автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Изафетные словосочетания в кумыкском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Изафетные словосочетания в кумыкском языке"

На правах рукописи

Гусейнова Махружат Байсолтановна

ИЗАФЕТНЫЕ СЛОВОСОЧЕТАНИЯ В КУМЫКСКОМ ЯЗЫКЕ

10.02.02 — Языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Махачкала -

2006

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный университет»

Научный руководитель - доктор филологических наук профессор ■ » • • Ольмесов Нураммат Хайруллаевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Гаджнахмедов Нурмагомед Эльдерханович

Ведущая организация - Дагестанский институт повышения

квалификации педагогических кадров

Защита состоится » 2006 г., в ^ часов, на

заседании диссертационного совета Д 212.051.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Дагестанском государственном педагогическом университете по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. 140 (4-й этаж)

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Дагестанского государственного педагогического университета

Автореферат разослан «АТ » НсЛ^ 2006 г. Ученый секретарь

кандидат филологических наук доцент Батырмурзаева Ума Мамашевиа

диссертационного совета

Э.Н.Гаджиев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена недостаточной разработанностью проблемы словосочетаний, отсутствием монографических трудов по комплексному изучению изафетных словосочетаний в кумыкском языке, их систематизации и классификации.

Специфика настоящего исследования заключается в том, что впервые в работе уделяется особое внимание структуре, семантике, функциональным особенностям изафетных словосочетаний, устанавливаются отношения между различными типами изафета, выявляется их словообразовательная функция, заложенная в природе данных конструкций, конкретизируется историческая хронология изафетных типов, определяются компонентный состав и характер их связей.

Объект исследования - изафетные словосочетания в кумыкском языке.

Предмет исследования - структурно-семантические и функциональные особенности изафетных словосочетаний в кумыкском языке.

Цель исследования заключается в многоаспектном описании типов кумыкского изафета, определении его специфики и места в системе тюркского языкознания, установлении внутренних закономерностей развития изафетных конструкций в кумыкском языке. Основная цель определяет необходимость решения следующих задач:

- рассмотрение кумыкского изафета в аспекте теории тюркологической науки;

- выявление основного отличия изафетных словосочетаний кумыкского языка от обычных типов словосочетаний;

- конкретизация исторической хронологии и определение генетического родства изафетных сочетаний;

. - изучение их структурных и словообразовательных типов на основе морфологического и семантического анализов;

- выделение продуктивных типов изафета;

- установление отношений между типами изафета;

- изучение внутренней сочетаемости компонентов и внешнего облика изафетной конструкции.

Степень изученности темы. Некоторые аспекты именных «определительных» словосочетаний в кумыкском языке представлены в работе Н.К. Дмитриева «Грамматика кумыкского языка». Отдельные сведения об изафете даются в школьных учебниках. В кумыкском языкознании изафет до настоящего времени не подвергался монографиче-

скому исследованию.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые в кумыкском языкознании подвергаются системному формально-семантическому и функциональному анализам изафетные словосочетания, выявляются и описываются их основные структурно-семантические типы. На основе анализа устанавливаются отношения между различными типами, определяются конкретные отношения между компонентами, смысловые различия между притяжательными словосочетаниями (II и III типов).

Методологической базой исследования явились труды Г.А. Абдурахмаиова, У.Б. Алиева, А.Н. Баскакова, H.A. Баскакова, К. Боровкова, В.В. Виноградова, Н.З. Гаджиевой, Н.К. Дмитриева, М.З. За-киева, М.А. Казем-Бека, А.Н. Кононова, С.С. Майзеля, Т.М. Мелиоран-ского, A.A. Потебни, Е.А. Поцелуевского, Е.И. Убрятовой, Д.М. Ших-мурзаева и др.

Методы исследования. В работе используются описательный, сравнительный, сопоставительный, типологический методы, а также приемы комплексного анализа.

Материалом исследования послужили произведения кумыкской художественной литературы, устного народного творчества, словари кумыкского языка, использовались материалы периодической печати и опубликованные образцы кумыкской разговорной речи, а также данные других тюркских языков. В результате составлена картотека, в которой представлен материал анализа. В качестве сравнения материала приводились примеры из других тюркских языков.

Теоретическая значимость диссертации. Основные положения диссертации могут быть использованы при исследовании синтаксических категорий в кумыкском, других тюркских языках для установления отличительных свойств притяжательных и непритяжательных изафет-ных словосочетаний, синтаксических функций II и III типов изафета, а также словообразовательной функции изафета. Выявление и описание наиболее продуктивных типов изафета в кумыкском языке, определение исторической хронологии можно проецировать на исследование других тюркских языков.

Практическая ценность работы заключается в возможности использования ее теоретического и практического материала при подготовке лекционных курсов по кумыкскому синтаксису, спецкурсов и спецсеминаров по именным словосочетаниям современного кумыкского языка, составлении сравнительной грамматики кумыкского и других тюркских языков, учебников и учебных пособий для школ, педколлед-

жей и вузов, создании словообразовательного и орфографического словарей.

На защиту выносятся следующие основные положения:

. 1. Структурно-семантическая и функциональная характеристика изафетных конструкций в кумыкском языке (4 типа сочетания имен существительных).

2. Изафет состоит из двух знаменательных слов со своими номинативными (генетическими) значениями, формально связанными между собой грамматическими взаимоотношениями. Семантика изафетных конструкций определяется как сумма значений компонентов их составляющих.

3. Древний безаффиксальный тип конструкции выделяется как один из наиболее продуктивных среди изафетных словосочетаний, который осознается как пережиточный и имеет «особую семантику».

4. Вновь образованное слово по своему значению является не простой суммой компонентов, а выражает новое понятие в результате определения отношений между типами изафета и выявления словообразовательных типов (лексикализации).

5. Непритяжательные именные словосочетания (изафет I) отличаются в семантическом и синтаксическом отношениях от притяжательных именных словосочетаний (изафет II, изафет III).

6. Семантический изафет III выражает посессивные отношения составляющих их членов, а изафет П - релятивные отношения.

7. Синтаксический изафет I имеет связь - примыкания, изафет II - неполное согласование, изафет Ш - полное согласование.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры тюркских языков Дагестанского государственного университета и кафедры дагестанских языков Дагестанского государственного педагогического университета, нашли отражение в десяти публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы и иллюстративного материала.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируются цель и задачи, определяются объект и предмет исследования, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, излагаются основные положения, выносимые на защиту, дается справка о ее апробации.

В первой главе «Тюркский изафет и история его изучения» исследуются исходные теоретические положения изучения словосочетаний как единицы синтаксиса, рассматриваются различные точки зрения тюркологов й дается общая характеристика направлений "в изучении тюркских словосочетаний.

Синтаксис тюркских языков все еще остается мало исследованной областью науки. В этом плане словосочетание как самостоятельный раздел синтаксиса стало предметом изучения сравнительно недавно.

В тюркологии существуют специальные работы по синтаксису словосочетания [У.Б. Алиев, А.Н. Баскаков, H.A. Баскаков, Н.З. Гаджие-ва, Н.К. Дмитриев, М.З. Закиев, А.Н. Кононов, С.С. Майзель, Е.И. Убря-това, Дж.М. Шихмурзаев], но до сих пор отсутствует единое мнение тюркологов о разграничении двух полноправных синтаксических единиц - словосочетания и предложения.

Как известно, синтаксический анализ, прежде всего, предусматривает учет синтаксических способов связи - примыкание, управление и согласование, которые определяют в конечном счете, а в итоге структуру синтаксических конструкций [Баскаков 1974: 12]. По этому вопросу и по другим частным признакам имеются разноречивые мнения.

У тюркологов нет единства и по вопросу определения словосочетания, разграничения словосочетания и предложения, не уточнены границы как простых, так и сложных словосочетаний, что объясняется отсутствием единого взгляда на природу словосочетания.

Традиционно словосочетание определяется как «синтаксически организованное и семантически цельное сочетание двух знаменательных слов, выражающих единое значение и способных быть обозначением предмета действий качества» [Грамматика русского зыка 1960: 20], или как «два слова или ряд слов, объединенных в речи и в мысли» [Пешков-ский 1937: 63], «два или несколько слов, представляющих собою одно целое с точки зрения логической и формальной точки зрения, словосочетание - это или как реальная синтаксическая единица речи, это минимальное объединение слов в составе предложения, где реализуются его семантико-синтаксические значения» [Махмудова 2005: 7]. Исследования различных типов и подтипов словосочетаний в тюркских языках, в том числе и кумыкском, с логической точки зрения обогащают теорию словосочетания в тюркологии.

Словосочетания типа определение + определяемое, оба компонента которых выражены существительными, называют «определительными группами существительных или, по терминологии старых грамматик, «изафетом».

В тюркологии нет единого мнения по вопросу сочетаний, имеющих аффикс принадлежности третьего лица при господствующем слове. Подобные словосочетания выделяют в самостоятельную синтаксическую категорию, называя «изафетом» [Боровков 1935; Майзель 1957; Гаджиева 1973] или «соподчинительной конструкцией [Балакаев 1957], «притяжательными словосочетаниями» [Баскаков 1974].

А.Н. Баскаков основным критерием синтаксической классификации и дифференциации словосочетаний считает синтаксический способ связи их компонентов, так как непритяжательные именные словосочетания, образованные способом примыкания, отличаются от притяжательных именных словосочетаний и в семантическом и в синтаксическом отношениях [Баскаков 1974]. Различие словосочетаний с полным и неполным согласованием заключается в том, что первые выражают посессивные отношения составляющих их членов, вторые - релятивные отношения.

Таким образом, изафет - это сочетание не только имен существительных, в его конструкции могут участвовать другие имена (субстантивированные) и глаголы, т. е. причастия и глагольные имена (субстантивированные).

Вторая глава «Непритяжательные изафетные словосочетания» посвящена изафетным словосочетаниям I типа, в ней рассматриваются структурные, семантические и функциональные особенности I типа, выделяются его дифференциальные признаки.

Характерной особенностью кумыкского изафета I в общеграмматическом плане является то, что существительные, не получая формальных признаков прилагательных, в определенных конструкциях выступают в роли определительных компонентов именных словосочетаний: таги чыр «каменная стена» (букв, «камень + стена»).

Способность образовать из двух существительных определительное словосочетание обусловлено тем, что части речи в кумыкском языке более свободны в синтаксическом плане, т.е. часть речи не связана с определенным членом предложения. Этим определяется способность существительных выступать в функции определения, обстоятельства. Поскольку изафет - это особая определительная группа, в которой определяемое, будучи всегда выраженным именем существительным, определяется с точки зрения его принадлежности к другому предмету или к различным формам этих отношений.

Изафет этого типа значительно отличается от изафетов двух других типов. В изафете I средством связи между компонентами выступает обязательное соседство. Связь между компонентами подкрепляется

еще интонацией, а именно — произношением обоих компонентов с одним фразовым ударением.

Конструкция «безаффиксное существительное + безаффиксное существительное» выражает не столько качественную характеристику предмета, сколько отношение одного предмета к другому. Однако в таких словосочетаниях отношения сочетаемых существительных не всегда идентичны: эти отношения, в основном, зависят от выражаемых ими значений. Например, в словосочетании агъач къапу «деревянные ворота», алтын сагьат «золотые часы», таги уъй «каменный дом», зависимый компонент, т.е. первые существительные, близки к прилагательным, а в словосочетаниях эркек къаз «гусак», туварчы Агъмат «пастух Ахмед» - выражается отношение одного предмета к другому.

Изафетные словосочетания первого типа демонстрируют не только качественно выраженное отношение, но и отношение принадлежности, например: жьтчыкь уя «воробьиное гнездо», къой тери «овечья шкура», сыйыр сют «коровье молоко». Второй компонент таких словосочетаний обозначает предмет, являющийся принадлежностью предмета, обозначенного первым элементом или его частью [Дмитриев 1961: 46-47; Поцелуевский 1967: 24; Шихмурзаев 2004: 53-56].

