автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Исторический опыт социально-экономической модернизации национальных районов Восточной Сибири в 1920-е гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Исторический опыт социально-экономической модернизации национальных районов Восточной Сибири в 1920-е гг."

/ 005009888

/

ПЛЕХАНОВА Анна Максимовна

Исторический опыт социально-экономической модернизации национальных районов Восточной Сибирн в 1920-е гг.

(на материалах Республики Бурятия)

Специальность 07.00.02 - отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

1 С 0ЕЗ Ш

Улан-Удэ-2012

005009888

Диссертация выполнена в отделе истории, этнологии и социологии Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН

Научный консультант: член-корреспондент РАН,

доктор исторических наук, профессор Базаров Борис Ванданович

Официальные оппоненты: член-корреспондент РАН,

доктор исторических наук, профессор Ламин Владимир Александрович

доктор исторических наук, профессор Цыкунов Григорий Александрович

доктор исторических наук, профессор Петрушин Юрий Александрович

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Бурятская

государственная сельскохозяйственная академия им. В.Р. Филиппова»

Защита состоится 28 февраля 2012 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 003.027.01 при Федеральном государственном бюджетном учреждении науки Институте монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН (670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, д. 6).

С диссертацией можно ознакомиться в Центральной научной библиотеке Бурятского научного центра СО РАН (г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, д. 6).

Автореферат разослан 26 января 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Жамсуева Д.С.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. 1920-е годы — один из самых динамичных и противоречивых периодов в истории России, который характеризуется быстрым переходом из одного экономического состояния в другое, трансформацией хозяйственных, политических и социальных сфер, ломкой устоявшихся в прежние годы традиционных представлений. Именно в этот период советская власть, вступив на путь социалистической модернизации общества, перешла от тотального государственного регулирования к новой экономической политике, а в конце десятилетия вновь вернулась к применению элементов политики «военного коммунизма» под оболочкой административно-командной системы. В связи с этим актуальной задачей современной историографии является изучение исторического опыта социально-экономической модернизации 1920-х гг., характеризующейся не только реформами, инициируемыми властью, но главное, продолжившимся переходом от традиционных укладов к современному.

В новый этап исторического развития, стержнем которого стала набиравшая силу модернизация, Россия вступила после отмены крепостного права в 1861 г. Активная фаза модернизационных преобразований на рубеже XIX—XX вв. была прервана революционными событиями 1917 г. После завершения гражданской войны Россия продолжила модернизационный переход в условиях новой экономической политики, главным результатом которой стало не только восстановление разрушенной экономики, но и складывание в ее рамках условий для модернизационного рывка, осуществленного в 1930-е гг. И хотя сам термин «модернизация» не встречался в официальных документах советской власти, его смысл содержался во многих неологизмах советской эпохи: «социалистические преобразования», «социалистическое строительство», «социалистическое обобществление», «культурная революция» и др. Модернизацион-ные процессы в 1920-е гг. облекались в политическую идеологическую формулу нового общественного строя.

Происходящие в настоящее время экономические и социальные изменения в жизни современного российского государства определяют значимость знаний о закономерностях переходных периодов истории. В связи с этим актуальным является изучение результатов и особенностей модернизации российского общества на рубеже

Х1Х-ХХ вв., выявление последствий ее прерывания в результате революций и гражданской войны, исследование специфики модер-низационных процессов в условиях новой экономической политики. Обобщение исторического опыта как никогда актуально для современного общества в плане правильного выбора путей социальноэкономического развития новой России, направлений ее модернизации, что должно обеспечить успешность реализации современных

модернизационных проектов.

Сибирь в 1920-е гг., несомненно, развивалась в контексте исторических процессов, происходивших в обществе и государстве. Вместе с тем развитие ее регионов, особенно таких «традиционных» и находившихся вдали от центров экономической и политической жизни, как национальные районы Восточной Сибири, имело свою специфику - по масштабам, глубине и темпам преобразований. Исключительный интерес в этом смысле представляет Бурятия. Природно-географические особенности региона, особое геополитическое положение (близость к странам Цетральной Азии), полиэтнический и поликонфессиональный состав населения, слабые коммуникативные связи в условиях разреженной дисперсной зоны, сочетание различных типов хозяйственной деятельности, богатство природных ресурсов при недостатке капиталов для их освоения, неразвитость промышленной основы, иные, чем в центре, инновационные и кадровые ресурсы - все это предопределило специфику модернизационных преобразований в переломные 1920-е гг. В связи с этим обобщение исторического опыта социально-экономической модернизации Бурятии в советский период служит наглядным примером того, как осуществлялся этот процесс в одном из национальных районов Восточной Сибири.

Анализ состояния научной разработки темы исследования, проведенный в первой главе диссертации, показал, что поставленная в данной работе конкретная проблема изучения исторического опыта социально-экономической модернизации в Бурятии не стала предметом комплексного анализа в рамках выбранного хронологического периода. Следовательно, значимость данного исследования определяется и потребностями самой исторической науки.

Степень разработанности проблемы показана в первой главе, где сделан вывод о сложившейся в современной историографии ситуации, настоятельно диктующей необходимость формирования целостной картины истории социально-экономической модерниза-

ции Бурятии с позиций современных теоретико-методологических подходов.

Источниковая база исследования представлена корпусом опубликованных и неопубликованных документов, позволивших получить объективную информацию и сформулировать научные выводы. Основу исследования составили архивные материалы Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Национального архива Республики Бурятия (НАРБ). Подробная характеристика источниковой базы представлена в первой главе.

Цель и задачи исследования. В диссертации поставлена цель — обобщить исторический опыт социально-экономической модернизации национальных районов Восточной Сибири в 1920-е гг. на материалах Республики Бурятия. Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:

— проанализировать историографическую и источниковедческую базу исследования, обосновать теоретико-методологические подходы диссертации;

— определить особенности модернизационных процессов в Бурятии на рубеже XIX - XX вв., выявить причины и последствия их прерывания;

— показать историческую обусловленность в условиях кризиса начала 1920-х гг. стратегии модернизации в форме нэповской экономической модели;

— дать оценку историческому опыту экономического районирования Бурятии в 1920-е гг.;

— установить источники финансирования модернизационных преобразований в 1920-е гг.;

— выявить особенности трансформации аграрного и торговопромышленного секторов экономики в условиях нэпа;

— изучить динамику демографических и социальных процессов, исследовать процесс трансформации образа жизни населения.

Объект исследования — социально-экономические преобразования в национальных районах Восточной Сибири в 1920-е гг.; предмет — особенности и закономерности модернизационных процессов в Бурятии в 1920-е гг.

Территориальные рамки исследования включают территорию современной Республики Бурятия и отдельные районы Иркутской области и Забайкалького края, совпадающие с территорией

этнической Бурятии. Особенностью районирования данных территорий в 1920-е гг. являлись их постоянные административнотерриториальные трансформации, осуществляемые государством: в конце XIX - начале XX в. в составе Иркутской губернии (с 1864 г.) и Забайкальской области (с 1851 г.), после гражданской войны - в составе Бурят-Монгольской автономной области РСФСР (с 1922 г.) и Бурят-Монгольской автономной области ДВР (с 1921 г.), с 1923 г.

- в составе Бурят-Монгольской Автономной Советской Социалистической Республики.

Хронологические рамки исследования охватывают 1920-е гг.

- целостный и самостоятельный этап в истории советского государства. Советская власть в национальных районах Восточной Сибири, в том числе и в Бурятии, окончательно укрепилась в начале 1920-х гг. Этим и обусловлен выбор начальной даты, совпадающей с началом социалистических преобразований и переходом к новой экономической политике, явившейся механизмом плавного вхождения в модернизационные процессы, прерванные революцией и гражданской войной. Верхней границей исследования принят 1929 г., когда произошел демонтаж рыночной экономики, завершившийся свертыванием нэпа и изменением форм и методов социально-экономической модернизации в рамках советской форсированной индустриализации и коллективизации сельского хозяйства.

Методологическая основа исследования включает в себя совокупность общенаучных и специально-исторических методов. Ведущим стал междисциплинарный синтез подходов, развивающихся в современной исторической науке. Базовым выступил диалектический метод научного познания, основными принципами которого являются объективность и историзм. Принцип объективности позволяет выявить всю совокупность исторических фактов и изучить как позитивный, так и негативный исторический опыт, а принцип историзма требует рассматривать предметы, явления, события в их развитии, во взаимосвязи, взаимовлиянии, взаимообусловленности в соответствии с конкретными историческими условиями. Применительно к данному диссертационному исследованию речь идет о рассмотрении социально-экономической модернизации с учетом конкретно-исторических условий ее начала (конец XIX - начало XX в.), прерывания (период революции и гражданской войны) и дальнейшего развития (1920-е гг.).

При этом непременным условием получения достоверного знания о прошлом является применение этих принципов при соблюдении требований системности научного исследования. Системность в данном случае определяется не столько свойствами социальноэкономической модернизации, сколько результатами целенаправленной деятельности самого исследователя. Принцип системности научного анализа помог события и явления прошлого, характеризующие социальную структуру населения, социальные процессы, отрасли экономики изучать как отдельные, но взаимосвязанные звенья одной целостной социально-экономической системы. Использование этих принципов в диалектическом единстве способствует раскрытию исторических аспектов социально-экономической модернизации в Бурятии в 1920-е гг.

В процессе работы применялись и специальные методы, характерные для исторического исследования. В их числе хронологический метод, который позволяет рассматривать социально-экономические преобразования в Бурятии в хронологической последовательности; сравнительно-исторический (компаративный) метод, дающий возможность одновременно изучать и сравнивать процессы, происходящие на территории Бурятии, в других национальных районах Восточной Сибири, в целом во всей стране; статистический метод, помогающий выстроить динамические ряды разнообразных количественных показателей в хозяйственной и социальной сферах.

Использование различных научных методов и принципов, позволяющих органично перейти от конкретных исторических фактов к концептуальным выводам и обобщениям, дало возможность выявить специфику и особенности модернизационных процессов в Бурятии.

Своеобразие модернизационных процессов в национальных автономиях продиктовало необходимость тщательного анализа основных теоретико-методологических подходов, представленного в первой главе диссертационного исследования. '

Основные положения, выносимые на защиту:

1. На протяжении 1920-х гг. в национальных районах Восточной Сибири прослеживается государственный курс на выравнивание уровня социально-экономического развития ранее отсталых территорий, выразившийся в их социально-экономической модернизации. Механизмом плавного вхождения в модернизационные процессы стала новая экономическая политика.

2. Основным содержанием экономической модернизации была трансформация аграрного, торгового и промышленного производства, инициируемая властью в ходе реализации советской кредитнофинансовой, налоговой, арендной, кооперативной, ценовой, заготовительной политики в формате нэпа.

3. Социально-экономические процессы 1920-х г. позволяют выявить региональные особенности и противоречия нэповской экономической модели, позволившей восстановить довоенный уровень развития экономики, но не имевшей в конце 1920-х гг. потенциала для осуществления форсированной индустриальной модернизации.

4. Экономическая модернизация сопровождалась социальной, проявившейся «урбанизационным переходом» 1920-х гг. и началом изменений традиционного образа жизни населения, сочетавшихся с интеграцией народов Бурятии в советское общество.

5. Исторический опыт социально-экономической модернизации Бурятии позволяет охарактеризовать ее как парциальную (частичную), поскольку ее итогом стало одновременное сосуществование модернизированных экономических и социальных форм, менее модернизированных и традиционных структур.

6. Учет позитивных и негативных последствий социальноэкономических преобразований 1920-х гг. позволит обеспечить движение страны в модернизационном направлении, где оптимальное соотношение собственности, свободы и справедливости выступает гарантом стабильности общества, а значит необратимости и эффективности преобразований.

Научная новизна исследования заключается в целостном подходе к изучению процесса социально-экономической модернизации Бурятии, основанном на выявлении достижений, трудностей и противоречий в осуществлении экономических и социальных преобразований в 1920-е гг.

Вся документальная база оценена через призму научной критики с предпочтением критериев искренности и достоверности как максимально выявляющих противоречивую природу советских источников для воссоздания наиболее адекватной, а значит достоверной картины 1920-х гг.

На основе введения в научный оборот значительного количества неопубликованного архивного и опубликованного материала выстроена широкая панорама экономических и социальных процессов с опорой на динамические ряды разнообразных показателей в хо-

зяйственной и повседневной сферах (в результате авторских подсчетов данных по состоянию аграрного и промышленного производств, торговой сети, доходно-расходных статей бюджетов городского и сельского населения, их жилищных условий, питания).

На основе выявления, отбора, систематизации и взвешенного изучения обширной и многоаспектной исторической информации выявлены региональные особенности социально-экономической модернизации, позволившие охарактеризовать ее как парциальную (частичную); проанализированы недостаточно изученные в историографии вопросы финансирования программ социальноэкономического развития автономии, места и роли территориального фактора в ее становлении и функционировании; определены основные противоречия и трудности в проведении экономической и социальной политики в условиях допуска рыночных отношений в первой половине 1920-х гг. и усиления централизации и мобилизационной деятельности государства диктатуры пролетариата к концу десятилетия; исследована динамика демографических и социальных процессов; показана сложность решения наиболее острых социально-экономических проблем региона — безработицы и жилищного кризиса в городах, продовольственной напряженности, бедности и неграмотности населения, широкого распространения социальных болезней.

Теоретическая и практическая значимость работы связана с ее ценностно-смысловым содержанием. Посильный вклад автора в освещение истории 1920-х гг. расширяет возможности ее познания и может помочь в определении собственной позиции относительно периода, являющегося переломным в отечественной истории. Полученные результаты исследования могут быть востребованы специалистами для реконструкции истории советского общества 1920-х гг., для подготовки обобщающих научных трудов по истории Сибири и Бурятии, разработки учебных пособий, лекционных курсов, в краеведческой работе.

Материалы, вошедшие в диссертацию, использовались автором при чтении спецкурса «Проблемы и особенности социальноэкономического развития Бурятии в период реализации нэпа» студентам исторического факультета Бурятского государственного университета. Свободная от идеологических предписаний интерпретация анализируемого периода нашла также применение в таких крупных обобщающих коллективных работах, как «История Буря-

тии» (в трех томах), «Бурятия = Buryatia: к 350-летию вхождения Бурятии в состав Российского государства: энциклопедический справочник» (в двух томах).

Результаты и выводы диссертации могут быть востребованы при разработке и реализации социальных и экономических модер-низационных проектов в современной Бурятии.

Апробация исследования. Результаты исследования отражены в 52 публикациях автора (общим объемом 62 п.л.), в том числе в трех монографиях. Положения и выводы исследования докладывались автором на конференциях разного уровня, в том числе международных: «Внутренняя Азия в геополитической и цивилизационной динамике» (Улан-Удэ, 2008), «Кооперация: история и современность» (Новосибирск, 2011), «Монголия - Россия: новые парадигмы отношений» (Улан-Батор, 2011); всероссийских: «Российская история в образовательном дискурсе этнонациональных регионов Российской Федерации» (Улан-Удэ, 2008), «Сибирь в изменяющемся мире. История и современность» (Иркутск, 2008), «Россия между прошлым и будущим: исторический опыт национального развития» (Екатеринбург, 2008), «Сибирь и Россия: освоение, развитие и перспективы» (Улан-Удэ, 2009), «Исторические аспекты политической модернизации России» (Екатеринбург, 2010), «Россия в эпоху модернизации: опыт, проблемы, перспективы» (Барнаул, 2011); региональных: «Индустриальное развитие Сибири в контексте модерни-зационных процессов» (Улан-Удэ, 2007), «Роль предпринимательства в развитии г. Верхнеудинска - Улан-Удэ» (Улан-Удэ, 2010), «Монгольский мир: новый век — новые вызовы» (Улан-Уда, 2010) и др.

Структура диссертации. Исследование состоит из введения, четырех глав, состоящих из тринадцати параграфов, заключения, списка использованной литературы и источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, формулируются цель и задачи работы, определяются объект и предмет исследования, его хронологические и территориальные рамки, дается характеристика методологической основы диссертации, раскрывается ее научная новизна и практическая значимость.

Первая глава «Теоретические основы исследования» состоит из трех параграфов. В первом параграфе «Методологические

подходы к научному освещению темы» раскрыты особенности использования в диссертационной работе формационной, цивилизационной и модернизационной макротеорий.

В основу многих положений диссертации легла теория модернизации, которая оказалась наиболее адекватным познавательным инструментом для изучения социально-экономических преобразований в национальных районах Восточной Сибири, так как в ее концепции заложены синтез универсализма и локальной специфики, учет многообразия путей развития и признание уникальности исторического опыта каждого региона.

При анализе модернизационных процессов в национальных районах Восточной Сибири в качестве теоретической основы были использованы фундаментальные положения, сформулированные в работах крупнейших российских исследователей А.С. Сенявского,

В.В. Алексеева, А.Г. Вишневского, В.А. Красилыцикова, Т.Ю. Кра-совицкой, И.В. Побережникова и др.

Исследование опиралось на понимание модернизации как комплекса инновационных мероприятий при переходе от традиционного общества к современному и совокупности субпроцессов: структурной дифференциации общества, индустриализации, урбанизации, профессионализации, рационализации, социальной мобильности, национальной идентификации, распространения средств массовой информации, грамотности и образования.

Используя модернизационную теорию при изучении социальноэкономических процессов в национальных районах Восточной Сибири в 1920-е гг., мы исходили из следующих положений: 1) нет единственной, универсальной модели модернизации, существуют собственные оригинальные пути развития; 2) наличие национальных традиций (своеобразия) в ходе модернизационного перехода не всегда является препятствием, но часто стимулом, дополнительным фактором развития; 3) модернизация детерминируется как внутренними, так и внешними факторами (это эндогенно-экзогенный процесс); 4) она в значительной степени определяется не анонимными законами эволюции, а действиями социальных факторов (индивидов и групп), имеющих возможность обеспечить рост или трансформацию ситуации посредством волевого вмешательства; 5) модернизация не всегда единый процесс - в условиях трансформации существует возможность различного поведения сегментов конкретного общества; 6) модернизация не всегда непрерывный процесс,

она может переживать периоды падения и взлета, развиваться циклически. ^

В исследовании для создания картины преобразований, адекватно отражающей историческую реальность 1920-х гг., потребовалась корректировка теории модернизации с учетом специфики национальных районов Восточной Сибири. Попыткой такой корректировки явилась частно-историческая теория парциальной (или частичной, «фрагментированной», «фрагментарной») модернизации. Данная специфика модернизационных процессов в Бурятии сложилась уже на рубеже Х1Х-ХХ вв., что привело к сочетанию традиционных и инновационных форм жизнедеятельности. Модернизация региона была прервана революционными событиями 1917 г. и последовавшей гражданской войной, но после ее окончания была продолжена уже советской властью в формате новой экономической политики. Частичная модернизация 1920-х гг. проводилась государством в сжатые сроки, чтобы как можно скорее восстановить экономику, разрушенную в годы социальных катаклизмов. Ее характерными чертами стали слабое использование достижений научнотехнического прогресса в связи с ограниченностью финансовых ресурсов государства и частичный охват преобразуемых отношений даже в рамках одной сферы общественной жизни. Кроме того, в конкретно-исторических условиях 1920-х гг. модернизация проводилась под флагом «социалистических преобразований», и потому специфическим ее направлением являлось переустройство общественной жизни в соответствии с идеологической доктриной большевизма. В рамках данного направления проводились не только экономические мероприятия, также предпринимались попытки создания «нового человека», «социалистического быта» и пр.

Таким образом, познавательные возможности модернизацион-ной теории позволяют исследовать широкие исторические процессы не только на макроуровне. Регионоориентированность данного подхода дает возможность изучать эти процессы и на уровне отдельных национальных регионов Сибири.

Следует отметить, что при всей привлекательности концепции модернизации она не является единственным инструментом научного анализа социально-экономического развития Бурятии в 1920-е гг. Формационный подход обеспечивает познание объективного аспекта истории через поиски закономерностей развития общества. На его основе в диссертационной работе были проанализированы и

выявлены региональные особенности осуществления новой экономической политики. Использование формационной концепции позволило выявить, что советское государство в 1920-е гг. инициировало реализацию доктрины выравнивания уровней социальноэкономического развития ранее отсталых национальных районов. В этих целях стали формироваться местные бюджеты, из централизованных государственных бюджетных источников выделялись средства на проведение капитального ремонта промышленных предприятий, ликвидацию неграмотности и повышение уровня и качества медицинского обслуживания. Характерный для формационной теории учет классовой структуры общества использовался при анализе деятельности органов советской власти, исходивших из этого критерия в проведении налоговой, кредитной, землеустроительной, арендной политики.

Специфические особенности Бурятии, обусловленные различием типов хозяйственной деятельности, среды обитания, потребовали использования в исследовании цивилизационного подхода. В диссертации регион рассматривается как перекресток, где встречаются и взаимодействуют различные локальные субцивилизации. Кроме того, цивилизационный подход, ставящий в центр исторического анализа человека с его интересами и ментальностью, нашел отражение в диссертации при анализе трансформации образа жизни сельского и городского населения, взаимоотношений общества и власти, мотивации труда и хозяйственной деятельности в процессе строительства социалистического общества.

Совокупность использованных в диссертации методологических подходов способствовала теоретическому осмыслению исторического опыта социально-экономической модернизации Бурятии как конкретно-исторического явления, включенного в общеисторический российский контекст.

Во втором параграфе «Историография проблемы» представлен историографический анализ литературы, определено место данной темы в современной исторической науке, отмечены достижения и недостатки. Периодизация историографии социально-экономических преобразований в Бурятии в целом совпадает с общероссийской: 1) 1920-е - сер. 1930-х гг., 2) сер. 1930-х - сер. 1950-х гг., 3) сер. 1950-х -сер. 1980-х гг., 4) сер. 1980-х - нач. 1990-х гг., 5) постсоветский период. Данная периодизация базируется на следующих критериях: 1) степень хронологически изменчивого воздействия властных струк-

тур и влияния общественно-политических условий на социальноэкономические отношения и, соответственно, на исследовательскую практику; 2) уровень накопления конкретно-исторических материалов о многомерных изменениях в экономике и обществе (с учетом не только объема, но и качественных параметров накопленных материалов); 3) наличие и использование исследователями определенного методологического инструментария. Анализ историографии, основанный на учете перечисленных критериев, позволяет заключить, что процесс научно-теоретического осмысления проблем социально-экономической модернизации на уровне как общесоюзном (общероссийском), так и региональном отличают одни и те же тенденции. Поэтому указанная периодизация в равной мере применима к историографии проблемы как в рамках всего советского государства, так и национальных районов Сибири.

Первый этап историографии отличался относительной самостоятельностью и свободой в выборе тематики исследования историков, заложивших фундамент новой советской науки. В этот период с опорой на работы В.И. Ленина, И.В. Сталина, Л.Д. Троцкого, А.И. Рыкова и др., решения партийных съездов, конференций разрабатывались методологические основы построения социалистического общества. В работах Н.И. Бухарина, Ф.Э. Дзержинского, Г.М. Кржижановского и др. отражались тенденции и альтернативы экономического развития страны. Аргументированностью выводов отличались труды выдающихся ученых-аграриев А.В. Чаянова, Н.Д. Кондратьева, Н.П. Макарова, выступавших за параллельное развитие и взаимодействие различных форм сельскохозяйственного производства, подчеркивая экономическое и социальное значение кооперации. В работах русских экономистов-эмигрантов 1920-х гг. С.Н. Прокоповича, С.С. Кона, Л.М. Пумпянского, А. Югова и др. рассматривались общеконцептуальные проблемы 1920-х гг.: политическая власть и экономическая свобода, развитие внутреннего рынка, эффективность системы управления. Критикуя политику советского государства, они указывали на провал экономических программ 1920-х гг.

Как показывает историографический анализ, для литературы 1920-х гг. были характерны такие черты, как большая широта исследуемых проблем, альтернативность подходов, дискуссионность, что, к сожалению, к концу 1920-х гг. было утрачено.

Исследования социально-экономического развития в 1920-е гг. велись и на региональном уровне, в Бурят-Монгольской автономной республике. Авторами первых публикаций являлись государственные деятели, статистики, экономисты (М.Н. Ербанов, Н.Н. Козьмин, М. Ряхов, В. Думкин, Г.П. Плужников, Л.И. Воскобойников и др.). Литература своим содержанием отвечала в первую очередь практическим потребностям края, поэтому исследовательской целью стали сбор и обработка статистической информации, ее использование в агитации. В работах в основном констатировались успехи тех или иных кампаний, и лишь в немногих из них содержится анализ трудностей, с которыми пришлось столкнуться в процессе социальноэкономических преобразований. Несмотря на имеющиеся недостатки (описательность, отсутствие глубокого теоретического анализа, влияние большевистской идеологии), в литературе тех лет были поставлены вопросы, ставшие предметом исследования в последующие годы.

С середины 1930-х гг. и в течение последующих двух десятилетий социально-экономическая история 1920-х гг. трактовалась в соответствии с концепцией «Краткого курса истории ВКП(б)» как период планомерного восстановления советским народом под руководством Коммунистической партии разрушенного в годы гражданской войны хозяйства. В работах этих лет уже нет той широты проблематики, которая была присуща литературе 1920-х гг. Можно указать лишь на единичные работы по отдельным проблемам нэпа, а также публикации конъюнктурно-идеологического характера о «социалистическом перевоспитании трудящихся» М.Я. Залесского,

А.С. Яковлева, К.П. Абросенко.

Незначительное развитие историография проблемы в этот период получила и на региональном уровне. В числе немногих исследований можно выделить работы М.П. Помуса и П. Самойловича, проследивших развитие народного хозяйства республики за годы советской власти, и работы В.П. Тюшева, в которых рассматривается процесс кооперирования крестьянских хозяйств в годы нэпа.

XX съезд КПСС положил начало третьему этапу историографии нэпа. В связи с новой общественной атмосферой, попытками проведения экономических реформ, оживлением исторической науки происходит подъем интереса к изучению опыта социальноэкономических преобразований 1920-х гг. Значительно расширились источниковая база и тематика исследований, переосмыслива-

лись проблемы советского общества в целом и истории 1920-х гг. в частности. В этот период выходят серьезные исследования

Э.Б. Генкиной, И.Б. Берхина, И.А. Гладкова, В.П. Дмитренко, В .П. Данилова, Е.Г. Гимпельсона, В.В. Кабанова, Ю.А. Полякова,

В.М. Селунской и других авторов, заложившие основы современного уровня осмысления проблемы.

Определенные изменения происходили и в исторической науке Бурятии. Критически пересматривая отдельные положения, преодолевая схематизм и иллюстративность, историки Бурятии сделали большой шаг на пути дальнейшего, более углубленного анализа социально-экономических преобразований в республике. Обогащение Источниковой базы, возросший уровень исследовательской работы, увеличение числа квалифицированных историков способствовали подготовке и изданию крупных обобщающих трудов («История Сибири с древнейших времен до наших дней» в пяти томах, «История Бурятской АССР» в двух томах). Стали публиковаться крупные исследования, посвященные различным аспектам социальноэкономического развития Бурятии в 1920-е гг. В их числе надо отметить труды Б.М. Митупова и Е.Е. Тармаханова, рассматривающих вопросы восстановления промышленности, разрушенной в годы гражданской войны и интервенции, и начальный этап формирования рабочего класса Бурятии. ^

Особый интерес у исследователей вызывали вопросы аграрной истории 1920-х гг., что объясняется определяющей ролью сельского хозяйства в экономике Бурятии. Однако в большей части работ эта проблема рассматривалась с точки зрения деятельности партийных организаций по подготовке коллективизации (исследования Г.Л. Санжиева, Ю.А. Гаркуши, В.П. Тюшева, Н.Р. Мангутова). Различным аспектам аграрной истории Сибири, Восточной Сибири 1920-х гг. посвящены работы сибирских историков Л.М. Горюшкина, И.С. Степичева, Л.И. Боженко, Н.Я. Гущина, В.А. Ильиных и др. Объединяет эти работы стремление авторов рассмотреть историю Сибири в общем контексте развития страны, при одновременном показе особенностей сельского хозяйства Сибири.

В целом третий этап историографии характеризуется оживлением в исследованиях, хотя многие важные источники по-прежнему оставались недоступными для научного анализа. Несмотря на успехи в целом, любые попытки нового осмысления теоретических проблем вызывали острую нетерпимость идеологического руководства.

Отсюда однообразие выводов, односторонность аргументов, в основе которых лежала посылка о бесконфликтности развития советского общества. Много места уделялось идеологии, успехи объяснялись ролью партии, а трудности - стихийными бедствиями и происками кулачества. Ученые обходили острые моменты, не выявляли существовавших порой резко антагонистических противоречий в развитии производства, положении различных категорий населения, сглаживали ситуацию. Кроме того, в целом ряде работ еще не были изжиты определенный догматизм, пропагандистские стереотипы в толковании содержания и значения социальноэкономических преобразований. Вместе с тем в подспудной борьбе между сторонниками догм и реформ создавались предпосылки для современного переосмысления истории 1920-х гг.

