автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Концепт WAR в англоязычной военной поэзии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концепт WAR в англоязычной военной поэзии"

На правах рукописи

РАБКИНА Надежда Владимировна

ООЗАЫи^о

Концепт WAR в англоязычной военной поэзии

Специальность 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук ^ д ЯН 8 2СС9

Иркутск - 2009

003461048

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Кемеровский государственный университет»

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, доцент Тиунова Светлана Павловна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Ковалева Лия Матвеевна

кандидат филологических наук, доцент Скопинцева Татьяна Анатольевна

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Кузбасская государственная педагогическая академия»

Защита состоится «19» февраля 2009 г. в 13:00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.071.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в ГОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет» по адресу: 664025,' г. Иркутск, ул. Ленина 8, конференц-зал (корпус А).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет».

Автореферат разослан « » января 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

Казыдуб Н. Н.

Реферируемая диссертация посвящена исследованию концепта WAR (война) на материале англоязычного поэтического дискурса. Исследование выполнено в русле когнитивной лингвистики с применением понятийного аппарата и методов концептологиии, а также использованием некоторых понятий лингвокультурологии.

Актуальность исследования определяется экзистенциональной значимостью концепта WAR в концептуальной картине мира. Традиционно военное дело играло важную роль в англоязычном социуме: см., например, исследование концептосферы ВОИНСТВЕННОСТЬ в англосаксонской картине мира (Григорьева 2003) или компьютерный анализ речей американских президентов за всю историю существования США, показавший, что лишь в двух случаях слово WAR не входит в сотню самых употребляемых терминов (Mehta 2007). В свете событий последних лет можно заключить, что актуальность и важность исследования данного концепта не подлежат сомнению. По нашим сведениям, концепт WAR изучался в лингвистике, например, на основе публицистического и политического дискурсов (Lakoff 1991, 2006; Бенедиктова 2004), но практически никогда - на материале поэтического дискурса. Между тем, феномен войны всегда порождал творчество: война, борьба, поединок - ключевые темы как древнейших эпических сказаний, так и лирической поэзии последних двух столетий.

Объею-ом данного диссертационного исследования является концепт WAR в англоязычной поэтической картине мира.

Предметом исследования выступает языковая вербализация концепта WAR в дискурсе англоязычной военной поэзии.

Единицей исследования является фрагмент поэтического дискурса, включающий номинацию концепта WAR, функционирующую на фоне стилистического контекста. Под стилистическим контекстом здесь понимается «иерархически организованное множество связей поэтического слова, заданное тезаурусом текста и обусловливающее синкретичность его значения» (Арнольд 2002:18). Следует уточнить, что в поэтическом произведении базовый концепт может быть представлен имплицитно и реализовываться через контекстуальные характеристики, раскрывающие его суть (Карасик 2002:131).

Материал исследования получен в результате выборки из поэтических текстов (847 поэтических произведений малого формата), посвященных войнам XX - XXI вв.: от всемирно известных произведений британских поэтов Первой мировой до современного творчества резидентов антивоенных сайтов Интернет (например, «Poets against War»). Для подтверждения культурной и диахронической преемственности внутреннего наполнения концепта WAR в данном исследовании затрагиваются поэтические тексты высокой культурной значимости, определяющие мировоззрение современных носителей языка. Колониальная поэзия Р.Киплинга конца XIX - начала XX вв. помогает построить пространственную модель лирики современных войн. Такой вывод позволяет сделать преемственность великого имперского прошлого Британии и современной международной политики США (Hughes 2003, Thompson 2005, Chomsky 2005). Эпические баллады и поэмы («The Battle of Brunanburh», «The battle of Finnsburh», «The Battle of Maldon») и древнеанглийский эпос «Беовульф» проливают свет на социальный уклад, лежащий в основе современного западного общества. Анализ этих произведений позволяет

заключить, что воинственность - один из важнейших концептуальных конструктов англосаксонской картины мира (Шапошникова 1999, Карпова 2002, Григорьева 2003, Readings on Beowulf 1998). Проводятся аналогии со скандинавской скальдической поэзией, песнями «Старшей Эдцы», где нашла свое полное отражение мифология, которую все народы, говорящие на германских языках, считают своим ценнейшим культурно-историческим и художественным наследием. Многие мотивы современной военной лирики восходят к древнейшим образцам древнеанглийской лирики и лирическим вставкам, инкорпорированным в эпические произведения. Для демонстрации континуальности и архетипичности некоторых мотивов в работе рассматривались тексты Библии, различные мировые мифологии и эпические тексты негерманского происхождения (хотя сравнительный анализ не входит в число поставленных задач), а также воспоминания участников войн.

Рабочая гипотеза основана на трактовке концепта как интенсиональной функции,. определяющей множество объектов (Павиленис .1983: 101-102), что позволяет предположить, что базовый для данного поэтического дискурса концепт передает этому дискурсу свои черты и влияет на способ его организации, определяя набор образов и символов и языковые средства их выражения. Введение понятия функции в определение концепта призвано подчеркнуть его неизолированность в составе концептуальной системы. Для данной работы важен интенсиональный аспект этой функции, то есть способность концепта объединять вокруг себя множество объектов, служить связующим звеном, осью того текста, для которого он является ключевым. Следовательно, изучение содержания соответствующего дискурса может пролить свет на содержание концепта WAR.

Целью исследования является раскрытие экзистенциальных основ концепта WAR и воссоздание связанного с ним фрагмента языковой картины мира через анализ англоязычного поэтического дискурса разной временной отнесенности.

Достижению цели и подтверждению рабочей гипотезы способствует решение следующих задач:

- определить базовые понятия и терминологический аппарат исследования;

- обосновать целесообразность обращения к мифологии, эпосу, свидетельствам очевидцев, политическому и публицистическому видам дискурса при анализе англоязычной военной лирики;

- описать пространственно-временную и персонажную структуру концепта WAR через экспликацию метафорических моделей и бинарных оппозиций;

- описать наиболее частотные мотивы концептуального пространства войны и выявить их вариативность;

- выявить общие для разных видов дискурса метафорические модели войны, опираясь на данные исследований публицистических и политических текстов.

Научная новизна заключается в описании внутреннего содержания концепта в терминах модели мира. Установлено, что поэтический дискурс, выделяемый по общности доминирующего концепта, содержит особую модель мира, исследуя которую, можно описать сам концепт. В работе предлагается новая методика построения пространственно-временной модели концепта WAR в комплексе с анализом системы персонажей, выявлением метафорических моделей и основных мотивов военной поэзии в сопоставлении с результатами исследований

мифологического, эпического, политического видов дискурса, которая может с успехом быть использована для описания других культурных концептов.

Теоретическая значимость работы связана с тем, что исследование вносит определенный вклад в изучение вопросов категоризации и концептуализации действительности, в нем обобщаются и развиваются теоретические и методологические достижения когнитивной лингвистики, лингвокультурологии и теории концептов.

Практическая ценность определяется возможностью использования результатов исследования в преподавании спецкурсов по концептуальной лингвистике, лингвокультурологии, поэтике, интерпретации текста.

Общетеоретической и методологической базой выступают исследования в русле когнитивной и концептуальной лингвистики и лингвокультурологии (Вежбицкая 1986, 1996, 2001; Воркачев 2003, 2004, Демьянков 1994; Карасик, Слышкин 2001; Кубрякова 1994, 2004; Попова, Стернин 2003; Рахилина 2002; Пименова 1999, 2004); труды по теории метафоры (Арутюнова 1990; Чудинов 2001; Lakoff, Johnson 1980; Lakoff 1991), дискурсивые исследования (Почепцов 1998; Van Dijk 1997; Brummett 1991; Fairclough 1991; Fisher 1985; Howard 2006; O'Leary 1994), исследования в области современной и древней поэзии (Матюшина 1999, 2000, 2007; Сильман 1970, 1977; Смирницкая 2005; Стеблин-Каменский 1978, 2004; Levin 1976; Tsur 2002), стилистике декодирования (Арнольд 2002), работы по реконструкции различных моделей мира (Бондаренко 2003; Максапетян 2001; Проскурин 1991, 1999; Цивьян 2001, 2006; Топорова 1994, 1996, 1998), психоанализу (Фромм 1999; Элиаде 1996; Юнг 1991, 2004), мифологии, семиотике и мифопоэтике (Маковский 1997,2007; Мелетинский 1994,2000 а, 2000 б, 2003).

Концептуальный анализ применяется в данной работе в его «текстоориентированном» варианте, то есть как анализ концепта на материале художественного текста. Анализ словарных данных позволяет определить параметры дальнейшего контекстуального анализа - пространственно-временные и персонажные, вследствие чего концепт WAR предстает как некое единство времени и пространства, аналогичное понятию хронотопа. Его описание производится по методике построения метафорических моделей, разработанной ДжЛакоффом и М.Джонсоном, и с помощью экспликации бинарных оппозиций по аналогии с методом реконструкции мифопоэтических моделей мира в работах Т. В. Цивьян, Г. В. Бондаренко, С.Г. Проскурина.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Концепт WAR может быть описан как пространственно-временное единство, т.е. хронотоп войны:

а) пространственная модель концепта WAR основана на пространственных оппозициях ВЕРХ / НИЗ и ВНУТРЕННИЙ / ВНЕШНИЙ и соответствует германской мифопоэтической модели мира с ее многомерной структурой в вертикальном плане и противопоставлением космоса и хаоса в горизонтальном;

б) концептуальное пространство поэтического дискурса конкретных войн обнаруживает специфические черты, обусловленные ландшафтом и характером той или иной войны, от чего зависит доминирование вертикальной или горизонтальной структуры;

в) образная составляющая концепта WAR может бьггь описана как совокупность визуально-аудиальных мотивов;

г) темпоральная модель концепта WAR представляет собой комбинацию циклической и линейной моделей времени, реализующуюся как смешение времен.

2. Пространственно-временная модель концепта WAR в поэтическом дискурсе находится в динамическом состоянии разрушения и характеризуются апокалипсической направленностью. Любая война концептуализируется как последняя из-за тождества макрокосма и микрокосма в мифопоэтической картине мира.

3. Персонажная модель концепта WAR строится на основе оппозиции СВОЙ / ЧУЖОЙ, восходящей к пространственной оппозиции ВНУТРЕННИЙ / ВНЕШНИЙ.

4. Поэтический дискурс разделяет общий с политическим и публицистическим арсенал метафор и испытывает на себе влияние этих видов дискурса.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры английской филологии №1 от 26.06.08. Основные положения изложены в 23 публикациях, в том числе в ведущих рецензируемых сборниках. О промежуточных результатах исследования докладывалось на ежегодных Международных апрельских конференциях молодых ученых при КемГУ (2004 - 2008); Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов - 2004»; XXIV Дульзоновских чтениях (Томск 2005); VI Международной научно-практическая конференции «Коммуникативные аспекты языка и культуры» (Томск 2006); I Международной научной конференции «Изменяющаяся Россия: новые парадигмы и новые решения в лингвистике» (Кемерово 2006); II и III Международных научно-практических конференциях «Концепт и культура» (Кемерово 2006,2008); Международной научно-практической конференции «Междисциплинарные лингвистические исследования» (Кемерово 2007); XII Международной научно-практической конференции «Лингвистические парадигмы и лингводидактика» (Иркутск 2007); Международной научной конференции «Понимание в коммуникации 2007. Язык. Человек. Концепция. Текст» (Москва 2007); Международной научно-практической конференции «Проблемы современной лингвистики и методики преподавания языковых курсов» в рамках летней лингвистической школы при КемГУ (Кемерово 2008).

Общий объем диссертации составил 200 страниц, из них 175 страниц основного текста. Структура работы определяется сформулированными выше целями и задачами. Исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка упоминаемой и цитируемой литературы (209 работ на русском и 78 на английском) и источников материала. Во введении обосновывается актуальность исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, определяются предмет, объект, цель, задачи и методы, характеризуется материал, определяется теоретическая база и перечисляются основные положения, выносимые на защиту. В первой главе рассматривается феномен концепта, характеризуется исследуемый вид дискурса, описывается методика исследования. Вторая глава содержит исследование пространственно-временной и персонажной структуры концепта WAR. Третья глава посвящена основным континуальным мотивам военной поэзии и метафорическим моделям, роднящим поэтический дискурс с

политическим и публицистическим. В заключении подводятся итоги исследования и намечаются перспективы дальнейшей работы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Анализ глагольной сочетаемости лексемы «war» (to end a war, to start a war) позволяет предположить, что война концепуализируется как процесс с определенной временной протяженностью (in a time of war, in wartime). С другой стороны, такие сочетания, как to go to war, to come back/home from war (from Iraq / Vietnam, etc.), to come through the war, at war (in the thick of the fray, at the cannon's mouth), указывают на пространственную концептуализацию. Концепт WAR предстает в виде некоего единства времени и пространства, в чем-то аналогичного понятию хронотопа в литературоведении, где он понимается как существенная взаимосвязь временных и пространственных отношений (Бахтин 1975). В то же время война, как и любая другая человеческая деятельность, предполагает типичный для данной ситуации набор актантов: свои и враги. В результате образуется поэтический универсум войны, который можно воссоздать через выделение базовых бинарных оппозиций и метафорических моделей, по аналогии с тем, как на основе эпических текстов и преданий восстанавливаются мифопоэтические модели мира различных этносов.

Концептуальный универсум войны базируется на бинарных оппозициях, на которых строится картина мира: ВЕРХ / НИЗ, ВНУТРЕННИЙ / ВНЕШНИЙ, ТЬМА / СВЕТ, СВОЙ / ЧУЖОЙ.

1. Пространственная модель концепта WAR основана на пространственных оппозициях ВЕРХ / НИЗ и ВНУТРЕННИЙ / ВНЕШНИЙ. Ее трехуровневая структура в вертикальном плане и оппозиция КОСМОС / ХАОС в горизонтальном соответствует германской мифопоэтической модели мира.

Горизонтальная структура пространства войны базируется на противопоставлении ВНУТРЕННИЙ / ВНЕШНИЙ, которое реализуется в архетипических образах космоса и хаоса. Многие характеристики войны соответствуют признакам хаоса:

Таблица 1

Пространство войны = = пространство абсурда'. ...where death becomes absurd and life absurder (IV. Owen, Apologia Pro Poemate Meo).

- не поддается упорядочиванию силой разума: (weird, absurd, surreal Dali-esque world): ... war's bad places / Where reality is too far / Beyond human comprehension, / Beyond human reasoning, / Beyond human sanity (C. D. Bennett, Combat Eyes).

- не действуют законы логики: Because I'm young, therefore I must be killed. / Because I'm strong, so must my strength be maimed ("Sonnet of a Son" E.Crawshay-Williams).

- реализуются самые абсурдные для физического мира сочетания и разрушаются типичные для реальности Reality was giving its lesson. /It's mishmash of scripture and physics, t With here, brains in hands, for example, /And there, legs in a treetop; Blood was too like water, / Cries were too like

противопоставления: silence (Crow's Account of the Battle, T. Hughes)

Война - отклонение от нормы / состояния порядка: The Waste: ...at any stage of the process things can go wrong. / The most wrong of these is war (P. Wellingham-Jones, The Waste).

- физический недуг I have no heart for the war, so my heart stops. / As if by a heart attack (T. Goff, Divine Wind). America was apoplectic with joy (J. Aprile, Hiroshima).

- безумие (mind blown, ravaged intellects, paranoia, world of sanity ending): Men maddened with revealed religion murder their neighbours / claiming they defend democracy (Letter to Hayden Carruth M. Hacker).

Мифопоэтическое пространство представляет собой бесконечную цепь процессов космизации / декосмизации. Война может являться выражением обоих процессов. Архетип космизации характерен для модели мира поэзии колониальных войн (в частности, Р.Киплинга). Космизация представлена здесь как доместикация и исследование мира (Бондаренко 2004:199): в расширении пределов ойкумены (упорядоченного силой разума пространства), реализуется сакральная космогоническая функция, так называемое «бремя белых» (white man's burden).

Реализацию архетипа декосмизации мы можем рассмотреть на примере поэзии, посвященной войне в Ираке. На лексическом уровне эта связь пространств войны и хаоса реализуется следующим образом:

Таблица 2

лексика с семой «пустота» (ср., например, пустота пиршественного зала в «Беовульфе»): emptiness / empty, (screaming) nothingness, non-existence, crater, (black) hole, cavity, grotto, (mystic) zero, cipher, void, bare, blank, barren, waste hollow, vanish, vacuum, demolish, decimate

отрицательные местоимения: nowhere, nothing, nobody, no one

прилагательные с аффиксами отрицания и отсутствия: useless, worthless, meaningless, motherless, fatherless, lifeless, in-escapable, unmanned

Угроза декосмизации выражается в мотиве сокращения дистанции между пространством войны (Middle East of Nowhere, far-off windy Troy) и пространством мира: war comes home, your town becomes a desert (A. Fugate, What if the War Came Home); the war is ours, now, here (U. K. Le Guin, American Wars); And what would you do, ma, / if eight ofyour sons step / out of the TV and begin / killing chickens and burning / hooches in the living room, / stepping on booby traps / and dying in the kitchen? (S.Hasset). Фундаментальная оппозиция ВНУТРЕННИЙ / ВНЕШНИЙ оказывается под угрозой, хаос наступает на участок ойкумены: Now по ocean foams between us / and the horrible (G. Bailey-Mershon, Only Human).

