автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Историческое сознание англосаксонских анналистов IX - XI веков

Полный текст автореферата диссертации по теме "Историческое сознание англосаксонских анналистов IX - XI веков"

Направахрукописи

Метлицкая Зоя Юрьевна

ИСТОРИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕАНГЛОСАКСОНСКИХ АННАЛИСТОВ 1Х-Х ВЕКОВ

(по материалам Англосаксонской хроники)

специальность 07.00.03 - всеобщая история (средние века)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 2005

Работа выполнена в Отделе отечественной и зарубежной истории Института научной информации по общественным наукам РАН

Научный руководитель: д.и.н. А.Л. Ястребицкая

Официальные оппоненты: д.и.н. Е.А. Мельникова

Ведущая организация: Российский государственный гуманитарный университет

на заседании Диссертационного совета Д002.249.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте всеобщей истории РАН по адресу: 119334, Москва, Ленинский проспект, 32а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института всеобщей истории РАН.

Автореферат разослан ЦИО-^пгъСУ 2005 г.

к.и.н. О.В. Дмитриева

Защита состоится «_»

2005 г. в_ч.

Ученый секретарь диссертационного совета к.и.н.

Н.Ф.Сокольская

Общая характеристика работы

Диссертация посвящена исследованию исторического сознания англосаксонских анналистов на материале Англосаксонской хроники. Полученные результаты обеспечивают возможность изучения англосаксонской летописной традиции как социокультурного явления.

Актуальность исследования. В последние несколько десятилетий возник и получил распространение новый взгляд на природу письменного исторического источника. Одним из следствий этих общих изменений стало усиление интереса к «авторскому началу» в источниках, в том числе в тех, которые ранее с подобной точки зрения практически не изучались. К таким источникам относятся, в частности, анналы и летописи. В 1980-1990-е гг. был предложен новый подход к исследованию летописания, согласно которому конкретный памятник анализируется как явление и порождение определенной культуры, определенного типа сознания.

В нашей стране продуктивность такого подхода была продемонстрирована на примере русского летописания1. Однако имеются и другие памятники, достойные изучения с подобных позиций. В частности, большой интерес с этой точки зрения представляют раннесредневековые английские летописи, объединяемые под общим названием Англосаксонская хроника. Уникальность данного исторического источника определяется несколькими обстоятельствами.

Во-первых, этот образец раннесредневекового летописания (первоначальная часть Хроники создавалась в 890-е годы) сохранился в достаточно ранних рукописях: самая древняя из них составлена первоначально в конце IX - первые годы X в. и пополнялась затем на протяжении Х- XI вв. Во-вторых, летопись написана не на латыни, а на народном языке2 и представляет собой в значительной степени «светскую» хронику. В-третьих, данный памятник является отражением и порождением своеобразной культуры, в которой слились в неразрывное единство элементы древнегерман-ской, кельтской и латинской христианской традиции . В качестве важной особенности англосаксонской культуры следует отметить

1 См. Данилевский И.Н. Повесть временных лет. М., 2004.

2 Кроме Англии летописи на народном языке велись в Ирландии, Исландии и на Руси. В большинстве европейских стран анналы писались на латыни.

3 См. Chadwick H.M. The origin ofthe English nation. Cambridge, 1924; Шервуд E.A. От англосаксов к англичанам: К проблеме формирования английского народа. М., 1988.

ее «островную» природу, ибо для раннесредневековой Англии «островная обособленность» была характерна в гораздо большей степени, нежели в другие периоды истории этой страны.

В силу перечисленных особенностей Англосаксонской хроники исследование ее как источника, позволяющего судить о мировосприятии эпохи и общества, создавших этот памятник, может оказаться полезным и с точки зрения изучения истории Англии, и в контексте более общих вопросов, связанных с историей сознания и культуры.

Если говорить об Англии, то англосаксонский период представляется крайне важным этапом в ее развитии. Тогда началось формирование английского государства и делались первые шаги в создании правовой системы4. К этому периоду обращались мыслями юристы и церковные реформаторы XVI-XVII вв.; а в XIX и в начале XX в. многие историки видели в англосаксонском прошлом истоки английского своеобразия и великих достижений этой страны. Современные представления о данном отрезке английской истории во многом основаны на свидетельствах Англосаксонской хроники, которая часто является единственным источником сведений о происходивших событиях. Лучшее понимание природы этого памятника, принципов, лежавших в основе англосаксонской летописной традиции, может скорректировать наше толкование сообщаемых в Хронике сведений и фактов.

В более широкой перспективе исследование англосаксонской летописной традиции как социокультурного явления приоткрывает некоторые составляющие средневекового менталитета, которые в иных ситуациях оказываются скрыты. Как редкий пример ранне-средневековой «светской» летописи, написанной на народном языке, Англосаксонская хроника, будучи изучена в своей целостности как отражение определенного типа исторического сознания, в какой-то мере передает представления людей, стоявших у кормила государственной власти, а не клириков, огражденных от мира стенами монастыря. Кроме того, в силу специфики англосаксонской культуры исследование Англосаксонской хроники дает возможность проследить процесс взаимодействия, слияния и преобразования разных культурных традиций в рамках одного общества с единым мировосприятием.

Целью исследования является изучение тех составляющих исторического сознания раннесредневекового английского общества,

4 ChadwickH.M. Studies on Anglo-Saxon institutions. Cambridge, 1904; Sten-tonF. Anglo-Saxon England. Oxford, 1971; WhitelockD. The beginnings of English society. L, 1977; ПетрушевскийД.М. Очерки из истории английского государства и общества в средние века. М., 1930.

которые нашли свое отражение, в англосаксонской летописной традиции. Параллельно, по возможности, анализируется данная летописная традиция как таковая: ее характерные особенности, отличия от континентального летописания, пути ее возникновения и развития, приемы и методы работы летописцев.

При этом основное внимание уделяется следующим аспектам проблемы:

1.Представления ангосаксонских летописцев о собственном прошлом, об истории своего народа, ее «сюжете» и содержании.

2.Критерии разделения на «своих» и «чужих» в историческом сознании англосаксов.

З.Особенности представлений англосаксонских анналистов о роли божественного провидения в истории.

4.«Сакральная» и мирская ипостаси правителя в восприятии англосаксов.

Хронологические рамки и источники для исследования определены исходя из того, что данная работа посвящена изучению мировосприятия и исторического сознания, характерных для англосаксонской культуры. В силу того, что нормандское завоевание привело к коренным и очень быстрым переменам в языке, менталитете и культуре в целом5, в качестве верхней хронологической границы взят 1066 г. Соответственно, для изучения выбраны рукописи «А»6, «С»7, «D»8. Рукопись «В»9 не анализируется отдельно, поскольку ее текст практически совпадает с текстом «С». Рукопись «Е», составленная в том виде, в каком она до нас дошла, в середине XII в., представляется автору творением другой культуры, анализ которой не входит в задачи данной работы. По той же причине не обсуждается рукопись «F»10 и «кентерберийские» поправки к «А», внесенные писцом, составлявшим «F».

Научная новизна. В данной работе впервые в историографии предпринята попытка исследования всего текста Англосаксонской

5 См. Stenton F. Anglo-Saxon England. Oxford, 1971; Higham N. The death of Anglo-Saxon England. Sutton, 2000; Houts E.van. The trauma of 1066 // His-

tory today. L, 1996. № 46. P.9-15; Rubenstein J. Liturgy against history: the competing visions of LanfTanc and Eadmer of Canterbury // Speculum. Cambridge (Mass.), 1999. Vol. 74, № 2. P.279-309; Otter M. 1066: the moment of transition in two narratives of the Norman conquest // Speculum. Cambridge (Mass.), 1999. Vol.74, № 3. P.565-586. Рукопись «А» создана на рубеже IX-X веков, пополнялась до XI в.

7 Рукопись «С» создана в 40-х тт. XI в., продолжается до 1066 г.

8 Рукопись «D» создана, предположительно, в конце 1080-е гг..

9 Рукопись «В» создана на рубеже X-XI вв., охватывает период до 977 г.

10 Рукопись «F» создана на рубеже XI-XII вв.

хроники как источника для изучения исторического сознания англосаксонских летописцев. Впервые высказана гипотеза о тематической и содержательной взаимосвязи начальной части Хроники (до 924 г.), «этельредовских погодных статей» (991-1016 гг.) и погодных статей 1066 г. рукописей «С» и <Ю». Выявляются некоторые не отмечавшиеся ранее особенности композиции Хроники. Высказано предположение, что имеющиеся в нашем распоряжении тексты представляют собой результат синтеза трех разных летописных традиций - традиции светского придворного летописания, монастырской анналистической традиции и традиции авторской монастырской хроники. Новым является вывод о том, что в данном памятнике мы сталкиваемся с неосознанным наложением на восприятие исторических реалий образов и тем древнего германского героического эпоса, что приводит к своего рода «эпизации» истории.

Методическая основа диссертации. Главная методическая сложность связана с характером изучаемого источника. По форме Англосаксонская хроника представляет собой последовательность отдельных погодных записей. За редким исключением, между погодными статьями нет внешней связи; ничто не указывает на их принадлежность к общему повествованию, напротив, повторяющийся стандартный зачин выделяет каждую запись как самостоятельную единицу. Кроме того, разные погодные статьи или группы погодных статей различаются по размеру и стилю; это могут быть и серии кратких записей в виде простых нераспространенных предложений, и развернутые повествования с весьма сложным синтаксисом.

Практически все исследователи, утверждающие наличие у Англосаксонской хроники определенной целостности, уделяют большое внимание формальным приемам, способам выражения, которыми пользуются анналисты. Но при формальном сопоставлении нередко упускается из вида содержание рассматриваемого текста. Поэтому в данном исследовании взят за основу содержательный аспект. На основании анализа тематики сообщений ставится вопрос о тематическом единстве Англосаксонской хроники, в дальнейшем сделанные выводы подкрепляются анализом стилистических и формальных особенностей рассматриваемых текстов, таких как употребление стандартных повторяющихся выражений («формул»), повторы, перефразировки, стилистические параллели и границы.

