автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Историзм и художественность преданий табасаранцев

Полный текст автореферата диссертации по теме "Историзм и художественность преданий табасаранцев"

т

{

ь «

Иг

Диссертационный совет Д 002.128.01 при Институте языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы Дагестанского научного центра Российской академии наук

На правахрукописи

АЛИМИРЗАЕВА

Земфира Абдурашидовна

ИСТОРИЗМ И ХУДОЖЕСТВЕННОСТЬ ПРЕДАНИЙ ТАБАСАРАНЦЕВ

Специальность 10.01.09 - фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Махачкала 2005

Работа выполнена в Дагестанском государственном педагогическом университете

Научныйруководитель

доктор филологических наук, проф.КУРБАНОВ Магомед Муслимович.

Официальные оппоненты

доктор филологических наук ХАЛИДОВА Мисай Расуловна кандидат филологических наук МАГОМЕДОВ Зиявутдин Наметович

Ведущая организация

Дагестанский государственный университет

Защита состоится 15 апреля 2005 г. в 14.00 часов на заседании Диссертационного совета Д 002.128.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте языка, литературы и искусства им. Гамзата Цадасы Дагестанского научного центра Российской академии наук (367025, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М.Гаджиева, 45; тел./факс (8722)

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Дагестанского научного центра Российской академии наук (ул. М.Гаджиева, 45).

Автореферат разослан 13 марта 2005 г.

675903)

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Изучение специфики, историзма, типологии и поэтики табасаранских преданий имеет важное значение для осмысления всего фольклора, представляющего своеобразную художественную летопись древнего народа и отражение его эстетического мышления. Табасаранские предания привлекают особое внимание тем, что в силу историко-культурного развития этот этнос подвергался многочисленным набегам иноземных захватчиков, что было основной базой для возникновения героико-исторических преданий и легенд. В средние века Табасаран находился под постоянным влиянием персидской культуры (в У-УШ вв.- в составе Сасанидской Персии) и сохранил до сих пор богатый арсенал несказочной прозы. Более того, эти страницы истории горного края отобразились не в исторических песнях, как у ряда народов Дагестана, а в преданиях и других жанрах народной прозы.

Представляет собой немалый научный интерес и процесс становления и динамического развития эпических традиций табасаранской несказочной прозы, составляющей синтез самобытного творчества и элементов ближневосточных эстетических идеалов. В этом аспекте интересны изменения, происшедшие в природе предания как жанра сравнительно позднего, но опирающегося на общеэпические традиции народного творчества.

Богатство сюжетов преданий среди других жанровых разновидностей, близость их к реальной истории народа побуждают исследовать их с позиции историзма. А эволюционные процессы, происшедшие в жанре предания за тысячи лет, поступательное движение эпического творчества от мифологического мышления древних предков к конкретно-историческому отображению действительности обусловливают рассмотрение поэтики преданий как закономерного процесса развития художественного мышления народа.

В несказочной прозе табасаранцев содержатся богатые исторические сведения, которые освещают быт и нравы народа в различные этапы его истории. Она веками параллельно бытовала со сказками и мифами и по законам типологии вобрала в себя традиции художественного творчества вообще, а также развивалась в контактах с фольклором соседних народов, тоже испытавших влияние традиций эпического творчества народов Ближнего Востока.

Цели и задачи исследования. Цель работы — изучение преданий табасаранцев как жанра несказочной прозы, его специфики, историзма, идейно-тематического многообразия, типологии и поэтики. Многоаспектность данной проблематики обусловливает решение следующих задач:

- выявить историко-культурные и бытовые причины возникновения предний табасаранцев и их межжанровые связи;

- исследовать предания с позиции национальной специфики, проблематики, идейной направленности и поэтики;

- определить особенности становления и эволюции общеэпических традиций на базе преданий;

- изучить типологическую общность табасаранских преданий с несказочной прозой других народов и выявить контактные творческие связи;

- определить роль сюжетообразующих мотивов в эпической традиции табасаранцев.

Научная новизна работы состоит в том, что она представляет собой первое в дагестанской фольклористике монографическое исследование преданий табасаранцев. Работа построена на анализе фактического материала, представляющего большей частью полевые записи, вводимые в научный оборот впервые. Исследование позволяет заключить, что традиции эпического творчества этноса сложились и развивались в течение веков под влиянием культуры народов Ближнего Востока.

Методологической и теоретической основой диссертации явились фундаментальные труды российских и зарубежных фольклористов и литературоведов. Изучение преданий велось в русле сравнительно-исторического и сравнительно-типологического исследования текстов на базе работ А.Н. Веселовского, В.Я.Проппа, Е.М. Мелетинского, В.М. Жирмунского, Б.Н. Путилова, М.И. Стеб-лин-Каменского, С.Н. Азбелева, В.К. Соколовой, Е.Б. Вирсаладзе, В.М.Гацака, Н.А. Криничной и др.

В работе использованы труды и дагестанских исследователей: Г.Г. Гамзатова, А.Ф.Назаревича, АААхлакова, А.М.Аджиева, Х.М. Халилова, М. Р. Халидо-вой, М.М. Курбанова, Ф.О. Абакаровой, А.М.Ганиевой, И. А. Халипаевой и др. Предпринята попытка определить сравнительно-типологическим методом законы преемственности и последовательности в эволюционном развитии общеэпических традиций в несказочной прозе табасаранцев.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что основные положения и выводы диссертации могут быть использованы при разработке учебников и пособий по фольклору и литературам народов Дагестана для вузов, училищ и общеобразовательных школ, обобщающих трудов по фольклористике. Работа в целом послужит ценным трудом при составлении спецкурсов для студентов гуманитарных факультетов Даггосуниверситета и Даггос-педуниверситета по филологии и культурологии. Материалы работы могут, быть полезными в нравственном воспитании молодежи.

Объектом исследования являются более пятидесяти текстов преданий, записанных в разные периоды путешественниками, исследователями, собирателями и хранящихся в рукописных фондах ИЯЛИ ДНЦ РАН, Студенческой фольклорной лаборатории Даггоспедуниверситета (СФЛ ДГПУ), НИИФЛИ ДГУ им. А. Назаревича, из фольклорных и литературных сборников и личных архивов поэтов М. Митарова, Ш. Казиева, филологов М.Г. Юсуфова, М.М. Курбанова и т.д. Часть текстов записана автором и вводится в научный оборот впервые.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в пяти статьях, опубликованных в научных изданиях ДГУ, ДГПУ, ДНЦ РАН, на межвузовской конференции преподавателей ДГПУ. Вся работа обсуждалась на заседании кафедры литературы ДГПУ.

На защиту выносятся следующие положения:

- предания являются самобытным жанром этноса, отображающим историко-культурные события с установкой на достоверность;

- общеэпические традиции в жанре развивались под влиянием традиций народов Ближнего Востока и Кавказа;

- главными сюжетообразующими мотивами преданий о персидских походах ХУШ века являются мотивы героики и предательства;

- в эволюционном процессе жанра предания позднего происхождения теряют тенденцию мифологического насыщения текстов под влиянием действительности;

- героико-историческая тематика преданий, продиктованная трагической историей, является превалирующей в фольклоре табасаранцев.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, насчитывающей 137 названий. Объем работы— 164 страницы.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяются актуальность, степень изученности проблемы, цели и задачи диссертации, научная новизна, методологические основы, апробация, теоретическая и практическая значимость.

В главе 1. «Исторические предания табасаранцев», состоящей из четырех параграфов, сначала рассматривается природа предания как жанра народной несказочной прозы, классификация и его генетические связи со сказками, легендами и мифами (1.1).

Исследуя жанры несказочной прозы, мы, естественно, сопоставляем сведения, почерпнутые из них, с национальной историей, а также сталкиваемся с необходимостью изучения несказочного эпоса как синтеза общеэпических традиций фольклора, так как некоторые его жанры, к примеру, предания, исторические сказания, устные рассказы сформировались относительно позднее по сравнению с древними мифами. Более того, жанры несказочной прозы веками бытовали параллельно с мифами и сказками и по законам типологической последовательности и преемственности вобрали в себя традиции творчества, а также зародились не сами собой в автономном виде, а во взаимодействии с древнейшими эпическими жанрами табасаранцев. Предания возникли не на вымышленной основе, как сказки, а формировались на базе исторических, вполне достоверных событий и приурочены к конкретным реалиям действительности или же связаны с историческими лицами или явлениями.

Предание, по-табасарански «нагьил», это повествование, сказание, предание о давно минувших событиях. Слово арабского происхождения. Оно перешло в табасаранский язык через персидский и имеет свое исконное семантическое значение. Похожее звучание термин имеет и в ряде других дагестанских языков. У народов адыгской группы для обозначения предания используют также арабские слова: «таурих», «хабар», «хабаридж» (хроника, предание, сказание, быль).

Вопрос классификации преданий не имеет окончательного разрешения. Если С.Н.Азбелев, применяя тематический принцип, разделил русские предания на «исторические, топонимические, религиозные, демонологические, бытовые и

другие», то В.К. Соколова выделила лишь исторические, легендарные и топонимические. Грузинский фольклорист Е.Б.Вирсаладзе, объединив их с типичными мифами, выделила четырнадцать видов преданий: космогонические, о дэвах, о духах-покровителях, исторических деятелях, народных героях и т.д. Исследовательница М.Р.Халидова определила четыре вида преданий дагестанцев: мифологические, космогонические, исторические и топонимические.

Исторические предания фактически составляют основной материал жанра с его героико-историческими произведениями, характерными как для табасаранского фольклора, так и для всего дагестанского фольклора, отображавшего борьбу горцев против иноземных захватчиков. В исторических преданиях необходимо выделить подгруппы мифологических и героических сюжетов. Таким путем мы сможем полностью охватить весь материал табасаранских преданий. Итак, табасаранские предания делятся на следующие разновидности: исторические (исто-рико-мифологические, героико-исторические), топонимические, бытовые, религиозные и другие. Однако это не значит, что каждая разновидность обязательно должна быть только со специфическими ее качествами. Их границы иногда трудно различаются, но мы определяем их по преобладающим качествам. Эта классификация является лишь условной.

В параграфе 1.2. «Древние предания табасаранцев» исследуются предания, возникшие на основе трагических событий жизни этноса. Это многочисленные нашествия персов в У- У1 вв., арабов в УШ в., турок-сельджуков в ХП в., монголов и войск Тимура в ХШ-Х1У в.. Дошедшие до нас через века активного бытования единичные тексты, а также произведения в различных вариантах и версиях, говорят об эволюционных процессах, происшедших в эпическом творчестве. Если в преданиях начала нашей эры отчетливо сохранились элементы мифологического мышления, то в некоторых текстах более позднего периода, к примеру, в произведениях на антинадировскую тематику, событийность исторического порядка довлеет над художественностью. В последних факты и события отображаются с заметной исторической достоверностью, но допуская возможную для этого жанра художественность.

