автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Когнитивно-стратегический потенциал тавтологии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Когнитивно-стратегический потенциал тавтологии"

На правах рукописи

4839740

Остапенко Татьяна Сергеевна

КОГНИТИВНО-СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ТАВТОЛОГИИ

Специальность 10.02.19- теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

и о Ь.-и Ш |1

Иркутск-2011

4839740

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Иркутский государственный лингвистический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Костюшкина Галина Максимовна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Шулунова Людмила Владимировна

кандидат филологических наук Николаева Наталья Николаевна

Ведущая организация:

Алтайский государственный университет

Защита состоится «9» марта 2011 г. в 13 часов на заседании диссертационного совета Д 212.071.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в ГОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет» по адресу: 664025, г. Иркутск, ул. Ленина 8, ауд. 31.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет».

Автореферат разослан «2.» февраля 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Литвиненко Т. Е.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемое диссертационное исследование посвящено когнитивно-стратегическому потенциалу тавтологии.

Явление тавтологии имеет длительную историю изучения. Начиная с античности до наших дней, ученые разных наук уделяли достаточное внимание данному феномену языка [Пешковский, 1938; Селиванов, 1955; Евгеньева, 1963; Перевозчикова, 1966; Бушуй, 1969, 1969а, 19696, 1973; Нехлина, 1971; Никитин, 1983; Степанская, 1983; Рахманкулова, 1984, 1985, 1985а; Эйхбаум, 1986; Войлова, 1993; Крапотина, 1993, 1996; Зайц, 2001; Растье, 2001; Borowska, 1951; Iorgu, 1957; Graur, 1962; Leech, 1976; Galperin, 1981; Lyons, 1981; Jakobson, 1990 и др.]. Однако, несмотря на значительное количество работ, в лингвистике до сих пор не существует единой теории тавтологии. Наличие разногласий среди ученых, исследующих тавтологию, проявляется в отсутствии общепринятого определения тавтологии, в неразработанной номенклатуре тавтологических конструкций, в разнородности мнений по поводу языкового статуса тавтологии и ряде других проблем.

В этой связи актуальность настоящего исследования обусловлена: во-первых, комплексным подходом, позволяющим смоделировать общий образ понятия «тавтология», избегая тем самым определенной «однобокости» при изучении данного явления; во-вторых, антропоцентрическим подходом, позволяющим по-новому взглянуть на тавтологические выражения, выявить основные причины появления тавтологий в речи говорящего, определить прагматические характеристики данного явления (стратегии и тактики говорящего).

Объектом нашего исследования являются высказывания, имеющие в своем составе тавтологии.

Предметом исследования являются когнитивные и стратегические особенности тавтологических единиц в контексте их функционирования.

Фактическим материалом исследования послужили примеры из оригинальных источников русской и английской художественной литературы XIX -XXI веков различной жанровой направленности, что, на наш взгляд, способствует устранению определенной «функциональной ограниченности» при анализе тавтологического материала. Количество примеров, отобранных методом сплошной выборки, составляет более 3000 единиц.

Целью работы является выявление когнитивно-стратегического потенциала тавтологических выражений в процессе их интенционального использования говорящими.

В соответствии с целью в диссертации решаются следующие задачи:

1) проанализировать особенности осмысления понятия «тавтология» в научной и наивной сферах познания, на основе данного анализа выявить основные признаки понятия «тавтология»;

2) проанализировать существующие классификации тавтологических конструкций английского и русского языков;

3) построить классификацию тавтологий на основе ведущих причин появления тавтологий в речи говорящего;

4) рассмотреть семиотический аспект тавтологии, описать особенности тавтологического знака;

5) выявить способы устранения избыточности в тавтологических выражениях при их интенциональном употреблении в контексте, на основе данного анализа смоделировать процессы неизбыточного переосмысления тавтологий;

6), определить основные стратегии и тактики, для реализации которых говорящими используются избыточные и переосмысленные тавтологии.

Научная новизна исследования заключается в том, что: 1) при изучении тавтологии последовательно учитываются данные других наук (философии, логики, психологии и др.); 2) проводится комплексное выявление причин, по которым тавтологии появляются в речи говорящего; 3) разработаны основные динамические модели, с помощью которых тавтологические выражения теряют свою природную избыточность при употреблении в конкретных контекстах речи; 4) применяется стратегический подход, позволяющий выделить основной репертуар стратегий и тактик, для реализации которых говорящим используются тавтологии.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертации.

1. Тавтология - это крайне противоречивое явление, обладающее набором сложносовместимых признаков (порочность и экспрессия, ошибочность и истина, избыточность и реализация компрессии), каждый из которых оказывает определенное влияние на функционирование тавтологических выражений в речи.

2. Причины, по которым тавтологии появляются в речи говорящего, представляются достаточно разнообразными, что позволяет выделить четыре группы тавтологий: тавтологии «по инерции», тавтологии «по привычке», тавтологии «по незнанию», тавтологии «по интенции».

3. Тавтологии «по интенции» используются говорящими в конкретных контекстах речи в двух основных значениях: избыточном и неизбыточном.

4. Существует 6 основных способов переосмысления тавтологий, которые могут быть описаны через устойчивые алгоритмические (4-х шаговые) модели неизбыточной интерпретации тавтологий (интенсификационная модель, модель «смирение с неизбежным», модель «репрезентация типичного», компрессивная модель, рестриктивная модель и элиминативная модель), имеющие когнитивную природу, для каждой из них характерен свой набор речевых стратегий и тактик говорящего субъекта.

5. Тавтологии без переосмысления, несмотря на свою природную избыточность и неинформативность, также обладают определенным стратегическим потенциалом (стратегиями информирования, пародирования, «игра на понижение» с набором соответствующих тактик).

Теоретическая значимость исследования заключается в определенном вкладе, который вносит настоящая работа в развитие теории тавтологии в языкознании. К тому же, разработанное в данном исследовании пошаговое моделирование процесса неизбыточной интерпретации может быть использовано при изучении других языковых единиц, которые также подвергаются процедуре переосмысления в конкретных контекстах речи, в частности при изучении многочисленных языковых противоречий.

Практическая ценность работы определяется возможностью использования материалов диссертационного исследования в курсе лекций по теории языка, в спецкурсах по прагматике и семиотике, в курсе лексикологии русского и английского языков, на практических и семинарских занятиях по английскому и русскому языкам, при подготовке дипломных и курсовых работ.

Методологической базой исследования являются работы в области концептуализации и категоризации опыта в языке [Кубрякова, 1992, 1995, 2001, 2004; Попова, 2001; Болдырев, 2000, 2004; Дейк, 1989; Костюшкина, 2003, 2006а, 20066, 2009; Johnson-Laird, 1983, 1988 и др.], работы, посвященные анализу речевых стратегий и тактик [Федорова, 1991; Клюев, 1998; Седов, 1999; Труфанова, 2001; Иссерс, 2003; Формановская, 2007; Михалева, 2009 и др.], а также работы в области теории языкового знака [Уфимцева, 1968; Кравченко, 2001; Кронгауз, 2001; Моррис, 2001; Пирс, 2001; Степанов, 2001; Мечковская, 2004; Lyons, 1968 и др.].

В настоящем исследовании использованы следующие общенаучные и специальные лингвистические методы: непосредственное наблюдение и описание, метод свободного ассоциативного эксперимента, сравнение, анализ, синтез, методы дефиниционного, контекстуального, компонентного анализа, метод лингвистического моделирования и метод интерпретации.

Апробация работы. Основные результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры иностранных языков международного факультета Иркутского государственного лингвистического университета (2007-2010гг.). По теме диссертации прочитаны доклады на межвузовских конференциях молодых ученых в Иркутском государственном лингвистическом университете (февраль 2008 г., март 2009 - 2010 гг.), на 2-й, 3-й и 4-й Всероссийских научных конференциях «Проблемы концептуальной систематики языка, речи и речевой деятельности» в Иркутском государственном лингвистическом университете (октябрь 2008-2010гг.), на Всероссийской научно-практической конференции «Межкультурная коммуникация и преподавание иностранного языка» в Кемеровском государственном университете (2009г.), на Всероссийской конференции с элементами научной школы для молодежи (с международным участием) "Русский язык в историко-лингвистическом и социокультурном поле" в Иркутском государственном техническом университете (2009г.), на межвузовской научно-методической конференции «Дидактические и лингвистические аспекты современного переводоведения» в Дальневосточной академии государственной службы г.Хабаровска (2010г.). Основные положения работы нашли отражение в 8 публикациях, в том числе в публикации в ведущем рецензируемом научном издании. Общий объем публикаций составляет 3,2 печатных листа.

Структура и объем работы. Поставленная цель и задачи исследования определили содержание и структуру работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, списка использованных словарей, списка источников иллюстративного материала и приложения.

Во введении обосновывается актуальность и научная новизна исследования, определяются цель и задачи работы, предмет и объект исследования, указываются методы, использованные при анализе языкового материала, и излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Теоретические предпосылки изучения тавтологии» производится анализ осмысления понятия «тавтология» в научной и наивной сферах познания, на основе данного анализа выявляются ведущие признаки понятия «тавтология», что позволяет выработать рабочее определение понятия «тавтология» и указать основные тавтологические конструкции английского и русского языков. Кроме 'того, выявляется семиотическая природа тавтологии.

Вторая глава «Когнитивно-стратегический механизм неизбыточного переосмысления тавтологий» посвящена описанию основных устойчивых моделей неизбыточной интерпретации тавтологий и анализу стратегического потенциала тавтологических выражений, переосмысленных по той или иной модели.

В третьей главе «Когнитивно-стратегический аспект избыточных тавтологий» выявляются основные стратегии и тактики,' для реализации которых говорящий может использовать избыточные тавтологии.

В заключении излагаются результаты проведенного исследования, формулируются вытекающие из него выводы, намечаются перспективы дальнейших исследований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Тавтология имеет длительную историю изучения, начавшуюся еще в античности. В настоящее время тавтология является объектом изучения нескольких наук (философии, логики, лингвистики), к тому же, как показал проведенный ассоциативный эксперимент, многие «наивные лингвисты» также нередко оперируют данным понятием.

Следует отметить, что явление тавтологии имеет неодинаковое осмысление в разных научных отраслях и в сфере «наивной лингвистики». Философы, логики, лингвисты и «наивные лингвисты» выделяют в тавтологии разные, релевантные для них, признаки и, соответственно, неодинаково оценивают данное явление.

Наблюдение за закономерностями использования понятия «тавтология» в философских работах [Мавринский, 2001; Мацкевич, www.methodology.rul позволили выделить два основных признака тавтологии: повтор и круг.

