Колокольный звон в России: традиция и современность

Тосин, Сергей Геннадьевич

автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Колокольный звон в России: традиция и современность

Год: 2010
Автор научной работы: Тосин, Сергей Геннадьевич
Ученая cтепень: доктора искусствоведения
Место защиты диссертации: Новосибирск
Код cпециальности ВАК: 17.00.02

Диссертация по искусствоведению на тему 'Колокольный звон в России: традиция и современность'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Колокольный звон в России: традиция и современность"

МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ НОВОСИБИРСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ КОНСЕРВАТОРИЯ (АКАДЕМИЯ) имени М. И. ГЛИНКИ

На правах рукописи

Тоснн Сергей Геннадьевич

КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН В РОССИИ: ТРАДИЦИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Специальность 17.00.02-17 - музыкальное искусство

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора искусствоведения

2 4 ИЮН 2010

Новосибирск - 2010

004605769

Па правах рукописи

Тосин Сергей Геннадьевич

КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН В РОССИИ: ТРАДИЦИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Специальность 17.00.02-17 - музыкальное искусство

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора искусствоведения

Новосибирск - 2010

Работа выполнена на кафедре истории музыки Новосибирской государственной консерватории (академии) имени М. И. Глинки

Научный консультант:

доктор искусствоведения Б.А. Шиндин

Официальные оппоненты:

доктор искусствоведения М.Н. Дрожжина доктор культурологии A.M. Лесовиченко доктор искусствоведения A.C. Ярешко

Ведущая организация:

Ростовская государственная консерватория

Защита состоится 17 июня 2010 года в 15 часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 210.011.01 при Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки по адресу: 630099, г. Новосибирск, ул. Советская, 31.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки.

Автореферат разослан « Л?» ^ 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор искусствоведения Н.П. Коляденко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Многовековая история колокольного звона в России во всей полноте отражает развитие нашего государства, становление самосознания народа, его духовной жизни. Особенно ярко этот феномен проявил себя в церковных традициях, синтезировав обрядово-функшюнальную и художсствснно-эстстичсскую стороны. Во-первых, колокольному звону - самому мощному и действенному коммуникативному средству Древней Руси - как нельзя лучше соответствовала роль глашатая идеи соборности, духовного единения нации через религиозный обряд, во-вторых, в русском колокольном звоне (РКЗ) отразились черты народного характера, эстетическое мировосприятие русского человека на уровне звуковых художественных проявлений.

Значение колокольного звона в общественной жизни государства трудно переоценить. Пройдя сложный путь самоутверждения, он стал своеобразным аудиальным символом России - таким же ярким и самобытным, как русская народная песня и знаменный роспсв. Поэтому вполне объясним тот исключительный интерес, который проявляли и проявляют к колокольному звону отечественные композиторы и музыковеды, рассматривающие РКЗ в качестве одной из форм художественного звукотворчест-ва. Иначе не появились бы материалы о колоколах и звонах в работах по истории и теории музыки Н.Ф. Финдейзена, Е.В. Назайкинского, Д.Р. Рогаль-Лев [щкого и др.; не записывались бы звоны нотными символами, как это делали раньше С.Г. Рыбаков, C.B. Смоленский и А.Д. Кастальский, а также делают сегодня музыканты-кампанологи1 и музыкально образованные звонари. Здесь же вспомним Б.В. Асафьева, который рассматривал РКЗ в контексте народной музыки («К числу достойных внимания музыкальных явлений на Севере (России. - С.Т.) следует причислить колокольный звон... К сожалению, на эту сферу народной музыки вообще обращалось до сих пор очень мало внимания - совсем незаслуженно, надо сказать!»"). Все это дает основание для использования применительно к колокольному звону таких понятий, как «музыка», «музыкальное искусство», «музыкально-художественное творчество» и т. п.

Если в советское время, на которое в основном выпадает научная деятельность Б.В. Асафьева, колокольно-звонная тематика была неактуальна, то в последние два десятилетия «эта сфера народной музыки» нашла свое достойное отражение в трудах отечественных ученых. Правда, современная научно-исследовательская практика характеризуется некоторой тематической разбросанностью, объясняемой тем, что русская музыкальная кампанология как наука сложилась недавно. Поэтому очень важные

1 Кампанология - наука, объектами изучения которой являются колокола и колокольные звоны. Кампа-нолог - ученый, исследователь, чья деятельность связана с кампанологией. ' ' '

2 Асафьев Б. В. О народной музыке.-Л., 1987.-С. 185.

базисные вопросы, имеющие отношение к старой традиции, до сих пор остаются неисследованными.

В частности пока не нашли своего адекватного отражения жанровые подходы к проблеме. Невероятно слабо представлена работа, направленная на изучение локальных традиций прошлого. Понятно, что фактор времени значительно затрудняет исследование предмета, облаченного в устную форму. Тем не менее, его перспектива очевидна. Особого внимания требует выработка научного понятийного аппарата. Остроту этой проблемы сознают все музыканты-кампанологи, но пока дело ограничивается индивидуальным и эпизодическим подходом, тогда как решение вопроса лежит в плоскости коллективного творчества. Малоизученной областью кампа-нологии является традиционная звонница, особенно в той части, которая касается разработки музыкально-теоретических аспектов, связанных с ее звукорядом.

Отдельно хотелось бы подчеркнуть тот факт, что вопросы, имеющие отношение к РКЗ, почти не рассматриваются кампанологами в контексте исторических событий XX в. и наших дней, тогда как здесь встает немало проблем, требующих незамедлительного решения. Практическое восстановление звонничного инструментария в его традиционном виде - одна из них. Изучение современных звонниц, анализ сложившейся ситуации в данной области и, наконец, в коррекционных целях доведение полученных результатов исследования до церковного руководства разных уровней -важнейший шаг на пути реанимации аутентичных форм РКЗ. Сказанное касается как конструктивных моментов, так и аудиального облика инструмента в целом. Последний во многом зависит от возрождающегося ныне колокольного производства, точнее - от позиции самих колокололитейщи-ков, далеко не все из которых осознают первостепенное значение акустических особенностей русского колокола.

За 70 советских лет традиция православного звона была основательно забыта даже самой Церковью, что, на наш взгляд, стало причиной вольного обращения с РКЗ как со стороны священнослужителей, так и звонарей. Здесь следовало бы во многом разобраться, воссоздав (хотя бы для начала) на основании сбора и анализа полевых материалов современную панораму колоколыю-звонной культуры.

Все вышеизложенное - и относительно старой традиции РКЗ, и ее постреволюционных изменений, включая сегодняшний процесс восстановления, - обусловливает актуальность обращения к заявленной теме. Она подтверждается потребностью развивать музыкально-теоретические и научно-практические аспекты отечественной музыкальной кампанологии.

Согласно избранной теме определяется объект данного исследования. Им является русский колокольный звон - один из важнейших православно-обрядовых элементов, наделенный конкретной церковной функцией, обладающий определенными семантическими и художествснно-

эстетическими свойствами, а также ярко выраженной национальной спецификой. В качестве предмета исследования рассматривается процесс становления и развития традиции колокольного звона в Средневековой Руси, а затем России, включая новейшее время. При этом приоритетным является изучение музыкально-стилистических особенностей РКЗ в неразрывной связи с историческими реалиями прошлого и настоящего.

Исходя из сказанного, определяется главная цель предлагаемого труда. Она заключается в том, чтобы на основе проведенных исследований по актуальным вопросам, касающимся дореволюционной традиции РКЗ, дать всестороннюю характеристику современных проблем, связанных с се восстановлением, что позволит на практике стимулировать процесс возрождения православной культуры колокольного звона в ее аутентичном виде.

Для достижения указанной цели требуется решить ряд задач. Перечислим главные из них:

- освещение поэтапного процесса исторического развития колоколь-но-звонной культуры в целом (включающей искусство звона, звонничный инструментарий и колокололитейное производство) с момента появления колоколов на Руси вплоть до начала XXI в.;

- обобщение закономерностей, характерных для конструктивного устройства и технического оснащения традиционной звонницы, а также выявление специфических свойств ее аудиального облика;

- определение музыкальных особенностей православно-уставных звонов на основе проведенного исследования их видовой типизации;

- осмысление национального своеобразия колокольно-звонной культуры во всех ее проявлениях;

- коррелятивный анализ современного состояния РКЗ, включающий звоннично-инструментальный, исполнительский и колоколыю-производственный аспекты.

Методологической основой работы является историко-типологичсский подход к объекту исследования. Автор диссертации исходит из динамической концепции развития РКЗ, который рассматривается

как исторически неизменный и вместе с тем постоянно меняющийся феномен православной действительности.

Историко-типологический подход органично сочетается с системным, поскольку колокольный звон исследуется в контексте общекультурных и художественных явлений русской культуры, рассматривается одновременно с историко-культурологической, музыкально-теоретической, ин-струментоведческой и исполнительской позиций в их взаимообусловленности. Кроме того, системный подход включает диахронический и синхронический ракурсы исследования. Принципиальной методологической позицией автора является рассмотрение РКЗ на пересечении историко-теоретических представлений и художественной практики.

Обозначенные подходы реализуются с опорой на комплекс идей, разработанных в трудах исследователей, представляющих различные направления науки. Многоаспектность задач обусловливает привлечение методов, выработанных различными отраслями гуманитарной области научного знания.

Первая группа методологических подходов складывается на основе исторических, культурологических, искусствоведческих, этномузыкологи-ческих, фольклороведческих и органологических концепций, репрезентируемых в работах Н. Финдейзена, М. Бражникова, Э. Алексеева, И. Зем-цовского, А. Лорда, А. Банина, И. Мациевского, Э. Штокмана и др. В данной диссертации они ориентированы на углубленное рассмотрение типологических черт РКЗ как культурного, художественного и социального явления. В контексте таких подходов особый вес приобретает теория интонации Б. Асафьева, которая, как известно, давно и прочно укоренилась в отечественной музыкальной науке.

Второй комплекс методологических оснований - собственно музыковедческий. В диссертации он, с одной стороны, базируется на концепциях Б. Асафьева, В. Конен, Г. Головинского, Г. Орлова, с другой - во многих моментах связан с теорией музыкальной формы, которая активно разрабатывается в трудах отечественных ученых - Л. Мазеля, Е. Назайкин-ского, С. Скребкова, И. Способина, Ю. Тюлина, В. Цукксрмана и др.

Третья группа методологических подходов основывается на исключительно кампанологических изысканиях. В соответствии со спецификой, целями и задачами настоящей работы эта группа представлена наиболее весомо и разносторонне. Объем исследуемых вопросов достаточно широк и тематически разнообразен. Перечислим лишь приоритетные: к ним относятся вопросы, связанные с литургикой, технологией производства и акустикой колоколов, а также проблемы исторического, краеведческого, орга-нологического, музыкально-исполнительского, музыковедческого характера. Обозначенные подходы складываются на базе публикаций Н. Оловя-нишникова, Ю. Пухначева, Т. Шашкиной (история, технологии), А. Виде-неевой, Н. Яковлевой (краеведение), А. Израилева, А. Никанорова, А. По-

кровского (органология), С. Рыбакова, С. Смоленского, С. Мальцева (исполнительство), JI. Благовещенской, И. Чудиновой, А. Ярсшко (музыковедение) и др.

Материалы исследования. Диссертация подводит итог 25-летней исследовательской работе автора и основана, с одной стороны, на печатных источниках разных лет (церковных документах и книгах, трудах кам-панологов и т. д.), с другой - на оригинальных материалах, собранных автором в полевых условиях. К ним относятся: во-первых, описания звонниц (схемы, техническая оснащенность, качественный и количественный колокольный состав, всего - около 40 объектов); во-вторых, нотные расшифровки современных церковных и светских звонов; в-третьих, характеристика технико-исполнительских особенности'! воспроизведения этих звонов; в-четвертых, свидетельства современных звонарей разных поколений и исполнительской ориентации. Географический охват исследований весьма широк - это север и северо-запад европейской части России, Кавказ, Западная и Восточная Сибирь, Дальний Восток. Привлекаются также данные, имеющие отношение к сопредельным регионам Украины и Белоруссии.

Объем и характер фигурирующих в диссертации материалов, разумеется, не исчерпывает всего разнообразия региональных и локальных разновидностей РКЗ, но вполне представителен для того, чтобы на их основе - в русле, условно говоря, общерусской колокольно-звонной традиции - осветить проблемы, означенные в заглавии.

Научная новизна настоящей диссертации тесно связана с поднимаемыми в ней проблемами. Отметим тс, которые затронуты в ней впервые:

- на базе материалов различных источников (в том числе результатов личных исследований автора данной работы) обобщаются конструктивные параметры звонницы;

- в сферу научно-исследовательских интересов музыкальной кампа-нологии включаются новые регионы - Кавказ, Дальний Восток, а также ior Украины;

- впервые традиционная звонница рассматривается в контексте современности: оценивается ее техническое и физическое состояние, описываются нововведения, направленные на усовершенствование инструмента;

- выявляется характер и способы складывания колокольных наборов в звонницах (старинных и современных); на основе сделанных выводов поднимается вопрос о звоннице как многовариантном инструменте;

- в ходе определения типологических черт основных видов православно-уставных звонов проводится разработка понятийного аппарата;

- описываются и анализируются традиционные и современные методы обучения звонарскому ремеслу, дается всесторонняя характеристика школам звонарей;

- исследуются формы и способы функционирования РКЗ в наши дни: обосновываются причины возникновения и рассматриваются направления развития нового для РКЗ жанра - концертного, выявляется художественно-творческий потенциал сегодняшних российских звонарей и т. д.

Теоретическая и практическая значимость диссертации заключается в широких возможностях использования ее результатов. Учитывая факт активизации общественных усилий, направленных на восстановление колокольного звона в России, ее материалы могут стать действенным подспорьем в проведении работ, связанных с реставрацией старых звонниц и возведением новых. Некоторые моменты, фигурирующие в исследовании, могут быть приняты к сведению звонарями: церковными - по части следования колокольно-православному канону, светскими - в плане осознания возможных направлений творческой самореализации и художественных перспектив, открываемых концертным жанром РКЗ. Кроме того, авторские расшифровки звонов, представленные в нотном приложении, могут привлечь внимание отечественных композиторов.

Результаты исследований, отраженные в настоящей работе, могут использоваться в научных трудах при разработке самых различных тем культурологического, инструментоведческого, этномузыкологичсского, музыковедческого характера, например, темы, связанной с колокольно-стыо в творчестве композиторов русской национальной школы. Отдельные положения работы будут полезны при составлении нового церковного устава колокольного звона, потребность в котором особенно остро ощущается в наши дни. Авторская разработка ряда аспектов, в частности сопряженных с выработкой понятийного аппарата, может быть учтена при коллективном создании словаря (энциклопедии) по кампанологии, без которого в нашей стране дальнейшее развитие этой науки представляется весьма проблематичным.

Положения диссертации могут найти применение в курсах светских музыкальных ссузов и вузов - по истории русской музыки, инструменго-ведению, традиционной музыке народов мира, а также в богословских учебных заведениях, например, в курсе по истории православного богослужения. Широкая популярность различного рода школ звонарей обязывает говорить о том, что и они, возможно, нуждаются в материалах, фигурирующих в данном труде.

городском историко-архитсктурном музее-заповеднике (1999); в Новосибирске: НГИПКиПРО (2000, 2001); Центре фольклора (2002); Краеведческом музее (2003); Новосибирском государственном педагогическом университете (2003); Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки (1997, 2008).

Практическая апробация идей, культивируемых в работе, получила двустороннее отражение. С одной стороны, они использовались в ходе консультаций при оборудовании новых звонниц, с другой - были включены в авторские учебные курсы по инструментоведснию, кампанологии и народным музыкальным инструментам, читаемые в Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки и Новосибирском государственном педагогическом университете.

Основные результаты исследования отражены в научных публикациях общим объемом 36 п. л.

Настоящая диссертация имеет следующую структуру. Введение, пять глав, Заключение, Список использованной литературы и семь приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновываются актуальность представленной темы, цели и задачи исследования, его методологические основы, поясняются новизна и практическая ценность диссертации, характеризуется музыкальный и инструментовсдческий материал, раскрывается структура работы.

В главе I - «Отечественная камнанология: от истоков до наших дней» - подвергается анализу тематическая литература за последние полтора столетия. Здесь представлены историографический аспект темы и суждения автора диссертации по ряду принципиально важных моментов, связанных с кампанологической проблематикой, фигурирующей в трудах современных отечественных ученых.

Прежде всего в главе характеризуются источники, возникшие непосредственно в литургическом обиходе православной церкви. Они представляют для кампанологии особый интерес. В богослужебных уставах, трудах священнослужителей имеются сведения относительно времени употребления звонов, их канонических форм, нередко с указанием структуры, т. с. музыкальной формы, а также характера использования колоколов. В первую очередь отметим Типикон - основной регламентирующий документ Русской православной церкви (РПЦ), а также чиновник;/ и в особенности старинные звонарские уставы - своеобразные инструкции для звонарей, которые на основе Типикона вырабатывались с учетом местного уклада мирской, церковной или монастырской жизни, отражая таким образом локальные особенности РКЗ. Среди трудов православных священно-

служителей выделим «Церковный устав в таблицах» А. Неаполитанского (1878), «О колоколах и звоне» К. Никольского (1894), «Толковый типикон» М. Скабаллановича (1913), главу «О колоколах и русском православном звоне» из «Закона Божьего» С. Слободского (1991).

Наряду с церковными источниками огромное значение для научных изысканий, посвященных колокольному звону, имеют работы, написанные исследователями РКЗ. Приступая к их рассмотрению, отметим диахроническую нестабильность развития русской кампанологической мысли, что обусловлено объективными причинами, главная из которых связана с изменением общественно-политической ситуации в России в конце Х1Х-ХХ столетии. В связи с этим следует выделить три периода:

1. С середины XIX в. до конца 1920-х гг. Он рассматривается как начало истории отечественной науки о колоколах и звонах.

2. С конца 1920-х до середины 1960-х гг. - этап, совпадающий с десятилетиями богоборчества в СССР, в связи с чем колокольная тематика в ее практических и теоретических аспектах становится неактуальной.

3. Со второй половины 1960-х гг. до наших дней - время, когда активная научная мысль вырабатывает системные подходы в комплексном решении кампанологических проблем, происходит организованное целенаправленное накопление и осмысление источникового материала.

История русской кампанологии открывается работами А. Сулоцкого («Замечательные колокола в Сибири», 1845), А. Израилева («Ростовские колокола и звоны», 1884), С. Рыбакова («Церковный звон в России», 1896), С. Смоленского («О колокольном звоне в России», 1907), Н. Оловянишни-кова («История колоколов и колокололитейное искусство», 1912) и др. Именно в этих работах был определен основополагающий круг идей и направлений, перспективных для последующего развития отечественной науки о РКЗ. Таких как:

1. Описание православных звонниц;

2. Осмысление звонницы как музыкального инструмента;

3. Типологизация православно-уставных звонов;

4. Изучение музыкального феномена РКЗ;

5. Анализ звонов и принципов их формообразования;

6. Выявление акустических особенностей русского колокола;

7. «Портретирование» звонарей;

8. Исследование местных традиций колокольного звона.

В рамках первого периода к указанным работам примыкают еще два труда, написанные позже, в 1920-х гг.: «О музыкальном значении звонниц» А. Покровского и «Очерки по истории музыки в России с древнейших времен до конца XVIII века» Н. Финдейзена. Их содержание во многом перекликается с дореволюционными исследованиями, однако дополняет последние новой и весьма ценной для кампанологов научной информацией.

Второй период (1930-е - середина 1960-х гг.), отражает процессы и настроения в обществе, характерные для этапа строительства социализма в СССР. Времени вопросы колокольной культуры замалчиваются в силу известных идеологических обстоятельств. Тем не менее следует отмстить одну работу, опубликованную за рубежом в 1931 г., - «Эстетический и бо-гословско-лнтургический смысл колокольного звона» В. Ильина. Статья стала своеобразным откликом русского философа и музыканта на антиколокольную кампанию, захлестнувшую в то время советскую Россию. Как мы полагаем, главной целью статьи было показать непреходящее значение, уникальность варварски разрушаемой национальной традиции. На этом основании В. Ильин рассматривает и сопоставляет «два стиля колокольного звона» - западный и русский.

Согласно предложенной периодизации, третий период начинается с середины 60-х гг. XX в. Конец этого десятилетия, но особенно 1970-е гг. отмечены небывалым для советского времени всплеском научного интереса к средневековой культуре Руси. Выходят из печати труды по древнерусской литературе, музыке, иконописи, архитектуре, в том числе исследования Д. Лихачева, М. Бражникова, М. Алпатова, В. Лазарева, Г. Вагнера, Н. Успенского и др. В это же время возникают работы, посвященные колокольной тематике.

Открывает третий кампанологический период статья Е. Гиппиуса «Ростовские колокольные звоны» (1966), где автор делится рядом ценных научных наблюдении обобщающего характера. Затем, уже в 1970-х гг., появляются публикации Ю. Пухначева («Загадки звучащего металла», 1974), А. Цветаевой («Сказ о звонаре московском», 1977) и А. Ярешко («Колокольные звоны - инструментальная разновидность русского народного музыкального творчества», 1978). Начиная с 1980-х гг., число исследователей РКЗ - специалистов в самых разных отраслях науки - стало стремительно расти, публикуется большое число работ, посвященных различным темам.

Исследования современных музыкантов-кампанологов в полном объеме охватывают круг проблем, обозначенных в трудах ученых первого периода. Так, к вопросу типологизации православно-уставных звонов обращались А. Ярешко, А. Горкина, С. Мальцев, А. Никаноров. Проблемы формообразования в РКЗ рассматриваются А. Никаноровым, А. Ярешко, А. Горкиной. Тематика, связанная с изучением локальных традиций, фигурирует в работах Л. Благовещенской, А. Никанорова, И. Чудиновой, В. Яковлева. Инструментоведческое направление культивируется в трудах Л. Благовещенской, А. Никанорова. Портретные зарисовки звонарей характерны для отдельных работ А. Ярешко.

Некоторые из перечисленных направлений, разрабатываемых музы-кантами-кампанологами, по-своему представлены в исследованиях ученых других специальностей, в частности историков, этнографов, краеведов и архитекторов. Например, местные колокольные традиции изучаются А.

Виденеевой, А. Давыдовым, П. Жолтовским, Н. Яковлевой. Материалы инструментоведческого характера содержатся в работах Л. Мельника, Л. Спириной, В. Кавельмахера и др.

Исследование РКЗ, каких бы аспектов оно ни касалось, так или иначе выводит на сложные и малоизученные проблемы, связанные с акустикой русского колокола. Его звучание обладает ярко выраженной национальной спецификой, что осознается далеко не всеми. На эту отличительную особенность указывают ученые как прошлого (С. Рыбаков, С. Смоленский, К. Сараджев, В. Ильин), так и нашего времени. В числе последних назовем А. Никанорова, В. Клопова, С. Мальцева. Однако ряд современных исследователей (прежде всего физиков-акустиков) не принимают во внимание этот принципиально важный для русской традиции момент, ориентируясь на западную колокольно- и музыкально-акустическую эстетику. Среди них Б. Нюнин, А. Ларюков, В. Зинченко, А. Антомошкин, С. Пучков и др.

Главная черта третьего периода в изучении РКЗ заключается в том, что на протяжении последних 20 лет наблюдается явная тенденция консолидации ученых. Их исследования все реже носят частный характер, уходят в прошлое «одноразовые тематические инъекции». Профессиональный интерес к колокольной культуре приобретает все более устойчивые формы, намечается процесс кристаллизации новой отечественной науки -кампанологии. Сегодня ее уже можно считать вполне сложившейся. Она заметно влияет на практическую сторону духовной и общественной жизни, активно участвуя в решении важнейшей задачи - восстановления традиции колокольного звона в России.

В главе II - «Феномен колокольного звона в России. Исторический аспект» - внимание уделяется двум вопросам: характеристике РКЗ в дореволюционный период и изучению процесса разрушения колокольно-звонной традиции в советское время.

В первом разделе главы - «Русская колокольная культура до революции 1917 г.» - рассматривается поэтапное становление и развитие РКЗ как национального феномена в инструментальном, исполнительском и колокольно-производственном аспектах.

Колокола использовались человечеством задолго до возникновения христианства. Несмотря на это западная церковь поначалу отвергает колокола, главным образом из-за их употребления язычниками. Колокол с его сигнально-призывной функцией со временем все-таки принимается христианством. Первое письменное упоминание о его церковном применении на Западе связано с трудами Григория Турского (VI в.). Официальный же статус «священного сосуда» колокол получает при Папе Римском Саби-нианусе (нач. VII в.), и в VII-IX столетиях распространяется по всей Европе.

Анализ источников позволяет утверждать, что на Русь колокола пришли с европейского Запада в XI в. (первое летописное упоминание о

них на Руси относится к 1066 г.). Однако на протяжении их многовекового существования в новых национальных условиях сами колокола, а также звоны претерпели значительные изменения, которые происходили поэтапно. Поэтому с определенной долей условности можно выделить четыре периода в истории становления и развития колокольной культуры в дореволюционной России.

Первый, домонгольский, период очерчен рамками Х1-ХШ вв. Ему присущи относительная малочисленность колоколов, их небольшая величина и преимущественно иноземное происхождение. Однако уже тогда, не позже 30-х гг. XIII в., на Руси начинается освоение колокольного ремесла, о чем свидетельствуют результаты раскопок, воссоздающих «картину разгрома Киева татаро-монгольскими ордами в декабре 1240 года»3. Первые русские колокола копировали древние западноевропейские и по форме, и по технологии производства. Данный период характеризуется кустарным, поштучным, изготовлением колоколов «на месте», т.е. тут же, при церкви либо монастыре. На этот факт следует обратить внимание особо, так как он принципиально важен для понимания процесса становления национальной колокололитейной традиции.

Специальных колокольно-архитектурных сооружений не было, их роль выполняла перекладина между двумя столбами, стеной храма и столбом и т. д. Звонили в колокола так же, как на Западе - раскачивая сам колокол. Особенностью такого способа звона является свободное положение колокольного языка, который при качании колокола произвольно бьется о его края. Колокола были большой редкостью, и при храмах их функция сводилась лишь к подаче сигналов. Таким образом, по отношению к XI-XIII вв. говорить о существовании звонничного инструментария нет оснований.

