автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Иран в русской литературе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Иран в русской литературе"

003467848

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Астраханский государственный университет»

На правах рукописи

МОТАМЕДНИЯ Масуме

ИРАН В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Специальность 10.01.01 - русская литература

с--'

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

О

ъ

Астрахань - 2009

003467848

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Астраханский государственный университет»

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор Геннадий Григорьевич Исаев.

Официальные оппоненты - доктор филологических наук, профессор Александр Николаевич Долгенко (Волгоградская государственная академия государственной службы);

- кандидат филологических наук, доцент Ольга Евгеньевна Романовская (Астраханский государственный университет).

Ведущая организация - Ставропольский государственный университет.

Защита состоится 26 июня 2009 года в 10.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.009.11 в Астраханском государственном университете по адресу: 414056, г. Астрахань, ул. Татищева, д. 20А

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Астраханского государственного университета.

Автореферат разослан 9 апреля 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук, '

доцент ~ Е.Е. Завьялова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Проблемы межкультурного взаимодействия в последнее время необычайно актуальны, затрагивают они и литературу, поскольку изучение произведений фольклора и художественной литературы разных стран ярче высвечивает специфику каждой из них, способствует пониманию целостности мирового литературно-культурного развития. Изучение русской литературы в свете отражения в русском литературном национальном сознании образа Ирана дает уникальную возможность вновь погрузиться в прошедшее и изучить наследие великой русской литературы, накопленное в течение веков.

Прошлое России с самого древнего периода - не нейтральное поле. Отсюда непреложно следует, что изучение могло бы помочь утверждению более правильного представления об истории России, о месте русского народа в мире, в частности в Иране.

Правомочно и необходимо поставить развитие российской культуры в контекст развития культуры общемировой. Это обусловливает необходимость обращения к проблеме российско-иранских культурных взаимосвязей в их литературно-художественном аспекте.

Настоящая диссертация представляется актуальной как в контексте развития современной гуманитарной парадигмы в русле мультикультурализма, так и в той реальной ситуации, которая сложилась в общемировом сообществе за последний век. Значительная часть общества, пресытившись поликультурными взрывами и процессами, связанными с искушениями массового сознания, проявляет интерес к исторической самобытности и духовным традициям народа.

Исходя из вышеуказанного актуальность работы обусловлена несколькими моментами.

Прежде всего - необходимостью осмысления особенностей художественного воплощения образа Ирана с точки зрения русского художественного сознания. Важно выяснить суть обобщающих суждений о качестве, характере и основополагающих признаках иранской нации, иранской национальной культуры.

Актуальность диссертационного исследования определяется также недостаточным освещением заявленной проблемы в современном литературоведении. Персидская история и духовные традиции иранской культуры в контексте русского народного и литературно-художественного творчества - малоизученная на сегодняшний день тема.

Ею, по сути дела, лишь начинают заниматься отдельные литературоведы; если заявленная тема и рассматривалась в науке, то только в общем контексте изучения темы Востока в русской литературе (труды А.И. Веселовского, В.М. Жирмунского, Н.И. Конрада, М.П. Алексеева, Ю.М. Лотмана и др.) или в творчестве отдельных

писателей, поэтов (М.И. Синельникова, Г А. Гуковского, X. Барана, П.И. Тартаковского, Х.А. Мурсамиева), При этом отдельного исследования, в котором была бы раскрыта проблема русско-иранского литературного взаимодействия, сегодня не существует. Тем более это касается комплексного, системного изучения поставленной в диссертации проблемы.

Нам представляется, что изучение художественного воплощения образа Ирана с точки зрения русского художественного сознания обогатит филологическую науку и окажется весьма плодотворным в аспекте мультикультурной направленности гуманитарных дисциплин в целом.

Объектом исследования являются произведения русского фольклора (исторические песни о Степане Разине), древнерусской литературы («Хождение за три моря» Афанасия Никитина, «Хожение» купца Федота Котова в Персию), а также сочинения русских писателей 1880-1940-х гг., так или иначе затрагивающие проблему изображения образа Ирана и восприятия российско-персидских отношений в русском литературном сознании (повесть Д.Л. Мордовцева «За чьи грехи?», лирика В. Хлебникова и его поэма «Тиран без 7э», книга очерков «Фронт» Л. Рейснер, произведения В. Каменского, А. Чапыгина, С. Злобина).

Избранный хронологический период (XVII в. - 40-е гг. XX в.) , на наш взгляд, позволяет представить проблему восприятия русским литературным сознанием событий российско-иранской истории настолько полно, насколько это позволяет сделать анализ произведений, создававшихся в разных жанрах в разные эпохи при том или ином типе господствующей литературно-художественной парадигмы.

Предмет исследования - образ Ирана (Персии) и образы иранцев в произведениях русского фольклора (исторические песни о Степане Разине), древнерусской литературы, а также в сочинениях русских писателей 1800-1930-х гг., сопряженных с заявленной темой: персидская история, взаимоотношения России и Ирана, духовные традиции и обычаи Ирана, где авторы поднимаются до уровня философско-аналитического восприятия исторического опыта двух народов.

Цель работы - проследить особенности восприятия и изображения русским фольклорным и литературно-художественным сознанием образа Ирана и иранцев на протяжении XV - 30-х гг. XX в., выявить на основе нового осмысления опыта соотношения Ирана и России тех его качеств, традиций, аспектов, которые оказывали, оказывают или способны оказать влияние на формирование литературно-художественных представлений об истории отношений России и Персии.

Исходя из цели исследования, нами поставлены следующие задачи:

- выявить в произведениях русского фольклора и художественной литературы компоненты национальной иранской культуры (образы мира и человека);

- обозначить этапы развития восточно-иранской темы в русском фольклоре, лирике и прозе XV - 40-х гг. XX в., проследив своеобразие литературно-художественного восприятия образа Ирана в разные периоды развития русской литературы;

- исследовать произведения русского фольклора (исторические песни о Степане Разине), древнерусской литературы, а также сочинения русских писателей 1800-1930-х годов в аспекте пересечения транслируемой ими русской и иранской национальной аксиологии.

Методологической базой диссертации является имагология как составная часть сравнительно-исторического метода; возникшая в литературоведении как учение об образах и изучающая национальные образы мира, она обладает весомым научным потенциалом, поскольку отвечает общим процессам глобализации современного мира. Неоспоримым преимуществом имагологии как методологии литературоведческого исследования служит выдвижение на передний план научного исследования отражения в фольклоре и литературе этнического самосознания, что позволяет изучать «пути и механизм формирования национальных образов, факторы, влияющие на данный процесс... творческие компоненты представлений, их национально специфические и интернациональные аспекты»1, что и обеспечивает теоретическую базу отечественной имагологии.

Кроме того, методологической основой настоящего диссертационного исследования служат теоретические положения и практический методологический инструментарий герменевтики как концепции восприятия литературного произведения, раскрывающей смысл и значение текста в культуре. В работе применены также элементы мифопоэтического анализа литературных произведений, структурно-типологический и сравнительно-исторический методы анализа и интерпретации литературных текстов.

Научная новизна исследования заключается в том, что диссертант рассматривает образ Ирана в русской литературе не только и не столько с точки зрения социально-политических и торговых отношений двух стран, но прежде всего обращает внимание на культурные ценности, духовные традиции и национальные обычаи этой страны. Диссертант исходит из того, что национальная культура является фундаментом духовного и культурного богатства. При помощи исторической памяти осуществляется нравственное, патриотическое, эстетическое, религиозное воспитание читателей, передача базовых ценностей новым поколениям. Научная новизна исследования обусловлени тем, что данная диссертация - одна из

'Казакова О.Ю. Проблемы и перспективы сравнительного анализа национальных образов страны (на примере восприятия США русскими и французами в 50-60-е гг. XIX в.) // Межкультурный диалог в историческом контексте: Материалы Всероссийской научной конференции (Москва, 30-31 октября 2003 г.) / Ин-т всеобщей истории РАН. - М., 2003. - С. 87.

первых попыток изучения российско-иранских литературных взаимосвязей, работа вписывается контекст междисциплинарных научных изысканий по истории русской литературы и культурологии.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что диссертация способствует более глубокому осознанию сущности российско-иранского литературного взаимодействия.

Практическая ценность работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы при преподавании русской и зарубежной литературы в школе, при проведении семинарских занятий по истории русской литературы XV - первой трети XX в.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры русской литературы Астраханского государственного университета, а также излагались на научных конференциях, проводимых в АГУ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Компоненты национальной иранской культуры обнаруживают себя в русской литературе многообразно: это описание иранской природы в виде художественных пейзажей, исторические экскурсы, дающие представление об экономических, социальных, политических отношениях стран, изображение нравов и обычаев иранского народа, воссоздание иранского менталитета, иранского национального характера. При этом в русской литературе моделируется специфический фокус видения, так называемый взгляд чужеземца, при котором внимание повествователя обращается на то, что экзотично. Повествователь адресуется к читателю, не знакомому с восточными нравами, что проявляется в подчеркнуто регистрационной манере изложения, в перечислительной интонации, в детальности пространных этнографических отступлений и т.д.

2. Этапы развития восточно-иранской темы в русской литературы связаны, во-первых, с выражением в художественной форме непосредственных впечатлений авторов, побывавших в Иране (А. Никитина, Ф. Котова, А. Грибоедова, В. Хлебникова, Л. Рейснер,

B. Каменского), во-вторых - с созданием произведений на основе знакомства с персидской литературой, письменными источниками (произведения русских лириков-романтиков XIX в., романы А. Чапыгина,

C. Злобина). При этом на протяжении нескольких веков в русской литературе утвердились две традиции изображения Ирана: фольклорная (романтизация персидского края, отношений Степана Разина и пленницы-персиянки, восприятие Ирана как потерянного и обретенного рая) и реалистическая (отход от описания края).

3. Транслируемая в произведениях русской литературы об Иране национальная российская и иранская аксиология первоначально характеризуется столкновением двух ценностных систем (христианина и

мусульманина в хождениях, казаков и иранцев в песнях о Разине), позднее ощущается тенденция к соположению двух культур, что находит свое наиболее полное выражение в творчестве В. Хлебникова, Л. Рейснер, Ю. Тынянова.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка. Список литературы включает 200 источников.

%

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность проблемы, обозначаются предмет, объект исследования, формулируются цель и задачи, определяются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе «Образ Ирана и его эволюция в русской литературе ХУ-Х1Х вв.» исследуется формирование образа Ирана в русской литературе и его видоизменение на протяжении ХУ-Х1Х вв.

В первом параграфе первой главы диссертации «Миф о восточном рае: образ Ирана в древнерусской литературе и русском фольклоре (XV-XVII вв.)» прослеживается генезис образа Ирана в русской литературе.

Взаимопроникновение России и Ирана происходило уже на самых ранних этапах развития культуры русской литературы. Это было связано с дипломатическими и торговыми отношениями двух соседних стран. И как каждое социальное явление, оно не могло не отразиться в творчестве как народа в целом, так и отдельно взятых авторов конкретных произведений.

Общественное сознание серьезно влияло на создание произведений, связанных с Востоком, поэтому изображение образа Ирана в текстах фольклорных и литературных произведений отличается стереотипностью, даже трафаретностью. Иран воспринимался создателями произведений устного народного творчества и древнерусской литературы как сказочная, манящая и непознанная страна, сочетающая в себе иной тип мироусройства, не тот, к которому они принадлежали сами. Здесь Иран -это сказочно богатая страна со справедливым правлением, при его изображении сказывается так называемый миф о восточном рае, сложившийся в русском национальном и литературном сознании. В то же время уже первые произведения об Иране (А. Никитина, Ф. Котова) служат развенчанию подобных стереотипных представлений. Социально-политические отношения и постоянные контакты русских людей с Персией привносят в произведения долю реалистичности, оставив за собой право на художественный вымысел.

Еще в древнерусской литературе формируется специфический угол

видения изображаемого - так называемый взгляд чужеземца, при котором события в жизни главного героя, поступки других персонажей, оценка нравов и традиций Востока даны сквозь призму взгляда иноземца, представителя иной, не восточной культуры. При изображении Персии в древнерусской литературе акцент ставится на том, что люди Персии живут по законам не христианской, а мусульманской, «инакомыслящей» религии.

По этой причине в исторических песнях более позднего времени (XVII в.) разграбление этой страны считалось делом благостным, признавало в русском человеке, решившим заняться грабежом соседней земли, не только храброго, смелого героя, но и борца за правую веру и народ. В этой связи показателен образ Стеньки Разина, воспетого во многих жанрах устного народного творчества.

Историко-географическая сопряженность Гиляна и Астрахани, драматическая судьба христианина в мусульманской стране, фанатизм и веротерпимость, игнорирование сказочно-мифологической трактовки темы Востока в русской литературе XV в. постоянно взаимодействуют с другой традицией - фольклорной, в которой реальные события, связанные с Гиляном, максимально трансформируются, видоизменяются, приобретают условно-сказочный романтический колорит. Фольклорные произведения не столько приближены к фактам действительности, сколько отделены от них, что раскрепощает творческую фантазию народа, позволяет создавать полуфантастические образы и ситуации, пусть и основанные на реальных событиях - походе Разина в Иран.

Во втором параграфе первой главы «Эстетика Востока и ее осмысление в русской лирике XIX в.» рассматривается своеобразие восприятия Востока в русской романтической лирике (В. Жуковский, Ф. Глинка, А. Шишков, К. Батюшков, А. Пушкин, М. Лермонтов).

В этот период изображение Персии и Востока в русской литературе носит в целом, по выражению В. Эбермана, филологический характер, то есть образ складывается не на основе личных впечатлений автора, побывавшего в стране; его источником служит стереотипное изображение Востока, возникший в русском сознании на базе знакомства с персидской литературой, письменными источниками (переводами).

В XIX в. пришло понимание Ирана как неизмеримой по богатству и своеобразию фонда национальной литературы страны, государства культуры и необыкновенного, нестандартного для европейского человека мировоззрения. Теперь Иран - это, прежде всего, родина Саади с его мудрыми дервишами и Гафиза, создающего неповторимые песни. Коран становится модной книгой, «восточный стиль» делается одним из ведущих примет романтизма.

В XIX в. образ Ирана вновь появляется в русской литературе, благодаря лирикам-романтикам, которые заинтересовались огромным фондом персидской литературы и искусства, повлиявшим на всю

европейскую литературу в целом в виде создания совершенно нового, интересного, не похожего на другие «восточного стиля». Его характерными приметами стали изысканно-пышная образность, нагнетение необычных определений, сложность синтаксических конструкций и, кроме того, широкое, подчеркнутое использование церковнославянизмов и библейских оборотов. Славянизмы парадоксальным образом становятся внешними знаками Востока. Это было сугубо внешним имитационным примером создания пышности слога, чему и способствовала архаичная русская лексика (библеизмы). Особенно сильно стилизация «под Библию» ощущается в круге поэтических текстов, связанном с героикоосвободительными сюжетами и мотивами (В. Кюхельбекер, Ф. Глинка).

