автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Изучение истории Средних веков и Новой истории Западной Европы в Грузии в первой половине ХХ века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Изучение истории Средних веков и Новой истории Западной Европы в Грузии в первой половине ХХ века"

РГ6 ОД

^тшдшсский ГОСУДАРСТВЕННЫЙ - ' *УЙЙВЕРСИТЕТ ИМ. ИВ. ДЖАВАХИШВИЛИ

На правах рукописи Мераб Леванович Каландадзе

ТДОЛ/ПГП-ГТДХГ Т/ГПТГЛПТЯТ/Г /^Г)Т7 ГТ1_ТТ/1 V и С и/\ О Г/1 ijui.ijfj.i-. 1 к 1x1. ии,Д1шл иьпии XI

НОВОЙ ИСТОРИИ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ В ГРУЗИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА

07.00.0fi историография и источниковведение Автореферат

на соискание ученой степени доктора исторических наук

Тбилиси 1999

ДИССЕРТАЦИОННАЯ РАБОТА ВЫПОЛНЕНА НА КАФЕДРЕ НОВОЙ И НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ СТРАН

ЕВРОПЫ И АМЕРИКИ ТБИЛИССКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА ИМ. ИВАНЕ ДЖАВАХИШВИЛИ

Научный консултант: доктор исторических паук,

проф. Коте Антадзе

о

ксперт: доктор исторических паук,

«МЛ/А НТлто Тч« ттглтгттоа

Официальные

оппоненты: доктор исторических наук,

проф. Нодар Ломоури доктор исторических паук, проф. Эльдар Мамиствалишвилн доктор исторических наук, проф. Арчил Чхеидзе

Ведущая организация: Тбилисский государственный университет западных языков и культур им. Ильи Чавчавадзе

Защита диссертации состоится "_" " " 1999 года

в 14 часов на заседании диссертационного совета всемирной истории Н 07.00.03 С N 2 Тбилисского государственного университета им. Иване Джавахишвили (380028, Тбилиси, пр. И. Чавчавадзе 1, аудитория N 93).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ТГУ.

Автореферат разослан... 1999 года.

Ученый секретарь

диссертационного совета, р-? /

доктор исторических наук Г. Куталиа

С

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность работы. В работе поставлена одна из актуальных проблем современной историографии - судьба ученого при тоталитарном режиме.

Этот вопрос рассматривается на фоне жизни и деятельности трех выдающихся грузинских историков-профессоров Тбилисского государственного университета Николая Дубровского, Григола Натадзе и Александра Наморадзе. До сегодняшнего дня этот вопрос еще не становился предметом специального углубленного изучения в научной литературе.

Утверждение в 20-30-х годах марксистско-ленинской идеологии отнюдь не было столь триумфальным, как это долгое время рисовалось советской историографией. Это был чрезвычайно сложный и болезненный процесс. Дело в том, что интеллигенция конца XIX века, и в том числе Н. Дубровский, Г. Натадзе и А. Наморадзе, воспитывалась и формировалась в атмосфере сравнительно свободного мышления, на либерально-демократических традициях, тогда как годы ее зрелости и активной деятельности пришлись уже на совершенно иную эпоху - эпоху тоталитарного режима. Поэтому приятие этой интеллигенцией сталинско-большевистской теории носило чисто внешний характер, а внутренне же эта идеология была для нее совершенно неприемлемой. Осуждать интеллигенцию за этот компромисс было бы несправедливо, поскольку в противном случае грузинская историография не имела бы и той малой толики в сфере исследования истории Западной Европы, какой располагает сегодня.

Изучение и анализ научного наследия отдельных историков является одной из актуальных тем историографии. Поэтому не случайно, что современная русская историография последнего периода (не говоря уже о европейской) уделяет этому вопросу весьма большое внимание. В научных журналах уже опубликованы труды, посвященные историкам

советского периода: Н. Сывачову, В. Далину, А. Иерусалимскому, Е. Косминскому, Л. Зубоку, А. Неусыхину, М. Баргу, Л. Кер™ану, А. Молоку, А. Манфреду, В. Хвостову, С. Сказкину, Я. Захеру, Б. Романову и др.

Историографическое исследование - довольно сложное дело, и те иллюзии, которые могли возникнуть в этой области, прежде всего, плод марксистско-ленинской, советской идеологии. И это неудивительно, ведь создавать историографические труды с позиции одной идеологии действительно легко. Перед исследователем в этом случае стоит очень простая задача: то, что соответствует восторжествовавшей идеологии, приемлемо и заслуживает одобрения, а то, что противоречит ей, естественно, неприемлемо и должно подвергнуться критике. Вот по этой простой схеме в советскую эпоху создавались историографические исследования о корифеях всемирной историографии. Односторонний, тенденциозный и политизированный подход советской историографии искажал общую картину развития исторической науки. Воззрения блестящих представителей исторической науки рассматривались преимущественно критически и в обличительном тоне, далёком от академической оценки вопроса. Настало время незамедлительно перейти от обличительных оценок к научной, объективной интерпретации исторических явлений и тем самым вернуть историографии ее истинное назначение.

Объект исследования - жизнь и деятельность видных грузинских ученых-историков, профессоров Тбилисского государственного университета Николая Дубровского, Григола Натадзе и Александра Наморадзе. В работе показан вклад этих учёных в дело научного изучения в Грузии истории средних веков и новой истории Западной Европы, а также их заслуги в воспитании и подготовке отечественных кадров в данной области исторической науки.

Хронологические рамки исследования. Изучение в Грузии истории средних веков и новой истории Западной Европы прошло три стадии развития. Первая стадия - до 60-х годов

XIX века - "предыстория" вопроса, когда появляются отдельные, спорадические сведения о средневековой и новой истории Западной Европы.

С 60-х годов XIX века пропаганда л популяризация истории Западной Европы вступила в новую, вторую стадию. Эту миссию взяла на себя грузинская пресса, которую с 1879 года поддерживало Общество по распространению грамотности.

Следующая, третья стадия начинается с 1918 года, когда был создан Тбилисский государственный университет и была восстановлена независимость Грузии. Совершенно закономерно, что именно в Тбилисском государственном университете была заложена основа научного исследования и изучения всемирной истории.

Процесс научного изучения в Грузии истории средних веков и новой истории Западной Европы, т. е. третью стадию, можно условно разделить на три этапа. Первый охватывает первую половину XX века, когда фактически была заложена основа научного изучения указанных проблем. Основоположниками этого большого патриотического дела были выдающиеся ученые - профессора Тбилисского государственного университета Николай Дубровский, Григол Натадзе и Александр Наморадзе. Это было первое поколение историков, проложивших путь научному исследованию и преподаванию в Грузии медиевистики и новой истории. Надо сказать, что на их долю выпала тяжелая участь: несмотря на блистательный исследовательский талант и богатый научный потенциал, полностью проявить свои возможности в условиях тоталитарного режима они не смогли.

Их дело продолжили их ученики. Это было уже второе поколение, родившееся и формировавшееся в эпоху тоталитарного режима. Поэтому научная оценка их деятельности требует большой осторожности и такта и пренебрежительное отношение к их трудам из-за марксистских стереотипов несправедливо. Избавив работы вышеназванных учёных от идеологических наслоений, мы

обнаружим то ценное, что именно и должно стать объектом научного исследования.

Третий этап начинается с распада в 1991 году Советского Союза и конца тоталитарного режима. Третье поколение историков, работающих в этой области, в основном воспитанники учеников Н. Дубровского, Г. Натадзе и А. Наморадзс.

Хронологические рамки монографии охватывают первую половину XX века, т. е. период, когда закладывались основы изучения истории средних веков и нового времени в Грузии.

У истоков исследования и преподавания в Грузии медиевистики и новой истории стоят Н. Дубровский, Г.

I Г--------А ТТ„________

ищидл; и ¿л. нагаирод^с.

Цель и задачи исследования. Целью диссертационной работы является изучение жизни и деятельности трех вышеназванных ученых-историков: профессоров Тбилисского государственного университета Николая Дубровского, Григола Натадзе и Александра Наморадзе.

Цель исследования определяет его конкретные задачи: на примере деятельности этих историков показать судьбу ученого в условиях авторитарного, социалистического строя.

Источниковедческая база исследования и литература. Источниковедческой базой диссертационного труда являются опубликованные и неопубликованные труды Н. Дубровского, Г. Натадзе и А. Наморадзе.

К сожалению, источниковедческая база изучения жизни и деятельности Н. Дубровского ограничивается его же собственными четырьмя научными трудами и несколькими опубликованными и неопубликованными краткими воспоминаниями (В. Беридзе, В. Донадзе, Г. Жордания, М. Лордкипанидзе, О. Джапаридзе).

Бесценным источником с точки зрения изучения научной деятельности Г. Натадзе является случайно обнаруженная нами в архиве А. Наморадзе библиография трудов Г. Натадзе, составленная доцентом Анастасией Касрадзе. Можно предположить, что библиография была составлена ею по

поручению А. Наморадзе, который использовал этот материал в своей работе над статьей о Г. Натадзе.

Тщательное изучение никем до сих пор не востребованного архива А. Наморадзе позволило нам ввести в научный оборот ряд трудов А. Наморадзе, которые он тщетно пытался издать при жизни.

