автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Когнитивно-историческая обусловленность иронии и ее выражение в языке английской художественной литературы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Когнитивно-историческая обусловленность иронии и ее выражение в языке английской художественной литературы"

На правахрукописи

БРЮХАНОВА Елена Александровна

КОГНИТИВНО-ИСТОРИЧЕСКАЯ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ ИРОНИИ И ЕЁ ВЫРАЖЕНИЕ В ЯЗЫКЕ АНГЛИЙСКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (на материале произведений О. Уайльда, У.С. Моэма, Дж. Барнса)

Специальность 10.02.04 - германские языки

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Москва - 2004

Работа выполнена на кафедре английского языкознания филологического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор О.В. Александрова

Официальные оппоненты -

доктор филологических наук, профессор М.В. Вербицкая

кандидат филологических наук, доцент А. А. Харьковская

Ведущая организация - Московский государственный

лингвистический университет

Защита диссертации состоится «25» ноября 2004 года на заседании специализированного совета Д.501.001.80 при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119992 Москва, Ленинские горы, МГУ, 1-ый корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке гуманитарных факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова.

Автореферат разослан «_»_2004 года

2005-4 246/0

У л

Реферируемое диссертационное исследование посвящено изучению иронии в рамках когнитивного подхода на материале английской художественной литературы.

Как известно, когнитивный подход к языку подразумевает анализ лингвистических фактов в их связи с организацией понятийной системы. Языковые структуры рассматриваются при этом сквозь призму общих знаний человека о мире, накопленного им опыта взаимодействия с окружающей средой и в тесной зависимости от психологических, коммуникативных и культурных факторов. В свете такого подхода центральное понятие данной диссертации «ирония» предстаёт как многомерное явление со сложной структурой, включающей философско-эстетический, стилистический и литературоведческий сегменты. При этом противоречия, которые не поддаются объяснению в рамках традиционных исследований, находят логическое обоснование именно в русле когнитивного подхода. Этот факт позволяет говорить не только об актуальности работы, но и о её новизне, поскольку подобное упорядочение структуры иронии помогает по-новому взглянуть на некоторые аспекты данного явления. Актуальность диссертации определяется также и тем, что отображение действительности в ироническом аспекте начиная с конца ХГХ века и по сей день является одной из главных тенденций в английской литературе. В связи с этим, многообразие средств выражения иронии в произведениях английских писателей заслуживает подробного филологического исследования.

Как следствие применения когнитивного подхода к иронии, объект исследования, оказавшись на стыке философии, литературоведения и стилистики, приобретает междисциплинарный характер. Это, однако, не вызывает трудности при определении основного предмета, включающего как непосредственно иронию, так и определённый набор когнитивных структур.

Отсюда, цель данного диссертационного исследования заключается в выявлении когнитивных структур иронии и способах их выражения в языке английской художественной литературы. Для осуществления данной цели были поставлены следующие задачи:

• Рассмотреть такие когнитивные структуры, как «концепт», «категория», «когнитивная модель», «фрейм», «сценарий», «языковая картина мира». Решение данной задачи было бы невозможно без обращения к трудам таких известных зарубежных и отечественных учёных в области когнитивной лингвистики, как Баранов А.Н., Беляев-ская Е.Г., Демьянков В.З., Добровольский Д.О., Джонсон-Лэрд П.Н., Кубрякова Е.С., Лакофф Дж., Минский М., Рош Э., Филлмор Ч. и.т.д.

• Показать, как вышеупомянутые структуры соотносятся с центральным понятием данного исследования, то есть иронией.

• Выявить роль иронии в британском менталитете.

• Определить способы выражения иронии. з_текстах произведений английской художественной литерат^рй: "л^иональнлц

В ходе выполнения поставленных задач были использованы различные методы. В частности, первая и вторая главы диссертации базируются на методе описания, методе сравнений и аналогий, методе обобщений и классификационном методе. В основу третьей главы положены: а) метод лин-гвостилистического анализа, предложенный В.В. Виноградовым и разработанный далее учеными кафедры английского языкознания МГУ им. М.В. Ломоносова, среди которых наиболее значительный вклад внесли О.С. Ахманова, В.Я. Задорнова, А.А. Липгарт; б) метод фреймового анализа, разработанный Ч. Филлмором и М. Минским.

Проведённые наблюдения и полученные выводы имеют теоретическое значение для дисциплин, в систему понятий которых входит ирония, а также для когнитивной лингвистики, которая, как известно, является относительно новым направлением научной мысли.

Практическая значимость работы заключается в том, что её результаты могут быть использованы в курсах лекций и на семинарских занятиях по стилистике английского языка, а также на практических занятиях со студентами старших курсов при обучении их адекватному восприятию иронии в художественном произведении на английском языке с целью правильного перевода на русский язык. Кроме того, результаты данного исследования могут служить основой для дальнейшего изучения когнитивных особенностей текста.

Материалом исследования послужили пьесы Оскара Уайльда «Веер леди Уиндермир», «Женщина, не стоящая внимания», «Идеальный муж», «Как важно быть серьёзным»; рассказы Уильяма Сомерсета Моэма «Бегство», «Добродетель», «Друг, не покинувший в беде», «Завтрак», «Источник вдохновения», «Муравей и Кузнечик», «Ровно дюжина», «Церковный служитель», «Человек со шрамом»; роман Джулиана Барнса «История мира в Ю'/2 главах».

Структура представленной к защите диссертации определяется целью и задачами исследования и включает введение, три главы, заключение, список используемой литературы.

Во введении даётся обоснование выбора темы, формулируются предмет, цели, задачи, методы исследования, теоретическая значимость и практическая ценность работы.

Глава 1 «Когнитивные структуры иронии» состоит из шести разделов, в которых предмет исследования рассматривается с точки зрения таких элементов когнитивной теории личности, как концепт, категория, когнитивная модель, фрейм и сценарий.

Глава 2 «Ирония как часть языковой картины мира и менталитета английской нации» посвящена роли иронии в языковом социуме Великобритании и влиянию, которое она оказывает на менталитет англичан.

Глава 3 «Выражение иронии в английской художественной литературе» носит практический характер, так как в её рамках рассматривается функционирование когнитивных структур иронии (особенно фреймов) в произведениях О.Уайльда, У.С. Моэма и Дж. Барнса.

В заключении подводятся основные итоги проведённого исследования.

Список использованной литературы содержит перечень теоретических источников, словарей и цитируемой художественной литературы.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования обсуждались на заседании кафедры, а также отражены в статьях по теме диссертации.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. В свете когнитивного подхода ирония предстаёт не просто как выразительное средство, но как концепт, включающий философско-эстетический, литературоведческий и стилистический сегменты.

2. Концептуальное видение проблемы позволяет не только взглянуть на каждый конкретный случай использования иронии под разными углами зрения, но и, выявив когнитивные категории на базе каждого из сегментов данного концепта, более тонко и чётко определить взаимоотношения между разными членами этих категорий (видами комического при рассмотрении категории комического и фигурами речи и тропами при рассмотрении категории иносказательности).

3. Несмотря на многообразие способов выражения, механизм возникновения иронии универсален: противоречие, присущее иронии, возникает за счёт столкновения двух противоположно направленных по смыслу фреймов; причём первый фрейм подразумевает стереотипную ситуацию, соответствующую ожиданиям читателя или слушателя, а второй фрейм перечёркивает эти ожидания. В результате, в тексте возникают два семантических поля, контрастирующих между собой.

4. Будучи неотъемлемой частью британского менталитета, ирония оказывает самое непосредственное влияние на язык художественной литературы. Произведения О. Уайльда, У.С. Моэма и Дж. Барнса являются ярким тому подтверждением.

Содержание работы

Как известно, когнитивная лингвистика не представляет собой однородного направления, объединённого общностью концепции и исследовательских подходов. В связи с этим возникают трудности при выявлении её общей теоретической платформы. Однако, несмотря на всё многообразие решаемых задач и различных исходных принципов когнитивного анализа, отчётливо выделяются два основных направления исследования :

1) когнитивная теория личности, в рамках которой изучаются механизмы усвоения языка, продуцирования и восприятия речи; процесс переработки информации и её хранение в сознании человека в виде вербализованных и невербализованных знаний;

1 Иванова Е.В. Пословичные картины мира. - СПб., 2002.

2) когнитивная теория социума, направленная на исследование общего и специфичного в системах концептуализации различных языков; описание языковых картин мира или их отдельных фрагментов.

Несмотря на различия, одной из основных задач обоих направлений является реконструкция схемы репрезентации знания в сознании отдельно взятой личности или коллективном сознании языкового сообщества.

В рамках когнитивной теории личности наиболее интересны такие структуры, как «концепт», «категория», «когнитивная модель», «фрейм» и «сценарий».

Согласно определению, «понятие концепт отвечает представлению о тех смыслах, которыми оперирует человек в процессах мышления, и которые отражают содержание опыта и знания, содержание результатов всей человеческой деятельности и процессов познания мира в виде неких «квантов» знания»2. Структура простого концепта представлена ядром (базовый слой) и периферией (интерпретационный слой)3. Однако в более сложных концептах на базовый слой наслаиваются дополнительные базовые признаки. При этом процесс наслоения происходит от более конкретного слоя к более абстрактному, а вышеупомянутые когнитивные признаки и слои часто подразделяют на равноправные по степени абстракции сегменты.

Исследование выявило принадлежность иронии к сложным сегментным концептам. Его ядро представлено образом насмешливого человека (например, Сократа). Далее следуют такие когнитивные признаки, как «скрытая насмешка», «притворная похвала», «противопоставление», «противоположный смысл», «двусмысленность». Данные признаки, так или иначе, проявляются в определениях иронии. Например, «ирония - троп, состоящий в употреблении слова в смысле обратном буквальному с целью тонкой или скрытой насмешки; насмешка, нарочито облечённая в форму положительной характеристики или восхваления. Например: «Посмотрите, каков Самсон!» (о слабом, хилом человеке)»4.

Помимо ядра и когнитивных признаков концепт «ирония» включает такие сегменты, как философско-эстетическии (мировоззренческий), стилистический и литературоведческий.

Философско-эстетическии сегмент иронии предполагает скептическое или критически-насмешливое отношение к изображаемому под маской серьёзности утверждения или похвалы. При этом предмет, на который она направлена, объективно может содержать отрицательные черты. Однако так бывает не всегда. Предмет иронии может и не обладать такими чертами или же обладать ими в скрытой форме, что не ускользает от иронизи-

2 Краткий словарь когнитивных терминов / Под общ. ред. Е.С. Кубряковой. - М, 1996. - С. 90.

1 Стернин И. А. Методика исследования структуры концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. - Воронеж, 2001. - С. 58-65.

4 Ахматова О С. Словарь лингвистических терминов. - М, 1966. - С. 185.

рующей личности. Вероятно, с этим следует связать положение об иронии как феномене переходности, эффективно действующем, когда ирония ниспровергает какие-то явления действительности, которые не являются объективно отрицательными или же ещё не выявили свою отрицательную сущность.

В рамках стилистического сегмента ирония представляет собой выражающее насмешку или лукавство иносказание, когда слово или высказывание обретают в контексте речи значение, противоположное буквальному смыслу или отрицающее его, ставящее его под сомнение. Намёк на притворство, то есть ключ к иронии, содержится обычно не в самом выражении, а в контексте (в письменных текстах) или интонации (в устной речи); иногда (особенно в прозе) - лишь в ситуации высказывания.

Третий сегмент концепта «ирония» связан с областью литературоведения и определяется как вид комического, идейно-эмоциональная оценка, элементарной моделью или прообразом которой служит структурно-экспрессивный принцип речевой, стилистической иронии. Ироничное отношение предполагает превосходство или снисхождение, скептицизм или насмешку, нарочито запрятанные, но определяющие собой стиль художественного произведения или организацию образной системы. Скрытность насмешки, маска серьёзности отличают иронию от юмора и особенно от сатиры. Ироническое отношение реализуется весьма многообразно: с помощью гротеска, парадокса, пародии, остроумия, гиперболы, контраста, соединения различных речевых стилей и т.д.

Таким образом, ирония - это и стилистический приём, и некое изобразительное средство, а также мироощущение, философское кредо.

Помимо ядра, когнитивных признаков и сегментов концепт «ирония» обладает периферией, которая содержит разнообразные определения, толкования, отраженные в паремиях, афоризмах, крылатых выражениях, притчах. Например, «ирония есть щепотка соли, без которой всякая пища безвкусна» (И.В. Гёте); «ирония - это стыдливость человечества» (Ж. Ре-нар); «ирония - это лицо дьявола» (В. Гюго). Противоречивость данных афоризмов связана с тем, что они принадлежат не к ядру, а к интерпретационному полю концепта, которое содержит «выводы» из разных когнитивных признаков, образующих структуру концепта.

