автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Исторические судьбы Китайской государственности (1949-1997 гг.)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Исторические судьбы Китайской государственности (1949-1997 гг.)"

од

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ (УНИВЕРСИТЕТ) МИДРОССИИ Кафедра востоковедения

На правах рукописи

БАРСКИЙ Кирилл Михайлович

ИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ КИТАЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ (1949-1997 гг.)

Специальность 07.00.03. - Всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 1998

Работа выполнена в Московском государственном инстшуге международных отношении (Университете) МИД России на кафедре востоковедения.

Научный руководитель

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Меликсетов A.B.

доктор исторических наук, профессор Делюсин Л.П. доктор исторических наук, профессор Васильев Д.С.

Ведущая организация - Институт Дальнего Востока РАН

Защита состоится « 40 » сZWtJ^jfr* 199 2 г. в 15.0

>.00 часов на заседании Диссертационного совета Д.090.02.02 по историческим и политическим наукам при Московском государственном институте международных отношений (Университет) МИД России.

Адрес: 117454, Москва, пр-т Вернадского, 76.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке МГИМО (У) МИД России.

Автореферат разослан« 3 » 199^ г.

г—

а\_------—

Ученый секретарь

Диссертационного совета V_—_--—---fк.и.н. Емельянов А.Л.

Китай - не просто одна из древнейших стран мира, одна из самобытнейших культур, одна из величайших цивилизаций планеты. Это еще и колыбель одной из наиболее интересных и сильных государственных традиций. Можно без преувеличения сказать, что вся китайская история или по крайней мере большая ее часть так или иначе связана с государством, с государственностью, с историей эволюции (или консервации) государственной идеи, с теорией и практикой ее реализации.

За несколько тысячелетий своего существования китайское государство сформулировало устойчивую, если не сказать трафаретную, концепцию политического устройства, которая со временем приобрела редкую способность

регенерироваться в самых разных исторических условиях, возрождаться после

«

периодов, казалось бы, тотального разрушения самих основ государства. Одним из таких катаклизмов было крушение империи в результате Синьхайской революции 1911 года. Однако, как и прежде, богатое и неоднозначное наследие политической истории Китая воплотилось сначала в режиме нанкинского Гоминьдана, а после 1949 года - в двух моделях государственности, коими и по сей день являются Китайская Народная Республика и не признаваемая международным сообществом Китайская Республика на Тайване.

Предлагаемая кандидатская диссертация посвящена изучению причин и последствий судьбоносного и во многом трагического раздвоения единой национальной парадигмы, процессов эволюции коммунистической и гоминьдановской версий государства после победы революции 1949 года. Работа представляет собой комбинацию исторического исследования и сравнительного сопоставления процессов развития государственных систем КНР и Тайваня, на протяжении без малого полувекового периода плутавших далекими друг от друга извилистыми историческими тропами, изучение их современного состояния с целью выявления типичных для китайской государственности и в этом смысле однотипных феноменов, а также

размышления о векторах дальнейшей судьбы двух государственных образований, расположенных на территории одной страны с единым культурно-историческим багажом и все еще не утраченными надеждами на объединение.

Хронологические рамки диссертации охватывают период с 1949 по 1997 годы. Нижняя временная грань является естественным рубежом, прочерченным в результате официального провозглашения 1 октября 1949 года образования Китайской Народной Республики на фоне фактического существования Китайской Республики, обладавшей всеми атрибутами государства, включая статус великой державы и членство в ООН. Верхняя хронологическая планка выбрана несколько более условно - с целью подвести определенную черту, в пределах которой автор несет ответственность за адекватность изложения, учет событий, факторов и т.п. В то же время 1997 год действительно стал определенной вехой политического развития КНР и Тайваня. В этом году состоялись 15-е съезды КПК и Гоминьдана. Континентальный Китай успешно осуществил переход к новому этапу политического существования без Дэн Сяопина, а на Тайване была завершена эпохальная конституционная реформа.

Актуальность исследования. Как бы мы ни относились к Пекину и Тайбэю, их политические режимы, их государственные системы являются современными нам реальностями и, судя по всему, пока не собираются сходить с исторической сцены. В то же время политические системы материка и острова находятся на переходных этапах. И в КНР, и на Тайване происходят сложные, во многом разноплановые и разноскоростные процессы реформ, которые не могут не затрагивать их политические механизмы. Важностью понимания сути этих процессов, распознания их исторического фона и стоящих за ними факторов, уяснения причин успехов и неудач в политике и мотивов политического поведения и определяется актуальность данной темы.

Предметом исследования является проблема государственности в КНР и на Тайване. Однако автор не ставил перед собой задачу детального

рассмотрения самого хода эволюции государственных систем во всей их совокупности, со всеми сопутствовавшими ей историческими перипетиями. Острие аналитического пера было нацелено на высвечивание наиболее общих закономерностей развития китайских моделей государственности в формате сравнительного анализа.

Цели и научные задачи исследования. «Стратегическая» цель диссертации содержится в формулировке темы - описать подлинную историческую судьбу режимов КПК и Гоминьдана - близких и далеких, схожих и разных, попытаться разгадать причины того, почему их судьба сложилась именно так, а не иначе, рассчитать приблизительную «траекторию» движения двух китайских государственных образований в современном политическом пространстве.

Есть и ряд конкретных задач, к решению которых стремился автор диссертации (они, в свою очередь, предопределили и структуру работы):

1. Проследить источники формирования китайской политической культуры и традиционной концепции государственности, высветить основные особенности институтов власти, дать определение характера власти в дореспубликанском Китае, обозначить ключевые вехи и специфические проблемы в развитии китайского государства в период до 1949 года (1-я глава).

2. Вскрыть причины раскола китайской государственности, описать и проанализировать ход и узловые проблемы исторической эволюции государственных организмов КНР и Китайской Республики в сравнительной ретроспективе (2-я и 3-я главы).

3. Выявить сходные алгоритмы и своеобразные феномены в истории и современном состоянии двух моделей государственности, изучить сущность систем власти в КНР и на Тайване, выяснить степень их типологической близости и вероятность концептуальной конвергенции схем государственного строительства ( 4-я глава, заключение).

Разработанность проблемы в России и за рубежом неодинакова. Если в зарубежной синологии предпринимались отдельные попытки сравнительного изучения государственных систем КНР и Тайваня и их эволюции после 1949 года, то в отечественном китаеведении подобные кросс-политические исследования автору неизвестны. Работы такого характера не выходили ни в КНР, ни на Тайване. Зато дефицит специальных исследований по теме компенсируется обилием научной литературы по "смежным" проблемам: политическая история КНР и Тайваня, политические системы и государственный строй КНР* и Тайваня, политическая культура Китая, компаративные экономические и социологические исследования. Изучение этого историографического массива насыщает информационно и дает богатую пищу для сравнительного анализа.

Научная новизна диссертации по теме, едва затронутой научной мыслью как в отечественной, так и в зарубежной синологии, особенно отчетливо смотрится на фоне ее явной злободневности. Процессы реформирования недемократических режимов в КНР и на Тайване характеризуются многими схожими признаками, составляющими специфику развития государственных образований, возникающих на китайской "почве". Попытка на базе этой посылки сопоставить КНР и Тайвань как политии и выход в процессе такого компаративно-исторического анализа на некоторые практические результаты являются своего рода научной «премьерой».

Нетрадиционность постановки проблемы и вариантов ее научного решения дополняется введением в ткань исследования ряда исключительно важных с точки зрения изучения истории государственности сюжетов, многие из которых, по крайней мере в отечественной историографии, ранее не фигурировали. Научному "препарированию" подвергается специфически китайский уклад политической жизни, в частности такие его элементы, как

формирование элит и передача власти, гармонизация интересов и фракционная борьба, механизм принятия политических решений.

