Каузативные глаголы: семантика и грамматика

Душина, Наталья Петровна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Каузативные глаголы: семантика и грамматика

Год: 2004
Автор научной работы: Душина, Наталья Петровна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Тамбов
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Каузативные глаголы: семантика и грамматика'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Каузативные глаголы: семантика и грамматика"

На правах рукописи

ДУШИНА Наталья Петровна

КАУЗАТИВНЫЕ ГЛАГОЛЫ: СЕМАНТИКА И ГРАММАТИКА (на материале поэзии Серебряного века)

Специальность 10.02.01 - Русский язык

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

АВТОРЕФЕРАТ

Тамбов 2004

Работа выполнена в Тамбовском государственном университете имени Г.Р. Державина.

Научныйруководитель:

доктор филологических наук, профессор

РУДЕЛЕВ Владимир Георгиевич

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор

КОЗЛОВА Раиса Петровна

кандидат филологических наук, доцент

ПЕТРОВА Ольга Николаевна

Ведущая организация: Липецкий государственный

педагогический университет

«с^*» декабря 2004 г. в ч

Защита состоится «сл ' » декабря 2004 г. в ЛУ часов на заседании диссертационного совета Д 212.261.03 в Тамбовском государственном университете имени Г.Р. Державина по адресу: 392622, г. Тамбов, ул. Советская, 93, Институт филологии ТГУ имени Г.Р. Державина.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина (г. Тамбов, ул. Советская, 6).

Автореферат разослан ««¿С'' » ноября 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Пискунова СВ.

Серебряный век русской поэзии (конец XIX - 20-е годы XX века) стал не только обилием совершенных непревзойденных в художественном отношении текстов, он превратился в кузницу самых высоких и изящных русских языковых форм, он значительным образом продвинул русский язык на арене мировых языков, увеличив его притягательную силу. В этом смысле тексты, созданные поэтами Серебряного века, будут долгое время лучшими образцами русского языка, достойными филологических исследований и осмыслений.

Предметом исследования является глагольная лексика поэтических текстов Серебряного века с учетом специфики каузативной семантики и выражающих ее имманентных, свойственных только данной глагольной категории грамматических признаков вида и залога.

Категория каузативности русского глагола рассматривается нами как наиболее важный семантический пласт глагольной лексики. Теоретико-информационный подход к изучению каузативной семантики русского глагола, которую шифруют грамматические категории вида и залога в их совокупности и неразрывной связи, соответствует принципу «грамматика шифрует лексическую семантику» [Руделев, Шарандин, Пискунова и другие].

Теоретической базой исследования служат основные положения:

1. В сопоставлении с каузативным глаголом дается классификация некаузативных оппозитов - статального, интродук-тивного и ликвидаторного по лексической семантике и грамматическому выражению. Статальный глагол имеет семантику состояния, лишен динамичных признаков, то есть парадигм вида и залога. Начальные формы не несут дополнительного грамматического значения в отличие от маркированных форм и играют роль лишь при наличии парадигмы. Статальный глагол является незалоговым и невидовым, способен выступать в качестве ядерной лексемы, от которой могут образовываться другие глагольные единицы (этимологическим или супплетивным способом), например, каузативный глагол с причинной семантикой и видо-залоговым выражением, интродуктмпш.й тагпп о г^янтикой

РОС национальная! 3 библиотека

входа в состояние и парадигмой вида, ликвидаторный глагол с семантикой выхода из состояния и также видовой парадигмой.

2. Четыре основные самостоятельные глагольные единицы -статальная, каузативная, интродуктивная, ликвидаторная составляют глагольную структуру гиперлексемы с помощью образовательных связей и единого грамматического выражения, категорий вида и залога, по-разному шифрующих три основных глагольных класса. Интродуктивный и ликвидаторный глаголы объединены синтезирующем классификационным признаком фазовости.

3. Наряду с ядерной лексемой, например, быть сытым для объяснения каузативной семантики, например, глаголов кормить, есть можно использовать статальную лексему, «антилексему» не хотеть есть, а для объяснения каузативных глаголов поить, пить можно только использовать «антилексему» не хотеть пить, т. к., например, быть напоенным является формой страдательного залога совершенного вида каузативного глагола поить. Лексема и «антилексема» рассматриваются нами не как оппозиция трансформов, а как оппозиция отдельно взятых глагольных единиц - каузативной лексемы и ядерной лексемы. «Антилексема» - это лексема с противоположным отрицательным значением по отношению к лексеме с каузативной семантикой. Отрицательное содержание заложено не только в семантике глагола, например, не хотеть пить, но и в самой форме. «Антилексема - определитель границ» глагольной структуры гиперлексемы, уточнение ее очертаний, неясных и расплывчатых [Руделев, Шарандин].

Объектом исследования является поэзия Серебряного века (конец XIX - 20-е годы XX столетия).

Целью исследования является системный анализ лексического глагольного материала по семантическому различительному признаку каузативности и нахождение видо-залоговой модели форм в связи с контекстным содержанием глагола. Для достижения цели были выдвинуты и решались следующие задачи исследования:

- определить назначение глагольного семантического признака каузативности и его место в системе аналогичных признаков;

- описать типы каузации;

- определить степень влияния авторских глаголов поэзии Серебряного века на глагольный словарь слов и форм современного русского языка;

- дать характеристику имманентным грамматическим категориям вида и залога каузативного глагола, а также компенсирующим признакам способа глагольного действия по отношению к категории вида и переходности по отношению к категории залога в статальных глаголах;

- определить грамматическое выражение каузативного глагола в связи с его контекстной семантикой;

- на основе каузативного глагольного материала поэзии Серебряного века и примеров разговорной повседневной речи определить причины ослабления категории залога (касательно форм страдательного залога несовершенного вида с постфиксом -ся), учитывая стилистическую закрепленность залоговых форм в русском языке;

- описать причины, условия, признаки нейтрализации каузативного и статального глаголов и определить ее роль в действующей языковой системе;

- на основе проведенного анализа каузативного глагола и его оппозитов в глагольной структуре гиперлексемы в соответствии с принципом грамматика шифрует лексическую семантику определить информационный вес каузативного глагола.

Актуальность исследования заключается в системном анализе соотношения каузативной глагольной семантики и грамматического выражения.

Каузативность (от лат. causa - причина) - является лексической категорией, семантическим различительным признаком,

который важен для всей глагольной структуры гиперлексемы. Несмотря на то, что глагольная каузативная семантика изучается лингвистами в основном с 60-х годов XX века, рассматривалась она, по большей части, в рамках морфологического каузатива, аналитического каузатива или каузативных конструкций, в которых не всегда, на наш взгляд, глагол имеет каузативную семантику. [Ахманова; Абросимова; Десницкая; Долинина; Недялков, Сильницкий]. Причины такого положения заключаются в том, что исследователи делают выводы о русском каузативном глаголе, используя в начальной модели иностранные языки, в которых, видимо, на самом деле категория каузативно-сти не является лексической. Несмотря на то, что каузативная семантика глаголов русского языка изучалась языковедами-русистами, например, Ю.Д. Апресяном, С.Н. Цейтлин, Е.Я. Гордон, Л.М. Васильевым, не было найдено механизма определения каузативного глагола, модели грамматических форм по отношению к семантике, поэтому денотативный объем каузативной глагольной лексики колебался. В нашем исследовании выявлены системные отношения между каузативной семантикой и определенным грамматическим выражением глаголов, четырьмя видо-залоговыми формами. Каузативная семантика рассмотрена с точки зрения развития, глубины каузации на примерах из текста.

Гипотеза. Каузативный глагол во всей мощи его семантики и совокупности выразительных грамматических форм предполагает немаркированные оппозиты по всему фронту его семантических и грамматических отличий. Грамматическая оболочка слова служит для внешнего отличия каузативного глагола от статального, лишенного динамичных признаков вида и залога. Залог - категория, свойственная только каузативным лексемам. Категория вида отличает от статальных глаголов фазовые (ин-тродуктивный и ликвидаторный) и каузативные глаголы. Таким образом, предполагается, что, имея каузативный глагол, мы можем описать всю глагольную структуру гиперлексемы.

Новизна исследования. Впервые члены оппозитивной глагольной структуры гиперлексемы рассматриваются как самостоятельные глаголы, единицы языка, не трансформы. В отли-

чие от В.Г. Руделева и А.Л. Шарандина, считающих, что «теле-отивность» - состояние, являющееся целью другого состояния или положения» [Руделев, Шарандин], мы понимаем семантический классификационный признак телеотивности как состояние, являющееся истинной целью каузации. Анализ контекстной семантики каузативных глаголов поэзии Серебряного века позволил обнаружить и представить три семантических варианта кау-зативности: а) ясно выраженную и поверхностную каузацию и две разновидности развитой каузации, представленной глаголами двух уровней; б) углубленную каузацию как первую разновидность развитой каузации, где дополнительный некаузативный оппозит представлен семантическим признаком телеотив-ности и раскрывает истинный смысл контекстной семантики каузативного глагола, например, глагол из стихотворения И. Северянина «Shanson Russe» «разжигает», чтобы горел и любил, где любил - телеотивный глагол и в) ступенчатую каузацию, например, кормить (1 ступень) - есть - быть сытым (2 ступень); поить - пить - не хотеть пить; давать - брать -иметь.

Впервые структура грамматических категорий глагола рассматривается с точки зрения оппозитивных и компенсирующих отношений: имманентные категории вида и залога, а также компенсирующие признаки способа глагольного действия и переходности. Работ с описанием нейтрализации каузативного глагола и некаузативного оппозита в рамках данной теории на конкретном материале поэзии Серебряного века, в частности на примерах субъектно-объектных синтаксических конструкций, нами не обнаружено.

Теоретическая значимость исследования заключается в доказательстве лексического характера категории каузативности русского глагола, которая выступает в качестве семантического различительного признака лексемы в кругу других лексических категорий. В работе представлена система четырех основных глагольных лексем и пятой дополнительной некаузативной лексемы в оппозитивной структуре гиперлексемы. Основным объектом анализа выступает наиболее информационная и весомая каузативная лексема, выражаемая двумя имманентными грам-

матическими категориями вида, залога. До сих пор применительно к каузативным глаголам поэзии Серебряного века такая система описания не представлялась.

Практическая значимость работы заключается в возможности использовать материалы исследования при составлении словарей, в преподавании современного русского языка в вузе и в школе, в гуманитарных классах, на факультативных занятиях.

Методы исследования. При исследовании глагольной системы в лексическом и грамматическом освещении использован универсальный оппозитивный метод теоретико-информационного представления языковых систем, открытый Н.С. Трубецким. Каждый элемент системы определяется с точки зрения информационного веса. С помощью теоретико-информационного подхода оппозитивного метода и в духе русской традиции в глагольной системе на первое место нами ставится абстрактная семантика (процессуальный признак) и устанавливается иерархия признаков и оппозиций по примеру Н.С. Трубецкого, соответственно находятся корреляты лексико-семантических признаков в шифрующей грамматике.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Категория каузативности является семантико-различи-тельным признаком глагольной лексемы. Данная категория выделяет лексико-семантический класс каузативных глаголов. Каузативная семантика глагола - это значение побуждения, направленное субъектом действия на объект с тем, чтобы изменить состояние объекта. Оппозитивные отношения между каузативным действием и состоянием представляют причинно-следственные связи, то есть значение причины имеет каузативный глагол, а следствия, соответственно, некаузативные оппозиты (ста-тальный, интродуктивный, ликвидаторный). Глагольный материал поэзии Серебряного века является тому подтверждением.

2. Каузативные глаголы делятся на три семантических варианта каузации. Поверхностная каузация выражена первым центральным статальным некаузативным оппозитом. Развитая каузация представлена классификационным признаком теле-отивности (от греч. слова тг]Хо<; - цель), который выражен вторым дополнительным глаголом с семантикой состояния. Теле-

отивный глагол является истинной целью каузации. Развитая каузация делится в свою очередь на углубленную каузацию, например, «разжигает», чтобы не просто горел, а любил (пример из стихотворения «Shanson Russe» И. Северянина) и ступенчатую каузацию, которые отличаются семантикой и грамматическим шифром первого некаузативного оппозита. В сгупен-чатой каузации первый центральный некаузативный оппозит, например, глаголы есть, пить выступая в оппозиции к дополнительному некаузативному статальному оппозиту, например, быть сытым, не хотеть пить, меняет статальную семантику на каузативную и грамматическое выражение бинарной категории способа глагольного действия на имманентные категории вида и залога, например, кормить <— есть быть сытым, поить <— пить *—не хотеть пить.

3. Только каузативные глаголы изменяются по залогу, имеют две взаимообратимые залоговые формы действительного и страдательного залога. Исключение могут составлять, вероятно, лишь глаголы любить, слышать, видеть и другие, имеющие семантику состояния и грамматическую категорию переходности. Форма страдательного залога у переходных некаузативных глаголов является принадлежностью письменной речи и выражена полной и аналитической глагольной формой причастного происхождения, например, любить/быть любимым, любим.

4. Каузативные глаголы, как правило, имеют полную видо-залоговую модель из четырех форм или дефектную видо-залоговую парадигму по залоговым формам несовершенного вида по причинам контекстной семантики. Процесс деградации категории залога отразился на форме страдательного залога несовершенного вида с постфиксом -ся.

5. Статальный глагол лишен динамичных признаков, то есть не имеет грамматического выражения вида и залога. Категорию вида компенсирует грамматическая категория способа глагольного действия. Если грамматической семантикой категории вида является предельность/непредельность действия, то значение способа глагольного действия - это, чаще всего, длительность/недлительность состояния (характер протекания).

6. В нейтрализацию вступают именно единицы языка (слова), а не трансформы, не варианты единиц и не их признаки, независимо от уровня вхождения единиц в языковую систему. Явление нейтрализации можно наблюдать на примере оппозиции каузативного и статального глаголов, когда глагол теряет конкретную каузативную семантику, приобретая абстрактную семантику ненаблюдаемого действия.

Апробация работы. Основные результаты исследования излагались на V научной конференции ТГТУ в мае 2000 года в Тамбове, на научно-практической Международной конференции «Филология на рубеже тысячелетий», проходившей в Ростовском государственном университете 11-14 сентября 2000 года в рамках Северо-Кавказских чтений, на VIII Международной конференции «Текст. Структура и семантика», организованной кафедрой русского языка МГОПУ имени М.А. Шолохова в апреле 2001 года. Результаты исследования опубликованы в восьми научных работах общим объемом 1,5 п.л. Диссертация обсуждалась на кафедре русского языка Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина.

Объем и структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, трех глав и Заключения. В конце работы помещен список использованной научной литературы, состоящий из 240 наименований, 14 словарей и список источников фактического материала, содержащий 16 изданий. Объем диссертации составляет 275 страниц, включая поэтические тексты и схемы глаголов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дается обеснование выбора темы и понимание термина «Серебряный век русской поэзии», актуальность и новизна исследования, излагаются исходные теоретические положения, положения, выносимые на защиту, определяются принципы, цели, задачи и методы работы.

В первой главе «Категория «каузативность» - семантический различительный признак глагола» рассматриваются вопросы определения и содержания категории каузативности в

лексике на примерах анализа контекстной семантики каузативных глагольных единиц в соотношении с их грамматическим выражением.

Первая проблема заключается в том, есть ли в русском языке самостоятельная глагольная категория каузативности, какой характер носит указанная категория. В основе категории каузативности лежит семантический признак «каузативность». Действие каузативного глагола каузирует состояние противопоставленного ему глагола и обозначает причину статального глагола, например, класть - делать так, чтобы лежал. На примере семантического различительного признака «каузативность» выделен лексико-семантический класс каузативных глаголов. Направление для исследования каузативной глагольной лексики выбрано лексико-грамматическое, с опорой на понимание слова как знака, двусторонней единицы, имеющей план содержания и план выражения. Несмотря на то, что термин «каузативность» известен в русской и зарубежной лингвистике, он не имеет, к сожалению, самостоятельной статьи ни в одном из наиболее известных словарей по русскому языку и языкознанию [Русский язык. Энциклопедия. Гл. ред. Ф.П. Филин, 1979; Русский язык. Энциклопедия. Гл. ред. Ю.Н. Караулов, 1998; Языкознание. БЭС. Гл. ред. В.Н. Ярцева, 1998].

Мы определяем статус каузативного глагола как наиболее весомой единицы языка (слова) в отличие от других единиц глагольной структуры гиперлексемы. Описывая связи и различия в лексике и грамматике всех единиц глагольной структуры гиперлексемы, мы пришли к выводу, что наиболее важным и значимым является каузативный глагол - вершина глагольной структуры, по которой только и можно увидеть и охарактеризовать все остальные члены глагольной структуры гиперлексемы.

Во втором параграфе рассматриваются семантические варианты каузативности, решаются проблемы определения и классификации каузативной семантики по признакам ясности выражения и глубины содержания каузации на материале каузативной глагольной лексики. В основе классификации лежит противопоставление вариантов поверхностная каузация - развитая каузация. Последняя, в свою очередь, делится на углубленную

каузацию и ступенчатую каузацию, которые различаются определением статуса первых центральных некаузативных оппо-зитов.

