автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Колокола и колокольные звоны Псковско-Печерского монастыря

Полный текст автореферата диссертации по теме "Колокола и колокольные звоны Псковско-Печерского монастыря"



На правахрукописи

НИКАНОРОВ АЛЕКСАНДР БОРИСОВИЧ

КОЛОКОЛА И КОЛОКОЛЬНЫЕ ЗВОНЫ ПСКОВО-ПЕЧЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ КАК НАСЛЕДИЕ ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ СЕВЕРО-ЗАПАДНОЙ РУСИ

17.00.02 -музыкальное искусство

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Санкт-Петербург - 2005

Работа выполнена на Секторе инструментоведения Российского института истории искусств

Официальные оппоненты:

доктор искусствоведения, профессор РагсЮрийНиколаевич,

доктор искусствоведения Серёгина Наталия Семеновна

Ведущая организация:

Саратовская государственная консерватория им. Л.В.Собинова

Защита состоится <П-Ъ » Л 2005 г. в на

заседании диссертационного совета Д 210.014.01 при Российском институте истории искусств по адресу: 190000, Санкт-Петербург, Исаакиевская пл.,д. 5.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского института истории искусств

Автореферат разослан ч^Уц^-к— 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Лапин В. А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Феномен местных стилей русского колокольного звона не получил достаточного освещений ни в прошлом, ни в настоящем. Хотя еще в 1851 г. И.П.Сахаровым и его коллегами, членами Русского археологического общества, разрабатывался план описания старинных колоколов, а в 1908 г. вопрос о записи и специальном изучении церковных звонов обсуждался Музыкально-этнографической комиссией, серьезных шагов в этом направлении не было сделано. Единственное комплексное исследование колоколов и системы традиционного исполнительства осуществлено в 1884 г. священником Аристархом Израиле-вым на примере звонницы Успенского собора Ростовского кремля. Публикация его труда способствовала сохранению ростовских звонов как музыкально-исторического памятника до нашего времени. В последующих немногочисленных исследованиях второй половины XIX - начала XX вв., принадлежавших С.Г.Рыбакову (1896), С.В.Смоленскому (1907), А.М.Покровскому (1922), К.К.Сараджеву (1920-е гг.) отмечались некоторые особенности звонов Петербурга, Казани, Новгорода, Москвы, но проблема специфики локальных колокольных традиций не разрабатывалась.

После утраты в первой половине XX в. подавляющего большинства колокольных ансамблей и нарушения преемственности в среде церковных звонарей проблема возрождения колокольной культуры с учетом регионально-стилевой специфики стала почти неразрешимой. Современная практика реставрации колокольных звонов обычно сводится к налаживанию «акустико-технической системы» колоколен по принципу некоего универсального «зву-коинструмента», так называемой «русской звонницы» (термин С.Г.Тосина). Локальную специфику и связанную с ней морфологию колоколонесущих сооружений, как правило, при этом

игнорируют; в различных регионах внедряются стандартные формы колокольного исполнительства, далекие от этно-исторических прообразов.

Современные кампанологи практически лишены возможности исследовать феномен традиционных звонов в преемственно сохранившихся формах. Немногочисленные и часто противоречивые сведения, которыми располагает наука в настоящее время, не всегда поддаются корректной интерпретации и не являются бесспорными историческими источниками. Дошедшие до нас элементы деструктурированных традиций позволяют лишь в целом воссоздать обобщенно-гипотетическую модель системы русской колокольной культуры. Изучение феномена некогда своеобразных и разветвленных региональных традиций колокольного звона, насильственно прерванных в 1920-1930-х гг., чрезвычайно сложно. Не случайно в современных кампанологических исследованиях преобладает общеисторическая (А.Ф.Бондаренко, А.Н.Давыдов, ВАКондрашина), культурологическая (Н.С.Каровская, С.ППьян-кова, Т.П.Решетникова), научно-техническая проблематика (А.М.Лапшин, О.Б.Лисовская, О.Н.Магницкий, Б.Н.Нюнин, Ю.В.Пухначев, ТБ.Шашкина и др.). Работы, посвященные изучению музыкальной организации русского звона и его инструментальной природы, немногочисленны (Л Д Благовещенская, А.Н.Горкина, С.Г.Тосин, А.С.Ярешко). И те, и другие исследования выполнены на широком межрегиональном материале без учета локальной стилистики. Лишь в отдельных исследованиях, использующих архивные и этнографические данные, делаются попытки описания реалий колокольной культуры некоторых регионов, таких как Ростово-Ярославский, Сибирь, Русский Север (А.Е.Виденеева, Л Д Благовещенская, А.Н.Давыдов) Однако обширный исторический материал, как правило, не может быть соотнесен с безвозвратно утраченными памятниками и живой колокольной практикой и не позволяет судить о механизмах локальных традиций колокольных звонов.

Целенаправленное выявление и освоение музыкально-исторического наследия отдельных регионов - не только дань прошлому,

но и актуальная задача научно обоснованной реконструкции отечественной колокольной культуры. Лишь с учетом локальной специфики можно добиться достоверности при воссоздании традиционного исполнительства. В этой связи особое значение имеет изучение колокольной культуры Псково-Новгородской земли. Наследие этого древнего центра русского православия Северо-Западной Руси представлено не только значительным количеством документов и памятников XVI-XVIII вв., но и живой практикой традиционного колокольного звона.

Степень изученности проблемы. Несмотря на известность отдельных фактов (история вечевых и корсунских колоколов Пскова и Новгорода), феномен этой колокольной культуры фактически остается неисследованным. Отдельные попытки описания и систематизации памятников этого региона, предпринимавшиеся в XIX и в XX вв., имели лишь эпизодический характер. В основном интерес к колоколам проявляли исследователи с целью создания фактологической базы для изучения древнерусского ремесла (В.КАфанасьев, ВАБогусевич, А.И.Семенов, НХ.Порфиридов), а также специалисты по декоративно-прикладному искусству (ИИ.Плешанова, Э.С.Смирнова). В конце XX в. производились научные описания некоторых колоколов или наборов. Однако среди других памятников, представляющих наследие Пскова и Новгорода, колокола остаются наименее известными. В настоящее время не выработано системного взгляда на колокольную культуру Пско-во-Новгородского региона ни в истории, ни в искусствоведении, ни, тем более, в музыкознании. Множество фактов, касающихся принципов функционирования, специфики звучания, особенностей распространения колоколов на территории региона и за его пределами, не введено в научный оборот и не востребовано современными исследованиями.

Объект нашего исследования - колокола и подколокольные сооружения (колокольни и звонницы), исполняемые на них колокольные звоны, традиционно сохраняющиеся на территории северо-западной Псковщины, и в первую очередь в Псково-Печерс-ком монастыре. Предметом исследования является феномен

наследия традиционной колокольной культуры Псковско-Новго-родской земли ХУ1-ХУН1 вв. в историко-культурном и инстру-ментоведческом аспектах. Данный исторический период достаточно полно обеспечен документальными материалами, которые соотносимы с результатами натурных исследований сохранившихся памятников, проведенных автором диссертации.

Цель работы - на основе историко-кампанологического анализа музыкально-этнографических и документальных данных выявить инструментальную и музыкальную специфику колокольной традиции Псково-Печерского монастыря как репрезентанта псково-новгородской колокольной культуры.

Основные задачи исследования сводятся к следующему: ввести в научный оборот результаты органологических исследований колоколов и подколокольных сооружений Псковского региона (в первую очередь собрания Псково-Печерского монастыря), а так-же других памятников Псково-Новгородской колокольной культуры;

выявить специфику традиционного колокольного исполнительства и систему музыкально-акустических средств, свойственных преемственно сохраняющимся образцам этого региона;

определить особенности жанровой системы колокольных звонов Псково-Печерского монастыря и северо-западной Псковщины и критерии их этноисторической самобытности в русле звуко-идеала русского средневековья.

Источниковой базой исследования явились:

1. Сведения из письменных источников XVI - начала XX в.: летописей, писцовых книг, храмовых описей и других документов, запечатлевших историю исследуемого региона, выявленные в архивных собраниях Пскова, Великих Лук, Новгорода, Москвы, Санкт-Петербурга, Тарту.

2. Музыкально-этнографический материал, зафиксированный автором в ходе кампанологических экспедиций, проводимых регулярно с 1978 г. на территории северо-западной части Псковской области (Печерский, а так же Качановский районы) и русско-эстонского пограничья. Этот материал включает результаты наблюдения

за процессами исполнения аутентичными звонарями традиционных колокольных звонов, фиксацию их на магнитных носителях (свыше 500 звукозаписей), кино- и фотодокументирование, полевые дневники и опросы информантов по специально разработанным анкетам.

3. Данные натурных исследований (в том числе научно-технические измерения) памятников колокольного искусства, имеющихся на звонницах Псково-Печерского монастыря, действующих храмов Печерского района, а также в музейных собраниях Пскова и Новгорода.

Методы и подходы. В исследовании колоколов Псково-Нов-городской традициии впервые использовался комплексный подход. Целостное инструментоведческое исследование их осуществлялось с учетом исполнительского, акустического, исторического аспектов. При этом автор опирался на системно-этнофопичес-кий метод, разработанный и изложенный в трудах И.В.Мациевс-кого. Выявление данных о сохранившихся в настоящее время традиционных элементах колокольной культуры Псковщины реализовывалось с опорой на полевую этнографическую работу, впервые примененную к изучению русских колокольных звонов А.С.Ярешко.

Кроме графической, фоно-, фото- и видеофиксации исполнительского процесса аутентичных звонарей в условиях обряда, нами использовался метод включенного наблюдения, позволивший установить тесный контакт с этнофорами и производить опросы звонарей, священнослужителей, членов монастырской братии и церковных причтов, прихожан, паломников. Это позволило собрать ряд уникальных сведений, касающихся техники звона, механизма передачи исполнительского опыта и системы организации ансамблей звонарей.

Принципиальным для нашей работы явилось положение, впервые аргументированное Л.Д.Благовещенской, о подколоколь-ном сооружении (звоннице, колокольне) как особом монументальном инструменте, а точнее, архитектурно-инструментальном комплексе. С целью выяснения конструктивно-технической, мор-

фологической и функциональной специфики памятников колокольной культуры выполнялись натурные исследования колоколоне-сущих сооружений и колоколов, систем их балансировки, акустические замеры. Обработка зафиксированного звучащего материала осуществлялась как традиционным способом слухового йотирования, так и методом спектрального анализа с применением новейших компьютерных технологий Важное значение при этом имел акустико-психологический подход, сформулированный в трудах Ю Н Рагса

Научная новизна работы заключается в том, что автором впервые выполнено всестороннее исследование инструментального феномена колоколов и звонов одной преемственно сохранившейся локальной традиции Выявлены характерные музыкально-акустические свойства древних псковских колоколов, дифференцированы колоколонесущие сооружения как различные структурно-типологические и функциональные проявления региональной колокольной традиции. Произведена систематизация бытующих исполнительских приемов, типов композиций и жанров традиционных звонов в сопоставлении с данными впервые вводимых в научный оборот письменных кампанологических источников. Предложена историческая периодизация псково-новгородской колокольной культуры.

Теоретическая и практическая значимость. Северо-западная Псковщина является средоточением локусов, имеющих преемственную связь с древними колокольными традициями Материалы исследования могут стать базой для научной реконструкции традиционных наборов колоколов и практики звона Псково-Нов-городского региона, а также использованы для выработки методик изучения и реконструкции традиционной колокольной практики в других местностях.

Теоретические данные и фактологический материал предполагают введение их в специальные курсы русской кампанологии, инст-рументоведения, народного музыкального творчества, сравнительного музыкознания, истории русской музыки и музыкальной акустики для высших и средних учебных заведений культуры и искусства.

Апробация исследования. Диссертация обсуждена на заседании Сектора инструментоведения Российского института истории искусств и рекомендована к защите. Научно-практические результаты апробированы на конференциях проводимых Ассоциацией колокольного искусства России «Колокола. История и современность» (Санкт-Петербург, 1988; Ростов Великий, 1989, 1997; Архангельск, 1991; Ярославль, 1992; Суздаль, 1994; Валдай, 1995; Новгород, 1999, Чебоксары, 2001); на международных этномузыковедческих и инструментоведческих научных конференциях и симпозиумах Российского института истории искусств (Санкт-Петербург): «Горковенковские чтения» (1983, 1997, 1999, 2001), «Благодатовские чтения» (1993, 1995, 1997, 2000, 2004), «Инструментоведческие аспекты изучения колоколов и колокольных звонов» (1993), «Гиппиусовские чтения» (1993), «Искусство устной традиции: Историческая морфология» (1996); «Наследие монастырской культуры» (1997); «Интермодальное пространство в инструментальной культуре» (1998), «Традиционные музыкальные инструменты в современной культуре» (1999); «Музыкант в традиционной и современной культуре» (2001); «Российский институт истории искусств и, европейское инструментоведение» (2002); «Международная ин-струментоведческая конференция к 100-летию Е.В.Гиппиуса» (2003); конференция, организованная Фольклорной комиссией Союза композиторов России: «Процессуальность в музыке устной традиции» (Репино, 1997). Результаты исследований, касающиеся культурно-исторической проблематики, обнародовались на всероссийских и региональных научных форумах в Новгороде (1992, 1993, 1995), Пскове (1992,1993, 1994), Старой Ладоге (1993), Тихвине (1989), Санкт-Петербурге (1988, 1993, 1997, 1998), Ярославле (1992, 1998, 2002), Минске (2002).

Исследования музыкально-исторического наследия колокольной культуры Северо-Западной Руси, осуществлявшиеся автором на Секторе инструментоведения Российского института истории искусств, получали одобрение и поддержку в рамках грантов Министерства культуры РФ, РГНФ и РФФИ (1993, 1996-1999,

2000-2002). Результаты работы регулярно вводились в учебную практиту музыкальных училищ Петербурга и Новгорода, Санкт-Петербургского университета культуры и искусства, аспирантских курсов Европейского университета, Курсов повышения квалификации работников учреждений культуры, Школы звонарей Белорусского экзархата (г. Минск). Ряд материалов исследования колокольной культуры Северо-Западной Руси лег в основу проектов реконструкции звонов Софийского собора и Юрьева монастыря в Новгороде, написанных в соавторстве с С.А.Старостенко-вым и практически реализованных под его руководством.

Автор явился инициатором и руководителем первой международной историко-музыковедческой конференции «Инструмен-товедческие аспекты изучения колокольных звонов» (РИИИ, 1993), а также кампанологических секций в рамках Международных ин-струментоведческих конференций сериала «Благодатовские чтения» (РИИИ, 1993,1995,1997,2000,2004). Составленный им сборник исследований и материалов «Музыка колоколов» (СПб., 1999) и представленная к защите книга «Колокола и колокольные звоны Псково-Печерского монастыря» (СПб, 2000) вошли в научную, педагогическую и просветительскую практику высших и средних учебных заведений искусств, центров духовного возрождения, приходских и епархиальных колокольных школ России и Беларуси. Монография «Колокола и колокольные звоны Псково-Печерского монастыря» была отмечена в числе лучших исследований 20002001 гг. на конкурсе, посвященном 2000-летию Рождества Христова, проведенном Санкт-Петербургской Православной духовной академией и Российским государственным педагогическим университетом.