Таким образом, в стихотворениях русских поэтов восточный стиль занял достойное место, реализовавшись в выборе автором специальных экзотических образов, сюжетов, мотивов, а также на уровне языка.

В третьем параграфе первой главы «Своеобразие образа Ирана в художественно-документальной прозе A.C. Грибоедова» исследуется, как представлен Иран в путевых записках и эпистолярном наследии A.C. Грибоедова, представителя русской дипломатической миссии в восточной стране.

Хрестоматийное представление о данном поэте как о создателе одной пьесы с чрезвычайно узким творческим диапазоном, ограниченным рамками комедийного жанра, как о поэте, случайно создавшем гениальное произведение и истощившем в нем свои творческие силы, искажает правильное историко-литературное осмысление всего художественного наследия A.C. Грибоедова от ранних его пьес до поздних трагедийных замыслов и снимает вопрос об интенсивном и сложном пути его творческого развития.

В высшей степени интересный и ценный раздел литературного наследия A.C. Грибоедова составляют его письма, дневник, записки, очерки, обзоры положения дел в Иране.

Письма поэта-драматурга изобилуют живыми сценами и меткими «портретными» характеристиками, написаны красочным и гибким языком, в котором, запечатлены индивидуальные особенности речевой манеры автора. Нарратор совмещает два стиля - разговорный и художественный, придавая тем самым своим сочинениям большую живость, динамику, яркость, образность.

Следует обратить внимание также на путевые записки Грибоедова -«Путевые письма к С.Н. Бегичеву», «Путешествие от Тавриза до Тегерана», собственно «Путевые записки» и др. Несмотря на их фрагментарность и лапидарность, они раскрывают поэта еще с одной стороны, рекомендуя его как пытливого исследователя, историка,

этнографа, лингвиста. Наряду с другими прозаическими сочинениями, путевые записки показывают широту интеллектуальных интересов

A.C. Грибоедова, свидетельствуют об его основательной учености.

B.Н. Орлов, отмечая высокий интеллект поэта, писал: «Иного, грядущего, века гражданином предстает перед нами Грибоедов, светлый ум которого, гармоническая личность и деятельная натура принадлежат к самым могучим проявлениям русского духа»2.

На первом плане здесь - автобиографический герой-путешественник, с документальной точностью отражающий реальную действительность. Грибоедовские путевые записки изобилуют зарисовками природных пейзажей, в которых постоянно отмечаются специфические национальные черты: «...день короткий, бессолнечный; с обеих сторон пригорки, слои белые, глинистые, из которых дома строятся. Возле самого Тавриса красные, пшеничные загоны, борозды под малым снегом похожи на овощные огороды. Место довольно гористое, 2 S станции. Раскинутые сады, тополи, славные квартиры в деревнях...»3. Периодически в пейзажи включаются описания архитектурных построек -как имеющих историко-культурное значение памятников, так и простых домов, в которых большое внимание уделяется внутреннему убранству. В путевых записках отражается также интерес A.C. Грибоедова к культуре Ирана, хотя наблюдения за этой стороной жизни иранцев мимолетны и часто поверхностны. Его описание Ирана более целостно, дано во взаимодействии культурных традиций, событий истории, пейзажных и портретных зарисовок.

Тема Гиляна занимает в творчестве A.C. Грибоедова довольно заметное место. Образ региона воссоздается сквозь призму реалистического восприятия (художественный хронотоп, реалистичность образа рефлектирующего повествователя, объективность его точки зрения в размышлениях о настоящем, прошлом и будущем Гиляна). Поэт полностью порывает с традицией стилизованного изображения края. «Деловая проза» A.C. Грибоедова отражает складывающуюся тогда в русской литературе тенденцию к точности, лаконичности, документальности.

Поэт упоминает тех или иных иранских государственных деятелей не только в связи с непосредственным контактом с ними, но и давая характеристику природному или историко-культурному краю. В связи с этим вспоминается высказывание русского путешественника А.Д. Салтыкова о внешности и поведении персов: «Азиатцы имеют в физиономии и движениях что-то разительное и странное. От чего такая суровая дикость в

1 Орлов В.Н. A.C. Грибоедов: Очерк жизни и творчества. - М., 1954. - С. 32.

3 Грибоедов A.C.: Жизнь и творчество / Авт.-сост. П.С. Краснов, С.А. Фомичев, H.A. Тархова. - М., 1994. -С. 126.

их лицах?»4.

До наших дней сохранилась записка о Гиляне, которая, как предполагают исследователи жизни и творчества A.C. Грибоедова, была составлена им во второй половине 1822 - начале 1823 г. для В.Я. Ваценко, назначенного консулом в Персию. В записке сразу после описания географического положения «приморской каспийской области Гилань», поэт дает ряд фактологических сведений об истории правителей данного края. Хотя информация изложена фрагментарно, перед читателем развертывается драматическая картина борьбы за власть, когда достоинство и благородство отступают и вытесняются на второй план, а победу одерживают предательство, коварство и сила оружия. Вначале A.C. Грибоедов рассказывает о славной фамилии Решти, подчеркивая независимость ее правления и в то же время глубокую связь с Российским государством: «Родоначальник был Джемаль-Хан, сын Кемаль-Хан, внук Гедаст-Хан, получивший от императрицы Екатерины почетную саблю и чин генерал-аншефа, в то время как великая государыня, известная в Персии под именем Хуршид-Кюла, венчанное солнце, подкрепляла права Муртеза-Кули-Хана на персидский престол»5. Правление выходцев из этой семьи, по подтвержденным данным A.C. Грибоедова, было справедливо и мудро, а потому «приверженность тамошних жителей к сему дому не исчезла» несмотря на то, что прошло достаточно много времени с момента убийства дядей нынешнего шаха последнего правителя из ханской династии Решти. «С тех пор провинция сия в беспрестанном волнении: поборы, тиранства шахских наместников заставляли ее часто обращаться к русской границе с надеждою избавления». В этой записке поэт еще раз возвращается к проблеме взаимоотношения власти и простого народа.

В четвертом параграфе первой главы «Персия и Россия -трагический диалог культур в повести Д.Л. Мордовцева "За чьи грехи?"» анализируются в свете пересечения российской и иранской культурных традиций образы главных героев повести Д.Л. Мордовцева «За чьи грехи?».

В произведении автор пытается раскрыть свое понимание роли Степана Разина и его бунта в истории России. С одной стороны, писателю необходимо «реабилитировать» казачье восстание, нравственно оправдать его, так как бунт Разина неизменно трактуется в его время как попрание всех норм законности и человечности. Даже отнюдь не официозно настроенный Н.И. Костомаров пишет: «Бояр ненавидели многие; имя царя, напротив, было священным и для самой крайней вольницы»6. Но введение

4 Путешествие в Персию. Письма князя А.Д. Салтыкова. - М., 1849. - С. 51.

5 Путешествие в Персию. Письма князя А. Д. Салтыкова. - М, 1849. - С. 52.

6 Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей: в 3 т. - М., 1990. - Т. 2. -С. 140.

в текст писателем сцены встречи Разина и «ревнителя веры и нравственно чистого»7 Аввакума, а также благословение, полученное казаком от последнего, должно было придать восстанию дополнительную опору, снять часть будущего «греха».

Восстание Разина Д.Л. Мордовцев изображает как явление закономерное, неизбежное следствие общего развития страны. Осмысляя народный бунт, Д.Л. Мордовцев вполне сочувствует тем целям, которые сформулировал главный герой его произведения; писатель оправдывает само возмущение казаков, отлично понимая его причины, ранее осмысленные им на новом материале в «архивных силуэтах» «Накануне воли».

ДЛ. Мордовцев в этой повести продолжает традиции русских лириков-романтиков. Хотя в основу сюжета положена фольклорная легенда, она переосмыслена автором в соответствии с романтической традицией - в художественный текст внедряются привлекательные для романтиков элементы восточной экзотики: используется восточная образность при описании героев (в частности - портрет персиянки), восточные топонимы, противопоставление двух миров (русского и персидского).

Повесть «За чьи грехи?» не стала значительным явлением в русской литературе. Между тем, она заслуживает внимания, поскольку в ней наиболее полно воплотились те «архетипические» мотивы при изображении Персии, которые станут «общими местом» многих сочинений о крае в дальнейшем.

Раскрытию и более глубокому пониманию сложного образа Степана Разина помогает введенная автором произведения любовная линия, а именно драматический любовный треугольник, углами которого стали сам Разин, а также представители восточной цивилизации Заира и Хабибула.

Таким образом, Мордовцев развивает уже ставший архетипичным и обязательным романным элементом сюжет легенды о любви атамана и персидской княжны.

Но переосмысляет его по-своему, подчиняя развитие любовной линии идейно-художественному замыслу, отчего позволяет себе отступить от точного следования сюжету, а именно от мотивационной базы известной легенды, хотя при введении в текст повести образа Разина и сопровождающей его линии взаимоотношений России с Персией Д.Л. Мордовцев в основном следует сложившейся в русском фольклоре традиции.

Хотя сюжет в основе своей мелодраматический (на передний план выдвинута любовная линия), писателю нельзя отказать в реалистичности. Художественно достоверен созданный им образ перса-предателя,

7 Костомаров Н И. Указ. соч. - С. 143.

оказавшегося в разинском стане. Художественным достоинством повести является удачная попытка приоткрыть для русского читателя завесу над загадочным и манящим миром Востока, сравнить обычаи и традиции русского человека с персидской культурой.

Повесть «За чьи грехи?» не стала значительным явлением в русской литературе. Между тем, она заслуживает внимания, поскольку в ней наиболее полно воплотились те «архетипические» мотивы, которые будут являться в дальнейшем «общим местом» при изображении Персии во многих сочинениях.

Во второй главе «Художественное воплощение образа революционного Ирана в русской литературе 1920-х гг.»

анализируются особенности изображения Ирана в творчестве поэтов и писателей начала XX в.

В первом параграфе второй главы «"Азийский голос" русского футуризма: образ Персии в творчестве В. Хлебникова» рассматривается ряд восточных стихотворений поэта-будетлянина, созданных им в период пребывания в Иране эпохи революции. «Персидские произведения» В. Хлебникова - это как бы итог, биографическое разрешение многих проблем его поэтической программы: его постоянных поисков дальних и близких связей прошлого и будущего, поисках лада, гармонии: равенства между народом и народом, народом и личностью. В произведениях «персидского периода» сливаются воедино восточная и западная культуры, мифопоэтические пласты древней истории человеческого рода сополагаются с остро современными событиями и ситуациями (в их основе —личные впечатления поэта-будетлянина).

Для поэтики В. Хлебникова характерен сплав мировых катаклизмов с семейными преданиями и его личными переживаниями и чаяниями, соединение мифов, почерпнутых из различных культурных традиций, с событиями древней истории человечества, а также с событиями революции и Гражданской войны, и не только в России, но и на всем пространстве евразийского материка. Эта ориентация на свободный синтез разнородного, разнокультурного и разновременного материала налицо в его «азийских» текстах в целом. На экзотику восточной полуфеодальной страны с ее революционными потрясениями 1920-1921 гг., знакомыми В. Хлебникову не понаслышке, накладываются образы, восходящие к далекому, иногда легендарному прошлому Персии, а события современности вводятся в некий мифологизированный универсум и трактуются поэтом как продолжение или воплощение древних сюжетов (бытие первого человека Адама, архетип рая на земле, мотив братства и единения, братского труда). На таком материале поэт строит утопию о грядущем спасении человечества, создавая свой миф будущего совершенного бытия.

Господствующим элементом в образе гилянской природы у В. Хлебникова становится космический - небо, горы, облака, море, долины, звезды. Элементы гилянского пейзажа зесь предельно обобщены -«мир», «гора», «долина». Какая-либо конкретизация отсутствует. Детализация уступает место образам, лишенным подробностей.

Лирический герой в поэме предстает художником-философом, занятым не только наблюдением за событиями в Гиляне, но, прежде всего, постигающим глубинный смысл исторических катаклизмов. Его позиция определяется гордой мыслью современника о гигантских изменениях мира.

Концепция лирического героя в поэме «Тиран без 7э» сродни прозрению пророчествующего. Лирический герой шепчет имя Мехди, мусульманского мессии, спасителя,8 развивает идею братства людей, переводя ее в план бескорыстного религиозного служения и тем самым углубляя ее. Близкое пришествие мехди (махди), которое проповедовал в Персии высоко ценимый В. Хлебниковым Сейид Али Мухаммед, семантически связывается в сознании русского читателя с первым пришествием Христа-спасителя. Людское братство (так воспринял революционные события, объединившие Россию и Иран, В. Хлебников) -это братство единых духом, общим миропониманием, поскольку именно общими постулатами веры держится религиозное чувство. Здесь реализована параллель «человек - человек» в контексте «мессия и его последователи».

Лирический герой поэмы мифологизирован, он ощущает себя в одном ряду с пророками и преобразователями Ирана, становится частью культурно-исторического пространства региона. Восточный мессия и реальный В. Хлебников уравниваются. С одной стороны, задача гармонизации отношений с миром возлагается героем на реальный ход событий - на революцию; здесь герой выступает в роли «труженика», одного из тех, силами кого движется история. С другой - он предстает в роли дервиша, демонстрируя всем своим поведением, что наступление мировой гармонии возможно через приобщение к некой высшей мудрости древних, единой для всех религий и народов.

Образ иранского народа создается через изображение множества персонажей, которые чаще всего не персонифицированы. Это толпа, с нетерпением ждущая пророка-освободителя, дервиши, сбежавшиеся его встречать, это «девы Ирана» как символ униженного положения женщин, это иранские дети, которые «...пекут улыбки больших глаз / В жаровнях темных ресниц / И со смехом дают случайным прохожим», калека-мальчик, «прокаженные жены», зазывающие прохожих, это предводитель местных революционеров Али, посвящаемый в Председатели земного

примечания // Велимир Хлебников. Творения / Общ. ред. и вст. ст. М.Я. Полякова, сост., подгот. текста и коммент. В.П. Григорьева и А.Е. Парниса. - М., 1986. - С. 672.

шара, это хан из Халхала, восхищающийся русской революцией и Толстым: «Толстой большой человек, да, да, русский дервиш!», это ханы, которые «ходят беспечно в белье / Или копают заступом мирно / Огород капусты», это сбежавший с русской службы военный, накормивший героя, это воины, которые сначала его задержали, а затем накормили и отпустили, это перевозчик Али-Магомет, старик - «добродушен и красен, о Турции часто поет». В революционных поэмах В. Хлебникова лирический сюжет зачастую получает эпическую обработку.

