автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Ислам в Османском Египте в XVIII - первой трети XIX века

Текст диссертации на тему "Ислам в Османском Египте в XVIII - первой трети XIX века"

л»»"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. М.В. ЛОМОНОСОВА Институт стран Азии и Африки

На правах рукописи

КИРИЛЛИНА СВЕТЛАНА АЛЕКСЕЕВНА

ИСЛАМ В ОСМАНСКОМ ЕГИПТЕ В XVIII - ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX ВЕКА (СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ)

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук

Президиум ВАК России

(решение от '"Г А- 19 № ^У

присудил ученую степень ДОКТОРА

---------наук

чальник^равлёния ВДК России

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ..........................................................................................3

ГЛАВА I

ЕГИПЕТ В СОСТАВЕ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ:

ВЕХИ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ.................................113

ГЛАВА II

СЛУЖИТЕЛИ ИСЛАМА В ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ

ЖИЗНИ ЕГИПТА XVIII ВЕКА................................................................153

ГЛАВА III

МУСУЛЬМАНСКОЕ ПАЛОМНИЧЕСТВО:

ЕГИПЕТ И СВЯТЫЕ МЕСТА АРАВИИ.....................................................300

ГЛАВА IV

ИСЛАМ ПЕРЕД ЛИЦОМ ИНОСТРАННОГО ВТОРЖЕНИЯ:

ВОСТОЧНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ БОНАПАРТА (1798 - 1801).............................358

ГЛАВА V

ИСЛАМСКИЕ ИНСТИТУТЫ В «СМУТНОЕ ВРЕМЯ»

И ЭПОХУ МУХАММЕДА АЛИ...............................................................418

ГЛАВА VI

«НАРОДНЫЙ ИСЛАМ» В ЕГИПТЕ:

СУФИЗМ И СУФИЙСКИЕ ИНСТИТУТЫ..................................................478

ЗАКЛЮЧЕНИЕ...................................................................................594

БИБЛИОГРАФИЯ..............................................................................615

ВВЕДЕНИЕ

К началу XVIII столетия исламский социокультурный комплекс имел более чем десятивековую традицию, в рамках которой сложились множественные его «ипостаси». «Совершенная модель ислама» так и осталась недосягаемым эфемерным идеалом, а ее полиформные инвариации, воплотившиеся в многоликих региональных проявлениях мусульманской религии, не отрицавших, однако, общеисламских принципов и ценностных ориентаций, составили впечатляющий и постоянно меняющий свою конфигурацию ансамбль дар аль-ислама. Богохранимое Османское государство, перекроившее путем энергичных захватов политическую карту сразу трех континентов, на столетия вписалось в этот ансамбль, объединив под своей эгидой значительные части крупных историко-культурных регионов. Среди подчиненных турками-османами обширных арабских областей выделялся объект наших исследований - Египет, ставший крупнейшей арабской провинцией Османской державы и оказывавший мощное идейное воздействие на весь арабо-му-сульманский мир.

В силу гетерогенного характера ислама как идеологической системы, в рамках которой так и не было выработано единое узаконенное «ортодоксальное» вероучение, все и вся - исламские направления, движения, секты, отдельные теологи и правоведы могли претендовать на то, чтобы называться «единственными последователями правоверия» и сюслъ алъ-хакк - «людьми истины». В османскую эпоху Египет сохранял значение «оплота истинного суннизма», и его духовная элита в лице служителей ислама заявляла о себе как о «верном страже исламских ценностей» и «ревнителе мусульманского правоверия». Подобные притязания и амбиции не были, с ее точки зрения, беспочвенными, коль скоро Египет, где находился университет аль-Азхар, отстоял свое право на первенство среди других очагов просвещения на арабо-мусульманском Востоке. В то же время «облик» ислама в Египте определяли не только носители официальной исламской доктрины, но и «искатели истины» иного рода - приверженцы суфизма, которому изначально, как и всему исламу, была присуща адаптивность к местному культурно-духовному суб-

страту, гибкость в отношениях с народными культами, и который служил делу «естественного углубления ислама» (271, с. 127)1.