Фатализм связан и с вертикальной структурой концептуального

пространства войны. Она соответствует трехуровневой структуре древнегерманской древоцентрнческой мифопоэтнческой картины мира. Единство макрокосма и микрокосма, типичное для любой вегетативной модели мира, находит свое выражение в поэтических формулах скальдической поэзии, эпических сказаний, фольклора, и перетекает в современную военную поэзию, которая выдвигает те же вегетативные символы и метафоры: The trunk of a tree tells a story of sadness / laden in blood of warriors (P. D'Alessandro, Anti-War Notations)', The leafless trees / On the far shore/Of my frozen lake / Stand in rows like / Soldiers on review (L. L. Schneider, Sunset-February, 2003)\ Oblique trees stand wrapped in fog / like bandaged soldiers (N.Johanson, Death Роет). Вегетативная метафора передает ощущение хрупкости бытия: the mortal tree of life, / the old bark burnt with iron wars (I.Rosenberg, Daughters of War).

Наиболее четко мотив разрушения концептуальной вертикали мы наблюдаем в лирике иракской войны, где затронута трагедия 11 сентября в Нью-Йорке: sky tumbled toward the earth or maybe the ground tumbled toward the heavens (E. Bell, Atlas).

В военной поэзии концептуальная ось находится в состоянии динамического разрушения. Небо опускается на землю, а подземный мир преисподней поднимается на средний уровень мифопоэтнческой вселенной:

Таблица 3

Небо: - висит над землей «мертвым грузом»: - падает на землю: - умирает: - The low sky like a load hangs over, a dead weight - the day when heaven was falling - dying sky, the whole green sky is dying

Солнце: - потухшая звезда: апокалиптическое кровавое солнце: - burned-out star - a circle dripped in blood against a white sky; red tint of an eclipse

Звезды гаснут, как в тексте Апокалипсиса (при этом в лирике Иракской войны затронут сакральный аспект имянаречения): The stars begin to blink out one by one: / Al-'Adhara, the Maidens, Al-Khiba, Al-Firq, the Tent and the Flock, / dimming, unnamed, blank-faced in heaven (M. Withers, Losing Babylon)

Земля: - основание земли колеблется: - кости и останки погибших, место которым в земле, покрывают поля: - earth's foundationsfled; tremble, shudder - Who spread the hills with flesh, and blood, and brains? (G.K.Chesterton, Elegy in a Country Churchyard), I saw white bones in the cinder-shard, bones without number (W.Owen, Miners), ...making paths in the dark through scattered dead horses, over a dead Belgian's belly (T.E.Hulme, Trenches); In a landscape sown with explosives he (an Iraqi old man -

H.P.) harvests the pieces of soldiers (The Killing Fields, J.Farmer). - gusts from hell, demons' pantomime; the vaporous caverns of Hell; the shell-swept hell, the damned circles Dante trod; the sorrowful dark of hell; men who march through Picardy to Hell; I met two soldiers somewhere here in Hell; in the vaulted and vaporous caverns of Hell', war's untimely inferno_

2. Пейзажные характеристики концептуального пространства войны обнаруживают ряд исторически континуальных моментов. Метафора WAR - HELL показывает, что в концептуальном пространстве войны ад поднимается на средний уровень мифопоэтического универсума, занимаемый живыми людьми. Можно предположить, что понятия войны и ада активизируют смежные или частично совпадающие ментальные области. Darkness, fire, shadows, screams, fear, suffering, torture, blazes, hell, monsters, death - общие слова и образы для тематического поля ада и тематического поля войны.

Земля в концептуальном пространстве войны персонифицируется: получает раны, стонет (wounds of your weeping earth, hills groan), уподобляется человеку, ослабленному голодом и смертельной болезнью (weak with sweats of death; pitted with great pocks and scats of plagues), опустошена, выжжена, и более не порождает жизнь (barren, ravaged, scorched, wasteland). Из представителей фауны здесь выживают только те, что питаются падалью - отголосок мифологического представления о битве как о жертвоприношении, часто встречающийся в эпическом и балладном дискурсе.

Пейзаж любой войны представляет собой пейзаж смерти. Смерть - составная часть пейзажа (landscape of dying, fields of bones, death's rancid breath sweeps the land). Повсюду мертвые тела и части тел (broken bodies, ripped / torn body, cavity of ribs and organs; discrete pieces, flaccid broken limbs, blackened hand, legs lopped off, decapitated hands and hearts; coils of colon slick and gleaming; agonizing *debridements). Ничто не движется, так как движение - признак жизни: And nothing moves / Everything explodes / Everything dies / But nothing moves (Victory, REdmiston). Сходные описания имеют место в документальных свидетельствах очевидцев войн.

3. Определенный пейзаж может соотноситься с определенной войной. No man's land - изрытые траншеями (long / close / curved I ruined / lashed with rain / gnawed by rats trench) и окопами грязевые поля (endless lanes sunken in the clay) -символическое пространство Первой Мировой войны (далее 1MB). Лирика этого периода изобилует лексикой с общей семой «ниже уровня земли»: trench, dug-out, pit, hole, cave, grave, tomb. Смерть здесь связана с движением вниз: умереть - значит утонуть во тьме (sinking in dark, drowning, falling), в бездонной грязи (bottomless mud), в той самой глине, из которой по преданию сотворен человек: We are the men of minor clay who fought in clay (J.Grenfell, Prayers for Those on the Staff). Война на грязевых полях осмысливается как возвращение праха к праху: War was return of earth to ugly earth, / War was foundering of sublimities (R. Graves, Recalling War).

и

Для войны во Вьетнаме это символическое пространство Джунглей. Смерть, темнота, влажность, гниение, кровососущие твари, языки пламени (death, darkness, dampness, mosquitoes, leeches, blaze) - здесь пересекаются домены ада и тропического леса.

Для конфликтов на Ближнем Востоке это пустыня: ключевые слова для описания этого пространства - песок, пыль и жара (the place of dust and heat, world of stifling dust, stinking heat). Война в пустыне может метафоризироваться как зыбучий песок (the quicksand of war) или песочные часы (hour-glass). Ирак описывается как пустое, ничем не занятое пространство (blank, bland, barren, great emptiness). Пространственная характеристика «пустота» переносится и на описание внутреннего состояния солдата, воевавшего в пустыне (emotional wasteland; soul scattered with the winds, deceased and devoid): It lurks behind their eyes, / Where the soul used to live (...) They stare, dead and blank, unfocused and vague, / Knowing everything, fixed on nothing, / Mirroring the soul. (C. D. Bennett, Combat Eyes). Солдат, воевавший в пустыне, навсегда остается в ней: This soldier's still stuck Iraqways (T. GoffSoldier's, Home '06). Аналогично описанному выше пространству джунглей, пространство пустыни сливается в сознании с миром мертвых (blood-drenched / blood-packed sands, blackened corpses strewn across the desert) и хаосом (chaotic desert sands).

Можно заключить, что декосмизация на уровне вертикальной и горизонтальной структуры поэтического пространства войны, вторжение хаоса на участок ойкумены и замещение мира людей преисподней, отвечают архетипическому представлению о конце света, определяя общую апокалипсическую направленность поэтического дискурса.

4. Темпоральная модель военной поэзии представляет собой одновременное существование двух моделей времени: циклической и линейной, причем обе в хронотопе военной поэзии эсхатологически направлены, так как предусматривают гибель старого мира.

В циклической модели война описывается как нечто неизбежно повторяющееся во времени или существующее вне его. Точно так же в мифопоэтической традиции неизбежна и повторяется во времени Последняя Битва хаоса и порядка (Jing and Jang) - обязательный этап существования вселенной, маркирующий завершения очередного цикла (returning to chaos again). Метафорические построения, связанные с циклической моделью времени, представлены в Таблице 4:

ВОЙНА СПИРАЛЬ And we, condemned to repeat history / In spiraling murderous circles / The well is full of the dead / Where, then, do we wash our hands?/In whose blood but the Enemy (Mud, J.Hakim).

ВОЙНА - КОЛЕСО Time seems to move / In a straight line / But as we move / Along this line / An imperceptible curve / Like the curve of the Earth / Moves us up / Or down /And around /And back again / An imperceptible curve (J. Bush, Time And War)

Циклическая модель особенно четко прослеживается на материале поэзии Интернет, посвященной войне в Ираке, как показано в Таблице 5:

- очередная, лишь одна из многих: Another war with Iraq on the horizon; We 're in it (Iraq - H.P.) again in so many countries so far away;

- бесконечная цепь чередования войн: conflict after conflict; War after war after war; from battlefield to battlefield, a different generation, a new war; While all the young men will be killing all the young men in the killing fields again;

перманентное состояние США: the country is ALWAYS at war; Americans are doing things in style, / starting wars that have no sense; Is it so universal a belief/ to think that war is inherent to our survival?

Единственный способ для США выйти из перманентного состояния войны -перерождение нации, символическая смерть (rebirth of a nation -without terror or war). Повторяемость обусловлена бессмысленностью феномена войны: не может быть выиграна война, обращенная против самого народа (Can we win a war against ourselves?), нельзя победить страх страхом (defeating fear with fear), нельзя остановить смерть смертью {What if I kill as many as he did in order to stop him).

Аналогичные примеры мы обнаруживаем и в поэзии 1MB и Вьетнама. Война неумолима, ее нельзя остановить человеческими жертвами, так как человеческие жертвы мыслятся как корм для пушек (the unheroic dead who fed the guns) и топливо для пламени войны (every day a monk will burn 1 and still, the war will go on).

Линейная модель времени отражается в военной лирике как неумблимое движение мира к своему концу. Начало войны описывается как начало Судного Дня: (the Judgment-day). Как и в древнейшей англосаксонской лирике, линия времени в современной военной поэзии неполна — на ней нет будущего (война метафорически представлена как убийца будущего - assassin of the future), неполон и годовой цикл (перманентная зима).

Смешение двух временных парадигм создает в хронотопе военной поэзии третью, особенную модель времени как хаоса времен: здесь смешались эпохи, войны, народы, страны. Ключевые моменты мировой истории и библейские сюжеты обречены здесь на многократное повторение.

Ирак - это та же самая страна, где потерпели поражение турки и англичане ('where the Turks and the British failed), тот же народ, который англичане освободили в 1917 (The selfsame people (...)/whom the British liberated back in 1917), и сама война носит тот же колониальный характер, что и в о времена Киплинга (It's much the way / Wars were in Kipling's day). Между американскими солдатами во Вьетнаме и воинами Чингисхана не обнаруживается никакой разницы: Unencumbered by history / our own or that 13th century Mongol armies/long since fled or buried by the Vietnamese / in Nha Trang, in 1962, we just did our jobs (J.Barry, In the Footsteps of Ghenghis Khan). Жертва Христа повторяется во времени: My men, ту modern Christs, Your bloody agony confronts the world (H. Read, My Company). Моление о чаше в Гефсиманском саду происходит во время 1MB во Франции: The garden called Gethsemane in Picardy it was (...) and all the time we halted there I prayed my cup might pass (...) I drank it when we met the gas beyond the Gethsemane (R Kipling, Gethsemane). Тайная Вечеря (Last Supper) - ужин иракской семьи за секунду до разрушения их дома снарядом. Во Вьетнаме повторяется сцена жертвоприношения

Авраама: So many Isaacs, Abraham! / You needn't even lash / Poor boys to altars (R. L. Barth). Тень Каина возникает на фоне трагических событий в Хиросиме: The shadow of Cain (And yet who dreamt that Christ has died in vain?) / He comes again on the Sea of Blood; He comes in the terrible (Rain E. Sitwell, Poem on Hiroshima).

Апокалиптическая направленность военной поэзии обуславливает важность понятия мгновения: оно отделяет пространство мира (космизированного пространства) от перехода в пространство войны (хаоса). Это мгновение тишины (а bright line of silence), роковая секунда (fatal second) между щелчком детонатора и взрывом, гибелью макро/микрокосма.

5. Персонажная структура концепта WAR основана на оппозиции СВОЙ / ЧУЖОЙ, воплощающейся в мифологическом сюжете о Герое и Чудовище. Ни один полюс архетипической дихотомической пары не может быть изъят из оппозиции: We call those we kill the Other / We kill our own and call them / By another name (R.R. McGuire).

Персонажная структура колониальной модели мира строится на демонизации врага: Demonize demonize / Demonize the enemy / Then you can kill him / Guiltlessly / Demonize demonize / Each sees the devil / In the enemy's eyes (S. Rosenblatt, War on Thought). Образ демонического врага мы можем рассмотреть на примере чудовища Гренделя из поэмы «Беовульф». Но современная военная лирика отражает откровение обратной персонификации врага и осознание тождественности Себя и Другого: In those strange Asian villages / Where nothing ever seemed/ Quite human/But myself / And my few grim friends / When they tell stories to their children / Of the evil / That awaits misbehavior, / Is it me they conjure? (W.D. Erhart, Making the Children Behave). Полностью граница между Своими и Чужими исчезает только после смерти, которая разрушает дихотомические пары, возвращая структурированный космос в состояние хаоса: They lie there huddled, friend andfoeman, / man born of man and born of woman (LHunting, Dead Man's Dump). Исчезает и противопоставление МУЖСКОЙ / ЖЕНСКИЙ: She '(death - H.P.J flatters and unsexes every man (A.Lewis, Burma Casualty).

В англоязычной культуре участие женщины в войне воспринимается как тендерная перверсия, которая в текстах Библии и Эдды выступает эсхатологическим маркером. Своеобразной аллегорией второй иракской кампании стала известная по первым полосам газет фотография, на которой «своенравная солдафонка тащит на поводке арабского самца на четвереньках» (Глюксманн 2006: 14). Этот эпизод, немедленно и многократно отразившийся в поэзии Интернет, отсылает нас к архетипической связи агрессии военной и сексуальной: American Female soldier with nude Arab on a leash. / Is this the metaphor for American omnipotence or impotence (E. Wormwood, American Female Soldier).

На уровне мифологии архетипы войны и материнства обнаруживают много общего: мифологический образ матери-земли объединяет в себе разрушение и созидание - из земли был сотворен человек и в нее же возвращается его тело после смерти. В результате жизнь человека предстает в виде пути - линейного, незамкнутого пути от чрева матери к неизбежной смерти на войне. В связи с этим в женской военной лирике часто встречается мотив противопоставления детских ножек той дороге скорби, которой они вынуждены следовать (road of thorn): little,

soft (soft-footed), unworn, sweet rest, warm - vows, vigil, thorn, flooded trench, numb, cold, pain, desert, sand, dread. При этом образ фоба, могилы, без чего в христианской традиции не возможно рождение для новой жизни, семиотически ориентирован на образ материнского чрева, что акцентуируется рифмой womb - tomb.

Современная англоязычная антивоенная поэзия - результат недовольства внешней политикой. В основном ответственность за происходящее ложится на президента США Дж.Буша. Особый интерес представляет то, как обыгрывается фамилия президента для получения дополнительной негативной коннотации. Для этого в поэтическом тексте используются слова, связанные с фамилией президента общей основой: - bushes (образ горящего кустарника: bustling Bushes of flames, asking and asking for more); рифма с ambush (засада); связь с обсценной лексикой (son-of-a-Bush); добавление обращения Негг, совмещение имен президента и Осамы бин Ладена (Osama bin Bush). Для передачи некоторых моментов, связанных с президентом и его окружением, используются следующие метафорические модели:

Таблица 6

Некомпетентность: Президент - (Умственно неполноценный) Ребенок A man with about as much capability as a garden ornament, / As much presence of mind as a bookshelf (J. Aprile, Nation of the Walking Dead); a petulant child; a menially deficient child; Baby Bush, Junior the Terrible;

Президент - Тиран / (безумный) Император tyrant, conqueror, emperor, Caesar: Fiddling Nero sits in his golden white house / Using the burning of his own Rome / To build his Empire in his own image (E. Bell, Rome Burning);

Эсхатологические мотивы: Президент и окружение -Языческие боги; - Хтонические чудовища - Волк-оборотень Вампиры / Пиявки (паразиты) The theocratic cowboy forgetting Viet Nam rides /into town on a red horse. / He's praying to himself not God (J. Harrison, Poem of War) ; Gods of American Greed; a co-opted god with ammunition; Hell's minister's offamine, sword and fire; Warlords using the WMD sword; Reptile, Raptor, rough beast, Dinosaur generals; The wolf in white-man's burden takes a new guise; A man on TV barks, his lips slick with marrow, the vampire Elite; blood suckers.

