автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Категория отрицания в аварском и русском языках в сопоставительном аспекте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Категория отрицания в аварском и русском языках в сопоставительном аспекте"

На правах рукописи (>-

Гаджиева Марьям Магомедариповна

КАТЕГОРИЯ ОТРИЦАНИЯ В АВАРСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ В СОПОСТАВИТЕЛЬНОМ АСПЕКТЕ

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

- I СЕН 2015

Махачкала-2015

005561728

005561728

На правах рукописи

Гаджпева Марьям Магомедариповна

КАТЕГОРИЯ ОТРИЦАНИЯ В АВАРСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ В СОПОСТАВИТЕЛЬНОМ АСПЕКТЕ

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Махачкала — 2015

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор ФГБОУ ВПО «ДГПУ» Дибиров Ибрагим Ашрапудинович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор,

главный научный сотрудник отдела лексикологии и лексикографии ИЯЛИ ДНЦ РАН им. Г. Цадасы Абдуллаев Иса Халидович;

кандидат филологических наук, доцент ФГБОУ ВПО «ДГУ» Кадачиева Хайбат Магомедтагнровна

Ведущая организация - ФГБОУ ВПО «Чеченский государственный

педагогический институт» (г. Грозный)

Защита состоится 24-го сентября 2015г., в 16:00, на заседании диссертационного совета Д 212.051.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук в ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. № 78.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» по адресу: 367003, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57.

Автореферат размещен на сайте Министерства образования и науки РФ (www.vak.ed.gov.ru) и на сайте ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» (www.dgpu.net) 9-го июля 2015г.

Автореферат разослан «_» августа 2015г.

Ученый секретарь

диссертационного совета /75,

кандидат филологических наук —- М.О. Таирова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Предметом исследования реферируемой диссертации являются структурно-семантические типы грамматического выражения отрицания в аварском и русском языках в сопоставлении. Сфера отрицания русского языка теоретически хорошо разработана как с точки зрения внутриязыкового описания, так и с позиций современной типологической лингвистики. Поэтому теория отрицания русского языка может служить базой при интерпретации единиц этой семантической сферы таких менее исследованных языков, как аварский. С другой стороны, сопоставление с русским языком обусловлено экстралингвистическими обстоятельствами - русский язык является языком школьного и вузовского образования, метаязыком семантизации фактов родного языка.

Объектом исследования в настоящей диссертации являются высказывания на аварском и русском языках, построенные с использованием грамматических средств выражения отрицания.

Актуальность исследования. Описание отрицания в аварском языке проводилось до настоящего времени в традиционной формально-грамматической парадигме, без обращения к функционально-семантическим аспектам содержания предложения. Этому способствовала и сама специфика отрицания в аварском языке: система глагольных форм здесь состоит из параллельных рядов - ряда положительных форм времён, наклонений, деепричастий и причастий и "зеркального" ряда образуемых от них аффиксами отрицательных форм. В первом фундаментальном исследовании аварского языка - «Аварском языке» П.К. Услара говорится, что, зная формы положительные, можно составить все формы отрицательные, причём, без исключений [Услар 1889: 181]. В последующем отрицание в аварском языке также интерпретируется на уровне морфологических форм [Бокарёв 1949; Жирков 1924, 1948; Мадиева 1965; Саидов 1953, 1958; Атаев 1998; Нурмагомедов 2000; Маллаева 2002; Современный аварский язык 2012 и др.]. Опыт внутриязыковой либо межъязыковой интерпретации семантических и структурных типов отрицания аварского языка отсутствует. В то же время, сущность категории отрицания может быть адекватно описана именно на синтаксическом уровне как логико-грамматической категории, имеющей онтологические связи с суждением. С таких позиций оно описано в русском языке. Аварский язык тесно контактирует с русским во всех сферах коммуникации. Неисследованность этого сегмента грамматики аварского языка ведёт к ситуации, когда при изучении, например, общего, частного, кумулятивного и др. видов отрицания русского языка преподаватель не может предложить учащимся корреляты из аварского.

Цель исследования, исходя из изложенных выше обстоятельств, состоит в сопоставительном описании структурно-семантических типов отрицания русского и аварского языков для экспликации сходств и различий в его выражении и типологических характеристик отрицания аварского языка.

Цель исследования предполагает решение следующих задач:

1. Аналитический обзор и экспликация общелингвистических представлений об отрицании как логико-грамматической категории, а также интерпретаций отрицания в сопоставляемых языках;

2. Сопоставление отрицательных предложений аварского языка с их эквивалентами в русском языке на базе содержательных признаков отрицательных конструкций (общее, частное и др. типы отрицания);

3. Описание грамматических способов выражения содержательных типов отрицания в аварском языке на синтаксическом уровне, определение их основных признаков;

4. Установление типологического ряда, к которому можно отнести аварский язык по комбинируемым в нём грамматическим средствам построения отрицания (ряду языков одного, одного или двух, двух отрицании);

5. Сравнение формально-структурных (морфологических, синтаксических) характеристик выражения отрицания в сопоставляемых языках.

Теоретической базой диссертации являются труды исследователей аварского и русского языков (П.К. Услар, Г.И. Мадиева, М.Д. Саидов, З.М. Маллаева, Б.М. Атаев, М.М. Нурмагомедов и др.; В.В. Виноградов, A.M. Пешковский, A.A. Шахматов, Ш. Балли, О. Есперсен и др.), а также труды по теории логико-грамматической категории отрицания (И.Н. Бродский, H.A. Васильев, С.А. Васильева, X. Зигварт, Н.О. Лосский и др.), по сопоставительному и типологическому языкознанию (В.Н. Ярцева, ГЛ. Климов, В.П. Нерознак и др.).

Метод и подходы, применяемые в работе, выработаны сопоставительной (контрастивной) лингвистикой, которая имеет «дело с попарным сопоставлением языковых систем (структур) ... с целью выявления их структурных и функциональных особенностей, сходств и различий (контрастов)» (В.П. Нерознак). В такой интерпретации этот метод применяется в ставших хрестоматийными книгах В.Д. Аракнна, В.Г. Гака, в работе Э.М. Шейхова и др. и обозначается авторами дефиницией сравнительная типология. Для типологических изысканий более значимы получаемые при сопоставлении различия между языками (Б. Уорф, A.A. Реформатский, В.Н. Ярцева). В таком понимании этот метод обозначается термином контрастивный. В диссертации термины сопоставительный и контрастивный используются как синонимичные. Фундаментальное теоретическое обобщение сопоставительный метод получил в книге В.Н. Ярцевой «Контрастивная грамматика». В ней рассматриваются и два подхода к анализу материала: «от формы к значению» и «от содержания к форме». О преимуществах опоры на семантику говорят теоретики сопоставительного и типологического методов В.Н. Ярцева, В.П. Нерознак, С.Д. Кацнельсон, и др. Г.А. Климов подчёркивает, что «именно семантический фактор позволяет найти <...> основания для сопоставления формальных средств самых разных языков». С опорой на эти теоретические положения за основание сопоставления в диссертации приняты содержательные и структурные типы отрицания: общее, частное, кумулятивное, смещённое, морфологическое и синтаксическое и др. В направлении «от содержания к форме» выявляются в

аварском и русском языках корреляты по отношению к логико-информативным разновидностям отрицания, имеющим мелгьязыковую природу.

Материалом исследования послужили около 2000 фразовых примеров на аварском и русском языках из текстов художественной, публицистической литературы, фольклора, СМИ и устной речи. Использовались также материалы из "Аварско-русского словаря" (2006) и "Современного аварского языка" (2012), а также учебной литературы по сопоставляемым языкам. При интерпретации аварских отрицательных форм используются дословные переводы, некорректные с точки зрения русской речи. Это делается для демонстрации семантического содержания анализируемых единиц. Например, в "Современном аварском языке" предложение Шудадал дидехун бугеб божилъи д1ща хегзабиларо переводится как «Доверие дедушки ко мне я постараюсь оправдать». Словами постараюсь оправдать переведена отрицательная форма глагола хвезабиларо. Для понимания грамматического отрицания в аварском языке это мало что даёт, хвезабиларо (< хвёзаб/изе 'портить, разрушать') полезнее перевести как "разрушать не буду, разрушая не есть".

