автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Коэдификация категории памяти в немецком языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Коэдификация категории памяти в немецком языке"

На правах рукописи

005050416

РЕБРИНА Лариса Николаевна

КОЭДИФИКАЦИЯ КАТЕГОРИИ ПАМЯТИ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Специальность 10.02.04 - Германские языки

14 МАР 2013

Волгоград 2012

005050416

Работа выполнена в Федеральном государственном автономном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Волгоградский государственный университет»

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Шамне Николай Леонидович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Аликаев Рашид Султанович, ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. X. М. Бербекова», заведующий кафедрой немецкого языка

доктор филологических наук, доцент Жура Виктория Валентиновна, ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный медицинский университет», заведующий кафедрой иностранных языков с курсом латинского языка

доктор филологических наук, профессор Карасик Владимир Ильич, ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный социально-педагогический университет», заведующий кафедрой английской филологии

Ведущая организация: ФГАОУ ВПО «Казанский (Приволжский)

федеральный университет»

Защита диссертации состоится «28» марта 2013 г. в 10.00 на заседании диссертационного совета Д 212.029.05, созданного на базе ФГАОУ ВПО «Волгоградский государственный университет», по адресу: 400062, г. Волгоград, проспект Университетский, 100, ауд. 4-01 А.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного университета.

Автореферат разослан «¿7/ » . 2013 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета , Косова Марина Владимировна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Активность процессов адапциогенеза человека в условиях динамично развивающегося современного общества, появление новых способов пространственно-временной трансляции знаний, возрастание роли искусственных аналогов памяти, слабая преемственность поколений, коммерциализация и политизация памяти обусловливают интерес к проблематике памяти как сложного междисциплинарного объекта исследования, отдельные аспекты которого раскрываются в философии, культурологии, социологии, психологии, физиологии, биологии, медицине, истории, литературоведении.

Память представляет собой открытую, саморегулирующуюся систему процессов, направленных на организацию и накопление информации, функционирующую как когнитивная, информационная структура на базе взаимодействия субъекта, объекта и окружающей среды, где субъект может быть единичным и множественным (совокупным), а объект - личностно или социально значимым (индивидуальный, надындивидуальный прошлый опыт).

Данный многосторонний феномен требует систематического изучения и может быть рассмотрен как категория, соотнесенная с категориями пространства, времени, сознания, включающая в себя онтологическое, аксиологическое и эпистемологическое базовые измерения. Являясь социальным конструктом, память манифестируется в языке, связана с ним семиотическими механизмами, интенциональностью и имеет коммуникативную природу, что обосновывает логичность обращения к лингвистическому описанию памяти.

Существующие лингвистические исследования памяти велись по разным направлениям: изучение семантики и морфологии отдельных единиц номинации памяти [Апресян 1995, 2001; Бабенко 1980; Булыгина, Шмелев 1997; Васильев 1970, 1981; Вежбицка 1986; Дмитровская 1991; Иомдин 1999; Милованова 2001; Туровский 1991; Nier 2005; Schröder 2002]; классификация глагольных конституентов в рамках более объемных лексических подсистем [Апресян 1995; Васильев 1981, 1970; Вежбицка 1986; Никитин 1988; Пименова 1998; Черенкова 1981; Butulussi 1991]; описание феномена памяти как фрагмента русской языковой картины мира [Брагина 2003; Туровский 1991; Урысон 1995], реализации концепта «память» [Дмитровская 1991; Зализняк 2004; Кубрякова 1991; Пименова 1998; Сабадашова 2012; Шаталова 2005; Щиленко 2001], семиотических основ и коммуникативной природы памяти [Брагина 2007; Ревзина 2006; Соколов 2002; Хомякова 2004; Figge 1989]; литературоведческий, жанровый анализ дискурсивных практик (поминальные речи, семейная коммуникация) [Keppler 2001; Linke 2005; Welzer 2005].

Актуальность темы диссертации определяется рядом факторов.

Изучение когнитивной функции языка, его опосредующей роли при объективации процессов памяти как элемента психосферы личности и общества является актуальной задачей языкознания. Лингвистика способна внести

весомый вклад в осмысление социальной, реконструктивной и интерпретативной природы названного феномена. При всей несомненной значимости, данная проблематика остается недостаточно изученной: отсутствуют комплексные исследования единиц и механизмов номинации памяти; не в полной мере описаны закономерности ее репрезентации и манифестации функционирования основных подсистем памяти в различных языках; не разработана лингвистическая гносеологическая модель памяти как многомерной категории.

Объектом исследования является коэдификация категории памяти в немецком языке, интегрирующая системные, то есть языковые, и речевые факты и эксплицируемая в рамках лингвистической гносеологической модели, предполагающей наложение временной, пространственной, социальной осей координат.

В работе вводится новый термин «языковая коэдификация» (от лат. со- -приставка, привносящая значение «совокупный, соединенный, совместный», и aedificatio - «строение», «построение», «постройка» чего-либо, какого-либо здания [ADAE], то есть «собирательное, совокупное выстраивание какого-либо объекта в языке»). Под языковой коэдификацией нами понимается комплексное представление, проекция внеязыкового объекта как результат его языкового освоения, интегрирующая характерные черты репрезентации, номинации и дискурсивной манифестации соответствующего фрагмента действительности. Экспликация данного сложного образования объективирует лингвистические механизмы селекции и оценки на семантическом уровне языка, константные (с точки зрения диахронии), универсальные и варьирующиеся (в плане синхронии) черты, предусматривает обращение к системным и речевым фактам, реализацию авторского исследовательского алгоритма.

Введение предлагаемого термина является обоснованным ввиду отсутствия терминологической единицы, передающей весь объем подлежащего выражению содержания, осложненности ассоциативными связями существующих более или менее релевантных обозначений из-за их употребления в иных сферах научного знания и для других объектов анализа. Так, используемый H.H. Болдыревым термин «интерпретация» определяется как совокупность когнитивных процедур, но относится к «языковой познавательной активности отдельного индивида», к субъективной деятельности, направленной на лексическую, грамматическую и модусную системы категоризации языка и индивидуальную концептуальную систему человека [Болдырев 2009а, 20096, 2011]. Реализуемый нами принцип анализа частично может быть соотнесен с «деконструкцией» (Ж. Деррида) как особой стратегией изучения текста, базирующейся на деструкции и последующей реконструкции [Маяцкий 1991]. Данное литературоведческое понятие, однако, предполагает исследование только на уровне текста, что не отвечает решаемым в работе задачам. Кроме того, указанная терминологическая единица в современной философии и искусствознании служит наименованием процесса

осмысления путем уничтожения стереотипа или интеграции объекта в новый контекст [Алексеева, Тузова 2002].

Мы исходим из понимания памяти как динамической структуры, сущностные свойства которой наиболее полно отражаются глагольными конституентами лексико-семантического уровня языка, называющими базовые операции памяти.

Предметом исследования служат константные, универсальные и варьирующиеся черты репрезентации и номинации операций памяти, способы манифестации функций ее подсистем в немецком языке.

Основная гипотеза работы состоит в следующем: коэдификация категории памяти в немецком языке объективирует многомерность данной категории, фиксируется системными и речевыми фактами и интегрирует константные, универсальные и варьирующиеся элементы его хронологически, территориально и социально детерминированных разновидностей.

Цель исследования заключается в описании языковой коэдификации категории памяти в немецком языке посредством выявления закономерностей репрезентации, номинации и дискурсивной реализации памяти.

Поставленная цель достигается в ходе решения отвечающих ей задач исследования:

1) определить применяемые в работе теоретические и методологические подходы к изучению языковой коэдификации категории памяти в немецком языке;

2) при помощи комплексной методики семасиологически и ономасиологически ориентированных видов анализа выявить релевантные семантические, формальные, функциональные признаки глаголов и глагольных коллокаций памяти, объективирующие закономерности репрезентации и номинации операций памяти в современном немецком языке;

3) описать структуру внутренней организации парадигмы единиц первичной и вторичной номинации и степень эксплицированности базовых операций памяти на лексико-семантическом уровне современного немецкого языка;

4) выделить константные характеристики репрезентации и номинации операций памяти в немецком языке;

5) установить универсальные и вариативные черты репрезентации и номинации операций памяти в территориально и социально детерминированных разновидностях современного немецкого языка;

6) проанализировать языковые аспекты объективации функций автобиографической памяти;

7) обобщить закономерности дискурсивной манифестации функционирования коллективной памяти представителей немецкоязычного социума.

Материал исследования составляют: 1) лексические единицы, конституирующие номинативные парадигмы операций памяти в указанных разновидностях немецкого языка (700 единиц), извлеченные способом

сплошной выборки из лексикографических источников (19 словарей, включая толковые, фразеологические, этимологические словари немецкого языка, словари швейцарского, австрийского национальных вариантов и нижненемецкого диалекта «Платт»); 2) 13300 контекстов, иллюстрирующих употребление названных лексических единиц и манифестирующих функционирование означенных выше подсистем памяти в 144 печатных и электронных источниках, в том числе разножанровых произведениях художественной литературы немецкоязычных авторов, автобиографических текстах (автобиографические рассказы, повести, автобиографии, биографические интервью, блоги), электронных СМИ и корпусах текстов (Deutsches Tagebucharchiv; Deutsches Spracharchiv IDS Mannheim; Datenbank Gesprochenes Deutsch IDS Mannheim; DWDS-Kernkorpus BerlinBrandenburgische Akademie der Wissenschaften).

Методологическими основами диссертационного исследования послужили: положения о реконструктивной, коммуникативной природе памяти и ее связи с языком [Брагина 2007, 2003; Кемеров 1998; Макаров 2010; Ревзина 2006; Стародубцева 2003; Хальбвакс 2005, 2007; Шемакин 2012; Assmann 1992; Figge 1989; Welzer 2005 и др.]; о системном характере и полевой организации лексики [Бондарко 1984; Васильев 1971; Долгих 1973; Уфимцева 1961, 1970; Щур 1974; Dauses 1995; Herbermann 1995; Trier 1931; Weisgerber 1962 и др.]; о разных типах внутренней организации лексических парадигматических подсистем [Вепрева, Гогулина, Жданова 1984 и др.]; о синтаксическом статусе и многоуровневой структуре значения глагольных единиц [Арутюнова 1976; Апресян 1969; Гайсина 1982; Гак 1971; Демьянков 1980; Кузнецова 1980; Лопушанская 1988; Убин 1974; Шамне 2000 и др.]; о континуальности языка как системы вариантов [Adelung 1990; Bellmann 1989; Elmentaler 2006; Löffler 1980; Schmidt 1998 и др.]; о конституировании социального пространства разными типами дискурсивных практик [Фуко 1996, 2008; Шихирев 1999; Billig 1990 и др.]; работы, посвященные лингвистическому описанию отдельных аспектов памяти на материале разных языков [Апресян 1995; Бабенко 1980; Брагина 2003, 2007; Булыгина, Шмелев 1997; Васильев 1981, 1970; Дмитровская 1991; Зализняк 2004; Павленко 2003; Пожидаева 2010; Ревзина 2006; Сабадашова 2012; Скоромыслова 2003; Туровский 1991; Урысон 1995; Шаталова 2005; Щиленко 2001; Butulussi 1991; Figge 1989 и др.]; о критериях фразеологичности и методах анализа единиц вторичной номинации [Балли 1955; Дидковская 2000; Добровольский 2008; Виноградов 1977; Жакина 2003; Жуков 2006; Золотых 2008; Леонтьева 2003; Панкратова 2008; Телия 1996; Шанский 1985; Benson 1985; Chernyseva 1980; Klappenbach 1971; Melcuk 1988 и др.]; по вариантологии и немецкоязычной диалектологии [Аликаев 2007, 2010; Домашнев 2001; Жирмунский 1976; Копчук 2002; Ammon 1986, 1995; Bellmann 1983; Elmentaler 2006; Löffler 1980; Mattheier 1980; Scheutz 1985; Voeste, Gessinger 2006; Wiesinger 2006 и др.], этимологии [Бакмансурова 2011; Хараева 2005, 2007; Bluhme 2005; Sanders 2000; Stedje 2001 и др.], дискурс-анализу [Борботько 1981; ван Дейк 1988, 1989; Демьянков 2005; Карасик 2004; Макаров

2003; Олянич 2007; Ревзина 1999, 2005; Фуко 1996, 2008; Schiffrin 1994 и др.], литературоведческому анализу памяти [Ernst 2005; Lehmann 1983; Lindemann 2006; Rosenthal 1990, 1995; Schulze 2010; Schutze 1984, 1987 и др.]; труды отечественных и зарубежных ученых об автобиографической памяти [Благутина 2009; Василевская 2008; Нуркова 2004, 2006; 2008; Baddeley 1992; Brewer 1988; Lindemann 2006; Rubin 2003 и др.]; о коллективной памяти [Адорно 2005; Аникин 2008; Зарецкий 2008; Шихирев 1999; Шуман 1992; Хальбвакс 2007; Baumeister 1997; Gaskell 1997 и др.].

Методы исследования. В ходе исследования на лексико-семантическом уровне языка используются: 1) семасиологический подход, реализуемый посредством методов компонентного, контекстуального анализа, анализа словарных дефиниций и структурных характеристик единиц, позволяющий выявить закономерности репрезентации операций памяти в немецком языке; 2) ономасиологический подход, интегрирующий методы структурно-семантического моделирования, метафорического анализа, анализа тематических кодов, семантического сегментирования лексических подсистем для определения механизмов номинации названных ситуаций в немецком языке; 3) элементы когнитивно ориентированного историко-семасиологического анализа идеографически детерминированной генетической парадигмы единиц номинации памяти с целью выделения константных черт репрезентации и номинации памяти в немецком языке; 4) внутриязыковой сравнительный анализ в рамках диалектологии и вариантологии для определения универсальных характеристик репрезентации и номинации памяти в вариантном континууме немецкого языка. Для экспликации языковой коэдификации функционального аспекта памяти на уровне личности и общества применяются элементы стилистического, семантического, дискурс-анализа.

Помимо названных в представленной работе используются в качестве общенаучных описательный метод, включающий приемы наблюдения, классификации, систематизации, интерпретации и обобщения языковых фактов, а также метод количественных подсчетов и элементы статистического анализа.

Научная новизна исследования обусловливается следующим:

- память подвергается лингвистическому анализу как сложный феномен, обнаруживающий ' онтологическое, аксиологическое и эпистемологическое измерения;

- реализуется алгоритм лингвистического описания памяти, предусматривающий наложение организующих временной, пространственной и социальной осей координат;

- объективация языковой коэдификации памяти рассматривается в рамках языкового континуума, конституируемого хронологически, территориально и социально детерминированными разновидностями немецкого языка;

- применяется комплексная методика исследования, интегрирующая теоретический и методологический аппарат разных направлений лингвистики: лексической семантики, теории номинации, этимологии, диалектологии, прагмалингвистики, дискурсивной лингвистики, -предполагающая сочетание семасиологического и ономасиологического подходов, обращение к системным фактам языка и речевым практикам;

- в результате реализации предложенного исследовательского алгоритма выстраиваются генетическая и номинативные парадигмы операций памяти в нескольких разновидностях немецкого языка; описывается структура внутренней организации данных лексических подмножеств, анализируются семантические, формальные и функциональные характеристики конституентов, определяется степень эксплицированности базовых операций памяти на лексико-семантическом уровне вариантов; выявляются закономерности репрезентации и номинации памяти в современном немецком языке, их константные, универсальные и вариативные характеристики; обобщаются языковые аспекты функционирования разных подсистем памяти (автобиографической и коллективной).

Теоретическая значимость исследования заключается в формулировке и верификации на материале немецкого языка исследовательского алгоритма комплексного лингвистического описания категории памяти, который может быть экстраполирован на материал других языков, а также использован для лингвистического моделирования иных объектов психосферы человека; в дальнейшем развитии положений об участии языка в схематизации опыта, о системном характере языка, асимметричности лексической репрезентации внеязыковой действительности, о социальной, коммуникативной, реконструктивной природе памяти и ее опосредованности языком, континуумной организации языка как системы вариантов, преемственности как важнейшем факторе развития языка; в обосновании и введении термина «языковая коэдификация»; в дополнении результатами таких разделов лингвистики, как лексическая семантика, фразеология, этимология, диалектология, вариантология, прагмалингвистика, теория дискурса.

Практическая значимость. Теоретико-методологические положения и материал диссертации могут использоваться в учебном процессе при чтении вузовских курсов общего языкознания, лексикологии, истории и стилистики немецкого языка, спецкурсов по семантике, межкультурной коммуникации, лингвострановедению, диалектологии, дискурсивной лингвистике, на практических занятиях по немецком языку как иностранному, при создании и дополнении идеографических, тематических, толковых словарей, для решения прикладных задач лингвопсихологии и политической риторики. Положения, выносимые на защиту

1. Языковая коэдификация памяти как сложной категории, имеющей онтологическое, аксиологическое и эпистемологическое измерения, предполагает интеграцию в лингвистическую гносеологическую модель памяти

организующих пространственной, временной и социальной осей координат и объективируется характерными чертами языковой репрезентации, номинации и дискурсивной манифестации. Содержание данной комплексной языковой проекции эксплицируется в системных фактах хронологически, территориально, социально детерминированных разновидностей немецкого языка и речевых практиках, фиксирующих функционирование подсистем памяти на уровне личности и общества, отличающихся хронотопами, субъектами и целями.

