Когнитивное пространство "право" в паремиологии немецкого и русского языков

Кузнецова, Наталья Юрьевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Когнитивное пространство "право" в паремиологии немецкого и русского языков

Год: 2004
Автор научной работы: Кузнецова, Наталья Юрьевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Челябинск
Код cпециальности ВАК: 10.02.20

Диссертация по филологии на тему 'Когнитивное пространство "право" в паремиологии немецкого и русского языков'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Когнитивное пространство "право" в паремиологии немецкого и русского языков"

На правах рукописи

Кузнецова Наталья Юрьевна

Когнитивное пространство «право» в паремиологии немецкого и русского языков

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Челябинск - 2004

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Челябинский государственный университет» на кафедре немецкого языка

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор

Азначеева Елена Николаевна

доктор филологических наук, профессор

Нефедова Лилия Амиряновна

кандидат филологических наук, доцент Голубева Светлана Сергеевна

Пермский государственный технический университет, кафедра иностранных языков, ингвистики и межкультурной коммуникации

Защита состоится «/У» / 2004 г. в на заседании

диссертационного совета К 212.295.03 в Челябинском государственном педагогическом университете по адресу: 454080, г. Челябинск, пр. Ленина, 69.

Ведущая организация:

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Челябинского государственного педагогического университета. Автореферат разослан ¿г мая 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

Л.П. Юздова

Реферируемое диссертационное исследование посвящено сопоставительному анализу паремий, входящих в состав когнитивного пространства «право» в немецком и русском языках.

Актуальность исследования обусловлена общей

антропоцентрической направленностью современного языкознания, а также высокой значимостью концепта «право» и правовых паремий в системе национально-культурных ценностей носителей немецкоязычной и русскоязычной культуры. Однако, несмотря на повышенный интерес к изучению социокультурных концептов путём когнитивного и культурологического анализа, когнитивные исследования в области паремиологии находятся в своей начальной стадии. К тому же в отличие от лингвистической науки в Германии, правовые паремии в отечественной лингвистике не были предметом специального систематического изучения. Сопоставительное исследование паремиологии в контексте культуры и в связи с когнитивной деятельностью человека является одним из перспективных направлений современного языкознания.

Объектом изучения в данной работе являются правовые паремии в немецком и русском языках.

В качестве предмета исследования в работе рассматриваются особенности репрезентации концепта «право» в немецкой и русской паремиологической картине мира.

В основу предпринятого исследования положена следующая гипотеза: когнитивное пространство «право» характеризуется в немецкой и русской языковых картинах мира как общими чертами, так и национально-специфическими особенностями, реализующимися на паремиологическом уровне языка.

Целью данной работы является сопоставительное описание паремиологического фрагмента когнитивного пространства «право» в немецком и русском языках.

Цель исследования определяет постановку следующих задач:

1. Обоснование понятия «правовая паремия».

2. Экспликация концептов когнитивного пространства «право» на двух уровнях - дефиниционном, репрезентирующем языковую картину мира, и паремиологическом, актуализирующем наивно-языковую картину мира в немецком и русском языках.

3. Сопоставление паремиологических фрагментов когнитивного пространства «право» в немецком и русском языках.

4. Выявление национально-культурной специфики немецких и русских правовых паремий.

5. Описание когнитивных моделей, лежащих в основе немецких и русских правовых паремий.

Теоретической базой исследования послужили труды по теории когнитивной лингвистики таких видных

Н.Н.Болдырев, А. Вежбицкая, В.З. Дем1.якмйвнлЦ1&11ХА&чмя4к,

I БИБЛИОТЕКА } 3 } СПт^го//-!

\ 03 ГЛПжт/О I

Е.С.Кубрякова, Е.А.Пименов, М.В.Пименова, И.А.Стернин, Ю.С.Степанов и др., а также исследования в области лингвокультурологии Н.Д. Арутюновой, В.В. Красных, В.А. Масловой, С.Г. Тср-Минасовой. Поскольку объектом анализа в работе являются правовые паремии, то в связи с этим применяются основные понятия фразеологии и паремиологии, введенные в научный оборот Д.О.Добровольским, Е.В. Ивановой, В.М. Мокиенко, Г.Л. Пермяковым, Л.Б. Савенковой, В.Н. Телия, A.M. Чепасовой и др.

Материал исследования составляют 1420 немецких и 1100 русских паремий, относящихся к когнитивному пространству «право». Под правовыми паремиями понимаются пословицы и поговорки, характеризующиеся тематической принадлежностью к области права.

При отборе материала использовались следующие критерии:

1. Наличие в составе паремий опорных компонентов, относящихся к концептуальному пространству «право», например, Recht (право), Gericht (суд), Verbrechen (преступление) и т.п.;

2. Отражение в семантике паремий правил и норм поведения, понятий или явлений из правовой сферы, а также наличие правового символа;

3. Генетическое происхождение паремий из области права, выявляемое с помощью этимологического и лингвокультурологического анализа.

Материал подбирался методом сплошной выборки из следующих словарей:

1.Из немецкоязычных словарей и сборников правовых пословиц (H.Kaib "Rechtssprichworter und sprichwortliche Redensarten mit rechtlichem Inhalt"; A. Foth "Gelehrtes romisch-kanonisches Recht in deutschen Rechtssprichwortern"; R. Schmidt-Wiegand "Deutsche Rechtsregeln und Rechtssprichworter"; E. Graf, M. Dietherr "Deutsche Rechtssprichworter") ;

2.Из словарей немецких и русских пословиц (В.И. Даль «Пословицы и поговорки русского народа»; И.И. Иллюстров «Жизнь русского народа в его пословицах и поговорках»; А.М.Жигулев «Русские народные пословицы и поговорки»; В.П.Жуков «Словарь русских пословиц и поговорок»; К. Simrock "Die deutschen Sprichworter"; К. Kruger-Lorenzen "Deutsche Redensarten und was dahinter steckt" и

др.).

Для достижения поставленных задач в работе используется комплекс методов и приёмов лингвистического исследования: концептуального анализа, этимологического анализа, метода словарных дефиниций и компонентного анализа, метода моделирования, сопоставительного метода и элементов количественного анализа.

Научная новизна данной работы заключается в том, что в ней впервые вводится в научный оборот отечественной лингвистики и

теоретически обосновывается понятие «правовая паремия», исследуется структура когнитивного пространства «право» в языковой картине мира, а также проводится сопоставительное исследование паремиологических фрагментов когнитивного пространства «право» в немецком и русском языках.

Теоретическая значимость настоящего исследования заключается в том; что оно вносит определенный вклад в развитие когнитивной лингвистики и паремиологии в контексте культуры и национального мировидения. Результаты исследования могут быть использованы при изучении объективации других социокультурных концептов на паремиологическом уровне языка.

Практическая значимость данной работы заключается в том, что полученные результаты могут найти применение в теоретических курсах по когнитивной лингвистике, сравнительной типологии немецкого и русского языков, лингвокультурологии, культурной антропологии, в спецкурсах по введению в теорию межкультурной коммуникации и этнолингвистике, а также при составлении словарей пословиц и поговорок.

На защиту выносятся следующие положения;

1. Правовые паремии представляют собой суждения назидательного характера, в основе которых лежат определенные правовые обычаи или формы права, правила поведения, суждения и поучения.

2. Паремиологический фрагмент языковой картины мира является составной частью наивной языковой картины мира, которая отражает наиболее архаичные слои национального сознания, а также этапы исторического становления национального менталитета.

3. Когнитивное пространство «право» обладает сложной структурой, в которой можно выделить следующие компоненты: закон, справедливость, право, правда, преступление, наказание, суд.

4. Концепт «право» относится к ключевым культурным концептам немецкой паремиологической картины мира. В паремиологическом фрагменте немецкоязычного когнитивного пространства «право» он образует центр. В русскоязычном паремиологическом фрагменте когнитивного пространства «право» центральными являются концепты «закон» и «правда». Концепт «право» не получает объективации на уровне русскоязычной паремиологии и с этой точки зрения является для русского языка лакуной.

5. В немецкой паремиологической картине мира когнитивное пространство «право» отличается более сложной структурой и большей дифференцированностью по сравнению с русской паремиологической картиной мира.

Апробация работы. Результаты исследования получили апробацию на 4 и 5 Житниковских чтениях (Челябинск 2000, 2001), на Международной научно-практической конференции «Русский язык: история и современность» (Челябинск 2002), на 2 Международной научной конференции «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (Челябинск 2003), а также на заседаниях кафедры немецкого языка ЧелГУ. По теме диссертации опубликовано шесть работ.

Структура и объем работы определяются поставленной целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.

Содержание работы

Во введении определяется общее направление исследования, дается обоснование актуальности работы, формулируются ее цель и задачи, выявляется научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, описываются материал и методы исследования.

1 глава «Правовые пословицы как отражение менталитета

народа» посвящена рассмотрению паремии как основной единицы паремиологическои картины мира, которая является составной частью языковой картины мира и отражает черты национального менталитета.

Являясь отражением и фиксацией культуры, язык выполняет кумулятивную функцию, т.е. накапливает и хранит в лексиконе сведения о предшествующих знаниях. Совокупность этих знаний, запечатленных в языковой форме, представляет собой языковую картину мира. Исследованием отражения в языке картины мира занимались многие лингвисты, в том числе А. Вежбицкая, Ю.С.Степанов., Н.Д. Арутюнова, В.А. Маслова, В.В. Красных и др.

В данной работе различаются языковая, наивно-языковая и паремиологическая картина мира. Языковая картина мира представляет собой наиболее широкое понятие, она отражает как наивное, так и научное мировидение народа и объективируется на дефиниционном уровне исследования лексических единиц. В отличие от неё наивно-языковая картина мира не включает в себя научного и профессионального знания и актуализируется на фразеологическом уровне языка в широком смысле слова, включая и паремиологию.

Под паремиологическои картиной мира в данном исследовании понимается фрагмент наивно-языковой картины мира, в котором содержится паремиологический фонд нации, отражающий важные

для данного этноса ценности, установки, стереотипы, модели поведения. Паремия рассматривается как основная единица паремиологической картины мира, которая предоставляет возможность для исследования характерных для данного народа концептов, а также помогает понять менталитет народа.

Паремия, вслед за Г.Л. Пермяковым, В.М. Мокиенко, В.Н. Телия, Л.Б.Савенковой и др., понимается в данном исследовании как гипероним по отношению к пословицам и поговоркам ' и определяется как сентенция образного и безобразного характера, выражающая ценностные суждения (В.Н. Телия). Большая часть паремиологического фонда просуществовала в языке уже достаточно много времени, поэтому можно сделать вывод о том, что заключенное в паремиях знание представляет ценность и важность для народа, что пословицы и поговорки отражают черты менталитета, характерные для данной нации в течение длительного времени. Источниками образования паремий служили все виды человеческой деятельности: ремесленничество, земледелие, торговля, военное дело, правовая практика, образы природы, т.е. все то, с чем человек сталкивался в процессе своей повседневной деятельности.

