автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Концептосфера петербургского и московского текстов русской литературы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концептосфера петербургского и московского текстов русской литературы"

На правах рукописи

ШУРУПОВА Ольга Сергеевна

КОНЦЕПТОСФЕРА ПЕТЕРБУРГСКОГО И МОСКОВСКОГО ТЕКСТОВ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ)

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 2 МАЙ 2011

Елец-2011

4845647

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Липецкий государственный педагогический университет»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Попова Елена Александровна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Лнтвинникова Ольга Ивановна

кандидат филологических наук, доцент Павлова Алина Александровна

Ведущая организация: Тамбовский государственный

университет им. Г.Р. Державина

Защита диссертации состоится «17» мая 2011 года в /¿/часов на заседании диссертационного совета Д 212.059.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в Елецком государственном университете имени И.А. Бунина по адресу: 399770, Липецкая область, г. Елец, ул. Коммунаров, 28, ауд. 301.

С диссертацией можно ознакомиться в научном отделе библиотеки Елецкого государственного университета имени И.А. Бунина по адресу: 399770, Липецкая область, г. Елец, ул. Коммунаров, 28, ауд. 300.

Автореферат разослан « апреля 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук, профессор

— Дякина А.А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В современных условиях развитие лингвистики определяется идеей тесной взаимосвязи знаний о языке со знаниями о человеке. Ввиду этого немалую роль играет исследование текста и сверхтекста как феноменов культуры, в которых не только обретают подлинный смысл все языковые реалии, но и отражаются менталитет и сознание народа. Подобный подход к изучению языка способствует выявлению ценностных приоритетов пользующейся им нации, осознанию уникальности ее культуры, а также пониманию того, как осуществляется взаимодействие культур различных этносов. Данная работа выполнена с учетом этих положений, в рамках антропоцентрического направления в лингвистике.

Непреходящими ценностями отечественной культуры, на протяжении нескольких столетий имеющими важное значение для ее развития, являются Петербургский и Московский тексты русской литературы, в которых получают воплощение культурные коды двух духовных центров России и которые, развиваясь на протяжении Х1Х-ХХ1 вв., сохраняют свои ведущие темы и мотивы, свои типы героев и языковые особенности. Через изучение концеп-тосфер Петербургского и Московского текстов возможно как осмыслить ми-фотектонику каждого сверхтекста в целом, так и сопоставить их отдельные блоки, выяснив, как менялось восприятие городов носителями языка в разные периоды отечественной истории. Данная работа посвящена сопоставительному анализу концептосфер данных сверхтекстов, позволяющему выявить как сходство, так и глубинные различия в народном восприятии двух столиц, на протяжении нескольких веков находящихся в отношениях напряженного, полемического культурного диалога.

Актуальность исследования концептосфер Петербургского и Московского текстов, в которых в полной мере воплотилось противоречивое отношение русского народа к своим столицам, обусловлена как лингвистическими причинами, заключающимися в необходимости воссоздания на основе языковых данных фрагмента национальной картины мира, так и социокультурными факторами. Изучение сверхтекстов становится одним из важнейших направлений современной антропоцентрической лингвистики, поскольку позволяет рассматривать факты языка в неразрывной связи с культурой его носителей. Постижение Петербургского и Московского текстов русской литературы как лингвокультурологических феноменов может способствовать процессу осознания современным человеком индивидуальности той нации, к которой он принадлежит, и неисчерпаемого богатства ее культуры. Проникновение в концептосферы сверхтекстов и анализ общих и различных смысловых оттенков, которые реализуют в их рамках значимые для русского народа концепты, делает возможным как переосмысление с новых позиций ми-фотектоники Москвы и Петербурга, претерпевшей за время существования городов серьезные изменения, так и постижение принципов национального мировоззрения. В настоящее время, в ситуации самоопределения русского народа в мировом культурном пространстве, такое исследование приобретает особую актуальность и значимость.

Объектом исследования выступают Петербургский и Московский тексты русской литературы как фрагмент духовной культуры русского народа. Предметом исследования являются сходство и различия концептосфер Петербургского и Московского текстов русской литературы.

Материалом исследования послужили художественные тексты русской литературы XIX-XXI вв., составляющие Петербургский текст (произведения A.C. Пушкина, В.П. Титова, В.Ф. Одоевского, Н.В. Гоголя, A.A. Григорьева, Я.П. Полонского, Ф.М. Достоевского, В.В. Крестовского, И.Ф. Ан-ненского, A.M. Ремизова, A.A. Блока, А. Белого, З.Н. Гиппиус, H.A. Оцупа, A.A. Ахматовой, Н.С. Гумилева, С.М. Городецкого, О.Э. Мандельштама, Саши Черного, Б.Л. Пастернака, A.C. Грина, М.М. Зощенко, Д.И. Хармса, К.К. Ваганова, О.Ф. Берггольц, A.M. Городницкого, И.А. Бродского, А.Г. Би-това, Т.Н. Толстой, О. Постнова) и Московский текст (произведения A.C. Грибоедова, В.А. Жуковского, A.C. Пушкина, А.Ф. Вельтмана, Е.А. Баратынского, М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, А.Н. Майкова, И.С. Шмелева, И.А. Бунина, А.И. Куприна, В.Я. Брюсова, А. Белого, М.И. Цветаевой, О.Э. Мандельштама, A.B. Чаянова, М.А. Осоргина, М.А. Булгакова, Саши Черного, М. Лисянского, С.А. Иванова, B.C. Андреева, В.Л. Кондратьева, Л.Ф. Воронковой, Н.М. Артюховой, А.Н. Рыбакова, Б.Ш. Окуджавы, A.M. Городницкого, B.C. Березина, И.Ю. Клеха, A.B. Иличевского, Е.В. Гришков-ца, А. Барбуха, В.В. Орлова и др.). Общая выборка материала представлена 2500 примерами.

Целью настоящей работы является сопоставительный анализ особенностей репрезентации и интерпретации национально специфичных концептов в языковой ткани Петербургского и Московского текстов русской литературы.

В соответствии с поставленной целью предусматривается решение следующих задач:

1) выявить общие и различные особенности мифотектоники Петербургского и Московского текстов русской литературы;

2) определить ключевые принципы, по которым строятся концептосферы данных сверхтекстов;

3) проанализировать активный смысловой слой ядерного, околоядерных и периферийных концептов Петербургского и Московского текстов;

4) сопоставить особенности языковой репрезентации и интерпретации сходных концептов в рамках каждого сверхтекста;

5) сравнить основные типы героев Петербургского и Московского текста как особую группу значимых для их смысловой организации концептов;

6) определить значимость Петербургского и Московского текстов и их концептосфер в формировании национальной культуры.

Теоретическими основаниями исследования являются: - труды отечественных и зарубежных лингвистов, касающиеся проблем текста и сверхтекста: Г.В. Битенской, А.Е. Бобракова-Тимошкина, И.Р. Гальперина, В.А. Звегинцева, H.A. Купиной, А.П. Люсого, Н.Е. Меднис, Т.М. Николаевой, Е.А. Поповой, С.Ю. Семеновой, A.A. Степановой, Е. Чхаидзе;

- работы, посвященные Петербургскому тексту: В.М. Акимова, A.A. Александрова, C.B. Бурдиной, Ж.Е. Ермолаевой, Йэн К. Лилли, Е.Ю. Куликовой, Т.Е. Логачевой, Ю.М. Лотмана, Н.Е. Меднис, Е.В. Михайловой, Р.Г. Назирова, Л.А. Скубачевской, В.Н. Топорова, Э. Тышковской-Капсшак, В.И. Тюпы, В.Д. Черняк, А.Д. Шмелева - и Московскому тексту: И.С. Веселовой, Е.Е. Левкиевской, Н.Е. Меднис, С.А. Небольсина, И.Г. Нечипорова, Т.М. Николаевой;

- исследования ученых, касающиеся Петербурга и Москвы как феноменов русской духовной культуры: Е.В. Анисимова, Н.П. Анциферова, Т.З. Бирюковой, В.Н. Бурлака, A.M. Буровского, С. Волкова, И.Е. Забелина, A.A. Иванова, К.Г. Исупова, В.О. Ключевского, Д.С. Лихачева, К.А. Маштаковой, Н.М. Молевой, Е.И. Осетрова, И.И. Пушкарева, М.И. Пыляева, Р. Рахматул-лина, H.A. Сивдаловского, Г.П. Федотова, В.Д. Черняк;

- работы исследователей, определяющих различные подходы к пониманию взаимодействия языка и культуры: А. Вежбицкой, М. Бютора, Г. Га-чева, C.B. Канныкина, Ю.М. Лотмана, Л.Н. Мурзина, Ю.С. Степанова;

- труды современных языковедов в области лингвокультурологии и когнитивной лингвистики: Н.Ф. Алефиренко, Ю.Д. Апресяна, Н.С. Болотно-вой, С.Г. Воркачева, В.В. Колесова, В.В. Красных, Е.С. Кубряковой, Д.С. Лихачева, В.А. Масловой, З.Д. Поповой, И.А. Стернина, Н.Ю. Шведовой, А.Д. Шмелева.

Научная новизна работы обусловлена отсутствием трудов, посвященных сопоставительному изучению особенностей строения концептосфер Петербургского и Московского текстов русской литературы. Данная работа представляет собой первое в отечественной лингвистической науке монографическое исследование основных концептов как Петербургского, так и Московского текстов русской литературы. Выявление общих и различных для обоих сверхтекстов концептов, анализ ядерного, околоядерных и периферийных концептов с точки зрения их репрезентации и интерпретации в языковой ткани Петербургского и Московского текстов, исследование общих и различных смысловых оттенков, реализуемых данными концептами в пространстве каждого сверхтекстового единства, позволяет описать как процессы влияния ментальных особенностей русского народа на Петербургский и Московский тексты, так и роль данных сверхтекстов в формировании национальной культуры.

Выбор методов и приемов исследования обусловлен целями и задачами работы, а также характером изучаемого материала. В процессе исследования использовались описательный метод, позволяющий делать теоретические выводы на основе анализа эмпирического материала; функциональный метод, обращение к которому делает возможным изучение реализации того или иного концепта и его репрезентации в составляющих Петербургского и Московского текстов; методика компонентного анализа, с помощью которого можно выявить составные части внутри концептуальной структуры; методика анализа словарных дефиниций, раскрывающая особенности строения концепта и его семантического окружения; методика анализа па-

ремий, способствующая более полному описанию базового смыслового слоя концептов; методика учета ассоциативных связей концепта, помогающая раскрытию свойственных ему оттенков смысла; методика теоретической интерпретации эмпирических данных и выявления тенденций и закономерностей развития Петербургского и Московского текстов; методика аппликации концептограмм, позволяющая изучить лексическую сочетаемость репрезентантов того или иного концепта и проследить изменение содержания данного концепта в разных сверхтекстах; сравнительный метод, делающий возможным сопоставление результатов исследования концептосфер Петербургского и Московского текстов; а также приемы классификации и систематизации эмпирического материала.

Теоретическая значимость исследования заключается в анализе Петербургского и Московского текстов с точки зрения их концептосферы и выявлении особенностей функционирования в данных сверхтекстах значимых для русской языковой картины мира концептов. Изучение концептосфер двух наиболее значимых для отечественной культуры сверхтекстов способствует постижению феномена литературоцентричности, являющегося отличительной чертой русской ментальности. Полученные результаты могут быть использованы в дальнейших языковых, литературоведческих и культуроведче-ских исследованиях Петербургского и Московского текстов как важнейшей составляющей национальной культуры, а также при изучении других сверхтекстов. Работа способствует дальнейшему развитию лингвокультурологии, лингвистической аксиологии, когнитивной лингвистики, лингвистики текста, стилистики, филологического анализа текста, межкультурной коммуникации.

Практическая значимость работы заключается в том, что материалы исследования и его практические выводы могут применяться на занятиях в системе вузовского образования: при преподавании современного русского литературного языка (раздел «Лексика»), русского языка как иностранного, филологического и лингвистического анализа текста, стилистики, в курсах с культурологической направленностью и спецкурсах по когнитивной лингвистике и лингвокультурологии; при проведении лекционных и практических занятий по истории русской литературы. Применение материалов данного исследования возможно на курсах повышения квалификации учителей-словесников и при проведении школьных занятий по русскому языку и русской словесности в рамках формирования культуроведческой и коммуникативной компетенции учащихся, а также в процессе изучения произведений A.C. Пушкина, A.C. Грибоедова, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, A.A. Блока, И.А. Бунина, И.С. Шмелева, М.А. Булгакова, A.A. Ахматовой и др., входящих в школьную программу по литературе. Привлечение внимания учащихся к глубинным связям между данными произведениями может способствовать лучшему знанию и пониманию школьниками русской литературы и культуры. Внимательное и глубокое рассмотрение отдельных составляющих Петербургского и Московского текстов, в каждой из которых отразились его основные особенности, несомненно, является одним из путей решения столь актуальных в настоящее время

задач духовного становления личности учащихся, их патриотического воспитания и формирования их эстетического вкуса.

Помимо этого, данные материалы могут применяться в научно-исследовательской работе студентов и аспирантов, связанной с изучением специфики ментальности и культуры русского народа, а также в лексикографической практике: при составлении и пополнении лингвокультурологиче-ских словарей, словарей констант русской культуры. Полученные в ходе исследования данные могут быть использованы при составлении не существовавших до сих пор словарей Петербургского и Московского текстов русской литературы, которые, несомненно, имели бы немалое значение для дальнейшего изучения этих сверхтекстов и сопоставления их с другими, а значит, и для более глубокого постижения национальной культуры в целом.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Петербургский и Московский тексты, существующие на протяжении более чем двух столетий и продолжающие свое развитие в настоящее время, представляют собой обширные культурно-системные единства текстов, являются важнейшей частью национальной культуры и оказывают серьезное влияние на формирование русской языковой картины мира.

2. Концептосферы Петербургского и Московского текстов, в которых воплощается их сложная мифотектоника, представляют собой системы, каждая из которых состоит из ядерного концепта Петербург / Москва, околоядерных концептов, одни из которых получают репрезентацию в обоих сверхтекстах (природа, культура, вода, свет, радость, жизнь, смерть), другие играют важную роль лишь в пространстве Петербургского (камень, сон, явь, страдалег{, носитель зла) или Московского текста (счастье); с околоядерными опосредованно связаны периферийные концепты, получающие объективацию как в Петербургском, так и в Московском текстах (дождь, снег; дом, церковь, кабак, концепты внутреннего пространства, лестница, улица; старуха, молодой человек; осень, зима, весна, лето), а также имеющие большое значение почти исключительно в пределах Петербургского сверхтекста (Медный Всадник; белые ночи, фонарь, бес; маскарад, театр; чиновник, проститутка, ростовщик, старуха, молодой человек, самоубийца) или Московского текста (дерево, птица, чай, метро).

3. Ядерные концепты Петербург и Москва отражают многообразные варианты восприятия этих столиц (Петербурга как пышной имперской столицы и проклятого, зловещего города; Москвы как православной столицы и грешного, бесовского Вавилона), характерные для народного сознания, и оказывают влияние на строение концептосферы каждого сверхтекста.

4. Околоядерные концепты Петербургского текста связаны друг с другом по принципу оппозиции (природа-культура, камень-вода, церковь-кабак, свет-тьма, сон-явь, радость-тоска, жизнь-смерть, страдалец-носитель зла) и в соответствии с этим обладают определенной оценкой: концепты природа, вода, кабак, тьма, сон, тоска, смерть, носитель зла в большинстве случаев оцениваются отрицательно. Однако изначально противопоставленные им концепты культура, камень, церковь, свет, явь, радость,

жизнь, страдалец зачастую сливаются с ними, реализуя в пределах сверхтекстового единства общие оттенки смысла, и потому могут оцениваться двояко.

5. Концепты Московского текста практически не вступают в отношения бинарной оппозиции (за исключением концептов церковь-кабак) и, как правило, реализуют положительные оттенки смысла, не характерные для них в пределах Петербургского текста; большинство периферийных концептов, значимых для обоих сверхтекстовых единств, сопровождаются в их пространствах противоположными оценками (в Петербургском тексте обычно отрицательной, в Московском - положительной или нейтральной).

6. Система героев Петербургского текста отличается большей сложностью, чем в Московском тексте; помимо традиционно выделяемых в Петербургском тексте типов чиновника, ростовщика, сумасшедшего, самоубийцы, немаловажную роль в обоих сверхтекстах играют типы молодого человека и карьериста-, если в Петербургском сверхтекстовом единстве представлено только два типа героинь: проститутка и старуха (связанные с ними концепты реализуют негативные смысловые стороны), то система героев Московского текста почти полностью представлена женскими типами, обычно оцениваемыми с положительной стороны {дева, мать, старуха)', судьба более благосклонна к героям Московского текста, чем к жителям Петербурга, не имеющим, в отличие от первых, никакой надежды на счастье и неизменно несущим более суровое наказание за свои ошибки.

7. С помощью ключевых концептов как Петербургского, так и Московского текстов создается образ городов, жизнь в которых требует от человека большого напряжения духовных сил, и каждый из героев данных сверхтекстов неизбежно проходит через ряд испытаний, нередко заставляющих персонажей Петербургского текста осознать ценность человеческой личности, ощутить сострадание и любовь к ближнему, а жителя Москвы - обратиться к традиционным для русского миропонимания семейным ценностям. Таким образом, в обоих сверхтекстах получают выражение базовые ценностные приоритеты национальной культуры.

Апробация результатов исследования осуществлялась в виде докладов на научных конференциях различного уровня: XVI Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «ЛОМОНОСОВ» (Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, 13-17 апреля 2009 г.), VI Межрегиональной научно-практической конференции «Управление, экономика, право и социально-культурные институты общества в условиях глобального финансово-экономического кризиса» (Липецк, 29 апреля 2009 г.), Международной научной конференции «Город-как-текст: литературные проекции» (Украина, Бердянск™ государственный педагогический университет, 10-11 сентября 2009 г.), V Международной конференции «Язык. Дискурс. Текст», посвященной юбилею доктора филологических наук, профессора Галины Федоровны Гавриловой (Ростов-на-Дону, Педагогический институт Южного Федерального университета, 20-21 апреля 2010 г.), межвузовской научной конференции «Великий подвиг народа», посвященной 65-летию По-

беды советского народа в Великой Отечественной войне (Липецкий государственный педагогический университет, 23 апреля 2010 г.), областной научной конференции «Актуальные вопросы гуманитарной науки», посвященной году учителя (Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина, 27-28 мая 2010 г.), Международной научной конференции «Языковые измерения: пространство, время, концепт» (Москва, Военный университет, 2 июля 2010 г.), I Международной научно-практической конференции «Лингвистика в современном мире» (Таганрог, 30 августа 2010 г.), Международной конференции молодых ученых «Молодежь в науке: проблемы и перспективы» (Липецкий государственный педагогический университет, 22 октября 2010 г.), Международной научной конференции «Живодействующая связь языка и культуры», посвященной юбилею доктора филологических наук, профессора Вероники Николаевны Телия (Москва, Институт языкознания Российской Академии наук - Тула, Тульский государственный педагогический университет имени Л.Н. Толстого, 1-3 ноября 2010 г.), II Международной научно-практической дистанционной конференции «Современная филология: теория и практика» (Москва, ноябрь 2010 г.), VI Международном форуме «Задонские Свято-Тихоновские образовательные чтения» "Свет Христов просвещает всех" (Липецкая и Елецкая епархия - Липецкий государственный педагогический университет, 26-27 ноября 2010 г.), областной научно-практической конференции «Л.Н. Толстой в контексте русской культуры» (Управление образования и науки Липецкой области - Липецкий государственный педагогический университет, 9-10 декабря 2010 г.), отчетных конференциях преподавателей, аспирантов и соискателей ГОУ ВПО «Липецкий государственный педагогический университет» по итогам научно-исследовательской и научно-методической работы (2010-2011 гг.). Кроме того, апробация диссертационной работы осуществлялась на заседаниях кафедры русского языка и общего языкознания Липецкого государственного педагогического университета (2009-2011 гг.). По теме диссертации опубликована 21 работа.

Структура работы. Исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников исследования, списка использованной литературы, состоящего из 302 наименований, и пяти приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, ставится цель работы и очерчивается круг сопутствующих ей задач, определяются объект и предмет исследования, оценивается научная новизна, а также теоретическая и практическая значимость работы, характеризуется эмпирическая база и методология исследования, формулируются положения, выносимые на защиту, приводится краткое содержание работы.