Для описания контекстной каузативной семантики глагола в поэтических текстах Серебряного века трудно ограничиться использованием только поверхностной каузации, выраженной центральным некаузативным (статальным) оппозитом 1 уровня. Например, в контексте глагола «завивает» из стихотворения «Разрывая занавески» А. Белого ветер-винт перевертной (субъект действия) делает так, чтобы кружевные арабески штор (объект действия) вились (статальный оппозит 1 уровня). «Разрывая занавески,/ Ветер-винт перевертной/ Кружевные арабески/ Завивает надо мной./ Плещут тюлевые шторы...». Контекстная семантика каузативного глагола складывается из значения актантов, субъекта и объекта действия, контекстной ситуации и, самое главное, объясняется некаузативным оппозитом, статаль-ным глаголом 2 уровня, телеотивным глаголом, раскрывающим углубленный, контекстный смысл каузагивного глагола. Теле-отивным глаголом в настоящем контексте выступает глагол «плещут» (тюлевые шторы), употребленный А. Белым для объяснения семантики каузативного глагола «завивает». Ветер-винт перевертной делает так, чтобы кружевные арабески штор не просто вились, именно плескали, разнообразно и сильно колыхались. Если статальный глагол 1 уровня вились раскрывает изначальную, словарную семантику каузативного глагола завивать, то глагол «плещут» больше отвечает контекстной, углубленной семантике каузативного глагола «завивает», использованного поэтом.

Каузативный глагол

действительный залог НСВ завивать СВ завить

страдательный залог

завиваться

быть завитым [завит]

НСВ завиваться СВ завиться интродуктивный

виться

статальный

НСВ развиваться СВ развиться ликвидаторный

плескать телеотивный

Для того чтобы объяснить контекстную семантику каузативного глагола поэзии Серебряного века, необходимо использовать пятую телеотивную единицу глагольной структуры гиперлексемы, представляющую развитую, углубленную каузацию.

Примеры глаголов современного русского языка свидетельствуют не просто о двухуровневой, углубленной каузации, а именно о ступенчатой каузации. Статальный глагол 2 ступени, например, быть сытым, не хотеть пить, иметь является некаузативным оппозитом не только по отношению к каузативным глаголам 1 ступени таким, как, кормить, поить, давать, но и к каузативным глаголам 2 ступени каузации, например, есть, пить, брать. Данный средний член оппозиции является оппозитом 1 ступени, объясняющим поверхностную каузацию. Налицо парадокс: один и тот же глагол в зависимости от оппозиции имеет противоположную семантику и грамматическое выражение. Вид развитой каузации, когда средний ее член, например, есть, пить, брать, в зависимости от оппозиции занимает разные ступени, называется ступенчатым. Представим схему ступенчатой каузации: кормить (1 ступень) - есть - быть сытым (2 ступень).

действительный залог НСВ кормить СВ накормить

Каузативный глагол

страдательный залог кормиться

быть накормленным [накормлен]

СГД есть поесть (какое-то время) статальный (1 ступень)

Каузативный глагол (2 ступень)

действительный залог

НСВ есть СВ съесть

страдательный залог есться

быть съеденным [съеден]

быть сытым статальный (2 ступень)

Каузативная семантика среднего члена ступенчатой каузации подтверждается возможностью полной видо-залоговой модели из четырех форм. Важным отличием углубленной каузации

от ступенчатой каузации является то, что углубленную каузацию можно представить только в контексте, тогда как редкие примеры ступенчатой каузации можно рассмотреть на отдельно взятых глаголах.

В третьем параграфе описываются примеры приобретения некаузативными ранее глаголами каузативной семантики в поэтических текстах Серебряного века, что, возможно, способствовало расширению каузативного глагольного словаря современного русского языка, например, глагол «сжулить» в стихотворении «Дешевая распродажа» В. Маяковского приобретает каузативную семантику. Приведем контекст стихотворения: «Женщину опутываю в трогательный роман/ просто на прохожего гляжу ли-/ каждый опасливо придерживает карман/ Смешные!/ С нищих - что с них сжулить?». Глагол использован автором в значении своровать что-либо, чтобы иметь. В толковом словаре В.И. Даля отмечен глагол жулить со статальной семантикой, а в «Толковом словаре русского языка» СИ. Ожегова 1963 года его нет. В издании 1996 года толкового словаря СИ. Ожегова и НЛО. Шведовой отмечен глагол с интродуктив-ной семантикой жулить/ сжулить и видовым грамматическим выражением [Даль, Т. 1, 1981: 547; Ожегов, Шведова, 1996: 191]. Ранее в «Грамматическом словаре русского языка» А.А. Зализняка зафиксирован глагол жулить/ сжулить с видовым выражением и без грамматического признака переходности, например: «жулить НСВ НП 4а»/ «сжулить СВ НП 4а» [Зализняк, 1978: 715; 98]. При этом примеры спряжения типа 4а имеют каузативную семантику и четыре грамматические формы вида и залога, в том числе форму страдательного залога СВ причастного происхождения, например, быть сжуленным, сжулен. В «Грамматическом словаре русского языка» А.А. Зализняка данная форма называется страдательным причастием. Каузативная семантика глагола сжулить не отражена словарями русского языка. Данный пример говорит о приобретении глаголом сжулить новой каузативной семантики в контексте стихотворения.

Расширение глагольного словаря каузативной лексики возможно не только за счет частичной незанятости первого уровня каузативными глаголами. Глаголы второго уровня каузации, на-

пример, мыть - быть чистым, белить - быть белым, грязнить -быть грязным по аналогии с глаголами второй ступени каузации, например, есть - быть сытым, пить - не хотеть пить, брать - иметь могли бы, вероятно, иметь каузативные глаголы 1 уровня такие, как, кормить, поить, давать. Глагол сжулить вполне может войти в словари русского языка в качестве каузативного глагола со значением, синонимичным глаголу своровать, и видо-залоговым выражением. Тенденция к развитию глагольной семантики и увеличению количества примеров с имманентными грамматическими признаками отражена в различных словарях русского языка. Глагол сжулить, отмеченный создателями словарей, и глагол «сжулить» из стихотворения «Дешевая распродажа» В. Маяковского - два разных слова.

Представим ряд новых слов, авторских каузативных глаголов В. Маяковского в семантической группе: «сделать с особым усилием», образованных от нскаузативных глаголов современного русского языка, например, «вытелю» из стихотворения «Внимательное отношение к взяточникам», «вырычут» из стихотворения «Революция», «выреву» из стихотворения «Себе любимому посвящает эти строки автор», «выреветь» из стихотворения «Лиличка», «выржу» из стихотворения «Братья писатели».

Жаргонная лексика В. Маяковского не отражается словарями современного русского языка, но она, вероятно, способствовала образованию этимологически связанных лексем с другой семантикой, например, употребление глагола «выреву» в качестве каузативного, возможно, повлияло на приобретение глаголом прореветь (что-либо) фазовой семантики с грамматическим выражением переходности и СВ [Зализняк, 1978: 662]. Анализ глагольного материала показывает, что фазовые глаголы, как правило, не имеют синтаксического признака переходности. У данного примера, на наш взгляд, есть предпосылки для приобретения каузативной семантики и залоговых форм.

Авторская лексика поэтов Серебряного века способствовала расширению глагольного состава современного русского языка за счет приобретения известными глаголами каузативной семантики, влияла, вероятно, на развитие семантики и грамматиче-. ских возможностей глагольных единиц современного русского

языка. В «Выводах» к первой главе определяется, насколько важным является семантический различительный признак кау-зативности для всей глагольной структуры гиперлексемы. Значение трех семантических вариантов каузации: а) поверхностная каузация и два варианта развитой каузации: б) углубленная каузация, в) ступенчатая каузация заключается в освещении возможностей развития языка и раскрытии глубинной и контекстной семантики каузативных глаголов современного русского языка. Отмечаются возможности развития языка за счет приобретения глаголами каузативной семантики и авторской каузативной лексики, повлиявшей на объем и содержание глагольного состава русского языка. Новообразования могут и используются в разных жанрах и стилях русского языка, а также способствуют образованию этимологически связанных глагольных единиц с различной семантикой и грамматическим выражением.

Во второй главе «Шифрующая роль грамматических категорий каузативного глагола и его оппозитов» подробно описываются грамматические признаки вида, залога и способа глагольного действия, переходности, по-разному шифрующие лексическую семантику каузативного глагола и его оппозитов статального, интродуктивного и ликвидаторного в соответствии с явлениями и процессами динамичной системы языка.

В первом параграфе доказывается на конкретном глагольном материале, что грамматическое выражение переходности вида и залога свойственно каузативным глаголам, рассматриваются причины избыточности категории переходности у каузативных глаголов, раскрывается морфологический характер категории вида, объясняется близость категории залога больше к синтаксису, чем к морфологии слова. Представлена: а) полная видо-залоговая модель из четырех форм, например, глагол «выводит» из стихотворения «Меня октябрь настиг плечистым» Н. Клюева, глаголы «переплавил» и «написал» из поэмы «Пого-рельщина» Н. Клюева. Приведем контекст последних двух примеров: «В тот год уснул навеки Павел/ Он сердце в краски переплавил/ И написал икону нам»; б) дефектность видо-залоговой модели каузативного глагола по залоговым формам НСВ особенно часто употребляется у В. Брюсова, Н. Гумилева, И. Ан-

ненского, встречаются у А. Блока, А. Белого и других поэтов Серебряного века. Семантика мгновенности действия делится нами на два варианта: 1) глаголы приобретают данный оттенок лишь в контексте под влиянием актантов, в особенности субъекта действия и контекстной ситуации, например, глаголы «отравил», «сжала», «простер» из стихотворения В. Брюсова «Благословение». Данные глаголы имеют непосредственно контекстную семантику мгновенности действия; 2) второй вариант семантики мгновенности действия заключается в том, что глаголы изначально, вне контекста имеют семантику быстроты действия. Дополнительный оттенок ее1Ь в форме СВ. Форма СВ у таких глаголов употребляется намного чаще, чем форма НСВ, например, глаголы «ослепило» из стихотворения «Виденье крыльев», «озарило» из стихотворения «Август», «рассек» из стихотворения «Фонарики» В. Брюсова. Приведем контекст глагола «ослепило»: «Яркое виденье/ Ослепило нас/ Страшен и неведом,/ Там крылатый Кто-то/ Озарен огнем». В то же время семантика представленных каузативных глаголов не оторвана от контекста и создавалась под воздействием актантов и контекстной ситуации. Глаголы с контекстным значением моментальности действия, имеющие изначальный словарный семантический оттенок быстроты действия, сильнее тяготеют к использованию дефектной видо-залоговой парадигмы по залоговым формам НСВ, в отличие от представленных ранее глаголов с непосредственно контекстной семантикой мгновенности действия.

Во втором параграфе анализируются причины слабой функциональности формы НСВ страдательного залога с постфиксом -ся у каузативного глагола. В последние годы лингвистами совершенно игнорируется тот факт, что русский язык изменяется и многие исследования 60-80-х годов XX века перестали быть актуальными. Так, в плане категории залога, язык деградирует, маркированная по залогу форма страдательного залога НСВ с постфиксом -ся перестала употребляться в разговорной, повседневной речи. Указанная форма не функционирует в поэзии Серебряного века, например, у глаголов «начудила», «мечут», а в глаголах «намерила», «распустила» почти не употребляется. Глаголы чудится, мечутся, меряется имеют статальную семантику в рус-

ском языке. Глагол распускается имеет фазовую семантику (ин-тродуктивный оппозит) и ферму НСВ. Форма страдательного залога НСВ с постфиксом -ся не функционирует, возможно, и вследствие омонимии с интродуктивным глаголом или статаль-ным глаголом. Однако маркированная и по залогу, и по виду форма страдательного залога СВ (аналитическая глагольная форма причастного происхождения) почти столь же активно функционирует, что и немаркированные по залогу видовые формы каузативного глагола. Залоговый аспект проблемы экологии языка и речи русского языка состоит в том, что нельзя дать забыть нужные языку формы страдательного залога. В то же время язык сам решает вопрос о малой функциональности формы страдательного залога с постфиксом -ся с помощью ее замещения глагольной формой причастного происхождения. Данный процесс можно наблюдать у некаузативных переходных глаголов, например, любить/ любим, видеть/ виден, слышать/ слышен. Чем больше залоговых форм у слова, тем разнообразнее синтаксические конструкции русского языка, вследствие чего язык становится более интересным и легким для общения.

В поэтических текстах поэзии Серебряного века нам удалось найти лишь несколько форм у В. Маяковского и И. Аннен-ского, например, «туманится» из стихотворения «Квадратные окошки» И. Анненского, «венчается», «целуется» из стихотворения «Я. Несколько слов о моей жене» В. Маяковского. Приведем контекст стихотворения: «Морей неведомых далеким пляжем/ идет луна -/ жена моя./ Моя любовница рыжеволосая (объект действия). За экипажем крикливо тянется толпа созвездий пестрополосая./ Венчается автомобильным гаражом, (субъект действия)/ Целуется газетными киосками (субъект действия)/ а шлейфа млечный путь (обьект действия) моргающим пажом (субъект действия) украшен мишурными блестками».

Вывод о тенденции к ослаблению формы страдательного залога НСВ с постфиксом -ся у каузативных глаголов делается на основе глагольного материала поэзии Серебряного века и примерах разговорной повседневной речи. Конечно, мы не отрицаем структурной закрепленности залоговых форм каузативного глагола за стилями и жанрами современного русского язы-

ка, но необходимо учитывать, что данная форма функционирует практически только в официальном, законотворческом стиле. Данный стиль является по сравнению со всей остальной частью языка наиболее архаичным. Это обусловлено самим его характером и назначением. Частая смена различных форм здесь недопустима. Слова и формы, попадая в официальный стиль, как правило, там и оседают. Необходимо учитывать, что поэзия -высшая форма расцвета языка и тенденция изменения языка в отношении залоговых форм будет стремиться к положению, существующему в поэзии и разговорной повседневной речи.

Далее рассматривается происхождение формы страдательного залога СВ как дважды маркированной формы по виду и залогу. Каузативный глагол может выражаться полной глагольной формой причастного происхождения, например, быть сделанным и аналитической, например, сделан. В поэзии Серебряного века полная глагольная форма практически не употребляется. В этом и заключается структурное распределение залоговых форм по отношению к стилям современного русского языка. Аналитическая форма больше всего используются А. Блоком, В. Брю-совым, Н. Гумилевым, И. Анненским, И. Северяниным, О. Мандельштамом, например, глаголы «разбиты» и «убиты» из стихотворения «Осенняя любовь» А. Блока, «исполнен» и «пропета» из стихотворения «Фантазия Восхода» И. Северянина, «решено» из стихотворения «Не спрашивай: ты знаешь,..» О. Мандельштама, «даны» из стихотворения «Дева солнца» Н. Гумилева и другие. Приведем контекст последнего примера: «И смерть и Кровь даны нам Богом/Для оттененья Белизны» и, например: «Придворной Певицей Сивиллою/ На пашне пропета «Титания». Необходимо отметить, что аналитическая форма страдательного залога СВ всегда двусловна. В древности была в наличии глагольная связка есть и форма раскладывалась, например, есть съедена. Потом, постоянно опускаясь, связка стала нулевой. На основе данного исследования можно сделать вывод, что все формы видо-залоговой парадигмы каузативного глагола являются глагольными. Тем не менее аналитическая глагольная форма страдательного залога СВ причастного происхождения большинством лингвистов определяется как страдательное причастие.

В третьем параграфе рассматривается процесс деградации категории залога у переходных глаголов: а) возможное грамматическое выражение переходности и залога у статального глагола любить, и, возможно, каузативного глагола звать; б) грамматическая категория способа глагольного действия статального глагола как компенсирующая категорию вида.

Таким образом, очевидным становится утверждение о влиянии контекстной семантики каузативных глаголов на грамматическое выражение. Анализируются причины процесса деградации залоговой формы с постфиксом -ся у каузативных глаголов и у некаузативных переходных глаголов на материале поэзии Серебряного века. Синтаксический признак переходности рассматривается как компенсирующая по отношению к залогу категория в некаузативных переходных глаголах, например, смотреть, слышать, терпеть и других. Делается вывод о значении залоговых форм в современном русском языке.

В третьей главе «Нейтрализация каузативного и ста-тального глаголов» исследуется явление нейтрализации наиболее значимой единицы глагольной структуры каузативного глагола и его статального оппозита, лишенного динамичных признаков вида и залога. Вслед за Н.С. Трубецким в Тамбовской лингвистической школе понимают под нейтрализацией упрощение языковой оппозиции в особых условиях ее реализации. В.Г. Руделев и А.Л. Шарандин в своих совместных работах 80-х годов о шифрующей роли глагольных грамматических категорий рассматривали нейтрализацию и трансформацию в пределах глагольной лексемы как разные явления языка [Руделев, Шарандин]. Основным положением нейтрализации является то, что нейтрализуются только единицы языка (слова) - не варианты единиц и не сами по себе их признаки, причем независимо от вхождения единиц в языковую систему.

