автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Коммуникативная стратегия дистанцирования в авторском построении текста

Полный текст автореферата диссертации по теме "Коммуникативная стратегия дистанцирования в авторском построении текста"

На правах рукописи

Кудачинова Чечеш Владимировна

КОММУНИКАТИВНАЯ СТРАТЕГИЯ ДИСТАНЦИРОВАНИЯ В АВТОРСКОМ ПОСТРОЕНИИ ТЕКСТА

(на материале романа К. Манна «Мефистофель. История одной карьеры»).

Специальность 10.02.04. -Германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2005

Диссертация выполнена на кафедре лингвистики и межкультурной коммуникации факультета иностранных языков Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Научный руководитель

Официальные оппоненты

Ведущая организация

кандидат филологических наук, доцент H.H. Кудашова

доктор филологических наук, профессор H.H. Миронова

кандидат филологических наук, доцент Скрипкина Г.В.

Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева

Защита состоится « d » M-Cl/VTCL 2005 Г. В I&.2C часов на

заседании диссертационного совета Д 501.001.04 при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: г. Москва, Ломоносовский проспект, 31, корпус 1, факультет иностранных языков.

С диссертацией можно ознакомиться в Библиотеке I корпуса гуманитарных факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова.

" 0

Автореферат разослан« ú о »

CptlpCt

'¿-¿X 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Е.В. Маринина

Для современной лингвистики характерно самое пристальное внимание к человеку как активному субъекту познания, обладающему социальным и индивидуальным опытом, системой знаний о мире. Антропоцентрическое направление в исследование законов текстового построения проявляется в целой серии подходов к рассмотрению конкретных способов реализации личности в тексте. Наиболее значимыми из них являются информативный, коммуникативный и концептуальный.

Соотнесение текста с его создателем передает эксплицитную и имплицитную информацию, отражающую субъективно-личностный аспект коммуникации. Структура, стиль текста, коммуникативные стратегии, использованные при его создании, его концептосфера составляют суть адресанта, составляющие которой могут изучаться по собственно лингвистическим параметрам. Еще Ю.М. Лотман1 отмечал, что именно своеобразие адресанта и составляет наибольшую ценность текста как сообщения. К своеобразию языковой личности автора можно отнести его индивидуальную картину мира, индивидуальные концепты, творческий потенциал.

В качестве предмета исследования в настоящей диссертации избран коммуникативно-концептуальный аспект реализации языковой личности автора в процессе текстопостроения, определяющий характерный облик всего произведения. В данном конкретном случае художественный текст детерминируется коммуникативной стратегией авторского дистанцирования, а также концептуализацией знаний и представлений языковой личности автора об окружающей действительности и их выражением в вербальной форме.

Материалом исследования служит текст романа немецкого писателя Клауса Манна «Мефистофель. История одной карьеры» («Mephisto. Roman einer Karriere») (1936). Выбор данного произведения связан с целым рядом условий, демонстрирующих в своей совокупности один из самых интересных случаев раскрытия языковой личности в художественном тексте. К. Манну была совершенно чужда «объективирующая» манера повествования, все его наблюдения в романе основаны на глубоко личном опыте и почти все персонажи написаны с натуры. В то же время писатель сделал примечание, что все его персонажи представляют собой типы, а не портреты. Данный факт свидетельствует о сложном процессе типизации и концептуализации внеязыковой действительности, обретающей языковое отображение на уровне текста. Сложность произведения позволяет, таким образом, выработать определенные приемы рассмотрения текстов с глубоко закодированной стратегией автора.

Новизна исследования заключается в том, что впервые предметом лингвистического анализа явилось своеобразие коммуникативной стратегии

'Лотман Ю.М. Культура как коллективный интеллект и проблемы искусственного разума // Семиосфера -СПб. «Иск-во-СПБ», 2001. - 563 с

дистанцирования в романе «Мефистофель», проявляющее себя через авторское повествование, речевые характеристики главного героя произведения и индивидуальный авторский концепт.

Специфические особенности материала предопределили выбор методов и приемов исследования. Одним из основных являются метод концептуального анализа и описательный метод, который включал приемы наблюдения, сопоставления и обобщения. Также использовалась методика лингвостилистической интерпретации текста с элементами литературоведческого анализа. В этой связи представляется существенным отметить важность сближения и интеграции лингвистического и литературоведческого анализов, на необходимость которых указывали такие известные ученые, как В.Д. Демьянков2, Е.В. Падучева3, Г.В.Степанов4. Смещение акцентов на изучение языковой личности значительно сближает позиции лингвистики и литературоведения. Соединение их методик в раскрытии законов текстопостроения, еще не ставшее общепринятой практикой, также может расцениваться как новизна настоящего исследования.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что исследование вносит вклад в обобщение и расширение представлений о действиях автора при порождении текста, а также в изучение концептосферы отдельного автора (в данном случае К. Манна), в привлечении внимания к его индивидуальному стилю, к сложному взаимодействию идиостиля и общетекстовых закономерностей. В общелингвистическом плане данная диссертация вносит вклад в разработку проблем лингвистики текста.

Актуальность определяется:

• необходимостью изучения построения текста как результата реализации авторской коммуникативной стратегии порождения речи;

• необходимостью исследования способов вербализации авторского сознания;

• более глубоким и подробным рассмотрением языковой личности Клауса Манна как носителя художественного сознания, значением его творческого феномена в немецкой литературе, привлечением внимания к его индивидуальному стилю;

• новыми перспективами в изучении языковой личности в литературном дискурсе и необходимостью анализа речевых характеристик языковых личностей персонажей произведения и установления их индивидуальных стратегий;

• отсутствием специальных лингвистических работ, посвященных изучению концептосферы романа и воплощенных в ней индивидуальных концептов.

2 Демьянков В Д Доминирующие лингвистические теории в конце 20 века // Язык и наука конца 20 века/ Под ред акад Ю С Степанова - М РГТУ, 1995 - С 239 320

3Падучева Е В Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке, Семантика нарратива) * М Школа "Языки русской культуры", 1996 - с 198

4 Степанов Г В Язык Литература Поэтика-М Наука, 1988 -с 137

Цель исследования состоит в раскрытии коммуникативной стратегии автора в построении текста и в описании индивидуального авторского концепта романа «Мефистофель» К. Манна.

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

1. Выявить уровни коммуникации в тексте художественного произведения и их рассмотрение в современной лингвистике; рассмотреть параметры коммуникативной деятельности адресанта и адресата.

2. Проанализировать языковую личность К. Манна через определение основных коммуникативных стратегий, на основе которых построено произведение.

3. Исследовать речевые характеристики персонажа как средство реализации коммуникативной стратегии создателя текста.

4. Определить концепты, составляющие основу концептосферы произведения.

Данное исследование ставит задачу комплексного характера, решение которой требует объединения данных, накопленных в целом ряде научных отраслей. Указанный ракурс исследования предполагает междисциплинарный подход, что позволяет рассматривать в качестве теоретической базы диссертации работы, выполненные в различных отраслях лингвистики и смежных с ней наук:

- прагмалингвистики и стилистики (И.В. Арнольд, Н.Д. Арутюнова, В.В. Виноградов, И.Р. Гальперин, Е.А. Гончарова, О.Л. Каменская, Ю.А. Караулов, H.H. Кудашова, H.H. Миронова, Г.Г. Молчанова, Е.В. Падучева, Е.В. Сидоров, В.Н. Телия, Т. ван Дейк, Э.В.Б. Хесс-Люттих, Н.Э.Энквист);

- когнитивной лингвистики (А.Вежбицка, В.Д. Демьянков, Д.О. Добровольский, Е.С. Кубрякова, З.Д. Попова, И.А. Стернин, О.Н.Чарыкова);

- литературоведения (М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман, Дж. Каллер).

Практическая ценность работы определяется возможностью теоретического и практического использования ее выводов в разделах вузовских курсов стилистики. Полученные результаты могут быть использованы в дальнейших исследованиях для выявления и изучения коммуникативных стратегий порождения текстов других авторов. Достигнутые научные результаты и исследованный языковой материал может быть применен на практических занятиях по анализу и интерпретации художественного текста, в спецкурсе по коммуникативно-прагматической лингвистике. Корпус примеров и отдельных конкретных положений, содержащихся в работе, может использоваться в практике преподавания современного немецкого языка.

Апробация работы проходила в виде докладов на Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов» (2001, 2002 гг.), 8-й Международной конференции «Россия и Запад: диалог культур» (2001 г.), Международной конференции НОПриЛ «Языки в современном мире» (2004 г.), семинаре Института германистики

Бернского университета (Швейцария) (2003 г.). По теме диссертации опубликовано 3 статьи.

Библиографический список включает 207 источников.

Структура и объем работы. Диссертация объемом 192 машинописные страницы состоит из Введения, трёх Глав, Заключения, Списка использованной литературы и практических источников.

На защиту выдвигаются следующие положения:

1. В процессе текстопорождения коммуникативная стратегия автора реализуется как основное направление отбора и соответствующей адаптации языковой информации, обретающей художественно-эстетическое осмысление.

2. Коммуникативные стратегии принадлежат к важнейшим параметрам речевой деятельности автора. Одной из наиболее характерных коммуникативных стратегий в произведении «Мефистофель» К. Манна является стратегия авторского дистанцирования в форме отчуждения от главного объекта повествования и от описываемых событий. Стратегия дистанцирования выражается в оппозиции «свое - чужое». Цель указанной стратегии заключается в языковой экспликации авторских прагматических установок и изменении ценностной ориентации адресата.

3. Одним из возможных путей изучения речевого поведения языковой личности является опора на художественный текст, на анализ речевых характеристик персонажа как средство реализации коммуникативной стратегии автора. Языковая личность главного героя романа в своем дискурсе реализует индивидуальные стратегии. Выявление указанных стратегий и их вербальной репрезентации включает вопросы словесной особенности речи, тематической специфики, выявления смысловых ценностей языковой личности главного героя произведения.

4. Индивидуальный концепт «псевдо» репрезентирует концептосферу произведения, отражает специфику восприятия действительности К.Манна, дает индивидуальное и национальное осмысление экстралингвистической ситуации.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, ее новизна, теоретическая и практическая значимость, определяются цели и задачи диссертации.

Первая глава «Уровни коммуникации в тексте художественного произведения и их рассмотрение в современной лингвистике» представляет собой теоретическое освещение круга вопросов, имеющих отношение к предмету исследования. Глава состоит из пяти параграфов.

В параграфе 1.1 «Антропоцентрическая ориентация современного языкознания» показано, что антропоцентрический подход, сложившийся на данном этапе развития науки о языке, был сформирован всем ходом развития

лингвистической прагматики.

Параграф 12 «Основные подходы к изучению языковой личности» посвящен обзору становления понятия «языковой личности» как центрального в антропоцентрической лингвистике. Всестороннее описание языковой личности открывает новые возможности для изучения языковой личности пишущего, выявления его коммуникативных стратегий, приближает к построению характерной для него системы языковых предпочтений, к воссозданию портрета автора и его персонажей на текстовой основе.

В параграфе 1.3 «Языковая личность автора» на основе лингвистических и литературоведческих концепций выявляются основные моменты, связанные с основополагающим началом литературной коммуникации. Языковая личность автора есть организующая сила произведения. В лингвистическом плане проблему адресанта предлагается решать прикладным путем - через интерпретацию конкретных текстов как ценностно-коммуникативных единиц и анализ совокупности эксплицитных текстовых единиц и имплицитных художественных смыслов.

В литературной коммуникации пишущий и его адресат формируют коммуникативные отношения, которые могут быть объектом научного анализа. Особой трудностью является то, что указанное взаимодействие протекает имплицитно. Оно, как правило, доступно через эмпирический анализ текста.

Параграф 1.3.1 «Коммуникативная стратегия» определяет параметры коммуникативных действий адресанта в процессе создания текста. Фундаментальный вклад в исследование коммуникативных стратегий в речевом дискурсе внес Т. ван Дейк5. Хотя стратегии письменного текста отличаются от стратегий устной коммуникации, существуют черты, общие для обоих видов. Текстопорождение отвечает целям коммуникативно-когнитивной деятельности адресанта. Стратегия отправителя - совокупность процессов и решений, ориентация коммуникативных действий, внутреннее планирование и формулировка текста. Коммуникативная стратегия реализуется как целенаправленная деятельность, основное направление отбора и адаптации языковой информации, обретающей художественно-эстетическое осмысление.

Коммуникативные стратегии создателя текста могут считаться адекватно описанными и разъясненными только в тех случаях, если они исследуется сквозь призму коммуникации и когниции. Такое описание позволяет учитывать и текстовое содержание, и конкретное языковое воплощение.

Подсекции 1.3.1.1 «Авторский замысел», 1.3.1.2 «Коммуникативная интенция», 1.3.1.3 «Коммуникативная компетенция» раскрывают указанные понятия как ключевые составляющие коммуникативной стратегии.

Подраздел 1.3.2 «Факторы языкового отбора» посвящен рассмотрению

5ДейкТ.А. Ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста// Пер. с англ. / Когнитивные аспекты языка / Новое в зарубеж. лингвистике / - Вып. XXIII. - М.: Прогресс, 1988. - С.153-211;

Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация: Пер. с англ. / Сост. В.ВПетрова; под ред. В.И.Герасимова; Вступ. ст. Ю.Н Караулова и В В Петрова.- М.: Прогресс, 1989. - 312 с.

параметров, детерминирующих селекцию вербальных средств. Это -коммуникативная стратегия автора, его цели, особенности индивидуальной картины мира, мера развития как личности. Важно подчеркнуть, что индивидуальный процесс отбора из языкового инвентаря подлежит определенным ограничениям.

В разделе 1.4 «Языковая личность адресата» приводится обзор различных подходов к исследованию языковой личности конечного звена коммуникации. Перенос акцентов на языковую личность адресата объясняется стремлением более глубокого осмысления механизмов порождения и восприятия текста в русле антропоцентрической лингвистики.

Подраздел 1.4.1 «Типы читателя-адресата» посвящен краткому обзору существующих концепций адресата. Большинство типологий выделяет внутреннего (имплицитного, идеального, модельного) адресата, присутствующего в сознании автора как образ будущих читателей, и реального адресата.

Целью подраздела 1.4.2 «Восприятие и понимание как коммуникативная проблема» является обзор подходов к указанным лингвистическим вопросам. Восприятие художественного текста зависит от уровня подготовки адресата, жизненного опыта, фоновых знаний, его индивидуальных особенностей. Рецептивные способности получателя влияют на реализацию содержательной стороны текстовой коммуникации.

В подразделе 1.4.3 «Проблема кода» показано, что исследование литературной коммуникации должно включать в себя изучение кодов, управляющих производством и интерпретацией текстов.