б. Существует несколько типичных для военной поэзии мотивов, которые повторяются в плане диахронии практически без изменений. Под мотивом мы, вслед за С.Г.Проскуриным, понимаем «обозначение общего содержания (ядра) нескольких культурных - сопоставимых - тем» (Проскурин 1991:124)

Мотив руин можно проследить от первых письменных памятников (Матюшина 1999). Образ руин - центральный для поэзии, посвященной войне в Ираке: leaning doorway, collapsed rubble, blood-laced walls. Человеческие жилища разрушены (broken, destroyed, half-erected, bisected, wrecked, crushed, rotten, rubbled, in utter ruin), взорваны (exploded blasted, burst), объяты пламенем (blazing), разграблены (looted). Остаются камни, обломки, разбитое стекло, пыль, прах: blocks

of cement, stones, bricks, broken / vaporized glass, iron slag, particles of dust, cement / tear-stained / irradiated / drifting on sills dust, drenched ashes. Город превращается в город мертвых, ад {dead city, caldron of death, huge mass grave, man-made devil's Hell). Здесь царит «мерзость запустения» (shit, rot, mud, trash, scraps of rotten food, animal intestine, poisoned rats, garbage-strewn streets, gutters, trash cans, sewage acrid odour, rat-swarmed ruins), маркирующая в Библии начало последних дней. Город покинут, пуст (empty, half-deserted, never used now, abandoned), тонет в отходах и крови (filthy tide of sewage laps the streets God-forsaken land of sewers; flies and garbage; the whole town flinches blood), опускается вниз, в подземный мир. Человеческие останки приравниваются к грязи (the mud of bodies: severed limbs, amputated arms, discrete pieces, decapitated hands and heads, torso, swirls of human hair), обломкам (human debris). Дом в концептуальном пространстве войны может предстать в виде человеческого черепа (illumined Skull). Антропоцентризм урбанистической модели мира современного человека предопределяет тождество макрокосма и микрокосма: разрушение здания приравнено к гибели человека, а разрушение всего города - к гибели мира.

Мотив борьбы со стихиями превращает пространство войны в универсум катастроф и соответствует описанию конца мира в скандинавском эпосе, где последняя битва описывается как борьба со стихиями. Война выстраивает универсум катастроф, смерть несут все элементы бытия:

Таблица 7

воздух poisoned air, rainbow of blood, mushroom clouds, c hemic smoke;

вода the rain was dust; radioactive / bitter copper rain, rain of bullets; bombing, like rain pouring from sky; thunderballs of steel from the sky; the Tigris and Euphrates are defiled; poisoned / black rivers; warring waters; typhoon, hurricane, tornado, tempest, storm, thunderstorm, whirlpool;

почва soil poisoned for a thousand generations; irradiated / acid land, avalanche, earthquake.

Более всего эсхатологическая направленность присуща стихии огня, что связано не только со спецификой современного оружия (nuclear flame), но и с предсказаниями в Библии. Сама война уподоблена огню: the war inflamed him (T.Goff, Divine Wind). Огонь охватывает микрокосм и макрокосм в поэзии 2MB: Flesh was fire, frost and fire: / Flesh is fire in this wilderness of fire / Which is our dwelling (S. Keyes, The Wilderness). Описания жертв сопровождают семантически связанные с воздействием высоких температур лексемы, расположенные здесь по нарастанию деструктивности: scorched, seared, set ablaze, burnt (alive), blasted, incinerated. Наивысшая степень деструктивного воздействия огня - испарение (vaporized / made vapor), распыление (pulverized to dust), исчезновение (faded away), превращение в ничто (initiated into nothing, nullified).

7. Пространство войны может быть описано как совокупность визуально-аудиальных мотивов. Оппозиция СВЕТ / ТЬМА является базовой для визуального восприятия пространства и лежит в основе большинства эпических произведений и целых мифологических систем. Образы тьмы и света активизируют в сознании адресата поэтического сообщения архетипические сюжеты космизации и

декосмизации и выступают отсылкой на базовые оппозиции поэтического универсума войны' - ВНУТРЕННИЙ / ВНЕШНИЙ и ВЕРХ / НИЗ. Война концептуализируется как темнота, слепота (the darkness that was War). Вместе с тем, вспышка взрыва (silver moment) также маркирует архетип порога, перехода от жизни к смерти.

Серый цвет в пространстве военной лирики означает отсутствие жизни и равнодушие универсума войны к страданиям человека. Это цвет подземного мира (Death's grey land), маркер смерти (The well known rosy colours of his face / Were almost lost in grey), равнодушие универсума к страданиям человека (disastrous silence of grey earth and sky; blank sky). Белый сопутствует образу костей и связан с его символическим наполнением (white / whitened bones). Черный - цвет смерти. Тело погибшего в пространстве войны солдата поглощается чернотой (Just a blacker lump of blackness). Новое символическое наполнение черный получает в лирике Иракской войны как цвет нефти, неофициальной причины войны в Ираке (black riches/gold).

Красный, имеющий своим прототипом кровь и огонь, превалирует в концептуальной палитре войны. Это цвет самой войны (red war). Отблески взрывов (red glare, sky tinged with scarlet) усиливают темноту (glare makes the night even darker). Красный связан с яростью (red mist of anger) и ослеплением (blinded with a mist of blood) и, следовательно, ориентирован на архетип темноты. Кровь придает свой цвет земле и воде (rivers of blood, red earth). Потеря цвета, который придает человеку кровь, означает смерть (Не lost his colour very far from here, / poured it down shell-holes till the veins ran dry). Однако красный цвет крови может символизировать круговорот жизни и вечное возрождение. Земля, из которой сотворен человек (homo ab humo) и в которую он возвращается, снова дает ему жизнь, когда кровь погибших поднимается на средний уровень концептуальной вертикали по корням маков, растущих на полях сражений (poppies whose roots are in men's veins). Алый мак, в отличие от травы, символа забвения, трансформировался в символ вечной памяти. Этот изначально авторский символ (J.McCrae, In Flanders Fields) распространился из области военной лирики на всю западную культуру (Holt 1999:52).

Зеленый цвет молодой растительности, как и цвет голубого неба, как и сама весна, соответствует плану прошлого. Это цвет травы, растущей на развалинах, а трава, в свою очередь, - символ забвения в составе традиционного мотива руин. Попадая в определенное текстовое пространство, цветовой символ может приобретать новое наполнение, приобретая негативную коннотацию черного цвета и поляризуясь относительно оппозиции КОСМОС / ХАОС. Так, в поэзии 1MB зеленый - цвет ядовитого газа иприта; в поэзии Вьетнама он соотносится с непроглядной зеленью леса и темнотой: Black on Green, /Black on Green, /the darkest trees, / and on the ground, / and in between (Ambush - Black on Green, J.M.Hopkins). Как цвет униформы, в женской лирике он делается атрибутом героизма и равенства полов. В поэзии, посвященной войне в Ираке, возникает новое противопоставление «зеленый как цвет безопасности» (green zone) - «красный как цвет опасности» (code red).

Звуковая картина концептуального пространства войны состоит из двух крайностей - грохот битвы и тишина: War!/It is a terrible thing. /It can silence a town

like it is a deserted desert. / It can be as loud as a stampede of bison (R. Bhansali, WAR).

Грохот битвы представляет собой хаос звуков - мотив, не изменившийся за века, не смотря на технический прогресс в области вооружения. Разрушительная функция адской симфонии войны (hell's melody, deafening rhapsody) противопоставлена обычной для мирного пространства космогонической функции музыки. Битва (moaning fight, the thundering line of battle) представлена как хаос звуков:

Таблица 8

звуки, издаваемые оружием: coarse roar, rumbling, bumping, rolling thunder, gun thunders, resonant burst of fire, roaring jets, shells go crying, clamour of shells, bullets whistling, bullet sings, deathly clatter of the bullets;

грохот разрушения: the crash of glass, thund 'rous fall;

человеческие крики: battle cry, cries of loss, moaning, sobbing / sun-drenched / choked / agonized cries, sounds of overimpenting assault, thunder-filled nightmare, gargoyle shriek, children's screams;

звуки, издаваемые персонифицированной смертью: in the air death moans and sings; the air is loud with death; death rattles in the throat of soldiers begging for peace and love; whoosh of death.

Звуки, издаваемые орудиями, описываются как звуки ада: Twelve-inch, six-inch, and eighteen pounders hammering hell's thunders (I.Gurney, Strange Hells)', From the clamorous thunder you cannot shroud, / of lead and gas it rains, / and with bombshells whistling passed the ear, / the midst of hell remains (V.Smith, Portrait of War). Грохот оружия сравнивается с грохотом волн, разбивающихся о рифы, а образ моря восходит к архетипу хаоса: And I listened to the roar / Of the guns that hammered Thiepval, /Like big breakers on the shore (His Mate, G.A.Studdert Kennedy).

Звук здесь также связан с неприятными воспоминаниями: Earth will echo still, when foot lies numb an voice mute (C.H.Sorley, All the Hills and Vales Along); Though we turned him gently over, / Yet I still can hear the thud, /As the body fell face forward,/And then settled in the mud (His Mate, G.A.Studdert Kennedy).

Мотив тишины (screaming numbness; disastrous / dead / ghostly silence; tearing deafness; world beyond sound; mouthless dead, fleshless mouth; soundless soul) имеет аналогичное направление: в пространстве войны это мертвая тишина между спуском курка / нажатием ядерной кнопки и гибелью человека / целого мира. Тишина, как и темнота, соответствует негативному полюсу оппозиции жизнь / смерть и характеризует ситуацию перехода в лишенное звуков и цвета пространство загробного мира (join to the great sunk silence): The wheels lurched over sprawled dead / But pained them not, though their bones crunched, / Their shut mouths made no moan (I.Rosenberg, Dead Man's Dump).

Таким образом, визуально-аудиапьный аспект образной составляющей концепта WAR также характеризуется диахронической преемственностью, но и вносит новые символы или сообщает новое символическое наполнение уже имеющимся.

8. Мотив забвения приобретает в пространстве новейшей военной лирики апокалипсические черты: древняя земля, называемая колыбелью цивилизации (Cradle of Civilization), связанная с именами шумерских богов (Inana) и ветхозаветных патриархов (Abraham, Ismael, Moses), может быть уничтожена современным оружием за один день. Мотив противостояния памяти и забвения наглядно демонстрирует преемственность эпического и лирического жанров: назначение лирики, как и эпоса, состоит в напоминании — но не о событии как таковом, а о том эмоциональном отклике, которое это событие вызывает. Память может концептуализироваться как «живая», личная память (Брагина 2007:235), хранящаяся в сердце, или «мертвая» (коллективная, общественная - Брагина 2007:235-236), зафиксированная на неживом носителе:

Таблица 9

Livins memorv Monument (Tombstone. the Gate (1MB), The Wall (BbemuoAi)

Heart, mind, memory's eye/ear stone ( marble)

Warm recollections coldness

Enshrine, cherish etch, carve

Forever, eternal, until the end of time blur, fade, maim

Names, faces letters, anonymous

Народ, не знающий своей истории, обречен ее повторить. Так, в пространстве США истории не существует: History has по life here. / It is strangled by the vines duplicity, / complicity and greed (D. Bayless, After the Wars). Война уничтожает историю, которая концептуализируется как разрушенное здание - разграбленная сокровищница (the treasure house of history / raped, ransacked, pillage, looted and laid bare) или минарет (Minarets of war-torn memories crumble into oblivion). На Ближнем востоке, где сама земля (the mud of Euphrates) содержит в себе память ушедших в нее поколений, уничтожение этой земли означает их окончательную смерть в том смысле, который вкладывает в мотив забвения эпическая традиция (uproot the memories of the dead).

Неспособность забыть ужасы войны выражается в концептуализации памяти как тюрьмы (trapped by memory, prisoner of memory), преследователя (haunted by memory), палача (tortured by memory).

9. Многие типичные для военной поэзии метафорические модели привносятся в современный поэтический дискурс из дискурса масс-медиа.

ВОЙНА - БИЗНЕС. Политики в современной лирике Интернет - поставщики смерти (Purveyors of death, destruction and misery), распространяют ее по другим континентам (allot death on other continents), «экспортируют» войну, создавая пространство войны в самых отдаленных странах (We can export war and have peace here). Однако современная Интернет-поэзия выражает отрицательное отношение к метафоре Клаузевица, считая ее аморальной. Истинны только 2 метафорические модели. 1. ВОЙНА - ГРЕХ: At that point our war with Iraq / Becomes, the ultimate blasphemy (C. D. Bennett, Iraq Legacy); War is a battle one cannot win. Win or lose you are committing a sin; War is a sin against mankind (R Bhansali, WAR). 2. ВОЙНА -ПРЕСТУПЛЕНИЕ: военные действия - atrocities, wrong-doings, политики,

развязывающие войны - assassins, президент, допустивший войну - pirate and parasite.

Возникновение метафоры ВОЙНА - КИНО / ИГРА в современной военной поэзии определяется тем, что поэты сети Интернет, соотнося увиденные в новостях ужасы войны со своим жизненным опытом, могут сравнить их только фильмами о войне или компьютерными играми, так как сама война в их опыте отсутствует (like in the movies): Let's pretend that all our wars are movies, / epics really, ill-conceived and over-budget, / let's leave the ending open for a sequel (For The Benefit Of the Academy, E. Evans); Electronic games of war / war of electronic games, / super bowl played in the desert of the Middle East (W. Marr, Superbowl).

Метафорическая модель ВОЙНА - МАШИНА объясняется бурным развитием военных технологий. Из дискурса СМИ в военную поэзию проникают многочисленные наименования современного вооружения:

Таблица 10

военная техника и транспортные средства helicopters, F14, F-22s, F-ll7s, B 52s, B-2s, tanks, jets, armor-plated engines, bombers, bomb planes, stealth, armored assault vehicles, ships, flotillas;

огнестрельное оружие machine guns, mortars, Kalashnikovs, M-16;

холодное /метательное оружие spears, arrows, sabers, bayonet;

отдельные части оружия shiny metal cylinders, huge cylindrical barrels, blades;

боеприпасы и результаты их применения cluster / audio / pulse / smart bombs, torpedoes, cruise missiles, rocket, hand-grenade, bullets, cartridges, napalm shell, land mine, (bean-size-to-big-bits) shrapnel, mortar shells, flashing fireballs, scraps of shellfire iron;

ядерное оружие depleted / spent uranium, highly toxic, radioactive plutonium-239;

лучевое оружие Lasers;

индивидуальные и массовые средства защиты bunker, protective body armor,

средства обнаружения противника X-ray specs, radar;

места базирования живой силы и техники headquarters, barracks, *tarmack,

люди, принимающие участие в военных действиях soldiers, generals, Commander-in-chief, storm troopers, pilot, suicide bombers, sniper;

ситуации военных действий massacres, bombardments, battle, fight, driveby shooting, friendly fire, ambush.

Полная милитаризация концептуального пространства - мотив, унаследованный военной поэзией из эпоса. Однако оружие в военной лирике XX XXI вв. лишено индивидуальности и представлено в массе. Дистанцированность,

вызванная развитием компьютерных технологий, позволяющих наносить удары по цели с безопасного расстояния, приводит к отсутствию прямой ответственности.

Война также концептуализируется как особый язык. Язык антивоенной поэзии преследует миротворческие цели, язык же военной политики (verbal napalm) сам по себе является оружием: The country is always at war whether they shooting off guns or just their mouths (A.Oliver, A Different America).

В военной лирике находит отражение тот факт, что идиолект человека, вернувшегося с войны, кардинально меняется. Речь женщины, проработавшей медсестрой всю Вьетнамскую войну, описывается с помощью антропоцентрической метафоры, что выступает средством выражения архетипа инициации: My words по longer tiptoe, meek on your ear; (...) They don't wear hats on Sunday and they don't /play with dolls (...); Vet words march right up and get in your face. / Vet words scream and vet words bleed; / vet words keep secrets like "brother" and "love" (Dusty, What Vietnam Did To My l)4outh).

Язык военной поэзии ищет новые смыслы: Vietnam. Viet-nam. Vie et man (T.McGrath). Он занят поиском новых связей между словарными значениями. Так, грань между мирной жизнью и войной обыгрывается на уровне многозначности и различных видов омонимии. В пространстве мирной жизни cruise (крылатая ракета) - вид отдыха, missile (ракета, снаряд) превращаются в missal (требник, содержание мессы), YF-23's, M-I6s - номера квартир: Let cruises be vacations on water / Let missiles be the letters of saints / Let F-22s, F-I17s, B-2s, YF-23's, M-16s, C5As be apartment numbers ...(P. MenousekPinegar, In Iraq).

Когда возможностей языка не хватает для передачи ужасов войны, поэт прибегает к языкотворчеству (такие авторские образования, как darktricity, mouthless). Чтобы показать, насколько война противна нормальному ходу вещей, автор разрушает идиоматические выражения: восходящее к библейским текстам выражение «to inherit the Earth» - «наследовать землю» (They по longer inherit the earth: / The earth inherits them).

Язык военной поэзии отражает изменения в не-поэтическом языке войны: в нем отражается развитие военных технологий, изменения в военном жаргоне, появление новых прецедентных текстов. При этом язык поэзии «возвращает» языку соответствующей культурной общности новые прецедентные тексты. Так, некоторые фиксированные в словарях выражения о войне вошли в язык именно из поэтического текста: grim-visaged war (W.Shakespeare, Richard III), to slip the dogs of war (Julius Caesar).

Порождение поэтических текстов связано с глубинными слоями психики. Военная поэзия менее всего связана с рациональным мышлением, и более всего - с эмоциональной сферой. Как следствие, дискурс военной поэзии - в особенности, лирической — предоставляет замечательный материал для изучения внутреннего мира человека. Исследование англоязычной военной поэзии показало, что фрагмент картины мира, ограниченный концептом WAR, можно описать как поэтический универсум войны. Этот универсум может быть воссоздан через выделение базовых бинарных оппозиций, метафорических моделей, мотивов и образов, обнаруживающих четкую тенденцию к континуальности и повторяющихся на протяжении всей истории англоязычной военной поэзии, восходя к общим для всего

человечества культурным архетипам (хотя специфика каждой конкретной войны может привносить в поэтический дискурс свои особенности).

