автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Комсомол и самоидентификация молодежи в условиях "оттепели" 1950-1960-х гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Комсомол и самоидентификация молодежи в условиях "оттепели" 1950-1960-х гг."

УДК 94(470'19'):329.78

На правах рукописи

Козлов Дмитрий Сергеевич

КОМСОМОЛ И САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ МОЛОДЕЖИ В УСЛОВИЯХ «ОТТЕПЕЛИ» 1950-1960-Х ГГ. (НА МАТЕРИАЛЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРА СССР)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

3 ОКТ 2013

005533866

Архангельск 2013

005533866

Работа выполнена на кафедре отечественной истории ФГАОУ ВПО «Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова»

Научный руководитель: Супрун Михаил Николаевич

доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой отечественной истории ФГАОУ ВПО «Северный (Арктический) федеральный университет имени

М.В. Ломоносова»

Официальные оппоненты: Лебина Наталья Борисовна

доктор исторических наук, профессор, научный консультант некоммерческого партнерства в сфере образования, науки и культуры «Северо-западный научно-исследовательский институт культурного и природного наследия при Министерстве культуры Российской Федерации»

Трофименко Василий Георгиевич,

кандидат исторических наук, начальник отдела обеспечения сохранности документов ГБУ АО «Государственный архив Архангельской области»

Ведущая организация: ГБОУ ВПО «Московский городской

педагогический университет»

Защита состоится « 24 » октября 2013 г. в 14.00 на заседании Диссертационного совета ДМ 212.008.05 при Северном (Арктическом) федеральном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 163002, г.Архангельск, Набережная Северной Двины, д. 17, ауд.1220.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова по адресу: 163002, г. Архангельск, пр. Ломоносова, д. 6.

Автореферат разослан 23 сентября 2013 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент

Т.П. Тетеревлева

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. В современной исторической науке все больше внимания уделяется изучению конкретных социальных групп, их положению в обществе, особенностям их участия в политической и культурной жизни. В частности, происходит переосмысление роли молодежи в различные исторические эпохи. События XX в. (появление молодежных субкультур, студенческие волнения 1960-х гг.) показали, что она может представлять собой активную силу, предлагающую альтернативные сценарии общественных преобразований. В то же время, в силу меньшего социального опыта молодые люди легче становятся объектами политических и иных манипуляций. Уже само выделение страты «молодежь» в структуре общества, определение ее особых задач является средством управления значительным числом людей, объединенных возрастом и меньшей степенью включенности в общественные, экономические и политические процессы1. В СССР, где жизнь большинства юношей и девушек организовывалась и контролировалась Всесоюзным ленинским коммунистическим союзом молодежи (ВЛКСМ), новые поколения также становились и объектом обязательного идеологического воспитания.

Обращение к периоду «оттепели» обусловлено тем, что именно в 19501960-е гг. в СССР усиление внимания к молодежи со стороны государства происходило параллельно с активным поиском самими молодыми людьми альтернативных вариантов идентичности. Рассмотрение самоидентификации молодежи Европейского Севера СССР 1950-1960-х гг. с точки зрения как органов власти, так и представителей молодого поколения позволяет по-новому взглянуть на некоторые общественно-политические процессы, происходившие в период «оттепели» в изучаемом регионе.

Степень научной разработанности темы. Поскольку самоидентификация советской молодежи 1950-1960-х гг. не являлась предметом специального исследования, при подготовке диссертации были использованы выводы историков, занимавшихся близкими проблемами.

Такие активно развивающиеся в настоящее время подходы исторической науки, как новая социальная история и историческая антропология, подчеркивают важность для исследования исторических процессов самоидентификации представителей различных социальных групп. Для диссертации были важны выводы участников продолжающейся дискуссии о степени и способах влияния граждан СССР на формирование их самоидентификации2. Американский историк С. Коткин и исследователи, разделяющие его выводы, анализируют использовавшиеся гражданами СССР практики субъективации, гарантировавшие им безболезненную социализацию в

'Bourdieu P. La jeunesse n'est qu'un mot // Les jeunes et le premier emploi, Paris: Association des âges. 1978. P. 520530; Омельченко E.O. Молодежные культуры и субкультуры. M. 2000.

О современном состоянии исследовательской проблемы см.: Анализ практик субъективации в раннесталинском обществе // Ab imperio. 2002. № 3. С. 20^-418; ДобренкоЕ. Советское прошлое: манифест нового ревизионизма // Новое литературное обозрение. 2007. № 85. С. 404^109.

советском обществе3. Внимание Ш. Фитцпатрик и приверженцев ее идей сосредоточено на изменениях структуры советского общества, ответом на которые они считают поиск гражданами новой идентичности4. Отдельно необходимо выделить изучение в рамках данного направления проблем воспитания и образования. Для молодых людей, родившихся и взрослевших после революции, процесс самоидентификации в меньшей степени был связан с ломкой устоявшейся идентичности5. А уже в 1950-1960-е гг. политическая социализация была направлена исключительно на молодежь.

При изучении проблемы самоидентификации советской молодежи 19501960-х гт. оказались значимыми общие и специальные работы советского и постсоветского периодов, посвященные проблемам молодежи. Первыми, кто обратился к анализу настроений советской молодежи, были комсомольские работники и педагоги, в 1950-х гг. стремившиеся разработать основы эффективного воспитания нового поколения советских граждан. В основном, работы данного периода являлись комментариями к решениям КПСС и ВЛКСМ о задачах советской молодежи6. Самоидентификация молодых людей рассматривалась в контексте их взросления внутри трудовых коллективов, что отражено в работах, посвященных комсомольским стройкам послевоенного времени.7

Более детальный анализ самоидентификации молодежи был предложен в 1960-е гг. отечественными социологами8. Сейчас их работы, описывавшие советское общество как современный авторам феномен, превратились в ценнейший исторический источник, для адекватного анализа которого, однако, необходим учет использовавшихся исследователями принципов и методов. Для советской общественной науки были характерны преимущественное использование методов опросной, количественной социологии, проведение масштабных, лонгитюдных исследований, заостренность на решении практических проблем, взгляд на молодежь сформулированный на основе государственных интересов. Поэтому особого внимания заслуживают работы Б.А. Грушина, изданные в начале 2000-х гг., предлагающие читателю

3 КоМп S. Magnetic Mountain: Stalinism as a Civilization. Berkeley 1995; Хархордин O.B. Обличать и лицемерить: генеалогия российской личности. СПб, 2002.

* Фитцпатрик Ш. Классы и проблемы классовой идентичности в Советской России 20-х годов // Вопросы истории. 1990. № 8. С. 16-32; Она же. Срывайте маски! Идентичность и самозванство в России XX века. М. 2011; Смирнова Т.М. «Бывшие люди» в социальной структуре и повседневной жизни советского общества (1917-1936 гт.) Дисс. ... док. ист. наук. М. 2010; Чуйкина С.А. Дворянская память: «бывшие» в советском городе (Ленинград, 192030-е годы). СПб. 2006.

5 Андреев Д.А. «Красное студенчество» в начале 1920-х гг. Дисс. ...канд. ист. наук. СПб, 2007; КеллиК. «Маленькие граждане большой страны»: интернационализм, дети и советская пропаганда // Новое литературное обозрение. 2003. № 2 (60). С. 218-250; Она же. Товарищ Павлик. Взлет и падение советского мальчика-героя. М. 2009.

Дударева З.Г. Каким должен быть комсомолец. Рекомендательный список литературы. М. 1958; Свадковский И.Ф. О культуре поведения советской молодежи. M. 1958; Солдатов В.А. XX съезд КПСС и задачи советской молодежи. Л. 1957.

7 Вильвоеская Е. Начало биографии. Архангельск. 1960; Илларионов В. Коряжма. Очерки о молодых строителях Котласского целлюлозно-бумажного комбината. Архангельск. 1959.

8 Грушин Б.А., Чикин В.В. Исповедь поколения. M. 1962; Иконникова С.Н. Молодежь. Социологический и социально-психологический анализ. Л. 1974; Кон НС. Юность — как социальная проблема // Бой идет за человека. Л. 1965. С. 3-25; Лисовский В. Т. Эскиз к портрету. Жизненные планы, интересы, стремления советской молодежи (По материалам социологических исследований). М. 1969.

переосмысленные результаты социологических исследований первой половины 1960-х гг.9

Исторические работы, посвященные молодежи периода «оттепели», появились в 1970-1980-х гг. и, в основном, касались деятельности конкретных организаций ВЛКСМ . В это время была исследована и история региональных комсомольских организаций Европейского Севера11. Для советской историографии характерны воспитательный пафос, идеологическая заостренность, представления о молодежи как о реально существующей социально-демографической группе. «Социально-политическая

неоднородность» молодежи и «конфликт отцов и детей» считались нехарактерными для социалистического общества. Подчеркивалась преданность советской молодежи идеалам коммунизма.

В зарубежной историографии 1950-1980-х гг. послевоенное поколение советских граждан также рассматривалось как однородная социальная группа, разделявшая коммунистические идеи. Но, видя в СССР тоталитарное государство, они считали молодежь одной из подневольных групп населения12. Комсомол же рассматривался как «главный инструмент индоктринации и контроля помимо системы общего образования»13.

