автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: К проблеме ориентального лексического влияния на язык русской художественной литературы 20-30-х годов XIX в.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мугумова, Анна Львовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ОРИЕНТАЛИЗМЫ ПЕРВОГО ПЕРИОДА ТВОРЧЕСТВА М.Ю. ЛЕРМОНТОВА (18281832гг.).

1.1. Произведения кавказской тематики.

1.1.1. Ранние кавказские поэмы.

1.1.2. Ранние баллады.

1.2. Ориентальная поэма "Две невольницы" (1830).

1.3. Условно-ориентальные поэмы.

1.4. Произведения неориентальной тематики.

1.4.1. Лирические стихотворения 1829, 1831 гг.

1.4.2. Поэмы.

1.4. 3. Драматические произведения 1830-1831 гг.

Выводы.

ГЛАВА II. ОРИЕНТАЛИЗМЫ ВТОРОГО ПЕРИОДА ТВОРЧЕСТВА М.Ю. ЛЕРМОНТОВА (18331836гг.).

2.1. Произведения кавказской тематики. Ранние поэмы.

2.2. Произведения неориентальной тематики.

2.2.1. Проза. Незавершенные романы.

2.2.2. Поэмы.

2.2.3. Драматургия. "Маскарад" (1835-1836 гг.).

Выводы.юо

ГЛАВА III. ОРИЕНТАЛИЗМЫ ТРЕТЬЕГО (КАВКАЗСКОГО) ПЕРИОДА ТВОРЧЕСТВА М.Ю.ЛЕРМОНТОВА (1837-1841гг.).

3.1. Первая (1837 г.) ссылка на Кавказ.

3.1.1. Лермонтов и тюркские языки-коммуниканты на Кавказе (Еще раз к вопросу о занятиях

М.Ю.Лермонтова "татарским"языком).

3.1.2 Турецоя сказка "Ашик-Кери6'(1837г.). Вопрос о языке оригинала.

3.1.3. Эпистолярное наследие.

3.2.ТВОРЧЕСТВО ГЕРИОДОМЕ^ДВМ\/1Я(ХЬ1Л1<4Ш.

3.2.1. Поздние кавказские поэмы.

3.2.2. Кавказская проза.

3.2.3. Поздние баллады условно-ориентальной тематики.

3.3 Произведения, созданные в период второй ссылки на (Северный) Кавказ (1840-1841 гг.).

3.3.1. Кавказской тематики.

3.3.1.1. Стихотворное творчество.

3.3.1.2. Проза. Очерк "Кавказец" (1841 г. ?).

3.3.1.3. Эпистолярное наследие.

3.3.2. Неориентальной тематики.

Выводы.

Введение диссертации1999 год, автореферат по филологии, Мугумова, Анна Львовна

Актуальность исследования. Проблема истории ориентального лексического влияния на язык русской художественной литературы, в частности, Пушкинской (20-30-х гг. ХЕХ в.) эпохи, а через него на новый (современный) русский литературный язык еще не стала предметом систематического изучения, в том числе на материале творчества М.Ю.Лермонтова, и имеет тем самым актуальный характер. При этом в динамическом отношении в истории русского литературного стандарта представляется возможным выделить период не только формирования, но и последующего развития как впоследствии, так и в дальнейшем (в советский период) его лексических норм.

Еще Л.В.Щерба, Г.О.Винокур, В.В.Виноградов считали возможным выявлять норму литературного языка какого-либо периода в его развитии путем анализа текстов художественных произведений выдающихся писателей той или иной эпохи [Ковалевская, 14]. Вместе с тем содержание термина "язык художественной литературы" шире соотносящегося с ним понятия "литературный язык", и не все соответствующие формы, нашедшие отражение в творчестве того или иного писателя, немедленно становятся достоянием литературного стандарта (ср.известную нетождественность понятий "история литературного языка" и "история языка литературы", в силу чего первое определяется как история нормы, второе - как история отклонений от нормы [Программа:27]).

Актуальность же привлечения к анализу в связи с вышеизложенным материалов языка произведений М.Ю.Лермонтова обусловлена еще и тем обстоятельством, что, как указывал акад. В.В .Виноградов, М.Ю.Лермонтов выступает в качестве непосредственного преемника и продолжателя пушкинской реформы русского литературного языка [1978: 56] и таким образом "подготовляет путь не только Некрасову, но и Тургеневу, Л.Толстому и Достоевскому" [1983:327]. Это позволяет говорить в применении к предмету Настоящего исследования о роли М.Ю.Лермонтова не только в формировании, но и развитии ориентального лексического фонда русского литературного языка, что также еще не становилось объектом соответствующего рассмотрения. 4

Так, в известном исследовании Л.А.Булаховского "Русский литературный язык первой половины ХЕХ века" [91,92] имя М.Ю.Лермонтова значится лишь в связи с колебаниями в грамматическом роде двух, употребленных им ориентализмов - папах (м.р.) и чинара (ж.р.). Аналогично в одном из двух разделов вышедшей из печати позднее коллективной монографии "Лексика русского литературного языка Х1Х-начала XX века" [39,49,173] - "Изменения лексики русского литературного языка в Пушкинское время" - только вскользь говорится о том, что "заметно усилился приток в литературное употребление этой эпохи и так называемой восточной лексики, прежде всего - языков неславянских народов России", но без какого-либо привлечения лексического материала произведений М.Ю.Лермонтова.

Именно потому актуальность собственно историко-этимологического рассмотрения ориентализмов произведений М.Ю.Лермонтова обусловливается в узком смысле слова также и тем, что современный уровень изученности истории, происхождения и путей проникновения в русский язык, в том числе на уровне его литературного стандарта, соответствующих лексических форм недостаточен и требует специального рассмотрения. В частности, в этом случае нельзя ограничиваться характерным для известных на сегодняшний день этимологических, исторических и академических словарей русского языка общим неконкретным указанием на происхождение без установления времени первоначального проникновения того или иного восточного слова и его окончательного вхождения в русский (литературный) язык.

Нуждается в специальном исследовании и соотносящийся с предыдущим коммуникативно-прагматический аспект изучения ориентализмов в творческом и ином (эпистолярном) наследии М.Ю.Лермонтова, связанный главным образом с известной на сегодняшний день точкой зрения о том, что последний в третий (кавказский) период своего творчества изучал азербайджанский ("татарский") язык. При этом считается, что знание его обусловило использование в соответствующих произведениях целого ряда новых, как языковых, так и речевых, восточных лексических форм, восходящих к вышеназванному языку. Актуальность изучения данной проблемы связана также с необходимостью установления истинного содержания тер5 мина "татарский" язык с учетом роли последнего в истории межъязыковой коммуникации первой половины ХСХ века на (Северном) Кавказе в условиях отсутствия на сегодняшний день единой точки зрения в литературе вопроса.

Состояние научной разработанности проблемы. Историко-этимологический и коммуникативно-прагматический аспекты анализа лексики восточных языков, отразившейся в произведениях М.Ю.Лермонтова, роль последней в формировании и развитии ориентального фонда словаря русского литературного языка еще не становились предметом специального лингвистического исследования. Так, редактор первого академического издания Лермонтова Д.И.Абрамович в свое время отметил, что в языке этого классика "довольно часто встречаются восточные слова и выражения, которые Лермонтов слыхал на Кавказе" [Абрамович: 195-196], и привел небольшой их список. Л.П.Семенов [257] считал, что на Кавказе поэт приобрел небольшой запас местных языков и наречий и вводил их в русский язык; они часто встречаются в его стихах и прозе. Кроме того, по его мысли, поэт применяет "горские выражения или их перефразировку" [Семенов: 99-100], но Л.П. Семенов не конкретизирует данное замечание.

Первым опытом выявления соответствующих форм в лексике произведений М.Ю.Лермонтова стала статья Р.И.Бигаева [1947], в которой утверждалось, что у Лермонтова найдено 154 восточных слова. Однако в дальнейшем изложении восточная лексика, присущая произведениям М.Ю.Лермонтова, не конкретизируется и не подвергается какому-либо историко-этимологическому и коммуникативно-прагматическому рассмотрению, ибо исследование посвящено совокупному описанию ориентализмов в произведениях А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова и Л.Н.Толстого и представляет собой тематическую (отраслевую) группировку выявленных восточных лексических элементов. Статья завершается небольшим разделом "Фонетические явления", где в подразделах "Явления вокализма" и "Явления консонантизма" [Бигаев 1947:79-80] довольно лапидарно рассматриваются некоторые общие закономерности фонетического освоения русским языком восточных слов, обнаруживаемых у вышеназванных писателей, без разграничения явлений литературного стандарта и специфических ориентальных форм, присущих творчеству 6 каждого из них.

Другая статья Р.И.Бигаева "Восточная лексика в русской художественной литературе", посвященная лишь синхронному анализу способов использования восточной лексики в произведениях Пушкина, Лермонтова и Толстого, содержит в себе вывод о том, что она "вводилась в литературный язык классиками русской литературы крайне осторожно, лишь в тех случаях, когда необходимость введения местного слова диктовалась задачами более живой и яркой передачи характера данной обстановки, природы, быта, людей" [1948:93]. По характеру своего содержания к данной работе примыкает статья ГЛАхмедова [149,150].

М.С.Михайлов в статье "К вопросу о занятиях М.Ю.Лермонтова "татарским" языком" [1951], анализируя соответствующую проблему, сформулированную в самом заголовке работы, подверг специальному рассмотрению вкрапления из так называемого "татарского" языка в сказке "Ашик-Кериб", повести "Бэла" и четверостишии "Лилейной рукой поправляя." и пришел к выводу о том, что Лермонтов в свое время изучал азербайджанский язык, называя его "татарским" [1951:134]. Т.Н.Шадури [12] в кандидатской диссертации "Грузинская лексика в русской литературе первой половины XIX века" выявляет несколько грузинских слов, встречающихся в произведениях М.Ю.Лермонтова, в том числе вкрапления, антропонимы и географические названия, не производя при этом какого-либо этимологического, исторического или коммуникативно-прагматического анализа.

