автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Категория определенности/неопределенности в монгольских языках

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Григорян, Азат Сергеевич

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. Проявление категории определенности/неопределенности в категориях частей речи и соответствующих семантических категориях

§ 1. Грамматическая категория притяжательного склонения и семантика понятийной категории посессивности как средство выражения категории определенности/неопределенности

§ 2. Грамматическая категория числа и семантика понятийной категории количественности как средство выражения категории определенности/неопределенности

§ 3. Грамматическое время и семантика понятийной категории времени как средство выражения категории определенности/неопределенности

ГЛАВА И. Иные проявления категории определенности/неопределенности

§ 1. Лексико-грамматическая структура и семантика местоимений как средство выражения категории определенности/неопределенности

§ 2. Категория модальности как средство выражения категории определенности/неопределенности

Введение диссертации2001 год, автореферат по филологии, Григорян, Азат Сергеевич

Долгое время категория определенности/неопределенности в лингвистике выделялась только в отношении тех языков, которые имели специальный грамматический показатель (артикль) для констатации определенности/неопределенности имени существительного. В так называемых артиклиевых языках, актуализация предметного имени говорящим, слушающим как определенного или неопределенного происходит в зависимости от употребленного грамматического форманта. Например, в ряде языков, таких как английский, немецкий, французский и др. существуют артикли, соотносящиеся с семантическим значением определенности/неопределенности (англ. the-a; нем. der-ein; франц. le, la-un, une). Наличие данных показателей в языке и речи позволяет индивиду отождествить предметное слово либо как уже известное, определенное и имеющее конкретное значение, либо отметить различную степень его абстрактности, неизвестности и неопределенности.

Вполне естественно, что отсутствие артиклей во многих других языках приводило исследователей к выводу, что категория определенности/неопределенности существует только в артиклиевых языках и существует, прежде всего, как категория имени существительного. Так, в русистике долгое время считалось, что определенность/неопределенность не свойственна русскому языку и попыток ее изучения практически не предпринималось. Поскольку русская филология оказала сильнейшее влияние и на монголоведение в целом, то по вполне понятным причинам в монголистике категория определенности/неопределенности также оказалась неисследованной.

История изучения рассматриваемой проблемы. Категория определенности/неопределенности в монголоведении практически не получила теоретического осмысления и научной разработки. Можно сказать, что на настоящий момент не существует комплексных исследовательских работ, непосредственно посвященных изучению данной проблемы. Во многих научных работах и грамматиках монгольских и тюркских языков исследователи упоминают о наличии оформленного винительного и неопределенного (неоформленного винительного) падежей, употребляемых в зависимости от определенности/неопределенности имени существительного, указывают и на возможность образования неопределенных значений при помощи сочетания числительного бур. нэгэ, монг. нэг 'один' с предметным именем. Но все это богатство теоретических воззрений исследует не столько категорию определенности/неопределенности, сколько определенные/неопределенные значения имени существительного,.Фактически констатация наличия или еСЦ отсутствия определенности/неопределенности в монгольских языках ограничивалась рамками падежных аффиксов простого склонения. Исключением можно назвать диссертацию Харанутововой Д.Ш. «Имя существительное в бурятском и русском языках», где предпринята одна из первых попыток более широкого анализа семантики определенности/неопределенности. В указанной работе определенность/неопределенность рассматривается как категория имени существительного. Это традиционный взгляд, бытующий в научных работах, посвященных изучению артиклиевых языков. Тем не менее, значимость и важность указанного исследования невозможно переоценить, поскольку оно внесло существенный вклад в теоретическое осмысление принципов реализации определенных/неопределенных представлений и значений.

Однако, на наш взгляд, использованный Харанутовой Д.Ш. теоретический подход к рассмотрению категории определенности/неопределенности, как одной из категорий имени существительного, является слишком узким и не позволяет увидеть многообразия проявлений и широты распространения определенности/неопределенности в монгольских языках. Дело в том, что определенность/неопределенность представляется нам базисной, фундаментальной понятийной категорией, пронизывающей всю ткань языка и проявляющейся на различных языковых уровнях, начиная от категорий частей речи и заканчивая контекстной соотнесенностью и обусловленностью. В силу этого определенность/неопределенность никак не может быть категорией имени существительного. Точнее было бы сказать, что эта универсальная категория проявляется в категориях различных частей речи, в том числе и в категориях имени существительного.

Отсутствие теоретической базы в монголоведении привело к необходимости более глубокого и детального изучения научных работ, основанных на материале других языков. В русистике также долгое время игнорировались определенные/неопределенные семантические значения как признаки наличия в языке самостоятельной категории определенности/неопределенности. Начиная с семидесятых-восьмидесятых годов двадцатого века, начинают появляться первые систематизированные работы по исследованию способов выражения определенных/неопределенных представлений в русском языке, но, к сожалению, большинство из них носит «статейный» характер и описывает лишь отдельные проявления категории определенности/неопределенности в языке.

