Социокультурные проекции агональности

Яровой, Андрей Викторович

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социокультурные проекции агональности"

На правах рукописи

Яровой Андрей Викторович

СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ПРОЕКЦИИ АТОНАЛЬНОСТИ

24.00.01 — Теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации па соискание ученой степени доктора философских наук

2 О ДЕН ¿012

Ростов-на-Дону 2012

005047407

Работа выполнена в ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет» на кафедре теории культуры, этики и эстетики, факультета философии и культурологии

Научный заслуженный деятель науки РФ,

консультант: доктор философских наук, профессор

Драч Геннадий Владимирович

Официальные оппоненты:

Гречко Петр Кондратьевич

доктор философских наук, профессор

заведующий кафедрой социальной философии

Российского университета дружбы народов

Матяш Тамара Петровна

доктор философских наук, профессор

Южный федеральный университет

профессор кафедры философии,

культурологии и философии науки

Любченко Василий Сергеевич

доктор философских наук, профессор

Южно-Российский государственный технический

университет (Новочеркасский политехнический

институт)

заведующий кафедрой философии

Ведущая организация: Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена

Защита состоится 27 декабря 2012 года в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.208.11 по философским наукам при Южном Федеральном университете по адресу: 344038, г. Ростов-на-Дону, пр. М. Нагибина, 13, ЮФУ, ауд. 434.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке ЮФУ (г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148).

Автореферат разослан «¿6» ноября 2012 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

--- О.Ф. Иващук

Общая характеристика диссертационной работы

Актуальность темы исследования. Атональность с ее стремлением к первенству, с борьбой за престижные позиции в обществе, с желанием быть лучшим и быть достойным издавна известна человеческому бытию. Она настолько укоренена в нем, что возникает мысль о ее природном происхождении. Достаточно сравнить атональность с состязательностью, чтобы увидеть, насколько мир Природы наполнен борьбой за существование между различными биологическими видами, при этом борьба пронизывает и внутривидовые отношения. Считается, что это азбука естествознания. Борьба за существование в животном мире определяла право на жизнь наиболее приспособленным видам, которые оставляли потомство способное выстоять в межвидовой и внутривидовой борьбе. В этом контексте можно говорить о существовании на уровне инстинктов особой психологической установки, требующей постоянной борьбы за существование, в которой победителем становится сильнейший. Тогда можно ли свести все феномены проявления атональности в обществе к инстинктивной природе человека? Греческие агоны, спортивные состязания, войны средневековья, дуэли и экономическая конкуренция, борьба за политическое лидерство, народные праздники и многое другое можно объяснить только тем, что такова природа человека, вечно ищущего раздора, противоречия, соперничества, чтобы тем самым утверждаться в собственном бытии.

Возникая на границе биологического и социального, атональность оказывается связанной с областью культуры, что актуализирует обращение к феномену атонального уже как к социокультурному феномену, обладающему собственной функциональностью, собственными границами в области культуры. Атональность представляется неразрывно связанной с культурой, в которой инициирует возникновение множества феноменов атонального типа, отличающихся своим игровым, состязательным, конкурентным характером.

С другой стороны, атональность находится у истоков культуры, выражая ее сущностную сторону, и тогда культура представляет собой творческую вражду всех против всех, в которой создается и закаляется ее здание. Происходит проецирование атональности на структуру культуры, создаются новые механизмы потребления и передачи культурных ценностей, воспитывается человек атонального типа. Рассмотрение этих процессов с позиций культурологического осмысления также является актуальным.

Не менее важным является проблема выживаемости культуры в условиях нарастающей атональности, что можно наблюдать в современном мире и непосредственно в российском обществе; при этом следует прояснить ситуацию перерастания атональности в крайние состояния: агрессивную борьбу на уничтожение или виртуальную игру ради игры. Чем могут обернуться для культуры указанные процессы? Будут ли они губительны для нее или будут способствовать активному развитию, выработке новых форм, норм и правил поведения?

Постановка проблемы. Тема социокультурных проекций атональности возникла в связи с эмпирически фиксируемыми явлениями состязательности, противоборства, которые соотносимы как с различными этапами существования европейской цивилизации, так и с географически отдаленными территориями других культурных пространств. В связи с тем, что атональность оказывается явлением, принадлежащим и миру Природы и миру Культуры, возникает вопрос об определении статуса атональности как культурного феномена и выявлении его уникальных характеристик и качеств.

Проблематика, требующая культурологического осмысления, включает в себя вопрос о сущности и содержании способа самоутверждения человеческого бытия в условиях противоборства и противостояния, когда система ценностей и норм создается и подвергается испытаниям, когда вырабатываются средства ведения борьбы, образцы и нормы поведения, закрепляемые памятью в устных или письменных текстах. Такой способ самоутверждения не может быть един в различных исторических и территориальных границах, поэтому возникает необходимость выяснения критериев и оснований его

существования в культурном пространстве. Атональность выявляет крайние границы человеческого соперничества. В этих границах проявляются доблесть, отвага, мужество, в них выкристаллизовывается особая культура, обладающая духовными и материальными ценностями, содержащая искусство реализации атональности, с помощью которого возможно превзойти соперника и победить врага.

Обрисованные границы атональности охватывают проблему определения ее культурного статуса, а также существования ее социокультурных проекций.

Степень теоретической разработанности проблемы. Проблема атональности стала предметом осмысления еще в античное время. К ней обращались поэты и философы, пытаясь осмыслить роль атональности в собственной жизни и культуре. Эти произведения были порождением атональных практик, в которых агон воспевался (Гомер, Пиндар, Тиртей), осмысливался (Гесиод, Платон, Аристотель) и даже систематизировался (Исидор Севиль-ский). .

Впервые понятие атонального в новоевропейской науке ввел Я. Буркхардт, профессор искусства и истории университета в Базеле, который образовал слово «атональный» и описал понятие атонального как один из показателей греческой культуры. Его лекции по культуре Греции, прочитанные в 1870-1886 гг., были опубликованы в 1898-1902 гг. как Grechische Kulturgeschichte в четырех томах. В третьем томе, который носит название Der Grechische Mensch, Буркхардт вводит понятие колониальных и соревновательных греков. В развитии грека вслед за «героическим человеком» следует «колониальный и атональный человек» эпохи колониальной диаспоры, его в свою очередь сменяет человек V века, затем IV, включая Александра Македонского, и, наконец, человек эпохи эллинизма. Колониальный и атональный периоды охватывают, по мнению Я. Буркхардга, VI век до н.э.1.

Следует отметить, что на состязательную природу греков в это время обратил внимание немецкий историк и археолог Эрнст Куртиус, который,

1 Burckhardt, J. Griechische Kulturgeschichte. Bd 1. - Gesammelte Werke. Brl.: Rutten und Leerung. Bd 5, s. a.

S. 295.

призывая к раскопкам в Олимпии, говорил о значении гимнастических состязаний в Греции и о произведениях искусства, «таящихся в священной почве, под илом Алфея»1.

В работе «Гомеровское состязание» Ф. Ницше поднимает вопрос о роли состязания в культуре эллинов. Он в агональности видит «материнское лоно, из которого в гомеровском мире выходит все греческое». Для него вся греческая культура крайне насыщена элементом соперничества. Здесь видится проблема нахождения агональности на границе между природным и социальным. Без агональности гомеровского времени догомеровская эпоха, по словам Ф. Ницше, «только жизнь, в которой царят дети ночи — раздор, похоть, обман, старость и смерть»2. Атональность для Ницше является основой греческой культуры, она воспитывает в греках творческий порыв и стремление к состязанию, она побуждает соперников к деятельности и удерживает их в границах дозволенной меры. Впоследствии эти идеи о роли агональности в обществе претерпели изменения в связи с открытиями в области этологии, социологии, этнографии.

Культурологическое осмысление состязания в свете игровой деятельности было задано Й. Хейзинга, который утверждает, что «атональное» является и сущностью игры, и одним из ее проявлений. Фактически для него смысловое поле игры покрывает смысловое пространство агональности. Эту линию продолжили Р. Кайуа, Э. Финк и др.

В российской науке на атональный дух греческой цивилизации обращали внимание А.И. Зайцев, Ф.Х. Кессиди, Ю.В. Андреев, Ю.В. Шанин.

Так, Ф.Х. Кессиди в агональности видел важную определяющую черту греческого национального характера, он отмечал, что «во всей истории человечества, пожалуй, не было и нет народа, более всего проникнутого атональным (состязательным, соревновательным, полемическим) духом во имя стя-

1 Curtius, E. Olympia. Ein Vortrag im wissenshaftlichen Vereine. Berlin, 1852. S. 5-10.

2 Nietzsche, F. Homers Wettkampf. Nachgelassene Schriften // Fünf Vorreden zu fünf ungeschribenen Büchem:fiinfte Vorrede (1872) // http://www.geocities.com/thenietzschechannel/hcg.htm

жания славы, чем древние греки: состязательность пронизывала почти все стороны жизни и деятельности последних»1.

Ю.В. Андреев под агональным духом подразумевал жажду соперничества, в которой «только и может по-настоящему себя проявить и таким образом самоутвердиться сильная, незаурядная личность»2.

Ростовский культуролог Г.В. Драч под агональным началом понимает «соревновательное начало, делающее возможным переход от социобиологи-ческого уровня человеческого поведения к воспитанию и культуре». В атональности он усматривает «изначальный стимул и интегратор человеческих сообществ в различные типы культуры»3.

Исследователь культуры донского казачества Н. Калашникова агоном называла «универсальное качество культуры, заключающееся в состязательности, вытекающей из потребности присваивать, сделать своим иное пространство»4.

Понятие атонального из историко-культурологического дискурса, который был задан Я. Буркхардтом, Ф. Ницше, И. Хейзинга, в современной мысли вышло в область социальной философии, связанной с политологией (И. Берлин, Д. Грей, X. Хофмайстер), экономикой (М. Акимкина, А. Щербина, В. Ершов), активно понятие атонального использует педагогика (Н. Рекутина), праксиология (Т. Котарбиньский), современный постмодернизм (Ж.-Ф. Лиотар, Р. Барт, Ж. Даррида). Во второй половине прошлого столетия тема агонизма обрела свое второе рождение в работах политической философии И. Берлина и Д. Грея5.

1 Кессиди, Ф.Х. К проблеме «греческого чуда» // Ф.Х. Кессиди К истокам греческой мысли. СПб., 2001. С. 13.

2 Андреев, Ю.В. Цена свободы и гармонии. Несколько штрихов к портрету греческой цивилизации. СПб., 1998. С. 113.

3 Драч, Г.В. Атональность в культуре: история и повседневность Н «Культурное многообразие: от прошлого к будущему». П Российский культурологический конгресс с международным участием. СПб., 2008. С. 169-170. Его же. Агонистика и «человек атональный» в культуре Древней Греции // Личность. Культура. Общество. 2009. Т. XI. Вып. 2. №№ 48-49. с. 80-93. Его же. Атональность в культуре: история и современность // Фундаментальные проблемы культурологии. Том V. Теория и методология современной культурологии. М.; СПб., 2009. с. 17-30.

4 Калашникова, Н.К. Атональные основы культуры донского казачества: диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Ростов-на-Дону, 2005.

5 Берлин, И. Оригинальность Макиавелли // И. Берлин. Подлинная цель познания. М., 2002. С. 362;

Грей, Д. Поминки по Просвещению: Политика и культура на закате современности. М., 2003. С. 139.

В постмодернизме Ж.-Ф. Лиотара «агонистика» является одним из принципов его метода: «говорить значит бороться - в смысле играть; языковые акты показывают общее противоборство (агонистику)»1. Для Ж. Деррида агон является промежуточным состоянием между хаосом и порядком, его исход не определен, и победа является как абсурдный и неотвратимый дар2.

Со временем проблематика атональности в культурологии стала распространяться, помимо древнегреческой, и на другие культуры, в которых атональное начало также обнаруживало себя, хотя, возможно, не столь интенсивно и в других формах, нежели это было в античности.

Проведённый анализ литературы и источников философского, исторического, социологического, психологического и собственно культурологического характера позволяет сделать вывод о наличии широкой методологической основы для рассматриваемой проблемы. Вместе с тем, рассмотрение социокультурных проекций атональности требует более пристального изучения, как и прояснение роли атональности в развитии и становлении культуры.

Объектом исследования выступает феномен атональности в культуре.

Предметом исследования является специфика проявления атональности в различных видах культуры.

Цель диссертационной работы - проанализировать сущностную и содержательную сторону социокультурных проекций атональности.

Задачи исследования:

- концептуализировать понятия «атональность», «агон», «агонистика», «атональная культура» в контексте цели диссертационного исследования;

- проанализировать механизм установления социокультурного порядка посредством агона;

- с помощью деятельностного подхода построить модель феномена агонистики, определить ее компоненты как механизмы воспроизводства, реализации и передачи образцов атональной деятельности;

- выявить генезис атональной деятельности человека;

1 Лиотар, Ж.-Ф. Ситуация постмодерна. СПб., 1998.

2 Жак Деррида в Москве: деконструкция путешествия. М., 1993. С. 98.

- проанализировать подсистемы, составляющие феномен агонистики европейской цивилизации: подсистему производства и сосредоточения образцов и норм атонального поведения (этос атональной культуры); подсистему реализации образцов атонального поведения (агонистику); подсистему освоения и передачи образцов атонального поведения (мнемотопы атональной культуры);

- рассмотреть специфику атональности номадической культуры;

- проанализировать особенности казачьей культуры с точки зрения построенной модели феномена агонистики.

Гипотеза исследования. Атональность выступает инструментом созидания мира культуры - она создает образец, актуализирует различие между самим собой и окружающим миром, выступает экстатическим механизмом, выполняющим функцию упорядочивания мира; атональность оставляет фигуры воспоминания в пространстве, образует точки опоры для конденсации культурных смыслов и тем самым центрирует социальность.

Теоретико-методологическую основу диссертации составили классические произведения философской и культурологической мысли, работы зарубежных и отечественных исследователей, изучавших проблемы атональности.

В данной работе мы придерживаемся деятельностной концепции культуры и разделяем взгляды исследователей ростовской культурологической школы: В.Е. Давидовича, Ю.А. Жданова, Г.В. Драча, О.М. Штомпеля, Т.П. Матяш, согласно которой «культурой является процесс развития сущностных сил человека, способностей в ходе его сознательной деятельности по производству, распространению и потреблению определенных ценностей»1. Также важной методологической установкой будет являться положение известного российского философа П.К. Гречко о том, что «любое социальное явление нужно рассматривать с учетом того, как оно воспринимается или понимается людьми»2.

' Жданов, Ю.А., Давидович, В.Е. Сущность культуры. Ростов-на-Дону, РГУ, 1979. С. 67.

2 Гречко, П.К. Социальное: диспозиционно-коммуникативная перспектива исследования // Вопросы социальной теории. 2008. Т. П. Вып. 1(2). С. 117.

В качестве методического приема в диссертации делается акцент на воинскую сферу осуществления атональности, поскольку это пограничное существование атональности между ее созидающими и разрушающими способностями; с другой стороны, уже имеющиеся работы по функционированию атональности в экономической, политической сфере (М. Акимкина, А. Щербина, В. Ершов и др.) позволяют не рассматривать их достаточно подробно.

В работе использованы общефилософские, социокультурные и общенаучные методы: анализа, сравнения, системности, обобщения, диалектический принцип объективности и всесторонности, метод единства исторического и логического, восхождения от абстрактного к конкретному. В работе также используется междисциплинарный подход, включающий в себя не только современное культурологическое знание, но и исследования по истории экономики, социологии, психологии, антропологии, политологии.

Диссертационное исследование проводилось на основе положений мировой и отечественной философии. В работе использовались идеи, высказанные такими мыслителями, как Платон, Аристотель, Эмпедокл, М. Экхарт, Я. Беме, Н. Макиавелли, Б. Спиноза, Я. Буркхардт, Ф. Ницше, Й. Хейзинга, Ж. Батай, М. Хайдеггер, X. Хофмайстер, Н. Бахтин, Э. Юнгер, Д. де Ружмон, Ф. Кессиди, К. Лоренц и др.

Научная новизна диссертационного исследования определяется целью и задачами данной работы и выражается в следующих положениях:

1) концептуализированы понятия «атонального», «агонистики» и «атональной культуры» в качестве основных инструментов анализа исследования;

2) проанализирован механизм влияния атональности на установление социокультурного порядка;

3) предложена системная модель феномена агонистики в качестве инструмента анализа атональных феноменов, она включает в себя три синхронно действующие подсистемы, отвечающие за производство и сохране-

ние, реализацию и передачу образцов атонального поведения, канонических форм агонистики;

4) выявлен генезис атональной деятельности из природной борьбы за существование, посредством ограничения ее ритуальной практикой;

5) проанализирована подсистема производства и сосредоточения атональных образцов поведения, ценностей и норм, составляющих этос европейской, номадической и казачьей культуры;

6) выделены и проанализированы подсистемы реализации атональности в европейской, номадической и казачьей культуре, определена их спецификация;

7) выявлен механизм освоения и трансляции атональных образцов, ценностей и норм в европейской, номадической и казачьей культуре, который представляет собой пространство памяти (мнемотоп), содержащее фигуры воспоминаний, а также технологии его освоения.

Положения, выносимые на защиту:

1. Атональное определяется как стремление бытия личности к самоутверждению. Атональность реализуется в виде агонистики, а в условиях экстремальных для возникшей социальности она мобилизует все силы для выживания и конденсирует ценностное ядро культуры в особый этос, отражая его в атональном мнемотопе. Указанные элементы (агонистика, атональный этос и атональный мнемотоп) образуют атональную культуру. Атональность пронизывает все сферы общества, создавая пространство для индивидуального и коллективного бытия. Атональность содержит не просто природное влечение, но активную борьбу за жизненное пространство, будь это личная свобода индивида или благосостояние общества. В этой борьбе уже нет места природной, инстинктивной агрессивности, которая замыкается в рамки ритуала, здесь обнаруживаются различные формы атональности, которые можно назвать превращенными формами агона — это конкуренция в экономике, борьба за власть в политике, борьба за любовь в интимной сфере, состязательность в доблести.

2. Социокультурный порядок складывается путем столкновения сил: сил, одержавших победу (повелевающих), и сил, потерпевших поражение (претерпевающих). Агон является механизмом установления предела агрессивности и в то же время служит выработкой образца поведения, влекущего за собой победу. Противоречивость множественности бытия не преодолевается в результате агона, а закрепляет на время определенный порядок господства, выраженный физически или морально.

3. Социокультурную проекцию атональности можно рассматривать в виде модели, включающей в себя три синхронно действующие подсистемы: подсистему производства атональных образцов, норм и правил поведения, подсистему реализации атональных образцов и правил, подсистему освоения и передачи атональных образцов. Эти процессы активно формируют культурное пространство, которое состоит из символических форм, канонов, генерализированных феноменом агонистики.

4. Генетически атональная деятельность восходит к агрессивным формам поведения, которые, будучи упорядочены ритуалами подчинения и жертвоприношения, образуют область сакрального в культуре, переводят деструктивную агрессию в состояние сакральной одержимости, собирая и стабилизируя социум, с одной стороны, а с другой - мобилизуя индивида для активных действий. Атональности имманентно присущи силы Эроса и Танатоса, любви и агрессии, которые, будучи канализированы ритуалом, несут в себе свойства, учреждающие социальность и иерархичность. Эрос и Танатос обозначают силы созидания и разрушения, которые проявляются как на единичном, индивидуальном, так и на множественном уровне.

5. Подсистема производства атональных образцов поведения, канонических форм агонистики сосредоточена в этосе европейской атональной культуры, который концентрирует атональность в ценностно-смысловой конструкции доблести, славы, чести. В античности доблесть означает самопожертвование ради сакрального, выступающего основной ценностью социального. В средневековье самопожертвование предполагает высшую, трансцендентную идею (Царство Небесное), ради которой человек готов принести

себя в жертву, как Бог принес себя в жертву, отсюда мистическое единение с Богом в агоне, понимаемом как сражение. В эпоху модерна человек-воин готов жертвовать собой ради могущества цивилизации, которую воплощает в себе образ военного человека. В современном постиндустриальном обществе человек не готов на самопожертвование, он выставляет двойника, а сам испытывает радость от игры ради игры, он превращается в «номада» виртуального ризоматического пространства, которого интересует только «территория игры».

6. Подсистема реализации атональности в европейской культуре представляет собой способы атонального поведения (агонистику). В античности она включает в себя сакральную одержимость и мистический опыт, который направляет действия агонистов. Агонистика войны представлена в античности двумя сюжетными линиями — поединком героев и сражением фаланг гоплитов. В первом случае агонист рассчитывает на patos, сакральную одержимость, позволяющую ему почувствовать связь с божественной природой, на свое стремление быть первым, на индивидуальное мастерство владения оружием. Агонистика средневековья опирается, прежде всего, на сакральную одержимость (экстатическую практику), которая теперь генерализирована религиозными представлениями и возникшим на этой почве «рыцарским этикетом». Война воспринимается как рыцарское предприятие и зрелищный турнир, который сродни особому ритуальному действу. В эпоху Возрождения возникшая концепция «христианской атаки и защиты», основанной на геометрии и натурфилософии, позволяла наглядно доказать, что совершенное знание теории ведения поединка обязательно ведет к победе, вопреки любым физическим недостаткам. Атональность теряет свой внутренний дух, агонистика предстает выражением чистой технологичности, где канонизированные формы атональности сохраняют свой формализм. Человек, вовлекаемый в эту деятельность, обращает внимание на рациональные, абстрагированные формы поведения. Агонистика новоевропейской культуры - это канонизированная форма борьбы, которая предполагает отход от природного воинского духа к письменной форме устава. Новый человек, юнгеровский рабочий,

приходит на смену мужественному аристократу, что влечет за собой перемену в атональном этосе. Тотальная мобилизация выступает крайней позицией в устремленности бытия личности к самоутверждению. Агонист оттачивает ремесло воина, в невоенное время превращается в спортсмена, при этом сражается не с противником, а за абстрактные результаты. Агонистика как искусство реализации атональности в постиндустриальном обществе претерпевает кардинальные изменения. Это связано с несколькими факторами. Во-первых, изменяется ситуация схватки, поле боя принимает виртуальный вид. Во-вторых, агонист не сам принимает участие в бою, а посредством виртуального двойника или искусственного органа. В-третьих, размытые рамки агона опрокидывают агониста не в биологическую войну всех против всех, а в сражение «холодной ярости», когда агонист ведет бой с остервенением, вызванным не стремлением выжить, не напряжением всех физических и духовных сил, а стремлением как можно больше заработать баллов или просто провести время.

7. Подсистема освоения и трансляции атональной культуры обладает статическими и динамическими характеристиками. К первым относится механизм формирования фигур воспоминаний (мнемотоп), а ко вторым — пай-дейя, система воспитания в обществе. Атональный мнемотоп античности представлен фигурами воспоминаний, которые находятся в особых культурных текстах. К таким текстам можно отнести текст «Илиады» Гомера. Подобные тексты, содержащие агонистические сюжеты в совокупности со способами обучения и инициаций, формировали панэллинскую идентичность. Фигуры воспоминаний, расположенные в природном ландшафте, упорядочивали пространство культуры, от них отталкивалась эллинистическая идентичность, используя их в качестве ориентиров и точек опор для создания текстов идентичности (мифов, легенд, песен). Мнемотоп Средневековья создается фигурами воспоминаний, имеющими текстуальное воплощение, символичность которого подчеркивается эпическими сюжетами, памятниками материальной культуры, предметами вооружения и обрядовыми формами. Фигуры воспоминаний актуализируются молитвой, чтением Священных тек-

стов, воинскими обрядами, которые призваны обнаружить следы трансцендентного мира в атональной деятельности. В Новое время фигуры воспоминания полностью детерминированы письменным текстом, требующим учителя и интерпретатора, исследователя, методолога. В постиндустриальном обществе человечество использует память, которая в состоянии сохранить информацию на протяжении очень долгого времени в бесчисленных объемах. Такая память может содержать в себе практически все накопленные человеком фигуры воспоминаний. При таком, казалось бы, безграничном, источнике знаний человек неожиданно оказывается в пространстве ризома-тичных фигур воспоминаний. Постагон не актуализирует фигур воспоминаний, их симулякры лишь будоражат воображение, обыгрываются в сетевой игре, где всегда можно изменить верности, доблести.

8. Номадическая культура развивалась под воздействием постоянного состязания — перманентного агона. Агонистика перманентного агона генерализирована мистическим проникновением в ткань настоящего, которая основана на ощущении напряжения «силовых линий» агона (изменение интенсивности сил). Эти ощущения нельзя научиться предугадывать путем освоения неких методических принципов. Нахождение длительное время на границе сакрального, в состоянии мобилизации, одержимости приводит к тому, что агонист использует одни и те же принципы (каноны) в бою, сражении, охоте, игре, жизни, руководствуясь эмпирическим опытом и сакральным состоянием. Номадическая проекция атональности обусловлена реалиями при-родно-социального характера. «Бытие в смерти» порождает особый способ самоутверждения личности, в котором Эрос выражается в товариществе, стойкой мужской дружбе, взаимопомощи, преданности лидеру. Этос номадов, формирующийся в пространстве перманентного агона, связан с таким понятием доблести, которое выражается в стремлении к самоосуществлению без оглядки на собственное поражение, в самопожертвовании ради общественных идеалов. Фигуры воспоминания пространства перманентного агона, создающие идентичность социума, маркирующие его социальный мир, воссоздающие этот мир и идентичность в многократном повторении, содержатся

в текстах, которые имеют очень широкий охват. Они концентрируются в движении номада по обживаемому им пространству (места боев, места гибели и побед). Но в большей мере они заключены в характеристике героев, которые сами являются создателями таких текстов, и служат ориентирами для формирования последующих поколений.

9. Социокультурная проекция атональности казачьей культуры создавалась на стыке европейской и номадической культуры, она включает в себя пространство агонистики — постоянно длящейся борьбы (войны) с ее формами и канонами, сформировавшейся на этой почве системой воспитания и поведения (этосом) и пространством памяти, отвечающей за трансляцию воинственных образцов. На этом этапе война и военная служба доминировали в казачьей культуре, создавали ее образцы, воспитывали воинов и героев. По мере отдаленности войны от казачьих земель, размывании сословных ограничений и ликвидации казачьего сословия, а также исхода наиболее активной части казачества за границу, творческая энергия атональности охватила и различные сферы культурной деятельности. Появились известные поэты, писатели, художники, философы, ученые, что является важным показателем лишенной сословных ограничений (властной канализации) атональности. Механизм трансляции культурных образцов казачьей культуры представляет собой мнемотоп, состоящий из фигур воспоминаний (памятные места, сакральные тексты, символические формы коня и оружия др.), фиксируемых в песнях, легендах, былинах, то есть носит преимущественно устный характер. После начавшегося разрушения традиционной культуры были созданы тексты художественных произведений эпического содержания (М. Шолохов, П. Поляков). Модерн внес изменения в агонистику, в метод освоения образцов атонального поведения. Способы освоения подобных текстов претерпевали изменения. Так, до 20-х гг. XX столетия преобладало прямое обучение инициального характера с демонстрацией навыков на станичных «домашних играх», шермициях, смотрах. Появление специальных текстов агонистики потребовало интерпретаторов и учителей.

Теоретическая и практическая значимость работы. Полученные в данном исследовании результаты могут быть использованы при чтении курсов по культурологии, философской антропологии, социальной философии, истории философии, военной социологии. Они могут быть основанием для разработки специального курса для студентов гуманитарных факультетов. Материалы диссертации использованы автором при написании монографий: «Атональная культура казачества»; «Атональная культура: сущность и динамика», «Воинская культура: сущность и содержание», «Атональная сущность культуры», учебно-методического пособия «Воинские традиции в культуре донского казачества», учебных пособий «Актуальные вопросы истории и культуры донского казачества», «Шермиции: история, методика обучения и правила соревнований», а также при составлении программ обучения аспирантов и соискателей Азово-Черноморской государственной агро-инженерной академии в г. Зернограде Ростовской области.

Результаты исследования легли в основу ряда научных разработок, касающихся теории этноспорта и изучения культуры донского казачества, и получили практический результат1. Выводы и положения диссертационной работы могут быть учтены в решении задач политического и социального управления, при разработке национальных проектов в области сохранения казачьей традиционной культуры, при создании и организации традиционных казачьих игр в Ростовской области и Российской Федерации.

Апробация исследования. По теме диссертационной работы автором опубликована 41 работа, в том числе пять монографий и 9 статей в изданиях, рекомендованных ВАК. Основные положения диссертации были представлены в докладах и выступлениях на международных, всероссийских и межвузовских научно-практических конференциях в 2003-2012 гг.

Эмпирические результаты исследования были собраны в учебно-методические пособия и использованы Департаментом по делам казачества

1 Кыласов A.B. Теория этноспорта: монография / A.B. Кыпасов. Москва: Советский спорт, 2012; Калашникова Н.К. Атональные основы культуры донского казачества: диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Ростов н/Д, 2005 и др.

и казачьих учебных заведений Ростовской области в учебно-воспитательном процессе казачьих кадетских корпусов, центров дополнительного образования, а также при организации Всероссийских и областных традиционных казачьих состязаний - шермиций с 2009 по 2012 год. Общий объем публикаций по теме диссертации составляет более 60 п. л.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, 4 глав, заключения, библиографии из 351 наименования. Данная структура отражает последовательность решения поставленных в работе задач. Содержание диссертации изложено на 298 с.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертации, характеризуется степень разработанности проблемы, определяются цели и задачи диссертационного исследования, формулируются пункты новизны и положения, выносимые на защиту, освещается теоретическая и практическая значимость работы, ее апробация.

В первой главе «Теоретико-концептуальные основания исследования» рассматриваются основные понятия, задействованные в исследовании проблемы социокультурных проекций атональности, предлагается теоретическая модель такой проекции в качестве основного инструмента анализа. В первом параграфе «Аушу«: словоупотребление и философская рефлексия» определяется содержание и объем понятий агон и агонистика в различных культурно-исторических условиях, прослеживается концептуализация понятия атонального, расширение его семантического содержания.

Историческое осмысление агона в культуре эволюционировало от фиксации агона в качестве особого вида состязаний ритуального характера у греков и латинян (Исидор Севильский) до концептуализации данного понятия в форме атонального начала античной культуры (Я. Буркхардт, Ф. Ницше, А. Зайцев, Ф. Кессиди, Ю. Андреев). Внешние проявления атонального нача-

ла осмысливаются как важные установки в воспитании особого типа личности, ориентированного на первенство и борьбу (А.-И. Марру и В. Йеггер). В процессе исторического развития атональность начинает просматриваться в духовном состоянии человека.

Подытоживая рассуждения о природе агона, его осмыслении в европейской культуре, можно отметить, что агон осмысливался как феномен человеческого бытия, в котором реализовывалась некая еще до конца не проясненная сила, толкающая человека к первенству. Первоначально сознание фиксировало внешнюю, ритуально обусловленную форму, в которой реализовались активные устремления индивида и общества, связанные с противоборством, противостоянием, схваткой. Атональность в этом смысле могла выступать стимулом и интегратором сообщества людей в различные типы культуры. Через агон реализуется атональность, которая сама требует просветления и концептуальной определенности.

Во втором параграфе «Генетические основания атональности» рассматривается генезис атональной деятельности. Агрессивные действия между представителями человеческого вида позволяют генетически возвести атональность к «борьбе за существование». Инстинкт агрессивности, несомненно, выступает важнейшим фактором внутривидового сохранения. Функционально он распределяет особей одного вида по жизненному пространству, производит отбор лучших защитников рода в агонистических поединках, устанавливает ранговый порядок в социуме наравне с агрессивностью как проявлением вражды и жизнестойкости. Можно отметить и состязания, обладающие эротическим контекстом: борьба жениха за невесту с представителями ее социальной группы, борьба с самой невестой, результатом чего должна быть иерофания - извечный сюжет, присущий различным мифологическим системам. Таким образом, наравне с Танатосом заявляет о себе Эрос, эти две силы воплощают и проецируют атональность в социокультурное пространство. Их медиальная роль очевидна, поскольку здесь природное начало посредством ритуализаций становится культурой. Ритуал как механизм, упо-

рядочивающий хаос повседневности, канализирует атональность, придавая ей культурные формы и институции.

В соответствии с учением Б. Спинозы о самоутверждении, где актуальная сущность вещи заключается в стремлении вещи пребывать в своем бытии, а также исходя из учений Аристотеля и Лейбница о силе, где сила может быть проявлена только как противостояние сил, под атональностью предлагается понимать свойство самоутверждающегося бытия, которое отражает канализирование агрессивности рамками ритуала. Ритуал выступает механизмом упорядоченности окружающей действительности, он предоставляет рамки канализации агрессивности, он есть закон и правило, которому природная сила вынуждена подчиняться в силу собственного осуществления в со-бытии, таким образом, наделяя агрессивность признаком культуры.

Раздор порождает страх, который заставляет человека прийти в ужас или вступить в борьбу. В этом свободном выборе заключается исток человеческого мужества и человеческой доблести. Здесь же можно найти и исток трагического пафоса человеческой жизни, которая при всем своем стремлении к самоутверждению, при всем старании к созданию и изобретению новых способов и форм жизнедеятельности, превращается из силы активной в пассивную, подчиняющуюся созданной ею форме и в силу этого приобретающую вид закостенелый, лишенный порыва и динамичности.

Атональность содержит в себе имманентное поле, находящееся в основании устремленности бытия к собственному осуществлению, таким полем выступает раздор, понимаемый как сила, обнаруживающая себя в противоборстве с другой силой, как то, что находится в со-бытии и делает возможным это со-бытие, поскольку форма культуры всегда есть граница между рвущимся к своему осуществлению человеческим бытием и теми силами, которые пытаются это стремление погасить. Осуществлять себя - это значит стремиться к расширению, экспансии, умножению себя, это сила, воплощающая в себе и Эрос и Танатос, любовь и агрессивность. Их взаимовлияние облекается в совместном бытии рамками ритуала, рамками того, что способно упорядочить хаос повседневности, концентрировать смыслы, нести се-

миотическую нагрузку и тем самым поддерживать совместное бытие как единое и целое. В рамках ритуального механизма эта совокупность сил Эроса и Танатоса приобретает качество атональности как силы, самоутверждающей и созидающей человеческое бытие.

Агон выступает способом реализации атональности, имеющей под собой имманентную основу в виде проявления жизненных сил притяжения (Эроса) и отталкивания (Танатоса), которые, будучи канализированы рамками ритуала, приобрели свойство атональности, придав ритуалу особые функции по упорядочиванию окружающего мира, через присвоение и покорение его. Атональность реализуется посредством особого искусства борьбы, называемого агонистикой.

В третьем параграфе «Модель социокультурной проекции атональности» с использованием ряда подходов конструируется модель атональной культуры. Под социокультурной проекцией атональности понимается способ самоутверждения человеческого бытия в условиях активного противодействия окружающего мира (среды), при этом агон выступает инструментом созидания мира культуры - он создает образец, он актуализирует различие между самим собой и окружающим миром, он выступает экстатическим механизмом, выполняющим функцию упорядочивания мира; атональность оставляет фигуры воспоминания в пространстве, образует точки опоры для конденсации смысла.

Атональная культура в данном контексте может трактоваться как технология агона, агонистика, которую следует рассматривать как особую систему, некогда возникшую, эволюционирующую, испытывающую различного рода метаморфозы, деградирующую и исчезающую. Динамику такой системы могут отразить положения синергетического подхода. Помимо динамических характеристик такая система обладает статическими характеристиками, отражающими ее содержательный аспект.

Согласно системному подходу, реализованному в диссертации, под культурной системой можно понимать такого рода систему, которая темати-зирует социальные коммуникации, содержит нормативы социальных дейст-

вий, предоставляет ценностную ориентацию психическим системам, как положительную, направленную на поддержку коммуникаций, так и отрицательную, направленную на прерывание коммуникаций.

Такая система должна выполнять функцию создания и выработки смыслов, служащих образцами для социальных коммуникаций; функцию освоения этих образцов для функционирования самой социальной системы и тем самым увеличения комплексности системы; функцию сохранения и передачи образцов для репродукции системы во времени. Третья функция предполагает постоянное обращение к памяти системы, таким образом происходит самореференция системы, на основе которой будет строиться ее идентичность.

Атональный способ самоутверждения бытия создает культуру особого атонального типа, которая представляет собой неустанное соревнование, неукротимую творческую «вражду» всех против всех, что является прямым выражением ее истинной сущности. Культура развивается под действием этого внутреннего горения, внутренней вражды. Если такая вражда разгорается вне культуры, то это оформляет ее контуры, выпячивает атональное начало в каждом проявлении человеческого существования, которое само есть выраженный агон.

Агон в виде войны порождает новые формы социальной организации -армию или войско. В первом случае представлен институт государственного устроения, во втором случае — общество, ставшее на путь войны.

Вторая глава «Социокультурные проекции атональности в европейской культуре» состоит из четырех параграфов. Первый параграф «Атональная культура античности» посвящен рассмотрению социокультурной проекции атональности античности.

Атональность пронизывает все бытие человека античной культуры, что позволяет исследователям говорить об ее атональном характере. Атональность из области военного противостояния распространяется на все сферы общества, она концентрирует вокруг агона ценностно-нормативный потенциал культуры. В ситуации же активного противостояния происходит замыкание атональности в одной сфере - военной и подчинение всей жизнедеятель-

ности общества этой сфере (например, Спарта). Реализация атональности происходит через задействование имманентных человеку (природных) сил, Эроса и Танатоса, влечения к любви и влечение к смерти, что выражено и в различных формах состязательности - от игры к войне.

Схватка в античности ритуализирована, ее можно сравнить с обрядом жертвоприношения, в котором главной функцией является установление мирового порядка после какого-либо проникновения деструктивных сил хаоса в живой мир.

Агонистика войны представлена в античной Греции следующими сюжетными линиями - поединками героев и сражениями фаланг гоплитов. В первом случае агонист рассчитывает на patos, сакральную одержимость, позволяющую ему почувствовать связь с божественной природой, на свое стремление быть первым, на индивидуальное мастерство владения оружием. Этому мастерству способствовали охота и обучение в агеле или в эфебии, где, будучи эфебом, будущий воин обучался вести «черную» войну, граничащую с настоящей охотой, засадами, ловушками и противостоящую «белой» войне вооруженных гоплитов на заранее выбранном поле. Гоплит, сражающийся в фаланге, вооруженный тяжелым вооружением, был подчинен коллективному способу ведения боя, он вынужден был канализировать свой атональный дух в направлении совместного бытия, совместности, которая осуществлялась благодаря различности и взаимной состязательности между воинами. Эта состязательность не предполагала раздор на основе того, что каждый мешал друг другу достичь поставленной цели, здесь имел место раздор, включающий состязательность в доблести и первенстве, без причинения вреда состязающимися друг другу. Эллины состязались в бою не только с врагом, но и друг с другом.

Атональный этос являлся результатом как особого воспитания, так и воздействия культурной памяти, содержащейся в атональном мнемотопе. Генерализирующим кодом этоса выступает доблесть - арете, которая неразрывно связана с чувством первенства, понятием славы, стыда, чести.

Атональный мнемотоп античности представлен фигурами воспоминаний, содержащимися в культурной памяти и культурном ландшафте. К таким текстам, содержащим важнейшие установки ценностно-нармативного свойства, относится, прежде всего, «Илиада». Подобные тексты с агонистически-ми сюжетами в совокупности со способами обучения и инициаций формировали панэллинскую идентичность. Фигуры воспоминаний, расположенные в ландшафте, территориализировали пространство культуры. Они являлись точками опоры порядка, которые актуализировали определенные смысловые конструкции, заставлявшие «звучать и жить» фигуры воспоминаний.

«Ликургов космос» античности к моменту появления средневекового рыцарства был искажен влиянием упадка поздней Римской империи, в которой игры на Марсовом поле превратились в военные упражнения легионеров, а в скором времени были вытеснены из римской армии обычаями наемников германцев. Гладиаторские бои к этому времени уже оторвались от погребальных игр и под воздействием политических доктрин приняли форму управления плебсом. На примере гладиаторских боев можно видеть деградацию агона, превращение этого явления в зрелище, где профессионалы-атлеты выступают перед жаждущими зрелищ зрителями. В греческом агоне зритель и участник являли собой потенциальное целое, они не просто обладали возможностью взаимоперехода, они в порыве стремления к первенству все время менялись местами: зритель агона - это уже участник агона.

В зрелище между зрителем и участником пролегает непроходимая пропасть, можно говорить о первенстве зрителя над участником состязания: участник существует только для зрителя, состязание - только зрелище. Впрочем, сам зритель, в свою очередь, оказывался зависимым от зрелища. Т. Моммзен дает мрачную характеристику этому увеселению и отмечает, что первые гладиаторские бои приурочены были к поминальным обрядам.

Превращение агона в зрелище в позднеантичную эпоху связано с тем противоречием, которое возникает между стремлением, созидающим живую форму культуры (атональностью), и самой формой, состоящей из норм, правил, предписаний, которая, начиная довлеть над стремлением, гасит его, сво-

дит на нет, и тем самым культура из способа самозащиты и самоутверждения превращается в формы, развивающиеся по своим собственным законам, независимо от человеческой воли.

Во втором параграфе «Агоналыюсть в Средние века» рассматривается социокультурная проекция атональности в эпоху средневековья. Рыцарство, как отдельный феномен, исследовалось в работах Й. Хейзинги, Ж. Флори, Ф. Кардини, Ж. Ле Гоффа, А. Фергюсона, Ф. дю Пюи де Кленшана, Р. Перну, М.Г. Муравьевой1. Ими были рассмотрены различные аспекты рыцарства, от эмпирических и экзистенциальных оснований до подробностей материальной и духовной культуры. Рыцарь феодальной Европы воплотил в себе черты героя кельтских сказаний и германского эпоса.

На атональную культуру средневековья оказали влияние следующие факторы: это разрыв между имманентным и трансцендентным планом бытия; религиозная символическая картина мира, представляющая собой иерархию значимых символов; стремление человека преодолеть трансцендентный разрыв, обрести целостность бытия через любовь к Богу.

Важной чертой атональной культуры средневековья является взаимоотношение агона, эроса и смерти. Эрос здесь нельзя понимать только как природное, плотское чувство, как стремление к продолжению рода. Не обладает он здесь и космогоническими признаками античности. Эрос средневековья - это стремление слиться с Богом в мистическом чувстве любви. Терминами, напоминающими современный эротизм, наполнены различные агиографические повествования.

В рыцарском турнире достигается почти совершенный синтез эротических и воинственных инстинктов, куртуазного идеала. На ристалище ярость крови свободно проявляет себя, но происходит это под эгидой и в символических рамках некой сакральной церемонии.

Агон в средние века символичен, он проникнут не только борьбой внешней с противниками и врагами, но и борьбой внутренней, своеобразной

' См. Перну, Р. Крестоносцы. СПб., 2001; Кленшан, Ф. Рыцарство. СПб., 2004; Кардини, Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987; Муравьева, М.Г. Война против самих себя: сексуальное насилие и рыцарственность в Англии раннего Нового времени // Мир и война. М., 2005.

психомахией, о которой писал Пруденций, борьбой добра и зла в душе человека. В атоне достигается экзальтация воина, которая от сакральной одержимости боем древних германцев эволюционирует к одержимости мистическим экстазом. В этом экстатическом состоянии воин красив, он обретает «потаенную истину», погружается в «царство грез», и сражение, проходящее наяву, вдруг обретает второй план, как, например, битва воинства Амура с темными людскими пороками в «Романе Розы» Жана де Менга.

Под воздействием христианства агон глубже проникает в человеческую природу. Та внешняя борьба между варварством и цивилизацией, между язычником и силами природы, между своими и чужими, Богами и людьми, вдруг погружается внутрь души, рационализируется, становится своего рода психомахией, где олицетворения Добра и Зла, Души и Тела, Добродетелей и Пороков сражаются в человеческой душе. И брань внутренняя важнее внешней, даже более того, внешняя брань отражает внутреннее борение. В этом борении видится идеал поздней рыцарственности, в которой варварская сакральная одержимость битвой, кровью, славой и победой уступает место (не без воздействия клерикального мировоззрения) своеобразной экзальтации, сопровождающей воинскую доблесть и верность как истинные добродетели средневекового рыцаря.

Атональный этос средневекового рыцаря, также как и античного воина, содержал в себе идею доблести. Рыцарская доблесть основана на стремлении к славе, чести, мужеству, милосердию, верности, которые составляли образец для подражания. Воинская доблесть имеет под собой мистические основания, связанные со стремлением к Царству Небесному, то есть с пренебрежением жизнью ради полноты бытия. Полноту бытия, а значит полное самоутверждение, можно обрести в высшей любви, в полном слиянии божественной и человеческой природы, которое достигается в совершении воинского подвига, в полной отрешенности от жизни во время странствия, паломничества, скитания.

Социокультурная проекция атональности в средневековье демонстрирует стремление человека к самоутверждению, проходящее под воздействи-

ем мировоззренческого раскола между миром тварным и горним; в атональном поведении наблюдается дух первенства, стремление к самопожертвованию ради мистического озарения, можно даже говорить о совпадении Тана-тоса и Эроса. Агонистика опирается, прежде всего, на сакральную одержимость, тесно связанную с религиозными представлениями и возникшим на этой почве «рыцарским этикетом». Война воспринимается как рыцарское предприятие и зрелищный турнир, как особое ритуальное действие.

Мнемотоп создается фигурами воспоминаний, имеющих текстуальное воплощение, символичность которого подчеркивается эпосом, памятниками, предметами вооружения. Фигуры воспоминаний актуализируются молитвой, чтением Священных текстов, воинскими обрядами, призванными обнаружить следы трансцендентного мира в атональной деятельности.

В третьем параграфе «Атональная культура Нового и Новейшего времени» рассматриваются особенности агонистики, обращается внимание на то, что при переходе к модерну происходит десакрализация состязательных практик. Ритуал сохраняет форму, но он уже не содержит того мистического вдохновения, сакральной одержимости, устремленности к трансцендентному, свойственных средневековой эпохе. Человек занимает место божества, а война и любовь утрачивают сакральную, священную природу, остается риторика, сохраняются описания, но атональность представляется полностью земным стремлением.

Атональная культура эпохи Возрождения - это «Vita nova» в духовном осмыслении полученного опыта. Теперь уже недостаточно было копить и воспроизводить опыт агонистики, менялся образ жизни людей, возникали системы - своеобразные каноны борьбы, которые будут воплощены в спорт, войну или игру. «Системы» или, как выражался Ф. Вади, доктрины позволяли просчитать и обнаружить то единственное место или нанести тот единственный правильный удар, за раскрытие секрета которого европейские дворяне не жалели ни средств ни денег.

Теперь мастер, следовавший своей «virtú», не оставлял места случаю. «Virtú» как талант, доблесть, влечение, внутренний импульс к самовыраже-

нию становилась мерилом человека. Но принципы этого следования отличались от канонизированных образцов древности. Полученные в свое время как откровение, на пределе внутренних и внешних сил человека, теперь они зиждились на рациональных основаниях, которые, отталкиваясь от неизменного (закона макрокосма), позволяли действовать в изменяющемся мире (микрокосме).

В ситуации модерна агрессивность и эротизм становятся подвержены расчету и рационализации. Ритуал размывается и заменяется правом, и уже международные договоры должны регулировать этику борьбы, которая в войне сводится к уничтожению врага. Государство подчиняет атональные проявления культуры, но регулирование их возможно путем жесткого контроля военной сферы. Новый человек, юнгеровский рабочий, приходит на смену мужественному аристократу, что влечет за собой перемену в атональном этосе. Тотальная мобилизация выступает крайней позицией в устремленности человеческого бытия к самоутверждению. Агонистика становится чистой геометрией с линиями, фронтами, выбором правильного места и правильного времени для достижения победы. Агонист оттачивает ремесло воина и в невоенное время превращается в спортсмена, при этом состязается не с противником, а за абстрактные результаты. Воспитание воина и спортсмена сводится к воспитанию абстрактного мышления, позволяющего не сразить противника в бою, а уничтожить или превзойти не человека, а числовой результат и тем самым поставить очередной рекорд.

Мнемотоп атональной культуры модерна базируется на «печатном стане». Печатный текст требует учителя и интерпретатора, исследователя, методолога. При этом фигуры воспоминаний содержатся в материальных памятниках, праздничных датах, которые всеподчиняющее государство (историчность) пытается использовать в идеологических конструкциях.

В четвертом параграфе «Агонистика постиндустриального общества» отмечается, что понятие постмодерн обозначает специфику мировоззренческих установок новейшей, «постсовременной» культуры

в целом, связанной, прежде всего, с поливариантным восприятием мира, а также с акцентированной проблемой самоидентификации культуры.

В современном постиндустриальном обществе война перестает быть продолжением политики. Изменяется масштаб войны - она из мировой становится локальной, требующей, чтобы воин был скорее приверженцем премодерна с его атональным духом, нежели рациональным прагматиком модерна.

Постагонистика, помимо использования новейших достижений науки и техники, стала включать в себя «черную», «летучую» или «партизанскую» войну, в которой участие принимает все население и которая в современных условиях обозначается термином «терроризм». То есть утрачивается различие между «комбатантом» и некомбатантом. Война превращается в столкновение «желающих машин» (Ж. Делез, Ф. Гваттари) на ризоматическом, виртуальном пространстве.

Желающая машина сосредоточена на своих желаниях, для нее «dues ex machine» означает проявление внутренних, имманентных сил в качестве проекции трансцендентного. Эротанатологический план агональности, с привнесением в него «машинного измерения», обнаруживает разрыв, вносящий различие не между сакральным и человеческим мирами, а между человеческим и виртуальным планами. Сама сущность человека отчуждается в виртуальность.

Война разрушает виртуальную реальность, в которой пребывает постчеловек, она содержит в себе онтологию, сокрытую от него симулякрами. «Новый варвар», обладая мобильностью и массовым номадизмом, бежит от войны, как вынужден бежать от политического в своем «против-бытии», но свобода «мегаполисного номада» ограничена рамками тех благ, которые таит в себе современная цивилизация.

Агонистика как искусство реализации агональности в постиндустриальном обществе претерпевает кардинальные изменения. Это связано с несколькими факторами. Во-первых, изменяется ситуация схватки: поле боя принимает виртуальный вид; во-вторых, агонист не сам принимает

участие в бою, а посредством виртуального двойника или искусственного органа. В-третьих, размытые рамки агона опрокидывают агониста не в биологическую войну всех против всех, а в сражение «холодной ярости», когда он ведет бой с остервенением, вызванным не стремлением выжить, не напряжением всех физических и духовных сил, а стремлением заработать как можно больше баллов или просто получить удовольствие.

В постагонистике исчезает реальный противник, его место занимает виртуальный образ, аватар, который вызывает симуляцию «воинственного духа». Происходит выброс «отрицательной энергии» на такой отрицательный образ, впрочем, и вся отрицательность образа врага также превращается в симулякр. Ни внешний вид агониста, ни его поступки, ни его слова не несут на себе отпечаток эстетического или морального смысла, так как и сам «герой» вполне антиэстетичен и антиморален с точки зрения модерна или традиции.

Ситуация постмодерна внесла коррективы и в атональный этос. Постгерой современности - это «делёзовский номад». Этос такого номада носит довольно парадоксальный характер. Он, подобно новому варвару, должен разрушать окружающий мир утверждающим насилием, но это насилие происходит в виртуальной реальности, базирующейся на симуляции и имитации. В такой ситуации и самоутверждение, аксиологическим выражением которого являлась доблесть, принимает вид симулякра. Доблесть для номада представлена в детерриториализации и ретерриториализации, связанных только с голым ризомным пространством, в нем нет укорененности ценностным основаниям. Делезовский номад не вступает в борьбу (даже против утверждающей силы «империи»), он движется от ресурса к ресурсу, от удовольствия к удовольствию.

Наиболее интересным вопросом, касающимся атональности в современном постиндустриальном обществе, является существование пространства культурной памяти. Человечество изобрело память, которая в состоянии сохранить информацию на протяжении очень долгого времени в бесчисленных объемах. Это значит, что такая память может содержать в себе практиче-

ски все накопленные человеком фигуры воспоминаний. При таком, казалось бы, безграничном источнике знаний человек неожиданно оказывается в пространстве адсорбированных, ризоматичных фигур воспоминаний, которые также образуют симулякры памяти. Фигуры воспоминаний, превращаясь в симулякры, не выполняют роли точек опоры сознания, память слабеет. Агон не актуализирует фигуры воспоминаний, их симулякры лишь будоражат воображение, обыгрываются в сетевой игре, где всегда можно изменить верности и доблести.

В третьей главе «Социокультурная проекция агоналыюсти евразийских номадов» рассматривается проекция атональности, возникающая в условиях перманентного, постоянно длящегося противостояния. В первом параграфе «Пространство перманентного агона: номад и номадизм» представлены особенности номадического пространства, определяется его перманентный характер. Под перманентным агоном понимается такой агон, чья длительность постоянно воспроизводится и составляет план социального бытия, на котором разворачивается пространство номадической культуры. Постоянство существования перманентного агона обеспечивается природным и социальным окружением - противоборствующей средой. Она, в силу своих особенностей, создает преграды на пути самоутверждающегося бытия личности. Длительность времени и протяженность пространства, в которых разворачивается перманентный агон, предъявляют особые требования к агонисту как воинствующему, готовому к состязанию и сражению субъекту. Длительность и протяженность пространства перманентного агона сродни номадическому пространству, описанному в постмодернистской философии Ж. Делеза и Ф. Гватгари, однако имеются и коренные различия.

У Ж. Делёза номадическое пространство является бесструктурным, децентрированным, открытым для территориализации, в нем детерминизм основан не на принудительной каузальности, а на принципиальной случайности сингулярного события. Человеческое бытие в таком пространстве осуществляется в виде «машины-желания», двигающейся по ризоме от удовольствия к удовольствию. Следы движения такой «машины» исчезают и не оз-

начиваются. Пространство перманентного агона, в котором участвует номад, расставляет метки-знаки в пространстве, а пространство оставляет на агони-сте раны-зарубки, подключая к этому процессу его память, буквально актуализируя её в точках-узлах пространства. Движение по пространству есть тер-риториализация - присвоение и удержание. Движение сопровождается переселением и борьбой, а следовательно, ценность «своей», раз навсегда данной территории возрастает многократно. Для кочевника значимость осваиваемого пространства определяется той сопротивляемостью, которую оказывают ему активные и пассивные силы, принадлежащие окружающей среде и обозначающие природное и социальное начало, подлежащее завоеванию, освоению, присоединению или приручению.

Агонистика номадов в пространстве перманентного агона переплетена с миром сакрального, она становится воплощенным ритуалом войны и является инструментом означивания, территориализации и ретерриториализации присоединяемого пространства.

Номадическое пространство, как пространство постоянного столкновения и схватки, все время требует самоутверждения номада через сражение и схватку, которые очерчивают границы номадической культуры.

В параграфе втором «Эротанатология атональности номадов» раскрывается имманентный (природный) план атональности номадического пространства.

Смерть является постоянным спутником воина. Европейский рыцарь ее презирал, но был бессилен перед ней, японский самурай вырабатывал правила общежития с ней и добровольно двигался к ней, даже если в этом не было необходимости. Номад-кочевник всегда ощущал ее присутствие, но использовал это присутствие как элемент агонистики. В смерти обнаруживается и высший подвиг героя как подвиг самопожертвования ради родственного сообщества.

Темы Танатоса как влечения к смерти и Эроса как влечения к жизни в перманентном агоне меняют свою природу. Влечение к смерти в пространстве смерти делает актуальным любовь. В этих границах Смерть не столько

враг, сколько спутник, с которым человек сосуществует и советуется. Иррациональность пространства смерти приоткрывается близостью к иному миру, где онтология смерти всепоглощающа. Номад оказывается лицом к лицу с такой реальностью, которая не имеет места в его повседневности, и если эта реальность обладает протяженностью, то смерть теряет свою роль ужасного носителя страха и превращается в карающий перст провидения - высшего трансцендентного начала. В этом пространстве само трансцендентное обретает ценность, так как номад ищет внутреннюю опору своих действий. Тана-тос своей близостью обесценивает личную жизнь, но ценность жизни социума (рода), к которой принадлежит номад, многократно возрастает, чему способствует консолидация этого сообщества перед лицом исчезновения. Консолидация обнаруживается как проявление особого влечения людей друг к другу, как слияние различных «я» в единое «мы», в ней линии родового происхождения объединяются в целое, разрозненность и непохожесть становятся единым. Сам процесс слияния есть обнажение внутреннего влечения к истинной любви, выступающей высшим Абсолютом.

Схватка для воина-номада не является хайдеггеровским «бытием к смерти», ее можно рассматривать как «бытие в смерти». Здесь смерть следует противопоставить рождению, а не жизни. Для номада жизнь вечна, рождение и смерть выступают ее этапами, при этом значимость смерти заключается не в постепенном умирании, а в мгновенной вспышке, где открывается истина Божественного Абсолюта, в котором только и может сбыться человек, представ перед ликом Бога. Воин-номад выступает центром кровных уз, он продолжатель их, наследник славы, которую старается преумножить. Эрос проявляется в любвеобильности воина, но вне воинского бытия эроса нет, как нет и самого человека вне его родовых уз.

В третьем параграфе «Агонистика номадов» представлены механизмы реализации атональности в номадическом пространстве.

Умение владеть и повелевать атональными стихиями можно выразить в понятиях удали и отваги. Они связаны, прежде всего, с личными качествами воина, с его сноровкой обращения с оружием, конем, собственным телом,

с тем, что позволяет одержать победу. Запад в этом случае предполагает более выраженный прагматизм, рационализацию соматического поведения, замыкание человека в некий план деятельности; воин Запада отважен и смел, он взламывает опасность, он готовится к ней заранее, он встречает смерть лицом к лицу, отвергая уловки, как бесчестие и позор.

Владеть пространством - это значит благоприятно использовать складки местности для скрытного подхода к противнику, для маскировки засады, для неожиданного удара и отступления. Время связано с пространством. Ночная атака, движение отряда в дымке утреннего тумана, нападение на спящего врага составляют умение управлять временем. Но пространство и время скорее фон, на котором разворачивается атональная картина. Здесь конь, оружие, личное мастерство и коллективное взаимодействие выступают составляющими атональной деятельности.

Полководец-номад руководствуется своей слитностью с природой, но и она не является некоторой онтологической реальностью, она реальность окультуренная, космическая. Бой, в который вступает номад, является частью этого космоса, победа не зависит от строгого расчета, как в шахматной партии. Степной бой - это скорее нечто ощущаемое и означиваемое в «момент, когда», причем момент этот наступает в определенном месте. Пространство и время сливаются, и бой превращается в сакральное действие, здесь и молитва воина, и зов самого Бога. Воин сакрально одержим, в нем максимально проявляется витальная сила того социального объединения, с которым он себя идентифицирует.

Бой в культуре номадов - явление психологическое, экзистенциальное, в нем человек не просто открывается смерти, в нем он сам является носителем смерти и готов на самопожертвование. Это чувство, видимо, близко эсхатологическому мышлению, когда принцип «чтобы жить вечно, надо умирать ежедневно» реализуется в несколько усеченном виде - «чтобы жить, надо умереть». Но парадокс агона заключается еще и в том, что, решившись на это, человек больше не думает о жизни и смерти, он полностью вверил себя в руки провидения (Бога, случая, духов) и увлечен процессом борьбы

или своеобразным прочтением атонального текста. Агонистика вытесняет на периферию сознания мысли о жизни и смерти, она ставит перед номадом технические задачи, которые он может расценивать как игру или труд, иначе человек обречен на гибель.

В четвертом параграфе «Агональный этос и мнемотоп номадизма» рассматриваются культурные образцы поведения воина, чье бытие связано с перманентным агоном. Этос номада нерасторжим с агонистикой, он включает в себя состояние одержимости победой и славой; он нерасторжим с религиозным понятием совести, как чувстве, сдерживающем ярость и ожесточенность воина.

Номадические народы сохранили немало культурных текстов, содержащих фигуры воспоминаний. Номад прорастает в материи (степном пространстве), для него важно равновесие, которое только и может осуществиться в том столкновении движущихся силовых потоков, позволяющих ему означить обживаемое им пространство. Означивание как космогония, как текст ритуала образует среду, в которой кочевник пребывает, не стремясь ее покинуть. Его пребывание - это порыв, взрыв и затем оцепенение, которое есть ожидание. Кочевник ждет, что что-то измениться, что ему будет явлен знак, откровение, что его призовет служение высшей истине, доступной ему только в интуитивном или экстатическом прозрении.

Взаимозависимость номада и пространства перманентного агона выражается в том, что они являются творцами друг друга и не могут существовать друг без друга. Степь питает номада природной силой и воинственным духом. Номад вносит в бескрайнюю широту знаки и, сталкиваясь с другими ее обитателями, определяет ее границы - в этих процессах он обнаруживает свой исток и свое устремление к будущему.

В четвертой главе «Социокультурная проекция атональности в культуре донского казачества» рассматривается синхронный срез культуры атонального типа. В параграфе первом «Эротанатология атональности казаков» рассматриваются биосоциальные основания социокультурной проекции агональностии в казачьей культуре. Показано, как в пространстве

войны в условиях ограниченной ресурсной базы кормящего ландшафта при активном вмешательстве соседних государств возникла казачья культура, в которой переплетены особенности европейской средневековой культуры и номадической атональной культуры.

На основании свадебной и воинской обрядности рассмотрен эротана-тологический план атональности. Эротанатологический план атональности в казачьей культуре имеет проявления в обрядово-ритуальных действиях как средствах канализации сил Эроса и Танатоса. Эти силы пересекаются и достигают высшего своего проявления в активном противостоянии, которое под воздействием религиозных доктрин мыслится как пребывание в храме, когда человек предстает перед ликом Бога. Можно предположить, что это состояние мыслилось как состояние «сакральной одержимости», а также готовности нести порядок, каждый раз воскресая события первой, сакральной битвы, создавшей мировой порядок.

Во втором параграфе «Агонистика и этос казачьей культуры» показаны особенности формирования ценностного ядра казачьей культуры, основных образцов поведения, канонических форм агонистики на примере рассмотрения ритуальных форм поведения. Так, этос казачьей культуры формировался в условиях активного противостояния и был центрирован понятием доблести, включающей в себя состязательность в первенстве, воинскую честь и славу. Атональность проявлялась в агонистике казаков и заключалась в чувстве «понимания» войны, она влияла на их поведение как во время боя, так и в мирное время. Атональность осознавалась и всячески поддерживалась в казачьей культуре особыми механизмами в виде обрядов, ритуальных игр, которые способствовали воспитанию чувства состязательности. Эти механизмы рассматриваются исходя из семиотического подхода, когда человек вводится в пространство культуры через обряды посвящения, военно-траурные обряды и календарные праздники.

В третьем параграфе «Мнемотоп казачьей культуры» раскрыты механизм трансляции культурных ценностей казачества, система освоения выработанных агонистикой форм поведения. Показаны формы существова-

ния коннективной структуры донских казаков. В культурной памяти казаков прошлое свернуто в символические фигуры, к которым прикрепляются воспоминания. Библейская история, исторические и былинные песни в совокупности с обрядовыми практиками являют текстовые конструкции, содержащие фигуры воспоминаний. Некоторые из этих фигур концентрируют вокруг себя ценностно-нормативный ряд казаков, и выступают ориентирами в системе воспитания и поведенческих нормах.

Атональность, создавая коннективную структуру донских казаков, на раннем этапе их исторического развития была схвачена ритуальными рамками, которые направляли ее усилия на воскрешение «священной истории» предков. Исторические события глобального масштаба, заставившие казаков объединяться и чувствовать силу в собственном единстве, выступали ориентирами для формирования чувства идентичности. Такими событиями являлись походы Ермака Тимофеевича, Азовское осадное сидение, походы Степана Разина и войны Кондрата Булавина.

В XIX веке самобытную историю казаков стали перекрывать официальные идеологические конструкты имперского характера. Пишутся официальные истории Войска Донского, представители донского дворянства проходят обучение в кадетских корпусах и проч.

После того, как казаки интегрировались в сословную систему Российской империи, основной посыл атональности оказался направлен на достижение первенства в военной службе. Агонистика из устного предания под воздействием сил модернизации российского общества обретает формы уставов, распоряжений, которые регламентируют не только военную службу, но и саму жизнь казаков. После правовой ликвидации казачьего сословия в первой четверти XX века начинается исход казаков за пределы Дона и России, происходит разрушение основ социальных рамок существования казачьего мнемотопа. При этом атональность, более не сдерживаемая ни сословными предписаниями, ни ритуальными ограничениями, порождает своеобразный Ренессанс казачьей культуры за рубежом.

В Заключении диссертации подводятся итоги всего исследования, излагаются наиболее важные теоретические выводы и положения, даются практические рекомендации к их использованию.

Основные положения диссертационного исследования изложены автором в следующих публикациях:

I. Монографии

1. Яровой, A.B. Воинствующая стихия культуры. Атональное пространство русской культуры по материалам Задонья XIX - начала XX вв: монография. - Ростов н/Д.: НПЦ Логос, 2006.

2. Яровой, A.B. Атональная культура казачества: монография. - Зерно-град: РИО ФГОУ ВПО АЧГАА, 2009. - 19,5 пл.

3. Яровой, A.B. Атональная культура: сущность и динамика: монография. - Ростов-на-Дону: НПЦ Логос, 2009. - 14,3 п.л.

4. Яровой, A.B. Воинская культура казачества: символическое пространство и ритуал: монография. - Ростов-на-Дону: НПЦ Логос, 2011. -20 п.л.

5. Яровой, A.B. Воинская культура: сущность и содержание (атональные аспекты войны и общества): монография. - Зерноград: РИО ФГОУ ВПО АЧГАА, 2011. - 18,75 п.л.

II. Учебные пособия

6. Яровой, A.B. Актуальные проблемы истории и культуры донского казачества: учебное пособие. - Зерноград, 2005. - 3,8 п.л.

7. Яровой, A.B. Воинские традиции в культуре донских казаков: учебно-методическое пособие. — Зерноград, 2010.-11 п.л.

8. Яровой, A.B. Шермиции: история, методика обучения, правила соревнований: учебно-методическое пособие. - Ростов-на-Дону: Логос, 2011 - 8 п.л.

III. Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах

и изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией

9. Яровой, A.B. Особенности кулачных боев в среде донских казаков // Научная мысль Кавказа. Приложение СКНЦВШ. - 2007. - № 15. - 0,6 п.л.

10. Яровой, A.B. Культурная трансмиссия и символические формы в традиционной культуре донских казаков конца XIX - начала XX века // Гуманитарные и социально-экономические науки. - 2007. - № 3 - 0,68 п.л.

И.Яровой, A.B. Атональное пространство в казачьей культуре // Гуманитарные и социально-экономические науки. - 2007. - № 4 - 0,87 п.л.

12. Яровой, A.B. Атональная культура // Гуманитарные и социально-экономические науки. — 2008. - № 4 - 0,9 п.л.

13. Яровой, A.B. Агон и номадизм // Гуманитарные и социально-экономические науки. — 2009. - № 4 - 0,93 п.л.

14. Яровой, A.B. Эмпирический уровень атональности // Гуманитарные и социально-экономические науки. - 2009. - № 6. - 0,5 п.л.

15. Яровой, A.B. Особенности атональной культуры средневековой Европы // Гуманитарные и социально-экономические науки. - 2010. - № 1 -0,8 п.л.

16. Яровой, A.B. Интерпретация понятия агон в культуре // Гуманитарные и социально-экономические науки. - 2011. - № 1. - 0,62 п.л.

17. Яровой, A.B. Осмысление атональности в культуре // Обсерватория культуры: научно-теоретический журнал. - 2012. - № 5. - 1 п.л.

IV. Прочие статьи, тезисы докладов и выступления

18. Яровой, A.B. Народные игры донских казаков: этнопедагогический аспект // Сборник докладов Международного форума «Россия - спортивная держава» 2012 года в Якутске / науч. ред. С.И. Изаак. - М.: СпортАкадем-Реклама, 2012. - 0,5 п. л.

19. Яровой, A.B. Шермиции донских казаков: от ритуала к этноспорту // Традиционные игры и национальные виды спорта: опыт межрегионального взаимодействия: материалы межрег. науч.-прак. конф. / [науч. ред. Р.И. Платонова, A.B. Кыласов]. - Якутск: Компания «Дани Алмас», 2012. - 0,5 п. л.

20. Яровой, A.B. «Кулачная наука» донских казаков // Итоги фольклор-но-этнографических исследований этнических культур Северного Кавказа за 2006 год. Дикаревские чтения. № 12. Краснодар: ООО РИЦ «Мир Кубани», 2007. - 0,68 п.л.

21. Яровой, A.B. «Приманка центра»: текст и письмо в конструировании социальной реальности // Симпозиум. STUDIA HUMANITATIS. Ежегодный междисциплинарный журнал. - Ростов-на-Дону, 2005. - Вып. 2. -Ч. 1. - 0,5 п.л.

22. Яровой, A.B. Агон как форма коммуникации // Актуальные проблемы современной науки: материалы Всероссийской научно-практической конференции «Современные проблемы межкультурных коммуникаций: язык, культура, общество» 11-15 мая 2009 года. - Ростов-на-Дону: Издательство СКНЦ ВШ ЮФУ АПСН, 2009. - 0,37 п.л.

23. Яровой, A.B. Атональная сущность бытия // Витязь. Международный научно-публицистический журнал. — 2010. - № 3. - 0,62 п.л.

24. Яровой, A.B. Атональное пространство культуры // Рубикон. Сборник научных работ молодых ученых. - Ростов-на-Дону: РГУ, 2003. - Вып. 24. - 0,6 п.л.

25. Яровой, A.B. Атональность как стремление бытия быть // Историческая и социально-образовательная мысль. - Краснодар, 2010. - № 4(6). -0,5 п.л.

26. Яровой, A.B. Агонистика в ситуации постмодерна (воинский аспект) // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. -Краснодар, 2010. - № 1. - 0,5 п.л.

27. Яровой, A.B. Воинская культура донского казачества в прошлом и настоящем // Научно-практический журнал «Психология. Социология. Педагогика». - Октябрь, 2011. - № 10. - Ч. 2. - 0,6 п.л.

28. Яровой, A.B. Воинская культура донского казачества: традиция и современность // Война и военная служба в воинских культурах Юга России: материалы первой межвузовской научной конференции «Токаревские чтения». - Зерноград, 2011. - 0,5 п.л.

29. Яровой, A.B. Воинские культуры: две границы атональности (философское осмысление) // Война и военная служба в воинских культурах Юга России: материалы первой межвузовской научной конференции «Токаревские чтения». - Зерноград, 2011. - 0,6 п.л.

30. Яровой, A.B. Воинские состязания в среде сельского населения Задонья // Вопросы казачьей истории и культуры. - Майкоп, 2003. - Вып. 1. -1,5 п.л.

31. Яровой, A.B. Инкультурация в среде донских казаков // Рубикон. Сборник работ молодых ученых. - Ростов-на-Дону: РГУ, 2001. - № 11. -0,75 п.л.

32. Яровой, A.B. Использование компонентов казачьей традиционной культуры в воспитании подрастающего поколения (на примере традиционных казачьих игр) // Организация деятельности учащийся молодежи в деле изучения, использования и охраны историко-культурного наследия: сборник научных трудов Российской (с международным участием) научно-практической конференции 14-16 апреля 2011 года. - Ростов-на-Дону, 2011.

- 0,6 п.л.

33. Яровой, A.B. Использование элементов традиционной культуры в современном воспитательном процессе // Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических культур Северного Кавказа за 2004 год. Дикаревские чтения. № 11. - Краснодар: ООО РИЦ «Мир Кубани», 2005. - 0,37 п.л.

34. Яровой, A.B. Космос атональной культуры // Актуальные проблемы обществознания. Межвузовский сборник научных трудов. - Зерноград, 2008.

- Вып. 8. - 0,75 п.л.

35. Яровой, A.B. Мифология кулачного боя // Рубикон. Сборник работ молодых ученых. - Ростов-на-Дону: РГУ, 2000. - № 8. - 0,4 п.л.

36. Яровой, A.B. Проблема войны в свете атональности // Актуальные проблемы обществознания. Межвузовский сборник научных трудов. - Зерно-град, 2009. - Вып. 9. - 0,75 п.л.

37. Яровой, A.B. Ритуальная практика и тендерный стереотип в мужской субкультуре сельских общин Задонья (конец XIX - начало XX вв.) // Исторические и социально-экономические проблемы юга России. - Азов, 2004. - 0,4 п.л.

38. Яровой, A.B. Сакральное пространство в ментальности донских казаков // Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических

культур Северного Кавказа за 2005 год. Дикаревские чтения. № 12. Краснодар: ООО РИЦ «Мир Кубани», 2006. - 0,43 пл.

39. Яровой, A.B. Сохранение и воспроизводство традиции в мужской субкультуре // Актуальные проблемы обществознания. Межвузовский сборник научных трудов. - Зерноград: РИО ФГОУ ВПО АЧГАА, 2004. - Вып. 4. -0,5 пл.

40. Яровой, A.B. Субстанциональный уровень атональности // Актуальные проблемы обществознания. Межвузовский сборник научных трудов. - Зерноград: РИО ФГОУ ВПО АЧГАА, 2010. - Вып. 10. - 0,62 п.л.

41. Яровой, A.B., Николаев, О.Б. Шермиции как феномен современной казачьей культуры // Война и военная служба в воинских культурах Юга России: материалы первой межвузовской научной конференции «Токаревские чтения». - Зерноград, 2011. - 0,6 пл.

Сдано в набор 21.11.2012. Подписано в печать 21.11.2012. Формат 60x84 1/16. Цифровая печать. Усл. печ. л. 2,0. Бумага офсетная. Тираж 100 экз. Заказ 2111/01.

Отпечатано в ЗАО «Центр универсальной полиграфии» 340006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 140, телефон 8-918-570-30-30 www.copy61.ru e-mail: info@copy61.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Яровой, Андрей Викторович

Введение

ГЛАВА 1 Теоретико-концептуальные основания исследования

§1 «Aycov»: словоупотребление и философская рефлексия

§ 2 Генетические основания атональности

§ 3 Модель социокультурной проекции атональности

ГЛАВА 2 Социокультурные проекции атональности в европейской культуре

§ 1 Атональная культура античности

§ 2 Атональность в Средние века и эпоху Возрождения

§ 3 Атональная культура Нового и Новейшего времени

§ 4 Агонистика постиндустриального общества

ГЛАВА 3 Социокультурная проекция атональности евразийских номадов

§ 1 Пространство перманентного агона: номад и номадизм

§2 Эротанатология атональности номадов

§3 Агонистика номадов

§ 4 Атональный этос и мнемотоп номадизма

ГЛАВА 4 Социокультурная проекция атональности в культуре донских казаков

§ 1 Эротанатология атональности казаков

§ 2 Агонистика и этос казачьей культуры

§ 3 Мнемотоп казачьей культуры

Введение диссертации2012 год, автореферат по культурологии, Яровой, Андрей Викторович

Актуальность темы исследования. Атональность с ее стремлением к первенству, с борьбой за престижные позиции в обществе, с желанием быть лучшим и быть достойным издавна известна человеческому бытию. Она настолько укоренена в нем, что возникает мысль о ее природном происхождении. Достаточно сравнить атональность с состязательностью, чтобы увидеть, насколько мир Природы наполнен борьбой за существование между различными биологическими видами, при этом борьба пронизывает и внутривидовые отношения. Считается, что это азбука естествознания. Борьба за существование в животном мире определяла право на жизнь наиболее приспособленным видам, которые оставляли потомство способное выстоять в межвидовой и внутривидовой борьбе. В этом контексте можно говорить о существовании на уровне инстинктов особой психологической установки, требующей постоянной борьбы за существование, в которой победителем становится сильнейший. Тогда можно ли свести все феномены проявления атональности в обществе к инстинктивной природе человека? Греческие агоны, спортивные состязания, войны средневековья, дуэли и экономическая конкуренция, борьба за политическое лидерство, народные праздники и многое другое можно объяснить только тем, что такова природа человека, вечно ищущего раздора, противоречия, соперничества, чтобы тем самым утверждаться в собственном бытии.

Возникая на границе биологического и социального, атональность оказывается связанной с областью культуры, что актуализирует обращение к феномену атонального уже как к социокультурному феномену, обладающему собственной функциональностью, собственными границами в области культуры. Атональность представляется неразрывно связанной с культурой, в которой инициирует возникновение множества феноменов атонального типа, отличающихся своим игровым, состязательным, конкурентным характером.

С другой стороны, агональность находится у истоков культуры, выражая ее сущностную сторону, и тогда культура представляет собой творческую вражду всех против всех, в которой создается и закаляется ее здание. Происходит проецирование атональности на структуру культуры, создаются новые механизмы потребления и передачи культурных ценностей, воспитывается человек атонального типа. Рассмотрение этих процессов с позиций культурологического осмысления также является актуальным.

Не менее важным является проблема выживаемости культуры в условиях нарастающей атональности, что можно наблюдать в современном мире и непосредственно в российском обществе; при этом следует прояснить ситуацию перерастания атональности в крайние состояния: агрессивную борьбу на уничтожение или виртуальную игру ради игры. Чем могут обернуться для культуры указанные процессы? Будут ли они губительны для нее или будут способствовать активному развитию, выработке новых форм, норм и правил поведения?

Постановка проблемы. Тема социокультурных проекций атональности возникла в связи с эмпирически фиксируемыми явлениями состязательности, противоборства, которые соотносимы как с различными этапами существования европейской цивилизации, так и с географически отдаленными территориями других культурных пространств. В связи с тем, что агональность оказывается явлением, принадлежащим и миру Природы и миру Культуры, возникает вопрос об определении статуса атональности как культурного феномена и выявлении его уникальных характеристик и качеств.

Проблематика, требующая культурологического осмысления, включает в себя вопрос о сущности и содержании способа самоутверждения человеческого бытия в условиях противоборства и противостояния, когда система ценностей и норм создается и подвергается испытаниям, когда вырабатываются средства ведения борьбы, образцы и нормы поведения, закрепляемые памятью в устных или письменных текстах. Такой способ самоутверждения не может быть един в различных исторических и территориальных границах, поэтому возникает необходимость выяснения критериев и оснований его существования в культурном пространстве. Атональность выявляет крайние границы человеческого соперничества. В этих границах проявляются доблесть, отвага, мужество, в них выкристаллизовывается особая культура, обладающая духовными и материальными ценностями, содержащая искусство реализации атональности, с помощью которого возможно превзойти соперника и победить врага.

Обрисованные границы атональности охватывают проблему определения ее культурного статуса, а также существования ее социокультурных проекций.

Степень теоретической разработанности проблемы. Проблема атональности стала предметом осмысления еще в античное время. К ней обращались поэты и философы, пытаясь осмыслить роль агональности в собственной жизни и культуре. Эти произведения были порождением атональных практик, в которых агон воспевался (Гомер, Пиндар, Тиртей), осмысливался (Гесиод, Платон, Аристотель) и даже систематизировался (Исидор Севиль-ский).

Впервые понятие атонального в новоевропейской науке ввел Я. Буркхардт, профессор искусства и истории университета в Базеле, который образовал слово «атональный» и описал понятие атонального как один из показателей греческой культуры. Его лекции по культуре Греции, прочитанные в 1870-1886 гг., были опубликованы в 1898-1902 гг. как Grechische Kulturgeschichte в четырех томах. В третьем томе, который носит название Der Grechische Mensch, Буркхардт вводит понятие колониальных и соревновательных греков. В развитии грека вслед за «героическим человеком» следует «колониальный и атональный человек» эпохи колониальной диаспоры, его в свою очередь сменяет человек V века, затем IV, включая Александра Македонского, и, наконец, человек эпохи эллинизма. Колониальный и атональный периоды охватывают, по мнению Я. Буркхардта, VI век до н.э.1.

Следует отметить, что на состязательную природу греков в это время обратил внимание немецкий историк и археолог Эрнст Куртиус, который,

1 Burckhardt, J. Griechische Kulturgeschichte. Bd 1. - Gesammelte Werke. Brl.: Rutten und Loening. Bd 5, s. a.

S. 295. призывая к раскопкам в Олимпии, говорил о значении гимнастических состязаний в Греции и о произведениях искусства, «таящихся в священной почве, под илом Алфея»1.

В работе «Гомеровское состязание» Ф. Ницше поднимает вопрос о роли состязания в культуре эллинов. Он в атональности видит «материнское лоно, из которого в гомеровском мире выходит все греческое». Для него вся греческая культура крайне насыщена элементом соперничества. Здесь видится проблема нахождения атональности на границе между природным и социальным. Без атональности гомеровского времени догомеровская эпоха, по словам Ф. Ницше, «только жизнь, в которой царят дети ночи — раздор, похоть, обман, старость и смерть» . Атональность для Ницше является основой греческой культуры, она воспитывает в греках творческий порыв и стремление к состязанию, она побуждает соперников к деятельности и удерживает их в границах дозволенной меры. Впоследствии эти идеи о роли атональности в обществе претерпели изменения в связи с открытиями в области этологии, социологии, этнографии.

Культурологическое осмысление состязания в свете игровой деятельности было задано И. Хейзинга, который утверждает, что «агональное» является и сущностью игры, и одним из ее проявлений. Фактически для него смысловое поле игры покрывает смысловое пространство атональности. Эту линию продолжили Р. Кайуа, Э. Финк и др.

В российской науке на атональный дух греческой цивилизации обращали внимание А.И. Зайцев, Ф.Х. Кессиди, Ю.В. Андреев, Ю.В. Шанин.

Так, Ф.Х. Кессиди в атональности видел важную определяющую черту греческого национального характера, он отмечал, что «во всей истории человечества, пожалуй, не было и нет народа, более всего проникнутого агональ-ным (состязательным, соревновательным, полемическим) духом во имя

1 Curtius, E. Olympia. Ein Vortrag im wissenshaftlichen Vereine. Berlin, 1852. S. 5-10.

2 Nietzsche, F. Homers Wettkampf. Nachgelassene Schriften // Fünf Vorreden zu fünf ungeschribenen Büchern:fünfte Vorrede (1872) //http://www.geocities.com/thenietzschechannel/hcg.htm стяжания славы, чем древние греки: состязательность пронизывала почти все стороны жизни и деятельности последних»1.

Ю.В. Андреев под атональным духом подразумевал жажду соперничества, в которой «только и может по-настоящему себя проявить и таким образом самоутвердиться сильная, незаурядная личность»2.

Ростовский культуролог Г.В. Драч под атональным началом понимает «соревновательное начало, делающее возможным переход от социобиологи-ческого уровня человеческого поведения к воспитанию и культуре». В атональности он усматривает «изначальный стимул и интегратор человеческих сообществ в различные типы культуры» .

Исследователь культуры донского казачества Н. Калашникова агоном называла «универсальное качество культуры, заключающееся в состязательности, вытекающей из потребности присваивать, сделать своим иное пространство»4.

Понятие атонального из историко-культурологического дискурса, который был задан Я. Буркхардтом, Ф. Ницше, И. Хейзинга, в современной мысли вышло в область социальной философии, связанной с политологией (И. Берлин, Д. Грей, X. Хофмайстер), экономикой (М. Акимкина, А. Щербина, В. Ершов), активно понятие атонального использует педагогика (Н. Рекутина), праксиология (Т. Котарбиньский), современный постмодернизм (Ж.-Ф. Лиотар, Р. Барт, Ж. Даррида). Во второй половине прошлого столетия тема агонизма обрела свое второе рождение в работах политической философии И. Берлина и Д. Грея5.

1 Кессиди, Ф.Х. К проблеме «греческого чуда» // Ф.Х. Кессиди. К истокам греческой мысли. СПб., 2001. С. 13.

2 Андреев, Ю.В. Цена свободы и гармонии. Несколько штрихов к портрету греческой цивилизации. СПб., 1998. С. 113.

3 Драч, Г.В. Атональность в культуре: история и повседневность // «Культурное многообразие: от прошлого к будущему». II Российский культурологический конгресс с международным участием. СПб., 2008. С. 169-170. Его же. Агонистика и «человек атональный» в культуре Древней Греции // Личность. Культура. Общество. 2009. Т. XI. Вып. 2. №№ 48-49. с. 80-93. Его же. Атональность в культуре: история и современность // Фундаментальные проблемы культурологии. Том V. Теория и методология современной культурологии. М.; СПб., 2009. с. 17-30.

4 Калашникова, Н.К. Атональные основы культуры донского казачества: диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Ростов-на-Дону, 2005.

5 Берлин, И. Оригинальность Макиавелли // И. Берлин. Подлинная цель познания. М., 2002. С. 362;

Грей, Д. Поминки по Просвещению: Политика и культура на закате современности. М., 2003. С. 139.

В постмодернизме Ж.-Ф. Лиотара «агонистика» является одним из принципов его метода: «говорить значит бороться - в смысле играть; языковые акты показывают общее противоборство (агонистику)»1. Для Ж. Деррида агон является промежуточным состоянием между хаосом и порядком, его исход не определен, и победа является как абсурдный и неотвратимый дар .

Со временем проблематика агональности в культурологии стала распространяться, помимо древнегреческой, и на другие культуры, в которых агональное начало также обнаруживало себя, хотя, возможно, не столь интенсивно и в других формах, нежели это было в античности.

Проведённый анализ литературы и источников философского, исторического, социологического, психологического и собственно культурологического характера позволяет сделать вывод о наличии широкой методологической основы для рассматриваемой проблемы. Вместе с тем, рассмотрение социокультурных проекций агональности требует более пристального изучения, как и прояснение роли агональности в развитии и становлении культуры.

Объектом исследования выступает феномен агональности в культуре.

Предметом исследования является специфика проявления агональности в различных видах культуры.

Цель диссертационной работы - проанализировать сущностную и содержательную сторону социокультурных проекций агональности.

Задачи исследования:

- концептуализировать понятия «агональность», «агон», «агонистика», «агональная культура» в контексте цели диссертационного исследования;

- проанализировать механизм установления социокультурного порядка посредством агона;

- с помощью деятельностного подхода построить модель феномена агонистики, определить ее компоненты как механизмы воспроизводства, реализации и передачи образцов атональной деятельности;

- выявить генезис атональной деятельности человека;

1 Лиотар, Ж.-Ф. Ситуация постмодерна. СПб., 1998.

2 Жак Деррида в Москве: деконструкция путешествия. М., 1993. С. 98. проанализировать подсистемы, составляющие феномен агонистики европейской цивилизации: подсистему производства и сосредоточения образцов и норм атонального поведения (этос атональной культуры); подсистему реализации образцов атонального поведения (агонистику); подсистему освоения и передачи образцов атонального поведения (мнемотопы атональной культуры); рассмотреть специфику атональности номадической культуры; проанализировать особенности казачьей культуры с точки зрения построенной модели феномена агонистики.

Гипотеза исследования. Атональность выступает инструментом созидания мира культуры - она создает образец, актуализирует различие между самим собой и окружающим миром, выступает экстатическим механизмом, выполняющим функцию упорядочивания мира; атональность оставляет фигуры воспоминания в пространстве, образует точки опоры для конденсации культурных смыслов и тем самым центрирует социальность.

Теоретико-методологическую основу диссертации составили классические произведения философской и культурологической мысли, работы зарубежных и отечественных исследователей, изучавших проблемы атональности.

В данной работе мы придерживаемся деятельностной концепции культуры и разделяем взгляды исследователей ростовской культурологической школы: В.Е. Давидовича, Ю.А. Жданова, Г.В. Драча, О.М. Штомпеля, Т.П. Матяш, согласно которой «культурой является процесс развития сущностных сил человека, способностей в ходе его сознательной деятельности по производству, распространению и потреблению определенных ценностей»1. Также важной методологической установкой будет являться положение известного российского философа П.К. Гречко о том, что «любое социальное явление нужно рассматривать с учетом того, как оно воспринимается или понимается людьми»2.

1 Жданов, Ю.А., Давидович, В.Е. Сущность культуры. Ростов-на-Дону, РГУ, 1979. С. 67.

2 Гречко, П.К. Социальное: диспозиционно-коммуникативная перспектива исследования // Вопросы социальной теории. 2008. Т. II. Вып. 1(2). С. 117.

В качестве методического приема в диссертации делается акцент на воинскую сферу осуществления атональности, поскольку это пограничное существование агональности между ее созидающими и разрушающими способностями; с другой стороны, уже имеющиеся работы по функционированию агональности в экономической, политической сфере (М. Акимкина, А. Щербина, В. Ершов и др.) позволяют не рассматривать их достаточно подробно.

В работе использованы общефилософские, социокультурные и общенаучные методы: анализа, сравнения, системности, обобщения, диалектический принцип объективности и всесторонности, метод единства исторического и логического, восхождения от абстрактного к конкретному. В работе также используется междисциплинарный подход, включающий в себя не только современное культурологическое знание, но и исследования по истории экономики, социологии, психологии, антропологии, политологии.

Диссертационное исследование проводилось на основе положений мировой и отечественной философии. В работе использовались идеи, высказанные такими мыслителями, как Платон, Аристотель, Эмпедокл, М. Экхарт, о

Я. Беме, Н. Макиавелли, Б. Спиноза, Я. Буркхардт, Ф. Ницше, И. Хейзинга, Ж. Батай, М. Хайдегтер, X. Хофмайстер, Н. Бахтин, Э. Юнгер, Д. де Ружмон, Ф. Кессиди, К. Лоренц и др.

Научная новизна диссертационного исследования определяется целью и задачами данной работы и выражается в следующих положениях:

1) концептуализированы понятия «атонального», «агонистики» и «атональной культуры» в качестве основных инструментов анализа исследования;

2) проанализирован механизм влияния агональности на установление социокультурного порядка;

3) предложена системная модель феномена агонистики в качестве инструмента анализа атональных феноменов, она включает в себя три синхронно действующие подсистемы, отвечающие за производство и сохранение, реализацию и передачу образцов агонального поведения, канонических форм агонистики;

4) выявлен генезис агональной деятельности из природной борьбы за существование, посредством ограничения ее ритуальной практикой;

5) проанализирована подсистема производства и сосредоточения аго-нальных образцов поведения, ценностей и норм, составляющих этос европейской, номадической и казачьей культуры;

6) выделены и проанализированы подсистемы реализации атональности в европейской, номадической и казачьей культуре, определена их спецификация;

7) выявлен механизм освоения и трансляции атональных образцов, ценностей и норм в европейской, номадической и казачьей культуре, который представляет собой пространство памяти (мнемотоп), содержащее фигуры воспоминаний, а также технологии его освоения.

Положения, выносимые на защиту:

1. Атональное определяется как стремление бытия личности к самоутверждению. Атональность реализуется в виде агонистики, а в условиях экстремальных для возникшей социальности она мобилизует все силы для выживания и конденсирует ценностное ядро культуры в особый этос, отражая его в атональном мнемотопе. Указанные элементы (агонистика, атональный этос и атональный мнемотоп) образуют атональную культуру. Атональность пронизывает все сферы общества, создавая пространство для индивидуального и коллективного бытия. Атональность содержит не просто природное влечение, но активную борьбу за жизненное пространство, будь это личная свобода индивида или благосостояние общества. В этой борьбе уже нет места природной, инстинктивной агрессивности, которая замыкается в рамки ритуала, здесь обнаруживаются различные формы атональности, которые можно назвать превращенными формами агона - это конкуренция в экономике, борьба за власть в политике, борьба за любовь в интимной сфере, состязательность в доблести.

2. Социокультурный порядок складывается путем столкновения сил: сил, одержавших победу (повелевающих), и сил, потерпевших поражение (претерпевающих). Агон является механизмом установления предела агрессивности и в то же время служит выработкой образца поведения, влекущего за собой победу. Противоречивость множественности бытия не преодолевается в результате агона, а закрепляет на время определенный порядок господства, выраженный физически или морально.

3. Социокультурную проекцию атональности можно рассматривать в виде модели, включающей в себя три синхронно действующие подсистемы: подсистему производства атональных образцов, норм и правил поведения, подсистему реализации атональных образцов и правил, подсистему освоения и передачи атональных образцов. Эти процессы активно формируют культурное пространство, которое состоит из символических форм, канонов, генерализированных феноменом агонистики.

4. Генетически атональная деятельность восходит к агрессивным формам поведения, которые, будучи упорядочены ритуалами подчинения и жертвоприношения, образуют область сакрального в культуре, переводят деструктивную агрессию в состояние сакральной одержимости, собирая и стабилизируя социум, с одной стороны, а с другой — мобилизуя индивида для активных действий. Атональности имманентно присущи силы Эроса и Танатоса, любви и агрессии, которые, будучи канализированы ритуалом, несут в себе свойства, учреждающие социальность и иерархичность. Эрос и Танатос обозначают силы созидания и разрушения, которые проявляются как на единичном, индивидуальном, так и на множественном уровне.

5. Подсистема производства атональных образцов поведения, канонических форм агонистики сосредоточена в этосе европейской атональной культуры, который концентрирует атональность в ценностно-смысловой конструкции доблести, славы, чести. В античности доблесть означает самопожертвование ради сакрального, выступающего основной ценностью социального. В средневековье самопожертвование предполагает высшую, трансцендентную идею (Царство Небесное), ради которой человек готов принести себя в жертву, как Бог принес себя в жертву, отсюда мистическое единение с Богом в агоне, понимаемом как сражение. В эпоху модерна человек-воин готов жертвовать собой ради могущества цивилизации, которую воплощает в себе образ военного человека. В современном постиндустриальном обществе человек не готов на самопожертвование, он выставляет двойника, а сам испытывает радость от игры ради игры, он превращается в «номада» виртуального ризоматического пространства, которого интересует только «территория игры».

6. Подсистема реализации атональности в европейской культуре представляет собой способы атонального поведения (агонистику). В античности она включает в себя сакральную одержимость и мистический опыт, который направляет действия агонистов. Агонистика войны представлена в античности двумя сюжетными линиями - поединком героев и сражением фаланг гоплитов. В первом случае агонист рассчитывает на patos, сакральную одержимость, позволяющую ему почувствовать связь с божественной природой, на свое стремление быть первым, на индивидуальное мастерство владения оружием. Агонистика средневековья опирается, прежде всего, на сакральную одержимость (экстатическую практику), которая теперь генерализирована религиозными представлениями и возникшим на этой почве «рыцарским этикетом». Война воспринимается как рыцарское предприятие и зрелищный турнир, который сродни особому ритуальному действу. В эпоху Возрождения возникшая концепция «христианской атаки и защиты», основанной на геометрии и натурфилософии, позволяла наглядно доказать, что совершенное знание теории ведения поединка обязательно ведет к победе, вопреки любым физическим недостаткам. Атональность теряет свой внутренний дух, агонистика предстает выражением чистой технологичности, где канонизированные формы атональности сохраняют свой формализм. Человек, вовлекаемый в эту деятельность, обращает внимание на рациональные, абстрагированные формы поведения. Агонистика новоевропейской культуры - это канонизированная форма борьбы, которая предполагает отход от природного воинского духа к письменной форме устава. Новый человек, юнгеровский рабочий, приходит на смену мужественному аристократу, что влечет за собой перемену в атональном этосе. Тотальная мобилизация выступает крайней позицией в устремленности бытия личности к самоутверждению. Агонист оттачивает ремесло воина, в невоенное время превращается в спортсмена, при этом сражается не с противником, а за абстрактные результаты. Агонистика как искусство реализации атональности в постиндустриальном обществе претерпевает кардинальные изменения. Это связано с несколькими факторами. Во-первых, изменяется ситуация схватки, поле боя принимает виртуальный вид. Во-вторых, агонист не сам принимает участие в бою, а посредством виртуального двойника или искусственного органа. В-третьих, размытые рамки агона опрокидывают агониста не в биологическую войну всех против всех, а в сражение «холодной ярости», когда агонист ведет бой с остервенением, вызванным не стремлением выжить, не напряжением всех физических и духовных сил, а стремлением как можно больше заработать баллов или просто провести время.

7. Подсистема освоения и трансляции атональной культуры обладает статическими и динамическими характеристиками. К первым относится механизм формирования фигур воспоминаний (мнемотоп), а ко вторым - пай-дейя, система воспитания в обществе. Атональный мнемотоп античности представлен фигурами воспоминаний, которые находятся в особых культурных текстах. К таким текстам можно отнести текст «Илиады» Гомера. Подобные тексты, содержащие агонистические сюжеты в совокупности со способами обучения и инициаций, формировали панэллинскую идентичность. Фигуры воспоминаний, расположенные в природном ландшафте, упорядочивали пространство культуры, от них отталкивалась эллинистическая идентичность, используя их в качестве ориентиров и точек опор для создания текстов идентичности (мифов, легенд, песен). Мнемотоп Средневековья создается фигурами воспоминаний, имеющими текстуальное воплощение, символичность которого подчеркивается эпическими сюжетами, памятниками материальной культуры, предметами вооружения и обрядовыми формами. Фигуры воспоминаний актуализируются молитвой, чтением Священных текстов, воинскими обрядами, которые призваны обнаружить следы трансцендентного мира в атональной деятельности. В Новое время фигуры воспоминания полностью детерминированы письменным текстом, требующим учителя и интерпретатора, исследователя, методолога. В постиндустриальном обществе человечество использует память, которая в состоянии сохранить информацию на протяжении очень долгого времени в бесчисленных объемах. Такая память может содержать в себе практически все накопленные человеком фигуры воспоминаний. При таком, казалось бы, безграничном, источнике знаний человек неожиданно оказывается в пространстве ризома-тичных фигур воспоминаний. Постагон не актуализирует фигур воспоминаний, их симулякры лишь будоражат воображение, обыгрываются в сетевой игре, где всегда можно изменить верности, доблести.

8. Номадическая культура развивалась под воздействием постоянного состязания — перманентного агона. Агонистика перманентного агона генерализирована мистическим проникновением в ткань настоящего, которая основана на ощущении напряжения «силовых линий» агона (изменение интенсивности сил). Эти ощущения нельзя научиться предугадывать путем освоения неких методических принципов. Нахождение длительное время на границе сакрального, в состоянии мобилизации, одержимости приводит к тому, что агонист использует одни и те же принципы (каноны) в бою, сражении, охоте, игре, жизни, руководствуясь эмпирическим опытом и сакральным состоянием. Номадическая проекция атональности обусловлена реалиями при-родно-социального характера. «Бытие в смерти» порождает особый способ самоутверждения личности, в котором Эрос выражается в товариществе, стойкой мужской дружбе, взаимопомощи, преданности лидеру. Этос номадов, формирующийся в пространстве перманентного агона, связан с таким понятием доблести, которое выражается в стремлении к самоосуществлению без оглядки на собственное поражение, в самопожертвовании ради общественных идеалов. Фигуры воспоминания пространства перманентного агона, создающие идентичность социума, маркирующие его социальный мир, воссоздающие этот мир и идентичность в многократном повторении, содержатся в текстах, которые имеют очень широкий охват. Они концентрируются в движении номада по обживаемому им пространству (места боев, места гибели и побед). Но в большей мере они заключены в характеристике героев, которые сами являются создателями таких текстов, и служат ориентирами для формирования последующих поколений.

9. Социокультурная проекция атональности казачьей культуры создавалась на стыке европейской и номадической культуры, она включает в себя пространство агонистики - постоянно длящейся борьбы (войны) с ее формами и канонами, сформировавшейся на этой почве системой воспитания и поведения (этосом) и пространством памяти, отвечающей за трансляцию воинственных образцов. На этом этапе война и военная служба доминировали в казачьей культуре, создавали ее образцы, воспитывали воинов и героев. По мере отдаленности войны от казачьих земель, размывании сословных ограничений и ликвидации казачьего сословия, а также исхода наиболее активной части казачества за границу, творческая энергия атональности охватила и различные сферы культурной деятельности. Появились известные поэты, писатели, художники, философы, ученые, что является важным показателем лишенной сословных ограничений (властной канализации) атональности. Механизм трансляции культурных образцов казачьей культуры представляет собой мнемотоп, состоящий из фигур воспоминаний (памятные места, сакральные тексты, символические формы коня и оружия др.), фиксируемых в песнях, легендах, былинах, то есть носит преимущественно устный характер. После начавшегося разрушения традиционной культуры были созданы тексты художественных произведений эпического содержания (М. Шолохов, П. Поляков). Модерн внес изменения в агонистику, в метод освоения образцов атонального поведения. Способы освоения подобных текстов претерпевали изменения. Так, до 20-х гг. XX столетия преобладало прямое обучение инициального характера с демонстрацией навыков на станичных «домашних играх», шермициях, смотрах. Появление специальных текстов агонистики потребовало интерпретаторов и учителей.

Теоретическая и практическая значимость работы. Полученные в данном исследовании результаты могут быть использованы при чтении курсов по культурологии, философской антропологии, социальной философии, истории философии, военной социологии. Они могут быть основанием для разработки специального курса для студентов гуманитарных факультетов. Материалы диссертации использованы автором при написании монографий: «Атональная культура казачества»; «Атональная культура: сущность и динамика», «Воинская культура: сущность и содержание», «Атональная сущность культуры», учебно-методического пособия «Воинские традиции в культуре донского казачества», учебных пособий «Актуальные вопросы истории и культуры донского казачества», «Шермиции: история, методика обучения и правила соревнований», а также при составлении программ обучения аспирантов и соискателей Азово-Черноморской государственной агро-инженерной академии в г. Зернограде Ростовской области.

Результаты исследования легли в основу ряда научных разработок, касающихся теории этноспорта и изучения культуры донского казачества, и получили практический результат1. Выводы и положения диссертационной работы могут быть учтены в решении задач политического и социального управления, при разработке национальных проектов в области сохранения казачьей традиционной культуры, при создании и организации традиционных казачьих игр в Ростовской области и Российской Федерации.

Апробация исследования. По теме диссертационной работы автором опубликована 41 работа, в том числе пять монографий и 9 статей в изданиях, рекомендованных ВАК. Основные положения диссертации были представлены в докладах и выступлениях на международных, всероссийских и межвузовских научно-практических конференциях в 2003-2012 гг.

Эмпирические результаты исследования были собраны в учебно-методические пособия и использованы Департаментом по делам казачества

1 Кыласов А.В. Теория этноспорта: монография / А.В. Кыласов. Москва: Советский спорт, 2012; Калашникова Н.К. Атональные основы культуры донского казачества: диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Ростов н/Д, 2005 и др. и казачьих учебных заведений Ростовской области в учебно-воспитательном процессе казачьих кадетских корпусов, центров дополнительного образования, а также при организации Всероссийских и областных традиционных казачьих состязаний - шермиций - с 2009 по 2012 год.

Общий объем публикаций по теме диссертации составляет более 60 п. л.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, 4 глав, заключения, библиографии из 351 наименования. Данная структура отражает последовательность решения поставленных в работе задач. Содержание диссертации изложено на 298 с.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социокультурные проекции агональности"

Заключение

Подводя итоги диссертационного исследования, следует определить его основные положения и наметить перспективы дальнейшего развития темы. На основе анализа истории осмысления идеи атонального как сакрального действия и как состязательного начала культуры атональное определяется как стремление бытия личности к самоутверждению. Атональность может реализоваться в виде агонистики, а в условиях экстремальных для возникшей социальности она мобилизует все силы для выживания и конденсирует ценностное ядро культуры в особый этос, отражая его в агональном мнемотопе. Указанные элементы (агонистика, атональный этос и атональный мнемотоп) образуют пространство атональной культуры. Атональность пронизывает все сферы общества, создавая пространство для индивидуального и коллективного бытия. Атональность содержит не просто природное влечение, но активную борьбу за жизненное пространство, будь это личная свобода индивида или благосостояние общества. В этой борьбе уже нет места природной, инстинктивной агрессивности, которая замыкается в рамки ритуала, здесь обнаруживаются различные формы атональности, которые можно назвать ее превращенными формами - это конкуренция в экономике, борьба за власть в политике, борьба за любовь в интимной сфере, состязательность в доблести.

Социокультурную проекцию атональности можно рассматривать в виде синхронной модели, которая включает в себя три подсистемы: подсистему производства, подсистему использования и освоения и подсистему передачи атональных образцов. Эти процессы активно формируют культурное пространство, которое состоит из символических полей атональных символов, генерализированных одной операцией - агонистикой.

Социокультурная проекция атональности обладает особыми характеристиками, которые могут служить в дальнейшем элементами анализа любой ее конфигурации. Предлагаемые характеристики являются результатом обобщения предыдущего рассмотрения концептов атональности, агона, агонистики и атональной культуры. К таковым характеристикам можно отнести степени интенсивности схватки; протяженность атонального пространства; имманентный план атональности; характеристику атонального мнемотопа; аго-нистику; атональный этос.

Генетически атональная деятельность восходит к агрессивным формам поведения, которые, будучи упорядочены ритуалами подчинения и жертвоприношения, образуют область сакрального в культуре, переводят деструктивную агрессию в состояние сакральной одержимости - с одной стороны, собирая и стабилизируя социум, а с другой - мобилизуя индивида для активных действий. Атональность обладает онтологическими основаниями в имманентном плане, представляющем собой столкновение природных сил Эроса и Танатоса, любви и агрессии, которые, будучи канализированы ритуалом, несут в себе свойства, учреждающие социальность и иерархичность. Эрос и Танатос обозначают силы созидания и разрушения, которые проявляются как на единичном, индивидуальном, так и на множественном уровне.

Атональный этос концентрирует в себе атональность, конденсирует ее в ценностно-смысловой конструкции доблести, изменяющей свое содержание в зависимости от эпохи и типа культуры. В античности доблесть означает самопожертвование ради сакрального, выступающего основной ценностью социального. В средневековье самопожертвование предполагает высшую, трансцендентную идею (Царство Небесное), ради которой человек готов принести себя в жертву, как Господь принес себя в жертву, отсюда мистическое единение с Богом в агоне. В эпоху модерна человек-воин готов жертвовать собой ради могущества цивилизации, которую воплощает в себе образ солдата. В постмодерне человек не готов на самопожертвование, он выставляет двойника, а сам испытывает радость от игры ради игры, он превращается в «номада» виртуального пространства, которого интересует только «территория игры».

Агонистика выступает искусством реализации атональности. В античности она включает в себя сакральную одержимость и мистический опыт, который направляет действия агонистов. Агонистика войны представлена в античности двумя сюжетными линиями - поединком героев и сражением фаланг гоплитов. В первом случае агонист рассчитывает на patos, сакральную одержимость, позволяющую ему почувствовать связь с божественной природой; на свое стремление быть первым, на индивидуальное мастерство владения оружием. Агонистика средневековья опирается, прежде всего, на сакральную одержимость (экстатическую практику), которая теперь генерализирована религиозными представлениями и возникшим на этой почве «рыцарским этикетом». Война воспринимается как рыцарское предприятие и зрелищный турнир, который сродни особому ритуальному действу. В эпоху Возрождения возникшая концепция «христианской атаки и защиты», основанной на геометрии и философии, позволяла наглядно доказать, что совершенное знание теории обязательно ведет к победе, вопреки любым физическим недостаткам. Атональность теряет свой внутренний дух, агонистика предстаёт выражением чистой технологичности, где канонизированные формы атональности сохраняют свой формализм. Человек, вовлекаемый в эту деятельность, обращает внимание на рациональные, абстрагированные формы поведения.

Механизм трансляции атональной культуры обладает статическими и динамическими характеристиками - к первым относится механизм формирования фигур воспоминаний (мнемотоп), а ко второму - пайдейя, система воспитания в обществе. Атональный мнемотоп античности представлен фигурами воспоминаний, содержащимися в культурной памяти и культурном ландшафте. К таким текстам, содержащим важнейшие установки ценностно-нормативного свойства, относится, текст «Илиады». Подобные тексты, содержащие агонистические сюжеты в совокупности со способами обучения и инициаций, формировали панэллинскую идентичность. Фигуры воспоминаний, расположенные в природном ландшафте, «территориализировали» пространство культуры. Они являлись точками опоры порядка, которые актуализировали определенные смысловые конструкции, заставлявшие звучать и жить» фигуры воспоминаний. Мнемотоп Средневековья создается фигурами воспоминаний, имеющими текстуальное воплощение, символичность которого подчеркивается эпосом, памятниками, предметами вооружения. Фигуры воспоминаний актуализируются молитвой, чтением Священных текстов, воинскими обрядами, которые призваны обнаружить следы трансцендентного мира в атональной деятельности. Фигуры воспоминания пространства перманентного агона, создающие идентичность социума, маркирующие его социальный мир, воссоздающие этот мир и идентичность в многократном повторении, содержатся в текстах, которые имеют очень широкий охват. Они концентрируются в движении номада по пространству (места боев, места гибели и побед). Но в большей мере они заключены в характеристике героев, которые сами являются создателями таких текстов.

Агонистика перманентного (постоянно длящегося) агона генерализована мистическим проникновением в ткань настоящего, ощущение напряжения «силовых линий» агона (изменение интенсивности сил). Эти ощущения нельзя научиться предугадывать путем освоения неких методических принципов. Нахождение длительное время на границе сакрального, в состоянии мобилизации, одержимости, приводит к тому, что агонист использует одни и те же принципы (каноны) в бою, сражении, охоте, игре, жизни, руководствуясь эмпирическим опытом и сакральным состоянием. Номадическая проекция атональности обусловлена онтологическими реалиями природно-социального характера. «Бытие в смерти» порождает особый способ самоутверждения, в котором Эрос выражается в товариществе, стойкой мужской дружбе, взаимопомощи, преданности лидеру. Товарищество помещается в особые культурные рамки и отражает агонистику и этос этой проекции. Этос, формирующийся в пространстве перманентного агона, связан с таким понятием доблести, которое выражается в стремлении к самоосуществлению, без оглядки на собственное поражение.

Социокультурная проекция казачьей культуры, которая создавалась на стыке европейской и номадической культуры, включает в себя пространство агонистики — постоянно длящейся борьбы (войны) с ее формами и канонами, сформировавшейся на этой почве системой воспитания и поведения (этосом) и пространством памяти, отвечающей за трансляцию воинственных образцов. На этом этапе война и военная служба доминировали в культуре, создавали ее образцы, воспитывали воинов и генералов. По мере отдаленности войны от казачьих земель, размывании сословных ограничений и ликвидации казачьего сословия, а также исхода наиболее активной части казачества за границу, творческая энергия атональности охватила и различные сферы культурной деятельности. Появились известные поэты, писатели, художники, философы, ученые, что является важным показателем лишенной сословных ограничений (властной канализации) атональности.

Механизм трансляции культурных образцов казачьей культуры представляет собой мнемотоп состоящий из фигур воспоминаний фиксируемых в песнях, легендах, былинах, а позднее, когда культура утратила свой импульс развития в силу политических и экономических причин, насильственного разрушения, образцы из обрядовой памяти (преданий, песен, легенд и проч.) перекочевали в письменные тексты художественных произведений эпического содержания, (например, С. Поляков «Смерть Тихого Дона, М. Шолохов «Тихий Дон»), которые сохраняют культурную идентичность донских казаков.

Предложенная концепция позволяет описать и адекватно оценить проявления атональности в ее социокультурном измерении, проследить ее содержательную сторону, определить ее динамические характеристики.

Полученные результаты открывают широкий горизонт для разработки проблематики атональности в культуре, в рамках которой возможен и необходим анализ взаимодействия атональности с различными феноменами антропологического бытия, углубление представлений об агоне, агонистике, атональном этосе в других культурах, о развертывании пространства войны и игры как атональных феноменах в их социокультурном, экзистенциальном, онтологическом измерении. На настоящее время идеи автора диссертации об агоналыюсти, атональной культуре использованы в работах Н.К. Калашниковой, A.B. Пономарева, В.В. Дешевовой, Я.А. Пономарева, М.А. Акимкиной, С.А. Орлянского, A.B. Кыласова, что говорит о несомненном эвристическом значении заявленной темы диссертации.

Рассматривая атональность как стремление к самоутверждению личности, можно обнаружить истоки культурного творчества и трагизм существования истинного творца культуры перед энтропией и хаосом окружающего мира. Атональный дух присутствует у истоков культуры, он может мобилизовать усилия общности, провести иерархию и установить порядок, но создавая различные культурные формы, атональность с необходимостью будет входит с ними в противоречия (ведь созданные институциональные рамки гасят творческий порыв культурного созидания).

Творческое созидание жизненных форм, утверждение себя через первенство, воспитание этого первенства в будущих поколениях, обретение собственной идентичности посредством борьбы - является неотъемлемыми качествами человека. Исследование его с позиций атональности, с учетом изменяющихся современных реалий видится актуальным и необходимым, особенно в перспективе развития отечественной культуры, что также выявляет обширные теоретические и научно-практические перспективы.

Несомненное прикладное значение может иметь четвертая глава диссертационного исследования, посвященная социокультурной проекции атональности в казачьей культуре. Содержащийся в ней теоретический материал предполагает создание особой образовательно-воспитательной технологии направленной на формирование личности, на сохранение и актуализацию особенностей этнической культуры донских казаков, на развитие этноспор-тивных мероприятий (шермиций). Так, особенности казачьей агонистики позволяют не только воспроизводить состязания казаков, но связывать их с пространством воспоминаний (историческими местами памяти, где исторически проходили поминальные мероприятия). Шермиции, как сосредоточение казачьей агонистики, исторически были связаны с традиционным образом жизни казаков. Здесь концентрируются смыслы культуры связанные со способами ведения боя и природопользования, с семейными и межэтническими отношениями, морально-нравственными устоями и обычным правом. Использование их в народных праздниках, фольклорных фестивалях позволяют поддерживать этническую идентичность, сохранить уникальные формы поведения, культуры присущие донским казакам, воспитать нравственно-здоровым подрастающее поколение.

Список научной литературыЯровой, Андрей Викторович, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абрамян, Л. Беседы у древа / Л. Абрамян. - Москва: Языки славянскойкультуры, 2005. 272 с.

2. Аврелий, Марк. Размышления / Марк Аврелий Антонин; пер. С.М. Роговина. Иосква: Эксмо, 2008.-416 с.

3. Авсоний. Свадебный шепот /Авсоний; пер. с лат. М. Гаспарова // Поздняялатинская поэзия. Москва: Худ.лит., 1982. - С. 35-188.

4. Агапкина И. Драка / И.Агапкина, В. Плотникова // Этнолингвистическийсловарь «Славянские древности» в 4 т. Т.2. -Москва: 1999. С. 120-133.

5. Агафонов, А. И. Область Войска Донского и Приазовье в дореформенныйпериод / А.И. Агафонов Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1986. - 192 с.

6. Агафонов, О.В. Казачьи войска Российской империи. Москва: Эпоха,1995.-556 с.

7. Акимкина, М.А. Атональные аспекты европейской экономической культуры: диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук / Акимкина Марина Андреевна; ЮФУ. Ростов-на-Дону, 2007. — 201 с.

8. Андреев, И.Л. Тамтам сзывает посвященных (тайные ритуальные общества

9. Африки как продукт эволюции тендерных отношений) // Вопросы философии. 2000. - № 6. - С. 48-59.

10. Андреев, Ю.В. Мужские союзы в дорийских городах-государствах (Спартаи Крит) / Ю.В. Андреев. Санкт-Петербург: Алетейя, 2004. - 336 с.

11. Андреев, Ю.В. Цена свободы и гармонии. Несколько штрихов к портрету греческой цивилизации / Ю.В. Андреев. — Санкт-Петербург: Алетейя, 1998.-429 с.

12. Анчел, Е. Этос и история / Е. Анчел; пер. с венг. М.А. Хевеши. Москва: Мысль, 1988. - 126 с.

13. Аполлодор. Мифологическая библиотека. Ленинград: Наука, 1972. -216 с.

14. Апостолов, А. Запорожье. Страна и народ / А. Апостолов // Запорожская Сечь. Рыцарский орден Днепра: сборник трудов. / авт.-сост. С. Шумов,

15. A. Андреев . М.: ЭКСМО : Алгоритм, 2004 .- 608 с.

16. Аристотель. Метафизика / Аристотель; пер. A.B. Кубицкого. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. - 608 с.

17. Аристотель. Никомахова этика /Аристотель; пер. с др.-греч. Н. Брагинской. Москва: ЭКСМО-Пресс, 1997. - 101 с.

18. Аристотель. Полития / Аристотель // Аристотель. Сочинения: в 4 т. Т. 4. -Москва: Мысль, 1983. С. 376-644.

19. Аристотель. Поэтика. Риторика / Аристотель; пер. с др.-греч.

20. B. Аппельрота, Н. Платоновой. Санкт-Петербург: Азбука-классика, 2008.-352 с.

21. Арриан. Тактическое искусство / пер., коммент., вступ. Статьи А.К. Не-фёдкина. Санкт-Петербург: Факультет филологии и искусств СПбГУ; Нестор-История, 2010. - 286 с.

22. Арсеньев, В.Р. Звери = боги = люди / В.Р. Арсеньев. Москва: Политиздат, 1991.-160 с.

23. Артамонов, М.И. Средневековые поселения на Нижнем Дону. По материалам Северо-Кавказской экспедиции. Ленинград: Соцэкгиз, 1935. -117 с.

24. Архилох. Сердце, сердце! Грозным строем / Архилох; пер. с др.-греч. В. Вересаева // Хрестоматия по античной литературе Т. 1. Москва: Просвещение, 1965. - С. 89-90.

25. Ассман, Я. Культурная память: письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности / Я. Ассман; пер. с нем. М.М. Сокольской. Москва: Языки славянской культуры, 2004. — 368 с.

26. Афанасьев, А. Поэтические воззрения славян на природу: в 3 т. Т. 1. / А. Афанасьев. Москва: Индрик, 1994. - 800 с.

27. Барт, Р. Война языков // Р. Барт. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вступ, ст. Г. К. Косикова.— М.: Прогресс, 1989. -С.535.

28. Барт, Р. Империя знаков / Р. Барт; пер. с франц. Я.Г. Бражниковой. Москва: Праксис, 2004. - 144 с.

29. Барт, Р. Мифологии / Р. Барт; пер. с франц. С. Зенкина. Москва: Академический проект, 2008. - 351 с.

30. Батай, Ж. «Проклятая часть»: Сакральная социология / Ж. Батай; пер. с фр. / сост. С.Н. Зенкин. Москва: Ладомир, 2006. - 742 е.: ил.

31. Батай, Ж. Из «Слез Эроса» / Ж. Батай // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века. Санкт-Петербург: Мифрил, 1994.-С. 271-308.

32. Батай, Ж. Радость перед лицом смерти / Ж. Батай // Коллеж социологии. -Санкт-Петербург: Наука, 2004. С. 474-485.

33. Бахтин, М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М.М. Бахтин. 2-е изд. - Москва: Художественная литература, 1990. - 543 с.

34. Бахтин, Н.М. Антиномия культуры / Н.М. Бахтин. Философия как живой опыт. Избранные статьи. Москва: Лабиринт, 2008. - С. 61-73.

35. Бахтин, Н.М. Военный монастырь / Н.М. Бахтин. Философия как живой опыт. Избранные статьи. Москва: Лабиринт, 2008. - С. 8-14.

36. Бахтин, Н.М. Современность и наследие эллинства / Н.М. Бахтин. Философия как живой опыт. Избранные статьи. Москва: Лабиринт, 2008. - С. 212-220.

37. Бахтин, Н.М. Спорт и зрелище / Н.М. Бахтин. Философия как живой опыт. Избранные статьи. Москва: Лабиринт, 2008. - С. 203-207.

38. Бахтин, Н.М. Четыре фрагмента (мудрость осязания отказ от безмерности - форма как ступень обреченности - сожжение и бальзамированиетрупов) / Н.М. Бахтин. Философия как живой опыт. Избранные статьи. -Москва: Лабиринт, 2008. С. 56-61.

39. Бёме, Я. Аврора, или Утренняя заря в восхождении / Якоб Бёме. — Санкт-Петербург: Амфора, 2008. 508 с.

40. Бенедикт, Р. Хризантема и меч. Модели японской культуры / Рут Бенедикт; пер. с англ. Н.М. Селиверстова. Санкт-Петербург: Наука, 2004. -360 с.

41. Бергман, И. Седьмая печать / И. Бергман // Бергман о Бергмане. Ингмар Бергман о театре и кино. Москва: Радуга, 1985. - С. 272-318.

42. Бергсон А. Творческая эволюция. Материя и память / А. Бергсон. — Минск: Харвест, 1999. 1408 с.

43. Беркерт, В. Греческая религия: Архаика и классика. Санкт-Петербург, 2004. С.188-189.

44. Берлин, И. Оригинальность Макиавелли / И. Берлин // Подлинная цель познания. Избранные эссе. Москва: Канон, 2002. - 800 с.

45. Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX-начала XX в.: Половозрастной аспект традиционной культуры / Т.А. Бернштам. Ленинград: Наука 1988. - 277 с.

46. Берон, Р. Агрессия / Р. Берон, Д. Ричардсон. Санкт-Петербург: Питер, 2001.-352 с.

47. Берсковиц, Л. Агрессия: причины, последствия и контроль / Л. Берсковиц. Санкт-Петербург: Прайм-Еврознак, 2002. - 512 с.

48. Бицилли, П.М. Место Ренессанса в истории культуры / П.М. Бицилли. — Санкт-Петербург: МИФРИЛ, 1996. -256 с.

49. Бицилли, П.М. Элементы средневековой культуры / П.М. Бицилли. — Санкт-Петербург: МИФРИЛ, 1995. 244 с.

50. Богатов, М. Манифест онтологии / М. Богатов. — Москва: Скимень, 2007. 360 с.

51. Бодрийяр, Ж. К критике политической экономии знака / Жан Бодрийяр; пер. с фр. Д. Кралечкин. Москва: Академический проект, 2007. - 335 с.

52. Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть / Жан Бодрийяр; пер. с фр. С.Н. Зенкина. Москва: Добросвет, 2009. - 387 с.

53. Брантом. Галантные дамы / Брантом; пер. с фр. И.Я. Волевич, Г.Р. Зингера. Санкт-Петербург: Азбука-классика, 2007. - 528 с.

54. Бродель, Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV— XVIII вв., в 3 т. Т. 3. Время мира / Фернан Бродель; пер. с фр. JI.E. Куббе-ля. 2-е изд. - Москва: Весь мир, 2007. - 752 с.

55. Буркхардт, Я. Культура Возрождения в Италии / Я. Буркхардт. — Москва: Юристь, 1996.-591 с.

56. Былое Дона / сост. В.Быкадоров. Санкт-Петербург: Бережливость, 1908. -93 с.

57. A.A. Панченко. Санкт-Петербург: Алетейя, 2001. - с. .101-116

58. Васильев, JI.C. Комплекс «свои-чужие» как историко-культурный и социально-политический феномен / JI.C. Васильев // Мы и Они. Конформизм и образ «другого». Сборник статей на тему ксенофобии. Москва, 2007. -С. 27-118.

59. Василькова, B.B. Порядок и хаос в развитии социальных систем /

60. B.В. Василькова. Санкт-Петербург: Лань, 1999. - 480 с.

61. Вегеций, Ф. Краткое изложение военного дела. Книга третья / Флавий Ве-геций // Искусство войны: Антология военной мысли. Санкт-Петербург, 2006.-С. 139-290.

62. Видаль-Накэ, П. Черный охотник. Формы мышления и формы общества в греческом мире / П. Видаль-Накэ; пер. с фр.; под ред. С. Карпюка. Москва: Ладомир, 2001. - 419 с.

63. Витгенштейн, Л. Философские исследования / Людвиг Витгенштейн; пер. с нем. Л. Добросельского Москва: ACT: Астрель, 2011. - 347 с.

64. Волошина, Т., Фрадкина, H. «Славный Тихий Дон» (О символическом значении реки Дон) / Т. Волошина, Н. Фрадкина // Дон. 1998. №11-12.

65. Галушко, Ю.А. Казачьи войска России. Краткий историко-хронологический справочник казачьих войск до 1914 года. / Ю.А. Галушко. Москва: ИЗА: «Русский мир», 1993 -236 с.

66. Гачев, Г.Д. Космо-Психо-Логос: Национальные образы мира / Г.Д. Гачев. Москва: Академический проект, 2007. - 511 с.

67. Гегель, Г.Г. Иенская реальная философия / Г.Г. Гегель. // Гегель Г.Г. Работы разных лет: в 2 т. Т. 1. Москва: Мысль, 1972. — С. 285—386.

68. Гелиодор. Эфиопики / Гелиодор; пер. А. Егунова // Хрестоматия по античной литературе. Т. 1. Греческая литература. Москва: Просвещение, 1965.-С. 601-628.

69. Геннеп, A.b. Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов / A.b. Геннеп; пер. с фр. Москва: Восточная литература, 1999. — 198 с.

70. Генон, Р. Символизм креста = Le Symbolisme de la croix / Рене Генон; пер. с фр. Т.Б. Любимовой. Москва: Беловодье, 2008. - 224 с.

71. Гераклит. Фрагменты / пер. М.А. Дынника // Фрагменты ранних греческих философов. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. Москва: Наука, 1989. - С. 176-257.

72. Геродот. История / Геродот; пер. Г.А. Стратановского. Москва: ACT МОСКВА, 2007. - 696 с.

73. Гесиод. Работы и дни // Эллинские поэты в переводах В.В. Вересаева. -Москва: Художественная литература, 1963. С. 141-169.

74. Гигин, Г.Ю. Мифы / Г.Ю. Гигин; пер. Д.О. Торшилова. — Санкт-Петербург: Алетейя, 2000. 400 с.

75. Гнутова, Л. Дух и духовность донских казаков (на материале дневника Г.С.Попова) // История и культура народов степного Предкавказья и Северного Кавказа: Проблема межэтнических отношений. Ростов-на-Дону, 1999. С.114-125.

76. Головин, H.H. Наука о войне: избранные сочинения / H.H. Головин. Москва: Астрель, 2008. - 1008 с.

77. Гомер. Илиада / Гомер; пер. с др.-греч. Н. Гнедича. Москва: Художественная литература, 1987. - 398 с.

78. Горбунов, Б.В. Народные виды спортивной борьбы как элемент традиционной культуры русских / Б.В. Горбунов // Советская этнография. 1989. - № 4. - С. 90-101.

79. Горончаровский, В.А. Арена и кровь: Римские гладиаторы между жизнью и смертью. Санкт-Петербург: Петербургское Востоковедение, 2009. -256 с.

80. Государственный архив Ростовской области. Ф.344. Оп.1. Д.556.

81. Государственный архив Ростовской области. Ф.55. Оп.1. Д. 197.

82. Государственный архив Ростовской области. Ф.55. Оп.1. Д.44.

83. Государственный архив Ростовской области. Ф.55. On 1. Д.24.

84. Грей, Д. Поминки по Просвещению: Политика и культура на закате современности /Джон Грей; пер. с англ. JI.E. Переяславцевой, Е. Рудницкой, М.С. Фетисова и др. / под общ. ред. Г.В. Каменской. Москва: Праксис, 2003.-368 с.

85. Гречко, П.К. Интеллектуальный импорт, или О периферийном постмодернизме / П.К. Гречко // Общественные науки и современность. 2000. -№2.-С. 167-177.

86. Григорьев, Б.В. Intercultural Communication. Межкультурные коммуникации / Григорьев Б.В., Чумакова В.И. Санкт-Петербург: Петрополис, 2008.-404 с.

87. Гриммельсгаузен, Г.Я.К. Симплицимус Симплициссимус / Г.Я.К. Гриммельсгаузен; пер., авт. предисл., авт. примеч. А. Морозова. -Москва: Художественная литература, 1976. 559 с.

88. Гумилев, JI.H. Этногенез и биосфера Земли / JI.H. Гумилев / Свод №3. Международный альманах / сост. Н.В. Гумилева. Москва: Танаис ДК-ДИК, 1994. -544 с.

89. Давыдов, Д.В. Сочинения / Д.В. Давыдов. Санкт-Петербург, 1848. -631 с.

90. Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 тт. Т.2. / Владимир Даль. Санкт-Петербург: Диамант, 1996. - 784 с.

91. Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 тт. Т.4. / Владимир Даль. Санкт-Петербург: Диамант, 1996. - 688 с.

92. Данилов, P.C. Состязательность как форма социального бытия человека: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук / P.C. Данилов. Саратов, 2007. - 18 с.

93. Дарвин, Ч. Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь / Ч. Дарвин; пер. с шестого издания (Лондон, 1872); отв. ред. А.Л. Тахтаджян. Санкт-Петербург: Наука, 1991.-540 с.

94. Делёз, Ж. Гваттари, Ф. Тысяча плато: Капитализм и шизофрения / Ж. Делёз, Ф. Гваттари; пер. с фр. И.Я. Свирского. Екатеринбург: У-Фактория; Москва: Астрель, 2010. - 895 1. е.: ил.

95. Делёз, Ж. Ризома / Ж. Делёз, Ф. Гваттари; пер. Т. Зарубиной // Герменея. Журнал философских переводов. 2009. - №1 (1). - С. 141-207.

96. Делёз, Ж., Гваттари, Ф. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения / Ж. Делёз, Ф. Гваттари; пер. с франц. и послесл. Д. Кралечкина; научн. ред. В. Кузнецов. Екатеринбург: У-Фактория, 2007. - 672 с.

97. Демосфен. Речи / Демосфен; пер. с греч., ст. и примеч. С.И. Радцига. -Москва: Изд-во АН СССР, 1954. 608 с.

98. Деррида, Ж. Философия и литература. Беседа с Жаком Деррида / Ж. Деррида; // Жак Деррида в Москве: деконструкция путешествия / пер. с фр. и англ. М.К. Рыклина. Москва: РИК «Культура», 1993. - 208 е.: ил.

99. Дешевова В.В. Атональность в телевизионном дискурсе: диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук /В.В. Дешевова Волгоград, 2010.-222 с.

100. Добрыня Никитич и Алёша Попович. Серия: «Литературные памятники». / Издание подготовили Ю.И. Смирнов и В.Г. Смолицкий. Москва: Наука 1974.-447 с.

101. Домников, С.Д. Мать-земля и царь-город: Россия как традиционное общество / С.Д. Домников. Москва: Алетейя, 2002. - 672 с.

102. Досократики / Эмпедокл // Досократики / пер. с древнегреческого А. Ма-ковельского. Минск: Харвест, 1999. - 784 с.

103. Драч, Г. Рождение античной философии и начало антропологической проблематики / Г.В. Драч. Москва: Гардарики , 2003 .-316 с.

104. Драч, Г.В. Атональность в культуре: история и современность / Г.В. Драч // «Культурное многообразие: от прошлого к будущему». II Российский культурологический конгресс с международным участием. Санкт-Петербург, 2008. - С. 169-170.

105. Драч, Г.В. Рождение античной философии и начало антропологической проблематики / Г.В. Драч. Москва: Гардарики, 2003. - 315 с.

106. Драч, Г.В. Атональность в культуре: история и современность // Фундаментальные проблемы культурологии. Том V. Теория и методология современной культурологии. Москва; Санкт-Петербург., 2009. с. 17-30.

107. Драч, Г.В. Агонистика и «человек атональный» в культуре Древней Греции //Личность. Культура. Общество. 2009. Т. XI. Вып. 2. № № 48-49. с. 80-93.

108. Древние авторы о Средней Азии (VI в. до н. э. — III в. н. э.). Хрестоматия. Под ред. Л. В. Баженова. Ташкент, Гос. Изд-во научно-техн. и соц.-экон. лит-ры УзССР, 1940. - 172 с.

109. Дугин, А.Г. Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли / А.Г. Ду-гин. Москва: Евразийское движение, 2009. - 744 с.

110. Дугин, А.Г. Философия войны / А.Г. Дугин. Москва: Яуза, Эксмо, 2004.-256 с.

111. Дугин, А.Г. Философия политики / А.Г. Дугин. Москва: Аркогея, 2004. -614 с.

112. Дюби, Ж. Европа в средние века / Ж. Дюби. Смоленск: Полиграмма, 1994.-319 с.

113. Дюби, Ж. Куртуазная любовь и перемены в положении женщин во Франции XII в. / Ж. Дюби // Ж. Дюби. Одиссей. Человек в истории. Личность и общество. — Москва: Наука, 1990. С. 91-96.

114. Евсюков, В.В. Мифы о Вселенной. / В.В. Евсюков Новосибирск: Наука, 1988.-177 с.

115. Елисеев, Ф.И. На коне по белу свету / Ф.И. Елисеев // Джигитовка казаков по белу свету / сост. П.Н. Стрелянова (Калабухова). Москва: Центр-полиграф, 2006. - С.13-142.

116. Ершов, В.А. Атональное как предмет социально-философского исследования: диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук / В.А. Ершов. Москва, 2007. - 163 с.

117. Жданов, Ю.А., Сущность культуры Ю.А. Жданов, В.Е. Давидович. -Ростов-на-Дону: РГУ, 1979. С. 67

118. Жданов, Ю.А. Сущность культуры / Ю.А. Жданов, В.Е. Давидович // Жданов Ю.А. Проблемы теории и истории культуры. 2-е изд., перераб. / отв. ред. Ю.Г. Волков. - Ростов-на-Дону: Наука-пресс, 2005. - С. 195-428.

119. Железнов, И.И. Уральцы. Очерки быта уральских казаков: в 3 т. Т.1. / И.И. Железнов. Санкт-Петербург: Тип. т-ва «Общественная польза», 1888.-397 с.

120. Жидков, B.C. Системный подход в исследованиях культуры и искусства / B.C. Жидков, К.Б. Соколов // Системные исследования культуры. 2005.- Санкт-Петербург: Алетейя, 2006. С. 11-38.

121. Жирар, Р. Насилие и священное / Рене Жирар; пер. с фр. Г. Дашевского.- Москва: Новое литературное обозрение, 2000. 400 с.

122. Жомини, Г. Стратегия и тактика в военном искусстве / Г. Жомини; пер. с фр. Л.А. Игоревского. Москва: ЗАО Центрполиграф, 2009. - 414 с.

123. Жуанвиль, Ж. Жизнь Людовика Святого / Ж. Жуанвиль; пер. с англ. И.Е. Полоцка // Жуанвиль Ж., Виллардуэн Ж. История крестовых походов. Москва, 2008. - 351 с.

124. Зайцев, А.И. Культурный переворот в Древней Греции VIII-V вв. до н. э. / А.И. Зайцев. Ленинград: Изд-во ЛГУ, 1985. - 208 с.

125. Золотарев A.M. Родовой строй и первобытная мифология / A.M. Золотарев. Москва: Наука., 1964. - С.328 е.

126. Иванов, В. Дионис и прадионисийство. Москва: Алетейя, 1994. 352 с.

127. Иванов, Д.В. Виртуализация общества / Д.В. Иванов. Санкт-Петербург: Петербургское Востоковедение, 2000. - 96 с.

128. Иеггер, В. Пайдейя: Воспитание античного грека: Эпоха великих воспитателей и воспитательных систем / В. Йеггер; пер. с нем. М.Н. Ботвинника. Москва: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 1997. - 335 с.

129. Изборник. Повести Древней Руси. Москва: Сов. Россия, 1988. 143 с.

130. Известия о хозарах, буртусах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах ибн-Даста. Санкт-Петербург: Тип. Императорской академии наук, 1869 - 199 с.

131. Казак Бидолага. Джигитовка на Кубани // Вольное казачество. -1930 -№59.

132. Казаки (донцы, уральцы, кубанцы, терцы). Очерк из истории и стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении, для чтения в войсках, семье и школе / сост. К.К. Абаза. Санкт-Петербург, 1889. -371 с.

133. Казанков, A.A. Агрессия в архаических обществах Электронный ресурс. Режим доступа: http://krotov.info/index.htm - 1.05. 2009.

134. Казачий Дон. Очерки истории. В 2 частях. Ч. II. / Науч. ред. А.П. Скорик. Ростов-на-Дону: Изд-во обл. ИУУ, 1995. -. 208 с.

135. Казачий Дон. Пять веков воинской славы. Москва: Яуза: Эксмо, 2010. -416 с.

136. Казачий словарь-справочник. Т.З: РАА-Ятовь / сост. Г.В. Губарев. Москва: ТО Созидание, 1992. - 344 с.

137. Казачьи сказки /сост. В. Когитин. Волгоград: ВЕДО, 1992. -160 с.

138. Кайуа, Р. Игры и люди. Статьи и эссе по социологии культуры / Роже Кайуа. Москва: ОГИ, 2007.

139. Калашникова, Н.К. Атональные основы культуры донского казачества: диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук / Н.К. Калашникова. Ростов-на-Дону, 2005. - 117 с.

140. Камад, И. Обрядовая сторона культов Древней Греции / И. Камад. Москва: Изд-во института общегуманитарных исследований, 2006. - 176 с.

141. Караншин, Б. Рыцарская поэзия казахских жырау / Б. Караншин. Ал-маты: Олке, 2005. - 248 с.

142. Кардини, Ф. Истоки средневекового рыцарства / Франко Кардини; пер. с итал. В.И. Уколовой. Москва: Прогресс, 1987. - 384 с.

143. Карпов, Ю.Ю. Джигит и волк. Мужские союзы в социокультурной традиции горцев Кавказа / Ю.Ю. Карпов. Санкт-Петербург: МАЭ РАН, 1996.-309 с.

144. Карпов, Ю.Ю. Женское пространство в культуре народов Кавказа / Ю.Ю. Карпов. Санкт-Петербург: Петербургское Востоковедение, 2001. -414 с.

145. Карпухин, А.П. Методика физической подготовки учащихся среднего школьного возраста на основе традиционных казачьих средств / А.П. Карпухин, В.Л. Соколов // Физическая культура, спорт наука и практика.-2011.-№1.-С. 46-52.

146. Кастл, Э. Школы и мастера фехтования. Благородное искусство владения клинком / Э. Кастл; пер. с англ. Т.М. Шуликовой. Москва: ЗАО Центрполиграф, 2007. - 331 с.

147. Кессиди, Ф.Х. К проблеме «греческого чуда» / Ф.Х. Кессиди // Кесси-ди Ф.Х. К истокам греческой мысли. Санкт-Петербург: Алетейя, 2001. -278 с.

148. Кин, М. Рыцарство / Морис Кин; пер. с англ. И.А. Тогоевой. Москва: Научный мир, 2000. - 518 с.

149. Клаузевиц, К. О войне / Карл Клаузевиц пер. с нем.. Москва: Эксмо; Санкт-Петербург: Митгард, 2007. - 864 с.

150. Кленшан Пюи дю, Филипп де. Рыцарство / Кленшан Пюи дю, Филипп де; пер. Кошелева Е.А. Санкт-Петербург: Евразия, 2004. - 191 с.

151. Ключевский, В.О. О русской истории / В.О. Ключевский. — Москва: Просвещение, 1993. 359 с.

152. Козин, С. А. Сокровенное сказание / A.A. Козин. Москва; Ленинград, 1941.

153. Козлова, М.С. Идея «языковых игр» / М.С. Козлова // Философские идеи Людвига Витгенштейна. Москва: ИФ РАН, 1996. - С. 5-24.

154. Королев, В.Н. Казаки донские / В.Н. Королев. // Энциклопедия культур народов Юга России. Ростов-на-Дону, 2005. - С. 114-118.

155. Костомаров Н.И. Славянская мифология Ист. монографии и исследования. / Н. И. Костомаров. Москва: Фирма Чарли, 1995. - 683 с.

156. Котарбинский Т. Трактат о хорошей работе / Т. Котарбинский ; под ред. проф. Г. X. Попова ; пер. с польск. Л. В. Васильева и В. И. Соколовского. — Москва: Экономика, 1975. — 272 с.

157. Котельников Е. Историческое сведение Войска Донского о Верхне-Курмоярской станице, составленное из сказаний старожилов и собственных примечаний, 1818 года декабря 31 дня. — Новочеркасск: Типография Области Войска Донского, 1886. 64 с.

158. Краснов И.И. О донской казачьей службе / И.И. Краснов. Санкт-Петербург: Военная типография, 1852. - 58 с.

159. Краснов П.Н. Картины былого Тихого Дона: Краткий очерк истории войска Донского: в 2-х т. Т.2. Москва: Граница, 1992. - 224 с.

160. Краснухина, Е.К. Эрос смерти Электронный ресурс. / Е.К. Краснухина // Фигуры Танатоса. Философский альманах. Пятый специальный выпуск. Режим доступа URL: http ://anthropology.ru/ru/texts/gathered/thanatos/05/index.html -10.10.2010.

161. Краснянский М.Б. Картины народной жизни донских казаков. Новочеркасск, 1871. -140 с.

162. Краснянский М.Б. Картины народной жизни донских казаков / М.Б. Краснянский. Новочеркасск, 1871. - 140 е.;

163. Кревельд, М. ван. Трансформация войны / Мартин ван Кревельд; пер. с англ. Москва: ИРИСЭН, 2008. - 344 с.

164. Ксенофонт. Анабасис / Ксенофонт; пер. С. Ошерова // Историки Греции.- Москва: Художественная литература, 1976. 430 с.

165. Кузьмина, Е.Е. Распространение коневодства и культа коня у ираноязычных племен Средней Азии и других народов Старого Света / Е.Е. Кузьмина // Средняя Азия в древности и средневековье. Москва: Наука, 1977.-С. 28-53.

166. Кыласов A.B. Теория этноспорта: монография / А. Кыласов. Москва: Советский спорт, 2012. - 112 с.

167. Ласкер, Э. Борьба / Эмануил Ласкер; пер. с нем. И.Н. Гиляровой. Москва: Европа, 2007. — 136 с.

168. Ле Гофф, Ж. История тела в средние века / Жак Ле Гофф, Николя Трю-он; пер. с фр. Е. Лебедевой. Москва: Текст, 2008. - 189 с.

169. Ле Гофф, Ж. Рождение Европы / Жак Ле Гофф; пер. с фр. А.И. Поповой.- Санкт-Петербург: Александрия, 2007. 398 с.

170. Ле Гофф, Ж. Цивилизация средневекового Запада / Жак Ле Гофф; пер. с фр. Москва: Прогресс, Прогресс-Академия, 1992. - 376 с.

171. Лиотар, Ж.Ф. Состояние постмодерна = La condition postmoderne / Ж.Ф. Лиотар; пер. с фр. Санкт-Петербург: Алетейя, 1998. - 160 с.

172. Листопадов, A.M. Былинно-песенное творчество Дона / A.M. Листопадов. Ростов-на-Дону: Ростовское областное книгоиздательство, 1948. -168 с.

173. Листопадов, A.M. Песни донских казаков в 5 т. Т.5. Москва: Музгиз, 1955.-358 с.

174. Литвиненко, О. Заметки о свадебных обрядах в северных районах Ростовской области // Памяти A.M. Листопадова: Сб. науч.ст. / Ред.-сост. Т.С. Рудиченко. Ростов-на-Дону: Гефест, 1997. - С. 151-162.

175. Лифшиц, М.А. Мифология древняя и современная / М.А. Лифшиц. -Москва: Искусство, 1980. 582 с.

176. Лобок, A.M. Антропология мифа / A.M. Лобок. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997. - 688 с.

177. Лоренц, К. Так называемое зло / К. Лоренц; пер. с нем. А.И. Федорова. -Москва: Культурная революция, 2008. 616 с.

178. Лосев, А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство / А.Ф. Лосев. Москва: Искусство, 1976. - 367 с.

179. Лосев, А.Ф. Философия имени / А.Ф. Лосев // А.Ф. Лосев. Из ранних произведений. Москва: Правда, 1990. - С. 11-194.

180. Лосев, А.Ф. Эллинистически-римская эстетика / А.Ф. Лосев. Москва: Мысль, 2002. - 703 с.

181. Лосев, А.Ф. Эллинистически-римская эстетика / А.Ф. Лосев. — Москва: Мысль, 2002. 703 с.

182. Лосский, Н.О. Бог и мировое зло / И.О. Лосский. Москва: Республика, 1994.-432 с.

183. Лубсан, Данзан. Алтан-тобчи (Золотое сказание) / Данзан Лубсан; пер. с монгол. Н.П. Шастиной. Москва: Наука, 1973.

184. Луллий, Р. Книга о рыцарском ордене / Р. Луллий; пер. и коммент. В.Е. Багно. // Луллий Р. Книга о любящем и возлюбленном. Санкт-Петербург, 1997. - С. 71-132.

185. Ш.Луман, Н. Введение в системную теорию / Н. Луман; пер. с нем. К. Тимофеева. Москва: Логос, 2007. - 360 с.

186. Луций, Эмилий Сабин. Письма к Луцию (Об оружии и эросе) / текст подготовил О. П. Цыбенко. Санкт-Петербург: Алетейя, 2011. - 207 с.183. Маврикий

187. Макиавелли, H. История Флоренции / Никколо Макиавелли; пер. Н.Я. Рыковой Ленинград: Наука, 1973. - 293 с.

188. Макиавелли, Н. О военном искусстве / Никколо Макиавелли // Искусство войны: Антология военной мысли. Санкт-Петербург: Амфора, 2006. -С. 291-541.

189. Макинтайр, А. После добродетели: Исследования теории морали / Алас-дер Макинтаир. Москва: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2000.-384 с.

190. Маковский, М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов / М.М. Маковский. -Москва: Владос-Пресс, 1996 . -416 с.

191. Маркарян, Э.С. Теория культуры и современная наука (Логико-методологический анализ) / Э.С. Маркарян. Москва: Мысль, 1983 -284 с.

192. Марков, Г.Е. Кочевники Азии. Структура хозяйства и общественной организации / Г.Е. Марков. Москва: МГУ, 1976. - 320 с.

193. Марковин,Н. Очерк истории Запорожского казачества. Н. Марковина / Н. Марковин . Санкт-Петербург: Типография Ф.С. Сущинского, 1878 -78 с.

194. Марру, А.И. История воспитания в античности (Греция) / А.И. Марру. -Москва: Греко-Латинский кабинет, 1992. 424 с.

195. Марцеллин, А. Римская история / Аммиан Марцеллин; пер. с латинского Ю.А. Кулаковского, А.И. Сонни. Москва: ACT: Ладомир, 2005. - 631 с.

196. Масянов, Л. Гибель уральского казачьего войска. Нью-Йорк. Всеславянское издательство. 1963. - 159 с.

197. Матвеев, О.В. Историческая картина мира кубанского казачества (конец XVIII начало XX в.): категории воинской ментальности / О.В. Матвеев. - Краснодар, 2005.

198. Медведев А.И. Служба Донского войска в связи с его экономическим положением. Москва: тип. Окружного штаба, 1894. - 110 с.

199. Мигунов, A.C. Анти-эстетика / A.C. Мигунов // Вопросы философии. -1994.-№7/8.-С. 82-88.

200. Мининков, H.A. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.). Ростов-на-Дону: Издательство РГУ, 1998. - 512 с.

201. Михайлов, Б.Д. Петроглифы Каменной могилы на Украине / Б.Д. Михайлов. Запорожье: ИПК «Запоріжжя», 1994. -196 с.

202. Можейко, М.А. Номадология / М.А. Можейко // Новейший философский словарь: 3-е изд., испр. / сост. и гл. науч. ред. A.A. Грицанов // История философии: Энциклопедия. Минск, 2002. - С. 717.

203. Моммзен, Т. История Рима: в 4 т. Т. 2. Кн. III продолжение, кн. IV / Т. Моммзен. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. - 640 с.

204. Монтень, М. Опыты. Избранные произведения: в 3 т. Т. 1. / Мишель Монтень. Москва: Голос, 1992. - 384 с.

205. Монтень, М. Опыты. Избранные произведения: в 3 т. Т. 3. / Мишель Монтень. Москва: Голос, 1992.-416 с.

206. Мордовцева, Т.В. Идея смерти в культурфилософской ретроспективе / Т.В Мордовцева. Таганрог, 2001.-120 с.

207. Мороз Н. Сюжет языческого праздника в староболгарской песне из хо-дошского сборника XIV в. // Этнографическое обозрение. 1996. - №2. -С.74-80.

208. Муравьева, М.Г. Война против самих себя: сексуальное насилие и рыцарственность в Англии раннего нового времени / М.Г. Муравьева // Мир и война: культурные контексты социальной агрессии. — Москва, 2005. -С. 58-76.

209. Мюрберг, И.И. Свобода в пространстве политического. Современные философские дискурсы / И.И. Мюрберг. Москва: Идея-Пресс, 2009. -236 с.

210. Нанси, Ж.-Л. Бытие единичное множественное / Ж.-Л. Нанси; пер. с фр. В.В. Фуре. Минск: Логвинов, 2004. - 272 с.

211. Народная память о казачестве. Запорожье: СП «Интербук», Запорожский центр. 1991. - 176 с.

212. Немецкая старина. Классическая и народная поэзия Германии XI-XVTII веков; пер. Л. Гинзбурга. Москва: Художественная литература, 1972. -270 с.

213. Нефёдкин, А.К. Основные этапы формирования фаланги гоплитов: военный аспект проблемы / А.К. Нефёдкин // Вестник древней истории -2002. №. 1. - С. 87-96

214. Нефедов, С.А. Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока / С.А. Нефедов. Москва: ИД «Территория будущего», 2008. - 752 с.

215. Нечипуренко, В.Н. Ритуал (опыт социально-философского анализа) / В.Н. Нечипуренко. Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 2002. - 272 с.

216. Нечипуренко, В.Н. Ритуал в контексте социально-философских и культурологических исследований. Ростов-на-Дону, 2001. — С. 27.

217. Ницше, Ф. Гомеровское состязание / Фридрих Ницше // Ницше Ф. Философия в трагическую эпоху. Москва: REFL-book, 1994. - 416 с.

218. Ницше, Ф. Состязание у Гомера // Мюрберг, И.И. Свобода в пространстве политического. Современные философские дискурсы. Москва: Идея-Пресс, 2009.-С. 216.

219. Овидий, Н.П. Метаморфозы / Н.П. Овидий; пер. C.B. Шервинского. -Москва: Художественная литература, 1983. 511 с.

220. Ожегов, С.И. Словарь русского языка / С.И. Ожегов. Москва: Русский язык, 1984. - 797 с.

221. Олеарий, А. Описание путешествия в Московию / Адам Олеарий. — Москва: Русич, 2003. 480 с.

222. Орлянский, С.А. Трансформация образа мужчины в современной культуре: диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук / С.А. Орлянский. Ставрополь, 2004. - 146 с.

223. Оссовская, M. Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали / Мария Оссовская; пер. с польск. Москва: Прогресс, 1987. - 528 с.

224. Павсаний. Описание Эллады / Павсаний; пер. и вводная статья С.П. Кондратьева. Т.1. Москва: Искусство, 1938. - 362 с.

225. Паньковский, А. Атональный либерализм Исайи Берлина / А. Паньковский // Логос. № 4. - 2003. - С. 166-177.

226. Перну, Р. Крестоносцы / Режин Перну; пер. с фр. Санкт-Петербург: Евразия, 2001.-320 с.

227. Песнь о Роланде // Западноевропейский эпос. Ленинград: Лениздат, 1977.-С. 609-705.

228. Пиндар. Олимп / Пиндар // Пиндар. Вакхалид. Оды. Фрагменты. Москва: Наука, 1980.-503 с.

229. Плано, К. История монголов / Карпини Плано // История монголов: История первых четырех ханов из дома Чингисова / Н.Я. Бичурин (о. Иа-кинф); История монголов / Джованни дель Плано Карпини. Москва: Алгоритм, 2008. - 336 с.

230. Платон. Алкивиад П / Платон; пер. с др.-греч.; сост., ред. и авт. вступ, статьи А.Ф. Лосев // Платон. Диалоги. Москва: Мысль, 1986. — С. 79-95.

231. Платон. Апология Сократа // Платон. Сочинения в четырех томах. Т. 1. / под общ. ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса; пер. с др.-греч. Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. университета; Изд-во Олега Абышко, 2006. -632 с.

232. Платон. Горгий // Платон. Сочинения в четырех томах. Т. 1. / под общ. ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса; пер. с др.-греч. Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. университета; Изд-во Олега Абышко, 2006. — 632 с.

233. Платон. Государство / Платон // Сочинения в четырех томах. Т. 3. Ч. 1; под общ. ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса; пер. с др.-греч. Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. университета, 2006. - 632 с.

234. Платон. Законы / Платон // Сочинения в четырех томах. Т. 3. Ч. 2; под общ. ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса; пер. с др.-греч. Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. университета, 2006. - С. 89-513.

235. Платон. Лахет / Платон // Диалоги. пер. с др.-греч.; сост. ред. и авт. вступ, статьи А.Ф. Лосев. - Москва: Мысль, 1986. - С. 223-249.

236. Платон. Менексен / Платон // Диалоги. пер. с др.-греч.; сост. ред. и авт. вступит, статьи А.Ф. Лосев. - Москва: Мысль, 1986. - С. 79-95.

237. Платон. Определения / Платон // Диалоги. Москва: Мысль, 1986. -С. 427-436.

238. Платон. Пир / Платон // Сочинения в четырех томах. Т. 2.; под общ. ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса; пер. с др.-греч. Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. университета, 2006. - 626 с.

239. Платон. Протагор / Платон // Сочинения в четырех томах. Т. 1.; под общ. ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса; пер. с др.-греч. Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. университета, 2006. - С. 195-261.

240. Платон. Федр / Платон // Сочинения в четырех томах. Т. 2.; под общ. ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса; пер. с др.-греч. Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. университета, 2006. - 626 с.

241. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Полное издание в одном томе / Плутарх. Москва: АЛЬФА-КНИГА, 2008.

242. Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков // Памятники литературы Древней Руси. XVII в. Книга первая. Москва: Художественная литература, 1988. - 704 с.

243. Полиэн. Стратегемы / Пер. с греч. под общ. ред. А.К. Нефёдкина; Вступ, ст. А.Б. Ксенофонтов, А.К. Нефёдкин. Санкт-Петербург: Евразия, 2002. -607 с.

244. Померанцева, H.A. Размышляя о древнеегипетском каноне / H.A. Померанцева // Урания. 1997. - № 1.

245. Пономарев, A.B. Субкультура донского казачества (XIX-XX вв.) как феномен региональной культуры: диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологии / A.B. Пономарев. Москва, 2009. - 158 с.

246. Пономарев, С. // Донские областные ведомости. 1876. - №55.

247. Пономарев, Я.А. Фольклор донских казаков в контексте культурных традиций в России / Я.А. Пономарев. Москва, 2011. - 158 с.

248. Попка, И.Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту / И.Д. Попка. Краснодар: Советская Кубань, 1998. - 189 с.

249. Посмодернизм и культура. Материалы «круглого стола» // Вопросы философии. 1993. - № 3. - С. 3-7.

250. Потто, В.А. Два века терского казачества 1577-1801 / В.А. Потто. Ставрополь: Изд.: Ставр. Кавказская библ., 1991; (Репринт.1912 года) - 383 с.

251. Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. — Москва: Художественная литература, 1974. С. 31-182.

252. Прокл. Гимны. Перевод О.В. Смыки / Прокл. Первоосновы теологии. -Москва: Издательская группа «Прогресс», 1993. 315 с.

253. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп -. Москва: Лабиринт, 1998 512 с.

254. Пропп, В.Я. Русский героический эпос / В.Я. Пропп. Москва: Лабиринт, 1999.-638 с.

255. Проценко, Б.Н. Духовная культура донских казаков. Заговоры, обереги, народная медицина, поверья, приметы / Б.Н. Проценко. Ростов-на-Дону, 1998.-322 с.

256. Проценко, Б.Н. Инициальные обряды как элемент духовной-культуры донских казаков / Б.Н. Проценко. // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1996. - №1. -С.67-73.

257. Проценко, Б.Н. Оппозиция «свой-чужой» и менталитет донских казаков // История и культура народов степного Предкавказья и Северного Кавказа: проблемы межэтнических отношений: Сб. науч.ст. / Ред.-сост. Т.С.

258. Рудиченко. Ростов-на-Дону: Изд-во РГК им C.B. Рахманинова, 1999. -С. 211-223.

259. Пудавов, В.М. История войска донского и старобытность начал казачества: в 2-х ч. 4.2. Новочеркасск: тип. А.Н. Поповой, 1898. - 126 с.

260. Пустарнаков, В. Ф. Философски идеи в религиозной форме общественного сознания Киевской Руси / В. Ф. Пустарнаков, А. Д. Сухов, О.В. Тво-рогов // Введение христианства на Руси. Москва: АН СССР, Ин-т философии, 1987.-С. 204-263.

261. Пятигорский, A.M. Мифологические размышления. Лекции по феноменологии мифа. Москва: Языки русской культуры, 1996. 280 с.

262. Рабле, Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль / Ф. Рабле; пер. с фр. Н.М.Любимова; предисл. А. Дживелегова. Москва: Правда, 1991. -766 с.

263. Рекутина, Н.В. Агонистика и гимнастика в системе культуры античной Греции: автореферат на соискание ученой степени доктора педагогических наук / Н.В. Рекутина. Омск, 2006. - 42 с.

264. Ретюнских, Л.Т. Философия игры / Л.Т. Ретюнских. Москва: Вузовская книга, 2005. - 256 с.

265. Ригельман, А. История о донских казаках / А.Ригельман. Ростов-на-Дону: Кн. Изд-во, 1992. - 224 с.

266. Ромашко, С.А. Смертельные игры: агон и агония / С.А. Ромашко // Логический анализ языка: Концептуальные поля игры / РАН, Институт языкознания; отв. ред. Н.Д. Арутюнова. Москва: Индрик, 2006. — С. 86-97.

267. Руа, Ж.Ж. История рыцарства / Ж.Ж. Руа. Москва: Алетейя, 1996. -248 с.

268. Рудиченко, Т.С. Донская казачья песня в историческом развитии. Ростов-на-Дону: Издательство Ростовской государственной консерватории им C.B. Рахманинова, 2004. - 512 с.

269. Ружмон, Д. Искусство любить и искусство воевать / Дени Ружмон // Коллеж Социологии. Санкт-Петербург: Наука, 2004. - С. 263-291.

270. Рыцари Круглого стола. Предания Романских народов средневековой Европы. Москва: Аргус, 1995. - 384 с.

271. Савельев Е.П. Древняя история казачества. Москва: Вече, 2004. 432 с.

272. Светлов, Р.В. Искусство войны // Искусство войны: Антология военной мысли. Санкт-Петербург, 2006. - С. 295.

273. Свиньин, П.П. Картины России и быт разноплеменных ее народов из путешествий П.П. Свиньина. Ч.І. Санкт-Петербург, 1839. 390 с.

274. Секацкий А.К. Феномен праздничной драки / А.К. Секацкий // Соблазн и воля: Проза, эссеистика. Санкт-Петербург: Борей-Арт, 1999. - 348 с.

275. Семушкин, A.B. Эмпедокл / A.B. Семушкин. Москва: Мысль, 1985. -190 с.

276. Сисе, X. Справедливая война? О военной мощи, этике и идеалах / Хен-рик Сисе; пер. с норв. Москва: Весь мир, 2007. - 176 с.

277. Сказание о Шарьяре (каракалпакская народная поэма) / перелож. С. Се-верцева. Москва, 1971. - 423 с.

278. Сказания о нартах. Осетинский эпос. Цхинвали: Ирыстон, 1981. — 400 с.

279. Словарь философских терминов / науч. Ред. проф. В.Г. Кузнецова. Москва: ИНФРА-М, 2005. - 731 с.

280. Сойер, Р.Д. Бай чжань ци люэ. Сто неканонических стратегий. Сражения и тактика в военном деле Древнего Китая / Р.Д. Сойер. Санкт-Петербург: Евразия, 2008. - 446 с.

281. Софокл. Трагедии / пер. С. Шервинского. Москва: Художественная литература, 1988.-495 с.

282. Спиноза, Б. Этика, доказанная в геометрическом порядке / Бенедикт Спиноза. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. - 608 с.

283. Сполох С. История одной казачьей станицы / С. Сполох. Москва: Ре-дакционно-издательский центр Министерства обороны Российской Федерации, 2005. - 432 с.

284. Сузо, Г. Книга истины. Книга любви / Генрих Сузо; перевод со средне-верхненемецкого M.JI. Харькова. Санкт-Петербург, 2003. - 174 с.

285. Сунь-цзы. Искусство войны / Сунь-цзы // Искусство войны. Антология военной мысли. Санкт-Петербург: Амфора, 2006.

286. Суриков И.Е. Античная Греция. Политики в контексте эпохи: Архаика и ранняя классика. / И.Е. Суриков. Москва: Наука, 2005. 351 с.

287. Сухоруков, В.Д. Статистическое описание земли Донских казаков, составленное 1822-1832 г. / В.Д. Сухоруков. Новочеркасск, 1891. 301 с.

288. Сухоруков, В.Д. Историческое описание земли войска Донского. Новочеркасск, 1867. - 598 с.

289. Тайлор, Э.Б. Первобытная культура / Э.Б. Тайлор. Москва: Изд-во политической литературы, 1989. — 573 с.

290. Тиллих, П. Мужество быть / П. Тиллих // П. Тиллих. Избранное. Москва: Юрист, 1995. - С. 7-131.

291. Тиртей. Воинственная элегия / Тиртей // Хрестоматия по античной литературе. Т. 1. Греческая литература. Москва: Худ. литература, 1965. - С. 92.

292. Тиртей. Лирика // Эллинские поэты. Москва: Ладомир, 1999. - 516 с.

293. Ткаченко, П. Откуда он, Казак-Мамай?/ П.Ткаченко // Соленая подкова. Авторский литературно-публицистический альманах Петра Ткаченко. Вып. 3. Москва: «ООСТ», 2007. - 340 с.

294. Тоффлер, Э. Война и антивойна: Что такое война и как с ней бороться. Как выжить на рассвете XXI века / Элвин Тоффлер, Хейди Тоффлер. -Москва: ACT: Транзиткнига, 2005. 412 с.

295. Тэрнер, В. Символ и ритуал / В. Тэрнер. Москва: Наука, 1983. - 277 с.

296. Федотов, Г.П. Стихи духовные (русская народная вера по духовным стихам). / Г.П. Федотов. Москва: Прогресс; Гнозис, 1991. - 190 с.

297. Ферпосон, А.Б. Золотая осень английского рыцарства. Исследование трансформации и упадка рыцарской идеологии / А.Б. Ферпосон. — Санкт-Петербург: Евразия, 2004. 352 с.

298. Финк, Э. Основные феномены человеческого бытия // Проблема человека в западной философии. М.,1988. С. 357-404.

299. Флори, Ж. Повседневная жизнь рыцарей в средние века / Ж. Флори; пер. с фр. Ф.Ф. Нестерова. Москва: Молодая гвардия, 2006. - 356 с.

300. Фрейд, 3. Почему война? / Зигмунд Фрейд // Фрейд 3. Собрание сочинений: в 10 т: Т. 9: Вопросы общества; Происхождение религии; пер. с нем. Боковикова A.M. Москва: Изд-во: Фирма СТД, 2008. - 608 с.

301. Фрейденберг, О.М. Поэтика сюжета и жанра / О.М. Фрейденберг. Москва: Лабиринт, 1997.-445 с.

302. Фролов, Б.Е. Оружие кубанских казаков / Б.Е. Фролов. Краснодар: Традиция, 2009 - 128 с.

303. Фукуяма, Ф. Конец истории и последний человек / Фрэнсис Фукуяма; пер. с англ. М.Б. Левина. Москва: ACT: Полиграфиздат, 2010. - 588 с.

304. Хазанов, A.M. Кочевники и внешний мир. Санкт-Петербург: Филологический факультет СПбГУ, 2008. 512 с.

305. Хайдеїтер, М. Бытие и время / Мартин Хайдегтер; пер. с нем. В.В. Биби-хина. Харьков: Фолио, 2003. - 503 с.

306. Хальбвакс, М. Социальные рамки памяти / Морис Хальбвакс; пер. с фр. вступ, статья С.Н. Зенкина. Москва: Новое издательство, 2007. - 348 с.

307. Хардт, М. Империя / М. Хардт, А. Негри; пер. с англ. Москва: Праксис, 2004.-440 с.

308. Харузин, М. Сведения о казачьих общинах на Дону: Материалы по обычному праву, собранные Михаилом Харузиным / под ред. Небратен-ко Г.Г., Филиппова К. С. Ростов-на-Дону: ООО «Издательство Артель», 2010.-288 с.

309. Хаттон, А. Меч сквозь столетия. Искусство владения оружием / А. Хат-тон; пер. с англ. Д. Лихачева. Москва: ЗАО Центрполиграф, 2005. -334 с.

310. Хаттон, П.Х. История как искусство памяти / П.Х. Хаттон. — Санкт-Петербург: Владимир Даль, 2003. 423 с.о u

311. Хейзинга, И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня / И. Хейзинга; пер. с нидерланд. В.В. Ошиеа. Москва: Издательская группа «Прогресс», Прогресс-Академия, 1992. - 464 с.

312. Хейзинга, И. Политическое и военное значение рыцарских идей в позднем средневековье // Человек. 1997. - Вып. 5. - С. 69-79.

313. Хельд, Д. Глобальные трансформации / Д. Хельд, Д. Гольдблатт, Э. Макгрю, Д. Перратон; пер. с англ. Москва: Праксис, 2004. — 576 с.

314. Хельд, Д., Гольдблатт, Д., Макгрю, Э., Перратон, Д. Глобальные трансформации: Политика, экономика, культура / Пер. с англ. В.В. Сапова и др. Москва: Праксис, 2004 - 576 с.

315. Хофмайстер, X. Воля к войне, или Бессилие политики. Философско-политический трактат / X. Хофмайстер; пер. с нем. и послесл. O.A. Коваль. Санкт-Петербург: Гуманитарная Академия, 2006. - 288 с.

316. Цзе-Сюань. Военный канон в ста главах / Цзе-Сюань. Москва: Европа, 2011.-176 с.

317. Ципинов, A.A. Народная историческая проза адыгов / A.A. Ципинов. -Нальчик: изд.центр «Эль-Фа», 2000. 158 с.

318. Цицерон М.Т. Тускуланские беседы V,105 // Марк Тулий Цицерон. Избранные сочинения. / сост. и ред. M. JI. Гаспарова, С. А. Ошерова, В. М. Смирина.— Москва: Худож. лит, 1975. — 456 с.

319. Черницын, C.B. Казачьи обычаи и приметы отраженные в фольклоре // Памяти A.M. Листопадова: Сб. науч.ст. / Ред.-сост. Т.С. Рудиченко. Ростов-на-Дону: Гефест, 1997. - С.69-82.

320. Черняков, Д.И. О границах культуры: размышления о культурном каноне / Д.И. Черняков // Гуманитарные и социально-экономические науки. -2007.-№4.-С. 145-151.

321. Шанин, Ю.В. Олимпия. История античного атлетизма / Ю.В. Шанин. -Санкт-Петербург: Алетейя, 2001. 192 с.

322. Шевченко B.B. Станица сердцу дорогая. Историко-краеведческое повествование в 2-х частях. Часть 1. Ростов-на-Дону: Приазовский край, 2004.-320 с.

323. Шмальгаузен, И.И. Факторы эволюции. Теория стабилизирующего отбора / И.И. Шмальгаузен. Москва: Наука, 1968. - 451 с.

324. Шмитт, К. Теория партизана / К. Шмитт. Москва: Праксис, 2007.

325. Шмитт, К. Номос земли в праве народов jus publicum europaeum / К. Шмитт. Санкт-Петербург: Владимир Даль, 2008. - 670 с.

326. Шнирельман, В.А. У истоков войны и мира / В.А. Шнирельман // Пер-шиц, А.И., Семенов, Ю.И., Шнирельман, В.А. Война и мир в ранней истории человечества. Т. 1-2. Москва: ИЭА РАН, 1994. - С. 20-24.

327. Шолохов, М.А. Тихий Дон: Роман в 2-х т. Т.2. / М.А. Шолохов. Ростов-на-Дону: Изд-во «Феникс», 1998. - 768 с.

328. Щепанская, Т.Б. Драки и браки: (сельские праздничные драки: по материалам поездок в Курскую, Псковскую, Новгородскую области в 19961997 гг.). //Материалы полевых этнографических исследований : Вып.4. Санкт-Петербург, 1998. С.5 21.

329. Щербина, A.B. Конкуренция как проявление атональности в экономической культуре: диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук / A.B. Щербина. Ростов-на-Дону, 2006. - 42 с.

330. Эварницкий, Д.И. Запорожье в остатках старины и преданиях народа (в двух частях). 4.2. / Д.И. Эварницкий Санкт-Петербург: издание Л.Ф.Пантелеева, 1884. - 687 с.

331. Эвола, Ю. Лук и булава / Юлиус Эвола. Санкт-Петербург: Владимир Даль, 2009. - 384 с.

332. Эвола, Ю. Метафизика пола = Métaphysique du sexe / Юлиус Эвола; пер. с фр. В.И. Русинов. Москва: Беловодье, 2012. - 400 с.

333. Экхарт, М. О девственной женщине // Мейстер Экхарт. Духовные проповеди и рассуждения. Санкт-Петербург: Амфора, 2008. - 255 с.

334. Экхарт, M. О страдании // Мейстер Экхарт. Духовные проповеди и рассуждения. Санкт-Петербург: Амфора, 2008. - 255 с.

335. Экхарт, М. Рассуждения // Мейстер Экхарт. Духовные проповеди и рассуждения. Санкт-Петербург: Амфора, 2008. - 255 с.

336. Экхарт, М. Сильна, как смерть, любовь. // Мейстер Экхарт. Духовные проповеди и рассуждения. Санкт-Петербург: Амфора, 2008. — 255 с.

337. Экхарт, М. Царствие Божие близко // Мейстер Экхарт. Духовные проповеди и рассуждения. Санкт-Петербург: Амфора, 2008. - 255 с.

338. Экхарт, М. Трактаты. Проповеди / Майстер Экхарт; изд. подгот. М.Ю. Реутин. Москва: Наука, 2010. - 438 с. - Литературные памятники.

339. Элиаде, М. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость / Мирча Элиаде. Санкт-Петербург: Алетейя, 1998. - 250 с.

340. Элиас, Н. О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования. Т. 1. Изменения в поведении высшего слоя мирян в странах Запада / Норберт Элиас. Москва; Санкт-Петербург: Университетская книга, 2001. - 332 с.

341. Эмпедокл. О природе. Отрывки / Эмпедокл; пер. Г.И. Якубаниса // Лукреций «О природе вещей». Т. 2. Москва: Изд-во АН СССР, 1947. - С. 663-676.

342. Юнгер, Ф.Г. Греческие мифы / Ф.Г. Юнгер. Санкт-Петербург: Владимир Даль, 2006. - 397 с.

343. Юнгер, Э. Рискующее сердце / Эрнст Юнгер; пер. с нем. В.Б. Микушевича. Санкт-Петербург: Владимир Даль, 2010. - 328 с.

344. A 15th Century English Sword Text MS 39564 Электронный ресурс. -Режим доступа: URL: http://www.thearma.org - 7.06.2009.

345. Agrippa Camilo. Del Trattato di Scientia d'Arme. Rome, 1553 Электронный ресурс. // Digital Transcription Copurinht, 1999, William E. Wilson. -Режим доступа: http://www.aemma.org 10.05.2009.

346. Burckhardt J. Gesammelte Werke. Bd 8. Band 1. Darmstadt, 1957

347. Caranza, J. Libro de Hieronimo de Caranca natural de Sevilia Qvetrata dela Philosophia delas Armas y desv destreza у dela aggressioy defensión Christiana Электронный ресурс. Режим доступа: URL: http://www.aemma.org -10.05.2009.

348. Clements, J. To the Two Hand Sword Analysis of 15th Century English Fencing Poem Электронный ресурс. Режим доступа: URL: http://www.thearma.org - 7.06.2009.

349. Curtius E. Olympia. Ein Vortrag im wissenshaftlichen Vereine. Berlin, 1852.

350. Fillipo Vadi. Liber de Arte Gladitoria de Dimicandi Электронный ресурс. -Режим доступа: URL: http:/therma.org/Manuals/Vadi.htp 7.06.2009.

351. Isidori Hispalensis. Etymologiarum. Liber XVIII. De bello et ludis. XV -XVI Электронный ресурс. Режим доступа: URL: http://www.thelatinlibrary.com/isidore.html - 5.10.2010.

352. Nietzsche F. Homers Wettkampf. Nachgelassene Schriften // Fünf Vorreden zu fünf ungeschribenen Büchern:fünfte Vorrede (1872) Электронный ресурс. Режим доступа: URL: http://www.geocities.com/thenietzschechannel/hcg.htm - 20.08.11.

353. Paschalidis, G. Images of War and the Warof Images Электронный ресурс. Режим доступа: URL: http://www.genesis.ee.auth.gr/dimakis/Gramma/7/06-paschalidis.htm -12.07.2009.

354. Silver, G. Brief Instructions Upon My Paradoxes of Defence Электронный ресурс. Режим доступа: URL: http://www.therma.0rg/Manuals/G Sil-ver.htm-7.09.2009.

355. Touraine, A. The waning sociological image of social life // International journal of comparative sociology. 1984. - № 1.

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Социокультурные проекции агональности

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социокультурные проекции агональности"

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Яровой, Андрей Викторович

Введение диссертации2012 год, автореферат по культурологии, Яровой, Андрей Викторович

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социокультурные проекции агональности"

Список научной литературыЯровой, Андрей Викторович, диссертация по теме "Теория и история культуры"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01 диссертация на тему: Социокультурные проекции агональности

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социокультурные проекции агональности"

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Яровой, Андрей Викторович

Введение диссертации2012 год, автореферат по культурологии, Яровой, Андрей Викторович

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социокультурные проекции агональности"

Список научной литературыЯровой, Андрей Викторович, диссертация по теме "Теория и история культуры"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Социокультурные проекции агональности