Наиболее архаические предания этого плана включают в сюжетную структуру известные в мировом эпосе мотивы о героине-защитнице родного края, вступившей в бой с иноземными захватчиками наравне с мужчинами или же о трех или семи братьях-богатырях, охранявших родные рубежи. Так, в преданиях «Шуран гъала ва риш гьач1и гур» («Девичья крепость и девичий проход»), «Къягьримнар» («Богатыри»), «Кар даш» («Глухой камень») основой для формирования сюжета послужили события, связанные с нападением войск персидского шаха Иездигарда в У в. на Южный Дагестан.

Сюжетный мотив о переодетой защитнице («Девичья крепость...») широко известен в мировом фольклоре. Как правило, героиня — лицо трагическое. Но она выполняет свою историческую миссию, поднимает на борьбу широкие массы против внешних враюв. Такова же была участь и лакской эпической героини из одноименной песни «Парту Патима», поднявшей горцев против Тимура в XIУ в., легендарной француженки Жанны Д'арк, о которой было сложено много преданий и легенд и т.д.

Переплетение мифологических элементов с вполне возможными событиями истории в ранних преданиях - явление традиционное в несказочной прозе. Вероятно, еще в начале нашей эры мифологическое мышление этноса имело достаточно сильное влияние на эпическое творчество, и исторические предания формировались на основе традиций мифотворчества. Если в ранних эпических сказаниях, которые еще не освободились от мифологических воззрений, персонажи представлены как мифологические существа типа богатырей или великанов, то в исторических преданиях более позднего происхождения образы героев постепенно наделяются реальными или близкими к действительности чертами. Однако мифологическое мировоззрение табасаранского этноса еще длительное время дает о себе знать в несказочной прозе о борьбе против арабов в УШ в. или монголов в ХШ-ХГУвв.

Изучение текстов исторических преданий табасаранцев, связанных с периодом исламизации Южного Дагестана в УШ-Х вв., позволяет однозначно отметить, что в них все еще ярко отражаются мифологические воззрения древних «таваспаров». Это видно из трех условных вариантов популярного предания «Абу-Муслимдин гьилинж» («Меч Абу-Муслима»), хотя каждый из них претендует на самостоятельность ввиду большого расхождения их сюжетов.

Впервые сюжет этого произведения был зафиксирован в ИЗО году известным арабским путешественником и географом Абу Хамидом ал-Гарнати, который записал его на арабском языке от неизвестного информатора в г. Дербенте, и опубликовано оно в его труде «Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1130-1153 гг.)».

Трудно представить, какую форму имело предание в своем первоначальном виде. Но дошедший до нас вариант ал-Гарнати содержит сведения, что оставленный в местечке Чурдаф меч полководца приобрел за несколько столетий мифологический оттенок. Это видно из того, что табасаранцы и другие племена в течение длительного времени после нашествия арабов совершают паломничество к мечу в дни традиционных и религиозных праздников, надеясь на его волшебную силу. Так оружие превратилось в своего рода фетиш, от которого древние аборигены ждали хозяйственного благополучия.

Данный вариант предания привлекает внимание сообщением о необходимости надевания белой, иногда и синей одежды. Судя по тексту, люди искренне верили в магическую силу меча, особенно во время уборки урожая. У древних табасаранцев издревле считалось, что урожай с полей обладает сверхъестественной силой, которой наделило его божеством растительности. Белую одежду они воспринимали как свободную от злых сил, могущих навредить урожаю. Эти поверья древних обитателей Табасарана находятся в соответствии с многочисленными аграрными ритуалами и целыми обрядами, способными якобы магически воздействовать на землю и природные явления.

Второй раз предание «Меч Абу-Муслима» на территории России с совершенно иным, обогащенным различными мотивами сюжетом было записано известным русским лингвистом П.К.Усларом в 1872 году в Табасаране от уроженца с. Ханаг муллы Селима во время сбора материала для своего труда «Табасаранский язык», но без какого-либо названия.

Нет сомнения в том, что предание подверглось влиянию исламской религиозной идеологии, вследствие чего в произведение вклинились мифологические поверья о святости меча, что будто бы он становится видимым только в руках «праведного» человека. Притом «каждому из смотрящих он представляется в особенном виде». Здесь однозначно намекается на наличие или отсутствие грехов у субъекта в аналогии с «двигающимися скалами», преграждающими путь грешникам к «святому мечу», как это говорится в одной из версий предания «Меч Абу-Муслима».

Так табасаранское предание «Меч Абу-Муслима», формировавшееся на базе исторических событий УШ в., в течение двенадцати веков приобрело различные варианты (Закари Каввини — ХШ в., Кятиба Челеби — ХУП в., А. Бакиханова — 1841 г.), в которых запечатлелось мифологическое мировоззрение этноса в различные этапы его развития. Более того, в последние века предание вобрало в себя и мотивы известного табасаранского сказания о персидских нашествиях ХУШ в. «Крепость семи братьев и сестры».

В фольклоре других народов Дагестана также широко известны предания и легенды о мече Абу-Муслима. Это говорит о типологической общности художественного мышления горцев, которые испытывали общие тяготы и лишения в связи с иноземными нашествиями, проходили одинаковые стадии своего развития со сходным эстетическим кругозором и образным мировосприятием.

В фольклоре табасаранцев походы Тимура (Х1У в.) отобразились в целом цикле преданий, куда вошли «Ифдин гьарзар» («Кровавые скалы») или под другим названием - «Журас гъала» («Крепость Журас»), «Чударин васият» («Завещание Чудара»), «Булагь» («Родник»), «Ругжарин раццар» («Ругуджские ток-площадки») и др.

Исторические события, отображаясь в народном творчестве, обогащаются различными художественными приемами, приукрашивающими сюжет всевозможными мифологическими и сказочными превращениями. Таким же образом реальный факт сожжения ордами Тимура крепости Журас художественно оформлен в фольклоре занимательным сюжетом о подвиге пастушонка по имени «Илдан» ( по-табасарански - «сталь»).

Мотив личной отваги перед лицом национальной опасности широко разработан и в фольклоре, и в литературе народов Дагестана. Правда, в народном творчестве героика иногда облекается в мифологическую оболочку. В дагестанском предании «Каменный мальчик» юноша превращается в камень, но не служит ордам Тимура. В табасаранском сказании «Чударин васият» («Завещание Чуда-ра») пастушонок, эстетическим прообразом которого отчасти и стал герой поэмы М. Митарова «Кровавые скалы», обращается с мольбой к Аллаху, чтобы и его, и овец Всевышний превратил в камни, чтобы они не достались «проклятым» воинам Тимура. И народ вылепил из пастушонка вполне романтического героя, пожертвовавшего собой ради свободы и счастья горцев.

Мотивы магического порядка и превращения людей в каменные изваяния широко известны в эпической традиции народов мира. Приемы магических воздействий на объект, всевозможные волшебные превращения, мифологические свойства меча заимствованы преданиями из древних форм эпической традиции.

Сказители, чтобы придать эпическим сюжетам на героико-патриотическую тематику особую значимость, оснащали их различными мифологическими или иными чудесами. Аналогично сюжету «Завещание Чудара» и в предании «Ругжарин раццар» («Ругуджские ток-площадки») мы наблюдаем искусное использование приема магического превращения.

В фольклоре народов Дагестана подобные примеры типологического плана встречаются довольно часто. Это превращения пастухов, героев, женщин, священнослужителей и возлюбленных в камни. Мотивы окаменения в народном творчестве характеризуют антропоморфные представления древних горцев Дагестана, отражающие мифологическое восприятие ими окружающего мира. Так, в даргинском сюжете о Ширим-Шахри, в лезгинском и кумыкском — о каменном мальчике, в аварском — о Ажнагухар, в лакском — Изагуру, в чеченском - о Малх-Азни персонажи чудесным образом превращаются в каменные изваяния.

Изучение особенностей поэтики преданий позволяет заключить, что в течение многовекового бытования этого жанра в творчестве табасаранцев устойчивое место занимают приемы мифологического обогащения текстов различными чудесными превращениями, характерными для традиций мифологии и сказочного эпоса. Здесь очевидно образное мифологическое мировосприятие горцев, господствовавшее всю предшествующую историю табасаранского народа. Однако эти элементы поэтики ранних текстов отчасти теряют свою актуальность в произведениях, отражающих героико-исторические события ХУШ в., когда табасаранцы, как и другие народы Дагестана, подверглись новым нашествиям персов в период правления «Грозы вселенной» - Надир-шаха.

Параграф 1.3.«Отображение национально-освободительной борьбы табасаранцев в антииранских преданиях» посвящен периоду расцвета героико-исторических преданий в фольклоре этноса.

В табасаранском фольклоре эти трагические события, связанные с «кызыл-башскими» походами в ХУШ в., широко запечатлелись в целом цикле антииранских преданий: «Гюрдишан-кала» («Крепость Гюрдишан»), «Жюгьей» («Жюгей»), «Къара харман» («Черная ток-площадка»),«Ургур чвуччвун ва чуччун гъала» («Крепость семи братьев и сестры»), «Уста Мажвад» («Кузнец Мажвад»), «Гюни-раццар» («Ток-площадки»), «Ифдин раццар» («Кровавые ток-площадки»), «Табасаранарин иранарихъди гъабши дяву» («Битва табасаранцев с иранцами»), «Гирами Шихкерим» («Святой Шихкерим») и другие.

Предания о борьбе с внешними врагами, как правило, начинаются с мотива вероломства захватчиков, когда простые труженики-горцы заняты своими мирными делами. Этот художественный прием создает контраст событий для соответствующего реагирования слушателей на действия захватчиков, не вписывающиеся в рамки фольклорных понятий, придерживающихся постулатов справедливости и добра.

Дагестан в ХУШ в. представлял собой арену борьбы между Россией и Великой Персией. Задача очередного завоевания Дагестана и усмирения непокорных горцев была возложена шахом Надиром на родного брата Ибрагим-хана. Ценой больших потерь к концу 1737 г. Ибрагим-хан вытеснил дагестанцев из Грузии, но тут восстали белоканцы Азербайджана и народы Южного Дагестана. Ибрагим-

хан решил подавить восставшие «вольные общества». Это отобразилось в предании «Жюгьей» («Жюгсй»), сюжетообразующим мотивом которого явилось предательство «проклятого Жюгея» — исторического лица из селения Чиллар магала Сугъакк (Сугак). Впрочем, в героико-исторических сюжетах преданий и исторических песен народов Дагестана мотив измены становится наиболее устойчивым и распространенным, не уступая порой мотивам героики. Ведь измена и предательство расценивались горцами как самые тяжкие проступки. По горским традициям проклинали всю родословную предателей и трусов.