Интересна в этом плане статья Цейтлина С.Н. «О выражении конкретности/абстрактности в русском языке» (1973). В данной работе автор указывает на различную степень обобщенности высказываний, которые могут носить различную степень абстракции, а могут фиксировать вполне конкретную и наблюдаемую ситуацию. «.Считаем возможным дать следующее определение конкретности/абстрактности высказывания. Конкретное, и абстрактное высказывания по-разному соотносятся с внеязыковой действительностью. Если конкретное высказывание отображает доступную чувственному восприятию индивидуальную денотативную ситуацию, то абстрактное высказывание не закреплено за определенной денотативной ситуацией, представляет собой своего рода отвлечение от конкретных фрагментов действительности, обобщение ряда денотативных ситуаций. Ср., например: Ласточки-береговушки устраивают гнезда в прибрежных обрывах (констатация определенной закономерности) и Две ласточки устраивают себе гнездо у самой воды (конкретная, наблюдаемая ситуация)». (Цейтлин, 1973, с.34).

Фактически Цейтлин С.Н. в своей работе описал один из способов реализации категории определенности/неопределенности на уровне общего значения высказываний. Попытки создания теоретической базы, унифицировано описывающей определенные/неопределенные признаки и представления, объясняемые наличием категории определенности/неопределенности в языке, предпринимались неоднократно. Так, Поспелов Н.С. в статье «О выражении категории определенности/неопределенности временными значениями русского глагола в форме прошедшего совершенного» (1971) отмечал возможность образования в русском языке более или менее определенных значений в зависимости от употребленного порядка слов в предложении и расставленных логических акцентов.

Несколько ранее Поспелова Н.С. развернутый анализ зависимости порядка слов в предложении и семантических значений определенного/неопределенного представил Фурсенко Д.И. в работе «Порядок слов, как одно из средств выражения неопред еленности/определенности имен существительных» (1970). Причем, по мнению Фурсенко Д.И., порядок слов в русском языке выполняет функцию артикля в артиклиевых языках и определенность либо неопределенность имени существительного напрямую зависит от его места в предложении.

Многие исследователи отказались от рассмотрения только общей смысловой нагрузки высказывания и описывали категорию определенности/неопределенности, выраженную в предложении, сквозь призму частей речи, непосредственно фиксирующих значения определенной/неопределенной семантики. Так, Николаева Т.М. в статье «Функциональная нагрузка неопределенных местоимений в русском языке и типология ситуаций» (1983) продемонстрировала функциональные аспекты неопределенных местоимений, различную степень неопределенности семантики русских местоимений, использующих частицы -либо, -кое, -нибудь, -то, и взаимосвязь их употребления с общим значением высказывания. Итоговым выводом данной работы стал тезис, что некоторые части речи, например, местоимения, непосредственно соотносятся с категорией определенности/неопределенности и передают различные степени определенных/неопределенных представлений в языке.

Гуревич В.В. в филологическом труде «О семантике неопределенности» (1983) рассматривал категорию определенности/неопределенности более широко как категорию семантического плана, характеризующуюся общим значением определенных и неопределенных признаков, которые выражаются посредством разнообразных средств: неопределенные местоимения, нереферентные существительные, числительное типа «один». Причем в качестве значений неопределенного в языке выделил неотождествимость (нереферентность) существительного с конкретным предметом, неограниченность количественного ряда, альтернативность, модальные значения возможности и др.

Наиболее комплексная и всесторонняя разработка теоретических представлений о категории определенности/неопределенности в русском языке была произведена Гладровым В. в работе «Определенность/неопределенность. Семантика и выражение определенности/неопределенности» (1992). Обобщив существующие теоретические взгляды на природу категории определенности/неопределенности и осуществив историко-лингвистический экскурс в работы, посвященные исследованию определенности/неопределенности, Гладров В. пришел к выводу, что определенность/неопределенность следует рассматривать как функционально-семантическое поле. «Как и другие ФСП, поле определенности/неопределенности представляет собой функциональное в своей основе единство, образуемое взаимодействующими языковыми единицами равных уровней. Определенность/неопределенность в русском языке рассматривается нами как семантическая категория, отражающая учет информированности слушающего говорящим о названном именем существительным объекте действительности, и вместе с тем как поле, охватывающее разнородные формальные средства, служащие для выражения указанных отношений». (Гладров, 1992, с. 241-242). В качестве основных средств выражения определенных/неопределенных представлений в языке Гладров В. выделяет интонационный рисунок высказывания, порядок слов, логическое ударение, семантику местоименных детерминативов, референциальную отнесенность, модальные значения и др.

Из зарубежных авторов интересна работа Чейфа У. «Данное, контра-стивность, определенность, подлежащее, топика и точка зрения» (1982), переведенная и опубликованная на русский язык. Чейф У. склонен рассматривать определенность/неопределенность как отождествимость либо неотождествимость имени с референтом. Причем логически данный процесс неминуемо, по его мнению, протекает посредством категоризации имени существительного с отнесением его либо к категории определенного имени, либо неопределенного.

Существует также ряд других работ, посвященных изучению способов и средств выражения категории определенности/неопределенности в различных языках, ее сущности и статуса. Однако, как правило, все они затрагивают лишь отдельные формы лингвистического выражения данной категории без детального и комплексного теоретического анализа всей семантики определенных/неопределенных представлений и значений. В силу этого мы вынуждены констатировать неисследованность рассматриваемой в настоящей работе проблемы как в монголоведении, русистике, так и в общем языкознании.