Следующая когнитивная структура, в рамках которой происходит исследование иронии, представляет собой одну из познавательных форм мышления человека, позволяющую обобщать его опыт и осуществлять его классификацию. Речь идёт о категории. Согласно традиционному представлению, берущему своё начало из трудов Аристотеля, все существующие категории - это гомогенные образования с чётко очерченными границами. Членство в категории определяется ограниченным числом необходимых и достаточных признаков, которые являются бинарными по природе, то есть любой концепт либо обладает некоторым признаком, либо нет. Данную точку зрения опровергает прототипическая (когнитивная') теория категоризации, в разработку которой наибольший вклад внесли Л. Вит-

генштейн и Э. Рош. Согласно данной теории, любая категория включает в себя неравнозначные элементы, среди которых обнаруживаются ядерные, или центральные элементы (прототипы), обладающие наибольшим числом типичных для данной категории характеристик, и менее типичные элементы. Как правило, это центральные члены категории, которые распознаются быстрее, чем периферийные, раньше запоминаются и чаще используются для представления всей категории. Следовательно, «новый взгляд» констатирует размытость границ категорий и утверждает прототипический принцип их внутренней организации.

Так как ирония представляет собой сложный сегментный концепт, то она является членом как минимум трёх категорий. В первом случае ирония образует свою собственную эстетическую категорию5, тем самым, реализуя философско-эстетический потенциал. Во втором случае она входит в категорию иносказательности на правах выразительного стилистического средства. Наконец, в третьем случае ирония является частью категории комического, где проявляет свойства литературоведческого сегмента. Последние две категории представляют собой попытку осмыслить иронию в русле прототипического подхода.

Прототипом категории иносказательности является метафора, так как она в наибольшей степени проявляет свойства общие с другими единицами. А её базовый уровень, то есть костяк, формируют метонимия, синекдоха, ирония, гипербола и преуменьшение. Концепты более общего и частного планов представлены соответственно аллегорией, антономазией и персонификацией. В рамках категории комического ирония, наряду с юмором, остроумием и сарказмом, также занимает место в базовом уровне. Прототипическую роль играет сатира. А периферийный статус принадлежит сардоническому смеху, инвективе и цинизму. В обеих условно иерар-хизированных категориях все члены связаны между собой комплексной и многогранной системой взаимосвязей и взаимозависимостей.

С процессом категоризации также связано понятие когнитивной модели, которая является относительно простой концептуальной схемой, выступающей в качестве эталона при интерпретации текста или формировании языковой категории. Опираясь на теорию идеализированных когнитивных моделей ГИКМ) Джорджа Лакоффа6, можно сделать вывод о том, что и категория иносказательности, и категория комического соотносятся с пропозициональной ИКМ, основанной на образ-схеме «исходная точка -направление изменения - результат» («источник - путь - цель»), включающей в себя концепты, структурированные метафорическими ИКМ.

В рамках категории иносказательности в качестве «исходной точки» имеются два разнородных ментальных пространства. Их взаимодействие («путь») может быть основано на отношениях сходства (аллегория, метафора, персонификация), смежности (метонимия, синекдоха, антономазия),

5 В силу своей принадлежности к области философии данная категория не рассматривается в исследовании.

6 LakoffG. Women, fire and dangerous things. What categories reveal about the mind. - Chicago, 1987.

противопоставления (ирония), отклонения от объективной количественной оценки (гипербола, литота)7. В результате подобного взаимодействия, протекающего в рамках различных видов контекста, происходит изменение исходных концептов и образование новых структур. Образование ИКМ категории комического происходит, фактически, по такому же сценарию. Изначально имеются два разнородных, но структурно соответствующих ментальных пространства («исходная точка»). В ходе их взаимодействия, а также под влиянием различного рода контекстов, происходит то или иное отклонение от эстетического идеала или нормы («направление изменения»). В результате, происходит трансформация структур исходных концептов и образуется комическая структура («результат»).

По сравнению с когнитивными моделями, фреймы имеют более частный характер. По мнению Чарльза Филлмора, который ввёл в обиход данный термин, «фрейм представляет собой унифицированную схематизацию опыта»8. Согласно другому лингвисту, Марвину Минскому, фрейм является одним из способов представления стереотипной ситуации. Формирование систем взаимосвязанных фреймов осуществляется в течение всей жизни человека и объясняет скорость человеческого восприятия и мышления, так как соотносимые фреймы заранее связаны между собой, что обеспечивает быстрый переход от одного фрейма к другому9.

С помощью фреймов можно достаточно легко определить механизм возникновения иронии. Как правило, иронический эффект есть результат столкновения двух фреймов. При этом первый фрейм отвечает за истинность информации, а второй - за фиктивность. В результате их взаимодействия возникает парадокс понимания: одновременность присутствия истины и лжи в пределах одного высказывания заставляет сознание работать в двух модусах - в модусе непосредственного восприятия, который позволяет соотнести содержание высказывания с действительностью, и в модусе фиктивности, отрицающем первую возможность.

По сравнению с фреймом, сценарий предполагает не статичность, а динамическое развитие ситуации, смену микроситуаций (например, сценарий распорядка дня). Именно в этом аспекте и рассматривает иронию австралийский исследователь Д. Мьюк10. Согласно его концепции, в сценарии под названием «ирония» можно выделить два действующих лица -объекта иронии и автора иронии. Завязка всего действия возникает в тот момент, когда автор иронии произносит ироническую ремарку. При этом у него может быть то или иное отношение к своей иронии. По мнению Д. Мьюка, это может быть безличная ирония (impersonal irony), самоуничижительная ирония (self-disparaging irony), ирония инженю (bigenu irony),

7 Гончарова Н.Н. Когнитивные основания интерпретации иносказания на уровне дискурса. - Автореф. ... кавд. филолог, наук. - М., 2001. - С. 5.

8 Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХХШ. - М, 1988. - С. 54.

9 Минский М Остроумие и логика когнитивного бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХХШ. - М, 1988. - С. 289-290.

10 Muecke D.C. The compass ofirony. - London, 1969.

драматизированная ирония (dramatized irony). Развитие сценария связано с процессом восприятия или невосприятия иронической ремарки объектом иронии. В зависимости от степени завуалированности действительного значения, Д. Мьюк выделяет явную иронию (overt), скрытую иронию (covert) и тайную иронию (private). Таким образом, развязка данного сценария в том, что объект либо распознаёт иронию, либо нет. Однако и в том и в другом случае «жертва» иронии предстаёт в невыгодном для себя свете.

Все вышеупомянутые когнитивные структуры (концепт, категория, когнитивная модель, фрейм, сценарий) были рассмотрены в русле «когнитивной теории личности»: структурирование знаний соотносилось с одним индивидом (в отдельных случаях с двумя). Однако, как уже упоминалось ранее, переработка полученных знаний о мире и их структурирование может соотноситься с языковым социумом. В этом случае речь идёт о так называемой «когнитивной теории социума», центральным понятием которой является «языковая картина мира». Согласно определению, «языковая картина мира - это отражение в языке представлений о мире, осущест-

ii

вляемое человеческим менталитетом данного языкового коллектива» .

Картина мира, отражённая в языке, не совпадает у разных народов. Конкретные условия жизни языкового социума не могут не накладывать отпечаток на его видение мира через призму языка. Следовательно, при исследовании и реконструкции языковой картины мира основополагающим фактором является учёт национальной специфики восприятия мира и закрепления в языке знания о нём. В связи с этим возникает потребность в использовании такого понятия, как менталитет, подразумевающего склад ума, манеру видения мира, образы и представления, а также поведенческую сторону человеческой деятельности. Так как данное исследование проводится на материале произведений английских писателей, то, соответственно, наибольший интерес вызывают особенности менталитета жителей Соединённого Королевства.

С точки зрения исследователей английского характера и менталитета, наиболее типичными чертами британцев являются любовь к традициям, снобизм, толерантность, плюрализм мнений, любовь к домашним животным и садоводству, чувство юмора, вежливость, самообладание, патриотизм, приверженность к чаепитиям, домоседство, пунктуальность, частое использование в речи недосказанности и преуменьшений, флегматичность.

Из вышеперечисленных особенностей британского менталитета наибольший интерес представляют те из них, которые непосредственно относятся к иронии или связаны с ней. К ним относятся плюрализм и терпи-

Волоцкая 3 М., Головачёва А.В. Языковая картина мира и картина мира в текстах загадок // Малые формы фольклора. -М., 1995. - С. 218.

мость (толерантность), самообладание, недосказанность и преуменьшение в речи.

Плюрализм и терпимость помогают утвердить в английском обществе принцип духовной свободы личности, освобождают от стереотипов и заранее готовых схем мышления и поведения. Отсюда та ни с чем не сравнимая роль, которую играют в иронии странность, эксцентрическая игра словами и предметами.

Самообладание проявляется в умении обуздывать симпатии и привязанности. При любых обстоятельствах англичане стараются сохранить пресловутую «жёсткую верхнюю губу» (stiff upper lip), то есть остаются невозмутимыми как внешне, так и внутренне. В результате такого подхода к жизненным невзгодам, у них выработался особый канал для выхода отрицательных эмоций - самоирония. Данный вид насмешки имеет целью повеселить собеседника в ущерб собственному престижу. При этом шутник получает моральную компенсацию в виде высокой оценки его остроумия, выражающейся в смехе собеседника.

Недосказанность и преуменьшение проявляются в том, что англичане избегают категоричных утверждений или отрицаний и относятся к словам «да» или «нет» словно к неким непристойным понятиям, которые лучше выражать иносказательно. Отсюда тяга к вставным оборотам вроде «мне кажется», «я думаю», предназначенным выхолостить определённость и прямолинейность, способную привести к столкновению мнений. А самыми распространёнными эпитетами в разговорном языке служат слова «весьма» и «довольно-таки», смягчающие резкость любого отрицания или утверждения. Следовательно, недосказанность и преуменьшение предусмотрительны, поскольку они носят временный характер, допускают поправки, дополнения и даже переход к противоположному мнению.

Логическим продолжением теоретической части стали лингвостили-стический и фреймовый виды анализа в рамках произведений трёх известных британских писателей - О. Уайльда, У. С. Моэма и Дж. Барнса.

Специфика творчества О. Уайльда основана на так называемой перелицовке или перевёртывании шаблонных речей и общепринятых мыслей. Это относится и к его знаменитым афоризмам ("the proper basis for marriage is mutual misunderstanding"), и даже к сюжетам (в рассказе «Кентервиль-ское привидение» не призрак пугал людей, а люди призрака). Перелицовка играет не последнюю роль и в комедийных пьесах О. Уайльда. В них переосмыслению подвергаются признаки и компоненты модных в то время мелодрам.

В частности, сюжет комедии «Веер леди Уиндермир» почти буквально воспроизводит фабульную схему популярной в XIX веке французской мелодрамы «Графиня де Клермон» - трогательную историю матери, «справедливо» наказанной за своё грехопадение вечной разлукой с дочерью. Однако, копируя этот образец, Оскар Уайльд позволил себе некоторые

«отступления» от первоисточника. Например, миссис Эрлин, в отличие от своего французского двойника, не кончает жизнь самоубийством, а выходит замуж. Ирония писателя также распространяется на некоторые шаблонные, мелодраматические приёмы: «подлинность личности», «давно потерянный ребёнок», «подслушанный разговор», «встреча с другой женщиной (соперницей)». Автор ловко переиначивает некоторые из этих традиционных образцов. Например, подлинность личности миссис Эрлин так и остаётся загадкой для её дочери Маргарет; вместо «давно потерянного ребёнка» фигурирует давно потерянный родитель (мать), а «встреча с соперницей» вообще не вписывается ни в какие рамки: «соперница» (миссис Эрлин) уговаривает леди Уиндермир вернуться к мужу.

На лексическом уровне ирония в данной пьесе возникает за счёт столкновения таких пар фреймов, как «хороший» - «плохой», «добродетель» - «порок». При этом, как правило, добродетельные люди порочны, а порочные нередко добродетельны. В форме парадокса эту мысль излагает один из героев пьесы лорд Дарлингтон: "Oh, nowadays, so many conceited people go about society pretending to be good that I think it shows rather a sweet and modest disposition to pretend to be bad. If you pretend to be good, the world takes you very seriously. If you pretend to be bad, it doesn't"12. Развивая эту мысль, вышеупомянутый персонаж приходит к выводу, что хорошие люди, как правило, причиняют лишь вред.

Ироническая игра в рамках пар фреймов «хороший» - «плохой», «добродетель» - «порок» продолжается и во второй комедии О. Уайльда «Женщина, не стоящая внимания». В этой пьесе автор вывел целую галерею «хороших» мужчин и женщин, доказав всю лицемерность самого понятия «хороший», ханжество той морали которая покрывает низкие поступки «хороших» и отказывает в понимании и прощении «плохих».