Четвертый этап историографии начался в условиях реформирования общества и отличался изменением подходов к изучению истории 1920-х гг. Исследователи второй половины 1980-х гг. акцентировали внимание на достижениях новой экономической политики, представляя ее как «золотой век», как экономический и социальный взлет по прямой линии вверх. Нэповская экономика с характерными для нее плюрализмом форм собственности, хозрасчетной госпромышленностью, сосуществованием планового регулирования и рынка стала изображаться идеальной моделью «социалистической рыночной экономики», а нэп в целом — прообразом «рыночного социализма». В то же время ученые (Л.Е. Файн, В.В. Кабанов, Н.А. Грик, Г.И. Ханин, Н.В. Щербань, Н.Я. Гущин, Л.И. Боженко, Э.Д. Осколкова, Б.С. Пинскер, В.К. Романовский, А.А. Николаев, В.В. Никитин, А.О. Бунин, Ю.А. Ильин и др.) уделяли внимание раскрытию противоречивой сущности нэпа, выявлению его теоретических истоков, политического генезиса и социальноэкономических последствий. Важным было и то, что в ходе анализа этих вопросов возникли новые, связанные с особенностями взаимодействия государственной формы собственности и экономических, политических процессов, механизмом складывания и разрушения многоукладной экономики, влиянием на экономическую политику личности, изменением менталитета и психологии масс, вкладом партийно-государственной элиты и ее различных слоев в разработку и реализацию экономической политики.

К началу 1990-х гг. исторические исследования вышли на качественно новый уровень, обусловленный, во-первых, освобожде-

нием от идеологических и административных факторов, во-вторых, вовлечением в оборот новых источников. Особенностью современного этапа изучения истории 1920-х гг. является коренное переосмысление ведущих научных концепций, сложившихся в предыдущие годы. В последние годы XX - нач. XXI в. интенсивно разрабатывается исследовательское поле демографической и социальной истории 1920-х гг. (В.Б. Жиромская, А.С. Сенявский, Е.М. Андреев, Л.И. Дарский, Т.Л. Харькова, А.К. Соколов и др.), истории повседневности (Н.Н. Козлова, Н.Б. Лебина, П.И. Нарский, В.Б. Безгин и др.), требующее своего освоения и на региональном уровне. Расширился круг изучения частных проблем новой экономической политики: роль частного предпринимательства в восстановлении экономики; рынок в системе нэпа; характер нэповской экономической системы; социально-экономические итоги развития деревни и города. В работах Г.А. Бордюгова, В.А. Козлова с новых позиций были рассмотрены общеметодологические проблемы, в том числе проблема исторической неизбежности и альтернативности в историческом процессе. Особый интерес представляют работы М.М. Горинова, С.В. Цакунова, в которых сформулирован тезис об обусловленности высоких темпов экономического роста в 1920-е гг. «восстановительным эффектом» и сделан вывод: сталинский поворот 1929 г. имел объективные корни.

Происходящие изменения поставили перед необходимостью нового осмысления прошлого и историков Бурятии. Открытие архивов дало местным исследователям возможность использования неизвестных до этого времени документов для ликвидации белых пятен в освещении исторических событий. В рамках диссертационных исследований стали подниматься острые и недостаточно исследованные в региональной историографии проблемы. Особенности демографических процессов, социальной, национальной структуры населения Бурятии в 1920-е гг. стали предметом исследования

А.В. Бошектуева, городского населения - О.А. Убеевой, история городской повседневности и динамика качества жизни горожан Верхнеудинска - А.М. Иминохоева.

Сделаны первые попытки проанализировать в целом преобразования 1920-х гг. в Бурятии, и в частности в ее аграрном секторе. Так, по мнению Л.А. Зайцевой, важными факторами подъема сельского хозяйства и рационализации аграрного производства в 1920-е гг. стало улучшение землепользования, повышение, хотя и незначи-

тельное, машинообеспеченности крестьянских хозяйств, рост кооперативных форм сельскохозяйственного производства и сбыта.

Происходящая с начала 1990-х гг. интеграция теоретикоконцептуальной и методологической практики, наработанной в мировой науке, открыла большие возможности для постановки и анализа «модернизационной» проблематики. В работах И.В. Поткиной, Н.Б. Селунской, О.Л. Лейбович, В.П. Зиновьева, С.А. Нефедова,

В.И. Исаева, Ю.М. Гончарова, Е.В. Алексеевой, Л.И. Шерстовой,

А.А. Николаева, Т.К. Щегловой и др. анализируются специфические особенности российского и сибирского вариантов экономической и социальной модернизации. В Бурятии активное освоение модернизационной теории началось лишь с начала 2000-х гг. В этом ключе проводят исследования с акцентом на экономической модернизации - М.Н. Балдано, Л.В. Кальмина, на социокультурной -Т.Д. Скрынникова, Г.А. Дырхеева, С.Д. Батомункуев, П.К. Варнав-ский, В.В. Номогоева и др.

Таким образом, ученые проделали большую работу для создания достоверной и полной картины исторического процесса, в частности, движения и социальных последствий перехода от традиционного общества к современному. Однако необходимо отметить, что модернизационное учение доминирует в исследованиях частных сюжетов, а работ, целиком посвященных его теоретической разработке для комплексного изучения истории Сибири и ее национальных районов, значительно меньше. В настоящее время сибирские историки предлагают разные, порой взаимоисключающие оценки концепции модернизации, которые в целом вписываются в общую исследовательскую ситуацию, сложившуюся в отношении данной теории в отечественной исторической науке.

Анализ состояния научной разработки темы исследования показал, что социально-экономические преобразования 1920-х годов, являющихся одним из концептуально важных и сложных периодов советской истории, стали предметом научных изысканий для многих исследователей. Однако поставленная в данной работе конкретная проблема изучения исторического опыта социальноэкономической модернизации в Бурятии в рамках выбранного хронологического периода не стала предметом комплексного анализа. Историографический анализ позволил сделать вывод о том, что существует ряд проблем, практически не исследованных в полной мере. Не проанализирована проблема взаимосвязи модернизационных

процессов в Бурятии конца XIX — начала XX в. и 1920-х гг.; не выявлены особенности трансформации аграрного и торговопромышленного секторов экономики в условиях нэпа; недостаточно изучена динамика демографических и социальных процессов; слабо исследован процесс начавшейся трансформации образа жизни населения; недостаточно проанализировано соотношение этнического, номадного, религиозного и социально-политического компонентов, обусловивших особенности модернизационных процессов в национальных районах Восточной Сибири.

В третьем параграфе «Источниковая база исследования» в соответствии с современными подходами и уровнем источниковедческого анализа дана классификация использованных в работе документов. Анализ источниковых материалов проведен с акцентом на двух важных критериях научной критики: искренности и достоверности, что позволяет глубже понять особую природу советских источников, подвергшихся в 1920-е гг. идеологизации.

Основу исследования составили неопубликованные документы Национального архива Республики Бурятии (НАРБ). Богатством нормативных и делопроизводственных материалов отличаются фонды законодательных и исполнительных органов власти. Документы фонда Бурятского Центрального исполнительного комитета (Р-475) позволяют проанализировать финансовую, налоговую, кредитную, ценовую, землеустроительную, арендную и другие составляющие экономической политики в республике. Материалы фонда Совета народных комиссаров Бурят-Монгольской АССР (Р-248) посвящены проблемам промышленного развития, сельского хозяйства, торговли, транспорта, планирования и финансирования народного хозяйства. В них отражаются происходящие в республике социально-экономические изменения, освещается деятельность народных комиссариатов БМАССР, направленная на восстановление и модернизацию экономики.

Богатством статистических данных отличаются материалы фонда Госстатуправления БМАССР (Р-196), внесшие определенный порядок и ясность в потоке разнообразной информации о развитии республики в 1920-е гг., что дало возможность выявить формирующиеся тенденции социально-экономического развития Бурятии, определить состояние той или иной сферы ее экономики. В фонде Р-195 содержатся документы Государственной плановой комиссии

Бурят-Монгольской АССР, позволившие проанализировать итоги и перспективы развития основных отраслей народного хозяйства.

Фонд Народного комиссариата промышленности и торговли Бурят-Монгольской АССР (Р-753) содержит огромный пласт делопроизводственных и статистических материалов, анализ которых способствовал определению основных методов государственного регулирования торгово-промышленного сектора экономики и подведению количественных итогов модернизационных преобразований. Дополнили источниковую базу исследования материалы фондов Наркомата труда БМАССР (Р-192) и Верхнеудинской биржи Наркомата труда БМАССР (Р-191), позволившие проанализировать причины, источники, характер и основные формы безработицы, условия труда на предприятиях.

Ценная информация, раскрывающая основные причины кризиса аграрного сектора в начале 1920-х гг. и свидетельствующая о модернизационных мероприятиях, приведших к восстановлению количественных показателей сельскохозяйственного производства к концу 1920-х гг., содержится в фондах Земельного управления Бурят-Монгольской автономной области РСФСР (Р-185), Отдела земледелия Бурят-Монгольской области ДВР (Р-424), Наркомата земледелия Бурят-Монгольской АССР (Р-691).

Информационной насыщенностью отличаются фонды финансовых органов - финансового отдела БМАО РСФСР (Р-1137), финансового отдела БМАО ДВР (Р-1104), Народного комиссариата финансов БМАССР (Р-198), демонстрирующие сложность и трудность составления, а особенно выполнения, местного и федерального бюджетов ввиду глубокого социально-экономического кризиса в начале 1920-х гг., острой нехватки средств, отсутствия опыта, кадрового дефицита.

Механизмом плавного вхождения в модернизационные процессы в 1920-е гг. была кооперация, поэтому большое значение для исследования имеют документы фондов кооперативных учреждений — Бурят-Монгольского союза сельскохозяйственных, кредитных и промысловых кооперативов (Р-235) и Бурятского республиканского союза потребительских обществ (Р-228), которые раскрывают состояние дел в сельскохозяйственных, потребительских и промысловых кооперативах республики, показывают роль кооперации в восстановлении экономики, противоречивость и неоднознач-

ность государственной кооперативной политики, приведшей к концу 1920-х гг. к полному огосударствлению кооперации.

Важное значение для исследования имело определение уровня и качества жизни населения республики в 1920-е гг., выявление последствий социально-экономических преобразований. Это продиктовало необходимость изучения материалов фондов Наркомата здравоохранения БМАССР (Р-665), Комиссии по улучшению труда и быта женщин при ЦИК БМАССР (Р-251), Наркомата просвещения БМАССР (Р-60), Инспекции коммунального хозяйства при НКВД (Р-264) и Верхнеудин-ского исполкома городского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов (Р-661), позволивших проанализировать результативность мероприятий, направленных на борьбу с социальными болезнями, неграмотностью, жилищным кризисом.

Информационной насыщенностью отличаются документы фондов Рабоче-крестьянской инспекции Бурят-Монгольской автономной области РСФСР (Р-659), Рабоче-крестьянской инспекции Бурят-Монгольской автономной области ДВР (Р-658), Наркомата Рабоче-Крестьянской инспекции Бурят-Монгольской АССР (Р-285). Отчеты различных комиссий РКИ позволили определить качество и уровень жизни населения региона, а заявления и жалобы граждан на действия должностных лиц в инспектирующий орган - увидеть проблемы быта, негативные стороны повседневности, волокиту и бумаготворчество в местных органах власти, что дало возможность расставить личностные акценты в интерпретации действительности, усилив тем самым адекватность и достоверность ее отражения.

Необходимо заметить, что в указанных фондах местного архива мы не обнаружили в достаточном количестве обобщающих и сравнительных сведений состояния экономики республики с другими регионами. Поэтому пришлось обратиться к фондам центральных российских архивов. Нормативные и протокольные документы, информационные сообщения, отчетные материалы фонда ВСНХ (Р-3429) и фонда Народного комиссариата земледелия РСФСР (Р-478) Российского государственного архива экономики отражают озабоченность местных властей тяжелым состоянием промышленности и сельского хозяйства в начале 1920-х гг., отсутствием финансовых возможностей и технических средств для модернизации экономики республики, для поиска эффективных методов ее оздоровления.

Безусловно, большое влияние на осуществление социальноэкономических преобразований в Бурят-Монголии оказывали пар-

тайные органы, поэтому исследование нельзя было вести без архивных материалов партийных фондов. Все основополагающие решения центральных органов власти содержатся в протоколах заседаний Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК РКП(б) - ВКП(б) и хранятся в фонде 17 (Центрального комитета ВКП(б)) Российского государственного архива социально-политической истории. В них представлены сведения о механизме выработки, корректировки экономической политики, о социально-психологических аспектах, коренящихся в новой правящей элите. В стенограммах областных партийных конференций, протоколах заседаний бюро обкома РКП(б)

- фонд 1-П (Бурят-Монгольский обком РКП(б)) НАРБ - раскрывается полемика между отдельными партийными руководителями по вопросам хозяйственной жизни, подчеркивается руководящая роль партии.

Таким образом, фактологическая основа исследования представлена разнообразным архивным материалом, позволяющим воссоздать довольно сложную картину действительности, в которой социально-экономические процессы выступают наиболее значимыми ее аспектами.

Достоверность научных выводов и положений диссертации обеспечивалась за счет сопоставления, систематизации и обобщения сведений из корпуса опубликованных источников. Весь имеющийся в нашем распоряжении источниковый материал разделен на шесть групп.

Первую группу источников составляют законодательные и нормативные акты - документы центральных государственных органов (ВЦИК, Совнаркома, наркоматов, Госплана), являющиеся правовой основой функционирования социально-экономического механизма в 1920-е гг.; документы центральных партийных органов (ЦК РКП(б), Политбюро, Секретариата ЦК), определяющих стратегию развития советского государства и общества и контролирующих фактическое выполнение текущих и планируемых задач государственной политики; документы местных органов власти (Ревкома БМАССР, ЦИК и СНК, наркоматов) и партийных органов (Бурят-Монгольского обкома РКП(б)), раскрывающие сложности реализации социально-экономической политики в автономии и дающие реальное представление об особенностях и трудностях выполнения директив центральных партийных органов на местах.

В диссертации широко использованы статьи, речи, выступления, труды партийных и государственных деятелей (вторая группа ис-

тояников), прежде всего, В.И. Ленина, И.В. Сталина, Л.Д. Троцкого,

Н.И. Бухарина, А.И. Рыкова, в том числе местных - М.Н. Ербанова,

Н.Н. Козьмина, что позволило выявить основные тенденции и альтернативы экономического развития, политические настроения и личное отношение к проблемам социально-экономического развития страны и республики в 1920-е гг.

Третью группу источников представляют статистические материалы и исследования, отражающие общее направление экономических и социальных процессов в 1920-е гг. К данной группе источников относятся обобщающие материалы государственных органов статистики, полученные в результате переписей, опросов, обследований как по стране в целом, так и в республике в частности. Среди них в исследовании наиболее широко использовались материалы таких статистических сборников, как «Бурят-Монгольская АССР за десять лет», «Социалистическое строительство в Бурятии за десять лет», «Бурятия в цифрах: статистико-экономический справочник. 1927-1930 гг.», «Всесоюзная перепись населения. 17 декабря 1926 г.» и др. Эти источники позволили адекватно оценить состояние регионального рынка, крестьянского хозяйства и промышленности в 1920-е гг., качественные параметры уровня жизни населения, его демографические показатели, что помогло восстановить и изучить макро- и микропроцессы социально-экономической модернизации

1920-х гг. ^

Огромное значение в исследовании социально-экономической истории имеют опубликованные делопроизводственные документы, которые составляют обширную (четвертую) группу источников. Подгруппу делопроизводственной документации составляют разновидности организационно-распорядительных документов. К ним относятся положения, уставы, правила, приказы, инструкции, циркуляры, распоряжения, позволяющие определить порядок деятельности различных учреждений. Освещение истории социальноэкономической модернизации нашло отражение в следующей подгруппе - документах протокольно-резолютивного характера: протоколах и стенографических отчетах аймачных, городских и республиканских партийных конференций, съездов, совещаний; протоколах заседаний бюро, пленумов, комиссий и т.д. На основе этих документов можно выявить отношение республиканского руководства к задачам, поставленным центральной властью, изучить механизм адаптации постановлений высших органов власти к местным уело-

виям. Выступления в прениях, реплики, замечания участников собраний являются ценным источником информации, поскольку отражают аспекты преломления политики властей в сознании людей. Следующая подгруппа - отчетная документация, представленная информационно-аналитическими материалами, отчетами о работе, обзорами, докладами, сводками, донесениями информационного, агитационно-пропагандистского отделов областного комитета ВКП(б), органов исполнительной власти, НКВД, ОГПУ и др. Выявленная отчетная документация обобщает наиболее важные сведения и представляет собой анализ деятельности организаций и учреждений за определенный период времени.

Для исследования проблем социально-экономической модернизации Бурятии в 1920-е гг. мы использовали материалы периодической печати (пятая группа источников) - центральных газет и журналов («Жизнь национальностей», «Революция и национальности», «Известия», «Правда», «Труд»), региональных («Советская Сибирь», «Забайкальский крестьянин», «Власть труда», «Земельный работник Сибири»), республиканских («Бурят-Монгольская правда», «Жизнь Бурятии», «Бурятиеведение»).

Наконец, шестую группу источников представляют документы личного происхождения. Благодаря выходу в свет документальных сборников («Голос народа: Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг.» и др.), содержащих различные формы апелляций граждан к государству: письма, заявления, жалобы, предложения, доносы и т.п., этот вид источника получил условный термин «письма во власть». Данный источник является основой для изучения динамики изменения общественного сознания в постреволюционный период, выявления особенностей специфической формы диалога между властью и обществом, которая была суррогатным заменителем демократического механизма их взаимодействия.

Можно заключить, что представленные группы источников в большинстве своем соответствуют критериям искренности и достоверности. Анализ всего комплекса разнообразных и многочисленных источников, использованных в работе, позволяет сделать вывод о том, что информация, содержащаяся в них, является прочной основой для системного изучения всех поставленных проблем.

Таким образом, методологический, историографический и источниковедческий синтез позволяет глубже проникнуть в сущность явлений и достичь поставленной цели.

Вторая глава «Социально-экономическое развитие Бурятии в конце XIX в. - начале 1920-х гг.» состоит из трех параграфов. В первом параграфе «Экономическое развитие и социальные процессы в Бурятии на рубеже Х1Х-ХХ вв. в контексте российской модернизации» анализируются особенности модернизацион-ных процессов в Бурятии, территория которой до революции не была выделена в самостоятельную административную единицу, а входила в состав Забайкальской области (Западное Забайкалье) и Иркутской губернии (Предбайкалье).

Толчком модернизационных процессов на территории этнической Бурятии послужило проведение Транссибирской железной дороги, сооружение которой было обусловлено экспансионистской политикой России на Дальнем Востоке и возрастанием в связи с этим стратегического значения региона, являющегося связующим звеном между Монголией, Северо-Восточным Китаем, Дальним Востоком и Центральной Россией. Сооружение магистрали, призванной стать импульсом модернизации, привело к частичной трансформации внутрирегионального экономического пространства, но одновременно закрепило процесс развития региональной экономики не столько за счет местной промышленности, сколько в результате экономических связей с промышленностью европейской России. Все отрасли промышленного производства вместе взятые по объему производства уступали золотопромышленности, которая наряду с торговлей была сферой наибольшего вложения капиталов местной буржуазии.

Исследование показало, что особенностью промышленного производства начала XX в. являлось «видовое многообразие»: домашние крестьянские маслобойные, скорняжные, кожевенные, шубные и другие кустарные производства; ремесленные мастерские (кузнечные, портняжные, сапожные, столярные); кожевенные, мыловаренные мануфактуры и кустарного типа золотодобывающие предприятия; винокуренные, цементные, угледобывающие, лесопильные заводы. Процесс модернизации в промышленном секторе проходил в условиях многоукладное™, в чем проявлялась специфичность российского варианта модернизации как в центре, так и на национальных окраинах; как в городе, так и в селе; как в торговле (разнос, развоз, ярмарки, базары, магазины, лавки, склады), так и в промышленности. Таким образом, развитие модернизационных процессов привело к причудливому сочетанию традиционных и инновационных форм жизнедеятельности.

Анализ опубликованных источников и литературы показал, что факторами модернизационных процессов в аграрном секторе с конца XIX в. стало проникновение торгового капитала в деревни и улусы и развитие сельского предпринимательства. Значительной глубины достигло социальное расслоение сельского населения. Зажиточные, наиболее предприимчивые хозяева образовывали крупные, ориентированные на производство товарной сельскохозяйственной продукции хозяйства. Этот процесс одинаково быстро происходил как среди земледельцев, так и в среде скотоводов. В дореволюционном традиционном бурятском обществе переплетались элементы различных экономических укладов — патриархального, феодального, мелкотоварного и капиталистического. Вместе с тем распространение капиталистических отношений в улусах Забайкальской области и Иркутской губернии постепенно подмывало традиционные способы ведения хозяйства.

Аспектом модернизации полиэтничного региона, коим являлось Прибайкалье, стало его включение в общеимперское пространство путем унификации норм землепользования и ликвидации специфики в системе сословного управления инородцев. Реформаторская деятельность царского правительства стала причиной борьбы традиционной структуры сибирского общества - сословия инородцев -за сохранение своих земельных и сословных прав.

Февральская революция 1917 г. одномоментно отменила деление на сословия вместе с сословными различиями, коренные народы Сибири юридически отождествились со всем населением России, слились с ними в правовом отношении. Однако буряты не только сохраняли, но и воспроизводили собственный этнокультурный облик, держались за этноспецифику, что ускорило процесс становления национальной автономии в недалеком будущем.

Во втором параграфе «Общество и власть в начале 1920-х гг.» исследуются последствия революции и гражданской войны, проявившиеся прежде всего в остром экономическом кризисе. Уровень промышленного и сельскохозяйственного производства упал до критического минимума. Посевная площадь на территории, входившей в состав БМАО РСФСР, сократилась с 1917 по 1921 г. на 36 %, обеспеченность скотом — на 49 %. В восточных аймаках, входивших в состав БМАО ДВР, количество скота сократилось на 57 %.

В исследовании выявляются и анализируются основные причины упадка сельского хозяйства: урон, нанесенный хозяйствам в го-

ды гражданской войны и иностранной интервенции; продразверстка; дробность и чересполосность земельных угодий русского и бурятского населения; отсутствие современных агротехнических приемов обработки земли и сельскохозяйственных машин.

Следствием экономического кризиса стало обострение взаимоотношений власти и общества, особенно крестьянства. Фактически в 1921 г. развернулась отчаянная борьба крестьян за физическое выживание в условиях надвигающейся продовольственной катастрофы, а власть в результате оказалась перед угрозой политической катастрофы. В Бурятии конфликтный фон взаимоотношений крестьянства и власти сохранялся на протяжении 1922—1923 гг., что было связано с более поздним переходом к продовольственному налогу. Таким образом, социально-политические катаклизмы начала XX в. привели к прерыванию модернизационных процессов и стали причиной обострения взаимоотношений власти и общества.

В третьем параграфе «Выбор стратегии этнотерриториального и социально-экономического развития Бурят-Монгольской АССР» показан сложный процесс обретения Бурятией статуса национальной автономии, юридическое признание которой отнюдь не означало автоматического решения экономических проблем. Октябрьская революция произошла в стране, отличавшейся разнообразием национальных регионов, прошедших неодинаковые стадии исторического развития. В силу этого экономическое и политическое положение национальных окраин оказывало существенное влияние на дальнейшее их развитие. В исследовании показано стремление новой власти добиться единообразия и выравнивания различных ступеней развития регионов.

Так, в параграфе рассматривается, как в ходе открытых дискуссий шел поиск наиболее рациональной формы территориальной организации хозяйства. Провалом закончились попытки центральной власти ввести новую сетку экономического районирования, разработанную Госпланом и Сибпланом и предусматривавшую создание Ленско-Байкальской области в составе Иркутской и Забайкальской губерний, а также Бурят-Монгольской АССР на правах округа. В параграфе рассмотрен сложный процесс отстаивания лидерами автономной республики права сохранения своих границ, территории и статуса при экономическом районировании.

Анализ архивных источников показал, что не менее острым для политического руководства автономии являлся вопрос по определе-

нию «вертикальной» стратегии развития народного хозяйства республики. Экономический уклад, в котором преобладало экстенсивное скотоводство, обширность занимаемой территории и низкая плотность населения - все это требовало продолжительного времени для образования единого экономического рынка и на его основе

- единого национального хозяйства и государственности. Рождение и становление Бурят-Монгольской республики совпало с «переходным экзаменом» страны - новой экономической политикой, ставшей механизмом плавного вхождения в модернизационные процессы.

Третья глава «Достижения, проблемы и противоречия экономической модернизации республики в период реализации новой экономической политики» состоит из четырех параграфов. Материал первого параграфа «Источники финансирования мо-дернизациопных преобразований» построен на архивных источниках и отражает дискуссионный характер решения местными органами власти кредитно-финансовых проблем. В нем рассматриваются особенности проведения денежной реформы в республике и трудности складывания единой денежной системы, анализируются меры республиканских властей, направленные на восстановление кредитных функций, преодоление бюджетного дефицита.

В исследовании доказано, что быстрые темпы роста местного бюджета автономии (с 1923/24 г. по 1928/29 г. в 4,6 раза) объяснялись не только ее низкими стартовыми финансово-экономическими условиями, но и существенным ростом государственных дотаций при уменьшении налоговой нагрузки на бюджет. Высокий удельный вес государственных пособий и дотаций, составлявших в 1923/24 г. 9,8 % доходной части местного бюджета, в 1927/28 г. -32,9 %, свидетельствовал о стремлении федеральной власти оказывать реальную помощь отсталым национальным образованиям в рамках реализации доктрины выравнивания уровня их социальноэкономического развития. '

С 1923 по 1929 г. расходная часть местного бюджета республики увеличилась почти в 5 раз. Самое значительное место в бюджетном финансировании занимали расходы на социально-культурные мероприятия, составлявшие почти половину расходной части местного бюджета. Высокими, несмотря на введение «режима экономии», являлись расходы на содержание административноуправленческого аппарата, составляя в 1927/28 г. 19,1 % расходной

части, в то время как производственно-хозяйственные расходы составляли 25,6 %.

Проведенный анализ показал, что без государственных пособий и дотаций не могло быть и речи о решении острых социальноэкономических проблем и проведении широких модернизационных преобразований в республике.

Во втором параграфе «Трансформация аграрного сектора экономики» рассматривается влияние естественно-исторических и климатических условий на развитие сельского хозяйства Бурятии, анализируются проблемы землеустройства и землепользования, развития арендных отношений и применения найма рабочей силы, инвентаря и скота, подводятся количественные итоги аграрных преобразовании.

Исследование показало, что восстановление рыночных отношений с помощью аренды и применения наемной рабочей силы способствовало повышению эффективности использования земли. Однако советское регулирование арендных отношений, сделав шаг навстречу узаконению аренды, поспешно стало ее всячески ограничивать, что отрицательно сказалось на аграрном производстве.

В диссертации уделяется внимание различным вариантам хозяйственного строительства в селах и улусах. Как показало исследование, сельскохозяйственная кооперация получила широкое распространение и имела широкие возможности для втягивания населения в модернизационные процессы. Наиболее распространенными видами сельскохозяйственной кооперации в Бурятии были животноводческие, рыболовные товарищества, маслодельносыроваренные артели, машинные и мелиоративные товарищества, кредитные кооперативы. Если в 1926 г. количество хозяйств, охваченных всеми видами кооперации, составляло 30,5 %, то к 1 октября 1929 г. оно достигло 62,1 % от общего числа дворов.

Колхозное строительство развивалось медленно. В 1929 г. в Бурятии процент коллективизации составлял по числу хозяйств — 5,5 /о, по числу населения — 4,2 %. Несмотря на льготы, поддержку и пропагандистские усилия, никакого перелома в настроениях крестьянства по отношению к коллективным формам хозяйствования не произошло. Преобладающим в смешанной нэповской экономике был мелкотоварный уклад крестьянских хозяйств, в 1928 г. ему принадлежало 98,54 % посева и 99,5 % поголовья скота.

Анализ статистического материала показал, что к 1928 г. по основным количественным показателям аграрного производства

был достигнут дореволюционный уровень. По мере восстановления сельского хозяйства уменьшалась дефицитность крестьянских дворов, возрастала их товарность, появлялась потребность в использовании улучшенного семенного материала, машин, в разведении племенного скота. Однако большинство крестьянских хозяйств оставалось потребительским. Так, в 1926 г. товарная продукция полеводства составляла 20,6 %, в 1928 г. - 23,5 %, животноводства соответственно - 29,8 и 37,9 %. Анализ архивных источников показал, что сельское хозяйство Бурятии периода нэпа не стало динамичным, действительно товарным из-за нерешенности вопросов землеустройства (межселенное землеустройство охватило лишь 29,1 % сельскохозяйственной территории республики, а внутрисе-ленное - 2,5 %); из-за низкой обеспеченности населения сельскохозяйственным инвентарем, минимальные потребности которого к

1928 г. были удовлетворены лишь наполовину; из-за экстенсивного развития земледелия и животноводства; из-за ошибок в ценовой политике. «Ножницы цен» особенно болезненно сказывались на аграрном секторе. Несмотря на неоднократно принимаемые директивные решения о снижении цен на промышленные товары, на всем протяжении осуществления новой экономической политики сохранялось несоответствие цен на сельскохозяйственную и промышленную продукцию. В исследовании делается вывод о том, что указанные причины сдерживали интенсификацию сельского хозяйства и аграрную рационализацию.