2. Лексико-семантическая система современного немецкого языка объективирует языковую коэдификацию памяти онтологически как вертикально организованного пространства, а операций памяти - как физических действий или разнонаправленного движения, перемещения фрагментов прошлого в данном пространстве. На лексическом уровне в немецком языке эксплицируются релевантная форма схематизации ментальных образов операций памяти как событийно-процессуальных компонентов физического мира и регулярные сферы отождествления памяти, соотносимые с наиболее частотными пространственным, анатомическим,

персонифицирующим и предметным тематическими кодами. Номинативная парадигма операций памяти реализует языковую модель соответствующих ситуаций, включающую базовые компоненты «субъект», «объект», собственно «процесс». Данные компоненты актуализируются и конкретизируются в рамках неденотативных и денотативных признаков (субъективная оценка, характер субъекта, объекта, операции памяти), находящих отражение в семантике лексических единиц. Лексическое представление операций памяти фиксирует амбивалентность аксиологического измерения памяти, проявляющуюся в эмоциональной сопряженности, ценностной нагруженности ее объектов и обусловливаемую квантитативными и квалитативными характеристиками элементов называемых ситуаций.

3. Внутренняя организация номинативной парадигмы операций памяти в современном немецком языке коррелирует с онтологическими типами процессов памяти: сохранение, воспроизведение, утрата и хранение информации в памяти. Иерархическая структура данной лексической подсистемы с вершинами-доминантами подгрупп глагольных единиц объективирует усложняющуюся модификацию базовых форм мнемических переживаний за счет надстройки дополнительных характеристик в рамках вышеназванных признаков. Репрезентация конкретных операций памяти глагольными конституентами асимметрична. Ситуации воспроизведения информации в памяти отличает высокая степень экспликации. Явление функциональной эквивалентности на лексическом уровне современного немецкого языка отражает тесные взаимосвязи таких элементов психосферы человека, как память, знание, речь и восприятие.

4. Коэдификация категории памяти в названном языке включает константные в диахроническом плане элементы языкового освоения памяти: преемственность способов семантической схематизации ментальных образов

процессов памяти; асимметричность выражения базовых операций памяти в лексико-семантической системе; пространственно-деятельностное

представление памяти в языке по аналогии с «внешним» миром; отражение в организационной структуре номинативной парадигмы базовых онтологических типов процессов памяти.

5. Языковая коэдификация категории памяти интегрирует факты территориально и социально детерминированных разновидностей современного немецкого языка, обнаруживающих универсальные черты: амбивалентность аксиологической составляющей и общие компоненты лингвистической модели памяти; пространственно-деятельностное, антропоцентричное и антропометрическое представление памяти в языке; меньшая степень экспликации ситуаций каузации операций памяти и позитивного квалифицирования ментальных способностей; асимметричность репрезентации базовых операций памяти; обусловленность характеризующей коэдификации временными, квантитативными и квалитативными признаками элементов моделируемых ситуаций; многоуровневая признаковая структура называемых денотативных ситуаций, фиксируемая в семантике лексических единиц; иерархическая организация номинативной парадигмы операций памяти.

6. В автобиографических дискурсивных практиках объективируются детерминируемые целями обращения субъекта к индивидуальному прошлому базовые функции автобиографической памяти - наиболее часто вербализуемые прагматическая и саморегуляционная, наименее представленные коммуникативная и экзистенциальная функции. Особенности манифестации функционирования подсистемы автобиографической памяти в немецком языке проявляются в наличии соотнесенности функции с параметрами, определяющими организацию нарратива, - индекс позитивности, тематические доминанты, позиция вспоминающего и повествующего субъекта. Интернет-дневник как новая, компьютерно-опосредованная форма автобиографического нарратива фиксирует связанную с изменяющимися потребностями субъекта модификацию работы автобиографической памяти и характеризуется высокой релевантностью коммуникативной и терапевтической функций. Их вербализация обнаруживает корреляции с рядом структурных и композиционных параметров: смещение дискурсивных границ приватного и публичного; интерактивность; сочетание автокоммуникации и широкой адресации, что определяет отбор релевантных языковых средств. В немецкоязычных автобиографических дискурсивных практиках отражаются основные формы организации автобиографического материала в памяти (яркие - наиболее часто вербализуемые; важные; переломные; сущностные события) и уровневая структура данной подсистемы (эпизоды-случаи; воспоминания о судьбоносных событиях; жизненные темы; целостное, интегральное представление о своей судьбе). Манифестация функционирования подсистемы автобиографической памяти в немецком языке отражает превалирующую

реализацию лингвокультурной формулы реактуализации индивидуального прошлого «единичное - яркое - эгоцентричное».

7. Языковая манифестация подсистемы коллективной памяти объективирует как базовую цель ее институциализированного функционирования формирование ценностного отношения к коллективному прошлому. Реализация функций коллективной памяти предполагает использование массовых каналов общественной коммуникационной системы и определенную стратагемно-тактическую организацию предъявления и трансляции негативного, позитивного и деактуализируемого образов прошлого массовому адресату. Используемые адресантом в рамках коммуникативного действия «управление» аргументационные, композиционные тактики и языковые средства направлены на изменение когнитивной и аксиологической составляющих коммуникативного пространства. Наиболее продуктивна стратегия негативной презентации фрагментов прошлого, что свидетельствует о превалирующем в немецкоязычных СМИ обращении к прошлому с целью формирования позитивной картины настоящего, легитимизации власти или обеспечения поддержки нововведений. Стратегии позитивной и негативной презентации фрагментов прошлого опираются на общие ментальные механизмы и характеризуются аналогичным набором разнонаправленных тактик. Апелляция к психологической аргументации более релевантна, чем формально-логические доводы, что отвечает природе манипулятивного воздействия и снижает критичность восприятия. Деактуализация образа прошлого в немецкоязычных СМИ осуществляется преимущественно путем переноса акцента при вербализации с события на его коммеморацию, опосредующую доступ к фрагменту прошлого с учетом потребностей современной ситуации. Коэдификация функционального аспекта памяти в немецком языке отражает амбивалентность ее аксиологического измерения, обусловливаемую конкретными установками актуальной ретроспекции, и эпистемологическую характеристику данного феномена как интерпретативного, интенционального, дискурсивного конструкта.

Апробация работы. Теоретико-методологические положения и результаты диссертационного исследования докладывались на научных и научно-практических конференциях различного уровня, в том числе международных: «Предложение и слово: парадигматический, коммуникативный, методические аспекты» [Саратов, 2002], «Азия в Европе: взаимодействие цивилизаций: Язык, культура, этнос в глобализованном мире: на стыке цивилизации и времен» [Элиста, 2005], «Актуальные проблемы лингвистики XXI века» [Киров, 2006], «Континуальность и дискретность в языке и речи» [Краснодар, 2007], «Качество науки - качество жизни» [Тамбов, 2008], «Язык. Культура. Коммуникация» [Волгоград, 2008], «Культура в зеркале языка и литературы» [Тамбов, 2008], «Интеграционные процессы в коммуникативном пространстве регионов» [Волгоград, 2010], «Гуманитарные науки и современность» [Москва, 2011], «Актуальные проблемы и современное состояние общественных наук в условиях глобализации» [Москва, 2011],

«Коммуникативные аспекты современной лингвистики и лингводидакгики» [Волгоград, 2012], «Современные проблемы гуманитарных и естественных наук» [Москва, 2012]; всероссийских: «Теория и практика германских языков» [Ульяновск, 2002, 2005, 2006], «Система ценностей современного общества» [Центр развития научного сотрудничества, Новосибирск, 2008], «Мировая культура и язык: взгляд молодых исследователей» [Томск, 2008]; на международном семинаре «Neuere deutsche Literaturwissenschaft / Komparativistik« [Marbach, Deutschland, 2011]; внутривузовских научных конференциях в Волгоградском государственном университете; на ежегодных заседаниях научного семинара института филологии и межкультурной коммуникации ВолГУ «Пространство языка и речи: лингвистические проблемы изучения и описания», обсуждались на заседании кафедры немецкой филологии ВолГУ. Имеется 2 акта о внедрении положений и результатов диссертационного исследования в научную и проектную деятельность Научно-внедренческого центра Международного исследовательского института (Москва).

По теме диссертационного исследования имеется 56 работ, общим объемом - 68,65 п.л., в том числе 2 монографии, 1 коллективная монография и 17 статей в изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки России.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, источников, словарей и принятых сокращений, имеет 7 приложений, включающих 1 схему, 20 таблиц, 9 диаграмм и 2 рисунка, поясняющих и иллюстрирующих ход исследования и его результаты.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность, определяются объект, предмет, цель, задачи, методологические основы исследования, материал и методы его анализа, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются гипотеза и положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Теоретические и методологические основы изучения памяти» обобщаются междисциплинарные аспекты исследования памяти как трансцендентного, имманентного человеку или трансцендентно-имманентного феномена, связанного с комплексом онтологических, гносеологических, аксиологических, антропологических проблем, - в философии [Аристотель 1981; Гегель 1977; Дахин 2008; Кант 1999; Ницше 1990; Лебедева 2006; Макаров 2010; Платон 1993; Пригожин, Стенгерс 2000; Федоров 2011; Karitzki 2000 и др.]; как компонента, детерминирующего поведение, мышление, сознание и подсознание, описываемого параметрами «точность», «объем», «скорость», «формы знаний», - в психологии [Асмолов 1985; Аткинсон 1980; Блонский 1979; Выготский 1983; Лурия 1968; Freud 1978; Хоффман 1986; Engelkampf 1991 и др.]; как феномена, конституирующего социальную реальность и обеспечивающего преемственность, - в социологии [Аникин 2008;

Смолькин 2004; Хальбвакс 2005; Шихирев 1999; Шуман, Скотт 1992; Gergen, 1985; Rimé, Christophe 1997 и др.]; как объединения сенсорных систем, функционирующего на основе следовых процессов, физических, химических, электрических изменений, - в биологии, физиологии, медицине [Анохин 1975, 1980; Блейхер 1974; Вартанян 1999; Фарбер 2004; Черкозьянова 2009 и др.]; как открытой, синергетической, знаковой, адаптационной системы взаимодействия с окружением - в информологии, системантике, синергетике [Аршинов, Свирский 1994; Барбазюк 2010; Еремин 2005; Киященко 2000; Пономаренко 2007; Шемакин 2012 и др.]; как атрибута культуры, динамического, прагматически ориентированного процесса реинтерпретаций - в истории, культурологии [Арнаутова 2006; Болдычева 2009; Зарецкий 2008; Филиппова 2011; Хаттон 2003; Assmann 1992; Müller-Funk 2004; Welzer 2005 и др.]; как исходного кода восприятия действительности и литературоведческой метакатегории - в литературоведении [Гребешок 2005; Коковина 2004; Рикер 2004; Kemper 2004; Ragetti 1983; Schulze 2010; Schütze 1987; Wagner-Egelhaaf 2000 и др.]; через призму языка, а именно как денотата, фрагмента языковой картины мира, концепта, - в лингвистике [Апресян 1995; Брагина 2003 , 2007; Павленко 2003; Ревзина 2006; Сабадашова 2012; Скоромыслова 2003; Туровский 1991; Шаталова 2005; Щиленко 2001 и др.].

Анализ теоретико-методологических основ изучения памяти позволяет заключить, что память может быть рассмотрена как категория, тесно связанная с категориями пространства, времени, сознания [Анохин 1978, 1980; Бергсон 1992; Welzer 2005], включающая онтологическое, аксиологическое и эпистемологическое измерения.

Категория памяти представляет собой сложное когнитивное образование, которое, будучи общим, родовым понятием, интегрирует и организует как некую целостность многообразные формы проявления феномена памяти (типы процессов памяти и ее подсистемы, функционирующие на уровне личности и общества) и выделяемые внутридисциплинарно свойства (например, социальная, коммуникативная, динамическая, реконструктивная, прагматическая, культурно обусловленная природа памяти).

Лингвистическая гносеологическая модель памяти предполагает наложение соответствующих организующих осей координат (пространственной, временной, социальной).

Экспликация языковой коэдификации данного феномена предусматривает обращение к анализу системных фактов хронологически, территориально и социально детерминированных разновидностей немецкого языка (с целью определения закономерностей репрезентации, номинации и базовых элементов языковой модели. памяти) и речевых практик, объективирующих работу разных подсистем памяти (для выявления значимых характеристик манифестации ее функционального аспекта). Под языковой репрезентацией памяти мы понимаем опосредованное отображение сущностных признаков памяти в языке и посредством языка, устанавливающее

конвенционально принятое тождество представления и репрезентируемого объекта.

Во второй главе «Экспликация коэдификации памяти на лексико-семантическом уровне в вариантном континууме немецкого языка»

анализу подвергаются глагольные конституенты лексических систем нескольких разновидностей немецкого языка, называющие операции памяти; описываются базовые элементы языковой модели, закономерности репрезентации и номинации памяти, их константные, универсальные и варьирующиеся черты.

Первое исследовательское мероприятие обращено к номинативной парадигме, включающей единицы первичной (лексико-семантическая группа (ЛСГ) глаголов) и вторичной (глагольные коллокации) номинации операций памяти в современном немецком языке Германии.

При анализе глаголов памяти мы исходим из следующих положений.

Изучаемая ЛСГ конституируется подгруппами лексических единиц (ЛЕ), специализирующихся на обозначении базовых операций памяти, и микрогруппами внутри подгрупп, формируемыми по признаку наличия / отсутствия каузации. Единицей данного подмножества является лексико-семантический вариант (ЛСВ) - глагольный конституент, взятый в одном из его лексических значений, приводимых в толковых словарях, совокупность которых образует семантическую структуру (СС) многозначного глагола.

Анализируемые ЛЕ связаны разными типами парадигматических отношений: вхождение, схождение, расхождение [Стернин 1985]. Глагольные ЛСГ могут иметь внутреннюю организацию иерархического, веерного, комплементарного или градуального типов [Вепрева, Гогулина, Жданова, 1984]. Значение глагола - многоярусное иерархичное образование денотативных несубстанциональных, субстанциональных и неденотативных сем, обусловливающих его лексическое значение и сочетаемость [Гайсина 1982; Михайлова 1984 и др.]. Оно может быть представлено как совокупность интегральных и дифференциальных признаков, образующая его семантическую структуру [Кузнецова 1980; Стернин 1985 и др.]. Семантическая структура -«единство взаимодействующих разноуровневых значений, организованных в пределах отдельного слова определенным способом в соответствии с системой данного языка и с закономерностями функционирования этой системы в речи (в тексте)» [Лопушанская, 1988: 5]. Глаголы памяти немецкого языка полиситуативны, то есть называют сложную ситуацию, состоящую из нескольких семантически связанных между собой во временном и мотивационном планах элементарных ситуаций: из базовой (эксплицитно обозначает основное семантическое содержание предложения) и фоновой (представлена имплицитно и мотивирует базовую ситуацию или мотивируется базовой ситуацией). В соответствии с этим глагольные значения подразделяются на проспективные и ретроспективные [см.: Сильницкий 2003].

Рассматриваемая ЛСГ объединяет ЛСВ глаголов с категориальной семой 'осуществление операции с фрагментами прошлого опыта в активном поле

сознания' [Ребрина 2011]. Для установления состава J1CF, ее ядра, периферии и дальней периферии, помимо семантических и грамматических признаков, используются статистические переменные: индекс значения JICB (отношение номера словарной рубрики к общему количеству рубрик в толковании глагола), индивидуальная частота употребления конкретного конституента и соответствующий средний коэффициент для данной лексической подсистемы, а также функциональная нагрузка JIE (активность в процессе построения высказываний по сравнению с другими JICB со сходной функцией). ЛСВ глаголов с релевантными семантическими признаками и максимальными статистическими характеристиками относятся к ядру исследуемой ЛСГ, конституенты с низкими и минимальными показателями - к ближней и дальней периферии. Выполнение описанной процедуры позволило включить в ЛСГ глаголов памяти современного немецкого языка 56 ЛСВ.

Результаты компонентного и контекстуального (4300 контекстов) анализа свидетельствуют, что операции памяти могут репрезентироваться как продвижение / перемещение фрагментов прошлого опыта в пространстве памяти (при воспоминании - с глубинных слоев к поверхности; при забывании - с поверхности вглубь; при запоминании - извне внутрь; а при хранении объектов в памяти - как условное отсутствие движения). Ядерные конституенты ЛСГ глаголов памяти обнаруживают наивысший уровень абстракции и представляют соответствующие ситуации в наиболее общем виде. В их СС присутствуют только денотативные (несубстанциональные и субстанциональные) семы. Конституенты ближней и дальней периферии имеют более конкретное значение, моделируют специфические ситуации, предполагающие ограничения для их элементов и актуализацию субъективных оценок.

Приведем пример.