В немецкой лингвистической • науке проблема правовых паремий попала в поле зрения ученых достаточно давно и в дальнейшем получила полное и разнообразное освещение (работы J.F. Eisenhart 1759, J. Grimm 1816, G. Cohn 1888, современных исследователей R.Schmidt-Wiegand, A. Foth, H. Kaib, W. Mieder и др.). Пословицы и поговорки, происходящие из области права, в немецкой паремиологии называют Rechtssprichworter und sprichwortliche Redensarten (правовые пословицы и поговорки).

В России интерес к пословицам и поговоркам со стороны юристов проявился в конце 19 - начале 20 вв. Законоведы, филологи, этнографы обращались к изучению так называемых юридических пословиц еще в начале 19 века. Несколько статей было написано И.М. Снегиревым, а также некоторыми юристами и законоведами (Я.О. Кузнецов, А.С.Невзоров, И.И. Иллюстров). Использование термина «правовые паремии» в данной работе обусловлено тем, что он обладает более широкой семантикой, по сравнению с термином «юридическая паремия», что позволяет рассмотреть в качестве объекта исследования не только паремии собственно юридического, но и народного происхождения.

Правовая паремия определяется в данной работе как устойчивое в речевом обиходе изречение назидательного характера, содержащее в себе определенные формы права и морали, правила поведения, суждения и поучения, выработанные предыдущими поколениями. Правовые пословицы и поговорки могут быть народного или юридического происхождения, они уходят своими

корнями в древние правовые обычаи, а также в положения римского и канонического (церковного) права. Источники происхождения правовых паремий можно разделить на следующие группы:

1.Библеизмы (Wer ohne Silnde ist, der wcrfe den ersten Stein; Кто без греха, пусть первым бросит камень); <. '• • » •

2.Паремии, происходящие из положений римского нрава (Der Sohn antwortet für den Vater nicht; Сын за отца не отвечает; Wie das Verbrechen, so die Strafe, Каково преступление, таково и наказание);

3.Паремии, происходящие из положений канонического права (Wenn die Frau tot ist, hat die Schwdgerschaft ein Ende; Мертва моя дочь, мертв мой зять; Gott ist Recht, Правда живет у бога);

4.Правовые паремии народного происхождения, отражающие правовые обычаи или содержащие морально-нравственные установки (Einmal ertappt ist hundertmal schuldig; Один раз провинился, всю жизнь виноват; Gestohlenes Gut liegt schwer im Magen; Краденым добром не разживешься).

5.Правовые паремии, получившие известность благодаря их употреблению известными людьми (Man muss das Kind nicht mit dem Bade ausschutten - M.Luther; Ein Kaiser sei niemand untertan als Gott und der Gerechtigkeit - Friedrich 1. Barbarossa; He в силе бог, а в правде — Александр Невский).

В русском языке большую часть паремиологического фонда составляют паремии народного происхождения. В немецком языке наряду с ними также широко представлены паремии, происходящие из римского и канонического права, некоторые немецкие паремии, происходящие из римского права, имеют русскоязычные эквиваленты. Правовые паремии библейского происхождения являются универсалиями. Правовые паремии, укоренившиеся в языке благодаря их использованию известными людьми, составляют в обоих языках незначительное количество.

Для паремий народного происхождения характерна ярко выраженная образность: Was uber den Zaun fallt, gehort dem Nachbarn; Что с воза упало, то пропало; Gesetz ohne Strafe, Glocke ohne Kloppel; Закон без наказания что колокол без языка. Немецкие паремии, происходящие из римского и канонического права, отличаются безобразностью и отсутствием оценочно-характеризующих и экспрессивных признаков: Recht muss Recht bleiben (Право должно оставаться правом), Gleiche Schuld, gleiche Strafe (Одинаковая вина, одинаковое наказание).

Паремии с одинаковой тематической принадлежностью обнаруживают иерархическую системную организацию. Они связаны между собой родо-видовыми отношениями, которые имеют место, когда типовая пословичная модель объединяет пословицы с обобщающим и конкретизирующим значением. Так, значение

пословицы Деньги отпирают все двери конкретизируется пословицами // слова не скамей, только гроши покажи; Мошна не говорит, а чудеса творит; Наши правы, а сто рублей дали.

Достаточно актуальной в паремиологии является проблема тождества паремий, т.е. проблема различения синонимичных паремий и вариантов одной и той же паремии. Явление синонимии имеет место, когда типовая пословичная модель объединяет синонимический ряд пословиц с одинаковой или сходной структурой, но различающейся лексикой и соответственно с различной образностью. Несмотря на то, что формальная структура и семантическое значение в каждой цепочке пословиц остаются неизменными, благодаря изменениям в лексике меняется характер образа пословиц: Der Rabe lusst das Stehlen nicht; Ein Dieb lasst so wenig vom Stehlen wie ein Hund vom Bellen; Кошка мышей ловить не устанет, вор воровать не перестанет; Вор беду избудет и опять на воровстве будет.

Синонимы как генетически не тождественные паремии противопоставляются вариантам. Варианты - это паремии с одинаковым общим значением, они могут иметь одни и те же компоненты, нередко в качестве таковых выступают синонимы или слова одного семантического поля. Лексические замены одиночны и не затрагивают семантической структуры пословиц, таким образом, варианты сохраняют общий смысл паремии. К основным механизмам вариативности пословиц в языке относятся синонимическая субституция семантических компонентов, морфологические и синтаксические трансформации, употребление в усечённой форме: Je mehr Gesetz, je weniger Recht; Je mehr Gesetz, je mehr Übertretung; Wo kein Klager, da kein Rlchter; Kein Klager, kein Richter; He обманешь, не продашь; Не солгать, так и не продать. Наличие большого количества вариантов и синонимов какой-либо паремии объясняется значимостью данной проблематики для носителей языка.

Существование противоположных по значению паремий (антонимия) объясняется противоречивостью человеческого менталитета в целом, а также отражением в пословицах и поговорках взглядов различных социальных групп: Кому воровство, а кому ремесло — Худое ремесло лучше хорошего воровства.

Паремии как средства языка могут выполнять ряд функций, среди которых Г.Л.Пермяков, Е.Е. Жигарина выделяют коммуникативную, моделирующую, познавательную,

орнаментальную, поучительную, регулятивную, развлекательную и эстетическую функции. Доминантной функцией пословиц и поговорок является моделирующая функция. Паремия служит средством закрепления в языковой памяти обобщенных знаний о целостной когнитивно-коммуникативной ситуации в виде

развернутого ситуационного образа и дает говорящему возможность легко распознать ситуацию (подведя ее под соответствующий образ) и легко вербализовать свою речевую реакцию на нее. Как правило, паремии можно перефразировать с помощью утверждения общего характера, максимы (Н. Барли), логемы (Л.Б.Савенкова). Л.Б.Савенкова определяет логему как сформулированную средствами языка обобщающую исходную мысль, объединяющую группы конкретных характеристик и оценок отдельных культурно значимых смыслов. Подобное моделирование ситуаций в пословицах и поговорках чрезвычайно облегчает пользование ими. Даже тот, кто слышит какую-нибудь пословицу впервые, в состоянии понять ее, так как легко может воспроизвести по ней моделируемую ситуацию. Например, пословицы Wer den Brei gekocht hat, der muss ihn ausessen - Кто кашу заварил, тому ее и расхлебывать можно также представить в виде следующей максимы, или логемы: кто-то провинился и должен сам отвечать за последствия. Это и является своеобразным руководством к действию, моделью дальнейшего поведения.

Национально-культурная специфика правовых паремий выражается в наличии страноведческих реалий и правовой символики. Национально-культурной спецификой обладают, например, следующие пословицы и поговорки: На воеводу доказывай, а сам садись в тюрьму; За правду матку ссылают в Камчатку; Не бей дубьем, бей рублем; Der gestohlene Pfennig gilt so viel als ein anderer; Nach Nurnberger Recht behalt der die Schluge, der sie hat.

Элементом, отражающим национально-культурную специфику в правовых пословицах и поговорках, может быть правовой символ. Исходным моментом в образовании символа служит конкретное явление действительности, чаще всего какой-нибудь предмет, растение, животное, реже человек. В качестве естественных символов выступают силы природы (звезды, кометы, реки, моря, животные и т.п.), а в виде социальных явлений - понятия государства и государственной власти, народа и родины.

Так, в пословице Die Sonne brlngt es an den Tag содержится естественный символ солнце, поскольку у древних германцев вершить суд можно было только днем, при свете солнца, символизировавшего языческое божество, от которого не укроется правда. Одним из древнейших правовых символов является der Stab (жезл, посох), который служит выражением силы, власти, а также является символом обладания чем-либо. Судейский жезл символизировал силу и власть суда, с ним в суде давалась присяга. Данный символ содержит, например, пословица Das Urteil 1st gesproclten, der Stab, der 1st gebrochen (Приговор вынесен, жезл сломан). В пословице Die Waage zeigt, ob schwer, ob lelcht, aber

nicht, ob Gold, ob Silber (Весы показывают, легкое или тяжелое, но не показывают, золото это или серебро) весы символизируют идеальное состояние равновесия, гармонии, а в судебной практике являются символом справедливости, напоминая о необходимости взвесить все факты, за и против, и лишь после этого выносить приговор.

В главе 2 «Объективация концептуального пространства «право» в правовых пословицах и поговорках немецкого языка»

рассматриваются базовые понятия когнитивной лингвистики, определяется структура когнитивного пространства «право», анализируются концепты, входящие в состав данного когнитивного пространства. Кроме того, в данной главе проводится сопоставительное исследование объективации когнитивного пространства «право» на материале паремиологии немецкого и русского языков, рассматриваются когнитивные модели, лежащие в основе правовых паремий.

Вслед за В.В. Красных, под когнитивным пространством понимается определенным образом структурированная совокупность знаний и представлений, которыми обладают все личности, входящие в тот или иной социум. Когнитивное пространство «право» рассматривается как структура знаний, представлений и ассоциаций, относящихся к правовой сфере. Слоты, составляющие структуру когнитивного пространства «право», анализируются как самостоятельные концепты - концепты-фреймы (например, наказание) или концепты-сценарии (например, судебный процесс).

В отношениях взаимосвязи находятся концепты «порядок», «справедливость» и «право». В идеале право должно служить справедливости и гарантировать порядок в общественных отношениях. Однако «справедливость» и «порядок» располагаются, по нашему мнению, над концептом «право», поскольку являются более абстрактными категориями. На одном уровне с концептом «справедливость» в русской языковой картине мира располагается концепт «правда».

В состоянии зависимости от «права» и «порядка», находится концепт «закон», поскольку именно значение «право как совокупность норм и законов», т.е. право в его формальном, юридическом значении является доминирующим в данном когнитивном пространстве. С концептом «закон» напрямую связан концепт «преступление», т. е. нарушение норм и правил. Далее следует концепт «суд», по мнению юристов (Е.А.Чичнева, N. Luhmann), суд является центральным элементом правового порядка. И затем суд, по логике вещей, выносит решение о наказании. Концепт «наказание» является последним в данной структуре.

При анализе концептов, составляющих когнитивное пространство «право», используется метод концептуального анализа,

предложенный Ю.С. Степановым, а также рассматривается объективация данных концептов в немецкой и русской паремиологических картинах мира.