В первой главе «Проблематика сверхтекста в антропоцентрической парадигме изучения языка» рассматриваются основные положения лингвистики антропоцентризма, изучается история постановки и решения проблем сверхтекста, характеризуются современные направления лингвистики в изучении взаимосвязи уровней текста и культуры, а также основные

подходы в определении понятий «концепт», «концептосфера», «языковая картина мира», исследуются особенности основных локальных сверхтекстов национальной культуры, прежде всего Петербургского и Московского текстов, рассматривается история их появления, выявляются изменения, которые претерпела мифотектоника Петербургского и Московского сверхтекстов.

В настоящее время общепризнанной является идея антропоцентрично-сти языка, которая наиболее полно проявляется в текстовых исследованиях, так как текст, в котором обретают подлинный смысл единицы всех уровней языка, невозможно изучать вне человека, являющегося его творцом и адресатом. Текстоцентризм становится одним из определяющих принципов современной науки о языке, причем если традиционная лингвистика текста исследовала системные отношения единиц внутритекстовой информации, то сейчас появились попытки рассмотреть взаимоотношения текстов и культуры, в рамках которой они созданы и частью которой являются. В пределах культуры тексты вступают друг с другом в различные взаимоотношения, в том числе составляют системные группы. Так, особый интерес представляют системы текстов, объединенных не только своим содержанием и идейной установкой, но и общим культурным кодом, который обнаруживает связь с мифологической традицией, и характеризующиеся смысловой и языковой цельностью. Ученые до сих пор не пришли к единому мнению относительно того, какой термин использовать для обозначения подобных текстовых систем (сверхтекст, интертекст, гипертекст, метатекст, архитекст, Х-текст и т.д.), тем не менее, наиболее уместным представляется термин «сверхтекст». Особую роль в пределах отечественной культуры играют так называемые локальные сверхтексты, складывающиеся вокруг топонимов высокой культурной значимости, которые стали источником устойчивых мифов, сохраняющихся в народном сознании на протяжении долгого времени и способных утратиться только в процессе коренных изменений в жизни нации.

Одним из наиболее важных для русской культуры сверхтекстов, создававшихся на протяжении нескольких эпох и продолжающих свое развитие в настоящее время, является Петербургский текст, в основе которого лежит мифологический код, связанный с противоречивым народным восприятием Петербурга как пышной, богатой столицы, с одной стороны, и города, который был построен царем-антихристом и противостоит патриархальной Москве, а потому обречен на гибель, - с другой. Жители подобного города лишены всякой надежды на счастье. Однако когда Петербург перестал быть официальной столицей государства, миф, определявший развитие Петербургского текста, претерпел изменения, став мифом о городе-мученике. Тем не менее, несмотря на изменение мифотектоники сверхтекста, он сохраняет свои основные черты. Признание Петербургского текста культурно-языковым феноменом делает особенно актуальным выявление его ключевых концептов, то есть глобальных ментальных образований, являющихся единицами мыслительного кода человека, несущих комплексную информацию об отображаемом предмете или явлении и о его интерпретации индивидуальным и общенародным сознанием, отмеченных лингвокультур-

ной спецификой и характеризующих носителей языка и культуры. В ходе исследования мы, опираясь на посвященные понятиям концепта и концепто-сферы работы Д.С. Лихачева, В.А. Масловой, З.Д. Поповой, И.А. Стернина, Ю.С. Степанова, Н.Ю. Шведовой, выделяем в концептосфере сверхтекста ядерную, околоядерную и периферийную зоны и подвергаем анализу языковую репрезентацию и особенности функционирования концептов каждой зоны.

Московский текст менее изучен, чем Петербургский. В его пределах Москва предстает с различных, нередко взаимоисключающих сторон, что вызывает у некоторых исследователей (например, Н.Е. Меднис) сомнения в существовании единого сверхтекста. Тем не менее, системный анализ кон-цептосферы текстов, объединенных образом Москвы, доказывает их единую мифотектонику. В пределах целостного сверхтекста существует несколько текстовых блоков, организованных вокруг мифологем «Москвы сакральной», «бесовской» и «праздничной» и обнаруживающих тесную взаимосвязь. Ключевые концепты Московского текста, как правило, реализуют в нем смысловые стороны, характерные для стандартной языковой картины мира, благодаря чему в большинстве посвященных городу текстов получает воплощение образ Москвы как места, где битва между добром и злом вновь и вновь завершается победой добра и возможной оказывается счастливая, гармоничная жизнь. Разумеется, сверхтекст правдиво отражает и недостатки города, однако для всех блоков Московского текста, в том числе для современных его составляющих, характерны единые ценности, связанные с семейным теплом, супружеством, воспитанием детей.

Вторая глава «Концептосфера Петербургского текста» представляет собой непосредственное рассмотрение Петербургского текста с точки зрения его концептосферы, в которой воплощается мифотектоника данного сверхтекстового единства. Концептосфера Петербургского текста имеет сложное строение. Ее можно представить в виде круга, центральное место в котором занимает ядерный концепт Петербург, к которому примыкают околоядерные концепты природа, культура, вода, камень, свет, тьма, сон, явь, тоска, радость, жизнь, смерть, в свою очередь связанные с периферийными концептами (дом, улица, лестница, фонарь, белые ночи, Медный Всадник, театр и др.). Ядерный концепт Петербург, в свою очередь, имеет полевую структуру, что отражено на схеме 1.

Схема 1 - Структура ядерного концепта Петербург

Анализ ядерного концепта сверхтекстового единства показывает, что его содержание получает репрезентацию в словах Петербург, Санкт-Петербург, Питер, Петрополь, Петроград, Ленинград, а также описательных выражениях северная столица, младшая столица, город на Неве, город на болоте, город на костях, град Петров, Северная Пальмира, Северная Венеция, Северный Рим, окно в Европу и т.д., в каждом из которых отражается одна из граней концепта, реализуются свойственные ему противоположные оттенки смысла, связанные с противоречивой мифотектоникой города. Петербург предстает в сверхтексте как горделивый, прекрасный и одновременно холодный, темный, враждебный человеку город: «И всплыл Петрополь, как тритон, / По пояс в воду погружен...» (А. Пушкин. Медный Всадник); «...Наконец, серый осенний день, мутный и грязный, так сердито и с такой кислой гримасою заглянул к нему сквозь тусклое окно в комнату, что господин Голядкин никаким уже образом не мог более сомневаться, что он находится не в тридесятом царстве каком-нибудь, а в городе Петербурге, в столице» (Ф. Достоевский. Двойник); «Когда в мрачнейшей из столиц / Рукою твердой, но усталой / На чистой белизне страниц / Я отречение писала)о (А. Ахматова. «Когда в мрачнейшей из столиц...»).

В ходе исследования были проанализированы парадигматические и синтагматические связи околоядерных и периферийных концептов. Так, лексемы свет и тьма, сон и явь, радость и тоска, жизнь и смерть составляют антонимические пары, зарегистрированные в словарях антонимов (Львов, М.Р. Словарь антонимов русского языка [Текст] / Под ред. Л.А. Новикова. -М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2002. - 592 е.). Кроме того, в пространстве данного сверхтекста лексемы природа и культура, вода и камень, а также дом и улица, церковь и кабак представляют собой контекстуальные антонимы. Кон-цептосфера Петербургского текста гетерогенна, и это отражается в ее организации: околоядерные концепты, каждый из которых занимает важное место в русской концептуальной и языковой картинах мира, составляют бинарные оппозиции, объективирующиеся в языковой ткани сверхтекста: природа-культура (и ее вариант вода-камень), свет-тьма, сон-явь, тоска-радость, жизнь-смерть. Один из членов подобной оппозиции традиционно оценивается носителями национальной культуры положительно (культура, свет, явь, радость, э/сизнь), в то время как противопоставленный ему концепт (природа, тьма, сон, тоска, смерть) носит двойственный характер и, на первый взгляд, сопровождается отрицательной оценкой. Однако отношения между членами каждой из ведущих для смысловой организации Петербургского текста оппозиций оказываются более сложными, так как оба концепта реализуют в пределах сверхтекста как положительные, так и отрицательные оттенки смысла. Зачастую оказывается, что концепт, который предстает в других составляющих русской культуры исключительно с положительной стороны, в пределах Петербургского текста получает более сложные оценки. Таким образом, члены концептных оппозиций зачастую не только и не столько противостоят друг другу, сколько сближаются, взаимно обогащая смысловое содержание друг друга. Анализ языкового материала подтверждает, что Петер-

бург предстает в сверхтексте как город, находящийся на границе природы и культуры, камня и воды, город, где осуществляется сложное взаимодействие сна и яви, света и тьмы, жизни и смерти, часто приводящее к их слиянию: «Скучно по Фонтанке гулять! Мокрый гранит под ногами, по бокам дома высокие, черные, закоптелые; под ногами туман, над головой тоже туман» (Ф. Достоевский. Бедные люди) (концепты вода-камень); «Наконец сновидения сделались его жизнию, и с этого времени вся жизнь его приняла странный оборот: он, можно сказать, спал наяву и бодрствовал во сне» (Н. Гоголь. Невский проспект) (концепты сон-явь)-, «А мы уже торопимся, живем / при полумраке, полумрак жуем, / не отличая полночь от зари, / и целый день не гаснут фонари» (И. Бродский. Шествие) (концепты свет-тьма)', «Кто не слышал, как смерть дует в спину, не обрадуется радостям очага. Так что, если драгоценное чувство живой жизни притупилось, надо ехать в Питер в октябре. Если повезет, а везет почти всегда - уедешь оттуда полуживой» (Т. Толстая. Чужие сны) (концепты жизнь-смерть).

Каждый из околоядерных концептов оказывается связан с рядом периферийных концептов, которые тоже реализуют в Петербургском тексте противоречивые оттенки смысла и приобретают не свойственные им в стандартной языковой картине мира значения. Так, концепты весна, лето, дом, церковь, лестница, комод, диван, обои, улица, площадь, белые ночи, фонарь, которые традиционно сопровождаются положительной оценкой, в Петербургском тексте выполняют иную функцию, участвуя в организации пространства, в котором человек неминуемо обречен на страдание: «На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу» (Ф. Достоевский. Преступление и наказание) (концепт лето)-, «Меня сжимал, как змей, диван. / Пытливый гость — я знал/ Что комнат бархатный туман / Мне душу отравлял» (А. Блок. «Лазурью бледной месяц плыл...») (концепты дом и диван); «ЛестницаI Грозная, теневая, сырая, -она отдавала безжалостно шаркнувший шаг» (А. Белый. Петербург) (концепт лестница); «Далее, ради Бога, далее от фонаря! и скорее, сколько можно скорее, проходите мимо» (Н. Гоголь. Невский проспект) (концепт фонарь)', «Поздний вечер. / Пустеет улица. / Один бродяга / Сутулится, /Да свищет ветер...» (А. Блок. Двенадцать) (концепт улица)', «Гигантский краб Казанского собора / Меня в зеленой тине стережет» (Н. Оцуп. На дне) (концепт церковь).

Особенно противоречивым оказывается содержание появляющегося практически во всех составляющих сверхтекста концепта Медный Всадник, ибо эта статуя, ставшая символом Петербурга, воплощает все его противоречия: «С той чреватой поры, как примчался сюда металлический Всадник, как бросил коня на финляндский гранит — надвое разделилась Россия; надвое разделились и судьбы Отечества; надвое разделилась, страдая и Шача, до последнего часа Россия» (А. Белый. Петербург). Добро в Петербургском тексте смешивается со злом, и этим объясняется то, что немаловажное место в организации концептосферы сверхтекста занимают концепты бес и вдруг

(данный концепт выделен и описан как один из ключевых для русской языковой картины мира А.Д. Шмелевым (Шмелев, А.Д. Русский язык и внеязы-ковая действительность [Текст] / А.Д. Шмелев. -М.: Языки славянской культуры, 2002. - 496 с.)). Например: «...Как обуянный силой черной, / «Добро, строитель чудотворный!-/Шепнул он, злобно задрожав, -/ Ужо тебе!..» И вдруг стремглав / Бежать пустился...» (А. Пушкин. Медный Всадник). Значимая роль отводится в концептосфере Петербургского текста и концептам театр, маскарад, с помощью которых создается ощущение ирреальности, причудливости и противоестественности Петербурга: «...Гибель где-то здесь, очевидно, /Но беспечна, пряна, бесстыдна /Маскарадная болтовня» (А. Ахматова. Поэма без героя).

Герой Петербургского текста часто попадает в ситуацию выбора, который он должен сделать в пользу того или иного члена бинарной оппозиции: света или тьмы, сна или яви, тоски или радости, жизни или смерти, и если одни, не сумев смириться со своей судьбой, тоскуя и отчаиваясь в своем спасении, вступают на гибельный путь, связанный с темным началом, с отказом от подлинной действительности и со смертью, как телесной, так и духовной, то другие находят в себе силы преодолеть соблазны, которые предлагает им Петербург, и возрождаются к новой жизни. Таким образом, в концептосфере сверхтекста реализуются и отрицательные оттенки концептов, и их положительные стороны. Петербург предстает не только как гибельный, проклятый, но и как спасительный для человека город, где недостижимо земное счастье, зато возможно обрести духовное спасение. Структура концептосферы Петербургского текста представлена на схеме 2.

Схема 2 — Концептосфера Петербургского текста русской литературы 1 - Нева, наводнение, море, взморье, волна, болото, сырость, влага, изморось, лужи, дождь, туман, снег, тучи - гранит, мрамор, мостовая; 2 - вечер, ночь, утро, метель, ветер, жара, весна, лето, осень, зима - улица, проспект, набережная, мост, шпиль, дворец, фонтан, статуя, Медный Всадник, церковь, кабак, дом, комната, концепты внутреннего пространства (окно, дверь, коридор, лестница, порог, угол, обои, замок, диван, комод, зеркало, кровать); 3 - солнце, луна, светильник, лампа, лампада, фонарь, свеча, луч, день, утро, заря, закат, белизна, белые ночи - ночь, сумерки, вечер, чернота, бес, вдруг; 4 - гроб, саван, покойник, труп, похороны, отпевание, панихида, могила, кладбище, погост, призрак; 5 - театр, маскарад, маска, домино, сцена, кулисы, декорации, публика, пьеса, роль, актер, кукла; б - скука, печаль, хандра, грусть, уныние, беспокойство, тревога; 7 - чиновник, проститутка, молодой человек, сумасшедший, самоубийца - ростовщик, старуха, карьерист

Особая группа концептов Петербургского текста связана с устойчивыми типами героев сверхтекста, которые появляются практически во всех его

составляющих. Помимо выделенных Й.К. Лилли (Йэн, К. Лилли. Ростовщики «Петербургского текста» [Текст] / Лилли К. Иэн // Известия Академии наук. Серия литературы и языка. Т. 56. - 1997. - №1. - С. 36-42) типов чиновник проститутка2, ростовщик3, сумасшедший и самоубийца5, в Петербургском тексте немаловажную роль играют такие типы личности, как молодой человек6, карьерист1, старуха*. Герой сверхтекста может совмещать особенности нескольких типов личности, например, молодого человека и карьериста (гоголевский Чартков), старухи и ростовщика (процентщица из романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание») и т.д. Так, типы сумасшедшего и самоубищы практически не встречаются в сверхтексте в чистом виде и всегда совмещаются с каким-либо более устойчивым типом личности. Каждый из жителей Петербурга представляет собой либо «маленького человека», страдающего, одинокого и беззащитного перед холодным, равнодушным к нему городом (чиновник, проститутка, молодой человек), либо злодея, призванного доставлять мучения окружающим его людям (ростовщик, старуха)'. «Проститутки и чиновники, новый народ, войной окрашенный в серое, входил в лейтмотив тумана» (Б. Пастернак. Петербург) (концепт чиновник)-, «.Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской комнате убийцу и блудницу, странно сошедшихся за чтением вечной книги» (Ф. Достоевский. Преступление и наказание) (концепт проститутка)-, «Морденко, может быть, и не был рожден с ростовщичьими наклонностями, но сделался самым злейшим из петербургских ростовщиков, квинтэссенцией этого благодеющего мира» (В. Крестовский. Петербургские трущобы) (концепт ростовщик)', «Графиня сидела вся желтая, шевеля от-

1 К типу чиновник относятся герой пушкинского «Медного Всадника» Евгений, гоголевские Акакий Акакиевич и Поприщин, герои произведений Ф.М. Достоевского Макар Девушкин, господин Голядкин, Вася Шумков, Мармеладов, а также Забежкин из повести М.М. Зощенко «Коза» и Ма-ракулин из ремизовских «Крестовых сестер».

1 К типу проститутки относятся незнакомка, которую встречает на Невском проспекте гоголевский Пискарев, Сонечка Мармеладова, героиня романа Ф.М. Достоевского «Идиот» Настасья Филипповна, Чуха и Маша Поветина из «Петербургских трущоб» В.В. Крестовского, Катька из поэмы A.A. Блока «Двенадцать», героиня повести A.M. Ремизова «Крестовые сестры» Вера, Лида из романа К.К. Вагинова «Козлиная песнь».

3 Представителями типа ростовщик являются Корчинский из рассказа H.A. Некрасова «Ростовщик», загадочный герой гоголевского «Портрета», Морденко в «Петербургских трущобах» В.В. Крестовского, Алена Ивановна из «Преступления и наказания» Ф.М. Достоевского, главный герой произведения Ф.М. Достоевского «Кроткая».

4 К типу сумасшедший относятся пушкинские Евгений и Германн, гоголевские Чартков и Поприщин, герой повести Ф.М. Достоевского «Слабое сердце» Вася Шумков, князь Мышкин из романа Ф.М. Достоевского «Идиот», а также чиновник Голядкин и ростовщик Корчинский.

5 Представителями типа самоубийца являются гоголевский Пискарев, Свидригайлов из романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание, Маракулин из «Крестовых сестер» А.М. Ремизова.

' К типу молодой человек относятся Евгений из «Медного Всадника», гоголевский Пискарев, персонаж «Петербургских трущоб» Иван Вересов. ,

7 Представителями типа карърист, примыкающего к типу молодой человек, являются Германн из «Пиковой дамы» A.C. Пушкина, Чартков из повести HJ3. Гоголя «Портрет». 1К типу старуха относятся графиня из «Пиковой дамы» A.C. Пушкина, Алена Ивановна из романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», героиня повести Д.И. Хармса «Старуха».

вислыми губами, качаясь направо и налево. В мутных глазах ее изображалось совершенное отсутствие мысли; смотря на нее, можно было бы подумать, что качание страшной старухи происходило не от ее воли, но по действию скрытого гальванизма» (А. Пушкин. Пиковая дама) (концепт старуха); «В это время невольно остановился перед лавкою проходивший мимо молодой художник Чартков. Старая шинель и нещегольское платье показывали в нем того человека, который с самоотвержением предан был своему труду и не имел времени заботиться о своем наряде, всегда имеющем таинственную привлекательность для молодости» (Н. Гоголь. Портрет) (концепт молодой человек).

Тем не менее, анализ составляющих Петербургского текста показывает, что те его герои, которые воплощают в себе зло, не менее несчастны, чем безвинные страдальцы, которых они обрекают на муки. Любой из жителей Петербурга обречен на страдания от одиночества, от душевной боли, от унижений, которым ежечасно подвергает человека суровая столица, и заслуживает жалости, сочувствия.

Третья глава «Концептосфера Московского текста русской литературы» посвящена описанию концептосферы Московского текста русской литературы и выделению составляющих ее ядерного, околоядерных и периферийных концептов, многие из которых получают языковую репрезентацию и в пределах Петербургского текста. В работе выявлены как сходные смысловые оттенки, реализуемые данными концептами в обоих сверхтекстах, так и серьезные отличия в их интерпретации в рамках Московского текста по сравнению с Петербургским.