Отказ от европоцентризма при описании и оценке различных аспектов исследуемого предмета также можно отнести к числу авторских нововведений.

Оценить практическую значимость диссертации позволяет хотя бы тот факт, что работа предлагает несколько по-новому взглянуть на многое из того, что трактовалось однозначно - и с позиций марксизма, и с позиций западной научной мысли. Это и анатомия конфликта между КПК и Гоминьданом, и природа появившихся в 1949 году в материковом Китае и на Тайване государственных организмов, и причины полувекового противостояния двух режимов с рецидивами вооруженной конфронтации, и объяснение внезапно обнаружившихся параллелей в политическом развитии КНР и Тайваня в 80-90-е годы.

Носящие сугубо академический характер рассуждения и выводы, авторская интерпретация обобщенных исторических фактов и тенденций могут оказаться небесполезными для лучшего понимания логики и вариантности эволюции китайских государств, моделирования политического поведения правящих режимов, выстраивания прогнозов на будущее и могут найти достойное применение в работе территориальных и аналитических подразделений МИД РФ и других заинтересованных ведомств.

Материалы и результаты исследования проблем исторической эволюции политических режимов КПК в материковом Китае и Гоминьдана на Тайване, охватывающего почти полувековой период с 1949 года практически до наших дней могут быть также использованы при преподавании специальных курсов по новейшей истории Китая в МГИМО МИД РФ, Дипломатической Академии МИД РФ, ИСАА при МГУ и в других учебных центрах аналогичного профиля.

Хочется верить, что настоящая работа обладает и некоторой теоретической значимостью. В процессе работы над диссертацией автором

s

были намечены основные азимуты строго научного подхода к изучению новейшей истории Китая, китайского государства и двух ведущих политических сил - Гоминьдана и особенно КПК - нового подхода, в котором остро нуждается современное китаеведение. Кроме того, опыт отображения политической реальности восточных обществ посредством реконструкции моделей государственности и наблюдения за их регенерацией и эволюцией может представить определенный интерес для исследователей политики стран, существующих в лоне неевропейских цивилизаций.

Методология. Осмысление процессов эволюции моделей государственности и политических систем требует рассмотрения не просто объектов исследования как таковых, но сосредоточения на взаимосвязях их компонентов, разбора всей гаммы влияющих на них разнородных факторов, изучения вещей и явлений по отдельности и в их совокупности, так сказать, на микро- и макроуровне. Добиться такого охвата и глубины в столь сложном и многослойном исследовании, каким является предлагаемая диссертация, позволяет лишь комплексный подход на базе системного анализа. Важную роль здесь сыграло знакомство автора с трудами Э.А.Позднякова, посвященными изучению государства с позиций системного подхода1.

Углубление в толщу китайской истории, политики и культуры убеждает в незаменимости цивилизационного подхода к исследованию истории Китая, который, по словам известного американского синолога Л.Пая, является «цивилизацией, притворяющейся государством»2. Важную методологическую опору автор нашел в концепции Л.С.Васильева3, позволившей не только подобрать ключи к политической структуре Древнего Китая, но и вскрыть

1 Э.А.Поздняков «Философия политики», в 2-х тт., М, 1994, «Философия государства и права», М., 1996 и др.

2 Lucían W. Pye 'Erratic State, Frustrated Society', Foreign Affairs, Fall 1990

ä Л.С.Васильев "Культы, религии, традиции в Китае", М., 1970; "Проблемы генезиса китайской цивилизации", М, 1976; "Проблемы генезиса китайского государства", М., 1983;

многие механизмы современного китайского государства, основные принципы функционирования которых и по сей день остаются прежними.

Не преувеличивая специфику Китая в иных областях, многие китаеведы не могут обойти вниманием тот факт, что в сфере политики здесь существует устойчивый феномен, который профессор Гонконгского университета Ван Гунъу назвал «китайскосгью» («сЫпезепезв»)4. Влияние национальных особенностей на политическую жизнь порой настолько велико, что они начинают составлять самую суть этой политической жизни, ее живую ткань. Эту проблему помогает решать научная методика уже упоминавшегося Л.Пая, в синологических и культурологических трудах которого проводится мысль о детерминирующей роли политической культуры, тем более на Востоке и в Китае, о продуктивности изучения политических систем через призму политической культуры и культуры как таковой3.

Указанный метод исследования предполагает воссоздание связей современности с историей, «наведение мостов» между феноменами древности и их продолжениями в сегодняшних реалиях. Поэтому особенно плодотворным представляется наблюдение объектов исследования в их исторической динамике, причем не только в пределах, ограниченных несколькими десятилетиями, но и в масштабах всей истории, часто разорванной этапными событиями, династийными циклами, границами эпох, но органичной в своем единстве. Овладению этой связью времен в китайской истории автор во многом

"Проблемы генезиса китайской мысли", М., 1989; "История Востока", тт. 1-2, М., "Высшая школа", 1993.

* Wang Gungwu The Chineseness of China', Selected Essays, Oxford University Press, 1991

5 Lucian W.Pye, Sidney Verba "Political Culture and Political Development', Princeton, N.i., 196S; Lucian W.Pye, 'The Spirit of Chinese Polities', Mass., MIT Press, 1968; 'The Dynamics of Chinese Polities', Mass., МГГ Press, 1981; 'The Mandarine and the Cadre: China's Political Culture', Washington, Ann Arbor, 1988 etc.

обязан А.В.Меликсетову, учеником которого он себя считает. Его работы оказали на научные взгляды диссертанта большое влияние6.

По меткому выражению известного русского историка В.С.Соловьева, "язык есть самое глубокое и основное выражение народного характера"7. Эта истина направила усилия автора на поиск истоков социально-политических феноменов и особенностей национального менталитета в области лингвистики, в устойчивых формах языка, в-прямой и обратной связи и взаимовлиянии явления и его вербального символа. Дополнение исторического анализа культурно-лингвистическими и социологическими изысканиями усиливает аргументацию и создает некую целостность воспроизведения китайской действительности, где все взаимосвязано и подчинено политике.

Несмотря на несколько непривычный для такого жанра, как диссертация, стиль изложения, который может показаться кому-то чересчур публицистичным, автор стремился придерживаться научно-объективистского подхода к оценке событий, документов и личностей в истории китайской государственности. Избегать экстремизма в оценках помогала важная исходная посылка о том, что все без исключения «действующие лица» политической истории Китая были китайцами, только очень разными, по-своему понимавшими проблемы Китая и пути их решения. Им и их деяниям следует не присваивать математические знаки «плюс» или «минус», не ставить им баллы, но вскрывать природу их воззрений, мотивы их поступков, нащупывать соотношение традиционного и новаторского в том, что они делали, показывать соответствие их замыслов и практических шагов интересам государства и общества в конкретно-исторических условиях.

Теоретической основой исследования следует считать прежде всего фундаментальные труды российских и зарубежных ученых по древней, новой и

6 А.В.Меликсетов "Социально-экономическая политика Гоминьдана в Китае (1927-1949)",

М., "Наука", 1977; "История Китая в новейшее время", 4.1-3, М., "Наука", 1980-1985; "Победа китайской революции (1945-1949)", М.,"Наука", 1989 и др.

новейшей истории Китая. Между тем необходимость критического переосмысления того, что взошло на синологической ниве, устранения идеологических и иных перекосов поставила перед современным китаеведением вопрос об альтернативах развития Китая8.