Исследованию ориентальной лексики в произведениях МЮ.Лермонтова посвящена статья В.И.Филоненко "Восточная лексика в произведениях М.Ю.Лермонтова". В ней выявлены, но не с исчерпывающей полнотой и наряду с именами собственными соответствующие апеллятивные ориентализмы, традиционно распределенные только по отраслевым лексико-семантическим группам с указанием лишь общего тюркского, арабского, персидского и какого-либо кавказского или иного происхождения. Этимологический анализ при этом не производится, как и не устанавливаются время и пути проникновения в русский язык, прежде всего, его литературный стандарт соответствующих ориентальных форм, их конкретная история на почве русского языка, не предпринимаются попытки установления тех 7 из них, которые были впервые употреблены М.Ю.Лермонтовым. Не рассматриваются и другие аспекты научной лингвистической интерпретации и классификации выявленных ориентализмов. Последние подразделяются при этом в основном с психосоциолингвистической точки зрения, на три группы, иллюстрируемые отдельными примерами: 1) слова, вполне нам понятные, восточное происхождение которых в большинстве случаев забыто, и в литературном языке встречающиеся не только в произведениях, говорящих о Востоке; 2) слова, знакомые каждому культурному человеку, но восточное происхождение которых отчетливо осознается; 3) слова, непонятные нам [см.Филоненко:194], то есть, следуя принятой градации, последние можно причислить к вкраплениям и варваризмам.

Статья заканчивается резюме общего характера о том, что "М.Ю.Лермонтов обогатил русский литературный язык значительным количеством слов, принадлежащих восточным народностям, особенно тюрко-татарских, потому что татарский язык на Кавказе выполнял роль интернационального языка для сношений русских с горцами". В использовании же восточной лексики он "проявил большое художественное чутье и такт", в отличие, например, от А. А. Б есту же ва- Мар л инс ко го, и "поступил как большой и мудрый художник, неуклонно следуя по пути Пушкина, и в конечном счете намного опередил своего учителя" [204,205].

Только об особенностях использования восточной лексики (что, кстати, в корне отлично от употребления последней в произведениях А.А.Бестужева-Марлинского), совокупно квалифицируемой как экзотизмы (всего 34 слова), в романе "Герой нашего времени" говорит Г.Т.Линник в кандидатской диссертации "Лексика романа М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени»" [12]. Однако вместе с тем не все из лексических форм, упомянутых ею, могут квалифицироваться в качестве таковых, так как в их числе, наряду с формами, давно известными академическим словарям русского литературного языка, имеются и вкрапления.

С иных позиций анализируется восточная лексика произведений М.Ю.Лермонтова в работах И.Е.Гальченко, который, рассматривая ее в общем контексте влияния лексики языков народов Северного Кавказа на русский язык, обнаруживает в ее числе только 58 соответствующих ориентализмов, указания на про8 исхождение которых носят общий характер. Он относит ее к так называемым ре-гионализмам, не являющимся при этом, на его взгляд, ни варваризмами, ни экзо-тизмами [1975:7].

С этих же методологических позиций, но исключительно в синхронном аспекте дагестанские в ареальном (нынешних границ Республики Дагестан) смысле ориен-тализмы рассматриваются в качестве регионализмов и в кандидатской диссертации Г.А.Гюльмагомедова "Дагестанские регионализмы в русскоязычной художественной литературе и лексикографическая практика", но произведения М.Ю.Лермонтова не используются в качестве ее материала [1995:7], хотя в числе так называемых семантических регионализмов приводится слово "горянка" из повести "Бэла" [Гюльмагомедов А., Гюльмагомедов Г.:22]. И последняя работа этого автора "Дагестанская лексика в русскоязычной художественной литературе" [1998] ограничивается структурно-семантическими и словообразовательными отношениями в функционально-стилистическом аспекте, но без привлечения материала произведений М.Ю.Лермонгова.

Что касается коммуникативно-прагматического аспекта, то, в принципе, с рассматриваемой выше точки зрения, речь главным образом идет о проблеме: "М.ЮЛермонтов и "татарский" язык". Во многом она связана и с тем, что последний сообщал из Тифлиса в октябре 1837г. С.А.Раевскому следующее: "Начал учиться по-татарски, язык, который здесь, и вообще в Азии, необходим, как французский в Европе, - да жаль, теперь не доучусь, а впоследствии могло бы пригодиться" [Лермонтов 1981:4;404] (В дальнейшем сноски на указанное издание, являющееся последним на сегодняшний день расширенным и дополненным переизданием четырехтомного так называемого "малого академического" собрания сочинений, выпущенного на основе шеститомного академического издания 19541957гг., производятся без упоминания автора - М.Ю.Лермонтова - и года издания).

Исследователи считают, что здесь поэт перефразировал аналогичное рассуждение А.А.Бестужева-Марлинского о "татарском языке" [ЛЭ:58] из очерка "Красное покрывало" (1831г.): ".С ним, как с французским в Европе, можно пройти вконец всю Азию" [1847:1,6,114,прим.]. Несколько иначе эта фраза передается в исследо9 вании И.Л.Андроникова [1955:151]: ".Писатель должен изучить "татарский" язык Закавказского края, "с которым, как с французским в Европе, можно пройти из конца в конец всю Азию". О том же, насколько свободно владел А.А.Бестужев-Марлинский этим языком, свидетельствуют другие его слова: "Меня очень любят татары за то, что я не чуждаюсь их обычаев, говорю их языком" [1847:1,2,107].

В свое время А.В.Попов [1941:20], упоминая вышеприведенную фразу М.Ю. Лермонтова, считал, что под "татарским" языком здесь следует понимать азербайджанский. Однако уже после этого, в 1948г., один из выдающихся отечественных тюркологов, пионер научного кумыковедения Н.К.Дмитриев склонен был думать, что под "татарским" языком в рассматриваемой фразе Лермонтова необходимо подразумевать кумыкский язык [см.Кононов 1982:219,прим. 1]. Но в дальнейшем М.С. Михайлов в работе, посвященной данному вопросу, считая азербайджанскими по происхождению ориентальные вкрапления из произведений Лермонтова кавказского периода творчества, прямо утверждал: "Татарским языком Лермонтов называл азербайджанский язык, который он фактически и изучал" [1951:127, прим.].

Приблизительно в это же время и в дальнейшем Ираклий Андроников [1939; 1969:369] и Микаэл Рафили [см.Михайлов 1951:135] высказали предположение о том, что уроки азербайджанского Лермонтов мог брать у известного азербайджанского поэта и просветителя Мирзы Фатали Ахундова. Против вышеупомянутой точки зрения М.СМихайлова возражал в дальнейшем В.И.Филоненко [193], считая, что Лермонтов изучал кумыкский язык, называя его "татарским". Однако в комментариях к последующим изданиям собраний сочинений М.Ю.Лермонтова под "татарским" языком продолжает пониматься азербайджанский [Лермонтов 1976:4;520], уроки которого будущий великий русский поэт и писатель брал якобы у Мирзы Фатали Ахундова - со сноской на работу ИАндроникова (см.выше) 1969 г. [4; 504].

Но в дальнейшем, комментируя вышеприведенный отрывок из письма М.Ю.Лермонтова, один из авторов "Лермонтовской энциклопедии" Л.М.Арин-штейн писал: "В те годы "татарами" называли на Кавказе всех мусульман, а под

10 татарским" языком понимали, помимо собственного татарского, все тюркские языки Кавказа — азербайджанский, ногайский, кумыкский, карачаево-балкарский. Лермонтов, по-видимому, понимал "татарский" язык еще шире или, во всяком случае, имел преувеличенное представление о его распространении" [ЛЭ:564]. Некоторые дополнительные доводы в пользу того, что М.Ю.Лермонтову был известен кумыкский язык, приведены Г.-Р.А-К.Гусейновым [1992:90-91]. Таким образом, вопрос о коммуникативно-прагматическом аспекте изучения ориентализмов в произведениях М.Ю.Лермонтова остается по существу открытым.

Объект исследования - язык М.Ю.Лермонтова.

Предмет исследования - ориентализмы в произведениях М.Ю .Лермонтова.

Материалом исследования послужила сплошная выборка ориентализмов из всего творческого и иного (эпистолярного) наследия М.Ю.Лермонтова. Кроме того, в соответствии с целью (см.ниже) настоящего исследования учитывается отражение выявленных ориентальных по происхождению лексических форм в произведениях предшественников и современников М.Ю.Лермонтова, прежде всего, А.С.Пушкина, А.А.Бестужева-Марлинского, А.И.Полежаева, а также В.А.Жуковского, Я.П.Полонского и др., в творчестве которых восточная (кавказская) тематика занимает значительное место.

Основной целью работы является рассмотрение на материале произведений М.Ю.Лермонтова проблемы ориентального лексического влияния на язык русской художественной литературы 20-30-х гг. XIX в. в историко-этимологическом и коммуникативно-прагматическом аспектах. Она включает в себя как собственно исто-рико-этимологическое исследование выявляемых ориентализмов произведений М.Ю. Лермонтова с непосредственным рассмотрением тех из них, которые свидетельствуют о роли последнего в формировании и развитии фонда восточных лексических заимствований русского литературного языка, так и прагматическое изучение той их части в совокупности с речевыми ориентальными лексическими формами, для коммуницирования которых оказывается необходимым какой-либо минимум двуязычия со вторым, отвечающим им восточным ("татарским") языком со стороны автора.