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые в аварском языкознании рассматриваются вопросы теории отрицания, внутриязыковой и межъязыковой типологии грамматических способов его выражения в парадигме логико-грамматических концепций отрицания. Сопоставительное описание отрицания аварского и русского языков также проводится впервые.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что полученные наблюдения помогут написать более современные и полные учебные и теоретические грамматики аварского языка, а также расширят общелингвистические представления о способах языкового выражения категории отрицания.

Практическая ценность полученных в исследовании результатов состоит в том, что они могут быть использованы в преподавании русского языка в дагестанских школах и вузах, курсах по типологическому языкознанию и переводу, сопоставительным грамматикам русского и аварского языков, в составлении учебников и теоретических грамматик аварского языка.

Гипотеза исследования. Семантические типы отрицания могут различно структурироваться в языках разных типологических классов и в пределах групп родственных языков. Конструкции общего, частного, кумулятивного и др. типов отрицания аварского языка отличаются, с одной стороны, от соответствующих конструкций русского языка и, с другой стороны, от грамматических конструкций отрицания, например, в родственном лезгинском языке.

Положения, выносимые на защиту:

- основным грамматическим средством отрицания в аварском языке являются аффиксы, образующие отрицательные формы финитных и нефинитных предикатов. Финитные формы выражают фразовое общее отрицание, но могут выражать и семантически частное отрицание. Нефинитные отрицательные формы образуют структурно присловное, а семантически частное отрицание;

- специализированные грамматические средства, закреплённые за общим либо частным отрицанием в аварском языке, как и в русском, отсутствуют. Отрицательные глаголы-связки гуро и гьеч1о также могут формировать как общее, так и частное отрицание;

- имеется типологическое сходство между русскими и аварскими конструкциями, в которых фразовое отрицание является семантически частным. В таких конструкциях компоненты обстоятельственной семантики перетягавают отрицание на себя, они похожи на конструкции со смещённым отрицанием (рус. Он далеко не ушёл (= он не далеко ушёл)', авар. Г1ов жакъад кват1ун еач1инч1о 'Он сегодня поздно не пришёл (= не поздно пришёл)');

возможности смещения отрицания обусловлены позиционной мобильностью самого форманта отрицания. Он может быть привязанным к глагольной форме как его аффикс, а может обладать мобильностью, как русская частица не или связки аварского языка гуро и гьеч1о. Возможности смещения отрицания в конструкциях с вспомогательными глаголами гуро и гъеч1о шире;

- в аварском языке имеется и кумулятивное (усиленное), но отсутствует множественное отрицание, когда для построения одного отрицания требуется более одного грамматического средства (типа не и ни в русском, rte и pas во французском). По характеру комбинирования таких средств аварский язык относится к языкам одного отрицания;

- в аварском языке отсутствует абсолютное отрицание. В нём нет равнозначного русскому слову-предложению Нет универсального отрицания. Поэтому аварский язык можно отнести к языкам без абсолютного отрицания;

• с точки зрения формально-структурных характеристик в аварском языке преобладает синтетический, аффиксальный способ выражения отрицания, в русском языке преобладает аналитический способ.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры общего языкознания ДГПУ (2011-2014), нашли отражение в докладах и сообщениях на международных научных конференциях «Лингвистика: традиции и перспективы» (Махачкала, 2012), «Теоретические и прикладные вопросы науки и образования» (Тамбов, 2015), «Актуальные направления научных исследований: от теории к практике» (Чебоксары, 2015) и «Научные перспективы XXI века. Достижения и перспективы нового столетия» (Новосибирск, 2015), на итоговых научно-теоретических конференциях аспирантов и преподавателей Дагестанского государственного педагогического университета (2011-2014). Они отражены в 12 публикациях автора по теме исследования, из которых 4 статьи опубликованы в научных журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Объём и структура диссертации. Общий объем работы составляет 208 страниц (из них 187 страниц основного текста). Работа состоит из введения, двух глав, заключения, а также списков использованной литературы и применяемых сокращений. Библиографический список включает 250 наименований работ.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Во введении формулируются актуальность, цель и задачи, избанный метод, предмет и объект, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, а также выносимые на защиту положения.

В первой главе "Теория отрицания и аспекты его сопоставительного исследования" в параграфах 1.1. "Логико-философские концепции отрицания" и 1.2. "Логико-грамматические концепции отрицания" представлено аналитическое обсуждение современных представлений о категории отрицания.

Философские, логические и лингвистические концепции интерпретируют отрицание с разных позиций. Категория отрицания сама по себе многоаспектна и поэтому является предметом изучения в философии, формальной логике, грамматике и др. Наличие большого числа концепций отрицания объясняется также тем, что оно может выражаться единицами различных уровней языка. Причём, как в различных языках, так и в пределах одного языка.

Концепции категории отрицания группируют на разных основаниях. Например, лингвистические и формально-логические концепции выделяются в [Бондаренко 1983; Борзенок 1998]. В [Сызранцева 1995] концепции отрицания подразделяются на онтологические, гносеологические и психологические, а в [Пилатова 2002] трактовки отрицания рассматриваются в рамках определённых направлений языкознания. Проводить разграничение между различными концепциями достаточно сложно, т.к. они во многом переплетаются, затрагивают одни и те же характеристики обсуждаемого явления.

В реферируемой диссертации концепции отрицания распределены на две группы в зависимости от того, на чём концентрируются в них исследовательские усилия. Центральным объектом научного интереса, присутствующим во всех концепциях, является отрицательное суждение. Одна группа концепций сосредоточивает усилия на установлении референта отрицательного суждения в действительности, в них обсуждаются онтологические основания отрицания. Мысль иследователя движется от отрицательного суждения (в его логической форме) к действительности, что является зздачей философского плана. Эта группа концепций обозначена дефиницией логико-философские концепции отрицания. В другой группе устанавливаются связи суждения с лингвистическими, прагматическими, психологическими аспектами репрезентации логического суждения в структуре языка. Здесь исследовательская мысль движется от суждения к языку. Эта группа обозначена как логико-грамматические концепции отрицания. Т.е., исходным пунктом научного анализа и тех и других концепций оказывается суждение как предмет логической науки, и тем самым - язык, языковые структуры, являющиеся реальными формами, в которых материализуются логические суждения.

Сначала рассматриваются логико-философские концепции. В центре внимания формально-логических концепций находится вопрос о референте

отрицания, т.е. отражаемом в отрицательном предложении факте действительности. Так, по смыслу высказывания Дождя не будет на этой неделе и Дождь будет не и а этой неделе различны. В высказывании Дождь будет не на этой неделе не отрицается, что дождь будет. В этом смысле это высказывание можно считать и утвердительным. Но это частноотрицательное предложение, так как отрицание относится не к сказуемому. В интерпретации формальнологических концепций отрицание является оператором, преобразующим ложное утвердительное суждение в истинное отрицательное или наоборот. В конх^епции особой отрицательной реальности древнеиндийской философской школы вайшешиков признавалась реальность и бытия, и небытия. Отсутствие Солнца на ночном небе признавалось такой же реальностью, как и присутствие на нём звёзд и Луны. Под отрицательной реальностью понималось небытие, которое разделялось на два вида: а) отсутствие чего-либо в чём-либо другом (суждения типа «S есть не в Р») и б) выражение отличия одной вещи от другой (суждения типа «S не есть Р»). Первый тип выражает отсутствие связи между двумя реалиями, а второй - отличие одной реалии от другой. Дерево отличается от куста, значит, дерево не бытует как куст, что и выражается в суждении Дерево не есть куст. В отрицательных суждениях речь идёт об особой отрицательной реальности, т.е. о небытии. Сторонником такой концепции в европейской философии был, например, Б. Рассел, признававший существование особых отрицательных фактов, которым соответствуют отрицательные суждения. Т.е. в реальности должен существовать некий факт, которому соответствовало бы, например, отрицательное суждение Книга не на столе. И.Н. Бродский по этому поводу пишет, что в таком случае слово факт утрачивает значение чего-либо реального, становится бессмысленным. Отрицательные факты как нечто реально существующее нигде в опыте не встречаются, следовательно, они не факты.