При анализе компонентов содержания концепт.а. «право» в немецком языке, можно проследить его эволюцию от значения «прямой, правильный, правый» (внутренняя форма концепта)! далее к значению «правда, правильность, верность» и затем к его актуальному значению «право как закон».

Обшегерманское прилагательное recht первоначально имело значение «прямой», что послужило основой для употребления лексемы recht в значении «правильный», и в дальнейшем в значении «соответствующий законам и заветам; порядочный, соответствующий обычаям». Со значением richtig «правильный» связано употребление recht (правый) как противоположности к link (левый).

Т.В. Топорова, рассматривая семантические мотивировки понятия «правда» в древнегерманских языках, определяет «правду» как развитие понятия «права» в моральной сфере и выделяет оппозицию Recht - Unrecht (право - отсутствие права), равноценную антитезе «космос - хаос», а также противопоставление «прямой» правды и «кривой» лжи, встречающееся во многих индоевропейских языках.

Как и в германской, в славянской мифологии оппозиция правды и неправды (лжи), наряду с противопоставлениями правый-левый, небо-земля, огонь-вода, относится к. основным оппозициям, где фигурирует в образах Правды- и Кривды, воплощающих противоположные начала. Противопоставление правды, правоты и неправоты, кривды пронизывает всю терминологию древнейших славянских предправовых и правовых текстов типа Русской Правды, судебника 11 в., само название которого содержит слово «правда» в архаическом предправовом смысле. Такая система представлений, несомненно, формировалась на базе общей индоевропейской мифологии, в которой основной миф посвящен первопреступлению и возмездию за него. В наше время право обычно понимается как система общеобязательных норм, устанавливаемых и обеспечиваемых государством.

В русском языке концепт «право» получил несколько иное развитие: внутренняя форма концепта «правый, правильный, верный» трансформировалось в значение «правда, закон, справедливость, праведность», которое затем преобразовалось в два различных концепта: «право как закон» и «правда как справедливость». И если в немецком языке лексема Recht (право) содержит в качестве одного из компонентов значения правда, правильность, то в русском языке лексема право такого компонента не содержит. Таким образом, мы можем выявить в качестве общей

черты в концепте «право» в обоих языках наличие компонентов «совокупность законов», «возможность поступать, действовать каким-либо образом», а в качестве идиоэтнических особенностей -наличие в немецком восприятии права также и правды (истины), а в русском - существование отдельно взятого концепта «правда».

Схема 1. Когнитивное пространство «право» в немецком и русском языках

Правда

Ordnung Gerechtigkeit Порядок Справедливость

Recht (Wahrheit)

Право

Gesetz = (Verbot)

\ v

Verbrechen Gelicht.

Strafe

Закон = (Запрет)

Л /

Преступление

Суд

„ 1

Наказание

В немецкоязычной паремиологической картине мира концепт «право» образует центр соответствующего когнитивного пространства и является наиболее представительным в количественном отношении по сравнению с другими концептами (340 паремий). В русскоязычной паремиологической картине мира данный концепт не представлен. Русских пословиц с компонентом "право" в значении "совокупность норм и законов" не было найдено. Концепт «правда» широко представлен (в количественном отношении) в русской паремиологии (370 паремий), что свидетельствует о том, что он относится к наиболее значимым ценностям в русской системе паремий. Таким образом, для немецкого языка, характерен параллелизм между когнитивным пространством «право» в языковой и паремиологической картинах мира. Русский язык характеризуется различиями между когнитивным пространством «право» в языковой и

паремиологической картинах мира.

Компоненты Recht и право являются в ряде пословиц межъязыковыми эквивалентами. Об этом свидетельствует наличие в

обоих языках противопоставлений правда - сила, Gewalt - Recht: Wo Gewalt herrscht, schweigen die Rechte (Там, где господствует сила, молчат законы), Lusst Gewalt sich blicken, ge/tt das Recht аи/

Krucken (Где появляется сила, там правда ходит на костылях); Не в силе бог, а в правде. Кулаком правды не убьешь. Сила не в силе, а в правде. В этих пословицах находит отражение мысль о несовместимости насилия и законности, насилия и правды.

При рассмотрении концепта «закон» необходимо обратиться к истории возникновения первых законов у немцев и русских. У германцев один из первых судебников «Салическая правда», в котором были записаны обычаи и правовые нормы франков, появился в начале 6 в. н. э. Исходя из того, что первый немецкий сборник законов появился гораздо раньше подобного русского сборника («Русская Правда»), и немцы, а вернее тогда еще германцы, раньше русских познакомились с римским правом, которое было взято в качестве образца для европейских стран, можно предположить, что для немцев характерно иное, чем у русских, отношение к закону.

Рассматривая концепт «закон» в русской духовной культуре, Ю.С.Степанов выделяет в качестве ядра концепта «закон» в русском сознании предел свободе воли и действий, границу, за которую нельзя заступать. Объясняя причины правовой неразвитости России, юристы вскрывают достаточно глубокие корни, отмечая, например, отсутствие в древнерусской мифологии такого важного и абсолютно необходимого для внедрения в жизнь правовых начал символа предправа, как весы, который свидетельствует об осознании людьми понятий меры, соразмерности деяния и воздаяния за него. Далее на протяжении веков, вплоть до наших дней характерной чертой русского понятия закона являлась его формальная невыработанность, неопределенность. Кроме того, характерным для русской жизни, по мнению Ю. С. Степанова, является незнание гражданами основных законов государства.

Анализируя концепт «закон» в русской и английской лингвокультурах, И.В. Палашевская отмечает, что в наивно-языковом английском сознании концепт «закон» понимается как гарант свободы, в русском языковом сознании - как предел, ограничитель свободы. В представлении немцев концепт «закон» понимается как некое правило, то, что указано, предписано, чего нужно придерживаться в своем поведении. Проследить этимологию этого слова удается со средневерхненемецкого периода, когда существительное Gesetz образовалось от глагола setzen в значении festsetzen, anordnen «определять, указывать». Таким образом, закон понимается как руководящее начало, как запрет, право и обязывание. Все пословицы, тематически относящиеся к этому концепту, можно разделить на две группы:

1.. Пословицы, содержащие эксплицитную информацию о законе и в большинстве своем имеющие прагматический компонент - оценку ситуации или явления: Gesetze machen noch keinen gehorsam (Законы еще никого не сделали послушным); Neuem Gesetz folgt пеиег Betrug (На новый закон найдется новый обман); Где закон, там и страх; Власть всякого ограничена законом; Строгий закон виноватых творит. В целом большинство пословиц как в немецком, так и в русском языке содержат негативную оценку закона и выражают мнение, что множество законов вредит правде и ущемляет права людей, а также провоцирует к нарушению этих законов. Закон сопровождается в сознании носителей обоих языков по большей части негативной коннотацией, в русских пословицах лексема закон употребляется вместе с лексемами страх, обида и воспринимается как нечто, навязанное свыше: Viel Gesetz, viel Gezank; He будь закона, не стало б и обид; Закон что дышло, куда повернешь, туда и вышло.

2. Пословицы, содержащие имплицитную информацию о законе, т.е. те пословицы, внутренняя форма которых отражает правовую установку или правило. В основе пословицы 1st die Henne mein, so gehoren mir auch die Eier (Если курица моя, то мои и яйца) лежит следующий правовой принцип: Тот, кто проделал работу по производству продукции, обладает правом собственности на продукцию. Пословица Дареному коню в зубы не смотрят отражает правило хорошо рассматривать животное при покупке, при дарении это правило недействительно. Данные пословицы лишь констатируют какой-либо правовой факт, не выражая отношения говорящего к нему и не давая никаких оценок.

В ходе анализа концепта «преступление» рассматривается этимология данного концепта, который в немецком языке первоначально связывался со значением «ломать, разбивать, разрывать, уничтожать». Глагол «verbrechen" произошел от глагола «brechen", который несет, в себе семантику разрушения. Существительное «преступление» в русском языке происходит от глагола «преступить», который употребляется в сочетаниях «преступить закон», «преступить черту». Человек, нарушивший закон, который понимался как черта, предел, граница, совершал нечто запретное. В немецком понимании преступник не.только «преступает черту, предел», но он своими действиями «ломает» устои общества, «разрушает» систему норм и правил, принятых в данном социуме.

Концепт «преступление» можно представить в виде фрейма, состоящего из слотов «виды преступлений». Собранный паремиологический материал позволяет выделить следующие слоты: Stehlen (кража), Betrug (обман), Raub (разбой), Mord (убийство), Verleumdung (клевета), Bestechung (взяточничество). Наиболее ярко

в количественном отношении представлены в паремиологическом фонде немецкого и русского языков слоты обман и кража (воровство)

Наряду с большим количеством пословиц, дающих негативную оценку воровству {Лучше по миру сбирать, чем чужое брать, Вор не бывает богат, а бывает горбат; Ein Dieb stiehlt sich selten reich; Unrecht Gut tut selten gut;), есть антонимичные пословицы, например, У кого воровство, а у нас ремесло; Хорошему вору все впору; - Gestohlen Brot schmeckt wohl . Эти пословицы отражают мнение определенной группы людей, скорее всего именно тех, кто считает для себя воровство допустимым и пытается найти этому оправдание. Явление антонимии доказывает, что в паремиологическом фонде языка находят отражения взгляды и точки зрения совершенно разных социальных групп.

В пословицах, относящихся к слоту «обман», достаточно четко выражено отрицательное отношение к обману, уверенность в том, что мошенничество до добра не доводит и если даже приносит удовольствие и богатство, то на короткое время: Betrügen macht kurz Vergnügen; Обманом много не наторгуешь.

Кроме того, в немецком и русском языках ярко выражен слот «взяточничество», о чем свидетельствует большое количество образных паремий, например, Сухая ложка рот дерет; Тот прав, за кого праведные денежки молятся; Брось псу кусок, так не лает; Неподмазанное колесо скрипит; Geld wird nicht gehenkt; Geld, das stumm ist, macht recht, was krumm ist и др.

Проанализировав фрейм «преступление» и его реализацию в паремиологическом фонде немецкого и русского языков, можно сделать вывод, что наиболее представительным в количественном отношении является слот «воровство», что говорит о наибольшей социальной значимости этого вида преступления. Все виды преступлений сопровождаются и в немецких, и в русских паремиях крайне негативным отношением народа к этим явлениям, за исключением пословиц, авторы которых принадлежат к социальным группам, совершающим преступления.

Концепт "суд" рассматривается в данном исследовании в виде фрейма «суд» и в виде сценария (скрипта) «судебный процесс». Под фреймом, вслед за А.Н. Барановым, понимается объемный, многокомпонентный концепт, структура которого представляет знания о тематически единой, стереотипной, статичной ситуации, содержащей слоты, связанные между собой определенными семантическими отношениями. Скрипт понимается как концептуальная структура для динамического представления знаний о стереотипной ситуации.