11

В соответствии с целью были определены следующие сопряженные с нею задачи, которые решаются во всей своей совокупности в каждой из глав основной части данной диссертационной работы:

1) установить или уточнить этимологию рассматриваемых ориентализмов, по возможности определить время и пути их проникновения в русский язык и речь, в том числе на уровне литературного стандарта первого;

2) проследить историю апеллятивных ориентализмов в русском литературном языке и речи, в том числе в связи с употреблением соответствующих форм М.Ю.Лермонтовым в сравнении с функционированием тех же ориентализмов в произведениях предшественников и современников последнего и отражением упомянутых апеллятивов различного типа в толковых и иных словарях русского языка;

3) установить типы апеллятивных ориентализмов как тех или иных разновидностей иноязычных слов русского языка, в том числе с учетом дихотомии язык~речь;

4) выявить апеллятивные ориентализмы, вхождение которых в русский (литературный) язык или речь может быть обусловлено фактом их первичного употребления в произведениях М.Ю.Лермонтова;

5) рассмотреть выявленные ориентализмы в динамическом аспекте - на различных синхронных срезах - как в макролингвистическом отношении - в истории русского литературного языка, в процессах формирования и развития его лексических норм, так и микролингвистически - в соответствии с периодизацией творчества М.Ю.Лермонтова, положив последнюю в основу композиции данной работы и систематизации соответствующего лексического материала;

6) интерпретировать анализируемые ориентализмы с учетом тематической (неориентальной, ориентальной, условно-ориентальной или кавказской) отнесенности тех произведений, в которых они обнаруживаются;

7) привлечь к рассмотрению в связи с необходимостью более адекватного достижения цели исследования ориентальную антропонимику анализируемых произведений М.Ю. Лермонтова, а также отдельные топонимы и гидронимы, их дериваты, впервые употребленные М.Ю.Лермонтовым;

12

8) установить по мере возможности степень узуальной известности анализируемых апеллятивных лексических форм в различные периоды их функционирования;

9) выявить причины (коммуникативно-прагматический аспект) употребления М.Ю.Лермонтовым соответствующих ориентальных лексических (апеллятивных) форм, в том числе обусловленные в третий (кавказский) период его творчества двуязычием писателя - той или иной степенью известности ему соответствующего конкретного (тюркского) языка-коммуниканта (Северо-)Восточного Кавказа, подвергнув вместе с тем анализу генетическую отнесенность "татарского" языка, изучавшегося М.Ю.Лермонтовым, и языка оригинала записанной им тогда же сказки "Ашик-Кериб";

10) рассмотреть некоторые, отвечающие аспектам работы особенности стилистического использования М.Ю. Лермонтовым ориентализмов.

Гипотезы исследования.

1. Хотя творчество М.Ю .Лермонтова, хронологические границы которого сводятся к 1828-1841 гг., приходится в целом на начальную (Пушкинскую) эпоху стабилизации (формирования) лексических норм нового (современного) русского литературного языка (1820-1830 гг.), история употребленных им форм ориентального происхождения не ограничивается указанным пределом и распространяется также на время последующего и дальнейшего развития указанных норм.

2. Лексическая норма того или иного периода развития литературного языка, в том числе связанная с восприятием иноязычной лексики, отражается в толковых, прежде всего, нормативных словарях, которые выполняют в данном случае не только констатирующую, но и верифицирующую функцию. При этом свидетельством окончательного усвоения того или иного слова в литературном языке является его отражение в академических нормативных словарях русского языка.

3. Под ориентализмами русского языка понимаются лексемы, генетически восходящие к ориентальным (восточным) языкам, в основном представленным в прошлом и в настоящее время в странах Азии и частично Африки (преимущественно Северной), - древнеегипетскому, ассирийскому, нынешним семитским, в том числе

13 арабскому, иранским, индийским, тюркским, китайскому, монгольскому, японскому и кавказским языкам. Они могут проникать в русский язык и через посредство неориентальных, в частности, западноевропейских языков.

4. Разновидностью ориентализмов являются экзотизмы, находящиеся за пределами русского литературного языка, его академических словарей в тот или иной период своего развития (синхронный срез) до того, как они с заимствованием самого понятия или реалии окончательно войдут в литературный язык, оказавшись зафиксированными в академическом словаре. Именно поэтому, а также в связи с вышеизложенным, говоря о роли того или иного писателя в формировании (в нашем случае) ориентального лексического фонда нового (современного) русского литературного язьжа, собственно историко-этимологического аспекта рассматриваемых явлений в узком смысле слова, имеются в виду экзотизмы, вошедшие в академический словарь 1847 года. В широком смысле - его развитии впоследствии - вхождение в академический словарь конца XIX - 30-х гг. XX в. и в дальнейшем - в академический словарь 1948-1965 гг., а также частично его второе издание, осуществляемое с 1991 года. При этом соответствующие лексемы, впервые употребленные тем или иным писателем, могут считаться экзотизмами абсолютной новизны, входящими благодаря данному обстоятельству в русский литературный язык. Вслед за другими писателями и поэтами - своими предшественниками и современниками -относительной, закрепляющимися таким образом в литературном стандарте.

5. Другая разновидность ориентализмов - вкрапления, которые не отражаются в словарях и, являясь в конечном счете стилистической категорией того или иного текста, находятся за пределами системы не только литературного, но и всего русского языка, относясь тем самым к фактам речи. Они, а также их вариант - варваризмы, представляющие собой те же вкрапления, но только регулярно воспроизводимые, соотносятся вместе с вкраплениями по указанному признаку с приведенными выше типами экзотизмов и также представляют собой, на первый взгляд, исключительно объект историко-этимологического изучения. Однако то обстоятельство, что вкрапления и варваризмы наряду с ориентализмами абсолютной новизны, которые до своего вхождения в литературный язык, его академический словарь ис

14 торически - при первоначальном своем употреблении - также относились к разряду вкраплений, затем варваризмов, отражают в то же время тот или иной уровень владения (двуязычия) тем языком, из которого они были усвоены, со стороны автора соответствующего произведения, делают их вместе с экстралингвистическими факторами, объясняющими их использование, объектом коммуникативно-прагматического изучения. Подобным фактором в нашем случае является известность М.Ю.Лермонтову "татарского" языка-коммуниканта.

6. Степень и характер использования указанных выше типов иноязычных слов -экзотизмов, вкраплений, варваризмов - в тексте того или иного автора характеризует стиль, что позволяет рассматривать вышеупомянутые разновидности иноязычных слов-ориентализмов в качестве одной из стилистических характеристик тех текстов, в которых они используются. Указанные выше типы иноязычных слов в соответствии с общепринятой традицией номинации последних при анализе соответствующих фактов истории русского литературного языка XIX века, целью и задачами настоящего исследования, его аспектным содержанием используются вместо другого термина - регионализм, до сих пор не получившего отражения в вузовских пособиях и справочных, в том числе энциклопедических, изданиях по русскому языку, а также по большей части в научной литературе, за исключением северокавказского региона.

Теоретико-методологическую основу исследования составляют труды отечественных ученых, имеющие принципиальное значение для понимания сущности рассматриваемой проблемы и соответствующей ее интерпретации. Так, положение о том, что творчество М.Ю.Лермонтова приходится на начальную (Пушкинскую) эпоху стабилизации (формирования) лексических норм нового (современного) русского литературного языка (1820-1830 гг.), основывается на базе анализа и обобщения данных трудов В.В.Виноградова [1978:56; 1983:327], А.И.Горшкова [57], Е.Г.Ковалевской [24-25,261,316], Ю.А.Бельчикова [32], Ю.С.Сорокина [175], коллективных монографий "Лексика русского литературного язьжа ХГХ-начала XX века" [5,7,6] и "История лексики русского литературного языка конца ХУП-начала XIX века" [18-19].

15

Положение о том, что с формированием литературной, в том числе лексической, нормы языка в каждую эпоху его развития непосредственно связаны словари, прежде всего, толковые, играющие в данном случае верифицирующую роль, нашло свое отражение в работах Р.А.Будагова [144] и А.А.Абдулаева [138]. Уточнением данного положения может считаться мысль Ю.С.Сорокина [61], высказанная последним в связи с историей слова "факт" в русском языке, что свидетельством его "укоренения в языке" является отражение данной иноязычной лексической формы в академическом (1847 г.) словаре. Как справедливо отмечает ученый [62], время первого употребления слова отдельными авторами и в специальных целях, его фиксация в справочных изданиях, например, в словарях иностранных слов, энциклопедических, переводных и т.п. "еще не является достаточным признаком вхождения слова в язык" и "не служит достаточным указанием на время истинного заимствования".

При этом привлечение данных неисторических словарей русского языка XVIII-XIX вв., в том числе толковых, и, в первую очередь, ввиду вышеизложенного академических производится с учетом их характеристики, содержащейся в трудах В .В .Виноградова [1977а:254;1977б:217,218,219,222,229,230-237], Ю.С.Сорокина [25(прим.29),48,6,46,50,48], А.А.Брагиной [149-150] и др., а также второго издания "Словаря современного русского литературного языка", начавшего публиковаться с 1991 г., - в его Предисловии и Введении [ССРЛЯ-П:1;6,8]. Установлено и то, что в динамическом аспекте лексика, включаемая в тот или иной словарь, может быть подразделена на формы абсолютной новизны, впервые зафиксированные на тот или иной промежуток времени (синхронный срез), которому отвечает данный конкретный словарь, или относительной новизны, уже описанные в словарях предыдущих лет [см. ТСРЯ:12].

Что касается понимания сущности лексического заимствования, то наряду с традиционной, идущей от Г.Пауля [460 и сл.] точкой зрения, нашедшей отражение у О.СЛхмановой [1966:151,150,519,178], учитывается и современный, восходящий к У.Вайнрайху [22,212] подход к данной проблеме. Последний предполагает ее рассмотрение с учетом достижений теории взаимодействия (контактов) языков,

16 связывающей заимствования с двуязычием не только определенной социальной группы [Сорокин: 5 8], но и автора того или иного произведения, где выявляются подобные лексические элементы, что, в частности, было имплицитно отмечено в свое время еще Г.Т. Линник [11] в отношении французских заимствований.

Другим немаловажным теоретико-методологическим положением настоящего исследования является традиционное, идущее от немецких младограмматиков [Пауль:400 и сл.] рассмотрение анализируемых в его пределах заимствованных лексических единиц по степени их адаптации как тех или иных разновидностей иностранных (иноязычных) слов. [Ахманова 1966:519; Добродомов:158; Сорокин: 178]. Некоторые из ученых [Ахманова 1966:178] указывают также на необходимость учета функционального аспекта соответствующих усвоений - их употребительности, что также отразилось в данной работе.

Вместе с тем в отношении таких отсутствующих в словарях [Листрова 1979:11] типов иноязычных слов [Калинин:75], как вкрапления и варваризмы, учитывается следующее: в современной науке может считаться установленным, что последние, сохраняя свой иноязычный облик [Добродомов:158; Крысин:49; Калинин:75,76], в отличие от заимствований, являются фактами не русского языка, его системы в целом ("общего" языка [Ахманова 1966:70]), включая литературный стандарт [Шмелев:^!], но речи [Крысин:49; Листрова 1979:11; Шмелев:161; Калинин:76], в том числе книжной [Калинин:76]. Более или менее регулярно употребляясь [Добродо-мов:158] или воспроизводясь (варваризмы) в художественной литературе [Шмелев: 164], где вкрапления и варваризмы обладают, в отличие от иноязычных слов, вошедших в язык [Шмелев: 161], лишь стилистической функцией [Листрова 1983:58] или отмеченностью [Шмелев:161], они являются в то же время "одним из стилистических пластов в словарном составе языка" [Ахманова:522].