Подобный взгляд разделяли и исследователи-эмигранты, но в то же время они рассматривали новое советское поколение и как объект антисоветской агитации, проводимой политическими организациями Русского Зарубежья14. Невзирая на антисоветский пафос эмигрантских работ, необходимо отметить достижения этой ветви историографии. Уже на рубеже 1950-1960-х гг. были предложены различные варианты классификации молодежи относительно лояльности к режиму ее представителей. Сильным теоретическим положением эмигрантских исследований является обращение к концепту «поколение», понимаемому, в духе К. Мангейма, как сообщество людей, не только основанное на возрастной общности, но и занимающие «одинаковое положение

Грушин Б.А. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения. Очерки массового сознания россиян времен Хрущева, Брежнева, Горбачева и Ельцина в 4-х книгах. Жизнь первая. Эпоха Хрущева. М. 2001; Он же. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения.... Жизнь вторая. Эпоха Брежнева. (Книга 1-я). М. 2003.

Ведерников В.П. Комсомол - помощник партии в развитии культурно-просветительной работы на селе (19461950 гг.). Дисс. ... канд. ист. наук. Краснодар, 1985; Захарова Л.М. Комсомол Белоруссии - активный помощник партии в коммунистическом воспитании рабочей молодежи (1961-1965 гг.). Дисс.... канд. ист. наук. Минск, 1985; Кононенко J1.H. Развитие ВЛКСМ в 1945-1960 годах. М. 1988.

Бабкина К.Я., Булатов В.Н. и др. Комсомол - гордая юность. Архангельск. 1982; Литвинова Л.В. Деятельность комсомола по идейно-политическому воспитанию рабочей молодежи в 1946-1950 годах (на материалах Карело-финской ССР, Архангельской и Вологодской областей). Дисс. ...канд. ист. наук. Л, 1983.

Fisher R.T. Pattern for Soviet Youth. A Study of the Congresses of the Komsomol, 1918-1954. New-York. 1959; L'évolution de l'enseignement dans les démocraties populaires. Paris: Université en exil de l'Europe libre, 1956; Ploss S.I. Political Education in the Postwar Komsomol // American Slavic and East European Review, Vol. 15, No. 4 (Dec 1956), P. 489-505.

Brinkley G. Controlling the Youth of the Soviet Union // The Review of Politics. 1960. Vol. 22. No. 3. P. 443.

БургД. Оппозиционные настроения молодежи в годы после «оттепели». Мюнхен. I960.; Корин А. Советская Россия в 40-60 годах. Frank&rt-am-Main. 1968. С. 213; Молодежь Советского Союза. XIV конференция Института по изучению СССР (Мюнхен, 5-6 ноября 1962 г.). Мюнхен. 1962; Yuriev D. Youth in Quest // Youth in Ferment. Munich. 1962. P. 31-38.

в историческом измерении социального процесса»15. В 1970-1980-е гг. изучение советской молодежи периода «оттепели» продолжилось на Западе в контексте исследования политического протеста в СССР: общественно-политическая активность молодежи в 1950-1960-е гт. представлялась предтечей оппозиционного движения следующего десятилетия16.

В следующий период изучения советской молодежи (1990-2000-е гг.) она перестала восприниматься как феномен, порожденный исключительно внутренней политикой и идеологией СССР. Многое в ее поведении и мировоззрении нашло объяснение в особенностях развития индустриального послевоенного общества (потребительские стратегии молодежи; появление молодежных субкультур)17. Детальный анализ послевоенного советского поколения предлагает монография английского историка Дж. Фюрст. Автор отмечает в нем как черты, общие для всех стран, проходивших период послевоенного восстановления, так и особенности, характерные только для СССР18. Взаимосвязь жизненных стратегий молодежи 1950-1960-х и представителей следующих поколений рассмотрена в работах X. Пилкингтон и А. Юрчака19.

Еще одной особенностью постсоветской историографии является расширение источниковой базы, связанное с облегчением доступа к архивам КПСС и ВЛКСМ. Первыми с открывшимися документами познакомились отечественные историки, представившие на основе их анализа работы, равное внимание уделяющие лояльным, протесгным и аполитичным формам самоидентификации молодежи20.

Характерной чертой историографии последних двух десятилетий является повышенное внимание к частным проблемам молодежной жизни 1950-1960-х гг.21 Существенно изменились принципы изучения политического

15 МангеймК. Проблема поколений//Новое литературное обозрение. 1998.№2(30). С. 18.

Alexeeva L. Soviet dissent: contemporary movements for national, religious, and human rights. Wesleyan University Press, 1987; Cutler R.M. Soviet dissent under Khrushchev: an Analytical Study // Comparative politics. 1980. Vol. 13. No. 1. P. 15-35; Амальрик A.A. Просуществует ли Советский Союз до 1984 года? Амстердам, 1970; Рождественский С.Р. (Иофе В.В.) Материалы к истории самодеятельных политических объединений // Память. Вып. 5, М., Париж, 1982. С. 226-283.

Russia's Sputnik Generation. Soviet baby-boomers talk about their lives / trans and ed. by D.J. Raleigh. Indiana UniPress, 2006; Tromly B.K. Re-imaging of Soviet intelligentsia: Student politics and University Life. 1948-1964. PhD dissertation, Harvard University, Cambridge, Massachusetts, 2007; Zhuk S.I. Rock and Roll in the Rockct City: The West, Identity, and Ideology in Soviet Dnepropetrovsk, 1960-1985. Baltimore. 2010.

18 Fürst J. Stalin's Last Generation. Soviet Post-War Youth and the Emergence of Mature Socialism. Oxford. 2012. " Pilkington H. Russia's Youth and its Culture. A Nation's Constructors and Constructed. London, New-York. 1994; YurchakA. Everything Was Forever, Until It Was No More: The Last Soviet Generation. Princeton. 2005.

Будних Г.А. Общественно-политические настроения студенчества Центрального района России в документах государственных архивов (середина 1950-1960-е годы) Н Отечественные архивы. 2003. № 2. С. 44-50; Герасимова О.Г. Общественно-политическая жизнь студенчества МГУ в 1950-х - сер. 1960-х гг. Дисс.... канд. ист. наук. М., 2008; Силина J1.B. Настроения советского студенчества. 1945-1964 гг. М., 2004.

Британишский В.К. Студенческое поэтическое движение в Ленинграде в начале оттепели // Новое литературное обозрение. 1995. № 14. С. 167-180; Кумель Л. Образование в эпоху Хрущева: «оттепель» в педагогике? II Неприкосновенный запас. 2003. №2. С. 76-81; Рафикоеа С.А. Субкультура или подражательство: стиляги в сибирской провинции // Культурологический журнал. 2010. № 2; Рот-Ай К Кто на пьедестале, а кто в толпе? Стиляги и идея советской «молодежной культуры» в эпоху «оттепели» // Неприкосновенный запас. 2004. №. 4; Koivunen P. Overcoming the Cold War Boundaries at the World Youth Festivals // Reassessing Cold War Europe / ed. by S. Autio-Sarasmo, K. Miklossy. New-York, London. 2011. P. 175-192.

6

протеста молодежи 1950-1960-х гг.22. Появился ряд работ, посвященных протестным выступлениям эпохи «оттепели», в которых анализируется, в том числе, и роль молодежи в этих событиях, а также реакция аппарата ВЛКСМ на проявления инакомыслия23.

Таким образом, в названных исследованиях нашли отражение специфика самоидентификации в советском обществе, политическая и социокультурная ситуация «оттепели», отдельные вопросы истории и социологии молодежи, однако, комплексного анализа самоидентификация молодежи на материале конкретного региона до настоящего времени произведено не было. Указанные работы, обозначив два аспекта самоидентификации молодежи (институциональный и личностный), практически не анализировали механизмы их взаимосвязи. Сложившаяся историографическая ситуация определяет научную новизну представляемого к защите исследования, на региональном материале анализирующего взаимосвязь индивидуального самоопределения с нормами и воспитательными практиками, направлявшими и корректировавшими его.

Целью исследования является проведение на материале Европейского Севера СССР в 1950-1960-е гг. анализа различных вариантов самоидентификации советской молодежи в условиях общественно-политических изменений периода «оттепели» и влияния на них органов ВЛКСМ.

Задачи исследования:

- проанализировать деятельность аппарата ВЛКСМ и первичных комсомольских организаций 1950-1960-х гг. с точки зрения их влияния на самоидентификацию молодежи;

- на материале Европейского Севера охарактеризовать реакцию молодого поколения 1950-1960-х гг. на общественно-политические изменения периода «оттепели», определив отношение молодого поколения к советским ценностям в протестном и политически-нейтральном поведении;

- выявить особенности конфессиональной, этнической и субкультурной самоидентификации советской молодежи на примере молодых жителей Карельской АССР, Архангельской и Мурманской областей в 1950-1960-е гг.

Объектом исследования является молодежь Европейского Севера СССР 1950-1960-х гг.

Чтобы избежать ложной унификации страты «молодежь», необходимо ввести ограничивающий концепт «поколение». Под ним понимаются не все люди, рожденные и живите в одно и то же время, но те, кто обладал общим

22 Козлов В.А. Крамола: инакомыслие в СССР при Хрущёве и Брежневе. 1953-1982 годы. По рассекреченным документам Верховного суда и Прокуратуры СССР // Отечественная история. 2003. № 4. С. 93-111; Козлова H.H. Советские люди. Сцены из истории. М. 2005; Крамола: Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе. Рассекреченные документы Верховного суда и Прокуратуры СССР / сост. Козлов В.А., Эдельман О.В., Завадская Э.Ю. М. 2005; ФирсовБ.М. Разномыслие в СССР. 1940-1960-е гг. СПб. 2008.