Литература, посвященная творчеству этих историков, весьма скудна, поскольку в грузинской историографии эта проблема еще ни разу не становилась предметом специального монографического изучения.

Интересная информация о научной деятельности Н. Дубровского совершенно неожиданно была обнаружена нами в книге видного русского историка В. Бузсскула "Представители всемирной истории в России", однако, несмотря на безусловную ценность содержащихся в книге сведений, полного представления о научной деятельности Н. Дубровского они не дают.

Первым серьезным шагом в деле оценки деятельности Н. Дубровского следует считать надгробную речь профессора А. Наморадзе, произнесенную им в день похорон Н. Дубровского. Текст этой речи был обнаружен нами также в архиве А. Наморадзе, однако научное наследие Н. Дубровского освещено в ней весьма бледно, что, по нашему мнению, объясняется тем, что А. Наморадзе, равно как и вся грузинская общественность, не располагал исчерпывающими сведениями об исследованиях Н. Дубровского.

Первой попыткой осмысления научного наследия Г. Натадзе является статья А. Наморадзе "Григол Ясонович Натадзе", опубликованная в 1959 году в "Трудах Тбилисского государственного университета". Хотя здесь же необходимо отметить, что со дня опубликования этой интересной статьи прошло почти четыре десятилетия и высказанные в ней некоторые соображения нуждаются, как нам кажется, в определенной корректировке и уточнении.

Не избалованы мы и специальной литературой, посвященной научному наследию А. Наморадзе. С этой точки зрения

прежде всего интересно отметить положительные рецензии Э. Тарле, Г. Натадзе и Н. Дубровского на докторскую диссертацию А. Наморадзе. Также положительно оценил этот труд и известный русский историк А. Дунаевский.

Не остались без внимания и исследования А. Наморадзе о распределении общинных земель во время Великой Французской революции. В связи с этим заслуживает внимания положительная рецензия известного историка О. Вайнштейна. И все же первой серьезной попыткой изучения жизни и деятельности А. Наморадзе следует считать статью его ученика проф. К. Антадзе.

Рассматриваемая нами проблема до настоящего времени ни разу ке становилась в грузинской историографии предметом специального, глубокого изучения. Поэтому мы решили восполнить этот пробел, и сделать проблему исследования в Грузии в первой половине XX века истории средних веков и новой истории Западной Европы, предметом специального изучения.

И наконец, считаем необходимым отметить, что при разработке темы исследования нами была использована богатая литература, существующая по проблемам, входившим в круг интересов этих трёх выдающихся историков.

Научная новизна исследования. Фактически для историков научная деятельность Н. Дубровского была неизвестна. Наша квалификационная работа впервые вводит в научный оборот 4 интересных исследования Н. Дубровского и предлагает их детальный анализ.

Рассмотрение жизни и деятельности Н. Дубровского, мало известных даже узкому кругу специалистов, и по сей день не изученных грузинской историографией, представляет собой одно из наиболее значительных новшеств дисертационной работы. Совершенно незаслуженно был сформирован имидж Н. Дубровского как замечательного лектора, но не научного исследователя, пишущего научные труды. В работе подчёркнуто, что Н. Дубровский был не только хорошим лектором, но и бесподобным историком-исследователем, труды

и исследования которго вполне отвечали общему уровню развития исторической науки начала века.

Впервые грузинской историографии основательно рассмотрено багатое научное наследие Г. Натадзе.

Впервые введены нами в научный оборот и неопубликованные труды А. Наморадзе, а ранее известные широкому читателю труды учёного, впервые подверпгуты нами детальному анализу. Работа представляет собой первую попытку научного, объективного изучения жизнь и деятельность грузинских историков советского периода, в частности Н. Дубровского, Г. Натадзе и А. Наморадзе. Мы уверены, что в дальнейшем работа будет продолджена в направлении исследования деятельности их учеников, а также учёных других областей исторической науки.

Практическое значение исследования. Результаты исследования могут быть использованы при чтении общих и специальных курсов лекций по истории средних веков и новой истории Западной Европы, а также при рассмотрении той обстановки, в которой приходилось жить и работать другим грузинским историкам советского периода.

Апробация. Главные аспекты и выводы данного научного исследования обсуждались на кафедре новой и новейшей истории стран Европы и Америки Тбилисского государственного университета им. Ив. Джавахишвили, на республиканских научных сессиях; были опубликованы в зарубежных и республиканских научных журналах. Кроме того, нами опубликована монография (31 п. л.).

Публикации. По теме диссертации опубликовано десять статей и монография (список прилагается).

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. К ней прилагается список использованных архивных материалов, опубликованных документов, специальной научной литературы, периодических изданий, статей.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определена целесообразность выбора темы исследования, её актуальность, научная новизна, хронологические рамки, цель и задачи и уровень разработанности проблемы.

Первая часть труда состоит из двух глав: "Николай Дубровский: жизнь л деятельность" и "Николай Дубровский о вопросах всемирной истории".

Профессор Николай Александрович Дубровский (18741943) оставил глубокий след в деле изучения и преподавания в Грузии всемирной истории.

Это был необыкновенно принципиальный, бескомпромиссный, высокообразованный и широко эрудированный исследователь, в совершенстве владевший многими европейскими языками. Вне всякого сомнения, Н. Дубровский был историком европейского уровня. Это был блестящий лектор, стоявший у истоков преподавания в Грузии всемирной истории. По нашему глубокому убеждению, то, что специалист такого высокого ранга, каковым являлся П. Дубровский, связал свою судьбу с высшими учебными заведениями Грузии, было великой удачей для целого поколения грузинских историков.

Научная деятельность Н. Дубровского совершенно не изучена, что, как нам кажется, обусловлено двумя обстоятельствами. Во-первых, в условиях большеЕистско-тоталитарного режима Н. Дубровский боялся публиковать свои исследования, и даже в своей автобиографии, паписашюй в 1936 г., он представляет далеко не полный список своих трудов, не указывая при этом ни места их издания, ни названия печатного органа, где они были напечатаны, что фактически делает невозможным их поиск. Во-вторых, труды Н. Дубровского не были обнаружены в Тбилиси, и отыскать их след с большим трудом нам удалось лишь в Москве.

Н. Дубровский очень любил Грузию и был хорошо знаком с грузинской культурой, знал грузинский язык. Экзамены он

принимал на грузинском языке, хотя лекции всё же читал на русском. Мать его была урождённой Табатадзе; грузинкой была и бабушка, мать его отца - Амилахвари.

В годы учёбы в Варшавском университете Н. Дубровский проявил себя как способный, трудолюбивый и усердный студент. Поэтому он был оставлен в университете как адъюнкт. Его научные интересы сформировались ещё в студенческие годы и связаны с эпохой итальянского Ренессанса и дипломная работа посвящена итальянскому мыслителю Калюччо Салютати. В 1912 году педагогическая деятельность Н. Дубровского в Польше завершилась. Лучшей возможности изучать историю Западной Европы судьба ему уже не предоставила.

В Тбилисском государственном университете высоко ценили Н. Дубровского как квалифицированного и эрудированного специалиста. 14 февраля 1936 г. Н. Дубровский был утвержден профессором Тбилисского государственного университета. В этот же период он читал лекции в Кутаиси и Сухуми. Кстати, свою личную библиотеку он завещал Кутаисскому педагогическому институту.

В 1938-1942 гг. Н. Дубровский руководил кафедрой истории колониальных и независимых стран Тбилисского госуниверситета.

Н. Дубровский являлся членом партии кадетов, хотя в политической жизни активного участия не принимал.

Опубликованные воспоминания о Н. Дубровском весьма малочисленны.

19 декабря 1943 г. газета "Комунисти" напечатала некролог, текст которого, как следует предполагать, был составлен А. Наморадзе, а также интересное и теплое воспоминание академика В. Беридзе и воспоминание профессора В. Донадзе, посвященное памяти учителя.

Прежде всего, эти воспоминания обращают на себя внимание тем, что они представляют деятельность Н. Дубровского в различных аспектах. А. Наморадзе в своем некрологе вспоминает Н. Дубровского как коллегу, лектора,

внесшего большой вклад в деятельность Тбилисского государственного университета. В. Беридзе показывает его как гражданина, личность, а В. Донадзе - как учителя, научного руководителя.

Конечно, всего этого было недостаточно, и поэтому мы решили разыскать коллег и учеников Н. Дубровского и попросить их написать воспоминания. Мы считаем своим долгом выразить благодарность академику М. Лордкипанидзе, академику О. Джапаридзе и профессору Н. Шалуташвили за воспоминания о Н. Дубровском как об учителе, и профессору Г. Жордания, написавшему воспоминания о Н. Дубровском как о коллеге.

Труд Н. Дубровского о выдающемся итальянском мыслителе эпохи Возрождения Калюччо Салютати (13311406) "Флорентийский публицист конца XIV века" следует считать его лучшим исследованием. В солидной книге известного русского историка В. Бузескула "Представители всемирной истории в России" упоминается этот труд Дубровского, что, думаем, было для молодого, начинающего ученого серьезным успехом и его признанием как исследователя.