Конституент дальней периферии nachtragen имеет значение «jmdm. längere Zeit seine Verärgerung über eine von ihm erfahrene Beleidigung nicht vergessen können und ihn spüren lassen» [DUW] и относится к подгруппе «хранение информации в памяти». СС данного ЛСВ образуют дифференциальные семы 'отсутствие каузации', 'отсутствие предела в протекании операции памяти' (экспликация через компонент толкования «nicht vergessen können»), 'одушевленность' и 'участие воли субъекта', 'неодушевленность', 'специфичность' и 'отрицательная оценка' объекта операции памяти («erfahrene Beleidigung»), 'длительность протекания' («längere Zeit»), 'отрицательная сопровождающая эмоциональная реакция' («Verärgerung»), 'сопровождающее действие' («spüren lassen») и 'неодобрительная оценка' операции памяти говорящим. "Wie kannst du so etwas sagen?" Sie sah ihn flehend an. In ihren Augen las er ihre Sorge, daß er ihr doch nachtragen konnte, daß sie an ihm gezweifelt hatte [Morland, Hochzeit, 115]. Объектом называемой nachtragen операции выступает негативное переживание молодого человека (обида), вызванное проявлением спутницей недоверия к нему, сомнением в нем. Nachtragen употребляется чаще всего с придаточными

предложениями, уточняющими реактуализируемое содержание памяти (с чем связаны отрицательные переживания), или местоимениями etwas, nichts. Сочетаясь с существительным, названный глагол предполагает конкретный характер объекта операции памяти: Dieser Satz wurde ihm noch lange nachgetragen. Alle unsere Bekannten wussten bald von der Geschichte im Hotel Intourist und fühlten sich verpflichtet, Katzman immer wieder damit zu ärgern [Kaminer, Reise, 59]. Рассматриваемая JIE описывает сложное событие с ретроспективно-проспективными темпорально-мотивационными отношениями простых ситуаций в составе сложной. Фоновая ситуация (некто совершил по отношению к другому неблаговидный поступок) мотивирует базовую (сохранение в памяти события и собственных переживаний), которая, в свою очередь, обусловливает последующую фоновую ситуацию мести обидчику. Словарная дефиниция данного JICB содержит компонент толкования «nicht vergessen können» [DUW], указывающий на отношение несовместимости значений глаголов nachtragen и vergessen.

Реконструированная СС конституентов ЛСГ глаголов памяти отражена в таблице 1.

Таблица 1.

Семантическая структура глаголов памяти немецкого языка

категориальная сема 'осуществление операции с фрагментами прошлого опыта в активном

поле сознания'

денотативные несубстанциональные семы

денотативные субстанциональные семы _

недепотативные семы

'продвижение фрагментов прошлого опыта в пространстве памяти'

'характер субъекта'

'оценка объекта'

а ¡5 5 8

И

1.

ё -О g ip

5 Р

t

'каузативность'

'характер объекта'

оценка операции

'отсутствие'

'наличие'

•темпоралъно-мотивационные отношения'

'ретроспективность' [ 'ретропроспективность'

'характер операции памяти'

t*

X о 5 « «

4) в

1 и S 8- S о е- 'S

'партнер операции памяти'

'сопровождающая эмоциональная реакция'

отрицат.

'положит.'

'отсутствие'

о.

о |

о. 1

Языковая модель операций памяти, таким образом, конституируется выделяемыми сознанием носителей немецкого языка и получающими отражение в семантике ЛСВ глаголов базовыми элементами «субъект», «объект», собственно «процесс». Компонент «процесс» соотносится с процессуальностью (в терминах герменевтики) функционирования сознания и познания, базирующихся на континуальных интерпретативных практиках.

Перечисленные составляющие актуализируются и конкретизируются в рамках интегральных и дифференциальных признаков. В семантике глаголов памяти немецкого языка отражается амбивалентная субъективная оценка элементов называемой ситуации, эмоциональная сопряженность памяти и ценностная нагруженность ее объектов.

В ходе анализа были выявлены ЛСВ с разной степенью близости СС, а также релевантные типы их парадигматических отношений: а) «вхождение» -гиперо-гипонимическая, синонимическая, градуальная связь; б) «схождение» -тяготение (соотнесение через указание на последующий процесс), реминисценгаая связь (через ссылку на предшествующий процесс); в) «расхождение» -антонимическая связь, отношение несовместимости (через инклюзивные семы, отрицающие признак в СС одного из ЛСВ), отношение противодействия (через контрастные семы).

Исследованный материал показывает, что ЛСГ глаголов памяти имеет иерархическую структуру с вершинами erinnern¡, vergessen2, wissen, lernen, которые являются членами оппозиции по дифференциальным признакам, реализующим интегральную сему 'продвижение фрагментов прошлого в пространстве памяти'.

Приведенные ЛЕ выступают доминантами и возглавляют выделенные подгруппы ЛСГ:

1) «воспроизведение информации в памяти» - erinnern¡, erinnere, erinnernз, sehen, zurücksehnen, kommen, rekonstruieren, ermähnen, mahnen¡, besinnen, nachweinen, ausholen, zurückblicken, heraufbeschwören, aufsagen, gedenken ¡, zurückdenken, entsinnen, erkennen, einfallen, denken, wiedererinnern, aufrühren, wachrufen, zurückerinnern, zurückrufen, ausgraben, zurückgreifen, aufwärmen, anmahnen, vergegenwärtigen, hersagen, nachtrauern, wiedererkennen',

2) «утрата информации в памяти» - vergesseП2, vergessen¡, verlernen¡, vergessen4, entfallen, verdrängen;

3) «сохранение информации в памяти» - lernen, merken, verewigeП2, verewigen], behalten, einlernen, einüben, anlernen, einbrennen, einstudieren, sich aneignen, einprägen/, einprägeП2, einschärfen;

4) «хранение информации в памяти» - wissen, nachtragen.

Соотнесение количественных характеристик подгрупп указывает на

асимметричность репрезентации отдельных операций памяти глагольными конституентами ЛСС немецкого языка, а именно на наибольшую экспликацию операций воспроизведения (60,71%) и сохранения (25%) и меньшую

представленность операций утраты (10,72%) и хранения (3,57%) информации в памяти.

Внутренняя структура организации ЛСГ эксплицирует онтологические типы процессов памяти, а ее иерархический характер и парадигматические отношения ЛСВ - модификацию базовых форм мнемических переживаний.

В качестве функциональных эквивалентов рассмотренных ЛЕ регулярно употребляются глаголы знания, говорения и восприятия, что отражает тесную взаимосвязь памяти с соответствующими компонентами психосферы человека.

Анализ единиц вторичной номинации на материале глагольных коллокаций памяти является обоснованным и необходимым ввиду специфики данного типа номинации, базирующейся на уподоблении двух объектов по выделяемому признаку и фиксирующей интеллектуально-чувственное отражение действительности представителями соответствующей лингвокультуры , [Тахтарова 2004; Телия 1996]. Глагольные конституенты относятся к центру фразеологического корпуса современного немецкого языка [Панкратова 2008]. Их изучение нацелено, помимо языковой репрезентации, на описание механизмов номинации операций памяти.

В основании косвенно-производного обозначения, как правило, лежит метафора (идентифицирующая, концептуальная, образная, оценочная, эмотивно окрашенная), позволяющая посредством мысленной интеграции конкретного и абстрактного и модуса фиктивности наглядно моделировать недоступные непосредственному наблюдению сущности, генерирует усложненное за счет образного основания значение и новое знание о мире [Лагута 2003; Телия 1996].

Для наименования подвергаемых анализу единиц используется термин «глагольные коллокации», поскольку они представляют собой особую разновидность устойчивых сочетаний, принадлежащую к «нечетким структурам» [Дидковская 2000] периферийной зоны взаимодействия синтаксического и лексического уровней языковой системы; функционируют как целое, в котором частично сохраняется семантическая разложимость значения на доли компонентов.

Фразеологический фонд языка может быть классифицирован по семантическим, структурным, синтаксическим, морфологическим или смешанным основаниям: по степени идиоматичности [Виноградов 1977; Шанский 1985 и др.]; критерию узуальности [Телия 1996 и др.]; устойчивости и комбинаторике [Melcuk 1988; Benson 1985 и др.]; функциональной нагрузке [Панкратова, 2008 и др.]; семантико-грамматическим параметрам [Жакина 2003 и др.]; генетическому аспекту, функциям и сфере употребления [Шанский 1985 и др.]; смысловым связям [Зыкова 2010 и др.]. Для исследуемого языкового материала релевантным является разделение ЛЕ по степени лексической синтетичности на фразеологические слова-синтагмы, фразеологические сочетания аналитического и инклюзивного типа [Дидковская 2000].

Описание глагольных коллокаций включает следующие шаги:

1) изучение структурных характеристик: степень лексической синтетичности или синтаксической аналитичности [Дидковская 2000]; реализация структуры сложного или простого словосочетания, количество компонентов, их значимость и самостоятельность (семантически опорные и грамматически стержневые компоненты [Шанский 1985]); значение падежных форм именных составляющих [Жакина 2003]; синтагматические признаки -субъектность, объектность, внутренняя (включение формы винительного падежа) и внешняя (сочетаемость с прямым дополнением) переходность [Жакина 2003];

2) соотнесение структурных и семантических характеристик: исследование функционально-семантических и функционально-грамматических именных и глагольных серий коллокаций (совокупность коллокаций, обнаруживающих повторяющиеся именные или глагольные компоненты, объединяющихся способом представления, схематизации знаний об объекте номинации) [Дидковская 2000]; структурно-семантическое моделирование [Chernyseva 1980];

3) исследование семантических характеристик единиц: распределение JIE по семантическим секторам [Леонтьева 2003], типам метафор [Телия 1996], предметно-тематическим кодам (сферы отождествления, опосредующие репрезентацию объекта и составляющие базу конкретных образов и семантических переносов) [Леонтьева 2003], описание прагматически нагруженных компонентов значения конституентов [Телия 1996 и др.].

Как показал анализ, отобранные глагольные коллокации памяти (224 конституента, 2500 контекстов) представляют собой глагольно-именные словосочетания, как правило, аналитического типа, где глагол является грамматически стержневым, а существительное - семантически опорным элементом. Большая их часть является двух- или трехкомпонентными (77%). 83% всех конституентов имеют структуру простого словосочетания.

Функция именных компонентов коллокаций заключается в указании на объект операции памяти, его локализацию или локализацию операции памяти. Более половины рассмотренных единиц характеризуется объектностью (64%) и предполагает только один тип субъекта - субъект-лицо.

В составе корпуса при этом превалируют внешне непереходные ЛЕ (64%), поскольку значение объекта уже включено в их семантику или называемая операция памяти не мыслится как объектно-направленная. Они функционируют как синтагма.

Изучение серий коллокаций подтверждает, что преобладающими являются функционально-грамматические серии с именными компонентами.

Примером такого ряда глагольных единиц может служить серия с именным компонентом «Kopfi> - jmdm. (plötzlich) durch den Kopf schießen / fahren / ziehen. Все три коллокации описывают операцию непроизвольного воспоминания как продвижение объектов через пространство, именуемое соматизмом Kopf. Конституенты отличаются глагольными компонентами.

В семантике ЛЕ schießen, fahren, ziehen присутствует признак «движение», которое при этом отличается дополнительными характеристиками, отражающимися в значениях данных глаголов. Движение, обозначаемое schießen, самое интенсивное и быстрое («как пуля») - «sich mit sehr viel Kraft in eine bestimmte Richtung bewegen» (прямое значение - «mit einer Waffe besonders eine Kugel oder einen Pfeil in die Richtung einer Person oder Sache fliegen lassen, um diese zu treffen») [LGDF].

Компонент коллокации «fahren» служит средством номинации передвижения с меньшей интенсивностью («как машина») - «sich mit einem Fahrzeug auf ein bestimmtes Ziel hinbewegen» [LGDF]. Но данный многозначный глагол может называть любое перемещение с высокой скоростью в силу особых обстоятельств, без использования транспортного средства - in die Höhe fahren -«plötzlich und schnell aufstehen (besonders weil man einen Schock oder Schreck hat)» [LGDF].

Для ЛЕ ziehen признак «скорость движения» оказывается нерелевантным - «etwas bewegt sich irgendwohin» [LGDF],

Приведенный установленный нами лингвистический факт свидетельствует о важности для немецкой лингвокультуры точной характеристики самого действия и вариативности его признаков, что предполагает употребление разных, но близких по семантике глаголов.

Именные компоненты образуют неодинаковое количество серий: «Erinnerungen)» - 10 серий, «Gedächtnis» - 8 серий (самые активные), «Kopft> -7 серий, «Vergangenheit» — 7, «Sinn» - 2, «Vergessenheit»- 2, «Gedanken» - 2, «Augen» - 2, «Hinterkopf» - 1, «Andenken» - 1, «Bewusstsein» - 1, «Ohr» - 1, «gegenwärtig» - 1; «Vergessen», «Gedenken», «Unsterblichkeit», «Gegenwart», «Zeit», «Gehirn», «Rückschau», «Rückblick», «Geschichte», «Tapet», «Licht», «Lippen», «Hirn», «Gestern», «Ermahnung.» серий не образуют.

Данное наблюдение объективирует релевантность называемых именными компонентами понятий для репрезентации операций памяти.

Результаты анализа указывают на то, что в основе большей части описываемых конституентов в немецком языке лежит концептуальная метафора (73,8%), заполняющая номинативные лакуны без отсылки к яркому образу. Около 23,8% исследуемых ЛЕ обнаруживают фиксируемое внутренней формой образное основание, «рисуют» ситуацию (например, jmdm. etw. in den Kopf hineinbohren), 2,4% коллокации реализуют оценочную метафору (ein Elefantengedächtnis haben).

Метафора позволяет осуществить мысленную интеграцию ментальных и физических сфер, приводит к трансформации отвлеченности значений глагольного и именного компонентов, соизмеряет языковую модель памяти с антропометрическими масштабами.

Глагольные коллокации, несмотря на их воспроизводимость, являются моделируемыми единицами ЛСС. Структурно-семантическое моделирование понимается нами как декодирование результатов метафоризации, выявление

инвариантов, отражающих в схематичном виде типичные, относительно стабильные корреляции формальных и семантических признаков ЛЕ.

Приведем пример выделенных моделей для одной из операций памяти. Хранение информации в памяти: <

1) im Gedächtnis haften / bleiben, (unauslöschlich) in [schlechter / guter] Erinnerung bleiben / zurückbleiben, im Auge / auf den Lippen bleiben, bei jmdm. in gutem Andenken / vor Augen stehen - «глагол с общим значением «быть» + существительное с предлогом, называющее место»; модель -«быть где»;

2) etw. im Gedächtnis / etw. [noch][frisch] im Kopf / [gut] in Erinnerung / in guter Erinnerung haben, etw. sich (D) vor Augen halten — «глагол с общим значением «иметь» + существительное с предлогом, называющее место»; модель - «иметь где»;

3) jmdm. ein liebevolles Andenken / ein ehrendes / ein freuliches Gedenken bewahren - «глагол с общим значением «хранить» + существительное в винительном падеже, называющее объект»; модель - «хранить что»;

4) jmds. Andenken ehren / in Ehren halten / würdigen, den Gedanken / Erinnerung wachhalten - «глагол с общим значением «манипулировать» + существительное, называющее объект»; модель - «манипулировать чем»;

5) jmdm. im Kopf herumgehen / herumgeistern, in jmds. Kopf / jmdm. im Kopf herumspuken - «глагол с общим значением «перемещаться» + существительное с предлогом, называющее направление или место»; модель - «перемещаться где»; данные коллокации могут описывать как непроизвольное воспоминание, так и, при длительном действии, операцию хранения информации в памяти.

6) nicht aus dem Kopf / nicht aus dem Sinn gehen wollen / gehen / wollen -«глагол с общим значением «перемещаться» + существительное с предлогом, называющее исходный пункт, + отрицание»; модель - «не перемещаться откуда»;

7) sich an die Erinnerungen / an die Vergangenheit klammern, sich mit dem Gedanken tragen - «глагол с общим значением «постоянно заниматься» + существительное, называющее объект-занятие»; модель - «постоянно заниматься чем».

Структурно-семантическое моделирование показывает, что значимым элементом объективируемой единицами вторичной номинации модели операций памяти является пространственная локализация, а сами ситуации схематизируются в языке через их соотнесение с движением, перемещением или действием над объектом.

Это подтверждает также анализ лежащих в основании обозначения тематических кодов: наиболее продуктивен пространственный код (35% единиц), далее следуют анатомический (13,4%), персонифицирующий (13%), предметный (13%), религиозный (5,7%), текстовый (5,3%), технический (5,3%), социальный (5%) и зоологический (1,5%) коды.

В рамках второй по частотности сферы отождествления (анатомическая) память уподобляется некоему органу, локализующемуся в определенной части тела, служащему для носителей языка своего рода' квазисимволом памяти. Большое количество ЛЕ с соматизмами свидетельствует об осмыслении называемых ситуаций через конкретно-чувственные параметры.

Регулярность функционирования соматизмов в качестве семантически стержневого компонента указывает на релевантность соответствующей части тела для репрезентируемых ситуаций (.Kopf / Hinterkopf (45%), Auge (20%), гораздо реже Ohr (12,5%), Lippen (2,5%)), а также большую / меньшую эксплицированность типов памяти по называемым анализаторам.

В ЛСС немецкого языка объективируется структурированность памяти как системы подсистем посредством отражения в семантике ЛЕ психологического, физиологического и временного аспектов данного феномена.