Во втором параграфе второй главы «"Победоносный голос Каспия ": образ Ирана глазами Л. Рейснер "Фронт "» анализируется эпический цикл Л. Рейснер «Фронт», при этом особое внимание уделяется очерку «Баку-Энзели».

Л. Рейснер, в отличие от В. Хлебникова, из-за специфики жанра очерка считает необходимым объяснять смысл событий, происходящих в Иране более подробно, с введением исторических экскурсов-пояснений. То, что у В. Хлебникова дается на уровне емких эмблематических знаков, у нее разрастается в пространные толкования и описания. Монументальность, панорамность - таковы художественные признаки ее очерка об Иране.

Образ Гиляна (и Ирана в целом) строится на контрастах: то, что было, противопоставляется тому, что существует ныне, прошлое -настоящему. Очерк открывается картиной мирной жизни: все говорит о том, что война уходит с берегов Каспийского моря. Лейтмотив покоя, отдохновения от боевых трудов определяющий в его структуре. Так, показательно указание повествователя на то, что военный флот «нежился в роскошных верфях и обширных мастерских, как раненый, наконец попавший в богатый тыловой госпиталь»; на то, что «пушки стали исчезать с палуб, обшитых железом; трюмы, хранившие снаряды и оружие, открыли свои недра для нефти и риса». Война и снаряды уступают место нефти и рису, «изжаждавшееся фабричное сердце России» - метафора голода и холода, лишений Гражданской войны - будет успокоено.

На уровне подтекста в очерке Л. Рейснер присутствует архетип потерянного и вновь обретенного рая. Гилян, как и Иран в целом, интерпретируется как символ обветшавшей гармонии и красоты. Показательно определение Ирана как «чудной страны», иранцев как «необычайного родственного народа». В этой же тональности воспроизводится гилянский пейзаж.

Идущая от акмеизма стилизация, некоторая рафинированность описания, его утонченность - таковы принципы воссоздания образа иранской природы в очерке Л. Рейснер. Подобное восприятие Востока было заложено в русском литературном сознании изначально, еще со времен древнерусской литературной письменности.

Море имеет «эмалевый проблеск», лежит «голубым челом», поля полны «сырости и роскоши», цветущие деревья издают «тайные и глубокие ароматы», по дороге бредет стадо «чудесных черных волов, горбатых, блестящих», поля лежат «изумрудные шахматами», подчеркивается специфичность тропического климата: «гаснет жгучая тропическая заря», солнце «печет ровно, легко, как бы с улыбкой», «величавые вершины едва шелестят, пьют и вдыхают благоухания», «розовые сады, рисовые болота, розовый ветер», «тысячи раз от солнца дымятся и горят сладким, душным огнем».

Мажорно-романтический тон гилянского пейзажа в очерке JI. Рейснер обусловлен не только способом художественной интерпретации увиденного, но и в немалой степени выразительностью гилянского пространства, яркостью красок, движением жизни. Повествование строится, исходя из концепции естественной гармонии, которая в скрытом виде содержит в себе идею того, что природа стабильна, постоянна, а порядок, гармония и изобилие - ее атрибуты.

Природная среда предстает в очерке Л. Рейснер как окультуренная. Это сказалось и в изображении животных. В ее пейзажах - только домашние животные, своего рода оживленные механизмы. «Тишина, густой душистый воздух, стрекотание насекомых, безлюдная дорога, по которой лениво ползут сытые волы и верблюды...».

Образам природы в очерке «Баку - Энзели» придано значение символа устойчивой национальной традиции, возвышенных и разумных ценностей. От наследия романтизма в гилянских пейзажах у Л. Рейснер отзвук восторженного удивления по отношению к необычайности экзотической страны. Так, внимание повествователя фиксируется на том, что необычно, непривычно; именно поэтому подчеркивается яркость красок, глубина ароматов. Вместе с тем при всем различии двух стран (Ирана и России) притягательно глубокое ощущение родства, объединяющее людей-тружеников независимо от географической принадлежности: «Чуждый язык, смуглая кожа, не по-нашему легкая, босая поступь, но лица знакомые».

В произведении Л. Рейснер находит отражение точка зрения на взаимоотношения с Востоком, зародившаяся на заре XIX века в художественно-документальной прозе A.C. Грибоедова, для которого «Запад и Восток являлись неразрывно связанными, постоянно взаимодействующими мирами»9.

Третья глава «Концепция Ирана в русской литературе 30-40 гг.

XX в.» посвящена проблеме изображения образа Ирана и иранской культуры в исторических романах указанного периода.

9 Еникополов И.К. Грибоедов и Восток. - Ереван, Айастан, 1974. -С .96.

В первом параграфе третьей главы «Менталъность России и Востока в романе Ю. Тынянова "Смерть Вазир-Мухтара"» анализируется самое известное из произведений русской литературы, посвященных российско-иранского культурному диалогу.

В романе Ю.Н. Тынянова изображение нравов и традиций Ирана дано сквозь призму судьбы талантливого русского дипломата A.C. Грибоедова. Идеологическая точка зрения последнего доминирует в романе. Концепция автора отличается сложностью, сообщаемой философичностью авторской позиции. Отношения двух стран в романе преодолевают политические, социальные, экономические рамки и выводятся автором на более глобальный уровень - уровень диалога культур. Причем последний рассматривается двояко: автор видит как возможность его успешности (общности истории, черт национальных характеров), так и трагической несостоятельности (что демонстрирует смерть главного героя).

Восприятие Персии в романе изначально полисемантично. Оно усложнено пересечением идеологических позиций автора и героя. Образ Персии в романе, как и образ России, амбивалентен; одно проясняется посредством другого. Несмотря на то, что в произведении моделируется специфический фокус видения (взгляд чужеземца), это не только не мешает, но, напротив, способствует наиболее полному раскрытию темы взаимоотношений двух стран. Доминирующим художественным приемом, служащим авторским целям, становится сравнение: как на основе контраста (антитеза), так и на основании сходства (персидская культура объясняться посредством узнаваемых образов российской культуры).

Два лейтмотива являются определяющими - тема «проклятой Персии», «немилой Азии» и тема национального персидского характера, не только сопоставляемого, но и сопоставимого с русским (азиатская лень -российская дремота).

Несущий на себе печать проклятия, герой Ю.Н. Тынянова об этом не подозревает, для него Персия «не проклятая». Однако именно так («распроклятая») воспринимает Персию автор, для которого образ страны проецируется на известные ему события (разгром религиозными фанатиками русской миссии в Тегеране).

Комфорт, лень, изнеженность; персидская важность, ташаххюсс; «персиянская роскошь». Таковы главные наблюдения над сущностью иранского национального характера в романе. Здесь же подспудно определяется такая черта персидского характера, как лукавство (пресловутая восточная мудрость). Вместе с тем автор находит общность между восточным характером и характером русским, позиционируя Россию как страну, многое заимствующую от Востока.

В целом, жизнь Персии представлена в романе «Смерть Вазир-Мухтара» во многих ее аспектах: характеризуется социальная структура персидского общества, экономический и политический статус страны,

психология разных лиц, занимающих самое разное социальное положение на Востоке (правящих лиц, приближенных, простого народа).

Во втором параграфе третьей главы «Особенности решения образа Ирана в исторических романах о Степане Разине (В. Каменский, А. Чапыгин, С. Злобин)» рассматривается ряд исторических произведений, в которых изображение Ирана и иранцев связано с развиваемой авторами темой разинского бунта в России. Это романы С.П. Злобина «Степан Разин», В.В. Каменского «Степан Разин», А.П. Чапыгина «Разин Степан».

В романе В. Каменского формообразующим началом произведения становится фольклорная традиция. Вместе с тем можно говорить о своеобразии историзма, в котором национальные мотивы и полуфольклорные формы являются свободными романтическими фантазиями на историческую тему.

Страницы, посвященные Гиляну, заставляют вспомнить об оперном либретто: содержание происходящего в Реште излагается максимально лаконично, герои поют друг другу песни, характеры схематичны и очерчены одним-двумя штрихами. Степан без особого труда преодолевает все препятствия, мешающие его любви. Все условно, реальные сложности человеческих отношений упрощены, действие разворачивается в пространстве, имеющем ярко выраженный характер театральности. Этим можно объяснить отсутствие точного воспроизведения иранского колорита и религиозных обычаев гилянцев. Подобное не входило в художественный замысел «Степана Разина», призванного, по мысли В. Каменского, быть поэмой о «богатырском русском народе».

В романе А. Чапыгина «Разин Степан» ощущается традиция легендаризации личности. Приметой реализма в романе А. Чапыгина является сочетание хроникальной описательности с сюжетом, обобщающим типическое в конкретном, синтезирующим историческую перспективу и социальную обусловленность действия с живыми характерами. Роман отражает стремление писателя разобраться в сущности исторических событий и характеров, показать действительность с разных сторон, в сложной борьбе противоречий. Ситуация в Гиляне XVII в. и гилянцы изображены как порождение определенной исторической эпохи, ее нравов. Представление Гиляна воссоздается в романе исподволь. Читательские впечатления накапливаются постепенно, складываются из рассыпанных в тексте как бы случайных, а на самом деле продуманных, соподчиненных образов, эпизодов, деталей. Характеры гилянцев создаются с помощью многообразных средств - подтекста, реплик, иронии, иносказания, намека и т.п. Особую роль играют фразеология и лексика фарси (в том числе бранная), широко вводимые в речь персонажей. Они способствуют воссозданию национального колорита, раскрытию характеров гилянцев. Эти же функцию выполняют экзотизмы - слова, определяующие особенности

жизни жителей Северного Ирана: «В медленно проплывающих мимо городах шумели базары, их шум покрывал всплески моря, рев верблюдов и надоедливо пилящий уши крик ослов. А когда прерывался, стихал к вечеру шум, слышался с мечетей монотонный тягучий говор мулли...»10

Гилян в романе С. Злобина «Степан Разин» - часть широкой картины жизни народного героя. Образ Гиляна в романе лишен какой-либо поэтичности. Скупо описаны его природа, национальные и культурные обычаи. Все внимание сосредоточено на социально-политических конфликтах. В значительной степени одностороннее изображение Гиляна, истории взаимоотношений Разина и Менеды, Зейнаб отражает тенденцию к идеализации Разина в духе официальной идеологии конца 1940 гг.

Таким образом, в исторических романах 30-40-х гг. XX в. традиция воссоздания образа Ирана связана с постепенно утверждавшимся реалистическим принципом изображения страны. Важнейшую роль в этом процессе играют, помимо Ю.Н. Тынянова, А.Н. Чапыгин и С.Н. Злобин, решительно отошедшие от декоративности описания края и заложившие традицию реалистического подхода к теме. В своей прозе они представляют нераздельную целостность самых разнообразных пластов иранской жизни, иранской культуры.

Другую тенденцию изображения Ирана в русской литературе отразил в своем романе В. Каменский. Заложенная еще в песнях о Разине, она характеризуется повышенным вниманием, которое уделяется мотиву любви персиянки-пленницы и Степана Разина, безудержной романтизацией истории их любви, мелодраматичностью. Национальная идея определяет у В. Каменского интерпретацию сюжета, который трактуется в стиле исторических песен и былин, воспевающих подвиги народного заступника Степана Разина. Писатель создает свою версию образа Гиляна и пребывания в нем Разина в чересчур, как он сам указывал, «русском духе».

В заключении сформулированы основные выводы по итогам исследования, намечены перспективы дальнейшего изучения специфики российско-иранского литературного взаимодействия.

10 Чапыгин А.П. Разин Стеган. - Л., 1986. - С . 608 .

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Мотамедния, М. Образы иранских государственных деятелей в художественно-д оку ментальной прозе A.C. Грибоедова / М. Мотамедния // Гуманитарные исследования. - 2004. - № 2 (10). - С. 106-113. ( 0,4 пл.)

2. Мотамедния, М. Отражение разинского похода в Иран в русской литературе / М. Мотамедния // Проблемы интерпретации художественного произведения: Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 90-летию со дня рождения профессора Н. С. Травушкина (г. Астрахань, 27-28 августа 2007 г.) / сост. М. Ю. Звягина, И. В. Иванова; вст. ст. И. В. Колесовой. - Астрахань: Издательский дом «Астраханский университет», 2008. - С. 227-231. (0,4 п.л.)

В том числе статьи в журнале, включенном в рекомендованный ВАК перечень рецензируемых изданий для публикации научных исследований по филологии:

3. Мотамедния, М. К вопросу о специфике создания образа Ирана в русской литературе / М. Мотамедния // Гуманитарные исследования. -2008. - № 1 (25). - С. 69-73. ( 0,4 п.л.)

4. Мотамедния, М. «Азийский голос» русского футуризма: образ Персии в творчестве В. Хлебникова / М. Мотамедния // Гуманитарные исследования. - 2008. - № 4 (28). - С. 129-136. (0,4 пл.)

5. Мотамедия, М. «Победоносный голос Каспия»: образ Ирана глазами JL Рейснер / М. Мотамедния // Гуманитарные исследования. 200'». - № 2. - С. 129-136. (0,3 п.л.)

Заказ № 1742. Тираж 110 экз.

_Уч.-изд. л. 1,3. Усл. печ. л. 1,2._

Оттиражировано в Издательском доме «Астраханский университет» 414056, г. Астрахань, ул. Татищева, 20 тел./факс (8512) 54-01-89, тел. (8512) 54-01-87, E-mail: asupress@yandex.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мотамедния Масуме

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ОБРАЗ ИРАНА И ЕГО ЭВОЛЮЦИЯ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XV—XIX ВВ.

1.1. миф о восточном рае: образ ирана в древнерусской литературе и русском фольклоре (XV-XXII вв.).

1.2. Эстетика Востока и ее осмысление в русской лирике XIX в.

1.3. Своеобразие образа Иран в художественно-документальной прозе А.С. Грибоедова.

1.4. Персия и Россия - трагический диалог культур в повести

Д.Л. Мордовцева «За чьи грехи?».

ГЛАВА II. ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВОПЛОЩЕНИЕ ОБРАЗА РЕВОЛЮЦИОННОГО ИРАНА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 1920-Х ГГ. XX В.

2.1. «Азийский голос» русского футуризма: образ Персии в творчестве В. Хлебникова.

2.2. «Победоносный голос Каспия»: образ Ирана глазами Л. Рейснер («Фрон г»).

ГЛАВА III. КОНЦЕПЦИЯ ИРАНА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 30-40 ГГ. XX В.

3.1. Ментальность России и Востока в романе Ю. Тынянова «Смерть Вазир-мухтара».

3.2. Особенности решения образа Ирана в исторических романах о Степане Разине

В. Каменский, А. Чапыгин, С. Злобин).

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Мотамедния Масуме

Отношения Российского государства и Персии уходят в глубокую древность. Об этом» свидетельствуют дошедшие до нас хроники, русские посольские дела, записки иностранцев, побывавших в России и Иране.

