автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Историческая антропология в Германии, методологические искания и историографическая практика

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Ким, Светлана Григорьевна

ВВЕДЕНИЕ

1. СТАНОВЛЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ В ФРГ.

1.1. От сциентизма к «новой гуманитарности».

1.2. Проект антропологически ориентированной истории Т. Ниппердая.

1.3. Историческая антропология в зеркале традиций и новаций познания прошлого.

1.4. Основные направления антропологизации исторического знания в немецкой науке 1970-80-х гг.

1.4.1. Историческое исследование поведения.

1.4.2. Историческая социальная антропология.

1.4.3. Этнологическая социальная история.

1.4.4. История повседневности.

1.5. Историческая антропология о возможностях создания комплексной картины истории

2. ИСТОРИКО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

В НЕМЕЦКОЙ НАУКЕ 1970-80-х гг.

2.1. «Тематические поля» исторической антропологии.

2.2. Изучение ментальностей: взгляд из Германии.

2.3. Трансдисциплинарные контакты в пространстве историко-антропологического дискурса.

2.4. История повседневности как амбивалентная модель познания.

2.5. Тематическое пространство истории женщин и тендера.

2.6. История культуры на перекрёстке исследовательских интересов.

3. ПОИСКИ ИНТЕГРАЛЬНОЙ ПАРАДИГМЫ ИСТОРИОПИСАНИЯ

В НЕМЕЦКОЙ НАУКЕ 1990-х гг.

3.1. Антропологизация познания на фоне новых способов историзирования.

3.2. К диалогу о возможностях синтеза микро- и макроанализа.

3.3. «Новая история культуры» на пути постижения человеческой субъективности».

3.4. Социальное действие как фактор целостности бытия.

3.5. «Двойная перспектива» нового видения прошлого: на примере локальной истории.

4. ИСТОРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ КАК ПОЛИВАЛЕНТНАЯ ВЕРСИЯ ИЗУЧЕНИЯ ПРОШЛОГО.

4.1.0 смысловых характеристиках жизни и истории.

4.2. От амбивалентности к поливалентности «космологической» антропологии.

4.3. Немецкий историзм в русле «новой гуманитарности».

4.4. История как историческая культурология: по материалам периодики

5. ИЗ ОПЫТА СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ТЕЧЕНИЙ В НЕМЕЦКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ 1990-х гг.

5Л. Личность как общественная система.

5.2. Культура повседневности: несколько примеров интерпретации.

5.3. Протест как один из «узлов» на картине бытия.

5.4. К новому синтезу в «истории без центра».

Введение диссертации2003 год, автореферат по истории, Ким, Светлана Григорьевна

Сегодня, в условиях активно протекающих процессов модернизации гуманитарных наук, обозначенных Т.Куном как смена научных парадигм, а М.Фуко как изменение эпи-стемы. они всё более приобретают иные, чем прежде, контуры. В ходе начавшегося в середине 1960-х гг. поворота к новому пониманию их предмета и методов, с одной стороны, учёные постоянно возвращаются к несомненной специализации смежных дисциплин, а с другой - в векторах эволюции не менее ясно представлено намерение их синтеза. Никто не станет возражать, что человек в обществе - это наиболее эмпирически очевидная и одно* временно наиболее сложная из систем, что делает необходимым выявление междисциплинарных характеристик инновационных течений и определение исследовательских перспектив такого рода изысканий. Большой интерес в этом плане представляет понятие «антропология». которое, являясь мерой их общности, в наши дни не только популярно, по и чрезвычайно многолико в своих интерпретациях. Спектр дисциплин, которые определяю! себя с его помощью или связывают с ним свои «новые» очертания, огромен. Он простирается от биологической до социальной антропологии, от хорошо известной философской до появившихся не так давно юридической или литературной антропологии1. Такие и по-« добпые им наименования научных дисциплин свидетельствуют о том. что каждая из них стремится решать свои, всякий раз оригинально сформулированные, задачи на пути «восхождения к индивиду» в различных сферах его жизнедеятельности. Вместе с тем. параллельно этому эффекту определенного ограничения предмета анализа, концепт антропологии - в силу универсальности своей природы - очерчивает интегрирующее пространство и

1 См., напр.: Буржуазная философская антропология XX века / Отв. ред. Ь.Т. Григорьян. М. I486: I у-ревич 11.C. Философским антропология. М., 1997; Губин В. Некрасова I:. Философская антропология. М. 2000; Орлова ').А. Введение в социальную и культурную антропологию: Учео. пособие. М. 1994: Велик

• Л.Л., Резник IO.M. Социокультурная антропология: (Историко-теоретическое введение): Учеб. пособие. М., 1998: Минюшев Ф.И. Социальная антропология (курс лекций). М. 1997: Резник Ю.М. Введение в изучение социальной антропологии: (Учеб.-метод, пособие). М. J997; Очерки социальной антропологии Отв. ред. В В. Шаронов и лр. СПб., 1995; Воронкова Л.П. Культурная антрополо! ия как паука: Учеб. пособие. М. 1997; Емельянов Ю.Н. Основы кулыуральной антрополог ии: Учеб. пособие. СПб., 1994; Ильин В В., 11ана-рин А.С. Бадовский Д.В. Политическая антропология. М. 1995; Козлова Н.Н. Социально-историческая антропология. М. 1999; Кузин В.В., Никитюк Б.А. Интег-ративная педагогическая антропология. М., 1996; Ни-ктюк Б.А. Очерки теории интетративной антропологии. 2-е изд. М. 1995; Атаджапян П.А. и др. Ишегра-твная ангронолошя и экология человека: области взаимодействия: (Очерки). Москва: Астрахань. 1995; Бе-лик А.А. Психологическая антропология: История и теория. М. 1993; Алексеев В.П. Историческая антропо

• лотия: Учеб. пособие. М„ 1979 и др. придает укачанным наукам, по меньшей мере, структурирующую ориентацию.

Принимая в расчет радикальные перемены в современных гуманитарных науках, отметим, что феномен антропологии задаст им качественно новые черты и стандарты, поскольку нацелен на расширение пределов традиционного познания. Немецкие учёные часто используют при характеристике «новой гуманитарности» (neuen Humaniorums) образ научного дома, имеющего много дверей, через которые в него можно входить; много помещений. которые делают это здание жилым; много окон, которые открывают взору различные пейзажи. В этом доме представляются уместными и необходимыми также некоторые пристройки и перепланировки, вытекающие из готовности учёного к встрече с неизведанным. из его умения преодолевать стереотипы. Центральный салон, связанный со всеми остальными помещениями, такое пышное строение всё же имеет и проживает в нём госпожа Антропология, ибо в фокусе её внимания не просто человек как таковой, а динамичное смешение взаимосвязей его с окружением. Как написал венский историк Герд Дрессель, это большая комната, в которую можно войти различными путями, но все-таки одна комната, где не только пересекаются интересы множества дисциплин, но и открываются перспективы преодоления конфликтов между ними2.

Нельзя не вспомнить здесь и о том, что становление антропологии как научного проект происходило на фоне определенного антагонизма по отношению к методам традиционных гуманитарных наук, направленных на поиски истоков и импульсов, порождающих конкретные поступки и явления. Если большинство таковых отделены от объекта своею изучения, то антропология наблюдает его непосредственно, отдавая приоритет прямому восприятию перед рациональным конструированием, переживанию перед законченной логической схемой. Её познавательные ориентиры не задавались изначально и учёные старались найти их всякий раз самостоятельно. Более того, антропология чаще всего имела дело со скрытыми, не всегда зафиксированными механизмами взаимодействия людей. Оттого, стремясь в известной мере к постижению многообразия параметров жизнедеятельности в их целостности и гармонии, она, по признанию аналитиков, черпала свои идеи отовсюду и на ходу изобретала новые исследовательские процедуры3. Её предметом стало «общежитие» людей и его распорядки, т.е. человек в коптское его связей, а также Dresscl G. Historische Anthropologic. Bine Cintuhrung, Wien u. a., 1996. S.14.

См.: Гримшоу А. Харт К. Антропология и кризис интеллектуалов ," Культурная антропология. СПб. 1996. I'au llI: Тексты. С. 169. См. также: Пфеффер Г. Антропология в ФРГ: возможности выбора ' Этнографическое ободрение. 1993. №2. С. 126-128: Боас Ф. История антропологии Этнографическое ободрение. 2002. №6. С.86-96: Антропология: Хрестоматия. Воронеж, 1998; Основы антропологии: Хрестома

I ия. Хабаровск. 2001 и др. его представления о них и его мотивы поддерживать их или нарушать. И наконец, феномен антропологии связан с трактовкой социальных технологий принятия и реализации решений, тех коммуникативных процессов, которые обусловлены трансформацией культурного опыта от поколения к поколению. Если вспомнить известные вопросы И.Канга. ответы на которые очерчивают границы антропологии, то что не только вопрос: что есть человек? Па прагматическом уровне она должна разъяснить нам: Что я могу знать? Что я должен делать? На что я могу надеяться?4. В самом деле, большинство людей руководствуется в своих деяниях личным опытом, поэтому антропология, отвечая на чти вопросы. снабжает их некоторыми ориентирами, указывающими, каким курсом им целесообразно двигаться с наибольшей эффективностью и с наименьшим риском.

Что касается исторической антропологии, о которой, собственно, и пойдёт речь, то тенденции антропологизации истории также имели внешние стимулы. На её становление оказали влияние политические, социально-экономические и, конечно, социально-психологические факторы. Однако, не теряя это из виду, в контексте нашей работы более существенно подчеркнуть другое. На волне междисциплинарного сотрудничества она сформировалась в результате цепи сложных превращений самой исторической пауки. Важную роль в этом сыграли разрушение великих объяснительных схем прошлого, великих философий истории и отказ от их универсальных стандартов'1. Используя часто цитируемое выражение Л.Февра. произошло крушение позитивистской модели классической истории, когда познания наши внезапно превысили меру нашего разумения, когда конкретное вдребезги разбило рамки абстрактного, когда попытки объяснения мира с помощью рациональной механики окончились полным провалом6. Принципы системного априоризма. тотальной взаимосвязанности, непрерывности, целостности общества подошли к пределу своего эвристического потенциала. Архаичными оказались практически все теории функционирования общественных систем, претендовавшие на универсальность

1 Кант И. Антропология с прагматической точки чрения И Человек. Мыслители прошлого и настоящего о ею жи ли), смерти и бессмертии. XIX век. М., 1993.

См. об этом: Историческая антропология: место в системе социальных наук, источники и методы итерировании: Tes. докл. и сообщ. науч. конф. Москва, 4-6 февраля 1997 г. / Отв. ред. О.М. Медушевская. М. 1998: Кром М.М. Историческая антропология: Пособие по лекционному курсу. СПб. 2000. См. также: Антропологическая проблематика в западной философии. Сб. статей. М. 1991: Степин B.C. Философская антропология и философия науки. М. 1992: Смирнов С.А. Опыты по философской антропологии. Новосибирск. 1996 и тр. См. об этом: Мед\шевская О.М. Историческая антропология как феномен iуманитарного знания: мерспек"тивы развития . Историческая антропология: место в системе социальных наук. С. 18. интерпретаций. Соответственно этому, в качестве проблемной области познания таковых всё более обозначалась необходимость их «человеческою наполнения», а также акцентировалась вариативность микродинамики исторического процесса, автономность и множественность параметров бытия7. Однако нормативных посылок для объяснения шпорально-сги и децентрированности жизненного мира (или случайного движения «во все стороны» раздробленного множества разнородных образований) у исторической науки не было. В этих условиях она нуждалась в новом подходе к осмыслению прошлого, один из вариантов которого и предложила антропология, нацеленная на анализ механизмов функционирования «живого целого», а не просто на систематизацию его разрозненных фрагментов с помощью абстрактных конструктов.

Разумеется, гот потенциал, благодаря которому представления и проекты антропологии стали возможны в качестве одного из противовесов традиционным толкованиям философии истории, был накоплен на протяжении трех последних столетий. Значимой при этом стала известная полемика вокруг учения о двух субстанциях и постепенный отказ от нею на пути поисков разгадки человека в переплетении окутывающих его социокультурных факторов'. Согласимся, ответ на вопрос, почему люди поступали гак или иначе. относится к основополагающим в исторической пауке. Начиная с эпохи Просвещения ответ па него звучал, казалось бы. убедительно - люди действуют, пытаясь удовлетворить свои потребности, а их поступки являются реакцией на объективные условия, в которых они живут. Па пой простой причинно-следственной модели покоились целые философские концепции истории, а также размышления об исторических законах и макроструктурах. Однако при более близком рассмотрении событий (на микроуровне) эта модель не срабатывала. Учёные убеждались в том, что зачастую люди при одинаковых обстоятельствах и в одно время поступали совершенно по-разному. Гак. в эпоху кардинальных экономических и социальных перемен XIX в. Франция пережила историю кровавых мятежей и революций, изменивших конституционные формы правления. По сравнению с этим в Германии, тле индустриальная революция пронеслась даже быстрее, произошли лишь незначительные модификации монархического государства, проведённые сверху, без уча

См.: Бессмертный ЮЛ. Тенденции переосмысления прошлого в современной зарубежной историографии Вопросы истории. 2000. № 9 и др. к Анализ ли\ представлений см., напр.: Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию: Учеб. пособие. М. 1994. С. 182-186. См.: Сибиров А.Г. Социально-философская антропология: принципы конструирования и предметного определения. М. 1997; Барулин B.C. Социально-философская антропология: Общие начала социально-философскои amроподогии. М., 1994 и др. стия широких народных масс. Этот хрестоматийный пример ещё раз показывал необходимость выявления и рассмотрения сферы человеческой субъективности, которая располагается между материальными условиями и общественным поведением. Более того, обозначенные зазоры между мотивом и его реализацией, между желанием людей и наличными средствами его воплощения не просто усиливали значимость субъективного начала и активности человека в истории. Они предопределяли вместе с тем вероятностный характер направлений «движения мира во времени», подчеркивали отсутствие в нём превалирующего курса, что снимало саму идею доминирования10.

Как раз дискуссии в мировой науке вокруг сложных и неоднозначных механизмов единения души и тела, вокруг системного анализа внешних и внутренних аспектов человеческого опыта предоставили ориентиры, очертившие пространство «новой гуманитарно-сти». Учёными было признано то. что субъективное и объективное нелинейно влияют друг на друга, что пи один из лих параметров не является абсолютно первичным или вторичным. что ни один из них не редуцируется к другому. По убеждению аналитиков, их связь имеет не механический или причинно-следственный, а органический характер, т.е. явлиеI собой поливалентные взаимовлияния факторов, любой из которых, в зависимости от обстоятельств, может оказаться ключевым". Единодушно подчёркивалось, что сознание представляет собой уникальный феномен - антиномичпый и целостный одновременно. Разум определялся теперь не только метафизическими характеристиками, по и принимался во внимание как подвергнувшийся влиянию окружающею мира ин теллектуальный habilns. Попытки выстраивания иерархии различных составляющих духа человека, которые сыграли в классической философии большую роль, потеряли свое былое значение. Привычное для неё разделение между сферой рационального, с одной стороны, и скрытым за «поверхностью» сознания восприятием - с другой, было разрушено. Интерес концентрировался не столько на социокультурных факторах как таковых, а на причинах их порождающих, на логике их становления и распада. Это, в свою очередь, показывало широкий спектр свойств бытия во всей его непоследовательности, двусмысленности и случайности. что проявляло издержки классических моделей его постижения. Поиски местоположения тех духовных компонентов, которые располагались до сих пор в «глубинах» индивида (как. например, иррациональные установки, фантазии или воспоминания), не См. напр.: Сагатовский В.Н. Философия развивающейся гармонии. ЧаетьЗ: Антропология. СПб. 1999; Актуальные проблемы теории истории. Материалы «круглою стола» (12 января 1994 г.) Вопросы пс I ори и. 1994. № 6. С. 45-103. Вильчек В.М. Алгоритмы истории. М, 1989. С. 29. только изменяли «профиль» личности. Его новые очертания постепенно вылились в серьезные преобразования представлений о духовном мире человека и антропологических концептов мироздания, ориентированных ныне на признание множества вероятных и эквивалентных друг другу толкований одного и того же события12.

Безусловно, историческая картина мира - это картина взаимоотношений между людьми и их деятельности. Не случайно поэтому, что ответ на кризис рационализма и попытки его преодоления связываются с формулировкой интегральной парадигмы изучения прошлого на фундаменте «новой гуманитарности». Понятно стремление современных учёных рассматривать социальные процессы как переплетение межличностных отношений, которые проявляются в бесчисленных обыденных ситуациях. На передний план выдвигаются усилия понять историческое явление как сгусток отношений между людьми, объяснить его внутреннюю логику. Это, в свою очередь, позволяет обозначить те противоречия, которые являются источником исторического изменения. Антропоцентристские интерпретации бытия были направлены на поиски золотой середины между моделями макро- и микроистории. Их цель - создание такого образца социального исследования, который позволил бы дать целостную картину исторического процесса, т.е. увязать воедино динамику обновления глобальных общественных структур и обыденную деятельность человека с её свободой выбора. Другими словами, показать, как рождается та или иная аль

13 тернатива социального развития . Путь достижения этой цели увидели в комплексном анализе сферы деятельности человека, которая охватывает экономические, политические, идеологические, психологические и прочие структуры и способна поэтому выступить своеобразной точкой интеграции социальных изысканий.

Поставленные учёными задачи изучения человека в соотношении с продуктами его же активности делают опыт исторической антропологии в условиях, когда идея первоначала утратила свой классический смысл, показательным в логике преобразований современного историописания. Из сказанного вытекает научная значимость и актуальность те

12 См., напр.: Радьяр Д. Планетаризация сознания: От индивидуального к целому: Пер. с англ. М„ 1995; Клакхон К. Зеркало для человека: Введение в антропологию: Пер. с англ. СПб., 1998. См. также: Кс-ласьев В.Н. Интегративная концепция человека. СПб., 1992; Личность, культура, этнос: современная психологическая антропология / Под ред. А. А. Велика. М., 2001 и др.

13 См.: Могильницкий Б.Г. Историческая альтернативность: методологический аспект // Новая и новейшая история. 1990. № 3; Бородкин Л.И. История, альтернативность и теория хаоса // Одиссей. Человек в истории. 2000. М„ 2000; Бочаров А.В. Использование категорий «возможность» и «вероятность» в историческом познании // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск, 2001. Вып. 26. С 24-45 и др. мы исследования. Целесообразно отметить в этой связи и тот факт, что современные процессы интернационализации гуманитарных наук идут прежде всего в сфере теории и методологии, где учёные из разных стран мира сосредоточены на решении сходных познавательных проблем. Существующие различия в научных традициях, а также особенности национальных школ сказываются скорее на тактике, чем на стратегии поисков их аналитического обрамления14. Кругооборот идей (ставших скорее практикой, чем исключением) делает злободневным осмысление мирового опыта в этой области знания и выявление продуктивных путей его реализации в российской науке.