Не случайно последние, в частности варваризмы, могут иметь синонимы, но не всегда называют явление самобытное, национальное [Лекант:34], хотя, согласно традиционной точке зрения, они употребляются "при описании чужеземных обычаев, особенностей жизни и быта (реалий) для придания изложению местного колорита." [Ахманова:70]. При этом, согласно Л.П.Крысину [49,53], в процессе час

17 того употребления в речи иноязычные вкрапления, функционирование которых в текстах заимствующего языка "определяется степенью знакомства говорящего с иностранным языком", могут превращаться в заимствованные слова.

Установлено, что другая группа иноязычных слов - экзотизмы отличаются от вкраплений и варваризмов "строгой национально-территориальной закрепленностью" [Лекант:34], так как обозначают "свойственные чужим народам и странам понятия" [Добродомов:158], а также характерные для них реалии [Шмелев: 160]. Они в конечном счете, в отличие от лексически освоенных заимствований, употребляются только в тех случаях, когда "речь идет не о русской действительности, а о жизни какого-нибудь другого народа" [Лекант:35] с целью "придания речи (выделено нами - М.А.) особого колорита" [Ахманова 1966:214] в то время, как их применение к явлениям своей действительности придает экзотизмам метафорический смысл [Шмелев: 161]. Генетически экзотизмы, являясь вместе с вкраплениями незамкнутой группой слов [Крысин:43], представляют собой "слова и выражения, заимствованные из малоизвестных языков, обычно неиндоевропейских" [Ахманова: 214], что считается вряд ли целесообразным сужением значения термина [Калинин:72, прим.1.], хотя в то же время автор обращает внимание и на то, что многие экзотизмы "характеризуют жизнь народов, говорящих на тюркских языках" [Калинин:73].

Считается, что по своей функции "эти слова занимают периферийное место в словарном составе, хотя некоторые из них достаточно прочно закрепляются в языке" [Шмелев:161], и не случайно они "обычно толкуются в специальных словарях, часть из них включается в общие словари" [Лекант:35]. Как и другие (вкрапления) иноязычные слова, "вследствие различных семантических и функционально-речевых причин" экзотизмы "с заимствованием самого предмета (или обычая и т.п.), им обозначаемого, также могут превращаться в заимствованные слова" [Крысин:49], то есть переходить на язьжовой уровень. При этом они примыкают в то же время к историзмам, ибо экзотизмы могут обозначать "реалии, исчезнувшие из нашей действительности, но существующие в зарубежной жизни" [Шмелев: 161].

В отношении прагматического аспекта как одного из планов изучения языка ус

18 тановлено, что в его рамках выделяются и исследуются "единицы языка в их отношении к тому лицу или лицам, которые пользуются языком" [Ахманова 1966:344,411,400], то есть их (языковых знаков) функционирование в речи, или "отношение к знакам говорящих" [Арутюнова:389]. В то же время считается, что "прагматический аспект языка есть не что иное, как его коммуникативная функция" [Колшанский:149], которая как социальный процесс обусловлена экстралингвистическими факторами [Горелов: 233], в том числе двуязычием автора того или иного произведения, детерминирующим употребление им соответствующих (см.выше) видов иноязычных слов.

Особое место в анализируемом материале занимают имена собственные, которые "образуют в языке особую подсистему, в которой и общеязыковые законы преломляются специфически и возникают закономерности, которых нет вне ее" [Никонов:6]. Тот факт, что они относятся не к коммуникативным, а номинативным единицам [Суперанская 1973:324; Суперанская 1978:32-33; Бондалетов:20-21], требует особого применения к ним коммуникативно-прагматического подхода, прежде всего, в собственно экстралингвистическом контексте, в отличие от историко-этимологического, ибо "первый закон антропонимики, как и всей ономастики, -историзм" [Никонов:7].

Методологическая база, методы и приемы исследования. Исходной методологической базой исследования послужило общелингвйстическое, восходящее еще к Ф.де Соссюру разграничение (дихотомия) языка-речи (понимание языка как системы), а также такие реализации принадлежащих ему прочих постулатов современной лингвистики, как тождество-различие, синтагматика-парадигматика, синхрония-диахрония, время-пространство [см.СтепашжЗО 1-304]. Что же касается конкретных методов и приемов, использованных в данной работе, то они носят комплексный, по преимуществу индуктивный, синтетический и аналитический, характер и определяются ее целью, задачами и общим направлением.

При этом с учетом вышеизложенного, а также несмотря на известное на сегодняшний день положение об отсутствии "оснований говорить о возможности применения сравнительно-исторического метода к заимствованиям" [Климов 1990:20],

19 ибо "классический сравнительно-исторический метод с самого начала налагал запрет на реконструкцию того, что не зафиксировано в родственных языках" [Гюльмагомедов А.Г.:21], в настоящем исследовании применяется метод синхронного среза. Основным же предлингвистическим методом (приемом) выявления нового материала, его методики является филологический как разновидность метода внутренней реконструкции, основывающийся "на анализе памятников письменности, из которых извлекаются те языковые формы, которые имеют значение для последующей истории языка" [Мейе: 16].

С достижениями современного сравнительно-исторического языкознания связана также его экстралингвистйческая интерпретация [см.Климов:1990:143-152]. Последняя широко применяется в данной работе в связи с ее коммуникативно-прагматическим аспектом.

С историческим принципом интерпретации анализируемого материала, в том числе отношения интрал ингвистических данных к экстралингвистическим, связано также рассмотрение соответствующих вопросов в рамках так называемого "блока взаимосвязанных процессов" [см.Степанов:98-103]. К нему относится и один из основных - историко (диахронно) - лексикологических планов настоящей работы, связанный с вопросом о способах систематизации и объяснения выявленного лексического материала [см.Степанов:5], прежде всего, в отношении процесса вхождения заимствованных (ориентальных) слов в русскую языковую систему.

Тот же факт, что "диахроническая точка зрения возможна только там, где она сопоставлена с синхронистической" [Стеблин-Каменский:68], обусловила то, что другим основным планом работы, связанным (см. выше) с вопросом о способах систематизации и объяснения соответствующего материала, является собственно этимологический аспект. Последний ввиду своеобразного положения этимологической науки в области языкознания предполагает с целью решения проблем исторической лингвистики комбинированное использование ряда средств анализа, заимствованных из фонетики, словообразования, морфологии, лексикологии, семантики и других дисциплин [Топоров:43]. Речь таким образом идет об использовании в данной работе диахронно ориентированного комплекса приемов описательного

20 синхронистического) метода, предназначенного для согласования фактов генетически различных языков. Последнее, возможно, позволяет говорить о реализации в подобных случаях также элементов "сопоставительно-исторической методики, в рамках которой факты неродственных языков исследуются в диахронном аспекте" [см.Ткаченко].

Научная новизна диссертации состоит в том, что она является первым системным, в том числе комплексным, преимущественно диахронным филологическим исследованием ориентализмов творческого и иного (эпистолярного) наследия М.Ю .Лермонтова в историко-этимологическом и коммуникативно-прагматическом аспектах. Оно ориентировано вместе с тем на установление роли Лермонтова, прежде всего, в формировании (Пушкинская эпоха), а также развитии фонда восточных лексических заимствований (нового, современного) русского (литературного) языка и речи. Кроме того, наряду с вышеизложенным устанавливается новая их (ориентализмов - экзотизмов, варваризмов и вкраплений) градация как той или иной разновидности иноязычных слов с точки зрения дихотомии языка-речи, отражения в толковых, прежде всего, академических словарях, первичности употребления в произведениях Лермонтова, а в последнем случае в сравнении с отражением соответствующих лексем у других писателей - его предшественников и современников, прежде всего, А.СПушкина, А.А.Бестужева-Марлинского, А.И.Полежаева, а также В.А.Жуковского, Я.П.Полонского и др. Научной новизной обладает предпринятое в диссертации установление или уточнение этимологий выявленных ориентализмов, времени и путей их проникновения в русский язык и речь, в том числе на уровне литературного русского языка. Последнее производится с учетом степени узуальной известности соответствующих восточных лексических форм, а также динамического аспекта их функционирования как на различных этапах (синхронные срезы) истории нового (современного) русского литературного языка, так и творчества М.Ю.Лермонтова в зависимости от жанровой и тематической отнесенности произведений.

Исследование ориентализмов позволило мотивировать впервые, но уже в рамках исключительно коммуникативно-прагматического аспекта, во-первых, турец

21 кую языковую принадлежность оригинала записанной М.Ю.Лермонтовым в период первой ссылки на Кавказ в 1837 г. сказки "Ашик-Кериб", во-вторых, факта изучения, но в то же время так и не завершенного общетюркского письменного чагатайского ("тюрки") языка. Не меньшее значение имеет и то, что в дальнейшем, особенно в период второй ссылки на Северо-Восточный Кавказ, представляется возможным говорить и об овладении Лермонтовым в той или иной, достаточной для решения художественных задач степени кумыкским, но не азербайджанским, как это было принято считать до этого, языком. Последние были известны, как и "тюрки", под названием "татарского" языка и использовались в качестве основного средства межплеменного общения на Восточном Кавказе, в северной части которого (Северо-Восточный Кавказ и Северный Дагестан) в указанном качестве функционировал кумыкский язык, южной - азербайджанский, что также не учитывалось исследователями, специально обращавшимися к соответствующему вопросу. Кроме того, обнаруженное крайне умеренное использование М.Ю.Лермонтовым в своем творчестве новых ориентализмов - экзотизмов абсолютной новизны, варваризмов и вкраплений - как одной из характеристик его стиля позволило интерпретировать их не только в указанных выше аспектах, но и частично с синхронистической точки зрения, что также впервые осуществляется в данной диссертационной работе.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что впервые в его рамках оказались совмещенными как собственно и историко-этимологический, так и коммуникативно-прагматический аспекты анализа соответствующего материала, последний из которых при отождествлении (по Г.В.Колшанскому) прагматического подхода к изучению языка с его коммуникативной функцией предполагает рассмотрение соответствующих языковых знаков (лексем) как единиц речевого уровня в их отношении к говорящему, в частности, к автору того или иного произведения. Речь в последнем случае идет о его двуязычии, если подобные единицы относятся к другому языку, чьи транслитерированные или нетранслитерированные элементы более или менее систематически используются в данном или целом ряде произведений соответствующего автора.