Несмотря на дискуссионность этой темы, широкий интерес к ней базируется на негласном признании ряда принципиальных, вытекающих друг из друга положений: интегральное единство китайской истории, продолжительная преемственность национальных идей и институтов, приоритетность задач национального освобождения и построения сильного Китая, выдвижение ходом истории нескольких путей решения данных задач. Это может рассматриваться как теоретическая платформа сопоставления государственности Гоминьдана и КПК.

Мысль о существовании китайской национальной идеи, некой оптимальной экономической модели и типа политической структуры, выступающей условием модернизации, неминуемо выдвигает на первый план проблему общекитайских ценностей. Такие ценности прежде всего обнаруживаются в политике, в области государственности - даже в, казалось бы, «альтернативных» версиях политического устройства, реализованных Гоминьданом и КПК. Попытка доказательства факта существования единого национального «кодекса государственности» на примере послевоенного развития КНР и Тайваня представлена на страницах данной работы.

' В.С.Соловьев, Сочинения, тг.1-2, М., 1990, т.1, с.502

8 T.A.Metzger, R.H.Myers, 'Sinological Shadows: the State of Modern China Studies in the U.S.', Australian Journal of Chinese Affairs, 1980, # 4; J.W.Esherick Ten Theses on the China Revolution', Modern China, 1995, # 1; Л А.Березный "Американские историки о кш-айской революции: новая парадигма?", Тезисы VII международной научной конференции «Китай. Китайская цивилизация и мнр. История, современность, перспективы» (Москва, 25-27 сентября 1996 года), 4.2, с. 185; "Китай в XX веке: альтернативы (историографические заметки)", "Тезисы XXVIII научной конференции "Общество и государство в Китае", М., 1998, ч. I ; А. А Писарев "Реформы в КНР: поиски "специфической" модели социализма или формы национальной модернизации", "Тезисы VI международной научной конференции «Китай. Китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» (Москва, 11-13 октября 1995 года), ч 2 и др.

Еще одной теоретической составляющей диссертации служат труды российских и зарубежных специалистов по сравнительной политологии' и концепциям демократических переходов (транзитологии)10. Они задают общее направление исследовательского "маршрута" при анализе политических процессов на переломных исторических этапах. Однако здесь следует сделать небольшую оговорку. Для западной политологической мысли в целом, как известно, весьма характерно построение абстрактных схем. Это в полной мере относится и к моделям перехода от недемократических режимов к демократическим, авторы которых ориентируются на некий «среднестатистический» социум, исхода из европоцентристского представления об универсальности законов политического развития". При разработке своих, бесспорно, интересных теоретических конструкций они, как правило, не учитывают специфику Китая, не обладая глубокими знаниями о нем. Это вызывало необходимость, отталкиваясь от общетеоретических разработок, творчески применять транзитологическую методику к китайской и тайваньской действительности.

Основные положения и выводы. Структурно диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения. Во введении представлен подробный историографический обзор исследований по теме диссертации. Их можно разделить на три категории: сравнительные исследования по различным

® См., напр.: Comparative Politics in Post-behavioral Era. Ed. by Canton L., Ziegler A., Jr. Boulder, Colorado, 1988; Comparing Nations and Cultures. Readings in a Cross-Disciplinary Perspective. Ed. by Inkeles A., Sasaki M. Englewood Cliffs, New Jersy, 1996 и др.

10 Huntington S. Political Order in Changing Societies. New Haven: Yale Univ. Press, 1968; Huntington S. The Third Wave. Democratization in the Late Twentieth Century. Univ. of Oklahoma Press, 1991; Markoff J. The Great Wave of Democracy in Historical Perspective. Ithaca, 1994; Markoff J. Waves of Democracy. Social Movements and Political Change. Thousand Oaks, California, 1996 и др.

" Linz J., Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation. Baltimore, 1996; Huntington S. The Third Wave: Democratization in the Late Twentieth Century. Norman, University of Oklahoma Press, 1991; Brzezinski Z. The Grand Failure: The Birth and Death of Communism in the Twentieth Century. NY, 1989; Brzezinski Z. The Great Transformation, National Interest, Fall 1993 etc.

аспектам жизни КНР и Тайваня, исследования по политической истории КНР и исследования по политической истории Тайваня.

Если говорить о китайско-тайваньской компаративистике, то следует прежде всего подчеркнуть, что долгое время эта тема находилась на периферии исследовательского интереса. Это было обусловлено целым рядом обстоятельств, центральным из которых был факт принадлежности КНР и Тайваня к разным общественным системам, подняться над которым было трудно и западным, и советским ученым, не говоря уже о материковых китайцах и тайваньцах. Кстати, историки и политологи КНР и Тайваня до сих пор отказываются видеть резон в сравнительном анализе процессов эволюции государственности по разным берегам Тайваньского пролива.

И все же интерес был. Первые работы начали появляться на Западе еще тогда, когда КНР и Тайвань разделяла непреодолимая стена вооруженного противостояния и идеологической вражды. Среди «пионеров» сравнительных исследований на материале материка и острова следует назвать Роберта К.Норта12 и П.Р.Муди младшего13. Тезис о дивергенции развития КНР и Тайваня лег в основу исследований Т.А.Метцгера и Р.Х.Майерса14. Впоследствии, особенно после начала политических реформ на Тайване, темы политических систем, государственных механизмов, властных структур КНР и Тайваня стали все чаще подниматься в исследованиях зарубежных ученых в комплексе. Параллельному изучению политики материкового Китая и Тайваня посвятили ряд своих работ Э.Дж.Нэйтан'5, Ли Чжэн и Линн Уайт16, Вэй Воу17,

12 Robert C.Noith, Ithael de Sola Pool 'Kuomintang and Chinese Communist Elites' in: "World Revolutionary Elites: Studies in Chinese Ideological Movements' ed.by H.D.Lasswell and D.Lemer, Cambridge, Mass., MIT Press, 1966

" P.RMoody 'Opposition and Dissent in Contemporary China', Stanford, 1977

14 Thomas AMetzger and Ramon H Myers 'Two Diverging Societies', in: 'Two Societies in Opposition: The Republic of China and the PRC After Forty Years', ed.by Ramon H.Myers, Stanford, 1991

15 A. J.Nathan 'China's Crisis: Dilemmas of Reform and Prospects for Democracy', NY, Columbia

University Press, 1990

Э.Зандшнайдер18. Под редакцией Р.Х.Майерса" и Чжан Цзшшоя20 были опубликованы сборники статей, посвященные политическому развитию КНР и Тайваня. Правда, материк и остров рассматривались в них по большей части в отдельности, без попыток непосредственного сопоставления, но объединение подобных материалов уже можно считать претензией на постановку проблемы.

В последние годы интерес к китайско-тайваньским политическим параллелям заметно возрос. По разным причинам и с неодинаковыми подходами к этому блоку вопросов стало обращаться все больше западных и тайваньских ученых, в основном пока не очень известных: это Вэнь Хуэйцзай21, К.Хьюз22, Лэн Цзэган23, Цзю Чжуйлян24, Б.Диксон25, Г.И.Вань26 и другие.