Мотив предательства является определяющим и в популярном предании «Ургур чвуччвун ва чуччун гьала» («Крепость семи братьев и сестры»), которое сложилось после нашествия персов в ХУШ веке и вобрало в себя отдельные элементы из древнего предания «Меч Абу-Муслима».

О широкой известности сказания свидетельствует тот факт, что предание «Крепость семи братьев и сестры» активно бытовало в массах длительное время и существовало не менее, чем в шести вариантах. В одних вариантах, записанных в течение целого столетия (1870—1970 гг.), повествуется о конфликтах местного значения между братьями-богатырями и жителями окрестных сел, в других - о столкновении с царскими войсками в 1722 году в период Каспийского похода Петра 1, в третьих - воспевается освободительная борьба табасаранцев против персидского владычества под руководством семерых братьев-богатырей. И каждый из вариантов имеет свою композиционную структуру, сюжетные линии и систему образов. Основные коллизии разворачиваются вокруг главного мотива -мотива предательства сестры семерых братьев, что является объединяющим элементом для всех вариантов.

В первой части сюжета заложен мифологический мотив, вероятно, вклинившийся в структуру произведения со временем в процессе активной фолькло-ризации предания. В нем рассказывается, что в крепости с давних времен семеро братьев-богатырей охраняли мифический «Меч Кахримана» — легендарного эпического богатыря табасаранцев. По поверьям, этот меч «защищает» табасаранский народ от иноземных захватчиков. «Меч спит, его нельзя трогать без крайней надобности, иначе начнутся войны», — говорили в народе. Поэтому братья «охраняли» его от злых людей.

Сюжетный мотив о беспрецедентной жестокости захватчиков стал одним из важных в ряде антииранских преданий табасаранцев. Здесь речь идет о мотиве молотьбы детей и немощных раненых на горе Каркул и возле села Куштиль, что своеобразно отразилось в преданиях «Къара харман» («Черная ток-площадка») и «Гъушт1ларин пони-раццар» («Куштильские ток-площадки»). Последнее в народе имеет и другое название — «Уста Мажвад» (« Кузнец Мажвад»),

Идеализация образа воина и ашуга Калука Мирзы в предании «Черная ток-площадка» носит общеэпический характер. Нет сомнения, что образ формировался под воздействием традиций фольклора и литератур народов Закавказья и Ближнего Востока. Во многом Калу к Мирза напоминает легендарного эпического героя из одноименного азербайджанского эпоса ХУ1 в. «Кер-оглы», где певец-герой со своими единомышленниками сражался с иноземными захватчиками и местными феодалами. Сходство эпического персонажа Кер-оглы с ашу-

гом Калук Мирзой объясняется тем, что население Табасарана была хорошо знакома с творениями азербайджанцев в силу постоянных межэтнических контактов, а также через ашугское творчество, занимавшее в фольклоре табасаранцев большое место.

Бесчеловечная жестокость, учиненная персидскими завоевателями в местечке под названием «Гюни-раццар» («Ток-площадки») возле селения Куштиль Хивского района, отразилась и в предании «Уста Мажвад» («Кузнец Мажвад»). Согласно сюжету предания, здесь произошло крупное сражение сугакцев с «кы-зылбашами» под руководством кузнеца из села Хив Мажвада. Битва, длившаяся три дня, завершилась разгромом малочисленных и плохо вооруженных отрядов узденей и молотьбой детей и стариков, как и в лезгинском предании «Шах-харман» («Шахская ток-площадка»). По поверьям, на этом месте долгое время не росла трава от пропитанной в земле человеческой крови.

Таким образом, предания о борьбе с персидскими захватчиками обогащались различного рода мотивами, характерными героическому эпосу, легендам и сказкам. Это явление объясняется тем, что предания черпали эти мотивы из общего эпического фонда, истоки которого начинались еще в мифологии. Однако демифологизация персонажей и их действий коснулась только поздних преданий, поскольку они сочинялись с установкой на достоверность, и сказители в сюжетах более позднего происхождения стремились максимально приблизить свои сочинения к действительности, но не забывая и об их художественной форме.

В параграфе 1.4. «Кавказская война в исторических преданиях табасаранцев» говорится, что война оставила заметный след в фольклоре народов Дагестана. В исторических песнях, преданиях и легендах народы отобразили героизм и стойкость горцев, беззаветную преданность защитников гор и предательство ближайших соратников имама Шамиля. В этих творениях народного искусства исторически достоверные успехи и поражения горцев искусно переплетаются с высоким художественным вымыслом, создавая великолепные образцы фольклора, эстетически выдержанные в традициях лирического и эпического творчества. Это видно в аварских преданиях «Источник Шамиля», «Шамиль и чеченец-старик», «Раскаяние Шамиля», «Решение Шамиля о перемирии», в даргинских -«Дар Шамиля», «Пленение Шамиля», кумыкских - «О Шамиле», «Как встретили плененного Шамиля в Нижнем Дженгутае «, лакских - «Шамиль и мать», русских - «Шамиль и горшечник», «Как взяли Гуниб» и т.д. Аналогичным образом личность легендарного имама овеяна славой и в табасаранских преданиях «Шамиль-эфендийикан нагьил» («Предание о Шамиль-эфенди»), «Гьяжимурад-лин Шамилиз пешкеш» («Подарок Хаджи-Мурата Шамилю») «Мут1ялим Шамиль» (« Шамиль-муталим»).

Идеализация образа вожака национально-освободительного движения горцев многогранна. Народ наделял его наряду с отличительными качествами защитника родины и даром предвидения. Однако в ряде преданий народов Дагестана акцент делается на то, что главной причиной поражения Шамиля было предательство его мюридов в самое тяжелое время

Насыщение сюжетов преданий сказочно-мифологическими мотивами создает ореол святости героя. Мотив встречи «истинных правоверных» с небесными ан-

телами не нов для табасаранского фольклора. По народным поверьям, встреча с небесными посланниками возможна только в том случае, если верующий избран самим Аллахом. Видимо, поэтому герою присущ дар предвидения и волшебства.

Особое место в сказаниях о Шамиле отводится мотиву возмездия. Согласно эпической традиции, популярной в фольклоре народов Востока, предателей так же, как и клеветников и «острых на язык» народных ашугов, публично наказывали лишением языка, головы или заливанием их ртов расплавленным золотом или серебром. Притом, наказание предательства должно соответствовать поступку персонажа, но не выходить за рамки народного понятия о справедливости. Словом, по законам эпического творчества зло должно быть уничтожено. Поэтому в этом аспекте предание выполняет желание публики — наказать предателей по заслугам. И это, естественно, носило дидактический характер в целях воспитания горцев в духе патриотизма.

Предание «Подарок Хаджи-Мурата Шамилю», основанное на реальных событиях, обогащено в народном творчестве мотивом похищения табасаранской красавицы. В то же время это произведение дополняет идеализированный образ имама Шамиля, который во второй половине XIX века получил всеобщее признание в Дагестане. Как подчеркивается в сказании, Шамиль «осудил» разбои своего наиба Хаджи-Мурата в Табасаране, действия которого способствовали отходу узденей Табасарана от шамилевского движения.

Глава 11. Бытовые и топонимические предания.

В отличие от исторических бытовые предания отражали общественные или бытовые конфликты, а также необычные жизненные явления, оставившие в памяти народа яркий отпечаток. В некоторых из них действия и поступки персонажей носили социально-политическую окраску. Это были «народные заступники» и «благородные разбойники», боровшиеся против социальной несправедливости.

Под «благородными разбойниками», как правило, подразумевали борцов за справедливость в феодальный период развития общества. Герои в таких эпических произведениях «заступались за народ», грабили «только богатых» и награбленное имущество раздавали бедным и нищим. Даже поверхностное изучение текстов о «благородных разбойниках» позволяет заметить, что они возникли относительно поздно, в период обострения социальных отношений между богатыми и бедными.

Таким борцом за социальную справедливость был и «благородный разбойник» Ленге Шябан (или Нигар Шябан), живший в сожженном персидскими «кызылбашами» селении Ч1иллар, о котором сложилось в ХУШ в. одноименное табасаранское предание. Хотя сюжетообразующим звеном в нем служит мотив дерзости «благородного разбойника», предание включает и ряд других популярных в эпическом творчестве мотивов и элементов, составляющих традиционную композицию: хвастовство Сурхай-хана Казикумухского, отправка героя к обидчику, ночной грабеж хана, похищение лучшего коня обидчика, приглашение героя в гости к хану, обращение героя к аксакалам за советом, встреча героя с обидчиком и угощение хана, завещание «благородного разбойника».

Схожие сюжетные мотивы табасаранского предания встречаются и в аварских сказаниях о легендарном Хочбаре, побывавшем в «гостях» у хунзахского нуцала. Коварство хунзахского правителя вынудило персонажа совершить страшную месть, бросившись в костер с наследниками нуцала.

Конфликты между богатыми феодалами и горцами из «вольных обществ» часто были основами многих преданий и легенд народов Дагестана и Северного Кавказа. Одиноких борцов за социальную справедливость на Кавказе называли «абреками». К ним относили и тех, кто исполнял обычай кровной мести, а также боролся против царизма в период покорения Кавказа. Абречество было известно в истории и народном творчестве чеченцев и ингушей, кабардинцев и осетин. Доведенные до отчаяния горцы-одиночки восставали и часто расправлялись с ненавистными местными правителями. Известны предания и легенды об абреке Зелимхане из Карачая, Саламбеке из Чечни. Романтизация борьбы «благородных разбойников» отмечена в народном творчестве созданием идеализированного образа мстителя из народной среды, чаще всего защитника «униженных и оскорбленных». Таков и табасаранский Ленге Шябан, отважный и справедливый, гордый и непримиримый.

Аналогичен идеализированный образ и другого народного заступника табасаранцев, о дерзости и героизме которого дошли до нас предания и легенды. Это один из героев гражданской войны Беглер из магала Этег, героически погибший в борьбе против отрядов белогвардейского полковника Бичерахова в 1919 г. («Гьачагь Беглер»). Антифеодальные предания народов Дагестана по содержанию и структуре сходны между собой. Основой их служат эпизоды и случаи из жизни реальных правителей, о «благородных» защитниках народа и социальных конфликтах. В этом плане примечательно и популярное предание «Базузай-хан».