В значении более 50% коллокаций содержится прагматически ориентированная информация. Сами образы, ассоциации, к которым апеллирует внутренняя форма ЛЕ, эксплицируют амбивалентное ценностное отношение носителей немецкого языка к памяти (память - важное, подлежащее сохранению и совершенствованию, дающее свободу, защиту, радость; нечто живое и самостоятельное; неконтролируемое, ненадежное или даже опасное).

Внутренняя структура описанного подмножества конституируется четырьмя подгруппами, соотносимыми с базовыми операциями памяти:

1) воспроизведение (jmdm. etw. in Erinnerung / ins Gedächtnis zurückrufen / bringen, Erinnerungen austauschen / wachrufen, jmds. Gedächtnis nachhelfen, in das Erinnern / in Erinnerungen / in die Vergangenheit eintauchen / versinken, alte Erinnerung / das Gedächtnis auffrischen, in Erinnerungen / in der Vergangenheit / im Gedächtnis kramen / wühlen / stöbern, jmdm. in den den Sinn / Kopf kommen, vor Auge aufstehen, entstehen и др.);

2) сохранение (etw. / jmdn. (gut) in der / in freundlicher Erinnerung / im Gedächtnis / im Kopf / in gutem Gedenken behalten, sich (unauslöschlich) ins Gedächtnis / in die Erinnerung einbrennen / einprägen / eingraben, sich ins Gedächtnis einätzen, etw. jmdm. / sich in den Kopf hämmern / setzen / hineinbohren и др.);

3) хранение (etw. im Gedächtnis/Kopf 7in Erinnerungen) haben / verwahren / bewahren / bleiben, bei jmdm. in gutem Andenken stehen / jmds. Andenken würdigen / in Ehren halten / nicht aus dem Kopf / aus dem Sinn gehen wollen, sich an die Vergangenheit klammern и др.);

4) утрата (das Gestern / die Vergangenheit / die Erinnerungen begraben, etw. der Vergangenheit preisgebend aus eer Erinnerung tilgen / streichen / auslöschen / aus dem Kopf / aus dem Sinn gehen, aus dem Kopf schlagen и др.) информации в памяти.

Наиболее полно эксплицируется операция воспроизведения (40,8%), наименее представлены операции хранения (18,3%) и сохранения (11,3%) информации в памяти.

Второе исследовательское мероприятие в рамках экспликации языковой коэдификации памяти на уровне ЛСС в континууме немецкого языка предполагает введение организующей временной оси координат, обращение к хронологически детерминированным разновидностям немецкого языка и нацелено на выявление константных черт репрезентации и номинации операций памяти.

При выполнении историко-семасиологического анализа единиц номинации операций памяти мы исходим из следующих положений.

Эволюция номинативного является следствием адаптационных способностей, синергетичности и коммуникативной функции языка. Изначальная номинация предусматривает соотнесение обозначаемого объекта с уже названным фрагментом окружающей действительности, использование существующего имени, имеет исходную мотивацию и прослеживаемую внутреннюю форму [Хараева 2007].

Этимон - первоначальное значение и форма производящей ЛЕ, от которой произошло слово современного языка [ADAE]. Он объективирует сформированную на момент возникновения ЛЕ исходную структуру знаний и способ схематизации опыта в рамках соответствующей понятийной сферы [см.: Хараева 2007].

В данной части работы исследуется идеографически детерминированная генетическая парадигма номинативных единиц памяти (39 единиц). Она представляет собой хронологически сложившееся подмножество ЛЕ, организованное на основе общих семантических признаков и включающее конституенты нескольких этимологических гнезд [см.: Пятаева 2007].

Приведем примеры выполненного анализа.

ЛЕ einfallen является производным префиксальным образованием от fallen (VIII в.) со значением «рушиться, падать вниз под действием силы притяжения, собственной тяжести» [KLEW, 274; EWDP]. В современном немецком языке данный конституент употребляется для описания непроизвольного воспоминания.

Глагол einfallen в древневерхненемецком имел форму infallan и означал «падать, проникать», в средневерхненемецком - invallen «рушиться, падать, врываться, вторгаться, пробивать, проникать». Для номинации ментального действия начинает использоваться примерно с 1500 года [DHW, 202; EWDP].

Полупрефикс ein образуется от древнего in и вводит значение направления, при употреблении с глаголами способствует созданию семантического содержания «помещать, привносить».

Внутренняя форма einfallen эксплицирует базовые понятия «непроизвольное движение вниз», «внутрь» и мотивирующие номинацию признаки «внезапный», «внутренний». Базовое понятие коррелирует с идеей пространства и его границ. Признак «внутренний» переосмысливается как «свой». Речь идет о переносе объекта из чужого, внешнего в освоенное пространство.

Семантическая схема: физическая ситуация (быстро, внезапно продвигаться внутрь в физическом пространстве) => физическая ситуация (становиться внутренним) => ментальная ситуация (становится своим, усваиваться, присутствовать, продвигаться в ментальном пространстве) => ментальная ситуация (вспоминаться).

Исходная структура знания - уподобление операции воспроизведения информации в памяти самостоятельному, направленному перемещению объектов в пространстве.

Следующий конституент описывает утрату информации в памяти, является доминантой соответствующей подгруппы и ядерным конституентом ЛСГ глаголов памяти в современном немецком языке.

Глагол vergessen — западногерманский, префиксальный, сильный глагол, принадлежащий стандартному словарному фонду, образовался в IX в. (в ирландском языке в VIII в.), в средневерхненемецком имел форму vergezzen, в древневерхненемецком -firgezzan,firhezzan, firge^an [KLEW, 952; DHW, 890].

. В качестве основного компонента данной ЛЕ выступает простой глагол geta «добиваться, получать, приобретать», который был зафиксирован еще в древнеисландском (ср. заимствованное из скандинавского английское to get «получать, приобретать») [DHW, 890; EWDP]. Указанный простой глагол вместе с другими родственными единицами в индоевропейских языках восходит к индоевропейскому корню ghed- «хватать, получать, брать» [DHW, 890].

Значение корневого слова посредством прибавления префикса ver- (в его функции отрицания) меняется на противоположное. Vergessen означает, собственно, «больше не держать, не брать, не иметь», то есть не обладать, утратить из своего владения (и душевного, интеллектуального в том числе) [EWDP].

Приведенные данные показывают, что ЛЕ vergessen, предположительно, связана с глагольным корнем, реализующимся в назализованной форме родственной лексемы beginnen, и семантически сопрягается с verlieren (соотносится с толкованием глаголов памяти через глаголы поиска (В.В. Туровский, А. Зализняк)) [KLEW, 952].

Базовое понятие - антипод понятия «владение». Мотивирующий признак - «не удержанный». Семантическая схема: конкретное физическое действие (хватать / брать) => отрицание конкретного физического действия (больше не держать, не иметь) ментальная ситуация (утрачивать из владения = забывать).

Глагол wizzen (VIII в.), описывающий в современном немецком языке операцию хранения информации в памяти (wissen), реализует аналогичную изначальную структуру знания и происходит от германского wait и означает достигнутое субъектом состояние в результате действия, называемого weid- -«находить, увидеть, узнавать» [KLEW, 992]. Семантика производящей глагольной основы указывает на соотнесение соответствующей операции памяти и ситуации восприятия, поисковой деятельности. Семантическая схема:

физическое действие (найти) => физическое действие (увидеть) => ментальное действие (узнать) => результат ментального действия = ментальное состояние (знать) => иметь / хранить в памяти узнанное.

Приведем примеры производящих основ, выявленных в ходе исследования этимонов ЛЕ, которые использовались / используется носителями немецкого языка для обозначения операций памяти:

I. Воспроизведение информации в памяти - 1) ahd. innaro «machen, dass jmd. etwas inne wird» (erinnern, Erinnerung); 2) ahd. sinnan «gehen, reisen, wandern»; ahd. sind «Weg, Richtung, Seite» (sinnen, entsinnen, ansinnen, besinnen)-, 3) germ. fall-a- «fallen» + ein «in» (einfallen); 4) idg. teng «ziehen, spannen» (denken, gedenken, bedenken, verdenken, nachdenken, Gedächtnis, Andenken, Andacht, Denkmal, Denkzettel)-, 5) germ. kann «können, vermögen» {erkennen)-, 6) ie. теп (э)- «denken, geistig erregt sein» (mahnen)-, 7) lat. struere «schichtweise über- oder nebeneinanderlegen, aufschichten, aneinanderfügen, errichten, ordnen» (rekonstruieren); 8) ie. ghrebh- «kratzen, scharren, graben» / grapsen «herumtasten» (grübeln, graben, ausgraben).

II. Сохранение информации в памяти - 1) germ. така- «Zeichen», weiter ableitung markön «begrenzen, kennzeichnen, mit einem Zeichen versehen» (merken)-, 2) germ. brechen «brechen machen, aufbrechen, aufreißen» (prägen, einprägen)-, 3) ahd. haltan «festhalten, befolgen, (be)hüten; hüten, weiden, bewahren, verehren, festhalten, gefangenhalten, an einem Punkt anhalten, stillhalten» (behalten)-, 4) idg. lei- «haften», lat. lira «gehen»; leis - «am Boden gezogene Spur, Furche», lenaid

«bleibt, haftet, folgt» (lehren, lernen)-, 5) ie. gen(d)- «erkennen, geistig vermögen, verstehen»; ahd. biknäen «vernehmen», «wahrnehmen» (können)-, 6) lat. struere «schichten, errichten» (instruieren)-, 7) ahd. wenden + aus «drehen machen», «äußerlich, nach außen gewandt» (auswendig (lernen)).

III. Утрата информации в памяти - 1) ie. ghe(n)d- «(an)fassen, ergreifen» + ver (отрицание) (vergessen, ergötzen)-, 2) ndl., ndd. lossen «ausladen», los «frei, leer machen», ndd., nndl. lossen «lösen», «ausmachen, stillen, beseitigen», liegen «sich legen» (löschen); 3) idg. lei- «haften», lenaid «bleibt, haftet, folgt» + ver (отрицание) (verlernen)-, 4) lat. delere «zerstören, vernichten» (tilgen).

IV. Хранение информации - 1) germ. kann «können, vermögen» (kennen, können)-, 2) weid- / yeid- «finden, (erkennen, erblicken)» (wissen)-, 3) idg. kap-«fassen, packen» (haften).

Результаты выполненного анализа свидетельствуют, что большинство конституентов изучаемой генетической парадигмы реализует исходную структуру знания, заключающуюся в отождествлении операций памяти с физическим действием (в среднем 63%), остальные ЛЕ указывают на соотнесение называемых ситуаций с движением / перемещением или состоянием.

Исследованный материал показывает, что внутренняя структура генетической парадигмы онтологически объективирует базовые типы операций памяти, из которых, наибольшим количеством JIE эксплицируются операции воспроизведения (46,87%) и сохранения (25%), а наименьшим - операции утраты (15,63%) и хранения (12,5%) информации в памяти.

Константными чертами номинации и репрезентации операций памяти в немецком языке являются: асимметричность лексического представления базовых операций памяти в ЯСС; преемственность исходных структур знания, объективирующих отождествление операций памяти с конкретным физическим действием, движением / перемещением, а памяти - с пространством; экспликация во внутренней структуре организации номинативной парадигмы онтологических типов процессов памяти. Эволюция языкового освоения памяти в немецком языке носит закономерный характер и осуществляется в рамках развития фиксируемых этимонами семантических схем и исходных структур знания.

Третье исследовательское мероприятие, проводимое на уровне JICC континуума немецкого языка, предполагает использование теоретико-методологического аппарата диалектологии, вариантологии, введение в лингвистическую гносеологическую модель памяти пространственной и социальной осей координат. С целью выявления универсальных и варьирующихся черт репрезентации и номинации памяти анализу подвергаются JIE нижненемецкого диалекта «Платт», швейцарского и австрийского национальных вариантов немецкого языка. При этом мы исходим из континуальности и неидентичности языка самому себе на всей территории его распространения [Домашнев 1990; Щерба 1974; Аврорин 1975; Adelung 1990; Elmentaler 2006; Senf 1982 и др.]; разграничения исследуемых вариантов по лингвистическому (степень развитости грамматики, синтаксиса, словарного фонда), функциональному, т.е. диастратическому и диафазическому (сфера употребления, типичные носитель и коммуникативные ситуации), историческому, или диахроническому (более ранняя / поздняя форма), и территориальному, или диатопическому, критериям [Barbour, Stevenson 1998; Löffler 1980; Mattheier, Besch 1985 и др.]; из определения немецкого языка как сложной, иерархически структурированной системы, конституируемой совокупностью стандартных и субстандартных форм своего существования -литературным, обиходно-разговорным языком и диалектами [Домашнев 2001; Жирмунский 1956, 1976; Копчук 2002; Семенюк 1978; Henn-Memesheimer 1989; Radtke 1990 и др.].

Субстандартная репрезентация операций памяти исследуется на материале нижненемецкого диалекта «Платт», поскольку он обнаруживает наибольшие различия с литературным языком и диалектными формами в южной и центральной частях Германии [Григорьева 2005].

Под диалектом понимается локально ограниченная разновидность языка, используемая частью этнического коллектива как полноценная система речевого общения с собственными словарем и грамматикой, но

характеризующаяся функциональными ограничениями, существованием норм в виде узуса, а не кодифицированных правил [Баранникова 1968; Бондалетов 1987; Weiss 1985].

Сформированная номинативная парадигма включает 130 ЛЕ и обнаруживает структуру внутренней организации, аналогичную структуре уже рассмотренных ранее лексических подсистем. Наибольшей эксплицированостыю отличается ситуация сохранения информации в памяти (33%), остальные операции обнаруживают практически одинаковые соответствующие показатели (22-23%). Анализу были подвергнуты также 45 ЛЕ, квалифицирующие ментальные способности лица. Отрицательное квалифицирование значительно полнее лексически представлено в ЛСС данного диалекта (73%), чем положительное (27%).

Приведем примеры субстандартных единиц.

Глагол Uprögen соотносится с ЛЕ aufrühren в стандартном варианте немецкого языка [PDW, 283] и используется дйя описания ситуации воспоминания, направленного чаще всего на неприятный, дистанцированный во времени от момента речи объект. Операция памяти оценивается говорящим отрицательно: (Spr.) Wenn man olle Schitte uprögelt, stinket sei wer (wieder) van riien (neuem) - «alte unangenehme Geschichte soll man ruhen lassen» [PDW, 284]. Пословица имеет уничижительное значение, является грубой и просторечной, что обусловливается вхождением в ее состав компонента «Schitte».

Для номинации ситуации осознанного воспоминания носителями «Платт» употребляется конституент steken («stecken, stechen»), например, в составе устойчивого выражения: R. ik will et ön mal steken — «ich will das vor Augen halten, daran erinnern» [PDW, 244-245]. Операция памяти получает образное обозначение и отождествляется с физическим действием и следующим за ним телесным ощущением. Steken означает буквально «втыкать, вставлять, помещать, колоть, резать, кусать, жалить» [см. DWDS]. Операция памяти направлена, как правило, на неодушевленный, оцениваемый как значимый объект, осуществляется с участием воли субъекта.

ЛЕ Inknüppeln - «mit Gewalt einprägen, ans Herz legen» [PDW, 119] описывает интенсивную операцию запоминания или каузации запоминания, когда субъект ведет себя настойчиво, категорично. Данный глагол является производным от существительного Knüppel («ein kurzer, dicker Stock » Prügel: jemanden mit einem Knüppel schlagen» [LGDF]). Называемая ситуация уподобляется насильственному, неприятному физическому воздействию и негативно оценивается говорящим. Объект операции памяти характеризуется как значимый и чаще всего сопряжен с эмоциональными переживаниями.

При квалифицировании операций памяти и соответствующей ментальной способности релевантными оказываются временные параметры называемых денотативных ситуаций, количественные и качественные признаки их элементов. В основе образных сравнений лежат метафорические переносы с вещи (düsse de Hölster, Höltslage, Kolpott, Kolkopp, Ölgötze, Torf, Hämpit, Laffe), животного (Haselüttchen, Kalf, Pesel, Pippenkopp, kakeln от Как - «Schrei der

Hühner beim Eierlegen» [PDW], Bock, Ramm), продукта жизнедеятельности {Schapschitte), неподходящего материала (Pulwerkopp, mör) на субъект или объект операции памяти.

Специфика репрезентации памяти Jffi диалекта «Платт» заключается в регулярной апелляции при номинации к объектам и явлениям повседневной жизни, меньшей дифференциации признаков в семантике единиц, высокой релевантности предметного, зоологического тематических кодов, многочисленности конституентов с пометкой «derb» (10 % JIE — бранно-вульгарные, грубые или просторечные).

При анализе номинативных парадигм национальных вариантов (HB) немецкого языка мы исходим из его полицентричности, из определения HB как иерархически выстроенных метасистем разновидностей языка конкретных наций во главе с выражающей общенациональную норму литературной формой, из их равностатусности как реализаций механизмов адаптации единого языка к разным условиям существования и функционирования [Домашнев 1990; Ризель 1953; Филин, 1975; Ebner 2010; Polenz 1990; Wiesinger 1988 и др.].