В третьем параграфе «Торговля и рынок в системе нэповской экономики» анализируются институциональные условия и особенности взаимодействия власти и рынка в Бурятии в годы нэпа; доказывается, что в результате политики огосударствления товарооборота, административного вмешательства партийных и хозяйственных органов в деятельность как государственных, так и кооперативных и частных торговых заведений созданная частным капиталом экономическая конъюнктура сменилась к концу 1920-х гг. конъектурой — плановым ведением торговли для ослабления конкуренции.

В исследовании констатируется, что показателем уровня модернизации в сфере торговли в изучаемый период являлась возрастающая степень плотности стационарной торговой сети. Так, в 1923 г. в республике насчитывалось 1008 торговых предприятий, в 1927 г. -1553. Кроме того, определяющей характеристикой экономической

модернизации являлось наличие видового многообразия — от архаичных (развозно-разносные и периодические — ярмарки и базары) до развитых (стационарные — магазины, лавки, склады), поступательное развитие форм товарообмена — от меновых до биржевых, от розничных до оптовых.

Вместе с тем в исследовании выявлено, что разрешительно-регулирующие меры государства, характеризующие институциональные условия реализации нэпа, выступали неэффективным инструментом модернизации. Жесткий контроль всех составляющих торговли (опт, розница, биржи, ценообразование), преференции государственнокооперативному и ущемление частного секторов — факторы, не только нарушавшие хрупкую систему хозяйственных связей, но и сдерживающие модернизационные процессы в торговой сфере.

В четвертом параграфе «Динамика и трансформация промышленного производства в условиях нэпа» анализируются достижения, проблемы и противоречия в восстановлении и функционировании промышленного сектора.

В 1920-е гг. в Бурятии практически не велось нового промышленного строительства, но производилось восстановление, переоборудование и расширение старых предприятий. Исследование показало, что, несмотря на ряд негативных моментов, к концу 1928 г. был достигнут довоенный уровень промышленного производства. Однако существенной трансформации внутрирегионального экономического пространства не произошло, отраслевая структура промышленного производства осталась прежней. Как и до революции, в 1928/29 г. преобладающее место в ней занимали кожевенная отрасль (32,4 % от общей стоимости произведенной продукции), лесообрабатывающая (24 %), пищевая (19,3 %), стекольная (17,9 %), в то время как на долю металлообрабатывающей приходилось лишь 0,8 %.

В исследовании доказано, что восстановлению добывающей промышленности в Бурятии способствовала аренда как наиболее распространенная форма привлечения частного капитала. Благодаря развитию арендных отношений были восстановлены прежние и введены в эксплуатацию новые золотоносные прииски, увеличились материальные ресурсы государства, была частично решена проблема безработицы. Однако через арендную политику частные предприниматели ставились в жесткие рамки государственного учета и контроля, что позволяло проводить политику использования, ограничения и вытеснения частного капитала из добывающей промышленности.

Анализ архивного материала показал, что нэп способствовал более быстрому восстановлению мелкотоварной кустарной промышленности Бурятии, нежели крупной, государственной. Однако модернизационные процессы слабо захватывали промысловую сферу, представленную разрозненными кустарями и ремесленниками (в

1929 г. мелкие собственники, кустари и ремесленники составляли 73,3 % всех лиц, занятых в кустарной промышленности), а процесс их кооперирования начался лишь под влиянием государственной поддержки в виде предоставления заказов на кустарную продукцию и некоторых льгот. В исследовании подчеркнуто, что кооперативное движение в 1920-е гг., призванное способствовать переходу на новую, более совершенную в цивилизационном отношении ступень организации общественного производства, объективно выполняло функцию вытеснения рынка, частного капитала, частично нейтрализуя при этом негативные последствия перехода к административно-командной системе управления народным хозяйством.

Как показало исследование, при всех своих «индустриальных» достижениях Бурятия оставалась районом с крайне низким уровнем развития промышленности: к концу 1928 г. валовая продукция промышленности составляла 14 %, а сельского хозяйства - 86 %. Остро проявлялась неспособность местной промышленности удовлетворить растущий спрос на товары, причем по мере восстановления разрушенного хозяйства диспропорция росла. В 1927/28 г. потребности населения в хлопчатобумажных тканях были удовлетворены на 50 %, в металлоизделиях - на 62 %. Для строительства предприятий и создания новых промышленных отраслей требовались значительные инвестиции, которыми республика не располагала.

Конкретные модернизационные задачи в области промышленности были определены в Постановлении СНК РСФСР от 28 июня 1928 г. В числе первоочередных были отмечены следующие: исследование и изучение территории республики с целью изыскания наилучших форм использования природных богатств; развитие производства по обработке продукции сельского хозяйства, в первую очередь животноводческого сырья (кожевенного, овчинношубного); сооружение предприятий по разработке асбеста и графита, механизированной обработке стекла, лесопильной, лесобумажной и лесохимической промышленности и др. Для решения поставленных задач планом первой пятилетки Бурят-Монгольской АССР были предусмотрены капитальные вложения в государственную

цензовую промышленность в сумме 16,7 млн р., в том числе на новое строительство - 13,9 млн р.

Несомненно, достижение указанных задач было возможным и на базе продолжения нэпа. Но считаем, что темпы промышленного роста были бы явно недостаточными для уменьшения степени отставания советской экономики (тем более национальных окраин) от передовых стран, что в условиях нарастания угрозы новой мировой войны делало крайне проблематичным сохранение Советского Союза в качестве субъекта мировой политики.

В заключительной части параграфа сделан вывод об отсутствии в конце 1920-х гг. альтернативы «большому сталинскому скачку». При любом политическом режиме, любом общественном устройстве основной вектор развития страны, и республики в частности, остался бы тем же: курс на ускоренную индустриальную модернизацию.

Четвертая глава «Особенности социальной модернизации Бурятии в 1920-е гг.» состоит из трех параграфов. В первом параграфе «Социальные процессы в Бурятии в период «урбаниза-циовного перехода» 1920-х гг.» на основе данных переписей показаны динамика численности населения республики, национальный и половозрастной состав, социально-профессиональная структура. Центральное место в данном параграфе занимает изучение социального расслоения крестьянства.

В параграфе сделан вывод о решающем влиянии экономических преобразований на изменение социальной структуры населения, которая характеризовалась в изучаемый период следующими особенностями: 1) низкой социальной мобильностью; 2) низким, по сравнению с общесоюзным, удельным весом рабочих; 3) высоким удельным весом безработных и формированием их в основном за счет выходцев из сельской местности; 4) отсутствием крупной нэпманской буржуазии; 5) доминированием середняков среди крестьянства.

Во втором параграфе «Изменения в образе жизни сельского населения Бурятии» анализируется процесс трансформации традиционных форм жизнедеятельности населения Бурятии, его приобщение к новым видам социальной и культурной жизни.

В 1920-е гг. сельская поселенческая сеть начинает приобретать новые черты, начинает складываться социальная инфраструктура, ориентированная на выполнение дополнительных социальных функций, т.е. то, что не было свойственно традиционным деревне и улусу. Безусловно, этот процесс не имел всеобъемлющего характе-

ра (да и не мог иметь, поскольку большая часть населения вела кочевой и полукочевой образ жизни). В исследовании показано, что основной чертой изучаемого периода стало начало социалистического преобразования деревни и улуса, которое затронуло не только производственную и социальную сферу, но и культурно-бытовые условия жизни земледельцев и скотоводов. Инициатором и идеологом перестройки сельской местности выступила государственная власть. Среди наиболее значимых векторов государственной политики, имевших урбанизационный эффект, отмечена система мероприятий, направленных на перевод кочевников на оседлость, раскрепощение женщин, повышение уровня медицинского обслуживания, охрану материнства и детства, ликвидацию безграмотности, изменение форм и содержания досуга, формирование клубнобиблиотечной сети в сельской местности как основного канала политико-идеологического воспитания крестьянства. Однако строительство нового социалистического общества порождало множество проблем, серьезность которых заключалась в том, что значительных улучшений в социальной сфере не происходило. Появление различных социальных институтов не меняло качества жизни — структура питания, потребления, жилищные условия, ограниченные возможности получения квалифицированных бытовых услуг не соответствовали потребностям населения.

В третьем параграфе «Тенденции и противоречия развития городской жизнесферы» рассматривается городская действительность 1920-х гг., отражающая переходное состояние общества от традиционности к новой социальности.

Крайняя малочисленность как городских форм расселения в крае, так и собственно городского населения, удельный вес которого в 1923 г. составлял 7,4 %, в 1926 г. - 9,3 %, была обусловлена слабым развитием градообразующих отраслей экономики и преобладанием аграрного производства. И хотя с приходом к власти большевиков образ нового социалистического общества связывался с урбанистическими ценностями, в области градостроительства, коммунального хозяйства, обеспечения горожан жильем существовал ряд серьезных проблем (жилищный кризис, слаборазвитая инфраструктура и др.). Однако, несмотря на все трудноразрешимые вопросы урбанизационного устройства городов в условиях ограниченных финансовых возможностей государства, именно в 1920-е гг. были намечены основные маркеры их развития.

Анализ статей семейного бюджета, структуры питания, уровня потребления непродовольственных товаров и качества жилищных условий показал низкий уровень материального обеспечения городского населения. В условиях переходного состояния экономики и общества и сопутствующих ему безработицы, неприемлемых жилищных условий, продовольственной напряженности горожанам приходилось выстраивать индивидуальную жизненную стратегию. Чтобы выжить, население было вынуждено комбинировать индустриальные и традиционные элементы образа жизни. Показателями, отражающими изменение психоментального основания городской социальности, явились последствия государственных мер и мероприятий по формированию нового мышления горожан, нового поведения, изменению форм и содержания досуга.

В заключении подведены итоги исследования.

1. Модернизационные процессы на территории этнической Бурятии в конце XIX - начале XX в., особенностями которых были отставание по времени от аналогичных российских процессов, большая зависимость региона от экономической политики государства (т.е. преимущественно экзогенный характер), неодинаковая степень вовлеченности в модернизационные процессы не только различных отраслей экономики, но даже разных групп населения, были прерваны революцией и гражданской войной, нанесшими существенный удар по экономике Бурятии. Антимодернизационные мероприятия советской власти, прежде всего продразверстка, особенно тяжело отразились на положении крестьянства и стали главной причиной обострения взаимоотношений между крестьянством и властью.

2. После завершения гражданской войны, в условиях экономического кризиса начала 1920-х гг. советским руководством была принята стратегия плавного вхождения в модернизационные процессы в форме нэповской экономической модели, включающая, во-первых, государственное регулирование обобществленного и частного секторов экономики (исходя из признания многоукладное™ нэповской экономики и многообразия форм собственности); во-вторых, восстановление аграрного сектора и стабилизацию взаимоотношений государства и крестьянства на основе введения единого сельхозналога, проведения землеустроительных работ, разрешения аренды земли и найма рабочей силы, предоставления крестьянам кредитов для развития своего хозяйства, развития кооперативных форм сельскохозяйственного производства и сбыта, машинизации

сельского хозяйства; в-третьих, восстановление и техническую реконструкцию промышленных предприятий путем допущения в промышленность элементов рыночной системы хозяйствования, перевода их на хозрасчет; в-четвертых, восстановление и развитие различных организационных форм торговли исходя из признания советской властью «неизбежности свободной торговли»; в-пятых, государственное регулирование принципов и механизмов налогообложения, кредитно-финансовой сферы и ценообразования.

3. Концепция выравнивания уровня социально-экономического развития отсталых в дореволюционный период территорий, усиление федеральных программ финансирования, экономическое районирование способствовали проведению социально-экономических преобразований. Однако модернизационные процессы осложняли такие специфические особенности, как неразвитость промышленной основы и отсутствие капиталов для освоения богатых природных ресурсов, отдаленность от крупных промышленных центров, слабые коммуникативные связи в условиях малой плотности населения.

4. Формы модернизационных процессов в 1920-е гг. опровергают утверждение исследователей, которые ставят знак равенства между модернизацией и индустриализацией. В таком случае происходящие в регионе процессы нельзя отнести к модернизационным, но нельзя и не замечать инноваций, принципиально меняющих традиционные занятия. Исторический опыт социально-экономической модернизации региона позволил охарактеризовать ее как парциальную (частичную), поскольку ее итогом стало одновременное сосуществование модернизированных экономических и социальных форм, менее модернизированных и традиционных структур. Складывание единой денежной системы, учреждение банков, восстановление, переоборудование и расширение промышленных предприятий, увеличение объема выпускаемой промышленной продукции, широкое развитие кооперации, прежде всего в сфере финансов (кредитная) и товарного обращения (потребительская), в меньшей степени - в сельскохозяйственном производстве и кустарных промыслах (производственная), повышение машинообеспеченности крестьянских хозяйств, видовое многообразие промышленных, сельскохозяйственных и торговых предприятий, возрастающая степень плотности стационарной торговой сети - все это результаты модернизационных возможностей новой экономической политики.

5. Однако в ходе реализации нэпа среди множества проблем на передний план выдвинулась главная - проблема ограниченного действия рыночного механизма, ставшая камнем преткновения на пути модернизации. С одной стороны, государство, сделав ставку на частный капитал, с его помощью вызволяло экономику из кризиса, с другой - регламентировало его работу в пользу государственно-кооперативного сектора настолько жестко, что дальнейшая частнопредпринимательская деятельность стала невозможной. Налоговая и кредитная политика, в основе которых лежали социальноклассовые, а не хозяйственные приоритеты, насилие над ценообразованием, контроль всех составляющих экономического пространства, преференции государственно-кооперативному и ущемление частного секторов — факторы, не только нарушавшие хрупкую систему хозяйственных связей, но и сдерживающие модернизационные процессы.

6. Социально-экономические преобразования в Бурятии в 1920-е гг. положили начало значительной трансформации не только ее экономики, но и образа жизни, быта населения. Улучшение демографической ситуации, рост городского населения, результаты мероприятий, направленных на седентаризацию, повышение уровня и качества медицинского обслуживания, борьбу с социальными болезнями, охрану материнства и детства, раскрепощение женщин, улучшение жилищной ситуации, продовольственного снабжения, ликвидацию безграмотности, изменение форм и содержания досуга, дают основание рассматривать произошедшие за этот период времени изменения как модернизационный процесс, в результате которого происходил постепенный переход от традиционного общества

к современному. ^

7. В конце 1920-х гг. в условиях нарастания угрозы мировой войны перед страной встала проблема создания мощной военнооборонной индустрии. Данное обстоятельство определило необходимость высоких темпов индустриализации, достижения полной экономической независимости, а главное, в реальных исторических условиях рыночный путь промышленной модернизации на рельсах нэповского курса оказался бесперспективным. Модернизационные возможности нэпа были исчерпаны, в результате чего начала реализовываться стратегия форсированной модернизации в формате советской индустриализации и коллективизации.

СПИСОК ОПУБЛИКОВАННЫХ РАБОТ ПО ТЕМЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Монографии

1. Плеханова, А. М. Бурят-Монгольская АССР в условиях новой экономической политики / А. М. Плеханова, Д. К. Чимитова,

B. В. Номогоева. - Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2004. -Кн. 1.-214 с.

2. Плеханова, А. М. Историография социально-экономического развития Бурят-Монгольской АССР в 1920-1930-х гг. / Д. К. Чимитова, В. В. Номогоева, А. М. Плеханова. - Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2005.-Кн. 2,- 210 с.

3. Плеханова, А. М. Бурятия в 1920-е гг.: опыт социальноэкономической модернизации / А. М. Плеханова. - Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2011. - 400 с.

Разделы в коллективных изданиях

4. Плеханова, А. М. Восстановление и реконструкция народного хозяйства / А. М. Плеханова, А. М. Иминохоев И История Бурятии : в 3 т. - Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2011. - Т. 3 : XX-XXI вв. -

C. 67-83.

5. Плеханова А. М. Автономная, советская... Первый опыт государственности / В. В. Номогоева, А. М. Плеханова, Д. К. Чимитова // От имени народа, во имя народа. Становление и деятельность органов представительной власти в Бурятии. - Улан-Удэ : ЭКОС, 2011.-С. 78-106.

6. Плеханова, А. М. Бурятия в восстановительный период и нэп / А. М. Плеханова // Бурятия = Buryatia: к 350-летию вхождения Бурятии в состав Российского государства: энциклопедический справочник : в 2 т. - Т. 2 : История: от древности до современности. -Улан-Удэ : Экое, 2011.-С. 168-184.

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных изданиях (в соответствии с перечнем ВАК)

7. Алексеева, А. М. Создание городского рабочего класса Бурятии в условиях НЭПа / А. М. Алексеева, К. Б.-М. Мшупов // Вестник Бурятского университета. Сер. 4: История. - 2002. -Вып. 5.-С. 89-96.

8. Плеханова, А. М. Социальная психология крестьянства Бу-рят-Монголии в условиях НЭПа / А. М. Плеханова И Вестник Бу-

рятского университета. Сер. 4 : История. - 2002. - Вып. 5. - С. 97100.

9. Плеханова, А. М. Трудности восстановления и развития кредитно-финансовой системы Бурят-Монголии в годы НЭПа / А. М. Плеханова // Вестник Бурятского университета. Сер. 4 : История. -2003. - Вып. 6. - С. 15-21.

10. Плеханова, А. М. Методы заготовок сельскохозяйственной продукции в Бурят-Монгольской АССР в условиях НЭПа / А. М. Плеханова // Вестник Бурятского университета. Сер. 4 : История и востоковедение. - 2004. - Вып. 9. - С. 221-227.

11. Плеханова, А. М. Создание условий формирования городского рабочего класса в Бурят-Монголии в период нэпа / А. М. Плеханова // Вестник Бурятского государственного университета. Сер. 4 : История. - 2009. - Вып. 7. - С. 63-68.

12. Плеханова, А. М. Государственное регулирование сельской экономики Бурят-Монгольской АССР в период нэпа: опыт и уроки / А. М. Плеханова // Власть : общенациональный науч.-полит. журн. -2010,-№2.-С. 101-105.

13. Плеханова, А. М. Власть и рынок Бурят-Монголии в годы гопа: советская практика регулирования / А. М. Плеханова // Власть : общенациональный науч.-полит. жури. - 2010. — № 5.—С. 148-152.

14. Плеханова, А. М. Кустарная промышленность Бурят-Монголии в условиях реализации новой экономической политики / А. М. Плеханова // Вестник Бурятского государственного университета. Сер. 4 : История. — 2010. - Вып. 7. - С. 68-72.

15. Плеханова, А. М. Налогообложение сельского населения Бурят-Монгольской АССР в период нэпа / А. М. Плеханова // Власть : общенациональный науч.-полит. журн. - 2010. - № 8. -С. 131-133.

16. Плеханова, А. М. Социальная дифференциация крестьянства Бурят-Монголии в период нэпа / А. М. Плеханова // Власть : общенациональный науч.-полит. журн. - 2011. — № 2. - С. 148-151.

17. Плеханова, А. М. Региональные особенности осуществления новой экономической политики в Бурят-Монгольской АССР / А. М. Плеханова// Федерализм. — 2011. —№ 1 (61). -С. 199-206.

18. Плеханова, А. М. Частная торговля в Бурят-Монголии в условиях нэпа: от легализации к ликвидации / А. М. Плеханова // Исторические, философские, политические и юридические науки,

культурология и искусствоведение: Вопросы теории и практики. -Тамбов : Грамота, 2011. -№ 4 (10). Ч. 3. -С. 131-134.

19. Плеханова, А. М. Крестьянство и власть Бурят-Монголии в начале 1920-х годов: на грани продовольственной и политической катастрофы / А. М. Плеханова // Вестник Челябинского государственного университета. Вып. 45 : История. - 2011. - № 12 (227). -С. 28-34.

20. Плеханова, А. М. Питание городского населения Бурятии в 1920-е годы / А. М. Плеханова // В мире научных открытий. - 2011. -№7.2(19).-С. 787-799.

21. Плеханова, А. М. Государственная жилищная политика в городах Бурятии в 1920-е годы / А. М. Плеханова И Власть : общенациональный науч.-полит. журн. - 2011. - № 10. - С. 127-131.

22. Плеханова, А. М. Проект создания Ленско-Байкальской области: экономическая целесообразность, интересы национальной автономии или геополитический приоритет / А. М. Плеханова // Гуманитарный вектор. - 2011. - № 3 (27). - С. 145-149.

Статьи, опубликованные в сборниках научных трудов, материалах конференций н научных журналах

23. Алексеева, А. М. Животноводство Бурятии в восстановительный период (1923-1928 гг.) / А. М. Алексеева // Вестник Бурятского университета. Сер. 4: История. - 1998. - Вып. 2. - С. 162-170.

24. Алексеева, А. М. Развитие кооперации и колхозное строительство в Бурятии в годы НЭПа / А. М. Алексеева Н Из истории Бурятии ХЕХ-ХХ веков (социально-философские аспекты) : сб. ст. -Улан-Удэ : РИО БГСХА, 1999. - С. 44-52.

25. Алексеева, А. М. Социальное расслоение крестьянства Бу-

рят-Монголии в конце 1920-х годов / А. М. Алексеева // Исторические и политические науки. Литература : сб. тр. молодых ученых Байкальского региона. - Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1999. -

С.36-42. ‘

26. Алексеева, А. М. Роль кредитной политики в восстановлении сельского хозяйства в Бурятии в годы НЭПа / А. М. Алексеева // Историческая наука и историческое образование на пороге XXI века : материалы межрегион. конф., посвящ. памяти проф. Н. П. Егунова. - Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1999. - С. 31-35.

27. Алексеева, А. М. Влияние налоговой политики на экономическое развитие Бурят-Монгольской АССР в период осуществления

новой экономической политики (1923-1928/29 гг.) / А. М. Алексеева // Исследования молодых ученых : межвуз. сб. ст. - Улан-Удэ : ИПК ВСГАКИ, 2000. - Вып. 1. - С. 3 8-51.

28. Алексеева, А. М. Роль арендных отношений в восстановлении золотодобывающей промышленности Бурятии в годы нэпа / А. М. Алексеева // Вестник Бурятского университета. Сер. 4 : История. —2000. — Вып. 3. — С. 128—130.

29. Алексеева, А. М. Социальные процессы в сельском населе-

нии Бурят-Монголии в период реализации новой экономической политики / А. М. Алексеева, К. Б.-М. Митупов // Бурятия: проблемы региональной истории и исторического образования : сб. науч. тр. -Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2001. - Ч. 2. - С. 8-17. ^

30. Плеханова, А. М. О новых подходах к изучению ленинской концепции нэпа / А. М. Плеханова, Д. К. Чимитова // Социализм и

XXI век : актуальные проблемы: материалы науч.-практ. конф., по-свящ. 137-й годовщине В. И. Ленина. - Улан-Удэ, 2007. - С. 36-43.

31. Плеханова, А. М. Особенности осуществления нэповских

реформ в промышленности Бурят-Монголии / А. М. Плеханова // Индустриальное развитие Сибири в контексте модернизационных процессов: материалы науч. конф., посвящ. 85-летию проф. Е. Е. Тармаха-нова. -Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2007. - С. 76-87. ^

32. Плеханова, А. М. Налоговая политика в Бурят-Монгольской АССР в годы нэпа как метод ликвидации частного капитала / А. М. Плеханова // Политические репрессии 1930-х гг. на территории Бурятии : материалы респ. науч.-практ. конф. «Памяти жертв политических репрессий 30-х гг. XX века». — Улан-Удэ . Изд-во Бурят.

гос. ун-та, 2008. - С. 51-57.

33. Плеханова, А. М. Из опыта государственного регулирования сельской экономики Бурят-Монголии в период нэпа / А. М. Плеханова // Внутренняя Азия в геополитической и цивилизационной динамике : материалы IV междунар. науч.-практ. конф. «Егуновские чтения». - Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2008. - С. 174-180.

34. Плеханова, А. М. Социальные процессы в сельском населении Бурят-Монголии в период реализации новой экономической политики (по материалам выборочных обследований 1920-х гг.) / А. М. Плеханова // Сибирь в изменяющемся мире. История и современность : материалы всерос. науч.-теор. конф., посвящ. памяти проф. В.И. Дулова. - Иркутск : Изд-во Иркут, гос. пед. ун-та, 2008.

-Кн. 2.-С. 52-59.

35. Плеханова, А. М. Особенности осуществления новой экономической политики в Бурят-Монгольской АССР / А. М. Плеханова // Российская история в образовательном дискурсе этнонацио-нальных регионов Российской Федерации : материалы всерос. на-уч.-пракг. конф. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2008. - С. 94-99.

36. Плеханова, А. М. Нэповские реформы в промышленности Бурят-Монольской АССР в контексте подготовки условий для индустриальной модернизации / А. М. Плеханова // Россия между прошлым и будущим: исторический опыт национального развития : материалы всерос. науч. конф., посвящ. 20-летию Института истории и археологии УрО РАН. - Екатеринбург : УрО РАН, 2008. -

С. 295-300.

37. Плеханова, А. М. Санитарное просвещение и борьба за «новый быт» в Бурятии в 1920 - 30-е годы / В. В. Номогоева, А. М. Плеханова // Бюллетень Восточно-Сибирского научного центра Сибирского отделения Российской Академии медицинских наук. - Иркутск, 2009. - № 2 (66). - С. 162-165.

38. Плеханова, А. М. Кредитная политика в Бурят-Монгольской АССР в годы нэпа: экономическая целесообразность или социальная направленность / А. М. Плеханова // Сибирь и Россия: освоение, развитие и перспективы : материалы всерос. науч.-практ. конф., посвящ. 70-летию кафедры истории БГСХА. - Улан-Удэ : Изд-во БГСХА, 2009.-С. 41-^3.

, 39. Плеханова, А. М. Советская практика регулирования про-

цесса заготовок сельскохозяйственной продукции в условиях нэпа (на примере Бурят-Монгольской АССР) / А. М. Плеханова // Иркутский историко-экономический ежегодник: 2010. - Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2010. - С. 352-356.

40. Плеханова, А. М. Власть и рынок Бурят-Монголии в годы

нэпа: опыт взаимодействия и уроки / А. М. Плеханова // Роль предпринимательства в развитии г. Верхнеудинска — Улан-Удэ : материалы науч.-практ. конф., посвящ. 230-летию учреждения Верхне-удинской ярмарки и 15-летию Улан-Удэнской ярмарки. — Улан-Удэ : Зебра,2010.-С. 84-92. _

41. Плеханова, А. М. «Великий перелом» 1929 г.: начало советской индустриальной модернизации (на примере Бурят-Монгольской АССР) / А. М. Плеханова // Идеи Ленина - живут и побеждают; Эпоха Сталина: наследие и современность : материалы регион, науч.-практ. конф., посвящ. 130-летию со дня рождения И. В. Стали-

на, 140-летию со дня рождения В. И. Ленина. - Улан-Удэ, 2010. -

С. 107-112.

42. Плеханова, А. М. Налоговая политика в Бурят-Монголии: опыт ретроспективного анализа взаимодействия власти с сельским населением в период нэпа / А. М. Плеханова // История политических репрессий (из опыта преподавания в школах Республики Бурятии) : сб. материалов метод, семинара по итогам регионального конкурса «Лучший урок по теме: История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР».- Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2010. - Вып. 2. - С. 40—58.

43. Плеханова, А. М. Государственное регулирование сельской экономики Бурят-Монголии в период нэпа / А. М. Плеханова // Исторические аспекты политической модернизации России : материалы всерос. заоч. науч.-практ. конф., 15 нояб. 2010 г. - Екатеринбург : Изд-во УМЦ УПИ, 2010. - С. 30-36.

44. Плеханова, А. М. Рынок и торговля в Бурят-Монголии в годы нэпа: от конъюнктуры к конъектуре / А. М. Плеханова // Индустриальная модернизация аграрных регионов России : сб. ст. -Улан-Удэ : Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2010.-С. 150-165.

45. Плеханова, А. М. Роль геополитического фактора в экономическом районировании Сибири в 1920-е годы / А. М. Плеханова // Монголия и Россия: новые парадигмы отношений : материалы меж-дунар. науч.-практ. конф., 21 апреля 2011. — Улан-Батор, 2011. —

С.167-172. ^

46. Плеханова, А. М. Влияние налоговой политики на частный капитал Бурят-Монголии в период НЭПа / А. М. Плеханова // Иркутский историко-экономический ежегодник: 2011. - Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2011.-С. 187-192.

47. Плеханова, А. М. Потребительская кооперация Бурят-

Монголии: достижения и проблемы развития в период нэпа / А. М. Плеханова // Кооперация: история и современность : материалы междунар. науч.-практ. конф., 12 апреля 2011 г. - Новосибирск, 2011.-С. 104-107. ^

48. Плеханова, А. М. Промышленное развитие Бурятии в первой трети XX века в контексте модернизационных процессов / А. М. Плеханова // Россия в эпоху модернизации: опыт, проблемы, перспективы : материалы всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием, 17—18 июня 2011 г. - Барнаул : Изд-во АлтГТУ, 2011. - С. 63-66.

49. Плеханова, А. М. Ленско-Байкальская область Госплана: из истории экономического районирования Сибири в 1920-е годы / А. М. Плеханова // Монгольский мир: новый век - новые вызовы (Улымжиевские чтения - IV) : материалы всерос. науч.-практ. конф., 24-25 июня 2010 г. - Улан-Удэ : Бэлиг, 2011. - С. 293-299.