Москва, будучи весьма разносторонним городом, проявляет в посвященном ей сверхтексте различные черты, связанные с мифологемами «Москвы сакральной» (Третьего Рима, «сокровенного града Китежа», города-Феникса), «Москвы бесовской» (Второго Вавилона) и «Москвы праздничной»: «Москва не есть обыкновенный большой город, каких тысяча; Москва не безмолвная громада камней холодных, составленных в симметрическом порядке... нет! у нее есть своя душа, своя жизнь» (М. Лермонтов. Панорама Москвы) (мифологема «Москва сакральная»); «Вот "Москва" переулков! Она же — Москва; точно сеть паучиная; в центре паук повисающий... кругом - жужелъ мух из паучника» (А. Белый. Москва под ударом)» (мифологема «Москва бесовская»); «Москва светилась всеми огнями и шевелилась тысячами машин. До Нового года оставалось почти три недели, но везде уже виднелись признаки ожидания этого праздника. В сущности, зима только началась, снег пролежит еще четыре месяца, а Москва уже устала от зимы... и, быть может, поэтому так отчаянно веселилась» (Е. Гришковец. Рубашка) (мифологема «Москва праздничная»).

Ядерный концепт данного сверхтекста Москва получает репрезентацию в словах и описательных выражениях Москва, столица, православная столица, матушка, престольная, первопрестольная, белокаменная, златоглавая, Третий Рим, царица Руси, а также в слове город. Данный концепт обладает полевой структурой, что отражено на схеме 3.

Зона периферии

Схема 3 - Структура ядерного концепта Москва

Концепт Москва реализует значение уникального города, равных которому нет нигде, города, где царят свои законы, где люди зачастую отличаются гостеприимством, безудержной щедростью, готовностью рисковать всем, что у них есть, ради удовлетворения сиюминутной прихоти, города, постижение глубинной сути которого есть познание противоречивой русской души. Эта смысловая сторона концепта Москва достаточно часто воплощается в словах мать, матушка, которые образуют словосочетания с лексемой Москва: «На твоих церквах старинных /Вырастают дерева; /Глаз не схватит улиц длинных... / Это матушка Москва!» (Ф. Глинка. Москва). Особенным уважением среди москвичей пользуются те, о ком говорит весь город, и весьма часто слову Москва в пределах сверхтекстового единства сопутствует определительное местоимение вся: «У Ростовых были именинницы Натальи, -мать и меньшая дочь. С утра не переставая подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской» (Л. Толстой. Война и мир); «Вся Москва от мала до велика ревностно гордилась своими достопримечательными людьми. И все это в пику чиновному Петербургу» (А. Куприн. Юнкера). Кроме того, связанное с Москвой концептуальное поле включает метафоры девица, княгиня, красавица, разумница, няня, старушка, бабушка, купчиха, мещанка, дворянка и т.д., то есть данный концепт часто получает репрезентацию в существительных женского рода, что подчеркивает особую природу этого города. Например: Где спесь твоя, кпягишошка? - Румянец, / Красавица? - Разумница, - где речь? (М. Цветаева. Москве). Получая репрезентацию в слове столица, концепт Москва реализует при этом как отрицательные, связанные с «Москвой бесовской», так и положительные, присущие «Москве сакральной» оттенки смысла. Так, например, в составляющих Московского текста XIX в., где слова Москва и столица, как правило, сочетаются с прилагательными православная, древняя, первопрестольная, старая, создается образ «Москвы сакральной», святого города, снискавшего благословение свыше: «Кто никогда не был на вершине Ивана Великого, кому, никогда не случалось окинуть одним взглядом всю нашу древнюю столищ с конца в конец, кто ни разу не любовался этою величественной, почти необозримой панорамой, тот не имеет понятия о Москве» (М. Лермонтов. Панорама Москвы). Однако, став официальной столицей нового государства, Москва обрела репутацию бездушного города, в котором человека ожидают тяжелые

испытания. Например: «Июльская ночь духотой затопляет столицу. Лица синевеют в полях неона... Стада блеющих дачников растекаются по радиальным ада» (А. Иличевский. Сдать Москву Родине).

Концептосферу Московского текста можно представить в виде круга, центральное место в котором занимает ядерный концепт Москва, обнаруживающий связи с околоядерными концептами природа, культура, свет, радость, жизнь, смерть, счастье. В отличие от Петербургского текста, в основе которого лежит принцип бинарной оппозиции, в пределах Московского текста околоядерные и периферийные концепты почти не вступают друг с другом в подобные отношения: природное начало в Москве не противостоит культурному, смерть оказывается переходом в иную жизнь и т.д. (единственной концептной оппозицией, имеющей для организации Московского текста немалое значение, является оппозиция периферийных концептов церковь-кабак). В ходе сопоставления концептосфер Московского и Петербургского текстов становится очевидным, что в Московском тексте не играют важной роли и не входят в околоядерную зону концепты тьма, тоска, имевшие важное значение для смысловой организации Петербургского текста. Кроме того, в пределах Московского текста немаловажное место занимает отсутствовавший в концептосфере Петербургского текста концепт счастье. Например: «А как быть, если ты очень счастлив, но видишь чужую беду и пройдешь мимо - останешься ли ты по-прежнему счастливым? Нет... Вот это, видно, и есть настоящее счастье, если я радуюсь чужой радости так же, как и своей» (Л. Воронкова. Личное счастье). Структура концептосферы Московского текста представлена на схеме 4.

Схема 4 - Концептосфера Московского текста русской литературы 1 - дождь, снег, река, пруд; 2 - ветер, метель, трава, дерево, птица, тьма, бес, лето, осень, зима, весна; 3 - дом, чай, церковь-кабак, колокол, звон, колокольня, Кремль, Иван Великий, метро, улица, проспект, площадь, переулок, перекресток, бульвар, конепты внутреннего пространства, сад, парк, сквер, аллея, огород, роща, палисадник; 4 - свет, солнце, луна, светильник, лампа, лампада, фонарь, свеча, луч, день, утро, заря, закат, белизна; 5 -гроб, покойник, похороны, отпевание, панихида, могила, кладбище, погост, памятник, поминки, саван; 6 - дева, мать, старуха, молодой человек, карьерист; 7 - тоска

Большинство как околоядерных, так и периферийных концептов Московского текста (дождь, снег, дерево, птица, улица, весна, лето, осень, зима, дом, церковь, колокол, кабак, чай, метро, солнце, заря, похороны, кладбище и т.д.) реализуют в данном сверхтексте те же смысловые оттенки, что в стандартной языковой картине мира: «Снег сиял ослепительно на солнце, и усы-

панные песком дорожки казались розовыми на нем. Эта снежная белизна и тишина утишали все думы, усыпляли» (И. Шмелев. Пути небесные) (концепт снег); «Дождь Замоскворечьем пробежал / И задел Таганку мимоходом. / Сыпал он горохом золотым /На седой асфальт под тополями -/Ипод ливнем выросли зонты, / Словно сыроежки на поляне» (В. Матвеев. Теплый дождь) (концепт дождь); «Была какая-то особенная магнетическая прелесть и неизъяснимая атмосфера общей влюбленности в этом маленьком деревянном уютном домике»(А. Куприн. Юнкера) (концепт дом); «В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой Божией Матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым охватывало ее» (Л. Толстой. Война и мир) (концепт церковь); «В комнате было тепло. Из-под большого желтого абажура лампы проливался на стол широкий круг света. Зина взглянула на стол и сразу увидела, кто чем был занят» (Л. Во-ронкова. Старшая сестра) (концепт свет); «Эта привычка осталась у Дмитрия еще со студенческих лет: если у него что-либо не ладилось в жизни, отчего в голову сразу лезли смутные мысли, он отправлялся к метро и вертелся там... Уверенность людей, постоянное их движение как нельзя лучше врачевали Дмитрия...» (В. Андреев. Красное лето) (концепт метро); «Похороны прошли спокойно и почти торжественно. Ничего того, что Миша опасался, с ним не произошло. Он смог подойти к гробу и попрощаться» (Е. Гришко-вец. Асфальт) (концепт смерть).

Сопоставительный анализ Московского и Петербургского текста показывает, что сходные концепты, получающие в пределах Петербургского текста отрицательную оценку, в Московском тексте чаще всего оцениваются с положительной стороны. Лишь в блоке текстов, объединенных мифологемой «Москва бесовская», часть концептов (дом, улица, бес) иногда реализует те же негативные оттенки смысла, что в Петербургском тексте. Например: «Л не хотел видеть то место, которое я подразумеваю, когда говорю: "Я пошел домой"» (Е. Гришковец. Рубашка) (концепт дом); «Пробираясь из улицы в улицу, он вдруг заметил, что сзади крадутся по стене две какие-то тени» (А. Чаянов. «Необычайные, но истинные приключения графа Федора Михайловича Бутурлина...») (концепт улица); «Дома она мне рассказала, что видела страшное: барон предстал перед ней в виде зеленого дьявола» (концепт бес). Особенное место занимает периферийный концепт кабак, который почти всегда сопровождается в Московском тексте негативной оценкой и противостоит концепту церковь, однако играет в его пространстве более «безобидную» роль, чем в Петербургском тексте: если для жителей Петербурга кабак - мрачное, почти бесовское место, то в Московском тексте кабаки - лишь средоточие суеты, где человек забывает о более важных делах. Например: «Я иду, головою свесясь, /Переулком в знакомый кабак» (С. Есенин. «Да! Теперь решено. Без возврата...»). В работе проанализированы синтагматические и парадигматические связи концептов Московского текста. Так, в качестве контекстуальных синонимов слова улица рассмотрены лексемы проспект, перекресток, бульвар. Нами построены сравнительные концептограммы

ядерных концептов Петербург и Москва, а также концептов, являющихся ключевыми для обоих сверхтекстов {вода, весна, лето, зима, осень, дом, улица, церковь, кабак, бес, свет, радость, жизнь, смерть).

Как и в Петербургском тексте, важной является группа концептов, связанная с устойчивыми типами героев, однако общими для двух сверхтекстовых систем оказываются лишь типы старухи9 и молодого человека1 , а также совмещающийся с ним тип карьеристаПредставители типов старухи и молодого человека чаще всего оцениваются в пределах Московского текста с положительной стороны: «Старушка не в силах была ему отвечать, но слабая рука ее благословила любезного сына» (А. Погорельский. Изидор и Анюта) (концепт старуха); «Ему приятно было чувствовать себя мальчишкой. Ни с кем он себя таким юным, говорящим все не то, неопытным и глупым не чувствовал, как с Юлей» (Е. Гришковец. Асфальт) (концепт молодой человек). Концепты старуха и молодой человек проявляют негативные стороны лишь в немногих текстах (подобные персонажи неизменно бывают наказаны, хотя не столь сурово, как в Петербургском тексте).

Московский текст объединен образом женского города, «города-девы», покровительницей которого издавна считалась Пресвятая Богородица, и для него большее, чем для Петербургского текста, значение имеют женские типы: девы12, матери13 и старухи, причем нередко в одна и та же героиня (например, Наталья Николаевна из романа Б.К. Зайцева «Золотой узор») прохо-

' К типу старуха относятся героиня «Лафертовской маковницы» А. Погорельского, героиня повести А.Ф. Вельтмана «Не дом, а игрушечка!», Марья Дмитриевна из «Войны и мира» JI.H. Толстого, прабабушка Усгинья из «Лета Господня» И.С. Шмелева и Дарья Степановна из шмелевско-го романа «Няня из Москвы», героиня романа «Сивцев Вражек» М.А. Осоргина Аглая Дмитриевна, Наталья Николаевна из повести Н.М. Артюховой «Светлана».

,0 К типу молодой человек относятся герой повести В.А. Жуковского «Марьина роща» Услад, Елецкой из поэмы Е.А. Баратынского «Цыганка», опричник Кирибеевич из «Песни про... удалого купца Калашникова» М.Ю. Лермонтова, Чацкий из комедии A.C. Грибоедова «Горя от ума», Николай Ростов из «Войны и мира» Л.Н. Толстого, герой «Чистого понедельника» И.А. Бунина, Виктор из «Путей небесных» И.С. Шмелева, лирический герой московских стихов С. А. Есенина, Вася из романа М.А. Осоргина «Сивцев Вражек», герой повести Н.М. Артюховой «Светлана» Костя Лебедев, Сережа Крашенинников из повестей А.Н. Рыбакова «Приключения Кроша» и «Каникулы Кроша», Леня из «Тринадцатого года жизни» С. А. Иванова, Алеша из повести B.C. Андреева «Город не кончается», герои романов Е.В. Гришковца «Рубашка» и «Асфальт», молодой художник из рассказа А. Барбуха «Певческий переулок».

" Представителями типа карьерист являются герой комедии A.C. Грибоедова «Горе от ума» Мол-чалин, Борис Друбецкой из романа Л.Н. Толстого «Война и мир», персонаж романа B.C. Андреева «Красное лето» Жора, Игорь из повестей А.Н. Рыбакова «Приключения Кроша» и «Каникулы Кроша».

12 К типу дева относятся Анюта из «Изидора и Анюты» А. Погорельского, Софья из комедии A.C. Грибоедова «Горя от ума», Наташа Ростова из романа Л.Н. Толстого «Война и мир», героиня романа А.И. Куприна «Юнкера» Зиночка, Танюша из романа МЛ. Осоргина «Сивцев Вражек», Да-ринька из шмелевских «Путей небесных», Зина и Тамара из повестей Л.Ф. Воронковой «Старшая сестра» и «Личное счастье», Стелла из «Тринадцатого года жизни» С.А. Иванова, главная героиня повести Н.М. Артюховой «Светлана».

" Тип мать представлен графиней Ростовой из романа Л.Н. Толстого «Война и мир», а также матерями юнкера Александрова из «Юнкеров» А.И. Куприна, лейтенанта Володьки из «Отпуска по ранению» В.Л. Кондратьева, героинь повестей Л.Ф. Воронковой, Кости Лебедева из «Светланы» Н.М. Арпоховой.

дит путь от невинной, неискушенной девушки к матери. Практически все составляющие Московского текста содержат описания женщин, хрупких, нежных, мечтающих о счастье, страдающих и постепенно становящихся сильнее и мудрее: «И тут он ее увидел; смутные, при рассвете, очертания девичьего лица, детские совсем губы, девственно нежный подбородок, молящие светлые глаза. На него повеяло с ее бледного, полудетского лица кротостью, чистотой и лаской» (И. Шмелев. Пути небесные) (концепт дева); «Только мама сидела тихо и поглядывала на них ясными серыми глазами. На ее продолговатом, никогда не загорающем лице лежал всегдашний слабый румянец» (Л. Воронкова. Старшая сестра) (концепт мать)-, «Это было чудо, не просто старушка, а молодая старушка... У старушки неизменны были и ангельская улыбка, и приятный взор. Морщинки как будто украшали ее личико» (А. Вельтман. Не дом, а игрушечка!) (концепт старуха). Герои Московского текста, проходя через ряд испытаний, как правило, обретают счастье, связанное с домом, семьей, супружеством. Персонажей Московского текста невозможно разделить на страдальцев и злодеев: в их душах часто переплетаются доброе и злое начала. Лишь немногие из них погибают, отдавшись во власть своих мечтаний о запретном, большинство же представителей различных типов героев продолжают жить, превозмогая выпадающие на их долю трудности, а значит, не теряют шанса добиться счастья.

Московский текст во многом противостоит Петербургскому, и лишь мифотектоника текстов, связанных с изображением Москвы как Второго Вавилона (произведения A.B. Чаянова, М.А. Булгакова, современной прозы), обнаруживает некоторое сходство с петербургской. Нередко в пределах одной составляющей Московского текста сочетаются различные мифологемы Москвы, связанные как с отрицательной, так и с положительной оценкой Москвы русским человеком, и светлое, благодатное начало побеждает и вытесняет темное. Большинство рассмотренных в работе концептов входят в концептосферы как Петербургского, так и Московского сверхтекстов, но по-разному предстают в смысловом пространстве каждого культурно-смыслового единства. Московский и Петербургский текст, таким образом, находятся в своеобразном противостоянии-диалоге, имеющем важнейшее значение для национальной культуры. Развиваясь на протяжении XIX-XXI вв., оба сверхтекста обеспечивают непрерывность, преемственность русских культурных традиций, осмыслить которые возможно в ходе системного и сопоставительного анализа концептосфер данных сверхтекстовых систем. В наступившей ситуации самоопределения русского народа в мировом культурном пространстве, поиска им новых идеалов и стереотипов поведения Петербургский и Московский тексты могут послужить своеобразным предостережением против отказа от сотериологических ценностей.

В Заключении подводятся основные итоги исследования, формулируются полученные в результате сопоставительного анализа концептосфер Петербургского и Московского текстов русской литературы выводы о том, что в пределах Петербургского текста многие явления русской жизни предстают в ином свете, чем в стандартной языковой картине мира, тогда как для Мос-

ковского текста характерно традиционное для национальной культуры миропонимание. В то же время в ходе исследования становится очевидной глубинная связь данных сверхтеекстов. Кроме того, намечаются перспективы дальнейшего исследования данных сверхтекстовых единств, связанные с более подробной разработкой установления специфики каждого из значимых как для них, так и для национальной картины мира в целом концептов и изучении возможностей их репрезентации в языке. Возможно изучение не только входящих в Петербургский и Московский сверхтекстовые единства текстов художественного стиля, но и текстов других стилей, прежде всего публицистического. Перспективным представляется подробное сопоставление Петербургского и Московского текстов с другими сверхтекстами, сформировавшимися в пределах русской культуры (Сибирским, Крымским, Кавказским и т.д.), а также других славянских и западноевропейской культур (Пражским, Лондонским и т.п.), которое выявило бы как их связи, так и коренные различия. В дальнейшем возможна разработка лингвистики сверхтекста как нового научного направления.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

в изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Шурупова, О.С. «Дыша одним дыханьем с Ленинградом...» (блокадная поэзия О. Берггольц) [Текст] / О.С. Шурупова // Русская речь: Научно-популярный журнал Российской академии наук, Российского фонда культуры. - М.: Наука, 2010. - №3. - С. 34-39. - 0,4 п.л.

2. Шурупова, О.С. Московский текст русской литературы и его герои [Текст] / О.С. Шурупова // Русская речь: Научно-популярный журнал Российской академии наук, Российского фонда культуры. - М.: Наука, 2011.

— №1.-С. 97-102.-0,4 п.л.

в других изданиях:

3. Шурупова, О.С. Православное Рождество: Народные традиции праздника (И. Шмелев. «Лето Господне») [Текст] / О.С. Шурупова // Духовно-нравственное воспитание и образование на основе национальных традиций: Материалы III Задонских Свято-Тихоновских образовательных чтений. (15-16 ноября 2007 г.; г. Липецк - Задонск) [редкол.: игумен Стефан (Киселев) и др.]. - Липецк, 2008. - С. 242-250. - 0,5 п.л.

4. Шурупова, О.С. Терпение и бунт как ключевые категории Петербургского текста русской культуры [Текст] / О.С. Шурупова // Материалы XVI Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «ЛОМОНОСОВ». Секция «Филология» / Отв. ред. Е.И. Кислова.

- М.: МАКС Пресс, 2009. - С. 430-431. - 0,15 п.л. Работа помещена на http//www. lomonosov-msu.ru

5. Шурупова, О.С. Оппозиция концептов «жизнь»-«смерть» в смысловой организации Петербургского текста русской культуры [Текст] / О.С. Шурупова // Актуальш проблеми слов'янской филологи. Серш: Лшгвктика i

лггературознавство: М1жвуз. зб. наук. ст. / Вщп. ред. В.А. Зарва. - Бердянськ: БДПУ, 2009. -Випуск XXII. - С. 121-129. - 0,5 п.л.

6. Шурупова, О.С. Репрезентация концептов «свет» и «тьма» в пространстве Петербургского текста русской литературы [Текст] / О.С. Шурупова // Сборник научных трудов аспирантов и соискателей / Отв. ред. Т.А. Кузьмина. - Липецк: ЛГПУ, 2010. - Вып. 7. - Ч. 2. - С. 151-158. - 0,4 п.л.

7. Шурупова, О.С. Чиновник в русской языковой картине мира [Текст] / О.С. Шурупова // Управление, экономика, право и социально-культурные институты общества в условиях глобального финансово-экономического кризиса: Материалы VI Межрегиональной студенческой научно-практической конференции (29 апреля 2009 г., г. Липецк). В 2-х ч. / Отв. ред. Ф.В. Филина. - Липецк: ЛФ ОРАГС, 2009. - Ч. 2. - С. 225-226. - 0,15 п.л.

8. Шурупова, О.С. «Петербург» как ядерный концепт Петербургского текста русской литературы [Текст] / Е.А. Попова, О.С. Шурупова // Теоретические и прикладные проблемы лингвокультурологии. Межвузовский сборник научных трудов / Отв. ред. Г.В. Токарев. - Тула: Тульский полиграфист, 2009. - С. 169-175. - 0,4 п.л. (из них авторских 0,3 п.л.).