■ Швейцарский HB немецкого языка характеризуется сохранением вышедших из употребления в Германии в результате пуристических течений XIX в. заимствований; меньшим количеством страт в функциональной парадигме (отсутствие разговорно-обиходного языка); генетическим родством диалектных форм со средневерхненемецким алеманским диалектом и наличием гельвецизмов [Аликаев 2010; Dörig 2008; Meyer 2006; Vogt 1986 и др.]. Анализируемое парадигматическое объединение (большей частью гельвецизмы) включает 90 единиц номинации операций памяти (фактический материал - 600 контекстов) и имеет структуру, аналогичную структуре внутренней организации уже исследованных лексических подсистем. Количественные подсчеты показывают, что наиболее эксплицированными являются операции воспроизведения (44,7%) и сохранения информации в памяти (33,95%), наименее - ситуации утраты (16,85%) и хранения информации в памяти (4,5%). Были описаны также 20 JTE, квалифицирующих ментальные способности субъекта. Полученные результаты свидетельствуют, что отрицательная оценка более широко лексически представлена (52,17%), чем положительная (47,83%).

Приведем примеры отобранных единиц.

JIE Uflesen «(übertragen) die Äußerung oder Handlungen jmds. im Gedächtnis behalten und gelegentlich gegen den Urheber selber anwenden» образно описывает специфичную операцию сохранения информации, сопровождаемую сопутствующим действием и направленную на ограниченную группу объектов (слова, высказывание, поступок): Ein Öppis bös uflesen - «ihm etwas übel nehmen» [Schwl, 1417]. Указанное выше значение глагола является производным от прямого - «etwas, z.B. gefallenes Obst auflesen». В стандартном немецком языке Германии соответствующий глагол имеет значения: «1) etw. Verstreutes einzeln vom Boden aufheben, aufsammeln; 2) jmdn. auffinden und mitnehmen salopp; 3) salopp, abwertend: eine Krankheit a. (= sich anstecken),

schlechte Worte а. (= aufschnappen)» [DWDS] - и не употребляется для номинации процессов памяти.

Глагол hindersinnen, sich / hintersinnen, sich («sich zurückerinnern, zurückdenken, grübeln, sich schwere Gedanken machen, schwermütig werden») называет тщательную, постепенную, сопровождаемую неприятными, тяжелыми сопутствующими эмоциональными переживаниями операцию воспоминания, направленную на отрицательно оцениваемый объект: Die Woche daraufhatte er ... einen halben Hunderter verspielt, und darüber hatte er sich beinahe hintersonnen [Schwl, 1060; SchW, 151]. В германском варианте данный конституент не обнаружен. Устойчивое выражение einem dran sinnen («es ihm nachtragen») употребляется для наименования ситуации, когда субъект долго помнит доставленные ему огорчения, пережитые оскорбления, досаду и ждет подходящего момента для ответа обидчику. В семантике глагола присутствуют признаки 'длительность', 'отрицательная оценка объекта', 'негативные сопровождающие переживания', 'наличие сопутствующего действия': Sobald ich mich дрреп kehren kann, will ich dir dran sinnen [Schwl, 1055-1056].

В швейцарском HB (в отличие от германского варианта) имеется отглагольное существительное Vergess «aus Unachtsamkeit, Versehen, nicht absichtlich geschehen», которое в составе глагольных коллокаций in Vergess kommen / geraten / bleiben используется для описания операции памяти, когда некая информация ненамеренно забывается по невнимательности, недосмотру или с течением времени при редкой реактуализации соответствующего содержания: 1) Die Märchen verlierend sich und kommend in Vergess; 2) Ich glaube, wenig ihr seien in Vergess geblieben [Schwl, 453].

Как показывает материал, образная номинация операций памяти мотивируется соотнесением ситуаций с физическими действиями и ощущениями. Для квалифицирован^ ментальных способностей в швейцарском HB значимыми являются квантитативные характеристики объектов (много - хорошо, мало - плохо) и действий (мало усилий - хорошо, много - плохо); временной параметр ментальных операций (быстро - хорошо, долго — плохо).

■ На лексическую подсистему единиц номинации памяти австрийского HB немецкого языка накладывают" отпечаток присутствие не используемых в Германии заимствований и активное проникновение в стандартный язык диалектных явлений. Сформированное парадигматическое подмножество ЛЕ (50 единиц номинации операций памяти; фактический материал - 600 контекстов) включает 4 подгруппы, соотносимые с базовыми процессами памяти. Наиболее эксплицированы операции сохранения (42,12%) и воспроизведения (26,31%), наименее - операции утраты (24,56%) и хранения информации в памяти (7,01%). Были проанализированы 85 ЛЕ, реализующие оценку ментальные способности лица. Отрицательное квалифицирование лексически представлено значительно полнее (90,69%), чем положительное (9,31%). Релевантными при этом оказываются возрастные и половые признаки индивида; временные, количественные параметры ситуации и объекта;

зоологический, ботанический, предметный и анатомический тематические коды.

Приведем примеры отобранных конституентов.

Для описания ситуации запоминания носителями австрийского HB немецкого языка могут использоваться обиходно-разговорные глаголы aufkoitn / aufholten, aufbehalten / aufghalten (ugs.) со значением «aufbewahren» [EWÖ]. Называемая ими операция памяти направлена на неодушевленный объект, некие события, содержание сообщения и т.д.: Das wollte ich mir eigentlich als Pointe des Gesprächs aufbehalten... Aber bevor wir über einzelne Maßnahmen der Regierung debattieren, möchte ich eine philosophische und doch höchst notwendige Frage stellen ... [Presse, 01.02.2002]. В германском варианте JIE aufholten не обнаружена, a aufbehalten принадлежит к его разговорно-обиходной разновидности и имеет иное значение [см.: DWDS; LGDF]. Словарная дефиниция JIE aufbewahren, через которую толкуются анализируемые конституенты, содержит указание на тщательность, высокое качество операции памяти и оценку объекта как важного, нужного, ценного [LGDW].

Глагол verschauen (ugs.) отсутствует в германском варианте, в исследуемом HB используется для номинации ситуации временного, непроизвольного, обусловленного особыми обстоятельствами забывания и имеет значение «infolge von zu langem Schauen sich verspäten, etwas vergessen» [WÖD, 401]. Операция памяти мотивируется длительной предшествующей фоновой элементарной ситуацией («засмотреться») [WÖD, 401]. Объектом является чаще всего какое-либо конкретное действие.

Утрата информации в памяти в общем виде описывает глагол vergessen, который в рассматриваемой разновидности немецкого языка может употребляться с предлогом auf (Jmdn, etw.): Hab ich auf deinen Hochzeitstag vergessen? [Franzobel, Liebesgeschichte, 10]. Auf etwas vergessen имеет значение «ein kurzzeitiges Nicht-Daran-Denken. Wenn sie sagen: „etwas vergessen", dann haben sie das Betreffende entweder wo liegen lassen oder ganz aus ihrem Gedächtnis verloren» [EWÖ]. Данная JIE описывает ситуацию кратковременного забывания, когда субъект в конкретный период времени (в нужный момент) не думает, не вспоминает о каком-то объекте. Операция не инициируется самим субъектом и не контролируется. Etwas vergessen указывает на то, что некто что-то оставил, забыл либо полностью утратил определенную информацию в памяти, не может ее воспроизвести. Например, I hab auf mei Tant vergessen может означать «ich habe beim Versenden der Geburtstagseinladungen nicht an sie gedacht, sie übergangen». Mei Tant hab i vergessen предполагает толкование «der Sprecher hat sie aus seinem Gedächtnis verbannt» [EWÖ].

Проведенный в рамках третьего исследовательского мероприятия анализ позволяет выявить универсальные черты репрезентации и номинации памяти в немецком языке: асимметричная репрезентация базовых операций памяти в JICC; меньшая экспликация каузации соответствующих ситуаций и их позитивного квалифицирована; языковая объективация психологического, физиологического и временного аспектов памяти; реализация языковой модели

памяти, конституируемой базовыми компонентами «субъект», «объект», собственно «процесс»; отражение в семантике JIE денотативных несубстанциональных и субстанциональных, а также неденотативных характеристик моделируемых ситуаций; репрезентация амбивалентности аксиологического измерения памяти; иерархическая организация номинативной парадигмы; пространственно-деятельностное представление памяти в языке; уподобление ментального мира человека внешнему, антропометричность и антропоцентричность модели памяти. Вариативными чертами являются: степень асимметричности репрезентации базовых операций памяти в ЛСС; релевантность сфер отождествления; конкретное наполнение метафорических моделей; уровень развития и квантитативная характеристика номинативных парадигм.

В третьей главе «Экспликация коэдификации в немецком языке функционального аспекта памяти на уровне личности и общества»

исследуется дискурсивная объективация работы двух подсистем памяти (автобиографической (АЛ) и коллективной (КП)), различающихся своими хронотопами, целями обращения к содержанию и субъектами памяти (индивидуальный / личность и коллективный / общество). Память опосредуется языком и имеет коммуникативную природу. Функции АП и КП манифестируются разными типами дискурсивных практик (неинституциональные, личностно ориентированные, бытийные - АП, институциональные (СМИ) - КП), в которых осуществляется оперирование хранящимися в памяти знаниями, определяется содержание реактуализации разных типов объектов, способы и средства их предъявления, происходит реконструкция фрагментов прошлого, достраивание, выведение и аргументирование новых актуальных смыслов, объективируется эпистемологическое измерение памяти.

При описании языковых аспектов функционирования АП мы исходим из следующих положений. АП - отдельная подсистема, индивидуальная, декларативная и эксплицитная память, характеризующаяся социокультурной, реконструктивной, адаптивной природой [Благутина 2009; Нуркова 2008; Нуркова, Митина, Янченко 2005; Baddeley 1992; Rubin, Berntsen 2004 и др.]. Она существует в психическом хронотопе (психическое пространство и время освоенных данной личностью смыслов в процессе ее жизнедеятельности), играет значимую роль в формировании идентичности личности [Нуркова 2004 и др.], имеет уровневую структуру, базовые функции и предполагает определенные формы организации автобиографического материала [Василевская 2008; Нуркова 2008 и др.]. Автобиографический опыт в зависимости от установки вспоминающего и повествующего индивида и типа содержания может воспроизводиться - 1) с позиции субъекта-актера как непосредственного участника события, что предполагает включение в описание деталей чувственного восприятия (визуальные, тактильные, слуховые, обонятельные ощущения), душевного состояния, эмоциональных переживаний; 2) с позиции субъекта-наблюдателя (воспоминание и его языковая

манифестация не детальны, менее эмоциональны, несколько дистанцированны) [Благутина, 2009].

Изучение закономерностей репрезентации функций данной подсистемы памяти проводится на материале (3000 контекстов) немецкоязычных художественных произведений разных жанров, содержащих автобиографические высказывания персонажей, включающих последующий (вторичный) контекст реактуализации фрагментов индивидуального прошлого опыта, позволяющий судить о цели обращения к АП. Результаты выполненного анализа представлены в таблице 2.

Таблица 2.

Закономерности вербализации базовых функций АП

функция частота'^ (из 100%) прагматическая 47,59% саморегуляционная 44,98% коммуникативная 4,59% экзистенциальная 2,84%

индекс позитивности воспоминаний отрицательные -52,43%; нейтральные - 38% позитивные — 9,57% положительные -61,02; отрицательные -31,64 нейтральные -7,34% положительные -44,12; отрицательные -38,23 нейтральные -17,65% ё о 5 § ю

итого 100% 100% 100% 1

позиция субъекта позиция наблюдателя -75,6% позиция актера -24,4% позиция актера - 72,59% позиция наблюдателя -27,41% позиция актера -55,2%; позиция наблюдателя -44,8%

итого 100% 100% 100% и

основные тематические доминанты человек и его характеристики - 30,77%; содержание разговора, документа - 27,69%; место -18,46% негативные ситуации - 11,54% прочие -11,54% позитивные -43,30%; негативные -31,63%; смешанные переживания -25,07%; события (недавние или значимые) - 50%; человек и его характеристики -41,3%; место и его характеристики -8,7% Л с. и а >а 0 а 8. И И 1 1

итого 100% 100% 100%

содержание описания ре-актуализируемых фрагментов прошлого описание не детальное, менее эмоциональное, несколько дистанцированное описание деталей чувственного восприятия и эмоциональных переживаний одинаковая релевантность обоих типов описания в зависимости от установок субъекта 1 и и

Приведем примеры вербализации базовых функций исследуемой подсистемы памяти.

Es war klein, schäbig eingerichtet und natürlich ungeheizt, aber es war auch preiswert. Sean konnte sich an weit schlechtere Zimmer erinnern, in denen es von Ungeziefer wimmelte, Wasser von der Decke tröpfle und eisige Zugluft durch schlecht verkleidete Ritzen blies [Hohlbein, Hexer, 718]. В данном контексте манифестируется саморегуляционная функция. Герой воспроизводит фрагменты индивидуальной истории жизни для управления своим психическим состоянием, что предполагает эмоциональное погружение в прошлое и преобладающую позицию субъекта-актера. Повествование содержит описание его ощущений и впечатлений как участника события. Превалирует лексика с отрицательной семантикой (klein, schäbig, ungeheizt, schlechter, Ungeziefer, eisige Zugluft), поскольку молодой человек пробует смириться с неприятным положением вещей с помощью еще более негативных воспоминаний. Рассмотренный пример показывает, что негативные переживания, не являющиеся в рамках манифестации данной функции наиболее релевантными (31,64%), также имеют определенную значимость для саморегуляции.

В рамках вербализации прагматической функции АП превалирующей позицией является позиция субъекта-наблюдателя (75,6%), поскольку фрагменты прошлого опыта реактуализируются для решения актуальных задач в настоящем или планирования будущих действий. События представляются как бы со стороны, так как для вспоминающего более важна ситуация в целом, ее характеристики, участники, обстоятельства, последствия и способы действия. Например: Ihr kam in den Sinn, dass es in seinem Arbeitszimmer einen Schrank gab, den Michael immer geschlossen hielt. Was bewahrte er darin auf? Und was versuchte er jedem fremden Eingriff zu entziehen? [Morland, Hochzeit, 45]. Героиня, стараясь разгадать тайну, припоминает, что в комнате Михаэля есть шкаф, который он всегда держит закрытым. Она понимает, где нужно искать ответ на свой вопрос. Воспроизводимое из памяти содержание представлено отстраненно, как некая картина, к которой сам субъект не имеет никакого отношения. Отсутствует описание впечатлений, ощущений или переживаний.

При языковой манифестации коммуникативной функции АП практически одинаково релевантными оказываются обе вышеназванные позиции. Выбор определяется ситуативными характеристиками и представлениями о желаемом результате. Для того чтобы вызвать у собеседника интерес к своей личности или добиться сочувствия, одобрения, более эффективной является позиция субъекта-актера. В фокусе повествования оказывается сам субъект, его чувства, ощущения, мотивы. При установлении или поддержании контакта бывает достаточно указать на наличие общих воспоминаний или кратко сообщить о каких-то событиях (позиция субъекта-наблюдателя): «Dieses Haus gehörte dem Schriftsteller Doktor ... Albez!» Antonio de Selvano nickte. Er erinnerte sich genau. «Ich weiß. Das war damals vor drei Jahren der tragische Fall, wo Doktor Albez bei einem Sonntagsspaziergang einen Herzschlag bekam...» [Konsalik, Leben, 77].

Экзистенциальная функция предполагает высокий уровень самосознания и самоидентичности личности, является интрапсихической, не требует обязательного разделения содержания АП в форме совместной актуализации [Василевская 2008], что затрудняет анализ ее языковой манифестации.

Изменившиеся в сегодняшнем динамичном обществе потребности субъекта (континуальный характер реконструкции идентичностей, интеграции фрагментарного опыта и переработки повседневных психологических проблем) обусловливают трансформацию функций АП (усиление периферийных, появление новых). Стремительное развитие компьютерно-опосредованной коммуникации и необходимость удовлетворения вышеназванных потребностей привели к формированию новой, неклассической формы автобиографического нарратива - сетевого дневника (блога). Блоги отличаются наибольшей релевантностью коммуникативной (45,5%) и терапевтической (43,5%) функций АП. Терапевтическая функция нацелена на преодоление травматического опыта, создание «положительной проспективной перспективы» [Nielsen, 2009: 266-267]. Названные функции коррелируют с такими характеристиками Интернет-дневников, как смещение дискурсивных границ приватного и публичного; серийность и интерактивность; противоречие между установкой на автокоммуникацию и потенциально неограниченной концепцией адресата, что определяет отбор релевантных языковых средств. Приведем пример проанализированных постов (блог-записей).

Исследуемая блог-запись посвящена проблеме межличностных отношений, расхождению между самооценкой и восприятием окружающих и нацелена на переработку периодически возникающих у автора неприятных переживаний, связанных с его возрастом.

03. Juli 2011. ...nur eine Zahl

Warum spielt für viele Menschen heutzutage das Alter so eine wichtige Rolle? Wie oft ist es mir schon passiert, dass man mich aufgrund meines Geburtsjahres in eine bestimmte Schublade gesteckt hat und sofort irgendwelche Vorurteile damit verbindet. Egal ob es nun bei einer Bewerbung, einer Selbstauskunft oder einem Telefonat mit einem Dienstleister ist.

Einige Klassiker sind: "Sie sind aber noch jung!" oder "Sind Sie sicher dass Sie das möchten?" und "Na da haben Sie ja noch sooo viel Zeit!" Ja, ich bin noch jung — na und? Wenn ich mir nicht sicher wäre dann würde ich das garantiert nicht tun und wann soll ich denn anfangen wenn nicht jetzt?