50. Плеханова, А. М. Государственное регулирование кустарноремесленного производства в Бурят-Монголии в 1920-е годы / А. М. Плеханова // Становление и развитие ремесленничества и профессионального ремесленного образования в России : сб. науч. ст. 4-й междунар. науч.-практ. конф., 5-7 декабря 2011 г. - Екатеринбург, 2011. - С. 68-76.

51. Плеханова, А. М. Геополитика в региональном интерьере: из опыта экономического районирования Сибири в 1920-е гг. / А. М. Плеханова // Исторический опыт взаимодействия народов и цивилизаций: к 350-летию присоединения Бурятии к России : сб. науч. ст. - Улан-Удэ; Иркутск : Оттиск, 2011. - С. 132-136.

52. Плеханова, А. М. Крестьянство и власть накануне перехода к НЭПу: причины обострения взаимоотношений (на примере Бурят-Монгольской автономной области РСФСР) / А. М. Плеханова // Пятые Байкальские международные социально-гуманитарные чтения : в 4 т. - Иркутск : Изд-во ИГУ, 2011. - Т. 1. - С. 247-252.

Подписано в печать 25.01.12. Формат 60x84 1/16. Уел. печ. л. 2,67. Тираж 100 экз. Заказ 11.

Издательство Бурятского госуниверситета 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а riobsu@gmail.com

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Плеханова, Анна Максимовна

Введение.

Глава I. Теоретические основы исследования.

1.1. Методологические подходы к научному освещению темы.

1.2. Историография проблемы.

1.3. Источниковая база исследования.

Глава II. Социально-экономическое развитие Бурятии в конце XIX в. -начале 1920-х гг.

2.1. Экономическое развитие и социальные процессы в Бурятии на рубеже Х1Х-ХХ вв. в контексте российской модернизации.

2.2. Общество и власть в начале 1920-х гг.

2.3. Выбор стратегии этнотерриториального и социально-экономического развития Бурят-Монгольской АССР.

Глава III. Достижения, проблемы и противоречия экономической модернизации республики в период реализации новой экономической политики.

3.1. Источники финансирования модернизационных преобразований.

3.2.Трансформация аграрного сектора экономики.

3.3.Торговля и рынок в системе нэповской экономики.

3.4. Динамика и трансформация промышленного производства в условиях нэпа.

Глава IV. Особенности социальной модернизации Бурятии в 1920-е гг . 310 4.1. Социальные процессы в Бурятии в период «урбанизационного перехода»

1920-х гг.

4.2. Изменения в образе жизни сельского населения Бурятии.

4.3. Тенденции и противоречия развития городской жизнесферы.

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Плеханова, Анна Максимовна

Актуальность темы исследования определяется тем, что 20-е годы XX столетия занимают особое место в истории страны. Это один из самых динамичных и самых противоречивых периодов, который характеризуется быстрым переходом из одного экономического состояния в другое, трансформацией хозяйственных, политических и социальных сфер, ломкой устоявшихся в прежние годы традиционных представлений. Именно в этот период советская власть, вступив на путь социалистической модернизации общества, перешла от тотального государственного регулирования к новой экономической политике, а в конце десятилетия вновь вернулась к применению элементов политики «военного коммунизма» под оболочкой административно-командной системы. В связи с этим актуальной задачей современной историографии является изучение исторического опыта социально-экономической модернизации 1920-х гг., характеризующейся не только реформами, инициируемыми властью, но главное, продолжившимся переходом от традиционных укладов к современному.

В новый этап исторического развития, стержнем которого стала набиравшая силу модернизация, Россия вступила после отмены крепостного права в 1861 г. Активная фаза модернизационных преобразований на рубеже Х1Х-ХХ вв. была прервана революционными событиями 1917 г. После завершения гражданской войны Россия продолжила модернизационный переход в условиях новой экономической политики, главным результатом которой стало не только восстановление разрушенной экономики, но и складывание в ее рамках условий для модернизационного рывка, осуществленного в 1930-е гг. И хотя сам термин «модернизация» не встречался в официальных документах советской власти, его смысл содержался во многих неологизмах советской эпохи: «социалистические преобразования», «социалистическое строительство», «социалистическое обобществление», «культурная революция» и др. Модернизационные процессы в 1920-е гг. облекались в политическую идеологическую формулу нового общественного строя.

Происходящие в настоящее время экономические и социальные изменения в жизни современного российского государства определяют значимость знаний о закономерностях переходных периодов истории. В связи с этим актуальным является изучение результатов и особенностей модернизации российского общества на рубеже Х1Х-ХХ вв., выявление последствий ее прерывания в результате революций и гражданской войны, исследование специфики модернизационных процессов в условиях новой экономической политики. Обобщение исторического опыта как никогда актуально для современного общества в плане правильного выбора путей социально-экономического развития новой России, направлений ее модернизации, что должно обеспечить успешность реализации современных модернизационных проектов.

Сибирь в 1920-е гг., несомненно, развивалась в контексте исторических процессов, происходивших в обществе и государстве. Вместе с тем развитие ее регионов, особенно таких «традиционных» и находившихся вдали от центров экономической и политической жизни, как национальные районы Восточной Сибири, имело свою специфику - по масштабам, глубине и темпам преобразований. Исключительный интерес в этом смысле представляет Бурятия. Природно-географические особенности региона, особое геополитическое положение (близость к странам Цетральной Азии), полиэтнический и поликонфессиональный состав населения, слабые коммуникативные связи в условиях разреженной дисперсной зоны, сочетание различных типов хозяйственной деятельности, богатство природных ресурсов при недостатке капиталов для их освоения, неразвитость промышленной основы, иные, чем в центре, инновационные и кадровые ресурсы - все это предопределило специфику модернизационных преобразований в переломные 1920-е гг. В связи с этим обобщение исторического опыта социально-экономической модернизации Бурятии в советский период служит наглядным примером того, как осуществлялся этот процесс в одном из национальных районов Восточной Сибири.

Актуальность проблемы вызвана и необходимостью познания реальных результатов региональной политики советской власти в этот период: экономического районирования и выравнивания уровней социально-экономического развития территорий. Возможно ли сокращение диспропорций в уровне социально-экономического развития территорий без проведения федеральными властями системной региональной политики? Какие механизмы и инструменты способствуют их выходу на траекторию устойчивого развития -дотации, субсидии, кредиты, налоговые льготы, государственные гарантии, инвестиции в образование и здравоохранение? Отсутствие аргументированных ответов на эти и другие вопросы препятствует формированию эффективной системы государственного регулирования социально-экономическими процессами, происходящими на местах. Значение исследования определяется потребностью извлечения позитивного и негативного опыта из практики 1920-х гг. по овладению рыночным механизмом управления экономикой, использованию различных форм предпринимательской деятельности, кадрового потенциала и сырьевых ресурсов, природно-географических особенностей региона.

Анализ состояния научной разработки темы исследования, проведенный в первой главе диссертации, показал, что поставленная в данной работе конкретная проблема изучения исторического опыта социально-экономической модернизации в Бурятии не стала предметом комплексного анализа в рамках выбранного хронологического периода. Следовательно, значимость данного исследования определяется и потребностями самой исторической науки. Этими позициями и обусловлена актуальность и необходимость комплексного изучения заявленной проблемы.

Степень разработанности проблемы показана в первой главе, где сделан вывод о сложившейся в современной историографии ситуации, настоятельно диктующей необходимость формирования целостной картины истории социально-экономической модернизации Бурятии с позиций современных теоретико-методологических подходов.

Источниковая база исследования представлена корпусом опубликованных и неопубликованных документов, позволивших получить объективную информацию и сформулировать научные выводы. Основу исследования составили архивные материалы Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Национального архива Республики Бурятия (НАРБ). Подробная характеристика источниковой базы представлена в первой главе.

Цель и задачи исследования. В диссертации поставлена цель -обобщить исторический опыт социально-экономической модернизации национальных районов Восточной Сибири в 1920-е гг. на материалах Республики Бурятия. Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:

- проанализировать историографическую и источниковедческую базу исследования, обосновать теоретико-методологические подходы диссертации;

- определить особенности модернизационных процессов в Бурятии на рубеже Х1Х-ХХ вв., выявить причины и последствия их прерывания;

- показать историческую обусловленность в условиях кризиса начала 1920-х гг. стратегии модернизации в форме нэповской экономической модели;

- дать оценку историческому опыту экономического районирования Бурятии в 1920-е гг.;

- установить источники финансирования модернизационных преобразований в 1920-е гг.;

- выявить особенности трансформации аграрного и торгово-промышленного секторов экономики в условиях нэпа;

- изучить динамику демографических и социальных процессов, исследовать процесс трансформации образа жизни населения.

Объект исследования - социально-экономические преобразования в национальных районах Восточной Сибири в 1920-е гг.; предмет - особенности и закономерности модернизационных процессов в Бурятии в 1920-е гг.

Территориальные рамки исследования включают территорию современной Республики Бурятия и отдельные районы Иркутской области и Забайкалького края, совпадающие с территорией этнической Бурятии. Особенностью районирования данных территорий в 1920-е гг. являлись их постоянные административно-территориальные трансформации, осуществляемые государством: в конце XIX - начале XX в. в составе Иркутской губернии (с 1864 г.) и Забайкальской области (с 1851 г.), после гражданской войны - в составе Бурят-Монгольской автономной области РСФСР (с 1922 г.) и Бурят-Монгольской автономной области ДВР (с 1921 г.), с 1923 г. - в составе Бурят-Монгольской Автономной Советской Социалистической Республики.

Хронологические рамки исследования охватывают 1920-е гг., являющиеся целостным и самостоятельным этапом в истории Советского государства. Советская власть в национальных районах Восточной Сибири, в том числе и в Бурятии, окончательно укрепилась в начале 1920-х гг. Этим и обусловлен выбор начальной даты, совпадающей с началом социалистических преобразований и переходом к новой экономической политике, явившейся механизмом плавного вхождения в модернизационные процессы, прерванные революцией и гражданской войной. Верхней границей исследования принят 1929 г., когда произошел демонтаж рыночной экономики, завершившийся свертыванием нэпа и изменением форм и методов социально-экономической модернизации в рамках советской форсированной индустриализации и коллективизации сельского хозяйства. Следует иметь ввиду, что 1920-е гг. неотделимы от предшествующего этапа - первых послереволюционных лет, ведь введение нэпа было обусловлено противоречиями и кризисными явлениями российского общества в результате политики продразверстки. Поэтому в исследовании анализируются взаимоотношения общества и власти накануне перехода к нэпу (1920-1921 гг.). Кроме того, с целью выявления особенностей и результатов модернизационных процессов на территории этнической Бурятии в дореволюционный период в работе анализируется состояние экономики и дается характеристика социальным процессам в регионе в конце Х1Х-начале XX в.

Методологическая основа исследования включает в себя совокупность общенаучных и специально-исторических методов. Ведущим стал междисциплинарный синтез подходов, развивающихся в современной исторической науке. Базовым выступил диалектический метод научного познания, основными принципами которого являются объективность и историзм. Принцип объективности позволяет выявить всю совокупность исторических фактов и изучить как позитивный, так и негативный исторический опыт, а принцип историзма требует рассматривать предметы, явления, события в их развитии, во взаимосвязи, взаимовлиянии, взаимообусловленности в соответствии с конкретными историческими условиями. Применительно к данному диссертационному исследованию речь идет о рассмотрении социально-экономической модернизации с учетом конкретно-исторических условий ее начала (конец XIX - начало XX в.), прерывания (период революции и гражданской войны) и дальнейшего развития (1920-е гг.).

При этом непременным условием получения достоверного знания о прошлом является применение этих принципов при соблюдении требований системности научного исследования. Системность в данном случае определяется не столько свойствами социально-экономической модернизации, сколько результатами целенаправленной деятельности самого исследователя. Принцип системности научного анализа помог события и явления прошлого, характеризующие социальную структуру населения, социальные процессы, отрасли экономики, изучать как отдельные, но взаимосвязанные звенья одной целостной социально-экономической системы. Использование этих принципов в диалектическом единстве способствует раскрытию исторических аспектов социально-экономической модернизации в Бурятии в 1920-е гг.

Ценностный подход в истории выступает не только как важнейший, но и как дискуссионный в методологии истории. Поскольку объектом исторического исследования является прошлое человеческого общества, его научное изучение будет обязательно включать в себя отношение ученого к предмету исследования. Предложенный подход не является доминирующим в нашем исследовании, субъективно-индивидуальная точка зрения высказывается в соответствии с принципом объективности.

В процессе работы применялись и специальные методы, характерные для исторического исследования. В их числе хронологический метод, который позволяет рассматривать социально-экономические преобразования в Бурятии в хронологической последовательности; сравнительно-исторический метод, дающий возможность одновременно изучать и сравнивать процессы, происходящие на территории Бурятии, в других национальных районах Восточной Сибири, в целом во всей стране; статистический метод, помогающий выстроить динамические ряды разнообразных количественных показателей в хозяйственной и социальной сферах.

Использование различных научных методов и принципов, позволяющих органично перейти от конкретных исторических фактов к концептуальным выводам и обобщениям, позволило выявить специфику и особенности модернизационных процессов в Бурятии.

Своеобразие модернизационных процессов в национальных автономиях продиктовало необходимость тщательного анализа основных теоретико-методологических подходов, представленного в первой главе диссертационного исследования.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. На протяжении 1920-х гг. в национальных районах Восточной Сибири прослеживается государственный курс на выравнивание уровня социально-экономического развития ранее отсталых территорий, выразившийся в их социально-экономической модернизации. Механизмом плавного вхождения в модернизационные процессы стала новая экономическая политика.

2. Основным содержанием экономической модернизации была трансформация аграрного, торгового и промышленного производства, инициируемая властью в ходе реализации советской кредитно-финансовой, налоговой, арендной, кооперативной, ценовой, заготовительной политики в формате нэпа.

3. Социально-экономические процессы 1920-х г. позволяют выявить региональные особенности и противоречия нэповской экономической модели, позволившей восстановить довоенный уровень развития экономики, но не имевшей в конце 1920-х гг. потенциала для осуществления форсированной индустриальной модернизации.

4. Экономическая модернизация сопровождалась социальной, проявившейся «урбанизационным переходом» 1920-х гг. и началом изменений традиционного образа жизни населения, сочетавшихся с интеграцией народов Бурятии в советское общество.

5. Исторический опыт социально-экономической модернизации Бурятии позволяет охарактеризовать ее как парциальную (частичную), поскольку ее итогом стало одновременное сосуществование модернизированных экономических и социальных форм, менее модернизированных и традиционных структур.

6. Учет позитивных и негативных последствий социально-экономических преобразований 1920-х гг. позволит обеспечить движение страны в модернизационном направлении, где оптимальное соотношение собственности, свободы и справедливости выступает гарантом стабильности общества, а значит необратимости и эффективности преобразований.

Научная новизна исследования заключается в целостном подходе к изучению процесса социально-экономической модернизации Бурятии, основанном на выявлении достижений, трудностей и противоречий в осуществлении экономических и социальных преобразований в 1920-е гг.

Вся документальная база оценена через призму научной критики с предпочтением критериев искренности и достоверности как максимально выявляющих противоречивую природу советских источников для воссоздания наиболее адекватной, а значит, достоверной картины 1920-х гг.

На основе введения в научный оборот значительного количества неопубликованного архивного и опубликованного материала выстроена широкая панорама экономических и социальных процессов с опорой на динамические ряды разнообразных показателей в хозяйственной и повседневной сферах (в результате авторских подсчетов данных по состоянию аграрного и промышленного производств, торговой сети, доходно-расходных статей бюджетов городского и сельского населения, их жилищных условий, питания).

На основе выявления, отбора, систематизации и взвешенного изучения обширной и многоаспектной исторической информации выявлены региональные особенности социально-экономической модернизации, позволившие охарактеризовать ее как парциальную (частичную); проанализированы недостаточно изученные в историографии вопросы финансирования программ социально-экономического развития автономии, места и роли территориального фактора в ее становлении и функционировании; определены основные противоречия и трудности в проведении экономической и социальной политики в условиях допуска рыночных отношений в первой половине 1920-х гг. и усиления централизации и мобилизационной деятельности государства диктатуры пролетариата к концу десятилетия; исследована динамика демографических и социальных процессов; показана сложность решения наиболее острых социально-экономических проблем региона - безработицы и жилищного кризиса в городах, продовольственной напряженности, бедности и неграмотности населения, широкого распространения социальных болезней.

Теоретическая и практическая значимость работы связана с ее ценностно-смысловым содержанием. Посильный вклад автора в освещение истории 1920-х гг. расширяет возможности её познания и может помочь в определении собственной позиции относительно периода, являющегося переломным в отечественной истории. Полученные результаты исследования могут быть востребованы специалистами для реконструкции истории советского общества 1920-х гг., для подготовки обобщающих научных трудов по истории Сибири и Бурятии, разработки учебных пособий, лекционных курсов, в краеведческой работе.

Материалы, вошедшие в диссертацию, использовались автором при чтении спецкурса «Проблемы и особенности социально-экономического развития Бурятии в период реализации нэпа» студентам исторического факультета Бурятского государственного университета. Свободная от идеологических предписаний интерпретация анализируемого периода нашла также применение в таких крупных обобщающих коллективных работах, как «История Бурятии» (в трех томах), «Бурятия = Вигуайа: к 350-летию вхождения Бурятии в состав Российского государства: энциклопедический справочник» (в двух томах).

Результаты и выводы диссертации могут быть востребованы при разработке и реализации социальных и экономических модернизационных проектов в современной Бурятии.

Апробация исследования. Результаты исследования отражены в 52 публикациях автора (общим объемом 62 п.л.), в том числе в трех монографиях. Положения и выводы исследования докладывались автором на конференциях разного уровня, в том числе международных: «Внутренняя Азия в геополитической и цивилизационной динамике» (Улан-Удэ, 2008), «Кооперация: история и современность» (Новосибирск, 2011), «Монголия -Россия: новые парадигмы отношений» (Улан-Батор, 2011); всероссийских: «Российская история в образовательном дискурсе этнонациональных регионов Российской Федерации» (Улан-Удэ, 2008), «Сибирь в изменяющемся мире. История и современность» (Иркутск, 2008), «Россия между прошлым и будущим: исторический опыт национального развития» (Екатеринбург, 2008),

Сибирь и Россия: освоение, развитие и перспективы» (Улан-Удэ, 2009), «Исторические аспекты политической модернизации России» (Екатеринбург,

2010), «Россия в эпоху модернизации: опыт, проблемы, перспективы» (Барнаул,

2011); региональных: «Индустриальное развитие Сибири в контексте модернизационных процессов» (Улан-Удэ, 2007), «Роль предпринимательства в развитии г. Верхнеудинска - Улан-Удэ» (Улан-Удэ, 2010), «Монгольский мир: новый век - новые вызовы» (Улан-Удэ, 2010) и др.

Структура диссертации. Исследование состоит из введения, четырех глав, состоящих из тринадцати параграфов, заключения, списка использованной литературы и источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Исторический опыт социально-экономической модернизации национальных районов Восточной Сибири в 1920-е гг."

Результаты работы ревизионной комиссии по проверке потребительских кооперативов в 1926 г. отражены в отчете, направленном в Буробком под грифом «совершенно секретно»: «Растраты в низовой сети принимают характер «социального» зла. Растраты не только сделались массовым эпидемическим явлением, но и приобрели известную форму «гражданства», когда совершение растраты не принято считать за уголовно наказуемое деяние, а рассматривается как бытовое явление» . Всего в Бурятии за 1926 г. было произведено 88 растрат в 64 кооперативах на сумму 37 221 руб. . Однако, несмотря на эти «ненормальности» в работе кооперативов, в 1920-е гг. это были, пожалуй, самые финансово обеспеченные организации, не только игравшие роль торговых посредников, но и материально поддерживавшие школы, больницы, культурно-просветительные учреждения.

1 НАРБ. Ф. П-1.0п.1.Д. 518. Л. 129.

2 НАРБ. Ф. П-1. Оп.1. Д. 834. Л. 146.

3 Там же. Л. 148.

Потребительская кооперация сыграла большую роль в организации товарообмена между городом и деревней, в снабжении улусов и сел необходимыми промышленными товарами. Потребительские кооперативы снабжали деревню такими товарами, как сахар, керосин, мануфактура, обувь, одежда и т. д. В силу своей специфики потребительская кооперация обладала способностью смягчить сохраняющийся в годы нэпа скрытый неэквивалентный обмен между городом и деревней, выражающийся в несоответствии цен на промышленные и сельскохозяйственные товары. Попыткой использовать эту способность можно считать неоднократно принимаемые директивы «О снижении цен в системе потребительской кооперации на товары широкого потребления». Но подобные решения не всегда имели успех. Механизм провала был следующий: высокие накладные расходы кооперации и, главное, сохранение лимитных цен на продажу приводили к тому, что кооперативы искусственно завышали наценки на товары. В сельпо Бурятии наценки доходили до 35 % от стоимости товаров, тогда как Губвнутторги считали пределом 9-12 %'. В итоге товар становился не дешевле, а дороже, чем у частника или в госторговле. Так, на V областной партийной конференции, прошедшей в ноябре 1927 г., отмечалось, что «. директивы о снижении цен выполняются. К 1 октября цены снижены на текстильные товары на 8-10 %, галантерейные - на 8-12 %, металлоизделия -на 8-11 %. Но сейчас мы сталкиваемся с фактом обратного повышения цен»2.

Не наблюдалось и достаточного насыщения кооперативных лавок пусть дорогим, но необходимым товаром. В 1925 г. в Бурятии спрос на мануфактуру кооперация удовлетворяла лишь на 20 % . «Отсутствует достаточный ассортимент товаров, товары вообще своевременно не пополняются», «.замечается затоваривание однородной мануфактурой, нет предметов

1 Шушканова В.А. Роль сельской кооперации в аграрном возрождении Восточной Сибири в годы нэпа // XX век: исторический опыт аграрного освоения Сибири. - Красноярск, 1993. -С. 181.

2 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 561. Л. 140.

3 НАРБ. Ф. П-1. Оп.1. Д. 554. Л. 24. первой необходимости»1, - отмечается в отчетах по итогам ревизий кооперативов.

Государственная торговля в БМАССР первоначально была представлена только отделениями Бурторга, берущего свое начало от существовавшего при Бурревкоме Торгово-сбытского отдела. 16 июля в основной и оборотный капитал Бурторга было ассигновано 35 ООО руб., но фактически из указанной суммы Бурторг получил всего лишь 2 ООО руб. Отсутствие оборотных средств создавало затруднительное положение. Банки и общественно-коммерческие круги относились к Бурторгу с большой осторожностью. Испрашиваемые кредиты открывались с задержками, на короткие сроки и в минимальных размерах. Все эти затруднения стали устраняться с 1924 г., когда государство путем административного вмешательства в рыночные отношения стало создавать наиболее благоприятные условия для развития государственного и кооперативного секторов торговли. Главным фактором, увеличивающим оборотные ресурсы Бурторга, стал оказываемый ему вексельный банковский и товарный кредит. Так, например, Верхнеудинское отделение Госбанка в 1923-1924 гг. 46 % кредитных средств выделило именно государственным предприятиям2. Если в 1923-1924 гг. оборот Бурторга составлял 551 тыс. руб., то в 1924-1925 гг. -800 тыс. руб. , т. е. увеличился на 45,2 %.

С 1924 г. в республике стали открываться отделения и агентуры центральных государственных торговых органов - Дальторга, Хлебопродукта, Всекожсиндиката, Сибгосторга, Всероссийского текстильного синдиката, Русско-английского сырьевого общества (РАСО). В результате стал увеличиваться товарооборот госторговли. Так, если в 1923-1924 гг. розничный товарооборот государственного сектора составлял 15,4 % общего розничного товарооборота республики, то в 1924-1925 гг. уже 24,8 %, в 1925-1926 гг. -14,6 %, в 1926-1927 гг.-20,6 %, в 1927-1928 гг. - 18,7 % (табл. 16).

1 НАРБ. Ф. П-1. Оп.1. Д. 834. Л. 189.

2 Бурят-Монгольская АССР. Очерки и отчеты. 1923-1924. - С. 218.

3 НАРБ. Ф. Р-475. Оп.1. Д. 49. Л. 3.

Уменьшение розничного товарооборота госторговли с 1925-1926 гг. объясняется, во-первых, увеличением товарооборота кооперативной торговли, во-вторых, преимущественным ведением госторговлей оптовых операций. Так, в 1925-1926 гг. на долю госторговли приходилось 46 % всей оптовой торговли (см. табл. 16). В 1926-1927 гг. из 53 патентов высшего V разряда торговли 23 было выдано государственным предприятиям, а из 826 патентов низших (I и II) разрядов - только 51.

Сеть госторговли была представлена, главным образом, винными лавками и заготовительными пунктами. Следует заметить, что вообще большинство из указанных выше государственных торговых организаций открывали свои действия с целью заготовки сельскохозяйственного сырья, только отделение Текстильного синдиката - для снабжения Бурятии текстильными изделиями. Основными видами заготовок в республике являлись заготовки кожи, мяса, шерсти, пушнины, зерна, рыбы и др.

В качестве заготовителей сельскохозяйственной продукции на рынке Бурятии выступали и кооперативные, и государственные заготовительные организации, и частники. Возникающая между ними конкуренция вызывала рост закупочных цен. В этих условиях большевистское руководство попыталось остановить рост цен на сырье с помощью введения уже весной 1924 г. обязательного для государственных и кооперативных организаций максимально предельного уровня - лимита. Однако в условиях, когда как заготовители, так и производители, исходили в своей деятельности из коммерческой целесообразности, навязываемые сверху лимиты не соблюдались. Закупочные цены формировались преимущественно в зависимости от соотношения спроса и предложения, складывающегося на рынке. Тогда государство еще более усиливает непосредственное директивное регулирование процессом заготовок сельскохозяйственной продукции. Для преодоления «вредной конкуренции, ажиотажа, бессистемности, Бурят-Монгольская АССР. Материалы к отчету IV съезда Советов. - С. 103. бесплановости на заготовительном рынке»'. СНК Бурреспублики постановлением от 10 октября 1924 г. признал основными заготовителями только те государственные и кооперативные организации, которые имели на местах широкую сеть своих отделений и агентур, а именно по заготовкам пушнины - Бурторг, Буркоопсоюз и Бурят-Монгольский отдел Всероссийского кооперативно-промыслового Союза охотников; по заготовкам кожсырья, зерна и мяса - Бурторг, Буркоопсоюз и Центральный рабочий кооператив (ЦРК) «Единение». Указанные основные заготовители взяли на себя обязательство осуществлять заготовки только через свои отделения, агентуры и уполномоченных. Заготовка продукции через частных посредников и от частных скупщиков категорически запрещалась2. Оставшиеся на рынке заготовители по указанию Бурвнутторга заключили между собой конвенцию о соблюдении предельного уровня закупочных цен. В этих условиях связанные конвенцией государственные и кооперативные заготовители не смогли конкурировать с частными фирмами и торговцами, которые, не имея ценовых ограничений, предлагали производителям более высокую закупочную цену, что позволяло им снимать до 50 % всего рыночного предложения сырья3. Условия закупки у частных заготовителей были более заманчивые еще и потому, что они давали до 80 % деньгами и 20 % товарами, тогда как кооперация и госторговля, наоборот, только 20 % деньгами. На ненормальность данного положения указывалось в многочисленных отчетах. Например, в докладе «Об итогах заготовительной кампании в сезон 1923-1924 гг.» отмечено, что «. в условиях Бурреспублики при близости монгольской границы лимитные цены связывали основных заготовителей и давали полную возможность частнику, незначительно повышая цену, снимать с рынка нужную для него продукцию, не боясь конкуренции со стороны плановых организаций»4. Подобное положение было

1 Бурят-Монгольская АССР. Очерки и отчеты. 1923-1924. - С. 189, 191.

2 НАРБ. Ф. Р-248. Оп.11. Д. 91. Л. 168 об.

3 Бурят-Монгольская АССР. Очерки и отчеты. 1923-1924. - С. 204.

4 РГАСПИ. Ф. 17. Он. 21. Д. 583. Л. 243. признано соответствующими государственными органами недопустимым, и поэтому осенью 1924 г. был предпринят ряд жестких административных мер борьбы с частным капиталом. Прекращалось его финансирование, усиливался налоговый нажим.

Многие исследователи видят в политике ценообразования одну из причин свертывания нэпа. Например, английский ученый А. Ноув полагает, что политика цен окончательно подорвала нэп в 1926 г. Отечественный исследователь H.A. Грик, основываясь на высказываниях Л.Б. Каменева и А.И. Рыкова, резолюции 1923 г. «Об очередных задачах экономической политики», замечает, что уже в начале нэпа большевики «серьезно и глубоко не восприняли законы рыночных отношений, хотя и призывали друг друга с ними считаться»1. Нельзя не согласиться и с В.А. Шушкановой, которая, исследуя кооперативное движение в Восточной Сибири, пришла к выводу о том, что виной хронического невыполнения госзаказов на заготовки была жесткая ценовая политика государства: «. лимитные заготовительные цены сковывали хозяйственную инициативу кооперативов по рукам и ногам. Деревня свое недовольство системой государственного регулирования цен выражала тем, что придерживала сельскохозяйственную продукцию до зимы или весны, обостряя тем самым ежегодные кризисы хлебозаготовок» .

