автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: К.Д. Бальмонт - переводчик армянской поэзии

Полный текст автореферата диссертации по теме "К.Д. Бальмонт - переводчик армянской поэзии"

На правах рукописи

ДАЛЛАКЯН Армине Вачагановна

К. Д. БАЛЬМОНТ - ПЕРЕВОДЧИК АРМЯНСКОЙ ПОЭЗИИ

Специальность 10. 01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 6 АВГ 2010

Иваново - 2010

004607705

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Ивановский государственный

университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор

Тяпков Сергей Николаевич

ГОУ ВПО «Ивановская государственная текстильная академия»

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор . Страшное Сергей Леонидович

ГОУ ВПО «Ивановский государственный университет»

кандидат филологических наук, с.н.с. Эделыптейн Михаил Юрьевич, ГОУ ВПО «Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова»

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Шуйский

государственный педагогический университет»

Защита состоится 30 сентября 2010 г. в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.062.04 при Ивановском государственном университете по адресу: 153025, г. Иваново, ул. Ермака, 39, ауд. 459.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ивановского государственного университета.

Автореферат разослан _июня 2010 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Е.М. Тюленева

Общая характеристика работы

Реферируемая диссертационная работа посвящена изучению методов и приемов К. Д. Бальмонта - переводчика армянской поэзии в контексте оригинальной художественной системы поэта и в связи с общими проблемами художественного перевода.

Значительное количество переводных текстов в творчестве К. Бальмонта делает необходимым их всестороннее научное исследование. Объективное изучение переводов поэта позволит, в той или иной мере, объяснить «парадокс» критических оценок его переводческой практики, которая и в настоящее время остается предметом острых дискуссий.

В современных исследованиях переводческая практика К. Бальмонта анализируется преимущественно в связи с общими проблемами теории перевода или истории литературы. Так,

A. Г. Образцова («Волшебник или шут? Театр Оскара Уайльда»), К. М. Азадовский и Е. М. Дьяконова («Бальмонт и Япония»),

B. Е. Багно («Россия и Испания»), Л. Н. Андгуладзе («Бальмонт и Грузия») и др. обращаются к переводам К. Бальмонта, исследуя проблему межкультурных связей. Ю. Д. Левин («Об исторической эволюции принципов перевода»), А. В. Федоров («О художественном переводе»), Е. Г. Эткинд («Русская переводная поэзия XX века») интересуются переводами поэта в контексте общих проблем переводоведения.

Однако в последнее время предпринимаются попытки и целостного научного осмысления переводческого метода К. Бальмонта: нельзя не отметить в этой связи монографию А. С. Ивановой «К. Д. Бальмонт - переводчик английской литературы», в которой подробно изучены переводы К. Бальмонта с английского языка, а также диссертационное исследование О. М. Серебряковой «Традиции англоязычной поэзии XIX века в лирике К. Д. Бальмонта», значительную часть которого занимает сопоставление переводов стихов английских поэтов и оригинальной лирики К. Бальмонта.

Таким образом, переводы К. Бальмонта в целом активно изучаются современными исследователями на самых разных уровнях. При этом наблюдения над переводческой манерой поэта проводятся, как правило, в рамках переводов с какого-либо одного

языка. Наше диссертационное исследование не является исключением. В настоящей диссертации специфика метода Бальмонта-переводчика рассматривается на материале его переводов с армянского языка.

Несмотря на то, что переводы с армянского языка - важная часть творческого наследия К. Бальмонта и в то же время значимое явление русско-армянских культурных связей, они лишь эпизодически становились предметом изучения. В работах И. Р. Сафразбекян, К. В. Айвазяна переводы Бальмонта лишь конспективно рассматриваются в контексте открытия армянской литературы для русского читателя1, А. Исаакян касается творчества Бальмонта в связи с общей характеристикой переводов Аветика Исаакяна на русский язык2, Э. Даниелян в книге «Литература русского Зарубежья (1920-1940)» обращается к переводам К. Бальмонта с армянского, говоря о разносторонности дарования поэта3.

Все это обусловливает актуальность и важность предпринятого нами исследования: диссертация представляет собой первое развернутое исследование поэтики всех переводов К. Бальмонта с армянского языка.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в расширении и углублении представлений о переводческой манере К. Бальмонта: данная работа способствует изучению переводов и оригинальных стихов К. Бальмонта как целостного художественного творчества. Кроме того, диссертация расширяет и уточняет представление о русско-армянских литературных связях.

Объектом диссертационного исследования являются поэтические тексты Петроса Дуряна, Сипил, Иоаннеса Иоаннисяна, Александра Цатуряна, Ованеса Туманяна, Аветика Исаакяна, Ваана

' Сафразбекян И.Р. И.Бунин, К. Бальмонт, В. Иванов, Ф. Сологуб -переводчики антологии «Поэзия Армении» // Брюсовские чтения 1966 года. Ереван, 1968; Айвазян К.В. О некоторых русских поэтах - переводчиках «Поэзии Армении» //Брюсовские чтения 1966 года. Ереван, 1968.

2 Исаакян А. Аветик Исаакян и Россия. М., 1988. С.127-128.

3 Даниелян Э. С. Литература русского Зарубежья (1920-1940). Ереван, 2005. С. 28-32.

Теряна, а также переводы стихов данных армянских поэтов, сделанные К. Бальмонтом, и его оригинальное поэтическое творчество.

Предметом изучения стали темы, мотивы, сюжетно-композиционные особенности, образы стихотворных переводов К. Бальмонта с армянского языка в их сопоставлении с подлинниками и оригинальным поэтическим творчеством переводчика.

Цель диссертации - на примере переводов стихов армянских поэтов прояснить особенности переводческого метода К. Бальмонта в рамках современной теории художественного перевода, показать, какое место занимают переводы армянской поэзии в контексте оригинального художественного мира поэта.

Цель определяет конкретные задачи исследования:

- рассмотреть основные современные теории художественного перевода, определить критерии адекватности перевода;

- воссоздать историю поэтических переводов К. Бальмонта с армянского языка;

- проанализировать художественные образы перевода и оригинала, выявляя специфику переводческого метода К. Бальмонта;

- определить степень и характер влияния на переводы с армянского языка поэтического стиля К. Бальмонта.

Методологическую базу диссертации составляют работы по теории лирики и анализу художественного текста (М. М. Бахтин, Л. Я. Гинзбург, М. Л. Гаспаров и др.), фундаментальные исследования в области теории перевода (М. Л. Гаспаров, С. Т. Золян, В. Н. Комиссаров, Ю. Д. Левин, А. В. Федоров, К. И. Чуковский, И. Левый, Ю. Найда, А. Д. Щвейцер и др.), статьи и монографии, в центре внимания которых находится поэзия К. Бальмонта (П. В. Куприяновский, Н. А. Молчанова,

Е. В. Ермилова, Л. А. Колобаева, А. Пайман, И. В. Корецкая и др.).

В работе используются методы структурного и контекстуального анализа, а также герменевтический и сравнительно-сопоставительный методы.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Сопоставительный анализ переводов К. Бальмонта с армянского языка и подстрочников позволяет сделать вывод о значительной трансформации оригинальных текстов. Изменения, которым подвергается исходный текст, показывают, что перевод насыщен образами и мотивами, присущими художественному мироощущению переводчика и модернистской поэзии к. XIX -н. XX вв.

2. В переводах К. Бальмонт опирается преимущественно на референциальные значения лексики оригинала, прагматические же значения или трансформируются, или игнорируются переводчиком, что приводит к изменению струкгуры отдельных образов и образной системы стихотворения в целом.

3. Эквивалентность переводов, выполненных в такой манере, сложно оценить однозначно. В тех случаях, когда стиль исходного текста близок стилю К. Бальмонта, перевод можно считать адекватным и точным. Тогда же, когда поэтический мир оригинала далек от переводчика, перевод оказывается вольным и излишне субъективным. Стихотворение в переводе К. Бальмонта может выглядеть вполне художественно органично, но далеко не всегда корреспондирует с оригиналом.

4. Переводы К. Бальмонта с армянского языка представляют своего рода интертекст, в котором часть образной системы связана с художественным миром поэзии армянского автора, а другая часть -с лирикой Бальмонта. Изменения, которым подвергается текст оригинала, обусловлены тем, что образная система оригинала и даже форма текста преломляется сквозь видение Бальмонта-поэта.

5. Личность переводчика ощутимо проявлена в переводимых текстах. Стихотворения армянских авторов в переводе К. Бальмонта художественно, органично встроены в контекст оригинальной лирики переводчика. Творческая индивидуальность армянских авторов при таком подходе зачастую нивелируется: личностное переживание замещается поэтической риторикой.

Научно-практическая значимость работы. Основные результаты и методы диссертационного исследования могут быть применены для изучения общих проблем теории и истории художественного перевода, для анализа творчества К. Бальмонта и подготовки изданий его сочинений. Положения диссертации могут быть использованы в общих и специальных лекционных курсах по

истории русской и зарубежной литератур, в курсах по теории перевода, истории русского символизма в вузах и школах.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в публикациях и сообщениях автора на научных конференциях и семинарах: на межвузовском научно-методическом семинаре «Актуальные проблемы русского языка и культуры речи», посвященном году Армении в России (Иваново, 2006), межвузовской научно-практической конференции, посвященной 60-летию со дня рождения А. Н. Карташкова (Иваново, 24 ноября 2007 г.); на Бальмонтовских чтениях (Шуя, 2008); на научной конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Молодая наука в классическом университете» (Иваново, 18—19 апреля 2006 г.); I Конгрессе МАГ1РЯЛ «Русская литература в мировом культурном и образовательном пространстве» (Санкт-Петербург, 1517 октября 2008 г.); IV научно-практической конференции «Человек. Русский язык. Информационное пространство» (Ярославль, 26-28 марта 2009 г.); международной научно-практической конференции «XI Невские чтения» (Санкт-Петербург, 22-24 апреля 2009 г.).

По теме работы осуществлены одиннадцать научных публикаций. Диссертация в целом обсуждалась на заседании кафедры теории литературы и литературы XX века ИвГУ и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка использованной литературы и Приложения, состоящего из оригинальных текстов исследуемых армянских поэтов, подстрочного перевода к ним, сделанных автором диссертации, и художественных переводов этих произведений, выполненных К. Бальмонтом.

Основное содержание работы.

Во Введении обоснован выбор темы, ее актуальность и новизна, сформулированы цели и задачи исследования, охарактеризованы основные методологические принципы, отмечена теоретическая и практическая значимость полученных выводов. Кроме того, Введение содержит анализ работ, посвященных изучению переводческой деятельности К. Бальмонта.

Первая глава диссертационного исследования - «Проблема точности художественного перевода» - является основной

методологической частью всей диссертации. Глава состоит из двух параграфов.

Первый параграф включает аналитический обзор теоретических работ, посвященных проблемам художественного перевода. В этом разделе диссертации рассматриваются основные лингвистические, литературоведческие и культурологические теории перевода, ставится проблема адекватности и точности художественного перевода.

В нашей работе мы исходим из того, что существующие на сегодняшний день концепции не предлагают универсальной модели художественного перевода, а учитывают лишь отдельные аспекты переводческой деятельности. Каждая из рассматриваемых нами теорий касается определенных уровней формально-смысловых отношений между переводом и оригиналом и предлагает свой научный инструментарий для изучения этого вида творческой деятельности. Нам представляется, что для уяснения сути переводческого метода поэта необходимо комплексное и всестороннее изучение его переводческой практики с использованием различных методологий анализа. Приведем те, которые актуальны в рамках нашего исследования.

Коммуникативная модель перевода (разработанная в трудах немецких ученых О. Каде и А. Нойберта, своим последующим развитием во многом обязанная В. Н. Комиссарову и А. Д. Швейцеру) может быть представлена в виде следующей схемы: отправитель порождает текст, предназначенный для получателя, - переводчик, выступающий в двоякой роли -получателя и отправителя, переводит полученный текст и направляет текст перевода получателю. Схема учитывает содержание высказывания, средства языкового оформления этого содержания и коммуникативное намерение говорящего. В рамках этой концепции художественный перевод мыслится прежде всего как адекватный перевод стилистических средств: основными критериями точности перевода при таком подходе будет, во-первых, тождество единиц языка, во-вторых, тождество денотатов, и, в-третьих, тождество, условно говоря, текстового ряда (контекста) перевода и оригинала.

Интерпретативная концепция перевода (Д. Селескович, М. Ледерер) полагает, что перевод - это операция над идеями, а не

над языковыми знаками, и переводчик добирается до смысла, преодолевая языковое выражение и интерпретируя содержание высказывания. Сам процесс извлечения и перевыражения мысли происходит во многом интуитивно и в каждом случае индивидуально. Художественная форма в рамках этой теории зачастую просто игнорируется. Но в литературе форма и содержание диалектически взаимосвязаны. Художественный смысл существует лишь в той форме, в которой он высказан, в этом суть искусства. Все это говорит о том, что интерпрстативная теория лишь отчасти может быть применима к описанию закономерностей художественного перевода.

Согласно теории Ю. Найды (в основе которой лежат идеи генеративной грамматики Н. Хомского), процесс перевода делится на три этапа: анализ, перенос и реструктурирование, так как 10. Найда считает, что переводчик, вместо того, чтобы устанавливать соответствия между поверхностными структурами разных языков, между которыми, как известно, отсутствуют взаимооднозначные связи, анализирует поверхностную структуру исходного языка, т.е. преобразовывает ее в ядерные предложения (этап анализа), находит иноязычное соответствие ядерному предложению исходного языка (этап переноса), а затем путем обратной трансформации развертывает ее в поверхностную структуру языка перевода (этап расструктурирования).

Точность перевода в рамках интерпретативных теорий и теории Ю. Найды оценивается с точки зрения совпадения смыслов оригинала и перевода, а следовательно, реальное языковое содержание становится лишь первым уровнем научной критики переводного текста, за которым следуют более глубокие языковые или культурные пласты.

Адекватный перевод - это всегда баланс между следованием оригиналу и искажением первоначального текста в силу различных причин. Общие принципы смыслосохранения и смыслоразличения в переводе и оригинале могут быть названы методом перевода. Суть этого понятия впервые сформулировал В.Брюсов в 1905 году в программной статье «Фиалки в тигеле»: «Внешность лирического стихотворения, его форма, образуется из целого ряда составных элементов, сочетание которых и воплощает более или менее полно чувство и поэтическую идею художника, - таковы: стиль языка,

образы, размер и форма, движение стиха, игра слогов и звуков... Воспроизвести все эти элементы полно и точно - немыслимо... Выбор того элемента, который считаешь наиболее важным в переводимом произведении, составляет метод перевода»4. Этого определения мы так или иначе придерживаемся на протяжении всего нашего исследования.

Второй параграф главы посвящен рассмотрению проблемы перевода с подстрочника, так как К.Бальмонт переводил стихи армянских поэтов по подстрочнику. При таком способе перевода переводчик пытается проникнуть в поэтическое содержание иноязычного текста, имея в своем распоряжении только общее содержание, условно говоря «фабулу» текста, словарный состав, общее значение соответствующего словарного эквивалента подлинника, выраженное на языке перевода, в нашем случае - на русском языке.

Поэт-переводчик при таком подходе сталкивается не непосредственно с живой стихией другого языка, а с упрощённым «содержанием», уже выраженным на языке перевода, поэтому его задача одновременно упрощается и еще более усложняется. С одной стороны, переводчик сталкивается лишь с необходимостью художественного оформления словесного материала подстрочника. С другой - даже самый точный подстрочный перевод не может передать всех оттенков смысла художественного оригинала, и, не владея языком, их сложно уловить.

Парадокс подстрочного перевода в том, что и он сам одновременно сохраняет и искажает смысл оригинала. В подстрочнике максимально точно переведены все лексические единицы оригинального текста. Однако известно, что такой перевод далеко не всегда способен передать художественный смысл. Художественный перевод - это не столько перевод слов, сколько перевод именно художественного смысла, поэтому для «точности» такого перевода часто жертвуют конкретными словами, заменяя их на эквивалентные по значению лексические сочетания в языке перевода.

М. Л. Гаспаров считает, что подстрочник является своего рода «мерой точности» перевода и предлагает методику

4 Брюсов В. Я. Избранные соч.: В 2 томах. Т.2. М., 1955. С.188-189.

«измерения» этой точности. Суть ее заключается в подсчете количества знаменательных слов (существительных, прилагательных, глаголов, наречий), сохраненных, измененных и опущенных-добавленных в переводе по сравнению с подстрочником.

Правда, точка зрения М. Л. Гаспарова на проблему подстрочного перевода не единственно возможная. С. Золян, опираясь на современные исследования в области нейролингвистики, утверждает, что перевод с подстрочника вообще нельзя считать переводом в полном смысле этого слова, «в лингвистическом смысле такая деятельность является перифразированием, то есть сугубо левополушарной деятельностью»5.

Однако оба исследователя полагают, что лексическое отклонение от подстрочника не может считаться приближением к художественному оригиналу.

Во второй главе диссертационного исследования «Переводы К. Д. Бальмонта с армянского языка как художественная трансформация подстрочника» проводится анализ формы и содержания текста перевода в сопоставлении с формой и содержанием оригинала, что позволяет раскрыть ряд особенностей внутреннего механизма переводческой деятельности Бальмонта.