Для логических исследований [Ивин, 1999; Иванов, 2001; Ивлев, 2001; Демидов, 2007] релевантными являются следующие признаки тавтологии: априорная истинность (данный признак приобретает особое значение при характеристике законов формальной логики) и ошибка (самая известная из подобных логических ошибок - это так называемый «порочный тавтологический круг»).

В лингвистике исследование рассматриваемого явления имеет многовековую традицию, что способствовало выделению наибольшего количества признаков тавтологии, основными из которых, на наш взгляд, выступают следующие: избыточность [Бушуй, 1969; Рахманкулова, 1984; Гайсина, 1985 и др.], повтор [Селиванов, 1955; Бушуй, 1973; Крапотина, 1996 и др.], ошибка [Апресян, 1966, 1995; Горбачевич, 1978; Голуб, 1997, 2005 и др.], экспрессивность [Перевозчикова, 1966; Бушуй, 19696; Войлова, 1993 и др.], репрезентация типичного [Евгеньева, 1963; Рословец, 1968; Старосельцев, 1971 и др.] и компрессия сложной мысли [Тулина, 1970; Зайц, 2001; Иевлева, 2002 и др.].

Ведущими признаками тавтологии в сфере «наивной лингвистики» являются следующие: повтор, ошибка и труизм.

Таким образом, тавтология представляет собой чрезвычайно противоречивое явление, обладающее набором различных признаков, некоторые из которых характеризуются сложносовместимостью (ср. ошибка и истина, порочность и экспрессивность, избыточность и компрессия сложной мысли). Однако наблюдения за функционированием тавтологических выражений в речи позволяют утверждать, что большинство из указанных признаков действительно присутствуют в тавтологии и в определенной мере оказывают влияние на закономерности использования говорящими тавтологических выражений, поэтому в нашем исследовании определение объема и содержания понятия «тавтология» производилось с учетом указанных признаков данного явления.

В нашем понимании тавтологии - это выражения (словосочетания или предложения), смысловые компоненты которых дублируют друг друга, либо полностью, либо частично, что приводит к формированию аналитических высказываний, которые являются избыточными в силу своей априорной истинности. Выражения, в которых наблюдается частичное дублирование смысла, определяются как плеонастические (в настоящем исследовании плеоназм считается разновидностью тавтологии).

На основе представленного определения нами было выделено шесть основных видов тавтологических конструкций английского и русского языков:

1) атрибутивные тавтологии (грубый грубиян; истинная правда; real reality; idiotic fool)',

2) структурные тавтологии (работник работает; teacher teaches; шутить шутки; спать сном; to think a thought; to praise with praise; бежать бегом);

3) компаративные тавтологии (дурак дураком; осень как осень; свинья и свинья);

4) плеонастический повтор синонимов (чушь, ерунда, бессмыслица; верный и преданный; cry and weep);

5) тавтологии с предикативным удвоением (жизнь есть жизнь; trees are

trees);

6) валентностные тавтологии (I saw what I saw; when you've got to go, you've got to go; я таков, каков есть; на войне, как на войне).

С целью уточнения языкового статуса тавтологий в нашей работе проводится анализ основных причин, по которым тавтологические выражения появляются в речи говорящего. Данный анализ позволил выделить четыре группы тавтологий: 1) тавтологии «по инерции», 2) тавтологии «по привычке», 3) тавтологии «по незнанию» и 4) тавтологии «по интенции».

Тавтологии «по инерции» характеризуются случайностью употребления. Причины возникновения подобных тавтологий в речи носят психофизиологический характер: мысль строится не сразу, а постепенно, и говорящий нередко без надобности повторяет то, что уже сказано. Чаще всего примеры подобных тавтологий встречаются в устной речи.

Тавтологии «по привычке» представляют собой устойчивые тавтологические выражения, избыточность которых либо не осознается (делать дело, загадывать

загадку, танцевать танец), либо служит целям экспрессии (ходить ходуном, диво дивное, туча тучей). В большинстве случаев подобные тавтологические выражения используются именно по привычке, как своеобразные «остатки наивной болтливости старины» (выражение А.П. Евгеньевой [Евгеньева, 1963]).

Тавтологии «по незнанию» формируют группу речевых ошибок, порочных тавтологий. Отличительная особенность тавтологий данной группы заключается в том, что они употребляются говорящими по причине незнания точного значения одного из компонентов тавтологического выражения. Значительную часть рассматриваемой группы образуют тавтологии с заимствованными словами (бывший экс-чемпион, местные аборигены, прейскурант цен).

Тавтологии «по интенции» используются говорящими с какой-то определенной целью. Данная группа тавтологий включает различные тавтологические выражения, которые переосмысляются в конкретной ситуации употребления, что приводит к утрате данными тавтологиями избыточности, т.е. к формированию у них вторичного неизбыточного значения. Кроме того, к тавтологиям «по интенции» относится ряд тавтологических выражений, которые не предполагают проведения процедуры неизбыточного переосмысления, однако характеризуются сознательностью и целенаправленностью употребления.

Возможность появления у тавтологий неизбыточного переосмысления объясняется природными характеристиками человеческого мышления: сталкиваясь с тавтологическим выражением, человек напрягает все свои умственные способности, для того чтобы дать этому выражению осмысленное (то есть лишенное избыточности) значение. Существует несколько достаточно устойчивых способов неизбыточного переосмысления тавтологий, которые в рамках нашего исследования получили название устойчивых моделей неизбыточной интерпретации тавтологий.

Мы выделили 6 моделей неизбыточной интерпретации тавтологий. Данные модели являются динамическими, они включают в себя четыре шага (этапа), которые в определенной степени являются универсальными для всех шести моделей.

Первый шаг представляет собой идентификацию выражения как тавтологического на основе наличия в нем семантической избыточности.

Второй шаг включает в себя проведение операции семантического или синтаксического анализа компонентов тавтологического выражения, что позволяет определить возможность переосмысления тавтологии по той или иной модели.

Третий шаг заключается в установлении наличия интенции к использованию тавтологического выражения как неизбыточного у адресанта данной тавтологии, что предполагает детальный анализ ситуации употребления рассматриваемого тавтологического выражения.

Четвертый шаг заключает в себе операцию добавления в смысловую структуру тавтологического выражения дополнительного компонента, устраняющего избыточность, или операцию удаления из смысловой структуры тавтологического выражения какого-либо компонента, что также приводит к нивелированию избыточности.

Следует отметить, что одна и та же модель может быть использована для интерпретации ряда различных тавтологических конструкций, и, наоборот, одна и та же тавтологическая конструкция может быть проинтерпретирована с помощью различных моделей.

При описании моделей интерпретации тавтологий был проведен анализ стратегического потенциала переосмысленных тавтологий, были выявлены основные стратегии и тактики, для реализации которых могут быть использованы тавтологии, интерпретированные по той или иной модели.

Модель 1 может быть условно названа интенсификационной, поскольку механизм работы данной модели основан на включении в смысловую структуру тавтологического выражения интенсификатора очень/ крайне/ чрезвычайно:

(1) — Только дай ей Бог не такого, как вы, Иван Федорович, - разорвалась наконец, как бомба, Лизавета Прокофьевна, - не такого в своих суждениях и приговорах, как вы, Иван Федорович, не такого грубого грубияна, как вы, Иван Федорович (Достоевский И, с. 334).

На первом этапе интерпретации выявляется, что выражение грубый грубиян является тавтологичным, поскольку в данном выражении признак грубый эксплицирован дважды, так как грубиян - это грубый человек.

Семантический анализ (второй этап) признака грубый позволяет определить возможность его интенсификации (человек может быть более грубый / менее грубый).

Анализ ситуации употребления выражения грубый грубиян, который проводится на третьем этапе интерпретации, дает возможность выявить наличие интенции к интенсификации у адресанта данного выражения (Лизаветы Прокофьевны). В представленной ситуации Лизавета Прокофьевна выражает недовольство по поводу поведения своего мужа Ивана Федоровича. По ее мнению, Ивану Федоровичу недостает чуткости, его «суждения и приговоры» слишком резки, а его поведение характеризуется крайней грубостью, следовательно, есть основания полагать, что избыточность рассматриваемого выражения (двойная экспликация признака грубый) интенциональна и имеет целью указание на высокую степень содержания данного признака в характере Ивана Федоровича.

На четвертом этапе интерпретации мы можем постулировать добавление интенсификатора очень/ крайне в план содержания рассматриваемой тавтологии. Другими словами, в проанализированной ситуации выражение грубый грубиян может быть проинтерпретировано как Иван Федорович - очень грубый человек/ очень большой грубиян/ его поведение отличается крайней степенью грубости.

С помощью модели 1 интерпретируется большинство тавтологических конструкций: атрибутивные тавтологии, структурные тавтологии, компаративные тавтологии, плеонастический повтор синонимов и валентностные тавтологии.

Нам удалось выявить, что тавтологии, переосмысленные по модели 1, могут быть использованы при реализации стратегии волеизъявления в тактике убеждения, стратегии информирования в тактике объяснения, стратегии эмоционально-оценочного воздействия в тактиках оскорбления, похвалы и «провоцирования жалости», стратегии «игра на повышение» в тактиках презентации и самопрезентации и стратегии «игра на понижение» в тактике презентации.

Механизм работы модели 2 основан на включении в смысловую структуру тавтологического выражения определенного компонента «смирения», поэтому данную модель можно назвать моделью «смирение с неизбежным»:

(2) «Gollum!»...

There was по sign of him at the mouth of their shelter nor in the shadows near...

«I don't like his sneaking off without saying», said Sam. «And least of all now...»

«It's no good worrying about him now», said Frodo. « We couldn 't have got so far... without him, and so we'll have to put up with his ways. If he's false, he's false» (Tolkien LotR, p. 713).

На первом этапе интерпретации выявляется, что выражение If he's false, he's false является тавтологичным, поскольку в данном выражении интенсионалы и экстенсионалы главного и придаточного предложений совпадают, что говорит о наличии семантической избыточности.

Семантический анализ (второй этап) компонентов рассматриваемого выражения показывает, что выражение If he's false, he's false представляет собой априорную истину, следовательно, факт, описываемый данным предложением, является неизбежным, и его нужно принять как данность, с ним надлежит смириться.

Анализ ситуации употребления выражения If he's false, he's false позволяет установить, что адресант данного выражения использовал его интенционально (третий этап). В приведенном примере Фродо пытается убедить Сэма, что в настоящий момент нет никакой пользы от переживаний по поводу странного поведения Голлума. Он напоминает Сэму, что без помощи Голлума они не справятся с порученной им миссией, и поэтому, даже если Голлум их обманывает, с этим фактом в данное время придется смириться.