В античной концепции реальности, отличной от данной или концепции отрицания как знания об ином бытии отрицание связывалось с реальностью, отличной от данной. По Платону получается, что объективный смысл отрицания выражается через понятие различия. Отрицательному суждению онтологически соответсвует относительное небытие чего-либо определённого как бытие чего-либо иного. Суждение Сократ не перс означает, что Сократ иной, нежели объекты, удовлетворяющие понятию перс. Инобытие считали референтом отрицания европейские философы Г. Гегель, Г. Райл, Б. Бозанкет. Обсу;кдая эту концепцию, И.Н. Бродский пишет, что её сторонники считают, что отрицательные суждения говорят о мире положительных фактов, но делают это косвенным образом, отражая не свойства отдельных вещей, а их отношение к другим вещам. Этим отношением является согласно Платону отношение различия, а согласно H.A. Васильеву отношение несовместимости.

Аристотель считал, что в каждом суждении что-либо утверждается либо отрицается, и это утверждение либо отрицание имеют основание в реальности. Таким основанием является бытие чего-либо (существование) либо его небытие (несуществование). И в утвердительном, и в отрицательном суждении выражается отнесённость мыслимого к действительности. Выражается эта отнесенность при

помощи глагольного времени в виде существования сейчас {есть), существования в будущем {будет), существования в прошлом {было). Выражение бытия вещи или признака осуществляется суждением формулы «нечто есть, было или будет», а выражение небытия суждением формулы «это не есть». Называется аристотелевская концепция концепцией отрицания как полагания мыслимого реально не существующим. Говорить, что данный признак или предмет существует, - означает что-либо утверждать, а говорить, что данный признак или предмет не существует, - означает что-либо отрицать. В свою очередь, полагание мыслимого несуществующим либо существующим означает полагание этого мыслимого, соответственно, ложным либо истинным.

Представители чистой логики и её психологического направления трактовали отрицание как способ преодоления ложного знания. Эта концепция так и называется концепцией преодоления ложного знания. Для неё характерен взгляд на логические законы не как на отражение объективного в субъективном, а как на произведения мышления человека, его психики. Они рассматривали отрицание как существующее лишь в мыслях и используемое для указания на то, что предшествующее утвердительное суждение является ложным. Суть отрицательного суждения сводилась к установлению ложности соответствующего утвердительного и И. Кантом. Как суждение о суждении трактовали отрицание и неокантианцы. X. Зигварт считал, что ложное возможно по причине отклонения индивидуального мышления от истинного знания. Отрицание производит операцию отклонения попытки соединить предикат с субъектом суждения: А не есть В означает, что Не следует верить тому, что А есть В. По X. Зигварту отрицание есть оператор мышления и носит психологический характер.

Психологическая концепции отрицания похожа на концепцию преодоления ложного знания. Представители этой концепции трактуют утверждение и отрицание как параллельные выражения одобрения или неодобрения мыслимого содержания субъектом. Но одобрение и неодобрение представляют собой оценку человеком содержания своей мысли. Такое деление суждений зависит от психологических, а не логических факторов, т.е. от актов воли и чувств. Одобрение, согласие, отклонение, неодобрение субъективны и выражаются тогда, когда оценивают уже имеющееся суждение. Н.О. Лосский в связи с этим пишет, что логические различия заключаются в самих отношениях представлений, а не в актах одобрения либо неодобрения. А Б. Рассел, тоже представитель психологической концепции, определял смысл суждений понятиями belief1 вера, убеждение' и disbelief 'неверие, разубежденность', которые представляют собой психические отношения человека к тому, что он говорит. Отрицание есть неверие в определённое положительное суждение. Так, утверждение Это не красное отражает неверие в утверждение Это красное. Выражающие отрицание слова нет и не выражают только отношение того, кто говорит, к одной и той же идее, а не отношения материальных вещей между собой. Как считает С.А. Васильева, неверие и неодобрение являются чисто психологическими состояниями, но не логическими признаками суждения.

Согласно содержательной (пан семантической) концепции утвердительные и отрицательные суждения различаются содержательными критериями бытия / небытия, наличия / отсутствия, существования / несуществования, совместимости / несовместимости и др. Семантическое определение отрицания принято в формальной логике. По этому определению отрицание истинного суждения есть ложь. Например, Неверно, что Волга впадает в Каспийское море является ложным суждением. А если отрицается ложное суждение, например, Неверно, что на вербе растут груши, то это есть истинное суждение, и отрицание толкуется как выражение знания о ложности предыдущей мысли.

Логика разграничивает отношения логические и внелогические. Логические - это наиболее общие отношения, образующие именно логические формы мышления. Например, отношением принадлежности признака предмету мысли формируется суждение как формула логического мышления. Отношения принадлежности / непринадлежности предиката субъекту являются одними из главных логических отношений. Их Еыражает логическая связка в формуле S есть/не есть Р, они отражают отношения принадлежности (в утверждении) либо непринадлежности (в отрицании) предмету мысли какого-либо предицируемого признака. Отношения принадлежности / непринадлежности, включения / исключения одних классов предметов в другие - это логические отношения, отражающие реальные отношения. Они конституируют форму суждения. Внелогические отношения, например, причинные, временные, пространственные не конституируют форму суждения, они входят в само содержание суждения. В содержательной концепции признаётся, что связка способна констатировать не только отношение непринадлежности, включения класса в класс, но и другие отношения реальности, например, отношения бытия / небытия чего-либо, инобытия или различия. Например, Нет, я не Байрон, я другой (М. Лермонтов), где отрицается тождество Я и Байрона. Установление признаков познаваемой вещи, ее качественной определенности производится познающим субъектом на основе сравнения данной вещи с другими. При сравнении часто имеет место и акт противопоставления. Формула противопоставления — это дихотомическое разделение вида А и не-А. В таком противоположении, как пишет A.B. Савинов, отрицание выражается в виде существенного момента различения. Утвердительное суждение констатирует тождество, а отрицательное фиксирует различие составляющих суждения понягий.

Аналогом отрицания, трактуемого как различие, является инобытие. Отрицанию качества или свойства, когда-то определённому в нашей мысли, соответствует в . реальной действительности принадлежность отрицаемого другому предмету. В действительности логическому отрицанию соответствует инобытие, понимаемое как бытие, отличное от данного.

И.Н. Бродский считает, что отрицательные суждения вида S не есть Р выражают разные формы отсутствия, лишенности, неприсущности, непринадлежности, несуществования некоторого признака Р у предмета мысли S. Отсутствие свойства, состояния, отношения и т.п., лишенность и другие объективные условия объединяют иногда в категорию небытия. Такая

интерпретация смысла отрицания приводит, как считает Бродский, к абсурдному утверждению, что будто бы отрицательные суждения отражают свойства, которыми объекты в реальности не обладают, т.е. отражают нечто вовсе несуществующее. Бродский, развивая диалектическое положение Платона, Аристотеля, древнеиндийских логиков об относительности небытия, трактуемого как инобытие, приходит к выводу, что отрицательное суждение есть форма познания и отражения небытия не вообще, а определенного предмета или признака. Но это относительное небытие отражается в суждении не прямо, так как непосредственно отражаться несуществующее не может. Знание о небытии чего-то рождается как осмысление или различия, или несовместимости, или отсутствия чего-либо, или же ложности мысли о бытии чего-либо.

