автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Исследование семантической структуры слова на основе прототипической семантики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Исследование семантической структуры слова на основе прототипической семантики"

КОНТРОЛЬНЫЙ ЭКЗЕМПЛЯР

На правах рукописи

УДК 802.0-561. 8

ПЕСИНА Светлана Андреевна

ИССЛЕДОВАНИЕ СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ СЛОВА НА ОСНОВЕ ПРОТОТИПИЧЕСКОЙ СЕМАНТИКИ (на материале английских существительных)

10.02.04 - германские языки.

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Санкт-Петербург 2005

Работа выполнена на кафедре английской филологии Российского государственного педагогического университета имени

А.И. Герцена

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Игорь Константинович Архипов

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Нонна Николаевна Матвеева

доктор филологических наук, профессор Ольга Николаевна Труевцева

доктор филологических наук, профессор Марина Николаевна Лапшина

Ведущая организация: Московский государственный

лингвистический университет

Защита состоится " 9 " _2005 г. в заседании Дис-

сертационного Совета Д 212.199.05 по защите диссертаций на соискание ученой стснсни доктора наук в Российском государственном педагогическом университете имени А.И. Герцена по адресу: 191186, Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д. 48, корп. 14, ауд. 314.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена

Автореферат разослан год

Ученый секретарь у у

диссертационного совета Угу/г А. Г. Гурочкина

\Ъ<ЫЬ

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Словарный запас представляет собой не простой н^бор лексических единиц, а систему, элементы которой взаимосвязаны. ЛСВ многозначного слова, являясь элементарными конститивными единицами лексико-семантической системы -это такие «клеточки», в которых отражены как объективная действительность, так и воображаемый мир человека.

В этой связи исследование полисемии сталкивается со сложнейшими проблемами - с одной стороны с поиском оснований различия отдельных значений многозначного слова, а с другой - с вероятностью наличия общего смыслового с тержня, объединяющего все значения слова.

Настоящее исследование призвано продемонстрировать методы когнитивного подхода к осмыслению семантической структуры слова и, в частности, полисемии. Оно основывается на предположении о том, что каждое многозначное слово имеет- более или менее постоянное смысловое ядро, независимое от контекста, являющееся необходимой основой функционирования полисеманта, обеспечивая семан тическую целостность слова.

Теоретической базой данной работы являются достижения отечественных и зарубежных лингвистов в следующих областях:

- речемыслительных процессов и строения ментального лексикона (Л. С. Выготский, Н. И. Жинкин, А. А. Залевская, Е. С. Кубрякова, А. А. Леонтьев, М. В1етюЬ, А. Кагашагга, Я. Ьап§аскег, А. Рамо и др.),

изучения лексического значения и полисемии (И. В. Арнольд, И. К. Архипов, О. С. Ахманова, В. В. Виноградов, В. А. Звегинцев, С. Д. Кацнель-сон, Л. М. Лещева, М. В. Никитин, А. А. Потебня, А. И. Смирницкий, Д. Н. Шмелев, Л. В. Щерба, Б. 1Л1тапп и др.),

- содержательного ядра значения (Ю. Д. Апресян, И. К. Архипов, Н. Г. Беляевская, В. Г. Гак, М.Н.Лапшина, Л.А.Новиков, Н. В. Перцов, Д. II. Шмелев, L. Lipka, A. Wierzbicka и др.),

- метафоризации (И. К. Архипов, М. В. Никитин, X. Ортега-и-Гассет, Г. II. Скляревская, М. Black, D. Davidson, J. Lakoff, I. A. Richards и др.),

- языковой картины мира (Ю. Д. Апресян, В. Гумбольдт, Ю. Н. Караулов, А. В. Кравченко, Е. С. Кубрякова, М. М. Маковский, В. А. Маслова, М. В. Никитин, В. И. Постовалова, Б. Уорф, J

г

образных моделей отражения действительности (Э. С. Азнаурова, О. И. Блинова, Б. М. Гаспаров, И. Н. Горелов, Ю. Н. Караулов, Е. С. Кубрякова, Л. И. Стернин, Н. В. Телия, М. И. Черемисина и др.).

Актуальность исследования заключается в следующем:

- критический анализ традиционного подхода к соотношению языка и речи, к проблемам значения, полисемии, содержательного ядра, языковой картины мира и другим смежным областям выявляет исследование схем и структур, базирующихся на логико-понятийном, абстрактном моделировании связей языка и познания. Подобные схемы описывают язык и речь в их отношении к объективному миру без учёта деятельности познающего сознания. Предлагаемый в исследовании когнитивный подход предполагает исследование языка и речи как систем, коррелирующих с другими системами, оперирующих в рамках сознания;

- поскольку в современной лингвистической литературе нет общего мнения но вопросу о том, что составляет единую семантическую основу слова, представляется целесообразным использование гипотезы лексического прототипа в качестве содержательного ядра полисеманта, который обеспечивает смысловое единство слова;

- исходя из того, что в современном языкознании нет общепринятой концепции о природе системного значения многозначных слов и их взаимодействии с ментальными механизмами, представляется актуальным рассмотрение лексического прототипа в качестве единицы, предшествующей актуализации значений слова;

- в связи с недостаточной разработанностью некоторых аспектов семасиологического анализа, которые предполагают использование образов системных значений, необходимо выявить роль когнитивного образа как фактора, определяющего чакопомерности метафорообразования; важной является также разработка методов выявления когнитивных образов;

- для уточнения содержательного ядра полисеманта, то есть «пределов» и специфики его системного значения, необходимо использовать синонимический анализ.

Объектом когнитивного анализа послужили 980 многозначных существительных современного английского языка. Были определены их лексические про-гогипы; в диссертации представлены результаты анализа 22 лексем. В составе исследуемых единиц разнообразные, частотные и значимые для жизнедеятельности человека лексемы. Они объединены в лексико-семантические поля «атрибуты

одежды и сс части» и «тело человека», а также разнородную лексико-семантическуто группу «предметы обихода, сооружения, природные объекты и явления».

Исследование проводилось на основе дефиниций 32 толковых словарей английского языка, в том числе специальных. Синонимический анализ осуществлялся в соответствии с данными словаря

Работа предполагает следующую основную цель: исследование характера дихотомии «язык - речь» посредством выявления природы и когнитивных механизмов формирования лексической многозначности. Частная цель состоит в поиске содержательного ядра, скрепляющего все значения полисеманта и очерчивающего «границы» системного значения многозначного слова.

Цели работы предопределяют постановку и решение следующих задач:

1) па основе изучения семантической структуры слова выявичъ и описать уровень системы языка и функционирования его единиц в речи;

2) определить вероятность существования содержательного ядра многозначного слова посредством когнитивного анализа;

3) охарактеризовать содержательное ядро, или лексический прототип, как средство оптимальной организации хранения и функционирования многозначных лексем; уточнить возможности применения методов прототипической семантики для установления общности значений полисеманта;

4) определить роль системы когнитивных образов'при формировании и осмыслении значений многозначных слов и разработать методику выявления образов внутренних форм отдельных ЛСВ;

5) исследовать языковую картину мира в рамках материала исследования с целью уточнения содержательного ядра (лексического прототипа) и его функционирования с учетом национальной специфики и индивидуального характера познающего сознания;

6) определить роль содержательного ядра в механизмах формирования метонимических и метафорических значений и семантики фразеологизмов;

7) уточнить «пределы» значений многозначных слов на уровне системы языка посредством сопоставления с синонимами, а также для разграничения омонимов и значений многозначного слова;

8) определить возможность использования содержательного ядра (лексического прототипа-инварианта) в лексикографической и дидактической практиках.

Новизна исследования определяется тем, что впервые предпринимается попытка изучения механизмов формирования лексем многозначных слов современ-

и ого английского языка и их функционирования с использованием методов про-тотипической семантики. Впервые определено содержательное ядро (лексический прототип) многозначных существительных двух лексико-семантических полей и одной объединенной лексико-семантическиой группы. Впервые разработаны специальные методы анализа конкретного материала с использованием реконструкции конкретных образов. Исходя из незеркального характера разграничения дихотомии «язык - речь», впервые делается попытка установления различия между языковой и речевой образностью. Впервые осуществляется уточнение содержания лексемы многозначного слова посредством изучения системной синонимии многозначных слов.

Теоретическая значимость работы состоит в установлении незеркального характера конфигураций соотношения содержания многозначных слов, рассматриваемых как единицы уровней системы языка и речи. Определено содержательное ядро (границы значения) многозначных существительных на уровне системы языка и усыновлено, что, как правило, они представлены инвариантами. Показана возможность вывода «третьего смысла» на основе содержательного ядра слова, речевого и языкового контекста как механизма формирования и интерпретации переносных значений слов и значений фразеологизмов. Соответственно, получила подтверждение гипотеза об однозначности лексических единиц на уровне языка, ко-трая реализуется как многозначность лишь в речи. Показано, что при формирр-ваиии и декодировании переносных значений в качестве исходной базы лексический прототип выступает как в форме номинативно-непроизводного значения, I ак и в форме инварианта. Использование лексических прототипов определяет актуализацию лексико-семантических вариантов с наименьшими когнитивными усилиями, что соответствует принципу языковой экономии.

Практическая ценность: результаты исследования могут быть использованы в курсах лекций и спецкурсах по лексикологии, общему языкознанию, спецкурсах по когнитивной лингвистике, а также в практике преподавания английского языка на специальных факультетах, при написании курсовых и дипломных работ , при создании учебных пособий по лексикологии. Методика определения лексических прототипов может быть полезной при определении внутренней формы значений многозначных лексем, а лексические прототипы использованы в качестве значений вокабул при составлении учебных двуязычных словарей.

Основными методами исследования являются компонентный анализ словарных дефиниций, анализ по нетривиальным семантическим компонентам [Ап-

рссян, 19951. В работе предложен когнитивный анализ переносных значений па основе когнитивных образов, лежащих в их основе, с опорой на иоминативио-исироизводные значения, речевой и языковой контекст. Кроме того, семантический анализ проводится на основе интроспекции и использования таких методов, как лингвистическое наблюдение, описательный метод и сравнение как универсальный лингвистический прием.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Незеркальность, свойственная дихотомии «язык - речь», обусловлена функционированием однозначного содержательного ядра (лексического прототипа) многозначного слова на уровне языковой системы, с одной стороны, и актуализацией значений на уровне речи как результат сопоставления содержательного ядра (лексического прототипа) с актуальными речевыми и языковыми контекстами, с другой. Переносные значения, зафиксированные словарями, отражают, как правило, не языковой уровень содержания, а уровень речи. Лексическая полисемия является не языковым (системным), а речевым (текстовым) феноменом.

2. В качестве содержательного инварианта ЛСВ многозначного слова выступает лексический прототип как значение лексемы, то есть единица системы языка (лексикона). Он представляет собой минимальный пучок хранящихся в долговременной памяти смыслов и является источником актуализации переносных значений. Лексический прототип как инвариант семантической структуры слова формируется на базе номинативно-непроизводного значения, которое служит «фоном» содержания переносных ЛСВ. Он является оптимальным средством храпения и функционирования многозначных слов. Косвенным доказательством существования ЛП является то, что только системная однозначность слова отвечает жестким временным ограничениям, связанным с реальным коммуникативным актом.

3. Представляется целесообразным различать языковую образность, носящую более обобщенный и схематический характер, и речевую образность - более конкретную и яркую; следует также учитывать субъективный характер образных откликов в сознании человека.

4. Лексический прототип имеет общие черты с когнитивным прототипом, гештальтом и т.д. ([Rosh, 1975], [Lakoff, 1986], [Taylor, 1989], [Geeraerts, 1993J и др.) с точки зрения механизмов обработки информации и порождения речи; однако, если когнитивные прототипы обращены «вовне», т. е. ориентированы на способы языковой категоризации предметов мира, то лексические прототипы, наоборо т,

ориентированы «вовнутрь», на механизмы формирования семантической структуры о тдельного слова.

5. При формировании и декодировании переносных значений в качестве исходной базы лексический прототип может выступать как в виде иоминативпо-иепроизводного значения, так и в форме инварианта. Коммуниканты формируют и интерпретируют переносные значения, используя тактику рассогласования содержания конвенционального системного значения (лексического прототипа) слова и речевого и/или языкового контекста.

6. Учет семантики (ближайших) синонимов, существующих на уровне системы языка, то есть синонимии лексических прототипов соответствующих слов, способствует выявлению специфики и пределов лексических прототипов каждого из них. Подобный анализ позволяет работать с обозримым материалом и отказаться от анализа открытого ряда сопоставлений на уровне речевых синонимов.

7. Лексические прототипы могут использоваться в лингводидактических целях при обучении иностранному языку, а также в лексикографической практике в качестве отправной точки и стержня внутренней формы многозначных существительных.

Апробация работы. Основные положения диссертации прошли апробацию в виде докладов, сообщений на межвузовских, региональных, общероссийских и международных научных конференциях, проводимых вузами Екатеринбурга (2004), Магнитогорска (1997, 1998, 2002, 2003, 2004), Москвы (2003, 2004), Оренбурга (2005), Пензы (2002, 2003), Санкт-Петербурга (1996, 1997, 1998, 1999, 2002, 2003. 2004, 2005), Тамбова (2003), Челябинска (2002, 2003), Moscow-Varna (2004). Результаты исследования отражены в 39 публикациях по теме диссертации общим объемом 42 п. л., в том числе монографии, учебном пособии и двух методических указаниях, объёмом 31,5 п. л.

Объем и структура диссертации. Диссертационное исследование содержит 384 страниц машинописного текста, из них 356 страниц основного текста, включая введение, три главы, заключение и 22 таблицы. В конце работы приводи гея библиографический список, включающий 264 источника на русском, 75 на иностранных языках, и список словарей.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы, раскрываются актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость работы, определяются цели и задачи анализа, формулируются основные положения, выносимые на защиту, описываются материал исследования и структура работы. Во введении дается характеристика используемых методических приемов и материала исследования.

Исследование, осуществленное в первой главе «Исследование семантической структуры слова», предопределило обращение к таким фундаментальным вопросам семантики, как природа лексического значения на уровне языка и речи, его границ, типологии, семантической структуры многозначного слова, содержательного ядра слова, соотношения и функционирования семантических инвариантов и их речевых реализаций и т. п.

Анализ существующей литературы, посвященный определению природы ¡качения, показывает, что значения не являются имманентными сущностями, р^з и навсегда данными и функционирующими как самоорганизующаяся система. Они определяются деятельностью сознания и изменяются под влиянием языковых и экстралингвистических факторов. Для них характерны отсутствие четких, фиксированных границ, некоторая расплывчатость и неопределенность, что обеспечивает возможность дальнейшего семантического развития слова. Очевидно, реальный, предельный объем у лексического значения есть, но его часто трудно описать практически. Это обстоятельство не исключает возможности описания значения, а лишь ставит вопрос о различных уровнях глубины и адекватности такого описания. Каждый уровень такого описания обусловлен практическими задачами.

Диффузность значений многозначного слова является решающим фактором, определяющим его семантику. То, что лексикографические описания не всегда отражают это явление и более того, стремятся освободить словарные статьи от примеров, демонстрирующих эту неопределенность, существенно искажает представление о семантической структуре слов. С другой стороны, неопределенность и зыбкость границ значений слова предполагает возможность ошибочной трактовки тех или иных значений, а также трудности определения содержания отдельных ЛСВ. Некоторые, а иногда и многие значения полисемантичных слов не мо1уг быть без натяжек выведены с помощью традиционных механизмов сужения, расширения первого значения, метонимии и/или метафоры.

Полисемия занимает одно из центральных мест в лингвистических исследованиях, представляя собой конститутивное свойство языка, вытекающее из самой его сущности. В связи с этим и в зависимости от целей исследования семантическая структура слова изучается в двух основных направлениях: 1) понимание семантической структуры как системы ЛСВ единиц системы языка, т. е. лексем и 2) представление значения в виде набора элементарных сем. И в том и в другом случае, несомненный интерес представляют как онтологическая сущность явления, так и методика его описания.

Понятие семантической структуры, определяемой как иерархически организованная, исторически сложившаяся и в то же время динамическая микросистема, объединяющая значения, связанные между собой отношениями произ-иодности, является чрезвычайно важным для решения проблем, связанных с исследованием семантики поли'семантов. Подобная структура, состоящая из взаимосвязанных элементов, является удобным средством упрощения исследуемого объекта.

Однако, анализ исследований показывает, что 'при семасиологическом подходе семантическая структура слова часто представляет собой чисто теорс-(ическую схему, построенную на перечне значений, зафиксированных в тексте. Подобные структурно-семантические модели слова отражают содержание единицы на уровне языка и речи, при этом специфика репрезентации на уровне языка и речи, как правило, остается без внимания. Не учитываются особенности обыденного познания, связанные со спецификой восприятия, а также опыт и знания индивидуального познающего сознания. Использование подобных схем не учитывает того, что актуализируются значения в условиях режима реального времени и пространства, в жестких условиях коммуникативного цейтнота.

Следует подчеркнуть, что в рамках второго направления общим для современных теорий анализа является вопрос о количестве выделяемых семантических компонентов в составе значений и основания их отождествления.

В лингвис тической литературе последних лет доминирует точка зрения, согласно которой в ходе поиска реальных единиц хранения информации о словах в памяти, т. е. на уровне лексической системы, в дефиниции должно быть отражено максимальное число компонентов плана содержания языковой единицы [Кузнецов, 1985; Стернин, 1985 и др]. Помимо референциальных сведений о лексической единице в дефиниции помещаются коннотативные, прагматические, коммуникативные семы (это связано с общим стремлением к обогащению лексикографиче-

ского описания за счет компонентов, которые ранее отражались слабо и несистематично). С одной стороны, такая установка является достаточно плодотворной, гак как, действительно, план содержания вмещает больше, чем это представлено н словарных толкованиях. Например, в работе А. Вежбицкой приводится наиболее полное описание денотативных значений некоторых слов с целью установления их различий. Максимально полные описания таких слов, как сир, mug, glass и т. п. занимают по 2-3 страницы, достигая «гигантских размеров» [Wierzbicka, 1985: 33-37]. С другой стороны, при всей явной избыточности таких дефиниций убеди тельным контрдоводом может послужить «любое указание на какой-нибудь упущенный признак» [Архипов, 1998: 15-19]. Кроме того, исследователи отмечаю г сложность и субъективность подобных семантических описаний.

1 [оследователи идеи минимальных словарей пытаются ограничить количество компонентов путем редукции значения и использования в толкованиях минимального числа признаков-примитивов, не допускающих дальнейшее членение. Подобные исследования так же, как известно, проводятся А. Вежбицкой [Всжбицкая, 1985, 1996].

Учитывая такое свойство языка, как экономия, а также гештальтный характер единиц долговременной памяти [Лакофф, 1981; Степанов, 1998 и др.] можно предположить, что единицы на уровне системы языка хранятся в ментальном лексиконе человека не в форме развернутых словарных дефиниций, а в более «компактном» виде.

Исследования подобной «семантической компактности» привели к появлению гипотез в области определения содержательного ядра, как на уровне отдельного значения, гак и на уровне многозначного слова (предполагающие выявление семантической общности внутри полисеманта). Подобные исследования должны предполагать сужение семантических компонентов до минимально необходимых -устойчивых, центральных. При этом значение должно быть максимально узнаваемым, а возможная субъективность полученных результатов вполне допустима.

В работах А. А. Потебни указывается, что содержательному ядру («ближайшему значению») должны быть присущи «народность» и единичность входящего в семантическое ядро признака. «Формальное понятие» С. Д. Кацнельсона должно быть общеизвестно для всего языкового коллектива. В других работах в качестве содержательного ядра значения выступает «семантический примитив» (А. Вежбицкая), «интенсионал» (М. В. Никитин), «дифференциальная сема» (В. Г. Гак) и др. В целом, этих авторов объединяет подход к зна-

чсиию слова как к единству, комплексный характер которого отражает специфику процесса мыслительного гештальтного отражения действительности.

Поиски содержательного ядра многозначного слова начинались с установления «общего значения» слова, понимаемого по-разному. По мнению ряда лингвистов [Шмелев, 1973; Новиков, 1982; Палмер, 1982], поиск общего значения многозначного слова, т. е. смыслового ядра, которое, присутствуя в значении каждого из его вариантов, остается их неизменной основой, является одной из самых трудных задач.

Гак, предпринимая попытку определить общее значение слова свинья

B. Д. Звегинцев указывает, что в нем несомненно наличествует понятие о животном, по когда это слово соотносится с другим классом предметов, т. е. с человеком, то это понятие не изменяется. Называя человека свиньей, «мы как бы указываем, что этот человек обладает качествами свиньи» [Звегинцев, 1957:158].

Понимание общего значения в таком виде вызывало возражение у

C. Д. Кациельсона, полагавшего, что когда понятие о животном переносится па человека, возникают две взаимоисключающие друг друга ситуации: 1) само понятие при этом не изменяется, неряхи и подлые люди подводятся под единое понятие «свиньи»; 2) понятие существенно отличается от прежнего, так как оно применяется в этом случае к разным классам предметов. Между тем, по мнению автора, непосредственной связи между двумя переносными значениями («грязный, неопрятный человек» и «грубый, низменный человек») и первым значением, связанным с физическими признаками данного животного в полном объеме нет [Кацнельсон, 1986: 41-42]. Таким образом, С. Д. Кацнельсон указывает на два возможных способа «добывания» «общего значения»: в отождествлении его с главным значением и в конструировании нового понятия, охватывающего разные классы предметов, чего-то вроде «человеко-свиньи», и наделяемого чертами и признаками «как свиней, так и неопрятных и непорядочных людей». Автор счи-I ает, что оба приема неадекватны, так как «с их помощью учиняется произвольная расправа над реальным многообразием актуальных значений» [Кацнельсон, 1986:42].