22

Это обстоятельство позволило отнести к названному уровню не только вкрапления и варваризмы как элементы, находящиеся за пределами языка в целом, но и, руководствуясь известным положением Ф.де Соссюра о том, что "исторически факт речи всегда предшествует языку", привлечь сюда же экзотизмы абсолютной новизны. При этом в их качестве рассматриваются те из названных (экзотизмов) разновидностей иноязычных слов, которые до своего вхождения в словари какого-либо языка были впервые использованы тем или другим писателем. К ним в указанном отношении примыкают и вкрапления, более или менее регулярно употребляемой разновидностью которых являются варваризмы.

Кроме того, с учетом нормативной верифицирующей функции толковых, прежде всего, академических словарей экзотизмы, в отличие от вкраплений и варваризмов, которые никогда не получают отражения в каких-либо словарях, считаются формами, находящимися за пределами литературного языка, его академических словарей в тот или иной период его развития (синхронный срез). Последнее наблюдается до того, как они с заимствованием самого понятия или реалии окончательно войдут в литературный язык, отразившись в его академическом словаре.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что проводимый анализ, избранная методика исследования и его теоретические достижения и результаты могут быть использованы в преподавании курсов "История русского литературного языка", "Современный русский язык (Лексикология)", "Стилистика", "Лингвистический анализ художественного текста", "История русской литературы (первая половина ХЕХ в.)". Кроме того, в спецкурсах и спецсеминарах по проблемам языковых контактов, взаимосвязей русского и ориентальных, прежде всего, тюркских языков, русской (исторической) лексикологии, антропонимике и топонимике, языку писателей, истории межъязыковой коммуникации на (Северном) Кавказе, теоретической и практической лексикографии в вузах гуманитарного профиля, а также при написании студентами курсовых и дипломных работ. Эмпирические материалы диссертации могут быть применены при составлении нового поколения этимологических и исторических словарей русского языка, прежде всего, XIX века.

23

Основные положения, выносимые на защиту I

1.Благодаря употреблению в произведениях М.Ю .Лермонтова в язык русской художественной литературы 20-30-х гг. XIX в. вошло всего 154 восточных лексемы, происхождение и история которых в русском (литературном) языке и речи (историко-этимологический аспект) были установлены и/или уточнены. В их числе 49 имен собственных, главным образом антропонимов. При этом впервые было использовано 38 апеллятивных ориентализмов, 8 из которых (экзотизмы абсолютной новизны) вошло в русский литературный язык, его академические словари, остальные (варваризмы и вкрапления) как элементы речевого уровня до сих пор остаются за его пределами. Использование их, со стилистической точки зрения, по сравнению, например, с творчеством АА.Бестужева-Марлинского, носит весьма умеренный характер и не перегружает соответствующие тексты.

2. Большая по сравнению с другими часть экзотизмов абсолютной новизны отразилось в русском литературном языке периода дальнейшего развития его лексических норм, будучи употребленной в третий (кавказский) период творчества М.Ю.Лермонтова по преимуществу в произведениях кавказской тематики. Ведущее место среди них занимают различные по происхождению словесные элементы языков тюркских народов Северо-Восточного Кавказа, главным образом кумыкского, а также ногайского, проникшие в большинстве своем через посредство терских русских говоров.

3. Аналогичная, в принципе, картина наблюдается и в отношении варваризмов и вкраплений, за исключением, црежде всего, установленных турецких форм сказки "Ашик-Кериб", свидетельствующих о соответствующем е происхождении. При этом преобладание в числе вышеупомянутых типов восточных слов лексических элементов названных языков, главным образом кумыкского, известного вместе с тюрки под названием "татарского", объясняется с коммуникативно-прагматической точки зрения той или иной степенью двуязычия самого Лермонтова.

4. Прочие апеллятивные ориентализмы, укоренившиеся в литературном стандарте, в том числе благодаря своему использованию М.Ю.Лермонтовым (экзотиз

24 мы относительной новизны), вошли в русский литературный язык в большинстве своем в периоды формирования и дальнейшего развития его лексических норм, будучи употребленными (по первой фиксации в соответствующих текстах) по преимуществу в произведениях кавказской тематики. Основную часть их составляют заимствования из тюркских языков или через посредство последних из других языков. Ведущее место среди них занимают усвоения из тюркских языков Северного и Восточного Кавказа, главным образом кумыкского.

5. Узуально сравнительно известные ко времени своего употребления в произведениях М.Ю.Лермонтова экзотизмы относительной новизны составляют около четверти от их общего числа и употребляются по большей мере в произведениях кавказской тематики, созданных преимущественно во второй период творчества их автора. Вместе с тем в использовании экзотизмов относительной новизны в произведениях кавказской тематики М.Ю.Лермонтов в первый период своего творчества в значительной степени следует А.С.Пушкину, меньшей - А.А.Бестужеву-Марлинскому, минимальной - А.И.Полежаеву.

6. В дальнейшем - во второй и третий периоды - влияние А.А.Бестужева-Марлинского усилится и превзойдет пушкинское, распространившись и на творчество некавказской (ориентальной) тематики. При этом личный вклад М.Ю.Лермонтова в связи с употреблением им экзотизмов относительной новизны сводится к использованию: в первый период - ныне канонического варианта мулла при современных ему колебаниях молла/мулла, второй - ориентализма орда в переносном значении, третий - слова газель в переносном значении, чинара в форме ж.р. и лексемы карий в связи с цветом глаз. Все это нашло отражение в произведениях как кавказской (мулла, чинара, карий), так и ориентальной (газель) и неориентальной (орда) тематик.

25

Заключение научной работыдиссертация на тему "К проблеме ориентального лексического влияния на язык русской художественной литературы 20-30-х годов XIX в."

Выводы

1. В третий (кавказский) период (1837-1841 гг.) произведения условно-ориентальной и неориентальной тематики занимают ограниченное место, и в них обнаруживаются лишь отдельные экзотизмы относительной новизны, закрепившиеся в том числе благодаря М.Ю.Лермонтову в русском литературном языке. При этом соответствующие лексические формы вьюк (стих.1839г. "Три пальмы") и халат (отрывок 1841г. "Штосс") связаны со временем формирования норм последнего. Выявляется и элемент, оставшийся за пределами русского языка и речи, - вкрапление фарис из стих. "Три пальмы", восходящее к турецкому языку, в котором из арабского.

2. Вместе с тем в период первой (1837 г.) ссылки на Кавказ, когда М.Ю.Лермонтов начинает изучать межтюркский письменный язык "тюрки", им была записана действительно турецкая (на это указывает и сам автор) сказка "Ашик-Кериб". Названный источник сказки подтверждается и многочисленными турецкими вкраплениями как исконными (чапра, оглан, ана), так и заимствованными из арабского (селям алейкюм, ашик, мисирское) и персидского (керван) языков. Персидский по происхождению экзотизм абсолютной новизны сааз, вошедший в русский литературный язык лишь в период дальнейшего развития его норм, еще раз подтверждает факт изучения автором "Ашик-Кериба" языка "тюрки".

3. Среди экзотизмов относительной новизны сказки обнаруживаются лексические элементы, закрепившиеся благодаря М.Ю.Лермонтову в русском литературном языке периода формирования его норм - караван-сарай, их развития впоследствии (в конце ХЕХ в.) - бек и в дальнейшем - чауш, газель (впервые в переносном значении), намаз. По происхождению они являются преимущественно иранизмами, проникшими в русский язык через посредство турецкого (чауш, караван-сарай), тюркских языков Восточного Кавказа (намаз), а также арабизмом (газель - через французский) и турцизмом - бек. Вместе с тем антропонимика (Магуль-Мегери,

Куршуд-бек, Хадерилиаз//Хадерилиаз//Хадрилиаз, Маулям, Аяк-Ага, Ашик-Кериб, Шинды-Гёрурсез, Рашид) и топонимика (Тифлиз, Халаф, Арзинган (-гора), Арзинь-ян, Арзерум и Каре) относится к турецкому языку.

4. В эпистолярном наследии того же года обнаруживается закрепившийся благодаря М.Ю.Лермонтову в русском литературном языке периода дальнейшего развития его норм экзотизм относительной новизны чурек, представляющий собой усвоение через посредство терских русских говоров из кумыкского языка.

5. В поздних кавказских поэмах 1838-1840 гг., созданных между двумя ссылками, обнаруживаются оба типа экзотизмов, а также вкрапления и варваризмы. К числу экзотизмов абсолютной новизны следует отнести персизм зурна из поэмы "Демон" (1829-1839 гг.), вошедший в русский литературный язык периода последующего (в начале XX в.) развития его норм и проникший через терские русские говоры из кумыкского или ногайского языков. Вкрапления представлены формами из грузинского - чингур/чингура ("Демон") и мцыри (одноименная поэма), и мег-рело-чанского - бери ("Мцыри" 1839 г.) - языков, варваризм из немецкого - арабизмом муэцин из "Демона". К экзотизмам относительной новизны относятся формы, закрепившиеся в русском литературном язьже периода формирования его норм - шакал ("Мцыри"), их развития впоследствии - гяур ("Беглец" 1837-183 8гг.), но главным образом в дальнейшем - чинара, чадра, чуха, устаревшее папах ("Демон").

6. Экзотизмы последнего типа являются опосредованными заимствованиями, проникшими через турецкий, азербайджанский и кумыкский языки, в частности из древнеиндийского через новоперсидский или турецкий и западно-европейские языки - шакал, персидского через турецкий - чинара, арабского через турецкий или кумыкский - гяур, кумыкского через терские русские говоры - папах, персидского через азербайджанский - чадра, чуха. В то же время в северокавказской по тематике поэме "Беглец" оказывается представленным наряду с ранее употреблявшимся Селим арабское имя Гарун, характерное для указанного региона, закавказской (грузинской) "Демон" - грузинские антропонимы Тамара и Гудал.

7. В повести "Бэла" (1838г.), действие которой происходит на границе Чечни и Кумыкии, выявлен лишь один экзотизм-ориентализм абсолютной новизны, являющийся усвоением через посредство терских русских говоров и вошедший в русский литературный язык в период дальнейшего развития его норм, - гурда -(старо)турецкий по происхождению или образовавшийся в результате контаминации с азербайджанским. Обнаруживаются в повести вкрапления и варваризмы преимущественно кумыкские, а также единичные адыгские и турецкие. При этом последние функционируют в речи кабардинцев, среди которых был распространен турецкий язык, первые же используются разноязыкими героями повести в условиях, когда в северокавказском регионе в качестве основного средства межплеменного общения выступал кумыкский язык.