Было бы несправедливо говорить о том, что тема комплексного изучения государственных систем КНР и Тайваня абсолютно выпала из поля зрения российских китаеведов. Здесь следует отметить значительный вклад в разработку этих проблем Л.М.Гудошникова, который в своем творчестве органично соединил исследования в области государства и особенно

Li Cheng and Lynn White 'Elite Transformation and Modern Change in Mainland China and Taiwan: Empirical Data and the Theory of Technocracy', 'The China Quarterly', No. 121 (March 1990), pp. 1-35

" Wei Wou 'KMT-CCP Paradox: Guiding a Market Economy in China', University of Indianapolis Press, 1993

18 E.Sandschneider 'Developmental Strategies in Comparative Perspective: Taiwan and Mainland China', 'Issues and Studies", Vol.26, No.8, August 1990

13 'Two Societies in Opposition: The Republic of China and the PRC After Forty Years', ed.by Ramon H.Myers, Stanford, 1991

30 'Political and Social Changes in Taiwan and Mainland China', ed.by King-yu Chang, Taipei, 1989

21 Wen Hui-tsai 'In Making China Modernised: Comparative Modernisation Between Mainland China and Taiwan' Maryland, 1993

22 C.Hughes 'Taiwan and Chinese Nationalism: National Identity and Status in International Society', L„ NY, 1997

23 Leng Tse-Kang 'The Taiwan-China Connection: Democracy and Development Across the Taiwan Strait', Boulder, Westview Press, 1996

24 Chiu Chui-liang 'Democratizing China and Taiwan: Cultural and Institutional Paradigms. Regime Change and Regime Maintenance in Asia and the Pacific', Canberra, Australian National University, 1993

25 B.Dickson 'Democratization in China and Taiwan: The Adaptability of Leninist Parties", Oxford University Press, 1997

26 H.Y. Wan 'The Market Transition in Taiwan: Any Relevance for PRC?' Cornell University, 1992

конституционно-правового регулирования в Китае и на Тайване. Изучение государственного строя КНР и Тайваня как специфически китайских конституционных систем следует рассматривать как крупный шаг вперед в познании Китая в его исторической цельности27. В рамках выведения своей типологической схемы перехода от авторитарных режимов к демократии попытку сопоставления политических систем КНР и Тайваня предпринял М.В.Карпов28.

Политическая история КНР проработана весьма основательно. Разные авторы внесли свой вклад в разработку тех или иных аспектов государственного строя и политической системы коммунистического Китая. В нашей стране в этой области работали Л.М.Гудошников, К.А.Егоров29, Е.В.Куманин30, Э.З.Имамов31 (Госстрой и политическая система), Л.П.Делюсин32, М.В.Карпов33 (экономические и политические реформы), М.Ф.Юрьев34, Н.Х.Ахметшин35

27 Л.М.Гудошников «Высшие органы государственной власти и государственного управления КНР», М., «Наука», 1966; "Политический механизм КНР", М., "Наука", 1974; «Эволюция государственного строя КНР (становление, развитие и деформация системы госорганов)», М, 197); Гудошников Л.М. "О политическом режиме в Китае" - Советское государство и право, 1982, №3; в соавторстве с ККокаревым "Регламентация местного самоуправления на Тайване", ПДВ, 1996, № 3; в соавторстве с М.Яковлевым "Обновление законодательства КНР о политико-юридических органах", ПДВ, 1996, № I; "Политическая система Тайваня", М.,1996

28 M В.Карпов «Проблема демократии в КНР и опыт реформирования авторитарных режимов», «Восток», 1997, № 5

25 К.А.Егоров "КНР. Политическая система и политическая динамика (80-е годы)", М., 1993; "Государственный аппарат КНР (1967-1981)" М., "Наука", 1982

30 Е В Куманин "Юридическая политика и правовая система КНР", М., «Наука», 1990

31 Э. Имамов "Китайское право - единство традиции и законодательной нормы", ПДВ, 1989, №6 и др.

32 ЛП Делюсин "Политическая реформа и проблема демократии в Китае", М , 1993, «Модернизация и демократия», «Азия и Африка сегодня», № 5, 1997 и др.

33 М.В.Карпов "Экономические реформы и политическая борьба в КНР (1984-1989)", M ,1997; 'Démocratie Opposition and Mass Mobilisation: The Problem of Control (Cases of China and Hungary in 1989)' (unpubiished); ""Социализм с китайским лицом" или капитализм по-китайски? (о типологии общественно-экономической системы ftHP)", "Восток", 1996, №3 и др.

" Юрьев М.Ф. "О неформальных связях внутри офицерского корпуса вооруженных сил КПК" - Вестник Московского Университета. 1979, №1 и др.

35 Н.Х.Ахметшин "Военный регионализм в КНР", рукопись кандидатской диссертации, М.,

1978

(НОАК), Р.С.Белоусов36, Г.А.Степанова37 (демократические партии и НПКСК), Г.Ф.Салтыков38, П.М.Кожин59 (политическая культура) и др.

В западном китаеведении осмыслением тенденций развития политического организма КНР уже давно занимаются такие серьезные историки и политологи, как К.Либерталь40, А.Д.Барнетт", Л.Диттмер42, Х.Хардинг43, Д.Лэмптонм, Дан Цзоу45, Ф.Тайвес46, Дж.Таунсэнд47, БЛ.МакКормик48, Дж.Т.Дрейер49. Материал последнего времени скрупулезно обрабатывает и анализирует гонконгский исследователь Вилли Во Лап-лам50. Автору импонирует взвешенный подход американского ученого М.Свейная, занимающегося проблемами НОАК и политического механизма КНР, в частности системой принятия решений в Китае.

38 Р.С.Белоусов "Китайская версия государственного социализма", М., "Наука", 1989

31 Г.АСтепанова (в соавторстве с Л.М.Гудошниковым и Р.М.Аслановым) «Политическая система КНР», М„ 1997

31 Г.Ф.Салгыков «Социально-психологические факторы в политической жизни рабочего класса КНР 70-х годов», М., 1982 и др.

39 П.МКожин «Проблемы изучения традиций КНР», М„ 1982 и др,

40 K G. Lieberthal (with М. Oksenberg) 'Policy Making in China: Leaders, Structures, and Processes', Princeton, NJ, 1988; (with D.Lampton) 'Bureaucracy, Politics, and Decision-Making in Post-Mao China', Berkeley, 1992 etc.

41 Barnett A.D. 'The Making of Foreign Policy in China', HK, 1985; 'Cadres, Bureaucracy, and Political Power in Communist China', NY, 1967 etc.

42 Dittmer L. 'China Under Reform', Boulder, 1994 etc.

43 H.Harding 'China's Second Revolution; Reform after Mao', Washington, 1990; Harding H. 'Organizing China', Stanford, 1981 etc.

44 Lampton D. 'Paths to Power', Ann Arbor, 1986 etc.

45 Tang Tsou 'Prolegomenon to The Study of Informal Groups in CCP Polities','China Quarterly', 1976, No.65; 'The Cultural Revolution and the Chinese Political System', 'The China Quarterly', 1969, No. 38

44 Teiwes F.C. 'Leadership, Legitimacy, and Conflict in China: from a Charismatic Mao to the Politics of Succession', Arraonk, NY, 1984 etc.

47 Townsand J R. 'Politics in China', Boston, 1974; (with B.Womack) 'Politics in China', Lyttle, Brown & Co., 1986

4a McCormick B. 'Political Reform in Post-Mao China', Baltimore, 1990 etc.

49 Dreyer J T 'China's Political System: Modernization and Tradition', L., The Macmillan Press,

1993 etc.

so Willy Wo-Lap Lam 'China After Deng Xiaoping: The Power Struggle in Beijing Since Tiananmen', HK, 1995; 'The Era of Zhao Ziyang: 1986-1988 Power Struggle in China', HK, 1989 etc.

51 M.Swaine 'China: Domestic Change and Implications for Foreign Policy', RAND, 1995 etc.

Тайвань и его внутренняя политика неплохо изучены на Западе (стоит отметить Дж.Коппера52, А.Уочмэна53, Т.Голда54, Р.Сатгера55), в КНР56 и, разумеется, на самом острове. На Тайване признанным корифеем в области политического развития острова является Тянь Хунмао - автор серии крупных работ по истории и современному этапу эволюции политической системы Китайской Республики57, Глубоко изучают проблемы государственного механизма и соперничества политических партий на переходном этапе Пэн Хуайэнь58, Чжу Юньхань59, Хуан Дэфу60, Чжао Юнмао61 и другие.