Подраздел 1.4.4 «Вопросы интерпретации» содержит обзор основных особенностей указанной деятельности. Интерпретация - составная часть механизма текстопорождения. Вариативность интерпретаций художественного текста объясняется изначально заложенной в тексте многозначностью. В этом отношении, согласно У.Эко , каждый текст представляет собой «открытое произведение».

Раздел 1.5 ««Концепт» и «концептосфера» в современной лингвистике» рассматривает указанные понятия с разных точек зрения. Порождение текста, т.е. процесс развертывания коммуникативной стратегии, производится путем вербализации концепта. Содержание текста - результат объективации концепта вербальными средствами.

Антропоцентрический подход с его акцентом на взаимоотношении языка и внутреннего мира говорящего позволяет выделить индивидуальные авторские концепты (ИАК) как лингвистическое и когнитивное достояние языковой личности создателя текста. ИАК выступают, в известной мере, как символы и образы определенных явлений, событий и фактов, связанных с жизнью человека и общества.

6 Eco U Lector in Fabula Die Mitarbeit der Interpretation in erzahlenden Texten 2 Auflage - Deutscher Taschenbuch Verlag München, 1990 -S71

Предложенные академиком Д. С. Лихачевым' термин «концептосфера» и связанное с ним направление оказались весьма плодотворным для современных лингвистических исследований. Концептосферу текста составляет совокупность воплощенных в ней концептов. Выдвижение коммуникативно-когнитивной парадигмы предлагает новый подход к изучению художественного текста через исследование его концептосферы и воплощенных в ней концептов.

Во второй главе «Лингвостилистические способы воплощения коммуникативной стратегии дистанцирования» проводится исследование указанной стратегии в тексте романа.

В разделе 2.1 «Экстралингвистические факторы, определившие особенности текстового построения романа К.Манна «Мефистофель. История одной карьеры»» дается краткая информация о творчестве К.Манна и рассматриваемом произведении.

Раздел 2.2 «Коммуникативная стратегия дистанцирования как способ вербализации авторского сознания» посвящен выявлению вербального воплощения авторской стратегии дистанцирования в форме отчуждения от главного героя и от описываемых событий. Через указанную стратегию происходит вербализация авторского сознания, выражаются его коммуникативные установки, направленные на формирование у получателя текста эмоционального настроя, соответствующего намерениям автора.

Стратегия дистанцирования оформляется в бинарной оппозиции «свое -чужое». Вербализация стратегии происходит через косвенное выражение автором своей позиции и непрямого выражения отрицательной оценки действий и взглядов отдельных персонажей. Стратегия дистанцирования К. Манна отличается имплицитным характером. Ее экспликация производится на основе лингвостилистического анализа текста с привлечением концепции пошагового выявления коммуникативной стратегии Т. ван Дейка8, которая оказывается существенным подспорьем для анализа имплицитных смыслов романа. Под ходом/шагом понимается функциональная единица последовательности действий, которая способствует решению локальной или глобальной задачи под контролем коммуникативной стратегии. Важно отметить динамическую природу коммуникативных стратегий. Пошаговый анализ текста позволяет проследить динамику развития стратегии авторского дистанцирования в романе.

Анализируемый отрывок представляет собой часть абзаца. В нем имеет место целый ряд различных ходов, реализующих неодобрительные суждения говорящего.

1.1. Hendrik Höfgen - Spezialist für elegante Schurken, Mörder im Frack, historische Intriganten — sieht nichts, hört nichts, merkt nichts.

'ЛихачевД С. Концептосфера русского языка,'/ Изв. АН СССР. Серия лит. и языка. -1993. - Т. 52, № 1. - С. 3-9.

* Дейк ТА ван. Язвж. Познание. Коммуникация: Пер. с англ. / Сост. В.В Петрова; под ред. В И.Герасимова; Вступ. ст. Ю.Н Караулова и В В Петрова - М.: Прогресс, 1989. - 274 с.

Стратегический ход «имплицитность», имеющий прагматический характер, позволяет говорящему избежать формулирования эксплицитных, явных отрицательных оценок, и перевести их в русло более общих знаний и мнений, за которые говорящий не несет ответственности. В ряде словосочетаний «сталкиваются» лексемы с различной стилистической маркированностью: высокого тона - элегантный, фрак и сниженного - негодяи, мошенники, убийцы, т.е. слов с ярко выраженной отрицательной семантикой. В ином контексте имплицитность оценочной номинации «специалист по элегантным подлецам, убийцам во фраке, интригантам исторических эпох» не вызвала бы отрицательного отношения. Так может звучать, например, рецензия на спектакль или хвалебная статья о талантливом актере.

Далее имеет место «повторение» - риторический ход, выражающийся через повтор неопределенного местоимения nichts, несущего особую коммуникативную нагрузку. Тройное отрицание явление, как известно, избыточное. Многократный повтор «утраивает» смысл - Хефген не просто ничего не замечает, не видит, не слышит, но и не желает замечать, видеть, и слышать происходящее вокруг него. Наряду с «повторением» здесь также включен ход «добавления» одной и той же информации, которая определяет фонологический ритм высказывания: sieht nichts, hört nichts, merkt nichts. Хотя этот ход не добавляет ничего нового, его риторическая функция состоит в создании дополнительного веса утверждения. Прямой повтор лексемы nichts ритмически организует высказывание, усиливает эмоциональное воздействие на адресата, рисуя образ актера и отсутствие у него гражданской позиции.

В следующем высказывании стратегия дистанцирования реализуется через ходы «объяснение» и «расширение»:

1.2. Er lebt gar nicht in der Stadt Berlin - so wenig, wie erjemals in der Stadt Hamburg gelebt hat -; er kennt nichts als Bühnen, Filmateliers, Garderoben, ein paar Nachtlokale, ein paar Festsäle und versnobte Salons.

Создатель текста объясняет, почему, по его мнению, Хефген отнюдь «не живет» в городе Берлине, и расширяет свое суждение. Перечисление однородных членов предложения дает круг реалий, в которых вращается главный герой: Buhnen, Filmateliers, Garderoben, ein paar Nachtlokale, ein paar Festsäle und versnobte Salons. Мир Хефгена ограничен театральной сценой, киностудиями, гримерками, ночными клубами и пропитанными снобизмом салонами. Через перечисление однородных членов создается своеобразное нагнетание: отсутствие воздуха и живой связи с внешним миром.

1.3. Wird es ihm bewusst, dass die Jahre vergehen - die letzten Jahre dieser mit so viel Hoffnung begrüßten, nun so jammervoll verscheidenden Weimarer Republik: die Jahre 1930, 1931, 1932?

В тексте напрямую заданы темпоральные координаты die Jahre 1930, 1931, 1932, служащие ретроспективному усилению. Здесь вновь используется «повтор», риторический ход, выполняющий функцию усиления и привлечения внимания реципиента. Повтор структурирует информацию, подчеркивает субъективную оценку, более значительную тему. Начало 1930х годов - эпоха,

критическая для истории Германии и всего европейского континента: закат Веймарской республики и политический подъем национал-социализма. Повторы die Jahre, die letzten Jahre призваны напомнить данный исторический факт.

1.4. Der Schauspieler Hofgen lebt von einer Pnemere zur nаchsten, von einem Film zum anderen; er zahlt "Aufnahmetage", "Probentage", aber er weiss kaum davon, dass der Schnee schmilzt, dass die Baume und Gebusche Knospen tragen oder Blatter, dass ein Wind die Dufte mit sich tragt, dass es Blumen gibt und Erde und fließendes Wasser.

Ход «контраст», данный антитезами, усиливает выразительность за счет столкновения в контексте прямо противоположных понятий. Названный ход имеет риторическую функцию - привлечение внимания к участникам отношения контраста: актер и природа, фальшь и естественность; семантическую - подчеркивание положительных и отрицательных оценок, действий и свойств. Искусственному мирку киностудий и гримерок противопоставлен естественный мир природы. В ее описании использованы прямые лексические средства, усиливаемые аллитерацией: dass der Schnee schmilzt... Baume... Blatter... Blumen Экспрессивность также создается за счет сочетания визуального описания - Baume und Gebusche Knospen tragen.. Blatter, dass es Blumen gibt und Erde, акустического -fliessendes Wasser и сенсорного -dass ein Wind die Dufte mit sich tragt. Многосоюзие dass подчеркивает логическое членение единой картины пробуждения природы.

1.5. Eingesperrt in sein Ehrgeiz wie in ein Gefüngnis; unersüttlich und unermudlich; immer im Zustand hochster hysterischer Spannung geniesst und erleidet der Schauspieler Hofgen ein Schicksal, dass ihm außerordentlich scheint, und das doch nichts als die vulgare, schillernde Arabeske am Rande eines todgeweihten, dem Geist entfremdeten, der Katastrophe entgegentreibenden Betriebes (S. 228).

Рассматриваемый отрывок коммуникативно усиливается в последнем высказывании, построенном на «обобщении». Данный ход указывает, что приведенная негативная информация не просто случайна или исключительна. Тем самым подкрепляется возможное мнение, сложившееся у реципиента на данном этапе восприятия текста.

Общий эффект высказывания складывается за счет мобилизации целого ряда экспрессивных средств и приемов. Это взаимодействие открывает ход «сравнение», вынесенное в начало сложного предложения: eingesperrt in sein Ehrgeiz wie in ein Gefangnis. Причастие eingesperrt в сильной позиции способствует повышению экспрессии. В погоне за успехом и славой Хефген оказывается запертым в тюрьме собственного тщеславия, он — заложник собственных амбиций.

Далее следуют ходы «отрицание» и «усиление». С семантической точки зрения отрицательные наречия unersattlich, unermudlich важны для придания постоянства, стабильности процесса. Коммуникативная функция отрицания особенно ясно выражена в их сочетании. Префикс ип получает сильную

оценочную окраску авторского неодобрения и выражает продолжительность процесса - погони за славой.

Коммуникативно нагружена синтаксическая компрессия - отсутствие подлежащего и глагола-связки ist. В итоге получается ряд неполных предложений, в которых пропускаются формы, легко угадываемые благодаря контексту. Эллипс придает сжатость и динамичность всему высказыванию.

Воздействие повышается благодаря группе обстоятельств immer im Zustand höchster hysterischer Spannung - ход «интенсификация» Эмоционально-оценочный компонент этой группы повышенно экспрессивен благодаря усилителю в виде превосходной степени прилагательного hochster, а также наречию immer - всегда. На фонетическом уровне добавляет экспрессивности аллитерация: immer im Zustand hochster hysterischer Spannung.

Свою судьбу Хендрик Хефген считает исключительной и неординарной. Свою судьбу он одновременно вкушает, наслаждается, пользуется - geniesst и терпит, переносит, претерпевает - erleidet. Употребление глагольной формы настоящего времени подчеркивает постоянство, что позволяет создать впечатление типичности, повторяемости действия. Однако, эту «необычную» судьбу автор оценивает как не что иное, как das doch nichts als die vulgäre, schillernde Arabeske am Rande eines todgeweihten, dem Geist entfremdeten, der Katastrophe entgegentreibenden Betriebes. Судьба героя метафорически сравнивается с вульгарной, не поддающейся определению арабеской, канвой, балансирующей на краю обреченного на смерть, отчужденного от высокого духа и неумолимо мчащегося к катастрофе движения.

На ходе «констатация отрицательных последствий» построен экспрессивно окрашенный ряд dem Geist entfremdeten и der Katastrophe entgegentreibenden Betriebes, создающий ощущение неминуемой катастрофы. Значительную степень усиления привносят эпитеты - vulgar с ярко выраженной отрицательной окраской и стилистически маркированное todgeweiht. В центре высказывания оказывается синтаксическая конвергенция сложных дополнений в виде причастных оборотов - dem Geist entfremdeten, der Katastrophe entgegentreibenden Betriebes Складываясь в общую картину, взаимодействие языковых средств создает ощущение нагнетания и приближения катастрофы. Писатель подчеркивает тотальную бездуховность Хефгена. Его творческий путь - это бег по лестнице, ведущей вниз.

Здесь уместно напомнить слова М.М. Бахтина9 о том, что всякое высказывание имеет адресата разного характера, конкретности, ответного понимания которого автор ищет. Но кроме этого, второго адресата, создатель текста предполагает наивысшего «нададресата», чье абсолютно справедливое понимание предполагается либо в метафизической дали, либо в далёком историческом времени. Писатель Клаус Манн дистанцируется и отчуждается от героя, апеллируя к своим адресатам и моральному гуманистическому началу.

Бахтин М М Эстетика словесного творчества. - М • Искусство, 1979 - с 79

На основе выраженности/ невыраженности ходов через вербальные средства представляется возможным разделить ходы на эксплицитные и имплицитные. Проведенный анализ позволяет представить лингвостилистические признаки ходов и выполняемые ими функции в данном тексте в виде таблицы.

Виды ходов/шагов Лингвостилистические признаки/приемы Функция

Эксплицитные

1. Отрицание Любые отрицательные лексемы. Отрицание некоторого утверждения, разновидность поправки.

2. Повтор Прямой и синонимический повтор. Привлечение внимания, усиление; подчеркивание оценки, структурирование информации, более значительной темы, ретроспективное усиление.

3. Контраст Сравнение, содержащее стилистически маркированные эпитеты с противоположной семантикой; антитеза, эффект обманутого ожидания. Усиление выразительности за счет столкновения в контексте прямо противоположных понятий. Привлечение внимания к участникам отношения контраста, к оценкам, действиям и свойствам.

4. Сравнение Сравнение Активизация знаний о мире адресата, выводит восприятие на новый уровень, вызывает ассоциации.

5. Усиление, интенсификация Превосходная степень прилагательного, наречие immer глагольные формы настоящего времени Поправка упомянутого факта в более сильных терминах. Также подчеркивает постоянство, создает впечатление типичности, повторяемости.

Виды ходов/шагов Лингвостилистические признаки/приемы Функция

Имплицитные

1. Объяснение и расширение Экспликация причин и поводов факта, создает своеобразное нагнетание.

2. Обобщение Подкрепляет возможное мнение, сложившееся на данном этапе восприятия текста; имплицирован предшествующими ходами, подводит итог всего отрывка.

3. Имплицитность Позволяет автору избежать формулирования эксплицитных, явно отрицательных оценок, перевести их в русло более общих знаний и мнений, за которые он не несет ответственности.

4. Пример Иллюстрация конкретных действий.

5. Уточнение Привлечение внимания к отдельным деталям авторского повествования.

Таким образом, концепция выявления глубоко закодированной коммуникативной стратегии на основе пошагового анализа текста оказывается вполне приемлемой для исследования лингвостилистического воплощения стратегии дистанцирования в авторском повествовании. Коммуникативная стратегия требует, чтобы на каждом ходу выбирались такие вербальные средства, которые вносят максимальный вклад в ее реализацию.