Структура и общее содержание работы. Монография (общий объем 15 печ. листов) состоит из введения, трех глав (очерков) и заключения, трех приложений, списка литературы и рукописных источников (218 наименований), списка информаторов. Книга снабжена иконографическим материалом в виде 38 фотоиллюстраций; факсимиле, таблицами, диаграммами и спектрограммами, иллюстрирующими результаты исследования.

Во введении дана общая характеристика колокольной культуры Северо-Западной Руси, культурно-историческое значение Псково-Печерского монастыря, поставлены основные проблемы. 1-я глава посвящена истории колокольных наборов монастыря. Проанализированы данные письменных источников XVI-XX вв., опубликованы результаты научного описания и таксации колоколов, основных монастырских наборов. Во 2-й главе освещена специфика их темброобразования, способы звукоизвлечения, исполнительские приемы. В 3-й главе рассмотрены архитектурно-музыкальные особенности Большой звонницы - главного ко-локолонесущего сооружения, система жанров монастырских звонов и специфика формообразования в них. Текст дополняют фрагменты нотировок отдельных колокольных композиций. В заключении подведены итоги исследования и намечены дальнейшие перспективы. Приложения содержат эпиграфику колоколов Псково-Печерского монастыря, документальные материалы Х^-ХХ вв. о звонницах и колоколах. Впервые вводится в научный оборот текст Звонарского устава Оптиной пустыни -уникального письменного памятника первой половины XIX в., отразившего систему звона типологически родственную псковской колокольной традиции.

Помимо монографии по данной теме автором подготовлено и опубликовано более сорока печатных работ (общий объем - около 20 ал.), развивающих основные положения, касающиеся истории Псково-Новгородской колокольной культуры, акустики колоколов Северо-Западной Руси, традиционного исполнительства, колоколов и звонов Печерского монастыря, а также историографии и источниковедения традиционной колокольной культуры.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение. Псково-Новгородский регион имеет особое значение в истории русского колокольного звона как один из древнейших центров русского православия. Единство колокольных традиций Новгорода и Пскова подтверждается документами и

сохранившимися памятниками. Колокола создавались в традициях одной ремесленной школы, из них составлялись типологически сходные ансамбли, функционировавшие в сродных системах церковной обрядности, озвучивая аналогичные архитектурно-акустические пространства храмов и монастырей. На-Псково-Новгородской земле сложились родственные традиции колокольного исполнительства, жанровая система и стилистика колокольного звона.

Учитывая состояние колокольного производства, характер функционирования колоколов, наличие памятников и документальных источников, в истории колокольной культуры Северо-Запада Руси можно выделить четыре основных периода.

Первый (ранний) период -XI- начало КУ^.- характеризуется длительным внедрением и ассимиляцией колоколов на русской земле, утверждением их в богослужебной практике, становлением колокололитейного производства и приемов звона. Слабая документированность раннего периода (лишь краткие летописные свидетельства) и полное отсутствие колоколов того времени не позволяет дифференцировать промежуточные этапы в начальной истории колокольной культуры Псково-Новгородской земли. Исключение составляет конец XГV-XV в. - информация об этом времени более определенна и лучше обеспечена источниками. Ранний период окружен аурой преданий и легенд о чудесных самозвонных - корсунских и особенно вечевых колоколах, насильственная утрата которых (в Новгороде - в 1478 г., а в Пскове - в 1510 г.) ознаменовала его завершение.

Второй период - XVI - начало XVII в - время расцвета русского колокололитейного производства и колокольного звона на Псковско-Новгородской земле. Этот период, в отличие от раннего, хорошо обеспечен не только источниками, но и самими памятниками (колоколами и звонницами), частично сохранившимися, несмотря на многочисленные утраты. Ведущим центром колокололитей-ного дела в Псковско-Новгородском регионе был Псков. Литейщики работали артелями и поодиночке. Выдающиеся произведения колокольного искусства принадлежат братьям Андреевым (Михаил,

Ануфрий, Максим), Михайловым (Матфей и Кузьма), Ивановым (Андрей, Еремей, Никифор), Тимофею Андрееву, Прокофию Григорьеву, Логину Семенову и многим другим псковичам. Новгородские мастера, (Иван и Филипп с Городища, Илейка-Новгородец, Васко да Юшко Побережковы и др.) известные лишь со второй половине XVI в. Колокольное дело ими было воспринято из Пскова, однако такого высокого уровня художественного и технического совершенства они не достигли. Новгородские церкви на протяжении всего XVI и XVII вв. охотно приобретали произведения псковских ремесленников, высоко оценивая их мастерство. Псковских ремесленников приглашали для выполнения самых ответственных заказов по литью крупных колоколов («Пименовский» колокол, 1555 г. - главный благовестник Софийского собора, большой колокол Хутынского монастыря, 1599 г. и др.).

Псковские и новгородские колокола XVI в. отличаются совершенством формы, качеством отделки и характерным холодноватым, несколько бесстрастным звучанием. Они имеют вытянутый силуэт с плавной линией профиля и высокую корону, увенчанную мощными ушами. Тщательно отшлифованная поверхность колокола обычно украшалась несколькими лентами рельефных орнаментов «растительного» и «звериного» типа. Большая часть сохранившихся памятников имеет литую надпись в виде одной или нескольких закольцованных строк. Четкий ритмичный рисунок шрифта, родственного полууставу, вкрапления между словами звезд, фигурок фантастических животных и птиц, а также пояса орнаментов, расположенные рядом с текстовыми строками, способствует восприятию надписи как элемента общего декора.

Как в Новгородской, так и в Псковской земле в XVI - начале XVII в. существовали качественные и количественные отличия между колокольными наборами монастырей, соборов и наборами при церквах на погостах. На крупных звонницах, судя по документам, количество колоколов приближалось к десяти. Церкви на погостах обладали лишь несколькими небольшими колоколами, ориентируясь обычно на парную структуру (два средних, или два малых, или два средних и два малых колокола). Принцип парной организации

сохранялся и в больших (монастырских и соборных) наборах, но реализовался более скрыто: один большой колокол возглавлял четыре, шесть или восемь меньших колоколов. Бинарность, вероятно, диктовалась распространенным в Псково-Новгородском регионе способом звона при помощи очепов, когда, раскачивая колокол, звонари могли производить лишь равномерные четные удары, диктуемые природой свободного колебания. К тому же, многие малые и средние колокола изготовлялись попарно. Они отличались по размерам, но отливались одновременно, имели подобный профиль, одну общую переходящую надпись и составляли своеобразный ансамбль, дополняя звучание друг друга.

Третий период -XVII- первая половинаXVIII в. - постепенное свертывание местного ремесленного колокольного производства в Северо-Западной Руси. Заметно усиление влияния московской колокольной школы (особенно в Новгороде). Уже в начале XVII в., судя по отдельным сохранившемся памятникам, уровень мастерства псковских литейщиков значительно снизился. Прежде всего, это выразилось в более скупом художественном оформлении и несколько грубоватой форме колоколов. На смену мастерам, преемственно связанным с традициями XVI в., стали приходить ремесленники, менее искушенные в колокололитейном производстве. Однако в XVII в. отдельные большие колокола, изготовленные представителями псковской колокольной школы, еще могли успешно соперничать по качеству литья с образцами набравшего к тому времени силу московского производства. Со второй трети XVII в. после шведской интервенции и утраты многих колоколов, Новгород был вынужден пользоваться услугами иностранных мастеров (Корда Клеймана, Иоганна Мейера) и москвичей (Александра Григорьева, Федора Моторина, Никифора Баранова, Михаила Ладыгина и др.). Наряду с ними трудился и псковский кузнец Ермола Васильев. В 1659 г. именно он изготовил самый большой новгородский колокол весом в 1614 пудов для Софийского собора, благополучно завершив серию отливок, ранее неудачно произведенных именитыми столичными мастерами. Несмотря на это, колокольное ремесло, частично сохранявшееся

на Псковской земле до конца XVDI в. уже не было столь активно, как раньше, и не носило системного характера. Литье чаще производилось не в самом Пскове, а на периферии (Гдовский, Опо-чецкий уезды и др.). Последним всплеском псковского колоколо-литейного искусства следует считать деятельность «псковитина посацкого человека Фомы Юрьева Кательника». Его, отливки в первой половине ХУШ в. (с 1704 по 1748 г.), судя по документам и сохранившимся памятникам, были широко распространены по всей Псковщине.

Четвертый период - вторая половилаХУШ- началоXXв. -за пределами Псково-Новгородской земли изготовляются новые колокола, в особенности тяжелые благовестники, для замены или дополнения набора. Часто это сопровождается реконструкцией старых или строительством новых колоколен. Примерно со второй половины XVDI в. при церквах появляется много колоколов, изготовленных московскими мастерами в колокололитейных мастерских, так называемых заводах, именуемых по их владельцу (содержателю), - заводы Данилы Тюленева (1750-е гг.), Дмитрия Пирогова (1760-е гг.), Асона и Петра Струговщиковых (1780-1790-е гг.), Никифора Калинина (1780-1790-е гг.). В конце XVIH-XIX в. на псковских и новгородских колокольнях появились изделия из Валдая (заводы Смирновых, Стуколкиных, Усачевых и др.) и знаменитых московских производств, принадлежавших семьям Самгиных и Финляндских. С 1840-х гг. на Северо-Запад России колокола поставлялись петербургскими заводами Михаила Стуколкина (позднее принадлежал А.П.Васильевой, а за тем В.М Орлову), Гатчинским товариществом А.С.Лаврова, а в конце XIX - начале XX в. - фирмой «Товарищество П.И Оловянишникова сыновья в Ярославле».

Единственное местное производство при участии валдайских мастеров было организовано в конце 1830-х гг. в Новгороде при Юрьевом монастыре. Там отливали колокола для так называемого юрьевского звона. В структуре этого набора, включавшего несколько пар близких по весу малых и средних колоколов, наблюдалось тяготение к бинарности, что заставляет вспомнить псковские парные колокола XVI в. На заводе Юрьева монастыря

в первой половине XIX в. изготовлялись так же многие новгородские благовестники (Софийский собор, церковь Фрола и Лавра, Сырков, Зверин, Десятинный монастыри и др.).

Пополнение псковских и новгородских звонниц новыми колоколами уже в XIX в. привело к утрате значительного количества исторических памятников, отданных в переплавку. В XX в., в период воинствующего атеизма, процесс уничтожения христианских культурных реликвий принял катастрофический размах: сохранились лишь некоторые особо ценные экземпляры XVI-XVШ вв. Непоправимый ущерб был нанесен колоколам XIX - начала XX в.: как якобы не представляющие исторической и музейной ценности они подверглись практически полному уничтожению.

Ни колокола, ни подколокольные сооружения Псково-Новго-родского региона до сих пор не были объектом специального му-зыкально-инструментоведческого исследования. В XIX - начале XX в. их рассматривали исключительно в качестве исторических реликвий и археологических памятников. Сведения о псковских и новгородских колоколах фиксировались в описаниях церквей и монастырей, составленных местными любителями старины и церковнослужителями. Другая группа публикаций, отражающих сведения о псковских и новгородских колоколах, принадлежит отдельным ученым, специально изучавшим древности Пскова и Новгорода (А.С.Князев, И.И.Василёв, Н.Ф.Окулич-Казарин, архимандрит Макарий (Миролюбов), М.В.Толстой, К.К.Романов, П.П.Покрышкин, Н.К.Рерих). Какправило, ими производилось натурное исследование колоколов, дополнявшееся сведениями из документальных источников. Стремление изучать колокола как самоценный культурно-исторический памятник побудило некоторых авторов даже к созданию небольших сводов надписей на них.

В первые десятилетия XX в., в преддверии уничтожения обширного колокольного фонда, псковские и новгородские колокола описывались В.А.Богусевичем, А.И.Семеновым, НГ.Порфи-ридовым. Эти ученые ставили на музейный учет обширный комплекс колоколов XVI-XVHI вв. Изучение образцов колокольной эпиграфики и ранее опубликованных текстов позволило им

сделать ряд ценных наблюдений, касающихся истории колоколо-литейного ремесленного производства Древней Руси. Кампано-логические исследования псковских и новгородских памятников продолжились лишь с 1960-х гг. - это вызвано утратой основной части колоколов в 1930-х гг. и уничтожением и распылением немногочисленных музейных собраний во время Великой Отечественной войны. Изучались история колокололитейного .дела и персоналии литейщиков (НН.Рубцов, В.И.Афанасьев, И.И.Пле-шанова, Н.П.Яковлева); исследовался декор колоколов XVI-XVII вв. (И.И.Плешанова); проводились научные описания отдельных сохранившихся памятников (Э.С.Смирнова, М.И.Зуев, АБ.Никаноров, А.М.Лебедев, Вл.В.Седов, ВАГордеев). С использованием большого круга письменных источников была осуществлена предварительная систематизация сведений о псковских и новгородских колоколах XVI в. (В.И.Афанасьев).

С 1978 г. автором регулярно проводились кампанологичес-кие экспедиции в Печерский район Псковской области. Исследования показали, что колокольное искусство этого региона имеет несравненно лучшую сохранность, чем в соседних районах Псковщины. В Печерском районе и прилегающей к нему части территории нынешней Эстонии, входившей в XIX в. в состав Псковского уезда, имеется более двадцати действующих православных храмов. На их колокольнях и звонницах сохранились традиционные наборы колоколов, в которые регулярно производится звон в соответствии с древними обычаями. Центром православной культуры на этой территории является Псково-Печерский монастырь, основанный в XV в. Под его покровительством в окрестных селениях в древности было построено и освящено немало церквей, погостов, небольших монастырей. Находясь на самом рубеже русского государства, Печерский монастырь вскоре стал важным форпостом, оборонявшим границы Северо-Запада Руси. В отличие от других населенных мест Псковщины, территория русско-эстонского пограничья избежала разорения храмов и уничтожения колоколов в ходе антирелигиозной компании первых десятилетий советской власти. По Тартускому договору 1920 г.,

Печерский район вошел в состав Эстонского государства, что спасло его от разорения. До 1940 г. Печеры и их окрестности были единственным уголком родной земли за границей. Сюда приезжали многие иностранные ученые и деятели русской эмиграции (Н.Е.Андреев, САВиноградов, Л.Ф.Зуров, В.И.Синайский, Э.Малер, АДСван, М.Р.Шпис и др.). Именно в это время было заложено начало исследований исторического и культурного наследия Печерского края, в первую очередь Псково-Печерского монастыря. С его прошлым связан целый ряд православных святынь и памятников. Этот архитектурный ансамбль включает здания от средневекового Псково-Новгородского зодчества до русского классицизма, фрески и иконы XVI в. в Успенском храме, в том числе «Умиление» (Владимирская) и «Успение», каменные и керамические надгробные плиты в пещерном некрополе, письменные памятники из монастырской библиотеки (Третья псковская летопись по «Строевскому списку», «Повесть о Псково-Печерском монастыре», «Сказание о Борисе и Глебе», «Жития Александра Невского» и др.) Все это позволяет утверждать, что Печерский монастырь, будучи одним их ведущих центров русской духовности, явился создателем и хранителем богатейшего собрания исторических и художественных памятников псковской земли.