Для отечественной синологии тайванистика на протяжении десятилетий находилась в зачаточном состоянии. Практически единственной монографией, посвященной истории Тайваня, у нас была книга Ф.А.Тодер62. «Первой ласточкой» в изучении сегодняшнего Тайваня в комплексе - от политики до экономики - стала публикация «Современный Тайвань»63 - сборник коллектива наших авторов, пишущих о Тайване. Резкое повышение интереса к тайваньской

" Copper J.F 'Taiwan's 1991 and 1992 Non-Supplemental Elections: Reaching a Higher State of Democracy', Lanham (MD); NY; L., 1994; 'Taiwan, Nation-state or Province', Westview Press, Boulder, San Francisco, L., 1990

53 Wachman A M. 'Taiwan: National Identity and Démocratisation', Armonk (NY); L., 1994

54 Thomas B.Gold, 'State and Society in the Taiwan Miracle', Armonk, NY, 1986

55 Sutter R.G. 'Taiwan's National Assembly Elections, 1991 - Implications for Taiwan's Policies and

U.S. Interests', Washington, CRS Report, Jan. 10,1991 etc.

и например, Ни Цзяньчжун "Тайвань хофу" ("Горе и счастье Тайваня"), Пекин, Чжунго шэхуэй чубаньшэ, тг.1-2,1997 и др.

" Tien Hung-mao 'The Great Transition: Political and Social Change in The Republic of China', Hoover Institution, Stanford, 1990; 'Taiwan's Electoral Politics and Democratic Transition', Taipei, 1995 etc.

" Пэн Хуайэнь "Тайвань чжэндаи тисидэ фэньси (1950-1986)" ("Анализ партийной системы Тайваня (1050-1986)"), Тайбэй, Дуича чубаньшэ, 1989 S5 Chu Yun-han 'Crafting Democracy in Taiwan', Taipei, 1992 etc.

60 Huang Teh-fu 'Electoral Competition and Democratic Transition in the Republic of China', 'Issues

and Studies', Vol.27, 1991, No. 10, Хуан Дэфу «Миньчжу цзиньбу дан юн Тайвань дицюй чжэнчжн миньчжухуа» («ДПП и политическая демократизация тайваньского региона»), Тайбэй, 1992

41 Чжао Юнмао "Тайвань яифаи чжэнчжи да бяньцянь юй тэчжи" ("Эволюция и особенности развития местной политической ситуации на Тайване"), Тайбэй, Ханьлу чубаньшэ, 1997; "Чжуньян юй дифан цюаньсянь хуафэнь да лилунь юй шицзи" ("Теория и практика разграничения полномочий между центром и местами")Тайбэй, Ханьлу чубаньшэ, 1997 2 Ф.АТодер «Тайвань и его история. XIX век», М., 1978

проблематике лишь восполняет имеющиеся базисные пробелы, причем "экономика" здесь явно затмевает "политику". В то же время внимание к Тайваню как государственному организму в России неуклонно растет, появляются проблемные публикации, образуя многообещающий задел на будущее.

В первой главе диссертации, носящей вводный характер, дается краткая характеристика особенностей генезиса китайского государства, которое на всем протяжении своего существования - от образования империи Цинь (221 г. до н.э.) до краха империи Цин (1912 г.) - пребывало в рамках одной модели политической самоорганизации. Формирование феномена власти-собственности, централизация власти, отработка механизма деспотии, создание империи и формирование идеологии власти - синтезированного с легизмом конфуцианства - все эти процессы протекали на фоне действия широкой гаммы факторов социально-психологического и этно-культурного плана, способствовавших складыванию специфической национальной парадигмы государственности.

Выделив основные признаки политического строя и политической практики императорского Китая, автор завершает описание автократических корней китайской государственности выводами относительно характера власти в традиционном Китае. Власть эту отличало прежде всего наличие абсолютной, единоличной монополии правителя на власть и монопольного императива, восприятие власти как высшей ценности в системе координат и жизненных ориентиров китайцев, как категории вечной, неделимой и априорно легитимной, как субстанции безграничной и всемогущей, сакрально-таинственной, персонифицированной и пожизненной. Власть ассоциировалась с сугубо гражданским началом (но не без опоры на армию), обслуживалась

63 «Современный Тайвань», Иркутск, 1994

мощным бюрократическим аппаратом и охранялась развитой системой карательных органов.

Официальная оппозиция власти, не терпевшей несогласия и инакомыслия, была невозможна. Отсутствие конкуренции делало и без того деспотическую власть еще более самоуверенной и зашоренной. Даже при наличии механизмов обратной связи и определенной социальной мобильности власть носила в целом закрытый, замкнутый характер и оставалась нечувствительной к изменениям в обществе. Существовавшие в старом Китае компенсаторы политического пресса и суррогаты политического плюрализма представляли собой отдушину для выражения общественного недовольства. Аналогичную функцию выполняли система государственных экзаменов и ничего не менявшие в корне регулярные реформы.

Экспозе эволюции китайского государства в период после краха империи и анализ двух формулировавшихся параллельно Гоминьданом и КПК государственных доктрин подводит к моменту раскола Китая. Уникальная и последняя попытка договориться в ходе Политической консультативной конференции 1946 г. о создании коалиционного правительства мирным путем не увенчалась успехом. Здесь сыграли роль многочисленные причины и факторы (изменение международной обстановки и начало "холодной войны", стратегическое противоборство СССР и США за влияние в Китае, переоценка Гоминьданом собственных военно-политических возможностей и резкое усиление позиций КПК, недоверие обеих сторон к посредническим усилиям Вашингтона, личные амбиции Мао Цзэдуна и Чан Кайши), главным среди которых следует считать в равной степени присущий обоим участникам мирного процесса синдром политического монополиста.

Во второй главе диссертант сосредоточился на проблеме становления и эволюции двух моделей государственности - КНР и Тайваня - на начальных этапах. Дихотомия политических режимов КПК и Гоминьдана, появившихся на

территории Китая, была не просто соперничеством двух властей за контроль над Поднебесной, но соревнованием двух общественно-политических систем, двух различных моделей государственного устройства.

Автор начинает с подробного рассмотрения в компаративистском ключе конституционных актов КНР и Тайваня, обнаруживая как сближающее их влияние традиционной политической мысли, так и принципиальные различия. Внешне вполне современная и демократичная Конституция КНР 1954 года имела большее символическое значение, а в самом факте ее принятия был заключен во многом инструментальный, тактический смысл, тогда как с юридической точки зрения добротно составленная Конституция Китайской Республики 1947 года в долгосрочном плане показала себя документом универсальным: она не утратила свою эффективность и в атмосфере политического плюрализма на Тайване после 1987 года, нуждаясь лишь в небольшой корректировке.

В 1949-начале 50-х годов в КНР и на Тайване синхронно сформировались квазимногопартийные системы: сведение положения бывших политических союзников КПК и Гоминьдана до роли статистов стало закономерным результатом властных аппетитов правящих партий. Активно кооптируя в свои ряды желающих сотрудничать, оба режима не оставляли возможностей для выражения протеста или проявления инакомыслия. Вместе с тем в модели взаимоотношений Гоминьдан-"данвай" закладывались основы будущего управляемого перехода от авторитаризма и квазимногопартийности к настоящей многопартийной демократии.