Следующий период в истории РКЗ (XIV и почти весь XV в.) совпадает с этапом становления государства, когда рост национального самосознания вызвал к жизни идею объединения русских земель. В это время на Руси появляются подколокольные архитектурные сооружения. Сначала это были церкви «под колоколы». Колокола с земли перемещаются наверх, что чрезвычайно важно для сигнального инструмента. Архитектура церкви упомянутого типа вносит определенные коррективы в систему звона, именуемую теперь очепной. Она свидетельствует об отходе от западноевропейского колокольно-звонного стандарта и указывает на первое проявление национальных черт в зарождающемся искусстве РКЗ.

С производственно-технологической точки зрения второй период по своему характеру вряд ли отличался от предыдущего. Во-первых, колокола все еще имели преимущественное распространение в Западной Европе. Во-

3 Шишкина Т. Б. Древнерусские колокола домонголького времени // Колокола: История и современное! ь.1990 /сост. 10. В. Нухначсв. -М., 1993. - С. 133.

вторых, в данный период русскими продолжалось обучение ремеслу у европейцев, что в итоге имело свою положительную сторону. К XIV в. в Европе форма христианского колокола отходит от средневековой и становится, условно говоря, современной. Именно она открыла перспективы возникновения и развития национальных школ по изготовлению колоколов, в частности русской. Однако на Руси этот процесс получил свое развитие не во втором периоде, когда, как было сказано, отечественная технология колокол олитейного производства следовала за европейской, а в следующем.

Характер развития русской колокольной культуры в третьем периоде (конец XV - конец XVII в.) соответствует духу строительства Московского государства, расширяющего свои границы и укрепляющего светскую и церковную власть. Выдающиеся достижения во многом связаны с образованием в 1483 г. Пушечного двора, открывшего новый этап в развитии литейного ремесла в России. На нем в течение нескольких столетий были сконцентрированы лучшие ремесленные силы страны. Здесь на протяжении XVI-XVII вв. колокололитейное дело развивалось бурными темпами, что выдвинуло русское государство в мировые лидеры по производству колоколов и привело к появлению национальной колокольной формы, во многом отличной от западной.

Важно отметить, что на данном производстве отливались как церковные, так и нецерковные (сигнальные) колокола. В ремесленных подходах технология производства тех и других принципиально отличалась. В первом случае она стимулировалась индивидуальными творческими поисками литейщиков идеальной, в представлении русского человека, звукооб-разующей формы церковного колокола. Другое направление предполагало массовое производство сигнальных колоколов на основе определенных стандартов. Эта тенденция, впрочем, как и возникновение во второй половине XVII столетия небольших частных предприятий, позже сыграет, может быть, не лучшую роль в деле сохранения и преумножения традиционного качества колокольной продукции.

Невиданный размах колокололитейного производства стимулировал развитие звонничного инструментария и искусства РКЗ. На рубеже XV-XVI вв. появляются подколокольные сооружения нового типа, способные нести большое количество колоколов. Прежде всего назовем настенную звонницу, где пока употреблялся очепный звон. Далее отмстим до тех пор не утратившую своего значения церковь «под колоколы», но представшую в ином качестве - в виде столпа с превалирующей колоколенной функцией. Родоначальником таких сооружений стала знаменитая колокольня Ивана Великого (1508 г.). Со временем, к началу XVII в., на такой колокольне очепный звон в небольшие колокола сменяется язычным (т. е. звоном, при котором удары производятся, во-первых, в неподвижный колокол, во-вторых, раскачиванием колокольного языка посредством привязанной к нему веревки). Окончательный отход от очепной системы звона

намечается с появлением в XVII столетии палатной звонницы. Здесь, как и в столпообразной церкви «под колоколы», в отличие от их колоколонесу-щнх предшественников, имеется непосредственный доступ к колоколам, позволяющий звонить «в языки».

Стремительный расцвет колоколенного зодчества может объясняться воздействием трех факторов: а) формированием традиции церковного собирательства колоколов, б) появлением колоколов-гигантов, в) переходом к язычному способу звона и его всеобщим распространением. Перечисленные факторы, как и само возведение упомянутых сооружений, отражают суть единого процесса становления и бурного развития национальной колокольной культуры, которая достигла своего апогея к концу XVII столетия.

Последний, четвертый, период (XVIII - начало XX в.) открывается эпохой петровских преобразований, сопровождавшихся выходом России на мировую арену, усилением торгово-экономических и политических связей с Западной Европой, активизацией внутригосударственных процессов. Церковь начинает играть подчиненную государственным интересам роль. Такое положение усугубляется во времена фактического правления Биро-на, не симпатизировавшего русскому православию. В данный период ощущается определенный спад положительной динамики в развитии колокольной культуры, так как в целом тех ярких взлетов, что имели место в предшествующие столетия, в это время не наблюдается.

Несмотря на активное колоколенное строительство, сооружений нового типа в России больше не появляется. Приоритетным становится возведение всевозможных разновидностей башнеобразных колоколен. Употребляется только язычный звон, утвердившийся в XVII в. Однако можно предположить, что исполнительское искусство звонарей, достигшее своего расцвета к концу предшествующего периода, продолжало развиваться и в ХУШ-Х1Х столетиях. Скорее всего, именно тогда сложилась сольная форма воспроизведения колокольного звона, ставшая результатом перехода на «русскоязычный» способ извлечения звука из колокола, а также конструктивного совершенствования звонницы как музыкального инструмента, и прежде всего звонницы, размещенной на одноярусной колокольне. Управление колоколами частично механизируется, открывая дополнительные возможности для творческого самовыражения звонаря. Но модернизация инструмента ограничивается известными пределами, исключающими перспективу полного превращения православной звонницы в «бездушный механизм», где человеческий фактор не является определяющим. Целевая установка на звонницу как «отличный ручной инструмент»4 - важнейшее условие ее функционирования в рамках русской национальной традиции.

4 Смоленский С. В. О колокольном звоне в России // Музыка колоколов. - СПб., 1999. - С. 206.

Главным «действующим лицом» в ее сохранении и развитии является звонарь. Его навыки, технические звонарские приемы ранее приобретались изустно. Механизм передачи опыта от поколения к поколению путем определенной методики обучения, где школой была «та или иная разновидность простой и безотказно действующей системы "учитель - ученик"»5, всегда оставался залогом жизнеспособности колокольно-православной культуры. Разумеется, эта система обучения существовала на протяжении многих веков, с тех пор как возникла потребность в звонарях. Однако реальная возможность моделировать ее появляется только на основании письменных источников, относящихся к концу XIX - началу XX в., согласно которым модель традиционного обучения колокольному звону представляется в следующем виде. Во-первых, ведущим методическим принципом здесь, как уже говорилось, является изустность. Во-вторых, передача знаний и опыта от наставника к ученику производится в естественно-практических условиях. В-третьих, обучение проводится комплексно - одновременно в ремесленно-техническом, народно-мировоззренческом и православно-духовном аспектах. Процесс обучения ставит целью решение следующих задач: а) усвоение технико-исполнительских и прочих звонарских навыков, б) ознакомление с видами и формами звонов, в) осмысление их места, роли и значения в православном обряде, г) постижение сакрального содержания каждого звона в отдельности и церковного колокольного звона в целом.

Если искусство звона в рассматриваемый период развивалось в позитивном направлении, то в колокольно-производственной сфере следует отметить ощутимые сдвиги в сторону отступления от сложившейся традиции. Происходят радикальные изменения в технологии изготовления колоколов, что связано с переходом к их промышленному производству, в итоге негативно сказавшемуся на качестве. Колокола, особенно в XIX в., чаще всего отливаются целым звукорядом, что объясняется большей экономичностью. Новый порядок нарушает историческую традицию постепенного (естественного) подбора лучших колоколов для создания ансамбля в звоннице. Недостатки массового литья производители исправляют механической подточкой стенок, противоречащей национальной специфике изготовления колоколов и разрушающей особую палитру их звучания. В результате постановки производства «на поток» колокола XIX в. явно уступают своим предшественникам по акустическим параметрам.

Отмеченные особенности колокольной культуры XVIII - начала XX в. указывают на то, что в этот период она переходит в фазу стабильного развития. Окончательно устанавливается определенный архетип колоко-лонесущего сооружения, утверждаются акустико-механические основы колоколенной звонницы-инструмента, на базе достижений литейщиков

5 Алексеев Э. Е. Фольклор в контексте современной культуры. - М., 1988. - С. 94.

предыдущего периода расширяется производство (хотя и теряет при этом в качестве). В исполнительской сфере главенствующим становится язычный звон. Стабильность развития колокольной культуры в России - мощный стимул для проявления в среде музыкально одаренных звонарей ярко выраженного индивидуально-творческого начала. К XX в. появляются выдающиеся мастера церковного звона, в канонических рамках которого они создавали высокохудожественные музыкально-колокольные композиции.

Во втором разделе главы - «Разрушение традиции церковного звона в СССР» - исследуются причины, ход и последствия антиколокольной политики в советское время.

После октября 1917 г. в стране повсеместно ведется борьба с религией. Одно из се направлений связано с изъятием или уничтожением материальных, в том числе духовно значимых, ценностей. Основанием для осуществления варварской политики новой власти послужил декрет «О земле» (1917 г.), объявивший о национализации церковной и монастырской собственности. За ним последовали другие антирелигиозные документы.

Практическая реализация богоборческих постановлений сопровождалась ликвидацией храмов и монастырей, начавшейся буквально с первых месяцев появления нового режима и продолжавшейся до конца существования СССР. Например, уже в 1918 г. в Вологде были упразднены 10 городских храмов и все 37 монастырей. Последний же известный случай относится к концу 1980-х гг., когда в Орловской области была разобрана на кирпич церковь, возведенная в 1741 г.

Вместе с храмами гибли и колокола, разрушалась традиция колокольного звона. В борьбе властей с РКЗ как «голосом церкви» основными административными рычагами стали запретительные меры. Первый документ такого рода - постановление Совнаркома «О набатном звоне» -опубликован летом 1918 г. Весной 1926 г. появляется инструкция «О порядке пользования колокольнями». Оба документа существенно ограничивали использование колоколов и церковных звонов. Но самым разрушительным ударом в этом направлении оказалось постановление Президиума ВЦПК от 16 декабря 1929 г. «Об урегулировании колокольного звона в церквях», фактически его запрещавшее. К весне 1930 г. местными властями объявлены вне закона звоны в Архангельске, Вологде, Москве, Петрозаводске, Ростове, Пскове, Ярославле и многих других городах. Антиколокольная кампания продолжалась до середины 1930-х гг. С этого времени церковный звон фактически исключен повсеместно. Только почти через 10 лет, в 1945 г., высшей властью страны дается разрешение на возобновление звона: выходит постановление СНК СССР «По вопросам отношения к православной церкви и монастырям», где наряду с другими уступками оговаривается и данный аспект. Однако упомянутое разрешение следует понимать скорее как политический реверанс. По большому счету оно мало

что меняет: как станет ясно из материалов, изложенных ниже, колоколов к тому времени почти не осталось.

В 1961 г. ЦК КПСС утверждает «Инструкцию по применению законодательства о культах», предусматривающую наряду с другими мерами и ограничение колокольного звона. Примечательно, что в ходе проведения данной кампании речь уже не шла о массовых акциях: теперь фигурируют либо отдельные храмы, либо разрозненные населенные пункты. Этот факт говорит о том, что к тому времени на территории страны осталось не так-уж много церквей, где звонили в колокола.

Запрещение колокольного звона, особенно в довоенное время, нанесло сокрушительный удар по православной колокольно-звонной традиции. В основном была разорвана система внутренних связей на уровне преемственности поколений звонарей, носителей данной традиции. Не менее серьезный урон понесла она и в другой своей части - той, которая представляет материальную основу ее жизнеобеспечения. Речь идет о звоннице - инструменте, на котором воспроизводятся звоны и главным элементом которого является набор колоколов. Последние обратили на себя внимание власти как стратегически важный и одновременно дешевый сырьевой ресурс, необходимый для получения цветного металла.

Изъятие колоколов началось в первые же годы советской власти. Но тогда, в начале 1920-х гг., они преимущественно шли на удовлетворение мелких хозяйственных нужд (например, на переливку в котлы) или передавались в пользование советским организациям - театрам, пожарным дружинам и др. Только незначительная часть колоколов, наиболее древних и ценных, оседала в музейных запасниках. Со временем новые хозяйственники начинают понимать, какую материальную выгоду могут приносить колокола. Их стали рассматривать в качестве «лома колокольной бронзы», который при реализации дает высокую прибыль. По этой причине в 1920 -1930-е гг. погибло громадное количество колоколов, имевших большую художественную, историческую и общекультурную ценность.

Особенно губительными для них оказались конец 1920-х - начало 30-х гг. В 1927 г. XV съезд ВКП(б) провозглашает курс на индустриализацию страны. В области тяжелой индустрии особое внимание обращается на развитие черной и цветной металлургии. Предполагается, что одним из источников поступления цветных металлов станут колокола. Поэтому именно в данный период необычайную популярность приобретает лозунг «Колокола - в фонд индустриализации страны!». Руководствуясь этим лозунгом, власти и специально созданные советские организации при участии ОГПУ и «Союза воинствующих безбожников» повсеместно разворачивают крупномасштабную кампанию по ликвидации колоколов. Так, в 1929 г. утилизировано в Костроме 114 колоколов общим весом почти 15 тонн, Ростов сдал колокольной бронзы около 50 тонн, Сталинградский округ - 90 тонн. Еще более «урожайным» оказался 1930 г. Массовый съем

колоколов охватывал все новые и новые города: Тамбов, Нежин, Чернигов, Петрозаводск, Николаев... В последнем за один только день (31 января) изъято колоколов общим весом более 21 тонны. До апреля в Херсоне и его окрестностях ликвидированы колокола всех церквей и монастырей (свыше 37 тонн).

Согласно «Справке о фактическом поступлении колокольной бронзы на Московский электролитный завод им. Молотова..,», за 1929/30 гг. поступление составило 11 тыс. тонн. Отмеченная цифра не может считаться полной с точки зрения общих объемов переработки колокольной бронзы по всей стране в указанный период времени. И тем не менее, даже она внушительна и в достаточной степени характеризует масштабы причиненного ущерба. В результате к 1936 г., например, на колокольнях вологодских храмов из 325 колоколов, висевших в 1930 г., осталось всего 44; в Ростове сохранились колокола только одной соборной звонницы (15). Ко второй половине 1930-х гг. «голоса церкви» лишились многие храмы Мурома и большинства других городов. Подсчитано, что к этому времени было разбито и переплавлено около 400 тыс. колоколов, изъятых по всей стране.

Информация об уничтожении колоколов в последние предвоенные и военные годы в источниках почти не встречается. Полагаем, что скорее всего тогда, а также в послевоенный период существования советского государства на первый план выступили другие, стратегически более важные, задачи, связанные с защитой Отечества и дальнейшим построением социализма. Однако, насколько нам известно, и в эти годы имело место уничтожение колоколов, но уже не в массовом порядке.

Указанные выше цифры не могут претендовать на полноту и не отражают объема реальных потерь звонничного арсенала страны. Но и они впечатляют: по сравнению с петровским временем, когда было утилизировано менее 1,5 тыс. тонн колокольной бронзы, советский «урожай» оказался выше как минимум в 25 раз и фактически оставил РПЦ без колоколов. Почти полное отсутствие традиционных звонниц в их исторически сложившемся виде, а также тотальный запрет на воспроизведение церковного звона привели к разрушению живой колокольно-звонной традиции в России, которую сегодня приходится восстанавливать заново.

В главе III - «Звонница - традиционный музыкальный инструмент» - дается разносторонняя характеристика русского колокола как источника звука, определяются структурные закономерности звонничного звукоряда, принципы его формирования и художественно-эстетическая целесообразность колокольного подбора, выявляются конструктивные особенности звонницы как многовариантного музыкального инструмента, а также раскрывается исполнительская специфика воспроизведения звонов, которая находится в прямой зависимости от конструктивно-технических показателей звонницы. В главе три раздела.

В первом - «Колокол как источник звука» - проводится классификация всех известных науке типов колоколов. В ходе работы над этим вопросом рассматриваются всевозможные способы извлечения звука из колокола. Согласно распространенному мнению, в России принято звонить в край неподвижно висящего колокола его языком, который раскачивается за веревку; в Западной Европе раскачивают сам колокол, края которого как бы бьются о его свободно подвешенный язык.

Оба способа представляют собой два основных вида - звон в неподвижный колокол и звон подвижным колоколом. Но каждый из них много-вариантен, имеет свои разновидности и бытует согласно национальным традициям и функциональной специфике. В Восточной Азии, как и в России, ударяют в неподвижный колокол, но не языком изнутри (он отсутствует), а молотком или колотушкой снаружи. Западноевропейский звон осуществляется посредством несложной системы, включающей колокол, прикрепленный к валу, вращающемуся вокруг своей горизонтальной оси. Вал приводится в движение с земли при помощи веревки, верхний конец которой привязан к рычагу-«качалке». Напомним, что похожий тип звона (подвижным колоколом) - очепный, описанный во II главе, - был распространен и в Древней Руси. Добавим, что в отдельных европейских странах (Испании, Швейцарии) звонят, как в России, за веревку, привязанную к языку колокола.

Согласно проведенной классификации, колокола делятся на подвижные (только язычные) и неподвижные (язычные и безъязыковые). К подвижным подвесным язычным колоколам принадлежат, за некоторым исключением, западноевропейские, а также древнерусские очепные колокола. Неподвижные подвесные без языка - азиатские, так называемые китайские, колокола. Неподвижные подвесные с языком - западноевропейские (частично) и современные русские колокола.

Говоря об основных звукоформиругощих компонентах русского колокола, следует отметить важную роль его формы, материала, из которого изготавливается колокол, а также языка-ударника. Несмотря на внешнее сходство с западноевропейскими колоколами, отечественные значительно отличаются от них, и в первую очередь относительной массивностью стенок. Оловянистая бронза - традиционный металлический сплав как для западных, так и русских колоколов. Она, как правило, состоит из 78-80% меди и 20-22% олова. Для колокольного языка большое значение имеют его форма (расширяющийся книзу стержень с бочкообразным утолщением на конце), материал (чугун или сталь определенной марки), способ изготовления (литье, ковка), вес (1/20 - 1/30 от общей массы колокола) и условия подвеса внутри колокола.

Русский колокол в звоннице является основным источником звука, т.е. вибратором. Обратим внимание на то, что геометрия тела колокола абсолютно не похожа на формы вибраторов в музыкальных инструментах с константной звуковысотностыо. В отличие от последних колокол, точнее, его колпакообразный корпус, представляет собой тело сложной геометрической конфигурации. Следовательно, колокольная форма складывается из множества простейших, каждая из которых способна колебаться с одной, соответствующей только ей, частотой. Таким образом, весь звучащий колокол излучает с различной интенсивностью одновременно и последовательно разночастотныс звуковые волны. На этом основании можно утверждать, что он является множественным вибратором. Именно поэтому, в частности, возникают серьезные проблемы с определением высоты тона колокола, в первую очередь русского. Впрочем, для православных колоколов звуковысотная определенность не имеет принципиального значения: для них актуален тембровый аспект. Чем богаче и красочнее колокольный звук, тем он более ценен эстетически. Его тембровое богатство достигается национально-специфической формой русского колокола. Нарочито массивные стснки значительно усложняют его звуковой спектр, насыщенный негармоническими обертонами.

Целью второго раздела главы - «Архитектоника звонничного звукоряда» - является анализ звукоряда звонницы, позволяющий выявить присущие ей закономерности и особенности. Основное внимание в связи с этим направлено на количественные показатели колокольного набора, его диапазонные и регистровые характеристики, а также на «интервальный» состав звукоряда.

Что касается количественного параметра, то по письменным свидетельствам XVII - начало XX в. в разных звонницах в различное время насчитывалось от 3 до 22 колоколов. Множественность колоколов, собранных в одной звоннице, сопряжена со спецификой их употребления в православном обряде. Она предполагает использование целого набора разновеликих колоколов. В звуковом выражении такой набор представляет собой звукоряд, как выясняется, не регламентированный по количеству ступеней и по относительной высоте его «тонов». Последний показатель во многом зависит от величины самих колоколов, т. е. от их массы, причем в различных звонницах собраны колокола в самых разных весовых сочетаниях, так что сравнение их с целыо выяснения определенных закономерностей практически не открывает каких-либо перспектив.

О строго установленном типе звонничного звукоряда говорить не имеет смысла и в связи с тем, что звонницы формировались под воздействием объективных причин. Их звукоряды приобретали тот или иной вид благодаря случаю. Колокола разбивались или гибли в огне пожаров, изымались из подбора или добавлялись в него и т. д. Такие случаи во множестве описаны в различных архивных и печатных источниках.

Итак, фактор окказиональности (преимущественно случайный характер формирования колокольного подбора) следует считать одной из главных причин музыкально-архитектонической уникальности звонницы. Различное количество колоколов, различные соотношения их величин ведут к разнообразию звукорядов, выраженному в диапазоне, количестве ступеней и интервальной структуре.

Ценную информацию для изучения архитектоники звукоряда звонницы дают немногочисленные нотные записи старых звонов, а также зву-ковысотное описание колокольного арсенала уцелевших инструментов. Их анализ показал полное отсутствие единообразия даже в принципиальном подходе к выстраиванию звукоряда. Так, очевидна внушительная разница в диапазонах исследованных образцов - от ноны большой до трех с половиной октав. При этом в трех октавах одного подбора могут присутствовать лишь три колокола, в подборе с диапазоном в нону - десять. Так же неоднозначно представлены звоны и в регистровом плане. Если в одних случаях задействованы все три регистра, то в других - нижний и средний либо средний и верхний. Не наблюдается каких-либо закономерностей и в отношении заполнения каждого из регистров звукоряда. Здесь возникают всевозможные цепочки интервальных сопряжений (от секунды до кварты), изредка разрываемые более крупными интервалами (до октавы).

Как видно, сравнительный анализ колокольных звукорядов в сугубо музыкальном аспекте тоже не выявляет типических черт. Возникающая множественность вариантов структурного выстраивания звукоряда отчасти может быть объяснена окказиональностью формирования каждого конкретного звона, о чем говорилось выше. Однако существует, несомненно, более глубокая и важная, на наш взгляд, причина, связанная с эстетическим восприятием акустического феномена колокола, точнее колоколов при их звуковом взаимодействии в одновременности. «На вопрос... на каких колоколах я предпочитаю звонить: на подобранных в диатоническую, хроматическую гаммы или же на колоколах, никакой гаммы не составляющих, отвечаю: для меня это различие не имеет никакого значения: при звоне я руководствуюсь только характером "индивидуальности" колоколов»6.

В этом признании К. Сараджева, великого русского звонаря первой трети XX в., мы видим разгадку «тайны» звонничного звукоряда. И заключается она в том, что главным критерием его выстраивания является не интервальное соотношение между «тонами» колоколов-ступеней, а благозвучное сочетание самих колоколов, их «индивидуальностей» во время звона. Иными словами, здесь ценен прежде всего фонизм - как главное художественно-выразительное средство, причем в конкретном качестве, которое в отношении к звоннице определяется как согласный

6 Цветаева А.И., Сарпджев Н.К. Мастер волшебного звона. - М., 1986. - С. 68.

подбор колоколов. В старину он именовался красным звоном, в чем, несомненно, выражалось эстетическое отношение народа. Главным критерием оценки здесь, конечно же, выступал слух.

Третий раздел главы III - «Конструктивные особенности инструмента» - основан на источниковых данных, а также на результатах авторских научно-практических исследований православных звонниц.

Как музыкальный инструмент звонница является сложной акустико-мсханичсской системой. Главные элементы се акустической части - набор разновеликих колоколов и подколокольное архитектурное сооружение, играющее роль резонатора. Вопросы, касающиеся звонничного подбора, были рассмотрены выше, здесь же обратимся ко второй составляющей.

Известны различные исторические типы подколокольных архитектурных сооружений, из которых в качестве основных исследователями выделяются четыре: церковь «под колоколы», настенная звонница, палатная звонница и колокольня. Каждый из них имеет свои конструктивные особенности, которые диктуют условия размещения колоколов, технического оснащения звонницы и воспроизведения звона. Первые три типа сооружений практически вышли из обихода, поэтому основное внимание сконцентрируем на колокольне - самом распространенном в последние столетия церковно-архитектурном строении.

Колокольня представляет собой четырех- или многогранную башню с одним или несколькими ярусами, на которых развешены колокола. В силу особой популярности в России одноярусной колокольни дальнейшие рассуждения о конструкции инструмента ограничим рамками колоколен-ной звонницы этого типа. Ее устройство основано на незыблемых законах акустики и подчинено определенным правилам. Чтобы по возможности ровнее озвучить пространство за пределами колокольни, «тонкоголосые» малые колокола обычно размещают в проемах (звук тогда распространяется без помех), а «басовитые» большие - в глубине интерьера колоколенно-го яруса.

Традиционно колокол подвешивается на несущей балке, выставленной горизонтально. Он крепится к балке за уши - хомутами в виде железных скоб. Ог качества хомутного крепления, а также от соблюдения других технических требований во многом зависит сохранность колокола и его акустическая характеристика. Следование выработанным критериям подвеса колоколов необходимо с точки зрения качественного звучания звонницы.

Техническое оснащение звонницы тесным образом связано с так называемым балансированием колоколов, размещенных на ярусе. Оно имеет прямое отношение к качеству воспроизведения колокольного звона, исполнительской, звонарской, технике. Поэтому далее оба момента, по необходимости, будут рассматриваться параллельно.

«Балансировать, - сообщает С. Рыбаков, - значит подвязать... веревки таким образом, чтобы один звонарь мог свободно управлять несколькими колоколами. Посредством балансирования звонарь может управлять в три раза большим числом колоколов, и этим соблюдается экономия в звонарях. Искусство балансирования находится в прямой связи с искусством самого звона. Тем лучше звонарь звонит, чем целесообразнее у него подвязаны колокола»7. Добавим к этому, что от того, насколько рационально подвязаны к колоколам веревки и насколько удобно они расположены по отношению к звонарю, зависит уровень физических затрат и оправданность движений во время звона, что в конечном счете влияет на виртуозность и музыкальность игры.