Один из главных героев произведения, лорд Иллингворт, то и дело иронизирует по поводу «хороших» людей. Он не верит в искренность и доброту человеческих чувств, не верит, что их можно воспитать в человеке и поэтому в споре с политиком мистером Келвилом не без иронии заявляет: "You can't make people good by Act of Parliament - that is something"13. Как правило, для него «хорошее» ассоциируется с «плохим» и наоборот. Так, когда миссис Оллонби заявляет, что в лорде Иллингворте её привлекает лишь одна черта, он восклицает: "Only one thing? And I have so many bad qualities"14.

Лорд Иллингворт также не верит в хорошее воспитание. Когда миссис Абертнот говорит о том, что она воспитала сына хорошим человеком, он с иронией реагирует на её слова. По мнению лорда Иллингворта, "children begin by loving their parents. After a time they judge them. Rarely, if ever, do they forgive them"15. Ирония данного высказывания ещё и в том, что впо-

12 Wilde О. Lady Windermere's fan // The plays of Oscar Wilde. - L., 2000. - P. 167.

13 Wilde O. A woman ofno importance // The plays of Oscar Wilde. - L., 2000. - P. 227.

14 Ibid. P. 233.

15 Ibid. P. 250.

следствии лорд Иллингворт на самом себе испытает справедливость данного утверждения, когда его собственный сын откажет ему в прощении. В итоге, именно он окажется человеком, не стоящим внимания.

Если в двух предыдущих пьесах в центре внимания были «женщины с прошлым», то в «Идеальном муже» речь идёт о «мужчине с прошлым». Главный герой пьесы Роберт Чилтерн разбогател благодаря тому, что продал биржевому спекулянту информацию о предстоящей покупке правительством акций Суэцкого канала. Он тщательно скрывает этот факт от жены, которая считает его «идеальным мужем», и от общества, по мнению которого, он является «идеальным государственным мужем». Таким образом, уже само заглавие пьесы пронизано иронией: «идеальный муж» Роберт Чилтерн только выглядит таковым. То же самое относится и к словам действующих персонажей: робкие попытки называть вещи своими именами превращаются в ироническую пародию. Так, когда миссис Чивли характеризует затею с Аргентинским каналом как "a brilliant, daring speculation", сэр Роберт поправляет её, утверждая, что: "It is a swindle. Let us call things by their proper names. It makes matters simpler"16. Но не проходит и нескольких минут, как сам Чилтерн прибегает к слову 'speculation' для оправдания своего неблаговидного поступка в деле с Суэцким каналом. На что миссис Чивли не без иронии замечает: "It was a swindle, Sir Robert. Let us call things by their proper names. It makes matters simpler"17.

Значительный вклад в создание иронической атмосферы пьесы вносит лорд Горинг. Его ирония может распространяться на незначительные объекты или явления, как в том случае, когда он объясняет своё предпочтение газеты Morning Post газете The Times: "I only read the Morning Post. All that one should know about modern life is where the duchesses are; anything else is quite demoralizing"18. Однако в большинстве случаев лорд Горинг иронизирует по поводу серьёзных явлений. Так, размышляя о политике, он советует Роберту Чилтерну не делать публичного чистосердечного признания в своём неблаговидном поступке, так как в этом случае он не сможет проповедовать мораль. А для политика хуже этого ничего быть не может: "And in England a man who can't talk morality twice a week to a large popular, immoral audience is quite over as a serious politician. There would be nothing left for him as a profession except botany or the church"19.

Таким образом, данная пьеса основана на непрерывном взаимодействии таких пар фреймов, как «видимость» и «скрытость», «подлинность» и «ложь». Автор вскрывает противоречия не только в обыденных явлениях, но и в такой жизненно важной сфере, как политика, тем самым, подвергая сомнению те её нормы и законы, которые стали тормозом в развитии. В результате, на первый план выходит философский компонент концепта «ирония».

16 Wide О. An ideal husband // The plays of Oscar Wide. - L., 2000. - P. 293.

17 Ibd P. 293.

18 Ibd. P. 346.

19 Ibid. P. 309-310.

Название и подзаголовок четвёртой комедии не оставляют никаких возможностей для разночтений по существу. «Как важно быть серьёзным» - так называется комедия, в которой серьёзная проблематика фактически отсутствует. Другими словами, ирония данной пьесы возникает за счёт столкновения фреймов «серьёзность» - «легкомыслие». В результате, серьёзность, столь ценимая в викторианскую эпоху, предстаёт в несколько нелепом виде. Особенно много автор иронизирует по поводу викторианского подхода к вопросам любви, брака, семьи. При этом он часто использует иронические парадоксы, основанные на переделке известных изречений или клише. Например: 1) divorces are made in heaven vs. marriages are made in heaven; 2) it is simply washing one's clean linen in public vs. to wash one's dirty linen in public.

Все эти «перевертыши», а также многочисленные парадоксы принадлежат Алджернону. Он как никто другой видит противоречия современной ему жизни. Если кто и способен составить ему конкуренцию, так это леди Брэкнел, у которой на всё имеется своя точка зрения. Именно ей принадлежит мнение о «нездоровом» состоянии дел в системе образования, с помощью которой пытаются «испортить» невежественную натуру людей: "I do not approve of anything that tampers with natural ignorance. Ignorance is like a delicate exotic fruit; touch it and the bloom is gone. The whole theory of modern education is radically unsound. Fortunately, in England, at any rate, education produces no effect whatsoever"20.

В некоторых случаях ирония в пьесе возникает за счёт того, что явления, которые объективно неподвластны человеческой воле, воспринимаются так, как если бы ими можно было сознательно управлять. В частности, леди Брэкнел считает, что продолжительность жизни и дату смерти каждый человек должен выбирать по собственному усмотрению. Поэтому, когда Алджернон в очередной раз заявляет, что его друг Банбери болен, она с возмущением восклицает: "Well, I must say, Algernon that I think it is high time that Mr. Bunbury made up his mind whether he was going to live or to die. This shilly-shallying with the question is absurd... I should be much obliged if you would ask Mr. Bunbury from me, to be kind enough not to have a relapse on Saturday, for I rely on you to arrange my music for me"21. Впоследствии леди Брэкнел с одобрением относится к смерти этого вымышленного героя, которого врачи, по словам Алджи, нашли «нежизнеспособным»: "Не seems to have had great confidence in the opinion of his physicians. I am glad, however, that he made up his mind at the last to some definite course of action, and acted under proper medical advice"22.

Таким образом, ирония пьес О. Уайльда в большинстве случаев основана на перелицовке или перевёртывании классических сюжетов образов, шаблонных фраз. Этот приём позволил автору в корне пересмотреть или

20 Wilde О. The importance ofbeing earnest // The plays of Oscar Wilde. - L., 2000. - P. 375.

21 Ibid. P. 371.

22 Ibid. P. 408.

подвергнуть сомнению многие викторианские ценности и идеалы, которые к началу XX века стали постепенно изживать себя.

Период творческой деятельности Уильяма Сомерсета Моэма пришёлся на первую половину XX века. Ирония его многочисленных рассказов проявляется в многообразии характеров, типов, положений, конфликтов, сопряжении добра и зла, патологии и нормы, страшного и смешного, обыденности и экзотики.

Как правило, для понимания иронии у С. Моэма необходим весь контекст произведения. При этом в одних случаях ироническая фраза может прозвучать лишь в самом финале, как, например, в рассказе «Человек со шрамом»: пафосное по описанию прошлое генерала повстанцев иронически контрастирует с заключительным предложением, в котором собеседник писателя объясняет тривиальную причину возникновения «геройского» шрама главного героя. Иначе говоря, происходит столкновение таких пар фреймов как «романтика» - «обыденность». В других же случаях главное место сосредоточения иронии - это заголовок. Яркий тому пример рассказ «Друг, не покинувший в беде». На первый взгляд, главный герой, Эдвард Хайд Бёртон, именно тот друг, о котором заявлено в заголовке, так как его описание пестрит набором положительных характеристик. Однако, в конечном итоге, он сознательно отправляет на смерть человека, обратившегося к нему за помощью в трудную минуту. То есть, вместо набора положительных черт, заложенных во фрейме «друг», читатель сталкивается с тем, что принято считать предательством.

Существует ещё одна группа новелл У. С. Моэма, в которых ирония распространяется на всё повествование. Так, в основе рассказа «Источник вдохновения» лежит ироническое переосмысление стереотипа творческой личности. Главная героиня, миссис Форрестер, пишет книги, которые не находят отклика у широкой публики. В связи с этим автор иронизирует по поводу «неплатёжеспособности» культурного слоя читателя и «вульгарности» массового читателя: "...all well-read persons read and praised it. But well-read persons apparently do not buy books and she did not sell. It was indeed a scandal that so distinguished an author, with an imagination so delicate, and a style so exquisite, should remain neglected ofthe vulgar"23.

По мнению рассказчика, едва ли не единственным «достоинством» произведений миссис Форрестер был так называемый «юмор пунктуации»: "In a flash of inspiration she had discovered the comic possibilities of the semicolon, and of this she had made abundant and exquisite use. She was able to place it in such a way that if you were a person of culture with a keen sense of humour, you did not exactly laugh a horse-collar, but you giggled delightedly, and the greater your culture, the more delightedly you giggled"24.

MugfrmWS. The aeative impulse //Selected short stories - M, 1998. - P. 82 24 Ibid. P. 85.

Неудачи в творчестве главная героиня пыталась компенсировать активной светской жизнью, заключавшейся в том, чтобы устраивать званные обеды и приглашать на них самых различных людей. Объясняя причину популярности светских вечеринок миссис Форрестер, автор иронически замечает: "These great people came because they thought that they rubbed shoulders with Bohemia, but with a Bohemia sufficiently neat and clean for them to be in no danger that the dirt would come off on them"25.

Обеды миссис Форрестер отличались не только изысканной публикой, но и великолепным угощением. По мнению автора, это также своего рода отклонение от стереотипа, поскольку творческим личностям свойственно «парить в небесах, пренебрегая земными потребностями»: "Mrs. Albert Forrester gave you uncommonly good food... This must appear very remarkable, since literary persons for the most part think highly and live plainly; their minds are occupied with the things of the spirit and they do not notice that the roast mutton is undergone and the potatoes cold: the beer is all right, but the wine has a sobering effect and it is unwise to touch the coffee"26.

Светские рауты миссис Форрестер оказались под угрозой срыва после того, как её муж, скромный чиновник из Сити, не имеющий никакого отношения к творческой среде, сбежал с поварихой. А поскольку книги писательницы не приносили дохода, то ей не оставалось ничего другого, как отправиться в дом своей соперницы и попытаться вернуть мужа. По иронии судьбы, именно в ничем не примечательной гостиной миссис Бул-финч, а не в своём роскошном литературном салоне, и от простой поварихи и обыкновенного клерка из Сити, а не от своих богемных друзей, получила миссис Форрестер совет заняться сочинительством детективов, которые, как показало время, принесли ей популярность и финансовую независимость. Следовательно, настоящим источником вдохновения для миссис Форрестер стали люди, которыми она всю жизнь пренебрегала, и, от которых она меньше всего ожидала каких-либо творческих идей.

Таким образом, в терминах фреймового анализа можно говорить о столкновении двух фреймов с условным названием «форма» - «содержание». В своём творчестве главная героиня отдавала приоритет формальному аспекту и, соответственно, пренебрегала содержательным. В результате, её причастность к творческой среде базировалась лишь на внешних, второстепенных атрибутах.

***

Вторая половина XX века ознаменовалась некоторым снижением интереса к иронии. Это было связано с тем, что общество стало постепенно забывать об ужасах двух мировых войн. Однако уже конец XX столетия ознаменовался локальными войнами, природными и техногенными катастрофами, многочисленными террористическими актами, которые потребо-

25 Mk#imWS. The creative impute //Sfefccted shot stories. - M, 1998. - P. 87.

26 Ibid. P. 91.

вали пересмотра системы общественных ценностей и идеалов. Именно в этот период и появляется роман современного британского писателя Джулиана Барнса "A History of the World in 10 У2 Chapters" («История мира в 10 1/2 главах»). Данное произведение - это цикл отрывков, связанных между собой темой кораблекрушения и выживания. В плане иронии наиболее интересны первая, пятая и седьмая главы, а также интермедия.

