автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.08
диссертация на тему: Кантовский априоризм как исследовательская программа в методологии физики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Кантовский априоризм как исследовательская программа в методологии физики"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ М. В.ЛОМОНОСОВА Институт государственного управления Г Г Б ОД _и социальных исследований__

' и '' ' I

На правах рукописи

Грязное Андрей Юрьевич

КАНТОВСКИЙ АПРИОРИЗМ КАК ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ПРОГРАММА В МЕТОДОЛОГИИ ФИЗИКИ

(09.00.08 - Философия науки и техники)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Москва, 2000

Работа выполнена на кафедре философии и методологии науки ИГУиСИ МГУ им. М.В. Ломоносова.

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Н.В. Агафонова

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор В.Н. Князев, кандидат философских наук, доцент В.Д. Эрекаев.

Ведущая организация:

Российский химико-технологический университет

им. Д.И. Менделеева.

Защита состоится » 2000 г. в « -/^оГчасов

на заседании Диссертационного совета Д.053.05.72. по философским наукам при МГУ им. М.В. Ломоносова по адресу: Москва, Воробьевы горы, МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов, философский факультет, ауд. «^еУ».

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки 1-го корпуса гуманитарных факультетов МГУ.

Автореферат разослан «_» '_2000 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета Д.053.05.72.

к. ф. н., доцент A.B. Иванов

¡¿¿¿¿¡И? о

Общая характеристика работы

Актуальность темы.

В течение последнего десятилетия XX века в отечественной философии и методологии науки произошли значительные перемены: философы науки активно исследуют новые способы решения проблем, стоящих перед современной методологией. Вместе с тем опыт исследований, накопленный в предыдущий период, продолжает оказывать серьезное влияние на нынешнее состояние философии науки в нашей стране.

В западной методологии также произошли ключевые изменения. Неудача постигла неопозитивистские программы, несколько десятилетий обещавшие внести ясность в запутанную ситуацию, сложившуюся в методологии науки XX века. Пришедший им на смену постпозитивизм скорее Внес сумятицу в ряды методологов, нежели склонил их к общему мнению. И хотя еще не все философы науки потеряли надежду на создание эвристической методологической концепции, все-таки па рубеже тысячелетий большинство из них разделяют мнение Цицерона, пришедшее к нам из I века до н. э.: «Вероятные знания — вот 'предел человеческого разумения». '

Бесспорно, в каждом из методологических направлений XX столетия было рациональное зерно, каждое из них по-настоящему захватывало целые поколения исследователей. И все же они не дали того, что обещали. Поэтому до сих пор актуальна постановка вопроса о самой возможности эвристической методологии науки, а также о способах ее построения. В частности, в методологии физики в настоящее время ощущается дефицит новых методологических программ, необходимых прежде всего самой физической науке. Об этом все чаще заявляют не только философы, но и физики. В диссертации на основе кантовского априоризма предпринята попытка дать положительный ответ на поставленный вопрос.

Научная новизна работы.

В диссертационной работе рассматриваются проблемы, относящиеся к методологии физики (и частично математики). Исходя из того факта, что в настоящее время не существует общепризнанной единой методологии физики, можно утверждать следующее: или общую методологию для различных областей физики нельзя создать в принципе; или она еще не возникла; или, наконец, она уже создана, но по тем или иным причинам не в полной мере востребована. Методологи XX века при-держийаются по этому вопросу в основном либо первого мнения, либо второго.

В работе представлена точка зрения, согласно которой правильный подход в методологии науки был найден в XVIII столетии в трудах И. Канта. Кантовский априоризм в свое время претендовал на решение самых сложных и основополагающих проблем теории познания вообще и методологии естествознания в частности. Квантово-релятивистская революция в физике, казалось, навсегда ограничила кантианскую методологию историческими рамками Ньютоновых «Начал». В философии физики некоторые важные кантианские идеи встретили четко обозначенное неприятие со стороны большинства исследователей последних десятилетий. Поэтому попытка двигаться при анализе методологических проблем физики в русле

кантианской традиции1 обязывает по-новому подойти к решению старых и современных вопросов. Возвращение к идеям кенигсбергского мыслителя с целью обозначения программы преодоления проблем, стоящих-перед-современной методологией физики, составляет новизну работы. . . " ' д ! Степень научной разработанности проблемы.

К. Поплер призывал выдвигать и подвергать испытанию самые разнообразные гипотезы. И. Лакатос полагал, что «к зарождающимся программам следует относиться снисходительно» . П. Фейерабенд учил, что «все дозволено»: больше теорий ' хороших и разных! Несмотря на это, в огромной массе работ по методологии физики 2-й половины XX века фактически, нет исследований, написанных с ортодоксально кантианских позиций. В настоящее время считается общим местом, что всеобщего и необходимого (объективного в кантовской терминологии) знания о природе явлений не существует, т.к. всякое физическое знание носит гипотетический ' .характер. Учение Канта и неокантианцев о методологических принципах науки, как полагают многие известные современные авторы, требует существенной коррекции в сторону ослабления чрезмерных претензий априоризма. ' В то же время на создание эвристической методологии современной науки претендовали представители неопозитивизма и диалектического материализма. В их трудах (как и в отечественных работах, вышедших в постсоветский период) накоплен обширный материал по самым разнообразным вопросам методологической мысли. Проблемы, обсуждаемые в диссертации, ставились и по-разному решались зарубежными (Р. Карнап, Г. Рейхенбах, К. Гемпель, Ф. Франк, X. Патнэм и др.) и : отечественными (И.С. Алексеев, П.П. Гайденко, Н.Ф. Овчинников, У.А. Раджабов, B.C. Степин, А.И. Уемов, Э.М. Чудинов и др.) авторами. Также большую роль в этом сыграли работы представителей постпозитивизма, прежде всего К. Поппера, Т. Куна, И. Лакатоса и П. Фейерабенда. Проблемы, связанные с возможностью объективного познания природы и построением эвристической методологии науки, также рассматривались многими крупными физиками, такими как А. Эйнштейн, А. Пуанкаре, М. Планк, Н. Бор, В. Гейзенберг, К. Вайцзеккер, В.А. Фок и др. Природа априорного элемента в человеческом познании исследовалась и в рамках эволюционной эпистемологии (К. Лоренц, Д. Кэмпбелл, К. Поппер, Г. Фол л мер и др.). В отечественной литературе этот подход развивается в работах A.B. Кезина, E.H. Князевой, СЛ. Курдюмова и др. Философский аспект априоризма активно исследовался в'трудах Э. Гуссерля, М. Фуко, К. Хюбнера и др. '

В'области методологии науки (в основном математики) кантианская традиция развивалась в'работах неокантианцев Г. Когена, П. Наторпа, Э. Кассирера и др. В отечественной философии науки ее в той или иной степени поддерживают В.Я. "Перминов, В.И. Метлов, А.Н. Кричевц, Г.Б. Гутнер и др. Диссертация продолжает ' эту традицию в области методологии физики.

■ ■ Методологические и теоретические основы исследования.

Попытка отстоять право кантовского априоризма на то, чтобы стать исследовательской программой в методологии физики, на мой взгляд, имеет прочную ме-

1 И. Лакатос. Фальсификация и методология, научно-исследовательских программ. М., 1995. С.157.

•педологическую и теоретическую основу. Ее составляют; труды И. Ньютона, И. Канта, Н.И. Лобачевского, Э. Кассирера; выявление в XX веке западной и отечественной методологией существенных трудностей при анализе природы, происхождения и границ физического познания; критика отечественными философами методологии позитивизма и разработка ими историко-философской проблематики, связанной с немецкой классической философией.

Цель и задачи исследования.

Главной целью диссертационной работы является аргументация следующего тезиса: кантовский априоризм может обосновано претендовать на роль исследовательской программы в методологии фундаментальной физики. Для достижения этой цели необходимо решить три основные задачи: 1) продемонстрировать применение методологии кантовского априоризма к одному из разделов физики (в работе для этого выбрана ньютоновская механика); 2) проанализировать критику в адрес методологии абсолютного априоризма Канта; 3) наметить пути реализации кантианской методологической программы в современной физике. В контексте основных задач в работе поставлены и обсуждены более частные, такие как уточнение понятия абсолютного априоризма, анализ вопроса об архитектонике фундаментальной физической теории, выяснение отличия математического знания от теоретико-физического, возможность априорного вывода Ньютоновых законов движения, предложение, вытекающее из принципов априоризма, решения спора о статусе второго закона Ньютона.

Основные результаты работы.

1. Выявлено априорное основание классической механики: законы Ньютона представлены как реализация кантовских аналогий опыта на классической дискретной модели материи2 (т.е. как физические теоремы, доказываемые априори).

2. На основе разрабатываемой в диссертации интерпретации кантовского методологического априоризма выдвинуто новое понимание строения фундаментальной физической теории: согласно предложенной методологии, физическая теория есть синтез априорного и эмпирического знания в апостериорном3 постижении природы. Новым здесь является переосмысление традиционного разделения эмпирического и теоретического знания, а именно: физическая теория (которая и рассматривается в качестве физического знания) представлена как продукт обработки «сырого» эмпирического материала инструментом априорных принципов; она выводится из явлений по априорным правилам.

3. Показано различие физического и математического знания на основе кантовского учения о категориях: математика, в отличие от физики, не работает с ди-иамическими (в кантовском смысле) категориями.

4. Предложено решение до сих пор продолжающегося спора о статусе второго закона Ньютона. Как известно, один круг авторов считает его законом природы, а

2 Материя здесь понимается в естественнонаучном смысле.

3 Термину «апостериорный» в работе придается следующий (отличный от распространенного в методологической литературе) смысл: выведенный из эмпирических закономерностей по априорным правилам.

другой - определением силы. В работе показано, что второй закон движения в рамках классической дискретной (корпускулярной) модели материи есть частный априорный принцип, необходимый для экспериментального исследования причин наблюдаемых движений макроскопических тел.

5. Раскрыта недостаточная обоснованность аргументов против кантовского априоризма как методологической программы, в частности, критики методологического априоризма, опирающейся на факт существования неныотоновской физики4.

На основе этих результатов кантовский априоризм предложен в качестве исследовательской программы в методологии современной физики.

Практическая значимость исследования.

Полученные в диссертационной работе результаты могут быть использованы при чтении систематических курсов философии, истории и методологии физики, общей и теоретической физики, а также для критического анализа скептических аргументов против существования объективного знания. Результаты работы могут оказаться полезными в историко-физических исследованиях и для решения проблем, стоящих перед современной физикой при построении новых теорий.

Апробация работы.

Основные идеи и некоторые результаты диссертации включены в семестровый курс истории и методологии физики, читаемый автором студентам V курса физического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова с 1996 г. На основе материала диссертации были сделаны доклады на VII Столетовских чтениях (Владимир' 96), Международной конференции «Университетское физическое образование. Москва'98», методологических семинарах физического факультета и ИГУ и СИ МГУ им. М.В. Ломоносова. Диссертация обсуждалась на кафедре философии и методологии науки ИГУ и СИ МГУ им. М.В. Ломоносова.

Структура диссертаиии

Диссертация содержит 137 страниц и состоит из общей характеристики работы, введения, трех глав, заключения и выводов. Список литературы включает 300 наименований.

Основное содержание работы

Во введении обрисовывается характер рассматриваемой проблемы и намечается план ее исследования.

Глава I «Как возможно объективное физическое познание» посвящена обоснованию возможности всеобщего и необходимого физического знания, уточнению понятия абсолютного априоризма, анализу кантовских категорий как логической структуры точного знания. Глава состоит из трех параграфов: «О возможности аподиктического физического знания», «Априоризм как сущность экспериментального метода», «Кантовские категории как логическая структура точного знания».

В диссертации развивается подход, согласно которому для того, чтобы вывести из эмпирически наблюдаемых закономерностей их причину, необходимо распо-

4 В работах В.Я. Перминова показано, что факт существования неевклидовых геометрий не противоречит априоризму в математике.

лагать некоторыми правшами (или принципами) этого вывода. Очевидно, что сами эти правила не могут быть получены в опыте. Ведь опыт в физике обычно понимается или как чистая эмпирия (ничего не говорящая о причинах регулярностей в явлениях), или как метод физического (восходящего к причинам эмпирических закономерностей) познания. Но эмпирические объекты, явления и закономерности (в смысле регулярности, повторяемости) не содержат в себе правил, с помощью которых можно установить необходимость в их существовании. Опыт же как метод отыскания природы эмпирических регулярностей сам предполагает искомые правила. Следовательно, для получения знания о природе эмпирических закономерностей необходимо уже иметь некое знание, которое не только не выводится из опыта, но и является условием того, что сам Опыт из чистой эмпирии превращается в метод физического пбзнания. Априорное знание не представляет собой собственно физического знания, выражающего причины наблюдаемых в явлениях регулярностей и повторяемостей, но оно необходимы для получения такого знания опытным путем. Физическое знание выводится из эмпирии по правилам (называемым динамическими), априори установливаемым самим познающим субъектом. Динамические априорные принципы суть не что иное, как способ физического осмысления эмпирических фактов. Основоположения рассудка представляют собой правила осмысления явлений. «Рассудок не черпает свои законы (априорные) из природы, а предписывает их ей» (Кант).

В диссертационной работе делается вывод, что в физике можно выделить три рода знания: априорное, эмпирическое и собственно физическое. Последнее, очевидно, уместно назвать апостериорным (о чем уже было сказано выше), т.к. оно возникает после опыта (здесь я расхожусь с терминологией Канта, который апостериорным называл эмпирическое знание). Соответственно, существуют три типа законов, встречающихся в физике: априорные, эмпирические и апостериорные.

Можно сказать, что физическая теория включает в себя три части: эмпирический базис; априорные принципы, позволяющие обрабатывать эмпирический материал; апостериорное знание, выражающее природу наблюдательных закономерностей, входящих в эмпирический базис. Физическая теория может быть представлена как синтез априорного и эмпирического познания в апостериорном постижении природы. Согласно методологии априоризма, априорное знание становится причастным к физической истине только в опыте.

Примеры: законы Ньютона, начала термодинамики5, уравнение непрерывности - априорные; законы, установленные Кеплером, формула, полученная Рихманом, закономерность между углом отклонения магнитной стрелки и длиной проволоки в опыте Ома - эмпирические; закон тяготения Ньютона, закон Кулона, механический эквивалент теплоты - апостериорные законы. Часто закон Кулона (а также другие апостериорные законы) называют эмпирическим в индуктивном смысле. Однако измерение силы взаимодействия двух заряженных шариков при помощи крутильных весов предполагает использование априорных законов Ньютона (а именно: они

5 Начала термодинамики можно вывести априори с помощью кантовских аналогий опыта на континуальной модели материи (материя представляется в виде сплошной среды). Этот вывод выходит за рамки данной работы.

необходимы для того, чтобы из независимости от амплитуды периода колебаний коромысла крутильных весов вывести прямую пропорциональность между упругой силой и углом закручивания нити).

Эмпирический закон должен лишь фиксировать последовательность явлений, он ничего не говорит о причинах явлений. Априорный принцип сам по себе не дает какого-либо содержательного знания, позволяющего ориентироваться в мире явлений6. Априорный принцип без применения его в опыте подобен очкам в темноте, а в действии он подобен плугу, обрабатывающему целину эмпирических данных. В результате получается «пашня» - апостериорное знание, к которому стремится физика. Апостериорный закон - это собственно физическое (восходящее к причине регулярностей в явлениях) знание, выведенное по априорным правилам из эмпирии.

В методологических рамках ньютоновской небесной механики бессмысленно искать причину силы тяготения, т.к. она сама есть причина наблюдаемых движений космических тел. Тяготение - это конечный пункт Ньютоновой физики. Закон тяготения Ньютона выражает причины наблюдаемых движений Луны, планет, спутников Юпитера и т.д. Этот закон получен путем применения априорных принципов -законов Ньютона к эмпирическим закономерностям - законам Кеплера для планет и спутников Юпитера, закономерностям движения Луны и маятников на Земле и др. Закон тяготения позволил, в частности, установить типы траекторий комет.

