автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Ирония как форма критики в культуре

Полный текст автореферата диссертации по теме "Ирония как форма критики в культуре"

На правах рукописи

Медведева Татьяна Александровна ИРОНИЯ КАК ФОРМА КРИТИКИ В КУЛЬТУРЕ

09.00.13 - религиоведение, философская антропология, философия культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Томск - 2007

1В1 1

003071811

Работа выполнена на кафедре педагога-исследователя Института теории образования ГОУ ВПО «Томский государственный педагогический университет»

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Сысоева Любовь Семеновна

Официальные оппоненты: доктор философских наук, доцент

Сычева Светлана Георгиевна

кандидат философских наук, доцент Свистунов Валерий Николаевич

Ведущая организация:

Красноярская государственная академия музыки и театра

Защита состоится 30 мая 2007 г в 16-30 час на заседании диссертационного совета Д 212 267.17 при ГОУ ВПО «Томский государственный университет» по адресу г. Томск, пр Ленина, 36, ауд_

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Томского государственного университета по адресу г Томск, пр Ленина, 34а.

Автореферат разослан 30 апреля 2007 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

В Е Буденкова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования

Ирония относится к числу таких феноменов культуры, интерес к которым не ослабевает на протяжении многих веков истории человечества В сознании большинства людей европейской культуры данное понятие связывается с насмешкой, скепсисом, отрицанием, критикой В традиции философской рефлексии, начиная с Сократа, ирония считается спутницей подлинного философского вопрошания, в своей непреклонной нацеленности на истину ниспровергающего любые авторитеты, вплоть до авторитета собственного «Я» Вместе с тем, в рамках метафизики невозможно ответить на вопрос, почему в разные исторические эпохи ирония в философском мышлении оказывается связанной с различными категориями, а также на вопрос о причинах как долговечности, так и исторической прерывности существования иронии (интереса к ней в одни эпохи и «забывания» в другие) Большинство существующих в отечественной философии исследований иронии, пользуясь историко-философской методологией, описывает ее отдельные исторические типы Таким образом, вышеназванные вопросы до сих пор не поднимались

Близостью иронии философскому мышлению обусловлен методологический аспект актуальности данного исследования, связанный с тем, что профанация иронией «окончательных», абсолютных истин первоначально направляет мышление к выявлению собственной ограниченности историческими, культурными, биологическими факторами, а затем - к поиску не фиксированного значения, но коннотативно порождаемого смысла Особенно важно исследование иронии как методологического инструмента в гуманитарном познании, как известно, столь часто подверженном идеологической заданности и догматизму

Актуальность исследования иронии во многом обусловлена и социально-психологическими факторами Ирония особенно востребована и продуктивна в периоды коренных социально-экономических перемен, которым свойственно состояние неустойчивости как в социальном бытии, так и в общественно!

индивидуальном сознании В такие моменты ирония выступает характеристикой сомнения и нигилизма. Особую актуальность исследование имеет для современного российского и ряда восточно-европейских государств, отказавшихся от тоталитарных моделей общества и до сих пор переживающих процесс весьма болезненного реформирования Нужно также отметить актуальность иронии в сопровождающей крушение тоталитаризма, весьма опасной ситуации создания новой мифологии - мифологии якобы лишенного всяких проблем либерального общества В обоих случаях ирония ярко проявляет свой критический характер Наряду с этим, важно изучение иронии как определенного компенсаторного механизма личности как в реформируемых обществах, так и в обществах, где невозможна открытая критика, где социоантропологический феномен отчуждения постепенно формирует социальный механизм абсурда

Важен и педагогический аспект, заключающийся в том, что в процессе образования ирония должна стать неотъемлемой характеристикой философской культуры педагогов и учащихся, прививающей широту взглядов и предостерегающей от излишней интеллектуальной самонадеянности

Необходимость целостного осмысления названных аспектов требует нового подхода к исследованию иронии, позволяющего рассматривать данный феномен в широком культурологическом контексте (включающем в себя и собственно философскую рефлексию феномена иронии) Осуществление данного подхода возможно при решении основной проблемы исследования: необходимости выявления онтологических и антропологических доминант человеческого существования, определяющих востребованность и продуктивность иронии в различных культурах Экспликация названных доминант позволит понять механизм социокультурного функционирования иронии и определить значение иронии для существования культуры.

Исследование строится на основе исходной идеи о ценностной определенности человеческого сознания. Понимание иронии как особого рода ценностной рефлексии дает возможность провести анализ иронии как элемента

аксиосферы, выявив ее роль в процессе трансляции ценностей Ирония рассматривается автором как один из рефлексивных механизмов социокультурного наследования, ярко проявляющий свою критическую роль в периоды кризисов в культуре и обществе В такие периоды также наиболее явственно обнаруживается факт несамотождественности культуры -несводимости реального содержания культуры в ее динамике к ее идеальному образу, созданному текстами культуры Взаимосвязь ценностного самосознания культуры и лежащего в ее основании типа мышления1 определяет еще одну грань актуальности исследования - необходимость обоснования диагностического аспекта иронии Данный аспект заключается в диагностике иронией противоречий и «логических катастроф» (В Библер) культуры, приводящих к смене типа мышления и рождению нового образа культуры До сих пор исследования иронии не осуществлялись в связи с идеей несамотождественности культуры, представляющейся автору одной из основных идей европейской философии культуры XX века, нашедшей выражение в работах Ж Батая, M Фуко, Ж Деррида, Ю M Лотмана, M M Бахтина, В С Библера и др

Степень теоретической разработанности проблемы. Первое упоминание об иронии в контексте философского знания принадлежит Платону, давшему характеристику иронии как способу ведения диалога Сократом («Пир») Платон положительно оценивает иронию, связывая ее с поиском истинного знания, в противоположность существующим обыденным представлениям о ней как о намеренной лжи В дальнейшем развитии греческой философии понятие иронии утрачивает ведущую роль в процессе познания Так, у Аристотеля ирония рассматривается как фигура риторики

Негативное отношение к иронии христианской философии было связано с тем, что ирония, по мысли теологов, возвеличивает человека, что недопустимо в теоцентристской картине мира Однако феномен иронии не исчезает

' Библер В С От наукоучения - к философской логике культуры (Два философских введения в XXI век) - M Политиздат 1991 -С 185 219-225

полностью ироническое звучание иногда прорывается в фундаментальном для средневековья контексте рассуждений об онтологической двойственности положения человека в мире (блаженный Августин, Гильберт Порретанский)

Рост интереса к иронии наблюдается в эпоху Ренессанса и особенно - на пороге Нового времени, когда порожденная возрожденческим крушением «готической вертикали» свобода личности обнаруживает свои трагические стороны (М Перегрина, Б Грасиан, Дж Вико, Ф де Ларошфуко) Придание иронии сугубо антропологического характера Грасианом, в противоположность онто-гносеологическому характеру предшествующей иронии, делает этого мыслителя предтечей модернизма с его антропоцентристской направленностью Напротив, философы французского Просвещения (Ш Монтескье, Ф Вольтер, Ж Ж Руссо) использовали иронию как инструмент рационалистического анализа и критики человека и общества

Пристальное внимание к иронии характерно для начала XIX века и связано, прежде всего, с деятельностью романтической школы Ф Шлегель делает иронию не только универсальным принципом искусства (предшественником романтизма в этом плане был К -Ф Зольгер), но и способом жизни романтической индивидуальности

Романтическую концепцию иронии подвергли критике (с разных позиций) С Кьеркегор и Г -В -Ф Гегель Общим для обоих мыслителей было неприятие полного отсутствия субстанциальности иронии у Шлегеля Гегель признает иронию как момент диалектической жизни Духа, связанный с отрицанием, но отвергает абсолютизацию иронии Для Кьеркегора ирония оправдана как «абсолютное начало частной жизни» и является необходимой, но преходящей ступенью на пути к подлинному этическому выбору

Идущую от Грасиана традицию понимания иронии как экзистенциальной стратегии личности продолжает Ф Ницше, резко порывающий с рационализмом и положивший в основу философствования волю к власти, а не рассудочное мышление Подобное понимание иронии - как средства выживания личности в хаотической игре сил мирового целого - мы находим у

А Шопенгауэра К традиции иррационалистического истолкования иронии примыкают концепции остроумия А Бергсона и 3 Фрейда

Особенную роль ирония играет в модернистской культуре XX века, осуществившей «переоценку всех ценностей» Здесь ирония является не центральной темой философских построений, но важной детерминантой самого человеческого бытия, являющегося, по определению В С Библера, «бытием на грани» Чаще всего ирония становится предметом эстетической рефлексии и характеристикой художественного метода Можно назвать имена мыслителей и писателей, в чьем творчестве в значительной мере проявляется ирония Т Манн, X Ортега-и-Гассет, С Малларме, Д Джойс, Р Музиль