Антропоцентрическая лингвистика открыла новые перспективы в изучении языковой личности в литературном дискурсе. В разделе 2.2 «Речевые характеристики персонажа как средство реализации коммуникативной стратегии автора» на основе анализа дискурса языковой личности главного героя произведения выявляются его индивидуальные стратегии. Исследование названных стратегий и их вербальной репрезентации включает вопросы

словесной особенности речи, выявления смысловых ценностей главного объекта повествования.

Коммуникативные стратегии главного героя романа являются частью общей стратегии адресанта. Таким образом, дистанцирование пишущего выявляется, в том числе, на фоне речевых характеристик персонажа и их языковой реализации. Выявление стратегий персонажа оказывается весьма существенным для понимания художественной идеи произведения. Вербальное оформление индивидуальных стратегий главного героя проявляется через оппозиции основных жизненных установок: «я -, вы +», «я +, вы -», «я -, вы -», «я +, вы+».

Текстовое развитие стратегии самоутверждения, выражающееся через противопоставление «я -, вы +», проявляется в следующем эмоционально насыщенном отрывке. Писатель ярко характеризует амбициозность актера, принимающую подчас форму болезненной страсти и мании величия. Значительность отрывка для понимания внутренней сути героя указывается конвергенцией: эмфатическими восклицаниями, метафорическими сравнениями, топонимами, экспрессивно окрашенной лексикой:

2. Hendrik Höfgen litt, wenn er im „H.K." die Berliner Zeitungen las; sein Herz zog sich zusammen und schmerzte vor Neid und Eifersucht. Triumphaler Erfolg der Martin! Neuinszenierung des Hamlet am Staatsteather, sensationelle literarische Premiere am Schiffbauerdämm... Und er sass in der Provinz! Die Hauptstadt kam ohne ihn aus! Die Filmgesellschaften, die grossen Theater - sie bedurften nicht seiner. Ihn rief man nicht. Seinen Namen kannte man nicht in Berlin. Wurde er einmal erwahnt, von dem Hamburger Korrespondenten eines Berliner Blattes, dann war er gewiss falsch geschrieben: "In der Rolle des unheimlichen Intriganten fiel ein Herr Henrik Hopfgen!" Ihm sank die Stirn nach vorn. Die Sucht nach dem Ruhm -dem grossen, eigentlichen Ruhm in der Kapitale - nagte an ihm, wie ein physischer Schmerz. Hendrik griff sich an die Wange, als hätte er Zahnweh (S. 200).

Сопоставление текстовых компонентов позволяет выделить две основные тематические линии, относящиеся к «я - бедный, провинциальный актер» и «вы - блестящая столичная звезда, киностудии, театры, берлинские газеты»:

1) «я-» litt

sein Herz,

schmerzte vor Neid und Eifersucht,

Und er sass in der Provinz!

Die Hauptstadt kam ohne ihn aus!

sie bedurften nicht seiner

dann war er gewiss falsch geschrieben

ein Herr Henrik Hopfgen

Ihn rief man nicht

Seinen Namen kannte man nicht in Berlin.

2) «вы + »

die Berliner Zeitungen

Triumphaler Erfolg der Martin!

sensationelle literarische Premiere

Die Filmgesellschaften, die grossen Theater

Повышенная экспрессивность внутренней речи Хефгена подчеркивается соответствующим интонационным и графическим оформлением высказывания - через эмфатические восклицания: Triumphaler Erfolg der Martin!... Und er sass in der Provinz! Die Hauptstadt kam ohne ihn ausl. Многоточие в этом отрывке экспрессивно нагружено. В тексте, как известно, оно выражает различные состояния говорящего. Хефген в замешательстве, он не находит слов, чтобы выразить крайнее недовольство своим положением и негодование при виде успеха другого человека. Коммуникативную нагрузку несет ряд отрицаний: sie bedurften nicht seiner, Ihn rief man nicht, Seinen Namen kannte man nicht.

Черную зависть к сенсационному успеху вербально оформляет экспрессивный глагол leiden - Хефген страдает, читая об очередном творческом триумфе великой актрисы. Его сердце сжимается от зависти и ревности. Автор придает юмористический оттенок внутренним переживаниям Хефгена, передавая их через бесстрастную констатацию его кинетических движений: Ihm sank die Stirn nach vorn, Hendrik griff sich an die Wange и физиологических процессов:... sein Herz zog sich zusammen und schmerzte.

Синтаксическое выделение номинативной группы Die Filmgesellschaften, die grossen Theater указывает на тех, от кого именно зависит потенциальный успех Хефгена, с кем он связывает свои надежды. Однако, именно эти культурные учреждения и институты игнорируют существование актера. Этот горький для самолюбия Хендрика факт подчеркивается стилистически маркированным глаголом bedurfen - нуждаться, (по)требоваться. Синонимические параллельные конструкции с использованием безличного местоимения man лишь усугубляют ситуацию: Ihn rief man nicht. Seinen Namen kannte man nicht in Berlin.

Удачей и билетом в Берлин могло бы стать упоминание игры актера в заметке какого-нибудь корреспондента столичной газеты. Но и здесь Хендрика Хефгена подстерегает очередное разочарование - орфографическая ошибка в написании его имени. Негодование актера превосходно передает аллитерация -ein Herr Henrik Höpfgen. Немаловажен и синонимический повтор топонимов Berlin, eines Berliner Blattes, in der Kapitale. Все устремления провинциального актера направлены к германской столице, только там сбудутся все мечты.

Неудержимая жажда славы в буквальном смысле слова гложет и грызет актера. Это болезненное влечение метафорически сравнивается с физической и зубной болью - wie ein physischer Schmerz, Zahnweh. Здесь сравнение - важный стилевой элемент, способствующий реализации авторского замысла. Оно делает страдания Хендрика почти физически ощутимыми для реципиента. Влечение к славе в буквальном смысле слова «съедает» актера изнутри. В свою очередь, окрашенный глагол nagen - глодать, грызть, подтачивать добавляет экспрессивности на образном уровне. Таким образом, текстовое развитие стратегии самоутверждения представляет Хендрика Хефгена человеком крайне

тщеславным и амбициозным.

Стратегия позитивной самопрезентации направлена на исключение негативных выводов в отношении личностной модели говорящего. Другими словами, в рамках стратегии позитивной самопрезентации говорящий использует ходы, нейтрализующие негативные умозаключения адресата. Актеру импонирует считать себя борцом-революционером и почти коммунистом. Свою жену Барбару, а заодно и всех либерально настроенных немцев, он обвиняет в способности пойти на компромисс с совестью, в потенциальном сотрудничестве с национал-социалистами. Хефген не подозревает, что через несколько лет он легко найдет общий язык с нацистами после их прихода к власти. А пока актер превращает разговор с женой в очередное театральное выступление, не делая различий между реальной жизнью и сценой. В его речи преобладают патетические возгласы. Высокая эмоциональность тирады выражается многими языковыми средствами, в частности, обилием восклицательных предложений:

2. „Das ist die edle bürgerliche Toleranz! Nur immer ein feines Verständnis haben für den Todfeind - oder für das, was man heute den Todfeind nennt! - Ich hoffe für dich, meine Liebe, dass du dich mit ihr, der Unterwelt recht vertragen würdest, wenn sie einmal an die Macht käme -: du wärest dazu imstande, noch dem faschistischen Terror interessante Seiten abzugewinnen. Euer Liberalismus würde es lernen, sich abzufinden mit der nationalistischen Diktatur. Nur wir, die kämpferischen Revolutionäre, sind ihre Todfeinde - und wir werden verhindern, dass sie heraufkomm " (S. 190-191).

Важно отметить, что в данном монологе направленность коммуникативного фокуса на говорящего имеет положительный смысл, а направленность на оппонента имеет отрицательно-оценочный характер. Сопоставление текстовых компонентов, относящихся к субъекту и объекту, позволяет обозначить следующие моменты. Себя Хефген причисляет к революционерам, и противопоставляет одновременно и нацистам и либералам. «Мы» Хефгена номинировано, это - борцы-революционеры. «Они - чужие» называются конкретно и могут представлять, например, конкретную партию (НСДАП), движение (либералы). Следовательно, совокупное «вы» метафорически объединяет две совершенно разные крайности, двух непримиримых противников.

Понятие «они - чужие», относящееся к национал-социалистам, расширяется через введение ряда перифраз. Это лексема die Unterwelt -преисподняя, имеющая отрицательную семантику, а также словосочетания der faschistische Terror, die nationalistische Diktatur. Их составляющие отличаются ярко выраженным негативным значением, что добавляет экспрессивное воздействие на лексическом уровне.

Центральную роль в реализации оппозиции играют дейктические знаки, содержащие смысловой компонент отстраненности. Высказывание строится как антитеза, противопоставление «вы - либералы» - euer Liberalismus, die edle bürgerliche Toleranz, а «мы - борцы-революционеры» - wir, die kämpferischen

Revolutionare. Дополнительными маркерами дистанцирования являются дейктические слова - притяжательные местоимения euer, ihre, подтверждая точку зрения о прагматическом характере местоименного значения.

Соблюдение или нарушение правил Грайса - важная составляющая коммуникативной характеристики говорящего. В речи Хефгена преобладает вербальное самоутверждение, нарушающее принципы кооперации и вежливости: побудительные речевые акты, критика, пренебрежительное обращение к партнеру по коммуникации. В его дискурсе доминируют гипертрофированные номинации. Эмоционально окрашенная лексема der Todfeind - смертельный враг используется двояко: и по отношению к нацистам и к борцам-революционерам. Тактика обвинения проявляется в высказываниях: ... du dich mit ihr, der Unterwelt recht vertragen wurdest, wenn sie einmal an die Macht kame -: du warest dazu imstande, noch dem faschistischen Terror interessante Seiten abzugewinnen. Euer Liberalismus wurde es lernen, sich abzufinden mit der nationalistischen Diktatur. Вербализация в образных номинациях вызывает негативные ассоциации у адресата. Здесь, помимо перлокутивного намерения дистанцироваться, наличествует явное обвинение Барбары в пособничестве с нацизмом. Высказывание Хефгена отражает настроения той эпохи. Демократические и либеральные силы Германии не смогли найти точек соприкосновения для сотрудничества. Результатом отсутствия диалога стал приход к власти национал-социалистов и последовавшие за ним драматические события.

На основе проведенного анализа речевых характеристик персонажа представляется возможным выделить языковые средства реализации его индивидуальных стратегий:

1. Метафоры, которые в высказывании могут обладать экспрессивной окраской и переводить внимание слушающего с рационального уровня на эмоциональный: die Unterwelt, der Todfeind

2. Избыточная экспликация абстрактных понятий. Например, актуальные проблемы современности: den notwendigen Kontakt zu der Zeit und ihren Gegebenheiten, in den grossen Zielen und Problemen der Zeit; жизнь: die Harte des Lebens; власть: die Macht; толерантность: edle bürgerliche Toleranz.

3. Окрашенная лексика: военная или полувоенная: Deserteure, an der Front stehen, sich in die Etappe drucken, die kampferischen Revolutionare; религиозная: der Martyrer.

4. Дейктические средства: euer Liberalismus, diese ganze Emigration, diese Leute in ihren Badeorten, diese Bürger, diese Patrizier, wir hier, die dort draussen

5. Разнообразные оценочные эпитеты, характеристики и ярлыки: Traumer, eine Angelegenheit fur Schwachlinge, ein typisches Geschopf der armierten Grossbourgeuoisie, ein mussiges und egoistisches Leben, abseitige intellektuelle Spiele und Sorgen.

Анализ стратегий персонажа показывает, что основными являются стратегии позитивной самопрезентации, самозащиты, самоутверждения,

самооправдания, самовосхваления и обвинения. Проведенный анализ позволяет сделать вывод, что в дискурсе главного героя реализуются оппозиции «я -, вы +», «я +, вы - », «я -, вы - ». В речевых характеристиках Хефгена отсутствует оппозиция «я +, вы +», поскольку она противоречит всей концепции романа.

В иерархии смысловых ценностей героя ключевыми являются следующие понятия: известность, слава, карьера, мечта, имя, сила, желание стать великим.

В третьей главе «Концепт «псевдо» в реализации коммуникативной стратегии дистанцирования в романе» проводится анализ текстового воплощения концепта «псевдо» (КП), как отражающего наиболее существенные черты произведения. Глава состоит из трех разделов.

С помощью языкового материала представлен специфический портрет КП, который воплощается в тексте в разных языковых формах. Сложность исследования заключается в том, что КП относится к неноминированным. Объективация концепта осложнена, т. к. КП закодирован в глубоко имплицитных пластах текста. Не имея стандартного языкового выражения, КП может быть проанализирован с привлечением большого количества лингвистических единиц. Также для создания более целостной картины необходимо привлечь целый комплекс экстралингвистической информации.

Для исследования вербальной объективации КП использовались некоторые приемы, предложенные В.А. Масловой10.

По словарным дефинициям из БСЭ и Большого словаря немецкого языка DUDEN определено общее содержание ключевой лексемы «псевдо». Ключевыми значениями лексемы «псевдо» являются ложь, обман, подмена, видимость, притворяться, заблуждаться.

Раздел 3.1 «Реализация концепта «псевдо» в описании общественно-политической жизни в романе» посвящен специфике восприятия действительности писателем, индивидуальному и национальному осмыслению экстралингвистической ситуации.

В следующем эпизоде описан парадный прием в честь одного из представителей нацистской элиты. Облака искусственных благовоний наполняют зал. Эти ароматы автор сравнивает с пресным, сладковатым запахом кровавого смрада, в котором утопает вся страна:

4. Es dufteten die Blumen, die in schonem Arrangement verteilt waren durch das ganze Lusthaus; es dufteten die Pariser Parfums all der deutschen Frauen; es dufteten die Zigarren der Industriellen und die Pomaden der schlanken Jünglinge in ihrem kleidsam knappen SS-Uniformen; es dufteten die Prinzen und die Prinzessinnen, die Chefs der Geheimen Staatspolizei, die Feuilletonchefs, die Filmdivas, die Universitatsprofessoren, die einen Lehrstuhl fur Rassen- oder Wehrwissenschaft innehatten, und die wenigenjudischen Bankiers, deren Reichtum und internationale Beziehungen so gewaltig waren, dass man sie sogar an dieser exklusiven Veranstaltung teilhaben Hess. Man verbreitete Wolken kunstlichen

10Маслова ВА Когнитивная лингвистика Учебное пособие -Минск ТетраСистемс, 2004 -с 45-46

Wohlgeruchs, als galte es ein anderes Aroma nicht aufkommen zu lassen — den faden, susslichen Gestank des Blutes, den man zwar liebte und von dem das ganze Land erfullt war, dessen man sich aber bei so feinem Anlass und in der Gegenwart der fremden Diplomaten ein wenigschamte (S. 38).