В итоге, мы можем наблюдать операцию добавления компонента «смирения» в план содержания тавтологии If he's false, he's false (четвертый этап), что позволяет проинтерпретировать данное тавтологическое выражение как если даже Голлум нас обманывает, с данным фактом нужно смириться, поскольку изменить его не представляется возможным.

С помощью модели 2 интерпретируются валентностные тавтологии и тавтологии с предикативным удвоением, которые могут быть использованы для реализации стратегии волеизъявления в тактиках убеждения и согласия, стратегии эмоционально-оценочного воздействия в тактике «демонстрация пренебрежения» и стратегии ведения диалога в тактике «контроль над темой».

Тавтологии, интерпретируемые с помощью модели 3, репрезентируют типичное, нормальное положение дел в действительности, данную модель можно назвать моделью репрезентации типичного:

(3) В толпе переговаривались:

- В них-то самое зло и есть, их-то и опасайся больше всего. На вид-то они тихие, благонравные, почтенные, поглядишь - купец купцом, а внутри яд горький (Стругацкие ТББ, с. 81)!..

Первый шаг интерпретации выявляет, что выражение купец купцом представляет собой тавтологию, поскольку в данном выражении производится операция сравнения существительного купец с самим собой, и, следовательно,

значение данного выражения (купец имеет признаки купца) является семантически избыточным.

Второй шаг - семантический анализ выражения купец купцом, позволяет приписать ему следующее значение: то, что купец имеет признаки купца, является нормальным, типичным.

Анализ ситуации употребления тавтологии купец купцом (третий шаг) дает возможность установить, что адресант данной тавтологии употребил ее интенционально, для того чтобы сообщить, что репрезентируемый этой тавтологий объект (отец Гаук) на первый взгляд казался обычным, типичным представителем купеческого сословия.

В результате, в этом примере тавтология купец купцом получает следующую интерпретацию (четвертый шаг): на первый взгляд отец Гаук - нормальный, обычный, типичный купец в нем нет ничего особенного и подозрительного.

Анализ иллюстративного материала показал, что по модели 3 могут быть ' переосмыслены компаративные тавтологии и структурные тавтологии, обладающие значительным стратегическим потенциалом: они могут быть использованы для реализации стратегии волеизъявления в тактиках убеждения и возражения, стратегии эмоционально-оценочного воздействия в тактике одобрения, стратегии ведения диалога в тактике «контроль над темой», стратегии привлечения внимания в тактике «создание интриги», стратегии «игра на повышение» в тактике презентации и стратегии «игра на понижение» в тактике упрека.

Модель 4 можно условно назвать компрессивной, поскольку тавтологии, интерпретируемые с помощью данной модели, представляют собой компрессию более сложной мысли:

(4)...я принялась глотать целлюлозу...и внезапно поняла: раствор Рихтера и то, что я пила вчера дома ~ разные составы... В ту же секунду в моем желудке поднялась буря, я икнула раз, другой, третий... По подбородку что-то потекло... Я ...наткнулась глазами на большое зеркало и ахнула! Из моего рта лезла синяя пена...Очевидно, в моем желудке шла неуправляемая химическая реакция -целлюлоза соединилась с раствором Рихтера, и вышло то, что вышло (Донцова, ДцТП, с. 239-240).

На первом этале интерпретации выявляется, что в выражении вышло то, что выгило интенсионалы и экстенсионалы главного и придаточного предложений совпадают, следовательно, можно заключить, что данное выражение содержит семантическую избыточность и является тавтологией.

На втором этапе при определении значения выражения вышло то, что вышло устанавливается, что данное выражение, репрезентирующее результат соединения раствора Рихтера с целлюлозой, употреблено в ситуации приема неправильного лекарственного препарата. В ситуации употребления данной тавтологии наряду с ней присутствуют выражения в моем желудке поднялась буря; я икнула раз, другой, третий; из моего рта лезла синяя пена, которые также репрезентируют результаты соединения раствора Рихтера с целлюлозой. Следовательно, можно предположить, что значение выражения вышло то, что вышло является, компрессией значений выражений в моем желудке поднялась буря; я икнула раз, другой, третий; из моего рта лезла синяя пена.

Прагматический анализ ситуации употребления выражения вышло то, что вышло (третий этап) дает возможность установить, что данное выражение использовано интенционально. Тавтология вышло то, что вышло используется Таней Сергеевой при описании комичной ситуации, в которую она попала. Следуя совету диетолога, она принимает целлюлозу и запивает ее раствором Рихтера. Однако девушка перепутала растворы, и это приводит к совершенно непредвиденному результату (поднявшаяся в желудке буря, лезущая изо рта синяя пена, интенсивная икота). В какой-то момент девушка понимает, что в ее желудке идет неуправляемая химическая реакция, вызванная соединением целлюлозы с раствором Рихтера. Она использует компрессивное выражение вышло то, что вышло, чтобы избежать повторного описания результатов соединения упомянутых веществ.

Таким образом, тавтологическое выражение вышло то, что вышло может быть проинтерпретировано как вышло то, что в моем желудке поднялась буря, я икнула раз, другой, третий, и из моего рта полезла синяя пена (четвертый этап).

С помощью модели 4 могут быть переосмыслены примеры валентностных тавтологий, тавтологий с предикативным удвоением, атрибутивных тавтологий и структурных тавтологий, используемых говорящими в стратегии информирования (тактики объяснения и рассказа) и в стратегии ведения диалога (тактика «контроль над темой»),

В процессе интерпретации тавтологий с помощью модели 5 значение компонентов тавтологического выражения сужается (ограничивается), тем самым нарушается тождество их интенсионалов, что приводит к устранению избыточности, поэтому данную модель можно условно назвать рестриктивной:

(5) - Почему же вы тогда не устроили так, чтобы ваши собратья встретили Олмера и покончили с ним?...

- Что могут в поле одни гномы против летучей конницы?...

-Да им не нужно было бы выходить в поле! Впустили бы этого разбойника к себе в пещеры и передавили бы как крыс!...

- Мои соплеменники не пойдут на такое!...

- ...Что тут «такого-то»!... Враг есть враг, и поступать с ним нужно соответственно. Раздавить гадину (Перумов ЧК, с. 14-15)/...

Первый шаг интерпретации позволяет установить, что интенсионалы компонентов выражения враг есть враг тождественны, следовательно, данное выражение содержит семантическую избыточность и относится к тавтологиям.

Семантический анализ компонентов тавтологии враг есть враг (второй шаг) показывает, что интенсионал слова враг представлен совокупностью различных признаков, которые могут быть выражены следующими суждениями: твой враг тебя ненавидит; твой враг желает тебе зла; нужно стараться изо всех сил истребить своего врага; при уничтожении врага следует забыть о своих моральных принципах и т.д., и существует возможность ограничения интенсионала враг одним из перечисленных признаков.

Прагматический анализ ситуации употребления тавтологии враг есть враг (третий шаг) позволяет установить, что данное выражение использовано интенционально. Рассматриваемое выражение употребляется сотником Рогволдом в

ситуации ожесточенного спора с гномом Торином. Рогволд упрекает соплеменников Торина в непозволительном бездействии по отношению к общему врагу людей и гномов - Олмеру и указывает на возможный способ истребления армии Олмера. Однако этот способ противоречит моральным принципам и правилам гномов, о чем ему и напоминает Торин. Рогволд, раздосадованный упрямством гнома, пытается убедить Торина в том, что для истребления общего врага «все средства хороши», и в данном случае следует забыть о своих моральных принципах. Именно в этом значении сотник использует выражение враг есть враг.

Итак, выражение враг есть враг может быть проинтерпретировано как враг -это тот, при уничтожении которого следует забыть о своих высоких моральных принципах чести (четвертый шаг).

По модели 5 интерпретируются тавтологии с предикативным удвоением и плеонастический повтор синонимов, которые могут быть использованы для реализации стратегии волеизъявления в тактиках убеждения и возражения, стратегии информирования в тактиках объяснения и рассказа, стратегии эмоционально-оценочного воздействия в тактике оправдания и стратегии ведения диалога в тактиках «контроль над темой» и «контроль над манерой».

Механизм работы модели 6 заключается в элиминации (исключении) одного из компонентов тавтологии из смысловой структуры тавтологического выражения, поэтому данная модель может быть условно названа элиминативной:

(б) «... I must tell you that this year, the third-floor corridor on the right-hand side is out of bounds to everyone who does not wish to die a very painful death» (Rowling HPI, p. 95).

На первом этапе интерпретации выражение die a very painful death идентифицируется как тавтология, поскольку компоненты данного выражения die и death имеют общий семантический признак end of life [ABBY],

На втором этапе при проведении синтаксического анализа выражения die а very painful death выявляется, что данное выражение, наряду с семантически тождественными компонентами die и death, содержит компонент very painful, включение которого в синтаксическую структуру выражения die a very painful death невозможно без введения избыточного компонента death.

На третьем этапе при установлении интенции адресанта выражения die a very painful death учитывается, что это выражение употреблено директором школы чародейства и волшебства Хогвартс, Альбусом Дамблдором, когда он объявляет своим ученикам о запрете на посещение одного из коридоров школы. Дамблдор прекрасно знает, что дети, как правило, очень непослушны и любопытны, поэтому, для того чтобы пресечь возможные попытки учеников нарушить данный запрет, директор предупреждает их, что подобное нарушение неизбежно приведет к смерти, причем очень мучительной.

Таким образом, значимая роль, которую играет компонент very painful при реализации интенции говорящего, дает возможность предположить следующее: избыточный компонент death употреблен в рассматриваемом выражении исключительно по причинам структурно-грамматического характера. Следовательно, при интерпретации рассматриваемого выражения значение избыточного компонента можно не учитывать, поэтому на четвертом этапе значение

компонента death элиминируется из смысловой структуры выражения die a very painful death.

Модель 6 используется для переосмысления разнообразных структурных тавтологий: субстантивно-глагольных - работник работает, teacher teaches; глагольно-субстантивных - спать сном, to think a thought. Они используются для реализации стратегии информирования в тактиках объяснения и рассказа, стратегии эмоционально-оценочного воздействия в тактике примирения, стратегии «игра на повышение» в тактиках презентации и самопрезентации и стратегии «игра на понижение» в тактике презентации.

Основные данные, полученные в процессе анализа переосмысленных тавтологий, представлены в схеме взаимодействия конструкции (формы), модели интерпретации (значения) и стратегии (прагматической функции) тавтологии. Возможность рассмотрения речевой стратегии как прагматической функции определяется пониманием стратегии как запланированного замысла, служащего для достижения конкретного конечного результата.