Практическая значимость исследования. Общие выводы и частные наблюдения, сделанные в диссертации, могут быть использованы при написании работ по истории средневековой Англии и истории культуры. Результаты исследования могут оказаться

полезными для сравнительного анализа англосаксонских летописей и других летописных традиций, в частности, русских летописей. Они могут также использоваться при составлении курсов лекции по истории Англии.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации докладывались на XV и XVI Чтениях памяти В.Т. Пашуто в 2003 и 2004 гг., на конференции «Межкультурный диалог в историческом контексте» в 2003 г., семинарах кафедры германской филологии Филологического факультета МГУ им. Ломоносова в 2003 г. и 2004 г., конференции «Чудеса, знамения и проявления Божественной воли в жизни Церкви» Международной ассоциации религиозной истории в г. Эксетере (Великобритания) в 2003 г., междисциплинарной конференции, посвященной Англосаксонской хронике, в г. Иорке в 2004 г.

Структура и содержание диссертации

Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы и двух приложений. Во введении обосновывается выбор темы, определяются цели, задачи и методы исследования, а также описывается структура диссертации.

В главе 1 «Общие сведения об Англосаксонской Хронике» сообщаются общие сведения об изучаемом памятнике и истории его исследования. В параграфе 1.1 дается краткое описание имеющихся в нашем распоряжении рукописей Англосаксонской хроники: приводятся данные об их палеографических особенностях и сведения о предположительном времени и месте их создания. В параграфе 1.2 рассматривается научная литература, посвященная Англосаксонской хронике. Поскольку в первые два столетия изучение Англосаксонской хроники было неразрывно связано с публикацией и переводом текстов разных рукописей, в этом параграфе обсуждаются кратко издания и переводы Англосаксонской хроники, начиная с труда А.Уэлока (1643 г.) до книги Дж.Эрла, появившейся в середине XIX в. Далее более подробно рассматривается классическое издание Ч.Пламмера, подготовленное на основе работы Дж. Эрла. Основное внимание уделяется выводам Ч.Пламмера относительно природы Англосаксонской хроники как анналистического источника, истории создания каждой из рукописей, их взаимосвязей. Затем обсуждаются пути, по которым развивалось исследование Англосаксонской хроники после Пламмера. Анализ историографии показывает, что в первой половине XX в. в изучении Хроники основными являлись сравнительно-текстологическое, хронологическое и лингвистическое направления. Для второй половины XX в. характерно широкое привлече-

ние в качестве базы для исследований данных кодикологического и палеографического анализа, в результате чего были поставлены такие новые вопросы, как изучение практики пополнения анналов, «разметки» рукописей, особенностей разных скрипториев, где они создавались, и пр. Далее в парагарфе 1.2. обсуждаются работы «лингвистико-литературоведческого» направления, занявшего важное место в исследовании Англосаксонской хроники в последнее десятилетие XX в. Их авторы обращались к анализу стилистических особенностей и структуры текста Хроники. Во многих публикациях такого рода Англосаксонская хроника рассматривалась в большей или меньшей степени как целостность и оценивалась с точки зрения ее «предназначения» (intention) и замысла, то есть с точки зрения тех целей, которые преследовали ее составители и ее идеологических функций. В диссертации детально анализируется монография Т. Бредехофта, вышедшая в 2003 г. В завершение параграфа обсуждается российская историография, посвященнная англосаксонской Англии и, в частности, Англосаксонской хронике.

В главе 2 «Англосаксонская хроника как историческое повествование» доказывается, что Англосаксонскую хронику, до определенной степени, можно рассматривать как связное «историческое повествование», после чего предлагается толкование этого «повествования», отражающего представления англосаксонских летописцев об истории своего народа. В параграфе 2.1 анализируется тематика известий. При этом автора интересует, насколько неслучаен набор фактов и событий, отраженных в рукописях Хроники; другими словами, в какой степени тематика сообщений определялась представлениями анналиста об уместности или неуместности тех или иных сведений в летописи, а в какой - прочими факторами: характером исходных материалов, которыми пользовался летописец, степенью его осведомленности и др. В тех случаях, когда с большой вероятностью присутствовал сознательный выбор, выявляются те критерии, которыми руководствовался хронист, отбирая факты, а также выясняется, существовала ли для него внутри отобранного материала "иерархия" событий по важности. По результатам исследования делается вывод о том, что в тексте Англосаксонской хроники присутствуют "тематически цельные" фрагменты, при составлении которых, очевидно, производился отбор материала, и отрывки, в которых наличие такого отбора можно лишь предполагать. К «тематически цельным» фрагментам относятся: "common stock" (60 до н.э. - 891 (892) г.), "история альфредовских войн" (892 (893)-896 (897) гг.), "эдвардовский фрагмент" (900 (901)—924 гг.), "этельредовский фрагмент"

(993-1016, рукописи "С", "D"). Критерии отбора и "иерархия важности" событий у составителей этих фрагментов были одинаковыми. Во всех них важнейшей, если не единственной, темой является война с викингами (либо с их непосредственными "преемниками", данами Дэнло). Поскольку названные отрывки вместе составляют более половины текста Хроники, можно (с определенной долей условности) говорить о ее тематическом единстве.

В параграфе 2.2 ставится вопрос о том, видели ли сами аннна-листы - составители «тематически цельных» отрывков Хроники -какие-либо внутренние взаимосвязи между своими описаниями и рассказами предшественников. Автор исходит из гипотезы, что, хотя в Англосаксонской хронике нет непосредственных указаний на взаимосвязи между разными отрывками и даже между отдельными последовательными погодными статьями, определенные внутренние связи между различными фрагментами текста заданы на уровне лексики, стилистики, структуры и композиции. Эта гипотеза подтверждается многочисленными примерами использования формальных приемов в тексте Англосаксонской хроники. Из анализа примеров следует, что формулы, повторы и перефразировки во многих случаях отсылают нас к определенному контексту, привносящему дополнительные оттенки в предполагаемое толкование прочитанного. Кроме того, «стандартный язык», предназначенный для рассказа о «типичных», повторяющихся поступках и событиях, благодаря этой своей функции оказывается связан с определенным заданным «порядком вещей». Соответственно, отступления от этого языка, скажем, отсутствие стандартного оборота там, где его следовало ожидать, или неуместное его использование часто служат знаком того, что нечто происходит не так, как должно.

Далее обсуждаются формальные особенности «тематически цельных» фрагментов Англосаксонской хроники. Автор отмечает наличие в тексте трех «военных» формул - «sige ahton (nam, hafen)» (победу получили (взяли, имели)), «waes micel waell of-slegen» (многие были убиты) и «waelstowe geweal6> (овладели полем битвы), которые встречаются (за единичными исключениями) только в описаниях сражений с викингами и в погодных статьях 1066 г. рукописей «С» и «D». Для "викингских" фрагментов характерна также особая лексика, в частности, использование словоче-тания «se here» (то войско) для обозначения врагов. На основании анализа формальных приемов делается вывод, что между «тематически цельными» фрагментами существуют взаимосвязи, заданные на уровне текста самими хронистами. Кроме того, анализ формальных приемов показывает, что в один ряд с «викингскими» отрывками следует поставить и погодные статьи 1066 гг. рукопи-

сей «С» и «D». Автор предполагает, что отмеченные взаимосвязи устанавливались хронистами не только на текстовом, но и на смысловом уровне, что позволяет рассматривать "common stock", "историю альфредовских войн" (892 (893)-896 (897) гг.), "эдвардов-ские" погодные статьи (900 (901)—924 гг.), "этельредовские" погодные статьи (991-1016 гг., рукописи "С" и "D") и погодные статьи 1066 г. рукописей "С" и "D" в определенной степени как части цельного исторического повествования.

Далее предлагается новое прочтение «тематически цельных» отрывков Хроники с учетом их взаимосвязей, которое позволяет уточнить наше восприятие указанных фрагментов и, соответственно, наши суждения о целях и исторических представлениях их авторов.

В параграфе 2.3 обсуждается «common stock»11. Для начала рассматриваются существующие в историографии мнения по поводу природы данного фрагмента Хроники и намерений его составителей. Существующие трактовки можно условно разделить на две группы. Одни исследователи считают, что составители «com-mon stock» стремились в первую очередь придать "особый статус" уэссекской королевской династии и прославить Альфреда как ее достойнейшего представителя. Другие полагают, что главной целью создателей «common stock» было утвердить единство англосаксов как христианского народа, ведущего "священную войну" против язычников-викингов.

Далее в диссертации показано, что, хотя предлагаемые толкования представляются достаточно убедительными, из результатов тематического анализа сообщений "common stock", а также из того факта, что "этельредовский" хронист и автор погодной статьи 1066 г. рукописи "D" видели ассоциативные связи между своим рассказом и повествованием "альфредовских" анналистов, следует, что предлагавшиеся ранее трактовки этого отрывка Хроники нуждаются в дополнении и уточнении.

На основании того, что Англосаксонская хроника начинается (как и сочинение Беды Достопочтенного) с прихода Цезаря в Британию, и создатели «северной версии» (в остальных случаях, как показывает автор, действовавшие в рамках первоначального замысла составителей «common stock») заменили перечень королей, открывающий Хронику, на описание острова Британия, заимствованное из текста Беды, высказывается предположение, что Англосаксонская хроника изначально писалась как история народа, жи-

11 Часть Хроники, составленная единовременно группой ученых клириков по повелению и при участии короля Альфреда Великого. Охватывает период с прихода Цезаря в Британию (60 г. до н.э.) до 892 г.

вущего на острове. Остров Британия, общая земля, в Хронике выступала (наряду с общей христианской верой и общим правлением) как основа для объединения населения различных англосаксонских королевств в единый народ. Выдвинутая гипотеза позволяет увидеть и объяснить некоторые особенности композиции "common stock». Так, в погодных статьях 449-584 годов, описывающих приход англосаксов в Британию, при упоминании каких-либо географических реалий (это может быть место сражения или побережье, где высадилась очередная группа поселенцев) вместо обычного для дальнейшего текста Хроники простого наименования в подавляющем большинстве случаев употребляется формула: «in thaere stowe the is gecweden» («в месте, которое ныне зовется»). Таким образом как бы воплощается «обживание» земли: берег, река или холм получают свое место в истории (через событие) и свое имя на карте.