В сложных словах, образованных посредством сочетания двух безаффиксальных типов къатынтузлукъ «барбарис» (букв, къатын «женщина» + тузлукъ «приправа к пище»), бакъаяпыракъ «подорожник» (букв, бакъа «лягушка» + япыракъ «лист»), аювчач «ковыль» (букв, аюв «медведь» + чач «коса»), предметные отношения стираются, конструкция этой группы выдает одно общее понятие. В кумыкском и других тюркских языках встречаются как тесно связанные комплексы слов, приближенные к способу аналитического словообразования, так и случаи перехода изафета в лексикализованные сочетания. Связаны путем примыкания.

Изафет I является для кумыкского языка наиболее типичным и древним [Дмитриев 1939: 50; Кононов 1941: 171; Майзель 1957: 51; Аб-дурахманов 1967: 128-129; Гаджиева 1971: 209-222]. Весьма часто изафет I в кумыкском языке употребляется в таких случаях, где в других тюркских языках мог бы быть изафет П, ср.: аз. amia агъаджы, кум. ал-ма терек «яблоня»; аз. булаг сую, кум. булакъ сув «родниковая вода». По количеству употребления изафетных словосочетаний в древнетюркских памятниках первый тип изафета значительно превосходит остальные [Аракин 1976: 12-13]. H.A. Баскаков придерживается иного мнения [1961]. В настоящее время еще имеются две противоположные точки зрения на развитие формы изафета - от морфологически неоформленно-

го словосочетания к двухаффиксному [Дмитриев 1939: 50; 1948: 223228; Кононов 1956: 402-416; Гаджиева 1973: 18-26] и, наоборот, - от двухаффиксного к морфологически неоформленному [Боровков 1935; Шихмурзаев 2004].

Употребление первого типа обуславливается строго определенной семантикой первого компонента словосочетания.

1. Характеристика предмета по материалу или веществу, из которого данный предмет сделан. Таким образом, предмет конкретизируется посредством своего материала, например: таги чыр «каменная стена» (доел, «камень — стена»); алтын сагьат «золотые часы» (доел, «золото - часы»), агъач къашыкъ «деревянная ложка» (доел, «дерево - ложка»).

Темир къапу ачылды. Ичден таба тартыльт (Акъай Акъаев) «Железные ворота открылись с внутренней стороны». Ср.: к.-балк. агъач аякъ «деревянная чашка», таги кёпюр «каменный мост» [Алиев 1973: 61], тат. агач савыш «деревянная чашка», алтын кылган «золотой ковыль» [Закиев 1995: 120; 1966: 149], казах. эс1еми алтын касык «две красивые золотые ложки» [Кенесбаев, Карашева 1066: 336], сал. sût са «чай с молоком» («молочный чай») [Тенишев 1976: 198], як. таас чох «каменный уголь», тимир суол «железная дорога», др.-тюрк, tas barri «каменное здание» [Аракин 1976: 13].

В зависимости от сочетания с различными определяемыми существительными определение-существительное приобретает различные значения: алтын юзюк «золотое кольцо» - алтын чач «красивая» (ска-, зочно красивая) (доел, «золото» + «коса»), буз тебе (доел, «лед» + «холм» «ледяной холм»), буз сыпат «холодное лицо» (доел, «лед» + «лицо»), мамукъ тешек «матрац из ваты», мамукъ юрек «сердечный, мягкий» (доел, «вата» + «сердце». Первые компоненты таких прилагательных близки к относительным прилагательным.

2. Препозитивное имя существительное выражает социальное положение, профессию, должность, титул, звание имени существительного собственного, обозначенного вторым компонентом: туварчы Агь-мат «пастух Ахмед», шавхал Тарковский «шамхал Тарковский», охувчу Аскер «ученик Аскер». Секретарь къыз гелди «Девушка-секретарь пришла» (И. Керимов), къомузчу къатын «гармонистка».

Вокативный эпитет ставится после или перед именем собственным:

Пакъыр халкъ сюре, чача, жыя, Тарковский бийлер сибирип ба-рын да ала (М.-С. Яхъяев) «Бедный народ и пашет, сеет, собирает, а Тарковские забирают все без остатка».

3. Препозитивное имя существительное, т.е. определение, обозначает представителя национальности, а постпозитивное существительное, т.е. определяемое слово - профессию: даргили хасапчы «мясник даргинец»," орус учитель «русский учитель», къазикъумукълу этикчи «лакец-сапожник»

4. Лицо, выраженное господствующим компонентом, конкретизируется зависимым компонентом, обозначающим возраст: къарт абай «старая тетушка», яш гиши «молодой человек». Агъматны хоншусу оьзюнден беш-алты йыл ужу жагъил улан болуп чыкъды (И. Керимов) «Сосед Ахмед оказался молодым парнем старше его на пять-шесть лет».

5. В кумыкском языке не представлена категория рода, половые различия, в основном, выражаются словосочетаниями (аналитически). В таких сочетаниях существительное - определитель пола ставится перед определяемым существительным: эр «мужчина», къатын «женщина», кьыз «девушка», улан «парень»: къыз яш > къызъяш «девочка, девушка», эр гиши > эргшии «мужчина» (доел, «мужчина» + «человек»), къатын гиши > къатынгиши «женщина» (доел, «женщина» + «человек»).

Категория пола в отношении к детенышам домашних животных и птиц, диким животным и птицам вообще передается словосочетаниями, в которых определениями выступают слова: тиши «самка», эркек «самец», хораз «петух», тавукь «курица»; эркек къозу «самец-ягненок»; хораз жюжек «самец-цыпленок» (доел, «петух» + «цыпленок»), тавукь жюжек «самка-цыпленок» (доел, «курица» + «цыпленок»). Ср.: тат. ир бала «мальчик», ama куьркэ «индюк» [Закиев 1995: 121], к.-калп. еркек ат «конь» (букв, «самец-лошадь»), ургъашы ат «кобыла» (букв, «самка-лошадь») [Баскаков 1961: 51], хак. гргек хас «гусь», mmi хас «гусыня», uHzi KÍ3Í «женщина» [Анжиганова 1974: 44], тур. erkek sincap «белка-самец» [Майзель 1957: 45], др.-тюрк. пам. itkak eoza^lu «бычок» («мужчина» + «теленок») [Аракин 1976: 15].

6. В кумыкском языке детеныши животных и птиц обозначаются словосочетаниями, в которых первым компонентом выступает название животных и птиц, вторым - слово бала «детеныш»: къаз бала «гусенок» (доел, «гусь-детеныш»), къоян бала «зайчонок», къубагийик бала «олененок».

7. Зависимый компонент, т.е. определение, употребляется в качестве формулы обращения вокативного эпитета: обозначает титулы, социальное положение, названия различных родственных связей лица, выраженного независимым компонентом, который в основном обозначается собственным именем: къурдашъш Магъаммат «друг Магомед», къызардашьш Патимат «сестра Патимат», эгечим Патимат «сестра

отца Патимат», бийке Папишат «госпожа Патимат» (букв, «княгиня Па-тимат»).

В значении же определения употребляется собственное имя, а господствующим компонентом выступают названия различных родственных связей, обращения (агъав, иним, эфенди, абай, ханым, бийке, агъа, аба): Агъмат агъа, Папукъ аба (обращение к бабушке). Данный структурный тип является характерным и для других тюркских языков. •

8. Зависимый компонент - определение обозначает форму, объем, меру, консистенцию, степень, цвет, размер предмета, выраженного определенным словом: топуракъ тёбе «земляной холм», агъач ара «пространство между деревьями», денгиз тюс «цвета моря»; сложное слово: кюлтюс «серый» («зола» + «цвет»).

9. Словосочетание с определением, обозначающим назначение предмета, который составляет его материальную основу, источник выражен вторым определяемым компонентом: дарман от «лечебная трава» (доел, «лекарство-трава»), дарман сув «лечебная вода» (доел, лекарство-вода»), чарыкъ бав «шнурок» (от чарыка).

Тез гелтирип балалар бурчакъ vuopna салалар (Акъай Акъаев) «Дети быстро принесли и поставили фасолевый суп». Ср. туркм. сув че-лек «ведро воды» [Акимов, Амансарыев, Сарыев 1966: 105].

10. Зависимый компонент называет прозвище, обозначенное господствующим именем: тринос Магьаммат («три» + «нос»+ «Магомед»), Къылый Равзат («косая» + «Равзат»).

В ряде случаев прозвище становится родовым названием, которое обычно оформляется аффиксом множественного числа -лар: Тринос-лар, Перхичлер. Другими формами изафета (П, III типы) прозвище людей обычно не выражаются.

11. Ограничение господствующего компонента, обозначающего более широкое понятие, зависимым компонентом с более узким значением: алма терек «яблоня» («яблоко» + «дерево»), оълен от «мягкая трава», чортан балыкъ «щука».

12. Среди особенностей изафетного словосочетания в диалектной системе кумыкского языка наибольшее внимание привлекает превалирующее употребление первого типа изафета в ономастике, который выступает первым показателем синтаксической архаичности говора или диалекта. В топонимике изафета I типа в качестве определения употребляются и собственные имена, и название предмета, которые определяют стержневое слово, являющееся общим географическим названием (термином): Зурнай тав («зурна» + «гора»), Къабан тала («кабан» + «поляна»), Шура оъзен («шура» др.-булг. «болото» + «река»), Акъай тала

«Акайская поляна» («Акай» + «поляна»).

13. Первый компонент обозначает назначение, цель, а второй, определяемый, — имя вещественное: Эртен гелген юк машин кёп затны юклеп алып гётди (М.-С. Яхьяев) «Приехавшая утром грузовая машина загрузила много вещей и уехала»; Геиг чачыв авлакъ мундан къолну ал-дында йимик гёрюне эди (М.-С. Яхьяев) «Широкое посевное поле отсюда виднелось, как на ладони». Ср. к.-балк. may джол «горная дорога» [Ха-бичев 1966: 229].

14. Изафетные словосочетания, связанные с местом. Первый член обозначает место, а второй, - связанный с этим местом предмет. Первый уточняет, конкретизирует второй: Гьай, нечик де, бир юрюп, бир сюйрелип, къапулардан къабакъ алгъа чыгъаман (Акъай Акъаев) «Кое-как, то шагая, то ползая, на улицу через ворота выхожу»; Багиыбызны сыйпагъандыр тут терек (Акъай Акъаев) «Головы наши, наверное, гладили тутовые деревья».

15. Первый компонент обозначает время, определяя, уточняя его или событие, выраженное определяемым компонентом: къыш вакъ-ти. «зимнее время», эртен аш «завтрак» («утро» .+ «еда»), ахшам чакъ «вечернее время». Танг вакыпиде уьстюне кетен ябулгъан мотоциклге минип экев гелди (Ибрагьим Керимов) «Ранним утром приезжают двое на мотоцикле, покрытом клеенкой».

Группу изафетных субстантивных словосочетаний первого типа условно можно было бы назвать традиционными компаративными народными сравнениями. В них, как правило, человек или черты человеческого характера сравниваются с животными, т.е. животному приписываются черты, характерные человеку. Народные кумыкские сравнения примечательны тем, что образовались и функционируют в структурных рамках изафетных словосочетаний.

Сравнительные конструкции кумыкского языка по характеру семантики определения делятся на семантические группы:

1) Словосочетание с препозитивным именем существительным, т.е. определением, характеризующим определяемое по признаку внешнего сходства: долма гёз «большие глаза» (букв, «голубцы» - «глаза»), къаз бурун «большой нос» (букв, «гусь» - «нос»), къыргъый бурун «кривой (с крючком) нос» (букв, «орел - нос»), чычкъан гёз «маленькие глаза» («мышь» + «глаз»).

