автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Коммуникативно-прагматическая специфика политического дискурса

Полный текст автореферата диссертации по теме "Коммуникативно-прагматическая специфика политического дискурса"

На правах рукописи

00501726& '

Кобец Елена Валерьевна

КОММУНИКАТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКАЯ СПЕЦИФИКА ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА (на материале речей А. И. ЛЕБЕДЯ)

Специальность 10.02.01 - Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 С ["' Г'

Абакан 2012

005017265

Работа выполнена на кафедре стилистики русского языка и журналистики Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Хакасский государственный университет имени Н. Ф. Катанова»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Пекарская Ирина Владимировна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Бутакова Лариса Олеговна ФГБОУ ВПО «Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского», кандидат филологических наук Добря Марина Яковлевна ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова»

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Красноярский государственный

педагогический университет им. В. П. Астафьева»

Защита состоится «23» мая 2012 г. в 10.00 часов на заседании Объединённого диссертационного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций ДМ. 212.317.01 при ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет имени Н. Ф. Катанова» по адресу: 655017, Республика Хакасия, г. Абакан, пр. Ленина, д. 94, конференц-зал административного корпуса.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФБ ГОУ ВПО «Хакасский государственный университет имени Н. Ф. Катанова» по адресу: 655017, г. Абакан, пр. Ленина, д. 90.

Автореферат разослан «_» апреля 2012 г.

Учёный секретарь ^I

диссертационного совета И. П. Амзаракова

Диссертационное исследование посвящено комплексному системному анализу коммуникативно-прагматической специфики политического дискурса и выполнено на материале речей регионального политика А. И. Лебедя, произнесённых в 2003-2010 г.г.

В современной лингвистике приоритеты расставлены таким образом, что ядерным становится антропоцентрический подход в описании действительности. Наблюдается пристальное внимание лингвистов к человеку, к языковой личности и её поведению в коммуникативном пространстве [Арутюнова, 1999; Апресян, 1988, 1995; Баранов, 1990; Бутакова, 2010; Богданов, 1990; Богин, 1975, 1984; Булохов, 1999; Ван Дейк, 2000; Васильев, 2003; Воркачёв, 2001, 2003; Воробьёв, 1998; Гольдин, Сиротини-на, 1993; Гуц, 2011; Девкин, 1979; Карасик, 1994, 2004; Караулов, 1998; Крейдлин, 1997; Леонтьев, 1979; Орлова, 2010; Седов, 1999; Шарифул-лин, 2011 и др.]. Это стало причиной формирования такой науки, как лингвоперсонология [Голев, 2004; Голев, Сайкова 2007; Головина, 2005; Иванцова, 1997, 2002; Караулов, 2004; Ким, 1999; Лебедева, 2006; Лингвоперсонология, 2006; Лытов, 2001; Нерознак, 2006; Прохорова, 1995; Соколовская, 2002 и др.].

Понятие языковой личности может иметь разные степени абстрактности [Караулов, 2004], что делает возможным её изучение в разных аспектах: конкретная языковая личность писателя с осмыслением идиости-листических характеристик - элитарная личность, [Сиротинина, 1995; Кочеткова, 1999; Паули, 2006; Суран, 2004 и др.], рядовая личность [Седов, 1999], коллективная языковая личность, или языковая личность группы людей, например, в профессиональном аспекте (тележурналиста, политика и др.) [Соколовская, 2002] или языковая личность определённой социальной группы (например, языковая личность школьника, студента и под.) [Мамаева, 2007]. Последний уровень абстрактности - языковая личность народа (например, русская национальная языковая личность) [Ким, 1999; Леонтович, 2003].

В связи с намеченными тенденциями, интересным, на наш взгляд, в век многоцветной политической палитры становится обращение к изучению не просто коллективной языковой личности политика с описанием особенностей политической речи, чему в настоящее время уделяется всё больше внимания [Базылев, 1999; Баландина, 2004; Бергсдорф, 1982; Бокмельдер, 2000; Быкова, 2000; Вепрева, 2002; Гаврилова, 2004; Гад-жтев, 1997; Демьянков, 2001; Зимичёв, 1993; Иванова, 2003 и др.], но и описанию индивидуальной языковой личности политика в двух аспектах персонологии - 1) речеязыковом (изучение личности в её комплексных портретных характеристиках с включением языковых характеристик) и

2) в персонологическом (изучение языка сквозь призму характеристик личности) [Голев, Сайкова, 2007, с. 8-9].

Всё чаще появляются работы, связанные с представлением риторических портретов политиков федерального значения: В. В. Путина, Д. О. Рогозина, А. Б. Чубайса и др. [Паршина, 2007, с. 136-179]. Однако изучить и дать комплексное описание такому сложному и неоднозначному феномену, как коммуникативный портрет политика в описании особенностей его воздействия на аудиторию как коммуникативно-стратегического, так и языкового, невозможно без регионального материала. Публикации подобного рода единичны [Самотик, 2000; Карицкая, 2011]. Риторические же портреты политических деятелей Республики Хакасия, являющейся поликультурным регионом России, до сих пор не становились материалом специального лингвистического исследования коммуникативно-прагматической специфики политического дискурса.

Актуальность данной работы заключается, таким образом, с одной стороны, в том, что её проблематика лежит в русле формирующейся сегодня науки - лингвоперсонологии, позволяющей изучать коммуникативно-прагматические особенности речи конкретной и коллективной языковой личности в рамках антропоцентрической парадигмы; с другой стороны, в том, что она обращает внимание на дискурсивное поведение политического деятеля (коммуникативное в целом и языковое в частности); с третьей - включает в исследование региональный материал, что способствует комплексному описанию языка политика в попытке выявления его специфики; с четвёртой - рассматривает изменения в функционально-стилистической системе и, прежде всего, в языке публицистического стиля (в лице политической речи), связанные с происходящими сегодня политическими, социальными и экономическими новациями.

Объектом исследования является речевая организация политического дискурса на примере индивидуальной речи политика.

Предметом исследования становится коммуникативно-прагматическая специфика политического дискурса (на материале речей А. И. Лебедя, Главы Правительства Республики Хакасия, депутата Государственной Думы Федерального Собрания РФ с 2003-2010 гг.) в аспекте соотнесённости типа языковой личности, речевых поступков (стратегий и тактик общения) и языкового поведения (элокутивного оформления речи).

Цель работы заключается в многоаспектном системном лингвистическом исследовании политического дискурса, а именно в выявлении и описании коммуникативно-прагматических (речеязыковых) особенностей поведения политика сквозь призму характеристик его личности, то есть в двух аспектах лингвоперсонологии.

В основе проведённого исследования лежит следующая гипотеза: исходя из главного тезиса лингвоперсонологии о наличии взаимокорреляции между типами личности и её языковыми характеристиками, мы предполагаем, что дискурсивная личность политического деятеля будет менять свои коммуникативные характеристики в зависимости от особенностей коммуникативной ситуации, целей общения, его задач. В соотнесённости с той ролью, которую играет политик в той или иной речевой ситуации, он будет выбирать ту или иную стратегию поведения, данная стратегия обусловит выбор коммуникативных тактик, а те, в свою очередь, - выбор системы изобразительно-выразительных средств языка (элокути-вов), способствующих усилению воздействия речи на собеседника.

Поставленная цель и выдвинутая гипотеза обусловили решение следующих задач:

1) осуществить анализ теоретических проблем, связанных с изучением коммуникативной прагматики в антропоцентрической парадигме: соотнести понятия «коммуникативное воздействие», «речевое воздействие»; «коммуникативные стратегии», «коммуникативные тактики»;

2) на основании имеющейся в литературе информации установить соотнесённость терминов «политический дискурс», «общественно-политическая речь», «язык общественной мысли»;

3) обобщить и систематизировать различные исследовательские подходы к характеристике языковой личности, рассмотреть дискурсивную языковую личность конкретного политика в динамике исторических изменений как объект лингвоперсонологии в двух аспектах: от человека к тексту и, наоборот, от текста к особенностям языковой личности субъекта;

4) установить зависимость выбора политиком коммуникативных стратегий и тактик для эффективного дискурсивного общения от типа его языковой личности в соотнесённости с темпераментом и учётом тенденции «новых языковых процессов» - либерализации и варваризации;

5) выявить и описать закономерности выбора тем или иным типом дискурсивной личности политика средств языкового воздействия (элоку-тивов - тропов и фигур речи) в зависимости от выбранных ею коммуникативных стратегий и тактик; охарактеризовать систему используемых элокутивов;

6) с целью систематизации сведений о средствах формирования прагматики текста в целом и прагматики политического дискурса, в частности, обзорно описать её усилители - элокутивы тропеического и фигурального характера; рассмотреть тропы и фигуры речи в рамках соотношения с такими категориями, как «язык», «речь», «дискурс», «текст»;

7) на основании анализа языкового материала, полученного в ходе лингвистического эксперимента, вскрыть и описать стилистические особенности современного политического дискурса в аспекте выявления и описания активных процессов диффузии стилевых черт различных стилей в публицистике конца XX - начала XXI вв., а именно активизации в ней: разговорной стихии (лексические экспрессивы, окказионализмы, разговорная лексика, разговорный анаподотон (вводные слова), частицы, просторечная лексика, жаргонная лексика, диалектизмы, экзотизмы, тропы и фигуры с разговорными коннотациями (с включением ФЕ) и официально-деловых вкраплений (терминов, клишированных высказываний, как нетропеического, так и тропеического характера, заимствований);

8) доказать, что структуру языковой личности политика формирует множество как внешних, так и внутренних факторов: интеллект, речевом этикет, культура речевой коммуникации (здесь важны такие составляющие, как тактичность, предупредительность, терпимость, доброжелательность, корректность, толерантность и под.), вербальный компонент (правильность, ясность, уместность, красота, выразительность, эмоциональность речи, строгое соблюдение социально-этических языковых норм, отсутствие канцелярита и новояза и под.);

9) обобщить наблюдения, полученные в результате проведённого многоаспектного лингвистического эксперимента, в ходе которого исследовались тенденции формирования языковой личности политика с 2003 по 2010 гг.; сделать выводы о соотнесённости типов дискурсивной языковой личности, коммуникативных стратегий и тактик, системы используемых А. И. Лебедем элокутивов. Выводы для наглядности оформить в виде сопоставительных и обобщающих таблиц.

