автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Конкуренция как проявление агональности в экономической культуре

Полный текст автореферата диссертации по теме "Конкуренция как проявление агональности в экономической культуре"

ЩЕРБИНА Алексей Владимирович

КОНКУРЕНЦИЯ КАК ПРОЯВЛЕНИЕ АТОНАЛЬНОСТИ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ

Специальности: 24.00.01 — теория и история культуры и 09.00.11 — социальная философия (философские науки)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Ростов-на-Дону 2006

Работа выполнена на кафедре теории культуры, этики и эстетики факультета философия и культурологии Ростовского государственного университета

Научный консультант: доктор философских наук, профессор

Литвиненко Лилия Львовна

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Гирусов Эдуард Владимирович

Ведущая организация — Московский педагогический

государственный университет

Защита состоится 19 октября 2006 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.208.11 по философским наукам при Ростовском государственном университете по адресу: г. Ростов-на-Дону, пр. Нагибина, 13, ауд. 427.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ростовского государственного университета (г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148).

Автореферат разослан « сентября 2006 г.

Ученый секретарь

доктор философских наук, профессор Радовель Михаил Рувинович

доктор философских наук, профессор Штомпель Людмила Александровна

диссертационного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования определяется произошедшими в современном мире культурными и социально-экономическими преобразованиями. В России приватизация государственной собственности, формирование института конкуренции, частного предпринимательства и других рыночных институтов, изменения нормативно-законодательной базы свидетельствуют о произошедшей модернизации общества. Поэтому можно утверждать, что рынок, несмотря на существенные недостатки и деформации, из желаемой цели экономических реформ превратился в действительную характеристику российской социокультурной системы. Однако для того, чтобы объективно оценить характер и значимость произошедших в России перемен, выявить перспективные, а не тупиковые пути развития, необходимо определить культурную значимость и основу рыночной экономики, возникшей и развивавшейся в лоне цивилизации Запада.

Этот исследовательский срез, возможно, остался бы важной, но частной проблемой культурологических исследований, если бы не методологический поворот в системе социальных наук: в последнее время наметилась тенденция усиления внимания исследователей к человеческому измерению экономических процессов. Социальные процессы рассматриваются сквозь призму человеческих действий и взаимодействий, человеческого поведения, что приводит исследователя к необходимости изучения социально-аксиологического контекста формирования конкретных моделей экономического поведения людей. Постепенно формальное согласие с идеей М. Вебера о ценностных основаниях экономического поведения сменилось осознанием того, что социально-ценностное составляет не только социально-культурный контекст, но и глубинное содержание, сущностное основание экономического поведения. В этом ключе следует рассмотреть формирование новых экономических поведенческих моделей, выявив ценностную специфику и аксиологические особенности различных типов экономического, в том числе и конкурентного поведения хозяйствующих субъектов.

По проблемам конкурентной борьбы как одной из важнейших составляющих рыночного хозяйства существует огромный массив экономической литературы, однако до сих пор теоретический «мэйнстрим» здесь ограничен старым методологическим руслом «экономического человека», действующего сугубо ра-

циональным образом, исходя из сухого подсчета соотношения издержек и прибыли. Правда, в последнее время становится все более актуальной задача анализа экономических феноменов, в том числе и конкуренции, с позиций теоретической и исторической культурологии. Мы исходим иЗ'^тЪго, что культура — это не просто некий «довесок», «фактор», влияющий на хозяйственную жизнь, а основа развитй'я экономики, «человека хозяйствующего».

Экономический «мэйнстрим» до сих пор игнорирует культурную динамику сущностных сил человека и рассматривает духовные, ценностные, этические и т.д. факторы в качестве некоей «добавки», сопровождающей хозяйственную деятельность, причем в качестве субъекта экономического развития имплицитно предполагается рациональный индивид, изначально обладающий в той или иной степени потенциалом предприимчивости и конкурентоспособности. Однако базовые феномены рыночной экономики, в том числе и конкуренция, принципиально отличаются по своему культурно-историческому, а следовательно, и по экономическому смыслу от подобных явлений других экономических эпох. Трудность культурологического анализа современной конкуренции, помимо прочего, заключается, таким образом, и в том, что «чистого» капиталистического рынка не существует: в действительности мы имеем дело с формацией, включающей в себя огромное множество культурных напластований, где конкуренция выступает в качестве проявления неизбывной агональности европейской культуры.

Степень научной разработанности проблемы. Борьба, состязание, соревнование, конкуренция — все это слова одного ряда, демонстрирующие экзистенциальную неизбывность соревновательности в любом виде человеческой деятельности. Ее онтологическая основа кроется в природе живой материи — недаром Ч. Дарвин в своей знаменитой эволюционной теории в качестве основного механизма эволюционного развития обозначил межвидовую и внутривидовую борьбу. Еще Плутарх писал: «Кони, запряженные в колесницу, бегут быстрее, нежели поодиночке — не потому, что общими усилиями они легче рассекают воздух, но потому, что их разжигает соревнование и соперничество друг с другом»1. Томас Гоббс считал, что соперничество лежит в основе природы человека. С работы Й. Хейзин-ги «Homo litdens» в современной культурологии утвердилась мысль об игровом и соревновательном элементе культуры, оп-

1 Плутарх. Пелопид, 19 // Энциклопедия афоризмов. - М., 2004. - С. 386.

ределяющем специфику отношения человека к обществу, природе и самому себе. Однако данное общее соображение, как и все абстрактные истины подобного рода, нуждается в конкретно-исторической спецификации, ибо поиск культурных универсалий, как показали Боас и его школа, часто ведет к идеологическому мистифицированию и абсолютизации ценностей, выбранных в качестве эволюционного «образца» культуры. Данный подход, абсолютизирующий момент «борьбы», заложенной в «природе» человека, до сих пор превалирует во многих трудах экономистов и историков либерального и неолиберального толка.

Следует подчеркнуть, что с культурологических позиций агональные истоки европейской культуры исследованы в фундаментальных работах зарубежных и отечественных ученых — Я. Буркхардта, Ж.П. Вернана, Ф.Х. Кессиди, A.C. Богомолова, Г.В. Драча и др. Данные разработки дают возможность определить наиболее перспективные направления в изучении конкуренции как феномена экономической культуры.

Конкретно-исторический культурологический анализ экономических проблем провел известный философ Ж. Батай, который свое исследование основывал на «теории общей экономии». В качестве базиса рассуждений он избирает проблему специфики использования прибавочного продукта и культурно обусловленных форм его потребления. В традиционном обществе экономика не существовала в чистом виде, ибо она была всегда связана с миром культуры, прежде всего — с сакральным миром, религией. На это обращали внимание также такие известные исследователи, как JI. Уайт, М. Мосс, Ж. Дюмезель и К. Поланьи. Для Ж. Батая современное конкурентное общество с его фетишизацией экономических процессов есть общество «производственного безумия», в отличие от обществ ритуального потребления, военной предприимчивости и религиозной предприимчивости.

В современном обществе переход к рыночной конкуренции сопровождался утратой внутренних ценностных составляющих экономических отношений. В период Просвещения антропо-центристское видение мира, включающее природу и космос в единый процесс развития человечества, заменяется взглядом на мир как на потенциальный исходный материал для производства товаров. «Расколдовывание» мира привело к возникновению небывалых сил отчуждения, превративших самого человека в «мелкую разменную монету». Еще А. Смит говорил о том, что человек «в определенной мере» превращается в товар. Это

означает, что на него смотрят прежде всего как на рабочую силу и его бытийный онтологический статус резко снижается. Д. Рикардо утверждал, что конкуренция и саморегулирующийся рынок возникают из законов природы, которые более достоверны по сравнению с принципом тяготения. В дальнейшем «биологизация» конкуренции продолжилась в работах социал-дарвинистов.

К. Маркс показал, что в рыночной экономике культивируется конкуренция и стремление к успеху, причем часто это стремление не вписывается ни в какие ограничивающие моральные рамки. Любой ценой обогнать настоящее, прорваться в будущее, выиграть во времени — вот целевая установка нашего современника; обогнать конкурента и добиться максимума прибыли - вот вечно актуальный лозунг капиталиста. Имея в виду марксову критику капиталистической конкуренции, известный социолог И. Валлерстайн говорил о «грязном секрете» капитализма, то есть об отказе капитала платить по своим счетам. С его точки зрения, причиной деградации окружающей среды оказывалась обусловленная конкуренцией потребность предпринимателей скрывать издержки и недостаток стимулов к принятию экологически целесообразных решений2. В этих условиях «экономический человек», строящий хозяйственные отношения на основе принципа пользы и рациональности, разрушает собственное бытие индивида как подлинное и, выражаясь словами Э. Фромма, соответствующее сотворенной природе.

Р. Мэй на примере западной культуры показывает, что значимость определенных ценностей побуждает индивидов к соперничеству: «Значение, которое придается ценности успеха, так велико в нашей культуре, и тревога, связанная с возможностью неудачи в достижении этой цели, настолько часто встречается, что существуют основания предполагать: стремление индивида достичь успеха в ходе соперничества - это одновременно и доминирующая цель в нашей культуре, и всеобщая причина тревоги*3. Кстати, известный российский культуролог М.К. Петров отмечал, что конкурентная селекция и статуиро-вание этого типа поведения возникали в рамках древней гонки вооружений и пиратства в бассейне Эгейского моря.

Еще известный специалист в области «духа капитализма» В. Зомбарт определил, что одним из важнейших проявлений

* Валлерстайн И. Экология и издержки производства при капитализме //

Валлерстайн И. Конец знакомого мира. - М., 2003. - С. 117.

3 Мэй Р. Проблема тревоги. - М.: Эксмо-Пресс, 2001. - С. 181.

этого «духа» является стремление к превосходству над соперниками через утверждение своего могущества и власти. Тем самым древнегреческое агональное начало становится одним из «первокирпичиков» буржуазной культуры. В. Зомбарт писал: *Позыв к могуществу, который я бы обозначил как четвертый признак современного духа, — это радость оттого, что имеешь возможность показать свое превосходство над другими»4.

По мнению выдающегося социолога и культуролога Н. Элиаса, если термин «конкуренция» и специфицируется с экономическими отношениями XIX—XX вв., то понятие «конкурентные отношения» обозначает более широкое по своему содержанию социокультурное явление, фиксирующее возникновение «конкурентной ситуации», когда много людей ведут борьбу за обладание тем или иным элементом социального бытия, независимо от существования монополии в данном локусе общественного пространства.

Таким образом, социокультурный статус конкуренции следует рассматривать в контексте двух базовых подходов, сложившихся в философии в определении характера и сущности общественных связей между людьми. Противопоставление аристотелевского и гоббсовского подходов существовало не только в философии Нового времени, но и до сих пор существует в современной философии. Согласно известному аристотелевскому определению, человек изначально является существом общественным. Это значит, что он может существовать только в обществе, вместе с другими. Следуя столь же известному определению Гоббса, человек в естественном состоянии есть индивидуалист-одиночка, который позволяет убедить себя в необходимости общественной связи только силой или принуждением. Экономическая философия классического либерализма, идущая от Локка через Канта к Миллю, примыкает к гоббсовскому определению человека. Другая линия философии, представителями которой являются Руссо, Гегель и Маркс, может быть понята как нововременная версия аристотелевского подхода.

С нашей точки зрения, понимание конкуренции как «войны всех против всех» должно смениться более содержательным и отвечающим реалиям современной экономической культуры представлением о конкуренции как форме сотрудничества. Отсюда особое значение для определения социокультурного стату-

* Зомбарт В. Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека. - М., 2004. - С. 176.

са конкуренции приобретают классические труды экономиста Л. Маршалла.

Конкуренция является термином, использующимся в экономической теории в бесчисленном количестве значений. Экономисты разработали множество разнообразных моделей, каждая из которых была маркирована той или иной этикеткой конкуренции. Однако в рамках современной теории цены главной остается модель совершенной конкуренции. Несмотря на всю критику, обрушившуюся на эту модель в течение последних десятилетий, она занимает центральное место на арене как позитивных, так и нормативных дискуссий. Неудовлетворенность теорией совершенной конкуренции породил.а новые модели, рассматривающие различные рыночные структуры с несовершенной конкуренцией, но это не помогло вытеснить модель совершенной конкуренции с пьедестала первенства. Общим для всех этих моделей конкуренции является исключение ими из анализа . предпринимательского культурного элемента. Нам представляется, что адекватное понимание рыночного процесса требует такого представления о конкуренции, которое аналитически неотделимо от проявления культуры предпринимательства как процесса.

Итак, необходимо выяснить культурные доминанты, очерчивающие то «поле» экономики и хозяйствования, на котором «вырастает» современная конкурентная борьба. Она не может появиться на основе только экономических причин, как не может существовать только как духовный регулятив, не проявляя себя в экономических отношениях.

Объектом изучения выступает конкуренция как социокультурный феномен.

Предметом исследования является агональный характер европейской культуры, определяющий специфику и динамику развития конкурентной рыночной экономики и культуры.

Основная цель диссертации заключается в экспликации со-циокудьтурной сущности конкуренции как проявления атональности в.экономической культуре.

Достижение этой цели осуществляется, через решение следующих задач-.

— изучить «агон» в качестве культурной универсалии европейской цивилизации;

— зафиксировать тенденции развития агонального пространства культуры;

— определить понятие «либеральный агонизм»;

— выявить мифологемы и историко-культурные предпосылки, определяющие специфику формирования механизмов рыночной конкуренции;

— проанализировать с культурологических позиций процессуальное тождество предпринимательства и конкуренции;

— показать дуалистический характер экономической культуры как единства конкуренции и сотрудничества;

— изучить тенденции развития конкуренции в современной экономической культуре;

— выявить конкретные социокультурные механизмы конкуренции в сфере российского регионального образования.

Методологические и теоретические основы исследования. Данная работа основывается на социокультурном подходе к изучению сложных социальных образований. В значительной степени используются культурно-аналитические методы, разработанные такими классиками обществоведческой мысли, как М. Вебер и Г. Зиммель. Европейская агональность в данном контексте рассматривается как целостный феномен, реализующий различные функции в зависимости от социального, исторического и социокультурного контекста. Исследуемое нами явление возникает в ходе взаимодействия людей, социальных групп и общественных структур. Социальный анализ здесь осуществляется в единстве с культурными и личностными аспектами изучения проблемы. Важное значение при этом имеют работы философов ростовской культурологической школы: Ю.А. Жданова, В.Е. Давидовича, Г.В. Драча, В.К. Королева, Э.М. Лисс, Е.Я. Режабека, О.М. Штомпеля и др.

Теоретическая конструкция диссертации строилась также с использованием диалектического метода выявления противоречий в социокультурных явлениях, диалектики свободы и необходимости, сравнительно-исторического метода, использовались элементы структурно-функционального подхода. В ходе исследования использовался также ряд теоретических концептов, сформировавшихся в современной философии и теории культуры.

Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней:

— агонистика определена в качестве исходного начала и одной из доминант рыночной культуры;

— зафиксирован процесс исторического расширения атонального пространства в европейской культуре (в сферах

экономических, тендерных, политических и духовных отношений);

- определено понятие «атональный либерализм» как идеологической и духовно-ценностной установки современного кризисного общества;

- выявлена мифологема «агона уничтожающего» и показана ее роль в возникновении позднефеодальной «конкуренции за монополию» в Западной Европе, непосредственно предшествовавшей возникновению субсидиарной рыночной культуры;

- определено, что рыночная конкуренция не отделима от предпринимательства как процесса, где основополагающую роль играет специфическое ценностное отношение ко времени (особенно к модусу будущего) и к творчеству в сфере хозяйствования;

- ■ показано, что современная рыночная культура - куль-

тура информационного и сетевого общества - дуали-стична, поскольку отношения конкуренции неизбежно представляют собой одновременно и отношения сотрудничества;

- выявлен процесс усиления конкуренции в «борьбе за будущее» — за ценности и смыслы культуры, определяющие характер потребительского поведения индивида. Прослежены две основные тенденции: если тенденция технической организационно-хозяйственной универсализации глобализма ведет к монополизации и ослабляет конкуренцию, то тенденция глокализации культурно-символического пространства ее усиливают;

- описан социокультурный механизм конкуренции в сфере региональных образовательных систем (частных и государственных) в России.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Соревновательность присуща любой живой форме, но наиболее зримо она проявила себя в античной культуре, благодаря чему и приобрела обозначение термином «агональность». Агональность и как культурное, и как психологическое пространство является реальным феноменом, который, разрешая дихотомические противоположности в культуре, порождает третью независимую величину разрешения. Бинарные оппозиции как элементы описания картины мира естественным образом разрешаются борьбой на границе как естественной, так и семантической.