В первом параграфе главы - «Перевод легенды «Ахтамар» О. Туманяна» - применяя методику сопоставительного анализа М. Л. Гаспарова, мы пришли к выводу, что бальмонтовский текст в целом достаточно точно воспроизводит предметный мир оригинала. Количество идентичных и однокоренных слов оригинала и перевода преимущественно совпадают, выбор тех или иных словоформ подсказан, несомненно, подстрочником. Сохраняет Бальмонт в переводе и общие сюжетно-композиционные особенности исходного текста. В этом плане перевод Бальмонта сложно назвать неточным.

Однако есть детали, которые принципиально, на наш взгляд, отличают текст оригинала и перевода. Имеют место лексические

5 Золян С. Семантика и поэтика поэтического перевода - заметки об армянской поэзии в зеркале русских переводов. Ереван, 2007. С.43-44.

несоответствия. Вмешательство переводчика в текст оригинала в основном касается добавления новых слов. Семантика включенных слов: «тьма», «чары», «лоно вод» - отсылает к неоромантической традиции, все они впоследствии станут штампами поэтического языка символистов.

Если сохраняется общая семантика слов, сохраняется их корень, меняются в зависимости от контекста оттенки значения. И в оригинале, и в переводе есть слово с корнем «тайн-», но в оригинале речь идет о «тайном укрытии», а в переводе - о «тайне любящих сердец». Очевидно, что в переводе смысл становится более абстрактным и символичным. Так, конкретные приметы пейзажа превращаются в знаки чарующей живой стихии: «остров полон прежних чар»; «свет далекий», «искры света манят лаской тайных чар», «звезды ропщут и трепещут».

При этом развернутые метафоры подлинника («волны касаются берегов, удаляются с шепотом») становятся почти поэтическим штампом: «воды плещут». В подлиннике «кажется», что «шепчутся волны» и «сплетничают звезды», то есть это лишь намек. У Бальмонта же все безоговорочно: «Звезды ропщут и трепещут». Не сохраняется и стилистический диссонанс подлинника «звезды сплетничают». То есть в этом случае можно говорить о том, что, сохраняя предметную картину, перевод Бальмонта не передает стилистических и эмоциональных оттенков образов оригинала.

Характер несовпадений во многом обусловлен восприятием древней легенды, воссозданной Ов. Туманяном, сквозь призму собственных эстетических установок и неоромантического стиля переводчика-символиста К. Бальмонта.

Во втором параграфе - «Перевод стихотворения И. Иоаннисяна «Умолкли навсегда времен былых народы...» -проводится целостный анализ перевода стихотворения И. Иоаннисяна.

Анализ показывает, что К. Бальмонт сохраняет без изменений лишь опорные, ключевые слова, которые обуславливают общий лирический сюжст текста подлинника.

Однако в переводе существенно трансформирована образная система стихотворения армянского поэта. Во-первых, К. Бальмонт придает опорным словам оригинала романтическое звучание, он сохраняет неизменным тот пласт лексики, который созвучен

модернистскому, неоромантическому мироощущению («свобода», «звезда», «бессмертие», «заря» и др.). Эти образы усложняются и становятся более развернутыми. При этом переводчик выбирает преимущественно книжную, высокую лексику в качестве эквивалента словам оригинала или даже привносит в текст высокую стилистику, которой нет у армянского поэта, поэтому перевод выглядит для русского читателя несколько риторично.

Однако парадоксально, что такой метод перевода не приводит к принципиальному искажению стиля оригинала. Дело в том, что поэтический мир И. Иоаннисяна подвергся существенному влиянию риторического стиля поэзии С. Надсона. Но и К. Бальмонт в свое время не избежал увлечения С. Надсоном. Возможно, Бальмонт, переводя гражданское по своему содержанию, риторическое по стилю стихотворение Иоаннисяна, находит такую форму перевода, которая адекватна риторической поэзии на русском языке и отчасти адекватна его собственному раннему художественному решению гражданской темы. И в том, и в другом случае перевод оказывается тесно связан с надсоновской традицией.

Думается, такие совпадения вряд ли можно назвать случайными. Пересечение художественных систем трех разных поэтов, по нашему мнению, во многом определило бальмонтовский стиль перевода данного стихотворения И. Иоаннисяна. И несовпадения с подстрочником в данном случае могут свидетельствовать о стремлении поэта более точно передать «дух» оригинала: стиль армянского поэта - условно-аллегорический, поэтому переводчику удается передать основную лирическую тональность оригинала.

В третьем параграфе главы - «Стихотворения П. Дуряна «Моя скорбь» и «Она» в переводе К. Бальмонта» - подстрочный перевод рассматривается как некий «инвариант» содержания, относительно которого можно наблюдать формальные, смысловые вариации в переводе К. Бальмонта.

Отклонения от подстрочника видны на протяжении всего стихотворного текста «Моя скорбь». Уже начиная с заглавия, Бальмонт последовательно меняет художественную ткань стихотворения. Так, ключевое слово оригинала «боль» поэт заменяет более «поэтическим» - «скорбь», что не могло не сказаться на стиле перевода: заглавие - своего рода ключ ко всему тексту.

Вслед за заглавием меняется и рефрен. У Бальмонта: «Я не о том скорблю», в оригинале: « П~11 , ¿'Ь дШ1| (чбб Ьшбшр»

(подстрочник: О, это не так больно для меня). Уже этот семантический сдвиг подсказывает общую логику деформации смысла в переводе Бальмонта в сторону «романсового стиля» (так оценивает стиль бальмонтовских переводов с английского К. Чуковский). Переводчик изменяет и композиционное место рефрена: вместо финала строфы он оказывается в зачине.

Обратим внимание и еще на одно принципиальное различие перевода и оригинала: текст П. Дуряна на две строфы длиннее, чем текст Бальмонта. Можно только предполагать, какие причины побудили Бальмонта редуцировать эти две строфы в своем переводе. Возможно, они показались ему избыточными в смысловом отношении: еще две вариации на тему «не это боль для меня». Однако для армянского автора эти строки принципиальны, наполнены личностным смыслом.

Перевод стихотворения П. Дуряна «Она», сделанный К. Бальмонтом, также является примером последовательной трансформации подстрочника и оригинала.

Как и во всех переводах с армянского, К. Бальмонт сохраняет общую словесную канву оригинала: Цпуи «девушка», Цшргц] qшpGш^G|^ «роза весенняя», Ьр1|Ь0р «небо» - «высь поднебесная», даже метафора, Цитфибй ицй ЬрЦй^д II 1Гшрг| т°р 1|[1 1]ШрГ|Шр «Богом с того мира // Человек где бы читал» сохранена в переводе.

Но при сохранении деталей утрачивается метафорическая «объемность» текста армянского поэта. П. Дурян с помощью сложной системы «перекличек» создает образ взаимоотражения человека - «юной девушки» - и мира, утраченный в переводе.

Формальное, практически дословное совпадение перевода и оригинала отнюдь не означает, на наш взгляд, совпадения смыслового. В лирическом сюжете Бальмонта третья строфа - это фактически перифраз двух первых: в образе чистой непорочной девушки воплощена вся красота мира. У Дуряна третья строфа - это финальный смысловой штрих: незапятнанная красота (намек на это есть уже в первом четверостишии - девушка-девственница) - это знак высшей гармонии мира. Лирическая героиня Дуряна - часть вселенной, а не ее центр, как в переводе Бальмонта.

К. Бальмонт последовательно отступает от художественного языка подстрочника, трансформирует композицию оригинала в соответствии с собственным пониманием художественного смысла текста. Стиль переводов при этом зачастую нивелирует творческую индивидуальность армянских авторов: личностное переживание замещается поэтической риторикой и поэтическими клише. В переводах К. Бальмонта нет ощутимой разницы между эстетическими системами И. Иоаннисяна и П. Дуряна.

Четвертый параграф второй главы - «Стихотворение В. Теряна «Наирянка» в переводе К. Бальмонта» - посвящен одному из наиболее точных во всех смыслах переводов К. Бальмонта с армянского языка.

Перевод стихотворения «Наирянка» В. Теряна в полной мере сохраняет словарный состав оригинала. Причем совпадение можно наблюдать как на уровне отдельных словосочетаний, так и на уровне целых строк. Практически отсутствуют фрагменты, которые можно было бы назвать «вольным» переложением. В переводе Бальмонт опирается на текст оригинала последовательно. Остается неизменным лирический сюжет стихотворения, сохраняются микротемы и мотивы оригинала.

Искажения минимальны. К примеру, эпитет ИрЬцЬй «огненный» заменен глаголом «горел», а йш^шбй «взор» метонимически расширяется до «облика девы», однако это не искажает общей структуры образа.

Одна из вероятных причин точности и художественной эквивалентности перевода этого стихотворения - стремление сохранить национальный колорит оригинала. Кроме того, близость лирической эмоции армянского автора и переводчика также может служить объяснением точности бальмонтовского перевода.

В целом, сопоставительный анализ подстрочных переводов армянской поэзии и авторских переводов К. Бальмонта позволяет сделать вывод о том, что доминирующим в переводческой практике поэта является перевод, в котором сохраняются неизменными лирический сюжет стихотворении и «ключевые слова» оригинала. Вторжение «я» переводчика ощутимо на уровнях коннотативной части значения слов, стилистической окраски слова, структуры художественного образа. Иными словами, эквивалентность, точность перевода обусловлена прежде всего опорой на

подстрочник, изменения же оригинала и отступления при передаче художественного смысла согласуются с контекстом эпохи и эстетическими предпочтениями переводчика.

О художественной адекватности переводов К.Бальмонта можно говорить, на наш взгляд, тогда, когда стиль исходного текста близок стилю поэта-переводчика. В остальных случаях перевод зачастую излишне волен и схематичен. То, что К. Бальмонт при переводе привносит собственную художественную логику в текст оригинала, провоцирует парадокс оценок его переводов: языковое соответствие (совпадение на лексическом и синтаксическом уровне) не всегда приводит к тождеству художественного смысла.

Третья глава диссертационного исследования - «Переводы К. Бальмонта с армянского языка в контексте художественной системы поэта» - состоит из трёх параграфов.

В первом - «Соотношение семантической структуры и образной системы оригинала и перевода стихотворения Ав. Исаакяна «Колокол воли» - продолжая размышления о переводческом методе К. Бальмонта, мы обращаемся к сравнительному анализу двух художественных текстов: стихотворения Ав. Исаакяна и его перевода, сделанного К. Бальмонтом.

На наш взгляд, важно не только общее несовпадение перевода и оригинала (такое несовпадение неизбежно, особенно в художественном тексте), но и то, что именно сохраняет и искажает перевод. Такого рода анализ позволяет понять механизм трансформации художественного смысла в различном «языковом исполнении» и в различных художественных системах.

«Смыслосохранение» в тексте перевода осуществляется преимущественно за счет сохранения лексического состава оригинала. Эта тенденция прослеживается на протяжении всего текста перевода.

Что же касается закономерностей «смыслоразличения» перевода и оригинала, то здесь отчетливо наблюдается следующая тенденция: переводчик последовательно заменяет исторически конкретные образы и мотивы, связанные с освобождением и объединением Армении, на более общие романтические мотивы стремления к свободе и воле.

Переосмысление отдельных образов оригинала приводит к возникновению интертекстуальности, когда одно слово, один образ отсылает к целому корпусу стихотворений переводчика и, соответственно, входит в текст перевода уже с обогащенным комплексом смыслов, понять истинную природу которых можно только будучи хорошо знакомым с лирикой К. Бальмонта. Кроме того, в переводе возникают неологизмы, которые нехарактерны для поэзии Ав. Исаакяна, но которые - органичная часть поэтики К. Бальмонта: «златоткан», «свирепьтесь», «огнебрызгами» и т.д.

Изменения исходного смысла оригинала приводят к тому, что стихотворение армянского автора воспринимается на русском языке прежде всего в контексте поэзии символизма. Неоромантическая в некоторых своих чертах лирика Исаакяна оказывается пронизана связями на основе аллюзий с современной поэту русской символистской поэзией и прежде всего с художественной системой поэта-переводчика.

Второй параграф главы - «Образ-мотив «ручей» в поэзии К. Бальмонта и в переводах с армянского языка» - посвящен рассмотрению образа, представленного в лирике К. Бальмонта и в двух переводах с армянского языка.

То, что в поэзии символистов варьируется достаточно устойчивый круг образов и мотивов, было замечено неоднократно. Одним из таких устойчивых образов-мотивов в лирике К. Бальмонта является «ручей». Этот образ остается актуальным на протяжении всего творчества К. Бальмонта: он встречается и в раннем сборнике «Горящие здания», и в одной из последних книг поэта - «Голубая подкова».

Устойчивый комплекс смыслов, связанный с образом ручья в лирике Бальмонта, сводится к следующему: во-первых, этот образ выступает так или иначе как ипостась лирического героя, и шире -как символ поэтического вдохновения и творчества. Во-вторых, этот образ, несмотря на предельную художественную конкретность (Бальмонт старается в стихах зафиксировать все возможные впечатления от ручья: зрительные, слуховые, эмоциональные), является подлинным символом - знаком, намекающим на иное, глубинное, подлинное состояние мира. При этом ручей у Бальмонта приобретает своего рода «охранную» функцию, он ассоциируется со «светлым путем», «солнцем», «дорогой сквозь темный лес», ручей

оказывается способен «разогнать тьму» и т.д. Такая семантика образа возникает, благодаря его амбивалентности: ручей причастен к стихии воды и солнечному миру.

Каким же предстает образ-мотив «ручей» в переводах К. Бальмонта с армянского? Переводы стихотворений А, Цатуряна «Ручей» и О. Туманяна «Концерт» отчасти «вынужденные», выполненные по заказу, но то, что Бальмонт выбрал именно эти стихотворения, показательно. Центральный образ и того и другого стихотворения - это образ-мотив ручья.

Нельзя не обратить внимание, насколько близки способы создания образа в этих переводах и в лирике Бальмонта. Комплекс смыслов образа «ручей», воплощенный в оригинальном творчестве Бальмонта, находит отражение в переводах с армянского языка. В переводах стихотворений А. Цатуряна и О. Туманяна мы можем наблюдать, как пересекаются художественные миры автора и переводчика в создании единого художественного образа. Образная система оригинала (и даже национальный колорит, как в случае с текстом Цатуряна, и звуковая инструментовка поэтического впечатления, как в случае со стихотворением Ов. Туманяна) преломляется сквозь видение Бальмонта-поэта, и привычные приемы создания образа обретают иной смысл.

В третьем параграфе главы - «Перевод стихотворения Сипи л «Ладан» - мы обращаемся к анализу единственного перевода женской лирики в корпусе переводов К. Бальмонта с армянского языка.

Творчество Сипил принадлежало к западной ветви армянской литературы нового времени. Характерным отличием западно-армянской литературы являлась, с одной стороны, оторванность от родной почвы, обусловленная тем, что творчество западноармянских писателей протекало почти исключительно в колониях за пределами Армении — в Константинополе, Смирне и западной Европе, а с другой стороны, тем, что на литературу турецких армян оказывала влияние уже не русская литература, а преимущественно французская и отчасти итальянская.

Как отмечают исследователи, на западноармянских поэтов рубежа XIX - XX веков оказала особое влияние «парнасская школа» французской поэзии, требовавшая прежде всего безупречности формы. Действительно, стихотворение Сипил виртуозно по форме.

Центральный образ ладана строится в стихотворении на основе сложной системы метафор. Ладан в этом стихотворении мыслится как медиатор, посредник между мирами - эмпирическим и высшим, поэтому он одновременно материален («был веществом») и бесплотен («стал запахом»), но в то же время сгорание ладана предстает как процесс умирания живого существа, одновременно «пожирающего» пламя и превращающегося в огонь («оттенки света»). Метафорическая образность последовательно подчеркивает двойную природу ладана, одновременную его причастность земному и высшему. Возникает параллель «дым ладана - рыдания и мольбы», благодаря которой лада}! из элемента ритуала становится своего рода посредником между миром дольним и миром горним, воплощением людских «рыданий». При этом весь комплекс смыслов дан лишь намеком, нет даже открытого (союзного) сравнения - это лишь рядом расположенные образные ряды.

Перевод К. Бальмонта не сохраняет сложности построения центрального образа оригинала. Как можно заметить, в переводе этих двух фрагментов количество неизменных лексических единиц минимально: «колонны», «вещество», «запах», «пламя». Чаще Бальмонт прибегает к приему перевода, который получил название «модуляции или смыслового развития». Этот прием представляет собой замену слова или словосочетания оригинала единицей языка перевода, значение которой логически выводится из значения исходной единицы.

Так, в нашем случае Бальмонт исходное словосочетание фдщини^ ИЬбрЬрш «тайным стоном» превращает в красочную метафору: «стонов тлеет страсть», а [П^ьф ЬршОс].пЦ «оттенками света» становятся у Бальмонта «красочной силой». Очевидно, что при таком способе перевода разрушается структура образа оригинала и возникает иная художественная система. В переводе, благодаря семантическим трансформациям, утрачивается атмосфера таинственности, образы становятся более предметными, их художественный смысл лишается дополнительных коннотаций.

Степень изменений, однако, не одинакова на протяжении всего текста. В тех фрагментах, где используются знаки языка с преимущественно референциальным значением, перевод более точно совпадает с оригиналом. Это можно наблюдать, например, в начале стихотворения.