Реконструкция судеб исламских институтов Османского Египта XVIII - первой трети XIX в., ощутивших на себе вместе со всем обществом воздействие имперского структурного кризиса, переживших хотя и краткосрочное, но от этого не менее болезненное вторжение экспедиционного корпуса Бонапарта, а также испытавших на себе нежданные последствия рокового альянса с Мухаммедом Али, позволяет дополнить новыми мазками и штрихами «портрет» многогранной исламской цивилизации на очередном витке истории человечества и по возможности как бы «проявить» и расцветить красками остающиеся на нем неотчетливые фрагменты, придав им фактурность и объемность.

Ислам предстает перед нами как неотъемлемая составная часть культурного целого, как звено исторического процесса, в котором настоящее вытекает из прошлого. Проблема места и роли ислама в истории и культуре Египта, своего рода социокультурного центра арабского мира, имеет важное значение для понимания современной религиозной ситуации как в этой стране, так и в арабском регионе в целом. Научная актуальность темы диссертации в значительной степени связана с выявлением истоков и причин устойчивости воздействия исламских структур на общественно-политические процессы в зоне традиционного распространения исламской религии. Вследствие особенностей социально-исторических условий «исламская проблема» сохраняет необычайную остроту и актуальность и в наши дни. Ислам, будучи государственной религией АРЕ, продолжает занимать прочные позиции в обществе, оказывает стабильное влияние на сознание и быт населения, на сферу политики и идеологии. На протяжении последних десятилетий в общественно-политической жизни Египта все более заметную роль играют силы, выступающие за возврат к исламу, который воспринимается в виде всеобъемлющей концептуальной системы, определяющей не только порядок отправления религиозного культа, но также и нормы человеческого общежития, политической жизни, эконо-

1 Первая цифра в круглых скобках обозначает порядковый номер в списке источников и литературы, вторая - страницу.

мических отношений, рамки полномочий государственных структур, средств массовой информации и т.д. Сталкиваясь сегодня с многообразными проявлениями исламизма в Египте, как и в других арабских государствах, нам необходимо углубленно изучать корни и традиции этого явления, ибо именно традиционализм в своих многочисленных и иногда противоречивых проявлениях и соответствующая ему мифология составляют идейную основу исламизма наших дней, и без адекватного понимания прошлого, изучения истории бытования ислама в предшествующие века, невозможно прогнозировать перспективы будущего развития «исламского фактора».

Активное функционирование служителей ислама в рамках египетского общества является одной из характерных черт общественно-политической и духовной жизни страны как в прошлом, так и в настоящем. Различные представители мусульманского духовенства не одинаково и не однозначно оценивают правительственные меры в области внешней и внутренней политики, тем более, что политический курс республиканских режимов, будь то при Насере, Садате или Мубараке, никогда не отличался устойчивостью. Часть их активно сотрудничает с правящими кругами и принимает непосредственное участие в разработке и пропаганде идеологических платформ развития Египта. Наибольшую «привязанность» к государственной власти демонстрируют духовные авторитеты известного на всем мусульманском Востоке университета аль-Азхар, который еще в 1961г. пережил «национализацию», как иногда называют подчинение президентом Насером этого религиозно-учебного центра государству. Именно в их руках находится разветвленный аппарат исламской пропаганды и подготовка религиозных кадров как собственно для Египта, так и для других мусульманских государств. Наряду с реализацией главной, культурно-просветительской функции, азхарские улама деятельно проявляют себя на международной арене, в том числе и применяя свои недюжинные дипломатические способности в рамках многочисленных исламских международных организаций. В то же время им, как и официальному руководству страны, оказалось не под силу сдержать лавинообразный рост неподконтрольных властям и аль-Азхару независимых «народных» мечетей, чье строительство финансируется по ча-

стным каналам и чей штат комплектуется не за счет «прирученных» азхарских выпускников.