Агональное пространство культуры содержит в себе символические формы, выработанные общественным сознанием в период адаптации этносоциальной системы к «чужому» миру. Враждебность и трансцендентность его по отношению к индивиду заставляла последнего вырабатывать специфические символические формы, которые отталкивались от реальных предметов, связанных с войной, военным делом, политическим и спортивным состязанием и пр.

2. Агональность не исчезает из пространства европейской культуры после заката «греческого чуда». Она, напротив, расширяет сферу своего действия, проникая и в христианство (вспомним, например, борьбу Иакова с Богом), и в различные сословия средневекового общества (рыцарские турниры, «суды поэтов», богословские диспуты), и в экономическую сферу (зарождение первых форм конкурентной борьбы с ее «грязными» приемами, ибо, как гласит пословица средневековых купцов, -«прибыль есть прибыль, неважно, откуда она получена»).

Конкурентная борьба в данном контексте рассматривается как феномен культуры, имеющий глубокие исторические корни. Современная рыночная культура Европы возникла в ходе развития и трансформации древнегреческого начала, причем конкуренция «как уничтожение» соперника и конкуренция «как соревнование и взаиморазвитие» изначально содержится в качестве предпосылки в мифологемах агонального сознания.

3. Для атональности традиционного общества характерна тендерная спецификация, прежде всего маскулинного типа. Рассматривая агональность как поле формирования мужчины, обладающее высоким семантическим напряжением в силу пограничного нахождения - между многими духовными системами, мы определяем ей гендерообразующую роль мужчины, так как для женщины существует свое культурное пространство.

4. Конкуренция в современном обществе «преодолевает» барьеры рыночной экономики и становится идеально-типической социокультурной формой, определяющей механизмы раз: вития в самых разных сферах общественной жизни. Так, агональность становится важнейшим элементом структурирования современного пространства женской субкультуры, где женщины составляют конкуренцию мужчинам во всех видах социальной деятельности — от военной службы и политики до спортивных состязаний штангистов и боксеров. При этом расширение агонального пространства культуры XXI в. происходит на фоне явного усиления игрового начала в обществе постмодерна, что является дополнительным стимулом усиления конкурентной

борьбы в экономике, где все большее значение приобретают социокультурные механизмы рекламы, моды, конструирования «текучей идентичности» и манипулирования символами, значимыми для индивида смыслами.

Конкуренция институализирует в рыночном духе сферу духовного производства — искусство, науку, политику и т.д.

5. Одной из базовых форм агональности в европейской культуре является «агон уничтожающий», направленный не просто на победу в борьбе, а на уничтожение соперника. Такого рода агонистика существует в различных исторических феноменах — в концепциях «либеральной агонистики», являющихся теоретической основой беспощадной экономической и политической конкурентной войны, в идеях социал-дарвинизма, в либеральных идеях о «конце истории» и т.п.

Агональный либерализм — это либерализм эпохи кризиса, когда установка на плюрализм ценностей вырождается в максиму «все позволено». Это прямой путь к архаизации культуры, когда высшие общепризнанные культурные формы отступают под напором доцивилизационных, казалось бы, давно изжитых феноменов. Конкуренция «без правил» возрождает борьбу на уничтожение, с которой, собственно, и начиналась человеческая история. Когда речь идет о «свободной конкуренции», то имеются в виду «экономические» шансы, за которые отдельные индивиды и группы людей сражаются по определенным правилам, применяя экономическое насилие. В результате этой борьбы в распоряжении некоторых из них оказываются все большие экономические шансы, тогда как хозяйственная деятельность других подвергается уничтожению, подчинению или ограничению.

6. Исходной историко-культурной основой постоянно воспроизводящейся культурной универсалии агона как истока для возникновения феномена конкуренции в Западной Европе послужила мифологема «агона на уничтожение», возникшая в недрах неолитического сознания в многочисленных мифах противостояния культурного «героя» и «чудовищ», повествующих о порождениях стихийного хтонического начала. Данная мифологема проявилась в Западной Европе в форме позднефео-дальной «конкуренции за монополию», нерасчлененной по своей политической, экономической, властной сути; она носила крайне ожесточенный характер и послужила одной из социокультурных предпосылок европейского агонального либерализма с его неограниченной и безудержной конкуренцией.

7. Если рынок рассматривать не как «застывшую» модель, а как реальный процесс, развертывающийся во времени, то понятия «конкуренция» и «предпринимательство» оказываются аналитически неразделимыми. В Новое время сложились представления о предпринимательстве как процессе, ориентированном на будущее, утвердились идеи ценности времени, открытости общества, его «развернутости» к будущему — все это послужило социокультурным потенциалом возникновения конкуренции как всеобщего явления экономической жизни. Уже в XIX в. предприниматель статуируется в официальной культуре буржуазного общества в качестве «идеального» образца, а предпринимательский тип поведения с его «гонкой за новизной» становится определяющим в различных сферах жизни инновационного общества.

Для предпринимателя модель решений любого периода отличается от модели предыдущего периода, поскольку участники рынка узнают о новых возможностях. По мере того как они используют эти возможности, конкуренция между ними толкает цены в направлении постепенного уменьшения возможностей дальнейшего получения прибыли. Предпринимательский элемент в экономическом поведении участников рынка заключается в их «бдительности» к ранее не замеченным изменениям в обстоятельствах, которые могут позволить получить намного больше в обмен на все, что бы они ни предложили, чем было возможно до сих пор.

8. В современном социуме культура «общества» и «сообщества» существует в определенном динамическом единстве, что дает возможность определить те парадигмальные изменения, которые происходят в культурных основах конкуренции как процессуального явления.

То, что конкуренция представляет собой состязательное взаимодействие хозяйствующих субъектов - взаимодействие, сопровождающееся процветанием одних и упадком или разорением других, никем не подвергается сомнению. Именно эти отношения современная наука рассматривает как движущую силу экономического прогресса и как центральную проблему исследований. Однако не следует абсолютизировать агонально-либеральное начало в культуре: состязание — не главное следствие коренных особенностей современной жизни. Факторы, побуждающие людей конкурировать друг с другом, могут направлять индивидов в направлении установления сотрудничества и создания объединений.

9. Конкуренция как процесс межличностного и межорганизационного взаимодействия есть сотрудничество; сотрудничество же как неравномерно дифференцированный по различным хозяйствующим субъектам общий экономический результат (общественный продукт) есть конкуренция. Неявно здесь содержится гипотеза, имеющая особое значение для данного исследования. Конкуренция и сотрудничество как экономические феномены представляют собой взаимоопосредованные, но все же различные формы социокультурной связи. Сотрудничество представляет собой специфический способ обмена живой деятельностью (умениями и знаниями), в процессе которого происходит формирование и взаиморазвитие индивидуальной и коллективной идентичностей. Внешне эта связь представлена информационным обменом между сотрудничающими индивидами. Тем самым, по существу, утверждается, что экономическая культура дуалистична по своей природе.

10. В постиндустриальном обществе «сотрудничающий» характер экономической культуры приобретает доминирующий характер. Здесь действуют две экономики — «новая» и «старая». Одна из них характеризуется конкурентно-рыночными отношениями между хозяйствующими субъектами, представленными разнообразными бизнес-формами. Другая — отношениями сотрудничества между отдельными индивидами, которые сообща работают с информационными ресурсами цивилизации, обеспечивая рост ее духовного и материального богатства. Экономическую форму деятельности, собственное содержание которой составляет информационный обмен и обусловленные им отношения сотрудничества между его субъектами, мы определяем как коллективное производство. Именно эта форма, эмпирически представленная движением информации, характеризует постиндустриальное общество как исторически определенную систему производства и присвоения. Характер информационного обмена в постиндустриальном обществе наполняет понятие «сотрудничество» вполне конкретным и развитым содержанием, что подтверждается развитием современных виртуальных сетевых предприятий.

11. В современном глобализирующемся обществе конкуренция все более смещается в сферу культуры. Это означает, что унифицирующее воздействие глобальных технологических решений не имеет другой альтернативы, носит объективный характер и продуцирует феномен глобального сотрудничества. Однако иная ситуация связана с культурой, где национальные символы и ценности, выраженные как в обыденной, так и в

духовной сфере, приобретают особое значение в конкурентной борьбе. Преимущество здесь за теми, кто имеет возможность создавать то, что окажется со временем важным и интересным для других. На мировом рынке экономически-технологическая и культурная глобализация — два разнонаправленных процесса. Первая стремится к унификации и централизации, к единообразию финансовых операций и потоков, вторая — к многообразию жизненных проявлений и действий.

12. Конкуренция за будущее - это конкуренция за будущие возможности, которая имеет прямое отношение к сегодняшнему дню, так как опирается на стратегический и инновационный потенциал компаний, их способности «забывать» старое и созидать новое.

Будущее зарождается уже сегодня, мы можем наблюдать его отдельные проявления в развитии товаров, изменении покупательского поведения и стилей жизни, эволюции общественных и личностных ценностей, подвижках границ между частным, публичным и государственным, а также многих других больших и маленьких, громких и незаметных событиях современной жизни.

В зарождающемся обществе сетевых массовых социокультурных коммуникаций, диффузной идентичности населения и неограниченных возможностей социокультурного конструирования основным стратегическим сырьем являются символы, мифы, имиджы и т.п. В этом мире конкурентные преимущества получают компании, научившиеся с помощью механизмов моды и рекламы создавать, развивать и продвигать эмоции и ценности, воплощенные в тех или иных товарах.

Этот социум имеет иной конкурентный социокультурный код в сравнении с обществом информации, ибо его основной продукт — эмоции, символические ценности, идеалы.

13. Одной из детерминант устойчивого функционирования российского социума в условиях рыночной модернизации, глобализации, возрастающей межрегиональной конкуренции и асимметрии социокультурного пространства является предельно полное использование всех факторов социально-экономического развития территории, включая и системную мобилизацию «человеческого капитала», чье воспроизводство в конкретном территориально-культурном контексте корреспондирует с ситуацией в системе образования, со становлением и функционированием конкурентных региональных рынков образовательных услуг, и в первую очередь — услуг в сфере профессионального образования.

Научно-практическая значимость исследования. Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические представления в области теории культуры, социальной философии и экономической теории, связанные с проблемами культурного регулирования экономической сферы общества, нахождения путей обновления российского социума. Полученные результаты можно использовать в преподавании общих и специальных курсов по культурологии, социальной философии. Они имеют значение для практической деятельности политиков и управленцев различного уровня.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на 12 научных конференциях различного уровня, в том числе на IV Российском философском конгрессе (Москва, 2005 г.), опубликованы в 38 научных работах (в том числе в шести монографиях). Общий объем публикаций — 64,7 п.л. Положения и выводы, содержащиеся в диссертации, использовались при чтении курсов и спецкурсов: «Культурология», «Личность в социокультурном пространстве», «Философия хозяйства», «Стратегии развития образования* в Ростовском государственном педагогическом университете.

Структура диссертации. Текст работы состоит из введения, четырех глав, включающих 10 параграфов, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность избранной темы, характеризуется степень ее разработанности, определяются цели и задачи диссертационного исследования, излагаются методы исследования, формулируются новизна, основные теоретические положения, выносимые на защиту, освещается теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе — «Историко-культурные предпосылки конкуренции» — рассматриваются методологические основы заявленной темы и определяется агональпое начало в европейской культуре.

В первом параграфе — «Экономика в поле культуры» — содержится обоснование необходимости смены методологической парадигмы в изучении экономической культуры и ее феноменов.

Экзистенциальная неизбывность борьбы, соперничества, состязания и т.д. в любых видах человеческой деятельности часто «провоцирует» специалистов в области экономики и гумани-таристики в целом на поиск исходных мотивационных начал, «естественным образом» определяющих характер и направленность конкуренции в экономической сфере. Экономический «мэйнстрим» до сих пор неявно исходит из посылки «экономического человека», сама природа которого содержит в себе начала хозяйственной жизнедеятельности индивида, «рыночного» по своей сути, обладающего исходным потенциалом предприимчивости и конкурентоспособности. Однако базовые феномены рыночной экономики, в том числе и конкуренция, принципиально отличаются по своему культурно-историческому, а следовательно, и по экономическому смыслу от подобных явлений других экономических эпох. Трудность культурологического анализа современной конкуренции, помимо прочего, заключается и в том, что «чистого» ка.\ чталистического рынка не существует.

Весьма плодотворной с культурологической точки зрения является концепция К. Поланьи, в которой он выделяет три основные стадии историко-экономического развития. Даровая экономика, или символический обмен, характерна для первобытно-общинного строя на стадии догосударственного развития общества. Редистрибутивная экономика возникает в обществах, где политика является ведущей сферой общественного сознания и где политические интересы господствуют над экономическими. Рыночная культура основана на принципах индивидуализма, прагматизма, универсализма, и человек в этой экономике рассматривается как самостоятельное существо, действующее без участия сакральных сил, а созданные им вещи воспринимаются как только его личная собственность. Здесь господствует безличная универсальная товарная форма обмена. Вещь, предназначенная для обмена, не содержит в себе сколько-нибудь скрытых особых символических значений, она обладает вполне ясно выраженной потребительской стоимостью.

В неолиберальном варианте рыночной экономики культивируется стремление к успеху, причем часто это стремление не вписывается ни в какие ограничивающие моральные рамки. Любой ценой обогнать настоящее, прорваться в будущее, выиграть во времени — вот целевая установка современной конкурентной борьбы. Недаром один из капиталистических «героев нашего времени» Дж. Сорос заговорил о «капиталистической угрозе», утверждая, что абсолютизация базовых принципов

рыночной экономики ведет к ценностной дезориентации общества, взращиванию культа денег. Забвение принципов холизма и солидарности, характерных для традиционного общества, ведет к саморазрушению человека, общества и природы. Классик культурологической мысли Л. Уайт отмечал, что «экономические системы гражданского общества не носят личностного, гуманного и нравственного характера, что в понятиях человеческих отношений и ценностей означает, что они — безличностные, бесчеловечные и аморальные. Нигде эти характеристики не проявляются с большей очевидностью, чем на рыночной площади и в торговле»5.

Однако дело заключается не просто в моральном осуждении негативных последствий развития индустриального общества. Рыночная экономика, основывающаяся на «природной» склонности человека к конкуренции — не более чем фикция, идеологический конструкт. Еще К. Поланьи показал, что идея саморегулирующегося рынка носит явно утопический характер, а рыночная экономика отнюдь не возникает «естественным образом». Так, внутренняя торговля в Западной Европе возникает прежде всего благодаря государственному вмешательству, причем торговцы долгое время боролись за сохранение традиционного принципа неконкурентной торговли и фиксации «справедливой цены» за товар. Саморегулирующийся рынок «не мог бы просуществовать сколько-нибудь долго, не разрушив при этом человеческую н природную субстанцию общества; он бы физически уничтожил человека, а среду его обитания превратил в пустыню»®. Само богатство форм конкуренции, в том числе и в современном информационном обществе, включающем в себя не только «борьбу», но и «сотрудничество», говорит нам о глубокой историко-культурной основе данного феномена, о необходимости преодоления методологической парадигмы «экономического человека» и перехода к идее «человека культурного».

Во втором параграфе — «Агональное начало в культуре» — «агон» исследуется в качестве культурной универсалии европейской цивилизации и фиксируются тенденции развития и расширения агонального пространства в культуре.