Радикальные преобразования в науках о человеке и обществе, а также преимущества сотрудничества истории и антропологии, взаимного обмена опытом и исследовательскими процедурами несомненны и не раз отмечены15. При всём при том на первый план выдвигаются вопросы его теоретико-методологического оснащения, к анализу которых и обращается предлагаемое исследование. Его цель - выявив внутренние и внешние составляющие трансформации гуманитарии, обозначить логику преобразований историописания Германии во второй половине XX столетия. Стержнем работы стало концептуальное осмысление современного историографического процесса на примере альтернативных вариантов трактовки прошлого в пределах «нового человековедения». Изучение проектов исторической антропологии в немецкой историографии ориентировано также на выявление её ресурсов и перспектив в русле смены научных парадигм. Исходя из этого, сквозная проблема диссертации - толкование генезиса и эволюции исторической антропологии в контексте системного кризиса историописания и поисков выхода из него, раскрытие основных тенденций её развития. Это способствует пониманию того, что и почему оказалось значимым в этом процессе, как и где смещались акценты в объяснении смысла взаимоотношений человека и общества, какие последствия имели такие перемены, а также в каких формах они отражались на практике.

Для достижения вышеозначенной цели автором ставились и решались следующие взаимосвязанные задачи, определившие логическую структуру диссертации. Их можно разделить на две группы. Первая связана с изучением исторической антропологии как эпистемологического феномена и описанием способов его функционирования, что предполагает оценку творческого потенциала новых исследовательских моделей на пути соз

14 См. Бессмертный Ю.Л. Как же писать историю?. Методологические веяния во французской историографии 1994-1997гг. //Новая и новейшая история. 1998. №4.

15 В том числе и в российской науке. См., напр. Афанасьев ЮН. Как России заново обрести свою историю // Россия. XX век. М, 1995. С.28-29; История в XXI веке: историко-антропологический подход в преподавании и изучении истории человечества. М. 2001. дания полимасштабной версии интерпретации прошлого. Здесь представляется плодотворным также определение роли различных познавательных ориентаций в становлении технологий и приоритетов исторической антропологии, её места в системе современных теорий гуманитарных дисциплин. Сюда входят следующие задачи:

- исследовать предпосылки и основные проявления системного кризиса в исторической науке ФРГ, а также методологические дискуссии, обозначившие направления ревизии и ренессанса её положений, противоборство новых и старых путей развития;

- интерпретировать само понятие исторической антропологии, актуализировав его рамки и содержание, уточнить концептуальный аппарат проектов антропологизации истории в контексте «новой гуманитарности», представив её как противоречивую целостность в векторах обновления современной науки;

- конкретизировать условия и последствия методологических поворотов в историо-писании, показать как, где и зачем использовались теоретические конструкции исторической антропологии для постижения общества в относительной полноте его параметров; выявить и описать опыт решения вопроса о возможности формулировки интегральной парадигмы изучения прошлого.

Вторая группа задач обусловлена необходимостью определения траекторий историографической динамики и конкретизации сложных процессов трансформации историо-писания, влекущих за собой переопределение предмета, перестройку проблематики, обновление методов, переоценку их статуса. Она обращена к изучению процесса формирования более сложных, интегральных концепций познания прошлого, его своеобразия в гуманитарной мысли ФРГ и включает следующие задачи:

- представить основные варианты исторической антропологии и линии их преемственности или ломки на протяжении 1970-90-х гг.; систематизировать объяснительные принципы и модели, которые используются для интерпретации динамики и многообразия антропологических феноменов различного масштаба и различной степени устойчивости;

- дать характеристику авангардных версий познания и оценку работоспособности качественно иных моделей человекознания; рассмотреть его дискуссионные вопросы и проекты их разрешения, ибо, учитывая масштабы проблемы, они способны создать новые точки отсчета;

- предложить содержательный анализ конкретно-исторических штудий под углом зрения взаимодействия в них теории и практики; проследить как менялись организационные, методологические и источниковые приоритеты, систематизировать новые представления о человеке в истории, а также выяснить истоки накопления неразрешимых проблем и формирования методологических тупиков.

В итоге, используя теоретический и эмпирический базис исторической антропологии ФРГ, возможно сформулировать её основные черты, роль и значение в сфере инноваций; возможно установить те факторы, которые способствовали становлению исторической антропологии, дать характеристику обстоятельств и этапов её эволюции, а также основных школ. Выявление стержневых составляющих процесса обновления, определение их специфики, функциональной значимости позволяет автору не только осмыслить текущие тенденции «человеческого наполнения» истории, но и обозначить наиболее плодотворные среди них, а также внести конструктивные предложения по их реализации. Предлагаемый опыт разностороннего исследования, органично включающего в себя философские, психологические, этнологические, социологические и прочие аспекты рассматриваемого феномена, открывает возможность показать его внутреннюю связь с Historik. На фоне активных поисков интегральной модели постановки проблем и их решения, основываясь на этих позициях, представляется уместным сформулировать, сопоставить и конкретизировать результаты усилий немецких учёных по осмыслению проектов исторической антропологии и её познавательных стратегий. При этом, видимо, не имеет смысла судить о том, что нужно и можно было бы предпринять, а стоит понять то, как практика исторической антропологии содействовала постановке вопросов, которые направляли векторы обновления исторического познания. Эти задачи обусловлены тем, что изменение приоритетов познавательной активности учёного и связанный с этим более сложный методологический инструментарий обращены не на простое сложение разнонаправленных подходов, а на выработку качественно новых методологий16 и, конечно, на их реализацию в эмпирических штудиях.

Объект диссертационного исследования может быть определен широко - историческая мысль конца столетия в неминуемом многообразии её ипостасей. Между тем, сложность такового обязывает исследователя к выбору в огромном массиве его составляющих, конкретных историографических сюжетов. Ими стали - тенденции формирования, достижения и трудности «новой гуманитарности», связанной с изменениями в предметном поле, проблематике, концептуальном аппарате и методологическом оснащении, т.е. с принципиально новыми явлениями в историческом знании, фиксирующими смену познавательной ориентации. В качестве предмета анализа обозначен один из значимых блоков трансформации историописания - проблема системной парадигмы изучения прошлого,

16 О постановке этих задач см.: Бергер П. Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М. 1995. С.302. получившая определенное решение в немецкой историографии, позволяющее увидеть нечто общее, что оказалось свойственным разным векторам обновления современной гуманитарии. При погружении в её атмосферу не вызывает сомнений отчетливый сдвиг предпочтений в пользу антропологически ориентированных изысканий, скажем тендерных изысканий или «новой биографики». Вместе с тем, нас интересуют связанные с феноменом антропологии надежды учёных найти интегральные версии объяснения «космоса Я» и деятельности человека. Любые проявления социальной активности они стремятся анализировать в единстве их отражающих и преобразующих окружающий мир функций. Кроме того, таковые преломляются сквозь призму существующих в обществе способов вербального и ритуального оформления этой активности. Подобные познавательные ориентиры нашли отражение в подчёркнутом внимании к медиалъности (промежуточности) антропологических толкований, к расположению их предмета между духом и материей. Именно идея о «серединном» характере деяний человека проходит красной нитью при антропологической постановке целей изучения указанных тематических полей. Взглянув на них под этим углом зрения, учёные надеются найти возможности согласования различных уровней исторического анализа.

Немецкая наука всегда имела в этой сфере прочные традиции, что делает обращение к её опыту целесообразным и любопытным. Именно здесь досконально разработан индивидуализирующий метод, заключающийся в описании объекта в его неповторимой уникальности, именуемый в гносеологическом плане как идиография. Не меньший вклад она внесла в разработку генерализирующего метода познания, целью которого является обобщение имеющихся фактов и формулирование законов, что называется номотетикой17. Между тем современные процессы осознания многообразия «форм человечности» в исторической науке, всё более превращающие её в историческую антропологию, ставят своей целью не просто описание и объяснение деятельности людей, а проникновение в суть тех процессов, благодаря которым они становятся актерами истории. Учёные стремятся ответить на вопросы, чем мотивированы различные поступки людей, опираясь на какие сознательные и бессознательные стереотипы поведения, человек избирает ту или иную альтернативу действия. При этом речь идёт не только о форме, в которой выражаются манеры поведения человека в обществе, но и о субъективном смысле, который находит в них вы

1 Идиография, как известно, восходит к Г.Риккерту, В.Дильтею и В.Виндельбанду, номотетика к таким школам, как позитивизм, социология Э.Дюркгейма и М Вебера, марксизм, структурализм. См. об этом, напр.: Хвостова К.В., Финн В.К. Проблемы исторического познания в свете современных междисциплинарных исследований. М„ 1997. С.29. ражение. Искания немецкой науки в этом концептуальном пространстве, её приобретения и утраты, ключевые позиции полемики и опыт их реализации - вот занимающие нас проблемы.

Предмет и задачи предлагаемой диссертации обусловили её источниковую базу, которая включает наиболее распространенные виды историографических источников: научная литература, периодические издания, материалы дискуссий и съездов немецких историков, сборники статей международного масштаба18. Этот круг источников можно разделить на три группы: теоретико-методологические работы немецких историков во всем разнообразии их подходов; труды философов, лингвистов, психологов и т.д., посвященные изучению проблем модернизации теории и логики исторического познания; и наконец, конкретно-исторические штудии. Поскольку массив таких работ огромен, у автора нет претензий на полноту теоретической представленности исследовательских моделей, а уж тем более эмпирической практики в пространстве историко-антропологического дискурса. Анализируются только те из них, которые, став историографическим фактом, наиболее значимы для решения поставленных в диссертации задач. Это, в первую очередь, творчество тех ученых, которое символично для объяснения специфики и эволюции исторической антропологии в ФРГ на рубеже веков. Это произведения, которые объединены единством проблематики и исследовательских проектов «качественно иного человекозна-ния». Принадлежность того или иного учёного к исторической антропологии определяется на основе авторской самооценки, наличия у него теоретической аргументации, включающей в себя постулаты «новой» науки, которые проявляется в его переходе от теории к практике. Данным критериям отвечают работы как историков, так и полидисциплинарные трактовки, ставшие всё более популярными в немецкой науке.

Хронологические рамки диссертации определяются длительностью периода формирования основных версий исторической антропологии, а также её последовательной эволюцией. Интеллектуальным импульсом её становления в Германии стало выступление на Фрейбургском конгрессе историков ФРГ (1967 г.) Томаса Ниппердая19, открывшее дорогу достаточно бурным дискуссиям о необходимости перехода от сциентизма к «новой гума-нитарности». Поскольку этот процесс продолжается до настоящего времени, его конечная дата условна. Это - эпоха рубежа веков и тысячелетий. Вместе с тем, незавершенность

18 Автор выражает признательность Немецкой службе академических обменов за возможность работы с оригинальными источниками в научных фондах Института социальных исследований Штутгартского университета, а также исторического Института общества Макса Планка в Гёттингене.

19 Nipperdey Th. Kulturgeschichte, Sozialgeschichte, historische Anthropologic // Vierteljahresschrift fur Sozial-und Wirtschaftsgeschichte. 1968. Jg.55. H.2. S. 145-164. данного процесса, его внутреннее напряжение и неоднозначность направили внимание автора на выявление его доминант и точек кристаллизации новой парадигмы.

В основе работы общепризнанные критерии историографического исследования, предполагающие изучение явлений в их системности, изменчивости и взаимодействии. Общенаучные средства познания использовались с учетом специфики их применения в историографическом исследовании, конкретизировались в нормах и требованиях проблемно-хронологического, сравнительного, синхронного и диахронного методов анализа эволюции различных версий исторической антропологии. В фокусе внимания оказалась не только её общая направленность, но и ведущие школы с широчайшей палитрой тече= ний и концепций. Вместе с тем, сама тема диссертации находится в русле модернизации теоретико-методологических основ современной гуманитарии. Значимой составной частью исследования явилась оценка поисков новых форм познания и методологии, адекватной проблеме антропокосмоса20. Обретение формулы целостности общественной системы связывается с выявлением точек пересечения внутренних детерминант человеческого поведения, сформулированных антропологией, и внешних, обозначенных социологией. Былое разделение этих аспектов изучения человеческого бытия воспринимается как внутренняя неполнота каждого из указанных направлений. От человека, затерянного в массе, происходит возвращение к (многими сторонниками сциентизма уже полузабытому) конкретному маленькому человеку, деятельность которого лежит в основе движения любой социальной системы. Иными словами, возвращение к проблеме целостного человека в единстве его социальных, психологических и биологических свойств, которая была по

21 ставлена антропологией ещё в 1920-е гг. .

Между тем выход за пределы старой парадигмы историописания потребовал установления такой системы координат, в которой возможно определить природу недостатков прежней системы интерпретации и оценить перспективы нового синтеза. Для позитивистской историографии, как известно, характерно признание того, что предметом познаний историка является реконструкция данности под названием «объективная реальность прошлого». В отличие от этого, предмет антропологической истории определяется как образ прошлого, который «в результате наших настойчивых усилий создаётся из дошедших до нас посланий исторических источников»22. Собственно, он и выступал отправным пунк

20 Оценку их в российской науке см., напр.: Еремеев В.Е. Чертеж антропокосмоса. М., 1993.

21 В частности, социологом и антропологом М.Моосом. См.: Моос М. Общества. Обмен. Личность. М. 1997. См. также: Биографический словарь антропологов мира // Культуральная антропология: Учеб. пособие / Под ред. Ю Н. Емельянова, Н.Г. Скворцова. СПб., 1996.

22 Гуревич А. Я. Подводя итоги // Одиссей: Человек в истории. М., 2000. С. 85. том поисков немецкими историками новых моделей обновления своей науки. Она ориентировалась на признание плюральное™ личности и культуры, а также децентрированно-сти социокультурного пространства. Она соглашалась с отсутствием изначальной задан-ности и направленности внутренней динамики социокультурной жизни и акцентировала значимость при её трактовке нестационарных культурных объектов и процессов23.

Таким образом, имеющая гносеологический характер проблема интегральной парадигмы, синтеза «двухслойных» компонентов бытия или его многоуровневой (как по вертикали, так и по горизонтали) реконструкции требовала формулировки универсального алгоритма, позволяющего структурировать единое целое как внутренне подвижную совокупность его различных аспектов. Иначе говоря, она призывала увязать друг с другом «хаос» и «закон», ибо упорядоченная «система систем» не только включает в себя, казалось бы, беспорядочное движение элементов, но и находится в постоянной динамике24. Более того, интегрирование требовало от историка «двойного зрения» - видения человека как субъекта и объекта, как системы и элемента системы. Траектории обновления нормативных посылок исгориописания направлялись на создание равновесной модели общества, т.е. как исторически обусловленного, так и саморазвивающегося целого. При этом важнейшей отличительной чертой антипозитивистской парадигмы стало акцентирование системообразующей роли не столько познающего субъекта, сколько действующего в прошлом человека, и главное - зафиксированного в источнике его образа (картины) действи

25 тельности . Поэтому в центр внимания выдвигалась логика познания «чужой» реальности, которая на волне «новой гуманитарности» увязывалась с постижением внутреннего мира другого человека в дильтеевском смысле, используя, наряду с прочими, методы этнологии и психологии. Попытки примирить различные методы анализа в конструктах исторической антропологии как раз и стали одним из объектов изучения в данной работе.

Следует признать, что напряженный тонус исканий современной гуманитарии, особая притягательность и практическая востребованность новых идей и инструментов опре

23 Оценку этих процессов в гуманитарии см., напр.: Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. С. 11.

24 О новых подходах см.: Винограй Э.Г. Основы общей теории систем. Новосибирск. 1993; Коспок В Н. Изменяющиеся системы. М., 1993; Карташев В.А. Система систем: Очерки общей теории и методологии. М. 1995; Блауберг И В. Проблема целостности и системный подход. М., 1997; Райков В.Л. Вселенная в человеке. М. 2000 и др.

5 См. напр.: Исторический источник: человек и пространство. М. 1997; Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Учеб. пособие / И.Н. Данилевский. В.В. Кабанов, О.М. Медушевская. М.Ф. Румянцева. М„ 1998. деляют степень их изученности как в мировой науке в целом, так и в российской, в частности. Обращение учёных к анализу опыта обновления (или разрушения) эталонных образцов познания вызвано часто различными задачами и мотивами, демонстрируя вариативность постановки вопросов и жанров исследования, что всякий раз определяет их оценочные масштабы. Проблематика новой эпистемологической парадигмы присутствует в значительном массиве литературы и питает творческие поиски философов, социологов, психологов, лингвистов и т.д.26. Бесспорно, таковые не остались вне внимания автора, ибо позволяют уловить пульсацию динамики преобразований, обозначить более сложные междисциплинарные альянсы и подчеркнуть методологическую пластичность авангардных течений, в том числе и исторической антропологии. Но поскольку тема данной диссертации располагается в несколько иной плоскости, то автор не останавливается на них специально.

В обозначенном в диссертации пространстве представляются существенными, в первую очередь, труды посвященные характеристике процессов обновления современной зарубежной историографии27. Зафиксированная в них смена исследовательских ориентации исторической науки обостряла потребность в осмыслении её динамики и соответственно

26 Большинство из них остаются в научном аппарате работы. См., напр. Алтухов В. Смена парадигм и формирование новой методологии // Общественные науки и современность. 1993. №1. С. 88-100; Делокаров К.Х. Системная парадигма современной науки и синергетики // Общественные науки и современность. 2000. № 6; Дридзе Т.М. К преодолению парадигмального кризиса в социологии // Общественные науки и современность. 2000. № 5; Зверева Г.И. Историческое знание в контексте культуры XX века: проблема преодоления власти модернистской парадигмы // Гуманитарные науки и новые информационные технологии. Вып. 2. М, 1994. С. 127-142; Зеленцова М.Г. Монистическая парадигма философского понимания мира и человека. Иваново, 2001; Портнов А.Н. Язык и сознание, основные парадигмы исследования проблемы в философии XIX-XX вв. Иваново, 1994; Розов Н С. Структура социальной онтологии: по пути к синтезу макроисториче-ских парадигм // Вопросы философии. 1999. №2. С.3-22; Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов / Под ред. В.И. Аршинова и др. М., 2000; Колодий Н А. Дискурс понимающей культурфило-софии как дискурс современной постнеклассической философии. Томск, 2000.

27 Анкерсмит Ф. Р. Историография и постмодернизм // Современные методы преподавания новейшей истории. М., 1996. С. 142-163; Прайс Р. Историография, нарратив и XIX век// Социальная история. Ежегодник. 1998/99.М., 1999. С. 120-152; Каммен М. Современная американская историография и «проблемная история» // Вопросы истории. 1998. №3. С.45-62 и др. В российской науке см.: Блуменау С.Ф. В поисках новых подходов: 200-летие Революции и французская историография // Французский ежегодник. М., 2000 С. 24-45; Современная зарубежная немарксистская историография. Критический анализ. М. 1989; Прядеин B.C. Историческая наука в условиях обновления: философские основы, принципы познания, методы исследования (историографический анализ). Екатеринбург. 1995; Согрнн В. В., Зверева Г. И. Репина Л. П. Современная историография Великобритании. М., 1991 и др. усиливала роль историографической критики как средства коррекции и расширения теоретико-методологического арсенала, как средства совершенствования его практического применения. Отсюда и возник исходный замысел данной работы - анализ опыта поисков зарубежными учёными конструктивной синтезирующей идеи, нового измерения исторического процесса. В их контексте автор обращается к размышлениям о «новой гуманитар-ности», к попыткам формулировки в её пределах интегральной парадигмы постановки вопросов и их решения. Именно здесь берут своё начало источники, питающие потоки исторической антропологии во всём множестве её версий, что ещё раз подчёркивает актуальность этой «вечной» для науки проблематики. Поэтому в современной ситуации интернационализации и глобализации поисков качественно иных вариантов человекознания - одной из важнейших задач учёного становится постижение смысла становящегося единого пространства историко-антропологического дискурса.