Во втором параграфе анализируется тип контекстной нейтрализации, ее условия и признаки, доказываются теоретические положения нейтрализации на конкретных глагольных примерах с сохранением грамматической категории переходности. Примерами контекстной нейтрализации являются глаголы «бросали» из стихотворения «Только русский» В. Брюсова, «опускают» из стихотво-

рения «Ты смотришь в очи ясным зорям...» и другие. Особыми условиями, при которых происходит упрощение языковой оппозиции каузативного и статального глаголов, являются «слабые положения» [Руделев, 1975: 33]. Анализируются примеры смешанного контекстно-структурного типа нейтрализации. Во-первых, глагол в контексте стихотворения теряет конкретную каузативную семантику действия, приобретая семантику ненаблюдаемого действия, периодически повторяемого во времени или постоянного качества. Глагол теряет при нейтрализации динамичные признаки вида и залога. Во-вторых, сочетание глагола и объекта действия представляет двусловное слово, где глагол теряет самостоятельность отдельной единицы языка, а двусловное слово можно заменить одним словом, глаголом с семантикой состояния, например, «исторгала грозы» =была грозной (угрожать, грозить) из стихотворения «Клеопатра» А. Блока. Приведем контекст стихотворения: «Тогда я исторгала грозы! Теперь исторгну жгучей всех/ У пьяного поэта -слезы,/ У пьяной проститутки - смех». Возможна нейтрализация каузативного глагола в форме страдательного залога, например, «каждый вечер смирен и оглушен»-быть глухим, быть смирным из стихотворения «Незнакомка» А. Блока. Форма «отражен» в том же контексте стихотворения является страдательным причастием. Приведем контекст стихотворения: «И каждый вечер друг единственный/ В моем стакане отражен/ И влагой терпкой и таинственной,/ Как я, смирен и оглушен».

В третьем параграфе выделяется тип структурной нейтрализации, когда каузативный глагол теряет в составе двусловного слова самостоятельный статус единицы языка и рассматривается как составная часть двусловного слова. Доказательством нейтрализации двусловного слова является его равнозначность стилистическому варианту из одного слова, как правило, с семантикой состояния, например, «лью лесть»- льщу из стихотворения «Гиппиус» И. Северянина, «бросит стыд»=ие будет стыдиться из стихотворения «Фабричная» В. Брюсова, «глотают дыханье»=дышат из стихотворения «Другие - с очами и с личиком светлым...» М. Цветаевой. Признаками нейтрализации является уменьшение синонимии и увеличение омонимии каузативного и статального глаголов.

Роль нейтрализации в действующей языковой системе заключается в увеличении скорости передачи информации. Сокращая число языковых единиц в слабых положениях, нейтрализация уменьшает время выбора нужной единицы, то есть увеличивает скорость коммуникации, что и происходит при нейтрализации каузативного и статального глаголов. «Роль нейтрализации, таким образом, прогрессивна, и степень развития языка может измеряться нейтрализациями, а не только количеством единиц на каждом уровне» [Руделев]. Нейтрализация является настоящим доказательством оппозиции каузативного и статального глаголов, свидетельством ее реальности. Именно нейтрализация показывает динамичность языковой системы, высокую степень ее развития.

В Заключении подводятся итоги изучения каузативной лексической семантики и грамматической характеристики, в особенности имманентных глагольных категорий вида и залога у каузативного глагола, делается вывод об оппозитивных отношениях между единицами глагольной структуры гиперлексемы как единого целого. Теоретико-информационный подход к анализу глаголов и оппозитивный метод дают возможность выявить наиболее важную, весомую оппозицию глагольной структуры гиперлексемы: каузативный глагол - статальный глагол. Нейтрализация рассматривается как доказательство важности оппозиции и каузативного глагола. Исследование семантики каузативных глаголов на материале поэзии Серебряного века с точки зрения глубины развития каузативной семантики, позволило определить три типа каузации: поверхностная, углубленная, ступенчатая. Определенное влияние на развитие глагольного словаря русского языка оказала авторская каузативная лексика. Данное направление диссертации будет в дальнейшем развиваться. Настоящая теория дает возможность определить объем каузативной лексики в русском языке с помощью грамматического шифра каузативного глагола, в частности имманентных категорий вида и залога. Изучение каузативной семантики и грамматического выражения каузативных глаголов обусловлено необходимостью правильно понимать и употреблять их в современном русском языке, что определяет перспективу научного исследования некоторых направлений данной работы.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:

1. Душина, Н.П. Залоговые глаголы в поэтическом тексте (на материале произведений Серебряного века) / Н.П. Душина // Вестник Тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. - Тамбов, 2000. Вып. 3(19). С. 103-105.

2. Душина, Н.П. Проблемы понимания и происхождения демократичных глагольных форм на материале поэзии Серебряного века / Н.П. Душина // V Научная конференция ТГТУ. Краткие тезисы докладов. - Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2000. - С. 192.

3. Душина, Н.П. Критерии, определяющие содержание залоговых глаголов (на материале поэтических текстов Серебряного века) / Н.П. Душина // Русский язык. Вчера, сегодня, завтра (Материалы российской конференции, посвященной 40-летию кафедры русского языка Воронежского государственного университета и 75-летию со дня рождения И.П. Распопова). - Воронеж: Изд-во Ворон. гос. ун-та, 2000. -С. 70.

4. Душина, Н.П. Система залоговых глаголов (на материале поэтических текстов Серебряного века) / Н.П. Душина // Филология на рубеже тысячелетий. Материалы Международной научной конференции. Ростов н/Д: «Донской издательский дом», 2000. - В. 2. Язык как функциональная система. - С. 92-93.

5. Душина, Н.П. К вопросу об определении категории залога / Н.П. Душина // Текст. Структура и семантика: Доклады VIII Международной конференции. Т. 2. - М., 2001. - С. 251-258.

6. Душина, Н.П. Проблемные и эвристические задания для изучения имманентных категорий глагола / Л.С. Моисеева, Н.П. Душина // Самостоятельная работа студентов-филологов. Ч. 3. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина. 2003. - С. 98-106.

7. Душина, Н.П. Контекстная нейтрализация, ее условия и признаки (на материале поэзии Серебряного века) // Материалы всероссийской интернет-конференции Страницы провинциальной филологии: ученые, школы, направления. Посвящается 10-летию ТГУ им. Г.Р. Державина. - Тамбов, 2004. - С. 101-108.

8. Душина, Н.П. Структурная нейтрализация: признаки и значение / Н.П. Душина // Текст: семантика, форма, функция: Мат-лы меж-вуз. ыауч.-практ. конф. 6-7 октября 2004 года / Отв. ред. СВ. Пискуно-ва / М-во образования Рос. Федерации, Тамб. гос. ун-т им. Г.Р. Державина. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2004. - С. 96-101.

Подписано в печать 24.11 2004 г Формат 60x48/16. Объем 1,33 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 1336 Бесплатно. 392008, г. Тамбов, Советская, 181 а. Издательство Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина.

ч.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Душина, Наталья Петровна

Введение.

Глава I. Категория «каузативиость» — семантический различительный признак глагола.

§ 1. Статус каузативного глагола в оппозитивной структуре гиперлексемы и в системе языка.

§ 2. Семантические варианты каузативности. а) Ясно выраженная и поверхностная каузация. б) Углубленная каузация как первая разновидность развитой каузации. в) Ступенчатая каузация как вторая разновидность развитой каузации.

§ 3. Приобретение глаголами семантики каузативности и новообразованные каузативные глаголы.

Выводы к первой главе.

Глава П. Шифрующая роль грамматических категорий каузативного глагола и его оппозитов.

§ 1. Грамматическое выражение вида и залога каузативного глагола. а) Полная видо-залоговая модель из четырех форм. б) Дефектность видо-залоговой парадигмы, лишенной залоговых форм несовершенного вида по причине контекстной семантики глагола.

§ 2. Вопросы функциональности и происхождения маркированных по залогу форм каузативного глагола. а) Слабофункциональная форма страдательного залога несовершенного вида с постфиксом -ся. б) Происхождение форм страдательного залога совершенного вида.

§ 3. Процесс деградации или образования категории залога у переходных глаголов, спорная семантика глаголов. а) Возможное грамматическое выражение переходности и залога у глаголов любить, звать. б) Грамматическая категория способа глагольного действия статального глагола как компенсирующая категорию вида.

Выводы ко второй главе.

Глава III. Нейтрализация каузативного и статального глаголов.

§ 1. Явления нейтрализации и трансформации их связи и различия.:.

§ 2. Контекстная нейтрализация: условия и признаки.

§ 3. Структурная нейтрализация. Двусловное слово с каузативным глаголом, равнозначное некаузативному оппозиту.

Выводы к третьей главе.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Душина, Наталья Петровна

Серебряный век русской поэзии (конец XIX - 20-е годы XX века) не только представил обилие совершенных, непревзойденных в художественном отношении текстов, он превратился в кузницу самых высоких и изящных русских языковых форм и значительным образом продвинул русский язык на арене мировых языков, увеличив его притягательную силу. В этом смысле тексты, созданные поэтами Серебряного века, будут долгое время лучшими образцами русского языка, достойными для филологических исследований и осмыслений. Временной отрезок Серебряного века определяется нами с 1890 года по конец 20-х годов XX столетия, в отличие от многих исследователей Серебряного века, например, Ю.Р. Кричевской и Е.В. Карсаловой, A.B. Леденёва, Ю.М. Шаповаловой, считающих, что «всё закончилось после 1917 года, с началом гражданской войны. В 1920-е годы еще продолжалось по инерции.» [Кричевская, 1994: 4; Карсалова, Леденёв, Шаповалова, 1996: 64]. Указанные исследователи игнорируют тот факт, что, например, модернистское течение Серебряного века русской поэзии, имажинизм (англ. image - образ) развивалось в 20-е годы XX столетия. Группа имажинистов возникла в 1918 году (уже после Великой Октябрьской революции) и прекратила существование в 1924 году (Рюрик Ивнев, Вадим Шершеневич, отчасти Сергей Есенин и др.) [СЭС, 1990: 489]. Творчество новокрестьянских поэтов, например, Н. Клюева, С. Есенина продолжало развиваться в 1920-е годы, творчество футуристов после распада их групп и кружков не закончилось, да и были, наконец, поэты, не принадлежавшие ни к одной из школ (И. Анненский, М. Кузмин).

Предметом нашего исследования является глагольная лексика поэтических текстов Серебряного века с точки зрения наличия или отсутствия в ней каузативной семантики и выражающих ее имманентных, специфических, свойственных только данной глагольной категории грамматических признаков вида и залога.

Категория каузативности русского глагола рассматривается нами как наиболее важный семантический пласт глагольной лексики. Теоретико-информационный подход к изучению каузативной семантики русского глагола, которую шифруют грамматические категории вида и залога в их совокупности и неразрывной связи, соответствует принципу «грамматика шифрует лексическую семантику» [Руделев, 1977: 11-15;1978: 6; 1996: 83-89; Руделев, Шарандин, Пискунова и др., 1996: 3-21; Руделев, Шарандин 1981: 38; 1984: 13; Шарандин, 1990: 8; 1991: 9].

Объектом исследования является часть современного русского литературного языка - поэзия Серебряного века (конец XIX - 20-е годы XX столетия).

Материалом исследования послужили поэтические тексты Серебряного века, в которых представлены глагольные лексемы с каузативной семантикой. В ходе работы над практическим материалом нами была изучена и систематизирована каузативная глагольная лексика с точки зрения семантики, грамматики и нейтрализации каузативных и некаузативных глаголов (около 900 единиц). Явление нейтрализации как доказательство данной теории помогло нам выявить разницу между словарным содержанием глагольных единиц и их своеобразным контекстным содержанием в рамках нетрадиционной теории изучения семантики и грамматики глагольного состава современного русского языка.

• определить назначение глагольного семантического признака каузативности и его место в системе аналогичных признаков;

• описать типы каузации;

• определить степень влияния авторских глаголов поэзии Серебряного века на глагольный словарь слов и форм современного русского языка;

• дать характеристику имманентным грамматическим категориям вида и залога каузативного глагола, а также компенсирующим признакам способа глагольного действия и переходности;

• определить грамматическое выражение каузативного глагола в связи с его контекстной семантикой;

• на основе каузативного глагольного материала поэзии Серебряного века и примеров обычной повседневной речи определить причины ослаблении категории залога (касательно форм страдательного залога несовершенного вида с постфиксом -ся), учитывая стилистическую закрепленность залоговых форм в русском языке;

• описать причины, условия, признаки нейтрализации каузативного и статального глаголов и определить ее роль в действующей языковой системе;

• на основе проведенного анализа каузативного глагола и его оппозитов в глагольной структуре гиперлексемы в соответствии с принципом грамматика шифрует лексическую семантику определить информационный вес каузативного глагола.

Актуальность исследования заключается в том, что изучается соотношение каузативной глагольной семантики и грамматического выражения в соответствии с современными проблемами экологии языка и речи. Поэзия Серебряного века является прекрасной кладовой, из которой слова и формы входят в современный русский язык. Тем более, что процесс обновления языка осуществляется с постоянной периодичностью на протяжении всего XX века, слова и формы Серебряного века входили в различные словари русского языка [Зализняк, 1987; Тихонов, 1985].

Каузативность (от лат. causa - причина) - является лексической категорией, семантическим различительным признаком, который важен для всей системы глагольного гнезда. Несмотря на то, что глагольная каузативная семантика изучается лингвистами в основном с 60-х годов XX века, рассматривалась она, по большей части, в рамках морфологического каузатива, аналитического каузатива или каузативных конструкций, в которых не всегда, на наш взгляд, глагол имеет каузативную семантику. [Ахманова, СПб, 1966: 193-194; Абросимова, 1954; Десницкая, 1945: 136-139; Долинина, 1991: 336-345; Недялков, Сильницкий, 1969: 5-19; 1969: 20-50]. Причины такого положения заключается в том, что исследователи делают выводы о русском каузативном глаголе не на конкретном материале русского языка, а используют в начальной модели иностранные языки, в которых, видимо, на самом деле категория каузативности не является лексической. Сегодня особенно остро стоит вопрос: чему служит категория каузативности. [Руделев, 1991: 4]. Появляются работы, в которых каузативными (причинными) называются все глаголы русского языка, при этом автор ссылается на иностранные издания [Позднякова, 1997: 97-102]. Такой подход обнаруживает стирание границы между противоположными по значению глаголами, например, «зажгу» (каузативный глагол из стихотворения Н. Клюева «Есть то, чего не видел глаз.» [Клюев, 1998: 50]), делать так чтобы: загорались (ф. НСВ) - загорелись (ф. СВ) - (интродуктивный) горели (статальный) —> потухали (ф. НСВ) - потухли (ф. СВ) — (ликвидаторный). Смешение известной семантики глагольных единиц может привести к непониманию русского языка. Для чего существует грамматика русского языка, ее границы и соотношение с семантикой языковедами определяется неоднозначно. В рамках распространенного в последние три десятилетия функционального направления ответить на данные вопросы невозможно.

Решение выше поставленных вопросов особенно необходимо, потому что возникают противоречия. Так, например, Ф.Ф. Филиппов отношения между каузативным и некаузативным глаголами называет «лексическим противопоставлением», а категорию каузативности при этом определяет как «особую грамматическую» [Филиппов, 1978: 92].

Назначение грамматики заключается в том, что она маркирует, выражает лексическую семантику. Поэтические примеры — лучшие способы запоминания грамматических форм каузативных глаголов.

Проблемы бинарной привативной оппозиции, вопросы видовой и залоговой корреляции, причины дефектности в идо-залоговой парадигмы (влияние контекстной семантики на грамматическое выражение; дистрибутивное ограничение), вопросы имманентности категорий вида и залога и охват ими не всей глагольной лексики, нейтрализация каузативного и статального глаголов рассматриваются нами в связи с универсальностью фонологических методов, но и с учетом качественно отличных, специфических явлений лексико-грамматического направления [Руделев, 1982: 10-52].