23 Козлов В.А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе (1953 - начало 1980-х it.). M., 2010; Кузовкин Г.В. Партийно-комсомольские преследования по политическим мотивам в период ранней «оттепели» // Корни травы: сб. ст. молодых историков / под ред. J1.C. Ереминой и Е.Б. Жемковой. М. 1996; Stykalin A. The '56 Hungarian Revolution and Soviet Public Opinion // The 1956 Hungarian Revolution and the Soviet Bloc Countries: Reactions and Repercussions / ed. by J.M. Rainer and K. Somlai. Budapest, 2007.

7

социокультурным опытом, чье взросление происходило в сходных культурных условиях. Опираясь на работы немецкого социолога К. Мангейма, стоит различать поколение как таковое и его ядро - молодых людей, осознающих свою поколенческую общность, а также своими поступками и взглядами определяющих отличие своей генерации от предшествующих и последующих поколений24. Все это можно отнести к наиболее активной части советской молодежи 1950-1960-х гг., в последствие названной шестидесятниками.

Предмет исследования - история изменения самоидентификации советской молодежи в условиях «оттепели» 1950-1960-х гг.

В современных исследованиях, осуществленных в рамках новой социальной истории, самоидентификация рассматривается как процесс соотнесения личной социальной идентичности с предписанным образцом. Под социальной идентичностью понимается результат выделения в личности определенных черт, позволяющих соотносить ее социальный опыт с опытом других индивидов или социальных групп25. Социальная идентичность сложно организована и допускает актуализацию одной из своих составляющей (гендерной, профессиональной, национальной или иной), что не деформирует личность человека, а, напротив, делает ее более мобильной. Так, сложная структура советскости как особого типа идентификации допускала такие ее интерпретации, как идеологическая категория, этническая солидарность, географический маркер, приверженность общечеловеческим ценностям, декларировавшимся комсомолом. Однако чрезвычайная политизированность концепта «советский» зачастую не оставляла возможности для альтернативной интерпретации советскости, переводя конфликт интерпретаций в регистр идеологического противостояния.

Хронологические рамки исследования ограничены периодом «оттепели», крайними точками которого являются смерть И.В. Сталина (1953г.) и отставка Н.С. Хрущева (1964г.). Отказ от массовых политических репрессий, изменение пространства приватной и публичной коммуникации, либерализация методов общественного контроля отличают период «оттепели» от сталинского времени. 1950-1960-е гг. отличаются от следующего исторического периода высоким уровнем общественной солидарности, самоидентификацией через советские ценности. При этом сохранение сущностных черт советского строя не позволяет назвать период «оттепели» временем трансформации политической системы. Равное внимание уделено и неизменным чертам советского общества 1950-1960-х гг., и изменениям, произошедшим в этот период в самоидентификации граждан СССР и в инструментах, использовавшихся государством для ее коррекции. Большее внимание уделено периоду 1953-1956 гг., так как именно резкая смена политических ориентиров, наступившая после смерти И.В. Сталина и достигшая пика к XX съезду КПСС,

24 Мангейм К. Проблема поколений // Новое литературное обозрение. 1998. № 2 (30). С. 7-47.

Подробнее см.: Social Identities: Multidisciplinary approaches. / ed. by G. Taylor and S. Spenser. London, New-York. 2004; Симонова O.A. К формированию социологии идентичности // Социологический журнал, 2008, № 3, С. 45-61.

стала одним из главных факторов формирования самоидентификации поколения шестидесятников.

Территориальные рамки исследования охватывают Карельскую АССР26, Архангельскую и Мурманскую области. Несмотря на то, что выбранными регионами не ограничивается территория Европейского Севера СССР, их объединяют схожие социокультурные особенности, более серьезно влиявшие на самоидентификацию молодежи, нежели экономико-географическое районирование. Среди них особое внимание уделено приграничному статусу выделенных регионов, расширявшему возможности культурного потребления за счет возможности общения с иностранными моряками. Разнородный состав молодежи изучаемой территории позволяет учитывать разницу в самоопределении городской и сельской молодежи, студенчества и молодых рабочих. Соотнесение процессов, происходивших на Европейском Севере, с событиями, происходившими в Москве и Ленинграде, дает представление об их типичности / уникальности.

Теоретико-методологической основой исследования является новая социальная история - подход, перемещающий внимание с истории государственных и социальных институтов, на изменения, происходящие с человеком, вовлеченным в их работу27. В фокусе исследования находится повседневное взаимодействие общества и индивида. Особенное внимание уделяется конкретным случаям нарушения устоявшегося порядка, которые обнажают конфликты, возникающие при интерпретации общественной нормы институтами, устанавливавшими и поддерживавшими ее, и индивидами, призванными ей соответствовать.

Поскольку проблемы молодежи являются объектом изучения не только истории, но и социологии, психологии и педагогики, автору пришлось прибегнуть к методологическому аппарату смежных дисциплин, в первую очередь, - современной социологии. Теоретической основой исследования стали идеи об индивидуальной и предписанной социальной идентичности, развитые в трудах П. Бурдье, Э. Гидденса, П. Бергера и Т. Лукмана28. Теоретические разработки западных социологов успешно использовались как методологическая основа многих современных отечественных и зарубежных исторических работ29. Междисциплинарность позволяет глубже понять как специфику самоидентификации советской молодежи 1950-1960-х гг., так и влияние на нее различных факторов политической, социальной и повседневной жизни.

26 До 1956 г. - Карело-Финская Советская Социалистическая республика.

Зидер Р. Что такое социальная история? Разрывы и преемственность в освоении «социального» // Альманах THESIS. Зима 1993. С. 163-178; Поршнева О.С. Концепции и методы социологии в историческом исследовании // Весгаик РУДН. 2006. № 2(9). С. 31-39; Репина JI.I7. Социальная история и историческая антропология: новейшие исследования в современной британской и американской медиевистике // Одиссей. Человек в истории. 1990. С. 167-181.

28 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М. 1995; Бурдьё П. Социальное пространство и генезис классов // Бурдьё П. Социология политики. M. 1993. С. 53-98; Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М. 1996; Bourdieu P. La jeunesse n'est qu'un mot...

Обзор состояния проблемы см.: Bourdieu and Historical Analysis /ed. by P.S. Gorski. Duke UP. 2013.

9

Для решения конкретных исследовательских задач использовались общенаучные принципы проведения исследования и специальные методы исторической науки. Автор придерживался принципов историзма, системности и научной объективности, что позволило последовательно и разносторонне на примере молодых жителей Европейского Севера СССР проанализировать проблему общественно-политической самоидентификации советской молодежи эпохи «оттепели» и влияние на этот процесс органов ВЛКСМ. Основными специальными историческими методами, использованными в работе, были проблемно-хронологический и сравнительный. Проблемно-хронологический метод использовался при разделении исторического материала на проблемные комплексы, анализ которых производился в хронологической последовательности. Сравнительный - при сопоставлении сходных общественно-политических процессов, происходивших в регионах, составивших географическую базу исследования. Использование метода case study позволило за счет детального анализа отдельно взятых случаев (кейсов, казусов) придти к выводам и обобщениям, характеризующим исследуемый процесс на более широком уровне. Для обобщения результатов исследования использовался метод построения модели, учитывающей различные варианты самоопределения молодежи, классифицированные относительно предписанной советской идентичности. Кроме того, при подготовке диссертации применялись методы работы с устными источниками (интервьюирование и интерпретация аудио-материала).

Источниковую базу исследования составил комплекс опубликованных и неопубликованных документов семи центральных, областных, ведомственных архивов, двух частных собраний, мемуаров, материалов прессы, расшифрованных интервью.

Основными архивными источниками стали документы, в которых не только раскрывается, но и оценивается социальная идентичность молодых людей - документы партийных и комсомольских организаций, как опубликованные, так и впервые вводимые в научный оборот. По задачам, которые они были призваны выполнять, их можно разделить па три группы. К первой относятся директивные документы: постановления, инструктивные письма, резолюции съездов, пленумов и конференций партийных и комсомольских организаций различного уровня. В них формулировались требования, предъявляемые к советской, молодежи. Многие из них повторялись из года в год и, после озвучивания на уровне ЦК КПСС или ВЛКСМ, воспроизводились нижестоящими организациями, что демонстрирует четкую иерархичность в деятельности партийно-комсомольского аппарата и позволяет предположить отсутствие действенных механизмов контроля над их выполнением.

Вторую группу составляют записи обсуждений, предшествовавших принятию директив - стенограммы и протоколы партийных и комсомольских собраний, в том числе опубликованные материалы съездов КПСС и ВЛКСМ. Несмотря на то, что зачастую эти обсуждения носили

10

ритуальный характер, отдельные выступления представляли альтернативный взгляд на внутренние проблемы комсомольской организации. Наиболее ценным источником являются документы первичных ячеек ВЛКСМ, дебаты внутри которых отличались особой остротой.

Третью группу архивных источников составляют информационные материалы (справки, докладные записки, «информации»), направляемые от нижестоящей комсомольской организации вышестоящей, или от органов ВЖСМ партийным. Справки содержат не только описание исторического факта, но и дают его определенную оценку, при этом описание событий зачастую дается схематично. Более подробные сведения об общественных настроениях изучаемого периода содержат информационные документы управлений КГБ, предназначенные региональным комитетам партии30.