Кроме того, ни одна династическая («короткая») генеалогия не выходит за пределы того отрезка времени, который начинается с прихода англосаксов в Британию, поскольку именно этот момент является «началом истории». Англосаксы, можно сказать, «живут на острове» - не только в пространстве, но и во времени. Границу преодолевают лишь генеалогии, восходящие к героям и богам («длинные»), но их роль - другая: они задают связь не с реальным (предшествующим переселению), а с эпическим прошлым.

Исходя из композиции «common stock», можно утверждать, что главные этапы истории англосаксов, увиденной глазами составителей Англосаксонской хроники, таковы: завоевание и обживание земли, утверждение королевских династий, принятие христианства и, наконец, появление врагов, «данов».

Понимание «островной природы» Англосаксонской хроники позволяет увидеть в войнах с викингами дополнительный аспект. Речь идет не только о борьбе христиан с язычниками (хотя этот мотив, несомненно, важен), но и о сражении за свою землю с «чужаками», приходящими извне. На следующем этапе анализа отмечается сходство между исторической ситуацией в представлении составителей «common stock» (народ, живущий на острове, и захватчики, приплывающие из-за моря) и традиционными образами эпического героического мира (пиршественный зал и чудовища, приходящие извне), и делается вывод о том, что эта гипотетическая аналогия вызывала невольную, неосознанную «эпизацию» истории. В диссертации утверждается, что именно возможность толковать сражения с викингами как героическую битву за свой остров, заложенная в «common stock», позволила составителю «этельредовских» погодных статей и анналистам, писавшим о

нормандском завоевании и других событиях 1066 г., прослеживать связи между победоносной войной, о которой сообщают начальные «тематически цельные» фрагменты Хроники, и теми горестными трагическими событиями, о которых рассказывали они сами.

Как еще одна важная особенность «common stock» отмечается тот факт, что представления о войнах с викингами как о битве с язычниками и, в некотором роде, «силами зла», для англосаксонских анналистов определяли высшее содержание, угадывавшееся за событиями, но отнюдь не задавали восприятие конкретной повседневности. Образ захватчиков в Хронике, так сказать, «двоится», ибо реально «чужаки» не были такими уж чужими. Возможно, благодаря тому, что воюющие народы имели общие корни, во многом сходную культуру и близкие языки, викинги-язычники в Англосаксонской хронике представлены отнюдь не теми чудовищами и исчадьями ада, какими их иногда рисуют континентальные анналисты. Они - враги и противники, когда приходят как «разбойничье войско», они - «язычники», но авторы Хроники видят в них также и людей, в целом не очень отличающихся от них самих.

Итогом обсуждения композиционных и содержательных особенностей «common stock» в параграфе 2.3 становится гипотеза, что основным содержанием «исторического повествования» Англосаксонской хроники является рассказ о битве с чужаками за свою землю.

В параграфе 2.4 рассматриваются «эдвардовский фрагмент» (900-924 гг.) и поэма «Битва при Брунанбурге», помещенная в погодной статье 937 г. Исходя из содержания и формальных особенностей «эдвардовского фрагмента», делается вывод, что, хотя тематически и лексически он представляет собой непосредственное продолжение предшествующей ему «истории альфредовских войн», «высший план» противостояния в нем практически не отслеживается, «даны» фактически начинают терять свой статус «пришельцев извне», хотя формально, по терминологии еще остаются ими. Это полностью соответствует реальным историческим процессам, завершившимся в правление Этельстана (924-940 гг.), когда бывшие завоеватели стали полноправными подданными англосаксонского короля.

Поэму «Битва при Брунанбурге», помещенную в погодной статье 937 г., можно расценить, как попытку через использование соответствующей формы обнаружить связь между англосаксонской историей и «героическим миром». В ней присутствуют мотивы и лексика, знакомые по «common stock», «истории альфредовских войн» и «эдвардовскому фрагменту», но вписанные в рамки идеально выстроенных аллитерационных строк. В конце поэмы непо-

средственно сопоставляются два события: победоносная битва, о которой она повествует, и начало истории - приход англов и саксов в Британию; здесь же впрямую возникает тема острова: «Не случалось сражения большего на этом острове... с тех пор как англы и саксы пришли сюда по широкому морю, Британию нашли (sohton), гордые воины, бриттов сокрушили, жадные до славы, землю захватили».

В параграфе 2.5 дается толкование «этельредовского фрагмента» (991-1016 гг.) как части «исторического повествования». Из анализа содержания и формальных особенностей указанных погодных статей явствует, что их составитель использует «стандартный язык» более ранних «тематически цельных» фрагментов «common stock», когда рассказывает о редких случаях героического противостояния захватчикам. В целом же, на уровне всего фрагмента, происходит ироническое «переворачивание» героической формы и стилистики: стандартные выражения не используются или используются не к месту, появляются новые «формулы», описывающие разрушительные действия врагов, героические сентенции помещаются в чуждый контекст и др. Сделанные наблюдения дают возможность прочитать «этельредовский фрагмент» как рассказ о забвении прежних «героических» норм и ценностей.

Далее обсуждается и критикуется принятое в историографии мнение, что настроения «этельредовского хрониста» близки к мрачным эсхатологическим ожиданиям архиепископа Вульфстана. Отправной точкой является сопоставление представлений о возмездии свыше в «Проповеди Волка к англам» Вульфстана и в «этельредовском фрагменте» (погодная статья 1014 г.). Различия в воплощении данного сюжета позволяют предположить, что если для Вульфстана происходящее - само по себе кара за грехи, совершенные ранее, то для составителя «этельредовского фрагмента» речь идет о возмездии за конкретные злодеяния, совершенные здесь и сейчас. Его восприятие менее «эсхатологично».

Следующим звеном в предлагаемой аргументации является тот факт, что в тексте «этельредовского фрагмента» упоминается о помощи, приходящей свыше: три раза божественное вмешательство спасает Лондон. Данное обстоятельство оказывается очень значимым, если рассматривать его в контексте всей Хроники. В Англосаксонской хронике имеется 10 ссылок на прямое божественное вмешательство, и все они содержатся во фрагментах, входящих в «историческое повествование». Девять являются указаниями на божественную помощь и относятся к разным эпизодам борьбы с викингами. С учетом того, что было сказано выше о начальной части «исторического повествования», упоминания о божествен-

ной помощи в «common stock», «истории альфредовских войн» и «эдвардовском фрагменте» можно истолковать как указания на то, что Господь помогает христианам, сражающимся «на его стороне» против язычников, и героям, защищающим свою землю от захватчиков. Обращает на себя внимание на тот факт, что три указания на божественную помощь в «этельредовском фрагменте» контекстуально связаны с упоминаниями о стойком и мужественном сопротивлении викингам (сообщений о доблестном противоборстве с врагом в «этельредовском фрагменте» немного, и всякий раз они стилистически или содержательно выделены).

Меньшая «эсхатологичность» и присутствие ссылок на божественную помощь позволяют увидеть принципиальную разницу между воззрениями архиепископа Вульфстана и «этельредовского хрониста». Вульфстан видит происходящее в общехристианской, вселенской перспективе. Он говорит о «последних временах» мира, для него то, что происходит в Англии — одно из проявлений временного торжества зла, которым Господь карает грешников и испытывает праведников. В настроениях «этельредовского хрониста» эсхатологии в таком смысле нет. Не похоже, что он воспринимает викингские нашествия как «бич божий», его упоминания о божественной помощи, приходящей к тем, кто сражается доблестно, свидетельствуют о том, что для него англосаксы по-прежнему остаются правой стороной, выступающей на стороне добра. Но мало кто из них помнит о своем долге и готов его исполнить, ибо «героические ценности» забыты. То, что Вульфстану представлялось «последними временами» мира, для «этельредовского хрониста» является «последними временами» «героического» мира — того мира, о котором писали составители «common stock». Повсюду царят отчаяние и смута, враги торжествуют и хвалятся своей доблестью, а попытки сопротивляться чаще всего оказываются бесплодными. Так происходит из-за того, что «героические ценности» перестали быть общепринятой нормой. Однако остаются и те, кто стойко противостоит врагу - не всегда они побеждают, но деяния их отмечены. «Героический» мир рушится, но за отчаянием брезжит надежда на помощь свыше.

На основании предложенного прочтения «этельредовского фрагмента» и того, что было сказано выше об эпизации истории, делается вывод, что за "ранней" и "поздней" частями "исторического повествования" Англосаксонской хроники встают два облика героического мира - в его победоносной и трагической ипостаси.

В завершающей части данного параграфа рассматриваются погодные статьи 993 и 1001 г. рукописи "А". После обсуждения формальных особенностей данного отрывка высказывается предполо-

жение, что составитель этих погодных статей, как и "этельредов-ский хронист", пытался продолжить "историческое повествование", но избрал другие средства. Если автор "этельредовского фрагмента" передавал ощущение крушения героического мира главным образом через нарушение традиционной стилистики, то составитель погодных статей 993 и 1001 гг. рукописи «А» попытался рассказать о происходящем в прежней "героической" тональности. Показателем неблагополучия в данном случае оказывается несоответствие формы и содержания. Данный факт позволяет предположить, что историческая взаимосвязь между периодами викингских нашествий конца IX и конца X в. осознавалась разными анналистами, и принципы установления этих взаимосвязей через формальные отсылки к предшествующим текстам являлись принадлежностью англосаксонской летописной традиции в целом, а не личным изобретением "этельредовского хрониста".

В параграфе 2.6 обсуждаются погодные статьи 1066 г. рукописей «С» и «Б» как два текста, завершающие «историческое повествование». Для понимания погодной статьи 1066 г. рукописи «Б» очень важным оказывается наличие стилистической границы в тексте после сообщения о поражении англосаксов в битве при Гастингсе. С учетом формальных отсылок, оставленных хронистом, можно сказать, что до гибели Харальда на Гастингсе все происходит "правильно", в соответствии с привычным порядком, но после смерти "нашего короля" и поражении англосаксонского войска знакомый мир рушится, и анналист передает свое трагическое мироощущение, используя в качестве образца мрачное повествование "этельредовского хрониста".