Соревновательность присуща любой живой форме, но наиболее зримо она проявила себя в античной культуре, благодаря чему последняя и характеризуется при помощи термина «аго-

11 Уайт Л. Эволюция культуры. Развитие цивилизации до падения Рима //

Уайт Л. Избранное: Эволюция культуры. - М., 2004. - С. 416-417.

• Поланьи К. Великая трансформация. - СПб., 2002. - С. 13-14.

нальность». Под агоном (agon — греч. состязание, борьба) понимается неудержимое стремление к любым состязаниям почти во всех сферах общественной жизни. Агоны были спортивные, музыкальные, поэтические, драматические и др.7 Как отмечал Й. Хейзинга, в процессе развития каждой цивилизации атональные функции и структуры существуют в достаточно развитом виде уже в архаический период.

Атональное начало в культуре проявляет себя в различных формах в ходе исторического развития общества, однако фиксируемой точкой отсчета здесь является античность. Р. Мэй показал, что система ценностей западной культуры побуждает людей к соперничеству, причем он видит точку отсчета такому стилю поведения в Возрождении. Однако, как справедливо указывает известный российский культуролог М.К. Петров, стоит поискать ключ к европейскому стилю поведения и мышления еще в греческой античности со специфическим укладом жизни и деятельности, связанной с особым (морским) геополитическим положением и развитием феномена пиратства.

Античная Греция, страна, подарившая миру Олимпийские игры, почитала Агон как божество. Его изображение было выставлено в Олимпии в V в. до н.э. Агональным началом во многом обусловлен характер и направленность культурного переворота в античности. Ни в одной культуре древности агональ-ное начало не играло столь определяющей роли. Так, из всех стран древнего Ближнего Востока наибольшее внимание физической подготовке уделялось в Египте, однако агона как социальной нормы явно мы там не обнаруживаем. Впрочем, как и всякое другое явление, агонистика обладала и теневой, негативной стороной. Спортивная-мораль с самого начала была не на высоте. Хитрые уловки, направленные на достижение победы, по-видимому, не осуждались по-настоящему общественным мнением и широко практиковались. В таких видах, как кулачный бой, борьба, панкратий (соединение первого и второго), не пресекались судьями очень грубые приемы, в панкратии почти все было дозволено. Не считалось чем-то из ряда вон выходящим, если в результате поединка атлет погибал.

Изначально агональное пространство является сущностной категорией пространства мужского, идентичного мужской субкультуре, под которым следует понимать не только физические границы мужской функциональности в обществе, определяемой

' См.: Агон // Античная культура. Литература, театр, искусство, философия, наука: Словарь-справочник. — М., 1995.

хозяйственными, социально-политическими и другими материально-вещественными факторами, но и пространство семантическое, сопряженное с древними и изменявшимися в ходе истории идеологическими постулатами. Символические формы агоиальности выступают, если воспользоваться термином, предложенным А. Тэрнером, доминантными символами и увязывают мужскую субкультуру в единый механизм формирования маскулинности. Женщина, попадая под его воздействие, в силу ли реальных исторических обстоятельств или в качестве мифологического осмысления задаваемой ей мужской роли, приобретает черты девы-воительницы, амазонки, чей образ народным преданием дополняется героиней-разбойником, антиподом, восполняющим недостаток феминности.

Однако развитие и расширение феминистского движения в Х1Х-ХХ вв. приводит к тому, что агональность становится важнейшим элементом структурирования современного пространства женской субкультуры, где женщины составляют конкуренцию мужчинам во всех видах социальной деятельности - от военной службы и политики до спортивных состязаний штангистов и боксеров. При этом расширение агонального пространства культуры XXI в. происходит на фоне явного усиления игрового начала в обществе постмодерна, что служит дополнительным стимулом усиления конкурентной борьбы в экономике, где все большее значение приобретают социокультурные механизмы рекламы, моды, конструирования «текучей идентичности» и манипулирования символами, значимыми для индивида смыслами.

В результате конкуренция проникает во все «поры» общественной жизни. Так, она институализирует в рыночном духе сферу духовного производства. Конкурентная борьба в Новое время возникает и в сфере искусства. Здесь также образуются механизмы спроса и предложения, писатели вступают в борьбу за предпочтения читающей публики. Первые профессиональные, то есть живущие на гонорары, писатели появляются только в XVIII в. Отсутствие наследства и родословной компенсируется журналистским трудом, дающим некоторую финансовую свободу. Распространение демократических институтов, книгопечатания и образования, в широком смысле культуры, интересной, а главное, понимаемой массами, определило появление читателя, способного платить за газету и книгу, несравненно более доступные, чем картины или скульптуры. Европейская культура погружается в чтение. Осознавая изменившуюся конъюнктуру, газета и книга ориентируются на воплощение

идей и сюжетов, за которые было бы не жалко отдать деньги. Показателен пример социо-культурного бытования романа Д. Дефо «Робинзон Крузо», известного долгое время как буржуазное произведение, выражающее идеологию третьего сословия. В XIX в. рабочие одной из лондонских типографий решали вопрос: какую книгу следует издать, чтобы на полученные средства провести акцию неповиновения хозяевам. Выбор пал на «Робинзона». «Буржуазная» словесность не обманула ожиданий бастующих, денег хватило хотя и не для продолжительного, но убедительного вызова наследникам философии героя Дефо. Расширение атонального пространства европейской культуры показано на примерах из различных сфер социокультурной деятельности.

Вторая глава — «Мифологемы либерализма и культурные ориентиры конкуренции» — содержит анализ ценностных оснований конкуренции как социокультурного феномена новоевропейского общества.

В первом параграфе — «Агон как уничтожение» — определяется понятие «либеральный агонизм» и показываются его культурно-исторические истоки.

Один из древнегреческих мифов повествует о состязании в игре на музыкальных инструментах между, богом Аполлоном и сатиром Марсием. Бог солнца и покровитель искусств, победив в этом соревновании, покарал дерзнувшего послать ему вызов сатира: содрал с последнего шкуру, сделал из нее барабан, а труп подвесил на дерево вверх ногами. Такого рода конкуренция, связанная с войной на уничтожение, борьбой «до победного конца», основывается на мифологеме изначального противостояния добра и зла, истины и лжи, прекрасного и безобразного и т.д. Противник здесь теряет статус культурного существа, к которому применимы законы милосердия и понимания, и автоматически превращается в то, что следует уничтожить — в грубо-физической или духовно-нравственной форме. Классический либерализм эпохи Просвещения, утверждая единую, общечеловеческую, основанную на рациональном выборе и законах разума культуру, тем самым обрекал . «другие» культуры на вымирание, на их бытие в колониальных гетто и резервациях. Вся практика европеизации мировой культуры XVII— XX вв. велась под флагом универсализма, предполагающего элиминацию культурно-национального своеобразия, вытеснение на границу человеческой ойкумены. Собственно, политика мировой глобализации, взятой в ее крайних формах, есть не

что иное, как политическая и экономическая реинкарнация поединка Аполлона с Марсием.

Немецкий философ М. Штирнер, певец индивидуализма и ничем не сдерживаемой индивидуальной свободы, провозвестник анархических идей, являющихся, с нашей сточки зрения, выражением доведенной до крайности позиции агонизма в буржуазном обществе, утверждал, что борьба за господство есть выражение природы человека, отстаивающего и утверждающего свою самость.

Однако «Проект Просвещения», как убедительно показал известный политолог Дж. Грей, потерпел крах, и на место традиционного либерализма заступает так называемый «атональный либерализм», отказывающийся от претензий разума на устранение «войны всех против всех» (Гоббс) и исходящий из идеи равнозначности, свободной конкуренции ценностных систем и установок. Предшественниками этого направления современного либерализма Дж. Грей считает Н. Макиавелли и религиозного мыслителя Берлина, однако, с нашей точки зрения, истинные истоки его кроются в античном агоне. Атональный либерализм, отказываясь от утверждения базовых ценностей человеческой культуры, неизбежно приходит к выводу о том, что, выражаясь словами Р. Рорти, допускается случайность как личности, так и сообщества. «Альтернативный либерализм самым решительным образом отличается от традиционного либерализма всех типов. Не обращаясь к требованиям разума как к высшему авторитету, он считает, что приверженность к либеральным началам обусловлена исторической случайностью и традицией, а не рациональным выбором самого индивида»8. «Атональный либерализм» ориентирует конкуренцию на беспощадную борьбу, связанную с экономическим «уничтожением» соперника. Психологический механизм такой борьбы хорошо показан Б. Поршневым в изначально первобытной дилемме «мы — они». Если говорить о мифологемах такого взгляда на суть атональности, то следует вспомнить, к примеру, подвиги великого героя античности Геракла, олицетворяющего победу человеческого, культурного начала над чудовищными природными стихиями, воплощенными в образах лер-нейской гидры, немейского льва, Сциллы и Харибды и т.д. Враг здесь изначально есть воплощение мирового хаоса и посему подлежит безусловному уничтожению.

8 Грей Д. Поминки по Просвещению: Политика и культура на закате современности. - М., 2003. - С. 136-137.

•«Мир героев», противостоящий «миру чудовищ», - эта мифологема присутствует в той или иной степени в качестве культурного обоснования борьбы на уничтожение, крайней формой которой является война. С этой точки зрения проводится культурологический анализ символики плакатов эпохи Первой мировой войны и революции в России.

Интересно отметить, что «либеральный агон» проявляет себя и в условиях демократии. К. Манхейм обращал внимание на то, что процесс демократизации — как в культуре, так и в политике — ведет к обострению соперничества, а отнюдь не к его угасанию. Как это ни парадоксально звучит, но демократические процессы в духе либерализма таят в себе угрозу раскола правящей элиты. С этой точки зрения «либеральный агон» оказывается механизмом, продуцирующим регулярные кризисы, носящие все более масштабный характер.

Во втором параграфе — «Агоналъные основы формирования социокультурного механизма конкуренции» — выявляются историко-культурные предпосылки, определяющие специфику формирования механизмов рыночной конкуренции в западноевропейском обществе, «конкуренции за монополию».

Именно мифологема «борьбы на уничтожение» послужила основой для возникновения феномена конкуренции в Западной Европе. Конечно, о принципе конкуренции, равно как и о механизме образования и действия монополии, сказано уже достаточно, но эта общая схема может получить полноценное значение только после того, как будет соотнесена с конкретными фактами, которые послужат для ее проверки. По мнению Н. Элиаса, когда в настоящее время говорят о «свободной конкуренции» и «образовании монополии», то обычно имеют в виду «экономическое насиле», характерное для современного мира. Однако формирование смысловой парадигмы конкуренции в рыночных условиях может быть адекватно понято в более обширной связи историко-культурных и социокультурных процессов. В современном теоретическом дискурсе непреложным является выделение двух сфер общественной жизни — «экономики» и «политики» — и, соответственно, определение двух типов социальных функций — «хозяйственных» и «политических». Однако в аграрных обществах с натуральной экономикой социальный статус и позиция феодала носили недифференцированный характер, и он являлся владельцем основных средств производства принадлежащей ему области и, одновременно, правителем, обладающим полнотой административной и юридической власти. В этих условиях в позднефео-

дальнем европейском обществе монополия на насилие, применение оружия является упрочившимся социальным институтом, основой производственной монополии, необходимым компонентом производственного цикла. «Хозяйство» в строгом смысле этого слова появляется в результате длительного эволюционного (а иногда и революционного) развития, в ходе которого дифференцируются социальные функции и возникает специализированная управленческая монополия, превращающая функцию господства и насилия в «общественную собственность».

Отсюда то, что мы привычно называем «конкуренцией», в социокультурном смысле относится лишь к XIX—XXI вв., понятие же «конкурентные отношения» оказывается шире по объему, включая в себя и так называемую «свободную конкуренцию» феодалов.

По Н. Элиасу, такого рода конкуренция оказывается распространенной в Западной Европе после Столетней войны. Она предполагает такую борьбу, когда земля и военный потенциал распределены среди множества взаимосвязанных лиц в равной мере, так что ни один из соперников не может быть однозначно признан сильнейшим и богатейшим. Эта борьба характерна для фазы противоборства феодальных рыцарских домов, а также и для той фазы отношений между государствами, когда ни одно из них не вытесняет другие из пространства соперничества и их взаимоотношения не регулируются каким-либо организованным и централизованным институтом, обладающим монополией на господство. В конкурентной борьбе рыцарских домов играли роль оба этих орудия — и непосредственное физическое насилие, и экономическое «удушение», причем четкого различия между ними не было.

«Силовая агонистика» в свободной от монополии сфере позднефеодальной раздробленности, кризиса и ослабления централизованной власти в условиях ограниченных ресурсов, всеобщего обнищания в период Столетней войны вела к разорению и исключению из противоборства все большего числа соперников. Ресурсы аккумулируются в руках немногих, а побежденные оказываются в полной зависимости от победителей. Таким образом, ставкой в свободной от монополии феодальной конкуренции становится актуальное социальное и физическое существование участников данного процесса. Любая социальная единица — рыцарский дом, феодальное предприятие, государство - оказываются перед одной и той же альтернативой: быть или не быть, победить или исчезнуть, разрушив все то,

что составляло смысл жизни. Прибыль одного здесь означала убыток для другого, в том числе и в сфере символических и статусных благ. При этом победа означала, что победителю неизбежно предстояло встретиться с соперником более высокого ранга. ,

Эта борьба носила крайне ожесточенный характер, и крайняя жестокость (подобно Аполлону по отношению к Марсию) проявлялась в массовых убийствах побежденных, особенно тех, кто не мог выкупить свою жизнь. В ту эпоху не было наказаний за злодеяния, не было ни общественного, ни юридического возмездия^.Единственной угрозой, единственной опасностью, способной вызвать страх, было поражение в борьбе с более сильным противником. По мнению историка Франции XIII в. Люшера, если не принимать во внимание нравы небольшой элиты, то можно признать, что разбой, грабеж, убийства полностью соответствовали стандарту воинского общества того времени. Жестокость не была поводом для исключения человек.- из общества. Радость от созерцания мучений и смерти других была велика и имела общественно признанный характер.

Й. Хейзинга отмечал, что жестокость является одной из главных отличительных черт позднего европейского среднесе-ковья. Ожесточенная борьба за выживание между феодалами того времени в условиях ограниченных территорий и невозможности внешней экспансии приводила, например, к крайне жестокому отношению к пленным.

В позднефеодальном обществе, непосредственно предшествующем эпохе зарождения капиталистической экономики, рынка и конкуренции, большинство представителей высшего света, из потомков которых рекрутировались «образцовые купцы и джентльмены» (Д. Дефо), вели жизнь предводителей разбойничьих шаек, что полностью отвечало их нормативным целям и привычкам. Позднефеодальная «конкуренция за монополию», где нерасчлененность «войны» и «хозяйства» провоцировала воссоздание на качественно новом уровне «агона на уничтожение», оказалась важнейшей социокультурной предпосылкой конкурентной борьбы в ее неолиберальном рыночном варианте.

В третьей главе — «Социокультурная сущность конкуренции и предпринимательство» — проанализировано с культурологически х позиций процессуальное тождество предпринимательства и конкуренции.

В первом параграфе — «Конкуренция в контексте ценностей предпринимательской культуры» — показано, что сдвиг

ценностных мотиваций в отношении ко времени активных хозяйствующих субъектов с необходимостью продуцирует конкурентно-предпринимательский тип поведения как целостный феномен.