Можно прийти к выводу, что концепт WAR связан с концептом последней битвы. Хронотоп военной поэзии имеет четкую апокалиптическую ориентацию. Эсхатологически ориентированы мотивы тендерной перверсии, разрушения города / здания, «мерзости запустения», разрушения концептуальной вертикали. Все члены оппозиций, на которых основан аудиально-визуальный аспект, также ведут к гибели человека / мира: как грохот битвы, так и тишина; как тьма, так и вспышка света. Эсхатологическая направленность военной поэзии восходит к мотиву тождества макрокосма и микрокосма в англосаксонской лирике.

Исследование концепта WAR на поэтическом материале имеет много перспектив. Одной из них может быть сравнительный анализ данного концепта на материале разных языков. Интересным представляется исследование русскоязычной поэзии сети Интернет, посвященной военным конфликтам в Афганистане и Чечне. Можно предположить, что современное творчество резидентов русских и англоязычных антивоенных сайтов обнаружит много общего. v.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Рабкина, Н. В. Пространственно-временная структура концепта WAR (война) на материале англоязычной военной поэзии [Текст] / Н. В. Рабкина И Вестник Бурятского государственного университета. Романо-германская филология. - Улан-Удэ, 2008. - Вып. 11. - С. 134-137 (0,3 пл.).

- 2. Рабкина, Н. В. Образ президента США как отражение процесса категоризации войны в Ираке [Текст] / Н. В. Рабкина // Актуальные проблемы гуманитарного знания : материалы регион, науч.-практ. конф. молодых ученых (20 .октября 2004). - Барнаул, 2004. - С. 197-199 (0,2 п.л).

3 Рабкина, Н. В. Эсхатологическое мироощущение колониальных войн (на примере лирики, посвященной войне в Ираке) [Текст] / Н. В. Рабкина // Сборник тезисов Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов - 2004» (12-15 апреля 2004 г.). - М., 2004. - Т. 2. - С. 282-284 (0,2 п.л).

4. Рабкина, Н. В. Концептуальная вертикаль в англоязычной поэзии колониальных войн [Текст] / Н. В. Рабкина // Материалы XXXI апрельской конференции студентов и молодых ученых КемГУ. - Кемерово, 2004. - Т. 5. - С. 349-351 (0,2 п.л).

5. Рабкина, Н. В. Наивная космология империи (На материале колониальной поэзии Р. Киплинга) [Текст] / Н. В. Рабкина // Революции и гражданские войны в России и Америке: сравнительно-исторический анализ : материалы междунар. науч. конф. - Новокузнецк, 2004. - С. 126-128 (0,2 п.л).

6. Рабкина, Н. В. Цветовой символ в контексте военной лирики [Текст] / Н. В. Рабкина II Когнитивные и дискурсивные исследования в современной лингвистике : сб. науч. тр. - Кемерово, 2005. - С. 74-76 (0,2 пл).

7. Рабкина, Н. В. Сравнительный анализ образа джунглей в лирике

американских и вьетнамских солдат [Текст] / Н. В. Рабкина // Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков и культур. Вопросы преподавания иностранных и национальных языков : сб. статей междунар. конф. XXIV Дульзоновские чтения. - Томск, 2005. - С. 22-24 (0,2 пл).

8. Рабкина, Н. В. Формирование образа врага в лирике американских солдат -ветеранов вьетнамской войны [Текст] / Н. В. Рабкина II Гуманитарные науки в контексте международного сотрудничества : материалы докл. Междунар. науч. конф. - Владивосток, 2005,- С. 165-165 (0,1 пл.).

9. Рабкина, Н. В. Полигон игровых действий (антивоенное творчество Г. Пинтера) [Текст] / Д. А. Егорова, Н. В. Рабкина // Изменяющаяся Россия: новые парадигмы и новые решения в лингвистике : I Междунар. науч. конф. (29-31 августа 2006 г.). - Кемерово, 2006. - Ч. 1. - С. 169-174 (0,38 пл.).

10. Рабкина, Н. В. Оппозиция «верх/низ» в англоязычной военной лирике [Текст] / Н. В. Рабкина // Коммуникативные аспекты языка и культуры : VI Междунар. науч.-практ. конф. студентов и молодых учёных (16-17 апреля). - Томск,

2006. - С. 349-351 (0,2 пл).

11. Рабкина, Н. В. Образ времени и памяти в современной военной лирике [текст] / Н. В. Рабкина // Образование, наука, инновации - вклад молодых исследователей : I (XXXIII) Междунар. науч.-практ. конф. студентов, аспирантов и молодых учёных (27 апреля). - Кемерово, 2006. - С. 151-154 (0,26 пл.).

12. Рабкина, Н. В. Мифологический аспект эпоса «Беовульф» [Текст] / Н. В. Рабкина // Концепт и культура : II Междунар. науч. конф. (30-31 марта 2006 г.) -Кемерово, 2006. - С. 114-122 (0,58 пл.).

13. Рабкина, Н. В. Цветовые символы в контексте англоязычной лирики Первой мировой войны [Текст] / Н. В. Рабкина И Лингвистика: теоретические и методические исследования : сб. науч. тр. - Кемерово, 2007. - Вып. 1. - С. 148-152 (0,32 пл.).

14.' Рабкина, Н. В. Пространство войны [Текст] / Н. В. Рабкина // Лингвистические парадигмы и лингводидактика : материалы XII междунар. науч.-практ. конф. (13-15 июня 2007 г.) - Иркутск, 2007. -С. 88-93 (0,32 пл.).

15. Рабкина, Н. В. Пространство города в современной военной лирике [Текст] / Н. В. Рабкина // Этногерменевтика и когнитивная лингвистика : сб. науч. статей. -Landau, 2007.-Вып. 12. - С. 720-725 (0,32 пл.).

16. Рабкина, Н. В. Мифологические образы света и тьмы в англоязычной лирике первой мировой войны [Текст] / Н. В. Рабкина // Понимание в коммуникации

2007. Язык. Человек. Концепция. Текст : тез. докл. междунар. науч. конф. (28 февраля-1 марта 2007г.). -М., 2007. - С. 108-110 (0,2 пл.).

17. Рабкина, Н. В. Влияние средств массовой информации на антивоенную поэзию сети Интернет [Текст] / Н. В. Рабкина II Междисциплинарные лингвистические исследования : материалы междунар. науч.-практ. конф. (20-21 сентября 2007 г.). - Кемерово, 2007. - С. 47-51 (0,32 пл.).

18. Рабкина, Н. В. Оппозиция СВОЙ/ЧУЖОЙ в составе концепта «ВОЙНА» (на материале поэтического и поэтического дискурсов) [Текст] / Н. В. Рабкина // Концепт и культура : материалы III Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. памяти д-ра филол. наук, проф. Н. В. Феоктистовой (Кемерово, 27-28 марта 2008 г.). -

Кемерово, 2008. - С. 627-634 (0,52 пл.).

19. Рабкина, Н. В. Цвета войны [Текст] / Н. В. Рабкнна II Образование, наука, инновации - вклад молодых исследователей : материалы III (XXXV) Междунар. науч.-практ. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых (24 апреля 2007). -Кемерово, 2008. - Вып. 9, Т. 2. - С. 63-67 (0,32 п.л.).

20. Рабкина, Н. В. Звуковая картина поэтического универсума войны [Текст] /

H. В. Рабкина // Альманах современной науки и образования : Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии и методика преподавания языка и литературы. - Тамбов, 2008. - № 2, Ч. 2. - С. 164-166 (0,2 пл.).

21. Рабкина, Н. В. Циклическая и линейная модели времени в военной поэзии [Текст] / Н. В. Рабкина // Лингвистика. Герменевтика. Концептология : сб. науч. тр., посвящ. 60-летнему юбилею проф. Е. А. Пименова / отв.ред. Р. Д. Керимов. -Кемерово, 2008. - С. 635-641 (0,44. пл.).

22. Рабкина, Н. В. Смерть как составная часть пейзажа войны [Текст] / Н. В. Рабкина II Филологические науки. Вопросы теории и практики. - Тамбов, 2008. - №

I,4.2.-С. 111-114(0,26 пл.).

23. Рабкина, Н. В. Некоторые результаты исследования концепта WAR на материале англоязычной военной поэзии [Текст] / Н. В. Рабкина II Проблемы современной лингвистики и методики преподавания языковых курсов : тр. междунар. науч.-практ. конф. (Кемерово, 4 июля 2008 г.). - Кемерово, 2008. - С. 171-174(0,26 пл.).

Отпечатано в типографии ООО «Аспринт» г. Иркутск, ул. Лапина, 1 «Б», тел.: 202-568 Подписано в печать 12.01.2009 г.

Формат 60x90 1/16 Бумага офсетная. Печать RISO. Тираж 100 экз. Заказ № 007

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Рабкина, Надежда Владимировна

Введение.

Глава 1. Поэтический дискурс как отражение концептуальной картины мира.

1.1. Концепт как единица концептуальной картины мира.

1.2. Концепт WAR в поэтическом дискурсе.

1.2.1. Особенности'поэтического дискурса.

1.2.2. Англоязычная военная лирика.

1.2.3. Адресант военной лирики как языковая личность.

1.3. Мифологический аспект военной поэзии: образы, символы, архетипы.

1.4. Интертекстуальность исследуемого материала.

1.5. Моделирование концептуального пространства войны.

Выводы по Главе 1.

Глава 2. Пространственно-временная и персонажная модели концепта WAR.

2.1. Пространственная модель концепта WAR.

2.1.1. Горизонтальная структура концептуального пространства войны.

2.1.2. Вертикальная структура концептуального пространства войны.

2.1.3. Пейзаж концептуального пространства войны (war landscape).

2.1.4. Специфический ландшафт отдельных войн.

2.1.4.1. Первая мировая война: No Man's Land (Нейтральная полоса) / Trenches (Окопы).

2.1.4.2. Война во Вьетнаме: Jungle (Джунгли).

2.1.4.3. Война в Ираке: Desert (Пустыня).

2.2. Темпоральная модель концепта WAR.

2.2.1. Циклическая модель времени.

2.2.2. Линейная модель времени.

2.2.3. Смешение временных парадигм.

2.2.4. Мгновение в модели времени.

2.3. Персонажная модель концепта WAR.

2.3.1. Мифологический сюжет борьбы Героя и Чудовища в дискурсе военной поэзии, политики и СМИ.

2.3.2. Оппозиция СВОЙ / ЧУЖОЙ.

2.3.3. Деперсонификация и демонизация врага.

2.3.4. Оппозиция МУЖСКОЙ / ЖЕНСКИЙ в универсуме военной поэзии.

2.3.5. Персонификация войны и смерти.

2.3.6. Образ президента США в антивоенной поэзии сети Интернет.

Выводы по Главе

Глава 3. Основные мотивы военной лирики.

3.1. Мотив руин.

3.2. Эсхатологический мотив враждебности стихий.

3.3. Цветовая картина поэтического пространства войны.

3.3.1. Оппозиция СВЕТ/ТЬМА.

3.3.2. Цвета войны.

3. 4. Звуковая картина поэтического универсума войны.

3.4.1.Грохот битвы.

3.4.2. Тишина.

3.5. Память и забвение.

3.6. Общие для поэтического и политического дискурсов метафорические модели.

Выводы по Главе 3.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Рабкина, Надежда Владимировна

Философ и историк науки М.К.Петров ввел понятие социокода -основной знаковой реалии культуры, «удерживающей в целостности фрагментированный массив знания, весь расчлененный на интерьеры мир деятельности, и обеспечивающей институты общения» (Петров 2004: 39). При этом европейский социокод ученый определил как «универсально-понятийный» из-за его тяготения, прежде всего, к универсалиям языка. Сдвиг к лингвистическим структурам начался еще с Гераклита, который считал Логос интегратором мира. С тех пор философы не могли обойтись в строительстве целостных представлений о мире без лингвистических структур, вследствие чего и язык традиционно рассматривается как ключ к миру, его толкователь и классификатор, а слово — как вместилище мудрости.

Современное языкознание вернулось к философским и гносеологическим проблемам мышления и его связям с языком и ищет решения поставленных вопросов в содружестве с другими науками о человеке. «Человек - мера всех вещей» - основной постулат господствующей на сегодняшний день в лингвистике антропоцентрической парадигмы. Центр лингвистических исследований сместился в сферу когнитивных и, в частности, концептуальных исследований. Контуры когнитивной парадигмы в лингвистике очень точно переданы Ю.С.Степановым: комплекс когнитивных проблем связывает семантику, синтактику и прагматику со сферой биологии, с одной стороны, и сферой мифологии, глубинной мифологии, культурных концептов, с другой, при этом обе сферы обнаруживают тенденцию к смыканию (Степанов 1985: 315). Когнитивный подход к языку основан па убеждении, что языковая форма является отражением когнитивных структур (структур сознания, мышления и познания) (Кибрик 1994: 126). Следовательно, дискурсивные и текстовые данные позволяют не только судить о языке, но и предоставляют косвенные данные о сознании и мышлении (Кубрякова 1994: 37). На этом утверждении основана концептуальная лингвистика, объединяющая данные когнитивной лингвистики с культурологией, философией, психологией, социологией, этнологией и др.

Данная диссертационная работа посвящена исследованию концепта WAR (война) на материале англоязычного поэтического дискурса. Понятие войны входит в систему бинарных оппозиций, структурирующих модель мира (ВОИНА/МИР). Экзистенциональная значимость концепта WAR в концептуальной картине мира определяет актуальность исследования. Традиционно военное дело играло важную роль в англоязычном социуме: см., например, исследование концептосферы ВОИНСТВЕННОСТЬ в англосаксонской картине мира (Григорьева 2003) или компьютерный анализ речей американских президентов за всю историю существования США, показавший, что лишь в двух случаях слово WAR не входит в сотню самых употребляемых терминов (Mehta 2007). В свете событий последних лет можно с уверенностью заключить, что актуальность и важность исследования данного концепта не подлежит сомнению. По нашим сведениям, концепт WAR изучался в лингвистике, например, на основе публицистического и политического дискурсов (Lakoff 1991, 2006; Венедиктова 2004), но практически никогда - на материале поэтического дискурса. Вопреки известному афоризму, музы не «молчат, когда говорят пушки». Феномен войны всегда порождал творчество: война, борьба, поединок - ключевые темы как древнейших эпических сказаний, так и лирической поэзии последних двух столетий. Поэтическое творчество, порождаемое глубинными слоями психики, открывает доступ к внутреннему миру человека.

Объектом данного диссертационного исследования является концепт WAR в англоязычной поэтической картине мира.

Предметом исследования выступает языковая репрезентация концепта WAR в дискурсе англоязычной военной поэзии.

Единицей исследования является фрагмент поэтического дискурса, включающий номинацию концепта WAR, функционирующую на фоне стилистического контекста. Под стилистическим контекстом мы, вслед за И.В.Арнольд, понимаем «иерархически организованное множество связей поэтического слова, заданное тезаурусом текста и обусловливающее синкретичность его значения» (Арнольд 2002:18). Следует уточнить, что в поэтическом произведении базовый концепт может быть представлен имплицитно и реализовываться через контекстуальные характеристики, раскрывающие его суть (Карасик 2002:131).

Материал исследования получен в результате выборки из поэтических текстов, посвященных войнам XX — XXI вв. (ок.850 стихотворений малого и среднего формата): от всемирно известных произведений британских поэтов Первой мировой до современного творчества резидентов антивоенных сайтов Интернет (например, «Poets against War»). В поисках подтверждения культурной преемственности внутреннего наполнения концепта WAR мы также обращаемся к текстам высокой культурной значимости, определяющим мировоззрение носителей языка (древнегерманской мифологии, эпическим сказаниям, текстам Библии), а также к мифологии и эпосу неанглоязычных культур, что позволяет доказать универсальность тех или иных мотивов.

Рабочая гипотеза основана на трактовке концепта как интенсиональной функции, определяющей множество объектов, что позволяет предположить, что базовый для данного поэтического дискурса концепт передает этому дискурсу свои черты и влияет на способ его организации, определяя набор образов и символов и языковые средства их выражения. Следовательно, изучение содержания соответствующего дискурса может пролить свет на содержание концепта WAR.

Целью исследования является раскрытие экзистенциальных основ концепта WAR и воссоздание связанного с ним фрагмента языковой картины мира через анализ англоязычного поэтического дискурса разной временной отнесенности.

Достижению цели и подтверждению рабочей гипотезы способствует решение следующих зада1!: определить базовые понятия и терминологический аппарат исследования; обосновать целесообразность обращения к мифологии, эпосу, свидетельствам очевидцев, политическому и публицистическому видам дискурса при анализе англоязычной военной лирики;

- описать пространственно-временную и персонажную структуру концепта WAR через экспликацию метафорических моделей и бинарных оппозиций;

- описать наиболее частотные мотивы концептуального пространства войны и выявить их вариативность;

- выявить общие для разных видов дискурса метафорические модели войны, опираясь на данные исследований публицистических и политических текстов.