Далее уясняется смысл данного фрагмента в контексте всего "исторического повествования" Англосаксонской хроники. Во второй части погодной статьи 1066 г. содержатся две ссылки на божественное вмешательство, и это единственные во всех текстах всех рукописей Хроники до 1066 г. упоминания о божественной каре. Здесь видится важное различие между погодной статьей 1066 г. рукописи «Б» и "этельредовским фрагментом", где также шла речь о божественном вмешательстве - но там свыше приходила помощь.

Далее утверждается, что в этом отличии нашла свое выражение разница между историческими ситуациями, в которых создавались "этельредовский фрагмент" и погодная статья 1066 г. Датское завоевание было горестным и унизительным для англосаксов фактом, но оно не изменило принципиально ни их образ жизни, ни англосаксонскую культуру в целом. Как отмечалось в параграфе 2.3, "чужаки" в действительности были не такими уж чужаками.

Они принадлежали тому же "героическому" миру, о крушении которого рассказывал "этельредовский хронист".

Автор погодной статьи 1066 г. писал свой рассказ о нормандском завоевании предположительно в 1079 г. либо позднее. В те времена уже стало понятно, что прежние обычаи, язык и культура исчезли безвозвратно. Благодаря нормандским властителям установились тесные связи с континентом, и Британия, превратившаяся в придаток Нормандии, по сути, перестала быть островом. "Островной мир" навеки остался в прошлом, и хронист не мог не сознавать, что он описывает его гибель. Естественно, он понимал, что событие такого масштаба может произойти только с соизволения Всевышнего. Божественного вмешательства не последовало, помощь свыше не пришла, и анналист считал, что виновны в этом «грехи народа». После того, как завершилась таким образом история «островного героического» мира, остается только ждать конца всей истории.

Во второй части параграфа обсуждается погодная статья 1066 г. рукописи "С". Она полностью выдержана в героическом тоне. Если бы были найдены убедительные подтверждения гипотезы Т. Бредехофта (предположившего, на основании особенностей расположения текстов погодных статей 1065 и 1066 гг. в рукописи "С", что рукопись должна была завершаться рассказом о победе Харальда у Стемфордского моста12), погодная статья 1066 г. рукописи "С" представляла бы собой "другой вариант" завершения "исторического повествования", в котором история заканчивается описанием последней битвы героического мира, а его гибель остается за рамками рассказа. Но, как указывает Бредехофт, его предположение "скорее всего так и останется чисто гипотетическим"13.

В главе 3 «Отражение в Англосаксонской хронике представлений о роли божественного провидения в истории: традиционное и особенное» рассматривается, каким образом представлены в Англосаксонской хронике три сюжета, через которые в средневековой историографии традиционно раскрывалось божественное присутствие в истории, а именно: непосредственное вмешательство Господа в ход событий - кара или помощь свыше, определяющие пути истории; знамения и знаки, стихийные бедствия как проявления вышнего гнева; земное и посмертное воздаяние людям. Анализируется, какое место отводилось каждому из этих

12 Bredehoft Th A. Textual Histories: Readings in the Anglo-Saxon Chronicle. Toronto; Buffalo; L, 2001. P. 141-142.

13 Bredehoft Th.A. Textual Histories: Readings in the Anglo-Saxon Chronicle. Toronto; Buffalo; L, 2001. P. 210.

сюжетов в Хронике и с какими особенностями англосаксонской летописной традиции это связано.

В параграфе 3.1 обсуждаются указания на непосредственное божественное вмешательство. Из анализа содержания этих указаний и контекстов, в которые они помещены, делается вывод, что ссылкам на прямое божественное вмешательство в тексте Хроники отводилась ключевая роль. В представлении англосаксонских анналистов сам факт непосредственного вмешательства свыше являлся свидетельством значимости и важности происходящего, придавал событиям особый статус.

Присутствие большого количества ссылок на непосредственное божественное вмешательство, в том числе адресованное всему народу англов, связано с тем, что Англосаксонская хроника до определенной степени представляет собой связное повествование о борьбе англосаксов с чужеземными захватчиками, причем эта борьба осмысляется как война христиан с язычниками и одновременно как битва с чужаками за свою землю.

В том факте, что в указаниях на прямое божественное вмешательство Господь выступает исключительно как помощник и покровитель, а не как карающий судия, отразилось представление англосаксонских летописцев о битвах с викингами как о справедливой и необходимой войне, в которой Бог выступает на стороне англосаксов.

В параграфе 3.2 рассматриваются имеющиеся в Англосаксонской хронике упоминания о необычных природных явлениях. Из разнородности отсылок, а также исходя из того, что сообщения о необычных природных явлениях (в отличие от указаний на прямое божественное вмешательство) практически не встречаются в контексте рассказа о сражениях с викингами, можно заключить, что эти явления, вообще говоря, не расценивались составителями Хроники как нечто, достойное непременного упоминания в летописи. Солнечные и лунные затмения в рамках Хроники, похоже, не воспринимаются как знамения. Появления кометы и более необычные явления со значительной долей вероятности предвещают важные события, но при этом не прочитываются как знак «божьего гнева» и предупреждение о грядущих бедствиях. По-видимому, статус и значение необычных природных явлений не были однозначно определены в рамках той летописной традиции, начало которой было положено создателями «common stock». Для них главной темой была война. Возможно, в их отношении к необычным природным явлениям сказалось то обстоятельство, что они осмысляли противостояние викингам как участие англосаксов в вечной битве добра со злом — в такой войне расстановка сил ясна, Господь обращает-

ся к людям напрямую, поэтому нет необходимости в «косвенных» знаках.

В параграфе 3.3 рассматриваются упоминания о стихийных бедствиях. Из анализа самих упоминаний и контекстов, в которых они встречаются, следует, что рамках англосаксонской летописной традиции этим сообщениям, по-видимому, придавалось еще меньше значения, чем известиям о необычных природных явлениях. Судя по распределению такого рода известий в тексте Хроники устойчивая традиция фиксации разного рода стихийных бедствий складывается только в XI в.

На основании «низкого статуса» сообщений о бедствиях в Хронике и того обстоятельства, что в тексте практически отсутствует контекстуальная связь между сообщениями о бедствиях и сообщениями о знаках и знамениях, высказывается предположение, что в изучаемой летописной традиции стихийные бедствия не рассматривались как проявления божьего гнева. В пользу выдвинутой гипотезы косвенно свидетельствует и тот факт, что известия о бедствиях парадоксальным образом концентрируются в тех фрагментах Хроники, которые описывают наиболее спокойные периоды английской истории — правление Эдгара (957-975 гг.) и правление Эдуарда Исповедника (1042-1066 гг.) традиционно считаются «временами процветания».

В параграфе 3.4 обсуждаются встречающиеся в Англосаксонской хронике указания на вмешательство Господа в судьбы людей, земное и посмертное воздаяние. Из рассмотрения содержания этих отсылок явствует, что комплекс представлений, стоящих за подобными упоминаниями, совершенно традиционен для христианской историографии и агиографии. Они свидетельствуют, что Господь оказывает особое покровительство тем, кто его чтит, помогает невинно пострадавшим и принимает их под свою защиту, и иногда делает своих избранников орудиями божественной воли.

Из композиционных особенностей заслуживает внимания тот факт, что половина указаний на вмешательство Господа в земные и посмертные судьбы людей содержится в отрывках, представляющих собой «поэтические вставки»; только одно указание встречается в начальной части Хроники («common stock», «история альф-редовских войн», «эдвардовский фрагмент») и одно (в погодной статье 1011 г.) входит в «историческое повествование». Исходя из этого, высказывается гипотеза, что сюжет о земном и посмертном воздаянии отдельным людям изначально не входил в число тем, считавшихся обязательными или хотя бы уместными в англосаксонской летописной традиции. Он возникает в Англосаксонской хронике как принадлежность «поэтических фрагментов»; введение

подобных отсылок в прозаические погодные статьи говорит о постепенном отходе от прежних принципов и, возможно, о наметившемся изменении природы Хроники как летописного источника.

В главе 4 «Ангосаксонская хроника как источник для изучения представлений англосаксов о роли и необходимых качествах правителя» рассматривается, как воспринимались и отражались в англосаксонской летописной традиции личные качества и деяния королей.

В параграфе 4.1 анализируется тематика известий, сообщающих о деяниях правителей. Из результатов тематического анализа следует, что в англосаксонском летописании едва ли существовала четкая традиция фиксации каких-либо деяний королей, кроме их участия в войнах. Из других действий короля более или менее последовательно по всей летописи отражены заключение договоров и участие в усобицах и борьбе за власть. Все эти сообщения служат непосредственными указаниями на могущество короля, и, по-видимому, именно эта характеристика в Хронике выступает в качестве главной.

В параграфе 4.2 выявляется элемент оценки, присутствующий в «известиях о деяниях» и выраженный на уровне формальных приемов. На основании имеющегося материала делается вывод, что отрицательное отношение хрониста к тому или иному поступку или факту передается через нарушение «привычного» или «ожидаемого» порядка изложения: за «героической» речью не следует героического поступка; там, где по контексту должно присутствовать некое стандартное выражение или оборот, вместе него употребляется нечто другое, или, напротив, «формула» оказывается использована не к месту. Достойные деяния, совершенные как должно, стилистически и композиционно ничем не выделяются, поскольку стиль и язык Хроники приспособлены именно для их описания. Когда анналисты хотят выразить свое особое уважение к какому-либо поступку или подчеркнуть его значимость, они делают это, указывая (но в данном случае уже непосредственно) на его необычность.

Из анализа текста следует, что при оценке деяний важнейшим критерием оказываются отношения короля с его поддаными. От «правильного» властителя требовалось также личное участие в происходящем. Король обязан был не только повелевать, но и действовать. Кроме того, необходимыми характеристиками короля в представлении англосаксонских летописцев оказываются храбрость и благородство.