2) Определение характеризует определяемое слово по присущим человеку и предмету качествам, характеру, свойству: къабакъ баш «большая голова» («тыква» + «голова»), къувукъ баш «дурачок, безмозглый человек» («мякина» + «голова»).

Такие словосочетания можно передавать и иными словосочетаниями со словами ошайгъан «похожий», йимик «подобно, как», наречие на —дай: къоян юрек «заячье сердце» // къоян йимик юрекли «как у зайца с сердцем» // къояндай юрекли «с сердцем наподобие зайца», къоянгъа ошайгъан «похожий на зайца».

3) В словосочетании «существительное + существительное» первым существительным-определением выступают названия животных, вторым компонентом название органа животного, которое усиливает оценочно-эмоциональную нагрузку.

Переносные значения подобных словосочетаний приближают их к фразеологическим сочетаниям: къоян юрек «заячья душа, трусливый», къабан тырнакъ «крепкий» («кабан» + «ноготь»), къыргъый гёз «острый» (зрение) («орел» + «глаз»).

Препозитивное имя существительное, определение, выражает объект сравнения, постпозитивное имя существительное, определяемое, - предмет, которому принадлежит признак, заключенный в определении: алтын къоллар «золотые руки», бёрю гёз «волчий глаз».

4) Эталоном для сравнения может выступать и мифологическое существо, а предметом сравнения остается человек. Признаком же, служащим для сравнения, выступает наиболее яркая черта характера или неординарные физические данные этого существа с тем, чтобы подчеркнуть схожесть с ними некоторых черт характера или физических данных человека, что позволяет дать наиболее точно характеризующую его оценку или поставить наиболее соответствующий диагноз аномальным проявлениям в характере человека: малайик адом «добрый, безвинный человек» (доел, «ангел» + «человек»), албаслы къатын «неприятная, некрасивая, недобрая женщина» (доел, «ведьма» + «женщина»), ай гюл «очень красивая (девушка)» (доел, «луна» + «цветок»).

5) Для сравнения с человеком, его характером или отдельными частями тела, выступает один из наиболее значимых признаков предмета, который резко отличает его от других этого же семантического ряда или других признаков даже данного предмета, играет в жизни человека важную, концептуальную роль, поэтому служит эталоном для сравнения: таш улан «физически крепкий, храбрый мальчик» (доел, «камень» + «мальчик»), къыл боюн «тонкая шея» («струна» + «шея»).

6) Препозитивное имя существительное, определение, обозначает предмет с характерными признаками (по форме, консистенции, цвету и т.п.), а постпозитивное, определяемое, - предмет, который с ним сравнивается: къабан тиш «зуб как у кабана» («кабан» + «зуб»); бюлбюл та-вуш «соловьиный голос», эшек къулакъ «большие уши» («осел» +

«ухо»).

Словообразовательное значение изафет может приобретать только в отдельных конкретных случаях и в связи с определенными языковыми изменениями [Дмитриев: 1939].

Вновь образованное слово по своему значению является не простой суммой значений компонентов, а выражает новое понятие: ашкъа-зан «желудок» (аш «пиша» + къазан «кастрюля»), къозукъулакъ «щавель» (къозу «ягненок» + къулакь «ухо»), гийик от «тимьян ползучий, чабрец» (гийик «волк» + от «трава»).

В процессе образования сложных слов участвуют не все типы изафета одинаково, прослеживаются определенные этапы образования сложных слов из изафетных словосочетаний. Если в ранних образованиях стерлась смысловая связь компонентов, то в наиболее ранних и часто употребляющихся сложных словах, образованных путем изафета, исчезла пауза, происходит изменение фонемного состава компонентов: къы-зардаш «сестра» (къыз «девушка» + къардаш «родственник»), гечекъуш (гэчэгъуш) «Летучая мышь» {гене «ночь» + къуш «птица»), къолкъап (къолгьап) «перчатка» (къол «рука» + къап «мешок»).

Сложные слова, образованные изафетами П и III типов отсутствуют, если не считать малочисленных названий учреждений, научной терминологии, топонимов.

Часто различие между изафетом и сложным словом изафетного происхождения определяется в контексте: Яшпы арпачёбю авруп тура «У ребенка продолжает болеть ячмень на глазу» - Арпа чёп басгъан «Ячмень сорняком оброс»; Авлакъда балтасаплар жыйдыкъ «В поле собрали примулы» - Балта саплар онгарылгьан «топорища готовы».

Таким образом, кумыкский язык сохранил и широко использует древнейший тип конструкции, который в большинстве тюркских языков считается пережиточным и ограничен особой семантикой; смысловое разграничение между отдельными типами конструкции в кумыкском языке не отличается от других тюркских языков.

Третья глава «Притяжательные изафетные словосочетания» рассматривает структурные, семантические и функциональные особенности П и III типов изафета.

В семантическом плане II тип изафетного словосочетания тоже имеет следующую структурно-семантическую модель: «определение + определяемое». Изменения в составе словосочетания на формальном уровне, как показывают примеры, никак не проявляются на семантическом уровне: культура къаласы «дом культуры», юрек дерти «сердечная рана» («сердце» + «горе»).

Отличительным признаком II типа изафета в кумыкском языке является наличие притяжательного аффикса 3-го лица у второго члена изафетной конструкции, выражающего отношение, а первый член не имеет аффикса," например: гюн шавласы «луч солнца», къумукъ халкьы «кумыкский народ».

Полагаем, что П тип изафетных сочетаний перешел в кумыкский язык из письменного литературного языка, который использовали тюркские народы, имеющие древние литературные традиции. Материалы кумыкского языка дают основание для выделения следующих значений, передаваемых изафетом II типа (в работе их десять).

1. Отношение господствующего слова, называющего лицо, предмет или явление к зависимому слову, обозначающему национальную принадлежность: къумукъ халкьы «кумыкский народ», къумукъ эли «родина кумыков», тавлу къызы «горянка» («горская» + «девушка»), орус алими «русский ученый», къазакъ языечусу «казахский писатель».

Шолай къысмат чегип тура иогъай халкьы да, О халкъны да сёзю тутмай похрат чакъы да (А. Акъаев) «Вот такой жизнью живет и ногайский народ, Их слово тоже гроша ломаного не стоит»

В указанных словосочетаниях первые компоненты не могут быть заменены формой родительного падежа, т.е. употребление аффикса родительного падежа излишне, потому что зависимыми компонентами в них являются имена, определенность которых очевидна и без аффикса родительного падежа.

2. Отношение принадлежности предмета, выраженного господствующим компонентом словосочетания, к лицу, к предмету или явлениям, обозначенным зависимым компонентом: юрт ягъасы «окраина села», тав бичени «горное сено», танг салкъыны «предрассветная прохлада».

Отмечаются следующие разновидности такого изафета, например, в пословицах и поговорках встречается изафет II для выражения отношения частей тела человека и животных к самому предмету или лицу: Am туягъы тай басар «На копыта лошади наступит жеребенок», Aua юреги балада, бала юреги гъавада «Сердце матери в ребенке, а сердце дитя в воздухе».

В этом типе изафета, кроме редких случаев, изафетные словосочетания обратимы: юрт ягъасы — юртну ягъасы, юрт ягъа; тав бичени — тав ну бичени, тав бичен; оьзен суву — оьзеншГ суву, оьзен cve.

Итак, принципиальное отличие второго типа изафета от изафета первого типа в том, что препозиционный компонент, выраженный име-

нем существительным в именительном падеже, не имеет аффиксального оформления, а второй, постпозиционный, оформлен аффиксом принадлежности. Формально модель этого типа изафета выглядит так: имя существительное в именительном падеже + имя существительное + аффикс принадлежности -ы, -сы.

Третий тип изафетного словосочетания кумыкского языка отличается от двух предыдущих тем, что формально маркированы оба составляющих изафетцой конструкции компонента. Препозиционный, или определительный, компонент оформлен аффиксом родительного падежа, а ведущий, определяемый, компонент — аффиксом принадлежности: те-резени шшиасы «стекло окна», язны гюню «летний день» («день лета»).

Необходимость употребления изафета Ш продиктована контекстуальными условиями (в диссертации их 8):

а) определение в изафетном сочетании имеет свое определение -уточнитель: Ол уллу уъйлени кьапусуна етише (3. Атаева) «Он дошел до ворот большого дома».

б) определение изафета конкретизировано числительным: Абий бизге эки юолацны бирин бережек болду (Н.Х. Ольмесов) «Абий обещал нам дать одного из двух щенков»;

в) определяемое выражает часть целого: Кюлайланы бириси бар ~ бириси ёкъ (Н.Х. Ольмесов) «Из щенков один есть, другого - нет»;

г) если определение и определяемое разделены другими определениями и не находятся в непосредственной близости с господствующим членом. Чем больше разрыв между членами изафета, тем необходимее оформление в родительном падеже: Аталаны асил, арив сёзлерин эсге алып яшайыкъ чы, агьалар (Н.Х. Ольмесов) «Отцов, дорогие, красивые слова вспоминая, будем же жить, братья»;

е) третий тип изафета последовательно сохранился в конструкциях с бар, ёкъ, выражающих конкретную принадлежность: Досунга сыр чечме, досунгну досу бар (поел.) «Другу не раскрывай душу, у друга свой друг есть».

Лексико-семантические отношения между компонентами изафета Ш выражаются, как отношения принадлежности одного предмета, понятия или лица к другому предмету, понятию или лицу. При этом господствующим компонентом выступают только имена.

Отношение принадлежности может иметь различные оттенки (в диссертации их 13):

1. Зависимый компонент обозначает место нахождения или место происхождения предмета, лица, обозначенного господствующим компонентом; предмет или лицо, названное господствующим компонен-

том, как бы принадлежит своему месту нахождения или происхождения, обозначает характерные ему предметы: тавну бичени «сено горы», юрт-ну яшы «ребенок села», Каспийни толкъунлары «волны Каспия», Ишар-тыны суву «вода Ишкарты», Таргъупу жибижейи «перец Тарки» («тар-кинский перец»»).

2. Зависимый компонент выражает время, к которому относятся предмет, явление, обозначении господствующим именем, т.е. предмет или явление, названное господствующим компонентом относится к определенному времени, выраженному зависимым компонентом. В таких изафетных словосочетаниях зависимым компонентом выступают имена, лексическое значение которых сводится к выражению времени: гюзню янгурлары «дожди осени» («осенние дожди»), яйны яллаву «жара лета, летняя жара», гюзню сувукъ еллери «осенние холодные ветры».

Сарижан тангны кьарангысына сингди (Н.Х. Ольмесов) «Сарижан исчез в предутреннюю темень».

Изафет, зависимый компонент которого выражает время, имеет разновидности:

а) господствующий компонент выражает время: Шо къалмагъ-алны вакътисинде оъсген сакъаллы Жамав абзаргъа гирип гелгенин би-рев де эслемеди (Абзайдин Гьамидов) «Как вошел во двор бородатый Жамав во время этой заварушки, никто не заметил»; Совет Армияны гюню, 23-нчю февралда, мен кёп сюеген язывчумну шу китабын савгъат этемен (Абзайдин Гьамидов) «В день Советской Армии, 23 февраля, я дарю книгу очень любимого мною писателя»;

б) оба компонента изафетного словосочетания выражают оттенки времени: Дагъыстанлы Муратны тухум тамурларыпы гьакъында янгыз он тогъузунчу асруну орталарындан сакълангъан архивлерден тю-гюл маьлуматлар тапма болмай (Абзайдин Гьамидов) «О родословной дагестанца Мурада можно найти сведения только в архивах, сохранившихся со второй половины 19 века».

Ср. ног. Яздыкъ йылы эм де тыныкъ куышнде / Терек баста гоьрдим эки мен кусты «В теплый тихий день весны / На дереве увидел я двух птиц» [Шихмурзаев 2001: 64]; тат. Чинга утыранынг утызынчы елы «Тридцатый год, как он остепенился» [Закиев 1995: 115].