9. Шурупова, О.С. Оппозиция концептов радость-тоска в организации Петербургского текста русской литературы [Текст] / О.С. Шурупова // Язык. Дискурс. Текст: V Международная научная конференция, посвященная юбилею профессора Г.Ф. Гавриловой: Труды и материалы. Ч. I / Педагогический институт Южного Федерального университета. — Ростов-на-Дону: Изд-во «АкадемЛит», 2010. - С. 327-328. - 0,3 п.л.

10. Шурупова, О.С. «Город неугасимой, торжествующей жизни» (Блокадная поэзия О. Берггольц) [Текст] / О.С. Шурупова // «Прошли в огне солдаты русские, Отчизну славя и народ» (К 65-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне). Сборник статей [редкол.: Т.В. Гончарова и др.]. - Липецк: ЛГПУ, 2010. - С. 181-191. - 0,7 п.л.

11. Шурупова, О.С. Концепт «сон» в смысловом пространстве Петербургского текста русской литературы [Текст] / О.С. Шурупова // Современные проблемы лингвистики и методики преподавания русского языка в вузе и школе: Сборник научных трудов. Выпуск 13 / Под ред. О.В. Загоров-ской. - Воронеж: Научная книга, 2010. - С. 193-198. - 0,4 п.л.

12. Шурупова, О.С. Проблематика Петербургского текста русской литературы (на материале поэмы И. Бродского «Петербургский роман») [Текст] / О.С. Шурупова // Молодежь в науке: Проблемы и перспективы: Сборник материалов международной конференции молодых ученых [редкол.: И.Н. Глазунова и др.]. - Воронеж: Артефакт, 2010. - С. 251-254. - 0,3 п.л.

13. Шурупова, О.С. Концепт «природа» в Петербургском и Московском текстах русской литературы [Текст] / О.С. Шурупова // Живодейст-вующая связь языка и культуры: материалы Международной научной конференции, посвященной юбилею доктора филологических наук профессора В.Н. Телии: В 2-х т. / [редкол.: М.Л. Ковшова, Г.В. Токарев]. - М.; Тула: Изд-во Тул. гос. ун-та им. Л.Н. Толстого, 2010. - Т. 2. - С. 101-105. - 0,3 п.л.

14. Шурупова, О.С. Оппозиция концептов вода-камень в структуре Петербургского текста русской литературы [Текст] / О.С. Шурупова // Языковые измерения: пространство, время, концепт. Материалы IV Междуна- -родной научной конференции по актуальным проблемам теории языка и коммуникации. 2 июля 2010 г. Том 1 / Сост. Н.В. Иванов. - М.: Книга и бизнес, 2010.-С. 671-678.-0,4 пл.

15. Шурупова, О. С. Москва как ядерный концепт Московского текста русской культуры [Текст] / О.С. Шурупова // Лингвистика в современном мире: Материалы Международной научно-практической конференции (30 августа 2010 г.): Сборник научных трудов / Под. ред. Е.В. Шутовой. - М.: Изд-во «Спутник +», 2010. - С. 176-179. - 0,3 пл.

16. Шурупова, О.С; «Счастье» как ключевой концепт Московского текста русской литературы [Текст] / О.С. Шурупова // Современные проблемы лингвистики и методики преподавания русского языка в вузе и школе: сборник научных трудов. Вып. 14. Ч. 2 (Труды молодых исследователей-филологов) / Под ред. О.В. Загоровской. - Воронеж: Научная книга, 2010. -С. 93-98.-0,4 п.л.

17. Шурупова, О.С. К вопросу о типе «молодой человек» в Петербургском и Московском текстах русской литературы [Текст] / О.С. Шурупова II Современная филология: теория и практика: Материалы II Международной научно-практической конференции 1-2 ноября 2010 г. - М.: Институт стратегических исследований, 2010. - С. 235-237. - 0,4 п.л.

18. Шурупова, О.С. Оппозиция концептов «церковь» и «кабак» в структуре Петербургского текста русской литературы [Текст] / О.С. Шурупова // Актуальные вопросы гуманитарной науки: сборник материалов областной научной конференции, посвященной Году учителя [редкол.: E.H. Герасимова и др.]. - Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2010. - С. 211-215. - 0,3 п.л.

19. Шурупова, О.С. Категория смерти в Петербургском и Московском текстах русской литературы [Текст] / О.С. Шурупова // Сборник научных трудов аспирантов и соискателей / Отв. ред. Т.А. Кузьмина. - Липецк: ЛГПУ, 2011. - Вып. 8. - С. 205-211. - 0,4 п.л.

20. Шурупова, О.С. Роман Л.Н. Толстого «Война и мир» как часть Московского текста русской литературы [Текст] / О.С. Шурупова // Л.Н. Толстой в контексте русской культуры: сборник материалов научно-практической конференции. 9-10 декабря 2010 года. - Липецк: ЛИРО, 2010. -С. 110-113.-0,3 п.л.

21. Шурупова, О.С. Элементы городского текста в романе И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева» [Текст] / О.С. Шурупова // Материалы итоговой научной конференции «О научном потенциале региона и путях его развития». -Липецк: ЛИРО, 2010. - С. 230-233. - 0,3 п.л.

Шурупова Ольга Сергеевна

Концептосфера Петербургского и Московского текстов русской литературы (сопоставительный анализ)

Подписано в печать 14.04.2011 г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Усл. печ. л. - 1. Тираж 100 экз. Заказ № Я5~6-

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Липецкий государственный педагогический университет» г. Липецк, ул. Ленина, 42

Отпечатано в РИЦ ЛГПУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шурупова, Ольга Сергеевна

Введение.

Глава I. Проблематика сверхтекста в антропоцентрической парадигме изучения языка.

§ 1. Изучение сверхтекста в антропоцентрической лингвистике.

§2. Анализ концептосферы как способ исследования сверхтекста.

§3. Петербургский текст как объект филологического изучения.

§4. Основные особенности Московского текста русской литературы.

Выводы к первой главе.

Глава II. Концептосфера Петербургского текста.

§1. Петербург как ядерный концепт Петербургского текста.

§2. Роль оппозиции концептов природа-культура в организации

Петербургского текста.

§3. Оппозиция концептов свет-тъма в семантическом пространстве

Петербургского текста.

§4. Сон-явь, радость-тоска и жизнь-смерть как смыслообразующие оппозиции Петербургского текста.

§5. Типы героев Петербургского текста.

Выводы ко второй главе.

Глава III. Концептосфера Московского текста.

§ 1. Языковая репрезентация и интерпретация ядерного концепта

Москва.

§2. Концепты природа и культура в организации Московского текста.

§3. Концепты свет, радость, жизнь, смерть, счастье в пространстве

Московского текста.

§4. Типы героев Московского текста.

Выводы к третьей главе.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Шурупова, Ольга Сергеевна

В современных условиях развитие лингвистики определяется идеей тесной взаимосвязи знаний о языке со знаниями о человеке. Ввиду этого немалую роль играет исследование текста как феномена культуры, в котором не только обретают подлинный смысл все языковые реалии, но и отражаются менталитет и сознание народа. Подобный подход к изучению языка способствует выявлению ценностных приоритетов пользующейся им нации, осознанию ее индивидуальности и уникальности ее культуры, а также пониманию того, как осуществляется взаимодействие культур различных этносов. Данная работа выполнена с учетом этих положений, в рамках антропоцентрического направления в лингвистике.

Особенно значимыми составляющими культуры являются системные единства текстов, прежде всего художественных, в основе которых лежит устойчивый мифологический код, существующий в сознании авторов и в многочисленных вариациях проявляющийся в их произведениях, создавая, таким образом, целостное художественное пространство. Важнейшее место практически в любой культуре занимают сверхтексты, которые организуются вокруг образа большого, нередко столичного, имеющего богатую историю города. Так, непреходящими ценностями отечественной культуры, на протяжении нескольких столетий имеющими важное значение для ее развития, являются Петербургский и Московский тексты русской литературы.

Петербург и Москва, в судьбах которых и в отношениях между которыми отразились все противоречия русской истории, вобрали в себя колоссальный духовный, политический, культурный опыт, необходимый современной России. Сложностью народного восприятия этих городов и объясняется появление Петербургского и Московского текстов русской литературы, в которых получают воплощение культурные коды двух духовных центров России и которые, развиваясь па протяжении двух столетий, сохраняют свои ведущие темы и мотивы, свои типы героев и языковые особенности. Через изучение концептосфер Петербургского и Московского текстов возможно как осмыслить мифотектонику каждого сверхтекста в целом, так и сопоставить их отдельные блоки, выяснив, как менялось восприятие городов носителями языка в разные периоды отечественной истории. Не менее важным представляется сопоставительный анализ концептосфер данных сверхтекстовых единств, позволяющий выявить как сходство, так и глубинные различия в народном восприятии двух столиц, на протяжении нескольких веков находящихся в отношениях напряженного, полемического культурного диалога.

Актуальность исследования концептосфер Петербургского и Московского текстов, в которых в полной мере воплотилось противоречивое отношение русского народа к своим столицам, обусловлена как лингвистическими причинами, заключающимися в необходимости воссоздания на основе языковых данных фрагмента национальной картины мира, так и социокультурными факторами. Изучение сверхтекстов становится одним из важнейших направлений современной антропоцентрической лингвистики, поскольку позволяет рассматривать факты языка в неразрывной связи с культурой его носителей. Постижение Петербургского и Московского текстов русской литературы как лингвокультурологических феноменов может способствовать процессу осознания современным человеком индивидуальности той нации, к которой он принадлежит, и неисчерпаемого богатства ее культуры. Проникновение в концептосферы сверхтекстов и анализ общих и различных смысловых оттенков, которые реализуют в их рамках значимые для русского народа концепты, делает возможным как переосмысление с новых позиций мифотектоники Москвы и Петербурга, претерпевшей за время существования городов серьезные изменения, так и постижение принципов национального мировоззрения. В настоящее время, в ситуации самоопределения русского народа в мировом культурном пространстве, такое исследование приобретает особую актуальность и значимость.

Объектом исследования выступают Петербургский и Московский тексты русской литературы как фрагмент духовной культуры русского народа. Предметом исследования являются сходство и различия концептосфер Петербургского и Московского текстов русской литературы.

Материалом исследования послужили художественные тексты русской литературы XIX-XXI вв., составляющие Петербургский текст (произведения A.C. Пушкина, В.П. Титова, В.Ф. Одоевского, Н.В. Гоголя, A.A. Григорьева, Я.П. Полонского, H.A. Некрасова, Ф.М. Достоевского, В.В. Крестовского, A.M. Ремизова, A.A. Блока, А. Белого, З.Н. Гиппиус, H.A. Оцупа, И.Ф. Анненского, A.A. Ахматовой, Н.С. Гумилева, С.М. Городецкого, О.Э. Мандельштама, Саши Черного, Б.Л. j

Пастернака, A.C. Грина, M.M. Зощенко, Д.И. Хармс'а, К.К. Вагинова, О.Ф. Берггольц, A.M. Городницкого, И.А. Бродского, А.Г. Битова, Т.Н. Толстой, О. Постнова) и Московский текст (произведения A.C. Грибоедова, В.А. Жуковского, A.C. Пушкина, А.Ф. Вельтмана, Е.А. Баратынского, М.Ю. Лермонтова, JI.H. Толстого,

A.П. Чехова, А.Н. Майкова, И.С. Шмелева, И.А. Бунина, А.И. Куприна, В.Я. Брю-сова, А. Белого, М.И. Цветаевой, О.Э. Мандельштама, A.B. Чаянова, М.А. Осор-гина, Б.К. Зайцева, М.А. Булгакова, Саши Черного, М. Лисянского, С.А. Иванова,

B.C. Андреева, В.Л. Кондратьева, Л.Ф. Воронковой, Н.М. Артюховой, А.Н. Рыбакова, Б.111. Окуджавы, A.M. Городницкого, B.C. Березина, И.Ю. Клеха, A.B. Или-чевского, Е.В. Гришковца, А. Барбуха, В.В. Орлова и др.). Общая выборка материала представлена 2500 примерами.

Целыо настоящей работы является сопоставительный анализ особенностей репрезентации и интерпретации национально специфичных концептов в языковой ткани Петербургского и Московского текстов русской литературы.

В соответствии с поставленной целью предусматривается решение следующих задач:

1) выявить общие и различные особенности мифотектоники Петербургского и Московского текстов русской литературы;

2) определить ключевые принципы, по которым строятся концептосферы данных сверхтекстов;

3) проанализировать активный смысловой слой ядерного, околоядерных и периферийных концептов Петербургского и Московскоготекстов;

4) сопоставить особенности языковой репрезентации и интерпретации сходных концептов в рамках каждого сверхтекста;

5) сравнить основные типы героев Петербургского и Московского текста как особую группу значимых для их смысловой организации концептов;

6) определить значимость Петербургского и Московского текстов и их кон-цептосфер в формировании национальной культуры.

Теоретическими основаниями исследования являются:

- труды отечественных и зарубежных лингвистов, касающиеся проблем текста и сверхтекста: Г.В. Битенской, А.Е. Бобракова-Тимошкина, И.Р. Гальперина,

В.А. Звегинцева, H.A. Купиной, А.П. Люсого, Н.Е. Меднис, Т.М. Николаевой, Е.А. Поповой, C.IO. Семеновой, A.A. Степановой, Е. Чхаидзе;

- работы, посвященные Петербургскому тексту: В.М. Акимова, A.A. Александрова, C.B. Бурдиной, Ж.Е. Ермолаевой, Йэн К. Лилли, Е.Ю. Куликовой, Т.Е. Логачевой, Ю.М. Лотмана, Н.Е. Меднис, Е.В. Михайловой, Р.Г. Назирова, Л.А. Скубачевской, В.Н. Топорова, Э. Тышковской-Капсшак, В.И. Тюпы, В.Д. Черняк,

A.Д. Шмелева - и Московскому тексту: И.С. Веселовой, Е.Е. Левкиевской, Н.Е. Меднис, С.А. Небольсина, И.Г. Нечипорова, Т.М. Николаевой;

- исследования ученых, касающиеся Петербурга и Москвы как феноменов русской духовной культуры: Е.В. Анисимова, Н.П. Анциферова, Т.З. Бирюковой,

B.Н. Бурлака, A.M. Буровского, С. Волкова, И.Е. Забелина, A.A. Иванова, К.Г. Исупова, В.О. Ключевского, Д.С. Лихачева, К.А. Маштаковой, Н.М. Молевой, Е.И. Осетрова, И.И. Пушкарева, М.И. Пыляева, Р. Рахматуллина, H.A. Синдалов-ского, Г.П. Федотова, В.Д. Черняк;

- работы исследователей, определяющих различные подходы к пониманию взаимодействия языка и культуры: А. Вежбицкой, М. Бютора, Г. Гачева, C.B. Канныкина, Ю.М. Лотмана, Л.Н. Мурзина, Ю.С. Степанова;

- труды современных языковедов в области лингвокультурологии и когнитивной лингвистики: Н.Ф. Алефиренко, Ю.Д. Апресяна, Н.С. Болотновой, С.Г. Воркачева, В.В. Колесова, В.В. Красных, Е.С. Кубряковой, Д.С. Лихачева, В.А. Масловой, З.Д. Поповой, И.А. Стернина, Н.Ю. Шведовой, А.Д. Шмелева.

Научная новизна работы обусловлена отсутствием трудов, посвященных сопоставительному изучению особенностей строения концептосфер Петербургского и Московского текстов русской литературы. Данная работа представляет собой первое в отечественной лингвистической науке монографическое исследование основных концептов как Петербургского, так и Московского текстов русской литературы. Выявление общих и различных для обоих сверхтекстов концептов, анализ ядерного, околоядерных и периферийных концептов с точки зрения их репрезентации и интерпретации в языковой ткани Петербургского и Московского текстов, исследование общих и различных смысловых оттенков, реализуемых данными концептами в пространстве каждого сверхтекстового единства, позволяет описать как процессы влияния ментальных особенностей русского народа на Петербургский и Московский тексты, так и роль данных сверхтекстов в формировании национальной культуры.

Выбор методов и приемов исследования обусловлен целями и задачами работы, а также характером изучаемого материала. В процессе исследования использовались описательный метод, позволяющий делать теоретические выводы на основе анализа эмпирического материала; функциональный метод, обращение к которому делает возможным изучение реализации того или иного концепта и его репрезентации в составляющих Петербургского и Московского текстов; методика компонентного анализа, с помощью которого можно выявить составные части внутри концептуальной структуры; методика анализа словарных дефиниций, раскрывающая особенности строения концепта и его семантического окружения; методика анализа паремий, способствующая более полному описанию базового смыслового слоя концептов; методика учета ассоциативных связей концепта, помогающая раскрытию свойственных ему оттенков смысла; методика теоретической интерпретации эмпирических данных и выявления тенденций и закономерностей развития Петербургского и Московского текстов; методика аппликации концептограмм, позволяющая изучить лексическую сочетаемость репрезентантов того или иного концепта и проследить изменение содержания данного концепта в разных сверхтекстах; сравнительный метод, делающий возможным сопоставление результатов исследования концептосфер Петербургского и Московского текстов; а также приемы классификации и систематизации эмпирического материала.

Теоретическая значимость исследования заключается в анализе Петербургского и Московского текстов с точки зрения их концептосферы и выявлении особенностей функционирования в данных сверхтекстах значимых для русской языковой картины мира концептов. Изучение концептосфер двух наиболее значимых для отечественной культуры сверхтекстов способствует постижению феномена литературоцентричности, являющегося отличительной чертой русской ментальности. Полученные результаты могут быть использованы в дальнейших языковых, литературоведческих и культуроведческих исследованиях Петербургского и Московского текстов как важнейшей составляющей национальной культуры, а также при изучении других сверхтекстов. Работа способствует дальнейшему развитию лингвокультурологии, лингвистической аксиологии, когнитивной лингвистики, стилистики, филологического анализа текста, межкультур-1юй коммуникации.

Практическая значимость работы заключается в том, что материалы исследования и его практические выводы могут применяться на занятиях в системе вузовского образования: при преподавании современного русского литературного языка (раздел «Лексика»), русского языка как иностранного, филологического и лингвистического анализа текста, стилистики, в курсах с культурологической направленностью и спецкурсах по когнитивной лингвистике и лингвокультурологии; при проведении лекционных и практических занятий по истории русской литературы. Применение материалов данного исследования возможно на курсах повышения квалификации учителей-словесников и при проведении школьных занятий по русскому языку и русской словесности в рамках формирования культуроведческой и коммуникативной компетенции учащихся, а также в процессе изучения произведений A.C. Пушкина, A.C. Грибоедова, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, A.A. Блока, H.A. Бунина, И.С. Шмелева, М.А. Булгакова, A.A. Ахматовой и др., входящих в школьную программу по литературе. Привлечение внимания учащихся к глубинным связям между данными произведениями может способствовать лучшему знанию и пониманию школьниками русской литературы и культуры. Внимательное и глубокое рассмотрение отдельных составляющих Петербургского и Московского текстов, в каждой из которых отразились его основные особенности, несомненно, является одним из путей решения столь актуальных в настоящее время задач духовного становления личности учащихся, их патриотического воспитания и формирования их эстетического вкуса.

Помимо этого, данные материалы могут применяться в научно-исследовательской работе студентов и аспирантов, связанной с изучением специфики ментальности и культуры русского народа, а также в лексикографической практике: при составлении и пополнении лингвокультурологических словарей, словарей констант русской культуры. Полученные в ходе исследования данные могут быть использованы при составлении не существовавших до сих пор словарей Петербургского и Московского текстов русской литературы, которые, несомненно, имели бы немалое значение для дальнейшего изучения этих сверхтекстов и сопоставления их с другими, а значит, и для более глубокого постижения национальной культуры в целом.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Петербургский и Московский тексты, существующие на протяжении более чем двух столетий и продолжающие свое развитие в настоящее время, представляют собой обширные культурно-системные единства текстов, являются важнейшей частью национальной культуры и оказывают серьезное влияние на формирование русской языковой картины мира.