Для анализа политического протеста молодежи Европейского Севера СССР к исследованию были привлечены материалы судебно-следственной документации, хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации и Архиве РУФСБ по Архангельской области31. При работе с показаниями обвиняемых и свидетелей, протоколами судебного заседания учитывались особенности этого класса источников. Подозреваемые и свидетели под влиянием следствия могли формулировать своим взгляды в терминах, предлагаемых следователем, предоставлять искаженную и неполную информацию. Этот источник использовался и для реконструкции общественной и культурной жизни молодежи 1950-х гг. поскольку вопросы следователей касались не только деталей уголовного процесса, но и сведений о жизни подозреваемых до ареста.

При подготовке диссертации было изучены годовые комплекты десяти периодических изданий (центральные советские газеты и журналы; региональная пресса; публицистика Русского Зарубежья) за 1953-1964 гг. Вне зависимости от идеологических убеждений, авторы периодики 1950-1960-х гг. имели обусловленные Холодной войной представления о советской молодежи. Это влияло на выбор тематики статей, вынесение оценок, стиль подачи материала. Во многом, пресса не только анализировала, но и формировала самоопределение молодежи.

Для реконструкции общественных настроений жителей Архангельска, Мурманска и Петрозаводска 1950-1960-х гг. использовались источники личного происхождения: мемуары и интервью жителей Европейского Севера того времени32. К исследованию были привлечены и воспоминания жителей

30 Отдел документов социально-политической истории Государственного архива Архангельской области (ОДСПИ ГААО). Ф. 296 (Архангельский обком КПСС). Оп. 2. Д.1088. Лл. 28-29; ОДСПИ ГААО. Ф. 296. Оп. 3. Д.32. Лл. 79-80.См. также: Неизвестная Карелия. Документы спецорганов о жизни республики. 1941-1956 гг. Петрозаводск. 1999.

31 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 8131. Оп. 31 (Надзорные производства Прокуратуры СССР); Следственное дело Пирогова С.К. и Тарасова O.A. 1957-1958 гг. // Архив РУФСБ России по Архангельской области. Ф.7. Ед. хр. П-17578. Тт. 1-3.

Беляев А. Литература и лабиринты власти: от «оттепели» до перестройки. М. 2009; Гидони А. Солнце идет с Запада. Книга воспоминаний. Торонто, 1980; Ирха Е. Ты любишь буги-вуги?! / интервью с В.П. Пановым II

Москвы и Ленинграда 1950-1960-х, что позволило сравнить процессы, происходившие в изучаемом регионе, с тенденциями, характерными для центральных городов. В источниках этого типа наиболее полно отражена рефлексия авторов о собственной самоидентификации: уточняются подробности биографии, определяется влияние на личность различных событий. Анализируя такие источники, необходимо принимать во внимание субъективность и эмоциональность автобиографического нарратива, возможные аберрации памяти рассказчика. Дополнительные сведения были почерпнуты из бесед, интервью и переписки с участниками событий того времени. Информация, полученная этим путем, использовалась, в первую очередь, для верификации сведений других источников.

Источниковая база исследования представляется достаточно полной и репрезентативной, для того чтобы произвести на ее основе анализ самоидентификации молодежи Европейского Севера 1950-1960-х гг.

Научная новизна исследования заключается в самом обращении к проблеме самоидентификации советской молодежи на материале Европейского Севера СССР. Продемонстрирована степень влияния ВЛКСМ не только на воспитание молодых людей и девушек в духе коммунистических идей, но и на формирование девиантных идентичностей. Серьезное внимание уделено возникновению политического протеста в молодежной среде, проанализировано значение западной культуры в самоопределении советской молодежи. Ритуализация повседневной комсомольской работы, возникновение разрыва между рядовыми членами ВЛКСМ и комсомольским аппаратом представляется одной из причин угасания общественных инициатив в следующую историческую эпоху.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно восполняет пробелы в изучении общественно-политической жизни Европейского Севера СССР в 1950-1960-х гг., по-новому смотрит на роль в ней молодежи. Анализ взглядов, общественных настроений и поступков молодых людей периода «оттепели» производился в рамках междисциплинарного подхода, что позволило придти к более глубоким выводам о самоидентификации советской молодежи указанного периода.

Практическая значимость работы. Материалы исследования могут быть использованы в разработке общих и специальных лекционных курсов по истории советского общества 1950-1960-х гг., развития советской молодежной политики и высшего образования в СССР, для написания общих и специальных работ по обозначенньм в диссертации проблемам.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Усвоение общественно-политических и морально-нравственных идей, воплощенных в предписанной советской идентичности, не только воспитывало молодых людей и девушек в духе коммунистических идеалов, но

Правда Севера. 2009. 20 января. С. 7; Корчагин A.B. Воспоминания // Сульфат. История повседневности. 1930-е - 1960-е годы. Архангельск. 2010.

и ложилось в основу альтернативной самоидентификации. Молодые люди, противопоставлявшие свои взгляды и поведение общепринятым нормам, могли разделять политические и/или моральные советские ценности, считать себя советскими людей, исходя из национальной солидарности;

2. Советское государство, обладавшее мощным инструментом социализации молодежи - комсомолом, в период «оттепели» в отсутствие необходимости постоянной трудовой или военной мобилизации молодых людей, отказавшись от жестких политических репрессий, оказалось неспособным эффективно поддерживать конструкт «советская молодежь», который не менялся на протяжении десятилетий;

3. Конфликт интерпретации советской идентичности возникал не на основе несовпадения идей молодого человека с определенным набором ценностей, а, в первую очередь, из-за несоответствия его поведения требовавшемуся образцу;

4. Невозможность публично демонстрировать идеи и ценности, лежавшие в основе альтернативной самоидентификации, приводила к развитию альтернативного публичного пространства, либо к уходу в частную жизнь. В последующем и то, и другое серьезно затрудняло официальную политико-воспитательную работу и контроль со стороны органов партии и ВЛКСМ.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования представлены в научных публикациях, докладах и сообщениях на трех международных и четырех всероссийских научных конференциях. Содержание диссертации отражено в 11 научных публикациях, в том числе в трех научных изданиях из перечня ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

П. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность, научная новизна, практическая и теоретическая значимость работы, проанализирована степень ее научной разработанности, сформулированы цель и задачи, определены объект и предмет исследования, хронологические и территориальные рамки, дан анализ источниковедческой базы.

В первой главе «Молодежная политика СССР 1950-1960-х гг.: теоретические предпосылки и реализация» на двух уровнях рассмотрено влияние комсомольских организаций на самоидентификацию молодежи Европейского Севера. Во-первых, были проанализированы сформулированные аппаратом ВЛКСМ социально-политические требования к молодежи. Во-вторых, была охарактеризована политико-воспитательная работа первичных комсомольских организаций.

Идеи о революционности молодежи, сформулированные идеологами большевизма, легли в основу созданного в 1918 г. комсомола. В 1920-1940е гг. его силы использовались для мобилизации молодежи на решение общественно-

13

политических, экономических и военных проблем. Принципы и методы, разработанные органами ВЛКСМ в это время, использовались в качестве инструментов политического воспитания, индоктринации и контроля и в 19501960-е гг. Образы комсомольцев 1920-1940-х гг. представлялись идеалом советскости, ориентируясь на который, молодые люди и девушки 1950-1960-х гг. формировали собственную идентичность. Эта практика удовлетворяла их тягу к саморазвитию и отвечала господствовавшей в советской общественной мысли концепции преемственности и смены поколений.

Попытки представить повседневный труд «героизмом сегодняшнего дня» не вызывали такого же интереса у комсомольцев периода «оттепели» поскольку не отвечали их романтическим стремлениям и обнажали отношение власти к молодежи как к ресурсу. Подлинный энтузиазм рядовых комсомольцев порой сталкивался с безразличием аппарата ВЛКСМ, поскольку, апеллируя к опыту прошлых поколений, комсомольская номенклатура считала общественно-полезный и не всегда оплачиваемый труд обязанностью молодежи.

Ошибки и недочеты в политическом воспитании, по мнению комсомольского и партийного начальства, облегчали влияние буржуазной пропаганды на молодежь. Обострению этих опасений способствовали идеологическая борьба внутри высшей номенклатуры после XX съезда КПСС и последовавших за ним протестных выступлений в странах Восточной Европы. Основополагающим документом для борьбы с буржуазным влиянием на молодежь стало закрытое письмо ЦК КПСС от 19 декабря 1956г.33 В его подготовке принимали участие консервативно настроенные руководители ЦК ВЛКСМ, также обращавшиеся к деятельности раннего комсомола, но делавшие упор на военно-патриотическое воспитание. Их опорой на местах становились молодые ветераны Великой Отечественной войны. Серьезная разница в возрасте и формирование местного аппарата по принципу расстановки «своих» людей становились причиной разрыва между рядовыми комсомольцами и руководящими сотрудниками.

В то же время, на рубеже 1950-1960-х гг. в рамках курса на расширение элементов коммунистического самоуправления, лежавшего в основе общественно-политических преобразований «оттепели», ЦК ВЛКСМ ратовал за усиление самостоятельности комсомольских организаций и рядовых членов ВЛКСМ. В частности, это выражалось в предпочтительном использовании методов коллективного воспитания личности внутри первичной комсомольской организации (ячейки), основным методом которого было обсуждение провинившегося комсомольца на общем собрании. Результатом критики было не только признание неправоты провинившимся комсомольцем, но и усиление коллективного самосознания членов ячейки. Комсомольская организация, таким образом, становилась и субъектом и объектом политического воспитания. Коллективная критика не только напоминала об общих ценностях

Письмо ЦК КПСС «Об усилении работы парторганизаций в массах и пресечении вылазок антисоветских элементов» от 19 декабря 1956 г. // Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Том П. Февраль 1956 - начало 80-х годов / сост. Артшов А.Н. и др. М. 2003. С. 208-214.