3. Изафетное словосочетание III типа употребляется для обозначения отношения части к целому. В большинстве случаев часть передается господствующим, а целое - зависимым компонентом. В изафете Ш отношение части к целому выражается в следующих случаях:

а) зависимый компонент обозначает целое, господствующий -часть его: адаины къолу «рука человека», сыйырны елини «вымя коро-

вы», кьушну къанаты «крыло птицы», терекни бутагъы «ветка дерева», эишкни къулагъы «ручка двери».

Османны къашларындагъы назик бюрюшмелер гётерилип, гёзле-ри дёгерек болуп къалды (Абзайдин Гьамидов) «Когда тонкие морщины над бровями Османа поднялись, глаза стали круглыми»; Къазанны башы ачыкъ /Негер тарыкъдыр уят (А. Акъаев) «Крышка кастрюли открыта / Зачем нужна совесть»;

б) зависимый компонент изафета выражает совокупность предметов или лиц, а господствующий - один или определенную часть предметов из общего, при этом, одни и те же предметы относятся друг к другу со стороны их количества: малое количество относится к более многочисленному: уланланы къоччагъы «смелый из мальчиков», солдатла-ны командиры «командир солдат», къойчуланы одаманы «старший чабан (главный) чабанов»;

в) такие изафеты близки к изафету, который выражает отношение лица, обозначенного господствующим компонентом к коллективу, названному зависимым компонентом: Райкомну секретари Гьажиее мени, къоймай, оьзюню янында президиумда олтуртду (Ибрагьим Керимов) «Секретарь райкома Гаджиев меня насильно посадил рядом в президиум»;

г) господствующий компонент выражает определенное место предмета (внутренность, вершину, поверхность, дальность, близость, начало, конец, окрестность, границу), обозначенное зависимым компонентом: юртну ягъасы «окрестность аула», юртну башы «начало села», къазанны ичи «внутренность кастрюли».

Бираз замангъа уъйню ичи чув болуп къалды (Ибрагьим Керимов) «За короткое время внутри комнаты (в комнате) стало тихо»; Шо вакъти Амина бириси бавгъа гирди де, заборну тюбюне сыйынды (Абзайдин Гьамидов) «В это время Амина зашла в другой сад и присела под забор». Ср.: башк. куълдэктенг ягыНы «воротник рубашки» [Шаяхметов 2002: 214], тат. мэктэп тирэсе «окрестность школы» [Закиев 1995: 115]; ног. Сарайлардынъ уъстин яппага боълипте аълиге дейим де камыс ёкъ «Для того, чтобы накрыть верх сараев, до сих пор в отделении нет камыша» [Шихмурзаев 2004: 66], туркм. къаразлардынг къанатлары «крылья мельницы» [Баскаков 1961: 58].;

д) зависимый компонент выражает время, господствующий -часть его: яйны ортасы «середина лета», йылны башы «начало года», гюнню арты «конец дня».

е) господствующий компонент содержит название определенной меры, которой определяется предмет, обозначенный зависимым

компонентом: этни килосу «килограмм мяса», къумачны метрасы «метр ткани».

4. Изафет П1 может выражать родственное и семейное отношения: яшны атасы «отец мальчика», уланыны уланы «сын сына (внук для отца, матери)», атасыны къардашы «родственник отца».

Стаканны да тез столгъа салып, бурулуп къарасам: эгиик алда эретуруп Патиматны къызы Зайнап бар эди (Ибрагьим Керимов) «Поставив быстро стакан на стол, повернулся: у входа в комнату стояла дочка Патимат Зайнап».

Ср.: ног. Сайдат Алиевнанынъ эки увылы бар «У Савдат Алиев-ны есть два сына» [Шихмурзаев 2004: 64], тат. кызнынг анасы «мать девочки» [Закиев 1995: 114], башк. атакынынг малайы «папин сынок» [Шаяхметов 2001: 214], к.-балк. атамы къарнашы «брат отца моего», анабызны анасы «мать нашей матери» [Алиев 1973: 69].

5. Господствующий компонент выражает материал, из которого сделан предмет, обозначенный зависимым компонентом. Этот вариант близок к варианту отношения части к целому: костюмну къумачы «ткань костюма», этиклени сакътияны «кожа сапог».

Ср.: тат. тупнынг резинкасы «резинка мяча» [Закиев 1995: 115], башк. итектенг куне «кожа сапог» [Шаяхметов 2001: 214], тур. topun lästigi «резинка мяча» [Майзель 1957: 27]. В этих примерах отражаются принадлежность не предмета предмету, а содержимого содержащему, грамматически в каждом из приведенных примеров по два предмета, из которых один принадлежит другому как содержание форме.

6. Зависимый компонент обозначает предмет, лицо, для которого предназначен предмет, выраженный господствующим компонентом: къушланы еми «корм птиц, птичий корм», тавукъланы еми «корм для курей», итни шорпасы «похлебка для собаки».

Ср.: ног. Аттынъ еми сенедеги мешекта «Корм лошади в мешке, что в коридоре» [Шихмурзаев 2004: 114], тат. терлеклэрненг азыгы «корм для скота» [Закиев 1995: 114], башк. коштарзынг еми «птичий корм» [Шаяхметов 2001: 212].

7. Господствующий компонент передастся именами действия," состояний, зависимый компонент может выражать субъект, который производит данное действие, т.е. процесс или состояние относятся к своему исполнителю: учителни охуву «чтение учителя», атаны айтыву «высказывание отца», яшны талпыныву «стремление ребенка».

Ср.: ног. куън коьзилинъ тувувы «восход солнца» [Шихмурзаев 2004: 64], тур. muallimin okumasi [Майзель 1957: 29]. Энни Жалалны ге-ливю Забитни бек сююндюрдю (М-С. Яхъяев) «Сейчас приезд Жалала

очень обрадовал Забита». В этом варианте соотносятся процесс и действие (предметно-масдарное отношение). В этих словосочетаниях имеем одностороннюю функциональную зависимость действия от субъекта, т.е. принадлежность действия субъекту действия.

8. Господствующий компонент передается именами действия, а зависимый компонент выражает объект, который пополняет этот процесс или приводит к данному состоянию: школаны къурулуву «строительство школы», сувну ташыву «наводнение». Первый член словосочетания является объектом действия.

Батыр эрлер башлап элин тизелер / Элни иши эрлер булан тюзе-лер (А. Акъаев) «Богатыри сначала отчизну обустроят / Богатыри прославят Родину».

9. Принадлежность состояния проявляющему его предмету: тины йылаву «плач ребенка», уллатаны къалгъыву «дремота дедушки».

Къанат къагъа печде отну ялыны, учгъунлары балжибиндей важжыллай (Ä. Гьажиев) «Машет крыльями в кузнице пламя огня, искры жужжат.

10. Изафетные сочетания, обозначающие устойчивые названия: Солтанмутну Ватанын шайтангъа беребизми? (Акъай Акъаев) «Родину Солтанмута отдадим ли шайтану?».

Среди изафетов Ш типа встречаются такие изафетные сочетания, которые стали устойчивыми в произведениях поэтов, писателей: Атала-ны аманаты, Къумукъ тюз. Аманатгъа амин болуп яшарбыз (А. Акъаев) «Кумыкская земля — наследство отцов. Будем верными ей»; Аталаны аманаты «наследство отцов» - устойчивое выражение; Гертини къур-банлары шагъит бола den айта (А. Акъаев) «Пострадавшие за правду, говорят, бывают святыми»; Гертини къурбанлары «жертвы правды» -устойчивое выражение автора.

11. Первый член обозначает «уникальный» предмет: Кекде гече-ген булутланы арасындан гюнню шавласы герюнюп гете (М-С. Яхьяев) «На небе среди уходящих облаков вдруг показался солнечный луч». Первый член этого изафетного сочетания Ш типа гюн «солнце» выражает уникальный предмет.

Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что, во-первых, изафет II типа не имеет аффиксального оформления (препозиционный компонент), тогда как постпозиционный компонент оформляется аффиксом принадлежности; во-вторых, изафеты I и III типов для кумыкского языка являются наиболее типичными.

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования. Рассмотренные нами типы изафетов даны в исторической после-

дователыюсти. Можно полагать, что аморфный (безаффиксный) первый тип изафета является наиболее древним и имеет довольно богатую и развитую систему значений, свидетельствующую о значительном историческом пути, пройденном словосочетаниями этого типа. За аморфным изафетом, где определяющим является порядок слов, возник второй изафет, в котором уже появился релятивный аффикс, имеющий в кумыкском языке довольно бедную семантическую структуру и ограниченную сферу употребления. Затем, видимо, развился уже первый тип изафета, у которого определение стоит в родительном падеже. Изафет III в кумыкском языке имеет не менее развитую систему значений, чем изафет И, что свидетельствует об активном развитии этого типа в период формирования категории родительного падежа. Независимо от хронологии изафетов, они закрепились в языке и дифференцировались в дальнейшем, имея довольно строгое соответствие содержания и формы.

Несмотря на универсальность явления изафета в тюркских языках, типы изафетов в них не совпадают.

Изафет — это именной словесный комплекс, представляющий собой в составе предложения единую синтаксическую величину. Конструктивно изафетное словосочетание состоит из двух знаменательных слов номинативными значениями, формально связанными между собой грамматическими взаимоотношениями, обусловленными валентными свойствами ведущего стержневого компонента всего именного комплекса.

Изафет I, несмотря на определенную адъективацию первого компонента, выражает не столько качественную характеристику предмета, сколько отношение одного предмета к другому.

На значительную древность синтаксического выражения отношений в изафете I указывают сохранившиеся тесно связанные комплексы слов, сложные слова, а также способ выражения синтаксических отношений (примыкание), на котором построен изафет I. Статистические данные употребления изафета всех типов в кумыкском языке, правильность, подтверждают мнение ряда тюркологов о том, что самым древним можно считать изафет I.

Кумыкский язык сохранил и широко использует древнейший тип конструкции, который в большинстве тюркских языков считается пережиточным и ограничен особой семантикой.

В притяжательных изафетных словосочетаниях выражается принадлежность или отношение одного предмета к другому, т.е. предметно выраженное отношение принадлежности, что находит отражение в специальном грамматическом оформлении определения н определяемого.

Второй тип изафета отличается от изафета первого типа тем, что второй компонент оформлен аффиксом принадлежности, от третьего типа изафета - отсутствием в первом компоненте аффиксального оформления.

Третий тип изафетных словосочетаний демонстрирует взаимоподчиненность компонентов, сопряженное состояние составляющих.

Формально-грамматическими выразителями взаимного подчинения компонентов в таких словосочетаниях выступают: в первом компоненте - аффикс родительного падежа, во втором - аффикс принадлежности.

Морфологические признаки третьего типа изафетных словосочетаний характеризуются наличием формально выраженной полнотой формы такого рода словосочетаний, в остальных типах наблюдаются отступления от принципов строгой подчиненности ведущему компоненту.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора:

1. Об изафетных словосочетаниях в кумыкском языке // Тезисы докладов научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований института языка, литературы и искусства в 1990-1991 гг. - Махачкала: Институт языка и литературы им. Г. Цадасы, 1992. -С. 151.

2. Изафетные словосочетания в кумыкском языке и их изучение в школе // Программа и краткое содержание докладов Республиканской научно-практической конференции, посвященной 50-летию Дагестанского научно-исследовательского института педагогики им. A.A. Тахо-Годи. - Махачкала: Научно-исследовательский институт педагогики им. Тахо-Годи, 1993. -С. 8.

3. О термине «изафет» и некоторых аспектах его функционирования в кумыкском языке // Сборник статей преподавателей, молодых ученых и аспирантов // Актуальные проблемы русского и дагестанских языков. - Махачкала: ДГПУ, 1997. - С. 45-47.