8. Умелое и тонкое использование вышеназванных форм М.Ю.Лермонтовым говорит о непосредственном (пусть даже самом поверхностном) знакомстве автора повести не только с турецким ("Ашик-Кериб", Три пальмы"), но и с кумыкским языками. С носителями последнего либо с лицами, владеющими ими, писатель общался или мог общаться в тот или иной период ссылки.

9. В романе "Герой нашего времени" в целом используются следующие экзо-тизмы относительной новизны, закрепившиеся в русском литературном языке периода формирования норм - падишах ("Бэла"), их развития впоследствии - духан, калым ("Бэла"), в дальнейшем - карий ("Максим Максимыч"), нарзан ("Княжна Мери"), абрек, кунак, термалама ("Бэла"). Заметное место среди приводимых выше форм в рамках повести "Бэла" занимают лексические элементы кумыкского языка, если иметь в виду усвоенные через турецкий или кабардинский или кумыкский из персидского - падишах, через русские терские говоры из кабардинского или кумыкского языков (в последнем в свою очередь из кабардинского, в кабардинском из осетинского) - абрек, из (старо)кумыкского или ногайского - кунак и калым. В то же время духан - из грузинского, в котором через азербайджанское или другое посредство из арабского, карий - неопределенного тюркского происхождения, а устаревшее термалама - через французский из неясного восточного (тюркского или персидского) источника. При этом, что характерно, антропонимика северокавказской по месту действия повести "Бэла", главные нерусские действующие лица которой являются, либо кумыками, либо чеченцами, также кумыкско (Азамат, Бэла) -чеченская (Казбич).

10. В дальнейшем в период второй (1840-1841 гг.) ссылки М.Ю.Лермонтова на (Северный) Кавказ познания поэта в местном "татарском" - кумыкском - языке расширяются, как о том свидетельствуют не только соответствующего происхождения варваризм туксус и вкрапления капгар, употребленные в четверостишии-наброске 1841 г. "Лилейной рукой поправляя.", но и закрепившийся в русском ли

171 тературном языке в дальнейшем, в том числе и благодаря использованию в лермонтовском послании "Я к вам пишу случайно, право." <"Валерик"> (1840г.), экзотизм абсолютной новизны мюрид. Последний представляет собой усвоение через кумыкское посредство из арабского языка, лишь в дальнейшем вошедшее в русский литературный язык. Сюда же примыкает арабское по происхождению имя Галуб из данного стихотворения, употребленное вслед за А.С.Пушкиным, а также другой антропоним из следующего наброска того же года "На бурке под тенью чинары" -Ахмет Ибрагим арабского происхождения с ранее использовавшейся М.Ю.Лермонтовым частью Ахмет. В то же время соотносящееся с условным названием последнего произведения вкрапления чеченского происхождения валерик-ский обнаруживается в эпистолярном наследии 1841г. Вкрапления: из кумыкского языка - терминологического характера базалай - наряду с единичными дагестанского - андийский - и кабардинского - шаллох - наличествуют в очерке "Кавказец" (1841г.), где в качестве варваризма можно охарактеризовать форму местной русской речи указанного периода на Кавказе - азербайджанизм ахалук, передающийся в живом народном произношении указанного языка, в отличие от канонического архалук из "Тамбовской казначейши".

11. Несколько особую в указанном отношении позицию занимают баллада 1841г. "Спор". Употребленные в ней экзотизмы относительной новизны бедуин и шальвары являются усвоениями через посредство немецкого языка из арабского (бедуин) и азербайджанского или кумыкского из персидского (устаревшее шальвары), закрепившимися в русском литературном языке как в период последующего развития его норм (бедуин), так и дальнейшего их совершенствования (шальвары). Сюда же примыкают экзотизмы относительной новизны из условно-ориентальной баллады 1839г. "Три пальмы" - вьюк и неориентального прозаического отрывка 1841г. <"Штосс"> - халат, укоренившиеся в русском литературном языке периода формирования его норм и являющиеся заимствованиями: 1) вьюк - через посредство украинского языка из тюркских; 2) халат - из азербайджанского языка, в который оно проникло через посредство персидского языка из арабского.

172

Список научной литературыМугумова, Анна Львовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Абаев В.И. Из истории слов // ВЯ, 1958, №1.

2. Абдулаев A.A. Культура русской речи в условиях национально-русского двуязычия. Махачкала, 1995. 296 С.

3. Абдулаев И.Х. "Турун" (К истории одного хазарского социального термина в Дагестане) // Социальная терминология в языках Дагестана. Махачкала, 1989. -С.34-51.

4. Абрамович Д.И. Примечания // Полн.собр.соч. М.Ю.Лермонтова (под редакцией и с примечаниями проф. Д.И.Абрамовича). СПб., 1913, т.5.

5. Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов ХШ-Х1Х вв. Нальчик, 1974. 635 С.

6. Алироев И.Ю. Нахские языки и культура. Грозный, 1978. 291 С.

7. Андроников И.Л. Лермонтов в Грузии // Красная новь. 1939, X-XI. С.252-255.

8. Андроников И.Л. Лермонтов. Новые разыскания. М., 1948. -168 С.

9. Андроников И.Л. Лермонтов в Грузии в 1837 году. М., 1955. 609 С.

10. Андроников И.Л. Лермонтов. Исследования и находки. М., 1975. С.109-126.

11. Апрышко A.C., Гусейнов Р.-Р.А.-К. К вопросу о тюркских заимствованиях в нижнетерских и прикаспийских русских народных говорах (на материале прикаспийских говоров ДАССР и нижнетерских станиц) // некоторые вопросы грамматики. Грозный, 1975. С.109-126.

12. Апрышко A.C., Гусейнов Г.-Р.А.-К. К вопросу о тюркских заимствованиях в нижнетерских и прикаспийских русских народных говорах // Вопросы отраслевой лексики. Грозный, 1978. С.49-56.

13. Арутюнова Н.Д. Прагматика // Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М., 1998. С.З89-390.

14. Асланов В.Н. Преемственность наддиалектных форм в истории азербайджанского литературного языка// Тицы наддиалектных форм языка. М., 1981. С.55-78.

15. Атаев Б. Край мой равнинный Кумыкия. Махачкала, 1996. - 240 С.

16. Ахмедов Г.И. Способы передачи значений экзотизмов дагестанского происхождения в русской художественной литературе // Сравнитель-сопоставительные исследования лексики. Махачкала, 1992. С.145-151.

17. Бабичев Н.Т., Боровский Я.М. Латинское письмо и важнейшие элементы фонетики // Словарь латинских крылатых слов. М., 1982. С.883-892.

18. Бакиханов А.-К. Сочинения. Записки. Письма. Баку, 1983. 344 С.

19. Баскаков А.Н. Развитие функциональных стилей в современном литературном202турецком языке // Социальная и функциональная дифференциация литературных языков. М., 1977. С.217-238.

20. Баскаков H.A. Ногайский язык и его диалекты. M.-JL, 1940. 271 С.

21. Баскаков H.A. Введение в изучение тюркских языков. М., 1969. 383 С.

22. Баскаков H.A. Русские фамилии тюркского происхождения. М., 1979. 279 С.

23. Баскаков H.A. Тюркская лексика в "Слове о полку Игореве". М., 1985. 207 С.

24. Баскаков H.A. Историко-типологическая фонология тюркских языков. М., 1988. -208 С.

25. Бельчиков Ю.А. Русский литературный язык во второй половине XIX в. М., 1974. 191 С.

26. Бигаев Р.И. Восточные лексические заимствования в произведениях Пушкина, Лермонтова и Толстого // Ученые записки Ташкентского государственного педагогического и учительского института им.Низами, серия общественных наук, вып.1. Ташкент, 1947. С.69-80.

27. Бигаев Р.И. Восточная лексика в русской художественной литературе // Звезда

28. Востока, 1948,17. С.88-97.t

29. Биржакова Е.З., Войнова Л.А., Кутана Л.Л. Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII века: Языковые контакты и заимствования. Л., 1972. -431 С.

30. Благова Г.Ф. Тюрке, ча^ атай.-русск. чагатай-(джигатай-). Опыт сравнительного изучения старого заимствования // Тюркологический сборник. 1971. М., 1972. -С. 167-205.

31. Благова Г.Ф. О соотношении поэтического и прозаического вариантов средне-азиатско-тюркского литературно-письменного языка XV-начала XVI вв. (К постановке вопроса) // Turcologica. Л., 1976. С.27-36.

32. Благова Г.Ф. Чагатайский язык // Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М., 1998. С.576-577.

33. Благова Г.Ф., Наджип Э.Н. Тюрки // Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М., 1998. С.525.

34. Бондалетов В.Д. Русская ономастика. М., 1983. 224 С.

35. Брагина A.A. Краткая справка о словарях русского языка. Приложение. // Буда-гов P.A. Толковые словари в национальной культуре народов. М., 1989. С. 149151.

36. Будагов P.A. Толковые словари в национальной культуре народов. М., 1989. -151 С.

37. Булаховский Л.А. Русский литературный язык первой половины XIX века. М., 1954. 468 С.203

38. Вайнрайх У. Языковые контакты. Киев, 1979. 263 С.

39. Верольский Ю.Б. Кунак поэта// Верольский Ю.Б. Кавказом рожденные. Очерки литературного краеведения Чечено-Ингушетии. Грозный, 1980. С.7-19.

40. Виноградов В.В. О некоторых вопросах теории русской лексикографии. // Избранные труды. Лексикология и лексикография. М., 1977а. С.243-264.

41. Виноградов В.В. Толковьге словари русского языка. // Избранные труды. Лексикология и лексикография. М., 19776. С.206-242.

42. Виноградов В.В. Основные этапы истории русского языка // Избранные труды. История русского литературного языка. М., 1978. С.49-64.

43. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка ХУШ-ХЖ вв. М, 1983.-529 С.

44. Волкова Н.Г. Вопросьг двуязычия на Северном Кавказе // Советская этнография, 1967, №1.

45. Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в ХУШ-начале XX века. М., 1974.-275 С.

46. Володарский Вяч. Список некоторых областных слов // Русский филологический вестник. Варшава, 1912, т.38, вьш.2, №4.