Табасаран, находясь в зоне активного влияния ближневосточной культуры, перенял традиции ашугского творчества. Ежегодно по селам шли заезжие ашуги, исполняя свои собственные или же азербайджанские песни и дастаны о Лейле и Меджнуне, Хосрове и Ширин, Ашыге Гарибе и Шахсенем, о подвигах Кер-оглы и т.д. На традициях азербайджанской ашугской школы в ХУШ — XX вв. выросли и местные ашуги: Табасаранлы Ахмед, Гамид Межпольский, Раджаб Ляхлинский, Ильяс Куштильский, Хасбулат Геригский, его дочь Нигарханум Геригская, Ха-лил Халагский и др. О двух последних до сих пор сохранились предания «Ашукь Халил» (« Ашуг Халил») и «Нигарханум» или «Гьенгерханум» (дословно - «Музыкальная ханум»).

В преданиях использован древний художественный прием иносказания, употребляемый часто ашугами во время своих традиционных состязаний. Известно, что условность иносказательной речи в народном творчестве зародилась в процессе культовых обрядов и ритуалов древних людей, придававших этим условностям определенный магический смысл. Этот поэтический прием был широко известен в фольклоре народов Кавказа и Ближнего Востока.

Предания на историческую, бытовую и топонимическую тематику часто перекликаются между собой сюжетными линиями или же мотивами, что создает трудности при их классификации. Порою об исторических реалиях прошлых столетий упоминаются иногда и в бытовых сюжетах. Это относится, к примеру, к

сюжету "Нит1ик пир" («Нитикский пир»), вероятно, созданному по следам трагических событий 1602 - 1603 годов. В течение двух лет в Табасаране тиф уничтожил более десяти селений, оставив развалины домов и заросшие кладбища. Однако в памяти народа это отложилось в виде бытового предания о гибели всех жителей селения Нитик, находившегося недалеко от с. Акка Табасаранского р-на, и об аксакале Барсикае, пожертвовавшем собой ради жизни других. Сказание имеет разные варианты.

В этом сказании наблюдается фольклорный синтез исторических реалий с сюжетными мотивами в традициях преданий и легенд. Контаминация различных традиционных эпических мотивов в народной прозе, в частности в преданиях и легендах, — явление довольно распространенное в фольклоре. Она в равной степени служит весьма существенным признаком как в сказочной, так и в несказочной прозе. Однако «установка на достоверность» в преданиях определяет их специфическое жанровое качество. Этим признаком выделяются и предания «Кьиссас» («Месть») и «Футна» («Клевета»), отображавшие достоверные бытовые события средневекового Табасарана.

Топонимические предания - древняя и популярная в народе разновидность преданий. Они представляют собой устные рассказы о географических объектах природы, возникновении народов, этнических групп, населенных пунктов, различные повествования о реках, морях, озерах, горах и т.д. В отличие от исторических и бытовых преданий топонимические объясняют характер, происхождение или название городов, сел, причудливых сооружений природы. Как правило, в топонимических преданиях акцент делается не только на реальных фактах или явлениях, но и на художественном вымысле, близком к достоверному. Поэтому древние люди верили в истинность повествования преданий.

С преданиями исторического плана топонимические имеют тесную связь, поскольку последние возникали в определенное историческое время и прикреплялись к событиям прошлого или же к конкретным историческим лицам. В таких преданиях табасаранцев элементы фантастики и мифологии могут занять заметное место, если они возникли в относительно отдаленное от нас время, когда художественное мышление этноса находилось на соответствующем уровне. Это не значит, что такие предания — это трансформированные мифы. В них сохранились вполне достоверные и специфические для преданий элементы, позволяющие причислить их к разновидностям жанра.

Топонимические предания по своей специфике можно разделить на две группы: предания, в которых реалистично передаются сведения об исторических фактах, городах, селах и объектах природы, и предания, в которых художественный вымысел преобладает над действительностью. Однако в первых текстах наряду с реалиями допускаются элементы выдумки для эстетического оформления предания. А в произведениях второй группы сюжеты основываются на вполне достоверных фактах, но обильно насыщаются приемами фантастики и мотивами эпического творчества.

Это относится к одному из древних топонимических преданий о самоназвании «табасаранцев» или «табасаран», возникновении города Дербента в незапамятное эпическое время. Впервые это предание под названием «Цалли» было

записано поэтом М. Митаровым и использовано в одноименном повествовании, но в художественно переработанном виде. (Впрочем, древние даргинцы Дербент называли «Чулла», «Цулла», лакцы - «Цурул» или «Чурул», византийцы - «Цур», турки - «Демир капы» (Железные ворота) и т.д.)

Содержание предания не совсем соответствует действительности. Здесь также наблюдается основной принцип преданий, как и исторических песен, - отображение событий такими, какими их хотели бы видеть народные сказители или певцы. Поэтому неудивительно, что сюжет обогащается вымыслом.

В фольклоре табасаранцев сохранился целый цикл сказаний о возникновении конкретных населенных пунктов с вполне достоверными сюжетами. Это предания «Хиварин гьул» («Селение Хив»), «Гъушт1ларин гьул» («Селение Куштиль»), «Гъушт1ларин пирар» («Куштильские пирар»),«Гурхнарин гьул» («Селение Гур-хун») и другие. Интересен сюжет топонимического предания о возникновении с. Куштиль, в котором рассказывается, как в давние времена в село Чувек приехали два аварца-чабана. Гостям понравились люди и местность. Тогда они обратились к джамаату с просьбой разрешить им остаться в этих краях. Старшины села выделили им земли недалеко в местечке Куштиль (дословно «на птице» - место, где останавливались перелетные птицы), и чабаны обосновались там навсегда. Одного из них звали Авар Гаджимагомед, другого — Авар Абдулхаким. Так возникло с. Куштиль, где и теперь сохранились тухумы тех чабанов.

В табасаранском фольклоре и ныне распространены предания топонимического характера о различных объектах природы, напоминающих людей или животных. В них настолько искусно переплетаются элементы действительности и вымысла, что бывает нелегко отнести их к какому-нибудь конкретному жанру. Действительно, иногда трудно определить границы между различными жанрами несказочной прозы. Это говорит о богатстве эпических традиций этноса, которыми пользовались и предания, и легенды, и сказки с глубокой древности, и, конечно, о степени и уровне эстетического творчества народных сказителей и певцов. Известно, что древнейшие поверья: оборотничество, колдовство, фетишизм и анимизм - составляли основу многих эпических сюжетов. Однако со временем они окончательно не исчезли из художественного арсенала творчества сказителей, а использовались как элементы эстетического воздействия на слушателей, вызывая экспрессивность, повышенный интерес и удивление.

В этом плане характерным можно считать топонимический сюжет об окаменевшем юноше из села Джули, описанный в предании «Балин гъарз» («Скала юноши»). В произведении использован традиционный сюжетный мотив, характерный ближневосточному фольклору о трагической любви двух молодых людей. Герои настолько сильно полюбили друг друга, что потеряли покой и сон. Юноша напоминает героя из известной арабской легенды о Лейле и Меджнуне. Однако в сюжете все подчинено местному национальному колориту. Согласно традиции персонажам не суждено было стать счастливыми. Здесь использован международный трагический мотив о несчастной любви. Сказители удачно увязали вполне достоверные отношения возлюбленных с художественным вымыслом легендарного характера с элементами превращения в каменное изваяние. Такие сюжеты и сюжетные мотивы характерны и для эпического творчества других

народов Кавказа, которые использовались Как в жанрах несказочной прозы, так и в сказках.

В «Заключении» подводятся основные итоги исследования:

1. Идеализация персонажей ранних преданий в виде братьев-богатырей или горянки-воительницы, возглавивших ополчение этноса против войск персидского шаха Иездигарда (Ув.), проникнута пафосом эпической традиции и типологически похожа на характеристику героев мирового эпоса.

2. Особенностью ранних преданий является то, что в них отчетливо сохранились элементы мифологического обогащения текстов различными формами и приемами. И демифологизация персонажей и их действий коснулась только преданий позднего происхождения, и сказители, стремясь к действительности, старались максимально приблизить свои сочинения к реальности, но не забывая придать им форму «художественной правды».

3. Расцвет табасаранских исторических преданий приходится на конец ХУШ в. В отличие от некоторых народов Дагестана (аварцев, даргинцев, лакцев и др.), у которых иноземные походы захватчиков способствовали возникновению герои-ко-исторических песен, у табасаранцев под влиянием восточных традиций сложились предания и легенды. Это свидетельствует о превалировании в их фольклоре эпических традиций Востока, интенсивно развивавшихся в средние века.

4. Характерными сюжетообразующими мотивами табасаранских преданий, возникших по следам борьбы против Надир-шаха в ХУШ веке, являются мотивы героики и предательства с соответствующей поляризацией персонажей. Однако в них патриотический пафос доминирует над трагичностью, что сближает их с историческими песнями народов Дагестана. Архаическая поэтика, использованная в исторических сюжетах позднего происхождения, говорит о традициях преемственности эстетического изображения и о формах эволюции художественного мышления сказителей.

5. Исторические предания о Кавказской войне были мало популярны среди табасаранцев, хотя было зафиксировано несколько сюжетов. Это объясняется тем, что движение Шамиля (XIX в.) проходило в северной зоне Дагестана, и табасаранцы не участвовали в этих конфликтах.

6. Бытовые предания табасаранцев значительно уступают историческим по количеству текстов и значимости событий, на базе которых они возникли. Сюжеты такого плана посвящались «благородным разбойникам» и народным заступникам. Согласно эпической традиции, конфликты завершались победой защитников бедных горцев.

7. Топонимические и религиозные предания представляют собой устные повествования об объектах природы, возникновении городов, сел, о святых местах, шейхах, реликтовых деревьях и т.д. В них часто использовали международные религиозные сюжеты доисторического периода, мифологические и сказочные элементы, приближая их к мифам и легендам.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах автора:

1. Предание как жанр несказочной прозы табасаранцев //Актуальные проблемы языка и литературы. Вып.12.4.2. Махачкала, 2003. С.ЗО - 35.

2. Мифологические мотивы в древних преданиях табасаранцев // Научное обозрение. Сб. статей ассоциации молодых ученых Дагестана. Вып.7. Махачкала, 2004. С.21-26.

3. Идеализация образа «благородного разбойника» в преданиях // Актуальные проблемы языка и литературы. Вып. 13. Махачкала, 2004.