14

оступившемуся члену коллектива, но и возвращала коллектив в состояние единомыслия. Наказание силами коллектива не поощрялось, однако, в деятельности комсомольских органов охраны правопорядка воспитательные практики сочетались с прямым воздействием на нарушителей порядка.

На профилактику отклонений в общественной жизни была направлена политико-воспитательная работа ячейки, однако формальное отношение к ней, незаинтересованность агитаторов в своей деятельности, низкий профессиональный уровень лекторов приводили к массовому непосещению лекций, срывам занятий, самороспуску кружков политучебы. На уклонение от общественной работы влияло и отсутствие видимого результата общественной деятельности. Это давало почву для сомнений в необходимости комсомольской работы как таковой и в отказе признавать советские ценности важными для себя. Данные выводы диссертации, основанные на анализе архивных документов комсомольских организаций Европейского Севера СССР, подтверждаются данными социологических исследований, проведенных Институтом общественного мнения при редакции газеты «Комсомольская правда» и редакцией архангельской газеты «Северный комсомолец» в 1961 и 1966 гг. Социальный пессимизм, апатия, деполитизация общественного сознания жителей СССР - черты, характерные для «эпохи Застоя» - начали проявляться еще в 1950-1960-х гг.

Во второй главе «Реакция молодежи Европейского Севера на общественно-политические изменения периода "оттепели"» был произведен анализ конкретных молодежных инициатив, не получивших поддержки от органов комсомола, а также примеров политической критики советской системы.

Относительная либерализация внутренней политики СССР 1950-1960-х гг. и стремление комсомольской номенклатуры к организационной независимости расширили возможности членов комсомола участвовать в общественной жизни. При этом некоторые инициативы молодежи, апеллировавшие к уставным документам ВЛКСМ, поощрявшим общественную самодеятельность, пресекались или не находили поддержки вышестоящих комсомольских и партийных органов. Наиболее часто конфликты возникали на пересечении взглядов комсомольских ячеек и партийного руководства на степень самостоятельности комсомольцев.

Одним из вариантов проявления общественной активности молодых людей была борьба за достойные условия труда. Ярким примером конфликта между молодыми людьми и местными органами власти был инцидент в колхозе имени Сталина в Холмогорском районе Архангельской области (1957г.). Своевременно не обеспеченные продуктами студенты Архангельского лесотехнического института отказались продолжать работы и отвергли компромиссное решение конфликта, предложенное районным начальством.

34 Грушин Б.А. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения. Очерки массового сознания россиян времен Хрущева, Брежнева, Горбачева и Ельцина в 4-х книгах. Жизнь 2-я. Эпоха Брежнева. (Часть 1-я). М. 2003. С. 59-135.

Ситуация стала предметом разбирательства партийных и комсомольских собраний различного уровня, в результате которых староста и комсорг были исключены из института. Хотя в своих действиях студенты опирались на уставные документы ВЖСМ и традиции товарищеской взаимовыручки, их поведение было расценено как хулиганство. Такая интерпретация была продиктована тем, что поведение студенческой группы не совпадало с официальным представлением о коллективе как о сообществе людей, объединенных официально-одобренными целями. С другой стороны, назвать данный конфликт забастовкой не позволяли особенности советского дискурса, отрицавшего возможность трудовых конфликтов в бесклассовом обществе. Этот вывод подтверждается сравнением инцидента с другими трудовыми конфликтами на Европейском Севере и беспорядками на целине, многие детали которых были идентичны проанализированному конфликту.

Стимулом к развитию комсомольской самодеятельности было проведение молодежных фестивалей, главным из которых был VI Фестиваль молодежи и студентов в Москве (1957 г.). Одним из элементов подготовки к нему было открытие в 1956-1957 гг. молодежных клубов по всей стране. Осенью 1956 г. в Архангельске начал работу «Клуб необычных встреч» (КНВ)35. Инициатива его создания исходила от архангельских студентов. Одной из целей КНВ была борьба с формализмом в культурно-массовой работе, но организационные методы ВЛКСМ не подвергались сомнению. Творческие вечера, проводимые клубом, были популярны среди архангельской молодежи, но инициатива, одобренная горкомом ВЛКСМ, не получила действительной поддержки. Лишенные помещения, участники клуба прекратили его деятельность весной 1957 г.36 Представляется, что на решение о закрытии КНВ повлияло и то, что его организаторы не попали в число областной делегации на Московский фестиваль, хотя изначально стремились к этому. Сопоставление деятельности клуба с историей Архангельского городского штаба школьников (открыт в 1962г.) позволяет придти к выводу, что для успешной реализации молодежных инициатив была важна поддержка органов ВЛКСМ, учреждений образования и культуры. Это достигалось, в том числе, и за счет неформальных межличностных связей, которыми в меньшей степени обладали молодые люди.

Негативное отношение к поиску новых форм самодеятельности проявилось в дискуссии о комсомольской учебе на страницах молодежной газеты «Северный комсомолец». Идея о совмещении политучебы с творческими вечерами стала одной из причин принятия постановления бюро архангельского обкома КПСС37. Помимо публикации «аполитичной по своему духу статьи» о политучебе в вину редакции ставились тенденциозное освещение бытовых проблем трудящихся, противопоставление рядовых членов ВЛКСМ комсомольскому активу, очернение действительности, «развязный» тон публикаций. Результатом принятия постановления стала смена состава

35 Клуб необычных встреч // ОДСПИ ГААО. Ф. 1740. Оп. 1. Д. 2481. Лл.173-193.

Ширшов Ф. История одного клуба // Северный комсомолец. 1957. 21 июня. С. 2.

37 ОДСПИ ГААО. Ф. 296. Оп. 3. Д. 128. Лл. 51-56.

редакции газеты. Аналогичные процессы в 1956-1957 гг. происходили и в других газетах, что было связано с консервативным разворотом в советской внутренней политике после подавление будапештского восстания 1956 г.38

Проанализированные случаи позволили придти к выводу о том, что в оценке критических инициатив молодежи партийные и комсомольские органы руководствовались не столько тем, против чего они были направлены, а тем, в какой форме проявлялась эта критика. Поступки и высказывания, критиковавшие «отдельные недостатки» с официальных позиций или аполитичные инициативы представлялись нигилистическими не по своему констативному содержанию, а по форме перформативного акта: именно несовпадение с привычным образцом позволяло интерпретировать их как «недопустимые».

Политическая критика советского строя также оценивалась по степени соответствия установленным образцам политического поведения. Однако сфера реализации протеста была еще более узкой, чем область проявления комсомольских инициатив. При этом проявление сомнений или несогласия с советским строем могло являться следствием официальных политических мероприятий. Так, развенчание культа личности стало причиной стихийных антисталинских выступлений, а ограниченное распространение «секретного доклада» Н.С. Хрущева привело к его распространению посредством самиздата. Итогом критики И.В. Сталина на XX съезде КПСС стали политизация сознания значительной части молодежи, пробуждение интереса к теоретическому наследию классиков марксизма, вера в возможность апелляции к советскому праву.

Многие формы выражения протеста также были почерпнуты из традиций отечественной политической культуры. Одним из вариантов проявления несогласия с конкретными недостатками было эпистолярное обращение в органы власти или прессу. Даже наиболее проработанные альтернативные политические программы обсуждались внутри кружков, чья деятельность, во многом, опиралась на традиции дореволюционного политического подполья. Анализ деятельности группы С.К. Пирогова в сравнении с аналогичными политическими объединениями Москвы и Ленинграда показывает, что в работе кружков собственно политический протест был неотделим от дружеского общения, и возможность свободного обсуждения общественных проблем была не менее важна, чем разработка программ и тем более плана конкретных действий.

В третьей главе «Неполитические варианты самоидентификации северной молодежи 1950-1960-х гг.» анализируются конфессиональные, национальные и субкультурные идентичности молодежи изучаемого периода.

Ограниченные возможности самореализации в общественно-политической деятельности (как официальной, так и альтернативной), разочарование в ней как таковой делали привлекательными неполитические варианты самоидентификации. Одним из наиболее традиционных вариантов

38 РГАСПИ. Ф. М-1. Оп. 32. Дд. 848-849.

альтернативного самоопределения было обращение молодежи к религии. В период «оттепели» было проведено две массовые антирелигиозные кампании (1954; 1958-1962 гг.), направленные, в основном, против Русской православной церкви (РПЦ). Одной из их задач было усиление атеистической пропаганды среди молодежи, однако, анализ архивных документов комсомольских организаций Европейского Севера СССР показал, что вовлеченность молодежи в православные религиозные практики была невелика. Причинами этого было отсутствие крупных религиозных центров (монастырей и духовных учебных заведений) на территории изучаемого региона и прерывание традиции церковной жизни в 1920-1940-х гг. Важно отметить, что антирелигиозные мероприятия были направлены не на переубеждение верующих, а на пресечение участия молодежи в религиозных обрядах. Это являлось еще одним примером особенного внимания комсомольской работы к формам перформативного выражения, а не к констативному содержании убеждений.