Актуальность. Данная работа посвящена одной из наименее изученных категорий в монгольских языках, сам факт существования которой еще недавно ставился под сомнение. Между тем, определенность/неопределенность является функционально-семантической категорией, имеющей характер фундаментальной, базисной понятийной категории, пронизывающей всю ткань языка и определяющей его структуру и речевое функционирование. В силу этого конкретные средства и способы выражения ее в языке носят вторичный, зависимый характер и никак не отражаются на сущности данной категории.

Настоящая диссертационная работа является важным комплексным исследованием категории определенности/неопределенности, способов и средств ее выражения в монгольских языках, границ и пределов ее распространения, соотношения с другими грамматическими и семантическими категориями.

Цели и задачи настоящей работы. Целью работы является комплексный теоретический анализ семантики и функции категории определенности/неопределенности, средств и способов ее выражения в монгольских языках, разработка научного подхода к осмыслению категории определенности/неопределенности как сложному в структурном и содержательном плане образованию. В соответствии с поставленной целью в настоящей работе решаются следующие задачи:

- доказать наличие категории определенности/неопределенности в монгольских языках;

- установить функционально-семантический характер сущности проявления, иерархичность языковых уровней выражения данной категории;

- описать конкретные способы и языковые средства фиксации определенных/неопределенных представлений в монгольских языках;

- обозначить соотношение семантических и грамматических категорий как средства выражения определенности/неопределенности;

- при рассмотрении определенности/неопределенности проанализировать также семантические категории модальности, посессивности, количественности и времени в монгольских языках с иллюстрацией приведенных теоретических положений конкретными примерами;

- разработать теоретические подходы к осмыслению определенности/неопределенности;

Научная новизна определяется выбором малоизученной категории, анализ которой основывается на комплексном применении разнообразных методов исследования. Новизна заключается также в рассмотрении исследуемой категории в тесном и неразрывном соотносительном единстве с грамматическими и семантическими категориями.

Методологические и теоретические подходы. При освещении теоретических положений, касающихся категории определенности/неопределенности, использовалась цедая совокупность различных по

•. своим параметрам методов: логико-структурный и функциональный анализ, описательно-аналитическое моделирование, сравнительно-описательное и логико-лингвистическое сопоставление, комбинированный анализ, а также ряд иных методов. Теоретический анализ определенности/неопределенности основывается на методах и законах диалектического материализма, допускающих и объясняющих всеобщую взаимосвязь, причинность и обусловленность. В силу этого категория определенности/неопределенности представляется, прежде всего, относительной категорие^^зределенность и неопределенность являются относимыми понятиями (системой понятий), где одно не существует без другого. Как мы не можем определить белый цвет предмета без существования эталонного отображения признаков черного цвета, верх без существования низа, так и определенным признак может быть назван, только если имеется возможность сравнить его с менее определенным либо неопределенным. Таким образом, первое правило, существующее для категории определенности/неопределенности, формулируется так: не существует языков, в которых может наличествовать только категория определенности или только категория неопределенности. Категориальные признаки определенности обязательно соотносятся с семантическими значениями неопределенности, хотя способы и средства выражения в конкретных языках могут быть разными.

Второе правило фиксирует следующее положение: не существует языков, в которых бы категория определенности/неопределенности отсутствовала. Мышление, как высшая форма отражения объективной действительности, основывается на процессах обобщения и абстрагирования воспринимаемой информации о конкретных объектах действительности. Так как определенность/неопределенность основывается на отношениях точного/приблизительного, конкретного/абстрактного, индивидуального/обобщенного и др., то сам процесс мышления невозможен без фиксации и отображения более или менее определенных признаков. Иначе говоря, само мышление есть результат перехода от конкретного чувственного восприятия к более неопределенным и обобщенным формам и образам. Однако способы и средства выражения семантических значений определенного/неопределенного в конкретных языках могут быть разными.

Категория определенности/неопределенности является логико-лингвистической категорией. То есть лингвистические определенные и неопределенные представления основываются на логических отношениях: определенного/неопределенного, точного/приблизительного, конкретного/абстрактного, актуального/потенциального и др.

Категория определенности/неопределенности является функционально-семантической категорией, т.е. неким единством, объединяющим на различных языковых уровнях самые разнообразные средства и способы выражения, функционирующие в речевых ситуациях для достижения общей цели - реализации семантических значений определенного/неопределенного. Также определенность/неопределенность в данной работе рассматривается как сложное в структурном плане образование, логико-лингвистический центр (ядро) которого составляют равноправные отношения определенного и неопределенного, актуального/потенциального, единичного/множественного, точного/приблизительного, конкретного/абстрактного и др.

Еще одним важным теоретическим положением, положенным в основу настоящего исследования, стало соотношение абсолютной и относительной определенности/неопределенности. Мы исходили из того, что в принципе не существует абсолютной определенности/неопределенности в языке.