Поэтическое слово в переводе становится более «литературным» и в то же время более «бальмонтовским». Нельзя не заметить, что везде, где оригинал дает возможность выбора, Бальмонт выбирает лексику с коннотациями высокого стиля. Даже в том случае, если оригинал не дает вариативного прочтения, поэт-переводчик считает возможным прибегнуть к высокой лексике. Так, в оригинале: ^¿т^пЦ «мглой осветят», а в переводе:

«молельно осенят» Бальмонт вновь выбирает устойчивое сочетание «осенить чело» вместо авторского- образа. Таинственность и загадочность образов оригинала становится в переводе почти литературным клише. В переводе сохраняется референциальное значение слов оригинала, но утрачиваются значения прагматические. Возникает иная образная система, которая требует перестройки и трансформации языка. Условно говоря, у Бальмонта выбор того или иного варианта словоформы соотносится с контекстом перевода в большей степени, чем с эстетической системой оригинала.

Стихотворение в переводе Бальмонта вполне художественно органично, но далеко не всегда корреспондирует с оригиналом. Можно, на наш взгляд, говорить о такой особенности переводческой манеры, когда собственный стиль начинает довлеть над переводчиком в большей степени, чем стиль оригинала.

В Заключении подводятся общие итоги исследования, формулируются основные выводы и намечаются перспективы дальнейшего изучения темы.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Даллакян А. В. Перевод художественного текста: мера точности (на материале перевода К. Д. Бальмонта стихотворения П. Дуряна «Моя скорбь») // Вестник Читинского государственного университета. Чита: Изд-во ЧитГУ, 2009. №2 (53). С. 138-144.0,6 п.л.

2. Даллакян А. В. Армянские мотивы в творчестве К. Бальмонта (предварительные замечания) // Константин Бальмонт, Марина Цветаева и художественные искания XX века. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 7. Иваново: Изд-во «Ивановский государственный университет», 2006. С. 114-116. 0,1 п. л.

3. Даллакян А. В. К. Бальмонт: к проблеме литературного перевода // Актуальные проблемы русского языка и культуры речи. Сборник научных трудов. Иваново: Изд-во «Ивановский государственный химико-технологический университет», 2007. С. 15-20. 0,3 п.л.

4. Даллакян А. В. Образ-мотив «ручей» в поэзии и в переводах с армянского К. Бальмонта // Lpiupbp huiuiupiuL|UJl)UjQ qJlinnLpjnLÜGbpfl = Вестник общественных наук. Научно-общественный журнал. Ереван, 2007. № 3. С. 19-28. 0,5 п.л.

5. Даллакян А. В. К вопросу об адекватности художественного перевода // Новое в преподавании языковедческих дисциплин: лексикография и методика. Иваново: Изд-во «Ивановский государственный университет», 2008. С. 57-67. 0,4 п.л.

6. Даллакян А. В. Стихотворение И. Иоаннисяна «Умолкли навсегда времён былых народы...» в переводе К.Д. Бальмонта: индивидуальная манера и поэтический контекст // Русская литература в мировом культурном и образовательном пространстве. Материалы конгресса. Санкт-Петербург, 15-17 октября 2008 г.: В двух томах. Том I. Часть I. СПб.: Изд-во «МИРС», 2008. С. 108-112. 0,3 п.л.

7. Даллакян А. В. К. Бальмонт - поэт и переводчик с армянского // Армянские поэты в переводах К. Д. Бальмонта. Иваново: Издатель Епишева О. В., 2008. С. 24-31. 0,3 пл.

8. Даллакян А. В. Перевод К.Д. Бальмонта стихотворения

Сипил «Ладан» как пример переводческой манеры поэта // Человек. Русский язык. Информационное пространство: межвузовский сборник научных трудов. Вып. 9. Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2009. С. 80-87. 0,5 пл.

9. Даллакян А. В. Стихотворение В. Теряна «Наирянка» в контексте переводов К. Бальмонта с армянского языка // Язык и общество: проблемы, поиски, решения. Материалы международной научно-практической конференции научной сессии «XI Невские чтения» (22-24 апреля 2009 г.). СПб.: Изд-во Невского ин-та языка и культуры, 2009. С. 33-38. 0,2 пл.

10. Даллакян А. В. Соотношение семантической структуры и образной системы оригинала и перевода на примере стихотворения Ав. Исаакяна «Колокол воли» в переводе К. Д. Бальмонта // Вестник развития науки и образования. М.: Изд-во «Наука», 2009. № 3. С. 54-61. 0,3 пл.

11. Даллакян A.B. «Ахтамар» О. Туманяна в переводе К. Бальмонта» // Солнечная пряжа: Научно-популярный и литературно-художественный альманах. Вып.З. Иваново-Шуя: Издатель Епишева О. В., 2009. С. 118-123. 0,4 п.л.

ДАЛЛАКЯН Армине Вачагановна К. Д. БАЛЬМОНТ - ПЕРЕВОДЧИК АРМЯНСКОЙ ПОЭЗИИ

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 27.05.2010 г. Формат 60*84. '/i6. Бумага писчая. Печать плоская. Усл.печ.л. 1,2. Уч.изд.л.1,2. Тираж 100 экз.

Издательство «Ивановский государственный университет» 153025 г. Иваново, ул. Ермака, 39 (4932) 93-43-41 E-mail: publisher@ivanovo.ac.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Даллакян, Армине Вачагановна

Введение

Глава I. Проблема точности художественного перевода

§ 1 Современные теории перевода и переводческие концепции к. XIX - н. XX века

§ 2.Проблема перевода с подстрочника

Глава II. Переводы К. Д. Бальмонта с армянского языка как художественная трансформация подстрочника

§ 1. Перевод легенды «Ахтамар» О. Туманяна

§2.Перевод стихотворения И. Иоаннисяна

Умолкли навсегда времен былых народы.»

§3. Перевод стихотворений П. Дуряна «Моя скорбь» и «Она»

§4. Стихотворение В. Теряна «Наирянка»в переводе

К. Д. Бальмонта

Глава III. Переводы К. Д. Бальмонта с армянского языка в контексте художественной системы поэта

§ 1. Соотношение семантической структуры и образной системы оригинала и перевода стихотворения Ав. Исаакяна «Колокол воли»

§2. Образ-мотив «ручей» в поэзии К. Д. Бальмонта и в переводах с армянского языка

§3. Перевод стихотворения Сипил «Ладан»

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Даллакян, Армине Вачагановна

Настоящая диссертационная работа «К. Д. Бальмонт - переводчик армянской поэзии» представляет собой изучение одного из аспектов многогранного творческого наследия яркого представителя русского символизма Константина Дмитриевича Бальмонта (1867-1942). Тема нашего исследования связана, с одной стороны, с общими принципами художественного перевода, с другой - с изучением методов и приемов Бальмонта-переводчика в контексте оригинальной художественной системы поэта, что, по нашему мнению, позволит глубже понять поэтику бальмонтовской лирики в целом.

Как известно, для русских символистов поэтический перевод считался едва ли не обязательной, во всяком случае, непременной частью их собственного поэтического творчества. И. Анненский, А. Блок, Ф. Сологуб, Д. Мережковский, Вяч. Иванов, А. Белый и другие были прекрасными переводчиками не только с новоевропейских, но и с древних языков. Не был исключением и К. Бальмонт.

Переводы составляют значительную часть творческого наследия К. Бальмонта. Он переводил Шелли, Байрона, Уитмена, По, испанские народные песни, стихотворения Бодлера, Мицкевича, армянских поэтов. Этот список можно продолжать и продолжать. В. Орлов пишет о переводческой деятельности К. Бальмонта, оценивая ее в целом: «Хорошее знание многих языков, большие лингвистические способности и основательная филологическая эрудиция позволили Бальмонту широко развернуть переводческую деятельность. Репертуар ее громаден, охватывает и Запад, и Восток, и глубокую древность, и новое время»1.

Однако качество переводов, сделанных К. Бальмонтом, но сей день вызывает много споров. Впрочем, и его оригинальное творчество оценивается отнюдь неоднозначно. Тем не менее значительность корпуса переводных текстов этого поэта Серебряного века делает, по нашему

1 Орлов Вл. Бальмонт. Жизнь и поэзия /У Бальмонт К. Д. Стихотворения. Л., 1969. С. 68. мнению, необходимым их всестороннее научное исследование.

Объективное изучение переводов К. Бальмонта, возможно, позволит к тому же объяснить «парадокс» критических оценок его переводческой практики. Оценку Бальмонта-переводчика, как мы уже сказали, нельзя назвать однозначной.

Отрицательные отзывы о переводах К. Бальмонта стали появляться уже на рубеже веков: в журнале «Русская мысль» вышла статья М. Волошина «В защиту Гауптмана», написанная по поводу сделанных К. Бальмонтом переводов произведений «Ганнеле» и «Потонувший колокол». М. Волошин, подробно анализируя перевод К. Бальмонта, в частности, замечает: «Передать мысль не трудно: для этого не надо вовсе художественного чутья - достаточно знания языка. Трудность начинается только тогда, когда надо передать ту форму, в которую облечена мысль и с которой она в художественном произведении не разделена. Тут уж необходимо художественное чутье и гибкое и послушное слово, чтоб уловить то соотношение между мыслью и формой, которое есть в оригинале, и передать его верно на своем языке <.> Художественный перевод почти никогда не может быть подстрочен <. > Не надо думать, что это предоставляет большой простор переводчику: «впечатление» очень тесно связано с краткостью, которая придает силу выражению, а найти такое равносильное выражение, слово или образ, которое не изменяло бы мысли подлинника, нелегко. Перевод Бальмонта не удовлетворяет ни одному из этих требований, - даже простой передачи мысли Гауптмана»2.

М. Волошин подчеркивает не только несоответствие переводов К. Бальмонта «духу» оригинала, но и грубое искажение формы: «Первое, самое элементарное правило художественности в стихотворных переводах требует, чтобы в переводе было бы столько же стихов, как в подлиннике,

Волошин М. А. В защиту Гауптмана. По поводу переводов г. Бальмонта // Русская мысль. 1900. N 5. С. 195. потому что каждое лишнее слово, особенно в стихотворной форме, ослабляет силу выражения, а образ делает дряблым и расплывчатым». К. Бальмонт же позволяет себе расширить текст оригинала на «четыреста лишних стихов в декадентском стиле»3.

М. Волошин отмечал в своей рецензии и то, что в переводе отчетливо ощутимо влияние поэтического стиля самого Бальмонта: «Праматерь солнце!! Твои и мои дети, вскормленные молоком твоей груди <.> А г. Бальмонт переводит это так: О, солнце! Древний праотец! Внимай мне! Ты 4 возрастил своих детей, моих, ты их вскормил, как грудью материнской» .

Рецензия М. Волошина заслуживает особого внимания, поскольку очерчивает тот круг проблем, которые останутся практически неизменными при оценке переводческой деятельности К. Бальмонта до сегодняшнего времени: сложности при передаче художественного содержания и формы оригинального текста, ощутимое влияние поэтического стиля переводчика на образную систему переводимых произведений.

Еще более резко в начале века (в 1906-1907 гг.) о переводах Бальмонта писал К. И. Чуковский: «Бальмонт как переводчик - это оскорбление для всех, кого он переводит, для По, для Шелли, для Уайльда»3.

Впервые Чуковский резко отзывается о переводах К. Бальмонта в обзоре «Русская \УЫ1тагиапа», в котором критик «разоблачает» переводческую деятельность Бальмонта в целом, отмечая грубые погрешности Бальмонта-переводчика: «.прогарцовал мимо прекрасного образа. и затоптал его округленной банальщиной»6. Продолжает свои размышления К. Чуковский в фельетоне «О пользе брома. По поводу г-жи Елены Ц.»; основная претензия критика - искажение духа подлинника: «У Там же. С.196.

4 Там же. С. 199.

5 Чуковский К. И. Русская ^Л/Ъкташапа // Весы. 1906. №10. С.44.

6 Там же. С. 45.

Бальмонта и Кальдерон, и Шелли, и По. - все на одно лицо. Все они -Бальмонты. Читатель, знакомясь с ними, . не отличит их друг от дружки. Все они с каким-то ухарским завитком. гладкие, круглые, юнкерски-удалые»7.

В. Набоков также был невысокого мнения об этих переводах и так же, как и К. Чуковский, говорит о «бальмонтизации» текста в переводе: «Переводя стихотворение обратно на английский, я заботился только о том, чтобы найти слова, напоминавшие по звучанию русские. Теперь, если кому-то попадется мой английский перевод, он может по глупости перевести его снова на русский, так что стихотворение, в котором уже ничего не осталось от Э.По, подвергнется еще большей «бальмонтизации», пока в конце концов о

Колокола» не превратятся в «Безмолвие»!» .

Сложно складывалась и судьба переводов К. Бальмонта со славянских языков. О бальмонтовских переводах поэта Ю. Словацкого Е. Загорский писал в книге «Юлий Словацкий. К. Бальмонт, как его переводчик»: «Авторитет Бальмонта как переводчика настолько подорван, что a priori возникает отрицательное отношение к его посредничеству при ознакомлении с одним из величайших поэтов и пророков, каких имело человечество <.> Действительно, что общего между мистиком, жизнь и творчество которого были послушанием, добровольно принятым от Бога, и жизнерадостной декадентской бабочкой, пантеизм которой состоит в том, что она одинаково довольна и сама собой, и всем существующим <.> Действительно, во многих местах совсем невозможно узнать оригинала, если он вообще существует, так как многие места у Бальмонта являются сами оригиналом»

Чуковский К. И. О пользе брома. По поводу г-жи Елены Ц. // Весы. 1906. №12. С. 55. Обратим внимание, что годом раньше В. Брюсов в "Фиалках в тигеле" пишет об "одном и том же, в сущности, бальмонтовском языке" переводов Шелли, Бодлера и Эдгара По (Брюсов В. Фиалки в тигеле // Весы. 1905. №7. С.45-50).

Набоков В. Искусство перевода. См.: http://www.poezia.ru/salon.php7sicH6388

9 Загорский Е. Юлий Словацкий. Бальмонт как его переводчик. СПб., 1910. С. 23, 28-29.

Но при этом Е. Загорский признавал, что «есть отдельные места, переданные легко и красиво, есть много очень удачных выражений, которые нелегко было подыскать для перевода иногда очень сложных образов и сравнений Словацкого»10.

И. А. Бунин отказывает К. Бальмонту не только в мастерстве переводчика, но и во владении иностранными языками вообще: «Что до

Бальмонта, то он «владел многими языками мира» очень плохо, даже самый простой разговор по-французски был ему труден. Однажды в Париже, в годы эмиграции, он встретился у меня с моим литературным агентом, американцем Брадлеем, и когда Брадлей заговорил с ним по-английски, покраснел, смешался, перешел на французский язык, но и по-французски путался, делал грубые ошибки. Как же все-таки сделал он столько переводов с разных языков, даже с грузинского, с армянского? Вероятно, не раз с подстрочников. А до чего на свой лад, о том и говорить нечего»1

Но существуют и противоположные суждения о переводах

К. Бальмонта, сформулированные также еще на рубеже Х1Х-ХХ веков.

Например, в рецензии на сочинения Кальдерона в переводе К. Бальмонта

Е. Деген пишет, что «хотя, к сожалению, мы лишены возможности судить насколько г. Бальмонт полно и верно передал характер испанского оригинала, но можно сказать одно, что русская форма драмы Кальдерона по литературности и выразительности языка может выдержать серьезную критику. Стихотворный талант г. Бальмонта, известный из его переводов

Шелли и столь плачевно изменивший ему в переводе Гауптмана, здесь опять

12 обнаруживается с полной силой» .

3. Венгерова в журнале «Образование» также высоко оценила перевод

10 Там же. С. 30.

11 Бунин И. Автобиографические заметки. См.: http://bunin.niv.ru/bunin/rasskaz/pod-serpom-ьто1о1от/а\4оЬ^гаГю11е5к1е-гагпе1кьЫ:гп.

I ^ Деген Е. [Рец.]Кальдерон. Сочинения / Пер. с исп. К. Д. Бальмонта. Вып. 1. 1900 // Мир Божий. 1900. № 12. С. 92-93.

Кальдерона, сделанный К. Бальмонтом: «Перевод чрезвычайно литературный, поэтичный - местами только вычурный. В общем, вдохновения драмы Кальдерона переданы Бальмонтом с большим подъемом, и русский читатель может судить по переводу Бальмонта о глубине мыслей 3

Кальдерона и об обаянии его поэтического языка» .

Б. Пастернак, размышляя о переводах Шелли, отдает должное таланту Бальмонта-переводчика: «Русский Шелли был и остается трехтомный бальмонтовский. В свое время этот труд был находкой, подобно открытиям Жуковского. Пренебрежение, высказываемое к этому собранию, зиждется на недоразумении. Обработка Шелли совпала с молодыми и творческими годами Бальмонта, когда его свежее своеобразие еще не было опорочено будущей водянистой искусственностью»14.

Высоко оценивает талант Бальмонта-переводчика и Н. Тэффи: «Последние годы жизни Бальмонт много занимался переводами. Переводил ассирийские псалмы (вероятно, с немецкого). Я когда-то изучала религии Древнего Востока и нашла в работах Бальмонта очень точную передачу подлинника, переложенного в стихотворную форму. <.> Переводы Бальмонта были вообще превосходны. Нельзя не упомянуть его Оскара Уайльда или Эдгара По»15.