На протяжении ряда веков русские поэты и прозаики по-разному видели Иран, неодинаковыми были побудительные мотивы, порождавшие- желание заглянуть в очертания- совсем иного мира, различной была степень погруженности < в неведомую культуру. Но при всей инвариантности художественных решений образа Ирана, претерпевавшего под пером русских писателей многочисленные, нередко радикальные трансформации,, имеет место высокая степень повторяемости одних и тех же образов , и ситуаций, сюжетных линий'и мотивов, тональности повествования, и отдельных моментов концепции произведений. Ряд произведений, в которых воссоздан образ Ирана, стал заметным явлением истории русской литературы. Это художественно-документальная проза А.С. Грибоедова, исторические романы Ю. Тынянова; В. Каменского, А.Чапыгина, С. Злобина и др.

Настоящая работа посвящена российско-иранским отношениям, которые получили свое отражение в русской литературе, и является исследованием исторической памяти России о контактах с иранцами, как с вельможами, так и с простым народом. Эта память неизбежно затрагивает широкий круг исторических и социологических проблем, даже религиозных вопросов, и воплощается, в том числе; в литературно-художественной форме.

Актуальность. Проблемы межкультурного взаимодействия в последнее время необычайно актуальны, затрагивают они и литературу, поскольку изучение произведений фольклора и художественной литературы разных стран ярче высвечивает специфику каждой из них, способствует пониманию целостности мирового литературно-культурного развития. Изучение русской литературы в свете отражения в русском литературном национальном сознании образа Ирана дает уникальную возможность вновь.погрузиться в прошедшее и изучить наследие великой русской литературы, накопленное в течение веков.

Прошлое России с самого древнего периода — не нейтральное, поле; Отсюда непреложно следует, что изучение могли бы помочь нашей* общей попытке утверждения более правильного представления об* истории России, о месте русского народа в мире, в частности в Иране.

Правомочно- и необходимо' поставить развитие российской- культурьь в контекст развития культуры общемировой: Это. обусловливает необходимость обращения к проблеме российско-иранских культурных взаимосвязей", в- их литературно-художественном аспекте.

Настоящая, диссертация представляется актуальной как в контексте развития* современной' гуманитарной^ парадигмы в русле мультикультурализма, так и в той реальной, ситуации, которая сложилась в, общемировом сообществе за последний век. Значительная часть общества, пресытившись поликультурными взрывами и процессами, связанными с искушениями массового сознания, проявляет определенный интерес к исторической самобытности и духовным традициям народа и различных наций. Исходя из вышеуказанного актуальность работы обусловлена несколькими моментами.

Прежде всего - необходимостью осмысления особенностей художественного воплощения образа Ирана, с точки зрения русского художественного сознания: Важно выяснить суть обобщающих суждений русского художественного сознания о качестве, характере и основополагающих признаках иранской нации, иранской национальной*культуры;

Актуальность диссертационного исследования определяется* также недостаточным освещением заявленной проблемы, в современном литературоведении. Диссертант рассматривает недостаточно изученную на сегодняшний день тему: персидская история и духовные традиции иранской культуры в контексте русского народного и литературно-художественного творчества.

Своеобразию раскрытия восточной темы в русской литературе посвящен ряд специальных работ, как филологических, так и обращенных к широкому читателю.

Наиболее ранней является статья русского ираниста В. Эбермана «Арабы и персы в русской поэзии», опубликованная в 1923 г. в журнале «Восток». В ней впервые русским востоковедом поставлен вопрос о характере процесса усвоения восточных мотивов в русской поэзии. В. Эберман выделяет во «встрече с чужой поэзией» два этапа — усвоение и переработку, при этом к усвоению он относит «переводческую сторону знакомства», а к переработке — творческую. На границе их помещаются поэтические подражания. По этим трем линиям в статье прослеживается история вживания восточных мотивов в русскую литературную культуру. Ученый приходит к выводу, что арабы и персы имеют в русской поэзии два изображения: филологическое (т.е. вычитанное из книг) и географическо-этнографическое (основанное на личных впечатлениях).

Теме Востока в русской литературе в дальнейшем посвящается ряд серьёзных исследований. Большая их часть связана с проблемой взаимоотношений, взаимовлияний и типологии литератур Запада, Востока и русской литературы. Это труды А.И. Веселовского, В.М. Жирмунского, Н.И. Конрада; М.П. Алексеева, Ю.М. Лотмана и других исследователей1. Мнение большинства исследователей сходится на том, что взаимодействие западной,

1 Веселовский А.И. Историческая поэтика М.: Высшая школа, 1989; Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. JI.: Наука, 1979; Конрад Н.И. Запад и Восток. Статьи. М: Наука, 1979; Алексеев М.П. Пушкин. Сравнительные литературоведческие исследования. - Л.: Наука, 2000; Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. - M.: Просвещение, 1988. восточной и русской литературы объясняется общностью литературного и общественного развития народов, а также их культурными и литературными контактами.

Серьезные исследования влияния азиатской литературы на русскую были проведены востоковедом С.Ю. Ключниковым. В его трудах рассматривается вопрос о взаимодействии литературы и истории в плане соотношения влияний Востока и Запада на литературный процесс1. ry

Исследования Б.А. Успенского посвящены анализу восприятия в древнерусской литературе Персии и персидского языка. Ученый отмечает, что в «Хожении за три моря» Афанасия Никитина Русь и Персия противопоставлены друг другу как праведное и неправедное место, а русский и, персидский («басурманский») языки — как святой и греховный.

Аналогичные выводы-сделаны, и. в работе И. Ермакова; который отмечает, что в»допетровские времена русское православие воспринимало мусульманский Восток как «средоточение святых мест, попавших в руки неверных магометан ради грехов наших»3.

Возможно, по этой причине, в древнерусских памятниках «восточный» элемент выражен слабо или вообще не представлен. Д.С. Лихачев отмечал: «Отсутствие литературных связей с Азией является поражающей особенностью древнерусской- литературы. Смею утверждать, что среди всех остальных европейских литератур древнерусская литература имеет наименьшие связи с Востоком. Их значительно меньше, чем связей с Востоком в Испании, Италии, Франции и, разумеется; Греции; чем- у южных и западных славян. <.>

1 Ключников С.Ю. Восточная ориентация русской культуры. Вступительная статья // Русский узел евразийства.

Восток в русской мысли: Сборник трудов евразийцев. M, 1997.

2 Успенский Б.А. Дуалистический характер русской средневековой культуры (на материале «Хожения за три моря» Афанасия Никитина) //Успенский Б.А. Избранные труды. Т. 1. Семиотика истории. Семиотика культуры.

М.: Гнозис, 1994. С. 258.

3 Ермаков И. Ислам в русской литературе XV-XX веков. М.: Спутник, 2000. С. 110.

Восточные темы, мотивы и сюжеты появляются в русской литературе только в XVIII- в. Они обильнее и глубже, чем за все семь, веков предшествующего развития русской литературы»1.

В.Н. Кубачева, исследовавшая историю «восточной» повести XVIII в., отмечает, что «в русскую литературу "восточное" вошло как специфическая, условная поэзия, экзотика, как материал, знакомящий читателя с изощренной литературой фантастических приключений» .

Значительное количество исследований посвящено влиянию Востока на творчество* писателей XIX в. Так, Г.А. Гуковский в книге «Пушкин и русские романтики» анализирует приметы восточного стиля, главным образом в контексте «освободительной» поэзии декабристской эпохи. В его характеристике этот стиль «не был точно дифференцирован ни национально, ни географически, ни исторически. Это был "пестрый" и "роскошный" стиль неги, земного идеала-страстей и наслаждений, соединенного с бурной воинственностью и неукротимой жаждой воли, которые гражданский романтизм* искал и в других первобытных культурах. Это был стиль Корана и стиль Библии вместе и в то же время стиль-иранской поэзии и кавказских легенд» . Наиболее выпукло, по мнению ученого, признаки восточного стиля определились в лирическом стихотворении4.

В русле влияния Востока на лирику XIX века М.И. Синельниковым исследованы исламские мотивы5, Н.Ю. Чалисовой и А. Смирновым рассмотрено своеобразие подражаний восточным поэтам?. Особое место занимает статья Вяч. Вс. Иванова, заключающая сборник «Восточные мотивы», в которой восточные

1 Лихачев Д. С. Заметки о русском / Д. С. Лихачев. 2-е изд., доп. M.: Сов. Россия, 1984. С. 13.

2 Кубачева В.Н. «Восточная» повесть в русской литературе XVIII - начала XIX века // XVIII век. Сб. 5. M. -Л.,

1962. С. 302.

3 Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М.: Художественная литература, 1965. С. 258.

4 Там же. С. 267.

5 Синельников М.И. Исламские мотивы в русской поэзии // Ислам в России и Средней Азии. M., 1993, с.60-92.

6 Чалисова, Н. Ю., Смирнов А. Подражания восточным стихотворцам: встреча русской поэзии и арабоперсидской поэтики // Сравнительная философия : сборник статей. - M.: Восточная литература, 2000. С. 113184. мотивы золотого века русской поэзии, а также их дальнейшая судьба в поэзии серебряного века и советского времени, рассматриваются* в- контексте проблемы различий, и связей, «соединяющих или разъединяющих поэтов и поэтические направления внутри одной и той же традиции»1.

К сожалению, небольшое количество работ посвящено исследованию документальной прозы А.С. Грибоедова, об Иране. Большая часть исследований посвящена оценке дипломатической миссии А.С. Грибоедова и описанию событий, произошедших с ним в этой стране . Однако в исследовании И.К. Еникополова даётся-не только оценка деятельности- А.С. Грибоедова-дипломата в Персии; но и освещаются творческие замыслы поэта. Исследователь отмечает, что «в Персии рождается новый Грибоедов, не сочинитель забавных водевилей, едких эпиграмм, грустных вальсов, а великий мыслитель-поэт. Грибоедов жадно впитывает культурное наследие Востока. Здесь рождаются у него замыслы многих произведений, главная направленность которых — синтез, взаимное обогащение культуры Востока и Запада»3.

Факт пребывания А.С. Грибоедова в Персии' находит отражение и в художественном полотне Ю.Н. Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара». Стремление автора разрешить в романе проблему исторической истины вызывает неоднозначные оценки критиков. Так, А. Фомичев, назвав роман «талантливым», видит «противоречие между художественной убедительностью образа и его вопиющим несоответствием реальному прототипу»4. Б. Эйхенбаум, наоборот, считает, что роман Ю.Н. Тынянова «содержит все возможности для научной

1 Иванов Вяч. Вс. Темы и стили Востока в поэзии Запада / Вяч. Вс. Иванов // Восточные мотивы. Стихотворения, и поэмы. - М.: Наука, 1985. - С. 424.

2 Шостакович С.В. Дипломатическая, деятельность А.С. Грибоедова. М.: Соцэкгиз, I960; Попова О.И. Грибоедов-дипломат . М.: Международные отношения, 1964 и др.; Пиксанов Н.К. Грибоедов. Исследования и характеристики. Л.: Издательство писателей, 1934 и др.

3 Еникополов И.К. Грибоедов и Восток. - Ереван : Айастан, 1974. С. 73.

4 Фомичев С.А. Автор «Горе от ума» и читатели комедии // А.С. Грибоедов. Творчество. Биография. Традиции. Л.: Наука, 1977. С. 22 монографии о Грибоедове»1. Подчеркивая преобладание научности над художественностью в романе, А.И. Солженицын отмечает: «Труд в эту книгу вложен огромный, особенно в персидском материале. Но недостаёт роману — эмоциональной рельефности. Всё время ощущаешь сухость пера и Л рациональность автора» . Но при этом А.И: Солженицын утверждает, что «это — нужный роман, он лежит на магистральной дороге русской литературы и как бы о сам просился быть написанным» .

Значительное количество литературоведческих* исследований в области влияния Востока на русскую* литературу связано с именем поэта Велимира Хлебникова. Анализу восточной темы в творчестве В. Хлебникова посвящены работы В. Маркова, X. Барана, Б. Леннквист, Р: Дуганова, А. Парниса, П. Тартаковского и многих других. Исследователи отмечают, что В. Хлебников «глубже многих современников ощущал историческую связь, с Востоком своей родины» — России, издревле стоявшей на1 перекрестке Европы и Азии, но воспринимавшейся, поэтом не как "щит" Запада в его борьбе с Востоком, а как средоточение материкового мозга, способного расширить, пределы не только своей словесности, но и всей мировой культуры благодаря положению «связника» и посредника между Западом и Востоком»4.

В. Чеботарева отмечает^существенное влияние посещения поэтом Персии на всё звучание темы Востока в творчестве В. Хлебникова, она пишет: «Персия — это первая и единственная встреча В. Хлебникова с Азией (зарубежной)»5. Восточный характер художественной системы творчества поэта отмечается- в»

1 Эйхенбаум Б. О прозе. Л.: Художественная литература, 1969. С. 419.

2 Солженицын А. «Смерть Вазир-Мухтара» Юрия Тынянова: Из «Литературной коллекции» // Новый мир. 1997. №4. С. 194.

3 Там же. С. 199.

4 Концова Е.В. Своеобразие поэтического «Востока» в литературе Серебряного века (К. Бальмонт, Н. Гумилев, В. Хлебников). Воронеж, 2003. С. 11.

5 Чеботарева В. Часы человечества: Документальное повествование о жизни Велимира Хлебникова в Баку и Персии // Литературный Азербайджан. 1991. № 11-12. С. 165. исследованиях П.И. Тартаковского «восточных» поэм («Медлум и Лейли», «Дети выдры», «Хаджи-Тархан»)1. Самое последнее исследование в отношении восточной темы Хлебникова - диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук Х.А. Мурсамиевой «Восточная- тематика в творчестве Велимира Хлебникова», где говорится* о периодах «восточного» творчества поэта в общем и подробно характеризуется каждый из них.

В последние годы были проделаны попытки обобщения исследований в области темы Востока в русскош литературе. Особого внимания в этом русле заслуживают работы И. Ермакова «Ислам в русской литературе XV-XX вв.», «Ислам в культуре России в очерках и образах»; Г.Г. Исаева «Гилян в русской' литературе», «Русская литература и мир ислама. К проблеме диалога культур»; В. Шубарта «Европа и душа Востока». Так, И. Ермаков последовательно раскрывает присутствие темы Востока в творчестве великих русских писателей и поэтов А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова,. JML Толстого, И:А. Бунина. Г.Г. Исаев поднимает проблему взаимосвязей русской литературы с литературами Востока (арабской, иранской, таджикской и др.), ставя в центре внимания особенности художественного восприятия русскими писателями реалий мусульманского мира и традиции исламской культуры в их творчестве. В. Шубарт для выявления способов взаимодействия- словесных культур, влияний и заимствований опирается в своей работе на историко-контактный подход с целью «установить международные культурные взаимодействия, влияния или заимствования, обусловленные исторической близостью данных народов' и предпосылками их о общественного развития» .