Сподвижник Ньютона Эдмонд Галлей, зная из его теории, что траекторией кометы может быть сильно вытянутый эллипс, предположил, что очень похожие друг на друга параболические орбиты комет, наблюдавшихся в 1531, 1607 и 1682 годах, на самом деле не параболические, а представляют собой эллиптическую орбиту одной и той же периодической кометы, которая должна появиться снова в 1758-59 гг. Такая эллиптическая орбита вблизи Солнца почти Совпадает с параболической, поэтому в данном случае очень трудно отличить движение по вытянутому эллипсу от движения по параболе. Появившись в очередной раз в назначенный Галлеем срок, комета, названная его именем, принесла ньютонианцам еще одну блестящую победу над их противниками.

В диссертации приводится аргументация в пользу возможности всеобщего п необходимого (по Канту, объективного) физического познания. Его главными условиями являются: 1) возможность выведения природы (причин) эмпирически обнаруживаемых закономерностей (регулярностей, повторяемостей в явлениях) по априори обоснованным в соответствии с трансцендентальной логикой формальным принципам; 2) априорное установление границ применимости данной физической теории.

Эти положения критикуются современной Методологией. Все авторитетные методологи второй половины XX в. единодушны в признании гипотетичности

6 Например, априорные законы Ньютона не раскрывают конкретных сил, действующих на тело и детерминирующих (вместе с начальными условиями) его движение. Законы для этих сил (причин наблюдаемых движений тел) вскрываются из эмпирических закономерностей при помощи акси-

1 ом движения. Располагая только этими аксиомами, невозможно решить ни одной реальной физической задачи. ■ ■1"

всякого физического знания, его постулативности, в той или иной мере конвенциональное™. Такая позиция приводит некоторых философов науки к мысли о том, что в естествознании истины нет, а есть только «полезные заблуждения». Джасти-фикационизм считается анахронизмом: утверждается, что в физике ничего нельзя-твердо доказать, ведь всякое физическое доказательство опирается на определенные содержательные предпосылки, которые не застрахованы от опровержения новым опытом.

Ученому-физику при построении теории приходится с чего-то начинать, и вопрос заключается в надёжности первоначальных, исходных положений, которые, по общему мнению, не могут быть строго доказаны непосредственным образом (их «истинность» держится до тех пор, пока подтверждаются экспериментом вытекающие их них следствия). В диссертации выдвигается следующий тезис: трансцендентальные условия возможности доказательства должны быть приняты без доказательства, иначе возникнет логический круг (в самом деле, невозможно привести доказательство условий самой его возможности). К этим условиям в физике относятся, наряду с формальной логикой7 и интуицией пространства и времени (в диссертации дана аргументация тезиса о необходимости евклидовой интуиции и евклидовой геометрии для установления суи^ествования неевклидовых геометрий), динамические основоположения рассудка и Идеи разума.

Так, априорная данность закона формальной логики о недопустимости противоречия не требует какого-либо обоснования. Тот, кто в этом сомневается, принимает принципиальную допустимость открыто противоречить самому себе. На таком фундаменте нельзя построить науку и ее методологию. (Современный американский философ МакИнтайр утверждает, что «если вы принимаете противоречие, то следовательно вы должны принять все, что угодно. Поэтому любое противоречие в любом размышлении представляет собой источник катастрофы )

Также непродуктивно обосновывать априорную достоверность аксиом евклидовой геометрии. Например, пятый постулат Евклида как для индивидуума, приступающего к изучению наук, так и для маститого ученого представляет собой априори достоверное утверждение, никакой научный физический опыт не может его опровергнуть или обосновать, т.к. не существует научного опыта, который так или иначе не опирался бы на евклидову интуицию пространства. Неевклидова геометрия не может опровергнуть достоверность пятого постулата Евклида, потому что при замене его, например, на постулат Лобачевского и дальнейшем построении неевклидовой геометрии происходит изменение смысла слов: прямая перестает быть евклидовой прямой, превращаясь в геодезическую линию. По этому поводу И.Д. Панцхава и Б.Я. Пахомов заметили: «За сохраняющимся внешним выражением срывается несколько изменившееся с переходом к новой системе имплицитное содержание» . И если кто-нибудь станет утверждать, что, например, через две разные

7 Попытки реформировать формальную логику (например, разработки К. Ф. фон Вайызеккера в

области «квантовой логики») с целью решить определённые физические проблемы, на мой взгляд, оказались неплодотворными. * Американский философ. М., 1998. С.170.

9 И.Д. Панцхава, Б.Я. Пахомов. Диалектический материализм в свете современной науки. М., 1971. С.252.

точки можно провести более одной прямой и в этом утверждении окажется какой-либо математический смыл, то это ни в коем случае не может означать крушение интуиции априорного евклидового созерцания пространства, но лишь создание ситуации, когда одним и тем же словом называют разные вещи.

Нет необходимости сомневаться и в самых общих принципах физического мышления, зафиксированных в кантовских аналогиях опыта. По Канту, мы имеем право необходимым образом соединять явления «только по аналогии с логическим и всеобщим единством понятий». Правила этого соединения Кант называет всеобщими законами природы (или аналогиями опыта), раскрывающие категории субстанциальность, причинность, взаимодействие. Как показывает Кант, аналогии опыта обладают признаками всеобщности и необходимости (объективности), но касаются лишь формы физического знания. В диссертации обосновывается возможность также, и содержательного объективного знания причин эмпирических закономерностей. Его логической формой являются всеобщие (по количеству), гипотетические10 (по отношению) и аподиктические (по модальности) суждения. Примером такого знания является ньютоновский закон тяготения, сформулированный следующим образом: всегда (всеобщность), если (гипотетичность) имеют место эмпирически описывающие движения планет законы Кеплера (которые совместимы с априорными условиями применимости Ньютоновых аксиом "движения, о чем ниже), то с необходимостью (аподиктичность) сила взаимного' притяжения между какой-либо планетой и Солнцем прямо пропорциональна произведению их масс и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними.

Допустим, мы теперь станем утверждать, что любые два материальных объекта (от электронов до галактик), которые при определенных условиях можно принять за материальные точки (абстрактные тела нулевых размеров), всегда и с необходимостью подчиняются закону тяготения Ньютона (неважно почему: потому ли, что так устроена Природа или что такова воля Божья - в данном случае и то, и другое «метафизика», которую критиковал Кант), то с точки зрения методологии абсолютного априоризма мы совершим незаконное обобщение, которое уже не может считаться объективным (всеобщим и необходимым) знанием.

Если физическая теория не «разложила» (явно или неявно) свой предмет исследования; по- динамическим категориям (например, не отдала себе отчет в том, что является в нем субстанцией, а что акциденциями) и, соответственно, априори не осознала условий своей применимости, то это означает, что она еще не достигла методологической зрелости (хотя бы на ее основе уже было построено множество работающих технических устройств). Эта теория не застрахована от опровержения развивающимся экспериментом. Так случилось с теорией электромагнетизма В. Вебера, которая в середине XIX в. объясняла все известные к тому времени электрические и магнитные явления и широко использовалась на практике; и лишь опыты Г. Герца, обнаружившие электромагнитные волны через двадцать лет после их теоретического предсказания Максвеллом, повлияли на изменение парадигмы.

Для осуществления возможности объективного физического познания должно

10 Здесь используется кантовска» терминология: гипотетическое суждение - это сложное суждение, связывающее простые с помощью конструкции если..., то...

чо

существовать как его необходимое условие то, что представляет собой абсолютное в" субъекте познания, проявляющееся как целостное структурированное познающее начало, к которому относятся априорные формы чувственности, рассудка и разума. Для того чтобы заставить эти формы согласованно работать в физике, необходимо создать математическую модель материи и применить к ней динамические категории рассудка.

Модели материи с логико-исторической точки зрений вполне закономерно изменяются в процессе углубления физического знания (что не всегда совпадает с конкретной историей физики), априорные же формы субъекта научного познания остаются неизменными - они универсальны.

Модели не являются произвольными гипотезами, если они носят не спекулятивный, а инструментальный характер. Спекулятивная модель создается для получения с ее помощью утверждений, которые можно проверить на опыте. Напротив, инструментальная модель создается для получения знания из опыта. Она есть не объяснение явлений, а инструмент их обработки. Априорные модели и принципы нужны для того, чтобы из явлений выводить их природу (причины). Адекватные трансцендентальной структуре субъекта априорные принципы не представляют собой произвольных гипотез, априори ограничивающих спектр возможных (в опыте) явлении, но они суть условия, относящиеся к существу вывода из выделенного круга явлений их причины. Поэтому следование императиву объективности предполагает отказ от спекулятивизма, т.е. от измышлений каких бы то ни было моделей и принципов («гипотез») вне конкретного экспериментального (апостериорного) выведения из эмпирии физического знания. Иногда спекулятивные гипотезы являются продуктивными и полезными, но не потому, что они действительно дают истинное познание природы, а, как правило, потому, что представляют собой удобный способ выхода из определенного затруднения.

В диссертации различие между спекулятивной и апостериорной теориями разъясняется на примере электронной теории Г.А. Лорентца и ньютоновской механики. Первая из них выдвигает гипотезы о том, какова на самом деле структура вещества, рассматриваемого в качестве вещи самой по себе. Исходя из этих гипотез, делаются некоторые выводы, которые проверяются на опыте. Когда было установлено, что опыт подтверждает лишь часть из них, то это восприняли как поражение классической физики. Однако сама методология построения этой теории не выдерживает строгой философской критики. Действительно, модель, предложенная Ло-рентцом, не «раскладывается» по категориям рассудка (не соответствует трансцендентальной структуре субъекта), т.е. является спекулятивной. Она не направлена на выведение природы явлений из них самих, а сама претендует на то,, чтобы выражать их природу. Поэтому неудивительно, что в конце концов электронная теория Лоренца опровергается опытом.

Механика Ньютона, наоборот, не может быть опровергнута никаким методологически корректно организованным опытом, потому что ее априорная основа (законы Ньютона), с одной стороны, согласуется с категориальной структурой рассудка, а с другой, она априори содержит в себе условия своей применимости. Так, эти законы не применимы к нецентральным силам и явлениям, в которых нельзя

пренебречь конечностью скорости распространения взаимодействий (этот вывод сделан на основе априорного получения законов Ньютона), Поэтому если эмпирии даст такой результат, который не согласуется с априорными условиями применимости законов Ныотона, то их и не надо применять. (Хотя не всегда чисто математическая, т.е. описательная, без указания причин, обработка наблюдательных данных обладает абсолютной надежностью. Часто случается так, что одни и те же не очень точные и неполные эмпирические данные, можно по-разному описать математически. И в этом случае физическая теория может подсказать,, что именно наблюдается.) .-.,>• •

В настоящее время считается, что границы (условия) применимости данной теории устанавливаются лишь при создании новой, более общей, теории. В качестве типичного примера, подтверждающего это мнение, обычно приводят соотношение между специальной теорией относительности и классической механикой. Однако уже при построении какой-либо теории можно и нужно указать на гу область, для которой она создается. Если это возможно, то возможно и объективное физическое (вскрывающее причины явлений) знание.

Методологически правильно организованный опыт представляет собой конкретную истинную физическую теорию. Такие теории не препятствует росту физического знания, потому что они представляют собой проявление одной "из граней способности познания природы. Образно выражаясь, для каждого материала существует свой обрабатывающий инструмент. Когда же в реальной истории физики возникала проблема эквивалентности описаний одного и того же эмпирического набора фактов в двух (или нескольких) теориях, ее можно было бы преодолеть (уже на данном историческом этапе) путем тестирования этих теорий на спекулятивность, не дожидаясь «решающего эксперимента», осуществить который нередко бывает весьма затруднительно.

В конце главы речь идет о кантовских категориях как логической структуре точного знания, критически разбираются отдельные комментарии к учению Канта о категориях, в частности, разрабатывается новый аспект понимания причинности в физике. Категория «причина-действие» (как и «причина-следствие) играет исключительно важную роль в методологии физического познания. Она не раз становилась предметом острой дискуссии. Решение проблемы, как возможна причинность в физике, в рамках методологического априоризма заключается вкратце в следующем.

Два суждения могут быть связаны гипотетически (условно): если р, то ц (здесь ряд- например, простые суждения). В основе выделения рассудком этого отношения применительно к физике лежит парная категория «причина-действие».

В условном суждении трансцендентальная логика видит не просто формальнологическую импликацию (неважно, материальную, строгую или релевантную), а способность рассудка аподиктически связывать суждения. Так, материальная импликация «если 2x2 = 4, то Земля шарообразна» истинна. Однако между антецедентом и консеквентом этого суждения нет причинной зависимости. Более того, между ними даже нет логической связи. Релевантная импликация «если животное -верблюд, то оно млекопитающее» представляет собой аналитическое суждение и не

расширяет нашего знания. Здесь также нет причинной обусловленности.

Гипотетическое суждение в трансцендентальной логике только по форме им» пликативно. По содержанию же оно есть причинно-следственное или причинно-действенное отношение". Так, импликация «если к телу приложена сила, то его скорость изменяется» выражает причинно-следственное отношение, а импликация «если к телу приложена сила, то она пропорциональна произведению массы тела на его ускорение» - причинно-действенное.

В работе разбирается следующий пример. Опыт показывает, что нагревание куска медной проволоки приводит к ее удлинению. Как будто бы можно сделать вывод о том, что увеличение температуры проволоки есть причина увеличения ее длины. Однако другой опыт показывает, что при растяжении той же самой проволоки ее температура повышается. Значит, теперь причиной увеличения температуры проволоки является ее удлинение. Получается, что проволока должна продолжать удлиняться и разогреваться при ее малейшем начальном нагреве или удлинении. Если А есть причина В, а В есть причина А, то стоит в какой-то момент времени включиться одной из этих причин, как процесс пойдет по нарастающей сам собой.

Наш рассудок устроен таким образом, что мы не можем согласиться с этим рассуждением. Нам не позволяет это сделать априорное представление о связи причины и ее действия. Эта связь необратима. Поэтому мы склонны полагать, что настоящее понимание физики этих двух явлений невозможно без наведения порядка в применении к данному случаю категории «причина-действие».

Опыт показывает, что вода при нагревании от 0 до 4 °С не расширяется, а сжимается. Существуют и другие вещества, которые в определенных интервалах температур ведут себя также. Следовательно, нельзя согласиться с тем, что нагревание каждого тела в любом интервале температур является причиной увеличения его объема. Связь причины и ее действия должна носить всеобщий и необходимый характер.

Термодинамика не исключает возможности уменьшения объема тела при увеличении его внутренней энергии в процессе теплопередачи. Сообще/гие телу количества теплоты является причиной (наряду с термодинамической работой) изменения его внутренней энергии. Это изменение может быть связано как с увеличением, так и с уменьшением размеров тела (в зависимости от вещества, из которого оно состоит, и интервала температур). Связь между количеством теплоты и изменением внутренней энергии является всеобщей и необходимой. Поэтому количество'теплоты - это причина, а изменение внутренней энергии - действие.

В примере с проволокой увеличение ее температуры не есть причина ее удлинения. На самом деле и нагревание, и удлинение были следствиями одной и той же

1' Одни и те же причины могут вызывать различные следствия, но не могут производить разные действия. Следствие и действие не тождественны друг другу. Например, сила в механике Ньютона является причиной как ускорения (ускорение - следствие силы), так и скорости изменения количества движения, равной та (произведение массы тела на его ускорение - это действие силы). Одинаковая сила разным телам сообщает неодинаковые ускорения (вызывает разные следствия), но производит в них равные действия (всегда Р = та ).

13

причины - количества теплоты, сообщенного проволоке. Действием же этой причины было изменение внутренней энергии проволоки. Одно и то же количество теплоты всегда производит одинаковое действие, но может вызывать (в зависимости от обстоятельств) различные следствия. Что касается разогревания проволоки при ее растяжении, то как изменение ее длины, так и увеличение температуры были следствиями совершения над проволокой работы. Одна и та же работа всегда производит одинаковое действие — изменение энергии, но (в зависимости от условий) может вызывать различные следствия. Важно, что количество теплоты, сообщенное проволоке, не может быть одновременно причиной работы, совершенной над ней, и наоборот.