В диссертации делается акцент на том, что множество проектов «человеческого наполнения» истории имеют общую скрепляющую - желание найти альтернативные модели историописания. В российской науке эта проблема была поставлена в конце 1960-х гг. А.Я. Гуревичем и получила дальнейшее развитие в его последующих трудах28. Последние десятилетия XX в. отмечены у нас возрастающим интересом специалистов к «человеко-ведческой» проблематике, к её концептуальному аппарату и методологическим нормативам. Здесь следует отметить, в первую очередь, работы ЮЛ. Бессмертного, Л.П. Репиной, Г.И. Зверевой, несомненной заслугой которых стало определение общих контуров и характеристик антропологического поворота в толковании прошлого29. Опыт новых страте

28 Гуревич А. Я. История и социальная психология: Источниковедческий аспект // Источниковедение. М., 1969; Он же. Историческая наука и историческая антропология // Вопросы философии. 1988. №1. С. 5670; Он же. Изучение ментальностей: Социальная история и поиски исторического синтеза // Советская этнография. 1988. № 6. С. 16-25; Он же. Историческая антропология: Проблемы социальной и культурной истории // Вестник АН СССР. 1989. Т.7. С. 71—78; Он же. Смерть как проблема исторической антропологии: о новом направлении в зарубежной историографии // Одиссей. Человек в истории. М., 1989. С. 114-135; Он же. Загадка Школы «Анналов». «Революция во французской исторической науке», или об интеллектуальной ситуации современного историка II Мировое древо (Arbor mundi); Международный журнал по теории и истории мировой культуры. М., 1993. Вып. 2. С. 168-178 и др.

29 Бессмертный Ю Л. К изучению обыденного сознания западноевропейского средневековья // Советская этнография. 1987. № 1. С. 36-44, Он же. Историческая антропология сегодня: французский опыт и российская историографическая ситуация // Историческая антропология: место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации: Тезисы докл. и сообщ. науч. конф. М., 1998. С. 32-34; Репина Л.П. Вызов постмодернизма и перспективы новой культурной и интеллектуальной истории // Одиссей: Человек в истории. М., 1996. С.25-38; Она же. Смена познавательных ориентаций и метаморфозы социальной истории. Ч. 1 гий познания, согласования различных уровней исторического анализа в этом концептуальном пространстве нашёл между тем воплощение в постоянно расширяющейся аналитической практике, где фиксируются важные аспекты накопления эмпирического мате

30 риала и его теоретического осмысления .

В контексте нашей работы представляется существенным отметить, что при всей общности тенденций прорыва к принципиально новому видению человека в прошлом, немецкая историография имеет свои национальные особенности и свой стиль работы. Историческая антропология как явление в мировом академическом сообществе сразу стала предметом рефлексии и саморефлексии среди участников процесса её становления в Германии. Немецкая наука активно изучает собственные традиции и опыт других, причём во всём объёме их свойств и версий. Ставшие неотъемлемой частью изменения конфигурации исторического знания дискуссии между «старым» и «новым», между модернистами и постмодернистами позволяют обозначить те проблемы, которые более всего их волнуют. В своём большинстве они располагаются в сфере поиска средств, могущих предложить целостное видение процесса общественной динамики и поиска адекватных форм его воплощения. Правда, в условиях устойчивого интереса к инновационным проектам познания в историографии ФРГ (А.И. Патрушев, А.И. Борозняк, С.В. Оболенская и др.)31, а Социальная история. Ежегодник. 1997. М, 1998. С. 11-52. Ч. 2 // Там же. 1998/99. М, 1999. С.7-38; Она же. Социальная история и историческая антропология: новейшие тенденции в современной британской и американской медиевистике // Одиссей: Человек в истории. М., 1990. С. 167-181; Зверева Г.И. Историческое знание в контексте культуры XX века: проблема преодоления власти модернистской парадигмы // Гуманитарные науки и новые информационные технологии. Вып. 2. М., 1994. С. 127-142; Она же. Реальность и исторический нарратив: проблемы саморефлексии новой интеллектуальной истории // Одиссей. Человек в истории. М., 1996. С. 11-24.

10 См. напр.: Александров Д. А. Историческая антропология науки в России // Вопросы истории естествознания и техники. 1994. № 4. С. 3—22; Бочаров В В. Антропология возраста: Науч. исследования: Учеб. пособие. СПб., 2001; Гуревич А.Я. Средневековый мир; Культура безмолвствующего большинства. М. 1990. Данилевский И.Н. Русские земли глазами современников и потомков (XI1-XIV вв.): Курс лекций. М., 2001; Игнатьева И.Ф. Антропология техники: Человек как субъект мира техники. Екатеринбург. 1992; Ильин В В., Панарин А.С., Бадовский Д.В. Политическая антропология. М. 1995; Крадин Н.Н. Политическая антропология. Учеб. пособие. М., 2001; Лаврухин А.В. Очерки по культурной антропологии американского города. М., 1997; Культура и общество в средние века - раннее новое время. Методика и методология современных историко-ангропологических и социокультурных исследований. М.,1998. Ястребицкая А Л. Средневековая культура и город в новой исторической науке. М., 1995 и др.

31 Патрушев А.И. Неолиберальная историография ФРГ: формирование, методология, концепция. М. 1981; Он же. Социальная история в Германии: проблемы синтеза // Социальная история, проблема синтеза. М., 1994, С.55-62; Он же. Вернер Конце и пути немецкой социальной истории // Диалог со временем: истотакже постоянного внимания к её новым толкованиям собственного прошлого32, опыт немецкой науки на этом пути ещё не был предметом обобщающего историографического и методологического анализа. Отдельные характеристики исторической антропологии Германии были обозначены в посвящённых современной зарубежной историографии, трудах томской школы33, в том числе - в статьях и монографии автора диссертации34, продолжающей её традиции.

Научная новизна диссертационной работы вытекает из её целей и предмета анализа. рики в меняющемся мире. М., 1996. С. 127-141; Борозняк А.И. «Третий рейх» в современной историографии ФРГ // Вопросы истории. 1999. №10. С.150-157; Он же. Реалии «обыкновенного фашизма» в зеркале локальных историко-антропологических исследований II Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.2. М., 2000. С.209-224; Оболенская С. В. «История повседневности» в современной историографии ФРГ // Одиссей. Человек в истории. 1990. М., 1990. С. 182—198; Она же. Некто Йозеф Шефер, солдат гитлеровского вермахта. Индивидуальная биография как опыт исследования «истории повседневности» И Одиссей. Человек в истории. 1996. М., 1996. С. 128—147; Марков Г,Е. Очерки истории немецкой науки о народах. Ч. 1-2. М„ 1993; Корнева Л.Н. Германский фашизм, немецкие историки в поисках объяснения феномена национал-социализма (1945-90-е гг.). Учеб. пособие. Кемерово, 1998, Орлова М.И Германская революция 1918-1919 гг. в историографии ФРГ. М. 1986.

32 Левинсон К.А. Чиновники в городах Южной Германии XVI-XVII вв.: Опыт исторической антропологии бюрократии. М., 2000; Бойцов М. А. Скромное обаяние власти (К облику германских государей XIV— XV вв.) II Одиссей. Человек в истории. М., 1995. С. 37—66; Гур В.И. Этическая концепция германской социал-демократии: Историко-философский анализ. Киев, 1997; Есипов В В. Германский фашизм и культура: Культурно-политическая деятельность НСДАП в 1929-1939 гг. М., 1997; Пленков О.Ю. Мифы нации против мифов демократии: немецкая политическая традиция и нацизм. СПб., 1997; Лаптев Б.Н. Германский консерватизм эпохи Бисмарка: от партии власти к парламентской оппозиции: Учеб. пособие. Уфа, 1998; Галактионов Ю.В. Германский фашизм как феномен XX века. Кемерово, 1999; Некрасов Ю.К. Реформа или революция? Реформация и Крестьянская война в германских землях XVI в. Вологда, 1998; Оболенская С.В. Политика Бисмарка и борьба партий в Германии в конце 70-х гг. ХХв. М., 1992; Она же. Германия и немцы глазами русских (XIX век) М., 2000; Реутин М.Ю. Народная культура Германии. Позднее средневековье и Возрождение. М., 1996 и др.

33 К новому пониманию человека в истории: Очерки развития современной западной исторической мысли / Под ред. Б.Г. Могильницкого. Томск, 1994; Историческая наука и историческое сознание / Под. ред. Б.Г. Могильницкого. Томск, 2000; Методологический синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы / Под ред. Б.Г. Могильницкого. И.Ю. Николаевой. Томск, 2002; Могильницкий Б.Г. К характеристике современного этапа кризиса буржуазной историографии ФРГ // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск, 1980. Вып. 14; Могильницкий Б.Г. Мучник В.М. Николаева И.Ю. "Возрождение нарратива": о новейшей тенденции в развитии буржу азной исторической мысли II Новая и новейшая история. 1987. №3; Могильницкий Б.Г. Черкасов Н.С. О некоторых тенденциях развития современной буржуазной историографии ФРГ // Средние века. М., 1976. Вып. 40 и др.

34 № государственной регистрации темы исследования 76089695.

В ней показана внутренняя логика и мировоззренческие корреляты развития исторической науки в Германии, обозначена проблема традиций и новаций. Автором дан системный анализ взаимодействия различных составляющих интеллектуальной сферы, на фоне которых актуализирована проблема новых моделей историописания, сформировавшихся в русле «новой гуманитарности». В векторах трансформации исторической антропологии в ФРГ на рубеже веков предложен опыт очертить возможности для принципиального нового понимания «антропокосмоса», а также конкретизировать использование допустимых постановок вопроса и методик на практике исторической антропологии. В условиях изменения конфигурации исторического знания новизна работы определяется не только выбором темы, но и способом конструирования предмета анализа. Автор с необходимостью использует многоаспектный приём анализа историографических явлений и ситуаций. Историческая антропология анализируется как сложный и изменяющийся феномен при помощи сочетания конструктивного и научно-критического подхода. В работе дана характеристика специфики применения основных методов в различных версиях эгоцентристского историописания. В итоге, автор надеется привлечь внимание к новым возможностям толкования прошлого в точке пересечения различных исследовательских перспектив и выявить творческий потенциал поливалентных моделей его де/реконструкции.

Структура диссертационной работы вытекает из того, что немецкие историки связали перспективы развития исторической антропологии с изучением той субъективной реальности, которая, являясь содержанием сознания людей, с одной стороны, формируется из знаний человека о мире, а с другой - определяет его поведение в этом мире. Важность такого подхода к исследованию прошлого историки ФРГ увидели в возможности разрешения здесь дихотомии человека как природной и социальной сущности, символизирующей в их глазах прорыв к новому прочтению прошлого. Именно формулировка ориентиров на пути «функционального» объединения человека и общества является одной из наиболее актуальных целей для современного историописания в целом. В качестве его важнейшей задачи, по словам А Я. Гуревича, выступает сегодня разъяснение «вопроса о том, как конкретно, в данных исторических условиях, происходит взаимодействие материального и идеального и как «субъективные моменты», т.е. духовная жизнь живых людей, находят свое объективное выражение в их исторических деяниях»35.

Правда, нельзя оставить вне поля зрения и другой немаловажный аспект. Классическая немецкая историография, по признанию её аналитиков, была далека от изучения ми

Гуревич А.Я. Историческая наука и историческая антропология. С.64. роощущений различных групп людей36. Как наиболее значительные подходы к их анализу отмечался лишь опыт разработки истории культуры в качестве альтернативы традиционной политической истории. Такие попытки, восходящие ещё к Вольтеру, нашли в Германии свое наиболее законченное оформление в построениях К. Лампрехта, дискуссия вокруг которых в конце XIX в. была весьма показательной37. Она продемонстрировала прочность концептуальных основ классической немецкой историографии, в силу чего новые проекты долгое время оставались в тени традиционных образцов толкования прошлого. Приверженность немецких учёных классической модели историзма проявилась также в том, что, в отличие от других стран, где антропоцентристские концепции истории активно обсуждались уже с начала 1950-х гг., Германия вступила в эту полемику лишь во второй половине 1960-х гг. Но и на протяжении последующего десятилетия в дискуссии преобладали общетеоретические постановки вопросов. Даже в обзорах литературы и в полемических статьях по проблемам теории истории начала 1980-х гг. о практических результатах исторической антропологии упоминалось лишь вскользь . Это ещё раз продемонстрировало, что формирование новой дисциплины в исторической науке ФРГ было напрямую связано с модернизацией её теоретико-методологических стандартов. Отсюда столь серьезное внимание к разработке базисных положений антропологизации истории, столь тщательная подготовка к будущим конкретно-историческим штудиям, способным показать успехи обновления немецкой гуманитарной мысли в целом. Кроме того, заявления об огромном методологическом потенциале «истинного» (или «первоначального») историзма были положены в основу программы исторической антропологии39. Как раз в её рамках считалось возможным сформулировать иные приёмы историописания, сделать его способным к показу диалектики взаимоотношений личности и общества, к преодолению их дуализма.

Такое положение дел предоставляет автору диссертации возможность, реконструиэг' См.: Lepenies W. Probleme einer Hislorischen Anthropologic // Hislorische Sozialwissenschaft / Hrsg. von R. Rurup. Gottingen. 1977. S.157.

37 См.: Могильницкий Б.Г. Об одном опыте психологической интерпретации истории средневековой Германии: (Культурно-исторический метод Карла Лампрехта) // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Вып. 6. Томск, 1969; Патрушев А.И. Взлет и низвержение Карла Лампрехта (1856-1915) // Новая и новейшая история. 1995. № 4.

38 Kocka J., Repgen К., Quandt S. Theoriedebatte und Geschichtsuntenicht. Sozialgescliichte, Paradigmawechsel und Geschichtsdidaktik in der akluellen Diskussion. Paderbom. 1982; Wehler H.-U. Geschichtswissenschafit heute // Stichworte zur «geistigcn» Situation der Zeil. Frankfurt a. M, 1980.

39 См.: Nipperdey Th. Die anthropologischc Dimension der Gcschichtsvvissenschaft // Geschichte heute. Positioner Tendenzen und Problemen / Hrsg. von G. Schulz. Gotlingen, 1973, S,225-255. руя основные вехи на пути антропологизации немецкой науки, выстроить логическую цепочку её преобразований. В фокусе внимания - изучение проблем становления, эволюции и современного состояния исторической антропологии ФРГ в её теоретико-методологическом и эмпирическом измерениях. Используется как синхронный, так и диа-хронный анализ различных вариантов обновления современного гуманитарного знания, а именно дается характеристика как концептуальных основ ведущих направлений «новой гуманитарности», так и широкого спектра их пересечений на «тематических полях» исто-рико-антропологического дискурса.

Диссертация выполнена в период обучения в докторантуре на кафедре истории древнего мира, средних веков и методологии истории Томского государственного университета. Результаты исследования докладывались на региональных, всероссийских и международных научных конференциях в Томске (1988-2002 гг.), Воронеже (1989 г.), Казани (1993 г.), Москве (ИВИ РАН - 1998, 2000, 2001 гг.), Кемерово (2000, 2001 гг.), а также в выступлениях в институте социальных исследований Штутгартского университета (Штутгарт, ФРГ-1994 г.) и в историческом институте Общества им. Макса Планка (Гёттинген, ФРГ-2000 г.). Содержание диссертации изложено в монографии (12 п л.), в авторских главах 3 коллективных монографий (8.1 п л.) и 40 других публикациях.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Историческая антропология в Германии, методологические искания и историографическая практика"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Концептуализация исторической антропологии и формирование её лексикона связаны, как явствует из результатов исследования, с радикальными сдвигами в сфере познания. Это направление чутко улавливало новации и отразило в себе практически все повороты в историописании второй половины XX в. - антропологический, этнологический, лингвистический, новый истористский, новый социологический. Такие перемены стали побудительными мотивами её становления, изменений приоритетов познания и обогащения методического арсенала. Она изначально ориентировалась на тот феномен антропологии, который, безусловно, активизировал всё пространство гуманитарного знания. Опыт наблюдения «живого целого» в этой дисциплине позволил историкам обратиться к изучению аналогичных проблем, представить прошлое в живом и конкретном образе, используя не только прямые, но и опосредованные источники. Отражая потребность в модели, базирующейся на иной, нежели у «строгих» наук, основе, ещё К.Гинзбург предложил в противовес господствовавшей «галилеевской парадигме» «парадигму ключа». Социальная история, утверждал он, сбилась с пути, отыскивая повторяющиеся закономерности, в го время как истинным её призванием был скорее поиск значимых «ключей», из которых можно извлечь «косвенное», «предположительное» знание в духе психоаналитической интерпретации или следственного действия детектива1.

Следует подчеркнуть, что на пороге нового тысячелетия как очертания проблем исторической науки, так и требования к ним значительно изменились. Новое отношение к теории и эмпирии, возрастающий интерес к толкованию жизненной практики маленького человека, а также ориентация на эгоцен тристские постановки вопроса определяют сегодня поле исторического исследования. При этом трансформировались связи между его политическими, экономическими, социальными и идеологическими моделями, ибо в условиях признания неполноты любой из них, жесткое разделение таковых как в пределах самой исторического науки, так и в отношении с другими дисциплинами потеряло основания. Они переплетаются и перетекают друг в друга, а инструментарий историка включает в себя семантический, статистический анализ, метод плотного описания, синхронный и диа-хронный сравнительный анализ2. По сравнению с монизмом и дуализмом классических См. об этом: Ревель Ж. История и социальные науки во Франции: На примере эволюции школы «Анналов» // Новая и новейшая история. 1998. №6. С.77.

2 Ярким примером последнего стала книга Ханса-Хеннинга Кортюма «Люди и менталитеты. Введение в миры представлений Средневековья»: Kortiim Н.-Н. Menschen und Mentalitaten: Einfuhrung in Vorstellungswelten des Mittelalters. Berlin, 1996. форм познания плюрализм эпохи постмодернизма - это диалог множества миров и способов их осмысления. Настойчивые попытки учёных избежать линейности разворачивания бытия человека во времени очертили контуры теории исторической относительности, трактующей его как обширную сеть взаимных детерминаций, как процесс без предустановленной цели и преднамеренности.

Проделанный в данной работе анализ гуманитарной мысли Германии второй половины XX в. свидетельствует о том, что историки попытались очертить весь спектр «силовых полей», в которых жил человек. Более того, в фокусе внимания оказались сами механизмы освоения им окружающего мира, где самое главное - трансформация внешних стимулов во внутренние концепты и представления, а затем реализация таковых в социальном действии. Рассмотренные труды по этноистории, истории будней и микроистории, а также заимствования всевозможных культурно-антропологических моделей толкования прошлого создавали профиль «новой гуманитарности» в немецкоязычном пространстве. Такие перемены в познавательных акцентах, несомненно, имели, обозначенные автором диссертации, научно-имманентные причины. Отказ от дуалистических моделей человека и строгой иерархии его духовных слагаемых стал общим знаменателем различных, связанных сегодня с понятием антропологии дисциплин. Их целью объявлялась формулировка особого способа «считывания» мира, включающего в себя не просто суждения о множественности мира, но и отказ от внешней точки зрения, которая бы редуцировала это многообразие к каким-либо базовым структурам. «Живой» опыт человека во всём объёме его свойств превращался в одну из движущих сил истории. Жизнь или «странствие» человека во времени, сопряжённость его прошлого с будущим опосредовались его интеллектуальным и духовным опытом. Инновационные стратегии познания ориентировались на характеристику «действия» или «культурной практики», открывающую возможность рассмотрения данного предмета в «двойной перспективе». В центр внимания выдвигалась динамичная и амбивалентная система взаимоотношений субъекта с окружающим миром, где общественные инстанции и разнообразные социальные явления выводились из их «образа» как формы отражения объективной реальности . Как раз субъективная картина мира или его фрагментов, включающая самого человека и других людей, пространственное окружение и временную последовательность событий, превращалась в тот стержень, на который нанизывались различные кольца бытия. Такая целостная и многоуровневая схема реальности (или медиальная модель социального универсума) вырастала из «глу

Ср.: Виртуальная реальность как феномен науки, техники, культуры. СПб., 1996; Виртуальная реальность. Философские и психологические проблемы. М., 1997. бинных» составляющих людей, из их способов «переживания» социальных реалий и соот4 ветственно этому анализировалась .