Фрейм «суд» состоит из слотов под общим названием «участники процесса». Материал был классифицирован по группам

участников. Наибольшее количество пословиц в обоих языках (40% от» общего количества пословиц, относящихся к фрейму «суд») содержит слот «судья». Большинство немецких пословиц имеют нейтральную стилистическую окраску и отражают роль судьи или привила поведения судьи во время процесса: в пословицах Der Richtermuss sitzen; Sitzend muss man Urteil finden (Судья должен сидеть; Приговор нужно выносить сидя) нашел отражение правовой обычай вынесения приговора. Такое положение судьи было выражением его спокойствия и концентрации внимания. Мысль о том, что судья должен быть справедлив, неподкупен и обязан одинаково воспринимать обе стороны (истца и ответчика), эксплицируется во многих пословицах: Der Richter soil zwei gleiche Ohren haben; Ein Richter darf niemanden kennen; Kein Richter darf seine Gerechtigkeit verkaufen. Все эти пословицы имеют характер предписаний (т.е. содержат непосредственные рекомендации по ведению суда) и происходят из различных юридических источников. Русские предписывающие пословицы более абстрактны в отличие от немецких. Основной идеей в русских пословицах этого типа является идея справедливости и законности судопроизводства: Держи суд по закону!; Сиди криво, а суди прямо; Не спеши карать, спеши выслушать; Дело право — лишь рассматривай прямо.

В русских пословицах, относящихся к слоту «судья», гораздо более ярко выражен оценочный компонент значения, большинство пословиц имеют негативную коннотацию: Не бойся суда, а бойся неправедного судьи; Суд крив, коли судья лжив; Судья в суде, что рыба в воде; Не всякий судит по праву, иной и по нраву. Вероятно, можно утверждать, что в русском наивном представлении судья является скорее отрицательной фигурой, заинтересованной не в справедливом разрешении конфликта, а в получении прибыли для себя. Что касается остальных действующих лиц, участвующих в судебном процессе, то в немецком пословичном фонде ярко и представительно в количественном отношении отражен слот «адвокат»: Je mehr Advokaten, je mehr Prozesse; In einer leichten Sache kann jeder Advokat sein; Wo viel Streit ist, da halten die Advokaten Ernte. Пословицы, составляющие слот «адвокат», интересны тем, что в них четко просматривается отношение народа-носителя языка к лицам данной профессии. Адвокаты имели дурную славу, считалось, что их легко подкупить, что закон они толкуют, как им вздумается. В русском паремиологическом материале слот «адвокат» является лакуной, он не получил объективации на данном уровне языка.

Основным критерием отбора материала, относящегося к сценарию «судебный процесс», является наличие в пословице определенного действия, динамики, что и позволяет нам отнести ряд

данных паремий именно к сценарию, а не к фрейму, который рассматривался выше. Сценарий, или скрипт, «судебный процесс» представляет собой некую схему, сценарий судебного процесса или разбирательства. В пословице Erst anklagen, dann rlchten (Сначала подать иск, затем судить) находит отражение порядок подготовки судебного процесса, который нельзя начать без искового заявления. Эту же мысль отражает и русская пословица Дело по делу, а суд по форме, т.е. судебный процесс должен совершаться по установленной форме, Исследование доказательств по делу предусматривает допрос подсудимого, допрос потерпевшего, допрос свидетелей, оглашаются документы, приобщённые к делу: Истцу первое слово, ответчику последнее; Behaupten 1st nicht beweisen; Was man beweisen kann, braucht man nicht zu beschworen.

Пословицы Векеппеп bricht den Hals; Bekannt 1st halb gebusst; Самовольное признание - лучшее свидетельство относятся к слоту «последнее слово подсудимого». Прослушав судебные прения и последнее слово подсудимого, суд удаляется в совещательную комнату для вынесения приговора. Пословицы Das Urteil darf nicht zuruckgehen; Wer mit Recht verurteiit 1st, bieibt verurteiit приравнивают вынесенный и признанный правомочным приговор к закону, который, нельзя изменить. Однако в судебной практике бывают случаи ошибок, когда приговор выносится не в соответствии с законом. В этом случае он признается недействительным. Подобные случаи судебных ошибок нашли отражение в немецком пословичном фонде: Unrechtes Vrteii bindet nicht; Ein Urteii wider geschriebenes Recht taugt nicht. В русском сознании преступник вызывает скорее жалость, чем осуждение, поэтому суду дается совет хорошо взвесить все за и против, прежде чем наказать человека: Не спеши карать, спеши выслушать; Лучше десятерых виновных простить, чем одного невиновного казнить.

Понятие юридического закона предусматривает наличие карательной функции. Страх наказания, возмездия должен удерживать человека, от правонарушения, от аномальных (т.е. противоречащих норме) поступков. Функция возмездия находит свое отражение в концепте «наказание» за совершенное деяние, за нарушение правил и норм.

Наказание определяется как нечто неприятное, что вынужден сделать или вытерпеть человек как возмездие или искупление за содеянную несправедливость или необдуманное действие.

Концепт "наказание" можно представить в виде фрейма, состоящего из слотов под общим названием "Виды наказаний": "смертная казнь", "лишение свободы", "неизбежность

заслуженного наказания ", "телесные наказания", "потеря чести и прав" и т.д.

Паремии, образующие слот «смертная казнь», обладают общим семантическим значением «способы лишения жизни». Первой формой применения общественно-карательной власти было изгнание члена родовой общины, совершившего особо тяжкое преступление. Этот правовой обычай нашел свое отражение в идиоме j-n fur vogelfrei erklaren- объявить кого-л. вне закона. Таким образом, человек, совершивший преступление, оставался один, без защиты сородичей, т. е. как бы был отдан на растерзание диким зверям и птицам. Это наглядно иллюстрирует пословица Vogelfreier Wicht bedarf des Galgens nicht (Объявленному вне закона не нужна виселица), т.е. человек считается наказанным настолько серьезно, что нет нужды прибегать к повешению. Существующая в русском языке пословица с такой же семантикой (изгнание из общины) Худая трава из поля вон напоминает старинный судебный обычай на Руси: тех, кого наказания не могли исправить, выводили на поклонную гору и отправляли на все четыре стороны.

В феодальный период смертная казнь была, пожалуй, наиболее распространенным видом наказания. В паремиологическом материале немецкого и русского языков можно найти отражение практически всех видов смертной казни: Mancher hutet sich vor dent Schwert und kommt an den Galgen; Косу острят на траву, меч на голову. В поговорке Er wird eine Seilerstochter heiraten (По нему веревка плачет) слово Seilerstochter является эвфемизмом для веревки палача и означает приговор к повешению.

В Средние века в ходе расследования преступлений широко применялись пытки, которые в силу своей жестокости часто приводили к летальному исходу. Таким образом, пытки можно также считать еще одним способом лишения жизни: если подозреваемый не умирал в ходе «дознания», т. е. во время пытки, то впоследствии сознавался почти всегда, даже если и не совершал преступления. Вырванное пыткой признание служило достаточным основанием для осуждения. Ранее основной пыткой являлось применение ордалий («суда божьего», т. е. пытки кипящей водой и раскаленным железом или огнем, что нашло отражение в русской пословице Правда на воде не тонет и на огне не горит). Поговорка Es geht Him an die Riemen - на его страх и риск, внутренняя форма которой уходит корнями в средневековый вид наказания, когда преступнику резали кожу на узкие полоски (на ремни), также отражает один из видов пытки. Аналогичный образ лежит также в основе пословицы Aus anderer Leute Haut ist gut Riemen schneiden (Из чужой кожи легко резать ремни). Пытки также широко применялись и в русской дознавательной практике и оставили довольно яркий след в языке: поговорка Не скажешь подлинной, так скажешь подноготную уходит корнями в обычай пытать с помощью палок (длинников) и забивания гвоздей под ногти пальцев (И.И.Иллюстров).

Происхождение поговорки За такие догадки вывернуть лопатки и пословицы На деле прав, а на дыбе виноват связано с широко

грмишншмся орудием пыток -дыбой.

В целом, анализ пословиц немецкого и русского языков, относящихся к концепту «наказание», показывает, что наказание за проступки необходимо, что зло должно быть наказано (Wer das Bose nicht straft, Iddt es zu Haus; Кто злым попускает, тот сам зло творит), а также что наказание является неотъемлемой составляющей частью правопорядка.

В работе рассматривается проблема моделирования стереотипных ситуаций с помощью паремий. Стереотипной ситуации соответствует одна или, как правило, несколько когнитивных моделей, каждая из которых репрезентируется синонимическими сериями правовых паремий. Когнитивная модель ситуации представляет собой ментальное образование, которое вербализуется в языке в виде логемы, т.е. обобщающего высказывания. Так, например, логеме Наличие законов предполагает их нарушение соответствуют паремии Где закон, там и преступление; Не будь закона, не стало б и греха; Je mehr Gesetzeje mehr Sunden. Данная логема является вербализацией модели стереотипной ситуации нарушениезаконов

Постулируемое в работе утверждение о том, что основной функцией паремий является моделирующая функция, посредством которой вербализуется модель или схема той или иной жизненной ситуации, получило практическое подтверждение на примере анализа паремий, относящихся к концепту «суд». Наиболее представительными в количественном отношении как в немецком, так и в русском языках являются модели: Судебные процессы связаны с большими издержками, Судебный процесс с богатым бедному не выиграть, Ведение судебного процесса.

Большинство русских паремий, составляющих концепт «суд», содержат негативные коннотации, которые характеризуют судебный процесс и главное действующее лицо в нем, т.е. судью. Основной мыслью, содержащейся в русских паремиях, является мысль о продажности судей, об их своеволии, о больших затратах, связанных с судебными процессами. В немецком восприятии подобные негативные коннотации сопровождают другое действующее лицо судебного процесса - адвоката. В русском паремиологической картине мира данная модель является лакуной.

В немецких паремиях большее внимание уделяется формальной стороне дела: порядку ведения судебного процесса, принесению присяги, опросу свидетелей. По сравнению с русским языком, этот фрагмент паремиологического пространства является в немецкой картине мира более дифференцированным, что свидетельствует о большей значимости данной модели поведения для немцев.

В ходе сопоставительного анализа концептов, относящихся к когнитивному пространству «право» в немецком и русском языках, были выявлены как сходства, так и различия. Сходство выражается в компонентном составе когнитивного пространства «право» в языковой картине мира двух языков, в межъязыковой эквивалентности на уровне большинства когнитивных моделей и отдельных паремий, в совпадении положительных и отрицательных коннотаций, характеризующих отношение народа к основным понятиям когнитивного пространства «право» в преобладающем количестве немецких и русских паремий.

Различия выражаются в разном статусе отдельных компонентов когнитивного пространства («правда» как самостоятельный концепт в русском языке и компонент содержания концепта «право» в немецком), в различном объёме значения концептов «право» и «правда» в двух языках, в наличии лакун в паремиологических картинах мира (концепт «право» для русской паремиологии), в составе когнитивных моделей (отсутствие в немецкой паремиологии когнитивной модели Судья делает; что хочет, в русской паремиологии модели Адвокаты наживаются на судебных процессах). Кроме того, различия проявляются на уровне количественной репрезентации отдельных концептов, когнитивных моделей и типов паремий. Так, в немецком языке, в отличие от русского, широко представлены юридические паремии, происходящие из римского и канонического права. В немецком языке более широкое распространение получили паремии, актуализирующие когнитивные модели, отражающие стереотипную ситуацию Ведение судебного процесса, в русском - паремии, эксплицирующие модель Судья берёт взятки.