Эта дискуссия свидетельствует о том, что «общее значение» постулируется как не совсем четко очерченное явление: отсутствует общепринятое приемлемое определение и не выделен набор составляющих его компонентов. Одни исследователи приравнивают общее значение к первому значению (Р. А. Будагов, Р. Якобсон), другие называют его абстрактной схемой, теоретическим построени-

см (I;. Курилович, К. Бальдингер, Л. А. Новиков), третьи в качестве общего значения принимают ядерный семантический признак (В. А. Звегинцев, Д. Н. Шмелев, Э. В. Кузнецова). Это обусловлено тем, что не было четко определенных критериев и механизмов выделения общего значения. Вследствие недостаточности проанализированных данных остается неясным, насколько это явление универсально, характерно ли оно действительно для всех или большинства многозначных слов. Кроме того, авторы «не учитывали возможность понимания актуальных значений как состояний сознания, независимых друг от друга и служащих лишь отправным пунктом для вывода последующих ассоциаций на основе одного или нескольких признаков» [Архипов, 2003: 46-56], т. е., очевидно, общее значение предполагает более высокий уровень абстракции, отвлечения от конкретных признаков, характерных для отдельных значений.

Однако, интерес к поиску содержательного ядра многозначного слова не ослабевает и в наши дни. Семантическую общность значений полисемаитов называют «семантическим центром» [Беляевская, 1987], «центральным» или «ядерным значением» [Степанов, 1966;Палмер, 1982], но чаще «инвариантом» [Анрс-сяп, 1995; Лещева, 1996; Перцов, 2001; Уфимцева, 2002 и др.]. По мнению авторов, игнорирование содержательного ядра в исследовании многозначности слов и сосредоточенность на локальных значениях приводят к затемнению реальной языковой картины мира. Постулирование обобщенных значений у грамматических форм так же находит приверженцев (Е.В. Падучева, В. Г. Гак, и др.). При ттом, авторы отмечают, что отсутствие обобщенного грамматического значения привело бы к чрезмерной перегрузке памяти говорящего.

Итак, анализ показывает, что традиционные представления о значении и семантике многозначного слова по большей части «статичны», поскольку представляют собой схемы и связи между ними, изучаемые без учета того, что в действительности их создают и используют коммуниканты в условиях реального времени и пространства. Следует отметить, что построение семантических структур слова, включающих статичный объем семантических компонентов, полученный на основе текстов post factum могут претендовать на объективность, если их использовать в дидактических целях, когда необходимо приблизиться к реальностям функционирования языка. Таким образом, можно предполагать, ч то семантические структуры слов не являются реальностями сознания языковой личности, но лишь средством, с помощью которого «исследователь хочет сказать что-то о языке» [И. К. Архипов, 2001].

Традиционный подход к проблеме базируется на логико-понятийном, тео-решчсском моделировании связи языка и познания и не учитывает многих свойств обыденного сознания, связанных с его индивидуальной спецификой. В рамках э того подхода значение слова или грамматической формы представляется как набор семантических признаков, которые и регулируют правильность использования этого слова в словосочетании и предложении [Болдырев, 2004J. Таким образом, традиционный взгляд на значения часто рассматривает их как формирующиеся и взаимодействующие сами по себе, без участия человека. При этом если человеческое сознание и учитывается, то только исходя из того, что при осмыслении того или иного значения формы слов перемещают значения (содержание) из сознания говорящего в сознание воспринимающего.

Традиционный подход находит отражение и в лексикографической практике. Лексикографы ищут пути достижения семантической прозрачности структуры словарной статьи, которая бы демонстрировала мотивированность каждого ЛСВ, его логическую зависимость от предшествующего и в идеале - мотивация каждого последующего ЛСВ предыдущим. Однако лексикографическое употребление метафорических значений нередко наталкивается на сопротивление материала, поскольку основной массив метафорической лексики образуется по другим принципам [Скляревская, 1993: 50]. Происходит это вследствие того, что словари не всегда фиксируют наиболее значимые семантические компоненты, существенные для функционирования лексемы и процессов семиозиса и передаю! смысл, как правило, не ставя перед собой цели отражения внутренней формы слова и «сохранения» исходного когнитивного образа.

Сказанное выше не означает, что статичный подход следует исключить из лингвистических описаний. Традиционное понимание служит отправной точкой исследований с помощью когнитивных методов, и поэтому многое из предложенного ранее активно используется в современной практике. Понятие ссманти- * ческой структуры, определяемое как иерархически организованная, исторически сложившаяся микросистема, объединяющая значения, связанные отношениями производности, является важным для схематического исследования внутренних связей семантики многозначных слов. Следует отметить, что подходы ряда лингвистов прошлого фактически опирались на основы когнитивной лингвистики, поскольку в их исследованиях прослеживается связь языковых структур с мыслительными, а также учитывается роль человеческого фактора в языке.

Глава 2. Семантика многозначного слова как объект когнитивной лингвистики. В качестве основных теоретических предпосылок появления когпи-1 и впого подхода в его современном виде можно считать разработку важнейших положений теорий концептуализации и категоризации, определение концепта как единицы знания, фиксирующей результаты не только теоретического, по и обыденного познания. Такое представление связано с теориями прототипов и естественной категоризацией (Е. Rosh, J. Taylor, G. Lakoff), концентрации или фокусировки внимания (Ch. Fillmore, L. Talmy), теорией выделенное™ (R. Langacker) и др. Когнитивный подход к исследованию языка в его современном понимании в отечественном языкознании стал результатом естественного развития ономасиологической теории (Е. С. Кубрякова и др.), семасиологического подхода (10. Д. Апресян, М. В. Никитин и др.), теории логического анализа языка (Н. Д. Арутюнова и др.), семиологической грамматики (Ю. С. Степанов), рече-мыслительной деятельности (Н. И. Жинкин, С. Д. Кацнельсон и др.), функцио-пально-семантических полей (А. В. Бондарко), психолингвистических концепций речевой деятельности (Л. С. Выготский, А. Р. Лурия, А. А. Леонтьев и др). Уже в это время осознавалась потребность в системном изучении работы человеческого сознания и сложилось понимание о том, что единственно надежный доступ к сознанию обеспечивает только язык.

Когнитивная семантика стала новой научной парадигмой благодаря успехам психологии и пониманию того, что мерой всего является не объективный мир, а человек с его видением объективного мира. В современной лингвистике тго связывается с развитием и закреплением позиций человеческого фактора в языке. Этот подход был предрешен явной ограниченностью традиционной лип-I вистики, замыкающейся на изучении языка как системы и, что еще хуже, иногда понимаемой как системы имманентной, саморазвивающейся и противостоящей человеку.

Исторически изучение языка и речи шло неравномерно: в первую очередь, естественно изучалась и изучается речь, т. е. то, что находится в сфере неносрсд-с гвеиного опыта носителей языка. При этом подразумевалось, что одновременно идет исследование и «языка, засвидетельствованного в речи» (Б. Косериу). В традиционном языкознании является общепринятым рассматривать язык как подпоет ыо представленный и существующий в речи, а речь в качестве «сверхязыкового остатка» (И. А. Смирницкий и др.). Некоторые исследователи под языком понимают языковую компетенцию вообще или его внутримозговые субстраты. Для

других язык - это система научных понятий, которые формируются в результате анализа речевых данных и которые отражают его общие существенные признаки (А. Гардинер, С. Д. Кацнельсон, Г. В. Колшанский, И. М. Коржинек, А. А. Ломтев, В. М. Павлов и др.)- Часто различие между этими явлениями определяется как различие между общепринятым, закрепленном в узусе и случайным, мераспространенным [Ломтев, 1976]. Часто даже если лингвисты и рассматривают язык и речь в качестве самостоятельных явлений, то только в качестве разных «коммуникативных состояний». Язык определяется авторами как «совокупность и система знаковых единиц общения в отвлечении от языкового материала, в их коммуникативной готовности», а речь как последовательность (взятых из языка) знаковых единиц общения в конкретном языковом материале в их коммуникативном применении [Березин, Головин, 1979]. Такая «последовательность знаковых единиц» напоминает хорошо известный «склад кирпичиков» (т. е. значений), которые по мере необходимости в процессе коммуникации человек забирает со «склада намята».

Данное исследование основывается на гипотезе о том, что соотношение дихо-тмии «язык - речь» носит незеркальный характер. Это взаимосвязанные, но не тождественные явления. Языковая система - это вербализованные концепты, хранящиеся в долговременной памяти и актуализирующиеся в процессе говорения и понимания. Языковая система индивида имеет обширную виртуальную часть, общую для всех или большинства носителей языка, и индивидуальную систему языковой личности, зависящую от усвоенных моделей и стереотипов. Язык как система проявляется в индивидуальных произведениях-высказываниях. Представителем многозначного слова на уровне системы языка является его содержательное ядро (лексический прототип) как единство образов формы и содержания лексемы. Различие языка и речи заключается в том, что язык располагает конечным набором единиц, а речь - вариативна в комбинациях и содержит открытые ряды средс тв выражения. Система языка и ее средства, будучи достаточно консервативными и стабильными, эволюционируют во времени.

Важным для данного исследования является положение о том, что значения слои не «возникают», а создаются человеком. Идеальное содержание не покидает пределов сознания, задуманное значение не выходит в объективный мир в виде го-ЮВ010 знания, «прикрепленного» к материальной форме [Мамардашвили, 1999; За-лсвская, 2000; Никитин, 2003; Архипов, 2004]. Значение как единство образов формы и содержания формируется в сознании говорящего, а потом слушающего. Это

">io единство формируется в соответствии с замыслом высказывания. Поскольку содержание идеально и не выходит за пределы сознания, а задуманное значение гак же не выходит в объективный мир в виде готового знания, «прикрепленного» к материальной форме, то у говорящего в прямом смысле нет физических возможностей с помощью языковых средств передать связываемое с ними содержание, т. е. тот смысл, который он в своем сознании связывает с данной формой ¡Архипов, 2004: 78-79].

Принципиальным, на наш взгляд, является тот факт, что значение многозначного слова лишь выявляется в контексте. Мы не можем согласиться с мнением о том, что «слова в контексте... могут приобретать дополнительные значения, не зафиксированные в словарях» [Galperin, 1981] или с высказываниями тина «контекст влияет на/изменяет значение единицы», «контекст может порождать значения», «контекстно-зависимое значение». При таком подходе контекст становится некой имманентной сущностью, фактором «вне человека», действующим но своим правилам и законам. Слово, как сущность, произведенная сознанием, в каждом случае его употребления не может самостоятельно генерировать новые значения (либо оттенки значений), поскольку значения возникают в голове носителя языка как результат когнитивных процессов [Винокур, 1929]. Контекст лишь проявляет значение или его изменение, замышленное говорящим. Говорящий ставит то или иное слово в контекст с тем, чтобы просигнализировать слушающему о том содержании, которое он хочет передать [Кацнельсоп, 2001; Архипов, 2004|.

Существенным для данного исследования является необходимость ответить на вопрос о способах хранения, уровнях репрезентации и механизмах актуализации лексических значений. Согласно относительно упрощенному «атомистическому» представлению, система языка изображается как «склад» единиц, хранящихся в памяти, которые говорящий «забирает со склада» как кирпичики, составляя из них высказывание. Суть второго подхода заключается в определении минимально существенных семантических признаков слова, содержательного ядра слова и установлении его места в системе языка и функции и в речи.

Обосновывая второй подход, мы исходим из предположения о том, что «...в памяти индивида просто не могут быть дискретно зафиксированы все варианты значений всех известных ему слов» [Брудный, 1971: 10]. Как образно выразился II. В. Перцов, исследователь инвариантов в русском словоизменении, «традиционный портрет» слова, в котором скрупулезно описаны только отдельные детали,

может упустить «лица необщее выраженье», которое свойственно многим словам естественного языка [Перцов, 2001: 43; 22]. То есть, системная информация о единицах языка хранится в памяти индивида не в форме развернутых словарных дефиниций, а в ином, более компактном виде совместно с известными механизмами актуализаций значений. Очевидно, каждое многозначное слово имеет более или менее постоянное смысловое ядро, независимое от контекста, которое являемся основой функционирования полисеманта на уровне речи.

В качестве содержательного ядра лексемы в данной работе принят лексический прототип. Он включает номинативно-непроизводное значение («ближайший» лексический прототип), поскольку это, очевидно, именно то значение, ко-i орое приходит первым в голову носителю языка при осмыслении значения любого полисеманта и инвариантную часть, включающую компонента абстрактного харак тера. Инвариант - это результат осмысления всех значений многозначного слова. Он формируется на основе памяти (воспоминаний) о реальных актуализациях ЛСВ и осмысляется как база создания метафорических значений (а не «склад» ЛСВ), на основе механизма «как/как если бы», «похоже» (as if, like). В результате, в долговременной памяти хранятся не отдельные ЛСВ, а знание о юм, как они образуются и декодируются, т. е. механизмы деривации. Лексический прототип, очевидно, способствует актуализации ЛСВ с наименьшими коши-1ивными усилиями. Соответствуя принципу экономии, он также обеспечивает семантические связи между значениями, не давая распасться многозначному слову на омонимы.

В качестве основополагающего теоретического положения относительно ссмиозиса с учетом вышеизложенного понимания дихотомии «язык-речь» целесообразно использовать подход к соотношению системных и актуальных значений слова, разработанный Дж. Серлем, Д. Дэвидсоном и И. К. Архиповым. Первый исследователь полагает, что в качестве системных значений многозначных слои выступают номинативно-непроизводные значения. То есть, подобные слова принципиально однозначны на уровне системы языка. При переходе на уровець речи воспринимающий высказывание выводит для себя значение, которое, по его мнению, адекватно отражает актуальный контекст.

Согласно точке зрения И. К. Архипова, позиция Д. Дэвидсона должна быд, дополнена фактором, обусловленным механизмами памяти. Поскольку у коммуникантов не могут не оставаться воспоминания о фактах реализации переносных метафорических значений (данный подход дезавуирует понятие «складов» всех

JICB), то, очевидно, системные значения полисеманта должны включать, помимо номинативно-нспроизводного значения знание механизма формирования метафорических значений на основе принципа «как», «как если бы» [Arkhipov in press].

Косвенным аргументом в пользу существования такого механизма является обнаружение в словарях значений абстрактного характера, которые часто начинаются словами «something resembling, like...» Они являются обобщением всех JICB и формируются на основе актуализаций переносных значений. Следует заметить, что регистрация подобных значений - это большая заслуга составителей словарей, поскольку такие значения, не являясь речевыми, т. е. принадлежностью контекстов, выводятся лишь из процессов говорения и понимания, представляя собой результат обобщения многократного опыта использования языковых единиц (например, у слов veil - something that conceals, separates, or screens like a curtain [AI1DEL|; apron - something that resembles an apron in appearance or function [AHDEL]; mouth something that resembles a mouth [WTNID]; leg - something resembling or suggesting a leg in use, position or appearance [ACD]; tooth - any projection resembling or suggesting a tooth [NWDEL]; nose - anything that resembles nose because of shape or position | AHDEL]; head - the upper end or extremity of something [AHDEL] и т. д.).

Огсюда следует, что полисемия представляет собой речевой (текстовый) феномен. То есть многочисленные значения, приводимые составителями словарей о тражают не уровень языка, а являются контекстными речевыми реализациями, за исключением номинативно-непроизводного значения.

Таким образом, смысл функционирования лексических прототипов подход состоит в том, что для формирования актуальных значений (JICB) говорящий выбирает соответствующие лексические прототипы и схемы их вывода (inference) 11а основе задуманных JICB с учетом условий различных конситуаций. В свою очередь, говорящий не «подгоняет» некие фиксированные («застывшие») значения, забираемые со «склада» памяти, с тем, чтобы они «совпали» с условиями конситуаций, а «выпускает» звуковую или графическую форму слова, соответствующие образам лексических прототипов, находящимся в его голове, с надеждой или уверенностью, что слушающий сможет восстановить задуманные им смыслы, исходя из лексических прототипов, находящихся в его голове, и в соответс твии с конситуациями. Получив форму слова - сигнал, слушающий выводит прямые и переносные значения, «прикладывая» лексический прототип слова к различным ситуациям. В функционировании именно интерпретационного механизма, а не механистического («положили слово (значение) в склад памяти, забрали

слово (значение) со склада») заключается, как представляется, действительно творческий характер речемыслительной деятельности, о котором так охотно говорят приверженцы разных направлений и школ» [Архипов, 1998: 16].

На уровне сознания, очевидно, именно лексический прототип обеспечивает средство хранения обширного объема содержания лексемы. В зависимости от того, какой концепт - номинативно-непроизводное значение или инвариант - является актуальным в данный момент для данного сознания и выводится значение. Обобщенную, абстрактную форму не только удобно хранить в долговременной памяти и использовать для выражения понятий о широком круге семантически связанных предметов и явлений, но и для выражения нового понятия. Экономная, рационально организованная работа сознания характеризуется тем, что, оно «не доходит» до вербального уровня и протекает на так называемом «языке интеллекта», т. е. в сцеплении и движении определенных символов, фигур, образов и т.д. [Караулов, 20031.

Анализ исследований в области языковой картины мира с целью определения природы и уровня функционирования лексического прототипа определил необходимость учета уровня восприятия среднего носителя языка, соответствующего наивной картине мира, а также индивидуальный и субъективный характер познающего сознания. Языковая картина мира как исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности [Постовалова, 1988], представляет собой гештальт объективного мира в нечеткой форме [Маковский, 1996]. Она исторически обусловлена и имсс-г многоуровневую организацию (картина мира отдельного человека, группы, народа, общечеловеческая), соединяя общечеловеческое и национально-специфическое, общее и индивидуальное, глобальное, фундаментальное и частное. Каждый народ по-своему членит многообразие мира, по-своему называет эти фрагменты мира. Своеобразие конструируемой картины' мира заключается в том, ч то в ней опредмечивается индивидуальный, групповой и национальный (этнический) вербальный и невербальный опыт [Гумбольдт, 2001].

Представляет интерес далее провести параллель между лексическим и когнитивным прототипами. По мнению ряда авторов, полисемия тесно связана с концептуальной организацией, а семантическая структура слова представляет собой явление прототипического характера [LakofF, 1980, Geeraerts, 1993, Лещева, 1996 и др.]. С точки зрения механизмов порождения речи и обработки информа-

ции, функционирование концептуальной категории и полисеманта сходно: сначала идет апелляция к прототипу (а у полисеманта - к содержательному ядру), а затем с учетом коммуникативной ситуации (контекста) актуализируется тог или иной члеп категории (в случае полисеманта - его JICB). Члены когнитивной категории, в той же степени что и значения в структуре полисеманта имеют различный сгачус (прототип и периферийные члены, исходные и производные значения). В го время, как периферийные члены когнитивной категории обнаруживают готовность к отделению (например, пингвин - птица?), ЛСВ с минимальным числом общих с лексическим прототипом компонентов, находится на грани омонимии.

С другой стороны, имеются аргументы, свидетельствующие о различии концептуальной категории и полисеманта. Это касается положения о членстве в категории, которое в случае когнитивных прототипов не носит постоянного характера [Langacker, 1987]. Производные значения полисеманта постоянно ассоциируются с одной и той же лексемой, в то время, как член когнитивной катего-. рии может входить в две или больше категории. Кроме того, инвариантная часть лексического прототипа не имеет референта. В отличие от него у когнитивного прототипа может быть референт.

Глава 3. Определение лексического прототипа (на материале многозначных существительных современного английского языка).

Анализ многозначных существительных английского языка, предпринятый с целью выявления когнитивных структур, лежащих в основе полисемии, направлен на определение содержательного ядра (лексического прототипа). Предполагается проверить на фактическом материале, являются ли значения многозначного слора продуктами взаимодействия системного значения слова и речевого контекста.

Предпринятый когнитивный анализ основан на принципах, которые предусматривают участие Наблюдателя (Viewer или Observer) в процессе познания с опорой па визуальные образы, стоящие за значениями существительных [Langacker, 1987]. В процессе номинации используются антропоцентрические стереотипы и концепты наивной картины мира, выделяемые (salient) с точки зрения Наблюдателя.

В качестве иллюстрации когнитивного метода исследования многозначной лексемы, целесообразно предложить анализ английского существительного hood, относящегося к лексико-семантическому полю «одежда и ее части».

Задачей начальной части исследования является формулировка первого номинативно-непроизводного значения на основе наиболее частотных семантических компонентов дефиниций различных словарей.

В качестве первых значений слова hood словари приводят следующие дефиниции, опирающиеся на зрительный образ соответствующей части одежды человека: a loose pliable covering for the head and neck, either attached to a robe or jacket or separate [AHDEL]; a part of a coat, cloak, etc which you can pull up to cover your head. It is in the shape of a triangular bag attached to the neck of the coat at the back [COBUILD]; a loose pliable covering for the head and neck, often attached to a robe or jacket [WNet]; a flexible covering for the head and neck: a protective covering for the head and face [Quick Def]; a part of a coat which covers your head [LDCH |; a covering usually of cloth or leather for the head and neck and sometimes the shoulders that is attached to a garment or worn separately and is made with a loose or close-fitting opening for the face [WTNID]; a part of clothing which can be pulled up to cover the top and back of the head, or something like a bag, with or without holes to see through which is put over the whole head [CIDE]; a headdress that protects the head and face | Hacking Lexicon]; a loose head covering either attached to a cloak or a coat or made as a separate garment [CIDI]. - The coat has a detachable hood; He held both sides oj the parka hood closed against the snow [COBUILD].