4. Варианты табасаранского предания «Крепость семи братьев и сестры» //Вестник кафедры литератур Дагестана и Востока ДГУ. Вып.8. Махачкала, 2004.

5. Отображение героики в антииранских преданиях Х\Ш века //Научное обозрение. Сб. статей ассоциации молодых ученых Дагестана. Вып. 10. Махачкала, 2004.

i

2 2 MAP 2005

f- -г >¿ \

*ts i» •» l

1 5 • 7 !

4 z

X *

«J e 3

/ 770

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Алимирзаева, Земфира Абдурашидовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДАНИЯ.

1.1 Предание как жанр несказочной прозы.

1.2 Древние предания табасаранцев.

1.3 Отображение национально-освободительной борьбы в антииранских преданиях.

1.4. Кавказская война в исторических преданиях табасаранцев.

1.5. Религиозные предания.

ГЛАВА П. БЫТОВЫЕ И ТОПОНИМИЧЕСКИЕ ПРЕДАНИЯ.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Алимирзаева, Земфира Абдурашидовна

Актуальность исследования. Изучение специфики, историзма, типологии и поэтики табасаранских преданий имеет важное значение для осмысления всего фольклора, представляющего своеобразную художественную летопись народа и отражение эстетического мышления древнего этноса. Табасаранские предания привлекают особое внимание тем, что в силу историко-культурного развития народа этот этнос подвергался многочисленным набегам иноземных захватчиков, что было основной базой для возникновения героико-исторических преданий и легенд. Табасаран более четырех веков находился в составе и под сильным влиянием Сасанидской Персии и сохранил до сих пор емкий арсенал несказочной прозы, отображающей богатую трагическими событиями историю. Более того, эти страницы истории горного края отобразились не в исторических песнях как у ряда народов Дагестана, а в преданиях и других жанрах народной прозы.

Представляет собой немалый научный интерес и процесс становления и динамического развития эпических традиций табасаранской сказочной и несказочной прозы, составляющей синтез самобытного творчества и элементов ближневосточных эстетических традиций. В этом аспекте интересны изменения, происшедшие в природе преданий как жанра сравнительно позднего, но опирающегося на общеэпические традиции народного творчества.

Богатство сюжетов исторических преданий среди других жанровых разновидностей, близость их к реальной истории народа побуждают исследовать их с позиции историзма. А эволюционные процессы, происшедшие в жанре предания за тысячи лет, поступательное движение эпического творчества от мифологического мышления древних предков к конкретно-историческому отображению действительности обуславливают рассмотрение поэтики преданий как закономерного процесса развития художественного мышления народа.

В несказочной прозе табасаранцев содержатся богатые исторические сведения, которые освещают быт и нравы народа в различные этапы его истории. Она веками параллельно бытовала со сказками и мифами и по законам типологии вобрала в себя традиции художественного творчества вообще, а также развивалась в контактах с фольклором соседних народов, также испытавших влияние традиций эпического творчества народов Ближнего Востока.

Степень изученности темы. В российской фольклористике изучению преданий посвящены серьезные труды известных исследователей. Среди них необходимо выделить фундаментальные изыскания С.Н.Азбелева, К.В.Чистова, В.К.Соколовой, Е.Б.Вирсаладзе, М.И., Н.А.Криничной, Г.А.Левинтона, Ш.Х. Хута, А.А. Ципинова и других.1

В дагестанской фольклористике нет специальных монографических работ, изучающих предания конкретного народа. До сих пор представлены лишь части некоторых трудов или же научные статьи о дагестанских прес даниях, освещающих их природу и специфику в ряду других жанров несказочной прозы. Это работы фольклористов Х.М.Халилова, А.М.Аджиева, М.Р.Халидовой, М.М.Курбанова, Ф.О.Абакаровой, A.M. Ганиевой,

1 Азбелев С.Н. Отношение предания, легенды и сказки к исторической действительности (с точки зрения разграничения жанров) // Славянский фольклор и историческая действительность. М.: Наука, 1965; Чистов К.В. О сюжетном составе русских народных преданий и легенд (Методологические вопросы). //История, культура, фольклор и этнография славянских народов. У1 Международный съезд славистов (1968, г.Прага). М.:Наука.1968; Соколова В.К. Русские исторические предания. М.:Наука, 1970; Вирсаладзе Е.Б. Грузинские предания и легенды. М.:Наука, 1974; Криничная Н.А. Русская народная историческая проза. Вопросы генезиса и структуры. JL: Наука, 1987; Левинтон Г.А. Предания и мифы. / Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2-х т. М.: Сов. энциклопедия, 1987; Хут Ш.Х. Несказочная проза адыгов. Майкоп, 1989; Ципинов А.А. Народная историческая проза адыгов. Нальчик: Эль-фа, 2000 и др.

И.А.Халипаевой, В.С.Кирюхина, опубликованные в различных изданиях или же объединенных в сборнике «Дагестанская народная проза»2.

Общая картина природы, специфики и типологической общности преданий народов Дагестана и их классификация даны в емкой и добротной статье М.Р.Халидовой «Несказочная проза», опубликованной в коллективл ном труде «Традиционный фольклор народов Дагестана» и в ее же обобщающей монографии «Мифологический и исторический эпос народов Дагестана»4.

Специальное собирание и публикации табасаранских преданий, как и всего народного творчества, началось лишь в последние десятилетия. Из редких дореволюционных записей привлекает внимание фиксация предания « Абу-Муслимдин гъилинж» (« Меч Абу-Муслима»), сделанная арабским путешественником Абу Хамидом ал-Гарнати в 1130 году в Дербенте от неизвестного информатора5. Как отмечает исследователь М.М.Курбанов, «это самая ранняя из обнаруженных до сих пор записей произведений фольклора народов Дагестана»6.

В 1872 году основоположник научного изучения иберийско-кавказских языков, член-корреспондент С.-Петербургской Академии наук П.К.Услар во время сбора материала для своей монографии «Табасаранский язык» записал впервые один из вариантов предания табасаранцев «Ургур п чвуччвун ва чуччун гъала» («Крепость семи братьев и сестры») и ряд ска

2 Дагестанская народная проза (Сборник статей). / Состав. М.Р.Халидова. Махачкала:Изд-во Даг. ФАН СССР, 1982.

3 Халидова М.Р. Несказочная проза. //Традиционный фольклор народов Дагестана. М.: Наука, 1991. С. 290-322.

4 Халидова М.Р. Мифологический и исторический эпос народов Дагестана. Махачка-ла:Изд-во ДНЦ РАН, 1992. С. 193 - 273.

5 Ал-Гарнати. Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1130 - 1153 гг.) Публикация О.Г. Большакова и A.J1. Монгайта. МЛ 971. С.49.

6 Курбанов М.М. Эпические жанры табасаранского фольклора. Махачкала:Изд-во ДНЦ РАН, 1995. С.44.

7 Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание УП.Табасаранский язык. Подг.к печати А Магометов. Тбилиси, 1979. зок о животных от информатора муллы Селима из села Ругудж. Притом, исследователя интересовал текст предания только как произведение для лингвистической оценки слов и выражений живого разговорного языка. Ни историю, ни художественность сказания П.К.Услар не изучал.

Это же предание в форме варианта в 1899 году под названием «Былина о семи братьях-нартах и об их сестре» было записано от неизвестного сказителя и учеником Бакинского реального училища Джамал-эддином До-ногуевым в г. Дербенте и опубликовано в «Сборнике материалов для описао ния местностей и племен Кавказа». Запись Д. Э. Доногуева существенно хуже отличается от варианта П.К. Услара как по сюжету, так и по художественным качествам.

В 1934 году исследователь дагестанских литератур Г.Лелевич в своем труде «На путях изучения литератур Дагестана» отмечает, что «ему, по крайней мере, удалось найти только одну публикацию из области дагестанского нартского фольклора - легенду о происхождении крепости «Едцы кардаш каласы» («Крепость семи братьев») близ села Хучни, недалеко от Дербента».9 Автор не сделал новых записей предания, а ограничился вариантом Доногуева.

В последующие годы это же предание в вариантах и другие тексты несказочной прозы табасаранцев были записаны архитектором С.О. Ханма-гомедовым,10 поэтом М.Митаровым, историком М.Р. Гасановым, филологами М.М. Гасановым, М.Г. Юсуфовым, М.М. Курбановым и другими и хранятся в Рукописном фонде ИЯЛИ ДНЦ РАН.

Интересный материал несказочной прозы хранится в Рукописном фонде Студенческой фольклорной лаборатории Даггоспедуниверситета

8 СМОМПК. Вып. 26. Отдел 2.Тифлис, 1899. С. 19 - 20.

9 Лелевич Г. На путях изучения литератур Дагестана. Ростов на Дону, 1934. С. 16.

10 Ханмагомедов С.О. Дербент. Горная стена. Аулы Табасарана. М.:Ис-во, 1979. С. 160.

СФЛ ДГПУ), который был записан студентами-собирателями во время полевых экспедиций в 1980 - 1996 гг.

Специального сборника преданий табасаранцев до сих пор нет. Однако различные тексты несказочной прозы публиковались в школьных хрестоматиях, журнале «Литературайин Табасаран». В 2000 году вышел сборник «Табасаран халкьдин мелзнан эсерар»11 (« Табасаранский фольклор»), куда вошло несколько популярных преданий табасаранцев.

Табасаранские предания для их специального монографического изучения до сих пор не привлекали внимания исследователей, хотя имеются отдельные работы, рассматривающие их в кругу других проблем филологии. Так, в трудах А.Н. Генко12, историка М.Р. Гасанова13, филологов М.Р. Халидовой и М.Г. Юсуфова14 затрагивалось лишь единственное предание «Крепость семи братьев и сестры».

А в работах фольклориста М.М. Курбанова15 жанр «предание» рассматривался в обзорном плане при изучении всей системы жанрового многообразия табасаранского народного творчества. Исследователь, проанализировав ряд текстов, ограничился определением места и роли предания как эпического жанра табасаранского фольклора в эволюционном процессе становления и развития лирического и эпического мышления народных певцов и сказителей. Упомянутые работы до настоящего времени являются определяющими многообразие, национальную специфику табасаранского Табасаран халкьдин мелзнан эсерар. Дюзмиш гъап1дар М.М. Къурбанов, А.Г. .Аьдилов. Мягьячгьала, 2000 .

12 Генко А.Н. Арабский язык и кавказоведение // Труды Института востоковедения АН СССР. Вып. 36, 1941. С. 103-107.

13 Гасанов М.Р. Табасаранарин нагьлар ва кьисйир // Литературайин Табасаран. Махачкала, 1976. С.66-70.