Однако, на наш взгляд, в исследовательских работах практически не освещена восточная тема в творчестве таких писателей,, как Д.Л. Мордовцев, Л.

1 Тартаковский П.И. Социально-эстетический опыт народов Востока и поэзия В. Хлебникова. Ташкент: Фан,

1987.

Рейснер, А. Чапыгин, В. Каменский, С. Злобин. Более того, в литературоведении практически отсутствуют обобщающие исследования, посвященные проблемам традиций восточной литературы, исследованию путей и причин их проникновения, а также эволюции данных традиций на русской национальной почве.

Важно отметить, что основы представлений русского этноса об Иране зарождаются в XI—XVII вв.', когда активизируются русско-иранские контакты, и, что самое главное, результаты этих контактов получают художественное оформление. Ядро образа структурируется под воздействием, того сложного и многослойного представления об Иране, которое демонстрируют древнерусская литература и устное народное творчество.

Заметный всплеск интереса русского этноса к Гиляну обозначился во второй половине XVII в. в связи с походом Степана Разина, в Персию. Победоносный поход по Каспию и, особенно богатая добыча произвели сильное впечатление на народ. Почти сразу же об атамане и его вольнице начинают создаваться исторические песни и предания и легенды.

Хождение за три моря» Афанасия Никитина (1468-1475), исторические песни, предания, легенды о походе Степана Разина в Персию в XVII в. — тот корпус художественных текстов, который продуцировал первые и очень емкие энергетические образы. Им было суждено стать неисчерпаемым источником русских сочинений об Иране.

Впоследствии интерес к Востоку в русской литературе обострился в XIX в. в связи с интересом поэтов-романтиков к восточной экзотике. Значимое место в описании Ирана в русской литературе имели дипломатические российско-персидские контакты, обусловившие появление, в частности, путевых записок и эпистолярного наследия А.С. Грибоедова. Создавались произведения на историческую тему (например, повесть Д.Л: Мордовцева «За чьи грехи?»), затрагивающие российско-персидские политические связи.

Новый импульс интересу русских писателей к Гиляну дали революционные события в крае и особенно существовавшая в июне 1920 сентябре 1921 г. Гилянская республика, на помощь которой в 1920 г. прибыла из Астрахани советская флотилия. В' ее: походе приняли участие и русские писатели - В: Хлебников и Л: Рейснер:

Традиция реалистического изображения Гиляна, заложенная»; создателями хождений- (А. Никитин, Ф. Котов), позднее получила свое продолжение в творчестве Д:Л. Мордовцева, А.П. Чапыгина; G.H. Злобина и др. в жанре исторического романа.

Всем вышесказанным и обусловливается выбор объекта, исследования. Объектом исследования являются произведения русского фольклора (исторические песни о Степане Разине),древнерусской^ литературы, («Хождение за три моря» Афанасия Никитина, «Хожение» купца Федота Котова в Персию), а также сочинения русских писателей XIX — 1940-х гг. XX в., так или иначе затрагивающие проблему изображения образа Ирана и восприятия российско-персидских отношений в русском литературном сознании (повесть Д.Л. Мордовцева «За чьи грехи?», лирика В. Хлебникова и его поэма «Тиран без Тэ» книга очерков-«Фронт» Л: Рейснер, произведения В. Каменского, А. Чапыгина, С. Злобина).

Избранный хронологический период (XVII — 40-е гг. XX в.), на взгляд диссертанта, позволяет представить проблему восприятия русским литературным сознанием событий российско-иранской; истории настолько полно, насколько это позволяет сделать, анализ произведений; создававшихсяi в разных жанрах в разные эпохи при том или ином типе господствующей литературно-художественной парадигмы.

Предмет исследования - образ Ирана (Персии) и образы иранцев в произведениях русского фольклора (исторические песни о Степане Разине), древнерусской литературы, а также в сочинениях русских писателей XIX -1930-х гг. XX в., сопряженных с заявленной темой: персидская история; взаимоотношения России и Ирана, духовные традиции и обычаи Ирана, где авторы поднимаются до уровня философско-аналитического восприятия исторического опыта двух народов.

Цель работы: проследить особенности восприятиями изображения русским фольклорным и литературно-художественным сознанием образа Ирана и иранцев< на протяжении XV — 30-х гг. XX в. Выявление на основе нового осмысления опыта соотношения Ирана и России, тех его качеств, традиций, аспектов, которые оказывали, оказывают или способны оказать влияние на формирование литературно-художественных представлений об истории отношений России и Персии — такова общая цель исследования.

Исходя из цели исследования, нами поставлены следующие задачи:

1) выявить в произведениях русского фольклора и художественной литературы компоненты национальной иранской культуры (образы мира и человека);

2) обозначить этапы развития восточно-иранской темы в русском фольклоре, лирике и прозе XV — 40-х гг. XX в., проследив своеобразие литературно-художественного восприятия образа Ирана в разные периоды развития русской литературы;

3) исследовать произведения русского фольклора (исторические песни о Степане Разине), древнерусской литературы, а также сочинения русских писателей'XIX - 1930-х годов XX в. в аспекте пересечения транслируемой ими русской и иранской национальной аксиологии.

Методологической базой диссертации является имагология как составная часть сравнительно-исторического метода; возникшая в литературоведении как учение об образах и изучающая национальные образы мира, она обладает весомым научным потенциалом, поскольку отвечает общим процессам глобализации современного мира. Неоспоримым преимуществом имагологии как методологии литературоведческого исследования служит выдвижение на передний план научного исследования отражения в фольклоре и литературе этнического самосознания, что позволяет изучать «пути и механизм формирования национальных образов,, факторы, влияющие на данный процесс. творческие компоненты представлений, их национально специфические и интернациональные- аспекты»', что и обеспечивает теоретическую базу отечественной имагологии.

Кроме того, методологической основой настоящего диссертационного исследования служат. теоретические положения и практический, методологический инструментарий герменевтики как концепции восприятия литературного произведения, раскрывающей- смысл и значение текста в культуре. В работе применены^ также элементы^ мифопоэтического анализа литературных произведений, структурно-типологический и сравнительно-исторический методы анализа и интерпретации литературных текстов.

Научная новизна исследования заключается в. том, что диссертант рассматривает образ Ирана в русской литературе не только и не столько с точки зрения социально-политических и торговых отношений двух стран, но прежде всего обращает внимание, на культурные ценности, духовные традиции и национальные обычаи этой страны. Диссертант исходит из того, что национальная культура) является фундаментом духовного и культурного богатства. При помощи исторической памяти осуществляется нравственное,

Казакова О.Ю. Проблемы и перспективы сравнительного анализа национальных образов страны (на примере восприятия США русскими и французами в 50-60-егг. XIX в.) // Межкультурный диалог в историческом контексте: Материалы Всероссийской научной конференции (Москва, 30-31 октября 2003 г.) / Ин-т всеобщей истории РАН. М., 2003. С. 87. патриотическое, эстетическое, религиозное воспитание читателей, передача базовых ценностей новым поколениям. Научная новизна исследования обусловлена тем, что данная диссертация - одна из первых попыток изучения российско-иранских литературных взаимосвязей, работа вписывается контекст междисциплинарных научных изысканий по истории русской литературы и культурологии.

Теоретическая значимость работы

Практическая ценность работы заключается в- том, что ее результаты могут быть использованы при преподавании русской и зарубежной1 литературы в школе, при проведении семинарских занятий по истории русской литературы XV— первой трети XX в.

Положения, выносимые на защиту:

Г. Компоненты национальной иранской культуры проявляются в русской литературе многообразно: это описание иранской природы в виде художественных пейзажей, исторические экскурсы, дающие представление об экономических, социальных, политических отношениях стран, изображение нравов и обычаев иранского народа, воссоздание иранского менталитета, иранского национального характера. При этом в русской литературе моделируется специфический фокус видения, так называемый взгляд чужеземца, при котором внимание повествователя обращается на то, что экзотично, когда повествователь адресуется к читателю, не знакомому с восточными нравами (проявляется в подчеркнуто регистрационной манере изложения; в перечислительной, интонации, в детальности пространных этнографических отступлений и т.д.).

2. Этапы развития восточно-иранской темы в русской, литературы связаны, во-первых, с выражением в художественной форме непосредственных впечатлений авторов, побывавших в Иране (А. Никитин, Ф. Котов, А.С. Грибоедов, В. Хлебников, JL Рейснер, В. Каменский), во-вторых — с созданием произведений на основе знакомства с персидской литературой, письменными источниками (произведения русских лириков-романтиков XIX в., романы А. Чапыгина, С. Злобина). При этом на протяжении ряда веков в русской литературе утвердились две традиции изображения Ирана: фольклорная (романтизация персидского края, отношений. Степана Разина и пленницы-персиянки, восприятие Ирана как потерянного и обретенного рая); реалистическая (отход от декоративности описания края).

3. Транслируемая/ в произведениях русской литературы об Иране национальная российская и иранская аксиология первоначально характеризуются столкновением двух ценностных систем (христианина и мусульманина в хождениях, казаков и иранцев в песнях о Разине), позднее ощущается тенденция к соположению двух культур, что находит свое наиболее полное выражение в творчестве В. Хлебникова, JI. Рейснер, Ю.Н. Тынянова.

Апробация работы. Концепция и основные положения исследования были изложены на научных конференциях, проводимых кафедрой русской литературы и русской литературы XX века Астраханского государственного университета, получили отражение в ряде публикаций (список прилагается)

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, библиографического списка. Список литературы включает 200 источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Иран в русской литературе"

Выводы

В 30-е гг. XX в. Воплощение образа Персии в русской литературе связано с* творчеством Ю.Н. Тынянова. В его романе «Смерть Вазир-мухтара» изображение нравов и традиций Ирана дано сквозь призму судьбы талантливого; русского дипломата А.С. Грибоедова.

Широкие картины социально-политической жизни Ирана и России, дипломатических отношений двух государств, осложняемых интригами англичан; деятельности»А. С. Грибоедова-дипломата, шаха Ирана Фетх-Али, его наследника1; и фактического правителя, страны Аббаса-Мирзы позволяют писателю раскрыть драматическую противоречивость истории двух стран — России и Ирана.

При художественном изображении; российско-персидских отношений в? романе Ю]Н: Тынянова моделируется специфический фокус видения — взгляд чужеземца, при котором; события в жизни главного героя; поступки других персонажей; оценка нравов и традиций Востока даны сквозь призму взгляда чужестранца — дипломата Грибоедова.Идеологическая,точка зрения последнего доминирует в романе.

Два лейтмотива являются определяющими — тема «проклятой Персии», «немилой Азии» и тема национального^ персидского характера. Ведущий художественный прием при- изображении? Персии в романе — прием сопоставления на основе сходства- или« контраста: персидская культура проясняется посредством узнаваемьсс образов российской культуры (кофеЙ11Я в Персии - газета в России и.т.д.).

В 30 40-е гг. интерес к Ирану в русской литературе сохраняется лишь в связи с дальнейшей разработкой темы народного восстания против царизма под руководством Степана Разина в произведениях В. Каменского, А. Чапыгина, С. Злобина.

В творчестве В. Каменского формообразующим началом произведения стала фольклорная традиция. Вместе с тем можно говорить о его своеобразном историзме, в котором' национальные мотивы и полуфольклорные формы являются свободными романтическими фантазиями на-историческую тему.

В, романе А. Чапыгина «Разин Степан» ощущается традиция легендаризации: личности: Приметами реализма, вромане А. Чапыгина является сочетание хроникальной описательности с сюжетом; обобщающим типическое в конкретном, синтезирующим историческую перспективу и социальную обусловленность действия с живыми характерами. Роман отражал стремление писателя разобраться в сущности исторических событий и характеров, показать действительность с разных сторон; в сложной борьбе противоречий. Ситуация в. Гиляне XVII в. и гилянцы изображены как порождение, определенной исторической,эпохи, ее нравов. Образ Гиляна>воссоздается?в,романе исподволь. Читательские впечатления накапливаются* постепенно, складываются из рассыпанных в тексте как бы случайных, а на самом, деле продуманных, соподчиненных между собой образов, эпизодов, деталей. Характеры гилянцев создаются с помощью- многообразных средств - подтекста, реплик, иронии; иносказания, намека и т.п. Особую роль играют фразеология и лексика фарси (в том числе бранная),, широко вводимые в речь персонажей: В речи повествователя^ они способствуют воссозданию национального колорита, раскрытию характеров^ гилянцев: Эти же. функцию- выполняют экзотизмы — слова, характеризующие:особенности жизни;жителей Северного Ирана.

Гилян* в романе С. Злобина «Степан Разин» — часть художественного изображения широкой, картины, жизни народного русского героя. Образ Гиляна в романе лишен какой-либо поэтичности. Скупо охарактеризованы его природа, национальные и культурные обычаи. Все внимание сосредоточено на социально-политических конфликтах. В значительной степени одностороннее изображение Гиляна, истории взаимоотношений Разина и Менеды, Зейнаб отражало тенденцию к идеализации Разина в духе официальной идеологии конца 1940 гг.

Заключение

Завершая данную работу, нам бы хотелось еще раз остановиться на ключевых моментах исследования.

Взаимопроникновение России и Ирана происходило уже на самых ранних этапах развития русской литературы. Это было связано с дипломатическими и торговыми отношениями двух соседних стран. И как каждое социальное явление, оно не могло не отразиться* в творчестве как народа в целом, так и отдельно взятых авторов отдельных'произведений.

Общественное сознание серьезно влияло на создание произведений, связанных с Востоком; поэтому воссоздание образа Ирана в текстах фольклорных и литературных произведений отличается стереотипностью, даже трафаретностью. Здесь Иран — это* сказочно богатая страна» со-справедливым правлением, при его изображении- сказывается так называемый миф о восточном рае, сложившийся в русском национальном и литературном сознании. В то же время уже первые произведения об Иране (А. Никитин, Ф. Котов) служат развенчанию подобных стереотипных представлений.

Акцент при изображении Персии в древнерусской литературе ставится на том, что люди Персии живут по законам не христианской, а мусульманской, «инакомыслящей» религии. По этой причине в исторических песнях более позднего времени (XVII в:) разграбление этой страны считалось делом благостным, и признавало в русском человеке, решившим заняться грабежом соседней страны, не только храбрость и смелость, но и борца за правую веру и народ. В этой- связи показателен образ Стеньки Разина, воспетого - во многих жанрах устного народного творчества.