Несмотря на то, что культурно-историческому наследию Пско-во-Печерского монастыря посвящено значительное количество работ, его колокола и колокольные звоны недостаточно изучены специалистами. Единственное научное исследование пяти печерских колоколов XVI - начала XVII в. (в первую очередь их декора и орнаментации) в 1960-х гг. предпринималось искусствоведом И.И.Плешановой. Позднее, занимаясь проблемой эволюции древнерусских способов звона, архитектор В.В.Кавельмахер на примере Псково-Печерского монастыря описал систему подвески и функционирования очепных колоколов. Задача целенаправленного монографического изучения монастырского колокольного набора, а тем более локальных традиций звона перед учеными не стояла.

В нашем исследовании колокольной культуры Псково-Нов-городского региона на примере Псково-Печерского монастыря и

храмов, находящихся в окрестностях Печер, основное внимание уделяется историческому, органологическому, акустическому, музыковедческому аспектам Наблюдения за процессом исполнения колокольных звонов, беседы со звонарями, детальные осмотры колоколов и колоколонесущих сооружений, многократные записи звонов при помощи аудио- и видеотехники, графическая и фотофиксация особенностей развески колоколов и действий исполнителей позволили получить информацию о технике звона и процессе формирования колокольных наборов Изучение живой традиции колокольного звона ведется по специально разработанной методике, учитывающей результаты натурного обследования подколокольных сооружений и материалы документальных источников, найденных в библиотеках и архивах Пскова, Великих Лук, Санкт-Петербурга, Москвы, Тарту, Таллинна, Риги

Первый очерк («КолоколаПсково-Печерского монастыря») освещает современное состояние действующих колокольных наборов, научное описание каждого колокола обмеры, система подвески, надписи, декор и пр Документальные материалы (летописи, монастырские описи и ведомости имущества, писцовые книги) позволили проследить эволюцию основных колокольных наборов, выяснить ранее неизвестные факты истории отдельных памятников Данные в источниках представлены неравномерно, с различной степенью полноты Наименее информативны оказались материалы XVDI в , характеризующие колокольные наборы лишь суммарно, что вообще характерно для письменного наследия Псково-Новгородского региона Важнейшие данные выявлены нами по источникам XVI, XVII и XIX столетий Результаты натурных исследований (размещение колоколов на коло-колонесущих сооружениях и результаты их измерений), а также выявленный по документам исторический материал представлены в виде графических схем, диаграмм и таблиц в основном тексте и приложениях

Нами установлено, что печерское собрание колоколов - самое обширное и древнее во всем Псково-Новгородском регионе В монастыре сосредоточено более пятидесяти колоколов 17 ви-

сят на Большой звоннице, 9 находятся при часах, 28 - на крыльце ризницы, 1 - у трапезной и 4 - на звоннице Никольской церкви. Приблизительно третью часть собрания печерских колоколов составляют памятники древнерусского литья XVI-XVIII вв. Все они активно используются; бездействуют лишь некоторые образцы XIX-XX вв., оказавшиеся избыточными для традиционных звонов. В прошлом колокола имелись также на колокольнях ныне упраздненных храмов: Антония и Феодосия Печерских (ХУЛ в.) и в братских кельях при деревянной церкви Димитрия Ростовского (вторая половина XVIII - первая четверть XIX в.).

Важнейшими наборами монастырских колоколов обладают Большая звонница с часами и звонница Никольской церкви, где находятся памятники, изготовленные псковскими, московскими, валдайскими, немецкими мастерами. Наиболее древними являются три колокола, отлитые потомственным псковским литейщиком Тимофеем Андреевым (один - 1540 г.; два- 1544 г.). Следующие за ними - немецкий колокол (1550 г.) из числа малых («Тиньков») и большой «Полиелейный» (1558 г.), изготовленный Кузьмой Васильевым и Логином Семеновым. Логину Семенову принадлежит и небольшой часовой колокол, литый им в 1580 г.

К началу XVII в. относится 30-пудовый (около 491,4 кг) колокол Никольской звонницы, созданный в 1601 г. для монастыря старцем Сергием Дубининым. Там же висит небольшой колокол, датированный 1680 г. (имя мастера, отливавшего его, в надписи не указано). Самым тяжелым среди колоколов XVII столетия и всего собрания Псково-Печерского монастыря является «Праздничный» колокол Большой звонницы, отлитый в 1690 г. псковичом Федором Клементьевым.

Памятники XVIII в. представлены четырьмя образцами. В часовом наборе имеются два колокола. Первый изготовил в 1763 г. «псковитин посадский человек Фома Юрьев сын Котельник», второй отлит в 1795 г. (имя мастера неизвестно) В наборе Большой звонницы имеется пара колоколов, датированных 1765 г. Оба они изготовлены в Москве на заводе Дмитрия Пирогова Один из них (средний) находится в нижнем ярусе, а большой (111 пудов -

1818,2 кг), так называемый «Повседневный» или «Часовой», подвешен вверху в отдельном звоне.

Количество и местоположение колоколов на монастырских звонницах, как показывают документы, часто менялось. Их перевешивали с одного подколокольного сооружения на другое, отдавали или брали из приписных церквей и монастырей. Колокола переливали, если появлялись трещины или качество звука не удовлетворяло их владельцев. Новые колокола (малые и средние) покупали уже готовыми, большие колокола лили по специальному заказу. Так, в 50-х гг. XVI в. повелением игумена Корнилия в Пскове разными литейными мастерскими изготавливались два благовес-тника. П ервый^еосм 164 '/2 пуда и 4 гривны (около 2695,4 кг), в 1557 г. отлили Матфей и Кузьма Михайловы, но по неизвестным причинам колокол не попал в монастырь (сейчас находится на колокольне Троицкого собора в Пскове). Другой благовестник весом около 161 пуда (2637,2 кг) в 1558 г. отливали Кузьма Васильев и Логин Семенов. Он был повешен на Большую звонницу монастыря, где находится до сих пор.

Координация архивных материалов с результатами натурных исследований позволила выявить новые факты, касающиеся истории формирования колокольных наборов Псково-Печерского монастыря. Из псковских летописей и монастырских документов известно, что во время Ливонской войны русские воеводы жертвовали монастырю «вифлянские» колокола, взятые в качестве трофеев в городах Дерпте (Тарту) и Вильяне (Вильянди). Выяснилось, что один из них сохранился на Большой звоннице. Он имеет надпись на древненемецком языке, выполненную готическим шрифтом, и датирован 1550 г. Собрание монастырских колоколов включает ряд памятников, в далеком прошлом принадлежавших разным храмам Псковщины. Особого внимания заслуживает сообщение в «Повести о начале и основании Печерского монастыря» о двух колоколах, захваченных «литовскими людьми» (отрядом из войска Стефана Батория) под Гдовом в погосте Напольном Кобыльской веси. Осенью 1581 г. они были отбиты у врагов защитниками монастыря и оставлены в обители. В большей части рукописных списков «По-

вести» сообщается, что они «поставлены у Николы-Чуцотворца на вратех на извещение родам грядущим». На этом основании еще с XIX в. в литературе о Псково-Печерском монастыре утвердилось мнение будто бы два колокола, находящихся на Никольской звоннице, - это колокола, захваченные во время войны с Баторием. Изучение Никольской звонницы и предполагаемых реликвий показало, что при отсутствии надписи форма, декор, специфика звучания позволяют датировать XVI в. лишь один колокол, находящийся внизу западного пролета Подтверждение этому найдено и в документальных материалах

В монастыре известны факты пожертвования (вкладов) колоколов, по распространенному на Руси обычаю. Наиболее примечательна «дача» (дар) благовестного колокола весом 25 пудов храму Антония и Феодосия Печерских, сделанная Иваном Мусоргским - одним из предков великого композитора Об этом неоднократно сообщают описи XVII в. начиная с 1652 г. Большой популярностью в Печерах пользуется легенда о пожаловании монастырю трех его самых больших колоколов русскими государями: «Большого» - Петром I, «Полиелейного» - Иванам Грозным и «Часового» - Борисом Годуновым. В иных монастырях (Соловецком, Саввино-Сторожевском, Тихвинском Большом Успенском и др.) подобные факты действительно имели место, что непременно фиксировалось в документах и текстах надписей на колоколах На печерских благовестниках свидетельств об этом нет, хотя, как и полагалось по традиции, в них названы имена правящих государей, псковских архиереев, монастырских игуменов. Документальные источники также ничего не сообщают о царских дарах, хотя в них тщательно перечислены все вещи, так или иначе связанные с именами царствующих особ. Если «Полиелейный» и «Праздничный» («Большой)» колокола хотя бы соответствуют времени правления Ивана Г/ и Петра I, то «Часовой», приписываемый Годунову, отлит ровно через 160 лет после его смерти.

С историей больших колоколов связана загадка седьмого звона Большой звонницы монастыря. Версия о перемещении трех колоколов из пролета в пролет и строительстве для одного «лишнего»

звона, высказываемая историками архитектуры, в частности Г.Рабиновичем (1956), документальными данными не подтверждается. Очевидно лишь то, что на протяжении всего XVII в. производились многократные переливки второго по величине благовест-ника, что, однако, не проясняет архитектурно-музыкальных преобразований Большой звонницы и увеличения числа крупных колоколов на ней.

Важным историко-кампанологическим фактом является сосуществование на Большой и Никольской звонницах Псково-Пе-черского монастыря колоколов, изготовленных в разное время, что вовсе не противоречит аутентичности этого колокольного набора. Исторические колокольные ансамбли, сформировавшиеся в процессе естественной эволюции, на наш взгляд, следует отличать от механически составленных колокольных наборов позднейшего времени, даже если они включают большое количество старинных памятников, как, например, колокольня Троицкого собора в Пскове. Наборы, отлитые в одно время, стали появляться лишь с конца XVIII в., с налаживанием промышленного колокололитейного производства. В ансамбле колоколов Печерского монастыря запечатлен процесс формирования и реализации местного звукоидеала, допускавшего неоднородность звучания, но непременно сохранявшего стабильность функциональных соотношений своих элементов. С учетом информации, содержащейся в письменных источниках, а также фотодокументов второй половины XIX - начала XX в. и устных свидетельств печерских старожилов в работе делается попытка реконструкции состава колокольных наборов Печерского монастыря, относящихся к разным столетиям, прослеживается динамика их видоизменения. Наиболее точно представить структуру ансамблей Большой и Никольской звонниц позволили материалы XIX в. Установлено, что, современное состояние и функциональная дифференциация колоколов чрезвычайно близки к XIX в , что еще раз подтверждает преемственность в структурно-типологической эволюции ансамблей данных архитектурно-инструментальных комплексов.

Во втором очерке («Приемы игры и особенности звучания колоколов Большой и Никольской звонниц») представлены результаты исследования специфики звукообразования колоколов Пско-во-Печерского монастыря. Основное внимание уделено их тем-брово-акустическим свойствам и способам звукоизвлечения. В практике Печерского монастыря используются два способа звона: удар языком в край колокола и раскачивание самого колокола -так называемый очепный звон. Язычный способ в современном колокольном исполнительстве получил всеобщее распространение. Его техника достаточно хорошо описана в литературе, посвященной основным приемам русского звона, известным к концу XIX -началу XX в. (А АИзраилев, С.Г.Рыбаков, А.С.Ярешко, САМаль-цев, И.В Коновалов и др.).

Очепный способ звукоизвлечения в настоящее время уникален. Он заключается в том, что колокол, прикрепленный к валу, вращающемуся на металлической оси, раскачивают при помощи длинного деревянного рычага (очепа). Такое звукоизвлечение было распространено в Древней Руси, но постепенно вышло из употребления (Е.Е Голубинский, Ю.П.Спегальский, В.И .Афанасьев, В.В.Ка-вельмахер). В отличие от центрального региона, где уже к ХУШ в. повсеместно утвердился язычный способ звона, в Северо-Западном регионе (в первую очередь на Псковщине) очепы оставались до начала XX в., хотя звонили в основном уже с помощью языка. В Псково-Печерском монастыре эта редкая система звукоизвлече-ния сохраняется ныне лишь у трех больших колоколов.

В процессе осмотра монастырских звонниц обнаружилось, что некоторые средние колокола также подвешены на вращающихся осях, хотя звон в них производят язычным способом. Следы очеп-ной подвески в виде характерных гнезд в столбах звонниц, а также свидетельствадокументов XVI-XVIIBB. позволяют утверждать, что в прошлом очепный звон в средние колокола производился не только в Печерском монастыре, но и на звонницах других псковских и новгородских храмов. В позднее время его вытеснил язычный способ звукоизвлечения, который на псковских звонницах осуществлялся с помощью так называемых качал - устройств, напоминающих

коленчатый рычаг, позволяющий, подобно очепу, звонить с земли, не поднимаясь к колоколам. В Печерском районе качало сохраняется на звонницах церквей в погостах Тайлово, Сенно, в Изборске при церкви Рождества Богородицы. Фотодокументы конца XIX -начала XX в. запечатлели его на многих звонницах Пскова Однако в Печерском монастыре для звона в средние и малые колокола, называемые «Переборами», «Бурлаками» и «Тиньками», используются длинные одиночные и парные веревки, закрепленные на крыльце ризницы, с которого и производят звон.

Очепный звон требует особой исполнительской техники, которой владеют далеко не все звонари. Суть ее заключается в создании противодвижения колокола и его языка. Частота ударов, в соответствии с законом маятника, предопределена массой колокола. Звонарь может звонить достаточно долго, не слишком утомляясь, а колокол звучит ровно и по-особому мягко. Если звон производится в два колокола, то первый из них, «Праздничный», находится в свободном качании, а второй, «Полиелейный», подстраивается к «Праздничному» так, чтобы его удары следовали с той же частотой, но с отставанием на одну четверть. Второму звонарю необходимо постоянно вслушиваться в звучание и твердо держать ритм. Игра на третьем большом колоколе, «Вседневном», не представляет трудностей, так как он меньше остальных и используется лишь сольно. Очепный звон, разумеется, при умелых действиях исполнителя является самой рациональной системой звукоизвлечения, позволяющей наиболее естественно возбуждать все звуковые колебания колокола, допуская некоторое темброаку-стическое варьирование. Значение группы больших колоколов для печерских звонов огромно. Они не только диктуют основной ритм и влияют на структурные особенности музыкальных композиций, но и определяют колорит звонов, их тембровое лицо. Однако не только благовестники - все остальные колокола Псково-Печерс-кого монастыря отличаются необычайно богатым и сложным тембром. Поэтому изучение их звукового феномена потребовало привлечения современных технических средств и метода спектрального анализа.