В главе 1 «Безбилетник» рассказывается миф о всемирном потопе и история Ноева ковчега. Однако в интерпретации Дж. Барнса данный миф претерпевает изменения, фактически, превратившись в ироническую пародию. Во-первых, повествование обретает конкретного автора, который считает себя непосредственным свидетелем потопа. В этой роли выступает личинка древоточца, «зайцем» проникнувшая на ковчег. Во-вторых, в своём рассказе древоточец сосредотачивается на тех эпизодах, которые в оригинальном тексте переданы наиболее кратко. Это касается отбора животных, атмосферы последних дней перед потопом, портретов Ноя и его семьи, жизни на ковчеге во время плавания, обустройства после потопа.

Описание «деяний» Ноя резко контрастирует с той информацией, которая имеется в Библии. Так, Ной Пятикнижия, который «был человек праведный и непорочный в роде своём» и «ходил перед Богом» (Быт. 6,9), превращается в "a hysterical rogue with a drink problem". В ходе повествования рассказчик с иронией называет Ноя «адмиралом», намекая на его некомпетентное управление ковчегом. На этом фоне ещё более абсурдными кажутся титулы, которыми Ной наградил себя после окончания плавания: "Holly Knight of the Tempest", "Grand Commander ofthe Squalls".

Также нелестную характеристику в повествовании древоточца получает Бог. Рассказчик постоянно снижает и приземляет образ Всевышнего, усиливая его отрицательные черты и уравнивая его с человеком в плане поведения. По мнению древоточца, Бог выступает как ролевая модель ("а really oppressive role-model"), на которую ориентируется Ной. А поскольку поведение последнего лишено какой-либо логики, то отрицательный вывод в отношении инструкций Бога напрашивается сам собой.

В иронические тона окрашен процесс описания отбора животных на ковчег. Рассказчик сравнивает его с современным конкурсом красоты ('beauty contest'), при проведении которого Ной и его семейство не учли массу фактов: "For a start, not everyone has a competitive nature, so perhaps only the grabbiest turned up. Animals who weren't smart enough to read between the lines felt they simply didn't need to win a luxury cruise for two, all expenses paid, thank you very much"27. Кроме того, существовала группа животных (среди них и древоточцы), которым было отказано в праве попасть на ковчег. Для их описания автор иронически использует выражение, которое обычно пишут на бирках неиспользуемого в ходе путешествия багажа: Not Wanted On Voyage.

27 Barnes J. Ahfetoryofthewoii in 10y2chapters - L, 1989. - P. 23.

В итоге, Ной не смог собрать всех представителей фауны. А тем животным, которым удалось попасть на ковчег, предстояло многое испытать. Часть из них утонула вместе с кораблём младшего сына Ноя, Варади, а часть была попросту съедена семейством патриарха. Недаром личинка древоточца иронически сравнивает ковчег с «плавающим кафетерием» ("floating cafeteria"): Ной и его семья частью съели, частью просто уничтожили все гибридные существа (грифона, сфинкса, василиска, единорога, саламандру), чтобы, по предположению рассказчика, поддержать чистоту видов. По иронии судьбы «излишки» чистых животных (всё, что больше двух) также входило в рацион «спасателей». Таким образом, версия насекомого универсально объясняет недостающие звенья в теории эволюции и происхождение мифов о фантастических существах слишком хорошим аппетитом патриарха и исчезновением корабля Варади.

Подводя итог своему повествованию, древоточец говорит о том, что библейская версия о потопе - это некая идиллия, где Ной предстаёт в образе «благочестивого патриарха, активного борца за охрану природы» ("the pious patriarch, the committed conservationist"). Нет ничего такого, чего нужно было стыдиться. По мнению рассказчика, такие «удобные провалы памяти» ("convenient lapses of memory") - результат человеческого нежелания признавать наряду с хорошим плохое. А это чревато отрицательными последствиями: "But ignoring the bad things makes you end up believing that bad things never happen. You are always surprised by them. It surprises you that guns kill, that money corrupts, that snow falls in winter. Such naivety can be charming; alas it can also be perilous"28.

Таким образом, в данной главе происходит столкновение таких фреймов как «сакраментальность» - «обыденность». Рассказчик максимально снижает возвышенный тон повествования Библии, используя для этого журналистскую и юридическую лексику и привлекая в качестве сравнений объекты и явления повседневной реальности XX века. В результате, многие ценности и идеалы современности предстают в неприглядном свете и, следовательно, нуждаются в пересмотре.

Пятая глава романа «Кораблекрушение» переносит место действия в XIX век. Сначала автор достаточно подробно описывает катастрофу фрегата «Медуза», опираясь при этом на исторические отчёты участников трагедии. Далее автор рассуждает о том, каким образом сюжет катастрофы находит отражение в искусстве. В результате, трагический тон уступает место ироническому тону: "How do you turn catastrophe into art? Nowadays the process is automatic. A nuclear plant explodes? We'll have a play on the London stage within a year. A president is assassinated? You can have the book or the film or the filmed book or the booked film. War? Send in the novelists. A series of gruesome murders? Listen for the tramp of the poets. We have to understand it, of course, this catastrophe; to understand it, we have to imagine it, so we need the imaginative arts. But we also need to justify it and forgive it, this

EtaesJ.Ahistoiy oftheworidinlO1/., chapters - L, 1989. - P. 46.

catastrophe, however minimally. Why did it happen, this mad act of nature, this crazed human moment? Well, at least it produced art. Perhaps, in the end, that's what catastrophe is for'129.

Для того чтобы доказать эту точку зрения, автор снова возвращается к случаю кораблекрушения «Медузы» и двухнедельного скитания на плоту оставшихся в живых. Данная катастрофа произвела настолько сильное впечатление на французского художника Жерико, что он решил запечатлеть её на холсте. Однако в итоге оказалось, что «правда» искусства поглотила правду жизни: "Truth to life, at the start, to be sure; yet once the process gets under way, truth to art is the greater allegiance. The incident never took place as depicted; the numbers are inaccurate; the cannibalism is reduced to a literary reference; the Father and Son group has the thinnest documentary justification, the barrel group none at all. The raft has been cleaned up as if for the state visit of some queasy-stomached monarch: the strips of human flesh have been housewifed away, and everyone's hair is as sleek as a painter's new-bought brush"30.

Таким образом, в данной главе автор в наибольшей степени реализует философский сегмент концепта «ирония», подвергая переосмыслению такие философские понятия, как «жизнь» и «смерть» в реальности и искусстве. Последующее столкновение фреймов с аналогичными названиями приводит к тому, что катастрофа, нашедшая отражение в искусстве, теряет ужас, трагизм, пафос и значительность. Катастрофа прозаируется, приобретает оттенок игры и фарса.

Трагическая и ироническая версии темы спасения, возможности и цены спасения излагаются в главе 7 «Три простых рассказа». В рамках данной трилогии автор ищет подтверждение мысли Гегеля о том, что история повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса. Таким образом, автор снова обращается к философскому сегменту концепта «ирония», используя для этого столкновения фреймов «трагедия» -«фарс».

Первый рассказ повествует об отдельных эпизодах жизни некоего Лоренса Бисли, который в 1912 году отправился в поисках счастья за океан, сев на злополучный «Титаник». В отличие от большинства мужчин, ему удалось пробраться в спасательную шлюпку благодаря своевременному переодеванию в женское платье. По прошествию нескольких лет история гибели «Титаника» превратилась для Лоренса Бисли в фарс, когда его пригласили на съёмочную площадку фильма «Памятная ночь» в качестве консультанта. Не удовольствовавшись отведённой ему ролью исторического свидетеля, он решил во чтобы то ни стало поучаствовать в съёмке эпизода затопления корабля, хотя бы в качестве статиста. Но его затея не удалась, так как режиссёр во время заметил нерадивого консультанта и попросил его удалиться. И как насмешливо замечает автор: "And so, for the second

29 E&rnes J. A history ofthewold in 10/ chapter -L., 1989.-P. 125.

30 Md P. 135

time in his life, Lawrence Beesley found himself leaving the Titanic just before it was due to go down"31.

Во втором рассказе автор обращается к сюжету из Ветхого Завета, повествующем о злоключениях Ионы в чреве кита. Как и в случае с Ноем, рассказчик постоянно иронизирует по поводу действий героев, используя для этого либо обиходно-бытовую лексику, либо термины (что не может не создавать иронического контраста по сравнению с высоким стилем повествования Библии). Так, «всевидящее око Бога» превращается в "operative control over the winds and waters of the Eastern Mediterranean"32; процесс вытягивания Ионой жребия описывается с точки зрения азартных игр: "The short straw, broken domino or queen of spades was drawn by Jonah"33; чудеса Бога приравниваются к цирковым фокусам: 'With no more than a wave of the silk handkerchief, he sent a maggot to destroy the said gourd"34.

Без сомнения, подобного рода комментарии принижают значимость той морали, которая заложена в данной истории. Автор не отрицает могущества Бога, но при этом иронически сравнивает его с карточным шулером, у которого все козыри на руках: "God holds all the cards and wins all the tricks. The only uncertainty is how the Lord is going to play it this time: start with the two of trumps and lead up to the ace, start with the ace and run down to the two, or mix them around. And since you never can tell with paranoid schizophrenics, this element does give the narrative some drive"35.

Однако самый интересный персонаж во всей истории, по мнению автора, это кит. И хотя он не более чем пешка в руках Господа, а его своевременное появление и проглатывание Ионы напоминает действие под названием deus ex machine, именно он является ключевым звеном истории. В связи с этим автор проводит параллель с нашумевшим в своё время блок-бастером «Челюсти» (второй раз история повторяется в виде фарса на экране). По мнению рассказчика, своим успехом данный фильм обязан именно истории Ионы с китом: "At bottom, this is the grip which the story of Jonah and the whale still has on us: fear of being devoured by a large creature, fear of being chomped, slurped, gargled, washed down with a draught of salt water and a school of anchovies as a chaser; fear of being blinded, darkened, suffocated, drowned, hooded with blubber, fear of sensory deprivation which we know drives people mad; fear of being dead. Our response is as vivid as that of every other death-dreading generation since the tale was first invented by some sadistic mariner keen to terrify the new cabin-boy"36.

Таким образом, помимо уже упомянутой пары фреймов «трагедия» -«фарс», в рассказе также взаимодействуют такие фреймы, как «возвышенность» - «повседневность». При этом, как и в истории с Ноем, происходит

^BarnsT Ahfelaycflhewoddin 10'/2chapleis - L., Ш - P. 175.

"MLR 177. 34 Ibid P. 176. 36 MIR 177. 36 Ibid. P. 178-ГО

разрушение морали и сакральности, заложенной в библейском первоисточнике.

Третий рассказ в рамках главы 7 повествует о попытке немецких евреев эмигрировать из фашистской Германии незадолго до начала второй мировой войны. Фактически, это была не эмиграция, а депортация. Но для того, чтобы соблюсти все формальности, а также правила приличия, в визах всех пассажиров была проставлена отметка о том, что они являются 'tourists, traveling for pleasure'.

Описывая этот «круиз», автор то и дело иронически использует слово 'normal', подразумевая при этом совершенно противоположное: "The St Louis was flying the swastika flag, which was normal; its crew included half-a-dozen Gestapo agents, which was also normal"37. На этом фоне порядочное отношение капитана и его команды к пассажирам иронически описывается автором как 'abnormal': "So when the Jews arrived on board from a mainland where they had been despised, systematically humiliated and imprisoned, they discovered that although this ship was legally still part of Germany, flew the swastika and had large portraits of Hitler in its public rooms, the Germans with whom they had dealings were courteous, attentive and even obedient, This was abnormal"38.

Однако пассажирам данного корабля не суждено было высадиться на Кубе в силу политических и финансовых причин. В результате, капитан вынужден был взять обратный курс на Германию. По иронии судьбы, согласно правилам судовой компании, каждый пассажир этого «туристического вояжа» должен был приобретать одновременно с билетом на Кубу обратный билет в Гамбург на случай «непредвиденных обстоятельств». Обратную дорогу пришлось оплатить даже тем евреям, которых освободили из концлагерей с предписанием немедленно покинуть страну. Таким образом, теперь все пассажиры могли «с чистой совестью» возвращаться в Бухенвальд или Дахау (второй раз история повторяется в виде фарса). И хотя в последний момент несколько европейских стран согласились принять определенное число беженцев, условия пребывания оказались фактически такими же, как и в концлагере: "In Antwerp a pro-Nazi youth organization had distributed handbills bearing the slogan: 'We too want to help the Jews. If they call at our offices each will receive gratis a length of rope and a long nail.' The passengers were disembarked. Those admitted to Belgium were put on a train whose doors were locked and windows nailed shut; they were told that such measures were necessary for their own protection. Those admitted to Holland were immediately transferred to a camp surrounded by barbed wire and guard dogs"39.