Историко-географическая сопряженность Гиляна и Астрахани, драматическая, судьба христианина в мусульманской стране, фанатизм и веротерпимость, игнорирование сказочно-мифологической трактовки темы Востока в русской литературе XV в. постоянно взаимодействует с другой традицией - фольклорной, в которой реальные события, связанные с Гиляном, максимально трансформируются, видоизменяются, приобретают условно-сказочный романтический колорит. Фольклорные произведения не столько приближены к фактам действительности, сколько отделены от них, что раскрепощало творческую фантазию народа, позволяло- создавать полуфантастические образы и ситуации, пусть и основанные на реальных событиях - походе Разина в Иран.

Позднее изображение Персии и< Востока в целом в русской литературе носит, по выражению В: Эбермана, филологический характер, то есть образ складывается не на основе личных впечатлений-автора,, побывавшего в. стране; его источником служит стереотипный- образ Востока, возникший* в русском сознании на основе знакомства > с персидской литературой, письменными источниками (переводами). В XIX в. образ Ирана вновь появляется в русской литературе благодаря русским лирикам-романтикам, которые заинтересовались огромным фондом персидской литературы и искусства, повлиявшим на всю европейскую- литературу в целом в виде создания совершенно нового, интересного, не. похожего на другие «восточного стиля». В стихотворениях русских поэтов, восточный стиль занял достойное место, реализовавших в выборе автором специальных экзотических образов, сюжетов, мотивов, а также на уровне языка.

Совсем? иначе представлен Иран в путевых записках и эпистолярном наследии- А.С. Грибоедова, непосредственного представителя русской дипломатической миссии в восточной стране. Его описание Ирана более целостно, дано во взаимодействии культурных традиций, событий истории, пейзажных и портретных зарисовок.

Таким образом, тема Гиляна занимает в творчестве А.С. Грибоедова довольно заметное место. Образ региона воссоздается сквозь призму реалистического восприятия (художественный хронотоп; реалистичность образа рефлектирующего повествователя, объективность, его точки зрения в размышлениях о настоящем, прошлом и будущем Гиляна). Поэт полностью порывает с традицией стилизованного изображения края; «Деловая проза» А.С. Грибоедова отразила складывающуюся-тогда в русской литературе тенденцию точности, лаконичности, документальности.

Что касается художественной прозы XIX в., то она вмещает в себя все ранее найденные решения и достижения в изображении Персии, связанные с фольклорным наследием (исторические песни< о Разине). Одним- из первых на этот путь вступил Д.Л: Мордовцев. В его исторической повести «За чьи грехи?» создана модель, которая будет неоднократно использоваться другими русскими писателями. Сюжетные линии; связанные с Гиляном, в повести разрабатываются слабо, чаще всего они не имеют самостоятельного значения, вливаясь в главную тему — изображение разинского восстания. Зато повышенное внимание уделяется любви персиянки-пленницы и Степана Разина, что, несомненно, расширяло психологическое и культурологическое звучание романов. Именно в, это время обозначается тенденция^ безудержной романтизации истории их любви. Повесть «За чьи грехи?» не стала значительным явлением в русской литературе. Между тем она заслуживает внимания, поскольку в ней наиболее полно воплотились-те «архетипические» мотивы при изображении Персии, которые станут «общими местом» многих сочинений о крае в дальнейшем.

Он получает свое дальнейшее в русской литературе начала XX вв. Даже писатели, опиравшиеся на непосредственные впечатления > от Гиляна (В. Каменский, В. Хлебников, JL Рейснер), вводили его в структуру своих художественных произведений. Каждый писатель вносил в интерпретацию нечто оригинальное, производное от своей- индивидуальности. Поэты и прозаики обращались ко многим эпохам, но чаще всего к XVII в., поскольку именно в это время формируется общее ядро устойчивых схем, образов и представлений о крае. Из этого ядра разовьются, мотивы почти всей последующей русской литературы об Иране.

Значительный вклад в освоение темы Ирана внесли В. Хлебников и JI. Рейснер, создавшие описание Персии эпохи русской' революции и первых послереволюционных лет.

Персидские произведения» В. Хлебникова — это как бы итог, биографическое разрешение многих проблем его поэтической программы: его постоянных поисков дальних* и близких связей прошлого' и будущего; поисках лада - гармонии: равенства между народом и народом, народом и-личностью. В: произведениях «персидского периода» сливаются воедино восточная и западная» культуры, мифопоэтические пласты древней истории, человеческого рода сополагаются с остро современными событиями и ситуациями-(в,их основе — личные впечатления поэта-будетлянина).

Для поэтики В. Хлебникова, характерен сплав мировых катаклизмов- с семейными преданиями*и его личными переживаниями.и чаяниями-, соединение мифов, почерпнутых из различных культурных традиций, с событиями древней истории человечества, а также с событиями революции и Гражданской войны, и не только в России, но * и на всем пространстве евразийского- материка. Эта ориентация- на свободный синтез разнородного, разнокультурного и разновременного материала налицо в его «азийских» текстах в целом. На экзотику восточной полуфеодальной страны с ее революционными потрясениями 1920-1921 гг., знакомыми В. Хлебникову не понаслышке, накладываются образы, восходящие к далекому, иногда легендарному прошлому Персии;, а события? современности вводятся в некий мифологизированный: универсум? и трактуются поэтом как продолжение или воплощение древних сюжетов (бытие: первого человека; Адама; архетип рая на земле, мотив братства и единения, братского труда). На таком материале поэт и строил утопию о грядущем спасении человечества, создавая свой миф s будущего совершенного бытия: Лирический герой в- поэме, предстает художником-философом;. занятым не только наблюдением^ за событиями; в Гиляне, но, прежде всего; постигающим; глубинный: смысл исторических катаклизмов. Его позиция определяетсяt гордыми чувством современника гигантских изменений мира.

Л. Рейснер в отличие от В. Хлебникова в силу специфики? жанра-очерка считает необходимым объяснять .смысл событий; происходящих в «Иране более подробно; с: введением® исторических: экскурсов-пояснений; То; что у В- Хлебникова: дается на уровне емких эмблематических' знаков, у нее разрастается в пространные толкования и описания; Монументальность, панорамность —таковы художественные приметы ее очерка об Иране.

В то же время несмотря? на фактографичность художественного материала; Л; Рейснер, на уровне подтекста в очерке «Баку — Энзели» присутствует архетип потерянного и вновь,обретенного рая; Гилян, как и Иран в целом; интерпретируется как символ обветшавшей- гармонии и красоты. Его описание строитсяша. контрастах:, то, что1 было, противопоставляется тому, что существует ныне, прошлое - настоящему. От традиции романтизма-Л: Рейснер наследует отзвук: восторженного удивления; по отношению к необычайности экзотической страны. Так, внимание повествователя фиксируется на том, что необычно; непривычно; именно поэтому подчеркивается яркость красок, глубина ароматов, непривычность облика жителей Ирана. Вместе с тем при всем различии двух стран (Ирана и России), которое отмечено повествователем, в очерке JI. Рейснер притягательно глубокое ощущение родства, объединяющее людей-тружеников независимо от географической принадлежности.

В 30-е гг. XX в. воплощение образа Персии в.русской литературе связано с творчеством Ю.Н. Тынянова. В его романе «Смерть Вазир-мухтара» изображение нравов- и традиций Ирана, дано сквозь, призму судьбы талантливого русского дипломата А.С. Грибоедова.

Широкие картины социально-политической жизни; Ирана и России, дипломатических отношений* двух, государств; осложняемых интригами англичан, деятельности А; С. Грибоедова-дипломата, шаха Ирана.Фетх-Али, его наследника и фактического правителя страны Аббаса-Мирзы позволяют писателю раскрыть драматическую противоречивость истории-двух- стран — России'и Ирана.

При. художественном изображении российско-персидских отношений в романе Ю:Н. Тынянова моделируется специфический^ фокус видения — взгляд чужеземца, при котором события в жизни главного героя, поступки других персонажей, оценка нравов и традиций Востока даны сквозь призму взгляда чужестранца — дипломата Грибоедова. Идеологическая точка зрения последнего доминирует в романе. Два лейтмотива являются определяющими — тема «проклятой Персии», «немилой Азии» и тема национального персидского характера. Ведущий художественный прием при изображении Персии в романе — прием- сопоставления на основе сходства, или контраста: персидская культура проясняется посредством узнаваемых образов российской культуры (кофейня в Персии — газета в России и т.д.).

В^ 30-40-е гт. интерес к Ирану в. русской литературе сохраняется лишь в связи с дальнейшей разработкой темы, народного восстания против царизма под руководством Степана Разина в произведениях В. Каменского, А. Чапыгина, С. Злобина.

В творчестве В. Каменского формообразующим началом произведения стала фольклорная - традиция. Вместе с тем можно говорить- о его своеобразном историзме, в котором национальные мотивы и полуфольклорные формы являются свободными романтическими фантазиями на историческую тему.

В романе А. Чапыгина «Разин Степан» ощущается, традиция легендаризации личности. Приметами реализма в романе А. Чапыгина является сочетание хроникальной- описательности с сюжетом, обобщающим типическое в конкретном, синтезирующим, историческую перспективу и социальную обусловленность действия, с живыми характерами. Роман отражал стремление писателя разобраться в сущности исторических событий и характеров, показать действительность с разных сторон, в сложной борьбе противоречий. Ситуация в Гиляне XVH в. и гилянцы изображены, как порождение определенной исторической эпохи, ее нравов. Образ.Гиляна воссоздается в романе исподволь. Читательские впечатления накапливаются постепенно, складываются из рассыпанных в тексте как бы случайных, а на самом деле продуманных, соподчиненных между собой образов, эпизодов, деталей. Характеры гилянцев создаются с помощью многообразных средств - подтекста, реплик, иронии, иносказания; намека и т.п. Особую роль играют фразеология и лексика фарси (в том числе бранная), широко вводимые в речь персонажей. В речи повествователя, они. способствуют воссозданию национального колорита, раскрытию характеров гилянцев. Эти же функцию выполняют экзотизмы — слова, характеризующие особенности жизни жителей Северного Ирана.

Гилян в романе С. Злобина «Степан Разин» — часть художественного изображения широкой картины жизни народного-русского героя. Образ Гиляна в романе лишен какой-либо поэтичности. Скупо охарактеризованы, его природа, национальные и культурные обычаи. Все внимание сосредоточено на социально-политических конфликтах. В значительной степени одностороннее изображение Гиляна; истории взаимоотношений Разина и Менеды, Зейнаб отражало тенденцию к идеализации Разина в духе официальной'идеологии конца 1940 гг.

Таким образом, генезис образа Ирана в русской литературе имеет два источника. Один из них — выражение в художественной форме непосредственных впечатлений авторов, побывавших в.Иране (А. Никитин, Ф. Котов, А.С. Грибоедов, В. Хлебников, JT. Рейснер, BF. Каменский), другое — создание произведений на основе знакомства с персидской литературой; письменными источниками (работами историков, переводами). Таковы произведения русских лириков-романтиков' XIX в., романы А. Чапыгина, С. Злобина.

При этом на протяжении ряда веков в. русской литературе* утвердились две традиции изображения Ирана: фольклорная, восходящая»' к мифу о восточном рае. Имея своим источником' исторические песни о Степане Разине, эта традиция породила две тенденции в' литературном творчестве русских писателей и поэтов: романтизация персидского края, его красоты, яркости его пейзажей, глубины и тонкости его ароматов (В. Хлебников), восприятие Ирана как потерянного и обретенного рая- (Л. Рейснер). Другая тенденция-характеризуется повышенным вниманием, которое уделяется любви персиянки-пленницы и Степана Разина, безудержной романтизацией* истории, их любви, мелодраматичностью. Заложенная в песне о Разине эта традиция нашла свое выражение в повести С.Л. Мордовцева «За чьи грехи?», а впоследствии в творчестве В. Каменского.

Другая традиция в изображении* образа, Ирана связана с постепенно утверждаемым реалистическим принципом изображения- страны. Важнейшую роль в этом процессе играли А.С. Грибоедов, Ю.Н. Тынянов, А.Н. Чапыгин,

С.Н. Злобин, решительно отошедшие от декоративности описания края и заложившие традицию реалистического подхода* к теме. В своей прозе они представили нераздельную целостность всех пластов иранской жизни, иранской культуры.

В целом, русская литература демонстрировала стремление к гуманистическому пониманию жизни и образа мыслей жителей Прикаспийского региона. Идея плодотворного, осознанного сохранения позитивных традиций российско-иранской истории, продолжения и развития культурных ценностей двух стран сквозной нитью, проходит в русской литературе XV—XX вв.

Перспективы дальнейшего изучения рассмотренной темы весьма обширны. В данном диссертационном исследовании мы намеренно сосредоточили свое внимание преимущественно на тех произведениях и творчестве тех писателей, чье внимание к Ирану было вызвано личным знакомством с обычаями и нравами Востока. Однако за его пределами остался значительный пласт произведений русской литературы, созданных как фантазийные, то есть такие, которые появились в результате личного обаяния, которое испытали их авторы от персидской литературы в виде знакомства с переводами персидской лирики. Намеченные перспективы исследования планируется реализовать в дальнейших научных поисках автора настоящей диссертации.

Список научной литературыМотамедния Масуме, диссертация по теме "Русская литература"

1. Восточные мотивы: Стихотворения и поэмы Текст. : сборник / сост. JI. Е. Черкасский, В. С. Муравьев ; послесл. В. В. Иванова. М. : Наука, 1985. - 507 с.

2. Горький, М. Собрание сочинений: в 30 т. Текст. / М. Горький. -М., 1949-1955.-Т. 25.

3. Грибоедов, А. С. Сочинения Текст. / А. С. Грибоедов. — М.-Л., 1959.

4. Злобин, С. П. Степан Разин : в 2 кн. Текст. / С. П. Злобин. -Минск: БелСЭ, 1987.

5. Каменский, В. В. Степан Разин; Пушкин и Дантес: Художественная проза и мемуары Текст. / В. В. Каменский. — М. : Правда, 1991. 640 с. - ISBN 5-253-00256-1.

6. Кюхельбекер, В. К. Лирика и поэмы : В 2 т. Текст. / В. К. Кюхельбекер ; вст. ст. Ю. Тынянова. — Л., 1939. — Т. 1.

7. Лермонтов, М. Ю. Собрание сочинений : в 4 т. Текст. / М. Ю. Лермонтов. -М. : Художественная литература, 1983.

8. Мережковский, Д. «Было и будет»: Дневник 1910-14 гг. Текст. / Д. Мережковский. Прага, 1915. - 308 с.

9. Мордовцев, Д. Л. Великий раскол. За чьи грехи? Текст. / Д. Л. Мордовцев. М. : Правда, 1990. - 310 с. - ISBN 5-253-00384-3.

10. Наживин, И. Ф. Казаки (Степан Разин) Текст. / И. Ф. Наживин. М. : Издательский дом Мещерякова, 2007. - 352 с. - ISBN 591045-049-7.

11. Никитин, А. Хождение за три моря Текст. / А. Никитин // Литература Древней Руси : хрестоматия. М. : Просвещение, 1990. — 468 с.