В математической логике различаются классическая логика и неклассическая. Лучше исследовано отрицание в классической математической логике, которая называется также двузначной. Двузначная логика приписывает каждому суждению лишь одно из двух возможных значений истинности -признаёт его истинным либо ложным. Согласно этой концепции, отрицание - это логическая операция, применяемая к: а) суждению в целом и б) понятию как составному элементу суждения. Применяя отрицание к суждению в целом, мы опровергаем суждение, применяя его к составному элементу суждения, мы выражаем неприсущность, непринадлежность какого-либо признака субъекту.

Осмысление такого различия, интерпретация отрицания в концепции преодоления ложного знания (Не следует верить тому, что А есть В) лежат в основе лингвистического эксперимента по определению сферы действия отрицания, т.е. анализа предложений для определения структурно-семантических типов общего и частного отрицания.

В параграфе 1.2. рассматриваются логико-грамматические концепции отрицания. Они отражают научные представления об отражении отрицания как логического суждения в языковой системе. Т.е., если суждение выступает как форма мыслительного отражения отношений реального мира, то грамматика выступает как средство материализации в языке самих логических суждений. Суждение, с одной стороны, связано онтологически с отношениями действительности, а с другой стороны, оно как бы служит «онтологической базой», отражаемой языковыми структурами. Языковые структуры как средства выражения мысли изучаются грамматикой. Язык гораздо богаче логического мышления и обладает очень разными средствами репрезентации одного и того же логического содержания. Языковая система относительно самостоятельна, и языковые значения отрицания не являются однозначными, «зеркальными» отражениями логических формул отрицания.

Языковое отрицание является констатацей объективного отсутствия предмета, явления или признака, выраженной средствами языка. Констатация же наличия предмета, явления есть утверждение. Таким образом, отрицание в языке является членом оппозиции утверждение ~ отрицание. Беспризнаковым, т.е. немаркированным членом в этой оппозиции является утверждение, а отрицание является маркированным членом оппозиции.

Логическая основа отрицания универсальна для всех языков. А языковые конструкции, репрезентирующие одинаковые для разных языков логические построения, в каждом языке свои. Различны и способы выражения отрицания в пределах одного и того же языка. Так, в русском языке сосуществуют морфологическое (Он был недоволен моим ответом), синтаксическое (Запас в дороге никогда лишним не бывает), имплицитное (Много ты в этом понимаешь!), лексическое (Ты опять промазал (= не попал)!) отрицания.

В логике понятия отрицания и утверждения интерпретируются безотносительно к способам их языкового выражения. Для логики, например, предложения Снег не идёт и Неверно, что снег идёт равноценны, так как в них обоих отрицается одно и то же состояние. А грамматика на эти структурные различия предложений обращает основное внимание. Средства выражения отрицания, использованные в высказывании, могут иметь целью не выражение отрицательного суждения, а что-либо иное. Поэтому некоторые лингвисты (Е.И. Шендельс и др.) констатируют, что пре дложение не всегда выражает суждение. В различии между утвердительными и отрицательными суждениями, с одной стороны, и побудительными и вопросительными высказываниями - с другой, А.И. Бахарев видит одно из главных различий между логическим и грамматическим отрицанием. В высказываниях, побудительных, вопросительных, повествовательных, грамматическое отрицание взаимодействует с модальностью, а модальность тесно сопряжена с субъективными факторами.

Отрицание и модальность - семантические категории разного плана, они взаимодействуют, но характеризуют разные аспекты содержания высказывания. Отрицательными либо утвердительными могут быть суждения разного модального регистра. Так, в аварском и других дагестанских языках все морфологические формы наклонения, выражающие модальные значения, имеют параллельные утвердительные и отрицательные формы.

К числу признаков, отличающих грамматическое отрицание от логического, относятся: способность грамматического отрицания варьироваться по степени категоричности (усиленное отрицание); различная роль двойного отрицания в суждении и в предложении. Отрицание, применённое дважды, в логике превращает отрицание в утверждение (ср.: Снег тает > Неверно, что снег тает > Неверно, что (неверно, что снег тает) = Снег тает), а в грамматике преобразовать отрицательное предложения в утвердительное без изменения смысла не всегда возможно.

Проводить резкую разделительную линию между грамматическими и логическими категориями, по-видимому, невозможно, потому что такой границы между ними нет. В понимании категории отрицания грамматическая наука не может обоходиться без логики, а логика без обращения к грамматике. Поэтому определение отрицания как логико-грамматической категории является естественным, и лингвистические взгляды на отрицание в целом объединяются в логико-грамматическое направление. Но логико-грамматическая концегщия отрицания выделяется и в качестве самостоятельной. Она возникла первой по времени и является самой разработанной. Для остальных концепций она является

базовой, потому что каждую из них можно рассматривать как углубленную разработку лишь отдельных аспектов теории отрицания. Логико-грамматическая концепция может считаться родовой по отношению к остальным как видовым. Положения этой концепции обсуждались выше в связи с различиями между логическим и грамматическим отрицанием.

Теоретики отрицания считают, что сферой его действия является логическая связка. Связке и её функциям отводят основную роль в формировании отрицания A.M. Пешковский и Г.Г. Почепцов. По мнению A.M. Пешковского отрицание является элементом значения предложения, указывающим на отсутствие связи между его компонентами. А по мнению Г.Г. Почепцова категория отрицания есть отрицание предикативной связи между подлежащим и сказуемым. Но отрицание может относиться как к сказуемому, так и к какому-либо другому члену предложения. Осмысление этого обстоятельства привело к различению общего (при предикате) и частного (при других компонентах высказывания) отрицания.

Если логико-грамматическая концепция признаёт наличие у отрицания референции к отношениям действительности, то психологическая концепция отрицания в языкознании считает его лишь чисто субъективным проявлением психики человека. Психологизм этой концепции виден в следующем: Б. Дельбрук считал отрицание проявлением того, что имеется противоречие между чем-либо возможным и ожидаемым и действительным; Ж. Гиннекен суть отрицания видит в выражении чувства сопротивления по отношению к чему-либо положительному; О. Есперсен также видит сущность отрицания в чувствах сопротивления и отвращения. Как видим, речь идёт о психических ощущениях, реакциях и состояниях. Суть отрицания сводится к оценочным реакциям человека. По этому поводу С.А. Васильева отмечает, что в отрицательном предложении Пальмы не растут на Севере какого-либо чувства сопротивления либо разочарования нет. Отрицательные предложения могут быть эмфатическими, но это не является их обязательным признаком.

В концепции семантических примитивов А. Вежбицкой отрицание интерпретируется как элемент глубинной структуры предложения, который связан с выражением какого-то субъективно-волевого, «модального примитива». Предложения типа «5 не есть Р» основаны на соответствующих утвердительных, они выражают, примерно, следующее: Я не хочу, чтобы ты считал, что S есть Р. Н.Д. Арутюнова считает, что отрицание заключается в выражении реакции на несоответствие ожидаемой реальности, что укладывается в представления психологической концепции.

Отсутствие связи между предметами мысли либо указание на разъединённость предметов мысли в действительности считают онтологической основой отрицания следующие две концепции: отрицания как выражения^ отсутствия объективной связи и отрицания как выражения объективной разъединенности. Как видно из названий, обе концепции рассматривают отрицание как отражение отношений реальной действительности в языке, чем кардинально отличаются от психологической концепции.

Интерпретация отрицания в прагматической концепции основывается на коммуникативной функции языка. Она объясняет отрицание исходя из языковых действий и считает, что отрицание это коммуникативная операция, а не просто грамматическая категория. Представителями прагматической концепции отрицание трактуется как речевой акт, целью которого является отклонение, опровержение либо коррекция предполагаемого суждения или мнения адресата. Как пишет Т. Гивон, говорящий строит отрицание, опираясь на предпосылку заблуждения слушающего.

Существует концепция, которая отождествляет отрицание с категорией предикативности. Это — концепция отрицания как особого вида предикативности. Она представлена в [Смирницкий 1957 и др.], где утверждение и отрицание трактуются как проявление категории предикативности.