Общепризнанным является утверждение, что современный рынок покоится на двух базовых социокультурных институтах — предпринимательства и конкуренции. Оба эти термина широко употребляются как в обыденной, повседневной речи, так и в научных дискуссиях. Однако, несмотря на ряд весьма глубоких экономических работ, посвященных изучению данных понятий в контексте теории распределения доходов (особенно теории прибыли), теории производства, теории фирм и т.д., социокультурный смысл взаимосвязи предпринимательства и конкуренции фактически игнорировался. Существующие модели конкуренции игнорируют предпринимательский культурный элемент, хотя еще М. Вебер весьма убедительно показал, что специфика деятельности средневековых «предпринимателей» была, в первую очередь, связана не с организацией производства и ведением бухгалтерских дел, а с определенными ценностными основаниями поведения хозяйствующих субъектов, где не последнюю роль играет особое отношение ко времени (как циклически замкнутому), утверждение превалирования репродуктивности над творчеством, неотчлененность религиозного и хозяйственного элементов в экономических отношениях и т.д. Нелишне здесь вспомнить и работы Й. Шумпетера, который сущность современного предпринимателя видел в творчестве в сфере экономики и хозяйства. Элиминация культурного начала ведет к тому, что искажаются реальные процессы, происходящие, как известно, в обществе, а не в головах теоретиков; в результате конкуренция изучается абстрактно, как условие, а не как существенная сторона предпринимательства.

В Новое время структура европейских и в первую очередь западноевропейских обществ начала изменяться. Торговля и движение товаров расширялись. Безопасность торговых путей стала более гарантированной, нежели в предшествовавшие столетия. Начавшись с городов, ускоренно шло формирование хозяйственной сети. Государственно-политической реакцией на усиление «дальних» связей стал монархический абсолютизм, выработавший административные меры для организации больших общественных групп. Мало-помалу сходило на нет классическое превосходство таких организационных принципов, как семья и род. Реальное общественное развитие, приведшее к преобладанию «дальних» отношений в европейских обществах, проходило в

двух направлениях: хозяйственном (первичном) и политическом (вторичном). В хозяйственном направлении оно привело к индустриализации и научно-техническим революциям, в политическом — вызвало либерализацию и демократизацию.

Равновесное состояние рынка, характерное для феодального общества, сменяется процессуальным, ибо каждый участник рынка при составлении планов покупки или продажи должен принимать во внимание не только ожидаемые решения тех, кому он намеревается продать или у кого купить, но также и тех, чьи решения продать или купить могут конкурировать с его собственными. В традиционном же обществе как состав номенклатуры изделий, так и состав производителей и потребителей товара является «замороженным», постоянным, мало меняющимся. В современном рыночном процессе участники постоянно «испытывают» своих конкурентов, с каждым шагом вперед предлагая возможности чуть более привлекательные, чем их. Их конкуренты, в свою ->чередь, как только им становится известно, с чем они конкурируют, вынуждены еще более улучшить возможности, предлагаемые ими рынку, и т.д. В этой борьбе за опережение своих конкурентов (но в то же время избегая создания возможностей более привлекательных, ч^м необходимо) участники рынка тем самым вынуждаются самим конкурентным рыночным процессом приближаться к границам своей способности прибыльно присутствовать на рынке. Отсюда конкурентный рыночный процесс является по своей сути предпринимательским. Модель решений любого периода отличается от модели предыдущего периода, поскольку участники рынка узнают о новых возможностях. По мере того как они используют эти возможности, конкуренция между ними толкает цены в направлении постепенного уменьшения возможностей дальнейшего получения прибыли.

Культурно-исторический смысл максимы, высказанной Альберти и идеологически обоснованной Б. Франклином — «Время — деньги», — заключается в принципиально новом понимании предпринимательства как процесса, утверждении ценности времени, открытости общества, его «развернутости» к будущему, что является социокультурным потенциалом возникновения конкуренции как всеобщего явления экономической жизни.

В буржуазном социуме, где, по словам А. Смита, «каждый человек - купец», конкурирующий на рынках товаров, услуг или рабочей силы, конкуренция обретает доминирующее значение, втягивая «субъекта в состояние конфликта со всеми ос-

тальными». Однако в «обществе», в отличие от «сообщества» (по Теннису), формируется особый тип регулятивной морали конкуренции. Нормы регулятивной морали характерным образом ориентированы на группы (или совокупности групп), чьи участники в своей деятельности преследуют плюралистические цели. Плюрализм целей возрастает от рядоположенности различных целе-полаганий до антагонизма целей. В данной регулятивно-нравственной парадигме конкуренции, в отличие от «агона уничтожающего», речь идет о долге каждого признавать и уважать конкурента, соответственно, партнера вообще, в качестве равноправной личности (в духе кантовского императива), причем каждому из субъектов хозяйствования вменяется в обязанность соблюдать установленные законом и моралью нормы.

Во втором параграфе — «Современная конкуренция: смена культурных парадигм.» — показан дуалистический характер экономической культуры, проявляющийся в единстве конкуренции и сотрудничества.

В современном социуме культура «общества» и «сообщества» существует в определенном динамическом единстве, что дает возможность определить те парадигмальные изменения, которые происходят в культурных основах конкуренции как процессуального явления. Недаром еще Ж. Бодрийяр отмечал, что имплозия является необходимым элементом цивилизации и в будущем вновь станет доминирующей формой общественного развития9. Так, очевидным, но далеко не всегда осознаваемым фактом является то, что система сотрудничества является необходимым дополнительным элементом конкуренции и рынка в целом. Более того, сотрудничество есть внутренне необходимый момент конкуренции, так что последняя не может быть понята и раскрыта с достаточной глубиной вне этого единства.

В рамках культурологического осмысления проблемы мы придаем термину «сотрудничество» значение более развернутое и специальное по сравнению с тем пониманием (отчасти интуитивным), которое сложилось как в экономической науке, так и в обыденном сознании, и которое можно охарактеризовать как соединение усилий многих людей для достижения каких-то общих целей. Термин «сотрудничество» обычно употребляется как идентичный или очень близкий по смыслу понятию кооперации. Однако использование этих терминов в научном обороте отчасти дистанцировало их друг от друга, придав значению

• См.: Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. - Екатеринбург, 2000.

каждого из них определенные нюансы. Так, понятие кооперации, или кооперации труда, чаще интерпретируется как организационная форма сотрудничества и ее разновидности (производственная, сбытовая, кредитная, жилищная кооперация и т.д.). В последнее время широко употребляется термин «организация», корреспондирующий с кооперацией и сотрудничеством. Собственно же социокультурное сотрудничество, на наш взгляд, характеризует весьма широкий спектр отношений, не ограниченный только экономической сферой. При всем многообразии форм этих отношений существует, однако, некоторый инвариант: сотрудничество всегда предполагает такое взаимодействие индивидов, которое не сопровождается взаимным отчуждением их деятельности, что и создает основу для консолидации целей и интересов. Сотрудничество является таким же родовым признаком человеческого общения, как и конкуренция, но совершенно очевидно, что люди не могут действовать в общем социокультурном пространстве, только отрицая друг друга, противопоставляя свои цели и интересы как взаимоисключающие. Прав был К. Маркс, когда писал, что на основе абстрактной фразы о возникновении общего интереса из простого столкновения частных интересов можно было бы, наоборот, сделать вывод о том, что каждый со своей стороны «тормозит» осуществление интересов других. Однако частный интерес есть «общественно определенный интерес», ибо может быть осуществлен лишь при помощи предоставляемых обществом средств и условий. Отсюда и возникает широкий спектр социокультурных коммуникаций, объединяющий носителей «частного интереса». Итак, конкуренция и сотрудничество как социокультурные феномены представляют собой взаимоопосредованные, но все же различные формы социокультурной связи.

Данное положение обосновывается анализом логики развития постиндустриального общества. Так, здесь субъектами обмена выступают не отдельные индивиды, но «индивид - общность». Независимо от конкретного «адресата» в каждом отдельном случае, работник продуцирует и транслирует информацию на весь коллектив, так как именно он (коллектив) и является создателем общественного продукта.' В свою очередь, информация, которую получает каждый отдельный работник, всегда опосредована практикой общественного взаимодействия и несет в себе потенциал коллективного творчества. Именно этот процесс умножения творческих способностей индивида и совокупного работника в целом, в сочетании с состязательными тенденциями, и лежит в основе так называемого синергетиче-

ского эффекта кооперации. С этой точки зрения неоклассическая парадигма «экономического человека» становится явным анахронизмом. В глобализирующемся мире, как показал В.М. Межуев, обостряется конкурентная борьба прежде всего в области культуры10.

Отсюда получает дальнейшее обоснование и развитие тезис о том, что конкурентный процесс — это предпринимательский процесс, где основополагающую роль играет ценностная структура поведения субъекта хозяйствования, и прежде всего отношение ко времени. Обостряется конкурентная борьба в глобализирующемся обществе в первую очередь в области «борьбы за будущее», где выигрывают те компании, которые научились создавать и продвигать на рынке товары, содержащие в себе новые символы, идентификационные модели, образы идеала. Особое значение в условиях, когда общественное сознание носит все более диффузный характер, играет институт рекламы и средств массовой информации. В новой конкурентной борьбе основным стратегическим сырьем становится мир символов, имиджей и мифов.

В третьем параграфе — «Культура управления "сетевыми" и "виртуальными" предприятиями: конкуренция и ценности доверия»> — подтверждается логика анализа, представленная в данной главе - на примере единства конкуренции и сотрудничества в «виртуальных» и «сетевых» предприятиях.

Согласно идеям выдающегося экономиста и социолога Й. Шумпетера, можно выделить пять последовательных уникальных циклов, связанных с технологическими «прорывами» в индустриальном и постиндустриальном обществах. В настоящее время мы живем в эпоху развития информационных сетей, глобального распространения «высоких технологий», что и продуцирует становление специфических экономических и культурных форм. Устойчивая, жесткая иерархия фирм с преобладанием вертикальных связей, являвшаяся ранее конкурентным преимуществом, становится препятствием в развитии, ибо не позволяет адекватно реагировать на изменения глобальной рыночной конъюнктуры.

Современные «виртуальные» предприятия представляют собой сетевую, компьютерно опосредованную структуру, созданную на временной или постоянной основе из разных предприятий, расположенных в различных регионах мира. «Виртуаль-

10 Межуев В.М. Глокализация // Теоретическая культурология. - Москва; Екатеринбург, 2005.

ные» предприятия имеют гораздо большую гибкость и мобильность по сравнению с фирмами традиционного типа. Особое значение в культуре управления виртуальными и сетевыми предприятиями приобретает категория «доверие». Еще в XVII в. Джон Локк называл доверие связующей силой общества. Современный социолог Б. Мисцтал считает, что в большинстве дискуссий о доверии, даже если в них высказываются разные мнения о пределах и особенно об источниках доверия, само доверие считается аксиомой.

Доверие в виртуальном сетевом мире строится прежде всего на возможностях сети регулировать поведение своих членов, вынуждая их соответствовать принятым нормам и ценностям поведения. Доверие становится базовой культурно-этической ценностью в киберпространстве, что связано с особенностями виртуальных коммуникаций: большая часть программного обеспечения, используемого для осуществления коммуникативных взаимодействий в киберпроьгранстве, пожертвована акторами для всеобщего бесплатного пользования, и его применение зиждется на доверии; добровольная деятельность, ориентированная на приумножение социальных ресурсов, является основным видом деятельности в общественном сегменте кибер-пространства; единые технические стандарты коммуникативных взаимодействий используются всеми сообществами, позволяя осуществлять доступ к социальным ресурсам в рамках, установленных существующей информационной стратификационной системой; не существует одной или нескольких организаций, осуществляющих централизованное управление информационными потоками и социальными ресурсами в телекоммуникационных сетях11.

Подчеркнем, что увеличение статуса доверия в виртуальных коммуникациях связано с анонимностью общения в киберпространстве, что ведет к снижению значимости организационно-структурированных воздействий на участников взаимодействия. Высокий уровень доверия выявляется и при осуществлении взаимодействий в рамках корпоративных сетей, предусматривающих однозначность идентификации коммуникантов. Соответственно, в корпоративных виртуальных сетевых сообществах, а также в коммьюнити с ограничением доступа поддерживается достаточно высокий уровень конфиденциальности

11 Бондаренко C.B. Социальная структура виртуальных сетевых сообществ. -Ростов н/Д, 2004.

содержательных аспектов процессов коммуникативных взаимодействий и при осуществлении совместной деятельности высоки возможности использования доверия как социального ресурса. Доверие имеет не только моральную, но и экономическую составляющую, поскольку именно на доверии в значительной мере основываются коммерческие операции в телекоммуникационных сетях (особенно при осуществлении взаимодействия с незнакомыми партнерами).

В четвертой главе — «Социокультурное пространство регионального образования: проблема конкуренции» — выявляются конкретные социокультурные механизмы конкуренции в сфере современного российского регионального образования.

Первый параграф — «Теория и методология исследования конкурентного характера рынка образовательных услуг» — содержит осмысление актуальности и методологической адекватности изучения региональной специфики становления института конкуренции в образовании.

Экономическое и социокультурное развитие на рубеже XX— XXI столетий характеризуется не только общесистемной модернизацией и интеграцией в глобальном масштабе, но и усиливающейся его фрагментацией, в том числе и в территориальном (региональном) аспекте. Региональная стратификация предстает базовой и универсальной характеристикой общественной системы, и в данном контексте проблематика регионализма в обществе все активнее выходит на авансцену современного научного знания, что проявляется в многочисленных попытках научного осмысления данных процессов.

Образование (и как составляющая современной экономики, нацеленная на воспроизводство «человеческого капитала», и как особый институт культуры) в своей основе неизбежно «привязано» к территории, имеет выраженную региональную стратифицированность и соответствующую региональную специфику.

Полномасштабное включение рыночных стимулов и механизмов ведет к становлению и соответствующего рынка (субрынка) в образовательной сфере, и лишь в подобном контексте осуществляется непосредственное и в социокультурном смысле мотивированное (в рамках общей системы рыночных отношений) взаимодействие потребителя образовательных услуг и предоставляющих подобные услуги специализированных институций (учебных заведений), складываются и в полной мере проявляют себя многоаспектные конкурентные отношения. Причем именно отношения между системой разнопрофильных

учебных заведений и потребителями их услуг составляют основу характеризуемого рынка. Важно, тем не менее, подчеркнуть, что наиболее четко и последовательно рыночное содержание образовательной сферы проявляется именно в секторе негосударственных образовательных услуг. В итоге современный рынок образовательных услуг предстает как несовершенный, социально ориентированный рынок, предполагающий комбинирование рыночного механизма и государственного регулирования. Обусловленная демографической и социокультурной динамикой социализация все новых и новых генераций предполагает непрерывность образования, обеспечения режима устойчивой репродукции образовательных услуг, в современной модер-низационной ситуации возможной и эффективной лишь в рамках соответствующего рыночного механизма.

Конкуренция на рынке образования предстает как синтез монопольной (из-за монопольного характера подавляющей части локальных рынков) и олигопольной (поскольку параллельно наблюдается и рыночное соперничество самих «естественных монополий» в образовательной сфере) конкуренции, причем степень монополизации конкретного территориально локализованного рынка предопределяется одномоментным действием как территориального фактора, так и «набора» образовательных услуг, определяемого социально-профессиональной структурой общества и системой учебных заведений. В условиях социальной нестабильности и эрозии базовых социокультурных ценностей (как это, в частности, имело место в России в начале 1990-х гг.) выбор потребителя совершался во многом не в пользу образования; обретение же позитивных ценностных и научно-технических ориентиров (интеграция в постиндустриальную цивилизацию) повышает эффективность «потребления» образовательной услуги и, предопределяя конкурентоспособность соответствующего рынка, создает условия для его развития.

Благоприятствуя становлению системы региональных рынков, региональной стратификации, интеграции и поляризации российского культурного образовательного пространства, регионализация в итоге предстает важнейшей составляющей социокультурной модернизации сферы образовательных услуг, фактором, во многом предопределяющим уровни и формы конкуренции на региональных и субрегиональных уровнях.

Во втором параграфе — «Конкуренция в образовательной сфере региона» — на примере Юга России определяется социокультурный потенциал конкурентных процессов в образовательном и культурном пространстве региона.