В современной методологической и историко-философской литературе нередко утверждается, что причинность как форма связи между нагреванием тел и увеличением их размеров сама по себе в наблюдениях не содержится, но привносится в акт познания из социального опыта, снабжщощего исследователя определенными познавательными орудиями, в том числе категорией причинности. Утверждается, что мы, «вопреки Канту», с помощью этой категории раскрываем «объективную» причинную связь, присущую природному процессу,.

Как было отмечено, между нагреванием (увеличением температуры) и удлинением нет и не может быть объективной причинной связи. Априори она невозможна, и никакой «социальный опыт» не может привнести ее в акт познания: сколько раз ни нагревай железо, фиксируя при этом его расширение, необходимой связи между этими явлениями не получишь. Многие методологи, видимо, исходят из до-кантовского понимания причинности: причиной одного явления они считают другое (причину удлинения стержня они видят в увеличении его температуры). Такое понимание причинности привело к скептицизму Д. Юма, доказавшего, что из одного явления не может с аподиктической достоверностью следовать другое. Тем самым суждения физики были низведены на уровень вероятного (проблематического) знания. Кант преодолел этот скептицизм. Нельзя из одного явления логически строго вывести другое, но аподиктически связать явления можно. Для этого причина должна перестать быть явлением. Она превратилась у Канта в категорию (чистое понятие рассудка). Кантовское понимание причинности спасает фундаментальную физику, сохраняя за ней статус аподиктического мышления о природе.

Глава II «Динамика Ньютона и методология априоризма» посвящена методологическому анализу соотношений мевду «определениями» и «аксиомами» из «Математических начал натуральной философии» Ньютона, представлений об абсолютном пространстве и его связи с понятием инерциалыюй системы отсчета, а также априорному выводу законов Ньютона аналитическим и синтетическим методом12. Глава состоит из трех параграфов: «Определения и аксиомы из Ньютоновых «Начал»», «Абсолютное пространство и методология априоризма», «Законы движения как априорные принципы».

В диссертации показано, что содержание второго закона движения Ньютона

12 Как известно, по Канту, аналитический и синтетический методы, с одной стороны, и аналити-

ческие и синтетические суждения, с другой, - это разные вещи.

14

сводится к следующему: производная по времени произведения количества материи, заключенного в теле, на его скорость пропорциональна произведению гравитационного заряда тела на напряженность поля тяготения в том месте, где это тело находится. Никаких других полей, кроме гравитационного, Ньютон в «Определениях» и «Аксиомах» не рассматривает. Обсуждается положение о том, что из эмпирического факта равенства для всех тел ускорения свободного падения в одном и том же месте пространства вытекает (с применением законов Ньютона) пропорциональность инертной массы (количества материи) гравитационной (т.е. гравитационному заряду). (Можно положить их равными в специально выбранной системе единиц измерения). Тогда из второго закона Ньютона (после сокращения на массу) следует утверждение о том, что ускорение тела пропорционально (или в специальной системе единиц просто равно) напряженности поля тяготения. И т.к. гравитационное взаимодействие распространяется в ньютоновском представлении с бесконечной скоростью, то «сухой остаток» от аксиом движения и факта локального постоянства ускорения свободного падения заключается в следующем: ускорение тела однозначно определяется положениями в пространстве других тел и их массами.

Умозрительное рассмотрение аксиом движения проводится в абсолютном пространстве, а их эмпирическая привязка осуществляется в тех относительных пространствах, в которых они выполняются с достаточной точностью (т.е. в инерци-альных пространственных областях некоторых систем отсчета). На практике системы отсчета в той мере являются инерциальными (в определенных пространственных областях), в какой в них справедливы все три закона Ньютона, причем сами эти законы априори формулируются относительно абсолютного пространства, которое, по Канту, представляет собой идею чистого разума. Таким образом, нркно говорить об инерциальности не всего бесконечного пространства, связанного с некоторой эмпирической системой отсчета, а только определенной конечной пространственной области в ней. Эти соображения свидетельствуют в пользу необходимости сохранения представления об абсолютном пространстве. Если законы Ньютона справедливы только в инерциальных системах отсчета, а сами эти системы невозможно экспериментально обнаружить без использования законов Ньютона, то очевидно, что формулировка того или иного закона движения не должна включать в себя понятие инерциальной системы отсчета, что приводит нас к вопросу о том, относительно чего рассматриваются движения тел при формулировании самих законов Ньютона.

Абсолютное пространство эмпирически не наблюдаемо. Из ненаблюдаемости абсолютного пространства следует ненаблюдаемость и абсолютного движения. Однако, по Ньютону, ускоренное движение относительно абсолютного пространства хотя и не наблюдаемо, но обнаружимо по нарушениям аксиом движения. Эти нарушения позволяют не только обнаружить ускоренное движение тела относительно абсолютного пространства, но и вычислить его абсолютное ускорение. Обнаружение на опыте абсолютной скорости невозможно, т.к. абсолютное пространство -это идея чистого разума, регулятивный принцип, позволяющий мыслить (не представлять) пространственную бесконечность. Это пространство находится внутри

сферы бесконечного радиуса. Измерять же скорость относительно бесконечности невозможно.

В законах движения содержится (как их следствие) неразличимость абсолютного неускоренного движения и абсолютного покоя, в то время как абсолютное ускорение вызываются силами, а силы приводят к деформации тел. Следовательно, об абсолютном ускорении можно судить по деформациям, возникающим в теле.

Это рассуждение проведено с точки зрения наблюдателя, покоящегося относительно объективно существующего абсолютного пространства, между тем как ни один реальный наблюдатель такого о себе сказать не может. И тем не менее аргументация Ньютона является вполне приемлемой, если действительно считать, что абсолютное пространство существует само по себе, объективно. Но именно за это допущение ньютонианская физика подвергалась критике со стороны Джорджа Беркли, Эрнста Маха и др. Как можно говорить об объективном существовании абсолютного пространства, если оно, во-первых, не дано нам в ощущениях и, во-вторых, никаким даже косвенным образом невозможно определить абсолютную скорость? Казалось бы, возникла тупиковая ситуация. В период создания и распространения теории относительности Эйнштейна данная проблема приобрела новое звучание.

Однако и Ньютон, и Эйнштейн размышляли только о пространстве, которое существует вне и независимо от субъекта познания. Кант предлагает иной подход к решению этого вопроса. Он отрицает обоснованность утверждения об объективном существовании ньютоновского абсолютного пространства. Кантовский априоризм интерпретирует пространство как априорную форму чувственности познающего субъекта, а абсолютное пространство -кау .связанную с этой формой идею чистого разума, выступающую в качестве регулятивного принципа расширения в бесконечность априорного пространственного созерцания. У Канта это ставшее субъектным пространство совпадает по своим метрическим характеристикам с абсолютным пространством Ньютона. Это означает, что ньютоновское абсолютное пространство находится, образно выражаясь, в голове человека, который смотрит на окружающий его мир через очки своей априорной формы внешнего чувства (здесь употребляется кантовская терминология). Ньютоновское абсолютное время, по Канту, представляет собой априорную форму внутреннего чувства и принадлежит самому субъекту, но не вещам как они существуют сами по себе. Эти «вещи в себе» эмпирически совершенно недоступны. В опыте мы имеем дело не с ними, а с их явлениями. .

Априоризм не утверждает, что физическое пространство обязано быть Ньютоновым абсолютным пространством. Но для удовлетворения условиям возможного опыта априори необходимо, чтобы физическое пространство было локально евклидовым, или каким бы то ни было образом сводилось к этому. «ОТО не отвергает совсем ньютоновское представление о пространстве и времени, потому что по физическим соображениям приходится использовать в бесконечно малом квазиевклидову геометрию (первое требование принципа эквивалентности) ,»п

В диссертационной работе делается вывод, что, следуя кантовской методоло-

ь Методологический анализ физического познания. Киев, 1985. С. 160.

16

гии, можно утверждать следующее: при формулировании законов движения физик не имеет дело с чувственно наблюдаемыми телами, но на основе принципа достаточного основания, принципа лричиппости, интуиции пространства и времени рассматривает абстрактные тела, которым он приписывает «абсолютные» скорости (и ускорения) относительно своей априорпой формы внешнего чувства, потепциально расширенной в бесконечность.

Далее в работе приводится априорный вывод законов Ньютона. В качестве примера рассмотрим фрагмент из этого вывода. Что есть субстанция движения? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо определиться с тем, что движется и что означает, что это нечто движется. В классической дискретной модели материи движется тело, понимаемое как совокупность тождественных неуничтожимых частиц - атомов (не в современном смысле этого слова). Движение тела понимается как обладание им мгновенной скоростью. Таким образом, масса тела, представляемая количеством содержащихся в нем атомов, и его скорость суть способы существования субстанций движения, количество которой пропорционально массе (количеЬтву материи) и скорости. Т.е. импульс, или количество'движения, тела (величина, пропорциональная произведению массы тела и его скорости) есть субстанция движения, схватываемая рассудком через ее акциденции - массу и скорость. Поэтому первый априорный закон движения, в соответствий с первой аналогией опыта, можно сформулировать так: общий импульс изолированной системы тел сохраняется. Априорное пространство, в котором было проведено данное рассмотрение, очевидным образом однородно и изотропно. Также и априорное время однородно. При формулировании первого закона движения использовались эти симметрии пространства и времени. Ведь ни пространство, ни время не были при-частны к субстанции движения. Они просто выполняли роль вместилища тел. Никаких движений самого пространства мы не рассматривали. Никаких изменений в равномерном течении времени мы не учитывали. Симметрии пространства и времени также играют важную роль при рассмотрении второго и третьего законов движения.

Всякое изменение в акциденциях движения (массы и скорости) происходит по закону связи причины и действия (вторая аналогия опыта). Для простоты будем иметь в виду тело неизменной массы (состоящее из постоянного набора частиц). Назовем причину изменения импульса тела за некоторое время силой. Спрашивается: можно ли отождествить силу со скоростью изменения количества движения? Ответ очевиден - нельзя. Быстрота изменения импульса - это действие силы, сама же сила - ее причина. Причина и действие - это разные, хотя и соотносительные, понятия. Второй закон движения устанавливает пропорциональность между силой и изменением (в единицу времени) импульса, рассматриваемыми как направленные величины. А это возможно лишь в том случае, если пространство однородно и изотропно и время однородно. Что же такое сила сама по себе, безотносительно к ее действию?

Ньютоновские пространство и время не могут быть причиной изменения скорости тела. Поэтому, если исходить из пригитого выше определения субстанции движения, надо, во-первых, признать существование как минимум еще одного тела,

изменение импульса которого компенсирует изменение импульса первого, и, во-вторых, рассматривать саму силу, в соответствии с третьей аналогией опыта, как мгновенное взаимодействие этих тел.

Действительно, если скорость изменения импульса тела есть действие приложенной к нему силы, то эта сила как причина не может быть скоростью изменения импульса другого тела, потому что всякая скорость изменения импульса есть действие, а не причина. К другому телу, импульс которого изменяется, также должна быть приложена сила. Следовательно, причиной изменения импульса тела является существование как минимум еще одного тела, и между этими телами осуществляется мгновенное силовое взаимодействие.

Таким образом, масса тела, с одной стороны, выступает как акциденция субстанции движения, а с другой, - как причиняющее начало, как источник силы. Иными словами, уже в самой априористике ньютоновской динамики заложено неразрывное единство инертных и силовых (гравитационных) свойств матс-рии.

Третий закон Ньютона говорит о действии и противодействии не в смысле изменений импульсов взаимодействующих тел в единицу времени, а в смысле сил, с которыми эти тела взаимодействуют друг с другом.

Глава Ш «Основные положения критики методологического априоризма и их анализ» включает ряд контраргументов на критику кантианства в методологии XX века. Параграф Ш. 1 посвящен обоснованию тезиса о том, что фа кг существования неевклидовых геометрий не отменяет априоризм Канта в математике. Так, геометрия Лобачевского при своем построении требует, во-первых, все той же евклидовой интуиции пространства, поскольку иной у человека нет, а во-вторых, опирается на евклидову геометрию при обосновании самого своего существования путем установления изоморфности неевклидовой геометрии евклидовой. Истинность евклидовой геометрии основана на интуитивной очевидности ее основных положений. Если бы этого не было, то и существование евклидовой геометрии (в смысле непротиворечивости) оставалось бы под вопросом, т.к. нельзя доказать все теоремы (в принципе их бесконечно много) и непосредственно убедиться, что нигде нет противоречия.

Сущность открытия Лобачевского заключается не в том, что он, не сумев доказать от противного пятый постулат Евклида, построил при этом новую геометрию (это то, что лежит на поверхности), а в том, что ему удалось найти способ подключения евклидовой интуиции пространства там, где она была выключена принятием неевклидовою постулата. В этом отношении для Лобачевского очень важным оказалось обнаружение выполнения на так называемой орисфере аксиом евклидовой геометрии, т.е. существования интерпретации евклидовой геометрии в неевклидовой. Позднее Э. Бельтрами и Ф. Клейн построили интерпретации неевклидовой геометрии в евклидовой.

По Канту, геометрия Евклида (как и вообще всякая математическая теория) безусловно априорна. Как и положено априорному знанию, она не относится к вещам в себе, а представляет собой форму, с помощью которой научно познающий

субъект организует свой чувственный опыт. Если математик говорит, что он может себе представить в созерцании неевклидово пространство, это нельзя воспринимать буквально. Пример псевдосферы, на которой «не справедлива» геометрия Евклида, конечно, к данному вопросу не относится. Ведь на этой поверхности нет ни настоящих треугольников, ни настоящих прямых. А т.н. геодезические - это, вообще говоря, кривые линии. В диссертации утверждается, что прямая не есть, по определению, кратчайшее расстояние между двумя точками, т.к. понятие расстояния" (даже при его аксиоматическом задании) методологически предполагает представление о прямой. Кант полагал, что прямую вообще нельзя определить, т.к. это не дискурсивное понятие, а чистое созерцание, в котором дается прямизна. Суждение прямая есть, кратчайшее расстояние между двумя точками является, по Канту, априорно-синтетическим, т.к.' количественный момент (кратчайшее расстояние) не может быть аналитически выведен из качественного (прямизна). Вывод: позиции критиков кантовского априоризма на основе факта существования неевклидовых геометрий не столь тверды, как это казалось в XIX-XX вв.

Параграф Ш.2 посвящен обоснованию положения о том, что историческая смена физических картин мира не противоречит кантовскому априоризму. В XIX-XX вв. априоризм нередко понимался как учение, утверждающее,- что «самое малейшее, как и самое величайшее — как строение ничтожной былинки, так и движение небесных тел допускают вывод да всякого наблюдения из основоположения всего человеческого знания»ы (И.Г. Фихте), якобы априори можно получить не только формальное, но и содержательное знание о том, что может быть дано в опыте. И если физическая картина мира на протяжении истории меняется, то, следовательно, априоризм, (в таком его понимании) терпит крах. Таким образом, в лучшем (для сторонника методологии априоризма) случае можно говорить не об абсолютном априоризме, а об относительном, т.е. о конвенционализме.

В диссертационной работе развивается подход, утверждающий, что на основе кантовского априоризма можно безболезненно трактовать смену одних частных априорных установок в физике другими, причем так, что, во-первых, всегда остается инвариант в виде кантовских аналогий опыта и, во-вторых, сохраняется преемственность между методологически адекватными теориями. Это, в свою очередь, позволяет преодолеть известную концепцию о несоизмеримости научных парадигм, приводящую в конце концов к эпистемологическому анархизму.

Почти каждый методолог, отдавая дань безусловного почтения Канту, также безусловно полагал, что Кант ошибался, считая свой априоризм абсолютным. Однако вряд ли можно согласиться с тем, что неньютониапская физика опровергает кантовский априоризм, как полагал, например, Лакатос. Она лишь исходит из других моделей материи, а потому использует иные частные априорные принципы.

Трудно полностью согласиться и с Хюбнером, который, отдавая научность на откуп историческому исследованию, отмечал, что «хотя в отличие от Канта мы не можем принять идею необходимых интуиции чистого разума, мы всё же считаем оправданным использование априорных основоположений, соотнося их с

14 Цит. по: Ф. В. Й Шеллинг, Идеи к философии природы как введение к изучению этой науки. С.-Пб., 1998. С, ,14. .