4. О порядке слов и морфологических показателях в изафете кумыкского языка // Сборник статей преподавателей, молодых ученых и аспирантов // Актуальные проблемы русского и дагестанских языков. -Махачкала: ДГПУ, 1997. - С. 57-59.

5. Словосочетания с количественным числительным бир в качестве определения // Сборник статей преподавателей и сотрудников // Актуальные проблемы языка и литературы. Выпуск IV.- Махачкала: ДГПУ, 2000.-С. 19-21.

6. Изафетные словосочетания I типа в кумыкском языке // Во-

просы дагестанских языков и литератур. Выпуск I. - Махачкала: ДГПУ,

2003. - С. 95-98.

7. Особенности III типа кумыкского изафета // Проблемы тюркской и иберийско-кавказской филологии. Выпуск 1. - Махачкала: ДГПУ,

2004. - С. 13-15.

8. Словосочетания с нумеративами в кумыкском языке // Филология и история тюркских и нахско-дагестанских языков. - Махачкала: ДГПУ, 2005. - С. 6-7.

9. История изучения изафетных словосочетаний в кумыкском языке // Вопросы дагестанских языков и литератур. Выпуск II. - Махачкала: ДГПУ, 2005. - С. 31-32.

10. Сравнение как объект изафетных словосочетаний в кумыкском языке // II Международная тюркологическая научно-практическая конференция «Межкультурный диалог на филологическом пространстве» - Махачкала: ДГПУ, 2006 (в печати).

Печать офсетная. Формат 60x84/16 Физ. Печ.л. -1,3 Усл. печ.л. -1,2 Заказ-106 Тираж-100 экз. Отпечатано в оперативной полиграфии ООО «Л-4» г. Махачкала ул. Малыгина, 92

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гусейнова, Махружат Байсолтановна

Введение.3

Глава I. Тюркский изафет и история его изучения.13

1.1. Словосочетание как единица синтаксиса.13

1.2. Изафет - особый тип сочетания имен существительных.24

Глава II. Непритяжательные изафетные словосочетания (изафет I) 55

2.1. Изафетные словосочетания I типа.55

2.2. Сравнение как объект изафетных словосочетаний.85

2.3. Словообразовательное значение изафета в кумыкском языке. 92

Глава III. Притяжательные изафетные словосочетания изафет И, изафет III).97

3.1. II тип изафета.:.102

3.2. III тип изафета.116

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Гусейнова, Махружат Байсолтановна

Как известно, на фоне фонетики, морфологии, лексикологии синтаксис тюркских языков все еще остается мало исследованной областью науки. В этом плане словосочетание как самостоятельный раздел синтаксиса стало предметом изучения сравнительно недавно. Синтаксис . словосочетания кумыкского языка наряду с общими для всех тюркских языков чертами характеризуется также присущими только ему структурными, семантическими и функциональными особенностями. Среди атрибутивных словосочетаний в тюркских языках особый научный интерес вызывает так называемая «изафетная конструкция» или «определительная» группа имен существительных, которая представляет собой не всякое сочетание имен, а сочетание имен существительных, логически и грамматически тесно связанных между собой. Для определения изафета в тюркских языках, в том числе и кумыкском, необходимо, чтобы два смежных слова не только образовали сочетание, но и обязательно выражали единое понятие, чтобы между собой сочетались также слова, находящиеся в подчинительных отношениях по типу «определение + определяемое». Однако подчинительные отношения обнаруживаются в самых различных синтаксических образованиях, например, прилагательное + существительное, а также в глагольных конструкциях, которые не относятся к разряду изафетных словосочетаний. Изафет образуется особым видом сочетания не любых имен, а имен существительных. Одним из определяющих изафета является и семантика этих конструкций. Изафет - это такая определительная группа, в которой определяемое, являясь всегда субстантивом, определяется с точки зрения или принадлежности к другому предмету, или различных форм отношений к нему [Гаджиева 1973: 107].

В определении Н.З. Гаджиевой даны формальные, т. е. морфолого-грамматические, признаки с семантическими признаками. Придавая значение формально-грамматическим проявлениям конструкции, мы все же предпочтение отдали семантике этих конструкций, точнее, внутренним семантическим отношениям между составляющими этих конструкций. Внутренними отношениями - как формальными, так и семантическими -следует считать такие отношения, которые сложились между конкретными компонентами, составляющими сочетание. Такое изучение изафетных словосочетаний позволит увидеть своеобразие кумыкского изафета в сравнении с изафетными образованиями других тюркских языков.

Несмотря на то, что в тюркологии немало работ, посвященных этой проблеме (изафету) (Г.А. Абдурахманов, У.Б. Алиев, А.Н. Баскаков, H.A. Баскаков, М.Б. Балакаев, К. Боровков, Н.З. Гаджиева, А.К. Гренбек, Н.К. Дмитриев, Ж. Дени, А.Н. Кононов, С.С. Майзель, П.М. Мелиоранский, М.З. Закиев, Е.И. Убрятова, Д.М. Шихмуразев), можно сказать, что эта категория в тюркологии исследована в недостаточной степени.

Говоря конкретно о структуре и семантике изафета, которые обнаруживают весьма неоднородный характер в различных тюркских языках, традиционно лингвисты-тюркологи обычно выделяют три типа изафета (Н.К. Дмитриев 1940, А.Н. Кононов 1956, С.С. Майзель 1957, Н.З. Гаджиева 1973)

- для первого характерно отсутствие морфологических показателей связи компонентов: таш уьй «каменный дом» (букв, «камень + дом»), для второго

- наличие при определяемом аффикса принадлежности 3-го л.: тав багиы «вершины горы» (букв, «гора + головы»), для третьего - наличие аффикса принадлежности 3-го л. при определяемом и аффикса родительного падежа при определении: юртну ягъасы «окраина села» (известного). В диалектах кумыкского языка спорадически встречается четвертый тип изафета, в котором определение оформляется аффиксом родительного падежа, у определяемого отсутствуют морфологические показатели: Къадини тав «гора кадия».

Типы изафета различаются не только оформлением, но и характером семантико-синтаксических отношений между компонентами. Определение в изафете I характеризует определяемое по материалу, форме, полу, профессии и т. п.; в изафете II оно выражает неопределенное родовое понятие, и значение его приближается к значению русских относительных прилагательных; изафет III выражает отношение принадлежности в широком смысле.

Распределение функций между типами изафета в разных тюркских языках не совпадает; в одном и том же языке различные его типы могут употребляться как синтаксические синонимы [ЛЭС 1990: 172].

Несмотря на наличие довольно большого количества работ, посвященных тюркскому изафету, обнаруживаются противоречия, связанные с определением формальных синтаксических признаков как критериев определения их синтаксического статуса, потому что очень часто между собой сочетаются именно два субстантива, и первый признак изафета налицо. Но при семантическом подходе к этой конструкции выясняется, что один из его компонентов, а именно определяющее имя, давно перестало быть существительным в данной конструкции. Это слово функционирует уже не как существительное, а как атрибут, т. е. слово, перешедшее в другую грамматическую категорию. Здесь обнаруживается процесс контаминации -слово потеряло свое первоначальное значение и под влиянием своего структурно ведущего компонента семантически переориентировалось и отошло от своего первоначального генетического значения. Тут, естественно, возникает вопрос: словосочетание ли вообще такая конструкция? Может, это просто сложное слово? Здесь только сам отдельный тюркский язык, его отдельные факты могут ответить на этот вопрос.

Не едины тюркологи в определении классификационных признаков, четко не определены смысловые различия между типами изафета (особенно между I и II), не определена историческая хронология изафетных типов, не установлены смысловые разграничения между отдельными типами конструкций в тюркских языках, до конца неосвещенным остается семантическое содержание изафетных словосочетаний в ряде тюркских языков, в том числе и в кумыкском, не выявлена их словообразовательная функция, не исследованы результаты длительных контактов кумыкского языка с другими тюркскими языками, а также нетюркскими языками Дагестана, не определены отношения каждого типа изафета кумыкского языка к письменным памятникам. Нет единого мнения в тюркологии и о сочетаниях, имеющих аффикс принадлежности третьего лица при господствующем слове. В кумыкском языке изафетные конструкции до настоящего времени системно не описаны, не определено их отношение к тюркским языкам.

Данное исследование базируется на фактах кумыкского языка, вытекающих именно из структурных, семантических и функциональных особенностей кумыкских именных синтаксических конструкций, которые определяются как субстантивные словосочетания, как своеобразная самостоятельная группа именных словосочетаний, именуемых во всех исследованиях по многочисленным родственным тюркским языкам как «изафет» или же «изафетная конструкция».

В исследованиях, посвященных изафету, в тюркологии есть свои традиции. В них классификация изафета, как правило, проводится в двух аспектах.

Первый аспект - изафет анализируется только с формально-грамматической стороны как сочетание двух существительных, то есть выявляются формально грамматически выраженные взаимоотношения между двумя существительными, составляющими изафетную синтаксическую единицу. Этот аспект рассмотрен почти во всех существующих до сегодняшнего дня тюркологических исследованиях, в той или иной степени посвященных вопросам синтаксиса словосочетания.

Вторрй аспект - изафет анализируется и с содержательной стороны, то есть при классификации изафета учитывается как семантика, так и логика конкретного словосочетания. При этом выявляются не только формально-грамматические внешне выраженные отношения, но и семантика составляющих изафет лексико-семантических единиц.

Объект исследования - изафетные словосочетания в кумыкском языке.

Предмет исследования - структурно-семантические и функциональные особенности изафетных словосочетаний в кумыкском языке.

Данная работа посвящена системному исследованию формально-семантических и функциональных особенностей изафетных конструкций в кумыкском языке, поэтому представляется актуальной и своевременной. Актуальность и теоретическая значимость работы заключается еще и в том, что в ней, в отличие от традиционного исследования изафета, особое внимание уделяется структуре, семантике, функциональным особенностям изафетных словосочетаний, определяется их отношение к тюркским языкам, устанавливаются отношения между различными типами изафета, выявляется их словообразовательная функция, которая заложена в природе изафетных конструкций, конкретизируется историческая хронология изафетных типов, определяется компонентный состав изафетов и характер их связей.

Цель исследования заключается в многоаспектном описании типов кумыкского изафета, определении его специфики и места в системе тюркского языкознания, установлении внутренних закономерностей развития изафетных конструкций в кумыкском языке.

Исходя из основной цели, определяются следующие задачи:

- рассмотрение кумыкского изафета в аспекте общей теории тюркологической науки;

- описание и изучение структурных и словообразовательных типов на основе морфологического и семантического анализа;

- принципиальное отличие изафетных словосочетаний кумыкского языка от обычных типов словосочетаний; конкретизация исторической хронологии и определение генетического родства изафетных сочетаний;

- изучение структурных и словообразовательных типов на основе морфологического и семантического анализа;

- выделение продуктивных типов изафета;

- установление отношений между различными типами изафета;

- изучение внутренней сочетаемости компонентов и внешнего облика изафетной конструкции.

Научная новизна данного диссертационного исследования заключается в том, что в нем впервые в кумыкском языкознании и в тюркологии изафетные словосочетания подвергаются системному формально-семантическому и функциональному анализу, выявляются и описываются их основные структурно-семантические типы.

На основе анализа большого лингвистического материала отграничены сложные слова, образованные путем лексикализации изафетных конструкций и изафетные словосочетания. Установлены отношения между различными типами и выявлены продуктивные типы изафета в кумыкском языке. Определяются конкретные отношения между компонентами, смысловые различия между притяжательными словосочетаниями (II и III типов).

Методологической базой исследования явились труды ученых в области тюркского изафета: Г.А. ■ Абдурахманова, У.Б. Алиева, H.A. Баскакова, А.Н. Баскакова, А.К. Боровкова, В.В. Виноградова, Н.З. Гаджиевой, Н.К. Дмитриева, М.З. Закиева, М.А. Казем-Бека, А.Н. Кононова, С.С. Майзеля, Т.М. Мелиоранского, A.A. Потебни, Е.А. Поцелуевского, E.H. Убрятовой, Д.М. Шихмурзаева и др.