Абсолютная неопределенность делает невозможным получение информации, имеющей смысл и дающей возможность какого-либо отождествления предмета, признака либо действия, делает невозможным конкретизацию, индивидуализацию, как и абсолютная определенность исключает обобщение, абстрагирование, а без этих логических операций нет, как такового, и процесса мышления. Из этого положения вытекает третье правило: семантические признаки неопределенности на одних языковых уровнях всегда сочетаются с категориальными признаками определенности на других языковых уровнях. Соответственно при выражении неопределенных представлений в языке семантика неопределенности всегда в той или иной степени наполнена категориальными признаками определенности и наоборот. Таким образом, в данной работе рассматриваются способы и средства выражения категории относительной определенности/неопределенности, которая может быть абсолютной на определенном языковом уровне, но всегда при этом относительной по отношению к другому языковому уровню.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Категория определенности/неопределенности в монгольских языках"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ аким образом, категория определенности/неопределенности имеет право на существование в монгольских языках. Целью данной работы явилось именно стремление заложить теоретические основы к пониманию и осмыслению непростой в содержательном и структурном плане категории, в том числе с точки зрения способов и средств ее выражения. Хотелось бы заметить, что, конечно же, в настоящем исследовании вопрос о категории определенности/неопределенности и ее проявлении в монгольских языках был только затронут, более детальное и глубокое изучение этой проблемы еще предстоит. Но, как нам представляется, главное указать теоретические и практические ориентиры, отметить важность и необходимость более тщательного изучения определенности/неопределенности, а это в свою очередь вызовет интерес в среде монголоведов к дальнейшему ее рассмотрению как малоисследованной и малоизученной категории.

Естественно, что в настоящей диссертационной работе не была затронута и освещена вся содержательная структура определенности/неопределенности. Не изучены интонационные, контекстуальные, референциальные, фразово-логические аспекты данной проблемы, а также общее значение высказываний, некоторые иные средства и способы выражения определенных/неопределенных представлений в монгольских языках. Да это и не возможно, поскольку определенность/неопределенность является фундаментальной, базисной категорией, пронизывающей всю ткань языка, проявляющейся на различных языковых уровнях и определяющей построение и функционирование не только грамматических структур языка, но и значение семантических категорий (модальности, посессивности, локативности, временной локализованности, длительности, субъектности и др.). Иначе говоря, содержательный объем семантики определенности/неопределенности настолько огромен, что любой из параграфов данного исследования может, в принципе, стать темой отдельной диссертационной работы.

Подводя краткий итог по исследуемой проблеме, можно сделать следующие выводы:

Категория определенности/неопределенности в монгольских языках представляет собой функционально-семантическое единство, объединяющее разноуровневые языковые единицы, морфологические, синтаксические, лексические и иные способы и средства выражения; пронизывает, как это видно из работы, всю ткань языка и проявляется на самых разнообразных уровнях. Отсутствие специального грамматического показателя определенности/неопределенности предопределяет имплицитный, скрытый характер актуализации значений определенного/неопределенного в монгольских языках. Имплицитность заключается также в том, что категориальные признаки определенности/неопределенности проявляются не прямо, а косвенно или опосредованно. Так, в модальных значениях определенность формируется и выражается при помощи семантики необходимости, неопределенность - при помощи семантики возможности. В посессивных значениях определенность формируется и выражается при помощи семантики определенно-личной притяжательности, неопределенность - при помощи семантики неопределенно-личной притяжательности и т.д. В некоторых трудах по общему языкознанию подобный косвенный механизм проявления семантических значений и отсутствие специальных грамматических формантов характеризует «скрытые категории». В силу этого определенность/неопределенность нами относится к разряду скрытых категорий, использующих для своего выражения семантические значения и категориальные признаки других семантических и грамматических категорий.

Категория определенности/неопределенности является семантической категорией, т.е. категорией, содержанием которой можно обозначить общее значение определенности/неопределенности, причем, существующее в языке и речи независимо от своего явного или неявного проявления, логического, грамматического, лексического, синтаксического или иного способа выражения.

Категория определенности/неопределенности представляет собой функционально-семантическое поле, имеющее логико-лингвистический центр, основывающийся на логических и языковых отношениях, составляющих доминанту содержания семантики определенности/неопределенности. Наличие центра соотносится с периферией определенности/неопределенности, которая представлена логико-лингвистическими отношениями, не оказывающими кардинального влияния на значение определенности/неопределенности. Так, в семантике времени логико-лингвистический центр определенности/неопределенности основывается на определенной/неопределенной темпоральности и временной локализованное™. Кратность, определенная/неопределенная длительность составляют периферию поля временной определенности/неопределенности, т.к. не столь существенны в процессе формирования категориальных признаков определенного/неопределенного времени и т.п.

Категория определенности/неопределенности является сложным содержательным и структурным образованием. Это связано с тем, что как центр, так и периферия функционально-семантического поля определенности/неопределенности представлены большим количеством логических и языковых отношений.

Наконец, определенность/неопределенность является полицентричной категорией, доминанта которой основывается на целом ряде равноправных составляющих: определенность/неопределенность, едининость и множественность, конкретность и абстрактность, точность и приблизительность, обобщенность и индивидуальность, актуальность и потенциальность и др.

Поскольку центр (ядро) определенности/неопределенности состоит из равноправных отношений, без сдвига перспективы в сторону какого-либо одного логико-лингвистического противопоставления, то можно охарактеризовать категорию определенности/неопределенности как симметричную категорию или категорию, обладающую симметричным ядром.