конкретными историческими ситуациями»15. Вполне возможно, что в истории человеческой науки существуют «необходимые интуиции чистого разума». Например, если некоторые греческие ученые пришли к выводу о конечности космоса, то это вовсе не означает, что у греков была какая-то особая (неевклидова) интуиция пространства. Также из того факта, что в произведениях средневековых иконописцев отсутствует евклидова перспектива, не следует отсутствие у них евклидовой интуиции. Вообще говоря, иконописцы не обязаны были копировать чувственно воспринимаемый мир.

Вряд ли можно полностью принять и конвенционализм Пуанкаре, который, в частности, по поводу закона инерции писал: «Есть ли эта истина, присущая a priori нашему разуму? Если бы это было так, то как же не знали ее греки? Как люгли они думать, что движение прекращается, как только перестает действовать вызывавшая его причина, или что всякое тела, не встречающее никаких препятствий со стороны, принимает круговое движение, как наиболее совершенное из всех движений?»'6. Однако греки (например, Аристотель) думали не совсем так, как о них пишет Пуанкаре. «Никто не сможет сказать, почему тело, приведенное в движение, где-нибудь остановится, ибо почему оно скорее остановится здесь, а не там? Следовательно, ему необходимо или покоиться, или двигаться до бесконечности, если только не помешает что-нибудь более сильное.»11. Аристотель считал, что в бесконечном пустом пространстве, если бы таковое существовало (он отрицал существование пустоты), тело, приведенное в движение, вечно продолжало бы двигаться равномерно и прямолинейно, потому что иначе нарушился бы принцип достаточного основания. В диссертации указывается на то, что принцип инерции, безусловно, был чужд Аристотелю, тела в его понимании не инертны, но в пустом пространстве и инертное тело, и неинертное вели бы себя совершенно одинаково.

Пуанкаре видит задачу физики в изыскании неких общих принципов, из которых можно вывести наблюдаемые явления. Причем не столь важно, откуда берутся эти общие принципы. Тем самым он методологически обрекает себя как физика на то, чего никогда не мог бы себе позволить как математик: он полагает, что в физике ничего не остается как применять схему рассуждения ((А—>В) & В)—> А, которая, конечно, не дает твердого знания, т.к. это известная в логике ошибка утверждения следствия (не всегда, когда из А следует В и имеется В, также имеет место А). Наиболее общие принципы, считает Пуанкаре, не выводиться из опыта, т.к. один и тот же опыт можно описать различными способами. Поэтому эти принципы носят конвенциональный характер и отбираются научным сообществом из соображений простоты. Конвенционализм — это, если и априоризм, то не кантовский; выше он был назван относительным. Априоризм же Канта абсолютный.

Главная заслуга Канта в области методологии науки заключается в том, что он указал путь получения объективного знания о природе явлений, которое, будучи открыто, уже не может быть отменено дальнейшим движением познания. Этот путь искали и докантовские рационалисты, и докантовские эмпирики. Рационалисты так

13 К. Хюбнер. Критика научного разума. М, 1994. С. 139. 16 А.Пуанкаре. О науке. М., 1990. С. 80-82.

11 Аристотель. Соч. в 4-х тт. Том 3, М., 1981. С. 139.

я не справились с проблемой антиномичности метафизического мышления, ярко зафиксированной Кантом в антиномиях чистого разума. Эмпирики же были не в состоянии преодолеть неполноту индукции. Но у тех, и других все-таки была часть истины. Эти-то части и сумел соединить Кант: аподиктическое априорное знание существует (тезис рационалистов), но не о мире, а о способе организации чувственного опыта; для получения содержательного знания необходим опыт (тезис эмпириков), но этого недостаточно, т.к. также необходимо располагать принципами вывода знания из опыта. Частные априорные принципы обычно устанавливаются в определенной парадигме, которая представляет собой явление историческое. Однако всеобщие априорные законы природы (аналогии опыта) и то, с помощью чего они Могут быть установлены, к парадигме не относится, а является надысториче-скйм абсолютным Априори.

Ганс Рейхенбах сказал о Канте: «То, что он хотел, - было анализом человеческого разума, то, что он дал - было анализом естествознания его времения>18. Конечно, Кант проанализировал естествознание своего времени, по этот анализ был столь успешным именно потому, что Кант исходил из открытого им абсолютного Априори. Кантовскую методологию можно применить и к современному естествознанию. Нет достаточного основания полагать, что не существует абсолютных априорных принципов научного мышления, которые в разных исторических ситуациях по-разному «работают», сами же при этом оставаясь неизменными.

Параграф Ш.З посвящен проблеме совместимости методологии абсолютного априоризма с квантовой механикой и теорией относительности. Здесь приводится аргументация точки зрения, согласно которой две знаменитые физические теории XX века не опровергают априоризм Канта.

Главной проблемой для восприятия кантианской методологии, возникшей в связи с открытием «теории квант», была и остается проблема причинности. Если квантовая теория в принципе отказывается указать причину попадания фотона (или электрона) в ту или иную область фотопластинки, а дает «лишь» вероятность этого события, то, казалось бы, в квантовой физике терпит крах кантовская аподиктическая причинность. С другой стороны, квантовые скачкообразные переходы как будто бы отменяют кантовскую непрерывность всякого изменения.

Однако Кант достаточно четко выразил свою концепцию причинности, и, на мой взгляд, его позиция вполне устойчива перед подобного рода критикой. «Я говорю пе об изменении определенных отношений вообще, - пишет Кант, -а об гаме-нении состояния»19. По Канту, детерминистично и непрерывно изменяется именно состояние физического объекта. Квантово-механическая волновая функция, задающая состояние микрообъекта, изменяется в точности таким же образом в соответствии в уравнением Шредингера. Другое дело, что физический смысл волновой функции носит вероятностный характер. Поэтому и невозможно предсказать, где будет обнаружена микрочастица при измерении се положения (конкретное явление). Но явление - не состояние физической системы! В процессе измерения возможность переходит в действительность, и не совсем оправдано говорить, что со-

18 Вести, Моск. ун-та. Сер.7, Философия. 1994, №6. С. 41. " И. Кант. Соч. в б-ти тт. Т. 3, М„ 1964. С. 272.

21 ...'„■. П

стояние микрообъекта меняется при этом скачком.

В кантовском тексте можно при желании или по неведению вырвать из контекста цитату, «доказывающую» полную несостоятельность кантианской методологии перед современной физикой. Например, можно приписать Канту мнение о том, что причина одного явления коренится в другом явлении. Однако ясно: понимание Кантом причинности как категории рассудка показывает, что причина явления не есть другое явление. Причина вообще не является, а мыслится. Фундаментальная физика устанавливает причины не отдельного явления, а регулярной совокупности явлений (эмпирической закономерности). В случае квантовой механики такими эмпирическим закономерностями являются статистические наборы данных (или спектры (неподвижные!) атомов и молекул).

Далее в диссертации приводится теория относительности в качестве яркого примера (по широко распространенному мнению), опровергающего кантовский методологический априоризм. «Наука Эйнштейна устранила утопию абсолютного знания...»20. Эта идея вышла за пределы собственно физики и ее методологии. Когда об Эйнштейне говорят как о мыслителе, убедившем человечество в том, что «всё относительно», то имеют в виду относительность любого знания, включая и теорию относительности.

Релятивистские взгляды на пространство и время вряд ли каким-то образом соответствуют кантовскому априоризму. Минковский, например, утверждал, что «трехмерная геометрия становится главой четырехмерной физики». Для «критического» Ката мысль о сведении геометрии к физике была совершенно неприемлема. Наторп и другие неокантианцы не сумели убедить научное сообщество в том, что релятивистская физика укладывается в кантианские методологические нормы. В настоящее время общим местом является мнение, согласно которому «теория относительности разрушает предрассудок кантовского идеализма, будто бы пространство и время суть априорные формы человеческого созерцания» 21.

Проблема, вставшая перед абсолютным априоризмом в связи с признанием теории относительности, глубока и многогранна. Например, из априорных принципов классической механики, которые, как полагал Кант, носят доопытный характер, априори не вытекает существование в природе предельной скорости (либо сверху, либо снизу) для любого материального объекта, равной скорости света в вакууме. Невозможность преодоления светового барьера и использования тахионов (гипотетических сверхсветовых частиц, существование которых не запрещается СТО) в качестве сигналов выводится из постулатов Эйнштейна и признания невозможности попасть в прошлое. Постулаты специальной теории относительности рассматриваются как обобщение «огромного» числа опытных фактов, удовлетворяющее, по мнению многих философов науки, требованиям позитивистской методологии (в частности, принципу наблюдаемости). СТО с самого начала строилась так, что, казалось, у кантовского априоризма после ее торжества из-под ног выбита почва.

По всей видимости, это одна из центральных проблем, которую должен разрешить абсолютный априоризм, для того чтобы в настоящее время всерьез на что-то

20 Н. Аббаньяно. Мудрость философии. С.-Пб., 1998. С. 143.

21 М.Э. Омельяновский. Развитие оснований физики XX века и диалектика. М., 1984. С. 269.

рассчитывать в методологии физики. Ее можно решать двумя путями: или доказать, что теория относительности не только не противоречит кантовскому априоризму, но и может быть построена по его методологии (что пытались сделать некоторые неокантианцы); или с позигщй абсолютного априоризма показать ограниченность самой теории относительности. Второе для методолога кантианского толка даже более заманчиво, т.к. он смог бы продемонстрировать силу своей методологической концепции, оказав, возможно, реальную услугу физике. В диссертации предпринята попытка сделать шаг на втором пути.

Для сколько-нибудь существенного продвижения в указанном направлении необходимо капитальное исследование, что выходит за рамки данной работы. Но совсем замалчивать проблему невозможно, т.к. иначе не избежать вполне естественного скептического отношения к защищаемому тезису. Поэтому в диссертации принимается компромиссный вариант: не претендуя на полноту изложения, указывается направление мысли, по которому в дальнейшем можно было бы двигаться. Затрагивается .только специальная теория относительности: в рамках принятого компромисса этого вполне достаточно.

Л.И. Мандельштам указывал, что классическая физика некритически отвечала на вопрос об установлении на опыте одновременности двух удаленных друг от друга событий (или, по-другому, о синхронизации часов, разнесенных на достаточно большое расстояние). Вернее, «об этом никогда не думали, а ведь без знания того, что такое одновременность в двух различных точках, вы не можете сравнивать по времени события, происходящие в разных местах. Между тем этого требует вся механика, без этого не может обойтись физика» 22.

Как известно, Эйнштейн дал определение одновременности двух удаленных друг от друга событий, опираясь на постулат постоянства скорости света, который он считал обобщением опыта. «Пусть в момент ГА по "А-времени" луч света выходит из А в В, отражается в момент 1ц по "В-времени" от В к А и возвращается назад в А в лэ "А-времени". Часы А и В будут идти, согласно определению (выделено мной - А.Г.), синхронно, если

= ' а ' {в ■

...Согласно опыту мы полагаем также, что величина

М ,г

'л-* Л

есть универсальная константа (скорость света в пустоте)»2*. Требование операционально определить понятие одновременности разнесенных событий (например, двух молний, бьющих в разные точки железнодорожного полотна) настолько важно для Эйнштейна, что он даже в одной из работ предлагает читателю не продолжать чтение до тех пор, пока к нему не придет полная уверенности в справедливости этого требования24. В этом Эйнштейна поддерживает и Мандельштам: «Я так долго останавливаюсь на этих вопросах (об одновременности событий и синхрониза-> /

12 Л.И. Мандельштам. Лекции по оптике, теории относительности и квантовой механике. М., 1972. С.173.

23 Принцип относительности. Сборник работ классиков релятивизма. Л., 1935. С. 137,138.

24 А. Эйнштейн. Физика и реальность. Сборник статей. М., 1965. С. 178.

23

дни часов - А.Г.) именно потому, что в них заключается гвоздь всей теории относительности. Если здесь достичь понимания, то все остальное становится просто само собой понятным : итруЬности там скорее лишь формально-математические >>25. Г. , .,.:

Однако вряд ли «необходимо такое определение одновременности, которое дало бы метод, позволяющий в каждом данном случае решать на основании экспериментов, вспыхивают ли обе молнии одновременно» (Эйнштейн26).

Вполне понятна ситуация, когда мы в каждом конкретном случае, исходя из априорного представления об одновременности разнесенных событий (которое в априорном представлении не отличается от одновременности одноместных событий), устанавливаем на основе физического изучения данного случая метод опытного определения одновременности эмпирических событий. Так, если А и В — две пристани на реке, V - скорость течения и V — скорость катера относительно воды, то, используя катер в качестве «сигнала», связывающего события в пунктах А и В, можно дать «отличное» от эйнштейновского определение одновременности этих событий (или синхронизации часов).

Пусть в момент 1А по "Л-времени" катер выходит из А в В, поворачивает обратно от В к А в момент /д по "5-времени" и возвращается назад и А а ¡А по "А-времени". Часы А и В будут идти, согласно простому расчету, синхронно, если

В случае V» V эта формула переходит в формулу синхронизации часов по

Эйнштейну, и согласно расчету мы получаем также, что величина

= я у

V"1

есть с высокой степенью точности универсальная константа (скорость катера в стоячей воде).

Эта аналогия с рассуждением Эйнштейна наводит на мысль, что понятие одновременности не нуждается в операциональном (в эйнштейновском понимании этого' Термина) определении. Оно вполне априорно. Когда я говорю об одновременности разнесенных событий, я мысленно представляю себя находящимся сразу во всех точках некоторой пространственной области, в которой эти события происходят. Поэтому я мгновенно фиксирую в априорном созерцании все одновременные события, на каком бы расстоянии друг от друга они не находились. Моя априорная форма пространственной чувственности дает мне возможность составить априорную идею абсолютного пространства, представляющего собой расширение в бесконечность моего пространственного представления. Одновременность для меня абсолютна/ И остается только в каждой конкретной эмпирической ситуации понять, как . ее. установить экспериментально. Совершенно невозможно, не измени* чистому разуму, пользоваться во всех эмпирических ситуациях какой-либо одно? заранее установленной «о определению экспериментальной процедурой обнаруже-

25 Цитируемое издание. С. 174.

26Цит.изд. С. 177-178.

ния одновременных разноместных событий. Конкретная экспериментальная процедура зависит от конкретной ситуации. Априорное же представление об одновременности от ситуации не зависит. Но только на основе этого представления можно в каждом конкретном случае установить свой способ экспериментальной синхронизации часов. Когда Эйнштейн ставит вопрос об экспериментальном определении одновременности двух разнесенных событий (например, молний, бьющих в железнодорожное полотно), он (впрочем, как и всякий другой на его месте) рассматривает их в априорном пространстве, в котором его мысль присутствует сразу всюду, фиксируя абсолютную одновременность этих событий. Эйнштейн, как и Ньютон, ставит себя на место абсолютного субъекта, которому все известно. И вопрос заключается только в том, как, например, стрелочнику, находящемуся рядом с рельсами, определить одновременность ударов двух молний. Собственно, в любом эксперименте все мы «стрелочники», но для его осмысления (для ориентации в мире) мы встаем на «точку зрения Бога». Синхронизация по Эйнштейну работает только тогда, когда скорость света либо вообще не зависит от направления ei"o распространения, либо этой зависимостью в рассматриваемой Ситуации можно пренебречь. Это, собственно, вытекает из классической кинематики, оперирующей ньютоновскими представлениями о пространстве и времени.

Казалось бы «огромный» экспериментальный материал, подтверждающий теорию относительности, убеждает в ее истинности. Для физика, может быть, этого вполне достаточно, но не для методолога. Ведь в истории физики было немало случаев, когда старую хорошо верифицированную теорию сменяла новая, а старые результаты переосмысливались с новых позиций (это возможно (и необходимо), если старая теория была спекулятивной). Не исключено, что и подтверждения .теории относительности будут переосмыслены.