Роль конкуренции в реализации потенциала сферы образовательных услуг весьма наглядно иллюстрирует аналитика по Ростовской области, одной из наиболее масштабных политико-территориальных и социокультурных структур Юга России. Ростовская область с полным правом может рассматриваться в качестве территории преимущественной локализации высших «этажей» системы образования. Сам же образовательный (научно-образовательный) комплекс должен рассматриваться как конкурентное преимущество области, ее приоритетная и профильная сфера, чье значение еще более возрастает в условиях частичной утраты былой специализации, неустойчивой позитивной динамики при сохраняющейся угрозе нового системного спада, возрастающей конкуренции на российском рынке.

В регионально-территориальном культурном комплексе фиксируются и негативные тенденции. Благодаря протекающей в контексте рыночной модернизации регионализации системы высшего образования, ее «приближению» к потребителю и появлению в ранее «дефицитных» в плане образовательных услуг территориях многочисленных негосударственных вузов (в Краснодарском и Ставропольском краях и др.), Ростовская область определенным образом утрачивает свою традиционную специализацию: подготовку специалистов высшей квалификации для регионов Юга России.

В настоящий момент лидерство Ростовской области на рынке образовательных услуг Юга России проявляется не столько в общих параметрах системы высшего образования (последние приобретают все более заметную тенденцию приближения к среднему по России в целом уровню), сколько в создании разветвленной филиальной сети. Характеризуя данный процесс, нельзя не отметить, что дальнейшая экспансия вузов Ростовской области в сопредельные регионы в значительной мере сдерживается конкуренцией со стороны местных учебных заведений, филиалов московских образовательных структур, а также действиями местных регулирующих инстанций, ведущими к росту трансакций, а зачастую, и к появлению прямых заградительных барьеров, предопределяющих практическую невозможность проникновения на рынок образовательных услуг того или иного субрегиона «чужаков». И здесь основным фактором устойчивого развития вузов области (как и системы высшего профессионального образования Ростовской области в целом) становится ситуация, складывающаяся непосредственно на внутрирегиональном рынке, что предопределяет его усиливающуюся конкурентность.

Детерминантом конкуренции на региональном рынке образовательных услуг выступает и географический (территориальный) фактор. Спрос на образовательные услуги (включая и услуги вузов), с одной стороны, рассредоточен по территории области (потенциальные и реальные потребители образовательных услуг проживают в 23 городах и 2289 сельских населенных пунктах области), с другой — имеет явные черты территориальной асимметрии. В диссертации приводятся социологические и статистические данные, подтверждающие выводы автора о динамике структуры культурного пространства региона в ходе складывающейся конкурентной борьбы в образовательной сфере.

В третьем параграфе - «Конкуренция в контексте государственного регулирования и саморегулирования образовательного регионального рынка» — основное внимание концентрируется на выявлении роли государства как социокультурного института в формировании образовательного регионального культурного пространства и месте конкуренции в этом процессе.

Образование, производство образовательных услуг в силу самой своей природы относится к тем составляющим социума, где возможности рынка, рыночной саморегуляции хоть и существенны, но не безграничны. Констатируя данное обстоятельство, нельзя, тем не менее, не отметить, что даже в такой этати-зированной и ориентированной на воспроизводство культурно обусловленных благ системе, как образование, объективно существует спонтанная потребность в «донастройке», обретении нового, предопределяемого видоизменяющимся социумом и предъявляемым им совокупным спросом на образовательные услуги качества. Если акцентировать преимущественное внимание на ситуации в сфере высшего образования, то именно благодаря феномену конкуренции действующая на рынке совокупность вузов и их филиалов (то есть совокупное предложение) оказывается способной более или менее (в зависимости от степени монополизма рынка) на видоизменение конъюнктуры спроса, последний, в свою очередь — способен адаптироваться к трансформирующимся количественным и качественным параметрам представленной массы образовательных услуг.

Конкуренция означает фактическое саморегулирование рынка, выступает фактором саморазвития и воспроизводства организуемой институтом рынка социокультурной и социально-экономической системы. Однако и сам рынок, и рыночная конкуренция сопровождаются своими не только позитивными, но и разноплановыми негативными следствиями и в этой связи

нуждаются в системном контроле со стороны различных общественных институтов, включая и институт государства. В складывающейся ситуации государственное регулирование рыночной конкуренции закономерно выступает в числе фундаментальных особенностей современного рыночного общества.

Регулятивные функции государства приобретают особую значимость в современном глобализирующемся и все более обретающем черты постиндустриального уклада социуме. Данная точка зрения, как представляется, весьма удачно сформулирована автором серии фундаментальных трудов по теории конкуренции М. Портером, подчеркивающим, что в современной ситуации, когда «конкуренция в мировых масштабах все возрастает, роль государств становится все более важной. По мере того, как основа конкурентной борьбы все более смещается в сторону создания и освоения знаний, роль государств становится все более важной. Конкурентное преимущество создается и поддерживается через сильно локализованные процессы»12. В приведенной цитате особо существенным представляется даже не столько указание на необходимость государственного регулирования конкуренции, сколько акцент на роли образования как основы конкурентного преимущества, на необходимости государственных усилий по социокультурному воспроизводству и развитию в конкретном территориально локализованном контексте.

Государственная политика призвана быть не только последовательной, учитывающей реалии и потенциал рыночной экономики, но предельно адаптированной, формироваться с учетом социокультурных особенностей регионализации образовательной сферы, ситуации на конкретных субрынках образовательных услуг, ролевых функций тех или иных образовательных учреждений.

В Заключении, диссертации подводятся общие итоги проведенного исследования, формулируются основные выводы и намечаются перспективы дальнейшей разработки затронутых в диссертации проблем.

12 Портер М. Конкуренция. - СПб.: «Вильяме» 2001. - С. 162.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Монографии

1. Щербина A.B. Конкуренция и культура. - Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2006. (9,5 п.л.)

2. Щербина A.B. Социокультурные и экономические факторы развития конкурентной деятельности в сфере образования. - Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2003. (11,0 п.л.)

3. Щербина A.B. Конкуренция на региональных рынках профессионально-образовательных услуг. - Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 2003. (7,5 п.л.)

4. Щербина A.B. Философия, вера, духовность: истоки, позиция и тенденции развития. — Воронеж, 2005. (20,4 п.л.) (в соавторстве).

5. Щербина A.B., Денисова И.П., Клиновенко JI.P. Государственная инвестиционно-инновационная политика. — М.: Изд-во МГУ, 2003. (14,5 п.л./5,8 п.л.)

6. Щербина A.B., Литвиненко Л.Л., Тяглов С.Г. и др. Подготовка профессиональных кадров в системе многоуровневого образовательного регионального комплекса «Школа — колледж - вуз». - Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2003. (13,25 п.л./7,8 п.л.)

Статьи в изданиях, рекомендуемых ВАКом

7. Щербина A.B. Культуротворческие основы конкуренции и предпринимательства // Известия ВУЗОВ. Северо-Кавказский регион. Прил. № 9. - Ростов н/Д: СКНЦ ВШ, 2005. (0,5 п.л.)

8. Щербина A.B. Культурно-исторические основания конкуренции в экономической сфере: смена ценностных парадигм // Научная мысль Кавказа. Прил. Ks 1. - Ростов н/Д: СКНЦ ВШ, 2006. (0,5 п.л.)

9. Щербина A.B. Культурные истоки «агона уничтожающего» // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Прил. № 6. - Ростов н/Д: СКНЦ ВШ, 2006. (0,5 п.л.)

10. Щербина A.B. Социокультурные предпосылки формирования конкуренции (Н. Элиас о «Процессе цивилизации» в Европе) // Современная экономика. Приложение к журналу «Экономические науки» № 5. М., 2005. (0,5 п.л.)

11. Щербина A.B., Тяглов С.Г. Определение потребности в квалифицированных кадрах как элемент эффективного функг ционирования механизма воспроизводства образовательных

услуг // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Спецвыпуск. - Ростов н/Д: СКНЦ ВШ, 2004. (0,7 п.л./0,4 п.л.)

Брошюры и статьи:

12. Щербина A.B. Историко-культурные предпосылки конкуренции. - Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2002. (1,5 п.л.)

13. Щербина A.B. Мифологемы либерализма и культурные ориентиры конкуренции. - Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2003. (1,7 п.л.)

14. Щербина A.B. Социокультурная сущность конкуренции и предпринимательство. — Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2003. (2,5 п.л.)

15. Щербина A.B. Социокультурные основания конкуренции. — Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2003. 3,7 п.л.

16. Щербина A.B. Конкуренция в рыночном саморегулировании сферы высшего профессионального образования: мезо-экономические аспекты // Экономические и институциональные исследования: Альманах научных трудов / Под ред. В.Н. Овчинникова, О.С. Белокрыловой. — Вып. 2. — Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 2002. (0,5 п.л.)

17. Щербина A.B. Государственное регулирование рыночной конкуренции в сфере образовательных услуг вузов // Наука и образование. Известия Южного отделения Российской академии образования и Ростовского государственного педагогического университета. — Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2002. № 1. (0,4 п.л.)

18. Щербина A.B. Образовательные услуги в системе современной регионально стратифицированной рыночной экономики // Формирование образовательного пространства в рыночной экономике России: Сборник научных трудов Института экономики, управления и права РГПУ. — Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2003. (0,8 п.л.)

19. Щербина A.B. Формирование эффективных экономических отношений в образовании // Наука и образование. Известия Южного отделения Российской академии образования и Ростовского государственного педагогического университета. - Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2003. № 1. (0,4 п.л.)

20. Щербина A.B. Сфера образования как элемент социальной инфраструктуры экономики региона: теоретико-методологический аспект // Социально-профессиональные аспекты формирования квалифицированного специалиста в трансформационной экономике России: Сборник научных трудов

Института экономики, управления и права РГПУ. — Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2004. (0,6 п.л.)

21. Щербина A.B. Социокультурные особенности функционирования сферы образования с учетом фактора и приоритетов конкуренции // философия в XXI веке: Международный сборник научных трудов. Вып. 5. Воронеж, 2005. (0,6 п.л.)

22. Щербина A.B. Предпринимательство: культура и экономика. - Деп. ИНИОН РАН, 2005. (1,5 п.л.)

23. Щербина A.B. Конкуренция в контексте ценностей предпринимательской культуры // Международный сборник научных трудов. - Ростов н/Д: Изд-во РГАСХМ, 2006. (0,5 п.л.)

24. Щербина A.B. Рынок образовательных услуг как механизм предоставления образовательных благ // Проблемы сферы образования в современной России: Сборник научных трудов. Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2001. (1,0 п.л.)

25. Щербина A.B., Бажин A.A. "оль человеческого капитала в экономике нового типа // Социально-профессиональные аспекты формирования квалифицированного специалиста в трансформационной экономике России. Сборник научных трудов Института экономики, управления и права. Рос, тов н/Д: Изд-во РГПУ, 2004. (0,3 п.л./0,2 п.л.)

Тезисы:

26. Щербина A.B. Проблемы формирования экономического мышления в многоуровневой системе подготовки специалистов // Профессиональная культура учителя экономики и права. Материалы межвузовской научно-практической конференции. Вып. 2. — Ростов н/Д, 2000. (0,2 п.л.)

27. Щербина A.B. К вопросу о современном механизме предоставления образовательных благ // Развитие личности в образовательных системах Южно-Российского региона. VIII годичное собрание Южного отделения РАО. — Ростов н/Д: Изд-во СГУ, 2001. (0,1 п.л.)

28. Щербина A.B. К вопросу о современном состоянии системы образования России // Современные проблемы становления профессионально-педагогической культуры вуза, колледжа, лицея, школы: Материалы ежегодной научно-практической конференции. Вып. 3. Ростов н/Д, 2001. (0,3 п.л.)

29. Щербина A.B. Конкурентный характер региональных рынков образовательных услуг: теоретико-методологический аспект // Модернизация образования в России и профессиональная культура специалиста: проблемы взаимодейст-

вия: Материалы межвузовской научно-практической конференции. - Ростов н/Д: РГПУ, 2002. (0,2 п.л.)

30. Щербина A.B. Концептуальные основы институционализа-ции рынков образовательных услуг в регионе // Роль, университетской науки в региональном сообществе: Материалы международной научно-практической конференции, проведенной в рамках фестиваля гуманитарных наук. — Москва; Оренбург, 2003. (0,2 п.л.)

31. Щербина A.B. Конкуренция в рыночном механизме регионального воспроизводства образовательных услуг // Формирование конкурентоспособности региона: Материалы I международной научно-практической конференции. — Оренбург, 2003. (0,3 п.л.)

32. Щербина A.B., Литвиненко Л.Л. Основные факторы формирования конкурентных отношений на формирующихся региональных рынках образовательных услуг (на примере Ростовской области) // Формирование конкурентоспособности региона: Материалы I международной научно-практической конференции. — Оренбург, 2003. (0,3 п.л./0,2 п.л.)

33. Щербина A.B. К вопросу о современном состоянии среднего специального образования в условиях новой экономики // Модернизация образования: проблемы, поиски, решения: Материалы всероссийской научно-практической конференции. - Оренбург, 2004. (0,2 п.л.)

34. Щербина A.B., Литвиненко Л.Л. Институциональные инновации в образовании; сущность, принципы и особенности становления // Технологическое образование и профильное обучение: содержание, проблемы, перспективы: Материалы научно-практической конференции. — Ростов н/Д: РГПУ, 2004. (0,3/0,2 п.л.)

35. Щербина A.B. Модель и методики определения профессионального портрета специалиста // Социально-профессиональные аспекты формирования квалифицированного специалиста в трансформационной экономике России: Материалы межвузовской научно-практической конференции. -Ростов н/Д: РГПУ, 2004. (0,7 п.л.)

36. Щербина A.B. Российское предпринимательство в условиях трансформации экономической культуры общества // Формирование конкурентоспособности региона: Материалы I международной научно-практической конференции. — Оренбург, 2005. (0,4 п.л.)

37. Щербина A.B. Региональное измерение социокультурного пространства образования // Материалы IV Российского философского конгресса. М., 2005. (0,1 п.л.)

38. Щербина A.B. Предпринимательство как элемент экономической культуры общества // Роль сферы образования в трансформации общества: теория и практика: Материалы межвузовской научно-практической конференции. Ростов н/Д, 2005. (0,7 п.л.).

Подписано в печать 11.09.2006. Формат 60*84 Vie. Офсетная печать. Фиэ. печ. л. 2,0. Тираж 150 экз. Заказ Ns 269.

ИПО РГПУ: 344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 33

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Щербина, Алексей Владимирович

Введение.

Глава I. Историко-культурные предпосылки конкуренции.

1.1. Экономика в поле культуры.

1.2.Агональное начало в культуре.

Глава II. Мифологемы либерализма и культурные ориентиры конкуренции.

2.1. Агон как уничтожение.

2.2. Атональные основы формирования социокультурного механизма конкуренции.

Глава III. Социокультурная сущность конкуренции и предпринимательство. 70 3.1. Конкуренция в контексте ценностей предпринимательской культуры.

3.2. Современная конкуренция: смена культурных парадигм.

3.3. Культура управления «сетевыми» и «виртуальными» предприятиями: конкуренция и ценности доверия.

Глава IV. Социокультурное пространство регионального образования: проблема конкуренции.

4.1. Теория и методология исследования конкурентного характера рынка образовательных услуг.

4.2. Конкуренция в образовательной сфере региона.

4.3. Конкуренция в контексте государственного регулирования и саморегулирования образовательного регионального рынка.

Введение диссертации2006 год, автореферат по культурологии, Щербина, Алексей Владимирович

Актуальность темы исследования определяется произошедшими в современном мире культурными и социально-экономическими преобразованиями. В России приватизация государственной собственности, формирование института конкуренции, частного предпринимательства и других рыночных институтов, изменения нормативно-законодательной базы свидетельствуют о произошедшей модернизации общества. Поэтому можно утверждать, что рынок, несмотря на существенные недостатки и деформации, из желаемой цели экономических реформ превратился в действительную характеристику российской социокультурной системы. Однако для того, чтобы объективно оценить характер и значимость произошедших в России перемен, выявить перспективные, а не тупиковые пути развития, необходимо определить культурную значимость и основу рыночной экономики, возникшей и развивавшейся в лоне цивилизации Запада.

