автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Коммуникативные стратегии убеждения в англоязычном политическом дискурсе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Коммуникативные стратегии убеждения в англоязычном политическом дискурсе"

На правах рукописи

КАЛИНИН Кирилл Евгеньевич

□□3461304

КОММУНИКАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ УБЕЖДЕНИЯ В АНГЛОЯЗЫЧНОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

10.02.04 - Германские языки

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Нижний Новгород 2009

003461304

Работа выполнена на кафедре английской филологии ГОУ ВПО «Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Ретунская Марина Серафимовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Волошин Юрий Константинович

кандидат филологических наук, доцент Романовская Лидия Валентиновна

Ведущая организация: Нижегородский государственный

педагогический университет

Защита диссертации состоится «11» марта 2009 г. в 13.00 на заседании диссертационного совета Д 212.163.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ГОУ ВПО «Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова» по адресу: 603155, г. Нижний Новгород, ул. Минина, д. 31а, Ш корпус, конференцзал.

С диссертацией можно ознакомиться в научном читальном зале библиотеки ГОУ ВПО «НГЛУ им. Н.А. Добролюбова».

Текст автореферата размещен на сайте: ^у\у.1ш1п.ги

Автореферат разослан « » 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

В.В. Денисова

Реферируемое диссертационное исследование посвящено вопросам, составляющим сущность коммуникативной стратегии в целом, а также особенностям коммуникативных стратегий убеждения в современном англоязычном политическом дискурсе.

Интерес к данной проблеме на современном этапе обусловлен рядом факторов социального, философского и практического характера. На фоне всеобщего стремления к глобализации в различных сферах общественной жизни, на индивидуальном уровне обостряется осознание собственной личности, ее уникальности, что ведет к коммуникативной разобщенности внутри социума. В противовес дальнейшей атомизации общества идет переосмысление функционального аспекта языка, который предстает в качестве инструмента речевого воздействия, осуществляющего управление коммуникативными процессами и способствующего формированию конструктивных ценностных ориентаций, смыслов и мотиваций.

Интерес к тому, каким образом использование языковых средств оказывает влияние на появление у индивидуального или коллективного адресата искомых установок, проявляют сегодня те, для кого речевое общение входит в сферу профессиональной компетенции. К этой категории относятся, например, лекторы, юристы, политики, бизнесмены -все те, кому зачастую приходится убеждать адресата в правоте какой-либо точки зрения, и, соответственно, заранее продумывать свои действия во время выступлений, переговоров, дебатов. Соответственно, потребность в понятных и применимых на практике моделях общения и обусловливает актуальность исследования коммуникативных стратегий убеждения.

Коммуникативные стратегии и тактики как предмет научного анализа рассматриваются через призму различных направлений.

В рамках психологического направления исследуется телеологический аспект стратегического планирования речи. Анализ непосредственной цели или целей речи ведет к осознанию более глубоких потребностей, или мотивов, позволяющих получить ясное представление о смысле высказывания (Леонтьев, 1982). Выявление различных целей речевого общения позволяет объединять их в различные группы и на этом основании классифицировать коммуникативные стратегии (Brown, Levinson, 1987; Smith, 1982; Иссерс, 2006).

С когнитивной точки зрения, речевые стратегии могут быть описаны как совокупность процедур над моделями мира участников коммуникативной ситуации (Баранов, 1990).

Лингвистические основы речевых стратегий лежат в области языкового (лексического, грамматического и т.д.) варьирования (Баранов, Паршин, 1986; Fowler, 1991).

Социологические предпосылки изучения стратегий в речи относятся к области социальных конвенций и их влияния на отбор и структурирование компонентов высказывания (Ervin-Tripp, 1976; Николаева, 1990).

Кроме того, поиск эффективных способов убеждения традиционно является предметом риторики, возраст которой уже более двух тысяч лет. Такие прославленные ораторы, как Аристотель или Цицерон, не только были практиками, но и пытались обобщить свой опыт в виде теоретических положений об успехе публичных выступлений. Среди современных отечественных исследователей в данной области можно отметить E.H. Зарецкую, A.A. Ивина, О.С. Иссерс, Е.В. Клюева, И.Н. Кузнецова, Г.Г. Почепцова. Из зарубежных авторов разработкой проблемы в разное время занимались Р. Гудин, Дж. Диллард, О. Йокояма, Р. Лакофф, Ч. Ларсон, X. Леммерман, Т. Парсонс, Р. Уивер, Р. Фаулер.

К заслугам античной и средневековой риторики, на которой базируются современные взгляды на процессы речевого воздействия, относится создание большого массива рекомендаций оратору, разработка соответствующего понятийного аппарата, в частности, определение основных параметров речи - этоса, логоса и пафоса. Пополнение арсенала средств и приемов, способствующих успешности акта убеждения, активно продолжается в настоящее время -преимущественно, в рамках таких направлений, как прагматика и психология общения. Однако подобное многообразие создает большие трудности для оратора, подчас просто озадачивая его.

В связи с этим возникает перспектива поиска простого и вместе с тем действенного подхода, который, с одной стороны, приводил бы накопленный богатой риторической традицией опыт в единую, понятную систему и, с другой стороны, служил бы универсальной основой построения эффективных стратегий общения, будучи применимым к любой конкретной коммуникативной ситуации.

Исходя из вышесказанного, основными целями настоящего исследования являются раскрытие сущности коммуникативных стратегий в целом, а также выявление определяющих принципов для создания эффективных стратегий убеждения. Для достижения заявленных целей были определены следующие задачи:

1. На основании различных трактовок понятия стратегии, а также анализа модели речевого акта выявить основы коммуникативной стратегии и сформулировать ее определение.

2. Определить методологические принципы исследования путей и способов убеждения.

3. Определить и описать принципы речевого воздействия в ситуациях убеждения.

4. Сформулировать критерий успешности коммуникативных актов убеждения.

5. Выявить средства и исследовать причины достижения эффективности коммуникативных стратегий убеждения на основе

лингвистического и ситуативно-прагматического анализа. выступлений ряда политических и общественных деятелей.

В соответствии с целями и задачами исследования, его объектом является коммуникативный акт убеждения, рассматриваемый в перцептивном ключе. Предметом исследования являются способы обеспечения эффективности выбранной оратором коммуникативной стратегии убеждения.

Материалом исследования послужили 15 публичных выступлений, заявлений и интервью на английском языке, пять из которых были детально проанализированы с привлечением видеозаписей общей продолжительностью 2 часа 27 минут и стенограмм общим объемом 57 печатных страниц; 45 статей из электронных версий ряда периодических изданий ("The Times", "The International Herald Tribune", "The Financial Times", "The Washington Times", "The Guardian", "Time Magazine", "The Independent", «Российская газета», «Взгляд» и других), новостных Интернет-порталов (afp.com; cnn.com) и иных информационных ресурсов (inosmi.ru; wikipedia.org) общим объемом 204 печатные страницы; выборки из англо- и русскоязычных толковых словарей (Oxford Dictionary Of Current English, New Webster's Dictionary of the English Language, Longman Dictionary of Contemporary English, Cambridge Dictionary of American English, Толковый словарь русского языка).

В качестве основного методологического принципа, применяемого к анализу материала, используется перцептивный, или адресат-ориентированный, подход, суть которого заключается в объяснении коммуникативных успехов или неудач через механизмы восприятия сообщения адресатом. Кроме того, в работе используются методы дефиниционного, семантического и контекстуального анализа.

Научная новизна исследования состоит в постулировании и применении широкого взгляда на коммуникативные стратегии, с включением в них также неречевых действий, которые, согласно разрабатываемой в работе концепции, в значительной степени способствуют убеждению адресата. В исследовании также предпринята попытка отказа от традиционного взгляда на речевые акты - и конкретно на процесс убеждения - глазами говорящего в пользу осмысления коммуникативных процессов с точки зрения воспринимающей стороны. Кроме того, в работе к анализу коммуникативных стратегий привлечены видеозаписи устных выступлений.

Теоретическая значимость работы. Предложена и апробирована методика оценки эффективности речевой стратегии. Полученные выводы позволяют по-новому взглянуть на природу и сущность коммуникативного воздействия, а также могут послужить опорой для дальнейших исследований в области прагматики речевого общения, , коммуникативной лингвистики, риторики. В частности, интерес представляет создание и реализация эффективных коммуникативных стратегий практикующими

ораторами согласно предложенной модели, с последующим описанием этого опыта, что было лишь намечено в работе.

Практическая ценность работы состоит в использовании материалов и результатов исследования при разработке курсов по коммуникативной лингвистике, теории и практике ораторского искусства, при написании курсовых и дипломных работ; они также могут представлять практический интерес для выступающих публично, включая преподавателей (в том числе лекторов), юристов, общественных деятелей, политиков, специалистов по связям с общественностью. Так, настоящее исследование легло в основу лекционного курса «Коммуникативные стратегии убеждения», прочитанного студентам пятого курса факультета английского языка НГЛУ им. H.A. Добролюбова в 2007-8 учебном году.

Положения, выносимые на защиту:

1. Оптимальным путем выявления факторов успеха коммуникативных стратегий является адресат-ориентированный подход.

2. При рассмотрении речевого воздействия в перцептивном ключе, в процессе актуализации сообщения его формальный компонент оказывает влияние, главным образом, на эмоциональную сторону восприятия адресата, а содержательный, соответственно, на рациональную.

3. В ситуации убеждения формальная сторона устного выступления, являясь важным фактором убеждения, может как способствовать, так и препятствовать ассимиляции идей оратора адресатом.

4. Оценка эффективности коммуникативной стратегии требует привлечения широкого массива данных, описывающих контекст ситуации, а также результаты выступления.

Структурно работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложения. Во введении обосновывается актуальность предпринимаемого исследования, а также дается краткий обзор истории вопроса. В первой главе на основе содержания понятия «стратегия» и анализа составляющих классической модели речевого акта формулируется определение коммуникативной стратегии, а также обосновывается применение перцептивного, или адресат-ориентированного, подхода к трактовке коммуникативных процессов. Вторая глава посвящена исследованию соотношения формального и содержательного аспектов устной речи и их роли в обеспечении коммуникативного эффекта убеждения адресата. В третьей главе проводится лингвистический и ситуационно-прагматический анализ ряда устных выступлений с точки зрения эффективности избранной оратором коммуникативной стратегии, что позволяет выявить релевантные средства убеждения. В заключении резюмируются ключевые факторы успеха речевого акта в персуазивном дискурсе. Приложение представлено в виде текстов выступлений,

анализируемых в третьей главе, а также компакт-диска с их видеозаписями.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Решение поставленных задач целесообразно начать с определения содержания понятия стратегия. В работе представлена выборка дефиниций из ряда авторитетных толковых словарей на английском и русском языках, причем для более комплексного понимания интересующего термина привлекались определения также и смежных понятий - таких, как тактика, tactic, tactical, plan, aim, purpose. На основе дефиниционного анализа была сформулирована следующая опорная предпосылка: любая стратегия предполагает наличие определенным образом организованных действий, направленных на достижение некоторой цели.

Поскольку речь идет о коммуникативных стратегиях, то интересующие нас действия связаны с осуществлением коммуникативного акта. Согласно ставшей классической схеме, предложенной P.O. Якобсоном, в структуре коммуникативного акта выделяются следующие компоненты: Адресант, Адресат, Сообщение, Контекст, Контакт и Код.

Последовательное рассмотрение каждого из этих компонентов с ориентацией на ситуацию убеждения дает следующие результаты.

Условием, обеспечивающим возможность акта коммуникации, является наличие контакта, под которым понимается физический канал, а также психологическая связь между коммуникантами. Физический канал связи предполагает возможность для участников общения беспрепятственно видеть и слышать друг друга. Если речь идет о публичных выступлениях, когда оратор обращается к массовой аудитории, для поддержания канала связи необходимо обеспечить качественную работу усилительной аппаратуры, а также, по возможности, наличие больших мониторов для трансляции речи одновременно с ее произнесением. Что касается психологической связи между коммуникантами, здесь уместно говорить о зрительном контакте между оратором и аудиторией, что подразумевает общение «глаза в глаза», когда говорящий может контролировать то, как слушатели воспринимают его речь, и, при необходимости, оперативно вносить в нее изменения.

Под кодом в условиях вербальной коммуникации понимается, прежде всего, язык. Однако следует помнить, что в ситуации устного выступления паралингвистические средства (мимика, жесты) также являются носителями значения, которое становится слагаемым смысла всего сообщения. Гарантией адекватного понимания со. стороны адресата, с точки зрения единообразия кода, является использование выступающим средств литературного языка, стилистически нейтральных слов в

общеизвестных значениях, что обеспечивает идентичность того кода, которым он «шифрует» свое сообщение, тому, который известен адресату.

Говоря о сообщении как информации, предназначенной для передачи, важно проводить четкое различие между сообщением и текстом, который понимается как любая последовательность графических или звуковых знаков, несущая одно или несколько сообщений. Данный постулат позволяет расширить понимание текста применительно к устному выступлению, включив в него также и различные невербальные знаки.