Методы исследования. В работе используются описательный, сравнительный, сопоставительный, типологический методы, а также метод комплексного анализа.

Материал исследования. Материалом исследования послужили произведения кумыкской художественной литературы, устного народного творчества, словари кумыкского языка, картотека, составленная в ходе работы, использовались материалы периодической печати и опубликованные образцы кумыкской разговорной речи. В качестве сравнения приводились примеры из других тюркских языков.

Теоретическая значимость диссертации. Основные положения диссертации могут быть использованы при исследовании синтаксических категорий в кумыкском, а также в других тюркских языках, для установления отличительных свойств притяжательных и непритяжательных изафетных словосочетаний, синтаксических функций II и III типов изафета, а также словообразовательной функции изафета. Выявление и описание продуктивных типов изафета в кумыкском языке и определение исторической хронологии могут быть'полезными при исследовании других тюркских языков.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее теоретического и практического материала при подготовке лекционных курсов по кумыксокму синтаксису, для чтения спецкурсов и спецсеминаров по именным словосочетаниям современного кумыкского языка, при составлении сравнительной грамматики кумыкского и других тюркских языков, а также при составлении учебников и учебных пособий для школ, педколледжей и вузов, создании словообразовательного и орфографического словарей.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Изафет состоит из двух знаменательных слов со своими номинативными (генетическими) значениями, формально связанными между собой грамматическими взаимоотношениями. Семантика изафетных конструкций определяется как сумма значений компонентов их составляющих.

2. Древний безаффиксальный тип конструкции выделяется как один из наиболее продуктивных среди изафетных словосочетаний, который осознается как пережиточный и имеет «особую семантику».

3. Вновь образованное слово по своему значению является не простой суммой компонентов, а выражает новое понятие в результате определения отношений между типами изафета и выявления словообразовательных типов (лексикализации).

4. Непритяжательные именные словосочетания (изафет I) отличаются и в семантическом, и в синтаксическом отношении от притяжательных именных словосочетаний (изафет II, изафет III).

5. Семантический изафет III выражает посессивные отношения составляющих их членов, а изафет II - релятивные отношения;

6. Синтаксический изафет I имеет связь - примыкания, изафет II -неполное согласование, изафет III - полное согласование.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры тюркских языков дагестанского государственного университета и кафедры дагестанских языков дагестанского государственного педагогического университета, нашли отражение в десяти публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы и иллюстративного материала.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Изафетные словосочетания в кумыкском языке"

Заключение

Рассмотренные нами типы изафетов даны в той последовательности, в какой они возникли исторически. Можно полагать, что аморфный (безаффиксный) I тип изафета является наиболее древним и имеет довольно богатую и развитую систему значений, свидетельствующую о значительном историческом пути, пройденном словосочетаниями этого типа.

Можно считать, что за аморфным изафетом, где определяющим является порядок слов, возник второй тип изафета, то есть изафет, в котором уже появился релятивный аффикс, нехарактерный для кумыкского языка имеющий очень бедную семантическую структуру и ограниченную сферу употребления. Затем, видимо, развился уже III тип изафета, то есть изафет, у которого определение стоит в родительном падеже. Изафет III в кумыкском языке имеет не менее богатую и развитую систему значений, чем изафет I, что свидетельствует о бурном развитии этого типа в период развития категории родительного падежа. . Статистический подсчет случаев употребления изафета всех типов в кумыкском языке дает основание признать правильность мнения ряда тюркологов о том, что самым древним, действительно, можно считать изафет I. Что касается изафета III, то его развитие нужно связывать с периодом развития категории родительного падежа в тюркских языках, а изафет II следует, наверное, считать особым типом, характерным для книжного, делового стиля, и исторически отнести к периоду развития изафета I.

Независимо от того, какой из-изафетов является исконным, а какой вторичным или третичным, они закрепились в языке и дифференцировались в дальнейшем, имея довольно строгое соответствие содержания и формы.

Анализ тюркологической литературы по словосочетанию показывает, что словосочетание как самостоятельная синтаксическая единица стало объектом изучения сравнительно недавно.

Наблюдается определенное стремление исследователей к наиболее полному описанию синтаксических явлений' с привлечением языковых единиц всех уровней и использованием различных способов синтаксического исследования.

Изучение и выявление общих и специфических особенностей изафетов позволяет сделать вывод, что это отдельная самостоятельная синтаксическая категория.

Лингвистами изучаются различные типы и подтипы словосочетаний тюркских языков, анализируются формы и средства связи их компонентов, анализируются их отношения и функции, семантика с применением различных, методов синтаксического исследования с учетом синтаксических способов связи, образующих форму и содержание атрибуции и предикации, определяющих, в конечном счете, структуру синтаксических конструкций. Однако в тюркологии в изучении категории словосочетания все еще остаются нерешенными некоторые вопросы: четко не определена зависимость значения и структуры словосочетания от средств связи компонентов, не установлено синтаксическое значение того или иного словосочетания, тюркологи высказывают разные мнения по вопросу определения словосочетания, разграничения синтаксических единиц словосочетания и предложения, не уточнены границы как простых, так и сложных словосочетаний, что объясняется отсутствием единого взгляда исследователей на природу словосочетания.

Суммируя результаты анализа работ, посвященных тюркскому изафету, рассматривая различные мнения по проблемам тюркского изафета, определяя степень изученности того или иного вопроса, связанного с изафетом, можно придти к следующим выводам: изафетные словосочетания в тюркских языках, за редким исключением, до сих пор не подвергались специальному системному изучению, не определено их отношение друг к другу, в том числе кумыкского изафета к изафету других тюркских языков, не определены отношения между различными изафетами, конкретно не определено место каждого изафетного типа во многих тюркских языках, в том числе и в кумыкском, не раскрыты функциональные особенности каждого изафетного типа в отдельности и во взаимоотношениях, неполно описаны лексико-грамматические отношения между компонентами каждого изафета в каждом тюркском языке и не раскрыты их соотношения, возможности взаимозамены, не до конца раскрыты закономерности употребления того или другого изафета, т. е. не определены сфера употребления каждого типа и общие функциональные особенности, конкретно не разграничено употребление собственных и нарицательных имен в компонентах, не определено место кумыкского изафета в изафетной системе других тюркских языков.

К изафету относятся словосочетания, в которых препозитивный компонент, (определение) выражает понятие частное, конкретное, единичное и определяет общее или абстрактное понятие, выраженные определяемым существительным.

Тюркский изафет представляет собой также сочетание двух существительных или двух субстантивированных слов, первое из которых стоит в родительном или неопределенном (основном) падеже, является определением (и одновременно дополнением), а второе оформляется аффиксом принадлежности (или не имеет его).

Несмотря на универсальность явления изафета в тюркских языках, типы изафета во всех тюркских языках не • совпадают, т. е. изафетное сочетание какого-нибудь типа одного тюркского языка структурно-семантически не всегда идентично такому же типу в другом тюркском языке, сочетание существительных, происходящее в одном тюркском языке по какому-нибудь одному типу изафета, в другом тюркском языке может проходить по другому типу (кум. къумукь тил, в других языках - къумукъ тили).

Изафет - это именной словесный комплекс, представляющий собой в составе предложения единую синтаксическую величину. Конструктивно изафетное словосочетание состоит из двух знаментальных слов со своими номинативными (генетическими) значениями, формально связанными между собой грамматическими взаимоотношениями, обусловленными валентными свойствами ведущего стержневого компонента всего именного комплекса.

В отрыве от контекста, т. е. в формально грамматическом плане, изафетную конструкцию образуют исключительно существительные. Но в составе словосочетания они теряют какие-то генетические качества, приобретают новые, т. е. первый компонент в семантическом плане может перейти в разряд прилагательных и семантически выступать выразителем адъективной единицы - в роли и функциях, характерных для прилагательных.

Фактически эти отношения представляют собой отношения между двумя существительными, произносимыми с одним фразовым ударением.

Таким образом, в кумыкских изафетных словосочетаниях действует одна из особенностей имен существительных, которая не является обозначением • предметов, а выступает носителем его качественной характеристики.

Изафет I, несмотря на определенную адъективацию первого компонента, выражает не столько качественную характеристику предмета, сколько отношение одного предмета к другому. В таких словосочетаниях отношение сочетаемых существительных в основном зависит от выражаемых ими значений.

I тип изафета можно считать самым древним. На значительную древность синтаксического выражения отношений в изафете I указывают сохранившиеся тесно связанные комплексы слов, сложные слова, а также способ выражения синтаксических отношений (примыкание), на котором построен изафет I.

Наличие признака принадлежности в изафете I и возможность употребления его и в форме III, и в форме II, невозможность преобразовать отдельные семантические группы в изафетные структуры II и III типов и доминирующее функционирование их в топонимике говорят о древности и стабильности изафета I.

Употребление первого типа изафета в тех случаях, когда параллельно употребляется и второй тип, свидетельствует, в частности, и о том, что процесс адъективации сделал лишним употребление аффикса принадлежности как показателя принадлежности или сочетаемости предметов-субстантивов. Наверное, в самой природе наличествует в какой-то мере значение принадлежности.

Кумыкский язык сохранил и широко использует древнейший тип конструкции, который в большинстве тюркских языков считается пережиточным и ограничен особой семантикой, смысловое разграничение между отдельными типами конструкции в кумыкском языке не такое, как в других тюркских языках. Кумыкский материал, в котором конкретно отграничены типы изафетных словосочетаний и определено их отношение друг к другу, имеет большое значение для изучения этой конструкции в языках всей системы.

Путем сравнения установлено, что в тюркских языках наблюдается та же структурная и семантическая схема, т. е. указанная модель изафета I одинаково характерна как для кумыкского, так и для многих тюркских языков. Однако изафет I в кумыкском языке представлен широко и с большим количеством вариантов значений.

В притяжательных изафетных словосочетаниях выражается принадлежность или отношение одного предмета к другому, т. е. предметно выраженное отношение принадлежности, что находит свое отражение в специальном грамматическом оформлении определения и определяемого.

Второй тип изафета отличается от изафета первого типа тем, что второй компонент оформлен аффиксом принадлежности, а от третьего типа изафета тем, что первый компонент не имеет аффиксального оформления.

В семантическом плане II тип изафета тоже имеет структурно-семантическую модель-схему: «определение + определяемое».

Эти конструкции, являющиеся изафетными в широком грамматическом смысле, отмечены и целым рядом отличительных признаков. Отличия проявляются не только в грамматических и морфологических формах составляющих конструкции компонентов: в изафетах III обнаруживается предметно выраженная принадлежность, II типа - предметно выраженное отношение, I типа - качественно выраженное отношение.

В кумыкском языке изафетное словосочетание II типа семантически довольно ■ ограничено и выражает преимущественно отношение определяемого к определению по признаку принадлежности.

Изафет II, не характерный для живого разговорного кумыкского языка, в основном употребляется в официальном стиле как политический и культурный термин, он встречается в речи интеллигенции. Изафет II в древних тюркских языках не имел широкого применения, и сфера функционирования его была узкой.

Наличие аффиксов принадлежности в компонентах словосочетания свидетельствует о принадлежности предметов, выраженных вторыми компонентами, к определенным лицам. Когда предмет принадлежит неконкретному, неопределенному лицу, то первый компонент не имеет аффиксального оформления и выступает определением, выражающим общий признак.

По сравнению с другими изафетами количество случаев употребления и число примеров на II тип изафета меньше, и их семантика представляется более ограниченной. Однако в кумыкском языке встречаются случаи индивидуального, без параллелей, функционирования изафета II, а также параллельного употребления с древним изафетом I, необходимость в изафете III типа. Кроме того, наличие у изафета II своего индивидуального значения, его выступление в значениях, характерных для изафетной системы тюркских языков (выражение отношений по признаку принадлежности) - все это свидетельствует об архаичности .второго типа изафета и о его самостоятельности в изафетной системе тюркских, в том числе кумыкском, языках.