Различия между немецкими и русскими паремиями выражаются в большем количестве в немецком языке безобразных паремий с регулятивной функцией и без эмоционально-оценочных компонентов, в различных коннотациях (в русском языке в преобладании отрицательных коннотаций в паремиях, характеризующих отношение к судье, в наличии паремий, оправдывающих укрывательство краденого). В целом различия между паремиологическими картинами мира в немецком и русском языках выражены сильнее, чем между языковыми картинами мира.

В заключении обобщаются основные результаты исследования, делаются выводы о наличии общего и национально-специфического в объективации когнитивного пространства «право» в немецкой и русской паремиологии.

Перспективным в плане исследования правовых паремий может оказаться изучение правовых паремий в текстах различных функциональных стилей в немецком и русском языках.

Основные положения диссертации отражены в следующих

публикациях автора:

1. Культурно - национальная интерпретация ФЕ на базе немецких лексикографических источников // 4 Житниковские чтения. Челябинск, 2000. - С. 143-147.

2. Концептуальное поле «Ordnung» в немецкой фразеологии // 5

' Житниковские чтения. Челябинск, 2001. - С. 310-311.

3. Этимологический анализ фрагмента концепта «Наказание» (на фразеологическом и паремиологическом материале немецкого языка) // Русский язык: история и современность. Челяб. гос. пед. ун-т. Челябинск, 2002. - С. 185-189.

4. Концепт «право» в немецкой картине мира (попытка когнитивного анализа) // Язык. Этнос. Картина мира: Сборник научных трудов -Кемерово: Комплекс «Графика», 2003. - С. 140-143.

5. Фрагмент фрейма "Суд" в немецком и русском паремиологическом фонде // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: Материалы 2 Международной научной конференции, Челяб. гос. ун-т. Челябинск, 2003. - С. 44-46.

6. О репрезентации некоторых концептов, составляющих ментальную модель «право» (на материале немецких пословиц) // Мир человека и мир языка: Коллективная монография. -Кемерово: Комплекс «Графика», 2004. С. 334-342.

Формат 60x90/16. Объем 1,0 уч.-изд.л. Тираж 100 экз. Заказ № 1328. Отпечатано на ризографе в типографии ЧГПУ. 454080, г. Челябинск, пр. Ленина, 69.

ifííei

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кузнецова, Наталья Юрьевна

Введение.

Глава 1. Паремии как отражение менталитета народа.и

1.1. Картина мира в сознании носителей языка.

1.2. Паремиологическая картина мира как фрагмент языковой картины мира.

1.2.1. Паремия как единица паремиологической картины мира

1.2.2. Особенности семантики паремий.

1.2.3. Моделирующая функция паремий.

1.3. Правовые пословицы и поговорки в немецком и русском языках.

1.3.1. Исторические корни немецких и русских правовых паремий.

1.3.2. Национально-культурная специфика правовых паремий.

1.3.2.1. Образность в правовых пословицах и поговорках.

1.3.2.2. Правовой символ как элемент национально-культурной специфики в правовых пословицах и поговорках.

Выводы к главе 1.

Глава 2. Объективация когнитивного пространства «право» в правовых паремиях немецкого и русского языков.

2.1. Когнитивные структуры как способы репрезентации знания (когнитивное пространство, концепт, фрейм, сценарий).

2.2. Структура когнитивного пространства «право» в паремиологии немецкого и русского языков.

2.2.1. Концепты «Право» и «Правда».

2.2.2. Концепт «Закон».

2.2.3. Концепт «Преступление».

2.2.4. Концепт «Суд».

2.2.4.1. Фрейм «Суд».

2.2.4.2. Сценарий «Судебный процесс».

2.2.4.3. Концепт «Наказание».

2.3. Когнитивные модели в правовых паремиях русского и немецкого языков.

Выводы к главе 2.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Кузнецова, Наталья Юрьевна

Данное диссертационное исследование посвящено сопоставительному анализу паремий, входящих в состав когнитивного пространства «право» в немецком и русском языках.

Актуальность исследования обусловлена общей антропоцентрической направленностью современного языкознания, а также высокой значимостью концепта «право» и правовых паремий в системе национально-культурных ценностей носителей немецкоязычной и русскоязычной культуры. Однако, несмотря на повышенный интерес к изучению социокультурных концептов путём когнитивного и культурологического анализа, когнитивные исследования в области паремиологии находятся в своей начальной стадии. К тому же в отличие от лингвистической науки в Германии, правовые паремии в отечественной лингвистике не были предметом специального систематического изучения. Сопоставительное исследование паремиологии в контексте культуры и в связи с когнитивной деятельностью человека является одним из перспективных направлений современного языкознания.

Объектом1 изучения в данной работе являются правовые паремии в немецком и русском языках.

Цель исследования определяет постановку следующих задач:

1. Обоснование понятия «правовая паремия».

2. Экспликация концептов когнитивного пространства «право» на двух уровнях — дефиниционном, репрезентирующем языковую картину мира, и паремиологическом, актуализирующем наивно-языковую картину мира в немецком и русском языках.

4. Выявление национально-культурной специфики немецких и русских правовых паремий.

5. Описание когнитивных моделей, лежащих в основе немецких и русских правовых паремий.

Теоретической базой исследования послужили труды по теории когнитивной лингвистики таких видных ученых, как А.П. Бабушкин, Н.Н.Болдырев, А. Вежбицкая, В.З. Демьянков, В.И.Карасик, Е.С.Кубрякова, Е.А.Пименов, М.В.Пименова, И.А. Стернин, Ю.С.Степанов и др., а также исследования в области лингвокультурологии Н.Д. Арутюновой, В.В. Красных, В.А. Масловой, С.Г. Тер-Минасовой. Поскольку объектом анализа в работе являются правовые паремии, то в связи с этим применяются основные понятия фразеологии и паремиологии, введенные в научный оборот Д.О.Добровольским, Е.В. Ивановой, В.М. Мокиенко, Г.Л. Пермяковым, Л.Б. Савенковой, В.Н. Телия, A.M. Чепасовой и др.

При отборе материала использовались следующие критерии:

Материал подбирался методом сплошной выборки из следующих словарей:

1.Из немецкоязычных словарей и сборников правовых пословиц (Н. Kaib "Rechtssprichworter und sprichwortliche Redensarten mit rechtlichem Inhalt"; A. Foth "Gelehrtes romisch-kanonisches Recht in deutschen Rechtssprichwortern"; R. Schmidt-Wiegand "Deutsche Rechtsregeln und Rechtssprichworter"; E. Graf, M. Dietherr "Deutsche Rechtssprichworter");

Kriiger-Lorenzen "Deutsche Redensarten und was dahinter steckt" и ДР-)

Научная новизна данной работы заключается в том, что в ней впервые вводится в научный оборот отечественной лингвистики и теоретически обосновывается понятие «правовая паремия», исследуется структура когнитивного пространства «право» в языковой картине мира, а также проводится сопоставительное исследование паремиологических фрагментов когнитивного пространства «право» в немецком и русском языках.

Теоретическая значимость настоящего исследования заключается в том, что оно вносит определенный вклад в развитие когнитивной лингвистики и паремиологии в контексте культуры и национального мировидения. Результаты исследования могут быть использованы при изучении объективации других социокультурных концептов на паремиологическом уровне языка.

На защиту выносятся следующие положения;

4. Концепт «право» относится к ключевым культурным концептам немецкой паремиологической картины мира. В паремиологическом фрагменте немецкоязычного когнитивного пространства «право» он образует центр. В русскоязычном паремиологическом фрагменте когнитивного пространства «право» центральными являются концепты «закон» и «правда». Концепт «право» не получает объективации на уровне русскоязычной паремиологии и, с этой точки зрения, является для русского языка лакуной.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Когнитивное пространство "право" в паремиологии немецкого и русского языков"

Выводы к главе 2

1. Структурированная система, совокупность представлений и знаний народа-носителя языка о каком-либо явлении определяются в данном исследовании как коллективное когнитивное пространство. Национальная картина мира состоит из множества когнитивных пространств, внутри каждого из которых группируются концепты, относящиеся к одной области знаний. Когнитивное пространство состоит из концептов разного уровня сложности и абстракции. Концепты представляют собой идеальные, абстрактные единицы, смыслы, которыми человек оперирует в процессе мышления. В работе рассматриваются два типа концепта - фрейм и скрипт (сценарий). Под фреймом понимается объемный, многокомпонентный концепт, содержащий знания о тематически единой, стереотипной, статичной ситуации, содержащей слоты, связанные между собой определенными семантическими отношениями. Скрипт (сценарий) представляет собой концептуальную структуру для процедурного (динамического) представления знаний о стереотипной ситуации или стереотипном поведении, элементами которой являются шаги алгоритма или инструкции.

2.Концепт «право» является сложной, многоплановой структурой, которая рассматривается в виде когнитивного пространства «право», терминальные узлы которого образуют концепты «право», «порядок», «справедливость», «закон», «преступление», «суд», «наказание».

3. При рассмотрении компонентов содержания концепта «право» в немецком языке прослеживается его эволюция от значения «прямой, правильный, правый» (внутренняя форма концепта), далее к значению «правда, правильность, верность» и затем к его актуальному значению «право как закон». В русском языке внутренняя форма концепта «правый, правильный, верный» трансформировалось в значение «правда, закон, справедливость, праведность», которое затем преобразовалось в два различных концепта «право как закон» и «правда как справедливость». Концепт «право» ярко выражен в паремиологическом составе немецкого языка, а концепт «правда» - в русской паремиологии, причем «право» в русском паремиологическом материале является лакуной. В русском языке наиболее ярко в количественном отношении представлен концепт «правда», который можно отнести к наиболее значимым ценностям в русской системе паремий.

4. В наивно-языковом представлении немцев концепт «закон» понимается как некое правило, то, что указано, предписано, чего нужно придерживаться в своем поведении.- Закон понимается как руководящее начало, как запрет, право и обязывание. В русском языковом сознании — как предел, ограничитель свободы.

5. Концепт «преступление» может быть представлен в виде фрейма, состоящего из слотов «виды преступлений»: Stehlen (кража), Betrug (обман), Raub (разбой), Mord (убийство), Verleumdung (клевета), Bestechung (взяточничество). Наиболее ярко в количественном отношении представлены в паремиологическом фонде немецкого языка слоты обман и кража (воровство), в русской паремиологии наиболее представительным является слот «воровство», что говорит о наибольшей социальной значимости этого вида преступления. Все виды преступлений сопровождаются и в немецких и в русских паремиях крайне негативным отношением народа к этим явлениям, за исключением паремий, авторы которых принадлежат к социальным группам, совершающим преступления.

6.Концепт «суд» можно представить как в качестве статичного концепта - фрейма, так и в виде динамично развивающегося концепта — сценария. Фрейм «суд» состоит из слотов под общим названием «участники процесса». Слот «судья» в обоих языках содержит наибольшее количество паремий (40% от общего количества). В русском наивном представлении судья является скорее отрицательной фигурой, заинтересованной в получении прибыли для себя. Фрейм «суд» в немецком паремиологическом фонде представлен более дифференцировано вследствие большей разработанности слотов и наполнения их паремиологическим материалом.