Отправитель сообщения, или адресант, преследует в коммуникативном акте цель, которая заключается в обеспечении со стороны адресата желаемого эффекта. Для этого он наделяет сообщение доминантной функцией, которая является посредником между его интенциями и реакцией получателя. Упомянутые компоненты складываются в следующую схему:

Доминантная функция

Коммуникативная интенция

Сообщение

Коммуникативный эффект

Отправитель (Адресант)

Текст

Получатель (Адресат)

Соответственно, задача адресанта состоит в обеспечении соответствия коммуникативного эффекта исходным интенциям посредством продуцируемого им текста. Данный тезис создает основу для оценки результативности акта общения и позволяет дать следующее определение: коммуникативная стратегия - запланированный адресантом сообщения ряд речевых и неречевых действий, направленных на реализацию его коммуникативных интенций, заключающихся в том, чтобы вызвать со стороны адресата тот или иной коммуникативный эффект.

Любая коммуникация всегда осуществляется в уникальном контексте, или ситуации. Она представляет собой систему факторов, оказывающих влияние на актуализацию речи говорящим и ее интерпретацию слушающим. Целесообразно различать внешний контекст - место, обстановка, количество участников, и внутренний контекст -фоновые знания участников, их убеждения, настрой, состояние предмета общения на момент данной коммуникации. Введение этих терминов упорядочивает факторы, требующие учета как при планировании будущего сообщения, так и при оценке результативности уже прозвучавшей речи.

Что касается адресата, отмечено, что традиционно его роль при рассмотрении коммуникативных процессов явно или имплицитно сводилась лишь к объекту речевого воздействия со стороны адресанта. Так, известная Теория речевых актов, сосредоточившись на иллокутивном аспекте высказывания, формулирует ряд 'положений, которые, как представляется, вступают в противоречие с реальной речевой практикой. В частности, Теория подчеркивает, что иллокутивный акт не может считаться успешно завершенным, если он не приводит к определенному результату (Остин, 1986). Однако результатом речи может быть и «эффект со знаком минус», когда говорящий не смог найти адекватных средств для обеспечения восприятия иллокутивной силы своего высказывания адресатом.

Выход из этой и подобных неоднозначных ситуаций возможен, как видится, при условии отказа от концепции «речевых стратегий подчинения» (см. Clark, Delia, 1979; Levine, Wheeless, 1997 и др.) и понимание Адресата в качестве активного деятеля, от которого, в конечном счете, зависит успешность реализации любой коммуникативной стратегии. Это положение, перекликающееся со взглядами ряда современных лингвистов (Беркли-Аллен, 1997; Dillard, 1993) и философов (Хабермас, 2001), является базовым для постулируемого в работе перцептивного, или адресат-ориентированного подхода к рассмотрению речевых интеракций. Данный подход, в свете которого сущность коммуникативных процессов рассматривается с позиции воспринимающего субъекта, фокусирует дальнейший ход исследования на механизмах перцепции, что позволяет выявить ключевые факторы успеха речевой стратегии.

Наследие ораторов предыдущих эпох способствовало не только собиранию богатейшего инструментария риторических приемов и средств, но и теоретическому осмыслению процесса убеждения. Согласно представлениям античных авторов, убедительность речи зависела от ее логоса - силы доводов, приводившихся оратором, этоса - уместности речи, ее соответствия общепринятым обычаям, взглядам, а также пафоса -эмоций (гнева, сострадания, мужества, милосердия и др.), возбуждаемых в публике словесным искусством оратора. Соответственно, логос использует средства, воздействующие на рациональную сторону восприятия: мы убеждаем собеседника силой аргументации, обоснованностью доводов и логичностью самой структуры выступления. Пафос предлагает инвентарь способов воздействия на эмоциональную составляющую восприятия: мы побуждаем собеседника сопереживать нам, убеждаем его силой чувства. Этос же определенным образом совмещает две эти стороны: нормы речевого поведения осознаются и признаются участниками коммуникации; в то же время этические качества говорящего вызывают у слушателей определенный эмоциональный отклик, в зависимости от которого они и

оценивают выступление. Таким образом, можно представить категории, относящиеся к поведению говорящего, в понятиях, связанных с процессом восприятия, и прийти к выводу, что последнее имеет две стороны: эмоциональную и рациональную.

Регхишо Категории-

«ориентиры»

для Адресанта

Logos_Шкоэ^_РаЛоя

Уровни восприятия Адресата

Рациональный Эмоциональный

Данная схема позволяет судить о характере восприятия сообщения адресатом. Как свидетельствуют данные психологии, рациональное осознание сообщения возможно только после его полного восприятия, в то время как эмоции представляют собой практически мгновенные реакции на поступающие сигналы; следовательно, высказывание воздействует на эмоции адресата частями, или квантами, по мере его произнесения. Таким образом, воздействие на эмоциональную сферу адресата при восприятии им сообщения осуществляется раньше, чем на рациональную. Это означает, что к тому времени, как происходит осознание смысла, у адресата уже сформировано эмоциональное отношение к воспринимаемому сообщению.

Актуализация эмоционального восприятия осуществляется благодаря действию формальных аспектов сообщения: визуального (включающего внешний вид говорящего, его мимику и жестикуляцию во время выступления) и аудиального (включающего различные фонетические особенности речи: артикуляцию звуков, произношение, громкость, темп). Соответственно, для понимания принципов убеждения особое значение приобретают супрасегментная и невербальная составляющие коммуникации.

Согласно ряду концепций (Кашкин, 2003; Почепцов, 1987), убеждение рассматривается как частный случай речевого воздействия, которое предполагает регулирование физической и интеллектуальной деятельности адресата со стороны говорящего. Иными словами, оратор добивается определенных, желательных для него, изменений во внутреннем мире адресата, чтобы тот исходил из идей, выдвигаемых оратором, в своем мироощущении и поведении в дальнейшем.

Понятие убеждения нередко ставится в один ряд с таким термином, как манипуляция (Доценко, 2000; Копнина, 2007). Действительно, оба понятия так или иначе связаны с достижением планируемых изменений в

поведении адресата. Как видится, различие между ними можно обнаружить в формате их реализации. В реферируемой работе акт убеждения предполагает выступление оратора перед аудиторией, когда интенции говорящего, в целом, понятны слушателям.

Напротив, при манипуляции речь идет о скрытом принуждении личности к определенному поведению (Пирогова, 2001; Шампань, 1997; Rilker, 1986). Способы манипуляции связаны с воздействием на сознание и поведение людей средств массовой информации. Один из ведущих мировых исследователей агрессии Л. Берковиц указывал, что в 1975 году, после покушения на президента Дж. Форда, о котором было широко рассказано СМИ, число угроз, пришедших в адрес президента, возросло более, чем в три раза (Дзялошинский, 2008). При манипуляции этот эффект используется целенаправленно. Анализируя освещение недавних трагических событий на Кавказе, итальянское издание "Limes" публикует статью под заголовком «Глобальные СМИ в информационной войне против России» (www.inosmi.ru, 10.09.08). Автор, в частности, относит к способам манипулирования общественным мнением замалчивание «неудобной» информации, смещение акцента с фактов на эмоции, искусственное провоцирование гнева и возмущения широкой публики - и, в целом, тонкую психологическую работу с ожиданиями и фобиями людей, с учетом национальных, культурных и религиозных особенностей различных регионов.

Рассматривать способы убеждения и манипулирования предлагается на материале различных форм политического дискурса, под которым понимается совокупность текстов, написанных или озвученных политическими деятелями для достижения их политических целей (Шейгал, 2000). Одной из таких форм является политическая реклама, которая становится особенно актуальной в преддверии различного рода выборов, когда перед кандидатами стоит задача в сравнительно короткий срок создать себе (своей партии) благоприятный имидж в глазах избирателей.

Подобно тому, как коммерческая реклама создает привлекательный образ продукта для потребителя, политическая реклама имеет целью создание положительного имиджа, например, кандидата в глазах избирателей, также используя средства воздействия на эмоциональную сторону восприятия адресата. Действенность такого подхода объясняется тем, что современный избиратель гораздо охотнее откликается на прёподносимый СМИ образ кандидата, нежели на особенности его программы.

Учитывая характер электоральной культуры в США, на примере американских выборов удобно проиллюстрировать феномен воздействия на умонастроения масс за счет управления их эмоциональным настроем.

Так, во время президентской кампания в США 2000 года губернатор штата Техас Дж. Буш-младший, с целью компрометации соперника Альберта Гора, активно критиковал уходящего главу государства Билла Клинтона, чьим помощником был Ал. Гор. Вот несколько характерных цитат из предвыборных выступлений Буша: "The Clinton/Gore administration has squandered America's strength and purpose in the world, causing low morale in a military that is underpaid, undersupplied and overdeployed" (19.02.2000) [www.election2000.com]; "For eight years, the Clinton/Gore administration has failed to act. And now Al Gore wants to pass the burden on to future générations" (15.05.2000) [www.georgebush.com]. Используя лексику с негативным знаком оценки - to squander, undersupplied, to fail, a burden - Буш пытается закрепить за Альбертом Гором образ кандидата, который не сможет оправдать надежд избирателей.

Можно утверждать, что характер того, как электорату преподносится кандидат, играет сегодня как никогда более значимую роль, по сравнению с его программой, планом действий в случае избрания. Формальные элементы выступлений сегодня подчас больше интересуют публику, которая ждет шоу, чем содержание речи; они муссируются в прессе, определяя рейтинги кандидатов.

Для научного осмысления данного феномена представляется возможным признать, что убеждение является особой разновидностью дискурса. Сравнивая убеждение с информированием, стоит отметить, что в последнем эмоциональная составляющая восприятия не играет существенной роли в обеспечении коммуникативного эффекта. В различных ситуациях информирования интенция адресанта состоит в восприятии адресатом некоторых сведений. При этом само сообщение не предполагает активизации каких-либо эмоций со стороны получателя.

В случае же убеждения фон восприятия сообщения определяется формальными особенностями произносимой речи, что тем или иным образом настраивает аудиторию по отношению к оратору и, ассоциативно, к предмету его выступления. В этом состоит ключевая особенность персуазивного дискурса.

Соответственно, задача адресанта при построении его коммуникативной стратегии состоит в том, чтобы спрогнозировать реакцию адресата на то или иное его действие (в том числе речевое), а также прийти к выводу о том, насколько эти реакции согласуются с его интенциями.

Руководствуясь приведенной на с. 8 схемой коммуникативного акта, можно логично заключить, что эффективность коммуникативной стратегии определяется полнотой реализации исходной интенции адресанта. Таким образом, критерий коммуникативной эффективности в данном ее понимании можно использовать при оценке выбранной тем или

иным оратором стратегии. Порядок анализа устного выступления с точки зрения его эффективности определен следующий:

1) описание коммуникативной ситуации;

2) установление коммуникативных интенций адресанта;

3) определение эффекта выступления;

4) анализ выступления с целью выявления причин, вызвавших данный эффект;

5) описание действий адресанта как выбранной им стратегии;

6) вывод об успешном или неудачном выборе коммуникативной стратегии адресантом в данной ситуации, иными словами, о степени ее эффективности.

Из данного перечня следует ряд условий, предъявляемых к отбору материала для анализа. Наряду с текстом выступления, необходимо иметь в распоряжении относящиеся к данному событию публикации, которые формируют его информационный контекст. Далее, на основании данного контекста, следует попытаться сформулировать цели выступающего. Желательно также, помимо текста (стенограммы) речи, иметь аудио или лучше видеозапись мероприятия, что позволит дать оценку факторам эмоционального воздействия формы сообщения на адресата. Наконец, через публикации в СМИ можно проанализировать фактический эффект выступления, оценив его успешность и дав ответ на вопрос: Удалось ли оратору эффективно реализовать свои интенции?

Применение такой схемы анализа можно проиллюстрировать на примере состоявшейся 4 июля 2007 года в Гватемале сессии Международного олимпийского комитета, на которой было принято решение о проведении Зимней Олимпиады 2014 года в городе Сочи.

Событийный контекст (1) состоял в следующем. По итогам визитов членов Оценочной комиссии МОК в 12 городов, изначально претендовавших на право проведения 0лимпиады-2014, в «финальном» списке оказались три: Сочи (Россия), Зальцбург (Австрия) и Пхенчхан (Республика Корея). Во время сессии делегации от заявочных комитетов должны были выступить с презентацией своего олимпийского проекта, чтобы убедить в его преимуществах членов МОК перед окончательным голосованием. Как известно, для поддержки российской заявки в Гватемалу прибыл президент Владимир Путин. Очевидно, что целью (2) речи, с которой он обратился к аудитории (см. Приложение 1), было голосование в пользу Сочи. Известно, разумеется, и то, что выбор членов МОК в результате действительно пал на российский город (3), причем, ряд комментаторов, как российских, так и зарубежных, сходились во мнении, что именно выступление Путина помогло Сочи выиграть. Таким образом, можно считать, что'эта победа стала эффектом речи В. Путина.

Что же конкретно в выступлении российского президента позволило успешно реализовать его стратегию убеждения, склонив голоса членов Комитета в пользу Сочи (4)? Попробуем вначале проанализировать текст речи Путина в тактическом плане с содержательной точки зрения (см. Приложение 1). Президент делает ряд обещаний "to make the stay of Olympians and Paralimpians, spectators, journalists, guests in Sochi a safe, enjoyable and memorable experience": выделение 12 миллиардов долларов на строительство олимпийских объектов, их компактное размещение, внимание при строительстве к вопросам экологии, безопасности, инфраструктуры и самых современных средств коммуникации, отсутствие транспортных проблем. Путин приводит пример личного опыта посещения сочинских горнолыжных трасс: "I went skiing there six or seven weeks ago, and I know real snow's guaranteed". Наконец, он прибегает к индукции позитивного эмоционального состояния, говоря об энтузиазме как местных жителей, так и всех россиян, желающих видеть Сочи мировой олимпийской столицей: "The bid has enthusiastic support of the whole of Russia"; "The Olympic dream of millions of Russians awaits your decisión with high hopes".