Компонентный анализ приведенных дефиниций дает следующие результаты Восемь из девяти словарей (за исключением Hacking Lexicon) отмечают функциональную гиперсему hood covering. Все словарные дефиниции указывают на то, что «hood» является частью одежды (пальто или куртки), за исключением словаря CIDI, который отмечает, что капюшон может использоваться как самостоятельный вид одежды. Тот факт, что капюшон покрывает именно голову отмечают все словари, голову и шею - пять, голову и лицо — три словаря. Компонент attached to a cloak or a coat наличествует в пяти дефинициях. Другие компоненты имеют следующую частотность: loose (4), a separate garment (2), pliable (2), protective (2), у on can pull it up (2).

Далее можно сформулировать «усредненное» номинативно-ненроизводнос значение слова hood на основе этих данных, как: a loose covering for the head and ncck attached to a cloak or a coat.

Анализ остальных JICB проводится на основе и в терминах установленного «усредненного» номинативно-непроизводного значения:

hood (2) - an ornamental draping of cloth hung from the shoulders of an academic or ecclesiastical robe [WNet]. Поскольку JICB (1) передает понятие о любом кашошоне как части одежды, значение «нарядно украшенная часть мантии, свисающая с плеч» следует рассматривать как сужение hood (1) a loose covering for the head and neck attached to a cloak or a coat.

Метонимическое значение hood (3) (или hoodlum [Oxford]) - an aggressive and violent young criminal [Quick Def] предположительно мотивировано образом куртки с капюшоном атрибута одежды молодых людей, которые позволяют (в гом числе и правонарушителям) скрывать свою внешность. В результате, капюшон с тал символом таких людей: a hood (a loose covering for the head and neck attached to a cloak or a coat) as a symbol of those (criminals) who use it to cover their neck and head. Данное метонимическое значение образовано по переносу на основе модели «часть —> целое».

В следующих метафорических значениях отражается уподобление внешнему виду и функции капюшона.

Так, зоологический термин hood (4) - an expanded part, crest, or marking on or near the head of an animal [AHDEL] мотивирован сравнением нароста у животных в области головы с внешним видом капюшона куртки. Компоненты номина-тивпо-непроизводного значения присутствуют в данном ЛСВ как неотъемлемый фон: «нарост, похожий на капюшон, свисающий на спину»: an expanded part, crest, or marking on or near the head of an animal, which resembles hood (1) (a loose covering for the head and neck attached to a cloak or a coat). Общими для данного и поминативно-ненроизводного значения являются компоненты: an extension, pointed, at the back, near the top or vital part. Для данного ЛСВ свойственно совпадение потенциальных компонентов номинативно-непроизводного значения pointed, near the top and vital part. Следует отметить, что их нет ни в одним из взятых для анализа словарей, но они необходимы, поскольку отражают специфику предметов, обозначенных как hood (1) и hood (4), указывая на похожие части объектов (ср. an extension, at the back).

hood (5) - a bag placed over someone's head so that they cannot see or be recognized. - The prisoners had been tortured and made to wear hoods [AHDEL]. В основе метафоры лежит уподобление мешка, одеваемого на голову заключенному капюшону на основе внешнего сходства и функции (накрывать, прятать) - a bag placed over someone's head so that they cannot see or be recognized, which resembles hood (1) (a loose covering for the head and neck attached to a cloak or a coat). Таким

обратом, значение построено на основных компонентах a covering, for the head, removable. Усматривая общее в образе номинативно-непроизводного значения и данного JICB, выделяем также компонент for a top or a vital part.

hood (6) - a covering for a horse's head (Quick Def] - a covering for a horse's head, which resembles hood (1) (a loose covering for the head and neck attached to a cloak or a coat). Те же компоненты лежат в основе этой метафоры, так как мешок для лошади используется также для того, чтобы покрыть ее голову. Значение основано на компонентах a covering, for the head, detachable.

hood (7) - a sack placed over the head of a falcon to keep it quiet [AHDEL]. В основе метафоры лежит уподобление мешка капюшону, предназначенному для сокола. Специальный кожаный мешочек одевается на голову хищной птице, используемой для охоты, когда она не охотится: a sack, which is placed over the head of a falcon to keep it quiet, which resembles hood (1) (a loose covering for the head and neck attached to a cloak or a coat). В основе значения лежат компоненты a covering. /or the head, removable.

hood (8) - a metal cover or cowl for a hearth or stove [AHDEL] - a part serving as a metal cover or cowl, which resembles hood (1) (a loose covering for the head and neck attached to a cloak or a coat). В данном случае капюшону уподобляется крышка или дымоотвод печи. Откидная крышка дымоотвода похожа на капюшон. Значение основано на компонентах a cover, protective, attached to an object. Специфика семантики данного JICB требует выделения еще одного компонента, не приведенного в дефиниции НН значения, но присутствующий в нем на основе пресуппозиции: can hang down at the back when not in use.

Генерирование общего смысла этой метафоры происходит на основе образа кашошона как части куртки или пальто. При использовании данного выражения в речевом контексте, не предполагающем наличие одежды, происходит изменение референции. Возникающий когнитивный образ перестает соответствовать речевому контексту. Воспринимающее сознание на основе сходства по форме и функции выводит третье переносное значение в рамках смысловой структуры высказывания: «откидывающаяся крышка дымоотвода/п'ечи».

hood (9) - metal covering over the engine on a car [LDCE]. - Check under the hood and see what that noise is [LDCE] - metal covering over the engine on a car, which resembles hood (1) (a loose covering for the head and neck attached to a cloak or a coat). Капот автомобиля так же обладает сходством с капюшоном по форме и

функции, поскольку покрывает часть объекта и может откидываться. Капот покрывает самую важную часть машины - мотор, подобно тому, как капюшон покрывает самую важную верхнюю часть тела человека - голову. В основе значения лежат компоненты a cover, removable, protective, attached to an object, placed over a top and vital part.

hood (10)- a folding cover on a pram, which gives protection from the rajn | WNet| - a folding cover on a pram, which gives protection from the rain and resembles hood (1) (a loose covering for the head and neck attached to a cloak or a coat). Метафора основана на сходстве откидного верха коляски с внешним видом и функцией капюшона куртки. Для данного значения релевантны компоненты а covering, removable, protective, attached to an object, placed over a top or a vital part, can hang down at the back when not in use.

hood (11) - a covering for an opening (as a companion hatch) on a boat» [Quick DefJ - a covering for an opening (as a companion hatch) oh a boat, which resembles hood (1) (a loose covering for the head and neck attached to a cloak or a coat). Дачная метафора также основана на сходстве с капюшоном внешнего вида и функции откидного люка на лодке или судне; в ее основе присутствуют компоненты: а covering, protective, over a top and vital part, attached to an object, can hang down at the back when not in use.

Подводя итоги анализа можно отметить, что метафорические значения больше удалены от зрительного образа капюшона куртки/пальто, чем метонимии и исходный образ становится более схематичным, так как метафорические значения выражают абстрактные понятия о признаках. Так, колпак печи или металлическая крышка мотора менее похожи на капюшон пальто по размеру и материалу, чем мешок на голове заключенного, лошади или сокола.

В этой связи следует обратить внимание на значение (12) - «something resembling а hood in shape or use» [LDCE]. Данная метафора предполагает уподобление капюшону неограниченного круга референтов. Это значение открывает «карт-бланш» для номинации любого предмета или явления, имеющего какое-либо сходство с капюшоном. Это значение является сильным аргументом в пользу реальности явления лексического прототипа, особенно если учесть, что это не единичный случай. Такие значения - конструкты, результат сознательной деятельности лексикографов, заподозрить которых в особом расположении к прото-гипической семантике нет оснований. Это - осмысление того общего, что характеризует все JICB многозначного слова. Природа этих значений столь широка,

ч то выходит за пределы номинации реальных предметов. Найти такие значения можно, очевидно, только в текстах, посвященных теоретическим или экспериментальным проблемам лексикологии.

Следует отметить, что данное значение явно возникло вследствие того, ч >о в памяти человека естественно остаются воспоминания о случаях реализаций актуальных переносных смыслов в смысловых структурах высказываний. Надо полагать, что эти данные подтверждают сделанное выше предположение о существующем представлении у носителей языка о наличии широкой возможности осмысления любого (даже конкретного) предмета, во-первых, как абстрактной сущности и, во-вторых, как основы метафорической номинации с использованием механизма «как» (like) и «как если бы» (as if). Поэтому представляется оправданным и необходимым включить данную структуру, подсказанную словарями, в формулировку лексического прототипа, который принимает вид: номг/нативна-непротводное значение hood (!) or something like a hood (1)'. a protective loose covering for the head and neck attached to a cloak or a coat or something like a hood (protective covering which is attached to an object, can hang down at the back when not in use and is used to cover a top and/or a vital pari).

Итак, лексический прототип выступает либо в качестве номинативпо-непроизводного значения, «ближайшего» лексического прототипа, т. е. того значения, которое, очевидно, как элемент базисного уровня приходит в голову в первую очередь при осмыслении понятия капюшона, либо в виде прототипа - инварианта как «лучшего представителя» лексемы в зависимости от установки сознания. Прототип - инвариант включает более абстрактные компоненты, которые являются результатом осмысления всех JICB слова на новом, более высоком (точнее метафорическом) уровне абстракции. Весь лексический прототип носит «рабочее» название «дальнейший» лексический прототип. Он действительно «лучший», так как, будучи построен на основе номинативно-непроизводного значения, т. е. включая его, он включает, на правах инварианта, и содержание всех остальных JICB.

Определение семантического ядра слова подразумевает также уточнение его формулировки или пределов «системного» значения слова с учетом синонимов Результаты сопоставления лексического прототипа слова hood и синонимов в соответствии с данными словаря Roget представлены в виде таблицы. В левом столбце приведены значения анализируемого слова, в правой части таблицы -дефиниции синонимов. Один синоним может быть сопоставлен с несколькими

значениями анализируемого слова, и, наоборот, с одним JICB анализируемого слова Moiyr быть сопоставлены несколько синонимов. После каждого значения приводятся лежащие в его основе прототипические компоненты, выделенные курсивом. Ниже каждого синонимичного значения правой колонке приведены только дифференциальные компоненты, выделенные полужирным курсивом, поскольку в задачу исследования не входит полный компонентный анализ синонимов.

В конце таблицы, в левой колонке, представлены все прототипические семантические компоненты анализируемого слова (отдельно для «ближайшего» лексического прототипа и абстрактной части лексического прототипа), а в правой части сведены дифференциальные компоненты синонимических значений. Это позволяет яснее представить пределы значений анализируемой лексемы.

В анализе не сопоставляется пара hood (9) - metal covering over the engine on a car и bonnet - the metal lid over the front of a car, поскольку их различие носит не семантический, а культурологический характер. Bonnet относится к реалии General linglish, a hood - это реалия General American.

Сопоставление содержания лексического прототипа hood и синонимов

Номинативно-непроизводное значение hood

Hood

(1) a protective covering for the head attached to a cloak or a coat a covering, loose, protective, for the head, attached to a cloak/coat, can hang down when not in use

Cowl

(1) a very large hood that covers your head and shoulders, especially worn by monks [LDCE]) large, specially worn by monks

Cap

(1) a type of soft hat that has a curved part sticking out at the front; a covering that fits very closely to your head and is worn for a particular puipose [LDCE] has a curved part sticking out at the front, fits very closely

проготипические компоненты БЛП: a covering, loose, protective, for the head, attached to a cloak/coat, can hang down when not in use

Hat

(1) a piece of clothing that you wear on your head [LDCE]

fits very closely, having brims, often with a hard top

Bonnet

(2) a warm hat that a baby wears which ties under its chin; a type of hat that women wore in the past which tied under their chin and often had a wide brim [LDCE]

warm, ties under the chin, often with a wide brim, worn by babies and women

все дифференциальные компоненты синонимических значений: large, specially worn by monks, has a curved part sticking out at the front, fits very closely, having brims, often with a hard top, warm, ties under the chin, often has a wide brim, worn by babies and women

Переносные значения hood

Hood

(11)- a covering for an opening (as a companion hatch) on a boat [Quick Dcf]

a covering, protective, over a top and vita! part, attached to an object, can hang down at the back when not in use, convex Hood

(8) - a metal cover or cowl for a hearth or stove [AHDEL]

Hatch

a cover for an opening in the deck of a

ship leading to the hold [AHDEL]

flat

Cowl

(2) metal cover that is put on top of a chimney in order, to help the smoke come

a cover, protective, attached to an object. can hang down at the back when not in use, convex out and prevent the wind coming down the chimney [AHDEL] fixed

Hood (11) - a covering for an opening (as a companion hatch) on a boat [Quick Dcf] a covering, protective, over a top and vital part, attached to an object, can hang down at the back when not in use, convex Lid a removable or hinged cover for any hollow receptacle [AHDEL] removable, shape unspecified, for any hollow receptacle

Hood (12) - «something resembling a hood in shape or use» [LDCE] a covering, protective, attached to an object, can hang down at the back when not in use, over a top and vital part, convex Overlay something that is laid over or covcrs something else [AHDEL] general purpose, removable

Cap a small flat lid on a bottle or container. -Brody grabbed the bottle, twisted off the cap, and sniffed [CO BUILD] small, flat, removable, used on a bottle or container, shape unspecified

все прототигшческие компоненты абст рактной части ДЛП: a covering, protective, attached to an object, can hang down at the back when not in use, over a top and vital part, with a convex shape все дифференциальные компоненты синонимических значений: flat, fixed, removable, shape unspecified, for any hollow receptacle, general purpose, small, used on a bottle or container

Проведенный анализ позволяет представить уточненную формулировку лексического прототипа hood: a protective covering for the head attached to a cloak or a coat that can hang down at the back when not in use, or something like a hood (a removable convex protective covering, attached to an object, can hapg down at the back when not in use and is used to cover a vital and/or top part of something). В IIH значение добавлен компонент can hang down at the back when not in use, поскольку он является устойчивым, смыслообразующим для нсрсносных значений. В инвариантную часть вошел компонент convex для определения сне-

цифики hood по сравнению с hatch, lid, overlay и cap. Данный компонент является сущес твенным, поскольку переносные значения включают его. Он не приводи тся словарями в НН значении, так как словари часто не претендуют на отражение всех компонентов, функционирующих на уровне системы языка.

Заключение и выводы.

Результаты настоящего исследования, исходящего из положения о незеркальности дихотомии «язык - речь», надо полагать, показали возможность непротиворечивого описания функционирования содержательного ядра (лексического прототипа) на уровне системы языка, в то время как актуальные переносные значения возникают в результате взаимодействия с определенными контекстами лексического прототипа на уровне речи. Поскольку переносные значения, зафиксированные словарями, отражают не языковой уровень, а уровень речи, в данном исследовании показано, что полисемия, в отличие от общепринятого подхода, является речевым (текстовым) феноменом, т. е. полисемия реализуется принимающим сознанием при интерпретации единиц текста.

Исследование семантической структуры многозначного слова продемонстрировало функционирование на уровне системы языка его содержательного ядра (лексического прототипа), в качестве номинативно-непроизводного значения («ближайший лексический прототипа») или инварианта: Использование лексического прототипа свидетельствует об оптимальном характере мыслительной деятельности, поскольку оказывается, что в условиях коммуникативного цейтнота при минимуме времени на обдумывание, нет необходимости выбирать нужное значение из десятка или нескольких десятков JICB как это принято считать. На основе лексического прототипа - инварианта может быть выведено любой JICB слова в зависимости от речевого и языкового контекста. Поскольку нет причин но которым номинативно-непроизводное значение не может быть выведено па основе инвариантного значения слова, есть все основания предполагать, что именно так оно и формируется на уровне речи. В этой связи становится ясна роль лексического прототипа - инварианта как реального «лучшего представителя» многозначного слова на уровне системы языка - обобщенные, абстрактные формы не только удобно хранить в долговременной памяти, использовать для выражения понятий о широком круге чем-то связанных предметов и явлений, но использовать для номинации какого-либо нового понятия.

Когнитивный анализ, на котором построено исследование, предполагало выявление роли когнитивного образа как фактора, определяющего закономерное™ еемиозиса и метафорообразования. В частности, исходя из незеркального характера разфаничепия дихотомии «язык - речь», предпринята попытка установления различия между языковой и речевой образностью, которые, имея одну и ту же копш-1ивную ирироду, различаются качественно. Языковой образ, сопровождающий осмысление лексического прототипа, носит более обобщенный характер, соответствуя I-сип-альту, по является достаточным для того, чтобы вызвать субъективное ощущение узнавания. Образ, лежащий в основе переосмысленных значений лексемы, отражает речевой уровень и представляется, в зависимости от характера значения, более ярким и конкретным. Следует учитывать также субъективный характер образов, возникающих в сознании человека.

Что касается механизма формирования переносных значений, то метонимии возникают на основе номинативно-непроизводного значения и включают его содержание в свою структуру. Метафорические значения в рамках смысловой структуры речевых высказываний (традиционно понимаемых как системные метафорические значения слова) формируются и декодируются на основе конфлик-|а представлений о внешнем виде и функциях денотата номинативно-непроизводного значения, с одной стороны, и о представлениях о других денотатах, с другой. Либо подобное значение актуализируется как частное инвариантного лексического прототипа.

Когнитивное образное содержание фразеологизма может быть выведено на основе образов форм входящих в него слов, а также ситуации «несоответствия» номинативно-непроизводного значения окружающему контексту. В этом случае происходит изменение референции, и воспринимающее сознание на основе образа выводит переносный (третий) смысл высказывания в рамках определенного языкового и речевого контекста. При этом номинативно-непроизводные значения компонентов фразеологизма остаются фоновыми элементами смысловой структуры высказывания, и оно воспринимается как переносное.

Учет системных синонимических отношений позволил определить специфику, «пределы» лексических прототипов исследуемых слов и уточнить выделенные в ходе анализа прототипические компоненты. Поскольку синонимический анализ осуществлялся на основе выделенных у сопоставляемых слов ядерных семантических компонентов, унифицированных и закрепленных в сознании

представителей языкового сообщества, есть основания полагать, что такое противопоставление отражает уровень языковой системы. Подобный анализ позволяет исследовать обозримый материал синонимических отношений в отличие от тра-дшшонпых сравнений практически открытых рядов речевых синонимов.

Предпринятый в диссертационном исследовании анализ имеет также практическую значимость, он может проводиться в лингводидактических целях при обучении иностранному языку, а также в лексикографической практике. Для решения проблемы ориентации в словарных статьях, в которых число значений достигает подчас нескольких десятков, а то и сотен словари могли бы оказать существенную практическую помощь изучающим язык, давая информацию о диапазоне актуальности внутренней формы слова. В качестве отправной точки и с гержня внутренней формы слова можно привести лексические прототипы, которые есть основания рассматривать как содержание лексем (вокабул) и поместить в начале словарных статей. Лексический прототип так же является тем содержанием, которое может использоваться при разграничении'полисемии и омонимии.

Основные положения диссертационной работы отражены в следующих публикациях автора:

1. Песина С. А. Полисемия в когнитивном аспекте // Монография. - СПб: РГПУ им. А. И. Герцена, 2005, 350 с. (21. 87 п.л.).

2. Песина С. А. Лексический прототип как содержательное ядро многозначного слова (на материале английских существительных лексико-ссмаитичсской группы «Тело человека»). Учебное пособие. - Магнитогорск: МГТУ, 2003. - 124с. (7. 75 п.л.).

3. Песина С. А. Анализ семантической структуры многозначного слова: поиск лексического прототипа (на материале английских существительных). Методические указания. Магнитогорск: МГТУ, 2003. - 16 с.) (1.00 п. л.).

4. Песина С. А. Фразеологические единицы: направления исследований и я ¡ыкоиые упражнения (на материале английского языка). Методические указания. Магнитогорск: МГТУ, 2003. - 12 с. (0.75 п. л.).

5. Песина С. А. Проблемы лексического прототипа // Герценовские чтения. Иностранные языки: Материалы конференции. - СПб: РГПУ, 1996, С. 23-24. (0.12 п.л).

6. Песина С. А. Проблемы лексического прототипа // Герценовские чтения. Иностранные языки: Материалы конференции. - СПб: РГПУ, 1997, С. 34-35. (0.12 пл.).

7. Песина С. А. От общего значения к прототипическому (на материале английского языка) // Наука-Вуз-Школа: Сб. науч. тр. молодых исследователей. Вып. 3. - Магнитогорск: МГПИ, 1997, С. 185-188. (0.25 п. л.).

8. Песина С. А. Проблемы определения прототипов слов лексико-ссмантичсс-кого поля «тело человека» // Языковая система и социокультурный контскст: Сб. ст. Studia Lingüistica. Вып. 4. - СПб: Тритон, 1997, С. 169-173. (0.31 пл.).

9. Песина С. А. Прототип и семантика многозначных слов // Теория и практика речевого общения: Межвуз. Сб. науч. тр. Часть 1. - Магнитогорск: МГПИ, 1998, С. 43-52. (0.60 п.л.).