Писаных правил балансирования не существует. Между тем здесь прослеживаются свои закономерности. Во-первых, балансирование колоколов зависит от их группировки и количественного состава каждой группы. Малых колоколов для исполнения трели требуется от двух до четырех. Ими управляют одной (правой) рукой, поэтому веревки от колокольных языков обычно связываются в пучок на удобном для игры расстоянии. Если за последние минимум 200 лет система балансирования «трелей» не претерпела принципиальных метаморфоз, то у группы средних колоколов все иначе. Когда-то звонари при игре на этих колоколах не прибегали к помощи дополнительных приспособлений. Они довольствовались «подручными» средствами - локтями, поясом, коленями. К началу XX в. в их распоряжении уже была клавиатура, которая значительно облегчила звонарский труд. Суть усовершенствования заключалась в том, что веревки от языков средних колоколов стали сводить в одну точку, к пульту - невысокому, по пояс, столбику, установленному перед звонарем. Указанные веревки располагаются веерно под левой рукой, которой звонарь поочередно на них нажимает. Это удобно и значительно увеличивает количество задействованных колоколов.

Нередко языки отдельных средних, но чаще крупных колоколов звонницы приводят в движение с помощью ноги, через педаль. Данное приспособление представляет собой обыкновенный рычаг в виде доски (или бруса), один конец которой положен на пол, а второй - под небольшим углом к полу - находится на весу. Этот конец доски поддерживается веревочной петлей, которая соединена с тягой, привязанной с одной стороны к языку колокола, а с другой - к какой-нибудь архитектурной части интерьера звонницы. Нажимая ногой на педаль, звонарь натягивает веревку, что приводит в движение язык, который и ударяет в край колокола. Иногда обходятся без доски, действуя ступней ноги, предварительно продев ее в петлю, как в стремя.

7 Рыбаков С. Г. Церковный звон в России // Колокольные звоны России. - М., 1990. - С. 70.

Вариантов балансирования так много и они настолько индивидуальны, что попытаться охарактеризовать их все и во всех деталях - задача крайне сложная. В первую очередь балансировка колоколов зависит от архитектурных параметров конкретной колокольни - интерьерных показателей: объемов и формы звонничной площадки, высоты яруса звона, величины и количества проемов, расположения и качества несущих балок и т. д. Любой из перечисленных показателей может повлиять на число и вес колоколов подбора, а также на характер их размещения. Немаловажную роль здесь могут играть и некоторые дополнительные факторы - характер ландшафта, религиозные соображения (например, желание звонаря при звоне стоять лицом к кресту центрального купола церкви) и т. д. В итоге при балансировке звонарь руководствуется личным опытом, знаниями и предпочтениями, используя тс или иные общепринятые (традиционные) механические приспособления - наиболее удобные, с его точки зрения, для звона. Таким образом, у каждого звонаря складывается свой, индивидуальный, акустико-механичсский облик колоколенной звонницы. Отсюда возникает множественность вариантов данного инструмента.

Рассмотрев конструкцию традиционной звонницы, отметим следующее. Во-первых, ее надлежит отнести к редчайшему типу инструментов, которые можно охарактеризовать как пленэрный монументально-архитектурный музыкальный инструмент. Во-вторых, конструктивная специфика колоколенной звонницы определяет необычное местоположение исполнителя - внутри се корпуса-резонатора. В-третьих, следует подчеркнуть многовариантность данного инструмента, обусловленную большим разнообразием использования комплекса акустико-механических средств.

Глава IV - «Православно-уставные звоны в русской традиции» -

посвящена выявлению типологических черт, присущих различным видам РКЗ. Их изучение проводится в двух направлениях: аналитико-источниковедческом и музыкально-стилистическом. Первое рассматривается в качестве начального этапа исследования, необходимого для выяснения главных видовых признаков, связанных прежде всего с культово-обрядовой функцией колокольного звона. Второе направление мыслится как следующий этап, предполагающий комплексный музыкальный анализ на основании выводов, сделанных в ходе начального этапа работы. Указанный подход формирует структуру настоящей главы, которая складывается из двух разделов.

Первый - «О видах звонов». В нем анализируются разные письменные источники (церковные, кампанологические, справочно-энцнклопсдическнс) с цельго проведения научно обоснованной систематизации канонических звонов. В ходе анализа выясняется, что эти источники полны разночтений. С ними сталкиваешься уже на первом этапе работы, при определении числа основных видов РКЗ. В различных авторских ин-

терпретациях их насчитывается от двух до четырех. На наш взгляд, главной причиной является отсутствие четких представлений о таких понятиях как благовест и перезвон. Поэтому одной из задач настоящего раздела стало выявление главных особенностей каждого из упомянутых типов звона.

Результаты изучения многочисленных формулировок, определяющих благовест и перезвон, указывают, по крайней мере, на два подхода к их интерпретации. Первый заключается в том, что и тот, и другой звоны рассматриваются как самостоятельные виды РКЗ: а) благовест - мерные удары в один колокол, б) перезвон - перебор ряда колоколов. Второй подход основан на определении обоих типов звона в качестве разновидностей благовеста - в один и несколько колоколов. Однако имеет место и третий подход, «примиряющий» предыдущие и не заостряющий внимание на видовой дифференциации звонов. Он заключается в признании синонимичности понятий «перезвон» и «благовест в несколько колоколов» («Иногда благовест перед крестным ходом бывает не в один, а в несколько колоколов, иначе сказать, бывает перезвон, или благовест перебором»8).

Однако для окончательного решения вопроса следует учесть один существенный момент - функциональную специфику благовеста, его место в православном обряде. Как известно, и это отмечено буквально во всех источниках, обычно благовестом именуют колокольные сигналы, которые подаются перед началом богослужения и призывают христиан в храм («Благовест только призывает к службе...»9). Не случайно в народе его называли «зов». Если с этих позиций рассматривать так называемый благовест в несколько колоколов, то он фактически не соответствует своему назначению. Как правило, он звучит не до, а во время богослужения либо в других ситуациях, связанных с отправлением религиозных обрядов. Таким образом, следует согласиться с теми авторами, которые связывают благовест с употреблением лишь одного колокола. В этом случае понятие «перезвон» должно представлять самостоятельный вид РКЗ.

Благовест, как выясняется, имеет ряд разновидностей. Если проанализировать источники, то в них обнаружатся регламентирующие установки, относящиеся к применению тою или иного колокола при благовесте. Определенному дню соответствует использование конкретного колокола, согласно церковному календарю. Так, в великие праздники положено ударять в самый крупный колокол звона, в воскресные дни - во второй по величине колокол, перед службами с полиелеем - в третий, в будни - в четвертый, в период Великого поста - в еще меньший. Отсюда вытекают названия разновидностей благовеста: праздничный, воскресный, будничный ит. д.

Помимо ограничений, связанных с употреблением колоколов, благовест регламентируется еще по двум параметрам - по продолжительности и

8 Никольский К. Т. Пособие к изучению устава богослужения православной церкви. - СПб., 1894. - С. 36.

9 Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь. - М., 1993. - С. 40.

темпу. Длительность «зова» оговаривается в церковных уставах согласно дню и конкретному богослужению: чем торжественней служба, тем дольше производится благовест. Его скоростная динамика ограничивается двумя главными темпами - относительно подвижным (но не торопливым, а размеренным) и медленным. По удачному, на наш взгляд, определению С. Слободского, это благовест «обыкновенный или частый» и «постный или редкий»10. Таким образом, если благовест (в один колокол) - самостоятельный вид уставных православных звонов, то его подвидами целесообразно считать обычный и постный благовесты. Разновидностями первого из указанных подвидов являются: праздничный, воскресный, полиелейный и будничный.

Темповые характеристики важны и в перезвоне. Здесь они играют чуть ли не главную, определяющую роль. Если проанализировать все его разновидности и систематизировать их по ряду общих признаков, то получим две группы, которые условно можно обозначить как: а) перезвоны торжественные и б) перезвоны скорбные. Главное их различие заключается именно в темпе, а также в количестве ударов в каждый перебираемый колокол.

Торжественный перезвон, передающий настроение праздничной приподнятости, характеризуется относительно частыми ударами, причем в каждый колокол по нескольку раз. Таким образом, через архитектонику звона, его достаточно активную ритмическую пульсацию создается соответствующая атмосфера церковного обряда.

Скорбный перезвон, подчеркивая трагизм ситуации, звучит медленно, по обычаю с полным затуханием звука, складываясь из одиночных ударов в каждый колокол. По назначению и обрядовой приуроченности здесь различается два типа звона: один, назовем его «страстной», посвящен Иисусу Христу, другой - известный как «похоронный», «погребальный», «проводной» - связан с кончиной человека. Первый, являясь для христиан символом вселенской скорби, звучит на Страстной неделе в пятницу (на вечерне) и в субботу (на утрени). Колокола перебираются от самого большого до самого маленького, что символизирует «истощание» физических сил Спасителя на кресте. Похоронный перезвон предназначен для обряда, совершаемого над телом простого смертного, поэтому он исполняется иначе. Медленный перебор колоколов одиночными ударами, от самого малого до самого большого, символизирует возрастающую жизнь человека на земле, с младенческого возраста до зрелости и возмужалости, а одновременный удар всех колоколов в конце перезвона - пресечение земной жизни смертью.

Наряду с благовестом и перезвоном в источниках фигурируют другие звоны. Они в силу некоторых особенностей значительно отличаются от

10 Слободской С. Закон Божий. - М., 1991. - С. 704.

рассмотренных выше, и потому должны оцениваться с позиций самостоятельного видообразования. Обычно в качестве одного из основных православно-уставных звонов называется собственно звон. При этом в его характеристике среди авторов принципиальных разногласий не наблюдается. Как правило, указывается, что он, в отличие от благовеста и перезвона, исполняется на всех (или нескольких) колоколах одновременно.

Однако аналогичные формулировки встречаются и в связи с так называемым трезвоном («трезвон - звон во все или во многие колокола»1'). В ходе аналитико-источниковедческих изысканий разница между тем и другим типами звона обнаруживается благодаря одному небольшому, но очень важному уточнению: «Под трезвоном нужно разуметь то, что звонарь должен дать отдельные, один за другим, три звона»12. Таким образом, можно заключить, что трезвон схож с собственно звоном по количеству и характеру (одновременного) использования колоколов, но определяется конкретным архитектоническим параметром - трехчастностью структуры. В то же время анализ церковных первоисточников приводит к выводу, что далеко не всегда термин «трезвон» употребляется в данном значении. Нередко он подменяет собой понятие «собственно звон». Более того, иногда в быту трезвоном именуют и перезвон, и даже звон в один колокол. Из этого следует, что понятие «трезвон» используется в разных значениях:

1) звон в несколько колоколов или во все одновременно, состоящий из трех частей (с краткими перерывами между ними);

2) одновременный звон в несколько или во все колокола, независимо от его композиционной структуры;

3) какой бы то ни было звон в любое количество колоколов.

Второе значение совпадает с упомянутым выше определением собственно звона полностью, а первое дается в более конкретной, уточняющей форме. Поэтому именно его надлежит иметь в виду, говоря о трезвоне. Второе же следует оставить за понятием «собственно звон». Иными словами, трезвон целесообразно рассматривать как частную форму собственно звона. Тем более что, как выясняется, последний обладает рядом разновидностей, различающихся по структурному признаку.

Кроме трезвона - собственно звона, состоящего из трех частей, - в РПЦ практикуется звон «во вся» двухчастной формы (<<Двузвон - это звон во все колокола дважды, в два приема»13). Наряду с трех- и двухчастной формами собственно звона в русской православно-колокольной практике часто применяется звон «во многие колокола», состоящий из одной части. Следуя соответствующей логике, его мы именуем однозвоном. Таким образом, собственно звон, являясь самостоятельным видом православно-уставных звонов, с архитектонической точки зрения неоднороден: он ха-

11 Мальцев С. А. Школа звонаря. - Ярославль, 2005. - С. 30.

12 Неаполитанский А. Церковный устав в таблицах. - Владимир, 1878.-С. 122.

13 Слободской С. Закон Божий... - С. 705.

растеризуется наличием следующих разновидностей - трезвона, двузвона, однозвона.

В числе разновидностей собственно звона фигурирует так называемый красный звон. Одни авторы относят его к трезвону, другие - к особому типу праздничных звонов, третьи связывают с использованием определенных колоколов и т. д. Подсказку к разгадке данного феномена мы находим в одном из церковных трудов: «Звон великого поста бывает медленный, косный. В противоположность ему всякий другой называется в уставе "звон в красныя"... Обыкновенно в посту и в праздники с полиелссм... звон к утрени, часам, литургии бывает не протяжный (т.е. не медленный. -С. Т), а красный (следовательно, подвижный. - С. Г.)»14. Таким образом, главной характеристикой красного звона (наряду с одновременным употреблением нескольких колоколов) следует считать темп. Это заключение подтверждается и другими источниками («В первую субботу Святого Поста к Заутрени и к поздней Литургии благовест и звон с полислейным колоколом, часто (т.е. быстро. - С. Т.), по обычаю красным звоном»15).

Выражение «красный звон» - своего рода знак отличия от медленного («протяжного»), печального постного звона. Добавим здесь же, что о темповом параметре как определяющем свидетельствует логика деления на разновидности других православно-уставных звонов - благовеста (обыкновенный, постный) и перезвона (торжественный, скорбный), рассмотренных выше. Как правило, разновидности, представляющие замедленные темпы, связаны с Великим постом. Еще один важный момент, относящийся к красному звону, - это его форма. Как показывает анализ первоисточников, ее структура может быть разной - и многочастной, и одночастной.

Итак, в системе канонических звонов выделяется три основных вида - благовест, перезвон, собственно звон. В связи с указанной видовой дифференциацией предлагаются следующие определения этих звонов.

Благовест - вид православно-уставного звона; производится с целью призыва христиан в храм на молитву, а также для оповещения о начале вечернего, утреннего и дневного богослужения. Характеризуется мерными ударами в один из колоколов. В зависимости от церковного календаря регламентируется по продолжительности, темпу и употреблению того .или иного колокола. Различается несколько разновидностей благовеста: праздничный (удары в крупнейший храмовый колокол); предпраздничный, или воскресный (во второй по величине колокол); полнелейный (в третий по величине); будничный, или простодневный, вседневный (в четвертый колокол); постный (в пятый колокол). Последний исполняется в медленном темпе, отчего его еще называют редким, в отличие от остальных, которые

и Никольский К. Т. Пособие... - С. 40.

15 Циг. по: Иишноров Л.Б. Колокола и колокольные звоны Псково-'Печерского монастыря. - СПб., 2000. -С. 152.

относят к частым, или обыкновенным. В некоторых источниках благовестом, помимо описанного (в один колокол, перед службой), называют перезвон, где он именуется: благовест в несколько колоколов, переборный благовест, благовест перебором и т. п.

Перезвон - вид православно-уставного звона; состоит из поочередного перебора колоколов и одновременного заключительного удара в них. Имеет разновидности: редкий (медленный) и частый. Редкий перезвон (одиночными ударами в каждый колокол), являясь символом печали, исполняется при похоронах, в праздники Святого Креста, в Великую пятницу и Великую субботу. Частый перезвон (многократными ударами в каждый колокол) полагается в торжественных случаях и установлен для чина коронования царских особ, посвящения в архиереи и для освящения воды. Иногда перезвон называют благовестом в несколько колоколов, благовестом перебором, перезвонным благовестом и т. п.

Собственно звон - вид православно-уставного звона; характеризуется одновременным использованием нескольких (или всех) колоколов звонницы. Имеет ряд разновидностей, различаемых по композиционной структуре и темпу. По структурному признаку делится на трезвон, двузвон и од-нозвон, состоящие из соответствующего количества частей (звонов) - трех, двух и одной. Темповый показатель подчеркивает календарную приуроченность собственно звона: в Великий пост употребляется медленный постный звон, в остальное время - подвижный красный.

Во втором разделе главы - «Музыкальная стилистика канонических звонов» - исследуется формообразующий аспект, и в первую очередь с точки зрения музыкальной фактуры.

Понятно, что посредством только одного колокола не может быть организована полноценная художественно-звуковая форма. В простейшем виде она складывается при участии не менее двух колоколов. Из этого следует, что историческое становление музыкально-колокольных форм напрямую зависело от их обновления и усложнения музыкальной фактуры. Иными словами, здесь прослеживается связь с процессом перехода количества в качество.

Обычный благовест с его чисто сигнальной функцией не несет в себе явно выраженного художественного начала. Более определенно оно обнаруживает себя в перезвоне с линейным принципом перебора колоколов и вертикалью заключительного аккорда. Использование не одного, а нескольких колоколов не могло не привести к кардинальному повороту в развитии колокольного звона в сторону художественности. Прежде всего, здесь следует говорить о простейшей и, пожалуй, древнейшей разновидности - похоронном перезвоне. В нем звучащая вертикаль представлена в единственном качестве - в виде одновременного удара во все колокола (вертикаль первого рода). Формирование более поздних, подвижных, разновидностей перезвона, например, водосвятного, обусловливает появление

в звоне еще одного типа созвучия, которое возникает благодаря ясно различимому слухом наложению звучностсй двух колоколов, поочередно перебираемых в относительно быстром темпе (вертикаль второго рода). В силу описанных в главе II индивидуальных свойств русских колоколов при этом образуются различные многослойные колористические эффекты, приводящие к возникновению разнохарактерных гармоний.

Важной вехой стало появление собственно звона. В нем отразился результат становления в РКЗ нового фактурного принципа, интегрирующего и вертикаль, и горизонталь, - принципа полифункционального колокольного многоголосия. С этого момента православный звон обрел исчерпывающую технологическую базу для осуществления полнокровного музыкально-художественного процесса.

Обозначенный принцип в фактурном, тсмброво-ритмическом отношении характеризуется несколькими функциональными пластами. Архитектоническая схема, на которую обычно ссылаются авторы, касающиеся вопроса о собственно звоне, выглядит так: 1) основа - «низкий» остинат-ный темброритм больших колоколов, 2) ведущий ритмоинтонационный пласт - средние колокола, заполняющие своим звучанием середину тем-бровысотного пространства, 3) ритмнко-колористическое сопровождение «верхов» - звонкие малые колокола. При этом указывается на определенный принцип фактурного выстраивания звона, который заключается в том, что каждая группа колоколов, регистрово расположенная выше другой, ритмически является более дробной. Кратко охарактеризуем данную фактурную форму традиционного звона, основываясь на результатах диссертационного исследования.

Как было сказано, бас - основа звона. Большой колокол (колокола) определяет темпоритм всей колокольно-звонной композиции. Его размеренная пульсация остинатного характера есть следствие достаточно большой амплитуды качания колокольного языка, поэтому басовая партия отличается некоторой разреженностью.

Второй партитурный «ярус» звона озвучивается группой средних колоколов. В нем линия голоса складывается из разновысотных исследований, а ритм активнее, как правило, в 2-3 раза. Здесь следует выделить три типа реализации музыкального материала:

1) архаичный, где имеет место регулярная ротация одной кратковременной (как правило, в пределах такта) попевки;

2) пролонгированный, в основе которого лежат хотя и тоже достаточно древние по происхождению, но относительно продолжительные (до нескольких тактов) музыкальные фразы;

3) мелодизированный, возникший сравнительно поздно и характеризующийся развернутыми квазимелодическими построениями.

Первый и второй типы вполне самодостаточны и потому могут функционировать самостоятельно (параллельно с остальными голосами). Последний, мелодизированный, обычно сопрягается с другими, не являясь постоянной составляющей звона. В целом в партии средних колоколов обнаруживается присутствие вертикали второго рода, что объясняется ее ритмическим и звуковысотным разнообразием, а также активным акустическим взаимодействием с басовым голосом.

Верхний «ярус» звонкой партитуры представлен ритмически очень гибкой и дробной партией малых колоколов (от двух до четырех). Однако ее традиционная трактовка не однозначна. Анализ «зазвона» выявляет два основных типа «трели»: первый подчеркивает ее линеарную природу, второй базируется на преобладании репетиционных гармонических последо-ваний. В первом случае проявляются прежде всего ритмоинтонационные возможности зазвонных колоколов, в последнем - сугубо ритмико-колористические. Правда, имея в виду вертикаль второго рода, в связи с трелыо линеарного типа также следует указать на ее несомненный звуко-красочный эффект.

Судя по известным традиционным образцам, звоны описанного характера были распространены достаточно широко. В то же время ограничиться констатацией только такого рода колокольно-звонной фактуры значит отказать звонарям в неистощимой творческой фантазии, а в целом искусству РКЗ - в его очевидном многообразии. Русские звонари даже в рамках канона не творили по схемам «застывших» форм, поэтому и в собственно звоне можно обнаружить как большее, так и меньшее количество фактурно-полифонических пластов. В отдельных случаях приходится говорить о фактурной бифункциональное™ звона, когда малые колокола ведут свою трельнуго линию, а партии больших и средних сливаются в синхронные звуковые вертикали, образуя единую ритмическую (остинатную) картину. В других случаях наблюдается расслоение музыкальной ткани звона на четыре, а то и пять голосов, причем в некоторых образцах традиционных звонов встречается обратно пропорциональное ритмическое соотношение между колокольными партиями (когда более высокий голое менее подвижен) или происходит функциональное смешение двух групп колоколов (например, средних и малых, совместно исполняющих трель).

Независимо от характера изложения музыкального материала в собственно звоне велика роль вертикали второго рода. Она складывается из фонического взаимодействия всех колоколов, участвующих в звоне, и образует цельный многокрасочный звуковой поток. Роль ритма, на наш взгляд, здесь двояка. Она сводится, во-первых, к временному пролонгированию этого потока, а во-вторых, к решению задачи, направленной на его расцвечивание. Таким образом, ритм в собственно звоне является не столько главным средством выразительности, сколько средством тсхноло-

гическим. В основе же этого вида РКЗ, впрочем, как и колокольно-звонной традиции в целом, лежит фонизм. В собственно звоне он проявляется с максимальной определенностью, менее явно, но вполне очевидно данный феномен представлен в перезвоне, в благовесте же он присутствует в относительно простом виде.

Глава V - «Современная специфика восстановления и развития традиции русского колокольного звона» - основана на полевых материалах автора исследования. Их анализ позволил воссоздать общую картину, характерную для российской колокольно-звонной культуры нашего времени с се главными проблемами и ведущими тенденциями. Глава состоит из трех разделов.

В первом разделе - «Звонничнын инструментарий в конце XX -начале XXI вв.» - в целях сравнения с дореволюционной инструментальной традицией анализируются результаты исследования состояния православных звонниц. В этой связи рассматриваются следующие вопросы: а) состав современных колокольных подборов (их количественные и качественные показатели); б) акустико-механическое обустройство инструментов. Напомним, что в главе III диссертации был выявлен преимущественно окказиональный характер формирования колокольного арсенала старинных звонниц, а также доказана принципиальная многовариантность звонницы-инструмента. Как выясняется, о том же следует говорить и в связи с современностью.

Согласно новейшим исследованиям, комплектацию колоколами действующих колоколен вряд ли можно считать организованной и планомерной. 75% от общего числа изученных звонниц состоят из подборов, сложившихся под воздействием случайных факторов. Но в последние годы ситуация начинает меняться: все больше встречается инструментов с запланированным звоном, что объясняется появлением предприятий, возрождающих колокололитейное производство. Тем не менее это не гарантирует, что в будущем все звонницы станут обладать цельнолитыми звонами. Так или иначе колокольный состав каждой из них со временем будет меняться, что подтверждается практикой как прошлых столетий, так и нашего времени.

Анализ состояния современного инструментария указывает на то, что сегодня звонницы укомплектованы по-разному. Однако по ряду общих признаков представляется возможным объединить их в несколько групп:

1) исторические звонницы (сложившиеся до 1917 года и сохранившиеся в неизменном виде);

2) современные инструменты, где собраны исключительно дореволюционные церковные колокола;

3) звоны, состоящие из старинных и новых церковных колоколов;

4) комплекты, включающие церковные и нецерковные колокола;

5) подборы из колоколов и/или их заменителей;

6) инструменты, сформированные из новоотлитых колоколов.

Данный перечень свидетельствует о достаточно большом типовом разнообразии звонничного инструментария. К этому следует добавить и другие факторы, обусловливающие многовариантность современной звонницы. Во-первых, архитектоническая нерегламентированность ее звукоряда. Она выражается как в различной численности ступеней (от 3 до 19), так и в индивидуальности музыкальной структуры любого из звукорядов (даже в стандартных цельнолитых звонах). Во-вторых, многовариантность сегодняшней звонницы-инструмента заключается в неповторимости конструктивно-технических решений в каждом отдельном случае. Таким образом, главная особенность традиционной звонницы (се принципиальная многовариантность) сохранилась до наших дней и не потеряла своей актуальности.

Характеризуя современное состояние действующего звонничного инструментария, отметим основные проблемы, возникающие в ходе его восстановления в аутентичной форме. Прежде всего остановимся на материально-техническом оснащении инструмента. Результаты обследований различных звонниц говорят о том, что к решению этого вопроса подходят с разными критериями и мерой ответственности. В одних случаях - со знанием дела, в других, что бывает значительно чаще, руководствуясь лишь дилетантскими представлениями или экономической целесообразностью, далеко не всегда отвечающей традиционным требованиям. Сказанное касается и размещения колоколов на звошшчном ярусе, и их крепления к балкам, и колокольной балансировки, и применения различных вспомогательных устройств.

В частности отмечается тенденция к введению разного рода технических новшеств, идущих вразрез с национальной традицией РКЗ. Например, звонарский пульт с рядом деревянных клавиш-рычагов, поставленный на Большой звоннице ярославского Спасо-Преображенского монастыря. Или электрифицированная система звона, окончательно порывающая связи с православным каноном (Свято-Пантелеймоновский монастырь в Одессе). Вне традиции следует рассматривать и нововведения, основанные на компьютерных технологиях (церковь Семьи Царских Страстотерпцев в Кемеровской области). Электрифицированная и компьютерная системы полностью исключают участие звонаря в звоне, что категорически невозможно.