Наряду с этим, существенную роль в становлении исторической антропологии сыграли изменения фундаментальных мировоззренческих максим, крушение тоталитарных систем, а также глобализация социальных связей, значительно изменивших мир в конце XX столетия. Поэтому, чтобы ответить на вопросы времени, повышенный интерес академического сообщества был проявлен не только и не столько к связанным с человеческими поступками структурным процессам или источникам динамики социальной системы. Серьёзное внимание уделялось постижению логики социальной организации, «культурной практике» субъектов, их жизненному опыту и «своенравию» различных социальных групп. Одним словом, механизмам поддержания системы в состоянии равновесия при всех отклонениях её элементов от исполнения предписанных им функций.

Правомерно подчеркнуть, что новое измерение прошлого или новый способ его видения как раз и проявились наиболее ярко в исторической антропологии. Характеризуя её возможности, немецкие учёные повели речь об исследовательском направлении, которое подразумевается не как «частичная» или субдисциплина в обычном смысле. Её приверженцы стремятся оперировать иными постановками вопроса, часто отказываясь от обычных временных и пространственных категорий и нарушая границы других гуманитарных дисциплин в плодотворном диалоге с ними5. Хотя историческая антропология в Германии остается представленной прежде всего рядом отдельных исследовательских групп различной ориентации, её идеи приобретают возрастающее признание в самых разнообразных толкованиях прошлого. Свой эпистемологический потенциал она доказывает на «тематических полях» истории семьи, тендерных связей, преступности, набожности, народной культуры и не в последнюю очередь социального протеста. Укоренившись здесь, антропологические интерпретации, как показал их анализ, принципиально ориентируются на постижение традиционных регулятов обыденного существования «другого» человека в прошлом - религию, право, мораль, не смешивая их с нормативно-ценностными канонами современного мира.

4 Концептуальные основы новых моделей см., напр.: Казначеев В.П., Спирин Е.А. Космопланетарный феномен человека. Новосибирск, 1991; Волков Ю.Г., Поликарпов B.C. Человек как космопланетарный феномен. Ростов н/Д, 1993; Зобов Р.А., Обухов B.JI. Суганова Л.И. Основы человековедения: Человек как микрокосм. М., 1999; Федоров Ю.М. Сумма антропологии. Кн. 1-3. Новосибирск, 2000 и др.

5 См.: Galtung J. Welt-, Global-, Universalgeschichte und die gegenwartige Historiographie // Zeitschrift fur Weltgeschichte. 2000. Jg. 1. H.l. S.9-34. Ср., напр.: Сагатовский B.H. Антропологическая целостность: статус и структура// Очерки социальной антропологии. СПб., 1995.

Означенные траектории «человеческого наполнения» историописания поставили в его центр культуру, которая понимается не столько как одна из сфер бытия, ограниченная материальными, политическими и социальными интересами, сколько как в общей сложности «сила оформления жизни»6. Она больше не выступает только одним из параметров жизни, но содержит одновременно все другие в «образе мироздания» и способах восприятия, а также в «культурной практике» и жизненном опыте различных групп, слоев и классов. Из результатов работы очевидно, что плодотворность этого подхода отчетливее всего проявилась при изучении типов и форм организации жизни и деятельности «простых» людей, нацеленном не только на доказательство «своенравия» таковых, но и на то, чтобы указать долю их участия в общественной динамике. Кроме того, историческая антропология ФРГ отказывается от унифицированных характеристик процессов обогащения культуры, с помощью которых можно было бы измерить всех людей. Различные условия жизни и ожидания определяли образцы культуры различных социальных групп, что особенно большое значение имеет для описания истории внеевропейских обществ, самобытность которых до сих пор часто слишком мало замечалась. Другими словами, она работает с таким расширенным понятием культурной конфигурации, в контуры которого вписан опыт этнографии (Volkerkunde) и этнологии, психологии и социологии.

Следует отметить также, что историческая антропология старается развенчать миф о «неудержимом прогрессе» движения мира во времени, который постепенно оставляет позади себя архаичную традицию. Наоборот, она серьезно акцентирует то наблюдение, что любая веха истории не только в целом, но и вплоть до самых маленьких сфер жизни обозначена «одновременностью неодновременного». Учёные показывают, что «модернизация» условий жизни и представлений человека совершалась в различных социальных группах, в различных странах, в пределах и вне Европы совершенно по-разному. «Новая гуманитарная» история питает надежду обозначить траектории продолжения традиций и одновременно их собственную динамику в рамках «процесса цивилизации» общества, не оценивая традиционное поведение с самого начала как неполноценное. «Досовременные» воззрения располагают, как убеждает опыт историков, такой актуальностью, которая не может подавляться даже силой. Поэтому проблеме отношений традиции и современности они призывают уделять особое внимание, пытаясь постичь хитросплетения остатков отжившего и ростков нового, модернизации и постмодернизации7.

6 Diilmen R. van. Historische Anthropologie: Entwicklung, Probleme, Aufgaben. K6ln u.a., 2000. S.I-4.

7 Bausinger H. Traditionelle Welten. Kontinuitat und Wandel in der Volkskultur // Historische Zeitschrift. 1985. Bd. 241. S.265-286.

Вполне логично, что историческая антропология не останавливается на описании объективных связей жизни, как, например, приватных структур частной жизни, мира труда или образования, но и направляет свой взгляд, исходя из этого, на субъективные способы восприятия, чувства и иррациональность людей. Она интересуется тем, каким образом индивидуумы использовали и оформляли окружающий их мир, каковы механизмы преодоления исчерпавших себя форм индивидуального и коллективного опыта и формирования альтернативных. Иначе говоря, контекст стал одновременно и источником факторов формирования личности, и полем её самореализации и материалом для преобразования мироздания. В конечном счёте в центр внимания учёных ставится формулировка параметров Я-концепции, базирующейся на плюральное™ жизненного мира человека, т.е. концепции децентрировашюй (расщеплённой) личности и способов её существования в динамичном пространстве8. Только на этом уровне познания свобода её деятельности может быть соотнесена, в представлении учёных, с объективной необходимостью.

Хотя отдельный человек, безусловно, редко представлялся серьёзным перевесом структуре, тем не менее согласимся - он владел некоторым собственным потенциалом её оформления, что особенно ярко проявлялось, как мы видели, в «формах переходности» из одного состояния в другое. Поэтому историческая антропология не превращает в тему познания человека как анонимного носителя «объективного» процесса, она надеется показать его как сооформителя мироздания, который свою субъективность, свои потребности и мечты всегда приносит в него в какой-либо форме. Как раз акцент на этой перспективе видения, пожалуй, отличает построения сторонников исторической антропологии от гуманитарных конструктов исторической социальной науки Германии. Конечно, один крестьянин при самых жестких формах угнетения, делают вывод они, не в силах изменить административную систему, а материальные условия жизни нижних слоев населения, действительно, очерчивают для них рамки борьбы за существование. Тем не менее, на их взгляд, протекают они в «индивидуальных» масштабах, где работники не могут отрешиться от таких эмоций, как негодование и любовь, скорбь и радость. В то время как формы их выражения измеряются только в партикулярных категориях, анализу которых и

8 Эти проблемы одни из самых актуальных в современной науке. См., напр.: Филиппов В.Н. Человек и концепции современного научного познания. Барнаул, 1997; Макаров Е.М. Методология комплексного исследования человека. Казань, 1999; Фуре В.Н. Глобализация жизненного мира в свете социальной теории: (К постановке проблемы) // Общественные науки и современность. 2000. № 6; Многомерный образ человека: Комплексное междисциплинарное исследование человека. М., 2001 и др. посвящаются антропологические или культурологические изыскания, они способны обозначить множество точек зарождения и динамики макропотрясений9.

Таким образом, нельзя не согласиться, что ситуация в историописании эпохи постмодернизма, с его исключительным вниманием к движению, неопределенности, переходности, определялась противостоянием ученых возрастающему многообразию как форм жизни, так и способов ориентации в них. Более того, она характеризовалась тем, что они обнаружили неоспоримость и законность их широчайшей палитры, что теперь, словами В.Вельша, мы безоговорочно признали и пробуем оценить эту плюральность10. В качестве важнейшей задачи исторической культурологии следует обозначить её намерение установить, каким образом возможно «нормальное» существование плюрального, многоуровневого, разномасштабного космоса истории. Именно поэтому ей потребовались новые исходные допущения о природе социокультурной реальности, иные нормативные посылки и междисциплинарные контакты. Импульсы к творческому поиску осмысления личности в истории как системы, представляющей собой единство её психологической структуры и социального бытия, поставили перед историками чрезвычайно сложные задачи. Разумеется, поведение человека в обществе обусловлено его многоплановым и внутренне противоречивым взаимодействием с социальной реальностью". Задача исследователя тем не менее состояла в том, чтобы показать живую и динамичную реальность, которая воздействует на человека не иначе как своим движением и изменением. Это требовало отказа от факторного анализа окружающего мира, при котором его различные аспекты выступают, по сути дела, как мозаичная совокупность статичных объектов. Более того, ориентация на изучение конкретных, хронологически зафиксированных структур затрудняла понимание социальной жизни как динамичного процесса, и в первую очередь как процесса деятельности людей, в котором многократно и многообразно переплетаются объективные и субъективные параметры общественного континуума.

Проведенный анализ продемонстрировал «программный эклектизм» исторической науки, в целом, и «новой гуманитарии» в частности. Единодушно подчеркивается, что

9 См. об этом, напр.: Daniel U. Kompendium Kulturgeschichte. Theorien, Praxis, Schlusselworter. Gottingen, 2001. Ср.: Гусельцева M.C. Культурно-историческая психология и «вызовы» постмодернизма // Вопросы психологии. 2002. №3. С. 119-131.

10 См: Welsch W. Postmoderne - Pluralitat als ethischer und politischer Wert. Koln, 1988. S.23. См. об этом: Крутова O.H. Человек и история. Проблема человека в социальной философии марксизма. М., 1982. С. 10. См. также: Феномен человека: Антология. М., 1993; Человек. Культура. История. Саратов, 1993; Демидов А.Б. Феномен человеческого бытия. Минск, 1997; Волков Ю.Г., Поликарпов B.C. Человек: Энциклопедический словарь. М., 1999 и др. выбор модели и концептуальных оснований соответствует характеру решаемой цели. Познание всё более превращалось в игру и в этом, безусловно, суть постмодернизма как типа культуры12. Неслучайно поэтому столь частое обращение к размышлениям Ж.-Ф.Лиотара, согласно которым, историк, как и любой другой создатель произведения искусства, в принципе никогда не управлялся предустановленными правилами. Само произведение искусства, подчёркивают вслед за ним современные учёные, есть средство отыскания таких

1 3 критериев и правил . Между тем искания микроистории и/или истории повседневности с их ориентацией на нестационарные, неустойчивые феномены (при всех заявлениях о необходимости комбинации фактов бытия) воплотились в изучение не столько симптомов жизнедеятельности, сколько желаний людей, не столько их целей, сколько единичных случаев реализации таковых. Результаты подобных исследований убеждали, что объём энергии, которым располагал индивид, нередко больше, чем тот, что является необходим для существования общественной системы. Более того, что нет системы, чьи требования оп не мог бы пошатнуть или разрушить. Подчеркивалась открытость и незавершенность системы, где утрата равновесия, как показали, скажем, трактовки социального протеста, не всегда приводила к ее разрушению, что ставило новые антропологические вопросы.

В силу этого историческая антропология, не отказываясь от сциентистских моделей, стремится осторожно обходиться с «большими» теориями и конструктами социальной организации. Теории рационализации, процесса цивилизации и модернизации признаются немецкими учёными необходимыми, хотя для некоторых и вспомогательными средствами познания, причём используются чаще всего при объяснении социальных перемен начиная с XVI столетия. Они настаивают на том, что при более точном, филигранном или «плотном описании» социальных процессов проявляется несовершенство линейных схем развития, вытекающих из «как будто определенных заранее» направлений и целей в истории. Человеческое поведение, по убеждению аналитиков, не следует за какой-либо унифицированной логикой, а постоянно находится та переломе» и характеризуется противоречиями и амбивалентностями. Поэтому историко-антропологические штудии отправляются от анализа общественных функций социальных и интеллектуальных действий и ориентируются на постижение субъективного смысла человеческих практик. Они рассчитывают деконструировать картины мира и жизненные конфигурации в значительной мере из перспективы видения их «туземцами чужой реальности». Только таким образом будет воз

12 См.: Кутырев В.А. О характере философии в эпоху постмодернизма // Мир человека. Вып. 2. Нижний Новгород, 1997. С.54. См. об этом: Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна: Пер. с фр. М.; СПб., 1998. можно, убеждают нас учёные, расшифровать и перевести смысловые конструкции минувшего и более ранних поколений на язык нашего времени. Вслед за М.Фуко, призывавшим демистифицировать прошлое как всеобщность, которую следует заново воссоздать, немецкие историки соглашаются, что познают не единственную реальность, а множество её образов. Они ратуют за то, чтобы на пути к всё более сложным конструкциям и методикам не забывать о гипотетической природе де/реконструируемого предмета - исторических реалий.

Постмодернистское гуманитарное знание, отказываясь от устойчивых структур, соглашается, что процесс человеческой активности идёт в порождаемой ею среде с подвижными границами и компонентами. Во всяком случае оно, пусть и не решило, но обозначило эти проблемы «человеческого наполнения» истории. Однако нельзя не согласиться -ценой за идею децентрированности и множественности несводимых друг к другу порядков становится разрушение самой возможности изучения общества и человека как «единого целого». Отсюда вновь акцентируется потребность в изменении познавательных принципов реконструкции отношений человека с миром, хотя и признается эвристичность любой модели для познания людьми самих себя. Опыт исторической антропологии в ФРГ продемонстрировал, что в том случае, когда общество и человек в нём рассматриваются как система, перед исследователем встают специфичные познавательные проблемы. Во-первых, поскольку по определению фундаментальным свойством системы является взаимозависимость частей, необходимо определить её характер. Во-вторых, если система является целостным устойчивым образованием, возникает вопрос о механизмах её поддержания. В-третьих, поскольку системы имеют внутреннюю и внешнюю подвижность, проблемой становится их изменение, т.е. векторы внутренней динамики, структурных модификаций. Существует несколько концепций системы, обусловленных различными исходными допущениями о системообразующих факторах14.

Немецкие учёные изначально отказались от однофакторных концепций и направили свои усилия на построение мультикаузальной модели, предполагающей существование набора разнородных функциональных единиц системы, совместным действием которых объясняется каждое событие, происходящее в ней. Задачей исследователя становится выявление всех отдельных переменных, которые повлияли на свершение конкретного события. Недостаток её проявился в том, что речь шла о последовательном изучении воздействий каждой взятой по отдельности независимой переменной на явление, совершаю Обзор таковых см., напр.: Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. С.48-49. щееся в конкретный промежуток времени, тогда как остальные составляли лить пассивный инвариантный фон. Обозначенные в работе вехи на пути поисков интегральной парадигмы изучения прошлого свидетельствовали, что в процессе эволюции исторической антропологии (особенно по мере того, как программные заявления уступали место практике) проявилась вся тщетность подобных усилий. Нельзя не отметить растущего скептицизма по отношению к самим притязаниям на глобальное постижение социального. Сначала эта цель откладывалась немецкими учёными на будущее и связывалась с созданием кумулятивной, «всеохватывающей» теории, ибо антропоцентризм утверждал человека в качестве меры миру, поскольку он мыслился и как центр Вселенной, и как цель всех совершающихся в мире событий. Проект глобальной истории базировался на оптимистической вере в то, что гуманитарные науки в конечном счёте сойдутся в одной точке, что нашло воплощение в исканиях и трактовках «золотого века» полидисциплинарных проектов. Затем же вопрос об их связях всё более представлялся учёным неясным, поскольку каждая дисциплина имеет пределы познаваемого - свою метагалактику. Вследствие этого обозначилось постепенное падение уровня притязаний на постижение прошлого как целостной материи, сотканной из множества разноцветных нитей. Всё чаще звучал вопрос, возможен ли глобальный синтез и всегда ли необходима и результативна интеграция микро- и макроистории. Результатом стало признание того факта, что в плюральном и бесформенном пространстве постмодернистской культурологии выявление структуры и границ общества как целого потеряло свой смысл15.

Необходимость построения моделей многомерного анализа прошлого, в гом числе и человека в нем, была продиктована тем, что его концепция как единой целостности утрачивала свою познавательную ценность. Крах надежд на постижение личности как точки интеграции бытия, признание эгоцентричное™ и функциональной автономности человека выявляли потребность в функциональном системном анализе, где все переменные рассматриваются как одновременно зависимые и независимые. Кредо поливалентной парадигмы - как свидетельствуют искания немецких учёных - отражение поведения многомерных и подвижных единиц в многомерном и подвижном окружении. Каждую такую переменную стараются рассматривать и как причину, и как следствие событий, происходящих в ходе социокультурного взаимодействия. Таким образом все факторы получают статус равноправных, равно заслуживающих внимания при изучении общественной системы. Однако в этом случае, что вновь показала практика, без ответа оставался вопрос о том. все ли составляющие системы имеют одинаковое детерминирующее влияние на состояние ь См.: Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 1994. С. 185. системы в целом и ее отдельных частей16. Опыт предложенных «новой гуманитарией» эгоцентристских конструктов свидетельствовал об ограниченности системной модели человеческой личности, что акцентирует иллюзорность самой надежды исторической антропологии на создание интегральной парадигмы изучения прошлого.

Это способствует возвращению человека окружающему миру и самому себе, обществоведению и человековедению, а также ориентирует на стратифицированную системную модель. Хотя в ней, как и в других, любая социокультурная конфигурация рассматривается как элемент системы, однако этим элементам уделяется более детальное внимание. Во-первых, измеряется степень вовлеченности каждого элемента в функционирование системы. Во-вторых, определяется, в какой степени взаимодействие этих элементов устойчиво и обязательно, то есть с какой мерой системности исследователь имеет дело. Целью такой модели является не столько объяснение того, как сохраняется равновесное состояние системы, сколько определение и интерпретация ее различных возможных состояний. В отличие от других эта модель с необходимостью предполагает, что детерминирующие функциональное состояние системы факторы должны быть не просто выделены, но и измерены в своем детерминирующем воздействии.

В итоге, осознание невероятной хрупкости любого воспринимаемого порядка и «центра» приводит к необходимости принять хаос мироздания и искать способы взаимодействия с ним. В качестве ещё одного симптома неудовлетворённости существующим положением дел сохраняются сомнения относительно вероятности координирования различных уровней исторического анализа в нечто иное чем «лоскутную композицию» или плоскую многоцветную поверхность. Прежние теоретико-методологические ориентиры историописания утрачены, а взамен их пока ничего не предложено. Разрыв с номотетиче-скими иллюзиями, с прежней верой в способности сформулировать общие законы движения мира во времени характеризует нынешнее состояние гуманитарной науки. Немецкие учёные приходят к согласию в том, что «плотное описание» чужой реальности и даже «путешествия» в былое своего народа диктуют определенные условия, не позволяющие выходить на уровень «глобальной» формализации. В силу этого историческая наука направляет свои усилия на то, чтобы открыть для себя новые источники энергии, но не за счет заимствования новых предметов исследования, а путём переосмысления старых17. Отсюда отмеченный в диссертационной работе возврат к политической истории, биографике, герменевтике и т.д., сложные мутации различных версий познания. В центре анали

16 Такой тип системного анализа социокультурных систем связан с именем Т. Парсонса.