Цели и задачи работы обусловили применение таких методов исследования, как метод комплексного коммуникативно-лингвистического описания политического дискурса, в результате чего были получены данные для сопоставительного анализа коммуникативной и языковой структуры речей политика (А. И. Лебедя) и обнаружены специфические и общие черты в использовании политиком коммуникативных стратегий, тактик и изобразительно-выразительных средств языка. С помощью сравнительно-сопоставительного метода устанавливалась специфика использования элокутивов в соотнесённости с тем или иным выбором коммуникативных стратегий и тактик для создания прагматически значимой речи по годам (2003-2010 гг.). Метод коммуникативно-лингвистического описания включил прагматический анализ, учитывающий специфику речевой ситуации, интенций, коммуникативных поступков, особенности речевого общения политика с аудиторией (1-й аспект лингвоперсонологии). Кроме

того, применялся функциональный метод, позволивший изучить тексты речей А. И. Лебедя с точки зрения их роли в процессе формирования и выражения мысли, концепции, композиции речи. Акцент при таком подходе ставился на процесс текстообразования (2-й аспект лингвоперсоно-логии). Как отмечает А. В. Алексеева, «функциональный метод предопределяет коммуникативный подход к системе языка, то есть учёт целей, условий, ситуации общения вплоть до социальных и индивидуальных особенностей коммуникантов» [Алексеева, 2009, с. б].

Языковой материал для исследования собирался в ходе лингвистического эксперимента, который предполагал сплошную выборку, с одной стороны, контекстов, иллюстрирующих особенности использования коммуникативных стратегий и тактик, с другой - системность выбираемых элокутивов. К анализу было отобрано 806 контекстов из 60 публикаций (в 27 печатных СМИ, 33 интернет-изданиях) с 2003 по 2011 гг.: 2003 г. - 36, 2004 г.- 122, 2006 г. - 90, 2007 г. - 200, 2008 г. - 208, 2009 г. - 58, 2010 г. - 92. Как видно из приведённой статистики, активными в речевой практике были 2004, 2006, 2007, 2008 и 2010 гг. Причины этой активности кроются в специфике политических событий, описанных нами в работе. Отчасти для иллюстраций коммуникативных стратегий и тактик к анализу привлекался материал речей 2002 и 2011 гг., но в это время публичные выступления носят эпизодический характер, поэтому для соблюдения чистоты эксперимента в общую статистическую выборку риторическая практика данного периода не включалась.

Из данных контекстов было выписано 3890 употреблений элокутивов: 2050 тропов и 1840 фигур речи.

Статистический приём обработки данных был направлен на выявление доминирующих тенденций в процессе становления коммуникативной (в том числе языковой) личности политика.

Научная новизна исследования заключается в том, что: 1) в практику лингвистического анализа введён новый эмпирический материал -тексты речей А. И. Лебедя — политика регионального (Глава Правительства РХ) и федерального (депутат Государственной Думы РФ) уровней; 2) впервые осуществлено многоаспектное системное изучение политического дискурса в рамках реализации заявленной нами схемы эффективного коммуникативного выбора (эффективной коммуникации): коммуникативные обстоятельства - дискурсивный тип языковой личности (с учётом особенностей темперамента) - коммуникативные стратегии и тактики - система изобразительно-выразительных языковых средств (элокутивов - тропов и фигур речи); 3) выявлена взаимозависимость функционального использования усилителей изобразительности (тропов, фигур

речи, их контаминации - наложения друг на друга) и выразительности (конвергенции тропов и фигур - совместного последовательного использования) от выбираемых коммуникативных стратегий и тактик, а тех, в свою очередь, - от дискурсивного типа личности оратора.

Теоретическая значимость работы обусловлена тем, что её результаты вносят определённый вклад в решение проблемных вопросов теории современной лингвистики: теории коммуникации, персонологии, стилистики, культуры речи, риторики, теории элокуции, прагматики, лингвистики текста в связи с уточнением набора стилевых черт и языковых особенностей неопублицистики, коммуникативных стратегий и тактик политического дискурса, системным описанием и номинацией ещё не заявленных элокутивов, представлением и иллюстрацией действия схемы эффективного коммуникативного выбора (эффективной коммуникации) политика.

Практическая ценность диссертационного исследования заключается в возможности использования полученных результатов в практике преподавания речеведческих дисциплин (стилистики, культуры речи, риторики, прагматики, теории текста и под.), в социолингвистических и лингвокультурологических исследованиях при анализе речевого поведения языковой личности, а также в лексикографической практике при переиздании словарей изобразительно-выразительных средств русского языка.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Личностно ориентированная прагмалингвистика предполагает учет всех релевантных для речевого поведения личности характеристик (социальных и личностных) в заданной коммуникативной ситуации, образующих основу прагматического контекста.

2. Характеризуя личность политика, целесообразно описывать её в двух аспектах лингвоперсонологии: через влияние личностных свойств, качеств на продуцирование текстов и через анализ особенностей созданных личностью текстов с учетом специфики личности, т. е. от человека -к тексту и, наоборот, от текста - к особенностям языковой личности субъекта.

3. Языковая личность занимает определенную социальную позицию в обществе, где постоянно проигрывает определенные социальные роли. Одной из важных характеристик языковой личности является способность воздействовать на аудиторию. Прагматическую значимость коммуникации в целом и политического дискурса в частности определяет смоделированная нами схема эффективного коммуникативного выбора: «коммуникативные обстоятельства - дискурсивный тип языковой лично-

сти (с учётом особенностей темперамента) - коммуникативные стратегии и тактики - система изобразительно-выразительных языковых средств (элокутивов - тропов и фигур речи)».

4. Публицистику сегодняшнего дня можно назвать неопублицистикой в силу изменяющихся тенденций развития стиля как в области стилевых черт, так и в области языковых особенностей: с одной стороны, «культурной секуляризации» (И. А. Шаронов [2006, с. 259]) - снятия многочисленных стратификационных перегородок и табу - ((демократизацией языка», с другой стороны, - «проницаемостью» стилей и наличием сегодня «диффузных зон» - зон межстилевого взаимодействия и взаимообмена языковыми единицами. Такие зоны наблюдаются у публицистического стиля в том числе - с разговорным и официально-деловым стилями.

5. Политика - это область, где все подвергается оценке, где важнее всего мнение, точка зрения, взгляд на вещи. Государственный деятель заинтересован в том, чтобы люди согласились: действия, им предпринимаемые, единственно правильные. Ввиду этого язык политика должен, в соответствии с выбранными коммуникативными стратегиями и тактиками, быть ярким и прагматически значимым: современный политик обязан мастерски владеть системой изобразительно-выразительных средств, чтобы воздействовать на аудиторию, оказывать на неё влияние; давая оценку событиям, иметь возможность рассчитывать на отклик в оценке.

Апробация работы. Материалы, основные положения по теме диссертации были представлены в 2009-2011 гг. на 8 международных конференциях (гг. Абакан, Астрахань, Краснодар, Красноярск, Новосибирск), в том числе 2 - за рубежом (Белоруссия, Казахстан); в научных сборниках, журналах, вестниках, бюллетенях (гг. Абакан, Красноярск, Москва, Тамбов); 2 учебно-методических пособиях. С 2009 по 2011 гг. диссертант являлся членом авторского коллектива Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» 2009-2013 гг.

По теме исследований опубликовано 25 работ, в том числе 3 статьи -в журналах, рекомендованных ВАК Министерства и науки РФ и 4 статьи в материалах коллективных отчётов по ФЦП.

Структура работы: диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения, библиографического списка (включающего 295 наименований, а также 22 наименования словарей и справочников, 27 наименований публикаций печатных СМИ, 41 публикацию из списка всемирной сети Интернет, из них 33 публикации интернет-СМИ) и 9 приложений.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обозначены актуальность, объект, предмет, цель и задачи исследования, определены научная новизна, гипотеза, теоретическая и практическая значимость работы, указаны основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Коммуникативная личность в аспекте антропоцентризма, лингвоперсонологии и лингистической прагматики» описана антропологическая парадигма современного языкознания и человеческий фактор в языке, языковая личность представлена в аспекте двух-аспектного лингвоперсонологического описания, предложена классификация языковой личности, которая представлена в аспекте коммуникативно-прагматической лингвистики. Соотнесены понятия «язык», «речь», «дискурс», «текст»; «коммуникативное воздействие» и «речевое воздействие». Проиллюстрированы коммуникативные стратегии и тактики речевого воздействия в их взаимодействии; предложено описание элоку-тивной системы языка как составляющей речевой прагматики от Античного канона до современного состояния.