Самый знаменитый результат теории относительности (Е = тс2), оказывается, вытекает из доэйнштейновской физики. В самом деле, пусть перпендикулярно поверхности черного тела падает пучок света (электромагнитной энергии.) сечением S со скоростью с. Тогда за время t поверхность Ьоглощает энергию £нз„; содержащуюся в объеме пучка, равном Set. По Максвеллу, давление "излучения (р} на поглощающую поверхность равно плотности его энергии, т.е.' можно записать: р -Em>/Sct. С другой стороны, то же давление равно отношению силы давления (F) излучения к площади S. Из второго и третьего законов Ньютона вытекает: F- = mc/t, где т - масса излучения, заключенная в объеме Set. Т.е. р = mc/St. Срарнрвая две формулы,.полученные • для давления, имеем: Ёт„ = тс2'. Если же, наоборот*вря масса «о некоторого тела переходит в излучение, То, по' закону сохранения массы и энергии, энергия этого излучения должна быть равна произведению массы тела на квадрат скорости света. Поэтому формула

Е = т0 с2

выражает полную энергию покоя, заключенную в теле массой т0.

Правомерно ли в классической физике приписывать излучению массу?. Для этого есть все основания. Если излучение при поглощении его телами оказывает на них давление, значит, оно обладает импульсом, а следовательно, й массой. Классическая физика вслед за Ньютоном долгое время понимала массу как количество ма-

терии. Если электромагнитное излучение представляет собой особый вид материи, то и этому ее виду следует приписать определенное количество, т.е. массу27. В диссертации делается вывод,- что вполне возможно не рассматривать теорию относительности в качестве серьезной помехи кантовскому априоризму.

Проблема происхождения априорных форм в связи с поиском эвристической методологии физики обсуждается в параграфе Ш.4. Отмечается, что вопрос, откуда берутся абсолютные нормы (например, как они возникли в процессе эволюции) -это не тот вопрос, который прежде всего задает себе методолог науки, шцущий эвристические принципы научного познания. Для него было бы гораздо важнее убедиться, что абсолютные нормы научного мышления существуют,' чем строить гипотезы по поводу их происхождения. Его главная задача как методолога - правильно эти нормы вычленять и указывать конкретные ситуации их применения.

В диссертации указывается, что для «работающей» методологии мало пользы от исследований, проводимых представителями, например, эволюционной эпистемологии. В самом деле, какие полезные методологические рекомендации физику, работающему над созданием новой фундаментальной теории или пишущему учебник, могут дать К. Лоренц, Г. Фоллмер и др.? Априоризм же в состоянии это сделать.

Часто высказывается мнение, согласно которому наши «априорные» формы (например, представление о пространстве) эволюционно возникли на основе земного опыта, и если бы мы жили, например, в сильном гравитационном поле, то у нас в голове "сидела" бы неевклидова геометрия: Однако в этом случае мы, может быть, просто не отождествляли бы световые лучй с прямыми линиями? «Если бы Гаусс и Лобачевский, - отмечает В.Я. Перминов, -'нагйли в результате своих известных измерений отклонение углов треугольника от двух прямых, то этим доказывалась бы не ложность или приближенность евклидовой геометрии, а только то, что луч света не может служить реальным прообразом прямой в этой геометрии» 28. Как бы то ни было, но, на мой взгляд, еще никто не опроверг учения Канта об априорности наших представлений о пространстве, времени и причинности, хотя широкое распространение получило мнение, высказанное Эйнштейном: "В настоящее время всем, разумеется, известно, что упомянутые выше понятия (речь шла о геометрических теоремах и принципе причинности - А.Г.) не обладают ни достоверностью, ни внутренней необходимостью, которые приписывал им Кант»29.

В заключении подводятся итоги работы и подчеркивается, что кантовский априоризм актуален для современной методологии физики.

27 Ср.; СМ. Вавилов. Электрон // Наука XX века. Физика. М.-Л., 1928. С. 54-56.

28 История и методология естественных наук. Вып. XXV, 1980. С.27.

29 Цит. по: Э.М. Чудинов. Теория относительности и философия. М., 1974. С. 51.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Грязнов, Андрей Юрьевич

Общая характеристика работы

Введение. В поисках эвристической методологии физики

Глава I. Как возможно объективное физическое знание

1.1 О возможности аподиктического физического знания

1.2 Априоризм как сущность экспериментального метода

1.3 Кантовские категории как логическая структура точного знания

Глава II. Динамика Ньютона и методология априоризма

II. 1 Определения и аксиомы из Ньютоновых «Начал»

11.2 Абсолютное пространство и методология априоризма

11.3 Законы движения как априорные принципы

Глава III. Основные положения критики методологического априоризма и их анализ

III. 1 Неевклидовы геометрии и априоризм в математике

111.2 Историчность физической картины мира и кантовский априоризм

111.3 Физика XX века и абсолютный априоризм

111.4 Проблема происхождения априорных форм и «работающая» методология

Введение диссертации2000 год, автореферат по философии, Грязнов, Андрей Юрьевич

Актуальность темы.

В течение последнего десятилетия XX века в России исчезла монополия диалектико-материалистической методологии науки, долгое время культивировавшейся в нашей стране. Все больше и больше отечественных философов ищут новые пути решения фундаментальных проблем, стоящих перед современной методологией. Разумеется, накопленный опыт исследований в рамках марксистской философии науки оказывает серьезное влияние на нынешнюю ситуацию, но он переосмысливается и фильтруется на новом историческом этапе.

В западной методологии также произошли ключевые изменения. Неудача постигла неопозитивистские программы, несколько десятилетий обещавших внести ясность в запутанную ситуацию, сложившуюся в методологии науки XX века. Пришедший им на смену постпозитивизм, скорее, внес сумятицу в ряды методологов, нежели склонил их к общему мнению. И хотя еще не все исследователи науки потеряли надежду на создание эвристической методологической концепции, опираясь на которую можно добывать твердое знание, все-таки на рубеже тысячелетий большинство из них разделяют мнение Цицерона, пришедшее к нам из I века до н. э.: «Вероятные знания - вот предел человеческого разумения».

Бесспорно, в каждом из методологических направлений XX столетия был отблеск - но не свет - истины. Каждое из них, по-своему интересное, по-настоящему захватывало целые поколения исследователей. И все же они не дали того, что обещали. Поэтому до сих пор актуален вопрос о самой возможности эвристической методологии науки, которая обоснованно могла бы претендовать на общепризнанность (по крайней мере, в области «точного» естествознания). В диссертации на основе кантовского априоризма сделана попытка положительного решения этого вопроса, что само по себе не может не представлять интереса для современной методологии науки.

Научная новизна работы.

В контексте настоящего исследования, в котором рассматриваются проблемы, относящиеся к методологии физики (и частично математики), можно утверждать одно из трех: или единую методологию для различных областей физики нельзя создать в принципе; или она еще не возникла; или, наконец, когда-то в прошлом она была создана, но по тем или иным причинам не была в полной мере востребована в последующем движении науки. Современные авторитеты в методологии придерживаются по этому вопросу в основном либо первого мнения, либо второго.

Так, Пол Фейерабенд - автор методологических трудов, значение которых, по-видимому, сравнимо со значением работ Давида Юма, подготовившими почву для кантовского переворота в философии, - провозгласил ставшую широко известной доктрину эпистемологического анархизма: в науке все дозволено, единого метода нет, а следовательно, не существует методологии как аподиктического знания. «Единственным принципом, не препятствующим прогрессу, является принцип допустимо все (anything goes). Идея метода, содержащего жесткие, неизменные и абсолютно обязательные принципы научной деятельности, сталкивается со значительными трудностями при сопоставлении с результатами исторического исследования. При этом выясняется, что не существует правила - сколь бы правдоподобным и эпистемологически обоснованным оно не казалось, - которое в то или иное время не было бы нарушено. Становится очевидным, что такие нарушения не случайны и не являются результатом недостаточного знания или невнимательности, которых можно было бы избежать. Напротив, мы видим, что они необходимы для прогресса науки» [249, с. 153].

В духе эпистемологического анархизма звучит мысль, высказанная профессором Московского университета В.А.Яковлевым: «Как заявил Эйнштейн в полемике с Расселом, все ученые являются оппортунистами в теории познания. Иначе говоря, они активно используют отдельные элементы порой довольно разнородных философских концепций для решения конкретных проблем. И это -естественно. Выделившись в самостоятельный тип социокультурной деятельности, наука больше не приспосабливается к нормам других сфер духовной деятельности, а сама отбирает из них элементы, которые могут оказаться эвристически значимыми для ее развития. <,.> Неслучайно современные теории эпистемологии все более ослабляют нормативные требования к научности теорий» [294, с. 103,104].

Напротив, известный философ науки Марио Бунге полагал, что «новая философия физики находится в процессе становления». Она «должна максимально использовать философскую традицию, критически ассимилируя ее» (жирный шрифт мой - А.Г.). «Новая философия, в которой нуждается физика, должна быть ее сознанием и ее крыльями, она должна помочь физике в ее самокритике, а также в исследовании новых проблем и методов». «Несостоятельность операционализма не означает конца философии физики» [32, с.30,31].

Аналогичные и даже более масштабные надежды питал немецкий философ и католический богослов Дитрих фон Гильдебранд. В работе «Что такое философия?» он писал: «Настоящая книга посвящена реабилитации философии. <.> Я надеюсь выработать новые теоретико-познавательные подходы, хотя сама по себе теория познания независима ни от текущей философской ситуации, ни от вызванной ею необходимостью реабилитировать истинную философию» [64, с. 13,16]. Говоря о «позитивных связях между философским и научным знанием» Гильдебранд отмечал: «Предмет философии .является тем объективным фундаментом, на который опираются остальные науки. Логика и эпистемология, например, изучают те посылки, из которых наука исходит как из чего-то само собой разумеющегося.» [64,с.322]. По Гильдебранду, отрицание самостоятельной роли философии логическими позитивистами и семантиками, превращение ее в «служанку» науки, дискредитация самого предмета философии - все это имеет наряду с другими «более глубокую причину», коренящуюся в «трансцендентализме». «Как бы ни были значительны отдельные прозрения Канта, особенно в области этики, истолкование им сущности познания как «созидания», а содержание познания как «творения» человеческого духа лишает по существу все философское познание смысла. <.> Это толкование оказало громадное влияние на философию и принесло ей колоссальный вред» [64, с.11]. К «могильщикам философии» (помимо позитивистов, релятивистов и Канта, которого все же в других местах своей работы Гильдебранд судит не столь сурово) относятся также Гегель, поздний Гуссерль и Хайдеггер. Мы видим, таким образом, что этот философ, чей пафос можно понять, полагал, как и М.Бунге, что эпистемология, могущая заслужить звание общепризнанной, еще не возникла (по крайней мере, до его собственных исследований).

В настоящей работе представлена точка зрения, согласно которой было бы правильнее придерживаться третьего варианта ответа на поставленный вопрос: верный путь в методологии науки после многовековых плодотворных поисков был найден в XVIII веке, но истории не было угодно, чтобы мировое научное сообщество в целом встало на него твердой ногой. И теперь, блуждая в лабиринте мнений, волей-неволей философы склоняются к мысли, что не нужно требовать от методологии и, шире, от философии вообще слишком уж многого. «От философии не следует требовать истины» [271, с.11]. Любые притязания на истину в области философии сегодня воспринимаются как самонадеянные анахронизмы. Поэтому работа, в которой на излете XX века предпринята попытка двигаться при анализе методологических проблем физики в русле кантианской традиции, не может не вызывать к себе настороженного отношения, что, безусловно, говорит о новизне данного исследования.

Кантовский априоризм в свое время претендовал на решение самых сложных и основополагающих проблем теории познания вообще и методологии естествознания в частности. Квантово-релятивистская революция в физике, казалось, навсегда ограничила кантианство историческими рамками Ньютоновых «Начал». Несомненно, что возвращение к идеям кенигсбергского мыслителя с целью обозначения программы преодоления проблем, стоящих перед современной методологией, оригинально.

Степень научной разработанности проблемы.

К. Поппер призывал выдвигать и подвергать испытанию самые разнообразные гипотезы [213]. И. Лакатос полагал, что «к зарождающимся программам следует относиться снисходительно» [137, с.157]. П. Фейерабенд учил, что «все дозволено»: больше теорий хороших и разных! [188, 279]. Несмотря на это в море физической методологической литературы1 2-й половины XX века нет работ, написанных с кантианских позиций. И это не удивительно, если такие столпы кантианства как Эрнст Кассирер изменили основным принципам абсолютного априоризма под влиянием, прежде всего, теории относительности: «Если бы обнаружилось, что новые физические представления о пространстве и времени в конце концов также преодолевают Канта, как они преодолели Ньютона: пришло бы время, согласно предпосылкам же Канта, оставить позади его самого» [110, с. 11]. Кассирер и оставляет за кантианством правоту, заключающуюся в его принципиальной готовности к самопреодолению.

В настоящее время считается общим местом, что аподиктического знания о природе явлений не существует, т.к. всякое физическое знание носит гипотетический характер. Учение Канта и неокантианцев об априорном знании, как полагают все известные современные авторы, требует существенной коррекции в сторону ослабления чрезмерных претензий априоризма.

В то же время на создание эвристической методологии современной науки претендовали представители неопозитивизма и диалектического материализма. В их трудах (как и в отечественных работах, вышедших в постсоветский период) накоплен обширный материал по самым разнообразным вопросам методологической мысли. Проблемы, обсуждаемые в диссертации, ставились и по-разному решались зарубежными (Р. Карнап, Г. Рейхенбах, К. Гемпель, Ф. Франк, X. Патнэм и др.) и отечественными (И.С. Алексеев, П.П. Гайденко, Н.Ф. Овчинников, У.А. Раджабов, B.C. Степин, А.И. Уемов, Э.М. Чудинов и др.) авторами. Также большую роль в этом сыграли работы представителей постпозитивизма, прежде всего К. Поппера, Т. Куна, И. Лакатоса и П. Фейерабенда. Проблемы, связанные с возможностью объективного познания природы и построением эвристической методологии науки, также рассматривались многими крупными физиками, такими как А. Эйнштейн, А. Пуанкаре, М. Планк, Н. Бор, В. Гейзенберг, К. Вайцзеккер, В.А. Фок и др. Природа априорного элемента в человеческом познании исследовалась и в рамках эволюционной эпистемологии (К. Лоренц, Д. Кэмпбелл, К. Поппер, Г. Фоллмер и др.). В отечественной

1 Литература, так или иначе относящаяся к теме диссертации, необозрима. Я использую в основном работы, опубликованные на русском языке, т.к. этого вполне достаточно для того, чтобы проиллюстрировать обсуждаемые в диссертации проблемы. В принципе можно было воспользоваться и другим библиографическим материалом. литературе этот подход развивается в работах А.В. Кезина, Е.Н. Князевой, С.П. Курдюмова и др. Философский аспект априоризма активно исследовался в трудах Э. Гуссерля, М. Фуко, К. Хюбнера и др.

В области методологии науки (в основном математики) кантианская традиция развивалась в работах неокантианцев Г. Когена, П. Наторпа, Э. Кассирера и др. В отечественной философии науки ее в той или иной степени поддерживают В.Я. Перминов, В.И. Метлов, А.Н. Кричевец, Г.Б. Гутнер и др. Диссертация продолжает эту традицию в области методологии физики.

Методологические и теоретические основы исследования.

Однако труды И. Ньютона [190], И. Канта [102, 104, 105], Н.И. Лобачевского [151], Э. Кассирера [108, 109]; вскрытие в XX веке западной и отечественной3 методологией существенных трудностей при анализе природы, происхождения и границ физического познания; критика советскими философами методологии позитивизма4 и разработка ими историко-философской проблематики, связанной с немецкой классической философией5; классические историко-философские труды немецких авторов [46, 108, 256-258]; критика философии Канта русскими философами [30, 156, 293], помогающая абсолютному априоризму отточить свои положения; ряд работ [39, 55-57, 120, 149, 163, 272, 284], появившихся на постсоветском философско-методологическом горизонте; классические труды античной и новоевропейской философии [7-9, 23, 34, 83, 144, 152, 210, 292], - все это создает, на мой взгляд, прочную методологическую и теоретическую основу для попытки отстоять претензии кантовского априоризма на то, чтобы стать исследовательской программой в методологии физики.

Цель и задачи исследования.