Первые годы после образования КНР на материке и передислокации государственного аппарата Китайской Республики на Тайвань были, пожалуй, самыми ответственными для двух версий китайской государственности, поскольку режимам КПК и Гоминьдана предстояло реализовать свои привлекательно звучащие и далеко идущие замыслы государственного

строительства на практике, причем в чрезвычайных условиях экономического неблагополучия, незаконченной гражданской войны и международной напряженности. Практика же оказалась несколько отличной от первоначальных лозунгов.

Сопоставление хроник становления государственности КПК на материке и Гоминьдана на Тайване выявляет, несмотря на огромные различия внешних и внутренних условий, а порой и мотивов тех или иных шагов двух правящих партий, значительное сходство форм и методов организации политических режимов, какими они подошли к 8-м съездам КПК и Гоминьдана (1957-1958 гг.). И на материке, и на острове существовали демократические республики, конституции которых провозглашали суверенитет народа, в то время как на практике демократические права и свободы граждан были сильно усечены. Как пятипалатная система разделения властей на Тайване, так и ВСНП -однопалатный парламент с широчайшими полномочиями - были на деле не более чем внешним фасадом режимов единоличного правления. Многопартийные системы прикрывали собой неприглядность однопартийных диктатур, применявших для подавления своих оппонентов весь арсенал средств - от искоренения враждебных идеологий и институтов до политических репрессий. Власть в ее подлинном, а не номинальном виде, концентрировалась в неконституционных органах. Государственные механизмы и политические системы были буквально за считанные годы "подогнаны" под требования эпохи, под параметры суровых реалий, под менталитет государственных лидеров.

Вместе с тем эти структурно и сущностно похожие политические режимы и политические системы на самом деле служили задачам реализация совершенно разных социально-экономических курсов. Принципиальная разница между идеологиями двух рассматриваемых политических режимов стала одним из важнейших источников грядущей дифференциации. Все это в конечном

счете и привело Тайвань и КНР к концу 70-х годов к столь контрастирующим результатам: в то время как на экономически развитом острове со сложившимися институтами гражданского общества шел процесс управляемого перехода к качественной новой политической системе, экономика материка лежала в руинах, государственный механизм утратил даже многие потенции авторитарного управления, а сознание народа находилось под тяжелыми обломками маоистской идеологии.

В третьей главе диссертации рассматриваются основные причины, параметры и итоги трансформации государственности КНР и Тайваня со времени складывания там диктаторских режимов до 15-х съездов КПК и Гоминьдана. Приложение к материку и острову единой хронологической шкалы выявляет на отрезке 70-х годов явную асинхронность экономических и политических процессов, а при более глубоком анализе - и неоднородность причин и факторов, заставивших Цзян Цзинго и Дэн Сяопина пойти на либерализацию политических режимов Тайваня и КНР.

Автор показывает, что и для Гоминьдана, и для КПК реформирование политической структуры носило вынужденный характер. Однако на Тайване к этому подвело экономическое развитие, качественный уровень которого требовал нового политического оформления, а в КНР реформы были вызваны экономическим кризисом и явились средством спасения от окончательного краха режима.

Наряду с логикой экономического развития еще несколько факторов имели решающее значение для тайваньского опыта демократизации. Речь идет о традициях сепаратизма, оппозиционном движении, формировании среднего класса, новой интерпретации «трех народных принципов» и, наконец, роли Цзян Цзинго. В то же время «управляемая демократизация» на Тайване, как это ни парадоксально звучит, была в том числе способом сохранения власти в руках Гоминьдана, т.е. выверенным тактическим шагом.

Цель политической реформы в КНР в 80-е годы заключалась в том, чтобы при помощи изменения политической структуры укрепить жизнеспособность партии и государства. Политические преобразования рассматривались в качестве составного элемента программы социалистической модернизации Китая. Однако события в Китае весны-лета 1989 года нарушили эволюционный замысел китайских реформаторов. Усмирение беспорядков было реакцией государства, за плечами у которого был десятилетний опыт успешных усилий по строительству "социализма с человеческим лицом", на реальную угрозу его ' существованию.

Следующий этап эволюции государственности как на Тайване, так и в КНР был продолжением предыдущего. В первом случае это была реализация программы конституционных реформ, во втором - консервация политической системы и осторожный поиск оптимальной, специфически китайской модели государственности. Конституционные реформы на Тайване 1990-1997 годов сильно изменили облик государственности. Введение прямых президентских выборов, пересмотр компетенции Национального собрания, Законодательного юаня, Исполнительного юаня, Судебного юаня, Контрольного юаня и Экзаменационного юаня, создание правовой базы для развития местного самоуправления и реализации основных направлений государственной политики - вот итоги корректировки модели государственности, доставшейся Тайваню в наследство от истории.

Вместе с тем было бы неверно говорить о том, что демократизация политической системы привела к отказу от монополии Гоминьдана на власть и переходу на иную государственно-правовую систему. Для гоминьдановской администрации, убежденной в необходимости оставаться у власти и не сомневающейся в правомерности своей политики, наиболее приемлемым оказался эволюционный подход - метод постепенного совершенствования имеющихся государственно-политического инструментария. В то же время

конституционная реформа и адаптация политической системы к новой многопартийной ситуации сопровождались процессом реформирования самого Гоминьдана, постепенно становившейся более здоровым и демократичным организмом, хотя и не избавившимся полностью от большевистских традиций и авторитарных методов. Менялись и взаимоотношения правящей партии с оппозицией.

Завершив поэтапную конституционную реформу, Тайвань постепенно выруливает на путь эволюции нынешней политической системы в президентский тип республики с эффективными представительной и контрольной ветвями власти, развитым местным самоуправлением и институтом регулярных политических консультаций с участием всех политических сил общества. При этом подразумевающееся сохранение за Гоминьданом статуса правящей партии не должно противоречить тенденции развития демократии на Тайване. Залогом успеха этого процесса последователи Сунь Ятсена считают укрепление сотрудничества режима и оппозиции во имя построения еще более стабильного, гармоничного и конкурентоспособного государства.

В политической демократизации, о которой вновь начали говорить в Пекине, современное китайское руководство видит условие модернизации, насущную потребность, диктуемую рыночной экономикой, а также средство повышения жизнеспособности компартии и государства, мобилизации активности граждан, поддержания национального единства. КПК пока не готова отказаться от декларирования своей руководящей роли. И все же в подходе китайского руководства к проблеме политического реформирования наблюдается некоторая динамика, которую нельзя назвать слишком бурной или радикальной, но не заметить ее тоже невозможно. Правящий в Китае режим постепенно меняется, демонстрируя способность приспосабливаться к новым внешним условиям. Здесь исходят из относительной близости к китайским

политическим реалиям модели президентской республики, в которой парламентские структуры играли бы подобающую роль, но без разделения властей, на местах развивалось бы ограниченное самоуправление, а общественные интересы согласовывались бы через уже наработанные и вновь создаваемые консультационные каналы под руководством КПК - единого политического центра, инициатора и организатора реформ, автора и исполнителя программы модернизации Китая.

Как и на Тайване, в КНР также имело место развитие законодательной базы, избавлявшейся от анахронизмов прошлого. Но поправки к Конституции КНР 1982 года носили как бы "догоняющий" характер, преследовали цель нивелировки различий между "убежавшей" вперед социально-политической и социально-экономической практики и буквой основного закона, а не инициировали законотворческие новшества, которые бы активно изменяли эту самую практику. Но и там, и здесь их осуществляли правящие партии, делая это поэтапно, с учетом зрелости реальных условий и потребностей социальной гармонизации и оптимизации государственного управления.

В четвертой главе диссертации автор дает сравнительную характеристику моделей государственности и характера власти в КНР и на Тайване.