Первая часть отрывка напоминает отчет бульварного таблоида о великосветской вечеринке. Однородные и неоднородные перечисления способствуют реалистичности описания. Они содержат все внешние атрибуты «красивой жизни» и тех слоев общества, которые живут такой жизнью:

- die Pariser Parfums all der deutschen Frauen - парижские духи немецких женщин (словосочетание усилено аллитерацией Pariser Parfums)

- die Zigarren der Industriellen und die Pomaden der schlanken Junglinge in ihrem kleidsam knappen SS-Uniformen - сигары промышленных магнатов и напомаженные эсэсовские юнцы;

- die Prinzen und die Prinzessinnen, die Chefs der Geheimen Staatspolizei, die Feuilletonchefs, die Filmdivas, die Universitatsprofessoren, die einen Lehrstuhl

fur Rassen - oder Wehrwissenschaft innehatten, und die wenigen judischen Bankiers - принцы и принцессы, начальники гестапо, редакторы журналов, кинозвезды, университетские профессора, возглавляющие кафедры расовых или оборонных исследований, немногочисленные еврейские банкиры, которых устроители приема были вынуждены пригласить на это эксклюзивное мероприятие из-за их богатства и связей.

Место действия - оперный театр, метафорически перефразируемый автором как das Lusthaus. Лексема Lust - сладострастие, похоть, радость, удовольствие - обусловливает негативную оценочность данного метафорического композита. Его особое смысловое положение подчеркивается синтаксически, через инверсию, т.е. изменение порядка слов предложения, связанное с экспрессивностью. Обстоятельственная группа вынесена в конец придаточного предложения, нарушая тем самым порядок слов: Es dufteten die Blumen, die in schonem Arrangement verteilt waren durch das ganze Lusthaus. С коммуникативной точки зрения, особенно значим анафорический повтор es dufteten в начале четырех придаточных предложений. Нейтральный глагол duften - пахнуть, благоухать используется для передачи запаха цветов, духов, сигар. Повсюду распространяются облака искусственного аромата, передаваемого стилистически маркированной лексемой der Wohlgeruch -благоухание.

Вторая часть антитезы вводится упоминанием запаха совершенно иного рода: den faden, susslichen Gestank des Blutes, den man zwar liebte und von dem das ganze Land erfullt war, dessen man sich aber bei so feinem Anlass und in der Gegenwart der fremden Diplomaten ein wenig schamte. Облакам благовоний, цветов, изысканных духов, сигар и напомаженной публики противопоставлен пресный, сладковатый запах человеческой крови. В вербализации КП особая значимость отводится так называемому ольфакторному (сенсорному) феномену. Искусственный запах парфюма «сталкивается» с природным и, казалось бы, натуральным запахом крови. Однако, в залитой кровью стране,

этот запах становится неестественным. Особую коммуникативную нагрузку и семантическое наполнение несет безличное местоимение man, подчеркивающее массовый характер и охватывающее собой не только участников бала, но и все общество.

Прагматическая установка отрывка состоит в том, чтобы вызвать у читателя чувство отвращения. Для этого используется целый ряд лексем, вызывающих отрицательные эмоции и ассоциации. В структуру антитезы включено противопоставление двух запахов. Это столкновение создает выразительный сенсорный образ, активизирует обонятельную память реципиента. Антитеза придает тексту экспрессию и реализует специфику авторского мировосприятия, актуализируясь в сознании художника. КП предстает комплексно и динамично, высвечивается одновременно несколькими гранями.

Как показал текстовый материал, важная роль в процессе вербализации КП принадлежит метафоре, передающей индивидуально-ассоциативные представления писателя. Заостренная резкость авторского суждения выражается через метафорическое соотнесение запаха человеческой крови с запахом целого государства. Дополнительная выразительность фрагмента определяется способностью синэстетической метафоры усиливать эмоционально-психологическое воздействие на адресата, манифестировать отрицательную эстетическую оценку автора.

Таким образом, в данном фрагменте все вместе (антитеза, синэстетическая метафора, перечисления, анафорические повторы, сенсорные образы) вербально оформляет КП и дает представление о жизни высшего германского общества после прихода к власти нацистов.

Параграф 3.3 «Реализация концепта «псевдо» в описании культурной жизни нацистской Германии» иллюстрирует вербальное оформление КП в описании событий культурной жизни страны в ту историческую эпоху. КП реализуется в культурной жизни нацистского государства на оси «настоящее -ненастоящее».

Все виды человеческой активности, включая культуру во всех ее проявлениях, находятся под контролем в тоталитарном государстве. Для тоталитарной власти характерно стремление к интерпретации в свою пользу достояний культуры и искусства, литературы и мифологии. В такой исторический период, по мнению H.H. Мироновой11, наиболее отчетливо проявляется шкала оценок литературного произведения и произведений искусства в целом только из политических критериев. Достаточно вспомнить, как вольно нацистские идеологи обращались с философским наследием немецких философов во имя создания национальной идеи. Не составили исключение произведения культуры и искусства.

На сцене Берлинского государственного драматического театра поставлен шекспировский «Гамлет». В работе над ролью Хендрик Хефген

11 Миронова НН Дискурс-анализ оценочной смрити*и - Учебное посг-бче -М ЧВИ-ТЕЗЛУРУГ 1ОД7 - с <0

терпит творческую неудачу. В конечном итоге, он интерпретирует пьесу в духе вагнеровских опер. Такая трактовка, несомненно, обеспечивает восторг и шумный успех у зрителей. В рецензиях отмечается:

4. „Hamlet ist das repmsentative germanische Drama .... Der Danenprinz gehört zu den grossen Symbolen des deutschen Menschen In ihm finden wir einen Teil unseres tiefsten Wesens ausgedruckt" (S. 388).

Графическая акцентуация лексемы germanisch заостряет внимание на идеологическом характере постановки классического произведения. Гамлет -символ гуманизма и высокого человеческого духа. Таким образом, шедевр мировой литературы присваивается нацистской культурой, а Гамлет становится одним из «великих немецких символов», а точнее, псевдосимволом.

В заглавии романа задана ссылка на «Фауста» великого И.-В. Гете. В германской культуре центральные гетевские образы занимают особое место, поэтому для немецкой языковой личности характерно обращение к Фаусту и Мефистофелю, как особым типам людей.

После просмотра театральной постановки один из партийных лидеров оживленно делится своими впечатлениями об образе Мефистофеля:

5. „Das istja ein toller Bursche! Und haben wir nicht alle etwas von ihm? Ich meine, steckt nicht in jedem rechten Deutschen ein Stuck Mephistopheles, ein Stuck Schalk und Bösewicht? Wenn wir nichts hatten, ah die faustische Seele - wo kamen wir denn da hin? Das konnte unseren vielen Feinden so passen! Nein, nein -der Mephisto, das ist auch ein deutscher Nationalheld" (S. 289).

В приведенном высказывании выражается идеологическая оценка пьесы. Говорящий делит немцев на «настоящих» и «ненастоящих». В его дискурсе проявляется сущность нацистского, а вместе с тем любого тоталитарного режима: деление на «своих» и «чужих», поиски внутреннего врага. И это неудивительно, поскольку в периоды политических и общественных потрясений происходит трансформация устоявшихся отношений, активизирующая действие названной оппозиции.

На основе анализа обширного словарного материала СВ. Семечко предполагает, что с именем Фауста у немецкой языковой личности ассоциируются такие человеческие качества и характеристики, как неуемная жажда познания, стремление ко всему новому, тяга к исследованию, постоянная неудовлетворенность достигнутым уровнем (faustischer Mensch). Однако в тоталитарном государстве происходит переоценка традиционных культурных ценностей. Фауст оказывается ненужным своему народу. Его стремление к познанию оценивается как качество слабаков.

С Мефистофелем и производными от его имени в словарях связаны лексические единицы, характеризующие коварство, подлость, хитрость, лицемерие, похоть, искушение. Следовательно, традиционная трактовка образа

12Семечко С В Речемыслительная деятельность коммуникантов как источник сведений о Языковой личности // Социальная власть языка Ред Гришаева ЛИ -Воронеж, изд-во Воронежского госуниверситета, 2001.-С 125

Мефистофеля пронизана доминированием отрицательных лексем. Однако, новая власть переворачивает традиции с ног на голову. По мнению говорящего, только в настоящих представителях германского народа можно найти частичку Мефистофеля: in jedem rechten Deutschen и уточняет далее ein Stück Schalk und Bösewicht. Фамильярная интерпретация образа выражена маркированными существительными с оценочным компонентом значения: Schalk - плут, хитрец, проныра и Bösewicht-злодей, сорванец, проказник, шалун.

В довершение ко всему Мефистофель, олицетворение врага рода человеческого, объявлен немецким национальным героем. Так нацистская культура псевдогероя превращает в настоящего героя. Драматическая постановка истолковывается как идеологическое предприятие, как конструирование государственного мифа, мобилизующего немецкую нацию в новых исторических условиях.

КП лексически репрезентируется посредством антропонимов. Приход к власти нацистов принес и моду на все «квази-германское»: германскую мифологию, германский дух. Для подтверждения своего патриотизма родители дают детям устаревшие древнегерманские имена, отказываясь от традиционных для европейской культуры имен греко-латинского и еврейского происхождения:

6. „Ein deutsches Mädchen", sagte sie, „wir haben es Walpurga genannt" (S. 330).

Молодая мать характеризует свою новорожденную дочь: «Немецкая девочка. Мы назвали ее Вальпургой». Выбор архаического имени из древнегерманского мифа «Песни о Нибелунгах» должен доказать окружающим лояльность родителей существующему режиму. Нейтральный эпитет deutsch превращается в повышенно экспрессивный, выражая псевдопатриотизм и оппортунизм говорящей. Указанный пример подтверждает тот исторический факт, что в фашистской Германии был распространен обычай давать новорожденным имена, ассоциативно связанные с «Песней о Нибелунгах».

Параграф 3.4. «Реализация концепта «псевдо» в образах персонажей романа» рассматривает сложную систему персонажей произведения. Важно отметить, что в романе реальные исторические лица выводились, хотя и без указания имен, в качестве самостоятельных героев.

Наблюдения показали, что образ нацистского диктатора на страницах произведения появляется не так часто, но его присутствие явно ощутимо. В тоталитарном государстве традиционные формы религии подменяются культом личности великого вождя - лидера нации. Der Gottgesandte - «посланником Божьим» называют фюрера немцы, впервые облегченно вздохнувшие после экономической разрухи, вызванной Первой мировой войной. В словосочетании Der Messias aller Germanen вновь проскальзывает библейская аллюзия в слове древнееврейского происхождения der Messias - спаситель: средства массовой информации наперебой поют дифирамбы Гитлеру, называя его «спасителем всех германцев». В сочетании Der weitaus grösste Deutsche, der je gelebt hat -«самый великий немец из когда-либо живших» экспрессивность усиливается

лексическим интенсификатором weitaus grösste.

Существенную роль в вербализации КП играет портретная характеристика, опирающаяся на контраст реального лица и его идеализированного изображения в СМИ.

7. Die Macht hatte unter einer unbedeutenden, fliehenden Stirne, in welche die legendäre speckige Haarsträhne fiel, den toten, starren, wie erblindeten Blick. Das Antlitz der Macht war grau-weiss, aufgeschwemmt, von einer lockeren porösen Substanz. Die Macht hatte eine sehr ordinäre Nase - eine gemeine Nase, wagte Hendrik, in dessen Bewunderung sich Auflehnung und sogar Hohn mischten, zu denken. Der Schauspieler bemerkte, dass die Macht gar keinen Hinterkopf hatte. Unter dem braunen Hemd trat ein weicher Bauch hervor. Sie sprach leise, um ihre ausgeschriebene, heisere Stimme zu schonen. Sie gebrauchte schwierige Worte, um dem Schauspieler ihre „Bildung" zu beweisen: „Die Belange unserer nordischen Kultur erfordern den unbedingten Einsatz energievollen, rassisch selbstbewussten und zielklaren Individuums", dozierte die Macht, indem sie ihre süddeutsche Mundart nach Möglichkeit zu unterdrücken und ein feines Hochdeutsch zu sprechen versuchte, das aus ihrem Munde klang wie aus dem eines eifrigen Volkschulers, der auswendig Gelerntes herleitet (S. 368).

Эмоциональный тон задает ключевое понятие - die Macht - власть и ее многочисленные повторения и перифразы. Актер украдкой разглядывает диктатора, и к его удивлению перед ним предстает совершенно обычный человек. На фотографических изображениях фюрера настойчиво подчеркивался его высокий лоб. В действительности лоб оказывается незначительным unbedeutend и покатым fliehend. Словосочетание die legendäre speckige Haarsträhne - легендарная засаленная прядь волос, украшавшая его благородный лоб, создает комический эффект. Сталкиваются понятия высокого стиля legendär и обыденного speckig. Эпитеты с контрастной стилистической маркированностью приобретают отрицательную окраску.

Взгляд фюрера tot, starr, wie erblindeter Blick - мертвый, застывший, ослепляющий. Окрашенные эпитеты tot, starr, erblindet создают образ вождя, слепо толкающего народ к краю пропасти. Вновь проскальзывает библейская аллюзия: «Если слепой ведет слепого, они оба упадут в яму» (Мф. 14:15).

Описание внешности продолжается замечанием: Die Macht hatte eine sehr ordinäre Nase - eine gemeine Nase. Создается ощущение, что актер поначалу отмечает про себя ordinäre - обычный, ординарный, а затем, осмеливаясь в своих рассуждениях, уточняет gemein - простой, рядовой. Завершает описание внешнего вида упоминание выступающего под коричневой рубашкой живота -Unter dem braunen Hemd trat ein weicher Bauch hervor. Диктатор оказывается простым смертным с совершенно заурядной внешностью. Нацистская пропаганда превращает посредственность в сверхчеловека, псевдоспасителя и псевдобога.

В лексиконе диктатора преобладают книжные слова. Его монолог превращается в занудную лекцию, что вербально оформляется глаголом dozieren в его оценочном значении - читать наставление, поучать. Отсутствие

образования предательски раскрывается на фонетическом уровне. Свое родное южно-немецкое диалектальное произношение die süddeutsche Mundart он пытается заглушить через einfeines Hochdeutsch - литературный немецкий. Но, несмотря на все усилия, изысканный литературный язык звучит в его исполнении как урок, вызубренный учеником народной школы. Таким образом, КП раскрывает духовную суть образа персонажа, акцентирует внимание на несоответствии его внутренней сути и внешнего вида. Речь идет о подмене, о стремлении быть и казаться тем, кем человек на самом деле не является.