7. Концепт "наказание" рассматривается в виде фрейма, состоящего из слотов "виды наказаний": "смертная казнь", "лишение свободы", "неизбежность заслуженного наказания ", "телесные наказания", "потеря чести и прав" и т.д. Большинство паремий в немецком и русском языках эксплицируют идею том, что наказание необходимо, является неотъемлемой составляющей частью правопорядка, но должно быть не больше, чем совершенный проступок.

8. В паремиологическом фонде языка аккумулируются знания и опыт народа, дается оценка этого знания, а также определенные жизненные установки и правила, благодаря которым человек в дальнейшем может моделировать свое поведение. Модель стереотипной ситуации выражается в языке с помощью логемы. Таким образом, когнитивная модель ситуации представляет собой ментальное образование, которое вербализуется в языке в виде логемы, т.е. обобщающего высказывания. Для немецкой и русской картины мира характерно в целом универсальное восприятие концептов, образующих когнитивное пространство «право», и универсальные модели стереотипного поведения. Национальнокультурная специфика заключается в наличие лакун при объективации отдельных моделей в паремиологии, а также различной количественной вербализации моделей, что свидетельствует о значимости данных моделей поведения в национальных картинах мира.

Заключение

Данное сопоставительное исследование проведено в русле антропоцентрического подхода к изучению языка, что предполагает рассмотрение лингвистической проблематики с точки зрения человека и его места в культуре. В работе различаются языковая, наивно-языковая и паремиологическая картина мира. Языковая картина мира представляет собой наиболее широкое понятие, она отражает как наивное, так и научное мировидение народа и объективируется на дефиниционном уровне исследования лексических единиц. В отличие от неё наивно-языковая картина мира не включает в себя научного и профессионального знания и актуализируется на фразеологическом уровне языка в широком смысле слова, включая и паремиологию. Паремиологическая картина мира является фрагментом наивно-языковой картины мира, в котором содержится паремиологический фонд нации, отражающий важные для данного этноса ценности, установки, стереотипы, модели поведения. Паремия рассматривается как основная единица паремиологической картины мира.

Термин «паремия» употребляется в данной работе как гипероним по отношению к пословицам и поговоркам. В центре внимания находятся правовые паремии, которые понимаются как поучительные суждения, в основе которых лежит определенный закон или формы права, правила поведения, суждения и поучения, выработанные предыдущими поколениями. В немецком языкознании изучение правовых паремий имеет давнюю традицию, существует большое количество литературы, в том числе лексикографической. В российской лингвистической науке данная проблематика не получила достаточного освещения. В силу различного исторического и культурного развития, разного менталитета и уровня правовой культуры немцев и русских у обоих народов наблюдается различное отношение к явлениям из области права, что нашло отражение в правовых паремиях немецкого и русского языков.

Выделяются пять источников происхождения правовых пословиц: народные, юридические, религиозные, библейские и правовые афоризмы. Критериями отнесения паремий к правовым паремиям служит наличие правового компонента (Recht, Gericht, Gesezt, право, суд, закон и т.п.), выявленные в ходе этимологического и культурологического анализа правовой обычай или правовой символ, а также морально-нравственные установки, лежащие в основе паремии.

Представление фрагмента картины мира в виде структурированного знания позволяет рассмотреть структуру когнитивного пространства «право» и входящих в его состав концептов. В данной работе когнитивное пространство «право» понимается как структура знаний и представлений, которыми обладают носители языка. Все эти знания, представления и ассоциации относятся к правовой сфере. В этой связи рассматриваются концепты «право», «порядок», «справедливость», «закон», «преступление», «суд», «наказание», которые входят в структуру когнитивного пространства «право».

Таким образом, для немецкого языка характерен параллелизм между когнитивным пространством «право» в языковой и паремиологической картинах мира, русский язык характеризуется различиями между когнитивным пространством «право» в языковой и паремиологической картинах мира

Концепт «закон» в русском языковом сознании воспринимается как предел, ограничитель свободы», в языковом представлении немцев концепт «закон» понимается как некое правило, то, что указано, предписано, чего нужно придерживаться в своем поведении. В сознании носителей обоих языков закон сопровождается по большей части негативной коннотацией.

В ходе концептуального анализа фрейма «преступление» и рассмотрении его реализации в паремиологическом фонде немецкого и русского языков был сделан вывод, что наиболее представительным количественно является слот «воровство», что говорит о наибольшей социальной значимости этого вида преступления. Все виды преступлений сопровождаются и в немецких и в русских паремиях крайне негативным отношением народа к этим явлениям, за исключением пословиц, авторы которых принадлежат к социальным группам, совершающим преступления.

Концепт "наказание" рассматривался в виде фрейма, состоящего из слотов под общим названием "виды наказаний": "смертная казнь", "лишение свободы", "неизбежность заслуженного наказания ", "телесные наказания", "потеря чести и прав" и т.д. Анализ паремий, относящихся к концепту «наказание», эксплицирует идею о том, что наказание является неотъемлемой составляющей частью правопорядка, но не должно быть больше, чем совершенный проступок.

При рассмотрении концепта "суд" и анализе паремий, относящихся к этому концепту, был сделан вывод, что в немецком восприятии суд сопровождается в большей степени нейтральными коннотациями, а в русском сознании — по большей части негативными коннотациями. Негативное отношение к суду связано не с судом как органом судопроизводства, а с людьми, отправляющими правосудие. Нужно заметить, что в русском языке пословицы, относящиеся к слоту «судья», составляют примерно половину всех пословиц, относящихся к фрейму «суд», что говорит о большом значении этой фигуры в процессе судопроизводства.

Что касается остальных действующих лиц, участвующих в судебном процессе, то в немецком пословичном фонде ярко и представительно в количественном отношении отражены слоты «адвокат» и «свидетель». В немецком языке этот концепт «суд» представлен более дифференцировано вследствие большей разработанности слотов и наполнения их паремиологическим материалом.

В ходе сопоставительного анализа концептов, относящихся в когнитивному пространству «право» в немецком и русском языках были выявлены как сходства, так и различия. Сходство выражается в компонентном составе когнитивного пространства «право» в языковой картине мира двух языков, в межъязыковой эквивалентности на уровне большинства когнитивных моделей и отдельных паремий, в совпадении положительных и отрицательных коннотаций, характеризующих отношение народа к основным понятиям когнитивного пространства «право» в преобладающем количестве немецких и русских паремий.

Кроме того, различия проявляются на уровне количественной репрезентации отдельных концептов, когнитивных моделей и типов паремий. Так, в немецком языке, в отличие от русского, широко представлены юридические паремии, происходящие из римского и канонического права. В немецком языке более широкое распространение получили паремии, актуализирующие когнитивные модели, отражающие стереотипную ситуацию Ведение судебного процесса, в русском - паремии, эксплицирующие модель Судья берёт взятки.

В целом различия между паремиологическими картинами мира.в немецком и русском языках выражены сильнее, чем между языковыми картинами мира.

Список научной литературыКузнецова, Наталья Юрьевна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Апресян Ю.Д. Отечественная теоретическая семантика в конце 20 столетия // Известия АН. Серия литературы и языка, 1999, том 58, № 4, с.39-53.

2. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995, № 1. С. 3767.

3. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974. - 367 с.

4. Арутюнова Н. Д. Истина и этика // Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке. — М.: Наука, 1995. -С.7-23.

5. Арутюнова Н. Д^ Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. 896 с.

6. Арутюнова Н. Д. О стыде и совести // Логический анализ языка: Языки этики. М.: Языки русской культуры, 2000.

7. Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. — М.: Academia, 1997.-с.267-279.

8. Бабаева Е.В. Культурно-языковые характеристики отношения к собственности (на материале немецкого и русского языков). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 1997.

9. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж: Изд-во ВГУ,1996. 104 с.

10. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 360 с.

11. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Внутренняя форма идиом и проблема толкования // Известия АН. Серия литературы и языка, 1998, том 57, № 1, с. 36-44.

12. Барли Н. Структурный подход к пословице и максиме // Паремиологические исследования: Сб. ст. М., 1984. С. 127148.

13. Благова Г.Ф. Пословица и жизнь: Личный фонд русских пословиц в историко-фольклористической ретроспективе. — М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2000. 222 с.

14. Болдырев Н. Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии. Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2000. 123 с.

15. Бралина С.Ж. Концептуальная сущность современного фольклора // Язык. Этнос. Картина мира: Сб. науч. трудов.-Кемерово: Комплек «Графика». 2003. с.99-103.

16. Бутакова Л.О., Демина Е.С. Когнитивное моделирование: проблемы теории и практики (реконструкция концепта скупость / щедрость на материале русских паремий) // Язык. Этнос. Картина мира: Сб. науч. трудов.- Кемерово: Комплек «Графика». 2003. с.44-59.

17. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999. 776 с.

18. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996. - 416 с.

19. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. В поисках новых путей развития лингвострановедения: концепция речеповеденческих тактик. — М.: Институт русского языка им. А.С. Пушкина, 1999. 84 с.

20. Виноградов В.В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. М., 1977.

21. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов-н/Д., 1995. 137 с.

22. Войтещук И.В. Содержание и средства объективации концепта «вода» в языке и речи. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Челябинск, 2002. 22 с.

23. Воркачев С.Г. Семантизация концепта любви в русской и испанской лексикографии (сопоставительный анализ) / Язык и эмоции: сборник научных трудов. Волгоград: Перемена, 1995. -с. 125-132.

24. Воркачев С.Г. Безразличие как этносемантическая характеристика личности: опыт сопоставительной паремиолгии // Вопросы языкознания, 1997, № 4. С. 115-124.

25. Воркачев С.Г. Концепт счастья: понятийный и образный компоненты // Известия АН. Серия литературы и языка, 2001, том 60,№ 6, с.47-58.

26. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании. // Филол. науки. 2001. - №1. - С. 64-72.

27. Гак В.Г. Фразеорефлексы в этнокультурном аспекте // Филологические науки. 1995, № 4. С. 47-55.

28. Гак В.Г. Сравнительная типология французского и русского языков: Учеб. для пед. ин-тов по спец. №2103 «Иностр. яз.». — М.: Просвещение, 1983. 287 с.

29. Галиева Д.А. Концептуальное поле «Право и закон» как основа учебного идеографического профессионально ориентированного словаря. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Уфа, 2000.

30. Гафарова Г.В., Кильдибекова Т.А. Когнитивные аспекты лексической системы языка. Изд-ние Башкирского ун-та, Уфа, 1998. - 180 с.

31. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Лого. -М.: Прогресс, 1995. 480 с.

32. Герасимова И.А. Деонтическая логика и когнитивные установки // Логический анализ языка: Языки этики. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 7-17.

33. Голев Н.Д. Юридический аспект языка в лингвистическом освещении // Юрислингвистика-1. Проблемы и перспективы. — Барнаул, 1999. С. 11-58.