Нельзя не вспомнить и положительные отзывы А. Блока о переводах К. Бальмонтом Э. По: «Эдгар По требует переводчика, близкого его душе, непременно поэта, очень чуткого к музыке слов и к стилю. Перевод Бальмонта удовлетворяет этим требованиям, кажется, впервые»16. «В «Весах» специальностью Чуковского было развенчивание Бальмонта как переводчика Шелли и Уитмана — писал Блок, - я не имею никаких данных

13

Венгерова 3. Сочинения Кальдерона / Пер. с исп. К. Д. Бальмонта. Вып. 2. 1902 // Образование. 1902. Кн. 7-8. С. 116.

14 Пастернак Б. Заметки переводчика //Лит. Россия. 1965. № 13. С. 18.

15 Тэффи H.A. Бальмонт // Моя летопись. М., 2004. С.239.

16 Блок А. А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. М., 1962. С. 618. для того, чтобы сомневаться в верности филологических изысканий и сличений текстов, которые были предприняты Чуковским; для меня существует только один неоспоримый факт: небольшая статья Бальмонта об Уитмане и несколько переводов, помещенных им в той же статье («Весы» -июль 1904 г.), запоминаются очень ярко - гораздо ярче, чем многие переводы и статьи самого Чуковского об Уитмане <.> Допускаю, что и переводы Чуковского ближе к подлиннику, чем переводы Бальмонта, допускаю, что и облик Уитмана Чуковский передает вернее, чем Бальмонт, но факт остается фактом: переводы Бальмонта (хотя бы и далекие) сделаны поэтом, облик Уитмана, хотя бы и придуманный, придуман поэтом; если это и обман - то «обман возвышающий», а изыскания и переводы Чуковского склоняются к «низким истинам»17.

Переводы К. Бальмонта удовлетворяли и чешских авторов. Так, Ян

Рокита 19 июня 1926 г. писал русскому поэту: «Особенно Вам благодарен за прекрасные переводы двух моих стихотворений. Обе песни с истинно

18 удивительнои верностью» .

П. Пильский в 1936 году в статье, посвященной 50-летию литературной деятельности К. Бальмонта, писал: «Вдохновенный, исключительно субъективный, он остался все тем же, все так же нетронутым, самим собой и в своих статьях, и в переводах, по-своему, лично преображая авторов, их стиль, их мысли, их образы, их пропорции и звуковую сторону стиха, и чередование рифм, и типы сравнений, и переходные тона. Это было новое преосуществление поэтов мира. С этим легко спорить, с этим можно не соглашаться, но и тут заслуга Бальмонта совсем не мала. Через него открылась незнаемая прелесть Шелли, Уйтмана, Эдгара По, испанских классиков, французских лириков, чешских, польских, литовских и болгарских поэтов. Кочующая любознательность Бальмонта перебрасывает

17 Блок А. А. О современной критике // Блок А. А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. М., 1962. С. 204.

1 8

См.: Лаптева Л. П. Константин Бальмонт и чешские литераторы. См.: http://www.m-ni.sotcom.ru/37-40/lapteva.htm. его по странам, краям, народам, разноязычным поэтам. Его проза, переводы, литературные очерки, мысли и впечатления захватили Испанию и Мексику, древность и современность, Южную Францию, как и Полинезию, Яву и

Японию, оставив поэта вечно влюбленным в луну и, особенно, солнце»19.

Противоречивыми оценки переводческого наследия К. Бальмонта остаются и в современных исследованиях. Так, Е. Эткинд, утверждает, что субъективность - закон переводческого искусства в такой же степени, как и всякого другого вида художественного творчества, и на примере бальмонтовского перевода фрагмента Шелли «Ущербная луна», показывает, к каким печальным последствиям приводит субъективность переводчика, когда его творческая личность проявляется в переводе в такой степени, что

20 от оригинала «не остается и бледной тени» .

В предисловии к изданию «Листьев травы» У. Уитмена 1982 года М. Мендельсон, авторитетный советский уитменовед, дает понять, что Бальмонта оставили в стороне не случайно. По мнению исследователя, переводы К. Бальмонта хотя и имеют определенную ценность, но скомпрометированы гиперромантической интонацией, характерной и для его собственных стихов. После революции, утверждает Мендельсон, искусственность и претенциозность такой манеры стали очевидны, и переводы К. Бальмонта потеряли своего читателя21.

Подобные оценки имели место и при характеристике испанских переводов К. Бальмонта: «Двадцатый век мало что изменил, хотя и не обошел испанскую песню вниманием. Гаргантюа русского перевода Бальмонт издал в 1911 г. весьма представительный сборник «Любовь и ненависть. Испанские народные песни» — курьезный и по-своему непревзойденный образец переводческого легкомыслия (нелады с русским

19 Нильский П. К. Д. Бальмонт (К 50-летию литературной деятельности) // Сегодня. 1936. 33. 18 февраля.

20

Эткинд Е. Г. Поэзия и перевод. М.; Л., 1963. С.123.

21

М. Мендельсон Вступительная статья // Уитмен У. Листья травы. М., 1982. С. 8. языком у поэта вполне грамотного заставляют подозревать, что мэтр едва ли

22 прикасался к уготованным ему подстрочникам)» .

С другой стороны, известные англоязычные исследователи - Барри Шерр, Мартин Бидни, Рэйчел Полонская - находят целый ряд достоинств в уитменовских переводах К. Бальмонта.

Мартин Бидни рассматривает статьи поэта об Уитмене и его переводы (многие из которых изначально представляли собой иллюстрации к статьям) как части единого целого, где «Уитмен и его творчество как бы рождаются заново в иллюзорном мире». То, что Бальмонт сращивает свой стиль с уитменовским, полагает Бидни, не слабость, а достоинство. Бидни считает, что Бальмонт не столько искажает Уитмена, сколько подчеркивает некоторые особенности его текста.

Наиболее энергично выступила в защиту К. Бальмонта Рэйчел Полонская, выдвинув интересный тезис о том, что поэзия Уитмена не столь реалистична и зависима от обыденной речи, как утверждает Чуковский. Ей скорее свойственны «выделанность», классически-экспрессивная манера письма, нередко - утонченность лексики и очевидное несходство с языком повседневности. Поэт, обладающий этими качествами, оказывается гораздо ближе к Бальмонту, чем полагало большинство русских стихотворцев. Исследовательница склонна считать некоторые критические замечания Чуковского о переводах К. Бальмонта следствием избирательного и зачастую дезориентирующего цитирования как английского подлинника, так и русских соответствий. Анализируя переводы обоих поэтов, Полонская находит, что Бальмонт, стремясь к достижению иных целей, нежели Чуковский, не менее верен оригиналу23.

Д. Г. Макогоненко считает, что «переводы К. Д. Бальмонта из

22

Капли дождя. Испанская песенная поэзия. Перевод с испанского и вступление А. Гелескула // Иностранная литература. 2000. №7. С. 86.

23

См.: Шерр Б. Языковые игры орлов: Уитмен в переводах Чуковского и Бальмонта // Иностранная литература. 2007. №10. С.242-251.

Кальдерона явились подлинным открытием для русской литературы одного из величайших представителей Золотого века испанской литературы. Бальмонт не только стремился к точному и поэтическому переводу текстов, но и сопровождал его значительным историко-литературным и библиографическим аппаратом. Задуманное необычайно широко для своего времени издание было самым современным научным типом издания. И в этом плане во многом не уступает уровню известных изданий (Шекспира, Байрона) под редакцией С. А. Венгерова»24.

Н. И. Балашов отмечает: «Поэтические качества Бальмонта находятся в некотором внутреннем согласии со стилем Кальдерона, что, вероятно, и порождало такой страстный переводческий интерес. Что же касается точности в передаче мысли, философски весьма отточенной у Кальдерона, то Бальмонт, как правило, замечал и сохранял ее, и на его переводы в большинстве случаев можно опираться даже в исследовательских целях»25.

Столь противоречивые мнения, как можно заметить, принадлежат авторам с обширной переводческой практикой. Такого рода суждения, несомненно, должны быть учтены при исследовании переводов К. Бальмонта, но для того, чтобы говорить о «мере точности» этих переводов, необходим объективный научный подход. Проблема, однако, в том, что в переводоведении не существует единой принятой шкалы оценки

24 Макогоненко Д. Г. Кальдерон в переводе Бальмонта. Тексты и сценические судьбы // Кальдерон де ла Барка П. Драмы. В 2-х кн. Кн. 2. М., 1989. С. 680. Балашов Н. И. На пути к не открытому до конца Кальдерону // Кальдерон де ла Барка П. Драмы. В 2-х кн. Кн. 1. М., 1989. С.756. Отметим, что о переводах К.Бальмонта с испанского одобрительно отзывались еще современники поэта. Д. К. Петров в своей работе «Бальмонт и его переводы с испанского» писал: «можно сказать, что у К.Д.Бальмонта дается почти подстрочный перевод <.> Но гораздо чаще мы читаем целые страницы, в которых соединилась и точность, и изящество перевода.» (Петров Д. К. Д. Бальмонт и его переводы с испанского // Записки неофилологического общества. СПб., 1914. Вып. 7. С. 31). качества перевода вообще и художественного перевода в особенности.

В связи с этим весьма продуктивным объяснением противоречия оценок является, на наш взгляд, мысль А. С. Ивановой о том, что если переводы К. Бальмонта оценивались в рамках традиции вольного переложения, то они получали положительные отзывы. Но в связи с тем, что в начале XX в. традиция буквализма становилась все более популярной, поэта критиковали за прием пересказа, за изменение строфики и словарного состава оригинала. Все это привело к возникновению противоречивых оценок переводческой деятельности К. Бальмонта, подобная полярность л с оценок сохраняется до сих пор .

Таким образом, переводческая практика К. Бальмонта до сих пор остается предметом острых дискуссий среди критиков и литературоведов. При этом в современных исследованиях переводческая практика К. Бальмонта, переводческая манера поэта анализируется преимущественно в связи с другими проблемами теории перевода или истории литературы. Среди работ такого рода можно назвать следующие: А. Г. Образцова

97

Волшебник или шут? Театр Оскара Уайльда»" , К. М. Азадовский и

28

Е. М. Дьяконова « Бальмонт и Япония» , Ю. Д. Левин «Об исторической эволюции принципов перевода»29, А. В. Федоров «О художественном переводе»/ Е. Е. Эткинд «Русская переводная поэзия XX века»^ , В. Е. Багно

26

См. подробнее: Иванова А. С. К. Д. Бальмонт - переводчик английской литературы. Иваново - СПб., 2009. С.9-39. Образцова А. Г. Волшебник или шут? Театр Оскара Уайльда. СПб., 2001. С. 128.

28

Азадовский К. М., Дьяконова Е. М. Бальмонт и Япония. М., 1991. 355 с.

29

Левин Ю. Д. Об исторической эволюции принципов перевода // Международные связи русской литературы. М.; Л., 1963. С. 18; Левин Ю. Д. Русские переводчики XIX в. Л., 1985. С. 230.

30

Федоров А. В. О художественном переводе. Л., 1961. С. 49.

31

Эткинд Е. Г. Русская переводная поэзия XX века // Мастера поэтического перевода. СПб., 1997. С. 6.

32 33

Россия и Испания» , Л. Н. Андгуладзе « Бальмонт и Грузия» .

Однако в последнее время предпринимаются и попытки целостного осмысления переводческого метода К. Бальмонта: нельзя не отметить в этой связи монографию А. С. Ивановой «К. Д. Бальмонт - переводчик английской литературы»34, в которой подробно исследованы переводы Бальмонта с английского языка, а также диссертационное исследование О. М. Серебряковой «Традиции англоязычной поэзии XIX века в лирике

35

К. Д. Бальмонта» , значительную часть которого занимает сопоставление переводов с английского и оригинальных стихов поэта.

Важными явлениями становятся публикации книг, посвященных изучению жизненного и творческого пути К. Д. Бальмонта которые сегодня являются наиболее полными монографическими работами о поэте: Куприяновский П. В., Молчанова Н. А. «Поэт Константин Бальмонт. Биография. Творчество. Судьба»36, а также Молчанова Н. А. «Поэзия К.Д.Бальмонта 1890-х- 1910-х годов: Проблемы творческой эволюции». Исследовательница в работе всесторонне рассматривает творческую эволюцию К. Бальмонта, выделяет основные мотивы и темы его творчества, отмечает романтические черты его творчества, тяготение к земным стихиям37.

Кроме этого, в названных работах поставлены вопросы о характере художественного наследия писателя, рассматриваются основные моменты

32 Багно В. Е. Россия и Испания. СПб., 2006. С. 144.

3 Андгуладзе Л. Н. Бальмонт и Грузия. М.„ 2002. з4 Иванова А. С. К. Д. Бальмонт - переводчик английской литературы. Иваново - СПб., 2009.

Серебрякова О. М.Традиции англоязычной поэзии XIX века в лирике К. Д. Бальмонта. Дисс. . канд. филол. наук. М., 2009.

Куприяновский П. В., Молчанова Н. А. Поэт Константин Бальмонт. Биография. Творчество. Судьба. Иваново, 2001.

Молчанова Н. А. Поэзия К. Д. Бальмонта 1890-х - 1910-х годов: Проблемы творческой эволюции. М., 2002. его творческой биографии с позиций современного литературоведения, выделены особенности художественного мировоззрения К. Бальмонта, уточняется периодизация творчества. В исследованиях авторами привлечен большой архивный материал, позволяющий многогранно осветить проблемы творчества. Представлен анализ его произведений, опубликованных в начале века в России и во время эмиграции за рубежом.

За последние десятилетия написано значительное количество диссертационных исследований, посвященных творчеству К. Бальмонта в целом. Н. Галактионова в своей диссертации анализирует национальную о картину мира в творчестве К. Бальмонта , В. Саришвили исследует особенности бальмонтовского сонета39, М. Марьева выявляет «законы смыслопорождения в индивидуальном стиле Бальмонта», рассматривает образную структуру, субъективную организацию, композиционные особенности книги «Будем как солнце».40 Основным мотивам и темам поэтических сочинений русского символизма, связанным с мифологизмом бальмонтовского творчества, посвящена работа В. Бур дина41.

О. Епишева в диссертационной работе «Музыка в лирике К. Д. Бальмонта»42 анализирует явные и имплицитные связи поэтического языка К. Бальмонта с музыкальным искусством на уровне формы, образно-выразительных средств и мифопоэтики; выявляет скрытые механизмы символизации, исследуя взаимодействия музыкальных и литературных жанровых форм, средств художественной выразительности. Т. Давлетбаева в

38

Галактионова Н. А. Национальная картина мира в поэзии К. Д. Бальмонта. Дисс. . канд. филол. наук. Тюмень, 1998.

39

Саришвили В. К. Сонеты К. Д. Бальмонта. Дисс. . канд. филол. наук. Краснодар, 1999.

40 Марьева М. В. Книга К. Д. Бальмонта «Будем как солнце». Вопросы поэтики. Дисс. . канд. филол. наук. Иваново, 2003.

41 Бурдин В. В. Мифологическое начало в поэзии К. Д. Бальмонта 1890-х - 1900-х годов. Дисс. . канд. филол. наук. Иваново, 1998.

49 Епишева О. В. Музыка в лирике К. Д. Бальмонта. Дисс. . канд. филол. наук. Иваново, 2006. диссертации «Художественная теургия К. Д. Бальмонта» касается закономерностей формирования художественной теургии Бальмонта43. И. Кулешова анализирует художественное бытие поэтов44. Исследование Л. Будниковой «Творчество К. Д. Бальмонта в контексте русской синкретической культуры конца XIX - начала XX века» представляет творчество поэта в органической взаимосвязи с художественными исканиями русской синкретической культуры рубежа Х1Х-ХХ вв., а также с эстетическими традициями предшествующих эпох45.

Нельзя не отметить и то, что в 2006 году выходит первый том «Библиографии К. Д. Бальмонта», в 2007 г - второй46. Продолжается работа над следующим томом.

Таким образом, творчество К. Бальмонта в целом активно изучается современными исследователями на самых разных уровнях. Переводческая деятельность поэта также является актуальным объектом исследования. При этом наблюдения над переводческой манерой Бальмонта проводятся, как правило, в рамках переводов с какого-либо одного языка. Наше диссертационное исследование не является исключением. В настоящей диссертации специфика переводческой деятельности К. Бальмонта рассматривается на материале его переводов с армянского языка.

Объектом диссертационного исследования являются поэтические

Давлетбаева Т. М. Художественная теургия К. Д. Бальмонта. Дисс. . канд. филол. наук. Магнитогорск, 2002.

44 Кулешова И. Г. Художественное бытие в лирике К. Д. Бальмонта и В. Я. Брюсова. Дисс. . канд. филол. наук. Магнитогорск, 2006. С.25.

4э Будникова Л. И. Творчество К. Д. Бальмонта в контексте русской синкретической культуры конца XIX - начала XX века. Дис. . доктора филол. наук. М., 2007.

46 Библиография К. Д. Бальмонта. Т. I: Произведения поэта на русском языке, изданные в России, СССР и Российской Федерации (1885-2005 гг.). Иваново, 2006; Библиография К. Д. Бальмонта. Т.2: Произведения о поэте и его творчестве на русском языке, изданные в России, СССР, Российской Федерации (1893-2007 гг). Иваново, 2007. тексты Петроса Дуряна, Сипил, Иоаннеса Иоаннисяна, Александра Цатуряна, Ованеса Туманяна, Аветика Исаакяна, Ваана Теряна, а также переводы стихов данных армянских поэтов, сделанные К. Бальмонтом, и в ряде случаев его оригинальное поэтическое творчество.