Таким образом, в данном рассказе с помощью стилистической иронии автор выражает своё негативное отношение по поводу двойных стандартов общества в обращении с евреями. Его ирония возникает в результате

37 Ebmes J.Ahistcry ofthewrld in 10/2 chapters. - L, 1989 - P. 181

38 Ibid. P. 181-182.

39 Ibid. P. 188.

столкновения таких фреймов, как «эмиграция» - «депортация», «нормальный» - «аномальный», «родина» - «чужбина».

Глава «Интермедия» не имеет номера и является той самой половинкой, заявленной в заглавии романа. Это, своего рода, отступление от темы кораблекрушения и спасения. В этой главе автор размышляет на тему любви. Сначала рассказчик обращает свой взор на фразу, выражающую признание в любви. По его мнению, предложение 'I love you' стало некой расхожей монетой, что, в принципе, недопустимо. Поэтому, как иронично замечает автор, следует ограничить «хождение» данного любовного клише, поместив его под стеклянный колпак в банк; признание - не пузырёк с витамином С, чтобы небрежно оставлять его где попало. Таким образом, любовное признание у Дж. Барнса превращается в ироническую метафору утилитарного характера. В ходе повествования данная тенденция лишь усиливается. Так, для описания взаимной или несчастной любви предлагается модель дистанционного управления гаражом: вы можете сколько угодно нажимать кнопки пульта, гараж не откроется, так как ни он, ни ваша машина не имеют к друг другу никакого отношения. Стойкость чувства и его наличие сравниваются с процессом постепенного проявления фотографии в химическом растворе. Процесс угасания любви после смерти одного из любящих напоминает рассказчику таящее свечение на экране телевизора, после того как его выключили.

Но автору и этого мало. Для того чтобы доказать, что сердце не состоит из двух половинок, рассказчик покупает в мясной лавке бычье сердце, исследует его внутреннее строение и говорит о том, что его форма не имеет ничего общего с традиционным представлением: "The two halves of the heart did not ease apart as I'd fancifully imagined, but clung desperately round one another like drowning lovers"40.

Финалом иронического снижения и опредмечивания является краткий экскурс в гастрономическую область: автор находит рецепт приготовления фаршированного сердца с дольками лимона под названием «Страстная Любовь» ("Passionate Love").

Таким образом, с помощью иронии автор пытается переосмыслить традиционное представление людей о любви. Он постоянно сталкивает такие пары фреймов, как «проза» - «поэзия», «абстрактное» - «конкретное», «романтика» - «рациональность», «нормальное» - «аномальное». В его интерпретации данное чувство настолько опредмечивается, что фактически становится гротескным. Однако данный прием позволяет автору выявить противоречия, связанные с любовью, а затем сделать собственные выводы

о назначении данного чувства в жизни человека.

***

Подводя итог всей проделанной работе, необходимо ещё раз отметить факт её принадлежности к руслу когнитивной лингвистики, позволяющей

40 Barnes JAHsteayoftheworidin 10/ chapters. - L., 1989. -P. 238.

учитывать не только семантику того или иного языкового явления, но и его социолингвистический и культурологический аспекты. В связи с этим главный предмет данного диссертационного исследования - ирония - был рассмотрен в рамках таких когнитивных структур, как «концепт», «категория», «когнитивная модель», «фрейм», «сценарий», «языковая картина мира». Каждая из этих структур позволила под разными углами взглянуть на сущность предмета исследования.

При рассмотрении концепта ирония предстала как многоуровневая система, которая включает ядро, когнитивные признаки, распределённые по трём основным сегментам (философско-эстетическому, стилистическому и литературоведческому), а также периферию, наличие которой объясняет противоречия, присущие данному явлению.

Как следствие сложной концептуальной структуры, категориальный подход выявил принадлежность иронии одновременно к трём категориям: эстетической категории (не рассматриваемой в данной работе), категории комического и категории иносказательности. Применение прототипиче-ского подхода к категориям иносказательности и комического позволило объяснить разную степень «фамильного сходства» иронии с другими тропами и формами комического соответственно.

Дальнейшее соотнесение двух вышеупомянутых категорий с когнитивными моделями выявило схему категоризации: а) иронии и тропов; б) иронии и форм комического. Оказалось, что в основе и той и другой категории лежит пропозициональная идеализированная когнитивная модель (ИКМ), основанная на образ-схеме «исходная точка - направление изменения - результат», структурированная, в свою очередь, метафорическими ИКМ.

Рассмотрение иронии в рамках когнитивной структуры «фрейм» позволило объяснить механизм создания иронического эффекта. Выяснилось, что для этого необходимы два фрейма - стереотипный и игровой. Первый из них отвечает за истинность информации, второй - за её фиктивность. Столкновение подобных фреймов создаёт противоречие или двойную интерпретацию в тексте, а, следовательно, и иронию.

Если все предыдущие когнитивные структуры в большей степени выявляли статический аспект иронии, то сценарий помог рассмотреть данное явление в динамике. В результате, ирония предстала сквозь призму взаимоотношений «объект иронии - автор иронии», имеющих свою завязку, развитие действия и кульминацию. При этом, в зависимости от целей автора, ирония может быть безличной, самоуничижительной, инженю или драматизированной. А степень её завуалированности может колебаться от явной до тайной.

Последняя из рассмотренных структур - языковая картина мира или схема восприятия действительности - подверглась особому исследованию. В отличие от других когнитивных структур, она не замкнута на отдельной личности. Сфера её влияния - языковой социум. При этом каждому языковому социуму присущ свой склад ума, манера видения мира, об-

разы и представления Иначе говоря, каждая нация обладает своим собственным менталитетом.

В рамках английского менталитета роль иронии значительна. Исследование показало, что закреплению иронии в характере английской нации способствовали плюрализм и терпимость, которые утвердили в обществе принцип духовной свободы личности и освободили от стереотипов и заранее готовых схем мышления и поведения; самообладание, позволяющее быть скептиком в радости и стоиком в беде, не драматизируя ни улыбки, ни гримасы жизни; частое использование в речи недосказанности и преуменьшения, которые допускают поправки, дополнения и даже переход к противоположному мнению.

Став неотъемлемой частью менталитета, ирония проникла в различные сферы жизнедеятельности английского общества, включая и художественную литературу. Анализ произведений Оскара Уайльда, Уильяма Сомерсета Моэма и Джулиана Барнса позволил выяснить, как менялся удельный вес трёх сегментов концепта «ирония» на протяжении XX столетия.

Прежде всего, необходимо отметить неуклонный рост философско-эстетической иронии, с помощью которой вышеупомянутые писатели пытались выявить те явления действительности, отрицательная сущность которых пребывала в скрытой форме. У О. Уайльда таким объектом иронии являлись викторианские представления о добродетели, чести и долге, которые, как впоследствии показало время, не выдержали проверку в ходе испытаний первой мировой войны

Последовавшее за этим десятилетие привело к другой крайности, а именно, к отсутствию каких либо идеалов у так называемого «потерянного поколения», испытавшего на себе все ужасы военного времени. Это, в свою очередь, стало причиной всякого рода «отклонений» в поведении людей. Именно эта тенденция и получила ироническое осмысление в рассказах У.С. Моэма. Как никому другому, ему удалось показать сопряжение добра и зла, патологии и нормы, страшного и смешного в судьбах людей.

Относительно мирная вторая половина XX века ознаменовалась тем, что ирония в произведениях английских авторов отошла на второй план. Однако уже в конце столетия все изменилось кардинальным образом. Локальные войны, катастрофы, терроризм снова потребовали для своего осмысления иронию. Именно в этот период и возник роман Дж. Барнса «История мира в 101/2 главах», в котором он подверг иронии современные представления о религии, смерти, искусстве, любви, литературе.

Осмысливая вышеупомянутые противоречия действительности, О. Уайльд, У.С. Моэм и Дж. Барнс не часто обращались к стилистической иронии, предпочитая ей литературоведческий потенциал, позволяющий по-разному реализовывать ироническое отношение к чему бы то ни было. У О. Уайльда это пародия на сюжеты мелодрам и парадоксальное осмысление шаблонных выражений. У.С. Моэм отдавал предпочтение остроумию, контрасту и соединению различных речевых стилей. А в романе Дж. Барнса сплелись пародия на библейские тексты и, в какой-то мере, гроте-

скное осмысление действительности. Однако, несмотря на разнообразие форм, во всех трех случаях механизм возникновения иронии один и тот же: сталкиваясь, противоположно направленные по смыслу фреймы порождают в тексте два семантических поля, контрастирующих между собой. Подобного рода универсальность лишний раз доказывает когнитивную сущность концепта «ирония».

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Структура концепта «ирония» // Вопросы филологических наук. -М: Изд-во «Компания Спутник +», 2003. - № 4 - С. 44-52.

2. Ирония и недосказанность как особенности британского менталитета // Объединенный научный журнал. - М.: Изд-во «ТЕЗАРУС», 2003. - № 30(88) декабрь. - С. 50-55.

3. Ирония в произведениях Оскара Уайльда (на материале пьес «Веер леди Уиндермир» и «Идеальный муж») // Вопросы филологических наук. - М: Изд-во «Компания Спутник +», 2004. - № 3. - С. 32-37.

Издательство ООО "МАКС Пресс". Лицензия ИД № 00510 от 01.12.99 г. Подписано к печати 01.10.2004 г. Формат 60x90 1/16. Печлист 1,5. Тираж 70 экз. Заказ 1014. Тел. 939-3890,939-3891,928-1042. Тел./факс 939-3891. 119992, ГСП-2, Москва, Ленинские горы, МГУ им. М.ВЛомоносова.

<2 2 326

РНБ Русский фонд

2005-4 2 16 10

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Брюханова, Елена Александровна

Введение.

Глава 1. Когнитивные структуры иронии.

1.1. Концепт.

1.1.1. Ядро и когнитивные признаки концепта «ирония».

1.1.2. Сегменты концепта «ирония».

1.1.2.1. Философско-эстетическая ирония.

1.1.2.2. Стилистическая ирония.

1.1.2.2.1. Контекст иронии.

1.1.2.2.2. Ироническая интонация.

1.1.2.3. Литературоведческая ирония.

1.1.2.3.1. Ирония и сарказм.

1.1.2.3.2. Ирония и юмор.

1.1.2.3.3. Ирония в сравнении с другими видами комического.

1.1.3. Периферийная часть концепта «ирония».

1.2. Категория.

1.2.1. Классическая категоризация ув. когнитивная категоризация.

1.2.2. Категория иносказательности.

1.2.3. Ирония как часть категории комического.

1.3. Когнитивная модель.

1.4. Фрейм.

1.5. Сценарий.

1.6. Выводы к главе 1.

Глава 2. Ирония как часть языковой картины мира и менталитета английской нации.

2.1. Языковая картина мира.

2.2. Менталитет.

2.2.1. Общая характеристика понятия «менталитет»

2.2.2. Особенности британского менталитета.

2.2.2.1. Плюрализм и терпимость.

2.2.2.2. Самообладание.

2.2.2.3. Недосказанность и преуменьшение в речи.

2.3. Выводы к главе 2.

Глава 3. Выражение иронии в английской художественной литературе.

3.1. Ирония в комедийных пьесах Оскара Уайльда.

3.1.1. «Веер леди Уиндермир».

3.1.2. «Женщина, не стоящая внимания».

3.1.3. «Идеальный муж».

3.1.4. «Как важно быть серьёзным».

3.2. Ирония в рассказах Уильяма Сомерсета Моэма.

3.2.1. «Человек со шрамом».

3.2.2. «Церковный служитель».

3.2.3. «Друг, не покинувший в беде».

3.2.4. «Добродетель».

3.2.5. «Источник вдохновения».

3.2.6. «Завтрак».

3.2.7. «Бегство».

3.2.8. «Ровно дюжина».

3.2.9. «Муравей и Кузнечик».

3.3. Ирония в романе Джулиана Барнса «История мира в \0Vi

главах».

3.3.1. «Безбилетник».

3.3.2. «Кораблекрушение».

3.3.3. «Три простых рассказа».

3.3.4. «Интермедия».

3.4. Выводы к главе 3.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Брюханова, Елена Александровна

Настоящая работа посвящена изучению иронии в рамках когнитивного подхода на материале английской художественной литературы. С точки зрения сторонников когнитивной лингвистики, «когнитивный подход к языку подразумевает анализ лингвистических фактов в их связи с организацией понятийной системы. Языковые структуры рассматриваются при этом сквозь призму общих знаний человека о мире, накопленного им опыта взаимодействия с окружающей средой, и в тесной зависимости от психологических, коммуникативных и культурных факторов» (Скребцова 2000, 7). По нашему мнению, использование такого подхода в отношении иронии позволяет говорить об актуальности исследования. Это становится особенно заметным на фоне диссертаций предыдущих лет, в которых ирония рассматривается либо как чисто стилистический приём (Салихова 1976), либо как неотъемлемая часть литературоведения (Болдина 1981, Леденёва 1983). В отдельных случаях (Усманова 1995) исследование строится на симбиозе комического и стилистического потенциалов иронии. Что касается данной работы, то в ней благодаря когнитивному подходу учитываются все аспекты иронии: фило-софско-эстетический, стилистический и литературоведческий. В связи с этим ирония предстаёт как многомерное явление, обладающее сложной, но в тоже время упорядоченной структурой, позволяющей объяснить те многочисленные противоречия, которые присущи данному явлению. Таким образом, исследование углубляет и частично обновляет представления, сложившиеся в отношении иронии, что позволяет говорить о его научной новизне.