Интерес Н. Дубровского к деятельности Салютати, как нам представляется, обусловлен двумя факторами. Во-первых, личность Калюччо Салютати была одной из колоритных в истории итальянского Возрождения. После кончины Петрарки и Боккаччо именно Салютати становится лидером итальянского Возрождения. Во-вторых, интерес Н. Дубровского к воззрениям К. Салютати получил новый стимул после публикации его писем видным итальянским публицистом (речь идет об издании четырехтомника писем Салютати, начатом проф. Новатом в 1891 и завершенном в 1904 г.) В руках историков оказался весьма ценный с точки зрения исследования мировоззрения Салютати источник.

Н. Дубровский делит свой труд на две части. Первая часть посвящена биографии Салютати, а вторая - его мировоззрению.

Прежде всего следует отметить, что труд II. Дубровского о Салютати является оригинальным исследованием, поскольку

он, если не первым, то одним из первых ввёл в научный оборот совершенно новый первоисточник - письма Салютати, которые не были должным образом использованы его предшественниками-историками. Предшественники Н. Дубровского, список которых возглавляет М. Карелин - один из наиболее компетентных исследователей итальянского Возрождения, освещали взгляды К. Салютати, в основном опираясь на его трактаты, тогда как письма в большинстве случаев оставались в тени. Поэтому на фоне историографии того времени труд Н. Дубровского о К. Салютати является

r>nr\uг»1ттх.т»с TTnmuf пттопатт г* uinamino па ^гпот ппштлтптгштдп*» С^и^ОИШХЧ ШШ Ui'l uj^i ii^/Uj 1>W111 "ACIIIIUIU

считать ero новым словом в существующей по данному вопросу литературе.

Основываясь на письмах К. Салютати, Н. Дубровский уточнил некоторые ранее неизвестные детали биографии мыслителя.

Н. Дубровский гораздо подробнее, чем его предшественники, осветил детские, юношеские и студенческие годы Салютати. Относительно этой части его труда в "Историческом вестнике" было высказано замечание, будто бы гуманизм он объясняет экономическими причинами. Ответ II. Дубровского рецензенту звучит вполне убедительно: "Мы вовсе не думали объяснять гуманизм экономическими причинами. Мы лишь полагали и хотели подчеркнуть, что связь гуманизма с изменениями, имеющими место в социальных взаимоотношениях, не вызывает никаких сомнений. Этим, безусловно, мы отнюдь не хотели сказать, что экономика является определяющим все и вся фактором. Поэтому не считаем рецензента правым. "Исторический вестник" утверждает, будто наш труд посвящен объяснению гуманизма экономическими причинами, однако рецензируемая статья не ставит столь широкой задачи и мы никоим образом не претендуем на особую точку зрения".

По нашему глубокому убеждению, в этом вопросе Н. Дубровский предстает перед нами продолжателем тех традиций, у истоков которых в русской историографии стоят М. Карелин и А. Веселовский.

Напечатанная в "Историческом вестнике" рецензия заслуживает внимания и с другой точки зрения. Судя по всему, Н. Дубровским был опубликован еще один труд о К. Салютати, который, к сожалению, нами еще не обнаружен. Возможно, таковым является его статья "Письма Салютати как исторический источник", внесённая им в перечень своих публикаций.

Особенно интересна вторая часть труда Н. Дубровского, посвященная мировоззрению К. Салютати. Н. Дубровский рассуждает о взглядах Салютати на исторические процессы, о его политических идеалах, об отношении Салютати к объединению Италии. Бесспорно, наблюдения II. Дубровского и его высказывания по веем этим вопросам заслуживают внимания и на фоне современной ему историографии представляют немалый интерес.

Кроме того, заметим, что, поскольку в лице К. Салютати мы имеем дело с предшественником выдающегося мыслителя эпохи Возрождения Никколо Макиавелли, труд Н. Дубровского существенно выиграл бы с точки зрения содержания, если бы в нем были сопоставлены воззрения этих двух выдающихся ученых - мыслителей своего времени, имеющих много точек соприкосновения.

Н. Дубровский в своих рассуждениях об отношении К. Салютати к тирании представляется нам гораздо менее убедительным, чем его предшественники, и в первую очередь М. Карелин.

Возможно, также, Н. Дубровскому следовало более четко показать роль Блаженного Августина в формировании мировоззрения К. Салютати.

Наибольшее сожаление вызывает то, что Н. Дубровский был вынужден очень рано, фактически в самом начале, прервать исследование, что было обусловлено главным образом политическими факторами. Думаем, ни у кого не должно вызывать сомнения, что в нормальной обстановке Н. Дубровский довел бы до конца начатое дело и блестяще защитил бы докторскую диссертацию на эту тему.

Безусловно, в лице Н. Дубровского мы имеем дело с серьезным историком, ученым европейского уровня,

компетентным исследователем итальянского Ренессанса. По нашему глубокому убеждению, ни один биограф и исследователь деятельности выдающегося итальянского мыслителя К. Салютати не сможет пренебречь солидным исследованием Н. Дубровского. Поэтому совершенно несправедливым представляется нам игнорирование советскими исследователями вышеназванной работы Н. Дубровского о К. Салютати.

Второе серьезное исследование II. Дубровского посвящено 25-летию научно-литературной деятельности корифея русской

ТГ^флпилгг\О/4МТТТ Т-Ттгтлг\ по а Т^*плппп 1 пы\;ряи1 х шьила/! х vti.pi-. о о и.

Сам по себе интерес к творчеству такого большого историка, как К. Карсев, представляется нам веема знаменательным и свидетельствует о высоком профессионализме самого II. Дубровского.

Ценность этого труда прежде всего состоит в том, что он является одной из первых серьезных попыток освещения не какого-либо одного отдельного исследования Н. Кареева, а его научно-литературной деятельности вообще, с которой Н. Дубровский прекрасно знаком и которую он стремится подробно проанализировать. Это исследование Н. Дубровского отнюдь не является панегириком, апологетической оценкой Н. Кареева, что было столь характерно для юбилейных статей советской эпохи.

Исследование Н. Дубровского о Н. Карееве носит научный характер и ориентировано преимущественно на свободное мышление. Если бы не политические катаклизмы, научный анализ деятельности И. Кареева имел бы продолжение и, несомненно, стал бы еще более глубоким и многогранным, однако после установления болыневистско-тоталитарного режима в советской историографии прочно утвердился узкий, классово-партийный подход к деятельности Н. Кареева, не имеющий ничего общего с научной оценкой его творческого наследия. В нем видели лишь "идеалиста-историка" и "противника марксизма". Впрочем, в последнее время были сделаны первые шаги более объективной оценки Н. Кареева. В этом отношении заслуживает внимания труд В. Золотарева

"Историческая концепция Н. И. Кареева. Содержание и эволюция".

Естественно, научную деятельность Н. Кареева Н. Дубровский начинает рассматривать с его диссертации на соискание степени магистра "Крестьяне и крестьянский вопрос во Франции в последней четверти XVIII века". Н. Дубровский подчеркивает, что новизна работы Н. Кареева состоит в том, что он выдвинул на передний план не чисто юридическую сторону земельных отношений сеньора и крестьянина, как это обычно делали большинство его

и /

предшественников, а экономические аспекты этой проблемы, что было новым словом в научной литературе.

Представляется неправомерным то, что Н. Дубровский обошел вниманием французского ученого А. Токвиля, поскольку вклад последнего, по нашему мнению, гораздо весомее, чем тех историков, чьи фамилии упоминает Н. Дубровский. Тем более, что во взглядах Токвиля и Кареева на ряд узловых вопросов существуют расхождения, вокруг которых была развернута серьезная полемика.

Не можем согласиться и с оценкой Н. Дубровским научной позиции И. Лучицкого. Конечно, воззрения Н. Кареева и И. Лучицкого были во многом близки, однако необходимо отметить и наличие ряда принципиальных разногласий между ними. Здесь же, думаем, Н. Дубровскому было бы целесообразно упомянуть М. Ковалевского, воззрения которого, между прочим, были гораздо ближе к линии Н. Кареева, чем позиция И. Лучицкого.

Не можем согласиться и с недооценкой Н. Дубровским научной ценности исследований Н. Кареева но истории Польши. Такое отношение к Н. Карееву как исследователю-полонисту звучит чрезмерно строго, поскольку его труды являются не только учебниками, но несомненна их ценность и как научных исследований.

При рассмотрении докторской диссертации Н. Кареева "Основные вопросы философии истории" Н. Дубровский особое внимание уделяет отношению диссертанта к марксизму: "Еще тогда Н. Кареев предсказывал недолгую

жизнеспособность марксизма и встал в ряды его самых серьезных и объективных критиков". В труде о Н. Карееве Н. Дубровский предстает в роли оппонента марксизма. Вслед за Кареевым он считает, что марксизм не является незаменимым средством объяснения исторического процесса. Поэтому, естественно, становится понятным, почему Н. Дубровский в советский период скрывал свои труды и должным образом не указывал их.

Н. Дубровский разделяет замечание, высказанное в адрес Н. Кареева, что "он иногда бывает непоследовательным, часто меняет взгляды н впадает в дуализм, к тому же не так уж оправданно".