Отмеченные тактики, использованные докладчиком, оставляют позитивное впечатление, приведенные аргументы говорят о гарантиях достойного проведения Олимпиады, данных властями на высшем уровне. Однако презентации городов-конкурентов Сочи в плане демонстрации готовности к проведению 0лимипады-2014, по меньшей мере, не уступали российской заявке. В частности, корейская делегация была не менее представительна, чем российская: с приветственной речью к собравшимся обратился лично прибывший в Гватемалу премьер-министр Республики Корея Но Му Хен. Его главным политическим аргументом в поддержку кандидатуры Пхенчхана была возможность исторического воссоединения народов Северной и Южной Кореи благодаря проведению Олимпийских игр. Это сыграло роль некоего «катализатора» благоприятного настроя, что следует признать довольно сильным тактическим ходом. Такая постановка вопроса, вероятно, заставила членов МОК почувствовать историческую значимость своего будущего решения, свою личную причастность к стиранию границ на Корейском полуострове. Кроме того, в то время, как В. Путин только делал обещания, в презентации Пхенчхана приводились примеры активно развернутого строительства будущих олимпийских объектов, а также примеры уже существующих сооружений, готовых к проведению игр. Наиболее выгодно в этом плане выделялся Зальцбург, где большинство объектов уже было полностью готово. Построенные для проведения чемпионатов мира по зимним видам спорта, они были неоднократно опробованы, и их высокое качество на сегодня является общепризнанным.

Как видим, с точки зрения потенциала реализации стратегии убеждения, делегации-конкуренты не уступали сочинской команде. В

сравнении с двумя другими заявками, в российском предложении было больше проектов, планов и обещаний, нежели демонстрации уже сделанного. Это характерно, в частности, и для выступления В. Путина, где, при внимательном прочтении, много «красивых», но, при этом, достаточно общих заявлений: "we in Russia turn a sports competition into a really spectacular event; and we are good at it"; "The Olympic family is going to feel at home in Sochi"; "the choice of Sochi is the best choice"; "Sochi is going to become a new world class resort for the new Russia. And the whole world!"

И тем не менее, окончательный выбор был сделан в пользу Сочи. Поскольку из анализа аргументативной составляющей выступления не следует объективного преимущества российской заявки, следует обратиться к особенностям воздействия произнесенной президентом речи на эмоциональное восприятие адресатов. Следовательно, необходимо переключить внимание на форму данного сообщения.

Стоит сразу заметить, что голосованию в Гватемале и его итогам посвятили часть своих полос практически все ведущие мировые издания; поэтому публицистического материала, позволяющего судить о резонансе, в частности, речи В. Путина, более, чем достаточно. Обозреватели многих российских и зарубежных изданий, таких как Коммерсант, Los Angeles Times, Time, II Sole 24 Ore, The Financial Times, The International Herald Tribune, отмечают, что эта речь сыграла решающую роль в успехе российской заявки. При этом, однако, содержательной стороне выступления президента журналисты уделили не слишком много внимания: главным для прессы стал другой момент произнесенной речи, о чем свидетельствуют приводимые далее цитаты.

"Putin being here was very important... He worked very hard at it. He was nice. He spoke French - he never speaks French. He spoke English - he never speaks English. The Putin charisma can explain four votes" ("As Sochi gets Olympics, a gold medal for Putin", The International Herald Tribune);

«Как только в столицу Гватемалы прибыл Владимир Путин, всех стала интересовать, по-видимому, только одна тема. Насколько действительно велика власть Путина? Политический тяжеловес из Москвы среди парада выдающихся личностей может особенно польстить еще не определившимся членам МОК». («Президент Путин в борьбе за Олимпийские Игры 2014 года», "Financial Times Deutschland", Германия);

"Mr Putin's personal efforts set high standards for heads of state wanting their countries to host future Olympics... he went to Guatemala to deliver a presentation in English and French in front of the delegates of the International Olympic Committee" ("Putin's Piste", The Financial Times)-,

«Путин не обращал внимание ни на затраты, ни на компромиссы, вплоть до того, что, представляя кандидатуру Сочи, перед голосованием произнес речь на английском (более того, на французском). Такого никогда не было, однако игра стоила свеч». («Так Россия празднует новое возрождение» "II Sole 24 Ore", Италия);

"Russian President Vladimir Putin, who flew in specially to be captain of the Sochi bidding committee, took the audience by surprise, delivering his speech in English and making closing statements in French to honor the two official languages of the IOC". (Wrap: Russia Celebrates Sochi Olympic Win, Vows Fantastic Games", RIA Novosti);

"The Russian President - who was named 'captain' of the team - had led the presentation and stunned observers as he spoke for the first time live in English - his efforts replicating those of then British Prime Minister Tony Blair when he lobbied so effectively for London's bid for the 2012 Summer Games two years ago... He became so confident that he broke into French at one point -he was known for his German prior to here - and he was positively motoring when he interjected in the questions from IOC members at the end of the presentation". ("Putin Factor Gives Sochi Historic Olympic Win", "Eurosport UK", Великобритания).

Как видим, в комментариях неизменно указывается, что Путин произнес свою речь на английском и частично на французском языке, чего раньше никогда не делал. Это произвело впечатление (оказало эмоциональное воздействие) на обозревателей и, очевидно, также на членов МОК. Таким образом, для обеспечения искомого эффекта убеждения было важно не только содержание речи, но и сам факт того, что она была произнесена по-английски. Являясь кодом сообщения, язык в силу этого принадлежит к формальной стороне выступления; поэтому звучание речи на каком-либо языке оказывает воздействие на эмоциональный аспект восприятия адресата.

Кроме того, приведенные комментарии позволяют сделать еще один любопытный вывод. Фразы, подобные «чего никогда раньше не делал в публичных выступлениях», отсылают нас к понятию внутреннего контекста, который, как отмечалось выше, включает в себя фоновые знания коммуникантов, их убеждения, настрой, то, что известно о предмете выступления. В анализируемой ситуации в пользу российской команды сыграл интерес слушателей к личности Путина, а также ставший общеизвестным факт, что он владеет немецким языком, при этом другими иностранными языками во время публичных выступлений он ранее не пользовался. Данный характер внутреннего контекста адресатов и обусловил возможность позитивного эмоционального воздействия путем произнесения президентом речи на английском языке.

Отмеченные в речи В. Путина тактики представляются достаточно типичными и ожидаемыми для такого рода презентации. Любой представитель руководства страны, намеренной принять Олимпиаду, говорил бы о государственной поддержке, давал гарантии и обещания, стараясь оставить позитивное впечатление. Однако в данном случае эти тактики смогли «сыграть» благодаря тому, что для адресатов форма подачи сообщения на фоне особенностей внутреннего контекста обеспечила наиболее благоприятное впечатление. Приведенные выше

рассуждения позволяют рассматривать уже не стратегию выступления В. Путина, а само это выступление в качестве ключевого элемента стратегии презентации (5), реализованной коллективным адресантом - заявочной делегацией от России. Иными словами, успех всей презентации (6) как продукта стратегического планирования обеспечило выступление президента на английском языке за счет апелляции к внутреннему контексту адресатов, что сделало возможным позитивное воздействие на эмоциональную сторону их восприятия. Поскольку цель адресанта была достигнута, следует признать выбранную российской делегацией стратегию коммуникативно эффективной.

Аналогичным образом была проанализирована знаменитая речь Мартина Лютера Кинга перед участниками Марша за свободу, речь Хилари Клинтон в Сельме, штат Алабама, выступление главы Федеральной Резервной Системы США Бена Бернанке перед членами Конгресса, а также речь Госсекретаря Колина Пауэлла в Совете безопасности ООН перед началом войны в Ираке. В результате были выявлены следующие коммуникативные стратегии, а также тактики, приемы и средства, использованные для их реализации:

1. Стратегия презентации: тактика обещания, пример личного опыта, индукция позитивного эмоционального состояния.

2. Стратегия призыва: ссылки, аллюзии, реитерации, уверенная презентация, искренность оратора.

3. Стратегия самопрезентации: критика, дискредитация оппонентов, реитерации, аллюзии, закрепление позитивного образа, использование ключевых фраз, параллелизм, рамочная конструкция, эмоциональный призыв.

4. Стратегия дискредитации оппонента: тактика логической аргументации, демонстрация, подбор информации и ее интерпретация в необходимом свете, призыв, создание негативного образа, постулирование авторитетного мнения.

Данные стратегии являются разновидностями стратегий убеждения, так как, во-первых, их фундаментальная цель состояла в регулировании физической и интеллектуальной деятельности адресата и, во-вторых, во всех случаях имело место выступление оратора перед лицом аудитории. При этом, в реализации некоторых из них отмечены элементы манипулирования (замалчивание ключевого слова «рецессия» Беном Бернанке, тенденциозный отбор фактов в докладе Колина Пауэлла); однако это частности тактического характера, не препятствующие рассмотрению целого в качестве стратегий убеждения. Терминологическая конкретизация каждой из обозначенных стратегий определяется в

зависимости от характера ее доминантной цели, или основной интенции оратора.

Необходимо подчеркнуть, что простое перечисление использованных оратором тактик, средств или приемов не может служить обоснованием того, почему та или иная стратегия увенчалась успехом либо обернулась неудачей. Эти причины удалось выявить на основе комплексного ситуативно-прагматического анализа выступлений. Так, были определены следующие факторы, которые оказались релевантными в реализации коммуникативных стратегий соответствующих ораторов:

- авторитет, известность оратора (В. Путин, Б. Бернанке);

- использование оратором лингвокультурного кода, легко понятного адресату, с опорой на внешний и внутренний контекст (В. Путин, М.-Л. Кинг);

- личное обаяние оратора, «харизма» (В. Путин, М.-Л. Кинг);

- искренность оратора (М.-Л. Кинг, X. Клинтон);

- особенности произношения оратора (X. Клинтон);

- событийная и медийная подоплека выступления (Б. Бернанке, К. Пауэлл);

- конъюнктурные мотивы коммуникантов (К. Пауэлл).

Данные факторы, при всей их разнородности, объединены тем, что были задействованы выступавшими в расчете на то, что смогут оказать желаемое воздействие на адресатов, особенности которых были заранее известны говорящему. В одних случаях такой расчет оправдался (В. Пуган, М.-Л. Кинг), в других нет (X. Клинтон). Но, как бы то ни было, Адресат является стержневой фигурой, с учетом которой Адресант подходит к планированию своей речи. Выявление этих факторов явилось следствием применения адресат-ориентированного подхода к анализу выступлений.

Изложенные в работе теоретические рассуждения и проведенный на их основе анализ ряда устных выступлений с привлечением широкого контекста, а также видеозаписей, позволяют заключить, что важнейшим способом обеспечения успеха речи является воздействие на эмоциональную сторону восприятия адресата. Вместе с тем, рассмотрение процесса коммуникативного воздействия в перцептивном ключе приводит к выводу о том, что универсальных коммуникативных стратегий, в принципе, не существует. Планирование речи каждый раз осуществляется в уникальных условиях, любой элемент которых может оказать решающее влияние на конечный результат.

В связи с этим, выделяя на основе анализа отобранных выступлений реализованные в них стратегии убеждения (стратегия самопрезентации, дискредитации, призыва), необходимо заметить, что любая классификация

не может заключать в себе полного перечня коммуникативных стратегий, даже если ограничивать область исследования, например, политическим дискурсом. Более того, наименование аналогичных по сути стратегий в различных исследованиях может варьироваться: например, стратегия призыва может также быть названа стратегией побуждения к действиям, без сколько-либо значимого ущерба смыслу. Существенным в данном случае представляется не терминология, а принцип, согласно которому любая коммуникативная стратегия рассматривается в тесной связи с особенностями контекста, ключевой составляющей которого является Адресат.

Следует особо отметить, что успешное применение описанной методики к оценке эффективности стратегий убеждения базируется на теоретически обоснованном понимании коммуникативного акта как системы. Подробно рассматривая компоненты модели речевого акта, удалось выявить ключевые факторы, влияющие на итог выступления. Благодаря пониманию системных связей между отдельными явлениями в коммуникативном процессе, становится возможным проследить цепочку, ведущую от конкретного, засвидетельствованного эффекта назад к его предпосылкам. Наряду с этим, пристальное внимание к деталям, способным оказать решающее влияние на конечный результат коммуникации, придает этой системности актуальное звучание.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. О моделировании процесса коммуникации в контексте стратегического планирования речи // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. - №23 (54): Аспирантские тетради: Научный журнал. -СПб., 2008. - С.80-84.

2. Взгляд на теорию речевых актов глазами Адресата // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи: Межвузовский сборник научных трудов. - Вып. 25. - Нижний Новгород, 2007. - С.32-38.

3. Трактовка понятия «эмоциональность» при рассмотрении восприятия речи // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи: Межвузовский сборник научных трудов. - Вып. 25. - Нижний Новгород, 2007. - С.38-46.

4. Об особенностях эмоционального восприятия речи в контексте разработки стратегий убеждения // Язык. Культурные концепты. Текст: Межвузовский сборник научных трудов. - Нижний Новгород: Нижегородский государственный лингвистический университет им. H.A. Добролюбова, 2007. - С.22-29.