Другим объектом антирелигиозной пропаганды стали протестантские общины, чье влияние на молодежь усилилось в 1950-1960-х гг. из-за притеснений РПЦ, изменений внутри религиозных объединений, более свободной форме богослужений. Особенное влияние протестантизм имел среди молодых людей, для которых религиозное самоопределение было связано с национальной идентичностью. Так, в пос. Ворошиловский Архангельской области, жителями которого были депортированные во время войны немцы, действовала крупная группа меннонитов, а также проживали люди, исповедовавшие католичество и лютеранство. Объектом внимания со стороны архангельского обкома КПСС религиозная жизнь поселка стала только после проведения там коллективного крещения меннонитов39.

Для некоторых молодых людей внутренняя политика СССР оказывалась настолько неприемлемой, что они отрицали советскую идентичность как таковую. Крепкой опорой подобных убеждений становилось национальное самосознание. Так, среди немецкой молодежи пос. Ворошиловский в 1956 г. была создана подпольная группа «Голос нации», пытавшаяся добиться репатриации в Федеративную Республику Германия40. В своей деятельности они использовали методы политической работы, характерные для альтернативных политических объединений 1950-1960-х гг. (обращение в советскую прессу, распространение листовок). Однако их цели не были направлены на реформирование государственного строя.

Приграничный статус регионов Европейского Севера СССР делал возможным попытки самовольного перехода государственной границы, в основе которых также лежало разочарование в жизни в Советском Союзе 41. Даже высказанное желание эмигрировать могло стать причиной для уголовного преследования. Таким образом, государственная граница являлась предельным

® ОДСПИ ГААО. Ф. 296. Оп. 3. Д. 32. Лл. 75-84

58/10. Надзорные производства Прокуратуры СССР по делам об антисоветской агитации и пропаганде. Март 1953-1991. Аннотированный каталог. / сост. О.В. Эдельмаи. М. 1999. С. 400-401. Неизвестная Карелия. Документы спецорганов о жизни республики. 1941-1956 гг. С. 255-262

18

выражением символического разграничения между социалистическим и капиталистическим миропорядками.

В более мягкой форме отрицание советской системы ценностей было характерно для субкультуры стиляг, появившейся на Европейском Севере несколько позднее, чем в центральных регионах СССР — в 1950-х гг. Противопоставляя свой внешний вид и манеры общепринятому образцу, членам субкультуры удалось создать социо-культурное пространство, относительно изолированное от советских ценностей. Субкультура не ограничивалась пределами одного региона, ее участники были включены в сеть неподконтрольного общения, распростершуюся по всей стране. Отличием сети субкультурных миллье от аналогичной сети независимого общения верующих, была заостренность на передаче неподцензурной информации, что серьезно облегчалось с развитием звукозаписывающей техники. Одним из главных маркеров, отличавших стиляг от «обычной» молодежи первоначально считался их повышенный интерес к западной массовой культуре. Тем не менее, переход к более открытой внешней политике в 1950-1960-х гг. привел к тому, что западная мода, популярные танцы и музыка постепенно входили в систему ценностей более широкого круга молодежи.

Официальная советская культура ассимилировала некоторые западные образцы, но не могла в полной мере удовлетворить растущий интерес к западному образу жизни, что привело к частичной легитимации практик, до этого порицаемых (фарцовка, оплата работы самодеятельных музыкантов). В то же время, борьба с вестернизацией сознания советских юношей и девушек, проводимая консервативной частью комсомольского аппарата, привела к тому, что сам термин «стиляга» стал использоваться для стигматизации не только отличающегося от советского образца внешнего вида, но и различных форм девиантного поведения (нарушение дисциплины, вольность в манерах, плохая учеба). Взаимопроникновение субкультурных и официальных советских ценностей размывало замкнутый мир специфического молодежного сообщества и, с другой стороны, расширяло границы интерпретации советской идентичности.

В заключении подводятся общие итоги исследования, систематизируется полученное знание о различных вариантах самоидентификации советской молодежи в 1950-1960-х гг., определяется роль органов ВЛКСМ в процессе политической социализации.

Деятельность ВЛКСМ по формированию советской идентичности проанализирована на основе требований, предъявляемых комсомолу высшими партийными и государственными органами и транслируемых по нисходящей номенклатурной иерархии до молодежи непосредственно, и на примерах повседневных практик политико-воспитательной работы, в которые были вовлечены члены ВЛКСМ. Идеальная советская идентичность (советскость) была сконструирована в 1920-1940-х гг. и не подвергалась существенным изменениям в послевоенное время. Она включала в себя политические идеи наряду с базовыми общечеловеческими ценностями, (взаимопомощь,

19

ответственность, товарищество, трудолюбие). На уровне повседневной работы комсомольских организаций советскость наиболее явно проявлялась в воспитательной работе комсомольской ячейки. Этот процесс цементировал коллектив, артикулировал советскую идентичность его членов и корректировал девиантное самоопределение провинившегося комсомольца. Однако рутйнизация и ритуализация деятельности ячеек и, с другой стороны, консервативность высших органов ВЛКСМ приводили к разочарованности части советской молодежи в комсомольской работе как таковой.

Юноши и девушки Европейского Севера, не сомневавшиеся в собственной советскости, опираясь в своих действиях на уставные комсомольские документы, пытались расширить сферу общественно-политической самодеятельности. Однако требования большей самостоятельности для первичных комсомольских организаций, поиски новых форм комсомольской активности, критика на страницах официальных и самодеятельных изданий зачастую игнорировались или пресекались партийно-комсомольским начальством. Это объясняется тем, что перечисленные инициативы предпринимались в официальном публичном пространстве, коммуникация в котором подразумевала согласие с принятыми внутри него правилами. Особенности официальной советской коммуникации определялись дискурсивным сдвигом, произошедшим в 1950-1960-х гг.: легитимность вариантов общественно-политической самодеятельности, предлагавшихся молодыми жителями Европейского Севера, проверялись не по их идейному содержанию, а по той форме, в которой они были представлены. Возможность быть наказанным за проявление инициативы укрепляла разрыв между верхушкой и рядовыми членами ВЖСМ и приводила к появлению сомнений уже в основах современной политики. Критические воззрения северной молодежи в изучаемый период, в основном, не выходили за рамки социалистических идей, а форма их выражения базировалась на традициях советской политической культуры.

Разочарование в разрешенных и нелегальных общественно-политических начинаниях приводило к нежеланию части советской молодежи, в том числе и на Европейском Севере, производить свою самоидентификацию на основе политических убеждений. Ядром идентичности могли стать национальные традиции, религиозная вера или субкультурные ценности. Преследования верующих и репрессии, которым подвергались национальные меньшинства, приводили к появлению закрытых сообществ единомышленников. Такие сообщества, существовавшие по всему СССР, связывала сеть неформальных контактов, относительно свободных от контроля со стороны власти. По такому же принципу существовали и молодежные субкультуры, но их конфронтация с властью не была столь острой. На примере субкультуры стиляг было продемонстрировано взаимопроникновение официальных и альтернативных ценностей, лежащих в основе самоопределения молодежи. К середине 1960-х гг. официальная советская культура активно ассимилировала элементы зарубежной. В то же время преследуемые за свой внешний вид и круг

20

интересов представители субкультуры осваивали методы социальной мимикрии, проявляя свою субкультурную идентичность только в определенных условиях и демонстрируя лояльность в прочие моменты.

Таким образом, можно признать существование в советском обществе 1950-1960-х гг. разнообразных моделей самоидентификации, к которым обращались различные представители молодого поколения: 1) приятие предписываемой советской по форме и содержанию; 2) согласие с совесткостью на констативном уровне при критике тех или иных советских практик; 3) «социальная мимикрия» (отрицание собственной советскости на констативном уровне, при участии в легитимирующих советских практиках);

4) отсутствие явной рефлексии собственной политической идентичности;

5) отрицание советскости на перформативном и констативном уровнях.

Появление возможности многовариантной самоидентификации отличает период «оттепели» от предшествовавшей исторической эпохи. Этот процесс, во многом поддерживавшийся самой советской системой социализации, вел к расщеплению советского общества на множество разнородных деполитизированных субкультур, сообществ и групп. Однако в отличие от «эпохи Застоя» (1968-1985 гг.) для «оттепели» характерны не только общественная пассивность и социальная мимикрия, но и другие формы самоидентификации, подразумевающие выражение своей общественно-политической позиции.

Список работ, опубликованных автором по теме диссертации

Публикации в ведущих рецензируемых научных зкурналах и изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации

1. Козлов Д.С. Общественные инициативы архангельской молодежи в годы «оттепели» // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. 2012. № 5. - С. 9-12.

2. Козлов Д.С. Особенности молодежного потребления в советских портовых городах. 1950-х - 1980-х гг. // Научно-технические ведомости Санкт-петербургского политехнического университета. 2012. № 4. - С. 117-120.

3. Козлов Д.С. Публицистика русской эмиграции о советской молодежи. 1950-е - 1960-е гг. // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия «Исторические науки», 2013, № 1 (11) -С. 57-69.

Публикации в других научных изданиях:

4. Козлов Д.С. Пресса как источник по истории инакомыслия в СССР в 1950е - 1980е // Ars Histórica. Альманах научного студенческого общества исторического факультета ПГУ. Вып. 2. Архангельск: ПТУ, КИРА, 2010. -С. 76-79.