Представленная схема показывает, что между шестью основными тавтологическими конструкциями и шестью моделями не существует однозначного соответствия. Одна и та же модель может быть успешно использована для интерпретации нескольких тавтологических конструкций. Первичной является модель 1, поскольку с ее помощью могут быть переосмыслены пять различных тавтологических конструкций.

Будучи переосмыслены по одной из моделей, тавтологии утрачивают свою природную семантическую избыточность и приобретают возможность успешного функционирования наряду с другими языковыми выражениями, что проявляется в значительном стратегическом потенциале, которым обладают проинтерпретированные тавтологии. В нашем исследовании было проанализировано семь стратегий, которые, на наш взгляд, являются основными для рассматриваемых тавтологий. Наиболее значительным «стратегическим потенциалом» обладают тавтологии, переосмысленные по первой и третьей модели. Тавтологии, интерпретируемые по модели 3, могут быть использованы для реализации шести различных стратегий, тавтологии, переосмысленные с помощью модели 1, используются говорящими при осуществлении восьми различных тактик.

Как видно из представленной схемы, большинство тавтологий может быть использовано для реализации стратегии эмоционально-оценочного воздействия (тавтологии, переосмысленные по моделям 1,2, 3, 5,6), в рамках которой нами было выделено наибольшее количество тактик (7). Данную стратегию можно признать первичной для переосмысленных тавтологий, остальные стратегии, следовательно, являются вторичными.

Таким образом, переосмысленные тавтологии обладают высокой степенью прагматичности, что объясняет их широкое использование в произведениях художественной литературы и в процессе повседневной коммуникации.

ФОРМА

Тавтологические конструкции

Атрибутивные тавтологии

Плеонастический повтор синонимов

Тавтологии с предикативным удвоением

Структурные тавтологии

ЗНАЧЕНИЕ

Модели интерпретации

МОДЕЛЬ 1

Валентностные МОДЕЛЬ 2

тавтологии

Компаративные тавтологии МОДЕЛЬ 3

МОДЕЛЬ 4

МОДЕЛЬ 5

МОДЕЛЬ 6

ПРАГМАТИЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ

Стратегии

Волеизъявление.

< Информирование

Эмоционально -оценочное воздействие

Ведение диалога

Игра на повышение

Игра на понижение

Привлечение внимания

Тактики

Убеждение

Согласие

Возражение

Объяснение

Рассказ

Оскорбление

Похвала

Примирение

Жалоба

Пренебрежение Одобрение

Оправдание

Контроль над темой

Контроль над манерой

Самопрезентация

Презентация

Упрек

Создание интриги

В рамках нашего исследования также была произведена попытка анализа «стратегического потенциала» интенциональных тавтологий, не предполагающих переосмысления. Как показал данный анализ, «тавтологии без интерпретации», несмотря на свою избыточность, могут быть полезными для реализации некоторых стратегий и тактик. В частности, избыточные тавтологии могут употребляться говорящими в стратегиях информирования, пародирования и «игра на понижение».

В рамках стратегии информирования избыточные тавтологии используются в тактике ухода от ответа, когда, употребляя в качестве ответа на вопрос избыточную тавтологию, говорящий дает понять своему собеседнику, что не желает по каким-либо причинам предоставить ему требуемую информацию:

(7')...-Как его зовут?

—Ириска.

-Повтори, пожалуйста.

-Ириска...

—А это мужчина или женщина? - изумилась я.

- Ириска это Ириска (Донцова БЕР, с. 227)...

В рамках стратегии пародирования избыточные тавтологии используются для создания пародии на чужое косноязычие или на излишнее многословие, присущее определенному стилю языка (юридические клише, канцелярские штампы):

(8) Тем временем пришлось возиться с происшествиями и в других местах Москвы... Пришлось разъяснять необыкновенный случай с поющими «Славное море» служащими (кстати: профессору Стравинскому удалось их привести в порядок в течение двух часов времени путем каких-то впрыскиваний под кожу) (Булгаков, с. 644)...

В рамках стратегии «игра на понижение» говорящий использует тавтологии для отрицательной презентации самого себя как человека, неспособного грамотно сформулировать какую-либо мысль или дать информативное определение чего-либо:

(9) - Мне очень нужно знать, где в Москве установлен памятник Бэтмену!...

- В принципе, вы случайно обратились к нужному человеку, я бывший экскурсовод. Если объясните мне, кто такой Бэтмен, чей это псевдоним, я попытаюсь сообразить, по какому адресу вас отправить...

Я тяжело вздохнул:

- Простите, кое-что выше моих талантов. Бэтмен - это Бэтмен (Донцова ЯМ-K, с. 330-331).

Помимо перечисленного, избыточные тавтологии могут быть использованы авторами художественных произведений для отрицательной характеристики персонажа, который является адресантом подобных порочных тавтологий. В данном случае через использование избыточных тавтологических выражений автор реализует стратегию «игра на понижение» в тактике презентации, представляя своего персонажа как неграмотного или находящегося в состоянии невменяемости и поэтому неспособного к правильному (с точки зрения культуры речи) выражению своих мыслей:

(10) «Mr. Hamlet, Sr. appears to Mr. Hamlet, Jr. as a dead ghost and bids him revenge» (Kaufman, p.121).

(11)...На лестничной площадке его уже ждал с распростертыми объятиями синий и раздутый член парламента Росшепер Нант. «Виктуар! - просипел он. -Др-руг! - Тут он заметил Ирму и пришел в восторг: Виктуар! И ты тоже!... На малолетних малолеточек!...» — Виктор зажмурился, крепко наступил ему на ногу и толкнул в грудь - Росшепер повалился спиной, опрокинув урну (Стругацкие ГЛ, с. 90).

В связи с вышеизложенным мы можем сказать, что тавтология представляет собой крайне противоречивое явление языка, обладающее совокупностью сложносовместимых признаков, каждый из которых оказывает определенное влияние на функционирование тавтологий в речи. При интенциональном использовании тавтологии могут быть весьма полезны для реализации значительного количества самых разнообразных стратегий и тактик. Прагматичность тавтологий определяется либо способом их переосмысления в контексте высказывания, в результате которого тавтологические выражения теряют свою природную избыточность, либо особой интенцией говорящего, употребившего избыточное и, следовательно, порочное тавтологическое выражение для реализации своего коммуникативного намерения.

Следует отметить, что настоящее исследование не исчерпывает всего содержания проблемы тавтологии в языке. Многие вопросы, связанные с природой и функционированием тавтологических выражений, остались за рамками данной работы. Так, например, представляется интересным проведение прагматического анализа тавтологических выражений, употребленных в дискурсе одного коммуниканта или в одной коммуникативной ситуации. Можно также рассмотреть особенности функционирования разнообразных тавтологических выражений в произведениях одного автора. Дальнейшая разработка выделенных нами моделей интерпретации может быть осуществлена в аспекте их взаимодействия, когда одно и то же тавтологическое выражение интерпретируется одновременно с помощью нескольких моделей, одна из которых является основной, а вторая - выступает как вспомогательная. Таким образом, дальнейшее изучение явления тавтологии представляется полезным и перспективным.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Остапенко, Т.С. Тавтология в «наивной лингвистике» [Текст] / Т.С. Остапенко // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. Сер. Филология. - Иркутск, 2010. -№3(11). - С. 45-51 (0,8 пл.).

2. Остапенко, Т.С. Прагматика тавтологических сочетаний [Текст] / Т.С. Остапенко // Проблемы концептуальной систематики языка, речи и речевой деятельности: материалы 2-ой Всероссийской научной конференции. - Иркутск, 2008. - С. 229-235 (0,4 пл.).

3. Остапенко, Т.С. Разграничение терминов тавтология и плеоназм [Текст] / Т.С. Остапенко // Проблемы концептуальной систематики языка, речи и речевой деятельности: материалы 3-й Всероссийской научной конференции. -Иркутск, 2009. - С. 494-501 (0,5 пл.).

Остапенко, Т.С. Особый статус тавтологической конструкции N сор N [Текст]/ Т.С. Остапенко // Межкультурная коммуникация и преподавание иностранного языка: материалы Международной научно-практической конференции. - Томск, 2009. - С. 216-223 (0,4 пл.).

Остапенко, Т.С. Проблема определения термина «тавтология» [Текст] / Т.С. Остапенко // Русский язык в историко-лингвистическом и социокультурном поле: материалы Всероссийской конференции молодых ученых. - Иркутск, 2009. - С. 42-45 (0,4 п.л.).

Остапенко, Т.С. Основные тавтологические конструкции английского и русского языков [Текст] / Т.С. Остапенко // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: материалы конференции молодых ученых. -Иркутск, 2010. - С. 120-122 (0,1 пл.).

Остапенко, Т.С. Проблема тавтологии в языке [Текст] / Т.С. Остапенко // Дидактические и лингвистические аспекты современного переводоведения: материалы межвузовской научно-методической конференции. - Хабаровск, 2010.-С. 55-60 (0,3 пл.).

Остапенко, Т.С. Использование тавтологических выражений для описания типичных и нетипичных ситуаций действительности [Текст] / Т.С. Остапенко // Проблемы концептуальной систематики языка, речи и речевой деятельности: материалы 4-й Всероссийской научной конференции. -Иркутск, 2010. - С. 262-268 (0,3 пл.).

Подписано в печать 26.01.2011 г. Формат 60X84 1/16

Уч.-изд. л_. Тираж 130 экз. Заказ № 30

Отпечатано в типографии ООО «Весь Иркутск» 664011, г. Иркутск, ул. К. Маркса, 11, оф. 203, т./факс: 201-281 e-mail: ves_irkutsk@mail.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Остапенко, Татьяна Сергеевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИЗУЧЕНИЯ ТАВТОЛОГИИ.

1.1 Понятие тавтологии в научной и наивной сферах познания.

1.1.1 Тавтология в философии.

1.1.2 Трактовка тавтологий в логике.

1.1.3 Исследование тавтологии в лингвистике.

1.1.4 Тавтология в «наивной лингвистике».

1.2 Определение понятия «тавтология».

1.3 Разграничение тавтологии и смежных лингвистических понятий.

1.3.1 Критерии разграничения тавтологии и простого лексического повтора.

1.3.1.1 Лексические повторы усилительного типа.

1.3.1.2 Хезитационные повторы.

1.3.1.3 Тавтологические фразеологизмы.

1.3.1.4 Тавтологические рифмы.

1.3.1.5 Псевдотавтологические сочетания.

1.3.2 Тавтология и плеоназм.