34. Голованова Е.И. Концепт «профессия» и его выражение в языке // 5 Житниковские чтения. Межкультурные коммуникации в когнитивном аспекте: Материалы всероссийской науч. конф., 28-29 мая 2001 г. Челябинск, 2001. - С. 352-357.

35. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М., 2000. 399 с.

36. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1989.

37. Гуревич П.С. Культурология».- Mj Гардарики^ 2003. 280 с.

38. Демьянков В. 3. Доминирующие лингвистические теории в конце 20 века // Язык и наука конца 20 века: Сб. статей. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995. с. 239-320

39. Дейк ван Т.А. Фреймы знаний и понимания речевых актов // Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. С. 12-40.

40. Дмитриева О.А. Культурно-языковые характеристики пословиц и афоризмов: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 1997. 18 с.

41. Добровольский Д.О. Национально-культурная специфика во фразеологии // Вопросы языкознания. 1997. № 6. с. 37-48.

42. Добровольский Д.О. Национально-культурная специфика во фразеологии // Вопросы языкознания. 1998 № 6. С.48-57.

43. Жигарина Е.Е. Функции паремий. ^ http://www.philol.rsu.ru/Russ.Par html>. (17.02.2003).

44. Залевская А.А. Значения слова и возможности его описания // Языковое сознание: формирование и функционирование. М.: РАН Институт языкознания, 1998. С. 33-54.

45. Залевская А.А. Вопросы теории и практики межкультурных исследований // Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996. С.23-39.

46. Зеленецкий A.JL, Монахов П.Ф. Сравнительная типология немецкого и русского языков. — М.: Просвещение, 1983. 240 с.

47. Земскова И.П. Концептуальное поле порядка // Логический анализ языка. Языки динамического мира / Отв. редактор Арутюнова Н.Д. Дубна, 1999. С. 320 -329

48. Звегинцев В.А. Язык и лингвистическая теория. — М.: Эдиториал УРСС, 2001. 248 с.

49. Иванов В.В.,- Топоров В.Н. О языке древнего славянского права (к анализу нескольких ключевых терминов) // Славянское языкознание. 8 Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. — М., 1978.

50. Иванова Е.В. Пословичные картины мира (на мат. англ. и рус. пословиц). СПб.: Филолог, фак-т СПбГУ , 2002. - 160 с.

51. Исаев И.А. История государства и права России. — М.: Изд-во БЕК, 1993. 255 с.

52. История отечественного государства и права. Учебник / под ред. О.И. Чистякова. —М.: Изд-во БЕК, 1996. 367 с.

53. Карасик В.И. Оценочные доминанты в языковой картине мира // Единство системного и функционального анализа языковых единиц. Белгород, 1999. С. 39-40.

54. Карасик В.И., Шаховский В.И. Об оценочных пресуппозициях // Языковая личность: вербальное поведение. Волгоград, 1998. С. 3-13.

55. Караулов Ю.Н. Русская языковая личность и задачи ее изучения // Язык и личность. М., 1987. — 264 с.

56. Караулов Ю.Н. Что же такое «языковая личность»? // Этническое и языковое самосознание. М., 1995. С. 63-65.

57. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. — М.: Эдиториал УРСС, 2000.- 352 с.

58. Кожемяко B.C., Подгорная Л.И. Русские пословицы и их немецкие аналоги. СПб, 2000. - 192 с.

59. Копыленко М.М., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии. Воронеж, 1989. 190 с.

60. Кравченко А.В. Язык и восприятие. Когнитивные аспекты языковой категоризации. Иркутск, 2004,- 206 с.

61. Кравченко А.В. Знак, значение, знание. Очерки когнитивной философии языка^- Иркутск^Издание ОГУП,2001^- 177 е.

62. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах: Монография. Волгоград: Перемена, 2001.- 495 с.

63. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). Научная монография. М.: Диалог, 1998. 350 с.

64. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций. М.: ИТДГК «Гнозис», 2002. - 284 с.

65. Кубрякова Е. С. Эволюция лингвистических идей во второй половине 20 века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца 20 века: Сб. статей. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995.-е. 144-238

66. Кубрякова Е.С. Язык пространства и пространство языка (к постановке проблемы). Известия АН. Серия литературы и языка, 1997, т.56, №3, с.2-31.

67. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина П.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М.: Филол. фак-т Моск. ун-та, 1996 245 с.

68. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс,1988. С. 12-51.

69. Лакофф Дж. Когнитивное моделирование // Язык и интеллект. М.: Прогресс, 1995. С. 143-184.

70. Латыпова Р.А. Нормы речевого поведения в зеркале английской и башкирской паремиологии. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Уфа, 2003.

71. Левин Ю.В. Провербиальное пространство // Паремиологические исследования: Сб. ст. М., 1984. С. 108-126.

72. Лейвен-Турновцова И. ван. Панстратичесике и пантопические аспекты семантизации отклонений от нормы в стандарте и нонтандарте европейских языков // Логический анализ языка: Языки этики. М.: Языки русской культуры, 2000.С. 134-147

73. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М.: Смысл, 1997. -287 с.

74. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // ИАН СЛЯ. 1993. Т. 52. № 1. С.3-9.

75. Лотман Ю.М. Семиосфера: Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. СПб., 2000. - 704 с.

76. Лукин В.А. Концепт истины и слово истина в русском языке. // Вопросы языкознания. 1993. № 4. С. 63-85.

77. Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. М., 1996. - 416 с.

78. Мальцева Д.Г. Национально-культурный аспект фразеологии. Автореф. дисканд. филол. наук. М., 1990. 22 с.

79. Мальцева Д.Г. Германия: страна и язык. Landeskunde durch die Sprache: Лингво-страноведческий словарь. М.: ООО Изд-во «Русские словари». 2001. - 416 с.

80. Маслова В. А. Лингвокультурология. -М., 2001. 208 с.

81. Мечковская Н. Б. Общее языкознание: Структурная и социальная типология языков: Учеб. пособие для студентов фил. и лингв, специальностей. М.: Флинта: Наука, 2001. — 312с.

82. Мечковская Н. Б. Социальная лингвистика: Пособие для студентов гуманит. вузов. — М.: Аспект Пресс, 2000. — 207 с.

83. Мечковская Н. Б. Язык и религия. Москва: издательско-торговый дом Гранд, агентство «ФАИР»^ 1998. — 352 с.

84. Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979.- 152 с.

85. Мифы народов мира. М., 1992. Т.2.

86. Мокиенко В.М. Образы русской речи. Л., 1986.- 243 с.

87. Мокиенко В.М. Славянская фразеология. М. «Высшая школа», 1989. 287 с.

88. Мокиенко В.М. В глубь поговорки. СПб.: «Паритет» 1999. - 224 с.

89. Нефедова Л.А. Когнитивно-деятельностный аспект импликативной коммуникации. Челяб. гос. ун-т. Челябинск, 2001. 151 с.

90. Никитин М.В. Реализация концепта «страх» в сценариях городской легенды. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Челябинск, 2002. 22 с.

91. Николаева Ю.В. Логико-семиотические особенности испанских и итальянских пословиц (сравнительносопоставительное исследование). Автореф. дис. . канд. фил. наук. СПб, 2000. 24 с.

92. Омельченко О.А. Всеобщая история государства и права: Уч. В 2 т. М.: Остожье, 1998.

93. Павиленис Р. И. Проблема смысла. Современный логико-философский анализ языка. М.: Мысль, 1983.

94. Палашевская И.В. Концепт «закон» в английской и русской лингвокультурах. Автореф. дис. .канд. фил. наук. Волгоград, 2001.- 22 с.

95. Пермяков Г.Л. Основы структурной паремиологии. М., 1988. 235 с.

96. Пименов Е.А. Концепты эмоций: перспективы исследования национальных культур // Язык. Этнос. Картина мира: Сб. науч. трудов.- Кемерово^Комплек «Графика». 2003. с. 59-65.

97. Пименова М.В. О типовых структурных элементах концептов внутреннего мира (на примере концепта душа) II Язык. Этнос. Картина мира: Сб. науч. трудов.- Кемерово: Комплек «Графика». 2003. с. 28-39.

98. Пименова М.В. Структура концепта разум II Mentalitaet und Mentales. Landau: Verlag Empirische Paedagogoik, 2003. - c. 95111.

99. Подюков И.А. Народная фразеология в зеркале народной культуры: Учебное пособие. — Пермь, 1991. — 187 с.

100. Попова З.Д., Стернин И. А. Очерки по когнитивной лингвистике. Воронеж, 2002. — 191 с.

101. Попова З.Д., Стернин И.А. «Слабые места» публикаций по когнитивной лингвистике (к проблеме унификации и стабилизации лингвокогнитивной терминологии) // Язык. Этнос. Картина мира: Сборник научных трудов. Кемерово: Комплекс «Графика», 2003. С. 16-23.

102. Потебня А.А. Мысль и язык. М.- Изд-во «Лабиринт», 1999.

103. Почепцов О.Г. Языковая ментальность: способ представления мира // Вопросы языкознания. 1990, № 6. С.110-122.

104. Проскурин С.Г. О значении «правый» «левый» в свете древнегерманской лингвокультурной традиции // Вопросы языкознания. 1990,№ 5. С. 198-210.

105. Прохвачева О.Г. Лингвокультурный концепт «приватность» (на материале американского варианта английского языка): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 2000. — 24 с.

106. Райхштейн А.Д. Сопоставительный анализ немецкой и русской фразеологии. М.: Высш. школа, 1980. — 143 с.

107. Резанова З.И. Языковая картина мира: Взгляд на явление сквозь призму термина-метафоры II Картина мира: модели, методы, концепты. Томск: Издание ТГУ, 2002. С. 28-34.

108. Рогачевский А.Л. Правосознание немецкого бюргерства 13-17 веков. На материале памятников Магдебургского гор. права и связанных с ними источников. Дис. . канд. юр. наук. — СПб., 1994.

109. Рогов В.А. История государства и права Росии 19-начала 20 веков. — М.: Зерцало, ТЕПС, 1995.

110. Савенкова Л.Б. Русская паремиология: семантический и лингвокультурологический аспекты. Ростов н/Д.: Изд-во Рост, гос. ун-та, 2002.

111. Селиверстова О.Н. Когнитивная семантика на фоне общего развития лингвистической науки // Вопросы языкознания. 2002, № 6. С. 12-25.

112. Семененко Н.Н. Лингвокультурологическое описание структуры и семантики паремий. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Белгород, 2002. 22 с.

113. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Изд. группа «Прогресс», 2001. - 656 с.

114. Солодуб Ю.П. Национальная специфика и универсальные свойства фразеологии как объект лингвистического исследования // ФН НДВШ. 1990. №6.

115. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. — М.: Академический проект, 2001. 990 с.

116. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 312 с.

117. Стернин И.А., Быкова Г.В. Концепты и лакуны. // Языковое сознание: формирование и функционирование. М.: РАН Институт языкознания, 1998. С. 55-67.

118. Стернин И.А. Концепт и языковая семантика // Связи языковых единиц в системе и реализации: когнитивный аспект: Межвузовский сб. науч. тр. Тамбов, 1999. Вып.2. - С. 69-75.