Главной целью диссертационной работы является защита следующего тезиса: кантовский априоризм может обосновано претендовать на то, чтобы стать исследовательской программой в методологии фундаментальной физики. Для достижения этой цели необходимо решить три основные задачи: 1) продемонстрировать применение кантовского априоризма к одному из разделов физики (в работе для этого выбрана ньютоновская механика); 2) показать несостоятельность (или, по крайней мере, слабость) прежней и новейшей критики

2 [31, 32, 36, 37, 38, 63, 77, 78, 79, 107, 117, 133, 137, 179, 212, 214, 218, 223, 224, 244, 246, 249, 260, 270]

3 [5, 6, 52, 58, 129, 145, 160, 181, 182, 195, 199, 202, 221, 235, 237, 245, 271, 276, 277, 283, 296]

4 [74, 75, 166, 170,171, 178, 184, 195, 199,204, 232, 234, 242, 273, 275,278] в адрес абсолютного априоризма Канта; 3) наметить пути реализации кантианской методологической программы в современной физике. В контексте основных задач в работе поставлены и обсуждены более частные, такие как уточнение понятия абсолютного априоризма, разбор вопроса о крупномасштабной структуре фундаментальной физической теории, выяснение отличия математического знания от теоретико-физического, обоснование априорной синтетичности Ньютоновых законов движения, решение спора о статусе второго закона Ньютона, рассмотрение некоторых дискуссионных вопросов, касающихся методологии математики, и т.д.

Основные результаты работы.

1. Выявлено априорное основание классической механики: законы Ньютона представлены как реализация кантовских аналогий опыта на классической дискретной модели материи (т.е. как физические теоремы, доказываемые априори).

2. На основе разрабатываемой в диссертации интерпретации кантовского методологического априоризма выдвинуто новое понимание строения фундаментальной физической теории: согласно предложенной методологии, физическая теория есть синтез априорного и эмпирического знания в апостериорном6 постижении природы. Новым здесь является переосмысление традиционного разделения эмпирического и теоретического знания, а именно: физическая теория (которая и рассматривается в качестве физического знания) представлена как продукт обработки «сырого» эмпирического материала инструментом априорных принципов; она выводится из явлений по априорным правилам.

3. Показано различие физического и математического знания на основе кантовского учения о категориях: математика, в отличие от физики, не работает с динамическими (в кантовском смысле) категориями.

4. Предложено решение до сих пор продолжающегося спора о статусе второго закона Ньютона. Как известно, один круг авторов считает его законом природы, а другой - определением силы. В работе показано, что второй закон движения в рамках классической дискретной (корпускулярной) модели материи есть частный априорный принцип, необходимый для экспериментального

5 [2, 11, 14, 41, 53, 56, 69, 87, 88, 89, 96, 99, 161, 175, 196, 275] бТермину «апостериорный» в работе придается следующий (отличный от распространенного в методологической литературе) смысл: выведенный из эмпирических закономерностей по априорным правилам. исследования причин наблюдаемых движений макроскопических тел.

5. Раскрыта недостаточная обоснованность традиционных аргументов против кантовского априоризма как методологической программы, в частности, критики методологического априоризма, опирающейся на факт существования неевклидовых геометрий и неньютоновской физики.

На основе этих результатов кантовский априоризм предложен в качестве исследовательской программы в методологии современной физики.

Практическая значимость исследования.

Полученные в диссертационной работе результаты могут быть использованы при чтении систематических курсов философии, истории и методологии физики, общей и теоретической физики, а также для критического анализа скептических аргументов против существования объективного знания. Результаты работы могут оказаться полезными в историко-физических исследованиях и для решения проблем, стоящих перед современной физикой при построении новых теорий.

Апробация работы.

Основные идеи и некоторые результаты диссертации включены в семестровый курс истории и методологии физики, читаемый автором студентам Y курса физического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова с 1996 г. На основе материала диссертации были сделаны доклады на VII Столетовских чтениях (Владимир' 96), Международной конференции «Университетское физическое образование. Москва'98», методологических семинарах физического факультета и ИГУ и СИ МГУ им. М.В. Ломоносова. Диссертация обсуждалась на кафедре философии и методологии науки ИГУ и СИ МГУ им. М.В. Ломоносова.

Введение.

В поисках эвристической методологии физики

Уверенность в правильности методологии Канта зародилась у меня после обнаружения непоследовательности во всех известных мне «выводах» из опыта законов движения Ньютона (см. II.3). Я почувствовал в них частное проявление некоего универсального априорного начала, без которого, по Канту, физика как строгая наука была бы невозможна. Однако кантианская концепция как будто бы противоречила основным тенденциям методологии науки XX века. Вот, например, что писал о Канте известный физик, немало потрудившийся и над методологическими проблемами, Дэвид Бом: «.Вытекает ли наш метод познания мира как упорядоченного и структурно организованного в пространстве и во времени с учетом причинных взаимосвязей и прочего из объективной внутренней природы самого мира или он налагается на мир нашим собственным рассудком? Кант предположил, что эти общие принципы - некоторый вид априорного знания, заложенного в нашем рассудке, являются необходимым предварительным условием того, чтобы вообще осуществлялся какой бы то ни было поддающийся пониманию опыт. <.> Казалось бы, что утверждение Канта в некоторых отношениях правильно, однако оно в корне ошибочно, т.к. Кант рассматривал эту проблему под слишком узким углом зрения» [26, с.261].

Однако ни в работах Бома, ни в книгах по философии и методологии физики других авторов7 нельзя найти общезначимого ответа на вопрос о природе и происхождении физического знания. Поэтому нет достаточного основания для отказа от исследования методологических проблем в кантианском ключе. Ньютоновская механика подходит для этого как нельзя лучше, т.к., с одной стороны, она наиболее простая среди фундаментальных физических теорий последних трех столетий, а с другой стороны, ее методологическая основа была и остается предметом дискуссии среди физиков и философов.

Таким образом, первоочередная задача поставлена вполне определенно: доказать, что законы Ньютона не являются в той или иной мере произвольными положениями, лишь верифицируемыми достаточно широким опытом, а

7 Я имею в виду прежде всего работы отечественных и зарубежных авторов, опубликованные на русском языке. представляют собой аподиктически достоверные априорно-синтетические суждения, в которых высвечивается структура рассудка, взятого в отношении физического познания. Это доказательство приводится в II.3. Метод, с помощью которого оно получено, позволяет сделать вывод о том, что априорность законов Ньютона не может быть препятствием для дальнейшего развития физики.

Однако над этим подходом довлеет огромный пласт послекантовской методологии, не признающей абсолютный априоризм Канта. Необходимо переработать этот пласт и в конце концов отвести острые критические стрелы, пущенные в Канта как методолога науки.

Решающий удар по кантовскому априоризму, как полагают почти все современные авторитеты в области методологии науки, был нанесен самим фактом возникновения неевклидовой геометрии и неклассической физики. «Рассматривая геометрию и динамику в качестве естественных наук, мы больше не считаем, что они покоятся на неизменных «метафизических основаниях», даже если эти последние являются «трансцендентальными», как доказывал Кант в своей поздней критической философии. Скорее мы полагаем, что, будучи естествоиспытателями, люди доказывают свою рациональность тем, что готовы отказаться от мечты о единственной универсальной, пользующейся исключительным авторитетом системе мышления, и тем, что они готовы пересмотреть любое свое понятие и теорию, поскольку их опыт относительно окружающего нас мира постоянно расширяется и углубляется», - так пишет в своей книге «Человеческое понимание» Стивен Тулмин [244, с. 195].

К сожалению, к XX веку люди вообще стали готовы отказаться от того, что они разумные существа; человек ограничил разум, чтобы освободить место безумию, а не вере {«Боги умерли», - констатировал Ницше [188]). «В результате открытий Фрейда выяснилось, что человек движим бессознательными инстинктами животного характера и поэтому не может претендовать на статус существа, высшего по отношению к прочему тварному миру» [97, с.24]. Затем рухнул еще один абсолют - аподиктическая наука. Вот как это сформулировал Максимилиан Волошин в 1923 году:

Все относительно: И бред, и знанье.

Срок жизни истин:

Двадцатъ-тридцать лет

Предельный возраст водовозной клячи. Мы ищем лишь удобства вычислений, А в сущности не знаем ничего <.> Струи времен текут неравномерно; Пространство - лишь многообразъе форм; Есть не одна, А много математик; Мы существуем в космосе, где все Теряется,

Ничто не создается.» [49, с.300-301]

Наступил настоящий «апофеоз беспочвенности» (Л. Шестов). И это сыграло свою роль как в методологии, так и в физике. Однако не вызывает сомнения тот факт, что пересмотр конкретной теории и отказ от системы мышления - это совершенно разные вещи.

Для того, чтобы полностью отразить этот удар по человеческому пониманию, нужен фундаментальный труд. Но начать можно с исследования (на основе методологии абсолютного априоризма Иммануила Канта) проблемы природы, происхождения и структуры знания, приобретенного человечеством вместе с «Математическими началами натуральной философии» Ньютона. Успешное ее решение поможет укрепиться в мысли о том, что не существует принципиальных препятствий на пути применения методологического априоризма и в других областях физики, где до сих пор не решены важнейшие философско-методологические проблемы. И останется только дать обоснованную критику противников априоризма, с тем чтобы расчистить место для кантианской методологии в современной физике.

Среди потока исследований, которые относят к методологическим, мы выделим направление, рассматривающую методологию науки не только как самостоятельную область интеллектуальных изысканий, но и как руководство к действию при построении фундаментальных физических теорий. Девиз этого направления - «Методология должна работать!» С этой точки зрения фундаментальная наука для успешного (или более успешного) познания должна включать в себя собственно методологический аспект, отдавать себе отчет в том, каким методом она достигает своих результатов.

Что касается физики, то ее методология в обозначенном здесь смысле в XX веке разрабатывалась в основном позитивистской философией науки и диалектическим материализмом. Правда, позитивистами нередко отрицалась сама возможность построения науки о методе получения нового знания, «особое внимание, - как отмечал Р.Карнап, - уделялось скорее анализу понятий, утверждений и теорий науки, чем метафизическим спекуляциям» [107, с.ЗЗ]. Представители же диалектического материализма, наоборот, критикуя метафизику в гегелевском смысле, предавались метафизическим спекуляциям в кантовском их понимании. Чего стоит, например, великолепная спекулятивная доктрина об уровнях движения материи!

Тем не менее как с той, так и с другой стороны, было получено немало важных частных результатов, без должного осмысления которых едва ли можно надеяться на благосклонный прием научной общественностью каких бы то ни было претензий на достижения в области методологии науки.

Кризис нео- и постпозитивизма (о чем ярко свидетельствует эпистемологический анархизм П.Фейерабенда), а также изменившееся отношение к диалектическому материализму в России (хотя не стоит, по-видимому, забывать, о что умный диамат сильнее любого позитивизма ) заставляют искать новые пути в области «работающей» методологии физики.

Проблема отнюдь не в том, что следует допустить иное основание, чем опыт, а в том, как этот опыт возможен? Как можно постичь действенность опыта? - так говорил Карл Фридрих фон Вайцзеккер в 1972 году, - Современная позитивистская, или эмпиристская, философия науки упорно бьется над этой проблемой, но она приводит ко все большим и большим трудностям. Это объясняется тем, что она пытается достичь невозможного. В наши дни представители этой философии начинают осознавать, что они еще не нашли решение, а лишь поставили проблему. Осознав существование этой проблемы, я попытался выяснить, есть ли какая-либо философия, которая уже ставила эту проблему и, возможно, нашла ее решение.

В свое время эта проблема была четко сформулирована Д.Юмом. Ответ, который тотчас же встает в памяти, дан Кантом» [36, с. 120].

Однако Вайцзеккер не считал себя кантианцем: «Я придерживаюсь взглядов, которые во многих отношениях не тождественны взглядам Канта только из-за того, что как человек XX столетия, я знаю много вещей, о которых

8 Диалектический материализм относится к Канту (и ко всей немецкой классике) как к своему теоретическому источнику, между тем как для позитивизма Кант представитель «метафизики».

Кант не знал» [там же]9.

Я полагаю, что именно в трудах Канта содержится принципиальное решение важнейших методологических проблем современности, им была создана эвристическая методология науки; и только в исторических, социальных, психологических, но не собственно научных обстоятельствах можно искать причину непризнания кантианства в качестве общезначимой концепции.

Разумеется, старую форму нужно наполнить новым содержанием. Перефразируя известное крылатое выражение, можно сказать, что новое - это переосмысленное старое.

Построение методологии всей современной физики на основе кантовского априоризма - дело будущего. Тем не менее настоящую работу я рассматриваю как своего рода «пролегомены» ко всякой будущей работающей методологии, могущей появиться как наука. Ассоциация с названием знаменитого произведения Канта, надеюсь, лишь подчеркнет мое стремление создать условия для осуществления интеллектуального покаяния перед Кантом со стороны послекантовской физики, математики и философии науки, о чем они пока, к сожалению, мало помышляют.

Так, мне неизвестны действующие кантианцы ни среди физиков, ни среди философов науки, хотя и те, и другие часто упоминают Канта, но не в качестве нормативного, а только в качестве исторического авторитета. Однако тот факт, что кантовская методология науки до сих пор не признана научным сообществом, с одной стороны, требует объяснения, а с другой, нисколько не умаляет ее истинности.

Разумеется, это нужно продемонстрировать. Данная работа представляет собой, скорее, лишь первый камень на этом долгом и трудном пути. Провозглашение исследовательской программы - еще не успешная ее реализация. В диссертации уточняется сущность кантовского методологического априоризма (которая в некоторых важных, на мой взгляд, отношениях ускользала от позднейших комментаторов) и на этой основе строится методология ньютоновской механики и разбирается критика в адрес кантианства как со стороны позитивизма, так и со стороны «метафизики».

Многие авторы, как будет показано ниже, отходят при изложении своего

9 В том же самом выступлении Вайцзеккер сделал подкупающее признание: «Уже почти 15 лет я читаю лекции и провожу семинары по философии Канта и по своему опыту знаю, что после каждого нового прочтения его трудов я нахожу, что мои возражения против него были вызваны понимания априоризма ох того, что под ним, по моему мнению, понимал Кант. Тем не менее я далек от мысли, что это искажение случайно. Оно само по себе очень интересно, в нем можно найти замечательные образчики мышления XIX и XX веков. А потому объяснение неприятия кантовской методологии в качестве истинной Гегелем, Энгельсом, Махом, Пуанкаре, Эйнштейном, Расселом, Дебориным, Рейхенбахом, Поппером, Куном, Лакатосом, Фейерабендом, Хюбнером, К. Лоренцем, Фоллмером и другими достойно быть темой отдельного исследования.

В последующем обсуждении сущности методологического априоризма я буду стараться придерживаться не столько буквы, сколько духа кантовского учения. просто тем, что я все еще не до конца понимал его. Это и есть то, что каждый из нас всегда испытывает при чтении действительно крупных философов».

Заключение научной работыдиссертация на тему "Кантовский априоризм как исследовательская программа в методологии физики"

выводы

1. Методологически фундаментальная физическая теория есть синтез априорного и эмпирического знания в апостериорном11 постижении природы.

2. Физическое знание может быть аподиктическим и тем не менее апостериорным.

3. Возможно построение объективного физического знания. Традиционные аргументы против это не обладают достаточной убедительностью.

4. Законы Ньютона представляют собой физические теоремы, доказываемые априори.

5. Второго закона Ньютона в рамках классической корпускулярной модели материи есть аподиктический частный априорный принцип, необходимый для экспериментального исследования природы наблюдаемых движений макроскопических тел.

6. Причина наблюдаемого явления не есть другое явление. Причина не наблюдаема. Так, причина наблюдаемых движений планет заключается в ненаблюдаемой силе тяготения.

7. Физическое знание, в отличие от математического, опирается на динамические категории Канта.

8. Традиционные аргументы против кантовского априоризма, основанные на факте существования неевклидовых геометрий и неньютоновской физики, не имеют под собой достаточно твердого методологического основания.

9. Кантовский априоризм обоснованно может претендовать на роль исследовательской программы в методологии современной физики.

11 См. сноску 6 на с.9.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Работа посвящена обоснованию тезиса о возможности применения априоризма И.Канта в методологии современной физики. С этой целью проведен анализ сущности кантовского абсолютного априоризма, на примере ньютоновской механики показано его применение, а также обсуждены проблемы, которые на протяжении многих десятилетий считались неразрешимыми в русле кантианского подхода. Тем самым абсолютный априоризм представлен как исследовательская программа в методологии физики.