5. Козлов Д.С. Реакция молодежи на развенчание культа личности Сталина (на материале Архангельской области) // Исторические документы и актуальные проблемы археографии, отечественной и всеобщей истории нового и новейшего времени. М.: РОССПЭН, 2011. - С. 61-65.

6. Козлов Д.С. Смена редакции газеты «Северный комсомолец» в 1957 году как пример партийного контроля над прессой в СССР // Актуальные вопросы теории и практики современной журналистики: материалы студ. науч.-практ. конф. (Архангельск, 15 апреля 2011). Архангельск: С(А)ФУ, 2011. - С. 33-35.

7. Козлов Д.С. «Легкая кавалерия» отступает: границы допустимой критики в советской прессе периода оттепели // Региональная журналистика в формировании культурных ценностей современной России. Архангельск: С(А)ФУ, 2011.-С. 32-37.

8. Козлов Д.С. Интерпретация социального протеста в официальном советском дискурсе периода «оттепели» // Конструируя «советское»? Политическое сознание, повседневные практики, новые идентичности. Материалы конференции... Санкт-Петербург: Европейский университет в Санкт-Петербурге, 2012. - С. 84-91.

9. Козлов Д.С. Инакомыслие в провинциальном советском городе: 1950-е - 1980-е гг. (на материалах Архангельского Севера) // Материалы VII Межрегиональной научно-практической конференции «Провинция в контексте истории и литературы». Тула: Ясная Поляна, Гриф и К, 2012, - С. 125-136.

10. Козлов Д.С. Социализация советской молодежи периода «оттепели»: варианты альтернативных идентичностей (на примере Архангельской области) // Laboratorium. 2012. № 4(2). - С. 115-129.

11. Козлов Д.С. Судьба С.К. Пирогова. «Случайности» в создании биографического нарратива // Право на имя: Биографика XX века. Чтения памяти Вениамина Иофе: Избранное. 2003-2012 /'Отв. ред. Т.Б. Притыкина. Санкт-Петербург: НИЦ Мемориал; Европейский университет в Санкт-Петербурге. 2013 - С. 297-302.

Заказ № 560. Объем 1 п.л. Тираж 100 экз.

Отпечатано в ООО «Петроруш». г.Москва, ул .Палиха 2а.тел.(499)250-92-06 www.postator.ru

Текст диссертации на тему "Комсомол и самоидентификация молодежи в условиях "оттепели" 1950-1960-х гг."

Федеральное государственное автономное

образовательное учреждение высшего профессионального образования «Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова»

На правах рукописи

КОЗЛОВ Дмитрий Сергеевич

КОМСОМОЛ И САМОИДЕНТИФИКАЦИЯ МОЛОДЕЖИ В УСЛОВИЯХ

«ОТТЕПЕЛИ» 1950-1960-Х гг. (НА МАТЕРИАЛЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕВА СССР)

СО 07.00.02 - Отечественная история

СО

СМ со ДИССЕРТАЦИЯ

со ^

О на соискание ученой степени

т~• кандидата исторических наук

СМ

>1 Научный руководитель:

О

доктор исторических наук, профессор М.Н. Супрун Архангельск - 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ.............................................................................. 3

ГЛАВА 1. Молодежная политика СССР 1950-1960-х гг.: теоретические предпосылки и реализация.................................... 26

1.1. Изменение социально-политических требований КПСС и ВЛКСМ к молодежи в период «оттепели»................................................26

1.2. Политико-воспитательная работа первичных комсомольских организаций Европейского Севера СССР........... 50

ГЛАВА 2. Реакция молодежи Европейского Севера СССР на общественно-политические изменения периода «оттепели»............ 75

2.1. Проблемы интерпретации советской идентичности в молодежной среде.............................................................. 75

2.2. Критика политической системы молодыми жителями Европейского Севера СССР................................................... 111

ГЛАВА 3. Неполитические варианты самоидентификации северной молодежи в 1950-1960-х гг.................................................................... 135

3.1. Особенности религиозной и национальной идентичности молодых жителей Европейского Севера СССР......................... 135

3.2. Западная культура в системе ценностей молодежи Европейского Севера....................................................... 160

ЗАКЛЮЧЕНИЕ....................................................................... 186

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 192

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования. В современной исторической науке все больше внимания уделяется изучению конкретных социальных групп, их положению в обществе, особенностям их участия в политической и культурной жизни. В частности, происходит переосмысление роли молодежи в различные исторические эпохи. События XX в. (появление молодежных субкультур, студенческие волнения 1960-х гг.) показали, что она может представлять собой активную силу, предлагающую альтернативные по сценарии общественных преобразований. Однако в силу меньшего социального опыта представители молодежи легче становятся объектами политических и иных манипуляций.

Выделение страты «молодежь» в структуре общества уже является инструментом управления значительным числом людей, объединенных возрастом и, отчасти, меньшей степенью включенности в общественные, экономические и политические процессы1. Представления о молодых людях как о неполноценных гражданах, не готовых вступить во «взрослую» жизнь, равно как навязывание им особых, «молодежных» интересов и занятий, являются инструментом вытеснения молодежи за пределы «взрослого» общества. «Представление молодежи в качестве единой и гомогенной группы, легко определяемой по внешним признакам и "особенностям" поведения...» и основанная на этих представлениях дискриминация молодых людей получили в работах американского социолога Ф. Коэна наименование «юсизм»2. Для исследователя юсистские представления о молодежи опасны, не своим дискриминационным эффектом, но ложной унификацией молодежи и, как следствие, приписыванием всем ее представителям одинаковых свойств и признаков.

В европейских обществах новейшего времени традиционным является представление о молодежи как об одном из ресурсов развития общества. На формирование конкретных требований к новым поколениям, определение их роли

' См. напр.: Bourdieu P. La jeunesse n'est qu'un mot // Les jeunes et le premier emploi, Paris: Association des ages. 1978. P. 520-530; Омельченко E.O. Молодежные культуры и субкультуры. M. 2000.

2 Омельченко E.O. Идентичности и культурные практики российской молодежи на грани XX-XXI вв. Автореф. ...док. соц. наук. М., 2005. С. 9.

в общественном развитии направлена деятельность специализированных государственных и общественных организаций. В СССР, где жизнь большинства юношей и девушек организовывалась и контролировалась Всесоюзным ленинским коммунистическим союзом молодежи (ВЛКСМ), новые поколения также становились и объектом обязательного идеологического воспитания.

Обращение к периоду «оттепели» представляется актуальным, поскольку именно в 1950-1960-е гг. в СССР в условиях некоторого изменений политического курса государства усиление внимания к молодежи со стороны государства происходило параллельно с активным поиском самими молодыми людьми альтернативных вариантов идентичности. Рассмотрение самоидентификации молодежи Европейского Севера СССР 1950-1960-х гг. с точки зрения не только органов власти, но и представителей молодого поколения позволяет по-новому взглянуть на некоторые общественно-политические процессы, происходившие в период «оттепели» в изучаемом регионе.

Степень изученности проблемы

Поскольку самоидентификация советской молодежи 1950-1960-х гг. не становилась предметом специализированного исследования, при подготовке диссертации были использованы выводы историков, занимавшихся близкими проблемами. Были проанализированы работы, посвященные формированию советской идентичности в 1920-1930-е гг., исследования по истории и социологии советской молодежи, статьи и монографии по истории советской политической системы (в т.ч. месту в ней ВЖСМ), работы, посвященные частным проблемам послевоенной истории Европейского Севера СССР.

Такие активно развивающиеся в настоящее время подходы в исторической науке, как новая социальная история и историческая антропология, подчеркивают важность для исследования исторических процессов самоидентификации представителей различных культурных и социальных групп. Одной из главных проблем истории СССР, таким образом, становится определение роли «советских людей» в установлении нового социально-политического порядка в 1920-1930-е

гг. Основные теоретические положения этого историографического направления могут быть использованы и при изучении советского общества 1950-1960-х гг.

Продолжающейся по настоящее время дискуссии о степени и способах влияния граждан СССР на формирование их самоидентификации положили начало работы американского историка С. Коткина3. Изучение советскости (советской идентичности / советской субъективности) происходит по двум направлениям. Непосредственные последователи идей С. Коткина (И. Халфлин, Й. Хельбек, О. Хархордин) анализируют использовавшиеся гражданами СССР практики субъективации, гарантировавшие им безболезненную социализацию в советском обществе4. Альтернативой исследованиям советской субъективности являются работы приверженцев идей Ш. Фитцпатрик о первичности изменений структуры советского общества5. Поиск новой идентичности, по их мнению, был ответом на меняющиеся принципы пореволюционной социальной стратификации6.

Отдельно необходимо выделить изучение в рамках данного историографического направления проблем воспитания и образования. Для детей и молодых людей, родившихся и взрослевших после революции, процесс самоидентификации в меньшей степени был связан с ломкой устоявшейся идентичности - советскость воспринималась как наиболее доступный вариант идентичности7. В 1950-1960-е гг., когда, по мнению Ш. Фитцпатрик, советская идентичность была окончательно натурализована, то есть «...никто больше не

3 Kotkin S. Magnetic Mountain: Stalinism as a Civilization. Berkeley 1995; Коткин С. Говорить по-большевистски I I Американская русистика. Вехи историографии последних лет. Советский период. Антология. Самара. 2001. С. 250-328

4 О современном состоянии исследовательской проблемы см. дискуссию в журнале Ab Imperio: Анализ практик субъективации в раннесталинском обществе // Ab imperio. 2002. № 3. С. 209—418; а такжs: Добренко Е. Советское прошлое: манифест нового ревизионизма // Новое литературное обозрение. 2007. № 85. С. 404-409.