В постмодернизме тональность рассуждений об иронии во многом обусловлена ситуацией «лингвистического поворота» в философии Р Рорти полагает иронию важной методологической характеристикой постметафизического философствования, акцентирующей невозможность существования «метасловаря» и, следовательно, случайность языков В социальном аспекте ирония, по мнению Рорти, является перманентным отрицанием некоего вневременного «порядка», устанавливающего в обществе «иерархию долженствования» Ж Делез рассматривает иронию как фигуру дискурса, интенциональнуто смыслу, в отличие от юмора как соразмерности смысла и нонсенса Ж Батай, М Фуко, Ж Деррида не говорят об иронии прямо, но вскрываемая ими парадоксальность культурного существования человека с полным основанием может быть охарактеризована как ироническая В качестве черты современного культурного и эстетического сознания рассматривает иронию в концепции культуры как семиотического пространства У Эко Иронии посвящено исследование В Янкелевича, выявляющего ее качественные особенности и механизм функционирования с позиций, близких позиции Р Рорти

В отечественной традиции ирония как философско-эстетическая категория рассматривалась А Ф Лосевым, В П Шестаковым, Ю Боревым, А В Гулыгой, Л.Н Столовичем

Большой вклад в анализ исторических типов иронии внесли В Ф Асмус, В С Нерсесянц, Ф X Кессиди, Н.Я Берковский, П П. Гайденко, Т Т Гайдукова, А.Э Соловьев, Р М. Габитова, Б Э Быховский, В О Пигулевский, Л А Мирская

Значение иронии для философской рефлексии раскрывалось Е А Найманом, И В Черданцевой, О М Фархитдиновой

Антропологические характеристики иронии в контексте проблем существования человеческой субъективности исследовались Н.Н Карпицким.

Ирония как характеристика художественного метода представлена в работах М М Бахтина. Функции иронии в различных эстетических парадигмах раскрываются в работах В В. Бычкова, Н Б. Маньковской, А.В Гулыги, Л С Сысоевой, Т И Сусловой, М С Харитонова, О В Солодовниковой. Проблемы феноменологии искусства как основы для понимания роли иронии в процессе эстетической коммуникации рассматриваются В Г Ланкиным

В контексте философии культуры ирония исследована В.М Пивоевым, продолжающим традицию ценностного подхода в отечественной философии, развиваемого в 60-е годы XX века В П Тугариновым, А Я Хапсироковым, А А Ивиным, В А Василенко и др и нашедшего выражение, в частности, в концепции философии культуры М С Кагана В М Пивоев рассматривает иронию как особую разновидность ценностной рефлексии, уделяя основное внимание возможностям иронии в сфере эстетического и этического ценностного сознания.

Вместе с тем, в настоящее время в гуманитарной науке нет философско-культурологического исследования иронии, раскрывавшего бы механизмы социокультурного функционирования данного феномена через его онтологическую укорененность.

Объектом исследования является ирония как феномен культуры Предметом исследования является критическая функция иронии в пространстве культуры

Методологической основой исследования является системный подход, применительно к социокультурным системам разработанный в отечественной философии Э С Маркаряном и М С Каганом Исследование культурных смыслов иронического осуществлялось на основе метода историко-логической реконструкции Междисциплинарная ориентированность системного подхода позволила на разных этапах работы использовать методологические подходы и теоретические положения, сложившиеся в рамках различных направлений философской мысли персонализма Н О Лосского, философии смысла А Ф Лосева, социофилософской концепции X Ортеги-и-Гассета, семиотической концепции Ю М Лотмана, диалогики В С Библера и др

Цели и задачи исследования. Основной целью диссертационного исследования является выявление значения иронии в культуре на основе раскрытия механизма социокультурного функционирования иронии В соответствии с поставленной целью определяются следующие задачи

1 Выявить константные и вариативные аспекты содержания понятия иронии,

2 Выделить семиотические, социофилософские, эстетические характеристики иронии в контексте форм критики в культуре,

3 Эксплицировать философско-семантические основания иронии,

4 Раскрыть роль иронии в развитии исторических типов мышления

Научная новизна работы:

1) установлено, что константными аспектами иронии являются принцип альтернативности как генетическая детерминанта иронии и принцип амбивалентности как ее структурно-функциональная детерминанта, а вариативным аспектом - ценностное сознание исторически данной культуры,

2) обосновано, что ирония, как вид ценностной рефлексии, выполняет критическую функцию в процессах трансляции и «переоценки ценностей» во всех сферах культуры,

3) доказано, что механизм действия иронии конгениален механизмам смыслопорождения и смыслополагания; на основе смыслового критерия выделены протективный и разрушительный типы иронии,

4) выявлен диагностический аспект существования иронии как ее способность актуализировать логические противоречия культуры. Положения, выносимые на защиту:

1 Генетической детерминантой иронии является принцип альтернативности, конституирующий возможность иронии онтологической нетождественностью Я и Другого, а структурно-функциональной детерминантой - принцип амбивалентности, представляющий иронию как процесс смещения в пространстве определенной альтернативы

2 В бытии культуры ирония выступает формой критики, вскрывая нетождественность реальности ее интерпретациям в различных видах дискурса и демонстрируя границы данных интерпретаций

3 Источником критических возможностей иронии в смысловом пространстве является апофатизм смысла Сознание, ориентированное на перманентный поиск смысла, использует в целях критики протективную - защищающую целостность жизни и человека - иронию Заданность смысла рождает разрушительную иронию как характеристику примата абстрактной идеи над жизнью

4 Вариативным аспектом иронии является антропологическая доминанта культуры - ее ценностное сознание, что определяет историческое разнообразие модификаций иронического

5 Ирония как разновидность ценностной рефлексии способна диагностировать этапы развития исторических типов мышления, вследствие взаимообусловленности их с ценностным сознанием культуры

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что данная работа представляет новый подход к иронии как феномену культуры, обогащая понимание рефлексивных механизмов социокультурного наследования, а также процессов развития и смены «образов культуры» и исторических типов мышления. Ряд теоретических положений диссертации может быть использован для выработки методологических основ экспертного анализа критических текстов в юридической лингвистике, а также в

исследовательских проектах конфликтологии и теории коммуникации Отдельные положения работы могут иметь значение в практике преподавания теории и истории культуры, эстетики, этики и ряда других философских дисциплин Материалы диссертации были использованы при чтении курсов «Эстетика» и «Мировая художественная культура» для студентов филологического факультета ТГПУ

Апробация диссертации. Результаты данного исследования нашли отражение в докладах на Всероссийских конференциях студентов аспирантов и молодых ученых «Наука и образование», состоявшихся в Томском государственном педагогическом университете (2003, 2004, 2005 гг), IV Духовно-исторических Чтениях «Культура Отечества прошлое, настоящее, будущее» (Томск, 1993), I Всероссийской конференции «Культура как способ бытия человека в мире» (Томск, 1996), Региональной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Сибирская школа молодого ученого» (Томск, 1998), III Межвузовской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Молодежь и наука проблемы и перспективы» (Томск, 1999), Международной научно-практической конференции «Модернизация профессионального послевузовского образования» (Томск, 2005)

Основные положения диссертации были неоднократно апробированы на научных семинарах кафедры философии ТГПУ и кафедры педагога-исследователя Института теории образования ТГПУ

Объем и структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, семи параграфов, заключения и списка литературы (201 наименование)

Объем текста - 137 печатных страниц

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении обосновывается актуальность темы, рассматривается степень ее теоретической разработанности, определяются цель и задачи исследования

Формулируется научная новизна и положения, выносимые на защиту Здесь же указывается теоретическая и практическая значимость работы, а также структура диссертации

В первой главе «Функционирование иронии в аксиосфере культуры» обосновывается необходимость исследования иронии с позиций философии культуры и определяются методы, релевантные объекту исследования Выявляются онтологические и антропологические, а также философско-семантические основания иронии Раскрывается критическая роль иронии в пространстве культуры и специфика этой роли в эстетической сфере

В первом параграфе «Методологические принципы исследования иронии как феномена культуры» доказывается применимость системного подхода как общей методологии работы и применимость частных методов для решения конкретных задач исследования Важнейшими факторами, обусловившими выбор методологии системного подхода, являются ее эффективность в достижении системной постановки проблемы, междисциплинарная направленность и интеграционный потенциал Цель работы - выявление значения иронии в культуре на основе раскрытия механизма социокультурного функционирования иронии - требует именно такого методологического подхода, что обусловлено интенцией на максимально достижимую полноту связей объекта исследования, использованием, в связи с этим, результатов и методов различных научных дисциплин и, по мере возникновения новых задач, интеграции методов

Релевантность системного подхода анализу культуры в отечественной философии обосновывалась МС Каганом, Э С.Маркаряном и др В анализе иронии результативность системной методологии обусловлена тем, что, во-первых, данный феномен как одна из разновидностей ценностной рефлексии на этапе синхронического анализа включается в более широкий аспект рассмотрения сферы ценностей как подсистемы системы культуры, что расширяет возможности его философско-культурологического анализа Во-вторых, анализ иронии как элемента аксиосферы культуры открывает выход на