10. ГГесина С. А. От минимального семантического ядра к лексическому прототипу // Герценовские чтения. Иностранные языки: Материалы конферен-

ции. - СПб: РГПУ, 1998, С. 58. (0.06 нлциоь >и

6МБЛИ01Г '<Д С. Петербург

<М en

11. Песина С. А. Проблемы определения прототипов многозначных слов на примере слова «сЬеек» // Теория и практика речевого общения: Межвуз. Сб. науч. тр. Часть 1. - Магнитогорск: МГПИ, 1998, С. 55-62. (0.50 п. л).

12. Песина С. А. Конфликт научной и наивной картин мира // Кризис как иррациональное явление: Сб. материалов межвузовской научной конференции. Вып.1. / Под ред. А.М.Арзамасцева. - Магнитогорск: МГТУ, 2002, С. 86-90. (0.31 п. л.).

13. Песина С. А. Проблемы поиска общего значения слова // Содержание обучения в вузе (исихолого-педагогический и лингво - культурологический аспекты). Сб. науч. тр. - Магнитогорск: МГТУ, 2002, С. 109-113. (0.31 п. л.).

14. Песина С. А. Лексический прототип в структуре многозначного слова // V Содержание обучения в вузе (психолого-педагогический и лингво - культурологический аспекты). Сб. науч. тр. - Магнитогорск: МГТУ, 2002, С. 113-117. (0.31

II. л.).

15. Песина С. А. От общего значения к лексическому прототипу // Русский язык: история и современность. Материалы международной научно-практической конференции памяти проф. Г.А.Турбина. - Челябинск: ЧГПУ, 2002, С. 130-135. (0.37 п. л.).

16. Песина С. А. Метафора и метонимия в свете прототипической семантики // Проблемы прикладной лингвистики: Сб. матер. Всероссийского семинара. -Пенза'2002, С. 178-180. (0.18 п. л.).

17. Песина С. А. Перевод многозначного слова и. лексический прототип // Вопросы теории и практики перевода: Сб. матер. Всероссийской конференции, -Пенза: ПГПУ, 2003, С. 123-125. (0.18 п. л.).

18. Песина С. А. Языковая картина мира: кризис изучения сквозь призму отдельных объектов // Кризис как иррациональное явление: Сб. материалов научной конференции. Вып.2. / Под ред. А.М.Арзамасцева. - Магнитогорск: МГГУ, 2003, С. 93-97. (0.31 п. л.).

19. Песина С. А. Комплексный подход к изучению языковой картины мира // Филология и культура: Сб. матер. IV международной научной конференции. -Тамбов: ТГУ, 2003, С. 42-43. (0.12 п. л.).

20. Песина С. А. Функционирование лексико-семантических вариантов многозначного слова на уровне текста // Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе: Сб. материалов международной научной конференции. / 11од ред. С.Г.Шулежковой. - Магнитогорск: МаГУ, 2003, С. 656-659. (0.25 и. л.).

21. Иесина С. А. Проблемы определения содержательного ядра многозначного слова // Актуальные проблемы лингвистики и лингводидактики: Сб. научных трудов. Вып.2. - М: «Прометей» МПГУ, 2003. С. 116-123. (0.50 п. л.).

22. Песина С. А. Особенности национально-языковой картины мира // Теория и методика преподавания языков в вузе: Сб. .материалов международной на-учио-практической конференции. / Под ред. Н.Е.Ярославовой - Челябинск: ЮУр-1У, 2003. С. 109-1 И. (0.18 п. л.).

23. Песина С. А. Проблемы определения содержательного ядра лсксико-семантической группы «птицы» // Актуальные проблемы лингвистики и лингво-дидактики. Сб. науч. тр. Выпуск 2. - М.: «Прометей» МПГУ, 2003, С. 116-123. (0.50 п. л.).

24. Песина С. А. Взаимодействие культуры и языковой картины мира // Социолингвистические и культурологические проблемы изучения русского языка и русской литературы в контексте диалога культур. Сб. материалов региональной научно-практической конференции. - Магнитогорск: Изд-во МГТУ, 2004. С. 115117. (0.18 п. л.).

25. Песина С. А. Содержательное ядро многозначного слова в свете прото-гинической теории // Лингвистика и лингвистическое образование в современном мире: Материалы международной конференции, посвящённой 100-летию со дня рождения профессора В. Д. Аракина. - М.: «Прометей» МПГУ, 2004. С. 98-101. (0.25 п. л.).

26. Песина С. А. Значение в семантической структуре многозначного слова // Материалы 6-ой научно-практической конференции «Перевод и международ-пая коммуникация» - Екатеринбург: «Ассоциация малого бизнеса», 2004. С. 136143. (0.50 п. л.).

27. Песина С. А. Когнитивный прототип уя лексический прототип // Иностранные языки: Материалы конференции. - СПб: Изд-во РГПУ им. Л. И. Герцена, 2004. С. 116-118. (0.18 п. л.).

28. Песина С. А. Взаимоотношение мышление и языка // Современные технологии гуманитарного образования: Межвузовский сб. науч. тр. - Магнитогорск: МГТУ, 2004. С. 40-44. (0.31 п. л.).

29. Песина С. А. Когнитивные аспекты лексического значения слова // Современные технологии гуманитарного образования: Межвузовский сб. науч. тр. -Магнитогорск: МГТУ, 2004. С. 57-61. (0.31 п. л.).

30. Песина С. А. Определение содержательного ядра многозначного слова в свстс разграничения языка и речи // Обработка текста и когнитивные технологии. ~ Moscow - Varna, 2004. С. 89-95. (0.43 п. л.).

31. Песина С. А. Когнитивный подход к описанию семантики лексической единицы в современном английском языке // Актуальные проблемы лингвистики и межкультурной коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. - Магнитогорск: МаГУ, 2004. Вып. 2. С. 3-14. (0.75 п. л.).

32. Песина С. А. Функционирование многозначного слова на уровне языка и речи// Человек в пространстве смысла: слово и текст. Сб. ст. Studia Lingüistica. Вып. 14. - СПб: БОРЕЙ АРТ, 2005, С. 21-25.

33. Песина С. А. Содержательное ядро лексемы как единицы языковой системы // Вопросы германской и романской филологии. Вып. 4: Ученые записки. "1 ом 15. - СП б: ЛГУ им. А. С. Пушкина, 2005. С. 114-117.

34. Песина С. А. Образ как исходный элемент когнитивного анализа многозначного слова // Герценовские чтения. Иностранные языки: Материалы конференции. - СПб: РГГГУ им. А. И. Герцена, 2005. С. 73-74.

35. Песина С. А. Исследование полисемии с когнитивных позиций // Непрерывное образование в свете модернизации высшей школы: актуальные проблемы и перспективы. - СПб: Осипов, 2005. С. 199-201. •

36. Песина С. А. Прототипический подход как средство понимания и интерпретации многозначного слова // Гуманитарные науки и гуманитарное образование: история и современность: материалы международной научно-практической конференции. - СПб: Бреста, 2005. С. 209-211.

37. Песина С. А. Языковая картина мира в философском и лингвистическом осмыслении // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. Общественные и гуманитарные пауки: Научный журнал, 2005. № 5 (10). С. 358-362. (0.31 п. л.).

38. Песина С. А. Инвариант многозначного слова в свете прототипической семантики // Вестник Оренбургского гос. ун-та. Приложение «Гуманитарные науки». - Оренбург, 2005. № 2. С. 57-63. (0.43 п. л.).

39. Песина С. А. Методика определения содержательного ядра многозначного существительного современного английского языка // Известия РГПУ им. Л.И.Герцена: Общественные и гуманитарные науки: Научный журнал, 2005. №5(11). С. 51-59. (0.56 п. л.).

Подписано в печать 27.07.05. Формат 60x84 1/16. Бумага тип.№ 1.

Плоская печать. Усл.печ.л.2,0. Тираж 100 экз. Заказ 603.

455000, Магнитогорск, пр. Ленина, 38 Полиграфический участок МГТУ

$17 4 2 3

РНБ Русский фонд

2006-4 13613

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Песина, Светлана Андреевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ИССЛЕДОВАНИЯ СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ.

СЛОВА.

1.1. Явление и функционирование лексической полисемии.

1.2. Семантическая структура слова.

1.3. Значение слова и его структура в традиционном и когнитивном аспектах

1.4. Содержательное ядро значения.

1. 5. Причины и условия общности значений полисеманта. Общее значение слова.

1.6. Проблемы определения инварианта как содержательного ядра многозначного слова

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1.

ГЛАВА 2. СЕМАНТИКА МНОГОЗНАЧНОГО СЛОВА КАК ОБЪЕКТ КОГНИТИВНОЙ ЛИНГВИСТИКИ.

2. 1. Язык и речь. Система языка и ее функционирование в речи.

2. 2. Лексический прототип как содержательное ядро слова.

2. 3. Содержательное ядро и широкозначность.

2. 4. Когнитивный прототип и лексический прототип.

2. 5. Функционирование полисемантов на уровне лексикона.

2. 6. Функционировние полисемантов в механизмах речепроизводства.

2. 7. Отражение языковой картины мира в лексическом прототипе содержательном ядре слова)

2. 8. Образ как исходный элемент когнитивного анализа многозначного слова. Роль системы образов при осмыслении переносных значений 150 2. 9. Синонимический анализ как средство определения лексического прототипа

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2.

ГЛАВА 3. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЛЕКСИЧЕСКОГО ПРОТОТИПА (НА МАТЕРИАЛЕ МНОГОЗНАЧНЫХ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ СОВРЕМЕННОГО АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА).

3.1. Методика определения лексического прототипа.

3. 2. Лексико-семантическое поле «атрибуты одежды и ее части».

3. 2. 1. Определение лексического прототипа слова «hood».

3. 2. 2. Определение лексического прототипа слова coat.

3. 2. 3. Определение лексического прототипа слова «cloak».

3. 2. 4. Определение лексического прототипа слова skirt.

3. 2. 5. Определение лексического прототипа слова veil.

3. 2. 6. Определение лексического прототипа слова sleeve.

3. 2. 7. Определение лексического прототипа слова apron.

3. 3. Лексико-семантическое поле «тело человека».

3. 3. 1. Определение лексического прототипа слова mouth.

3. 3. 2. Определение лексического прототипа слова leg.

3. 3. 3. Определение лексического прототипа слова tooth.

3. 3. 4. Определение лексического прототипа слова nose.

3. 3. 5. Определение лексического прототипа слова head.

3. 4. Объединенная лексико-семантическая группа «предметы обихода, сооружения, природные объекты и явления»

3. 4. 1. Определение лексического прототипа слова blanket.

3. 4. 2. Определение лексического прототипа слова fork.

3. 4. 3. Определение лексического прототипа слова chain.

3. 4. 4. Определение лексического прототипа слова knob.

3. 4. 5. Определение лексического прототипа слова bridge.

3. 4. 6. Определение лексического прототипа слова maze.

3. 4. 7. Определение лексического прототипа слова mountain.

3. 4. 8. Определение лексического прототипа слова tree.

3. 4. 9. Определение лексического прототипа слова branch.

3. 4. 10. Определение лексического прототипа слова «cloud».

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Песина, Светлана Андреевна

Решающая процедура научного исследования различных уровней языковой структуры состоит в последовательном выявлении и идентификации относительных инвариантов из всего многообразия вариаций <.> постоянное, всеобъемлющее, исполненное глубокого смысла взаимодействие инвариантов и вариантов оказывается существенным, сокровенным свойством языка на всех его уровнях.

Р. О. Якобсон

Настоящее исследование призвано продемонстрировать преимущества когнитивного подхода к осмыслению лексической семантики и, в частности, полисемии. Традиционное понимание является важным этапом осмысления и определения основных языковых категорий. Оно служит отправной точкой исследований когнитивных парадигм, и при этом многое из предложенного ранее активно используется в современных исследованиях. Однако большая часть существующих представлений о значении и семантике многозначного слова статична, оказывается чисто теоретической схемой, построенной на основе каталогизации значений, зафиксированных в тексте. Подобные схемы часто претендуют на объективность существования, однако надо отдавать себе отчет в том, что зачастую они не являются реальностями языка, а лишь средством, с помощью которого исследователь хочет сказать что-то о языке.

Следует отметить, что ряд лингвистов прошлого фактически стояли на когнитивной основе при изучении семантики. Так, в исследованиях А. А. Потебни, J1. С. Выготского, Г. Гийома и др. прослеживается связь речевых структур с мыслительными, причем «связь, зависящая от контекста создания таких структур в речевой деятельности и напрямую обусловленная интенциями говорящего и более общим замыслом всей осуществляемой им деятельности по порождению речи» [Кубрякова, 2004: 12]. Новая парадигма зарождалась в исследованиях роли человеческого фактора в языке (Б. А. Серебренников), а также внутри ономасиологического направления.

Однако часто лингвисты не могли найти ответ на целый ряд важных вопросов, касающихся репрезентации знаний в человеческом сознании и «работы» языкового лексикона, роли системы образов при актуализации значения, зеркальности языкового и речевого уровней восприятия лексики и многих других. Это происходило потому, что их подход предполагал взгляд на семантику слова как на самодостаточную автономную систему, заключенную в самой себе и для себя, исследование которой ограничивалось изучением соответствующих единиц и структур в их отношении к миру без учета познающего сознания человека.

Выделение «объективных» семантических признаков в значении языковых единиц и логических правил построения грамматически корректных высказываний - то, с чем ассоциировался, в основном, содержательный подход к анализу языковых явлений в лингвистике недавнего и далекого прошлого - можно назвать логическим подходом. Он базируется на «логико-понятийном, теоретическом моделировании связи языка и познания, которое не учитывает многих свойств обыденного познания, связанных со спецификой восприятия, накопленным опытом и знаниями. Результаты теоретического и обыденного познания в этом случае не разграничиваются» [Болдырев, 2004:21].

Традиционный подход находит отражение и в лексикографической практике. Лексикографы стремятся к семантической прозрачности структуры словарной статьи, однако «лексикографическое упорядочение, увязывание метафорических значений и оттенков нередко наталкивается на сопротивление материала <.> Основной массив метафорической лексики образуется по другим принципам» [Скляревская, 1993: 50]. Происходит это вследствие того, что словари не всегда фиксируют наиболее значимые семантические компоненты, существенные для функционирования лексемы и процессов семи-озиса, поскольку словари стараются передать смысл, не задаваясь вопросами отражения внутренней формы слова и не ставя своей задачей сохранение исходного когнитивного образа. Как свидетельствует практика когнитивных исследований, содержание концепта до конца неисчислимо, поскольку слово репрезентирует лишь часть концептуальных характеристик, значимых для коммуникации. Кроме того, словари, согласно традиционному подходу, претендующие на отражение системы языка, на самом деле приводят значения, возникающие на уровне речи.

В русле когнитивной лингвистики, предполагающей изучение проблем знания и сознания, исследования в области лексического значения и полисемии приобретают новые ракурсы рассмотрения и оказываются в центре внимания ученых, поскольку представляют благодатный материал для изучения концептуализации, категоризации, развития и функционирования языкового сознания, деятельности мыслительных структур и т. д.

Сегодня нельзя дать ответы на главные вопросы языкознания вне рассмотрения принципов, регулирующих и определяющих познавательную деятельность человека. Ныне когнитивисты убеждены, что язык следует рассматривать не как замкнутое автономное образование, а как систему, коррелирующую с другими системами человека. В основе когнитивного отношения к языку лежит понимание и изучение языка как «средства формирования и выражения мысли, хранения и организации знания в человеческом сознании, обмена знаниями». Язык - это окно в окружающий и духовный мир человека, в его интеллект, это средство доступа к тайнам мыслительных процессов. В связи с этим, цель когнитивной лингвистики состоит в том, чтобы посредством языка проникнуть в формы разных структур знания и описать существующие между ними и языком зависимости, смоделировать, насколько это возможно, сами эти структуры, их содержание и связи, внося вклад в общую теорию интеллекта [Болдырев, 2004: 19]. При этом лингвисты стараются подойти к решению проблем сообща, «объединяя усилия разных наук и вырабатывая как некоторую общую систему допущений (assumptions), так и критически пересматривая накопившиеся по этому поводу знания в свете новейших достижений наук, которые ранее были неизвестны» [Кубрякова, 2004: 9].

Настоящее исследование семантической структуры слова связано с проблемой осмысления содержания и формы знака и, в частности, основывается на постулате о том, что значение как единство формы и содержания формируется лишь в сознании говорящего, а потом и слушающего как единство образов формы слова и содержания [Maturana, 1978; Архипов, 1998, 2001]. При этом идеальное содержание не покидает пределов сознания, т. е. задуманное значение не выходит в объективный мир в виде готового знания, «прикрепленного» к материальной форме. Иными словами, когнитивный подход к данному исследованию предполагает, что вся роль в формировании языковых значений принадлежит человеку как участнику коммуникации, наблюдателю и носителю опыта и знаний.

Когнитивный подход предполагает исследование с опорой на единство образов формы и содержания языковой единицы, учет человеческого фактора, т. е. того, как в реальности осуществляется актуализация того или иного лексико-семантического варианта (J1CB) полисеманта на уровне сознания среднего носителя языка и определение функционирования отдельных J1CB на фоне содержательного ядра полисеманта.

В лингвистической литературе последних лет доминирует точка зрения, согласно которой в дефиниции должны быть отражены все компоненты плана содержания языковой единицы, а не только значения, взятые в узком смысле. Помимо референциальных сведений о лексической единице в дефиниции помещаются коннотативные, прагматические, коммуникативные семы (это связано с общим стремлением к обогащению лексикографического описания за счет компонентов, которые ранее отражались слабо и несистематично). Такая установка является достаточно плодотворной, так как, действительно, план содержания вмещает больше, чем это представлено в словарных толкованиях. Однако в рамках данного исследования решается несколько иная задача - поиск содержательного ядра, связывающего J1CB многозначного слова. Его следует искать в направлении, диаметрально противоположном представленному выше, хотя жестко провести границу между «голой» семантикой слова и ассоциируемыми с ним в сознании носителя языка индивидуальными (культурными, фоновыми и др.) наращениями непросто. Как образно выразился Н. В. Перцов, исследователь инвариантов в русском словоизменении, «традиционный портрет» слова, в котором скрупулезно описаны только отдельные детали, может упустить «лица необщее выраженье», которое свойственно многим словам естественного языка [Перцов, 2001: 43; 22].

В данной работе предстоит ответить на вопрос о способах хранения, уровнях репрезентации и механизмах актуализации лексических значений. Согласно относительно упрощенному «атомистическому» представлению, система языка изображается как «склад» кирпичиков - единиц, хранящихся в памяти, которые говорящий «забирает со склада» по мере необходимости и составляет из них высказывание. Суть альтернативного подхода заключается в определении минимально существенных семантических признаков слова (содержательного ядра), установлении места лексемы в системе языка и речи.

Обосновывая второй подход, мы исходим из предположения о том, что «.в памяти индивида просто не могут быть дискретно зафиксированы все варианты значений всех известных ему слов» [Брудный, 1971: 10]. Системная информация о единицах языка хранится в памяти индивида, очевидно, не в форме развернутых словарных дефиниций, а в ином, более компактном виде вместе с известными ему механизмами актуализаций значений. То есть, очевидно, каждое многозначное слово имеет более или менее постоянное смысловое ядро, независимое от контекста, которое является необходимой основой функционирования полисеманта в лексиконе человека, обеспечивая семантическую целостность слова.

В современной лингвистической литературе нет общего мнения по поводу того, что представляет собой семантическая основа многозначного слова, т. е. его содержательное ядро. Эту проблему изучали лингвисты различных школ на протяжении почти полутора веков (Ш. Балли, А. А. Потебня, Р. Якобсон, J1. В. Щерба, В. В. Виноградов, А. И. Смирницкий, Д. Н. Шмелев, С. Д. Кацнельсон, В. А. Звегинцев, М. В. Шмелев, Ю. Д. Апресян, А. А. Уфимцева, М. В. Никитин, J1. А. Новиков, И. К. Архипов, Н. В. Перцов и мн. др.). В качестве понятий, отражающих семантическую общность лексемы, были предложены: общее значение слова, семантический инвариант, семантический центр, определенным образом упорядоченная структура значений JTCB и т. д. Например, по мнению исследователей, определение общего значения многозначного слова является одной из самых трудных задач в области поиска смыслового ядра, которое, присутствуя в значении каждого из его вариантов, остается их неизменной основой [Шмелев, 1973; Новиков, 2001].

В данной работе поиск содержательного ядра многозначного слова осуществляется на основе прототипической семантики. Эта гипотеза была предложена с целью определения содержательного ядра, носящего название лексического прототипа (ЛП) [Архипов, 1998: 16; 2001: 50].

В рамках определения уровня функционирования данного содержательного ядра особое значение приобретает понятие уровня языковой системы. Принятие в данной работе языковой системы как глубинного уровня, на котором функционируют лексемы многозначных слов, совпадает с представлениями о функционировании каким-то образом организованного материала языковой системы [Щерба, 1974].

С учетом вышеизложенного актуальность данного исследования определяется необходимостью:

- критического анализа традиционного подхода к соотношению языка и речи, проблем значения, полисемии, содержательного ядра, языковой картины мира и других смежных областей базирующегося на логико-понятийном моделировании связи языка и познания; подобные схемы описывают язык и речь без учёта деятельности познающего сознания;

- критического анализа представлений о зеркальном характере соотношения содержания единиц языка и речи.