Безусловно, справедлива высокая оценка, которую Н. Дубровский дает многотомнику Н. Кареева "История Западной Европы в новое время" и которая значительно более адекватно отражает положение дел, чем стремление советских историографов умалить научную ценность труда Н. Кареева.

В очерке Н. Дубровского многотомник Н. Кареева освещен сравнительно бледно, слабо, что в значительной степени следует объяснить тем, что к 1905 г. издание труда Н. Кареева еще не было завершено.

Обнаруженный нами третий труд Н. Дубровского касается июльской революции 1830 года во Франции и носит научно-популярный характер. Интерес Н. Дубровского к этой проблеме не случаен и прежде всего является логическим результатом влияния русской революции 1905 года.

Н. Дубровский прекрасно знаком со всеми существующими источниками и литературой об июльской революции 1830 года и, опираясь на этот интересный материал, квалифицированно, профессионально знакомит с нею русскоязычного читателя. С этой скромной миссией Н. Дубровский справился прекрасно. Разговор об указанном труде Н. Дубровского можно было бы на этом и завершить, если бы не одно обстоятельство. В частности то, что в 1905 г. в Ростове-на-Дону вышла в свет книга Н. Дубровского "Франция в июле 1830 года". Поэтому совершенно естественно возникает вопрос, был ли автором этой книги

тот Н. Дубровский, который позднее стал профессором Тбилисского государственного университета, или же речь идет о другом Н. Дубровском.

В первую очередь обрашает на себя внимание то обстоятельство, что Н. Дубровский в списке своих трудов называет не два, а один труд о французской революции 1830 года - "Июльская революция и буржуазия", напечатанный в марте 1906 г. в журнале "Божий мир", хотя сам автор не указывает, в каком печатном органе было опубликовано это исследование.

Во-вторых, отмечается существенное различие в стиле, архитектонике, содержании и научной ценности этих двух трудов.

В-третьих, как видно, автор изданной в Ростове-на-Дону книги специально изучал историю Франции 30-40-х гг. XIX в. и им, вероятно, был задуман цикл трудов об этой эпохе. Знаменательно, что такое желание не ощущается в труде, изданном в 1906 г.

И наконец, немаловажной представляется нам одна небольшая деталь, а именно то, что Н. Дубровский на протяжении всей своей научной деятельности не имея никакой связи с Ростовом-на-Дону. Поэтому, по нашему мнению, автор изданной в Ростове-на-Дону книги был другим человеком.

На наш взгляд, небезынтересна брошюра Н. Дубровского о преподавании в Варшавском университете. Критический пафос Н. Дубровского ценен с той точки зрения, что он пытается найти выход из создавшейся ситуации, поэтому его критика имеет конструктивный характер.

Думаем, было бы целесообразно продолжить поиск трудов II. Дубровского и впредь, а мы, со своей стороны, попытаемся издать уже обнаруженные труды.

Вторая часть работы посвящена жизни и деятельности выдающегося грузинского историка, профессора Григола Ясоновича Натадзе.

Работа состоит из пяти глав: "Жизнь и деятельность Г. Натадзе", "Г. Натадзе о вопросах древней истории", "Г. Натадзе - основоположник грузинской медиевистики", "Г. Натадзе о вопросах новой истории", "Г. Натадзе и история Грузии".

Г. Натадзе (1878-1951) внес огромный вклад в дело изучения и обучения в Грузии истории Западной Европы.

Г. Натадзе учился на историко-филологическом факультете Киевского университета по специальности "история Западной Европы". Здесь его ожидала интересная научная карьера. На него обратил внимание выдающийся русский историк И. Лучицкнй. Под его влиянием Г. Натадзе заинтересовался аграрным законодательством Великой Французской революции, но, включившись в революционную деятельность, вынужден был оставить Киевский университет и уехать за границу. В ^Кеневе он посещал университет в качестве вольного слушателя.

Вернувшись в Россию, он закончил Московский университет и иод руководством известного русского историка Р. Випера защитил диплом на тему "Аграрное законодательство Французской революции", но отказался от продолжения научной деятельности, поскольку вновь включился в политическую деятельность. Г. Натадзе был членом партии эсеров. В 1907-1918 гг. работал школьным учителем в Грузии.

В 1918 г. Г. Натадзе начинает работать в только что открывшемся Тбилисском государственном университете по рекомендации его основателя, выдающегося ученого Ив. Джавахишвили, и полностью отходит от политической деятельности.

С середины 30-х годов он возглавил кафедру истории средних веков в вышеназванном университете.

Слова алерского епископа Джовани Андреа, произнесенные им в 1469 г. на отпевании выдающегося ученого Николло Кузанского: "покойный прекрасно знал древнюю, средневековую и новую историю" - среди грузинских историков, по нашему мнению, более всего подходят научной деятельности профессора Г. Натадзе. Это был историк широчайшего диапазона, прекрасно разбиравшийся в вопросах всемирной истории. Неоценим его вклад в дело научного исследования и обучения в Грузии истории древнего мира и средних веков, а также новой истории.

Тему для докторской диссертации Г. Натадзе взял из древней истории. Предметом его научного исследования стал один из интересных и сложных периодов истории Греции -VII в. до н. э.: "Социально-экономическое положение Древней Греции как основание восстания Килона".

Главное достоинство труда Г. Натадзе прежде всего мы видим в том, что он ориентирован на лучшие, прогрессивные традиции европейской историографии, и, что еще важнее, автор имеет собственную точку зрения на исследуемую проблему.

Стремление Г. Натадзе придать сборнику своих

ыитАпргик^ гт^трм ттп т*г"гпги*т.т Гт-кэгтмм 1>11 л АлпипгтлоН-млт* тгртг

нам кажется, выглядит необоснованным, что главным образом выражается в слабой логической связи между отдельными его компонентами. Спорным представляется выделение отдельной, второй главой темы "Сельское и городское хозяйство и социальные отношения в Древней Греции". Её можно было рассмотреть там, где речь шла об ойкосском хозяйстве. Седьмая глава труда Г. Натадзе "Родовой строй и его влияние на первую половину истории Греции" представляется повисшей в воздухе и вовсе выпавшей из общего сюжета. По нашему мнению, докторскую диссертацию Г. Натадзе следует рассматривать как сборник статей, выносить который на публичную дискуссию в то время, по-видимому, было разрешено.

Г. Натадзе стоит и у истоков грузинской медиевистики. Вероятно, будем недалеки от истины, если скажем, что Г. Натадзе - корифей грузинской медиевистики, а его исследования - классика грузинской медиевистики. В грузинской действительности Г. Натадзе был единственным исследователем, который разрабатывал проблемы чистой медиевистики. Заслуга Г. Натадзе перед грузинской медиевистикой заключается в следующем: 1. Он заложил основу изучения и обучения в Грузии истории Западной Европы средних веков; 2. Г. Натадзе первым в Грузии попытался создать учебник истории средних веков для высших учебных заведений; 3. Г. Натадзе первым в Грузии сделал серьезный шаг в деле научного изучения источниковедения и историографии средних веков; 4. Можно

сказать, что фактически Г. Натадзе заложил основы грузинской терминологии истории средних веков, хотя, надо признать, в дальнейшем далеко не все предложенные им термины и наименования утвердились в научной литературе, что, однако, нисколько не умаляет ею заслуг.

Следует отметить, что Г. Натадзе взялся за разработку проблем медиевистики в середине 20-х годов, когда он был уже сформировавшимся исследователем. Значение этих трудов Г. Натадзе для грузинской историографии весьма велико. Думаем, нельзя оспаривать тот факт, что большая

ТТГЛ ЛСГ ЮГ ТТЛГГ Г Т-Тмто ПОА ПОПО 7Т гпдготтигклн ТТЛТЛГМТАГП ^ ЛмхЛ1Т

Д^ЛУ! иис^х^ X Л. . ЛА141 X ^У^ ^ X 1. Л Ч.Ч/Х1 11^1 «А Ч_р » 1 ^ 11.

приходится именно на разработку проблем медиевистики.

Г. Натадзе прекрасно понимал, что обучение в Грузни всемирной истории невозможно без литературы на родном языке. Поэтому с первых же дней основания университета он стал предпринимать шаги в этом направлении. Большой заслугой Г. Натадзе перед грузинской историографией является и попытка создания учебников. С этой точки зрения обращают на себя внимание три его книги: "Краткая история Англии" (1919), "История феодализма Западной Европы" (1926) и "История феодализма Западной Европы" (1933).

Труд Г. Натадзе "Краткая история Англии" на фоне грузинской историографии того времени представляет собой огромный шаг вперед. Автор успешно справился с поставленной перед ним главной задачей и предложил грузинскому читателю интересную информацию о прошлом Англии. Фактически это был первый серьезный труд, созданный в Грузии по истории Англии.

Если в книге Г. Натадзе большое внимание уделялось социально-экономическому развитию Англии, то политическая история Англии и история её культуры освещены сравнительно слабо. Такой подход к вопросу не случаен, и в этом мы видим логический результат увлечения Г. Натадзе социологическими аспектами истории.

Г. Натадзе сделал первый серьезный шаг на пути создания учебника истории средних веков. С этой точки зрения особенно ценным считаем его учебник "История феодализма Западной Европы" (1926).