Может быть, подобные оценки большевистской политики исследователями 90-х гг. субъективны и продиктованы неприятием советской хозяйственной системы? Ничего подобного. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к выводам современников нэпа, которые непосредственно были связаны с рынком. Например, резолюция расширенного пленума совета съездов биржевой торговли (июль 1925 г.) без обиняков указывала на слом действующих ценообразующих факторов в результате действия двух рынков: частного и госкооперативного. Авторы

1 Грик H.A. К вопросу о роли насилия в становлении советской торговой политики (19211933 гг.) // Хозяйственное освоение Сибири. - Томск, 1994. - С. 161.

2 Шушканова В.А. Роль сельской кооперации в аграрном возрождении Восточной Сибири в годы нэпа. - С. 182. документа справедливо считали, что заготовительные цены должны строиться с учетом получения «нормальной коммерческой прибыли», а не на убытках заготовителей. В резолюции особо подчеркивалось - хлебная котировка должна быть свободна от каких-либо искусственных комбинаций1.

В начале 1927 г. учетно-распределительный отдел ЦК партии обращал внимание Оргбюро на пагубность установления Наркомторгом всевозможных ограничений в товарообороте (на цену, планы заготовок, их распределение по районам). Авторы этого документа с видимой тревогой отмечали рост «дефектов» в области заготовительных цен, их недостаточную гибкость в процессе заготовок и несоответствие цен стандартам и сортам2.

Указанные «дефекты» имели место и в Бурятии. Так на заседании Кожсырьевой конвенции в феврале 1927 г. все выступающие объясняли слабый ход кожсырьевых заготовок, во-первых, жесткой сортировкой сырья Кожсиндикатом, во-вторых, существованием лимитных цен, в-третьих, большой активностью частника, охватившего рынок на 40-45 % .

На 2-м пленуме Бурят-Монгольского обкома партии в марте 1926 г. отмечалось, что недостатки в области заготовительной работы вызваны еще и тем, «.что не было достаточного опыта в этой работе. Недостаточное знакомство с отдельными хозяйственными районами и условиями рынка, рваческие уклоны со стороны отдельных хозяйственных органов, стремившихся получить как можно больше заготовительного кредита, все это послужило причиной того, что заготовительная кампания прошла в несколько ненормальных условиях. Отсюда и низкий процент выполнения плана: по пушнине на 34 %, по хлебу - 72 %, кожсырью - 40 %»4.

К концу 1928 г. при помощи административных мер частник был окончательно вытеснен с заготовительного рынка, который, как, впрочем, и вся торговля, стал полностью монополизированным госторговлей и

1 Грик H.A. К вопросу о роли насилия в становлении советской торговой политики (19211933 гг.).-С. 162.

2 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 69. Д. 320. Л. 30, 31.

3 НАРБ. Ф. Р-753. Оп. 1. Д. 378. Л. 104.

4 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 567. Л. 3. кооперацией. Так, если в 1924-1925 гг. в Бурятии на долю частника приходилось 16,2 % оптовой и 20,1 % розничной торговли, то в 1927-1928 гг. эти показатели составляли соответственно 4 и 8,4 % (табл. 16).

Сократилось и количество частных торговых точек с 1 004 в 1925-1926 гг. до 252 в 1927-1928 гг. (табл. 15). Хотя здесь следует заметить, что после 1925-1926 гг. стала безостановочно сокращаться в целом вся торговая сеть. С 1926 по 1929 г. розничная сеть по Бурятии сократилась с 1 526 до 684 торговых предприятий, т. е. более чем в 2 раза (табл. 15). Отмеченное явление объясняется рядом причин: во-первых, советским вариантом удешевления чрезвычайно дорогого торгового аппарата; во-вторых, недооценкой торговли как необходимой сферы расширения воспроизводства; в-третьих, укрупнением торговых предприятий за счет мелких. Последняя тенденция в торговой политике большевиков была теснейшим образом связана с возросшим администрированием в товарообороте. Ведь не секрет, что осуществлять приказы и контролировать их исполнение проще, когда имеешь дело с меньшим количеством и достаточно крупными торговыми предприятиями. В то же время следует заметить, что сдвиг в сторону укрупнения не менял общей характеристики торговой сети как мелкорозничной. Партийные документы уклонялись от оценки сокращения торговой сети, его последствий для развития народного хозяйства. Специалисты же отмечали, что сокращение торговой сети резко усиливало ажиотажный спрос, особенно в деревне, где сильнее всего шло указанное сокращение1.

В целом, анализируя становление и развитие торговли в Бурятии в условиях новой экономической политики, следует отметить, что она являлась важной частью хозяйственной жизни республики. Главным фактором, стимулирующим рост товарооборота, стало восстановление хозяйства, разрушенного в годы гражданской войны и иностранной интервенции. О

1 Товбин П. Проблема торгового аппарата // Экономическое обозрение. - 1929. - № 1. - С. 73. ежегодном увеличении товарооборота свидетельствуют данные таблицы 16. Так, если весь товарооборот республики в 1924-1925 гг. составлял 19 818,5 тыс. руб., то в 1927-1928 гг. уже 51 401,3 тыс. руб. Таким образом, за 3 года товарооборот увеличился более чем в 2,5 раза. Благодаря повышению жизненного уровня происходил рост покупательной способности населения. В 1925-1926 гг. товарный спрос определялся Бурнаркомпромторгом в 20 403 тыс. руб., в 1926-1927 гг. - 25 096 тыс. руб.1 Однако платежеспособный товарный спрос покрывался розничным товарооборотом далеко не полностью. Так, в 1925-1926 гг. розничный товарооборот республики составлял 15 194 тыс. руб., в 1926-1927 гг. - 19 749 тыс. руб. (табл. 16). Таким образом, степень охвата платежеспособного товарного спроса населения посредническо-розничным оборотом составляла в 1925-1926 гг. 75 %, в 19261927 гг.-79%.

В 1920-е гг. рынок Бурятии испытывал систематическое недоснабжение по целому ряду товаров. К числу дефицитных относились хлопчатобумажные и шерстяные ткани, железо, чаи, крупы, масло растительное, мыло. В 19251926 гг. потребности населения в хлопчатобумажных тканях были удовлетворены на 75 %, в металлоизделиях - на 60 %, в чае - на 40 % , в 19271928 гг. соответственно 50; 62,1; 39,5 % .

Наряду с тем, что в указанных товарах ощущался постоянный недостаток, цены на них были очень высокими. В целом следует констатировать факт, что, несмотря на неоднократно принимаемые директивные решения о снижении цен на промышленные товары, на всем протяжении осуществления новой экономической политики сохранялось несоответствие цен на сельскохозяйственную и промышленную продукцию. Так, на III съезде Советов БМАССР в 1927 г. депутатами отмечалось, что «.вопрос о снижении цен очень важный, но почему-то он до сих пор не сдвигается с мертвой точки. Мы даже наблюдаем, что на некоторые

1 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 562. Л. 336.

2 Бурят-Монгольская АССР. Очерки и отчеты. 1925-1926. - С. 76.

3 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 562. Л. 337. необходимые для крестьян товары цены поднимаются, а не понижаются. Например, стоимость выделанной кожи достигла стоимости целой коровы или ста пудов хлеба»1. Недостающая потребность в значительной степени удовлетворялась путем контрабандного ввоза из Монголии за счет контрабандного же вывоза пушнины, золота и тому подобных местных экспортных эквивалентов. Контрабандная торговля процветала, несмотря на неоднократно принимаемые постановления обкома партии «О мерах по усилению борьбы с незаконным ввозом и вывозом товаров»2.

В целом, несмотря на трудности и недостатки в развитии торговли Бурятии в 1920-е гг., следует отметить, что переход к нэпу превратил торговлю в активное посредническое звено при решении экономических проблем между сельским хозяйством и промышленностью, хозяйствующими субъектами, с другими областями и республиками. Показателем уровня модернизации в сфере торговли в изучаемый период являлась возрастающая степень плотности стационарной торговой сети. Кроме того, определяющей характеристикой экономической модернизации в сфере торговли явилось наличие видового многообразия - от архаичных (развозно-расносные и периодические - ярмарки и базары) до развитых (стационарные - магазины, лавки, склады), поступательное развитие форм товарообмена - от меновых до «виртуальных», в т. ч. биржевых, от розничных до оптовых.

Таким образом, товарно-денежные отношения и частная предпринимательская инициатива, как наиболее яркие черты нэпа, нашли свое отражение в торговле. Данная форма деятельности была близка, понятна и необходима многочисленным мелким товаропроизводителям, которые восприняли идею нэпа как отмену продразверстки и введение свободы торговли. Переход к новой экономической политике заставил органы местной власти признать факт существования рынка, проявление которого было заметно, прежде всего, в возрождении базаров и ярмарок, в активизации

1 Третий съезд Советов Бурят-Монгольской АССР. - Верхнеудинск, 1927. - С. 45.

2 НАРБ. Ф. П-1. Оп.1. Д. 790. Л. 48. частного капитала. Частная торговля отчетливо выражала рыночные тенденции 1920-х гг.: конкуренцию, поиск лучшего обслуживания потребителя, борьбу за качество товара, а давление государства (недостаток оборотных средств, высокие налоги, социальная дискриминация, проблемы со снабжением) способствовало реализации поставленных задач. Основой трудностей являлась трактовка нэпа как временного отступления от социализма, что отодвигало предпринимательскую деятельность как в целом по стране, так и в БМАССР, на второй план.

Анализ развития торговли в годы нэпа выявляет прецедент грубого отношения власти к рынку. Регулирующие функции государства легко сменялись административными, вызывавшими негативные последствия в торговой сфере. История нэпа подтверждает, что рынок в условиях «допуска» не может выполнить свою функцию полностью и выступает неэффективным инструментом хозяйствования, средством манипуляции в руках государства для решения тактических экономических задач. Институциональная незащищенность рынка не позволила раскрыться предпринимательскому потенциалу Бурят-Монголии. В результате политики огосударствления созданная частным капиталом экономическая конъюнктура сменилась конъектурой - плановым ведением торговли для ослабления конкуренции, -разрушающей хрупкую систему хозяйственных связей, способствующей замедлению темпов накопления, сокращению доходности, кредитоспособности, непосредственно влиявших на снижение уровня качества жизни населения региона.

Таким образом, разрешительно-регулирующие меры государства, характеризующие институциональные условия реализации нэпа, выступали неэффективным инструментом модернизации. Жесткий контроль всех составляющих торговли (опт, розница, биржи, ценообразование), преференции государственно-кооперативному и ущемление частного секторов - факторы, не только нарушавшие хрупкую систему хозяйственных связей, но и сдерживающие модернизационные процессы в торговой сфере.

3.4. Динамика и трансформация промышленного производства в условиях нэпа

Политическая обстановка в Бурятии, как и во всей Восточной Сибири, в период перехода к мирному строительству была напряженной и сложной, что затрудняло проведение в жизнь экономических мероприятий и отрицательно влияло на развитие промышленности края. Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, восстановление народного хозяйства Бурятии до ноября 1922 г. происходило, по существу, только в автономной области РСФСР. Здесь вопросами промышленности сначала занимался Совет народного хозяйства, организованный в ноябре 1921 г. В начале 1922 г. ввиду отсутствия в области пролетарских кадров хозяйственников Сибпромбюро признало существование этого совнархоза нецелесообразным и нашло достаточным иметь здесь при экономическом совещании лишь одного представителя (уполномоченного Сибпромбюро) по назначению Бурревкома1. В автономной области бурят ДВР, в связи с продолжавшейся гражданской войной на Дальнем Востоке, восстановление промышленности началось лишь с конца 1922 г. и проходило крайне медленно.

С образованием Бурят-Монгольской АССР связано начало организованного и планового восстановления ее народного хозяйства. Лишь после организационного оформления автономной республики с 1924 г. в промышленной сфере Бурятии начинается осуществление мероприятий, составляющих новую экономическую политику. Нэп в большей или меньшей степени давал возможность решать проблемы, стоящие перед слабо развитой промышленностью региона, поскольку его целью было не просто «временное отступление» от социалистических принципов, но и накопление государственных материальных ценностей через многоукладность, допущение частнособственнических и арендных отношений, развитие инициативы коллективов, отдельных работников или собственников. Все

Образование Бурятской АССР: сб. документов. - Улан-Удэ, 1964. - С. 25. зависело не только от формы собственности предприятия, опыта и компетенции руководителя, но и от позиции местных властей, их способности понимать сущность аренды и хозрасчета.

Одной из характерных черт нэпа была перестройка управления промышленностью. Большинство действующих в стране государственных предприятий были объединены по отраслевому принципу в общероссийские, областные и губернские тресты, которым предоставлялись права и обязанности по организации рационального безубыточного производства. Тресты создавали синдикаты как специальные торгово-заготовительные органы, призванные осуществлять сбыт промышленной продукции.

Проведение данной реформы в Бурятии характеризовалось более поздним началом осуществления и имело ряд особенностей, связанных с неразвитостью республики в промышленном отношении. Процессы трестирования и синдицирования предприятий не получили развития в промышленности республики. Все промышленные предприятия, находившиеся на территории Бурятии, с образованием автономной республики были переданы Народному комиссариату промышленности и торговли, который «по существу являлся трестом»1. Данная особенность объяснялась руководством республики следующими причинами: «. малочисленность крупных промышленных предприятий в республике, отсутствие на местах достаточно подготовленного руководящего и технического персонала, сложное финансовое состояние, запутанное денежное обращение, отсутствие в достаточных размерах оборотных средств диктовали необходимость сосредоточения руководства в одних руках» .

Из 30 переданных НКПТ так называемых «цензовых» предприятий 6 являлись государственными, 8 - кооперативными и 16 - частными3. Действующими из 30 предприятий были лишь 16, на которых было задействовано 854 рабочих. Состояние предприятий было критическое:

1 НАРБ. Ф. Р-753. Оп. 1. Д. 666. Л. 1.

2 НАРБ. Ф. Р-753. Оп. 1. Д. 537. Л. 98.

3 НАРБ. Ф. П-1. Оп.1. Д. 448. Л. 7. свободных оборотных средств не было, запасы сырья и топлива были ничтожны, наличное оборудование предприятий, за исключением винокуренного завода, оказалось ветхим, примитивным и требовало капитального ремонта. Основной капитал государственных промышленных предприятий составлял всего 337 тыс. руб., оборотный - 278 тыс. руб.1. Верхнеудинский стеклозавод, например, имел запас топлива на день сдачи на 7 месяцев, запас сырья - на 1 месяц, Чикойский кожзавод - сырья вообще не имел, топлива - на 4 месяца2.

Помимо следствий гражданской войны, на состоянии промышленных предприятий тяжело отразился раздел имущества между Иркутской губернией и Бурят-Монгольской АССР. Так, например, когда вопрос об образовании республики был окончательно решен и выяснилось, что Забитуйские копи находятся на ее территории, по указанию из Иркутска был отправлен в Нарены отряд рабочих, который разрушил все оборудование копей, привел в негодность шахты, затопив часть их, и вывез двигатели, станки, запасы продовольствия в Черемхово . В разные места, вплоть до Урала, были отправлены запасы металла, станки и другое оборудование из мастерских Байкальского пароходства. С Онохойского лесопильного завода, перед передачей его Бурреспублике, было снято ценное техническое оборудование и увезено в Читу4.

1 Протокол заседания 2-го съезда Советов БМАССР // Бюл. ЦИК и СНК БМАССР. - 1925. -25 марта. - № 19.-С. 117.

2 НАРБ. Ф. Р-753. Оп. 1. Д. 96. Л. 9 об.

3 Бурят-Монгольская автономная область. Экономическое и статистическое исследование.

- Иркутск, 1922. - С. 98 - 100; Козьмин Н.Н. Основы капитального строительства Бурятии.

- Верхнеудинск, 1926. - С. 46 - 47.

4 Если в публикациях 1920-х гг. об этих фактах говорилось открыто, то в 1928 г. на VI областной партийной конференции инструктор обкома партии Ибрагимов за свое выступление, в котором он, давая оценку событиям тех лет, в частности, сказал, что «при разделе имущества русским людям стало нестерпимо обидно, что копи и другие предприятия достаются некультурным бурятам, поэтому черемховские рабочие и разрушили оборудование копей, а динамо-машины вывезли в Черемхово, где они валяются в качестве триумфального памятника победы русских людей», был обвинен в национализме (см. подробнее: Маккавеев М. Шестая областная партконференция // Жизнь Бурятии. - 1929. - № 1. - С. 8).

Ввиду этих обстоятельств Производственному управлению НКПТ предстояло, прежде всего, учесть фактические ресурсы принятых предприятий, определить их жизнеспособность, принять меры к изысканию оборотных средств, отсутствие которых не давало возможности предприятиям бесперебойно функционировать. Необходимо было незамедлительно обследовать принятые бездействующие предприятия, а именно Верхнеудинскую паровую мельницу, Селенгинский сульфатный завод, механический чугунолитейный, Березовский чугунолитейный, Брянский цементный заводы, в целях использования для действующих предприятий оборудования бездействующих, восстановление которых было признано нецелесообразным.

В форме собственности заметное место занимал частнохозяйственный капитал. Это было одной из особенностей промышленности республики, связанной с тем, что в той части Бурятии, которая входила в состав ДВР, декреты РСФСР о национализации не проводились в жизнь и практически все промышленные предприятия находились в руках их прежних владельцев. Такое положение руководством республики было признано недопустимым, и поэтому ЦИК Бурят-Монгольской АССР своими постановлениями № 66 от 27 мая и № 76 от 18 июня 1924 г. национализировал все наиболее крупные предприятия частников и предпринимательских компаний, среди которых особое место занимали лесопильно-мукомольный завод Забайкальского лесопромышленного и мукомольного товарищества в г. Верхнеудинске, паровая мукомольная мельница и лесопилка в с. Хонхолой, принадлежащие A.A. Вальмусу, лесопильно-мукомольный завод Торгового дома «Клейман и Родовский» в г. Верхнеудинске, кожевенный и пивоваренный заводы, принадлежащие Торговому дому «Е.Е. и Х.Е. Иохвидовы и М.И. Родовский», и арендованные товариществом «Труд и предприимчивость»1.

1 НАРБ. Ф. Р-475. Оп. 1. Д. 1. Л. 122; Ф. Р-248. Оп. 11. Д. 1. Л. 104; Ф. Р-753. Оп. 1. Д. 177. Л. 1.

В результате национализации вся цензовая промышленность и большая часть мелких предприятий перешли в руки государства. Все национализированные предприятия после снабжения их сырьем и топливом были пущены в ход. Был достроен, оборудован и возобновил работу Селенгинский сульфатный завод. После капитального ремонта стала действовать Верхнеудинская паровая мельница. Был произведен капитальный ремонт и переоборудование Верхнеудинского стеклоделательного, Чикойского кожевенного и Киранского солеваренного заводов, затем государственной типографии в Верхнеудинске.

Одной из особенностей развития нэповской индустрии были высокие темпы подъема отраслей и предприятий, во-первых, лучше других сохранившихся в годы войны и революции; во-вторых, насыщенных более или менее крупными производствами. Исходя из этого, часть предприятий -Брянский цементный завод, Верхнеудинский завод «Механлит», Березовский кирпичный и чугунолитейный заводы, Онохойский лесозавод - были признаны нерентабельными и их законсервировали1.

На развитии промышленности Бурятии тяжело отразился кризис сбыта 1923 г., имевший место по всей стране. Продукция стеклозавода, изделия кожевенных заводов сбывались с некоторыми затруднениями. Вследствие заминок в сбыте в 1923/24 г. было реализовано немногим более 80 % выработанной продукции2.

Несмотря на трудности, промышленными предприятиями республики в 1923/24 г. было произведено продукции на сумму 2 600,8 тыс. руб. Общая стоимость имущества промышленных предприятий составляла 1 401 тыс. руб. (табл. 17), в том числе основной капитал - 1 010,5 тыс. руб., из которых 43 % принадлежало Госвинскладу, 16,3 % - Верхнеудинскому винокуренному заводу, 11,3 % - Верхнеудинскому стеклозаводу, 9 % - Чикойскому кожзаводу. Таким образом, около 80 % основного капитала принадлежало РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 567. Л. 2; НАРБ. Ф. Р-753. Оп.1. Д. 96. Л. 16 об.

2 НАРБ. Ф. Р-753. Оп. 1. Д. 346. Л. 23. четырем предприятиям и лишь 20 % распределялось между остальными. Оборотный капитал равнялся 341 197 руб., что составляло 33,7 % основного. Указанным четырем предприятиям принадлежало 83 % оборотных средств1.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Опора на современные методологические подходы, методы и принципы, позволившие осмыслить собранный материал и создать авторскую концепцию, использование историографического опыта и репрезентативной источниковой базы стали основой диссертационного исследования. Его замысел заключается в аккумуляции и обобщении исторического опыта социально-экономической модернизации Бурятии в 1920-е гг. Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы.

1. Модернизационные процессы на территории этнической Бурятии в конце Х1Х-начале XX в., особенностями которых были отставание по времени от аналогичных российских процессов, большая зависимость региона от экономической политики государства (т. е. преимущественно экзогенный характер), неодинаковая степень вовлеченности в модернизационные процессы не только различных отраслей экономики, но даже разных групп населения, были прерваны революцией и гражданской войной, нанесшими существенный удар по экономике Бурятии. Антимодернизационные мероприятия советской власти, прежде всего продразверстка, особенно тяжело отразились на положении крестьянства и стали главной причиной обострения взаимоотношений между крестьянством и властью.

2. После завершения гражданской войны, в условиях экономического кризиса начала 1920-х гг. советским руководством была принята стратегия плавного вхождения в модернизационные процессы в форме нэповской экономической модели, включающая, во-первых, государственное регулирование обобществленного и частного секторов экономики (исходя из признания многоукладное™ нэповской экономики и многообразия форм собственности); во-вторых, восстановление аграрного сектора и стабилизацию взаимоотношений государства и крестьянства на основе введения единого сельхозналога, проведения землеустроительных работ, разрешения аренды земли и найма рабочей силы, предоставления крестьянам кредитов для развития своего хозяйства, развития кооперативных форм сельскохозяйственного производства и сбыта, машинизации сельского хозяйства; в-третьих, восстановление и техническую реконструкцию промышленных предприятий путем допущения в промышленность элементов рыночной системы хозяйствования, перевода их на хозрасчет; в-четвертых, восстановление и развитие различных организационных форм торговли исходя из признания советской властью «неизбежности свободной торговли»; в-пятых, государственное регулирование принципов и механизмов налогообложения, кредитно-финансовой сферы и ценообразования.

3. Концепция выравнивания уровня социально-экономического развития отсталых в дореволюционный период территорий, усиление федеральных программ финансирования, экономическое районирование способствовали проведению социально-экономических преобразований. Однако модернизационные процессы осложняли такие специфические особенности, как неразвитость промышленной основы и отсутствие капиталов для освоения богатых природных ресурсов, отдаленность от крупных промышленных центров, слабые коммуникативные связи в условиях малой плотности населения.

4. Формы модернизационных процессов в 1920-е гг. опровергают утверждение исследователей, которые ставят знак равенства между модернизацией и индустриализацией. В таком случае происходящие в регионе процессы нельзя отнести к модернизационным, но нельзя и не замечать инноваций, принципиально меняющих традиционные занятия. Исторический опыт социально-экономической модернизации региона позволил охарактеризовать ее как парциальную (частичную), поскольку ее итогом стало одновременное сосуществование модернизированных экономических и социальных форм, менее модернизированных и традиционных структур. Складывание единой денежной системы, учреждение банков, восстановление, переоборудование и расширение промышленных предприятий, увеличение объема выпускаемой промышленной продукции, широкое развитие кооперации, прежде всего в сфере финансов (кредитная) и товарного обращения (потребительская), в меньшей степени - в сельскохозяйственном производстве и кустарных промыслах (производственная), повышение машинообеспеченности крестьянских хозяйств, видовое многообразие промышленных, сельскохозяйственных и торговых предприятий, возрастающая степень плотности стационарной торговой сети - все это результаты модернизационных возможностей новой экономической политики.

5. Однако в ходе реализации нэпа среди множества проблем на передний план выдвинулась главная - проблема ограниченного действия рыночного механизма, ставшая камнем преткновения на пути модернизации. С одной стороны, государство, сделав ставку на частный капитал, с его помощью вызволяло экономику из кризиса, с другой - регламентировало его работу в пользу государственно-кооперативного сектора настолько жестко, что дальнейшая частнопредпринимательская деятельность стала невозможной. Налоговая и кредитная политика, в основе которых лежали социально-классовые, а не хозяйственные приоритеты, насилие над ценообразованием, контроль всех составляющих экономического пространства, преференции государственно-кооперативному и ущемление частного секторов - факторы, не только нарушавшие хрупкую систему хозяйственных связей, но и сдерживающие модернизационные процессы.

6. Социально-экономические преобразования в Бурятии в 1920-е гг. положили начало значительной трансформации не только ее экономики, но и образа жизни, быта населения. Улучшение демографической ситуации, рост городского населения, результаты мероприятий, направленных на седентаризацию, повышение уровня и качества медицинского обслуживания, борьбу с социальными болезнями, охрану материнства и детства, раскрепощение женщин, улучшение (хоть и незначительное) жилищной ситуации, продовольственного снабжения, ликвидацию безграмотности, изменение форм и содержания досуга дают основание рассматривать произошедшие за этот период времени изменения как модернизационный процесс, в результате которого происходил постепенный переход от традиционного общества к современному.

7. В конце 1920-х гг. в условиях нарастания угрозы мировой войны перед страной встала проблема создания мощной военно-оборонной индустрии. Данное обстоятельство определило необходимость высоких темпов индустриализации, достижения полной экономической независимости, а главное, в реальных исторических условиях рыночный путь промышленной модернизации на рельсах нэповского курса оказался бесперспективным. Модернизационные возможности нэпа были исчерпаны, в результате чего начала реализовываться стратегия форсированной модернизации в формате советской индустриализации и коллективизации.

8. В истории социально-экономической модернизации Бурятии, как в миниатюре, отразился комплекс достижений и противоречий, присущих национальным районам Восточной Сибири, связанным общим ритмом истории. В то же время изучение комбинации различных сторон социально-экономического развития, его специфики в границах Бурятии дало возможность представить не просто один из фрагментов российской истории, а один из ее локальных инвариантов, без изучения которых невозможно формирование современной концепции отечественной истории.

Список научной литературыПлеханова, Анна Максимовна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Неопубликованные источники

2. Российский Государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ).

3. Фонд 17. Организационно-инструкторский и организационно-распределительный отдел ЦК РКП(б) и ЦК ВКП(б). Оп. 14, 15, 16, 21, 31, 67, 69, 84, 172.

4. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Фонд 478. Народный комиссариат земледелия РСФСР. Оп. 2, 3, 5. Фонд 3429. Высший Совет народного хозяйства РСФСР. Оп. 3.

5. Национальный архив Республики Бурятия (НАРБ). Фонд 1-П. Бурят-Монгольский обком РКП (б)). On. 1.

6. Фонд Р-2. Революционный комитет Бурят-Монгольской АССР. On. 1. Фонд Р-35. Эхирит-Булагатский аймачный исполком. On. 1. Фонд Р-60. Наркомат просвещения БМАССР. Оп. 3.

7. Фонд Р-185. Земельное управление Бурят-Монгольской автономной области РСФСР. Оп.1.

8. Фонд Р-191. Верхнеудинская биржа Наркомата труда БМАССР. On. 1. Фонд Р-192. Наркомат труда БМАССР. On. 1.

9. Фонд Р-195. Государственная плановая комиссия Бурятской АССР. Оп. 2, 3, 6, 13.

10. Фонд Р-196. Государственное статистическое управление Бурятской АССР. On. 1, 13.

11. Фонд Р-198. Народный комиссариат финансов БМАССР. On. 1, 2. Фонд Р-228. Бурятский республиканский союз потребительских обществ. Оп. 1.

12. Фонд Р-235. Бурят-Монгольский союз сельскохозяйственных, кредитных и промысловых кооперативов. On. 1.

13. Фонд Р-248. Совет Народных Комиссаров Бурят-Монгольской АССР (СНК БМАССР). Оп.1, 11,20.

14. Фонд Р-251. Комиссия по улучшению труда и быта женщин при ЦИК БМАССР. Оп. 1.

15. Фонд Р-264. Инспекция коммунального хозяйства при НКВД. Оп. 1.

16. Фонд Р-285. Народный комиссариат Рабоче-крестьянской инспекции Бурят1. Монгольской АССР. Оп. 1.

17. Фонд Р-424. Отдел земледелия Бурят-Монгольской области ДВР. Оп. 1. Фонд Р-475. Центральный исполнительный комитет БМАССР (БурЦИК). Оп. 1.

18. Фонд Р-654. Исполнительный комитет Ангарского аймачного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Иркутской губернии. Оп. 1. Фонд Р-658. Рабоче-крестьянская инспекция Бурят-Монгольской автономной области ДВР. Оп. 1,3.

19. Фонд Р-659. Рабоче-крестьянская инспекция Бурят-Монгольской автономной области РСФСР. Оп. 1.

20. Фонд Р-661. Верхнеудинский исполком городского Совета рабочих,солдатских и крестьянских депутатов. Оп. 2.

21. Фонд Р-665. Наркомат здравоохранения БМАССР. Оп. 1, 3, 4.

22. Фонд Р-691. Наркомат земледелия Бурят-Монгольской АССР. Оп. 1, 7.