Концепт «псевдо» воплощается в тексте в разных языковых формах. Анализ языковых и внеязыковых связей основных лексем плана выражения КП показал, что его объективация происходит преимущественно на основе метафоры, антитезы и библейской аллюзии. Особую роль в вербализации выполняют визуальные, сенсорные и акустические образы. Лингвистический анализ текста позволяет выявить структуру КП. Центральную зону концепта составляют понятия лжи, обмана и зла. К периферийной зоне относятся понятия насилия, лицемерия, притворства, подмены. При изучении текстового материала выяснилось, что особенностью романа является низкая частотность употребления ключевых лексем концепта - слов «ложь», «ненастоящее».

В разделе Заключение подводятся итоги и формулируются выводы исследования. В настоящее время антропоцентрическая ориентация в языкознании наиболее полно раскрывает феномен языковой личности и ее отражение в языковых структурах. На данном этапе исследований коммуникативно-концептуальный аспект реализации языковой личности автора в процессе текстопостроения позволяет выявить коммуникативную стратегию порождения текста с учетом особенностей языковой личности пишущего и его установок.

Акцент на языковой личности помогает глубже решить проблему эксплицитного и имплицитного выражения когнитивных процессов авторского сознания. В этой связи важно акцентировать внимание на процессе формирования текста в его динамике и анализе внутренней программы текстопорождения. Когнитивно-прагматическое направление, т.е. объединение данных когнитивной лингвистики и прагмалингвистики, открывает новые значительные перспективы в изучении языковой личности и художественного текста. Последний, как отражение языковой личности автора и воплощение его индивидуального восприятия мира, может считаться адекватно описанным и разъясненным только в тех случаях, если он исследуется сквозь призму когниции и коммуникации. Такое описание текста учитывает его содержание и конкретное языковое воплощение.

Выявление коммуникативных стратегий, закодированных в имлицитных пластах текста, может быть произведено на основе пошагового анализа авторского повествования, анализе речевых характеристик языковых личностей персонажей произведения и установления их индивидуальных стратегий. Анализ дискурса языковой личности адресанта и его персонажей позволяет установить смысловые ценности и ключевые единицы в их картине мира.

По мере дальнейшего развития лингвистической науки термины «концепт» и «концептосфера» получают новое смысловое наполнение, оригинальные подходы и области применения. Индивидуальные концепты репрезентируют концептосферу соответствующего художественного текста, дают национальное осмысление экстралингвистической ситуации языковой личностью, позволяют выявить особенности мировосприятия отдельного автора. Посредством индивидуальных концептов и характера их соотнесения отправитель выражает свой уникальный взгляд на репрезентируемую в художественном тексте ситуацию.

Исследование открывает новые перспективы для проведения лингвистического изучения языковой личности писателя Клауса Манна на основании его дневников и автобиографий, а также языковой личности немецкого писателя - эмигранта на основе произведений писателя и его современников.

В заключение отметим, что результаты исследования позволяют наметить перспективы дальнейшего рассмотрения проблем, связанных с порождением текста и репрезентацией знания в языке. Остается добавить, что проблема исследования художественного текста останется актуальной до тех пор, пока существует интерес к языку и языковой личности.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Проблема взаимоотношений факторов адресанта и адресата в художественной коммуникации // Материалы Международной конференции студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов». - М.: 2001, №6.-с. 211-212.

2. Прагматический аспект изучения лингвистических объектов // «Филологические заметки. 2002» Межвуз. сб. науч. тр. - Саранск: Изд-во Мордовского гос. пед. ин-та им. М.Е. Евсеева, 2002. - с. 58-64.

3. Проблема фактора адресата в лингвистике // Язык и коммуникация: изучение и обучение. - Вып. 9. - Сб. статей. - Орел: Изд-во Орловского гос. унта, 2002. - с. 35-45.

Принято к исполнению 25/01/2005 Исполнено 27/01/2005

Заказ № 568 Тираж: 100 экз.

ООО «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 Москва, Балаклавский пр-т, 20-2-93 (095) 747-64-70 (095) 318-40-68 www autoreferat ru

2 2

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кудачинова, Чечеш Владимировна

Введение.4

Глава 1. Уровни коммуникации в тексте художественного произведения и их рассмотрение в современной лингвистике.11

1.1. Антропоцентрическая ориентация современного языкознания . 11

1.2. Основные подходы к изучению языковой личности. 13

1.3. Языковая личность автора. 16

1.3.1. Коммуникативная стратегия.25

1.3.1.1. Авторский замысел.33

1.3.1.2. Коммуникативная интенция.35

1.3.1.3. Коммуникативная компетенция.36

1.3.2. Факторы языкового отбора.38

1.4. Языковая личность адресата.41

1.4.1. Типы читателя-адресата.45

1.4.2. Восприятие и понимание как коммуникативная проблема.51

1.4.3. Проблема кода.55

1.4.4. Вопросы интерпретации.57

1.5. «Концепт» и «концептосфера» в современной лингвистике.63

Выводы к первой главе.69

Глава 2. Лингвостилистические способы воплощения коммуникативной стратегии дистанцирования.73

2.1. Экстралингвистические факторы, определившие особенности текстового построения романа К.Манна «Мефистофель.

История одной карьеры».73

2.2. Коммуникативная стратегия дистанцирования как способ вербализации авторского сознания.76

2.3. Речевые характеристики персонажа как средство реализации коммуникативной стратегии автора.101

Выводы ко второй главе. 124

Глава 3. Концепт «псевдо» в реализации коммуникативной стратегии дистанцирования в романе.127

3.1. Реализация концепта «псевдо» в описании общественно-политической жизни в романе.127

3.2. Реализация концепта «псевдо» в описании культурной жизни нацистской Германии.148

3.3. Реализация концепта «псевдо» в образах персонажей романа.154

Выводы к третьей главе.165

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Кудачинова, Чечеш Владимировна

Современная наука о языке переживает один из весьма интересных периодов в своем развитии. Наступил своеобразный ренессанс человеческого фактора в описании языка как динамического инструмента познания и общения. Ведущая ориентация современной лингвистики -антропоцентрическая, фиксирующая поворот от изучения речи к изучению языковой личности. В русле настоящей проблемы сформировалось направление, формулируемое как «антропоцентризм» - основное свойство художественных текстов, где человек становится центром мира, о котором он говорит (Гончарова, 1984, 5; Телия, 1988, 36).

Соотнесение текста с его создателем передает эксплицитную и имплицитную информацию, отражающую индивидуальные черты языковой личности говорящего/пишущего. Текст представляет собой источник неоценимых сведений, на основе которых может быть определена языковая личность его создателя. Структура, стиль текста, коммуникативные стратегии, использованные при его создании, его концептосфера составляют суть автора, составляющие которого могут изучаться по собственно лингвистическим параметрам. Еще Ю.М. Лотман отмечал, что именно своеобразие адресанта составляет наибольшую ценность текста как сообщения (Лотман, 2000, 563). К своеобразию автора как языковой личности можно отнести его индивидуальную картину мира, национально-культурную специфику, индивидуальные концепты, творческий потенциал.

Акцент на изучении языковой личности помогает глубже решить проблему эксплицитного и имплицитного выражения когнитивных процессов авторского сознания. В этой связи важно акцентировать внимание на исследовании процессов формирования текста в его динамике и анализе внутренней программы текстопорождения. Когнитивно-прагматическое направление, т.е. объединение данных когнитивной лингвистики и прагмалингвистики, открывает новые значительные перспективы в изучении » языковой личности и художественного текста. Последний, как отражение языковой личности автора и воплощение его индивидуального восприятия мира, может считаться адекватно описанным и разъясненным только в тех случаях, если он исследуется сквозь призму когниции и коммуникации. Такое описание текста учитывает и его содержание, и конкретное языковое воплощение (Кубрякова, 2004, И).

В качестве предмета исследования в настоящей диссертации избран коммуникативно-концептуальный аспект реализации языковой личности автора в процессе текстопостроения, определяющий характерный облик всего произведения. Последний в данном конкретном случае детерминируется коммуникативной, стратегией дистанцирования в построении художественного текста, а также концептуализацией знаний и представлений языковой личности автора об окружающей действительности и их выражением в вербальной форме.

Материалом исследования служит текст романа немецкого писателя Клауса Манна «Мефистофель. История одной карьеры» («Mephisto. Roman einer Karri ere», 1936). Выбор данного произведения был обусловлен целым рядом условий, демонстрирующих в своей совокупности один из самых интересных случаев раскрытия языковой личности в художественном тексте. Достаточно заметить, что К.Манну была совершенно чужда «объективирующая» манера повествования, все его наблюдения в романе основаны на глубоко личном опыте, а все или почти все персонажи написаны с натуры (Архипов, 1970, 298). В то же время писатель сделал примечание, что все персонажи его книги представляют собой типы, а не портреты. Данный факт свидетельствует о сложном процессе типизации и концептуализации внеязыковой действительности, обретающей языковое отображение на уровне текста. Сложность произведения позволяет, таким образом, выработать определенные приемы рассмотрения текстов с глубоко закодированной коммуникативной стратегией автора.

Новизна исследования заключается в том, что впервые предметом исследования стала коммуникативная стратегия дистанцирования в романе «Мефистофель», проявляющая себя через авторское повествование, речевые характеристики главного героя произведения и индивидуальный концепт «псевдо».

Специфические особенности материала предопределили выбор методов и приемов исследования. Одним из основных являются метод концептуального анализа и описательный метод, который включал приемы наблюдения, сопоставления и обобщения. Также использовалась методика лингвостилистической интерпретации текста с элементами литературоведческого анализа. В этой связи представляется существенным отметить важность сближения и интеграции лингвистического и литературоведческого анализов, на необходимость которых указывали такие известные ученые, как В.Д. Демьянков (1995), Е.В. Падучева (1996), Г.В. Степанов (1988). Смещение акцентов на изучение языковой личности значительно сближает позиции лингвистики и литературоведения. Соединение их методик в раскрытии законов текстопостроения, еще не ставшее общепринятой практикой, также может расцениваться как новизна настоящего исследования.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что исследование вносит вклад в обобщение и расширение представлений о действиях автора при порождении текста, а также в изучение концептосферы отдельного автора (в данном случае К. Манна), в привлечении внимания к его индивидуальному стилю и к сложному взаимодействию идиостиля и общетекстовых закономерностей. В общелингвистическом плане данная диссертация вносит вклад в разработку проблем лингвистики текста.

Таким образом, актуальность определяется:

• необходимостью изучения построения текста как результата реализации авторской коммуникативной стратегии;

• необходимостью исследования способов вербализации авторского сознания; <

• более глубоким и подробным рассмотрением языковой личности Клауса Манна как носителя художественного сознания, значением его творческого феномена в немецкой литературе, привлечением внимания к его индивидуальному стилю;

• новыми перспективами в изучении языковой личности в литературном дискурсе, необходимостью анализа речевых характеристик языковых личностей персонажей произведения с целью установления их индивидуальных стратегий;

• отсутствием специальных лингвистических работ, посвященных изучению концептосферы романа и воплощенных в ней индивидуальных авторских концептов.

Цель исследования состоит в раскрытии авторской коммуникативной стратегии дистанцирования в построении текста и в описании индивидуального авторского концепта «псевдо» в романе «Мефистофель» К. Манна.

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

1. Выявить уровни коммуникации в тексте художественного произведения и их рассмотрение в современной лингвистике; рассмотреть параметры коммуникативной деятельности адресанта и адресата.

2. Проанализировать стратегию авторского дистанцирования как одну из наиболее характерных коммуникативных стратегий, использованных в построении произведения.

3. Исследовать речевые характеристики персонажа как средство реализации коммуникативной стратегии создателя текста.

4. Исследовать концепт «псевдо», как ключевой в концептосфере произведения, установить его вербальную реализацию.

Данное исследование ставит задачу комплексного характера, решение которой требует объединения данных, накопленных в целом ряде научных отраслей. Указанный ракурс исследования предполагает междисциплинарный подход, что позволяет рассматривать в качестве теоретической базы диссертации работы, выполненные в различных отраслях лингвистики и смежных с ней наук:

- прагмалингвистики и стилистики (И.В. Арнольд, Н.Д. Арутюнова, В.В. Виноградов, И.Р. Гальперин, Е.А. Гончарова, Г.А. Золотова, O.JI. Каменская, Ю.А. Караулов, Н.Н. Кудашова, Н.Н. Миронова, Г.Г. Молчанова, Е.В. Падучева, Е.В. Сидоров, Ю.С. Степанов, В.Н. Телия, Т. ван Дейк, Э.В.Б. Хесс-Люттих, Н.Э. Энквист);

- когнитивной лингвистики (А.Вежбицка, В.Д. Демьянков, Д.О. Добровольский, Е.С. Кубрякова, З.Д. Попова, И.А. Стернин, О.Н. Чарыкова);

- литературоведения (М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман, В. Изер, Дж. Каллер).

Структура и объем работы. Диссертация объемом 192 машинописные страницы состоит из введения, трёх глав и заключения, списка использованной литературы и практических источников. Библиографический список включает 207 источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Коммуникативная стратегия дистанцирования в авторском построении текста"

Выводы к третьей главе

1. В данной главе рассматривался индивидуальный концепт «псевдо» в реализации авторской коммуникативной стратегии дистанцирования в романе «Мефистофель. История одной карьеры». Для К. Манна характерна стратегия, выражающая отстранение, дистанцирование от событий и реалий нацисткой Германии, в которой отчетливо проявляется концепт «псевдо». Данный индивидуально-авторский концепт отражает наиболее существенные черты произведения и специфику его восприятия. Вербализация настоящего концепта и его текстовое развитие становятся одной из основных рецептивных доминант произведения.

2. КП относится к неноминированным. Он не имеет стандартного языкового выражения, и может быть проанализирован с привлечением большого количества лингвистических единиц. Индивидуальный КП отражает специфику восприятия действительности К.Манном, дает индивидуальное и национальное осмысление экстралингвистической ситуации.

3. Анализ языкового материала наглядно показывает, что объективация концепта осложнена, т. к. КП закодирован в глубоко имплицитных пластах текста. При его описании невозможно ограничиться только исследованием языковых явлений. Для его экспликации и создания более целостной картины необходимо привлечь целый комплекс экстралингвистической информации. Изучение особенностей и явлений, влияющих на процесс концептуализации, должно учитывать исторические факты и события.