Рассмотрение словосочетаний различных типов показало, что компоненты каждого типа, словосочетаний связаны между собой определенным способом. Аффикс родительного падежа в первом компоненте и аффикс принадлежности во втором компоненте - такими средствами связи создается структура третьего типа изафетных словосочетаний.

Соседство, порядок компонентов и аффикс принадлежности во втором компоненте - это структура второго тцпа изафетных словосочетаний.

В изафетных словосочетаниях первого типа - только соседство и порядок компонентов, в изафетных словосочетаниях четвертого типа -аффикс родительного падежа и порядок компонентов.

Средства связи компонентов при образовании того или другого типа изафетных словосочетаний, как показывают примеры, самые разнообразные. Такое разнообразие средств связи вызвало среди специалистов самые различные точки зрения по определению типов связи в них. Например, тип связи в изафете III различными, исследователями тюркских языков рассматривается по-разному.

III тип изафетных словосочетаний наглядно демонстрирует взаимоподчиненность компонентов, налицо сопряженное состояние составляющих. Например, в словосочетани адамны башы «голова человека» слово баш «голова» представляет часть тела человека, подчинено слову адам «человек», выступающему как лицо обладателя, является его принадлежностью. В свою очередь, слово адам «человек», принимая аффикс родительного падежа, выражающий в данном случае функцию определения, является определением к слову баш «голова».

Формально-грамматическими выразителями взаимного подчинения компонентов в таких словосочетаниях выступают: в первом компоненте -аффикс родительного падежа, а во втором компоненте - аффикс принадлежности. Многие тюркологи (А.П. Поцелуевский, Н.К. Дмитриев, П.М. Мелиоранский и др.) считают, что первый компонент изафетного словосочетания третьего типа управляемый. Ряд исследователей полагает, что в таких словосочетаниях подчиненный компонент является управляемым лишь в том случае, если он поясняет глагольный член предложения, выраженный причастием или отглагольно-именной формой [Сафаев 1968: 118-119].

Итак, аффикс родительного падежа в изафетных словосочетаниях третьего типа выступает как показатель связи управления. Таким образом, компоненты третьего типа изафета взаимоподчинены. Однако это не предикативные отношения. Нам представляется наиболее научно обоснованным положение о двусторонней связи (одновременно связь управления и связь согласования) в изафетах III типа.

Между компонентами третьего типа изафетных словосочетаний, таким образом, возникают своеобразные отношения. Например, когда первый компонент изафетных словосочетаний третьего типа принимает аффикс принадлежности II, III лиц, то предмет или лицо, выраженное вторым компонентом, является принадлежностью третьего лица: яшымны оюнчагъы «игрушка моего ребенка», яшынгны оюнчагъы «игрушка твоего ребенка», яшыны оюнчагъы «игрушка его (ее) ребенка».

Такая связь позволяет построить целую цепь отношений принадлежности, т. е. то, что выражено предыдущим компонентом, последовательно принадлежит следующему. Например: къызардашымны къайынкъызыны улапьмы машипини номери «номер машины сына золовки сестры». Просторечный стиль допускает разные варианты, порою выпадают акффиксы родительного падежа. Например: къызымны юзюгю «кольцо (моей) дочери».

Для изафетных словосочетаний второго и третьего типов характерно наличие межкомпонентной синтаксической взаимосвязи, выражающей отношение принадлежности. В обязательном порядке один из этих компонентов морфологически маркирован: препозиционный компонент -аффиксом родительного падежа, постпозиционный ' - аффиксом принадлежности или оба компонента оформлены грамматически.

Хотя в изафетных конструкциях типа кьазан къапгъачы «крышка кастрюли», терезе шишасы «стекло окна», терек япырагъы «лист дерева» первые компоненты семантически тесно связаны со вторыми, но все же вторые компоненты, являясь определяемыми, продолжают обладать признаком принадлежности. Это является особенно характерным признаком для изафетных словосочетаний III типа. Препозиционный компонент примыкает ко второму. Составляющим подобные изафетные конструкции свойствен строгий порядок слов и их соседство строго обязательно. Изафетные словосочетания I типа также характеризуются строгим смысловым единством и обязательным соседством своих компонентов.

Изафетные словосочетания II' типа, обладая этими признаками, отличаются от изафетных словосочетаний I типа тем, что ведущий компонент оформляется аффиксом принадлежности. Для изафетных словосочетаний III типа характерны перечисленные выше признаки за исключением обязательного соседства компонентов, которые могут быть разъединены другими, вклинивающимися между компонентами словосочетания словами. Аффикс родительного падежа при этом является обязательным для зависимого компонента. Зависимый компонент изафетных конструкций четвертого типа оформляется аффиксом родительного падежа. В остальном они значительно свободны.

Морфологические признаки III типа изафетных словосочетаний характеризуются наличием формально выраженной полнотой формы такого рода словосочетаний, а в остальных типах наблюдаются отступления от принципов строгой подчиненности ведущему компоненту.

Список научной литературыГусейнова, Махружат Байсолтановна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абдуллаев А.З К эволюции синтаксического строя тюркских языков // Ученые записки Азербайджанского госуниверситета. 1967. № 1.

2. Абдуллаев А. Глагольные словосочетания в узбекском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Самарканд, 1959.

3. Абдурахманов Г.А. Тюркская изафетная конструкция // Исследование по старотюркскому синтаксису (XI в.). М.: Наука, 1967. - С. 125-130.

4. Азнабаев A.M., Псяпчин В.Ш. Историческая грамматика башкирского языка. Уфа, 1983. - 245 с.

5. Алиев У.Б. Синтаксис карачаево-балкарского языка. М.: Наука, 1972. -350 с.

6. Андреев H.A. Чувашский язык // Языки народов СССР. Т. II. Тюркские языки. -М.: Наука, 1966. С. 43-65.

7. Азимов Н., Амансарыев Дж., Сарыев К. Туркменский язык // Языки народов СО ССР, 1966. С. 91-111.

8. АнжигаиоваД.П. Именные словосочетания в хакасском языке. Дис. . канд. филол. наук. М., 1974.

9. Аракин БД. К истории изафета в тюркских языках // Тюркологические исследования. М., 1976.-С. 12-23.

10. Афлетунов А.Ш. Языковые особенности татар Западной и Юго-Западной части ДАССР: АКД. Казань, 1960. - С. 232-233.11 .Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1966.

11. Аишарин Н.И. Опыт исследования чувашского синтаксиса. Ч. I. -Казань, 1903.

12. Бабушкин Г.Ф., Донидзе Г.И. Шорский язык // Языки народов СССР. 1966.-С. 467-481.

13. А.Балакаев М.Б. Активизация субъекта в казахском языке. Алма-Ата, 1948. Вып. 5.15 .Балакаев М.Б. Современный казахский язык: Синтаксиссловосочетания и простого предложения. Алма-Ата, 1969. \6.Бамматов Б.Г. Къумукъ тилни орфография сёзлюпо

14. Орфографический словарь кумыкского языка). Махачкала, 2005. П.Баскаков А.Н. Словосочетания в современном турецком языке. - М.: Наука, 1974. - 185 с.

15. Баскаков H.A. Каракалпакский язык // Языки народов СССР. T. II. Тюркские языки.-М.: Наука, 1966.-С. 301-319.

16. Баскаков H.A. Типы атрибутивных словосочетаний в каракалпакском языке // Вопросы языкознания. 1956. № 6.

17. Ю.Баскаков H.A. Ногайский язык и его диалекты. M.-JI., 1940.

18. Баскаков H.A. Алтайский язык // Языки народов СССР. T. II. Тюркские языки. -М.: Наука, 1966. С. 506-522.

19. Баскаков H.A. Структура простого предложения в тюркских языках // Труды института языка и литературы АН Кирг. ССР. Вып. VI. -Фрунзе, 1956.23 .Баскаков H.A. Предложение и словосочетание в тюркских языках //

20. Вопросы составления описательных грамматик. М., 1961. 2А.Баскаков H.A. Словосочетания в каракалпакском языке // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Ч. III. Синтаксис. -M.: АН СССР, 1961. - С. 51-61.

21. Баскаков H.A. Словосочетания в современном турецком языке. М.: Наука, 1974.-185 с.

22. Баскаков H.A. Каракалпакский язык. Фонетика и морфология. Ч. I. Части речи и словообразование. М.: АН СССР, 1952. - 542 с.

23. Баскаков H.A. Ногайский язык // Языки народов СССР. T. II. Тюркские языки. 1966.-С. 280-300.2%.Баскаков H.A. Очерки грамматики ногайского языка // Ногайско-русский словарь. М., 1963.

24. Баскаков H.A. Историко-типологическая характеристика структуры тюркских языков // Словосочетание и предложение. М., 1975.

25. Батманов И.А. Способы выражения синтаксических отношений в киргизском языке. Фрунзе, 1940.31 .Баязитова Ф.С. Говоры татар-крешен в сравнительном освещении. -М.: Наука, 1986.-242 с.

26. Ъ2.Бикбулатов Н.В. Башкирская система родства. М.: Наука, 1981.-128 с.

27. Боровков А.К. Лекскика среднеазиатского тепсира XII-XIII вв. М., 1963.

28. Боровков А.К. Природа «турецкого изафета» // АН СССР академику Н.Я. Марру. М.-Л., 1935.

29. Бутаева P.A. Прозвища в подгорном диалекте кумыкского языка (структурно-семантический анализ) ' Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии Махачкала: ДГУ, 1997. - С. 52-53.

30. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. 2-е изд. М.: Высшая школа, 1972. - 614 с.

31. Виноградов В.В. Понятие синтагмы в синтаксисе русского языка // Вопросы синтаксиса современного русского языка. М., 1950.

32. Ъ%.Гаджиева Л.Г. Структура терминов родства в кумыкском языке // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Вып. 3. Махачкала!: ДГУ, 2002. - С. 84-88.

33. Гаджиева Н.З. Природа изафета в тюркских языках. СПб., 1970. № 2. -С. 18-26.

34. Гаджиева Н.З. Основные пути развития синтаксической структуры тюркских языков. М.: Наука, 1973. - 407 с.41 .Гаджиева Н.З. Азербайджанский язык // Языки народов СССР. T. II. Тюркские языки. 1966. С. 66-90.

35. Гаджиахмедов Н.Э., Гаджиева М.А. Категория принадлежности в диалектной системе кумыкского языка // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Вып. 2. Махачкала, 2000. -С. 49-59.

36. Гордлевский В.А. Грамматика турецкого языка. М., 1928.

37. Грамматика русского языка. М., 1960.

38. GrönbechK. Der türkische Sprachbay Korenhagen, 1936.

39. Грамматика современного башкирского литературного языка. М.: Наука, 1981.-495 с. (ГСБЛЯ).

40. Грамматика хакасского языка. -М.: Наука, 1975. 418 с.

41. Грамматика русского языка. Ч. I. М., 1954.

42. Грамматика современного якутского литературного языка. Фонетика. Морфология. М.: Наука, 1982. - 496 с.

43. Гусейнзаде М.Г. Определительные словосочетания в азербайджанском языке: Автореф. дис. докт. филол. наук. Баку, 1973.

44. Déni J. Türk dili drameri (terkümesi). Istanbul, 1941-1945.

45. Sl.Deni 'J. Grammaire de la langue turque (dialekte osmanli).'- Paris, 1921.

46. Дмитриев H.K. Строй турецкого языка. JI., 1939.

47. Дмитриев H.K. Детали простого предложения // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Часть III. Синтаксис. -М., 1961.-С. 19-49.