С точки зрения рассмотренных проявлений исследуемой категории в монгольских языках, считаем необходимым отметить, что соотношение грамматических и семантических категорий представляется нам крайне важным для осознания механизма происходящих лингвистических процессов. На наш взгляд, грамматические категории, как и специальные грамматические показатели каких-либо категорий, являются продуктом абстрагирования и обобщения семантических категорий. Иначе говоря, в процессе исторического и эволюционного развития монгольских языков для выражения семантических значений, например, посессивности выделились специальные грамматические форманты притяжательного склонения, совокупность которых составляет грамматическую категорию притяжательного склонения. Для выражения семантических значений времени появились грамматические показатели настоящего, будущего и прошедшего времени, совокупность которых составляет грамматическую категорию времени и т.п. В связи со спецификой развития некоторые семантические категории могут не получить грамматических абстрагированных форм своей реализации (например, категория определенности/неопределенности в безартиклиевых языках), в таком случае это не означает, что категория отсутствует в языке. Просто для ее выражения используются иные способы: лексические, контекстуальные, интонационные, синтаксические и др. Либо в качестве вторичных, производных и скрытых значений категориальные признаки подобных категорий проявляются в семантике и грамматических показателях грамматически выраженных категорий.

Таким образом, исследование определенности/неопределенности в настоящей работе, надеемся, поможет по-новому осмыслить структуру и содержание категорий монгольских языков.

Список научной литературыГригорян, Азат Сергеевич, диссертация по теме "Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии"

1. Адамец П. К вопросу о выражении референциальной соотнесенности в чешском и русском языках // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 15. -М: Прогресс, 1985, с. 487 - 497.

2. Адмони В.Г. Полевая природа частей речи (на материале числительных) // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 98 106.

3. Алдарова Н.Б. Буряты // Системы личных имен у народов мира. -М: Главная ред. вост. лит-ры изд-ва Наука, 1989, с. 85 88.

4. Алдарова Н.Б. О магии имени. Дезидеративные имена бурят. // Филологический сборник. -Улан-Удэ: Изд-во БНЦ, 1998, с. 207 213.

5. Александров Н.М. К вопросу о классификации частей речи в монгольских языках // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 107 -115.

6. Алексеев Д.А. Функции причастия будущего времени в бурятском языке // Вопросы филологии стран Азии и Африки. Сб. ст. Вып.1. -Л: Изд-во ленинградского университета, 1971, с. 39 44.

7. Андреев Н.Д., Андреева Л.Д. Конструктивные уровни частей речи // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 64 69.

8. Бадмаев Б.Б. Грамматика калмыцкого языка. Морфология. -Элиста: Калмыцкое книжное изд-во, 1966. 116 с.

9. Бадмаева Л.Д. О словах и словосочетаниях со значением времени в бурятском языке // Филологический сборник. -Улан-Удэ: Изд-во БНЦ, 1998, с. 213-216.

10. Балагунова С.С. О языковых средствах выражения модальности в бурятском языке // Грамматическое своеобразие бурятского языка. Сб. ст. -Улан-Удэ, БФ СО АН СССР, 1987.

11. Беляева Е.И., Цейтлин С.Н. Соотношение значений возможности и необходимости в семантической сфере потенциальности // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990, с. 123 126.

12. Беляева Е.И. Возможность // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990, с.126 -142.

13. Беляева Е.И. Достоверность // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990, с. 157 -170.

14. Бенвенист Э. Индоевропейское именное словообразование. -М: Изд-во иностранной лит-ры, 1955. 260 с.

15. Березникова Р.Е. Место номенов в лексической системе языка // Имя нарицательное и собственное. -М: Наука, 1978, с. 42 58.

16. Бертагаев Т.А. О комплексной характеристике частей речи // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 240 244.

17. Бертагаев Т.А. Синтаксис современного монгольского языка в сравнительном освещении. Простое предложение. М.: Наука, 1964.

18. Бертагаев Т.А., Цыдендамбаев Ц.Б. Грамматика бурятского языка. Синтаксис. -М.: Изд-во восточн. лит-ры , 1962.

19. Бирюлин Л.А., Корди Е.Е. Основные типы модальных значений, выделяемых в лингвистической литературе // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990, с. 67-71.

20. Бирюлин Л.А. побуждение к действию в актах речи // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990, с.238 243.

21. Бодуэн де Куртенэ И.А. Количественность в языковом мышлении // Избранные труды по общему языкознанию. Том 2. -М: Изд-во Академии наук СССР, 1963, с. 311 324.

22. Болотов В.И. Множественное число имени собственного и аппелятива // Имя нарицательное и собственное. -М: Наука, 1978, с. 93 106.

23. Большой энциклопедический словарь. Языкознание. -М: Большая российская энциклопедия, 1998. 685 с.

24. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. -Ленинград: Наука, 1978. 176 с.

25. Бондарко А.В. Темпоральность // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990, с. 5-58.

26. Бондарко А.В. Теория морфологических категорий. -Ленинград: Наука, 1976. 256 с.

27. Бондарко А.В. Грамматическая категория и контекст. -Ленинград: Наука, 1971. 116 с.

28. Бондарко А.В. К анализу категориальных ситуаций в сфере модальности: императивные ситуации // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990, с. 80 89.

29. Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. -Ленинград: Наука, 1983. 208 с.

30. Бондарко А.В. Реальность ирреальность и потенциальность // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990, с. 72 - 79.