- Поскольку в современной лингвистической литературе нет общего мнения о природе содержательного ядра многозначного слова представляется возможным рассмотреть лексический прототип в качестве кандидита на роль содержательного ядра полисеманта, обеспечивающего смысловое единство слова и предшествующего актуализации его значений.

- В связи с недостаточной разработанностью методов семасиологического анализа, необходимо выявить роль языковой личности как носителя когнитивных образов как фактора, определяющего закономерности семиозиса и ме-тафорообразования.

- Для уточнения содержательного ядра полисеманта, то есть «пределов» и специфики его системного значения, необходимо использовать синонимический анализ.

Объектом когнитивного анализа послужили 980 многозначных существительных современного английского языка. Были определены их лексические прототипы; в диссертации представлены результаты анализа 22 лексем. В составе исследуемых единиц разнообразные, частотные и значимые для жизнедеятельности человека лексемы. Они объединены в лексико-семантические поля «атрибуты одежды и ее части» и «тело человека», а также разнородную лексико-семантическую группу «предметы обихода, сооружения, природные объекты и явления».

Исследование проводилось на основе данных 32 толковых словарей английского языка, в том числе специальных. Синонимический анализ осуществлялся в соответствии с данными словаря Roget.

Данная работа предполагает следующую основную цель: исследование характера дихотомии «язык - речь» посредством выявления природы и когнитивных механизмов формирования лексической многозначности. Частная цель состоит в поиске содержательного ядра, скрепляющего все значения полисеманта и очерчивающего «границы» системного значения многозначного слова.

Цели работы предопределяют постановку и решение следующих задач:

1) на основе изучения семантической структуры слова выявить и описать уровень системы языка и функционирования его единиц в речи;

2) определить вероятность существования содержательного ядра многозначного слова посредством когнитивного анализа;

3) охарактеризовать содержательное ядро, или лексический прототип, как средство оптимальной организации хранения и функционирования многозначных лексем; уточнить возможности применения методов прототипиче-ской семантики для установления общности значений полисемантов;

4) определить роль системы когнитивных образов при формировании и осмыслении значений многозначных слов и разработать методику выявления образов внутренних форм отдельных JICB;

5) исследовать языковую картину мира с целью уточнения содержательного ядра (лексического прототипа) и его функционирования с учетом национальной специфики и индивидуального характера познающего сознания;

6) определить роль содержательного ядра в механизмах формирования метонимических и метафорических значений и семантики фразеологизмов;

7) в целях уточнения «пределов» значений многозначных слов использовать синонимический анализ J1CB многозначных слов, отражающий уровень системы языка;

9) определить возможность использования содержательного ядра (лексического прототипа-инварианта) в лексикографической и дидактической практиках, а также для разграничения омонимов и значений многозначного слова.

Теоретической базой данной работы являются достижения отечественных и зарубежных лингвистов в следующих областях:

- речемыслительных процессов и природы ментального лексикона (JI. С. Выготский, Н. И. Жинкин, А. А. Залевская, Е. С. Кубрякова, А. А. Леонтьев, М. Bierwish, A. Karamazza, R. Langacker, A. Paivio и др.),

- теории лексического значения и полисемии (И. В. Арнольд, И.К.Архипов, О. С. Ахманова, В.В.Виноградов, В. А. Звегинцев, С. Д. Кацнельсон, Л. М. Лещева, М. В. Никитин, А. А. Потебня, А. И. Смирницкий, Д. Н. Шмелев, Л. В. Щерба, М. Black, D. Davidson, J. Lakoff, S. Ullmann и др.),

- содержательного ядра значения (Ю. Д. Апресян, И. К. Архипов, Е. Г. Беляевская, В. Г. Гак, М. Н. Лапшина, Л. А. Новиков, Н. В. Перцов, Д. Н. Шмелев, L. Lipka, A. Wierzbicka и др.),

- метафоризации (И. К. Архипов, М. В. Никитин, X. Ортега-и-Гассет, Г. Н. Скляревская, М. Black, D. Davidson, J. Lakoff, I. A. Richards и др.), языковой картины мира (Ю. Д. Апресян, В. Гумбольдт, Ю. Н. Караулов, А. В. Кравченко, Е. С. Кубрякова, М. М. Маковский, В. А. Маслова, М. В. Никитин, В. И. Постовалова, Б. Уорф, J. Aitchison и ДР-), изучения образных моделей отражения действительности (Э. С. Азнаурова, О. И. Блинова, Б. М. Гаспаров, И. Н. Горелов, Ю. Н. Караулов, Е. С. Кубрякова, А. И. Стернин, Н. В. Телия, М. И. Черемисина и др.).

Новизна исследования определяется тем, что впервые предпринимается попытка изучения механизмов формирования лексем многозначных слов современного английского языка и их функционирования с использованием методов прототипической семантики. Впервые определено содержательное ядро (лексический прототип) многозначных существительных двух лексико-семантических полей и одной объединенной лексико-семантическиой группы. Впервые разработаны специальные методы анализа конкретного материала с использованием реконструкции конкретных образов. Исходя из незеркального характера разграничения дихотомии «язык - речь», впервые делается попытка установления различия между языковой и речевой образностью. Впервые осуществляется уточнение содержания лексемы многозначного слова посредством изучения системной синонимии многозначных слов.

Теоретическая значимость работы состоит в установлении незеркального характера конфигураций соотношения содержания многозначных слов, рассматриваемых как единицы уровней системы языка и речи. Определено содержательное ядро (границы значения) многозначных существительных на уровне системы языка и установлено, что, как правило, они представлены инвариантами. Установлено, что при формировании и декодировании переносных значений в качестве исходной базы лексический прототип выступает как в форме номинативно-непроизводного значения, так и в виде инварианта, что соответствует жестким требованиям актуализации лексико-семантических вариантов в условиях коммуникативного цейтнота. Показана возможность вывода «третьего смысла» на основе содержательного ядра слова, речевого и языкового контекста как механизма формирования и интерпретации переносных значений слов и значений фразеологизмов. Соответственно, получила подтверждение гипотеза об однозначности лексических единиц на уровне языка, которая реализуется как многозначность лишь в речи.

Практическая ценность: результаты исследования могут быть использованы в курсах лекций и спецкурсах по лексикологии, общему языкознанию, спецкурсах по когнитивной лингвистике, а также в практике преподавания английского языка на специальных факультетах, при написании курсовых и дипломных работ, при создании учебных пособий по лексикологии. Лексические прототипы могут использоваться в практике преподавания в дидактических целях. Методика определения лексических прототипов может быть полезной при определении внутренней формы значений многозначных лексем, а лексические прототипы использованы при составлении учебных двуязычных словарей в качестве содержания лексем.

Основными методами исследования являются компонентный анализ словарных дефиниций, анализ по нетривиальным семантическим компонентам (Ю. Д. Апресян). В работе предложен когнитивный анализ переносных значений на основе когнитивных образов, лежащих в их основе, с опорой на номинативно-непроизводные значения, речевой и языковой контекст. Семантический анализ проводится на основе интуитивного воспроизведения сценариев речемыслительной деятельности отправителя и получателя сообщения. Кроме того, применяются такие методы, как лингвистическое наблюдение, описательный метод, сравнение как универсальный лингвистический прием.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Незеркальность, свойственная дихотомии «язык - речь», обусловлена функционированием однозначного содержательного ядра (лексического прототипа) многозначного слова на уровне языковой системы, с одной стороны, и актуализацией значений на уровне речи как результат сопоставления содержательного ядра (лексического прототипа) с актуальными речевыми и языковыми контекстами, с другой. Переносные значения, зафиксированные словарями, отражают, как правило, не языковой уровень содержания, а уровень речи. Лексическая полисемия является не языковым (системным), а речевым (текстовым) феноменом.

2. В качестве содержательного инварианта JICB многозначного слова выступает лексический прототип как значение лексемы, то есть единица системы языка (лексикона). Он представляет собой минимальный пучок хранящихся в долговременной памяти смыслов и является источником актуализации переносных значений. Лексический прототип как инвариант семантической структуры слова формируется на базе номинативно-непроизводного значения, которое служит «фоном» содержания переносных J1CB. Он является оптимальным средством хранения и функционирования многозначных слов. Косвенным доказательством существования ЛП является то, что только системная однозначность слова отвечает жестким временным ограничениям, связанным с реальным коммуникативным актом.

3. Представляется целесообразным различать языковую образность, носящую более обобщенный и схематический характер, и речевую образность - более конкретную и яркую; следует также учитывать субъективный характер образных откликов в сознании человека.

4. Лексический прототип имеет общие черты с когнитивным прототипом, гештальтом и т.д. ([Rosh, 1975], [Lakoff, 1986], [Taylor, 1989], [Geeraerts, 1993] и др.) с точки зрения механизмов обработки информации и порождения речи; однако, если когнитивные прототипы обращены «вовне», т. е. ориентированы на способы языковой категоризации предметов мира, то лексические прототипы, наоборот, ориентированы «вовнутрь», на механизмы формирования семантической структуры отдельного слова.

5. При формировании и декодировании переносных значений в качестве исходной базы лексический прототип может выступать как в виде номинативно-непроизводного значения, так и в форме инварианта. Коммуниканты формируют и интерпретируют переносные значения, используя тактику рассогласования содержания конвенционального системного значения (лексического прототипа) слова и речевого и/или языкового контекста.

6. Учет семантики (ближайших) синонимов, существующих на уровне системы языка, то есть синонимии лексических прототипов соответствующих слов, способствует выявлению специфики и пределов лексических прототипов каждого из них. Подобный анализ позволяет работать с обозримым материалом и отказаться от анализа открытого ряда сопоставлений на уровне речевых синонимов.

7. Лексические прототипы могут использоваться в лингводидактиче-ских целях при обучении иностранному языку, а также в лексикографической практике в качестве отправной точки и стержня внутренней формы многозначных существительных.

Объем и структура диссертации. Диссертационное исследование содержит 384 страницы машинописного текста, из них 352 страницы основного текста, включая введение, три главы, заключение и 22 таблицы. В конце работы приводится библиографический список, включающий 347 источников на русском и иностранных языках, и список из 38 словарей.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Исследование семантической структуры слова на основе прототипической семантики"

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3

В главе 3 осуществлен когнитивный анализ семантики многозначных существительных трех лексико-семантических полей - «одежда и ее части», «тело человека» и «предметы обихода, сооружения, природные объекты и явления». Когнитивный подход, в нашем понимании, предполагает исследование с опорой на образы внутренних форм ЛСВ, учет человеческого фактора (того, как в реальности может осуществляться актуализация того или иного ЛСВ полисеманта на уровне сознания среднего носителя йзыка) и определение уровня функционирования исследуемых единиц (уровень системы языка и речи).

В результате анализа с использованием прототипической теории определено содержательное ядро («дальнейший» лексический прототип) каждой из анализируемых лексем. Неотъемлемой частью лексического прототипа является номинативно-непроизводное значение, на основе которого осуществляется толкование всех переносных значений.

Номинативно-непроизводное значения выводились из дефиниций словарей на основании принципа частотности. Формулировки номинативно-непроизводных значений в лексико-семантическом поле «тело человека» осуществлялись с учетом семантических примитивов А. Вежбицкой. В отличие от предлагаемых в работе формулировок номинативно-непроизводных значений, семантические примитивы содержат малое количество конкретизирующих признаков, что зачастую бывает недостаточным для идентификации соответствующей части тела на уровне обыденного сознания.

Сформулированные на основе принципа частотности номинативно-непроизводные значения иногда требуют корректировки, поскольку словари упускают наиболее значимые устойчивые компоненты, существенные для дальнейшего функционирования лексемы и процессов семиозиса. Подобные устойчивые компоненты прослеживаются от значения к значению. Это объясняется тем фактом, что в лексикографической практике словари стараются передать смысл, не задаваясь вопросами отражения внутренней формы слова, и не ставят своей задачей сохранение исходного когнитивного образа. Уточнение дефиниций номинативно-непроизводных значений с помощью некоторых важных, но нечастотных компонентов способствует тому, что дальнейший анализ представляется более логичным.

Анализ переносных значений показал, что в их основе лежат когнитивные образы, возникающие в сознании и соответствующие номинативно-непроизводным значениям, и поэтому можно говорить о реализации системных значений во всех ЛСВ.

Когнитивное образное содержание фразеологизма может быть выведено на основе образов форм, входящих в высказывание слов, и ситуации «несоответствия» (incongruity) номинативно-непроизводных значений и окружающего контекста. В этом случае происходит изменение референции, и воспринимающее сознание на основе образа выводит переносный (третий) смысл в рамках языкового и речевого контекста. При этом номинативно-непроизводное значение остается фоновым элементом смысловой структуры высказывания.

Когда номинационные механизмы выходят за пределы номинативно-непроизводного значения, процесс осмысления продолжается в сфере сравнений. Представляет интерес рассмотрение метафоры как механизма, позволяющего совместить представления о разнородных предметах при обязательном сохранении семантической двуплановости и образов исходного и результирующего значений. Значения метафорического характера представляют собой результат уподобления как «вынужденной меры» вследствие неистинности одной из ситуаций. Можно предположить, что при формировании и декодировании метафорических значений в качестве исходной базы выступает как номинативно-непроизводное значение («ближайший» лексический прототип), так и «дальнейший» лексический прототип - инвариант.

Определенные в ходе анализа прототипы обеспечивают семантические связи внутри слова, т. е. обеспечивают его единство, не давая распасться на омонимы. «Дальнейший» лексический прототип, являясь инвариантом всех ЛСВ, входящих в семантическую структуру многозначного слова, представляет его на уровне языковой системы и участвует в его речевых актуализациях на уровне отдельных значений. В процессе референции сознание «накладывает» содержательное ядро на контекстное воплощение, содержащее данную форму, в результате чего генерируется необходимое актуальное значение, причем каждый раз заново.

Анализ показал, что «дальнейший» лексический прототип, покрывающий семантику переносных значений, возникает вследствие того, что в памяти человека естественным образом остаются воспоминания о случаях реализаций актуальных переносных смыслов в структуре высказывания. Причем при актуализации «дальнейшего» лексического прототипа - инварианта -происходит экономия когнитивных усилий, поскольку отсутствует необходимость осуществлять семиозис непосредственно от номинативно-непроизводного значения. Именно «дальнейший» лексический прототип представляет когнитивный уровень, т. е. уровень сознания, языкового лексикона. При таком осмыслении «ближайший» лексический прототип является одной из актуализаций «дальнейшего» лексического прототипа - инварианта. В зависимости от того, какой концепт - номинативно-непроизводное значение или инвариант - является актуальным в данный момент для данного сознания, и выводится актуальное значение. «Ближайший» лексический прототип всегда остается наиболее значительным и необходимым компонентом семантического ядра, поскольку именно он отражает специфику соответствующей лексемы, являясь конкретно осознаваемой ассоциацией с соответствующей формой.

Согласно данным, полученным в ходе анализа, можно предположить, что в случае, если у существительного нет одного признанного большинством словарей первого значения, то налицо явление, когда «дальнейший» лексический прототип представлен в одной форме, т. е. номинативно-непроизводное значение и «дальнейший» лексический прототип - инвариант - совпадают.

Косвенным доказательством существования и функционирования «дальнейшего» лексического прототипа служат регистрируемые словарями значения абстрактного характера, типа «something resembling.». Они являются обобщением всех JICB и формируются на основе актуализаций переносных значений в смысловой структуре высказывания по модели «ближайший» лексический прототип + something like номинативно-непроизводное значение.

Прототипические компоненты, полученные в результате анализа, были расклассифицированы на интегральные и дифференциальные. Подобное структурирование признаков является приемом, позволяющим видеть наиболее устойчивые компоненты, прослеживающиеся от значения к значению и цементирующие семантику лексемы.

Анализ, проведенный в исследовательской части работы, подтвердил возможность осмысления полисемии как речевого (текстового) явления, т. е. полисемия реализуется принимающим сознанием при интерпретации единиц текста.

Были установлены пределы и уточнен характер «дальнейших» лексических прототипов анализируемых слов с помощью синонимов. Поскольку сопоставление осуществлялось на уровне прототипических компонентов, то уровень корреляции определен как языковой, а не речевой. Соответственно, речевые синонимы - это синонимические пары, выявленные по менее существенным компонентам, представляющие собой самый широкий материал (окказионализмы, неологизмы, субъективные синонимы и др.). Заметим в этой связи, что для традиционной лингвистики характерно синонимическое сопоставление неопределенного количества речевых синонимов.

Предпринятый в диссертационном исследовании анализ имеет также практическую значимость, он может проводиться в лингводидактических целях при обучении иностранному языку. Практическая значимость определяется несколькими моментами. «Дальнейшие» лексические прототипы могут помочь пользователю ориентироваться в словарных статьях, в которых число значений достигает подчас нескольких десятков, а то и сотен. В этой связи стоит упомянуть словари CIDE, LDCE, в которых предпринята попытка группировки значений многозначных слов на основе входящих в них основных признаков. Можно спорить, насколько последовательно выделены некоторые компоненты (авторы не ставили задачу поиска прототипов слов), но очевидно одно - такие признаки помогают пользователю ориентироваться в значениях.

Использование лексических прототипов поможет устранить проблемы дидактического характера, возникающие в процессе обучения. Во-первых, при идентификации иноязычного фразеологизма индивид осознанно или не

345 произвольно опирается на значения составляющих фразеологическую единицу компонентов, опознаваемых как слова свободного употребления. Во-вторых, в процессе номинации такие значения, как «hood of а boat/hearth/stove/carriage/pram», вполне согласующиеся с антропоцентрическим видением мира, создают трудности, скажем, для русскоязычного студента, строящего фразу на иностранном языке. По мнению И. К. Архипова, обучающиеся часто не в состоянии правильно угадать, почему появляется то или иное значение в данном языке, если, согласно русскому видению, т. е. реальностям и мифам категоризации русского языка, оно выглядит или ведет себя «как капюшон». Существующие англо-русские и английские толковые словари, к сожалению, не проясняют ситуацию. Напротив, они дают противоречивую информацию, из которой следует, что, хотя указанное существительное и означает «капюшон как часть атрибута одежды», оно иногда имеет такие значения, как «капюшон печи» или «капюшон лодки» и т. д.

Для решения этих проблем словари могли бы оказать существенную практическую помощь изучающим язык при переводе, давая информацию о диапазоне актуальности внутренней формы слова. В качестве отправной точки и стержня внутренней формы слова можно было бы привести представленные выше «дальнейшие» лексические прототипы, которые есть основания рассматривать как содержание лексем (вокабул) и поместить в начале словарных статей. В таком случае словарная статья могла бы также включать три группы иллюстраций значений, демонстрирующих: 1) полное соответствие J1CB внутренней форме слова - уровень «ближайшего» лексического прототипа; 2) переносы на основе внутренней формы, включая фразеологизмы, - уровень «ближайшего» лексического прототипа и 3) (постепенное) удаление от образа внутренней формы - уровень «дальнейшего» лексического прототипа [Архипов, 1997].

Среди перспектив практического использования лексических прототипов нужно также отметить тот факт, что они помогают толкованию метафорических значений, при этом такое объяснение не противоречит лексико-грамматической характеристике значений. Так, сочетания head of a nail/bolt можно объяснить следующим образом: head - «the top, round, the most important part», а слова nail/bolt имеют прямое значение. Кроме того, прото

346 типическая семантика позволяет проводить смыслоразличительные границы между омонимичными значениями (например, у лексемы head значения «head of a play» и «head of a topic/discourse/sermon» являются омонимами) [Песина, 2003: 101].

Итак, использование предложенного прототипического подхода к изучению лексического значения представляется целесообразным для исследования механизмов формирования семантической структуры слова. Определение лексических прототипов на основе когнитивного анализа позволяет выявлять когнитивные структуры, лежащие в основе семантических изменений, и с относительной точностью моделировать процессы, приводящие к развитию многозначности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение следует отметить, что в данной работе предпринято исследование семантической структуры слова в рамках утвердившейся в современной лингвистике когнитивной парадигмы. Это предопределило освещение ряда проблем фундаментального характера, традиционно поднимаемых в лингвистической литературе и связанных с особенностями строения и функционирования значения, закрепленного в семантической структуре слова, его природы, границ, типологии, содержательного ядра. В теоретической части исследования был также осуществлен анализ имеющейся литературы и предпринята попытка выявления механизмов многозначности, предполагающая ответ на вопросы о способах хранения, уровнях репрезентации и актуализации лексических значений.

Исследования подтвердили существующие отличия когнитивного подхода от традиционного, предполагающего изучение языка как замкнутой автономной иерархической системы. В частности, семасиологический подход предполагает, что семантическая структура слова, отражающая отношения мотивированности между ЛСВ полисеманта, представляет собой схему, построенную на основе каталогизации значений, зафиксированных в тексте. В дискуссиях относительно значения и форм функционирования ЛСВ в составе многозначных слов преобладают представления о единицах лингвистического содержания как готовых, имманентно представленных в сознании в виде «складов», нет четкого разграничения уровней в дихотомии «язык -речь». В подобных исследованиях, как правило, не находит места познающее сознание, не учитывается эгоцентрический характер мышления человека и связь с языковой картиной мира.