В последние годы лингвистами совершенно игнорируется тот факт, что русский язык изменяется и многие исследования 60, 70, 80-х годов XX века перестали быть актуальными. Так, в плане категории залога, язык деградирует, залоговые формы перестают употребляться в обычной речи, в особенности маркированная по залогу форма страдательного залога несовершенного вида в постфиксом -ся. Указанная форма не функционирует у глаголов «начудила», «мечут» и почти не употребляется в глаголах «намерила», «распустила». Примеры взяты из стихотворения «Русь моя, жизнь моя.» А. Блока [Блок, 1980: 417]. Глаголы чудится, мечутся, меряется имеют статальную семантику в русском языке. Глагол распускается имеет фазовую семантику (непродуктивный оппозит) и форму несовершенного вида. Форма страдательного несовершенного вида не функционирует по причине омонимии со статальными и интродуктивными глаголами. Мало употребляется указанная форма и в поэтических текстах Серебряного века, но маркированная и по залогу и по виду форма страдательного залога совершенного вида (глагольная форма причастного происхождения и аналитическая) почти столь же активно функционируют, что и немаркированные по залогу видовые формы каузативного глагола. Залоговый аспект проблемы экологии языка и речи русского языка состоит в том, что нельзя дать забыть нужные языку формы страдательного залога, в особенности в поэзии как высшей форме развития, расцвета языка. Чем больше залоговых форм у слова, тем разнообразнее синтаксические конструкции русского языка, расширяются способы формирования речи. Язык становится более интересным и легким для общения.

Таким образом, предлагаемая теория: каузативную семантику русского глагола шифруют грамматические категории вида и залога - представляется нам аналогичной экологически чистым производствам (в области лексической семантики и в области грамматического выражения), поскольку не сопровождается «загрязнением» языка избыточной, чуждой русскому языку терминологией и не вызывает чрезмерной нагрузки памяти (например, легко запомнить 4 видо-залоговые формы каузативного глагола, например, зажигать — форма действительного залога НСВ и зажигаться — форма страдательного залога несовершенного вида; зажечь - форма действительного залога СВ и быть зажженным, зажжен - форма страдательного залога СВ). Работают логика, мотивация, понимающая функция русского языка.

Гипотеза. Каузативный глагол во всей мощи его семантики и совокупности выразительных грамматических форм предполагает немаркированные оппозиты по всему фронту его семантических и грамматических отличий. Грамматическая оболочка слова служит для внешнего отличия каузативного глагола, от статального, лишенного динамичных признаков вида и залога. Залог - категория, свойственная только каузативным лексемам. Категория вида отличает от статальных глаголов фазовые (интродуктивный и ликвидаторный глаголы). Таким образом, предполагается, что, имея каузативный глагол, мы можем описать всю глагольную структуру гиперлексемы.

Новизна данного исследования. Изучение каузативной семантики русского глагола и шифрующих и грамматических категорий вида и залога, началось в 80-х годах XX века профессором В.Г. Руделевым. Шифрующая теория на сегодняшний день не является традиционной и распространенной и используется только в рамках Тамбовской лингвистической школы. [Руделев, 1996:41-44].

В.Г. Руделев и его последователи представляют каузативный глагол как «ближайший к ядерному состоянию глагольной лексемы трансформ», а некаузативный оппозит как «ядерное состояние глагольной лексемы», но каузативный, статальный, интродуктивный и ликвидаторный глаголы понимают при этом как самостоятельные единицы языка. [Руделев, 1980: 5; Руделев, Шарандин, 1981: 33-34].

Наша работа имеет некоторые различия с взглядами В.Г. Руделева й его последователей. В первую очередь это касается членов оппозитивной глагольной структуры гиперлексемы, которые рассматриваются как самостоятельные глаголы, единицы языка, не трансформы. Глаголы, вступающие в наиболее важную оппозицию по каузати вности-некаузативности, имеют противоположную лексическую семантику и грамматическое выражение, следовательно, каузативный глагол не может считаться трансформом, демонстрирующим лишь семантический сдвиг от ядерной лексемы. Именно от статального глагола произошли каузативный, интродуктивный и ликвидаторный глаголы, поэтому статальный глагол именуется ядерной лексемой. Статальный, каузативный, интродуктивный и ликвидаторный глаголы связаны друг с другом своими оппозитивными и отношениями, они имеют разное лексическое значение и грамматическое выражение. Йнтродуктивный и ликвидаторный глаголы объединены одним синтезирующим классификационным признаком фазовости и потому имеют одинаковое видовое грамматическое выражение. Глаголы с разным лексическим значением, даже произошедшие от одной лексемы, не могут быть объединены в одну лексему, скорее они представляют глагольную структуру гипер лексемы. Самостоятельность каузативной глагольной единицы особенно очевидно в языке, в тексте, где и раскрывается настоящая каузативная семантика русского глагола.

Описывая систему трансформов глагольной лексемы, В.Г. Руделев в совместной статье с А.Л. Шарандиным «Шифрующая роль глагольных грамматических категорий» указывает на существование пятого трансформа со значением «телеотивности», от греч. слова тг|Ахэ<; со значением «цель», некаузативного оппозита, раскрывающего неясный, неполный смысл каузации. В отличие от В.Г. Руделева и А.Л. Шарандина, считающих, что «телеотивность» - состояние, являющееся целью другого состояния или положения» [Руделев, Шарандин, 1981: 49], мы понимаем семантический классификационный признак «телеотивность» как состояние, являющееся истинной целью каузации, и примеры типа лежать, чтобы отдыхать считаем не правомерными, т.к. оба эти глагола имеют семантику состояния и не могут являться каузативными ни в какой контекстной ситуации современного русского литературного языка.

Анализируя контекстную семантику каузативных глаголов поэзии Серебряного века, мы обнаружили и представили три семантических варианта каузативносги: а) ясно выраженную и поверхностную каузацию и две разновидности развитой каузации; б) углубленную каузацию как первую разновидность развитой каузации, где дополнительный некаузативный оппозит представлен семантическим признаком «телеотивность» и раскрывает истинный смысл контекстной семантики каузативного глагола, например, глагол из стихотворения И. Северянина "Shanson Russe" [Северянин, 1988: 68] «разжигает», чтобы горел и любил, где любил — телеотивный глагол и в) ступенчатую каузацию, которая отличается от углубленной каузации семантикой и грамматическим шифром первого центрального некаузативного оппозита, так называемой, ясно выраженной и поверхностной каузацией, например, глаголами есть, пить, которые в современном русском языке являются не только некаузативными оппозитами каузативных глаголов кормить, поить, но и имеют свои некаузативные оппозиты - быть сытым, не хотеть пить (антилексема). Телеотивные глаголы быть сытым, не хотеть пить раскрывают каузативную семантику не только известных каузативных глаголов кормить и поить из стихотворения К. Чуковского «Муха-Цокотуха», но и новых каузативных глаголов пить, есть. Примеров ступенчатой каузации найдено в современном русском языке немного, хотя возможно, есть предпосылки для рождения глаголов, начинающих ступенчатые каузации (как, например, кормить, поить), где глаголами с двойной семантикой (как, например, есть, пить, брать) будут глаголы мыть, чистить, белить и другие, где некаузативные оппозиты выражены глагольными формами причастного происхождения быть чистым и быть белым и др. Работ по исследованию развитой или углубленной семантики русского каузативного глагола на конкретном более или менее обширном материале нами не было найдено.

Имманентные грамматические категории вида и залога шифруют вместе только каузативную семантику русского глагола. В плане грамматического выражения языковедами не был найден критерий отличия каузативных глаголов от переходных, а именно то, что каузативный глагол не только имеет взаимообратимые залоговые формы, т.е. категорию залога, но и имеет категорию вида, а именно может иметь маркированную форму совершенного вида.

В работе Л.С. Моисеевой категорией вида охватывается вся глагольная лексика, в нашем исследовании исключение составляют статальные глаголы: если у глагола нет изменения по виду или залогу, то он считается невидовым или незалоговым, т.к. без маркированных форм начальные формы не играют той роли, которую играют при наличии видовой или залоговой пары. У статальных глаголов компенсирующей категорию вида являются грамматическая категория способа глагольного действия. Категория залога определяется Л.С. Моисеевой как морфологическая, нами же вслед за В.В. Виноградовым рассматривается как грамматическая категория, которая «ближе к синтаксису, чем к морфологи слова» [Виноградов, 1986: 186; Моисеева, 1999-6: 90-167]. Категорией залога (от греч. слова — бгаОеац «расположение») рассматриваются синтаксические конструкции с взаимообратимыми залоговыми формами каузативных глаголов (за исключением глаголов любить, звать). Залоговые формы действительно располагаются относительно субъекта и объекта действия в предложении, например, Я его люблю II Он любим мною [Руделев, 1972: 313333].

В своей теории мы характеризуем нейтрализацию как явление универсальное, являющееся доказательством сильной оппозиции каузативного глагола и некаузативного статального глагола, т.е. доказательством статуса самостоятельных глагольных единиц, не трансформов, имеющих противоположную лексическую семантику и грамматическое выражение. Работ с описанием нейтрализации каузативного глагола и некаузативного оппозита в рамках данной теории на конкретном материале поэзии Серебряного века, в частности на примерах субъектно-объектных синтаксических конструкций, обнаружено нами не было.

Теоретическая значимость заключается в доказательстве лексического характера категории каузативность русского глагола, которая выступает в качестве семантического различительного признака лексемы в кругу других лексических категорий. В работе представлена система четырех основных глагольных лексем и пятой дополнительной некаузативной лексемы в оппозитивной структуре гиперлексемы. Основным объектом анализа выступает наиболее информационная и весомая каузативная лексема, выражаемая тремя грамматическими признаками переходности, вида, залога. До сих пор применительно к поэтическим текстам Серебряного века такая система описания не была представлена.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использовать при обучении современному русскому языку в вузе и в школе, в гуманитарных классах, на факультативных занятиях глагольные грамматические категории вида и залога, которые шифруют каузативное лексическое значение. Теория отличается простотой и ясностью и не сопровождается лишними для русского языка определениями. Понять значение термина каузативность латинского происхождения (от causa — причина) лишь на первый взгляд составляет трудность. Разобравшись в каузативной семантике на практическом материале, дети легко смогут запомнить четыре видо-залоговые формы каузативного глагола. Теория представляет простор для развития у детей логики, мышления, мотивации, понимающей функции. Большое практическое значение для нас имеет работа В.Г. Руделева «Русский язык. Программа для средней школы», в которой особое место уделяется учению о предложении и о слове как двум составным частям общего учения о языке, а также изучению глагола с точки зрения семантики и, выражающей эту семантику, грамматики [Руделев, 1991]. Использование теории в вузах имеет большие возможности, например, в курсах «Проблемы экологии языка и речи. Взаимодействие категорий вида и залога в каузативных глаголах». В данном курсе рассматриваются причины деградации современного русского языка в плане категории залога, способы сохранения необходимых языку форм. Другой курс, например,

Современный русский язык. Глагольная система. Соотношение лексики и грамматики».

Методы исследования. При исследовании глагольной системы в лексическом и грамматическом освещении мы использовали универсальный оппозитивный метод теоретико-информационного представления языковых систем, открытый Н.С. Трубецким (1990 — 1938). Каждый элемент системы определяется с точки зрения информационного веса [Трубецкой, 1960; 1987].

Оппозитивная теория Н.С. Трубецкого имеет сходство с теорией информации франкоязычного лингвиста К. Шеннона, сделавшего свое открытие только в середине XX столетия. Значение элемента ученым измеряется по месту в системе, то есть чем чаще элемент измеряется, тем больше значение имеет. Всякая единица несет информацию, только одна часть оппозиции информационна в большей степени, а другая в меньшей [Шеннон, 1963].

У Н.С. Трубецкого значение измеряется с помощью маркированности-немаркированности элемента. В.Г. Руделев отмечает: «эта идея не была осмысленна самыми выдающимися учеными-лингвистами нашего времени; они искали в отрицании маркированности какую-то особую маркированность и видели смысл «марки» не в системе отношений, а в самой языковой материи, в панхроническом субстрате системы» [Руделев, Т.6. Ч. 2, 2002: 112]. Именно теоретико-информационный подход позволяет сделать вывод о том, что наиболее значимыми, весомыми являются оппозиции и корреляции языка, которые скорее других подтверждаются нейтрализациями, не устойчивы. И, наоборот, устойчивые оппозиции составляют периферию языка и менее всего важны в системе [Руделев, 1980: 4-5; Трубецкой, 1960: 73-74]. Теоретико-информационный подход при анализе глагольной системы позволяет сделать вывод, что в оппозиции каузативный (с семантикой обусловленного причиной действия) глагол - статальный (с семантикой состояния) глагол маркированным по глагольному значению действия является каузативный глагол. Последний является наиболее весомой информативной единицей в глагольной структуре гиперлексемы. Тогда как статальный глагол - некаузативный оппозит имеет статичную семантику состояния, и поэтому не изменяется по имманентным грамматическим категориям вида и залога. Ближе всего из всех членов глагольной структуры к абстрактной семантике процессуального признака по динамичной теории частей речи В.Г. Руделева статальный глагол [Руделев, 1996]. Именно члены центральной оппозиции по каузативности-некаузативности нейтрализуются, так как имеют наиболее противоположное значение, и потому данная оппозиция более других весомая, и, следовательно, менее устойчивая.

Особой ролью нейтрализации в действующей языковой системе является увеличение скорости передачи информации. Сокращая число языковых единиц в слабых положениях, нейтрализация позволяет сократить время выбора нужного слова, то есть увеличить скорость коммуникации. Для понимания смысла речи не важно какой статальный глагол выбрать быть смирным или «каждый вечер смирен (влагой терпкой и таинственный)» из стихотворения «Незнакомка» А. Блока [Блок, 1980: 194]. В последнем примере можно видеть нейтрализацию каузативного глагола в форме страдательного залога совершенного вида и статального глагола. Роль нейтрализации, следовательно, прогрессивна, а степень развития языка может измеряться не только количеством слов на каждом уровне, но и нейтрализациями.

С помощью теоретико-информационного подхода оппозитивного метода и в духе русской традиции в глагольной системе на первое место ставится абстрактная семантика (процессуальный признак), и, находя корреляты лексико-семантических признаков в шифрующей грамматике, нами устанавливается иерархия признаков и оппозиций по примеру Н.С. Трубецкого.

Универсальность метода впоследствии не была понята большинством лингвистов, к этому же выводу приходят ряд исследователей, например, A.A. Реформатский, В.Г. Руделев, Ю.С. Степанов [Руделев, 2002: 212-214; Степанов, 2001: 212-213]. Положение попытались изменить в Тамбовской лингвистической школе, где были отмечены основные теоретические положения: маркированность-немаркированность элементов, нейтрализация оппозиций. В связи с этим представители школы отмечают: «Говоря о применении фонологических методов в различных лингвистических науках, нужно хорошо ощущать суть фонологических открытий, выделяя в них то главное, что и можно относить к методу, а не к конкретным выводам йа основании наблюдений над специфическим материалом» [Дриняева, Каменская, Руделева, 1987: 147-148; Шарандин, 2001: 56].

На защиту выносятся следующие положения:

1. Категория каузативности является семантико-различительным признаком глагольной лексемы. Данная категория выделяет лексико-семантический класс каузативных глаголов. Каузативная семантика глагола — это значение побуждения, направленное субъектом действия на объект с тем, чтобы изменить действие субъекта на состояние или качественный глагольный признак объекта. Оппозитивные отношения между каузативным действием и состоянием представляют причинно-следственные связи, то есть значение причины имеет каузативный глагол, а следствия, соответственно, некаузативные оппозиты (статальный, интродуктивный, ликвидаторный). Глагольный материал поэзии Серебряного века является тому подтверждением.

2. Каузативные глаголы делятся на три семантических варианта каузации поверхностная каузация, выраженная первым статальным некаузативным огаюзйтом. Развитая каузация представлена классификационным признаком «телеотивность» (от греч. слова -цель) — второе состояние, являющееся истинной целью каузации. Развитая каузация делится в свою очередь на углубленную каузацию и ступенчатую каузацию, которые отличаются семантикой и грамматическим шифром первого некаузативного оппозита. В ступенчатой каузации первый некаузативный оппозит, выступая в оппозиции к дополнительному некаузативному статальному оппозиту, меняет статальную семантику на каузативную и грамматическое выражение бинарной категории способа глагольного действия на имманентные категории вида и залога.

3. Только каузативные глаголы изменяются по залогу, имеют две взаимообратимые залоговые формы действительного и страдательного залога. Исключение может составлять, вероятно, лишь глаголы любить, звать, имеющие грамматический признак переходности. Форма страдательного залога у переходных некаузативных глаголов является принадлежностью письменной речи и выражена полной или аналитической глагольной формой причастного происхождения, например, любить/ быть любимым, любим; звать/ быть званным, зван.

4. Каузативные глаголы, как правило, имеют полную видо-залоговую модель из четырех форм или дефектную видо-залоговую парадигму в залоговых формах несовершенного вида по причинам контекстной семантики. Явления деградации категории залога отразилось на форме страдательного залога несовершенного вида с постфиксом -ся.

5. Статальный глагол лишен динамичных признаков, то есть не имеет грамматического выражения вида и залога. Категорию вида компенсирует грамматическая категория способа глагольного действия. Если грамматической семантикой категории вида является предельность/ непредельность действия, то способа глагольного действия - длительность/ недлительность действия.