47. Гаджиева Н.З. Тюркоязычные ареалы Кавказа. М., 1979. 263 С.

48. Гаджиева С.Ш. Кумыки. М., 1961. 387 С.

49. Гониашвили Т.р. Заметки к чеченским словам в повести "Хаджи-Мурат" Л.Толстого и в стихотворении "<Валерик>" М.Лермонтова // Вопросьг отраслевой лексики. Грозный, 1980. С.56-61.

50. Горелов И.Н. Коммуникация // Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М., 1998.-С.233.

51. Горшков А.И. Теория и история русского литературного языка. М., 1984. 319 С.

52. Горшкова К.В. Историческая диалектология русского язьжа. М., 1972. 163 С.

53. Горшкова К.В., Хабургаев Г.А. Историческая грамматика русского языка. М., 1981.-359 С.

54. Гранде В.М. Введение в сравнительное изучение семитских языков. М., 1972. -442 С.

55. Гриценко Н.П. Социально-экономическое развитие притеречных районов в ХУШ-ХЗХ вв. Грозный, 1961.

56. Гусейнов Г.-Р.А.-К. К истории чеченской лексики (на материале русско-чеченских языковых контактов). Канд.дисс. филол.наук. Грозный, 1977. 177 С.

57. Гусейнов Г.-Р.А.-К. Некоторые экстралингвистические условия применения текстообразуюгцих потенций вайнахских слов в текстах русской художествен204ной литературы XIX века о Кавказе // Семантика и структура предложения и текста. Грозный, 1981. С.77-85.

58. Гусейнов Г.-Р.А.-К. К проблеме внешней мотивации (словообразовательный уровень) // Тезисы докладов конференции профессорско-преподавательского состава Чечено-Ингушского государственного университета им.Л.Н.Толстого за 1982 год. Грозный, 1983 а. С.97.

59. Гусейнов Г.-Р.А.-К. К семантической структуре русского слова потупить // Проблемы современной русской лексикологии. Калинин, 1983 б. С. 17-24.

60. Гусейнов Г.-Р.А.-К. Лермонтов и кумыкский язык (на кумыкском языке) // Тангчолпан, 1992 а, №4. С.90-91.

61. Гусейнов Г.-Р.А.-К. О тюркском (кумыкском и ногайском) и русском элементах в топонимическом ландшафте Чеченской Республики // Тезисы Той общекавказской конференции "Топонимика и ономастика Северного Кавказа". Пятигорск, 1997. С.39-42.

62. Гусейнов Г.-Р.А.-К., Мугумова А.Л. К статистическому и историко-этимологическому анализу лексических схождений и расхождений в отраслевом словарном составе нахских и вайнахских языков и диалектов // Вопросы отраслевой лексики. Грозный, 1983. С.42-46.

63. Гусейнов Г.-Р.А.-К., Мугумова АЛ. Тюркские (турецкий и "татарский") языки в межъязыковой коммуникации на Северном Кавказе и творчестве русских писателей XIX века, посвященном Кавказу. Грозный, 1993. 50 С.

64. Гюльмагомедов А.Г. Основные методы исследования языков. Учебное пособие. Махачкала, 1997. 40 С.

65. Гюльмагомедов А., Гюльмагомедов Г. Русский язык с дагестанским уклоном // Народы Дагестана. Этнос и политика. 1995, №1/19. -19-24.

66. Гюльмагомедов А.Г. Дагестанские регионализмы в русскоязычной художественной литературе и их лексикографическая практика. Автореф.дис. канд.филол.наук. Махачкала, 1995. -19 С.

67. Гюльмагомедов А.Г. Дагестанская лексика в русскоязычной художественной205литературе. Махачкала, 1998. 111 С.

68. Демирчизаде A.M. О периодизации истории азербайджанского литературного языка// Структура и история тюркских языков. М., 1971. С.251-280.

69. Дешериева Т.И. Сравнительно-типологическая фонетика чеченского и русского язьжов. Грозный, 1965. 119 С.

70. Джидалаев Н.С. Тюркизмы в дагестанских языках: Опыт историко-этимологического анализа. М., 1990. 247 С.

71. Джидалаев Н.С., Айтберов Т.М. О термине "уздень" на Северо-Восточном Кавказе // Социальная терминология в языках Дагестана. Махачкала, 1989. С. 1433.

72. Дмитриев Н.К. Несколько турецких слов в записи Пушкина // Литературное наследство. М., 1934. Кн.16-18. С.319-320.

73. Дмитриев Н.К. Ассимиляция и диссимиляция согласных в кумыкском языке // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. М., 1955.4.1.

74. Дмитриев Н.К. О тюркских элементах русского словаря // Лексикографический сборник. Вып.З. М., 1958. С.3-47.

75. Дмитриева Л.В. Названия растений в тюркских и других алтайских языках // Очерки сравнительной лексикологии алтайских язьжов. М., 1972. С.151-223.

76. Добродомов И.Г. Заимствование // Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М., 1998. -С. 158-159.

77. Еремеев Д.Е. Ислам. Образ жизни и стиль мышления. М., 1990. 287 С.

78. Иванов В.В. Историческая грамматика русского языка. М., 1990. -399 С.

79. Изучающим арабский язьж. Тасриф. Л., 1991. 183 С.

80. История лексики русского литературного язьжа конца XVTI-начала XIX века. М., 1981.-374 С.

81. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца ХУШ века. М., 1988.-544 С.

82. История народов Северного Кавказа (конец ХУШ в.-1917г.). М., 1988. 669 С.

83. Калинин А.В. Лексика русского язьжа. М., 1978. 232 С.

84. Калмыков И.Х., Керейтов Р.Х., Сикалиев А.И. Ногайцы. Черкесск, 1988. 231 С.

85. Караулов М.А. Говор станиц бывшего Моздокского полка терского казачьего войска // Русский филологический вестник. Варшава, 1900.

86. Караулов М.А. Материалы для этнографии Терской области. Говор гребенских казаков // Сборник ОРЯС, т.71, №7. СПб., 1902.

87. Климов Г.А. О некоторых словарных общностях картвельских и нахско-дагестанских язьжов // Этимология. 1970. М., 1972. С.349-355.206

88. Климов ГЛ. Введение в кавказское языкознание. М., 1980. 209 С.

89. Климов Г.А. Принципы контенсивной типологии. М., 1983. 223 С.

90. Климов Г.А. Основы лингвистической компаративистики. М., 1990. 168 С.

91. Кобычев В.П. Расселение чеченцев и ингушей в свете этногенетических преданий и памятников их материальной культуры // Этническая история и фольклор. М., 1977, С. 105-184.

92. Ковалевская E.JI. История русского литературного языка. М., 1992. 303 С.

93. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М., 1984. 175 С.

94. Кондратов H.A.' Славянские языки. М., -199 С.

95. Кононов А.Н. Грамматика турецкого языка. M.-JL, 1941. 312 С.

96. Кононов А.Н. Основные этапы формирования турецкого письменно-литературного языка // ВЯ, 1977, №4, С.21-36.

97. Кононов А.Н. История изучения тюркских языков в России (Дооктябрьский период). Л., 1982. 360 С.

98. Крысин Л.П. Иноязычные слова в современном русском языке. М., 1969. 208 С.

99. Ю0.Кузнецов П.С. Русская диалектология. М., 1973. 279 С.

100. Курбанов Ш. Об учителе азербайджанского языка М.Лермонтова и источнике сказки "Ашик-Кериб" // Советская тюркология, 1983, №2, С.60-67

101. Ларин Б.А. Лекции по истории русского литературного языка (Х-сер.ХШ вв.). М, 1975.-327 С.

102. Лексика русского литературного языка ХЕХ-начала XX века. М., 1981.- 359 С.

103. Линник Г.Т. Лексика романа "Герой нашего времени". Автореф.дисс. канд.филол.наук. Киев, 1970.

104. Листрова Ю.Т. Иносистемные языковые явления в русской художественной литературе ХЖ века (на материале немецких вкраплений). Воронеж, 1979. -155 С.

105. Мальцева И.М., Молотков А.И., Петрова А.М. Лексические новообразования в русском язьже ХУШ в. Л., 1975. 371 С.

106. Мейе А. Сравнительный метод в историческом языкознании. М., 1954.

107. Менгес К.Г. Восточные элементы в "Слове о полку Игореве". Л., 1979. 266 С.207

108. Михайлов В.Д. Некоторые особенности языка русских военных поселян Тифлисской губернии // Сборник ОРЯС, СПб, 1911. Т.89, №2.

109. Михайлов М.С. К вопросу о занятиях М.Ю .Лермонтова "татарским" языком // Тюркологический сборник. М.-Л., 1951, вып.1. С.127-135.

110. Михайлов М.С. Л.Н.Толстой и языки тюркской семьи // Академику В .А.Гордлевскому. М., 1953. С. 196-208.

111. Назаров И.И. Тюрко-татарские элементы в языке древних памятников русской письменности //Ученые записки Казанского госпединститута. Казань, 1958, вып.15.-С.233-273.

112. Никонов В.А. Имя и общество. М., 1974.

113. Н.Л. Об одном стихе Лермонтова//Восток. М.-Л., 1923, кн.Ш. С.181-182.

114. Овчинникова И.Г. Учебник персидского языка. М., 1956. 440 С.

115. Огиенко И.И. Иноземные элементы в русском языке. История проникновения слов в русский язык. Киев, 1915.

116. Одинцов Г.Ф. Из истории тюркизмов в русской оружейной терминологии // Советская тюркология, 1973, №5.

117. Одинцов Г.Ф. К истории старорусских названий мечей // Этимология: 1979. М., 1981. С.99-110.

118. Одинцов Г.Ф. Из истории гиппологической лексики в русском языке. М., 1981. 223 С.

119. Оразаев Г.М.-Р. "Северокавказский тюрки" в системе тюркских региональных письменных языков XVI-XIX вв. // Советская тюркология, 1987, №3. С.47-51.

120. Пауль Г. Принципы истории языка. М., 1960.

121. Петросян Ю.А. Османская империя: Могущество и гибель. М., 1990. 280 С.

122. Попов A.B. Лермонтов в Азербайджане. Баку, 1941. 28 С.

123. Попов A.B. Лермонтов на Кавказе. Ставрополь, 1954. 223 С.

124. Программа дисциплины "История русского языка" /Для государственных университетов). М., 1986. 41 С.