В параграфе 4.3 обсуждаются «общие сведения» о правителях, сообщаемые в Хронике - указания сроков правления, генеалогии и

краткие обобщающие характеристики правления и личных качеств короля. Ставится вопрос о том, какова роль этих сведений в тексте. Указания сроков правления задают «временную ось» того движения истории, которое воплощается в смене поколений правителей. «Короткие» династические генеалогии, восходящие к поселенцам-завоевателям или другим членам королевской династии, определяют место конкретного властителя в череде поколений и, соответственно, его место в истории. «Длинные» генеалогии, восходящие к богам и героям, устанавливают связь нынешних правителей через их знаменитых предков с легендарными персонажами и богами - и через них с эпическим и мифологическим прошлым. «Краткие характеристики», как свидетельствует их перечень, приводятся для королей, чьи правления и личные судьбы связаны с крайне значимыми, «поворотными» моментами англосаксонской истории, и в них присутствует элемент обобщения. Таким образом «общие» сведения, сообщаемые о правителях, - представляют короля в принципиально иной, можно сказать «сакральной» перспективе: не как конкретного человека, воина, повелителя своих поданных, а как одно из звеньев в продолжающейся череде властителей, смена которых задает движение истории, и деяния которых оказываются вписаны в общий «исторический узор».

В заключении подводится итог проведенному в диссертации исследованию Англосаксонской хроники в качестве источника для изучения исторического сознания англосаксонских анналистов.

Первая группа выводов касается Англосаксонской хроники как исторического источника. В тексте Хроники присутствует несколько пластов, принадлежащих разным историографическим традициям. Главным из них является «историческое повествование», в котором запечатлена история англосаксов как единого христианского народа, живущего на острове. Поскольку составители «common stock» при создании летописи использовали монастырские анналы, и в дальнейшем рукописи Англосаксонской хроники пополнялись в монастырях или при епископских кафедрах, в тексте присутствует пласт, принадлежащий монастырской анналисти-ческой традиции. Особенность проявления этой традиции в Англосаксонской хронике состоит в том, что, в отличие от «классических» монастырских анналов, события рассматриваются скорее в общенациональной, нежели в местной или «узко-клерикальной» перспективе. Наконец, «поэтические вставки» в Хронике (исключая поэму «Битва при Брунанбурге», отличающуюся от всех прочих тематически и по форме) составляют третий пласт. Для него характерны: с точки зрения содержания - назидательность и достаточно четко выраженное авторское начало, с точки зрения стиля

- сочетание аллитерации с элементами рифмованного стиха и специфическая риторика, характерные также для произведений ученых англосаксонских клириков-бенедиктинцев X в.

Вторая группа выводов касается особенностей исторического сознания англосаксонских анналистов, отразившихся в этом летописном памятнике. Создатели «common stock» в силу исторической ситуации, существовавшей в то время, выделили борьбу с внешними захватчиками как главный сюжет истории. При этом речь идет не только о борьбе христиан с язычниками (хотя этот мотив, несомненно, важен), но и о сражении за свою землю с «чужаками», приходящими извне. "Островной мир" - мир христианский, но в нем признаются нормы и ценности героического эпического прошлого. "Историческое повествование" делится на две части - раннюю и позднюю, победоносную и трагическую. Однако именно в трагической второй части, рассказывающей о забвении героических норм и крушении героического мира, связь с эпическим началом обнаруживается яснее всего. В контексте этого завершающий текст "исторического повествования", рассказ о нормандском завоевании, прочитывается как рассказ о гибели "островного героического мира".

Главной особенностью представлений англосаксов о роли божественного провидения в истории является то, что Бог в соответствии с этими представлениями выступает как помощник и покровитель людей, и практически никогда не предстает как судья или мститель. Божественное вмешательство соотносится с исторически важными событиями, имеющими, в восприятии летописцев, не только «земное», но и «надмирное» содержание. Другой важный вывод состоит в том, что в представлении англосаксонских анналистов необычные природные явления и стихийные бедствия не входили в область истории.

Королям в рамках исторических представлений англосаксонских летописцев отводилась двоякая роль. С одной стороны, король выступал как «действующее лицо» истории, ее участник, и (в той степени, в какой человек обладает свободой воли) ее творец. В этом своем качестве он должен был обладать необходимыми качествами и характеристиками - могуществом, решительностью, благородством и пр. Его деяния могли оцениваться как достойные или недостойные. С другой стороны любой король выступал как одно из звеньев в долгой череде поколений, чья смена задавала движение истории, и таким образом выступал как посредник между настоящим и прошлым.

В приложении 1 представлены в виде таблиц результаты анализа тематики сообщений рукописей «А», «С» и «D».

В приложении 2 дан перевод на русский язык фрагмента рукописи «А» Англосаксонской хроники за IX в.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Метлицкая З.Ю. Битва при Гастингсе: история и легенда // Историческая память и интеллектуальная культура. Материалы научной конференции ИВИ РАН. Москва, 4-6 декабря 2001 г. М., 2001.С. 75-79.0.1 ал.

2. Метлицкая З.Ю. Харальд - последний король англосаксов (человек и символический образ) // Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени. М., 2003. С. 102-115.0.6 ал.

3. Метлицкая З.Ю. Погодная статья 1066 г. рукописи «D» Англосаксонской хроники: голос автора // Восточная Европа в древности и средневековье. Автор и его текст. XV чтения памяти чл.-корр. АН СССР В.Т. Пашуто. М., 2003. С. 166-171. 0.25 ал.

4. Метлицкая З.Ю. Погодные статьи 1066 г. Англосаксонской хроники // Атлантика. Записки по исторической поэтике. М., 2005. Вып. 7.1.1. ал. (в печати).

5. Англосаксонская Англия и нормандское завоевание (научно-аналитический обзор). М., 2004.4 ал.

6. Рецензия на книгу Bredehoft Th.A. Textual Histories: Readings in the Anglo-Saxon Chronicle // Атлантика. Записки по исторической поэтике. М., 2005. Вып. 7.0.45 ал. (в печати)

7. Метлицкая З.Ю. Два способа описания прошлого в Англосаксонской хронике: две традиции во взаимодействии и единстве // Межкультурный диалог в историческом контексте. Материалы научной конференции. М., 2003. С. 31-34. 0.1 ал.

8. Метлицкая З.Ю. Сюжетные и хронологические границы в Англосаксонской хронике // Восточная Европа в древности и средневековье. Время источника и время в источнике. XVI чтения памяти чл.-корр. АН СССР В.Т. Пашуто. М., 2004. С. 136-139.0.25 ал.

9. Гимон Т.В. Метлицкая З.Ю. Хронологические формулы в Англосаксонской хронике // Восточная Европа в древности и средневековье. Время источника и время в источнике. XVI чтения памяти чл.-корр. АН СССР В.Т.Пашуто. М., 2004. С. 35-40.0.25 ал.

10. Метлицкая З.Ю. Божественное Провидение, знаки и знамения в Англосаксонской хронике // Вестник РОИИ. № 2(9). М., 2004. С.7-8. 0.25 ал.

Зак. № ¿¿"Объем л. Тир. /<%Ькз. ИВИ РАН, Ленинский пр-т, 32-а

3. ■"*«•■ , i.

ч

/ ' > \ ( ""-2856

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Метлицкая, Зоя Юрьевна

Введение

Глава 1. Общие сведения об Англосаксонской хронике

1.1. Рукописи Англосаксонской хроники

1.2. Обзор научной литературы

Глава 2. Англосаксонская хроника как историческое повествование

2.1. Тематика сообщений англосаксонской хроники

2.2. Стилистические взаимосвязи между "тематически цельными" фрагментами Англосаксонской хроники 5S

2.3. "Историческое повествование" Англосаксонской хроники: "common stock"

2.4. «Историческое повествование» Англосаксонской хроники: «эдвардовский» фрагмент и «Битва при Брунанбурге»

2.5. «Историческое повествование» Англосаксонской хроники: «этельредовский фрагмент»

2.6. «Историческое повествование» Англосаксонской хроники: погодные статьи 1066 г. рукописей «С» и «D»

Глава 3. Отражение в Англосаксонской хронике представлений о роли Божественного Провидения в истории: традиционное и особенное

3.1. Непосредственное вмешательство Господа в ход истории

3.2. Упоминания о необычных природных явлениях

3.3. Упоминания о бедствиях

3.4. Земное и посмертное воздаяние

Глава 4. Англосаксонская хроника как источник для изучения представлений англосаксов о роли и необходимых качествах правителя

4.1 Сообщения о деяниях королей

4.2. Оценка деяний властителей

4.3. Сведения о королях, не относящиеся непосредственно к их деяниям 142 Заключение 153 Список источников и литературы 157 Список сокращений 167 Приложение 1. Тематика известий в рукописях «А», «С», «D» 168 Приложение 2. Перевод фрагмента рукописи «А» Англосаксонской хроники за IX в.

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Метлицкая, Зоя Юрьевна

Англосаксонский период является крайне важным этапом в истории Англии: в это время началось формирование английского государства и делались первые шаги в создании правовой системы1. Этот период представляет большой интерес для специалистов, изучающих историю сознания и культуры, ибо в англосаксонском прошлом искали подтверждение и обоснование для своих идей юристы и церковные реформаторы XVI-XVII вв., и по сей день некоторые английские исследователи видят именно в этих временах истоки английского своеобразия и великих достижений своей страны.

В более широкой перспективе изучение политической системы, социального устройства и культуры англосаксонской Англии позволяет проследить процесс взаимодействия, слияния и преобразования разных национальных и культурных традиций, ставших в силу исторической ситуации достоянием одного народа2. Кроме того, анализ этих характеристик может дать интересные данные для исследования особенностей "островных культур", поскольку для Англии V - сер. XI вв. "островная обособленность" была характерна в гораздо большей степени, нежели в другие времена

Одной из важных проблем, с которой сталкивается историк при изучении англосаксонского прошлого, является проблема источников. Хотя корпус англосаксонских памятников достаточно обширен и разнообразен, в ряде случаев наши знания и представления о

1 См. например: Chadwick Н.М. Goverment and society in the heroic age // The English tradition (Modem studies in english history) / Ed. N.F.Cantor. N.Y., L., 1967; Chadwick HM. Studies on Anglo-Saxon institutions. Cambridge, 1904; Stenton F. Anglo-Saxon England. Oxford. 1971; WhitelockD. The beginnings of English society. L. 1977; Петрушевский Д.М. Очерки из истории английского государства и общества в средние века. М., 1930.