В диссертации отмечается, что такое понимание отрицания объясняется слишком широким пониманием самой предикативности. Предикативность и утверждение ~ отрицание имеют различные сферы функционирования. Предикативность относится к сфере отношений между содержанием высказывания и действительностью... а утверждение ~ отрицание к сфере отношений между компонентами самого высказывания. Предикативность на самом деле не реализуется в значениях утверждения и отрицания. Она реализуется в одном из значений по линии реальности ~ ирреальности (сообщение, побуждение, предположение др.) из семантической сферы модальности. А модальные значения, в свою очередь, имеют параллельные утвердительные и отрицательные разновидности со своими собственными формами выражения.

Для исследования дагестанских языков, в том числе аварского, особый интерес представляет интерпретация отрицания в концепции особой отрицательной модачьности. Выражение отрицания в этих языках регулярными морфологическими формами глагола тесно переплетается с выражением модальных значений многочисленными формами наклонений. Это обстоятельство послужило причиной того, что отрицательные формы глагола в дагестанских языках порой относили к наклонениям. Отнесение оппозиции отрицание ~ утверждение к сфере модальности довольно часто встречается в лингвистике. Известен такой подход и в русистшсе (А.М. Пешковский, В.Г. Адмони). В диссертации такой подход отклоняется, значения модальности и отрицания относятся к разным семантическим сферам.

Подробный анализ концепций отрицания проводится в параграфах 1.1. и 1.2. диссертации по той причине, что без их осмысления выявление семантических типов отрицания (общее, частное, усиленное и др.) не представляется возможным. Их осмысление предваряет анализ языкового материала.

В парграфе 1.3. "Аспекты сопоставительного изучения отрицания" рассматриваются существующие подходы к контрастивному исследованию отрицания, его внутри- и межъязыковые типологии. Категория отрицания является языковой универсалией. Отрицание, хотя и разными языковыми структурами, выражается в системах всех естественных языков. Поэтому

значения семантических типов отрицания могут служить базой для сопоставления отрицательных конструкций аварского и русского языков. Следуя подходу "от содержания...", к семантическому типу, например, общего или частного отрицания, представленному в русском высказывании, выявляется коррелят аварского высказывания. Попутно устанавливаются структурные характеристики грамматического отрицания в двух языках по параметрам синтетизма ~ аналитизма, агглютивности ~ флективности, одиночного ~ двойного отрицания и т.п.

Для типологии и лингводидактики наибольший интерес представляют типы общего и частного отрицания. Они были выделены впервые в работах [Томпсон 1903] и (ТТешковский 1956]. В интерпретации сторонников семантического синтаксиса, например, Е.В. Падучевой [1974], общее и частное отрицание различаются по семантическому критерию, а именно — по сфере действия оператора отрицания. Если отрицание направлено на главный член, выражающий предикативный признак, то отрицательное значение имеет всё предложение, это общее отрицание. Если оператор отрицания действует при другом члене предложения, делая отрицательной какую-либо второстепенную связь, то отрицание имеет частный характер.

По характеру комбинирования средств выражения отрицания языки группируются в типологические ряды. В.Г. Гака [1989: 202-203] выделяет следующие типы взаимодействия отрицательных частиц и слов в предложении: 1) языки одного отрицания, например, английский: Nobody has соте 'Никто не пришёл'; I have not соте 'Я не пришёл'. Как видим, в предложениях достаточно одного средства отрицания; 2) языки одного или двух отрицаний, например, русский: Ничего не видно; Он не ответил", 3) языки двух отрицаний, например, французский язык: Personne n'est venu 'Никто не пришёл'; Je ne suis pas venu 'Я не пришёл'. К какому из таких типологических рядов относится аварский язык, показывает анализ материала в следующей главе.

Вторая глава называется "Типы отрицания и их выражение в русском и аварском языках". Параграф 2.1. "Теория отрицания в описаниях русского и аварского языков" предваряет сопоставительно-типологический анализ структурно-семантических типов отрицания. В нём рассматриваются сложившиеся к настоящему времени теоретические представления о категории отрицания в сопоставляемых языках.

В рубрике 2.1.1. "Средства выражения отрицания в русском языке" даётся краткая характеристика теории отрицания русского языка с опорой на концепции классиков языкознания, таких как В.В. Виноградов, A.M. Пешковский, A.A. Шахматов, Ш. Балли, О. Есперсен и др., а также на работы обзорного плана, где систематизируются интерпретации отрицания в литературе. Это работы И.Н. Бродского, А.И. Бахарева, Н.М. Богуславского, В.Н. Бондаренко и др. Описание отрицания в «Русской грамматике» гармонично сочетает морфологическую и синтаксическую классификации типов отрицания: описание структурно-семантических типов отрицания (общее и частное, обязательное и факультативное и т.д.) и морфологическую классификацию языковых средств, с помощью

которых строятся структурно-семантические типы отрицания. Категория отрицания русского языка исследовалась и после выхода «Русской грамматики», но сама модель описания в принципиальном плане не изменилась. В настоящее время, как отмечается в работе A.A. Калининой [2012], в исследовании категории утверждения / отрицания сосуществуют две основные концепции: традиционная и обновленная. В традиционной интерпретации категория отрицания есть объективно-логическая грамматическая категория языка, отражающая отношения действительности. Такое понимание представлено в работах К. Дондуа [1948], С.А. Васильевой [1958], Е.И.Шендельс [1959], Л.П. Шипулиной [1961], Е.А. Седельникова [1970], Н.Г.Озеровой [1978], А.И.Бахарева [1980] и др. В исследованиях современного семантического направления (Е.В. Падучева, Н.Д. Арутюнова, И.Б. Шатуновский и др.) отрицание понимается как категория субъективно-гносеологической природы. Оно интерпретируется как оператор, применяемый к пропозиции. Семантическое толкование отрицания производится при помощи метаязыковой формулы «неверно, что ...». В отрицательном высказывании сообщается, что имевшее место до этого (или относящееся к пресуппозициям) утвердительное высказывание является ложным. Так, высказывание Дождь ещё не прекратится на семантическом метаязыке толкуется как «Неверно, что дождь уже прекратился».

Описание языка по функционально-семантическим полям (ФСП) строится на базе функционально-семантических категорий (ФСК). ФСК, как правило, разложимы на элементарные семантические категории, имеющие универсальный характер - «грамматические атомы» [Плунгян 2000: 234]. Отрицание, однако, относится к числу семантически неделимых смысловых категорий [Плунгян 2011: 94-100]. Это обстоятельство ставит перед автором, собирающимся описывать отрицание в виде ФСП, задачу найти основание разграничения конституентов поля отрицания, которые в содержательном плане идентичны. Поэтому Ю.В. Блошенко предлагает разграничивать микрополя в рамках ФСП отрицания не на основе различия в содержании его конституентов, а на основе различия в мыслительной форме этого содержания. Объединение таких, одинаковых по содержанию, но различных по формам мышления, отрицательных конструкций она предлагает квалифицировать как поле с гносеологическим расслоением. Например, как разные гносеологические варианты отрицания интерпретируются прямое (конструкции с не) и косвенное (через утверждение факта, несовместимого с данным) отрицания. Такое деление перекликается с традиционным делением на эксплицитное и имплицитное отрицания.

A.A. Калинина [2012] проводит комплексное структурно-семантическое исследование оппозиции утверждения ~ отрицания. Она рассматривает отрицание как категорию, имеющую двойственную, объективно-субъективную природу. С одной стороны, отрицание отображает отношения, присущие реальному миру, т.е. онтологический денотат отрицания. С другой стороны, как категория субъективно-гносеологической природы отрицание выражает отношение субъекта к идее в плане её соответстзия действительности. Новшеством работы A.A. Калининой является анализ оприцания как многоаспектного явления с

позиций его структурной, семантической и коммуникативно-прагматической организации. Такой комплексный анализ не приводит, однако, к выявлению каких-либо новых грамматических или семантических типов отрицания, не меняет общей модели описания, представленного в «Русской грамматики». Поэтому при экспликации русской стороны сопоставления мы берём это описание за основу. Семантические типы русского отрицания эксплицируются далее при их сопоставлении с коррелятами в аварском языке. А в этой части работы приводится характеристика средств выражения отрицания.