4. С помощью языкового материала представлен специфический портрет рассматриваемого концепта. КП есть многомерное ментальное образование, планом выражения которого является вся совокупность знаний о данном объекте, а планом содержания совокупность лингвостилистических единиц. Названный концепт воплощается в тексте романа в разных языковых формах. Анализ языковых и внеязыковых связей основных лексем плана выражения КП показал, что его объективация происходит преимущественно на основе метафоризации, антитезы и библейской аллюзии. Особую роль в вербализации выполняют визуальные, сенсорные и акустические образы, для создания которых автор использует как прямые лексические средства описания, так и косвенные, метафорические.

5. Анализ вербализации концепта в романе «Мефистофель» дает представление о социальной, экономической и политической природе нацизма на уровне самых широких и непосредственных обобщений. Текстовое воплощение КП эксплицирует негативный взгляд писателя на сущность фашистского режима, что является важным шагом в раскрытии художественной идеи романа.

6. Лингвистическое оформление КП в описании культурной жизни нацистской Германии показывает, что для тоталитарной власти характерно стремление к интерпретации в свою пользу достояния культуры и искусства, литературы и мифологии. В описании культурной жизни нацистского государства КП реализуется на оси «настоящее - ненастоящее».

7. КП реализуется в образах персонажей романа, играющих особую роль в коммуникативной стратегии автора. Образы персонажей — носители коммуникативной интенции, репрезентанты общего художественного замысла автора. Заложенный в образы персонажей, КП реализуется благодаря комплексному взаимодействию различных лингвостилистических средств: аллюзий на различные исторические и литературные источники, лексических средства описания, стилистических средств создания иронии.

8. На основании лингвистического анализа текста удалось выявить приблизительную структуру КП. Центральную зону концепта составляют понятия лжи, обмана и зла. К периферийной зоне концепта относятся понятия насилия, лицемерия, притворства, подмены и ненастоящего. Особенностью текстового полотна романа является неупотребление или низкая частотность употребления ключевых лексем концепта — слов «ложь», «ненастоящее».

Заключение

В настоящем исследовании предпринята попытка комплексного изучения коммуникативной стратегии дистанцирования в построении художественного текста и концептуализации знаний и представлений языковой личности автора об окружающей действительности и выражение их в вербальной форме.

Антропоцентрическая ориентация в лингвистике наиболее полно раскрывает природу человеческого фактора в языке. Указанное направление акцентирует внимание на языковой личности и ее отражении в языковых структурах. На данном этапе исследований представляется возможным проследить коммуникативно-концептуальный аспект реализации языковой личности автора в процессе текстопостроения, выявить коммуникативную стратегию порождения текста с учетом особенностей языковой личности пишущего, его специфики, индивидуальной картины мира.

Акцент на языковой личности помогает глубже решить проблему эксплицитного и имплицитного выражения когнитивных процессов авторского сознания. В этой связи важно акцентировать внимание на анализе внутренней программы текстопорождения и процессе формирования текста в его динамике. В текстопорождении реализуется коммуникативная стратегия адресанта как основное направление отбора и адаптации языковой информации, обретающей художественно-эстетическое осмысление.

Когнитивно-прагматическое направление, т.е. объединение данных когнитивной лингвистики и прагмалингвистики, открывает новые значительные перспективы в изучении языковой личности и художественного текста. Последний, как отражение языковой личности автора и воплощение его индивидуального восприятия мира, может считаться адекватно описанным и разъясненным только в тех случаях, если он исследуется сквозь призму когниции и коммуникации. Такое описание текста учитывает его содержание и конкретное языковое воплощение.

Одной из наиболее характерных коммуникативных стратегий в произведении «Мефистофель. История одной карьеры» К.Манна является стратегия авторского дистанцирования в форме отчуждения от главного объекта повествования. Указанная стратегия направлена на создание отрицательного образа объекта повествования. Ее цель заключается в языковой экспликации установок адресанта и изменении ценностной ориентации адресата. Стратегия дистанцирования пишущего выражается в бинарной оппозиции «свое — чужое».

Выявление коммуникативных стратегий, закодированных в имлицитных пластах текста, может быть произведено на основе пошагового анализа авторского повествования, анализе речевых характеристик языковых личностей персонажей произведения и установления их индивидуальных стратегий. Анализ дискурса языковой личности адресанта и его персонажей позволяет установить смысловые ценности и ключевые единицы в их картине мира.

Коммуникативная стратегия дистанцирования имеет динамический характер и актуализируется по мере развертывания текста романа. Для вербального оформления стратегии дистанцирования К.Манна характерно имплицитное выражение его коммуникативных намерений. Вербализация стратегии дистанцирования происходит через косвенное выражение автором своей позиции, мнения и непрямого выражения отрицательной оценки действий и взглядов отдельных персонажей. На протяжении всего текста присутствие адресанта «выражается» через вербальные сигналы, которые имплицитно и эксплицитно указывают на его позицию и мировоззрение.

Поскольку текст художественного произведения репрезентирует речевое поведение персонажей, одним из возможных путей изучения языковой личности главного героя является исследование его речевых характеристик. Анализ дискурса персонажа, следовательно, может рассматриваться как средство реализации коммуникативной стратегии создателя текста. Примером в этом случае как реальная языковая личность.

Определение основных коммуникативных стратегий языковой личности главного героя романа оказывается весьма существенной для понимания писательского замысла и художественной идеи произведения. Выявление стратегий главного объекта описания и их вербальной репрезентации включает вопросы словесной особенности речи, тематической специфики, выявления смысловых ценностей, установления ключевых единиц в его картине мира.

Языковая личность главного героя X. Хефгена в своем дискурсе реализует индивидуальные коммуникативные стратегии. На основании полученных данных можно утверждать, что основными являются стратегии позитивной самопрезентации, самозащиты, самоутверждения, самооправдания, самовосхваления и обвинения. Данные стратегии реализуются через оппозиции основных жизненных установок. Проведенный анализ позволяет сделать вывод, что в дискурсе персонажа реализуются оппозиции «я —, вы +», «я +, вы -», «я —, вы -». В речевых характеристиках главного объекта повествования отсутствует оппозиция «я +, вы +», поскольку эта позиция противоречит всей концепции романа. К языковым средствам, способствующим реализации речевых характеристик персонажа, относятся: метафоры, окрашенная лексика, дейктические средства, разнообразные ярлыки и оценочные эпитеты, избыточная экспликация абстрактных понятий. В иерархии смысловых ценностей главного героя произведения ключевыми являются следующие понятия: известность, слава, карьера, мечта, имя, сила.

Исследование авторской стратегии дистанцирования открывает новые перспективы для проведения лингвистического изучения языковой личности писателя Клауса Манна (например, на основании его дневников и автобиографий), языковой личности немецкого писателя - эмигранта на основе произведений писателя и его современников.

В произведении «Мефистофель. История одной карьеры» К. Манна содержатся индивидуальные авторские концепты, которые мало исследованы в когнитивном плане. Индивидуальные концепты репрезентируют концептосферу текста, дают национальное осмысление экстралингвистической ситуации языковой личностью пишущего, позволяют выявить особенности мировосприятия создателя текста. Посредством индивидуальных концептов и характера их соотнесения автор выражает свой уникальный взгляд на репрезентируемую в художественном тексте ситуацию.

Комплекс исследовательских процедур позволил выделить концепт «псевдо», как базовый в концептосфере произведения. С помощью языкового материала представлен специфический портрет концепта, освещены различные стороны концепта, его смысловой потенциал. Особой трудностью является тот факт, что концепт «псевдо» относится к неноминированным и не имеет стандартного языкового выражения.

Индивидуальный концепт «псевдо» писателя К. Манна характеризуется необычностью процесса концептообразования. Творческое видение внеязыковой ситуации в совокупности ее компонентов отражает специфику ее преломления в сознании художника. Анализ показал, что концепт «псевдо» есть многомерное ментальное образование, которое опредмечивается в различных языковых формах. Значимость концепта подтверждается большим количеством разнообразных языковых средств его описания. Вербальное объектирование названного концепта происходит преимущественно на основе метафоризации, антитезы и библейских аллюзий.

Выделенный концепт оказался весьма репрезентативным. Последовательное рассмотрение репрезентации концепта «псевдо» в описании общественно-политической и культурной жизни нацистской Германии, а также в плане описания отдельных персонажей произведения, подтверждает его значимость в концептосфере произведения. Выявленные составные компоненты концепта «псевдо» адекватно передают суть содержательного наполнения обозначаемого фрагмента действительности и подтверждают важность статуса указанного концепта в концептосфере романа. Концепт «псевдо» играет особую роль в воплощении идеи всего произведения.

Подведя итог, следует сказать, что при описании индивидуально-авторских концептов невозможно ограничиться исследованием только языковых явлений. Для создания более целостной картины необходим учет экстралингвистических факторов. Изучение особенностей и явлений, влияющих на процесс концептуализации, должно учитывать исторические факты и события.

Полученные в диссертации результаты могут быть использованы в изучении индивидуальных концептов в произведениях других авторов, малоисследованных в когнитивном плане.

В заключение отметим, что результаты исследования позволяют наметить перспективы дальнейшего рассмотрения проблем, связанных с порождением текста и репрезентацией знания в языке.

Список научной литературыКудачинова, Чечеш Владимировна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Арнольд И.В. Значений сильной позиции для интерпретации художественного текста // Иностранные языки в школе.- 1978. - № 4. -С. 23-31.

2. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка (Стилистика декодирования.): Учебное пособие для студентов фак. и ин-тов иностр. яз. Л.: Просвещение, 1973. - 303 с.

3. Архипов Ю.А. Послесловие. //Манн К. Мефистофель. История одной карьеры. Пер. с немецкого К. Богатырева. Изд-во Молодая гвардия, 1970.-С. 297-303.

4. Арутюнова Н.Д. Фактор адресата // Изв. АН СССР. Серия лит. и языка. -1981. Т.40, №4. - С. 356-377.

5. Арутюнова Н.Д., Падучева Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики // Лингвистическая прагматика / Новое в зарубеж. лингвистике / Вып. XVI. - М.: Прогресс, 1985. - С.3-42.

6. Асанова К.К. Проблема адресата в английском драматургическом тексте / на материале авторских ремарок: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1992. -24 с.

7. Астафурова Т.Н. Типология коммуникативных стратегий в научных парадигмах// Лингводидактические проблемы межкультурной коммуникации: Сб. науч. ст. Юбилейное издание. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2003.-с. 15-25.

8. Бабушкин А.П. Концепты разных типов в лексике и фразеологии и методика их выявления // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание/ Под ред. И.А. Стернина. Воронеж, изд-во Воронежского госуниверситета.

9. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. Пер. с фр. / Сост. общ. ред. и вступ. ст. Косикова Г.К. М.: Прогресс, 1989. - 616 с.

10. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества,- М.: Искусство, 1979.- 424 с.

11. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. В русском переводе с параллельными местами и словарем. РБО, 1998. - 1217 с.

12. Бобырь И.В. Прагмалингвистические аспекты речевой коммуникации: фактор адресанта // Прагматические аспекты языкознания: Сб. науч. тр./ -М., 2001.-С.5-18.

13. Богин Г.И. Разные подходы к вопросу о схемах понимания текста // Текст в языке и речевой деятельности (состав, перевод, автоматическая обработка): Сб. науч. тр./М.: Институт Языкознания АН СССР, 1987.-С.20-33.

14. Болдырев Н.Н., Фуре JI.A. Репрезентация языковых и неязыковых знаний синтакическими средствами. Филологические науки. - 2004.-№3. - С. 67-76.

15. Большакова С.Ю. Образ автора как литературоведческая категория // Изв. РАН. Серия лит. и языка. 2002. - Т.62, № 2. - С. 17-26.

16. Бондаренко Я.А. Дискурс акцентуированных языковых личностей: коммуникативно-когнитивный аспект: Автореф. дис. канд. филол. наук. Киев, 2002. - 20 с.

17. Вайсгербер И.Л. Родной язык и формирование духа / Пер. с нем., вступ. ст. и комментарий О.А. Радченко. М.: Изд-во МГУ, 1993. - 224 с.

18. Вежбицка А. Язык. Культура. Познание: Пер. с англ. Отв. ред. М.А. Кронгаузен. М.: Русские словари, 1997. - С. 5-28.

19. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М.: Высшая школа, 1980.-320 с.

20. Винокур Т.Г. К характеристике говорящего. Интенция и реакция // Языки личность. М.: Наука, 1989.- С.11-23.

21. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий: варианты речевого поведения. -М.: Наука, 1993.- 168 с.

22. Водак Р. Стратегия порождения и понимания текста: новая перспектива// Язык. Дискурс. Политика. Волгоград: Перемена, 1997.- с. 47-72.

23. Воркачев С.Г. Концепт как "зонтиковый термин" // Язык, сознание, коммуникация. Вып. 24.- М.: 2003. - С. 5-12.

24. Воробьева О.П. Линвистические аспекты адресованности художественного текста / одноязыковая и межъязыковая коммуникация/: Автореф. дис. д-ра филологических наук. М., 1993. - 24 с.

25. Гальперин И.Р. Информативность единиц языка. М.: Высшая школа, 1974.- 174 с.

26. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981.- 138 с.

27. Германова Н.Н. Коммуникативная стратегия комплимента и проблемы типологии речевого этикета // Язык и модель мира. Сб. научных трудов МГЛУ им. М.Тореза.- Вып. 416.- М.: Изд-во МГЛУ, 1993. С. 27-39.

28. Голикова Т.А. Слово как интегративный компонент репрезентации концептуальной картины мира (на материале творечества В.В. Набокова): Автореф. дисс. . канд. фил. наук. Барнаул, 1996. - 24 с.

29. Гончарова Е.А. Пути лингвостилистического выражения категорий «автор-персонаж» в художественном тексте.- Томск: Изд-во Томского ун-та, 1984.-148 с.

30. Городецкий Б.Ю. Вступительная статья // Компьютерная лингвистика: Моделирование языкового общения // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1989. - С.5-31.

31. Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Пер. с англ. / Лингвистическая прагматика / Новое в зарубеж. лингвистике / -Вып. XVI. М.: Прогресс, 1985. - С.217-237.

32. Гришина О.Н. О качественной оценке информации речевогосообщения // Стилистические аспекты устной и письменной коммуникации. Сб.научн. трудов МГПИИЯ им. М.Тореза. Вып. 183. - М.,1989. - С.102-108.

33. Гуреев В.А. Языковой эгоцентризм в новых парадигмах знания //Вопросы языкознания. 2004. - № 2. - С.57-67.

34. Дейк Т.А. Ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста// Пер. с англ. / Когнитивные аспекты языка / Новое в зарубеж. лингвистике / -Вып. XXIII. М.: Прогресс, 1988. - С. 153-211.

35. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация: Пер. с англ. / Сост. В.В.Петрова; под ред. В.И.Герасимова; Вступ. ст. Ю.Н.Караулова и В.В.Петрова.- М.: Прогресс, 1989. 312 с.