Однако это не означает, что логический подход следует исключить из когнитивных описаний, и он не относится к собственно когнитивной лингвистике. Напротив, анализ логических объективных характеристик важен при исследовании языковых явлений. Любое новое направление предполагает «опору» на то лучшее, что было получено в ходе исследований прошлых лет. Всякое структурирование, как известно, является удобным для лингвиста в плане упрощения изучаемого объекта. Следует jto гвиста в плане упрощения изучаемого объекта. Следует отметить, что ряд лингвистов прошлого фактически стояли на когнитивной основе при изучении семантики, поскольку в их исследованиях прослеживается связь речевых структур с мыслительными, а также учитывается роль человеческого фактора в языке.

В русле когнитивной лингвистики, предполагающем изучение проблем знания и сознания, исследования в области лексического значения и полисемии приобретают новые ракурсы рассмотрения и оказываются в центре внимания ученых, поскольку представляют благодатный материал для изучения концептуализации, категоризации, развития и функционирования языкового сознания, деятельности мыслительных структур и т. д. В своем исследовании мы исходили из предпосылки о том, что значительная роль в формировании языковых значений принадлежит человеку как наблюдателю и как носителю определенного опыта и знаний. Мы основывались на постулате о том, что идеальное содержание не покидает пределы сознания, задуманное значение не выходит в объективный мир в виде готового знания, «прикрепленного» к материальной форме. Значение, как единство формы и содержания, формируется лишь в сознании говорящего (а потом слушающего) как единство образов формы слова и содержания. Именно говорящий субъект сознательно осуществляет выбор языковых средств выражения для описания той или иной ситуации.

Исходя из предположения о том, что системная информация о единицах языка хранится в памяти индивида не в форме развернутых словарных дефиниций, а в более компактном виде, каждое многозначное слово имеет более или менее постоянное смысловое ядро, независимое от контекста, которое является необходимой основой как процесса общения, так и функционирования полисеманта в лексиконе человека, обеспечивая семантическую целостность слова. Такое содержательное ядро или лексический прототип («дальнейший» лексический прототип) представляет собой константную часть значения лексемы. Лексический прототип включает номинативно-непроизводное значение («ближайший» лексический прототип), поскольку это, очевидно, именно то значение, которое приходит первым в голову носителю языка при осмыслении семантики любого из полисемантов, и абст 349 рактную часть - минимальный пучок коммуникативно-значимых абстрактных узуальных смыслов, содержательный инвариант всех ЛСВ многозначного слова. Именно память о метафорических значениях заставляет дополнить «ближайший» лексический прототип до «дальнейшего» компонентом «something like номинативно-непроизводное значение». Лексический прототип способствует актуализации ЛСВ с наименьшими когнитивными усилиями, отвечая принципу экономии. Он также обеспечивает семантические связи между значениями, не давая распасться многозначному слову на омонимы.

Анализ, проведенный в исследовательской части работы, подтвердил возможность двустороннего осмысления природы полисемии, отражающую языковой уровень (функционирование лексического прототипа) и речевой уровень (актуализация отдельных ЛСВ). При этом значения полисеманта фиксируется принимающим сознанием на основе памяти о предыдущих интерпретациях и актуализациях. Подобный когнитивный подход позволяет получить реальную картину взаимотношений между ЛСВ многозначных слов.

Осуществленное в работе исследование проблем, касающихся порождения, усвоения и хранения многозначных единиц в ментальном пространстве, их функционирования в ментальном лексиконе, позволяют выявлять когнитивные структуры, лежащие в основе процессов семиозиса, и с относительной точностью определять тенденции развития многозначности - в направлении различных комбинаций прототипических компонентов лексического прототипа. В процессе референции сознание «накладывает» содержательное ядро на контекстное воплощение, содержащее данную форму, в результате чего генерируется необходимое актуальное значение, причем каждый раз заново.

Использование прототипа-инварианта приводит к значительной оптимизации мыслительной деятельности, поскольку в потоке речи (коммуникативном цейтноте) при минимуме времени на обдумывание необходимо выбрать нужное значение из десятка или нескольких десятков ЛСВ. В зависимости от того, какой концепт - номинативно-непроизводное значение или инвариант - является актуальным в данный момент для данного сознания и выводится актуальное значение. Функция прототипа-инварианта как элемен

350 та системы языка проявляется в том, что все ЛСВ полисеманта, включая и номинативно-непроизводное значение, могут и, судя по всему, действительно образуются от него. Это, естественно, следует из его обобщенной, абстрактной формы, которую не только удобно хранить в долговременной памяти, использовать для выражения понятий о широком круге чем-то связанных предметов и явлений, но и можно использовать для какого-то нового, еще не номинированного понятия. Таким образом, лексическая полисемия носит в достаточной степени регулярный и предсказуемый характер, определяемый либо структурой номинативно-непроизводного значения, либо прототипом-инвариантом, что делает возможным ее моделирование. Результаты подобных исследований способствуют построению моделей функционирования сознания.

В ходе анализа установлено, что доказательством существования и функционирования «дальнейшего» лексического прототипа служат регистрируемые словарями значения абстрактного характера, которые часто начинаются словами «something resembling.». Они являются обобщением всех ЛСВ и формируются на основе актуализаций переносных значений в смысловой структуре высказывания по принципу БЛП + something like НН значение. Следует заметить, что регистрация подобных значений - это большая заслуга составителей словарей, поскольку такие значения, не являясь речевыми, т. е. принадлежностью контекстов, выводятся лишь из процессов говорения и понимания, представляя собой результат многократного опыта использования языковых единиц.

Исследование показало, что язык и речь, безусловно, взаимосвязанные, но не тождественные явления, каждое из которых занимает свою нишу в человеческом сознании, т. е. взаимоотношения языка и речи носят незеркальный характер. Языковая система - это вербализованные концепты, которые нам не даны изначально, а могут выводиться лишь из процессов говорения и понимания. Языковая система имеет общепринятую объективно существующую часть, общую для всех или большинства носителей языка (в противном случае язык перестал бы быть естественным средством для языкового сообщества). Язык как система проявляется в индивидуальных речевых системах в зависимости от усвоенных стереотипов той или языковой личности. Содержа

351 тельное ядро (лексический прототип) предположительно функционирует на уровне языка, а уровень речи представлен переносными значениями, т. е. результатами соотношения лексического прототипа с определенными контекстами.

Анализ исследований в области изучения языковой картины мира с целью определения природы и уровня функционирования лексического прототипа определил необходимость учета уровня среднего носителя языка, соответствующего наивной картине мира, а также индивидуальный и субъективный характер-познающего сознания.

В работе осуществлено сопоставление лексического прототипа с когнитивным, понимаемым как «лучший представитель класса» [Rosh, 1975; Taylor, 1989; Geeraerts, 1993; Lakoff, 1986 и др.]. Если когнитивные прототипы обращены «вовне», ориентированы на способы языковой категоризации предметов мира, то лексические прототипы, наоборот, ориентированы «вовнутрь» лексико-семантической системы конкретного языка. С точки зрения механизмов порождения речи и обработки информации, функционирование концептуальной категории и полисеманта сходно: сначала идет апелляция к прототипу (а у полисеманта - к содержательному ядру), а затем, с учетом коммуникативной ситуации (контекста), актуализируется тот или иной член категории (в случае полисеманта - его JICB).

В свете подтверждения незеркального характера языкового и речевого уровней была показана необходимость различия между языковой и речевой образностью, которые, имея одну и ту же когнитивную сущность, различаются качественно. Языковой образ, сопровождающий осмысление лексического прототипа, носит более обобщенный характер, соответствуя гештальту, но является достаточным для того, чтобы вызвать субъективное ощущение узнавания. Образ, лежащий в основе переосмысленных значений лексемы, отражает речевой уровень и представляется, в зависимости от характера значения, более ярким и конкретным. Следует учитывать также субъективный характер образов, возникающих в сознании человека.

В главе 3 на основе прототипической теории определено содержательное ядро («дальнейший» лексический прототип) каждой из анализируемых лексем, «цементирующее» все значения полисеманта. Поскольку номинатив

352 но-непроизводное значение является важнейшей частью «дальнейшего» лексического прототипа, оно формулировалось первым на основе дефиниций словарей по принципу частотности.

Предпринятый когнитивный анализ переносных значений лексем показал, что в основе семантики всех JICB полисемантов лежит когнитивный образ, соответствующий номинативно-непроизводному значению. Так, осмысление фразеологизмов осуществляется на основе образов первичных значений входящих в него слов, а также ситуации «несоответствия» номинативно-непроизводных значений входящих во фразеологизм слов и окружающего контекста. В связи с этим происходит изменение референции, и воспринимающее сознание на основе образа выводит переносный (третий) смысл в рамках языкового и речевого контекста. При этом номинативно-непроизводное значение остается фоновым элементом смысловой структуры высказывания.

Для данного исследования представляло интерес рассмотрение метафоры как механизма, позволяющего совместить представления о разнородных предметах при обязательном сохранении образов исходного и результирующего значений и семантической двуплановости. При формировании и декодировании метафорических значений в качестве исходной базы может выступать как номинативно-непроизводное значение, так и инвариантная часть «дальнейшего» лексического прототипа. При этом, в качестве механизмов формирования значений метафорического характера реализуется уподобление как «вынужденная мера» вследствие неистинности одной из ситуаций.

Анализ показал, что инвариантная часть «дальнейшего» лексического прототипа, включающая компоненты абстрактного характера, выполняет роль «лучшего представителя» многозначного слова в системе языка у слов, не имеющих одного, четко выделимого главного значения. В этом случае формула «дальнейшего» лексичесического прототипа («ближайший» лексический прототип (номинативно-непроизводное значение) + something like номинативно-непроизводное значение) состоит только из одной части. В этой сявзи отметим, что однозначные слова, как на уровне языка, так и на уровне речи представлены одним «ближайшим» лексическим прототипом (номинативно-непроизводное значением).

В задачу исследования входил анализ характера синонимических отношений с целью выявления специфики, пределов лексических прототипов и уточнения выделенных в ходе анализа прототипических компонентов. Исходя из незеркального характера разграничения дихотомии «язык- речь», можно утверждать, что синонимия также реализуется на двух уровнях. Поскольку синонимический анализ осуществлялся на основе выделенных у противопоставляемых слов ядерных семантических компонентов, унифицированных и закрепленных в сознании представителей языкового сообщества, есть основания полагать, что такое противопоставление отражает уровень языковой системы. Подобный анализ позволяет осуществлять сопоставления с обозримым материалом и выделять наиболее близкие синонимы, которые «регистрируются» на уровне сознания.

Соответственно, речевые синонимы - это «далекие» синонимы, т. е. синонимические пары, выявленные по менее существенным компонентам. Они в меньшей степени способствует выявлению специфики и пределов лексических прототипов. Таким образом, подобный анализ позволяет избегать в ходе уточнения семантики того или иного значения множества сопоставлений на уровне речевых синонимов (окказионализмов, субъективных синонимов и др.), когда сравниваемые признаки не входят в содержательное ядро лексемы. В целом, синонимический анализ подтвердил мысль о том, что причиной сохранения и функционирования всех представленных синонимов на уровне языка является тот факт, что каждый из них обладает своей спецификой.

Предпринятый в диссертационном исследовании анализ имеет также практическую значимость, он может проводиться в лингводидактических целях при обучении иностранному языку, а также в лексикографической практике. Лексические прототипы могут помочь пользователю ориентироваться в словарных статьях, включающих многочисленные речевые реализации. В качестве отправной точки и стержня внутренней формы можно было бы привести «дальнейшие» лексические прототипы, как содержание лексем (вокабул), в начале словарных статей.

В заключение приведем высказывание Н. В. Перцова о семантическом инварианте, имеющем отношение, как нам представляется, и к данному исследованию. «При автоматическом анализе текста совершенно нереально рассчитывать на сколько-нибудь успешные результаты, если работать с дробными словарными статьями, какие иногда предлагаются в языковых моделях, теоретических или действующих. Современные программные средства не в состоянии справиться с тем лавинообразным ростом количества синтаксических гипотетических связей между словами, которые возникают при чрезмерном дроблении словарных статей. Здесь необходимы обобщения и укрупнения» [Перцов, 1996: 30]. Средством осуществления подобных обобщающих операций может служить лексический прототип. В этом направлении и была сделана попытка обозначить те минимально существенные единицы содержания, которыми действительно оперируют носители конкретного языка на уровне его системы и которые могут быть основой построения непротиворечивой семантической структуры слова.

Список научной литературыПесина, Светлана Андреевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Азнаурова Э. С. Очерки по стилистике слова. - Ташкент: Фан, 1973.-405 с.

2. Алендорф К. А. Значение и изменение значений слов // Ученые записки МГПИИЯ им. М. Тореза. Т. 32. М.: МГПИИЯ, 1965. - С. 3-172.

3. Алефиренко М. А. Теория языка. Вводный курс: Учеб. пособие для студ. филол. спец. высш. учеб. заведений. М.: Академия, 2004. - 368 с.

4. Амосова Н. Н. Основы английской фразеологии. Л.: Наука, 1972.-354 с.

5. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974. - 367 с.

6. Апресян Ю. Д. Лингвистическое объяснение системы французско-русского автоматического перевода ЭТАП 1.- М.: Ин-т рус. Яз. АН СССР, 1984.

7. Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. 1. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Школа «Языки рус. культуры», 1995. -436 с.

8. Апресян Ю. Д. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. М.: Studia philologia, 1999.

9. Араева Л. А., Катышев П. А. Полисемия и синонимия производного слова как отражение динамики языкового знака // С любовью к языку: Сб. науч. тр. Посвящается Е. С. Кубряковой. М.-Воронеж: ИЯ РАН, Воронежский гос. ун-т, 2002. - С. 227-254.

10. Аристотель. Сочинения: Философская проза. Стихотворения/ Ред.-сост. Т. Г. Тетенькина. Калининград: Янтарный сказ, 2002. - 542 с.

11. Арнольд И. В. Основы научных исследований в лингвистике: Учеб. пособие. М.: Высш. шк., 1991.

12. Арнольд И. В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность. -СПб: Изд-во СПГУ, 1999. 140 с.

13. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М., 1988.-223 с.

14. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М.: Школа «Языки рус. культуры», 1999.

15. Архипов И. К. О принципах идентификации переносных значений // Языковая система и социокультурный контекст: Сб. ст. СПб: Studia Linguistica 4, 1997. - С. 12-19.

16. Архипов И. К. Проблемы языка и речи в свете прототипической семантики // Проблемы лингвистики и методики преподавания иностранных языков: Сб. ст. СПб: Studia Linguistica 6, 1998. - С. 5-22.

17. Архипов И. К. Артикли английского языка. Учеб.-метод. пособие. СПб.: Невский институт языка и культуры, 2001. - 106 с.

18. Архипов И. К. Когнитивный и логический анализ в лексикографической практике// Человеческий фактор в языке: Учеб.-метод. пособие (Материалы к спецкурсу). СПб.: Невский институт языка и культуры, 2001.-С. 39-57.

19. Архипов И. К. Концептуальная интеграция и «границы» лексического значения // Вопросы германской и романской филологии. Вып. 2. Ученые записки. Т. IX. СПб.: Ленинградский гос. областной ун-т им. А. С. Пушкина, 2003. - С. 46-56.

20. Архипов И. К. Коммуникативный цейтнот и прототипическая семантика // Известия РГПУ им. А. И. Герцена № 4 (7). СПб.: РГПУ, 2004. -С.75-85.

21. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. -М.: Изд-во иностр. лит., 1955.

22. Балли Ш. Французская стилистика. М.: Прогресс, 1961. - 311 с.

23. Беляевская Е. Г. Семантика слова: Учеб. пособие для ин-тов и фак. иностр. яз. М.: Высш. шк., 1987. - 128 с.

24. Бережан Г. К семасиологической интерпретации явления синонимии // Лексическая полисемия: Сб. ст. М., 1976. - С. 43-56.

25. Березин Ф. М., Головин Б. Н. Общее языкознание. Учеб. пособие для пед. ин-тов. М.: Просвещение, 1979. - 416 с.

26. Бирвиш М. Семантика // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10.-М.: Прогресс, 1981.-С. 143-181.

27. Блинова О. И. Образность как категория лексикологии// Экспрессивность лексики и фразеологии: Сб. ст. Новосибирск: НГУ, 1983. -С. 3-11.

28. Блинова О. И. Диалектная лексикология: Аспекты, проблемы и перспективы // Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики: Сб. ст. -М., 1991. С. № 34-41.

29. Блумфильд JI. Язык / Пер. с англ. Е. С. Кубряковой и В. П. Мурат / Под ред. М. М. Гухман. М.: Прогресс, 1968. - 350 с.

30. Бойкова И. Б. Структура знака и функциональные возможности языка// Материалы 3-й международной школы-семинара по когнитивной лингвистике. Ч. 2. Тамбов, 2002. - С. 19-28.

31. Болдырев Н. Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии. Тамбов: ТГУ, 2000. - 123 с.

32. Болдырев Н. Н. Концептуальное пространство когнитивной лингвистики // Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. - № 1. - С. 18-36.

33. Бондарко А. В. Теория значения в системе функциональной грамматики (на материале русского языка). М.: Языки славянской культуры, 2002.-736 с.

34. Боярская Е. JI. Когнитивные основы новых значений полисемантичных существительных совремнного английского языка: Дис. канд. фи-лол. наук. Калининград, 1999. - 217 с.

35. Брудный А. А. Значение слова и технология противопоставления // Семантическая структура слова: Сб. ст. М.: Наука, 1971. - С. 78- 93.

36. Буслаев Ф. И. Историческая грамматика русского языка. М.: Наука, 1959.-320 с.

37. Будагов Р. А. Слово и его значение. М.: Наука, 1947. - 290 с.

38. Будагов Р. А. К проблеме устойчивых и подвижных элементов лексики / Изд. АН СССР. 1951. - Т. 3. Вып. 2. - 315 с.

39. Будагов Р. А. Человк и его язык. М.: МГУ, 1976. - 429 с.

40. Вайсгербер JI. Родной язык и формирование духа. М.: Прогресс, 1993.-270 с.

41. Вандриес Э. Н. Язык. Лингвистическое введение в историю. М.: Прогресс, 1937.-218 с.

42. Васильев Л. М. Отношения языковых значений в границах полисемантичного слова // Исследования по семантике. Семантика и функционирование лингвистических единиц: Сб. ст. Уфа: БГУ, 1989. - С. 7-15.

43. Васильев Л. М. Современная лингвистическая семантика. М.: Высш. шк., 1990.-176 с.

44. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Рус. словари., 1996.-411 с.

45. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Прогресс, 1997.215 с.

46. Веккер Л. М. Психические процессы. Т. 1.- Л.: Наука, 1977.405 с.

47. Вилюман В. Г. Английская синонимика: Учеб. пособие для вузов. -М.: Высш. шк., 1980. 128 с.

48. Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.-Л.: Наука, 1947. - 470 с.

49. Виноградов В. В., Якубинский М. П. История древнерусского языка. М.: Наука, 1953. - 470 с.

50. Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове: Учеб. пособие для филол. специальностей ун-тов. — М.: Высш. шк., 1972. -398 с.

51. Виноградов В. В. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины // Избранные труды. Лексикология и лексикография. -М, 1977.-614.

52. Винокур Г. О. Проблема культуры речи // Русский язык в советской школе. 1929. - № 5. - С. 85-103.

53. Выготский Л. С. Мышление и речь. 5-е изд., испр. - М.: Лабиринт, 1999. - 352 с.

54. Гак В. Г. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры высказывания // Семантическая структура слова: Сб. ст. -М., 1971.-С. 18-25.

55. Гак В. Г. Сопоставительная лексикология. М.: Наука, 1977.266 с.

56. Гак В. Г. Языковые преобразования. М.: Школа «Языки рус. культуры», 1998. - 768 с.

57. Галеева Н. Л. Языковые подсистемы: стабильность и динамика. -Тверь: ТГУ, 2002.

58. Гардинер А. Различие между «речью» и «языком» // В. А. Звегинцев. История языкознания XX-XIX веков в очерках и извлечениях. Ч. 2. М.: Прогресс, 1965. - 87-125.

59. Гаспаров Б. М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М.: Новое лит. обозрение, 1996. - 350 с.

60. Гийом Г. Принципы теоретической лингвистики. М.: Прогресс, 1992.-217 с.

61. Голубкова Е. Е. Фразовые глаголы движения (когнитивный аспект). М.: ГЕОС, 2002. - 174 с.

62. Горелов И. Н., Седов К. Ф. Основы психолингвистики: Учеб. пособие. М.: Лабиринт, 1997. - 224 с.

63. Горский Д. П. Логика. М.: Наука, 1958. - 290 с.

64. Гречко В. А. Теория языкознания: Учеб. пособие. М.: Высш. шк., 2003.-375 с.

65. Григорян В. М. Материалы к словарю синонимов. Ереван, 1957. -215 с.

66. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М: Прогресс, 2001.-396 с.

67. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии //Язык и интеллект: Сб. тр. -М.: Прогресс, 1995. С. 14-95.

68. Девкин В. Д. Немецкая разговорная речь. Синтаксис и лексика. -М.: Наука, 1979.-245 с.

69. Демьянков В. 3. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // В Я. 1994. - № 4. - С. 23-32.

70. Евгеньева А. П. Проект словаря синонимов. М.: Наука, 1964.120 с.

71. Евгеньева А. П. Основные вопросы лексической полисемии // Очерки по синонимике современного русского литературного языка: Сб. ст. — М.-Л.: Наука, 1966. С. 23-31.