17 См. об этом, напр.: Ревель Ж. История и социальные науки во Франции.С.83. за оказалась внутренняя логика социального действия как такового, ориентация не на завоевание новых территорий, а на смену исходных нормативных посылок и воззрений историков.

Отмеченные в диссертации признаки усталости от междисциплинарного обмена не означали в силу этого полного отказа от него. Сегодня речь ведётся о симбиозе дисциплин, об их конвергенции, а не о конвертируемости одной дисциплины в другую, т.е. о признании и сопоставлении их различий, об их уравновешенном, диалогичном синтезе.

Историческое сообщество убеждается в том, что интеграция возможна, но в принципи

18 ально иной по сравнению с недавними суждениями терминологии . Опыт методологических исканий и эмпирических исследований обозначил некоторые точки роста и стал фундаментом обновления всей немецкой историографии. Признав существенное эвристическое значение полимасштабного видения объекта изучения и междисциплинарных подходов, ученые сосредоточили внимание на формулировке новых представлений о целостности и историческом универсуме14. Поиски путей преодоления «системного кризиса» в историописании вылились в акцентирование его многомерности и права автора на выбор (из широчайшего спектра возможных) пригодных именно ему форм и методов толкования своего предмета.

Правда следует зафиксировать, что не менее отчётливо подчёркивалось при этом обязательное условие их взаимосогласованности. Начинавшийся с большим пафосом антропологический поворот в историографии ФРГ видится ныне не столько как обретение учеными новых объектов анализа, сколько как формирование нового типа дискурса со специфической постановкой проблем и набором методов их разрешения. Предметом осмысления стал «человеческий резонанс» исторической эволюции, те смыслы, которые в ней пульсируют, те модели поведения, которые она порождает или изменяет. Достигнутое в теоретических дискуссиях понимание «непрозрачности» социальной реальности вылилось в эмпирические попытки обнаружить за пределами видимых явлений скрытые механизмы их динамики, постичь логику их развития, спаянную с творческим потенциалом

18 См.: Прядеин B.C. Историческая наука в условиях обновления: философские основы, принципы познания, методы исследования (историографический анализ). Екатеринбург, 1995; Методологический синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы / Под ред. Б.Г. Могильницкого. И.Ю. Николаевой. Томск, 2002.

19 Ср.: Смолович Л.Н. О «системном» плюрализме в философии // Вопросы философии. 2000. №9. С.46-56. субъектов бытия20. Векторы трансформации исторической науки нацелены на создание комплексной панорамы прошлого путем ее объемного и мультикаузального конструирования. Найти потенциал для преодоления дуалистических толкований общественного континуума, постижения его плюральной целостности ученые пытаются в толкованиях сферы социального взаимодействия субъектов истории. Они намереваются постичь одновременно множественность и целостность человека, диалектику единства и взаимодействия, взаимозависимость и функциональную автономию элементов общественной системы. Именно поиски решения этой сверхзадачи остаются сегодня одним из индикаторов процесса обновления гуманитарного знания.

Бесспорно, свобода движения мысли в пространстве историко-антропологического дискурса соответствует его специфике. При анализе его различных модусов, версий учёные всё более приходят к обязательному или «программному плюрализму», который компенсирует пределы исследовательских возможностей. Хочется думать, что прошли времена наделять правом голоса только себя, а утвердившаяся свобода научных исканий делает диалог сегодня в высшей степени актуальным. «Новая гуманитарная наука» открыта влияниям в такой же степени, как и экспериментам, отвергающим всякие влияния. Поэтому её задача научиться пользоваться всеми имеющимися в распоряжении рабочими техниками, подчас противоречивыми и спорными, но для такого масштабного явления как исторической антропологии необходимыми. Из сказанного вытекает, что ввиду необходимости сформулировать теоретически осмысленный подход к анализу человеческой субъективности традиционные нормативные посылки должны быть скорректированы и расширены. Автор надеется, что, опираясь на изучение опыта историописания ФРГ, обозначил потенциал и некоторые ориентиры обновления в соответствии с методологическими стратегиями, разработанными в современной теории познания. Это - комплексный, многоаспектный инструментарий на основе принципа плюрализма, сосуществования и взаимодополнительности различных научных парадигм, познавательные возможности которых используются в творческих исканиях нашего профессионального сообщества.

Сформулированные в диссертации положения и выводы, способны помочь исследователям в анализе нынешней историографической ситуации, а также актуализировать научный интерес к моделям «человеческого наполнения» истории. Принимая во внимание гот факт, что историческая антропология - это не сформировавшееся, а ищущее новые векторы познания исследовательское направление, она предлагает показательные приме

20 Ср.: Будон Р. Место беспорядка: Критика теорий социальною изменения: Пер. с фр. М., 1998; Ма-сарский М. Порядок и смута: Очерки философии истории. М., 2000. ры возможных проектов изучения человека в истории и их пределы. Обозначенный ракурс толкования прошлого и полученные результаты могут быть использованы для более специализированных исследований, обогащения категориального аппарата и корректировки методологического инструментария осмысления трансформации общества во времени. Работа призвана внести вклад в расширение теоретических представлений о космосе истории и стать прелюдией к его новым трактовкам на практике. Она может быть использована при дальнейшей разработке учебных курсов по современной историографии и методологии, способна стать ориентиром при подготовке и совершенствовании историографических курсов по исторической антропологии и культурологии. Она способна обогатить спецкурсы по инновационным гуманитарным проблемам, а также новым методам исследования в базовых курсах, обозначив возможности для их категориального и методологического осмысления.

Практическая значимость диссертации определяется вместе с тем очевидной рационализацией знаний о прошлом, где «маленький человек» все больше выступает как субъект принятия социально значимых решений. Искомые ныне модели познания эволюции мира во времени, несомненно, интересны каждому из нас, ибо человек, погружаясь в с тихии природы и социальности, в конечном счёте ищет самого себя. Поэтому предложенный теоретический и тематический обзор исторической антропологии обращен не только на анализ смены исследовательских ориентиров гуманитарных наук, которая происходит параллельно с переосмыслением самого идеала научности. Изучение феномена антропологии позволяет уловить наряду с ведущими тенденциями историописания его связи с обществом и массовым сознанием21. Антропологизированная история не только в значительной степени поставила под сомнение многие представления о мироустройстве, она является и реакцией, и частью этих перемен в обществе, что делает её опыт поучительным. Рассмотренные в диссертации толкования «человекоразмерных» проблем бытия отчётливо показали то, что знания создаются не только для самой науки, но и в общей сложности - для общества. В силу этого запас сведений исторической антропологии, устремленный на постижение мотивационной регуляции принятия решений, прагматичны и выступают социально необходимым компонентом практической деятельности. Как раз она надеется предложить, пожалуй, наиболее понятные и действенные формы помощи человеку при его ориентации в самых различных социальных плоскостях движения от прошлого к будущему. Более того, она намерена продемонстрировать примеры того, как избежать упроще

21 См. об этом: Медушевская О.М. Историческая антропология как феномен гуманитарного знания. С. 17: Историческая наука и историческое сознание / Под. ред. Б.Г. Могильницкого. Томск, 2000. ний, ориентируясь на привычку людей довольствоваться примитивно понятным. Одна из её целей - придать сведениям о прошлом не характер преданий и мифов, а обеспечить человека целесообразными знаниями, предлагая не просто описание, а объяснение смысла и логики того или иного поступка, события, процесса. Это, бесспорно, даёт новые стимулы к корректировке конфигурации исторического знания, один из возможных вариантов которой в центре внимания данной работы.

Список научной литературыКим, Светлана Григорьевна, диссертация по теме "Историография, источниковедение и методы исторического исследования"

1. Alltag in der Weimarer Republik. Erinnerungen an eine unruhige Zeit / Hrsg. von R. Portner. Dusseldorf: Schwann, 1990. -43IS.

2. Alltagsgeschichte. Zur Rekonstruktion historischer Erfahrungen und Lebensweisen / Hrsg. von A.Ludtke. Frankfurt a. M, New York: Campus, 1989. -298S.

3. Alltagskultur, Subjektivitat und Geschichte. Zur Theorie und Praxis von Alltagsgeschichte / Hrsg. von Berliner Geschichtswerkstatt. Munster: Akademie Verlag, 1994. -513 S.

4. Assmann A. Erinnerungsraume. Formen und Wandlungen des kulturellen Gedachlnisses. -Munchen: C.H.Beck Verlag., 1999. -430S.

5. Aufgaben, Rollen und Raume von Frau und Mann / Hrsg. von J. Martin, R. Zoepffel. 2 Bde. Freiburg i. Br., Munchen: Karl Alber, 1987 ( Hist. Anthropologic Bd.5). -1014S.

6. Baecker D. Wozu Kultur? 2. erw. Aufl. K6ln:Kulturverlag Kadmos, 2001. -203 S.

7. Becker F., Reinhardt-Becker E. Systemtheorie. Eine Einfuhrung fur die Geschichts- und Kulturwissenschaften. Frankfurt a. M, New York: Campus, 2001. -240 S.

8. Bios. Zeitschrift fur Biographieforschung und Oral History. Opladen, seit 1988.

9. Bock G. Geschichte, Frauengeschichte, Geschlechtergeschichte // Geschichte und Gesellschaft. Jg. 14. - 1988. - S. 364-391.

10. Bohme H. u.a. Orientierung Kulturwissenschaft. Was sie kann, was sic will. Koln: Rowohlt Verlag, 2000. -271 S.

11. Borscheid P. Alltagsgeschichte. Modetorheit oder neues Tor zur Vergangenheit // Sozialgeschichte in Deutschland III / Hrsg. von W. Schieder, V. Sellin. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1987. S.78-109.

12. Braungart W. Ritual und Literatur. -Tubingen: Ed. diskord, 1996. -289S.

13. Briesen D., Gans R. Uber den Wert von Zeitzeugen in der deutschen Historik // Bios.- Jg. 6. 1993.- Н.1.- S. 1 -32.

14. Burger und Biirgerlichkeit im 19. Jahrhundert / Hrsg. von J. Kocka. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1987,- 317S.

15. Cultural Studies. Grundlagentexte zur Einfuhrung / Hrsg. von R.Bromley, U.Gottlich, C.Winter. Berlin: Akademie Verlag, 1999. —418S.

16. Dressel G. Historische Anthropologie. Eine Einfuhrung. Wien; Koln; Weimar: Bohlau, 1996. -324S.• 17. Daniel U. „Kultur" und „Gesellschaft". Uberlegungen zum Gegenstandsbereich der

17. Sozialgeschichte 11 Geschichte und Gesellschaft. Jg.19. - 1993. - S.69-99.

18. Daniel U. Arbeiterfrauen in der Kriegsgesellschaft. Beruf, Familie und Politik im Ersten Weltkrieg. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1989.-398S.

19. Daniel U. Clio unter Kulturschock. Zu den aktuellen Debatten der Geschichtswissenschaft Teil 1-2. // Geschichte in Wissenschaft und Unterricht. Jg. 48. - 1997. - H.4, 5/6. -S.195-218, S.259-278.

20. Daniel U. Kompendium Kulturgeschichte. Theorien, Praxis, Schlusselworter. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 2001.- 475 S.

21. Das Schwein des Hauptlings. Sechs Aufsatze zur Historischen Anthropologic / Hrsg. von R. Habermas undN. Minkmar. Berlin: Klaus Wagenbach, 1992. -189S.

22. Das soziale Gedachtnis. Geschichte, Erinnerung, Tradierung / Hrsg. von H. Welzer. -Munchen: Hamburger Edition, 2001. -350 S.

23. Der Deutsche Bauernkrieg 1524-1526 / Hrsg. von H.-U. Wehler. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1975,- 357S.

24. Der Sinn des Historischen. Geschichtsphilosophische Debatten / Hrsg. von H. Nagl-Docekal. Frankfurt a. M: Suhrkamp, 1996. -213S.• 25. Die kleinen Unterschiede. Der Cultural-Studies-Reader / Hrsg. von J. Engelmann.

25. Frankfurt a. M, New York:Campus, 1999. -314 S.

26. Dilmmann E. „Menschenfresser", „Fahrtenleser" . Historisch-anthropologische Forschung und eine neue Zeitschrift // Magazin forschung der Universitat des Saarlandes. 1994. -№2. - S.ll-17.

27. Dinges M. Frtihneuzeitliche Armenfursorge als Sozialdisziplinierung? Probleme mit einem Konzept // Geschichte und Gesellschaft. Jg. 17. - 1991. - S. 5-29.

28. Dinges M. Von der "Lesbarkeit der Welt" zum universalisierten Wandel durch individuelle Strategien. Die soziale Funktion der Kleidung in der hofischen Gesellschaft // Saeculum. Jahrbuch fur Universalgeschichte. Jg. 44. - 1993. - S 90-112

29. Diilmen R. van. Historische Anthropologic: Entwicklung, Probleme, Aufgaben. Wien; Koln; Weimar: Bohlau, 2000. - 134S.

30. Diilmen R. van. Historische Anthropologic in der deutschen Sozialgeschichtsschreibung // Geschichte in Wissenschaft und Unterricht. Jg. 42. - 1991. - H.l 1.- S. 692-709.

31. Diilmen R. van. Historische Kulturforschung zur Friihen Neuzeit. Entwicklungcn -Probleme Aufgaben // Geschichte und Gesellschaft. - Jg. 21. - 1995. - S. 403-429.

32. Diilmen R. van. Kultur und Alltag in der Friihen Neuzeit. 16.-18. Jahrhundert. Bd. 1: Das Haus und seine Menschen. Bd. 2: Dorf und Stadt. Bd. 3: Religion, Magie, Aufklarung. -Miinchen: C.H.Beck Verlag, 1990 , 1992 , 1994,- 316S.

33. Emotionen und materielle Interessen in Familien und Verwandtschaft. Historische und Sozialanthropologische Beitrage zur Familienforschung / Hrsg. von H. Medick und D. Sabean. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1984. -523S.

34. Europaische Mentalitatsgeschichte. Hauptthemen in Einzeldarstellungen / Hrsg. von P. Dinzelbacher. Stuttgart: Ulmer, 1993. -231S.

35. Fleischer M. Kulturtheorie. Systemtheoretische und evolutionare Grundlagen. Koln: Athena Verlag, 2001. -560 S.

36. Frauen suchen ihre Geschichte. Historische Studien zum 19. und 20. Jahrhundert / Hrsg. von K.Hausen. Miinchen: C.H.Beck Verlag, 1983. -364S.

37. Frauengeschichte Geschlechtergeschichte / Hrsg. von K. Hausen, H. Wunder. - Frankfurt a. M„ New York: Campus, 1992. -372S.

38. Frisby D., Bornemann J. Cultural Turn. Zur Geschichte der Kulturwissenschaft. Frankfurt a. M„ New York:Turia und Kant, 2001. -256 S.

39. Gailus M , Lindenberger T. Zwanzig Jahre "moralische Okonomie". Ein sozialhistorisches Konzept ist volljahrig geworden // Geschichte und Gesellschaft. Jg. 20. - 1994. - S 469477.

40. Geschichtc entdecken. Erfahrungen und Projekte der neuen Geschichtsbewegung / Hrsg. von H. Heer, V. Ullrich. Reinbek bei Hamburg: Rowohlt, 1985,- 41 OS.

41. Geschichte schreiben in der Postmoderne. Beitrage zur aktuellen Diskussion / Hrsg. von. C. Conrad, M. Kessel. Stuttgart: Phillip Reclam jun., 1994,- 370S.

42. Geschichtsdiskurs. 5 Bde. / Hrsg. von W. Kiittler u. a. Frankfurt a. M.: Fischer Verlag,1993-1994. -365S., 381S., 459S., 408S., 410S.

43. Geschlecht und Geschichte. Ist eine weibliche Geschichtsschreibung moglich? / Hrsg. von A. Corbin, A. Farge, M. Perrot. Frankfurt a. M. Suhrkamp, 1989. -285S.

44. Geschlechtsreife und Legitimation zur Zeugung / Hrsg. von E. W. Miiller. Freiburg i. Br., -Miinchen: Karl Alber. 1985 ( Hist. Anthropologie. Bd. 3).- 792 S.

45. Gessner D. Kulturgeschichte contra Zeitgeschichte. Ein Literaturbericht // Historische Zeitschrift. 1997. - Bd. 265. - H.2. - S.395-407.

46. Gottlich U., Mikos L., Winter R. Die Werkzeugkiste der Cultural Studies. Perspektiven. Anschlusse und Interventionen. -Koln: Transcript Verlag, 2001. -250 S.• 47. Griessinger A. Das symbolische Kapital der Ehre. Streikbewegungen und kollektives

47. BewuGtsein deutscher Handwerksgesellen im 18. Jahrhundert. Frankfurt a. M, Berlin, Wien: Campus, 1981. -413S.

48. Groh D. Anthropologische Dimensionen der Geschichte. Frankfurt a. M.: Suhrkamp,1991. -187S.

49. Hansen K. P. Kultur und Kulturwissenschaft. Eine Einfuhrung. 2. Aufl. Stuttgart: UTB., 2000. - 400 S.

50. Herrschaft als soziale Praxis. Sozialanthropologische und historische Studien / Hrsg. von A. Liidtke. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1986. -594S.

51. Heuss A. Zum Problem einer geschichtlichen Anthropologie // Neue Anthropologie / Hrsg. von H.-G. Gadamer und P.Vogler. Stuttgart, Bd.4. 1973. S.151-163.

52. Hinrichs E. Zur Stand der historischen Mentalitatsforschung in Deutschland // Ethnologia Europea. 1979/80. - Bd.ll. - S.226-233.

53. Historische Anthropologie. Der Mensch in der Geschichte / Hrsg. von II. Siissmuth. -Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1984.-166S.

54. Historische Anthropologie: Kultur, Gesellschaft, Alltag. Koln, Weimar, Wien: Bohlau, seit 1993. H.l-3.

55. Historische Anthropologie und Literatur / Hrsg. von R. Behrens, R. Galle. Wiirzburg:

56. Konigshausen und Neumann, 1995. -460S.

57. Historische Anthropologie. Zum Problem der Humanwissenschaft heute oder Vcrsuchc einer Neubegriindung / Hrsg. von G. Gebauer u.a. Hamburg: Rowohlt, 1989. 255S.

58. Historismus am Ende des 20. Jahrhunderts / Hrsg. von G. Scholtz. Berlin: Akademie Verlag, 1997,- 225S.

59. Iggers G. Geschichtstheorie zwischen postmoderner Philosophic und gesehichtswissenschaftlicher Praxis // Geschichte und Gesellschaft. Jg.26. - 2000. - I I.2.л S.335-346.

60. Iggers G. Geschichtswissenschaft im 20. Jahrhundert. Ein kritischer Uberblick im intemationalen Zusammenhang. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1993.- 129S.

61. Iggers G. Zur „linguistischen Wende" im Geschichtsdenken und in der Geschichtsschreibung // Geschichte und Gesellschaft. Jg.21. - 1995. - S.557-570.