Научная новизна заключается в описании внутреннего содержания концепта в терминах модели мира. Установлено, что поэтический дискурс, выделяемый по общности доминирующего концепта, содержит особую модель мира, исследуя которую, можно описать сам концепт. В работе предлагается новая методика построения пространственно-временной модели концепта WAR в комплексе с анализом системы персонажей, выявлением метафорических моделей и основных мотивов военной поэзии в сопоставлении с результатами исследований мифологического, эпического, политического видов дискурса, которая может с успехом быть использована для описания других культурных концептов.

Теоретическая значимость работы связана с тем, что исследование вносит определенный вклад в изучение вопросов категоризации и концептуализации действительности, в нем обобщаются и развиваются теоретические и методологические достижения когнитивной лингвистики, лингвокультурологии и теории концептов.

Практическая ценность определяется возможностью использования результатов исследования в преподавании спецкурсов по концептуальной лингвистике, лингвокультурологии, поэтике, интерпретации текста.

Общетеоретической и методологической базой выступают исследования в русле когнитивной и концептуальной лингвистики и лингвокультурологии (Вежбицкая 1986, 1996, 2001; Воркачев 2003, 2004, Демьянков 1994; Карасик, Слышкин 2001; Кубрякова 1994, 2004; Попова, Стернин 2003; Рахилина 2002; Пименова 1999, 2004); труды по теории метафоры (Арутюнова 1990; Чудинов 2001; Lakoff, Johnson 1980; Lakoff 1991), дискурсивые исследования (Почепцов 1998; Van Dijk 1997; Brummett 1991; Fairclough 1991; Fisher 1985; Howard 2006; O'Leary 1994), исследования в области современной и древней поэзии (Матюшина 1999, 2000, 2007; Сильман 1970, 1977; Смирницкая 2005; Стсблин-Каменский 1978, 2004; Levin 1976; Tsur 2002), стилистике декодирования (Арнольд 2002), работы по реконструкции различных моделей мира (Бондаренко 2003; Максапетян 2001; Проскурин 1991, 1999; Цивьян 2001, 2006; Топорова 1994, 1996, 1998), психоанализу (Фромм 1999; Элиаде 1996; Юнг 1991, 2004), мифологии, семиотике и мифопоэтике (Маковский 1997, 2007; Мелетинский 1994 ,2000 а, 2000 б, 2003).

Концептуальный анализ применяется в данной работе в его «текстоориентированном» варианте, то есть как анализ концепта на материале художественного текста (Болотнова 2003, Тимощенко 2007). Мы не ставим своей целью определить ядро концепта, а ограничиваемся периферийной зоной. Анализ словарных данных позволяет нам определить параметры дальнейшего контекстуального анализа — пространственно-временные и персонажные, вследствие чего концепт WAR может быть представлен как некое единство времени и пространства, аналогичное понятию хронотопа в литературоведении. Его описание производится по методике построения метафорических моделей, разработанной Дж.Лакоффом и М.Джонсоном, и с помощью экспликации бинарных оппозиций по аналогии с методом реконструкции мифопоэтических моделей мира в работах Т. В. Цивьян, Г. В. Бондаренко, С.Г. Проскурина.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Концепт WAR может быть описан как пространственно-временное единство, то есть хронотоп войны: а) пространственная модель концепта WAR основана на пространственных оппозициях ВЕРХ / НИЗ и ВНУТРЕННИЙ / ВНЕШНИЙ и соответствует германской мифопоэтической модели мира с ее многомерной структурой в вертикальном плане и противопоставлением космоса и хаоса в горизонтальном; б) концептуальное пространство поэтического дискурса конкретных войн обнаруживает специфические черты, обусловленные ландшафтом и характером той или иной войны, от чего зависит доминирование вертикальной или горизонтальной структуры; в) образная составляющая концепта WAR может быть описана как совокупность визуально-аудиальных мотивов; г) темпоральная модель концепта WAR представляет собой комбинацию циклической и линейной моделей времени, реализующуюся как смешение времен.

2. Пространственно-временная модель концепта WAR в поэтическом дискурсе находится в динамическом состоянии разрушения и характеризуется апокалипсической направленностью. Любая война концептуализируется как последняя из-за тождества макрокосма и микрокосма в мифопоэтической картине мира.

3. Персонажная модель концепта WAR строится на основе оппозиции СВОЙ / ЧУЖОЙ, восходящей к пространственной оппозиции ВНУТРЕННИЙ / ВНЕШНИЙ.

4. Поэтический дискурс разделяет общий с политическим и публицистическим арсенал метафор и испытывает на себе влияние этих видов дискурса.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры английской филологии №1 от 26.06.08. Основные положения изложены в 23 публикациях, в том числе в издании, рекомендованном ВАК. О промежуточных результатах исследования докладывалось на следующих Международных конференциях: ежегодных апрельских конференциях молодых ученых при КемГУ (2004 - 2008), научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов - 2004», XXIV Дульзоновских чтениях (Томск 2005), VI научно-практической конференции «Коммуникативные аспекты языка и культуры» (Томск 2006), I научной конференции «Изменяющаяся Россия: новые парадигмы и новые решения в лингвистике» (Кемерово 2006), II и III научно-практических конференциях «Концепт и культура» (Кемерово 2006, 2008), научно-практической конференции «Междисциплинарные лингвистические исследования» (Кемерово 2007), XII научно-практической конференции «Лингвистические парадигмы и лингводидактика» (Иркутск 2007), научной конференции «Понимание в коммуникации 2007. Язык. Человек. Концепция. Текст» (Москва 2007), научно-практической конференции «Проблемы современной лингвистики и методики преподавания языковых курсов» в рамках летней лингвистической школы при КемГУ (Кемерово 2008).

Структура работы определяется сформулированными выше целями и задачами. Исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка упоминаемой и цитируемой литературы и источников материала. В первой главе рассматривается феномен концепта, характеризуется исследуемый вид дискурса, описывается методика исследования. Вторая глава содержит исследование пространственно-временной и персонажной структуры концепта WAR. Третья глава посвящена основным континуальным мотивам военной поэзии и метафорическим моделям, роднящим поэтический дискурс с политическим и публицистическим.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концепт WAR в англоязычной военной поэзии"

Выводы по Главе 3

Существует несколько типичных для военной поэзии мотивов, которые повторяются в плане диахронии практически без изменений, подвергаясь под влиянием специфики той или иной войны незначительным модификациям. Руины - мотив, который можно проследить, начиная от первых письменных памятников. Город-полис — центр урбанистической модели мира современного человека, антропоцентризм которой предопределяет тождество макрокосма и микрокосма и ее общую эсхатологическую направленность: разрушение здания приравнено к гибели человека, а разрушение всего города — к гибели мира. Мотив борьбы со стихиями превращает пространство войны в универсум катастроф и соответствует описанию конца мира в скандинавском эпосе, где последняя битва описывается как борьба со стихиями. Более всего эсхатологическая направленность присуща стихии огня, что связано не только со спецификой современного оружия, но и с предсказаниями в Библии. Пространство войны может быть описано как совокупность визуальноаудиальных мотивов. Оппозиция СВЕТ / ТЬМА является базовой для визуального восприятия пространства. Она лежит в основе большинства эпических произведений и целых мифологических систем. Образы тьмы и света активизируют в сознании адресата поэтического сообщения архетипические сюжеты космизации и декосмизации и выступают отсылкой на базовые оппозиции поэтического универсума войны - ВНУТРЕННИЙ / ВНЕШНИЙ и ВЕРХ / НИЗ. Вспышка яркого света в универсуме войны ведет к темноте / смерти, что соответствует вечному круговороту бытия и не-бытия, характерному для древнегерманской мифопоэтической модели мира. Цветообозначения часто содержат некое символическое наполнение, которое может привноситься в поэтический текст из культуры, а может и порождаться самим текстом. Серый цвет в пространстве военной лирики означает отсутствие жизни и равнодушие универсума войны к страданиям человека. Белый сопутствует образу костей и связан с его символическим наполнением. Черный связан с тьмой и смертью. Красный, имеющий своим прототипом кровь и огонь, превалирует в концептуальной палитре войны, выступая как символом смерти, так и вечного возрождения. Зеленый цвет молодой растительности, как и цвет голубого неба, соответствует плану прошлого. Зеленый - цвет травы, растущей на развалинах, а трава, в свою очередь, - символ забвения в составе традиционного мотива руин. Попадая в определенное текстовое пространство, цветовой символ может приобретать новое наполнение. Так, в поэзии Вьетнама зеленый цвет, изначально не связанный с оппозицией свет / темнота, соотносится с темнотой. Как цвет униформы, в женской лирике он делается атрибутом героизма и равенства полов. В антивоенной лирике Иракской войны черный цвет ассоциируется с нефтью как причиной этой войны, а зеленый связывается с понятием безопасности.

Звуковая картина концептуального пространства войны состоит из двух крайностей. Грохот битвы представляет собой хаос звуков — мотив, не изменившийся за века, не смотря на технический прогресс в области вооружения. Постоянство этого мотива может объясняться причинами психологического характера: громкие звуки оказывают разрушительное воздействие на нервную систему и наиболее четко запечатлеваются в сознании, что связывает звуковую картину пространства войны с мотивом памяти. Отголоски войны слышны и тогда, когда сама война закончена (ср.: эхо войны). Разрушительная функция адской симфонии войны противопоставлена обычной для мирного пространства космогонической функции музыки. Связь с архетипом декосмизации определяет апокалипсическую направленность мотива грохота битвы. Мотив тишины имеет аналогичное направление: в пространстве войны это мертвая тишина между спуском курка / нажатием ядерной кнопки и гибелью человека / целого мира. Тишина, как и темнота, соответствует негативному полюсу оппозиции жизнь / смерть и характеризует ситуацию перехода в лишенное звуков, света и цвета пространство загробного мира. В современной антивоенной поэзии Интернет тишина / молчание становится символом политической пассивности нации, допустившей войну.

Мотив забвения приобретает в пространстве новейшей военной лирики апокалипсические черты: колыбель цивилизации может быть уничтожена за один день. Мотив противостояние памяти и забвения наглядно демонстрирует преемственность эпического и лирического жанров: назначение лирики, как и эпоса, состоит в напоминании — но не о событии как таковом, а о том эмоциональном отклике, которое это событие вызывает. Память концептуализируется как «живая», хранящаяся в сердце, или «мертвая», зафиксированная на неживом носителе. Неспособность забыть ужасы войны выражается в концептуализации памяти как тюрьмы, в которой носитель памяти подвергается пыткам.

Многие типичные для военной поэзии метафорические модели привносятся в современный поэтический дискурс из политического и публицистического: ВОЙНА - БИЗНЕС / ПЕРСТУПЛЕНИЕ / ГРЕХ / КИНО / ИГРА / МАШИНА / ОСОБЫЙ ЯЗЫК. Поэтический дискурс сообщает и определенное отношение к попыткам представить феномен войны в терминах других, неагрессивных сфер человеческого бытия. Война — смерть, боль, страдания и разрушения: Hatred and Greed / Desperation / Death and Injury / Destruction / Who cares/ All this / Just for peace (J. Doe, Peace). Война - это война, и все попытки описать ее какими-либо другими словами - лицемерие. Так называемая метафора Клаузевица (ВОЙНА - ВИД ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ / БИЗНЕС) считается недопустимой и аморальной. Война в антивоенном творчестве поэтов Интернет истинной считается только метафорическая модель ВОЙНА - ГРЕХ, ПРЕСТУПЛЕНИЕ.

Метафорическая модель ВОЙНА - МАШИНА объясняется бурным развитием военных технологий. Из дискурса СМИ в военную поэзию проникают многочисленные наименования современного вооружения. Полная милитаризация концептуального пространства - мотив, унаследованный военной поэзией из эпоса. Однако оружие в военной лирике XX - XXI вв. лишено индивидуальности и представлено в массе. Дистанцированность, вызванная развитием компьютерных технологий, позволяющих наносить удары по цели с безопасного расстояния, приводит к отсутствию прямой ответственности.

Война также концептуализируется как особый язык. В военной лирике находит отражение тот факт, что идиолект человека, вернувшегося с войны, кардинально меняется, как и наполнение его души. Ужасы войны трудно передать словами, поэтому язык военной поэзии занят поиском новых, более сильных средств воздействия на человека: он ищет новые смыслы, неожиданные связи между значениями одного слова, омофонами и омографами, разрушает старые метафоры и создает новые, действует на всех уровнях текста и обращается к словотворчеству. Язык антивоенной поэзии преследует миротворческие цели, язык же военной политики (verbal napalm) сам по себе является оружием.

172

Заключение

Все многочисленные теории, пытающиеся объяснить феномен войны, носят относительный характер (Bennet, Snam 2004; Walzer 2004). С одной стороны, история цивилизации — это история войн, борьбы одних этнических или социальных объединений с другими (за власть, территорию, природные ресурсы, свободу, идею). С другой стороны, воспоминания очевидцев войн, подчас отстоящих друг от друга на тысячелетия, свидетельствуют об одном: нет ничего более отвратительного и неподдающегося пониманию, чем разрушительная сила войны. Из этого парадокса возникают непрекращающиеся попытки объяснить феномен войны силами самых разньлх антропоцентрических наук, в том числе и наукой о языке, так как именно через язык представляется возможным проникнуть во внутренний мир человека.

Проделанная работа по описанию концепта WAR на материале англоязычной военной поэзии позволяет нам сделать следующие выводы, позволяющие раскрыть экзистенциальные основы концепта.

1. Порождение поэтических текстов связано с глубинными слоями психики. Военная поэзия менее всего связана с рациональным мышлением, и более всего — с эмоциональной сферой. Как следствие, дискурс военной поэзии — в особенности, лирической - предоставляет как нельзя более подходящий материал для изучения внутреннего мира человека.

Материал изучался в комплексе. а) Мы обращались к источникам разной временной отнесенности, так как война — явление, присущее человечеству, поэтому война — вечная тема человеческого творчества. Исследование даже самого нового материала из сети Интернет обнаруживает общность арсенала образов, символов, метафор. б) При исследовании военной лирики мы также учитывали свидетельства очевидцев войн, так как объем, качество и основные мотивы поэзии той или иной войны могут объясняться вполне объективными причинами. с) При изучении дискурса современной антивоенной поэзии сети Интернет нами принимались во внимание результаты исследований других видов дискурса. Тот факт, что политика освещается средствами СМИ, определяет общность метафорического и образного арсенала политического, публицистического и антивоенного поэтического дискурсов.

2. Исследование англоязычной военной лирики показало, что фрагмент картины мира, ограниченный концептом WAR, можно описать как пространственно-временное единство. Концепт WAR может концептуализироваться и как пространство, и как период времени. В результате образуется поэтический универсум войны, который можно воссоздать через выделение базовых бинарных оппозиций и метафорических моделей, по аналогии с тем, как на основе эпических текстов и преданий восстанавливаются мифопоэтические модели мира различных этносов.

3. Концептуальный универсум войны базируется на бинарных оппозициях, на которых строится картина мира: ВЕРХ / НИЗ, ВНУТРЕННИЙ / ВНЕШНИЙ, ТЬМА / СВЕТ, СВОЙ/ЧУЖОЙ.

4. Пространственная модель концепта WAR основана на пространственных оппозициях ВЕРХ / НИЗ и ВНУТРЕННИЙ / ВНЕШНИЙ. Ее трехуровневая структура в вертикальном плане и оппозиция КОСМОС / ХАОС в горизонтальном соответствует древнегерманской мифопоэтической модели мира.

5. Темпоральная модель концепта WAR складывается как комбинация циклической модели, унаследованной от древнегерманской мифологии, и линейной, типичной для христианской картины мира. Эта комбинация, реализующаяся как смешение времен, особенно актуальная для современной военной лирики Интернет. Темпоральность, присущая системе военной поэзии, наследует многое из концепции времени древней англосаксонской лирики (неполнота линии времени и годового цикла, значимость мгновения).

6. Персонажная структура концепта WAR основана на оппозиции СВОЙ / ЧУЖОЙ, которая восходит к более базовой пространственной оппозиции

S.S м

ВНУТРЕННИМ / ВНЕШНИЙ. Персонажная структура обнаруживает связь с архетипом борьбы Героя и Чудовища, который определяет мотив демонизации врага.

7. Военная поэзия обнаруживает ряд исторически континуальных мотивов. Сюда относятся пейзажные характеристики концептуального пространства войны (пейзаж войны как «пейзаж смерти», враждебность стихий, руины городов, животные, питающиеся падалью). Континуальностью обладает мотив «homo ab humo» (концепция возвращения человека в землю из которой он сотворен) и мотив забвения как «окончательной смерти». Традиционна персонификация битвы и оружия.

8. Визуально-аудиальный аспект образной составляющей концепта WAR также характеризуется диахронической преемственностью, но и вносит новые символы или сообщает новое символическое наполнение уже имеющимся.

9. Превалирование той или иной пространственной оппозиции зависит от характера войны. В поэтическом универсуме 1MB превалирует оппозиция ВЕРХ/НИЗ. Для войн колониального характера более актуальна оппозиция ВНЕШНИИ / ВНУТРЕННИЙ, базирующаяся на противостоянии космоса и хаоса.

10. Концепт WAR связан с концептом последней битвы. Дискурс военной поэзии имеет точки соприкосновения с апокалиптическим дискурсом. Эсхатологическая направленность военной поэзии восходит к мотиву тождества макрокосма и микрокосма в англосаксонской лирике.