14 Халидова М.Р., Юсуфов М.Г. «Ургур чвуччвун ва чуччун гьала» к1уру нагьликан ц1ийи фикрар. //Литературайин Табасаран, 1976. С.44-49.

15 Курбанов М.М. Эпические жанры табасаранского фольклора. Махачкала, 1995; Он же. Душа и память народа: Жанровая система табасаранского фольклора и ее историческая эволюция. Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1996 и другие. фольклора и заложившими основу для серьезного изучения в отдельности всей жанровой системы народного творчества табасаранцев. Однако они, к сожалению, не дают полной картины формирования и исторического развития одного из популярных жанров табасаранского фольклора - предания. Поэтому эта работа является первой попыткой монографического исследования преданий табасаранцев с привлечением всех возможных текстов и материалов.

Цели и задачи исследования. Цель работы - изучение преданий табасаранцев как жанра несказочной прозы, его специфики, историзма, идейно-тематического многообразия, типологии и поэтики. Многоаспект-ность данной проблематики обусловливает решение следующих задач:

- выявить историко-культурные и бытовые причины возникновения преданий табасаранцев и их межжанровые связи;

- исследовать предания с позиции национальной специфики, проблематики, идейной направленности и поэтики;

- определить особенности становления и эволюции общеэпических традиций на базе преданий;

- изучить типологическую общность табасаранских преданий с несказочной прозой других народов и выявить контактные творческие связи;

- определить роль сюжетообразующих мотивов в эпической традиции табасаранцев.

Научная новизна работы состоит в том, что она представляет собой первое в дагестанской фольклористике монографическое исследование преданий табасаранцев. Работа построена на анализе фактического материала, представляющего большей частью полевые записи, вводимые в научный оборот впервые. Исследование позволяет заключить, что традиции эпического творчества этноса сложились и развивались в течение веков под сильным влиянием культуры народов Ближнего Востока.

Методологической и теоретической основой диссертации явились фундаментальные труды российских и зарубежных фольклористов и литературоведов. Изучение табасаранских преданий велось в русле сравнительно-исторического и сравнительно-типологического исследования текстов на базе работ А.Н.Веселовского, В.Я.Проппа, Е.М. Мелетинского, В.М. Жирмунского, Б.Н. Путилова, М.И. Стеблин-Каменского, С.Н. Азбе-лева, В.К. Соколовой, Е.Б. Вирсаладзе, В.М.Гацака, Н.А. Криничной и других.

В работе использованы труды и дагестанских исследователей: Г.Г. Гамзатова, А.Ф.Назаревича, А.А.Ахлакова, А.М.Аджиева, Х.М.Халилова, М. Р. Халидовой, М.М.Курбанова, Ф.О.Абакаровой, А.М.Ганиевой, З.Н. Акавова, К.И.Абукова, И. А.Халипаевой и других. Сравнительно-типологическим методом предпринята попытка определить законы типологической преемственности и последовательности в историческом и эволюционном развитии общеэпических традиций в несказочной прозе табасаранцев.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что основные положения и выводы диссертации могут быть использованы при разработке учебников и пособий по фольклору и литературам народов Дагестана для вузов, училищ и общеобразовательных школ, обобщающих трудов по фольклористике. Работа в целом послужит ценным трудом при составлении спецкурсов для студентов гуманитарных факультетов Даггосуниверситета и Даггоспедуниверситета по филологии и культурологии. Материалы исследования могут быть полезными в нравственном и патриотическом воспитании молодежи.

Объектом исследования являются более пятидесяти текстов табасаранских преданий, записанных в разные периоды путешественниками, исследователями или собирателями и хранящихся в рукописных фондах

ИЯЛИ ДНЦ ДАН, Студенческой фольклорной лаборатории Дагестанского госпедуниверситета (СФЛ ДГПУ), НИИФЛИ им. А.Назаревича ДГУ, из фольклорных и литературных сборников и личных архивов поэтов М. Ми-тарова, Ш. Казиева, филологов М.Г. Юсуфова, М.М. Курбанова и т.д. Часть текстов записана автором работы и вводится в научный оборот впервые.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в пяти статьях, опубликованных в различных научных изданиях ДГУ, ДГПУ, ДНЦ РАН, в тезисах на межвузовской конференции преподавателей ДГПУ. Вся работа обсуждалась на заседании кафедры литературы ДГПУ.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, насчитывающей 137 названий. Объем работы -164 страницы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Историзм и художественность преданий табасаранцев"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение преданий табасаранцев с позиции историзма и художественности позволяет придти к некоторым обобщениям и выводам, позволяющим очертить их специфику, типологию, поэтику и генетическую связь с фольклором народов Дагестана. Прежде всего, это — жанр несказочной прозы, выполняющий познавательную и информативную функцию, но обладающий своей спецификой в отображении прошлой действительности, выражающей идеализацией положительного героя и особенностями поэтики. Предания возникают не на вымышленной основе, а базируются на фактах и явлениях исторической действительности и отображают их не с документальной точностью, а с «художественной правдой» и с установкой на достоверность.

При изучении табасаранских преданий мы придерживались истори-ко-типологического и сравнительного методов, с помощью которых опирались на сюжетную структуру и поэтику произведения с целью определения их древних истоков. Это позволило нам проследить некоторые эволюционные процессы, происшедшие с отдельными текстами или же с самим жанром в течение многих веков.

Историчность табасаранских преданий - неотъемлемое их качество. Однако это не значит, что в преданиях отражается хронологическая правда. С точки зрения сказителей и слушателей все, о чем говорилось в преданиях, - это реальность, но с позиции их мировоззрения и уровня художественного мышления. Как жанр несказочной прозы предания табасаранцев начали формироваться еще в глубокой древности. Весь свой длинный путь эволюции они развивались не обособленно в народном творчестве, а параллельно с другими жанрами народной прозы, интенсивно взаимодействуя и взаимо-обогащаясь темами, сюжетными мотивами и приемами эпической традиции. В отличие от разновидностей сказочного эпоса, преданиям свойственна циклизация вокруг известного исторического лица, на базе конкретных военно-исторических событий или же по сходным сюжетным ситуациям.

Исходя из фактического материала, предания табасаранцев можно классифицировать по тематическим признакам на исторические, бытовые, топонимические, религиозные и другие, из которых исторические составляют подавляющую часть текстов жанра, охватившие жизнь табасаранского этноса за пятнадцать веков. Богатый материал для возникновения и циклизации текстов преданий составляли трагические периоды истории народа, связанные с походами в Табасаран персидских сасанидов в У - УШ вв., арабов - в УШ в., турков-сельджуков - в XI - ХП вв., монголов - в ХШ в., войск Хромого Тимура - в Х1У в., многократных опустошительных нашествий Надир-шаха - в ХУШ в. и т.д. Все эти события художественным образом выразились в народном творчестве в виде преданий и легенд.

Наиболее архаическими текстами, дошедшими до нас, являются сюжеты о борьбе древних «таваспаров» против войск сасанидского правителя Иездигарда (438 - 457) в преданиях «Шуран гъала ва риш гъач1и гур» («Девичья крепость и девичий проход»), «Къягьримнар» («Богатыри»), «Кар даш» («Глухой камень»), варианты сюжета антиарабского характера «Абу-Муслимдин гъилинж» («Меч Абу-Муслима») и произведения, отражавшие борьбу дагестанцев против монголов и орд Тимура в ХШ -XIУ веках.

Идеализация персонажей ранних преданий в виде братьев-богатырей или горянки-воительницы, возглавивших ополчение этноса против войск Иездигарда, проникнута пафосом эпической традиции и типологически похожа на характеристику героев мирового эпоса. Однако они не копируют сказочных героев-великанов с комплексом гиперболических черт, а напоминают реальных тружеников и защитников родной земли, но наделенных традицией героизмом и отменной силой. Это, прежде всего, касается сюжетов архаических сказаний, когда традиция богатырского эпоса была частью поэтики преданий наиболее древнего происхождения.

В то же время идеализация героев исторических преданий со временем претерпела существенные изменения. В произведениях, сложенных по следам трагических событий ХШ - XIУ веков, богатыри вовсе отсутствуют, и на смену им пришли персонажи, близкие к действительности. Здесь очевидна тенденция в художественном творчестве сказителей и народных певцов, стремившихся отобразить события героико-исторического плана с установкой на достоверность. Однако поэтика героико-исторических текстов допускала художественное приукрашивание сюжетов, достаточное для данного жанра. В этом аспекте, вероятно, сказители придерживались общего принципа жанра - отображать героев и события такими, какими хотели бы видеть их в действительности.

Особенностью ранних преданий табасаранцев необходимо выделить и то, что в них отчетливо сохранились элементы мифологического обогащения текстов различными формами и приемами фантастики и чудесных превращений героев. Но демифологизация персонажей и их действий коснулась только преданий позднего происхождения, поскольку они начали возникать к концу ХУШ века, и сказители, стремясь к действительности, старались максимально приблизить свои сочинения к реальности, но не забывая придать им форму «художественной правды».

Расцвет табасаранских исторических преданий выпадает на конец ХУШ века. До нас дошли десятки текстов сказаний с вариантами и версиями. В отличие от некоторых народов Дагестана (аварцев, даргинцев, лакцев и др.), у которых походы Ибрагим-хана и Надир-шаха создали целые циклы героико-исторических песен, у табасаранцев (как и у некоторых народов Южного Дагестана) под влиянием восточных эпических традиций сложились предания и легенды. (Правда, и в табасаранском фольклоре встречаются некоторые рудименты несостоявшихся исторических песен). Это говорит о превалировании в табасаранском фольклоре эпических традиций Востока, особенно интенсивно развивавшихся в 1У — УШ вв., когда Табасаран и Дербент входили в состав Сасанидской Персии.

Характерными сюжетообразующими мотивами табасаранских преданий, возникших по следам борьбы народов Дагестана против персидских походов в ХУШ веке, являются мотивы героики и предательства. На их основе создан целый цикл сказаний о героическом сопротивлении горцев против захватчиков. В них наиболее достоверно отражается действительность с минимальным эстетическим оформлением. Согласно эпической традиции, положительные и отрицательные герои с характерными им качествами изображаются строго полярно. Почти все исторические предания о борьбе с внешними врагами объединены тем, что они в течение длительного времени бытования выработали общую композиционную схему. Сюжет их начинается с мотива вероломства захватчиков, когда простые горцы-труженики были заняты своим мирным трудом. Этот художественный прием поэтики преданий создавал контраст событий для адекватного реагирования слушателей на действия захватчиков.