Наиболее значительной в этой книге представляется вводная часть, в которой обращает на себя внимание стремление Г. Натадзе реалистически представить все то новое, что появилось в европейской медиевистике в начале XX в., в частности в творчестве Альфонса Дотла и Димитрия Петрушевского. Фактически он закладывает основы европейской ориентации грузинской медиевистики, желая вынести на передний план все то новое, что появилось в европейской историографии в начале XX в. Поэтому особое сожаление вызывает то, что в условиях болыневистско-тоталитарного режима Г. Натадзе пришлось поступиться своими воззрениями и подчиниться диктату марксистской-ленинской идеологии.

Интересно отметить, что в изданной в 1933 г. книге автором не была внесена одна из интересных частей первого учебника - введение. Здесь отразилась вполне реальная ситуация: Г. Натадзе пытался эволюционировать от экономического материализма к марксизму-ленинизму.

Одним из важных достоинств учебника 1926 г. является публикация первоисточников. Мы и сегодня не избалованы документальным метериалом по истории Западной Европы средних веков на грузинском языке. Желание Г. Натадзе предоставить грузинскому читателю отражающие эту эпоху документы по праву заслуживает одобрения. Опубликованный Г. Натадзе материал следует считать первым серьёзным шагом в деле создания хрестоматии по истории средних веков на грузинском языке.

Учебник "История феодализма Западной Европы", изданный в 1933 г., представляет собой логическое продолжение первою учебника (1926 года издания). В это издание Г. Натадзе внес два существенных изменения, которые в значительной мере определили как положительные, так и отрицательные его стороны. Учебник максимально освобожден от исследовательских элементов и построен по совершенно иному принципу, который тоже имеет право гражданства.

Чисто концептуально, идейно и теоретически этот учебник беднее, чем учебник 1926 года издания, что, как уже было

отмечано выше, объясняется попыткой Г. Натадзе эволюционировать от экономического материализма к марксизму. Несмотря на это, он все же не смог заслужить одобрения своих оппонентов - коммунистов и во время дискуссии 1936 г. его учебник совершенно незаслуженно подвергся жестокой критике. Это была болыневистско-политичес.кая оценка Г. Натадзе как медиевиста, которая, конечно, не имела ничего общего с научной оценкой его деятельности.

По нашему мнению, концепция учебников является односторонней и спорной. Мы имеем в виду тот факт, что социально-экономическая история в них освещена подробно, тогда как политической истории и истории культуры отведено сравнительно мало места.

Спорной представляется нам в учебниках и периодизация истории средних веков. В частности, завершение изложения истории средних веков началом XIV в. - возникновением сословно-представительской монархии в Англии и Франции - считаем преждевременным. Возможно, это было обусловлено модной в то время в советской историографии теорией "торгового капитала", которая имела определенные точки соприкосновения с увлеченностью Г. Натадзе социологией.

Г. Натадзе внес вклад в дело изучения и конкретных проблем истории средних веков. В этом направлении его деятельность оказалась весьма плодотворной. С точки зрения содержания наиболее целесообразно было бы расположить эти труды в следующей последовательности: 1. "Организация сельского хозяйства и техника у древних германцев"; 2. "Салический закон как источник изучения экономической истории Европы"; 3. "Организация и управление крупных поместий в эпоху царствования меровингов"; 4. "Новые проблемы из истории европейского феодализма" (возникновение бенефиция, вопрос иммунитета); 5. "Capitulare de Villis", образец формально-логического подхода в исторических исследованиях; 6. "Критика теории А. Допша и современный фашизм". Заглавие этой работы носит конъюнктурный характер, но заложенная в ней научная информация весьма ценна. По нашему мнению, интерес Г.

Натадзе к этим сложным проблемам не случаен, и причиной этого является преимущественно его мировоззрение, находившееся под влиянием экономического материализма.

Сфера интересов Г. Натадзе охватывала целый каскад сложнейших проблем медиевистики: конец античности, переходный период, начало средневековья, зарождение государтввенности, развитие частной собственности у германцев, процесс феодализации. Он пытается проследить эволюцию германского общества на протяжении длительного исторического отрезка времени, начиная со сведений Цезаря и Тацита и кончая эпохой каролингов. Источники представляют нам весьма скудную информацию по этому круг}' вопросов и интерпретация их данных вызывает среди историков серьезные дискуссии и расхождения во мнениях. Вовлечение в эту дискуссию, естественно, было нелегким делом и требовало от ученого глубоких знаний и большой эрудиции, чем Г. Натадзе обладал в полной мере. Следует отметить, что Г. Натадзе ставит эти вопросы и, в условиях существов авшей тогда сложной политический обстановки, по возможности, пытается решить их, что является его большой заслугой перед грузинской историографией.

Г. Натадзе внёс весомый вклад в дело изучения в Грузии новой истории Западной Европы, что, безусловно, является ещё одной заслугой ученого перед грузинской историографией.

Книга Г. Натадзе "Из истории капитализма, тема 2. Великая Французская революция" является фрагментом задуманного им учебника высших школ по новой истории.

В учебнике Г. Натадзе подробно рассматриваются социально-экономическая обстановка дореволюционной Франции, т. н. "старый порядок", революция 1789 года, деятельность Наполеона. Небольшую информацию предоставляет автор студентам о реставрации Бурбонов и об июльской революции 1830 года, что фактически выходит за пределы заглавия книги.

В указанном учебнике Г. Натадзе четко прослеживается акцент на социологический аспект истории. Автор много внимания уделяет рассмотрению социально-экономического

развития Франции этого периода, тогда как политическая история страны остаётся в тени и представлена значительно слабее. К числу серьезных недостатков учебника Г. Натадзе следует отнести игнорирование им учения просветителей.

В учебнике но новой истории, подобно учебникам "Краткая история Англии" н "История средних веков", Г. Натадзе избегает указаний конкретных дат целого ряда важнейших исторических явлений, что считаем совершенно неоправданным для учебника.

Кроме учебника, вопросам новой истории Г. Натадзе

I г ЛII гт-^т г п ИПЛГ'Л !Т1 ТГЛ *"* п Л ТГ.1 * Г. п ПЛ Л11ГТ 1 т Г. Т/тгП« ЛТ.Л» г

Пропилили раии 1 . ои ^ АЧИ^ГЯ^Ли!*!

университете под влиянием выдающегося русского историка И. Лучицкого Г. Натадзе заинтересовался аграрным законодательством эпохи Великой Французской революции. Следствием этого интереса следует считать труд Г. Натадзе "Несколько моментов крестьянского законодательства времен Французской революции". Возможно, не в главном, но работа Г. Натадзе не лишена определенной новизны и вводит в научный оборот некоторые новые материалы.

В кратком историографическом обзоре Г. Натадзе подчеркивает заслуги И. Лучицкого в деле изучения означенной проблемы. Вероятно, было бы целесообразно сказать несколько слов также о Н. Карееве и М. Ковалевском, тем более, что они были оппонентами И. Лучицкого и не разделяли его взглядов. По нашему мнению, это более разнообразило бы краткий историографический экскурс Г. Натадзе. Г. Натадзе почему-то ничего ке говорит о ликвидации десятины, что является серьезным недостатком его суждений.

Работы Г. Натадзе "Причины выдвижения Наполеона I" и "Мемуары и завещание Наполеона" являются в грузинской действительности первой серьезной попыткой научного изучения некоторых узловых вопросов жизни и деятельности Наполеона.

Несомненно, следует приветствовать то, что Г. Натадзе в своих работах, опираясь на богатые первоисточники и научную литературу, рассказывает об одном из интересных отрезков деятельности Наполеона - возвышении Бонапарта.

Он предоставляет грузинскому читателю интересную информацию по этой теме, что, безусловно, является одним из достоинств его работы.

Следует приветствовать также тот факт, что в работе автор вскользь касается историографии вопроса, что является первой попыткой ознакомить грузинского читателя на его родном языке с весьма интересным вопросом, хотя этот обзор сегодня уже устарел и представляет собой пройденный этап грузинской историографии.

Г. Натадзе подробно рассматривает деятельность Наполеона на Корсике.

До 1804 года упоминание генерала Бонапарта титулом Наполеон I считаем неправомерным. Возможно, это было результатом влияния известного русского историка А. Трачевского.

Вторая работа Г. Натадзе о Наполеоне "Мемуары и завещание Наполеона" в основном носит источниковедческий характер, и этим он фактически заложил основы научного исследования источниковедения новой истории стран Западной Европы.

Г. Натадзе подробно останавливается на трех изданиях мемуаров Наполеона и приходит к заключению, что наиболее надежным источником является первое парижское издание 1823 года.

В своей работе Г. Натадзе не говорит ни единого слова о завещании Наполеона, что создает определенное несоответствие между заглавием и содержанием работы.

К числу заслуг Г. Натадзе в деле изучения новой истории Западной Европы следует отнести: 1) попытку создания учебника новой истории; 2) исследования в области узловых вопросов новой истории; 3) публикацию первоисточников и их научное исследование, чем он фактически положил начало источниковедению новой истории в Грузии; 4) первые шаги в деле разработки терминологии в области новой истории; 5) воспитание кадров, выдвижение А. Наморадзе.