Анализ сущности априоризма Канта, проведенный в контексте физического познания, показал, что кантовский априоризм является методологической основой экспериментальной физики как систематического поиска природы физических явлений. При этом установлено, что физическое знание может быть аподиктическим в том случае, когда физическая теория, являющаяся синтезом априорного и эмпирического познания в апостериорном схватывании природы, априори включает в себя знание о границах своей применимости.

Применяя абсолютный априоризм к механике Ньютона, удалось показать, что законы движения, сформулированные Ньютоном в «Математических началах натуральной философии», представляют собой физические теоремы, доказательство которых проводится априори при помощи кантовских основоположений рассудка и классической атомистической модели материи. Вскрыт апостериорный характер ньютоновского закона тяготения в отличие от априорного характера трех законов Ньютона и эмпирического характера законов Кеплера. Также предложено решение старого спора о сущности второго закона Ньютона: он и не определение силы, и не эмпирический закон, а априорный принцип, являющийся частным воплощением второй кантовской аналогии опыта (о причинной обусловленности изменения акциденций субстанции).

Обсуждая проблемы, связанные с примирением кантовского априоризма к неевклидовыми геометриями и неньютоновской физики, удалось поставить под сомнение правомерность отрицания абсолютного априоризма с позиций философии науки XX века. В частности, отмечена роль евклидовой интуиции пространства при построении неевклидовых геометрий и их генетическая связь с геометрией Евклида.

В итоге поставлен вопрос о дальнейшем развитии кантианского подхода на материале созданных и создающихся физических теорий, а также о возможности в перспективе построить единую методологию физики, что, несомненно, должно принести плоды как физике, так и философии.

В свое время уже был провозглашен лозунг «Назад к Канту!», возникли две крупные школы неокантианства: марбургская и баденская. Правда, они не сумели выдержать натиск «апофеоза беспочвенности» и даже сами в нем поучаствовали. В наши дни ситуация изменилась, и сегодня старый девиз «Назад к Канту!» как никогда актуален. После Фейерабенда, не оставившего от методологии науки камня на камне, он означает «Вперед!» Ведь Карл Поппер как фальсификационист - это законченный Венский кружок, а Пол Фейерабенд - это законченный Поппер. Роль Фейерабенда в некотором смысле аналогична роли Юма. Разбудит ли он кого-нибудь от «догматического сна»?

Список научной литературыГрязнов, Андрей Юрьевич, диссертация по теме "Философия науки и техники"

1. Аббаньяно Н. Мудрость философии. С.-Пб., 1998.

2. Абрамян JI.A. Кантова философия математики. Старые и новые споры. Ереван, 1978.

3. Агасси Дж. Революции в науке отдельные события или перманентные процессы. В кн. «Современная философия науки», М., 1996.

4. Агафонова Н.В. Прогресс и традиции в науке. М., 1991.

5. Алексеев И.С. Деятельностная концепция познания и реальности. Избранные труды по методологии физики. М., 1995.

6. Аналитическая философия: становление и развитие. Антология. М., 1998.

7. Аристотель. Соч. в 4-х тт. T.l, М., 1976.

8. Аристотель. Соч. в 4-х тт. Т.2, М., 1978.

9. Аристотель. Соч. В 4-х тт. Т.З, М., 1981.

10. Ю.Аршинов В.И. Идеализация в физическом познании. В кн. «Методы научного познания и физика», М., 1985.11 .Асмус В.Ф. Иммануил Кант. М., 1973.

11. Асмус В.Ф. История античной философии. М., 1965.

12. Асмус В.Ф. Логика. ОГИЗ, 1947.

13. Асмус В.Ф. Трансцендентальный идеализм и трансцендентальный метод Канта. В кн. «Философия Канта и современность», М., 1974.

14. Астахов А.В., Широков Ю.М. Курс физики. Том II. Электромагнитное поле. М., 1980.

15. Ахундов М.Д. Взаимосвязь теории и эксперимента в развитии физики. В кн. «Методы научного познания и физика», М., 1985.

16. Ахундов М.Д. Методологические основы ньютоновской теории пространства и времени. В кн. «Физическая наука и философия». М., 1973.

17. Баженов Л.Б., Евдокимов B.C. Метод принципов и метод гипотез и проблема соотношения феноменологических и объяснительных теорий. В кн. «Методы научного познания и физика», М., 1985.

18. Башляр Г. Новый рационализм. М., 1987.

19. Беляев Е.А., Перминов В.Я. Философские и методологические проблемы математики. М., 1981.

20. Бергсон А. Длительность и одновременность (по поводу теории Эйнштейна). Пб., 1923.

21. Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания. Собр. соч. в 4-х тт., т.1, М.,1992.

22. Беркли Дж. Сочинения. М., 1978.

23. Библер B.C. Кант-Галилей-Кант. М., 1991.

24. Богомолов А.С. Диалектический логос. М., 1982.

25. Бом Д. Специальная теория относительности. М., 1967.

26. Бор Н. Атомная физика и человеческое познание. М., 1961.

27. Брода Э. Влияние Эрнста Маха и Людвига Больцмана на Альберта Эйнштейна. В кн. «Прблемы физики: классика и современность», М., 1982.

28. Бранский В.П. Эвристическая роль некоторых философских принципов в построении общей теории относительности. В кн. «Методологические проблемы взаимосвязи и взаимодействия наук», Л., 1970.

29. Булгаков С.Н. Философия хозяйства. М., 1990. ЗГБунге М. Интуиция и наука. М., 1967.

30. Бунге М. Философия физики. М., 1975.

31. Быков В.В. Конструктивные процессы в научном эксперименте. В кн. «Теоретическое и эмпирическое в современном научном познании», М., 1984.

32. Бэкон Ф. Соч. в 2-х тт. Т.1, М., 1977. Т.2, М., 1978.

33. Вавилов С.И. Электрон. В кн. Наука XX века. Физика. М.-Л., 1928.

34. Вайцзеккер К.Ф. фон. Физика и философия. Вопросы философии, 1993, №1.

35. Вартофский М. Эвристическая роль метафизики в науке. В кн. «От логического позитивизма к постпозитивизму», М., 1993.

36. Вартофский М. Модели. Репрезентация и научное понимание. М., 1988.

37. Васильев В.В. Подвалы кантовской метафизики (дедукция категорий). М., 1998.

38. Васильева Т.Е., Панченко А.И., Степанов Н.И. Истолкование физической теории как философская проблема. В кн. «Теоретическое и эмпирическое в современном научном познании», М., 1984.

39. Вахтомин Н.К. Теория научного знания Иммануила Канта. М., 1986.

40. Вейль Г. Математическое мышление. М., 1989.

41. Вейль Г. Пространство, время, материя. М., 1996.

42. Вигнер Е. Этюды о симметрии. М., 1971.

43. Визгин В.П. «Эрлангенская программа» в физике. М., 1975.

44. Виндельбанд В. История философии. Киев, 1997.

45. Винер Н. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине. М., 1983.

46. Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994.

47. Волошин М. Стихотворения. М., 1977.

48. Воронцов-Вельяминов Б.А. Лаплас. М., 1985.

49. ВригтГ.Х. фон. Логико-философские исследования. Избранные труды. М., 1986.

50. Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988.

51. Гайденко П.П. Анализ математических предпосылок научного знания в неокантианстве Марбургской школы. В кн. «Концепции науки в буржуазной философии и социологии», М., 1973.

52. Гайденко П.П. К предыстории становления новоевропейской науки. В кн. «Философия. Наука. Цивилизация. Под ред. В.В. Казютинского», М., 1999.

53. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному. М., 1997.

54. Гайденко П.П. Философия Фихте и современность. М., 1979.

55. Гайденко П.П. Христианство и генезис новоевропейского естествознания. В кн. «Философско-религиозные истоки науки», М., 1997.

56. Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII-XVIII вв.). М., 1997.

57. Гегель Г.В.Ф. Наука логики. Том 1, М., 1970.

58. Гейзенберг В. Физика и философия. Часть и целое. М., 1990.

59. Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М., 1987.

60. Гейне Г. К истории религии и философии в Германии. М., 1994.

61. Гемпель К.Г. Логика объяснения. М., 1998.

62. Гильдебранд Д. фон. Что такое философия? С.-Пб., 1997.

63. Глебкин В.В. Наука в контексте культуры. М., 1994.

64. Горелик Г.Е. Почему пространство трехмерно? М., 1982.

65. Григорьян А.Т., Вяльцев А.Н. Генрих Герц. М., 1968.

66. Григорьян А.Т. Оценка Ньютоновой механики в «Автобиографии» Эйнштейна. В кн. «Эйнштейн и развитие физико-математической мысли», М., 1962.

67. Грязнов А.Ф. Кантовская оценка идеализма. В кн. «Историко-философский ежегодник' 87», М., 1987.

68. Грязнов А.Ю. О некоторых методологических ошибках в учебниках физики. -Материалы VII Столетовских чтений. Владимир, 1996.

69. Грязнов А.Ю. О роли методологии в построении курса общей физики. Материалы международной конференции «Университетский курс физики: современные проблемы. Москва-96». М., 1996.

70. Грязнов А.Ю. О фундаментализации университетского курса физики. Физическое образование в вузах, т.5, №2, 1999.

71. Грязное А.Ю. Кантовский априоризм и методология физики. (В печати, Вопросы философии).

72. Грязнов Б.С. Проблемы науки в работах логиков-позитивистов XIX в.: Д.С. Милль, У.С. Джевонс. В кн. «Позитивизм и наука. Критический очерк», М., 1975.

73. Грязнов Б.С. Эволюционизм Г. Спенсера и проблемы развития науки. В кн. «Позитивизм и наука. Критический очерк», М., 1975.

74. Гуревич П.С. Иммануил Кант. Собрание сочинений в восьми томах. Вопросы философии, 1995, №11.

75. Гуссерль Э. Картезианские размышления. С.-Пб., 1998.

76. Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994.

77. Гуссерль Э. Метод прояснения. В кн. «Современная философия науки», М., 1996.80.де Бройль JT. Революция в физике (Новая физика и кванты). М., 1965.

78. Девятова С.В., Купцов В.И. Особенности процесса научного познания. В кн. «Философия и методология науки», М., 1996.

79. Девятова С.В., Купцов В.И. Структура научного знания. В кн. «Философия и методология науки», М., 1996.

80. Декарт Р. Соч. в 2-х тт., том 1, М.,1989.

81. Делокаров К.Х., Нефляшев А.Н. Методология науки и ньютоновская механика. В кн. «Механика и цивилизация XVII-XIX вв.», М., 1979.

82. Делокаров К.Х. Философско-методологические основания «Математических начал натуральной философии» И. Ньютона. В кн. «Ньютон и философские проблемы физики XX века», М., 1991.

83. Джеммер М. Эволюция понятий квантовой механики. М., 1985.

84. Дмитриев И.С. Неизвестный Ньютон. Силуэт на фоне эпохи. С.-Пб., 1999.

85. Доброхотов A.JI. Категория бытия в классической западноевропейской философии. М., 1986.

86. Доброхотов А.Л. «Беспредпосылочное начало» в философии Платона и Канта. В кн. «Историко-философский ежегодник' 87», М., 1987.

87. Добронравова И.С. Идеалы и типы научной рациональности. В кн. «Философия. Наука. Цивилизация. Под ред. В.В. Казютинского», М., 1999.

88. Донских О.А. Умозрение очевидного. В кн. «Вечные философские проблемы», Новосибирск, 1991.

89. Дорфман Я.Г. Всемирная история физики (с древнейших времен до конца XVIII века). М., 1974.

90. Дорфман Я.Г. Всемирная история физики (с начала XIX до середины XX вв.). М., 1979.

91. Идлис Г.М. Революции в астрономии, физике и космологии. М., 1985.

92. Илларионов С.В. Принцип ограничений и значение механики И. Ньютона в современной науке. В кн. «Ньютон и философские проблемы физики XX века», М., 1991.

93. Ильенков Э.В. Диалектическая логика. Очерки истории и теории. М., 1984.

94. Ионии Л.Г. Социология культуры. М., 1996.

95. Исследования по истории физики и механике. 1991-1992. М., 1997.

96. История диалектики. Немецкая классическая философия. М., 1978.

97. История механики. С древнейших времен до конца XVIII века. Под общ. ред. А.Т.Григорьяна, И.Б.Погребысского. М., 1971.

98. Кант и кантианцы. Критические очерки одной философской традиции. М., 1978.

99. Кант И. Соч. в 6-ти тт., т.4(ч. 1), М., 1965.

100. Кант И. Критика чистого разума. Соч. в 6-ти тт., т.З, М.,1964.

101. Кант И. Критика чистого разума. С.-Пб., 1993.

102. Кант И. Соч. в 6-ти тт., т.6. М., 1966.

103. Кармин А.С. Материалистическая диалектика и проблемы научной интуиции. В кн. «Материалистическая диалектика и пути развития естествознания», Л., 1987.

104. Карнап Р. Философские основания физики. М., 1971. Ю8.Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. С.-Пб., 1997.

105. Кассирер Э. Познание и действительность .С.-Пб.,1912.

106. Ю.Кассирер Э. Теория относительности Эйнштейна. Пг., 1922.111 .Кезин А.В. Идеалы научности. В кн. «Философия и методология науки», М., 1996. 112.Кейвл С. Апология скептицизма. В кн. «Американский философ», М., 1998.

107. З.Кирсанов B.C. Ранняя история «Математических начал натуральной философии»

108. Исаака Ньютона. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора физ.-мат. наук. М., 1999.

109. Киссель М.А. Христианская метафизика как фактор становления и прогресса науки нового времени. В кн. «Философско-религиозные истоки науки», М., 1997.

110. Клайн М. Математика. Поиск истины. М., 1988.

111. Козенко А.В. Философия науки А.С. Эддингтона. Вопросы философии, 1997, №9. 1 П.Койре А. Очерки истории философской мысли. М., 1985.

112. Комацу М. Многообразие геометрии. М., 1981.

113. Копнин П.В. Ленинское определение материи и некоторые вопросы укрепления союза философии и естесвознания. В кн. «Философские вопросы современной физики», Киев, 1964.

114. Коржуев А.В. Методология науки: категория «сущность» в физическом познании. Теоретический и прикладной аспект. М., 1999.

115. Косарева JI.M. Образ времени в европейской культуре XVII века и динамика Ньютона. В кн. «Ньютон и философские проблемы физики XX века», М., 1991.

116. Костюк В.Н. Подтверждение и принятие гипотезы. В кн. «Индуктивная логика и формирование научного знания», М., 1987.

117. Кравец А.С. Концептуальные модели и развитие физических теорий. В кн. «Методы научного познания и физика», М., 1985.

118. Краткий словарь по логике. Под ред. Д.П. Горского. М., 1991.

119. Кричевец А.Н. Априорность и адаптивность. М., 1998.

120. Кричевец А.Н. Кантовский априоризм и математические модели // http://www.pmi/iza/lv/~tarasov/VT/special.

121. Куайн В. Онтологическая относительность. В кн. «Современная философия науки», М., 1996.

122. Кузнецов Б.Г. Развитие научной картины мира в физике XVII-XVIII вв. М., 1955.

123. Кузнецов И.В. Избранные труды по методологии физики. М., 1975.

124. Кузнецова Л.Ф. Научная картина мира в структуре и динамике знания. В кн. «Философия. Наука. Цивилизация. Под ред. В.В. Казютинского», М., 1999.

125. Кун Т. Объективные, ценностные суждения и выбор теории. В кн. «Современная философия науки», М., 1996.

126. Кун Т. Парадигмы научной эволюции. В кн. «Американский философ», М., 1998.

127. Кун Т. Структура научных революций. М., 1977.

128. Купцов В.И. Природа фундаментальных научных открытий. В кн. «Философия и методология науки». М., 1996.

129. Лазарев Ф.В. Объективная истина и уровни реальности. В кн. «Теория познания. В 4-х тт., т.2, Социально-культурная природа познания», М., 1991.

130. Лакатос И. Бесконечный регресс и обоснование математики. В кн. «Современная философия науки», М., 1996.

131. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М., 1995.