Общими для большинства сюжетов этого плана является то, что в первой части предания горцы терпят поражение. Враги сжигают дома, убивают мирное население. Горцы как один встают на защиту своей земли, к ним на помощь приходят соседи (чаще всего иной национальности), появляется вожак (кузнец Мажвад, поэт и ашуг Калук Мирза, Рустам - кадий и др.). Несмотря на усилия защитников, врагов одолеть невозможно. Финал предания завершается молотьбой детей и раненых ополченцев под копытами вражеских скакунов.

Что же касается тех сюжетов, где в основе лежит мотив коварства и предательства, то изменник (или предательница) разоблачается и уничтожается. Однако во всех преданиях героико-исторического характера патриотический и оптимистический пафос доминирует над трагичностью, что сближает их с историческими песнями народов Дагестана. Традиционные мотивы в исторических преданиях наполняются реальным содержанием, введя в сюжеты точные описания географических и бытовых реалий, времени и места трагических событий. Архаическая поэтика, использованная в исторических сюжетах позднего происхождения, говорит о традициях преемственности эстетического изображения, о формах и приемах эволюции художественного мышления сказителей.

Исторические предания о Кавказской войне были мало популярны среди табасаранцев, хотя было зафиксировано несколько сюжетов. Это объясняется тем, что события середины XIX века, связанные с движением Шамиля, не проходили на территории Табасарана, и табасаранцы не участвовали в этих конфликтах. Но известность Шамиля за пределами Аварии естественным образом отразилось в народном творчестве, и образ легендарного вожака горцев Дагестана и Чечни был запечатлен в некоторых сказаниях. В них использованы традиционные приемы поэтики преданий и международные сюжетные мотивы для идеализации народного предводителя (предательство мюридов имама, божественный дар предвидения идеализированного персонажа, встреча с ангелами, заливание ртов предателей расплавленным золотом и т.д.).

Бытовые предания табасаранцев значительно уступают историческим по количеству бытования текстов и значимостью событий, на базе которых они возникли. Они отображают социально-бытовые конфликты в обществе, возникшие между беками и бедными горцами. Сюжеты такого плана посвящались подвигам «благородных разбойников» и народных заступников («Ленге Шябан», «Разбойник Беглер»). Согласно эпической традиции, конфликты завершались победой «благородных разбойников». Такова же идейная установка преданий и об ашуге Халиле и мудрой дочери ашуга Хасбулата Нигарханум.

Топонимические и религиозные предания табасаранцев представляют собой устные рассказы об объектах природы, возникновении городов, сел, о святых местах, известных шейхах, реликтовых деревьях и т.д. В них часто использовали популярные и международные религиозные сюжеты доисторического периода, мифологические и сказочные элементы, приближая их к легендам и мифам. Это варианты заимствованных мифологических преданий о сотворении мира, всемирном потопе, об Адаме и Еве и т.д. Однако в этом ряду необходимо выделить некоторые предания о пророке Мухаммаде, об Али, о первых халифах Аравии, о местных шейхах Табасарана и других «святых», претендующие на достоверность. Такие произведения отражают вполне достоверные сведения об истории, жизни, быте и нравах ближневосточных и дагестанских этносов, но эстетически оформленные в традициях сложения исторических преданий.

Предания табасаранцев содержат ценный исторический и этнографический материал. В них народ отразил свое отношение к событиям и процессам прошлого, достаточно высокий уровень художественного мышления. На них воспитывались целые поколения в духе патриотизма и интернационализма. Исследование историзма и художественности табасаранских преданий позволяет заключить, что табасаранский фольклор донес до нас из глубины веков богатый арсенал сюжетов, образов, мотивов и эпических традиций, в которых по-своему отобразилась история и духовная культура этноса. Изучение преданий, возникших в течение тысячи лет, выявляет богатство и многообразие фольклорного материала и эволюцию художественного воображения целого народа.

Список научной литературыАлимирзаева, Земфира Абдурашидовна, диссертация по теме "Фольклористика"

1.Абакарова Ф.О. Предания и их источники о борьбе горцев против Надир-шаха. // Дагестанская народная проза (Сборник статей). Махачкала, 1982.

2. Абуков К.И. Разноязычное единство: обретения и потери. Махачкала: Даг.кн. изд-во, 1992.

3. Аджиев A.M. Героико-исторические песни кумыков. Махачкала, 1971.

4. Аджиев A.M. Восточные дастаны в кумыкском фольклоре и литературе.//! 11 Всесоюзная тюркологическая конференция. Ташкент, 1980.

5. Акавов З.Н. Диалог времен: История кумыкской литературы в зеркале современности. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1996.

6. Акбиев С.Х. Связь времен и дружба литератур. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1985.

7. Азбелев С.Н. Отношение предания, легенды и сказки к действительностисточки зрения разграничения жанров) // Славянский фольклор и историческая действительность. М., 1965.

8. Азбелев С.Н. Отражение действительности в преданиях, легендах, сказаниях.// Прозаические жанры фольклора народов СССР. Тезисы докладов. Минск, 1974.

9. Азбелев С.Н. Русская народная проза. Вст. статья. К кн. «Народная проза». М.: Сов.Россия, 1992.

10. Ал-Гарнати. Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1130 1153 гг.) Публикация О.Г. Большакова и А.Л. Монгайта. М.1971.

11. Алиева А.И. Прозаические жанры в фольклоре адыгов.// Прозаическиежанры народов СССР. (Тезисы докладов на Всесоюзной научной конференции 21 мая 1974 г. в г. Минске). Минск, 1974.

12. Алимова Б.М. Табасаранцы (XIX начало XX в.). Историкоэтнографическое исследование. Махачкала, 1992.

13. Алкадари Г.-Э. Асари-Дагестан: Исторические сведения о Дагестане.1. Махачкала: Юпитер, 1994.

14. Аникин В.П. Художественное творчество в жанрах несказочной прозы.

15. Русский фольклор. Т .13. Русская народная проза. JI., 1972.

16. Артамонов М.И. История хазар. Л.:Наука, 1962.

17. Ахлаков А.А. Героико-исторические песни аварцев. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1968.

18. Ахлаков А.А. Исторические песни народов Дагестана и Северного1. Кавказа. М.:Наука, 1981.

19. Бакиханов А.К.-А. Гюлистан-Ирам. Баку, 1926.

20. Баладзори. Книга завоевания стран. Баку, 1927.

21. БарагЛ.Г. Классификация народной прозы. // УП Международный конгресс антропологических и этнографических наук. Труды. М.: Наука, 1969.

22. Белинский В.Г. Собр. Соч в трех томах. Т.2.М.,1968.

23. Вагидов А. М. Поиск продолжается. Махачкала: Даг. кн. изд-во, 2000.

24. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л.:Худ. Лит-ра, 1940.

25. Вирсаладзе Е.Б. Грузинские предания и легенды. М.:Наука, 1974.

26. Гамзатов Г.Г. Литература народов Дагестана дооктябрьского периода.1. М.: Наука, 1982.

27. Гамзатов Г.Г. Художественное наследие и современность: Проблемыпреемственности и взаимодействия дагестанских литератур. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1982.

28. Ганиева A.M. Предания и легенды о богатыре Шарвили.// Дагестанскаянародная проза. Махачкала, 1982.

29. Ганиева A.M. Очерки устно-поэтического творчества лезгин. Отв. ред.

30. Г.Г.Гашаров. М.: Наука, 2004.

31. Гасанов М.Р. Материалы к истории Табасарана.// Вопросы истории Дагестна. Вып.2. Махачкала, 1975.

32. Гасанов М.Р. Очерки истории Табасарана. Махачкала: Дагучпедгиз,1994.

33. Гасанов М.Р. Табасаран в период борьбы горцев в 20 50 гг. XIX векапротив царизма. Махачкала, 1997.

34. Гасанов М.Р. Табасаранарин нагълар ва кьисйир // Литературайин Табасаран. Махачкала, 1976.

35. Гасанов М.Р. Ученые, патриоты и поэты Табасарана. Махачкала, 1996.

36. Гасанова С.И. Художественное осмысление героико-историческойдействительности в поэмах Муталиба Митарова. Автореф. канд. дисс. Махачкала, 2003.

37. Гацак В.М. Устная эпическая традиция во времени. Историческое исследование поэтики. М.:Наука, 1989.

38. Гашаров Г.Г. Лезгинская ашугская поэзия и литература. Махачкала,1975.

39. Генко А.Н. Арабский язык и кавказоведение // Труды Института востоковедения АН СССР. Вып. 36. М., 1941.

40. Гмыря Л.Б. Культ священного меча табасаранцев (семантика обряда

41. Обновление ножен меча»)//Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. 13.М., 2003.

42. Грузинские народные предания и легенды./ Сост., перевод и прим. Е.Б.1. Вирсаладзе . М., 1973.

43. Гусев В.Е. Эстетика фольклора. JI.: Наука, 1967.

44. Давлетов К.С. Фольклор как вид искусства. М.: Наука, 1966.

45. Дагестанская народная проза (Сборник статей). // Состав.

46. М.Р.Халидова. Махачкала:Изд-во Даг. ФАН СССР, 1982.

47. Дагестанский фольклор во взаимосвязях с иноэтническим фольклором.

48. Сб. ст./ Сост. Ф.О.Абакарова. Махачкала:Изд-во Даг.ФАН СССР, 1985.

49. Далгат У.Б. К вопросу о народности эпических сказаний народов Северного Кавказа.// Вопросы изучения эпоса народов СССР. М., 1958.

50. Далгат У.Б. Фольклор и литература народов Дагестана. М.: Изд-вовост. Лит-ры, 1962.

51. Далгат У.Б. Эпический историзм в развитии. // Фольклор. Проблемыисторизма. М.:Наука, 1988.

52. Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20 50 годы XIX века. Махачкала, 1959.

53. Жанры фольклора народов Дагестана: Сб.Ст. /Отв. Ред. С.М. Хайбуллаев. Махачкала, 1979.

54. Жирмунский В.М. Сравнительно-историческое изучение фольклора:

55. Проблемы современной фольклористики. Автореф. дисс. д-ра филол .наук. Л., 1958.

56. Ихилов М.М. Табасаранцы // Народы Дагестагна. М., 1955.

57. Кирюхин B.C. Сказы и предания о гражданской войне русского населения Северного Кавказа. // Дагестанская народная проза. Махачкала, 1982.

58. Козлова А.Н. Мироукрашающая надирова книга Мухаммада-Казима опервом этапе похода Надир-шаха на Табасаран.// Освободительная борьба народов Дагестана в эпоху средневековья. Махачкала, 1986.