Этот исследовательский срез, возможно, остался бы важной, но частной проблемой культурологических исследований, если бы не методологический поворот в системе социальных наук: в последнее время наметилась тенденция усиления внимания исследователей к человеческому измерению экономических процессов. Социальные процессы рассматриваются сквозь призму человеческих действий и взаимодействий, человеческого поведения, что приводит исследователя к необходимости изучения социально-аксиологического контекста формирования конкретных моделей экономического поведения людей. Постепенно формальное согласие с идеей М. Вебера о ценностных основаниях экономического поведения сменилось осознанием того, что социально-ценностное составляет не только социально-культурный контекст, но и глубинное содержание, сущностное основание экономического поведения. В этом ключе следует рассмотреть формирование новых экономических поведенческих моделей, выявив ценностную специфику и аксиологические особенности различных типов экономического, в том числе и конкурентного, поведения хозяйствующих субъектов.

По проблемам конкурентной борьбы как одной из важнейших составляющих рыночного хозяйства существует огромный массив экономической литературы, однако до сих пор теоретический «мэйнстрим» здесь ограничен старым методологическим руслом «экономического человека», действующего сугубо рациональным образом, исходя из сухого подсчета соотношения издержек и прибыли. Правда, в последнее время становится все более актуальной задача анализа экономических феноменов, в том числе и конкуренции, с позиций теоретической и исторической культурологии. Мы исходим из того, что культура - это не просто некий «довесок», «фактор», влияющий на хозяйственную жизнь, а основа развития экономики, «человека хозяйствующего».

Экономический «мэйнстрим» до сих пор игнорирует культурную динамику сущностных сил человека и рассматривает духовные, ценностные, этические и т.д. факторы в качестве некоей «добавки», сопровождающей хозяйственную деятельность, причем в качестве субъекта экономического развития имплицитно предполагается рациональный индивид, изначально обладающий в той или иной степени потенциалом предприимчивости и конкурентоспособности. Однако базовые феномены рыночной экономики, в том числе и конкуренция, принципиально отличаются по своему культурно-историческому, а следовательно, и по экономическому смыслу от подобных явлений других экономических эпох. Трудность культурологического анализа современной конкуренции, помимо прочего, заключается, таким образом, и в том, что «чистого» капиталистического рынка не существует: в действительности мы имеем дело с формацией, включающей в себя огромное множество культурных напластований, где конкуренция выступает в качестве проявления неизбывной атональности европейской культуры.

Степень научной разработанности проблемы. Борьба, состязание, соревнование, конкуренция - все это слова одного ряда, демонстрирующие экзистенциальную неизбывность соревновательности в любом виде человеческой деятельности. Ее онтологическая основа кроется в природе живой материи - недаром Ч. Дарвин в своей знаменитой эволюционной теории в качестве основного механизма эволюционного развития обозначил межвидовую и внутривидовую борьбу. Еще Плутарх писал: «Кони, запряженные в колесницу, бегут быстрее, нежели поодиночке, - не потому, что общими усилиями они легче рассекают воздух, но потому, что их разжигает соревнование и соперничество друг с другом»1. Томас Гоббс считал, что соперничество лежит в основе природы человека. С работы Й. Хейзинги «Homo ludens» в современной культурологии утвердилась мысль об игровом и соревновательном элементе культуры, определяющем специфику отношения человека к обществу, природе и самому себе. Однако данное общее соображение, как и все абстрактные истины подобного рода, нуждается в конкретно-исторической спецификации, ибо поиск культурных универсалий, как показали Боас и его школа, часто ведет к идеологическому мистифицированию и абсолютизации ценностей, выбранных в качестве эволюционного «образца» культуры. Данный подход, абсолютизирующий момент «борьбы», заложенной в «природе» человека, до сих пор превалирует во многих трудах экономистов и историков либерального и неолиберального толка.

Следует подчеркнуть, что с культурологических позиций агональные истоки европейской культуры исследованы в фундаментальных работах зарубежных и отечественных ученых - Я. Буркхардта, Ж.П. Вернана, Ф.Х. Кессиди, А.С. Богомолова, Г.В. Драча и др. Данные разработки дают возможность определить наиболее перспективные направления в изучении конкуренции как феномена экономической культуры.

1 Плутарх. Пелопид, 19 // Энциклопедия афоризмов. - М., 2004. - С. 386.

Конкретно-исторический культурологический анализ экономических проблем провел известный философ Ж. Батай, который свое исследование основывал на «теории общей экономии». В качестве базиса рассуждений он избирает проблему специфики использования прибавочного продукта и культурно обусловленных форм его потребления. В традиционном обществе экономика не существовала в чистом виде, ибо она была всегда связана с миром культуры, прежде всего - с сакральным миром, религией. На это обращали внимание также такие известные исследователи, как JI. Уайт, М. Мосс, Ж. Дюмезель и К. Поланьи. Для Ж. Батая современное конкурентное общество с его фетишизацией экономических процессов есть общество «производственного безумия», в отличие от обществ ритуального потребления, военной предприимчивости и религиозной предприимчивости.

В современном обществе переход к рыночной конкуренции сопровождался утратой внутренних ценностных составляющих экономических отношений. В период Просвещения антропоцентристское видение мира, включающее природу и космос в единый процесс развития человечества, заменяется взглядом на мир как на потенциальный исходный материал для производства товаров. «Расколдовывание» мира привело к возникновению небывалых сил отчуждения, превративших самого человека в «мелкую разменную монету». Еще А. Смит говорил о том, что человек «в определенной мере» превращается в товар. Это означает, что на него смотрят прежде всего как на рабочую силу и его бытийный онтологический статус резко снижается. Д. Рикардо утверждал, что конкуренция и саморегулирующийся рынок возникают из законов природы, которые более достоверны по сравнению с принципом тяготения. В дальнейшем «биологизация» конкуренции продолжилась в работах социал-дарвинистов.

К. Маркс показал, что в рыночной экономике культивируется конкуренция и стремление к успеху, причем часто это стремление не вписывается ни в какие ограничивающие моральные рамки. Любой ценой обогнать настоящее, прорваться в будущее, выиграть во времени - вот целевая установка нашего современника; обогнать конкурента и добиться максимума прибыли - вот вечно актуальный лозунг капиталиста. Имея в виду марксову критику капиталистической конкуренции, известный социолог И. Валлерстайн говорил о «грязном секрете» капитализма, то есть об отказе капитала платить по своим счетам. С его точки зрения, причиной деградации окружающей среды оказывалась обусловленная конкуренцией потребность предпринимателей скрывать издержки и недостаток стимулов к принятию экологически целесообразных решений2. В этих условиях «экономический человек», строящий хозяйственные отношения на основе принципа пользы и рациональности, разрушает собственное бытие индивида как подлинное и, выражаясь словами Э. Фромма, соответствующее сотворенной природе.

Р. Мэй на примере западной культуры показывает, что значимость определенных ценностей побуждает индивидов к соперничеству: «Значение, которое придается ценности успеха, так велико в нашей культуре, и тревога, связанная с возможностью неудачи в достижении этой цели, настолько часто встречается, что существуют основания предполагать: стремление индивида достичь успеха в ходе соперничества - это одновременно и доминирующая цель в нашей культуре, и всеобщая причина тревоги»3. Кстати, известный российский культуролог М.К. Петров отмечал, что конкурентная селекция и статуирование этого типа поведения возникали в рамках древней гонки вооружений и пиратства в бассейне Эгейского моря.

Еще известный специалист в области «духа капитализма» В. Зомбарт определил, что одним из важнейших проявлений этого «духа» является стремление к превосходству над соперниками через утверждение своего могущества и власти. Тем самым древнегреческое атональное начало становится одним из «первокирпичиков» буржуазной культуры. В. Зомбарт писал: «Позыв к могуществу, который я бы обозначил как четвертый признак

2 Валлерстайн И. Экология и издержки производства при капитализме // Валлерстайн И. Конец знакомого мира. - М., 2003.-С.117.

3 Мэй Р. Проблема тревоги. - М.: Эксмо-Пресс, 2001. - С. 181. современного духа, - это радость оттого, что имеешь возможность показать свое превосходство над другими»4.

По мнению выдающегося социолога и культуролога Н. Элиаса, если термин «конкуренция» и специфицируется с экономическими отношениями XIX-XX вв., то понятие «конкурентные отношения» обозначает более широкое по своему содержанию социокультурное явление, фиксирующее возникновение «конкурентной ситуации», когда много людей ведут борьбу за обладание тем или иным элементом социального бытия, независимо от существования монополии в данном локусе общественного пространства.

Таким образом, социокультурный статус конкуренции следует рассматривать в контексте двух базовых подходов, сложившихся в философии в определении характера и сущности общественных связей между людьми. Противопоставление аристотелевского и гоббсовского подходов существовало не только в философии Нового времени, но и до сих пор существует в современной философии. Согласно известному аристотелевскому определению, человек изначально является существом общественным. Это значит, что он может существовать только в обществе, вместе с другими. Следуя столь же известному определению Гоббса, человек в естественном состоянии есть индивидуалист-одиночка, который позволяет убедить себя в необходимости общественной связи только силой или принуждением. Экономическая философия классического либерализма, идущая от Локка через Канта к Миллю, примыкает к гоббсовскому определению человека. Другая линия философии, представителями которой являются Руссо, Гегель и Маркс, может быть понята как нововременная версия аристотелевского подхода.

С нашей точки зрения, понимание конкуренции как «войны всех против всех» должно смениться более содержательным и отвечающим реалиям современной экономической культуры представлением о

4 Зомбарт В. Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека. - М., 2004.-С. 176. конкуренции как форме сотрудничества. Отсюда особое значение для определения социокультурного статуса конкуренции приобретают классические труды экономиста А. Маршалла.

Конкуренция является термином, использующимся в экономической теории в бесчисленном количестве значений. Экономисты разработали множество разнообразных моделей, каждая из которых была маркирована той или иной этикеткой конкуренции. Однако в рамках современной теории цены главной остается модель совершенной конкуренции. Несмотря на всю критику, обрушившуюся на эту модель в течение последних десятилетий, она занимает центральное место на арене как позитивных, так и нормативных дискуссий. Неудовлетворенность теорией совершенной конкуренции породила новые модели, рассматривающие различные рыночные структуры с несовершенной конкуренцией, но это не помогло вытеснить модель совершенной конкуренции с пьедестала первенства. Общим для всех этих моделей конкуренции является исключение ими из анализа предпринимательского культурного элемента. Нам представляется, что адекватное понимание рыночного процесса требует такого представления о конкуренции, которое аналитически не отделимо от проявления культуры предпринимательства как процесса.

Итак, необходимо выяснить культурные доминанты, очерчивающие то «поле» экономики и хозяйствования, на котором «вырастает» современная конкурентная борьба. Она не может появиться на основе только экономических причин, как не может существовать только как духовный регулятив, не проявляя себя в экономических отношениях.

Объектом изучения выступает конкуренция как социокультурный феномен.

Предметом исследования является атональный характер европейской культуры, определяющий специфику и динамику развития конкурентной рыночной экономики и культуры.

Основная цель диссертации заключается в экспликации социокультурной сущности конкуренции как проявления атональности в экономической культуре.

Достижение этой цели осуществляется через решение следующих задач:

- изучить «агон» в качестве культурной универсалии европейской цивилизации;

- зафиксировать тенденции развития атонального пространства культуры;

- определить понятие «либеральный агонизм»;

- выявить мифологемы и историко-культурные предпосылки, определяющие специфику формирования механизмов рыночной конкуренции;

- проанализировать с культурологических позиций процессуальное тождество предпринимательства и конкуренции;

- показать дуалистический характер экономической культуры как единства конкуренции и сотрудничества;

- изучить тенденции развития конкуренции в современной экономической культуре;

- выявить конкретные социокультурные механизмы конкуренции в сфере российского регионального образования.

Методологические и теоретические основы исследования. Данная работа основывается на социокультурном подходе к изучению сложных социальных образований. В значительной степени используются культурно-аналитические методы, разработанные такими классиками обществоведческой мысли, как М. Вебер и Г. Зиммель. Европейская атональность в данном контексте рассматривается как целостный феномен, реализующий различные функции в зависимости от социального, исторического и социокультурного контекста. Исследуемое нами явление возникает в ходе взаимодействия людей, социальных групп и общественных и структур. Социальный анализ здесь осуществляется в единстве с культурными и личностными аспектами изучения проблемы. Важное значение при этом имеют работы философов ростовской культурологической школы: Ю.А. Жданова, В.Е. Давидовича, Г.В. Драча, В.К. Королева, Э.М. Лисс, Е.Я. Режабека, О.М. Штомпеля и др.

Теоретическая конструкция диссертации строилась также с использованием диалектического метода выявления противоречий в социокультурных явлениях, диалектики свободы и необходимости, сравнительно-исторического метода, использовались элементы структурно-функционального подхода. В ходе исследования использовался также ряд теоретических концептов, сформировавшихся в современной философии и теории культуры.

Научная новизна диссертации определяется тем, что в ней:

- агонистика определена в качестве исходного начала и одной из доминант рыночной культуры;

- зафиксирован процесс исторического расширения агонального пространства в европейской культуре (в сферах экономических, тендерных, политических и духовных отношений);

- определено понятие «агональный либерализм» как идеологической и духовно-ценностной установки современного кризисного общества;

- выявлена мифологема «агона уничтожающего» и показана ее роль в возникновении позднефеодальной «конкуренции за монополию» в Западной Европе, непосредственно предшествовавшей возникновению субсидиарной рыночной культуры;

- определено, что рыночная конкуренция не отделима от предпринимательства как процесса, где основополагающую роль играет специфическое ценностное отношение ко времени (особенно к модусу будущего) и к творчеству в сфере хозяйствования;

- показано, что современная рыночная культура - культура информационного и сетевого общества - дуалистична, поскольку отношения конкуренции неизбежно представляют собой одновременно и отношения сотрудничества;

- выявлен процесс усиления конкуренции в «борьбе за будущее» - за ценности и смыслы культуры, определяющие характер потребительского поведения индивида. Прослежена двунаправленность двух тенденций: если тенденция технической организационно-хозяйственной универсализации глобализма ведет к монополизации и ослабляет конкуренцию, то тенденция глокализации культурно-символического пространства ее усиливает;

- описан социокультурный механизм конкуренции в сфере региональных образовательных систем (частных и государственных) в России.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Соревновательность присуща любой живой форме, но наиболее зримо она проявила себя в античной культуре, благодаря чему и приобрела обозначение термином «агональность». Агональность и как культурное, и как психологическое пространство является реальным феноменом, который, разрешая дихотомические противоположности в культуре, порождает третью независимую величину разрешения. Бинарные оппозиции как элементы описания картины мира естественным образом разрешаются борьбой на границе как естественной, так и семантической.

Атональное пространство культуры содержит в себе символические формы, выработанные общественным сознанием в период адаптации этносоциальной системы к «чужому» миру. Враждебность и трансцендентность его по отношению к индивиду заставляла последнего вырабатывать специфические символические формы, которые отталкивались от реальных предметов, связанных с войной, военным делом, политическим и спортивным состязанием и пр.

2. Агональность не исчезает из пространства европейской культуры после заката «греческого чуда». Она, напротив, расширяет сферу своего действия, проникая и в христианство (вспомним, например, борьбу Иакова с

Богом), и в различные сословия средневекового общества (рыцарские турниры, «суды поэтов», богословские диспуты), и в экономическую сферу (зарождение первых форм конкурентной борьбы с ее «грязными» приемами, ибо, как гласит пословица средневековых купцов, - «прибыль есть прибыль, неважно, откуда она получена»).

Конкурентная борьба в данном контексте рассматривается как феномен культуры, имеющий глубокие исторические корни. Современная рыночная культура Европы возникла в ходе развития и трансформации древнегреческого начала, причем конкуренция «как уничтожение» соперника и конкуренция «как соревнование и взаиморазвитие» изначально содержится в качестве предпосылки в мифологемах атонального сознания.