1.4 Типологии тавтологий.

1.4.1 Номенклатура основных тавтологических конструкций английского и русского языков.

1.4.2 Классификация тавтологий с точки зрения антропоцентрического подхода.

1.5 Функционально-семиотический аспект тавтологий.

1.5.1 Проблема знакового статуса тавтологий.

1.5.2 Устойчивые модели интерпретации тавтологий.

1.5.3 Стратегический подход к изучению тавтологий.

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ.

ГЛАВА II. КОГНИТИВНО-СТРАТЕГИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ НЕИЗБЫТОЧНОГО ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЯ ТАВТОЛОГИЙ.

2.1 Модель 1.

2.1.1 Стратегия волеизъявления. Тактика убеждения.

2.1.2 Стратегия информирования. Тактика объяснения.

2.1.3 Стратегия эмоционально-оценочного воздействия.

2.1.3.1 Тактика оскорбления.

2.1.3.2 Тактика похвалы.

2.1.3.3 Тактика «провоцирование жалости».

2.1.4 Стратегия «игра на повышение».

2.1.4.1 Тактика презентации.

2.1.4.2 Тактика самопрезентации.

2.1.5 Стратегия «игра на понижение». Тактика презентации.

2.2 Модель 2.

2.2.1 Стратегия волеизъявления.

2.2.1.1 Тактика согласия.

2.2.1.2 Тактика убеждения.

2.2.2 Стратегия эмоционально-оценочного воздействия. Тактика «демонстрация пренебрежения».

2.2.3 Стратегия ведения диалога. Тактика «контроль над темой».

2.3 Модель 3.

2.3.1 Стратегия волеизъявления.

2.3.1.1 Тактика убеждения.

2.3.1.2 Тактика возражения.

2.3.2 Стратегия эмоционально-оценочного воздействия. Тактика одобрения.

2.3.3 Стратегия ведения диалога. Тактика «контроль над темой».

2.3.4 Стратегия привлечения внимания. Тактика «создание интриги».

2.3.5 Стратегия «игра на повышение». Тактика презентации.

2.3.6 Стратегия «игра на понижение». Тактика упрека.

2.4 Модель 4.

2.4.1 Стратегия информирования.

2.4.1.1 Тактика рассказа.

2.4.1.2 Тактика объяснения.

2.4.2 Стратегия ведения диалога. Тактика «контроль над темой».

2.5 Модель 5.

2.5.1 Стратегия волеизъявления.

2.5.1.1 Тактика возражения.

2.5.1.2 Тактика убеждения.

2.5.2 Стратегия информирования.

2.5.2.1 Тактика объяснения.

2.5.2.2 Тактика рассказа.

2.5.3 Стратегия эмоционально-оценочного воздействия. Тактика оправдания

2.5.4 Стратегия ведения диалога.

2.5.4.1 Тактика «контроль над темой».

2.5.4.2 Тактика «контроль над манерой».

2.6 Модель 6.

2.6.1 Стратегия информирования.

2.6.1.1 Тактика объяснения.

2.6.1.2 Тактика рассказа.

2.6.2 Стратегия эмоционально-оценивающего воздействия. Тактика примирения.

2.6.3 Стратегия «игра на повышение».

2.6.3.1 Тактика презентации.

2.6.3.2 Тактика самопрезентации.

2.6.4 Стратегия «игра на понижение». Тактика презентации

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ.

ГЛАВА III. КОГНИТИВНО-СТРАТЕГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИЗБЫТОЧНЫХ ТАВТОЛОГИЙ.

3.1 «Стратегический потенциал» избыточных тавтологий.

3.1.1 Стратегия информирования. Тактика ухода от ответа.

3.1.2 Стратегия пародирования. Тактика цитации.

3.1.3 Стратегия «игра на понижение».

3.1.3.1 Тактика самопрезентации.

3.1.3.2 Тактика презентации.

3.2 Использование избыточных тавтологий в технологии создания комического.

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Остапенко, Татьяна Сергеевна

В настоящее время в лингвистике установилась новая парадигма знаний, разработанная в рамках когнитивного подхода к изучению языка. Уже не вызывает сомнения тот факт, что когнитивная лингвистика заняла ведущие позиции в науке о языке, предложив свой категориально-понятийный аппарат, разработав свои основные постулаты и принципы.

Одним из постулатов когнитивной лингвистики является постулат о значимости нестандартных употреблений, которые в русле когнитивного подхода определяются не как ошибки, а как специфические операции над знаниями, приводящие к перераспределению информации между имплицитными и эксплицитными слоями плана содержания [Баранов, 1997]. Данная мысль напрямую касается тавтологий, которые традиционно рассматриваются как речевые ошибки, аномальные высказывания, «грубые промахи» говорящего.

Явление тавтологии имеет длительную историю изучения. Начиная с античности до наших дней, ученые разных наук уделяли достаточное внимание данному феномену языка [Пешковский, 1938; Селиванов, 1955; Евгеньева, 1963; Перевозчикова, 1966; Бушуй, 1969, 1969а, 19696, 1973; Нехлина, 1971; Никитин, 1983; Степанская, 1983; Рахманкулова, 1984, 1985, 1985а; Эйхбаум, 1986; Войлова, 1993; Крапотина, 1993, 1996; Зайц, 2001; Растье, 2001; Borowska, 1951; Iorgu, 1957; Graur, 1962; Leech, 1976; Galperin, 1981; Lyons, 1981; Jakobson, 1990 и др.]. Однако, несмотря на значительное количество работ, в лингвистике до сих пор не существует единой теории тавтологии. Наличие разногласий среди ученых, исследующих тавтологию, проявляется в отсутствии общепринятого определения тавтологии, в неразработанной номенклатуре тавтологических конструкций, в разнородности мнений по поводу языкового статуса тавтологии и ряде других проблем.

В этой связи актуальность настоящего исследования обусловлена: во-первых, комплексным подходом, позволяющим смоделировать общий образ понятия «тавтология», избегая тем самым определенной «однобокости» при изучении данного явления; во-вторых, антропоцентрическим подходом, позволяющим по-новому взглянуть на тавтологические выражения, выявить основные причины появления тавтологий в речи говорящего, определить прагматические характеристики данного явления (стратегии и тактики говорящего).

Объектом нашего исследования являются высказывания, имеющие в своем составе тавтологии.

Предметом исследования являются когнитивные и стратегические особенности тавтологических единиц в контексте их функционирования.

Фактическим материалом исследования послужили примеры из оригинальных источников русской и английской художественной литературы XIX - XXI веков различной жанровой направленности, что, на наш взгляд, способствует устранению определенной «функциональной ограниченности» при анализе тавтологического материала. Количество примеров, отобранных методом сплошной выборки, составляет более 3000 единиц.

Целью работы является выявление когнитивно-стратегического потенциала тавтологических выражений в процессе их интенционального использования говорящими.

В соответствии с целью в диссертации решаются следующие задачи:

1) проанализировать особенности осмысления понятия «тавтология» в научной и наивной сферах познания,, на основе данного анализа выявить основные признаки понятия «тавтология»;

2) проанализировать существующие классификации тавтологических конструкций английского и русского языков;

3) построить классификацию тавтологий на основе ведущих причин появления тавтологий в речи говорящего;

4) рассмотреть семиотический аспект тавтологии, описать особенности тавтологического знака;

5) выявить способы устранения избыточности в тавтологических выражениях при их интенциональном употреблении в контексте, на основе данного анализа смоделировать процессы неизбыточного переосмысления тавтологий;

6) определить основные стратегии и тактики, для реализации которых говорящими используются избыточные и переосмысленные тавтологии.

Научная новизна исследования заключается в том, что: 1) при изучении тавтологии последовательно учитываются данные других наук (философии, логики, психологии и др.); 2) проводится комплексное выявление причин, по которым тавтологии появляются в речи говорящего; 3) разработаны основные динамические модели, с помощью которых тавтологические выражения теряют свою природную избыточность при употреблении в конкретных контекстах речи; 4) применяется стратегический подход, позволяющий выделить основной репертуар стратегий и тактик, для реализации которых говорящим используются тавтологии.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертации.

1. Тавтология — это крайне противоречивое явление, обладающее набором сложносовместимых признаков (порочность и экспрессия, ошибочность и истина, избыточность и реализация компрессии), каждый из которых оказывает определенное влияние на функционирование тавтологических выражений в речи.

2. Причины, по которым тавтологии появляются в речи говорящего, представляются достаточно разнообразными, что позволяет выделить четыре группы тавтологий: тавтологии «по инерции», тавтологии «по привычке», тавтологии «по незнанию», тавтологии «по интенции».

3. Тавтологии «по интенции» используются говорящими в конкретных контекстах речи в двух основных значениях: избыточном и неизбыточном.

4. Существует 6 основных способов переосмысления тавтологий, которые могут быть описаны через устойчивые алгоритмические (4-х шаговые) модели неизбыточной интерпретации тавтологий (интенсификационная модель, модель «смирение с неизбежным», модель «репрезентация типичного», компрессивная модель, рестриктивная модель и элиминативная модель), имеющие когнитивную природу, для каждой из них характерен свой набор речевых стратегий и тактик говорящего субъекта.

5. Тавтологии без переосмысления, несмотря на свою природную избыточность и неинформативность, также обладают определенным стратегическим потенциалом (стратегиями информирования, пародирования, «игра на понижение» с набором соответствующих тактик).

Теоретическая значимость исследования заключается в определенном вкладе, который вносит настоящая работа в развитие теории тавтологии в языкознании. К тому же, разработанное в данном исследовании пошаговое моделирование процесса неизбыточной интерпретации может быть использовано при изучении других языковых единиц, которые также подвергаются процедуре переосмысления в конкретных контекстах речи, в частности при изучении многочисленных языковых противоречий.

Практическая ценность работы определяется возможностью использования материалов диссертационного исследования в курсе лекций по теории языка, в спецкурсах по прагматике и семиотике, в курсе лексикологии русского и английского языков, на практических и семинарских занятиях по английскому и русскому языкам, при подготовке дипломных и курсовых работ.

Методологической базой исследования являются работы в области концептуализации и категоризации опыта в языке [Кубрякова, 1992, 1995, 2001, 2004; Попова, 2001; Болдырев, 2000, 2004; Дейк, 1989; Костюшкина, 2003, 2006а, 20066, 2009; Johnson-Laird, 1983, 1988 и др.], работы, посвященные анализу речевых стратегий и тактик [Федорова, 1991; Клюев, 1998; Седов, 1999; Труфанова, 2001; Иссерс, 2003; Формановская, 2007; Михалева, 2009 и др.], а также работы в области теории языкового знака [Уфимцева,

1968; Кравченко, 2001; Кронгауз, 2001; Моррис, 2001; Пирс, 2001; Степанов, 2001; Мечковская, 2004; Lyons, 1968 и др.].