К счастью, далеко не все новшества, появившиеся в последние годы, задевают принципиальную основу конструкции русской звонницы. В ряде случаев они естественно развивают или дополняют технические наработки прошлого. Показательны в этом отношении многопедальные устройства для игры «из-под ноги», пришедшие на смену одно-, двухпедальным механизмам в отдельных новосибирских и томских храмах, а также в Троице-Ссргиевой лавре. Здесь же отмстим, что наряду с новыми активно используются и старые конструктивно-технические средства.

Во втором разделе главы - «Канон и практика церковного звона в постсоветский период» - освещаются три основных аспекта:

1) православно-уставная грамотность нынешних звонарей;

2) практическое владение традиционными навыками звона;

3) канонические формы РКЗ в современных интерпретациях.

Второй аспект в силу его тематической специфики «растворяется» в

остальных, особенно в последнем, поэтому отдельным пунктом он не рассматривается.

При посещении православных церквей и монастырей обращает на себя внимание то, что не везде и не всегда выполняются колокольно-уставные правила. На наш взгляд, причин здесь несколько. Назовем главные. Во-первых, православная церковь, утратившая связи с живой традицией РКЗ, не является сегодня ревнителем колокольных канонов, некогда ею же выработанных. Во-вторых, дореволюционная практика широкого распространения «именных» звонарских уставов, когда чуть ли не в каждом храме имелся свой, пока отсутствует; такие уставы находятся в распоряжении лишь отдельных крупнейших православных центров России. И, в-трстьих, исчезли потомственные звонари, досконально знавшие свое ремесло. В итоге, согласно нашей статистике, около половины современных звонарей либо совсем ничего не знают, либо имеют смутные представления о канонических звонах и традиционном звонарском искусстве.

Православно-уставная безграмотность церковных звонарей - одна из острейших проблем последних десятилетий. Во многом именно поэтому сегодня мы являемся свидетелями серьезных метаморфических процессов, происходящих с колокольным звоном в рамках культового обряда. Нередко звоны просто исключаются из церковного обихода, в частности во время проведения богослужений или при освящении воды (например, Алек-сандро-Невский храм в Колывани, Вознесенский в Геленджике). Не во всех церквах служба начинается с собственно звона (Борисоглебский храм в приморском Дальнегорске). А в «репертуаре» новосибирской Благовещенской церкви перезвон как один из видов уставных звонов РПЦ вовсе отсутствует.

Судя по сегодняшней ситуации, РКЗ пока не является равноправной частью церковного обряда. Колокольный звон не выполняет в должном объеме возложенных на него традицией функций, которые заключаются не

только (и не столько) в атрибутивности как таковой, а несут в себе мощный коммуникативный заряд. Именно поэтому так важно соблюдение канонических правил, где мудро и четко расписан колокольно-звонный регламент в календарном плане.

Типикон дает достаточно ясное представление о разнице между праздничными, будничными и постными звонами. О ней же немало написано в церковных трудах и работах кампанологов. Тем не менее этот важный коммуникативный элемент в наши дни не представлен должным образом, и упомянутая разница соблюдается крайне редко. Почти во всех известных автору диссертации случаях звонари благовестят в один и тот же, самый большой колокол подбора (независимо от того, праздник это или будни). Часто не делается календарных различий при исполнении собственно звона (церкви Святого мученика Евгения в Новосибирске, Преображенская в Геленджике).

Что касается исполнительской трактовки колокольно-звонных видообразований, то и тут встречаются некоторые отклонения от уставных норм. Нетрадиционным представляется благовест геленджикской Преображенской церкви, по непонятным причинам предваряемый кратким вступлением курантного типа. В Вознесенском соборе того же Геленджика «зов» производится двенадцатью ударами за полчаса до службы, а не перед самым ее началом, как положено.

Подвергается метаморфозам и перезвон. Стал пропускаться колокольный аккорд, завершающий перебор. И если в коренной России такое встречается редко, то в Западной Сибири это чуть ли не норма (например, томский Троицкий собор, ряд новосибирских храмов). Не соблюдается символическое направление перебора колоколов. Так, в церкви Святого мученика Евгения обе разновидности перезвона - похоронного и страстного - вызваниваются в одну и ту же сторону. А в колыванском Александро-Невском храме звучание перезвона складывается из двух симметрично расположенных волн: вверх-вниз, вверх-вниз.

В свете коррелятивного анализа современных форм собственно звона выявляются следующие закономерности. Посегментное исследование этого вида РКЗ по ряду основных показателей не обнаруживает принципиальной разницы между его нынешними и дореволюционными образцами. В практике нового поколения церковных звонарей колокольные басы трактуются, согласно обычаю, как основа звона. Однако к известному по старинным звонам движению квазиорганного характера добавился другой тип изложения этой партии - переборного склада, возникающий при участии нескольких больших колоколов. На слух он воспринимается однозначно -как фигурированный бас. Возможно, что подобное решение партии нижнего голоса имело место и раньше, но пока мы не располагаем такими фактами. Обозначенные в главе III типы изложения партии средних колоколов (архаичный, пролонгированный и мелодизированный) в основном пред-

ставлены и сегодня. Исключение составляет, пожалуй, только мелодизиро-ванный тип, до сих пор не зафиксированный исследователями.

Партия малых колоколов, как и ранее, представлена двумя видами трели: ритмоинтонационной (линеарной) и ритмико-колористичсской (гармонической). Число зазвонных колоколов то же - от двух до четырех. Однако наиболее употребимы сегодня двухзвучные трели (линеарного типа), что скорее всего связано с проблемами балансирования колоколов. По той же причине часто приходится сталкиваться и с упрощенным линеарным решением трехзвучной зазвонной партии - ритмически и интонационно маловыразительной, больше похожей на однотипные переборы в среднем голосе (красноярский Благовещенский, новосибирский Александ-ро-Невский храмы). В реализации трели второго типа, состоящей по преимуществу из гармонических последований, участвуют обычно три-четыре колокола (Успенский собор в Одессе, Вознесенский в Новосибирске). Особая трель зафиксирована в звоне Александро-Невского храма в Нижней Ельцовкс: во-первых, здесь совмещаются оба типа зазвона, во-вторых, к малым колоколам присоединяются два средних. (Напомним, что функциональное смешение разных колокольных групп было отмечено и в связи с дореволюционными звонами.)

Результаты комплексного исследования современных образцов собственно звона с точки зрения его музыкальной фактуры указывают на то, что и здесь много общего с дореволюционными звонами. Трехсоставный фактурный принцип, часто декларируемый сегодня, действительно реализуется на практике. Однако его использование очень ограничено. Из всех известных нам звонов имеется только один такой образец (Свято-Ильинский монастырь, Одесса). Крайне редко встречаются звоны, включающие четыре фактурных пласта: единственный пример - звон новгородского Софийского собора. Самой распространенной формой колокольной полифонии сегодня является двухголосие. На нем строится 2/3 от общего числа церковных звонов, записанных автором диссертации. Отдельно следует указать на принципиально новый для собственно звона тип фактуры, не встречавшийся ранее, - сугубо гармонический, где погрупповой дифференциации колоколов не существует. Сегодня он, хотя и редко, тем не менее используется звонарями (новосибирский Вознесенский, одесский Успенский соборы).

Как видно, сравнение современных образцов собственно звона со старинными по ряду основных показателей не выявляет между ними принципиальной разницы. Однако в наши дни наблюдается несколько упрощенный подход к музыкальной трактовке звонов, что мотивировано, с одной стороны, недостаточным знанием и пониманием традиции РКЗ в целом, а с другой - весьма низкой исполнительской культурой звонарей.

В третьем разделе главы - «Основные тенденции в искусстве колокольного звона» - рассматриваются актуальные вопросы, имеющие для

традиции РКЗ жизненно важное значение. XX в., пожалуй, как никакой другой, привнес в нее кардинальные изменения. Именно в этом столетии здесь наметились и интенсивно стали развиваться новые тенденции. После 1917 г. церковный звон на многие десятилетия отошел в тень, уступив место концертным формам колокольного звона. Это привело к тому, что, во-первых, среди российских звонарей появились представители нетрадиционного, светского, направления, во-вторых, стали возникать школы звонарей16 - явление нетипичное для России прошлого, в-третьих, начался активный процесс академической профессионализации искусства РКЗ.

Возникновение концертной формы колокольного звона было обусловлено сменой общественных ориентиров в ходе пролетарской революции. По идеологическим причинам он уже не мог развиваться и сохраняться в религиозной «оболочке». Концертная практика исполнения колокольного звона в России во многом обязана творчеству московского звонаря-музыканта К.К. Сараджева. Он был пионером в этом деле и фанатично ратовал за развитие РКЗ в новых условиях. Но тогда, в первой трети XX столетия, колокольно-концертная деятельность еще была фактом исключительным. Масштабы же, позволяющие говорить о внецерковном колокольном музицировании как о явлении самоутвердившемся, она обрела лишь в последней четверти XX в.

Именно в эти годы появляются звонари, ориентирующиеся в основном на концертные выступления. Во многом этому способствует возникновение первой школы звонарей, где ученикам прививались навыки игры на колоколах (Архангельск, конец 1970-х гг.). Позже, особенно в 1990-х гг., число таких школ начинает увеличиваться, причем во многом за счет появления церковных. Сегодня звонарских школ пока немного (около 20), но все они разные - по подходу к вопросам обучения и по способам решения поставленных целей и задач. В то же время по ряду объединяющих признаков (стратегии, методике и срокам обучения, контингенту) выделяется пять групп современных школ:

1. Краткосрочные курсы (до нескольких недель) типа «школы игры на колоколах», где в основном обучают технике звона и знакомят с его каноническими формами. Действуют такие школы преимущественно на принципах традиционных (по устной методике). Подготовку проходят все желающие, в том числе и православные звонари (Архангельск, Ярославль);

2. Краткосрочные курсы (от нескольких недель до нескольких месяцев) типа «школы игры на колоколах» при православных храмах (Новосибирск, Екатеринбург, Нижний Новгород, Москва);

3. Долгосрочные курсы (год и более) по подготовке православных звонарей. Принцип обучения изустный (Омск, школа при Храме Христа Спасителя в Москве);

16 Понятие школы здесь интерпретируется вне стилевого контекста.

4. Долгосрочные курсы (до нескольких лет) при музыкальных учебных заведениях. Это тип школы профессионально-академической ориентации, здесь проходят всестороннюю подготовку светские (концертные) звонари (Саратовская консерватория);

5. Курсы при церковно-приходских школах, где дети обучаются технике и каноническим формам православного звона (Санкт-Петербург, Великий Новгород).

Помимо рассмотренных типов звонарских школ, так или иначе применяющих систему группового планового обучения, на местах продолжает действовать и традиционная, индивидуальная, форма воспитания звонарен по устной методике «учитель - ученик» (например, Троицс-Сергиева лавра).

Различные учебные методики и материально-технические базы, неоднородность обучаемого контингента, а также разные целевые установки в итоге привели к качественному расслоению звонарей. Прежде всего, следует указать на то, что они представлены двумя основными группами; к одной относятся церковные звонари, к другой - светские. Однако каждая из этих групп неоднородна по составу.

В сфере внецерковного культивирования звонов в настоящее время наметилось несколько категорий звонарей. В первой - любители, самодеятельные исполнители на колоколах, нигде не обучавшиеся звону. Во второй - любители, прошедшие колокольную «школу игры» и освоившие уставные формы РКЗ. В третьей - профессионалы, которые, как и звонари второй категории, окончили звонарскую школу, но, в отличие от тех, в дальнейшем связали с колокольным звоном свою практическую деятельность. Всех этих звонарей объединяет одно важное качество - отсутствие специального музыкального образования. К четвертой и пятой категориям относятся профессионалы-«академисты», т. с. звонари с музыкально-академическим образованием. Однако их творческие подходы к исполнению (созданию) колокольно-звонных композиций значительно отличаются. Так, звонари четвертой категории, подобно звонарям первых трех, ограничиваются музыкально-языковыми рамками традиционной колокольной культуры, хотя и более осознанно работают с музыкальным материалом. Представителей пятой категории без преувеличения можно назвать звонарями-«авангардистами», поскольку в своей колокольной практике они избрали путь эксперимента.

Обозначенные категории звонарей, подчеркнем еще раз, практикуют в основном вне культового обряда. Как видим, здесь возникает довольно пестрая картина. Церковные же звонари представлены преимущественно двумя категориями: народные профессионалы и любители.

Следует отметить, что в последние годы наблюдается тенденция перехода светских звонарей в ранг церковных, что должно расцениваться как явление положительное. Это продиктовано насущными потребностями со-

временности, когда перед обществом стоят задачи обновления через восстановление во многом утерянных традиций. Нет сомнений в том, что такие звонари, пройдя хорошую практику, способны внести свой вклад в возрождение культуры церковного звона.

В Заключении сформулированы обобщающие положения работы, основанные на результатах исследования. Отмечается бифункциональ-ность колокольного звона: с одной стороны, он является атрибутивно важным культово-обрядовым элементом, с другой - особой формой музыкально-художественного творчества, которая характеризуется архаичностью. Музыкальная архаика здесь проявляется через фонизм - главное выразительное средство РКЗ. Реализуется фоническая природа звона преимущественно при комплексном использовании нескольких колоколов, составляющих звонничный звукоряд, нерегламентированный по относительной высоте и количеству ступеней. Фонизм определяет темпо- и тембро-рптмическую специфику РКЗ, выраженную в композиционно-структурных формах.

Последние во всем своем многообразии представлены в основных видах православно-уставных звонов - благовесте, перезвоне и собственно звоне, а также их разновидностях. Фоническая специфика в них проявляется в разной степени: менее всего - в благовесте, а в собственно звоне как самом сложном видообразовании РКЗ она играет исключительно важную роль. Особого свойства фонизм здесь достигается за счет параллельного участия нескольких разноплановых темпоритмичсских звуковых пластов, образующих «бурлящий» ритмически дифференцированный многоголосный поток, некий длящийся во времени темброкомгшекс. Говоря о колокольном многоголосии как особом типе полифонии, следует отмстить ос-тинатный принцип формообразования собственно звона. Этот принцип реализуется в каждом из голосов по-своему, что наряду с темпоритмом способствует их индивидуализации.

Изустный характер бытования колокольно-звонной традиции в России открывает широкие перспективы в плане исполнительской трактовки того или иного вида РКЗ. Таким образом, изначально заложенная в церковных документах видовая многовариантность звонов получает естественное развитие в индивидуальном творчестве русских звонарей. Особенно ярко оно проявляется в собственно звоне, где колокольное многоголосие создает реальные предпосылки для разностороннего художественного самовыражения музыкально одаренных звонарей.

ко-механнческая система, включающая в себя оригинальное подколоколь-но-архитектурное сооружение (резонатор инструмента), неповторимый набор разновеликих колоколов (вибраторов), представляющий звукоряд, а также наделенная только ей присущим комплексом технических решений.

Совокупность указанных свойств традиции РКЗ позволяет говорить о се несомненном национальном своеобразии. Окончательно сложившись к концу XVII столетия как самобытное музыкально-инструментальное искусство русского народа, эта традиция обрела устойчивый генетический код. Разрушить его оказалось не под силу ни западноевропейской музыкально-стилистической экспансии XVIII в., ни колокольно-акустическим экспериментам в конце XIX в., ни даже богоборчеству советской власти в прошлом столетии. Подтверждение тому мы находим в современных образцах церковных звонов. Кардинально они не отличаются от дореволюционных ни в музыкально-фактурном, ни в композиционно-структурном плане. Здесь также и в том же качестве преобладает фонизм. Остаются актуальными и традиционные формы православно-уставных звонов.

Не претерпел особых изменений звонничный инструментарий. Сегодня его конструктивно-техническая составляющая базируется на достижениях дореволюционного времени. Радикальные меры, принимаемые в отдельных случаях с целью модернизации звонницы, вряд ли способны серьезно повлиять на магистральное направление движения русской колоколь-но-звонной культуры.

В ситуации, когда целая национальная традиция проходит стадию восстановления, неизбежны разного рода издержки, чреватые ее сознательной или невольной деформацией. Здесь могут проявляться как негативные, так и позитивные тенденции. Однако есть уверенность в том, что упомянутый генетический код, заложенный в РКЗ всем ходом многовекового развития истории государства и духовности русского народа, несмотря на болезненность реанимационных трансформаций, в итоге сыграет определяющую роль в полноценном возрождении аутентичных форм традиции колокольного звона в России.

Публикации но теме диссертации

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, определенных ВАК:

1. Тосин, С.Г. Благовест и перезвон : к определению понятий [Текст] / С.Г. Тосин // Сиб. филол. журн. - Новосибирск: Изд-во Ин-та филологии СО РАН, 2009. - № 1. - С. 23-27. - 0,6 п. л.

2. Тосин, С.Г. «Собственно звон» и его разновидности (к исследованию жанров православно-уставных колокольных звонов) [Текст] / С.Г. Тосин // Музыковедение. - М., 2009. - №8. - С. 13-18. - 0,6 п. л.

3. Тосин, С.Г. Нетрадиционные приемы колокольного звона в современной православно-церковной практике [Текст] / С.Г. Тосин // Вестн. Чс-лябин. гос. ун-та. Филология. Искусствоведение. - Челябинск: Изд-во Че-лябин. гос. ун-та, 2009. - Вып. 33. - №22 (160). - С. 184-188. - 0,4 п. л.

4. Тосин, С.Г. Конструктивные особенности традиционной звонницы [Текст] / С.Г. Тосин // Изв. Рос. гос. псд. ун-та им. А.И. Герцена. - СПб.: ООО «Книжный дом», 2009. - №118. - С. 235-242. - 0,6 п. л.

5. Тосин, С.Г. Уничтожение православной традиции колокольного звона в СССР [Текст] / С.Г. Тосин // ПОИСК: Политика. Обществоведение. Искусство. Социология. Культура. - М.: Социум, 2009. - Вып. 3 (23). - С. 91-102.-0,4 п. л.

6. Тосин, С.Г. Практика формирования колокольных наборов традиционной звонницы [Текст] / С.Г. Тосин // Изв. Волгоград, гос. пед. ун-та. Соц.-экон. науки и искусство. - Волгоград: Перемена, 2009. - №8 (42). - С. 106-109.-0,4 п. л.

7. Тосин, С.Г. Современное состояние традиции колокольного звона в Новосибирской области [Текст] / С.Г. Тосин // Изв. Рос. гос. пед. ун-та им. А.И. Герцена. - СПб.: ООО «Книжный дом», 2009. - №115. - С. 235242. - 0,6 п. л.

8. Тосин, С.Г. Архитектоника звонничного звукоряда [Текст] / С.Г. Тосин // Проблемы музыкальной науки. - Уфа: Изд-во Уфим. гос. акад. искусств. - № 2 (5). - С. 67-71. - 0,6 п. л.

Другие публикации:

1. Монографии

9. Тосин, С.Г. Колокола и звоны в России [Текст] / С.Г. Тосин. - Новосибирск: Новониколаевск, 1998. - 336 с. - 14,6 п. л.

10. Тосин, С.Г. Колокола и звоны в России. 2-е изд., переработ, и доп. [Текст] / С.Г. Тосин. - Новосибирск: Сибирский хронограф, 2002. -412 с.-17,8 п. л.

11. Тосин, С.Г. Звонница на рубеже тысячелетий [Текст] / С.Г. То-син. - Новосибирск: Изд-во НИПКиПРО, 2003. - 132 с. - 4,7 п. л.

2. Статьи

12. Тосин, С.Г. Русский колокольный звон. Трактовка и современное состояние [Текст] / С.Г. Тосин // Искусство колокольного звона: Материалы к курсу по спец. №21.03 «Духовые и ударные инструменты». - М.: М-во культ. РСФСР, 1990.-С. 138-178.- 1,4п. л.

13. Тосин, С.Г. Праздник колокольной музыки [Текст] / С.Г. Тосин // Сов. музыка,- 1990. -№1. - С. 140-141.-0,3 п. л.

14. Тосин, С.Г. И вновь звучат колокола [Текст] / С.Г. Тосин // Сов. музыка. - 1991. -№5. - С. 14-15. - 0,2 п. л.

15. Тосин, С.Г. Основные аспекты изучения колокольного звона как явления музыкального искусства [Текст] / С.Г. Тосин // Колокола : история и современность. 1990. - М.: Наука, 1993. - С. 7-16. - 0,5 п. л.

16. Тосин, С.Г. О жанровой природе русского колокольного звона [Текст] / С.Г. Тосин // Колокола : история и современность. 1990. - М.: Наука, 1993. - С. 17-28. - 0,6 п. л.

17. Тосин, С.Г. Звонницы православных церквей Новосибирска [Текст] / С.Г. Тосин // Дарование. - Новосибирск, 1997. - № 2. - С. 72-75. -0,4 п. л.

18. Тосин, С.Г. О профессионализме в искусстве русского колокольного звона [Текст] У С.Г. Тосин // Музыка колоколов. - СПб.: Изд-во Рос. ин-та истории искусств, 1999. - С. 55-61. - 0,4 п. л.

19. Тосин, С.Г. Наука и практика в вопросах возрождения русской национально-православной традиции колокольного звона [Текст] / С.Г. Тосин // Научно-методическое обеспечение деятельности детских фольклорных объединений. - Новосибирск: Изд-во НИПКиПРО, 2001. - С. 17-22.-0,3 п. л.

20. Тосин, С.Г. Традиция колокольного звона в Сибири: проблемы изучения [Текст] / С.Г. Тосин // Проблемы изучения этнической культуры восточных славян Сибири XVII-XX вв. - Новосибирск: ООО «Агро-Сибирь», 2003. - С. 157-171. - 0,7 п. л.

21. Тосин, С.Г. Структурные особенности звонничного звукоряда [Текст] / С.Г. Тосин // Вопросы инструментоведения : ст. и материалы. -СПб.: Изд-во Рос. ин-та истории искусств, 2004. - Вып. 5, ч. 1. - С. 222227. - 0,3 п. л.

22. Тосин, С.Г. Аналитический обзор публикаций по русской кампа-нологии последней четверти XX века [Текст] / С.Г. Тосин // Вновь зазвонят колокола : сб. ст. - Новосибирск: Изд-во НИПКиПРО, 2005. - С. 125-168. - 2,6 п. л.

23. Тосин, С.Г. Традиционный звонничный инструментарий в начале XXI века [Текст] / С.Г. Тосин // Православные традиции в народной культуре восточнославянского населения Западной Сибири в конце XIX-XX вв. - Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2005. -С. 62-71.-0,7 п. л.

24. Тосин, С.Г. Обучение звонарей в России: традиция, современная практика и перспективы [Текст] / С.Г. Тосин // Музыкальная культура и искусство : наблюдение, анализ, рекомендации. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. пед. ун-та, 2005. - С. 88-99. - 0,7 п. л.

25. Тосин, С.Г. Красный звон [Текст] / С.Г. Тосин // Музыкальные инструменты в истории культуры. - СПб.: Изд-во Рос. ин-та истории искусств, 2007. - С.133-137. - 0,2 п. л.

26. Tosin S. Den russiske klokke // Acta campanologica. - 1990. - №4. -S. 217-223.-0,4 п. л.

3. Тезисы конференций, симпозиумов, конгрессов

27. Тосин, С.Г. Размещение колоколов традиционной русской звонницы [Текст] / С.Г. Тосин // Вопросы инструментоведения : сб. реф. Ill Междунар. инструментовед. конф. - СПб.: Изд-во Рос. ин-та истории искусств, 1997. - Вып. 3. - С. 99-100.

28. Тосин, С.Г. Реставрация православной звонницы как звукоинст-румента (на примере колокольни церкви Иоанна Предтечи, г. Куйбышев Новосибирской области) [Текст] / С.Г. Тосин // Народная культура Сибири и Дальнего Востока : материалы VI науч.-практ. семинара сибир. регион, вузовского центра по фольклору. - Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. консерватории, 1997. - С. 32-34.

29. Тосин, С.Г. К изучению современного звонничного инструментария России [Текст] / С.Г. Тосин // IV Конгресс этнографов и антропологов России : тез. докл. — СПб.: Изд-во Ин-та антропологии и этнографии РАН, 2001.-С. 174.

30. Тосин, С.Г. Современная практика формирования колокольных наборов традиционной звонницы [Текст] / С.Г. Тосин // Пятая Всесибир-ская Духовная выставка. - Новосибирск: Сиб. ярмарка, 2003. - С. 18-19.

31. Тосин, С.Г. Нетипичные способы воспроизведения русского колокольного звона [Текст] / С.Г. Тосин // V Конгресс этнографов и антропологов России : тез. докл. - СПб.: Изд-во Ин-та антропологии и этнографии РАН,2003.-С. 121.

32. Тосин, С.Г. Национальная специфика музыкальной акустики русского колокола : к проблеме восстановления традиции колокольного звона в России [Текст] / С.Г. Тосин // VI Конгресс этнографов и антропологов России : тез. докл. - СПб.: Изд-во Ин-та антропологии и этнографии РАН, 2005.-С. 180.

33. Tocan, С.Г. Из опыта работы над толковым словарем по кампа-нологии [Текст] / С.Г. Тосин // Проблемы инструментоведческой терминологии : тез. и реф. Международ, конф. - СПб.: Изд-во Рос. ин-та истории искусств, 2005. - С. 44-45.

Тосин Сергей Геннадьевич «Колокольный звон в России: традиция и современность»

Подписано в печать 12.04.2010 Формат 60x84 1/8. Уч. - изд. 5,5 п.л. Бумага офсетная, тираж 100 экз. Издательство «Окарина» Новосибирск, ул. Ядринцевская, 25

Телефон: (383) 291-46-08, 222-58-77 E-mail: ocarinapress@vandex.ru Сайт: www.ocarinapress.ru Почтовый адрес: 630004, Новосибирск, а/я 305

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора искусствоведения Тосин, Сергей Геннадьевич

Введение.

Гл. I. Отечественная кампанология: от истоков до наших дней.

Гл. П. Феномен колокольного звона в России. Исторический аспект.

1. Русская колокольная культура до революции 1917 г.

2. Разрушение традиции церковного звона в СССР.

Гл. III. Звонница - традиционный музыкальный инструмент.

1. Колокол как источник звука.

2. Архитектоника звонничного звукоряда.

3. Конструктивные особенности инструмента.