62. Immclmann K., Immelmann T. Historische Anthropologie aus biologischer Sicht // Saeculum. Jahrbuch fur Universalgeschichte. Bd. 36. - S. 70-79.

63. Isaac R. Geschichte und Anthropologie oder: Macht und (Be-)Deutung // Historische Anthropologie. Jg.2. - 1994. - S. 107-130.

64. Kaschuba W. Volkskultur zwischen feudaler und biirgerlicher Gesellschaft. Zur Geschichte eines Begriffs und seiner gesellschaftlichen Wirklichkeit. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1988. -347S.

65. Kittler F. Eine Kulturgeschichte der Kulturwissenschaft. Munchen: Wilhelm Fink Verlag, 2000. -260 S.

66. Klassen und Kultur. Sozialanthropologische Perspektiven in der Geschichtsschreibung / Hrsg. von R. Berdahl, A.Ludtke, H. Medick u.a. Frankfurt a. M: Syndikat, 1982. - 370S.

67. Kocka J. Faszination und Kritik. Bemerkungen aus der Perspektive eines Sozialhistorikers // Nation und Emotion. Deutschland und Frankreich im Vergleich (19. und 20. Jahrhundert). Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1995. S.389-392.

68. Kocka J. Sozialgeschichte. Begriff Entwicklung - Probleme. 2. erw. Aufl. - Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1986. -246S.

69. Kocka J. Zuriick zur Erzahlung? Pladoyer fur historische Argumentation // Geschichte und Gesellschaft. Jg.10. - 1984. - S. 17-29.

70. Kohler O. Versuch einer „Historischen Anthropologie" // Saeculum. Jahrbueh fur Universalgeschichte. 1974. - Bd. 25. - S. 129-250.

71. Krankheit, Heilkunst, Heilung / Hrsg. von H. Schipperges, E. Seidler, P.K. Unschuld. -Freiburg i. Br., Munchen: Karl Alber, 1978 ( Hist. Anthropologie. Bd. 1).- 680S.

72. Kultur der einfachen Leute. Bayerisches Volksleben vom 16. bis zum 19. Jahrhundert / Hrsg. von R. van Diilmen. Munchen: C.H.Beck Verlag, 1983.- 265S.

73. Kulturgeschichte heute // Geschichte und Gesellschaft. Sonderheft 16. / Hrsg. von W. Hardtwig, H.-U. Wehler. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1996. -334S.

74. Kulturtheorien der Gegenwart. Ansatze und Positionen / Hrsg. von G. Schroder, H. Breuninger. Frankfurt a. M, New York: Campus, 2001. -220 S.

75. Kulturwissenschaft. Felder einer prozessorientierten wissenschaftlichen Praxis / Hrsg. von H. Appelsmeyer, E. Billmann-Mahecha. Gottingen: Velbrtick Verlag., 2001. -280 S.

76. Labouvie E. Manner im Hexenprozefi. Zur Sozialanthropologie eines „mannlichen" Verstandnisses von Magie und Hexerei // Geschichte und Gesellschaft. Jg.16. - 1990. -S.56-78.

77. Lepenies W. Geschichte und Anthropologie. Zur wissenschaftshistorischen Einschatzung eines aktuellen Disziplinenkontakts // Geschichte und Gesellschaft. Jg.l. - 1975. - H.2/3. - S. 325-343.

78. Lepenies W. Probleme einer Historischen Anthropologie // Historische Sozialwissenschaft / Hrsg. von R. Rurup. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1977. S. 126-159.• 78. L'HOMME. Zeitschrift fur Feministische Geschichtswissenschaft. Wien, seit 1990.

79. Listen der Ohnmacht. Zur Sozialgeschichte weiblicher Widerstandsformen / Hrsg. von C.Honegger, B.Heintz. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1981. -387S.

80. Liidtke A. Eigen-Sinn. Fabriksalltag, Arbeitserfahrungen und Politik vom Kaiserreich bis in den Faschismus. Hamburg: Rowohlt, 1994. —345S.

81. Miiller H.-P. Sozialstruktur und Lebensstile. Der neuere theoretische Diskurs uber soziale Ungleichheit. Frankfurt a.M.: Suhrkamp, 1992. -267S.

82. Martin J. Das Institut fur Historische Anthropologie // Saeculum. Jahrbuch fur e Universalgeschichte. 1982. - Bd. 33. - S. 375-380.

83. Martin J. Der Wandel des Bestandigen. Uberlegungen zu einer historischen Anthropologie // Freiburger Universitatsblatter. 1994. - H.l. - 26. Dezember. - S. 35-46.

84. Medick H. Entlegene Geschichte? Sozialgeschichte und Mikro-Historie im Blickfeld der Kulturanthropologie // Zwischen den Kulturen? Die Sozialwissenschaften vor dem Problem des Kulturvergleichs. Gottingen: Wallstein Verlag, 1992. S.167-178.

85. Medick H. Ketzerei und „wilde Hermeneutik" in der Volkskultur der frtihen Neuzeit // Journal fur Geschichte. 1980. - Bd. 2. - H.4. - S. 32-36.

86. Medick H. Weben und Uberleben in Laichingen 1650-1900. Studien zur SoziaK Kultur• und Wirtschaftsgeschichte aus der Perspektive einer lokalen Gesellschaft im friihneuzeitlichen Wiirttemberg. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1994. -708S.

87. Medick H. «Missionare im Ruderboot»? Ethnologische Erkenntnisweisen als Herausforderung an die Sozialgeschichte // Geschichte und Gesellschaft. Jg. 10. - 1984. -H.3. - S. 295-319.

88. Meier Ch. Notizen zum Verhaltnis von Makro- und Mikrogeschichte // Teil und Ganzes. Zum Verhaltnis von Einzel- und Gesamtanalyse in Geschichts- und Sozialwissenschaften / Hrsg. von K. Adam, W. Schulze. Miinchen: Beck, 1990. S. Ill-140.

89. Mentalitat und Gesellschaft im Mittelalter / Hrsg. von S.Tanz. Frankfurt a. M., Berlin,

90. Bern, New York, Paris, Wien: Lang, 1993. -349S.

91. Mentalitaten im Mittelalter: methodische und inhaltliche Probleme / Hrsg. von R. Graus. -Sigmaringen: Markus, 1987.- 336S.

92. Mentalitaten und Lebensverhaltnisse. Beispiele aus der Sozialgeschichte der Neuzeit. Rudolf Vierhaus zur 60. Geburtstag / Hrsg. von Mitarbeitern und Schiilern. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1982. -454S.

93. Mentalitaten-Geschichte. Zur historischen Rekonstruktion geistiger Prozesse / FIrsg. von U.Raulff. Berlin: Klaus Wagenbach, 1987,- 187S.

94. Mommsen H. Noch einmal: Nationalsoziahsmus und Modernisierung // Geschichte und Gesellschaft. 1995. - Jg. 21. - S. 391-402.

95. Neue Blicke: historische Anthropologie in der Praxis / Hrsg. von R. van Diilmen. Wien u.a.1. Bohlau, 1997.- 340S.

96. Nell W., Riedel W. Kulturwissenschaften. Geschichte Grundlagen, Perspektiven. -Miinchen: Velbruck Verlag., 2001. -280 S.

97. Nipperdey Th. Bemerkungen zum Problem einer historischen Anthropologie // Die Philosophie und die Wissenschaft. Festschrift S. Moser. Meisenheini am Glan, 1968. S. 350-370.

98. Nipperdey Th. Die anthropologische Dimension der Geschichtswissenschaft // Geschichte heute. Positionen, Tendenzen und Problemen / Hrsg. von G. Schulz. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1973. S.225-255.

99. Nipperdey Th. Historismus und Historismuskritik heute // Ders. Gesellschaft, Theorie, Kultur. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1976. S. 59-73.

100. Nipperdey Th. Kulturgeschichte, Sozialgeschichte, historische Anthropologie // Vierteljahresschrift fur Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Jg.55. - 1968. - H.2- S.145-164.

101. Nitschke A. Fremde Wirklichkeiten I-II. Goldbach: Keip, 1993, 1995. -370S, 358S.

102. Nitschke A. Historische Verhaltensforschung. Analysen gesellschaftHcher Verhaltensweisen. Ein Arbeitsbuch. Stuttgart: Ulmer, 1981. -232S.

103. Oexle O. G. Nach dem Streit. Anmerkungen uber "Makro-" und "Mikrohistorie" // Rechtshistorisches Journal. 1995. -№14. - S. 191-200.

104. PARAGRANA. Internationale Zeitschrift fur Historische Anthropologie. Berlin, seit1992.

105. Personlichkeit und Struktur in der Geschichte / Hrsg.von M. Bosch. Diisseldorf: Schwann,1977.-209S.

106. Perspektiven der Gesellschaftsgeschichte / Hrsg. von P. Nolte. Miinchen: C.H.Beck Verlag, 2000,- 173S.

107. Peukert D. Arbeiteralltag Mode oder Methode? // Arbeiteralltag in Stadt und Land. Neue Wege der Gesehiehtsschreibung / Hrsg. von H. Haumann. - Berlin: Klaus Wagenbach, 1982. S. 8-39.

108. Pollach U. Ch. Materielle Kultur und Mentalitaten im 18. Jahrhundert. Munchen: C.H.Beck Verlag, 1988.-349S.

109. Reichardt R. Fur Konzeptualisierung der Mentalitatshistorie // Sozialer und kultureller Wandel in der landischen Welt des 18. Jahrhunderts. Wolfenbuttel, 1982. S. 234-236.

110. Rittner V. Ein Versuch systematischer Aneignung von Geschichte: die "Schule Annales" // Ansichten einer kunftigen Geschichtswissenschaft I / Hrsg. von I.Geiss und R.Tamchina. -Munchen: Beck.1974. S. 153-172.

111. Rusen J. Konfiguratioonen des Historismus. Studien zur deutschen Wissenschaftskultur. -Frankfurt a. M: Suhrkamp, 1993. -219S.

112. Riisen J. Postmoderne Geschichtstheorie // Geschichtswissenschaft vor 2000 / Hrsg. von K.H. Jarausch u.a. Hagen, 1991. S.27-48.

113. Saeculum. Zeitschrift fur Universalgeschichte. Freiburg , Munchen. seit 1950.1 14. Schieder Th. Strukturen und Personlichkeiten in der Geschichte // Historische Zeitschrilt. -1962. Bd. 195. - H.2. S.265-296.

114. Schindler N. Karneval, Kirche und die verkehrte Welt. Zur Funktion der Lachkultur im 16. Jahrhundert // Jahrbuch fur Volkskunde. 1984. - S. 9-58.

115. Schindler N. Widerspanstige Leute. Studien zur Volkskultur in der Friihen Neuz.eit. -Frankfurt a. M.: Fischer, 1992. -203S.

116. Schnittstelle. Medien und kulturelle Kommunikation / Hrsg. von G Stanitzek., W. VoBkamp. Berlin: DuMont Verlag, 2001. - 282 S.

117. Scholze-Irrlitz L. Moderne Konturen Historischer Anthropologic. Eine vergleichende Studie zu den Arbeiten von Jacques Le Goff und Aaron J. Gurjewitsch. Frankfurt a. M. : Lang, 1994,- 190S.

118. Schulin E. Traditionskritik und Rekonstruktionsversuch. Studien zur Entwicklung von Geschichtswissenschaft und historischem Denken. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1979. -299S.

119. Schulze H. Mentalitatsgeschichte Chancen und Grenzen eines Paradigmas der franzosischen Geschichtswissenschaft // Geschichte in Wissenschaft und Unterricht. - Jg. 36.- 1985. -H.4. -S. 247-270.

120. Schulze W. Deutsche Geschichtswissenschaft nach 1945. Munchen: C.H.Beck Verlag,1993,- 143S.

121. Schwinn Th. Max Webers Konzeption des Mikro-Makro-Problems // Kolner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie. Jg.45. - 1993. - S.220-237.

122. Sellin V. Mentalitaten und Mentalitatsgeschichte // Historische Zeitschrift. Bd.241.1985. H.3. - S. 583-584.

123. Sieder R. Sozialgeschichte auf dem Weg zu einer historischen Kulturwissenschalt? // Geschichte und Gesellschaft. Jg.20. - 1994. H.3.- S.445-468.

124. Smith H. W. Geschichte zwischen den Fronten // Geschichte und Gesellschaft. Jg.22.1996. S.592-608.

125. Sozialgeschichte, Alltagsgeschichte, Mikro-Historie / Hrsg. von W.Schulze. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1994. -82S.

126. Sprandel R. Historische Anthropologic. Zugange zum Forschungsstand // Saeculum. Zeitschrift fur Universalgeschichte. Jg. 21.- 1976. - H.2.-S. 121-142.

127. Sprandel R. Mentalitaten und Systeme. Neue Zugange zur mittelalterlichen Geschichte. -Stuttgart: Union Verlag, 1972.- 183S.

128. Steffens A. Das Innenleben der Geschichte. Anlaufe zur Historischen Anthropologic. -Essen: Wallstein, 1984.- 153S.

129. Studien zur Historischen Kulturforschung; / Hrsg. von R. van Diilmen. Bd. 1-IV. Frankfurt a. M. : Suhrkamp, 1980-1992.

130. Tanz S. Jeanne d' Arc. Spatmittelalterliche Mentalitat im Spiegel eines Weltbildes. -Weimar: Duncker, 1991,- 293S.

131. Tenfelde K. Schwierigkeiten mit dem Alltag // Geschichte und Gesellschaft. Jg. 10.1984. S.376- 394.

132. Ulbricht О. Mikrogeschichte: Versuch einer Vorstellung // Geschichte in Wissenschaft und Unterricht. Jg.45. - 1994. - H. 6. - S. 347-367.

133. Ullrich V. Entdeckungsreise in den historischen Alltag. Versuch einer Annaherung an die «neue Geschichtsbewegung» // Geschichte in Gesellschaft und Unterricht. Jg.36. - 1985. -S.403-414.

134. Unterwelten der Kultur. Themen und Theorien der volkstiimlichen Kulturwissenschaft / Hrsg. von H.Bausinger. Frankfurt a. M. : Bohlau., 2001. -220 S.

135. Vergleich und Transfer. Komparatistik in den Sozial-, Geschichts- und Kulturwissenschaften / Hrsg. von H. Kaelble, J. Schriewer. Frankfurt a. M, New York Campus, 2001.-420 S.

136. Versuch einer «Historischen Anthropologic» // Saeculum. Jahrbuch fur Universalgeschichte. Jg. 25. - 1974. - H. 2/3. - S. 129-246.

137. Vierhaus R. Die Rekonstruktion historischer Lebenswelten Probleme moderner Kulturgeschichtsschreibung // Wege zu einer neuen Kulturgeschichte. - Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1995. Bd. 1. S. 7-28.

138. Volkskultur in der Moderne. Probleme und Perspektiven empirischer Kulturforschung / Hrsg. von U.Jeggle, G. Korff, M. Scharfe, B. J. Warneken. Reinbek bei Hamburg: Rowohlt, 1986. —413S.

139. Volkskultur. Zur Wiederentdeckung des vergessenen Alltags (16-20. Jahrhundert ) / Hrsg. von R. van Dulmen, N. Schindler. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1984. -507S.

140. Vom Menschen. Handbuch Historische Anthropologie / Hrsg. von Ch. Wulf. Berlin: Beltz Verlag, 1997,- 1156S.

141. Wehler H.-U. Neoromantik und Pseudorealismus in der neuen „Alltagsgeschichte" // Ders. PreuBen ist wieder chic. -Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1983. S.99-106.

142. Wehler H.-U. Alltagsgeschichte: Konigsweg zu neuen Ufern oder Irrgarten der Illusionen? // Ders. Aus der Geschichte lernen. Munchen: Beck, 1988. S.130-151.

143. WerkstattGeschichie. Hamburg: Rowohlt, seit 1992.

144. Widerspenstige Kulturen. Cultural Studies als Herausforderung / Hrsg. von К. H. Horning, R. Winter. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1999. -573 S.

145. Widerspenstigkeit von "Geschichte" und "Anthropologie" in einer "Historischen Anthropologie" // Saeculum. Jahrbuch fur Universalgeschichte.- Jg.25. 1974. - H.2/3. -S.141-165.

146. Winter R. Die Kunst des Eigensinns. Cultural Studies als Kritik der Macht. Berlin: Velbruck Wissenschaft, 2001.-416 S.

147. Wunder H. Artikel „Kulturgeschichte, Mentalitatengeschichte, Historische Anthropologie" 11 Fischer Lexikon Geschichte / Hrsg. von R. van Dtilmen. Frankfurt a. M: Fischer Taschenbuch Verlag., 1990. S.65-86.

148. Wunder H. Zur Mentalitat aufstandischer Bauern // Der Deutsche Bauernkrieg 1524-1526 / Hrsg. von H.-U.Wehler. Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1975. S. 9-37.

149. Zur Sozialgeschichte der Kindheit / Hrsg. von J.Martin, A. Nitschke. Freiburg i. Br. Munchen: Karl Alber, 1986 ( Hist. Anthropologie Bd. 4).- 728S.

150. Zwischen Alltag und Katastrophe. Der DreiBigjahrige Krieg aus der Nahe / Hrsg. von B. von Krusenstjern.- Gottingen: Vandenhoeck und Reprecht, 1999. -625S.

151. Бауер В. и др. Энциклопедия символов: Пер. с нем. -М.: Крон-Пресс, 1995,- 502 с.

152. Бергер П. Общество как драма // Человек. 1995. -№ 4. - С. 25-36.

153. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат о социологии знания. -М.: Москов. философ, фонд, 1995. -322с.

154. Бёрк П. Антропология итальянского Возрождения // Одиссей. Человек в истории. 1993. М.,1994. С.272-283.

155. Боас Ф. История антропологии // Этнографическое обозрение. -2002. -JST»6. -С.86-96.

156. Бок Г. История, история женщин, история полов // THESIS: Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1994. Вып.6. С.170-200.

157. Броер Ш. Исход цивилизации: Элиас и современность // Международный журнал социальных наук. -М„ 1991. -№1. С.181-198.

158. Ван дер Линден М., Лукассен Я. Пролегомены к глобальной рабочей истории // Социальная история. Ежегодник 1997. М., 1998. С. 53-68.

159. Вандельфельдс Б. Повседневность как плавильный тигель рациональности // Социо-Логос / Сост. В.В. Винокуров и др. -М., 1991. С.39-50.

160. Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. -М.: Прогресс, 1990. -804с.

161. Гадамер Х.-Г. Актуальность прекрасного: Пер. с нем. -М.: Искусство, 1991. -366с.

162. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики: Пер. с нем. -М.: Прогресс, 1988. -699с.

163. Гелен А. О систематике антропологии // Проблемы человека в западной философии. Сбор, переводов. -М.: Прогресс, 1988. С. 152-201.

164. Гетц Г.-В. Изучение ментальности: взгляд из Германии // Споры о главном: Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». -М„ 1993. С.58-64.

165. Гирц К. «Насыщенное описание»: в поисках интерпретативной теории культуры //

166. Антология исследований культуры. -СПб., 1997. Т. 1. С. 171-200.

167. Гюнтер Г. Железная гармония. Государство как тоталитарное произведение искусства// Вопросы литературы. 1992. - Вып.1. - С.30-31.

168. Дарендорф Р. После 1989. Мораль, революция и гражданское общество. Размышления о революции в Европе: Пер. с нем. -М.: Ad marginem, 1998. 271с.

169. Дильтей В. Описательная психология: Пер. с нем. -СПб.: Алетейя, 1996. -156с.