Предметом изучения становятся сюжетно-композиционные особенности, темы, мотивы, образы стихотворных переводов К. Бальмонта с армянского языка в их сопоставлении с подлинниками и контекстом лирики переводчика.

Отметим, что обращение К. Бальмонта к переводам с армянского языка связано было с возросшим в России начале XX века интересом к культуре и истории армянского народа. Трагические события, происходившие на территории Армении в начале XX века, получили отражение в художественном слове многих русских писателей и поэтов. Об этих событиях писали В. Брюсов, С. Городецкий, К. Бальмонт, А. Кулебякин, Ю. Верховский, Е. Алексеева, Е. Сырейщикова, К. Саянский, X. Бахчисарайцев и многие другие. Каждый из них внес свою лепту в дело отображения армянской действительности в русской художественной литературе.

В России возникают издания, посвященные вопросам жизни армянского народа. Так, в 1916 г. Московским армянским комитетом был основан «Армянский вестник» - еженедельный общественно-политический журнал, посвященный вопросам армянской жизни, он просуществовал до весны 1918 г. Его целью было доводить до русской читающей публики страницы прошлого армянского народа, публиковать современные материалы общественно-политического и публицистического характера, художественные произведения об армянской действительности и освещать вопросы из национальной жизни армян. Это было одно из интереснейших периодических изданий, публиковавшее и разнообразный материал из жизни «малых» народов России, и написанные по горячим следам трагических событий произведения русских авторов, пронизанные одной общей идеей, выражающей стремление армянского народа обрести национальную свободу и независимость (ярким примером может послужить «цикл» стихов об Армении В. И. Немировича-Данченко «За что?», «Маленькие поэмы», «Песни об Армении», «Молитва эмигранта», «Весною»). Одним из активных сотрудников этого журнала был и К. Бальмонт.

С середины 1915 г., когда в Московском армянском комитете назрела идея создания на русском языке большого сборника армянской поэзии, в подготовку издания включается В. Брюсов, к которому по совету М. Горького, обратились представители этого комитета Ал. Цатурян и В. Терьян с просьбой возглавить работу по подготовке и изданию антологии, озаглавленной впоследствии «Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней». К участию в издании В. Брюсов привлекает в том числе и К. Бальмонта.

Кроме того, в конце XIX - начале XX века выходит еще целый ряд изданий, посвященных армянской тематике. Среди них: «Армянские беллетристы драматурги и поэты» (М., 1894), «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам». (М., 1897; второе издание 1899г.), «Современные армянские поэты» ( М., 1903), «Армянская муза» (М., 1907), «Кавказский альманах» (СПб., 1913), «Сборник армянской литературы» (Пг.,1916). В каждом из них также опубликованы переводы К. Бальмонта.

Рубеж веков можно считать и началом научного осмысления армянской культуры в целом и литературы, в частности, в русскоязычной традиции. Здесь нельзя не упомянуть работы Ю. Веселовского «Русское влияние в современной армянской литературе» (М.,1909), «Очерки армянской литературы и жизни» (Армавир, 1906), «Армянская поэзия XIX века и ее происхождение» (Русская мысль. 1901. Кн.12), а также статью Брюсова «Поэзия Армении и её единство на протяжении веков» («Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней». М., 1916).

Таким образом, переводческая деятельность К. Бальмонта была частью общего процесса сближения армянской и русской национальных культур на рубеже XIX - XX вв. И в этом контексте сложно переоценить значение его переводов. Многие из них до сих пор являются теми текстами, по которым русский читатель знакомится с армянской литературой.

Как видно из всего сказанного, переводы К. Бальмонта с армянского языка важная часть его творческого наследия и в то же время значимое явление в контексте русско-армянских культурных связей к. XIX - н. XX вв. Несмотря на это переводы К. Бальмонта с армянского языка лишь эпизодически становились предметом изучения. В работах И. Р. Сафразбекян, К. В. Айвазяна переводы К. Бальмонта рассматриваются в контексте общего открытия армянской литературы для русского читателя47. А. Исаакян касается переводов К. Бальмонта в связи с характеристикой

48 творчества поэта в целом . Э. Даниелян в книге «Литература русского Зарубежья (1920-1940) обращается к переводам К. Бальмонта с армянского языка, говоря о разносторонности дарования поэта49.

Все это обусловливает актуальность и важность предпринятого нами исследования: диссертация представляет собой первое развернутое научное изучение поэтики всех переводов К. Бальмонта с армянского языка.

Цель диссертации - прояснить особенности переводческого метода К. Бальмонта в рамках современной теории художественного перевода, показать, какое место занимают переводы армянской поэзии в контексте оригинального художественного мира поэта.

47 Сафразбекян И. Р. И.Бунин, К. Бальмонт, В. Иванов, Ф. Сологуб - переводчики антологии «Поэзия Армении» // Брюсовские чтения 1966 года. Ереван, 1968; Айвазян К. В. О некоторых русских поэтах - переводчиках «Поэзии Армении» // Брюсовские чтения 1966 года. Ереван, 1968. Актуальность исследования переводов К. Бальмонта сохраняется до сих пор. Об этом говорит тот факт, что на Юбилейной научной конференции посвященной 90-легию выхода в свет антологии «Поэзия Армении» (Москва - Ереван, 2006), Погосян И. К. сделала доклад: «К. Бальмонт - переводчик армянской классической поэзии в антологии «Поэзия Армении».

48 Исаакян А. Аветик Исаакян и Россия. М., 1988. С. 127-128.

49 Даниелян Э. С. Литература русского Зарубежья (1920-1940). Ереван, 2005. С. 28-32.

Цель определяет конкретные задачи исследования:

1) рассмотреть основные современные теории художественного перевода, определить критерии адекватности перевода;

2) воссоздать историю поэтических переводов К. Бальмонта с армянского языка;

3) проанализировать художественные образы перевода и оригинала, выявляя специфику переводческого метода К. Бальмонта;

5) определить степень и характер влияния на переводы с армянского языка оригинального поэтического стиля К. Бальмонта.

Методологическую базу диссертации составляют работы, посвященные теории лирики и анализу художественного текста (М. М. Бахтин, Л. Я. Гинзбург, М. Л. Гаспаров и др.), фундаментальные исследования в области теории перевода (М. Л. Гаспаров, С. Т. Золян, В. Н. Комиссаров, Ю. Д. Левин, А. В. Федоров, К. И. Чуковский, И. Левый, Ю. Найда, А. Д. Щвейцер и др.), статьи и монографии, в центре внимания которых находится поэзия К. Д. Бальмонта (И. В. Корецкая, Е. В. Ермилова, Л. А. Колобаева, А. Пайман, П. В. Куприяновский, Н. А. Молчанова и др.)50.

В работе используются методы структурного и контекстуального анализа, а также герменевтический и сравнительно-сопоставительный методы.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его основные положения, результаты и методы могут быть применены для изучения общих проблем теории и истории художественного перевода, для изучения творчества К. Бальмонта и подготовки изданий его сочинений. Работа может быть использована в общих и специальных лекционных курсах по истории русской и зарубежной литератур, в спецкурсах по теории перевода, истории русского символизма в вузах и школах.

50 См. список использованной литературы.

Структура и объем работы определены целями, задачами исследования, а также отчасти выбранной методикой анализа: поскольку каждый художественный перевод уникален, мы предприняли попытку проанализировать каждый конкретный «случай» перевода с армянского, используя различные приемы сопоставления оригинала и перевода. При таком подходе, как нам кажется, можно наиболее полно представить особенности переводческой манеры К. Бальмонта в целом.

Диссертация состоит из Введения, трех глав и Заключения (общим объёмом - 158 е.), списка литературы (232 позиции) и Приложения (15 стр.), состоящего из оригинальных текстов исследуемых армянских поэтов, подстрочного перевода к ним, сделанных автором диссертации и художественных переводов этих произведений, сделанных К. Бальмонтом.

Заключение научной работыдиссертация на тему "К.Д. Бальмонт - переводчик армянской поэзии"

Заключение

Художественный перевод - это по сути своей творческий процесс, когда в результате особой языковой деятельности, переводчик воссоздает уже готовое произведение автора на другом языке и при этом при передаче смысловых и стилистических аспектов текста опирается на свой объем знаний и опыта, биографического, творческого, исследовательского. В идеале творчество переводчика протекает в строго обусловленных рамках: необходимо передать только тот смысл, который есть в подлиннике и так, как это выражено у автора. Но это в идеале. В реальности каждый конкретный художественный перевод - это случай уникальный, который лишь отчасти укладывается в рамки существующих теорий перевода.

В связи с этим ответ на вопрос о том, насколько точны переводы художественных текстов, насколько переводы отвечают духу подлинника, всегда требует тщательного анализа на разных уровнях (стилистическом, образном, сюжетном и т.д.) конкретных произведений. Именно такой анализ мы и предприняли в отношении переводов К. Бальмонта с армянского языка, ставя перед собой задачу понять сущность переводческого метода поэта, т.е. сохранение каких уровней художественного смысла наиболее существенно для передачи содержания оригинала, а какие воспринимаются переводчиком как факультативные и несущественные.

При анализе переводов нас интересовала система изменений, которым подвергался оригинальный текст, эти систематические изменения в переводах способны, на наш взгляд, прояснить не только суть переводческого метода К. Бальмонта, но и некоторые особенности поэтики оригинального творчества художника.

Проблема точности/ неточности художественного перевода до сих пор остается актуальной и до конца не решенной. В искусстве художественного перевода точные измерения возможны, пожалуй, только на самом низшем, предварительном этапе оценки переведенного текста с точки зрения его словарно-семантического соответствия оригиналу. Художественная же ценность литературного произведения в целом (в том числе и перевода) не всегда поддается количественному измерению и сопротивляется формализации.

Не вызывает сомнений то, что полноценный художественный перевод подразумевает определенную неточность. Однако допустимая степень неточности перевода и по сей день предмет бесконечных споров и дискуссий. Отдельно в этих спорах стоит проблема перевода с подстрочника. При таком распространенном способе перевода переводчик сталкивается не непосредственно с содержанием, уже выраженным на принимающем языке. При этом подстрочник оказывается своего рода «мерой точности» оригинального перевода, именно из этого мы исходили, проводя анализ переводов К. Бальмонта с армянского языка.

Методика сопоставительного анализа переводов К. Бальмонта с армянского языка и подстрочников, позволяет сделать вывод о значительной трансформации оригинальных текстов. Система изменений, которым подвергается исходный текст, показывает, что перевод оказывается насыщен образами и мотивами, присущими художественному мироощущению переводчика и модернистской поэзии к. XIX - н. XX вв.

В переводе К. Бальмонт опирается преимущественно на реферециальные значения лексики оригинала, прагматические же значения или трансформируются, или просто игнорируются переводчиком, что приводит к изменению структуры отдельных образов (особенно тех, которые строятся в оригинале на основе сложных метафорических ассоциаций), и образной системы стиха в целом.

Художественную ценность переводов, выполненных в такой манере, как мы постарались показать, сложно оценить однозначно. В тех случаях, когда стиль исходного текста близок стилю К. Бальмонта перевод можно считать адекватным и удачным. Тогда же, когда поэтический мир оригинала слишком экзотичен для переводчика, перевод оказывается излишне волен и схематичен.

Переводы К. Бальмонта с армянского языка представляют своего рода интертекст, в котором часть образной системы связана с художественным миром поэзии армянского автора, а другая часть - с лирикой К. Бальмонта, это общая закономерность поэтических переводов. Однако, в случае с переводами из армянской поэзии, изменения, которым подвергается текст оригинала, обусловлены преимущественно художественными пристрастиями переводчика. К примеру, комплекс смыслов образа «ручей», воплощенный в оригинальном творчестве К. Бальмонта, находит отражение в переводах с армянского языка. Образная система оригинала и даже форма текста преломляется сквозь видение Бальмонта-поэта.

Можно отметить такую деталь творческой манеры Бальмонта-переводчика, как внесение собственной художественной логики в переводимый текс, при соблюдении формального языкового тождества с оригиналом.

Личность переводчика при этом слишком ощутимо проявлена в переводимых текстах. Стихотворения армянских авторов в переводе К. Бальмонта художественно, органично встроены в контекст оригинальной лирики переводчика, собственный стиль поэта начинает довлеть над текстом перевода более, чем стиль оригинала. Творческая индивидуальность армянских авторов при таком подходе нивелируется: личностное переживание замещается поэтической риторикой и поэтическими клише.

Таким образом, подводя итоги наблюдениям, можно сказать, что при сопоставлении подстрочного перевода стихотворений армянских поэтов и переводов К. Бальмонта можно обнаружить целый ряд принципиальных несоответствий и отклонений. При этом несовпадения укладываются в определенную систему. В переводе К. Бальмонт опирается прежде всего на собственное оригинальное художественное мироощущение. Это приводит к тому, что при сохранении предметного «мира» оригинального текста принципиально меняется структура отдельных образов и поэтика текста в целом. Стихотворение в переводе К. Бальмонта может выглядеть вполне художественно органично, но далеко не всегда корреспондирует с оригиналом.

Несмотря на «неточность» переводов К. Бальмонта с армянского языка, многие армянские исследователи с благодарностью и признательностью оценивают переводы К. Бальмонта, эти переводы до сегодняшнего времени являются репрезентативными (в терминологии В. Комиссарова). Переводческая деятельность К. Бальмонта была частью общего процесса сближения армянской и русской национальных культур. И в этом контексте сложно переоценить значение его переводов. Многие из них до сих пор являются теми текстами, по которым русский читатель знакомится с армянской литературой.

Тема «К. Д. Бальмонт - переводчик армянской поэзии» не исчерпывается переводами армянской поэзии. К. Бальмонт не только переводил стихи с армянского языка на русский, но и поддерживал тесные связи с армянской интеллигенцией. Известно, что, будучи в эмиграции в Париже, по приглашению армянского писателя, литературного критика и общественного деятеля Аршака Чопаняна, он участвовал на вечере, посвященном Ов. Туманяну. К. Бальмонт высоко оценивал творчество Ов. Туманяна, считал его «своеобразным и общечеловечным». Задолго до известной песни («.по-армянски Ованес, а по-русски Ваня.») Бальмонт искренне и сердечно называл Туманяна Иваном. Свидетельством теплых отношений двух поэтов явилась их встреча в Пятигорске на армянском вечере 3 августа 1917 г., когда К. Бальмонт прочитал посвященный Туманяну экспромт с постоянной рифмой на «-ян» / »-ан»: Тебе, Ованес Туманян, Напевный дар от Бога дан, И ты не только средь армян Лучистой славой осиян,

Но свой нарядный талисман Забросил в дали русских стран, И не введя себя в изъян, Не потеряв восточный сан, Ты стал средь нас родной Иван, Поёшь - я песней обуян, Тобою стих мой, видишь пьян, Возьмём мы песней вражий стан, Любую рифму - на аркан, И, если кличет чёрный вран, Споём: несчастие - обман, У нас напевов - полный жбан, Его качнём мы - и туман Внезапно будет златоткан. Живи же, светлый Туманян!"

К бальмонтовским переводам с армянского языка неоднократно обращались многие выдающиеся композиторы: «Ахтамар» положили на музыку В. Мурадели, А. Тер-Гевондян и А. Хачатурян; «Концерт» -Д. Кабалевский (романс «Утёс» из цикла «Песни печального сердца: Восемь романсов на стихи Ованеса Туманяна); «Умолкли навсегда времён былых народы.» - А. Спендиаров («К Армении»).

В Музее литературы и искусства им Е. Чаренца Армении хранятся материалы, согласно которым К. Бальмонт и его жена были близки с известной армянской пианисткой, певицей, музыковедом, педагогом Маргаритой Бабаян. Они были очарованы и восхищены её неповторимым голосом, интерпретацией произведений армянских, русских и европейских композиторов, а также народных песен. К. Бальмонт не раз просил Бабаян прислать ему тексты армянских песен русскими буквами. В письме от 26

201

Цит. с сохранением авторской пунктуации и орфографии по: Армянский вестник. 1917. №37-38. С.13. сентября 1930 года к М. Бабаян Бальмонт пишет: «А именно, прошу, пошлите мне: 1) программу вашего выступления, 2) текст армянских песен русскими буквами и русский перевод их, 3) текст пропетых русских песен и песен басков. Буду ждать с нетерпением»202.

Как можно судить по письму жены К. Бальмонта к М. Бабаян, поэт делает собственные переводы армянских песен, которые исполняла певица: «Поэту очень хочется, чтобы Вы исполнили также, хотя бы на бис, армянские песни, что Вы исполняли в Байоне, котор<ые> поэт перевёл. Хочется, чтобы Вы спели их конечно по-армянски, а он прочел бы свой перепев»20^

Переводы этих песен были опубликованы в газете «Россия и Славянство» 2 мая 1931 г. в очерке «День золотой рыбки», посвященном М. Бабаян: «И чу, за этой полногласной речью, гортанные звуки, полные утёсной красоты, суровые звуки армянской песни: Арев черевров елав, Им чинари яре. Мир бале крвов елав Дардиман яре.

Солнце взошло среди туч, Мой милый, как явор, высок, Союз наш среди споров возник, Мой милый, любимый, мне мил. Пусть сына теряет наш враг, Мой милый, как явор высок,

202 К. Бальмонт и М. Бабаян / Публ.Закаряна А. А. // 1ршрЬр Ишишрш1]ш1|ш0 с^Ь'ЛГЧ^^пьООЬрЬ- ЬрЬ^шО, 1991. № 1. Ь 161-168. = Вестник общественных наук. Ереван. 1991. № 1. С. 161-168.