12. Пушкин, А. С. Полное собрание сочинений Текст. / А. С. Пушкин. Т. 1-16. - М. : Изд. АН СССР, 1937-1949:

13. Рейснер, Л: Избранное- Текст. / Л. Рейснер. М. : Художественная литература, 1965. — 576 с.

14. Тынянов, Ю. Н. Смерть Вазир-Мухтара: Роман Текст. / Ю. Н. Тынянов. М:: Дружба народов; 1995; - 432с. - ISBN 5-285-00245-1.

15. Хлебников, В. Творения Текст. / В. Хлебников / общ. ред. и вст. ст. М. Я. Полякова, сост., подгот. текста и коммент. В. П. Григорьева и А. Е. Парниса. М. : Советский писатель, 1986. - 736 с.

16. Хождение купца Федота Котова в Персию Текст. / сост. и подгот. текста Н. А. Кузнецова. — М. : Просвещение, 1958. — 58 с.

17. Чапыгин, А. П. Разин Степан Текст. / А. П. Чапыгин. — Л. : Художественная литература, 1986. — 608 с:

18. Якубович, Л. А. Стихотворения Текст. / Л. А. Якубович / сост., подгот. текста и примеч. В. С. Киселева-Сергенина / общ. ред. Л. Я. Гинзбург. — Л.: Художественная литература, 1972. 126 с.

19. Аламдарова, Э. Н. Велимир Хлебников и Лариса Рейснер Текст. / Э. Н. Аламдарова // Поэтический мир Велимира Хлебникова, межвузовский сборник научных трудов. Волгоград : Перемена, 1990. -С. 59-66.

20. Александр Сергеевич Грибоедов. Лицо и гений : сборник Текст. / сост. В. Т. Кабанов. М. : Книжная палата, 1997. ,- 399 с. -ISBN 5-7000-0429-1.

21. Алексеева, Л. Ф. Поэтический процесс 1910-1920 годов Текст. / Л: Ф. Алексеева // Русская литература XX века : в 2 т. Т. 1. — М.: Академия, 2002. - 348 с. - ISBN 5-248-24384-8.

22. Андреев, Ю. Русский советский исторический роман. 2030-е годы Текст. / Ю. Андреев: — М.-Л. : Наука; 1962. — 361 с.

23. Артюхов, П. Л. А.П. Чапыгин : критико-биографический очерк Текст. / П. Л. Артюхов. Архангельск, 1955. - 128 с.

24. Архипова, А. В. О прозе Грибоедова Текст. / А. В. Архипова // Русская литература. — 1992. № 1. - С. 90-91.

25. Атаев, X. А. Торгово-экономические связи Ирана с Россией в XVIII XIX вв. Текст. / X. А. Атаев - М. : Знание, 1991. - 392 с. -ISBN 5-02-016929-3.

26. Атаханов, Д. Т. Восточные мотивы в творчестве А.С. Пушкина Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук / Д. Т. Атаханов ; Институт языка и литературы им. Рудаки Академии наук Республики Таджикистан. Душанбе, 2000. — 24 с.

27. Бабкин, В. М. А.С. Грибоедов в русской литературе Текст. / В. М: Бабкин: СПб, 1968. - 148 с.

28. Балаян, Б. П. Кровь на алмазе «Шах»: Трагедия А.С. Грибоедова Текст. / Б. П. Балаян. Ереван : Айастан, 1983. - 179 с.

29. Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет Текст. / М. М. Бахтин: М. : Наука, 1975. -448 с.

30. Башмакова, Н. Слово и образ. О творческом мышлении Велимира Хлебникова Текст. / Н. Башмакова. — Хельсинки, 1987. — 214 с.

31. Белая, Г. К проблеме романного мышления Текст. / Г. Белая // Советский роман. Новаторство. Поэтика. Типология. — М. : Наука, 1978.-С. 179-197.

32. Белинков, А. Юрий Тынянов Текст. / А. Белинков. — М. : Советский писатель, 1965. — 435 с.

33. Бертельс, Е. А. История изучения Востока в Европе и России Текст. / Е. А. Бертельс. JL, 1925. - 214 с.

34. Бирюкова, А. С. Миф, диалог и сравнение как доминанты образного мышления Велимира Хлебникова Текст.,: автореф. дис. . канд. филол. наук / А. С. Бирюкова / Московский педагогический государственный"университет им. В. И. Ленина. -М., 1995- 16 с.

35. Быков, Л. П. Литература Урала. Очерки и портреты Текст. / Л. П. Быков. Екатеринбург : Издательство Уральского университета, 1984.-214 с.

36. Вальбе, Б. Алексей Павлович Чапыгин. Очерк жизни и творчества Текст. / Б. Вальбе. Л. : Наука, 1959. - 231 с.

37. Вальбе, Б. Юрий Тынянов и его исторические романы Текст. / Б. Вальбе // Ленинград. 1931. - № 10. - С. 18-34.

38. Вальденфельдс, Б. Своя культура и чужая культура. Парадокс науки о «Чужом» Текст. / Б. Вальденфельдс // Логос. — 1994. — № 6. — С. 12-18.

39. Вацуро, В. Э. Ю.Н. Тынянов и А.С. Грибоедов: из наблюдений над романом «Смерть Вазир-Мухтара» Текст. / В. Э. Вацуро//Звезда.-2000.-№ 11.-С. 154-158.

40. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика Текст. / А. Н. Веселовский. М.: Высшая школа, 1989. - 404 с. - ISBN 5-06-000256-Х.

41. Волович, И. Г. Историческая проза Ю. Тынянова Текст. / И. Г. Волович // Известия АН СССР. Т. 48. - № 6. - М., 1989. - С. 163-168. - (Сер. литературы и языка).

42. Восток в русской литературе XVIII — начала XX в.: Знакомство. Переводы. Восприятие : сборник статей Текст. / Российская академия наук, Институт мировой литературы им. А. М. Горького. М. : ИМЛИ РАН, 2004. - 253 с. - ISBN 5-9208-0203-0.

43. Восток — Запад: Исследования. Переводы. Публикации Текст. / отв. ред.: чл.-корр. РАН Л. Д. Громова-Опульская и др. М. : Наука, 1985. - 272 с.

44. Гаджиев, А. Д. Восток в русской литературе первойполовины XIX века Текст. : автореф. дис. дра филол. наук / Тбилисский государственный университет. — Тбилиси : Тбилисский государственный университет, 1981. 47 с.

45. Гачев, Г. Д. Ментальности народов мира Текст. / Г. Д. Гачев. -М.: Эксмо, 2003. 541 с. - ISBN 5-699-02497-2.

46. Гачев, Г. Д. Образ в русской культуре Текст. / Г. Д. Гачев. М.: Искусство, 1981. - 246 с.

47. Гинц, С. Василий Каменский Текст. / С. Гинц. Пермь : Книжное изд-во, 1984. - 221 с.

48. Гиршман, М. М. Ритм художественной прозы Текст. / М. М. Гиршман. — М. : Советский писатель, 1982. — 226 с.

49. Грибоедов А.С. в воспоминаниях современников Текст. / отв. ред. В. Э. Вацуро. М.: Художественная литература, 1980. — 448 с.

50. А.С. Грибоедов. 1795-1829 : сборник статей Текст. / под ред. И. Клабуновского и А. Слонимского. М., 1946. - 264 с.

51. А.С. Грибоедов в Персии 1818-1823 гг. Текст. // Библиотека документов, записок и воспоминаний. — Кн. 25. М. : Жизнь и знание, 1929. - 379 с.

52. А.С. Грибоедов. Творчество. Биография. Традиция : сборник статей Текст. / под ред. С. А. Фомичева. — JI. : Наука, 1977. -234 с.

53. Грибоедов А.С.: Жизнь и творчество Текст. / авт.-сост. П. С. Краснов, С. А. Фомичев, Н. А. Тархова. М. : Русская книга, 1994. — 190 с. - ISBN 5-268-01384-Х.

54. Григорьев, А. А. Искусство и нравственность Текст. / А. А. Григорьев. -М.: Художественная литература, 1986. 296 с.

55. Григорьев, В. П. Будетлянин Текст. / В. П. Григорьев. М. : Языки русской культуры, 2000. - 812 с. - ISBN 5-7859-0102-1.

56. Грюнебаум, Г. Э. Основные черты арабо-мусульманской культуры Текст. / Г. Э. Грюнебаум. М. : Наука, 1981. — 227 с.

57. Гурвич, И. А. Русская классика XIX века как литературное явление : учебное пособие Текст. / И. А. Гурвич. М. : Просвещение, 1981.-363 с.

58. Девитт, В. «Там, где цветет шиповник.». О поэзии Велимира Хлебникова («Труба Гуль-муллы») Текст. / В. Девитт // Литературный Азербайджан. 1982. - № 11. - С. 111-116.

59. Дружинин, Н. М. А.С. Грибоедов в русской критике Текст. / Н. М. Дружинин. М. : Наука, 1958. - 167 с.

60. Дуганов, Р. В. Велимир Хлебников: Природа творчества Текст. / Р. В. Дуганов. М. : Советский писатель, 1990. - 348 с. -ISBN 5-265-01499-3.

61. Емельянов, В. А. Особенности художественного воплощения темы революции в поздней лирике Хлебникова Текст. / В. А. Емельянов // Тезисы докладов III Хлебниковских чтений / ред. Г. Г. Глинин, В .А. Емельянов, В. Н. Гвоздей. — Астрахань, 1989. С. 32-36.

62. Еникополов, И. К. Грибоедов* и Восток Текст. / И. К. Еникополов. — Ереван : Айастан, 1974. 158 с.

63. Ермаков; И. А. Ислам в культуре России в очерках и образах Текст. / И. А. Ермаков. — М. : Издательский сервис, 2001. — 507 с. ISBN 5-94186-004-8.

64. Ермаков, И. Ислам в русской литературе XV—XX вв. Текст. / И. Ермаков. М. : Спутник, 2000. - 184 с.

65. Женщина в исламе Текст.? / ред.-сост. Г. Нуруллина. М. : УММА, 2003. - 265 с. - ISBN 5-94824-015-0.

66. Жирмунский, В. М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад Текст. / В. М. Жирмунский. — Л.: Наука, 1979; — 493 с.

67. Завадская, Е. В. Культура Востока в современном западном мире Текст. / Е.В. Завадская. М. : Наука, 1977. — 215 с.

68. Злобин, С. Автобиография Текст. / С. Злобин // Советские писатели. Т. IV - М., 1972. - С. 189;

69. Иванов, Вяч. Вс. Темы и. стили Востока в поэзии Запада Текст. / Вяч. Вс. Иванов // Восточные мотивы. Стихотворения и поэмы. М. : Наука, 1985. - С. 424-469.

70. Исаев, Г. Г. «Мечеть и храм несет низина.»: Волго-Каспий и его народы в творчестве Владимира Хлебникова Текст. / Г. Г. Исаев. — Астрахань : Астраханский государственный педагогический университет, 1999. 258 с. - ISBN 5-88200-423-3.

71. История русской литературы XIX века: 1800— 1830 гг. : учебник для студентов-, вузов, обучающихся по спец.

72. Филология» : в 2 ч. Текст. / [В. Н. Аношкина, Т. А. Алпатова, С. А. Джанумов и др.] ; под ред. В. Н. Аношкиной, JI .Д. Громовой. — М. : ВЛАДОС, 2001. ISBN 5-691-00445-Х.

73. Каверин, В. А. Новое зрение: Книга о Ю. Тынянове Текст. / В. А. Каверин, В. И. Новиков. М. : Книга, 1988. - 383 с. - ISBN 5212-00087-4.

74. Канон, В. Народ в координатах культуры Текст. / В. Канон // Неман. 1995. - № 2. - С. 24-29.

75. Квятковский, А. Поэтический словарь Текст. / А. Квятковский. — М.: Советская энциклопедия, 1966. 375 с.

76. Келдыш, В. А. Русский реализм начала XX в. Текст. / В. А. Келдыш. М. : Наука, 1975. — 342 с.

77. Керлот, X. Э. Словарь символов Текст. / X. Э. Керлот. -М. : PEFL-book, 1994. 608 с. - ISBN 5-87983-04-4.

78. Ключников, С. Восточная ориентация русской культуры Текст. / С. Ключников // Русский узел евразийства. М., 1977. — 342 с.

79. Конрад, Н. И. Запад и Восток : статьи Текст. / Н. И. Конрад. М : Наука, 1979. - 496 с.

80. Концова, Е. В. Своеобразие поэтического «Востока» в литературе Серебряного века (К. Бальмонт, Н. Гумилев, В. Хлебников)

81. Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук / Е. В. Концова ; Воронежский государственный университет. Воронеж, 2003. - 28 с.

82. Костомаров, Н. И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей Текст. / Н. И. Костомаров : в 3 т. М. : Книга, 1990. - 284 с. - ISBN 5-212-00252-4.

83. Крапивин, В. Между Синаем и Цейлоном : Восток в прозе Ивана Бунина Текст. / В. Крапивин // Литературная учеба. — 2000. -№5-6.-С. 145-169.

84. Крачковский, И. Ю. Очерки по истории русской арабистики Текст. / И. Ю. Крачковский. М. - Л. : Наука, 1958. - 188 с.

85. Культура, человек и картина мира Текст. / под ред. И. Ю. Осиповой. — М.: Искусство, 1987. 164 с.

86. Лазаревский, Л. Иран Текст. / Л. Лазаревский. М., 1941. — 52 с.

87. Лакоба, С. Бодхисаттва-Хлебников и Восток Текст. / С. Лакоба // Сборник работ молодых ученых и специалистов Абхазии. — Сухуми, 1980. С. 75-95.

88. Ланцова, С. А. Поэмы В. Хлебникова и некоторые аспекты карнавализации в его творчестве Текст. / С. А. Ланцова. М. : Московский государственный педагогический институт им. В.И. Ленина, 1990.-36 с.

89. Лариса Рейснер в воспоминаниях современников Текст. / под ред В. Э. Вацуро. М. : Советский писатель, 1969. - 199 с.

90. Лебедев, А. А. Грибоедов: Факты и гипотезы Текст. / А. А. Лебедев. М. : Искусство, 1980. - 304 с.

91. Левин, 3. И. Развитие общественной мысли на Востоке. Колониальный период Текст. / 3. И. Левин. М. : Наука, 1993. - 264 с.

92. Левинтон, Г. А. Ещё раз о комментировании романов Тынянова Текст. / Г. А. Левингтон // Русская литература. 1991. -№2.-С. 24-31.

93. Левинтон, Г. А. Источники и подтексты романа «Смерть Вазир-Мухтара» Текст. / Г. А. Левингтон // Тыняновский сборник. Третьи Тыняновские чтения. — Рига : Зинатне, 1988. — 330 с. — ISBN 5 -7966-0072-9.