Гл. IV. Православно-уставные звоны в русской традиции.

1. О видах звонов.

2. Музыкальная стилистика канонических звонов.

Гл. V. Современная специфика восстановления и развития традиции русского колокольного звона.

1. Звонничный инструментарий в конце XX - начале XXI в.,.

2. Канон и практика церковного звона в постсоветский период.

3. Основные тенденции в искусстве колокольного звона.

Введение диссертации2010 год, автореферат по искусствоведению, Тосин, Сергей Геннадьевич

Колокольный звон в России имеет тысячелетнюю историю. Звонить в колокола начали на Руси вслед за ее крещением - вместе с появлением при христианских храмах самих колоколов. Одновременно с вовлечением в церковный обряд колокола, как и на Западе, стали использовать в гражданской жизни. Однако, в отличие от Западной Европы, употребление звонов в России со временем приобрело всеобъемлющий характер. Фактически вся жизнь русского человека, с первого дня до последнего, сопровождалась колокольным звоном. Без него не обходилось и ни одно заметное событие в жизни российского государства. В итоге колокольный звон в России сложился в широкомасштабное, глубоко национальное явление.

В этом качестве он особенно заметно проявил себя через церковные традиции, причем как в плане обрядово-функциональном, так и в плане художественно-эстетическом. С одной стороны, колокольному звону - самому мощному и действенному коммуникативному средству Древней Руси - как нельзя лучше соответствовала роль глашатая идеи соборности, духовного единения нации через религиозный обряд. С другой стороны, в колокольном звоне отразились черты народного характера, эстетическое мировосприятие русского человека на уровне звуковых художественных проявлений.

Значение колокольного звона в жизни государства трудно переоценить. Пройдя сложный путь самоутверждения, он стал своеобразным ауди-альным символом России — таким же ярким и самобытным, как русская народная песня или знаменный роспев. Поэтому вполне объясним тот исключительный интерес, который проявляли и проявляют к колокольному звону отечественные композиторы.

Следует отметить, что музыкальная трактовка этого мощного и в высшей степени национально-знакового выразительного средства весьма многообразна. В творчестве композиторов она представлена самыми разными подходами - начиная с прямой имитации и кончая полным переосмыслением звона, выводящим авторов не только на уровень новых акустических решений, но и позволяющим им привлекать колокольный звон в качестве важного формообразующего элемента. Данное обстоятельство, несомненно, указывает на тот музыкально-художественный потенциал, который заложен в русском колокольном звоне1, что вполне определенно позволяет оценивать его с позиций музыкального искусства.

Именно с таких позиций рассматривал РКЗ известный музыкант и знаток колокольного звона C.B. Смоленский: «это целая симфония, это колоссальная Эолова арфа, дающая самые восхитительные впечатления. Я слышал несколько раз эти симфонии. Я слышал и чудесный орган Ростова Великого, обладающего несравненною звонницею. Такую музыку можно слышать только в России.» [324, с. 198-199].

Вообще музыканты склонны видеть в РКЗ одну из форм художественного звукотворчества. Иначе не появились бы материалы о колоколах и звонах в работах по истории и теории музыки Н.Ф. Финдейзена [372], Е.В. Назайкинского [227], Д.Р. Рогаль-Левицкого [300] и др. [22; 132; 286; 298]; не пользовался бы музыкальной терминологией при описании звонов C.B. Смоленский, и не записывались бы они нотными символами, как это делали раньше и A.A. Израилев, и С.Г. Рыбаков, и А.Д. Кастальский, а также

1 В настоящей диссертации русский колокольный звон трактуется как феномен, распространенный на православнохристианских территориях России, Украины н Белоруссии - государств, народы которых имеют многовековые экономические, политические, культурные связи и объединены глубокой духовной общностью. В дальнейшем при обозначении данного феномена в целях сокращения будет использоваться аббревиатура РКЗ. делают сегодня музыкавты-кампанологи1 и музыкально образованные звонари. Здесь же вспомним Б.В. Асафьева, который рассматривал РКЗ в контексте народной музыки. В качестве показательного в этом отношении примера напомним следующую мысль ученого: «К числу достойных внимания музыкальных явлений на Севере (России. - С.Т.) следует причислить колокольный звон. К сожалению, на эту сферу народной музыки вообще обращалось до сих пор очень мало внимания — совсем незаслуженно, надо сказать!» [17, с.185]. Сошлемся также на слова кампанолога В. Яковлева: «Как свидетельствуют наши материалы, поволжскими народами. колокольные звоны воспринимались и воспринимаются прежде всего как народное музыкальное творчество» [412, с Л 04].

Действительно РКЗ обладает всеми основными признаками, присущими музыке. Тем не менее на научном уровне обсуждение этой базисной для музыкальной кампанологгш проблемы началось лишь в 1970-х годах, а разработка ряда важных моментов, прямо вытекающих из неё, - и того позже. Прежде всего надо указать на A.C. Ярешко, рассматривающего процессы формообразования звонов и их стилистические особенности. Исследования, включающие вопросы колокольной акустики и музыкальной фактуры РКЗ, проводятся А.Б. Никаноровым. Автор настоящей диссертации также обращался к отдельным аспектам, относящимся к данной теме.

Затрагивая вопрос «музыкальности» РКЗ, мы сталкиваемся с ситуацией, хорошо знакомой фольклористам и медиевистам по формуле «искусство—не-искусство». Здесь, как, например, и в древнерусской церковно-певческой культуре, прослеживается тенденция, которая «характеризуется постепенным ослаблением утилитарного значения и постепенным нарастанием художественной значимости» явления [147, с. 204]. Это очевидно при

1 Специфические колоколоведческне термины и выражения, фигурирующие в тексте, выделены курсивом и вынесены в Глоссарий (Приложение №7). историко-ретроспективном моделировании многовекового процесса развития колокольного звона в России, процесса, который проявляет себя с разных сторон. В материальном отношении наблюдается рост числа и веса колоколов, объединяемых в звонницу. С точки зрения конструкции последняя со временем приобретает черты достаточно сложной акустико-механической системы и в итоге становится инструментом, приспособленным не только для выполнения чисто прикладных функций, но и для реализации художественно-творческих задач. В исполнительском плане отмечается накопление технических приемов игры на колоколах; возрастает роль личности звонаря. Наконец, путем постепенного усложнения в ходе развития РКЗ, вырабатывается система канонических звонов, которые, кстати, регламентируются уставами только словесно, что становится творческим импульсом для музыкально одаренных звонарей.

Такие звонари обладают возможностями личностного подхода в трактовке того или иного вида звона, хотя и руководствуются при этом уставными уложениями. Стимулирующим фактором в данном случае выступает отсутствие графической фиксации традиционных звонов, их изустная форма бытования. Поэтому здесь исполнитель в известной степени свободен от догматов и не ограничен в выражении своего творческого «я». Иными словами, в рамках «заданной формы» (оговоренной уставом) он воспроизводит (а правильнее сказать, создает) определенную звуковую композицию. В этом смысле звонарь ничем не отличается от музыканта-исполнителя или даже композитора. Он выступает в роли творца, и его деятельность следует расценивать как художественное творчество.

Опираясь на все сказанное выше, мы не видим оснований для отказа от использования применительно к РКЗ таких понятий, как «музыка», «музыкальное искусство», «музыкально-художественное творчество» и т.п. В русле данных рассуждений музыкальная кампанология, как достаточно представительный раздел науки о колоколах и колокольных звонах в целом, таким образом, находит логическое объяснение своему возникновению.

Вообще если говорить о чисто исследовательской стороне дела, то колокольный звон в России дает широчайший простор для деятельности ученых, причем ученых, связанных с различными отраслями науки. Всесторонние исследования этого феномена требуют приложения усилий в самых разных направлениях. Это акустика, металловедение, музыкознание, этнография, искусствоведение, культурология, история и др. Во-вторых, названный объект вообще мало изучен, поскольку к его системным исследованиям ученые приступили только в последней четверти XX столетия. Сказанное имеет отношение и к музыкальной науке, хотя первые работы о колоколах и звонах опубликованы еще до революции 1917 года. В них только закладывается фундамент научного подхода, позиций и методик исследования; отчасти намечаются главные направления в изучении РКЗ. Среди тех, чьи идеи легли в основу современной музыкальной кампаноло-гии, назовем следующих авторов того времени: A.A. Израилева, С.Г. Рыбакова и C.B. Смоленского.

Современная научно-исследовательская практика характеризуется некоторой тематической разбросанностью, что можно объяснить большим разнообразием неизученных вопросов. Существует и другая объективная причина: музыкальная кампанология пока не располагает достаточным количеством квалифицированных специалистов, труды которых могли бы заполнить хотя бы основные научно-исследовательские ниши. (По нашим наблюдениям, в данной области регулярно и целенаправленно ведут работу всего лишь четыре музыковеда - это Л.Д. Благовещенская, А.Б. Ника-норов, A.C. Ярешко, а также автор настоящей диссертации.) Вероятно, именно поэтому ряд очень важных, поистине базисных вопросов, имеющих отношение к старой традиции, до сих пор остается неисследованным.

В частности пока не нашли своего адекватного отражения жанровые подходы к проблеме. А ведь, перефразируя мысль Б.А. Шиндина, апелляция к жанровым категориям кардинально меняет принципы освоения коло-кольно-звонной культуры и, конечно же, уровень ее познания [407, с. 7]. Невероятно слабо представлена работа, направленная на изучение локальных традиций прошлого. Понятно, что фактор времени значительно затрудняет исследование предмета, облаченного в устную форму. Тем не менее, его перспектива очевидна. Во-первых, существуют отдельные очаги церковной духовности, где колокольная традиция не прерывалась, а во-вторых, немалым подспорьем становятся старинные звонарские уставы, имевшиеся чуть ли не в каждой православной обители. Разыскание таких уставов и их анализ — серьезный шаг на пути изучения региональных особенностей колокольного звона. Особого внимания требует выработка научного понятийного аппарата. Остроту этой проблемы сознают все музыканты- кам п ано л оги, но пока дело ограничивается индивидуальным и эпизодическим подходом, тогда как решение вопроса лежит в плоскости коллективного творчества.

Малоизученной областью кампанологии является звонница. До сих пор здесь все ограничивалось лишь отдельными общетеоретическими рассуждениями и разрозненным изложением материалов технического характера. На наш взгляд, сегодняшний уровень знаний по данному вопросу создает реальные предпосылки его успешного решения. Для этого необходим комплексный подход, включающий: а) обобщение накопленного материала, б) разработку музыкально-теоретических аспектов, связанных прежде всего со звонничным звукорядом.

Заметную роль здесь может сыграть изучение современных звонниц, их описание, анализ сложившейся ситуации в данной области русского традиционного инструментария. Такое исследование - архиважный шаг на пути реанимации аутентичных форм РКЗ. Сказанное касается как конструктивных моментов, так и аудиального облика инструмента в целом. Последнее, кстати, во многом зависит от возрождающегося ныне колокольного производства, точнее - от позиции самих колокололитейщиков, далеко не все из которых осознают первостепенное значение своей продукции в деле коллективного создания звонницы как национального музыкального инструмента. Акустические особенности русского колокола, специфичность звонничного подбора (звукоряда) предъявляют к производителю определенные требования, которые, как правило, им не соблюдаются, и чаще всего в силу отсутствия необходимых знаний в этой области. Внедрение идеи самобытности звонницы в сознание специалистов, так или иначе причастных к созданию национально окрашенной гармонии «колокольного многоголосия», является одной из труднейших по своей реализации задач, стоящих перед музыкантами-кампанологами.

Отдельно хотелось бы подчеркнуть тот факт, что вопросы, имеющие отношение к РКЗ, почти не рассматриваются учеными в контексте исторических событий XX века. Смена в стране общественного строя, принятая в ней государственная идеология повлекла за собой основательное разрушение традиции православного звона. Этот трагический период в истории РКЗ пока не стал объектом внимания современных отечественных колоко-ловедов. Однако исследования в данном направлении имеет смысл проводить хотя бы потому, что они могут дать ключ к пониманию тех процессов, которые мы наблюдаем сейчас в связи с реставрацией колокольно-звонной культуры в России.

За 70 советских лет традиция православного звона была основательно забыта даже самой Церковью, что, на наш взгляд, стало причиной вольного обращения с РКЗ как священнослужителями, так и звонарями. Здесь следовало бы во многом разобраться, воссоздав (хотя бы для начала) на основании сбора и анализа полевых материалов современную панораму колокольно-звонной культуры.

Все вышеизложенное - и относительно старой традиции РКЗ, и ее постреволюционных изменений, включая сегодняшний процесс восстановления, — обусловливает актуальность обращения к заявленной теме. Она подтверждается потребностью развивать музыкально-теоретические и научно-практические аспекты отечественной музыкальной кампанологии. В этом направлении, к сожалению, сделано пока немного.

Согласно избранной теме определяется объект данного исследования. Им является русский колокольный звон — один из важнейших православно-обрядовых элементов, наделенный конкретной церковной функцией, обладающий определенными семантическими и художественно-эстетическими свойствами, а также ярко выраженной национальной спецификой. В качестве предмета исследования рассматривается процесс становления и развития традиции колокольного звона в Средневековой Руси, а затем России, включая новейшее время. При этом приоритетным является изучение музыкально-стилистических особенностей РКЗ в неразрывной связи с историческими реалиями прошлого и настоящего.

Поэтому русскую колокольно-звонную культуру целесообразно исследовать, используя диахронический и синхронический подходы. Первый правомерен в ретроспективных частях работы. Прежде всего это касается моделирования исторического развития РКЗ, которое помогает воспроизвести метаморфическую динамику данного феномена в его различных проявлениях. Сюда относятся и сугубо исторические вопросы, и аспекты культурологического характера, музыковедческого и музыкально-теоретического плана. Эффективность диахронического подхода подтверждается, в частности, при исследовании дореволюционных процессов развития колокольного звона, изменений музыкального мышления звонарей, при изучении структуры звонничного звукоряда и видов уставных звонов, включая их музыкальные особенности. Оказался полезным данный подход и в связи с анализом нынешней ситуации, сложившейся в условиях восстановления колокольно-звонной культуры. В первую очередь он успешно «работает» на коррелятивном уровне, при выявлении специфических черт в трактовке современных звонов. Освещение вопроса профессионализации искусства РКЗ, который становится в наши дни особенно актуальным, также неосуществимо вне рамок диахронического подхода.

Второй, синхронический, подход проявляет себя преимущественно в ходе изучения современного состояния исследуемого предмета. Здесь охватывается период, ограниченный последними 20-25 годами. Это, своего рода, конкретный временной «срез», ценный для сегодняшних и будущих ученых «фотографичностью» запечатленного момента в одной из важнейших, узловых точек исторического бытия традиции колокольного звона. Мы знаем на примере изучения народной песни, насколько велико научное и практическое значение наследия собирателей музыкального фольклора. На наш взгляд, столь же значимыми могут считаться современные образцы РКЗ, представленные в партитурах, и органологические описания действующих звонниц. Только на их основе возможно воспроизведение общей картины, характеризующей нынешнее состояние РКЗ, и анализ процессов, определяющих направление движения данной традиции.

Исходя из сказанного, определяется главная цель предлагаемого труда. Она заключается в том, чтобы на основе проведенных исследований по актуальным вопросам, касающимся дореволюционной традиции РКЗ, дать полную, всестороннюю характеристику современных проблем, связанных с ее восстановлением, что позволит на практике стимулировать процесс возрождения православной культуры колокольного звона в ее аутентичном виде.

Для достижения указанной цели требуется решить ряд задач.

Первый комплекс задач предполагает обращение к вопросам исторического, культурологического, социально-политического и духовно-нравственного характера. К ним относятся:

- исследование причино-следственных связей и методов уничтожения колокольной традиции в период существования советского государства;

- анализ современной ситуации, складывающейся в процессе восстановления РКЗ.

Второй комплекс задач сопряжен с вопросами музыкально-теоретического, конструктивно-технического и музыкально-акустического плана. Перечислим главные из них:

- осмысление национального своеобразия акустики русского колокола - источника звука в звоннице;

- определение способов формирования колокольного подбора и, следовательно, звукоряда традиционной звонницы как в прошлом, так и в наши дни;

- выявление архитектонической специфичности звонничного звукоряда;

- анализ музыкальных особенностей традиционных православно-уставных звонов на основе проведенного исследования их видовой типизации;

- обобщение закономерностей, лежащих в основе конструктивного устройства и технического оснащения традиционной звонницы.

Третий комплекс задач касается вопросов, имеющих отношение к музыкальному инструментоведению, музыковедению и музыкальному исполнительству. Среди этих задач выделим следующие: характеристика нынешнего звонничного инструментария с позиций его соответствия исторически сложившимся нормам обустройства и эксплуатации звонницы;

- проведение сравнительного анализа канонических и современных церковных звонов в конструктивно-семантическом и музыкально-композиционном плане, а также в плане их обрядовой приуроченности;

- освещение художественно-творческих и технико-исполнительских тенденций в практике современных звонарей на основе проводимой классификации;

- выяснение причин и последствий возникновения в XX веке принципиально новой формы бытования РКЗ — концертной.

Методологической основой работы является историко-типологический подход к объекту исследования. Автор диссертации исходит из динамической концепции развития РКЗ, который рассматривается как исторически неизменный и вместе с тем постоянно меняющийся феномен православной действительности.

Историко-типологический подход органично сочетается с системным, поскольку колокольный звон исследуется в контексте общекулыур-ных и художественных явлений русской культуры, рассматривается одновременно с историко-культурологической, музыкально-теоретической, ин-струментоведческой и исполнительской позиций в их взаимообусловленности. Кроме того, системный подход включает диахронический и синхронический ракурсы исследования. Принципиальной методологической позицией автора является рассмотрение РКЗ на пересечении историко-теоретических представлений и художественной практики.

Первая группа методологических подходов складывается на основе исторических, культурологических, искусствоведческих, этцомузыкологи-ческих, фолыаюроведческих и органологических концепций, репрезентируемых в работах Н. Финдейзена, М. Бражниковаг Э. Алексеева, И. Зем-цовского, А. Лорда, А. Банина, И. Мациевского, Э- Штокмана и др. В данной диссертации они ориентированы на углубленное рассмотрение типологических черт РКЗ как культурного, художественного и социального явления. В контексте таких подходов особый вес приобретает теория интонации Б. Асафьева, которая, как известно, давно и прочно укоренилась в отечественной музыкальной науке.

Второй комплекс методологических оснований - собственно музыковедческий. В диссертации он, с одной стороны, базируется на концепциях Б. Асафьева, В. Конен, Г. Головинского, Г. Орлова, с другой - во многих моментах связан с теорией музыкальной формы, которая активно разрабатывается в трудах отечественных ученых - Л. Мазеля, Е. Назайкинско-го, С. Скребкова, И. Способина, Ю. Тюлина, В. Цуккермана и др.

Третья группа методологических подходов основывается на исключительно кампанологических изысканиях. В соответствии со спецификой, целями и задачами настоящей работы эта группа представлена наиболее 4 весомо и разносторонне. Объем исследуемых вопросов достаточно широк и тематически разнообразен. Перечислим лишь приоритетные: к ним относятся вопросы, связанные с технологией производства и акустикой колоколов, а также проблемы исторического, краеведческого, органологического, музыкально-исполнительского, музыковедческого характера. Обозначенные подходы складываются на базе публикаций Н. Оловянишникова, Ю. Пухначева, Т. Шашкиной (история, технологии), А. Виденеевой, Н. Яковлевой (краеведение), А. Израилева, А. Никанорова, А. Покровского, И. Коновалова, А. Шатова (органология), С. Рыбакова, С. Смоленского, С. Мальцева (исполнительство), Л. Благовещенской, И. Чудиновой, А. Яреш-ко (музыковедение) и др. Анализ этой литературы осуществляется в концентрированном виде в I главе и отчасти (по ходу изложения) в остальных главах.

Материалы исследования. Настоящая диссертация подводит итог 25-летней исследовательской работе автора. Данный труд основан, с одной стороны, на результатах библиографических изысканий, с другой - на оригинальных материалах, собранных автором в полевых условиях. К ним относятся: во-первых, описания звонниц (схемы, техническая оснащенность, качественный и количественный колокольный состав, всего - около 40 объектов); во-вторых, нотные расшифровки современных церковных и светских звонов; в-третьих, характеристика технико-исполнительских особенностей воспроизведения этих звонов; в-четвертых, свидетельства современных звонарей разных поколений и исполнительской ориентации. Географический охват исследований весьма широк — это север и северо-запад европейской части России, Кавказ, Западная и Восточная Сибирь, Дальний Восток. Привлекаются также данные, имеющие отношение к сопредельным регионам Украины и Белоруссии.

Объем и характер фигурирующих в диссертации материалов, разумеется, не исчерпывает всего разнообразия региональных и локальных разновидностей РКЗ (что, впрочем, и не предусматривалось, поскольку этот вопрос в кампанологии совершенно не разработан), но вполне представителен для того, чтобы на их основе - в ру<?ле, условно говоря, общерусской колокольно-звонной традиции - осветить проблемы, означенные в заглавии.

Научная новизна настоящей диссертации тесно связана с поднимаемыми в ней проблемами. Отметим те, которые затронуты в ней впервые:

- в сферу научно-исследовательских интересов музыкальной кампанологии включаются новые регионы — Кавказ, Дальний Восток, а также юг Украины;

- в ходе определения типологических черт основных видов православно-уставных звонов проводится их терминологическая разработка;

Теоретическая и практическая значимость диссертации заключается в широких возможностях использования ее результатов. Учитывая факт активизации общественных усилий, направленных на восстановление колокольного звона в России, ее материалы могут стать действенным подспорьем в проведении работ, связанных с реставрацией старых звонниц и возведением новых. Данное утверждение имеет веские основания: известны случаи, когда благодаря публикациям материалов автора, фигурирующих в диссертации, были «поставлены звоны» (к примеру, в русском православном монастыре на Афоне в Греции и Хутынском монастыре в Псковской области).

Некоторые моменты, фигурирующие в исследовании, на наш взгляд, могут быть приняты к сведению звонарями: церковными - по части следования колокольно-православному канону, светскими — в плане осознания возможных направлений творческой самореализации и художественных перспектив, открываемых концертным жанром РКЗ. Кроме того, авторские расшифровки звонов, представленные в нотном приложении, могут привлечь внимание отечественных композиторов.

Результаты исследований, отраженные в настоящей работе, могут использоваться в научных трудах при разработке самых различных тем культурологического, инструментоведческого, этномузыкологического, музыковедческого характера, например, при изучении «колокольного» вопроса в творчестве композиторов русской национальной школы. Отдельные положения работы будут полезны при составлении нового церковного устава колокольного звона, потребность в котором особенно остро ощущается на фоне изменившихся за последние годы реалий. Авторская разработка ряда аспектов, в частности сопряженных с выработкой понятийного аппарата, может быть учтена при коллективном создании словаря (энциклопедии) по кампанологии, без которого в нашей стране дальнейшее развитие этой науки представляется весьма проблематичным.

Положения диссертации могут найти применение в курсах светских музыкальных ССУЗов и ВУЗов - по истории русской музыки, инструмен-товедению, традиционной музыке народов мира, а также в богословских учебных заведениях, например, в курсе по истории православного богослужения, Широкая популярность различного рода школ звонарей, колокольных центров и т.п. обязывает говорить о том, что и они, возможно, нуждаются в материалах, фигурирующих в данном труде.

Апробация работы проходила в двух направлениях - теоретическом и практическом. Первое представлено докладами на научных международных и всероссийских конференциях и симпозиумах в Москве: ГЦММК им. М.И. Глинки (1986); в Ленинграде—Санкт-Петербурге: Институте этнографии АН СССР (1988, 2005), РИИИ (1993, 1997, 2004, 2005, 2007); в Саратовской государственной консерватории им. Л.В. Собинова (1990); в Архангельском Доме пропаганды памятников истории и культуры (1991); в Ярославском историко-архитектурном музее-заповеднике (1992); в Новгородском историко-архитектурном музее-заповеднике (1999); в Новосибирске: НГИПКиПРО (2000, 2001); Центре фольклора (2002); Краеведческом музее (2003); Новосибирском государственном педагогическом университете (2003); Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки (1997, 2008).

Практическая апробация идей, культивируемых в работе, получила двустороннее отражение. С одной стороны, они использовались в ходе консультаций при оборудовании новых звонниц, с другой - были включены в авторские учебные курсы по инструментоведению, кампанологии и народным музыкальным инструментам, читаемые в Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки и Новосибирском государственном педагогическом университете.

Основные результаты исследования отражены в научных публикациях общим объемом 36 п. л.

Настоящая диссертация имеет следующую структуру: Введение, пять глав, Заключение, Список использованной литературы (всего 440 наименований) и семь приложений.

Во Введении обосновываются актуальность представленной темы, цели и задачи исследования, его методологические основы, поясняются новизна и практическая ценность диссертации, характеризуется музыкальный и инструментоведческий материал, раскрывается структура работы.

В главе I («Отечественная кампанология: от истоков до наших дней») подвергается анализу тематическая литература за последние полтора столетия. Здесь представлены историографический аспект темы и суждения автора диссертации по ряду принципиально важных моментов, связанных с кампанологической проблематикой, фигурирующей в трудах современных отечественных ученых.

В главе П («Феномен колокольного звона в России. Исторический аспект») внимание уделяется двум вопросам. Первый посвящен характеристике РКЗ в дореволюционный период, в ходе которой раскрывается поэтапное становление и развитие традиции колокольного звона во всем его многообразии (включая производственно-технологический аспект). Второй вопрос связан с изучением процесса уничтожения колокольно-звонной традиции в советское время.