5 Фитцпатрик Ш. Классы и проблемы классовой идентичности в Советской России 20-х годов // Вопросы истории. 1990. № 8. С. 16-32; Она же. Срывайте маски! Идентичность и самозванство в России XX века. М. 2011.

6 Смирнова Т.М. «Бывшие люди» в социальной структуре и повседневной жизни советского общества (1917-1936 гг.) Дисс. ... док. ист. наук. М. 2010; Чуйкина С.А. Дворянская память: «бывшие» в советском городе (Ленинград, 1920-30-е годы). СПб. 2006.

7 Андреев Д.А. «Красное студенчество» в начале 1920-х гг. Дисс. ...канд. ист. наук. СПб, 2007; Ке.пиК. «Маленькие граждане большой страны»: интернационализм, дети и советская пропаганда // Новое литературное обозрение. 2003. № 2 (60). С. 218-250; Она же. Товарищ Павлик. Взлет и падение советского мальчика-героя. М. 2009.

задумывался над тем, что значит быть "советским человеком"», - политическая социализация была направлена исключительно на молодых людей8.

При изучении проблемы самоидентификации молодежи Европейского Севера оказались значимыми общие и специальные работы по истории и социологии советской молодежи, изданные в советский и постсоветский периоды. Такая периодизация представляется обоснованной, поскольку вплоть до 1990-х гг. авторы большинства исследований относились к молодежи как к объекту политического влияния советской власти, меньше внимания уделяя самоидентификации молодых людей. Авторы 1990-2000-х гг., освободившись от идеологических стереотипов времен Холодной войны, предпочитают рассматривать частные проблемы истории советской молодежи, ограничивая рамки своих исследований несколькими регионами, в то время как для историографии 1950-1980-х гг. было характерно стремление построить глобальную объяснительную модель, написать «портрет поколения».

Первыми, кто обратился к изучению советской молодежи, были комсомольские работники и педагоги, уже в 1950-х гг. начавшие анализировать настроения молодых людей и девушек в интересах наиболее эффективного воспитания нового поколения советских граждан. В основном, работы данного периода являются комментариями к решениям КПСС и ВЛКСМ относительно «задач советской молодежи»9. Анализ несовпадения самоидентификации молодежи с предписанным образцом производился при рассмотрении взросления молодого человека внутри трудового коллектива, что особенно ярко отразилось в работах, посвященных участию молодежи в коммунистическом строительстве. Среди подобных текстов отдельно стоит выделить работы, посвященные комсомольским стройкам Европейского Севера СССР10.

8 Фитцпатрик Ш. Срывайте маски! С. 37.

9 Дударова З.Г. Каким должен быть комсомолец. Рекомендательный список литературы. М. 1958; Свадковский И.Ф. О культуре поведения советской молодежи. М. 1958; Солдатов В.А. XX съезд КПСС и задачи советской молодежи. Л. 1957.

10 Вшьвовская Е. Начало биографии. Архангельск. 1960; Илларионов В. Коряжма. Очерки о молодых строителях Котласского целлюлозно-бумажного комбината. Архангельск. 1959.

Более детальный анализ самоидентификации молодежи был предложен в 1960-е гг. отечественными социологами". Сейчас их работы, описывавшие советское общество как современный авторам феномен, превратились в ценнейший исторический источник. Впрочем, для его адекватного анализа необходим учет подходов и методов, которыми пользовались исследователи. Для советской общественной науки были характерны преимущественное использование методов опросной, количественной социологии, проведение масштабных, лонгитюдных исследований, заостренность на решении практических проблем, взгляд на молодежь сформулированный на основе государственных интересов12. Поэтому особого внимания заслуживают работы Б.А. Грушина, изданные в начале 2000-х гг., предлагающие читателю переосмысленные результаты социологических исследований первой половины 1960-х гг.13

Исторические работы, посвященные советской молодежи периода «оттепели» появились лишь в 1970-1980-х гг. и, в основном, касались деятельности комсомольских организаций14. Особенное внимание при подготовке диссертации уделялось «очеркам истории» комсомольских организаций Европейского Севера СССР. Их деятельность представлялась как последовательность успехов в деле коммунистического строительства и

" Грушин Б.А., Чикин В.В. Исповедь поколения. М. 1962; Иконникова С.Н. Молодежь. Социологический и социально-психологический анализ. Л. 1974; Кон И.С. Юность — как социальная проблема // Бой идет за человека. Л. 1965. С. 3-25; Лисовский В. Т. Эскиз к портрету. Жизненные планы, интересы, стремления советской молодежи (По материалам социологических исследований). М. 1969.

12 Политическая ангажированность советской социологии позволила ряду современных исследователей считать социологические работы i960—1970-х нуждающимися в повторном анализе, или вовсе отказывать им в научной значимости. См. серию публикаций: Социология 1960-х как культурный феномен // Новое литературное обозрение. 2009. № 98. С. 105-135.

13 Груишн Б.А. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения. Очерки массового сознания россиян времен Хрущева, Брежнева, Горбачева и Ельцина в 4-х книгах. Жизнь первая. Эпоха Хрущева. М. 2001; Он же. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения... Жизнь вторая. Эпоха Брежнева. (Книга 1-я). М. 2003.

14 Ведерников В.П. Комсомол — помощник партии в развитии культурно-просветительной работы на селе (1946— 1950 гг.). (На материалах партийных и комсомольских организаций РСФСР). Дисс. ... канд. ист. наук. Краснодар, 1985; Захарова Л.М. Комсомол Белоруссии - активный помощник партии в коммунистическом воспитании рабочей молодежи (1961-1965 гг.). Дисс. ... канд. ист. наук. Минск, 1985; Катстратова Д.Н. Комсомол Казахстана в борьбе за освоение Экибазстузского угольного бассейна (1948—1961 гг.). Дисс. ... канд. ист. наук. Алма-Ата, 1965\ КононенкоЛ.Н. Развитие ВЛКСМ в 1945-1960 годах. М. 1988.

воспитания молодого поколения15. В целом, для советской историографии характерны воспитательный пафос, идеологическая заостренность, представления о молодежи как о реально существующей социально-демографической группе16. Подчеркивалась преданность советской молодежи идеалам коммунизма. «Социально-политическая неоднородность» молодежи и наличие «конфликта отцов и детей» признавались характерными только для классово-

I 7

антагонистического буржуазного общества . Малейшие отклонения от норм поведения в советском обществе, не ставившие под сомнение идеологические основы советского строя, интерпретировались как проявления «политической близорукости», «демагогических выступлений», «аморального поведения».

С иных политических позиций советскую молодежь рассматривали зарубежные советологи18. Они также видели в новом поколении советских граждан однородную социальную группу, разделявшую коммунистические идеалы, но рассматривая СССР как тоталитарное государство, они считали молодежь одной из подневольных групп населения. К наиболее весомым западным исследованиям 1950-1980-х гг. относится монография американского советолога Р.Т. Фишера, анализирующего политическое воспитание советской молодежи на основе документов съездов ВЛКСМ19. Он определял комсомол как «главный инструмент индоктринации и контроля помимо системы общего образования»20.

Взгляд на советскую молодежь как на жертву коммунистической пропаганды характерен и для исследователей-эмигрантов, но в то же самое время новое поколение советских граждан рассматривалось ими уже как объект

15 Бабкина К.Я., Булатов В.Н. и др. Комсомол — гордая юность. Архангельск. 1982; Литвинова Л.В. Деятельность комсомола по идейно-политическому воспитанию рабочей молодежи в 1946-1950 годах (на материалах Карело-финской ССР, Архангельской и Вологодской областей). Дисс. ...канд. ист. наук. Л, 1983; Летопись комсомола Карелии. 1920-1980. Петрозаводск, 1980; Этапы большого пути. Сборник материалов по истории Архангельской областной комсомольской организации, /сост. В. Власов Архангельск. 1958.

16 Кон И.С. Молодежь // Большая советская энциклопедия, 3-е изд., T.16. М. 1974. С. 478-479.

17 Лисовский В.Т. Гражданственность - позиция молодежи. М. 1978. С. 6-7; 15; 21.

18 L'évolution de l'enseignement dans les démocraties populaires. Paris: Université en exil de l'Europe libre, 1956; Ploss S.I. Political Education in the Postwar Komsomol // American Slavic and East European Review, Vol. 15, No. 4 (Dec., 1956), P. 489-505.

19 Fisher R.T. Pattern for Soviet Youth. A Study of the Congresses of the Komsomol, 1918-1954. New-York. 1959.

20 Brmkley G. Controlling the Youth of the Soviet Union // The Review of Politics. 1960. Vol. 22. No. 3. P. 443.

антисоветской агитации, проводимой политическими организациями Русского Зарубежья. Поэтому после XX съезда КПСС (1956г.) на место убежденности в идеологической монолитности советской молодежи на страницах эмигрантских изданий пришли преувеличенные представления о ее оппозиционности. В конце 1950-х гг. некоторые авторы настаивали на том, что «советской власти не удалось воспитать поколение Павликов Морозовых»21. Однако уже к началу 1960-х гг. представления о потенциальной революционности советской молодежи стали выражаться менее явно.

Невзирая на антисоветски