119. Сыров В.Н. Значение «картины мира» в современной науке и философии // Картина мира: модели, методы, концепты. Томск: Издание ТГУ, 2002. С. 17-22.

120. Тарланов З.К. Методы и принципы лингвистического анализа. Петрозаводск. Изд-во Петрозаводского ун-та, 1995.

121. Телия В.Н. Роль образных средств языка в культурно-национальной окраске миропонимания // Этнопсихолингвистические аспекты преподавания иностранных языков. М., 1996. С.82-89.

122. Телия В.Н. Русская фразеология. М., 1996. 288 с.

123. Тер Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово, 2000. - 264 с.

124. Толстая С.М. Преступление и наказание в свете мифологии // Логический анализ языка: Языки этики. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 373-379.

125. Топорова Т.В. Древнегермансике представления о праве и правде // Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке. — М.: Наука, 1995. С. 52-55.

126. Топорова Т.В. О типах познания в древнегерманской мифопоэтической модели мира // Вопросы языкознания, 2000, № 2, с.35-45

127. Улыбина Е.В. Психология обыденного сознания. М.: Смысл, 2001. - 263 с.

128. Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку // Новое в зарубежной лингвистике. — М.: Изд. группа «Прогресс», 1999. С 58-92.

129. Уорф Б.Л. Наука и языкознание. // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Изд. группа «Прогресс», 1999. С.92-106.

130. Урысон Е.В. Языковая картина мира vs обиходные представления (модель восприятия в русском языке) // ВЯ. 1998, № 2. С. 3-21.

131. Уфимцева Н.В. Доминанты образа мира современных русских // 12 Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации. М., 1997. С. 157-158.

132. Уфимцева Н.В. Этнический характер, образ себя и языковое сознание русских // Языковое сознание: формирование и функционирование. М.: РАН Институт языкознания, 1998. С. 135 -170

133. Филлмор Ч. Основные проблемы лексической семантики // Зарубежная лингвистика. 3. — М.: Издательская группа «Прогресс», 1999. С. 303-351

134. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.23. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1988. С.52-92.

135. Фрумкина Р. М. Есть у современной лингвистики своя эпистемология? // Язык и наука конца 20 века: Сб. статей. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 1995. -£.74-117

136. Фрумкина P.M. Психолингвистика: Учеб. для студ. высш. учеб. заведений. Москва, 2001. 320 с.

137. Хайдеггер М. Время картины мира // Хайдеггер М. Время и бытие: статьи и выступления. М., 1993. С.41-62.

138. Хайруллина Р.Х. Картина мира во фразеологии: Дисс. . д-ра филол. наук. М., 1997. - 536 с.

139. Хакимова Г.Ш. Тендерный фактор в английских паремиях в сопоставлении с русскими. Автореф. дис. . канд. фил. наук. Уфа, 2003.

140. Чельцов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального права. М., 1995^— 846

141. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Фундаментальные направления современной американской лингвистики: Сб. обзоров. М.: МГУ, 1997. - С. 340-369.

142. Чепасова A.M. Мир русской фразеологии. Челябинск: издательство ЧГПУ, 1998. -216 с.

143. Черданцева Т.З. Идиоматика и культура // Вопросы языкознания, 1996.№ 1.

144. Чернейко Л.О., Долинский В.А. Имя СУДЬБА как объект концептуального и ассоциативного анализа // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 1996. № 6. С. 20-41.

145. Чичнева Е.А. Актуальные проблемы современного права, или новое правовое мышление // Вестник МГУ. Серия 7. Философия.№ 2, 2001. С.85-111.

146. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. М., 1964.

147. Шишигина О.Ю. Объективация концепта «женщина» в английской фразеологии. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Баранаул, 2003. 20 с.

148. Юнг К.Г. Психология бессознательного. М., 1996.

149. Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991.

150. Язык. Культура. Коммуникация.: материалы международной научной конференции. 26 февраля 2004 г.- Челябинск, 2004. — 272 с.

151. Bierwisch М. Linguistik als kognitive Wissenschaft -Erlauterungen zu einem Forschungsprogramm. In: Zeitschrift fuer Germanistk. 1987.

152. Coulmas F. Routine im Gesprach: zur pragmatischen Fundierung der Idiomatik. Wiesbaden 1981.

153. Dobrovoi'skij D. Phraseologie als Objekt der Universallinguistik. Leipzig: Enzyklopedie 1988.

154. Dobrovoi'skij D. "Morgenstunde hat Gold im Munde": Auf dem Wege zur "naturlichen" Semantik. In: Signans und Signatum: auf dem Wege zu einer semantischen Grammatik. Tubingen 1995. Eurogermanistik, 6.

155. Dobrovoi'skij D. Idiome im mentalen Lexikon: Methoden der kognitivbasierten Phraseologoeforschung. Trier: WVT 1997.

156. Foth A. Gelehrtes romisch-kanonisches Recht in deutschen Rechtssprichwortern. Tubingen 1971.

157. Grabowski J. Raumrelationen: Kognitive Auffassung und sprachlicher Ausdruck. Opladen: Westdt. Verlag 1999.

158. Grimm J. Von der Poesie im Recht. Darmstadt 1957.

159. Grimm J. Deutsche Rechtsaltertuemer. Darmstadt 1974.

160. Grossfeld B. Bildhaftes Rechtsdenken. Recht als bejate Ordnung. Opladen: Westdt. Verlag 1995.

161. Grundmann G., Strich M., Richey W. Rechtssprichworter. Leipzig 1980.

162. Habel C., Kanngiesser S., Rickheit G. Thesen zur kognitiven Linguistik. In: Perspektiven der kognitiven Linguistik: Modelle und Methoden. Opladen: Westdt. Verlag 1996.

163. Haecki-Buhofer A. Psycholinguistik der Phraseologie. In: Phraseme und typisierte Rede. Tubingen 1999. Eurogermanistik, 14.

164. Holzhauer H. Der gerichtliche Zweikampf. In: Sprache und Recht. Sprache und Recht. Berlin, New York: de Gruyter, 1986.

165. Hiibler A. Das Konzept "Korper" in den Sprach- und Kommunukationswissenschaften. Tubingen; Basel: Francke, 2001.

166. Johnson-Laird P.N. Mental models. Towards a cognitive science of language, inference, and consciousness. Cambridge (Mass.), 1983.

167. Kaib H. Rechtssprichworter und sprichwortliche Redensarten mit rechtlichem Inhalt. Rothenburg ob der Tauber 1992.

168. Kocher G. Friede und Recht. In: Sprache und Recht. Sprache und Recht. Berlin, New York: de Gruyter, 1986.

169. Kroschel K. Wahrheit und Recht im friihen Mittelalter. In: Sprache und Recht. Sprache und Recht. Berlin, New York: de Gruyter, 1986.

170. Kriiger-Lorenzen K. Das geht auf keine Kuhhaut: Deutsche Redensarten und was dahinter steckt. Diisseldorf 1994.

171. Kriiger-Lorenzen K. Der lachende Dritte: Deutsche Redensarten und was dahinter steckt. Diisseldorf 1994.

172. Kriiger-Lorenzen K. .aus der Pistole geschossen: Deutsche Redensarten und was dahinter steckt. Diisseldorf 1994.

173. Luhmann N. Das Recht der Gesellschaft. Frankfurt / M. 1993.

174. Mieder W. "Gedanken sind zollfrei": zu K. F. W. Wanders Politischem Sprichworterbuch von 1872" In: W. Mieder. Sprichwort Wahrwort! Studien zur Geschichte, Bedeutung und Funktion deutscher Sprichworter. Frankfurt/ M. 1992. S. 211-229.

175. Mieder W. Deutsche Sprichworter und Redensarten, Stuttgart, 1979.

176. Schwarz M. Kognitive Semantiktheorie und neuropsychologische Realitat. Tubingen: Niemeyer 1992.

177. Schwarz M. Einfuhrung in die kognitive Linguistik. — Tubingen; Basel 1996

178. Seiber T.-M. Sprache, Recht und Offentlichkeit: Der Preis des Rechts. In: Sprache und Recht. Berlin, New York: de Gruyter, 2002.179^. Seiler F^Deutsche Sprichworterkunde, Miinchen 1922.

179. Stickel G. Vorbemerkungen iiber Sprache und Recht. In: Sprache und Recht. Berlin, New York: de Gruyter, 2002.

180. Stotzel G. Sprache, Recht und Offentlichkeit Gesellschaftliche Relevanz des Themas aus linguistischer Sicht. In: Sprache und Recht. Berlin, New York: de Gruyter, 2002.

181. Sucharowski W. Sprache und Kognition. Neuere Perspektiven in der Sprachwissenschaft. — Opladen: Westdt. Verlag 1996.

182. Weizsacker W. Volk und Staat im deutschen Rechtssprichwort, in: Aus Verfassungs- und Landesgeschichte. Bd. 1: Zur allgemeinen und Verfassungsgeschichte, Konstanz 1973. S. 305-329.1. Словари:

183. Даль В.И. Пословицы русского народа. В 3 т. СПб., 1996.

184. Жигулев A.M. Русские народные пословицы и поговорки. Москва, 1965.

185. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. М., 1990.

186. Иллюстров И.И. Жизнь русского народа в его пословицах и поговорках. М., 1915.

187. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990.

188. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. Москва: Азбуковник, 1999. - 944 с.

189. Пословицы, поговорки, загадки в рукописных сборниках 18-20 вв. Москва, Ленинград. Изд-во Академии наук СССР, 1961.

190. Снегирев И.М. Русские народные пословицы и притчи. М., 1995.

191. Словарь русского языка : В 4 т. АН СССР, Ин-т русского языка; гл. ред. А.П. Евгеньева. М.: Русский язык, 1999.

192. Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А.И. Молоткова. М.: Русский язык, 1987.

193. Agricola J. Woerter und Wendungen. Leupzig, 1968.

194. Beyer H. Sprichwoerterlexikon: Sprichwoerter und sprichwoertliche Ausdruecke aus dt. Sammlungen vom 16. Jh. bis zur Gegenwart. Leipzig, 1985.

195. Borhardt Wustmann - Schoppe Die sprichwortlichen Redensarten im deutschen Volksmund. - Leipzig 1955.

196. Duden Deutsches Universalwoerterbuch. Mannheim; Wien; Zuerich: 1989.

197. Duden Herkunftswoerterbuch. Mannheim; Wien; Zuerich: 1989.174

198. Duden, Redewendungen und sprichwoertliche Redensarten: Woerterbuch der deutschen Idiomatik. Mannheim, Leipzig, Wien, Zuerich: Dudenverlag, 1998.

199. Koebler G. Ethymologisches Woerterbuch. Tuebingen, 1995.

200. Meyers grosses Taschenlexikon: in 24 Banden Mannheim; Leipzig; Wien; Zurich 1998.

201. Simrock K. Die deutschen Sprichwoerter. Stuttgart, 2000.

202. Schmidt-Wiegand R. Deutsche Rechtsregeln und Rechtssprichwoerter: ein Lexikon. Muenchen, 1996.

203. Wahrig G. Deutsches Worterbuch. — Bertelsmann Lexikon Verlag 1997.22. <http://www.wortschatz.uni-leipzig.de>(07.08.2003)