6. В нейтрализацию вступают именно сами единицы языка (слова), а не трансформы, не варианты единиц и не их признаки, независимо от уровня вхождения единиц в языковую систему. Явление нейтрализации можно наблюдать на примере оппозиции каузативного и статального глаголов, когда глагол теряет конкретную каузативную семантику, приобретая абстрактную семантику ненаблюдаемого действия.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения в конце работы помещен список используемой литературы, состоящий из 240 названий, 14 словарей и 16 источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Каузативные глаголы: семантика и грамматика"

ВЫВОДЫ

Исследуя конкретный языковой материал поэзии Серебряного века, каузативные глаголы в оппозиции с другими единицами глагольной структуры гиперлексемы, мы пришли к выводу, что нейтрализация происходит только с единицами языка (словами), а не вариантами единиц или их признаками независимо от уровня вхождения единиц в языковую систему. Процесс нейтрализации представляется нам важным, потому что это единственный показатель оппозиции каузативного и некаузативного глаголов, свидетельство существования лексико-семантического класса каузативных глаголов вообще и семантического различительного признака в частности.

Вслед за Н.С. Трубецким нейтрализацию мы понимаем как упрощение языковой оппозиции, смешение единиц языка в особых условиях ее реализации, слабых, функционально малозначимых положениях. Выявление нейтрализуемых противопоставлений только и может быть методом установления языковых оппозиций, их характера, связей между членами оппозиций, порядка различительных признаков. Наряду с лексико-семантическим классом каузативности выделяются другие лексико-семантические классы, например, статальный, куда входят глаголы со значением состояния или качественного признака, интродуктивный (глаголы со значением входа в состояние) и ликвидаторный (глаголы со значением выхода из состояния).

Для возникновения нейтрализации требуется контекстная ситуация с ненаблюдаемым действием, выраженным абстрактным глаголом. Пред нашими глазами происходит чудесное превращение. Текст превалирует над словом, и контекст, характеризуя абстрактное или конкретное действие имеется в виду значение глагола, а не статус), изменяет в свою очередь статус глагольной лексемы, то есть лексическую семантику и грамматическое выражение. Существующий в современном русском языке каузативный глагол теряет семантический различительный признак и, соответственно, имманентные грамматические категории вида и залога в контексте стихотворения и приобретает статальную (статичную) семантику состояния, лишенную динамичных грамматических признаков вида и залога.

Попадая в слабое, информационно малозначимое положение, каузативный глагол приобретает статус статального глагола только в контексте стихотворения, в языке же глагол сохраняет свой изначальный статус каузативной лексемы. Нейтрализация переводит анализируемый глагол современного русского литературного языка из класса конкретных, обозначающих наблюдаемое действие, в класс абстрактных с семантикой ненаблюдаемого действия именно в условиях контекстной ситуации поэтического текста Серебряного века.

На конкретных примерах нейтрализации каузативного и статального глаголов были выделены два типа нейтрализации - «контекстная нейтрализация» и «структурная нейтрализация».

При анализе нейтрализации каузативного и статального глаголов были определены и подтверждены признаки нейтрализации - увеличение омонимии и уменьшение синонимии двух глагольных единиц.

Роль нейтрализации в языковой системе заключается в увеличении скорости передачи информации. Сокращая число языковых единиц в слабых положениях, нейтрализации уменьшают время выбора нужной единицы, то есть увеличивают скорость коммуникации, что и происходит при нейтрализации каузативного и статального глаголов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Положение о том, что в слове нет ничего грамматического, объясняется тем, что слова употребляются нами в речи и понимание обеспечивается толкованием значений единиц языка. Когда мы пишем, то употребляем формы слов, поэтому грамматическое значение есть именно в маркированных формах. По таким формам только и можно увидеть возможности употребления слова в тексте.

Семантическое определение категория каузативности не является исключительным, но, вероятно, никем из исследователей русского языка не были установлены границы объема понятия каузативные глаголы в грамматике. Следствием такого подхода стало то, что под одним и тем же семантическим толкованием каузативной категории у языковедов-русистов можно встретить различное содержание, например, Ю.Д. Апресян, Е.Я. Гордон, С.Н. Цейтлин, А.П. Чудинов.

Стараясь разобраться в каузативной семантике на примерах каузативных глаголов из поэтических текстов Серебряного века, мы нашли, кроме поверхностной каузации, два варианта развитой каузации: а) углубленная каузация и б) ступенчатая каузация. Углубленная каузация свойственна многим (если не всем) глаголам. Она становится очевидной и необходимой именно благодаря контекстному содержанию каузативных глаголов. Как правило, углубленная каузация передается с помощью дополнительной лексемы, этимологически несвязанной с каузативным глаголом, выражающим поверхностную каузацию. От ядерной лексемы и происходит развитие глагольной структуры гиперлексемы, образование каузативного и фазовых глаголов. Дополнительная лексема, объясняющая истинную контекстную семантику каузативного глагола, названа телеотивным глаголом (от греч. слова tt|Xoç — цель). Телеотивный глагол выясняет цель каузации. Так, например, каузативный глагол «завивает» из стихотворения А. Белого имеет телеотивный глагол «плещут» (находится в движении). Ветер (субъект действия) «завивает» тюлевые шторы даже не для того, чтобы тюлевые шторы (объект действия) были витыми, вились, его настоящая цель заключается в том, чтобы тюлевые шторы плескали на ветру, находились в постоянном движении. В данном контекстном примере автор сам употребил телеотивный глагол. Конечно, подобные авторские подсказки можно встретить не всегда. Каузативные глаголы «разжигает» и «соблазняет» из стихотворения И. Северянина «Shanson Russe» (фр. русская песня) имеют статальные оппозиты, например, горел и был соблазненным (был не свободным), которые поверхностно раскрывают цель каузации. Настоящую цель каузации этих двух каузативных глаголов, их контекстную семантику раскрывает общий телеотивный глагол любить. Молодуха (субъект действия) «разжигает» и «соблазняет» Ваньку-парня (объект действия) именно для того, чтобы он любил её. Телеотивным глаголом выступает статальный (в данном случае переходный и залоговый) глагол.

Другой разновидностью развитой каузации является ступенчатая каузация. В названии заключается объяснение её сущности, спектр распространения и причины возникновения. Если в углубленной каузации телеотивный глагол объясняет настоящую контекстную семантику анализируемого каузативного глагола, то в ступенчатой каузации телеотивный глагол объясняет цель поверхностной каузации, семантику глагола второго уровня, ступени каузации. Например, каузативные глаголы «кормила» и «поила» (I уровня) из стихотворения «Муха-Цокотуха» К. Чуковского имеют оппозиты ели и пили (II уровень, ступень каузации), которые, в свою очередь, имеют настоящие телеотивные глаголы, некаузативные оппозиты быть сытыми, не хотеть пить (антилексема). Они не только объясняют истинную роль каузации у каузативных глаголов «кормили, «поили», но и дают возможность понять значение каузативных глаголов второй ступени каузации. Гости ели, пили угощения, чтобы быть сытыми, не хотеть пить.

Таким образом, углубленная и ступенчатая каузации отличаются семантикой и грамматическим шифром глаголов поверхностной каузации. В углубленной каузации центральный оппозит имеет статальную семантику и изменяется только по компенсирующим видовые формы, грамматическим формам бинарной категории способа глагольного действия. Маркированная форма имеет грамматическую семантику ограниченной длительности состояния, например, горел - погорел (какое-то время), виться - повиться (какое-то время). Исключение, вероятно, составляют лишь статальные глаголы любить, видеть, слышать, имеющие залоговые формы.

Маркированная по залогу форма у таких глаголов только одна и она образована от начальной формы (изменяющейся также по СГД), например, любить / быть любимым, любим; видеть/ быть виденным, виден.

В ступенчатой каузации центральный оппозит представляет вторую ступень каузации, то есть является каузативным глаголом второй ступени каузации, например: «кормила» (I уровень) ели (И уровень) быть сытым; «поила» (I уровень) пили (II уровень) не хотеть пить. Телеотивные глаголы быть сытым, не хотеть пить являются некаузативными оппозитами каузативных глаголов двух уровней, ступеней каузации. Каузативные глаголы есть, пить второго уровня каузации имеют видо-залоговые формы, полную видо-залоговую модель из четырех форм каузативного глагола, например: есть (ф. действ, залога НСВ) есться (ф. страд, залога НСВ) и съесть (ф. действ, залога НСВ) быть съеденным, съеден (ф. страд, залога СВ). Ступенчатая каузация стала возможной в результате заполнения глаголами первого каузативного уровня. В дальнейшем в русском языке есть перспективы для создания ступенчатой каузации путем образования и присоединения глаголов первой ступени каузации к каузативным глаголам второй ступени каузации, например, солить (II уровень) быть солёным; успокаивать (II уровень) быть спокойным; лечить (II уровень) быть здоровым и другие. Важным является то, что в ступенчатую, каузацию входят каузативные глаголы разных уровней, а не дополняющие друг друга равнозначные лексемы одного уровня. Подобный пример можно наблюдать на каузативных глаголах <<распустила» и «разбили» из стихотворения А. Блока «Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?» Здесь представлена не ступенчатая каузация в глагольной структуре гиперлексемы, а постепенное развитие контекстной ситуации.

Примером создания ступенчатой каузации в результате образования нового глагола является лексема «вытелю» из стихотворения В. Маяковского, входящая в семантическую группу глаголов «сделать с особым усилием». Значение каузативного глагола «вытелить» объясняется каузативным глаголом второй ступени каузации родит, имеющего свой некаузативный оппозит быть, находиться. Чиновник-взяточник (субъект действия) вытелит птичку (объект действия) на двести рублей, чтобы птичка «родила» ему двести рублей, чтобы они находились, были у чиновника-взяточника. Центральный оппозит ступенчатой ситуации каузативный глагол родила имеет четыре видо-залоговые формы, например, рожать (ф. действ, залога НСВ) рожаться (ф. страд, залога НСВ) и родить (ф. действ, залога СВ) быть рожденным, рождён (ф. страд, залога СВ).

Нами отмечены и другие способы образования каузативных глаголов в поэзии Серебряного века. Например, отыменной абсолютно авторский глагол «проиудить» из стихотворения В. Маяковского «Советская азбука», абсолютно авторские глаголы, образованные от существительных, например, глагол «оглазъ» из стихотворения «Сказка о дезертире.» В. Маяковского, «озверит» из стихотворения «Вегсеив" осенний» (ф. колыбельная песня) И. Северянина, «отропили» из стихотворения «Лесория» и другие. Глаголы этимологически образованны от существующих в русском языке статальных глаголов, например, «выржу» из стихотворения «Братья писатели», «выреву» из стихотворения «Себе любимому посвящает эти строки автор», «вырычу» из стихотворения «Революция» В. Маяковского и другие. Есть глаголы образованные от существующих в языке прилагательных, например, «съединил» из стихотворения И. Северянина «Просвещенье».

Интересна судьба глагола «сжулить» из стихотворения «Дешевая распродажа». Каузативный глагол «сжулить» образован В. Маяковским от статального глагола жулиться и не сразу, но вошел в толковые и грамматические словари русского языка пока как фазовый, некаузативный глагол [Зализняк, 1978: 715; Ожегов, Шведова, 1996: 191]. В «Толковом словаре русского языка» С.И. Ожегова 1963 года издания его еще не было [Ожегов, 1963].

Если каузативные глаголы поэзии Серебряного века и не входили в словари, хотя некоторые могут употребляться как каузативные в современном русском языке, они способствовали образованию новых слов и форм различных по семантике глаголов. Под влиянием авторских каузативных глаголов расширялись глагольные структуры гиперлексем, часто образовывались фазовые глаголы, создавались приставочные формы глаголов. Образование каузативных глаголов поэтами Серебряного века способствовало расширению глагольного словаря современного русского языка.

Именно оппозиция позволяет увидеть системный (языковой) и функциональный (речевой) характер отношений между членами гиперлексемы, определить значительность и место члена оппозиции, да и самой оппозиции в языковой структуре. Самым ценным в оппозитивной теории Н.С. Трубецкого были способы образования и характеристики оппозиций. Они трактовали сами оппозиции, корреляции и релевантные признаки. С помощью определения бинарной привативной оппозиции объясняются не только отношения между глаголами в структуре гиперлексемы, но и отношения в грамматических парадигмах категорий вида и залога. Оппозиция типа форма несовершенного вида/ форма совершенного вида замечательна тем, что начальная форма не имеет грамматической семантики, это только действие. В маркированной форме есть грамматическая семантика предельности завершенности действия. Только по маркированной форме можно определить принадлежность глагола к категории вида. На конкретном материале поэзии Серебряного века путем анализа каузативных глаголов от семантики к грамматике было выяснено, что глаголы только трех лексико-семантических классов каузативного, интродуктивного, ликвидаторного могут изменяться по видовым формам, могут иметь категорию вида. Статальный глагол не имеет маркированной видовой формы. А значит самой категории. Грамматическую категорию вида компенсирует грамматическая бинарная категория ограничительного способа глагольного действия, точнее грамматическую семантику длительности действия имеет только маркированная форма, например, полежать, постоять, погореть (какое-то время). Грамматическая семантика начальной формы, например, лежать, стоять, гореть равна нулю.

С точки зрения грамматики каузативные глаголы выражает грамматическая бинарная морфолого-синтаксическая категория залога. Принцип отношения между залоговыми формами тот же, что и у видовой: от маркированной формы можно образовать начальную форму, и, наоборот, от начальной формы можно найти маркированную только если позволяет семантика глаголов. Таким значением является семантический различительный признак каузативности. Категория залога есть только у каузативных глаголов. Глаголы трех других лексико-семантических классов, например, интродуктивного, статального, ликвидаторного не изменяются по залоговым формам. Категория залога деградирует, это выражается в уменьшении функциональности формы страдательного залога несовершенного вида с постфиксом -ся. В поэтических текстах Серебряного века нами было найдено только несколько примеров. В статальный глаголах, где категорию вида компенсирует грамматическая категория способа глагольного действия, категорию залога компенсирует синтаксический признак переходности. Например, в глаголах видеть, смотреть, слышать форма страдательного залога несовершенного вида с постфиксом -ся не употребляется. В русском языке категория залога нашла выход в использовании залоговых маркированных форм причастного происхождения быть любимым, любим (аналитическая форма); быть званным, зван (аналитическая форма). Данные причастные формы являются принадлежностью письменной речи, и, вероятно, есть все перспективы для развития залоговых форм причастного происхождения. Это обусловлено семантикой глаголов. Глагол «звал» из стихотворения А. Блока имеет значение больше действия, чем состояния. Лирический герой стихотворения делал так, чтобы его возлюбленная была с ним, находилась рядом. Налицо каузативная семантика глагола «звал», основанная на оппозиции по каузативности/ статапьности — звал/ находиться рядом. Интересно, что глагол позвать может иметь фазовую семантику, форму совершенного вида, и, как ни странно, синтаксический, компенсирующий категорию залога, признак. Фазовых переходных глаголов в русском языке довольно мало. В то же время глагол позвать может иметь статальную семантику и маркированную ограничительную форму способа глагольного действия, например, позвать какое-то время и затем перестать звать. Таким образом, категория залога деградирует в формах страдательного залога несовершенного вида с постфиксом -ся у каузативных глаголов и формах страдательного залога с постфиксом -ся статальных глаголов не функционирует вовсе. Но в некоторых глаголах, имеющих статальную семантику, например, любить, слышать, начинают образовываться причастные маркированные залоговые формы. Синтаксический признак переходности становится компенсирующей категорией по отношению к категории залога в статальных глаголах, например, терпеть, смотреть, потому что в каузативных глаголах, например, класть, ставить при наличии категории залога, он становится избыточным. Употребление фазовых глаголов как переходных является исключением. У подобных глаголов есть возможности развития каузативной семантики, например, прореветь, позвать, полюбить.

Основным значением нейтрализации каузативного и статального глаголов является увеличение скорости речи. Исходный статальный глагол и нейтрализовавшийся в тексте каузативный глагол имеет одну семантику состояния, поэтому для понимания речи становится не важным какой глагол выбрать, например: льщу=«лью лесть» (пример структурной нейтрализации).

Условия нейтрализации заключаются в том, что автор использует в тексте каузативный глагол русского языка с семантикой ненаблюдаемого действия, в значении периодически повторяющегося состояния или профессии. Информационно малозначимые позиции контекста стихотворения позволяют сократить число языковых единиц, тем самым увеличить скорость коммуникации.

Именно нейтрализация определяет значение оппозиции типа каузативный/ статальный глагол. Именно данная оппозиция является наиболее весомой, значимой, так как скорее других подвергается нейтрализации.

Периферию языка представляют оппозиции типа каузативный/ фазовые глаголы и статальный/ фазовые глаголы. Примеров нейтрализации каузативного и фазовых глаголов нами не было найдено.

Нейтрализация позволяет сделать вывод о том, что каузативный глагол * является наиболее информационно насыщенным оппозитом глагольной структуры гиперлексемы, так именно он чаще всего подвергается нейтрализации. Зная каузативный глагол, только и можно описать всю глагольную структуру. Хотя фазовые глаголы, в особенности ликвидаторный, часто не могут быть использованы при определенной контекстной семантики каузативного глагола.