2 Chadwick HM. The origin of the English nation. Cambridge, 1924; Chambers R.W. On the continuity of English prose from Alfred to More and his school. Oxford, 1932; Шервуд ELA. От англосаксов к англичанам: К проблеме формирования английского народа. М. 1988. конкретных событиях или даже целых исторических периодах основываются на свидетельствах единственного источника. Естественно, возникает вопрос о том, каким образом можно оценить достоверность этого свидетельства. Кроме того, даже сообщение, не соответствующее историческим фактам, может дать важную и точную информацию о культуре и сознании того общества, в котором создавался данный памятник. Таким образом, изучение истории и культуры англосаксонской Англии невозможно без детального и глубокого анализа тех источников (в частности, летописных), которыми мы пользуемся.

Предметом изучения в данной работе стала группа рукописей, объединенных под общим назнанием «Англосаксонская хроника». Эти рукописи содержат летопись, охватывающую в общей сложности период с 60 г. до н.э. по 1154 г. н.э. Записи Хроники велись, начиная с 890-х годов (когда был создан первоначальный ее вариант, «common stock»), и до середины XII века. Данный памятник раннесредневекового летописания сохранился в достаточно ранних рукописях: самая древняя из них написана первоначально в конце IX — первые годы X в. и пополнялась затем на протяжении X-XI вв. Важной его особенностью является то, что он написан не на латыни, а на народном языке3 и представляет собой в значительной степени "светскую" хронику.

Хронологические рамки исследования определены исходя из того, что данная работа посвящена исследованию особенностей англосаксонской культуры, отразившихся в летописной традиции. Поскольку нормандское завоевание привело к коренным и очень быстрым переменам в языке, мировосприятии и сознании в целом, в качестве верхней хронологической границы избран 1066 год. Соответственно, для изучения выбраны рукописи "А", "С", "D"

Англосаксонской хроники, укладывающиеся в эти хронологические рамки. Рукопись "В" не анализируется отдельно, поскольку ее текст практически совпадает с "С". Рукопись "Е", составленная в том виде, в каком она до нас дошла, в XII в., принадлежит уже другой культуре, анализ которой не входит сейчас в мои задачи. По той же причине не обсуждаются рукопись «F» (рубеж XI-XII вв.) и «кентерберийские» поправки к рукописи «А», сделанные рукой того же писца, который составлял «F».

По форме Англосаксонская хроника представляет собой анналы, то есть последовательность погодных записей. За редким исключением, между погодными статьями нет внешней связи; ничто не указывает на их принадлежность к общему повествованию, напротив, повторяющийся стандартный зачин выделяет каждую запись как самостоятельную единицу. Кроме того, разные погодные статьи или группы погодных статей различаются по размеру и стилю; это могут быть и серии кратких записей в виде простых нераспространенных предложений, и развернутые повествования с весьма сложным синтаксисом.

Выдающийся исследователь раннесредневекового английского летописания Ч.Пламмер интерпретировал природу Англосаксонской хроники и цели ее создателей таким образом. «В Саксонских Хрониках (Англосаксонской хронике - 3. М.) есть фрагменты, озаренные светом гения и поднимающиеся до уровня Истории, и сама форма хроники (анналов - в нашей терминологии) не является абсолютным препятствием для подлинного таланта, хотя она - не лучшее поле для приложения его сил. Но человек может быть неплохим анналистом, даже не обладая особыми способностями, поскольку в его задачу входит просто фиксировать факты или

3 Известно только три разновидности раннесредневековых анналов, которые велись на народном языке - Англосаксонская хроника, ирландские анналы и русские летописи. переписывать выдержки из сочинений другого автора, помещая их под правильной датой. Здесь не требуется соблюдения пропорций; о важнейшем событии может быть рассказано кратко, а незначительное происшествие местного значения порой излагается с утомительной подробностью. Единственное необходимое условие - это соблюдение правильного хронологического порядка»4.

Мнение Пламмера, в силу поистине выдающихся заслуг этого ученого, чьи работы и публикации до сих пор остаются непревзойденной классикой в своей области, быстро перешло в разряд догм и довлело над умами исследователей на протяжении по крайней мере столетия. Подобное отношение определяло подходы к изучению Англосаксонской хроники и содержание тех вопросов, которые при этом ставились. Если основное содержание Хроники заключается в перечислении фактов, то, чтобы судить о достоверности сведений, сообщаемых источником, достаточно знать, когда и где он был создан, какими дополнительными материалами пользовался (или, по крайней мере, мог пользоваться) его автор. Для выяснения этих вопросов, в свою очередь, требуется тщательно изучить палеографию имеющихся в нашем распоряжении рукописей, провести их сравнительно-текстологический анализ и на основе этого воссоздать их историю. Многочисленные исследования, посвященные этим проблемам, дали интересные и важные результаты5. Тем не менее, представление об Англосаксонской хронике как об анналах, писавшихся случайными людьми с единственной целью — сообщить о конкретном событии, практически исключало возможность рассмотрения данного памятника в другом, не менее важном аспекте, в качестве источника, позволяющего отчасти судить о сознании той эпохи, в которую он создавался.

4 Plummer Ch. Two of the Saxon chronicles parallel: A revised text. Oxford , 1892. Vol. 2. P.XVIII.

5 См. обзор научной литературы в гл. I.

В последнее десятилетие, однако, суждения Пламмера о жанровой принадлежности и природе Англосаксонской хроники были поставлены под сомнение6. Исследователи все настойчивее высказывали мысль о том, что ей присуще некое внутренее единство. Если С. Кларк в 1975 г. говорила не более чем о стилистической п цельности этого летописного памятника, то Т.Бредехофт в монографии, увидевшей свет в 2001 г.8, подразумевает в качестве аксиомы тот факт, что у создателей «common stock», трудившихся в 890-е гг., имелись определенные намерения и замысел, и они были понятны составителям более поздних погодных статей, продолжавших и развивавших те же идеи. В основе нового взгляда на Англосаксонскую хронику9 лежат представления и подходы, связанные с понятием «исторического нарратива», которое ввел и разработал Х.Уайт10. Тем не менее проблема исследования Англосаксонской хроники как явления и порождения определенной культуры, определенного типа сознания, не может считаться до конца решенной. Два обстоятельства позволяют сделать подобный вывод. Во-первых, утверждая единство Англосаксонской хроники как произведения, в котором осознанно проводится некоторая идея, большинство авторов выбирают в качестве материала для анализа лишь отдельные, иногда не самые характерные фрагменты, оставляя за рамками рассмотрения основной массив текста11. Во-вторых, в известных мне работах, представляющих новое направление в

6См. например: Crepin A. Etude typologique de la Chronique Anglo-Saxonne // La chronique et l'histoire au Moyen Age. Paris, 1984. P. 137-148.

7 Cm. Clark C. The narrative mode of the Anglo-Saxon Chronicle before the Conquest // England before the Conquest: Studies in primary sources presented to D. Whitelock. Cambridge, 1971. P. 215-235.

8 Bredehqft JKA. Textual Histories: Readings in the Anglo-Saxon Chronicle. Toronto; Buffalo; L., 2001.

9 Помимо названной выше работы Т.Бредехофта см также: Thormarm J. The Anglo-Saxon Chronicle poems and the making of the English nation // Anglo-saxonism and the construction of social identity / Ed. by Frantzen A., Niles J. Gainesville. 1997; NenUe J. History, Poetry, and "national" Identity in Anglo-Saxon England and the Carolingian Empire // Germanic texts and latin models: medieval reconstructions / Ed. by Olsen K., Harbus A., Ho&tra T. Paris, 2001. и пр.

10 См. например: White Н. The value of narrativity in the representation of reality // On narrative. Chicago, 1980.

11 См. например: Bredehqft ThA. Textual Histories: Readings in the Anglo-Saxon Chronicle. Toronto; Buffalo; L., 2001. P.8-13. изучении Хроники, на мой взгляд, уделяется недостаточно внимания тому культурному и историческому контексту, в котором создавался и существовал данный памятник. Другими словами, авторы этих исследований часто не учитывают своеобразия англосаксонской культуры и пытаются вписать источник в рамки общих представлений о целях, задачах и природе «исторического нарратива» (сформулированных на основе анализа памятников других эпох и других народов), вместо того чтобы толковать текст, исходя из него самого. В частности, трактовка Хроники как «инструмента политической пропаганды»12 представляется мне слишком узкой.

Целью моего исследования является изучение на основе текста Англосаксонской хроники тех составляющих культуры раннесредневекового английского общества, которые нашли свое отражение в англосаксонской летописной традиции. Параллельно по возможности анализируется данная летописная традиция как таковая: ее характерные особенности, пути ее возникновения и развития, приемы и методы работы летописцев. Поскольку Англосаксонская хроника представляет собой историографическое произведение, . - . • : разумно . : обратиться к ней как к источнику для изучения исторического сознания англосаксонских летописцев. Соответственно, были поставлены следующие конкретные вопросы.

1) Что представляет собой Англосаксонская хроника и в какой мере можно говорить о ее содержательной и стилистической целостности? В какой степени в данном памятнике воплотились представления его создателей об истории своего народа? В чем суть этих представлений и какими средствами они выражены?

2) Каким образом в тексте Хроники отразились представления о роли Божественного провидения в истории и в судьбах отдельных людей? Каково было отношение летописцев к необычным природным

12 См. напр. Thormarm J. The Anglo-Saxon Chronicle poems and the making of the English nation // явлениям и разного рода стихийным бедствиям? Чем отличается в этом плане Англосаксонская хроника от других раннесредневековых анналов?

3) Какого рода сведения сообщаются в Англосаксонской хронике о королях? Присутствует ли в тексте какая-либо оценка деяний властителей и какими средствами она выражена? Какие составляющие известного нам комплекса англосаксонских представлений о роли и необходимых качествах властителя нашли свое воплощение в летописной традиции?

Главная методическая сложность при изучении Англосаксонской хроники как явления и порождения англосаксонской культуры и, в более узкой перспективе, англосаксонской летописной традиции, связана с ее «анналистической» формой, а именно с тем, что в подавляющем большинстве случаев между отдельными погодными статьями нет никакой внешней связи.