бытие культуры в целом Транзитивность отношений «ирония - культура -бытие», означающая выход исследования иронии на уровни отношений иронии и культуры, культуры и бытия, иронии и бытия позволяет на каждом уровне раскрывать противоречивость, присущую бытию культуры и бытию как таковому Поскольку ирония является характеристикой субъекта, исходная онтологическая противоречивость бытия и культуры представлена в иронии в форме критики как ценностно-познавательного и нормативно-регулятивного отношения к действительности

Вышеназванная транзитивность в модусе «бытие - ирония» конституирует пространство исследования онтологических оснований иронии Ценностная природа иронии определяет собой подход к пониманию бытия оно трактуется не как абстрактное существование, но как смысл, или имя Раскрытие связи иронии с бытием, понимаемом как смысл, является необходимым логическим звеном при переходе от синхронического (цивилизационного) к диахроническому (культурному) анализу иронии, поскольку эксплицируемые при этом семантические основания иронии позволяют выделить специфику иронии по сравнению с другими формами критики в культуре (например, критики, осуществляемой утопией) Целью диахронического анализа, таким образом, является раскрытие феномена иронии в двойной перспективе во-первых, во вневременной проекции бытия, представляющей смысловое измерение как таковое (семантическое ядро иронии), и, во-вторых, в исторической проекции культурного бытия, продуцирующего смысл в его «культурной форме» (конкретная историческая модификация иронии)

Установлено, что на этапе диахронического анализа иронии возможно обоснование многообразия исторических модификаций данного феномена в развитии и смене исторических типов мышления, вследствие взаимообусловленности последних с ценностными доминантами исторически данных культур Ценностная природа иронии позволяет рассматривать ее либо как актуальный феномен ценностного сознания конкретной культуры, либо - в

случае неявного характера иронии - реконструировать иронические смыслы из текстов культуры

Основы подхода к иронии как форме критики в культуре закладываются в аналитике развития аксиосферы, предпринятой во втором параграфе «Критическая роль иронии в функционировании семиотическо-коммуникационных механизмов культуры»

Ценностная определенность человеческого сознания является важнейшей антропологической характеристикой, обусловливающей существование иронии Вследствие этого, анализ иронии должен осуществляться в контексте форм ценностного отношения к реальности Формирование, хранение и передача ценностей, как сущность культуры, происходит посредством процессов коммуникации, имеющей в культуре знаковый характер Связь знака в культуре с его социальной значимостью и смыслом (Ю М Лотман) позволяет определить место иронии в культуре как семиотически фундированную коммуникацию На основе сопричастности в бытии культуры коммуникации и ценностного отношения конституируется феномен социокультурной традиции Существование традиции открывает пространство исследования иронии как одного из рефлексивных механизмов социальной памяти, обеспечивающей развитие данной традиции

Названное исследование осуществляется в двух направлениях семиотическом и социофилософском В первом, исходя из дуалистической модели культуры Лотмана-Успенского, делается вывод о сходстве семиотического механизма иронии и семиотического механизма функционирования социальной памяти, и - шире - самой культуры Данный механизм на синхроническом уровне действует как единство тождественного (гомеостазис) и нетождественного (изменение, деавтоматизация) Условием деавтоматизации семиотической системы является существование Другого как носителя иных языка и ценностей Поскольку ирония возможна лишь в ситуации этой исходной онтологической нетождественности Я и Другого, основанный на последней принцип альтернативности (существование в

культуре оппозиций и возможность метаописания) определяется как генетическая детерминанта иронии Тогда принцип амбивалентности, определяемый Лотманом как полоса структурной нейтрализации между крайними полюсами оппозиции снятого уровня, будет выступать структурно-функциональной детерминантой иронии Данная детерминанта представляет иронию как процесс смещения в критикуемой ценностной позиции, позволяющий лишить ее абсолютного значения без прямого отрицания Специфика иронической критики основана именно на принципе амбивалентности, поскольку цель иронии - не только понимание, но и удовольствие Последнее достигается благодаря «задержке», балансированию на уровне амбивалентности, в то время как прямая критика нацелена на понимание, акцентируя альтернативность как полагание противоположных позиций

Во втором направлении выявлено соответствие между описывающими диахронический аспект традиции теорией непрерывности и «взрывов» Лотмана и социофилософской концепцией «идей» и «верований» X. Ортеги-и-Гассета Данное соответствие заключается в том, что ирония как оценка и, вследствие этого, характеристика борьбы идей, актуализируется в переломные моменты жизни общества, которым свойственны рост амбивалентности и повышение информативности социокультурной системы Ирония может сопровождать как сомнение - «пребывание в неустойчивости как таковой» (X. Ортега-и-Гассет), -так и определенную идейную позицию, являясь в этом случае характеристикой критики На основании этого ирония характеризуется как фактор дискретности в культурном развитии, в противоположность континуальности, обусловленной наличием устойчивых верований и определяющей периоды «спокойного развития»

Определено, что различие модификаций иронии определяется целями, имеющими по отношению к ней внешний характер, вследствие циклического характера иронического процесса Этим объясняется широта спектра

проявлений иронии- от цинической иронии как нигиляции ценностей до христианской иронии, имеющей целью преображение мира

Если выявленный внешний характер отношений иронии с целью обусловливает существование различных модификаций иронии, то предпринятый в третьем параграфе «Философско-семантические основания иронии» анализ самой цели как внутренне обоснованной - то есть, анализ смысла, вскрывает существование различных онтологических уровней, позволяющих конструировать эти модификации Наряду с этим, философско-семантический анализ иронии задает основания для выявления различия между иронией и другими видами рефлексивного сознания, реализующими в культуре функцию критики

Поскольку исходным пунктом для критики является представление об идеальной форме критикуемого объекта, решение поставленных задач связывается, прежде всего, с аналитикой идеала Утверждение, что ирония имеет внешний характер отношений с целью, выдвинутое на основе идеи о необходимости различения в содержании идеала цели и ценности, иллюстрируется на примере кантовской и гегелевской трактовок идеала. Обе обнаруживают внутренне-необходимый характер отношения идеала с целью и, вследствие этого, уязвимость его для иронической критики, идущей извне

В кантовской практической философии возможность субъективного иронического отношения возникает при реализации идеала (категорического императива) в мире причинности, где обнаруживается гетероморфность идеи, положенной в основание поступка Именно названная гетероморфность делает возможным ироническое смещение

В противоположность дуалистической концепции Канта имманентная телеология Гегеля вскрывает возможность существования объективной иронии («хитрости разума») как такого целенаправленного действия Духа в объективном, при котором объективность одновременно и уничтожается (как отрицательность), и утверждается (как средство реализации цели) Однако

бесконфликтность заключительного «снятия» в гегелевской системе уничтожает саму возможность иронии

Недостаточность гегелевской диалектики для выявления всей полноты онтологических оснований иронии заставила обратиться к диалектико-феноменологическому методу, раскрывающему возможность существования трансцендентальной иронии Эта ирония, действующая не в сфере понятия, а непосредственно в сфере жизни, связана с осознанием апофатизма смысла Инобытийная воплощенность смысла в символе не отменяет неисчерпаемость всех смысловых энергий сущности, вследствие этого, неправомерны любые окончательные определения и схемы, жестко нормирующие действительность

На основе идей феноменологической концепции персонализма Н О Лосского осуществлен онтологический анализ сферы ценностей и места в ней иронии, выявивший, что основой возникновения иронии является противоречивое сосуществование присущей человеку интуиции абсолютной полноты бытия как всего богатства смыслов (абсолютной ценности) и относительного характера ценностей в земном бытии, лежащего в основе зла Двоякая возможность выхода из данного противоречия и определяемое этим различие в онтологических уровнях иронии обосновывается, исходя из тезиса Лосского о существовании двух типов онтологической противоположности: реальной и индивидуализирующей Первая является взаимоотрицанием бытия двух элементов мира и возникает вследствие диктата «бедной содержанием цели» (НО Лосский) Возникающая на основе этой «противоборствующей» противоположности ирония является разрушительной, так как заданность смысла как внешней цели отрицает все несогласующееся с ней содержание бытия Такая ирония служит средством догматической критики Утопическое сознание, критически настроенное по отношению к действительности, использует разрушительную иронию как средство унификации - приведения к цели как абстрактной идее Индивидуализирующая противоположность, допускающая сосуществование различных элементов бытия, конституирует протективную (от англ Protect - защищать) иронию, исходящую из пред-

положенное™ смысла и знаменующую собой позицию его перманентного поиска Протективная ирония, являющаяся средством индивидуализации, может выступать характеристикой как антидогматически ориентированного критического мышления, так и религиозного христианского мироотношения, исходящего из изначального приятия мира во всем его несовершенстве

Установлено, что потенциально присущая иронии амбивалентность (способность ее выступать то разрушительной, то протективной) актуализируется в ситуации сомнения, сопровождающей кризис смысложизненных ориентиров

В четвертом параграфе «Критические возможности иронии в репрезентативном пространстве эстетической деятельности» анализ иронии в сфере эстетического осуществлен на основе идеи об укорененности эстетической проблематики в глубинных онтологических противоречиях Репрезентативный аспект эстетической деятельности выбран полем исследования в силу поставленной цели - культурологического анализа иронии, не отменяющего философского анализа, но осуществляемого на его основе