72. Ельмслев Л. Можно ли считать, что значения слов образуют структуру? // Новое в лингвистике. 1962. - Вып. 2. - С. 117-136.

73. Жинкин Н. И. Смысл и грамматика // Язык и человек: Сб. ст. -М.: Наука, 1970.-С. 8-44.

74. Жинкин Н. И. О произвольном и непроизвольном управлении звуковыми механизмами пения и речи// Вопросы психологии.- 1978.-№4.-С. 73-83.

75. Заботкина В. И. Новая лексика современного английского языка: Учеб. пособие. М.: Высш. шк., 2001.

76. Залевская А. А. Проблемы организации внутреннего лексикона человека: Учеб. пособие. Калинин, 1977. - 247 с.

77. Залевская А. А. Психолингвистические проблемы семантики слова. Калинин, 1982. - 120 с.

78. Залевская А. А. Введение в психолингвистику. М.: РГГУ, 2000. -382 с.

79. Звегинцев В. А. Семасиология. М.: МГУ, 1957. - 450 с.

80. Звегинцев В. А. Замечания о лексической синонимии// Вопросы теории и истории языка: Сб. ст. Л., 1963. - С. 137-138.

81. Звегинцев В. А. Теоретическая и прикладная лингвистика. М.: Прогресс, 1968. - 336 с.

82. Звегинцев В. А. Язык и лингвистическая теория. М.: Эдиториал УРСС, 2001.-248 с.

83. Илларионов С. Ф. Оприроде образного компонента содержательной структуры слова // Формирование значения лексических и фразеологических единиц: Сб. науч. тр. Т. 197. Курск, 1979. - 78-86.

84. Кабакчи В. В. Этика английского межкультурного общения// Языковая картина в зеркале семантики, прагматики и перевода: Сб. ст. -СПб.: Studia Linguistica 7, 1998. С. 32-56.

85. Кабакчи В. В. Неисследованный вид переводческой деятельности: внутренний перевод// Когнитивно-прагматические и художественные функции языка: Сб. ст. СПб.: Studia Linguistica 9, 2000. - С. 65-76.

86. Калиниченко В. В. Об одной попытке «децентрализовать» Мера-ба Мамардашвили // Конгениальность мысли. О философе Мерабе Мамар-дашвили.-М., 1999.-С. 102-115.

87. Караулов Ю. Н. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1976. -335 с.

88. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987.-261 с.

89. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М.: Едито-риал УРСС, 2003. - 264 с.

90. Карцевский С. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. Ч. II. -М.: Прогресс, 1965. С. 88-102.

91. Касарес X. Введение в современную лексикографию. М.: Прогресс, 1958.-318 с.

92. Кацнельсон С. Д. Содержание слова, значение и обозначение.-М.-Л.: Наука, 1965. 290 с.

93. Кацнельсон С. Д. Общее и типологическое языкознание. Л.: Наука, 1986.-315 с.

94. Кацнельсон С. Д. Категории языка и мышления: Из научного наследия. М.: Языки славянской культуры, 2001. - 864 с.

95. Кимов Р. С., Битокова С. X. О соотношении многозначности и широкозначимости слов: Сб. ст. Уфа: БГУ, 1989. - С. 8-14.

96. Кобозева И. М. Лингвистическая семантика: Учебник. М.: Эди-ториал УРСС, 2000. - 352 с.

97. Козырева И. В. К вопросу о лексическом варианте многозначного слова // Актуальные проблемы семасиологии: Сб. ст. Л., 1991. - С. 151-160.

98. Колшанский Г. В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М.: Наука, 1975. - 386 с.

99. Колшанский Г. В. О вербальности мышления// СЛЯ. 1977. — № 1. - С. 18-26.

100. Комлев Н. Г. Компоненты содержательной структуры слова.-М.: МГУ, 1969.- 187 с.

101. Комлев Н. Г. Слово в речи. Денотативные аспекты. М.: Едито-риал УРСС, 2003.-216 с.

102. Кондаков Н. И. Логический словарь-справочник. М.: Наука, 1975.-680 с.

103. Корнилов О. А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. М.: ЧеРо, 2003. - 349 с.

104. Королева О. Э. Метонимия как тип значения: семантическая характеристика и сферы употребления. Обнинск: Изд-во ин-та муниципального управления, 2002. - 158 с.

105. Косериу Б. Синхрония, диахрония и история // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. III. -М.: Прогресс, 1963. С. 121-223.

106. Коссовский Б. И. Типы значений слова// Методы изучения лексики: Сб. ст. Минск, 1975. - С. 45-56.

107. Кошелев А. Д. Референциальный подход к анализу языковых значений// Московский лингвистический альманах. Вып. 1.- М.: Школа «Языки рус. культуры», 1996. С. 82-195.

108. Кравченко А. В., Верхотурова Т. Л., Слуднева А. И., Ушакова Л. В. Кузина И. Ю. Английский глагол. Новая грамматика для всех. Иркутск: ИГЛУ, 1997. - 275 с.

109. Кравченко А. В. Когнитивная лингвистика сегодня: интеграционные процессы и проблема метода // Вопросы когнитивной лингвистики. -2004.-№ 1.-С. 37-52.

110. Кубрякова Е. С. Семантика производного слова// Аспекты семантических исследований: Сб. ст. / Отв. ред. Н. Д. Арутюнова, А. А. Уфимцева.-М.: Наука, 1980.-С. 81-156.

111. Кубрякова Е. С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. М.: Наука, 1981. - 311 с.

112. Кубрякова Е. С. Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи.-М.: Наука, 1991.-238 с.

113. Кубрякова Е. С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики // Вопросы когнитивной лингвистики. -2004.-№ 1.-С. 6-17.

114. Кузнецова Э. В. Полисемия и ее отношение к слову и понятию // Язык и мышление / Под ред. Ф. П. Филина. М.: Наука, 1967. - С. 45-56.

115. Курилович Е. Р. Заметки о значении слова // ВЯ. 1955. - № 3. -С. 73-81.

116. Курилович Е. Р. Очерки по лингвистике. М.: Прогресс, 1962.490 с.

117. Кустова Г. И. Когнитивные модели в семантической деривации и система производных значений // ВЯ. 2000. - № 4. - С. 23-28.

118. Лазарев В. В. К теории обыденного/когнитивного познания (От Коперника к Прометею) // Вестник Пятигорского гос. лингв, ун-та. Вып. 2. -Пятигорск: ПГЛУ, 1999. С. 54-65.

119. Лайонз Дж. Введение в теоретическую лингвистику М.: Прогресс, 1978.-480 с.

120. Лайонз Дж. Язык и лингвистика. Вводный курс. М: Едиториал УРСС, 2004. - 320 с.

121. Лакофф Дж. Лингвистические гештальты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10. М.: Прогресс, 1981. - С. 211-240.

122. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры / Под ред. Н. Д. Арутюновой. М: Прогресс, 1980. - С. 387416.

123. Лапшина М. Н. Семантическая эволюция английского слова (изучение лексики в когнитивном аспекте). СПб.: СПбГУ, 1998. - 160 с.

124. Левицкий В. В. Синонимы в языке и речи // Иностранные языки в школе. 1969.-№ 1.-45 -53.

125. Левковская К. А. Теория слова, принципы ее построения и аспекты изучения лексического материала. М., 1962. - 217 с.124.

126. Леонтьев А. А. Теория речевой деятельности. М.: Наука, 1968.- 340 с.

127. Леонтьев А. А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. М.: Наука, 1969. - 315 с.

128. Леонтьев А. А. Основы психолингвистики. — М.: Смысл, 1997.287 с.

129. Лещева Л. М. Связь лексических значений в семантитческой структуре (на материале прилагательных современного английского языка): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Минск, 1985. - 17 с.

130. Лещева Л. М. Лексическая полисемия в когнитивном аспекте.-Минск, 1996.-389 с.

131. Лещева Л. М. Лексическая полисемия в когнитивном аспекте: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Минск, 1997. - 36 с.

132. Литвин Ф. А. Многозначность слова в языке: Учеб. пособие для вузов по спец. «Иностр. яз.». М.: Высш. шк., 1984. - 119 с.

133. Логический анализ языка. Языки динамического мира. Дубна: Международный университет природы, общества и человека «Дубна», 1999.- 345 с.

134. Ломтев Т. П. Общее и русское языкознание. М: Наука, 1976.381 с.

135. Лурия Ф. Р. Язык и сознание / Под ред. Е. Д. Хомской. Рн/Д. 6: Феникс, 1998.-413 с.

136. Маковский М. М. Язык миф - культура: символы жизни и жизнь символов. -М.: Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. - 329 с.

137. Мамардашвили М. К., Пятигорский А. М. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. М.: Школа «Языки рус. культуры», 1999. - 216. с.

138. Маскадыня Н. В. Отнесение к категории как способ идентификации значения слова: Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 1989. -17 с.

139. Маслов Ю. С. Введение в языкознание: Учебник для филол. специальностей вузов. 3-е изд., испр. - М.: Высш. шк., 1997. - 272 с.

140. Маслова В. А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. -М.: Академия, 2001. -208 с.

141. Матурана У. Р. Биология познания // Язык и интеллект. М., 1995.-235-381.

142. Медникова Э. М. Значение слова и методы его исследования.-М., 1974.-325 с.

143. Мельчук И. А. Опыт теории лингвистических моделей «СМЫСЛ ТЕКСТ». - М.: Школа «Языки рус. культуры», 1999. - 346 с.

144. Никитин М. В. Лексическое значение в слове и словосочетании. -Владимир: ВГПИ, 1974. 147 с.

145. Никитин М. В. Лексическое значение слова (структура и комбинаторика). М.: Высш. шк., 1983. - 127 с.

146. Никитин М. В. Курс лингвистической семантики. СПб.: Науч. центр проблем диалога, 1996. - 760 с.

147. Никитин М. В. Метафора: уподобление vs. интеграция концептов // С любовью к языку: Сб. науч. тр. Посвящается Е. С. Кубряковой. М.Воронеж: ИЯ РАН, ВГУ, 2002. - С. 256-269.

148. Никитин М. В. Основания когнитивной семантики: Учеб. пособие. СПб.: РГПУ им А. И. Герцена, 2003. - 277 с.

149. Никитин М. В. Развернутые тезисы о концептах// Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. - № 1. - С. 53-64.

150. Новиков А. И. Семантика текста и ее формализация. М.: Наука, 1983.-215 с.

151. Новиков Л. А. Семантика русского языка: Учеб. пособие для филол. специальностей ун-тов. М.: Высшая шк., 1982. - 272 с.

152. Новиков Л. А. Избранные труды. Т. I. Проблемы языкового значения. М.: РУДН, 2001. - 672 с.

153. Общее языкознание. Внутренняя структура языка/ Отв. ред. Б. А. Серебренников. М.: Наука, 1972. - 656 с.

154. Общее языкознание: Учеб. пособие для студ. филол. фак. / Под ред. А. И. Супруна. М.: Вышейшая шк., 1983. - 456 с.

155. Общее языкознание: Хрестоматия / Под ред. А. И. Супруна. М.: Вышейшая шк., 1987. - 414 с.

156. Овчинникова И. Г. Ассоциативный механизм в речемыслитель-ной деятельности: Дис. д-ра филол. наук. СПб., 2002. -280 с.

157. Ольшанский И. Г. Полисемия существительных в языке и тексте. М.: МГПИИЯ, 1982. - 81 с.

158. Ольшанский И. Г. Лексическая полисемия в современном немецком языке (системные, коммуникативные и лексикографические аспекты): Автореф. дис. . д-ра филол. наук.-М., 1991.-36 с.

159. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры // Теория метафоры. -М.: Прогресс, 1980. С. 68-81.

160. Павиленис Р. И. Понимание речи и философия языка // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., 1986. С. 380-388.

161. Павлов В. М. Языковая способность человека как объект лингвистической науки // Теория речевой деятельности. М., 1968. - С. 36-67.

162. Падучева Е. В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива). М.: Школа «Языки рус. культуры», 1996. -464 с.

163. Падучева Е. В. Феномен Анны Вежбицкой // Вежбицкая А. Язык, культура, познание/ Под ред. М. А. Кронгауза. М.: Русские словари, 1996.-С. 5-32.

164. Палмер Ф. Р. Семантика (очерк) = Palmer F. R. Semantics // A new outline / Предисл. и коммент. М. В. Никитина. М.: Высш. шк., 1982. - 111 с.

165. Пауль Г. Принципы истории языка. М.: Прогресс, 1960. - 315с.

166. Перцов Н. В. О некоторых проблемах современной семантики и компьютерной лингвистики // Московский лингвистический альманах. Вып. 1. М.: Школа «Языки рус. культуры», 1996. - С. 7-66.

167. Перцов Н. В. Инварианты в русском словоизменении. М.: Школа «Языки рус. культуры», 2001. - 280 с.

168. Лесина С. А. Проблемы лексического прототипа // Герценовские чтения. Иностранные языки: Материалы конференции. СПб: РГПУ, 1996, С. 23-24.

169. Лесина С. А. Проблемы лексического прототипа // Герценовские чтения. Иностранные языки: Материалы конференции. СПб: РГПУ, 1997, С. 34-35.

170. Песина С. А. От общего значения к прототипическому (на материале английского языка) // Наука-Вуз-Школа: Сб. науч. тр. молодых исследователей. Вып. 3.-Магнитогорск: МГПИ, 1997, С. 185-188.

171. Песина С. А. Проблемы определения прототипов слов лексико-семантичес-кого поля «тело человека» // Языковая система и социокультурный контекст: Сб. ст. Studia Linguistica. Вып. 4. СПб: Тритон, 1997, С. 169173.

172. Песина С. А. Прототип и семантика многозначных слов // Теория и практика речевого общения: Межвуз. Сб. науч. тр. Часть 1. Магнитогорск: МГПИ, 1998, С. 43-52.

173. Песина С. А. От минимального семантического ядра к лексическому прототипу // Герценовские чтения. Иностранные языки: Материалы конференции. СПб: РГПУ, 1998, С. 58.

174. Песина С. А. Проблемы определения прототипов многозначных слов на примере слова «cheek» // Теория и практика речевого общения: Межвуз. Сб. науч. тр. Часть 1. Магнитогорск: МГПИ, 1998, С. 55-62.

175. Песина С. А. Лексический прототип в семантической структуре слова. Диссерт. канд. филол. наук. СПб: РГПУ, 1999. - 158 с.

176. Песина С. А. Конфликт научной и наивной картин мира // Кризис как иррациональное явление: Сб. материалов межвузовской научной конференции. Вып.1. / Под ред. А.М.Арзамасцева. Магнитогорск: МГТУ, 2002, С. 86-90.

177. Песина С. А. Проблемы поиска общего значения слова // Содержание обучения в вузе (психолого-педагогический и лингво культурологический аспекты). Сб. науч. тр. - Магнитогорск: МГТУ, 2002, С. 109-113.

178. Лесина С. А. Лексический прототип в структуре многозначного слова // Содержание обучения в вузе (психолого-педагогический и лингво -культурологический аспекты). Сб. науч. тр. Магнитогорск: МГТУ, 2002, С. 113-117.

179. Лесина С. А. От общего значения к лексическому прототипу // Русский язык: история и современность. Материалы международной научно-практической конференции памяти проф. Г.А.Турбина. Челябинск: ЧГПУ, 2002, С. 130-135.

180. Лесина С. А. Метафора и метонимия в свете прототипической семантики // Проблемы прикладной лингвистики: Сб. матер. Всероссийского семинара. Пенза, 2002, С. 178-180.

181. Лесина С. А. Перевод многозначного слова и лексический прототип // Вопросы теории и практики перевода: Сб. матер. Всероссийской конференции. Пенза: ПГПУ, 2003, С. 123-125.

182. Лесина С. А. Лексический прототип как содержательное ядро многозначного слова (на материале английских существительных лексико-семантической группы «Тело человека»). Учебное пособие. Магнитогорск: МГТУ, 2003.- 124с.

183. Лесина С. А. Фразеологические единицы: направления исследований и языковые упражнения (на материале английского языка). Методические указания. Магнитогорск: МГТУ, 2003. 12 с.

184. Лесина С. А. Анализ семантической структуры многозначного слова: поиск лексического прототипа (на материале английских существительных). Методические указания. Магнитогорск: МГТУ, 2003. 16 с.

185. Лесина С. А. Полисемия в когнитивном аспекте // Монография. -СПб: РГПУ, 2005.-350 с.

186. Лесина С. А. Языковая картина мира: кризис изучения сквозь призму отдельных объектов // Кризис как иррациональное явление: Сб. материалов научной конференции. Вып.2. / Под ред. А.М.Арзамасцева. Магнитогорск: МГТУ, 2003, С. 93-97.

187. Лесина С. А. Комплексный подход к изучению языковой картины мира // Филология и культура: Сб. матер. IV международной научной конференции. Тамбов: ТГУ, 2003, С. 42-43.

188. Лесина С. А. Проблемы определения содержательного ядра многозначного слова // Актуальные проблемы лингвистики и лингводидактики: Сб. научных трудов. Вып.2. М: «Прометей» МПГУ, 2003. С. 116-123.

189. Лесина С. А. Особенности национально-языковой картины мира // Теория и методика преподавания языков в вузе: Сб. материалов международной научно-практической конференции. / Под ред. Н.Е.Ярославовой Челябинск: ЮУрГУ, 2003. С. 109-111.

190. Лесина С. А. Проблемы определения содержательного ядра лек-сико-семантической группы «птицы» // Актуальные проблемы лингвистики и лингводидактики. Сб. науч. тр. Выпуск 2. М.: «Прометей» МПГУ, 2003, С. 116-123.

191. Песина С. А. Значение в семантической структуре многозначногослова // Материалы 6-ой научно-практической конференции «Перевод и ме370ждународная коммуникация» Екатеринбург: «Ассоциация малого бизнеса», 2004. С. 136-143.

192. Песина С. А. Когнитивный прототип vs лексический прототип // Иностранные языки: Материалы конференции. СПб: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2004. С. 116-118.

193. Песина С. А. Взаимоотношение мышление и языка // Современные технологии гуманитарного образования: Межвузовский сб. науч. тр. -Магнитогорск: МГТУ, 2004. С. 40-44.

194. Песина С. А. Когнитивные аспекты лексического значения слова // Современные технологии гуманитарного образования: Межвузовский сб. науч. тр. Магнитогорск: МГТУ, 2004. С. 57-61.

195. Песина С. А. Определение содержательного ядра многозначного слова в свете разграничения языка и речи // Обработка текста и когнитивные технологии. Moscow - Varna, 2004. С. 89-95.

196. Песина С. А. Когнитивный подход к описанию семантики лексической единицы в современном английском языке // Актуальные проблемы лингвистики и межкультурной коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. Магнитогорск: МаГУ, 2004. Вып. 2. С. 3-14.

197. Песина С. А. Инвариант многозначного слова в свете прототипи-ческой семантики // Вестник Оренбургского гос. ун-та. Приложение «Гуманитарные науки». Оренбург, 2005. №2. С. 57-63.

198. Песина С. А. Языковая картина мира в философском и лингвистическом осмыслении // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. Общественные и гуманитарные науки: Научный журнал, 2005. №5(10). С. 358-362.

199. Песина С. А. Функционирование многозначного слова на уровне языка и речи// Человек в пространстве смысла: слово и текст. Сб. ст. Studia Linguistics Вып. 14. СПб: БОРЕЙ APT, 2005, С. 21-25.

200. Песина С. А. Содержательное ядро лексемы как единицы языковой системы // Вопросы германской и романской филологии. Вып. 4: Ученые записки. Том 15. СПб: ЛГУ им. А. С. Пушкина, 2005 (июнь). С. 114-117.

201. Песина С. А. Методика определения содержательного ядра многозначного существительного современного английского языка // Известия РГПУ им. А. И. Герцена: Общественные и гуманитарные науки: Научный журнал, 2005 (июнь). № 5 (11). С. 51 59.

202. Песина С. А. Образ как исходный элемент когнитивного анализа многозначного слова // Герценовские чтения. Иностранные языки: Материалы конференции. СПб: РГПУ им. А. И. Герцена, 2005 (май). С.73-74.

203. Песина С. А. Исследование полисемии с когнитивных позиций // Непрерывное образование в свете модернизации высшей школы: актуальные проблемы и перспективы. СПб: Осипов, 2005 (апрель). С. 199-201.

204. Пиотровский Р. Г. Текст, машина, человек. JL, 1975. 171.- 158с.

205. Планк М. Единство физической картины мира: Сб. ст. М.: Наука, 1966.-287 с.

206. Постовалова В. И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988.

207. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. Т. 1-2.- М.: Наука, 1959.-231 с.

208. Потебня А. А. Эстетика и поэтика. Сб. ст. М.: Искусство, 1976. -614 с.

209. Потебня А. А. Слово и миф. М.: Правда, 1989. - 621 с.

210. Потебня А. А. Мысль и язык. Киев: СИНТО, 1993.- 192 с.

211. Прокопьева С. М. Механизмы создания фразеологической образности (на материале языков германской и тюркской группы): Дис. д-ра фи-лол. наук. -М., 1996. 515 с.

212. Реформатский А. А. Введение в языкознание: Учебник для фи-лол. специальностей высш. учеб. заведений. М.: Аспект - прогресс, 1996. -356 с.

213. Роль человеческого фактора. Язык и мышление/ Под ред. Б. А. Серебренникова. М.: Наука, 1988. - 417 с.