Семантический признак каузативности является дифференциальным, отличающим каузативный глагол от других членов глагольной структуры гиперлексемы. По нему и определяются глаголы, например, строить, создавать, кормить и другие, имеющие четыре видо-залоговые формы как должные.

Признаками нейтрализации является то, что в плане выражения она подтверждается увеличением омонимии (это особенно важно), а в плане содержания - уменьшением синонимии единиц языка. Уменьшение синонимии глагольных единиц происходит в контекстной нейтрализации и в случаях структурной нейтрализации, когда статальный и нейтрализовавшийся каузативный глагол перестают быть синонимами и становятся фактически одной лексемой. Признак увеличения омонимии особенно очевиден в контекстной нейтрализации. В примере «Низал я янтарные бусы» К. Бальмонта имеется в виду не наблюдаемое действие, а периодически повторяющееся (многоактное) действие, ставшее состоянием, почти профессией лирического героя. Нейтрализовавшийся глагол «низал» К. Бальмонта и словарный каузативный глагол низал омонимичны по форме, но противоположны по семантике. Роль нейтрализации прогрессивна, так как данное явление увеличивает скорость передачи информации.

Таким образом, анализируя каузативные глаголы с точки зрения семантики и грамматики в глагольной структуре гиперлексемы, мы пришли в выводу, что каузативный глагол является наиболее значимым членом глагольной структуры, что подтверждается двумя разновидностями развитой каузации: углубленной каузацией и ступенчатой каузацией, влиянием авторских каузативных глаголов на расширение глагольного словаря, выражением четырьмя формами видо-залоговой модели, наибольшим количеством форм, имманентными категориями вида, залога, и в особенности, явлением нейтрализации каузативного глагола.

Список научной литературыДушина, Наталья Петровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абрамович, Г.Л. Введение в литературоведение: Учебник для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус яз. и лит.»/ Г.Л. Абрамович 7 изд., испр. и доп. - М.: Просвещение, 1979. - 352с.

2. Абросимова, Т.А. Способ выражения каузативности во французском языке: дис. канд. филол. наук/ Т.А. Абросимова. Л., 1954. - 169 с.

3. Авилова, Н.С. Вид глагола и семантика глагольного слова/ Н.С. АвиловаЛ Вопросы языкознания.- 1968. № 5. С. 66-79.

4. Анисимов, Г.А. Категория залога в русском языке/ Г.А. Анисимов// Русский глагол. Лексико-грамматические исследования. Казань, 1986. -С. 30-44.

5. Апресян, Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики (краткий очерк)/ Ю.Д. Апресян. М.: Просвещение, 1966. - 302 с.

6. Апресян, Ю.Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола/Ю.Д. Апресян. М.: Наука, 1967. - 251 с.

7. Апресян, Ю.Д. Синонимия и синонимы/ Ю.Д. Апресян// Вопросы языкознания. М., 1969-а. - № 4. - С. 75-91.

8. Апресян, Ю.Д. Синтаксис и семантика в синтаксическом описании/ Ю.Д. Апресян// Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие. М., 1969-6. - С. 304.

9. Апресян, Ю.Д. Значение и оттенок значения/ Ю.Д. Апресян// Современный русский язык. Известия АН СССР. 1974-а. - Т. 33. - № 4. -С. 320-330.

10. Ю.Апресян, Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка/ Ю.Д. Апресян. М.: Наука, 1974-6. - 367 с.11 .Апресян, Ю.Д. О толковом словаре управления и сочетаемости русского глагола// Словарь. Грамматика. Текст. Москва, 1996.

11. Арутюнова, Н.Д. О значимых единицах языка/ Н.Д. Арутюнова// Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие. М., 1967.-С. 58-62.

12. Арутюнова, Н.Д. Предложение и его смысл/ Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1976. - 383 с.

13. Арутюнова, Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения/ Н.Д. Арутюнова// Аспекты семантических исследований. М., 1980. - С. 239-242.

14. Арутюнова, Н.Д.; Климов, Г.А.; Кубрякова, Е.С. Американский структурализм. // Основные направления структурализма / М.М. Гухман, Т.В. Булыгина, В.П. Мурат и др./ Отв. ред. М.М. Гухман, В.Н. Ярцева. -ИЯ АН СССР. М., 1964. - С. 177-306.

15. Архипова, Л.В. Управление глагола как проявлление его семантических свойств (на примере глаголов лексико-семантической группы созидания)/ Л.В. Архипова. Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Тамбов: ТГУ, 2000.- 20с.

16. П.Афанасьева, Р.П. Семантико-грамматические классы русского глагола/ . Р.П. Афанасьева// Семасиология и грамматика. -Тамбов, 1978. С. 49-56.

17. Афанасьева, Р.П. Процессы нейтрализации в семантико-грамматических классах глагола/ Р.П. Афанасьева// Теория нейтрализации. Тамбов, 1980.- С. 46-53.

18. Балли, Ш. Французская стилистика/ Ш. Балли. М.: Иностр. литература, 1961.-200 с.

19. Белошапкова, Т.В. Категория аспектуальности в языке К. Паустовского (на материале рассказов 1920-30-х годов)// Текст. Структура и семантика. Доклады VIII Международной конференции. Т. 2. М., 2001. С. 224-228.

20. Бешенкова-Филякова, Е.В. Глаголы с дефектными парадигмами в современном русском языке (соотношение системы и нормы)/

21. E.B. Бешенкова-Филякова: автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1988. -22 с.

22. Блохина Н.Г. Язык и культура/ на примере соотношения и художественной литературы)/ Н.Г. Блохина// Филология и культура: Матер. 3-й Международной научной конференции 18-19 мая 2001 года в 3 ч. Ч. 3. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2001. - С. 149-151.

23. Боброва, Г. А. Способы выражения объекта в конструкции действительного залога/ Г.А. Боброва. Дис. . канд. филол. наук. М., 1975.-186с.

24. Богданов, В.В. Залог и семантика предложения/ В.В. Богданов// Проблема теории грамматического залога. Ленинград, 1978. - С. 37- 42.

25. Бондарко, A.B. Грамматическая категория и контекст/ A.B. Бондарко. Л.: Наука, 1971. - 115 с.

26. Бондарко, A.B. К теории поля в грамматике залог и залоговость (на материале русского языка)/ A.B. Бондарко// Вопросы языкознания. - 1972. - № 3. -С. 20-35.

27. Бондарко, A.B. Формообразование, словоизменение и классификация морфологических категорий (на материале русского языка)/ A.B. Бондарко// Вопросы языкознания. 1974. - № 2. - С. 3-14.

28. Бондарко, A.B. Классификация морфологических категорий/ A.B. Бондарко// Типология грамматических категорий. Мещаниновские чтения. М.: Наука, 1975. - С. 56-76.

29. Бондарко, A.B. Теория морфологических категорий/ A.B. Бондарко. Л.: Наука, 1976. -255 с.

30. Бондарко, A.B. Грамматическое значение и смысл/ A.B. Бондарко. JL: Наука, 1978-а. - 175 с.

31. Бондарко, A.B. Теория значения и трактовка категории залога/ A.B. Бондарко// Проблема теории грамматического залога. Ленинград, 1978-б. - С. 43-49.

32. Бондарко, A.B. Направления функционально- грамматического описания «от формы», «от семантики»/ A.B. Бондарко// Функциональный анализ грамматических форм и конструкций/ Под ред. A.B. Бондарко. Л.: Изд-воЛГПИ, 1988.-С. 5-11.

33. Бондарко, A.B. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии/ A.B. Бондарко. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 208 с. - 2-е изд.

34. Бондарко, A.B.; Буланин Л.Л. Русский глагол. Пособие для студентов и учителей/ A.B. Бондарко, Л.Л. Буланин. Л.: Просвещение, 1967. - 201 с.

35. Буланин, Л.Л. О некоторых проблемах залога в русском языке/ Л.Л. Буланин// Уч. зап. ЛГУ. 1963. - Т. 6. - № 332. - Вып. 68. - С. 20-31.

36. Буланин, Л.Л. Залог как грамматическая категория глагола/ Л.Л. Буланин// Уч. зап. КГПИ. 1976-а. - Сб. 11. - Вып. 16. - С. 3-10.

37. Буланин, Л. Л. Трудные вопросы морфологии/ Л.Л. Буланин. М.: Просвещение, 1976-6. - 207 с.

38. Буланин, Л.Л. К соотношению пассива и статива в русском языке/ Л.Л. Буланин// Проблемы теории грамматического залога. Ленинград, 1978. -С. 197-202.

39. Буланин, Л.Л. Заметки о функциональном аспекте категории залога в русском языке/ Л.Л. Буланин// Функциональный анализ грамматических аспектов высказывания/ Под ред. A.B. Бондарко. Л.: ЛГПИ, 1985. - С. 124-129.

40. Буланин, Л. Л. Категория залога в современном русском языке/ Л.Л. Буланин. Л.: ЛГУ, 1986. - 88 с.

41. Булыгина, Т.В. Грамматические оппозиции (к постановке вопроса)/ Т.В. Булыгина// Исследования по общей теории грамматики. М., 1968. -С. 175-231.

42. Булыгина, Т.В. К уточнению понятия «маркированности-немаркированности» в связи с понятием «нейтрализации»/ Т.В. Булыгина// Фонологический сборник: Матер, межвуз. конференции. -Вып. 2. Донецк, 1968. - С.

43. Булыгина, Т.В. Видовая соотносительность и ее отражение в словарях/ Т.В. Булыгина// Труды Аспектологического семинара Филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 1997. - Т. 3. - С. 27-33.

44. Бушуй, Т.А.; Колесников, Н.П. Словарь неологизмов В.В. Маяковского/ Т.А. Бушуй, Н.П. Колесников// Русский язык в школе. М., 1992. - № 3-4. - С. 64-67;

45. Валгина, Н.С. Синтаксис современного русского языка. Учебник/ Н.С. Валгина. М.: Агар, 2000. - 416 с.

46. Васильев, Л.М. Семантика русского глагола: Уч. пособ. для слушателей фак. повыш. квалиф./ Л.М. Васильев. М.: Высш. школа, 1981-а. - 184 с.

47. Васильев, Л.М. Современные способы формального описания семантики языковых единиц/ Л.М. Васильев// Теория содержательной формы.

48. Межвузовский (республиканский) сборник лингвистических статей. -Тамбов, 1981-6. С. 3-20.

49. Васильев, Л.М. Грамматическое слово как имя (знак) семантических категорий и семантических полей/ Л.М. Васильев// Слово: Материалы международной лингвистической конференции (2-4 октября 1995 г.). -Тамбов, 1.995. С. 76-77.

50. Василькова, Т.П. Грамматический статус категории времени русского глагола и процесс нейтрализации прошедшее непрошедшее/ Т.П. Василькова// Теория нейтрализации. - Тамбов, 1980. - С. 65-69.

51. Василькова, Т.П. Семантические сдвиги (нейтрализации) в пределах лексем со значением движения/ Т.П. Василькова: дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1980. - 212 с.

52. Веренек, Ж. Диатезы и конструкции с глаголами на -ся. Перевод с франц.

53. A.Д. Шмелева/ Ж. Веренек// Новое в зарубежной лингвистике. 1985. -Вып. 15 . - С. 286-302.

54. Виноградов, В.В. История русских лингвистических учений: Уч. пособ. для филол. спец. университетов/ Сост. Ю.А. Бельчиков/ В.В. Виноградов. М.: Высш. школа, 1978. - 367 с.

55. Виноградов, В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове)/

56. B.В. Виноградов. М.: Высш. школа, 1986. - 640 с. - 3-е изд., испр.

57. Вяткина, И.И. Каузальные сложные предложения в пермских говорах/ И.И. Вяткина. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Пермь, ПГУ. - 1999.-20с.

58. Гаврилова, В.И. К вопросу о выражении диатезы «объектный квазипассив» в русском языке/ В.И. Гаврилова// Проблемы теории грамматического залога. Ленинград, 1978. - С. 203-208.

59. Галанайтите, Э.А. Типология каузативных глаголов как способа действия (на материале русского и литовского языка)/ Э.А. Галанайте// Уч. зап. Тарт. гос. ун-т. 1980. - Вып. 537. - С. 100-114.

60. Гильбурд A.M. К вопросу о предметно- смысловом содержании категории залога и принципах залоговой классификации/ А.М. Гильбурд// Уч. зап. Тюм. гос. пед. ин-т. 1966. - Сб. 30. - Вып. 4. - С. 3-23.

61. Гильбурд, A.M. К вопросу о грамматическом содержании категории залога/ А.М. Гильбурд// Уч. зап. Свердл. гос. пед. ин-т. Тоб. гос. пед. инт., 1969. - Вып. 142. - С. 75-79.

62. Гильбурд, A.M. об изоморфизме субъектно-объектных структур в современном русском языке (залоговый аспект проблемы)/ A.M. Гильбурд: дис. канд. филол. наук. Тобольск, 1972. - 180 с.

63. Гильбурд, A.M. Об изоморфизме субъектно-объектных структур в современном русском языке (залоговый аспект проблемы)/ A.M. Гильбурд: автореф. дис. . канд. филол. наук. Тоб. гос. ун-т: Свердл. гос. ун-т., 1974. - 24 с.

64. Глазырина, Э.В. К вопросу о категории залога в современном русском языке/ Э.В. Глазырина// Лингвистический сборник Уральск, гос. ун-та. -1963.-Вып. 1.-С. 127-139.

65. Голанов, И.Г. Морфология современного русского языка/ И.Г. Голанов. -М.: Высш. шк.,1965. 286 с. - Изд. 2-е, испр. и доп.

66. Головин, Б.Н. Еще раз о категории залога русского глагола/ Б.Н. Головин// Исследования по славянской филологии. М., 1974. - С. 74-80.

67. Головин, Б.Н. О взаимосвязях категории вида и залога в современном русском языке/ Б.Н. Головин// Уч. зап. Вологодск. гос. пед. ин-та. Т. 12. -Вологда, 1953. - С. 367-397.

68. Горбачевский, A.A. О. супплетивизме каузативных глаголов/ A.A. Горбачевский// Современный русский язык и методика его преподавания. 1972. - Ч. 2. - С. 53-59.

69. Гордон, Е.Я. Каузативные глаголы в современном русском языке/ Е.Я. Гордон: дис. канд. филол. наук. Душанбе,1981. - 152 с.

70. Десницкая, A.B. Каузативные глаголы/ A.B. Десницкая// Уч. зап. Лен. гос. ун-та. Вып. 5. - Ленинград, 1945. - 136-139.

71. Диброва, Е.И. Категории художественного текста/ Е.И. Диброва// Семантика языковых единиц. Доклады 6 Международной конференции. -Т. 2.-М., 1998.-С. 250-257.

72. Дмитрук, Г.В. Семантика переходной языковой единицы: параметры описания// Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции. Т. 2. М., 1998. - С.5-6.

73. Долинина, И.Б. Типы каузативных глаголов и характер значений рефлексивных глаголов/ И.Б. Долинина// Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. Ю.А. Пупынин, М.А. Шелякин, A.B. Бондарко и др. СПб.: Наука, 1991. - С. 336-345.

74. Дриняева, O.A.; Каменская, Н.В.; Руделева, O.A. Фонологические методы, их универсальность и применимость за пределами фонологии/ Ю.О. Дриняева, И.В. Каменская, O.A. Руделева. Тамбов, 1987. - С. 147162.

75. Дэже, Л. Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги/ Л. Дэже. -Л.: Наука, 1974. 384с.//ВЯ. 1977. № 3. С. 137-139.

76. Дэже, Л. Диатезы в системе грамматической типологии/ Л. Дэже// Проблемы теории грамматического залога. Ленинград, 1978. - С. 22-27.

77. Журавлев, В.К. Нейтрализация фонологических оппозиций в диахронии и синхронии/ В.К. Журавлев// Теория нейтрализации. Тамбов, 1980. С. 1136.

78. Журавлев, B.K. Фонема и коммуникация, фонология и лингвистика 20 в./ В.К. Журавлев// Исследования по русской фонологии. Тамбов, 1987. - С. 5-31.

79. Зеленов, А.Н. Соотносительность действительных и возвратных страдательных оборотов в современном русском языке/ А.Н. Зеленов// Уч. зап. Ленингр. гос. ун-та. 1974. - № 332. - Вып. 68. - С. 32-45.

80. Земская, Е.А. Современный русский язык. Словообразование/ Е.А. Земская. М: Просвещение, 1973. - 303с.83.3олотова,. Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка/ Г.А. Золотова. М.: Наука, 1973.-352 с.

81. Караулов, Ю.Н. Активная грамматика и ассоциативно- вербальная сеть/ Ю.Н. Караулов. М.: Изд-во ИРЯ РАН, 1999. - 180 с.