Bedeutet jung etwa gleich verantwortungslos, sprunghaft und unfähig? Ich finde, man kann anhand des Alters keine Aussage über einen Menschen treffen. Manch 16-Jähriger ist reifer als ein 25-Jähriger. Irgendwann ist man dann wieder zu alt und das gleiche Spiel beginnt von vorne. Wann ist also der richtige Zeitpunkt?! Irgendwann zwischen 30 und 45? Was soll das?! Das Alter ist doch bloß eine Zahl -wieso wird also so viel daraufgegeben? [Christin' Blog, p=1713, Aufreger].

В данном контексте в общественную сферу переносится содержание личной сферы, а именно ощущение предвзятости, дискриминации, обида (Wie oft ist es mir schon passiert, dass man mich aufgrund meines Geburtsjahres in eine

bestimmte Schublade gesteckt hat und sofort irgendwelche Vorurteile damit verbindet). Разделение с потенциальным массовым адресатом травматического индивидуального опыта помогает автору сформулировать свою позицию, отношение к изложенному факту на будущее: Was soll das?! Das Alter ist doch bloß eine Zahl - wieso wird also so viel darauf gegeben? Текст выстроен в форме диалога с самим собой (тенденция к автокоммуникации), эмоционально, что проявляется в обилии восклицательных предложений, риторических вопросов, употреблении оценочной лексики, JIE с отрицательной семантикой (verantwortungslos, sprunghaft, unfähig). С другой стороны, блоггер старается вовлечь друзей и гостей, посетивших его страничку, в обсуждение волнующей темы, получить подтверждение своей позиции, то есть ориентируется на потенциально широкую адресацию.

Анализ корпуса примеров автобиографического нарратива (автобиографические рассказы, повести, дневники, биографические интервью -1400 контекстов) свидетельствует о дискурсивной манифестации следующих организующих форм автобиографического материала в АП:

1) яркие события - 63,22% (эмоциональное, образное описание с использованием оценочной лексики и JIE, указывающих на необычные переживания героев);

2) важные события - 15,75% (представление результатов, последствий, роли фрагмента прошлого в истории жизни; JIE обозначают особый статус и взаимосвязи событий);

3) сущностные события - 14,27% (оценка конгруэнтности события и личности, их характеристик; JIE с признаковой семантикой);

4) переломные события - 6,76% (сопоставление двух самоописаний относительно точки перелома, субъективная оценка изменений; ЛЕ отражают два временных плана и реализуют сравнение).

Превалирующими тональностями повествования в исследованных автобиографических практиках являются рефлектирующая (42,37%), эмоциональная (22,7%) и воодушевленная (12,12%); прочие тональности (критическая, ироничная, ностальгическая и др.) выступают в качестве дополнительных.

Приведем пример.

Warum kommt es mir vor, als habe ich diese beiden Schuljahre in Dunkeln verbracht, in Klassenzimmern ohne Fenster, eingepfercht in die Bank. Diese unzähligen Stunden durch zwei Jahre hindurch nur wie aus gehalten, durchgestanden. Oder wie durch eine Höhle gekrochen, freudlos .... Ab Ostern ein neuer Lehrer ... Herr Stenzel ... war ein Segen für die Klasse. Ein ungeahnter Eifer war erwacht, bei ihm wurde Lernen zur Freude, er zum Vorbild .... Das verführte zur Nachahmung. ... Jetzt konnte ich lernen [Epple, Erinnerte Kindheit, 111-113]. Повествование о переломном событии (приход в класс нового учителя) сопровождается двумя контрастирующими самоописаниями - до (негативное - in Dunkeln verbracht, ohne Fenster, eingepfercht, nur wie ausgehalten, durchgestanden, durch eine Höhle gekrochen, freudlos) и после (позитивное - ein Segen, ungeahnter Eifer, Freude,

Vorbild, Nachahmung) «точки перелома». Описываемый фрагмент индивидуального прошлого повлек значимые для героя последствия (Jetzt konnte ich lernen). Субъект стремится выразить свою оценку, передать эмоции и ощущения, для чего использует сравнения, JIE с отрицательной и положительной семантикой. Превалирующие тональности повествования -рефлектирующая, воодушевленная.

В автобиографических текстах фиксируется уровневая структура АП, конституируемая конкретными эпизодами-случаями, воспоминаниями о судьбоносных событиях, жизненными темами, целостным, интегральным представлением о своей судьбе. Частотность вербализации ярких событий, конкретных эпизодов, позиции субъекта-актера, эмоциональной тональности повествования и характер тематических доминант при языковой манифестации функционирования АП свидетельствуют о преимущественной реализации в немецкой лингвокультуре формулы реактуализации индивидуального прошлого - «единичное - яркое - эгоцентричное».

При описании языковых аспектов функционирования КП мы исходим из следующих положений. КП - совокупность селективных, интерпретативных, реверсивных действий социума по символической реконструкции прошлого. Она организуется вокруг государства и нации [Кемеров 1998], имеет социальный хронотоп [Соколов 2002]. В основе институциализированного функционирования данной подсистемы лежит формирование ценностного отношения к прошлому с целью поддержания национальной и групповых идентичностей [Кемеров 1998], что предполагает использование массовых каналов общественной коммуникационной системы и осуществление посредством внушения или убеждения коммуникативного действия управления, носящего манипулятивный, субъект-объектный характер.

Продуцент текста использует релевантные стратегии предъявления и трансляции образа прошлого и сопряженные с ними тактики, нацеленные на изменение когнитивной и аксиологической составляющих коммуникативного пространства адресата [об эмоциональной составляющей коммуникативного воздействия см.: Жура 2001].

Подтверждаемая результатами анализа высокая продуктивность в немецкоязычных СМИ стратегии негативной презентации фрагментов прошлого (44,1%) свидетельствует о превалирующем обращении к содержанию КП для формирования позитивной картины настоящего и легитимизации власти. Наиболее эффективны для негативного квалифицирования реактуализируемого содержания КП аргументационная тактика апелляции к авторитету (17,14%) и композиционная тактика расширяющейся последовательной аргументации (28,26%); для позитивного квалифицирования - аргументационная тактика утверждения ценности фрагмента прошлого (16,2%) и композиционная тактика негативного контрастирующего контекстуального обрамления (32,61%). Выделенные стратегии, аргументационные и композиционные тактики и их частотность отображены в таблице 3.

Таблица 3.

Стратагемно-тактическая организация презентации прошлого в немецкоязычных СМИ

\{гграте-такгшш\ стратегия негативной презентации фрагментов прошлого - 44,1% % стратегия позитивной презентации фрагментов прошлого - 26,2% % стратегия отчуждающей, нейтрализованной презентации фрагментов прошлого - 29,7% %

| аргументационные тактики психологическая аргументация тактика апелляции к отрицательным образам и стереотипам 15,24% тактика аргументации посредством утверждения ценности прошлого 16,2% тактика переноса акцента с события на его коммеморацию 32,19%

тактика апелляции к этническим этическим доводам 15,24% тактика инициации разделения позитивного квалифицирования посредством идентификации 13,5% тактика морализующей интерпретации 20,69%

тактика апелляции к отрицательному индивидуальному опыту адресата 12,38% тактика апелляции к эпическим этическим доводам 12,6% тактика обобщающей, иллюстративной теоретизации 18,39%

тактика инициации разделения негативного квалифицированна посредством идентификации 10,48% тактика апелляции к положительному индивидуальному опыту адресата 8,1% тактика метаисторическои рефлексии 13,79%

тактика утверждения необходимости вытеснения прошлого 5,72% тактика апелляции к положительным образам и стереотипам 7,2% тактика классифицирования фрагментов прошлого 11,49%

тактика аргументации посредством описания неприятных последствий 4,76% тактика аргументации посредством описания положительных последствий 7,2% тактика дереализирукяцеи анонимизации 3,45%

тактика аргументации посредством признания вины 1,9% тактика ностальгической мифологизации 6,3% итого 100%

формаль по-логич. тактика апелляции к авторитету 17,14% тактика фактической аргументации 10,8%

тактика фактической аргументации 12,38% тактика апелляции к авторитету 10%

тактика логической аргументации 4,76% тактика логической аргументации 8,1%

итого 100% итого 100%

композиционные тактики тактика расширяющейся, последовательной аргументации 28,26% тактика негативного контрастирующего контекстуального обрамления 32,61%

тактика нарушения читательских ожиданий 19,57% тактика расширяющейся последовательной аргументации 19,57%

тактика концентрированного акцентирования 15,22% тактика концентрированного акцентирования 15,22%

тактика позитивного контрастирующего контекстуального обрамления 13,04% тактика нарушения читательских ожиданий 13,04%

тактика обратной аргументации 13,04% тактика обратной аргументации 13,04%

тактика рекуррентного аргументирования 10,87% тактика рекуррентного аргументирования 6,52%

итого 100% итого 100%

Стратегии негативной и позитивной презентации реализуются схожим набором разнонаправленных тактик. Психологическая аргументация при этом более релевантна, чем формально-логическая. Для деактуализации фрагмента прошлого наиболее эффективна тактика переноса акцента с события на его коммеморацию, опосредующую доступ к последнему с учетом актуальных потребностей современной ситуации. Наименее частотна при этом тактика дереализирующей анонимизации, транслирующая деструктивную фаталистическую позицию и затрудняющая выполнение воспитательной и пропагандистской функций СМИ.

Приведем пример.

В нижеследующем контексте адресант использует основывающуюся на психологической аргументации тактику позитивного квалифицирования фрагмента прошлого посредством его ностальгической мифологизации. Продуцент текста создает идеализируемый образ прошлого как источника отсутствующей в настоящем стабильности:

Mehr Geld würde auch in den kommenden Jahren nicht zur Verfögung stehen .... Hampel, ehemals Baustadtrat in Reinickendorf, kann sich an Vorwende-Zeiten erinnern, als diese Summe allein für den Westteil zur Verfügung stand. Den hervorragenden Standard, den einst die West-Berliner Straßen hatten, werden wir nie wieder erreichen [DWDS-Kernkorpus: BZ, 14.03.1994, Im Zickzackkurs...].

Релевантные языковые средства в рамках описываемой тактики стратегии позитивной презентации фрагментов прошлого - ЛЕ с положительной (hervorragendStandard) семантикой и глаголы памяти со значением «вспоминать», «вернуть», «тосковать» и т.д. (в примере - sich erinnern).

Привлекательный образ прошлого выстраивается на основе противопоставления безрадостного настоящего и значимого для германского социума периода, вычленяемого и фиксируемого хрононимом Wende как некое переломное событие (1989-1990 гг., конец диктатуры СЕПГ, объединение Германии), делящее историю на «до» и «после» (Vorwende-Zeiten). Вместе с содержанием «раньше выделялось намного больше средств на дорожное строительство, чем сегодня; никогда уже не будет в Восточном Берлине таких замечательных дорог» адресату транслируется смысл: «было бы хорошо, если бы прошлое вернулось».

Композиционная тактика рекуррентной аргументации предусматривает, что адресант возвращается на протяжении всего сообщения к одной и той же теме, раскрывающим ее образам, что обусловливает появление лексических повторов, употребление синонимов и дериватов или конституентов одного семантического поля.

Например: Heute sei vielen der verbrecherische Charakter der DDR-Macht nicht bewusst. „Es wird verklärt und verharmlost, nicht nur im Osten, nicht nur von Tätern. Das Unrecht des SED-Staates hervorzuheben, heiße nicht, in der DDR gelebtes Leben zu entwerten", erklärte Wulff. Es ist gut, dass es im Rechtsstaat möglich bleibt, auch den Täter als Opfer zu begreifen [RZ, 10.11.2011,Worte zur Berliner-Mauer, RZ].

В представленном контексте названная тактика используется для инициации разделения негативного квалифицирована фрагмента прошлого (строительство Берлинской стены, разделившей два немецких государства). Рекуррентной темой является тема «преступление». Она выстраивается адресантом с помощью JIE, объективирующих данную понятийную сферу - 1) verbrecherisch «auf der schiefen Bahn (umgangssprachlich), delinquent, kriminell, straffällig, illegal, rechtswidrig, ungesetzlich» [DWDS]; 2) Täter «jmd., der eine Straftat begangen hat» [DWDS]; 3) Opfer «jmd., der eine Missetat, etw. Schlimmes erdulden musste» [DWDS]; «jemand, der durch einen Unfall, eine Katastrophe, ein Verbrechen o. Ä. Schaden leidet oder stirbt» [LGDF]; 4) Unrecht «etw., was dem Recht, Rechtsempfinden widerspricht» [DWDS], «eine (oft böse) Handlung, durch die man anderen schadet» [LGDF].

Рекуррентный образ соотносится с предъявляемым событием прошлого и способствует трансляции массовому адресату смысла «характеризуемое событие прошлого нанесло вред и должно быть негативно оценено».

Изучение дискурсивной манифестации функционирования АП и КП свидетельствует об амбивалентности аксиологического измерения памяти, что обусловливается конкретными установками актуальной ретроспекции. Эпистемологически феномен памяти объективируется как интерпретативный, интенциональный, дискурсивный конструкт.

В Заключении представлены результаты и определены перспективы проведенного исследования.

Выполненный в рамках предложенной модели лингвистического описания памяти анализ позволил продемонстрировать, что языковая коэдификация категории памяти в немецком языке объективирует многомерность соответствующей категории, фиксируется в системных и речевых фактах, эксплицирующих закономерности репрезентации, номинации и дискурсивной манифестации данного феномена, конституируется константными, универсальными и варьирующимися элементами хронологически, территориально и социально детерминированных вариантов языкового континуума.

Подтверждено, что внутренняя организация номинативной парадигмы операций памяти в современном немецком языке указывает на асимметрично репрезентируемые онтологические типы процессов памяти, а ее иерархическая структура - на модификацию базовых форм мнемических переживаний.

Раскрыт онтологический аспект коэдификации памяти, проявляющийся в языковом представлении памяти как вертикально выстроенного пространства, а операций памяти - как локализованных в нем физических действий или разнонаправленного движения, перемещения фрагментов прошлого.

Определены регулярные сферы отождествления памяти, реализующиеся в наиболее релевантных пространственном, анатомическом,

персонифицирующем и предметном тематических кодах номинации, и форма семантической схематизации ментальных проекций названного феномена как его уподобление событийно-процессуальным элементам физического мира.

Описаны компоненты модели памяти в немецком языке («объект», «субъект», «процесс») и их релевантные свойства, актуализирующиеся в денотативных и неденотативных признаках в значении лексических единиц.

Выделены константные и универсальные черты коэдификации памяти в вариантном континууме немецкого языка, обнаруживающиеся в схемах семантического освоения, асимметричности экспликации, иерархической организации номинативных парадигм операций памяти, фиксирующей многоуровневую признаковую структуру обозначаемых денотативных ситуаций.

Показано, что амбивалентность аксиологического измерения памяти сопряжена с квантитативными и квалитативными характеристиками элементов операций памяти, конкретными условиями актуальной ретроспекции.

Обобщены закономерности дискурсивной манифестации в немецком языке разных подсистем памяти на уровне личности и общества; объективировано эпистемологическое измерение коэдификации данного объекта психосферы как интерпретативного, интенционального, дискурсивного конструкта.

Прослежены корреляции вербализации прагматической, саморегуляционной, коммуникативной и экзистенциальной функций автобиографической памяти с релевантными нарративными параметрами; в речевых практиках, эксплицированы ее уровневая структура, конституируемая эпизодами-случаями, воспоминаниями о судьбоносных событиях, жизненными темами и целостным представлением субъекта о своей судьбе, основные организационные формы автобиографического материала, а именно единичные, важные, сущностные и переломные события.

Установлено, что институциализированное функционирование коллективной памяти в немецкоязычном социуме объективируется в формировании ценностного отношения к прошлому, предполагает манипулятивное воздействие, изменение когнитивной и аксиологической составляющих коммуникативного пространства и соответствующую стратагемно-тактическую реализацию предъявления и трансляции негативного, позитивного или деактуализируемого образа фрагментов прошлого массовому адресату.

Показано, что стратегии позитивной и негативной презентации фрагментов прошлого опираются на общие ментальные механизмы и предусматривают аналогичный набор разнонаправленных аргументационных и композиционных тактик; снижающие критичность восприятия психологические доводы при этом оказываются эффективнее, чем логические; согласующаяся с актуальными потребностями немецкого общества установка адресанта на формирование у массового адресата отрицательного ценностного отношения к прошлому наиболее релевантна при реактуализации содержания коллективной памяти в СМИ Германии.

Выделены аргументационная тактика апелляции к авторитету и композиционная тактика расширяющейся последовательной аргументации как

самые продуктивные для негативного квалифицирования реактуализируемого содержания КП, аргументационная тактика утверждения ценности фрагмента прошлого и композиционная тактика негативного контрастирующего контекстуального обрамления - как наиболее частотные при создании положительной картины прошлых событий, тактика переноса акцента с события на его коммеморацию - как наиболее регулярная в рамках деактуализации фрагмента прошлого.

Перспективами представленной работы являются верификация авторского исследовательского алгоритма на материале других языков, выполнение сопоставительных исследований, экстраполяция предложенной модели лингвистического описания памяти на другие элементы психосферы человека.