2. Концептосферы Петербургского и Московского текстов, в которых воплощается их сложная мифотектоника, представляют собой системы, каждая из которых состоит из ядерного концепта Петербург / Москва, околоядерных концептов, одни из которых получают репрезентацию в обоих сверхтекстах {природа, культура, вода, свет, радость, жизнь, смерть), другие играют важную роль лишь в пространстве Петербургского {камень, сон, явь, страдалец, носитель зла) или Московского текста {счастье); с околоядерными опосредованно связаны периферийные концепты, получающие объективацию как в Петербургском, так и в Московском текстах {дождь, снег, дом, церковь, кабак, концепты внутреннего пространства, лестница, улица; старуха, молодой человек; осень, зима, весна, лето), а также имеющие большое значение почти исключительно в пределах Петербургского сверхтекста {Медный Всадник; белые ночи, фонарь, бес; маскарад, театр; чиновник, проститутка, ростовщик, старуха, молодой человек, самоубийца) или Московского текста {дерево, птица, чай, метро).

3. Ядерные концепты Петербург и Москва о тражают многообразные варианты восприятия этих столиц (Петербурга как пышной имперской столицы и проклятого, зловещего города; Москвы как православной столицы и грешного, бесовского Вавилона), характерные для народного сознания, и оказывают влияние на строение концептосферы каждого сверхтекста.

4. Околоядерные концепты Петербургского текста связаны друг с другом по принципу оппозиции {природа-кулыпура, камень-вода, церковь-кабак, свет-тьма, сон-явь, радость-тоска, жизнь-смерть, страдалец-носитель зла) и в соответствии с этим обладают определенной оценкой: концепты природа, вода, кабак, тьма, сон, тоска, смерть, носитель зла в большинстве случаев оцениваются отрицательно. Однако изначально противопоставленные им концепты культура, камень, церковь, свет, явь, радость, жизнь, страдалец зачастую сливаются с ними, реализуя в пределах сверхтекстового единства общие оттенки смысла, и потому могут оцениваться двояко.

5. Концепты Московского текста практически не вступают в отношения бинарной оппозиции (за исключением концептов г^ерковь-кабак) и, как правило, реализуют положительные оттенки смысла, не характерные для них в пределах Петербургского текста; большинство периферийных концептов, значимых для обоих сверхтекстовых единств, сопровождаются в их пространствах противоположными оценками (в Петербургском тексте обычно отрицательной, в Московском - положительной или нейтральной).

6. Система героев Петербургского текста отличается большей сложно-С1ыо, чем в Московском тексте; помимо традиционно выделяемых в Петербургском тексте типов чиновника, ростовщика, сумасшедшего, самоубийцы, немаловажную роль в обоих сверхтекстах играют типы молодого человека и карьериста; если в Петербургском сверх текстовом единстве представлено только два типа героинь: проститутка и старуха (связанные с ними концепты реализуют негативные смысловые стороны), то система героев Московского текста почти полностью представлена женскими типами, обычно оцениваемыми с положительной стороны (дева, мать, старуха); судьба более благосклонна к героям Московского текста, чем к жителям Петербурга, не имеющим, в отличие от первых, никакой надежды на счастье и неизменно несущим более суровое наказание за свои ошибки.

7. С помощью ключевых концептов как Петербургского, так и Московского текстов создается образ городов, жизнь в которых требует от человека большого напряжения духовных сил, и каждый из героев данных сверхтекстов неизбежно проходит через ряд испытаний, нередко заставляющих персонажей Петербургского текста осознать ценность человеческой личности, ощутить сострадание и любовь к ближнему, а жителя Москвы - обратиться к традиционным для русского миропонимания семейным ценностям. Таким образом, в обоих сверхтекстах получают выражение базовые ценностные приоритеты национальной культуры.

Апробация результатов исследования осуществлялась в виде докладов на научных конференциях различного уровня: XVI Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «ЛОМОНОСОВ» (Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, 13-17 апреля 2009 г.), VI Межрегиональной студенческой научно-практической конференции «Управление, экономика, право и соци-альпо-культурные институты общества в условиях глобального финансово-экономического кризиса» (Липецк, 29 апреля 2009 г.), Международной научной конференции «Город-как-текст: литературные проекции» (Украина, Бердянский государственный педагогический университет, 10-11 сентября 2009 г.), V Международной конференции «Язык. Дискурс. Текст», посвященной юбилею доктора филологических наук, профессора Галины Федоровны Гавриловой (Ростов-на-Дону, Педагогический институт Южного Федерального университета, 20-21 апреля 2010 г.), межвузовской научной конференции «Великий подвиг народа», посвященной 65-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне (Липецкий государственный педагогический университет, 23 апреля 2010 г.), областной научной конференции «Актуальные вопросы гуманитарной науки», посвященной году учителя (Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина, 27-28 мая 2010 г.), Международной научной конференции «Языковые измерения: пространство, время, концепт» (Москва, Военный университет, 2 июля 2010 г.), I Международной научно-практической конференции «Лингвистика в современном мире» (Таганрог, 30 августа 2010 г.), Международной конференции молодых ученых «Молодежь в науке: проблемы и перспективы» (Липецкий государственный педагогический университет, 22 октября 2010 г.), Международной научной конференции «Живодействующая связь языка и культуры», посвященной юбилею доктора филологических наук, профессора Вероники Николаевны Телия (Москва, Институт языкознания Российской Академии наук - Тула, Тульский государственный педагогический университет имени Л.Н. Толстого, 1-3 ноября 2010 г.), II Международной научно-практической дистанционной конференции «Современная филология: теория и практика» (Москва, ноябрь 2010 г.), VI Международном форуме «Задонские Свято-Тихоновские образовательные чтения» "Свет Христов просвещает всех" (Липецкая и Елецкая епархия - Липецкий государственный педагогический университет, 26-27 ноября 2010 г.), областной научно-практической конференции «Л.Н. Толстой в контексте русской культуры» (Управление образования и науки Липецкой области - Липецкий государственный педагогический университет, 9-10 декабря 2010 г.), отчетных конференциях преподавателей, аспирантов и соискателей ГОУ ВПО «Липецкий государственный педагогический университет» по итогам научно-исследовательской и научно-методической работы (2010-2011 гг.). Кроме того, апробация диссертационной работы осуществлялась на заседаниях кафедры русского языка и общего языкознания Липецкого государственного педагогического университета (2009-2011 гг.). По теме диссертации опубликована 21 работа.

Структура работы. Исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников исследования, списка использованной литературы, состоящего из 302 наименований, и пяти приложений.

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, ставится цель работы и очерчивается круг сопутствующих ей задач, определяются объект и предмет исследования, оценивается научная новизна, а также теоретическая и практическая значимость работы, характеризуется эмпирическая база и методология исследования, формулируются положения, выносимые на защиту, приводится краткое содержание работы.

В первой главе «Проблематика сверхтекста в антропоцентрической парадигме изучения языка» рассматриваются основные положения лингвистики антропоцентризма, изучается история постановки и решения проблем сверхтекста, характеризуются современные направления лингвистики в изучении взаимосвязи уровней текста и культуры, а также основные подходы в определении понятий «концепт», «концептосфера», «языковая картина мира», исследуются особенности основных локальных сверхтекстов национальной культуры, прежде всего Петербургского и Московского текстов, рассматривается история их появления, выявляются изменения, которые претерпела мифотектоника Петербургского и Московского сверхтекстов.

Вторая глава «Концептосфера Петербургского текста» представляет собой непосредственное рассмотрение Петербургского текста с точки зрения его концептосферы, в которой воплощается мифотектоника данного сверхтекстового единства. Исследование опирается на представление о том, что концептосферу Петербургского текста можно представить в виде круга, в центре которого находится ядерный концепт Петербург, а на периферии - концепты, дополняющие его смысловое наполнение и создающие единую мифотектонику сверхтекста. Проанализированы структура ядерного концепта Петербургского текста, его репрезентанты в языковой ткани сверхтекста, его ассоциативные связи с другими концептами, значимыми для русской языковой картины мира, построено его паре-миологическое поле, а также сделан вывод о противоречивости и двойственности содержания данного концепта. В данной главе выявлены основные особенности языковой репрезентации и функционирования в пределах Петербургского текста его околоядерных и периферийных концептов, которые связаны между собой по принципу оппозиции: природа-культура, камень-вода, свет-тьма, сон-явь, тоска-радость, жизнь-смерть. Будучи изначально противопоставлены друг другу, они зачастую реализуют в сверхтексте общие оттенки смысла, непривычные для русской языковой картины мира и, таким образом, участвуют в создании его сложной, противоречивой мифотектоники. В работе проанализированы ассоциативные связи данных концептов, слои паремий, включающих в свои ряды ключевые слова, выявлены их основные репрезентанты в языковой ткани Петербургского текста. Особенное внимание обращается на группу концептов, связанных со свойственными для Петербургского текста типами героев, включающихся в оппозицию страдалец-злодей и одновременно составляющих между собой единство, ибо все герои сверхтекста одинаково несчастны и достойны сострадания.

Третья глава «Концептосфера Московского текста русской литературы» посвящена описанию концептосферы Московского текста русской литературы и выделению составляющих ее ядерного, околоядерных и периферийных концептов, многие из которых получают языковую репрезентацию и в пределах Петербургского текста. В работе выявлены как сходные смысловые оттенки, реализуемые данными концептами в обоих сверхтекстах, так и серьезные отличия в их интерпретации в рамках Московского текста по сравнению с Петербургским; проанализированы ассоциативные связи и основные репрезентанты концептов, играющих важную роль в организации только Московского текста. Нами осмыслена роль Москвы в формировании национальной культуры, выявлены особенности репрезентации ядерного концепта Москва в пределах различных составляющих Московского текста, детальное описание получают его ассоциативные связи и па-ремиологическое поле. Обращается внимание на почти полное отсутствие способности вступать друг с другом в отношения оппозиции у околоядерных и периферийных концептов Московского текста. Подробно описаны группы концептов, связанных с типами героев Московского текста. Исследование концептосферы данного сверхтекста позволяет сделать вывод о создающемся в большинстве его составляющих пространстве города, где человек, преодолев посланные ему судьбой испытания, обретает дом, семью, счастье.

В заключении подводятся основные итоги исследования, формулируются выводы, полученные в результате сопоставительного анализа концептосфер Петербургского и Московского текстов русской литературы с языковой и культуро-ведческой точек зрения. Кроме того, намечаются перспективы дальнейшего исследования данных сверхтекстовых единств, связанные с более подробной разработкой установления специфики каждого из значимых как для них, так и для национальной картины мира в целом концептов и изучении возможностей их репрезентации в языке.

Таким образом, данная работа посвящается системному исследованию и сопоставительному анализу концептосфер Петербургского и Московского текстов, которые представляют собой важнейшие для сознания русского человека культурно-языковых феномены, нуждающиеся в подробном изучении.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концептосфера петербургского и московского текстов русской литературы"

Выводы к третьей главе

Несмотря на сомнения отдельных исследователей в существовании Московского текста русской литературы, анализ концептосферы ряда текстов, объединенных изображением Москвы, доказывает их принадлежность к единому сверхтексту. Москва играла и продолжает играть огромную роль в развитии национальной культуры, но, будучи весьма разносторонним городом, проявляет в посвященном ей сверхтексте различные черты, связанные с мифологемами «Москвы сакральной» (Третьего Рима, «сокровенного града Китежа», города-Феникса), «Москвы бесовской» (Второго Вавилона) и «Москвы праздничной». Концептосферу Московского текста можно представить в виде круга, центральное место в котором занимает ядерный концепт Москва, обнаруживающий связи с околоядерными концептами природа, культура, свет, радость, жизнь, смерть, счастье. В отличие от Петербургского текста, в основе которого лежит принцип бинарной оппозиции, в пределах Московского текста околоядерные и периферийные концепты почти не вступают друг с другом в подобные отношения: природное начало в Москве не противостоит культурному, смерть оказывается переходом в иную жизнь и т.д. (единственной концептной оппозицией, имеющей для организации Московского текста немалое значение, является оппозиция периферийных концептов г/ерковь-кабак). В ходе сопоставления концептосфер Московского и Петербургского текстов становится очевидным, что в Московском тексте не играют важной роли и не входят в околоядерную зону концепты тьма, тоска, имевшие важное значение для смысловой организации Петербургского текста. Кроме того, в пределах Московского текста немаловажное место занимает отсутствовавший в концептосфере текста Петербургского концепт счастье.

Большинство как околоядерных, так и периферийных концептов Московского текста {дождь, снег, дерево, птица, улица, весна, лето, осень, зима, дом, церковь, колокол, кабак, чай, метро, солнце, заря, похороны, кладбище и т.д.) реализуют в данном сверхтексте те же смысловые оттенки, что в стандартной языковой картине мира. Сопоставительный анализ Московского и Петербургского текста показывает, что сходные концепты, получающие в пределах Петербургского текста отрицательную оценку, в Московском тексте чаще всего оцениваются с положительной стороны. Лишь в блоке текстов, объединенных мифологемой «Москва бесовская», часть концептов {дом, улица) иногда реализует те же негативные оттенки смысла, что в Петербургском тексте. Особенное место занимает периферийный концепт кабак, который почти всегда сопровождается в Московском тексте негативной оценкой и противостоит концепту церковь, однако играет в его пространстве более «безобидную» роль, чем в Петербургском тексте: если для жителей Петербурга кабак - мрачное, почти бесовское место, то в Московском тексте кабаки - лишь средоточие суеты, где человек забывает о более важных делах.

Как и в Петербургском тексте, важной является группа концептов, связанная с устойчивыми типами героев, однако общими для двух сверхтекстовых систем оказываются лишь типы старухи и молодого человека, а также совмещающийся с ним тип карьериста. Чще всего представители двух первых типов оцениваются в пределах Московского текста с положительной стороны, проявляя негативные стороны лишь в немногих текстах (подобные персонажи неизменно оказываются наказаны, хотя не столь сурово, как в Петербургском тексте). Московский текст объединен образом женского города, «города-девы», покровительницей которого издавна считалась Пресвятая Богородица, и для него большее, чем для Петербургского текста, значение имеют женские типы: практически в каждой его составляющей появляются типы девы, матери и старухи, причем нередко в одна и та же героиня проходит путь .от невинной, неискушенной девушки к матери и даже к мудрой пожилой женщине. Герои Московского текста, проходя через ряд испытаний, как правило, обретают счастье, связанное с домом, семьей, супружеством.

Московский текст во многом противостоит Петербургскому, и лишь мифо-тектоника текстов, связанных с изображением Москвы как Второго Вавилона (произведения A.B. Чаянова, М.А. Булгакова, современной прозы), обнаруживает некоторое сходство с петербургской. Однако подобные тексты являются своеобразной реакцией на коренные изменения в реальной жизни города. Нередко в пределах одной составляющей Московского текста сочетаются различные мифологемы Москвы, связанные как с отрицательной, так и с положительной оценкой Москвы русским человеком, и светлое, благодатное начало побеждает и вытесняет темное. Большинство рассмотренных в работе концептов входят в концептосферы как Петербургского, так и Московского сверхтекстов, но по-разному предстают в смысловом пространстве каждого культурно-смыслового единства. Московский и Петербургский текст, таким образом, находятся в своеобразном противостоянии-диалоге, имеющем важнейшее значение для национальной культуры.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Развитие современной лингвистики определяется идеями тесной взаимосвязи знаний о языке со знаниями о человеке как его носителе, то есть идеями антро-поцентричности, заключающимися в том, что те или иные особенности языковой системы в настоящее время изучаются прежде всего «по их роли для человека, по их назначению в его жизнедеятельности, по их функциям для развития человеческой личности и ее усовершенствования» (Маслова, 2008: 12). Антропоцентрический взгляд на язык привел к существенному расширению области лингвистических исследований. Так, внимание большинства современных ученых привлекает влияние на язык как индивидуальных, так и общечеловеческих и национально-культурных свойств использующих его людей, все изменения в жизни которых неизбежно вызывают в системе языка определенные перемены. Носитель того или иного языка одновременно является носителем определенной культуры, поэтому в языке отражаются основные культурно-ментальные особенности нации, концептуальное осмысление которых возможно посредством его анализа.

Наиболее ярко сущность языка как культурного кода нации проявляется в тексте. Можно с уверенностью утверждать, что любой естественный язык существует как совокупность текстов, с помощью которых человек интерпретирует окружающий его мир, и ни одна единица языка не используется его носителями вне текста, где обретает подлинный смысл. Таким образом, текстоцентризм признан одним из основных принципов современной лингвистики, открывшей новые горизонты исследования текста, породившей большое количество направлений, которые дополняют друг друга и способствуют более полному раскрытию природы текста. Однако, несмотря на множественность подходов к изучению текста, до сих пор нельзя сказать, что задачи выявления главных категориальных свойств текста выполнены. Ученые до сих пор спорят об определении текста, его основных типах и признаках, а также об уровне текста в системе языка. Тем не менее, в настоящее время практически все языковеды, представляющие различные направления в исследовании текста, сходятся в признании его важнейшим качеством антропоцен-тричности, которая проявляется в том, что любой текст создается человеком и ради человека, причем объектом его изображения обычно является человек (либо некое явление окружающего мира, представляющее важность для человека).

Особенный интерес представляет феномен художественного текста, предполагающего не однозначное понимание адресатом, а множественность интерпретаций. Внимание исследователей привлекают проблемы, связанные как с особенностями создания и восприятия подобных текстов, так и с их ролью в формировании национальной культуры, .которую многие из них рассматривают как особый уровень, возвышающийся над текстовым и тесно взаимодействующий с ним. Подвергаясь интерпретации, художественные тексты становятся компонентами национальной культуры и приобретают возможность выражать глубинные, духовные смыслы. Значимое место в пределах культуры занимают не только отдельные тексты, не вступающие в тесную связь друг с другом, но и сверхтекстовые единства, в основе которых лежит некая модель, согласно которой строятся все их составляющие, некий устойчивый, сохраняющийся в сознании носителей культуры код, который в той или иной степени проявляется в каждом из входящих в такую систему текстов. В подобные отношения могут вступать и тексты других типов, например, публицистические, но первостепенную роль в пределах любой культуры играют системные единства художественных текстов, которые чаще всего складываются либо вокруг значимых для нее имен (Данте, Шекспир, Пушкин), либо вокруг топонимов высокой культурной значимости (Петербург, Москва, Крым, Кавказ, Сибирь и др.). Сверхтексты представляют собой относительно открытые системы, которые могут как развиваться, с течением времени пополняясь новыми составляющими, каждая из которых вносит в общее звучание системы нечто новое, так и прекращать развитие, если лежащий в их основе код теряет свое культурное значение.

Наиболее значимыми для русской культуры и литературы сверхтекстами, первые составляющие которых появились в начале XIX в. и которые продолжают свое развитие в настоящее время, являются Петербургский и Московский тексты, отразившие сложное, противоречивое отношение русского народа к двум духовным и культурным центрам страны. Исследование и сопоставление их концепто-сфер позволяет глубже понять принципы мировоззрения русского человека, выявить его ценностные приоритеты, сделать попытку рассмотрения онтологических свойств национальной культуры.

В ходе анализа Петербургского текста подтверждается, что во всех составляющих данного культурно-системного единства Петербург предстает одновременно прекрасным и пугающим местом, где соседствуют дворцы и трущобы, где смешиваются, перетекая друг в друга, добро и зло, городом, в котором человек обречен на духовные страдания, но вне которого он зачастую не представляет своей жизни. Подобная оценка Петербурга связана с глубинным мифологическим кодом, существующим в национальном сознании и устойчиво проявляющемся в устном народном творчестве (легендах, пословицах и поговорках и т.п.), в Петербургском тексте русской литературы и в произведениях, относящихся к другим областям русской культуры. В отличие от Москвы, которая долгое время оставалась в народном восприятии патриархальным, хлебосольным городом, в котором всегда царила праздничная атмосфера и жизнь которого подчинялась разумному, естестениому, неспешному распорядку, складывавшемуся на протяжении веков, Петербург долгое время оставался не только северной столицей, культурным центром России, но и грешным, проклятым городом, обреченным на гибель в морских волнах. Лишь в XX в., под влиянием серьезных испытаний, чрез которые пришлось пройти городу, его мифологический код подвергся изменениям и Петербург стал оцениваться как город-мученик, город-страдалец, искупивший грехи своих создателей и жителей, тогда как Москва, ставшая официальной столицей огромного государства, напротив, стала восприниматься как город, жизнь в котором не всегда легка и за внешней суетой которого не сразу удается разглядеть его подлинную сущность, genius loci города-матери, относящегося к каждому из своих жителей с любовью и строгостью.