23. Фонд Р-753. Народный комиссариат промышленности и торговли Бурят1. Монгольской АССР. Оп. 1.

24. Фонд Р-902. Эхирит-Булагатский аймачный революционный комитет. Оп. 1. Фонд Р-1104. Финансовый отдел БМАО ДВР. Оп. 1. Фонд Р-1137. Финансовый отдел БМАО РСФСР. Оп. 1.1.. Сборники документов и материалов, стенографические отчеты

25. Бурят-Монгольская АССР. I съезд Советов. Верхнеудинск, 1923. - 12 с.

26. Бурят-Монгольская АССР. Законы и постановления. Постановления I съезда Советов. Верхнеудинск, 1923. - 14 с.

27. Бурят-Монгольская АССР. Материалы к отчету IV съезда Советов. 1926/27 1927/28. - Изд. ЦИК и СНК БМАССР. - 238 с.

28. Бурят-Монгольская АССР. Очерки и отчеты. 1923 1924. - Верхнеудинск: Госплан БМ АССР, 1925. - 380 с.

29. Бурят-Монгольская АССР. Очерки и отчеты. 1925 1926. - Верхнеудинск: Госплан БМ АССР, 1927. - 224 с.

30. Бурят-Монгольский областной комитет ВКП (б). Материалы 2-го пленума Бурят-Монгольского областного комитета ВКП (б) 3-го созыва. -Верхнеудинск, 1926.

31. Бурят-Монгольский областной комитет РКП (б). Материалы 3-й областной партийной конференции. Верхнеудинск, 1926. - 40 с.

32. Бурят-Монгольский ЦИК. Вторая сессия (4-9 нояб., 1925 г.). -Верхнеудинск, 1925. 59 с.

33. Бурят-Монгольское общество сельскохозяйственного кредита (годовой отчет за 1925-26 гг.). Верхнеудинск, 1927. - 47 с.

34. Бюллетень Революционного комитета Бурят-Монгольской АССР. -Верхнеудинск, 1923: № 1—4.

35. Бюллетень ЦИК и СНК Бурят-Монгольской АССР. Верхнеудинск, 1924: №1-31; 1925: № 1 - 68; 1926:№1-36; 1927: № 1-39; 1928: № 1-29; 1929: № 1 - 15.

36. ВКЩ6). Конференция, XV. 1926: стеногр. отчет. М.;Л., 1927. - 845 с.

37. ВКЩ6). Съезд, 15-й. Москва. 1927: стеногр. отчет. Ч. 1 2. - М., 19611962.- 1722 с.

38. Вопросы экономического районирования. М.: Госполитиздат, 1957. - 344 с.

39. Всесоюзная перепись мелкой промышленности 1929-1930 гг. Инструкция ЦСТ.-М., 1929.

40. Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т. VI: Сибирский край. Бурят-Монгольская АССР. - М.: ЦСУ Союза ССР, 1928.-376 с.

41. Всесоюзная перепись населения 1926 г. Т. XXIII: Сибирский край. Бурят-Монгольская АССР. - М., 1929.

42. Второй съезд Советов Бурят-Монгольской АССР. Верхнеудинск, 1925. -188 с.

43. Голос народа: письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. -М.: РОССПЭН, 1998. 325 с.

44. Декреты советской власти: в 12т./ сост.: С.Н. Валк. М.: Госполитиздат, 1957- 1989.

45. Директивы КПСС и советского правительства по хозяйственным вопросам. 1917 1957 гг.: сб. документов. - Т. 1.-М., 1957.

46. Доклад правительства БМАССР Совнаркому РСФСР. Верхнеудинск, 1928.

47. Земельный кодекс РСФСР. М.: Новая деревня, 1929. - 85 с.

48. Индустриализация СССР. 1926-1928 гг.: документы и материалы. М.: Наука, 1969.-535 с.

49. Итоги Всесоюзной городской переписи 1923 г. Ч. I. М., 1924. - 89 с.2 6. Коллективизация сельского хозяйства: важнейшие постановления Коммунистической партии и Советского правительства. 1927-1935. М., 1957.-351 с.

50. Контрольные цифры народного хозяйства СССР на 1925-1926 гг. М., 1926.- 101 с.

51. Контрольные цифры народного хозяйства СССР на 1926-1927 гг. М.: Плановое хозяйство, 1926. - 395 с.

52. Контрольные цифры народного хозяйства СССР на 1927-1928 гг. М.: Плановое хозяйство, 1928. - 587 с.

53. Кооперация в 1923-1924 и 1924-1925 годах. -М., 1928.-230 с.

54. Кооперация в Бурят-Монгольской Республике. Верхнеудинск, 1925. - 26 с.

55. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898 1986). - 9-е изд. - Т. 2, 3, 4. - М.: Политиздат, 1983 - 1984.

56. Крестьянские истории: российская деревня 1920-х годов в письмах и документах. М.: РОССПЭН, 2001. - 232 с.

57. Лубянка, Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 декабрь 1936: документы. - М., 2003. - 910 с.

58. Материалы об итогах партийного строительства за 3 года (1924 1926). -Верхнеудинск, 1927.

59. Образование Бурятской АССР: сб. арх. док. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1964.-270 с.

60. Отчет о деятельности Верхнеудинского Совета рабочих и красноармейских депутатов 6 -го созыва за 1928-1929 гг. Верхнеудинск, 1930. 38.Отчет правительства Бурят-Монгольской АССР. 1928-1930 гг. - Изд. ЦИК и СНК БМ АССР. - 96 с.

61. Перспективы и ближайшие задачи хозяйственного строительства БМАССР. Верхнеудинск: Госплан БМ АССР, 1927. - 89 с.

62. Перспективы развития народного хозяйства СССР на 1926-1927 1930-1931.-М.: Госплан, 1927.-218 с.

63. Письма во власть. 1917-1927: заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям. М.: РОССПЭН, 1998.-664 с.

64. Предварительные итоги Всесоюзной переписи населения 1926 г. по Бурят-Монгольской АССР. Верхнеудинск, 1927. - 12 с.

65. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. 1917-1967 гг.: сб. док.: в 5 т.-Т. 1.: 1917-1928 гг.-М., 1967.-783 с.

66. РКП(б). 13-й съезд. 1924: стеногр. отчет. М., 1963. - 883 с.

67. РКП(б). 13-я конференция. Москва. 1924: Резолюции. М., 1924. - 48 с.

68. РКЩ6). 14-й съезд. Москва 1925: стеногр. отчет. М.;Л., 1926. - 1024 с.

69. РКП(б). 14-я конференция. Москва. 1925: стеногр. отчет. М., 1925. - 335 с.

70. РКЩ6). Съезд, 10-й. Москва. 1921: стеногр. отчет. -М., 1963.-915 с.

71. РКЩ6). Съезд, 12-й. Москва. 1923: стеногр. отчет. -М., 1968.-903 с.

72. Сборник документов по земельному законодательству СССР и РСФСР. 1917- 1954. -М., 1954.

73. Сельскохозяйственная перепись 1923 г. Хошунные итоги по восточным аймакам Б-М АССР. Верхнеудинск, 1926. - 67 с.

74. Собрание кодексов РСФСР. Т. I. 2-е изд. М., 1923. - 560 е.; 3-е изд. - М., 1926. - 140 е.; изд. 1927 г. - М., 1928. - 116 е.; изд. 1928 г. - М., 1929. - 120 с.

75. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939 гг. Документы и материалы: в 4 т. М.: РОССПЭН, 2000.

76. Советская товарная биржа: документы и материалы. 1920-е годы. М.: Дело. - 1999.

77. Съезды Советов РСФСР в постановлениях и резолюциях. М., 1939.

78. Торговля РСФСР (1925-1928). Л., 1929. - 480 с.

79. Третий съезд Советов Бурят-Монгольской АССР. Верхнеудинск, 1927. -92 с.

80. Тяжесть обложения в СССР: докл. комиссии СНК СССР по изучению тяжести обложения населения Союза. М., 1929.

81. Финансовое положение Бурреспублики (годовой отчет БНКФ за 1925-1926 гг.). Верхнеудинск, 1926. - 62 с.

82. I. Статистические сборники и справочники1. 20 лет Бурят-Монгольской АССР. Улан-Удэ: Бурмонгиз, 1943.- 182 с.

83. Бурятия в цифрах: стат.-экон. справочник 1927 1930 гг. - Верхнеудинск: Госплан БМАССР, 1931.-508 с.

84. Бурят-Монгольская автономная область ДВР. Чита, 1923. - 120 с.

85. Бурят-Монгольская автономная область. Экономическое и статистическое исследование. Иркутск, 1922. - 202 с.

86. Бурят-Монгольская АССР за 50 лет: стат. сб. Улан-Удэ, 1967. - 95 с.

87. Бурят-Монгольская АССР за десять лет. М.;Иркутск: ОГИЗ, 1933. - 136 с.

88. Динамика российской и советской промышленности в связи с развитием народного хозяйства за сорок лет (1887-1926 гг.). Т. I, ч. I: Промышленность.- М.;Д: Госиздат, 1929.-328 с; ч. III. 1930.-251 с.

89. Животноводство СССР. 1919-1938 гг. М.;Л., 1940. - 220 с.

90. Материалы по статистике Бурятии. Вып. 1. - Верхнеудинск, 1926; Вып. 2.- Верхнеудинск, 1928; Вып. 3. Верхнеудинск, 1929.

91. Ю.Народное хозяйство РСФСР в 1924/25 г.: сб. обзоров по важнейшим отраслям народного хозяйства РСФСР в 1924/25 г. М., 1926. - 136 с.

92. Посевная площадь СССР: стат. справочник. М.;Л., 1939.

93. Сборник по Бурят-Монгольской автономной области Сибири. Иркутск, 1923,- 116 с.

94. И.Селенгинский аймак (стат.-экон. сб.). Иркутск, 1923. - 140 с.

95. Сельское хозяйство СССР: стат. сб. -М., 1960.

96. Социалистическое строительство Бурятии за десять лет: экон. обзор и стат. справочник (1923 1932). - Верхнеудинск: Бургосиздат, 1933. - 149 с.

97. Статистико-экономический обзор тяготения Забайкальской железной дороги. 1913.

98. Хозяйственная статистика СССР. Л.: Прибой, 1930. - 296 с.1.. Статьи, монографии, сборники статей, обобщающие работы

99. XX век: исторический опыт аграрного освоения Сибири. Красноярск, 1993.-411 с.

100. Абросенко К.П. О социалистическом перевоспитании крестьянства / К.П. Абросенко. М.: Госполитиздат, 1949. - 139 с.

101. Адгоков А. Потери гражданской войны по Селенгинскому аймаку Бурят-Монгольской автономной области / А. Адгоков. Иркутск, 1923. - 24 с.

102. Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике. XVI -XX вв. / В.В. Алексеев, Е.В. Алексеева, К.И. Зубков, И.В. Побережников. -М.: Наука, 2004.-600 с.

103. Аксенов Ю.С. «Сталинская модель социализма»: становление, развитие, крах (20-80-е годы) / Ю.С. Аксенов // Вопросы истории КПСС. 1990. - № 12. -С. 37-48.

104. Алексеев В.В. Модернизация и революция в России: синонимы или антиподы? / В.В. Алексеев // Уральский ист. вестн. Екатеринбург, 2000. - № 5-6.-С. 96-104.

105. Алексеев В.В. От централизации к дезинтеграции / В.В. Алексеев // Россия на рубеже XXI века. Оглядываясь на век минувший: сб. науч. тр. М.: Наука, 2000. - С. 7-26.

106. Алексеев В.В. Позднеиндустриальная модернизация /В.В. Алексеев // Индустриальное развитие Сибири в контексте модернизационных процессов.- Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2007. С. 16-31.

107. Алексеев В.В. Регион этнос - культура: проблемы взаимодействия в XX веке /В.В. Алесеев // Россия в XX веке. Проблемы национальных отношений.- М.: Наука, 1999. С. 89-99.

108. Алексеев В.В. Россия в контексте теории модернизации / В.В. Алексеев // Российская модернизация XX XIX веков: институциональные, социальные, экономические перемены. - Уфа: «Восточный университет», 1997. - С. 3-10.

109. Алексеев B.B. Региональное развитие в контексте модернизации / В.В. Алексеев, Е.В. Алексеева, М.Н. Денисевич, И.В. Побережников. -Екатеринбург; Лувен, 1997. 326 с.

110. Алексеев Н.М. Народности Севера ЯАССР на путях к социализму / Н.М. Алексеев, С.Г. Потапов. Якутск: Якут. гос. изд-во, 1932. - 48 с.

111. Алексеева Е.В. Объяснение российской истории с помощью теории модернизации: Pro et Contra / Е.В. Алексеева // Уральский ист. вестн. -Екатеринбург, 2001. № 7. - С. 108-117.

112. Аммосов М.К. Индустриализация Якутии / М.К. Аммосов // Автономная Якутия. 1927. - 13 февр.

113. Аммосов М.К. Проблема национальных кадров в период социалистической реконструкции / М.К. Аммосов // Революция и национальности. 1930. - № 1.

114. Андреев Е.М. Население Советского Союза. 1922 1991 / Е.М. Андреев, Л.Е. Дарский, Т.Л. Харькова. - М.: Наука, 1993.- 139 с.

115. Андреев Ч.Г. Социальная активность народов Сибири в XIX начале XX вв. / Ч.Г. Андреев // Из истории Бурятии XIX -XX веков (социально-философские аспекты): сб. науч. статей. - Улан-Удэ: РИО БГСХА, 1999. - С. 3-22.

116. Андреев Ч.Г. Социально-экономическое положение бурятского населения в начале XX в. (земельный аспект) / Ч.Г. Андреев // Сб. науч. ст. Улан-Удэ: РИО БГСХА, 1997. - С. 20-35.

117. Андреев Ч.Г. Очерки аграрной истории Бурятии / Ч.Г. Андреев, Л.А. Зайцева. Улан-Удэ, 1993. - 214 с.

118. Андрющенко Б.К. Сфера обмена Сибири как показатель уровня модернизации / Б.К. Андрющенко // Сибирское общество в контексте модернизации XVIII-XX вв.: сб. материалов науч. конф., г. Новосибирск, 2223 сент. 2003 г. Новосибирск, 2003. - С. 212-218.

119. Араловец H.A. Городская семья в России, 1927 1959 гг. / H.A. Араловец. - Тула: Гриф и Ко, 2009. - 304 с.

120. Архипов В.А. Борьба против капиталистических элементов в промышленности и торговле: 20-е начало 30-х гг. / В.А. Архипов, Л.Ф. Морозов. - М., 1978. - 263 с.

121. Асалханов И.А. Социально-экономическое развитие Юго-Восточной Сибири во второй половине XIX в. / И.А. Асалханов. Улан-Удэ: Бурят, книж. изд-во, 1963. - 493 с.

122. Асалханов И.А. Народонаселение Бурятии в XIX в. / И.А. Асалханов // Социально-экономическое развитие Бурятии. XVII нач. XX вв.: сб. ст. -Новосибирск: Наука, 1987. - С. 91-114.

123. Асочаков В.А. К истории образования и развития Хакасской автономной области / В.А. Асочаков // Проблемы истории Хакасии. Абакан, 1979. - С. 324.

124. Астырев Н. Бурят-монголы Иркутской губернии / Н. Астырев // Северный вестн.- 1890.-№ 12.-С. 11-69.

125. Ахиезер A.C. Россия как большое общество / A.C. Ахиезер // Вопросы философии. 1993. - № 1. - С. 3-19.

126. Ахиезер A.C. Модернизация в России и конфликт ценностей / A.C. Ахиезер, H.H. Козлова, С.Я. Матвеева М., 1994. - 250 с.

127. Бадрино Б. О вовлечении бурят в госаппараты и производство / Б. Бадрино // Жизнь Бурятии. 1929. - № 6. - С. 44-49.

128. Базаров В.А. О перспективах хозяйственного и культурного развития / В.А. Базаров // Каким быть плану: дискуссии 20-х гг. Л., 1989. - С. 199-218.

129. Бакулин В.И. Рабочие «спецы», партийцы (О социальных истоках «великого» перелома) / В.И. Бакулин, О.Л. Лейбович // Рабочий класс и современный мир. М., 1990. - № 6. - С. 98-110.

130. Бакунин A.B. НЭП и проблема развития производительных сил (теоретический аспект) / A.B. Бакунин // Россия нэповская: политика, экономика, культура: тез. Всесоюз. науч. конф. Новосибирск, 1991. - С. 134137.

131. Балдано М.Н. Индустриальное развитие Бурятии (1923 1991 гг.): достижения, издержки, уроки / М.Н. Балдано. - Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ, 2001.-431 с.

132. Балдано М.Н. Советская модель урбанизации / М.Н. Балдано // Вестн. Бурят, ун-та. Сер. 4: История. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2009. -Вып. 7. - С. 53-56.

133. Балдано C.B. Проблема досуга и формирования нового быта горожан Верхнеудинска/Улан-Удэ в 1920-1930-е гг. / C.B. Балдано // Вестн. Бурят, унта. Сер. 4: История. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2009. - Вып. 7. - С. 95-98.

134. Бал данов С. С. К вопросу о реформе административного управления Бурятией (конец XIX начало XX в.) / С.С. Балданов // Бурятия: Проблемы региональной истории и исторического образования. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2001. -Ч. II. - С. 177-182.

135. Баранников П. Первые побеги / П. Баранников // Жизнь Бурятии. 1929. -№ 2. - С. 109-112.

136. Баранова Н.С. Основные причины безработицы в Бурят-Монгольской АССР в 1920-е гг. / Н.С. Баранова // Дискуссия: журн. науч. публ. -Екатеринбург, 2010. С. 78-80.

137. Баранова Н.С. Система учета безработных на Верхнеудинской бирже труда в годы нэпа / Н.С. Баранова // Вестн. Бурят, ун-та. Сер. История. -Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2010. - Вып. 7. - С. 103-106.

138. Батоцыренов В.Б. Советская историография Бурятии / В.Б. Батоцыренов, Б.Д. Лубсанов. Улан-Удэ: Бурят, книж. изд-во, 1980. - 72 с.

139. Батура А.И. Развитие кооперации и коллективизация сельского хозяйства Забайкалья в годы НЭПа / А.И. Батура // Из прошлого Сибири. Вып. 2. -Новосибирск, 1996. - С. 74-82.

140. Беликов В.В. Изменение социально-классовой структуры населения Бурятии (1923 1970 гг.) / В.В. Беликов // Из опыта конкретно-социологических исследований. - Улан-Удэ, 1974. - С. 140-150.

141. Белов И. Из истории сибирской промкооперации / И. Белов // Вестн. промысловой кооперации. 1932. - № 6.

142. Белошапкина В.Н. Роль миграции в освоении хакасами нетрадиционных профессий / В.Н. Белошапкина // Торжество ленинской национальной политики. Абакан, 1973. - С. 143-154.

143. Беляев П. На путях коллективизации / П. Беляев // Жизнь Бурятии. -1928. № 10.- 12.-С. 27-37.

144. Беляев П. Социальное направление сельскохозяйственного кредита / П. Беляев // Жизнь Бурятии. 1928. - № 7 - 9. - С. 20-22.

145. Берхин И.Б. Экономическая политика Советского государства в первые годы Советской власти / И.Б. Берхин. М.: Наука, 1970. - 239 с.

146. Блюм А. Бюрократическая анархия: статистика и власть при Сталине / А. Блюм, М. Меснуле. М.: РОССПЭН, 2006. - 324 с.

147. Богданов М.Н. Бурятское возрождение / М.Н. Богданов // Сибирские вопросы. 1906. - № 3. - С. 38-49.

148. Бокарев Ю.П. Социалистическая промышленность и мелкое крестьянское хозяйство в СССР в 1920-е годы: источники, методы исследования, этапы взаимоотношений / Ю.П. Бокарев. М.: Наука, 1989. - 310 с.

149. Бордюгов Г.А. Социальный паразитизм или социальные аномалии? (Из истории борьбы с алкоголизмом, нищенством, проституцией,бродяжничеством в 20-30-е годы) / Г.А. Бордюгов // История СССР. М., 1989.-№ 1.-С. 60-73.

150. Бордюгов Г.А. История 20-30-х годов и современная общественная мысль / Г.А. Бордюгов, В.А. Козлов // Правда. 1988. - 30 сент.

151. Бордюгов Г.А. История и конъюнктура: субъективные заметки об истории советского общества / Г.А. Бордюгов, В.А. Козлов. М.: Политиздат, 1992.-352 с.

152. Бордюгов Г.А. Поворот 1929 г. и альтернатива Бухарина / Г.А. Бордюгов, В.А. Козлов // Вопр. истории КПСС. 1988. -№ 8. - С. 15-33.

153. Борисов Б.Л. Основные изменения социально-классовой структуры населения национальных районов Сибири / Б.Л. Борисов, Г.А. Докучаев // Изв. СО АН СССР. Сер. Общ. науки. 1972. - Вып. 1. - С. 3-10.

154. Бруцкус Б. О новой экономической политике / В. Бруцкус // Экономика и организация промышленного производства. 1989. -№ 10. - С. 84-93.

155. Бунин А.О. Советская власть и кредитная кооперация / А.О. Бунин. -Иваново, 1998.-192 с.

156. Бурнашева Н.И. В единении сила! История кооперации Якутии (вторая половина XIX - 1920-е гг.) / Н.И. Бурнашева.- М.: АИРО-ХХ1, 2009. - 288 с.

157. Бурнашева Н.И. Государственная поддержка кооперации Якутии в условиях экономического кризиса 1920-х гг. / Н.И. Бурнашева // Вопр. истории. 2009. - № 9. - С. 142-145.

158. Бурнашева Н.И. Кооперация в социально-экономическом развитии Якутии (1870 1980-е гг.) / Н.И. Бурнашева. - М.: Изд-во МБА, 2011. - 368 с.

159. Бурнашева Н.И. Кооперация кустарных промыслов Якутии (1919 июнь 1941 гг.) / Н.И. Бурнашева. - Якутск: Изд-во ЯГУ, 1999. - 126 с.

160. Буртин Ю. Три Ленина. Нэп в свете теории конвергенции / Ю. Буртин // Октябрь. 1998.-№ 12.-С. 129-154.

161. Бухарин Н.И. Избранные произведения / Н.И. Бухарин. М.: Политиздат, 1988.-497 с.

162. Быстрицкая Э.А. Хозяйственный механизм в литературе 20-30-х годов / Э.А. Быстрицкая // Из истории экономической мысли и народного хозяйства России.-М., 1993.

163. Быстрова И.В. Государство и экономика в 1920-е годы: борьба идей и реальность / И.В. Быстрова // Отечественная история. М., 1993. - № 3. - С. 6-27.

164. Варнавский П.К. Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (конец XIX первая треть XX века) / П.К. Варнавский, Г.А. Дырхеева, Т.Д. Скрынникова. - Иркутск: Оттиск, 2003. - 244 с.

165. Васильев Н. Какие социальные группы заполняют наши колхозы / Н. Васильев // Правда. 1929. - 4 июня (№ 284).

166. Вербицкая О.М. Российская сельская семья в 1897 1959 гг. (историко-демографический аспект / О.М. Вербицкая. - М. - Тула: Гриф и Ко, 2009. -296 с.

167. Виленский В. Октябрьские дни в Сибири / В. Виленский // Пролетарская революция. 1921.-№ 1.-С. 150-155.

168. Вишневский А.Г. Серп и рубль: консервативная модернизация в СССР / А.Г. Вишневский. М.: ОГИ, 1998. - 432 с.

169. Воробьев В.В. Формирование населения Восточной Сибири: географические особенности и проблемы) / В.В. Воробьев. Новосибирск: Наука, 1975.-259 с.

170. Воскобойников Л.И. К вопросу об арендных отношениях в Бурятии / Л.И. Воскобойников // Бурятиеведение. 1927. - № 3 - 4. - С. 17-20.

171. Вурцбахер А.Л. Сельское хозяйство БМАССР (в свете контрольных цифр на 1928-29 год) / А.Л. Вурцбахер // Жизнь Бурятии. 1928. - № 10 - 12. С. 1626.

172. Гавров С.Н. Модернизация во имя империи. Социокультурные аспекты модернизационных процессов в России / С.Н. Гавров. М.: Едиториал УРСС, 2004.-352 с.

173. Галданов Ц.Б. Ленинский кооперативный план и достижения сельского хозяйства Бурятии / Ц.Б. Галданов, В.Н. Дерюгина // Тр. отд. экон. исслед. БФ СО РАН. Улан-Удэ, 1970. - Вып. 4. - С. 124-137.

174. Генкина Э.Б. Переход Советского государства к новой экономической политике (1921-1922 гг.) / Э.Б. Генкина. М.: Госиздат, 1954. - 504 с.

175. Гимпельсон Е.Г. Новая экономическая политика Ленина Сталина. Проблемы и уроки (20-е годы XX века) / Е.Г. Гимпельсон. - М.: Собрание, 2004. - 304 с.

176. Гловели Г. Социалистическая перспектива и барьеры на пути нэпа / Г. Гловели // Вопр. экономики. 1990. - № 6. - С. 130-135.

177. Гоголев З.В. Социально-экономическое развитие Якутии (1917 июнь 1941 гг.) / З.В. Гоголев. - Новосибирск: Наука, 1972. - 258 с.

178. Гоголев З.В. Якутия на рубеже XIX XX вв. / З.В. Гоголев. -Новосибирск: Наука, 1970. - 236 с.

179. Голанд Ю.М. Чему учит нэп / Ю.М. Голанд // Социалистическая индустрия. 1989. - 15 апр.

180. Голанд Ю.М. Политика и экономика (Очерки общественной борьбы 20-х годов) / Ю.М. Голанд // Знамя. М., 1990. - № 3.

181. Горинов М.М. НЭП: поиски путей развития / М.М. Горинов. М.: Знание, 1991.-62 с.

182. Горинов М.М. Советская история 1920-30-х годов: от мифов к реальности / М.М. Горинов // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М, 1996. - С. 239-277.

183. Горюшкин JT.M. Аграрные отношения в Сибири периода империализма (1900- 1917 гг.) / Л.М. горюшкин. Новосибирск, 1976. - 343 с.

184. Горюшкин Л.М. Сельское хозяйство Сибири в восстановительный период (1921-1925 гг.) / Л.М. Горюшкин // Сибирь в период строительства социализма. Материалы по истории Сибири. Новосибирск: Наука, 1966. - С. 46-70.

185. Гранат Е.Е. Состояние и заболеваемость детей Бурят-Монгольской АССР / Е.Е. Гранат // Жизнь Бурятии. 1929. - № 6. - С. 55-62.

186. Гранберг А. Стратегия социально-экономического развития России: от идеи к реализации / А. Гранберг // Вопр. экономики. 2001. - № 9. - С. 15-27.

187. Грик H.A. К вопросу о роли насилия в становлении советской торговой политики (1921-1933 гг.) / H.A. Грик // Хозяйственное освоение Сибири. -Томск, 1994.-С. 155-168.

188. Гринберг Ф. Профессиональные и социальные болезни на стекольном заводе / Ф. Гринберг, К. Копылова // Жизнь Бурятии. 1929. - № 2. - С. 89-93.

189. Гущин Н.Я. К вопросу об «исчерпании» возможностей развития мелкотоварного крестьянского хозяйства в конце 20-х годов / Н.Я. Гущин // Россия нэповская: политика, экономика, культура: тез. Всесоюз. науч. конф. -Новосибирск, 1991.-С. 131-133.

190. Гущин Н.Я. Коллективизация сельского хозяйства Сибири (дискуссионные проблемы и уроки) / Н.Я. Гущин // Актуальные проблемы истории Советской Сибири. Новосибирск, 1990. - С. 140-169.

191. Гущин Н.Я. Развитие сельскохозяйственного производства Сибири и его вклад в производственный фонд страны в условиях НЭПа (20-е годы) / Н.Я. Гущин // XX век: исторический опыт аграрного освоения Сибири. -Красноярск, 1993. С. 8-11.

192. Гущин Н.Я. Классовая борьба в сибирской деревне (1920-е сер. 30-х гг.) / Н.Я. Гущин, В.А. Ильиных. - Новосибирск: Наука, 1987. - 330 с.

193. Дамешек Л.М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX -начало XX века) / Л.М. Дамешек. Иркутск: Изд-во ИГУ, 1986. - 287 с.

194. Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство / В.П. Данилов. М.: Наука, 1977. - 319 с.

195. Демчик Е.В. Частный капитал и налоговая политика Советского государства в конце 20-х гг. (на материалах Сибири) / Е.В. Демчик // Хозяйственное освоение Сибири. Вопросы истории XIX I трети XX вв. -Томск. 1994.-С. 147-155.

196. Дзержинский Ф.Э. Основные вопросы хозяйственного строительства СССР / Ф.Э. Дзержинский. M.;JI: Госиздат, 1927. - 222 с.

197. Дмитренко В.П. Нэповский тип реформ / В.П. Дмитренко // Реформы и реформаторы в истории России: сб. ст. М., 1996. - С. 167-173.

198. Дмитренко В.П. Торговая политика Советского государства после перехода к нэпу 1921-1924 гг. / В.П. Дмитренко. -М.: Наука, 1971.-271 с.

199. Дмитренко В.П. Четыре измерения НЭПа / В.П. Дмитренко // Вопр. истории КПСС. М., 1991.-№3.-С. 125-138.