Основным противоречием, обусловливающим продуктивность иронии в эстетической сфере, является противоречие между конечным и бесконечным Именно данное противоречие порождает герменевтическую разницу между художественным замыслом и его воплощением, а также между завершенным произведением искусства и его значением для воспринимающего Существование герменевтической разницы является причиной перманентной критической саморефлексии художника, характеристикой которой выступает ирония

На основе анализа противоположных представлений о сущности эстетического («онтологическое» понимание красоты, представленное авторской интенцией «что выразить9» (Гегель, Шеллинг, Н Лосский, В Соловьев и др) и «конструктивное» понимание, соответствующее интенции «как выразить7» (X. Ортега-и-Гассет, теории творчества различных

авангардных течений в искусстве) сделан вывод о том, что различие эстетических модификаций иронии (и, соответственно, различие объектов ее критической направленности) обусловлено существованием разных способов данности художественного произведения как идеальных моделей взаимодействия произведения искусства и воспринимающего Для обозначения модификаций иронии использованы термины В Беньямина «субъективная ирония материала» и «объективная (формальная) ирония»

«Субъективная» («материальная») авторская ирония («ирония любви» у Ф Шлегеля, Т Манна, ирония как характеристика «доброты эстетического» у ММ Бахтина) исходит из осознания автором открытого характера бытия и, следовательно, условности «завершения» произведения искусства Осуществление главной функции этой иронии - претворения внеэстетического в эстетическое — возможно лишь как сочетание «вненаходимости» и «вчувствования» (М М Бахтин) Если первая обеспечивает изолирующую деятельность художественной формы, то второе «причащает» единому событию бытия В данном случае ирония автора актуализирует основное противоречие творческой деятельности - противоречие между ценностным самополаганием художника в мире и «самозаконной» (М Бахтин) реальностью, несводимой к интерпретациям в творчестве

«Объективная» («формальная») ирония существует в самом произведении как трансцендентальная предпосылка его понимания Тем самым, приобретает особую значимость активная роль воспринимающего как «завершающая» произведение, придающая ему бытийный статус Функцию такого завершения выполняет ирония воспринимающего, представляющая собой разрушение привычных установок восприятия и готовность к со-творчеству Вместе с тем, в коммуникативно-прагматическом аспекте эстетической деятельности ирония воспринимающего обоснованна и как внешняя позиция — в случае политической ангажированности искусства, разрушающей «главной идеей» произведения эстетическую форму и формирующей разрыв между узостью «идеи» и глубиной экзистенциального опыта личности

Во второй главе «Ирония в контексте исторической логики развития культуры» раскрывается роль иронии в процессах развития и смены «образов культуры» и исторических типов мышления Эксплицируются критические возможности иронии как саморефлексии культуры в «диагностике» ее противоречий

В первом параграфе «Ирония в традиционалистских культурах»

рассматривается генезис иронии как особого рода ценностной рефлексии Выявлено, что ирония возникает на таком этапе развития рефлексивного сознания, когда формируются представления о культуре как мировоззренчески обоснованном феномене. Мировоззренческий статус культуры конституирует феномен критики, представляющей собой рефлексивную обработку и столкновение ценностно определенных позиций Ирония является «рефлексией в квадрате» (В Янкелевич), поскольку, в отличие от трагедии, освобождающей индивида от фатальной присущности миру посредством возможности свободного нравственного выбора, ирония освобождает индивида также и от необходимости такого выбора - посредством существования в ее смысловом диапазоне категории «игры» Специфика эстетизированной иронической критики определяется именно ослаблением жизненной необходимости, обусловленной определенным этапом развития общества

Анализ сократовской иронии и иронических импликаций средневековой христианской культуры позволил сделать следующие выводы 1) в античной и средневековой разновидностях иронии доминирующей является гносеологическая компонента (с обязательной ссылкой на божественную природу истины) Ирония здесь - это разновидность тропического разума (sensus tropicus) - разума, впадающего в противоречие при смене исходных посылок, 2) сократовская ирония является определяющей (о-пределивающей, то есть отсекающей лишнее - то, к чему несводима сущность) В формирующемся классическом философском дискурсе ирония осуществляет задачу возведения единичного во всеобщее путем критики суждений здравого смысла Тем не менее, неустанное вопрошание, направляемое иронией, не

завершается искомым определением сущности На основании этого факта делается вывод о том, что ирония диагностирует неразрешимость в рамках наличной философской логики противоречия между сущностью и явлением Попытка разрешения данного противоречия Платоном в его «герменевтике видимости» является провозвестием нового - христианского - типа мышления, 3) реконструкция смыслов иронического в средневековой культуре позволяет сделать вывод о том, что ироническое в данной культуре связано с идеей эквивокации (двуосмысленности) как одним из основных принципов средневекового мышления Эквивокативность предполагает включение в процесс познания контекста, который сообщает определениям тропа не «операциональный» (как у Сократа), а «сущностно-смысловой характер» (С С Неретина) Ироническое в средневековом мышлении определяется как двусмысленное, обусловленное фундаментальным фактом двойственности онтологического положения человека в мире (человек как тварь и как творение Божье)

Далее прослеживается постепенная трансформация иронии из имплицитного в актуальный феномен средневекового ценностного сознания, нашедшая выражение, прежде всего, в произведениях литературы (Шарля Орлеанского во Франции (XVI в), Михаила Пселла, Никиты Хониата, Евстафия Солунского в Византии (Х1-ХП вв) Ирония у названных авторов служит средством акцентуации противоречивой сложности человеческого характера и, вследствие этого, средством изображения уникальных проявлений индивидуальности Доказано, что возрождение интереса к иронии связано с кризисом символического мировосприятия и начавшимся преобразованием типа мышления, что повлекло за собой смену доминанты иронии с гносеологической на антропологическую

Во втором параграфе «Ирония в эпоху Ренессанса и Новое время» установлено, что интерес к иронии на исходе Ренессанса и в начале Нового времени обусловлен трагедийностью в жизни и отражением ее в искусстве как следствием коренных социально-экономических и социокультурных

преобразований В условиях формирующейся в рамках «уникального ренессансного эксперимента» (В Библер) способности индивида к самодетерминации, как феномена освобождения его от детерминации собственной культурой, названная трагедийность подвергается рефлексивной обработке, вследствие чего ирония теряет свойственную традиционалистским культурам «озабоченность» онто-гносеологической проблематикой и приобретает сугубо антропологический характер

Исходя из анализа типа мышления Нового времени, доказана релевантность «антропологической» иронии нововременной философской логике и выработанному на ее основе новому пониманию человека Последнее, на основе концептуалистского помещения принципа индивидуации в саму вещь, представляет единство двух моментов уникальности индивида и его беспредпосылочности, то есть, чистой потенциальности Понимание уникальности индивида, преобразуемой логикой развития рационализма в «индивидность рода», обусловливает существование иронии как атрибута аналитики человеческого бытия Иронический афоризм ХУ1-ХУП вв является узловым пунктом анализа, подводящим своеобразный итог исследованию определенной грани природы человека (Ф де Ларошфуко)

Беспредпосылочность человека, ставящая задачу его «культурного» становления в противоположность изначальному «варварству», делает возможной иронию как тактический прием жизненной стратегии, подчеркивающий контекстуальный характер ее развертывания (Бальтасар Грасиан)

Далее показано, что возродившийся в начале XIX века интерес к иронии связан с пределом развития и самозамыканием логики Нового времени, объективированным в философской системе Гегеля Концепции иронии Ф Шлегеля и С Кьеркегора явились эстетическим и философским контрапунктом гегелевскому пониманию субъекта, который именно в силу того, что он - «все», есть «ничто» (напомним, что на начальном этапе существования этой логики субъект определялся как «ничто», должное стать «всем»)

Ценность шлегелевской концепции иронии определяется антидогматическим характером последней, ее направленностью на обновление «обветшалых» истин. Кьеркегоровская ирония, в отличие от преимущественно эстетического характера иронии Шлегеля, связана с критическим выявлением и преодолением социального догматизма, с экзистенциальным обновлением личности Роль иронии в экзистенциальном прогрессе заключается, по Кьеркегору, в том, что она освобождает пространство для нравственного выбора

Самозамыкание нововременной логики - логики монологического разума -выражается и в том, что предпринятая Шлегелем и Кьеркегором ироническая критика рационализма сама осуществляется в духе тождества бытия и мышления Зачатки нового типа разумения появляются у Ф Ницше, чья мифологема «вечного возвращения», основанная на идее универсального творчества, есть действительный отказ от рационализма В соответствии с провозглашенным радикальным переходом от «воли к истине» к «воле к самопреодолению», меняется назначение иронии Отныне она становится не средством поиска истины, а характеристикой «всеобъемлющей критики, свойственной любому творчеству» (Ж Делез) Экзистенциальный смысл ницшеанской иронии усматривается в том, что она есть проявление скорби по поводу «человеческого, слишком человеческого», с его податливостью реактивным силам, претворяющим становящееся во внешние отчужденные формы