Исходя из вышесказанного, необходимо отметить, что объект исследования находится на стыке философии, литературоведения и стилистики, а его основными предметами являются, с одной стороны, ирония, с другой -когнитивные структуры. Отсюда цель данного диссертационного исследования заключается в выявлении когнитивных структур иронии и способах их выражения в языке английской художественной литературы. Для осуществления данной цели нами были поставлены следующие задачи:

• Дать определение и характеристику таким когнитивным структурам, как «концепт», «категория», «когнитивная модель», «фрейм», «сценарий», «языковая картина мира». Для создания теоретической базы на данном этапе исследования мы воспользовались трудами таких известных зарубежных и отечественных учёных в области когнитивной лингвистики, как Баранов А.Н., Беляевская Е.Г., Демьянков В.З., Добровольский Д.О., Джонсон-Лэрд П.Н., Кубрякова Е.С., Лакофф Дж., Минский М., Рош Э., Филлмор Ч. и.т.д.

• Показать, как вышеупомянутые структуры соотносятся с центральным понятием нашего исследования, то есть иронией.

• Выявить роль иронии в британском менталитете.

• Определить способы выражения иронии в тексте произведений английской художественной литературы. В связи с этим, в качестве материала для исследования нами были выбраны пьесы Оскара Уайльда «Веер леди Уиндермир», «Женщина, не стоящая внимания», «Идеальный муж», «Как важно быть серьёзным»; рассказы Уильяма Сомерсета Моэма «Бегство», «Добродетель», «Друг, не покинувший в беде», «Завтрак», «Источник вдохновения», «Муравей и Кузнечик», «Ровно дюжина», «Церковный служитель», «Человек со шрамом»; роман Джулиана Барнса «История мира в 10 Vi главах».

Для выполнения поставленных задач нами были использованы различные методы. В частности, первая и вторая главы диссертации базируются на методе описания, методе сравнений и аналогий, методе обобщений и классификационном методе. В основу третьей главы положены: а) метод лингвос-тилистического анализа, предложенный В.В. Виноградовым и разработанный далее членами кафедры английского языкознания, среди которых наиболее значительный вклад внесли О.С. Ахманова, В.Я. Задорнова, A.A. Липгарт; б) метод фреймового анализа, разработанный Ч. Филлмором и М. Минским.

Проведённые наблюдения и полученные выводы имеют теоретическое значение для дисциплин, в систему понятий которых входит ирония, а также для когнитивной лингвистики, которая, как известно, является относительно новым направлением научной мысли и, вследствие этого, обладает недостаточно разработанной теоретической платформой.

Практическая значимость работы заключается в том, что её результаты могут быть использованы в курсах лекций и на семинарских занятиях по стилистике английского языка, а также на практических занятиях со студентами старших курсов при обучении их адекватному восприятию иронии в художественном произведении на английском языке с целью правильного перевода на русский язык. Кроме того, результаты данного исследования могут служить основой для дальнейшего изучения когнитивных особенностей текста.

Структура представленной к защите диссертации определяется целью и задачами исследования и включает введение, три главы, заключение, список цитируемой литературы и используемых словарей.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Когнитивно-историческая обусловленность иронии и ее выражение в языке английской художественной литературы"

2.3. Выводы к Главе 2

В рамках «когнитивной теории социума» нами были рассмотрены такие понятия как «картина мира», «языковая картина мира» и «менталитет». В результате их исследования мы пришли к следующим выводам:

1. Картина мира - это многоуровневая система представлений человека о мире, других людях, о себе и своей деятельности, в основе которой лежат образы и понятия.

2. Языковая картина мира - это та часть картины мира, которая реализуется с помощью лексем.

3. Картина мира, отражённая в языке, не совпадает у разных народов. Вследствие этого возникают различия в менталитетах разных наций.

4. Менталитет - это способ восприятия мира, мировидение, обусловленное психическими характеристиками нации и социально-историческими условиями её существования.

5. Ирония проистекает из следующих черт британского менталитета:

- плюрализм и терпимость;

- самообладание;

- недосказанность и преуменьшение в речи.

Глава 3. Выражение иронии в английской художественной

Список научной литературыБрюханова, Елена Александровна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Ирония в комедийных пьесах Оскара Уайльда

2. Dumby: Good evening, Lady Stutfield. I suppose this will be the last ball of the season?1.dy Stutfield: I suppose so, Mr. Dumby. It's been a delightful season, hasn't it?

3. Dumby: Quite delightful! Good evening, duchess. This will be the last ball of the season?

4. Duchess of Berwick: I suppose so, Mr. Dumby. It has been a very dull season, hasn't it?

5. Dumby: Dreadfully dull! Dreadfully dull!

6. Mr. Cowper-Cowper: Good-evening, Mr. Dumby. I suppose this will be the last ball of the season?

7. Dumby: Oh, Г think not. There'll probably be two more (Wilde 2000, 179).

8. Duchess of Berwick: Oh, all of them, my dear, all of them, without any exception, and they never grow any better. Men become old, but they never become good (Wilde 2000,172-173).

9. Сесил Грэм становится ещё более ироничным, когда выясняется, что лорд Дарлингтон влюблён в некую замужнюю женщину, которая, по мнению последнего, единственно хорошая женщина, которую он когда-либо встречал:

10. Cecil Graham: The only good woman you have ever met in your life?1.rd Darlington: Yes!

11. Cecil Graham: Well, you are a lucky fellow! Why, I have met hundreds of good women. The world perfectly packed with good women. To know them is a middle class education (Wilde 2000, 202).

12. Dr Daubeny: Her deafness is a great privation to her. She can't even hear my sermons now. She reads them at home. But she has many resources in herself, many resources.1.dy Hunstanton: She reads a good deal, I suppose?

13. Dr Daubeny: Just the very largest print. The eyesight is rapidly going. But she's never morbid, never morbid (Wilde 2000, 247).

14. В другой части диалога леди Ханстентон пытается приписать миссис Добени «чудесную память»:1.dy Hunstanton: Mrs. Daubeny has a wonderful memory, hasn't she?

15. Dr Daubeny: She used to be quite remarkable for her memory, but since her last attack she recalls chiefly the events of her early childhood. But she finds great pleasure in such retrospections, great pleasure (Wilde 2000, 257).

16. Mrs. Allonby: I am sorry to hear it. We women adore failures. They lean onus.1.rd Illingworth: You worship successes. You cling to them.

17. Mrs. Allonby: We are the laurels to hide their baldness.1.rd Illingworth: And they need you always, except at the moment of triumph.

18. Mrs. Allonby: They are uninteresting then (Wilde 2000, 233).

19. Sir Robert Chiltern: Did you know her well?1.rd Goring: So little that I got engaged to be married at once, when I was staying at the Tenbys. The affair lasted for three days . nearly (Wilde 2000, 310).

20. Divorces are made in heaven (Wilde 2000, 365) vs. Marriages are made in heaven.

21. The amount of women in London who flirt with their own husbands is perfectly scandalous. It looks so bad. It is simply washing one's clean linen in public (Wilde 2000, 369) vs. to wash one's dirty linen in public.

22. I hear her hair has turned quite gold from grief (Wilde 2000, 371) vs. to turn grey from grief.

23. Все эти «перевертыши», а также многочисленные парадоксы принадлежат Алджернону. Однако это далеко не полный перечень его изречений. Так, в разговоре с Джеком он не устаёт подтрунивать над серьёзными намерениями последнего в отношении Гвендолен:

24. Algy: You don't seem to realize that in married life three is company and two is none.

25. Jack: That, my dear young friend, is the theory that the corrupt French drama has been propounding for the last fifty years.

26. Algy: Yes, and that the happy English home has proved in half the time.1. Wilde 2000, 369)

27. Jack (nervously): Miss Fairfax, ever since I met you I have admired you more than any girl I have ever met. since I met you.

28. Cecily: .I have reached 'absolute perfection'. You can go on. I am quite ready for more.

29. Algernon (somewhat taken aback): Ahem! Ahem!

30. Cecily: Oh, don't cough, Ernest. When one is dictating one should speak fluently and not cough. Besides, I don't know how to spell a cough.

31. Algernon: Cecily, ever since I first looked upon your wonderful and incomparable beauty, I have dared to love you wildly, passionately, devotedly, hopelessly.

32. Cecily: I don't think that you should tell me that you love me wildly, passionately, devotedly, hopelessly. Hopelessly doesn't seem to make much sense, does it? (Wilde 2000, 393)

33. Gwendolen: Are there many interesting walks in the vicinity, Miss Cardew?

34. Cecily: Oh! Yes! A great many. From the top of one of the hills quite close one can see five counties.

35. Gwendolen: Five counties! I don't think I should like that; I hate crowds.

36. Cecily (sweetly)-. I suppose that is why you live in town?

37. Gwendolen bites her lip, and beats her foot nervously with her parasol

38. Gwendolen (looking round) : Quite a well-kept garden this is, Miss Cardew.

39. Cecily: So glad you like it, Miss Fairfax.

40. Gwendolen: I had no idea there were any flowers in the country.

41. Cecily: Oh, flowers are as common here, Miss Fairfax, as people are in London.

42. Gwendolen: Personally I cannot understand how anybody manages to exist in the country, if anybody who is anybody does. The country always bores me to death.

43. Cecily: Ah! This is what the newspapers call agricultural depression, is it not? I believe the aristocracy is suffering very much from it just at present. It is almost an epidemic amongst them, I have been told (Wilde 2000, 399).

44. Jack: Well, yes, I must admit 1 smoke.1.dy Bracknell: I'm glad to hear it. A man should always have an occupation of some kind. There are far too many idle man in London as it is.1. Wilde 2000, 375)

45. А когда Джек признаётся в своём невежестве, леди Брэкнел не только одобряет это, но и высказывает своё мнение о «нездоровом» состоянии дел в системе образования, с помощью которой пытаются «испортить» невежественную натуру людей:

46. Ирония в рассказах Уильяма Сомерсета Моэма

47. Если в двух предыдущих рассказах ирония была заключительным аккордом повествования, то в следующем случае мы имеем дело с иронией, заложенной в названии произведения. Однако для её понимания необходимо прочтение всего текста.

48. When you made him that offer of a job, did you know he'd be drowned?'

49. He gave a little mild chuckle and he looked at me with those kind and candid blue eyes of his. He rubbed his chin with his hand.

50. Well, I hadn't got a vacancy in my office at the moment' (Maugham 2002,236..

51. There is such a thing as virtue, you know.'

52. Virtue be damned. A virtue that only causes havoc and unhappiness is worth nothing. You can call it virtue if you like. I call it cowardice' (Maugham 2002, 186).

53. Таким образом, автор сталкивает фрейм 'virtue' с фреймом 'cowardice'. Получившаяся в результате структура отрицает все положительные коннотации понятия «добродетель», что даёт автору повод для иронической насмешки.32.5. «Источник вдохновения»

54. Таким образом, в ходе повествования автор постоянно подменяет количественный фрейм «один» фреймом «много». В результате этого, фраза главной героини «за завтраком я ем лишь одно блюдо» из иронической становится саркастической.32.7. «Бегство»

55. Ирония в романе Джулиана Барнса «История мира в 10% главах»

56. Вышеупомянутое произведение это цикл отрывков, связанных между собой темой кораблекрушения и выживания. В плане иронии наиболее интересны первая, пятая и седьмая главы, а также интермедия.33.1. «Безбилетник»

57. THE TRAGIC BUT NECESSARY DECISION TO SACRIFICE THE WOUNDED IN ORDER THAT THEY THEMSELVES MIGHT HAVE A GREATER CHANCE OF SURVIVAL" (Barnes 1989, 129).

58. Изображение непосредственного спасения потерпевших кораблекрушение судном «Аргус» представлялось очень патетичным и волнующим. Но в итоге от данного варианта пришлось отказаться, так как наброски получились слишком «прямолинейными» ("straightforward").

59. Финалом иронического снижения и опредмечивания является краткий экскурс в гастрономическую область: автор находит рецепт приготовления фаршированного сердца с дольками лимона под названием «Страстная Любовь» ("Passionate Love").