170. Дильтей В. Основная мысль моей философии // Вопросы философии. 2001. -№ 9. -С. 122-123.

171. Дильтей В. Предпосылки или условия сознания либо научного познания // Вопросы философии. 2001. -№ 9. - С. 124-125.

172. Дингес М. Историческая антропология и социальная история: через теорию «стиля жизни» к «культурной истории повседневности» // Одиссей. Человек в истории. 2000. М., 2000. С.96-124.

173. Дюльмен Р. ван. Историческая антропология в немецкой социальной историографии II THESIS: Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1993. Т.1. Вып.З. С.208-230.

174. Дюркгейм Э. Социология: Её предмет, метод, предназначение: Пер. с фр. -М.: Наука, 1995. -572с.

175. Зедльмайер Г. Искусство и истина: о теории и методе истории искусства: Пер. с нем. -М.: Искусствознание, 1999. -366 с.

176. Зелдин Т. Социальная история как всеобъемлющая // THESIS: Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1993. Вып.1. С. 154-162.

177. Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII-ХХвв.): Пер. с нем. -М.: Владос, 1997. 302 с.

178. Зидер Р. Что такое социальная история? Разрывы и преемственность в освоении "социального" // THESIS: Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1993. Вып.1. С.163-181.

179. Иггерс Г.Г. История между наукой и литературой: размышления по поводу историографического подхода Хейдена Уайта // Одиссей. Человек в истории. 2001.- М., 2001. С. 140-154.

180. История ментальностей. Историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. -М.: РГГУ, 1996. -209с.

181. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения // Человек. Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. XIX век. -М.: Республика. 1995. С.21-28

182. Кокка Ю. Аналитический и нарративный подходы к социальной истории // Социальная история: проблемы синтеза. -М., 1994. С.46-54.

183. Кокка Ю. Социальная история между структурной и эмпирической историей // THESIS: Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1993. Весна. С. 174-189.

184. Клемперер В. LTI. Язык Третьего рейха: Пер. с нем. -М.: Прогресс-традиция, 1998.-381с.

185. Линденберг К. Технология зла: К истории становления национал-социализма: Пер. с нем. -М.: Энигма, 1997. -109с.

186. Людтке А. «История повседневности» в Германии после 1989 года // Казус: индивидуальное и уникальное в истории. -М., 1999. Вып. 2. С. 117—126.

187. Людтке А. Полиморфная синхронность: немецкие индустриальные рабочие и политика в повседневной жизни // Конец рабочей истории? / Под ред. Марселя ван дер Линдена. -М„ 1996. С.63-129.

188. Людтке А. Что такое история повседневности? Ее достижения и перспективы в Германии // Социальная история. Ежегодник. 1998/99. -М., 1999. С.77-100.

189. Медик X. Микроистория // THESIS: Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1994. Вып. 4. Т. 2. С. 193-202.

190. Между Эдипом и Озирисом: Становление психоаналитической концепции мифа: Сборник: Пер. с нем. -М.: Совершенство, 1998.- 504 с.

191. Моммзен В. Макс Вебер и историческая наука // Новая и новейшая история. 1990. --№4. - С.55-64.

192. Питц Э. Исторические структуры // Философия и методология истории / Под ред. И.С. Кона.-М., 1977. С. 183-184.

193. Поппер К. Нищета историзма // Вопросы философии. 1992. -№ 8. - С. 49-80; -№9. -С. 22-49;-№ 10.-С. 25-59.

194. Преодоление рабства. Фольклор и язык остарбайтеров, 1942-1944. / Публ. подг. Чистова Б.Е., Чистов К.В.- М.: Звенья, 1998. -199 с.

195. Пфеффер Г. Антропология в ФРГ: возможности выбора // Этнографическое обозрение. -1993. -№2. -С.126-128.

196. Рюзен Й. Утрачивая последовательность истории (некоторые аспекты исторической науки на перекрестке модернизма, постмодернизма и дискуссии о памяти) И Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. -М., Вып.7. 2001. С.8-26.

197. Фливбьерг Б. Хабермас и Фуко: мыслители для гражданского общества // Вопросы философии. -2002. -№2. -С. 13 7-157.

198. Фляйшер Г. Язык идей и язык реальной жизни // Общественные науки и современность. 1992. - №2. - С.56-65.

199. Фромм Э. Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии. М.: Высшая школа, 1992.-143с.

200. Хабермас Ю. Модерн незавершенный проект // Вопросы философии. -1992. -№4. -С.40-52.

201. Хабермас Ю. Понятие индивидуальности // О человеческом в человеке. -М.: Политиздат, 1991. С. 195-206.

202. Хайдеггер М. Бытие и время: Статьи и выступления: Пер. с нем. -М.: Ad marginem. 1997. —451 с.

203. Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет: Пер. с нем. -М.: Гнозис. 1993. -322с.

204. Хюбнер К. Истина мифа: Пер. с нем. -М.: Республика, 1996. -447с.

205. Хюбнер К. Критика научного разума: Пер. с нем. -М.: Инст-т философии РАН, 1994.322 с.

206. Хюртен X. Церковная политика «Третьего Рейха» // Вопросы философии. -2001. -№5. -С. 50-55.

207. Человек и его близкие на Западе и Востоке Европы (до начала нового времени) / Под ред. Ю.Бессмертного и О.Г.Эксле. -М.: ИВИ РАН, 2000.-265с.

208. Шверхофф Г. От повседневных подозрений к массовым гонениям: Новейшие германские исследования по истории ведовства в начале Нового времени // Одиссей: Человек в истории. М., 1996. С. 306-330.

209. Шелер М. Положение человека в Космосе // Проблемы человека в западной философии. Сбор, переводов. -М.: Прогресс, 1988. С.31-95.

210. Шелер М. Ресентимент в структуре моралей: Пер. с нем. -СПб.: Наука, 1999.-230 с.

211. Шидер Т. Возможности и границы сравнительных методов в исторических науках // Философия и методология истории. -М., 1977. С. 165-1 70.

212. Шиндлинг А., Циглер В. Кайзеры. Священная Римская империя, Австрия, Германия: Пер. с нем. -Ростов н/Д: Феникс, 1997. -636 с.

213. Эксле О.Г. Факты и фикции: о текущем кризисе исторической науки // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. М., 2001. Вып.7. С.49-60.

214. Эксле О. Г. Культурная память под воздействием историзма // Одиссей. Человек в истории. -М, 2001. С.176-198.

215. Элиас Н. О процессе цивилизации / Под ред. A.M. Руткевича. Т. 1-2.-СПб.: Рус. гос. христиан, ун-т, 2000-2001. -380с.

216. Элиас Н. Общество индивидов. М.: Праксис, 2001. -331с.

217. Эриксон Э.Г. Детство и общество. СПб.: Ленато, 1996. -589с.

218. НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА ПО ТЕМЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

219. Александров Д. А. Историческая антропология науки в России // Вопросы истории естествознания и техники. -1994. -№ 4. -С. 3-22.

220. Александрова Е.Я., Быховская И.М. Апология культурологии: Опыт рефлексии становления научной дисциплины // Общественные науки и современность. -1997. -№ 3. -С.133-145.

221. Алтухов В. Смена парадигм и формирование новой методологии // Общественные науки и современность. 1993. - №1. - С. 88-100.

222. Антропологическая проблематика в западной философии. Сб. статей. -М.: Изд-во МГУ, 1991. 80 с.

223. Антропология: Хрестоматия. -М.: Институт практической психологии, 1998. -411с.

224. Анурин В.Ф. Постмодернизм: в поисках материального фундамента // Общественные науки и современность. 2001. - № 3. - С. 110-120.

225. Арутюнян Ю.В., Дробышева Л.М., Сусоколов А.А. Этносоциология: Учеб. пособие для ВУЗов. -М.: Аспект-пресс, 1998. -272с.

226. Асмолов А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. -М.,

227. Воронеж: Институт практической психологии, 1996. -767с.

228. Барг М.А. Индивид общество - история // Новая и новейшая история. - 1989. - №2. -С.45-56.

229. Барулин B.C. Социально-философская антропология. Общие начала социально-философской антропологии. -М.: Омега, 1994. 256 с.

230. Белик А.А., Резник Ю.М. Социокультурная антропология: (Историко-теоретическое введение): Учебное пособие. -М.: Изд-во МГСУ «Союз» серия: Энциклопедия социального образования. Т. 7, 1998. 319 с.

231. Велик А.А. Психологическая антропология: История и теория. -М.: ИЭИА, 1993.190с.

232. Велик А.А. Этологические исследования в этнологии (Англия, ФРГ, США) // Советская этнография. 1980 . - №3. - С. 159-166.

233. Бессмертный Ю.Л. К изучению обыденного сознания западноевропейского средневековья // Советская этнография. 1987. - № 1. - С.36-44.

234. Бессмертный Ю.Л. Многоликая история (Проблема интеграции микро- и макроподходов) // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. -М., 2000. С.52-61.

235. Бессмертный Ю.Л. Некоторые соображения об изучении феномена власти и о концепциях постмодернизма и микроистории // Одиссей. Человек в истории. 1995. -М., 1995. С.9-13.

236. Бессмертный Ю.Л. Новая демографическая история // Одиссей. Человек в истории. 1994. -М„ 1994.С.239-256.

237. Бессмертный Ю.Л. Тенденции переосмысления прошлого в современной зарубежной историографии // Вопросы истории. -2000. -№ 9. -С. 152-158.

238. Бессмертный Ю.Л. Это странное, странное прошлое. // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 3. -М.: УРСС, 2000. С.34-46.

239. Биск И.Я. История повседневной жизни населения в Веймарской республике. Учеб. пособие. -Иваново: Изд-во ИГУ, 1991. -156с.

240. Блуменау С.Ф. Французская революция конца XVIIIb. в современной научной полемике // Вопросы истории. 1998. - №9. - С. 141-150.

241. Бойцов М. А. Скромное обаяние власти (К облику германских государей XIV— XV вв.) // Одиссей. Человек в истории. 1995. -М., 1995. С. 37-66.

242. Бондарев Г.А. Триединый человек тела, души и духа: Опыт осмысления методологии науки о духе. -М.: Институт общегуманитарных исследований, 1999. -687 с.

243. Борозняк А.И. 22 июня 1941 года: взгляд с «той» стороны // Отечественная история.1994,- №1 .-С.148-156.

244. Борозняк А.И. Политическая история в ФРГ: преодоление наследия тоталитаризма // Политическая история на пороге XXI века: традиции и новации. -М.: ИВИ РАН,1995. С. 224-232.

245. Борозняк А.И. Историки ФРГ о нацизме // Новая и новейшая история. -1997. -№1,-С.62-74.

246. Борозняк А.И. «Третий рейх» в современной историографии ФРГ // Вопросы истории. -1999. -№10. -С.150-157.

247. Борозняк А.И. Искупление. Нужен ли России германский опыт преодоления тоталитарного прошлого? -М: Пик, 1999. -287с.

248. Борозняк А.И. Реалии «обыкновенного фашизма» в зеркале локальных историко-антропологических исследований // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.2. -М.: УРСС, 2000. С.209-224.

249. Борозняк А.И. Начало преодоления «тотальной бесчеловечности» (по письмам немецких солдат из сталинградского окружения) // Человек и война. Война как явление культуры. -М.: АИРО-ХХ, 2001. С. 111-128.

250. Борозняк А.И. «Хоть раз напишу тебе правду.» Письма солдат вермахта из сталинградского окружения // Родина.-2002.-№10.-С.47-50.

251. Брушлинский А.В. Деятельностный подход и психологическая наука // Вопросы философии. 2001. - № 2. - С. 89-95.

252. Буржуазная философская антропология XX века / Отв. ред. Б.Т. Григорьян. М.: Наука, 1986.- 295 с.

253. Буржуазные революции XVII-XIXbb. в современной зарубежной историографии. -М.: Изд-во МГУ, 1986.-277с.

254. Бытие человека в культуре. -Киев: Наукова думка, 1992. -176с.

255. Великовский С.И. Культура как полагание смысла // Одиссей: Человек в истории. -М., 1989. С. 17-20.

256. Визгин В.П. История и метаистория // Вопросы философии. -1998. -№10. -С.98-111.

257. Вишлёв О.В. 35-й съезд западногерманских историков // Новая и новейшая история. -1985. -№3. -С.211-214.

258. Волков Ю.Г., Поликарпов B.C. Человек как космопланетарный феномен. -Ростов н/Д.: Изд-во Ростовского ун-та, 1993. -189 с.

259. Волков Ю.Г., Поликарпов B.C. Человек: Энциклопедический словарь. -М.: Гардари-ки, 1999. -518 с.

260. Воронина О.А. Социокультурные детерминанты развития тендерной теории в России и на Западе // Общественные науки и современность. -2000. -№ 4. -С.9-20.

261. Воронкова Л.П. Культурная антропология как наука: Учеб. Пособие / Ин-т перепод-гот. и повышения квалификации преподавателей социал. и гуманит. наук МГУ им. М.В. Ломоносова. Каф. культурологии,- М.: Диалог-МГУ, 1997.-60 с.

262. Воскобойников А.Э. Бессознательное и сознательное в человеке. -М.: Институт молодежи, 1997. -202 с.

263. Галактионов Ю.В. Германский фашизм как феномен XX века. -Кемерово: Изд-во

264. Кем. госуниверситета, 1999. -100с.

265. Голубчик В.М., Тверская Н.М. Человек и смерть. Поиски смысла. -М.: Наука, 1994. -302с.

266. Гольц Г.А. Культура и экономика: поиски взаимосвязей // Общественные науки и современность. -2000. -№ 1. -С.23-35.

267. Громыко Ю.В. Деятельностный подход: новые линии исследования // Вопросы философии. -2001. -Хо 2. -С. 116-123.• 48. Губин В. Некрасова Е. Философская антропология: Учеб. пособие. -М.: ПЕР СЭ,2000. -235с.

268. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. -М: Искусство, 1981. -359с.

269. Гуревич А.Я. Историческая наука и историческая антропология // Вопросы философии. -1988. -№ 1.-С. 56-70.

270. Гуревич А.Я. Изучение ментальностей: Социальная история и поиски исторического синтеза // Советская этнография. -1988. -№ 6. -С. 16-25.

271. Гуревич А.Я. Историческая антропология: Проблемы социальной и культурной исто' рии // Вестник АН СССР. 1989. Т.7. С. 71-78.

272. Гуревич А.Я. Проблема ментальностей в современной историографии // Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. -М., 1989. Вып. 1. С. 75-89.

273. Гуревич А.Я. Смерть как проблема исторической антропологии: о новом направлении в зарубежной историографии // Одиссей. Человек в истории. -М., 1989. С. 114135.

274. Гуревич А., Вовель М., Рожанский М. Ментальность // 50/50. Опыт словаря нового мышления. -М.: Прогресс: Пайо, 1989. С. 455.

275. Гуревич А.Я. Социальная история и историческая наука // Вопросы философии.1990. -№4. -С. 23-35.

276. Гуревич А.Я. О кризисе современной исторической науки // Вопросы истории. -1991. -№2/3.-С.21-36.

277. Гуревич А.Я. Избиение кошек в Париже, или Некоторые проблемы символической антропологии // Труды по знаковым системам. Т. 25. Семиотика и история. -Тарту, 1992. С. 23-34.

278. Гуревич А.Я. Историк конца XX века в поисках метода // Одиссей. Человек в истории. 1996. -М.,1996. С.5-10.

279. Гуревич А.Я. О двоякой ответственности историка // Новая и новейшая история.1997. -№ 5. -С.68-79.

280. Гуревич П.С. Философия культуры. -М.: Аспект Пресс, 1994. -316с.

281. Гуревич П.С. Философская антропология: опыт систематика // Вопросы философии.1995.-№ 5.-С. 92-102.

282. Гуревич П.С. Теория и практика психоанализа. -М.: МОДЭК, 2000. -199с.

283. Гуревич П.С. Философская антропология. Учебное пособие для вузов. -М.: Nota bene, 2001. -456с.

284. Гусельцева М.С. Культурно-историческая психология и «вызовы» постмодернизма // Вопросы психологии. -2002. -№3. -С. 119-131.

285. Гутнова Е.В. Возможен ли и нужен ли синтез в истории? // Средние века. -1993. -Вып.56. -С. 284-289 .

286. Давыдов Ю.Н. Макс Вебер и современная теоретическая социология. -М.: Мартис,1998. -509с.

287. Ыдошина И.А. Человек в пространстве культуры. -Кострома: Изд-во Костромского, гос. ун-та, 2000. -135с.

288. Елфимов A.JT. Клиффорд Гирц: интерпретация культур // Этнографическое обозрение. -1992. -№3. -С. 144-150.

289. Железнов Ю.Д. и др. Человек в природе и обществе: Введение в экологическую философскую антропологию. Материалы по курсу . -М.: Изд-во МНЭПУ, 1999. -298 с.

290. Зверева Г.И. Реальность и исторический нарратив: проблемы саморефлексии новой интеллектуальной истории // Одиссей: Человек в истории. -М., 1996. С. 11-24.

291. Зверева Г.И. Обращаясь к себе: самопознание профессиональной историографии конца XX века // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.1. -М„ 1999. С.250-265.

292. Зобов Р.А., Обухов B.J1. Суганова Л.И. Основы человековедения: Человек как микрокосм. -М„ 1999. -381 с.

293. Зубкова Е.Ю., Куприянов А.И. Ментальное измерение истории: поиски метода // Вопросы истории. -1995. -№7. -С. 153-160.

294. Иванов В.В. Культурная антропология и история культуры // Одиссей: Человек в истории. -М., 1989. С. 11-16.

295. Иванова Т.В. Ментальность, культура, искусство// Общественные науки и современность. -2002. -№6. -С.168-177.

296. Игнатьева И.Ф. Антропология техники: Человек как субъект мира техники.

297. Екатеринбург: Изд-во УралГУ. 1992. -130 с.

298. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М.: Интрада, 1998.-256с.

299. Ионин Л.Г. Диффузные формы социальности (К антропологии культуры) И Социологические чтения. Вып. 2. -М., 1997. С. 50-89.

300. Ионов И. Историческая наука: от "истинности" к полезному знанию // Общественные науки и современность. -1995. -№4. -С. 109-112.

301. Искендеров А.А. Историческая наука на пороге XXI века // Вопросы истории. -1996. -• №4. -С.3-31.

302. Историк в поиске. Микро- и макроподходы к изучению прошлого. Доклады и выступления на конференции 5-6 октября 1998 г. -М.: ИВИ РАН, 1999. -308 с.

303. Историческая антропология: место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации: Тезисы докл. и сообщ. научн. конф. Москва, 4—6 февраля 1997 г. / Отв. ред. О. М. Медушевская. -М.: РГГУ, 1998. -118с.

304. Историческая наука и историческое сознание / Под. ред. Б.Г. Могильницкого. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. -234с.

305. К новому пониманию человека в истории. Очерки развития современной западной исторической мысли / Под ред. Б.Г.Могильницкого. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994. -226с.

306. Казначеев В.П., Спирин Е.А. Космопланетарный феномен человека. Новосибирск: Наука. Сибирское отд-е, 1991. -304 с.

307. Келасьев В.Н. Интегративная концепция человека. -СПб.: Изд-во С-Петер. гос. ун-та,1992.-208 с.

308. Ким С.Г. История ментальностей: основные характеристики // Методологические и историографические вопросы исторической науки. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1996.1 Вып. 22. С. 4-31.

309. Ким С.Г. К характеристике теоретико-методологических дебатов в современной историографии ФРГ // Методологические и историографические вопросы исторической науки. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1999. Вып. 25. С. 142-158.