Таким образом, в рассмотренную эпоху формируется антропологическая доминанта иронии, обусловленная особенностями нового типа мышления полаганием в основание не трансцендентного, творящего мир, Бога, а активно реализующего себя в природном и социальном мире субъекта

В третьем параграфе «Ирония в поликультурных мирах» дается характеристика критических возможностей иронии в ситуации поликультурности

Такие черты современной культуры, как полисемантичность, открытость новациям, толерантность, позволяют согласиться с идеей В С Библера о складывании в культуре нового типа мышления - диалогического разума, приходящего на смену монологическому разуму Нового времени В контексте настоящего исследования представляется продуктивной идея В С Библера об эстетической доминанте нового разума, заключающейся в ином, нежели гегелевское снятие, механизме культурного наследования - механизме дополнительности В данном случае резко возрастает значение иронии, которая во всех своих модификациях сохраняет эстетическую компоненту

Процесс складывания нового типа разумения весьма длителен и охватывает периоды модернизма и постмодернизма Эстетическая доминанта нового типа разумения по-разному проявляет себя в данных культурных мирах, что определяет различие в функциях иронии

В литературе и искусстве модернизма, предвосхитивших кризис модерна как проекта Просвещения, ирония является не только средством разрушения прогрессистских иллюзий прошлого, но и выражением парадоксов самой модернистской культуры невозможности и необходимости «мира впервые», актуализации хаоса как художественной модели мира и необходимости его преодоления

Эпистемологическая ориентированность модернизма (как я вижу мир), на фоне общей эстетической доминанты нового разума, конституирует иронию как средство манифестации авторской индивидуальности, ее неповторимого ценностного отношения к миру Тем самым эстетизм предстает как волюнтаризм Вместе с тем, ирония сохраняет свое значение художественного приема, являясь средством развоплощения всех форм бытия (в литературе это особенно ярко выражено у русских авангардистов - В Хлебникова, Д Хармса, Н Олейникова и др)

В постмодернистской парадигме, обнаруживающей онтологическую доминанту культурной рефлексии (как мир устроен), эстетическая

направленность нового типа разумения являет себя как стремление к поиску структурности в рамках определенной целостности

В постмодернизме, понимающем мир как семиотическо-коммуникационное пространство, ирония становится средством реализации возможного бытия, осуществляя бесконечный переход с одного уровня семиозиса на другой и демонстрируя важнейшую для данной парадигмы идею децентрации как отрицания единой, заданной структуры бытия Следствием децентрации является возможность и необходимость переописания текстов культуры, выраженная в идее деконструкции (Ж Деррида) С идеей деконструкции в постмодернистской литературе связано ироническое цитирование как проявление современного разомкнутого культурного сознания, существующего в ситуации поликультурности Последняя представляет собой сочетание в сознании личности и культуры ценностей, знаний, обычаев разных культур

Установлено, что в культуре постмодернизма ирония связана также с категориями различия и разности Термин différance, введенный Ж Деррида и обозначающий приостановку концептуального порядка, поставлен в соответствие с иронией как способностью выступать «задержкой», балансированием между полюсами оппозиции. В связи с этим, парадоксальность человеческой ситуации и бытия культуры, находящая разрешение на предполагаемом différance «срединном пути» между дискурсивным и недискурсивным, господством и рабством, «трудом» и «игрой», характеризуется как ироническая

В эстетизированном культурном пространстве постмодернизма актуализируется проблема ценностного релятивизма, побуждая рассматривать такой аспект иронии, как свобода «отсутствия в себе» (А Блок) На данный аспект обращают внимание В Янкелевич, Р Рорти, У Эко и другие исследователи Можно сделать вывод, что перспективной задачей культуры является формирование положительно свободного индивида - индивида как causa sui, что связано с дальнейшим развитием процессов самодетерминации

Последняя предполагает переход от детерминации внешними факторами к детерминации свободой Только в этом случае диалог культур станет устойчивой реальностью, а ирония, возможно, получит импульсы к новому развитию

Таким образом, в современной культуре сохраняют свою значимость как антропологический аспект иронии, связанный с необходимостью ценностного самоопределения, так и ее онтологический аспект, выражающийся в связи иронии с категориями возможности и различия

В Заключении подведены основные итоги работы и намечены перспективы дальнейшего исследования

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1 Медведева Т А Понятие об иронии как критической форме бытия культуры в контексте философско-культурологических концепций XX века // Вестник Томского гос. пед ун-та Серия Гуманитарные науки (философия и культурология) -2006 -№7(58) - С 95-98

2 Жарова (Медведева) Т А , Сысоева Л С Философия красоты В Соловьева и современность // Культура Отечества прошлое, настоящее, будущее Сборник тезисов докладов IV Духовно-исторических чтений Выпуск 1 - Томск, 1993. -С 34-40

3 Медведева Т А, Сысоева Л С Ирония как антипод пафосу утопического сознания в художественной культуре // Тезисы докладов I Всероссийской конференции «Культура как способ бытия человека в мире» Томск Изд-во ТГУ, 1996 -С.59-60

4 Сысоева Л С , Волкова Л Д , Сенина С И , Медведева Т А Мировая художественная культура // Программа курса для студентов всех факультетов ТГПУ Томск: Изд-во ТГПУ, 1997 -44 с

5 Медведева Т А Критика утопии как основа творческой продуктивности в иронической прозе XX века // Региональная научно-практическая конференция

студентов, аспирантов и молодых ученых «Сибирская школа молодого ученого» (21-23 декабря 1998 г) Труды конференции: Т 1. Философия и культурология, история, право и политология - Томск- Изд-во ТПТУ, 1999 -С 38-40

6 Медведева Т А Утопия и ирония смысл сосуществования в культуре // «Молодежь и наука проблемы и перспективы» (13-24 апреля 1999 г) Доклады III Межвузовской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых ТII Секции русского языка и литературы, общего языкознания, культурологии, экономики и политики -Томск Изд-во ТПТУ, 1999 - С 212-218

7 Медведева ТА О методологии исследования утопии и иронии как критических форм культуры // VII Всероссийская конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Наука и образование» (14-18 апреля 2003 г) Материалы конференции в 5 т - Т 5 Культурология, философия, социология и политология - Томск Изд-во ТГГТУ, 2003 - С. 69-73

8 Медведева Т А Ирония в эстетико-художественной сфере // Материалы VIII Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Наука и образование» -Томск Изд-во ТГПУ, 2004. - С 218-222

9 Медведева ТА Ирония как смысловая рефлексия // IX Всероссийская конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Наука и образование» (25-29 апреля 2005 г) Материалы конференции в 6 т - Т4 4 1. Культурология, история, философия - Томск Изд-во ТГПУ, 2005 - С 94-99

10 Медведева Т А., Сысоева JI С Социокультурный процесс творения человека и парадоксы культуры // V Сибирская школа молодого ученого Материалы Международной научно-практической конференции «Модернизация профессионального послевузовского образования» 15-16 ноября 2005 г -Томск STT, 2005. - С 146-148

Тираж 100 экз Отпечатано в КЦ «Позитив» 634050 г Томск, пр Ленина 34а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Медведева, Татьяна Александровна

ВВЕДЕНИЕ

Глава I. Функционирование иронии в аксиосфере культуры.

1.1. Методологические принципы исследования иронии как феномена культуры.

1.2. Критическая роль иронии в функционировании семиотическо -коммуникационных механизмов культуры.

1.3. Философско-семантические основания иронии.

1.4. Критические возможности иронии в репрезентативном пространстве эстетической деятельности.

Глава II. Ирония в контексте исторической логики развития культуры.

2.1. Ирония в традиционалистских культурах.

2.2. Ирония в эпоху Ренессанса и Новое время.

2.3. Ирония в поликультурных мирах.

Введение диссертации2007 год, автореферат по философии, Медведева, Татьяна Александровна

Актуальность исследования

Ирония относится к числу таких феноменов культуры, интерес к которым не ослабевает на протяжении многих веков истории человечества. В сознании большинства людей европейской культуры данное понятие связывается с насмешкой, скепсисом, отрицанием, критикой. В традиции философской рефлексии, начиная с Сократа, ирония считается спутницей подлинного философского вопрошания, в своей непреклонной нацеленности на истину ниспровергающего любые авторитеты, вплоть до авторитета собственного «Я». Вместе с тем, в рамках метафизики невозможно ответить на вопрос, почему в разные исторические эпохи ирония в философском мышлении оказывается связанной с различными категориями, а также на вопрос о причинах как долговечности, так и исторической прерывности существования иронии (интереса к ней в одни эпохи и «забывания» в другие). Большинство существующих в отечественной философии исследований иронии, пользуясь историко-философской методологией, описывает ее отдельные исторические типы. Таким образом, вышеназванные вопросы до сих пор не поднимались.