200. Ю7.Доржиев Д.Л. К вопросу о предпосылках возникновения социально-политического протеста крестьян в Бурятии на рубеже 1920-1930-х гг. / Д.Л. Доржиев // Исследования по истории Сибири, Центральной и Восточной Азии. Улан-Удэ, 1998. - С. 46-65.

201. Доржиев Д.Л. Крестьянские восстания и мятежи в Бурятии в 20-30-е годы / Д.Л. Доржиев. Улан-Удэ: ОНЦ «Сибирь», 1993. - 82 с.

202. Доржиев Д. Л. Социально-политический протест и вооруженные выступления крестьянства в Бурятии на рубеже 1920 1930-х гг. / Д.Л. Доржиев. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1996. - 180 с.

203. Дуду кал ов В.И. Развитие советской торговли в Сибири в годы социалистического строительства (1921 1928) / В.И. Дудукалов. - Томск, 1978.-220 с.

204. Думкин В. К регулированию торговли / В. Думкин // Жизнь Бурятии.1924.-№ 1.-С. 44-46.

205. Дуреев Н.С. Специфика сельской кооперации в Забайкальской губернии в период ДВР / Н.С. Дурев // Материалы ХХШ науч. конф., г. Чита, 25-29 апр. 1966 г. Чита, 1966. - С. 53-70.

206. Дьяченко В.П. История финансов СССР (1917- 1950 гг.) / В.П. Дьяченко. -М.: Наука, 1978.-493 с.

207. Евдокимова C.B. Город завидной судьбы / C.B. Евдокимова // Вестн. Бурят, ун-та. Сер. 4: История. - Вып. 6. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2003.-С. 115-126.

208. Евдокимова C.B. Экономическое развитие Троицкосавска Кяхты во II половине XIX в. / C.B. Евдокимова // Вестн. Бурят, ун-та. - Сер. 4: История. -Вып. 5. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2002. - С. 38-48.

209. Еврасимов П.И. Кооперативное движение в Бурятии в период нэпа / П.И. Еврасимов // Из истории аграрного развития Бурятии (конец XIX XX вв.) -Улан-Удэ, 1994.

210. Евсеев Я. Как мы учимся торговать / Я. Евсеев. M.;JI.: Молодая гвардия,1925.-51 с.

211. Елаев A.A. Бурятия: путь к автономии и государственности / A.A. Елаев. -М.: Антал, 1994.- 176 с.

212. Ербанов М.Н. Пять лет автономии Бурятии. Краткий очерк / М.Н. Ербанов. Верхнеудинск: Изд. Буробкома ВКП (б), 1926. - 25 с.

213. Ербанов М.Н. Строительство Красной Бурятии / М.Н. Ербанов. -Верхнеудинск, 1925. 38 с.

214. Есиков С. А. Российская деревня в годы нэпа: К вопросы об альтернативах сталинской коллективизации (по материалам Центрального Черноземья) / С.А. Есиков. М.: РОССПЭН, 2010. - 246 с.

215. Ескевич Л. Некоторые выводы о динамике бурятской народности / Л. Ескевич // Жизнь Бурятии. 1926. - № 11 - 12. - С. 22-31.

216. Жинкин Н.В. Опыт изучения социально-бытовых заболеваний среди кочующих бурят Агинского аймака / Н.В. Жинкин // Жизнь Бурятии. 1927. -№ 1 - З.-С. 55-63.

217. Жиромская В.Б. Советский город в 1921-1925 гг. Проблемы социальной структуры / В.Б. Жиромская. М.: Наука, 1988. - 168 с.

218. Жиромская В.Б. Демографическая история России в 1930-е годы. Взгляд в неизвестное / В.Б. Жиромская. М.: РОССПЭН, 2001. - 280 с.

219. Журавлев И. Состояние кустарной промышленности и задачи промкооперации Сибири / И. Журавлев // Жизнь Сибири. 1929. - № 1.

220. Зверьков С. Классовое расслоение крестьянства в Бурят-Монголии / С. Зверьков. Верхнеудинск: Бургосиздат, 1930. -32 с.

221. Зверьков С. Характеристика городской недвижимости, нового строительства, жилищных условий и квартирной платы в БМАССР / С. Зверьков // Жизнь Бурятии. 1928. - № 7 - 9. - С. 36-51.

222. Зиновьев В.П. Особенности становления индустриального общества в Сибири в XIX начале XX вв. / В.П. Зиновьев // Проблемы истории, историографии и источниковедения России XIII-XX в. - Томск: Изд-во Томского ун-та, 2003. - С. 35-48.

223. Зубков К.И. Пространственно-географический фактор российских модернизаций / К.И. Зубков // Уральский ист. вестн. Екатеринбург, 2000. -№5-6.-С. 105-122.

224. Иванов Б.В. Осуществление ленинского кооперативного плана в Сибири (1921-1927 гг.) / Б.В. Иванов. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1977.

225. Иванов П.Н. Кооперативное строительство в национальных районах Сибири (1920-1925 гг.) / П.Н. Иванов // Вопросы истории социально-экономической и культурной жизни Сибири и Дальнего Востока. -Новосибирск, 1968. Вып.1. - С. 15-21.

226. Ильиных В.А. Сельскохозяйственный налог в сибирской деревне в 19241928 гг. / В.А. Ильиных // Налоги и заготовки в сибирской деревне в 1890 -1920-е гг.: сб. науч. тр. Новосибирск, 2004. - С. 175-208.

227. Иминохоев A.M. Проблема досуга и формирование нового быта горожан Верхнеудинска/Улан-Удэ в 1920-1930-е гг. / A.M. Иминохоев // Гуманитарные науки в Сибири. 2009. -№ 2. - С. 64-67.

228. Индустриализация: исторический опыт и современность: межуниверситетский сб. / под ред. Н.С. Бабинцевой, Н.П. Кузнецовой, К. Рихтер. Спб.: Изд-во СПбГУ, 1998. - 323 с.

229. Исаев В.И. Молодежь Сибири в трансформирующемся обществе: условия и механизмы социализации (1920-1930-е гг.) / В.И. Исаев. Новосибирск: НГУ, 2003.

230. Исаев В.И. Проблемы изучения истории становления индустриально-урбанистического общества в Сибири / В.И. Исаев // Гуманитарные науки в Сибири. 2010.-№ 1. - С. 17-20.

231. Историография истории КПСС в период восстановления и развития народного хозяйства. 1921-1925 гг. / под ред. Г.Г. Морехиной. М., 1982.

232. Историческая демография Сибири: сб. науч. тр. Новосибирск: Наука, 1992.-239 с.

233. История Бурятии: в 3 т. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2011. - Т. 3: XX - XXI вв. - 464 с.

234. История Бурятской АССР: в 2 т. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1959. - Т. 2.-644 с.

235. История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс под редакцией комиссии ЦК ВКБ (б). М., 1938.

236. История Сибири с древнейших времен до наших дней. Л., 1968. - Т. 4: Сибирь в период строительства социализма. - 504 с.

237. История советского крестьянства. М.: Наука, 1986. - Т. 2: Советское крестьянство в период социалистической реконструкции народного хозяйства. - 448 с.

238. История социалистической экономики СССР: в 7 т. / отв. ред. И.А. Гладков. М., 1976. - Т. 2: Переход к нэпу. Восстановление народного хозяйства СССР. 1921-1925 гг.

239. История Усть-Ордынского Бурятского автономного округа / отв. ред. Л.М. Дамешек. М.: Прогресс, 1995. - 544 с.

240. История Хакасии с древнейших времен до 1917 года / отв. ред. Л.Р. Кызласов. М.: Наука, Восточная литература, 1993. - 524 с.

241. История Якутской АССР. Т. 3. - М.: Изд-во АН СССР, 1963.

242. Источниковедение новейшей истории России. М.: РОССПЭН, 2004.

243. Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории / И.Н. Данилевский, В.В. Кабанов, О.М. Медушевская, М.Ф. Румянцева. -М.: РГГУ, 1998.-701 с.

244. К истории Бурят-Монголии: материалы дискуссии, состоявшейся в июне 1934 г. в г. Улан-Удэ. М.;Л., 1935.- 181 с.

245. Кабанов В.В. Кооперация, революция, социализм / В.В. Кабанов. М.: Наука, 1996.-206 с.

246. Кабанов B.B. Крестьянская община и кооперация в России XX века / В.В. Кабанов. -М., 1997.

247. Кабо Е.О. Очерки рабочего быта: опыт монографического исследования домашнего рабочего быта / Е.О. Кабо. Т.1. - М.: Книгоизд-во ВЦСПС, 1928.

248. Казарин В.Н. Теоретические и практические аспекты административных и территориальных преобразований в Восточной Сибири в 20 30-е годы XX века / В.Н. Казарин // Изв. ИГЭА. - 2005. - № 3 - 4 (44 - 45). - С. 95-103.

249. Кальмина JI.B. Модернизация сибирской экономики на рубеже XIX-XX вв.: забайкальский вариант / J1.B. Кальмина // Вестн. БНЦ СО РАН. 2011. -№2.-С. 72-81.

250. Кальмина JI.B. Модернизация экономики Забайкалья на рубеже XIX XX веков: характер и особенности / JI.B. Кальмина // История и культура народов Сибири, стран Центральной и Восточной Азии: Батуевские чтения. - Улан-Удэ, 2010.-С. 180-187.

251. Кальмина JI.B. Еврейская община в Западном Забайкалье (60-е годы XIX века февраль 1917 года) / JI.B. Кальмина, Л.В. Курас. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1999. - 172 с.

252. Карачакова О.М. К вопросу о формировании национальных кадров в Хакасии в 1920 1930-е годы / О.М. Карачакова // Актуальные проблемы истории и культуры Саяно-Алтая. - Абакан, 2004. - С. 72-75.

253. Каспэ С.И. Империя и модернизация. Общая модель и российская специфика / С.И. Каспэ. М.: РОССПЭН, 2001. - 256 с.

254. Козлова H.H. Социология повседневности: переоценка ценностей / H.H. Козлова // Общественные науки и современность. 1992. - № 3. - С. 47-56.

255. Козырев Ю.Н. Социалистическая модернизация или агония неофеодализма / Ю.Н. Козырев // Полис. 1993. - № 5.

256. Козьмин H.H. Бурятия в географическом и хозяйственном отношении / H.H. Козьмин. Верхнеудинск, 1924. - 33 с.

257. Козьмин H.H. Бурят-Монгольская АССР. Географический и хозяйственный очерк / H.H. Козьмин. Иркутск;Верхнеудинск, 1928. - 70 с.

258. Козьмин H.H. Бурят-Монгольская Республика Область: докл. председателя секции по районированию при Госплане БМАССР / H.H. Козьмин. - Иркутск, 1924.

259. Козьмин H.H. Вопросы городского строительства / H.H. Козьмин // Жизнь Бурятии. 1926. - № 4 - 6. - С. 1-3.

260. Козьмин H.H. Очерки скотоводческого хозяйства в Бурреспублике / H.H. Козьмин. Вып. 2: Земельные нормы скотоводческого населения Бурятии-Верхнеудинск, 1926. - 30 с.

261. Козьмин H.H. Очерки скотоводческого хозяйства в Бурреспублике / H.H. Козьмин. Вып. 1: Хозяйство в Кижингинском районе в 1922 г-Верхнеудинск, 1924. - 18 с.

262. Козьмин H.H. Основы капитального строительства Бурятии / H.H. Козьмин. Верхнеудинск: Госплан БМ АССР, 1926. - 144 с.

263. Колесов Г.Г. Советская Якутия / Г.Г. Колесов, С.Г. Потапов. М.: Соцэкгиз, 1937.-338 с.

264. Комиссаров Ю.П. Бюджетные обследования рабочих 20-х годов как исторический источник / Ю.П. Комиссаров, Т.И. Славко. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. - 160 с.

265. Комхозец Коммунальное хозяйство г. Верхнеудинска / Комхозец // Жизнь Бурятии. 1924.-№ 1.-С. 53-59.

266. Кондратьев H.Д. Критические заметки о плане развития народного хозяйства / Н.Д. Кондратьев // Каким быть плану: дискуссии 20-х гг. JL, 1989.-С. 95-136.

267. Конев О.Н. Регулирование отношений найма-сдачи средств производства и рабочей силы в дальневосточной деревне (1923-1927 гг.) / О.Н. Конев // Из истории Сибири. Вып. 13: Некоторые вопросы истории крестьянства Сибири.-С. 3-16.

268. Коновалов В.В. Мелкие промышленники Сибири и большевистская диктатура: вопросы теории и практики военного коммунизма / В.В. Коновалов. Новосибирск, 1995.

269. Коркин И.Н. Бюджет Лено-Байкальского края, его реальные предпосылки и примерное построение / И.Н. Коркин. Иркутск, 1925. - 62 с.

270. Коряков И.А. Принципы кооперативного движения / И.А. Коряков. -Чита: Изд-во Сиб. ун-та потреб, кооперации, 1998. 235 с.

271. Косоговский А.Н. Сельскохозяйственные и промышленные проблемы Бурятии / А.Н. Косоговский // Жизнь Бурятии. 1925. - № 5 - 6. - С. 5-16.

272. Красильщиков В.А. «Превращение доктора Фауста». Развитие человека и экономический прогресс Запада / В.А. Красильщиков. М.: Таурус, 1994. -240 с.

273. Красильщиков В.А. Вдогонку за прошедшим веком. Развитие России в XX веке с точки зрения мировых модернизаций / В.А. Красильщиков. М.: РОССПЭН, 1998.-264 с.

274. Красильщиков В.А. Модернизация и Россия на пороге XXI века / В.А. Красильщиков // Вопр. философии. 1993. - № 7. - С. 40-56.

275. Красовицкая Т.Ю. Модернизация России: Национально-культурная политика 20-х гг. / Т.Ю. Красовицкая. М., 1998. - 414 с.

276. Крестьянство Сибири в период строительства социализма. 1917 1937 гг. - Новосибирск: Наука, 1983. - 389 с.

277. Кржижановский Г.М. К построению перспективной пятилетки / Г.М. Кржижановский // Каким быть плану: дискуссии 20-х годов. JL: Лениздат, 1989.

278. Крицман Л. Три года новой экономической политики пролетариата СССР / Л. Крицман. М., 1926. - 39 с.

279. Кроль М. Предварительный отчет о работах по исследованию Забайкальских бурят за период 1892 1895 гг. / М. Кроль. - Иркутск, 1896. -12 с.192

280. Кулагин Г. Заработная плата сезонных рабочих в 1913 и 1927 годах по г. Верхнеудинску / Г. Кулагин // Жизнь Бурятии. 1928. - № 7 - 9. - С. 23-25.

281. Кулагин Г. Наемный труд и его условия в Бурят-Монгольской АССР / Г. Кулагин // Жизнь Бурятии. 1928. - № 4 - 6. - С. 10-25.

282. Куперман О. Социально-экономические формы промышленности СССР / О. Куперман. М.;Л., 1929.

283. Лацис O.P. Перелом: опыт прочтения несекретных документов / O.P. Лацис. М.: Политиздат, 1990. - 399 с.

284. Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930 годы / Н.Б. Лебина // Нева. СПб.: Изд-во «Летний Сад», 1999. -316с.

285. Левашов Ю.С. Потребительская кооперация Алтая в конце периода восстановления народного хозяйства (1924 1925 гг.) / Ю.С. Левашов // Сибирь и Дальний Восток в период восстановления народного хозяйства. -Томск, 1976. - Вып. 8.

286. Левашов Ю.С. История потребительской кооперации Алтая (1905 -1941 гг.) / Ю.С. Левашов. Барнаул, 1990. - 87 с.

287. Левичева И. От «керенок» до червонца: инфляция неизбежный спутник политических и экономических катаклизмов / И. Левичева // Деловые люди. -1992.-№2.-С. 62-65.

288. Лейбович О. Л. Историко-мето дологические проблемы концепции модернизации / О.Л. Лейбович // Уральский ист. вестн. Екатеринбург, 2001.- № 7. С. 131-141.

289. Лейбович О.Л. Модернизация в России: К методологии изучения современной отечественной истории / О.Л. Лейбович. Пермь: ЗУУНЦ, 1996.- 157 с.

290. Лельчук B.C. Выбор путей и методов строительства социализма / B.C. Лельчук // Вопр. истории. 1988. - № 9.

291. Лельчук B.C. 20-30-е годы. Политика индустриализации / B.C. Лельчук, О.В. Хлевнюк // Коммунист. М., 1990. - № 16.

292. Ленин В.И. В малый Совнарком / В.И. Ленин // ПСС. 5-е изд. - М.: Политиздат, 1970.-Т. 53.-С. 106-107.

293. Ленин В.И. III Конгресс Коммунистического Интернационала. 22 июня -12 июля 1921 г. Доклад о тактике РКП 5 июля / В.И. Ленин // ПСС. - 5-е изд.- М.: Политиздат, 1970. Т. 44. - С. 3-12.

294. Ленин В.И. VII Московская губпартконференция, 29-31 окт. 1921 г. Доклад о новой экономической политике 29 октября / В.И. Ленин // ПСС. 5-е изд. - М.: Политиздат, 1970. - Т. 44. - С. 193-213.

295. Ленин В.И. Доклад о замене разверстки натуральным налогом 15 марта 1921 г. / В.И. Ленин // ПСС. 5-е изд. - М.: Политиздат, 1970. - Т. 43. - С. 5773.

296. Ленин В.И. Заметки публициста / В.И. Ленин // ПСС. 5-е изд. - М.: Политиздат, 1970. - Т. 44. - С. 415-423.

297. Ленин В.И. Новая экономическая политика и задачи политпросветов. Доклад на II Всероссийском съезде политпросветов 17 октября 1921 г. / В.И. Ленин //ПСС. -5-е изд.-М.: Политиздат, 1970.-Т. 44.-С. 155-175.

298. Ленин В.И. О кооперации / В.И. Ленин // ПСС. 5-е изд. - М.: Политиздат, 1970. - Т. 45. - 5 изд. - С. 369-377.

299. Ленин В.И. О продовольственном налоге (Значение новой политики и ее условия) / В.И. Ленин // ПСС. 5-е изд. - М.: Политиздат, 1970. - Т. 43- С. 205-245.

300. Ленин В.И. Пять лет российской революции и перспективы мирной революции / В.И. Ленин // ПСС. 5-е изд. - М.: Политиздат, 1970. - Т. 45. -С. 431-439.

301. Ленин В.И. Речь на I Всероссийском съезде земельных отделов комитетов бедноты и коммун 11 декабря 1918 г. / В.И. Ленин // ПСС. 5-е изд. - М.: Политиздат, 1969. - Т. 37. - С. 352-364.

302. Литвина В.И. Промысловая кооперация, ее развитие и роль в вытеснении частного капитала из мелкой промышленности в Иркутском округе / В.И. Литвина // Сибирский исторический сборник. Иркутск, 1973. - Вып. 1.

303. Литвина В.И. Частное предпринимательство в Восточной Сибири на исходе НЭПа / В.И. Литвина, В.Т. Агалаков // Россия нэповская: политика, экономика, культура. -Новосибирск, 1991. С. 154-157.

304. Льюис Э. Введение новых форм экономических отношений в Саратовской губернии (1921 1923 гг.) / Э. Льюис // История России: диалог российских и американских историков. - Саратов, 1994. - С. 109-119.

305. Льюис Э. К вопросу о социальной базе новой экономической политики // Проблемы политологии и политической истории / Э. Льюис. Саратов, 1993. -Вып. 2.-С. 21-26.

306. Лютов Л.Н. Частная промышленность в годы нэпа: 1921 1929 гг. / Л.Н. Лютов. - Саратов, 1994. - 147 с.

307. Макаров Н.П. Крестьянское хозяйство России начала века и его интересы / Н.П. Макаров // Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире: хрестоматия. / сост. Шанин Т. М.: Прогресс, 1992. - С. 120-125.

308. Маккавеев В. Шестая областная партконференция / В. Маккавеев // Жизнь Бурятии. 1929. -№ 1. - С. 4-17.

309. Малахинов П.И. О двух типах аграрной революции в России / П.И. Малахинов. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1962. - 441 с.

310. Мангатаева Д.Д. Население Бурятии: тенденции формирования и развития / Д.Д. Мангатаева. Улан-Удэ, 1995. - 132 с.

311. Мангутов Н.Р. Аграрные преобразования в Советской Бурятии (19171933 гг.) / Н.Р. Мангутов. Улан-Удэ, 1960. - 216 с.

312. Маневич Е.В. Денежная реформа 1922-24 гг. и валютно-денежная система НЭПа / Е.В. Маневич // Экономика и математические методы. 1989. - Т. 25, вып. 4.-С. 599-610.

313. May В.А. Соч.: в 6 т. Т. 1: Реформы и догмы: государство и экономика в эпоху реформ и революций. 1860 1920-е годы / В.А. May. - М., 2010. - 712 с.

314. Махровский В. Наши финансы и регулирующая роль бюджетов в культурно-хозяйственном строительстве Бурятии / В. Махровский // Жизнь Бурятии. 1927. -№ 10. - С. 80-88.

315. Мацокин П.Г. Метисы Забайкалья: антропологический этюд / П.Г. Мацокин. СПб., 1904. - 127 с.

316. Меерович М.Г. Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как средство управления людьми (1917 1937 годы) / М.Г. Меерович. -М.:РОССПЭН, 2008. - 303 с.

317. Месяцев П.А. К вопросу об объектах и методах работы земработников в деревне / П.А. Месяцев // Земельный работник Сибири. 1925. - № 1. - С. 5-7.

318. Милаенко. Потребительская кооперация в автономной Бурятии / Милаенко // Жизнь Бурятии. 1927. - № 10. - С. 65-69.

319. Милютин В .П. Аграрная политика СССР / В.П. Милютин. M.;JI., 1928. -308 с.

320. Миротворцев К.Н. К вопросу о районировании Сибири (Лено-Байкальская область) / К.Н. Миротворцев. Иркутск, 1924. - 35 с.

321. Митупов Б.М. Развитие промышленности и формирование рабочего класса в Бурятской АССР (1923 1937 гг.) / Б.М. Митупов. - Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1958. - 144 с.

322. Митупов Б.М. Руководство Бурятской партийной организации развитием социалистического соревнования в промышленности республики. 1928-1937 гг. / Б.М. Митупов // Из истории партийной организации Бурятии. Улан-Удэ, 1959. - Вып. 1.-С. 137-171.

323. Митупов К.Б-М. Становление социалистической социальной структуры Бурятии. 1938 1960 / К.Б.-М. Митупов. - Новосибирск: Наука, 1986. - 136 с.

324. Митюшкин В.В. Социалистическая Якутия / В.В. Митюшкин. Якутск: Якут. кн. изд-во, 1960. - 359 с.

325. Модернизация в социокультурном контексте: традиции и трансформации: сб. науч. ст. / отв. ред. В.В. Алексеев Екатеринбург: УрО РАН, УрГИ, 1998. - 145 с.

326. Модернизация: зарубежный опыт и Россия / В.А. Красильщиков, А.Р. Белоусов, В.П. Гутник, А.Н. Клепач, В.И. Кузнецов. М.: Инфомарт, 1994. -115 с.

327. Морозов Л.Ф. Основные тенденции изменения капиталистических и мелкобуржуазных слоев города / Л.Ф. Морозов // Изменение социальной структуры советского общества (1921- середина 30-х годов). М., 1979.

328. Морозов Л.Ф. Решающий этап борьбы с нэпманской буржуазией. (Из истории ликвидации капиталистических элементов города. 1926-1929 гг.) / Л.Ф. Морозов. М., 1960.

329. Московский A.C. Мелкая и кустарно-ремесленная промышленность Сибири в конце восстановительного периода / A.C. Московский // Бахрушинские чтения. Новосибирск, 1974. - С. 17-25.

330. Московский A.C. Формирование городского населения Сибири (1926 -1939 гг.) / A.C. Московский, В.А. Исупов. Новосибирск: Наука, 1984. - 168 с.

331. Мэрдэгеев С. К вопросу о зарождении и развитии кооперации среди бурят / С. Мэрдэгеев // Жизнь Бурятии. 1926. - № 1 - 3. - С. 3-10.

332. Мячин Н. Питание городского населения / Н. Мячин // Жизнь Бурятии. -1924.-№2-3.-С. 97-99.

333. Нарский П.И. Жизнь в катастрофе. Будни населения Урала в 1917 1922 гг. / П.И. Безгин. - М.: РОССПЭН, 2001. - 614 с.

334. Население России в XX веке: ист. очерки: в 3 т. / под. ред. Ю.А. Полякова.-Т. 1: 1900-1939 гг. -М., 2001.

335. Население Сибири в XX веке: основные тенденции и катаклизмы в развитии / отв. ред. Н.Я. Гущин. Новосибирск: Наука, 1995. - 171 с.

336. Никитин М. Трудности и противоречия перехода к твердой валюте в 20-е годы / М. Никитин // Вопр. экономики. 1990. - № 6. - С. 123-130.

337. Нимаев Д.Д. Население Бурятии и формирование его национального состава / Д.Д. Нимаев // Республике Бурятия 70 лет. - Улан-Удэ, 1993. - С. 41-49.

338. Николаев A.A. Историография развития промысловой кооперации кустарной промышленности (Некоторые итоги и перспективы) / A.A. Николаев // Историография рабочего класса Сибири в период строительства социализма. Новосибирск, 1985.

339. Николаева И.Ю. Проблема методологического синтеза и верификации в истории в свете современных концепций бессознательного / И.Ю. Николаева.- Томск: Изд-во ТГУ, 2005. 302 с.

340. Новая экономическая политика: вопросы теории и истории: сб. ст. М.: Наука, 1974-360 с.

341. Новожилов В.В. У истоков подлинной экономической науки / В.В. Новожилов. М.: Наука, 1995. - 234 с.

342. Номогоева В.В. Бурятия в 1920-1930-е гг.: опыт социально-культурной модернизации / В.В. Номогоева Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2011. -280 с.

343. Носова Н.П. Налог или продразверстка: из истории регулирования крестьянской экономики / Н.П. Носова // Из истории экономической мысли и народного хозяйства России. -М., 1993.-Вып. 1.-С. 107-127.

344. Ноув А. О судьбах нэпа (некоторые соображения) / А. Ноув // Изв. АН СССР. — 1989. № 6. - С. 133-136.

345. НЭП. Взгляд со стороны: сборник / сост. В. Кудрявцев. М.: Московский рабочий, 1991.-304 с.

346. НЭП: приобретения и потери / Р.У. Дэвис, В.П. Дмитренко, В.А. May и др.; отв. ред. В.П. Дмитренко. М.: Наука, 1994. - 217 с.

347. Огановский Н.П. Народное хозяйство Сибири / Н.П. Огановский. Омск: Сиб. Отдел. Всерос. Центросоюза, 1921. - 175 с.

348. Опыт российских модернизаций XVIII-XX века / под ред. В.В. Алексеева. М.: Наука, 2000. - 246 с.

349. Осипов В. Сельскохозяйственная кооперация в свете 5-летнего плана / В. Осипов // Жизнь Бурятии. 1927. - № 4 - 6. - С. 12-22.

350. Осколкова Н.Д. Проблемы методологии и историографии ленинской концепции нэпа / Н.Д. Осколкова. Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 1981. - 192 с.

351. Очерки истории Бурятской организации КПСС. Улан-Удэ: Бур. кн. изд-во, 1970.-612 с.

352. Очерки истории потребительской кооперации Бурятии. Улан-Удэ, 1974.

353. Очерки истории Хакасии советского периода. 1917 1961 годы / под ред. П.Н. Мешалкина. - Абакан: Хакасское кн. изд-во, 1963. - 419 с.

354. Очерки истории Якутии советского периода. Якутск: Якут. кн. изд-во, 1957.

355. Очерки экономических реформ / Воробьев Ю.Ф., Белоусов P.A., Петишкина С.Н. и др.. М.: Наука, 1993. - 270 с.

356. Павлов A.A. О кооперативном движении в Якутии (начало XX в. 30-е гг.) / A.A. Павлов // Наука и образование. - Якутск, 1998. - № 3. - С. 66-71.

357. Павлюков С. Питание сельского населения Бурятии по социальным группам / С. Павлюков // Жизнь Бурятии. 1927. - № 11 - 12. - С. 14-21.

358. Паликова Т.В. Города Забайкалья второй половины XIX начала XX в. (социальное, экономическое, культурное развитие) / Т.В. Паликова. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2010. - 310 с.

359. Пантин В.И. Волны политической модернизации в истории России. К обсуждению гипотезы / В.И. Пантин, В.В. Лапкин // Полис. 1998. - № 2. - С. 39-51.

360. Патканов С. О приросте инородческого населения Сибири: стат. материалы для освещения вопроса о вымирании первобытных племен / С. Патканов. СПб., 1911. - 210 с.

361. Плеханова A.M. Бурят-Монгольская АССР в условиях новой экономической политики / A.M. Плеханова, Д.К. Чимитова, В.В. Номогоева. -Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2004. 214 с.

362. Плужников Г.П. Единый сельскохозяйственный налог / Г.П. Плужников // Жизнь Бурятии. 1924.-№2-3.-С. 31-36.

363. Плужников Г.П. Пятилетние перспективы промысловой кооперации в Бурятии / Г.П. Плужников // Жизнь Бурятии. 1928. - № 7 - 9. - С. 25-31.