48. Дмитриев Н.К. Грамматика кумыкского языка. M.-JL: АН СССР, 1940.-203 с.

49. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. M.-JL, 1948. -276 с.57Дульзон А.П. Чулымско-тюркский язык // Языки народов СССР. T. II. Тюркские языки. 1966.

50. Закиев М.З. Татарский язык V/ Языки народов СССР. Т. II. Тюркскиеязыки. 1966.-С. 139-154. 59.Закиев М.З. Татарская грамматика. Часть III. Синтаксис. Казань, 1995: -576 с.6Q Закиев М.З. Синтаксический строй татарского языка. Казань, 1963.

51. Исаев Н.Г. Именные словосочетания в цахурском языке // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Вып. 3. Махачкала: ДГУ, 2001. -С. 150-156.

52. Исхаков Р.Г. Имя существительное // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Ч. II. М., 1956.

53. Казем-Бек М.А. Грамматика турецко-татарского языка. Казань, 1839. бА.Кайдаров А.Г. Уйгурский (новоуйгурский) язык // Языки народов

54. СССР. Т. II. Тюркские языки. -М.: Наука, 1966. С. 363-386.

55. Караимско-русско-польский словарь. М.: Русский язык, 1974. - 687 с.

56. Катаное Н. Ф. Опыт исследования урянхайского языка. Казань, 1963. 61.Катаное Н.Ф. Опыт исследования урянхайского языка с указаниемглавнейших родственных отношений его к другим языкам тюркского корня. Казань, 1943.

57. Касевич В.Б. Семантика. Синтаксис, Морфология. -М.: Наука, 1988. -312 с. ,

58. Катвич В.Я. Исследования по алтайским языкам. М., 1962.

59. Кене'сбаев С.К., Карашева НБ. Казахский язык // Языки народов СССР. Т. II. Тюркские языки. 1966. С. 320-339.

60. Киекбаев Дж.Г. Введение в урало-алтайское языкознание. Уфа, 1972.

61. Кононов А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников (VII-iX вв.). Л.: Наука, 1980. - 255 с.

62. Кононов А.Н. Грамматика современного турецкого литературного языка. Л.-М.: Наука, 1956. - 569 с.

63. Кононов А.Н. Грамматика турецкого языка. М.-Л., 1941.1%.Кононов А.Н. Грамматика современного узбекского литературного языка.-М.-Л., 1960.

64. Кумыкско-русский словарь. -М.: Советская энциклопедия, 1969.

65. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. - 683 с.81 .Майзель С.С. Изафеты в турецком языке. М.-Л.: АН СССР, 1957. -186 с.

66. Малое С.Е. Памятники древнетюркской письменности. Тексты и исследования. М.-Л., 1951.

67. Махмудова H.A. Именное словосочетание в кумыкском языке. Автореферат дисс. на соискание ученой степени канд. фил. наук. -Махачкала, 2005, с. 7.

68. Мелиоранский П.М. Краткая грамматика казахско-киргизского языка. Ч. И.-СПб., 1899.

69. Mandy C.S. Türkish synfax as a system of Qualifikation. «Bullefin of the scool of oriental and Africanstudies» London, 1955.

70. Мещанинов И.И. Общее языкознание. Л., 1940.

71. Миржанова С.Ф. Северо-западный диалект башкирского языка (Формирование и современное состояние). Уфа: Башкнигоиздат, 1991.-296 с.

72. Ольмесов Н.Х. Сопоставительная грамматика кумыкского и русского языков. Фонетика. Морфология. Махачкала: ДГУ, 2000. - 280 с.

73. Ольмесов Н.Х. Кумыкский язык. Учебник.для 3 кл. Махачкала, 2005.

74. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1938.

75. Поцелуевский А.П. Основы синтаксиса туркменского литературного языка. Ашхабад, 1943.

76. ЭЯ.Пог^елуевский А.П. Проблемы стадиально-сравнительной грамматики тюркских языков. № 3-4. Ашхабад, 1946.

77. Поцелуевский Е.А. Тюркский трехчлен. -М., 1967. 136 с.

78. Покровская JI.A. Гагаузский язык // Языки народов СССР. 1966. -С. 122-133.

79. Потебня A.A. Мысль и язык. СПб., 1962.

80. Прик О.Я. Очерки грамматики караимского языка (крымский диалект). Махачкала: Дагучпедгиз, 1976. - 188 с.

81. Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. СПб., 1893-1911. T. I-IV.

82. Рассадин В.И. Морфология тофаларского языка в сравнительном освещении. М.: Наука, 1978. 287 с.

83. Расторгуева B.C. Краткий очерк грамматики персидского языка // Миллер Б.В. Персидско-русский словарь. 2-е изд. М., 1953.

84. Рамазанова Д.Б. Говоры татар Среднего Прикамья: Дис. . канд. филол. наук. Казань, 1968. - С. 220-222.

85. Рамазанова Д.Б. Термины родства и свойства в татарском языке. II кн. Казань: Таткнигоизадт, 1991. - 190 с.

86. Русско-кумыкский словарь. Махачкала, 1997.

87. Русская грамматика. Т. 2. -М.: Наука, 1986. -709 с.

88. Русско-азербайджанский словарь. . 5-е изд. Баку: Главная редакция-азербайджанской советской энциклопедии, 1991. T. I-III.

89. Садыкова З.Р. Зооэкономическая лексика татарского языка. -Казань, 1994.-129 с.

90. Сарманаева Д.М. Урта Урал татарлары телендэ диалекталь уьзенчэлеклэр: Дис. канд. филол. наук. Казань, 1948.

91. Cam Ш.Ч. Тувинский язык // Языки народов СССР. T. II. Тюркские языки. М., 1966. - С. 387-402.

92. Сафиулина Ф.С. Синтаксис татарской разговорной речи. -Казань: Изд-во Казанского университета, 1978. 253 с.

93. Сафаев A.C. Исследования по синтаксису узбекского языка. -Ташкент, 1968.

94. SuriffL.B. Reference Grammer of Modern. Blocmington, 1963.117. , Севортян Э.В. Крымско-татарский язык // Языки народов СССР, 1966.-С. 234-259.

95. Севортян Э.В. О некоторых вопросах структуры предложения в тюркских языках // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Ч. Ш. Синтаксис. M.-JL, 1961. С. 6-18.

96. Cejudoe У. Азерба.чан эдэби дилиндэ соьз бирлэшмэлэри. -Бакы, 1966.

97. Сеидов Ю.М. Словосочетания в азербайджанском языке: Дис. .1.докт. филол.наук.-Баку, 1965.121. , Сибагатов Р.Г. Предикативность как модально (субъективно) характеризуемое атрибутивное отношение // Основные признаки предложения. Уфа, 1980. - С. 33-44.

98. Современный татарский литературный язык. Синтаксис. М.: Наука, 1991.-311 с.

99. Сулейманова С.К. Именное словосочетание в аварском языке. -Махачкала, 1980.

100. Тачмурадов Г.Г. Категория принадлежности в современном туркменском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ашхабад, 1959,

101. Татарско-русский учебный словарь. М.: Русский язык, 1993.

102. Тенишев Э.Р. Строй сарыг-югурского языка. М.: Наука, 1976. -307 с.

103. Тенишев Э.Р. Строй саларского языка. М.: Наука, 1976. - 574 с.

104. Тумашева Д.Г Диалекты сибирских татар. Опыт сравнительного исследования. Казань: Изд-во Казанского университета. 1977. - 294 с.

105. Тумашева Д.Г. Татарские диалекты Западной Сибири: АКД. М., 1952.

106. Тумашева Д.Г. Диалекты сибирских татар в отношении к татарскому и другим тюркским языкам: АДД. Казань, 1968.

107. Турецко-русский словарь. 7 М.: Русский язык, 1977.

108. Turk dili grameri (osmanli lehciqi) Yazan qean Deny, Tercüme eden Ali Ulvi Ceove Istanbul, 1941.

109. Турецко-русский словарь. M.: Русский язык, 1977. - 966 с.

110. Убрятова Е.И. Исследования по синтаксису якутского языка. -М.-Л., 1950.-304 с.

111. Убрятова Е.И. Якутский язык // Языки народов СССР. Тюркские языки. М.: Наука, 1966. - С. 403-427.

112. Узбекско-русский словарь. М., 1959. - 839 с.

113. Ураксии З.Г. Фразеология башкирского языка. М.: Наука, 1975. - С. 55. Хабичев М.А. Карачаево-балкарский язык // Языки народов СССР.-М.: Наука, 1966.-С. 213-233.

114. Хайрутдинова Т.Х. Говор золотоустовских татар. Казань, 1985. -155 с.

115. Хангишиев ДМ. Къумукъ тил (Кумыкский язык). Махачкала: ДГУ, 1995.-231 с.

116. Хисамова Ф.М. Татарский язык в восточной дипломатии России (XVI -начало XIX вв.). Казань, 1999. - 408 с.141. . Чариев А. Синтаксическая связь в притяжательно-определительной конструкции в тюркских языках // Советская тюркология. № 2.1974. Баку.

117. Шаяхметов В.А. Некоторые особенности III типа изафета // Урало-алтаистика: состояние, проблемы, перспективы. Уфа, 2001. -С. 212-214.

118. Нусе.пзадэ Мусаир Азерба]чан дилиндэ мэ]ини соьз бирлэшмэлэринэ (биринчи ноьв -пуини соьз бирэшмэси), дайр. Эдэб вэ ин-ны эсэрлэри. V. Бакы, 1953.

119. Юлдашее A.A. Башкирский язык // Языки народов СССР. Т. II. Тюркские языки.-М., 1966.-С. 173-193.

120. Юнусалиев Б.М. Киргизский язык // Языки народов СССР. Т. II. Тюркские языки. -М.: Наука, 1966. С. 482-505.

121. Шихмурзаев Дж.М. Словосочетание в ногайском языке. -Махачкала, 1978. 172 с.

122. Шихмурзаев Дж.М. Словосочетания в ногайском языке и их изучение в школе: Учебное пособие. Махачкала, 2004. - 148 с.

123. Список цитированной художественной литературы

124. Абуков Микаил. Рагьмулу тюбек (Доброе ружье). Магьачкъала: Дагкнигиздат, 1981.

125. Акъаев Акъай. Заман гелди (Время настало). Махачкала: Дагучпедгиз, 1984.

126. Акъаев Акъай. Очар. Шиърулар. Баллада (Годекан. Стихи. Баллада). Магьачкъала: Дагкнигиздат, 1988.

127. Альбериев Шарип. Шаршарлар (Родники. Стихи.). Магьачкъала: Дагучпедгиз, 1981.

128. Атаев Баммат. Шавхалны гиччи уланы (Младший сын Шамхала). Магьачкъала: Дагъыстан китап басмаханасы, 1991.

129. Атаева Зарипат. Тангдагьы телиянгур (Ливень на рассвете). Магьачкъала: Дагъыстан китап басмаханасы, 1984.

130. Батырмурзаев Нугьай. Давут булан Лайла (Даут и Лейла). Махачкала: Дагкнигиздат, 1965.

131. Гьажиев Анвар. Сайламлы йырлар. Магьачкъала: Дагъыстан китап басмаханасы, 1954 (Избранные стихи).

132. Гамидов Абзайдин. Избранные произведения. Т. И. Махачкала: 2003. Ю.Керимов И. А. Терен булакъ (Глубокйи родник). Махачкала:

133. Дагкнигиздат, 1965. 11.0льмесов Н.Х. Учебник для 3 кл. Махачкала: 2005.

134. Хангишиев М. Чубурув бойларда (На пути перегонного скота). Магьачкъала: Дагкнигиздат, 1951.

135. Яхьяев М.-С. Жалалутдин Къоркъмасов. Махачкала: Дагкнигиздат, 1992.

136. М.Яхьяев М.-С. Уьч понеш (Три солнца). Магьачкъала: Дагкнигиздат, 1981.I156