Хронотоп военной поэзии имеет четкую апокалиптическую ориентацию: мгновение отделяет пространство мира от перехода в пространство войны. Эсхатологически ориентированы мотивы тендерной перверсии, разрушения города / здания, «мерзости запустения», разрушения концептуальной вертикали. Все члены оппозиций, на которых основан аудиально-визуальный аспект, также ведут к гибели человека / мира: например, как грохот битвы, так и тишина; как тьма, так и вспышка света.

11. В пространственном аспекте могут быть выделены следующие метафорические модели войны: ВОЙНА - ХАОС (ОТХОЖДЕНИЕ ОТ НОРМЫ: ФИЗИЧЕСКИЙ НЕДУГ, БЕЗУМИЕ), ВОЙНА - КОСМИЗАЦИЯ \ ДЕКОСМИЗАЦИЯ, ВОИНА - АД. С точки зрения темпоральной структуры -метафорические модели ВОЙНА - ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА (БИТВА СО СТИХИЯМИ), ВОЙНА - КОЛЕСО / СПИРАЛЬ, ВОЙНА - УБИЙЦА БУДУЩЕГО, ПЕРМАНЕНТНАЯ ЗИМА.

Современная антивоенная поэзия сети Интернет испытывает влияние со стороны media-дискурса, который влияет на концептуальную систему, изменяя содержание концептов. Поэтический дискурс разделяет общий с политическим и публицистическим набор метафор: ВОЙНА - БИЗНЕС / ПЕРСТУПЛЕНИЕ / ГРЕХ / КИНО / ИГРА / МАШИНА / ОСОБЫЙ ЯЗЫК.

12. Исследование концепта WAR на поэтическом материале имеет много перспектив. Одной из них может быть сравнительный анализ данного концепта на материале разных языков. Интересным представляется исследование русскоязычной поэзии сети Интернет, посвященной военным конфликтам в Афганистане и Чечне. Можно предположить, что современное творчество резидентов русских и англоязычных антивоенных сайтов обнаружит много общего. Данные, полученные в результате анализа военной поэзии, могут также иметь прикладное значение и могут быть использованы в психотерапевтических разработках для лечения пост-травматического стрессового расстройства у ветеранов войн (терапия творчеством).

Список научной литературыРабкина, Надежда Владимировна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Аверинцев, С. С. Поэтика ранней византийской литературы / С. С. Аверинцев. M.: Coda, 1997. - 316 с.

2. Адамович, А. Моление о будущем / А. Адамович // Слово о Полку. 800 лег. -М., 1986. С. 536-539.

3. Апресян, В. Ю. Метафора в семантическом представлении эмоций / В. Ю. Апресян, Ю. Д. Апресян // Вопр. языкознания. 1993. - № 3. - С. 27-35.

4. Арнольд, И. В. Основы научных исследований в лингвистике : учеб. пособие / И. В. Арнольд. М.: Высш. шк., 1991. - 140 с.

5. Арнольд, И. В. Стилистика. Современный английский язык (стилистика декодирования) / И. В.Арнольд. М.: Наука, 2002. - 384 с.

6. Аронсон, О. Конфликты и сообщества (о политической функции в высказывании) / О. Аронсон // Язык и этнический конфликт / под. ред. М. Брилл Олкотт, И. Семенова. -М.: Гендальф, 2001. С. 15-34.

7. Арутюнова, Н. Д. Метафора и дискурс / Н. Д. Арутюнова // Теория метафоры : сб. статей. М., 1990. - С. 5-33.

8. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека / Н. Д. Арутюнова. М.: Языки рус. культуры, 1999. - 896 с.

9. Арутюнова, Н. Д. О движении, заблуждении и восхождении / Н. Д. Арутюнова // Логический анализ языка. Космос и Хаос: концептуальные поля порядка и беспорядка / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2003. - 640 с. -С. 3-8.

10. Аскольдов, С. А. Концепт и слово / С. А. Аскольдов // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста : антология. М., 1997. — С. 267-280.

11. Бабенко, Л. Г. Лингвистический анализ художественного текста / Л. Г. Бабенко, И. Е. Васильев, Ю. В. Казарин. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000.-534 с.

12. Бабенко, Л. Г. Филологический анализ текста : теория. М., 2004. - С. 101108.

13. Бабушкин, А. П. Типы концептов в их лексико-фразеологической семантике / А. П. Бабушкин. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1996. - 104 с.

14. Баранов, А. Н. О типах сочетаемости метафорических моделей / А. Н. Баранов // Вопр. языкознания. 2003. - № 2. - С. 73-94.

15. Баумгартнер Г. Физиологические рамки зрительного эстетического отклика / Баумгартнер Г. // Красота и мозг. Биологические аспекты эстетики : пер.с англ. / под ред. И. Ренглера, Б. Херцбергер, Д. Эпстайна. М., 1995. - С. 173190.

16. Бауэр, В. Энциклопедия символов / В. Бауэр, И. Дюлоту, С. Головин.; пер. с нем. Г. Гаева. М.: КРОН-ПРЕСС, 2000. - 594 с.

17. Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского / М. М. Бахтин. М., 1972. -440 с.

18. Бахтин, М. М. Проблема речевых жанров / М. М. Бахтин // Эстетика словесного творчества. М., 1979. - С. 237 - 281.

19. Бахтин, М. М. Формы времени и хронотопа в романе / М. М. Бахтин // Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. - С. 234 - 407.

20. Белянин, Г. Г. Основы психолингвистической диагностики (модели мира в литературе) / Г. Г. Белянин. М.: Тривола. - 2000. - 248 с.

21. Белянин, Г. Г. Психолингвистические аспекты художественного текста / Г. Г. Белянин. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988. - 270 с.

22. Бенвенист, Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. М., 1974. - 448 с.

23. Бенвенист, Э. Словарь индоевропейских социальных терминов / Э. Бенвенист. М., 1995. - 454 с.

24. Бердяев, Н. А. Судьба России / Н. А. Бердяев. М., 1990. - 640 с.

25. Березин, В. М. Массовая коммуникация: сущность, каналы, действие / В. М. Березин. М., 2003. - 173 с.

26. Берестенев, Г. И. Иконичность добра и зла / Г. И. Берестенев // Вопр.языкознания. 1999. - №4. - С. 99-114.

27. Болдырев, Н. Н. Когнитивная семантика / Н. Н. Болдырев. — Тамбов: Изд-во Тамбов, гос. ун-та, 2001. — 123 с.

28. Бондаренко, Г. В. Мифология пространства древней Ирландии / Г. В. Бондаренко. — М.: Языки славян, культуры, 2003. 416 с.

29. Бородулин, Р. И в начале было «Слово» / Р. Бородулин // Слово о Полку Игореве. 800 лет. -М., 1986. С. 563-566.

30. Брагина, Н. Г. Мифологический хаос (культурный след в языке) / Н. Г. Брагина // Логический анализ языка. Космос и Хаос: концептуальные поля порядка и беспорядка / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М., 2003. - С. 18-31.

31. Брагина, Н. Г. Память в языке и культуре / Н. Г. Брагина. — М.: Языки славянских культур, 2007. — 520 с.

32. Брудный, А. А. Понимание как компонент психологии чтения / А. А. Брудный // Проблемы социологии и психологии чтения. — М, 1975. -С. 162-172.

33. Брудный, А. А. Психологическая герменевтика : учеб. пособие / А. А. Брудный. — М.: Лабиринт, 1998. — 336 с.

34. Брудный, А. А. Семантика языка и психология человека (о соотношении языка, сознания и действительности) / А. А. Брудный. Фрунзе, 1972. — 254 с.

35. Брутян, Г. А. Языковая картина мира и ее роль в познании / Г. А. Брутян // Методологические проблемы анализа языка. Ереван, 1976. - С. 225-234.

36. Валгина, Н. С. Теория текста : учеб. пособие / Н. С. Валгина. — М.: Логос, 2003.-280 с.

37. Вежбицкая, А. Понимание культур через посредство ключевых слов / А. Вежбицкая. М., 2001. - 288 с.

38. Вежбицкая А. Речевые акты / А. Вежбицкая // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1985. - Вып. 16. - С. 251- 275.

39. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая. М.: Моск. Словари, 1996.-416 с.

40. Венедиктова, Л. Н. Концепт «Война» в языковой картине мира:

41. Сопоставительное исследование на материале английского и русского языков : дис. . канд. филол. наук: 10.02.20 / JI. Н. Бенедиктова. -М.: РГБ, 2003. 180 с.

42. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. М.: Высш. шк, 1989.-405 с.

43. Веселовский, А. Н. Поэтики сюжетов / А. Н. Веселовский // Историческая поэтика. М., 1989. - С. 300-307.

44. Виноградов, В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика / В. В. Виноградов. М, 1963. - 252 с.

45. Волькенштейн, М. Стихи как сложная информационная система / М. Волькенштейн // Наука и жизнь. 1970.- № 1. - С. 52-71.

46. Воркачев, С. Г. Концепт как «зонтиковый термин» / С. Г. Воркачев // Язык, сознание, коммуникация. М., 2003. - Вып. 24. - С. 5-12.

47. Воркачев, С. Г. Счастье как лингвокультурный концепт / С. Г. Воркачев. — М.: Гнозис, 2004. 236 с.

48. Воркачев, С. Г. Любовь как лингвокультурный концепт / С. Г. Воркачев. — М.: Гнозис, 2007. 284 с.

49. Воронцова, Т. И. Картина мира в тексте английской баллады (когнитивная основа и языковая репрезентация) : канд. дис. . д-ра филол. наук / Т. И. Воронцова. — СПб., 2003. 175 с.

50. Выготский, Л. С. Психология искусства / Л. С. Выготский. СПб.: Азбука, 2000. — 467 с.

51. Гачев, Г. Д. Наука и национальные культуры: Гуманитарное комментирование к естествознанию / Г. Д. Гачев Ростов н/Д.: Изд-во Рост, ун-та, 1992. - 372 с.

52. Гинзбург, К. Мифы эмблемы - приметы: морфология и история : сб. статей / К. Гинзбург ; пер. с итал. С. Л. Козлова. - М.: Новое изд-во, 2004. — 348 с.

53. Гинзбург, Л. Я. О старом и новом / Л. Я. Гинзбург. Л., 1982. - 424 с.

54. Глюксманн, А. Философия ненависти / А. Глюксманн; пер. с франц. А.

55. Демина M.: ACT, 2006. 288 с.

56. Григорьева, Ю. С. Концептоефера ВОИНСТВЕННОСТЬ как фрагмент англосаксонской картины мира: когнитивный подход (на материале древнеанглийской героической поэзии) : дис. канд. . филол. наук / Ю. С. Григорьева. Владивосток, 2003. - 175 с.

57. Гумилев, JI. Н. Доложено на заседании Отделения этнографии 17 февраля 1966 г. / Гумилев JI.H. // Доклады Географического общества СССР. 1968. -Вып. З.-С. 193-202.

58. Гуревич, А. Я. Время как проблема истории культуры / А. Я. Гуревич // Вопросы философии. 1969. - № 3. - С. 112-113.

59. Гуревич, А. Я. Категории средневековой культуры / А. Я. Гуревич. М., 1972.-350 с.

60. Гуревич, А. Г. Концепт света и тьмы в русской и английской языковых картинах мира : дис. . канд. филол наук : 10.02.20 / А. Г. Гуревич. М.: РГБ, 2005. - 168 с.

61. Ван Дейк, Т. А. Язык. Познание. Коммуникация / Т. А. Ван Дейк М.: Прогресс, 1989.-312 с.

62. Делез, Ж. Что такое философия? / Ж. Делез, Ф. Гваттари. СПб.: Алтейя, 1998.-288 с.

63. Демьянков, В. 3. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода / В. 3. Демьянков // Вопр. языкознания. 1994. -№4.-С. 17-32.

64. Доманский, В. А. Культорологический подход к изучению литературы / В. А. Доманский // http^/www.tsu.ru/webdesign/tsu/Library.m (12.2003)

65. Дэвидсон, Д. Что означают метафоры / Д. Дэвидсон // Теория метафоры : сб. статей. М., 1990 . - С. 173-194.

66. Евгеньева, Т. В. Архаическая мифология в политической культуре России / Т. В. Евгеньева // Полития. 1999. - № 1. - С. 33-47.

67. Ермакова, О. П. Пространственные метафоры в русском языке / О. П. Ермакова

68. Логический анализ языка: Языки пространств. М., 2000. - С. 289-298.

69. Залевская, А. А. Текст и его понимание / А. А. Залевская. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2001.- 177 с.

70. Золотникова, Т. В. Публичное одиночество. Творческая личность в русском театре второй половины 20 века / Т. В. Золотникова. Ярославль, 1998.- 120 с.

71. Золян, С. Т. Семантика и структура поэтического текста / С. Т. Золян. -Ереван: Изд-во Ереван, ун-та, 1991. 316 с.

72. Казарин, Ю. В. Филологический анализ поэтического текста / Ю. В. Казарин. М.: Академ, проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2004. - 432 с.

73. Карасик, В. И. Лингвокультурный концепт как единица исследования / В. И. Карасик, Г. Г. Слышкин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики / под ред. И. А. Стернина. Воронеж, 2001. - С. 75-79.

74. Карасик, В. И. Субкатегориальный кластер темпоральности (к характеристике языковых концептов) / В. И. Карасик // Концепты : науч. тр. Центрконцепта. Архангельск, 1997. - Вып. 2. - С. 170-185.

75. Карасик, В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс / В. И. Карасик -Волгоград, 2002. 390 с.

76. Караулов, Ю. Н. Русский язык pi языковая личность / Ю. Н. Караулов. М.: Наука, 1987.-264 с.

77. Карпова, Е. А. Древнеанглийская пространственная лексика как отражение древнеанглийской поэтической модели (опыт лингвокультурологического анализа) : дис. канд. . филол. наук : 10.02.20 /Е. А.Карпова. Иваново, 2002. -180 с.

78. Катсельс, М. Информационная эпоха : экономика, общество и культура / М. Катсельс. М., 2000. - 508 с.

79. Кацева, Е.А. Штурм Берлина. / Е.А. Кацева // Вокруг Света. 2005. - №5 -С.127-143.

80. Кельтская мифология : энциклопедия. М.: Эксмо, 2002. — 640 с.

81. Керимов, Т. X. Поэтика времени / Т. X. Керимов. М.: Академ. Проект,2005.- 192 с.

82. Кибрик, А.Е. Когнитивные исследования по дискурсу / А.Е. Кибрик // Вопр. языкознания. 1994. - № 5. - С. 126-140.

83. Китаев-Смык, J1. А. Психология стресса / JI. А. Китаев-Смык. М., 1983. -263 с.

84. Клар, Г. Тест Люшера / Г. Клар; пер. с англ. М., 1972. - 55 с.

85. Клюканов, И. Э. Динамика меж культуры о го общения: к построению нового концептуального аппарата : автореф. дис. . д-ра филол. наук : 10.02.20 / И. Э. Клюканова. Саратов, 1999. - 35 с.

86. Когнитивная психология / под ред. В. Н. Дружинина, Д. В. Ушакова. М., 2002. - 324 с.

87. Колесов, В. В. Свет и цвет в «Слове о полку Игореве» / В. В. Колесов // Слово о Полку Игореве. 800 лет. М., 1986. - С. 215-230.

88. Колесов, В. В. Язык и ментальность / В. В. Колесов. СПб.: Петерб. востоковедение, 2004. - 240 с.

89. Колшанский, Г. В. Коммуникативная функция и структура языка / Г. В. Колшанский. М, 1984. - 175 с.

90. Колшанский, Г. В. Объективная картина мира в познании и языке / Г. В. Колшанский. М.: Наука, 1990. - 108 с.

91. Красных, В. В. Основы психолингвистики и теории коммуникации / В. В. Красных. -М.: Гнозис, 2001. -280 с.

92. Краткий словарь когнитивных терминов / Е. С. Кубрякова, В. О.Демьянков, Ю. Г. Панкрац, Л. Г.Лузина. М.: Изд-во МГУ, 1997. - 436 с.

93. Кремнева, А. В. Функционирование библейского мифа как прецедентного текста (на материале произведений Джона Стейнбека) : автореф. дис. .канд. филол. наук : 10.02.19 / А. В. Кремнева. Барнаул, 1999. - 18 с.

94. Кристева, Ю. Бахтин, слово, диалог, роман // Французская семиотика. От структурализма к постструктурализму. М., 2000. - С. 427-457.

95. Кубрякова, Е. С. Память и ее роль в исследовании речевойдеятельности / Е. С. Кубрякова // Текст в коммуникации. М., 1991. - С.4-21.

96. Кубрякова, Е. С. Текст и его понимание / Е. С. Кубрякова // Рус. текст. -1994.-№2.-С. 18-27.

97. Кубрякова, Е. С. Язык и знание / Е. С. Кубрякова. — М.: Языки славян, культуры, 2004. 560 с.

98. Кузьмина, Н. А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка / Н. А. Кузьмина. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 272 с.

99. Кэмпбелл, Дж. Мифы, в которых нам жить / Дж. Кэмпбелл. М.: Гелиос, 2002. - 256 с.

100. Ларионова, А. А. Линейное время как концепт английской языковой картины мира 14-15 в.в. : на материале произведений среднеанглийского периода : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / А. А. Ларионова. Самара: РГБ, 2006. - 209 с.