Специальное внимание уделено характеристике языковой личности в лингвоперсонологическом двухаспектном описании: через влияние личностных свойств, качеств на продуцирование текстов и через анализ особенностей созданных личностью текстов с учетом специфики личности, т. е. от человека — к тексту и, наоборот, от текста - к особенностям языковой личности субъекта.

В настоящем исследовании, вслед за Ю. Н. Карауловым, языковую личность определяем как «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью» [Караулов, 1989].

Языковая личность занимает определенную социальную позицию в обществе, где постоянно проигрывает определенные социальные роли. Одной из важных характеристик языковой личности является способность воздействовать на аудиторию.

Рассмотрев существующие типологии языковой личности, мы кладем в основу нашего исследования положения теории дискурсивной языковой личности К. Ф. Седова [Седов, 2000], в основе которой постулат о способности личности к кооперации, т. е. ее направленности от партнера, на себя и на партнера, в связи с чем выделяются такие типы языковой личности, как конфликтный, центрированный и кооперативный.

В рамках коммуникативно-прагматической лингвистики особое значение приобретает изучение способности личности к осуществлению эффективной коммуникации, которая опирается на различные коммуникативные стратегии и тактики осуществления коммуникации.

Под коммуникативной стратегией в работе понимается часть коммуникативного поведения или коммуникативного взаимодействия, в которой серия различных вербальных и невербальных средств используется для достижения определенной коммуникативной цели. Коммуникативная стратегия (через коммуникативные тактики) проявляется в типовых моделях коммуникативного и, соответственно, речевого поведения.

Коммуникативную тактику рассматриваем как совокупность практических ходов в реальном процессе речевого взаимодействия. Коммуникативная тактика - более мелкий масштаб рассмотрения коммуникативного процесса, по сравнению с коммуникативной стратегией. Она соотносится не с коммуникативной целью, а с набором отдельных коммуникативных интенций (намерений), в отличие от стратегии, ей присущи практические действия в реальном процессе взаимодействия.

Мы убеждены в том, что в зависимости от типа языковой личности субъект использует определенные стратегии и тактики общения, которые, в свою очередь, обусловливают и выбор языковых/речевых средств.

С целью систематизации сведений о средствах формирования прагматики текста в целом и прагматики политического дискурса, в частности нами были обзорно описаны её усилители — элокутивы тропеического и фигурального характера. Тропы и фигуры рассмотрены в рамках соотношения с такими категориями, как «язык», «речь», «дискурс», «текст». Специальное внимание уделено совместному использованию тропов и фигур на уровне контаминации (взаимоналожения с целью усиления изобразительности речи) и конвергенции (взаимоследования с целью усиления выразительности речи). Подробная информация по этому поводу вынесена в Приложение № 7.

Во второй главе «Политический дискурс в контексте коммуникативной прагматики» коммуникативный дискурс описан в контексте коммуникативной прагматики: представлена дефиниция понятия «политический дискурс», под которым, вслед за О. Н. Паршиной, подразумеваем речевую деятельность политических субъектов в сфере институциональной коммуникации. Политическая речь при этом рассматривается нами как форма публичной речи, как реализация политического дискурса [Паршина, 2007].

Коммуникативными особенностями политического дискурса являются институциональность, конвенциональность и публичность (офици-

альность). Речь политика должна уметь затронуть нужную струну в массовом сознании, его высказывания должны укладываться во «вселенную» мнений и оценок (то есть, во все множество внутренних миров) его адресатов, «потребителей» политического дискурса.

В данной главе описаны функции политического дискурса и охарактеризован стиль публичной речи политика.

Вскрыт ряд стилистических особенностей современного политического дискурса в аспекте выявления и описания активных процессов диффузии стилевых черт различных стилей в публицистике конца XX -начала XXI вв. (которая ввиду этого определена нами как неопублицистика), а именно активизация в ней: разговорной стихии за счёт активного использования лексических экспрессивов, окказионализмов, разговорной лексики, разговорного анаподотона (вводные слова), частиц, просторечной, жаргонной лексики, диалектизмов, экзотизмов, тропов и фигур с разговорными коннотациями (с включением ФЕ) и официально-деловых вкраплений - терминов, клишированных высказываний (как нетропеиче-ского, так и тропеического характера), заимствований. Названные элементы либо выступают автономно, либо контаминируют и конвергируют друг с другом, создавая эффект первоприсутствия или интимизируя общение, уравнивая позиции адресата и адресанта.

Во второй главе мы проследили процесс формирования языковой личности политика. Нами в системе описаны коммуникативные стратегии и тактики воздействия политического дискурса. В частности, доказано, что структуру языковой личности политика формирует множество как внешних, так и внутренних факторов: интеллект, речевой этикет, культура речевой коммуникации (здесь важны такие составляющие, как тактичность, предупредительность, терпимость, доброжелательность, корректность, толерантность и под.), вербальный компонент (правильность, ясность, уместность, красота, выразительность, эмоциональность речи, строгое соблюдение социально-этических языковых норм, отсутствие канцелярита и новояза и под.).

Комплексность подхода к формированию и реализации коммуникативно-компетентной личности политика, на наш взгляд, должна включать в себя четыре группы составляющих, взаимосвязанных между собой. Первая фуппа - дискурсивный тип личности, который у одного политика может меняться в соотнесённости с особенностями ситуации, целей и задач общения, тех коммуникативных намерений (интенций), которые определяет для себя эта коммуникативная личность в данном дискурсе. Вторая группа - типы темперамента, оказывающие своё воздействие на личностное поведение политика. Третья группа - выбираемые политиком

в связи со спецификой реализации личностной типологии коммуникативные стратегии и тактики. Четвёртая - те средства языковой выразительности (система элокутивов), которые обеспечат наивысший уровень коммуникативной прагматики. Все составляющие данной цепи эффективного коммуникативного взаимодействия связаны отношениями выбора, и то, насколько этот выбор будет удачным, определит уровень речевого воздействия как низкий, средний или высокий, а значит, и уровень удовлетворённости или неудовлетворённости (фрустративности) коммуникативных намерений. Соблюдение данной схемы приведёт к достижению коммуникативных целей, а оно, в свою очередь, - к успешной коммуникации.

Проанализировав имеющуюся литературу на предмет выявления и описания коммуникативных стратегий и тактик политического дискурса, мы систематизировали и представили в виде схемы перечень коммуникативных стратегий и тактик как некий «универсальный» набор, признавая при этом, что разные типы языковых личностей политиков в силу своих психолингвистических особенностей будут использовать его по-разному. Подробная информация по этому поводу вынесена в Приложение № 1.

В третьей главе «Коммуникативная специфика воздействия политина (на материале речей А. И. Лебедя)» заявленная специфика описана через становление языковой личности А. И. Лебедя. Особое внимание обращено на особенности коммуникативного воздействия (коммуникативное влияние на аудиторию и возможный повод для утраты официальной власти, прецедентный текст в речи политика как показатель уровня коммуникативной компетентности языковой личности). Информация прецедентном тексте со ссылкой представлена в Приложении № 9. Специальному рассмотрению подверглись стратегии и тактики речевого воздействия политика в соотнесённости с дискурсивными типами языковой личности (2003-2010 гг.).

Нами установлено, что, являясь разносторонней и яркой языковой личностью, Алексей Лебедь более проявился в своих высказываниях как политик, харизматичный, прямолинейный, творческий и красноречивый, и в меньшей степени - как государственный служащий высокого ранга, обеспечивающий исполнение полномочий государственных органов власти, а потому не выражающий мнений, отличных от позиций федерального начальства. Этот дисбаланс - невозможность ужиться в одном руководителе двум ораторам - обусловил особенности языковой личности А. И. Лебедя.

Выявлено соотношение типа языковой личности и темперамента политика, при этом за основу анализа принята дискурсивная типология

языковой личности К. Ф. Седова, который выделяет три типа языковых личностей: конфликтный, центрированный, кооперативный.

Мы установили, что в языковой личности А. И. Лебедя может быть представлен конфликтно-агрессивный подтип конфликтного типа лишь в редких случаях. Прямолинейный губернатор с реальным военным прошлым, он может иногда повести себя недостаточно корректно и даже продемонстрировать в отношении собеседника агрессию. Характеризуя эти качества политика, логично по темпераменту причислить его к холерикам. В пользу этого говорят повышенная возбудимость, порывистость действий, резкость, импульсивность, яркая выраженность эмоциональных переживаний. Имея общественные интересы, А. Лебедь-холерик проявляет свой темперамент в инициативности, энергичности, принципиальности. Холерик несдержан и вспыльчив.

Языковую личность Алексея Лебедя в ряде речевых реализаций вполне можно отнести к активно-центрированному подтипу, причем характеристики данного подтипа не свойственны ему в полной мере. Он становится активным эгоцентриком «по настроению». Проявление этого подтипа языковой личности объясняется типом темперамента «сангвиник». Именно сангвиник быстро приспосабливается к новым условиям, общителен. Его чувства легко возникают, но и быстро меняются. Мимика сангвиника богатая, подвижная, выразительная.