132. Ландау Л.Д., Лифшиц Е.М. Теоретическая физика. T.III, М., 1974.

133. Ланжевен П. Избранные произведения. Статьи и речи по общим вопросам науки. М., 1949.

134. Лаптев Б.Л. Геометрия Лобачевского, ее историческое значение. М., 1976.

135. Лаудан Л. Наука и ценность. В кн. «Современная философия науки», М., 1996.

136. Лауэ М. Теория познания и теория относительности. В кн. «М. Лауэ. Статьи и речи», М., 1969.

137. Лебедев С.А. Основные линии развития классической индукции. В кн. Индуктивная логика и формирование научного знания. М., 1987.

138. Лейбниц Г. В. Соч. в 4-х тт. Т.З, М., 1984.

139. Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М., 1980.

140. Лекторский В. А. Теория познания (гносеология, эпистемология). Вопросы философии, 1999, №8.

141. Линец A.M. О системах отсчета классической механики. В кн. «Эйнштейновский сборник, 1971», М., 1972.

142. Ленк X. Эпистемологические заметки относительно понятий «теория» и теоретическое понятие». В кн. «Философия. Наука. Цивилизация. Под ред. В.В. Казютинского», М., 1999.

143. Липкин А.И. Модели современной физики (взгляд изнутри и извне). М., 1999.

144. Лобачевский Н.И. О началах геометрии. В кн. «Альберт Эйнштейн и теория гравитации», М., 1979.

145. Лобачевский Н.И. Три сочинения по геометрии. М., 1956.

146. Локк Дж. Соч. в 3-х тт. Т. 1-2, М., 1985.

147. Лорентц Г.А. Теория электронов и ее применение к явлениям света и теплового излучения. Л.-М., 1934.

148. Лоренц К. Оборотная сторона зеркала: Опыт естественной истории человеческого познания. В кн. «Современные теории познания. Сб. обзоров и рефератов», М., 1992.

149. Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. М., 1998.

150. Лупандин И.В. От средневековой натурфилософии к классической новоевропейской науке. В кн. «Метафизика и идеология в истории естествознания», М., 1994.

151. Майкельсон А.А. Исследования по оптике. Под ред. П.С. Тартаковского. М.-Л., б/г.

152. Майнбергер Т.К. Единый разум и многообразие рациональностей. Вопросы философии, 1997,№9.

153. МакИнтайр А. Ницше или Аристотель? В кн. «Американский философ», М., 1998.

154. Мальковский Г.П. О массе и энергии в современной физике. Казань, 1961.

155. Мамардашвили М. Кантовские вариации. М., 1997.

156. Мамардашвили М. Лекции по античной философии. М., 1997.

157. Мамчур Е.А. Причинность как идеал научного знания. В кн. «Философия. Наука. Цивилизация. Под ред. В.В. Казютинского», М., 1999.

158. Мандельштам Л.И. Лекции по оптике, теории относительности и квантовой механике. М., 1972.

159. Материалистическая диалектика и концепция дополнительности. Киев, 1975.

160. Материалистическая диалектика и структура естественнонаучного знания. Киев, 1980.

161. Мах Э. Анализ ощущений. М., 1908.

162. Мах Э. Механика. Историко-критический очерк ее развития. В кн. «Альберт Эйнштейн и теория гравитации», М., 1979.

163. Мах Э. Познание и заблуждение. В кн. «Альберт Эйнштейн и теория гравитации», М., 1979.

164. Методологические принципы физики. История и современность. М., 1975.

165. Методологический анализ физического познания. Киев, 1985.

166. Микешина Л.А. Фундаментальный поворот в понимании структуры научного знания. В кн. «Философия. Наука. Цивилизация. Под ред. В.В. Казютинского», М., 1999.

167. Милль Дж.Ст. Система логики силлогистической и индуктивной. М., 1899.

168. Мицкевич Н.В. Пространство и время в современной физике. Новое в жизни, науке и технике. Сер. «Физика», №1, Методологические проблемы физики (сборник статей), М„ 1981.

169. Молчанов В.И. Время, свобода и познание в «Критике чистого разума Канта». В кн. «Историко-философский ежегодник' 87», М., 1987.

170. Мороз О.П. Свет озарений. М., 1980.

171. Мостепаненко A.M. Проблема физической реальности и развитие идеи физической относительности. В кн. «Материалистическая диалектика и пути развития естествознания», Л., 1987.

172. Мудрагей В.И. Концепция «унифицированной науки» в логическом позитивизме. В кн. «Позитивизм и наука. Критический очерк», М., 1975.

173. Мулд Н. Современный структурализм. Размышления о методе и философии точных наук. М., 1973.

174. Нагель Э., Ньюмен Д. Теорема Геделя. В кн. «От логического позитивизма к постпозитивизму», М., 1993.

175. Налчаджян А.А. Некоторые психологические и философский проблемы интуитивного познания. М., 1972.

176. На переломе. Философия и мировоззрение. Философские дискуссии 20-х годов. М., 1990.

177. Нарский И.С. Логика антиномий Канта. В кн. «Философия Канта и современность», М., 1974.

178. Никитин Е.П. Теория и эмпирия: проблема разграничения. В кн. «Позитивизм и наука. Критический очерк», М., 1975.

179. Никифоров А.Л. Основа рациональности научных методов. В кн. «Методы научного познания и физика», М., 1985.

180. Никифоров А.Л. От формальной логики к истории науки. М., 1983.

181. Нарский И.С. Философия Давида Юма. М., 1967.

182. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. «Сирин», 1990.

183. Норден А.П. Элементарное введение в геометрию Лобачевского. М., 1953.

184. Ньютон И. Математические начала натуральной философии. М., 1989.

185. Ньютон-Смит В. Рациональность науки. В кн. «Современная философия науки», М., 1996.

186. Овчинников Н.Ф. Принципы теоретизации знания. М., 1996.

187. Павленко А.Н. Антропный принцип: истоки и следствия в европейской научной рациональности. В кн. «Философско-религиозные истоки науки», М., 1997.

188. Павленко А.Н. Европейская космология: основания эпистемологического поворота. «ИНТРАДА», 1997.

189. Панцхава И.Д., Пахомов Б.Я. Диалектический материализм в свете современной науки. М., 1971.

190. Патнем X. Введение к книге «Реализм и разум». В кн. «Современная философия науки», М., 1996.

191. Патнем X. Философы и человеческое понимание. В кн. «Современная философия науки», М., 1996.

192. Перминов В.Я. Неевклидовы геометрии и философия Математики И. Канта. В кн. История и методология естественных наук. Вып. XXV. 1980.

193. Перминов В.Я. Развитие представлений о надежности математическогодоказательства. М., 1996.

194. Перминов В .Я. Эмпиризм в современной философии математики. В кн. «Теоретическое и эмпирическое в современном научном познании», М., 1984.

195. Пестов А.Л. Натурфилософское учение Шеллинга. В кн. 281.

196. Печенкин А.А. Метод принципов в развитии физического знания. В кн. «Методы научного познания и физика», М., 1985.

197. Пиаже Ж. Избранные психологические труды. М., 1969.

198. Планк М. Единство физической картины мира. Сборник статей. М., 1966.

199. Планк М. Принцип сохранения энергии. М.-Л., 1938.

200. Платон. Собр. Соч. в 4-х гг. Т.З, М., 1994.

201. ТПогорелов А.В. Основания геометрии. М., 1979.

202. Полани М. Личностное знание. М., 1985.

203. Поппер К. Вестн. Моск. ун-та. Сер.7, Философия, 1994, №5.

204. Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983.

205. Поппер К. Открытое общество и его враги. T.l, М., 1992.

206. Поппер К. Реализм и цель науки. В кн. «Современная философия науки», М., 1996.

207. Пригожин И. Время всего лишь иллюзия? - В кн. «Философия. Наука. Цивилизация. Под ред. В.В. Казютинского», М., 1999.

208. Пуанкаре А. О науке. М., 1990.

209. Раджабов У.А. Гипотетико-дедуктивный метод и гипотетико-дедуктивная модель в науке. В кн. «Методы научного познания и физика», М., 1985.

210. Раджабов У.А. Динамика естественнонаучного знания. М., 1982.

211. Раджабов У.А. Научная теория как объект методологического исследования. В кн. «Теоретическое и эмпирическое в современном научном познании», М., 1984.

212. Разумовский О.С. Проблемы взаимосвязи ньютоновской аксиоматики с эстремальными принципами. В кн. «Ньютон и философские проблемы физики XX века», М., 1991.

213. Рассел Б. Человеческое познание. Киев, 1997.

214. Рейхенбах Г. Философия пространства и времени. М., 1985.

215. Ридль Р. Раскол картины мира: Биологические основы объяснения и понимания. В кн. «Современные теории познания. Сб. обзоров и рефератов», М., 1992.

216. Риман Б. О гипотезах, лежащих в основании геометрии. В кн. «Альберт Эйнштейн и теория гравитации», М., 1979.

217. Родичев В.И. Эволюция понятия системы отсчета и программа Эйнштейна. В кн.

218. Эйнштейновский сборник, 1974», М., 1976.

219. Розенталь И.Л. Механика как геометрия. М., 1990.

220. Роуэлл Г., Герберт С. Физика. М., 1994.

221. Розов М.А. О судьбах эпистемологии и философии науки. В кн. «Философия. Наука. Цивилизация. Под ред. В.В. Казютинского», М., 1999.

222. Рузавин Г.И. О природе математического знания. М., 1968.

223. Рябов Ю.А. Движение небесных тел. М., 1988.

224. Самохвалов К.Ф. О логиках открытия. В кн. «Индуктивная логика и формирование научного знания», М., 1987.

225. Сейфуллаев Р.С. Концепция причинности и ее функции в физике. Новосибирск, 1973.

226. Сивоконь П.Е. Методологические проблемы естественнонаучного эксперимента. М., 1968.

227. Смирнов Г.А. Проблема непосредственного знания в истории философии и принципы формализации научных теорий. Вопросы философии, 1995, №9.

228. Солопов Е.Ф. Материя и движение. Л., 1972.

229. Сонин А.С. «Физический идеализм»: История одной идеологической кампании. М., 1994.

230. Сорокин B.C. Закон сохранения движения и мера движения в физике. В кн. «Философские вопросы современной физики», М., 1958.

231. Спасский Б.И. История физики. В 2-х частях. М., 1977.

232. Спенсер Г. Синтетическая философия. Киев, 1997.

233. Суворов С.Г. Опыт и физическая теория. В кн. «Эйнштейновский сборник, 1972», М., 1974.

234. Станюкович К.П., Колесников С.М., Московкин В.М. Проблемы теории пространства, времени и материи. М., 1968.

235. Тулмин Ст. Человеческое понимание. М., 1984.

236. Тюлина И.А. История и методология механики. М., 1979.

237. Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. М., 1990.

238. Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964.

239. Успенский В.А. Витгенштейн и основания математики. Вопросы философии, 1998, №5.

240. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.,1986.

241. Фейнберг Е.Л. Эволюция методологии естествознания в XX веке. В кн. «Философия. Наука. Цивилизация. Под ред. В.В. Казютинского», М., 1999.251 .Фетисов А.И. Очерки по евклидовой и неевклидовой геометрии. М., 1965.

242. Философия в «Энциклопедии» Дидро и Даламбера. М., 1994.

243. Философия Канта и современный идеализм. М., 1987.

244. Философские вопросы квантовой физики. М., 1970.

245. Философский энциклопедический словарь. М., 1989.

246. Фишер К. История Новой философии. Гегель. M.-JL, 1933.

247. Фишер К. История Новой философии. Декарт: Его жизнь, сочинения и учение. С.-Пб., 1994.

248. Фишер К. История Новой философии. Иммануил Кант и его учение. Часть первая. С.-Пб., 1901.

249. Фоллмер Г. Мезокосмос и объективное познание (О проблемах, которые решены эволюционной теорией познания). Вестн. Моск. ун-та. Сер.7, Философия, №6.

250. Фоллмер Г. Эволюционная теория познания. М., 1998.

251. Фомин А.С. Неокантианство марбургской школы и проблема структуры научного знания. В кн. «Методологические проблемы взаимосвязи и взаимодействия наук», Л., 1970.

252. Фраасен Б. Чтобы спасти явления. В кн. «Современная философия науки», М., 1996.

253. Франк Ф. Философия науки. М., 1960.

254. Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления. М., 1993.

255. Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики. М., 1997.

256. Хахлвег К., Хукер К. Эволюционная эпистемология и философия науки. В кн. «Современная философия науки», М., 1996.

257. Хинтикка Я. Логико-эпистемологические исследования. М., 1980.

258. Холтон Д. Эйнштейн, Майкельсон и «решающий» эксперимент. В кн. «Эйнштейновский сборник, 1972», М., 1974.

259. Храмова В.Л. К проблеме генезиса релятивистской физики. В кн. «Теоретическое и эмпирическое в современном научном познании», М., 1984.

260. Хюбнер К. Критика научного разума. М., 1994.

261. Цехмистро И.З. Диалектика множественного и единого. М., 1972. 272.Что значит знать? Сборник научн. статей. М., 1999.

262. Чудинов Э.М. Гносеологические аспекты учения о пространстве и времени. В кн.

263. Физическая наука и философия», М., 1973. 274.Чудинов Э.М. И.Кант и эйнштейновская концепция физической реальности. В кн.

264. Наука в социальных, гносеологических и ценностных аспектах», М., 1980. 275.Чудинов Э.М. Общая теория относительности и операционализм. В кн. «Философияи физика», Воронеж, 1974.

265. Чудинов Э.М. Природа научной истины. М., 1977.

266. Чудинов Э.М. Теория относительности и философия. М., 1974.

267. Чудинов Э.М. Эквивалентные описания и проблема истины в физике. Новое в жизни, науке и технике. Сер. «Физика», №1, Методологические проблемы физики (сборник статей), М., 1981.

268. Чуешов В.И., Дунченко З.И., Чеснокова О.И. Введение в современную философию. Минск, 1998.

269. Швырев B.C. Кант и неопозитивистская доктрина научного знания. В кн. «Философия Канта и современность», М., 1974.

270. Шеллинг Ф.В.И. Идеи к философии природы как введение к изучению этой науки. СПб., 1998.

271. Штрекер Э. Гуссерлевская идея феноменологии как обосновывающей теории науки. -В кн. «Современная философия науки», М., 1996.

272. Шлик М. Время и пространство в современной физике. В кн. «От логического позитивизма к постпозитивизму», М., 1993.

273. Щетников А.И. Мысленный эксперимент и рациональная наука. М., 1994.

274. Эддингтон А. Пространство, время и тяготение. Одесса, 1923.

275. Эддингтон А.С. Селективный субъективизм. Вопросы философии, 1997, №9.

276. Эйнштейн А. К электродинамике движущихся тел. В кн. «Принцип относительности. Сборник работ классиков релятивизма.» JI., 1935.

277. Эйнштейн А. Собр. научн. трудов, т.И. М., 1966.

278. Эйнштейн А. Физика и реальность. Сборник статей. М., 1965.

279. Эйнштейн и философские проблемы физики XX века. М., 1979.

280. Элементарный учебник физики. Под ред. академика Г.С.Ландсберга. Том I. М., 1985.

281. Юм Д. Исследование о человеческом разумении. М., 1995.

282. Юркевич П.Д. Разум по учению Платона и опыт по учению Канта. Философские произведения. М., 1990.

283. Яковлев В.А. Инновации в науке. М., 1997.

284. Яковлев В.А. Теория познания Жана Пиаже и эволюционная эпистемология. В кн. «Современные теории познания. Сб. обзоров и рефератов», М., 1992.

285. Яновская С.А. Методологические проблемы науки. М., 1972.

286. Cassirer Е. Rousseau, Kant and Goethe. N. J., Evanston, and London, 1963.

287. Gutting G. Philosophy of science. In: The synoptic vision: Essays on the philosophy of

288. Wilfind Sellars. Notre Dam, London, 1977.

289. Nagel E. Logic without ontology. In: Philosophy of mathematics, N. J., 1964.

290. Whitney, C.K. Re-doing relativity in light of new data. Астрономия и история науки. По материалам V международной конференции «Проблемы пространства, времени, движения». С.-Пб., 1999