31. Будаева Г. Д. Частицы в бурятском языке // дисерт. канд. филолог, наук Улан-Удэ, 1999.

32. Будаева Г.Д. Частицы бурятского языка как лексическое средство выражения модальности // Лексико-грамматические исследования бурятского языка. -Улан-Удэ, 1989, с. 91 -100.

33. Бюраева Э.И., Павлова Е.С. Лексико-грамматические средства выражения модальности волеизъявления в бурятском языке // Лексико-грамматические исследования бурятского языка. -Улан-Удэ, 1989, с. 76 82.

34. Вежбицка А. Дело о поверхностном падеже // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 15. -М: Прогресс, 1985, с. 303 341.

35. Виноградов В.В. Современный русский язык. -М.:Учпедгиз, 1938.

36. Вопросы грамматики. Сборник статей к 75-летию академика И.И. Мещанинова. -Москва-Ленинград: Изд-во академии наук СССР, 1960. -472 с.

37. Вопросы грамматики и лексикологии современного калмыцкого языка. -М: Наука, 1976. 236 с.

38. Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968. 344 с.

39. Галсан С. Сопоставительная грамматика русского и монгольского языков. -Улаан-Батор: изд-во министерства народного образования МНР, 1975.

40. Гард П. Структура русского местоимения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 15. -М: Прогресс, 1985, с. 215 226.

41. Гладкий А.В. Попытка формального определения понятий падежа и рода существительного // Проблемы грамматического моделирования. -М: Наука, 1973, с.24 53.

42. Гуревич В.В. О семантике неопределенности // Филологические науки, 1983. №1, с. 54-60.

43. Дамбинова В.Д. Причастие будущего времени в современных монгольских языках в функции главных членов предложения // Вопросы грамматики и лексикологии современного калмыцкого языка. -М: Наука, 1976, с. 110-122.

44. Дамбуева П.П. Сопоставительно-типологическое исследование модальности в бурятском и русском языках // дисерт. канд. филолог, наук -Улан-Удэ, 1994.

45. Дамбуева П.П. Сопоставительно-типологическое исследование модальности в бурятском и русском языках // автореф. дисерт. канд. филолог, наук. -Улан-Удэ, 1994.

46. Дарбакова В.П. Калмыки // Системы личных имен у народов мира. -М: Главная ред. вост. лит-ры изд-ва Наука, 1989, с. 150 -151.

47. Дешериева Т.И. Категория модальности в нахских и инострук-турных языках. -М: Наука, 1988. 208 с.

48. Джусти Ф. Нереферентные показатели имени нарицательного // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 15. -М: Прогресс, 1985, с. 498 511.

49. Дораева Р.П. Категория наклонения в калмыцком языке (в синтагматическом плане) // дисерт. канд. филолог, наук. -Элиста, 1980.

50. Жирмунский В.М. О природе частей речи и их классификации // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 7 32.

51. Жуковская Н.Л. Монголы // Системы личных имен у народов мира. -М: Главная ред. вост. лит-ры изд-ва Наука, 1989, с. 211-215.

52. Зализняк А.А. О понимании термина «падеж» в лингвистических описаниях // Проблемы грамматического моделирования. -М: Наука, 1973, с. 53 87.

53. Имя нарицательное и собственное. -М: Наука, 1978. 208 с.

54. Исаченко А.В. О грамматическом значении // Вопросы языкознания^ 1,1961. с. 28-43.

55. Калмыцко монгольско - русский словарь. -Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1986. - 214 с.

56. Каляев А.Л. Адъективные имена в монгольских языках // Вопросы грамматики и лексикологии современного калмыцкого языка. -М: Наука, 1976, с. 57 65.

57. Кацнельсон С.Д. Общее и типологическое языкознание. -Ленинград: Наука, 1986. 298 с.

58. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. -Ленинград: Изд-во Наука, 1972. -216 с.

59. Касьяненко З.К. Подлежащее в придаточных предложениях в монгольском языке // Вопросы филологии стран Азии и Африки. Сб. ст. Вып.1. -Л: Изд-во ленинградского университета, 1971, с. 57 64.

60. Кибрик А.Е. К типологии пространственных значений (на материале падежных систем дагестанских языков) // Язык и человек. Сборник статей памяти профессора П.С. Кузнецова (1899 1968). -М: Изд-во московского университета, 1970, с. 110 -156.

61. Козинцева Н.А. Временная локализованность действия и ее связи с аспектуальными, модальными и таксисными значениями. -Ленинград: Наука, 1991.- 144 с.

62. Корди Е.Е. Оптативность // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990, с. 170 185.

63. Кормушин И.В. О критериях частей речи // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 250-253.

64. Левин Ю.И. О семантике местоимений // Проблемы грамматического моделирования. -М: Наука, 1973, с.108 -121.

65. Леонтьев А.А. Фиктивность семантического критерия при определении частей речи // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 80 86.

66. Майтинская К.Е. Местоимения в языках разных систем. -М: Наука, 1969.-310 с.

67. Маслов Ю.С. Введение в языкознание,- М., 1975

68. Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. -М: Изд-во Академии наук СССР, 1945. 322 с.

69. Михневич А.Е. Проблема частей речи и типы словообразования // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 152 157.

70. Монгольский лингвистический сборник. -М, 1992. 238 с.