364. Побережников И.В. Переход от традиционного к индустриальному обществу: теоретико-методологические проблемы модернизации / И.В. Побережников. М.: РОССПЭН, 2006. - 240 с.

365. Побережников И.В. Теория модернизации: основные этапы эволюции / И.В. Побережников // Проблемы истории России. Екатеринбург: НПМП «Волот», 2001. - Вып. 4.

366. Побережников И.В. Модернизация: теоретические и методологические проблемы / И.В. Побережников // Экономическая история. Обозрение / под ред. Л.И. Бородкина. М., 2001. - Вып. 7. - С. 163-169.

367. Покровский С.А. О нэпе и новом этапе / С.А. Покровский. Л.: Прибой, 1930.-232 с.

368. Поляков Л.В. Методология исследования российской модернизации / Л.В. Поляков // Полис. 1997. - № 3. - С. 5-15.

369. Поляков Ю.А. Наше непредсказуемое прошлое. Полемические заметки / Ю.А. Поляков.-М., 1995.-215 с.

370. Поляков Ю.А. Переход к нэпу и советское крестьянство / Ю.А. Поляков. -М.: Наука, 1967.-511 с.

371. Поляков Ю.А. Новая экономическая политика: разработка и осуществление / Ю.А. Поляков, В.П. Дмитренко, Н.В. Щербань. М.: Политиздат, 1982. - 240 с.

372. Помус М.И. Бурят-Монгольская АССР / М.И. Помус. М.: Соцэкгиз, 1937.-396 с.

373. Пономарев И.Ф. Перспективы стекольной и химической промышленности Бурреспублики / И.Ф. Пономарев // Жизнь Бурятии. 1925. - № 1-2.-С. 102-105.

374. Попова A.M. Семейские (Забайкальские старообрядцы) / A.M. Попова // Бурятиеведение. 1927. - № 3 - 4. - С. 108-109.

375. Потапов Л.П. Очерки истории Ойротии / Л.П. Потапов. Новосибирск: ОГИЗ, 1933.-202 с.

376. Потапов Л.П. Очерки по истории алтайцев / Л.П. Потапов. М., 1953. -447 с.

377. Потапов М.Ф. Иркутские большевики в борьбе за восстановление хозяйства (1921 1925 гг.) / М.Ф. Потапов. - Иркутск, 1949. - 165 с.

378. Поткина И.В. Россия и модернизация (В прочтении западных ученых) / И.В. Поткина, Н.Б. Селунская // История СССР. 1990. - № 4. - С. 194-207.

379. Потребительская кооперация Республики Бурятия (1923-1993 гг.). -Улан-Удэ, 1993.

380. Преображенский Е.А. Новая экономика / Е.А. Преображенский. М.;Л., 1928.

381. Рабочий класс Бурятии (1917 1985 гг.). - Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1999.-224 с.

382. Роговин В.З. Тенденции социального расслоения (факты и свидетельства) / В.З. Роговин // Некоторые вопросы социальной политики и социально-политической мысли СССР. М., 1991.

383. Россия в XX веке. Реформы и революции: в 2 т. М.: Наука, 2002. - 657 с.

384. Россия в конце XX века: итоги и перспективы модернизации / Под ред. М. Воейекова и П. Шульце. М.: Экономическая демократия, 1999. - 330 с.

385. Россия в условиях трансформаций: историко-политологический семинар // Вестн. Фонда развития политического центризма. 2001. - № 7(28) / Науч. ред. С.С. Сулакшин. - М.: ФРПЦ, 2001.

386. Россия в эпоху модернизации : опыт, проблемы, перспективы: материалы Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием, 17-18 июня 2011 г. -Барнаул: Изд-во АлтГТУ, 2011. 346 с.

387. Россия нэповская: политика, экономика, культура: тез. Всесоюз. науч. конф., 25-27 июня 1991 г. / под ред. Н.Я. Гущина, В.И. Шишкина. -Новосибирск, 1991. 304 с.

388. Россия нэповская / под ред. А.Н. Яковлева. М.: Новый хронограф, 2002. - 446 с.

389. Ростоу У. Политика и стадии роста: пер. с англ. / У. Ростоу. М.: Прогресс, 1973.-204 с.

390. Рукавишников И.А. Пути развития сельского хозяйства в Бурреспублике / И.А. Рукавишников // Жизнь Бурятии. 1926. - № 4 - 6. - С. 60-68; №7-9.-С. 39-44.

391. Рукавишников И.А. Проблема землеустройства в Бурреспублике / И.А. Рукавишников // Жизнь Бурятии. 1927. - № 4 - 6. - С. 37-46.

392. Рыков А.И. Избранные произведения / А.И. Рыков. М.: Экономика, 1990.-494 с.

393. Ряхов М. К вопросу о расслоении деревни / М. Ряхов // Жизнь Бурятии. -1928.-№4-6.-С. 67-77.

394. Ряхов М. О производственном кооперировании бурят скотоводов-кочевников / М. Ряхов // Жизнь Бурятии. 1928. - № 1 - 3. - С. 35-39.

395. Ряхов М. Опыт изучения экономического расслоения деревни / М. Ряхов // Жизнь Бурятии. 1927. - № 7 - 9. - С. 14-26.

396. С.М. Жилищное, школьное и больничное строительство в Бурятии / С.М. // Жизнь Бурятии. 1927. - № 1 - 3. - С. 7-9.

397. Самойлович П. Бурят-Монгольская АССР / П. Самойлович. М.: Изд-во «Власть Советов» при Президиуме ВЦИК, 1933. - 120 с.

398. Санданов Ю.Б. Расслоение забайкальского крестьянства во II половине XIX начале XX в. / Ю.Б. Санданов // Бурятия: Проблемы региональной истории и исторического образования. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят, госун-та, 2001.-Ч. 1.-С. 128-135.

399. Санжиев Г.Л. Коммунистическая партия организатор колхозного строя в Бурят-Монголии / Г.Л. Санжиев. - Улан-Удэ, 1957.

400. Санжиев Г.JI. Организация и сплочение бедноты Бурятии в 19261929 гг. / Г.Л. Санжиев // Тр. Бурят, компл. НИИ. Улан-Удэ, 1962. - Вып. 10.-С. 27-37.

401. Санжиев Г.Л. Переход народов Сибири к социализму, минуя капитализм / Г.Л. Санжиев. Новосибирск, 1980. - 368 с.

402. Санжиев Г.Л. Трудные годы преобразований и испытаний / Г.Л. Санжиев // Актуальные проблемы истории Бурятии. Улан-Удэ, 1990. - С. 45-69.

403. Санжиев Г.Л. Бурятия: История (XVII XIX вв.) / Г.Л. Санжиев, Е.Г. Санжиева. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1999. - 356 с.

404. Санжиева Т.Е. Индустриализация аграрных регионов как фактор пространственной модернизации на примере Бурятии / Т.Е. Санжиева // Индустриальная модернизация аграрных регионов России: сб. статей. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, госун-та, 2010. - С. 168-175.

405. Санжиева Т.Е. Промышленность Западного Забайкалья накануне Первой мировой войны / Т.Е. Санжиева // Народы Внутренней Азии: этносоциальные процессы в геополитической и цивилизационной динамике. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2006. - С. 133-136.

406. Северьянов М.Д. Нэп и современность: полемические заметки / М.Д. Северьянов. Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1991. - 318 с.

407. Селунская В.М. Ленинское учение о кооперации и современность / В.М. Селунская. М.: Знание, 1989 - 64 с.

408. Сенявский A.C. Концепция модернизации и ее исследовательский потенциал в изучении российской истории XX века (теоретико-методологический и инструментарный аспекты) / A.C. Сенявский // Actio Nova 2000. М., 2000. - С. 213-244.

409. Сенявский A.C. Модернизационный процесс в XX веке: общероссийские и региональные аспекты (теоретико-методологические проблемы) / A.C. Сенявский // Индустриальное развитие Сибири в контексте модернизационных процессов. Улан-Удэ, 2007. - С. 32-57.

410. Сенявский A.C. Российская деревня в контексте индустриальной модернизации: исторический опыт XX в. / A.C. Сенявский // Индустриальная модернизация аграрных регионов России: сб. статей. Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2010. - С. 8-23.

411. Сенявский A.C. Урбанизация России в XX веке: роль в историческом процессе / A.C. Сенявский. М.: Наука, 2003. - 285 с.

412. Сенявский A.C. Цивилизационный подход в изучении российской истории: теоретико-методологические аспекты / A.C. Сенявский // История России: теоретические проблемы. М., 2002. - Вып. 1. - С. 59-68.

413. Серебреников И.И. Буряты, их хозяйственный быт и землепользование / И.И. Серебреников. Верхнеудинск, 1925. - Т. 1. - 226 с.

414. Серпинский В.В. НЭП: практика налогообложения крестьянства / В.В. Серпинский // Вестн. Моск. ун-та. Сер.6: Экономика. - 1993. - № 5. - С. 3949.

415. Симонов Н.С. Демократическая альтернатива тоталитарному НЭПу / Н.С. Симонов//История СССР.-М., 1992.-№ 1.-С. 41-58.

416. Симонов Н.С. Советская финансовая политика в условиях нэпа (1921 -1927 гг.) / Н.С. Симонов // История СССР. 1990. - № 5. - С. 42-59.

417. Скобелев С.Г. Демография коренных народов Сибири в XVII XX вв.: колебания численности и их причины / С.Г. Скобелев. - Новосибирск, 1998. -55 с.

418. Скрынникова Т.Д. Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (советский период) / Т.Д. Скрынникова, С.Д. Батомункуев, П.К. Варнавский. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2004. - 216 с.

419. Скубневский В.А. Рабочие в обрабатывающей промышленности Сибири (90-е годы XIX в. февраль 1917 г.) / В.А. Скубневский. - Томск: Томский унт, 1991.-280 с.

420. Славина Л.Н. Сельские кустари Сибирского края по материалам Всесоюзной переписи населения 1926 г. / Л.Н. Славина // Бахрушинские чтения. Новосибирск, 1979.

421. Словохотов Н. Сельскохозяйственный налог 1928/29 г. в условиях Бурятии / Н. Словохотов // Жизнь Бурятии. 1928. - № 7 - 9. - С. 52-59.

422. Словцов Б.И. Питание и работа / Б.И. Словцов. М.: Френкель, 1923. - 27 с.

423. Советское крестьянство. Краткий очерк истории (1917-1970 гг.) / под ред. В.П. Данилова, М.П. Кима, Н.В. Тропкина. М., 1973. - 195 с.

424. Сокольников Г.Я Основные черты денежной реформы / Г.Я. Сокольников // Финансовое оздоровление экономики: опыт НЭПа. М., 1989. - С . 154-215.

425. Сокольников Г.Я. Пройденный путь и новые задачи / Г.Я. Сокольников // Вестн. финансов. 1925. - № 10. - С. 3-22.

426. Соколов А.К. Об изучении социальных преобразований Советской власти (1917-1930 годы) / А.К. Соколов // Россия в XX веке. Реформы и революции: в 2 т. -М.: Наука, 2002.-Т. 1.-С. 103-114.

427. Сорокин П.А. Россия после НЭПа (к пятилетию Октябрьской революции) / П.А. Сорокин // Вестн. РАН. 1992. - № 2. - С. 129-138.

428. Сталин И.В. Вопросы и ответы. Речь в Свердловском университете / И.В. Сталин//Соч. -М., 1925.-Т. 7.-С. 156-211.

429. Сталин И.В. Заключительное слово на XIII конференции РКП(б). 18 января 1924 г. /И.В. Сталин //Соч. -М., 1954.-Т. 6: 1924 г.-С. 27-45.

430. Сталин И.В. Заключительное слово по политическому отчету Центрального комитета. 23 декабря 1925 г. / И.В. Сталин // Соч. М., 1954. -Т. 7: 1925 г.-С. 353-391.

431. Сталин И.В. К вопросу о пролетариате и крестьянстве. Речь на XII губконференции Московской организации РКП(б) 27 января 1925 г. / И.В. Сталин // Соч. М., 1954. - Т. 7: 1925 г. - С. 25-33.

432. Сталин И.В. На хлебном фронте: из беседы со студентами Ин-та Профессуры Комакадемии Свердловского ун-та / И.В. Сталин // Вопр. ленинизма. 2-е изд.-М., 1946.-С. 183-193.

433. Сталин И.В. О правом уклоне ВКП(б) / И.В. Сталин // Вопр. ленинизма. -М., 1946.-С. 214-263.

434. Сталин И.В. Октябрь, Ленин и перспективы нашего развития / И.В. Сталин // Соч. М., 1925. - Т. 7. - С. 252-256.

435. Степичев И.С. О социальной дифференциации в сибирской доколхозной деревне / И.С. Степичев // Осуществление ленинской программы социализма в Восточной Сибири. Иркутск, 1971. - С. 3-25.

436. Степичев И.С. Победа ленинского кооперативного плана в восточносибирской деревне / И.С. Степичев. Иркутск: Вост.-сиб. кн. изд-во, 1966.-743 с.

437. Струмилин С.Г. Очерки советской экономики. Ресурсы и перспективы / С.Г. Струмилин. М.;Л.: Госиздат, 1928. - 498 с.

438. Суворова Л.Н. За «фасадом» «военного коммунизма»: политическая власть и рыночная экономика / Л.Н. Суворова // Отечественная история. -1993.-№4.-С. 48-59.

439. Тармаханов Е.Е. Создание социально-экономических и политических предпосылок формирования отряда рабочего класса в Бурятии (1917-1928 гг.) / Е.Е. Тармаханов // Рабочий класс Бурятской АССР. Иркутск, 1985. - С. 327.

440. Тармаханов Е.Е. Развитие промышленности Бурятской АССР за годы строительства социализма (1917-1941 гг.) / Е.Е. Тармаханов. Улан-Удэ, 1968.- 196 с.

441. Тармаханов Е.Е. Историография промышленного развития и формирования рабочих кадров Бурятии (1921-1941 гг.) / Е.Е. Тармаханов, Д.К. Чимитова // Исследования по истории Сибири, Центральной и Восточной Азии. Улан-Удэ, 1998. - Вып. 1. - С. 82-96.

442. Термен А.И. Среди бурят Иркутской губернии и Забайкальской области / А.И. Термен. СПб., 1912.

443. Товбин П. Проблема торгового аппарата / П. Товбин // Экономическое обозрение. 1929. - № 1.

444. Требуховский П.Ф. Свадьба балаганских бурят в прошлом и настоящем / П.Ф. Требуховский // Просвещение Бурятии. 1930. - № 1.

445. Троцкий Л.Д. К истории русской революции / Л.Д. Троцкий. М.: Политиздат, 1989. - 446 с.

446. Труммар Р. Роль сельскохозяйственной кооперации в деле коллективизации сельского хозяйства в Бурреспублике / Р. Труммар // Жизнь Бурятии. 1927. - № 10. - С. 59-64.

447. Тугужекова В.Н. Из истории Хакасии. Советский период. 1917-1991 гг. / В.Н. Тугужекова. Абакан, 1993. - 81 с.

448. Тульцева Л.А. Современные праздники и обряды народов СССР / Л.А. Тульцева. М.: Наука, 1985. - 189 с.

449. Тюшев В.П. Из истории подготовительного периода коллективизации в Бурят-Монгольской АССР / В.П. Тюшев // Учен. зап. БМГПИ. 1953. - Вып. 4.-С. 59-120.

450. Убеева O.A. Развитие городского населения Бурятии в 20 30-е гг. XX века / O.A. Убеева // Вестн. Бурят, ун-та. - Сер. 4: История. - Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2003. - Вып. 6. - С. 132-139.

451. Убугунов А. Улус «Заглик» Боханского хошуна. Боханского аймака / А. Убугунов // Жизнь Бурятии. 1926. - № 10 - 12. - С. 45-50.

452. Убугунэ В.И. К вопросу о естественном движении бурят-монгольского населения / В.И. Убугунэ // Бурятиеведение. 1930. - № 3 - 4 (11 - 12). - С. 57-70.

453. Удалова И.В. Православные ценности в адаптационных процессах и межэтнических отношениях народов Евразии / И.В. Удалова // Адаптации населения в Сибири: этапы, механизмы, результаты. Новосибирск, 2003. - С. 127-130.

454. Устинов В.М. Эволюция внутренней торговли СССР (1913-1924) / В.М. Устинов. -М.: Экономическая жизнь, 1925. 102 с.

455. Файн Л.Е. Отечественная кооперация: исторический опыт / Л.Е. Файн. -Иваново: ИвГУ, 1994. 276 с.

456. Фицпатрик Ш. Классы и проблемы классовой принадлежности в Советской России 20-х годов / Ш. Фицпатрик // Вопр. истории. 1990. - № 8. -С. 16-31.

457. Фрилянд С. Кустарно-ремесленная промышленность Сибирского края / С. Фрилянд // Северная Азия. 1930. - № 5 - 6.

458. Халимова Э.С. Социальная типология городского населения Сибири по материалам демографической переписи 1923 года / Э.С. Халимова // Хозяйственное освоение Сибири (история, историография, источники). -Томск, 1991.-Вып. 1.-С. 188-215.

459. Ханин Г.И. Почему и когда погиб НЭП / Г.И. Ханин // Эко. -Новосибирск, 1989. № 10. - С. 68-72.

460. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? / С. Хантингтон // Полис. -1994.-№ 1.-С. 33-48.

461. Хаптаев П.Т. Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Бурятии / П.Т. Хаптаев. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1964. - 337 с.

462. Харчевникова Н.К. Кустарно-ремесленное производство Сибири в годы реконструкции народного хозяйства (1926 1929 гг.) / Н.К. Харчевникова // Вопросы социалистического строительства в Сибири (1917 - 1929 гг.). -Томск, 1983.-С. 173-179.

463. Хатылаев М.М. Госкапитализм в золотодобывающей промышленности Восточной Сибири (1921-1930 гг.) / М.М. Хатылаев // Россия нэповская: политика, экономика, культура: тез. Всесоюз. науч. конф. Новосибирск, 1991.-С. 142-144.

464. Хатылаев М.М. Золотопромышленность Якутии (1923-1937 гг.) / М.М. Хатылаев. Якутск: Якутское кн. изд-во, 1972.

465. Цакунов C.B. В лабиринте доктрины. Из опыта разработки экономического курса страны в 1920-е годы / C.B. Цакунов. М.: Россия молодая, 1994. - 191 с.

466. Цакунов C.B. Кризис нэпа и гибель червонца / C.B. Цакунов // Профсоюзы и экономика. 1992. - № 5. - С. 51-55.

467. Цыбиков Г.Ц. Избранные труды: в 2 т. / Г.Ц. Цыбиков. Новосибирск, 1991.

468. Чаптыков К.Г. Деятельность партийных организаций Сибири по кооперированию крестьянства (1921-1922 гг.) / К.Г. Чаптыков. Абакан, 1965.

469. Чаянов A.B. Записка о современном состоянии сельского хозяйства СССР по сравнению с довоенным положением и положением сельского хозяйства капиталистических стран. 6 октября 1927 г. / A.B. Чаянов // Изв. ЦК КПСС. -1989.-№6.-С. 210-219.

470. Чаянов A.B. Организация крестьянского хозяйства / A.B. Чаянов // Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире: хрестоматия. M.: Прогресс, 1992. - С. 126-132.

471. Черных А.И. Жилищный передел. Политика 1920-х гг. в сфере жилья / А.И. Черных // Социологические исследования. 1995. - № 10. - С. 71-78.

472. Чимитова Д.К. Историография аграрных преобразований в Бурятии в 1920- 1930-х годах / Д.К. Чимитова // Вестн. Бурят, ун-та. Сер. 4:История. -Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 1997. - Вып. 1. - С. 155-173.

473. Чимитова Д.К. Национальные районы Сибири 1920-1930-х гг. в отечественной историографии: экономика и культура / Д.К. Чимитова. -Улан-Удэ: Изд-во Бурят, гос. ун-та, 2005. 286 с.

474. Шамин. Кредитование сельского хозяйства Бурреспублики / Шамин // Жизнь Бурятии. 1927. - № 10. - С. 64-65.

475. Шведов А.И. К итогам хозяйственных кампаний / А.И. Шведов // Жизнь Бурятии 1928.-№4-6.-С. 25-40.

476. Швецов А.Н. Региональная политика в Российской унитарной федерации / А.Н. Швецов // Федерализм. 2008. - № 2 (50). - С. 5-26.

477. Шейхетов C.B. Нэпманы Сибири Электронный ресурс. / C.B. Шейхетов // Сибирская заимка: История Сибири в научных публикациях. Режим доступа: http://zaimka.ru/soviet/cheikhl.shtml. - 20.03 2011.

478. Шелохаев В.В. Трудности поиска национальной модели модернизации // Россия в условиях трансформаций: ист.-политол. семинар / В.В. Шелохаев. -М.: ФРПЦ, 2000. С. 40-45.

479. Шулунов Н.Д. Становление советской национальной государственности в Бурятии. 1919 1923 гг. / Н.Д. Шулунов. - Улан-Удэ, 1972. - 493 с.

480. Шушканова В.А. Роль сельской кооперации в аграрном возрождении Восточной Сибири в годы НЭПа / В.А. Шушканова // XX век: исторический опыт аграрного освоения Сибири. Красноярск, 1993. - С. 179-183.

481. Щеглова Т.К. Деревня и крестьянство Алтайского края в XX веке. Устная история / Т.К. Щеглова. Барнаул: БГПУ, 2008. - 528 с.

482. Щеглова Т.К. Ярмарочная торговля в северных регионах Западной Сибири (Тобольская губерния) / Т.К. Щеглова // Проблемы экономической исоциальной истории Сибири XVIII начало XX вв.: сб. науч. ст. - Омск, 2003. - Вып. 4. - С. 4-20.

483. Эйзенштадт Ш.Н. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций / Ш.Н. Эйзенштадт. М.: Аспект-Пресс, 1999. - 415 с.

484. Юровский Л.Н. К проблеме плана и равновесия в советской хозяйственной системе / Л.Н. Юровский // Вестн. финансов. 1926. - № 12.

485. Юровский Л.Н. На путях к денежной реформе / Л.Н. Юровский. М.: Финансовая газета, 1924. - 65 с.

486. Яблоновский М. Вопросы местного бюджета / М. Яблоновский // Жизнь Бурятии. 1924. - № 4 - 5. - С. 51-55.1. V. Периодическая печать

487. Бурятиеведение: науч.-краевед, журн., орган Бурятского ученого комитета и научного общества им. Д. Банзарова. 1928-1930.

488. Бурят-Монгольская правда: ежедневный орган Бурятского обкома ВКП (б) и ЦИК БМАССР. 1923-1930.

489. Бурят-Монгольский комсомолец: еженедельный орган Бурятского обкома ВЖСМ. 1924-1926.

490. Власть труда. Иркутск: общественно-политическая газета. - 1922-1930.

491. Беднота: крестьянская газета. Орган ВКП (б). - 1920-1929.

492. Голос бурят-монгола. Чита: Орган Бурят-Монгольского народно-революционного комитета ДВР. - 1920-1921.

493. Жизнь Бурятии. Верхнеудинск: ежемесячный орган ЦИК и СНК БМАССР, - 1924-1930.

494. Известия: Орган ЦИК, Всероссийского ЦИК Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 1917-1930.

495. Красный бурят-монгол. Иркутск: Орган Бурревкома и Буробкома РКП (б). - 1922-1923.

496. Крестьянская газета: Орган ЦК ВКП (б). 1923-1926.

497. Правда: Центральный печатный орган ВКП (б). 1921-1929.

498. Просвещение Бурятии: Орган Наркомпроса БМАССР.

499. Жизнь национальностей. 1921-1926.1929-1930.

500. VI. Диссертации и авторефераты

501. Бабашкин В.В. Закономерности и особенности российской модернизации в 1902 1935 гг.: опыт применения теоретических концепций развития крестьянских обществ: автореф. дис. . д-ра ист. наук: 07.00.02 / В.В. Бабашкин. - Тамбов, 2010. - 43 с.

502. Бадмацыренова E.JI. Государственная политика по вовлечению женщин Бурятии в общественно-политическую деятельность (1923-1991 гг.): автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / E.JI. Бадмацыренова. Улан-Удэ, 2011. - 25 с.

503. Балдано М.Н. Индустриальное развитие Бурятии (1920 1980-е гг.): автореф. дис. . д-ра ист. наук: 07.00.02 / М.Н. Балдано. - Улан-Удэ, 2001. -54 с.

504. Баранова Н.С. Деятельность Верхнеудинской биржи труда по ликвидации безработицы в Бурят-Монгольской АССР (1923 1933 гг.): автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Н.С. Баранова. - Улан-Удэ, 2011. - 28 с.

505. Батоев Д.Б. История организации и развития здравоохранения, формирования его кадров в Бурятии (кон. XVIII в. 1960-е гг.): дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Д.Б. Батоев. - Улан-Удэ, 2002. - 212 с.

506. Белозерова М.В. Проблемы интеграции и национального самоопределения коренных народов Южной Сибири (1920-е гг. начало XXI в.): автореф. дис. . д-ра ист. наук: 07.00.02 / М.В. Белозерова. - Томск, 2008. - 52 с.

507. Бошектуев A.B. Население Бурятии в 1920 1930 гг.: дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / A.B. Бошектуев. - Улан-Удэ, 2002. - 190 с.

508. Будаева Т.В. История земельных отношений в Бурят-Монголии в 20-30-е гг. XX в.: дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Т.В. Будаева. Улан-Удэ, 2005. -160 с.

509. Бурнашева Н.И. Роль кооперации в социально-экономическом развитии Якутии (70-е гг. XIX в. 80-е гг. XX в.): автореф. дис. . д-ра ист. наук: 07.00.02 / Н.И. Бурнашева. - М., 2011. - 54 с.

510. Ю.Варнавский П.К. Конструирование бурятской этничности в первой трети XX века: дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / П.К. Варнавский. Улан-Удэ, 2003.-201 с.

511. П.Гаркуша Ю.А. Бурят-Монгольская партийная организация в борьбе за осуществление социалистических преобразований в сельском хозяйстве в 1927-1934 гг.: дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 /Ю.А. Гаркуша. -М., 1958.

512. Гатауллина И.А. Среднее Поволжье в годы новой экономической политики: социально-экономические процессы и повседневность: дис. . д-ра ист. наук: 07.00.02 / И.А. Гатауллина. Казань, 2009. - 565 с.

513. Желаева Ю.В. Развитие сельской кооперации в Бурят-Монгольской АССР (1923-1937 гг.): дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Ю.В. Желаева. Улан-Удэ, 2000.- 170 с.

514. Зыкова Н.Л. Частная торговля в Енисейской и Иркутской губерниях в 1920-е годы: дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Н.Л. Зыкова. Улан-Удэ, 2007. -231 с.

515. Иданова Т.А. Частное предпринимательство в Байкальском регионе (1920-е гг.): автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Т.А. Иданова. Улан-Удэ, 2008.-28 с.

516. Иминохоев A.M. История повседневности и динамика качества жизни населения Верхнеудинска/Улан-Удэ в 1920-1930-е гг.: дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / A.M. Иминохоев. Улан-Удэ, 2009. - 202 с.

517. Карлова Т.М. Частное предпринимательство в промышленности и торгово-заготовительном секторе экономики Восточной Сибири в годы НЭПа: автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Т.М. Карлова. Иркутск, 1999. - 24 с.

518. Коновалов В.В. Партийное руководство подготовкой условий массового социалистического преобразования кустарно-ремесленной промышленности Сибири (1926-1929 гг.): автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / В.В. Коновалов. Новосибирск, 1977.

519. Корольков О.П. Современная советская историография экономических проблем НЭПа: автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.09 / О.П. Корольков. -М, 1990.-25 с.

520. Литвина В.И. Вытеснение частного капитала из промышленности Восточной Сибири (1926-1932 гг.): автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / В.И. Литвина. Иркутск, 1974.

521. Николаев A.A. Мелкая промышленность и кустарные промыслы Сибири в советской кооперативной системе (1920-сер. 1930-х гг.): дис. . д-ра ист. наук: 07.00.02 / A.A. Николаев. Новосибирск, 2000. - 362 с.

522. Орлов В.В. Этнополитическое и социально-экономическое развитие Чувашской автономии в 20-е годы XX в.: дис. . д-ра ист. наук: 07.00.02 / В.В. Орлов. Казань, 2009. - 489 с.

523. Побережников И.В. Пространственно-временная модель в исторических реконструкциях модернизации: автореф. дис. . д-ра ист. наук: 07.00.09 / И.В. Побережников. Екатеринбург, 2011. - 49 с.

524. Потапова Р.И. Формирование командно-административной системы управления промышленностью (1926-1932 гг.): автореф. дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Р.И. Потапова. М., 1993./i5l ^

525. Протасов Е.Т. История становления и развития органов законодательной власти Бурятии (1923-1937 гг.): дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / Е.Т. Протасов. Улан-Удэ, 2004. - 161 с.

526. Трифонова E.H. Развитие потребительской кооперации Бурятии 1920 -2006 гг.: дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / E.H. Трифонова. — Улан-Удэ, 2006. 179 с.

527. Убеева O.A. Формирование и развитие городского населения Бурятии: дис. . канд. ист. наук: 07.00.02 / O.A. Убеева. Улан-Удэ, 2006. - 217 с.