Основной характерной чертой двух моделей государственности служит весомая роль государства в политической системе общества. Сформировавшиеся в КНР и на Тайване структуры власти, при всей кажущейся уникальности конкретных властных институтов, построены на базе общих принципов и включают в себя стандартный для китайской государственности набор составляющих элементов.

На нынешнем этапе правящие структуры КНР и Тайваня ставят перед собой во многом однотипные задачи (недопущение отстранения правящей партии от власти, привлечение широких общественных кругов к

конструктивному сотрудничеству на благо общества и т.д.). Это подтверждает и схожесть тактического рисунка - внутренне перестроиться, укрепить партийные ряды, дабы как можно лучше адаптироваться к новой ситуации. Не случайно все более актуальной задачей и на материке, и на острове становится достижение национального консенсуса и социальной гармонии (в КНР -повышение роли НПКСК, на Тайване - проведение Конференций по национальным проблемам).

В китайской политической культуре мы сталкиваемся с иным, отличным от западных политий типом легитимности власти - "рефлекторным", когда признание законности власти проявляется в виде "безусловного рефлекса" общества на достойного правителя, обставившего свой приход во власть необходимыми атрибутами. Осознание власти как высшей самоценности, культ власти, примат государства и его интересов и приводимый всем этим в действие вечный для китайской политической культуры монопольный императив делают заочно легитимной в принципе любую власть, противопоставляемую безвластию или слабой власти, что облегчает утверждение нового, лучшего лидера и в то же время гарантирует продолжительное пребывание у власти эффективного руководителя.

Передача власти, как и прежде в китайской истории, является наиболее слабым звеном в современных политических механизмах КНР и Тайваня. Компенсировать этот системный дефект призвано повышенное внимание вопросам подготовки кадрового корпуса и рекрутирования политической элиты. Источники и .методы пополнения ее рядов, практикуемые в КНР и на Тайване, отличаются особым сходством.

Одной из характерных особенностей политической жизни КНР и Тайваня была и остается мозаичная картина власти, образуемая более или менее устойчивыми, многослойными и неоднозначными по своему составу образованиями, скрытыми от глаз стороннего наблюдателя. Автор дает

характеристику фракций и рассматривает факторы, обусловливающие мотивацию поведения неформальных объединений, выходя на основные особенности механики взаимодействия фракций и характера власти в Китае и на Тайване.

Подводя итог этой части исследования, диссертант резюмирует, что характер власти в политических образованиях, возникших на территории Китая в конце 40-х годов, несмотря на значительную, порой бурную эволюцию моделей государственности, которую КНР и Тайвань пережили за эти годы, не претерпел принципиальных изменений, переняв и сохранив многое из традиционной властной парадигмы.

Ни одному из китайских государственных образований пока не удалось выработать механизма попеременного нахождения у власти различных политических сил или коалиции, состоящей из представителей разных политических партий. Все существовавшие и существующие здесь режимы исходили и по сей день исходят из необходимости для блага государства сохранения централизованной, неделимой власти в собственных руках. В силу этого система власти в указанных государствах по-прежнему несет на себе сильный отпечаток авторитаризма, хотя методы осуществления власти претерпели и продолжают претерпевать существенные изменения.

Внутри правящей элиты постоянно идет борьба за власть между неформальными политическими группировками и отдельными политиками, которая носит самостоятельный, напрямую не связанный с идейными, экономическими и прочими расхождениями во взглядах партийных руководителей характер. Власть как высшая ценность в китайской политической культуре способна становиться одним из факторов, а иногда главным побудительным мотивом внутриполитической борьбы.

Власть по-китайски всегда является результатом подвижного баланса сил, достигаемого путем компромисса, который, в свою очередь служит

универсальным (наступательным и оборонительным) средством как борьбы за власть, так и конструктивного взаимодействия в вопросах выработки и принятия политических решений. Китайские политики, предпочитающие не афишировать свои неформальные связи, оставляя себе таким образом широкое поле для маневра, питают аллергию к открытому конфликту, отдавая предпочтение примирительно-полюбовным развязкам, достигаемым без ненужной огласки. Наконец, этому типу власти чужды тоталитаризм и диктатура в чистом виде. Настоящим лидером в китайской политии может быть лишь тот, кто способен играть роль верховного арбитра, умиротворителя противоборствующих группировок, общенационального "диспетчера", подводящего различные интересы к общему знаменателю и направляющего общее развитие событий в нужном направлении.

В заключении диссертации обобщаются полученные в результате проведенного исследования выводы относительно путей развития китайской государственности после 1949 года, характеризуются основные особенности его эволюции и современного состояния, а также намечаются некоторые тенденции и вероятные перспективы ее дальнейшего развития.

1. Раздвоение государства как реальности и единой парадигмы китайской государственности было неизбежным продуктом исторической эпохи, обусловленным целым рядом факторов и причин. Прежде всего, это было следствием общего кризиса, начиная с середины XIX века взявшего Китай в железные тиски, полностью вырваться из которых не помогли ни Синьхайская революция и провозглашение Китайской Республики, ни объединение страны под властью Гоминьдана. Появление в Китае в первой четверти XX века двух революционных идеологий - суньятсенизма и коммунизма - и их носителей -Гоминьдана и КПК - повлекло за собой разработку и практическую апробацию оригинальных концепций государственного строительства, которые несли на себе отпечаток традиционной политической культуры. Наконец, Гоминьдан и

КПК формировались как партии нового (большевистского, ленинского) типа, не знавшие парламентской культуры и запрограммированные на политическое лидерство. В силу схожести монопольно-патерналистских представлений о власти эти политические силы, претендовавшие на всю полноту власти в Китае, фактически не имели шансов ужиться в рамках одного государства, сотрудничать или открыто и цивилизованно противоборствовать в рамках одной политической системы.

2. Новейшая история Китая была историей борьбы за реализацию одной национальной идеи - создания сильного процветающего китайского государства, а не историей войны между Гоминьданом и КПК как столкновения двух абсолютно противостоящих друг другу идей. Различия в формулировании целей и средств этой борьбы были особенно характерны для этапа, когда обе партии находились под влиянием идеологии коммунизма и антикоммунизма в их экстремальных формах. Китайская компартия, посвятившая борьбе против Гоминьдана значительную часть своей истории, в идейном плане многое восприняла именно от суньятсенизма, органично выступавшего в качестве общей идеологической платформы КПК и Гоминьдана в периоды их сотрудничества. Идеи Сунь Ятсена огромное влияние на разработку в 40-е годы концепции «новой демократии», а в конце 70-х - 80-е годы проросли во многих положениях теории Дэн Сяопина о строительстве социализма с китайской спецификой, далеко дистанцировавшейся от маоизма как тупикового пути политического и экономического развития. Эволюция во второй половине XX века двух моделей государственности, каждая из которых в конце концов смогла принять отвечающие национальной и местной специфике, хотя внешне и не одинаковые, формы и обеспечить поступательное развитие общества, продемонстрировала триумф национальной идеи над идеологическими различиями и сходство путей достижения националистических целей в области государственного строительства.

3. В КНР и на Тайване, которые отличаются друг от друга по многим аспектам, до сих пор функционируют сущностно идентичные системы власти. Это позволяет со всей определенностью говорить о том, что здесь мы имеем "два государства, одну систему", а не наоборот. До сегодняшнего дня ни в одном из политических образований на территории Китая не было механизма попеременного нахождения у власти различных политических сил или коалиции, состоящей из представителей разных политических партий. Существовавшие и существующие здесь режимы исходили и по сей день исходят из необходимости для блага государства сохранения централизованной, неделимой власти в собственных руках. Системы власти в КНР и на Тайване по-прежнему, но в неодинаковой степени инфицированы вирусом авторитаризма, хотя методы осуществления власти претерпели и продолжают претерпевать существенные изменения, глубина которых также различна.