Основные положения диссертации отражены в 56 опубликованных работах общим объемом 68,65 п.л.

Монографические издания

1. Ребрина, Л.Н. Вербализация операций памяти в немецком языке / Л.Н. Ребрина. - Волгоград : Волгоградское научн. изд-во, 2011. - 238 с. (13,9 п.л.).

2. Ребрина, Л.Н. Функционально-семантический аспект репрезентации операций памяти в немецком языке (на примере ЛСГ глаголов памяти) /

B.Ю. Вереютин, Т.С. Сидорович, И.А. Садовникова, Е.А. Елтанская, Л.Н. Ребрина; М.А. Подтелкова, О.Н. Георгиева, М.С. Лямина, А.Н. Шовгенин, Н.Ю. Сидорова, A.B. Карякин, Н.Б. Егорченкова, И.Н. Рогожникова // Лингвистическая бесконечность пространства : коллективная монография. -Волгоград : Волгоградское научн. изд-во, 2011. - 268 с. - С. 84-104. (1,3 п.л.).

3. Ребрина, Л.Н. Категория памяти в немецком языке: репрезентация и дискурсивная реализация / Л.Н. Ребрина. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2012. -494 с. (28,0 п.л.).

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки России

4. Ребрина, Л.Н. Лексические средства репрезентации операций памяти в немецком языке: принципы лингвистического анализа / Л.Н. Ребрина // Вестник Волгоградского государственного университета: Серия 2, Языкознание. - № 2 (8). - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2008. - С. 103-108. (0,4 п.л.).

5. Ребрина, Л.Н. Мотивы и сферы отождествления устойчивых глагольных • сочетаний, используемых носителями немецкого языка для репрезентации операций памяти / Л.Н. Ребрина // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета». - № 1. - Пятигорск : Изд-во ПГЛУ, 2010. -

C. 107-112.(0,6 п.л.).

6. Ребрина, Л.Н. Экспликация способов осмысления непроизвольного воспоминания в компонентном составе и семантике немецких лексических единиц вторичной номинации / Л.Н. Ребрина // Известия Волгоградского

педагогического университета. Сер. «Филологические науки». - № 6 (50). -Волгоград : Изд-во ВГПУ «Перемена», 2010. - С. 82-85. (0,4 п.л.).

7. Ребрина, JI.H. Пространственный, анатомический, предметный и персонифицирующий коды как сферы отождествления при репрезентации операций памяти / JI.H. Ребрина // Вестник Военного Университета. - № 2 (22).

- М. : Изд-во: Фонд содействия научным исследованиям проблем безопасности «Наука-XXI», 2010. - С. 100-106. (0,6 п.л.).

8. Ребрина, JI.H. Экспликация образности и ценностной природы памяти в семантике глагольных коллокаций / JI.H. Ребрина // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. - № 6. - Челябинск : Изд-во ЧГПУ, 2010. - С. 272-282. (0,6 п.л.).

9. Ребрина, JI.H. Экспликация характеристик описываемых операций памяти в структуре и компонентном составе глагольных коллокаций немецкого языка / JI.H. Ребрина // Проблемы истории, филологии, культуры. - № 2 (28). -М.; Магнитогорск ; Новосибирск : РАН, МагГУ, 2010. - С. 323-333. (0,7 п.л.).

10. Ребрина, JI.H. Мотивы и сферы отождествления при репрезентации операций памяти в немецком языке / Л.Н. Ребрина // Вестник Ленинградского государственного университета имени A.C. Пушкина. — Т. I. - Филология, № 3.

- СПб.: Изд-во ЛГУ, 2010. - С. 214-224. (0,65 п.л.).

11. Ребрина, Л.Н. Пространственная и деятельностная интерпретация памяти и ее процессов средствами вторичной номинации немецкого языка / Л.Н. Ребрина // Вестник Томского государственного университета. - № 342. -Томск : Изд-во ТГУ, 2011. - С. 29-36. (1,1 п.л.).

12. Ребрина, Л.Н. Стратагемно-тактическая реализация негативной презентации коллективной памяти в текстах немецкоязычных СМИ / Л.Н. Ребрина // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - № 3. - Пятигорск : Изд-во ПГЛУ, 2011. - С. 124-128. (0,6 п.л.).

13. Ребрина, Л.Н. Вербализация основных функций автобиографической памяти в немецком языке / Л.Н. Ребрина // Вестник Поморского университета. Сер. «Гуманитарные и социальные науки». - № 12. - Архангельск : Изд-во ПомГУ, 2010. - С. 281-286. (0,5 п.л.).

14. Ребрина, Л.Н. Репрезентация операций памяти в субстандартном пространстве немецкого языка / Л.Н. Ребрина // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Сер. «Филологические науки».- № 7 (61). - Волгоград : Изд-во ВГПУ «Перемена», 2011. - С. 112-116. (0,4 п.л.).

15. Ребрина, Л.Н. Стратагемно-тактическая организация позитивной реконструкции коллективной памяти в текстах немецкоязычных СМИ / Л.Н. Ребрина // В мире научных открытий. Сер. «Проблемы науки и образования». - Т. 21, № 9.5. - Красноярск : Научно-инновационный центр, 2011-С. 1574-1587. (0,6 п.л.).

16. Ребрина, Л.Н. Репрезентация непроизвольного воспоминания немецкими глагольными конструкциями / Л.Н. Ребрина // Вестник Воронежского

государственного университета. Сер. «Лингвистика и межкультурная коммуникация». - № 2. - Воронеж : Изд-во ВГУ, 2011. - С. 85-88. (0,5 пл.).

17. Ребрина, Л.Н. Закономерности репрезентации операций памяти в швейцарском национальном варианте немецкого языка / Л.Н. Ребрина // European Social Science Journal. № 12 (15). - Рига ; M. : Международный исследовательский институт, 2011. - С. 233-239. (0,6 п.л.).

18. Ребрина, Л.Н. Закономерности вербализации операций памяти и их квалификация в австрийском национальном варианте немецкого языка / Л.Н. Ребрина // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 2, Языкознание. - № 2 (14). - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2011. - С 132-138. (0,7

П.Л.).

19. Ребрина, Л.Н. Диахронический аспект языковой интерпретации операций памяти (на материале немецкого языка) / Л.Н. Ребрина // В мире научных открытий. Сер. «Проблемы науки и образования». - № 5.2. - Красноярск : Научно-инновационный центр, 2012. - С. 240-256. (0,65 п.л.).

20. Ребрина, Л.Н. Языковые аспекты функционирования автобиографической памяти в немецкоязычных Интернет-дневниках / Л.Н. Ребрина // Современные исследования социальных проблем : электронный научный журнал. -2012. - № 6 (14) [Электронный ресурс]. URL: http://sisp.nkras.ru/e-ru/issues/2012/6/rebrina.pdf (дата обращения: 08.08.2012). (0,8 пл.).

Публикации в сборниках научных трудов и сборниках материалов научных

конференций

21. Ребрина, Л.Н. Средства выражения процессов памяти в немецком языке / Л.Н. Ребрина // Теория и практика германских языков : материалы III Всероссийск. научно-практич. конференции. - Ульяновск : Изд-во УлГУ, 2002. -С. 162-163.(0,1 п.л.).

22. Ребрина, Л.Н. Об основных принципах толкования немецких глаголов памяти / Л.Н. Ребрина // Предложение и Слово: парадигматический, коммуникативный, методические аспекты : сб. научн. тр. по материалам Второй Междунар. научн. Конференции . - Саратов : Изд-во СГУ, 2002. -С. 506-510.(0,2 п.л.).

23. Ребрина, Л.Н. Память как фундаментальная способность человека и фрагмент наивной картины мира человека на материале русского и немецкого языков / Л.Н. Ребрина // Теория и практика германских языков : материалы VI Всероссийск. научно-практич. конференции. - Ульяновск : Изд-во УлГУ, 2005. -С. 20-23.(0,2 пл.).

24. Ребрина, Л.Н. Память в языковой картине мира (на материале русского и немецкого языков) / Л.Н. Ребрина // Язык, культура, этнос в глобализованном мире: на стыке цивилизации и времен : материалы Международного конгресса «Азия в Европе: взаимодействие цивилизаций». - Элиста : Изд-во КалмГУ 2005.-С. 152-155.(0,2 пл.).

25. Ребрина, Л.Н. Ментальный мир человека и глаголы памяти в неблизкородственных языках (на материале немецкого и русского языков) /

Л.Н. Ребрина // Теория и практика германских языков : материалы VII Всероссийск. научно-практич. конференции. - Ульяновск : Изд-во УлГУ, 2006. -С. 52-61.(0,5 п.л.).

26. Ребрина, Л.Н. Полиситуативный глагол «vergessen» и его эвентуальные семантические характеристики / Л.Н. Ребрина // Актуальные проблемы лингвистики XXI века : сб. тезисов и статей по материалам Международной научной конференции. - Киров : Изд-во ВятГУ, 2006. - С. 210-215. (0,25 п.л.).

27. Ребрина, Л.Н. Лексическое представление операции «хранение информации в памяти» глагольными конституентами лексико-семантической системы немецкого языка / Л.Н. Ребрина // Актуальные проблемы коммуникации и культуры - 5 : междунар. сб. научн. тр. - М.; Пятигорск : Изд-во ПГЛУ, 2007. - С. 67-74. (0,5 пл.)'.

28. Ребрина, Л.Н. Пространство памяти: проблемы лингвистического анализа / Л.Н. Ребрина // Пространство в языке и речи: лингвистические проблемы изучения и описания : сб. научн. статей. - Волгоград : Волгоградское научн. изд-во, 2007. - С. 22-30. (0,45 п.л.).

29. Ребрина, Л.Н. Альтернативные возможности репрезентации операций памяти глагольными единицами немецкого языка / Л.Н. Ребрина // Актуальные проблемы коммуникации и культуры - 7 : междунар. сб. научн. тр. - М. ; Пятигорск : Изд-во ПГЛУ, 2007. - С. 152-164. (0,6 п.л.).

30. Ребрина, Л.Н. Индивидуальная модель непроизвольного воспоминания как фрагмент наивной картины человека на материале немецкого языка / Л.Н. Ребрина // Континуальность и дискретность в языке и речи : материалы Междунар. научн. конференции. - Краснодар : Изд-во КубГУ, 2007. - С. 139— 141.(0,4 п. л.).

31. Ребрина, Л.Н. Эксплицированность репрезентации операции памяти «сохранение информации в памяти» глагольными единицами немецкого языка / Л.Н. Ребрина // Качество науки — качество жизни : сб. статей IV Международной научно-практич. конференции. - Тамбов : Изд-во ТАМБОВПРИНТ, 2008 - С. 221-227. (0,4 пл.).

32. Ребрина, Л.Н. Ценностные характеристики объекта при репрезентации операции памяти «воспоминание» глагольными единицами немецкого языка / Л.Н. Ребрина // Система ценностей современного общества : сб. материалов I Всероссийск. научно-практич. конференции Центра развития научного сотрудничества. - Новосибирск: Изд-во СИБПРИНТ, 2008 - С. 106-111. (0,2 пл.).

33. Ребрина, Л.Н. Репрезентация операций памяти в немецком языке в метафорической интерпретации / Л.Н. Ребрина // Альманах современной науки и образования. - № 8 (15), ч. I. - Тамбов : «Грамота», 2008. - С. 176-181. (0,3 пл.).

34. Ребрина, Л.Н. Репрезентация операций памяти с отрицательно оцениваемым объектом глагольными единицами немецкого языка/ Л.Н. Ребрина // Актуальные проблемы коммуникации и культуры - 7 :

междунар. сб. научн. тр. - М. ; Пятигорск : Изд-во ПГЛУ, 2008. - С. 64-77. (0,8

П.Л.).

35. Ребрина, JI.H. Глаголы памяти немецкого языка. Парадигматические отношения единиц / Л.Н. Ребрина // Актуальные вопросы современной науки : сб. научных трудов ЦРНС. - Новосибирск : Изд-во СИБПРИНТ, 2008. - С 280292. (0,7 п.л.).

36. Ребрина, JI.H. Память в национально-специфичной картине мира носителей немецкого языка / JI.H. Ребрина // Язык. Культура. Коммуникация : материалы второй Междунар. научн. конференции. - Ч. I. - Волгоград : Волгоградское научн. изд-во, 2008. - С. 221-227. (0,4 п.л.).

37. Ребрина, Л.Н. Континуальность и дискретность, проблема границы в языке (на примере лексико-семантической группы глаголов памяти немецкого языка) / Л.Н. Ребрина // Актуальные вопросы современной науки : сб. научн. тр. ЦРНС. - Вып. 4, кн. 2. - Новосибирск : Изд-во СИБПРИНТ, 2008. - С 87-97 (0,55 п.л.).

38. Ребрина, Л.Н. Репрезентация операции «сохранение информации в памяти» глагольными единицами немецкого языка / Л.Н. Ребрина // Культура в зеркале языка и литературы : материалы Междунар. науч. конференции. -Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина. 2008. - С. 386-391. (0,2 п.л.).

39. Ребрина, Л.Н. Семантические и функциональные характеристики глаголов памяти немецкого языка / Л.Н. Ребрина // Альманах современной науки и образования: Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии и методика преподавания языка и литературы : в 3 ч. - Ч. 1. - № 2 (21).- Тамбов : Грамота, 2009. - С. 102-104. (0,3 пл.).

40. Ребрина, Л.Н. Репрезентация забывания ядерными конституентами ЛСГ глаголов памяти в немецком языке / Л.Н. Ребрина // Актуальные проблемы коммуникации и культуры : международный сб. научн. тр. - Вып. 8. - М. ; Пятигорск : Изд-во ПГЛУ, 2008. С. 142-151. (0,5 п.л.).

41. Ребрина, Л.Н. Лингвистическая интерпретация представления в языке психических процессов памяти / Л.Н. Ребрина // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики : межвузовский сб. научн. тр. - Вып. XI. Сев.-Осет. гос. ун-т им. К.Л. Хетагурова. - Владикавказ : Изд-во СОГУ, 2009. - 396 с. - С. 181-187. (0,35 п.л.).

42. Ребрина, Л.Н. Положительно окрашенное воспоминание как фрагмент наивной картины человека (на материале немецкого языка) / Л.Н. Ребрина // Изменяющийся славянский мир: новое в лингвистике. Вып. 2 : Российская ассоциация лингвистов-когнитологов (Кемеровское отделение) : сб. статей. -Севастополь : Рибэст, 2009. - С. 246-254. (0,4 п.л.).

43. Ребрина, Л.Н. Репрезентация операции запоминания глагольными единицами лексико-семантической системы немецкого языка / Л.Н. Ребрина // Homo Loquens : Вопросы лингвистики и транслятологии : сб. ст. - Вып. 4. ГОУ ВПО «Волгоградский государственный университет», каф. теории и практики перевода. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2009. - С. 108-126. (0,9 п.л.).

44. Ребрина, Л.Н. Описание операции каузации забывания единицами вторичной номинации немецкого языка / Л.Н. Ребрина // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики : сборник научных трудов. - Вып. XII / под. ред. док. филол. наук, проф. Т.Ю. Тамерьян; Сев.-Осетинский гос. университет имени К.Л. Хетагурова. - Владикавказ : Изд-во СОГУ, 2010. -С. 220-226. (0,4 пл.).

45. Ребрина, Л.Н. Репрезентация операций памяти глагольными коллокациями немецкого языка с серийными именными компонентами / Л.Н. Ребрина, Н.Л. Шамне // Язык и ментальность : сб. статей; Серия «Славянский мир». Вып. 5. / Отв. ред. М. В. Пименова. - СПб. : СПбГУ, 2010. - С. 351-361. (0,55 пл.).

46. Ребрина, Л.Н. Экологическая функция памяти как подсистемы гомосферы // Интеграционные процессы в коммуникативном пространстве регионов : материалы Междунар. научн. конференции. - Волгоград : Изд-во ВолГУ: научное электронное издание 2010. [Электронный ресурс]. - С. 302-306. (0,3 пл.).

47. Ребрина, Л.Н. Репрезентация структурированности пространства памяти в семантике средств вторичной номинации (на материале устойчивых глагольных словосочетаний немецкого языка) / Л.Н. Ребрина // Пространство в языке и речи: экологические и лингвокультурологические проблемы изучения и описания : сб. научных трудов. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2010. - С. 174-186. (0,7 пл.).

48. Ребрина Л.Н. Структурно-семантическое моделирование единиц вторичной номинации (на материале глагольных коллокаций памяти немецкого языка) / Л.Н. Ребрина // Грани познания : электронное периодическое издание. Научно-образовательный журнал. № 1 (11). - 2011. [Электронный ресурс]. URL: http://grani.vspu.ru/jurnal/12 (дата обращения: 30.03.11). (0,65 пл.).

49. Ребрина, Л.Н. Социальное и индивидуальное в языке (на материале немецких глаголов памяти) / Л.Н. Ребрина // Мировая культура и язык: взгляд молодых исследователей : материалы VIII Всероссийск. научно-практич. конференции-конкурса. - Томск : Изд-во ТомГУ, 2008. - С. 45-52. (0,4 пл.).