Г. Натадзе был историком широкого диапазона, чьи научные интересы н е ограничиваются разработкой кардинальных вопросов всемирной истории. Он много

внимания уделял изучению истории своей родины. Высказанные в трудах Г. Натадзе некоторые соображения об истории Грузии представляются спорными и поверхностными.

Из числа не рассмотренных выше работ Г. Натадзе заслуживает внимания его книга "Вопросы методологии и методики обществоведения", которая является ещё одним выражением эволюции автора от экономического материализма к марксизму-ленинизму.

Сегодня труды Г. Натадзе стали библиографической

г>пттт'пртг.тл т/ ттлг»тп*«1г рттттт")ои* ттп тхV ттпплл

издание.

Третья часть труда посвящена выдающемуся историку Александру Наморадзе (1890-1958). Она состоит из четырёх глав: лчизнь и деятельность А. Наморадзе ,

"Л. х хаМОраДЗс

как исследователь истории городов и городского устройства Западного Европы", "А. Наморадзе и аграрный вопрос Великой Французской революции" и "Научно-популярные труды А. Наморадзе".

Заслуга А. Наморадзе перед грузинской историографией состоит в том, что вместе со своим старшим коллегой проф. Г. Натадзе он заложил основы научного исследования и изучения истории средних веков и новой истории стран Европы и Америки в высших учебных заведениях Грузин. Он был основоположником кафедры новой истории Тбилисского государственного университета.

В 1910 г. А. Наморадзе был зачислен на историко-филологический факультет Киевского университета. В период учебы в университете он выделяется большим усердием и профессиональным отношением к делу. Поэтому не случайно талантливый юноша привлек внимание замечательного русского историка Павла Ардашева. Надо полагать, что именно по инициативе последнего перспективный грузинский студент в 1912 г. был отправлен во Францию, где в Парижской национальной библиотеке знакомится с первоисточниками и литературой по истории Франции XVII-XVIII веков, а также посещает в Сорбонне лекции видных французских историков.

В 1919 г. А. Наморадзе возвращается в Грузию и в том же году поступает на только что открывшийся факультет философии Тбилисского государственного университета, который успешно заканчивает в 1924 г. По рекомендации проф. Г. Натадзе 011 был оставлен в университете. В 1932 г. А. Наморадзе стал доцентом, а в 1938 г. блестяще защитил докторскую диссертацию, очень скоро стал профессором и заведующим кафедрой новой истории, ведущим специалистом по истории стран Западной Европы в Грузии.

Изучение истории Европы А. Наморадзе вел в трех направлениях: 1) города Западпой Европы в Х1-ХУШ вв.; 2) аграрная проблема Французской революции 1789 года, вопрос распределения общинных земель; 3) популяризация всемирной истории.

Истории городов Западной Европы А. Наморадзе посвятил четыре работы: "Города Франции во времена Людовика XIV", "История Западной Европы, часть 1. Генезис феодального города и его социально-экономическое и политическое развитие", "Рыночная теория возникновения феодальных городов", "Административная опека и муниципальный строй во Франции ХУП-ХУШ веков на основании административной переписки и законодательных актов эпохи".

Историей западноевропейских городов А. Наморадзе увлекся еще в студенческие годы, и заслуга в этом принадлежала прежде всего проф. П. Ардашеву, который смог заинтересовать грузинского студента этой сложной проблемой. Выбор темы дипломной работы - "Города Франции в эпоху Людовика XIV" - нам представляется также логическим следствием влияния П. Ардашева.

Следует отметить, что работа А. Наморадзе заслужила высокую оценку П. Ардашева. Дипломная работа грузинского студента была написана очень квалифицированно. Она опиралась непосредственно на французские первоисточники и в ней были учтены достижения французской историографии того времени.

Вероятно, было бы желательно в дипломной работе А. Наморадзе рассмотреть сперва первоисточники, а затем вести

речь об историографии вопроса, а не наоброт, как он это делает, по всей видимости, под влиянием П. Ардашева.

Дипломная работа А. Наморадзе являетяся его первым серьезным научным успехом. Уже тогда было очевидно, что в лице А. Наморадзе Грузия обрела талантливого, эрудированного ученого-историка, глубокого исследователя истории Западной Европы, что в свою очередь является немалой заслугой П. Ардашева перед грузинской историографией.

Интерес А. Наморадзе к истории средневековых городов

» 7» "Û п пг-1 то nti п ri отг >->т»т rfa ттт ттлтг % А^т гл тпп тттжт» п тт/"> «т ттт>т »•» * гт

UDiJl ПС ^лу Tavxi il о oiia~i*i д^лииил. ^w^ v/^iau^mua^iw/i JXvj visi

факторами. Ученый счел целесообразным расширить ареал изучения городов Западной Европы и серьезно взяться за их предысторию (XI-XV вв.), что создало бы своеобразный исторический фон для его главного исследования. С другой стороны, А. Наморадзе хорошо видел, что его соотечественники не были избалованы литературой по истории Западной Европы на родном языке, и хотел внести свой вклад в это дело. Примечательно, что в данной работе А. Наморадзе проявляет все качества квалифицированного исследователя-медиевиста.

Одним из главных достоинств вспомогательного учебника А. Наморадзе считаем выдвижение на передний план и сториографическнх вопросов.

Спорным представляется нам внесение в учебник темы крестовых походов. Такое решение создаёт определённое несоответствие между заглавием и содержанием книги. Во избежание этого неудобства, по нашему мнению, следовало на титульном листе добавить ещё один подзаголовок: "Крестовые походы". Чисто профессиональные достоинства этой части не вызывают ни малейшего сомнения, и содержащаяся в ней информация весьма ценна.

Главным трудом А. Наморадзе, в значительной мере определившим его оригинальный вклад в историческую науку, являлось его исследование "Административная опека и муниципальный строй Франции XVH-XVIII вв. на основании административной переписки и законодательных актов эпохи". В 1935 г. эта работа была издана в виде монографии,

а в 1938 г. А. Наморадзе блестяще защитил ее как докторскую диссертацию.

Ведущей темой монографии является научная полемика с П. Ардашевым, развернутая в весьма деликатной форме и представляющая собой ценный аспект книги А. Наморадзе. Интересно отметить, что первые симптомы этой дискуссии проявились ещё в дипломной работе А. Наморадзе. Так, например, если П. Ардашев материальное положение городов Франции XVIII века видит оптимистично, несколько нриукрашеино, то А. Наморадзе подчеркивает материальную

1 г. я " о

стесненность »^ракцуоскнх городив той эпохи, что сравнительно более реалистично.

В дальнейшем это расхождение проявилось ещё резче., тогда как в дипломной работе эта дискуссия носит скрытый характер. Однако, трудно представить, чтобы такой опытный ученый, каковым был П. Ардашев, мог не заметить этого. Но и он так же деликатно обходит этот вопрос и даёт возможность студенту смело развить собственные суждения. Это является прекрасным образцом взаимоотношений студента и научного руководителя.

Прежде всего следует отметить, что эта полемика носила принципиальный характер. Дело в том, что если П. Ардашев более оптимистично смотрел на административную опеку, то А. Наморадзе давал ей более реалистичную оценку. Он не соглашается с П. Ардашевым в вопросе оценки правительственной опеки. Ее назначение, суть "заключались не в охране коммунальных ресурсов и регулировании коммунального управления, а в упрочении авторитета центральной власти в коммунальном управлении и в использовании коммунальных ресурсов, растрачивании коммунального имущества".

Классификация административной опеки, предложенная П. Ардашевым, искусственна и сложна (прямая и косвенная). Классификация А. Наморадзе более четкая и ясная: политическая опека и экономическая опека.

Токвиль и Ардашев считают административную опеку креатурой старого порядка. А. Наморадзе не разделяет их мнения и, опираясь на источники, доказывает, что корни

административной опеки уходят в глубь веков, конкретно же - в XIII век, в эпоху правления Людовика IX. В истории административной опеки А. Наморадзе четко выделяет два этапа: 1) когда опека носила преимущественно политический характер и полностью соответствовала прогрессивному развитию французской монархии. Хронологически она охватывает период с XIII века до конца XVII века; 2) когда опека главным образом приобретает фискальный, экономически!! характер, что полностью соответствовало ослаблению и упадку французского абсолютизма, исчерпавшего свою прогрессивную историческую миссию. Хронологически она охватывает период с конца XVII до конца XVIII века. Это было новое слово в историографии вопроса.

П. Ардашев преувеличивает демократизм и независимость городов Франции XVIII века. Интересно наблюдение А. Наморадзе, что независимости городов Франции пришел конец в конце XVII века, согласно регламенту 1683 года. Что касается демократизма городов, опираясь на источники, А. Наморадзе заключает, что демократизм городов Франции XVIII века в большей степени представляет собой фикцию, нежели реальность.