Близостью иронии философскому мышлению обусловлен методологический аспект актуальности данного исследования, связанный с тем, что профанация иронией «окончательных», абсолютных истин первоначально направляет мышление к выявлению собственной ограниченности историческими, культурными, биологическими факторами, а затем - к поиску не фиксированного значения, но коннотативно порождаемого смысла. Особенно важно исследование иронии как методологического инструмента в гуманитарном познании, как известно, столь часто подверженном идеологической заданности и догматизму.

Актуальность исследования иронии во многом обусловлена и социально-психологическими факторами. Ирония особенно востребована и продуктивна в периоды коренных социально-экономических перемен, которым свойственно состояние неустойчивости как в социальном бытии, так и в общественном и индивидуальном сознании. В такие моменты ирония выступает характеристикой сомнения и нигилизма. Особую актуальность исследование имеет для современного российского и ряда восточно-европейских государств, отказавшихся от тоталитарных моделей общества и до сих пор переживающих процесс весьма болезненного реформирования. Нужно также отметить актуальность иронии в сопровождающей крушение тоталитаризма, весьма опасной ситуации создания новой мифологии - мифологии якобы лишенного всяких проблем либерального общества. В обоих случаях ирония ярко проявляет свой критический характер. Наряду с этим, важно изучение иронии как определенного компенсаторного механизма личности как в реформируемых обществах, так и в обществах, где невозможна открытая критика, * где социоантропологический феномен отчуждения постепенно формирует социальный механизм абсурда.

Важен и педагогический аспект, заключающийся в том, что в процессе образования ирония должна стать неотъемлемой характеристикой философской культуры педагогов и учащихся, прививающей широту взглядов и предостерегающей от излишней интеллектуальной самонадеянности.

Необходимость целостного осмысления названных аспектов требует нового подхода к исследованию иронии, позволяющего рассматривать данный феномен в широком культурологическом контексте (включающем в себя и собственно философскую рефлексию феномена иронии). Осуществление данного подхода возможно при решении основной проблемы исследования: необходимости выявления онтологических и антропологических доминант человеческого существования, определяющих востребованность и продуктивность иронии в различных культурах. Экспликация названных доминант позволит раскрыть механизм социокультурного функционирования иронии и определить значение иронии для существования культуры.

Исследование строится на основе исходной идеи о ценностной определенности человеческого сознания. Понимание иронии как особого рода ценностной рефлексии дает возможность провести анализ иронии как элемента аксиосферы, выявив ее роль в процессе трансляции ценностей. Ирония рассматривается автором как один из рефлексивных механизмов социокультурного наследования, ярко проявляющий свою критическую роль в периоды кризисов в культуре и обществе. В такие периоды также наиболее явственно обнаруживается факт несамотождественности культуры -несводимости реального содержания культуры в ее динамике к ее идеальному образу, созданному текстами культуры. Взаимосвязь ценностного самосознания культуры и лежащего в ее основании типа мышления1 определяет еще одну грань актуальности исследования - необходимость обоснования диагностического аспекта иронии. Данный аспект заключается в диагностике иронией противоречий и «логических катастроф» (В. Библер) культуры, приводящих к смене типа мышления и рождению нового образа культуры. До сих пор исследования иронии не осуществлялись в связи с идеей несамотождественности культуры, представляющейся автору одной из основных идей европейской философии культуры XX века, нашедшей выражение в работах Ж. Батая, М. Фуко, Ж. Деррида, Ю.М. Лотмана, М.М. Бахтина, B.C. Библера и др.

Степень теоретической разработанности проблемы

Первое упоминание об иронии в контексте философского знания принадлежит Платону, давшему характеристику иронии как способу ведения диалога Сократом («Пир»). Платон положительно оценивает иронию, связывая ее с поиском истинного знания, в противоположность существующим обыденным представлениям о ней как о намеренной лжи. В дальнейшем развитии греческой философии понятие иронии утрачивает ведущую роль в

1 Библер B.C. От наукоучения - к философской логике культуры (Два философских введения в XXI век). - М.: Политиздат, 1991.-С. 185,219-225. процессе познания. Так, у Аристотеля ирония рассматривается как фигура риторики.

Негативное отношение к иронии христианских теологов было связано с тем, что ирония, по их мысли, возвеличивает человека, что недопустимо в теоцентристской картине мира. Однако, ироническое звучание иногда прорывается в фундаментальном для средневековья контексте рассуждений об онтологической двойственности положения человека в мире (блаженный Августин, Гильберт Порретанский).

Рост интереса к иронии наблюдается в эпоху Ренессанса и особенно - на пороге Нового времени, когда порожденная возрожденческим крушением «готической вертикали» свобода личности обнаруживает свои трагические стороны (М. Перегрина, Б. Грасиан, Д. Вико, Ф. де Ларошфуко). Придание иронии сугубо антропологического характера Грасианом, в противоположность онто-гносеологическому характеру предшествующей иронии, делает этого мыслителя предтечей модернизма, с его антропоцентристской направленностью. Напротив, философы французского Просвещения (Ш. Монтескье, Ф. Вольтер, Ж.Ж. Руссо) использовали иронию как инструмент рационалистического анализа и критики человека и общества.

Пристальное внимание к иронии характерно для начала XIX века и связано, прежде всего, с деятельностью романтической школы. Ф. Шлегель делает иронию не только универсальным принципом искусства (предшественником романтизма в этом плане был К.-Ф. Зольгер), но и способом жизни романтической индивидуальности.

Романтическую концепцию иронии подвергли критике (с разных позиций) С. Кьеркегор и Г.-В.-Ф. Гегель. Общим для обоих мыслителей было неприятие полного отсутствия субстанциальности иронии у Шлегеля. Гегель признает иронию как момент диалектической жизни Духа, связанный с отрицанием, но отвергает абсолютизацию иронии. Для Кьеркегора ирония оправдана как абсолютное начало частной жизни» и является необходимой, но преходящей ступенью на пути к подлинному этическому выбору.

Идущую от Грасиана традицию понимания иронии как экзистенциальной стратегии личности продолжает Ф. Ницше, резко порывающий с рационализмом и положивший в основу философствования волю к власти, а не рассудочное мышление. Подобное понимание иронии - как средства выживания личности в хаотической игре сил мирового целого - мы находим у А.Шопенгауэра. К традиции иррационалистического истолкования иронии примыкают концепции остроумия А. Бергсона и 3. Фрейда.

Особенную роль ирония играет в модернистской культуре XX века, осуществившей «переоценку всех ценностей». Здесь ирония является не центральной темой философских построений, но важной детерминантой самого человеческого бытия, являющегося, по определению B.C. Библера.; «бытием на грани». Чаще всего ирония становится предметом эстетической рефлексии и характеристикой художественного метода. Можно назвать имена мыслителей и писателей, чье творчество в значительной мере затрагивает иронию: Т. Манн, X. Ортега-и-Гассет, С. Малларме, Д. Джойс, Р. Музиль.

В постмодернизме тональность рассуждений об иронии во многом обусловлена ситуацией «лингвистического поворота» в философии. Р. Рорти полагает иронию важной методологической характеристикой постметафизического философствования, акцентирующей невозможность существования «метасловаря» и, следовательно, случайность языков. В социальном аспекте ирония, по мнению Рорти, является перманентным отрицанием некоего вневременного «порядка», устанавливающего в обществе «иерархию долженствования». Ж. Делез рассматривает иронию как фигуру дискурса, интенциональную смыслу, в отличие от юмора как соразмерности смысла и нонсенса. Ж. Батай, М. Фуко, Ж. Деррида не говорят об иронии прямо, но вскрываемая ими парадоксальность культурного существования человека с полным основанием может быть охарактеризована как ироническая.

В качестве черты современного культурного и эстетического сознания рассматривает иронию в концепции культуры как семиотического пространства У. Эко. Иронии посвящено исследование В. Янкелевича, выявляющего ее качественные особенности и механизм функционирования с позиций, близких позиции Р. Рорти.

В отечественной традиции ирония как философско-эстетическая категория рассматривалась А.Ф. Лосевым, В.П. Шестаковым, Ю. Боревым, А.В. Гулыгой, Л.Н. Столовичем.

Большой вклад в анализ исторических типов иронии внесли В.Ф. Асмус, B.C. Нерсесянц, А.Ф. Лосев, Ф.Х. Кессиди, Н.Я. Берковский, П.П. Гайденко, Т.Т. Гайдукова, А.Э. Соловьев, P.M. Габитова, Б.Э. Быховский, В.О. Пигулевский, Л.А. Мирская.

Значение иронии для философской рефлексии раскрывалось Е.А. Найманом, И.В. Черданцевой, О.М. Фархитдиновой.

Антропологические характеристики иронии в контексте проблем существования человеческой субъективности исследовались Н.Н. Карпицким.

Ирония как характеристика художественного метода представлена в работах М.М. Бахтина. Функции иронии в различных эстетических парадигмах раскрываются в работах В.В. Бычкова, Н.Б. Маньковской, А.В. Гулыги, Л.С. Сысоевой, Т.И. Сусловой, О.В. Солодовниковой, М.С. Харитонова. Проблемы феноменологии искусства как основы для понимания роли иронии в процессе эстетической коммуникации рассматриваются В.Г. Ланкиным.