4. Внутри как правящих, так и оппозиционных партий постоянно идет борьба за власть, которая носит самостоятельный, напрямую не связанный с идейными, экономическими и прочими расхождениями во взглядах партийных руководителей характер. Эта особенность позволяла одним и тем же политическим деятелям на разных этапах истории КНР и Тайваня исповедовать различные воззрения, логически не вытекающие одно из другого и даже порой противоречащие одно другому. Власть как высшая ценность в китайской политической культуре способна становиться одним из факторов, а иногда и главным побудительным мотивом внутриполитической борьбы. В то же время универсальных! инструментом урегулирования внутренних противоречий, достижения согласия, выработки и принятия политических решений и одновременно действенным средством тактического маневра, будь то наступление или оборона, является компромисс, доминирование и приемлемость которого в политике обеспечивает поддержание определенного

баланса интересов и прочность самой системы власти, функционирующей по неписаным, но унифицированным и весьма строгим правилам.

5. Китайские государственные организмы обладают мощными встроенными потенциями адаптации к новым социально-политическим и социально-экономическим условиям и способны выживать в них без принципиальной корректировки системы власти. Авторитарные политические режимы на территории Китая доказали свою принципиальную пригодность для проведения в жизнь неодинаковых и даже диаметрально противоположных социально-экономических курсов, оказались в состоянии как осуществлять политические репрессии, так и направлять сверху процесс политической либерализации. Они более всего приспособлены к существованию в условиях однопартийной или квазимногопартийной политической системы, но могут удерживать бразды правления в обстановке реальной многопартийности и состязательности.

6. По мере реформирования экономической системы в КНР и перевода ее на рыночные рельсы, строительства здесь правового государства и укрепления демократических институтов, с одной стороны, и возрождения традиционных ценностей и заполнения образующегося духовно-идеологического вакуума национальной идеей, с другой, между материковым Китаем и Тайванем, также переживающим переходный период, только другую, более продвинутую его стадию, появляется все больше точек соприкосновения, многие из которых носят характер общекитайской специфики.

7. Основываясь на сформулированных выводах и проведенном анализе, можно заключить, что модели государственности КНР и Тайваня представляют собой типологическое единство и потому должны рассматриваться как субмодели единой государственной парадигмы, хотя сами исследуемые государственные образования являются хронополитическими субъектами, в настоящее время находящимися на различных стадиях эволюции.

8. Вышеизложенное позволяет говорить о существовании гипотетической возможности концептуальной конвергенции в будущем моделей государственности и политических механизмов КНР и Тайваня на основе общей политической традиции в универсальных условиях рыночной экономики и политического плюрализма. Формирующиеся политические системы материкового Китая и острова уже сейчас обнаруживают некоторые общие тенденции, восходящие к государственной мудрости древних и в то же время устремленные в направлении модернизации и рационализации политических механизмов. Англо-саксонская версия демократии, претворяемая в жизнь в китайских политических образованиях, наталкивается на естественные политико-культурные пределы. Вечные принципы, имманентные китайской модели государственности, и дух китайской системы власти будут неизбежно оказывать влияние на процесс государственного строительства и деформировать отношения в рамках данных политических систем.

Все содержащиеся в диссертации оценки и выводы следует рассматривать исключительно как личную точку зрения автора.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации были изложены в ряде научных и публицистических статей, аналитических записок, рецензий, отдельных глав научных сборников и публичных выступлений автора. Отдельные положения диссертации были использованы автором в лекциях, прочитанных автором перед студентами МГИМО и ИСАА.

1. «Что такое сяокан?», «Восток», 1992, № 5

2. ««Тайваньское политическое чудо»: особенности процесса политических реформ на Тайване», в сборнике: «Афро-азиатские общества: история и современность», М., МГИМО, 1993, сс.90-103

3. «Меня зовут «Великий народ»», «Азия и Африка сегодня», 1993, № 2

4. «Такие непохожие «двойняшки»», «Новое время», 1994, № 5

5. «Нежные узурпаторы и мудрые гегемоны», ПДВ, 1995, №4

6. "Завтрашние китайские руководители: прогноз развития ситуации в высшем эшелоне власти КНР до 2000 года", М., 1995 (работа выполнена по заказу Фонда "Academia")

7. «Раритет в Китайском море: Гоминьдан отважился на прямые выборы президента», «Новое время», 1996, № 5

8. «Компромисс в политической культуре Китая и проблема противоборства и взаимодействия неформальных группировок в современном китайском руководстве», «Восток», 1996, № 3

9. «Основные черты политической культуры Китая», в сборнике: «Политическая культура стран Азии и Африки», М., МГИМО(у), 1996, сс.56-7б

10.«Новый старый президент», «Новое время», 1996, № 13

11."Проблема эволюции политического механизма в КНР (политическая ситуация в КНР, состояние общества и однопартийного режима КПК)", М., 1996 (работа выполнена по заказу Фонда "Academia")

12.«Нетленный председатель: за что китайцы любят Мао Цзэдуна?», «Новое время», 1996, № 24

13."«Не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей»: маленький человек, изменивший лицо миллиардного Китая", «Новое время», 1997, № 8

14.«Искусство намека», «Азия и Африка сегодня», 1997, № 5

15.«Эволюция политической системы Тайваня: последствия для геополитической ситуации в АТР», в сборнике: «Российско-тайваньские отношения и их роль в развитии Азиатско-Тихоокеанского региона», М., МГУ, 1997, сс.100-112

16.«Драконы у власти», «Новое время», 1998, № 10

17.«Компромисс в политической культуре Китая и проблема противоборства и взаимодействия неформальных группировок в современном китайском руководстве», доклад на VI международной научной конференции «Китай.

Китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» (Москва, 11-13 октября 1996 года)

18.«0 некоторых особенностях современной духовной жизни КНР», выступление на VII международной научной конференции «Китай. Китайская цивилизация и мир, История, современность, перспективы» (Москва, 25-27 сентября 1996 года)

19.«Формирование государственности КПК и Гоминьдана в 20-40-е годы и современные политические системы КНР и Тайваня: альтернативные модели или параллельные пути?», доклад на VIII международной научной конференции «Китай. Китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» (Москва, 7-9 октября 1997 года)

20.«О положении в китайском руководстве после 15-го съезда КПК», доклад на научной конференции «Современное положение в КНР» (Москва, ИДВ РАН, 29 декабря 1997 года)

21.«Конфуцианский политико-культурный ареал: сходство и различия национальных моделей государственности», доклад на 3-м российско-французском симпозиуме «Государственная идеология и традиционные религии в современной Юго-Восточной Азии» (Москва, 6-11 октября 1997 года). Сборник материалов симпозиума на русском и французском языках готовится к публикации.

22.«Холодная война или мирное сосуществование», в сборнике «Тайные формы политической борьбы в Китае». Сборник готовится к публикации.

23.«Политическая консультативная конференция 1946 года: упущенный шанс или политический блеф?», доклад на научной конференции «Альтернативность исторического развития Китая во второй половине XX века» (Москва, ИСАА, 13 мая 1998 года)

24.М.Свейн «Китай: внутренние перемены и последствия для внешней политики», РЭНД, 1995; рецензия, ПДВ, 1996, № 2

25.М.Свейн «Роль НОАК в определении политики по вопросам национальной безопасности», РЭНД, 1996; рецензия, ВДВ, 1997, № 1

¿/Г/У/С/с?