В силу того, что А. Лебедю присущи качества: общаться конструктивно, быть нацеленным на понимание, - его стопроцентно можно назвать кооперативным актуачизатором. Кооперативно-актуализаторский подтип характеризуется лучшими качествами темперамента флегматика: выдержкой, глубиной мыслей, постоянством, основательностью, способностью доводить дело до конца, быть общительным, ровным в отношениях. Да, А. Лебедю в некоторых ситуациях присущи спокойствие в действиях, мимике и речи и, безусловно, постоянство, глубина чувств и настроений. В силу этих проявлений темперамента политик с наибольшей вероятностью проявляет себя как кооперативно-актуализаторский подтип языковой личности.

Отмечена тенденция «кольцевой композиции» в изменении специфики доминантных дискурсных реализаций политика от такого типа языковой личности, как кооператор (конформный и актуализаторский) к активному центристу (2003-2006 гг. - годы прихода к власти), а от последнего - к конфликтному манипулятору и даже агрессору (2007-2008 гг. -годы борьбы за сохранение власти и её потеря). Затем, вновь, - к кооператору (чаще кооперативно-конформному, чем кооперативно-актуали-заторскому).

Зафиксированы и системно описаны основные стратегии и тактики речевого воздействия политика в соотнесённости с дискурсивными типами языковой личности (2003-2010 гг.):

- как кооператор (2003-2006 гг.) А. И. Лебедь предпочитает выбирать стратегию самопрезентации с выбором тактик отождествления, в том числе тактики имитации политической идентичности (о брате), нейтрализации негативного представления о себе, акцентрирования положительной информации; информационно-интерпретационную стратегию (стратегию борьбы за власть), определяющуюся такими тактиками, как признание существования проблемы, акцентирование положительной информации, рассмотрение информации под новым углом зрения и др.; стратегию убеждения (агитационную и аргументативную), вводящую в использование тактики указания на перспективу, иллюстрирования, сопоставительного анализа, акцентирования, призыва, указания на возможный неблагоприятный итог;

- как центрист в рамках стратегий борьбы за власть (дискредитации) и удержания власти (стратегия формирования эмоционального настроя адресата) он использует тактики дистанцирования, эпатирования, насмешки и др. в рамках манипулятивной стратегии - тактику манипулирования, демагогическую тактику и др.;

- как конфликтный тип личности А. И. Лебедь выбирает тактики обвинения, обличения, предупреждения в рамках стратегий борьбы за власть во всех её интерпретациях, в том числе и манипулятивной; стратегию самозащиты с тактиками оправдания, оспаривания, упрёка, критики, «зеркального ответа», акцентирования, дистанцирования и др.;

- как кооператор (2009-2011 гг.) политик «работает» в рамках стратегии формирования эмоционального настроя адресата (удержание власти) с использованием тактик обращения к эмоциям, акцентирования и др.; стратегии самопрезентации с тактиками дистанцирования, нейтрализации негативного представления о себе, акцентрирования положительной информации, эпатирования и др.

Нами отмечены случаи, когда в зависимости от коммуникативной цели и интенций (коммуникативных намерений) в той или иной ситуации по отношению к разным коммуникативным партнёрам А. И. Лебедь может дискурсно проявлять себя в сфере коммуникативных стратегий и тактик разных типов языковой личности, одновременно оппозиционируя себя по отношению к разным оппонентам и как конфликтный агрессор (например, в отношении власти), и как кооперативный актуализатор (в отношении избирателей, народа); и как конфликтный манипулятор (в отношении отдельных чиновников), и как кооперативный конформист

(в отношении государства, в коллективной личности которого он растворяет в конкретной коммуникативной ситуации своё индивидуальное начало); и как центрист, и как кооператор и т. д. Набор этих антптезных соотнесённостей может быть разным и зависит от особенностей коммуникативных взаимодействий.

Установлено, что в своём дискурсе при реализации стандартных стратегий А. И. Лебедь использовал как традиционные, так и индивидуальные (присущие только ему) тактики, которые выявлены и названы нами. Так, стратегия дискредитации вводит в действие наряду с традиционными тактиками оскорбления, акцентирования ещё одну индивидуальную, нередко встречающуюся в речах А. Лебедя, тактику, которую мы называем «обличение - предупреждение». А стратегия самозащиты сопровождается свойственной исследуемому политику тактикой, определённой нами как «тактика зеркального ответа». Исследование реализации агитационной стратегии открыло нам наличие распространённой в речах А. И. Лебедя тактики указания на возможный неблагоприятный итог. Иллюстрации соотнесённости зависимости выбираемых языковых средств воздействия от коммуникативных стратегий и тактик того или иного типа языковой личности в поведении А. И. Лебедя будут представлены нами в описании материалов четвёртой главы.

Четвёртая глава «Языковая специфика воздействия политика (на материале речей А .И. Лебедя) (материалы лингвистического эксперимента)» посвящена анализу языковых особенностей воздействия политика через анализ результатов лингвистического эксперимента, связанного с выявлением и описанием соотношения частотности использования элокутивов в речи с типами языковой личности политика и выбираемыми им стратегиями и тактиками речевого воздействия по годам (2003-2010 гг.).

Нами впервые установлена и продемонстрирована взаимосвязь таких коммуникативных категорий в политической речи, как дискурсивный тип языковой личности политического деятеля, коммуникативные стратегии и тактики и система элокутивов, которые данная языковая личность использует в речи для создания условий эффективной коммуникации и увеличения степени прагматики речи.

Определённый тип языковой личности в соотнесённости с коммуникативной ситуацией выбирает конкретные коммуникативные тактики, выстраивая их в систему. Грамотный выбор языковых элокутивных единиц в соответствии со стратегией речевого поведения и тактиками речевого воздействия обеспечивает высокий уровень прагматики речи адресанта: Не надо ждать вождей, которые куда-то поведут, надо рабо-

тать и развиваться [Агентство политических новостей. - http: www.apn.ru/nev/print 15466.htm (Дата обращения 12.04.2011)]. Здесь противопоставление носит как формальный характер («не» и асиндетон «а»: отсутствие союза «а» также значимо - оно добавляет категоричности), так и семантический («не надо ждать»/«надо работать и развиваться»: вторая часть антитезы усилена климаксом - восходящей градацией). Образ, созданный метафорой («вожди поведут») и подчёркнутый антитезой, асиндетоном, градацией демонстрирует реализацию таких стратегий, как стратегии борьбы за власть и самопрезентации и переход от кооперативного типа языковой личности к центрированному - более жёсткому и решительному.

Проведён лингвистический эксперимент с включением в него сопоставительного анализа специфики использования элокутивной системы во всём её многообразии с целью повышения прагматики речи политика: тропов, фигур речи, их контаминации, с одной стороны; конвергенции элокутивов - с другой. Конвергенция - это явление выразительности речи, которая удерживает внимание собеседника на протяжении всего речевого сценария, а контаминация - явление изобразительности речи, помогающей оратору «вспышкой» создать в сознании получателя информации тот или иной яркий образ гипертропом («укрупнённым» тропом, накладывающим один троп на другой). Образы создаются и тропами. Фигуры же подчёркивают их, рельефно обозначают. И если эти «образные вспышки» цепочкой следуют друг за другом - адресант достигает результата высокой прагматики. Проиллюстрируем сказанное.

Ярким делает следующий контекст конвергенция многослойных контаминированных тропов - гиперболических сравнений, метонимии, метафор, усиленных конвергенцией двух восходящих градаций на которые эти тропы и накладываются. Кроме того, на второй климакс аппли-цируется и семантико-грамматическая антитеза: Человек - это вселенная, макрокосмос, и надо дать ему возможность реачизовать себя, не вредить ему [Агентство политических новостей. - http: www.apn.ru/nev/print 15466.htm (Дата обращения 12.04.2011)]. Здесь чётко прослеживается кооперативный тип языковой личности оратора, намечающий и реализующий коммуникативную стратегию самозащиты (борьбы за власть) и стратегию самопрезентации. Метафорический перифраз: А история, может быть, не сейчас, через десять-двадцать лет, всё расставит па свои места — кто был более прав, кто менее [Агентство политических новостей. - http: www.apn.ru/nev/print 15466.htm (Дата обращения 12.04.2011)]. Метафора (олицетворение) («...расставит...») добавляет уверенности в образ «будущей, предполагаемой справедливо-

сти», метонимия - философичности и вездесущности («история» - высшая справедливость, исключающая мелкие человеческие сиюминутные субъективные страсти). Усиливает созданный образ контаминация и конвергенция таких фигур, как вводная конструкция «может быть», семан-тико-грамматичесакая антитеза («не - а», причём на антитезу накладывается фигура асиндетона - союз «а» выпущен; «кто более - кто менее», опять-таки, с асиндетоном «а»), градация (климакс) («через десять - двадцать лет») и антиклимакс («кто был более прав - кто менее»), эллипсис («менее прав»), анафорический повтор («кто - кто»),