60. Анализ творчества трёх британских авторов на предмет иронии позволяет нам сделать следующие выводы:

61. Когнитивный потенциал, заложенный в концепте «ирония» (философ-ско-эстетический сегмент, литературоведческий сегмент, стилистический сегмент), в полной мере отразился в произведениях Оскара Уайльда, Сомерсета Моэма и Джулиана Барнса.

62. Для выявления вышеупомянутого когнитивного потенциала нами был использован метод фреймового анализа.

63. Список использованной литературы

64. Александрова О.В., Васильев В.В. Современный английский язык для филологов. М.: Изд-во филологич. ф-та МГУ им. М.В. Ломоносова, 1998.-224 с.

65. Андреева С.А. Поэтическое слово в когнитивном аспекте (на материале английских поэтических произведений викторианского периода). -Дис. . канд. филолог, наук. -М., 1998. -252 с.

66. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного анализа // Вопросы языкознания. № 1. - 1995. - С. 37-67.

67. Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык. 4-е изд. -М.: Флинта: Наука, 2002. - 384 с.

68. Арутюнова М.С. Контрастивный анализ выражения иронии в британском и американском вариантах английского языка. Дис. . канд. филолог. наук. - М., 2002. - 145 с.

69. Ахманова О.С., Гюббенет И.В. Вертикальный контекст как филологическая проблема // Вопросы языкознания, 1977, № 3. С. 47-54.

70. Бабушкин А.П. Концепты разных типов в лексике и фразеологии и методика их выявления // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2001. - С. 52-57.

71. Байбакова И.М. Ирония как средство реализации речевой установки в англоязычном художественном тексте. Автореф. дис. . канд. филолог. наук. - Киев, 1988. -16 с.

72. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Постулаты когнитивной лингвистики // Известия АН, Серия литературы и языка. Том 56. № 1. - 1997. -С. 11-21.

73. Беляевская Е.Г. Понятие «когнитивная модель» в современной лингвистике (научно-аналитический обзор) И Реферативный журнал ИНИ-ОН РАН. Сер. 6. Выпуск 2. - М., 1996. - С. 10-28.

74. Боборыкина Т.А. Драматургия О. Уайльда (к проблеме идейно-художественного своеобразия эстетизма О. Уайльда). Автореф. канд. филолог, наук. -Л., 1981. -23 с.

75. Болдина Л.И. Ирония как вид комического. Дис. . канд. филолог, наук. - М., 1981.-171с.

76. Болдырев H.H. Когнитивная семантика (курс лекций по английской филологии). Тамбов: Изд-во ТГУ, 2000. -123 с.

77. Болдырев H.H. Концепт и значение слова // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. унта, 2001.-С. 25-35.

78. Болдырева Л.В. Социально-исторический вертикальный контекст (на материале английской художественной литературы). М.: Диалог-МГУ, 1997. - 88 с.

79. Болдырева Л.М. Стилистические потенции фразеологических единиц в области юмора, иронии и сатиры // Вопросы лексикологии германских языков. Выпуск 139. М., 1979. - С. 48-62.

80. Борев Ю.Б. Комическое или о том, как смех казнит несовершенство мира, очищает и обновляет человека и утверждает радость бытия. М.: «Искусство», 1970.-268 с.

81. Борев Ю.Б. Эстетика. М.: Политиздат, 1975. - 399 с.

82. Боярская Е.Л. Когнитивные основы формирования новых значений полисемантичных существительных современного английского языка. -Дисс. . канд. филолог, наук. Калининград, 1999. - 217 с.

83. Брагина A.A. Ваш менталитет и наш менталитет // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. № 4. -1999. - С. 33-37.

84. Булаховский Л.А. Введение в языкознание. 4.2. М.: Учпедгиз, 1954. -173 с.

85. Введение в функциональную англистику. (Introduction to Functional Anglistics) / Под ред. O.B. Александровой. M.: Изд-во филологич. ф-та МГУ им. Ломоносова, 1998. - 232 с.

86. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: «Русские словари», 1997.-416 с.

87. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. -М.: Языки славянской культуры, 2001. 288 с.

88. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. М.: Языки славянской культуры, 2001. - 272 с.

89. Вербицкая М.В. Теория вторичных текстов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2000.-220с.

90. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: АН СССР, 1963.-255 с.

91. Володина М.Н. Когнитивно-информационная природа термина (на материале терминологии средств массовой информации). М.: Изд-во МГУ, 2000. - 128 с.

92. Волоцкая З.М., Головачёва A.B. Языковая картина мира и картина мира в текстах загадок // Малые формы фольклора: Сб. ст. М.: Вост. лит., 1995.-С. 218-244.

93. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М.: Academia, 1998. - 429 с.

94. Гвишиани Н.Б. Современный английский язык: Лексикология. М.: Изд-во МГУ, 2000. - 221 с.

95. Герасимов В.И., Петров В.В. На пути к когнитивной модели языка // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. -М.: Прогресс, 1988. С. 5-11.

96. Гетц Г.В. Изучение ментальностей: взгляд из Германии // Споры о главном: дискурс о настоящем и будущем ист. науки франц. школы «Анналов»: Сб. ст. -М.: Наука, 1993. С. 58-64.

97. Гиздатов Г.Г. Когнитивная парадигма изучения языка // Семантика языковых единиц: доклады VI международной конференции. Т. 1. -М.: «СпортАкадемПресс», 1998. - С. 24-25.

98. Гончарова H.H. Когнитивные основания интерпретации иносказания на уровне дискурса (на материале англоязычных художественных текстов). — Автореф. канд. филол. наук. M., 2001. - 24 с.

99. Гридина Т.А. Языковая игра: стереотип и творчество. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. пед. ун-та, 1996. - 215 с.

100. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985. -449 с.

101. Гюббенет И.В. К проблеме понимания литературно-художественного текста. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. 108 с.

102. Давыдов М.В. Звуковые парадоксы английского языка и их функциональная специфика. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. - 203 с.

103. Данилова JI.B., Данилов В.П. Крестьянская ментальность и община // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.): Материалы ме-ждунар. конф., Москва, 14-15 июля 1994. М.: РОССПЭН, 1996. - С. 22-40.

104. Дейк Т.А. ван Когнитивные модели этнических ситуаций // Дейк Т.А. ван Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. - С. 161189.

105. Демьянков В.З. Когнитивизм, когниция, язык и лингвистическая теория // Язык и структура представления знаний. М.: ИНИОН, 1992. -С. 39-77.

106. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания № 4, 1994. С. 17-31.

107. Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века // Язык и наука конца XX века. М.: Рос. Академия Наук, Ин-т языкознания РАН, 1995. - С. 239-320.

108. Дечева C.B. Когнитивная силлабика. М.: Диалог-МГУ, 1998. - 214 с.

109. Дземидок Б. О комическом. -М: «Прогресс», 1974. 223 с.

110. Диброва Е.И. Коммуникативно-когнитивная модель текстопорожде-ния // Семантика языковых единиц. Доклады V Международной конференции. Т. 2. -М.: «СпортАкадемПресс», 1996. - С. 130-137.

111. Ермакова О.П. Об иронии и метафоре // Облик слова. Сб. статей. М.: Ран. Инст. рус. яз. 1997. - С. 48-54.

112. Ефимов А.И. О языке художественных произведений. — М.: Учпедгиз, 1954.-288 с.

113. Жаботинская С.А. Когнитивные и номинативные аспекты класса числительных (на материале современного английского языка). М.: Рос. акад. наук. Ин-т языкознания, 1992. - 216 с.

114. Задорнова В.Я. Восприятие и интерпретация художественного текста. -М.: «Высшая школа», 1984. 152 с.

115. Задорнова В.Я. Стилистика английского языка. М.: Изд-во Моск. унта, 1986.-32 с.

116. Иванова Е.В. Пословичные картины мира. СПб.: Филологический факультет СпбГУ, 2002. -160 с.

117. Карасик А.В. Лингвокультурные характеристики английского юмора. -Дис. . канд. филолог, наук. Волгоград, 2001. - 193 с.

118. Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та. - 2001. - С. 75-79.

119. Касевич В.Б. Языковые структуры и когнитивная деятельность // Язык и когнитивная деятельность: Сб. ст. /Отв. Ред. P.M. Фрумкина. М.: АН СССР, Ин-т языкознания, 1989. - С. 8-18.

120. Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1998. - В 2 ч.

121. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990. - 108 с.

122. Коммуникативные и когнитивные проблемы лексикона и текста. М.: Изд-во Моск. гос. лингвист, ун-та, 1992. - 124 с.

123. Корнилов O.A. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. М.: ЧеРо, 2003. - 347 с.

124. Красных В.В. Структура коммуникации в свете лингво-когнитивного подхода. Дис. . докт. филолог, наук. -М., 1999. - 463 с.

125. Кубрякова Е.С. Особенности речевой деятельности и проблемы внутреннего лексикона. // Человеческий фактор в языке. Язык и порождение речи. М.: Наука, 1991. - С. 82-140.

126. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука // Вопросы языкознания № 4, 1994.-С. 34-47.

127. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М.: Изд-во Ин-та языкознания РАН, 1997. - 332 с.

128. Кубрякова Е.С., Александрова О.В. О контурах новой парадигмы знания в лингвистике // Структура и семантика художественного текста. Доклады VII Международной конференции. М., 1999. - С. 186-197.

129. Кулинич М.А. Семантика, структура и прагматика англоязычного юмора. Дис. . докт. культуролог, наук. -М., 2000. -290 с.

130. Куликова И.С., Салмина Д.В. Введение в металингвистику. СПб.: «САГА», 2002.-352 с.

131. Культура, человек и картина мира. М.: Наука, 1987. - 350 с.

132. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. JL: Просвещение, 1978. -326 с.

133. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М.: Прогресс, 1988. - С. 12-51.

134. Лакофф Дж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект. М.: «Прогресс», 1996.-С. 143-184.

135. Леденёва Т.В. Проблема иронии в современном романе США. Дис. . канд. филолог, наук. -М., 1983. - 234 с.

136. Липгарт A.A. Методы лингвистического исследования. М.: «Московский лицей», 1997. - 204 с.

137. Липгарт A.A. Основы лингвопоэтики. М.: «Диалог-МГУ», 1999. -166 с.

138. Лопухин A.B. Всё меняется даже в Англии. — М.: «Молодая гвардия», 1985.- 159 с.

139. Лосев А.Ф., Шестаков В.П. История эстетических категорий. М.: Искусство, 1965. -374 с.

140. Лук А.Н. Юмор, остроумие, творчество. М.: «Искусство», 1977. -184 с.

141. Лукин В.А. Художественный текст. М.: Ось-89, 1999. - 189 с.

142. МагидоваИ.М. Введение в английскую филологию. -М.: МГУ, 1985. -138 с.

143. Манерко Л.А. Новая методика исследования категоризации в лингвистике // Вестник МГУ. 2000. - № 2. - С. 29-42.

144. Масленникова A.A. Лингвистическая интерпретация скрытых смыслов. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1999. - 264 с.

145. Менджерицкая Е.О. Когнитивный синтаксис художественной литературы. -М.: Диалог-МГУ, 1997. -141 с.

146. Миндрул О.С. Тембр II в функциональном освещении (на материале современного английского языка). Автореф. дис. . канд. филолог, наук. - М., 1980.-24 с.

147. Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1977. -151 с.

148. Минский М. Остроумие и логика когнитивного бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХХП1. М.: Прогресс, 1988. - С. 281-309.

149. Михальская Н.П. Сомерсет Моэм: взгляды и творчество // Моэм У.С. Нечто человеческое. М.: Изд-во Правда, 1989. - С. 5-16.

150. Молчанова Г.Г. Когнитивная стилистика и стилистическая типология // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. М., 2001, № 3. - С. 60-72.

151. Морозов В.В. Когнитивные основания категоризации разделительных вопросов (на материале английского языка). Автореф. дис. .канд. филолог, наук. - М., 1998. - 27 с.

152. Мороховский А.Н. Стилистика английского языка. Киев: «Вшца школа», 1984. - 247 с.

153. Мосткова С.Я. Английская литературоведческая терминология. Л.: «Просвещение», 1967. - 110 с.

154. Муратова Я.Ю. Мифопоэтика в современном английском романе (Дж. Барнс, А. Байетт, Д. Фаулз). Дис. . канд. филолог, наук. - М., 1999. -227 с.

155. Назарова Т.Б. Филология и семиотика. Современный английский язык. М.: «Высшая школа», 1994. -184 с.

156. Образцова А.Г. Бернард Шоу и европейская театральная культура на рубеже ХГХ-ХХ веков. М.: «Наука», 1974. - 390 с.

157. Образцова А.Г. Волшебник или шут? Театр Оскара Уайльда. СПб.: Госуд. Институт искусствознания Министерства культуры Рос. федерации, 2001.-600 с.