Исследование языковой ткани Петербургского текста, основанное на соотношении языка с духовно-культурным контекстом, доказывает, что в организации мифотектоники данного сверхтекста участвуют ключевые концепты русской культуры, которые, однако, зачастую реализуют в его пределах иные оттенки, нежели в стандартной картине мира. Концептосфера Петербургского текста, рассмотреть которую представляется возможным через языковые средства объективации входящих в нее концептов, которые устойчиво проявляются в ряде текстов XIX-XXI вв., обладает сложной структурой. Ее можно представить в виде круга, центральное место в котором занимает ядерный концепт Петербург, к которому примыкают околоядерные концепты, формирующие бинарные оппозиции природа-культура, вода-камень, свет-тьма, сон-явь, тоска-радость, жизнь-смерть, каждый из членов которых в свою очередь связан с периферийными концептами дом, г(ерковь, кабак, диван, комод, обои, лестнгща, улица, площадь, Медный Всадник; белые ночи, фонарь, бес; маскарад, театр; чиновник, проститутка, ростовщик, старуха, молодой человек, самоубийца; осень, зима, лето, весна. Каждый из данных концептов многообразно объективируется в Петербургском тексте, причем большинство из них оказывается двуполюсными, внутренне оппозиционными. Поэтому противостоящие друг другу члены концептных оппозиций одновременно обнаруживают сходные стороны, сближаются, обогащая смысловую палитру друг друга.

Многие из этих концептов получают языковую репрезентацию и в Московском тексте русской литературы, где они, однако, в большинств случаев предстают с традиционной для отечественной культуры стороны. Концептосферу Московского текста можно представить в виде круга, в центре которого оказывается ядерный концепт Москва, к которому примыкают околоядерные концепты природа, вода, культура, свет, смерть, жизнь, радость, счастье (данный концепт, практически не участвующий в формировании мифотектоники Петербургского текста, приобретает в Московском тексте особенное значение), опосредованно связанные с периферийными концептами дождь, снег, дерево, птица; весна, зима, лето, осень; чай, дом, улица, церковь, колокол, кабак; солнце, закат, свеча; похороны, кладбище и т.д. Несмотря на отмечаемую Н.Е. Меднис «структурную рыхлость» Московского текста, благодя единой концептосфере в составляющих его текстах Х1Х-ХХ1 вв. создается единое смысловое пространство города, где возможной оказывается счастливая, гармоничная, подчиняющаяся освященным временем традициям жизнь. Разумеется, сверхтекст правдиво отражает и недостатки города, жители которого иногда ^погружаются в суету, в погоню за богатством, однако для всех блоков Московского текста, в том числе для современных его составляющих, характерны единые ценности, связанные с семейным теплом, супружеством, воспитанием детей.

Особую группу ментальных образований, важных для понимания Петербургского текста, составляют концепты, связанные с устойчивыми типами героев сверхтекста. Помимо выделенных другими исследователями типов чиновник, проститутка, ростовщик, самоубийца, в сверхтексте представляется возможным описать такие типы личности, как молодой человек, старуха, карьерист, сумасшедший. Как и другие концепты Петербургского текста, они одновременно находятся в отношениях оппозиции и сближаются, совмещаются друг с другом. Многие из них внутренне двуполюсны: так, можно выявить две разновидности чиновников, проституток, молодых людей, появляющихся в составляющих Петербургского текста Х1Х-ХХ1 вв. В Московском тексте оказывается возможным выделить лишь четыре устойчивых типа героев, три из которых женские: дева, мать, старуха. Следует отметить, что большинство представительниц данных типов, как и героев, относящихся к характерному для Московского текста типу молодой человек, предстают с положительной стороны. Нередко в центре того или иного текста, входящего в культурно-системное единство, оказываются девушка или молодой человек, которым предстоит пройти сложный путь духовного становления и обрести заслуженное счастье.

Петербургский текст, таким образом, представляет собой культурно-языковой феномен, в пределах которого многие явления русской жизни предстают в новом свете, тогда как для Московского текста характерно традиционное для национальной культуры миропонимание. В то же время в ходе исследования кон-цептосферы Петербургского текста становится очевидной его глубинная связь как с Московским текстом, так и с другими составляющими отечественной культуры, которая, в отличие от западной, признана культурой сотериологической, тяготеющей прежде всего к духовным ценностям. По мнению А.И. Солженицына, коренное различие между русской и западноевропейской типами литературы и культуры заключается в том, что «самые излюбленные герои западных писателей всегда добиваются карьеры, славы, денег. А русского героя не корми, не пои - он ищет справедливости и добра» (Солженицын, 1991, т. 1: 329). Герои Петербургского текста, пребывая в противоречивом пространстве, где природное, хаотичное смешано с культурным, где свет переходит в тьму, а человек существует на грани сна и яви, жизни и смерти, проходят через духовные испытания, и те, кто, следуя традициям русской культуры, «ищет справедливости и добра», находят себе силы преодолеть зло, тогда как недовольство своим положением, нежелание смириться с волей судьбы, пустые мечтания неизбежно приводят подчинившихся им к гибели. Москва тоже подвергает своих жителей различным испытаниям, однако менее болезненным, чем Петербург, любой из жителей которого обречен на страдания от одиночества и не может обрести семью, близких людей, единомышленников. Однако для тех, кто замечает, что другие люди тоже испытывают душевную боль, и старается облегчить ее, Петербург становится спасительным пространством: здесь человек получает возможность искупить свои ошибки и обрести покой, хотя никогда не достигает подлинного счастья, возможного для героев Московского текста.

Петербургский текст во всем многообразии своих составляющих учит как своих героев, так и читателей терпению и смирению, доказывает губительность пустых мечтаний и умозрительных теорий и призывает к состраданию и любви к ближнему. В нем, как и в Московском тексте, получают свое выражение базовые духовные ценности русского народа, традиционно противопоставляемые им всему временному, сиюминутному, наносному. Более того, развиваясь на протяжении Х1Х-ХХ1 вв., оба сверхтекста обеспечивают непрерывность, преемственность русских культурных традиций, осмыслить которые возможно в ходе системного и сопоставительного анализа концептосфер данных сверхтекстовых систем. В наступившей ситуации самоопределения русского народа в мировом культурном пространстве, поиска им новых идеалов и стереотипов поведения Петербургский и Московский тексты могут послужить своеобразным предостережением против отказа от сотериологических ценностей и способствовать процессу осознания современным человеком индивидуальности той нации, к которой он принадлежит, и неисчерпаемого богатства ее культуры.

Думается, что данные, полученные в ходе исследования концептосфер Петербургского и Московского текстов русской литературы, в которых воплощается их глубинная мифотектоника, могут быть использованы в ходе дальнейшего исследования данных культурно-языковых феноменов, например, при дальнейшей, более подробной разработке установления специфики каждого из значимых как для того или иного сверхтекста, так и для национальной картины мира в целом концептов и изучении возможностей их репрезентации в языке. Перспективным является изучение не только входящих в Петербургский и Московский сверхтексты текстов художественного стиля, но и текстов других стилей, прежде всего публицистического. Кроме того, представляется возможным подробное сопоставление основных категорий Петербургского и Московского текстов с другими сверхтекстами, сформировавшимися в пределах русской культуры (Сибирским, Крымским, Кавказским и т.д.), а также других славянских и западноевропейской культур (Пражским, Лондонским и т.п.), которое выявило бы как связи, так и коренные различия локальных сверхтекстов.

Таким образом, Петербургский и Московский тексты, противостоящие друг другу и одновременно обнаруживающие глубокую общность, представляют собой важнейшую составляющую отечественной культуры, полное осмысление которой оказывается невозможным без учета особенностей данных сверхтекстовых единств. В их концептосферах отражается миропонимание целого народа, для которого Москва и Петербург всегда были главными, наиболее значимыми культурными центрами, и проделанный системный и сопоставительный анализ языковой ткани составляющих Петербургского и Московского текстов с точки зрения того, как в ней отразились менталитет и сознание нации, позволяет ощутить уникальность обоих сверхтекстов и их значение в судьбе России.

Список научной литературыШурупова, Ольга Сергеевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Андреев, B.C. Арина: Роман, повести Текст. / B.C. Андреев. - М.: Современник, 1982.-399 с.

2. Анненский, И.Ф. Избранное Текст. / И.Ф. Анненский. М.: Правда, 1987. -592 с.

3. Артюхова, Н. М. Светлана Текст. / Н.М. Артюхова. М.: Детская литература, 1982.-288 с.

4. Ахматова, A.A. Избранное Текст. / A.A. Ахматова. Смоленск: Русич, 2003. -640 с.

5. Баратынский, Е.А. Стихотворения и поэмы Текст. / Е.А. Баратынский. М.: Современник, 1982. - 222 с.

6. Батюшков, К.Н. Мои пенаты: Стихи Текст. / Составл., предисл., примеч и словарь К.В. Пигарева. М.: Детская литература, 1982. - 128 с.

7. Берггольц, О.Ф. Прошлого нет!: Стихи. Поэмы. Из рабочих тетрадей Текст. / Сост. М.Ф. Берггольц. - М.: Русская книга, 1999. - 320 с.

8. Белый, А. Москва Текст. / Сост. С.И. Тиминой. М.: Советская Россия. 1989. -768 с.

9. Белый, А. Петербург. Стихи Текст. / А. Белый. М.: Олимп; ООО «Фирма «Изд-во ACT», 1998. - 624 с.

10. Битов, А.Г. Пушкинский дом Текст. / А.Г. Битов. СПб.: Издательский Дом «Азбука», 2000. - 499 с.

11. Битов, А.Г. Улетающий Монахов: Роман-пунктир Текст. / А.Г. Битов. М.: Молодая гвардия, 1990. - 150 с.

12. Блок, A.A. Собрание сочинений в 6-ти томах Текст. / Под общ. ред. С.А. Небольсина. М.: Библиотека «Огонек». Изд-во «Правда», 1971.

13. Бродский, И.А. Конец прекрасной эпохи; Стихотворения Текст. / И.А. Бродский. СПб.: Издательский Дом «Азбука-классика», 2008. - 144 с.

14. Бродский, И.А. Разговор с небожителем: Стихотворения, поэмы Текст. / И.А. Бродский. СПб.: Издательский Дом «Азбука-классика», 2008. - 448 с.

15. Брюсов, В.Я. Обручение Даши Текст. // Брюсов В.Я. Избранная проза / Сост. С.С. Никоненко. М.: Современник, 1989. - С. 202-253.

16. Брюсов, В .Я. Сочинения в двух томах Текст. / Сост. A.A. Козловский. М.: Художественная литература, 1987.

17. Булгаков, М.А. Мастер и Маргарита Текст. / М.А. Булгаков. М.: Художественная литература, 1988. - 399 с.

18. Вагинов, К. Козлиная песнь. Труды и дни Свистонова: Романы Текст. / К. Ватинов. М.: XXI век: Согласие, 2000.-415 с.

19. Вельтман, А.Ф. Не дом, а игрушечка! Текст. / А.Ф. Вельтман // Сильфида: Фантастические повести русских романтиков. М.: Современник, 1988. - С. 322357.

20. Воронкова, Л.Ф. Личное счастье Текст. // Воронкова Л.Ф., Томин Ю.Г. Избранные повести и рассказы / Отв. редакторы И.И. Кротова, Н.С. Абрамов. М.: Детская литература, 1963. - С. 199-382.

21. Воронкова, Л.Ф. Старшая сестра Текст. // Воронкова Л.Ф., Томин Ю.Г. Избранные повести и рассказы / Отв. редакторы И.И. Кротова, Н.С. Абрамов. М.: Детская литература, 1963. - С. 7-198.

22. Где же вы теперь, друзья-однополчане: Песни Великой Отечественной войны Текст. / Сост. С. Булатов. М.: : Музыка, 1965. - 116 с.

23. Гоголь, Н.В. Собрание сочинений в семи томах Текст. / Под общ. ред. С.И. Машинского и М.Б. Храпченко. М.: Художественная литература, 1978.

24. Головкина, И.В. Побежденные Текст. / И.В. Головкина. М.: «Русло», 1993. -735 с.

25. Гончаров, И.А. Собрание сочинений в восьми томах Текст. / Под общ. ред. С.И. Машинского, В.А. Недзвецкого, К.И. Тюнькина. М.: Художественная литература, 1977.

26. Горький, М. Детство; В людях; Мои университеты; Пьесы Текст. / М. Горький. М.: Художественная литература, 1984. - 700 с.

27. Грин, A.C. Собрание сочинений в шести томах Текст. / Под общ. ред. Вл. Рос-сельса. М.: Правда, 1980.

28. Гришковец, Е. Асфальт Текст. / Е. Гришковец. М.: «Махаон», 2009. - 576 с.

29. Гришковец, Е. Рубашка Текст. / Е. Гришковец. М.: «Махаон», 2008. - 288 с.

30. Гумилев, Н.С. Собрание сочинений в четырех томах Текст. / Под ред. Проф. Г.П. Струве и Б.А. Филиппова. -М.: ТЕРРА, 1991.

31. Достоевский, Ф.М. Белые ночи: Повести, рассказы Текст. / Ф.М. Достоевский.- Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1983. 464 с.'

32. Достоевский, Ф.М. Дневник писателя Текст. / Ф.М. Достоевский. СПб.: Азбука-классика, 2008. - 464 с.

33. Достоевский, Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Художественные произведения (тома 1-ХУП) Текст. / АН СССР, Ин-т русской литературы. -Л.: Наука, 1972-1976.

34. Зайцев, Б.К. Золотой узор Текст. / Б.К. Зайцев // Роман-газета. 1994. - №21. -С. 1-78.

35. Зайцев, Б.К. Сочинения в 3 т. Текст. / Сост. и подгот. текста Е. Воропаевой и А. Тарханова. М.: Художественная литература; ТЕРРА, 1993.

36. Заметки петербургского зеваки: Очерки Текст. СПб.: Азбука-классика, 2007.-352 с.

37. Зощенко, М.М. Избранные произведения в двух томах Текст. / М.М. Зощенко.- Л.: Художественная литература; Ленинградское отделение, 1968.

38. Иванов, С.А. Тринадцатый год жизни Текст. / С.А. Иванов. М.: Детская литература, 1982. - 222 с.

39. Куприн, А.И. Московская Пасха Электронный ресурс.: Ьир/Дулулу. liv.piramidin.com

40. Куприн, А.И. Московский снег Электронный ресурс.: 1Шр// www.liv.piramidin.com

41. Куприн А.И. Собрание сочинений в 9-ти томах. М.: Б-ка «Огонек»; Изд-во «Правда», 1964.

42. Кондратьев, В.Л. Отпуск по ранению: Повести Текст. / В.Л. Кондратьев. М.: Детская литература, 2008. - 285 с.

43. Крестовский, В.В. Петербургские трущобы. Книга о сытых и голодных. В 2 томах Текст. / В.В. Крестовский. М.: Правда, 1990.

44. Лермонтов, М.Ю. Сочинения в двух томах Текст. / М.Ю. Лермонтов. М.: Правда, 1988.

45. Ломоносов, М.В. Сочинения Текст. / М.В. Ломоносов. М.: Современник, 1987.-444 с.

46. Мандельштам, О.Э. Собрание сочинений в 4-х т. Текст. / Под ред. проф. Г.П. Струве и Б.А. Филиппова. M.: ТЕРРА, 1991.

47. Мельников, П.И. В лесах: Роман в 2-х кн. Кн.1 Текст. / П.И. Мельников.I

48. Минск: Мастацкая Л1таратура, 1986. 621 с.

49. Местр, Ж. де. Санкт-Петербургские вечера Текст. / Ж. де Местр. СПб.: Але-тейа, 1998.-731 с.

50. Москва в очерках 40-х гг. XIX в. Текст. / Авт.-сост. А.Р. Андреев. М.: Крафт +, 2004. - 325 с.

51. Москва лирическая. Антология одного стихотворения Текст. / Под ред. М. Лисянского и др. М.: Московский рабочий, 1976. - 496 с.

52. Москва я люблю тебя! Текст. - М.: Астрель: Олимп, 2010. - 317 с.

53. Набоков, В. Стихотворения. Рассказы Текст. / Сост. и примеч. Н.И. Толстой. -Л.: Детская литература, 1991. 303 с.

54. Некрасов, H.A. Петербургские утлы (Из записок одного молодого человека) Текст. / H.A. Некрасов // Физиология Петербурга. М.: Наука, 1991. - С. 93-111.

55. Некрасов, H.A. Собрание сочинений в 8-ми томах Текст. / Под общ. ред. К.И. Чуковского. М: Художественная литература, 1965-1967.

56. Никифоров-Волгин, В. Заутреня святителей Текст. / Сост. А. Стрижев. М.: Паломник, 2001. - 528 с.

57. Новый Завет Текст. М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1997. - 702 с.

58. Одоевский, В.Ф. Русские ночи: Роман. Повести. Рассказы. Сказки Текст. / В.Ф. Одоевский. М.: Эксмо, 2007. - 640 с.

59. Окуджава, Б.Ш. Избранное Текст. / Б.Ш. Окуджава. Ростов-на-Дону: Феникс, 2000. - 304 с.

60. Орлов, В.В. Аптекарь Текст. / В.В. Орлов. М.: Астрель: ACT, 2009. - 601 с.

61. Осоргин М.А. Сивцев Вражек // Осоргин М.А. Времена: Автобиографическое повествование. Романы / Сост. Н.М. Перумова. М.: Современник, 1989. - С. 341618.

62. Пастернак, Б.Л. Собрание сочинений в пяти томах Текст. М.: Художественная литература, 1991.

63. Петербург в русском очерке XIX века Текст. Л.: ЛГУ, 1984. - 375 с.

64. Петербург-Петроград-Ленинград в русской поэзии Текст. / Сост. К.А. Афанасьев, В.В. Захаров, Б.Б. Томашевский. Предисл. В. Рождественского. Л.: Лен-издат, 1975.-512 с.

65. Погорельский, А. Избранное Текст. / А. Погорельский. М.: Советская Россия, 1985.-432 с.

66. Постнов, О. Песочное время Электронный ресурс.: http//www.zhurnal.ru

67. Пою Богу моему: Сборник православного фольклора Текст. / Под ред. Е. Ереминой. М.: Сибирская благозвонница, 2005. - 576 с.

68. Пушкин, A.C. Собрание сочинений в десяти томах Текст. / Примеч. С.М. Бон-ди. М.: Художественная литература, 1975-1976.

69. Рассказы бабушки из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные ее внуком Д. Благово Текст. / Отв. ред. А.Л. Гришунин. Л.: Наука, 1989. - 480 с.

70. Ремизов, A.M. Крестовые сестры Текст. / A.M. Ремизов // Повести и рассказы. М.: Художественная литература, 1990. - 464 с.

71. Ремизов, A.M. Собрание сочинений в трех томах Текст. / A.M. Ремизов. М.: Русская книга, 2000.

72. Санин, Е. Росский крест Текст. / Е. Санин. СПб.: САТИСЪ, 2000. - 192 с.

73. Симонов, K.M. Собрание сочинений. В 10-ти т. Т. 4 Текст. / K.M. Симонов.ч

74. М.: Художественная литература, 1981.

75. Солженицын, А.И. Малое собрание сочинений Текст. / А.И. Солженицын. -М: Инком HB, 1991.

76. Титов, В.П. Уединенный домик на Васильевском Текст. / В.П. Титов // Сильфида: Фантастические повести русских романтиков. М.: Современник, 1988. -С. 566-587.

77. Толстая, Т.Н. Чужие сны Текст. / Т.Н. Толстая // Изюм. М.: Подкова, 2003. -С. 5-11.

78. Толстой, Л.Н. Война и мир. 1-4 тома Текст. / Л.Н. Толстой. М.: Художественная литература, 1983.

79. Толстой, Л.Н. Что такое искусство? Текст. / Л.Н. Толстой // Собрание сочинений в 22 томах. Т. 15. М.: Художественная литература, 1983. - 240 с.

80. Тютчев, Ф.И., Фет A.A. Стихотворения . Текст. / Ф.И. Тютчев, A.A. Фет. М.: «Книга. Просвещение. Милосердие», 1996. - 638 с.

81. Улицы и уголки Москвы в поэтических образах Электронный ресурс.: http//www.moscow.gramota.ru

82. Физиология Петербурга Текст. / Отв. ред. A.JI. Гришунин. М.: Наука. 1991. -286 с.

83. Хармс, Д. Старуха Текст. // Д. Хармс. О явлениях и существованиях. СПб.: Азбука-классика, 2003. - С. 118-150.