В ходе лингвистического эксперимента выявлены, определены и номинированы с введением терминов по аналогии с имеющейся системой классической терминологии Античного канона и современной риторики, прагматики ряд фигур: полипартикула (многочастичие), полипрепозиция (многопредложие) [ср. имеющееся: полисиндетон (многосоюзие)]; антикоррекция [ср. имеющиеся: антитеза - классическая риторика, антиэллипсис - термин, введённый А. П. Сковородниковым; антиолицетворение -термин, введённый И. В. Пекарской]; фигура омонимии (Приложение № 8): И я прошу всех помнить о том, что львиная часть мероприятий, которые будут проводиться в этом году, должны проходить под девизом, под знаком, под сенью 300-летия присоединения Хакасии к России [Кириченко. Годовой отчёт. Шанс. 10.01.2008] (полппрепозпция - многопредложие). Мы должны сделать всё для того, чтобы народ Хакасии ощущал себя защищенным со стороны милиции. Не обездоленным, не униженным, а защищенным [Кириченко. Два июня из жизни Хакасии. Шанс. 14.06.2007] (полипартикула - многочастичие). Все фигуры «поли» (полисиндетон, полипрепозиция, полипартикула) особенно эффективно используются для изображения замедленного движения, а также устойчивого эмоционального состояния, постоянства, основательности, убедительности. Антикоррекция - фигура, обратная коррекции. В отличие от коррекции, которая содержит три элемента: в первом что-то утверждается, во втором - ставится под сомнение или отрицается, в третьем - снова утверждается и подчёркивается с ещё большей силой, антикоррекция «выпускает» серединный элемент - отрицание, а первый и третий элементы накладывает друг на друга с целью усиления впечатления от сказанного и вводит слово утверждения - «да»: Я не стал бы расценивать так пессимистично нынешнюю ситуацию. Да, нас проверяют сейчас и Счётная палата, и Генеральная прокуратура. Но я считаю, что это наши партнёры, а не враги [НТВ. - http:www.ntv.ru/novosti (16.06.2006) (Дата обращения 12.04.2010)]. Да, я остался один. Мне не скучно. Ну и что, что я остался один? Я нормально себя ощущаю [Кири-

ченко. Политкухня. Шанс. 28.02.2008]. Фигура омонимии - фигура, в которой составляющее формируется в рамках парадигматических отношений омонимии, то есть слов, имеющих одинаковое звучание и/или написание, но разные по семантике корни. Эта фигура может носить как языковой, так и речевой характер. Она выполняет, как правило, функцию языковой игры, каламбурную функцию. Раз ФАС не тот, который собачий фас, а который антимонопольная служба, раз сказал нам ФАС всем равные условия, будут у всех равные. Все должны умереть в один день, иронизирует Алексей Иванович. А мы и сами никому помогать не хотим. Потому что так легче жить. У нас ведь трудности. У нас миллиард дефицита. У нас на 560 миллионов президентских обещаний. У нас в загашниках еще неизвестно какие трудности. [Кириченко. Игра такая: В отставку Алексея Иванова Шанс. 05.06.2008].

Ярким становится употребление фигур парономазии: Ну кто там такие сидят в этой Хакасии, где она находится, рядом с Абхазией? [ТайгалпСэ. - http://tayga.info/details/2006/08/28/~89604, (Дата обращения 21.12.2009)]. Эта фигура может носить как языковой, так и речевой характер. Она выполняет, как правило, как и фигура омонимии, функцию языковой игры, каламбурную функцию.

Выделена и описана в системной взаимосвязи группа фигур пресуппозиции, в основе которой лежит прецедентность текстов. В данную группу мы отнесли: I. Текстовые фигуры (композиционные приёмы) (текстовые фигуры в широком понимании): 1) аллюзию; 2) цитату (полное воспроизведение небольшого по объему текста). II. Нетекстовые фигуры (слова, словосочетания, предложения [высказывания]) (текстовые фигуры в узком понимании): 1) заглавие; 2) реминисценцию (цитату, в том числе и трансформированную, в том числе с ФЕ: трансформированной или нетрансформированной); 3) имя персонажа; 4) имя автора; 5) аллюзию. Скорректированы сами дефиниции прецедентное™, пресуп-позитивности, аллюзии, реминисценции. Выявлены сферы, которые явились источниками прецедентное™, установлено соотношение между количеством употреблений пресуппозитивных фигур по названным сферам. В связи с чем можно сделать вывод об интеллектуальной и культурной специфике языковой личности А. И. Лебедя: 80 % аллюзий и реминисценций связаны с литературой, 32% - с историей, 8 % - с религией, 8 % касаются цитирования высказываний других политиков. Данное соотношение позволяет охарактеризовать его как эрудированную, высокообразованную личность, прибегающую для усиления речевой прагматики как в семантическом плане (для подтверждения высказанного положения), так и в плане языкового выражения (для усиления экспрессии и эмоцио-

нальности речи, а значит, увеличения её влияния на собеседника) к признанным авторитетам или мудрости народа.

Соотнесены вставные (парентеза) и вводные (анаподотон) конструкции в их сбалансированности в речах политика по признаку «рациональное/эмоциональное» (наиболее частотны они в 2006 и 2010 гг.). Представлена типология вводных конструкций: 1) выражающие оценку политиком степени достоверности сообщаемого (уверенность, предположение, сомнение, неуверенность): Очевидно, конечно и под.; 2) используемые для связи мысли, последовательности изложения мысли: однако, по большому счету; 3) указывающие на приёмы и способы оформления мысли: по-другому сказать невозможно, можно сказать. В эту группу входят вводные конструкции как строгой книжной речи {по другому сказать невозможно, можно сказать), так и разговорной, даже просторечной (ну, пускай; не будь дураком); 4) указывающие на источник сообщаемого: с моей точки зрения, с его точки зрения, думаю.

Описана коммуникативно-прагматическая специфика политического дискурса с позиций комплексной системности на примере представления персонологической и лингвоперсонологической индивидуальности коммуникативного поведения А. И. Лебедя.

Каждая глава завершается выводами, концентрирующими в себе основную информацию, систематизирующими процесс её изложения, а также акцентирующими внимание на тех новациях, которые предлагаются в работе.

В Заключении представлены основные результаты диссертационного исследования. Отмечено, что заявленная во введении и проверенная в ходе эксперимента гипотеза подтвердилась: коммуникативные обстоятельства определяют тип дискурсивной личности, которая в соотнесённости с особенностями коммуникативной ситуации, целями и задачами речи выбирает в той или иной ситуации определённую стратегию. Эта стратегия требует выбора языковой личностью определённых коммуникативных тактик, которые, в свою очередь, регламентируют выбор эло-кутивной системы - тех изобразительно-выразительных средств языка, с помощью которых политик может оказывать влияние на собеседников, и которые повышают прагматику речи. Умелый политик интуитивно пользуется этой системой, но если поставить задачу научиться «оттачивать» своё коммуникативное мастерство через овладение заявленной схемой коммуникативной прагматики, то можно повысить эффект коммуникативного воздействия и создать имидж яркой политической личности.

В заключении отмечено также, что цель работы достигнута, поставленные задачи решены. Предложены перспективы исследования, кото-

рые автор видит, с одной стороны, в соотносительном описании коммуникативно-прагматической специфики языка федеральной и региональной властей, ибо коммуникативная прагматика политика без включения в неё регионального варианта речевой активности будет неполной, а для этого надо не просто соотнести язык центра и периферии, но собрать и проанализировать в рамках предложенной нами схемы коммуникативной эффективности язык политических деятелей различных регионов. С другой стороны, перспектива подобных разработок видится нам в «усилении» в научно-практических исследованиях первого аспекта персоно-логии (от личности к тексту). Это может произойти, если будут созданы практические руководства политическим деятелям по созданию условий эффективной коммуникации: учитывая специфику своей коммуникативной личности, темперамента в том или ином коммуникативном пространстве, можно привести себя к выбору оптимально значимых языковых средств, учитывающих коммуникативные стратегии и тактики политического воздействия.

Подобные разработки проводились нами на местном материале в рамках проекта «Проблема идентификации культурных инвариантов в анализе социальной действительности в контексте региональной культуры» Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» 2009-2013 гг. Кроме того, вслед за Л. Г. Самотик мы предложили словарь элокутивов (изобразительно-выразительных средств), используемых политиком. Если у Л. Г. Самотик это словарь выразительности речи губернатора Красноярского края -Александра Ивановича Лебедя, то в нашем случае - словарь губернатора Хакасии, депутата Государственной думы - Алексея Ивановича Лебедя.

Работа имеет 9 приложений, в которых представлены результаты проведённого эксперимента в табличной и текстовой формах: Пршоже-ние№ 1. Соотношение типа языковой личности и выбираемых доминирующих стратегий и коммуникативных тактик (Обобщающие таблицы 1-8). Приложение № 2. Соотношение частотности использования элокутивов в речи политика с типом языковой личности и коммуникативными стратегиями и тактиками по годам (2003-2010 гг.) (Таблицы 1-42). Приложение № 3. Употребление тропов по годам (2003-2010 гг.) (Сводная таблица 1). Приложение № 4. Употребление фигур речи по годам (20032010 гг.) (Сводная таблица 2). Приложение N9 5. Употребление элокутивов изобразительности и выразительности по годам (2003-2010 гг.) (Сводная таблица 3). Приложение N° 6. Взаимозависимость типа языковой личности, выбираемых доминирующих стратегий, коммуникативных тактик и средств языковой изобразительности и выразительности (элоку-

тивов) (2003-2010 гг.) (Сводная таблица № 4). Приложение № 7. Элоку-тивная система языка как составляющая речевой прагматики: Античный канон и современное состояние. Приложение № 8. Словарь изобразительно-выразительных средств языка политика: СЛОВАРЬ ЭЛОКУТИ-ВОВ, ИСПОЛЬЗУЕМЫХ В ВЫСТУПЛЕНИЯХ А. И. ЛЕБЕДЯ. Приложением? 9. Типы фигур пресуппозиции, используемые А. И. Лебедем.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

В изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Кобец, Е. В. Политический дискурс конца XX - начала XXI вв.: прагматика юмора как шаг к пониманию и ломке стереотипов восприятия (на примере речей политических лидеров федерального и республиканского уровней: В. В. Путина и А. И. Лебедя) [Текст] / Е. В. Кобец / отв. за выпуск Н. П. Романова // Вестник Читинского государственного университета (Вестник ЧитГУ). - Чита: ЧитГУ, 2010. - № 6 (63). - С. 21-27.