В последние десятилетия были разработаны принципиально новые подходы к изучению исторических источников, совмещающие в себе методы традиционного источниковедения, литературоведения и истории сознания. При этом принципиально важным оказывается не только то, что хотел сказать автор или составитель данного памятника, но и то, как он это говорит. Продуктивность сочетания традиционного источниковедческого анализа с новыми методиками была наглядно продемонстрирована на примере русских летописных . текстов13. Авторы практически всех работ, выполненных в русле «нарратологического» направления, уделяют большое внимание формальным приемам, способам выражения, которыми пользуются анналисты. Но при таком формальном сопоставлении исследователи нередко упускают из виду содержание рассматриваемого текста.

Anglo-saxonism and the construction of social identity / Ed. by Frantzen A., Niles J. Gainesville. 1997.

13 См. например: Данилевский И.Н. Повесть временных лет. М.2004.

Я предпочла взять за основу содержательный аспект, а именно тематику сообщений и контекстуальные связи. Анализ стилистических и языковых особенностей, таких как употребление стандартных повторяющихся выражений, повторов, цитат, перефразировок,используется только для подтверждения и уточнения выводов, сделанных на основании содержания текста.

Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и двух приложений. В первой главе сообщаются общие сведения об исследуемом мною источнике. В ее первом параграфе приведены описания имеющихся в нашем распоряжении рукописей Англосаксонской хроники. Во втором параграфе дается краткий обзор научной литературы по данной теме. В нем затрагиваются такие вопросы, как история публикации рукописей Хроники, переводы Хроники, традиционные направления исследований (текстологическое, хронологическое, лингвистическое), новые направления исследований (комплексный анализ рукописей с привлечением данных кодикологии и палеографии, изучение структуры текста и стиля анналов, исследование практики работы писцов, нарратологический подход).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Историческое сознание англосаксонских анналистов IX - XI веков"

Заключение

В данной работе Англосаксонкая хроника исследовалась как источник для изучения тех аспектов культуры раннесредневековой Англии, которые нашли свое выражение в англосаксонской летописной традиции. Для этого были проанализированы природа и жанровые особенности данного памятника, история его возникновения, пути его дальнейшего формирования, приемы и методы работы летописцев. Соответственно, сделанные выводы разделяются на две группы.

Первая группа выводов касается Англосаксонской хроники как произведения средневековой историографии. В тексте данного источника присутствует несколько пластов, принадлежащих разным историографическим традициям. Главным из них является «историческое повествование», в котором запечатлена история англосаксов как единого христианского народа, живущего на острове. Фрагменты, входящие в это повествование, хотя они написаны разными людьми, связаны общей главной темой — они рассказывают о войне с чужеземными захватчиками; их взаимосвязь установили сами анналисты с помощью формальных приемов. Указанные отрывки в общей сложности составляют половину, а в некоторых рукописях — более половины текста Хроники (напомню, что поздняя рукопись «Е» не рассматривается).

Поскольку составители «common stock» при создании летописи использовали монастырские анналы, и в дальнейшем рукописи Англосаксонской хроники пополнялись в монастырях или при епископских кафедрах, в тексте присутствует пласт, принадлежащий монастырской анналистической традиции. Особенность проявления этой традиции в Англосаксонской хронике состоит в том, что, в отличие от «классических» монастырских анналов, даже в этих фрагментах события рассматриваются скорее в общенациональной, нежели в местной или «узко-клерикальной» перспективе.

Наконец, «поэтические вставки» в Хронике (исключая поэму «Битва при Брунанбурге», отличающуюся от всех прочих тематически и по форме) составляют третий пласт. Для него характерны: с точки зрения содержания - назидательность и достаточно четко выраженное авторское начало, с точки зрения стиля - сочетание аллитерации с элементами рифмованного стиха и специфическая риторика, характерные также для произведений ученых англосаксонских клириков-бенедиктинцев X в. Этот пласт я подробно не рассматривала.

Вторая группа выводов касается особенностей англосаксонской летописной традиции. В Англосаксонской хронике отражено историческое сознание англосаксонских летописцев. Произошло это в силу того, что создатели «common stock» попытались передать в летописи собственные представления об истории англосаксов как единого народа, живущего на острове. Создатели «common stock» в силу исторической ситуации, существовавшей в то время, выделили борьбу с внешними захватчиками как главный сюжет истории. При этом речь идет не только о борьбе христиан с язычниками (хотя этот мотив, несомненно, важен), но и о сражении за свою землю с «чужаками», приходящими извне. Определенное сходство между реальной исторической ситуацией, как ее представляли составители «common stock» (народ, живущий на острове, и захватчики, приплывающие из-за моря), и традиционными образами эпического героического мира (пиршественный зал и чудовища, приходящие извне) приводило к невольной, неосознанной «эпизации» истории. "Островной мир" - мир христианский, но в нем признаются нормы и ценности героического эпического прошлого. "Историческое повествование" делится на две части - раннюю и позднюю, победоносную и трагическую. Однако именно в трагической второй части, рассказывающей о забвении героических норм и крушении героического мира, связь с эпическим началом обнаруживается яснее всего. В контексте этого завершающий текст "исторического повествования", рассказ о нормандском завоевании, прочитывается как рассказ о гибели "островного героического мира".

В Англосаксонской хронике нашли свое отражение представления англосаксов о роли Божественного провидения в истории и в судьбах отдельных людей. Формы и образы, в которых воплощаются эти представления в различных фрагментах Хроники, существенно отличаются в силу наличия в ней тех трех разных пластов, о которым мы говорили выше. Тем не менее за ними просматривается система представлений, единая в своей основе. Главной и самой общей ее чертой является то, что Бог, в соответствии с этими представлениями, выступает как помощник и покровитель людей, и практически никогда - как судья или мститель. Кроме того, хотя в Англосаксонской хронике присутствуют все три сюжета, через которые в средневековой историографии раскрывалось божественное присутствие в истории, в рамках рассматриваемой мной летописной традиции им отводилась разная роль. Ссылки на непосредственное божественное вмешательство в ход событий указывали на важность происходящего, подчеркивали, что за ним стоит высшее, «надмирное» содержание. Известия о необычных природных явлениях не имели такого высокого статуса, их роль в Хронике не была четко определена. Сказанное в еще большей степени относится к сообщениям о бедствиях. Создается впечатление, что в англосаксонской летописной традиции, заложенной создателями «common stock», известия такого сорта едва ли соотносились с темой божественного присутствия в истории. Указания на земное и посмертное воздаяние, хотя они и встречаются в поздних частях

Хроники, первоначально не считались принадлежностью анналистической традиции. Отмеченные мною особенности отражения в Англосаксонской хронике темы божественного присутствия в истории объясняются в первую очередь своеобразием «common stock», составители которой следовали своему замыслу и своим представлениям об истории и мире.

Для англосаксонских хронистов важнейшей характеристикой властителя, которая должна была быть отражена в летописи, было его могущество, то есть военная мощь и способность повелевать. При оценке деяний важнейшим критерием оказываются отношения короля с его подданными. От «правильного» властителя требовалось также личное участие в происходящем. Король обязательно должен был не только повелевать, но и действовать. Кроме того, необходимыми характеристиками короля в представлении англосаксонских летописцев оказываются храбрость и благородство.

Другие сведения, сообщаемые о правителях, - указания на сроки правления, генеалогии и «краткие характеристики» — представляют нам правителя в принципиально иной перспективе: не как конкретного человека, воина, повелителя своих подданых, а как одно из звеньев в продолжающейся череде властителей, чья смена задает движение истории, и чьи деяния вписываются в общий «исторический узор».

Список научной литературыМетлицкая, Зоя Юрьевна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Публикации источников

2. The Anglo-Saxon Chronicle: A collaborative edition. Cambridge, 19831996.

3. Vol. 3: MS A: A semi-diplomatic edition with introduction and indices / Ed. by J.M.Bately. 1986.

4. Vol. 4: MS B: A semi-diplomatic edition with introduction and indices / Ed. by S. Taylor. 1983.

5. Vol. 5: MS C: A semi-diplomatic edition with introduction and indices / Ed. by K. O'Brien O'Keeffe. 1999.

6. Vol. 6: MS D: A semi-diplomatic edition with introduction and indices / Ed. by G.P.Cubbin. 1996.

7. Two of the Saxon Chronicles Parallel: A revised text / Ed., with intr., notes, appendices and glossary by Ch. Plummer; on the basis of an edition by J.Earle. Oxford, 1892-1899. Vol. 1-2.

8. Beda. Historia Ecclesiastica gentis Anglorum / Ed. by J.L. Stevenson J. L. 1838.

9. Wulfstan. Sermo Lupi ad Anglos. / Ed. by D. Whitelock. L. 1952. Anglo-Saxon Poetic Records /Ed. by E. Dobbie, G. Krapp. Vol. 1-4. N.Y. 1931-1953.

10. Beowulf and The fight at Finnsburg / Ed. by Fr. Klaeber. Lexington (Mass.). 1950.

11. King Alfred's Old English version of Boethius de Consolatione Philosophiae / Ed. W.L. Sedgefield. 1899.

12. King Alfred's West-Saxon version of Gregory's Cura Pastoralis / Ed. by H.L. Sweet, 1871.

13. William of Malmesbury. Gesta Regum Anglorum / Ed. and. transl. by R. Mynors. Oxford, 1998.

14. Henry, Archdeacon of Huntingdon. Historia Anglorum / Ed. and transl. by D. Greenway. Oxford, 1996.

15. Annala Uladh: Annals of Ulster / Ed. by Hennessy W., Mac Carthy B. Vol. 1. Dublin, 1887.

16. Ausgewaehlte Quellen zur deutschen Geschichte des Mittelalters. Bd. VI. Berlin, 1983.2. Литература.

17. Abels Я Alfred the Great: war, kingship, culture in Anglo-Saxon England. L., 1998.

18. BatelyJ.M. The compilation of the Anglo-Saxon Chronicle 60 B.C. to A.D. 890: Vocabulary as evidence // Proceedings of the British Academy. 1980 for 1978. Vol. 64. P. 93-129.

19. Bately J.M. The Anglo-Saxon Chronicle: Texts and Textual Relationships. L., 1991.

20. Bately J.M. Introduction // The Anglo-Saxon Chronicle: A collaborative edition. Cambridge, 1986. Vol. 3: MS A: A semi-diplomatic edition with introduction and indices. P. XIII-CLXXVII.