94. Леннквист, Б. Мироздание в слове. Поэтика В.Хлебникова Текст. / Б. Леннквист. — СПб. : Академический проект, 1999. — 236 с. -ISBN 5-73-31-0154-7.

95. Ленобль, Г. М. Эпопея народной борьбы Текст. / Г. М. Ленобль // История и литература. М. : Советская Россия, 1960. — 164 с.

96. Лерх, П. И. Семизвездие на небе персидской поэзии Текст. / П. И. Лерх // Библиотека для чтения. М., 1851. - Т. 105. — Отд. 3.

97. Ливотова, О. Э. Востоковедение в изданиях Академии наук. 1726—1917. Библиография Текст. / О. Э. Ливотова, Б. В. Португаль. — М. : Наука, 1966. 144 с.

98. Лившиц, В. Г. Послеоктябрьский эпос В. Хлебникова Текст. / В. Г. Лившиц // Вопросы русской и зарубежной литературы. -Тула, 1971.-С. 115-127.

99. Литературный энциклопедический словарь Текст. / под общ. ред. В. М. Кожевникова и П. А. Николаева. М. : Советская энциклопедия, 1987.

100. Лихачев, Д. С. Великий путь. Становление русской литературы XI-XVII веков Текст. / Д. С. Лихачев. — М. : Советский писатель, 1987. 264 с.

101. Лихачев, Д. С. Заметки о русском Текст. / Д. С. Лихачев. — 2-е изд., доп. — М.: Советская Россия, 1984. 62 с.

102. Лихачев, Д. С. Культура как целостная динамическая система Текст. / Д. С. Лихачев // Вестник РАН. 1994. - № 8. - С. 68-76.

103. Лотман, Ю. М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь Текст. / Ю. М. Лотман. М. : Просвещение, 1988.- 352 с. ISBN 5-09-000544-3.

104. Лотман, Ю. М. Несколько мыслей о типологии культур Текст. / Ю. М. Лотман // Языки культуры и проблемы переводимости / отв. ред. Б. А. Успенский. М. : Наука, 1987. - 251 с.

105. Лошиц, Ю. М. Тема Востока в творчестве В. Хлебникова Текст. / Ю. М. Лошиц, В. Н. Турбин // Народы Азии и Африки. 1966.4. С. 159.

106. Максимова, Н. В. Поэзия Велимира Хлебникова 1917-1922 гг.: Проблематика и поэтика Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. В. Максимова. Астрахань, 2004. — 18 с.

107. Манн, Т. Письма Текст. / Т. Манн. М. : Знание, 1981.286 с.

108. Манн, Ю. В. Поэтика русского романтизма Текст. / Ю. В. Манн. М. : Наука, 2001. - 448 с. - ISBN 5-756-70156-7.

109. Марков, Б. В. Разум и сердце: История и теория менталитета Текст. / Б. В. Марков. СПб. : Издательство Санкт-Петербургского университета, 1993. - 229 с. - ISBN 5-288-01122-2.

110. Марков, В. Ф. История русского футуризма Текст. / В. Ф. Марков. СПб.: Алетейя, 2000. - 438 с. - ISBN 5-89329-274-Х.

111. Маслова, В. А. Лингвокультурология: учебное пособие для студ. высш. учеб. заведений Текст. / В. А. Маслова. М. : Академия, 2001. - 202 с. - ISBN 5-7695-2071-Х.

112. Мещеряков, В. П. А.С. Грибоедов: Литературное окружение и восприятие. XIX — начала XX в. Текст. / В. П. Мещеряков. — Л.: Наука, 1983. -267 с.

113. Мещеряков, В. П. Жизнь и деяния А.С. Грибоедова Текст. / В. П. Мещеряков. М. : Современник, 1989. - 476 с.

114. Мир Велимира Хлебникова: Статьи. Исследования (1911— 1998) Текст. / сост.: В. В. Иванов, 3. С. Паперный, А. Е. Парнис. М. : Языки русской культуры, 2000. - 880 с. - ISBN 5-88766-040-6.

115. Мирский, Д. Литературно-критические статьи Текст. / Д. Мирский. М., 1978. — 326 с.

116. Момот, В. С. Даниил Лукич Мордовцев: Очерк жизни и творчества Текст. / В. С. Момот. Ростов-на-Дону, 1978. — 156 с.

117. Мотивы и образы поэзии В. Хлебникова 1917—1922 гг. : методические рекомендации Текст. / сост. Н .В. Максимова. — Астрахань: Астраханский университет, 2007. 46 с.

118. Немзер, А. Литература против истории. Заметки о «Смерти Вазир-Мухтара» Текст. / А. Немзер // Дружба народов. 1991. - № 6. -С. 241-252.

119. Никитин, А. Г. Ветры предвестий. Жизнь и проза футуриста Василия Каменского Текст. / А. Г. Никитин; — М. : Правда, 1991.-264 с.

120. Оксенов, И. Лариса Рейснер. Критический очерк Текст. / И. Оксенов . Л., 1927. - 124 с.

121. Ольденбург, С. Ф. Связи Запада с Востоком старинные. Текст. / С. Ф. Ольденбург // Восток — Запад: Исследования. Переводы. Публикации. М.: Наука, 1982. - С. 48-69.

122. Орлов, В. Н. Грибоедов: Очерк жизни и творчества Текст. / В. Н. Орлов. 2-е изд., доп. - М. : Гослитиздат, 1954. — 275 с.

123. Пауткин, А. И. Советский исторический роман (в русской литературе) Текст. / А. И. Пауткин. М.: Знание, 1970. - 316 с.

124. Песни и сказания о Разине и Пугачеве Текст. М - Л., 1935.-96 с.

125. Перцова, Н. Словарь неологизмов Велимира Хлебникова Текст. / Н. Перцова / предисл. X. Барана. М. ; Vien : Hansen-Love, 1995.-557 с.

126. Петелин, В. Степан Разин — личность и образ. Три романа о Степане Разине Текст. / В. Петелин // Волга. 1972. - № 3. - С. 14.

127. Петров, С. А.С. Грибоедов Текст. / С. Петров. М., 1955.124 с.

128. Петров, С. Русский исторический роман XIX века Текст. / С. Петров. М.: Художественная литература, 1984. - 374 с.

129. Пиксанов, Н. К. Грибоедов. Исследования и характеристики Текст. / Н. К. Пиксанов. — Л. : Издательство писателей, 1934. 334 с.

130. Поляк, 3. Н. О специфике авторского повествования в исторической прозе Текст. / 3. Н. Поляк // Вторые Тыняновские Чтения. -Рига: Зинатне, 1986.

131. Попова, О. И. Грибоедов-дипломат Текст. / О. И. Попова. М. : Международные отношения, 1964. — 219 с.

132. Романенков, И. Д. Творчество Велимира Хлебникова Текст. / И. Д. Романенков. М. : МАКС Пресс, 2003. - 214 с. - ISBN 52334-00-34-6.

133. Россия — Восток — Запад Текст. / Российская Академия Наук. М. : Наследие, 1998. - 423 с. - ISBN 5-201-13321-5.

134. Русская литература и Восток: (Особенности художественной ориенталистики XIX—XX вв.) Текст. / отв. ред. Э. А. Каримов; Академия наук Узбекской ССР. Институт языка и литературы им. А. С. Пушкина. Ташкент : Фан, 1988. - 157 с.

135. Садыг, Ф. Его интерес к Востоку Текст. / Ф. Садыг // Поэтический мир Велимира Хлебникова : межвузовский сборник научных трудов. Волгоград : Перемена, 1990. — С. 58-71.

136. Сахаров, А. Степан Разин Текст. / А. Сахаров. — М. : Молодая гвардия, 1987. 303 с.

137. Семёнов, В. С. Алексей,Чапыгин Текст. / В.мС. Семёнов. — М. : Художественная литература, 1974.-318 с.

138. Синельников, М; И. Исламские мотивы в русской поэзии Текст. / М.И. Синельников // Ислам в, России и Средней Азии / изд. И. Ермаков, Д. Микульский. М.: Лотос : Детская литература; 1994. — 272 с.

139. Солженицын, А. «Смерть Вазир-Мухтара» Юрия Тынянова: Из «Литературной коллекции» Текст. / А. Солженицын // Новый мир. 1997. - № 4. - С. 191-199.

140. Соловьев, В. М. Современники-и потомки о восстании С.Т. Разина Текст. / В. М. Соловьев. М., 1991. - 345 с.

141. Соловьёв, В. М. Степан Разин и его время Текст. / В. М. Соловьев. -М. : Просвещение, 1990. 93 с. - ISBN 5-09-001902-9.

142. Соловьев, В. С. Письмо о восточном вопросе Текст.: / В. С. Соловьёв // Владимир Соловьев. Стихотворения. Эстетика. Литературная критика. М.: Книга, 1990. - 573 с. - ISBN 5-212-00188-9.

143. Сорокин, Ю. А. Национально-культурная специфика художественного текста Текст. / Ю. А. Сорокин, И. Ю. Марковина. -М.: Советская Россия, 1989. 243 с.

144. Старкина, С. В. Велимир Хлебников. Король времени Текст. / С. В. Старкина. СПб. : Вита Нова, 2005. - 478 с. - ISBN 593898-073-9.

145. Степанов, Н. Велимир Хлебников: Жизнь и творчество Текст. / Н. Степанов. М. : Советский писатель, 1975. — 280 с.

146. Степанянц, М. Т. Ислам в философской и общественной мысли зарубежного Востока Текст. / М. Т. Степанянц. — М. : Знание, 1974.-423 с.

147. Струнин, В. И: Осмысление событий революции в поэмах В. Хлебникова Текст. / В. И. Струнин // Проблемы советской поэзии. — Вып. 2. Челябинск, 1974.

148. Струнин, В. И. В. Хлебников в годы, революции: Идейно-творческая эволюция поэта Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук

149. В. И. Струнин. — М. : Московский государственный педагогический институт им. В.И. Ленина, 1977. — 38 с.

150. Тагиева, Ш. А. Национально-освободительное движение в Иранском Азербайджане в 1917-1920 гг. Текст. / Ш. А. Тагиева. -Баку, 1956.- 134 с.

151. Талипов, Н. А. Общественная мысль в Иране в XIX — начале XX в. Текст. / Н.А. Талипов. М.: Наука, 1988. - 295 с.

152. Тартаковский, П. Русские поэты и Восток: Бунин: Хлебников. Есенин Текст. / П; Тартаковский. Ташкент : Фан, 1986;— 264 с.

153. Толковый словарь обществоведческих терминов Текст. / авт.-сост. Н; Е. Яценко. -М. : Эксмо, 1999. — 532 с.

154. Успенский, Б. А. Поэтика композиции Текст. / Б. А. Успенский. СПб : Азбука, 2000. - 348 с. - ISBN 5-08-034278-6.

155. Фёдоров, А. В. Лермонтов и литература его времени Текст. / А. В. Федоров. Л. : Наука, 1967. - 397 с.

156. Фирсов, И. С. Ритмообразующие элементы романа Ю.Н. Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара» Текст. / И. С. Фирсов // Вопросы русской литературы. Львов, 1990. - Вып. 2(56). - С. 90-95.

157. Хализев, В. Е. Теория литературы Текст. / В. Е. Хализев. -М.: Высшая школа, 2005. 405 с. - ISBN 5-06-005217-6.

158. Хмельницкая, Т. Ю. Голоса времени^ Текст. / Т. Ю. Хмельницкая. -М.-Л. : Советский писатель, 1963. 143 с.

159. Чеботарева, В. Часы человечества: Документальное повествование о жизни Велимира Хлебникова в Баку и Персии Текст. / В. Чеботарева // Литературный Азербайджан. 1991. - № 11-12. - С. 115-181.

160. Чернооков, М. А.П. Чапыгин : из воспоминаний Текст. / М. Чернооков//Север : альманах-Архангельск, 1938 —№4.— С. 77-85.

161. Чистякова, Е. В. Степан Разин и его соратники Текст. / Е. В. Чистякова, В. М. Семёнов. М.: Мысль, 1988. - 322 с.

162. Шейман, JT. А. Пушкин и его современники: Восток — Запад Текст. / JI. А. Шейман, Г. У. Соронкулов. — Бишкек : Фонд «Сорос-Кыргызстан», 2000. 348 с.

163. Шидфар, Б. Я. Образная система арабской классической литературы / Б. Я. Шидфар. М., 1974. - 224 с.

164. Шкловский, В. Б. Заметки о прозе русских классиков Текст. / В. Б. Шкловский. М. : Советский писатель, 1955. — 460 с.

165. Шнайдштейн, Е. В. Исторический комментарий к поэме «Хаджи-Тархан» Текст.' / Е. В; Шнайдштейн // Поэтический мир Велимира Хлебникова. Волгоград : Перемена, 1990. — С. 98 - 104.

166. Шостакович, С. В. Дипломатическая деятельность А.С. Грибоедова Текст. / С. В. Шостакович. М. : Соцэкгиз, 1960. — 294 с.

167. Шубарт, В. Европа и душа Востока Текст. / В. Шубарт. М. : Эксмо : Алгоритм, 2003. - 478 с. - ISBN 5-699-02771-8.

168. Шубин, В. Ф. О комментировании романов Ю.Н. Тынянова Текст. / В. Ф. Шубин // Русская литература. 1987. - № 2. - С. 163-168.

169. Эберман, В. А. Арабы и персы в русской поэзии Текст. / В. А. Эберман // Восток : в 3 кн. М-Л., 1923. - Кн. 3. - С. 108-132.

170. Эберман, В. А. Персы среди арабских поэтов эпохи Омейядов Текст. / В. А. Эберман. М., 1926.

171. Эйдельман, Н. Э. На Кавказ, к Грибоедову Текст. / Н. Э. Эйдельман // Знание Сила. - 1987. - № 8. - С. 26-35.

172. Эйдельман, Н. Я. Эпиграф Тынянова Текст. / Н. Я. Эйдельман // Знание сила. - 1982. - № 5. - С. 43^45.

173. Эйхенбаум, Б. М. О литературе: Работы разных лет Текст. / Б. М. Эйхенбаум. М. : Советский писатель, 1987. — 540 с.

174. Эйхенбаум, Б. М. О прозе Текст. / Б. М. Эйхенбаум. JL : Художественная литература, 1969. -468 с.

175. Юдин, В. А. Современный русский исторический роман : учебное пособие Текст. / В. А. Юдин. — Калинин : Калининский государственный университет, 1990. 468 с.

176. Яблоков, И. Н. Словарь по религиоведению Текст. / И. Н. Яблоков. М., 2002. - 584 с.

177. Якобсон, Р. Новейшая русская поэзия. Набросок первый: В. Хлебников Текст. / Р. Якобсон. Прага, 1921. - 455 с.