2. Кобец, Е. В. Рациональные и эмоциональные характеристики публичной речи: к вопросу об использовании вставных и вводных конструкций в политическом дискурсе [Текст] / Е. В. Кобец // Перспективы науки № 3 (18) 2011. Научно-практический журнал / гл. ред. О. В. Воронкова. - Тамбов, 2011. - С. 72-79.

3. Кобец, Е. В. Речевая прагматика политика: от специфики темперамента к специфике речевой выразительности [Текст] / Е. В. Кобец // Вестник Московского Государственного областного университета. Серия «Русская филология». - 2011. -№ 3. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 58-61.

Публикации в других изданиях:

4. Кобец, Е. В. Живое слово - яркий образ в речах политиков (на примере речей политических лидеров федерального и республиканского уровней В. В. Путина и А. И. Лебедя) [Текст] / Е. В. Кобец // Актуальные проблемы изучения языка и литературы: языковая личность: материалы IV Международной научно-практической конференции, 20-22 октября 2009 г. - Абакан, Издательство ГОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2009. - С. 173-176.

5. Кобец, Е. В. Юмор в политическом дискурсе: интерпретационные возможности языка (на примере речей политических лидеров федерального и республиканского уровней В. В. Путина и А. И. Лебедя [Текст] / Е. В. Кобец // Язык, культура, коммуникация: аспекты взаимодействия: научно- методический бюллетень. - Абакан: Издательство ГОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2009. - Вып. 5. - С. 57-63.

6. Кобец, Е. В. Речевая прагматика как инструмент официальной власти и повод для её утраты [Текст] / Е. В. Кобец // Язык, культура, коммуникация: аспекты взаимодействия: научно-методический бюллетень. - Абакан: Издательство ГОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2010. - Вып.6. - С. 96-102.

7. Кобец, Е. В. Политический дискурс конца XX - начала XXI века: языковая личность А. И. Лебедя в зеркале особенностей темперамента политика [Текст] / Е. В. Кобец // Кросс-культурный подход в науке и образовании: Материалы ежегодного семинара. - Новосибирск: НГПУ,

2010. - Вып. 5. - С. 224-230.

8. Кобец, Е. В. Роль метафоры в современном политическом дискурсе (на примере речей политических лидеров федерального и республиканского уровней: В. В. Путина и А. И. Лебедя) [Текст] / Е. В. Кобец // Риторика и культура речи: наука, образование, практика: материалы XIV Международной научной конференции (1-3 февраля 2010 г.) - Астрахань: Издательский дом «Астраханский университет», 2010. - С. 98-99.

9. Кобец, Е. В. Культурное пространство Республики Хакасия глазами СМИ: историческая соотнесённость социальных изменений и принципов миромоделирования [Текст] / Е. В. Кобец // Актуальные проблемы изучения языка и литературы: теория и практика коммуникативного воздействия: материалы V Международной научно-практической конференции, 27-29 октября 2010. - Абакан: Издательство ГОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова», 2010. - С. 137-140.

10. Кобец, Е. В. Современный политический дискурс: языковая личность А. И. Лебедя в зеркале особенностей темперамента политика [Текст] 1 Е. В. Кобец // Когнитивная лингвистика и вопросы языкового сознания: материалы Международной научно-практической конференции. 25-26 ноября 2010 г. - Краснодар: Кубанский госуниверситет, 201 I. -С. 148-150.

11. Кобец, Е. В. Политический дискурс современного региона: языковая личность А. И. Лебедя в зеркале особенностей темперамента политика [Текст] / Е. В. Кобец// Речевое общение: специализированный вестник. - Вып. 12 (20). - Красноярск: Сибирский федеральный университет,

2011.-С. 25-34.

12. Кобец, Е. В. Публичная речь политика: к вопросу об использовании вставных и вводных конструкций в политическом дискурсе [Текст] / Е. В. Кобец // Проблемы античного мира и современность: Межвузовский научный сборник - Вып. И. - Алматы, 2011. - С.-308-315.

13. Кобец, Е. В. Метафора в аспекте ортологии и элокуции политического дискурса [Текст] / Е. В. Кобец// Взаимодействие языка и культу-

ры в коммуникации и тексте: сборник научных статей / II Международные (XVI Всероссийские) филологические чтения имени проф. Р. Т. Гриб (1928-1995) - Красноярск: Сибирский федеральный университет, 2011. -Вып. 2(11). - С. 42-48.

14. Кобец, Е. В. Культурное пространство Республики Хакасия глазами СМИ: историческая соотнесённость социальных изменений и принципов [Текст] / Е. В. Кобец // Медиасфера России и Беларуси в условиях современных геополитических трансформаций: материалы Междунар. науч.-практ. конф. - Минск: Изд. центр БГУ, 2010. - С. 93-97.

15. Кобец, Е. В. Психолингвистические характеристики речевой выразительности (на материале политического дискурса) [Текст] / Е. В. Кобец // Катановские чтения - 2011: тезисы докладов. - Абакан: Издательство ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2011. - С. 172-173.

16. Кобец, Е. В. Политический дискурс: рациональные и эмоциональные характеристики публичной речи [Текст] / Е. В. Кобец // Язык, культура, коммуникация: аспекты взаимодействия: научно-методический бюллетень. - Абакан: Издательство ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2011. - Вып. 7. - С. 57-65.

17. Кобец, Е. В. Языковая специфика воздействия прецедентных высказываний (на примере выступлений А. И. Лебедя) [Текст] / Е. В. Кобец// Язык, культура, коммуникация: аспекты взаимодействия: научно-методический бюллетень. - Абакан: Издательство ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2011. - Вып. 8. -С. 36-39.

18. Кобец, Е. В. Языковая элокуция политической речи: к презентации риторических средств (на примере политического дискурса А. И. Лебедя) [Текст] / Е. В. Кобец // Актуальные проблемы изучения языка и литературы: стратегии развития языка, литературы, культуры в системе гуманитарного знания: материалы VI Международной научно-практической конференции, 26-28 октября 2010. - Абакан: Издательство ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2011.-С. 169-171.

19. Кобец, Е. В. Речевая коммуникация как инструмент официальной власти и повод для её утраты речи [Текст] / Е. В. Кобец // Язык, культура, коммуникация: аспекты взаимодействия: научно-методический бюллетень / Под. ред. И. В. Пекарской. - Абакан: Издательство ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2010. -Вып.6. - С. 96-102.

Публикации, выполненные в рамках реализации Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновагцюнной России» на 2009-2913 гг. (Государственный контракт № 02.740.11.0374)

20. Кобец, Е. В. Журналистское мастерство (работа в творческой студии): учебно-методический комплекс по дисциплине: практикум [Текст] / Е. В. Кобец / Под ред. Пекарской. - Абакан: Издательство ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2011,- 108 с.

21. Кобец Е. В. и др. (24 автора). Принциповая и концептуальная организация моделирования культурологического пространства. Библиографический указатель [Текст] / Е. В. Кобец / под ред. И. В. Пекарской. -Абакан: Издательство ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2011. - 108 с.

22. Кобец, Е. В. Принциповая организация моделирования регионального культурного пространства Республики Хакасия [Текст] / Е. В. Кобец // Проектирование региональной модели культурных инвариантов. Отчёт о научно-исследовательской работе по лоту «Проведение научных исследований коллективами научно-образовательных центров в области филологических науки искусствоведения» Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры современной России» на 2009-2013 гг. Шифр «2009-1.1-304-075» по теме «Проблемы идентификации культурных инвариантов в анализе социальной действительности в контексте региональной культуры» Шифр заявки «2009-1.1304-075-002». Третий этап (промежуточный): 01.01.2010-01.06.2010 гг. Государственный контракт № 02.740.11.0374 / сост. И. В. Пекарская. -Абакан: Издательство ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2011. - С. 166-173.

23. Кобец, Е. В. Описание микро- и медиополей культурных инвариантов. Создание модели макрополя культурных инвариантов. Интерпретация модели в контексте региональной культуры. Системное описание региональной модели культурных инвариантов в плане общего миромо-делирования [Текст] / Е. В. Кобец// Проектирование региональной модели культурных инвариантов. Отчёт о научно-исследовательской работе по лоту «Проведение научных исследований коллективами научно-образовательных центров в области филологических науки искусствоведения» Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры современной России» на 2009-2013 гг. Шифр «2009-1.1-304-075» по теме «Проблемы идентификации культурных инвариантов в анализе социальной действительности в контексте региональной культуры» Шифр заявки «2009-1.1-304-075-002». Четвёртый этап (промежуточный):

02.06.2010-15.12.2010 гг. Государственный контракт № 02.740.11.0374 / сост. И. В. Пекарская. - Абакан: Издательство ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова», 2011. - С. 176-180.