36. Демьянков В.З. Понимание как интерпретирующая деятельность//Вопросы языкознания. 1983. - № 6. - С.58-67.

37. Демьянков В.З. Основы теории интерпретации и её приложения в вычислительной лингвистике. М.: Наука, 1985.- 74 с.

38. Демьянков В.Д. Доминирующие лингвистические теории в конце 20 века // Язык и наука конца 20 века/ Под ред. акад. Ю.С. Степанова. М.: РГГУ, 1995.-С. 239-320.

39. Дранов А.В. Рецептивная эстетика // Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины /Энциклопедический справочник / Науч. ред., сост. И.П.Ильин и Е.А.Цурганова. М.: Интрада - ИНИОН, 1999. - с. 118-128.

40. Дридзе Т.М. Текст как иерархия коммуникативных программ (информативно-целевой подход) // Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации). М.: Наука, 1976.- С. 48-57.

41. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984. -268 с.

42. Долинин К.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1985. - 288 с.

43. Елизарова М.М. Языковая личность эмигранта в рассказах Тэффи 19201940-х годов: Автореф. дисс. . канд. фил. наук. СПб, 1999. - 16 с.

44. Жолковский А.К. Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности. -М.: Универсум, 1996. 237 с.

45. Залевская А.А. Психолингвистический подход к проблеме концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание/ Под ред. И.А. Стернина. Воронеж, изд-во Воронежского госуниверситета, 2001. - С. 36-44.

46. Закутская Н.Г. Директивный речевой акт как средство характеристики психологических особенностей личности // Социальная власть языка. Ред. Гришаева Л.И. Воронеж, Изд-во Воронежск. ун-та, 2001. - С. 106-112.

47. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Наука, 1982.-367 с.

48. Золотова Г.А. Говорящее лицо и структура текста // Язык — система. Язык текст. Язык — способность. Сб. статей. - М.: Институт Русск. Языка РАН, 1995. - С. 120-132.

49. Зорько А.С. Роль просторечной лексики и арготизмов в отображении художественной картины мира // Текст как изображение картины мира. Сб. науч. тр. МГПИИЯ им. М.Тореза. Вып. 341. - М.: 1989.- С. 47-57.

50. Ильин И.П. Теоретические аспекты коммуникативного изучения литературы//Семиотика. Коммуникация. Стиль. М.: Изд-во РАН, 1993. - С.126-162.

51. Ильинова Е.Ю., Ильинов Ю.М. Моделирование коммуникативной стратегии речевого поведения // Эколингвистика: теория, проблемы, методы. Сб. научных трудов. - Саратов, «Научная книга», 2003.- С. 88-92.

52. Ингарден Р. Исследования по эстетике. М.: Изд-во Ин. Лит-ры, 1962. -570 с.

53. Ирисханова К.М. Фактор адресата как системообразующий параметр стиля // Текст в функционально-стилевом аспекте: Сб. науч. тр.

54. МГПИИЯ им. М.Тореза. Вып. 309. - М., 1988. - с. 10-16.

55. Кагановская Е.М. Текстовый концепт художественного произведения: когнитивная и коммуникативная динамика (на материале французской романистики XX столетия): Автореф. дис. д-ра филологических наук. -Киев, 2003.-34 с.

56. Каменская O.JI. Текст и коммуникация. М.: Высшая школа, 1990. -152 с.

57. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, "Перемена", 2000. - 477 с.

58. Карасик В.И. Язык социального статуса. М.: «Гнозис», 2002. - 333 с.

59. Караулов Ю.Н. Лингвистические основы функционального подхода в литературоведении // Проблемы структурной лингвистики 1980. М.: Наука, 1982. - С.20-37.

60. Караулов Ю.Н. Русский язык и русская языковая личность.- М.: Наука, 1987.- 263 с.

61. Караулов Ю.Н., Е.В.Красильникова. Русская языковая личность и задачи ее изучения // Язык и личность. Ответ, ред. Д.Н.Шмелев. М.: Наука, 1989.- с.З- 9.

62. Караулов Ю.Н., Петров В.В. От грамматики текста к когнитивной теории дискурса. Вступ. ст. // Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. / Пер. с англ. /- М.: Прогресс, 1989.- С. 5-11.

63. Каримова И.А. Роль суггестивных высказываний в формировании картины мира художественного текста // Текст как изображение картины мира. Сб.науч. трудов МГПИИЯ им. М.Тореза. Вып. 341. М.,1989. - С. 109-116.

64. Киреева Е.С. Языковые средства реализации ролевого и субъектного модусов в диалоге (на материале английской художественной литературы): Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1999. - 40 с.

65. Клаус Г. Сила слова. М.: Прогресс, 1967. - 214 с.

66. Клемперер В. LTI. Язык Третьего рейха. Записная книжка филолога.

67. М.: Прогресс Традиция, 1998. - 384 с.

68. Кожина Н.А. Заглавие художественного произведения: онтология, функции, параметры типологии // Проблемы структурной лингвистики 1984. М.: Наука, 1988.- с.167-183.

69. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М.: Наука, 1984.-174 с.

70. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990. - 105 с.

71. Корнилов О.А. Языковая картина мира как отражение национальных менталитетов: Автореф. дис. д-ра филологических наук. М., 2000. -45 с.

72. Красных В.В. Заметки на последней странице (некоторые размышления по поводу прочитанного) //Карасик В.И. Язык социального статуса. М.: ИТДГК Тнозис", 2002. - С. 325-331.

73. Краткий словарь когнитивных терминов. Под общей редакцией Е.С. Кубряковой. М.: Филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 1996. - 245 с.

74. Крячков Д.А. Языковой афоризм как средство репрезентации говорящего в английском политическом дискурсе. Дис. канд. филол. наук. - М., 2002. - 223 с.

75. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.- 157 с.

76. Кубрякова Е. С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - С. 141-172.

77. Кубрякова Е.С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики// Изв. АН РФ. Серия лит. и языка. -2004.-Т. 63, №3. с. 3-12.

78. Кудашова Н.Н. Антропоцентризм немецкого прозаического текста в литатуроведческом и лингвистическом рассмотрении // Тезисы Международной науч.-практ. конф. "Языки в современном мире". -Саранск, 2003. С. 16-18.

79. Кудашова Н.Н. Антропоцентризм как обязательная категория художественного текста (на материале немецкого языка) // Сб. статей X-й юбилейной международной конференции "Россия Запад: Диалог культур". - Вып. 12, часть 1. - М.: МГУ, 2004. - С. 325-327.

80. Кудашова Н.Н. Антропоцентрическая парадигма заглавий немецких прозаических текстов. Вестник Московского ун-та им. М.В. Ломоносова. - Серия 19 "Лингвистика и межкультурная коммуникация". - № 2. - М., 2004.-С. 61-70.

81. Кузневич З.А. Языковая личность в литературно-художественном дискурсе Э. Хэмингуэя: Дис. канд. филол. наук. - Иркутск, 1999. -154 с.

82. Кузнецов A.M. Коммуникативное воздействие литературно-художественного текста // Речевое воздействие в сфере массовойкоммуникации. М.: Наука, 1990.- с.108-118.

83. Кухаренко В.А. Интерпретация текста: Уч. пособие для студентов пед. инт-ов по спец. №2103 "Иностр. яз.".- 2-е изд. перераб. М.: Просвещение, 1988. - 192 с.

84. Левковская Н.А. Прагматическая установка текста и прагматическая установка адресанта // Коммуникативные единицы языка: структурные, семантические, прагматические аспекты. Сб.научн. трудов МГПИИЯ им. М.Тореза. Вып. 358. - М.: 1986. - С.25-31.

85. Леденева В.В. Идиостиль (к уточнению понятия) // Вопросы филологии. 2001. - №5. - С.36-41.

86. Леонтьев А.А. Восприятие текста как психологический процесс// Психолингвистическая и лингвистическая природа текста и особенности его восприятия. Киев: Выща школа, 1979.- С. 18-26.

87. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка// Изв. АН СССР. Серия лит. и языка. -1993. Т. 52, №1. - С. 3-9.

88. Лотман Ю.М. Текст в тексте // Текст в тексте. Труды по знаковым системам. Ученые записки Тартусского ун-та. Вып. 567.- 1981.- С.3-18.

89. Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Об искусстве. СПб: "Иск-во-СПБ", 2000. - 704 с.

90. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб: "Иск-во-СПБ", 2001. - 704 с.

91. Лузина Л.Г. Аспекты риторической поэтики // Неориторика. Сборник научно-аналитических обзоров.- М.: ИНИОН АН СССР, 1984. С. 137156

92. Лузина Л.Г. Распределение информации в тексте (когнитивные и прагмастилистические аспекты). М.: ИНИОН РАН, 1996.-139 с.

93. Лукин В.А. "Как художественный" текст и его структура // Язык и культура: Факты и ценности: к 70-летию Ю.С.Степанова /отв. ред. Е.С. Кубрякова. М.: Языки славянской культуры, 2001.- С. 585-595.

94. Ляпон М.В. Языковая личность: поиск доминанты. // Язык система. Язык - текст. Язык - способность. Сб. статей. - М.: Институт Русского Языка РАН, 1995.-С.260-276.

95. Маслова В.А. Параметры экспрессивности текста // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991, - С.179-205.

96. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика: Учебное пособие. -Минск: ТетраСистемс, 2004. -258 с.

97. Миронова Н.Н. Дискурс-анализ оценочной семантики. Учебное пособие. - М.: НВИ-ТЕЗАУРУС, 1997. - 158 с.

98. Молчанова Г.Г. Семантика художественного текста (импликативные аспекты коммуникации). Ташкент, Изд-во "ФАН" Уз. ССР, 1988. -162 с.

99. Молчанова Г.Г. Когнитивная стилистика и стилистическая типология. Вестник Московского ун-та им. М.В. Ломоносова. -Серия 19 "Лингвистика и межкультурная коммуникация". № 3. - М., 2001. - С. 60-72.

100. Мукаржовский Я. Преднамеренное и непреднамеренное в искусстве // Структуралистика: за и против. М.: Прогресс, 1975. С. 164-192.

101. Наер В.Н. Прагматика научных текстов (вербальный и невербальный аспект) // Функциональные стили. Лингвометодические аспекты. М.: Наука, 1985.-С. 14-25.

102. Наер В.Н. О социальном и личностном статусе адресанта в художественном тексте // Индивидуальное и социальное в текстообразовании. Сб. научн. трудов МГПИИЯ им. М.Тореза.- Вып. 376.-М., 1991.-С. 4-9.

103. Науман М. Автор— адресат-читатель. Литературное произведение иистория литературы. М.: Радуга, 1984.- 423 с.

104. Никитина С.Е. Языковое сознание и самосознание личности в народной культуре // Язык и личность. Ответ, ред. Д.Н.Шмелев. М.: Наука, 1989.-С.34-40.

105. Николаева Т.Н. Краткий словарь терминов лингвистики текста / Лингвистика текста / Новое в зарубеж. лингвистике / Вып. VIII. - Сост., общ. ред. и вступ. ст. Т.М.Николаевой. - М.: Прогресс, 1978. - С.467-472.

106. Новиков А.И. Лингвистические и экстралингвистические элементы семантики текста // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М.: Наука, 1982. С. 10-22.

107. Нурахметов Е.Н. Эмоциональный компонент в картине мира художественного текста // Текст как изображение картины мира. Сб. научн. трудов МГПИИЯ им. М.Тореза. Вып. 341. - М., 1989. - С. 81-97.

108. Одинцов В.В. Стилистика текста. М.: Наука, 1980. - 262 с.

109. Павиленис Р.И. Язык, смысл, понимание // Язык, наука, философия. Логико-методологический и семиотический анализ. Вильнюс: Изд-во АН Лит.ССР, 1986. - С. 240-263.

110. Падучева Е.В. Говорящий: субъект речи и субъект сознания // Логический анализ языка, культурные концепты. М.: Наука, 1991. - С. 164-168.

111. Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива). М.: Школа "Языки русской культуры", 1996. - 464 с.

112. Падучева Е.В. Предисловие // Вежбицка А. Язык. Культура. Познание: Пер. с англ. Отв. ред. М.А. Кронгаузен. М.: Русские словари, 1997. - С. 5-28.

113. Панченко Н.Н. Средства объективизации концепта "обман" (на материале английского и русского языка): Автореф. дис. . канд. фил. наук. - Волгоград, 1999. - 24 с.

114. Паршина О.Н. Концепт "чужой" в реализации тактики дистанцирования

115. Филологические науки. 2004. - №3. - С.85-94.

116. Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и сознание. Теоретические разграничения и понятийный аппарат //Язык и национальное сознание. Вопросы теории и методологии: Научное издание / Под ред. И.А. Стернина Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 2002. - С. 3-87.

117. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. -С. 8-69.

118. Прозоров В.В. Читатель и литературный процесс. Саратов: 1975. -210 с.

119. Радзиевская Т.В. Текстовая коммуникация, текстообразование // Человеческий фактор в языке: Коммуникация, модальность, дейксис. -М.: Наука, 1992. С.79-108.

120. Риффатер М. Критерии стилистического анализа // Пер. с нем. / Лингвистическая стилистика / Новое в заруб, лингвистике / Сост. и вступ. ст. И.Р.Гальперина. Вып. IX. - М.: Прогресс, 1986. - С.69-97.

121. Романова Н.Л. Языковые средства выражения адресованности в научном и художественном тексте (на материале немецкого языка): Автореф. дис. канд. филол. наук. С-Петербург, 1997. - 24 с.

122. Ромашко С.А. Понимание и перевод текста в представлении немецких романтиков // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М.: Наука, 1982. - С. 169-177.

123. Сейдалиев К.Ж. Фактор адресата в речевой коммуникации // Текст как изображение картины мира. Сб. научн. трудов МГПИИЯ им. М. Тореза.-Вып. 341.- М., 1989. С. 98-108.

124. Семечко С.В. Речемыслительная деятельность коммуникантов какисточник сведений о языковой личности // Социальная власть языка. Ред. Гришаева Л.И. Воронеж, изд-во Воронежского госуниверситета, 2001.-С. 122-127.

125. Серова К.А. Прагматический фокус и прагматическая перспектива в словесном портрете в английской прозе XX века: Автореф. дис.канд. филол. наук. СПб., 1996. - 19 с.

126. Славгородская Л.В. О функции адресата в научной прозе // Лингвистические особенности научного текста / Сб. науч. тр. М.: Наука, 1989.-С. 93-103.

127. Сидоров Е.В. Коммуникативный принцип исследования текста // Изв. АН СССР. Серия лит. и языка. -1986. Т.45, №4. - С. 425-432.

128. Слышкин Г.Г. От текста к символу. М.: Academia, 2000. -125 с.