Колокол способен издавать множество негармоничных тонов различной высоты и интенсивности, что не позволяет оценивать его звучание как одну неизменную ноту-точку, - на это не раз указывали русские музыканты (НАРимский-Корсаков, П.Ф.Гедике, ААБорисяк, А.Д.Кастальский, КК.Сараджев и др.) Дифференциация слухом созвучий такой сложности возможна лишь в ограниченных пределах и требует применения современной электронно-вычислительной техники. В последние десятилетия в исследования совместно с музыкантами включились такие авторитетные ученые-акустики, какВ.И.Зинченко, Б.Н.Нюнин, А. А.Сушко, И. А. Алдоши-на. Однако их труды пока только очерчивают круг основных проблем звучания русского колокола Полученные результаты и выводы авторов являются лишь первым приближением к пониманию национального звукоидеала традиционного звона, оставляя в стороне этно-эстетические и психоакустические аспекты.

В середине 1980-х гг. автором впервые в отечественной кам-панологии на примере колокольных наборов Псково-Печерско-го монастыря и ряда других храмов было начато исследование соотношения объективных музыкально-акустических характеристик колоколов и результатов слухового восприятия их тембра и звуковысотности. Полученные данные позволили сделать следующие выводы:

1. Слуховое йотирование колоколов сопряжено с преодолением ряда акустических помех, нехарактерных для других инструментов (плывущие нестабильные звучания, наличие звуковых шлейфов и пр.)

2. Фиксации на слух поддается не более восьми тонов в зависимости от величины колокола, специфики его звука и индивидуальных особенностей восприятия слушателя.

3. Точное распределение выявленных тонов по октавам и регистрам обычно сильно затруднено.

4. Нотированию в большей степени поддаются звуковые спектры средних колоколов. У этих колоколов выявлены совпадения слуховых нотировок с объективными характеристиками (результатами спектрального анализа).

5. Оценки звуковысотности малых и больших колоколов обычно отличаются между собой и от результатов технической расшифровки.

6. Звуковая множественность (комплексность) в ощущении высоты колоколов присутствует постоянно.

7. Условность слухового йотирования, и тем более присвоения колоколу какой-либо одной ноты, очевидна.

Исследование ансамблей Большой и Никольской звонниц Псково-Печерского монастыря показало, что каждый колокол обладает своеобразным тембром, что обусловлено и соотношением частичных тонов в акустическом спектре, и процессом изменения их во времени. Звучание колоколов порождает обширный спектр эмоций, во многом зависящих от ситуации, в которой находятся слушатели. Тембры колоколов Большой звонницы по степени напряженности (сонантности) можно разделить на три группы: колокола с экспрессивной окраской звука; колокола с мягкой (спокойной) и нейтральной окраской. В ряде случаев это связано с наличием или отсутствием диссонирующих интервалов между важнейшими (наиболее заметными) тонами спектра, а также с близостью их последовательности к натуральному звукоряду. К первой группе относятся колокола «Полиелейный» и все «Переборы». Ко второй - «Праздничный» и «Бурлаки». К третьей -«Часовой» и обе пары «Тиньков». Колокола Никольской звонницы однородны по тембру, поэтому градации звуковой напряженности в этом наборе не выявлены.

Сопоставление слуховых ощущений с результатами акустических измерений показало, что в звуке печерских колоколов свободно дифференцируется слухом от двух до семи тонов. Легче всего фиксируются наиболее заметные тоны спектра: самый низкий и наиболее интенсивный тоны; центры формант; тоны, стабильные на протяжении всего звучания и увеличивающие свою интенсивность с течением времени. Первый тон спектра у печерских колоколов - один из наиболее интенсивных в момент удара более чем в половине случаев - всегда фиксируется слухом. С течением времени первый тон остается в числе наиболее

громких, а иногда занимает господствующее место. При этом фиксируется ряд тонов типа унтер-октава, прима, терция, квинта и верхняя октава, считающихся в зарубежной литературе по акустике нормой для колокольного звука. Исключение составляет звук «Праздничного» колокола: здесь последовательность пяти нижних тонов напоминает приведенные выше соотношения. Примечательно, что в спектрах у ряда старых колоколов (XVI - начало XVII в.) второй и третий стабильные тоны образуют по отношению к нижнему (также стабильному тону) большую нону и большую дециму. Это созвучие, отчетливо воспринимаемое слухом, - не что иное, как гармонический вариант целотонного три-хорда. Он является важнейшей ячейкой многих древних звукорядов, в частности, «обиходного звукоряда» - мелодической основы старинных церковных распевов.

Третий очерк («Колокольные звоны Большой звонницы и специфика композиций и формообразования») рассматривает основные жанры традиционных колокольных звонов, исполняемых в Печерском монастыре, принципы их структурной и фактурной организации, механизм влияния инструментальной специфики звонниц на звуковой материал.

Звоны монастыря, отличающиеся масштабностью и красочностью, представлены основными традиционными жанрами, известными из богослужебной литературы XIX в.: Будничный, Праздничный, Погребальный (Похоронный), Водосвятный, Великопостный. В отличие от некоторых исторических колокольных композиций (Ростовских, Казанских, Оптинских) звонам Псково-Печерского монастыря не свойственна поливариантность. Каждому их типу соответствует лишь одна структура, подразумевающая строго определенный выбор колоколов из набора и характерную манеру исполнения. Так, Перебор (Перезвон) имеет волновую структуру, Трезвон обладает ярко выраженными вариационно-остинатными признаками, а Великопостный звон является не ударами в один из средних колоколов, а самостоятельной композицией с использованием нескольких колоколов.

Нами установлено, что важнейшими жанровыми разновидностями звонов Печерского монастыря являются благовест и перебор (перезвон). Они лежат в основе всех традиционных композиций. Благовест представляет собой равномерные многократные удары в один или два больших колокола. Перезвон (Перебор) исполняется в виде нескольких серий последовательных одиночных или повторяемых ударов в колокола всего набора, либо большей его части. Для этих жанров очепный звон является наиболее подходящим и технически оправданным способом зву-коизвлечения. Господство тембрового начала, неторопливое развертывание, остинатный принцип формообразования, несомненно, присутствовали в колокольных композициях далекого прошлого. Сведения о том, что такой способ исполнения существовал еще в первой половине XVII в. имеются в «Чиновнике Новгородского Софийского собора».

Для традиционного Перезвона (Перебора), исполняемого в Печерском монастыре, характерна не последовательная (линейная) смена колоколов от большого к малому или, наоборот, от малого к большому, а своеобразная волновая структура. Она основана на сопоставлении колоколов с различным уровнем звуковой напряженности в течение каждого «переборного колена». Ритм Перебора зависит от величины колоколов, так как следующий удар обычно производят лишь после почти полного затухания предыдущего звука. Практикуется также Перебор с наложением ударов друг на друга, когда их производят в виде серий - многократных повторов сначала одного, а затем другого колокола. Порядок и направленность ударов жестко не регламентирован.

Монастырские звонари, как и другие аутентичные исполнители из псковского региона, разграничивая Похоронный, Во-досвятный, звон На вынос креста по их функции и структуре, не различали Перебор и Перезвон, используя эти термины как синонимы. Принятое во многих современных инструктивных и некоторых справочных изданиях соотнесение Перезвона с Водо-святным и Крестоходным звонами, а Перебора - с Погребальным

(Похоронным) традиционной практикой звонарей псковского региона не подтверждается .

Рассматривать жанровый генезис Благовеста, Перебора и Трезвона необходимо с учетом инструментальной специфики колокольного исполнительства, в первую очередь морфологии ко-локолонесущих сооружений и способа звукоизвлечения. Любое подколокольное сооружение, предназначенное для размещения и звона в колокола, представляет собой архитектурно-инструментальный комплекс, отражающий и одновременно формирующий звукоидеал колокольного звона определенного исторического периода. Тип архитектурно-инструментального комплекса во многом обусловливает способ развески колоколов, предпочтительность тех или других исполнительских приемов, а в конечном итоге влияет на композицию и стиль звона. Эволюция колокольного набора (укрупнение колоколов, увеличение их количества), изобретение и усовершенствование способов исполнения, изменения в обрядах священнослужения, происходившие в течение столетий, в свою очередь требовали создания колоколонесущих сооружений различных размеров и форм с неодинаковыми возможностями озвучивания внутреннего и внешнего пространства. Все это непременно определяло архитектурный и звуковой ландшафт того или иного региона.

Из четырех основных архитектурных типов подколокольных сооружений, сложившихся на Руси (звонница, храм «под колоко-лы», колокольня и звонница палатного типа), для Псково-Новго-родского региона наиболее характерны звонницы и колокольни. Звонница представляет собой несколько каменных столбов,

Разведение понятий «Перебор» и «Перезвон» и жесткая регламентация их структуры впервые предложена представителем русской православной церкви в США протоиереем Серафимом Слободским (1912-1971)во втором издании его книги «Закон Божий для семьи и школы» (Jardanville, N.Y, 1967). Вследствие многократного переиздания его труда с 1990-х гг. в России, обновленное истолкование этого жанра приобрело популярность среди ряда авторов, выдвигающих свои системы упорядочивания современной практики церковного звона, новообученных звонарей и их наставников.

поставленных в ряд и соединенных арками. Между столбами вставлялись балки, на которых развешивали колокола. Легкая и изящная по форме звонница способна нести многочисленный и тяжелый набор колоколов; это зависит от количества пролетов, величины столбов, ширины проемов между ними. По-видимому, звонницы унаследовали принцип конструкции древних незамысловатых приспособлений для развески колоколов типа козел или станков, применявшихся до начала каменного строительства. Основная часть таких сооружений сохранилась в Пскове и Псковской области. Колокольни - сооружения в форме башни четырехгранной, реже многогранной формы. Малые и средние колокола на них вешали в окнах (пролетах), а большие колокола прикрепляли к балкам, скрещивающимся в центре колокольни. На Псковской земле сейчас расположено немало колоколен, однако процесс обновления подколокольных сооружений, в отличие от Новгородчины, здесь не имел такого массового характера.

Обычно на звоннице звонари находятся ниже яруса звона (на земле или на специальной площадке), отчего управление колоколами осуществляется с помощи длинных веревок и специальных приспособлений, требующих определенной сноровки. Поскольку колокола располагаются на звоннице в одну линию, имеется тенденция к их пространственному разобщению и удалению от исполнителя. Этого почти не происходит, если звонница одно- или двухпролетная Один звонарь без труда справляется с несколькими колоколами, размещенными в двух смежных пролетах, хотя при увеличении их веса и количества это сложнее. Исполнение звонов на звонницах, имеющих более двух пролетов, непременно требует ансамблевого исполнительства с четким распределением партий между звонарями. За каждым из них закрепляется одна небольшая группа малых или средних колоколов или один большой колокол. Ритмические фигуры, вызваниваемые каждым исполнителем, довольно просты. При этом организующим началом является не столько творческая воля одного человека, сколько неуклонное следование сложившимся правилам: малейшее их нарушение неминуемо ведет к искажению композиции звона Пара-

метры исполнения звона во многом обусловлены особенностями конструкции подколокольного сооружения (звонницы), а действия звонарей - лишь отлаженный механизм воспроизведения традиционно сложившейся музыкальной структуры. Подобная организация напоминает функционирование рабочей или певческой артели, где за каждым участником закреплена строго определенная роль, от выполнения которой зависит общий результат.

На колокольне звонарь находится рядом с колоколами и управляет ими достаточно легко: длина веревок сведена к минимуму, возможно использование различных приспособлений (оттяжек, блоков, педалей и пр.). Колокольня предполагает в основном индивидуальное творчество звонаря: ведь находясь рядом с колоколами, он может задействовать довольно большой колокольный набор и подчинить своей воле все партии. Следовательно, если звонница во многом сама диктует принципы игры, колокольня предполагает большую свободу творчества.

Натурные исследования, проведенные нами в Печерском районе, а также документальные источники убеждают, что, как правило, на звонницах имелось несколько очепных колоколов: большие (благовестники) и средние - «Прибойные». При очепном звоне регулировать частоту и количество ударов, применяя сложную контрастную ритмику, невозможно. Когда несколько колоколов находится в состоянии свободного колебания (маятникового движения), а необходимая сила и частота ударов задаются их собственной массой, наиболее естественным является равнодольный ритм. Сохранение очепов - архаического атрибута древнерусского колокольного звона - на Псковщине не случайно: они были технически оправданы на звонницах, особенно у больших колоколов. Для колоколен такое звукоизвлечение не столь удобно. Не случайно именно здесь очепный звон был довольно быстро вытеснен язычным, более полно отвечающим задачам сольного исполнения на колоколах всего набора.

Вероятно, Благовест и Перебор господствовали на звонницах до тех пор, пока не началась активная смена способов звукоизвле-чения, в особенности у средних колоколов. Количественное

увеличение наборов также послужило благоприятным условием для утверждения в колокольной практике полиритмического звона -Трезвона. Он характеризуется единовременным использованием всех или почти всех колоколов имеющегося набора в контрастном ритме. Количество повторов Трезвона (один, два или три) характеризует его форму и не является функциональным признаком. В литературе XIX - начала XX в. Трезвоном иногда называют троекратное повторение общего звона, хотя в Типиконе и рукописныхуставах XVI-XVII вв. для этого используется указание: «три звоны». «Звонарский устав Оптиной пустыни» допускает Трезвон один раз, или дважды, или трижды, трактуя его не как форму, а только как жанр.

На Большой звоннице Псково-Печерского монастыря значительный рост колокольного ансамбля наблюдался в начале XVII в. (1586 г. - шесть колоколов; с 1603 г. - двенадцать). В дальнейшем это число менялось, но колоколов всегда оставалось не менее двенадцати. По-видимому, такой количественный состав при условии их функциональной дифференциации следует считать оптимальным для воспроизведения Трезвона на многопролетной звоннице. Именно двенадцать колоколов составляют некий оптимальный набор, на котором и сейчас в Псково-Печерском монастыре исполняют праздничный звон. В нем до сих пор в качестве одного из элементов фактуры сохраняется остинатный перебор четырех средних колоколов (так называемых «Переборов»), а равномерный шагающий ритм двух больших очепных колоколов является инвариантом всех исполнительских партий, включая малые («Тиньки»). Фактура Трезвона Псково-Печерского монастыря представляет собой полифоническое соединение четырех пластов. Такая многоплановость при общей нормативной трехплановости свойственналишь звонам самых крупных колоколен и звонниц.