203 -г

1 ам же.

Недоброе сердце - из мглы, Мой милый достоин хвалы.

Песня как звук охотничьего рога в горах. И другая армянская песня, как клекот горного орла, как свист горного ветра, как всплеск по камням ручья, сорвавшегося с высокого утеса. Я зажглась - я горю, как свеча, Мне с отцом не встречаться, душа горяча. И оставила мать я и брата. Я с желанным моим, Женою я стала того, кто любим, Того, от кого никуда нет возврата»204.

В этом же очерке К. Бальмонт приводит собственное стихотворение, посвященное армянской певице: «И вот, золотая рыбка, снова всплеснулась в моей душе. Играет золотая чешуя. Горит в моей прислушавшейся памяти яркий наряд, сотканный солнцем, и, наполняя сердце сладостной тоской, желанный голос уводит в родные просторы. Слушая пенье весенних вернувшихся птиц, зазвеневшее сердце поет певице. Певице пленительной Маргарите Бабаян Когда мечтой я обуян, Когда в душе тоски избыток. Когда я хмельный пью напиток, Я с вами грезою слиян. В вас золотой я вижу слиток, Вас искуряю как кальян, О, Маргарита Бабаян!

204 Цит. по: К. Бальмонт и М. Бабаян / Публ.Закаряна А.А. // ЬршрЬр Ишишрш1|ш1|ш0 О.Ь'-ЛП'-^П'-С'ОЬпЬ- ЬрЬфиО, 1991. № 1. I;.161-168 = Вестник общественных наук. Ереван, 1991. № 1. С. 161-168.

Вы песня древняя армян, Вы песня звонкая России, И там, где волны бьют морские. Где воздух розами был прян, Сквозь песни басков сны другие Вы развернули в караван. О, Маргарита Бабаян! Средь галлов, правнуку древлян. Как солнце, будущее рано, Мне ваше светлое сопрано Пропело: «Ключ нагорный рьян! Все ваше пенье златотканно. Колосья выйдут из семян, ллс

О, Маргарита Бабаян!»

Тексты народных песен не вошли в круг нашего анализа, поскольку в центре нашего внимания были авторские художественные системы армянских поэтов и переводчика, изучение же фольклорных переводов, думается, требует иных приемов и методик исследования. Приводим их для того, чтобы подчеркнуть, что армянская культура и поэзия занимали значительное место в жизни поэта даже в эмигрантский период, что говорит о возможном продолжении и изучении темы «К. Д. Бальмонт и Армения».

Там же. С. 161-168.

Список научной литературыДаллакян, Армине Вачагановна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Птир^й ГЛ. Ьр1|Ьр. ЬрЬЦшй, 1981= Дурян П. Сочинения. Ереван, 1981.2. гатйшСцшй ={. Сйифр Ьр1|Ьр. ЬрЬЦшО, 1978. Туманян Ов. Избранные сочинения. Ереван, 1978.

2. ЬишИш1ишй II. Ьр1|Ьр. ЬрЬЦшО, 1987= Исаакян Ав. Сочинения. Ереван, 1987.

3. Ьиш11ш1ишй и. Ьр1|Ьр. 4 Иш1лпрп1. ^.4. ЬрЬф^й, 1959. = Исаакян А. Сочинения: В 4 томах. Ереван, 1958. Т. 4.5. бштт^шй Ц. РшйшиипЬ^бт^тййЬр. ЬрЬ^шй, 1958. =

4. Цатурян. Ал. Стихотворения. Ереван, 1958.6. ^пьфшОСфщшй Ьр1|Ьр. ЬрЬЦшй, 1983. = Иоаннисян И. Сочинения. Ереван, 1983.

5. ЩтфЬ РшйшитЬпбгадгнООЬр. ЬрЬЦшй, 1940. = Сииил. Стихотворения. Ереван, 1940.

6. ЭЬр^й 4. РшОшишЬгхбт^тйОЬр. ЬрЬЦшй, 1985. = Терян В. Стихотворения. Ереван, 1985.

7. Анненский И. Ф. Стихотворения. М., 1987.

8. Армянские поэты нового времени. Л., 1983.

9. Армянские беллетристы драматурги и поэты / Под ред. Ю. Веселовского и М. Берберяна. М., 1894. Т.2.

10. Бальмонт К. Д. Ручей // Русское богатство. 1895. №9.

11. Бальмонт К. Д. Стихотворения. Л., 1969.

12. Бальмонт К. Д. Избранное: Стихотворения. Переводы. Статьи. М., 1983.

13. Бальмонт К. Д. Золотая россыпь: Избр. переводы. М., 1990.

14. Бальмонт К. Д. Собр. соч.: В 2 т. М., 1994. Т.1.

15. Блок А. А. Собрание соч.: В 8 т. М.; Л. 1962. Т. 5.

16. Брюсов В. Я. Избранные соч.: В 2 т. М., 1955. Т.2.

17. Брюсов В. Я. Фиалки в тигеле // Весы. 1905. №7.

18. Брюсов и Армения: В 2-х кн. К. 2. Ереван, 1989.

19. Брюсов В. Я. Собр. соч.: В 7т. М. 1975. Т.7.

20. Брюсов В. Я. Об Армении и армянской культуре: Стихи. Статьи. Письма. Ереван, 1963.

21. Надсон С. Я. Полное собрание стихотворений. М.; Л., 1962.

22. Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней. М., 1916.

23. Поэзия Армении: Народная средневековая - новая в переводе русских поэтов / Под ред. со вступ. очерком и примеч. В. Брюсова. Изд. 3-е. Ереван: «Айастан», 1973.

24. Сборник армянской литературы / Под ред. М. Горького. Пг., 1916.

25. Туманян О. Избранные сочинения. Ереван, 1956.1. НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

26. ЩштЬшй В. Ьр^т ипир // 1)[ич[и- 11йрпг12ш1|ш0 С|.пр6р. £Ьрргиш60Ьр. ЬирииОщщ, 1939. = Азатян Т. Два слова // Сипил. Полное собрание сочинений. Истамбул, 1939.

27. Цишипр^О Ци. гагийииСцшй!. Ьи ппш 1|[илф1| дрш1|шйгир]ги0|] // ^шишриЩш^шй сфтги^гиООЬр. ЬрЬ^шй, 1949. № 2. Ь. 27-36 = Асатрян Ас. О. Туманян и русская классическая литература // Общественные науки. Ереван, 1949. № 2. С. 27-36.

28. Цийшр.шй . ^т[ЬшОйЬи ^пфшйОЬчшй. ЬрЬЦшй, 1963. = Асмарян Л. Иоаннес Иоаннисян. Ереван, 1963.

29. РЬс*шй.шО и. ЦЬришйг|.р Ош1пгир]ш0. ЬрЬ^шО, 1960. = Бежанян А. Александр Цатурян. Ереван, 1960.

30. Зр|1ф^шй к ЭЬр^Ор и фйф^ЬфЗС- ЬрЬЦиЮ, 1956. = Григорян К. Терян и символизм. Ереван, 1956.

31. Эпр.шО 11ш. Зги2Ьр|1 сфрр. ЬрЬЦшй, 1958. Ь 186-187. = Зорян Ст. Книга воспоминаний. Ереван, 1958. С. 186-1987.

32. Ь0б|п1иш0 II. 1ЩЬ1гфр ЬишИшЬишО. ЬрЬ^шО, 1955. = Инджикян А. Аветик Исаакян. Ереван, 1955.

33. Ь0б|11ишй Ц. ^п^ИшййЬи (ЭпиЗш^шйп. ЬрЬЦшй, 1969. = Инджикян А. Ованес Туманян. Ереван, 1969.

34. ЬОбЬ^шй и. Ошшт^шйЬ 1ишйрр. ЬрЬфий, 1940. = Инджикян А. Жизнь Цатуряна. Ереван, 1940.

35. ЬишИшфшй и. ЩЬигфр Ьиш11ш1цшй|. и ппшш1|шй дрш^шОги^гийр. ЬрЬьшй, 1984= Исаакян А. Аветик Исаакян и русская литература. Ереван, 1984.

36. ЩгёшиишО II. и|т||1 / Эши|Ь[ Циштгир/. ЬрЬь[шй, 1980. 175 1:2 = Минасян А. Сипил / Запел Асатур /. Ереван, 1980. 175 с.

37. Сшрт^шй и. "ЛЬшрпи Чт^шй // ЬрЦЬр- ЬрЬфиО, 1981. = Шарурян А. Петрос Дурян. Сочинения. Ереван, 1981.

38. Эррш^шй (2гг Ч. 8Ьр.шй|1 ршр<}йшйгирз1иййЬр1 шшг\ш^шфт-р^ьйр // 1ршрЬр Ишишрш1^ш1|шй сфтг|Ф.1П|-йОЬр|1. ЬрЬЦшО, 1994. № 1. Ь. 3-14. = Джрбашян Эд. Стихосложение переводов В. Теряна // Вестник общественных наук. Ереван, 1994. № 1. С. 3-14.

39. Абегян М. Армянское стихосложение (на армянском языке). Ереван, 1989.

40. Аверинцев С. С. Стихотворения и переводы. СПб., 2003. С.З.

41. Аветик Исаакян в переводах А. Блока. Ереван, 1975.

42. Аветик Исаакян в русской критике. Ереван, 1961.

43. Азадовский К. М., Дьяконова Е. М. Бальмонт и Япония. М., 1991.

44. Айвазян К. В. Выдающийся поэт и учёный, большой друг армянского народа // Брюсовские чтения 1962 года. Ереван, 1963.

45. Айвазян К. В. О некоторых русских поэтах-переводчиках «Поэзии Армении» // Брюсовские чтения 1966 года. Ереван, 1968.

46. Амирханян М. Д. Русская художественная литература и геноцид армян. Ереван, 1988.

47. Андгуладзе Л. Н. Бальмонт и Грузия. М., 2002.

48. Акопян Л. Г. Декабрьские литературные чтения. Сб-к статьей. Вып. 10. Ереван, 2009.

49. Алексанян Е. В. Брюсов и П. Антокольский переводчики поэмы Ав. Исаакяна «Абул ала Маари» // Брюсовские чтения 1966 года. Ереван, 1968.

50. Алиханян С. Т. Ваан Терян / 1885-1920 /. Общест.-полит. и гос. деятельность. Ереван, 1960.

51. Аничков Е. В. Константин Дмитриевич Бальмонт / Русская литература XX века: 1890 1910 / Под ред. проф. С. А. Венгерова. М., 2000. Т.1.

52. Анненский И. К. Бальмонт лирик / Анненский И. Избранные произведения. Л., 1988.

53. Ахвердян Л. О. Мир Туманяна. Путь поэта. М., 1969.

54. Ахвердян Л. О. Жизнь и дело Аветика Исаакяна. М., 1975.

55. Ахумян Т. Ваан Терьян и символизм // Ученые записки Ереванского государственного русского пединститута. Ереван, 1956. Т. VII.

56. Ахумян Т. Валерий Брюсов и Ваан Терян // Брюсовские чтения 1966 года. Ереван, 1968. С. 116-129.

57. Бабаян А. Аветик Исаакян. М., 1989.

58. Багно В. Е. Россия и Испания. СПб., 2006.

59. Балашов Н. И. На пути к не открытому до конца Кальдерону // Кальдерон де ла Барка П. Драмы. В 2 кн. Кн. 1. М., 1989.

60. Банников Н. Жизнь и поэзия К. Бальмонта. М., 1989.

61. Бархударов Л. С. Язык и перевод: Вопросы общей и частной теории перевода. М.: Международные отношения, 1975.

62. Баранов А. И., Туркевич Г. К. Переводы К. Бальмонта с польского и литовского языков // К. Бальмонт и мировая культура. Сборник научных статьей I Международной конференции (2-4 октября 1994). Шуя, 1994.

63. Батюшков Ф. Д. Поэзия К. Д. Бальмонта // Записки неофилологического общества. 1914. Вып. 7.

64. Батюшков Ф. Д. Задачи художественных переводов. Принципы художественного перевода: Второе издание доп. Петербург, 1920.

65. Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М., 1986.

66. Блок А. О современной критике // Блок А. А. Собр. соч.: В 8 т. М., 1962. Т. 5.

67. Бодрова-Гоженмос Т. Концепция М. М. Бахтина и интерпретативная теория перевода. См.: http://4vvvw.bestreferat.ru/referat-89639.html.

68. Бежанян А. Александр Цатурян (на арм. яз.). Ереван, 1960.

69. Большаков Л. Встреча через годы. Рассказ о жизни, смерти и бессмертии Ваана Теряна // Большаков Л. Главы из жизни. Рассказ литературоведа. Челябинск, 1974.

70. Братская помощь пострадавшим в Турции армянам: Литературно-научный сборник. М., 1987.

71. Брутян Л. Г. Лингвистические исследования. Сб-к статьей. Ереван, 2009. Вып. 2.

72. Брюсов и Армения: В 2-х кн. К. 2. Ереван, 1989.

73. Будникова Л. И. Творчество К. Д. Бальмонта в контексте русской синкретической культуры конца XIX начала XX века. Челябинск, 2006.

74. Бунин И. Автобиографические заметки . См.: http:// bunin.niv.ru/bunin / rasskaz/pod-seipom-i-molotom/avtobiograficheskie-zametki.htm

75. Бур дин В. В. Мифологическое начало в поэзии К. Д. Бальмонта 1890-х- 1900-х годов. Дис. . кандидата филол. наук. Иваново, 1998.

76. Венгерова 3. Сочинения Кальдерона / Пер. с исп. К. Д. Бальмонта. Вып. 2. 1902 // Образование. 1902. кн. 7-8.

77. Веселовский Ю. А. Армянская поэзия XIX века и ее происхождение // Русская мысль. 1901. №12.

78. Веселовский Ю. А.Очерки армянской литературы и жизни. Армавир, 1906.

79. Веселовский Ю. А. Русское влияние в современной армянской литературе. М., 1909.

80. Веселовский Ю. А. Очерки армянской литературы, истории и культуры. Ереван, 1972.

81. Виноградов В. С. Перевод. Общие и лексические вопросы. М., 2004.

82. Василевич А. П., Зимовец Н. В. Психолингвистический подход к оценке качества перевода // Вопросы филологии. 2007. № 3.

83. Волошин М. А. В защиту Гауптмана. По поводу переводов г. Бальмонта // Русская мысль. 1900. N 5.

84. Галактионова Н. А. Национальная картина мира в поэзии К. Д. Бальмонта. Дис. . кандидатафилол. наук. Тюмень, 1998.

85. Ганаланян О. Т. Поэты Армении XVIII XX вв. Ереван, 1976. 388 с.

86. Ганалянан О. Т. Чародей армянской лирики: о Ваане Теряне. Ереван, 1985.

87. Гаспаров М. Л. Подстрочник и мера точности // Гаспаров М. Л. О русской поэзии. Анализы. Интерпретации. Характеристики. М., 2001.

88. Гаспаров М. Л. Брюсов и подстрочник // Брюсовские чтения 1980 года. Ереван, 1983.

89. Гаспаров М. Л. Поэтика «серебряного века» // Русская поэзия серебряного века, 1890-1917: Антология. М., 1993.

90. Гачечиладзе Г. Г. Художественный перевод. М., 1980.

91. Гинзбург Л. Я. О лирике. М., 1997.

92. Григорян К. Г. Творческий путь Аветика Исаакяна. Ереван, 1975.

93. Григорян К. Н. Армянская литература в русских переводах. Ереван, 1969.

94. Григорян К. Н. В. Я. Брюсов и армянская поэзия. М., 1962.

95. Григорян К. Н. Терьян и русская литература. Терьян и символизм // Григорян К. Н. Из истории русско-армянских литературных и культурных отношений. Ереван, 1974.

96. Григорян К. Н. В. Я. Брюсов и проблема поэтического перевода // Брюсовские чтения 1963 года. Ереван, 1964.

97. Давлетбаева Т. М. Художественная теургия К. Д. Бальмонта. Дис. . кандидата филол. наук. Магнитогорск, 2002.

98. Давтян A.M. Юрий Веселовский и армянская литература. Ереван, 1970.

99. Даниелян Э. С. Литература русского Зарубежья (1920-1940). Ереван, 2005.

100. Даронян С. К. Ваан Терян и русский символизм // Брюсовские чтения 1980 года. Ереван, 1983.

101. Джанполадян М. О мере вольности // Художественный перевод. Вопросы теории и практики. Ереван, 1982.

102. Джрбашян Эд. М. Природа армянского стиха и проблемы перевода // Художественный перевод. Взаимодействие и взаимообогащение литератур. Ереван, 1973.

103. Джрбашян Эд. М. Четыре вершины: Туманян, Исаакян, Терян, Чаренц. М., 1990.

104. Джрбашян Эд. М. Литературоведение (на арм. яз.). Ереван, 1993.

105. Джрбашян Эд. М. Поэмы Туманяна (на арм. яз.). Ереван, 1964.

106. Деген Е. Рец.Кальдерон. Сочинения / Пер. с исп. К. Д. Бальмонта. Вып. 1. 1900 // Мир Божий. 1900. № 12.

107. Демидова О. Р. Некоторые стилистические особенности переводов стихотворения Блейка «Тигр» К. Бальмонтом и С. Маршаком / Анализ стилей зарубежной художественной и научной литературы. Л., 1987. Вып. 5.