158. Овчинников В.В. Корни дуба: впечатления и размышления об Англии и англичанах. М.: Мысль, 1980. - 300 с.

159. Ортега-и-Гассет X. Нищета и блеск перевода // Что такое философия? -М.: Наука, 1991. С. 336-352.

160. Оруэлл Дж. Англичане // Эссе. Статьи. Рецензии. Том 2. Пермь: «КАПИК», 1992.-С. 197-235.

161. Панина М.А. Комическое и языковые средства его выражения. Авто-реф. дис. . канд. филолог, наук. — М, 1996. - 20 с.

162. Петренко O.A. Этнический менталитет и язык фольклора. -Курск: Курс. гос. пед. ун-т, 1996. -118 с.

163. Пелевина Н.Ф. Стилистический анализ художественного текста. -Л.: «Просвещение», 1980. -270 с.

164. Походня С.И. Языковые виды и средства реализации иронии. -Киев: Наук, думка, 1989. 126 с.

165. Почепцов Г.Г. Языковая ментальность: способ представления мира // Вопросы языкознания. № 6. - 1990. - С. 110-122 с.

166. Прокофьев Г.Л. Ирония как прагматический компонент высказывания (на материале английского языка). Дис. . канд. филолог, наук. -Киев, 1984.-200 с.

167. Рахилина Е.В. Основные идеи когнитивной семантики // Современная американская лингвистика: фундаментальные направления. -М.: УРСС, 2002. С. 370-389.

168. Ревель Ж. История ментальностей: опыт обзора // Споры о главном: Сб. ст. -М.: Наука, 1993. С. 51-58.

169. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира/ Б.А. Серебренников, Е.С. Кубрякова, В.И. Постовалов и др. М.: Наука, 1988.-216 с.

170. Салихова Н.К. Языковая природа и функциональная характеристика стилистического приёма иронии. Дис. . канд. филолог, наук. -М., 1976. - 152 с.

171. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологи. -М.: Прогресс, 1993. 654 с.

172. Скороденко В.А. Рассказчик // Полное собрание рассказов У.С. Моэма в 5 томах, т. 1. -М.: Захаров, 2002. С. 5-12.

173. Скребнев Ю.М. Основы стилистики английского языка. М.: Ас-трель, ACT, 2000. - 224 с.

174. Скребцова Т.Г. Американская школа когнитивной лингвистики. -СПб.: Изд-во «Анатолия», 2000. 202 с.

175. Смоленская С.С. Интонационно-семантический анализ английских речевых единиц, выражающих юмор, иронию и сарказм. Дис. . канд. филолог, наук. -М., 1969. - 244 с.

176. Соколянский М.Г. Оскар Уайльд. Киев: Лыбидь, 1990. - 200 с.

177. Стернин И. А. Методика исследования структуры концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2001. - С. 58-65.

178. Телия В.Н. Русская фразеология. М.: Школа «Языки рус. культуры», 1996. - 284 с.

179. Темяникова Э.Б. Когнитивная структура парадокса (на материале английского языка). Автореф. . канд. филолог, наук. -М., 1999. - 27 с.

180. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово, 2000. - 264 с.

181. Тимофеев Л.И. Основы теории литературы. М.: Просвещение, 1976. - 447 с.

182. Тихонова Н.А. Концепт в системе современных лингвистических представлений // Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции. Том 1. - М.: «СпортАкадемПресс», 1998. - С. 67-69.

183. Третьякова Т.П. Английские речевые стереотипы. СПб.: Изд-во Санкт-Петербург, гос. ун-т, 1995. - 126 с.

184. Усманова А.И. Синтагматические средства выражения иронии в английской литературе 19-20 вв. — Дис. . канд. филолог, наук. М., 1995.- 144 с.

185. Фомиченко Л.Г. Когнитивные основы просодической интерференции. Автореф. дис. . канд. филолог, наук. - М., 1998. - 32 с.

186. Филд Д. История менталитета в зарубежной исторической литературе // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). М.: Росспэн, 1996. - С. 7-22.

187. Филимонова О.Е. Язык эмоций в английском тексте (когнитивный и коммуникативный аспекты). СПб.: Изд-во РГТТУ им. А.И. Герцена, 2001.-259 с.

188. Филлипова М.М. Парадоксы и стереотипы межкультурного общения представителей русской и британской культур // Вестник Московского Университета. Серия 9. Филология. № 3.-2002 - С. 64-83.

189. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М.: Прогресс, 1988. - С. 52-92.

190. Фрумкина P.M. Лингвист как познающая личность // Язык и когнитивная деятельность. М., 1989. - С. 38-46.

191. Ченки А. Современные когнитивные подходы к семантике: сходство и различия в теориях и целях // Вопросы языкознания. М., 1996. - № 2. - С. 68-78.

192. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Современная американская лингвистика: фундаментальные напрвления. М.: УРСС, 2002.-С. 340-369.

193. Чуковский К.И. Оскар Уайльд // Люди и книги. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960. - С. 625-670.

194. Черепанова Л.В. Когнитивно-дискурсивное исследование новой английской лексики. Автореф. . канд. филолог, наук. - М., 2001. -24 с.

195. Чес Н.А. Функционирование метафорических концептуальных систем в текстах современной англоязычной прозы (на материале художественной литературы). Автореф. . канд. филолог, наук. - М., 2000. - 27 с.

196. Щирова И.А. Художественное моделирование когнитивных процессов в англоязычной психологической прозе XX века. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та экономики и финансов, 2000. - 210 с.

197. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М.: Гнозис, 1994. - 343 с.

198. Akhmanova O.S., Idzelis R.F. What is the English we use? A course in practical stylistics. Moscow: Moscow University Press, 1978. - 157 p.

199. Allemann B. Ironie und Dichtung. Pfulligen: Neske, 1956. - 237 p.

200. A quiet joke at your expense // The Economist. December 18th, 1999. -P. 67-68.

201. Brander L. Somerset Maugham. A guide. London: Oliver & Boyd Ltd, 1963.-222 p.

202. Bryson B. Notes from a small Island. -London: A Black Swan Book, 1995.-306 p.

203. Cazamian L. The development of English humour. N.Y.: Macmil-lan, 1930. -160 p.

204. Chomsky N. Language and problems of knowledge. The Managua lectures. Cambridge (Mass.): The MIT press, 1988. - 205 p.

205. Cognition and categorization / Ed. by E. Rosch. N. Y., 1978.

206. Commager H.S. Britain through American eyes. London: The Bod-ley Head, 1974.-767 p.

207. Empson W. Seven types of ambiguity. N.Y.: Meredian books, 1958. -298 p.

208. Evans B.I. English literature: values and traditions. London: Allen & Unwin, 1962. -96 p.

209. Fauconnier G. Mental spaces: aspects of meaning construction in natural language. Cambridge: Cambridge Univ. Press. - 1998. - 190 p.

210. Frame conceptions and text understanding. Berlin: De Gruyter, 1980.-167 p.

211. Gagnier R. Idylls of the marketplace. Oscar Wilde and the Victorian public. Standford: Standford University Press, 1986. - 255 p.

212. Galperin l.R. Stylistics. M.: Vyssaja skola, 1977. - 344 p.

213. Gorer G. Exploring English character. London: The Cresset press, 1955.-328 p.

214. Hewitt K. Understanding English literature. Oxford: "Perspective Publications", 2001. - 280 p.

215. Introduction to "The plays of Oscar Wilde" // Wilde O. The plays of Oscar Wilde. London: Wordsworth Editions Limited, 2000. - P. V-XIII.

216. Jackendoff R.S. Semantics and cognition // The handbook of contemporary semantic theory. Oxford: Blackwell Publishers Ltd., 1996. - P. 539-559.

217. Johnson-Laird P.N. Mental models: towards a cognitive science of language, inference, and consciousness. Cambridge (Mass.): Harvard Univ. Press, 1983. - 513 p.

218. Knox N. The word irony and its context, 1500-1775. Durham: Duke univ. press, 1961. - 258 p.

219. Komova T.A. On British /American cultural studies. Moscow: Univ. Press, 2000. - 167 p.

220. Lakoff G. Women, fire and dangerous things. What categories reveal about the mind. Chicago: University of Chicago, 1987. - 614 p.

221. Leacock S. Humor. Its theory and technique with examples and samples. N.Y.: Dodd, Mead, 1935. - 268 p.

222. Mikes G. How to be an alien. A handbook for Beginners and Advanced Pupils. London: Harmondsworth, 1969. - 88 p.

223. Muecke D.C. The compass of irony. London: Methuen, 1969. -276 p.

224. Muecke D.C. Irony and the ironic. London: Methuen, 1986. - 110 p.

225. Nash W. The language of humour. N.Y.: Longman Incorporated, 1985.-177 p.

226. Priestley J.B. English humour. London: Longman, 1934. - 180 p.

227. Sedgewick G.G. Of irony: especially in drama. Toronto: University of Toronto Press, 1976. - 127 p.

228. Snowman D. Kissing cousins. An interpretation of British and American culture 1945-1975. London: Temple Smith, 1977. - 342 p.

229. Используемая художественная литература

230. Библия (Ветхий Завет). Кемерово: Кемеровское книжное изд-во, 1991.-860 с.

231. Barnes J. The Stowaway // Contemporary British stories. Moscow: Perspective Publications, 2000. - P. 19-48.

232. Barnes J. A history of the world in 10 '/г chapters. London: Cape, 1989. -309 p.

233. Galsworthy J. The end of the chapter. London: William Heinemann LTD, 1954

234. Galsworthy J. The white monkey. M.: Foreign language publishing house, 1953.-298 p.

235. Kipling R. Poems. Short stories. M.: «Радуга», 1983. - 456 с.

236. Maugham W.S. A friend in need // Selected prose. M.: «Менеджер», 2002.-С. 228-234.

237. Maugham W.S. Luncheon // Cosmopolitans. N.Y.: The Sun Dial press, 1938.-P. 42-49.

238. Maugham W.S. The Ant and the Grasshopper // Cosmopolitans. N.Y.: The Sun Dial press, 1938.-P. 120-126.

239. O.Maugham W.S. The creative impulse // Selected short stories. M.: «Менеджер», 1998. - P. 80-132.

240. Maugham W.S. The escape H Cosmopolitans. N.Y.: The Sun Dial press, 1938.-P. 77-83.

241. Maugham W.S. The man with the scar // Selected prose. M.: «Менеджер», 2002. - P. 92-97.

242. Maugham W.S. The round dozen // Selected short stories. M.: «Менеджер», 1998.-P. 227-267.

243. Maugham W.S. The verger // Selected prose. M.: «Менеджер», 2002. - P. 206-216.

244. Maugham W.S. Virtue // Selected short stories. M.: «Менеджер», 1998. -P. 133-187.

245. Parker D. Lady with a lamp // Short stories and poems. Moscow: Foreign Languages Publishing House, 1959. - P. 77-85.

246. Wilde 0. An ideal husband // The plays of Oscar Wilde. London: Wordsworth Editions Limited, 2000. - P. 279-360.

247. Wilde O. A woman of no importance // The plays of Oscar Wilde. London: Wordsworth Editions Limited, 2000. - P. 219-278.

248. Wilde O. Lady Windermere's fan // The plays of Oscar Wilde. London: Wordsworth Editions Limited, 2000. - P. 163-217.

249. Wilde O. The importance of being earnest // The plays of Oscar Wilde. -London: Wordsworth Editions Limited, 2000. P. 361-417.1. Используемые словари

250. Англо-русский словарь по лингвистике и семиотике / Под. ред. А.Н. Баранова и Д. О. Добровольского. М.: Азбуковник, 2001. - 640 с.

251. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: «Советская энциклопедия», 1966. - 608 с.

252. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общ. редакцией Е.С. Кубряковой. М.: Филолог, факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 1996.-245 с.

253. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: «Советская энциклопедия», 1990. - 685 с.

254. Литературный энциклопедический словарь. М.: «Советская энциклопедия», 1987. - 752 с.

255. Новый Большой англо-русский словарь: В 3 т./Ю.Д. Апресян, Э.М. Медникова, А.В. Петрова и др. 5-е изд., стереотип. - М.: Рус. яз., 2000.

256. Советский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1982. -1600 с.

257. Современный словарь справочник по литературе/ Т.А. Бенедиктова, Е.В. Волкова, А.И. Журавлёва и др. М.: ACT: Олимп, 1999. - 699 с.

258. Definitional dictionary of linguistic terms /Ed by Bahri Hardev. New Delhi: Nat. publ. house, 1985. - 240 p.

259. Encyclopaedia Britannica. Vol. 12. London: Encyclopaedia britannica, 1956. -1005 p.

260. Fowler H.W. A dictionary of modern English usage. Oxford: Oxford univ. press, 1986.-725 p.