Типологическим различием звонницы и колокольни во многом предопределена жанрово-стилистическая специфика исполняемых на них колокольных звонов. На звоннице, с ее линейным размещением колоколов для звонов, характерно ансамблевое исполнительство, очепный способ звукоизвлечения, равнодольный ритм и остинатность, тяготение к жанру Перебора (Перезвона),

доминирование темброво-гармонического начала. На колокольне, где преобладает круговое размещение колоколов, чаще используются сольное звукотворчество, язычный способ исполнения, контрастная полиритмическая игра в виде Трезвона. Хотя темброво-гармонические средства продолжают играть весьма существенную роль, на первое место выходит активное ритмическое развитие.

Основополагающая роль Благовеста и Перебора (Перезвона) в колокольной практики Псковщины и, вероятно, всего Псково-Нов-городского региона объясняется инструментальной спецификой под-колокольных сооружений типа звонницы и очепным звукоизвлече-нием. В этих, наиболее архаичных видах звона первостепенное значение имеет не активная ритмическая игра, утвердившаяся в более позднее время, а звуко-красочное начало - тембр. Многократно повторяемые равномерные удары и их циклы концентрируют внимание на фонических свойствах колокольных звучаний.

На защиту вынесены следующие положения:

1. Колокольной культуре Псково-Новгородской земли принадлежит основополагающая роль в процессе развития традиционной практики русского церковного звона. Периодом ее расцвета следует считать XVI - первую половину XVII в., когда она оказывала значительное влияние на развитие колокольного дела всей Древней Руси.

2. Инструментальной спецификой традиционной колокольной культуры Пскова и Новгорода стало господство подколоколь-ных сооружений типа звонниц, конструкцией которых во многом определена исполнительская и жанровая природа звонов данного региона. Колокольня и звонница как архитектурно-инструментальные комплексы в структурно-функциональном отношении обладают принципиально различными свойствами.

3. Музыкально-акустическое своеобразие звонов исследуемого региона во многом обусловлено широким использованием в них колоколов XVI-XVП вв. местного производства, обладающих специфическими тембровыми характеристиками.

4. Важнейшим формообразующим фактором в колокольной традиции Пскова явилось широкое использование очепного звона, повлиявшего на ритмику и структуру колокольных звонов Псково-Нов-городской земли.

5. Основополагающими традиционными жанрами в исследуемом регионе следует считать Благовест и Перезвон (Перебор). Полиритмический Трезвон, независимо от его композиции (в один, два или три приема) - результат длительной эволюции колокольного мышления и более позднее явление.

Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах:

Монография

1. Колокола и колокольные звоны Псково-Псчерского монастыря / Российский институт истории искусств- СПб., 2000.-192 с, 48 с. ил. -15 а.л.

Статьи, рефераты, тезисы

2. Псково-Новгородская традиция колокольных звонов // Искусство колокольного звона: Материалы к курсу по специальности № 21.03.-М, 1990.-С. 221-249.-1,8 ал.

3. Инструментоведчсские проблемы русской кампанологии // Вопросы инструментоведения: Сб. рефератов Международной инструментоведческой конференции «Благодатовские чтения».-СПб., 1993.-[Вып. 1].-С. 94-97.-0,25 а.л.

4. Основные проблемы реконструкции колокольных звонов // Памятники истории, культуры и природы Европейской России: Тез. док. IV науч. конф.-Нижний Новгород, 1993.-С. 30-31.-(В соавторстве с С.А.Старостенковым).-0,12 а. л.

5. Паспортизация колоколов по акустическим характеристикам // Соборная звонница Ростова Великого / Ростово-Ярославский архитектурно-художественный музей-заповедник.-Ростов, 1993.-С. 111-123.- (В соавторстве с В.И.Зинченко и А.Ю.Антомошкиным).-0,8 а.л.

6. Сведения о колоколах в Псковских писцовых книгах XVI в. //Рефераты докладов и сообщений VI Всероссийского научно-практического совещания по изучению писцовых книг и других историко-географических источников .СПб., 1993.-С. 85-87.-0,2 а.л.

7. Софийская звонница и современные проблемы русской кампаноло-гии // Прошлое Новгорода и Новгородской земли / Новгородский гос. уни-верситст.-Новгород, 1993.-С. 165—169,—(В соавторстве с САСтаростенко-вым).-0,4 а.л.

8. Колокола Псково-Печерского монастыря XVI-XVHI веков (Страницы истории) // Труды Псковского музея-заповедника .-Псков, 1994.-Вып. 1.-С. 72-77. -0,4 а.л.

9. Некоторые особенности Псковских звонниц как древних архитектурно-музыкальных инструментов // Выбор и сочетание: Открытая форма: Сб. статей к 75-летию Ю.Г.Кона. Петрозаводск; СПб., 1995.-С. 141-145.-0,3 а.л.

10. Специфика звонниц и колоколен как архитектурно-музыкальных инструментов // Вопросы инструментоведения: Сборник рефератов 2-й Международной инструментоведческой конференции сериала «Благодатовские чтения» /РИИИ.-СПб., 1995.-Вып.2.-С. 71-73.-0,2 а.л.

11. Парный принцип в структуре колокольного набора Новгородского Юрьева монастыря // Вопросы инструментоведения: Сб. рефератов 2-й Международной инструментоведческой конференции сериала «Благодатовские чтения» / РИИИ.-СП6., 1995.-Вып.2-С. 73-75.-(В соавторстве с С.А.Старостенко-вым).-0,2 а.л.

12. «Колокольня с нотным звоном» //Колокола и кол околыш Ростова Великого / Ростово-Ярославский архитектурно-художественный музей-заповсд-ник.-Ярославль, 1995.-С. 5-17.-0,8 а.л.

13. Звонарский устав Оптиной пустыни // Наследие монастырской культуры: Ремесло, художество, искусство (Историко-теоретическая конференция): Тезисы.-СПб., 1996.-С. 30.-0,06 а.л.

14. Звонарский устав Оптиной пустыни // Наследие монастырской культуры: Ремесло, художество, искусство: Статьи, рефераты, публикации.-СПб.,

1997.-Вып. 1.-С. 48-63.-1 а.л.

15. Из опыта компьютерной обработки звука и создания музыкально-акустической базы данных о русских колоколах Северо-Западной России // Инст-рументоведение: Молодая наука.-СПб., 1998.—С. 36-38.-(В соавторстве с Д.В.Ивановым).-0,2 а .л.

16. Экспериментальное исследование звуковысотности старых русских колоколов //Инструментоведение: Молодая наука.-СПб., 1998.-С. 52-54. -0,2 а.л.

17. Рукопись Козельской Введенской Оптиной пустыни «О должности звонаря и изъяснение о времени и порядке благовеста и звона в колокола к службам божиим ...» - уникальный памятник истории русского звонарского искусства // III Оловянишниковские чтения (Тезисные материалы) / Ярославский историко-архитектурный музей-заповедник.-Ярославль,

1998.-С. 12-14.-0,2 а.л.

18. История и музыкальные особенности колокольного набора Новгородского Юрьева монастыря // Музыка колоколов: Сб. исследований и матери-алов.-СПб., 1999.—С. 74-87.-(В соавторстве с С.А.Старостенковым).-0,9 а.л.

19. Колокольные звоны Большой звонницы Псково-Печерского монастыря // Музыка колоколов: Сборник исследований и материалов .-СПб.,

1999.-С. 62-73.-0,75 а.л.

20. Колокола Новгорода (Материалы к каталогу) // Чело.-Новгород, 1999.-№ 1 (Н).-С. 77-83.-(В соавторстве с О.В.Никаноровой).-1 а.л.

21. Литье и реставрация колоколов, производство колокольчиков и бил // Литейное производство-1999.-№ 6.-С.24; № 7.-С.22; № И.-С.28.-(В соавторстве с С.А.Старостенковым).-0,2 а.л.

22. Опыт библиографии по русской кампанологии. 1785-1940 // Рукописные памятники.-СПб., 1999.-Вып. 5.-С. 179—213.—(В соавторстве с С.А.Старостенковым).-2,2 а л.

23. Колокольная акустика в России и на Западе // Вопросы инструментоведе-ния: Сб. рефератов четвертой Международной инструментоведческой конференции сериала «Благодатовские чтения» .-СПб., 2ОСЮ-Вып. 4.-С. 163-164.-0,2 а.л.

24. Парный принцип в структуре колокольного набора Новгородского Юрьева монастыря // Звонница: Альмонах школы звонарей Минского епархиального управления / Издание прихода храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость».-Минск, 2000.-Вып.1 (июнь).-С.75-76.-(В соавторстве с С.А.Старостенковым).-0,12 а.л.

25. The Investigation of Acoustical Characteristic of Russian Bells //An Audio Engineering Society Preprint 5117 (H-4). Presented at the 108th Convention 2000 February 19-22, Paris, France.-Paris, 2000.-P. 1—13.—(В соавторстве с ИААлдо-шиной).-0,9 а.л.

26. О звонарях // IV конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик, 20-23 сентября 2001 г. / Ассоциация этнографов и ашропологов России; Институт этнологии и антропологии РАН.-М., 2001.-С. 172-173 -0,12 а л.

27. Региональная специфика колокольных звонов как инструментовед-ческая проблема // Музыкант в традиционной и современной культуре: Материалы международного инструментоведческого симпозиума (к 60-летию И.В.Мациевского).-СПб.5 2001.-С. 45.-0,06 а.л.

28. Изучение звучания русских колоколов // Российский институт истории искусств и европейское инструмептоведение.-СПб., 2002.-С. 40—41.— (В соавторстве с ИААлдошиной, КВ.Мациевским, СВ.Пучковым, ПЕ.Тов-стиком, С.П.Черняевым).-0,2 а.л.

29. Сведения о колоколах и звонах, собранные в ходе историко-этнографи-ческой работы Новгородского государственного музея-заповедника // IV конгресс этнографов и airrponcnoroB России /Ассоциация этнографов и антропологов России; Институт этнологии и антропологии РАН.-М., 2001.-С. 173.-(В соавторстве с О.В.Никаноровой). -0,06 а.л.

30. Основные источники русской кампанологии // Искусство устной традиции: Историческая морфология: Сб. статей, посвященный 60-летию И.И.Зем-цовского.-СПб., 2002.-С. 280-292.-0,9 а.л.

31. Пути становления и развитие отечественной кампанологии в XVHI— середине XX вв. // Российский институт истории искусств и европейское ин-струментоведение -СПб., 2002.-С. 36-39.-0,25 а.л.

32. История колокольной культуры Псково-Новгородского региона. Часть первая: XI-XVI века // Материалы к «Энциклопедии музыкальных инструментов народовмира».-СПб.,2003-Вып. 2.-С. 83-99.-1 а.л.

33. Специфика полевых кампанологаческих исследований на современном этапе // Международная школа молодых фольклористов.- СПб., 2003.-С. 17.-0,06 ал.

34. The Analysis of Peculiarities of Russian Bells Acoustic Parameters //Audio Engineering Society. Convention Paper 5794. Presented at the 114th Convention 2003 March 22-25 Amsterdam, Nederlands.-Amsterdam, 2003.-10 p.-(B соавторстве с И.А:Алдошиной, И.В.Мациевским, С.В.Пучковым, П.Е.Товстиком, С.П.Черняевым).-0,6 а.л.

35. Значение полевых этнографических источников для реконструкции колокольной культуры прошлого // V конгресс этнографов и антропологов России / Ассоциация этнографов и антропологов России; Институт этнологии и антропологии РАН.-М., 2003.-С. 118-119.-СВ соавторстве с 0.В.Никаноровой).-0,2 а.л.

36. Анализ специфики акустических параметров русских колоколов // Вопросы инструментоведения: Сб. рефератов четвертой Международной инструмен-товедческой конференции сериала «Благодатовские чтения».-СПб., 2ОО4.-Вып. 5, ч. 1 .-С. 170-176- (В соавторстве с ИААлдошиной, ИБ.Мациевским, С.В.Пуч-ковым, П.Е.Товстиком, С.П.Черняевым).-0,4 а.л.

37. Наследие колокольной культуры Пскова и Новгорода как предмет ис-торико-кампанологического исследования//Вопросы инструментоведения: Сб. рефератов четвертой Международной инструментоведческой конференции сериала «Благодатовские чтения».-СПб., 2ОО4.-Вып. 5, ч. 1 .-С.205-211 .-0,4 а. л.

38. Ancient Bellringing of Pskov's and Novgorod's Churches as a Phenomenon of Russian Traditional Music //Las Sujets Premiere Conference Internationale de la Musique «Realite et Perspectives de la Culture Musicale». Les 19 et 20 avril 2004 a Marseille /Le Centre Cultural International SIMPA.-Marseille, 2004.-P.48.-0,l а.л.

39. Инструментальный феномен подколокольных сооружений Псково-Новгородской земли // Зеленый зал: Сборник научных эссе / Российский институт истории искусств.-СПб.- (в печати).- 0,4 а.л.

40. Колокола новгородские //Новгород Великий. История и культура: Энциклопедия / Новгородское отделение Российского фонда кулыуры.-Великий Новгород; СПб.- (в печати).- 0,1 а.л.

41. Мастера колокольные //Новгород Великий. История и культура: Энциклопедия / Новгородское отделение Российского фонда культуры.-Великий Новгород; СПб. - (в печати). - 0,4 а.л.

42. Звонницы псковские // Энциклопедия русской кампанологии.-М. -(в печати). - 0,4 а.л.

43. Новгородские колокола и звоны // Энциклопедия русской кампаноло-гии.-М.- (в печати).- 0,4 а.л.

Гарнитура «Тайме». Объем 1,5 п. л. Тираж 100 экз. Отпечатано на ризографе РИК РИИЙ **'* , Санкт-Петербург, Исаакиевская пл., д5

2 7 МАР 2005

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Никаноров, Александр Борисович

доктор искусствоведения В.А. Лапин кандидат искусствоведения В. Ф.Платонов кандидат искусствоведения С.В.Фролов

Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) проект № 99-04

Рецензенты: А.Б.Никаноров, 2000 © М.Н.Власова. Фотоиллюстрации, 2000 © С.С.Жиркевич.Фотоиллюстрации,

TSBN 5-86845-056-6 © РИИИ,

Заключение научной работыдиссертация на тему "Колокола и колокольные звоны Псковско-Печерского монастыря"

Заключение

Колокольные звоны Псково-Печерского монастыря — ценнейший звучащий памятник русской музыкальной культуры. Древний способ звукоизвлечения при помощи очепов, сохранившейся только в Печерах, во многом определил и ритмические, и композиционные закономерности звонов. Благодаря остинатному принципу их организации еще больше возросло значение темброво-гармонического начала.