71. Монгольский лингвистический сборник. -М: Наука, 1985. 156с.

72. Монгольско русский словарь. -М.: Государственное изд-во иностранных и национальных словарей, 1957.

73. Мурыгина З.М. Дейктические значения личных местоимений мы, вы в русском языке // Язык и человек. Сборник статей памяти профессора П.С. Кузнецова (1899 1968). -М: Изд-во московского университета, 1970, с. 218-229.

74. Мухин A.M. Части речи и синтаксические единицы // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 158- 176.

75. Мучник И.П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке. -М: Наука, 1971. 300 с.

76. Мушаев В.Н. Средства осложнения структуры калмыцкого предложения (включенные компоненты) // дисерт. канд. филолог, наук -Москва, 1986.

77. Наделяев В.М. Современный монгольский язык: морфология. -Новосибирск: Наука, 1988

78. Нерознак В.П. Заметки об этимологии имени собственного // Имя нарицательное и собственное. -М: Наука, 1978, с. 84 92.

79. Никитевич В.М. Части речи и производные классы слов // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 177 184.

80. Николаева Т.М. Функциональная нагрузка неопределенных местоимений в русском языке и типология ситуаций // Известия АН СССР. Серия языка и литературы., 1983. т. 42. № 4, с. 342 353.

81. Новое в зарубежной лингвистике. Вып.11. -М: Прогресс, 1982. -460 с.

82. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 15. -М: Прогресс, 1985. -584 с.

83. Омакаева Э.У. О категории подлежащее в монгольском языке // Исследования по грамматике и лексике монгольских языков. Сб. ст. -Элиста, 1985, с. 101-118.

84. Орловская М.Н. Имена существительные и прилагательные в современном монгольском языке. -М.: изд-во восточн. лит-ры, 1961.

85. Павлов Д.А. О системе склонения имен существительных в калмыцком языке // Вопросы грамматики и лексикологии современного калмыцкого языка. -М: Наука, 1976, с. 18-43.

86. Павлова Е.С. Сопоставление нейтральной и модальной реализаций интонационных единиц в бурятском языке // Сегментные и просодические элементы языков байкальского региона. -Улан-Удэ, 1991, с. 135 143.

87. Памяти академика Виноградова. Сб. ст. -М: Изд-во московского университета, 1971. 231 с.

88. Панфилов В.З. Взаимоотношение языка и мышления. -М: Наука, 1971.-232 с.

89. Панфилов В.З. Философские проблемы языкознания. -М: Наука, 1977. 288 с.

90. Поспелов Н.С. О выражении категории определенности -неопределенности временными значениями русского глагола в форме прошедшего совершенного // Памяти академика Виноградова. Сб. ст. -М: Изд-во московского университета, 1971, с. 179- 184.

91. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Глагол, местоимение, числительное. -М: Изд-во Академии наук СССР, 1941. 320 с.

92. Проблемы грамматического моделирования. -М: Наука, 1973. -263 с.

93. Пюрбеев Г.Ц. Историко-сопоставительные исследования по грамматике монгольских языков. Синтаксис словосочетания. -М: Наука, 1993. 304 с.

94. Пюрбеев Г.Ц. Категория модальности и средства ее выражения в монгольских языках // Вопросы языкознания, 1981, №5, с. 25 30.

95. Рассадин В.И. Местоимение в монгольском языке // Вопросы грамматики монгольских языков.- Новосибирск: Наука, 1991.

96. Ревзин И.И. Некоторые средства выражения противопоставления по определенности в современном русском языке // Проблемы грамматического моделирования. -М: Наука, 1973, с.121 -137.

97. Реформатский А.А. Число и грамматика//Вопросы грамматики. Сборник статей к 75-летию академика И.И. Мещанинова. -Москва-Ленинград: Изд-во академии наук СССР, 1960, с. 384 400.

98. Савченко А.Н. Части речи как грамматические и лексико-грамматические классы слов в индоевропейских языках // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 185- 190.

99. Санжеев Г.Д. Современный монгольский язык. -М.: изд-во восточн. лит-ры, 1960.

100. Саранцацрал Ц. К вопросу о речевом акте побуждения, его типах и способах выражения (на примере монгольской императивной формы, совпадающей с глагольной основой) // Монгольский лингвистический сборник. -М., 1992, с. 117 -124.

101. Сильницкий Г.Г. Функционально-коммуникативные типы наклонений и их темпоральные характеристики // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990, с. 90

102. Системы личных имен у народов мира. -М: Главная ред. вост. лит-ры изд-ва Наука, 1989. 383 с.

103. Старостин Б.А. Некоторые методологические проблемы теории собственных имен // Имя нарицательное и собственное. -М: Наука, 1978, с. 34 -42.

104. Суник О.П. Вопросы общей теории частей речи // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 33 48.

105. Суперанская А.В. Аппелятив онома // Имя нарицательное и собственное. -М: Наука, 1978, с. 5 - 33.

106. Суперанская А.В. Групповые обозначения людей в лексической системе языка // Имя нарицательное и собственное. -М: Наука, 1978, с. 59-83.

107. Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. -М: Наука, 1973.-367 с.

108. Супрун А.Е. Грамматические свойства слов и части речи // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 208 -218.

109. Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990. 264 с.