84. Цветаева, М.И. Собрание стихотворений, поэм и драматичесих произведений: В 3-х томах Текст. / Сост. А. Саакянц, J1. Мнухин. М.: Прометей, 1990.

85. Чаянов, A.B. Венецианское зеркало: Повести Текст. / A.B. Чаянов. М.: Современник, 1989.-236 с.

86. Черный, С. Избранное Текст. / С. Черный Ростов-на-Дону: Изд-во «Феникс», 1996.-576 с.

87. Черный, С. Несерьезные рассказы Текст. / Сост. В.А. Приходько. М.: Русская книга, 1992. - 464 с.

88. Чехов, А.П. Собрание сочинений в 18-ти томах Текст. / АН СССР, Ин-т мировой литературы им. A.M. Горького. М.: Наука, 1979.

89. Шмелев, И.С. Лето Господне Текст. / И.С. Шмелев // Шмелев И.С. Избранное.- М.: Правда, 1989. С. 283-670.

90. Шмелев, И.С. Няня из Москвы Текст. // Неупиваемая чаша: Романы. Повести. Статьи / И.С. Шмелев. М.: ШКОЛА-ПРЕСС, 1996. - С. 220-389.

91. Шмелев, И.С. Пути небесные: Избранные произведения Текст. / И.С. Шмелев.- М.: Советский писатель, 1991. 592 с.1. ЛИТЕРАТУРА

92. Аверьянов, К.А. Сорок сороков Текст. / К.А. Аверьянов // Русская речь. -1992. -№6.-С. 67-69.

93. Агеева, О. Глад, мор и потоп? Текст. / О. Агеева // Родина. 2003. - №1. - С. 27-30.

94. Адамович, А., Гранин, Д. Блокадная книга Текст. / А. Адамович, Д. Гранин. -М.: Советский писатель, 1982.-431 с.

95. Аксаков, К.С. Значение столицы Текст. / К.С. Аксаков // Москва-Петербург: Pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 232-247.

96. Аксаков, Н.П. Москва и мосовский народ Текст. / Н.П. Аксаков // Москва-Петербург: Pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 297-310.

97. Алефиренко, Н.Ф. Поэтическая энергия слова. Синергетика языка, сознания и культуры Текст. / Н.Ф. Алефиренко. М.: Academia, 2002. - 394 с.

98. Алпатов, В.М. Предварительные итоги лингвистики XX века Текст. / В.М. Алпатов // Вестник МГУ. Серия 9 (Филология). 1995. - №5. - С. 84-92.

99. Андреевский, Г.В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 19301940-е годы Текст. / Г.В. Андреевский. М.: Молодая гвардия, 2008. - 447 с.

100. Андреевский, Г.В. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 19201930-е годы Текст. / Г.В. Андреевский. М.: Молодая гвардия, 2003. - 573 с.

101. Анисимов, Е. Первейший зодчий: Таинство рождения Санкт-Питербурха Текст. / Е. Анисимов // Родина. 2003. - №1. - С. 11-17.

102. Анисимов, Е. Петербург времен Петра Великого Текст. / Е. Анисимов. М.: Цептрполиграф, 2010. - 430 с.

103. Анциферов, Н.П. «Непостижимый город.»: Душа Петербурга. Петербург Достоевского. Петербург Пушкина Текст. / Сост. М.Б. Вербловская. СПб.: Лен-издат, 1991.-335 с.

104. Апресян, Ю.Д. Избранные труды. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография Текст. / Ю.Д. Апресян. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995.-776 с.

105. Архипов, И. Город-карнавал: Петербург и культура массовых гуляний Текст. / И. Архипов // Родина. -2003. №1. - С. 84-88.

106. Асафьев, Б.В. О музыке Чайковского. Избранное Текст. / Б.В. Асафьев. Л.: Музыка, 1972.-376 с.

107. Афанасьев, Э.Л. Москва в раздумьях русских мыслителей послепетровского времени Текст. / Э.Л. Афанасьев // Москва в русской и мировой литературе: Сб. статей. М.: Наследие, 2000. - С. 42-50.

108. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов Текст. / О.С. Ахманова. -М.: Советская энциклопедия, 1966.-470 с.

109. Бабенко, Л.Г., Васильев И.Е., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста Текст.: учебник для вузов по спец. «Филология» / Л.Г. Бабенко, И.Е. Васильев, Ю.В. Казарин. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000. - 534 с.

110. Баранов, А.Н., Добровольский Д.О. Постулаты когнитивной семантики Текст. / А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский // Известия Академии наук. Серия литературы и языка. Т. 56.- 1997. -№1,-с. 11-21.

111. Белинский, В.Г. Петербург и Москва Текст. / В.Г. Белинский // Москва-Петербург: Pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 185 - 214.

112. Белов, С. Тринадцать ступеней (Петербургские анамалии-символы у Достоевского) Текст. / С. Белов // Грани. 1994. - №173. - С. 127-154.

113. Беловинский, Л.В. Энциклопедический словарь российской жизни и истории Текст. / Л.В. Беловинский. М.: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2004. - 863 с.

114. Бенвенист, Э. Общая лингвистика Текст. / Пер. с франц. М.: Прогресс, 1974.- 447 с.

115. Бенуа, А.Н. Мои воспоминания. Т. 1 Текст. / Отв. ред. Д.С. Лихачев. М.: Наука, 1993.-712 с.

116. Бенуа, А.Н. Мои воспоминания. Т. 2 Текст. / Отв. ред. Д.С. Лихачев. М.: Наука, 1980.-744 с.

117. Бенуа, А.Н. Художественные письма. Москва и Петербург Текст. / А.Н. Бенуа // Москва-Петербург: pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 339-343.

118. Берг, М. Несколько тезисов о своеобразии петербургского стиля Электронный ресурс.: http//www.mberg.net

119. Берков, П. Идея Петербурга Петрограда - Ленинграда в русской литературе Текст. / П. Берков // Звезда. - 1957. - №6. - С. 177-181.

120. Беспятых, Ю.Н. Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях: Введение. Тексты. Комментарии Текст. / РАН, Ин-т Российской истории, СПб. Филиал. СПб.: Блиц, 1997. - 493 с.

121. Беспятых, Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях: Введение. Тексты. Комментарии Текст. / Ю.Н. Беспягых. Л.: Наука, 1991. - 279 с.

122. Бирюкова, Т.З. В Москве-матушке при царе-батюшке. Очерки бытовой жизни москвичей / Т.З. Бирюкова. М.: Олимп: Астрель: ACT, 2007. - 446 с.

123. Боборыкин, П.Д. Письма о Москве Текст. / П.Д. Боборыкин // Москва-Петербург: Pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 259-285.

124. Бобраков-Тимошкин, А.Е. «Пражский текст» в чешской литературе конца XIX- начала XX веков: Текст.: автореф. дис. .канд. филол. наук / А.Е. Бобраков-Тимошкин. М.: МАКС Пресс, 2004. - 18 с.

125. Бокова, В.М. Повседневная жизнь Москвы в XIX веке Текст. / В.М. Бокова. -М.: Молодая гвардия, 2010. 540 с.

126. Большой академический словарь русского языка Текст. / РАН, Ин-т лингв, исследований. Т. 1-7. М.-СПб: Наука, 2004-2007.

127. Борисова, Е.А. Некоторые особенности восприятия городской среды // Типология русского реализма второй половины XIX в. Текст.: сборник статей / Отв. ред. Г.Ю. Стернин. М.: Наука, 1979. - С. 252-286.

128. Бородина, A.B. Стилевые особенности «Преступления и наказания» как средство отражения мировоззрения Ф.М. Достоевского. В помощь учителю и ученику Текст. / A.B. Бородина. -М.: Православная педагогика, 2004 120 с.

129. Бунатян, Г.Г., Чарная, М.Г. Литературные места Петербурга. Путеводитель Текст. / Г.Г. Бунатян, М.Г. Чарная. СПб.: Паритет, 2005. - 384 с.

130. Бурдина, C.B. «Реквием» Анны Ахматовой как «Петербургский текст» русской литературы Текст. / C.B. Бурдина // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. -2003. №5. - С. 148-158.

131. Бурини, С. «Кафейная эпоха» в Москве: «Питтореск» как зеркало города Текст. / С. Бурини // Лотмановский сборник №2. М.: Изд-во РГГУ, 1997. - С. 657-670.

132. Бурлак, В.Н. Москва подземная. История. Легенды. Предания Текст. / В.Н. Бурлак. М.: Вече, 2008. - 448 с.

133. Бурлак, В.Н. Петербург таинственный. История. Легенды. Предания Текст. / В.Н. Бурлак. М.: Вече, 2006. - 384 с.

134. Буровский, A.M. Величие и проклятие Петербурга Текст. / A.M. Буровский. -М.: Яуза: Эксмо, 2009. 352 с.

135. Бютор, М. Город как текст Текст. / Пер. с франц. // Бютор М. Роман как исследование. М.: Изд-во Московского университета, 2000. - 208 с.

136. Вансер, А. После Победы: Послевоенные будни русской Трои Текст. / А. Ван-сер // Родина. -2003. №1. - С. 155-158.

137. Вежбицкая, А. Русский язык Текст. / А. Вежбицкая // Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание / Отв. ред. М.А. Кронгауз. М.: Русские словари, 1996. - 411 с.

138. Векслер, А.Г. Москва в Москве Текст. / А.Г. Векслер. М.: Московский рабочий, 1982.-239 с.

139. Великанова, Н.П. Москва в книге «Война и мир» Текст. / Н.П. Великанова // Москва в русской и мировой литературе: Сб. статей. М.: Наследие, 2000. - С. 170-184.

140. Веселова, И.С. Логика московской путаницы (на материале московской «несказочной» прозы конца XVIII начала XX в.) Текст. / И.С. Веселова // Москва в русской и мировой литературе: Сб. статей. - М.: Наследие, 2000. - С. 98-118.

141. Волков, С. История культуры Санкт-Петербурга Текст. / С. Волков. М.: Экс-мо, 2007. - 576 с.

142. Воркачев, С.Г. Культурный концепт и значение Текст. / С.Г. Воркачев // Труды Кубанского государственного технологического университета. Серия Гуманитарные науки. Т. 17, вып. 2. Краснодар: Изд-во Кубанского гос. технолог, ун-та. 2003.-С. 268-276.

143. Воркачев, С.Г. Лингвокультурная концептология: Становление и перспективы Текст. / С.Г. Воркачев // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2007. - Т. 66. -№2.-С. 13-22.

144. Воробьева, Л.В. Лондонский текст русской литературы первой трети XX века: Текст.: автореф. дисс. . канд. филол. наук / Л.В. Воробьева. Томск, 2009. - 21 с.

145. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования Текст. / Отв. ред. Г.В. Степанов. М.: Наука, 1981. - 140 с.

146. Гачев, Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос Текст. / Г. Гачев. -М.: Изд. Группа «Прогресс»-«Культура», 1995.-480 с.

147. Герцен, А.И. Былое и думы: В 3-х т. Текст. / А.И. Герцен. М.: Художественная литература, 1982.

148. Герцен, А.И. Москва и Петербург Текст. / А.И. Герцен // Москва-Петербург: Pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 177-184.

149. Гзовская, O.B. Александр Блок в воспоминаниях современников в двух томах / Под общ. ред. В.Э Вацуро и др. М.: Художественная литература, 1980. - С. 115134.

150. Гордин, Я. Петербург судьба и миф Текст. / Я. Гордин // Волков С. История культуры Санкт-Петербурга. - М.: Эксмо, 2007. - С. 3-11.

151. Горохов, В.А. Повседневная жизнь России под звон колоколов Текст. / В.А. Горохов; науч. ред А.Ф. Бондаренко. М.: Молодая гвардия, 2007. - 351 с.

152. Горшков, А.И. Русская словесность: От слова к словесности. 10-11 кл. Текст. М.: Просвещение, 1995. - 335 с.

153. Григорьев, A.A. Москва и Петербург: Заметки зеваки Текст. / A.A. Григорьев // Москва-Петербург: Pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 215-219.

154. Гришанин, Н.В. Текст, символ, миф в семиотическом анализе городской культуры Текст.: автореф. .дис. канд. культурологии / Н.В. Гришанин. СПб.: Изд-во Спб. гос. ун-та культуры и искусств, 2007. - 23 с.

155. Гумбольдт, В. фон Избранные труды по языкознанию Текст. / Пер. с нем. -М.: Прогресс, 1984. 397 с.

156. Гумилев, Л.Н. От Руси до России: Очерки этнической истории Текст. / Л.Н. Гумилев. М.: Ди-Дин, 1995. - 554 с.

157. Даль, В.И. Пословицы русского народа: В 3-х т. Текст. / В.И. Даль. М.: Русская книга, 1998.

158. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х т. Текст. / В.И. Даль. М.: ТЕРРА, 1995.

159. Дашкова, Е.Р. Записки; Письма М. и К. Вильмот из России / Под общ. ред. С.С. Дмитриева. М.: Изд-во Московского ун-та, 1987. - 496 с.

160. Два взгляда из-за рубежа: Переводы Текст. М.: Политиздат, 1990. - 272 с.

161. Дилакторская, О.Г. Петербургская повесть Достоевского Текст. /О.Г. Дилак-торская. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. - 352 с.

162. Долгова, С.Р. Рассказы о Москве. Из архивных находок Текст. / С.Р. Долгова. М.: Вече, 2009.-432 с.

163. Долгополов, Л.К. На рубеже веков: О русской литературе конца XIX начала XX века Текст. / Л.К. Долгополов. - Л.: Советский писатель, 1977. - 368 с.

164. Дунаев, М.М. Православие и русская литература. В 6-ти частях. 4.III Текст. / М.М. Дунаев. М.: Храм Святой мученицы Татианы при МГУ, 2002. - 768 с.

165. Душечкина, Е.В. Русские святки и петербургский святочный рассказ: Вступительная статья Текст. / Е.В. Душечкина // Петербургский святочный рассказ. Л.: Петрополь, 1991.-С. 3-10.

166. Дьяченко, Г. Полный церковнославянский словарь (со внесением в него важнейших древнерусских слов и выражений) Текст. / Г. Дьяченко. М.: Отчий дом, 2001.- 1120 с.

167. Евтушенко, О.В. Фрагменты структуры концепта «Россия» Текст. / О.В. Евтушенко // Язык как материя смысла: Сб. статей к 90-летию академика Н.Ю. Шведовой / Отв. ред. М.В. Ляпон. М.: Азбуковник, 2007. - С. 623-635.

168. Елисеева, О.И. Повседневная жизнь благородного сословия в золотой век Екатерины Текст. / О.И. Елисеева. М.: Молодая гвардия, 2008. - 597 с.

169. Елистратов, B.C. Язык старой Москвы: Лингвоэнциклопедический словарь Текст. / B.C. Елистратов. М.: ООО. «Издательство ACT»: ООО «Издательство Астрель»: ООО. «Издательство «Русские словари»: ООО «Транзиткнига», 2004. -795 с.

170. Ермолаева, Ж.Е. Петербургский текст: мифология города в прозе 20-30 годов XX века: автореф. дис. .канд. филол. наук / Ж.Е. Ермолаева. СПб.: ЛЕМА, 2008.-20 с.

171. Есаулов, И.А. Пасхальность русской словесности Текст. / И.А. Есаулов. М.: Кругъ, 2004. - 560 с.

172. Ефимова, T.B. «Петербургский текст» как ресурс формирования городской ментальности Текст.: автореф. дис. канд. филол. наук / Т.В. Ефимова. СПб.: Изд-во СПбГУП, 2007. - 22 с.

173. Жерихина, Е.И., Шепелев, JI.E. Столичный Петербург. Город и власть Текст. / Е.И. Жерихина, JI.E. Шепелев. М.: Центрполиграф, 2009. - 549 с.

174. Жинкин, Н.И. Речь как проводник информации Текст. / Н.И. Жинкин. М.: Наука, 1982.- 160 с.

175. Журавлева, О. «Голова» и «сердце» России: Спор двух столиц Текст. / О. Журавлева // Родина. -2003. №1. - С. 31-35.

176. Забелин, И.Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Государев двор, или дворец Текст. / И.Е. Забелин. М.: Книга, 1990. - 416 с.

177. Забелин, И.Е. История города Москвы Текст. / И.Е. Забелин. М.: ACT: Аст-рель: Хранитель, 2007. - 767 с.

178. Загоскин, М.Н. Два характера. Брат и сестра Текст. / М.Н. Загоскин // Москва-Петербург: Pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 127-131.

179. Замятин, Е.И. Москва Петербург Текст. / Е.И. Замятин // Москва-Петербург: Pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. - СПб.: РХГИ, 2000. - С. 552-572.

180. Засосов, Д.А., Пызин, В.И. Из жизни Петербурга 1890-1910 годов: Записки очевидцев Текст. / Под ред. Е.И. Вощининой. Л.: Лениздат, 1991. - 271 с.

181. Звегинцев, В.А. О цельнооформленности единиц текста Текст. / В.А. Звегин-цев // Известия АН СССР: Серия литературы и языка. Т.39. 1980. - №1. -С. 2446.

182. Земская, Ю.Н. Теория текста: учеб. пособие Текст. / Ю.Н. Земская, И.Ю. Ка-чесова, Л.М. Комисарова, Н.В. Панченко, A.A. Чувакин / Под ред. A.A. Чувакина.- М.: Флинта: Наука, 2010. 224 с.

183. Зиновьева, O.A. Концептуализация ключевых географических объектов в русской поэзии XIX начала XX вв. Текст.: автореф. дисс. .канд. филол. наук / O.A. Зиновьева. — Воронеж: Изд-во Воронежского государственного ун-та, 2009. — 24 с.

184. Золотницкий, Н.Ф. Цветы в легендах и преданиях Текст. / Н.Ф. Золотницкий.- М.:Агропромиздат, 1991. 297 с.

185. Зусман, В. Концепт в системе гуманитарного знания Текст. / В. Зусман // Вопросы литературы. 2003. - №2. - С. 3-29.

186. Иванов, A.A. Петербургские истории: Путешествие в прошлое, далекое и не очень Текст. / A.A. Иванов. СПб.: Лениздат, 1999. - 381 с.

187. Исупов К.Г.Диалог столиц в историческом движении Текст. / К.Г. Исупов // Москва-Петербург: Pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 678.

188. Йэн, К. Лилли. Ростовщики «Петербургского текста» Текст. / Лилли К. Иэн // Известия Академии наук. Серия литературы и языка. Т. 56. 1997. - №1. - С. 3642.

189. Канныкин, C.B. Текст как явление культуры (пролегомены к философии текста) Текст. / C.B. Канныкин. Воронеж: РИЦ ЕФ ВГУ, 2003. - 143 с.

190. Карамзин, Н.М. История Государства Российского. Полное издание в одном томе Текст. М.: «Изд-во АЛЬФА-КНИГА», 2008. - 1279 с.

191. Кибрик, А.Е. Современная лингвистика: откуда и куда Текст. / А.Е. Кибрик // Вестник МГУ. Серия 9 (Филология). 1995. - №5. - С. 93-103.

192. Кириллов, И. Третий Рим Текст. / И. Кириллов // Три Рима / Сост. H.H. Лисо-вой, Т.А. Соколова. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. - С. 365-382.

193. Кирсанова, P.M. Русский костюм и быт XVIII-XIX веков Текст. / P.M. Кирсанова- М.: Слово / Slovo, 2002. 224 с.

194. Кихней, Л.Г., Шмидт, Н.В. Городской текст поздней Ахматовой как завершение Петербургского мифа Электронный ресурс.: http//www.akhmatova.org

195. Ключевский, В.О. Сочинения в 9-ти томах. T.IV. Курс русской истории. 4.IV Текст. / Под ред. В.Л. Янина. М.: Мысль, 1989. - 476 с.

196. Колесов, В.В. Русская ментальность в языке и тексте Текст. / В.В. Колесов. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2007. 623 с.

197. Колесов, B.B. Язык и ментальность Текст. / В.В. Колесов. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2004. - 237 с.

198. Копылов, В.Р. Октябрь в Москве и зарубежне интернационалисты Текст. / Отв. ред. A.M. Синицын; АН СССР; Ин-т истории СССР. М.: Наука, 1988. - 287 с.

199. Корниенко, Н.В. Москва во времени (имя Петербурга и Москвы в русской литературе 10-30 гг. XX в. Текст. / Н.В. Корниенко // Москва в русской и мировой литературе: Сб. статей. М.: Наследие, 2000. - С. 210-247.