24. Кобец, Е. В. Речевая прагматика политика: от специфики темперамента к специфики речевой выразительности [Текст] / Е. В. Кобец // Моделирование современного культурного пространства в контексте региональной культуры. Отчёт о научно-исследовательской работе по лоту «Проведение научных исследований коллективами научно-образовательных центров в области филологических науки искусствоведения» Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры современной России» на 2009-2013 гг. Шифр «2009-1.1-304-075» по теме «Проблемы идентификации культурных инвариантов в анализе социальной действительности в контексте региональной культуры» Шифр заявки «2009-1.1-304-075-002». Пятый этап (промежуточный): 01.01.201101.06.2011 гг. Государственный контракт № 02.740.11.0374 / сост. И. В. Пекарская. - Абакан: Издательство ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2011. - С. 78-83.

25. Кобец, Е. В. Разработка рекомендаций для руководителей и специалистов региональных органов управления, учреждений сферы образования и культуры Республики Хакасия по использованию результатов исследования в организации эффективного коммуникативного взаимодействия представителей разных этнокультурных сообществб Рекомендации для информационно-аналитических отделов и пресс-служб официальных органов законодательной и исполнительной власти, а также для пресс-служб предприятий и организаций [Текст] / Е. В. Кобец // Разработка программы внедрения результатов НИР в образовательный процесс. Отчёт о научно-исследовательской работе по лоту «Проведение научных исследований коллективами научно-образовательных центров в области филологических науки искусствоведения» Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры современной России» на 2009-2013 гг. Шифр «2009-1.1-304-075» по теме «Проблемы идентификации культурных инвариантов в анализе социальной действительности в контексте региональной культуры» Шифр заявки «2009-1.1-304-075-002». Шестой этап (промежуточный): 02.6 1.2011-15.11.2011 гг. Государственный контракт № 02.740.11.0374 / сост. И. В. Пекарская. - Абакан: Издательство ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова», 2011.-С. 138-140.

Подписано в печать 17.04.2012. Формат 60x84 1/16. Гарнитура Times New Roman. Печать - ризограф. Бумага офсетная. Фнз. печ л. 1,75. Усл. печ. л. 1,63. Уч.-изд. л. 1,5. Тираж 110 экз. Заказ № 79.

Отпечатано в типографии ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова» 655017, г. Абакан, пр. Ленина, 90а, тел. 22-51-13, e-mail: izdat@khsu.ru

Текст диссертации на тему "Коммуникативно-прагматическая специфика политического дискурса"

61 12-10/1110

Министерство образования и науки Российской Федерации ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет

им. Н. Ф. Катанова»

На правах рукописи Кобец Елена Валерьевна КОММУНИКАТИВНО - ПРАГМАТИЧЕСКАЯ СПЕЦИФИКА ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА (на материале речей А.И. Лебедя)

специальность 10.02.01 - русский язык

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель доктор филологических наук профессор И.В. Пекарская

Абакан 1

Содержание

Введение 5

Глава I. Коммуникативная личность в аспекте антропоцентризма, 17

лиигвоперсонологии и лингвистической прагматики

1.1 Антропоцентрическая парадигма современного языкознания и 17 человеческий фактор в языке

1.2. Языковая личность как объект лиигвоперсонологии: 19 двухаспектное описание

1.3. Языковая личность: к проблеме классификации 23

1.4. Языковая личность в аспекте коммуникативно- 31 прагматической лингвистики

1.4.1. «Язык», «речь», «дискурс», «текст»: к соотношению 33 понятий

1.4.2. «Коммуникативное воздействие» и «речевое 45 воздействие»: к соотношению понятий

1.4.3. Коммуникативные стратегии и тактики речевого 56 воздействия

Выводы по I главе 62

Глава II. Политический дискурс в контексте коммуникативной 65

прагматики

2.1. Дефиниция понятия «политический дискурс». Функции 65 политического дискурса

2.2. Стиль публичной речи политика 71

2.3. Формирование языковой личности политика 95

2.4. Коммуникативные стратегии и тактики воздействия 98 политического дискурса

Выводы по II главе 105

Глава III. Коммуникативная специфика воздействия политика (на 109

материале речей А.И. Лебедя)

3.1. Становление языковой личности А.И. Лебедя 109

3.1.1. Роль влияния внешних факторов на становление 109 языковой личности

3.1.2. Языковая личность как отражение политической 118 деятельности и карьеры госслужащего

3.1.3. Типология языковой личности политика (в том числе в 128 свете характеристики темперамента политика)

3.2. Специфика коммуникативного воздействия: 139 Коммуникативное влияние на аудиторию и возможный повод

для утраты официальной власти

3.3. Стратегии и тактики речевого воздействия политика в 147 соотнесённости с дискурсивными типами языковой личности (2003-2010 г.г.) :

Выводы по III главе . 152

Глава IV. Языковая специфика воздействия политика (на материале 157 речей А.И. Лебедя) (материалы лингвистического эксперимента)

4.1. Соотношение частотности использования элокутивов в речи 159 политика с типом языковой личности и коммуникативными стратегиями и тактиками (2003 г.)

4.2. Соотношение частотности использования элокутивов в речи 174 политика с типом языковой личности и коммуникативными стратегиями и тактиками (2004 г.)

4.3. Соотношение частотности использования элокутивов в речи 176 политика с типом языковой личности и коммуникативными стратегиями и тактиками (2006 г.)

4.4. Соотношение частотности использования элокутивов в речи 183 политика с типом языковой личности и коммуникативными стратегиями и тактиками (2007 г.)

4.5. Соотношение частотности использования элокутивов в речи 186 политика х типом-языковой личности и коммуникативными стратегиями и тактиками (2008 г.)

4.6. Соотношение частотности использования элокутивов в речи 190 политика с типом языковой личности и коммуникативными стратегиями и тактиками (2009 г.)

4.7. Соотношение частотности использования элокутивов в речи 192 политика с типом языковой личности и коммуникативными стратегиями и тактиками (2010 г.)

4.8. Сравнительное описание частотности использования 195 элокутивов в речи политика с типом языковой личности и коммуникативными стратегиями и тактиками (2003-2010 г.г.)

Выводы по IV главе Заключение

Библиографический список

203

205

211245

Приложения. Отдельная папка

Приложение № 1. Соотношение типа языковой личности и 3 выбираемых доминирующих стратегий и коммуникативных тактик (Обобщающие таблицы 1-8).

Приложение № 2. Соотношение частотности использования 40 элокутивов в речи политика с типом языковой личности и коммуникативными стратегиями и тактиками по годам (2003-2010 г.г.) (Таблицы 1-4).

Приложение М 3. Употребление тропов по годам (2003-2010 г.г.) 80 (Сводная таблица 1).

Приложение № 4. Употребление фигур речи по годам (2003-2010 82 г.г.) (Сводная таблица 2).

Приложение № 5. Употребление элокутивов изобразительности и 85 выразительности по годам (2003-2010 г.г.) (Сводная таблица 3).

Приложение № 6. - Взаимозависимость типа языковой личности, 87 выбираемых доминирующих стратегий, коммуникативных тактик и средств языковой изобразительности и выразительности (элокутивов) (2003 -2010 г.г.) (Сводная таблица № 4).

Приложение № 7, Элокутивная система языка как составляющая 105 речевой прагматики: Античный канон и современное состояние

Приложение № 8. Словарь изобразительно-выразительных средств 113 языка политика: СЛОВАРЬ ЭЛОКУТИВОВ, ИСПОЛЬЗУЕМЫХ В ВЫСТУПЛЕНИЯХ А.И. ЛЕБЕДЯ

Приложение № 9. Типы фигур пресуппозиции, используемые 142-А.И. Лебедем. 165

ВВЕДЕНИЕ

В современной лингвистике приоритеты расставлены таким образом, что ядерным становится антропоцентрический подход в описании действительности. Наблюдается! пристальное внимание лингвистов к человеку, к языковой личности и её поведению в коммуникативном пространстве [Арутюнова, 1999; Апресян, 1988, 1995; Баранов, 1990; Богданов, 1990; Богин, 1975, 1984; Ван Дейк, 2000; Воркачёв, 2001, 2003; Воробьёв, 1998; Гольдин, Сиротинина, 1993; Девкин, 1979; Карасик, 1994; 2004; Караулов, 1989; Крейдлин, 1997; Леонтьев, 1969; Седов, 1999, Шарифуллин, 2011 и др.].

Это стало причиной ¡формирования такой науки, как лингвоперсонология [Голев, 2004, Головина 2005; Иванцова, 1997, 2003; Караулов, 2002; Лингвоперсонология* .2006; Нерознак, 1996; Прохорова, 1995; Соколовская, 2002 и др.]..

Языковая личность в концепции Ю. Н. Караулова - это понятие, которое может иметь разные степени абстрактности, что делает возможным её изучение в разных аспектах: конкретная языковая личность писателя с осмыслением идиостилистических характеристик, то есть, в терминологии саратовской школы [Сиротинина, 1997] - элитарная личность, [Кочеткова, 1999; Паули, 2006; Суран, 2004 и др.], рядовая личность, отражающаяся в продуктах речевой деятельности [Седов, 1999], коллективная языковая личность, или языковая личность группы людей, например, в профессиональном аспекте (тележурналиста, политика и др.) [Соколовская, 2002] или языковая личность определённой социальной группы (например, языковая личность школьника, студента и под.) [Мамаева, 2007]. Последний уровень абстрактности - языковая личность народа (например, русская национальная языковая личность) [Ким, 1999].

В. П. Нерознак выделил в, языке две .тенденции - персонализация и деперсонализация [Нерознак, 1996], в связи с чем актуализируется интерес к

творческой личности, «способной творить язык». По замечанию Ю. Н. Караулова, в современном гуманитарном знании происходит смещение фокуса интереса от элитарного человека к простому смертному, от авторитета к миноритету и от эпохального исторического времени к повседневности и обыденности [Караулов, 1998, с. 671].