5. Об эмоциональной оценке звучащей речи по критерию ее естественности // Аспирант: Сборник научных трудов аспирантов. -Выпуск VII. - Нижний Новгород: ИГЛУ им. Н.А. Добролюбова, 2007. -С.71-74.

6. Причины и перспективы исследования проблемы адресата // Иностранный язык как индикатор качества подготовки современного специалиста: Сборник статей по материалам конференции. -Нижний Новгород: НФ ГУ-ВШЭ, 2007. - С.180-182.

7. К вопросу о выборе адекватных коммуникативных стратегий // Проблемы лингвистики, перевода и межкультурной коммуникации: Сборник научных трудов. Серия «Язык. Культура. Коммуникация». - Вып. 8. Нижний Новгород: Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова, 2007. - С.61-63.

8. О влиянии эмоционального восприятия на формирование убеждений и установок // Лингвистические основы межкультурной коммуникации: Сборник материалов международной научной конференции 20-21 сентября 2007 г. - Нижний Новгород: Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова, 2007. - С.119-121.

Лицензия ПД № 18-0062 от 20.12.2000

Подписано к печати 17.12.2008 Формат 60 х 90 1/16.

Печ.л. Тираж 100 экз. Заказ

Цена договорная

Типография НГЛУ им. Н.А. Добролюбова 603155, Н. Новгород, ул. Минина, 31а

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Калинин, Кирилл Евгеньевич

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ КОММУНИКАТИВНЫХ

СТРАТЕГИЙ УБЕЖДЕНИЯ

1.1. Содержание понятия стратегии

1.2. Структура коммуникативного акта 18 Ситуация 21 Контакт 25 Код 26 Сообщение 30 Адресант

1.3. От речевого воздействия — к речевому взаимодействию

1.4. Предпосылки адресат-ориентированного подхода к анализу коммуникативных процессов

ВЫВОДЫ

ГЛАВА 2. ОБЕСПЕЧЕНИЕ КОММУНИКАТИВНОГО ЭФФЕКТА В

ПЕРСУАЗИВНОМ ДИСКУРСЕ

2.1. Категории убеждения с точки зрения классической риторики

2.2. Категорияpersuasio в перцептивном ключе

2.3. Связь между ratio и emotio

2.4. Значение супрасегментного и невербального компонентов сообщения для коммуникативного эффекта убеждения

2.5. Трактовка понятия эмоциональность при рассмотрении восприятия речи

2.6. Использование средств эмоционального воздействия в целях убеждения и манипуляции

ВЫВОДЫ

ГЛАВА 3. АНАЛИЗ КОММУНИКАТИВНЫХ СТРАТЕГИЙ

3.1. Понятие эффективности коммуникативной стратегии

3.2. Анализ устных выступлений на предмет их коммуникативной эффективности

3.2.1. В.В. Путин: "The Olympic dream of millions of Russians"

3.2.2. Martin Luther King, Jr.: "I have a dream."

3.2.3. Hillary Rodham Clinton: "Start marching toward a better tomorrow!"

3.2.4. Ben S. Bernanke: "Recession is possible"

3.2.5. Colin L. Powell: "Clearly, Saddam Hussein and his regime will stop at nothing until something stops him "

ВЫВОДЫ

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Калинин, Кирилл Евгеньевич

По свидетельству ряда современных исследователей (Левицкий, 2006; Прохоров, 2006; Формановская, 2007), последние три десятилетия знаменуют поворот от высокой степени обобщения к вопросам, которые перед учеными ставит непосредственный опыт жизненных ситуаций. Такая смена парадигмы характерна, в целом, для гуманитарных наук и, в частности, для лингвистики. Как следствие переключения внимания с описания внутрисистемных отношений в языке на осмысление речевых процессов, произошло резкое расширение круга исследований, с включением в него различных аспектов речевой деятельности и речевого взаимодействия. В настоящее время в лингвистике активно развивается направление, связанное с исследованием коммуникативных свойств языка. Интерес представляют, в том числе, принципы организации дискурса, или, как его называют, «речи, погруженной в жизнь» (Арутюнова, 1990).

Изучение дискурса находится на пересечении различных научных направлений. В частности, актуальной исследовательской задачей стало наблюдение за использованием языка в аспекте его социальной вариативности, внимание к формам, определяемым социальным контекстом (ван Дейк, Кинч, 1988; Nunan, 1993). Процесс охватил также ресурсы таких дисциплин, как психология и психолингвистика: исследования дискурса были использованы при создании когнитивных моделей понимания связного текста (Вежбицкая, 1996; Кибрик, 1994; Lakoff, 1988). К исследованию соотношений между дискурсом и памятью обратились представители педагогической психологии, поскольку обучение происходит на основе текста (Левина, 2003; Пассов, 2000). Наконец, интерес к различным теориям организации памяти, принципам моделирования знаний о мире, необходимых для понимания дискурса, был проявлен создателями искусственного интеллекта. Для представления этих знаний использовались термины, заимствованные из области теории познания: «сценарий», «фрейм», «гештальт» (Minsky, 1977; Schank, Abelson, 1977). Со временем дискурс стал рассматриваться с учетом таких факторов, как мнения, установки говорящего и слушающего, их социальный статус, этническая принадлежность (ван Дейк, 1989; Карасик, 1992; Красных, 1999, 2001). Для современного исследователя наибольшее значение приобрели те лингвистические результаты, которые показывают соотношение языка с другими аспектами человеческого существа (Лакофф, 1981).

Анализ различных сторон дискурса, таким образом, стимулировал развитие комплексного, системного подхода к рассмотрению речевых явлений. За счет междисциплинарных исследований 70-80-х годов лингвистика значительно расширила сферу своего влияния, и этот процесс лингвистической экспансии нельзя считать завершенным (Кибрик, 1983).

Реалии начала XXI века выводят на первый план новые потребности, связанные с изучением речевых процессов, а конкретно, коммуникации. Сегодня интерес к этому разделу лингвистики в широком смысле слова обусловлен, прежде всего, факторами социального или даже социально-философского порядка. Ряд современных философов (Apel, 2001; Luhmann, 1997) с некоторой озабоченностью отмечают довольно противоречивую, на первый взгляд, тенденцию. Повсеместно декларируются принципы глобализации во многих сферах: политической, экономической, культурной. В последней этот процесс, пожалуй, наиболее живо и непосредственно ощущается каждым из нас. Парадокс в том, что на фоне такого, казалось бы, всеобщего стремления к интеграции, на уровне индивидов обостряется осознание собственной личности, ее непохожести на остальных.

Действительно, современный человек активно, охотно и легко общается через виртуальную сеть со множеством таких же, как он, пользователей, многих из которых он, возможно, никогда и не встречал в жизни. Но тревожно отнюдь не это, а то, что такой человек подчас жертвует ради общения по сети живым общением с людьми, окружающими его в данный момент. Люди знакомятся, занимаются творчеством, даже строят города — в виртуальном пространстве, погружаясь при этом в придуманную жизнь настолько, что происходящее вокруг экрана монитора становится просто неинтересным. Человек, живущий по ту сторону экрана, в отношениях с людьми вокруг себя закрывается для них. И вот, нежданно в начале века XXI возвращается экзистенциальная тоска, о которой писали Сартр и еще ранее Кьеркегор.

Характерное для современного социума настроение коммуникативной разобщенности, связанное с поиском механизмов культурной, религиозной, этнической и иной идентичности, является особенностью усиливающихся тенденций индивидуализации. Как следствие, для обеспечения возможности совместного бытия индивидов, возникает потребность во всестороннем исследовании человеческой коммуникации как формы предотвращения конфликта, а также ее главного механизма — языка, который при таком понимании выступает в роли системообразующей ценности.

Соответственно, в противовес дальнейшей «атомизации» общества в рамках социума идет речь о формировании конструктивных ценностных ориентаций, смыслов и мотиваций. И в этой связи с новых позиций оценивается роль функционального аспекта языка. Он предстает в качестве инструмента как социального, так и индивидуального речевого воздействия, осуществляющего управление коммуникативными процессами (Хабермас, 2001). Соображения насущной необходимости, таким образом, подкрепляют сегодня интерес к тому, как использование тех или иных языковых средств способно оказывать влияние на формирование у индивидуального или коллективного адресата искомых установок.

Данный вопрос, вновь с практических позиций, интересует сегодня и таких деятелей, как бизнесмены и политики, для которых речевое общение входит в сферу профессиональной компетенции. Для них разработка четких и применимых на практике моделей коммуникации вызвана необходимостью заранее правильно определять поведение во время деловых переговоров или публичных выступлений, дебатов. Оплошность, а тем более просчет в подобной ситуации может нанести серьезный удар имиджу говорящего, что в современных условиях неминуемо влечет и материальные потери.

Наконец, еще одна характерная особенность сегодняшней жизни — ее высокий темп. У практиков нет времени вдаваться в теоретические тонкости науки о человеческом общении: нужны готовые рецепты, ключи к успешной коммуникации. Отсюда, задача специалистов-филологов, изучающих прагматическую сторону коммуникативных процессов, видится в выявлении, осмыслении и описании таких рецептов, которые, пользуясь более строгой терминологией, сегодня обозначают как коммуникативные стратегии.

Вместе с тем, в силу обозначенных выше причин, следует вести речь о вполне определенном типе стратегий. Поскольку достижение в ходе профессиональной коммуникации некоего практического результата (например, подписание договора, реализация проекта, принятие совместного решения), предполагает элемент убеждения кого-либо — будь это деловой партнер или массовая аудитория — имеет смысл сосредоточить внимание на коммуникативных стратегиях убеждения.

История вопроса

Коммуникативные стратегии и тактики являются предметом научного анализа уже не одно десятилетие (Бокмельдер, 2000; Демьянков, 1982; Сухих, 1986; Ыйм, 1985; Янко, 1999; Villaume, Cegala, 1988; Smyth, 2006). Представления о структурировании речи в соответствии с целевой установкой говорящего легли в основу многочисленных исследований на материале как диалогической речи (Баранов, Крейдлин, 1992; Борисова, 1996; Изаренков, 1979; Леонтьев, 2003; Тарасова, 1992; Sacks, 1992), так и монологических выступлений (Баранов, 1990; Fowler, 1991; Corder, 1983).

В рамках упомянутого выше системного подхода речевые стратегии рассматриваются через призму различных научных направлений. Приведем основные концепции, определяющие параметры современных исследований в данной области.

Одно из направлений, которое можно назвать психологическим, подходит к проблеме со стороны, связанной с телеологическим аспектом стратегического планирования речи (Леонтьев, 1982; Мухина, 2004; Речевое общение., 1986;

Сахарный, 1989). В рамках данной концепции речь рассматривается как один из видов деятельности человека, а она, как известно, всегда имеет некоторую цель. За непосредственной целью или целями речи стоят более глубокие потребности, или мотивы, осознание которых позволяет получить ясное представление о смысле высказывания; при этом сами они непосредственно не выражаются. Таким образом, коммуникативные стратегии как вид человеческой деятельности имеют глубинную связь с мотивами, регулирующими речевое поведение, а также явную, непосредственно наблюдаемую связь с потребностями и желаниями (Леонтьев, 1982).

Выявление различных целей речевого общения позволяет объединять их в различные группы и на этом основании классифицировать коммуникативные стратегии. Один из вариантов такой классификации был предложен в работе П.Брауна и С.Левинсона (Brown, Levinson, 1987). В межличностном общении исследователями выделяются два ведущих мотива: стремление создать положительный имидж и уберечься от посягательств на свои интересы. Данные мотивы реализуются соответственно в стратегиях самопрезентации и антиэтикетных тактиках (Иссерс, Кузьмина, 1997).

Иной критерий для классификации коммуникативных целей представлен в работах некоторых исследователей в русле прагматического направления (Cody, McLaughlin, Schneider, 1981; Dillard, Segrin, Harden, 1989). Разграничиваются два типа целей, отражающих существенные мотивы поведения: желание реализовать интенцию и необходимость приспособиться к ситуации. На основании этих ведущих мотивов выделяются первостепенные цели (или цели воздействия, являющие собой суть коммуникации) и второстепенные (являющиеся производными от различных мотивов человеческой деятельности). Ряд авторов (Янко, 2001; Clark, Delia, 1979; Frey, 1997; Wieser, 1985) предлагают достаточно полные списки таких целей.

Аналогичную классификацию — но уже не целей, а коммуникативных стратегий — приводит О.С. Иссерс (2006). К основным стратегиям автор относит те, которые непосредственно связаны с воздействием на адресата, его модель мира, систему ценностей, поведение; это могут быть стратегии информирования, дискредитации, подчинения и т.д. Вспомогательные же стратегии, согласно взгляду О.С. Иссерс, способствуют эффективной организации диалогового взаимодействия и могут быть подразделены на прагматические (построение имиджа, формирование эмоционального настроя), диалоговые (контроль над темой, контроль над инициативой) и риторические (привлечение внимания, драматизация).

Стоит отметить, что психологическое направление, хотя и привлекает к себе внимание большинства современных исследователей, все же не является единственным при рассмотрении данного вопроса. С когнитивной точки зрения, речевые стратегии могут быть описаны как совокупность процедур над моделями мира участников коммуникативной ситуации (Баранов, 1990; Цурикова, 2007). Лингвистические основы речевых стратегий лежат в области языкового (лексического, грамматического и т.д.) варьирования (Баранов, Паршин, 1986; Fowler, 1991). Социологические предпосылки изучения стратегий в речи относятся к области социальных конвенций и их влияния на отбор и структурирование компонентов высказывания (Ervin-Tripp, 1976; Николаева, 1990).