В главе Ш («Звонница — традиционный музыкальный инструмент») исследуются три главных вопроса: 1) конструктивно-технические характеристики русского колокола как источника звука традиционной звонницы, 2) о звукоряде звонницы, 3) о конструкции звонницы. В связи с этим в главе проводится широкомасштабная классификация колоколов вообще, анализируются акустические параметры русского колокола, предлагается определение колокола как источника звука в русской звоннице. Кроме того, здесь обобщаются некоторые данные исторического, археологического и технического свойства, выявляются структурные закономерности и особенности звонничного звукоряда, принципы его формирования и художественно-эстетическая целесообразность колокольного подбора инструмента. Далее дается по возможности полное и детальное представление о конструктивных особенностях звонницы как многовариантного музыкального инструмента, а также раскрывается исполнительская специфика воспроизведения звонов, которая находится в прямой зависимости от технического состояния звонницы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Колокольный звон в России: традиция и современность"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

За тысячелетний период своего существования колокольный звон в России, пройдя ряд этапов становления и развития, сложился в общественно и духовно значимый пласт национальной культуры. В рамках церковной обрядности РКЗ проявляет себя как гармоничная, функционально важная составляющая богослужебной практики. При этом колокольный звон обладает художественно-эстетическими свойствами, в связи с чем он рассматривается в качестве одной из форм музыкально-художественного творчества.

В отличие от многих других музыкальных форм, бытующих в наши дни, колокольный звон в России характеризуется архаичностью. Она со всей очевидностью проявляется через фонизм - главное выразительное средство РКЗ. Фоническая природа этого феномена заложена в его базовой константе, каковой является звук русского колокола, изобилующий негармоническими обертонами. А реализуется она (эта природа) преимущественно при комплексном использовании нескольких колоколов, составляющих звонничный звукоряд, нерегламентированный по относительной высоте и количеству ступеней. Фонизм определяет темпо- и тембро-, ритмическую специфику РКЗ, которая выражается прежде всего в композиционно-структурных формах.

Последние во всем своем многообразии представлены в основных видах православно-уставных звонов — благовесте, перезвоне и собственно звоне, а также их разновидностях. При несомненной древности благовеста с его сигнальными неторопливыми (равнодлительными) ударами в один колокол фоническая сторона, в сравнении с другими видами РКЗ, тут проявляется достаточно слабо. Она имеет определенное значение в церковно-календарном аспекте (конкретный колокольный тембр и темп, согласно дню), но фактически не играет видимой архитектонической роли.

В значительно большей степени фонизм присутствует в тех звонах, где задействуются несколько колоколов. Здесь, следуя хронологии становления системы канонических звонов, сначала укажем на перезвон, музыкальная форма которого складывается из поочередного перебора колоколов звонницы и заключительного аккорда «во вся». В переборе линейный принцип восходящего (нисходящего) движения реализуется на основе относительной звуковысотности ряда разновеликих колоколов. Однако в каждой разновидности перезвона, благодаря канонической индивидуализации их темпоритма, тембровый показатель варьируется. Менее всего он ощутим, например, в медленном похоронном перезвоне, где одиночные удары с полным затуханием звука подчеркивают обособленный характер колокольного тембра в его чистом виде. В подвижном праздничном перезвоне типа водосвятного темброво-ритмическая составляющая проявляется весьма активно. Это особенно заметно в регулярно-эпизодических «раскачках», возникающих между двумя соседними ступенями звонничного звукоряда. Учащенные, многократно повторенные двухзвучные биения, накладывдясь друг на друга, образуют качественно новый темброком-плекс, акустически сравнимый с аккордом (вертикаль второго рода). Наконец, заключительный удар во все колокола одновременно (вертикаль первого рода), композиционно завершающий однонаправленный перебор всех колоколов звонницы, порождает еще один темброкомплекс и дополнительно маркирует фонический характер звона.

Колокольное многоголосие, характерное для самого сложного видообразования в системе канонических православных звонов, именуемого собственно звоном, является высшим достижением в искусстве РКЗ. Такой тип многоголосия по своей сути глубоко архаичен. Фонизм здесь проявляется не только через акустическую специфику звонничного звукоряда. Это качество достигается за счет параллельного участия нескольких разноплановых темпоритмических (в сущности, полифонических) звуковых пластов. Возникает «бурлящий», но ритмически дифференцированный многоголосный поток, в котором исключительную роль играет вертикаль второго рода. Иными словами, благодаря слиянию полиритмически звучащих «индивидуальностей» разновеликих колоколов образуется некий длящийся во времени темброкомплекс.

Говоря о колокольном многоголосии как особом типе полифонии, следует отметить остинатный принцип формообразования собственно звона. Этот принцип реализуется в каждом из голосов по-своему, что наряду с темпоритмом способствует их индивидуализации. Басовая партия, как правило, представлена «бурдонирующим» остинато. Известно, что бур-донность в музыке имеет достаточно древние корни. Вспомним в связи со сказанным, например, игру на волынке или гудке — старинных русских инструментах, где на фоне тянущегося звука (интервала) воспроизводится наигрыш. Присутствие такой, «бурдонирующей», формы остинато в собственно звоне указывает на его архаичность. На это же указывает и другой тип остинатности, реализуемый в средних голосах, где подвергается регулярной ротации непродолжительная попевка, основанная на нескольких звуках. Такая форма звукотворчества нашла свое отражение в архаических пластах различных народных культур. Партия малых колоколов в собственно звоне, ритмоинтонационно наиболее гибкая и подвижная, а потому обладающая значительными потенциальными возможностями, может быть представлена остинато разной сложности — от простейшей и неизменной двухзвучной трели до изыскано варьируемой четырехзвучной попевки.

Изустный характер бытования колокольно-звонной традиции в России, несмотря на имеющийся православно-уставной регламент, открывает широкие перспективы в плане исполнительской трактовки того или иного вида РКЗ. Таким образом, изначально заложенная в церковных документах видовая многовариантность звонов получает естественное и достаточно мощное развитие в индивидуальном творчестве русских звонарей. Особенно ярко оно проявляется в собственно звоне, где колокольное многоголосие создает реальные предпосылки для разностороннего художественного самовыражения музыкально одаренных звонарей.

Многовариантность - одна из важнейших черт как исполнительского искусства РКЗ, так и колокольно-звонной культуры России в целом. Эта черта характерна не только для музыкально-колокольных форм, она типична и для звонничного инструментария. Каждая звонница и в конструктивно-техническом, и в музыкально-акустическом плане по-своему уникальна. Каждая обладает индивидуальностью как монументальная акусти-ко-механическая система, включающая в себя оригинальное подколоколь-но-архитектурное сооружение (резонатор инструмента), неповторимый набор разновеликих колоколов (вибраторов), представляющий звукоряд, а также наделенная только ей присущим комплексом технических приспособлений. Даже звукоформирующие компоненты русского колокола (состав сплава, профиль) варьируются изготовителем в определенных пределах.

Совокупность указанных свойств традиции РКЗ позволяет говорить о ее несомненном национальном своеобразии. Окончательно сложившись к концу XVII столетия как самобытное музыкально-инструментальное искусство русского народа, эта традиция обрела устойчивый генетический код, возможно, во многом благодаря ортодоксальности Русской Церкви, в лоне которой шло становление и развитие канонических звонов. Разрушить его оказалось не под силу ни новым музыкально-стилистическим вкусам, возобладавшим в российском обществе XVIII века, ни колокольно-акустическим экспериментам А. Израилева в конце XIX столетия, ни даже богоборчеству советской власти. Конечно, они так или иначе повлияли на

РКЗ. В средних голосах колокольного многоголосия стали возникать относительно протяженные мелодизированные построения. Идеи гармонического настраивания колоколов проникли в колокололитейное производство. Прерывание живой традиции в XX веке привело к ощутимым потерям в инструментальной и особенно исполнительской сферах. Тем не менее традиционные основы колокольно-звонной культуры в России остались незыблемыми.

Подтверждение тому мы находим прежде всего в современных образцах церковных звонов. Кардинально они не отличаются от дореволюционных ни в музыкально-фактурном, ни в композиционно-структурном плане. Здесь так же и в том же качестве преобладает фонизм как главное выразительное средство. Остаются актуальными и традиционные разновидовые формы православно-уставных звонов. Следует отметить, что даже принципиально новый для колокольного звона в России концертный (светский) жанр РКЗ, появившийся в XX столетии, несмотря на отсутствие каких-либо художественно-творческих ограничений по преимуществу эксплуатирует старые музыкально-стилевые формы.

Не претерпел особых изменений звонничный инструментарий. Сегодня его конструктивно-техническая составляющая базируется на достижениях дореволюционного времени. Совершенствование некоторых механических элементов инструмента, там, где оно имеет место, как правило, носит эпизодический характер и зачастую протекает в русле развития национальной колокольной традиции. Радикальные меры, принимаемые в отдельных случаях с целью модернизации звонницы и в целом процесса воспроизведения звона, вряд ли способны серьезно повлиять на магистральное направление движения русской колокольно-звонной культуры. Возникновение электрифицированных и компьютеризированных звонильных систем, исключающих творческое участие звонаря, мотивировано исторической ситуацией, в которой сегодня оказался колокольный звон в нашей стране.

В такой ситуации, когда целая национальная традиция проходит стадию своего восстановления, неизбежны разного рода издержки, чреватые ее сознательной или невольной деформацией. Здесь могут проявляться как негативные (типа упомянутых систем звона), так и позитивные тенденции (например, появление звонарских школ). Однако есть уверенность в том, что упомянутый генетический код, заложенный в РКЗ всем ходом многовекового развития истории государства и духовности русского народа, несмотря на болезненность реанимационных трансформаций, в итоге сыграет определяющую роль в полноценном возрождении аутентичных форм традиции колокольного звона в России.

Список научной литературыТосин, Сергей Геннадьевич, диссертация по теме "Музыкальное искусство"

1. Алдошина И., Пучков С. Компьютерные методы записи и акустического анализа колокольных звонов // Вопросы инструментоведения / ред.-сост. В. Свободов. Вып. 4. - СПб.: РИИИ, 2000. - С. 163-164.

2. Алдошина И., Мациевский И., Никаноров А., Пучков С., Товстик П., Черняев С. Анализ специфики акустических параметров русских колоколов // Вопросы инструментоведения / отв. ред. И. В. Мациевский. — Вып. 5, ч. 1. СПб.: РИИИ, 2004.- С. 170-176.

3. Алексеев Э. Е. Проблемы формирования лада (на материале якутской народной песни). М.: Музыка, 1976. — 288 с.

4. Алексеев Э. Е. Раннефольклорное интонирование: Звуковысотный аспект. М.: Советский композитор, 1986. — 240 с.

5. Алексеев Э. Е. Фольклор в контексте современной культуры. М.: Советский композитор, 1988. - 238 с.

6. Анонимный информатор. Интервью со звонаркой ц. Ал. Невского в Барнауле. Аудиозапись // Архив С. Тосина. Барнаул, 2004.

7. Анонимный информатор. Интервью со звонаркой храма св. муч. кн. Михаила Черниговского в Геленджике. Аудиозапись // Архив С. Тосина. — Геленджик, 2008.

8. Антугиев Н. П. Летопись Введенской церкви, что на углу Кузнецкого моста и Большой Лубянки в Москве. — М.: Изд. Сытина, 1897. 248 с.

9. Архив рубрики «Колокольные заводы» // Мир колоколов. Информационный портал о колоколах. Режим доступа: http://kolokolov.net/ аг-chives/category/zavody

10. Асафьев Б. В. Виды песен. Песня и танец. Песенный мелос и инструментализм И Асафьев Б. В. О народной музыке. Л.: Музыка, 1987. -С.155-162.

11. Асафьев Б. В. Культивирование народной песни в музыке города // Асафьев Б. В. Русская музыка. XIX и начало XX века. Л.: Музыка, 1979. -С. 100-110.

12. Асафьев Б. В. Музыка города и деревни // Асафьев Б. В. О народной музыке. Л.: Музыка, 1987. - С. 100-111.

13. Асафьев Б. В. Музыкальная форма как процесс.- Л.: Музыка, 1971.-376 с.

14. Асафьев Б. В. Проблема русской народной музыки // Асафьев Б. В. О народной музыке. Л.: Музыка, 1987. — С. 33-38.

15. Асафьев Б. В. Происхождение русского народного песенного творчества, его история, социальная база, связь с бытом // Асафьев Б, В. О народной музыке. Л.: Музыка, 1987. - С. 90-100.

16. Асафьев Б. В. Русский романс XIX века // Асафьев Б. Л. Русская музыка. XIX и начало XX века. Л.: Музыка, 1979. - С. 55-99.

17. Асафьев Б. В. Современное положение песнетворчества в СССР. Личные впечатления от путешествия по Северу // Асафьев Б. В. О народной музыке. Л.: Музыка, 1987. - С. 172-189.

18. Афанасьев В. У преподобного Сергия // Общество церковных звонарей. — Режим доступа: http://www.zvon.ru/zvon7.view2.page23.html

19. Б АН. Остермановский т. 1, л. 456 об.

20. Банин А. А. Русская инструментальная музыка фольклорной традиции. — М.: Гос. республ. центр русского фольклора, 1997. — 248 с,

21. Бахрах М. Н., Никаноров А. Б., Магницкий О. Н. Реставрация звучания колокола // Музыка колоколов / сост. А. Б. Никаноров. СПб.: РИИИ, 1999. - С. 263-267.

22. Белявский А. Г. Колокола. // Белявский А. Г. Теория звука в приложении к музыке. -М.; Л.: Госиздат, 1925. С. 159, 224-227.

23. Благовещенская Л. Д. Звонница музыкальный инструмент // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. - М.: Наука, 1985. -С. 28-38.

24. Благовещенская Л. Д. Звуковые спектры московских колоколов // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1977. М., 1977. - С. 35-52.

25. Благовещенская Л. Д. Кампанология в системе отечественного образования // Междисциплинарный семинар 3. - Петрозаводск, 2000. — С. 19-21.

26. Благовещенская Л. Д. Колокола в Сибири // Колокола: История и современность. 1990 / сост. Ю. В. Пухначев. М.: Наука, 1993. - С. 217226.

27. Благовещенская Л. Д. Колокольные звоны: традиции и современность // Здоровье нации: образование и духовность. Новосибирск-Москва, 1999. - Т. V, ч. П. - С. 52-59.

28. Благовещенская Л. Д. Колокольня с подбором колоколов как музыкальный инструмент // Искусство колокольного звона: Материалы к курсу по спец. № 21.03 «Духовые и ударные инструменты». М., 1990. - С. 42-76.

29. Благовещенская Л. Д. Некоторые особенности специфики звучания и восприятия колокольного звона // Колокола: История и современность. 1990 / сост. Ю. В. Пухначев. М.: Наука, 1993. - С. 29-37.

30. Благовещенская Л. Д. Церковные колокола в академической инструментальной музыке // Вопросы инструментоведение / ред.-сост. В. А. Свободов. Вып. 3. - СПб.: РИИИ, 1997. - С. 106-108.

31. Большой энциклопедический словарь'. В 2 т. / под общ. ред. А. М. Прохорова. -М.: Советская энциклопедия, 1991. Т. 2. - 768 с.

32. Бондаренко А. Ф. Московские колокола. XVII век. М.: Русская панорама, 1998.-256 с.

33. Борисов В. Интервью со звонарем храма Ал. Невского в г. Колы-вань Новосибирской обл. Рукопись // Архив С. Тосина. Новосибирск, 1998.

34. Боссин Дж. Письмо автору диссертации от 14.11.1990 г. Архив С. Тосина.

35. Бражников М. В. Статьи о древнерусской музыке. Л.: Музыка, 1975.-120 с.

36. Бражников М. В. Федор Крестьянин — русский распевщик XVI века. М.: Музыка, 1974. - 248 с.

37. Брокгауз Ф., Ефрон И. Энциклопедический словарь. СПб., 1895. -Т. 30.-812 с.

38. Брокгауз Ф., Ефрон И. Энциклопедический словарь: Современная версия. Москва: ЭКСМО, 2002. - 672 с.

39. Вашков Е. И. История русских колоколов // Древности. Тр. Моск. археологич. о-ва. 1914. — Т. 24. - Протоколы. - С. 310-311.

40. Верткое К. А. Инструментоведение // Музыкальная энциклопедия: В 6 т. М.: Советская энциклопедия, 1974. - Т. 2. - Стлб. 524-529.

41. Виденеева А. Е. Звонари Ростовского Успенского собора во второй половине XVII — первой четверти XIX в. // Колокола и колокольни Ростова Великого / ред.-сост. А. Г. Мельник. Ярославль: Содействие, 1995. -С. 18-27.

42. Виденеева А. Е. К истории уничтожения ростовских колоколов // Колокола и колокольни Ростова Великого / ред.-сост. А. Г. Мельник. -Ярославль: Содействие, 1995. —С. 157-162.

43. Виденеева А. Е. Колокольные наборы некоторых церквей Ростовского уезда в начале XVIII в. // Колокола и колокольни Ростова Великого /ред.-сост. А. Г. Мельник. Ярославль: Содействие, 1995. — С. 72-74.

44. Виденеева А. Е. Колокольный набор церкви Воскресения Ростовского архиерейского дома в последней четверти ХУШ в. // Колокола и колокольни Ростова Великого / ред.-сост. А. Г. Мельник. Ярославль: Содействие, 1995. - С. 75-77.

45. Виденеева А. Е. Колокольные наборы 43 приходских церквей Ростова и Ростовского уезда на рубеже ХУШ и XIX вв. // Колокола и колокольни Ростова Великого / ред.-сост. А. Г. Мельник. Ярославль: Содействие, 1995.-С. 78-84.

46. Виденеева А. Е. Колокольные наборы 93 приходских церквей Ростова и Ростовского уезда в первой половине XIX в. // Колокола и колокольни Ростова Великого / ред.-сост. А. Г. Мельник. Ярославль: Содействие, 1995. - С. 85-98.

47. Виденеева А. Е. О колокольных наборах церквей Ростова и Ростовского уезда в ХУШ — начале XX вв. // Колокола и колокольни Ростова Великого / ред.-сост. А. Г. Мельник. Ярославль: Содействие, 1995. - С. 130-133.

48. Виденеева А. Е. Колокольные наборы приходских церквей Ростова и Ростовского уезда в начале XX в. // Колокола и колокольни Ростова Великого / ред.-сост. А. Г. Мельник. Ярославль: Содействие, 1995. - С. 99-129.

49. Виденеева А. Е. Колокольные наборы ростовских монастырей во второй половине ХУШ — начале XX вв. // Колокола и колокольни Ростова Великого / ред.-сост. А. Г. Мельник. Ярославль: Содействие, 1995. - С. 134-144.

50. Виденеева А. Е. Колокола Ростовского Спасо-Яковлевского монастыря // Колокола и колокольни Ростова Великого / ред.-сост. А. Г. Мельник. Ярославль: Содействие, 1995. — С. 145-156.

51. Виденеева А. Е. О колоколах Ростовского Рождественского монастыря // Русское возрождение. Нью-Йорк/Москва/Париж, 1998 (I). - № 72.-С. 43-51.

52. Виденеева А. Е., Смирнов Д. В. Звонари в послереволюционное время // Соборная звонница Ростова Великого. Ростов: РЯАХМЗ, 1993. — С. 57-59.

53. ВИМАИИВиВС, ф.1, оп. 1, д. 135, сстав. 1.

54. ВИМАИИВиВС, ф.1, оп. 1, д. 205, сстав. 4.

55. Владышевская Т. Ф. Красный звон // Колокольные звоны: Практическое руководство для православных звонарей / сост. А. С. Бочков. -М.: Триада плюс, 1997. С. 84-95.

56. Владышевская Т. Ф. Особенности звонов в студийских монастырях (било в уставах) // VI Конгресс этнографов и антропологов России. -СПб.: Инст. этнол. и антропол. РАН, 2005. С. 172-173.

57. Во имя святого пророка Божия Илии церковь II Русские церкви. -Режим доступа: hítp.V/шssian-chш•ch.ru/vie\vpage.php?cat=kostгoшa&page=3

58. Воскресенский собор. Митрополичий округ Казахстана // Русские церкви. Режим доступа: http://mssian-chшch.m/viewpage.php?cat= кагакЬ-stan&page =2

59. Востриков В. Г. От запрета колокольных звонов к разрушению храмов // Йошкар-Олинская епархия РПЦ. Режим доступа: Шр://тап. eparhia.ru/konfer/ 2003ДюзМкоу/

60. Всенощное Бдение. Для приходских храмов и духовных школ. — М.: Российский военный архив, 1995. 48 с.

61. Всероссийская выставка-ярмарка колоколов. Буклет / Сост. А. Каровская, Й, Коновалов. Ярославль: РА ПАРАЛЛАКС, 2000. — 16 с.

62. ВУФГАВО, ф. р-46, оп. 1, д. 813, л. 27.

63. ВУФГАВО, ф. р-46, оп. 1, д. 842, л. 28-30

64. ВУФ ГАВО, ф. р-338, on. 1, д.18, л. 43.

65. ВУФ ГАВО, ф. р-338, on. 1, д. 23, л. 44.

66. Выезжев Р. И. Раскопки в Городеске в 1955 г. // КСИА АН УССР. Киев: АН УССР, 1957. - Вып. 7. - 211 с.

67. ГААО, ф. 5620, оп. 3, дЛ 01, л. 104.

68. ГААО, ф. 5620, оп. 3, д. 255, л. 67.

69. ГАВО, ф. 5, on. 1, д. 2865.

70. ГАВО, ф. 366, on. 1, д. 282.

71. ГАВО, ф. 366, on. 1, д. 860, л. 3.

72. Галай Ю. Б. Нормативные акты об охране колоколов и их практическая реализация в Нижегородской губернии // Памятники истории и культуры Верхнего Поволжья: Тезисы докл. Ш регион, конф. Нижний Новгород, 1992. - С. 87-89.

73. Гамелан // Музыкальная энциклопедия: В 6 т. М.: Советская энциклопедия, 1973. - Т. 1. - 1070 с.

74. Ганин П. И. Интервью со звонарем новосибирского храма св. муч. Евгения. Магнитозапись от 7.07. 1998 г. // Архив С. Тосина. Новосибирск, 1998.

75. Ганулич А. К. «Слышен звон бубенцов издалёка.». М.: Советская Россия, 1990. - 140 с.

76. ГАОО, ф. р-15, on. 1, д. 438, л. 227.

77. ГАОО, ф. р-15, on. 1, д. 439, л. 14.

78. ГАОО, ф. р-15, оп. 3, д. 448, л. 80.

79. ГАОО, ф. р-79, on. 1, д. 116, л. 49.

80. ГАОО, ф. р-1591, on. 1, д. 48, л. 4.

81. ГАОО, ф. р-1591, оп. Зс, д. 299, л. 74

82. ГАРМЭ, р-250, оп. 1, д. 1266.

83. ГАРФ, ф. 5263, д. 48, л. 22.

84. ГАРФ, ф. 5263, д. 58, л. 87.

85. ГАСО, ф. р-56, оп. 1, д. 330, л. 206 об.

86. Гейман В. Г., Устюгов Н. В. Мануфактура // Очерки истории СССР. ХУЛ в. М., 1955. - С. 94-95.

87. Гидулянов П. В. Церковные колокола на службе магии и царизма. М.: Атеист, 1929. - 82 с.

88. Гиппиус Е. В. Ростовские колокольные звоны // Музыка колоколов / ред.-сост. А. Б. Никаноров. СПб.: РИИИ, 1999. - С. 233-238.

89. Годовиков И. Ф. Описание и изображение древностей Псковской губернии. Вып. 1. - Псков: Псковское археол. о-во, 1880. - 211 с.

90. Головинский Г. Л. Композитор и фольклор. М.: Музыка, 1981.279 с.

91. Голубцов А. Чиновники московского Успенского собора и выходы Патриарха Пикона. М.: Синод, тип., 1907. - 303 с.

92. Горкина А. Музыкальные особенности традиционной звонницы: историческое формирование и современное состояние // Вопросы инстру-ментоведения. Вып. 5, ч.1. - СПб.: РИИИ, 2004. - С. 179-186.

93. Горкина А. Русские колокольные звоны: особенности музыкальной организации. М.: РАМ им. Гнесиных, 2003. - 154 с.

94. Городские новости // Хроника безбожного фронта. По мат-лам газеты «Северная правда», Кострома, за 1929-1936 гг. (14.01.1930). Ре-яшм доступа: Ь11р://ш\Уш.ко8пе1.ш/~ссс44/Ьгошка/Ьгошса.Мш

95. Грибкова Е. Функции церковных колоколов в современном Петербурге Н Вопросы инструментоведения. Вып. 5, ч.1. - СПб.: РИИИ, 2004.-С. 186-191.

96. Гуляницкий Н. Ф. Колокола в древней архитектуре // Архитектурное наследство. М.: НИИТАГ РААСН, 1988. - Т. 36. - С. 64-93.

97. Гусева А. Музыкально-акустические особенности колокольного звука // Музыкальная академия. 2008. — №4. — С. 162-167.

98. Давыдов А. Н. Колокола и колокольные звоны в народной культуре // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. М.: Наука, 1985.-С. 7-17.

99. Давыдов А. Н. Колокола на Русском Севере // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. — М.: Наука, 1985. С. 149-162.

100. Давыдов А. Н., Лоханский В. В. «Звоны северные» в Архангельском музее деревянного зодчества // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. М.: Наука, 1985. - С. 280-285.

101. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М.: Русский язык, 2003. - Т. I. - 672 с.

102. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М.: Русский язык, 2003. - Т. Ш. - 576 с.

103. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М.: Русский язык, 2003. - Т. IV. - 683 с.

104. Декреты Советской власти. -М.: Политиздат, 1957. Т. 1. - 535с.

105. Денисов Э. Ударные инструменты в современном оркестре. М.: Советский композитор, 1982.-256 с.

106. Дикинсон А. Переборы с вариациями: Теория и практика // Узоры симметрии. М.: Наука, 1980. - С. 69-78.

107. Дмитриев Г. Ударные инструменты: Трактовка и современное • состояние. -М.: Советский композитор, 1976. 144 с.

108. Донской Г. (Георгий, архиепископ Донской). О церковном звоне // Старообрядческая мысль. 1914. - №8. - С. 752-762.

109. Досифей (Немчинов), архим. Географическое, историческое и статистическое описание Соловецкого монастыря. СПб,, 1836. - 364 с.

110. Древнейшие колокола, найденные при разрытии Десятинной церкви // Галерея киевских достопримечательностей и древностей. Киев, 1857. - Тетр. V. - С. 31-35.

111. Дружинин О. Н., Дубровин Н. М., Логовинюк П. И., Сельгеев В. Н. Исследование и реставрация «Царь-колокола» // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. — М.: Наука, 1985. — С. 259-269.