А. Наморадзе дал совершенно новую, интересную интерпретацию регламенту 1683 года и эдикту 1692 года. А. Наморадзе являлся первым историком, который в этих двух фактах увидел значительный перелом в истории административной опеки, когда завершился один этап опеки и начался ее новый этап. Согласно А. Наморадзе, регламентация 1683 года положила конец независимости французских городов де факто, а де юре это произошло несколько позже - согласно эдикту 1692 года. При оценке этих двух законов А. Наморадзе полемизирует с П. Ардашевым, отмечая, что "вместо упорядочения опеки, города оказались впряжены в ярмо централизма и вместо того, чтобы освободиться от долгов, превратились в объект фискальной эксплуатационной политики правительства". П. Ардашев пытается приукрасить фискальную политику правительства

и провести мысль о том, что последняя якобы не принесла никакого вреда городскому управлению. Опираясь на источники, А. Наморадзе больше склоняется к той мысли, что "это было лучшее средство для эксплуатации городского имущества".

Успехом А. Наморадзе можно считать тот факт, что за блестящим фасадом правления Людовика XIV он хорошо узрел действительную, реальную картину. Слово и дело центрального правительства часто расходились друг с другом. Здесь ученый не ограничивается лишь критикой негативной практики абсолютизма: фактически эго была критика современного ему социалистического, большевистского пежмма. ппи котопом паг.хожттенин словом и лрлпм

I ----------'--Г ----- - £----1---- ^----------- - -----' ----------*-»-----*

приняло гораздо более гигантский размах. А. Наморадзе эзоповым языком пытается сказать, что изучение советской действительности было бы гораздо правомернее проводить не на основе официальных материалов, законодательных актов, а с учётом материалов служебной переписки.

Фундаментальное исследование А. Наморадзе, бесспорно, представляет собой значительное приобретение грузинской историографии XX века и не меньшее значение оно должно иметь и для историографии истории Франции. Интересно отметить, что положительный отзыв на монографию А. Наморадзе дал такой компетентный исследователь истории Франции, как академик Е. В. Тарле.

В заключение заметим, что труд А. Наморадзе не лишен некоторых недостатков, обойти которые вниманием было бы неоправданно.

1. Не исключаем дальнейшее уточнение хронологических рамок первого периода административной опеки. Здесь мы имеем в виду то обстоятельство, что определение начала опеки может быть спорным. По нашему мнению, хронологические рамки административной опеки растянуты. Искать истоки опеки в XIII веке представляется преждевременным. Административная опека является креатурой нового времени и ее истоки, по нашему глубокому убеждению, следует искать в конце XV столетия, в правление Людовика XI.

2. По нашему мнению, для структуры работы было бы лучше объединить введение и первую главу, поскольку вопрос административной опеки в исторической литературе касается проблемы историографии и представляется нам органической составной частью введения.

При рассмотрении историографии проблемы внимание должно быть заострено на концепции упомянутых выше историков, а не на высказанных ими соображениях по отдельным узловым вопросам. Это дало бы нам возможность избежать повторов, встречающихся в книге, что является одним из Недостатков зтого замечательного хгселедования.

3. Как нам кажется, необходимо было более конкретное, ПОДиОбтЮС ОаССМОТрСПИС источников.

Эта солидная работа фактически венчает собой длительный процесс исследования социально-экономического и политического развития западноевропейских городов XI-XVIII вв. Она во многом определила оригинальный вклад А. Наморадзе в историческую науку.

В беседах со своими учениками он неоднократно замечал, что намеревался так же основательно изучить историю грузинских городов, существующие о них первоисточники и научную литературу. Опираясь на сравнительный метод, он собирался проанализировать основные стороны городской жизни Грузии и Западной Европы. К сожалению, А. Наморадзе не успел осуществить этот замысел. Фундаментальная обработка грузинских источников требовала большого времени. Намерение А. Наморадзе написать специальное исследование о грузинских городах был совершенно правильным, и в грузинской историографии последующего периода этот вопрос был изучен достаточно детально. Однако сравнительный анализ грузинских и западноевропейских городов не сделан до сих пор и ждёт своего исследователя.

Еще одним значительным вкладом А. Наморадзе в грузинскую историографию является изучение аграрного вопроса Великой Французской революции, в частности вопроса разделения общинных земель. Интерес ученого к

этой проблеме был не случаен и большей частью обуславливался двумя факторами: 1) влиянием "русской школы" и 2) реальной ситуацией в Советском Союзе в 30-х годах, когда аграрный вопрос решался силовыми методами в ходе коллективизации.

Над изучением этой проблемы Л. Наморадзе работал довольно долго, посвятив этой теме шесть интересных исследований. Наиболее целесообразным с точки зрения содержания представляется перечисление их в следующей последовательности:

1. Лежислатива (Законодательное собрание) и вопрос общинных земель во Франции в 1792 году;

2. Доклад Авелина и проект об общшпшхх землях Франции, представленный Лежислативе в 1792 году;

3. Доклад Шарля Дантона и проект о разделении общинных земель Франции, представленный Земледельческому комитету в 1792 году;

4. Доклад Фабра и проект о разделении общинных земель во Франции, представленный Национальному Конвенту в 1793 году;

5. Доклад Марена и проект об общинных землях во Франции, представленный Национальному Конвенту в 1793 году;

6. Доклад Суэ и проект об общинных землях Франции, представленный Нацоинальному Конвенту в 1793 году.

К сожалению, из этих шести работ увидели свет только две, опубликовать остальные автор не успел, они были обнаружены нами в архиве. Было бы желательно опубликовать их при издании академического собрания сочинений А. Наморадзе.

Надо думать, что эти шесть работ по сути представляют собой отдельные главы задуманной А. Наморадзе солидной монографии, посвященной вопросам разделения общинных земель в период Французской революции 1789 года. По нашему глубокому убеждению, интерес А. Наморадзе к указанным вопросам не исчерпывается этими работами. Вероятно, у него было несколько интересных замыслов, которые он не успел осуществить.

Интересно отметить, что исследования А. Наморадзе по указанному вопросу привлекли внимание не только грузинских историков, но и русской историографии. Мы имеем в виду положительную оценку О. Вайнштейна, который в своей работе "Изучение Французской революции в Советском Союзе" подчеркнул вклад в исследование аграрного вопроса Французской революции грузинских историков - и в первую очередь А. Наморадзе и его ученика М. Эфремидзе.

Ценность этих работ А. Наморадзе в значительной степени обусловлена безупречным знанием первоисточников, с

Т'ЛТЛГМ.ТИ^ТТ П1Т ЛОИП1/'Л»»Т1 ПЛГ» ГЛОТЛ Г>Т1 ТТТТ/-Ч 1ГП ЛГЛ ООГТТГЛЛ»* тттг

Аирии'! (1 ииишштиюл, ivci.iv индии по оаинсип, иу ¿л,у

в научной командировке во Франции в 1912 г., когда он ссз:ователь;ю обработал не только материалы мушпшпального строя, но и наказы третьего сословия, что дало ему возможность хорошо ознакомиться с положением дореволюционного французского крестьянина.

С чисто научной точки зрения тема, выбранная А. Наморадзе, была ценной и актуальной. Как отмечал еще Н. Лукин,"... этот вопрос в самой французской историографии можно считать недостаточно изученным". Примечательно, что и корифеями "русской школы", проявлявшими большой интерес к аграрному вопросу Французской революции, сравнительно слабо освещено разделение общинных земель. По словам выдающегося русского историка И. Лучицкого, "вопрос общинных земель для дореволюционной (староу клад ной) Франции представлял собой один из самых болезненных вопросов". Как отмечает французский историк Анри Сэ, "в общественной экономике старой Франции общинные земли играли исключительно важную роль".

Дискуссия с историком С. Куниским является лейтмотивом указанных работ А. Наморадзе. В полемике с С. Куниским грузинский учёный развивает свои взгляды, делая тем самым прогрессивный шаг в историографии рассматриваемого вопроса.

Вклад А. Наморадзе в изучение аграрного вопроса Французской революции не исчерпывается вышесказанным. Думается, его большая заслуга состоит в том, что он пробудил

интерес к этой теме у своих учеников (Г. Кигурадзе, М. Эфремидзе, Р. Сикинчилашвили), которые посвятили указанной проблеме несколько исследований.

Еще одна заслуга А. Наморадзе перед грузинской историографией состоит в популяризации всеобщей истории. Он придавал особое значение передаче сложных научных проблем на популярном языке. По его глубокому убеждению, каждый грузинский ученый как представитель малочисленной нации должен стараться овладеть и искусством написания научно-популярных работ. Надо сказать, что сам А. Наморадзе блестяще владел пером популяризатора. Особенно плодотворными в этом плане представляются 50-е годы, когда им фактически и были написаны книги научно-популярного характера.

А. Наморадзе хорошо видел, что дело популяризации всеобщей истории в Грузии серьезно хромает. Он попытался внести свой вклад в преодоление этой проблемы, став пионером научного исследования и популяризации новой истории Западной Европы в Грузии. Его вклад и с этой точки зрения, бесспорно, велик.

Очерки А. Наморазде "Колумб и открытие Америки" и "Шарль Луи Монтескье" были опубликованы, а очерки "Бенджамен Франклин" и "Французская революция 1848 года", несмотря на все попытки автора, остались неизданными и на них мы наткнулись в архиве. Было бы желательно включить их в академическое издание трудов А. Наморадзе.

Заслуга А. Наморадзе в деле изучения новой истории состоит в следующем: 1) в глубоком изучении административной опеки и муниципального строя во Франции при старом режиме; 2) в исследовании распределения общинных земель в эпоху Великой Французской революции; 3) в популяризации всемирной истории и 4) подготовке молодых научных кадров.