Обострение идейных конфликтов и нарастание социальной напряженности привело к оживлению, а затем и резкому взлету активности антиправительственного исламистского движения, представленного разношерстными религиозными группировками и организациями различной политической ориентации. Оппозиционное к правящему режиму крыло «исламского лагеря», в том числе его наиболее радикальные экстремистски настроенные составляющие, вобрали в себя и представителей нонконформистского мусульманского духовенства, чьи политические амбиции и личные пристрастия облекаются в простые и привлекательные призывы к «спасению души от язв и пороков вестернизации» и установлению «предначертанного Всевышним справедливого правопорядка». А именно подобные лозунги с готовностью воспринимаются теми, кто особенно болезненно переживает социальные неурядицы и зыбкость жизненных перспектив. Весьма показательно, что ключевую роль в развитии фундаменталистского движения на Ближнем Востоке в период накопления им деструктивного потенциала и перехода к тотальной конфронтации с официальными государственными структурами сыграл окруженный харизматическим ореолом египтянин Омар Абд ар-Рахман. Его высокий статус алима, который в силу традиции пользуется своеобразным религиозным иммунитетом, основанном на высоком престиже хранителя «вечных духовных ценностей», позволил ему реально претендовать на роль сулящего «новоиспеченную близкую иллюзию» провозвестника «нового исламского порядка» (подробнее см.: 219). Задача выявления социально-политических позиций и симпатий носителей исламской доктрины, истоков все более углубляющегося в наши дни социального и идейного размежевания в среде служителей ислама предполагает исследование в историческом аспекте форм организации и специфики эволюции мусульманского духовенства, что, в конечном итоге, дает возможность уяснить стереотипы его поведения в современной жизни.

Не менее злободневной предстает перед нами тема, связанная с практической стороной мистико-аскетического направления в исламе - тасаввуфа. Дер-

вишские братства - тарики, являющиеся с момента своего организационного оформления важным элементом «мусульманского» общества, переживают в современном Египте своеобразный «ренессанс», все более активно заявляя о себе как о дееспособной социальной силе. Причины живучести и устойчивости египетского тасаввуфа кроются в способности суфийских «орденов» сочетать в своей многогранной практике традиционное и новое, во внутреннем трансформационном и интеграционном потенциале суфийских структур, выдерживающих давление коллизий социально-экономического и политического порядка. На протяжении XX столетия в Египте прослеживается неуклонный рост численности дервшпских объединений и количества их членов. Если в 1906г. число членов 33 тарик, подчиненных центральной суфийской администрации, составляло более 1 млн. чел. (466, с. 136; 459, с.228), т.е. около трети взрослого мужского населения страны (рассчитано по: 119, с.23-24), а в 70 - 80-х гг. по различным оценкам численность адептов тасаввуфа колебалась в пределах 3-5 млн. чел. (162, с. 12), то на пороге XXI столетия «армия» последователей суфизма уже объединяет 10 млн. мусульман. Около 2/3 населения Египта так или иначе вовлечено в деятельность тарик. В настоящее время в АРЕ официально зарегистрировано 76 дервшпских «орденов», в том числе 23 ответвления ахмадийи, 16 - шазилийи, 10 - халватийи и 4 - бурханийи2, деятельность которых координируется Высшим советом по делам суфийских братств (алъ-

л

маджлис алъ-аля ли-т-турук ас-суфийя) . Социальная база «народного» ислама отличается необычайной обширностью и вбирает в себя представителей практиче-

2 Материалы и статистические данные по египетским суфийским братствам современного Египта были любезно предоставлены автору С.Ю.Кузьмичевым.

3 В соответствии с законом 197 6г. о суфийских братствах (№118) в Высший совет входят 10 выборных шейхов из числа глав 7 6 официально зарегистрированных тарик, а также по одному представителю от аль-Азхара, Министерств вакфов, внутренних дел, культуры и Секретариата по делам местного самоуправления и общественных организаций. Глава совета - шейх машаих ат-турук ас-суфийя - назначается специальным президентским указом.