Благодаря перечисленным исследованиям мы располагаем достаточно богатым перечнем различных речевых стратегий. Вместе с тем, нельзя не отметить, что основными целями данных работ были идентификация, классификация и описание различных коммуникативных стратегий, тактик и ходов. Однако по-прежнему актуальными остаются вопросы о том, на чем основан успех коммуникативной стратегии, что лежит в ее основе и как овладеть навыком эффективного стратегического планирования речи, в частности, при наличии намерения убедить в чем-либо адресата.

Разумеется, вопрос о поиске способов убеждения также далеко не нов, и количество работ, посвященных ему, очень велико: достаточно упомянуть имена Аристотеля и Цицерона, которые, как известно, не только сами были ораторами, но и пытались обобщить свой опыт в виде теоретических положений об успехе публичных выступлений. Среди современных отечественных исследователей данного вопроса можно отметить Ю.Д. Апресяна, Е.Н. Зарецкую, А.А. Ивина, О.С. Иссерс, Е.В. Клюева, И.Н. Кузнецова, Е.А. Ножина, Г.Г. Почепцова. Из зарубежных авторов разработкой проблемы в разное время занимались Р. Гудин, Дж. Диллард, О. Йокояма, Р. Лакофф, Ч. Ларсон, X. Леммерман, Т. Парсонс, Р. Уивер, Р. Фаулер.

Современные взгляды на процессы речевого воздействия во многом базируются на традициях античной и средневековой риторики. За более, чем два тысячелетия существования риторики, прежде всего, как прикладной дисциплины, развивавшейся в тесной связи с философией, а позднее с теорией коммуникации, было накоплено немало рекомендаций, которым должен следовать оратор при подготовке своей речи и во время собственно выступления. Был разработан понятийный аппарат, позволяющий как глубоко осознать, так и подробно описать поведение оратора во время публичного выступления, подход к построению его речи. В частности, определены основные параметры речи: логос, этос и пафос - принятие которых в расчет способствует достижению главной цели оратора — убеждения аудитории. Каждая эпоха привносила какие-то изменения и дополнения в идеальный образ оратора, в соответствии с чертами своего времени. В качестве примеров можно привести следующие образы оратора. Классический ритор античности, согласно Аристотелю, должен был уметь не только правильно структурировать свою речь, но и следить во время выступления за настроением аудитории, держась при этом уверенно (Античные риторики, 1978:58). В средневековой Европе идеальным оратором считался убежденный и страстный проповедник. В советскую эпоху таким идеалом был партийный пропагандист, для которого основными категориями были партийность и классовость, ему также были присущи твердость и ясность мысли и речи, прямота, он должен был быть воплощением физической и моральной нормы (Романенко, 2003:31-32).

Пополнение арсенала средств и приемов, способствующих успешности акта убеждения, активно продолжается в настоящее время - преимущественно, в рамках таких направлений, как прагматика и психология общения. Общие правила, которым подчиняется речевое общение, широко обсуждаются в прагматических исследованиях, главным образом, на основе так называемых принципов и максим общения (Grice, 1975). Одним из первых содержание этих принципов исследовал П. Грайс. В его концепции ключевым является Принцип Кооперации, реализующийся в виде максим, которые определяют нормативность дискурса. Примеры таких максим: «Говори столько, сколько необходимо, не больше и не меньше», «Говори правду», «Будь релевантным». При всей своей очевидности эти правила теряют определенность, будучи «погруженными в жизнь». Сколько «необходимо»? Что является правдой? Что значит «быть релевантным»? Говорящий практически постоянно попадает в ситуации, когда логичные и справедливые, на первый взгляд, правила, просто «не работают», и приходится действовать по обстоятельствам. Как справедливо замечает по этому поводу И.П. Тарасова, «суть коммуникативных правил состоит в их постоянном нарушении» (Тарасова, 1992:19).

Таким образом, представляется возможным утверждать, что многообразие накопленных за всю историю развития вопроса методов, подходов и рекомендаций порой препятствует успешному овладению искусством убеждения. Слишком много отдельных, не связанных одним системным началом требований приходится держать в уме оратору. Кроме того, как явствует из примера с максимами П. Грайса, условия конкретной ситуации, в которой оказывается оратор, зачастую опровергают кажущиеся бесспорными постулаты. В связи с этим возникает перспектива поиска простого и вместе с тем действенного подхода, который, с одной стороны, приводил бы накопленный богатой риторической традицией опыт в единую, понятную систему и, с другой стороны, служил бы универсальной основой построения эффективных стратегий убеждения, будучи применимым к любой конкретной коммуникативной ситуации.

Цели и задачи исследования

Исходя из вышесказанного, основными целями настоящего исследования являются раскрытие сущности коммуникативных стратегий в целом, а также выявление ключевых средств реализации эффективных стратегий убеждения. Для достижения заявленных целей были определены следующие задачи:

1. На основании различных трактовок понятия стратегии, а также анализа модели речевого акта выявить основы коммуникативной стратегии и сформулировать ее определение.

2. Определить методологические принципы исследования путей и способов убеждения.

3. Определить и описать принципы речевого воздействия в ситуациях убеждения.

4. Сформулировать критерий успешности коммуникативных актов убеждения.

5. Выявить средства и исследовать причины достижения эффективности коммуникативных стратегий убеждения на основе лингвистического и ситуативно-прагматического анализа выступлений ряда политических и общественных деятелей.

В соответствии с целями и задачами исследования, его объектом является коммуникативный акт убеждения, рассматриваемый в перцептивном ключе. Предметом исследования являются способы обеспечения эффективности выбранной оратором коммуникативной стратегии убеждения.

Материалом исследования послужили 15 публичных выступлений, заявлений и интервью на английском языке, пять из которых были детально проанализированы с привлечением видеозаписей общей продолжительностью 2 часа 27 минут и стенограмм общим объемом 57 печатных страниц; 45 статей из электронных версий ряда периодических изданий ("The Times", "The International Herald Tribune", "The Financial Times", "The Washington Times", "The Guardian", "Time Magazine", "The Independent", «Российская газета», «Взгляд» и других), новостных Интернет-порталов (afp.com; cnn.com) и иных информационных ресурсов (inosmi.ru; wikipedia.org) общим объемом 204 печатные страницы; выборки из англо- и русскоязычных толковых словарей (Oxford Dictionary Of Current English, New Webster's Dictionary of the English Language, Longman Dictionary of Contemporary English, Cambridge Dictionary of American English, Толковый словарь русского языка).

В качестве основного методологического принципа, применяемого к анализу материала, используется перцептивный, или адресат-ориентированный, подход, суть которого заключается в объяснении коммуникативных успехов или неудач через механизмы восприятия сообщения адресатом. Кроме того, в работе используются методы дефиниционного, семантического и контекстуального анализа.

Научная новизна исследования состоит в постулировании и применении широкого взгляда на коммуникативные стратегии, с включением в них неречевых действий, которые, согласно разрабатываемой в работе концепции, в значительной степени способствуют убеждению адресата. В исследовании также предпринята попытка отказа от традиционного взгляда на речевые акты - и конкретно на процесс убеждения — глазами говорящего в пользу осмысления коммуникативных процессов с точки зрения воспринимающей стороны. Кроме того, в работе к анализу коммуникативных стратегий привлечены видеозаписи устных выступлений.

Теоретическая значимость. В работе предложена и апробирована методика оценки эффективности речевой стратегии. Полученные выводы позволяют по-цовому взглянуть на природу и сущность коммуникативного воздействия, а также могут послужить опорой для дальнейших исследований в области прагматики речевого общения, коммуникативной лингвистики, риторики. В частности, несомненный интерес представляет создание и реализация эффективных коммуникативных стратегий практикующими ораторами согласно предложенной модели, что было лишь намечено в работе.

Практическая ценность работы состоит в использовании материалов и результатов исследования при разработке курсов по коммуникативной лингвистике, теории и практике ораторского искусства, при написании курсовых и дипломных работ; они также могут представлять практический интерес для выступающих публично, включая преподавателей (в том числе лекторов), юристов, общественных деятелей, политиков, специалистов по связям с общественностью. Так, настоящее исследование легло в основу лекционного курса «Коммуникативные стратегии убеждения», прочитанного студентам пятого курса факультета английского языка НГЛУ им. Н.А. Добролюбова в 2007-8 учебном году.

Положения, выносимые на защиту:

1. Оптимальным путем выявления факторов успеха коммуникативных стратегий является адресат-ориентированный подход.

2. При рассмотрении речевого воздействия в перцептивном ключе, в процессе актуализации сообщения его формальный компонент оказывает влияние, главным образом, на эмоциональную сторону восприятия адресата, а содержательный, соответственно, на рациональную.

3. В ситуации убеждения содержательная сторона устного выступления, являясь важным фактором убеждения, может как способствовать, так и препятствовать ассимиляции идей оратора адресатом.

4. Оценка эффективности коммуникативной стратегии требует привлечения широкого массива данных, описывающих контекст ситуации, а также результаты выступления.

Структурно работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложений. Во введении обосновывается актуальность предпринимаемого исследования, а также дается краткий обзор истории вопроса. В первой главе на основе содержания понятия «стратегия» и анализа составляющих классической модели речевого акта формулируется определение коммуникативной стратегии, а также обосновывается применение перцептивного, или адресат-ориентированного, подхода к трактовке коммуникативных процессов. Вторая глава посвящена исследованию соотношения формального и содержательного аспектов устной речи и их роли в обеспечении коммуникативного эффекта убеждения адресата. В третьей главе проводится лингвистический и ситуационно-прагматический анализ ряда устных выступлений с точки зрения эффективности избранной оратором коммуникативной стратегии, что позволяет выявить релевантные средства убеждения, а также причины успеха или неудачи данной стратегии в каждом отдельном случае. В заключении резюмируются ключевые факторы успеха речевого акта в персуазивном дискурсе. Приложение представлено в виде текстов выступлений, анализируемых в третьей главе, а также компакт-диска с их видеозаписями.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Коммуникативные стратегии убеждения в англоязычном политическом дискурсе"

ВЫВОДЫ

Считая практический результат ключевым показателем качества публичного сообщения, в качестве критерия оценки качества устных выступлений принимается коммуникативная эффективность, то есть «коммуникативно эффективное выступление» эквивалентно «хорошему, успешному выступлению».

Коммуникативная эффективность речи достигается не только за счет ее продуманного построения, композиционного и стилистического оформления или информативности как письменного текста. Ключевым способом обеспечения успеха выступления является воздействие на эмоциональную сторону восприятия адресата, что достигается в ходе презентации перед лицом аудитории. При этом, решающую роль могут сыграть множество различных факторов, как, например, внешний или внутренний контекст данной конкретной ситуации. Соответственно, выбор средств презентации, а также эмоционального воздействия определяется особенностями адресата и прочих параметров в каждой отдельной коммуникативной ситуации.

Аналогичным образом, при выявлении факторов, обусловивших успех или неудачу оратора, принимаются во внимание все компоненты речевого акта и рассматриваются как имеющие стратегическое значение для обеспечения коммуникативной эффективности выступления. На основании анализа этих компонентов в свете достигнутых оратором результатов дается оценка реализованной адресантом стратегии.

Результатом анализа материала стало выявление следующих коммуникативных стратегий, а также тактик, приемов и средств, использованных для их реализации:

1. Стратегия презентации: тактика обещания, пример личного опыта, индукция позитивного эмоционального состояния.

2. Стратегия призыва: ссылки, аллюзии, реитерации, уверенная презентация, искренность оратора.

3. Стратегия самопрезентации: критика, дискредитация оппонентов, реитерации, аллюзии, закрепление позитивного образа, использование ключевых фраз, параллелизм, рамочная конструкция, эмоциональный призыв.

4. Стратегия дискредитации оппонента: тактика логической аргументации, демонстрация, подбор информации и ее интерпретация в необходимом свете, призыв, создание негативного образа, постулирование авторитетного мнения.

Данные стратегии являются разновидностями стратегий убеждения, так как, во-первых, их фундаментальная цель состояла в регулировании физической и интеллектуальной деятельности адресата и, во-вторых, во всех случаях имело место выступление оратора перед лицом аудитории. При этом, в реализации некоторых из них отмечены элементы манипулирования (замалчивание ключевого слова Беном Бернанке, тенденциозный отбор фактов в докладе Колина Пауэлла); однако это частности тактического характера, не препятствующие рассмотрению целого в качестве стратегий убеждения. Терминологическая конкретизация каждой из обозначенных стратегий определяется в зависимости от характера ее доминантной цели, или основной интенции оратора, насколько ее было возможно сформулировать.

Необходимо подчеркнуть, что простое перечисление использованных оратором тактик, средств или приемов не может служить обоснованием того, почему та или иная стратегия увенчалась успехом либо обернулась неудачей. Благодаря комплексному ситуативно-прагматическому анализу выступлений удалось выделить следующие факторы, которые оказались релевантными в реализации коммуникативных стратегий соответствующих ораторов:

- авторитет, известность оратора (В. Путин, Б. Бернанке);

- использование оратором лингвокультурного кода, легко понятного адресату, с опорой на внешний и внутренний контекст (В. Путин, M.-JL Кинг);

- личное обаяние оратора, «харизма» (M.-JL Кинг);

- искренность оратора (M.-JI. Кинг, X. Клинтон);

- особенности произношения оратора (X. Клинтон);

- событийная и медийная подоплека выступления (Б. Бернанке, К. Пауэлл);

- конъюнктурные мотивы коммуникантов (К. Пауэлл).