112. Дунаев Ю. А. Производство поддужных колокольчиков в Тюмени, в Нижегородской губернии и на Урале II Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. М.: Наука, 1985. - С. 199-206.

113. ИЗ. Дьяченко Л, протоиерей. Полный церковно-славянский словарь. М.: Издательский совет РПЦ, 1993. - 1120 с.

114. Есипова М. В. Колокола Восточной Азии их функции и семантика // Колокола: История и современность. 1990 / сост. Ю. В. Пухначев. — М.: Наука, 1993. - С. 236-270.

115. Ефремов В. Ямские колокольчики Тюмени и Шадринска. Тюмень: Изд. Ю. Мандрики, 2000. - 32 с.

116. Жирное Е. «Не прекращается борьба за церковную кассу» // Коммерсантъ Власть. - 2006. - № 2 (656). - С. 64-69.

117. Жолтовский /7. Н. Колокола на Украине // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. М,: Наука, 1985. - С. 163-167.

118. Завершинская Е. Школы звонарей России. Учимся искусству // Сибирская звонница. Новосибирск, 2008. - №2 (5). - С. 8-9.

119. Завьялов Н. Об уставных звонах // Православный колокольный звон. Теория и практика. Сб. ст. / Сост. И. Коновалов, Н. Завьялов. М.: Триада плюс, 2002. - С. 73-95.

120. Заграничные колокола в Ярославской губернии // Ярославскиеепарх. ведомости. 1886. - 3 февр., № 5, ч. неофиц. - С. 74-75.

121. Закоеоротний Д. «Малиновый звон на заре». Режим доступа: http://www.nikportal.net/xram/xram-10.shtml

122. Закрытие культовых зданий // Антирелигиозник. 1929. - № 9. -С.106-107.

123. Запретите колокольный звон // Хроника безбожного фронта. По мат-лам газеты «Северная правда», Кострома, за 1929-1936 гг. (23.05.1929).- Режим доступа: http://www.kosnet.ru/~ccc44/hronika/hronica.htm

124. Захаров Н. Н. Кремлевские колокола. М.: Изогиз, 1969. - 28 с.

125. Звон на Всенощном бдении И Всенощное бдение. Для приходских храмов и духовных школ. М.: Рос. военный архив, 1995. - 36 с.

126. Земцовский И. И. Жанр, функции, система // Советская музыка.1971. — № 1. — С. 24-32.

127. Земцовский И. И. К спорам о жанрах // Советская музыка. — 1968.-№7.-С. 104-107.

128. Земцовский И. Я. Народная музыка и современность. (К проблеме определения фольклора) // Современность и фольклор. — М,: Музыка, 1977.-С. 28-75.

129. Зинченко В. И„ Антомошкин А. Ю., Никаноров А. Б. Акустические характеристики колоколов звонницы Ростовского Успенского собора И Музыка колоколов / сост. А. Б. Никаноров. СПб.: РИНЙ, 1999. - С. 126-141.

130. Зинченко В.И., Антомошкин А.Ю., Никаноров А.Б. Паспортизация колоколов по акустическим характеристикам // Соборная звонница Ростова Великого. Ростов: РЯАХМЗ, 1993. - С.111-123.

131. Иванов А. Интервью со звонарем ц. Владимирской иконы Божьей Матери в С.-Петербурге. Аудиозапись // Архив С. Тосина. СПб., 2004.

132. Иванов М. М. Колокольный звон // Иванов М. М. История музыкального развития России: В 2 т. СПб., 1910. - Т. 1. - С. 391-394.

133. Иванова М. К проблеме символического понимания колокольного звона в свете православной литургики // Вопросы инструментоведения. -Вып. 5, 4.1. СПб.: РИИИ, 2004. - С. 192-199.

134. Ивинский И. А,. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). -М.: Магистр, 1996. 212 с.

135. Иероним, иерей. Памятник путешествия 1841 г. // РГБ, ф. 218, собрание единичных поступлений, № 25,1, л. 17.

136. Израиле в А. А. Должен ли колокольный звон быть благозвучным // Ярославские епархиальные ведомости. № 2, ч. неофиц. - 1882. - С. 12— 13.

137. Израилев А. А. Музыкально-акустические работы А. А. Израи-лева // Труды отд. физич. наук о-ва любит, естествознания. — 1884. — Т. 2, вып. 2. С. 58-72.

138. Израилев А. А, Начало возобновления Ростовского Кремля. История десяти камертонов, пожертвованных в возобновленную Белую палату и подробное описание их // Ярославские губ. ведомости. 1885. - 31 мая,№42.-С. 3.

139. Израилев А. А. Ростовские колокола и звоны. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1884. —24 с.

140. Израилев А. А. Ростовские колокола и звоны // Музыка колоколов / сост. А. Б. Никаноров. СПб.: РИИИ, 1999. - С. 152-175.

141. Ильин В. Н. Эстетический и богословско-литургический смысл колокольного звона // Музыка колоколов / сост. А. Б. Никаноров. СПб.: РИИИ, 1999. - С. 228-232.

142. Искусство колокольного звона: Материалы к курсу по спец. № 21.03 «Духовые и ударные инструменты». М., 1990. — 250 с.

143. Историческое описание Московского Симонова монастыря. — М.: Тип. С. Селивановского, 1843. 234 с.

144. Историческое описание первоклассного Княгинина Успенского женского монастыря в губернском городе Владимире. М., 1900. — 284 с.

145. Кавелшахер В. В. Большие благовестники Москвы XVI первой половины XVII в. // Колокола: История и современность. 1990 / сост. Ю. В. Пухначев. - М.: Наука, 1993. - С. 75-118.

146. Кавелъмахер В. В. Способы колокольного звона и древнерусские колокольни // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. М.: Наука, 1985. - С. 39-78.

147. Каган М. С. Морфология искусства. Историко-теоретическое исследование внутреннего строения мира искусства. — Л.: Искусство, 1972. -440 с.

148. Казанский П. С. Село Новоспасское, Деденево тож и родословная Головиных владельцев оного. М.: Г. П. Головин, 1847. - 164 с.

149. Каровская Н. С. Феномен колокола в русской культуре: Авто-реф. дис. канд. культурологии. Ярославль: ЯГПУ им. К. Д. Ушинского, 2000.-23 с.

150. Кастальский А. Д. Музыкальные формы различных трезвонов и творчество в этой области // ГЦММК, ф. 162, Лебедева, № 104.

151. Кастальский А. Д. Церковный звон //ЦГАЛИ, ф. 999, оп. 1, № 1.

152. Кельсиев А. Музыкальный колокольный звон и труды священник ка Израилева // Московские ведомости. 1884. - 19 мая, № 137. — С. 4.

153. Клопов В. А. О синтезе колокольного тембра средствами оркестра // Музыка колоколов / сост. А. Б. Никаноров. — СПб.: РИИИ, 1999. — С. 146-151.

154. Кнаббе В. С. Литейное дело // Библиотека промышленных знаний. Вып. 7, т. 6, ч. 6. ~ СПб.: Акционер, 1901. - С. 219-226.

155. Когоутек Ц. Техника композиции в музыке XX века. М.: Музыка, 1976. — 368 с.

156. Кожевникова Ю. Судьба собора // Сретение: Православное приложение к газете «Карелия». — 1998. №19 (40). - С. 17-18.

157. Козлов В. Ф. Гибель церковных колоколов в 1920-1930-е годы // Отечество: Краеведческий альманах. 1994. - Вып. 5. - С. 143-161.

158. Колокол с латинской надписью 1631 г. в Вознесенской церкви с. Кимры // Жур. 85 (13) заседания Тверской ученой архивн. комис. 27 ноября 1901 г.-1901.-С. 29.

159. Колокол с немецкой надписью на колокольне Бежецкой Троицкой церкви // Жур. 78 (8) заседания Тверской ученой архивн. комис. 1900. -С. 27.

160. Колокольное искусство России. Документ, видеофильм. СПб.: Православная студия Петербурга, 1999.161. «Колокольный звон разрешить». Документы из личного фонда В. М. Молотова // Родина. 2005. - №4. - С. 79-81.

161. Колокольные звоны: Практическое руководство для православных звонарей / сост. А. С. Бочков. М.: Красный звон, 1997. - 134 с.

162. Колокольный звон России. Рекламный буклет колокололитейной фирмы «Вера». Воронеж.

163. Кондрашина В. А. Обучение колокольному ремеслу на Московском Пушечном дворе во второй половине XVII в. // Колокола: История и современность. 1990 / сост. Ю.В. Пухначев. М.: Наука, 1993. - С. 62—74.

164. Конен В. Д. Театр и симфония. М.: Музыка, 1975. - 376 с.

165. Коновалов И. В. История российского колокольного звона в послереволюционном периоде // Русское возрождение. Нью-Йорк / Москва / Париж: Русское возрождение, 1998(11). - № 72. - С. 129-144.

166. Коновалов И. Колокола и звонари // Православный колокольныйзвон. Теория и практика / сост. И. Коновалов, Н. Завьялов. М.: Триада плюс, 2002. -С. 99-110.

167. Коновалов И. В. Практика обустройства колоколен и искусства звонаря // Колокольные звоны: Практическое руководство для православных звонарей / сост. А. С. Бочков. М.: Красный звон, 1997. - С. 55-75.

168. Коновалов И. В. Проблемы, возникающие при возобновлении звонов // Колокола и колокольни. М., 1994. — С. 24-28.

169. Коновалов К В. Письмо автору диссертации от 25.02.1999 г. -Архив С. Тосина.

170. Коркунов В. Тверские колокола // Наследие. Дубненский общественный фонд историко-краеведческих исследований и гуманитарных инициатив. Режим доступа: http^/nasledie.dubya.ru/article.asp?id=99& id-category=99& idparent=2

171. Костина И. Д К истории создания «Царь-колокола» // Колокола: История и современность. 1990 / сост. Ю. В; Пухначев. М.: Наука, 1993. -С. 119-127.

172. Костина И. Д. Орнаментация русских колоколов XVI начала XIX в. из коллекции Гос. музеев Московского кремля // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. - М.: Наука, 1985. - С. 88-103.

173. Костромской день // Хроника безбожного фронта. По мат-лам газеты «Северная правда», Кострома, за 1929-1936 гг. (9.08.1929). Режим доступа: http://www.kosnet.ru/^cc44/hronika/hronica.htm

174. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 9-е изд. - М.: Политиздат, 1986. - Т. 1. — 638 с.

175. Красипьников В.А. Звуковые и ультразвуковые волны в воздухе, воде и твердых телах. — М.: Физматтиз, i960. 560 с.

176. Крылов А. Церковно-археологическое описание города Ярославля. Ярославль, 1860. - 184 с.

177. Куликов В. И., Софронов В. В. Возрождение звонов колокольни Ивана Великого // Колокола и колокольни. — М., 1994. С. 42-51.

178. Культура И Официальный сайт Яковлевского района Белгородской области. Режим доступа: http://yakovl-adm.narod.ni/kultur.htm

179. Лавров Н. Ф. О взятии Петром I с города Углича меди четвертой части веса колоколов в 1701 г.//Ярославские епархиальные ведомости. 1873. - 28 марта, № 13, чнеофиц. - С. 107-108.

180. Лапшина С. А. О колоколах Борисоглебского музея // Колокола и колокольни Ростова Великого / ред.-сост. А. Г. Мельник. Ярославль: Содействие, 1995. - С. 239-246.

181. Латинская надпись на колоколе Иоанно-Богословской церкви в г. Бежецке // Жур. 86 (10) заседания Тверской ученой архивн. комис. 1 мая 1902 г.-1902.-С. 25.

182. Латинская надпись на колоколе в с. Шетове // Зап. рус. археол. о-ва. 1852. - Т. 4, отд. 2. - С. 148.

183. Лебедева Е. Н. Обследование колоколов Сретенского монастыря научного работника ГИМН по музыкальной этнографии Е. Н. Лебедевой. Докладная записка//ГЦММК, ф. 162, Лебедева, № 261.

184. Леонид (Кавелин Л. А.), архим. Историческое описание коренной Рождество-Богородицкой пустыни. 2-е изд. - СПб.: Тип. В. Балашева, 1876.-216 с.

185. Леонид (Кавелин Л. А.), архим. Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни и состоящего при ней скита св.Иоанна Предтечи. Ч. 1-2.- СПб., 1847.- 96 с.

186. Леонид (Кавелин Л. А.), архим. Историческое описание ставро-пигиального Воскресенского Новый Иерусалим именуемого монастыря. — М.: Тип. В. Балашева, 1876. — 264 с.

187. Лествицын В. И. Голландский колокол в с. Пахне // Ярославские епарх. ведомости. 1879. - 15 авг., № 33, ч. неофиц. - С. 269-270.

188. Лествицын В. И. Голландский колокол на колокольне Архангельской церкви в Романове // Ярославские епарх. ведомости. 1883. - 1 янв., №1,ч. неофиц. - С. 8.

189. Лествицын В. И. Французский колокол на Водоге // Ярославские губ. ведомости. 1875. - № 7. - С. 56.

190. Лихачев Д. С. Великое наследие. М.: Современник, 1975. - 367с.

191. Лихачева В. Д., Лихачев Д. С. Художественное наследие Древней Руси и современность. JL: Наука, 1971. - 120 с.

192. ЛОИИ, ф.175, on. 1, д. 205, л. 6.

193. ЛОИИ, ф.175, оп. 3, д. 27, л. 56.

194. Ломоносов М. В. Труды по физике // ПСС. М.; Л.: АН СССР, 1952.-Т. 3.-612 с.

195. Лорд А, Б. Сказитель. М., Восточная литература, 1994. - 369 с.

196. Лоханский В. В. Русские колокольные звоны // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. — М.: Наука, 1985. — С. 18-27.

197. Любимов Л. Д. Искусство Древней Руси. М.: Просвещение, 1974.-336 с.

198. Мазель Л. А. Вопросы анализа музыки. М.: Советский композитор, 1978. - 352 с.

199. Мазель Л. А. Строение музыкальных произведений. М.: Музыка, 1979.-534 с.

200. Майер А. Колокольный звон // Ижевский вестник. 1991. — №11. -С. 4.

201. Макарий, иеромонах. Лифляндский колокол XV века в Нижнем Новгороде H Зап. имп. археол. о-ва. — 1851. Т. 3. Перечень заседаний за1850 г.-С. 77-78.

202. Макарова С. Трубы, била и колокола как сакральные музыкальные инструменты (К символическому истолкованию «трубного гласа» и «звона») // Музыка колоколов / сост. А. Б. Никаноров. СПб.: РИИИ, 1999. -С. 11-31.

203. Малое Е. А. Историческое описание церквей города Казани. — Вып. 2. Казань: Типо-лит. Имп. Ун-та, 1894. - 296 с.

204. Мальков Е. Еще полторы тысячи подписей // Хроника безбожного фронта. По мат-лам газеты «Северная правда», Кострома, за 1929-1936 гг. (4.01.1930). Режим доступа: http://www.kosnet.ru/~ccc44/hroiijka/ hronica.htm

205. Мальцев С. А. Музыкально-акустические свойства колоколов и звонов // Соборная звонница Ростова Великого. — Ростов: РЯАХМЗ, 1993. — С. 81-110.

206. Мальцев С. А. Виды русских колокольных звонов // Музыка колоколов / сост. А. Б. Никаноров. СПб.: РИИИ, 1999. - С. 32-39.

207. Мальцев С. А. Школа звонаря. На основе исторических звонов Ростова Великого. Ярославль: Изд. А. Рутмана, 2005. - 136 с.

208. Мартынов А. Московские колокола // Русский архив. Новосибирск: Русская беседа, 1994. - С. 63-94.

209. Мартышин В. С. Благовестив Евангелия // Колокольные звоны России. М.: Советская Россия, 1990, - С. 3-9.

210. Мациевекий И. Народный музыкальный инструмент и методология его исследования // Актуальные проблемы современной фольклористики / ред-сост. В. Е. Гусев. Л.: Музыка, 1980. - С. 143-169.

211. Мациевекий И. Основные проблемы и аспекты изучения народных музыкальных инструментов и инструментальной музыки // Народныемузыкальные инструменты и инструментальная музыка. М.: Советский композитор, 1987. - Ч. 1. — С. 6-38.

212. Мациевский И. В. Русские народные музыкальные инструменты: Колокола // Tvrdon J. Ruska Hudba Encyklopedicky. Bratislava, 1974. - C. 179.

213. Мелконян К. А. К истории колокольных звонов в Майкопе // Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика. Режим доступа: http://vmw.ruthenia.ru/folklore/aumelkonanl .htm

214. Мельник А. Г. О звоннице Борисоглебского монастыря // Колокола и колокольни Ростова Великого / ред.-сост. А. Г. Мельник. Ярославль: Содействие, 1995. - С. 215-226.

215. Мельник Л. Ю. История колоколов Борисоглебского монастыря // Колокола и колокольни Ростова Великого / ред.-сост. А. Г. Мельник. — Ярославль: Содействие, 1995. С. 227-238.

216. Михайлов А. Колокольня Ивана Великого в Московском Кремле. М.: Изогиз, 1963. - 44 с.

217. Михей, игумен. Звон в Свято-Троице-Сергиевой лавре // Колокольные звоны: Практическое руководство для православных звонарей / Сост. А. С. Бочков. -М.: Красный звон, 1997. С. 49-54.

218. Мозерова О. Интервью со звонаркой Преображенской церкви в Геленджике. Аудиозапись // Архив С. Тосина. Геленджик, 2008.

219. Монастыри, соборы и приходские церкви Владимирской епархии. Ч. 1: Монастыри. - Владимир, 1906. - 328 с.

220. Москаленко В. Трудная дорога к храму // В гору. Режим доступа: http://www.vgoru.org/modules.php?name=News&file=article&sid=2600

221. Московские новости. Режим доступа: http://mn.ru/issue.php? 2005-4-46ч

222. Мошков В. И. О колокольном звоне и прожитой жизни // Колокольные звоны: Практическое руководство для православных звонарей / Сост. А. С. Бочков. М.: Красный звон, 1997. - С. 44-48.

223. Музыка колоколов / сост. А. Б. Никаноров. СПб.: РИИИ, 1999. -272 с.

224. Музыкальная культура Сибири / под общ. ред. Б. А. Шиндина. — Новосибирск: НТК, 2006. 421 с.

225. Муркос Г. Отрывок из путешествия Антиохийского Патриарха Макария в Россию в половине XVII столетия. (По описанию Павла Алепп-ского). // Русское обозрение. 1895. - № 5. — С. 18-41.

226. Назайкинский Е. В. Колокола. // Назайкинский Е. В. Звуковой мир музыки. М.: Музыка, 1988. — С. 106г-113.

227. Назайкинский Е. В. Логика музыкальной композиции. М.: Музыка, 1982.-319 с.

228. Назайкинский Е. В. Проблемы комплексного изучения музыкального произведения // Музыкальное искусство и наука, Вып. 3. — М.: Музыка, 1988. - С. 3-12.

229. Нарский А. Р. Церковь Казанской иконы Божией Матери в д. Сурушино // Православная Тверь. 2006. - №1. - С. 7.

230. Неаполитанский А. Церковный устав в таблицах, показывающих весь порядок церковных служб рядовых и в особенности праздничных служб в течение времени года: В 3 ч. Владимир: Изд. Н. А. Паркова, 1878.-128 с.

231. Никаноров А. Б. Звонарский устав Оптиной пустыни // Наследие монастырской культуры: Ремесло, художество, искусство. Вып. 1. - СПб.: Искусство, 1997. - С. 48-63.

232. Никаноров А. Б. Инструментоведческие проблемы русской кам-панологии // Вопросы инструментоведения / сост. И. Мациевский. СПб.:1. РИИИ, 1993 -С. 94-97.

233. Никаноров А. Б. Колокола и колокольные звоны Псково-Печерского монастыря. СПб.: РИИИ, 2000. - 192 с.

234. Никаноров А. Б. Колокольная акустика в России и на Западе // Вопросы инструментоведения / сост. В. Свободов. Вып. 4. - СПб.: РИИИ, 2000.-С. 163-164.

235. Никаноров А. Б. Наследие колокольной культуры Пскова и Новгорода как предмет историко-кампанологического исследования // Вопросы инструментоведение / сост. И. В. Мациевский. Вып. 5, ч.1. - СПб.: РИИИ, 2004. - С. 205-211.

236. Никаноров А. Б. Некоторые особенности псковских звонниц как древних архитектурно-музыкальных инструментов // Выбор и сочетание: Открытая форма / сост. И. Баранова, Б. Кац. Петрозаводск; СПб.: Муз-фонд, 1995.-С. 141-145.

237. Никаноров А. Б. О звонарях // IV Конгресс этнографов и антропологов России. -М.: Инст. этнол. и антропол. РАН, 2001. С. 172-273.

238. Никаноров А. Б. Специфика звонниц и колоколен как архитектурно-музыкальных инструментов // Вопросы инструментоведения / сост. И. Мациевский. СПб.: РИИИ, 1995. - С. 71-73.

239. Никаноров А. Б. Колокольные звоны Большой звонницы Псково-Печерского монастыря // Музыка колоколов / сост. А. Б. Никаноров. -СПб.: РИИИ, 1999. С. 62-73.

240. Никаноров А. Б. «Колокольня с нотным звоном» // Колокола и колокольни Ростова Великого. — Ярославль: Содействие, 1995. — С. 5-17.

241. Никаноров А. Б. Псково-Новгородская традиция колокольных звонов // Искусство колокольного звона: Материалы к курсу по спец. №21.03. М., 1990. - С. 221-249.

242. Никаноров А. Б., Сараджев Н. К. Списки «индивидуальностей»русских колоколов Константина Сараджева // Вопросы инструментоведе-ния / сост. И. Мациевский. СПб.: РИИИ, 1995. - С. 83-85.

243. Никаноров А. Б., Старостенкое С. А. Главные Благовестннки Новоторжского Борисоглебского монастыря // Вопросы инструментоведе-ния / сост. В. Свободов. Вып. 3. - СПб.: РИИИ, 1997. - С. 104-105.

244. Никаноров А. В., Старостенкое С. А. Из опыта работы над проектом реконструкции колоколов и звонов Новгородского Юрьева монастыря // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. ~ Новгород, 1992. С. 108-110.

245. Никаноров А. Б., Старостенкое С, А. История формирования и музыкальные особенности колокольного набора Новгородского Юрьева монастыря // Музыка колоколов / сост. А. Б. Никаноров. СПб.: РИИИ, 1999.-С. 74-87.

246. Никаноров А. Б., Старостенкое С. А. Основные проблемы реконструкции колокольных звонов // Памятники истории, культуры и природы Европейской России. Нижний Новгород, 1993. - С. 30-31.

247. Никаноров А. Б., Старостенкое С. А. Опыт библиографии по русской кампанологии 1785-1940 гг. // Рукописные памятники. Из истории музыкальной культуры. Вып. 5. - СПб.: Рос. нац. библиотека, 1999 - С. 179-213.

248. Никаноров А. Б., Старостенкое С. А. Парный принцип в структуре колокольного набора Новгородского Юрьева монастыря // Вопросы инструментоведения / сост. В. Свободов. — Вып. 3. СПб.: РИИИ, 1995. -С. 73-75.

249. Никаноров А. БСтаростенкое С. А. Софийская звонница и современные проблемы русской кампанологии // Прошлое Новгорода и Новгородской земли / сост. В. Ф. Андреев. Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 1993. - С. 165-168.

250. Никитин А. Ф. Интервью со звонарем Вознесенского собора в Новосибирске. Аудиозапись // Архив С. Тосина. Новосибирск, 2003.

251. Никольский К. Т. О колоколах и звоне // Никольский К Г. Пособие к изучению устава богослужения православной церкви. СПб,, 1894. -С. 31-44.

252. Новгородская вторая (Архивская) летопись И ПСРЛ. М.: Наука, 1965.-Т. 30.-240 с.

253. Нюнин Б. Н. Колокола Храма Христа Спасителя // Русское возрождение. Нью-Йорк / Москва / Париж, 1998 (II). - № 72. - С. 145-166.

254. Нюнин Б. Н. Создание колокололитейного производства на базе AMO ЗиЛ // Сайт Общества древнерусской музыкальной культуры. Режим доступа: http://www.odnikbells.ni/bells

255. Нюнин Б. Н., Ларюков А. С., Юдин С. И. Расчетно-экепериментальное исследование виброакустических характеристик старых русских колоколов // Музыка колоколов / сост. А. Б. Никаноров. СПб.: РИИЙ, 1999.-С. 142-145.

256. О «Большом колоколе» в Москве И ЛОЙИ, ф. 175 Гамеля, оп. 3,1. Д. 27.

257. Одинцов К Хождение по мукам. 1939—1954 гг. // Наука и религия. -1990. № 8. - С. 17-24.

258. Олеарий А. Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию в 1633. 1636 и 1638 гг. — М.: Импер. о-воистории и древностей российских при Моск. ун-те, 1870. — 1038 с.

259. Оловянишников Н. И. История колоколов и колокололитейное дело на заводе Товарищества П. И.Оловянишникова сыновья. — Ярославль: Изд. Тов-ва П. ИОловянишникова сыновья, 1906. — 152 с.

260. Оловянишников Н. И. История колоколов и колокололитейное искусство. 2-е изд., доп. - М.: Изд. Тов-ва П. И. Оловянишникова сыновья, 1912.-435 с.

261. Оловянишников Н. И. История колоколов и колокололитейное искусство. 4-е изд., исправ. — М.: Русская панорама, 2003. — 520 с.

262. Оловянишников Н. И. История колоколов и колоколитейное искусство. Фрагменты. // Колокольные звоны России / сост. В. С. Марты-шин. М.: Советская Россия, 1990. - С. 86-110.

263. Олонецкая епархия в годы репрессий (1920-30-е гг.) // Сайт Петрозаводской и Карельской епархии. Режим доступа: http://home.onego.ru/ ~eparhia/hist9htm

264. Орлов Г. Древо музыки. Вашингтон; СПб.: Н. А. Frager Со; Советский композитор, 1992. - 408 с.

265. О священнике Израилеве и его камертонах и 4-х колоколах, представленных им на Всероссийскую промышленную выставку в Москве // Труды комис. по исслед. кустар. пром-сти. 1882. - Т. 8, отд. 4. - С. 146149.