101. Левин, Ю. И. Избранные труды. Поэтика. Семантика / Ю. И. Левин. М.: Языки рус. культуры, 1998. - 612 с.

102. Леонтьев, А. А. Основы психолингвистики / А. А.Леонтьев. М.: Смысл, 1997.-287 с.

103. Леонтьев, А. А. Язык, речь, речевая деятельность / А. А.Леонтьев. М., 1969.-280 с.

104. Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: Большая Российская Энциклопедия. 1998. - 684 с.

105. Лихачев, Д. С. Избранные работы в 3-х томах / Д. С. Лихачев. Л.: Худ. лит., 1987.-Т. 2.-439 с.

106. Лосев, А. Ф. Знак. Символ. Миф : труды по языкознанию / А. Ф. Лосев. -М., 1982.-368 с.

107. Лосский, В. Очерк мистического богословия Восточной Церкви / В. Лосский // Мистическое богословие. — Киев, 1991. — С. 155-164.

108. Лотман, М. Ю. Структура художественного текста / М. Ю. Лотман. М.,1970.-367 с.

109. Лотман, Ю. В. Анализ поэтического текста / Ю. В. Лотман. Л., 1972. - 271 с.

110. Ляпин С. X. Концептология: к становлению подхода / С. X. Ляпин // Концепты. Архангельск, 1997. - Вып. I. - С. 11-35.

111. Маковский, М. М. Язык миф - культура (Символы жизни и жизнь символов) / М. М. Маковский // Вопр. языкознания. - 1997. - № 1. - С. 73-80.

112. Маковский, М. М. Семиотика языческих культов (мифопоэтические этюды) / / М. М. Маковский // Вопр. языкознания. 2002. - № 6. - С. 55-80.

113. Маковский, М. М. Мифопоэтические этюды / М. М. Маковский // Вопр. языкознания. 2007. - № 5 - С. 35-57.

114. Максапетян, А. Г. Язык и метафизика / А. Г. Максапетян. Ереван, 2001 // http://www.philosophy.ru/librai*y/maksapetian/i. 1-41 .html (04.2004)

115. Малинович, Ю. М. Антропологическая лингвистика как интегральная наука / Ю. М. Малинович, М. В. Малинович // Антропологическая лингвистика: Концепты. Категории. М.; Иркутск, 2003. - С.7-28.

116. Маринова, Е. Д. Некоторые вопросы исторической ономастики / Е. Д. Маринова // Когнитивные и дискурсивные проблемы современной лингвистики : сб. науч. тр. Кемерово, 2005. - С. 66-69.

117. Маслова, В. А. Когнитивная лингвистика / В. А.Маслова. Мн.: ТетраСистемс, 2004. - 256 с.

118. Маслова, В. А. Лингвокультурология / В. А.Маслова. М:, 2001. - 257с.

119. Матурана, У. Р. Древо познания : пер.с англ. / У. Р. Матурана, Ф. X. Варела. М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 224 с.

120. Матюшина, И. Г. Древнейшая лирика Европы / И. Г. Матюшина. М.: РПГТУ, 1999.-Т. 1.-246 с.

121. Матюшина, И. Г. Руины: становление топики в средневековой европейской лирике / И. Г. Матюшина // Arbor Mundi: Мировое древо. 2000. - Вып. 7. - С. 11-38.

122. Матюшина, И. Г. Становление лирики в средневековой Европе // Лирика: генезис и эволюция / И. Г. Матюшина; сост. И. Г. Матюшина, С. Ю. Неклюдов. М., 2007. - С. 54-123.

123. Мелетинский, Е. М. Аналитическая функция и проблема происхождения архетипических сюжетов / Е. М. Мелетинский // Психология художественного творчества : хрестоматия / сост. К. В. Сельченок. Мн., 2003. - С. 54-70.

124. Мелетинский, Е. М. О литературных архетипах / Е. М. Мелетинский // Чтения по истории и теории культуры. М., 1994. - Вып. 3. - С. 33-54.

125. Мелетинский, Е. М. От мифа к литературе / Е. М. Мелетинский. М., 2000. -168 с.

126. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. М.: Вост. лит. РАН, 2000. - 407 с.

127. Мифы народов мира в 2 т. / под ред. С. А. Токарева. М.: Сов. энциклопедия, 1988. — Т. 2. - 720 с.

128. Мурзин, Л. Н. Язык, текст, культура / Л. Н. Мурзин // Человек Текст -Культура. - Екатеринбург, 1997. - С. 132-133.

129. Николаева, Т. М. От звука к тексту / Т. М. Николаева. М., 2000. - 422 с.

130. Норманн, Д. Символизм в мифологии / Д. Норманн М., 1997. - 272 с.

131. Оганесян, Н. Т. Терапевтические аспекты психологии поэтического творчества / Н. Т.Оганесян // Журн. практ. психологии и психоанализа. 2002. -№ 3. - С. 84-95.

132. Ортега-и-гассет, X. Две великие метафоры / X. Ортега-и-гассет // Теория метафоры : сб. статей. М., 1990. - С. 50-75.

133. Павиленис, Р. И. Проблема смысла / Р. И. Павиленис. М.: Мысль, 1983. -285 с.

134. Панченко, А. М. Метафорические архетипы в русской средневековой словесности и поэзии начала XX века / А. М. Панченко, И. П. Смирнов // Труды отдела древнерусской литературы. Древнерусская литература и культура XIX-XX веков.-Л., 1976.-С. 154-171.

135. Петренко, В.Ф. Основы психосемантики / В.Ф. Петренко. — 2-е изд., доп. -СПб.: Питер, 2005. 480 с.

136. Петров, М. К. Язык. Знак. Культура / М. К. Петров. 2-е изд., стереотип. -М.: Едиториал УРСС, 2004. - 328 с.

137. Пименов, Е. А. Этногерменевтика: фрагменты языковой картины мира / Е. А.ГГименов // Этногерменевтика и этнориторика. — Кемерово: Кузбассвуиздат; Landau: Verlag Empirische Pädagogik, 1999. С. 8-32.

138. Пименова, М. В. Душа и дух: особенности концептуализации / М. В. Пименова. Кемерово: Графика, 2004. - 386 с.

139. Пименова, М. В. Этнориторические и этногерменевтические особенности ментальности в русском и английском языках / М. В. Пименова // Этногерменевтика и этнориторика. — Кемерово: Кузбассвуиздат, 1999. — С. 1935.

140. Пигцальникова, В. А. Психопоэтика : монография / В. А. Пищальникова. -Барнаул, 1999.- 175 с.

141. Попова, 3. Д. Проблема моделирования концептов в лингвокогнитивных исследованиях / 3. Д. Попова, И. А. Стернин // Мир человека и мир языка / отв. ред. М. В. Пименова. Кемерово, 2003. -С. 6-16.

142. Поршнев, Б. Ф. Социальная психология и история / Б. Ф. Поршнев. М.: Наука, 1979.- 156 с.

143. Постовалова, В. И. Существует ли языковая картина мира? / В. И. Постовалова // Язык как коммуникативная деятельность человека : сб. науч. тр. МГПИИЯ. М., 1987. - Вып. 284. - С. 65-72.

144. Потебня, А. А. Эстетика и поэтика / А. А. Потебня. М. , 1976. - 482 с.

145. Почепцов, Г. Г. Информационные войны. Основы военно-коммуникативных исследований / Г. Г. Почепцов // http://shulenina.narod.ru/Polit/Pochepcov/infwar/contents.html (10.2008)

146. Почепцов, Г. Г. Информационные войны. Основы военно-коммуникативных исследований / Г. Г. Почепцов. Киев, 1998. - 332 с.

147. Почепцов, Г. Г. Теория массовой коммуникации / Г. Г. Почепцов. М.: Центр, 1998. -656 с.

148. Привалова, И. В. Интеркультура и вербальный знак (лингвокогнитивные основы межкультурной коммуникации): Монография. / И. В. Привалова. -М.: Гнозис, 2005. - 472с.

149. Проскурин, С. Г. Концептуальные системы в индоевропейском языке и культуре. Проблема «коды» и «тексты» (преим. на мат. герм, яз.) : дис. .д-ра филолог, наук. : 10.02.20 / С. Г. Проскурин. М., 1999. - 243 с.

150. Проскурин, С. Г. Мифопоэтический мотив «Мирового дерева» в древнеанглийской языке и англосаксонской культуре (концептуальный анализ) / С. Г. Проскурин // Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991.-С. 124-129.

151. Проскурин, С. Г. Семиотика индоевропейской культуры. История языка. Концептуальные системы в индоевропейском языке и культуре. Проблема «коды» и «тексты» / С. Г. Проскурин. Новосибирск: Изд. Сиб. независимого ун-та, 1998.-244 с.

152. Прохоров, Ю. Е. Действительность. Текст. Дискурс / Ю. Е. Прохоров. 2-е изд., испр. - М.: Флинта: Наука, 2006. -224 с.

153. Радченко, О. А. Язык как миросозидание. Лингвофилософская концепция неогумболдтианства / О. А. Радченко. М.: Метатекст, 1997. - Т. 1.— 308 с.

154. Рахилина, Е. В. Основные идеи когнитивной семантики / Е. В. Рахилина // Современная американская лингвистика: Фундаментальные направления / под. ред. А. А. Кибрика, И. М. Кобозевой, И. А.Секириной. М., 2002. - С. 370-389.

155. Сабанеева, М. К. Художественный язык французского эпоса: опыт филологического синтеза / М. К. Сабанеева. СПб: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2001.-296 с.

156. Сазонова, Л. И. Комментарии / Л. И. Сазонова // Слово о Полку Игореве. 800 лет. М., 1986. - С. 46-69.

157. Сильман, Т. И. Заметки о лирике / Т. И. Сильман. Л., 1977. - 237 с.

158. Сильман, Т. И. Синтактико-стилистические особенности местоимений / Т. И. Сильман // Вопр. языкознания. 1970. - № 4. - С. 80-90.

159. Смирницкая, О. А. Древнегерманская поэзия: Каноны и толкования / О. А. Смирницкая. -М.: Языки славян, культур, 2005. 176 с.

160. Стеблин-Каменский, М. И. Историческая поэтика / М. И. Стеблин-Каменский. Л., 1978. - 174 с.

161. Стеблин-Каменский, М. И. Скальдическая поэзия. Поэзия скальдов / М. И. Стеблин-Каменский. СПб.: Наука, 2004. - 112 с.

162. Степанов, Г. В. К проблеме единства выражения и убеждения (автор и адресат) / Г. В. Степанов // Контекст 1983. М., 1984. - С. 26-37.

163. Степанов, Ю. С. В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства / Ю. С. Степанов. М.: Наука, 1985.-335 с.

164. Степанов, Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования / Ю. С. Степанов. М.: Языки рус. культуры, 1997. - 991 с.

165. Тайлор, Э. Б. Миф и обряд в первобытной культуре / Э. Б. Тайлор. -Смоленск: Русич, 2000. 670 с.

166. Тер-Минасова, С. Г. Язык и межкультурная коммуникация / С. Г. Тер-Минасова. М.: Слово, 2000. - 261 с.

167. Тернер, В. У. Проблема цветовой классификации в примитивныхкультурах / В. У. Тернер // Семиотика и искусствометрия. / Под ред. Ю. М. Лотмана, В. М. Петрова М.: Мир, 1972. С. 50-81.

168. Тернер, Ф. Поэзия, мозг и время. Красота и мозг / Ф.Тернер, Э. Пёппель // Биологические аспекты эстетики : пер. с англ. / под ред. И. Ренглера, Б. Херцбергер, Д. Эпстайна. М., 1995. - С. 74-97.

169. Тиунова, С. П. Баллады Британии / С. П. Тиунова, Н. В. Рабкина // British Balladry : учеб.-метод. пособие ГОУ ВПО «КемГУ». Кемерово, 2005. - 54 с.

170. Тодоров, Ц. Теории символа / Тодоров Ц.; пер. с фр. Б. Нарумова. М.: Дом интеллектуальной книги, Рус. феноменологическое о-во, 1998. -408 с.

171. Топоров, В. Н. Пространство и текст / В. Н. Топоров // Текст: семантика и структура. М., 1983. - С. 227-284.

172. Топорова, Т. В. О древнеисландских формулах хаоса и конца мира и их индоевропейские соответствия / Т. В. Топорова // Вопр. языкознания. — 1994. -№4.-С. 48-51.

173. Топорова, Т. В. Об архетипе «воды» в древнегерманской космогонии / Т. В. Топорова//Вопр. языкознания. 1996. - № 6. - С. 91-100.

174. Топорова, Т. В. Об оппозиции «темный мир» «светлый мир» в древнегерманской космогонии / Т. В. Топорова // Вопр. языкознания. — 1998. -№ 2. - С. 39-48.

175. Тоффлер, Э. Война и антивойна. Что такое война и как с ней бороться? Как выжить на рассвете 21 века / Э. Тоффлер, X. Тоффлер. М.: ACT: Транзиткнига, 2005. - 412 с.

176. Туровский, В. В. Память в наивной картине мира: забыть, вспомнить, помнить / В. В. Туровский // Логический анализ языка. Культурные концепты. -М.: Наука, 1991. С. 91-95.

177. Уилрайт, Ф. Метафора и реальность / Ф. Уилрайт // Теория метафоры : сб. статей. М., 1990. - С. 80-100.

178. Уоллингер, Г. Биологические аспекты цветовой лексики. Красота и мозг / Г. Уоллингер // Биологические аспекты эстетики : пер.с англ. / под ред. И. Ренглера, Б. Херцбергер, Д. Эпстайна. М., 1995. - С. 157-172.

179. Франкфорт, Г. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека / Г. Франкфорт, Г. А. Франкфорт, Дж.Уилсон. СПб.: Амфора, 2001. -314с.

180. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности : пер.с англ. Л. М. Телятникова, Т. В. Панфилова / Э. Фромм. Мн.: ООО «Попурри», 1999. - 624 с.

181. Фрумкина, Р. М. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология? / Р. М. Фрумкина // Язык и наука конца 20-го века. М., 1995. - С. 74-117.

182. Фрумкина, Р. М. Еще раз об особенностях классификационного поведения / Р. М. Фрумкина// Речь, восприятие и семантика. М., 1998. - С. 25-36.

183. Фрумкина, Р. М. Психолингвистика / Р. М. Фрумкина. М.: Академия, 2001.-320 с.

184. Хартнигтон, С. Столкновение цивилизаций / С. Хартнигтон.; пер. с англ. Т. Велимеева, Ю. Новикова М.: ACT, 2005. - 603 с.

185. Хорольский, В. В. Поэзия Англии и Ирландии рубежа 19-20 веков / В. В. Хорольский. Киев: Наукова Думка, 1991. - 133 с.

186. Цивьян, Т. В. Лингвистические основы балканской модели мира / Т. В. Цивьян. М., 1990. - 207 с.

187. Цивьян, Т. В. Модель мира и ее лингвистические основы / Т. В. Цивьян. -М.: КомКнига, 2006. 280 с.

188. Цивьян, Т. В. Семиотические путешествия / Т. В. Цивьян. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2001. - 248 с.

189. Чекалов, И. И. Меч в «Беовульфе»: аспекты изображения и фабульнаязначимость / И. И. Чекалов // Логический анализ языка. Космос и Хаос: концептуальные поля порядка и беспорядка / отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М., 2003.-С. 283-293.

190. Чернышева, Т. А. Фантастика и современное натурфилософское мифотворчество / Т. А.Чернышева // Психология художественного творчества : хрестоматия / сост. К. В. Сельченок. Мн., 2003. - С. 92-115.

191. Чечетка, В. И. Концепт «человек» в мифопоэтической картине мира : на материале древнегерманских героических песен, легенд, сказаний : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / В. И. Чечетка. М.: РГБ, 2006. - 235 с.

192. Чудинов, А. П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000) / А. 11. Чудинов. -Екатеринбург, 2001. 238 с.

193. Шапошникова, И. В. Системные диахронические изменения лексико-семантического кода английского языка в лингво-этническом аспекте : дис. . д-ра филол. наук : 10.02.04 / И. В. Шапошникова. Иркутск, 1999. - 367 с.

194. Шахнарович, А. М. Когнитивные и коммуникативные аспекты речевой деятельности / А. М. Шахнарович, В. И. Голод // Вопр. языкознания. 1986. - № 2. - С. 52-56.

195. Шиффман, X. Р. Ощущение и восприятие : пер. с англ. 3. Замчук / X. Р. Шиффман. 5-с междунар. изд. - СПб.: Питер, 2003. - 924 с.

196. Шелестюк, Е. В. О лингвистическом исследовании символа / Е. В. Шелестюк // Вопр. языкознания. 1997. - № 4. - С. 125-142.

197. Щерба, Л. В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании / Л. В. Щерба // Языковая система и речевая деятельность. М., 1974. - С. 24-39.

198. Шишигина, О. Ю. Объективация концепта «Женщина» в английской фразеологии : дис. .канд. филол. наук : 10.02.04 / О. Ю. Шишигина. — Кемерово, 2003.- 190 с.

199. Шкловский, В. Б. Искусство как прием / В. Б. Шкловский // О теориипрозы.-М., 1983.-С. 9-25.