82. Карсалова, Е.В.; Леденев, A.B.; Шаповалова, Ю.Н. Серебряный век русской поэзии/ Е.В. Карсалова, A.B. Леденев, Ю.Н. Шаповалова. М.: Новая школа, 1996. - 192 с.

83. Карцевский, С.И. Из лингвистического наследия/ Сост., вступ. ст. и коммент. И.И. Фужерон/ С.И. Ккарцевский. М.: Языки русской культуры, 2000. - 344с.

84. Кильдибекова, Т. А. Функционально- семантическая категория каузативности в русском языке/ Т.А. Кильдибекова// Исследования по семантике. Вып. 10. - Уфа, 1984. - С. 8-19.

85. Князев, Ю.П. Нейтрализация противопоставлений по лицу и залог/ Ю.П. Князев// Проблемы теории грамматического залога. Ленинград, 1978.-С. 122-128.

86. Князев, Ю.П. Нейтрализация морфологических противопоставлений в ряду смежных явлений грамматики (на материале русского языка)/ Ю.П. Князев// Категория определенности-неопределенности в славянских и балканских языках. М., 1979. - С. 286-288.

87. Козлова, Р.П. Лексико-семантическая парадигма русского глагола. Методическая разработка для студентов филологического факультета по курсу лексикологии современного русского языка/ Р.П. Козлова. Тамбов, 1996. - 26 с.

88. Козлова, Р.П. Многозначность и категория вида глагола/ Р.П. Козлова// Державинские чтения. Филология: Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2000. - С. 42-43.

89. Корди, Е.Е. О грамматическом и лексическом значении взаимности (грамматическая категория взаимности и симметричные глаголы)/ Е.Е. Корди // Проблемы теории грамматического залога. Ленинград: Наука, 1978. - 172-180.

90. Королев, Э.И. О залогах русского глагола/ Э.И. Королев// Мысли о современном русском языке. М., 1969. - С. 199-214.

91. Кочкина, Е.Л. Категория объекта и категория переходности/ Е.Л. Кочкина// Державинские чтения. Филология: Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2000. -С.59-60.

92. Кричевская, Ю.Р. Модернизм в русской литературе: эпоха серебряного века (учебное пособие)/ Ю.Р. Крическая. М.: Интел Тех Знание России, 1994. - 93 с.

93. Кто есть кто в античном мире. Справочник. Древнегреческая классика. Составитель Бетти Редис. М.: Детская книга и Таллиннский центр МАДПР, 1993.-319 с.

94. Кубрякова, Е.С. Введение: Основные направления в современном развитии грамматической мысли/ Е.С. Кубрякова// Современные зарубежные грамматические теории. Сборник научно-аналитических обзоров. М., 1985. - С. 5-29.

95. Латинский язык. Учебник для фак. иностр. яз. пед. ин-тов/ Под общ. ред. В.Н. Ярхо и В.И. Лободы. М.: Просвещение, 1968. - 384 с. - Изд. 2-е, переработ.

96. Леч, Р. Языковые контакты и залог/ Р. Леч // Проблемы грамматического залога. Ленинград, 1978. - С. 93-98.

97. Малащенко, В.П. Функционально семантическая категория каузальности: коммуникативно-функциональный аспект/ В.П. Малащенко. Ростов-на-Дону, 2000. - С. 123-129.

98. Марков, В.М. О семантическом способе словообразования в русском языке/ В.М. Марков. Ижевск: Изд-во Удмуртск. гос. ун-та, 1981. - 29 с.

99. Мартине, А. Нейтрализация и синкретизм/ А. Мартине// ВЯ. 1989. -№2.-С.96-106.

100. Маслов, Ю.С. Заметки о видовой дефективности (преимущественно в русском и болгарском языках)/ Ю.С. Маслов// Славянская филология. -Ленинград, 1964. С. 84-89.

101. Маслов, Ю.С. Русский глагольный вид в современном зарубежном языкознании последних лет/ Ю.С. Маслов. Воронеж: Изд-во ВШИ, 1975.-Т. 146.-С. 28-47.

102. Маслов, Ю.С. Очерки по аспектологии/ Ю.С. Маслов. Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. - 263 с.

103. Мелиг, Х.Р. Семантика предложения и семантика вида в русском языке/ Ханс Роберт Мелиг// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 20. - М.: Прогресс, 1985. - С. 227-249.

104. Менчер, Э.М. К вопросу происхождения каузативных глаголов/ Э.М. Менчер// Уч. зап. Томск, гос. пед. ин-та. № 59. ТомскД966. - С. 6268.

105. Менчер, Э.М. К вопросу о характеристике каузативных глаголов/ Э.М. Менчер// Уч. зап. Томск, гос. пед. ин-та. № 59. Томск, 1966. - С. 6976.

106. Мещанинов, И.И. Глагол/ И.И. Мещанинов. Л.: Наука, 1982, - 272 с.

107. Мигирин, В.Н. Язык как система категорий отображения/ В.Н. Мигирин. Кишинев: Штиинца, 1973. - 200 с.

108. Милославский, И.Г. Какому залогу принадлежит глагол «нравиться»/ И.Г. Милославский// Проблемы теории грамматического залога. -Ленинград, 1978. С. 208-213.

109. Милославский, И.Г. Лексическое, словообразовательное и грамматическое в словоформе/ И.Г. Милославский// НДВШ. Филологические науки. М., 1980. - № 1 (115). - С. 44-51.

110. Милославский, И.Г. Морфологические категории современного русского языка/ И.Г. Милославский. М.: Просвещение, 1981. - 254 с.

111. Моисеев, А.И. О категории залога в русском языке (к постановке вопроса)/ А.И. Моисеев// Уч. зап. ЛГУ. № 235. - Вып. 38. - Ленинград, 1958.-С. 209-211.

112. Моисеев, А.И. Русский язык. Фонетика. Морфология. Орфография/ А.И. Моисеев. М.: Просвещение, 1975. - 240 с.

113. Моисеева, JI.C. Категория вида русского глагола в говорах Тамбовской области/ JI.C. Моисеева: автореф. дис. канд. филол. наук. Тамбов: Изд-во ТГУ, 1999-а. - 24 с.

114. Моисеева, JI.C. Категория вида русского глагола в говорах Тамбовской области/ JI.C. Моисеева: дис. канд. филол. наук. Тамбов, 1999-6. - 284 с.

115. Моисеева, Л.С. Каузативные глаголы в Тамбовских говорах/ Л.С. Моисеева// Слово: Материалы международной лингвистической конференции (2-4 октября 1995 года). Тамбов: Изд-во ТГУ, 1995. - С. 160-161.

116. Моисеева, Л.С. К вопросу о видовой парности диалектных глаголов/ Л.С. Моисеева// Слово-2. Сборник научных работ. Тамбов, 1977. - С. 179-185.

117. Моисеева, Л.С. Назначение категории вида в русском языке/ Л.С. Моисеева// Теоретические и практические проблемы преподавания русского языка как неродного: Межвузовский сборник. Вып. 1. - Тамбов, 1991.-С. 73-84.

118. Мухин, A.M. Переходные глаголы и их актуализация в тексте/ A.M. Мухин// Грамматические категрии глагола и предикатный синтаксис текста. Владимир: ВГПИ, 1985. - 20-31с.

119. Мучник, И.П. Развитие системы двувидовых глаголов в современном русском языке/ И.П. Мучник// Вопросы языкознания. М., 1966. - №1. - С. 61-76.

120. Мучник, И.П. О видовых корреляциях в системе спряжения глагола в современном русском языке/ И.П. Мучник// Вопросы языкознания. М., 1967.-№6.-С. 94-95.

121. Мучник, И.П. О залогах русского глагола/ И.П. Мучник// Уч. зап. Моск. гос. пед. ин-та. М., 1968. - Вып. 2. - С. 101-172.

122. Мучник, И.П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке/ И.П. Мучник. М.: Наука, 1978.-298 с.

123. Недялков, В.П. О связи каузативности и пассивности/ В.П. Недялков// Уч. зап. Башк. гос. пед. ин-та. Серия филол. наук. № 9 (13). - Уфа, 1964. -Вып. 21.-С. 83-87.

124. Недялков, В.П. Об ареальных универсалиях (на материале каузативных глаголов)/ В.П. Недялков// Конференция по проблемам универсальных и ареальных свойств: Тезисы докладов. М., 1966. - С. 55-58.

125. Недялков, В.П. Каузативные конструкции в немецком языке. Аналитический каузатив/ В.П. Недялков. JL: Наука, 1971. - 172 с.

126. Недялков, В.П. Заметки по типологии рефлексивных деагентивных конструкций (опыт исчисления)/ В.П. Недялков// Проблемы теории грамматического залога. Ленинград, 1978. - С. 28-37.

127. Недялков, В.П.; Сильницкий, Г.Г. Типология каузативных конструкций/ В.П. Недялков, Г.Г. Сильницкий// Типология каузативных конструкций. Морфологический каузатив/ Под ред. A.A. Холодович. -Ленинград, 1969. С. 5-19.

128. Недялков, В.П.; Сильницкий, Г.Г. Типология морфологического и лексического каузативов/ В.П. Недялков, Г.Г. Сильницкий// Типологиякаузативных конструкций. Морфологический каузатив/ Под ред.

129. A.А. Холодович. Л.: Наука, 1969. - С. 20-50.

130. Никитевич, В.М. Грамматические категории в современном русском языке/ В.М. Никитевич. М.: Учпедгиз, 1963. - 246 с.

131. Носова, И.К. Нейтрализация оппозиций адъективного класса в современном русском языке/ И.К. Носова// Теория нейтрализации. -Тамбов, 1980. С. 70-81.

132. Основные направления структурализма/ М.М. Гухман, Т.В. Булыгина,

133. B.П. Мурат и др./ Отв. ред. М.М. Гухман, В.Н. Ярцева. М.: Наука, 1964. -360 с.

134. Пестова, Е.М. Необычные глагольно-именные сочетания в поэтических текстах В.В. Маяковского/ Е.М. Пестова: дис. . канд. филол. наук. Л.: Изд-воЛГУ, 1983.- 192 с.

135. Пешковский, A.M. Русский синтаксис в научном освещении.7 изд. -М.: Учпедгиз, 1956.- 512с.

136. Пискунова, C.B. Слово в поэтическом тексте/ C.B. Пискунова// Сборник научных трудов, посвященный 20-летию Тамбовской лингвистической школы. Тамбов, 1996. - С. 32-41.

137. Пискунова, C.B. Нейтрализация и ее разновидность в тексте/

138. C.B. Пискунова// Русский язык вчера, сегодня, завтра. ( Материалы российской конференции, посвященной 40-летию кафедры Воронежского гос. ун-та и 75-летию со дня рождения И.П. Распопова). Воронеж: Изд-воВГУ, 2000.-С. 118-120.

139. Позднякова, Е.М. Языковые средства реализации семантической роли агенса в позиции субъекта/ Е.М. Позднякова// Вестник ТГУ. Вып. 1. -Тамбов: Изд-во ТГУ, 1997. - С. 98-102.

140. Порциг, В. О способах действия индоевропейских презентных образований/ В. Порциг// Вопросы глагольного вида. -М., 1962. С.41-47.

141. Проскурякова, И. Г. Один из типов синонимических рядов глаголов/ И.Г. Проскурякова// Теория нейтрализации. Тамбов, 1980. - С. 69-103.

142. Потебня, A.A. Из записок по русской грамматики/ A.A. Потебня. М., 1958.-Т. 1-2.-536с.

143. Почепцов, Г.Г. Прагматика предложения и залог/ Г.Г. Почепцов// Проблемы грамматического залога. Л., 1978. - С. 98-102.

144. Рабинович, Б.Д. О залогах в восточнославянских языках// Ученые записки Чувашского государственного пединститута. Вып. II. Чебоксары, 1955.-С. 84-194.

145. Рейдель, А.И. Лексико-грамматическая характеристика каузативных глаголов в предложных конструкциях/ А.И. Рейдель: дис. канд. филол. наук.-М., 1971.- 180 с.

146. Руделев, В.Г. Типы нейтрализации и классификация оппозиций: На материале русского литературного языка/ В.Г. Руделев// Проблемы структурной лингвистики. М.: Наука, 1972. - С. 313-333.

147. Руделев, В.Г. Проблема компонентов лексического значения и теория частей речи/ В.Г. Руделев// Тезисы научной конференции молодыхнаучных работников. 24-25 апреля 1973 г.: Проблемы компонентного анализа. М.: Изд-во МГПИ им. М. Тореза, 1973. - С. 95-97.

148. Руделев, В.Г. Грамматическая теория Ф.Ф. Фортунатова/ В.Г. Руделев// Русские языковеды. Тамбов, 1975-а. - С. 6-25.

149. Руделев, В.Г. Фонология слова. Спецкурс по русскому языку/ В.Г. Руделев. Тамбов: Изд-во МП РСФСР, ТГПИ, 1975-6. - 127 с.

150. Руделев, В.Г. Об основных постулатах современной лингвистической теории/ В.Г. Руделев// Грамматические классы слов русского языка. -Тамбов, 1976. С. 5-33.

151. Руделев, В.Г. Теория нейтрализации. Некоторые результаты. Перспективы развития. (Вместо предисловия)/ В.Г. Руделев// Теория нейтрализации. Тамбов, 1980. - С. 3-10.

152. Руделев, В.Г. Фонологические модели русского языка (вокализм)/ В.Г. Руделев// Фонология. Тамбов, 1982. - С. 10-52.

153. Руделев, В.Г. Слово в лексической системе языка. Учебное пособие по русской лексикологии/ В.Г. Руделев// Деривация и полисемия. Тамбов, 1984. - 74с.

154. Руделев, В.Г. Экология русского языка и проблемы русской грамматики (классы русского глагола)/ В.Г. Руделев// Экология языка и речи. Межвуз. сб. науч. тр. Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1990. - С. 117-121.

155. Руделев, В.Г. Предисловие/ В.Г. Руделев// Теория и практика преподавания русского языка. Межвузовский сборник научных трудов. -Тамбов, 1991.-С. 3-5.

156. Руделев, В.Г. Русский язык. Программа для средней школы/

157. B.Г. Руделев// Теория и практика преподавания русского языка. Межвузовский сборник научных трудов. Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1991.1. C. 143-161.

158. Руделев, В.Г. Русский язык. Учение о предложении. Учебник для 8- 9 классов/ В.Г. Руделев. Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1992. - 203 с.

159. Руделев, В.Г. Динамическая теория частей речи русского языка/ В.Г. Руделев// Вестник Тамбовского ун-та. Журнал ТГУ им. Г.Р. Державина. Серия: Гуманитарные науки. Тамбов, 1996-а. - Вып. 1. - С. 83-89.

160. Руделев, В.Г. Тамбовская лингвистическая школа/ В.Г. Руделев// Вестник гуманитарной науки. № 5 (31). - М., 1996-6. - С. 41-44.

161. Руделев, В.Г. Слово в словаре/ В.Г. Руделев// Слово-Ii. Сборник научных работ. Тамбов, 1997. - С. 9-43.

162. Руделев, В.Г. Собрание сочинений в 6-и тт. Т. 6. Друг мой — язык. Избр. произв. По общему и русскому языкознанию/ В.Г. Руделев. 4.1. -Тамбов: Изд-во ТГУ, 2002. - 183 с.

163. Руделев, В.Г. Собрание сочинений в 6-и тт. Т. 6. Друг мой — язык. Избр. произв. По общему и русскому языкознанию/ В.Г. Руделев. - 4.2. -Тамбов: Изд-во ТГУ, 2002. - 182 с.

164. Руделев, В.Г.; Руделева, O.A. Вначале было слово. (Популярная лингвистическая теория для учеников национальных школ). V VII классы/ В.Г. Руделев, O.A. Руделева. - Тамбов: Изд-во ТГУ, 1995. -176 с.

165. Руделев, В.Г.; Руделева, O.A. Парадигма и синтагма/ В.Г. Руделев, O.A. Руделева// Филология на рубеже тысячелетий. Мат. Межд. науч. конф. Вып. 2. Язык как функционирующая система. Ростов-на-Дону: Донской издательский дом, 2000. - С. 108-109.

166. Руделев, В.Г.; Шарандин, А.Л. Шифрующая роль глагольных грамматических категорий/ В.Г. Руделев, А.Л. Шарандин// Теория содержательной формы. Тамбов, 1981. - С. 32-53.

167. Руделев, В.Г.; Шарандин, А.Л. Шифрующая роль глагольных грамматических категорий: (Нейтрализация в пределах глагольной лексемы. Категория императивности и времени)/ В.Г. Руделев, А.Л. Шарандин// Деривация и полисемия. Тамбов, 1984. - С. 7-23.

168. Ружичка, Р. Несколько соображений о теоретических понятиях «залог» и «диатеза». Проблемы теории грамматического залога/ Р. Ружичка. Л.: Наука, 1978. - С. 16-22.

169. Русская грамматика. В 2 т. Т.1. Фонетика. Филология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. М.: Наука, 1980. - 783 с.