Данные факторы, при всей их разнородности, объединены тем, что были задействованы выступавшими в расчете на то, что смогут оказать желаемое воздействие на адресатов, особенности которых были заранее известны говорящему. В одних случаях такой расчет оправдался (В. Путин, M.-JI. Кинг), в других нет (X. Клинтон). Но, как бы то ни было, Адресат является стержневой фигурой, с учетом которой Адресант подходит к планированию своей речи. Выявление этих факторов явилось следствием применения адресат-ориентированного подхода к анализу выступлений.

Примечательно, что, при рассмотрении устных выступлений, анализа письменного текста речи бывает недостаточно для понимания причин, вызвавших известный коммуникативный эффект. Это связано с тем, что письменный текст отражает лишь содержательную сторону произнесенной речи, в то время, как эффект убеждения производится благодаря действию формальных средств. Поэтому для оценки выступления требуется максимально полно представить, во-первых, его контекст, а, во-вторых, его аудиовизуальные характеристики, что предполагает привлечение как широкого фактического материала, описывающего событийный контекст устного сообщения, так и его аудио и видеозаписей, способствующих воссозданию впечатления его первоначальных адресатов.

Обозначенная и апробированная в настоящей главе методика, базируясь на выбранной ранее модели речевого акта, таким образом, предполагает подробное и системное описание всей коммуникативной ситуации, что позволяет вполне достоверно установить причины успеха или неудачи. Кроме того, реализованный в методике системный подход, как видится, способен помочь оратору максимально тщательно продумать стратегию своего будущего выступления, дабы избежать неудач вследствие узкого взгляда на публичное выступление.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исходя из причин, обусловливающих актуальность рассматриваемой проблематики, в работе в качестве мотивирующей основы предпринимаемого исследования обозначена потребность в некой практически приложимой модели, использование которой смогло бы помочь говорящему структурировать многочисленные рекомендации, накопленные в области риторики, и, в то же время, неизменно обеспечивать успех коммуникативного акта убеждения.

В ходе анализа классической модели речевого общения наметился подход, ориентированный на Адресата, и дальнейший поиск ключей к успешным коммуникативным стратегиям проходил в рамках этого подхода. Как результат его применения к теоретическому осмыслению коммуникации, были выделены две оппозиции, характеризующие пути и способы актуализации коммуникативного эффекта со стороны получателей сообщения. С одной стороны, в сообщении вычленяются формальный и содержательный компоненты, причем, форма предстает в ее сугубо материальном, а не лингвистическом понимании. С другой стороны, эти два компонента воздействуют на разные аспекты восприятия, причем, существенную роль в обеспечении желательного для адресанта коммуникативного эффекта играют формальные средства, которые являются факторами воздействия на эмоциональную сторону восприятия адресата.

Было дано определение коммуникативной стратегии, а также ее важнейшего критерия — эффективности, которая отражает полноту реализации в коммуникативном эффекте сообщения исходных интенций оратора. Очевидно, что номенклатура целей, связанных с убеждением адресата, — это открытый список. Выделяются отдельные вариации этой стратегической установки, как-то: 1) убеждение с целью добиться тактического преимущества над политическим оппонентом; 2) убеждение с целью повлиять на настроения широких общественных масс; 3) убеждение небольшой группы людей, от которых зависит принятие значимых решений.

Стоит отметить, что выступления политических деятелей зачастую рассчитаны на достижение целей в краткосрочной перспективе: голосование за делаемое политиком предложение, поддержка его кандидатуры на выборах и прочее. Однако подобные классификации едва ли будут иметь практическую ценность, поскольку выбор средств, к которым прибегает оратор для реализации своих интенций, диктуется не принадлежностью его цели к тому или иному типологическому классу, а той уникальной конфигурацией различных параметров, составляющих контекст его выступления.

Анализ ряда публичных выступлений с точки зрения эффективного стратегического планирования подтвердил тезис о релевантности формальной стороны устной речи, воздействующей на эмоциональный компонент восприятия адресата, для обеспечения успеха выбранной оратором стратегии. Он также продемонстрировал, что рассматривать любую коммуникативную стратегию следует сугубо индивидуально, ввиду того, что комбинация таких определяющих факторов, как интенции оратора, внешний и внутренний контекст ситуации и характеристика адресата в каждом случае совершенно уникальна. Кроме того, эффективные стратегии, как правило, гибки, то есть допускают возможность оперативной корректировки говорящим в зависимости от изменения условий ситуации, либо получения от адресата сигналов о необходимости такой корректировки. Соответственно, методика оценки стратегии на предмет ее эффективности включает подробный анализ всех составляющих данного конкретного речевого акта.

Практическое применение данной методики было детально проиллюстрировано на материале пяти публичных выступлений, некоторые из которых (речь В. Путина в Гватемале и Мартина JI. Кинга в Вашингтоне) можно назвать прецедентными, поскольку они стали широко известны в нашей стране. Тематика отобранных речей связана с актуальными вопросами, и, как видится, обращение к этим выступлениям способно вызвать у читателей дополнительный интерес к предлагаемой в исследовании модели. Всего же было проанализировано пятнадцать различных публичных заявлений, использованных для иллюстрации тех факторов реализации коммуникативной установки, к которым прибегают ораторы.

К числу таких факторов (отмеченных в фигурирующих в работе выступлениях) можно отнести:

- отбор фактов, встраивающихся в аргументативную линию оратора;

- апелляция к концептуальной модели мира адресата;

- просодическое оформление речи;

- паралингвистические особенности презентации;

- эксплуатация образов, культивируемых СМИ.

Подобно приведенному чуть выше перечню целей, данный список также нельзя назвать полным, даже в масштабах настоящего исследования, которое изначально не было ориентировано на построение детальных номенклатур и классификаций. Гораздо более актуальной задачей было высветить Адресата сообщения как субъекта коммуникации в той же мере, что и Адресант. В свою очередь, взгляд на общение глазами адресата позволяет выявить мотивы, побуждающие его принять или отвергнуть позицию оратора, и заключить, что эти мотивы появляются под влиянием формальных средств реализации устного сообщения.

Рассмотрение процесса коммуникативного воздействия в перцептивном ключе приводит к общему выводу о том, что универсальных коммуникативных стратегий, в принципе, не существует. Планирование речи каждый раз осуществляется в уникальных условиях, любой элемент которых может оказать решающее влияние на конечный результат.

В связи с этим, выделяя на основе анализа отобранных выступлений реализованные в них стратегии убеждения (стратегия самопрезентации, дискредитации, призыва), следует отметить, что любая классификация не может заключать в себе полного перечня коммуникативных стратегий, даже если ограничивать область исследования, например, политическим дискурсом.

Более того, наименование аналогичных по сути стратегий в различных исследованиях может варьироваться: например, стратегия призыва может также быть названа стратегией побуждения к действиям, без сколько-либо значимого ущерба смыслу. Существенным в данном случае представляется не терминология, а принцип, согласно которому любая коммуникативная стратегия рассматривается в тесной связи с особенностями контекста, ключевой составляющей которого является Адресат.

Проведенное исследование, описав сущность и процедуру применения методики оценки коммуникативных стратегий, реализованных в уже имевших место выступлениях, тем не менее, оставило за скобками создание новых эффективных стратегий на основе таких релевантных исходных данных, как интенции оратора, особенности адресата и контекста. Данный факт открывает перспективы дальнейших изысканий в области стратегического планирования речи. Так, представляет интерес использование предложенной методики различными специалистами, выступающими публично, с последующим описанием этого опыта, что позволит по-новому оценить уже саму методику.

Подчеркивая стремление ориентировать результаты исследования на практику ораторской деятельности, следует особо отметить, что успешное применение описанной методики базируется на теоретически обоснованном понимании коммуникативного акта как системы. Подробно рассматривая составляющие модели речевого акта, удалось охватить в рамках одной системы ключевые факторы, влияющие на итог выступления.

Наряду с этим, пристальное внимание к деталям, способным оказать решающее влияние на конечный результат коммуникации, придает этой системности живое, актуальное звучание. Например, в результате анализа причин провала одного из этапов предвыборной кампании Хилари Клинтон, был сделан вывод о том, что стратегическим просчетом с ее стороны стало копирование южного акцента, призванного, по мысли кандидата, создать имидж «своего человека» среди избирателей Алабамы. А одной из причин углубления рецессии, спровоцированной негативным, тревожным психологическим настроем граждан США, стало произнесение самого слова «рецессия» главой Федрезерва Беном Бернанке.

Благодаря пониманию системных связей между отдельными явлениями в коммуникативном процессе, удается проследить цепочку, ведущую от конкретного, засвидетельствованного эффекта назад к его предпосылкам, и убедиться в том, что такими предпосылками зачастую являются факторы, которые мы во многих ситуациях склонны игнорировать.

Список научной литературыКалинин, Кирилл Евгеньевич, диссертация по теме "Германские языки"

1. Азнабаева, Л. А. Принципы речевого поведения адресата в конвенциональном общении / Л. А. Азнабаева. — Уфа: Башк. ун-т, 1998. -182 с.

2. Античные риторики / Под ред. А. А. Тахо-Годи. — М.: Изд-во МГУ, 1978. -352 с.

3. Арутюнова, Н. Д. Предложение и его смысл / Н. Д. Арутюнова. — М.: ЛКИ, 1990.-384 с.

4. Арутюнова, Н. Д. Речь / Н. Д. Арутюнова // ЛЭС. М: Советская энциклопедия, 1990.-С. 414-416.

5. Балаян, А. Р. Основные коммуникативные характеристики диалога. Дисс. канд. филол. наук/А. Р. Балаян. -М., 1971. — 235 с.

6. Баранов, А. Н. Лингвистическая теория аргументации (когнитивный подход): Автореф. дисс. докт. филол. наук / А. Н. Баранов. -М., 1990. -57 с.

7. Баранов, А. Н. Иллокутивное вынуждение в структуре диалога / А. Н. Баранов, Г. Е. Крейдлин // Вопросы языкознания. — 1992. №2. — С. 5883.

8. Баранов, А. Н. Языковые механизмы вариативной интерпретации действительности как средство воздействия на сознание / А. Н. Баранов, П. Б. Паршин // Роль языка в средствах массовой информации. — М.: Наука, 1986.-С. 100-142.

9. Барт, Р. Нулевая степень письма: Перевод с французского / Ролан Барт. -М.: Академический Проект, 2008. — 430 с.

10. Белянин, В. П. Психолингвистика: Учебник / В. П. Белянин. — М.: Флинта, 2004. 227 с.

11. Бенвенист, Э. Общая лингвистика / Эмиль Бенвенист; Под ред., с вступ. ст. и коммент. Ю.С. Степанова. — Благовещенск: БГК им. А.И. Бодуэна де Куртенэ, 1998. 362 с.

12. Беркли-Аллен, М. Забытое искусство слушать / М. Беркли-Аллен. М.: Владос, 1997.-159 с.

13. Берн, Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры / Эрих Берн. М.: Флинта, 1988. - 405 с.

14. Берталанфи, Л. фон. Системный подход в современной науке: Сб. ст. / Отв. ред.: Лисеев И. К., Садовский В. Н. / Л. Фон Берталанфи. — М.: Прогресс-Традиция, 2004. — 561 с.

15. Биркенбил, В. Ф. Язык интонации, мимики, жестов / Электронная версия: http://alfatrening.ru.

16. Блакар, Р. М. Язык как инструмент социальной власти / Р. М. Блакар // Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987.-С. 88-125.

17. Бокмельдер, Д. А. Стратегии убеждения в политике: анализ дискурса на материале современного английского языка. — Дисс. канд. филол. наук / Д. А. Бокмельдер. — Иркутск, 2000. 210 с.

18. Борисова, И. Н. Дискурсивные стратегии в разговорном диалоге / И. Н. Борисова // Русская разговорная речь как явление городской культуры. — Екатеринбург, 1996. С.21-48.

19. Борисова, И. Н. Русский разговорный диалог / И. Н. Борисова. — Екатеринбург, 2001. 341 с.

20. Ванников, Ю. В. Проблемы адекватности перевода / Ю. В. Ванников // Текст и перевод. -М.: МГУ, 1988. С. 34-37.

21. Вачнадзе, Г. Агрессия против разума: информационный империализм / Г. Вачнадзе. -М.: Политиздат, 1988. — 271 с.

22. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание: Пер. с англ. / Анна Вежбицкая.- М.: Рус. слов., 1996. 411 с.

23. Вилюнас, В. К. Психология эмоциональных явлений / В. К. Вилюнас.- М.: Изд-во Московского университета, 1976. 143 с.

24. Винокур, Т. Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения / Т. Г. Винокур. М.: КомКнига, 2005. - 176 с.

25. Виссон, JI. Синхронный перевод с русского на английский / Линн Виссон.- М.: Р.Валент, 2003. 272 с.

26. Воеводина, Т. В. Устный перевод в коммуникативном аспекте / Т. В. Воеводина // Тетради переводчика. Вып. 20. - М.: Международные отношения, 1983. — С. 66-77.

27. Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования / И. Р. Гальперин. — М.: Наука, 1981. 137 с.

28. Горелов, И. Н. Невербальные компоненты коммуникации / И. Н. Горелов.- М.: КомКнига, 2006. 103 с.31 .Грайс, П. Логика и речевое общение / Питер Грайс // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. — М.: Прогресс, 1985. — С. 217-237.