129. Слышкин Г.Г. Аксиология языковой личности и сфера наивной лингвистики //Социальная власть языка. Ред. Гришаева Л.И. Воронеж, Изд-во Воронежского госуниверситета, 2001. - С. 87-90.

130. Сорокин Ю.А. Текст: цельность, связность, эмотивность// Аспекты общей и частной лингвистической теории текста.- М.: Наука, 1982.-С. 61-74.

131. Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. М.: Наука, 1985.-167 с.

132. Степанов Г.В. К проблеме единства выражения и убеждения (автор и адресат) // Контекст- 1983: Литературно-теоретические исследования. -М.: Наука, 1984. С. 20-38.

133. Степанов Г.В. Язык. Литература. Поэтика.-М.: Наука, 1988. 382 с.

134. Степанов Ю.С. В поисках прагматики (Проблема субъекта) // Изв. АН СССР. Серия лит. и языка Т. 40.- №4.-1981.- с. 325-332.

135. Стернин И.А., Быкова Г.В. Концепт и лакуна // Языковое сознание: формирование и функционирование. Под ред. Н.В. Уфимцевой. М.: Институт Языкознания РАН, 1998. - С. 67-82.

136. Стернин И.А. Коммуникативное сознание как предмет изучения //Язык инациональное сознание. Вопросы теории и методологии: Научное издание / Под ред. И.А. Стернина Воронеж: Изд-во Воронежского унта, 2002. - С. 262-266.

137. Сусов И.П. Деятельность, сознание, дискурс и языковая система // Языковое общение: Процессы и единицы. Межвуз.сб. научн. трудов.-Калинин: Изд-во Калининского ун-та, 1988. С. 7-13.

138. Сусов И.П. Личность как субъект речевого общения // Личность: аспекты речевого общения. Межвуз.сб. научн. трудов. - Калинин: Изд-во Калининского ун-та, 1989. - С. 9-16.

139. Сухих С.Л. Языковая личность в диалоге // Личность: аспекты речевого общения. Межвуз.сб. научн. трудов. - Изд-во Калининского ун-та, 1989.- С. 82-87.

140. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочные функции// Метафора в языке и тексте. М.: Наука,-1988.-С. 26-52.

141. Телия В.Н. Послесловие // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988.- 170 с.

142. Телия В.Н. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. -М.: Наука, 1991. С.36-67.

143. Тер-Минасова С.Г. Синтагматика функциональных стилей и оптимизация преподавания иностранного языка.-М.: Изд-во МГУ, 1986. -152 с.

144. Торсуева И.Г. Интонация и картина мира // Текст как изображение картины мира. Сб. научн. трудов МГПИИЯ им. М.Тореза. Вып. 341.-М.,1989.- С. 5-11.

145. Трошина Н.Н. К проблеме вариативности текстуальной нормы // Проблемы языковой вариативности. Сб. научно-аналитических обзоров.- М.: ИНИОН АН СССР, 1990.-С.116-135.

146. Тураева З.Я. Лингвистика текста. (Текст: структура и семантика). М.:1. Просвещение, 1986.-127 с.

147. Тынянов Ю.М. О литературной эволюции // Поэтика. История литературы. Кино. М.: Изд-во Наука, 1977.-е. 270-281.

148. Федорцова Н.Б. Внутренняя речь в диалоге В.В. Розанова // Семантика языковых единиц: Доклады VI Международной конференции. М., 1998. -С. 71-77.

149. Фоминых Н.В. Концепт, концептосфера и художественный текст // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание/ Под ред. И.А. Стернина. Воронеж, изд-во Воронежского госуниверситета, 2001. - С. 176-179.

150. Халеева И.И. Вторичная языковая личность как реципиент инофонного текста // Язык — система. Язык — текст. Язык — способность. Сб. статей. Институт Русского Языка РАН. -М.: 1995.- С.277-285.

151. Хорев JI.H. Языковая личность как лингвокультурный феномен: методико-дидактический аспект //Социальная власть языка. Ред. Гришаева Л.И. Воронеж, Изд-во Воронежского госуниверситета, 2001. -С. 127-131.

152. Чарыкова О.А. Индивидуальные концепты в художественном тексте // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Научное издание/ Под ред. И.А. Стернина. Воронеж, Изд-во Воронежского госуниверситета, 2001. - С. 173-175.

153. Чарыкова О. А. Художественная картина мира индивидуально-авторское и национальное //Язык и национальное сознание. Вопросы теории и методологии: Научное издание / Под ред. И.А. Стернина. -Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 2002. - С. 212-233.

154. Чернышева Т.В. Особенности коммуникативного взаимодействия автораи адресата через текст в сфере газетной публицистики// Филологические науки.- 2003.- №4. С. 94-103.

155. Чернухина И.Я. Поэтическая трансформация универсальных смысловIкак средство создания экспрессивности лирического текста // Проблемы экспрессивной стилистики. Изд-во Рост, унт-та, 1987. - с. 96-100.

156. Шанина A.JI. Лингвостилистические особенности текста воспоминаний (субъективно-авторская оценочность) // Стилистические аспекты устной и письменной коммуникации. Сб.научн. трудов МГПИИЯ им. М.Тореза. -Вып. 183. М.: 1989. - С. 70-78.

157. Шейгал Е.И., Буряковская В.А. Лингвокультурология: языковая репрезентация этноса. Учебно-методическое пособие. Волгоград: Перемена, 2002.- 176 с.

158. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «За» и «Против». Сб. статей. М.: Прогресс, 1975. - С. 193-230.

159. Beaugrande, de R. Theory and Practice in the design of text production models. In: Textproduction: neue Wege der Forschung/ H.P. Krings, G.Antos. Trier: WVT, 1992. S. 5-44.

160. Bormann A. Das Werk als Auftrag. Formsemantische Hinweise zu Klaus Manns Romanen // TEXT+KRITIK. Zeitschrift fur Literatur. Hrsg. H.L. Arnold. Heft 93/94 KLAUS MANN. -Munchen, 1987. -S. 62- 72.

161. Culler, J. Structuralist poethics. Structuralism, Linguistics and the Study ofv1.terature, London: Routledge&Keagan Paul 1975.-301 S.

162. Culler, J. Prolegomena to a theory of reading. In: The Reader in the Text. Essays on audience and Interpretation. Ed. S.R.Suleiman, I.Crosman. Princeton University Press, 1980. p. 47-66.

163. Culler J. Literaturtheorie. Eine kurze Einfiihrung. Reclam, Stuttgart, 2002.200 S.

164. Eco U. Lector in Fabula. Die Mitarbeit der Interpretation in erzahlenden Texten. 2. Auflage.- Deutscher Taschenbuch Verlag: Miinchen, 1990. 317 S.

165. Eco U. Die Grenzen der Interpretation. Carl Hanser Verlag: Miinchen, Wien, 1992.-476 S.

166. Eco U. Zwischen Autor und Leser. Interpretationen und Uberinterpretationen. Deutsches Taschenbuch Verlag, 1996. 128 S.

167. Enkvist N.E. Styles as parameters in text strategy. In: The Taming of the Text. Explorations in Language, Literature and Culture. Ed. W. van Peer. Routledge, London&NY, 1989. p. 125-151.

168. Ernst, P.: Pragmaliguistik. Grundlagen, Anwendungen, Probleme. Berlin; New-York: de Gruyter, 2002. 210 S.

169. Fierle M. Stil in Kommunikation, Sprachkommunikation und poetischer Kommunikation. In: Beitrage zur Stiltheorie. U.Fix.-l.Aufl. Leipzig: Verlag Enzyklopadie, (Linguistische Studien), 1990. S. 19-45.

170. Fietz L. Strukturalismus. Eine Einleitung.-3.erw. Auflage. Gtinther Narr Verlag Tubingen, 1998. 228 S.

171. Gadamer H.-G. Wahrheit und Methode. Tubingen: Mohr, 1993. - 576 S.

172. Grunewald M. Klaus Mann 1906 -1949. Bern, Peter Lang Verlag, 1984. 2 Bande.

173. Hess-Luttich, E.W.B. Kommunikation als asthetisches Problem. Vorlesungen zur angewandten Textwissenschaft, Gunther Narr Verlag Tubingen, 1984.359 S.

174. Hess-Luttich, E.W.B. How does the writer of a dramatic text interact with his audience? On the pragmatics of literary communication, In: Roger D.Sell (ed.) Literary Pragmatics, London and New-York: Routledge, 1991, 225-241.

175. Heusinger, S. Pragmalinguistik. Texterzeugung, Textanalyse, Stilgestaltung und Stilwirkungen in der sprachlichen Kommunikation. Ein Lehr- und Ubungsbuch. Frankfurt am Main: Haag&Herchen 1995. -162 S.

176. Higgins E.T. "The communication game": Implication for the social cognition and persuasion. In: Higgins E.T., Herman C.P., Zanna M.P. (Eds.): Social Cognition: The Ontario Symposium (Vol.1), Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum, 1991.-p.343-392.

177. Hills A. Poetry and Stilistics. In: Essays on the Language and Literature, ed. S.Chatman. Houghton Muffin Co., Boston, 1967.-p. 385-397.

178. Imhasly B. Marfurt B. Konzepte der Linguistik. Eine Einffihrung.-3 Aufl., Wiesbaden, Aula Verlag. 1986.-238 S.

179. Iser W. Interaction between text and reader. In: The Reader in the Text. Essays on audience and Interpretation. Ed. S.R.Suleiman, I.Crosman. Princeton University Press, 1980. p. 106-119.

180. Iser W. Der Akt des Lesens. Theorie asthetischer Wirkung. 4. Aufl.-Miinchen: Fink, 1994.-358 S.

181. Keller R. Zeichentheorie. Francke Verlag, Tubingen, 1995. 276 S.

182. Lohmeier A.-M. Es ist also ein sehr privates Buch. Uber Klaus Manns "Mephisto", Gustaf Griindgens und die Nachgeborenen // TEXT+KRITIK. Zeitschrift fur Literatur. Hrsg. H.L. Arnold. Heft 93/94 KLAUS MANN. -Munchen, 1987.-S. 100-128.

183. Lyons J. Semantics. Vol. 1&2. Cambridge University Press, 1977. p. 12-44.

184. Nikula H. Zum Verstehen von Sachtexten bzw. literarischen Texten. In: Linguistik als Kuturwissenschaft. Festschrift fur Bernd Spillner zum 60.Geburstag. Hg. H.Schroder. P.Lang, Frankfurt/Main, 2001.- S.121-131. total 399 S.

185. Peer, van W. Introduction. In: The Taming of the Text. Explorations in Language, Literature and Culture. Ed. W. van Peer. Routledge, London&NY, 1989.- p.1-12.

186. Plett, H. F.: Textwissenschaft und Textanalyse: Semiotik, Linguistik, Rhetorik. 2., verb. Aufl.-Heidelberg: Quelle und Meyer. (=UTB 328).- 1979. S.387.

187. Sanders W. Linguistische Stilistik: Grundziige der Stilanalyse sprachlicher

188. Kommunikation. 1 .Aufl.-Gottingen: Vanderhoeck und Ruprecht; 1977.-201 S.

189. Sandig B. Stilistik der deutschen Sprache. Berlin: de Gruyter, 1986.- 368 S.

190. Schlieben-Lange B. Linguistische Pragmatik/-2.uberb. Aufl.-Stuttgart, Berlin, Koln, Mainz; Kohlhammer, 1979 (Urban taschenbucher, Bd. 1979.-156 S.

191. Schmidt S. Texttheorie. Wilhelm Fink Verlag Munchen, 1973.- 184 S.

192. Schmidt W. Pragmatische Aspekte der Steuerung von Kommunikationsvorgangen. Deutschunterricht, 24, 1971, #1, S.49.

193. Scholes R. Semiotics and Interpretation. New Haven and London, Yale University Press, 1982. -161 p.

194. Sowinski, B. Textlinguistik: Eine Einfuhrung, Stuttgart, Berklin, Koln, Mainz: Kohlhammer, 1983. (Urban-Taschenbucher; Bd.325). 176 S.

195. Spillner B. Linguistik und Literaturwissenschaft. Stilforschung, Rhetorik, Textlinguistik. Kohlhammer, Stuttgart, 1974.- 147 S.

196. Stierle K. The reading of fictional texts. In: The Reader in the Text. Essays on audience and Interpretation. Ed. S.R.Suleiman, I.Crosman. Princeton University Press, 1980. p. 83-105.

197. Stolt B. Textgestaltung -Textlinguistik. Stockholm, Almavist, 1990.- 217 S.

198. Suleiman S. R. Introduction: Varieties of Audience oriented criticism. In: The Reader in the Text. Essays on audience and Interpretation. Ed. S.R.Suleiman, I. Crosman. Princeton University Press, 1980. p. 3-45.

199. Verdonk P. Poems as Texts and discourse: the poetics of Ph. Larkin. In: Roger D.Sell (ed.) Literary Pragmatics, London and New-York: Routledge, 1991.-p. 94-109.

200. Verschuren J. Pragmatics. In: The Routledge Companion to Semiotics and Linguistics. Ed. by P.Cobley. Routledge, London&NY, 2001. p.83-94.

201. Weinrich H. Sprache im Text. l.Auflage. E.Klett Verlag, Stuttgart, 1976.- 356 S.

202. Winckler L. Artist und Aktivist. Zum Kiinstlerthema in den Exilromanen Klaus Manns // TEXT+KRITIK. Zeitschrift fur Literatur. Hrsg. H.L. Arnold. Heft 93/94 KLAUS MANN. Munchen, 1987. -S. 73- 87.

203. Winter A. Metacognition beim Textproduzieren. Tubingen: Narr, 1992.191 S.1. Литературные источники:

204. Mann К. Mephisto, Roman einer Karriere. Mit einer Einleitung von B.Spangenberg und der Entscheidung des Bundesverfassungsgerichts. edition Spangenberg im Ellermann Verlag, Frankfurt-Main 1987. 398 S.1. Словари:

205. Александрова T.C., Добровольский Д.О., Салахов Р.А. Словарь немецких личных имен. М.: Рус. яз., 2000. - 248 с.

206. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Немецко-русский словарь лингвистических терминов (с английскими эквивалентами) в 2-х тт. М.: Помовский и партнеры, 1993. - т. 1. 320 е., т.2. - 320 с.

207. БСЭ. 3-е изд. - Т. 21. М.: Изд-во «Советская энциклопедия», 1985.

208. DUDEN. Das grosse Worterbuch der deutschen Sprache in 10 Banden. 3. vollig neu bearbeitete u. erweiterte Auflage. Hereausgegeben vom Wissenschaftl. Rat der Dudenredaktion. Band 7. Dudenverlag, Mannheim-Leipzig- Wien- Zurich. 1999.