В заключении диссертации даны основные результаты иселедования.

В Грузии у истоков научного исследования и обучения истории средних веков и новой истории стоит замечательный

триумвират: Николай Дубровский, Григол Натадзе и Александр Наморадзе. Можно смело заявить, что каждый из них был лектором и учёным - исследователем высокого ранга.

Несомненно, Н. Дубровский являлся историком европейского уровня, что хорошо видно уже из его первых трудов. Они давали основание полагать, что в дальнейшем их автор будет прогрессировать как учёный и как исследователь. С этой точки зрения внимания заслуживает рецензия Н. Дубровского на докторскую диссертацию А. Наморадзе (1938 г.), но, к сожалению, следует сказать, что

после отъезда из Польши и установления в Советском Союзе болыисвистско-тоталитарного режима он практически отошёл от активной научной деятельности, что в творческом плане было сродни самоубийству. В значительной степени именно этим объясняется тот факт, что имеющийся в нашем распоряжении "арсенал" научных трудов Н. Дубровского весьма мал. И Г. Натадзе и А. Наморадзе также являлись учёными европейского масштаба. Они, несомненно, создали бы гораздо больше ценного, а Г. Натадзе не пришлось бы платить болыиевистско-тоталитарному режиму и его идеологии ту тяжёлую и унизительную дань, которая бросает тень на его научную деятельность.

Отношение всех этих трёх историков к большевизму весьма негативно, однако следует сказать, что каждый из них избрал свой путь выхода из создавшейсся сложной ситуации. Нельзя осуждать ни одного из них, поскольку это был личным выбор каждого ради физического выживания.

Н. Дубровский как учёный не пожелал пойти ни на какие компромиссы с большевистским режимом и его идеологией, и в конце концов вообще отказался от научной деятельности. Не имея возможности ознакомить студентов со своими исследованиями, он в своих лекциях стремился развить у будущих историков-исследователей научный подход к историческим фактам и явлениям, способности к анализу этих явлений и их взаимосвязыванию, выявлению причин этих событий и процессов. Мы прекрасно понимаем

иринципалыюсть Н. Дубровского и высоко ценим его мужество. Но, несмотря на это, мы вряд ли можем сказать, что столь радикальный его шаг не является спорным. Сколько чего он мог бы сделать для науки за это время? Быть может, ради общего дела стоило пойти на определенный компромисс? Хотя, ещё раз повторяем, мы совершенно не осуждаем Н. Дубровского.

В сравнительно меньшей степени А. Наморадзе и в большей степени Г. Натадзе были вынуждены пойти на компромисс с марксистско-ленинской, советской идеологией, Но и это было не случайно и имеет своё объяснение. Разумеется, и отношение большевиков к ним не было доброжелательным. А. Наморадзе, в отличие от Г. Натадзе, не принимал активного участия в политической жизни, хотя и был членом партии федералистов. Однако, как видно из архивных материалов, уже с 20-х годов, т. е. с периода учёбы А. Наморадзе в аспирантуре, большевики с недоверием относились к нему, считая его неблагонадёжным. Они, видимо, считали А. Наморадзе лишь потенциальным противником, а Г. Натадзе и таковым и политическим противником в прошлом: в своё время Г. Натадзе принимал участие в политической жизни Грузии, будучи активным членом партии эсеров и политическим противником большевиков. Поэтому на протяжении всей своей научной деятельности ему не раз приходилось оправдываться за свои "грехи". Он был вынуждун идти на всё большие уступки марксистско-ленинской идеологии. Яркой иллюстрацией этого, на наш взгляд, являются труды Г. Натадзе о Су л хане Баратове -"Критика теории А. Допша и современный фашизм". Здесь, если можно так сказать, Г. Натадзе пытается "стать католиком в большей степени, чем Папа Римский". Несмотря на это, вряд ли можно утверждать, что ему удалось завоевать симпатии и доверие большевистских властей. Всё это прежде всего было продиктовано стремлением выжить, поэтому мы понимаем Г. Натадзе. По прошествии лет рассуждать, конечно, очень легко, но никто не знает, как он сам поступил бы в подобной экстремальной ситуации.

Кроме этого необходимо учесть ещё один фактор. Н. Дубровский писал на русском языке, и он мог себе позволить "роскошь" отойти от научной деятельности и не пойти на уступки требованиям времени. Г. Натадзе и А. Иаморадзе были лишены такой возможности, поскольку они писали для грузинского читателя, по сути лишённого литературы по истории средних веков и новой истории Западной Европы на родном языке: необходимо было восполнить этот пробел и они взвалили на себя эту миссию. Даже частичное осуществление этой задачи без компромисса с болыиевистско-тоталитарным режимом и его идеологией было исключено. Несомненно, это явилось ещё одним серьёзным фактором, вынудившим их пойти на компромисс.

С этой точки зрения весьма многозначительным представляется нам то огромное внимание, которое оба грузинских историка проявляли в отношении европейской историографии. По нашему глубокому убеждению, этот интерес был не случаен и, наряду с чисто научной ценностью, имел познавательное и политическое значение. Позволим себе предположить, что это был разговор с читателем на эзоповом языке: освещая взгляды европейских историков, А. Наморадзе и Г. Натадзе пытались донести до своего читателя правду -на фоне марксистского анализа взглядов выдающихся европейских историков они раскрывали перед своим читателем сокровищницу европейской историографии.

Думается, совершенно однозначно то, что все трое учёных - Н. Дубровский, Г. Натадзе и А. Наморадзе - личности трагические, но самой трагической из них всё-таки является фигура Г. Натадзе.

Самым старшим из них был Н. Дубровский, который так или иначе успел сказать в науке своё слово. Его взгляды являются наиболее искренними - в этом и состоит наибольшая ценность его трудов.

Личностная трагедия Г. Натадзе и А. Наморадзе совершенно иного характера. Находясь в тисках маркистско-лепинской, советской идеологии, А. Наморадзе не имел возможности полностью раскрыть свой талант учёного.

Именно в этом и состояла его трагедия. Именно поэтому его творческое наследие весьма своеобразно. Учёный такого ранга, конечно, мог добиться гораздо большего. Но он был вынужден ограничиться двумя серьёзными проблемами: административная опека при старом режиме и вопрос распределения общинных земель в эпоху Великой Французской революции. В условиях большевизма богатые потенциальные возможности А. Наморадзе как историка остались нереализованными.

Иная участь выпала на долю Г. Натадзе. Это был историк с несчастливой судьбой: его наиболее интенсивная научная деятельность совпала по времени с самым тяжёлым периодом тоталитарного режима - с серединой 20-х годов. Можно сказать, что из этих трёх учёных именно он испытал на себе самое длительное и сильное влияние тоталитаризма. Этим объясняегся то обстоятельство, что, в отличие от А. Наморадзе, Г. Натадзе был вынужден пойти на большие уступки советской власти.

И Н. Дубровский, и Г. Натадзе и А. Наморадзе -профессора-историки, являлись в высшей степени рафинированными интеллигентами, пронизанными духом интеллигенции XIX века.

Деятельность вышеназванных учёных является наглядным свидетельством того, на сколь тяжёлую участь обрекает учёного тоталитарное государство. Если снять с их исследований марксистскую оболочку, остаётся истинно ценное.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ИЗЛОЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ РАБОТАХ:

1. Изучение истории средних веков и новой истории Западной Европы в Грузии в первой половине XX века. -Тб., 1998, стр. 240 (Резюме на англ. яз.)

2. Александр Георгиевич Наморадзе (1890-1958) // Новая и новейшая история, 1998, N4, стр. 170-176.

3. Труд Н. Дубровского об июльской революции 1830 года // Сборник, посвященый памяти Гиви Кигурадзе. -

Т* НППО---СЧ С Г. ----------,.,„\

1 и., и^о, пр. л^ч \г слишс па руакига лошдс/.

4. Николай Дубровский в воспоминаниях // Сборник, ¡тосвящсппып памяти Гиви Кигурадзе. - 16., 1998, стр. 95-98 (Резюме на русском языке).

5. Григорий Натадзе и вопросы источниковедения новой истории // Сборник, посвягцёный памяти Гиви Кигурадзе. - Тб., 1998, стр. 135-138 (Резюме на русском языке).

6. Судьба учёного при тоталитарном режиме/ / Сборник, посвященный памяти Гиви Кигурадзе. - Тб., 1998, стр. 154161 (Резюме на русском языке).

7. Французская революция в грузинской историографии / / Коммунист Грузии, 1989, N7, стр. 94-96 (на грузинском и русском языке).

8. Основоположник // 100 лет со дня рождения профессора Александра Наморадзе (материалы научной сессии). - Тб., 1990, стр. 3-8.

9. Грузинская Наполеопнана // Посвящается памяти Александра Орбелиани (Вторая научная конференция). -То., 1998, стр. 78-87.

10. Историки о Наполеоне// Клдекари, 1998, N3, стр. 131-145.

11. Оппоненты буржуазной иcтopиoгpaфии//Hayчнo-инфopмaциoнный бюллетень. - Тб., 1989, N55-56, стр. 95-104.