21. Bately J.M. Bede and the Anglo-Saxon Chronicle // Saints and Heroes: Studies in medieval culture in honour of Ch.W.Jones. Collegeville (Minnesota), 1979. Vol. 1. P. 234-254.

22. Bately J. M. The nature of Old English prose I I The Cambridge Companion to Old English Literature / Ed. M. Godden and M. Lapidge. Cambridge, 1991. P. 71-87.

23. Bredehoft Th.A. Textual Histories: Readings in the Anglo-Saxon Chronicle. Toronto; Buffalo; L., 2001.

24. Chadwick H.M. Goverment and society in the heroic age // The English tradition (Modern studies in english history) / Ed. N.F.Cantor. N.Y., L., 1967.

25. Chadwick H. M. The origin of the English nation. Cambridge, 1924. Chambers R. On the continuity of English Prose fron Alfred to More and his school. Oxford, 1932.

26. Clanchy M.T. From Memory to Written Record: England, 1066-1307. Oxford, 1993.

27. Clemoes P. Language in Context: "Her" in the 890 Anglo-Saxon Chronicle // Leeds Studies in English. New Series. 1985. Vol. 16. P. 27-36. A Companion to Anglo-Saxon Literature / Ed. by P. Pulsiano, E. Treharne. Oxford, 2001.

28. DuckettE. Alfred the Great and his England. L., 1957.

29. Dumville D.N. The Anglian collection of royal genealogies and regnal lists

30. Anglo-Saxon England. Cambridge, 1976. Vol. 5. P. 23-30.

31. Dumville D.N. Some aspects of annalistic-writing at Canterbury in theeleventh and early twelfth centuries // Peritia: Journal of the Medieval

32. Academy of Ireland. 1983. Vol. 2. P. 23-57.

33. Gransden A. Historical Writing in England c. 550 to c. 1307. Ithaca (N.Y.), 1974.

34. Gransden A. Legends, traditions and history in Medieval England. L.; Rio Grande, 1992.

35. Hanska J. Strategies of sanity and survival: religious responses to natural disasters in the Middle Ages. Helsinki, 2002.

36. Hart C.R. The В Text of the Anglo-Saxon Chronicle // Journal of Medieval

37. History. 1982. Vol. 8. N 3. P. 241-299.

38. Hay D. Annalists and Historians: Western Historiography from the Eighth to Eleventh Centuries. L., 1977.

39. Higham N. The death of Anglo-Saxon England. Sutton, 2000.

40. Hill J. The Anglo-Saxon warrior Ethic: lordship in Early Englandliterature. L., 2000.

41. Historia: the concept and genres in the Middle Ages / Ed. by Lehtonen Т., Mehtonen P. Helsinki, 2000.

42. Houts E. van. Memory and gender in medieval Europe, 900-1200. N.Y., 1999.

43. Houts E.van. The trauma of 1066 // History today. L., 1996. № 46. P.9-15. Howard I. Swein Forkbeard's invasions of England: a thesis submitted to the University of Manchester for the degree of Ph.D in the Faculty of Arts. Manchester, 2000.

44. Howard I. Swein Forkbeard's invasions and the Danish conquest of England. 991-1017. Woodbridge, 2003.

45. Howorth H.H. The Anglo-Saxon Chronicle, Its Origin and History //

46. Archaeological Journal. 1908. Vol. 65. N 3. P. 141-204; 1909. Vol. 66. N

47. P. 105-144; 1912. Vol. 69. P. 312-370.

48. Jones C. Saint's lives and chronicles in Early England. L., 1947.

49. Jones G. The history of vikings. L., 1962.

50. Kelley D. Faces of history : Historical inquiry from Herodotus to Herder. L., 1998.

51. Ker N.R. Catalogue of Manuscripts Containing Anglo-Saxon. Oxford, 1957.

52. Ker W.P. Medieval English Literature. L., 1912. Ker W.P. Epic and Romance. L., 1908.

53. Keynes S. A tale of Two kings : Aelfred the Great and Aethelred the Unready // Transactions of the Royal Historical Society. 5 Ser. 36. 1986. P 195-217.

54. Keynes S. Royal governement and the written word in late Anglo-Saxon England // The Uses of Literacy in Early Medieval Europe. Cambridge, 1990. P. 36-62.

55. Perspective // Viator. Vol. 20. 1989.1.tz A. Die Version G der Angelsachsischen Chronik: Rekonstruktion und Edition. Munich, 1981.1.tz A. Aethelweard's Chronicon and Old English poetry // Anglo-Saxon England. Cambridge, 2000. Vol. 29. P. 177-214.

56. Magoun F.P. Territorial, Place- and River-Names in the Old English Annals, Л-Text // Harvard Studies and Notes in Philology and Literature. 1935. Vol. 18. P. 135-172.

57. Magoun F.P. Territorial, Place- and River-Names in the Old English

58. Annals, D-Text (MS. Cotton Tiberius B. iv) // Harvard Studies and Notesin Philology and Literature. 1938. Vol. 20. P. 147-180.

59. Magoun F. King Alfred's naval and beach battle with the Danes in 896 //

60. Modern Language Review . Vol. XXXVII. 1942. P.409-414.

61. Magoun F. Cunewulf, Cyneheard and Osric // Anglia. Vol. LVII. 1933.

62. Mower A. The Redemption of the the Five Boroughs // English Historical

63. Review. Vol. XXXVIII. 1923. P.551-557.

64. McCormick M. Les annales du Haut Moyen Age. Turnhout, 1975.

65. Mcintosh A. Wulfstan's prose // British Academy Papers on Anglo-Saxon England. Oxford, 1990.

66. Meaney A.L. D: An undervalued manuscript of the Anglo-Saxon Chronicle // Parergon, New Series. 1983. N 1. P. 13-38.

67. Meaney A.L. St. Neots, Athelweard and the Compilation of the Anglo-Saxon Chronicle: A Survey // Studies in Earlier Old English Prose: Sixteen original contributions. Albany, 1986. P. 193-243.

68. Poole R.L. Chronicles and Annals: A brief outline of their origin and growth. Oxford, 1926.

69. Rubenstein J. Liturgy against history: the competing visions of Lanfranc and Eadmer of Canterbury // Speculum. Cambridge (Mass.), 1999. Vol. 74, N 2. P.279-309.

70. Speed D. Bede's creation of a nation in his his "Ecclesiastical history" //

71. Parergon. Vol 10. 1992. P. 139-154.

72. Spiegel G.M. The Past as Text: The theory and practice of medieval historiography. Baltimore; L., 1997.

73. Sprockel C. The Language of the Parker Chronicle. The Hague, 1965-1973. Vol. 1-2.

74. Stenton F.M. The South-Western Element in the Old English Chronicle // Preparatory to Anglo-Saxon England being the collected papers of F.M. Stenton. Oxford, 1970. P. 106-115. Stenton F. Anglo-Saxon England. Oxford, 1971.

75. Swanton M.J. Introduction // The Anglo-Saxon chronicle / Transl. by M.J. Swanton. L.,1997. P. XI-XXXV.

76. Thormann J. The Anglo-Saxon Chronicle Poems and the making of the English nation // Anglo-Saxonism and the constitution of social identity. Gainesville, 1997. P.60-85.

77. Whitelock D. Introduction // The Anglo-Saxon Chronicle: A revised tranlation. L.; New Brunswick (N.Y.), 1961.

78. Whitelock D. History, Law and Literature in 10th-l 1th century England. L., 1981.

79. Wright C. The cultivation of Saga in Anglo-Saxon England. Edinburgh, 1939.

80. Виноградов П.Г. Исследования по социальной истории Англии в средние века. СПб., 1887.

81. Гвоздецкая Н.Ю. Древнеанглийское поэтическое слово в структурах текста // Раннесредневековый текст: проблемы интерпретации. Иваново, 2002. С. 124-151.

82. Глебов А.Г. «Если кто злоумышляет против жизни короля.»: антигосударственные преступления в раннесредневековой Англии // Средние века. М., 1997. Вып. 60. С. 229-239.

83. Глебов А.Г Альфред Великий и Англия его времени. Воронеж, 2003. Горелов М. М. Нормандское завоевание Англии: от этнического конфликта к феодальным смутам // Средние века. М., 2001. Вып. 62. С. 12-25.

84. Горелов М.М. Этнопо л этическая идентичность в традицииисториописания в Англии XI-XII вв. // Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени. М., 2003. С. 115-131.

85. Гуревич А.Я. Англосаксонский фолкленд и древненорвежский одаль // Средние века. М., 1967. Вып. 30. С. 61-83.

86. Гуревич А.Я. Становление английского крестьянства в донормандский период // История крестьянства в Европе: эпоха феодализма. М., 1985. Т. 1. С. 276-295.

87. Гуревич А. Я. Походы викингов. М., 1965.

88. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.

89. Данилевский И.Н. Повесть временных лет. М., 2004.

90. Зверева В.В. Беда Достопочтенный: самосознание историка и теологараннего средневековья: Дисс. на соискание уч. ст. канд. ист. наук. М.,1998.

91. Зверева В. В. Формы и способы историописания в «Церковнойистории» Беды Достопочтенного // Восточная Европа в древности исредневековье: историческая память и формы ее воплощения. XIIчтения памяти В.Т.Пашуто. М., 2000. С. 117-122.

92. Мельникова Е.А. Меч и лира. М., 1987.

93. Омелъницкий МЛ. Древнеанглийские святые. М., 1999.

94. Петрушевский Д.М. Очерки из истории английского государства иобщества в средние века. М., 1930.

95. Савело КФ. Раннефеодальная Англия. JL, 1977.

96. Селицкий А.И. Проблемы генезиса королевской власти у англосаксов //Человек. Природа. Общество. СПб., 2000. С. 317-328. Смирницкая О.А. Поэтическое искусство англосаксов // Древнеанглийская поэзия. М., 1982.

97. Смирницкая О.А. Язык и стих древнегерманской поэзии. Т. 1-2. М., 1995.

98. Стеблин-Каменский М.С. Мир саги. М., 1975.

99. Сурков А.И. Основные тенденции развития королевской власти в раннесредневековой Англии // Новик. Воронеж, 1999. С. 18-28. Шервуд Е.А. От англосаксов к англичанам. М., 1988. Штокмар В. В. История Англии в Средние века. JL, 1973.