310. Ким С.Г. О механизмах реализации новаторских стратегий в современном историо-писании // Методологические и историографические вопросы исторической науки. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001. Вып. 26. С. 3-23.

311. Ким С.Г. Социальный протест как предмет историко-антропологического исследования // Проблемы истории и исторического познания: Сборник научных статей / Ред. В.П. Зиновьев. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001. С.29-51.

312. Ким С.Г. В поисках интегральной версии историописания (по материалам немецкой науки 1990-х годов) // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.9. -М.: УРСС, 2002. С.30-50.

313. Ким С.Г. Историческая антропология в Германии: методологические искания и историографическая практика. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 2002. -196 с.

314. Ким С.Г. Историческая наука Германии на перекрёстках «новой гуманитарности» // Вестник Томского университета. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003. № 276. Серия «История. Краеведение. Этнология. Археология». С. 5-12.

315. Козлова Н.Н. Социально-историческая антропология. -М.: Наука, 1999. -187 с.

316. Кон И.С. В поисках себя. Личность и её самосознание. -М.: Политиздат, 1984. -335с.

317. Корнева Л.Н. Германский фашизм: немецкие историки в поисках объяснения феномена национал-социализма (1945-90-е годы). Учеб. пособие. -Кемерово: Изд-во КемГУ, 1998. -126с.

318. Коссов Б.Б. Личность: актуальные проблемы системного подхода // Вопросы психологии. -1997. -№6. -С. 58-68.

319. Крапивенский С.Э. Социокультурная детерминанта исторического процесса // Общественные науки и современность. -1997. -№ 4. -С. 134-142.

320. Кром М.М. Историческая антропология. Пособие по лекционному курсу. -СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. -77с.

321. Культура: теории и проблемы. -М.: Наука, 1995. -278с.

322. Культуральная антропология. Учеб. пособие / Под ред. Ю.Н. Емельянова и Н.Г. Скворцова. СПб.: Изд-во С-Петерб. гос. ун-та, 1996. -188с.

323. Левинсон К.А. Чиновники в городах Южной Германии XVI-XVII вв.: Опыт исторической антропологии бюрократии. -М.: ИВИ РАН, 2000,- 287 с.

324. Лурье С.В. Историческая этнология: Учебное пособие для вузов. -М.: Аскет Пресс,1997. ^148с.

325. Лысков А.П. Человек: путь к цивилизации: философский аспект социальной и культурной антропологии. М.: Гуманитарий, 1997. -118с.

326. Любутин К.Н. Человек в философском измерении. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та.1994.-244с.

327. Макаров Е.М. Методология комплексного исследования человека. -Казань: Изд-во1. КазГУ, 1999. -407 с.

328. Марков Б.В. Разум и сердце: История и теория менталитета. СПб.: Изд-во С-Петерб. гос. ун-та, 1993. -232с.

329. Марков Г.Е. Очерки истории немецкой науки о народах. 4.1. Немецкая этнология. -М., 1993. -253с. 4.2. Немецкое народоведение. М.: Библиотека российского этнографа, 1993.-390с.

330. Марков Г.Е. Взлет и крушение теории немецкая этнология на рубеже веков. Культурные круги. Культурно-историческая школа. Ф.Гребнер, В.Шмидт // Этнографическое обозрение. -1996. -№3. -С.84-96.

331. Марков Г.Е. От истоков немецкой этнологии к её расцвету: вопросы теории // Этнографическое обозрение. -1996.-№4. -С. 105-116.

332. Методологический синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы / Под ред. Б.Г. Могильницкого, И.Ю. Николаевой. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 2002. -204с.

333. Минюшев Ф.И. Социальная антропология (курс лекций). -М.: Международный университет бизнеса и управления, 1997. -192 с.

334. Многомерный образ человека: Комплексное междисциплинарное исследование человека. М.: Наука, 2001. -235с.

335. Могильницкий Б.Г. О генезисе немецкого идеалистического историзма // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск, 1982. Вып. 16. С. 3-23.

336. Могильницкий Б.Г., Николаева И.Ю., Гульбин Г.К. Американская буржуазная "психоистория". Критический очерк. -Томск: Изд-во Том. ун-та , 1985. -273с.

337. Могильницкий Б.Г. О специфических исторических законах // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Томск, 1986. Вып. 18. С.3-27.

338. Могильницкий Б.Г. Тенденции развития современной буржуазной исторической мысли // Вопросы истории. -1987. -№ 2. -С.60-77.

339. Могильницкий Б.Г. Мучник В.М., Николаева И.Ю. "Возрождение нарратива": о новейшей тенденции в развитии буржуазной исторической мысли // Новая и новейшая история. -1987. -№ 3. С.87-103.

340. Могильницкий Б.Г. Введение в методологию истории. -М.: Высшая школа, 1989. -175с.

341. Могильницкий Б.Г. Проблема исторической истины в современной западной историографии // Историческая наука в меняющемся мире. Вып. I. Историография всеобщей истории. Казань, 1993. С.8-12.

342. Могильницкий Б. Г. Об исторической закономерности как предмете исторической науки // Новая и новейшая история. -1997, -№ 2.

343. Могильницкий Б.Г. История исторической мысли XX века: Курс лекций. Вып. 1: Кризис историзма. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001,- 206 с.

344. Морфология культуры. Структура и динамика. Учеб. пособие для вузов. М.: Наука,1994.-110с.

345. Москвитина-Еске Н. С. Историография ФРГ: логика новаций и механизм преемственности // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Вып. 20. Томск, 1992. С. 9-10.

346. Мучник В.М. Об антисциентистских тенденциях в западной историко-теоретической мысли 70-80-х гг. // Методологические и историографические вопросы исторической науки. -Томск, 1990. Вып. 19. С.39-53.

347. Некрасов Ю.К. Реформа или революция? Реформация и Крестьянская война в германских землях XVI в. -Вологда: Изд-во Вологод. пед. ин-та, 1998,- 336 с.

348. Никитин Е.П. Духовный мир: органический космос или разбегающаяся Вселенная? // Вопросы философии. -1991. -№8.-С.3.-12.

349. Николаева И.Ю. Личность и власть: поиски методологии исследования // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Вып. 25. -Томск, 1999. С .131141.

350. Николаева И.Ю. Методологический синтез: «сверхзадача» будущего или реалия сегодняшнего дня? // Методологический синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы. Томск, 2002. С. 43-67.

351. Оболенская С. В. «История повседневности» в современной историографии ФРГ // Одиссей. Человек в истории. 1990. -М., 1990. С. 182-198.

352. Оболенская С. В. Некто Йозеф Шефер, солдат гитлеровского вермахта. Индивидуальная биография как опыт исследования «истории повседневности» // Одиссей. Человек в истории. 1996. -М„ 1996. С. 128-147.

353. Оболенская С.В. Ханс Медик. Опыт сопряжения микро- и макроистории // Историк в поиске. Микро- и макроподходы к изучению прошлого. -М., 1999. С. 110-118.

354. Оболонский А.В. Исторические перекрестки как объект альтернативной истории // Одиссей. Человек в истории. -М., 2000. С. 27-32.

355. Орлова М.И. Германская революция 1918-1919 гг. в историографии ФРГ. -М.: Изд-во МГУ, 1986.-269с.

356. Орлова Э.А. Введение в социальную и культурную антропологию: Учеб. пособие. М.: Изд-во МГИК, 1994,- 214с.

357. Очерки экономической антропологии. -М.: Наука, 1999. -127 с.

358. Панфилова Т.В. Некоторые тенденции современного психоанализа // Общественные науки и современность. -2000. -№ 6. -С.119-123.

359. Парамонова М.Ю. «Несостоявшаяся история»: аргумент в споре об исторической объективности? Заметки о книге А. Деманда и не только о ней // Одиссей. Человек в истории. 1997. -М., 1998. С. 336-358.

360. Патрушев А.И. Неолиберальная историография ФРГ: формирование, методология, концепция. -М.: Изд-во МГУ, 1981. -152с.

361. Патрушев А.И. Вернер Конце и пути немецкой социальной истории // Диалог со временем: историки в меняющемся мире. -М.,1996. С.127-141.

362. Патрушев А.И. Проблемы и значение творческого наследия Макса Вебера // Новая и новейшая история. -2000. -№6. -С.59-70.

363. Патрушев А.И. Расколдованный мир Макса Вебера. -М.: Изд-во МГУ, 1992. -208с.

364. Патрушев А.И. Социальная история в Германии: проблемы синтеза // Социальная история: проблема синтеза. -М., 1994. С.55-62.

365. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. -Рига: Звайгне, 1982. -232с.

366. Прядеин B.C. Историческая наука в условиях обновления: философские основы, принципы познания, методы исследования (историографический анализ). Екатеринбург: Изд-во Урал, технол. ун-та, 1995. -190с.

367. Пути развития зарубежной этнологии. -М.: Наука, 1983. -205с.

368. Пушкарев Л.И. Что такое менталитет?: Историографические заметки // Отечественная история. -1995. -№3. -С. 158-166.

369. Пушкарева Н.Л. Тендерная лингвистика и историческая наука // Этнографическое обозрение. -2001. -№2. -С.31-40.

370. Пушкарева Н.Л. Тендерные исследования: рождение, становление, методы и перспективы // Вопросы истории. 1998. -№6. -С.76-86.

371. Райков В.Л. Вселенная в человеке. М.: Маркетинг, 2000. -111 с.

372. Рашковский Е.Б. На оси времен. Очерки по философии истории. М.: Прогресс-Традиция, 1999. -207с.

373. Резник Ю.М. Введение в изучение социальной антропологии: (Учеб.-метод, пособие). -М: Изд-во МГСУ «Союз», 1997.- 101 с.

374. Репина Л.П. Локальные исследования и национальная история: проблема синтеза // Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. Вып.1. -М.: Наука, 1989. С. 148-158.

375. Репина Л.П. Социальная история и историческая антропология: новейшие тенденции в современной британской и американской медиевистике // Одиссей. Человек в истории. 1990. -М., 1990. С. 167-181.

376. Репина Л.П. Социальные движения и революции XVI-XV11вв. в современной компаративной историографии // Новая и новейшая история. -1990. -№ 5. -С.63-75.

377. Репина Л.П. Локальная история и современная историография Английской революции //Новая и новейшая история. -1992. -№3. -С. 174-183.

378. Репина Л.П. Социальная история на пороге XXI века: от междисциплинарного анализа к новому синтезу // Социальная история: проблема синтеза. -М., 1994. С. 10-21.

379. Репина Л. П. История женщин сегодня: историографические заметки // Человек в кругу семьи. Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени. -М„ 1996. С.35-73.

380. Репина Л.П. Вызов постмодернизма и перспективы новой культурной и интеллектуальной истории // Одиссей: Человек в истории. -М., 1996. С.25-38.

381. Репина Л.П. Тендерная история: проблемы и методы исследования // Новая и новейшая история. -1997. -№6. -С.41-58.

382. Репина Л.П. Народная культура и массовые движения: смена вех в историографии Английской революции середины XVII века // Европа: XVII век. -М., 1997. С.133-146.

383. Репина Л.П. Смена познавательных ориентаций и метаморфозы социальной истории. Ч. 1 // Социальная история. Ежегодник. 1997. -М., 1998. С. 11-52. Ч. 2 // Там же. 1998/99. -М., 1999. С.7-38.

384. Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. -М.: ИВИ РАН, 1998. -278с.

385. Репина Л .П. «Малая история» в Большой литературе: «Война и мир» Л.Н. Толстого глазами историка «эпохи постмодерна» // Методологические и историографические вопросы исторической науки. Вып. 25. -Томск, 1999. С . 39-52

386. Репина Jl.П. Интеллектуальная история сегодня: проблемы и перспективы // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.2. -М., 2000. С.5-13.

387. Репина Л.П. Пол, власть и концепция «разделенных сфер»: От истории женщин к тендерной истории // Общественные науки и современность.-2000. -№ 4. -С.123-137.

388. Репина Л.П. Историческая биография и «новая биографическая история» // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.5. -М., 2001. С.5-12.

389. Репина Л.II. Комбинационные возможности микро- и макроанализа: историографическая практика // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.7. -М., 2001. С.61-88.

390. Реутин М.Ю. Народная культура Германии. Позднее средневековье и Возрождение. -М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1996. 217с.

391. Рогачевский А.Л. Меч Роланда: Правовые взгляды немецких горожан ХШ-ХУПвв. СПб.: Изд-во С-Петер. гос. ун-та, 1996. -153с.

392. Розов П.С. Структура социальной онтологии: по пути к синтезу макроисторичсских парадигм // Вопросы философии. -1999. -№ 2. -С.3-22.

393. Рубинштейн Е.Б. Роберт Дарнтон: «интеллектуальная история снизу» // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.1. -М., 1999. С.266-278.

394. Руткевич A.M. Научный статус психоанализа // Вопросы философии. -2000. -№ 10. -С.9-14.

395. Савельева И.М., Полетаев А.В. История и Время. В поисках утраченного. -М.: Языки русской культуры, 1997.-800с.

396. Савельева И.М., Полетаев А.В. Микроистория и опыт социальных наук // Социальная история. Ежегодник. 1998/99. -М., 1999. С. 101-119.

397. Савельева И.М., Полетаев А.В. История как теоретическое знание // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.З. М., 2000. С.15-33.

398. Савельева И.М., Полетаев А.В. Эмпирические основания исторической науки // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.2. -М., 2000. С.36-51.

399. Савельева И.М., Полетаев А.В. Историческая истина: эволюция представлений // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.4. -М., 2001. С.162-181.

400. Сагатовский В.Н. Философия развивающейся гармонии. Часть 3: Антропология. СПб.: Петрополис, 1999. -288с.

401. Садов В.И. Историзм и современная буржуазная историография. -М.: Мысль, 1977. -253с.

402. Семенов Ю.И. Секреты Клио: Сжатое введение в философию истории. -М.: Изд-во Москов. физ-техн. инст-та, 1996. -186 с.

403. Сенявская Е.С. Образ врага в сознании участников Первой мировой войны // Вопросы истории,-1997.-№3 .-С. 140-145.

404. Синергетическая парадигма: Многообразие поисков и подходов /Под ред. В.И. Ар-шинова и др. -М.: Прогресс-традиция, 2000.-535с.

405. Слободчиков В.И. Деятельность как антропологическая категория (о различении онтологического и гносеологического статуса деятельности) // Вопросы философии. -2001. -№ 3. -С. 48-57.

406. Смирнов С.А. Опыты по философской антропологии. Человек в пространстве культуры. -Новосибирск, 1996. -183 с.

407. Смирнова И. Социально-культурное многообразие в зеркале методологии // Общественные науки и современность. -1993. -№1. -С.78-87.

408. Смирнова O.II. История как драма: этап в развитии жанра? // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 4. -М., С. 182-199.

409. Смолович Л.Н. О «системном» плюрализме в философии // Вопросы философии. -2000. -№9. -С.46-56.

410. Современная зарубежная немарксистская историография: Критический анализ. -М.: Наука, 1989. -512с.

411. Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та, 1995. -120с.

412. Современное зарубежное литературоведение: Энциклопедический словарь. -М.: Ин-трада, 1999.-319с.

413. Социальная антропология на пороге XXI века: Тезисы и материалы конф., 20-21 ноября 1997. -М.: Союз, 1998.-431 с.

414. Социальная история: проблемы синтеза. -М.:ИВИ РАН, 1994. -297с.

415. Соииокультурное исследование / Под ред. Ф.И. Минюшева. -М.: Изд-во МГУ, 1994.-94с.

416. Степин B.C. Философская антропология и философия науки. -М.: Высш. школа,1992.-190 с.

417. Теория общества: Фундаментальные проблемы / Под. ред. А.Ф. Филиппова. -М.: Ка-нон-пресс-Ц, 1999. -411с.

418. Федоров Ю.М. Сумма антропологии. Кн. 3. Антропологическая историософия,- Новосибирск: ГЕО, 2000. -713 с.

419. Флиер А.Я. Культура как смысл истории // Общественные науки и современность.1999. -№ 6. -С. 150-159.

420. Флиер А.Я. Современная культурология: объект, предмет, структура // Общественные науки и современность. -1997. -№2. -С. 124-145.

421. Харитонович Д.Э. Поиск новых методов в исторической науке // Новая и новейшая история. -1995. -№ 4. -С. 248-250.

422. Хвостова К.В., Финн В.К. Проблемы исторического познания в свете современных междисциплинарных исследований. -М.: РГГУ, 1997. -256с.

423. Хоружий С.С. Человек и его три удела. Новая антропология на базе древнего опыта // Вопросы философии. -2003. -№ 1. -С. 38-62.

424. Чеканцева З.А. Порядок и беспорядок. Протестующая толпа во Франции между Фрондой и революцией. -Новосибирск: Изд-во Новосиб.гос.пед. ун-та, 1996. -240с.

425. Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени / Под ред. Ю. Л. Бессмертного. -М.: РГГУ, 1996. -314с.

426. Человек в мире чувств: Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени / Под ред. Ю. Л. Бессмертного. -М.: РГГУ,2000.-311с.

427. Человек и его близкие на Западе и Востоке Европы (до начала нового времени) / Под ред. Ю.Бессмертного и О.Г.Эксле. -М.: ИВИ РАН, 2000.-316с.

428. Человек и культура. Индивидуальность в истории культуры / Под ред. А.Я. Гуревича. М.: Наука, 1990.-238 с

429. Черная Л.А. „Новая философская антропология" Макса Шелера и история культуры // Вопросы философии. -1999. -№7. -С.127-139.

430. Чернякова Н.С. Истина как смысл человеческой деятельности. -СПб.: Б.и., 1993.-174с.

431. Чеснов Я.В. Лекции по исторической этнологии. -М.: Гардарика, 1998. -397с.

432. Чешков М.А. «Новая наука», постмодернизм и целостность современного мира // Вопросы философии. -1995. -№ 4. -С. 24-34.

433. Чучин-Русов А.Е. Культурно-исторический процесс: форма и содержание // Вопросы философии. -1996. -№ 4. -С. 3-11.

434. Швырев B.C. О деятельностном подходе к истолкованию «феномена человека» (попытка современной оценки) // Вопросы философии. -2001. -№ 2. -С. 107-115.

435. Шевченко А.К. Культура. История. Личность: Введение в философию поступка. -Киев: Наукова думка, 1991,- 187 с.

436. Шимин Н.Д. Целостность как феномен бытия человека. Н.Новгород: Нижегор. гос. арх-строит. акад-я, 1995. -164с.

437. Шкуратов В.А. Историческая психология на перекрестках человекознания // Одиссей. Человек в истории. -М, 1991.С.103-114.

438. Шкуратов В.А. Историческая психология. Изд. 2-е. -М.: Смысл, 1997. -505с.

439. Экштут С.А. История и литература: «полоса отчуждения»? // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып.З. -М., 2000. С.47-72.

440. Этнография за рубежом: Историографические очерки. -М.: Наука, 1979. -290с.

441. Этнологическая наука за рубежом: проблемы, поиски, решения. -М.: Наука, 1991.187с.

442. Юрганов А.Л. Опыт исторической феноменологии // Вопросы истории. -2001. -№ 9. -С. 36-52.

443. Ястребицкая А.Л. История повседневности и проблема исторического синтеза // Социальная история: проблема синтеза. -М., 1994.- С.73-84.

444. Ястребицкая А.Л. Средневековая культура и город в новой исторической науке. -М. Интерпраксис, 1995. ^4-12с.