3. Для атональности традиционного общества характерна тендерная спецификация, прежде всего маскулинного типа. Рассматривая атональность как поле формирования мужчины, обладающее высоким семантическим напряжением в силу пограничного нахождения - между многими духовными системами, мы определяем ей гендерообразующую роль мужчины, так как для женщины существует свое культурное пространство.

4. Конкуренция в современном обществе «преодолевает» барьеры рыночной экономики и становится идеально-типической социокультурной формой, определяющей механизмы развития в самых разных сферах общественной жизни. Так, атональность становится важнейшим элементом структурирования современного пространства женской субкультуры, где женщины составляют конкуренцию мужчинам во всех видах социальной деятельности - от военной службы и политики до спортивных состязаний штангистов и боксеров. При этом расширение атонального пространства культуры XXI в. происходит на фоне явного усиления игрового начала в обществе постмодерна, что является дополнительным стимулом усиления конкурентной борьбы в экономике, где все большее значение приобретают социокультурные механизмы рекламы, моды, конструирования «текучей идентичности» и манипулирования символами, значимыми для индивида смыслами.

Конкуренция институализирует в рыночном духе сферу духовного производства - искусство, науку, политику и т.д.

5. Одной из базовых форм атональности в европейской культуре является «агон уничтожающий», направленный не просто на победу в борьбе, а на уничтожение соперника. Такого рода агонистика существует в различных исторических феноменах - в концепциях «либеральной агонистики», являющихся теоретической основой беспощадной экономической и политической конкурентной войны, в идеях социал-дарвинизма, в либеральных идеях о «конце истории» и т.п.

Атональный либерализм - это либерализм эпохи кризиса, когда установка на плюрализм ценностей вырождается в максиму «все позволено». Это прямой путь к архаизации культуры, когда высшие общепризнанные культурные формы отступают под напором доцивилизационных, казалось бы, давно изжитых феноменов. Конкуренция «без правил» возрождает борьбу на уничтожение, с которой, собственно, и начиналась человеческая история. Когда речь идет о «свободной конкуренции», то имеются в виду «экономические» шансы, за которые отдельные индивиды и группы людей сражаются по определенным правилам, применяя экономическое насилие. В результате этой борьбы в распоряжении некоторых из них оказываются все большие экономические шансы, тогда как хозяйственная деятельность других подвергается уничтожению, подчинению или ограничению.

6. Исходной историко-культурной основой постоянно воспроизводящейся культурной универсалии агона как истока для возникновения феномена конкуренции в Западной Европе послужила мифологема «агона на уничтожение», возникшая в недрах неолитического сознания в многочисленных мифах противостояния культурного «героя» и «чудовищ», повествующих о порождениях стихийного хтонического начала. Данная мифологема проявилась в Западной Европе в форме позднефеодальной «конкуренции за монополию»; нерасчлененной по своей политической, экономической, властной сути, она носила крайне ожесточенный характер и послужила одной из социокультурных предпосылок европейского агонального либерализма с его неограниченной и безудержной конкуренцией.

7. Если рынок рассматривать не как «застывшую» модель, а как реальный процесс, развертывающийся во времени, то понятия «конкуренция» и «предпринимательство» оказываются аналитически неразделимыми. В Новое время сложились представления о предпринимательстве как процессе, ориентированном на будущее, утвердились идеи ценности времени, открытости общества, его «развернутости» к будущему - все это послужило социокультурным потенциалом возникновения конкуренции как всеобщего явления экономической жизни. Уже в XIX в. предприниматель статуируется в официальной культуре буржуазного общества в качестве «идеального» образца, а предпринимательский тип поведения с его «гонкой за новизной» становится определяющим в различных сферах жизни инновационного общества.

Для предпринимателя модель решений любого периода отличается от модели предыдущего периода, поскольку участники рынка узнают о новых возможностях. По мере того как они используют эти возможности, конкуренция между ними толкает цены в направлении постепенного уменьшения возможностей дальнейшего получения прибыли. Предпринимательский элемент в экономическом поведении участников рынка заключается в их «бдительности» к ранее не замеченным изменениям в обстоятельствах, которые могут позволить получить намного больше в обмен на все, что бы они ни предложили, чем было возможно до сих пор.

8. В современном социуме культура «общества» и «сообщества» существует в определенном динамическом единстве, что дает возможность определить те парадигмальиые изменения, которые происходят в культурных основах конкуренции как процессуального явления.

То, что конкуренция представляет собой состязательное взаимодействие хозяйствующих субъектов, - взаимодействие, сопровождающееся процветанием одних и упадком или разорением других, никем не подвергается сомнению. Именно эти отношения современная наука рассматривает как движущую силу экономического прогресса и как центральную проблему исследований. Однако не следует абсолютизировать агонально-либеральное начало в культуре: состязание - не главное следствие коренных особенностей современной жизни. Факторы, побуждающие людей конкурировать друг с другом, могут направлять индивидов в направлении установления сотрудничества и создания объединений.

9. Конкуренция как процесс межличностного и межорганизационного взаимодействия есть сотрудничество; сотрудничество же как неравномерно дифференцированный по различным хозяйствующим субъектам общий экономический результат (общественный продукт) есть конкуренция. Неявно здесь содержится гипотеза, имеющая особое значение для данного исследования. Конкуренция и сотрудничество как экономические феномены представляют собой взаимоопосредованные, но все же различные формы социокультурной связи. Сотрудничество представляет собой специфический способ обмена живой деятельностью (умениями и знаниями), в процессе которого происходит формирование и взаиморазвитие индивидуальной и коллективной идентичностей. Внешне эта связь представлена информационным обменом между сотрудничающими индивидами. Тем самым, по существу, утверждается, что экономическая культура дуалистична по своей природе.

10. В постиндустриальном обществе «сотрудничающий» характер экономической культуры приобретает доминирующий характер. Здесь действуют две экономики - «новая» и «старая». Одна из них характеризуется конкурентно-рыночными отношениями между хозяйствующими субъектами, представленными разнообразными бизнес-формами. Другая - отношениями сотрудничества между отдельными индивидами, которые сообща работают с информационными ресурсами цивилизации, обеспечивая рост ее духовного и материального богатства. Экономическую форму деятельности, собственное содержание которой составляет информационный обмен и обусловленные им отношения сотрудничества между его субъектами, мы определяем как коллективное производство. Именно эта форма, эмпирически представленная движением информации, характеризует постиндустриальное общество как исторически определенную систему производства и присвоения. Характер информационного обмена в постиндустриальном обществе наполняет понятие «сотрудничество» вполне конкретным и развитым содержанием, что подтверждается развитием современных виртуальных сетевых предприятий.

11. В современном глобализирующемся обществе конкуренция все более смещается в сферу культуры. Это означает, что унифицирующее воздействие глобальных технологических решений не имеет другой альтернативы, носит объективный характер и продуцирует феномен глобального сотрудничества. Однако иная ситуация связана с культурой, где национальные символы и ценности, выраженные как в обыденной, так и в духовной сфере, приобретают особое значение в конкурентной борьбе. Преимущество здесь за теми, кто имеет возможность создавать то, что окажется со временем важным и интересным для других. На мировом рынке экономически-технологическая и культурная глобализация - два разнонаправленных процесса. Первая стремится к унификации и централизации, к единообразию финансовых операций и потоков, вторая - к многообразию жизненных проявлений и действий.

12. Конкуренция за будущее - это конкуренция за будущие возможности, которая имеет прямое отношение к сегодняшнему дню, так как опирается на стратегический и инновационный потенциал компаний, их способности «забывать» старое и созидать новое.

Будущее зарождается уже сегодня, мы можем наблюдать его отдельные проявления в развитии товаров, изменении покупательского поведения и стилей жизни, эволюции общественных и личностных ценностей, подвижках границ между частным, публичным и государственным и во многих других больших и маленьких, громких и незаметных событиях современной жизни.

В зарождающемся обществе сетевых массовых социокультурных коммуникаций, диффузной идентичности населения и неограниченных возможностей социокультурного конструирования основным стратегическим сырьем являются символы, мифы, имиджи и т.п. В этом мире конкурентные преимущества получают компании, научившиеся с помощью механизмов моды и рекламы создавать, развивать и продвигать эмоции и ценности, воплощенные в тех или иных товарах.

Этот социум имеет иной конкурентный социокультурный код в сравнении с обществом информации, ибо его основной продукт - эмоции, символические ценности, идеалы.

13. Одной их детерминант устойчивого функционирования российского социума в условиях рыночной модернизации, глобализации, возрастающей межрегиональной конкуренции и асимметрии социокультурного пространства является предельно полное использование всех факторов социально-экономического развития территории, включая и системную мобилизацию «человеческого капитала», чьё воспроизводство в конкретном территориально-культурном контексте корреспондирует с ситуацией в системе образования, со становлением и функционированием конкурентных региональных рынков образовательных услуг, и в первую очередь - услуг в сфере профессионального образования.

Научно-практическая значимость исследования. Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические представления в области теории культуры, социальной философии и экономической теории, связанные с проблемами культурного регулирования экономической сферы общества, нахождения путей обновления российского социума. Полученные результаты можно использовать в преподавании общих и специальных курсов по культурологии, социальной философии. Они имеют значение для практической деятельности политиков и управленцев различного уровня.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на 15 научных конференциях различного уровня, в том числе на IV Российском философском конгрессе (Москва, 2005 г.), опубликованы в 37 научных работах (в том числе в шести монографиях). Общий объем публикаций - 62,5 п.л. Положения и выводы, содержащиеся в диссертации, использовались при чтении курсов и спецкурсов: «Культурология», «Личность в социокультурном пространстве», «Философия хозяйства», «Стратегии развития образования» в Ростовском государственном педагогическом университете.

Структура диссертации. Текст работы состоит из введения, четырех глав, включающих 10 параграфов, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Конкуренция как проявление агональности в экономической культуре"

Заключение

Существует точка зрения, согласно которой творчество относится к той сфере жизни общества, которая наименее поддаётся институциональному упорядочению. Творческое начало, столь важное в искусстве, науке, обучении и воспитании, связано с индивидуальной деятельностью субъектов культуры и не укладывается в попытки её регламентации. Однако общество вырабатывает механизмы, которые способствуют, стимулируют творческое начало, в том числе и творчество субъектов хозяйствования. К этим механизмам относится конкуренция.

Конкурентная борьба является феноменом культуры, имеющим глубокие исторические корни. Современная рыночная культура Европы возникла в ходе развития и трансформации древнегреческого начала, причем конкуренция «как уничтожение» соперника и конкуренция «как соревнование и взаиморазвитие» изначально содержится в качестве предпосылки в мифологемах атонального сознания. «Либеральный агон» как итог развития традиционного просвещенческого либерализма служит идейной и духовной доктриной разрушительной конкурентной борьбы в экономике, культуре и политике. Его непосредственная историческая предтеча в Европе - жестокая конкуренция феодалов в позднем средневековье. Непосредственной основой экономической конкуренции индустриального общества было возникновение предпринимательской деятельности с ее культурными ценностями и ориентациями - на творчество, на новизну, на формирование будущего. Отметим, что современная экономическая конкуренция предполагает в информационную эпоху сотрудничество, изменение культурного менталитета предпринимательского сословия.

Весьма противоречивым оказался в ходе анализа и процесс глобализации - универсализация технических средств, технологий, производственных и организационных форм сопровождается обострением конкурентной борьбы в сфере культуры, ее «глокализацией». В связи с этим актуально исследование «конкурентоемкости» такого важнейшего социокультурного института, как образование.

Современная политика в образовании должна носить целостный, направленный на сохранение и развитие ценностного «ядра» культуры характер. Ориентация образования на сугубо утилитарную систему ценностей «успеха» ведёт к тому, что возникает и продолжает углубляться разрыв между социальным и культурным (анализ Э. Фроммом «больного» общества в этом смысле и сейчас остаётся актуальным). Подобная модель образовательного процесса приводит к тому, что в массовых масштабах тиражируется специалист утилитаристски-технологического типа, для которого «жизненный мир» человека, традиции, индивидуальность воспринимаются как нечто примитивное и не имеющее прав на существование. Только разумно сбалансированная, единая во всех своих различиях и специфике культурная политика государства, церкви, общественных организаций, предпринимательских объединений и т.д. позволит выстроить образовательную парадигму XXI в.

В культурной политике, наряду с содержательно-концептуальными вопросами ценностного характера, особую роль играют экономические и юридические стороны, через которые строится сам механизм её реализации.

Одной их детерминант устойчивого функционирования российских регионов в условиях рыночной модернизации, глобализации, возрастающей межрегиональной конкуренции и асимметрии является предельно полное использование всех факторов социально-экономического развития территории, включая и системную мобилизацию «человеческого капитала», чьё воспроизводство в конкретном территориально-хозяйственном контексте корреспондирует с ситуацией в системе образования, со становлением и функционированием конкурентных региональных рынков образовательных услуг, и в первую очередь - услуг в сфере профессионального образования.

Доминантные факторы и базовые тренды развития системы образования как инфраструктурной составляющей региональной экономики, а также существующие и воспроизводящиеся формы, условия и механизмы конкуренции на регионально стратифицированном рынке профессионально-образовательных услуг модельно отражает ситуация в Ростовской области. Реализация рыночного потенциала сферы образования в данном регионе (как и в иных субъектах Российской Федерации) сопровождается многоаспектными проблемами, во многом тормозится отсутствием действенного регионально адаптированного механизма регулирования рынков с учётом фактора и приоритетов конкуренции. Складывающаяся ситуация, а также тенденции её эффективного преодоления - инициируют данное исследование, определяют его актуальность.

Список научной литературыЩербина, Алексей Владимирович, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Закон РФ «Об образовании» // Вестник образования. - 1992. - № 7.

2. Закон РФ «О высшем и послевузовском профессиональном образовании» // Собрание законодательства РФ. 1996. - № 35.

3. Закон РФ «О сохранении статуса государственных и муниципальных образовательных учреждений и моратории на приватизацию» // Собрание законодательства РФ. 1995. -№21.

4. Указ Президента РФ «Об основных положениях региональной политики в Российской Федерации» от 03.06.1996 // Российская газета. 1996. № 109.

5. Постановление и положение Правительства РФ «О проведении в 20022003 гг. эксперимента по переходу на финансирование отдельных учреждений высшего профессионального образования с использованием государственных именных обязательств» от 14.01.2002 № 6.

6. Постановление главы администрации Ростовской области «Положение о порядке организации целевой контрактной подготовки специалистов с высшим и средним профессиональным образованием в Ростовской области» от 10.09.1999 № 333.

7. Абалкин Л. Смена тысячелетий и социальные альтернативы // Вопросы экономики. 2000. - № 12.

8. Аверкин В.Н. Финансовая политика в сфере образования: вчера, сегодня, завтра. Новгород. 1997.

9. Автономов B.C. Модели человека в экономической науке. СПб., 1998.9 .Адамеску А.А. Совершенствование территориально-организационной структуры России //Российский экономический журнал. 1993. - № 10.

10. Александрова Н.А. Образовательная услуга: основные свойства и социальная роль. Кострома, 1995.

11. Алътбах Ф. Высшее образование и WTO: безумие глобализации // Вестник высшей школы. 2001. -№ 6.12Арженовский И.В. Региональный рынок: воспроизводственный аспект. -Н. Новгород, 1997.

12. Архипов А.Ю., Евграфова О.В., Зотова Т.А., Королев В.К. Экономическая культура. Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 2006.

13. М.Барсукова С.Ю. Вынужденное доверие сетевого мира // ПОЛИС. 2001. -№ 2. С. 52-60.

14. Ъ.Батай Ж. Теория религии. М.: Современный литератор, 2000.

15. Беккер Г.С. Экономический анализ и человеческое поведение // Тезис. -1993. -№ 3.

16. Бердяев Я А. Воля к жизни и воля к культуре // Смысл истории. М., 1990.

17. Бильчак B.C., Захаров В.Ф. Региональная экономика. Калининград, 1998.

18. Богомолов А.С. Античная философия. М., 1985.