266. Осипов. 119 тысяч кило бронзы и меди отдала Кострома в фонд индустриализации // Хроника безбожного фронта. По мат-лам газеты «Северная правда», Кострома, за 1929-1936 гг. (4.01.1930). Режим доступа: htip://www.kosnet.ru/~ccc44/hronika/hronica.htm

267. Пантюхина Р. Ф. История гонений на Русскую Православную церковь в Самарской губернии (по документам Архивного фонда Самарской области) // Сайт Фонда «Память мучеников и исповедников РПЦ». — Режим доступа: http://fondxenno.iWrc/xii/xii-pantuhina.htm

268. Перелыгин А. И. Русская Православная Церковь на Орловщине в годы политических репрессий // Книга памяти жертв политических репрессий на Орловщине Орел: Перспектива, 1996. - Т. 3. - С. 8-37.

269. Петриченко А. М. Колокола // Петриченко А. М Книга о литье. -Киев, 1972.-С. 47-78.

270. Петровский В. М. Письмо автору диссертации от 9.07.1999 г. -Архив С. Тосина.

271. Платонов О. Русское сопротивление на войне с антихристом // Православное информационное агентство «Русская линия»: публ. 19.10.2006. Режим доступа: http://www.msk. ru/st.php?idar==l 10632

272. Платонов О. Русское сопротивление на войне с антихристом // Православное информационное агентство «Русская линия»: публ. 31 Д0.2006. Режим доступа: http://www.rusk.ru/st.php?idar=l 10691

273. Платонов О. Русское сопротивление на войне с антихристом // Православное информационное агентство «Русская линия»: публ. 8.11.2006. Режим доступа: http://www.rusk.ru/st.php?idar=l 10729

274. Плешанова И. И. Колокола псковских литейщиков XVI начала XVH в. // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. - М.: Наука, 1985. - С. 104-119.

275. Под грифом «Секретно»: Лихолетье // Новгород. 1998. — №38 (436).-С. 4-5.

276. Покровский А. М. О музыкальном значении звонниц // Музыка колоколов / сост. А. Б. Никаноров. СПб.: РИЙИ, 1999. - С. 212-221.

277. Полный православный богословский энциклопедический словарь. М.: Издательский совет РПЦ, 1998. - 936 с.

278. Попов Д. Г. Интервью со звонарем новосибирского Вознесенского собора. Телевизионная запись телерадиокомпании «Новосибирск» // Архив С. Тосина. Новосибирск, 1995.

279. Попов Д. Г. Интервью со звонарем новосибирского Вознесенского собора. Аудиозапись //Архив С. Тосина. Новосибирск, 1995.

280. Православие в Карелии II Сайт Петрозаводской и Карельской епархии. Режим доступа: http://home.onego.ru/~eparhia/hist8htm

281. Православие Чувашии в 20-90 гг. XX в. // Библиотека Якова Кротова. Режим доступа: http://www.krotov.info/spravki/help/gorodarus/ chuvash.html

282. Православная энциклопедия. М.: Издательский совет РПЦ, 2002. - Т.У. - 812 с.

283. Преображенская церковь // Информационный сайт г. Кимры. — Режим доступа: http:/Лtimry.ru/modules/wfsection/wiewarticles.php?cftegori=::5

284. Привалов Н. И. Ударные инструменты русского народа // Известия С.-Петерб. о-ва музыкальных собраний. 1903. - Окт.-нояб. - С. 24-38.

285. Проскурина А. В. «Союз безбожников» на Псковщине: организация и деятельность в конце 1920-х первой половине 1930-х гг. // Библиотека Якова Кротова. - Режим доступа: http://www.krotov.info/history/20/ 1910/1920ргоз. Ыт1

286. ПСРЛ. СПб., 1908. - Т. 7. - Стлб. 210.

287. Пухначев Ю. В. Загадки звучащего металла. М.: Наука, 1974.128 с.

288. Пухначев Ю. В. История колоколов // Искусство колокольного звона: Материалы к курсу по спец. № 21.03 «Духовые и ударные инструменты». М., 1990. - С. 3-^1.

289. Пухначев Ю. В. Литье колоколов на русских колокольных заводах // Колокола: История и соврменность. 1990 / сост. Ю. В. Пухначев.

290. M.: Наука, 1993. С. 155-195.

291. Пыляев M. И. Исторические колокола // Старое житье. 1892. — С. 286-318.

292. Пъянкова С. Колокол: от музыкального инструмента к Божьему гласу // Вопросы инструментоведения / сост. И. В. Мациевский. Вып. 5, ч. 1, - СПб.: РИИИ, 2004. - С. 211-216.

293. Рагс Ю. Н. Методологические вопросы акустического анализа колокольных звонов // Музыка колоколов /сост. А. Б. Никаноров. СПб., 1999.-С. 118-125.

294. Раскопки В. Е. Гезе в Каневском уезде // АЛЮР. 1901. - Т. 3. -С. 207-223.

295. Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви. 1917-1945. Париж: ИМКА-Пресс, 1977. - 515 с.

296. Решетникова Г. Онтологические модусы осмысления богослужебного пения и колокольного звона // Вопросы инструментоведения / сост. И. В. Мациевский. Вып. 5, 4.1. - СПб.: РИИИ, 2004. - С. 216-222.

297. Римский-Корсаков А. Н. История культовой музыки в России // ЛГИТМИК, ф. 8, on. VIII, ед. хр. № 15.

298. Римский-Корсаков Н. А. Летопись моей музыкальной жизни. — М.: Музыка, 1982. 440 с.

299. Рогаль-Левицкий Д. Р. Колокола // Рогаль-Левицкий Д. Р.* Современный оркестр: В 4 т. М.: Музгиз, 1956. - Т. 3. - С. 328-355.

300. Рой В. Почему медлит Горсовет // Хроника безбожного фронта. По мат-лам газеты «Северная правда», Кострома, за 1929-1936 гг. (14.05.1929). Режим доступа: http://www.kosnet.ru/~ccc44/hronika/hronica. htm

301. Русак В. История Российской Церкви // Библиотека Гуммер. — Режим доступа: http://www.guшeглIlfo/bogoslovBuks/ffistoIyChuгch/гusak/ 04.рЬр

302. Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917-1941: Док. и фотомат. -М.: Отечество, 1996. 532 с.

303. Русская Православная Церковь. XX век // Православие. Ли. Архив: публ. 16.03.2006. Режим Доступа: http://www.pгavoslavie.гu/arЫv/ 060316000010

304. Русская Православная Церковь, XX век // Православие. Ли. Архив: публ. 30.11.2006. Режим доступа: líttp://www.pгavo-slavie.гu/arЫv/ 061130211799

305. РФ ГАЯО> ф. р-1, оп. 1, д. 35, л. 70-78.

306. РФГАЯО, ф. р-6, оп. 1, д. 38, л. 76.

307. РФГАЯО, ф. р-6, оп. 1, д. 53.

308. РФ ГАЛО, ф. р-6, оп. 3, д. 2, л. 70.

309. РФГАЯО, ф. р-9, оп. 1, д. 17, л. 55,

310. Рыбаков С. Г. Церковный звон в России // Колокольные звоны России. М.: Советская Россия, 1990. - С. 10-75.

311. Савваитов ПИ. Строгоновские вклады в Сольвычегодский Благовещенский собор по надписям на них. Записка. СПб., 1886. ~ 112 с.

312. Савчук В. Интервью со звонарем Вознесенского собора в Геленджике. Аудиозапись // Архив С. Тосина. Геленджик, 2008.

313. Салонов М. Менестрели. Очерки музыкальной культуры Западного Средневековья. -М.: Преет, 1996. 359 с.

314. Свирелин А. И. Описание Переяславского Никитского монастыря в прежнее и нынешнее время. М.: Тип. А. А. Торлецкого и Ко, 1878. -68 с.

315. Святодуховский кафедральный собор // Карелия 2000 — Русский Север. Режим доступа: http://www.k2000.ru/svsobor/

316. Сергий (Спасский И. А.). Историческое описание Московского Знаменского монастыря, что на Старом Государевом дворе. — М., 1866. — 263 с.

317. Скабалланович М. Благовест И Скабалланович М. Толковый Типикон. Киев: Тип. Н. Т. Корчак-Новицкого, 1913. - Вып. 2. - С. 6-11.

318. Скребков С. С. Художественные принципы музыкальных стилей. М.: Музыка, 1973. - 448 с.

319. Слободской С. О колоколах и русском православном звоне // Слободской С. Закон Божий. М.: Издательский совет РПЦ, 1991. - С. 699-711.

320. Смирнов Д. В. Правила использования колоколов в старое время и в наши дни. Доклад на Всерос. конф. «Колокола. История и современность». Рукопись. Ростов Великий, 1989. - Архив С. Тосина.

321. Смирнов Д. В., Малышев С. А. Колокола и колокольные звоны Ростова Великого // Искусство колокольного звона: Материалы к курсу по спец. № 21.03. «Духовые и ударные инструменты». М., 1990. - С. 177220.

322. Смирнов М. А. Имитация колокольного звона И Смирнов М. А. Русская фортепианная музыка: Черты своеобразия. М.: Музыка, 1983. — С. 292-294.

323. Смоленский С. В. О колокольном звоне в России // Музыка колоколов / сост. А. Б Никаноров. СПб.: РИИИ, 1999. - С. 197-211.

324. Смоленский С. В. Воспоминания // ЦГАЛИ, ф. 720, оп. 1, ед. хр. №30, л. 7-9.

325. Собор новомучеников и исповедников российских // Тихоновский благовест. 2005. - №2 (14). - С. 12-14.327. «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922 1934) / Центр, архив ФСБ РФ. - М.: Ин-т рос. истории РАН, 2003. - Т. 7.-427 с.

326. Сосновская Н. Судьба московских храмов // Человек. Культура. Город. 2006. - №6 (34). - С. 8-10.

327. Сотников И., иерей. Кирва: прошлое, настоящее, будущее. — Режим доступа: http://www.orthodox.spbu.ru/kirva.htm

328. Сохор А. Н. Музыка // Музыкальная энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1976. - Т. 3. - Стлб. 730-751.

329. Сохор А. Н. Эстетическая природа жанра в музыке. М.: Музыка, 1968. -102 с.

330. Спасенкова И. В. Церковная жизнь Вологды 1920-х 1930-х годов // Вологда. Краеведческий альманах. - 2000. - Вып. 3. - С. 8-34.

331. Спирина Л. М. О колоколах Троице-Сергиева монастыря // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. М.: Наука, 1985.-С. 120-136.

332. Способин И. В. Музыкальная форма. 5-е изд. - М.: Музыка, 1972.-400 с.

333. Способин И. В. Элементарная теория музыки. — М.: Музиздат, 1963.-204 с.

334. Становление молодого советского государства — достижения и ошибки. Режим доступа: http://revolution.allbest.ru/histiiy/00007948.html

335. Стародубцев О. В. Из истории церковных колоколов. Режимдоступа: http://decorbells.ru/historyreview.htm

336. Старостенков С. А., Локотникова И. Г. Колокола церкви Аничкова дворца // Аничков дворец памятник Российской истории. - СПб., 1997.-С. 20-25.

337. Страйнар Ю. Несколько слов об изучении народных инструментов и инструментальной музыки // Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка: В 2 ч. М.: Советский композитор, 1987. -Ч. 1.-С. 132-136.

338. Стрельникова Е. Изъятие колоколов // Ферапонтово. Режим доступа: http://www.ferapontovo.ru/index.php3?id=410

339. Суворов Н. И. Описание Спасо-Каменного, что на Кубенском озере, монастыря, ныне Спасо-Преображенская Белавинская пустыня. -Вологда, 1871. 87 с.

340. Сулоцкий А. Замечательные колокола в Сибири // Маяк. 1845. — Т. 22, кн. 43/44, №11.- С. 108-112.

341. Сулоцкий А. И. Описание краткое всех церквей, существующих в г. Тобольске и пространное Тобольского Софийского собора. М.: Тип. Семена, 1852. - 128 с.

342. Сыроватская Л. Я. Музей Северодвинской культуры // «Бысть на Устюзе.»: Историко-краеведческий сборник. Вологда: ЛиС, 1993. - С. 53-62.

343. Таннер Б. Описание путешествия польского посольства в Москву в 1678 году. М.: Университетская тип., 1891. - 196 с.

344. Теплое Б. М. Избранные труды: В 2 т. — М.: Педагогика, 1985. -Т. 1-328 с.

345. Тизик К А. История Ревельского Преображенского собора. Ис-торико-статистическое описание. Ревель: Тип. Г. Матизена, 1896. - 112 с.

346. Типикон: В 2 т. СПб., 1997. - Т. 1. ~ 592 с.

347. Титаев Е. Погибшие храмы Семипалатинска // Простор. 1996. -№ 11.-С. 27-29.

348. Токмаков И. Ф. Историко-статистическое описание города Кир-жача. М., 1884. - 366 с.

349. Тост С. Г. Звонница на рубеже тысячелетий. Новосибирск: НИПКиПРО, 2003. - 132 с.

350. Тосин С. Г. О профессионализме в искусстве русского колокольного звона // Музыка колоколов / сост. А. Б Никаноров. СПб.: РИИИ, 1999.-С. 55-61.

351. Тосин С. Г. Колокола и звоны в России. — Новосибирск: Новони-колаевск, 1998. 334 с.

352. Тосин С. Г. Обучение звонарей в России: традиция, современная практика и перспективы // Музыкальная культура и искусство: Наблюдения, анализ, рекомендации: Сб. науч. тр. Вып. 5 / ред.-сост. А. М, Лесови-ченко. Новосибирск: НГПУ, 2005. - С. 88-99.

353. Тосин С. Г. О графической фиксации звонов // Тосин С. Г. Колокола и звоны в России. Новосибирск: Новониколаевск, 1998. - С. 314— 321.

354. Тосин С. Г. О жанровой природе русского колокольного звона // Колокола: История и современность. 1990 / сост. Ю. В. Пухначев. М.: Наука, 1993.-С. 17-28.

355. Тосин С. Г. Основные аспекты изучения колокольного звона как явления музыкального искусства // Колокола: История и современность.1990 / сост. Ю. В. Пухначев. ~М.: Наука, 1993. С. 7-16.

356. Тосин С. Г. Праздник колокольной музыки // Советская музыка. -1990.-Xsl.-C. 140-141.

357. Тосин С. Г. Размещение колоколов традиционной русской звонницы // Вопросы инструментоведения / сост. В. А. Свободов. Вып. 3. -СПб.: РИИИ, 1997. - С. 99-100.

358. Тосин С. Г. Русская звонница: Конструктивные особенности и вопросы исполнительства: Автореф. дисс. канд. искусствоведения. -Новосибирск, 2001. 26 с.

359. Тосин С. Г. Русский колокольный звон. Трактовка и современное состояние // Искусство колокольного звона: Материалы к курсу по спец. № 21.03 «Духовые и ударные инструменты». М., 1990. - С. 138-176.

360. Тосин С. Г. Русский колокольный звон и рок-музыка. Доклад на Всесоюз. конф. «Колокола. История и современность». Саратов, 1991. -Архив С. Тосина.

361. Тосин С. Г. Традиция колокольного звона в Сибири: проблемы изучения // Проблемы изучения этнической культуры восточных славян Сибири ХУИ-ХХ вв.: Сб. науч. тр. / ред.-сост. Е. Ф. Фурсова. Новосибирск: Агро-Сибирь, 2003. - С. 157-171.

362. Тюлин Ю. Н. Натуральные и альтерационные лады. — М.: Музыка, 1971.-109 с.

363. Тюлин Ю., Бергиадская Т., Пустылъник И. и др. Музыкальная форма. М.: Музыка, 1965. - 395 с.

364. Тюнина M. H. О чем рассказывают присказки // Путь к коммунизму. Ростов Великий, 1968. - № 16, 28 янв. - С. 3.

365. Устав колокольного звона // Звонница. Минск: Минское епархиальное управление, 2001. - С. 10-17.

366. Устав церковного звона. М.: Издательский Совет РПЦ, 2002.80 с.

367. Финдейзен Н. Ф. Колокола Новгорода. // Финдейзен Н. Ф. Очерки по истории музыки в России с древнейших времен до конца ХУШ века: В 2 т. М.; Л.: Музыка, 1928. - Т. 1, Вып. 2. - С. 128-136; Вып. 3. - С. 271272.

368. Французская надпись на церковном колоколе в Ненокском приходе Архангельской губ. // Зап. Рус. археолог, о-ва, 1852. - Т. 4, отд. 2 (Перечень заседаний за 1851 г.). — С. 146-147.

369. Ханенко Б., Ханенко В. Древности Приднепровья. Киев, 1907. -Вып. VI. - 372 с.

370. Хорнбостель Э. М. фон, Закс К. Систематика музыкальных инструментов // Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка. В 2 ч. М.: Советский композитор, 1987. - Т. 1. - С. 229-261.

371. Храмы города // Город Николаев. Режим доступа: http://www. dag.com.ua/ city/street.php?966

372. Цветаева А. И. Сказ о звонаре московском // Москва. 1977. -Ко 7. -С. 129-171.

373. Цветаева А. И,, Сараджев Н. К. Мастер волшебного звона. —1. M.; Музыка, 1986. 160 с.

374. Ш. ЦГАМО, ф. 4341, он. 1, д. 255, л. 108,113, 137.

375. ЦГАМО, ф. 4570, д. 25, л. 13.

376. ЦГАМО, ф. 4570, д. 30, л. 90-91.

377. ЦГА СПб, ф. 1000, оп. 69, д. 22, л. 18.

378. ЦЦНИТО, ф. 850, on. 1,114, л. 82.

379. ЦЦНИТО, ф. 855, on. 1, д. 19, л. 242.

380. Цуккерман В. Анализ музыкальных произведений. Общие формы развития и формообразования. Простые формы. М.: Музыка, 1980. -296с.

381. Цуккерман В. Анализ музыкальных произведений. Сложные формы. М.: Музыка, 1983. - 214 с.

382. Цуккерман В. Музыкально-теоретические очерки и этюды. М.: Советский композитор, 1970. - 560 с.

383. Цыпин В. Русская Православная Церковь при местоблюстителе патриаршего престола митрополите Сергии (1936-1943) // История Русской Церкви. 1917-1997. М: Издательский совет РПЦ, 2000. - Т. 9. - С. 297343.

384. Чеботарев А., Горкина А. О чем звонят колокола. — М.: Московский колокольный центр, 2002. 42 с.

385. Чернышев В. Спаео-Преображенский собор в Холмогорах // Архангельские губ. ведомости. Ч. неофиц. 1845. — № 2, 18 авг. - С. 195-196.

386. Чернышев В. Я. Муромские колокола // Ш Оловянишниковские чтения: Мат-лы всерос. науч. конф. Ярославль: Содействие, 1998. - С. 17-19.

387. Чудинова И. А. Колокольный устав в севернорусской монастырской традиции // Вопросы инструментоведения / сост. В. А. Свободов. —

388. Вып. 4. СПб.: РИИИ, 2000. - С. 159-160.

389. Чудинова И. А. Пение, звоны, ритуал: Топография церковно-музыкальной культуры Петербурга. СПб.: РИИИ, 1994. - 208 с.

390. Шариков В. Г., Жихарев А.И., Маркелов П. Г. Использование бил в православном звоне. -М.: Московский колокольный центр, 1996. 58 с.

391. Шариков В. Г., Наумов В., Защев В. В. и др. Практическое руководство для звонарей православных храмов. — М.: Московский колокольный центр, 1997. 336 с.

392. Шатов А. И. О колоколах для церковного звона // Колокола: История и современность. 1990 / сост. Ю. В. Пухначев. М.: Наука, 1993. - С. 278-282.

393. Шахназарова Н. Музыка Востока и музыка Запада: типы музыкального профессионализма. М.: Советский композитор, 1983. - 153 с.

394. Шашкина Т. Б. Древнерусские колокола домонголького времени // Колокола: История и современность. 1990 / сост. Ю. В. Пухначев. М.: Наука, 1993.-С. 128-142.

395. Шашкина Т. Б. Колокольная бронза // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. — М.: Наука, 1985. С. 238-259.

396. Шашкина Т. Б. Модульный метод колокольного ремесла // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. М.: Наука, 1985.-С. 228-237.

397. Шашкина Т. Б. Модульный метод колокольного ремесла: сравнительный анализ вариантов // Колокола: история и современность. 1990 / сост. Ю. В. Пухначев. -М.: Наука, 1993. С. 143-154.

398. Шашкина Т. Б., Галыбин В. А. Памятники древнерусского колокольного литья (Результаты химико-аналитического исследования). // Советская археология. 1986. - № 4. — С. 236-242.

399. Шебякин А. Б. Колокол с голландской надписью 1583 г. на колокольне Старицкого Успенского монастыря // Жур. 78 (8) заседания Тверской ученой архивн. комис. 31 окт. 1900 г. 1900. - С. 26-27.

400. Шеллер-Михайлов А. К. Дворец и монастырь. М.: Советский писатель, 1991.-272 с.

401. Шершнев М. Н. Искусство колокололитейных мастеров Вятской губернии // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. -М.: Наука, 1985. С. 207-213.

402. Шиндин Б. А Жанровая типология древнерусского певческого искусства: Дис. . докт. искусствоведения. Новосибирск: НТК, 2006. -463 с.

403. Шнитке А. Г. Особенности оркестрового голосоведения ранних произведений Стравинского // Музыка и современность. — Вып.5. М.: Музыка, 1967. - С. 209-220.

404. Штелин Я 01окепзр1е1 в России // Штелин Я. Музыка и балет в России ХУШ в. Л.: Тритон, 1935. - С. 76-77.

405. Штокман Э. Исследование народных музыкальных инструментов Европы и их описание в многотомном справочнике // Народные музыкальные инструменты и инструментальная музыка. — Ч. 1. — М.: Советский композитор, 1987. С. 236-261.

406. Юсфин А. Г. О целостности композиции в остинатных формах народной музыки // Проблемы традиционной инструментальной музыки народов СССР. Л.: ЛГИТМиК, 1986. - С. 38-52.

407. Яковлев В. И. Колокола в Среднем Поволжье // Вопросы инст-рументоведения / сост. В. А. Свободов. Вып.З. - СПб.: РИЙЙ, 1997. - С. 100-104.

408. Яковлева Н. П. Колокололитейное производство в Валдае // Колокола: История и современность / сост. Ю. В. Пухначев. М.: Наука, 1985.-С. 183-198.

409. Яковлева Н. П. Русские звоны на Западе // Колокольный мир. -2002.-№2(11).-С. 1.

410. Ян В. Батый // Ян В. Собр. соч. в 4 т. М.: Советский писатель, 1989. - Т. 3.-С. 4-216.

411. Ярешко А. С. Влияние колокольного звона на особенности колорита в творчестве русских композиторов // Традиции русской музыки XVII XIX в. - М., 1978. - С. 47-65.

412. Ярешко А. С. Канон, импровизация и новаторство в искусстве колокольного звона // Музыка колоколов /сост. А. Б. Никаноров. — СПб.: РИИИ, 1999. С. 40-54.

413. Ярешко А. С. Колокольные звоны инструментальная разновидность русского народного музыкального творчества // Из истории русской и советской музыки. - Вып. 3. —М.: Музыка, 1978. - С. 36-74.

414. Ярешко А. С. Колокольные звоны России. М.: Глаголь, 1992.136 с.

415. Ярешко А. С. Колокольные звоны один из источников национального своеобразия творчества русских композиторов: Автореф, дис. .канд. искусствоведения. - М.: РАМ им. Гнесиных, 1996. — 24 с.

416. Ярешко А. С. К проблеме жанрообразования и стиля православных колокольных звонов // Вопросы инструментоведение / отв. ред. И, В. Мациевский. Вып. 5, ч. 1. - СПб.: РИИИ, 2004. - С. 231-236.

417. Ярегико А. С. О феномене звонаря православного храма // Музыкант в традиционной и современной культуре: Мат. междунар. инструмен-товедческого симпозиума. СПб.: РИИЙ, 2001. - С. 66.

418. Ярешко А. С. Роль звонаря в русской православной культуре // Мужчина в традиционной культуре народов Поволжья: Мат. междунар. на-уч.-практ. конф. Астрахань, 2003. - С. 58-62.

419. Ярешко А. С. Русские колокольные звоны (История, анализ, перспективы развития) // Искусство колокольного звона: Материалы к курсу по спец. № 21.03 «Духовые и ударные инструменты», М., 1990. - С. 77137.

420. Ярешко А. С. Русский колокольный звон — традиция и современность // Фольклор. Проблемы сохранения, изучения и пропаганды: Тез. Всесоюзной науч.-практ. конф. (25-29 апр. 1988 г.). — М., 1988. 4.2. - С. 381-383.

421. Ярешко А. С. Русь звонная: традиции и возрождение И Русское возрождение. Нью-Йорк / Москва / Париж, 1998 (П). - № 72. - С. 52-63.

422. Ярешко А. С. Творчество А. Н. Скрябина и русские колокольные звоны // Колокола: История и современность. 1990 / сост. Ю В Пухначев. -М.: Наука, 1993. С. 38-61.

423. Ярославские епархиальные ведомости. — 1883. — № 27, ч. оф.276 с.

424. Ярославский Е. О пятилетнем плане работы безбожников // Безбожник. -1929. № 6. - С. 18-23.

425. Jlimonuc Херсона И Херсонська обласна б!блютека для детей. -Режим доступа: http://www4ibmry.kherson.ua/yorag/tavrica/litopys/lit27.htm

426. Alpatow М Rublow. Warszawa: Panstwowy Institut Wydawniczy, 1975.-114 s.

427. Acoustic of Bells. New York: Rossing T.D., 1984. - 328 p.

428. Coleman S. N. Bells: Their History, Legends, Making And Uses. — Chicago/New York, 1928. 527 p.

429. Schilling M. Glocken und Gloskenspiele. Leipzig, 1985. - 176 s.

430. Van Heuven E.W. Acoustical Measurements on Church Bells and Carillons. Amsterdam, 1949. - 280 p.

431. Vijf eeuwen klokkenkunst te Mechelen. Catalogus. Mechelen, 199$. -152 s.

432. Williams E. V. The Bells of Russia: History and Technology. Princeton, 1985.-491 p.