50. Ребрина, Л.Н. Репрезентация способов организации индивидуального прошлого опыта в автобиографических текстах / Л.Н. Ребрина // Social Science. Общественные науки : Всероссийск. научн. журнал. - № 3. - М. : Изд-во МИИ Наука, 2011. - С. 72-79. (0,5 пл.).

51. Ребрина, Л.Н. Вербализация операции запоминания в субстандартном пространстве немецкого языка (на примере нижненемецкого диалекта «Платт») / Л.Н. Ребрина // Пространство в языке и речи: лингвистические проблемы изучения и описания : сб. научн. статей / Отв. ред. Н.Л. Шамне. - Волгоград : Волгоградское научн. изд-во, 2011. - С. 14-20. (0,3 пл.).

52. Ребрина, Л.Н. Отчуждающая презентация фрагментов прошлого в текстах немецкоязычных СМИ / Л.Н. Ребрина // Филологические науки. Вопросы теории и практики : Научно-теоретический и прикладной журнал. - № 1 (12). -Тамбов : Изд-во «Грамота», 2012. - С. 127-130. (0,5 пл.).

53. Ребрина, Л.Н. Репрезентация отрицательного ценностного отношения к содержанию коллективной памяти (на материале немецкоязычных СМИ) / Л.Н. Ребрина // Коммуникативные аспекты современной лингвистики и лингводидактики : материалы Междунар. научн. конференции. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2012 г. - С. 354-359. (0,2 пл.).

54. Ребрина, Л.Н. Прагматически нагруженные компоненты значения глагольных коллокаций памяти немецкого языка / Л.Н. Ребрина, Н.Л. Шамне // Концегпуальные и семанпжо-граммашческие исследования : памяти проф. Евгения Александровича Пименова : сб. научн. статей / Отв. ред. М.В. Пименова. Серия «Филологический сборник». - Вып. 11. - М. : ИЯ РАН, 2011. - С. 696704. (0,5 п.л.).

55. Ребрина, Л.Н. Экспликация терапевтической функции автобиографической памяти в немецкоязычных Интернет-дневниках / Л.Н. Ребрина // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук : материалы XI Международной научно-практической конференции. - М. : Научн.-информац. издат. центр «Институт стратегических исследований» -«Спецкнига», 2912. - С. 320-325. (0,35 п.л.).

56. Ребрина, Л.Н. Деактуализирующая презентация фрагментов прошлого в немецкоязычных СМИ / Л.Н. Ребрина // Языковая и речевая коммуникация в семиотическом, функциональном и дискурсивном аспектах : материалы Междунар. научн. конференции. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2012. - С. 208-212(0,3 пл.).

Подписано в печать 21.01.2013 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Тайме. Усл. печ. л. 2,2. Тираж 120 экз. Заказ 21.

Издательство Волгоградского государственного университета. 400062 Волгоград, просп. Университетский, 100. E-mail: izvolgu@volsu.ru

Текст диссертации на тему "Коэдификация категории памяти в немецком языке"

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Волгоградский государственный университет»

На правах рукописи

05201350649

РЕБРИНА Лариса Николаевна

КОЭДИФИКАЦИЯ КАТЕГОРИИ ПАМЯТИ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

Диссертация

на соискание ученой степени доктора филологических наук Специальность 10.02.04 - Германские языки

Научный консультант — доктор филологических наук, профессор Николай Леонидович Шамне

Волгоград 2012

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ...............................................................................................................................5

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИЗУЧЕНИЯ ПАМЯТИ.................................................................................................................................21

1.1. Междисциплинарные аспекты изучения памяти....................................................21

1.1.1. Исследование феномена «память» в философии................................................22

1.1.2. Исследование феномена «память» в психологии...............................................26

1.1.3. Исследование феномена «память» в социологии...............................................28

1.1.4. Исследование феномена «память» в физиологии, биологии и медицине........32

1.1.5. Исследование феномена «память» в информологии, системантике, синергетике.............................................................................................................................34

1.1.6. Исследование феномена «память» в культурологии и истории........................37

1.1.7. Исследование феномена «память» в литературоведении........................................39

1.2. Лингвистические исследования феномена «память».............................................43

1.3. Методология исследования коэдификации категории памяти в немецком языке 48

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1.........................................................................................................59

ГЛАВА II. ЭКСПЛИКАЦИЯ КОЭДИФИКАЦИИ ПАМЯТИ НА ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКОМ УРОВНЕ В ВАРИАНТНОМ КОНТИНУУМЕ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА....................................................................................................................................63

2.1. Репрезентация памяти единицами первичной номинации современного немецкого языка (на примере ЛСГ глаголов памяти)...........................................................................63

2.2. Репрезентация памяти единицами вторичной номинации современного немецкого языка (на примере глагольных коллокаций памяти)..........................................................89

2.3. Диахроническая составляющая коэдификации памяти в немецком языке.............125

2.4. Универсальные и вариативные элементы коэдификации памяти в континууме немецкого языка...................................................................................................................145

2.4.1. Закономерности субстандартной репрезентации памяти в немецком языке.......150

2.4.2. Репрезентация памяти в национальных вариантах немецкого языка...................168

2.4.2.1. Закономерности репрезентации памяти в швейцарском национальном варианте немецкого языка...........................................................................................170

2.4.2.2. Закономерности репрезентации памяти в австрийском национальном варианте немецкого языка...........................................................................................187

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ II......................................................................................................205

ГЛАВА III. ЭКСПЛИКАЦИЯ КОЭДИФИКАЦИИ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО АСПЕКТА ПАМЯТИ НА УРОВНЕ ЛИЧНОСТИ И ОБЩЕСТВА..........................................................................................................................212

3.1. Языковые аспекты функционирования автобиографической памяти.....................216

3.1.1. Вербализация базовых функций автобиографической памяти в немецком языке ................................................................................................................................................220

3.1.2. Вербализация функций АП в немецкоязычных Интернет-дневниках как новой форме автобиографического нарратива.............................................................................238

3.1.3. Экспликация в немецкоязычных автобиографических текстах уровневой структуры и способов организации материала автобиографической памяти................252

3.1.3.1. Экспликация способов организации автобиографического материала в памяти в текстах немецкоязычных автобиографических рассказов, повестей, автобиографий..............................................................................................................254

3.1.3.2. Экспликация способов организации автобиографического материала в памяти в немецкоязычных дневниках........................................................................264

3.1.3.3. Экспликация способов организации автобиографического материала в памяти в немецкоязычных биографических интервью............................................271

L-

3.1.3.4. Экспликация уровневой структуры автобиографической памяти в

немецкоязычных автобиографических текстах........................................................281

3.2. Языковые аспекты функционирования коллективной памяти.................................285

3.2.1. Негативная и позитивная презентация фрагментов коллективного прошлого в немецкоязычных СМИ.........................................................................................................290

3.2.2. Стратегия отчуждающей, нейтрализованной презентации фрагментов

коллективного прошлого в немецкоязычных СМИ..........................................................318

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ III....................................................................................................329

ЗАКЛЮЧЕНИЕ....................................................................................................................334

Литература............................................................................................................................341

Источники, словари и принятые сокращения...................................................................401

ПРИЛОЖЕНИЯ.................................................................................................................413

Приложение I. Методология экспликации языковой коэдификации памяти...............414

А. Рис.1. Схема содержания диссертационного исследования.......................................414

Приложение II. Анализ ЛСГ глаголовпамяш современного немецкого языка Германии 415

A. Таблица 1. Толкования и величина индекса значения отобранных ЛСВ глаголов ..415

B. Таблица 2. Семантическая структура глаголов памяти немецкого языка.................424

Е. Таблица 3. Семантическая структура ядерных конституентов ЛСГ глаголов..........425

Б. Таблица 4. Семантическая структура конституентов ближней периферии ЛСГ

глаголов.................................................................................................................................426

в. Таблица 5. Семантическая структура конституентов дальней периферии ЛСГ.......428

H. Схема 1. Базовые элементы языковой модели памяти и их характеристкики..........429

I. Рис. 2. Внутренняя структура ЛСГ глаголов памяти....................................................429

I. Таблица 6. Состав подгрупп ЛСГ глаголов памяти и статистические характеристики их конституентов..................................................................................................................430

Приложение III. Анализ глагольных коллокаций памяти немецкого языка Германии.. 431

А. Таблица 7. Состав подгрупп глагольных коллокаций памяти....................................431

Е. Таблица 8 Внешне-переходные и внешне-непреходные глагольные коллокации памяти....................................................................................................................................433

G. Таблица 9. Серии глагольных коллокаций с повоторяющимися именными и глагольными компонентами................................................................................................437

H. Таблица 10. Функционально-грамматические и функционально-семантические серии глагольных коллокаций.......................................................................................................443

I. Фрагмент анализа 1. Серии глагольных коллокаций с менее продуктивными

именными компонентами....................................................................................................447

L. Таблица 11. Тематические коды, реализуемые глагольными коллокациями памяти современного немецкого языка..........................................................................................454

Приложение IV. Анализ генетической парадигмы.........................................................461

A. Таблица 12. Конституенты генетической парадигмы единиц номинации памяти немецкого языка, отобранные для историко-семасиологического анализа...................461

B. Фрагмент анализа 2. Исходные структуры знания и семантические схемы, реализуемые конституентами генетической парадигмы памяти немецкого языка.......487

Приложение V. Анализ территориально. социально детерминированных разновидностей немецкого языка.......................................................................................511

A. Таблица 13. Единицы номинации операций памяти и квалифицирования ментальных способностей субъекта в диалекте «Платт»......................................................................511

B. Фрагмент анализа 3. Семантические характеристики отдельных единиц номинации операций памяти в JICC диалекта «Платт».......................................................................522

C. Фрагмент анализа 4. Семантические характеристики единиц, квалифицирующих ментальные способности, в JICC диалекта «Платт».........................................................533

D. Таблица 14. Релевантные для субстандартной номинации памяти признаки...........540

G. Таблица 15. Единицы номинации операций памяти и квалифицирования ментальных способностей субъекта в швейцарском национальном варианте немецкого языка......544

H. Фрагмент анализа 5. Семантические характеристики отдельных единиц номинации

операций памяти в JICC швейцарского национального варианта немецкого языка.....558

J. Таблица 16. Релевантные для номинации памяти в швейцарском национальном

варианте немецкого языка признаки..................................................................................567

L. Таблица 17. Единицы номинации операций памяти и квалифицирования ментальных

способностей субъекта в австрийском национальном варианте немецкого языка.......570

М. Фрагмент анализа 6. Семантические характеристики отдельных единиц номинации

памяти в JICC австрийского национального варианта немецкого языка.......................588

N. Таблица 18. Релевантные для номинации памяти в австрийском национальном варианте немецкого языка признаки, фиксируемые в семантике лексических единиц.... 599

Приложение VI. Анализ языковых аспектов функционирования автобиографической памяти....................................................................................................................................602

A. Диаграмма 1. Количественные характеристики вербализации функций автобиографической памяти в немецком языке................................................................602

B. Фрагмент анализа 7. Тематические доминанты при вербализации функций АП ... 603

C. Диаграмма 2. Тематические доминанты при репрезентации прагматической функции

АП..........................................................................................................................................617

Б. Диаграмма 3. Тематический репертуар при репрезентации саморегуляционной

функции АП..........................................................................................................................617

Е. Диаграмма 4. Тематический репертуар при репрезентации коммуникативной

функции АП..........................................................................................................................618

Р. Таблица 19. Закономерности вербализации базовых функций АП.............................619

в. Фрагмент анализа 8. Вербализация базовых функций АП в Интернет-дневниках. 619

H. Фрагмент анализа 9. Дискурсивная объективация форм организации автобиографического материала в памяти........................................................................632

I. Фрагмент анализа 10. Манифестация уровневой структуры АП в немецкоязычных автобиографических текстах...............................................................................................667

Приложение VII. Анализ языковых аспектов функционирования коллективной памяти 670

A. Диаграмма 5. Аргументационные тактики стратегии негативной презентации фрагментов прошлого в немецкоязычных СМИ...............................................................670

B. Диаграмма 6. Композиционные тактики стратегии негативной презентации фрагментов прошлого в немецкоязычных СМИ...............................................................671

C. Фрагмент анапиза 11. Тактики, реализующие стратегию позитивной презентации фрагментов прошлого в немецкоязычных СМИ...............................................................671

D. Диаграмма 7. Аргументационные тактики стратегии позитивной презентации фрагментов прошлого в немецкоязычных СМИ...............................................................685

E. Диаграмма 8. Композиционные тактики стратегии позитивной презентации фрагментов прошлого в немецкоязычных СМИ...............................................................686

F. Диаграмма 9. Тактики стратегии отчуждающей, нейтрализованной презентации

фрагментов прошлого в немецкоязычных СМИ...............................................................686

Н. Таблица 20. Стратагемно-тактическая организация презентации прошлого в немецкоязычных СМИ.........................................................................................................687

ВВЕДЕНИЕ

Активность процессов адапциогенеза человека в условиях динамично развивающегося современного общества, появление новых способов пространственно-временной трансляции знаний, возрастание роли искусственных аналогов памяти, слабая преемственность поколений, коммерциализация и политизация памяти обусловливают интерес к проблематике памяти как сложного междисциплинарного объекта исследования, отдельные аспекты которого раскрываются в философии, культурологии, социологии, психологии, физиологии, биологии, медицине, истории, литературоведении.

Память представляет собой открытую, саморегулирующуюся систему процессов, направленных на организацию и накопление информации, функционирующую как когнитивная, информационная структура на базе взаимодействия субъекта, объекта и окружающей среды, где субъект может быть единичным и множественным (совокупным), а объект - личностно или социально значимым (индивидуальный, надындивидуальный прошлый опыт).

Данный многосторонний феномен требует систематического изучения и может быть рассмотрен как категория, соотнесенная с категориями пространства, времени, сознания, включающая в себя онтологическое, аксиологическое и эпистемологическое базовые измерения. Являясь социальным конструктом, память манифестируется в языке, связана с ним семиотическими механизмами, интенциональностью и имеет коммуникативную природу, что обосновывает логичность обращения к лингвистическому описанию памяти.

Существующие лингвистические исследования памяти велись по разным направлениям: изучение семантики и морфологии отдельных единиц номинации памяти [Апресян 1995, 2001; Бабенко 1980; Булыгина, Шмелев 1997; Васильев 1970, 1981; Вежбицка 1986; Дмитровская 1991; Иомдин 1999; Милованова 2001; Туровский 1991; Nier 2005; Schröder

2002]; классификация глагольных конституентов в рамках более объемных лексических подсистем [Апресян 1995; Васильев 1981, 1970; Вежбицка 1986; Никитин 1988; Пименова 1998; Черенкова 1981; Butulussi 1991]; описание феномена памяти как фрагмента русской языковой картины мира [Брагина 2003; Туровский 1991; Урысон 1995], реализации концепта «память» [Дмитровская 1991; Зализняк 2004; Кубрякова 1991; Пименова 1998; Сабадашова 2012; Шаталова 2005; Щиленко 2001], семиотических основ и коммуникативной природы памяти [Брагина 2007; Ревзина 2006; Соколов 2002; Хомякова 2004; Figge 1989]; литературоведческий, жанровый анализ дискурсивных практик (поминальные речи, семейная коммуникация) [Keppler 2001; Linke 2005; Welzer 2005].

Актуальность темы диссертации определяется рядом факторов.

Изучение когнитивной функции языка, его опосредующей роли при объективации процессов памяти как элемента психосферы личности и общества является актуальной задачей языкознания. Лингвистика способна внести весомый вклад в осмысление социальной, реконструктивной и интерпретативной природы названного феномена. При всей несомненной значимости, данная проблематика остается недостаточно изученной: отсутствуют комплексные исследования единиц и механизмов номинации памяти; не в полной мере описаны закономерности ее репрезентации и манифестации функционирования основных подсистем памяти в различных языках; не разработана лингвистическая гносеологическая модель памяти как многомерной категории.

Объектом исследования является коэдификация категории памяти в немецком языке, интегрирующая системные, то есть языковые, и речевые факты и эксплицируемая в рамках лингвистической гносеологической модели, предполагающей наложение временной, пространственной, социальной осей координат.

В работе вводится новый термин «языковая коэдификация» (от лат. со- - приставка, привносящая значение «совокупный, соединенный, совместный», и aedificatio - «строение», «построение», «постройка» чего-либо, какого-либо здания [ADAE], то есть «собирательное, совокупное выстраивание какого-либо объекта в языке»). Под языковой коэдификацией нами понимается комплексное представление, проекция внеязыкового объекта как результат его языкового освоения, интегрирующая характерные черты репрезентации, номинации и дискурсивной манифестации соответствующего фрагмента действительности. Экспликация данного сложного образования объективирует лингвистические механизмы селекции и оценки на семантическом уровне языка, константные (с точки зрения диахронии), универсальные и варьирующиеся (в плане синхронии) черты, предусматривает обращение к системным и речевым фактам, реализацию авторского исследовательского алгоритма.

Введение предлагаемого термина является обоснованным ввиду отсутствия терминологической единицы, передающей весь объем подлежащего выражению содержания, осложненное™ ассоциативными связями существующих более или менее релевантных обозначений из-за их употребления в иных сферах научного знания и для других объектов анализа. Так, используемый H.H. Болдыревым термин «интерпретация» определяется как совокупнос