19. Бойко Л.И. Эволюция функций высшего образования и социальные позиции студенчества // Стратегии и проблемы региональной экономики. Научный вестник СКНИИЭиСП РГУ. Вып. 2. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2000.

20. Бондаренко О.В. Ценностный мир россиян. Аксиология самобытного развития. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 1998.

21. Бондаренко С.В. Социальная структура виртуальных сетевых сообществ. -Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 2004.

22. Браун Н.С. Воспроизводственный потенциал сферы формирования человеческого капитала (на примере рынка образовательных услуг): Дис. . канд. эконом, наук. Ростов н/Д, 2001.

23. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV-XVII вв.: В 3 т. М., 1986-1992.31 .Бродский Б.Е. Трансформационные кризисы // Экономический журнал. -1998.-№3.

24. Брусенцов Н.А. Усиление роли стратегического менеджмента в условии современного предприятия // Наука и образование. 2005. - Вып. 4.

25. Брусенцов Н.А., Брусенцова КС. Культура управления инновационными предприятиями // Актуальные проблемы социальной работы, экономики, образования и культуры. Вып. 3: Междунар. сборник науч.-практ. работ. -Ростов н/Д, 2005.

26. ЪА.Булгаков С.Н. Философия хозяйства. М., 1912.

27. Бурдье П. Практический смысл. СПб.: Алетейя, 2001.

28. Буркхардт Я. Культура Возрождения в Италии. М.: Юристъ, 1996.

29. Бурмыкина О.Н., Нечаева Н.А. Социокультурные аспекты адаптации населения к рыночной экономике // РЖ Социология. 2000. - № 34.

30. Бутник-Сыверский Б.С. Советский плакат эпохи гражданской войны 1918— 1921.-М., 1960.

31. Бызов Л. Социокультурная трансформация российского общества // Мир России. 2002. - Т. И.

32. АО.Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века. М.: Логос, 2003.

33. А\.Вебер М. История хозяйства. Город. -М.: Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2001.

34. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.43 .Веблен Т. Теория праздного класса. -М., 1984.

35. АА.Ведин Н.В Геноформа постиндустриальной экономики: диалектика коллективного производства // Проблемы современной экономики. 2003. -№ 1.

36. Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли. М., 1988.

37. Вютргос Х.А., Филипп А.Ф. Виртуализация как возможный путь развития управления // http://vasilievaa.narod.ru/ptpu/19599.htm.

38. Гелюрейт Д. Новое индустриальное общество. М., 1969.

39. Гладкий Ю.Н., Чистобаев А.И. Регионоведение. М., 2000.

40. Гранберг А.Г. Основы региональной экономики: Учебник для вузов. М., 2000.

41. Грей Д. Поминки по Просвещению. М., 2003.

42. Грицай О.В., Иоффе Г.В., Трейвиш А.И. Центр и периферия в региональном развитии. -М.: Наука. 1991.55 .Гришаев С. В., Немировский В. Г. Социальный портрет молодого предпринимателя // Социологические исследования. 1999. - № 5.

43. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия // Культурология. XX век: Антология. -М.: Юристъ, 1995.

44. Джаримов А.А. Регион в едином рыночном пространстве. Ростов н/Д, 1995.60Дмитриева О.Т. Региональная экономическая диагностика. СПб.: Изд-во СПбУЭиФ, 1992.

45. Дмитров В.И. CALS как основа проектирования виртуальных предприятий // Автоматизация проектирования. 1997. - № 5.

46. Добрынин А.И. Региональные пропорции воспроизводства. JL, 1987.

47. Драч Г. В. Рождение античной философии и начало антропологической проблематики. М.: Гардарики, 2003.

48. Дружинин А.Г. География и экономика: актуальные проблемы соразвития. Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 2000.

49. Дружинин А.Г. Юг России: понятийно-терминологическая концепция и территориальные реалии // Научная мысль Кавказа. 1999. - № 3.66Дружинин А.Г., Ионов А.Ч. Концептуальные основы регионализации экономики. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦВШ, 2001.

50. Душацкий JI.E. Ценностно-мотивационные доминанты российских предпринимателей // Социологические исследования. 1999. - № 7.

51. Ю.Еникеева С.Д, Панкратова В.П. Организационно-экономические аспекты высшего образования в России. М.: ТЕИС, 1998.

52. Зыкин Г. П. Профессиональные знания как продукт производства // Экономика и организация промышленного производства. 1987. - № 7.

53. Иванченко Л.А. Приоритеты региональной экономики. М., 1998.81 .Игнатов В.Г., Бутов В.И. Регионоведение (экономика и управление): Учебное пособие. 2-е изд., доп. и перераб. Ростов н/Д; Москва, 2000.

54. Илларионов А. Как Россия потеряла XX столетие // Вопросы экономики. -2000. -№ 1.

55. ЪЪ.Исупова О.Г. Недостаточно оплачиваемая работа: почему мы на нее соглашаемся? // Социологические исследования. 2002. - № 3.

56. Капица С.П. Синергетика и прогнозирование. М.: Наука, 1997.

57. Катаев А.В. Виртуальные предприятия новая ступень в организации НИОКР // Стратегические аспекты управления НИОКР в условиях глобальной конкуренции: Отчет по НИР № 01.2.00100692. - Таганрог: ТРТУ, 2001.

58. Катанандов С. Доклад руководителя рабочей группы Государственного Совета РФ // Вестник высшей школы. 2001. - № 9.

59. Квинен О., Ринне Р. Рынок образования, квалификации и европейская интеграция // Высшее образование в Европе. 1993. - Т. 18. - № 2.

60. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу. (Становление греческой философии). -М., 1972.

61. Кетова Н.П., Овчинников В.Н. Региональная экономика // Универсальный учебный экономический словарь. Ростов н/Д, 1996.

62. Кетова Н.П. Региональная экономика: Учебное пособие. Ростов н/Д: Гефест, 1998.91 .Кинелёв В.Г. Основные направления региональной политики Российской Федерации в области высшего образования // Регионология. 1995. - № 3.

63. Кирдина С.Г. Институциональные матрицы развития России. М., 2000.

64. Кириченко В. Уточнение ориентиров экономических реформ // Экономист. -2000.-№7.

65. Кистанов В. Система территориального регулирования // Экономист. -1999.-№2.

66. Колганов А. К вопросу о власти кланово-корпоративных групп в России // Вопросы экономики. 2000. - № 6.

67. Колесников Ю.С. Регионализм в экономике // Научная мысль Кавказа. -1997.-№4.

68. Колесников Ю.С. Социалистическая общественная форма единства производства, науки и образования. Ростов н/Д: РГУ, 1989.

69. Концепция организационно-экономической реформы системы образования России (аналитическая записка) // Поиск. 1997. - № 38.103 .Концепция экономической политики Ростовской области. Ростов н/Д, 1999.

70. Лавровский Б. Измерение региональной асимметрии на примере России // Вопросы экономики. 1999. - № 3.

71. Лазуренко И.В., Дружинин А.Г. «Гедон-Ростов», Маркетинговая политика фирмы на автомобильных рынках Юга России. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 1998.

72. ПО Лапин Н.И. Модернизация базовых ценностей россиян // Социологические исследования. 1996. -№ 5. - С. 3-23.

73. Львов Д. Экономика России, свободная от стереотипов монетаризма // Вопросы экономики. 2000. -№ 2.

74. Малое предпринимательство в кризисном обществе («круглый стол») // Социологические исследования. 1999. - № 7.

75. Малянов Е. Развитие образования и производительных сил в России: региональный проект // Вестник высшей школы. 2001. - № 6.121 .Мамедов О.Ю. Смешанная экономика: двухсекторная модель. Ростов н/Д: Феникс, 2001.

76. Манхейм К. Эссе о социологии культуры // Манхейм К. Избранное: Социология культуры. М.; СПб.: Университетская книга, 2000.123 .Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юристъ, 1994.

77. Маршалл А. Принципы экономической науки: В 3 т. М,: Прогресс, 1993.

78. Маршалова А.С., Новосёлов А.С. Основы теории регионального воспроизводства. -М.: Экономика, 1998.12в.Матвиенко В. Образовательная политика России на современном этапе // Вестник высшего образования. 2001. - № 9.

79. May В. Российские экономические реформы глазами западных критиков // Вопросы экономики. 1999. - № 11.

80. Межуев В.М. Глокализация // Теоретическая культурология. Москва; Екатеринбург, 2005.

81. Миляев Л.Г., Миляев ВЛ. Бизнес и высшее образование в условиях перехода к рыночной экономике. Барнаул, 1997.

82. Минаев Д.В., Михайлушкин А.И. Концептуальные основы анализа рынка высшего профессионального образования. СПб., 1998.

83. Молодёжь, образование, рынок / Под ред. В.М. Зуева. М.: НИИВО, 1992.132 .Молчанов И.Н. Качество образовательного пространства на региональном уровне // Вестник Академии. РГЭУ. 2001. - № 1.133 .Моммзен Т. История Рима. М., 1941. - Т. 3.

84. ХЪА.Мосс М. Социальные функции священного. СПб.: Евразия, 2000.13 5.Мэй Р. Проблема тревоги. М.: Эксмо-Пресс, 2001.

85. Назаров А.И. Октябрь и книга. Создание советских издательств и формирование массового читателя, 1917-1923. -М., 1968.

86. Наливайский В.Ю. Развитие высшего профессионального образования на региональном уровне // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. 1997. -№ 4.

87. Население и трудовые ресурсы / Под ред. Г.С. Гужина. Ростов н/Д: Изд-во РГУ, 1987.

88. Науменко H.JJ. Региональная система образования: от государственного управления к общественно-государственному самоуправлению // Регионология. 1992. - № 1.

89. Национальная доктрина образования (проект) // Поиск. 1999. - 5 нояб.141 .Некрасов Н.Н. Региональная экономика. Теория, проблемы, методы. 2-еизд., перераб. М.: Экономика, 1978.

90. Немцева Н.П., Демёхина С.М., Афонина Е.М. Бизнес-образование в Ростовской области: структура и социодинамика // Стратегии и проблемы региональной экономики. Научный вестник СКНИИЭиСП РГУ. Вып. 3. -Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2001.

91. Олейник А.Н. Дефицит права (к критике политической экономии частной защиты) // Вопросы экономики. 2002. - № 4. - С. 23-45.

92. Павленко А.Н. Бытие у своего порога // Человек. 1993. - № 5.

93. Поланьи К. Великая трансформация: Политические и экономические истоки нашего времени. СПб.: Алетейя, 2002.165 .Полонский В. Русский революционный плакат. -М, 1925.

94. Попов Г. О модели будущего России // Вопросы экономики. 2000. - № 12.

95. Попов Е. Услуги образования и рынок // РЭЖ. 1992. - № 6.

96. Попов Е.Н. Проблемы формирования рынка образовательных услуг. -М.: НИИВО, 1992.

97. Портер М. Конкуренция. СПб.: Вильяме, 2001.

98. Пузиков В. Инвестиционный потенциал образования // Вестник образования в России. 2001. - № 2.171 .Радаев В.В. Деформализация правил и уход от налогов в российской хозяйственной деятельности // Вопросы экономики. 2001. - № 6. - С. 60-79.

99. Радаев В.В. Малый бизнес и проблемы деловой этики: надежды и реальность // Вопросы экономики. 1996. - № 7. - С. 72-82.173 .Рафиков С.А. Региональная экономика: эволюция представлений // Известия РГО. 1999. - Т. 131. - Вып. 5.

100. Региональная экономика: новый характер территориальных отношений / Под ред. В.П. Чичканова, И.А. Татаркина. М.: Экономика, 1991.

101. Региональная экономика: Учебник для студентов вузов. Ростов н/Д: Феникс, 2001.

102. Регионы России: Стат. сборник. М.: Госкомстат РФ, 2000. - Т. 2.

103. Российский статистический ежегодник / Госкомстат России. М., 1999.

104. Российская экономика: условия выживания, предпосылки развития // Вопросы экономики. 1999. - № 7.

105. Ростовская область: Стат. ежегодник. Ростов н/Д, 2001.

106. Саймон Б. Общество и образование. -М.: Прогресс, 1989.\ .Самыгин С.И. Сущность теории «человеческого капитала». Социология труда. Ростов н/Д: Пегас, 1995.

107. Сачинов К.А. Маркетинг сферы образовательных услуг. М.: Триада, 1998.

108. Ъ.Северцев В.А., Чащихин Б.Д. Аккредитация учебных заведений: опыт США. М., 1993.

109. Семёнова В. Университеты и рынок // Российский экономический журнал. 1993. - № 3.

110. Сильвестров С. Самоопределение российского общества в условиях глобальной модернизации // Общество и экономика. 2000. - № 1.

111. Система образования в цифрах и фактах // Вестник образования. 1995. - № 6.

112. Сото Э. Иной путь. Невидимая революция в третьем мире. М., 1995.

113. Социологический энциклопедический словарь / Под ред. Г. Осипова. -М., 1999.

114. Степанов А. Высшая школа в рыночной экономике // Высшее образование в России. 1992. - № 4.

115. Стратегия экономического развития России // РЭЖ. 2000. - № 7.

116. Сюриа М. Деньги: крушение политики. СПб.: Наука, 2001.

117. Тамбиев А.Х. Регион в системе национальной экономики: экономические модели и механизмы регулирования: Дис. . д-ра эконом, наук. -Ростов н/Д, 2000.

118. Тарасов В. Виртуальное предприятие: ключевая стратегия автоматизации и перестройки деловых процессов // Электронный офис. 1996. - Окт.

119. Тарасов В.Б. Предприятия XXI века: проблемы проектирования и управления // http://www.mashportal.ru.

120. Тацуно Н.С. Высшая школа в системе рыночных отношений // Финансы. 1995.-№8.

121. Тенденции развития и роль сферы образования: экономические и социальные аспекты / Под ред. В.И. Марцинкевича. М.: ИМЭМО, 1994.

122. Тумкина Н.С. Высшая школа в системе рыночных отношений // Финансы. 1995.-№8.9%.Чекмарёв В.В. Экономические проблемы сферы образования. -Кострома, 1996.

123. Черковец О. Россия на фоне глобализации мировой экономики // Экономист. 1998. - № 2.

124. ЮО.Филиппов В. Об итогах работы системы образования в 2000 году // Вестник высшей школы. 2000. - № 3.20\.Уайт Л. Эволюция культуры. Развитие цивилизации до падения Рима // Уайт JI. Избранное: эволюция культуры. М.: РОССПЭН, 2004.

125. Университеты России: проблемы автономии и региональное самоуправление / Под ред. A.M. Юркова. Ростов н/Д: РГУ, 1995.

126. Усатый П.С. Структурные сдвиги в экономике и их воздействие на региональное развитие: Дис. канд. эконом, наук. Ростов н/Д, 2002.

127. Услуги и их социально-экономическая роль / Под ред. Г.В. Полуниной. -М., 1967.

128. Учебные заведения Юга России. Ростов н/Д: ООО «Рифма», 1997.

129. Шубенкова Е.В. Сетевые формы организации и управление персоналом // Вестник Омского университета // http://library.omsu.ru.211 .Щетинин В.П. Своеобразие рынка образовательных услуг // МЭиМО. -1997.-№11.

130. Экономика: Краткий словарь / Под ред. О.С. Белокрыловой. Ростов н/Д: Феникс, 2001.213 .Элиас Н. О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования: В 2 т. М.; СПб: Университетская книга, 2001.

131. Эрроу К. Возможности и пределы рынка как механизма распределения ресурсов. М.: Дело, 1993.

132. Яковлев Б.Г. Образовательное пространство // Высшее образование в России. 1999.-№4.218Ясин E.Y. Модернизация экономики и система ценностей. М.: ГУ-ВШЭ, 2003.

133. Lovell D.W. Trust and the politics of postcommunism // Communist and Post Communist Studies. 2001. - № 34. - P. 27-38.223 .Misztal B.A. Trust in Modern Societies: The Search for the Bases of Social Order. Cambridge: Polity Press, 1996.

134. Tarrow S. Power in movement. Cambridge, MA: Harvard University Press. 1998.