108. Джваршейшвили Р. Г. Психологическая проблема художественного перевода. Тбилиси, 1984.

109. Епишева О. В. Музыка в лирике К.Д.Бальмонта. Дис. . канд. филол. наук. Иваново, 2006.

110. Ермилова Е. В. Теория и образный мир русского символизма. М., 1989.

111. Жирмунский В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977.

112. Закарян А. А. К. Бальмонт и М. Бабаян // Lpiupbp Ишишрш1|ш1|шй qfiinnLpjnLQQhpfi. bpbijiuG, 1991. № 1. = Вестник общественных наук. Ереван, 1991. № 1.

113. Загорский Е. Юлий Словацкий. К. Бальмонт как его переводчик. СПб., 1910.

114. Задорнова В. Я. Филологические основы перевода поэтического произведения. Дисс. . канд. филол. наук. М., 1976.

115. Золян С. Т. О соотношении языкового и поэтического смыслов. Ереван, 1985.

116. Золян С. Т. "Единство и теснота стихового ряда"// Тыняновский сборник. Четвертые Тыняновские чтения. Рига, 1990.

117. Золян С. Т. Дрожание как тип текста (об интерпретации двух армянских источников О.Мандельштамом и А. Ахматовой) // РшОрЬр ЬрЬииСф Ишйшишрш0|1. 1986. N 1 // Вестник Ереванского университета. 1986. N 1.

118. Золян С. Т. На полпути к вершине о русских переводах Нарекаци // Литературная Армения. 1988. N. 6.

119. Золян С. Т. Семантика и поэтика поэтического перевода заметки об армянской поэзии в зеркале русских переводов. Ереван, 2007.

120. Иванова А. С. К. Д. Бальмонт переводчик английской литературы. Иваново - СПб., 2009.

121. Исаакян А. В. Аветик Исаакян и Россия. М., 1988.

122. Исаакян А. В. Аветик Исаакян и русская литература. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Ереван, 1986.

123. Капутикян С. Братство культур // Художественный перевод. Взаимодействие и взаимообогащение литератур. Ереван, 1973.

124. Кашкин И. А. Для читателя-современника. М., 1977.

125. Кожевникова Н. А. Словоупотребление в русской поэзии начала XX века. М., 1986.

126. Коламян JI. J1. Поэмы Ов. Туманяна в русских переводах. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Ереван, 1985.

127. Комиссаров В. Н. Теория перевода (лингвистические аспекты). М., 1990.

128. Комиссаров В. Н. Общая теория перевода. М., 1999.

129. Комиссаров В. Н. Современное переводоведение М., 2003.

130. Комолова Н. П. Италия в судьбе и творчестве Бориса Зайцева. М., 1998.

131. Константин Бальмонт и мировая культура. Шуя, 1994.

132. Корецкая И. В. Константин Бальмонт // Русская литература рубежа веков (1890-е начало 1920-х годов). М., 2000. Кн.1.

133. Кубатьян Г. И. Тема и вариации (армянские мотивы в творчестве русских советских поэтов) // Литературные связи. Ереван, 1973.

134. Кузьмина И. А. Феномен художественного перевода в свете теории интертекста. См.: http://www.qu.ebec.ru/Translation/Page3.htm

135. Куприяновский П. В., Молчанова Н. А. Поэт Константин Бальмонт. Биография. Творчество. Судьба. Иваново, 2001.

136. Лаптева Л.П. Константин Бальмонт и чешские литераторы. См.: http ://www.m-m. sotcom .ru/3 7-40/lapteva.htm

137. Латышев Л. К., Семенов А. Л. Перевод: теория, практика и методика преподавания. М., 2003.

138. Левин Ю. Д. Перевод как форма бытования литературного произведения // Художественный перевод. Вопросы теории и практики. Ереван, 1982.

139. Левин Ю. Д. Русские переводчики XIX в. Л., 1985.

140. Левин Ю. Д. Об исторической эволюции принципов перевода // Международные связи русской литературы. М.;.Л., 1963.

141. Левый И. Искусство перевода. М. 1974.

142. Левый И. Состояние теоретической мысли в области перевода // Мастерство перевода. М., 1970.

143. Ледерер М., Селескович Д. Педагогика преподавания устного перевода. М., 2008.

144. Литературные связи. Русско-армянские литературные связи. Исследования и материалы. Ереван, 1973. Т.1.

145. Макогоненко Д. Г. Кальдерон в переводе К. Бальмонта. Тексты и сценические судьбы // Кальдерон де ла Барка П. Драмы. В 2-х кн. Кн. 2. М., 1989.

146. Мандельштам О. Э. Заметки о поэзии // Мандельштам О. Слово и культура. М., 1987.

147. Маршак С. Я. Поэзия перевода // Собр. соч.: В 8 т. М., 1971. Т. 6.

148. Марьева М. В. Книга К. Д. Бальмонта «Будем как солнце»: Эклектика, ставшая гармонией. Иваново, 2008.

149. Меликян С. В. Терьян и русская литература. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Ереван, 1966.

150. Мкртчян Л. М. Аветик Исаакян и русская литература. Ереван, 1975.

151. Мкртчян Л. М. Армянская поэзия и русские поэты XIX XX вв. Ереван, 1968.

152. Мкртчян Л. М. О стихах и переводах. Ереван, 1965.

153. Мкртчян Л. М. «Да придут к нам благородные мысли со всех сторон.» М., 1983.

154. Молчанова H.A. Поэзия К. Д. Бальмонта 1890-х 1910-х годов: Проблемы творческой эволюции. М., 2002.

155. Набоков В. Искусство перевода. См.: http://www.poezia. ru/salon.php?sid =6388

156. Найда Ю. А. Анализ значения и составление словарей // Новое в лингвистике. 1962. Вып.2.

157. Найда Ю. А. Процедуры анализа компонентной структуры референционного значения // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1983. Вып. XIV.

158. Нестерова Н. М. Проблемы перевода. Категория смысла и перевод: "смысловой сдвиг" как онтологический признак перевода // Вопросы филологии. 2005. № 3.

159. Нинов А. Так жили поэты // Нева. 1978. №7.

160. Нинов А. Чехов и Бальмонт // Вопросы литературы. 1980. №1.

161. Образцова А. Г. Волшебник или шут? Театр Оскара Уайльда. СПб., 2001.

162. Ованесян С. Ованес Туманян изученный и неизученный // Вопросы литературы. 2009. № 6.

163. Озеров JI. Песнь о солнце // Бальмонт К. Д. Стихотворения. М., 1990.

164. Орлов Вл. Бальмонт. Жизнь и поэзия // Бальмонт К. Д. Стихотворения. Л., 1969.

165. Пайман А. История русского символизма. М., 1998.

166. Папаян P.A. Передача особенностей армянского стихосложения в переводах В. Брюсова // Брюсовские чтения 1966. Ереван, 1968.

167. Пастернак Б. Заметки переводчика //Лит. Россия. 1965. № 13.

168. Петров Д. К. Д. Бальмонт и его переводы с испанского // Записки неофилологического общества. СПб., 1914. Вып. 7.

169. Петросян А. А. История народа и его эпос. М., 1982.

170. Пильский П. К. Д. Бальмонт (К 50-летию литературной деятельности) // Сегодня. 1936. № 33. 18 февраля.

171. Потеян C.B. Западноармянские поэты в антологии «Поэзия Армении» // Брюсовские чтения 1971 года. Ереван, 1973.

172. Попович Д. Проблемы художественного перевода. М., 1980.

173. Романенко А. Д. Эхо в лесу (О переводах Константина Бальмонта) // Бальмонт К. Д. Золотая россыпь: Избр. переводы. М., 1990.

174. Сафразбекян И. Р. И. Бунин, К. Бальмонт, В. Иванов, Ф. Сологуб -переводчики антологии «Поэзия Армении» // Брюсовские чтения 1966. Ереван, 1968.

175. Серебрякова О. М. Традиции англоязычной поэзии XIX века в лирике К. Д. Бальмонта. Диссер. .канд. филолог, наук. М., 2009.

176. Смирнова JI. А. Русская литература конца XIX начала XX в.: Учеб. для студ. пед. институтов. М., 2001.

177. Степанов Г. В. Цельность художественного образа и лингвистическое единство текста // Лингвистика текста. 4.2. М., 1974.

178. Степанян К. Изнанка ковра // Художественный перевод: проблемы и суждения. М., 1986. С.481.

179. Татосян Г. А. О передаче национального своеобразия подлинника в переводах В. Я. Брюсова. // Брюсовские чтения 1963 года. Ереван, 1964.

180. Татосян Г. А. В. Брюсов переводчик армянской поэзии // Брюсовские чтения 1962 года. Ереван, 1963.

181. Татевосян Р. «Величественно грустный поэтический облик» // Вестник Ереванского университета. 1979. № 3. С. 173-183.

182. Топчан А. Рыцарь чести и долга // Севак Р. Красная книга. См.: http://www. genocide.ru/lib/sevak-r/sevak-r.htm

183. Туманян О. О России и русской культуре. Ереван, 1969. 126 с.

184. Тэффи Н. А. Бальмонт // Воспоминания о серебряном веке. М., 1993.

185. Федоров А. В. О художественном переводе. Л., 1961.

186. Федоров А. В. Основы общей теории перевода. М., 1983.

187. Федоров А. В. Искусство и жизнь литературы. Л., 1983.

188. Фелекян А. Александр Цатурян переводчик русской литературы // Литературная Армения. 1965. № 6.

189. Ханзен-Леве А. Русский символизм. СПб., 1999.

190. Хачатрян И. Б. Лирика С. Шахазиза в брюсовской антологии «Поэзия Армении» // Брюсовские чтения 1973 года. Ереван^ 976.

191. Хомский Н. Синтаксические структуры // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1962. Вып. V.

192. Чуковский К. И. В защиту Шелли // Весы. 1907. № 3.

193. Чуковский К. И. Высокое искусство // Собрание соч.: В 15 т. М., 2001. Т. 3.

194. Чуковский К. И. О пользе брома // Весы. 1906. №12.

195. Чуковский К. И. Перевод — это автопортрет переводчика // Чуковский К. Собрание соч.: В 15 т. М., 2001. Т. 3.

196. Швейцер А. Д. Теория перевода: Статус, проблемы, аспекты. М., 1988.

197. Швейцер А. Д. Перевод и лингвистика. М., 1973.

198. Шерр Б. Языковые игры орлов: Уитмен в переводах Чуковского и К. Бальмонта // Иностранная литература. 2007. №10.

199. Шитова Т. П. Женщина в лирике К. Д. Бальмонта: Поэтика, образ, миф. Дис. . кандидата филол. наук. Иваново, 2003.

200. Шошин В. Аветик Исаакян // Шошин В. Литература народов СССР. М., 1977.

201. Щенникова Л. История русской поэзии 1880—1890-х годов как культурно-исторический феномен. Екатеринбург, 2002.

202. Эткинд Е. Г. Русская переводная поэзия XX века // Мастера поэтического перевода. СПб., 1997.

203. Эткинд Е. Г. Поэзия и перевод. М.; Л., 1963.

204. Эфрон А. Из воспоминаний // Литературные связи. Ереван, 1977. Т.2. С. 236-248.

205. Якобсон Р. О лингвистических аспектах перевода // Вопросы теорииперевода в зарубежной лингвистике. М., 1978.1. СПРАВОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

206. Зии| ппшЬрЬй ршпшршй. ЬрЬфиО, 1985 = Армяно-русский словарь. Ереван, 1985.

207. Зиц1|ш1|ш0 ип1Ь1Лш1|шй Ьшйршд|11лшрш0. 13 И. ЬрЩшй, 1974.= Армянская советская энциклопедия: В 13 т. Ереван, 1974.

208. ЗтфшООЬи (дгшЗшСцшй. ЦЬОишйштЬйи^тги^гиО. 1990-2000 рр. ЬрЬЦшО, 2008. 278 = Ованес Туманян. Библиография 19902000 гг. Ереван, 2008. 278 с.

209. Библиография К. Д. Бальмонта / под общей редакцией С. Н. Тяпкова. Т. 1: Произведения поэта на русском языке, изданные в России, СССР, Российской Федерации (1885-2005 гг). Иваново, 2006.

210. Библиография К. Д. Бальмонта / под общей редакцией С. Н. Тяпкова. Т. 2: Произведения о поэте и его творчестве на русском языке, изданные в России, СССР, Российской Федерации (1893-2007 гг). Иваново, 2007.

211. Библиография В. Я. Брюсова 1884-1973. Ереван, 1976.

212. Бидерманн Г. Энциклопедия символов. М., 1996.

213. Ваан Терьян на русском языке. Библиография переводов и критической литературы. Ереван, 1965.

214. Караулов Ю. Н. и др. Русский ассоциативный словарь. Кн. 1. М., 1994.

215. Керлот X. Словарь символов. М., 1994.

216. Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. / С. А. Токарев. Т. 1. М., 1991; Т. 2. М., 1992.

217. Новейший словарь иностранных слов и выражений. М.; Мн., 2002.

218. Ованес Туманян. Библиография русских переводов (1893 1968). Ереван, 1969.

219. Руднев В. П. Словарь культуры XX века. М., 1997.

220. UjOfiD^ ppDrupjuiQ qpijiupp hiuiibpq|i flLQl|p(jrj.|ipQ iuQ|unu, hiui||nnbQiul|iuQ, diujrcp i5mmfunh hp i5inmj[ i5pinp|i binli|ig рйЦшб1 [DunL^ t ОрршО:

221. Константин Бальмонт КОНЦЕРТ4

222. С горных высей стремится ручей; Ниспадая, о камни он бьется, И журчит, и ворчит, и смеется, И звенит под сияньем лучей.

223. Сочетанию радостных звуков Лес кругом слабый отзвук дает; Так старик еле внятно поет, Слыша звонкое пение внуков.

224. Но безмолвствует вечный утес; Наклонившись громадой угрюмой, Он охвачен загадочной думой, Он исполнен неведомых грез.1. Юрий Верховский КОНЦЕРТ5

225. Ручей с утеса волны вниз стремит, Свергаясь мощно на главы камней, И бьет песок, и яр ревет, кричит, Кричит в смятенье с пеной уст ручей.

226. Как старец, внука резвой песне рад, Угасшим голосом едва поет, Так старый лес, лишь тишиной богат, Чу ть откликается на рокот вод.

227. Меж тем, своих исполнен мрачных грез, Немой извечный слушатель, склонил

228. Сборник армянской литературы. / Под ред. М. Горького. Пг., 1916. С. 180.

229. Туманян О. Избранные сочинения. Ереван, 1956. С.27.

230. Как старик голосом постаревшим Подпевает песне бойкого внука, Так и старичок лес тихонько Откликается шуму воды.

231. Тогда как бодрого концерта природы Слушатель безмолвный, вечный, Задумчивый утес, своими мрачными мыслями

232. Преследуемый, слушает его.

233. Послушный слух задумчивый утес К веселой музыке природных сил.

234. Hbinpnu IrupjaiG hti guuilQ6

235. Urupp mbG^bpruj |nl| бшршфиб Siuüiup qinGh l luripbpßG jiuiüiujp,6шгф1| hiuuiul.|i übg, IYh, ¿'t ш^шф gmi fiCiä hiutiiup:2bpü hiutfpnLjpnil i5p r^bn ¿'uijpujö Uu grupin бш^штри гри1|шИшр ^luGq^bgnLÜb [ hnr[b ршрб^й. fl-'h, ¿'t ш)&£шф giui[ fiüö hiuüiup:

236. ЗЬр üiupr|.l|nLpjujG i5bl| nuinp qnu ^uujpbüfip йр тСфй рр2фиг2, Q'oqGiuö iuGnp übnüp' i iuGG2luG, iVh, iu ju t unuL| giu'i| iGÖ Ишйшр:1. Петрос Дурян Моя скорбь

237. Лишь испытывая жажду по святым страстям, Чтоб землю обрели и братья, и матери. Если даже иссохнет цветок в юном возрасте. О, это не так больно для меня!

238. Горячим поцелуем ещё не обожжённый, Холодный, бледный мой лоб Погаснуть на подушке из земли. О, это не так больно для меня!

239. Ещё не обняв создание букет, Улыбчивое, красивое, прекрасное, щедрое (огненно-лучезарное), Обнять холодный могильный холм. О, это не так больно для меня!

240. Сладким сном томясь, Безмятежная голова моя седая, Дремать под одеялом из земли. О, это не так больно для меня!

241. Носить имя чёрной избы, Вдыхать её воздух чёрный, Всегда испытывать боль. О, это не так больно для меня!

242. Одна ветвь жалкого человечества -У меня есть родина несчастная. Не помочь ей, умереть неприметным -О, только это боль для меня!

243. Константин Бальмонт МОЯ СКОРБЬ7

244. Я не о том скорблю, что в жажде сновидений Источник дум святых иссякшим я нашел, Что прежде времени мой нерасцветший гений Сломился и поблек под гнетом тяжких зол;

245. ЛЬшрпи П-nLpjuiG. bpLjbp. bphijluG, 1981. ü.62-63. = Дурян П. Стихи. Ереван, 198Е С. 62-63. Бальмонт К. Д. Стихотворения. Л., 1969. С. 580.

246. И не согрел никто горячим поцелуем Ни бледных уст моих, ни бледного чела; И счастья не познав, любовью не волнуем, Смотри: уж предо мной зияет смерти мгла.