В настоящем исследовании использованы следующие общенаучные и специальные лингвистические методы: непосредственное наблюдение и описание, метод свободного ассоциативного эксперимента, сравнение, анализ, синтез, методы дефиниционного, контекстуального, компонентного анализа, метод лингвистического моделирования и метод интерпретации.

Апробация работы. Основные результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры иностранных языков международного факультета Иркутского государственного лингвистического университета (20072010гг.). По теме диссертации прочитаны доклады на межвузовских конференциях молодых ученых в Иркутском государственном лингвистическом университете (февраль 2008 г., март 2009 - 2010 гг.), на 2-й, 3-й и 4-й Всероссийских научных конференциях «Проблемы концептуальной систематики языка, речи и речевой деятельности» в Иркутском государственном лингвистическом университете (октябрь 2008-2010гг.), на Всероссийской научно-практической конференции «Межкультурная коммуникация и преподавание иностранного языка» в Кемеровском государственном университете (2009г.), на Всероссийской конференции с элементами научной школы для молодежи (с международным участием) "Русский язык в историко-лингвистическом и социокультурном поле" в Иркутском государственном техническом университете (2009г.), на межвузовской научно-методической конференции «Дидактические и лингвистические аспекты современного переводоведения» в Дальневосточной академии государственной службы г.Хабаровска (2010г.). Основные положения работы нашли отражение в 8 публикациях, в том числе в публикации в ведущем рецензируемом научном издании. Общий объем публикаций составляет 3,2 печатных листа. и

Структура и объем работы. Поставленная цель и задачи исследования определили содержание и структуру работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, списка использованных словарей, списка источников иллюстративного материала и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Когнитивно-стратегический потенциал тавтологии"

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ

Порочные тавтологии, то есть тавтологии, не предполагающие интерпретации, несмотря на свою избыточность, обнаруживают обладание определенным стратегическим потенциалом.

Анализ примеров употребления указанных тавтологий в произведениях художественной литературы показал, что данные тавтологии могут быть использованы говорящим при реализации стратегии информирования, стратегии пародирования и стратегии «игра на понижение».

В рамках стратегии информирования избыточные тавтологии используются в тактике ухода от ответа, когда, употребляя в качестве ответа на вопрос избыточную тавтологию, говорящий дает понять своему собеседнику, что не желает по каким-либо причинам предоставить ему требуемую информацию.

В рамках стратегии пародирования избыточные тавтологии используются для создания пародии на чужое косноязычие или на излишнее многословие, присущее определенному стилю языка (юридические клише, канцелярские штампы).

В рамках стратегии «игра на понижение» говорящий использует тавтологии для отрицательной презентации самого себя как человека, неспособного грамотно сформулировать какую-либо мысль или дать информативное определение чего-либо.

Помимо перечисленного, избыточные тавтологии могут быть использованы авторами художественных произведений для определенной характеристики персонажа, который является адресантом подобных порочных тавтологий. В данном случае через использование избыточных тавтологических выражений автор реализует стратегию «игра на понижение» в тактике отрицательной презентации, представляя своего персонажа как неграмотного, невнимательного или находящегося в состоянии невменяемости и поэтому неспособного к правильному (с точки зрения культуры речи) выражению своих мыслей.

К тому же, избыточные тавтологии являются мощным средством создания комического эффекта. «Вкладывая в уста» комического персонажа порочные тавтологии, авторы различных комедийных сериалов и программ юмористической направленности легко добиваются у зрителей необходимой в подобных случаях смеховой реакции. На наш взгляд, в указанной ситуации можно говорить об использовании порочных тавтологий в технологии создания комического.

Таким образом, избыточные тавтологии обладают значительным «прагматическим потенциалом» и, следовательно, могут быть весьма полезны при своевременном и умелом использовании.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Тавтология представляет собой чрезвычайно противоречивое явление языка и действительности. Именно её противоречивая природа объясняет всю сложность комплексного изучения тавтологических конструкций, которые характеризуются крайней разноструктурностью и разнофункционально-стью. Количество работ, посвященных комплексному исследованию тавтологических выражений, сравнительно невелико. В большинстве случаев лингвисты уделяли внимание лишь ограниченному «кругу тавтологий», что вполне закономерно повлекло за собой разнородность оценок данного языкового явления, противоречивость мнений относительно языкового статуса тавтологии.

Наше исследование представляет собой попытку рассмотрения тавтологических выражений во всей их совокупности. Выполненное в русле когнитивного подхода, оно, как нам представляется, находит в себе отражение основных установок современной лингвистики, выделенных в середине 90-х годов: экспансионизма, антропоцентризма, функционализма и экс-планаторности.

Анализ осмысления понятия «тавтология» в различных научных сферах познания (лингвистика, логика, философия, культура речи), а также в сфере «наивной лингвистики», построение интегрального образа понятия «тавтология» в рамках нашего исследования является проявлением тенденции к экспансионизму, понимаемому нами как объединение парадигм знаний.

Постановка по главу угла человека говорящего, анализ и классификация тавтологий с точки зрения наличия интенции и характера данной интенции у адресантов тавтологических выражений является в нашей работе проявлением установки на антропоцентризм.

Тенденция к функционализму проявляется в установлении параметров прагматичности того или иного тавтологического выражения, в выявлении стратегического потенциала тавтологий.

В настоящем исследовании производится не просто описания способа неизбыточной интерпретации той или иной тавтологии, но предоставляется объяснение, почему данная тавтология интерпретируется именно так, а не иначе. В этом, по нашему мнению, заключается проявление тенденции к экс-планаторности.

Таким образом, мы можем с уверенностью сказать, что использование современных методов исследования языковых явлений, следование основным принципам и установкам когнитивной лингвистики в значительной мере помогает разрешить основные проблемы теории тавтологии в языкознании.

Однако следует отметить, что многие вопросы, связанные с природой и функционированием тавтологических выражений в языке и речи, остались за рамками нашего исследования. Так, например, в настоящей работе практически не затрагивался аргументативный потенциал тавтологий, который обладает совершенно специфической природой и вполне может стать предметом отдельного научного исследования.

Также, на наш взгляд, представляется перспективной дальнейшая разработка, выделенных нами моделей интерпретации, особенно в аспекте их взаимодействия, когда одно и то же тавтологическое высказывание интерпретируется одновременно с помощью нескольких моделей, одна из которых является основной, а вторая - выступает как вспомогательная.

К тому же, нам представляется интересным проведение прагматического анализа тавтологических выражений, употребленных в дискурсе одного коммуниканта или в одной коммуникативной ситуации. Можно также рассмотреть особенности функционирования разнообразных тавтологических выражений в произведениях одного автора. В связи с последним замечанием хочется особенно отметить произведения братьев Стругацких, которые, по нашим наблюдениям, отличаются высокой степенью «тавтологизированно-сти».

Намеченная нами лишь в общих чертах возможность использования избыточных тавтологий в технологии создания комического также, на наш взгляд, может стать предметом отдельного исследования.

Таким образом, дальнейшее изучение явления тавтологии представляется необходимым и перспективным. Мы же в своем исследовании лишь пытались показать, что в лингвистике тавтология представляет собой своеобразный Гордиев узел противоречий. И, несмотря на то, что, как известно, подобные узлы легче разрубить, чем распутать, мы все-таки предприняли попытку хотя бы «слегка ослабить» упомянутый узел и надеемся, что данную попытку в определенной мере можно назвать успешной.

Список научной литературыОстапенко, Татьяна Сергеевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Бидагаева, Ц.Д. Темпоральные адвербиалы в английском предложении: языковой процесс формирования смысла Текст.: дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Ц.Д. Бидагаева. Иркутск, 2001.- 196 с.

2. Биякова, C.B. Стратегии ведения научного спора: предостережение, запрет, разоблачение Текст. / C.B. Биякова, A.A. Смирнова // Вестник ИГЛУ. Сер. Филология. Иркутск, 2008. - №2. - С. 147-152.

3. Гайсина, P.M. Роль тавтологии в языке Текст. / P.M. Гайсина // Теоретические проблемы стилистики текста: тезисы докладов. — Казань, 1985. — С. 44-45.

4. Гак, В.Г. К проблеме гносеологических аспектов семантики слова Текст. / В.Г. Гак // Вопросы описания лексико-семантической системы языка: материалы науч. конференции. -М., 1971. С. 95-98.

5. Голуб, И.Б. Стилистика русского языка Текст.: учеб. пособие / И.Б. Голуб. -М.: Рольф; Айрис-пресс, 1997. 448 с.

6. Горбачевич, К.С. Нормы современного русского литературного языка Текст.: пособие для учителей / К.С. Горбачевич. М.: Просвещение, 1978. -240 с.

7. Дейк, Т.А. ван. Вопросы прагматики текста Текст. / Т.А. ван Дейк // Текст: аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики: сб. статей. М., 2001. -С. 90-168.

8. Дейк, Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация Текст. / Т.А. ван Дейк. -М.: Прогресс, 1989. 310 с.

9. Иванов, Е.А. Логика Текст.: учебник для вузов / Е.А. Иванов. М.: БЕК, •2001.-368 с.

10. Ивин, A.A. Логика Текст.: учебник / A.A. Ивин. М.: Гардарики, 1999. -352 с.

11. Ивлев, Ю.В. Логика Текст.: учебник для вузов / Ю.В. Ивлев. 2-е изд., пе-рераб. и доп. - М.: Логос, 2001. - 272 с.

12. Игнатьева, М.М. Синонимика беспредложных глагольно-именных словосочетаний обстоятельственного значения образа действия с существительными в творительном падеже Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 /М.М. Игнатьева. -М., 1968.-20 с.

13. Иевлева, М.Х. Базисные концепты ментального мира человека Текст. / М.Х. Иевлева. Уфа: БашГУ, 2002. - 140 с.

14. Иевлева, М.Х. Тавтологии типа N сор N. Когнитивно-функциональный анализ Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 / М.Х. Иевлева. — Уфа, 2000. 22 с.

15. Киселева, JI.A. Вопросы теории речевого воздействия Текст. /Л.А. Киселева. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1978. - 161 с.

16. Клюев, Е.В. Речевая коммуникация Текст.: учеб. пособие для университетов и вузов / Е. В.Клюев. М.: ПРИОР, 1998. - 224 с.

17. Клюев, Е.В. Риторика: инвенция. Диспозиция. Элокуция Текст.: учеб. пособие для вузов / Е.В. Клюев. -М.: Приор, 1999. 270 с.

18. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика Текст.: учеб. пособие / И.М. Кобозева. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - 352 с.

19. Ковалева, Л.М. О семантических признаках Текст. / Л.М. Ковалева // Когнитивный анализ слова. Иркутск, 2002. - С. 33-47.

20. Копнина, Г. А. Речевое манипулирование Текст.: учеб. пособие / Г.А. Копнина. -М.: Флинта, 2007. 176 с.

21. Копылова, Н.В. Стратегии власти и подчинения в разговорном дискурсе как коммуникативный выбор говорящих Текст. / Н.В. Копылова // Вестник ИГЛУ. Лингвистика дискурса 2. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. Иркутск, 2006. - С. 114-123.

22. Костюшкина, Г.М. Концептуализация и категоризация в языке Текст. / Г.М. Костюшкина, Л.Г. Озонова, А.А. Попова и др. // Вестник ИГЛУ. Сер. 1. Монографии. Иркутск, 2006а. - № 3. - 584 с.

23. Костюшкина, Г.М. О природе компонентов сложноподчиненного предложения Текст. / Г.М. Костюшкина // Вопросы семантики и синтаксиса сложного предложения. Иркутск, 1986.- С. 3-8.

24. Кравченко, A.B. Знак, значение, знание. Очерк когнитивной философии языка Текст. / A.B. Кравченко. Иркутск: Издание ОГУП «Иркутская областная типография №1», 2001. — 261 с.

25. B.В. Красных. -М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 375 с.

26. Красных, В.В. Основы психолингвистики и теории коммуникации Текст.: курс лекций / В.В. Красных. М.: ИТДГК «Гнозис», 2001. - 270 с. Кронгауз, М.А. Семантика [Текст]: учебник для вузов / М.А. Кронгауз. — М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001. - 399 с.

27. Кубрякова, Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века Текст. / Е.С. Кубрякова // Язык и наука конца XX века. М., 1995. -С. 144-238.

28. Кубрякова, Е.С. Возвращаясь к определению знака Текст. / Е.С. Кубрякова // Язык и структуры представления знаний. М., 1992. - С. 4-38. Лайонз, Дж. Введение в теоретическую лингвистику [Текст] / Дж. Лайонз. — М.: Прогресс, 1978. - 544 с.

29. Литвиненко, В.В. Предложение семантически исчерпывающего предела в современном немецком языке Текст.: дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / В.В. Литвиненко. Иркутск, 1999. - 175 с.

30. Лукин, В.А. Противоречие и согласие: языковые концепты, дискурсивные стратегии, текстовые свойства Текст. / В.А. Лукин // Вопросы языкознания. -2003.-№4.-С. 91-109.

31. Малинович, Ю.М. Синтаксис, семантика и прагматика квазитавтологических предложений Текст. / Ю.М. Малинович // Современные лингвистические теории: проблемы слова, предложения, текста: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. Иркутск, 2000. - №2. - С. 76-84.

32. Малинович, Ю.М. Эмоционально-экспрессивные элементы синтаксиса в современном немецком языке Текст.: автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.02.04 / Ю.М. Малинович. Л., 1990. - 34 с.

33. Матросова, H.H. Некоторые аспекты реализации категории экономия-избыточность в английском монологическом тексте в рамках организующей функции речевой интонации Текст.: дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / H.H. Матросова. -М., 2004. 223 с.

34. Михалева, O.JI. Политический дискурс: Специфика манипулятивного воздействия Текст. / О.Л. Михалева. М.: Книжный дом «ЛИБРИКОМ», 2009. -256 с.

35. Молоков, С.А. Логические тавтологии и их функции в процессе познания

36. Текст.: автореф. дис.канд. филос. наук / С.А. Молоков. Одесса, 1967.14 с.

37. Моррис, Ч.У. Основания теории знаков Текст. / Ч.У. Моррис // Семиотика: Антология / сост. Ю.С. Степанов. 2-е изд., испр. и доп. - М., 2001. -С. 45-97.

38. Моррис, Ч.У. Из книги «Значение и означивание». Знаки и действия Текст. / Ч.У. Моррис // Семиотика: Антология / сост. Ю.С. Степанов. 2-е изд., испр. и доп. -М., 2001а. -С. 129- 143.

39. Нехлина, P.A. К вопросу о тавтологии (на материале немецкого языка) Текст. / P.A. Нехлина // Ученые записки Пермского педагогического университета. Вопросы германской филологии и методики преподавания иностранных языков. Пермь, 1971. - Т.93- С. 50-61.

40. Нечепуренко, М.Ю. Избыточность сегментных средств в речи младших школьников Текст.: дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 / М.Ю. Нечепуренко. Таганрог, 2003. - 228 с.

41. Норман, Б.Ю. Рациональность и иррациональность лексического знака Текст. / Б.Ю. Норманн // Актуальные проблемы лексикологии: тезисы докладов и сообщений Всесоюзной научной конференции. Минск, 1970. -С. 159.

42. Панченко, H.H. Комическое в новостном дискурсе как коммуникативная технология Текст. / H.H. Панченко // Вестник ИГЛУ. Лингвистика дискурса 2. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. — Иркутск, 2006. -С. 104-114.

43. Петрухина, О.П. Аргументативные vs. аксиологические стратегии в дискурсе британского политика Тони Блэра Текст. / О.П. Петрухина // Вестник ИГЛУ. Сер. Филология. Иркутск, 2008. - №2. - С. 169 -174.

44. Пешковский, A.M. Русский синтаксис в научном освящении Текст. /

45. A.M. Пешковский. 6-е изд. - М.: Гос. учеб. пед. изд., 1938. - 450 с.

46. Пирс, Ч.С. Из работы «Элементы логики. Grammatica speculativa» Текст. / Ч.С. Пирс // Семиотика: Антология / сост. Ю.С. Степанов. — 2-е изд., испр. и доп. -М., 2001.-С. 165-226.

47. Пирс, Ч. Начала прагматизма Текст. / Ч. Пирс / пер. с англ., предисловие

48. Плотникова, С.Н. Стратегичность и технологичность дискурса Текст. /

49. Полторацкий, А.И. Соотнесение лексических синонимов в англоязычной художественной речи Текст. / А.И. Полторацкий // Тождество и подобие. Сравнение и идентификация. М., 1990. - С. 110 - 123.

50. Попова, Е.А. Человек как основополагающая величина современного языкознания Текст. / Е.А. Попова // Филологические науки. 2002. — №3. — С. 69-77.

51. Попова, З.Д. Очерки по когнитивной лингвистике Текст. / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж: Истоки, 2001. - 189 с.

52. Попович, М.М. Номинальные повторы в тексте Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.05 / М.М. Попович. Минск, 1983.-23 с. Растье, Ф. Интерпретирующая семантика [Текст] / Ф. Растье. - Нижний Новгород: Деком, 2001. - 368 с.

53. Рахманкулова, Л.К. Тавтология и лексические повторы Текст. / Л.К. Рахманкулова // Теория и методы лексикологического исследования. — Л., 1985.-С. 140-144.

54. Рахманкулова, Л.К. Семантические аспекты тавтологических тождеств Текст. / Л.К. Рахманкулова // Семантика слова и предложения: межвуз. сб. науч. тр. Л.,1985а. - С. 132-139.

55. Розов, А.И. Переживание комического в свете некоторых более общих закономерностей психической деятельности Текст. / А.И. Розов // Вопросы психологии. 1979. - № 2. - С. 117- 125.

56. Рузин, И.Г. Когнитивные стратегии именования: модусы перцепции (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус) и их выражение в языке Текст. / И.Г. Рузин // Вопросы языкознания. 1994. - № 6. - С. 79- 100.

57. Савченко, А.Н. Лексическая сочетаемость и проблема знаковости языка Текст. / А.Н. Савченко // Актуальные проблемы лексикологии: тезисы докладов и сообщений Всесоюзной научной конференции. Минск, 1970. -С. 179-181.

58. Саломатова, Е.Ф. О тавтологических сочетаниях «памятный сувенир» и «главный девиз» Текст. / Е.Ф. Саломатова // Материалы и исследования по современному русскому языку и его истории: сб. статей. Красноярск, 1967. - С. 148-152.

59. Самарина, И.В. Коммуникативные стратегии «создание круга своих» и «создание круга чужих» в политической коммуникации (прагмалингвистический аспект) Текст.: дис. . канд. филол. наук: 10.02.19 / И.В. Самарина. -Ростов-на-Дону, 2006. 158 с.

60. Серебренников, Б.А. Как происходит отражение картины мира в языке? Текст. / Б.А. Серебренников // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988. - С. 87-107.

61. Сусов, И.П. Семантическая структура предложения (на материале простого предложения в современном немецком языке) Текст. / И.П. Сусов. Тула: Тульск. госпединститут, 1973. - 141 с.

62. Сусов, И.П. Личность как субъект языкового общения Текст. / И.П. Сусов // Личностные аспекты языкового общения: межвуз. сб. науч. тр. Калинин, 1989.-С. 9-15.

63. Тулина, Т.А. Типы предложений с тавтологией главных членов в русском языке Текст. / Т.А. Тулина // Исследования по современному русскому языку. М., 1970.-С. 241-256.

64. Филиппов, К.А. Лингвистика текста: курс лекций Текст. / К.А. Филиппов. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. 336 с.

65. Формановская, Н.И. Речевое взаимодействие: коммуникация и прагматика Текст. / Н.И. Формановская. -М.: ИКАР, 2007. 480 с. Фреге, Г. Смысл и денотат [Текст] / Г. Фреге // Семиотика и информатика. -М., 1977.-Вып. 8.-С. 181-210.

66. Хан-пира, Эр.И. Плеоназм и тавтология. Разные судьбы плеоназмов Электронный ресурс. / Эр.И. Хан-пира. URL: www.rus.lseptember.ru/2003 / 14/9.htm (дата обращения: 19.09.2009).

67. Adelaar, К.А. Siraya Reduplication Text. / K.A. Adelaar // Oceanic linguistic. -Vol. 39. №1. - 2000. - P. 33-52.

68. Baker, G.P. Language, sense and nonsense Text.: A crit. investigation into modern theories of lang. / G.P. Baker a. P.M.S. Haker. Oxford: Blackwell, 1984. -397 p.

69. Bauer, L. Language matters Text. / L. Bauer, J. Holmes and P. Warren. -N.Y.: Palgrave Macmillan, 2006. 266 p.

70. Borowska, N. Redoublement des mots dans la poésie populaire russe Text. / N. Borowska // Lingua posnaniensis. 1951. - III. - P. 269-292.