В контексте философии культуры ирония исследована В.М. Пивоевым, продолжающим традицию ценностного подхода в отечественной философии, развиваемую в 60-е годы XX века В.П. Тугариновым, А.А. Ивиным, В.А. Василенко, Б.А. Кисловым и др., и нашедшую выражение, в частности, в концепции философии культуры М.С. Кагана. В.М. Пивоев рассматривает иронию как особую разновидность ценностной рефлексии, уделяя основное внимание возможностям иронии в сфере эстетического и этического ценностного сознания.

Вместе с тем, в настоящее время в гуманитарной науке нет философско-культурологического исследования иронии, раскрывавшего бы механизмы социокультурного функционирования данного феномена через его онтологическую укорененность.

Объектом исследования является ирония как феномен культуры.

Предметом исследования является критическая функция иронии в пространстве культуры.

Цели и задачи исследования Основной целью диссертационного исследования является выявление значения иронии в культуре на основе раскрытия механизма социокультурного функционирования иронии. В соответствии с поставленной целью определяются следующие задачи:

1. Выявить константные и вариативные аспекты содержания понятия иронии;

2. Выделить семиотические, социофилософские, эстетические характеристики иронии в контексте форм критики в культуре;

3. Эксплицировать философско-семантические основания иронии;

4. Раскрыть роль иронии в развитии исторических типов мышления.

Методологической основой исследования является системный подход, применительно к социокультурным системам разработанный в отечественной философии Э.С. Маркаряном и М.С. Каганом. Исследование культурных смыслов иронического осуществлялось на основе метода историко-логической реконструкции. Наряду с этим, междисциплинарная ориентированность системного подхода позволила на разных этапах работы для решения поставленных задач использовать методологические подходы и теоретические положения различных направлений философской мысли: персонализма Н.О. Лосского, философии смысла А.Ф. Лосева, социофилософской концепции X. Ортеги-и Гассета, семиотической концепции Ю.М. Лотмана, диалогики B.C. Библера и др.

Научная новизна исследования

1) установлено, что константными аспектами иронии являются принцип альтернативности как генетическая детерминанта иронии и принцип амбивалентности как ее структурно-функциональная детерминанта, а вариативным аспектом - ценностное сознание исторически данной культуры;

2) обосновано, что ирония, как вид ценностной рефлексии, выполняет критическую функцию в процессах трансляции и «переоценки ценностей» во всех сферах культуры; , ^

3) доказано, что механизм действия иронии конгениален механизмам смыслопорождения и смыслополагания; на основе смыслового критерия выделены протективный и разрушительный типы иронии;

4) выявлен диагностический аспект существования иронии как ее способность актуализировать логические противоречия культуры.

Положения, выносимые на защиту:

1. Генетической детерминантой иронии является принцип альтернативности, конституирующий возможность иронии онтологической нетождественностью Я и Другого, а структурно-функциональной детерминантой - принцип амбивалентности, представляющий иронию как процесс смещения в пространстве определенной альтернативы.

2. В бытии культуры ирония выступает формой критики, вскрывая нетождественность реальности ее интерпретациям в различных видах дискурса и демонстрируя границы данных интерпретаций.

3. Источником критических возможностей иронии в смысловом пространстве является апофатизм смысла. Сознание, ориентированное на перманентный поиск смысла, использует в целях критики протективную - защищающую целостность жизни и человека - иронию. Заданность смысла рождает разрушительную иронию как характеристику примата абстрактной идеи над жизнью.

4. Вариативным аспектом иронии является антропологическая доминанта культуры - ее ценностное сознание, что определяет историческое разнообразие модификаций иронического.

5. Ирония как разновидность ценностной рефлексии способна диагностировать этапы развития исторических типов мышления, вследствие взаимообусловленности их с ценностным сознанием культуры.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что данная работа представляет новый подход к иронии как феномену культуры, обогащая понимание рефлексивных механизмов социокультурного наследования, а также процессов развития и смены «образов культуры» и исторических типов мышления. Ряд теоретических положений диссертации может быть использован для выработки методологических основ экспертного анализа критических текстов в юридической лингвистике, а также в исследовательских проектах конфликтологии и теории коммуникации. Отдельные положения работы могут иметь значение в практике преподавания теории и истории культуры, эстетики, этики и ряда других философских дисциплин. Материалы диссертации были использованы при чтении курсов «Эстетика» и «Мировая художественная культура» для студентов филологического факультета ТГПУ.

Апробация диссертации

Результаты данного исследования нашли отражение в докладах на Всероссийских конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых «Наука и образование», состоявшихся в Томском государственном педагогическом университете (2003, 2004, 2005 г.); IV Духовно-исторических Чтениях «Культура Отечества: прошлое, настоящее, будущее» (Томск, 1993); I Всероссийской конференции «Культура как способ бытия человека в мире» (Томск, 1996); Региональной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Сибирская школа молодого ученого» (Томск, 1998); III Межвузовской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Молодежь и наука: проблемы и перспективы» (Томск, 1999); Международной научно-практической конференции «Модернизация профессионального послевузовского образования» (Томск, 2005).

Основные положения диссертации были неоднократно апробированы на научных семинарах кафедры философии ТГПУ и кафедры педагога-исследователя Института теории образования ТГПУ. :

Объем и структура работы

Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, семи параграфов, заключения и списка литературы (201 наименование).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Ирония как форма критики в культуре"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Современная культура - со свойственной ей полисемантичностью, открытостью интерпретациям и диалогу - требует для своего исследования соответствующего методологического инструментария. Одним из важнейших требований, предъявляемых к последнему, является требование междисциплинарности как принципа современного научного и, в частности, гуманитарного познания. Диалогичность предполагает междисциплинарность в силу того, что диалог возможен только там, где есть целостный образ культуры (как для внешнего, так и для внутреннего взгляда), а целостный образ в научном познании складывается исходя из междисциплинарной ориентированности.

Предпринятый в данной работе анализ иронии был осуществлен на основе системной методологии, позволяющей последовательно проводить ориентацию на междисциплинарность. Исходя из постулатов о ценностной природе иронии и семиотически-коммуникационном пространстве как ее топосе, было выдвинуто и доказано предположение, что ирония является одним из рефлексивных механизмов функционирования социальной памяти, выступая фактором дискретности в культурном развитии. Сделан вывод, что роль иронии резко возрастает в ситуациях кризиса системы смысложизненных ориентиров личности и общества.

Синхронический анализ иронии показал, что существование Другого является ее необходимым онтологическим условием. Основанный на факте существования Другого культурообразующий принцип альтернативности, вследствие этого, обозначен нами как генетическая детерминанта иронии. Также было установлено, что культурообразующий принцип амбивалентности релевантен смещающей природе иронии, ее процессуальному характеру. Принцип амбивалентности обозначен нами как структурно-функциональная детерминанта иронии: он выражает как структуру иронического акта, так и способ его функционирования (иначе говоря, архитектонику иронии).

Поставленная цель - осуществить системный анализ иронии как феномена культуры - предполагала исследование иронии как в рамках «цивилизационного» аспекта культуры (функционирования ее форм -идеологии, науки, религии, искусства), так и в сфере собственно «культурного» (смыслового) ее аспекта (содержания культурных форм). Переход от цивилизационного анализа к смысловому, от синхронии к диахронии, сделал необходимым в качестве промежуточной ступени логико-семантический анализ оснований иронии. В результате, был сделан вывод о сходной природе иронии и смысла, определяемой как «нетождественная тождественность». В ходе дальнейшего анализа было установлено, что амбивалентность иронии, обусловленная внешним характером ее отношений с целью, определяет возможности иронии как в сфере положенного (критика, осуществляемая с догматических позиций), так и в сфере пред-положенного (антидогматическая критика) смысла.

В сфере эстетического ирония является характеристикой критической саморефлексии художника, акцентирующей герменевтическую разницу между замыслом и воплощением, между завершенным произведением искусства и его значением для воспринимающего как силовое поле творческой деятельности. На основе анализа ряда эстетических концепций было сделано заключение, что разное понимание сущности эстетического определяет собой различие в способах данности художественного произведения (идеальных моделях взаимодействия произведения и воспринимающего), которые, в свою очередь, конституируют различные модификации авторской иронии. «Субъективная» ирония является чертой «вненаходимого» автора, подчеркивая вторичный характер эстетического по отношению к действительности и его «доброту» (немецкие романтики, Т. Манн, М.М. Бахтин). «Объективная» ирония воплощает в произведении трансцендентальный порядок, выступая предпосылкой присутствия как события произведения и воспринимающего. В коммуникативно-прагматическом аспекте эстетической деятельности ирония воспринимающего оправдана, прежде всего, в случае политической ангажированности искусства.