Грамматическими средствами построения отрицательного высказывания в русском языке считаются: 1) частица не при словоформе (Ребёнок не спит; Он не мастер; Мы играли не на стадионе), а также во фразеологизированных образованиях (не в тягость, не по-братски, не к спеху)-, 2) частица ни в i высказываниях (ни кати; ни гроша; ни слова) и фразеологизированных конструкциях (ни к чему; ни при чем); 3) отрицательные местоимения и наречия с не-: некого, нечего, негде, некуда, неоткуда, незачем, некогда; 4) местоимения и местоименные слова с префиксом ни-, никто, никакой; 5) предикативы нет, нельзя, невозможно, немыслимо, нет времени, ехать нельзя и др.

В рубрике 2.1.2. "Степень изученности отрицания в аварском языке" показано, что отрицание в нём изучалось до настоящего времени в морфологическом аспекте. В «Аварском языке» П.К. Услара [1889] отрицательным формам гагола отведено много места. Описание глагольных форм он начинает с полной парадигмы вспомогательного глагола вук1ине 'быть', справедливо полагая, что эта парадигма уже даёт целостное представление о разветвлённом формообразовании. После представления положительных форм начинается подробное перечисление отрицательных форм по временам, наклонениям, а также для причастий, деепричастий и отглагольного имени от того же глагола еук!ине 'быть'.

Такой - морфологический - подход к описанию отрицания в аварском языке сохранялся до нашего времени. Отрицание рассматривалось в его грамматических описаниях на уровне морфологических отрицательных форм.

В книге «Грамматические категории аварского языка: Модальность, залоговость» [2002: 31] З.М. Маллаева при обсуждении наклонений выделяет также их отрицательные формы. Более подробно она обсуждает отрицательные формы индикатива. Предлагается традиционно выделяемые аффиксы отрицательных форм -ро и -ч1о членить на показатели собственно негатива -р- и -ч1- и показатель индикативности для отрицательных форм -о. Примерно такую же интерпретацию этих аффиксов предлагает М.М. Нурмагомедов [2000: 42].

Глава «Утвердительные и отрицательные предложения» выделена в книге М.Е. Алексеева и Б.М. Атаева «Аварский язык» [1997: 78-81]. Здесь характеризуется набор отрицательных глагольных аффиксов, дифференцирующих прошедшее время и непрошедшие времена. Вспомогательный глагол гуро 'нет' трактуется как связка, используемая для выражения противопоставления: Доб кьуруялда г1адада абулеб жо гуро Беццаб кьуруян [Ф. П.] 'Ту скалу не напрасно назвали Слепой скалой'. Семантика

противопоставления признаётся обязательной в частноотрицательных предложениях. Это единственное упоминание семантических типов отрицания, которое встречается в описаниях аварского языка. В целостном виде накопленные представления о средствах выражения отрицания в аварском языке вошли в коллективный труд «Современный аварский язык» [2012].

В параграфе 2.2. рассматривается слово-предложение Нет и его корреляты в аварском языке. Русское отрицание Нет характеризуется универсальностью -оно способно заменять другие виды отрицания и определяется как абсолютное отрицание. В аварском языке такого универсального отрицания нет. Здесь наблюдается специализация его коррелятов: Гъеч1о 'Нет, не имеется, не происходит что-либо' и Гуро 'Нет, не является (кем-чем-каким-либо)'. Ср.: Дуцайищ хьвараб гьаб техъ? - Гуро, дица хъвач1о 'Не тобой ли написаная эта книга? — Нет, не я написал'; Мурадш буго ярагъ, амма дир гьеч1о 'У Мурада есть оружие, а у меня нет (не имеется)'. З.М. Маллаева отмечает тенденцию к смешению этих связок. В дагестанских языках, например, лезгинском имеет место разграничение в утвердительных предложениях связок: ава 'есть, имеется, имеет место' и я 'есть, является кем-чем-каким-л.'. В отрицательных высказываниях им соответствует универсальное слово-предложение Ваъ 'Нет1, но имеются и специализированные отрицания: Аеач "Нет (не имеется)' и Туш 'Нет (не является кем-чем-каким-либо)'. Лезгинское отрицательное слово-предложение Ваъ идентично русскому Нет.

В параграфе 2.3. рассматривается общее и частное отрицание в русском и аварском языках. В [Алексеев, Атаев 1997: 78-81] говорится, что при помощи связки гуро 'не есть, не является кем-чем-каким-л.', образуются частноотрицательные высказывания. Это верно только для примеров типа Гьелъие гуро нилъ гьанире рач1арап (Ф. П.) «Не для этого мы сюда пришли». Здесь отрицается не ситуация рач1арал 'пришли', а цель прихода гьелъие гуро 'для этого не есть (пришли)'. Но в примере Дун гъой г1адав хЫнкъуч гуро (М.Г1.) «Я не такой трус, как она» отрицательная связка гуро выражает общее отрицание. Дословный перевод этого примера «Я ей подобный трус не есть». Здесь отрицается само наличие предикативной связи между субъектом Я и признаком трус. Суть общего и частного отрицания в следующем: если сферой отрицания является сказуемое, то предложение является общеотрицательным. Если сферой действия отрицания является какой-либо другой член предложения, и общий утвердительный смысл высказывания не изменяется, то отрицание частное. Синтаксические типы отрицания, соответствующие общему и частному, обозначают и терминами «фразовое» и «присловное» отрицание [Падучева 1990: 354]. В русском языке различий формального плана оказывается недостаточным для разграничения общего и частного отрицания. Формальное разграничение отрицательных предложений по месту частицы не при сказуемом или другом члене предложения с семантическим делением на общее и частное отрицание не всегда совпадают. Е.В. Падучева и Ж. Манукян предлагают выявлять общее отрицание с помощью лингвистического эксперимента. Если при замене частицы не словом неверно оператору отрицания подчиняется всё предложение, то это общее отрицание.

Например, предложение Он не ответил на моё письмо семантически идентично предложению Неверно, что он ответич на моё письмо. В сфере действия оператора отрицания неверно оказывается всё исходное предложение, которое и считается общеотрицательным. Таким приёмом можно тестировать и приводившийся выше аварский пример со связкой гуро: Дун гъой г1адав х1инкьуч гуро «Я не такой трус, как она». Авторы считают это предложение частным отрицанием, а связку гуро специализированным средством частного отрицания. Но при построении высказывания о высказывании в сферу оператора отрицания входит всё исходное утвердительное предложение: Гьереси, дун гъой г1адав х1ипкъуч гуро 'Неправда, (что) я такой трус, как она'. Значит, это общее отрицание.

Общее и частное отрицания совпадают в общем случае с фразовым (отрицание при сказуемом) и присловным (отрицание не при сказуемом) в русском языке, но не проявляют такой тенденции, например, в английском языке. Здесь отрицание перед второстепенным членом предложения, как отмечает Е.И. Шендельс, может быть не частным, а общим. В русском языке нет специализации средств отрицания для общего и частного типов. Отрицательная частица не образует и фразовое (Я не проснулся), и присловное (Я проснулся не от шума) отрицание. Синтаксическая мобильность частицы не русского языка ведёт к тому, что она оказывается, как правило, перед отрицаемым компонентом высказывания. Находясь при сказуемом, она чаще всего маркирует общее отрицание, при другом компоненте высказывания - частное. В аварском языке отрицание выражается по большей части аффиксами, т.е. показатели отрицания не обладают синтаксической мобильностью, как русская частица не. По логике, это означает, что возможности перемещения показателя отрицания к другим компонентам высказывания ограничены. Следовательно, здесь несовпадение структурного типа фразового отрицания с семантическим типом общего отрицания будет иметь место гораздо чаще, чем в русском языке.