Никакая самая лучшая запись не может передать удивительного звука Псково-Печерских колоколов. Когда звон слушаешь в первый раз, он производит просто ошеломляющее впечатление. Низкие и высокие тоны, огромное количество призвуков, необычайно красочные созвучия — все это сливается в мощный торжественный поток. Для наиболее полного представления о печерских звонах чрезвычайно важно, откуда их слушать. На территории монастыря есть несколько особенно благоприятных мест. Все они дают различные впечатления. Под Большой звонницей звук слишком громкий и резкий, слух быстро устает и восприятие притупляется. Возле Лазаревской церкви достигается своеобразное акустическое равновесие, но некоторые детали пропадают. Особенное впечатление создается у Михайловского собора: он стоит на горе, и слушающий оказывается чуть выше уровня звонницы и колоколов. Звук, поднимаясь из глубины оврага (своеобразного естественного рупора), растекается в воздухе, окутывая все вокруг. Эффект особенно силен вечером в сумерках. За пределами монастыря на расстоянии слышимости тембр больших колоколов перестает быть «бархатным», зато эмоциональное воздействие впечатление приобретает новые оттенки.

Собрание колоколов Псково-Печерского монастыря не только многочисленно, но и весьма представительно в хронологическом плане. В нем собраны редчайшие памятники от архаичного била и колоколов XVI — XVII вв. до позднейших образцов литья, каких на других колокольнях и звонницах почти не осталось. Важной особенностью этого уникального комплекса является и то, что большинство старых колоколов успешно функционирует в звонах. Воздействуют лишь отдельные образцы XIX — XX вв., оказавшиеся избыточными для традиционных композиций. Сосуществование на одной звоннице колоколов, изготовленных в разные столетия, для аутентичного колокольного набора закономерно, поскольку такие ансамбли формируется в процессе естественной эволюции. Наборы, отлитые в одно время и по одному образцу, стали появляться лишь с конца XVIII в., с налаживанием промышленного колокололитейного производства.

Главной нашей задачей было начать изучение псковского колокольного феномена, для чего Псково-Печерский монастырь представляет богатейшие возможности. При этом основное внимание уделялось трем — с нашей точки зрения, важнейшим — аспектам: органологическому, историческому и музыкально-акустическому. За пределами работы остались многие интереснейшие проблемы, решение которых теперь становится возможным.

Исследование колоколов и звонов Псково-Печерского монастыря необходимо продолжить, как самих по себе, так и в сравнении с колоколами и звонами окрестных приходов. Такая работа уже частично проводилась автором. Результаты ее убедили, что в богатом колокольными звонами Печерском районе монастырь занимает место регионального центра. Ца его традиции во многом ориентируются звонари в приходских церквах. Этот факт требует специального изучения, как и многие проблемы, связанные со звуковысотным согласованием колоколов, тембровой драматургией звонов, индивидуальными исполнительскими стилями звонарей и пр. Создать полную картину псковской колокольной культуры — задача будущих исследований.

Список научной литературыНиканоров, Александр Борисович, диссертация по теме "Музыкальное искусство"

1. Агафангел (Догадин), иеромонах. Возвращенные ценности // Журнал Московской патриархии.—1974.—№ 1.—С. 13—14.

2. Алипий (Воронов), Агафангел (Догадин). Преподобномученик Корнилий, игумен Печерский (к 400-летию кончины) // Журнал Московской патриархии.—1970,—№ 2.—С. 69-79; № 3.—С. 58—74.

3. Аполпос (Беляев И. Г.)). Псково-Печерский монастырь.—СПб.: Тип. Э.Веймара, 1860.-2, VI, 140 с.

4. Аполпос (Беляев И. Г.). Первоклассный Псково-Печерский монастырь.—2-е изд., доп. При настоятеле архимандрите Иннокентии.—Остров: Тип. А.С.Степановой, 1893.—6, III, 176 с.

5. Апухтин В.Р. Псково-Печерский Успенский монастырь и его вкладная книга 1558 г.: Краткий исторический очерк,—М., 1914,—22 с.

6. Асафьев Б.В. Слух Глинки // Избранные труды: В 5 т.—М., 1952.— Т. 1.-С. 289-328.

7. Благовещенская Л.Д. Звонница — музыкальный инструмент // Колокола. История и современность / Отв. ред. Б.В.Раушенбах; Сост. Ю.В.Пухначев.—М., 1985.-С. 28-38.

8. Благовещенская Л.Д. Колокольня с подбором колоколов и колокольный звон в России: Дис. . канд. искусствоведения / Ленинградский гос. ин-т театра, музыки и кинематографии им. Н.К.Черкасова.— Л., 1989.-220 с.

9. Богусевич В.А. Литейный мастер Михаил Андреев // Новгородский исторический сборник.—Л., 1937,—Вып. 2.—С. 83—104.

10. Богусевич В.А. Псковские литейщики XVI—XVIII вв. // Проблемы истории докапиталистических обществ.—1934,—№ 9/10.—С. 157—161.

11. Болховитинов Евг.. Описание Псково-Печерского первоклассного монастыря.—Дерпт: Тип. И.Г.Шинмана, 1821,—57 с.

12. Верхотурские грамоты конца XVI — нач. XVII вв. / Сост. Е.Н.Ошанина; Отв. ред. А.А.Преображенский.—М.: Институт истории СССР, 1982.-160 с.

13. Виноградов С.А. В Печерском монастыре // Сегодня.—Рига, 1928.—№ 34.

14. Владышевская Т.Ф. Древнерусские колокола и звоны // Русское возрождение.—Нью-Йорк; Москва; Париж, 1998,—№ 2(72).—С. 63—94.

15. Георгий, епископ Донской. О церковном звоне // Старообрядческая мысль.—1914,—№ 8.-С;, 752-762.

16. Гидулянов П.В. Церковные колокола на службе магии и царизма.—М.: Атеист, 1929.—75 с.

17. Гиппиус Е. Ростовские колокольные звоны // Музыкальная жизнь,-1966.-№ 18.—С. 15-17.

18. Голубцов А.П. Чиновник Новгородского Софийского собора,— М.: Универс. тип., 1899.-2, 20, 270, 1 с.

19. Грабарь И.И. История русского искусства.—Т. 1. Допетровская эпоха.—М.: И.Кнебель, 1910.—511 с.

20. Гуляницкий Н.Ф. Колокол в древнерусской архитектуре // Архитектурное наследство,—М., 1988,—Т.36.—С. 64—93.'

21. Гуляницкий Н.Ф. Колокол в древнерусской архитектуре // Свет и звук в архитектуре: Научно-практический семинар: Тезисы докладов 27— 29 октября /Казанский авиационный институт,—Казань, 1990.—С. 15—16.

22. Давыдов А.Н. Колокола и колокольные звоны в народной культуре // Колокола. История и современность / Отв. ред. Б.В.Раушенбах; Сост. Ю.В.Пухначев.—М., 1985.-С. 7—17.

23. Для пополнения запасов меди и олова / Публикация В.Мухина // Источник.-1994.-№ 4.-С.79-84.

24. Зуев M.K Колокола псковского мастера Логина Семенова // Земля псковская, древняя и современная / Псковский гос. объединенный ис-торико-архитектурный и художественный музей-заповедник.—Псков, 1991.—С.28—32.

25. Зуев М.И. Переписная книга Псково-Печерского монастыря 1639 г. // Земля псковская, древняя и современная / Псковский гос. объединенный историко-архитекгурный и художественный музей-запо-ведник.—Псков, 1993.—С. 32-34.

26. Зуров Л.Ф. Из истории церкви Николы Ратного в Печерском монастыре // Новь.—Таллинн, 1935.—№8.—С. 93—98.

27. Зуров Л.Ф. Как был открыт древний город, носящий название Городачек // Новь.—Таллинн, 1935.—№8.—С. 98-102.

28. Зуров Л.Ф. Обитель // Сегодня,—Рига, 1940.-№ 41.-С. 4.

29. Зуров Л.Ф. Отчина. Повесть о древнем Пскове.—2-е изд.—Paris: Ymca-press, 1970.—Ill с. (1-е изд.: Рига: Саламандра, 1928.—111 е.).

30. Иванов В. Написано Псковским полууставом // Псковская правда.—1964.—9 дек.

31. Израилев A.A. Ростовские колокола и звоны.—СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1884,—24, 4 с.

32. Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии: В 10 т.—Т.Ю.—СПб.: Тип. Департамента уделов, 1885.—410, 185 с.

33. Историко-статистическое описание первоклассного Тихвинского Богородицкого большого мужского монастыря, состоящего Новгородской епархии в г. Тихвине,—2-е изд.—СПб.: Тип. Дома призрения малолетних бедных, 1888.-219, 40, 2 с.

34. Кавелин Л. Историческое описание Козельской Введенской Опти-ной пустыни и состоящего при ней скита св. Иоанна Предтечи.—Ч. 1—2.— СПб.: Тип. Морского кадетского корпуса, 1847.—229, 96 с.

35. Кавельмахер В.В. Способы колокольного звона и древнерусские колокольни // Колокола. История и современность / Отв. ред. Б.В.Рау-шенбах; Сост. Ю.В.Пухначев.-М., 1985.-С. 39-78.

36. Казанский П.С. О призыве к богослужению в восточной церкви // Труды первого археологического съезда в Москве.—М., 1871.—С. 300—318.

37. Книги капитальные и приходные Московского купеческого общества. 1746—1777—М.: Тип. А.Н.Иванова, 1910.-479 с.

38. Кнышевский П.Н. Умолкший набат. Колокольный стон индустриализации // Новое время.—1995.—№ 47.—С.44—45.

39. Князев А. С. Историко-статистическое описание Псковского кафедрального Троицкого собора.—М.: Тип. Каткова и Ко, 1858.—82 с.

40. Козлов В.Ф. Гибель церковных колоколов в 1920—1930-е годы // Знаменитые колокола России / Сост. В.Ф.Козлов.—М., 1994,—С. 193—216.

41. Кондрашина В.А., Шашкина Т.Е. Большой колокол Саввино-Сто-рожевого монастыря как научно-технический памятник // Памятники науки и техники.—1981.—М., 1981.—С. 80—104.

42. Красовский М.В. Материалы по истории русской архитектуры. Псковские звонницы // Зодчий.—1906.—№ 24.-С. 249-252; № 28.-С. 289-294.

43. Кукин А.Ф., Лапин В.А. К проблеме русских хороводов // Народный танец. Проблемы изучения: Сб. научных трудов / Сост. и отв. ред. А. А. Соколов- Каминский.—СПб., 1991.-С.11-29.

44. Лебедев А.М. Колокольня Псковского Троицкого собора // Археология и история Пскова и Псковской земли. 1994 / Псковский гос. научно-исследовательский археологический центр; Отв. ред. В.В.Седов.— Псков, 1995.—С.21—29.

45. Лебедев Е. Инороднический вопрос в Псковской губернии в связи с религиозно-политическим значением Псково-Печерского монастыря,— Псков: Тип. Губернского правления, 1891.—33 с.

46. Летописец Соловецкий на четыре столетия от основания Соловецкого монастыря до настоящего времени, то есть с 1429 по 1833-й год.— 3-е изд.—М.: Универс. Тип., 1833.—175 с.

47. Летопись Псково-Печерского монастыря, или исторические сказания о Свято-Успенской Псково-Печерской обители и ее святых (с прибавлением Службы им в Неделю 4-ю по Пятидесятнице) / Сост. Ю.Г.Малков.—М.: Донского монастыря; ТОО «Светлячок», 1993.—206 с.

48. Малков Ю.Г. Новые материалы к истории архитектурного ансамбля Псково-Печерского монастыря // Реставрация и исследования памятников культуры,—М., 1982.—Вып. 11.—С. 65—81.

49. Малков Ю.Г. Новый памятник живописи древнего Пскова // История CCCP.-1971.-N2 6.-С. 220-224. •

50. Малков Ю.Г. Повесть о Псково-Печерском монастыре (К истории сложения свода монастырских сказаний) // Книжные центры Древней Руси XI—XVI вв. Разные аспекты исследования / Отв. ред. Д.С.Лихачев; Ред. Р.П.Дмитриева.—СПб., 1991.-163—199.

51. Малков Ю.Г. Псково-Печерский монастырь — религиозный и культурный центр северо-западной Руси // Slavica Gandensia.—1991.— Bd. 18.—Р. 135-151.

52. Малков Ю.Г. Художественные памятники Псково-Печерского монастыря (Материалы к исследованию) // Древний Псков: История, искусство, археология. Новые исследования.—М., 1988.—С. 198—224.

53. Мальцев С.А. Русские колокола и звонницы // Русское возрожде-ние.—Нью-Йорк; Москва; Париж, 1998.-№ 2(72).—С. 104-117.

54. Мартынов A.A. Московские колокола // Русский архив.—1896.— №1.—С. 100-108; № 2.-С. 274-278; № З.-С. 393-400; № 4.-С.555-561.

55. Материалы для истории Московского купечества,—М.: Типолитография И.Н.Кушнарев и К\ 1885.-Т. 2.-558 с.

56. Материалы к библиографии и фонографии по колоколам. / Сост. А.Б.Никаноров // Музыка колоколов: Сборник исследований и материалов / Российский институт истории искусств; Отв. ред. и сост. А.Б.Никаноров.-СПб., 1999.—С.241—262.

57. Мациевский И. В. Исследование проблемы транскрипции инструментальной народной музыки // Традиционное и современное музыкальное искусство.—М., 1976.—С. 5—56 (Тр. Гос. муз.-пед. института им. Гнесиных; Вып. 29).

58. Мациевский И. В. Народный музыкальный инструмент и методология его исследования // Актуальные проблемы современной фольклористики: Сборник статей и материалов / Сост. В.Е.Гусев.—Л., 1980.— С. 143-170.

59. Михайлов С.П. Печерский монастырь по переписной книге 1682 г. // Археология и история Пскова и Псковской земли: Краткие тезисы докладов к предстоящей научно-практической конференции.—Псков, 1985.— С. 34-36.

60. Михайлов С.П. Псково-Печерский монастырь по переписной книге конца XVII в. // Наследие монастырской культуры: Ремесло, художество, искусство (Историко-теоретическая конференция): Тезисы.— СПб., 1996.—С. 24-25.

61. Михелъсон Т.Н. Печеры // Достопримечательности Псковской области / Сост. Л.И.Маляков.-Л., 1977.-С. 261-280.

62. Музыкальная акустика / Ред. Н.А.Гарбузов.—М.: Музгиз, 1954.— 236 с.

63. Никаноров А.Б. Звонарский устав Оптиной пустыни // Наследие монастырской культуры: Ремесло, художество, искусство: Статьи, реф., публикации / Ред.-сост. И.А.Чудинова.—СПб., 1997.—Вып.1.—С. 48—63.

64. Никаноров А. Б. Звонарский устав Оптиной пустыни // Наследие монастырской культуры: Ремесло, художество, искусство (Историко-теоретическая конференция): Тезисы.—СПб., 1996.—С. 30.