Исследование смыслов иронического в текстах разных культур, осуществленное на этапе диахронического анализа, привело к выводу о том, что вариативным аспектом иронии является ценностное сознание культуры, существующее в единстве с типом разумения, или философской логики культуры. Актуализируясь в эпохи кризисов культуры, часто связанных с преобразованием ее логичеких начал, ирония критически выявляет несамотождественность культуры, ее скрытую или явную диалогичность.

Перспективой дальнейшего исследования может стать рассмотрение иронии в контексте смысла в рамках философского проекта; в данной работе, имеющей философско-культурологический характер, намечены только контуры такого исследования. Темой дальнейших изысканий могло бы стать и рассмотрение на основе диалогической методологии соотношения иронии и других типов сознания. В данной работе сопоставление иронической и утопической критики можно считать первым шагом такого исследования.

Список научной литературыМедведева, Татьяна Александровна, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Аверинцев С.С. Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от античности к средневековью // Из истории культуры средних веков и Возрождения. Сб. ст. / Отв. ред. В. А. Карпушин. М.: Наука, 1976.-С. 17-64.

2. Антология средневековой мысли (Теология и философия европейского Средневековья): В 2 т. Т.1. / Под ред. С.С. Неретиной. - СПб.: РХГИ, 2001.-539 с.

3. Асмус В.Ф. Античная философия. М.: Высшая школа, 1976. - 543 с.

4. Асмус В.Ф. Лев Шестов и Киркегор // Научные доклады Высшей школы. Философские науки. М., 1972. - № 4. - С. 72-80.

5. Ахиезер А.С., Шуровский М.А. От диалога к диалогизации (в свете концепции В. Библера) // Вопросы философии. 2005. - № 3. - С. 58-70.

6. Ахутин А.В. Познание и экзистенция / К истории гуманитарных истоков научного познания/. // Проблемы гуманитарного познания: Сб. ст. -Новосибирск, 1986. С.256-275.

7. Ахутин А.В. Тяжба о бытии. М.: Русское феноменологическое общество, 1996. - 304 с.

8. Барсегян И.А. Традиция и коммуникация // Философские проблемы культуры. Тбилиси: Мецниереба, 1980. - С. 124-135.

9. Батай Ж. Гегель, смерть и жертвоприношение // Танатография Эроса. -СПб.: Мифрил, 1994. С. 245 - 267.

10. Батай Ж. Литература и Зло: Пер. с фр. / Авт. предисл. Н.В. Бунтман. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1994. - 166 с.

11. Баткин Л.М. Два способа изучать историю культуры // Вопросы философии,- 1986. -№ 12.-С. 104-115.

12. Баткин Л.М. Европейский человек наедине с собой. Очерки о культурно-исторических основаниях и пределах личного самосознания. М.: РГГУ, 2000. -1005 с.

13. Баткин Л.М. Ренессанс и утопия // Из истории культуры средних веков и Возрождения: Сб. ст. / Отв. ред. В.А. Карпушин. М.: Наука, 1976. - С. 222-244.

14. Баткин Л.М. Тип культуры как историческая целостность // Вопросы философии. 1969. - № 9. - С. 99-112.

15. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи / Сост. С. Бочаров и В. Кожинов. -М.: Худож. лит., 1986. 543 с.

16. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. 2-е изд. - М.: Худ. лит., 1990. - 543 с.

17. Бахтин М.М. Человек в мире слова. М.: Изд-во РОУ, 1995. - 140 с.

18. Бергсон А. Смех. М: Искусство, 1992. - 127 с.

19. Бердяев Н.А. Судьба человека в современном мире (К пониманию нашей эпохи). // Новый мир. 1990. - № 1. - С. 7-36.

20. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. Л.: Худож. лит., 1973. - 567 с.

21. Библер B.C. Мышление как творчество (Введение в логику мысленного диалога). М.: Политиздат, 1975. - 399 с.

22. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век). - М.: Политиздат, 1991. - 412 с.

23. Блок А.А. Сочинения в 6 т. Л.: Худож. лит.,1982. - Т. 3.: Театр. 1906-1919.-440 с.

24. Блок А.А. Сочинения в 6 т. Л.: Худож. лит., 1982. - Т.4.: Очерки, статьи, речи. 1905-1921.- 464 с.

25. Бурмакин Э.В. Эстетосфера культуры // Дефиниции культуры. Томск: Изд-во ТГУ, 1999. - Выпуск 4. - С. 3-6.

26. Бытие человека в культуре (Опыт онтологического подхода) / АН Украины, Ин-т философии. Киев: Наукова думка, 1992. - 176 с.

27. Быховский Б.Э. Кьеркегор. М.: Мысль, 1972. - 232 с.

28. Бычков В.В., Бычкова Л.С. XX век: предельные метаморфозы культуры // Полигнозис. 2000. - №2. - С. 63-77.

29. Василенко В.А. Ценность и оценка. Автореф. дис. канд. филос. н. Киев, 1964.-21 с.

30. Васильев И.Е. Ироника, или планета абсурда // Васильев И.Е. Русский поэтический авангард XX века. Екатеринбург, 1999. - С. 214-232.

31. Васильев И.Е. ОБЭРИУ: особенности поэтического дискурса // Васильев И.Е. Русский поэтический авангард XX века. Екатеринбург, 1999. - Гл. 5.-С. 139-179.

32. Видгоф В.М. Целостность эстетического сознания: деятельностный подход (Опыт философского анализа). Томск: Изд-во ТГУ, 1992. - 153 с.

33. Виллер Э.А. Учение о Едином в античности и средневековье: Антология. Пер. с норвеж. И.М. Прохоровой. СПб.: Алетейя, 2002. - 667 с.

34. Волкова Е.В. Эстетико-семиотический мир Ю.М. Лотмана // Вопросы философии. 2004. - № 11. - С. 116-129.

35. Вольтер Ф.М. Философские повести: Пер. с фр. / Сост., вступит, ст., комм. А. Михайлова. М.: Правда, 1985. - 574 с.

36. Восток-Запад: Исследования. Переводы. Публикации. Вып. 4. М.: Наука, 1989.-298 с.

37. Габитова P.M. Философия немецкого романтизма (Ф. Шлегель, Новалис). -М.: Наука, 1978.-288 с.

38. Гайденко П.П. Искусство и бытие. М. Хайдеггер о сущности художественного произведения // Философия. Религия. Культура. М., 1982.-С. 188-212.

39. Гайденко П.П. Трагедия эстетизма (Опыт характеристики миросозерцания Серена Кьеркегора). М.: Искусство, 1970. - 247 с.

40. Гайдукова Т.Т. Принцип иронии в философии Кьеркегора // Вопросы философии. 1970. - № 9. - С. 109-120.

41. Гайдукова Т.Т. У истоков (Кьеркегор об иронии. Ницше. Трагедия культуры и культура трагедии).- СПб.: Алетейя, 1995. 112 с.

42. Гайм Р. Романтическая школа. М.: Солдатенков, 1891. - 794 с.

43. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Книга вторая. СПб: Наука, 1999.-424 с.

44. Гегель Г.В.Ф. Наука логики: В 3 т. М.: Мысль, 1972. - Т. 3. - 371 с.

45. Гегель Г.В.Ф. Сочинения. М.: Соцэкгиз, 1959. - Т.4. - 440 с.

46. Гегель Г.В.Ф. Эстетика: В 4 т.-М.: Искусство, 1986. -Т. 1.-312 с.

47. Голосовкер Я. Э.Логика мифа. М.: Наука, 1987. - 218 с.

48. Гофман Э.Т.А. Крейслериана. Новеллы. М.: Музыка, 1990. - 400 с.

49. Грасиан Б. Карманный оракул. Критикон. М.: Наука, 1981. - 631 с.

50. Гулыга А.В. Эстетика в сфере аксиологии. Пятьдесят лет на Волхонке. -СПб.: Алетейя, 2002. 447 с.

51. Гуревич А.Я. Историческая наука и историческая антропология // Вопросы философии. 1988. - № 1. - С. 56-71.

52. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры // А. Гуревич. Избранные труды. В 2 т. Т.2.: Средневековый мир. М.-Спб.: Универс. Книга, 1999.-560 с.

53. Гурко Е. Тексты деконструкции. Деррида Ж. 01£Гёгапсе. Томск: Изд-во «Водолей», 1999.-160 с.

54. Делез Ж. Логика смысла. М.: Академия, 1995. - 298 с.

55. Делез Ж. Ницше / Пер. с франц., послесл. и коммент. С.Л. Фокина. -СПб.: Axioma, 2001.-184 с.

56. Деррида Ж. Невоздержанное гегельянство // Танатография Эроса. СПб.: Мифрил, 1994.-С. 133-173.

57. Деррида Ж. О грамматологии. М.: Ad Marginem, 2000. - 511 с.

58. Деррида Ж. Письмо и различие. М.: Академический Проект, 2000. 495 с.

59. Долгов К.М. От Киркегора до Камю (Философия. Эстетика. Культура). -М.: Искусство, 1990. 399 с.

60. Донских О.А., Кочергин А.Н. Античная философия. Мифология в зеркале рефлексии. М.: Изд-во МГУ, 1993. - 240 с.61