200. Шпенглер, О. Закат Европы / О. Шпенглер. Новосибирск, 1993. - 720 с.

201. Эйбл-Эйбесфельдт, И. Биологические основы эстетики. Красота и мозг / И. Эйбл-Эйбесфельдт // Биологичсекие аспкты эстетики : пер.с англ. / под ред. И. Ренглера, Б. Херцбергер, Д. Эпстайна. М., 1995. - С. 29-74.

202. Эко, У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию / У. Эко. — Спб., 1998. 538 с.

203. Эко, У. Полный назад! «Горячие войны» и популизм в СМИ / У. Эко. М.: Эксмо, 2007. - 592 с.

204. Элиаде, М. Мифы, сновидения, мистерии / М. Элиаде. М., 1996. - 288 с.

205. Элиаде, М. Миф о вечном возвращении : пер. Е. Морозовой, Е. Мурашкинцевой / М. Элиаде. // http://nz-biblio.narod.ru/html/eliadel/index.htm (октябрь 2008)

206. Энциклопедический словарь символов / авт.-сост. Н. А. Истомина. М.: ООО «Изд-во ACT», 2003. - 1056 с.

207. Юнг, К. Г. Архетип и символ / К. Г. Юнг. М., 1991. - 217с.

208. Юнг, К. Г. Душа и миф. Шесть архетипов / К. Г. Юнг.; пер. с нем. А. А. Спектор. Мн.: Харвест, 2004. - 400 с.

209. Яковлева, Е. С. Фрагмент русской языковой картины времени / Е. С. Яковлева // Вопр. языкознания. -1994. № 5. - С. 73-89.

210. American Folklore: An Encyclopedia / ed J. H. Brunvand. New York; London: Grand Publishing Inc., 1996. - 756 p.

211. Bar-Tal, D. Group beliefs as an expression of social identity / D. Bar-Tal // Social identity: International perspectives. London, 1998. - 320 p.

212. Bennet, S. The Behavioral origins of war / S. Bennet, A. C. Snam. Ann Arbor: University of Michigan, 2004. - 300 p.

213. Berlin, B. Basic color terms. Their Universality and evolution / B. Berlin, P. Kay. Berkley los Angeles: University of California Press, 1969. - 269 p.

214. Biema, D. Apocalypse Now / D. Biema // Time. 2002.- Vol. 160, № 8. - P. 41

215. Bradford, R. Studying Poetry / R. Bradford // Introducing to Literary Studies. -Wiltshire, 1996. P. 117-150.

216. Brederode, T. van. Collocation Restrictions: Frame and Metaphor / T. van Brederode. Amsterdam : De Universiteit van Amsterdam, 1995. - 234 p.

217. Brillenburg Wurth, K., Het leven van teksten. Een inleiding tot de literatuurwetenschap. / K. Brillenburg Wurth, A. Rigney. Amsterdam : Amsterdam University Press, 2006. - 324 p.

218. Brummett, B. Contemporary apocalyptic rhetoric / B. Brummett New York: Praeger, 1991. - 157 p.

219. Chance, J. Grendel's Mother and the Women of Beowulf. Readings on Beowulf / J. Chance. San Diego : Greenhaven, 1998.: The Greenhaven Press to British Literature, 1998. - 105-112 p.

220. Chatman, S. The components of English Meter / S. Chatman // Linguistic and Literary Style. London, 1970. - P. 309-336.

221. Childs, P. The Twentieth Century in Poetry. A Critical Survey / P. Childs. -London; New York, 1999. 512 p.

222. Chomsky,N. 9-11 /N. Chomsky// http://www.thirdworldtraveler.com

223. Chomski, N. The Culture of Terrorism / N. Chomski. London: Pluto Press Ltd, 1988.- 354 p.

224. Chomsky, N. Towards a New Cold War. U.S. Foreign Policy from Vietnam to Reagan / N. Chomski. New York; London, 2003. - 235 p.

225. Connery, W. S. The Zero Year Presidential Curse Might Tragedy Strike? / W. S. Connery // http://www.rense.com/general37/zuu.htm

226. Corcoran, N. English poetry since 1940 / N. Corcoran. London; New York: Longman, 1993.-308 p.

227. Crichton, M. Eaters of the Dead / M. Crichton. US: Alfred a Knopf, 1976. -212 p.

228. Croft, W. Cognitive Linguistics / W. Croft, D. A. Cruse. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. - 325 p.

229. Culler, J. Saussure (American Title: Ferdinand de Saussure) / J. Culler. -London: Fontana; Brighton: Harvester; New York: Penguin, 1976. 212 p.

230. Dey, R. The Soldier-Poet and His Poetry / R. Dey // Army Digest. 1969 -December // http://www.landscaper.net/poetry.htm

231. Dijk, van T. The Study of Discourse / van T. Dijk // Discourse as structure and process. Discourse Studies: A multidisciplinary introduction. London; New Delhi, 1997.-Vol. 1.-312 p.

232. Draper, R. P. An Introduction to Twentieth-Century Poetry in English / R. P. Draper. New York: St. Martin's Press, 1999. - 315 p.

233. Ehrhart, W. D. Soldier-poets of the Vietnam War / W. D. Ehrhart // Tell me Lies about Vietnam. Cultural Battles for the Meaning of the War / eds. A. Louvre, J. Walsh. Philadelphia, 1988. - P. 114-125.

234. Emmerson, R. K. «The Secret» / R. K. Emmerson // Am. Historical Rev. 1999. -Vol. 104.-P. 1603-1614.

235. Encyclopedia of the Vietnam War: A Political, Social, and Military History / ed. S. C. Tucker. Oxford: Oxford University Press, 1998. - 786 p.

236. Eye-Witness Accounts of the Great War. leper, 2007. - 25 p.

237. Fairclough, N. Language and Power / N. Fairclough. New York: Longman Inc., 1995. -259 p.

238. Fisher, W. The Narrative Paradigm: In the Beginning I W. Fisher //J. of Communication. 1985 - Vol. 35. - P. 73-89.

239. Friedman, T. L. The World is Flat: A Brief History of the 21 Century / T. L. Friedman. New York: Farrar, Straus and Giroux, 2005. - 315 p.

240. Gabler, N. Life the Movie. How Entertainment Conquered Reality / N. Gabler. -NY: First Vintage Books Edition, 2000. 202 p.

241. Gilbert, M. Winston S. Churchill : Volume Four : The Strickcn World 19171922, / M. Gilbert. London, 1975. - 1298 p.

242. Halberstam, D. An Endless, Relentless war / D. Halberstam // Reporting Vietnam. Part One. American Jounalislm 1959-1969. New York: Literary Classics of the U.S., 1988.-527 p.

243. Ilalverson, J. The Struggle between Order and Chaos in Beowulf / J. Halverson // Readings on Beowulf. San Diego: Greenhaven, 1998. - 99-106 p.

244. Holm, J. Women in the Military: An Unfinished Revolution. / J. Holm. -Novato, 1983.-P. 435.

245. Holt, T. Poets of the Great War / T. Holt, V. Holt. South Yorkshire: LEO COOPER, 2004. - 242 p.

246. Howard, R. G. Sustainability and Narrative Plasticity in Online Apocalyptic Discourse After September 11, 2001 / R. G. Howard // J. of Media and Religion. -2006. Vol. 5, № 1. - P. 25-47.

247. Hudson, R. A. Sociolinguistics / R. A. Hudson. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. - 217 p.

248. Hughes, R. T. Myths America lives by / R. T. Hughes. Urbana; Chicago: University of Illinois Press, 2003. - 546 p.

249. Igengar, S. News that Matters / S. Igengar, D. R. Kinder. Chicago: The University of Chicago Press, 1987. - 317 p.

250. Interpretations of American History. Patterns and Perspectives / ed. F. G. Couvares, M. Saxton. New York; Toronto; Sydney; Singapore: The Free Press, 2000. - 354 p.

251. Jackendoff, R. Semantics and Cognition / R. Jackendoff. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1990.-283 p.

252. Jameson, F. The Seeds of Time / F. Jameson. New York: Columbia University Press, 1994. - 234 p.

253. Klarer, M. An Introduction to Literary Studies / M. Klarer. London: Routledge, 1999. - 324 p.

254. Lakoff, G. Metaphors We Live By / G. Lakoff, M. Johnson. Chicago: The University of Chicago Press, 1980. - 256 p.

255. Lakoff, G. Metaphor and War: The Metaphor System Used to Justify War in the Gulf Peace / G. Lakoff// Research. 1991. - № 23. - P. 25-32.

256. Lakoff, G. Whose Freedom? The Battle Over America's Most Important Idea / G. Lakoff. Farrar: Straus and Giroux, 2006. - 288 p.

257. De Landtsheer, C. Function and the Language of Politics. A Linguistic Uses and Gratifications Approach / C. De Landtsheer // Communication and Cognition. 1991. - Vol. 24, № 3-4. - P. 299-342.

258. Langacker, R. W. Foundation of cognitive grammar / R. W. Langacker. -Theoretical prerequisites. Sanford, 1987. - Vol. 1. - 235 p.

259. Levin, S. R. Concerning What Kind of Speech Act a Poem Is / S. R.Levin // Pragmatics of Language and Literature / ed. T. A. van Dijk. Amsterdam, 1976. - P. 143-159.

260. Liebrucks, B. Sprache und Bewusstsein / B. Liebrucks. Frankfurt, 1965. - 324 P

261. Magennis, H. Images of Community in Old English Poetry / H. Magennis. — ' Cambridge: Cambridge University Press, 1996. 124 p.

262. McGuire, W. J. Content and Process in the Experience of Self / W. J. McGuire, C. V. McGuire // Advances in Experimental Social Psychology. 1988. - Vol. 21. — P. 102.

263. Melrose, R. The Margins of Meaning / R. Melrose // Arguments for a postmodern Approach to Language and Text / ed. B.V. Rodopi. — Amsterdam; Atlanta, 1996.-P. 110-154.

264. Mehta, C. US Presidential Speeches Tag Cloud / C. Mehta // http://chir.ag/phemalia/preztags/ (2.11.2006)

265. Mukarzovsky, J. Standard Language and Poetic Language / J. Mukarzovsky // Linguistic and Literary Style. Massachusetts, 1970. - P. 40-57.

266. Nancy, J.-L. Finite History / J.-L. Nancy // The state of «Theory». — New York, 1989.-P. 159-160.

267. O'Leary, S. D. Arguing the Apocalypse: A Theory of Millennial Rhetoric By

268. New York / S.D. O'Leary. Oxford: Oxford University Press, 1994. - 314 p.

269. Overing, G. R. Language, Sign and Gender in Beowulf / G. R. Overing -Carbondale, 1990. 46 p.

270. Pinsky, R. Poetry and War, Again / R. Pinsky // http://slate.msn.com/id/2080074 (март 2003)

271. Readings on Beowulf. San Diego: Greenhaven, 1998. - 138 p.

272. Reflections on War and Peace 1998 Reflections on War and Peace in the 20th Century. Campbell Fall: University of Wisconsin-Eau Clair, 1998. - 204 p.

273. Richards, J. Blood of the Vikings / J. Richards. London: Hodder and Stoughton, 2001.- 176 p.

274. Sad, E. W. Orientalism / E. W. Sad. -. New York: Pantheon Books, 1978. 213 P

275. Schank, R. C. Knowledge and Memory: The Real Story / R. C. Schank, R. P. Abelson // Knowledge and Memory: The Real Stoiy / ed. R. S. Wyer. New York, 1995.-P. 1-85.

276. Shklovsky, V. Art as technique / V. Shklovsky // Russian formalist criticism / ed. T. Lemon. Lincoln, 1965.-P. 145-198.

277. Schmidt, S. J. Foundations for the empirical theory of literature / S. J. Schmidt. Hamburg: Buske Verlag, 1982. - 236 p.

278. Shen, Y. Cognitive constraints of verbal creativity. The Use of figurative language in poetic discourse / Y. Shen // Cognitive Stylistics. Language and Cognition in Text Analysis. Lancaster, 2002. — P. 211-229.

279. Sinfield, A. Literature, Politics and Culture in Postwar Britain / A. Sinfield. -Basil: Blackwell Ltd., 1989. 365 p.

280. Singer, M. The Red World Order. Zones of Peace, Zones of Turmoil / M. Singer, A. Wildovski. New York: Chartham House, 1993. - 453 p.

281. Steen, G. Understanding metaphor in literature / G. Steen. — London: Longman, 1994. -342 p.

282. The Creative Cognition Approach / eds. S. M. Smith, Т. B. Ward, R. A. Flinke.

283. Cambridge: The NIT Press, 1995. 354 p.

284. Thompson, A. The Empire Strikes Back? The Impact of Imperialism on Britain from the Mid-Nineteenth Century / A. Thompson. New York : Pearson Longman, 2005. - 256 p.

285. Tsagalis, C. Epic Grief: Personal Lament in Homer's Iliad / C. Tsagalis. Berlin (de Gruyter), 2004. - 214 p.

286. Tsur, R. Aspects of Cognitive Poetics / R. Tsur // Cognitive Stylistics. Language and Cognition in Text Analysis. Lancaster, 2002. - P.280-317.

287. Walzer, M. Arguing about War / M. Walzer. London, 2004. - 312 p.

288. Ward, T. What's old about new ideas / T. Ward // The Creative Cognition Approach / eds. Smith et al. Cambridge, 1995. - P. 157-178.

289. Список источников фактического материала

290. Поэзия скальдов : пер. С. В. Петров / отв. ред. М. И. Стеблин-Каменский. -СПб.: Наука, 2004. 183 с.

291. Стихи молодых поэтов Вьетнама периода антиимпериалистической войны 1964-1975 гг. М.: Молодая Гвардия, 1982. - 320 с.

292. Старшая Эдда// http://www.ibit.ru/free/mytli/texty/sedda/volusp.htm (06.2004)

293. Слово о полку Игореве. 800 лет. М.: Сов. писатель, 1986. - 576 с.

294. Dusty's Poetry Page // http://www.illyria.com/dustyhp.html (04.2004)

295. Female Poets of the First World War // http:// www.acls.org/op29 cummings.htm#cummings (05.2008)

296. Gospels. Joshua Fit the Battle of Jericho // http://synergy2.tripod.com/lyrics/joshua.html (05.2008)

297. In the Realm of Beauty. Стихи английских и американских поэтов / ред. И. С.

298. CrporaHCKafl. M., 1967. - 214 c.

299. Iraq War Poetry // http://www.warpoetry.co.uk/iraqwar03.htm (09.2008)

300. Iraq War Poetry // http://www.angelfire.com/wa/warpoetry/Iraq.html (10.2008)

301. Kipling, R. Gunga Din and other Favorite Poems / R. Kipling // http://www.cinenet.net/~anatoly/mirror/www.lib.ru/KIPLING/poemsengl.txt (2006)

302. Ledwidge, F. Selected Poems / F. Ledwidge; ed. D. Bolger. Dublin, 2001. - 1091. P

303. Marra, R. Integral Journeys for Pilgrims, Poets, Fools and Saints. The Lens Through Which We See / R. Marra // http://integraljourneys.blogspot.com/2007/09/lens-through-which-we-see.html09.2007)

304. Maxims I. // http://www.sacred-texts.com/neu/ascp/a0313.htm (04.2007)

305. Maxims I. Modern English translation by Louis Rodrigues // http://colecizj.easyvserver.com/porodch2.htm (04.2007)

306. Military Poems // http://www.wtv-zone.com/bluefox/militarypoems.html06.2008)

307. Poems of the Great War. 1914-1918. London: Penguin Books, 1998. - 246 p.

308. Poetry of the First World War and Other Wars // http://www.illyria.com/poetry.html (09.2008)

309. Poets against the War // http://www.poetsagainstthewar.org/

310. Poets Against War (Canada) // http://www.poetsagainstwar.ca/archive.php?id=00043 (09.2008)

311. The Battle of Brunanburh. Modem English translation by John Osborne // http://www.kami.demon.co.uk/gesithas/readings/bmnme.html

312. The Battle of Brunanburh. Old English Version // http://www.kami.demon.co.uk/gesithas/readings/bmnoe.html (05.2007)

313. The Battle of Finnsburh. Modem English translation by Kevin Crossley Holland // http://www.rado.sk/oldenglisli/texts/Finn.htm (05.2007)

314. The Battle of Finnsburh. Old English Version //(/http://www.nortllvegr.org/lore/anglosaxoncoф/271 .php (05.2007)

315. The Battle of Maldon // http://www.english.ox.ac.uk/oeeoursepack/maldonresources/maldon.htm

316. The Battle of Maldon. Modern English translation by Jonathan A. Glenn // http://faculty.uca.edu/~jona/texts/maldon.htm (05.2007)

317. The Penguin Book of First World War Poetry / ed. G. Walter. London: Penguin Books, 2006. - 234 p.28. 20th Century Poetry and War //- http://www.ppu.org.uk/Iearn/poetry/index.html

318. Vietnam War Poetry // http://www.vietnamwar.net/poetry/poetry.htm (07.2008)

319. War Poetry // http://www.angelfire.com/war/warpoetry/(07.2008)

320. Whittaker, G. Hiroshima / G. Whittaker // http://www.poemhunter.com/poem/hiroshima/ (07.2008)

321. Women and the War // http://www.geocities.com/Athens/Delphi/7086/womentwp.htm (06.2007)