29. Давыдова, Т. Ю. Коммуникативные стратегии, используемые при формировании политического имиджа (обзор концепций) / Т. Ю. Давыдова // Вестник Московского университета. Сер. 12, Политические науки. 2006. - №3. - С.96-107.

30. Дейк, Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация: Пер. с англ. / Сост. В.В. Петрова; Под ред. В.И. Герасимова; Вступ. ст. Ю.Н. Караулова и В.В. Петрова. М.: Прогресс, 1989. - 312 с.

31. Дейк, Т. А. ван. Стратегии понимания связного текста / Т. А. ван Дейк, В. Кинч // НЗЛ: Вып. 23. М., 1988. - С. 215-248.

32. Демьянков, В. 3. Конвенции, правила и стратегии общения (интерпретирующий подход к аргументации) / В. 3. Демьянков // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. Т.41. №4, 1982. - С.327-337.

33. Дзялошинский, И. М. Российские СМИ: как создается образ врага. Статьи разных лет / И. М. Дзялошинский, М. И. Дзялошинская. — М.: Московское бюро по правам человека, "Academia", 2008. — 168 с.

34. Диалог: теоретические проблемы и методы исследования: Сб. науч-аналит. обзоров / Отв. ред. и авт. предисл. Безменова Н. А. — М.: ИНИОН, 1991.- 159 с.

35. Доценко, Е. JI. Психология манипуляции: Феномены, механизмы и защита / Е. JI. Доценко. М.: Юрайт, 2000. — 342 с.

36. Евгеньева, Т. В. Технологии социальных манипуляций и методы противодействия им / Т. В. Евгеньева. — М.: Национальный институт -Высшая школа управления, 2006. — 80с.

37. Ермакова, О. Н., Земская, Е. А. К построению типологии коммуникативных неудач / О. Н. Ермакова, Е. А. Земская // Русский язык в его функционировании: Коммуникативно-прагматический аспект. — М.: Наука, 1993.-С. 78-101.

38. Иванова, Ю. М. Стратегии речевого воздействия в жанре предвыборных теледебатов: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19 / Ю.М. Иванова. Волгоград. Гос. Пед. Ун-т. Волгоград, 2003. — 19 с.

39. Ивин, А. А. Основы теории аргументации: Учебник / А. А. Ивин. — М.: Гуманит. изд. Центр ВЛАДОС, 1997. 352 с.

40. Изард, К. Эмоции человека: Пер. с англ. / Кэррол Изард; Под ред. Л. Я. Гозмана, М. С. Егоровой. М.: Изд-во МГУ, 1980. - 439 с.

41. Изаренков, Д. И. Структура и функциональные особенности диалога в современном русском языке. Дисс. канд. филол. наук / Д. И. Изаренков. -М., 1979.-215 с.

42. Ионова, С. В. Эмотивность текста как лингвистическая проблема: Дисс. . канд. филологических наук: 10.02.19 / С. В. Ионова. — Волгоград, 1998. 197 с.

43. Иссерс, О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи / О. С. Иссерс. М.: КомКнига, 2006. - 288 с.

44. Иссерс, О. С. Этикет и антиэтикет как лингводидактическая проблема / О. С. Иссерс, Н. А. Кузьмина // Rossica Ostraviensca-97: lingua rossica in sphaera mercaturae. Ostrava, 1997. - C.109-113.

45. Йотов, Ц. Некоторые структурно-функциональные характеристики диалога / Цветан Йотов. — София: Унив. изд-во им Св. Климента Охридского, 1997. 198 с.

46. Каменская, О. JI. Текст и коммуникация / О. JI. Каменская. М.: Высшая школа, 1990.- 151с.

47. Карасик, В. И. Социальный статус человека в лингвистическом аспекте / В. И. Карасик // «Я», «субъект», «индивид» в парадигмах современного языкознания: Сб. научно-аналитических обзоров. М., 1992. - С. 47-85.

48. Карасик, В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс / В. И. Карасик; Науч.-исслед. лаб. «Аксиол. лингвистика». -М.: ГНОЗИС, 2004. -389 с.

49. Карнеги, Д. Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей: Пер. с англ. / Общ. ред. и предисл. В.П. Зинченко и Ю.М. Жукова. — СПб.: Лениздат, 1992. 708 с.

50. Кашкин, В. Б. Введение в теорию коммуникации: Учеб. пособие / В. Б. Кашкин. Воронеж: ВГУ, 2003. - 175 с.

51. Кибрик, А. Е. Когнитивные исследования по дискурсу / А. Е. Кибрик // Вопр. языкозн. -№5. -М.: Изд-во РАН, 1994. С. 118-135.

52. Кибрик, А. Е. Лингвистические постулаты / А. Е. Кибрик // Уч. зап. Тарт. ун-та. Вып. 621. Тарту, 1983. - С. 24-39.

53. Киселева, Л. А. Вопросы теории речевого воздействия / Л. А. Киселева. — Л.: ЛГУ, 1978.-С. 58-59.

54. Юпоев, Е. В. Риторика (Инвенция. Диспозиция. Элокуция): Учебное пособие для вузов / Е. В. Клюев. М.: Изд-во ПРИОР, 1999. - 272 с.

55. Колшанский, Г. В. Паралингвистика / Г. В. Колшанский. М.: URSS, 2005.-93с.

56. Копнина, Г. А. Речевое манипулирование: Учеб. пособие / Г. А. Копнина. -М.: Флинта, Наука, 2007. 169 с.

57. Красных, В. В. Основы психолингвистики и теории коммуникации: Курс лекций / В. В. Красных. — М.: Гнозис, 2001. 269 с.

58. Красных, В. В. Структура коммуникации в свете лингво-когнитивного подхода: Коммуникативный акт, дискурс, текст: Автореферат дис. . докт. филол. наук: 10.02.19 / В. В. Красных. М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 1999.-72 с.

59. Крейдлин, Г. Е. Невербальная семиотика / Г. Е. Крейдлин. — М.: Новое лит. обозрение, 2002. 581 с.

60. Кузнецов, И. Н. Современная риторика: Учебное пособие / И. Н. Кузнецов. — М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К0», 2003.-480 с.

61. Лакофф, Дж. Лингвистические гештальты // НЗЛ. Вып. 10. — М.: Прогресс, 1981. С. 65-92.

62. Левина, Г. М. Обучение иностранцев русскому инженерному дискурсу: Монография / Г.М. Левина. — М.: Янус-К, 2003. — 205 с.

63. Левицкий, Ю. А. Лингвистика текста: Учеб. пособие / Ю. А. Левицкий. — М.: Высшая школа, 2006. — 207 с.

64. Леонтьев А. А. Основы психолингвистики: Учеб. пособие / А. А. Леонтьев. М.: Смысл, 2003. - 287 с.

65. Леонтьев, А. Н. Деятельность. Сознание. Личность / А. Н. Леонтьев. М.: Политиздат, 1975. - 338 с.

66. Майкова, С. Е., Федоров, А.Б., Шевякова, Л.П. Средства массовой информации в предвыборной кампании: применение методов психологического воздействия / Электронная версия: http://sociologi.narod.ni/pr/3 .htm.

67. Макаревич, Э. Психология восприятия информационных и пропагандистских сообщений / Э. Макаревич // Диалог. №7, 1997. — С. 89102.

68. Малинович, Ю. М. Экспрессия и смысл предложения: Проблемы эмоционально-экспрессивного синтаксиса / Ю. М. Малинович. — Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1989. 213 с.

69. Мельник, Г. С. Mass-media: психологические процессы и эффекты / Г. С. Мельник. СПб.: Антология, 1996. - 283 с.

70. Миньяр-Белоручев, Р. К. Общая теория перевода и устный перевод / Р. К. Миньяр-Белоручев. — М.: Воениздат, 1980. — 237 с.

71. Михалева, О. Л. Политический дискурс как сфера реализации манипулятивного воздействия / О. Л. Михалева. — Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2005. 319 с.

72. Москальская, О. И. Грамматика и смысловые категории текста / О. И. Москальская. М.: МГПИИЯ, 1982. - 248 с.

73. Николаева, Т. Н. О принципе «некооперации» и/или категориях социолингвистического воздействия / Т. Н. Николаева // Логический анализ языка. Противоречивость и аномальность текста. М.: Изд-во МГУ, 1990. - С.225-235.

74. Ноблок, Н. Л. Авторские стратегии в англоязычном политическом дискурсе: на материале теледебатов Дж. Буша-Дж. Керри: Дисс. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Н. Л. Ноблок. Тамбов: Тамбовский государственный университет им. Г. Р. Державина, 2007. - 177 с.

75. Ножин, Е. А. Мастерство устного выступления / Е. А. Ножин. — М.: Политиздат, 1978. 254 с.

76. Оптимизация речевого воздействия / Н. А. Безменова, В. П. Белянин, Н. Н. Богомолова и др.; Отв. ред. Р. Г. Котов; АН СССР, Ин-т языкознания. -М. Наука, 1990. 239 с.

77. Остин Дж. Л. Слово как действие / Джон Остин // Новое в зарубежной лингвистике: Вып XVII. Теория речевых актов. — М.: Прогресс, 1986. С. 22-131.

78. Пассов, Е. И. Программа-концепция коммуникативного иноязычного образования / Е. И. Пассов. М.: Просвещение, 2000. - 172 с.

79. Пенфильд, В. Речь и мозговые механизмы / В. Пенфильд, Л. Роберте. -Л.: ЛГУ, 1964. 528 с.

80. Пиз, А. Язык телодвижений / Алан Пиз. — М.: Изд-во Эксмо, 2003. -224 с.

81. Пирогова, Ю. К. Имплицитная информация как средство коммуникативного воздействия и манипулирования / Ю. К. Пирогова // Проблемы прикладной лингвистики. М.: Изд-во МГУ, 2001. - С. 209-227.

82. Постникова, Л. В. Просодия и политический имидж оратора: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Л. В. Постникова. М.: РГБ, 2003. - 198 с.

83. Почепцов, Г. Г. Пропаганда и контрпропаганда / Г. Г. Почепцов. — М.: Центр, 2004.-256 с.

84. Почепцов, Г. Г. Паблик Рилейшнз для профессионалов / Г. Г. Почепцов // Образовательная библиотека. М.: Рефл-бук, 2005. - 624 с.

85. Почепцов, Г. Г. Коммуникативные аспекты семантики / Г. Г. Почепцов. Киев: Вища шк., 1987. - 129 с.

86. Пригожин, И. Р. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой / И.Р. Пригожин, Изабелла Сенгерс. М.: Прогресс, 1986. - 431 с.

87. Проблемы эффективности речевой коммуникации: Сб. науч.-аналит. обзоров / Ред.-сост. и авт. введ. Безменова Н. А., Лузина Л. Г. — М.: ИНИОН, 1989.-219 с.

88. Прохоров, Ю. Е. Действительность. Текст. Дискурс: Учеб. пособие / Ю. Е. Прохоров. — 2-е изд., испр. — М.: Флинта: Наука, 2006. — 224 с.

89. Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации / Е. Ф. Тарасов, Н. А. Безменова, Л. Г. Лузина и др.; Отв. ред. Ф. М. Березин, Е. Ф. Тарасов; АН СССР, ИНИОН. М.: Наука, 1990. - 135 с.

90. Речевое общение: цели, мотивы, средства: Сб. ст. / АН СССР, Ин-т языкознания; Редкол.: Уфимцева Н. В. (отв. ред.) и др. М.: ИЯЗ, 1986. -215 с.

91. Рождественский, Ю. В. Современная риторика: становление и проблемы / Ю. В. Рождественский // Вопросы лекционной пропаганды. -М.: Политиздат, 1988. С. 138-175.

92. Рождественский, Ю. В. Теория риторики: Учеб. пособие для студентов филол. специальностей ун-тов / Ю. В. Рождественский. — М.: Флинта: Наука, 2006. 510 с.

93. Романенко, А. П. Советская словесная культура: образ ритора / А. П. Романенко. М.: УРСС, 2003. - 212 с.

94. Рябов, Г. П. К вопросу о разграничении сообщения и текста (переводческий аспект проблемы) / Г.П. Рябов // Информационно-коммуникативные аспекты перевода. Межвузовский сборник научных трудов. Горький, 1986. - С. 85-97.

95. Сахарный, JI. В. Введение в психолингвистику: Курс лекций / JI. В. Сахарный. Л.: Изд-во ЛГУ, 1989. - 180 с.

96. Серль, Дж. Р. Классификация иллокутивных актов / Дж. Серль // НЗЛ: Вып XVII. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. — С. 170195.

97. Серова, О. Б. Самореклама и создание политического имиджа в СМИ в период избирательной кампании / О. Б. Серова // Культура как текст: Сборник научных статей. Выпуск VHI. М.: ИЯ РАН, Смоленск: СГУ, 2008. - С.443-456.

98. Старикова, Е. Н. Зарубежные теории речевой деятельности / Е.Н. Старикова // Язык и идеология. — Киев: Вища шк., 1981. — С. 358-397.

99. Стросон, П. Ф. Намерение и конвенция в речевых актах / Питер Стросон // НЗЛ: Вып XVII. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. -С. 131-151.

100. Сухих, С. А. Речевые интеракции и стратегии / С.А. Сухих // Языковое общение и его единицы. — Калинин, 1986. С. 157-189.

101. Сухих, С. А. Прагмалингвистическое моделирование коммуникативного процесса / С. А. Сухих, В. В. Зеленская; М-во высш. и спец. образования РФ. — Краснодар: Изд-во Куб. гос. ун-та, 1998. — 159 с.