170. Сильницкий, Г.Г. Семантические типы ситуаций и семантические классы глаголов/ Г.Г. Сильницкий// Проблемы структурной лингвистики. -И., 1973.-С. 373-391.

171. Сильницкий, Г.Г. Глагольная валентность и залог/ Г.Г. Сильницкий// Типология пассивных конструкций/ Под ред. B.C. Храковского. Л.: Наука, 1974. - С. 54-72.

172. Сильницкий, Г.Г. Семантические типы припредикативных позиций/ Г.Г. Сильницкий// Диатезы и залоги. Тезисы конференции «Структурно-типологические методы в синтаксисе разносистемных языков». JL, 1975. - С. 46-47.

173. Современный русский язык: Учебник/ В.А. Белошапкова, Е.А. Земская, И.Г. Милославский, М.В. Панов/ Под ред. В.А. Белошапковой. М.: Высшая школа, 1981. - 500 с.

174. Современный русский язык: Учеб. для филол. спец. вузов/ Н.С. Валгина, Д.Э. Розенталь, М.И. Фомина, В.В. Цапукевич М.: Высшая школа, 1964. - 456 с. - 2-е изд., перераб.

175. Современный русский язык: Учеб. для филол. спец. пед. ин-тов/ П.А. Лекант, Н.Г. Гольцова, В.П. Жуков и др./ Под ред. П.А. Леканта. -М.: Высшая школа, 1988. 416 с. - 2-е изд., испр.

176. Степанов, Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики/ Ю.С. Степанов. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 312 с. -2-е изд.

177. Телин, Н. Б. Вид и способ действия в русском языке. Перевод с нем. В.А. Плунгяна/ Нильс Б. Телин.// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XV. - М.: Прогресс, 1985. - С. 250-260.

178. Теория функциональной грамматики: Персональность, залоговость/ Ю.А. Пупырин, М.А. Шелякин, A.B. Бондарко и др. -СПб: Наука, 1991. -370 с.

179. Теория функциональной грамматики: Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/неопределенность/ В.Г. Гак, A.A. Холодович, A.B. Бондарко и др. СПб: Наука, 1992. - 303 с.

180. Теория функциональной грамматики: Введение, аспектуальность, временная локализованность, таксис/ A.B. Бондарко, Т.В. Булыгина, Ю.С. Маслов и др. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 348 с. - 2-е изд.

181. Тимберлейк, А. Инвариативность и синтаксические свойства вида в русском языке. Перевод с англ. Н.И. Лауфер/ Ален Тиберлейк// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XV. - М.: Прогресс, 1985. - С. 261-285.

182. Типология каузативных конструкций: морфологический каузатив/ Под. ред. A.A. Холодович. АН СССР. Ин-т языкознания. Л.: Наука, 1969. -311 с.

183. Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги/ A.A. Холодович, B.C. Храковский, С.Е. Яхонтов и др. Л.: Наука, 1974. - 383 с.

184. Трофимов, В.А. Современный русский литературный язык. Морфология/ В.А. Трофимов. Л.: Изд-во ЛГУ, 1957. - 283 с.

185. Трубецкой, Н.С. Основы фонологии/ Н.С. Трубецкой. М.: Иностранная литература, 1960. - 372 с.

186. Трубецкой, Н.С. Избранные труды по филологии. Переводы/ Н.С. Трубецкой/ Сост. В.А. Виноградов, В.П. Нерознака. М.: Прогресс, 1987.-559 с.

187. Филиппов, A.B. К вопросу о каузативных и некаузативных глаголах/ A.B. Филиппов// РЯШ, 1978. № 1. - С. 90-93.

188. Финкель, A.M.; Баженов, И.М. Курс современного русского литературного языка/ A.M. Финкель, И.М. Баженов. Киев: Радяньска школа, 1965. - 666 с. - Изд. 2-е исправ. и доп.

189. Холодович, A.A. Залог. Определение. Исчисление/ A.A. Холодович// Категория залога. Мат. конф. Л.: Изд-во ИРЯ АН СССР, 1970. - С. 2-26.

190. Хомский, Н. Синтаксические структуры/ Н. Хомский// Новое в лингвистике. Вып. 2. - М., 1962. - С. 412-483.

191. Храковский, B.C. Конструкции пассивного залога (определение и исчисление)/ B.C. Храковский// Категория залога. Мат. конф. Л.: Изд-во ИРЯ АН СССР, 1970. - С. 27-30

192. Храковский, B.C.; Володин, А.П. О типологии морфологических категорий глагола/ B.C. Храковский, А.П. Володин// Типология грамматических категорий. Мещаниновские чтения. М.: Изд-во АН СССР, 1973.-С. 36-39.

193. Храковский, B.C. Пассивные конструкции/ B.C. Храковский// Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги/ Под ред. B.C. Храковского. Л.: Наука, 1974. - С. 5-45.

194. Храковский, B.C. Исчисление диатез/ B.C. Храковский// Диатезы и залоги. Тезисы конф. «Структурно-типологические методы в синтаксисе разносистемных языков». Л., 1975. - С. 35-43.

195. Храковский, B.C. Диатеза и референтность (к вопросу о соотношении активных, пассивных, рефлективных и реципрокных конструкций)/ B.C. Храковский// Залоговые конструкции в разных структурных языках/ Под ред. A.A. Холодович. Л.: Наука, 1978. - С. 5-38.

196. Храковский, B.C. Залог и рефлексив/ B.C. Храковский// Проблемы теории грамматического залога. Л., 1978. - С. 50-61.

197. Цейтлин, С.Н. Возвратные глаголы и детская речь/ С.Н. Цейтлин// Проблемы теории грамматического залога. Л., 1978. - С. 193-197.

198. Цейтлин, С.Н. Каузативные оппозиции в детской речи/ С.Н. Цейтлин// Функциональный анализ грамматических единиц/ Под ред. A.B. Бондарко. Л.: Изд-во ЛГПИ, 1980. - Вып. 2. - С. 99-103.

199. Цеплинская, Ю.Э. К вопросу о виде как языковой универсалии/ Ю.Э. Цеплинская// Труды аспектологического семинара филологическогофакультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Т. 3. - М.: Изд-во МГУ, 1997. - С. 200-206.

200. Циммерман, И. Синтаксические функции актантов, залог и переходность/ И. Циммерман// Проблемы теории грамматического залога. -Л., 1978.-С. 71-79.

201. Чепасова, A.M.; Казачук, И.Г. Русский глагол. Уч.-практ. пос. для студ. фил. ф-тов/ A.M. Чепасова, И.Г. Казачук. Челябинск: Изд-во 41 НУ, 2000. - 364 ч.

202. Чудинов, А.П. Семантическое варьирование русского глагола/ А.П. Чудинов. Свердловск, 1984. - С. 89с.

203. Шанский, Н.М. Лексикология современного русского языка/ Н.М. Шанский. М.: Просвещение, 1972. - С. 332с.

204. Шарандин, А.Л. Опыт классификации глагольных категорий и выделения лексико-грамматических классов глагола по наклонению, времени и виду/ А.Л. Шарандин // Теория нейтрализации. Тамбов, 1980. - С. 54-64.

205. Шарандин, А.Л. Грамматические категории и лексико-грамматические классы русского глагола/ А.Л. Шарандин: дис. канд. филол. наук. -Тамбов: Изд-во ТГПИ, 1981. 201 с.

206. Шарандин, А.Л. Лексическая семантика русского глагола в морфологическом освещении. Уч. пос. ЛГПИ, ТГПИ/ А.Л. Шарандин. -Л., 1990. 138 с.

207. Шарандин, A.Jl. Морфема, слово, лексема и проблема словоизменения и словообразования/ А.Л. Шарандин// Теория и практика преподавания русского языка. Межвуз. сб. науч. тр. Тамбов, 1991. С. 6-22.

208. Шарандин, А.Л. Лексико-грамматические классы и система морфологических парадигм русского глагола/ А.Л. Шарандин: автореф. дис. докт. филол. наук. СПб, 1992.

209. Шарандин, А.Л. Нейтрализация как показатель динамичности лексической системы (на материале полисемии русского глагола. Слово. Мат. Междунар. лингв, конф. (2-4 октября 1995 г.)/ А.Л. Шарандин. -Тамбов: Изд-во ТГУ, 1995. С. 69-71.

210. Шарандин, А.Л. Оппозитивный метод в филологических исследованиях/ А.Л. Шарандин// Принципы и методы исследования в филологии: Конец XX века. Сборник статей научно-методического мздания «TEXTUS». Вып. 6. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. - С. 56-60.

211. Шарандин, А.Л. Системная категоризация русского глагола. Тамбов: Изд-во Тамбовского ун-та. 2001.- 209с.

212. Шахматов, A.A. Из трудов по современному русскому языку. (Учение о частях речи).Ч. 1 Синтаксис русского языка./ A.A. Шахматов. М.: Учпедгиз, 1952. - 272 с.

213. Шахматов, A.A. Из трудов по современному русскому языку (Учение о частях речи).Ч. 2. Очерк современного русского литературного языка/ A.A. Шахматов. М.: Учпедгиз, 1952. - 286 с.

214. Шаумян, С.К. Теоретические основы трансформационной грамматики/ С.К. Шаумян// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 2. - М., 1962. - С. 391-414.

215. Шелякйн, М.А. Приставочные способы глагольного действия к категории вида в современном русском языке. (К теории функциональносемантической категории актуальности)/ М.А. Шелякин: автореф. дис. докт. филол. наук. Л.: Изд-во ЛГУ, 1972. - 46 с.

216. Шелякин, М.А. Основные проблемы русской аспектологии/ М.А. Шелякин// Изв. Воронеж, пединститута. Т. 146. - 1975. - С. 5-27.

217. Шелякин, М.А. Аспектуальное употребление глаголов сообщения в русском языке. (К проблеме синонимии видов) / М.А. Шелякин// Филологические науки. М., 1976. - № 3 (93). - С. 56-64.

218. Шелякин, М.А. К вопросу о методологических основах системно-структурного описания грамматических категорий/ М.А. Шелякин// Уч. зап. Тарт. гос. ун-та, 1979. Вып. 486. - С. 3-22.

219. Шелякин, М.А. Категория вида и способы действия русского глагола. (Теоретические основы) / М.А. Шелякин. Таллин: Валгус, 1983. - 216 с.

220. Шмелев, Д.Н. Современный русский язык. Лексика/ Д.Н. Шмелев. М.: Просвещение, 1977. 335 с.

221. Щерба, Л.В. Избранные работы по русскому языку/ Л.В. Щерба. М.: Учпедгиз, 1957. - 188 с.

222. Щерба, Л.В. О частях речи в русском языке/ Л.В. Щерба// Изб. раб. по рус. яз. М., 1957. - С. 63-84.

223. Якобсон P.O. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол// Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972. С. 95-113.

224. Якобсон, P.O. Избранные работы: Пер. с англ., нем., фр./ P.O. Якобсон. М.: Прогресс, 1985.-455 с.

225. Ярцева, В.Н. О грамматических синонимах/ В.Н. Ярцева// Романо-германская филология. Вып. 1. - М., 1957. - С. 15-19.

226. Ярцева, В.Н. Иерархия грамматических категорий и типологическая характеристика языка/ В.Н. Ярцева// Типология грамматических категорий. Мещаниновские чтения. М., 1975. - С. 5-23.

227. Ярцева, В.Н. Семантические корреляции единиц структуры языка/

228. B.Н. Ярцева// Филологические науки. М., 1980. - № 1 (115). - С. 37-43.

229. Яхонтов, С.Е. Формальное определение залога/ С.Е. Яхонтов// Типология пассивных конструкций. Диатезы и залоги. JL, 1974. - С. 4653.

230. Яхонтов, С.Е. Классы глаголов и падежное оформление актантов/

231. C.Е. Яхонтов// Проблемы теории грамматического залога. Л., 1978. - С. 102-108.

232. Comrie, В. The syntax of causative constructions: Cross-language similarities and divergences/ B. Comrie// Syntax and semantics. Vol. 6: AP. -New York, San Francisco, London, 1976. - P. 296-303.

233. Shibatani M. The Grammar of Causative constructions: A Conspectus/ M. Shibatani// Syntax and Semantics. Vol. 6. - Academic Press. - New York, San Francisco, London. 1964. - P. 1-43.

234. Veyrenc J. Études sur le verbe russe/ J. Veyrenc. Paris. 1980. - 400 p.1. СЛОВАРИ

235. Ахманова, O.C. Словарь лингвистических терминов/ О.С. Ахманова. М.: Сов. энциклопедия, 1966. - 608 с.

236. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1-4/ В.И. Даль. М.: Русский язык, 1981.

237. Зализняк, А.А. Грамматический словарь русского языка. Словоизменение/ А.А. Зализняк. М.: Русский язык, 1987. - 880 с. - 3-е изд. стер.

238. Колесников, Н.П. Словарь неологизмов В.В. Маяковского/ Н.П. Колесников/ Под ред. Н.М. Шанского. Тбилиси: Изд-во Тбил. унта, 1991.

239. Ожегов, С.И. Словарь русского языка/ С.И. Ожегов. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1963. - 900 с. - Изд. 5-е стереотип.

240. Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 3-е изд. стер. 72500 слов и 7500 фразеологических выражений/ Российская АН; Российский фонд культуры. Москва: АЗЪ, 1996. - 928с.

241. Розенталь, Д.Э.; Теленкова, М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. Пос. для учителей/ Д.Э. Розенталь, М.А. Теленкова. М.: Просвещение, 1976. - 543 с. - Изд. 2-е, испр. и доп.

242. Русский язык. Энциклопедия/ Гл. ред. Ф.П. Филин. М.: Советская энциклопедия, 1979. - 432 с.

243. Русский язык. Энциклопедия/ Гл. ред. Ю.Н. Караулов. М.: Большая Российская энциклопедия. Изд. дом «Дрофа», 1998. - 703 с.

244. Ю.Словарь иностранных слов и выражений/ Авт. сост. Н.С. Трус, Т.Г. Шубина. - Минск: Литература, 1997. - 276 с.11 .Словарь современного русского литературного языка. В 17 томах. — Москва Ленинград: Изд-во Академии наук СССР, 1950 - 1965.

245. Советский энциклопедический словарь/ Гл. ред. A.M. Прохоров. 4-е изд. -М.: Сов. энциклопедия, 1990. - 1632с.

246. Языкознание. Большой энциклопедический словарь/ Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - 685 с. - 2-е изд.1. ИСТОЧНИКИ

247. Анненский, И. Стихотворения и традиции/ Вступ. ст., сост. и подг. текста, примеч. А.В. Федорова. Л.: Сов. писатель, 1990. - 640 с.

248. Белый, А. Избранное/ Сост. В.М. Рошаль. М.: Изд-во ТОО «Диамант» , 1997. - 448 с.

249. Блок, А. Избранные произведения. Л.: Лениздат, 1980. - 640 с.

250. Брюсов, В.Я. Лирика. Минск: Харвест, 1999. - 480 с.

251. Гумилев, Н.С. Лирика. Минск: Харвест, 1999. - 480 с.

252. Есенин, С.А. Стихотворения и поэмы. — Москва: Современник, 1973.-376с.

253. Есенин, С.А. Собрание сочинений: В 2 т. Т. 1. Стихотворения. Поэмы/ Слово о поэте Ю.В. Бондарева; Сост., вступ. ст. и коммент. Ю.Л. Прокушева. М.: Рус. книга, 1992. - 480 с.

254. Есенин, С.А. Собрание сочинений: В 2 т. Т. 2. Стихотворения. Проза. Статьи. Письма/ Сост. и коммент. Ю.Л. Прокушева. М.: Рус. книга, 1992. - 384 с.

255. Клюев, Н.А. Избранное/ Сост. Г.С. Выдревич. СПб: ТОО «Диамант», 1988. - 448 с.

256. Ю.Мандельштам, О. Лирика,- Мн.: Харвест, 1999. -432с.

257. Маяковский, В.В. Сочинения в двух томах. Т. I./ Сост. Ал. Михайлова; Вступ. Ст. А. Метченко; Прим. А. Ушакова. М.: Правда, 1987. - 768с.

258. Маяковский, В.В. Сочинения в двух томах. Т. II/ Сост. Ал. Михайлова; Прим. А. Ушакова. М.: Правда, 1988. - 768 с.

259. Русская советская поэзия/ Сост. и подг. текста В. Огнева и В. Фогельсона; Вступ.статья В. Огнева. М.: Худ. литература, 1990. - 564 с.

260. Северянин, И. Стихотворения/ Сост. ст. и примеч. В.А. Кошелева. -М.: Сов. Россия, 1988. 464 с.

261. Хлебников, В.В. Лирика. Минск: Харвест, 1999 - 480 с.

262. Цветаева, М.И. Стихотворения. Поэмы/ Сост., вступ. ст. A.M. Туркова; Прим. A.A. Саакянц. М.: Сов. Россия, 1988. - 416 с.