110. Теория функциональной грамматики. Субъектность, объект-ность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность -неопределенность. -Санкт-Петербург: Наука, 1992.- 304 с.

111. Типология грамматических категорий. Мещаниновские чтения. -М: Наука, 1975. 220 с.

112. Тихонов А.Н. Части речи лексико-грамматические разряды слов // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 219 - 228.

113. Тодаева Б.Х. Грамматика современного монгольского языка. Фонетика. Морфология, -М: 1951.

114. Трофимова С.М. Временные значения русских предлогов и их средства выражения в монгольских языках. По переводам романа Н.Островского «Как закалялась сталь» // Исследования по грамматике и лексике монгольских языков. Сб. ст. -Элиста, 1985, с. 95 100.

115. Трофимова С.М. Категория числа в калмыцком языке // Филологический сборник. -Улан-Удэ: Изд-во БНЦ, 1998, с.311-314.

116. Убушаев Н.Н. Указательные местоимения в современном калмыцком языке // Вопросы грамматики и лексикологии современного калмыцкого языка. -М: Наука, 1976, с. 43 -52.

117. Убушиева Б.Э. Глагольные односоставные безличные предложения в современном калмыцком языке // Исследования по грамматике и лексике монгольских языков. Сб. ст. -Элиста, 1985, с. 119 -135.

118. Филологический сборник. -Улан-Удэ: Изд-во БНЦ, 1998. 330 с.

119. Функциональный анализ грамматических категорий. -Л: 1973. -192 с.

120. Фурсенко Д.И. Порядок слов как одно из средств выражения неопределенности определенности имен существительных // Русский язык за рубежом, 1970, № 4, с. 68 - 72.

121. Харанутова Д.Ш. Имя существительное в бурятском и русском языках//дисерт. канд. филолог, наук. -Улан-Удэ, 1998.

122. Харанутова Д.Ш. Имя существительное в бурятском и русском языках//автореф. дисерт. канд. филолог, наук. -Улан-Удэ, 1998.

123. Храковский B.C. Повелительность // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990, с. 185 238.

124. Цейтлин С.Н. О выражении конкретности абстрактности в русском языке // Функциональный анализ грамматических категорий. -Л: 1973, с.32 - 46.

125. Цейтлин С.Н. Необходимость // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990, с.142 156.

126. Цэдэндамба Ц. Очерки по сопоставительной грамматике русского и монгольского языков.-Улаан-Батор: Изд-во народного образования МНР, 1974.

127. Цэдэндамба Ц. Трактовка монгольского сложноподчиненного предложения в синтаксической литературе // Монгольский лингвистический сборник. -М., 1992, с. 149 162.

128. Чареков С.П. Безлично притяжательные формы местоимений и имен собственных в монгольских языках // Вопросы грамматики и лексикологии современного калмыцкого языка. -М: Наука, 1976, с. 52- 57.

129. Чейф У. Данное, контрастивность, определенность, подлежащее, топики и точка зрения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.11. -М: Прогресс, 1982, с. 277.

130. Черемисов К.М. Бурятско русский словарь. -М: Советская энциклопедия, 1973. - 804 с.

131. Черемисов К.М. К вопросу о модальности в бурятском языке // К изучению бурятского языка. -Улан-Удэ, 1969

132. Чикобава А.С. Части речи как понятие филологической грамматики и как понятие описательного научного анализа // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с.49 -63.

133. Шевернина З.В. Глагольный суффикс цгаа в современном монгольском языке // Монгольский лингвистический сборник. -М: Наука, 1985, с. 140- 145.

134. Шевернина З.В. О частице сан в монгольском языке // Исследования по грамматике и лексике монгольских языков. Сб. ст. -Элиста, 1985, с. 69 78.

135. Шевернина З.В. Функционально-семантические значения модальных частиц в монгольском языке // Вопросы грамматической системы монгольских языков.-Элиста, 1980.

136. Шевернина З.В. Аналитические глагольные формы в монгольском языке // Филология и история монгольских народов. -М: 1958, с.82.

137. Шевернина З.В. О сослагательном наклонении в современном монгольском языке. Автореф. канд. диссерт. М.,1961.-23 с.

138. Шевернина З.В. Функционально-семантическая характеристика некоторых финитных форм монгольского языка // Монгольский лингвистический сборник. -М., 1992, с. 223 236.

139. Шелякин М.А. Модально-аспектуальные связи // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. -Ленинград: Изд-во «Наука», 1990, с.110-122.

140. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. -Ленинград: Наука, 1974. 428 с.

141. Щербак A.M. О лингвистической природе частей речи // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 229 233.

142. Язык и человек. Сборник статей памяти профессора П.С. Кузнецова (1899 1968). -М: Изд-во московского университета, 1970. - 291 с.

143. Якобсон Р. Избранные работы. -М: Прогресс, 1985. 456 с.

144. Якобсон Р. К общему учению о падеже // Избранные работы. -М: Прогресс, 1985, с. 133 175.

145. Якобсон Р. Морфологические наблюдения над славянским склонением // Избранные работы. -М: Прогресс, 1985, с. 176 197.

146. Яхонтов С.Е. Понятие частей речи в общем и китайском языкознании // Вопросы теории частей речи. На материале языков различных типов. -Ленинград: Наука, 1968, с. 70 79.