Выражение общего и частного отрицания связкой гуро отдельно рассматривается в рубрике 2.3.1. "Выражение отрицания при помощи глагола-связки гуро 'не есть, не-является кем-чем-каким-либо"'.

Пример общего отрицания: Хъвадарухъан я зурмихьан гуро, я кьурдухьан гуро, я палугьаи гуро (Р.Х1. Дир Дагьистан, 112) 'Писатель не является ни музыкантом, ни танцором, ни канатоходцем' (доел.: Писатель ни музыкант неесть, ни танцор не-есть, ни канатоходец не-есть). Союз я переводится как 'или, либо; ни'. В утвердительных высказываниях он соответствует русским или, либо: Я Г1ачи, я Пумар 'Или Али, или Омар (= Пан или пропал)'. Значение русской частицы ни, усиливающей отрицание, я получает в контексте собственно отрицания, как в приведенном примере. Это предложение с однородными сказуемыми (не-есть музыкант, не-есть танцор, не-есть канатоходец). Отрицание в данном случае является, с одной стороны, фразовым, с другой стороны, оно является общим. В высказывании указывается, что связь, устанавливаемая между компонентами предложения (подлежащим хъвадарухъан 'писатель' и сказуемым зурмихьан 'музыкант'), реально не существует.

Пример частного отрицания: Дуца абураб жоялъе г1оло гуро, эбгл, дун г!одулей йигей, г1адамал сабалъун... (Ф.П.Къ., 166). 'Мама, я плачу не из-за твоих слов, а из-за людей (доел.: Ты сказала вещей из-за не-есть, мама, я плачущая, людей из-за)'. Отрицание здесь присловное (жоялъе г1оло гуро 'из-за слов неесть'), отрицается причина, сама ситуация (дун г!одулей йигей 'я плачу') не отрицается.

Из анализа примеров с гуро и производными от неё единицами выводится следующие наблюдения. Связка гуро грамматически оформляет фразовое (при сказуемом) отрицание, которое может являться как общим (Гьаб нижер г1ака гуро 'Эта наша корова не-есть'), так и частным (Т1оцебесеб нухалъ гуро дос нилъ гуккулел ругел 'Не первый раз он нас дурит (В первый раз не-есть нас он обманывает)') отрицанием. Производные от гуро единицы (гуродай, гуреб (гурев, гурел), гуреблъи, гуреблъидал, гурелъул и др.) оформляют присловное отрицание, которое, как правило, совпадает с частным отрицанием. Тезис о том, что связка гуро оформляет отрицание при наличии в высказывании противопоставления также не подтверждается. Противопоставления для выражения отрицания при помощи гуро не требуется, ср.: Гьаб нижер г1ака гуро 'Это не наша корова (наша корова не-есть)'.

В рубрике 2.3.2. рассматривается общее и частное отрицание, выражаемое аффиксальными морфемами глагола. Аффиксы не обладают позиционной мобильностью, характерной для связки гуро или русского не. Они имеют своё фиксированное место в словоформе. В аварском языке отрицательные аффиксы все суффиксальные, поэтому присловное и фразовое отрицания формально не различаются. Формальных опор и для разграничения общего и частного отрицания нет, поскольку средства выражения одни и те же. Для наблюдения закономерностей анализируется большой корпус примеров, в которых отрицание выражается аффиксально.

Квартира ц!ияб бук!ана, амма ц1ияб жо т1ок1ап гьениб щибго бук!инч1о, киниялда вучцарав вас гурони (Р.Х1.) "Квартира была новая, но если не ребенок (доел.: малчик не-был-если) в люльке, ничего нового чего другого в ней не было (доел.: что-даже не-было)'. Вторая часть этого сложносочинённого предложения (...амма ц1ияб жо т1ок1ачъ гьениб щибго бук1инч1о, кинияпда вущарав вас гурони '...но нового чего другого в ней ничего не было, ребенка в люльке не было если'), в свою очередь, является сложноподчинённым предложением с придаточным условия. В главной части (нового чего другого в ней ничего не было) представлено фразовое общее отрицание (щибго бук1инч1о 'ничего не было'), в придаточной части использован зависимый предикат условной семантики (вас гуро-ни 'мальчик не-был-если'). Общее отрицание здесь усилено местоимением гцибго 'чего-даже (= ничего)'. Морфема усилительной семантики -го 'и, даже' в контексте отрицания приобретает функции, аналогичные функциям русской усилительно-отрицательной частицы ни, которая, впрочем, тоже нуждается в контексте отрицания, хотя бы имплицитного, ситуативного.

Киг1ан щидалаб гьури пуниги, гьелда их гьукьизе, бакъул канлъи бахчизе к!оларо (Ф.П.Къ., 144) 'Как бы сильно ни дул ветер, он весну остановить, солнца

лучи закрыть не может'. Здесь финитной отрицательной формой сказуемого (гьукъизе..., бахчизе к1оларо) выражается общее отрицание, оно также фразовое.

Гьгл реххун тезеги бегьулел гьеч1о, щай гурелъул гьезухъ цо миллион гуреб, чанго ц1ик1к!ун миллионач харж гьарун руго Их бросив оставлять смысла нет, потому что на них затрачен не один миллион' (Бокарёв 1949: 273). В этом предложении имеется частное отрицание (цо миллион гуреб 'один миллион неесть, т.е. не один миллион (затрачен)'), а ещё союзное сочетание причинной семантики гцай гурелъул 'потому что (букв.: почему не-есть-того-из-за').

Аналогичным образом рассматриваются десятки примеров отрицания со всеми аффиксами. Анализом функций грамматических средств выражения отрицания аварского языка (глаголов гуро и гъеч1о, а также аффиксов -ч!о/-ч!о-/-ч!-, -ро / -ро- / -р-, -ге/-ге-) получены следующие основные наблюдения.

Специальные средства, закреплённые за общим или частным отрицанием, в аварском языке отсутствуют. Каждое из рассмотренных средств может выражать как общее, так и частное отрицание. При этом в общем случае общее отрицание выражается финитными отрицательными формами глагола. Но финитные формы могут выражать и частное отрицание. Нефинитные отрицательные формы выражают частное отрицание.

В параграфе 2.4. рассматривается смещённое отрицание в русском и аварском языках. Смещенным отрицание считается, когда показатель отрицания присоединяется не к самому отрицаемому компоненту, а к слову, которое синтаксически подчиняет этот отрицаемый компонент. Например, англ: My observations didn't help me much 'Мои наблюдения не особенно помогли мне' (доел.: Мои наблюдения не помогли мне особенно)'. В этом высказывании отрицание частное: отрицается обстоятельство mach 'особенно', а не вся ситуация помогли. Но при этом, отрицание not грамматически входит в состав сказуемого didn't help, которому подчинено обстоятельство much. Аварским аналогом такого смещения отрицания может быть пример Гъов жакъад кват1ун вач1инч1о 'Он сегодня поздно не пришёл (= не поздно пришёл)', где отрицание фразовое, в составе сказуемого, а семантически частное, т.к. отрицается не ситуация пришёл, а обстоятельство квант1ун 'поздно'.

Анализ материала показывает, что возможность смещения отрицания обусловлена, в первую очередь, позиционной мобильность самого форманта отрицания. Он может быть жёстко привязанным к глагольной форме как его словоизменительный аффикс, а может обладать относительной позиционной мобильностью, как русская частица не или связки аварского языка гуро и гъеч1о. Возможности смещения аффиксального отрицания ограничены.