214. Русский язык и советское общество. Лексика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1968. - 438 с.

215. Серебренников Б. А. Общее языкознание. Внутренняя структура языка. М.: Наука, 1972. - 565 с.

216. Серебренников Б. А. Номинация и проблема выбора // Языковая номинация: (Общие вопросы). М., 1977. 388 с.

217. Серебренников Б. А. Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - 429 с.

218. Сеченов И. М. Избранные философские и психологические произведения. М.: Гос. изд. полит, лит., 1947. - 647 с.

219. Скляревская Г. Н. Метафора в системе языка. СПб.: Наука, 1993.- 167 с.

220. Смирницкий А. И. К вопросу о слове: Проблема тождества слова // Труды института языкознания. Т. 4. М.: ИЯ, 1954. - С. 88-101.

221. Смирницкий А. И. Лексикология английского языка. М.: Изд-во лит. на иностр. яз., 1956. - 260 с.

222. Солнцев В. М. Язык как системно-структурное образование.-М.: Наука, 1977.-340 с.

223. Солсо Р. Л. Когнитивная психология / Пер. с англ. М.: Тривола, 1996.-600 с.

224. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики / Пер. с фр. А. М. Сухотина; науч. ред. пер., предисл. и прим. Н. А. Слюсаревой; послесл. Р. Энглера (пер. с фр. Б. П. Нарумов). - М.: Логос, 1998. - 296 с.

225. Стернин И. А. Проблемы анализа структуры значения слова.-Воронеж: ВГУ, 1979. 179 с.

226. Степанов Ю. С. Основы языкознания: Учеб. пособие для филол. фак пед. ин-тов. М.: Просвещение, 1966. - 271 с.

227. Степанов Ю. С. Язык и метод. К современной философии языка. М.: Языки русской культуры, 1988. - 784 с.

228. Стернин И. А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж: ВГУ, 1985.- 170 с.

229. Стернин И. А., Быкова Г. В. Концепты и лакуны // Языковое сознание: формирование и функции. М., 1998. - С. 8-27.

230. Стернин И. А. Когнитивная интерпретация в лингвокогнитивных исследованиях// Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. - № 1. - С. 6569.

231. Телия В. Н. Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. - 174с.

232. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Школа «Языки рус. культуры», 1996.

233. Тхорик В. И. Языковая личность (лингвокультурологический аспект): Дис. д-ра филол. наук. Краснодар, 2000. - 304 с.

234. Тынянов Ю. Н. Проблема стихотворного языка. Статьи. М.: Наука, 1965.-312 с.

235. Ульманн С. Семантические универсалии // Новое в зарубежной лингвистике (Языковые универсалии). Вып. V. М.: Прогресс, 1970. — С. 250-299.

236. Уорф Б. Л. Лингвистика и логика// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 1.-М.: Прогресс, 1960. С. 183-198.

237. Успенский Б. А. Избранные труды. М.: Гнозис, 1994. - 686 с.

238. Уфимцева А. А. Опыт изучения лексики как системы. М.: Наука, 1962. - 165 с.

239. Уфимцева А. А. Семантика слова. Аспекты семантических исследований. М., 1980. - 243 с.

240. Уфимцева А. А. Лексическое значение: Принцип семантического описания лексики / Под. ред. Ю. С. Степанова. 2-е изд., стер. - М.: Едито-риал УРСС, 2002. - 240 с.

241. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. М., 1988. — С.52-93.

242. Фрумкина Р. М. Цвет, смысл, сходство. Аспекты психолингвистического анализа. М.: Наука, 1984. - 265 с.

243. Фрумкина Р. М. «Куда ж нам плыть?» // Московский лингвистический альманах. Вып. 1. М.: Школа «Языки рус. культуры», 1996. - С. 6782.

244. Фрумкина Р. М. Психолингвистика: Учебник для студ. высш. учеб. заведений. -М.: Академия, 2001. 320 с.

245. Харитончик 3. А. Лексикология английского языка: Учеб. пособие. Минск: Вышейшая школа, 1992. - 229 с.

246. Холодная М. А. Психология интеллекта. Парадоксы исследования. 2-е изд., перераб. и доп. - СПб.: Питер, 2002. - 272 с.

247. Хомякова Е. Г. Эгоцентризм речемыслительной деятельности (на материале английского языка): Дис. д-ра филол. наук. СПб., 2002. - 245 с.

248. Цивьян Т. В. Лингвистические основы балканской модели мира / АН ССР, Ин-т славяноведения и балканистики. М.: Наука, 1990. - 207 с.

249. Чейф У. Л. Значение и структура языка / Пер. с англ. Г. С. Щура, послесл. С. Д. Кацнельсона. М.: Прогресс, 1975. - 432 с.

250. Черданцева Т. 3. Язык и его образы. М.: Наука, 1977. - 215 с.

251. Черемисина М. И. Синонимия как функциональная эквивалентность языковых знаков // Синонимия в языке и речи: Сб. ст. Новосибирск: НГУ, 1970.-С. 14-36.

252. Черемисина М. И. Экспрессивный фонд и пути его изучения // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования: Сб. ст. Вып. 8. -Новосибирск: НГУ, 1979. С. 3-11.

253. Черепанова Л. В. Когнитивно-дискурсивное исследование новой английской лексики: Дис. д-ра филол. наук. М., 2001. - 305 с.

254. Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале: Когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000): Монография. Екатеринбург, 2003.-238 с.

255. Шадрин Н. Л. Перевод фразеологических единиц и сопоставительная стилистика / Под ред. Ю. М. Скребнева. Саратов: СГУ, 1991. -220 с.

256. Шатуновский И. Б. Семантика предложения и нереферентные слова. -М., 1996.-293 с.

257. Шенк Р., Лебовиц М., Бирнбаум Л. Интегральная понимающая машина // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 12. Прикладная лингвистика.-М., 1983. С. 446-487.

258. Шмелев Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка. М.: Наука, 1964.-312 с.

259. Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка). М.: Наука, 1973. - 280 с.

260. Шмелев Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка. 2-е изд., стер. - М.: Едиториал УРСС, 2003. - 244 с.

261. Шухардт Г. Избранные статьи по языкознанию. М.,1950. 213 с.

262. Щерба Л. В. Избранные работы по лексикографии и фонетике. Т. 1.-Л., 1958.-390 с.

263. Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974.-427 с.

264. Юрина Е. А. Образность как категория лексикологии: Дис. канд. филол. наук. Томск, 1994. - 247 с.

265. Якобсон Р. Речевая коммуникация // Избранные работы / Под ред. В. А. Звегинцева, В. Иванова. М.: Прогресс, 1985. - С. 306-319.

266. Aitchison J. Words in the Mind: An Introduction to the Mental Lexicon. Oxford, New York: Basial Blackwell, 1987. - 187 p.

267. Aitchison J. Linguistics. An Introduction. Typeset by Transet Limited, Coventry, England, 2001. 245 p.

268. Anderson N. H. A Functional Theory of Cognition. Mahwah (New Jersey), 1996.-278 p.

269. Anglin J.M. The Grouth of Word Meaning. Cambridge, Mass.: The MIT Press, 1970.-347 p.

270. Baldinger K. Semantic Theory: Oxford, 1980. 415 p.

271. Bartlett F. Remembering: a study in experimental and cognitive psychology Cambridge Cambridge University Press, 1932. P. 1-79.

272. Bierwish M. Semantishe und conceptuelle representation lexicalischer Einheiten. In: Ruzicka R and Motsch, W. (edc) Untersuchungen zur semantic, 1983-P. 69-99.

273. Black M. Models and Metaphor. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1962.-378 p.

274. Breal M. Essai de semantique: 7-e ed. Paris. Ch. XIV: La polysemie, 1924.-P. 143-144.

275. Caramazza A. Grober E. Polysemy and the structure of the subjective lexicon // Semantics: theory and application. Ed. By C. Rahmen. Washington, 1976.-P. 181-206.

276. Cassirer E. Philosophie der symbolishen Formen. 1923. - 315 p.

277. Collins, A.M. & Quillian, M.R. Retrieval time from semantic memory. Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior, 8, 1969. P. 240-247.

278. Chomsky N. Aspects of Theory of Syntax. Cambridge: MIT Press, 1965.-323 p.

279. Coleman K., Kay P. Prototype Semantics: The English verb lie. -Language 57, 1981. P. 26-45.

280. Cruse D. A. Polysemy and related phenomena. 1995. P. 34-49.

281. Crystal R. Linguistics. Harmondsworth Penguin books, 1973. 2671. P

282. Dean P. Polysemy and cognition // Lingua 75, 1988. P. 325-361.

283. Devidson D. What metaphors mean //The Philosophy of Language. NY. Oxford. Oxford University Press. .1990. P. 430-441.

284. Dirven. R., Verspoor M. (eds.) Cognitive exploration of language and linguistics. Armsterdam, Philadelphia: John Benjaminis, 1998. 469 p.

285. Fauconier G. Methods and Generalizations // Cognitive Linguistics, Foundations Scope and Methodology. Berlin-N.Y., 1999. 319 p.

286. Fillmore Ch. An alternative to checklist theories of meaning. In: C.Cogen, H.Thompson (eds), Proceedings of the Berkley Linguistic Society, Berkley, 1975.-P. 123-131.

287. Fillmore Ch. Towards a Descriptive Framework for Spatial Deixis // Speech, Place and Action. Ed. by Jarvella and Klein. London, 1982. P. 123147.

288. Frege G. On sense and reference. In Geach M. Black (edc.) Translation in philisophical writings of Gottlob Frege. Oxford Blackswell, 1952. 167 p.

289. Galperin I. R. Stylistics 3d ed. - M.: Vyssa skola, 1981. - 334 p.

290. Garman M. Psycholinguistics. Cambridge ets.: Cambridge University press, 1990.-337 p.

291. Geeraerts D., Grondalaers S. Looking back in anger: Cultural traditions and metaphorical patterns // Language and the cognitive construal of the world / Taylor J., 1985- 189 p.

292. Geeraerts D. Where does prototypicality come from? // B. Rudska-Ostyn (ed.). Topics in cognitive linguistics. Amsterdam; Philadelphia, 1988. P. 207-229.

293. Geeraerts D. Vagueness's puzzles, polysemy's vagaries // Cognitive linguistics 4 (3), 1993. P. 223-272.

294. Habermas J. Wahrheitstheorien // Wirklichkeit und Reflexion Ed.: H. Fahrenbach. Neske: Pfullingen. P. 73-88.

295. Hudson R. Inherent variability and linguistic theory // Cognitive linguistics 8-1, 1997. P. 73-108.

296. Jackendoff R. Foundations of Language. Brain, Meaning, Grammar, Evolution/ Oxford University Press, New York, 2002. 477 p.

297. Jakobson R. Beitrag zur allgemainen Kaususlehre. Travaux du Cercle Linguistique de Prague, 1936, 6. - P. 224, 252-253.

298. Labov W. On Semantics. Ed. By W. U. Weinreich. Philadelphia.: Univ of Pensilvania Press, 1980. - 420 p.

299. Karcevskij S. Du Dualisme Asymetrique du Signe Linguistique // A Prague School Reader in Linguistics/Comp. by Josef Vachek. Bloomington, 1964.

300. Lakoff G. Classifiers as a reflection of mind // Nouns and categorisation: Proceedings of a Symposium on categorisation and noun classification, Eugene, Oregon, 1983. Amsterdam, 1986. - P. 13-51.

301. Lakoff G. Johnson M. Metaphors we live by University of Chicago Press, 1980. P. 2-247.

302. Lakoff G. Women, fire and dangerous things: what categories reveal about the mind // Chicago, University of Chicago Press, 1987. 614 p.

303. Langacker R. Foundations of cognitive grammar. Vol. 1: theoretical prerequisites. Stanford, 1987.-P. 1-378.

304. Langacker R. W. An overview of cognitive grammar // B.Rudska-Ostyn (ed.). Topics in cognitive linguistics. Amsterdam; Philadelphia, 1988. P. 3-48. (a).

305. Langacker R. W. A view of linguistics semantics B.Rudska-Ostyn (ed.). Topics in cognitive linguistics. Amsterdam; Philadelphia, 1988. P. 49-90. (b).

306. Leech J. Semantics. Harmonds-worth, Penguin books, 1974. 386 p.

307. Lehrer A. Kittay E. F. Frames, fields and contracts: New essays in semantic and lexical organization. Hillsdal NJ: Lawrence Erlbaum, 1992. 414 p.

308. Lennenberg E.H. Biological foundations of language / With appendices by Naom Chomsky and Otto Marx. -N. Y., 1967. 380 p.

309. Levelt W. J. M. Speaking: From intention to articulation. Cambridge, M. A: The MIT Press, 1993 (1989). 432 p.

310. Lipka L. An Outline of English Lexicology, Niemeyer, 1987. 314 p.

311. Lyons J. Semantics. Cambridge: Cambridge University Press, 1977, 1981.-240 p.

312. Minsky M. A Framework for Representing Knowledge. The Psychology of Computer Vision. - New York, 1975. - P. 35-67.

313. Morton, J. Word Recognition. Morton, J., J. C. Marshall (edc.) Psy-cholinguistics 2: Structure and process. Cambridge (Mass.): MIT Press. - 390 p.

314. Norvig P., Lakoff G. Talking: a study in lexical network theory // Proceedings of the thirteenth annual meeting of the Berkley linguistic society. Berkley, 1987.-P. 185-206.

315. Nunberg G. The-non-uniqueness of semantic solutions: polysemy. Linguistics and philosophy, 1979, vol. 3. P. 143-184.

316. Osgood С. E. Lectures on language performance (Springer Series in Language and Communication. Vol. 7). New York etc.: Springer-Verlag, 1980.

317. Paivio A. Imagery and synchronic ideation // Abstract guide of the XXth International Congress of Psychology. Tokyo, 1972. P. 127-128.

318. Pause P., Boltz A., Egg M. A two-level approach to polysemy // Current issues in linguistic theory: lexical knowledge in the organisation of language. John Benjamins publishing company, Amsterdam, Philadelphia, 1995. P. 247281.

319. Pollio H. R. The structural basis ofword association behavior. The Hague; Paris: Mouton, 1966. 289 p.

320. Rassel B. The Principles of Mathematics. Cambridge Univ. Press. -L., 1903.-455 p.

321. Reiss S. Language and Psychology. N. Y., 1959. 185 p.

322. Richards I. A. The Philosophy of Retoric. London: Oxford University Press, 1936.-294 p.

323. Rosh E. Cognitive Representation of Semantic Categories. Toward an Experimental Psychology: General, 1975. 326 p.

324. Rosch E., Mervis C. Family resemblance: studies in the internal structure of the categories. Cognitive Psychology, vol. 7, 1975. P. 382-439.

325. Rosh E. Universals and cultural specifics in human categorization // Cross-Cultural Perspectives on Learning. Richard Brislin, Stephen Bochner and Walter Lonner, eds. New York, 1975. P. 231.

326. Rosh E. Human categorization // Studies in Cross-Cultural Psychology. Vol. 1. №4, 1977. P. 32-76.

327. Rosh E. Principles of categorization // Cognition and Categorization №4, 1978.-P. 13-32.

328. Rudskoger A. Fair; Foul; Nice Proper. A Contribution to the Study of Polysemy. Stockholm, 1952. 132 p.

329. Searle J. R. Metaphor // The Philosophy of Language. Oxford: Oxford University Press, 1990. P. 408-416.

330. Schwarz M. Accessing semantic information in memory:The mental lexicon as a semi-module // Dirven R. & Vanparys J. (Eds.) Current approaches to the lexicon. Frankfurt am Main: Peter Lang, 1995. P. 63-71.

331. Schwarze Ch., Schepping M.-T. Polysemy in a Two-Level-Semantics // Current issuesin linguistic theory: lexical knowledge in the organisation of language. John Benjamins publishing company, Amsterdam, Philadelphia, 1995.-P. 114-299.

332. Sloman S., Love В., Ahn W. Feature centrality and conceptual coherence // Cognitive Science, vol. 22 (2), 1998. P. 189-228.

333. Smith E. E., Shoben E. J., Rips L. J. Structure and process in semantic memory: A featural model for semantic decisions. Psychological Review, 1, 1974.-P. 214-241.

334. Stern G. Meaning and change of meaning. Goteborg, 1931. 449 p.

335. Taylor J. R. Linguistic categorisation: prototypes in linguistic theory. Oxford Clarendon press, 1989. 265 p.

336. Taylor J.R. Models of word meaning in comparison: The two-level model (Manfred Bierwisch) and the network model (Ronald Langacker) // Driven R & Vanparys J. (Eds.). Current approaches to the lexicon. Frankfurt am Main etc.: Peter Lang, 1995. P. 3-26.

337. Taylor J. R. Landmarks in linguistic thought: the western tradition from Socrates to Saussure. 2nd ed. - London, New York, 1997. - 312 p.

338. Weinreich W. U. On semantics. Ed. by W. Labov, B. S. Weinreich. -Philadelphia: Univ. of Pensilvania press, 1980. 420 p.

339. Wittgenstein L. Philosophical Investigations, Oxford: Backwell; New York: Macmillan. 1953. 254 p.

340. Wierzbicka A. Lingua mentalis. Sydney etc.: Acad press, 1980.367 p.

341. Wierzbicka A. Lexicography and Conceptual Analysis. Karoma publakers, 1985.-219 p.

342. Williams J. Synaesthenic ajectives: a possible law of semantic change. Language, 1976. P. 461-478.1. ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ СЛОВАРИ

343. ACD.- American College Dictionary. New York. Random house,1951.

344. AHDEL. The American Heritage Dictionary of the English Language. - Houghton Miftlin, 1970.

345. Allwords. AllWords.com Multi-Lingual Dictionary. (http://www. all-words. net).

346. CDAE. Cambridge Dictionary of American English. - Oxford University Press, 2003.

347. CIDA. Cambridge International Dictionary of American. (http://www.onelook dictionaries, net).

348. CIDE. Cambridge International Dictionary of English Language. -Cambridge University Press, 1995.

349. CIDI. Cambridge International Dictionary of Idioms. - Cambridge University Press, 1998.

350. COBUILD. Collins Cobuild English Language Dictionary. - London; Glasgow: Collins, 1990.

351. COBUILD St. Collins COBUILD Students Dictionary. - London: Collins, 1990.

352. DHB. Dictionary of the Human Body. - London, 1995.

353. Encarta. Encarta Word English Dictionary, North American Edition. «• (http://www.encarta.net).

354. Infoplease. Infoplease Dictionary (http://www. infoplease.net).

355. LDCE. Longman Dictionary of Contemporary English. - Harlow, Longman group Ltd, 1995.

356. Longman. Longman Dictionary of Contemporary English. - Longman Group UK Limited, 1992.

357. Merriam Websters. Merriam-Webster's Collegiate Dictionary. - 10 th Edition. Springfield (Mass): Merriam - Webster, 1993.

358. NDCL. The New Dictionary of Cultural Literacy. - Boston; New York: Bartleby.com, 2003. (www.bartleby.com/59/)

359. NWDEL. New Webster's Dictionary of English Language. College ed. - 4th repr. Dehli: Surgeet Publications, 1989.

360. OED. Oxford English Dictionary. - Oxford at the Clarendon Press,1970.

361. On Line. Online Plain Text English Dictionary, (www.onelook.com).

362. Oxford. Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English. -Oxford University Press, 1980.

363. Oxford St. Oxford Student's Dictionary of Current English. - Oxford University Press, 1981.

364. Roget. Roget's Thesaurus of English Words and Phrases / By Robert A. Dutch. - London, 1973.

365. UID. The Universal Dictionary of the English Languages. - Tokyo,1978.

366. Ultraligua ED. Ultralingua English Dictionary. (http://www.ultralingua.net).

367. Quick Def. Quick definitions (www.onelook.com).

368. WEDT. The Wordsmyth English Dictionaries - Thesaurus. (www.wordsmyth.net).

369. WHSOD. Webster's Home, School and Office Dictionary. - Philadelphia, David Mckay Company, 1944.

370. WNet. Online Plain Text English Dictionary, (www.onelook.com).

371. WTNID. Webster's Third New International Dictionary. - Springfield (Mass) Merriam со, 1961.

372. АРФС. Англо-русский фразеологический словарь/ Под ред. А. В. Кунина. - М., 1955.

373. АРПС. Англо-русский политехнический словарь / Под ред. А. Е. Чернухина. - М.: Рус. яз., 1979.

374. АРМС. Англо-русский медицинский словарь / Г. Н. Акжигитов, М. С. Бенюмович, А. К. Чикорин. - М.: Рус. яз., 1992.

375. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 14. Издание Вольфа М. О., С.-П. -М., 1882.

376. КСКТК. Краткий словарь когнитивных терминов / Под ред. Е. С. Кубряковой. - М.: МГУ, 1996.

377. Лингвистический энциклопедический словарь/Под ред. В. Н. Ярцевой. М.: Советская энциклопедия, 1990.

378. Ожегов С. И. Словарь русского языка / Под ред. чл.-корр. АН СССР Н. Ю. Шведовой. М.: Рус. яз., 1988.

379. Толковый словарь русского языка / Ред. Д. Н. Ушаков. Т. 1-4. М., 1934-1940.

380. Философский энциклопедический словарь/Под ред. Л. Ф. Ильичева и др. М.: Советская энциклопедия, 1983.1. Принятые сокращения: