автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Контркультура в условиях тоталитарного общества

Полный текст автореферата диссертации по теме "Контркультура в условиях тоталитарного общества"

На правах рукописи

ВАСИЛЬЕВА АНАСТАСИЯ ВЯЧЕСЛАВОВНА

КОНТРКУЛЬТУРА В УСЛОВИЯХ ТОТАЛИТАРНОГО ОБЩЕСТВА (НА ПРИМЕРЕ КОНТРКУЛЬТУРЫ ГЕРМАНСКОЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ)

Специальность 09.00.13 -

Философская антропология, философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

2 5 МАР 2015

Санкт-Петербург 2015

005561132

005561132

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет»

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор Соколов Евгений Георгиевич

Официальные оппоненты:

Круглова Лариса Константиновна, доктор философских наук, профессор, Государственный университет морского и речного флота им. адмирала С.О. Макарова, заведующая кафедрой

Васильев Владимир Ефимович, кандидат филологических наук, доцент, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, доцент

Ведущая организация: Санкт-Петербургский университет ГПС

МЧС России

Защита состоится >> 2015 года, в/^/^часов на заседании

Совета Д 212.232.68 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, В.О., Менделеевская линия, д. 5, институт философии, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. М. Горького и на сайте Санкт-Петербургского государственного университета www.spbu.ru.

Автореферат разослан «

//» О^Лр/г? 2015 г.

Ученый секретарь ^ ,

диссертационного совета '^г-*-*—^ Лузина Татьяна Ивановна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования

Укоренившееся в научной практике рассмотрение феномена культуры в качестве системы, позволяющее говорить о неотъемлемо присущей ей способности к самообновлению, делает актуальным философско-антропологическое изучение конкретных механизмов подобного развития. Механизмы развития культуры имеют как универсальные, так и специфичные, нередко, уникальные формы проявления, обусловленные определенными культурно-историческими условиями. Обращение к явлению контркультуры, рассматриваемому в качестве одного из таких механизмов, требует изучения конкретных условий ее функционирования, что, в конечном счете, и позволяет говорить о многообразии форм культурного развития в целом.

Термин «контркультура», введенный американским социологом и теоретиком контркультуры Т. Роззаком в связи с задачами теоретического осмысления молодежных протестных движений 60-х гг. XX в., прошел долгий путь интерпретаций в зарубежной и отечественной науке. Его истолкование осуществлялось в контексте различных исследовательских подходов: контркультура стала предметом изучения в рамках социологии, психологии, культурологии и философии. При этом она трактовалась либо как дискретное явление, связанное с единичными конкретно-историческими событиями, либо как феномен, универсально сопутствующий любой культуре, создающий своего рода континуум культурного развития. Немаловажно, что контркультура оказывалась на противоположных полюсах оценочной шкалы. Она толковалась и как необходимое условие развития культуры и как антикультура. Характер интерпретации данного явления был обусловлен не только сферой научного знания и концептуальной предустановкой исследователей, но и официальным идеологическим контекстом1. В настоящее время в отечественной науке утвердились идеологически неангажированные толкования контркультуры, которые могут быть приведены к некоторому общему знаменателю, в том числе ее культурфилософскому истолкованию. Согласно принятому в диссертации подходу, контркультура является совокупным эффектом поисков нового ценностного ядра современной культуры, ввиду чего выступает в качестве механизма культурных новаций и, следовательно, обладает огромным потенциалом обновления (П.С.Гуревич).

1 Ср., например, первые опубликованные в СССР фундаментальные работы, посвященные анализу контркультуры: Г. Василева, Ю.Н.Давыдова, И.Б. Роднянской и другие.

Актуальность понятия контркультуры для разных областей научного знания, сложность и неоднозначность существующих трактовок обусловили насущность его всестороннего анализа в рамках философии культуры, в том числе и в тех аспектах, которые до сих пор не становились предметом направленного исследования, таких как: обусловленность важнейших характеристик контркультуры типом общества; влияние общества «левого тоталитаризма» на процессы идентификации; условия преодоления «оценочной индифферентности» (Ф.Серс) в тоталитарном обществе, ведущего к превращению личности в субъекта контркультуры и др. Настоящее исследование как раз и направлено на исследование перечисленных проблемных полей и рассматривает существование контркультуры в условиях общества «левого тоталитаризма» на примере Германской Демократической Республики. Насущность обращения к контркультуре именно этой страны обусловлена рядом факторов.

Во-первых, обретению сегодня контркультурой ГДР экзистенциального, даже сакрального статуса способствовала социокультурная ситуация, возникшая после объединения двух частей Германии, что привело к исчезновению государства ГДР, к его «колонизации» или абсорбции Западной Германией. При этом дискредитации была подвергнута не только официальная социалистическая культура, но и оппозиционная культура ГДР, определявшая к этому времени идентичность восточных немцев. Поэтому борьба за собственную культурную идентичность по сути дела превратилась в «сражение» за сохранение «последнего реликта эпохи». В настоящее время кризис восточных и западных идентичностей, культурная напряженность среди населения объединенной Германии, связанная с вытеснением восточногерманской культуры и ее ценностей, до сих пор не изжиты. Таким образом, изучение контркультуры ГДР представляется важным для понимания оснований современной экзистенциальной напряженности в объединенной Германии.

Во-вторых, поскольку современная мировая ситуация, не отличающаяся экономической и культурной стабильностью, порождает насущность переосмысления прошлого, а также необходимость «культурного вопрошания», направленного на обнаружение новых или возрождение старых ориентиров, то изучение контркультуры ГДР представляется актуальным также в целях более полного и глубокого осмысления тоталитарного прошлого Европы, важного для культурного опыта настоящего.

Историография

Общефилософские размышления о сущности культуры представлены в классических трудах А. Бергсона, Г.В.Ф. Гегеля, Н.Я. Данилевского, В. Дильтея,

Г. Зиммеля, И.Канта, Э. Кассирера, X. Ортеги-и-Гассета, А.Д. Тойнби, И.Г. Фихте, М. Хайдеггера, Й. Хейзинги, О. Шпенглера, К. Ясперса и многих других исследователей. К философско-антропологическим исследованиям, в которых обосновывается актуальность изучения культуры как системы, относятся работы П.К.Анохина, П.С.Гуревича, А.Б.Есина, М.С.Кагана, Л.К.Кругловой, Э.С.Маркаряна, Б.В.Маркина, В.М.Межуева, Ю.Н. Солонина, В.С.Степина, АЛ.Флиера и других философов. Философско-антропологическое конституирование репрессивной функции культуры представлено в трудах Т.Адорно, М.М. Бахтина, Г.Маркузе, А.Я.Флиера, М.Хоркхаймера и других философов и антропологов. Теоретико-философское осмысление феномена контркультуры осуществлялось в работах А.И.Бондаренко, П.С.Гуревича,

A.Б.Есина, И.В.Ковшевой, В.Н.Леонтьевой, Е.Г.Соколова. Роль контркультуры в тоталитарных социалистических системах анализировалась в исследованиях И.В.Авдеевой, С.Г. Давыдова, М.В. Дегтяревой, Р. Джагалова, В.А. Козлова, А.И. Студенкина. Философское осмысление контркультуры в системе индустриального общества представлено как в классических трудах Г.Маркузе, так и в работах современных исследователей П.В.Гладкова, С.И. Левиковой,

B.Молчанова, А.С.Панарина, Т.Роззака, М.А.Султановой. Различные исторические формы контркультурных процессов исследовались А.Ю.Даниэлем, Б.В.Емельяновым, И.И. Петровым, Т.С.Соловьевой и другими авторами. Проблемы формирования тоталитарного сознания рассматривались в классических произведениях Х.Арендт, а также Н.В.Буковской, Б.В.Марковым, Н.В.Михеевым, Д.А.Ольшанским, К.С.Смирновой, И.В.Сохань, Л.Г.Сухотиной, Т.А.Титовой, В.Л.Хмылевым и другими современными исследователями. Осмысление процессов идентификации личности в условиях тоталитарного общества осуществлялось в работах А.В.Бездидько, Л.Гудкова, В.К.Кантора, Б.С.Орлова, В.И.Мальдона, А.И.Шендрика и других исследователей. Влияние контркультуры на политические процессы в тоталитарном обществе исследовались следующими авторами: П.Брандтом, Д. Батриком, Дж.Бургессом, А.Гордоном, Р.Джагаловым, К.Россом. Некоторые характерные черты контркультуры в тоталитарном обществе ГДР рассматривались в исследованиях А.Гугнина, К.Лидера, Дж.Хелла. Возможные способы идеологической адаптации контркультуры в тоталитарной системе ГДР описывались в работах Д.Биндера, Т.Гюнтера, М.Кеслера. Попытки теоретического осмысления роли контркультурных движений в социалистических тоталитарных обществах представителями этих контркультур предприняты в работах А.Ю.Даниэля, М.В. Дегтяревой, Г. Соммера, Е.Н.Фединой и других авторов. Однако комплексное

изучение контркультуры, выступающей в качестве необходимого элемента обновления культуры в тоталитарном обществе, не становилась предметом специальных исследований.

Цель работы

Целью данной работы является исследование функционирования контркультуры в тоталитарном обществе (на примере Германской Демократической Республики).

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- уточнить содержание понятия контркультуры относительно задач исследования; определить его константные и дискретные характеристики, релевантные типу общества;

- исследовать феномен общества «левого тоталитаризма», в рамках которого возникают предпосылки для образования и функционирования неоднородной, сложноструктурной контркультуры;

- сопоставить различные подходы к трактовке понятия диссидентства и определить его основные характеристики как явления контркультуры общества «левого тоталитаризма»;

- проанализировать роль интеллигенции/интеллектуалов в контркультурном процессе, в том числе творческой интеллигенции, а также причины кризиса ее идентичности;

- определить культурно-исторические факторы, обусловившие специфику контркультурных процессов в ГДР;

- представить структуру контркультуры ГДР, выявив универсальные и специфические проявления контркультурного процесса.

Источники

Материалы, использованные в диссертационном исследовании, включают в себя работы, раскрывающие различные подходы к определению сущности контркультуры: П.С.Гуревича, Ю.Н. Давыдова, С.И.Левиковой, И.Б.Роднянской, Е.Г.Соколова, А.Я.Флиера и других философов и культурологов. Феномен тоталитарного общества рассматривается с опорой на исследования З.Бжезинского, А.Кармина, Б.В.Маркова, Л.Гудкова, Д.А.Ольшанского, Ф.Серса, К.Фридриха и других исследователей. Рассмотрение понятия тоталитарности по отношению к социальным системам второй половины XX века осуществляется с учетом концепций Х.Арендт, М.Хоркхаймера, Т.Адорно. Среди работ, касающихся проблем формирования тоталитарного сознания и возникновения

кризиса идентичности, наиболее соответствующими целям данного исследования явились работы А.В.Бездидько, Н.В.Буковской, Л.Гудкова, В.К.Кантора, В.И.Мальдона, Н.В.Михеева, Б.С.Орлова, К.С.Смирновой, И.В.Сохань, Л.Г.Сухотиной, Т.А.Титовой, В.Л.Хмылева, А.И.Шендрика. Из источников культурологического характера, посвященных анализу различных исторических форм контркультурных процессов, к исследованию были привлечены работы С.Г. Давыдова, М.В. Дегтяревой, А.Б. Есина, С.И.Левиковой, Т.С.Соловьевой и др. Источниками информации о различных аспектах культуры ГДР стали политологические, социологические, исторические, религиоведческие и литературоведческие труды А.Ю.Ватлина, П.Гравеса, П.Кайсера, Е.Ларки, X. Мосли, Б.С.Орлова, А. Пинкерта, К.Росса, М.Саброва, Дж. Хелла и многих других авторов. Философская и литературоведческая интерпретация художественного дискурса представителей контркультуры ГДР осуществлялась с привлечением исследований И.В.Гладкова, А.Гугнина, В.Ф.Колязина, Ч.Корнера, С.Клотзера, Л.Михаэля, М.Рудницкого, Бр.Сауре, П.Симпсона. В диссертации к анализу были привлечены аутентичные тексты и художественные произведения представителей оппозиционной творческой интеллигенции ГДР: прозаические (Г.Вольф, К.Вольф, К.Хайн), поэтические (В.Бирманн), тексты драматургического жанра (Ф.Браун, Х.Мюллер), музыкальные тексты (Г.Зоммер), а также произведения изобразительного искусства (X. Бонк, Б. Йерш).

Методология исследования

В настоящем диссертационном исследовании были использованы следующие методы:

- метод сравнительно-исторического анализа, позволяющий на основании различных исторических форм контркультуры выявить универсальные интенции контркультурного процесса различных эпох и прежде всего второй половины XX века;

- метод структурно-функционального анализа позволил рассмотреть контркультуру как неотъемлемую составляющую любой культуры и стимулирующую ее системное обновление и прежде всего обновление культуры общества «левого тоталитаризма»;

- метод культурфилософского анализа позволил рассмотреть контркультуру в контексте функционирования конкретной системы культуры (а именно культуры ГДР) в ее совокупной целостности и неоднородности конкретных проявлений;

- метод герменевтического анализа применялся к аутентичным текстам различного характера (прозаическим, драматургическим, музыкальным, поэтическим и др.), содержащим скрытые смыслы, отражающие гражданскую позицию и художественное мировоззрение, восходящее к общим контркультурным интенциям представителей контркультуры ГДР.

Результаты исследования

Основные результаты исследования:

очерчены дефиниционные и операционные границы термина «контркультура», в пределах которых стало возможным проводить исследовательский анализ инвариантных и конкретно-исторических характеристик контркультуры адекватно типу общества;

- в общем понятии «тоталитарное общество» разграничены социалистическое тоталитарное общество, или общество «левого тоталитаризма», а также общество «правого тоталитаризма», или нацистского режима;

- обоснована ведущая роль интеллигенции, в том числе - творческой, в совокупной контркультуре общества «левого тоталитаризма»;

- выявлены основания возникновения кризиса идентичности интеллигенции в условиях социалистического тоталитарного общества, а также основные характеристики диссидентства как явления контркультуры общества «левого тоталитаризма»;

- прослежено влияние нацистского прошлого и геополитической ситуации на идентификацию восточных немцев и характер контркультурного процесса;

- определены условия преодоления «оценочной индифферентности» и превращения личности в субъекта контркультуры, а также роль в этом процессе творческой интеллигенции ГДР.

Научная новизна исследования

Новизна работы заключается в следующем:

выявлены универсальные и конкретно-исторические характеристики контркультуры ГДР;

исследованы условия формирования национально-культурной идентичности в ГДР, а также становления субъекта контркультуры в контексте общества «левого тоталитаризма»;

- представлена структура контркультурного процесса в ГДР;

- проанализированы различные способы выражения протеста в условиях тоталитарного общества;

выявлены магистральные антропологические интенции творчества представителей контркультуры ГДР.

Основные положения, выносимые на защиту

контркультура приобретает конститутивный статус в пределах социокультурного образования, когда объединяет различные маргинальные тенденции в единый эволюционный процесс, направленный на трансформацию культурной реальности;

возникновение маргинальных тенденций в различных по ценностным ориентациям социальных стратах, а также их объединение на основе общей антитоталитарной, иммунной для культуры интенции, характерно именно для общества «левого тоталитаризма», где они и приобретают статус контркультуры;

- в структуре контркультуры общества «левого тоталитаризма» центральное место принадлежит оппозиционной интеллигенции, и, в первую очередь, творческой, которая посредством художественной интерпретации контркультурных интенций вводит их в легитимные культурные пределы и способствует преодолению оценочной индифферентности различными социальными стратами;

- в условиях европейских тоталитарных обществ особое значение приобретает национально-культурная идентичность, кризис которой возникает в результате противоречия ее составляющих (национально-государственной и культурной), что и ведет к формированию субъекта контркультуры;

основанием кризиса национально-культурной идентичности в Восточной Германии, а также структурной усложненности и амбивалентности контркультуры ГДР можно считать исторические и геополитические условия: наличие убежденных марксистов, чувство вины за нацистское прошлое, привнесенный извне социалистический выбор, а также относительная свобода контакта с капиталистической страной;

контркультурное движение в ГДР характеризуется существованием двух ведущих стратегий диссидентства («лояльной», стремившейся гармонизировать фундаментальные антитоталитарные и социалистические ценности, и «непримиримой», осуществившей отказ от ценностей реального социализма), а также включением в его структуру нонконформистских молодежных движений;

объединяющую роль в контркультурном движении ГДР сыграла Восточногерманская Евангелическая церковь, которая отделилась от западной Евангелической церкви, не ушла во внутреннюю эмиграцию и приобрела статус «церкви при социализме»;

- «лояльная» стратегия диссидентства в ГДР осуществлялась посредством формирования различных «ниш», в которых и происходило фиксирование и введение в легитимные культурные пределы антитоталитарных ценностных установок, что, в первую очередь, включало: поиск «третьего пути», а также своеобразную «игру» с легитимирующим дискурсом партийного руководства;

«непримиримая» стратегия диссидентства реализовывалась в таких привилегированных «зонах» протестной напряженности, как: коммуникативные трансакции с ФРГ, патронаж Восточногерманской церкви, а также «открыто» нелегитимная социальная активность;

- контркультура ГДР в общем поиске «среднего» пути между капитализмом и реальным социализмом осуществляла интеллектуальный синтез философского, культурного и художественного наследия прошлого, актуализировала фундаментальное противостояние антитоталитарных и социалистических ценностей, но в силу особых геополитических обстоятельств оказалась последней формой манифестации национально-культурной идентичности восточных немцев и стала «последним реликтом» их культуры.

Научно-практическая значимость

Исследование способствует более глубокому пониманию роли контркультуры в динамике развития любой культуры, процессов функционирования контркультуры в системе культуры тоталитарного общества, различных форм ее проявления, зависящих от конкретно-исторических условий. Результаты диссертационной работы позволяют расширить знания о контркультуре ГДР, находившейся в исключительной геополитической и социокультурной ситуации. Методологическая база исследования может быть использована при анализе других форм контркультурных процессов. Применение междисциплинарного подхода в рамках настоящей работы делает возможным использование её результатов как в рамках философии культуры, культурной антропологии, культурологии, политологии, так и областей науки, специально занимающихся культурой, литературой, искусством ГДР. Материалы исследования могут использоваться при написании научных и научно-популярных работ, создании учебных пособий, подготовке учебных программ по философии

культуры, философской антропологии, культурологии, истории, теории и истории культуры.

Апробация результатов исследования. Основные положения данного исследования обсуждались на заседаниях кафедры культурологии СПбГУ (20122014) и излагались в виде научных докладов на международных научных и научно-практических форумах: «Информационное развитие современной науки» (Уфа, 31 января 2014), «Проблемы когнитивной лингвистики и межкультурной коммуникации» (Псков, 5-7 декабря 2012), «XVI международная конференция, посвященная проблемам общественных наук» (Москва, 1 февраля 2014), «Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков» (СПб., 20-21 февраля 2013). По теме диссертации опубликовано 9 печатных работ (общим объемом 3,2 п.л.), в том числе в журналах, рекомендованных ВАК РФ - 4.

Диссертация обсуждена на кафедре культурологии философского факультета СПбГУ (30.06.2014) и рекомендована к защите.

Объем и структура исследования. Диссертационное исследование, общим объемом 195 страниц, включает в себя введение, четыре главы, заключение и библиографический список, насчитывающий 188 источника, в том числе 60 - на иностранных языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дается общая характеристика проблематики диссертационного исследования, обосновывается актуальность темы, научная и практическая значимость работы, формулируется цель диссертационного исследования и соответствующие ей задачи, раскрываются теоретико-методологические основы выполненной работы и основные положения, выносимые на защиту.

Первая глава диссертации «Теоретические основы и исторические предпосылки исследования контркультуры тоталитарного общества» содержит анализ основных понятий и подходов, необходимых для теоретически корректного и эвристически позитивного исследования и концептуализации контркультуры, а также механизмов ее функционирования в тоталитарном обществе.

В параграфе 1.1. «Контркультура как неотъемлемое условие существования культуры: различные подходы к интерпретации контркультуры» осуществляется аналитический обзор различных теоретических истолкований понятия контркультуры. Исходя из определения культуры как сложноорганизованной, постоянно развивающейся системы, в качестве основания для ее самообновления может рассматриваться структурная неоднородность, т.е. функционирование

отдельных составляющих, характеризующихся различной степенью автономности. Подсистемы культуры могут быть как всецело вовлеченными в главенствующую культурную систему, так и противопоставленными ей. Для их определения, как правило, используется понятие субкультуры, под которой подразумевается особая форма культурного устроения: субкультура - это «особая сфера культуры, суверенное целостное образование внутри господствующей культуры, отличающееся собственным ценностным строем, обычаями, нормами» (П.С.Гуревич). Субкультуры не претендуют на замещение господствующей культурной системы, а могут приспосабливаться к ней. Подсистемы культуры могут приобретать отрицающий и даже революционный характер по отношению к системе культуры. Такие подсистемы определяются как контркультуры, важнейшей характеристикой которых является радикальность отрицания, заложенного в их сущности.

С достаточной степенью условности возможно выделить несколько основных подходов к пониманию контркультуры: культурфилософский, предполагающий рассмотрение контркультуры в наиболее широком контексте, позволяющем осуществить ее философское осмысление, при котором контркультура становится механизмом культурной динамики вообще; социологический, сближающий понятия контркультуры и субкультуры и определяющий контркультуру как любую из субкультур, в которой образ жизни и ценности отличаются от господствующей культуры; конкретно-исторический, отсылающий к конкретному историческому событию и субъекту контркультуры - студенческим волнениям, возникшим в середине XX века в ответ на кризис западного индустриального общества. Хотя концепция контркультуры разрабатывалась мыслителями применительно к определенной стадии развития общества, а именно - к капиталистическому индустриально развитому обществу, переходящему в стадию постиндустриализма, она представляется применимой и к другим типам общества.

В проблемном поле контркультуры находится вопрос о сознании ее субъекта (прежде всего, о конформистском и нонконформистском типах сознания). Исследователями традиционно подчеркивается связь контркультуры с нонконформизмом, однако убедительным представляется мнение А.Б.Есина, указывающего на принципиальные различия этих явлений: нонконформизм представляет собой более стихийное явление, возникающее без глубокого анализа проблемы; ему присущи отрицание без полного понимания смысла и акцент на внешней форме; для нонконформизма характерна меньшая роль интеллигенции (А.Б.Есин). Ввиду этого представляется возможным говорить и о том, что идентификация носителя маргинального сознания в этом случае преимущественно

осуществляется не на «глубинном уровне базовых установлений, а на технологическом уровне циркуляции» (Е.Г.Соколов).

В параграфе 1.2. «Основные характеристики контркультуры в условиях тоталитарного общества» исследуется характер контркультурных процессов в контексте того или иного типа социокультурной организации. Исходя из того, что контркультура является реакцией на репрессивность официальной культуры, ее возникновение закономерно именно в тоталитарных обществах. В связи с задачами работы уточняется понятие тоталитарного общества.

Изучение тоталитаризма и тоталитарных систем началось в 1920-х годах в связи с описанием фашистских процессов в Италии и разворачивающегося нацистского движения в Германии. Позднее теоретиками тоталитаризма была разработана универсальная модель тоталитарного общества и концепция «тоталитарного синдрома». Многие исследователи, занимающиеся «классическим» тоталитаризмом, связывают его актуальное содержание с «новыми диктатурами», т.е. тоталитарными обществами XX века, к которым относят нацистский (фашистский) и советский (большевистский) режимы (Х.Арендт, К.Фридрих, З.Бжезинский, Ф.А.Степун, Л.Г.Сухотина и др.). Однако в настоящее время идет речь о том, что теория тоталитаризма, опирающаяся на понятие универсальной тоталитарной системы, не соответствует реальному историческому многообразию проявлений диктаторских режимов, а представляет собой лишь «функциональную схему» исследования технологий господства, отождествлять которую с реальностью конкретного общества является методологически некорректным (Л.Гудков).

При анализе тоталитарных обществ XX века наиболее актуальным является изучение нацизма и социализма. Дифференцируя эти режимы, Б.В.Марков пишет о том, что «понятие тоталитаризма было введено Х.Арендт для отождествления фашизма и социализма, то есть для снятия «немецкой вины». За выполнение этой задачи она получила признание в Германии. Но стоит ли всем остальным соглашаться с такой оценкой?»2. Примером неоднозначного отношения к природе нацистского и восточноевропейского тоталитаризма являются не только концепции многих российских исследователей, но и позиции немецких философов и историков. Например, известный философ Э.Блох проводил принципиальное размежевание фашизма, ведущего к разрушению мира, и социализма, противостоящего фашизму со всеми своими ошибками и заблуждениями. О

1 Б.В.Марков. Символическая защита: тотальность и тоталитаризм// Нева: 2011. № 6. - С. 124.

тенденции «разделения» тоталитарных обществ свидетельствует и более поздний «спор историков», или дискуссия, происщедшая в Западной Германии в 1987-1988 годах. Одни участники этой дискуссии говорили об общности тоталитарной тенденции для нацистской Германии и стран послевоенной Европы (например, Э.Нольте), другие же указывали на принципиальную специфику германского фашизма (например, Ю.Хабермас).

О различиях идеологических основ тоталитарных режимов свидетельствуют как сакральные истоки учения (связь немецкого фашизма с первобытными культами и опора коммунизма на традиции христианства (Н.А.Бердяев, B.C. Соловьев), так и сама идеологическая доктрина (у нацистского режима - расовое превосходство и претензии на господство немецкого народа, территориальная и политическая экспансия; у советской системы — первоначально идеологически-революционное, коммунистическое доминирование, позднее - великодержавная экспансия и противостояние Западу). Возвышенность декларируемой коммунистической идеи, на которую ориентировалась значительная часть населения, приводила к тому, что даже жертвы репрессивных режимов нередко оставались их приверженцами, связывая деспотизм системы не с коммунизмом, а со сталинизмом или с ошибками конкретных исполнителей. К «реальности» конкретного тоталитарного общества относится и фактор времени. Тоталитарные социалистические общества Восточной Европы, в отличие от немецкого нацизма, прошли длительный цикл эволюции и претерпели значительные изменения (политика разрядки, период «оттепели», либерализация эмиграционных правил и др.), что привело к значительной дифференциации общества: распространению явлений диссидентства, самиздата, еврейской эмиграции из СССР, бегству на Запад из Восточной Германии, восстаниям в Венгрии, Чехословакии и др. Таким образом, социалистические общества Восточной Европы явили пример немонолитности сознания, которая стала условием возникновения и функционирования в них мощных сложных контркультурных движений. Поэтому представляется целесообразным не ставить знака равенства между двумя тоталитарными системами и обобщенно говорить о двух основных типах тоталитарного общества XX века - правого тоталитаризма (Германия, Италия) и левого тоталитаризма (СССР, страны социалистического лагеря).

В параграфе 1.3. «Роль интеллигенции/интеллектуалов в контркультуре тоталитарного общества и проблемы их идентификации» анализируется роль интеллигенции (интеллектуалов) в контркультуре тоталитарного общества. Термин «интеллектуалы» используется в западной традиции: Б.Рассел, Р.Арон, Э.Шизл, С.М.Липсет и др. В российской науке существует распространенное

мнение о том, что интеллигенция является специфически российским явлением и имеет иную природу в сравнении с западными интеллектуалами. В рамках другого подхода проводятся параллели между данными схожими по смыслу категориями. В многочисленных российских дискуссиях об интеллигенции ее роль нередко осмысливалась в конкретно-историческом контексте и получала резкие идеологизированные оценки, связанные с трансцендентальностью и оторванностью от конкретной реальности. Однако в процессе научных споров происходило и «надисторическое», философское осмысление этого сложного концепта.

В культурфилософском контексте интеллигенция рассматривается как постоянный транслятор «сверхисторических» ценностей гуманитарного порядка, что в принципе и обеспечивает историческую преемственность ее роли в процессе развития культуры. Именно способность осмысливать, вырабатывать ценности общечеловеческого характера, находящиеся в состоянии диалога, конкуренции, отрицания и т.д. с ценностями официальной культуры, снимает конкретно-историческую оценочность и позволяет рассматривать интеллигенцию как один из ключевых концептов культурфилософского дискурса. Аргументом против тех концепций контркультуры, которые определяют ее как исключительно «интеллигентский синдром» (М.Валзер, Р.Низберт и другие), является тот факт, что интеллигенция, способная создавать и транслировать аксиологическое ядро культуры, препятствует оценочной индифферентности и влияет на процессы идентификации значительной части тоталитарного общества, превращаясь тем самым в центральную движущую силу совокупной контркультуры.

Феномен идентичности предполагает, что каждый индивид обладает определенными представлениями о себе самом, которые формируются через сопоставление и противопоставление с другими индивидами и группами: «...идентичность существует как мера должного в рамках традиции, социализуя индивида и становясь основой для типологий. Идентичность — это форма существования устойчивого образа Самости, выстраивающая границы представлений индивида по отношению к таким структурным порядкам, как Собственное и Чужое, Внутреннее и Внешнее, Обычное и Чрезвычайное и т.д.»3.

Для понимания механизма возникновения кризиса идентичности интеллигенции в условиях тоталитарного общества целесообразно использовать понятие национально-культурной идентичности, предлагаемое А.И.Шендриком.

3 Сурова Е.Э. Идентичность, идентификация и идентификационные модели. Вестник Санкт-Петербургского университета. - Сер. 6. - Вып. 3. - 2008. - С.56

Этот тип идентичности возникает тогда, когда индивид осуществляет процедуру идентификации одновременно по двум признакам: принадлежности определенной нации и государству, а также соответствующей культуре. Представляется, что именно национально-культурная идентичность (в структуре которой национальная идентичность соотносится, прежде всего, с государством, а соответственно и с официальной культурой) определяет проблему идентичности интеллигенции в условиях тоталитарного общества. Именно в ее рамках происходит конфликт ценностей официальной (государственной) культуры и контркультурных тенденций, основанных на ценностях антитоталитарного характера. Механизм формирования национально-культурной идентичности порождает диалогичность, неоднозначность ценностных ориентации одной части интеллигенции или же толкает другую к отказу от декларируемых ценностей социализма.

Решающая роль в протестных настроениях принадлежит творческой интеллигенции, особенно остро реагирующей на тоталитарные интенции общества. При этом существенной становится проблема искусства, которое осуществляет тотальную коррекцию «ментального зрения», становясь при этом средством преодоления «оценочной индифферентности» (Ф.Серс) субъекта культуры. Существенно, что присущая искусству диалогичность, касающаяся базовых идентичностей, осложняется в условиях тоталитарного общества и требует поиска путей для реализации.

Неоднозначность национально-культурной идентичности интеллигенции, наличие в ее рядах как «ангажированной властью», так и различных «протестных» групп, ставит вопрос о связи последних с явлением диссидентства. В длинном синонимическом ряду, соотносимом с феноменом контркультурного движения (свободомыслие, инакомыслие, правозащитное движение, «шестидесятники», «подписанты», «резистанс» и др.), именно понятие диссидентства является центральным. Данное понятие, возникшее в сакральных религиозных сферах, не утратило своего сакрального характера и в условиях современного тоталитарного общества. Представители диссидентского движения, являясь жертвенными носителями духовных идеалов, ценой мученических страданий противостояли тоталитарному догмату в любом типе общества. Однако ввиду того, что особенности каждого конкретного тоталитарного общества накладывают свой отпечаток на характер протестного движения, возможно говорить о сущности явления контркультуры только при обращении к ее предельно конкретному варианту.

Во второй главе диссертации «Исторические и геополитические условия формирования контркультуры в Германской Демократической Республике»

прослеживается влияние исторических и геополитических факторов на структуру контркультуры в ГДР, а также исследуются проблемы национально-культурной идентичности восточных немцев.

В параграфе 2.1. «Геополитический фактор формирования контркультуры: кризис идентичности восточных немцев» исследуются антропологические и экзистенциональные предпосылки кризиса идентичности в ГДР и анализируется геополитическая ситуация, способствующая формированию контркультурной тенденции. Проблемы идентификации в ГДР были обусловлены рядом факторов исторического характера. Во-первых, расистская составляющая нацизма повлияла на сознание значительной части общества, сделавшей «естественный» выбор в пользу нового режима, тоталитарность которого на фоне преступлений нацизма воспринималась как более мягкая форма социального давления. Показательно, что идеи антисталинизма, широко распространенные в СССР, не имели столь тотального характера, как идеи антифашизма в ГДР. Ввиду этого элементы позитивного восприятия «новой тоталитарности» проникли во все контркультурные автономии, вплоть до диссидентского движения. Во-вторых, агрессия нацистского общества была направлена не только вовнутрь страны, но и вовне, что обусловило возникновение тотального чувства вины, которое разделялось всем обществом, включая его автономные структуры, и тем самым идейно связывало различные контркультурные движения. В-третьих, «новая тоталитарность» была противопоставлена капитализму, который для значительной части левых интеллектуалов являлся наибольшим злом в истории, и потому любая социальная доктрина ему противостоящая заслуживала одобрения.

Географическое положение ГДР, находящейся на границе «двух миров» и выполнявшей роль «форпоста» тоталитарного общества строящегося социализма, обусловило особую политическую, идеологическую и социальную напряженность. Проницаемость границы представляла непосредственную угрозу всему восточногерманскому социализму и являлась существенной преградой на пути реализации ключевой задачи СЕПГ - создания «социалистического человека». Существенную дестабилизирующую роль играли радиостанции Западного Берлина, пограничные кинотеатры, демонстрирующие американские фильмы, западные товары, проникающие в Восточную Германию. Даже после возведения в 1961 году Берлинской стены вещание западного радио не прекратилось. Неизбежность постоянного западного культурного влияния приводила к тому, что контроль над общественной и культурной сферами жизни в ГДР осуществлялся

одновременно репрессивными и толерантными методами. С одной стороны, возведение Берлинской стены и окончательное закрытие границы привело к ожесточению борьбы с инакомыслием и введению тотальной цензуры. С другой стороны, в отношении руководства ГДР к некоторым оппозиционным проявлениям наблюдалась своеобразная толерантность (отношение к джазу, року и др.). Таким образом, геополитическая ситуация во многом определила, как репрессивность, так и «защитительную» толерантность властных структур по отношению к оппозиционным движениям, обусловив уникальность ряда контркультурных явлений в ГДР.

Параграф 2.2. «Протестантская церковь в контркультуре ГДР» посвящен анализу роли Восточногерманской Евангелической церкви в формировании и существовании контркультуры ГДР. По словам Б.В.Маркова, культура включает в себя «иммунные системы», обеспечивающие защиту от опасных воздействий чужого, символические средства самовосхваления общества, поддерживающие идентичность4. Выполняя такую иммунную, защитную функцию, контркультура в системе тоталитарного общества объединяет его прогрессивную часть в структурно сложный совокупный процесс, который по сути дела становится основным механизмом развития культуры. Одна из основных особенностей контркультуры ГДР, отражающая ее совокупную сложность и представляющаяся уникальной в рамках социалистического общества, заключается в масштабной поддержке, которую оказывала ей Евангелическая церковь Восточной Германии. По свидетельству многих немецких исследователей (Д.Батрика, Д.Биндера, А.Гордона, Дж.Зайпса, П. Кайзера, К. Петцольда, П.Симпсона, Т.Хорника и других), Евангелическая церковь Восточной Германии, отделившаяся в 1969 году от Западной Евангелической церкви и ставшая «церковью при социализме», осталась в рамках социалистического общества и не ушла во «внутреннюю эмиграцию». Такая позиция церкви ГДР, вопреки убежденности Западной церкви в том, что христианство и социализм несовместимы, была обусловлена чувством собственной ответственности за происходящее в стране и стремлением сделать ГДР более гуманным государством. В свою очередь, руководство страны наделило церковь независимостью, определив ее как единственный институт, не подвергающийся прямому контролю партии. Церковь предоставляла свое свободное, независимое пространство для политических дискуссий, проведения оппозиционных массовых мероприятий. В периоды открытых противостояний священники брали на себя роль посредников между полицией и демонстрантами.

4 Б.В.Марков. Символическая защита: тотальность и тоталитаризм// Нева: 2011. № 6. - С. 121.

В результате восточногерманская церковь стала самой влиятельной и крупной (кроме партии) организацией в стране, при этом она обрела значительную политическую роль, которая в этот период превосходила ее традиционную религиозную миссию. В свою очередь, в ситуации общего упадка интереса к религии оппозиция «помогла» церкви обнаружить новую сферу деятельности. Таким образом, в ГДР возникла специфическая ситуация, в которой церковь выступала в качестве поддержки общей контркультурной интенции, способствовала объединению антитоталитарных установок у различных социальных групп, распространению и относительной легализации различных форм диссидентства, что, в конечном счете, превратило ее в одну из главных движущих и организующих сил сложноструктурного контркультурного процесса.

В параграфе 2.3. «Ведущие стратегии контркультуры в ГДР («лояльная» и «непримиримая» оппозиция)» исследуется структура контркультурного движения в ГДР, в котором выделяются две тенденции: «лояльная» и «непримиримая». В рамках специфической социокультурной, политической и идеологической атмосферы Восточной Германии контркультура, выполнявшая общую иммунную антитоталитарную функцию, объединила в сложный совокупный процесс неидентичные по ценностным ориентациям социальные группы, в разной степени противостоящие официальным ценностям. Представители этих групп руководствовались схожими мотивами - на основе антитоталитарной интенции противостоять режиму с целью его гуманизации; центром обеих групп преимущественно являлась творческая интеллигенция, оказавшаяся в ситуации кризиса национально-культурной идентичности. «Лояльная» оппозиция стремилась обрести позитивную национально-культурную идентичность путем модернизации и гуманизации существующего строя, что не предполагало демонтажа базовых ценностей социализма, в то время как представители «непримиримого» крыла отрицали базовые ценности реального социалистического общества, которые составляли основу их негативной идентичности. Лояльно настроенная часть инакомыслящей творческой интеллигенции ГДР не может быть однозначно приравнена к поколению фронтовиков или «поколению отцов» в структуре диссидентского движения СССР, умеренность которых была обусловлена испытанием ужасов фашизма, от которого они защищали Родину и, соответственно, собственную тоталитарную систему, противостоящую фашизму. «Непримиримая» оппозиция ГДР характеризуется уникальной особенностью, выражающейся в том, что многие ее представители продолжали оставаться на марксистских позициях. Необходимо отметить, что поскольку любая классификация является условной, она

сталкивается и с «неклассифицируемыми» феноменами. Здесь ярким примером могут служить убеждения Э.Блоха, который лояльно относился к социалистическим ценностям, но, столкнувшись с проблемами реального социализма, неоднократно менял свои взгляды.

Третья глава «Лояльное» диссидентство в ГДР» посвящена выявлению и анализу важнейших стратегий и характерных особенностей «лояльной» оппозиции в ГДР.

Параграф 3.1. «Выбор «среднего пути» посвящен анализу одной из стратегий «лояльной» оппозиции - поиску среднего, «третьего» пути, лежащего между критикой и оправданием тоталитаризма. Примером данной стратегии является творчество ведущей представительницы «лояльного» диссидентства ГДР Кристы Вольф. Преодолевая ограниченность принятой на западе классификации художников коммунистических стран, предполагающую только две категории -«официальные деятели культуры» и «диссиденты», писательница пыталась преодолеть язык «бинарных оппозиций» и совместить несколько различных «путей», возможных для творческой личности в условиях тоталитарного общества. Вера в идеалы социализма и приверженность «философии надежды» Э.Блоха приводили К.Вольф к созданию произведений утопического характера, в которых ее герои предавались мечтам о преобразовании «старого мира», о том, как все должно и могло бы быть. Э.Блох, характеризуя подобное состояние, называл его «вперед-мечтой». Несмотря на существование позиций, согласно которым утопия как философская форма не годится для обсуждения проблем современного общества (М. Хоркхаймер), произведения К.Вольф стали самым востребованным в ГДР предметом для размышлений о настоящем. Многие исследователи творчества К.Вольф (К.Шофер, Г.Постл, К. Павер, С. Брокманн, С. Фриден и другие) применительно к ее балансированию между верой в социалистический идеал и критикой политики партии, использовали метафору «третьего пути». Проблема «третьего», среднего пути, гармонизирующего официально декларируемые и антитоталитарные ценности, последовательно раскрывается в ее известных произведениях («Расколотое небо» 1963, «Размышления о Кристе Т.» 1968, «Образы детства» 1976, «Кассандра» 1983, «Что остается?» 1990 и др.), в которых писательница использует выразительные, нередко иносказательные художественные средства для воплощения мучительных поисков нравственного оправдания тоталитарных интенций общества и собственного «примирения» с ними. Эти внутренние поиски были направлены на обретение позитивной национально-культурной идентичности в условиях тоталитарного общества и нередко подвергались критике со стороны

«непримиримой» оппозиции. Только политическая «перестройка» в СССР, повлияла на окончательный «выбор» писательницы в пользу принципиального неприятия ценностей тоталитарного социалистического общества.

В параграфе 3.2. «Ниши» творческой свободы» исследуется другая стратегия «лояльной» оппозиции, проявляющаяся в формирования различных «ниш», в которых и происходила декларация и фиксация контркультурных установок. Одной из подобных «ниш» (прежде всего, для писателей и драматургов) было обращение к культурному наследию немецкого романтизма. Оно получило название «романтической волны» и проявлялось в обращении к дискурсивным режимам и тематическим пластам немецкого романтизма (тематике, мотивам, художественным приемам), а также в интересе к судьбам немецких романтиков (Э.Т.А.Гофмана, Г. фон Клейста и других). Отношение к культурному наследию в ГДР включало философские и политические аспекты. Проблеме синтеза философского, научного, культурного наследия и современного культурного поиска принадлежит значительное место в философских взглядах Э.Блоха, в то время как официальная социалистическая позиция предполагала наследование лишь тех концепций, которые объективно отражали действительность. Возникновению «романтической волны» способствовал ряд причин. Во-первых, вдохновленность романтиков Великой Французской революцией, их осуждение последовавшей якобинской диктатуры были созвучны социалистической интерпретации событий той эпохи, что формировало у партии в целом положительное отношение к эпохе Романтизма. Во-вторых, «благоприятная социалистическая» трактовка эпохи Романтизма, позволяла писателям ГДР, опираясь на определяющие особенности мышления и мироощущения той эпохи (трагичность, ощущение обманутых надежд, желание уйти от разочаровывающей реальности в мир грез), вводить протестные настроения в легитимные культурные пределы. Именно возможность раздумий об актуальных проблемах современности создает параллелизм настроения двух эпох и позволяет рассуждать писателям ГДР (К.Вольф, Г.Вольфу, Ф.Фюману, К.Хайну и другим) о разрыве между социалистическими идеалами и политикой СЕПГ, о взаимоотношениях художника и государства, о роли творческой личности в кризисный период. «Романтическая волна» была одним из наиболее позитивных явлений в культуре ГДР, поскольку не только давала возможность писателям завуалированно поднимать актуальные проблемы, но и способствовала реабилитации культурного наследия немецкого Романтизма.

Другой «нишей» легитимизации антитоталитарных ценностей явилось использование производственной тематики, характерной для официальной

социалистической культуры. Так, К.Хайн, Ф. Браун, Х.Мюллер в своих пьесах выходили за рамки социалистического жанра производственной драмы и поднимали острые нравственные проблемы общества.

В параграфе 3.3. «Популярная молодежная музыка» анализируется роль популярной молодежной музыки (прежде всего - рока и джаза) в означивании своей принципиальной экзистенциальной «контркультурности» молодежью ГДР. По мнению многих исследователей немецкой культуры (П.Викке, Э.Ларки, О.Лайтнер и других), рок-музыка и джаз явились не только средством манифестации «несогласности» молодежи, но и внесли существенный вклад в подъем всего общественного движения в ГДР. Отношения государства и музыкантов были очень непостоянными: от институционализации и деполитизации популярной музыки до чрезвычайно жесткого идеологического контроля (Ьеск>га1е). В текстах песен рок-музыкантов активно развивался завуалированный, метафорический политический дискурс, в котором происходило размежевание «своего» и «чужого» и который аудитория ценила выше, чем саму музыку. Поклонники джаза и сами музыканты расценивали основополагающий принцип безграничной свободы джазовой музыки как протест против государственной власти. В условиях тотального контроля все виды искусства, привлекавшие широкую аудиторию, до которых у цензуры (усилия которой были направлены в сферу «слова и образа») не всегда «доходили руки», приобретали значительный политический статус. Именно этим определялась значимость популярной музыки, принципиально отличающейся от высокого искусства, имевшего в качестве адресата лишь небольшую прослойку интеллигенции. Поскольку в условиях тоталитарного общества любая художественная импровизация, творческая индивидуальная интерпретация противоречат принципу тотальности мышления, они способствуют пробуждению антитоталитарного сознания у социальных групп с различным уровнем глубины базовых ценностных установлений и ведут к активизации процессов их национально-культурной идентификации. Именно неоднородность «лояльного» диссидентства относится к уникальным явлениям контркультуры ГДР.

Четвертая глава «Непримиримая» контркультура» посвящена выявлению основных стратегий и характеристик «непримиримой» оппозиции, обусловивших зоны протестной напряженности в обществе, к которым относятся трансакции с ФРГ, использование покровительства протестантской церкви и подпольная деятельность.

В параграфе 4.1. «Непримиримые» представители контркультуры и ФРГ» исследуется геополитическая ситуация, в которой многие представители

непримиримой контркультуры оказались добровольно или вынужденно связанными с ФРГ. К таким представителям контркультуры относились наиболее известные, яркие творческие деятели, являвшиеся ее лидерами и оказывавшие наибольшее влияние на общество. Идейными лидерами «непримиримой» контркультуры являлись поэт и бард В.Бирман, химик Р.Хаверман, философ и политический деятель Р. Бахро и другие мыслители и деятели культуры. В.Бирман, подвергший с марксистских позиций критике политику СЕГГГ, в 1965 году подпал под «запрет на профессию» (Berufsverbot), а в 1976 году был экспатриирован в Западную Германию. Сама специфика жанра авторской песни усиливала угрозу режиму, которую содержал в себе феномен Вольфа Бирмана. В условиях жесточайшей цензуры легкость и изменчивость устного исполнения обеспечивали песне «гибкий коммуникативный код» и давали бардам значительно большую свободу, чем та, которую имели авторы печатных текстов. Ввиду этого авторскую песню исследователи рассматривают в качестве катализатора возникновения изоморфных и критически настроенных типов аудитории в радикально отличающихся контекстах 1960-х годов (Р.Джигалов). Экспатриация В.Бирмана повлияла на самоопределение оппозиционной интеллигенции, часть которой совершила окончательный «выбор» и перешла из группы «лояльных» в группу «непримиримых».

К лидерам оппозиции ГДР относится представитель научного сообщества Р.Хаверман, который являлся автором первой систематической марксистской критики догматизма и тоталитарности в ГДР, пытаясь найти «третий путь», пролегающий между сталинизмом и западным капитализмом. В опубликованных на Западе работах он подверг ожесточенной критике политику СЕПГ, сопоставив ее с режимом национал-социалистов. Реальная борьба ученого против догматизма марксизма-ленинизма и идеологического вмешательства государства в науку проявлялась в его публичной защите физики Эйнштейна.

Наиболее опасным оппозиционером для существующего режима был философ и партийный чиновник Р.Бахро, который был убежден, что система советского типа, которая стала моделью для ГДР, не является ни капитализмом, ни социализмом. Пытаясь вернуться к исконному марксизму, в опубликованной в1977 году на Западе работе «Альтернатива: критика реально существующего социализма», он основывает свой критический анализ на концепции разделения труда, считая, что интеллектуальный труд является центральным как для сохранения системы, так и для ее трансформации. По мнению Д.Батрика, эта концепция превращает теоретический критический анализ в стратегию социальных изменений. Благодаря публикации на Западе работы Р.Бахро стали

доступны адресату в Восточной Германии, для которого они и предназначались. Таким образом, многие лидеры «непримиримой» оппозиции выводили контркультурные интенции из плоскости трансцендентального внутреннего диалога и погружения в собственное «Я» в плоскость реальной политической борьбы и конкретных стратегий усовершенствования общества, ввиду чего и представляли наибольшую угрозу для существующего режима. Несмотря на «запреты на профессию», аресты и экспатриацию из ГДР, они оставались представителями ее контркультуры, даже находясь за ее пределами.

Параграф 4.2. «Непримиримая» контркультура под покровительством Восточногерманской протестантской церкви» посвящен анализу различных форм взаимодействия непримиримой оппозиции с Восточногерманской протестантской церковью, к которому прибегали альтернативные неофициальные художники, театральные деятели и музыканты в различных арт-акциях. Многочисленные арт-проекты, реализованные под покровительством церкви, демонстрировали различные средства, с помощью которых художники соединяли воедино эстетику и политический радикализм, напрямую обращаясь к коллективному сознанию своей аудитории (П.Симпсон). Яркими представителями независимого перформанса были Ш.Кравчик и Ф.Клиер, попавшие под «запрет на профессию» и организовавшие единственную в ГДР свободную театральную группу, которая провела многочисленные представления (самый известный проект «Паспорта, пароли») в помещениях церкви по всей стране. «Подпольная сцена» церковного пространства стала и местом проведения известных «четырехдневных церковных фестивалей» (Kirchentage), состоящих из выставок скульптуры и живописи, концертов, дискуссий, драматических представлений. Нуждался в поддержке церкви и известный проект художника Б.Иерша, основателя мейл-арта в ГДР. Его проект пост-искусства заключался в пересылке по почте разработанных художниками авторских открыток, содержащих оппозиционные лозунги. Феномен «мейл-арта в церкви», объединивший широкую аудиторию по всей стране, был единственным в своем роде во всем Восточном блоке. Знаменателен и тот факт, что печатный станок, находящийся в библиотеке церкви Сиона в Пренцлауэр Берге практически был единственной независимой типографией в ГДР. Таким образом, церковь не только позволяла осуществляться различным андеграундным проектам, но и принципиально расширяла их аудиторию.

В параграфе 4.3. «Андеграундные проекты» анализируются различные формы андеграундной деятельности оппозиции. Принципиальную независимость и непримиримость имели возможность сохранять те представители контркультуры, которые осуществляли «подпольную» деятельность, и, оставаясь

таким образом в тени, не стремились привлекать к своему творчеству широкую аудиторию. Андеграундные явления, хотя и не могли остаться незамеченными Штази, обычно не искоренялись в силу незначительности их влияния на массы. Необходимость в конспирации и осторожных действиях объясняла непродолжительность и непостоянство таких проявлений контркультуры. К отличительным особенностям андеграунда в ГДР относится своеобразное «участие» в нем Штази. Министерство государственной безопасности ГДР внедряло своих агентов в наиболее крупные из проектов оппозиции или вербовало их отдельных участников, т.е. государство само внедрялось в контркультурное пространство, чтобы контролировать и нейтрализовывать его активность. К таким известным проектам относятся журнал «Und» и берлинская газета «Entweder-Oder». Философия деятелей этой сферы контркультуры заключалась в обрыве всех связей с официальной культурой и эстетикой. В качестве собственной им представлялась некая «автономная» эстетика, «практика деконструкции языка и значения, которая бы подрывала систему, разрушая ее господствующий дискурс» (Дж.Хелл). К андеграундной контркультуре возможно причислить и проекты мейл-арта, осуществлявшиеся до получения им церковного покровительства (например, известный проект Б.Иерша «Коллективные коллажи» и др.). Андеграундная журналистика, литература и искусство, не получая широкого обнародования, формировали протестное сознание и активизировали оценочную активность ограниченной части населения ГДР.

Различные возможности и стратегии контркультуры в ГДР, найденные лояльной и непримиримой оппозицией, по-разному способствовали преодолению оценочной индифферентности и активизации процессов формирования национально-культурной идентичности восточных немцев, объединяли различные по глубине базовых установлений социальные группы, превращая их в совокупный контркультурный «фронт наступления» на доминирующую форму культуры.

Таким образом, контркультура ГДР в общем поиске «среднего» пути между капитализмом и реальным социализмом осуществляла интеллектуальный синтез философского, культурного и художественного наследия прошлого, к которому относятся: предустановки, восходящие к классической немецкой философии, теория классического марксизма, социальная утопия и идеи романтизма, а также художественные воззрения и образы немецкой и мировой культуры. Интеллектуальная элита страны, ставшая субъектом контркультуры и включившая философов, творческих и научных деятелей высоко подняла «планку» культурного вопрошания и ввиду отсутствия для большинства из них

«окончательного выбора» и утопичности искомого осталась онтологически маргинальным феноменом.

Показательно, что после объединения Германии, исследователи в поисках общей немецкой идентичности стали говорить о возобладании в сознании современных немцев самых общих европейских ценностей и прагматизме, как основном признаке «немецкости» (В.Вайденфельд). Они обращают внимание на сужение гуманитарной составляющей немецкой культуры и потерю интереса к переосмыслению прошлого и фундаментальным философским проблемам, что характерно для многих устойчивых стран, живущих размеренной жизнью и не ставящих перед собой «вопросов вселенского бытия» (Х.Шульце, Б.С.Орлов). Представляется, что именно «ментальное зрение» и культурный поиск творческой интеллигенции и интеллектуальной элиты ГДР, препятствовавшие идеологической и оценочной индифферентности значительной части общества и «застойной» монологичности магистральной культурной тенденции, и стали символическим ядром контркультуры общества левого тоталитаризма.

В Заключении диссертационного исследования подводятся итоги работы: излагаются выводы в соответствии с основными положениями, выносимыми на защиту, целью и задачами исследования.

Основные положения диссертации представлены в следующих публикациях:

По теме диссертации опубликованы статьи в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ для публикации основных результатов диссертационных исследований:

1. Васильева A.B. «Лояльная» и «непримиримая» стратегии оппозиции в структуре контркультурного движения (на примере ГДР) / А.В.Васильева // Общество. Среда. Развитие (Terra Humana). — 2014. — №1 (30). — С. 43-45. — 0,4 п.л.

2. Васильева A.B. Роль рок-музыки в контркультурном движении ГДР / А.В.Васильева // Мир науки, культуры, образования. — 2014. — №1 (44). — С. 357-359. — 0,3 п.л.

3. Васильева A.B. «Романтическая волна» как «ниша творческой свободы» в контркультуре ГДР/ А.В.Васильева // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. — 2014. — №3 (41). Часть II. — С. 25-27. — 0,3 п.л.

4. Васильева A.B. Диссеитеры, диссиденты, правозащитники, инакомыслящие...: к вопросу о «диалоге» соседствующих понятий в общественных науках / А.В.Васильева // Мир русского слова. — 2014. — №1. — С. 26-30. — 0,4 п.л.

Другие публикации:

1. Васильева A.B. «Третий путь» Кристы Вольф как путь «лояльного диссидентства» писателей ГДР/ А.В.Васильева// Иностранный язык и культура в контексте образования для устойчивого развития. Межвузовский сборник научно-методических статей. Вып.1, Псков: Псковский государственный педагогический университет им. С.М. Кирова. — 2011. — С.17-22. — 0,4 п.л.

2. Васильева A.B. К вопросу об особенностях «лояльного» и «непримиримого» андеграунда в литературе ГДР/ А.В.Васильева // Иностранный язык и культура в контексте образования для устойчивого развития. / Межвузовский сборник научно-методических статей. Выпуск 2. - Псков: Псковский государственный педагогический университет им. С.М. Кирова. — 2012. — С. 276-279. — 0,4 п.л.

3. Васильева A.B. О некоторых особенностях «литературного диссидентства» в ГДР / А.В.Васильева// Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков. Статьи и материалы четвертой международной научной конференции. СПб.: Государственная полярная академия. Т.2. — 2012. — С.336-339. — 0,3 п.л.

4. Васильева A.B. К вопросу о роли андеграундных проектов в деятельности оппозиции (на примере контркультуры ГДР) /А.В.Васильева// Материалы XVI международной конференции посвященной проблемам общественных и гуманитарных наук (01.02.2014). 2-я часть. — М.: Центр гуманитарных исследований «Социум». — 2014. — С.16-19. — 0,3 п.л.

5. Васильева A.B. О роли джазовой музыки в оппозиционной культуре ГДР / А.В.Васильева // Инновационное развитие современной науки / Сборник статей Международной научно-практической конференции (г. Уфа, 31 января 2014 г.). Часть 7. — Уфа: РИЦ БашГУ. — 2014. — С. 220-223. - 0,4 п.л.

Подписано в печать 06.03.2015 г Формат 60x84 /16 Цифровая Печ.л.1.5 Тираж 100 Заказ № 03/03 печать

Типография «Фалкон Принт» (197101, г. Санкт-Петербург, ул. Большая Пушкарская, д.54, офис 2)