ски всех составляющих социальной пирамиды. Возрастанию влияния мистических интерпретаций мусульманского вероучения на массы и их притягательности для правоверных способствуют свойственный суфизму исполненный эмоционального накала подход к вере, широкий арсенал многообразных любезных народу мистических ритуалов, харизматическая аура, окутывающая «избранников неба» - святых, многие из которых сопричастны к суфийской иерархии. Вряд ли массированная антисуфийская критика и заявления о непрезентабельности культово-обрядовой практики тасаввуфа вкупе с сопутствующими ей дремучими предрассудками и небогоугодном характере действий продажных шейхов-шарлатанов обретет в нынешнем Египте широкую благодарную аудиторию. Добрая половина местного населения - около 30 млн. человек - ежегодно с неподдельным энтузиазмом включается в празднование маулидов, число которых, как «общенациональных», всенародных, так и скромных локальных, перевалило за три тысячи. Об увеличивающейся популярности тасаввуфа свидетельствует бурный количественный рост печатной продукции, рисующей исламский мистицизм в самом благоприятном свете и стремящейся доказать его «правоверность», «реабилитировать» его по всем направлениям. Примером такого рода благожелательных изданий служит ежемесячный журнал «Ат-Тасаввуф аль-исламий», который издается Высшим советом по делам суфийских братств с 1979г. и распространяется не только в Египте, но и за его пределами. Египетский тасаввуф весьма деятельно проявляет себя на международной арене. В постоянно действующем Всемирном суфийском бюро, которое было организовано в 1995г. на всемусульманской конференции суфиев в Ливии, арабский мир представляет египтянин - шейх братства азамийя Аля Мади Абу аль-Азаим. Тасаввуфу отведена вполне определенная идеологическая роль, когда речь заходит о поисках как «мусульманской» альтернативы западным образцам культурно-государственного строительства, так и сравнительно безопасной альтернативы воинствующему исламскому экстремизму, нарушающему психологический баланс в обществе. Подчеркнутая «аполитичность», умеренность египетского тасаввуфа, часто демонстрировавшаяся его институтами на различных исторических отрезках (см.: 466, с. 131-139; 463, с. 183-212), тем не менее не говорит о том, что

его политический потенциал окончательно исчерпал себя. Далеко не случайно, что в 1979г., в период острого внутриполитического кризиса в стране, вызванного заключением режимом Садата сепаратного мира с Израилем, египетский парламент принял специальный закон о запрещении распространения трудов виднейшего суфийского идеолога Ибн аль-Араби (1165-1240). Подчеркнем также, что суфизм представляет собой специфическую форму сохранения и трансляции духовных ценностей мусульманской цивилизации, и это хорошо понимает часть исламской интеллектуальной элиты новой генерации.

Ретроспективный взгляд на тасаввуф и дервишские братства, их место в религиозной, общественно-политической и культурной жизни Османского Египта представляется исключительно важным для комплексной оценки процессов и тенденций в современном исламе. Учитывая также то обстоятельство, что социальная роль, организационные принципы и методы действий суфийских тарик являются во многом общими для всех стран исламского мира, некоторые аспекты затронутой в диссертации тематики при дальнейших компаративно-аналитических исследованиях помогут пролить свет на политически злободневные проблемы суфийской специфики в современном «постсоветском пространстве», будь то южные регионы Российской Федерации или «ближнее зарубежье». Особенно это относится к мюридизму на Северном Кавказе и роли ишанов, ходжей и пиров в республиках Центральной Азии.

Исследование ограничено XVIII - первой третью XIX столетия, что определяется рядом обстоятельств. XVIII век в истории Османского Египта и других арабских территорий представляется законченным выражением средневекового развития Арабского Востока, в то же время он являет собой репрезентативный исторический срез, запечатлевший уникальные, присущие именно этому региону пути и специфику эволюции общественных, в том числе исламских институтов. Именно XVIII столетие предоставляет благодатную возможность изучать неискаженные колониальным вторжением либо централизованными реформаторскими усилиями параметры традиционного развития египетского