71. Comprehending oral and written language Text. / ed. by R. Horowitz, S J. Samuels. San Diego: Acad, press, 1987. - 411 p.

72. Dubois, J. Rhétorique générale Text. / par le groupe ji: J. Dubois, F. Edeline, J.M. Klinkenberg e.a. Paris: Libr. Larousse, 1970. - 206 p.

73. Fodor, J.A. The structure of language: Readings in the philosophy of language Text. / J.A. Fodor, J.J. Katz. Engewood Clifts (N.J.): Prentice-Hall, 1964. -612 p.

74. Galperin, I.R. Stylistics Text. / I.R. Galperin. Third ed. - M.: Высшая школа, 1981.-334 p.

75. Jakobson, R. On language Text. / R. Jakobson / ed. by L.R. Waugh and M. Monville. L.: Harvard univ. press, 1990. - 646 p.

76. Strawson, P.F. Introduction to logical theory Text. / P.F. Strawson. L.: Methuen; N.Y.: Wiley, 1952.-266 p.

77. Watts, N. Language and communication Text.: An introduction / N. Watts. -Palmerson North: Dunmore press, 1987. 142 p.

78. Wierzbicka, A. Boys will be boys: 'radical semantics' vs. 'radical pragmatics' Text. / Wierzbicka // Language: Journal of the Linguistic soc. of America. -Vol. 63. -№1. 1987.-P. 95-114.

79. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ И ПРИНЯТЫЕ

80. БЭС Большой энциклопедический словарь Текст. - 2-е изд., перераб. идоп. М.: Большая Российская энциклопедия, 1997. - 1456 с.

81. Ивин Ивин, A.A. Словарь по логике Текст. / A.A. Ивин, А.Л. Никифоров.

82. М.: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 1997. 384 с.

83. Кондаков Кондаков, Н.И. Логический словарь-справочник Текст. /

84. Н.И. Кондаков. 2-е изд., испр. и доп. -М.: Науки, 1975. - 720 с.

85. КРР Культура русской речи Текст.: энциклопедический словарьсправочник / под. ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, E.H. Ширяева идр. М.: Флинта: Наука, 2003. - 840 с.

86. ЛЭС Лингвистический энциклопедический словарь Текст. / Гл. ред. В.Н. Ярцева. -М.: Сов. Энциклопедия, 1990. - 685 с.

87. Марузо Марузо, Ж. Словарь лингвистических терминов Текст. / Ж. Марузо / пер. с фр.; предисловие В.А. Звегинцева. - 2-е изд., испр. — М.: Едиториал УРСС, 2004. - 440 с.

88. Москвин Москвин, В.П. Выразительные средства современной русской речи: Тропы и фигуры. Общая и частные классификации. Терминологический словарь Текст. / В.П. Москвин. - 2-е изд., сущ. перераб. и доп. -М.: Едиториал УРСС, 2006. - 376 с.

89. Ожегов Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка Текст. : 80 ООО слов и фразеологических выражений / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова; Российская академия наук. Институт русского языка им В.В. Виноградова. — 4-е изд., доп. - М.: Азбуковик, 1999. — 944 с.

90. ABBYY ABBYY Lingvo 12. Английская версия Электронный ресурс. — М., 2006. - 1 электрон, опт. диск (CD-ROM).

91. CTCD Chamber's Twentieth Century Dictionary Text. / ed. by W. Geddie. -Revised ed. with supplement. - Edinburg; L.: W. & R. Chambers, Ltd., 1959. -1387 p.

92. Colin Colin, J.-P. Dictionnaire des Difficultés du Français Text. / J.-P. Colin. -P.: les usuels du Robert, 1991.-857 p.

93. PLeC Petit Larousse en couleurs Text. - P.: Larousse, 1998. - 1720 p.

94. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ПРИМЕРОВ И ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ Бажов Бажов, П.П. Хрупкая веточка. Уральские сказы Текст. / П.П. Бажов. -М.: Дет. лит., 1974. - 128 с.

95. Булгаков Булгаков, М.А. Мастер и Маргарита. Романы, пьесы Текст. / М.А. Булгаков. - М.: Современник, 1991. - 703 с.

96. Донцова ДцТП Донцова, Д.А. Диета для трех поросят Текст. / Д.А. Донцова. - М.: Эксмо, 2008. - 384 с.

97. Донцова КиЗП Донцова, Д.А. Компот из запретного плода Текст. / Д.А. Донцова. - М.: Эксмо, 2008. - 384 с.

98. Донцова ЭГСМ Донцова, Д.А. Эта горькая сладкая месть Текст. / Д.А. Донцова. - М.: Эксмо, 2007. - 320 с.

99. Донцова ЯМ-К Донцова, Д.А. Яблоко Монте-Кристо Текст. /Д.А. Донцова. -М.: Эксмо, 2006. - 384 с.

100. Достоевский БК2 Достоевский, Ф.М. Братья Карамазовы. Ч. IV. Незаконченные повествовательные произведения. Стихотворения и стихотворные наброски Текст. / Ф.М. Достоевский. - Собрание сочинений в 15-ти томах. -Т. 10.-Л.: Наука, 1991.-448 с.

101. Как избежать тавтологий Как избежать тавтологий Электронный ресурс. -URL: www.nomad.org.ua/kak-izbezhat-tavtologiy (дата обращения: 16.09.2009).

102. Кобрин Кобрин, К. Апофеоз тавтологии Электронный ресурс. / К. Кобрин. - URL: www.polit.ru/author/2008/03/31/kobrtavt.html (дата обращения: 16.09.2009).

103. Комментарии к пройденному — Стругацкий, Б.Н. Комментарии к пройденному Электронный ресурс. / Б.Н. Стругацкий. — URL: www.rusf.ru/abs/books/ bns-04.htm (дата обращения: 20.04.2010).

104. Лермонтов Лермонтов, М.Ю. Стихотворения; Поэмы; Маскарад; Герой нашего времени Текст. / М.Ю. Лермонтов. - М.: Художественная литература, 1985.-479 с.

105. Лукьяненко НД Лукьяненко, C.B. Ночной дозор. Сумеречный дозор Текст. / C.B. Лукьяненко. Дневной дозор [Текст] / C.B. Лукьяненко, В.В. Васильев. -М.: ACT, 2005. - 934 с.

106. Лукьяненко ПД Лукьяненко, C.B. Последний дозор Текст. / C.B. Лукьяненко. - М.: ACT: ACT Москва, 2006. - 394 с. Маринина ЧС - Маринина, А.Б. Черный список [Текст] / А.Б. Маринина. -М.: Эксмо, 2007.-320 с.

107. Маринина ГТ Маринина, А.Б. Городской тариф Текст. / А.Б. Маринина. -Т. 2. - М.: Эксмо, 2007. - 320 с.

108. Перумов ЭК Перумов, Н.Д. Эльфийский клинок Текст.: Эпопея «Кольцотьмы» / Н.Д. Перумов. Книга 1. - М.: Эксмо, 2003. - 608 с.

109. Перумов ЧК Перумов, Н.Д. Черное копье Текст.: Эпопея «Кольцо тьмы» /

110. Н.Д. Перумов. Книга 2. - М.:Эксмо-Пресс, 2000. - 688 с.

111. Перумов АХ Перумов, Н.Д. Адамант Хенны Текст.: Эпопея «Кольцотьмы» / Н.Д. Перумов. Книга 3. -М.: Эксмо, 2003. - 560 с.

112. Репин Репин, E.H. Разруха начинается с языка Электронный ресурс. / E.H. Репин. - URL: www.strannik.de/akme/lang.htm (дата обращения: 16.09.2009).

113. Стругацкие ГЛ Стругацкий, А.Н. Гадкие лебеди Текст. / А.Н. Стругацкий, Б.Н. Стругацкий. - СПб.: Изд-во «Terra Fantastica» компании «Корвус», 1993. - 608 с.

114. A.Н. Стругацкий, Б.Н. Стругацкий. Л.: Советский читатель, 1989. - 656 с. Толстой - Толстой, А.Н. Похождения Невзорова, или Ибикус. Повести и рассказы Текст. / А.Н. Толстой. - М.: Сов. Россия, 1989. - 256 с.

115. Троцкий Троцкий, Л. Общественная тавтология Электронный ресурс. / Л. Троцкий. - URL: www.marxists.org/russkij/trotsky/1926/trotl464.htm (дата обращения: 16.09.2009).

116. Тургенев Тургенев, И.С. Рудин; Дворянское гнездо; Накануне; Отцы и Дети Текст. / И.С. Тургенев / вступ. статья и примеч. М. Еремина. - М.: Художественная литература, 1983. - 543 с.

117. Универ Универ видеозапись. / реж. П. Точилин, И, Китаев, сцен.

118. B. Дусмухаметов, С. Слепаков. канал ТНТ. - 2010. - сер. № 45-47, 52, 81, 84, 87,102.

119. Цветков Цветков, А. Полезная тавтология анархизма Электронный ресурс. / А. Цветков. - URL: www.gnostic.front.ru/zvetkov4.htm (дата обращения: 16.09.2009).

120. Чернышевский Чернышевский, Н.Г. Что делать? Из рассказов о новых людях Текст. / Н.Г. Чернышевский. - М.: Художественная литература, 1980. — 478 с.

121. Чехов Чехов, А.П. Дом с мезонином. Повести и рассказы Текст. / А.П. Чехов. - М.: Художественная литература, 1983. - 320 с. Child - Child, L. One Shot (a Jack Reacher Novel) [Text] / L. Child. -N.Y.: Dell book, 2006. - 466 p.

122. Christie Christie, A. Ten niggers Text. / A. Christie. - M.: Изд-во «Менеджер», 2002. - 288 p.

123. Gektor Pepper Gektor Pepper. Жизнь есть жизнь Электронный ресурс. / Gektor Pepper. - URL: www.efimir.ru/rn/themes/este/gid500 (дата обращения: 02.03.2009).

124. Kaufman Kaufman, В. Up the Down Staircase Text. / B. Kaufman. -N.Y.: Avon Books, A Division of The Hearst Corporation, 1965. - 350 p. Kelman - Kelman, J. After the Fall [Text] / J. Kelman. - N.Y.: Jove book, 2000. -432 p.

125. Rowling HPII Rowling, J.K. Harry Potter and the Chamber of Secrets Text. / J.K. Rowling. - U.S.A., 2000. - 341 p.

126. Rowling HPIII Rowling, J.K. Harry Potter and the Prisoner of Azkaban Text. / J.K. Rowling. - L.: Blomsbury, 1999. - 317 p.