125. Русско-дагестанские отношения в XVHi-начале XIX вв. (Сборник документов). М., 1988. 357 С.

126. Севортян Э.В. О тюркских элементах в "Русском этимологическом словаре" М.Фасмера // Лексикографический сборник. М., 1962, вып.5. С. 11-19.

127. Селимов A.A. Иноязычные (тюркские) лексические элементы в лексике рус208ских говоров Дагестана (на материале станицы Александрийской Кизлярского района ДАССР). Автореф.дисс.канд.филол.наук. Л., 1966.

128. Селимов A.A. Кинжал // Русская речь. 1970. №4. С.89-91.

129. Семенов Л.Л. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск, 1939. 224 С.

130. Серебренников В.А., Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских язьжов. М., 1986. 302 С.

131. Сетаров Д.С.' Тюркизмы в русских названиях животного мира. Канд. дисс.филол.наук. Алма-Ата, 1971.

132. Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1875, вьгп.УШ.

133. Сказки и легенды ингушей и чеченцев. Сост. и прим.А.О.Мальсагова. М.,1987.-384 С.

134. Современный русский литературный язык (под ред.Л.А.Леканта). М., 1988. -399 С.

135. Сорокин Ю.С. Развитие словарного состава русского литературного язьжа: 3090-е годы XIX в. Л., 1968. 565 С.

136. Сравнительно-историческая грамматика тюркских язьжов. Фонетика. М., 1984. 484 С.

137. Сравнительно-йсторическая грамматика тюркских языков. Морфология. М.,1988. 500 С.

138. Стеблин-Каменский М. К теории звуковых изменений // Вопросы языкознания, 1966, №12.

139. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики. М., 1975. 310 С.

140. Суперанская A.B. Структура имени собственного. М., 1969. 20 7 С.

141. Супрун А.Е. Введение в славянскую филологию. Минск, 1983. 480 С.

142. Ткаченко О.В. Проблема сопоставительного изучения славянских язьжов. // Вопросы языкознания, 1981, № 1.

143. Топоров В.Н. О некоторых теоретических основаниях этимологического анализа // Bonpocbi языкознания. 1960. №3.

144. Тримингэм Дж. Суфийские ордена в исламе. М., 1989. 327 С.

145. Удовкина К.К. Иноязычные лексические заимствования в говорах Дона // Филологические этюды (языкознание). Ростов-на-Дану, 1976. С.219-227.

146. Унбегаун В.О. Русские фамилии. М., 1989. 441 С.

147. Филоненко В.И. Восточная лексика в произведениях М.Ю.Лермонтова // Вопросы современного русского языка и истории его развития. Научные труды Краснодарского государственного педагогического института. Краснодар, 1966, вып.44. С. 191-206.209

148. Хабичев М.А. Карачаево-балкарское именное словообразование. Черкесск, 1971.-302 С.

149. Хангиншев Ж.М. Къумукъ диалектологиясы. Махачкала, 1984. 81 С.

150. Халилов М.Ш. Грузинско-дагестанские языковые контакты (на материале ава-ро-цезских и некоторых лезгинских языков). Автореф.дисс. докт.филол.наук. Махачкала, 1993. 51 С.

151. Чокаев К.З. Морфология чеченского языка. Словообразование частей речи. Ч.П. Аффиксация. Грозный, 1970. 452 С.

152. Шагиров А.К. Заимствованная лексика абхазо-адыгских языков. М., 1989. -191 С.

153. Шадури Т.Н. Грузинская лексика в русской литературе первой половины XIX в. Автореф.дисс.канд.филол.наук. Тбилиси, 1953. 23 С.

154. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. М., 1977. 335 С.

155. Щербак A.M. Сравнительная фонетика тюркских языков. Л., 1970. 203 С.

156. Щербак А.М. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков. Имя. Л., 1977. -191 С.

157. Щербак А.М. Очерки сравнительной морфологии тюркских языков. Глагол. Л, 1981.- 183 С.

158. Юсуфов Р. Лермонтов и Дагестан // Ученые записки Дагестанского филиала Ан СССР. Махачкала, 1964. Т.ХП (серия филологическая). С. 107-146.210

159. ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ СЛОВАРИ И ИХ СОКРАЩЕНИЯ

160. Абаев В.И, Историко-этимологический словарь осетинского языка. M.-JL, JL: 1958-1989. T.t.I-IV.

161. Алироев И.Ю. Сравнительно-сопоставительный словарь отраслевой лексики чеченского и ингушского языков и диалектов. Махачкала, 1975.

162. Англо-русский словарь. Сост.В.К.Мюллер. М., 1964.

163. Ахманова С.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.

164. Ахманова О.С. Словарь омонимов русского языка. М., 1974.

165. Бибулатов Н.С. Чеченские имена. Грозный, 1991.

166. Большая советская энциклопедия. М., 1970-1978. Т.т.1-30. БСЭ.

167. Гальченко И.В. Глоссарий лексики языков народов Северного Кавказа в русском языке. Орджоникидзе, 1975.

168. Гафуров А. Имя й история. Об именах арабов, персов, таджиков и тюрков. Словарь. М., 1987.

169. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1981-1982. Т.т. I-IV.

170. Древнетюркский словарь. JL, 1969. ДТС.

171. Егоров В.Г. Этимологический словарь чувашского языка. Чебоксары, 1964.

172. Иллич-Свитыч В.М. Опыт сравнения ностратических языков. Введение. Сравнительный словарь (Ь-К). М., 1971.

173. Ислам. Энциклопедический словарь. М., 1991.

174. Кадагидзе Д., Кадагидзе Н. Цова-тушинско-грузинско-русский словарь. Тбилиси, 1984.

175. Караимско-русско-польский словарь. М., 1974. КРПС.

176. Климов Г.А. Этимологический словарь картвельских языков. М., 1964.

177. Колесников В.П. Словарь омонимов русского языка. Тбилиси, 1978.

178. Лермонтовская энциклопедия. М., 1981. ЛЭ.

179. Младенов С. Этимологически и правописен речникъ на българский книжовенъ езикъ. София, 1941.

180. Ногайско-русский словарь. М., 1974. НРС.

181. Обратный словарь русского языка. М., 1974. ОСРЯ.

182. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. М., 1984.

183. Опыт областного великорусского словаря. СПб, 1852.

184. Орфоэпический словарь русского языка. М., 1983. ОСРЯ.

185. Персидско-русский словарь. М., 1953. ПРС.

186. Петровский H.A. Словарь русских личных имен. М., 1980.

187. Преображенский А.Г. Этимологический словарь русского языка. М., 1959. Т.т. 1-2.211

188. Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. СПб., 1893-1911. Т.т.1-4.

189. Русские писатели. Библиографический словарь. М., 1990. Т.т.1-2.

190. Русско-азербайджанский словарь. Баку, 1991. Т.т.1-3. РАС.

191. Русско-ингушский словарь. М., 1980. РИС.

192. Русско-карачаево-балкарский словарь. М., 1965. РКБС.

193. Русско-тюркский словарь. Баку, 1929. Т.т.1-2.

194. Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. М., 1974-1989. -ЭСТЯ

195. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. М., 1958. Т.т.1-3.

196. Словарь древнерусского язьжа (XI-XIV вв.). М, 1988-1991. T.t.I-IV. -СДЯ XI-XIV вв.

197. Словарь иностранных слов. М., 1937.

198. Словарь иностранных слов. М., 1982. СИС.

199. Словарь русских донских говоров. Ростов-на-Дону, 1975-1976. Т.т.1-3. СРДГ.

200. Словарь русских народных говоров. JL, 1965-1991. Вып. 1-18. СРНГ.

201. Словарь русского языка, составленный Вторым отделением Академии наук. СПб., 1913, t.IV, вып.7. СРЯ.

202. Словарь русского язьжа Х1-ХУП вв. М., 1975-1992. Вып. 1-18. СРЯ Х1-ХУП вв.

203. Словарь русского язьжа ХУШ в. Л., 1984-1997. Вып. 1-9. СРЯ ХУШ в.

204. Словарь современного русского литературного язьжа. М.-Л.,^ 948-1965. Т.т.1-17. ССРЛЯ-1.

205. Словарь современного русского литературного язьжа. М., 1991-1994. T.t.I-IV. -ССРЛЯ-П.

206. Словарь язьжа А.СЛушкина. М., 1956-1961. T.t.I-IV. СЯП.

207. Толковый словарь русского язьжа конца XX в.: Языковые изменения. СПб., 1998.-ТСРЯ. •

208. Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского язьжа. М., 1935-1940. T.t.I-IV.

209. Фасмер М. Этимологический словарь русского язьжа. М., 1964-1973. T.t.I-IV.

210. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. М., 1994. Т.т.1-2.

211. Чикобава A.C. Чанско-мегрельско-грузинский сравнительный словарь (на груз.яз.). Тбилиси, 1938.

212. Шатров А.К. Этимологический словарь адыгских(черкесских) языков. М., 1977. Т.т.1-2.

213. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского язьжа. Изд.2-е. М., 1972. КЭСРЯ.

214. Шилова E.H. Словарь тюркизмов русского языка. Алма-Ата, 1976.

215. Этимологический словарь русского язьжа. М., 1963-1982. T.I, вып.1-5; т.2, вып.6-8. ЭСРЯ.2121. ИСТОЧНИКИ ИССЛЕДОВАНИЯ

216. Байрон Дж.Г. Собрание сочинений. М., Т.т.1-4.

217. Бестужев-Марлинский A.A. Полное собрание сочинений. СПб., 1847. Т.т.1-4, изд.2-е.

218. Бестужев-Марлинский A.A. Сочинения. М., 1958. Т.т.1-2.

219. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений в 4-х томах. М., 1975-1976.

220. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений в 4-х томах. Л., 1979-1981.

221. Лермонтов М.Ю. Сочинения в 2-х томах. М., 1988-1990.

222. Полежаев А.И. Сочинения. М., 1988.

223. Полонский Я.П. Саят-Нова // Газета "Кавказ" от 5 января 1851 г., №1.

224. Полонский Я.П. Лирика. М., 1990.

225. Ю.Пушкин A.C. Собрание сочинений. М., 1981. Т.т.1-10.1. I ,

226. П.Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений, М., 1929-1950. Т.т.6,35. 12.Толстой Л.Н. Собрание сочинений. М., 1956. Т.19. 1 З.Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 22 томах. М., 1979. Т.т.2,3.