247. И не о том скорблю, что нежное созданье, Букет из красоты, улыбки и огня, Не усладит мое последнее страданье, Лучом своей любви не усладит меня.

248. ВЬ ¿р ОйшОЬр ЧшщпдтО ЬрЬршд Цп^ьфй ш^Ьршд Ьр1|10р п'°4 1)'йшзЬр: Если бы не были похожи На голубой эфир Глаза девушки (девственницы), На небо кто бы смотрел?

249. ВЬ ^ги^ир ¿'ришР и^ртО ги ид5р|"1&, 11и1Л1|ш60 ьщО Ьр^й|пд 1Гшрг|. ги°р Ц□ 1|шрг|.шр: Если бы не была девушка (девственница) Красивой и незапятнанной, Бога того мира, Человек где бы читал?1. Константин Бальмонт ОНА9

250. Если б роза весенняя Не похожа была На лицо юной девушки -Кто ценил бы се?1. Если б высь поднебесная8 'ЛЬипрпи Чпф^й. Ьр1.Ьр. ЬрЬфий, 1981. С.16-17. = ДурянП. Стихи. Ереван, 1981. С. 16-17.

251. Армянские поэты нового времени. Л., 1983. С. 124-125

252. Не похожа была На глаза юной девушки -Кто б смотрел на нее?

253. Если б юная девушка Не была так чиста -Где бы в мире возможно нам Было бога читать?пфниййЬи ^пфниОйЬщшй10

254. И С)(11и.й г^ги Ьи, иЬ'-пб РищрЬСфе, Пр ИЬбгий Ьи ршрб]ш[,

255. Ь|| И|Ш1ЛШ п ищлпш'п 1|гир6р.г|. Сй1)ш6 Ьи прщЬи 1|Ь(щшСф йЬп]Ш[. Ь|| шйдшб фшгцфг) ш1[Ьрш1|0Ьр|1д ФрЦт^шй питр гфп ^ Цшйш^тД *-ф6р|190П- Ипишб шр]шО 2ЬрЬр[пд £п шшОршйрОЬр|1 фп1йрй t дпг[ь[пи5:

256. Р1щд, 115 Иш.рЬ0|1'£, рги ифиф Ьи ЬшфшлпиЗ Ьй Итрш^шй ор1Т ип т Ь ¿ил5шйш1|, qшpp|^'P> иЬрЬф'и, Фр1|Пф]шО шиищр 1[шт4пи5 I б1и1|ифг): Птр|1 Ь [, hnq.fi и, рпршфЬ р:

257. Щррг) ршд шрш ищ йшИ^шй ррСфд, (ЗЬи йшИшйЬрб, ri.nL 6ш.0 Иш(ф р -Пргфрг^ оц-йги^шй ¿при Цпйд:1. Иоаннес Иоаннисян* *

258. И только ты. моя бедная родина, Скованная, стенаешь опять. С изодранной грудью прекрасной -Лежишь как труп живой. И былая слава из развалин Веткой свободы ещё не зеленеет. Из груди струящаяся кровь потоками, Твоих мучений букет орошает.

259. Но, моя родина, ты не должна умереть. Я верю в твой день воскрешения. Близок час, проснись, дорогая. Звезда спасения горит на твоём лбу (челе). Встань на ноги, душа моя, цепи (оковы) стряхни,

260. Открой глаза от этого мёртвого сна, Хоть даже при смерти, ты подай голос -Сыновья на помощь придут с (со всех) четырёх сторон.10

261. ЯтфшййЬи ЯпфииййИшй. Ьр1)Ьр. ЬрЬфиО, 1983. 0. 29.

262. Стихи. Ереван, 1983. С. 29.1. Иоаннес Р1оаннисян.1. Константин Бальмонт* *

263. Лишь только ты одна, Армения родная. Лежишь, как труп живой, мне горестно взглянуть: В цепях тоскуешь ты, прекрасный лик склоняя;

264. Разметана твоя истерзанная грудь!

265. Из-под твоих руин не глянет ветвью новой Зеленый мирт любви спасения символ; Возложен на тебя тоски венец терновый -Венец немых скорбей и вековечных зол.

266. Но нет, ты не умрешь! Я верю в обновленье, Оно должно прийти. оно к тебе придет. Во мраке вековом горит звезда спасенья: Проснися, близок час, о родина, - он ждёт.

267. Всё то, что некогда в душе твоей боролось, Пусть вспыхнет вновь. Воспрянь во прахе и пыли!

268. Хоть полумертвая, услышь, подай свой голос,

269. Твои сыны придут со всех концов земли.4шЬшО ЭЬ^шй11 ***

270. Ршрш1фршй йифргиИЬй с1щтшд, ЪифртЬфО 1пип1ршуш ЫпшйЬит. 11.йа]Ьи 1[ит Ьр [Ьпйшг^итЬр гфйрр ршд, Ъш^шйО ш]0и|Ьи ИрЬг^Ьй т шйиирЦЬит: Ьц[ ^пифтифО ЬЬтийЬртй т. дрттД МшрбЬи дп[шд Оофр^й шрЬй ш[, МшрбЬи рпдЬ 1|шрг^ ршд1[Ьд ирттД

271. Ьь 1|шрпг1 шрршб Ипсфи |пт

272. Ь1| 1|шрпд и|пртри ¿ЬрдЬ шРр|п61. Ваан Терян

273. С гонким станом наирянка мне улыбнулась,

274. Скромная наирянка с печальными глазами. Таким пламенным было открытое лицо дочери гор,

275. Взор такой огненный и естественный. И в северных далях, и в xoJгодах, Казалось, блеснуло моё наирийское солнце алое,

276. Казалось, какая-то огненная роза11 вЬр.шй 4. РшйшитЬабги^гиООЬр. ЬрЬфий, С. 292. 1985. = Терян В. Стихи. Ереван, 1985. С. 292.3nipp, np hüä diqiniug tujuop grupin hbniiui!i.

277. Ujq.ii)bu ujpUG t ryupu Giujruü i5rnp шйифд hü GiuhpjiuQ pufpäp, pufpäp ui2Fuuiphnn5.раскрылась в моем сердце, И не может моя опьянённая душа молчать. И не может сердце не спеть этому безупречному

278. Огню, что мне улыбнулся сегодня в холодной дали.

279. Так солнце выглядывает из-под тёмного облака

280. В моём наирийском высоком-высоком краю.1. Константин Балыионт12

281. ЦЦЬифр huuihuilijujci UqiuiniupjiuG qiuüq13

282. Аветнк Исаакян Колокол воли

283. Колокол свободы, ты возвышенно звени С кавказских величественных, гордых высот,

284. Как буря звени, рокочи, До гордого, свободного Масиса.

285. Ненасытной местью и бунтом, И бурным, гневным наречием звучи, Народов независимый, свободный, Союз независимый, гордый, звени.

286. С гор до хижин, и с ущелий до ущелий, И от сердец к сердцу голос твой пусть летит,1 ^

287. Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней в переводе русских поэтов. М., 1916. С.412.13 huLuhiul)jiuG Uli. bpljbp. bpbijiuG, 1987. С. 91-92. = Исаакян Ab. Сочинения. Ереван, 1987. С. 91-92.'1. Зилфи^шй шйП1.га ЬррЬр рп

288. Ойрпшл п^Ь^Ьр, ри итЬ'р, ИшиЬр, Ьл qшQqшhшpbQ^э шйтр п.

289. Йи^О ищиипт^шО qшDqшhlu рЬдЬр Чп11.Ш1ф Ишйшр Ишйт р, рОгфшОпГр:

290. Ь4 прптш, 2ши шррОшдррт. ^шрш1|пр фрИ|1д НилфиО т Чи^рЫ|, Е)шф тт.р рЬЬрг), шр6|11[ [ЬпОЬрт , ■РрОшб шг^тбйЬр, рш2Ьрг| рпрЦЬр:

291. Ь1 рш1[ш1|шй I;' шDшpq- [р6[1 тш1. 1ГЬОр итрт1| ййшйр' ¿ЬпОЬрри 20ЧРШ • •чилцшйр ф2рЬ[т йЬ^ рт]й т. 1|ррш1|, Ubq тд т. 1|прт{, ^ррЬд прптш.

292. Ь1 йЬ^ шйЬйр^и йргсО^ш, 1|п^Ь , иш1и1шй ги фшпр|1 п.Ш21лр щшшшр|1, UQppшqшD пш^й^ 2Ьфпр[1 qn¿b СОг^Ьй ргсйт^шО, шйршр[12т Эшр(л:

293. Щ и^штт^шй Cmpnq шр1ф Пи1ф ОЬррпрд, 2иП^, qpLшpp И□¿Ь , Р.тр qшqшpDbp|^g ищшт >чп4Цши(п итрр Ь^ри^рт^шй тпСфй С^ 1|шО^Ь:

294. Константин Бальмонт КОЛОКОЛ ВОЛИ14

295. О колокол воли, гуди из лазури, От горных высот, от кавказских громад, Греми, как гроза, как гудение бури, Чтоб гордый тебя услыхал Арарат.

296. Могучее слово бунтующей мести, Свой гнев расширяй, как враждующий стан, Народам неси веселящие вести, Чтоб грозный союз был, как стяг, златоткан.

297. От гор до селений, с долины — к долинам. От сердца летит пусть до сердца твой зов,

298. Бальмонт К. Д. Стихотворения. Л.,1969. С. 584-585.

299. И восстания завет могучий,

300. Вечно безмолвный, никогда пусть непогаснет.

301. Бунтующие души, обретите крылья и успейте,

302. Зазвенеть крепко, единодушно, В колокол свободы ударьте Для всеобщего Кавказа.

303. И греми, Колокол, и пробуждай Спящих веками Масис и Казбек, Встряхни свои крылья, орёл горный, Спящие львы, гривами встряхните.

304. И довольно под презренным гнётом Нам оставаться рабами руки в цепях. Цепи (оковы) разбивать нам ядом и огнём, Нам силой и мощью, местью зови.

305. И каждого из нас призывай На поле смерти и славы. К священной битве, колокол, призови Против насилия, безбожного Зла.

306. И обновлённого солнца свободы, Золотой одой, Колокол, резво звучи (оповещай),

307. С бесчисленных вершин свободного Кавказа

308. На святой праздник братства нас позови.

309. Да заповедь дашь, да гремишь властелином, Твой гнев да звучит до скончанья веков!

310. О гордые души, сюда, — окрылитесь! Совместно звеня, да развеем мы звон! Наш колокол — гнев, он — ликующий витязь, Чтоб вольный Кавказ позабыл свой полон.

311. О колокол воли, греми же, буди же От сна Арарат и верховный Казбек, Проснитесь, орлы, прилетите к нам ближе, Свирепьтесь, о львы, и встряхнись, человек!

312. Довольно, довольно мы были рабами, С умом в кандалах и с руками в цепях, Неси же нам мощь, да пребудем мы в храме, И огонь распалим в напряженных сердцах.

313. Рычи нам, журчи нам и выстрой нас к бою, До славы, до ран, хоть на смерть, но — в борьбу Несчастье и зло да сразим мы с тобою, Греми же как гром и труби как в трубу!

314. Страна величавых и взрывных вулканов, От моря звучи и до моря бушуй! Кто смел — тот вперед! Поразим великанов! Беги, водопад, огнебрызгами струй!

315. О колокол воли, наш колокол воли, Да будет твой звук для сердец властелин! Свободный Кавказ, в возрождении доли, Весь вскликнет в ответ перекличкой вершин.

316. Ц|Ь£ишйгде ошштрзшй Александр Цатурян1. Ьтш1|15 Ручей

317. Ц .ШдЬР' Ч-Ьипш 1| 1|б[11П, 1|Шр1.ш£п|д Поплачь ещё немного, ручей прозрачный,1Ш1ишй£ брСтшО дгирт 1|шо.ш0рр журчащий,

318. Безжизненной зимы холодные оковы неся.1 £ 1Т ь^ш .и тр пр 1; рЬд qшpnLй Ещё меньше скорби. и скоро тебе весна

319. Ъпр 1ушйр 1.ртш рп шд-итсфй 1[Ьрр 11овую жизнь даст твоему плачу-скорбишшп4: положа конец.1щшии|ш& ишпдЬ йш;?пг\ 1|шщшйр|пд> И освобождённый из ледяных, изнашиваемых

320. Ъпрпд, с^Ьтш 1|, 1.р рргг^птЬи цепей (оков — книж.)

321. Ишйшрбш1|. Опять, ручей, запрыгаешь смело.

322. ЩЬришОгф оилпш^шй. РшОшит^бт^тййЬр. ЬрЬ^шО, 1958. С.189. =

323. Цагурян А. Стихотворения. Ереван, 1958. С. 189.

324. Ь(| 1|шр^ш£)гу шqшLП Ь[ш6 £>п 1шр&рЬ9 Ктр шОшшппиЗ ЦшггйЬ шqшLЛ шрби^шйр:

325. Яbq 1Ьр1фд 1^рфш.фш]Ь ¿и|1ПШ[П1[ ЦшрйшО шйшйщ и|шр^ Ьр1фОрр1|Ш1ЦПИЛШ1(.

326. Ь4 гупфш1|1ий Ирршщгир^ ^ги.ОЬрп1 £п рррЬрпиЗ 1-|02пг12пг1ш шрЬдш1|:1|ш11пргишй 1ш1( qbфJnm^ цшрОш^О иЬг[й ЦрИт^Ь йш^тр Цтрб£Г| 1)гииш1|шй,

327. П-шшр шфЬч щи^ ¿рьфипр ЬрЬьфО, £bq шйпр^ишб 1.'ПГ12П1[|Ь hЬq 2ш2шй:1шд|1р, 1|б|ип, 1|шр1|ш^гиО,

328. Т-шдшО йрйгсшО дгирьп 1|ша|шОрр1. Мспь^ц,-тр пр к 4шп qшpnLO Ъпр 1|ртш рп |шд-игисфО 1Ьр21ЛШП1|.

329. И журчание, свободно вышедшее из твоей груди,

330. В глубоком лесу получит свободный отзвук.

331. Тебя сверху приласкает, улыбаясь, Весеннее безоблачное, ясное небо лазурное. И колдовскими (волшебными) чарующими цветами (от сущ. цвет) В твоих водах будет сверкать солнце.

332. И утренний свежий зефир весенний Мягко растрогает чистую грудь девственную. С молодого берега с чистой улыбкой на лице Тебя, стесняясь, поприветствует кроткая лилия.

333. Поплачь ещё немного ручей прозрачный, журчащий,

334. Жестокой зимы холодные цепи(оковы) неся. Ещё немного, ещё немного. и скоро яркая весна

335. Новую жизнь даст, твоему плачу-скорби положа конец.

336. Константин Бальмонт РУЧЕЙ16

337. Что ты плачешь, печальный, прозрачный ручей? Пусть ты скован цепями суровой зимы, Скоро вспыхнет весна, запоешь ты звончей На заре, под покровом немой полутьмы!.

338. И свободный от мертвых, бездушных оков, Ты блеснешь и плеснешь изумрудной волной, И на твой жизнерадостный, сладостный зов Вольный отклик послышится в чаще лесной.

339. И под шелест листка ветерка поцелуй Заволнует твою белоснежную грудь, И застенчивым лилиям в зеркале струй На себя будет любо украдкой взглянуть.

340. Вся земля оживится под лаской лучей, И бесследно растают оковы зимы. Что ж ты плачешь, скорбящий, звенящий ручей? Что ж ты рвешься так страстно из темной тюрьмы?.16

341. Сборник армянской литературы / Под ред. М. Еорького. Пг. 1916. С.113.ий1|р17й1|р 1ц. 6р|и{1 |пппшО|пй итр^й рф-игфО 15Ьгц5|11| бобгш5т0 шрбшр [гф 1|шршОр йр ицр[[рши6 ^иш^й ;ги2П1| 1|'о61; иги-ррЬргий бш^илп:

342. Константин Бальмонт ЛАДАН18

343. Восходит фимиам, курясь пред алтарем, Звеня серебряно, качаются кадила И дымка ладана, рожденная огнем, Плывя, чело святых молельпо осенила.

344. Моленья долгие под сводами дрожат, И плачет пламя свеч. Длиннее и короче Их устремления. Тоскливо-бледный ряд, Как будто сонные, слепясь, мигают очи.17 1фи||1. РшОшитЬрбги^гиОйЬр. ЬрЬ1|ш0, 1940. С. 54. = Сипил. Стихотворения.1. Ереван, 1940. С. 54.18

345. Армянские поэты нового времени. Л.,1983. С.157-158.

346. Ладан закурит перед алтарём, Кадило тихонько качается серебряно, Колебания дыма, распростёртые на кресте,

347. Мглой освятят лбы (чело) святых.

348. Моления дрожащие, длинные, Под сводами медленно погаснут. С шипением пламени свеч плаксивых, Мигающими глазами, запыхтят.

349. У святых колонн седая пелена. Тайным стоном дрожа, колыхается. Сердце, полностью окутанное тенью, Как молчаливый ладан, пламенно кипит.

350. Ладан испарится в недрах (лоне) кадила, И эфир выше поднимется гордо. Был веществом, запахом будет, вбирая пламя,

351. Свою жизнь орошая оттенками света.

352. Так и алое сердце несчастной женщины Не должно освободиться из крепких ножен

353. До тех пор, пока не растает, растворится Чистыми желаниями пожирая, пламя.