102. Суходрев, В. М. Язык мой — друг мой / В.М. Сухо древ. — М.: Изд. дом «Тончу», 2008. 536 с.

103. Тарасова, И. П. Речевое общение, толкуемое с юмором, но всерьез: Пособие по самообразованию: Для изучающих англ. яз. / И. П. Тарасова. М.: Высш. шк., 1992. - 173 с.

104. Телецкий, А. Г. Языковые особенности коммуникативных стратегий в политическом комментарии / А. Г. Телецкий // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер.9, Филология. Востоковедение. Журналистика. 2007. - Вып.1, ч.2. - С.263-269.

105. Тихомиров, О. К. Психология мышления / О. К. Тихомиров. — М.: Наука, 1984.-413 с.

106. Торсуева, И. Г. Контекст // ЛЭС. Науч.-ред. совет изд-ва «Сов. энцикл.», Ин-т языкознания АН СССР; Гл. ред. В. Н. Ярцева. — М.: Сов. энцикл., 1990. - с. 238-239.

107. Федорова, Л. Л. Типология речевого воздействия и его место в структуре общения / Л. Л. Федорова // Вопросы языкознания. №6, 1991. -С.46-50.

108. Формановская, Н. И. Речевое взаимодействие: коммуникация и прагматика / Н. И. Формановская. М.: Изд-во "ИКАР", 2007. - 480 с.

109. Франк, Д. Семь грехов прагматики / Доротея Франк // НЗЛ: Вып XVII. Теория речевых актов. — М.: Прогресс, 1986. — С. 370-405.

110. Фресс, П. Экспериментальная психология / Поль Фресс! — СПб.: Питер, 2003.-159 с.

111. Хабермас, Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Юрген Хабермас. СПб.: Наука, 2001. - 390 с.

112. Цуладзе, А. М. Политические манипуляции, или Покорение толпы / А. М. Цуладзе. М.: Алгоритм, 1999. - 225 с.

113. Цурикова, Л. В. Дискурсивные стратегии как объект когнитивно-прагматического анализа коммуникативной деятельности / Л. В. Цурикова // Вопросы когнитивной лингвистики. 2007. — №4. - С.98-109.

114. Чужакин А. П. Мир перевода 1. Introduction to Interpreting XXI. Протокол, поиск работы, корпоративная культура, 5-е изд. перераб. и доп. / А. П. Чужакин, П. П. Палажченко. - М.: Р.Валент, 2002. - 224 с.

115. Чурсова, Н. Механизмы воздействия политической информации в СМИ на общественное сознание / Электронная версия: http://sociologi.narod.ni/pr/2.htm.

116. Шакирова, Э. Р. Интенция говорящего и аспекты ее реализации: На материале английского языка: Автореферат дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Э. Р. Шакирова. Уфа: Башкир, гос. ун-т, 2003. — 26 с.

117. Шампань, П. Делать мнение: новая политическая игра: Пер. с фр. / Патрик Шампань. М.: Socio-Logos, 1997. — 335 с.

118. Шаховский, В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка / В. И. Шаховский. М.: Изд-во ЛКИ, 2008. - 208 с.

119. Шейгал, В. И. Функциональная структура политического дискурса / В. И. Шейгал // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сборник научных трудов. — Волгоград: Перемена, 2000. — С. 4557.

120. Шингаров, Г. X. Эмоции и чувства как формы отражения действительности / Г. X. Шингаров. — М.: Изд-во МГУ, 1971. 217 с.

121. Щебет, Д. А. Манипулятивные основы политической рекламы / Электронная версия: http://politjournal.spb.ru.

122. Ыйм, X. Я. Прагматика речевого общения / X. Я. Ыйм // Теория и модели знаний: Труды по искусственному интеллекту. — Уч. зап. Тарт. ун-та. Вып. 714. Тарту, 1985. - С.196-207.

123. Юрьева, О. В. Эффективность речевого общения (на материале современного английского языка): Автореферат дисс. канд. филол. наук: 10.02.04 / О. В. Юрьева. -М., 1999. 18 с.

124. Язык и моделирование социального взаимодействия: Сб. ст. / Составление В. М. Сергеева, П. Б. Паршина; Общ. ред. В. В. Петрова. М.: Прогресс, 1987.-462 с.

125. Язык как средство идеологического воздействия: Сб. обзоров / Редкол.: Березин Ф. М. (отв. ред.) и др.; Предисл. Ю. Д. Дешериева. — М.: ИНИОН, 1983.-218 с.

126. Якобсон, Р. О. Лингвистика и поэтика / Р. О. Якобсон // Структурализм: "за" и "против". Сборник статей. — М.: Прогресс, 1975. — С. 193-230.

127. Якубинский, Л. П. Избранные работы. Язык и его функционирование / Л. П. Якубинский. М.: Наука, 1986. - 208 с.

128. Янко, Т. Е. Коммуникативные стратегии русской речи / Т. Е. Янко.- М.: Яз. славян, культуры, 2001. — 382 с.

129. Янко, Т. Е. О понятиях коммуникативной структуры и коммуникативной стратегии / Т. Е. Янко // Вопросы языкознания. 1999.- №4. С.28-56.

130. Austin, J. L. How to Do Things with Words / J. L. Austin. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1975. - 315 P.

131. Brown, P. Politeness: Some Universale in Language Usage / P. Brown, S. Levinson. Cambridge: University Press, 1987. — 345 p.

132. Burke, K. Language as symbolic action / K. Burke. — Berkeley: University of California Press, 1986. 132 p.

133. Burleson, B. R. Taking communication seriously / B. R. Burleson // Communication Monographs, v.59, 1992. -P.79-86.

134. Clark, R. A. Topoi and rhetorical competence / R. A. Clark, J. G. Delia // Quarterly Journal of Speech, 1979. P. 187-206.

135. Cody, M. J. The impact of relational consequences and intimacy on the selection of interpersonal persuasion tactics: a reanalysis / M. J. Cody, M. L. McLaughlin, M. J. Schneider // Communication Quarterly, v.29, #26, 1981. -P.91-106.

136. Corder, S. P. Strategies of communication / S. P. Corder // Strategies in interlanguage communication. London: Longman, 1983. — P.15-19.

137. Dance, F. E. X. (Ed.) Human communication theory. New York: Harper and Row, 1982.-315 p.

138. Dillard, J. P. Persuasion past and present: attitudes aren't what they used to be / J. P. Dillard // Communication Monographs, v. 60,1993. P. 90-97.

139. Dillard, J. P. Primary and secondary goals in the production of interpersonal influence messages / J. P. Dillard, Ch. Sergin, J. M. Harden // Communication Monographs, v.56, March 1989. -P.19-38.

140. Ervin-Tripp, S. Is Sybil there? The structure of some American English directives / S. Ervin-Tripp // Language and Society, №5,1976. -P.25-66.

141. Fomina, S. Emotional wertende Lexik der deutschen Gegenwartsschprache / S. Fomina. Woronesh, 1999.-213 S.

142. Fowler, R. Language in the News: Discourse and Ideology in the Press / Robert Fowler. London-New York, 1991. - P. 28-36.

143. Frey, L. R. Applied communication in the 21-st century / L. Frey // Communication Theory. v.7, №1. — New York: Harper, 1997. - P. 68-72.

144. George W. Bushisms. Edited by Jacob Weisberg. Fireside, 2001. — 96 P

145. Gerson, S. J. Technical Writing: Process and Product / S. J. Gerson, S. M. Gerson. New Jersey: Pearson Education, 2003. - 512 P.

146. Goodin, R. E. Manipulatory politics / R. Goodin. N. Haven: Yale U. Pr., 1980.-267 P.

147. Gray, W. Emotional-Cognitive Structuring: A New Theory of Mind / W. Gray // Forum for Correspondents and Contact. — New York: Touchstone, 1973.

148. Grice, P. Logic and Conversation / Peter Grice // Syntax and Semantics, (eds.) P. Cole, J.L. Morgan. Vol.3: Speech Acts. London, Academic Press, 1975.-P. 134-156.

149. Lakoff, G. Cognitive Semantics / G. Lakoff // Meaning and Mental Representations. Bloomington, 1988.-P. 119-154.

150. Lakoff, R. T. Persuasive discourse and ordinary conversation / R. Lakoff // Analysing discourse: Text and talk. Georgetown University Press, 1982. -P. 25-42.

151. Larson, Ch. Persuasion: reception and responsibility / Charles Larson. -Belmont, Ca.: Wadsnorth Publishing Company, 1995. 311 p.

152. Levine, T. R. Situational intimacy as a predictor of compliance-gaining tactic selection / T. R. Levine, L. R. Wheeless // Communication Research Reports, 1997.-P. 132-144.

153. Luhmann, N. Globalization or World Society: How to Conceive of Modern Society? / Niklas Luhmann // Intern. Review of Sociology 7(1), 1997. P. 67-79.

154. Marwell, G. Dimensions of compliance-gaining behavior: An empirical analysis / G. Marwell, D. R. Schmitt // Sociometry. 1967. P. 350-364.

155. Minsky, M. L. Frame-system Theory / Marvin Minsky // Thinking. -Cambridge, 1977.-P. 153-209.

156. Nunan, D. Introducing Discourse Analysis / D. Nunan. — London: The Penguin Group, 1993.-132 p.

157. Oatley, K. The Language of Emotions: an Analysis of a Semantic Field / K. Oatley, P. N. Johnson-Laird // Cognition and Emotion, 1989. P. 241-269.

158. Parsons, T. On the concept of influence / T. Parsons // The Public Opinion Quarterly. 1963. P. 37-62.

159. Rilker, W. H. The art of political manipulation / W. Rilker. N. Haven: YaleU.Pr., 1986.-315 P.

160. Sacks, H. Lectures on conversation / H. Sacks. — Ed. G. Jefferson: Blackwell, 1992.-P. 105-107.

161. Schank, R. Scripts, Plans, Goals and Understanding / R. Schank, R. Abelson. Hillsdale, N.J.: Lawrence Erlbaum, 1977. - 248 p.

162. Searle, J. R. Speech acts: an essay in the philosophy of language / John Searle. London: Cambridge University Press, 1969. — 218 p.

163. Smyth, R. Candidate strategies and electoral competition in the Russian Federation / Regina Smyth. Cambridge: Cambridge univ. press, 2006. — 2471. P

164. Villaume, W. Interaction involvement and discourse strategies: the patterned use of cohesive devices in conversation / W. Villaume and D. Cegala // Communication Monographs, v. 55, 1988. P. 22-40.

165. Weaver, R. The ethics of rhetoric / R. Weaver. Chicago: Regnery, 1953.-280 p.

166. Wieser, A. How not to answer a question: purposive devices in conversational strategy / A. Wieser. Chicago: Regnery, 1985. - 138 p.

167. Yule, G. Pragmatics / G. Yule. Oxford University Press, 1998. - 130 p.

168. Zarefski, D. The state of the art in Public Address Scholarship / D. Zarefski // Critical dialogues on significant episodes in American political rhetoric. -Hermagoras Press, 1989.-P. 13-27.

169. ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

170. Лингвистический энциклопедический словарь / Глав. ред. В.Н. Ярцева. -М.: Советская энциклопедия, 1990. 685 с.

171. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская АН.; Российский фонд культуры; 3-е изд., стереотипное. -М.: АЗЪ, 1996. - 928 с.

172. Longman Dictionary of Contemporary English. Longman Group Ltd., 1995.

173. New Webster's Dictionary of the English Language. Surjeet Publications, 1989.

174. Cambridge Dictionary of American English. http://dictionary.cambridge.org.

175. Oxford Dictionary of Current English. A.S. Hornby. Moscow: Prosveshcheniye Publishers; Oxford: Oxford University Press, 1983.1. ЦИТИРУЕМЫЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ

176. Barack Obama's speech announcing his running for the Democratic nomination,0ctober02,2007/www.cbsnews.com/stories/2007/02/10/politics/ma in249.html.

177. Barack Obama's victory speech, South Carolina, January 26, 2008 / http://elections.foxnews.com.

178. Chairman Ben S. Bernanke. The economic outlook (Before the Joint Economic Committee,U.S.Congress),April2,2008/http://www.federalreserve.gov/newsev ents/testimony/bernanke20080402a.htm.

179. G.W. Bush. A Defining American Promise, Rancho Cucamonga Senior Center, May 15, 2000 / www.votesmart.org.

180. G.W. Bush. South Carolina Primary Night, Columbia, SC, February 19, 2000 / www.votesmart.org.

181. G.W. Bush. Speech on social security, April 11, 2000 / www.thewashingtonpost.com

182. H.R. Clinton. Let Us Unite / www.hillaryclinton.com.

183. Hillary Rodham Clinton speech at the First Baptist Church in Selma, Alabama, on the 42nd Anniversary of "Bloody Sunday", March 4, 2007 / www.justhillary.com.

184. Martin Luther King, Jr. I have a dream / http://douglass.speech.nwu.edu.

185. Mikheil Saakashvili. Russia's War Is The West's Challenge, August 14, 2008 / http://www.washingtonpost.com.

186. Remarks of Senator Barack Obama: Iowa Jefferson-Jackson Dinner, Des Moines,IA,November10,2007/http://www.barackobama.com/2007/l 1/10/rema rksofsenatorbarackobam3 3 .php.

187. Secretary Colin L. Powell. Remarks to the United Nations Security Council.