65. Никаноров А.Б. Колокола Псково-Печерского монастыря XVI— XVIII веков (Страницы истории) // Труды Псковского музея-заповедника / Псковский гос. объединенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник.—Псков, 1994,—Вып.1.—С. 72—77.

66. Никаноров А.Б. Колокольные звоны Большой звонницы Пско-во-Печерского монастыря // Музыка колоколов: Сб. исследований и материалов / Российский институт истории искусств; Отв. ред. и сост. А.Б.Никаноров.—СПб., 1999.-С.62-73.

67. Никаноров А.Б. «Колокольня с нотным звоном» // Колокола и колокольни Ростова Великого / Гос. музей-заповедник «Ростовский кремль»; Ред.-сост. АТ.Мельник.—Ярославль, 1995.—С. 5—17.

68. Никаноров А.Б. Некоторые особенности Псковских звонниц как древних архитектурно-музыкальных инструментов // Выбор и сочетание: Открытая форма: Сборник статей к 75-летию Ю.Г.Кона / Отв. ред. К.И.Южак.—Петрозаводск; СПб., 1995.-С.141-145.

69. Никаноров А.Б. Псково-Новгородская традиция колокольных звонов // Искусство колокольного звона: Материалы к курсу по специальности № 21.03.-М., 1990.—С. 221-249.

70. Никольский К. Пособие к изучению устава богослужения православной церкви.—СПб., 1894,—856 с.

71. О колоколах и колокольном звоне // Православная жизнь.—1982,— Т.ЗЗ.—№ 9 (ЗЗ).-С. 1-12.

72. Оловяниитиков Н.И. История колоколов и колокололитейного искусства,—М.: Изд. т-ва Н.И.Оловянишникова с-вей, 1912,—435 с.

73. Охотникова В.И. Корнилий // Словарь книжников и книжности Древней Руси.—Л., 1988.— Вып. 2, ч.1.—С. 480—484.

74. Охотникова В.И. Повесть о Псково-Печерском монастыре // Словарь книжников и книжности Древней Руси,—Л., 1988,— Вып. 2, ч.1,— С. 269-271.

75. Охотникова В.И. Повесть о Псково-Печерском монастыре. Редакция XVI в. // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом).—СПб., 1993.—'Т. 48,—С.258—263.

76. Павленко Н.И. История металлургии в России XVIII века. Заводы и заводовладельцы.—М.: Изд-во АН СССР, 1962,—566 с.

77. Петров Г.В. Псково-Печерский монастырь в 1920—1940 гг.// Псков: Научно-практический историко-краеведческий журнал,—1994.—№ 1,— С. 40-48.

78. Петров Г.В., Таратушко А.Т. Изборск. Печеры.— Л.: Лениздат, 1966.-72 с.

79. Петухов К. О некоторых исторических и литературных фактах, связанных с Псково-Печерским монастырем в XVI—XVII в. // Труды X Археологического съезда.—М., 1899.—С. 256—263.

80. Плешанова И. И. Каменные надгробные плиты Псково-Печерского монастыря // Нумизматика и эпифафика,—М., 1978,—Т. 12.—С. 63—185.

81. Плешанова И.И. Керамические надгробные плиты Псково-Печерско-го монастыря // Нумизматика и эпиграфика—М., 1966.—Т. 6.—С. 149—206.

82. Плешанова И.И. Керамическое надгробье из Псково-Печерского монастыря // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института Археологии АН СССР.-М., 1963,-Вып. 96.-С. 113-115.

83. Плешанова И.И. Колокола псковских литейщиков XVI—начала XVII в. // Колокола. История и современность / Отв. ред. Б.В.Раушен-бах; Сост. Ю.В.Пухначев.-М., 1985.-С. 104-119.

84. Плешанова И.И. О зверином орнаменте Псковских колоколов и керамид // Древнерусское искусство. Художественная культура Пскова,— М., 1968.—С. 204-219.

85. Повесть о начале и основании Псковского Печерского первоклассного монастыря, взятая из древних летописцев, обретающих в книгохранилище оного монастыря.—Псков: Тип. Губ. правления, 1849.—158 с.

86. Покровский А.М. О музыкальном значении звонниц // Музыка колоколов: Сборник исследований и материалов / Российский институт истории искусств; Отв. ред. и сост. А.Б.Никаноров.—СПб., 1999.—С.211—221.

87. Покровский Н.В. Заметки о памятниках псковской церковной старины,—М.: Изд. журнала «Светильник», 1914.—38 е., ил.

88. Покрышкин П.П. Церкви псковского типа XV—XVI столетий по восточному побережью Чудского озера и на р. Нарове // Известия императорской Археологической комиссии.—СПб., 1907.—Вып.22.—С. 1—37.

89. Полунин Ф.А. Новый полный географический словарь Российского государства: В 6 ч.—2-е изд., доп. Л.М.Максимовичем.—Ч.4.—М.: Университетская типография у Н.Новикова, 1788.—298 с.

90. Привалов Н.И. Ударные инструменты русского народа // Известия Санкт-Петербургского общества музыкальных собраний.—1903.—октябрь/ноябрь.—С. 24—38.

91. Псково-Печерский Успенский монастырь / Сост. Н.В.Погреб-няк.—М.: Изд. Московской Патриархии, 1988.—64 с.

92. Псковские летописи,—Вып.1—2 / Ред. А.Насонов.—М.; Л.: АН СССР, 1941-1955,- 62, 147 е.; 364 с.

93. Псковский Печерский монастырь в 1586 г. // Старина и новиз-на,—1904.—№ 7.-С. 255-274.

94. Псково-Печерский монастырь в прошлом и настоящем // Нива.— 1903.—№ 37.-С. 738-740.

95. Пыляев М. Исторические колокола // Исторический вестник,— 1890.—Октябрь.—С. 169-204.

96. Рабинович Г. Архитектурный ансамбль Псково-Печерского монастыря // Архитектурное наследство.—1956.—№ 6,—С. 57—86.

97. Рубцов H.H. История литейного производства в СССР. Ч. I.— М.: Гос. научно-техническое издательство машиностроительной литературы, 1962,—288 с.

98. Рыбаков С.Г. Церковный звон в России.—СПб.: Тип. Е.Евдокимова, 1896.—71 с.

99. Сборник Московского архива Министерства юстиции.—Т.6: Псков и его пригороды; Вып. 2.—М., 1914.—555 с.

100. Сван А. Сборник русских народных песен = Recueil de chansons russes.—Leipzig: Edition M.P.Belaieff, 1939.—30 s.

101. Свято-Успенскому Псково-Печерскому монастырю 525 лет,— Печеры.: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 1998.—98 с.

102. Серебрянский М. Очерки из истории монастырской жизни в Псковской земле,—М.: Общество истории и древностей российских при Московском университете, 1908,—595 с.

103. Сидоренская Н.Д. «.Звучат лишь письмена» // Псков: Научно-практический историко-краеведческий журнал,—1994,—№ 1,—С. 145—147.

104. Синайская Н. Псково-Печерский монастырь // Записки русской академической группы в США = Transactions of the Association of Russian-American scholars in the U.S.A.-1988.-T. 21.-C. 311-329.

105. Синайский В.И. Псково-Печерский монастырь.—Рига: Тип. Акц. общ. «Рити», 1929.—62 с.

106. Скребков С. С. Художественные принципы музыкальных стилей.—М.: Музыка, 1973.—448 с.

107. Скрынников Р.Г. Курбский и его письма в Псково-Печерский монастырь // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР.-М.; Л., 1962.-Т.18.-С.99—116.

108. Смиречанский В.Д. Исгорико-сгатистический сборник сведений о Псковской епархии: В 2-Ч.—Ч.2,—Остров: Тип. А.С.Степановой, 1895.—123 с.

109. Смоленский C.B.О колокольном звоне в России // Русская музыкальная газета.—1907.—№ 9—10.—Стб. 265-281.

110. Строев H.H. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви,—СПб.: Археографическая комиссия, 1877.—X е., 1064, 68 стб.

111. Суслов В.В. Материалы к истории древней Новгородско-Псков-ской архитектуры.—СПб.: Тип. имп. АН, 1888.—42 с.

112. Творогов Л. А. Вновь открытая летопись // Псковская правда.— 1945.-М 224 (246).—С. 4.

113. Трусман Ю. Полуверцы Псково-Печерского края // Живая ста-рина.-1890.—Вып. 1.-С. 31-62.

114. У «Пещер Богом зданных»: Псково-Печерские подвижники благочестия XX в. / Сост.: Ю.Г.Малков, П.Ю.Малков —М.: Правило веры, 1999.—560 с.

115. У Родных святынь. 2-й съезд Русского Христианского студенческого движения в Прибалтике. Печерский монастырь, 3—11 августа 1929 г. / Ред. Л.А.Зандер.—Ревель, 1929.-VII, 70, (2)с.

116. Уваров А., Игнатьев Р. Било или клепало Материалы для археологического словаря. // Древности: Труды Московского археологического общества.—М., 1867.-Т. 1, вып. 2.-С.30—31.

117. Уолкер Д. В колокольном звоне можно расслышать такие звуки, которые колокол не издает // В мире науки.—1984.—№ 9 —С. 100—105.

118. Федоров С. Печеры // Грани.-1991.-С.241—280.

119. Финдейзен Н.Ф. Со Всероссийской выставки в Новгороде. Ч. 2. «IX отдел. Экспонаты колокольных заводов» // Русская музыкальная га-зета.-1896.-М9.-Стб. 1018-1020.

120. Формаков А.И. В Печерском монастыре в Эстонии // Сегодня-Рига, 1938.-2 авг., М 211—С. 4.

121. Цветаева А.И., Сараджев Н.К. Мастер волшебного звона.—М.: Музыка, 1986.-160 с.

122. Церковно-исторический месяцеслов Свято-Троицкой Сергие-вой лавры.—М.: Тип. В.Готье, 1854,—127 с.

123. Чиновная книга // Временник Общества истории и древностей российских.—1852.—Кн. 15, Смесь,—С. 22.

124. Шалина И.А. Псковские звонницы и колокольни XVI в. // Археология и история Пскова и Псковской земли: Тезисы научно-практической конференции.—Псков, 1984.—С.11—12.

125. Шалина НА. Псковские звонницы и колокольни 16 в. // Памятники культуры: Новые открытия. Ежегодник. 1997,—М., 1998.— С.473—484.

126. Шаховская Т. Книги кирилловской печати XVI—XVIII веков из собрания библиотеки Тартуского университета и Псково-Печерского монастыря.—Тарту, 1991.—145 е., 8 с. ил. .

127. Шаховская Т. Печерские раритеты // Альманах библиофила,— 1983.—Вып. 15.-С. 83-88.

128. Шашкина Т.Б. К морфологической проблеме монументальных инструментов с обертоновым интонированием (трембита, колокол) // Проблемы традиционной инструментальной музыки народов СССР / Сост. и отв. ред. И.В.Мациевский.-Л., 1986,—С. 68-71.

129. Шашкина Т.Б. Серебряные колокола // Природа.—1983.—№ 6.— С. 69-73.

130. Шереметьев С. Псково-Печерский монастырь.—СПб.: Тип. М.М.Стасюлевича, 1895.—40 с.

131. Шпис М.Р. Свадебные песни и обряды из свадебной игры, записанной в деревне Городище Петсерского уезда (б. Псковской губернии) в Эстонии.—Petseris, 1936.—28 с.

132. Яковлева Н.П. Колокольное производство в Валдае // Колокола. История и современность / Отв. ред. Б.В.Раушенбах; Сост. Ю .В.Пухначев. —М., 1985.-С. 183-198.

133. Ямщиков С. Печерские фрески // Декоративное искусство СССР.—1971.—№ 7.-С. 32-33.

134. Acoustics of bells. / Ed. Thomas D. Rössing.—New York: Van Nostrend Reinhold Company, 1984. —411 p.

135. Andreyev N. The Pskov-Pechery Monastery in the 16th Century // The Slavonic and East European review.-1954.-Vol. 32, № 32.-P. 318-343.

136. Andreyev N. Was the Pskov-Pechery Monastery a Citadel of the Non-Possessors? // Jahrbucher für Geschichte Osteuropas.—Wisbaden.—1969.— Bd. 17, H. 4.-S. 481-493.

137. Arro E. Die altrussische Glockenmusik. Eine musikslavistische Untersuchung // Musika Slavica.—Wiesbaden, 1977,—S. 77—159.

138. Arro E. Zum Problem der Kannel // Öpetatud eesti seltsi. Aastaraamat. 1929 = Sitzungsberichte der Gelehrten Estnischen Gesellschaft. 1929.—Tartu, 1931.—S. 158-190.

139. Bertenson S.L., Leyda J. Sergei Rachmaninoff. A lifetime in music.— New York: New York University press, 1956.—464, VII p.

140. Eggen S.H., Houtsma A.S.M. The Pitch perception of bell sounds 11 Institute for perception research (Instituut voor perceptie Onderzoek (IPO)). Annual Progress Report.-1986,-Vol. 21—P. 15-23.

141. Greenhough M. The Analysis and synthesis of bell sounds // Proceedings of the Institute of Acoustics.—1976.—3-4-1—3-4-4.

142. Grützmacher M., Kallenbach W., Nellesen E. Akustische Untersuchungen an Kirchenglocken //Acustica—1965/66 —Bd. 16, № l.-S. 34-45.

143. Jones A. T., Alderman G. W. Component tones from a bell // The Journal of the Acoustical Society of America—1933 —Vol. 4, № 4,—P. 331—343.

144. Laitinen H., Saha H. Viisikielinen kantele soitto-opas // Kansanmusiikki.— Kaustinen, 1982—Ns l.-S. 16.

145. Mahler E. Altrussische Volkslieder aus dem Pecoryland.—Basel: Barenreiter-Verlag, 1951.—180 s., 171 s.

146. Otte H. Glockenkunde.—Leipzig: T.O.Weigel, 1884.—VII, 220 s.

147. Petseri Linn, Kloester ja ümbrus.—Petseri: Eesti Juristide Ühingi Petseri osakond väljaanne, 1931,—30, 2 lk.

148. Pfundner J. Über den Schlagton der Glocken // Acustica.—1962.— Vol. 12, № 3.-S. 153-157.

149. Raag N. Petserimaa kogudused // Elutöde.—Tallinn, 1938.—№ 6.— Lk. 68; № 8,—Lk. 95-96; № 9.-Lk. 107; № 10.-LL 117-118; № 11.-Lk. 129-130; № 12.-Lk. 142.