59. Конрад Н.И. Запад и Восток. М.: Наука, 1972.

60. Криничная Н.А. Персонажи преданий: становление и эволюция образа.1. М.:Наука, 1988.

61. Криничная Н.А. Русская народная историческая проза. Вопросы генезиса и структуры. Л.: Наука, 1987.

62. Кругляшова В.П. Классификация преданий и легенд.// УП Международный конгресс антропологических и этнографических наук. Труды. М.:Наука, 1969.

63. Крымский А.Е. История Персии, литературы и дервишской теософии.1. М., 1916.

64. Кудрявцев А.А. Дербенту 5000 лет. М.: Сов.Россия, 1989.

65. Кудрявцев А.А. Древний Дербент. М.: Наука, 1982.

66. Курбанов М.М. Душа и память народа: Жанровая система табасаранского фольклора и ее историческая эволюция. Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1996 .

67. Курбанов М.М. Поэтическое наследие дореволюционного Табасарана.

68. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1986.

69. Курбанов М.М. Судьба древнейшего предания табасаранцев.//Вопросыизучения многонациональной литературы в вузе и школе. Махачкала, 1995.

70. Курбанов М.М. Эпические жанры табасаранского фольклора. Махачкала: Изд-во ДНЦ РАН, 1995.

71. Къурбанов М.М. Жюгьейикан вуйи халкьдин нагъил.// Литературайин1. Табасаран. 1989.

72. Левинтон Г.А. Предания и мифы. / Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2-х т. М.: Сов. энциклопедия, 1987.

73. Лелевич Г. На путях изучения литератур Дагестана. Ростов на Дону,1934.

74. Мелетинский Е.М. Классификация народной прозы // УП Международный конгресс антропологических и этнографических наук. Труды. М,:Наука, 1969.

75. Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербента. М.: Наука, 1963.

76. Мифология народов Дагестана. Сб. статей. Сост М.Р.Халидова. Махачкала, 1984.

77. Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х томах. Гл. ред. С.А.Токарев.

78. М.:Сов. энциклопедия, 1991.

79. Морохин В.Н. Прозаические жанры русского фольклора. М.: Наука,1983.

80. Назаревич А.Ф. Героический эпос горцев и его влияние на дальнейшееразвитие литературы народов Дагестана. //Труды 1-й научной сессии. Даг. н.-и. базы АН СССР, 1947. Махачкала, 1948.

81. Народная проза / Сост.,вст. ст., подг. текстов, коммент. С.Н.Азбелева.1. М.: Рус. книга, 1992.

82. Померанцева Э.В. Русская устная проза.(Состав. В.Г. Смолицкий).1. М.:Просвещение, 1985.

83. Проблемы мифологии и верований народов Дагестана. Сб. Статей. Махачкала, 1988.

84. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. Избранные статьи. (Сост.

85. Б.Н. Путилов). М.:Наука, 1976.

86. Путилов Б.Н.Мотив как сюжетообразующий элемент.//Типологическиеисследования по фольклору. М.:Наука, 1975.

87. Путилов Б.Н. Типология фольклорного историзма. / /Типология народного эпоса. М., 1975.

88. Рамазанов Х.Х., Шихсаидов А.Р. Очерки истории Южного Дагестана.1. Махачкала, 1969.

89. Рашид ад - дин. Сборник летописей. Т. 1 .Кн.2. М., 1952.

90. Русский прозаический фольклор в Дагестане и на Северном Кавказе (Взаписях 1972-75 гг.) / Публ., вст. ст. и коммент. В.С.Кирюхина; Отв. Ред. Э.В.Померанцева и В.И.Костин. Махачкала, 1980.

91. Сефербеков Р.И. Аграрные культы табасаранцев. Махачкала, 1995.

92. Сефербеков Р.И. Традиционные религиозные представления табасаранцев. Махачкала: Изд-во ДНЦ РАН, 2000.

93. Сказания народов Дагестана о Кавказской войне (Устные рассказы,предания, легенды)./ Состав.,предисл., примечания М.Р.Халидовой. Махачкала, 1997.

94. Сказки народов Дагестана / Сост. Х.Халилов, М.-З.Османов. Махачкала, 1989.

95. Смирнов Ю.И. Славянские эпические традиции. Проблемы эволюции.1. М.:Наука, 1974.

96. Сборник материалов для описания местностей и плеен Кавказа

97. СМОМПК). Вып. 26. Отдел 2.Тифлисъ, 1899.

98. Сборник сведений о кавказских горцах (ССКГ) Вып. 1 УШ.Тифлисъ,1868- 1875.

99. Соколова В.К. Русские исторические предания. М.:Наука, 1970.

100. Сотавов Н.А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецкихотношениях в ХУШ веке. М.:Наука, 1991.

101. Стеблин-Каменский М.И. Миф. JL: Наука, 1976.

102. Тарихи Дербендъ-наме. Под ред. Алиханова-Аварского. Тифлис, 1898.

103. Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М., 1965.

104. Токарев С.А., Мелетинский Е.М. Мифология // Мифы народов мира.

105. Энциклопедия в 2-х томах. М.:Сов. энциклопедия, 1987.

106. Традиционный фольклор народов Дагестана. М.: Наука, 1991.

107. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание УП. Табасаранскийязык. Подготовка текста А. Магометова. Тбилиси: Мец-ниереба, 1979.

108. Фольклор Азербайджана и прилегающих стран. Баку, 1930. Т. 1-3.

109. Фрезер Д.Д. Фольклор в Ветхом завете. 2 изд., испр. Пер. с англ. Д.

110. Вольпина. М.: Политиздат, 1985.

111. Халидова М.Р. Малые дидактические жанры аварского фольклора.1. Махачкала, 1974.

112. Халидова М.Р. Несказочная проза. //Традиционный фольклор народов

113. Дагестана. М.: Наука, 1991.

114. Халидова М.Р. и Юсуфов М.Г. «Ургур чвуччвун ва чуччун гъала»к1уру нагъликан ц1ийи хабрар» // Литературайин Таба-саран. Махачкала, 1976.

115. Халидова М.Р. Мифологический и исторический эпос народов Дагестана. Махачкала: Изд-во ДНЦ РАН, 1992.

116. Халидова М.Р. Предания. //Традиционный фольклор народов Дагестана. М.: Наука, 1991.

117. Халилов Х.М. Дагестанские предания о происхождении мелодий. // Дагестанская народная проза. (Сб. статей). Махачкала, 1982.

118. Халипаева И.А. Мифологическая проза кумыков: Исследования и тексты. Махачкала, 1994.

119. Ханмагомедов С.О. Дербент. Горная стена. Аулы Табасарана. М.1979.

120. Ханыков Н.В. Археологическое известие. Газ. «Кавказ», 1850. № 53.

121. Хут Ш.Х. Несказочная проза адыгов. Майкоп, 1989.

122. Ципинов А.А. Народная историческая проза адыгов. Нальчик: Эль-фа,2000.

123. Чеснов Я.В. Миф о мече и начало государственности в Восточном Индокитае. // Религия и мифология народов Восточной и Южной Азии. М.:Наука, 1970.

124. Чистов К.В. О сюжетном составе русских народных преданий и легенд

125. Методологические вопросы). //История, культура, фольклор и этнография славянских народов. У1 Международный съезд славистов (1968, г.Прага). М.:Наука.1968.

126. Чичагова М.Н. Шамиль на Кавказе и в России. СпБ., 1889.

127. Шевелева И. «В копилку жизни внес свою я долю.»/ « Лит. Россия»от 19 октября 1990 г.

128. Шихсаидов А.Р. Распространение ислама в Южном Дагестане в X —ХУвеках.// Ученые записки. Т.У 1 Дагфилиала АН СССР. Махачкала, 1959.

129. Энгельс Ф. Избранные произведения. М., 1956.

130. Юсуфов М.Г. Табасаранская национальная литература. Махачкала:1. Даг.кн. изд-во, 1994.

131. Юсуфов М.Г. Табасаранская советская литература. Махачкала: Даг. кн.изд-во, 1986.

132. Юсуфов М.Г. Ц1ийи дережейихъна. Мягьячгъала, 1980.

133. Юсуфов М.Г., Халидова М.Р. О художественных достоинствах предания «Крепость семи братьев и сестры» // Литературный Табасаран. Махачкала, 1978.

134. Источники и рукописные фонды.

135. Азербайджанские сказки, мифы, легенды / Сост. А.Набиев. Баку: Азернешр, 1988.

136. Алиев Б.Г. Предания, памятники, исторические зарисовки о Дагестане.

137. Махачкала: Даг.кн.изд-во,1988.

138. Гамзатов Р.Г. Мой Дагестан. Кн. 2. Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1989.

139. Грузинские народные предания и легенды / Сост., перевод и примеч.1. Е.В.Вирсаладзе. М., 1973.

140. Казиев Ш.Р. Тилисим кайи сим. Махачкала: Даг.кн. изд-во, 1988.

141. Литературайин альманах. (Ежегодник). Мягьячгъала, 1949 1994.

142. Личные архивы М.М.Митарова, Ш.Р. Казиева, М.М.Курбанова.

143. Магомедов P.M. Легенды и факты: Из записных книжек историка. Махачкала, 1963.

144. Магомедов P.M. Дагестан: Исторические этюды. Махачкала, 1971.

145. Митаров М.М. Накьишариъ айи уьмур. Махачкала: Дагкнигоиздат,1977.

146. Рукописный фонд Института, языка, литературы и искусства (ИЯЛИ)1. ДНЦ РАН. Ф. 9, оп.1.

147. Рукописный фонд Студенческой фольклорной лаборатории Даггоспедуниверситета (СФЛ ДГПУ). Табас. фольк.- ТФ 700 -860.

148. Рукописный фонд Студенческого научно-исследовательского института фольклора и литературы (НИИФЛИ) ДГУ им. А.Ф. На-заревича.

149. Сатира и юмор народов Дагестана / Сост. А.А.Ахлаков и др. Махачкала, 1976.

150. Табасаран нагъларин гьварч / Дюзмиш гъап1ур Гь.Гьяжиев. Мягьячкъала, 1968.

151. Табасаран поэзияйин антология. Сост. М.М. Гасанов. Махачкала:1. Даг. кн. изд-во, 1980.

152. Табасаран халкьдин махъвар. Дюзм. Гъап1дар Гь.Гьяжиев,

153. М.М.Гьясанов. Магьячгъала, 1989.

154. Табасаран халкьдин мелзнан эсерар. Дюзмиш гъап1дар М.М. Къурбанов, А.Г. .Аьдилов. Мягьячгъала, 2000.