В параграфе 2.5. сопоставляется кумулятивное отрицание в русском и аварском языках. При кумулятивном отрицании в предложении с отрицательным словом (местоимением, союзом, наречием) требуется ещё и отрицание при сказуемом. Грамматические правила русского языка не допускают конструкций, типа Никто мне сказач. Требуется применить два отрицания: Никто мне не сказал. Правила других языков, напротив, не допускают дублирования отрицания. Ср. англ. Nobody ever saw him (доел.: Никто когда-либо его видел) с одним

отрицанием и его русский коррелят с тремя отрицаниями Никто никогда его не видел. Несколько отрицаний в составе одного предложения не обязательно строят одно кумулятивное отрицание. Например, Молодые бабы... (1) никого не пропустят, (2) не зацепивши да (3) не подсмеявшись (Леек.). Отрицания в этом случае при сказуемом, при причастиях или деепричастиях, но все они самостоятельные и не формируют единого кумулятивного отрицания. Как и в русском языке, при выражении отрицания формой сказуемого в аварском языке не требуется второго средства отрицания. Это, в русском и аварском языках, конструкции одного отрицания. Ср. франц.: Personne n'est venu 'Никто не пришёл'; Je ne suis pas vertu 'Я не пришёл', - где обязательны два средства отрицания. В аварском языке одиночной отрицательной частице не русского языка функционально соответствуют одиночные же аффиксы отрицания -ч1о, -ро. Ср. пример: Киданиги Cauiuxlamuda гьадинаб рокъи я киноялда, яги куч!дузулъ xlamma маргьабазулъцин раг1ун бук1инч1о (Ф. П. Къ., 131) 'Никогда Салихат о такой любви ни в кино, ни также в песнях или сказках даже не слышала'. Эта конструкция похожа на русское предложение с двумя средствами отрицания: собственно отрицания - сказуемого (раг1ун бук1ич1о, бук1инч1ебила, гуро) и усилительной отрицательной частицы, подобной русской частице ни. Роль такой частицы в аварском языке выполняет союз я, переводимый в аварско-русском словаре как 'или, либо; ни'. Но это в русском языке ни интерпретируется как средство отрицания. Более того, присутствие в высказывании частицы ни требует и наличия отрицательного сказуемого. Поэтому русский язык относится к языкам одного либо двух отрицаний. Иначе обстоит дело с аварским союзом я. В утвердительных высказываниях он соответствует русским или, либо и не требует отрицательного контекста сказуемого: Я Пали, я Пумар 'Или Али, или Омар (= Пан или пропал)'. Значение русской частицы ни, усиливающей отрицание, я получает именно в контексте отрицания. Поэтому интерпретировать его как средство отрицания, и на этом основании считать такие конструкции примерами предложений с двумя отрицаниями было бы не совсем верно. Усиленное отрицание можно обнаружить и в аварских предложениях типа Мажгиталда г1агарда т1ок1аб щибниги бук1инч1о 'Около мечети ничего не было (другого чего-даже не было)'. Отрицание, эксплицитно представленное в составе сказуемого, усиливается за счёт щиб(/в)ниги, в котором собственно отрицание, аналогичное русской отрицательной частице ни, отсутствует. Морфемы -ни-ги функционально коррелируют с русским ни только в контексте отрицательного сказуемого, а в утвердительном высказывании они имеют усилительные значения типа «и», «даже», «тоже», «хоть» и т.п.. Т.е. специальное грамматическое средство второго отрицания в аварском языке отсутствует. Таким образом, в аварском языке имеется кумулятивное (усиленное) отрицание, но отсутствует множественное отрицание. Это обстоятельство показывает, что понятия множественного и кумулятивного отрицания следует разграничивать.

В параграфе 2.6. "Типы русского и аварского языков по характеру грамматического отрицания" устанавливаются типологические ряды, к которым можно причислить сопоставляемые языки по характерным для них

конструкциям отрицательного предложения. Место русского языка в этой типологии уже определено, место аварского языка в ней устанавливается впервые. Русский язык согласно классификации, предложенной в [Гак 1989: 202-203], относится к языкам одного либо двух отрицаний. В нём при наличии в высказывании отрицательного слова обязательно должна быть и отрицательная частица (Ничего не видно), но при отсутствии отрицательного слова используется только отрицательная частица (Он не ответил).

Подробным анализом отрицательных предложений показано, что в аварском языке отсутствует взаимная обусловленность двух или более средств, необходимых для построения одного отрицания (типа не и ни в русском, ne и pas во французском). Исходя из этого, аварский язык определяется в работе как язык одного отрицания.

В заключении диссертации обощаются полученные наблюдения. По ним видно, что все вынесенные на защиту положения нашли подтверждение в ходе анализа языкового материала. Поэтому эти положения представлены в заключении в развёрнутом виде, с подтверждением языковыми фактами.

В центре внимания исследования были грамматические средства отрицания в аварском языке в сопоставлении с таковыми в русском, т.е. ядерные структуры формирвания отрицательного высказывания. Для дальнейших изысканий по теме наибольший интерес представляет описание в типологической перспективе конструкций с обязательным отрицанием, единиц с внутрилексемным отрицанием.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

Научные статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ:

1. Гаджиева М.М. Сопоставительная характеристика средств формирования отрицательных предложений в разноструктурных языках (на материале русского и аварского языков).// Историческая и социально-образовательная мысль. №5. -Краснодар,2012.-С. 161-163.

2. Гаджиева М.М. Выражение отрицания при помощи глагола-связки гуро «не есть, не является кем- чем- каким-либо» в аварском языке.// Историческая и социально-образовательная мысль. №6-2. - Краснодар, 2014. - С. 60-63.

3. Гаджиева М.М. К сопоставительному описанию категории отрицания в аварском и русском языках.// Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. №1. -Махачкала: ДГПУ, 2015. - С. 60-65.

4. Гаджиева М.М. К вопросу о способах выражения кумулятивного отрицания в аварском и русском языках: сопоставительный аспект.// Историческая и социально-образовательная мысль. №2. - Краснодар, 2015. - С. 18-23.

Статьи, опубликованные в других изданиях:

5. Гаджиева М.М. К вопросу о семантике и структуре отрицательных предложений в аварском языке.// Кавказский лингвистический журнал. Выпуск 78. - Махачкала: ДГПУ, 2012. - С. 32-35.

6. Гаджиева М.М. Множественное отрицание в аварском и русском языках.// Материалы студенческой Международной научной конференции «Лингвистика: традиции и перспективы», - Махачкала: ДГПУ, 2012. - С. 27-31.

7. Гаджиева М.М. К вопросу об исследовании категории отрицания в аварском языке.// Кавказский лингвистический журнал. Выпуск 12. - Махачкала: ДГПУ, 2013.-С. 28-33.

8. Гаджиева М.М. Классификация типов отрицания в дагестанских языкахЛ Кавказский лингвистический журнал. Выпуск 12. - Махачкала: ДГПУ, 2013. - С. 33-39.

9. Гаджиева М.М. Союзы и их роль в организации отрицательного предложения (на материале аварского и русского языков).// Материалы Международной научно-практической конференции «Теоретические и прикладные вопросы науки и образования». 4.7. - Тамбов, 2015. - С. 37-39.

10. Гаджиева М.М. Слово-предложение Нет в русском языке и его корреляты в аварском.// V Международная заочная научно-практическая конференция «Актуальные направления научных исследований: от теории к практике». - Чебоксары, 2015. https://interactive-plus.nl/action шСэ.р1го?асйот<Е=140.

11. Гзджиева М.М. К разграничению общего и частного отрицания в аварском и русском языках.// XII международной научно-практической конференции: «Научные перспективы XXI века. Достижения и перспективы нового столетия». - Новосибирск, 2015. - С. 57-60.

12. Гаджиева М.М. Смещённое отрицание в русском и аварском языках.// Кавказский лингвистический журнал. Выпуск 15-16. - Махачкала: ДГПУ, 2015. -С. 33-42.

Формат 60x841/1«. Печать ризограф шя. Бумага офсетная. Гарнитура «Тайме». Усл. п. л. 1.3. Заюи№410. Тираж 100 эга.

Отпечатало «Фирма КИТ» ИП Дагерманов ИД.

а^Ь(Ьв'*<?т9П.П1 8 988 77718 01