150. Raag N. Petserimaa kogudused // Usuteäousline ajakiri.—Tartus, 1938.—№ 1.—Lk. 24-35.

151. Rössing T.D. The Acoustics of Bells // American Scientist.—1984.— Vol. 72, № 5.-P. 440-447.

152. Setumaa.—Tartus: Eesti kirjanduse seltsi kirjastus, 1928,—IX, 3811k.

153. Tampere H. Eesti rahvapillid ja rahvatantsud.—Tallinn: Eesti raamat, 1975.-224 lk.

154. Väisänen A.O. Kantele ja jouhikkosävelmia.—Helsinki: Suomal kiijall. Weuran kiijap O.G., 1928.-XC1I, 140 s.

155. Weissenbäck A., Pfundner J. Tönendes Erz. Die abendländische Glocke als Toninstrument und die historischen Glocken in Österreich.— Graz; Köln: Hermann Böhlaus Nachf., 1961.-XIV, 616, 78 s. ill.

156. Архивные и рукописные источники

157. Библиотека Академии наук. Отдел рукописей

158. Переписная книга Псково-Печерского Успенского монастыря. 1642 г., скор. 281 л .— Собр. Доброхотова, № 5 (11.6.5).

159. Повесть о Псково-Печерском монастыре // Хронограф 1599 г. с прибавлениями нач. XVII в. Л. 534 об.—548 об.—31.6.27.

160. Государственный архив Псковской области

161. Ф. 39 «ПСКОВСКАЯ ДУХОВНАЯ КОНСИСТОРИЯ»

162. Клировые ведомости церквей и монастырей Псковской епархии. 1900 г. 322 л.-Ой. 1, № 1034.

163. Клировые ведомости о Псково-Печерском монастыре Псковского уезда. 1915 г.—12 п.— Оп. 1, № 1248.

164. Опись церковного имущества второклассного мужского монастыря Псково-Печерского монастыря Псковского уезда. 1802 г.—137 л.— Оп. 1, № 6469.

165. Опись церковного имущества Псково-Печерского второклассного монастыря Псковского уезда. 1800 г.—46 л. —Ой. 1, №6450.

166. Ведомость по эвакуации церковного имущества Псковской епархии. Не ранее 1914 г.-29 л.-Ой. 2, № 384.

167. Ф. 499 «ПСКОВО-ПЕЧЕРСКИЙ МОНАСТЫРЬ»

168. Выписки из летописей, грамот, рукописей по истории Псково-Печерского монастыря. 18 мая 1821 г.—71 л.—Ой. 1, № 63.

169. Материалы ко второму изданию книги «Повесть о начале и основании Печерского монастыря» (черновые записи 1891 г.).— Оп. 1, № 65.

170. Описание исторических редкостей и ценностей монастыря. Декабрь 1814 г. 10 л.-Оп. 1, № 68.

171. Ведомости о Первоклассном Печерском Успенском монастыре за 1894-1926 гг.-21б л .-Оп. 1, № 85.

172. Переписная книга Псково-Печерского монастыря за 1639 г. 270 л., скор .— Оп. 1, № 112.

173. Описная книга находящегося в монастыре оружия, церковной утвари, библиотеки и другого имущества. 1652 г. 253.Л., скор .— Оп. 1, № 113.

174. Описная книга находящегося в монастыре оружия, церковной утвари, библиотеки и другого имущества. 1663 г. 319 л., скор,— Оп. 1, № 114.

175. Переписная книга имущества и владений Псково-Печерского монастыря. 1655 г. 264 л., скор.—Оп. 1, № 116.

176. Переписная книга имущества и владений монастыря. 1678 г. скор.— Оп. 1, № 117.

177. Копия с переписной книги 1711 г. переписи Ивана Васильевича Бочкина вотчин Псково-Печерского монастыря <.>.— Оп.1, № 118.

178. Переписная книга имущества и владений монастыря. 1730 г. 193 п.-Оп. 1, № 119.

179. Описная книга находящегося в монастыре оружия, церковной утвари и другого имущества. 1732 г. 151 л .— Оп. 1, № 120.

180. Переписная книга имущества и владений монастыря. 1820-е гг. (около 1827 г.). 139 л.- Оп. 1, № 121.

181. Переписная книга Псково-Печерского монастыря. 1828 г. 168 л.— Оп. 1, № 123.

182. Главная опись Псково-Печерского монастыря, составленная в 1862 г. 186 л.— Оп. 1, № 130.

183. Главная опись Псково-Печерского мужского первоклассного монастыря, составленная в 1862 г. 119 л.— Оп. 1, № 131.

184. Опись строений и имущества, 1907 т.— Оп. 1, №133.

185. Книга, вьщанная из Псковской духовной консистории для записи имущества Псково-Печерского монастыря. 1886 г.— Оп. 1, № 134.

186. Опись церковному имуществу Псково-Печерского первоклассного монастыря, составленная и проверенная в 1891 г. 340 л .— Оп. 1, № 138.

187. Опись имущества Печерского монастыря на пустоши Мустише-во, произведенная 13 июня 1925 г. 10 л. —Оп. 1, № 140-а.

188. Переписная книга монастыря. 1682 г. 377 л., скор.— Оп. 1, №452.

189. Институт истории материальной культуры.1. Архив1. Ф. 29 «К.К. РОМАНОВ>

190. Заявление К.К.Романова в Правление Российской академии истории материальной культуры от 23 августа 1925 г. о продаже Псковским Губисполкомом колоколов. 2 л.—Л? 135.

191. Романов К.К. Датировка древнерусских колоколен и звонниц. Ленинград., Б. Г. 89 л.—№ 606.

192. Богусевич В.А. Письма к К.К.Романову. 9 августа 1928 — 31 мая 1933. 19 л.-№ 960.

193. РЧ *СОБРАНИЕ ГРАФИЧЕСКОЙ ДОКУМЕНТАЦИИ»

194. Оттиск с большого колокола 1557 г. церкви Богоявления на Запсковье в г. Пскове. Б. Г.—№ 578. л.4—27.1. P-III «МЕТРИКИ ЦЕРКВЕЙ»

195. Псково-Печерский монастырь во имя Успения Пресвятой Богородицы. 1887 г.—№ 5472.

196. Новгородский филиал института «Спецпроектреставрация:1. Архив

197. Семенов А.И. О колоколах Софийской звонницы в Новгороде. Новгород. 1970, сентябрь. (Машинопись).—Р-745.

198. Псково-Печерский монастырь.1. Библиотека

199. Псковский государственный объединенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Древлехранилище

200. Ф. 593 «ПСКОВО-ПЕЧЕРСКИЙ МОНАСТЫРЬ»

201. Книга памятная всех монастырских дел. 1685—1692 г. 316 л., скор. № 485/49.

202. Российская государственная библиотека.1. Отдел рукописей

203. Ф. 214 «СОБРАНИЕ ОПТИНОЙ ПУСТЫНИ»

204. О должности звонаря и изъяснение о времени и порядке благовеста и звона в колокола к службам Божиим <.>. 1843 г. 72 л.— Оп. 1, № 354.

205. Российская национальная библиотека. Отдел рукописей

206. Ф. 573 «СОБРАНИЕ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОЙ ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИ»

207. Повесть о Псково-Печерском монастыре // Сборник XVII в. л.554—579, скор,—Л® 302.

208. Ф. 598 «СОБРАНИЕ М.П.ПОГОДИНА»

209. Описание Псково-Печерского монастыря. 1603 г. л. 1—10 об., скор.-Ж» 902.

210. Псковская летопись (до 1567 г.). XVII в., 60-е гг. 239 л., полуустав, скор.— № 1413.

211. Акты Псково-Печерского монастыря XVI в. Список, нач. XVII в. 195 л., скор,- № 1912.

212. Ф. 717 «СОБРАНИЕ СОЛОВЕЦКОГО МОНАСТЫРЯ» ' 211. Монастырь Пречистой Богородицы // Сборник XVII в. л. 222— 31S> об., полуустав.—№ 609/628.

213. Российский государственный архив древних актов

214. Ф. 188 «РУКОПИСНОЕ СОБРАНИЕ РГАДА»

215. Книга кормовая (вкладная) Псково-Печерского монастыря. XVI 2-я четв. XVII вв. 189 л.-Ой. 1. № 122.

216. Ф. 280 «КОЛЛЕГИЯ ЭКОНОМИИ»

217. Монастырь Печерский Псковский. 1763—1764 гг.— On. 3, № 431.

218. Ф.1201 «СОЛОВЕЦКИЙ МОНАСТЫРЬ»

219. Описная книга Соловецкого монастыря 1676 г. 597 л., скор,— On. 1, № 555.

220. Ф. 1209 «ПОМЕСТНЫЙ ПРИКАЗ»

221. Список с писцовой книги поместных монастырских церковных земель Пскова 1585—1587 гг., составленной Г.И.Мещаниновым-Морозовым и И.В.Дровниным. XVIII в. 1296 л., скор. —№ 830.

222. Российский государственный исторический архив1. Ф. 834 «РУКОПИСИ СИНОДА»

223. Главная опись церковного имущества Псково-Печерского мужского первоклассного монастыря, составленная в 1862 г. 119 л.—Оп.З, № 2970.

224. Санкт-Петербургская православная духовная академия.1. Библиотека

225. Ципкало В., дьяк. Псково-Печерский монастырь и его историческое значение: Кандидатское сочинение / Ленинградская православная духовная академия.—Л., 1964,—248 с.

226. Санкт-Петербургский филиал института российской истории РАН.1. Архив

227. КОЛЛЕКЦИЯ № 115 «РУКОПИСНЫЕ КНИГИ»

228. Переписная книга Псково-Печерского монастыря за 1639 г. 270 л., скор.—-Л® 1178.1. Список информаторов

229. Герасимов Василий Васильевич (1903 г. рожд.), г. Печеры.

230. Герасимов Матвей Васильевич (1900 г. рожд.), г. Печеры.

231. Гроздова Наталия Михайловна (1913 г. рожд ), г. Печеры.

232. Дёмин Тимофей Васильевич (1893 г. рожд.), д. Сенно, Печерского района.

233. Златинская Евдокия Павловна (1906 г. рожд.), д. Тайло-во, Печерского района.

234. Карепов Николай Федорович (1923 г. рожд.), д. Мустише-во, Печерского района.

235. Назимова Мария Михайловца (1909 г. рожд.), г. Печеры.

236. Ориц Петр Андреевич (1900 г. рожд ), г. Печеры.

237. Панов Николай Петрович (1915 г. рожд.), г. Печеры.

238. Пелешев Евгений Федорович (1930 г. рожд.), г. Печеры.

239. Ринусов Николай Степанович (1910 г. рожд.), г. Печеры.12. Тетерин Михаил.

240. Фотоиллюстрации на вклейке

241. Вид на Никольскую церковь с «Кровавого пути». Фото М.Н.Власовой, 1985 г.2 *. Большая звонница. Фото М.Н.Власовой, 1986 г.

242. Крыльцо ризницы, с которого производят звон в малые и средние колокола. Фото М.Н.Власовой, 1985 г.

243. Большая звонница. Фото К.И.Кампрада, 1871 г. (Фрагмент).

244. Внутренний двор монастыря. Фото до 1889 г. ЦГАКФД. А10166.

245. Большая звонница, Сретенская церковь и ризница. Фото Н.Г.Матвеева, 1913 г. ИИМК Фотоархив. I 17434.

246. Большая звонница (вид со стороны сада). Фото Н.Г.Матвеева, 1913 г. ИИМК Фотоархив. I 17433.• 8. Большая звонница и ризница. Фото К.К.Романова и В.М.Машеч-кина, 1917 г. ИИМК Фотоархив. 0.724.19.

247. Использованы при оформлении 1-й и 4-й страниц обложки.

248. Старший звонарь монастыря о. Алексей. Фото С.С.Жиркевича, 1992 г.

249. В «Праздничный» колокол звонит о. Алексей.' Фото М.Н.Власовой, 1985 г.16. «Тиньки» (№ 4 и № 5). Фото С.С.Жиркевича, 1992 г.17—18. «Тиньки» (№ 6 и № 7). Фото С.С.Жиркевича, 1992 г.

250. Связка веревок от «Тиньков». Фото М.Н.Власовой, 1985 г.

251. Игра на «Переборах». Фото С.С.Жиркевича, 1992 г.

252. Звон с крыльца ризницы и с земли. Фото М.Н.Власовой, 1987 г.27. «Бурлаки», колокол весом 8 п. 20 ф. (№ 12). Фото М.Н.Власовой, 1987 г.28. «Бурлаки», колокол 1544 г. (№ 13). Фото М.Н.Власовой, 1987 г.

253. Праздник Успения Пресвятой Богородицы. Дети учатся играть на «Тиньках». Фото С.С.Жиркевича, 1994 г.

254. Так передается традиция звона. Фото С.СЖиркевича, 1994 г.

255. Часовые колокола. Фото С.С.Жиркевича, 1992 г.

256. Часовой колокол 1580 г. (№-2). Фото С.С.Жиркевича, 1992 г.

257. Часовой колокол 1743 г. (№ 7). Фото С.С.Жиркевича, 1992 г.

258. Никольская церковь и ее звонница. Фото М.Н.Власовой, 1985 г.

259. Колокол Никольской звонницы (№ 3). Фото С.С.Жиркевича, 1992 г.

260. Колокол Никольской звонницы 1601 г. (№ 1). Фото С.С.Жиркевича, 1992 г.

261. Колокол Никольской звонницы (№ 4). Фото С.С.Жиркевича, 1992 г.

262. Колокол Никольской звонницы 1680 г. (№ 2). Фото С.С.Жиркевича, 1992 г.1.. Графические рисунки в тексте

263. Стр. 13. Изображение Псково-Печерского монастыря на Псково-Покровской иконе Божией Матери (2-я половина XVII в., Успенский собор Московского Кремля). Фрагмент прориси М.Толстого (Толстой М. Святыни и древности Пскова.—М., 1861,—Рисунок № 1) .

264. Стр. 25. Клеймо на немецком колоколе 1550 г.

265. Стр. 42. Било Псково-Печерского монастыря. Рисунок О.В.Ника-норовой.

266. Стр. 90. Изображение Большой звонницы на иконе «Псково-Пе-черская обитель» (конец XVII — начало XVIII вв. ?., Псково-Печерский монастырь). Прорись Л.Ф.Зурова (Зуров Л.Ф. Отчина. Повесть о древнем Пскове.—2-е изд.—Paris, 1970.-С. 48).

267. Стр. 94. Голгофский крест, стоящий в начале каждой строки надписи на «Великопостном» колоколе (№ 9) (мастер Тимофей Андреев, 1540 г.). Прорись А.Б.Никанорова.

268. Стр. 101. Фрагменты надписей на колоколах: 1) часовой колокол № 2 (мастер Логин Семенов, 1580 г.); 2) большой колокол Никольской звонницы (мастер Сергий Дубинин, 1601 г). Прориси А.Б.Никанорова.

269. Стр. 109. Фрагмент описания колоколов Псково-Печерского монастыря (стилизация скорописи XVII в.).

270. Стр. 125. Диаграмма «Крлокола Псково-Печерского монастыря в XVI XX вв.».

271. Стр. 127. Титульный лист звонарского устава Оптиной пустыни 1843 г.

272. I. Диаграммы и спектрограммы на цветной вклейке