В связи с намеченными тенденциями интересным, на наш взгляд, в век многоцветной политической палитры становится обращение к изучению не просто коллективной языковой личности политика с описанием особенностей политической речи, чему в настоящее время уделяется всё больше внимания [Базылев, 1997, 1998,1999; Баранов, 1991; Бергсдорф, 1982; Берн, 1988; Блакар, 1987; Болинджер, 1987; Бокмельдер, 2000; Быкова, 2000; Вепрева, 2002; Гаврилова, 2003, 2004; Гаджтев, 1997; Гайкова, 2003; Демьянков, 2001; Зимичёв, 1993; Иванова, 2003 и др.], но и описанию индивидуальной языковой личности- политика в двух аспектах персонологии - 1) речеязыковом (изучение личности в её комплексных портретных характеристиках с включением языковых характеристик) и 2) в персонологическом аспекте (изучение языка сквозь призму характеристик личности) [Голев, Сайкова, 2007, с. 8 - 9].

Всё чаще появляются ' работы, связанные с представлением риторических портретов политиков, федерального значения (В. В. Путина, Д. О. Рогозина, А. Б. Чубайса и др.) [Паршина, 2007, с. 136 - 179]. Однако изучить и дать комплексное описание коммуникативного портрета политика в описании особенностей его воздействия на аудиторию как коммуникативно-стратегического, так и языкового, невозможно без регионального материала. Публикации подобного рода единичны [Самотик, 2000, Карицкая, 2011]. Риторические же портреты политических деятелей Республики Хакасия, являющейся поликультурным регионом, до сих пор не служили материалом . для,. специального лингвистического исследования коммуникативно-прагматической специфики политического дискурса.

Актуальность данного исследования заключается, таким образом, с одной стороны, в том, что его проблематика лежит в русле формирующейся сегодня науки - лингвоперсонологии, позволяющей изучать коммуникативно-прагматические , особенности речи в рамках антропоцентрической парадигмы; с другой стороны, в том, что оно обращает внимание на дискурсное поведение политического деятеля (коммуникативное в целом и языковое в частности); с третьей - включает в исследование региональный материал, что способствует комплексному описанию языка политика в попытке выявления его специфики; с четвёртой -рассматривает изменения в функционально-стилистической системе и, прежде всего, в языке публицистического стиля (в лице политической речи).

Объектом исследования является речевая организация политического дискурса на примере индивидуальной речи политика.

Предметом исследования становится коммуникативно-прагматическая специфика политического дискурса (на материале речей А. И. Лебедя, Главы Правительства Республики Хакасия, депутата Государственной Думы РФ с 2003 - 2010 гг.) в аспекте соотнесённости типа языковой личности, речевых поступков (стратегий и тактик общения) и языкового поведения (элокутивного оформления речи).

Цель работы заключается в многоаспектном системном лингвистическом исследовании о политического дискурса, а именно в выявлении и описании коммуникативно-прагматических (речеязыковых) особенностей поведения политика сквозь призму характеристик его личности, то есть в двух аспектах лингвоперсонологии.

В основе проведённого; исследования лежит следующая гипотеза: исходя из главного тезиса лингвоперсонологии о наличии взаимокорреляции между типами личности и её языковыми характеристиками, мы предполагаем, что дискурсивная личность политического деятеля будет менять свои коммуникативные характеристики в зависимости от особенностей коммуникативной ситуации, целей общения, его задач. В

" .....'ч" 7" "' ...............

соотнесённости с той ролью, которую играет политик в той или иной речевой ситуации, он будет выбирать ту илй иную стратегию поведения, данная стратегия обусловит выбор коммуникативных тактик, а те, в свою очередь, -выбор системы изобразительно-выразительных средств языка (элокутивов), способствующих усилению воздействия речи на собеседника.

Поставленная цель и выдвинутая гипотеза обусловили решение следующих задач:

1) осуществить анализ теоретических проблем, связанных с изучением коммуникативной прагматики в антропоцентрической парадигме: соотнести понятия «коммуникативное г воздействие», «речевое воздействие»; «коммуникативные стратегии», «коммуникативные тактики»;

2) на основании имеющейся в литературе информации установить соотнесённость терминов «политический дискурс», «общественно-политическая речь», «язык общественной мысли»;

3) обобщить и систематизировать различные исследовательские подходы к характеристике языковой личности, рассмотреть дискурсивную языковую личность конкретного . политика в динамике исторических изменений как объект лингвоперсонологии в двух аспектах: от человека к тексту и, наоборот, от текста к особенностям языковой личности субъекта;

4) установить зависимость выбора политиком коммуникативных стратегий и тактик для эффективного дискурсивного общения от типа его языковой личности в соотнесённости с темпераментом и учётом тенденции «новых языковых процессов» - либерализации и варваризации;

5) выявить и описать; закономерности выбора тем или иным типом дискурсивной личности политика средств языкового воздействия (элокутивов - тропов и фигур речи) в зависимости от выбранных ею коммуникативных стратегий и тактик; охарактеризовать систему используемых элокутивов;

6) с целью систематизации сведений о средствах формирования прагматики текста в целом и прагматики политического дискурса в

частности, обзорно описать её усилители - элокутивы тропеического и фигурального характера; рассмотреть тропы и фигуры речи в рамках соотношения с такими категориями, как «язык», «речь», «дискурс», «текст»;

7) на основании анализа языкового материала, полученного в ходе лингвистического эксперимента, вскрыть и описать стилистические особенности современного политического дискурса в аспекте выявления и описания активных процессов диффузии стилевых черт различных стилей в публицистике конца XX - начала XXI вв., а именно активизации в ней: разговорной стихии (лексические экспрессивы, окказионализмы, разговорная лексика, разговорный анаподотон (вводные слова), частицы, просторечная лексика, жаргонная лексика* диалектизмы, экзотизмы, тропы и фигуры с разговорными коннотациями (с включением ФЕ); официально-деловых вкраплений (терминов, клишированных высказываний (как нетропеического, так и тропеического характера),-заимствований);

8) доказать, что структуру языковой личности политика формирует множество как внешних, так и внутренних факторов: интеллект, речевой этикет, культура речевой коммуникации (здесь важны такие составляющие, как тактичность, предупредительность, терпимость, доброжелательность, корректность, толерантность и под.), вербальный компонент (правильность, ясность, уместность, красота, выразительность, эмоциональность речи, строгое соблюдение социально-этических языковых норм, отсутствие канцелярита и новояза и под.); ч>: и-

9) обобщить наблюдения,...полученные в результате проведённого многоаспектного лингвистического эксперимента, в ходе которого исследовались тенденции формирования языковой личности политика с 2003 по 2010 гг.; сделать выводы о соотнесённости типов дискурсивной языковой личности, коммуникативных стратегий и тактик, системы используемых А. И. Лебедем элокутивов и оформить их для наглядности в виде сопоставительных и обобщающих: таблиц.

Цели и задачи работы обусловили применение таких методов исследования, как метод комплексного коммуникативно-лингвистического описания политического дискурса, в результате чего были получены данные для сопоставительного анализа коммуникативной и языковой структуры речей политика (А. И. Лебедя) и обнаружены специфические и общие черты в использовании политиком коммуникативных стратегий, тактик и изобразительно-выразительных средств языка. С помощью сравнительно-сопоставительного метода устанавливалась специфика использования элокутивов в соотнесённости с тем или иным выбором коммуникативных стратегий и тактик для создания прагматически значимой речи по годам (2003 - 2010 гг.). Метод коммуникативно-лингвистического описания включил прагматический анализ, учитывающий специфику речевой ситуации, интенций, коммуникативных поступков, особенности речевого общения политика с аудиторией (1-й аспект лингвоперсонологии). Кроме того, применялся функциональный метод, позволивший изучить тексты речей А. И. Лебедя с точки зрения их роли в процессе формирования и выражения мысли, концепции, композиции речи. Акцент при таком подходе ставился на процесс текстообразования (2-й аспект лингвоперсонологии). Как отмечает А. В. Алексеева, «функциональный метод предопределяет коммуникативный подход к системе языка, то есть учёт целей, условий, ситуации общения вплоть до социальных и индивидуальных особенностей коммуникантов» [Алексеева, 2009, с.6].

Языковой материал для; исследования собирался в ходе лингвистического эксперимента, который предполагал сплошную выборку, с одной стороны, контекстов,; иллюстрирующих особенности использования коммуникативных стратегий и тактик, с другой - системность выбираемых элокутивов. К анализу было отобрано 806 контекстов из 60 публикаций (27 -в печатных СМИ и 33 - в интернет-изданиях) с 2002 по 2011 гг.: 2003 г. 36. 2004 г.- 122, 2006 г. -90, 2007 г. - 200, 2008 г. - 208, 2009 г. - 58, 2010 г. - 92. Как видно из приведённой статистики, активными в речевой практике

быди 2004, 2006, 2007 и 200$: гг. Причины этой частотности кроются в специфике политических событий, описанных нами в работе.

Из данных контекстов было выписано 3890 употреблений элокутивов: 2050 тропов и 1840 фигур речи. Отметим, что 2002, 2005 и 2011 гг. в сопоставительную характеристику речевой изобразительности и выразительности нами не включались: в эти годы публикации речей в прессе были незначительны (единичны) по объективным