200. Король, Л.И., Наседкина, В.Н. Семантическое пространство художественного текста Текст. / Л.И. Король, В.Н. Наседкина. Липецк: ЛГПУ, 2008. - 392 с.

201. Косарик, М.А. К проблеме традиции и инновации в истории языкознания. Ре-нессансная и современная лингвистические парадигмы связь эпох Текст. / М.А. Косарик // Вестник МГУ. Серия 9 (филология). - 1995. - №5. - С. 104-116.

202. Косицына, Н.О. Лексика религиозной культуры в идиолекте A.A. Фета: Дисс. . .канд. филол. наук Текст. / Н.О. Косицына. Курск, 2010. - 234 с.

203. Красных, В.В. От концепта к тексту и обратно Текст. / В.В. Красных // Вестник МГУ. Серия 9 (филология). 1998.- №1. - С. 53-70.

204. Круглый год. Русский земледельческий календарь Текст. / Сост. А.Ф. Некрылова. М.: Правда, 1989. - 496 с.

205. Кубрякова, Е.С. Семантика в когнитивной лингвистике (о концепте контейнера и формах его объективации в языке Текст. / Е.С. Кубрякова // Известия Академии наук. Серия литературы и языка. Т.58. 1999. - №5-6.- С. 6-12.

206. Кубрякова, Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (опыт парадигмального анализа) Текст. / Е.С. Кубрякова // Актуальные проблемы современной лингвистики: учеб. пособие / сост. Л.Н. Чурилина- М.: Флинта: Наука, 2006. С. 46-59.

207. Кудрявцев, М. Третий Рим Текст. / М. Кудрявцев // Три Рима / Сост. H.H. Ли» совой, Т.А. Соколова. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. - С. 407-440.

208. Куликова, Е.Ю. Петербургский текст в лирике В.Ф. Ходасевича («Тяжелая лира», «Европейская ночь»): автореф. дис. .канд. филол. наук / Е.Ю. Куликова. -Новосибирск: НГПУ, 2004. 20 с.

209. Кун, Т. Структура научных революций Текст. / Пер. с англ. И.З. Налетова. Общ. ред. и послесловие С.Р. Микулинского. М.: «Прогресс», 1977. - 304 с.

210. Купина, H.A. Лингвистический анализ художественного текста Текст. / H.A. Купина. -М.: Просвещение, 1980. 80 с.

211. Купина, H.A., Битенская, Г.В. Сверхтекст и его разновидности Текст. /H.A. Купина, Г.В. Битенская // Человек-Текст-Культура: коллект. монография / Под ред. H.A. Купиной, Т.В. Матвеевой. Екатеринбург: ИРРО, 1994. - С.214-233.

212. Кураев, М. Путешествие из Ленинграда в Санкт-Петербург: Путевые заметки Текст. / М. Кураев. СПб.: БЛИЦ, 1996. - 208 с.

213. Лаврентьева, Е.В. Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Этикет Текст. / Е.В. Лаврентьва. М.: Молодая гвардия, 2005. - 663 с.

214. Лазарева, М.А. Пространство и время как художественные координаты онтологического сознания писателя (М. Булгаков. «Мастер и Маргарита») / М.А. Лазарева. // Вестник Московского университата. Серия 9. Филология. 2009. - №4. -С. 39-54.

215. Левкиевская, Е.Е. Москва в зеркале современных православных легенд Текст. / Е.Е. Левкиевская // Лотмановский сборник №2. М.: Изд-во РГГУ, 1997. - С. 805-835.

216. Легенды старого Петербурга Текст. / Сост., прим. М. Файнштейн. М.: Панорама, 1992.-144 с.

217. Леонтьев, A.A. Путешествие по карте языков мира Текст. / A.A. Леонтьев. -М.: Издательский Дом Мещерякова, 2008. 352 с.

218. Лисовой, H.H. Песнь Успенская Текст. / H.H. Лисовой // Три Рима / Сост. H.H. Лисовой, Т.А. Соколова. -М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. С. 441-452.

219. Лисовой, H.H. Три Рима: Таинство империи Текст. / H.H. Лисовой // Три Рима / Сост. H.H. Лисовой, Т.А. Соколова. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. - С. 7-16.

220. Лихачев, Д.С. Заметки к интеллектуальной топографии Петербурга первой четверти двадцатого века Текст. / Д.С. Лихачев // Избранные труды по русской и мировой культуре. СПб.: Изд-во СПбГУП, 2006. - С. 276-284.

221. Лихачев, Д.С. Концептосфера русского языка Текст. / Д.С. Лихачев // Раздумья о России. СПб.: Логос, 1999. - С. 493-505.

222. Лихачев, Д.С. О русской интеллигенции Текст. / Д.С. Лихачев // Раздумья о России. СПб.: Логос, 1999. - с. 615-630.

223. Лихачев, Д.С. Петербург в истории русской культуры Текст. / Д.С. Лихачев // Раздумья о России. СПб.: Логос, 1999. - С. 541-551.

224. Лихачев, Д.С. Русская культура Нового времени и Древняя Русь Текст. / Д.С. Лихачев // Избранные труды по русской и мировой культуре. СПб.: Изд-во СПбГУП, 2006. - С. 171-190.

225. Логачева, Т.Е. Рок-поэзия А. Башлачева и Ю. Шевчука новая глава Петербургского текста русской литературы Электронный ресурс.: http // www.home.ru

226. Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке Текст. / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. М.: Индрик, 1999. - 424 с.

227. Лосева, Л.М. Как строится текст: Пособие для учителя Текст. / Под ред. Т.Я. Солганика. М.: Просвещение, 1980. - 96 с.

228. Лотман, Ю.М, «Пиковая дама» и тема карт и карточной игры в русской литературе начала XIX века Текст. / Ю.М. Лотман // Избранные статьи в трех томах. Т.Н. - Таллинн: Александра, 1992. - С. 389-416.

229. Лотман, Ю.М. Об искусстве Текст. / Ю.М. Лотман. СПб.: «Искусство-СПб», 2005.-704 с.

230. Лотман, Ю.М. Роман A.C. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий: Пособие для учителя Текст. / Ю.М. Лотман. Л.: Просвещение, 1983. - 416 с.

231. Лотман, Ю.М. Символика Петербурга и проблема семиотики города Текст. / Ю.М. Лотман // Избранные статьи в трех томах. Т. II. Таллинн: Александра, 1992.-С. 9-22.

232. Лыткина, О.И. Типология топосных сверхтекстов в русской языковой картине мира Текст. / О.И. Лыткина // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского.- 2010. №4 (2). - С. 607-610.

233. Люсый, А.П, Крымский текст в русской литературе Электронный ресурс.: http//www.archipelag.ru

234. Люсый, А.П. Кавказский текст как кавказский плен Электронный ресурс.: http//www.2008russ.ru

235. Манн, Ю. Москва в творческом сознании Гоголя Текст. / Ю. Манн // Москва и «московский текст» русской культуры / Отв. ред. Г.С. Кнабе. М.: РГГУ, 1998. -С. 63-81.

236. Маслова, В.А. Когнитивная лингвистика Текст.: учебное пособие / В.А. Мас-лова. Минск: ТетраСистемс, 2004. - 256 с.

237. Маслова, В.А. Лингвокультурология Текст.: учебное пособие для студентов вузов / В.А. Маслова. М.: Академия, 2001. - 202 с.

238. Маслова, В.А. Современные направления в лингвистике Текст.: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / В.А. Маслова. М.: Академия, 2008. - 272 с.

239. Матвеев, Б.М. Образы Петербурга. Мистика и реальность Текст. / Б.М. Матвеев. М.: Центрполиграф, 2009. - 283 с.

240. Матвеев, Н.С. Москва и жизнь в ней накануне нашествия 1812 г. Текст. / Н.С. Матвеев // Отечество. Краеведческий альманах. Вып. 10. - М.: Профиздат, 1997. -С. 85-125.

241. Маштакова, К.А. Легенды и были Кремля. Записки Текст. / К.А. Маштакова. -М.: ACT: Астрель, 2009. 255 с.

242. Меднис, Н.Е. Городские тексты: Московский текст Электронный ресурс.: http//www.rassvet. websib.ru

243. Меднис, Н.Е. Петербургский текст русской литературы Электронный ресурс.: http//www.kniga. websib.ru

244. Меднис, Н.Е. Сверхтексты в русской литературе: Городские тексты Электронный ресурс.: http//www.rassvet.websib.ru

245. Меднис, Н.Е. Феномен сверхтекста Электронный ресурс.: http//www.megansk.ru

246. Межуев, Б.В. Владимир Соловьев и Москва Текст. / Б.В. Межуев // Москва и «московский текст» русской культуры: сборник статей / Отв. ред. Г.С. Кнабе. -М.: РГГУ, 1998.-С. 82-97.

247. Мельгунов, H.A. Несколько слов о Москве и Петербурге Текст. / H.A. Мель-гунов // Москва-Петербург: pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. -С. 220-231.

248. Мережковский, Д.С. «Петербургу быть пусту» Текст. / Д.С. Мережковский // Москва-Петербург: Pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 325332.

249. Мертваго, А.П. Петербург и Москва Текст. / А.П. Мертваго // Москва-Петербург: Pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 320-324.

250. Минц, З.Г, Безродный, М.В., Данилевский, A.A. «Петербургский текст» и русский символизм Электронный ресурс.: http // www. ruthenia. ru

251. Минц, З.Г. Александр Блок и русские писатели Текст. / З.Г. Минц. СПб.: «Искусство - СПб», 2000. - 784 с.

252. Михайлова, Н.И. О возможных источниках эпизода с носом в «Невском проспекте» Гоголя Текст. / Н.И. Михайлова // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2005. - Т.64. - №4. - С. 66-67.

253. Молева, Н.М. Земли Московской древние преданья Текст. / Н.М. Молева. -М.: Московский рабочий, 1985. 223 с.

254. Москва Санкт-Петербург. Величие России Текст. - М.: Изд-во «Голден Би», 2003.-368 с.

255. Москва Текст. /М.И. Астафьева-Длугач, Ю.П. Волчок, A.M. Журавлев и др.; Под ред. Ю.С. Яралова. М.: Стройиздат, 1970. - 350 с.

256. Москва мистики и привидений Текст. / Столичный винтаж. М.: Анаграмма, 2009. - 240 с.

257. Москва рубежа XIX и XX столетий: Взгляд издалека Текст. / Ред. П. Ильин, Б.Л. Рубл. М.: РОССПЭН, 2004. - 302 с.

258. Москва юбилейная. 1147-1997: так это было Текст. / Гл. ред. Г. Семенова. -М.: Моск. учебники, 1998.-270 с.

259. Москва. Купечество. Торговля. XV-XX века Текст. / Сост. А.Р. Андреев. М.: Крафт +, 2007.- 187 с.

260. Москва. Москвоведение: Большая энциклопедия Текст. / Ред. Коллегия: М. Аксенова, С. Шокарев и др. М.: Мир энциклопедий Аванта +, 2007. - 464 с.

261. Москва. Портрет города в пословицах и поговорках к 850-летию Москвы. [Текст] / Сост. А. Балдин. М.: Радуга, 1997. - 48 с.

262. Москва: Энциклопедия Текст. / Редкол. A.JT. Нарочницкий и др. М.: Советская энциклопедия, 1980. - 688 с.

263. Муравьев, В.Б. Творец московской гофманиады: Вступит, статья Текст. / В.Б. Муравьев // Чаянов A.B. Венецианское зеркало: Повести. М.: Современник, 1989.-С. 5-23.

264. Муратов, Н.П. Красота Москвы Текст. / Н.П. Муратов // Москва-Петербург: Pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 333-338.

265. Мурзин, J1.H. Язык, текст и культура Текст. / JI.H. Мурзин // Человек-Текст-Культура: Коллект. монография / Под ред. H.A. Купиной, Т.В. Матвеевой Екатеринбург: ИРРО, 1994. - С. 160-169.

266. Назиров, Р.Г. Петербургская легенда и литературная традиция Текст. / Р.Г. Назиров // Русская классическая литература: сравнительно-исторический подход. Исследования разных лет: Сборник статей. Уфа: РИО БашГу, 2005. - С. 58-70.

267. Наседкин, Н. Самоубийство Достоевского: тема суицида в жизни и творчестве писателя Текст. / Н. Наседкин. М.: Алгоритм, 2002. - 448 с.

268. Небольсин, С.А. Москва как миф, сказка и обязательство Текст. / С.А. Небольсин // Москва в русской и мировой литературе: Сб. статей. М.: Наследие, 2000.-С. 3-5.

269. Нечипоров, И.Б. «Московский текст» в русской поэзии XX в.: М. Цветаева и Б. Окуджава Электронный ресурс.: http//www.anthropology.ru

270. Николаева, Т.М. «Московский текст» в переписке Пушкина Текст. / Т.М. Николаева // Лотмановский сборник №2. М.: Изд-во РГГУ, 1997. - С. 577-590.

271. Овсянников, Ю.М. Картины русского быта: Стили, нравы, этикет Текст. / Ю.М. Овсянников. М.: «АСТ-ПРЕСС»; «ГАЛАРТ», 2001. - 352 с.

272. Одесский, М.П. Москва град святого Петра: Столичный миф в русской литературе XIV-XVII веков Текст. / М.П. Одесский // Москва и «Московский текст»русской культуры: Сборник статей / Отв. ред. Г.С. Кнабе. М.: РГГУ, 1998. - С. 9-26.

273. Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка Текст. / РАН. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. М.: Азбуковник, 1997. - 944 с.

274. Окунев, Н.П. Дневник москвича: 1920-1924 Текст. / Н.П. Окунев. М.: Воен-издат, 1997.-287 с.

275. Осетров, Е.И. Мое открытие Москвы: Рассказы о столице Текст. / Е.И. Осетров. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2009. - 272 с.

276. Очерки истории Ленинграда. В 4-х томах Текст. / Отв. ред. М.П. Вяткин. М.-Л.: Ан СССР, 1955.

277. Падучева, Е.В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива Текст. / Е.В. Падучева. М.: Наука, 1996. - 224 с.

278. Паламарчук, П.Г. Москва или Третий Рим?: Восемнадцать очерков о русской истории и словесности Текст. / П.Г. Паламарчук. М.: Современник, 1991. - 365 с.

279. Перзеке, А.Б. Пушкинская концепция и поэтика изображения народа в поэме «Медный всадник» Текст. / А.Б. Перзеке // Филологические науки. 2008.- №4. -С. 14-21.

280. Петербург декабристов Текст. / Сост. и коммент. А.Д. Марголиса. СПб.: «Контрфорс», 2000. - 528 с.

281. Петербург и губерния. Историко-этнографические исследования Текст. / Сост. и отв. ред. И.В. Юхнева. Л.: Наука, 1989. - 160 с.

282. Петербургские сны Анны Ахматовой: «Поэма без героя»: (Опыт реконструкции текста) Текст. / Сост. С.А. Коваленко. СПб.: Росток, 2004. - 367 с.

283. Петербургский аккорд. Барды о городе Текст. / Песни и стихи о Санкт-Петербурге / Сост. А. Левитан, М. Левитан. СПб.: Профессия, 2000. - 400 с.

284. Петр Великий в преданиях, легендах, анекдотах, сказках, песнях Текст. / Сост. Б.1-1. Путилов. СПб.: Акад. проект, 2000. - 303 с.

285. Петров, П.Н. История Санкт-Петербурга с основания города до введения в действие выборного городского управления по учреждениям о губерниях. 1703-1782 Текст. / П.Н. Петров. М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. - 782 с.

286. Петроград в дни Великого Октября. Воспоминания участников революционных событий в Петрограде в 1917 г. Текст. Л.: Лениздат, 1967. - 550 с.

287. Петроград на переломе эпох: Город и его жители в годы революции и гражданской войны Текст. / РАН, Ин-т Российской истории / Отв. ред. В.А. Шишкин. -СПб.: Дмитрий Буланин, 2000. 349 с.

288. Петроградская интеллигенция в 1917 году: Сборник статей и материалов Текст. / АН СССР, Ин-т истории СССР, Ленингр. отд-ние. М.: Ин-т истории СССР, 1990.- 187 с.

289. Пиксанов, Н.К. «Горе от ума» и московские поэмы Баратынского Текст. / Н.К. Пиксанов // Проблемы теории и истории литературы. Сборник статей, посвященный памяти проф. А.Н. Соколова. М.: Изд-во Московского университета, 1971. -С. 143-149.

290. Попова, Е.А. Активно развивающиеся и формирующиеся направления в отечественной лингвистике конца XX века Текст. /Е.А. Попова // Щеулин В.В. Краткое изложение теории и истории языкознания. Кн. 2. Липецк: ЛГПУ, 2000. - С. 91-154.

291. Попова, Е.А. К проблеме определения текста Текст. / Е.А. Попова // Исследования по русскому и общему языкознанию. Липецк: ЛГПУ, 2000. - С. 24-48.

292. Попова, Е.А. Человек как основополагающая величина современного языка Текст. / Е.А. Попова // Филологические науки. 2002. - №3. - с. 69-77.

293. Попова, З.Д. Когнитивная лингвистика Текст. / З.Д. Попова, И.А. Стернин. -М.: ACT: Восток-Запад, 2007. 314 с.

294. Попова, З.Д., Стернин, И.А. Понятие «концепт» в лигвистических исследованиях Текст. / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж, Изд-во ВГУ, 1999.- 30 с.

295. Постмодернизм. Энциклопедия Текст. -- М.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001.- 1040 с.

296. Потапенко, И.Н. Проклятый город Текст. / И.Н. Потапенко // Москва-Петербург: Pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 404-405.

297. Праведников, С.П. Основы фольклорной диалектологии Текст. / С.П. Праведников. Курск: Курск, гос. ун-т, 2010.-231 с.

298. Прохорова JI.C. Лондонский городской текст русской литературы первой трети XIX века: Текст.: автореф. дисс. . канд. филол. наук / Л.С. Прохорова. Томск, 2005.-21 с.

299. Пукинский, Б.К. 1000 вопросов и ответов о Ленинграде Текст. / Б.К. Пукин-ский. Л.: Лениздат, 1974.-488 с.

300. Пушкарев, И.И. Николаевский Петербург Текст. / И.И. Пушкарев. СПб.: «Лига Плюс», 2000. - 687 с.

301. Пыляев, М.И. Старая Москва. Рассказы из былой жизни первопрестольной столицы Текст. / Сост. Ю.Н. Александров. М.: ACT: ХРАНИТЕЛЬ, 2007. - 762 с.

302. Пыляев, М.И. Старый Петербург: Рассказы из былой жизни столицы Текст. / М.И. Пыляев. СПБ.: Паритет, 2005. - 480 с.

303. Разумовский, Ф. Матвей Казаков архитектор «дворянской республики» Текст. / Ф. Разумовский // Наше наследие. - 1991. - №6. - С. 48-63.

304. Раков, Ю.А. Петербург город литературных героев: Учебное пособие по курсу «Краеведение» Текст. / Ю.А. Раков. - СПб.: Химиздат, 1999. - 136 с.

305. Рапопорт, А. Сны и видения в «петербургских текстах» 1920-1930-х гг. (К. Ватинов, В. Каверин) Электронный ресурс.: http//www.livejoumal.com

306. Рахматуллин, Р. Две Москвы, или Метафизика столицы Текст. / Р. Рахматул-лин. М.: ACT: Олимп, 2008. - 704 с.

307. Репин, Л.Б. Рассказы о Москве и москвичах во все времена Текст. / Л.Б. репин. М.: ACT: Новости, 2007. - 559 с.

308. Розенталь, И.С. Москва на перепутье: Власть и общество в 1905-1914 гг. Текст. / И.С. Розенталь. М.: РОССПЭН, 2004. - 256 с.

309. Русский ассоциативный словарь. В 2-х т. Т.1. От стимула к реакции: Ок. 7000 стимулов Текст. / Ю.Н, Караулов, Г.А. Черкасова, Н.В. Уфимцева, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов. -М.: ООО «Изд-во Астрель», 2002. 784 с.

310. Савельева, B.B. Сны и циклы сновидений в произведениях Ф. Достоеввского / Текст. / В.В. Савельева // Русская словесность. 2002. - №7. - С. 24-31.

311. Санкт-Петербург. XX век. Что? Где? Когда? Сборник Текст. СПб.: Изд-во «Паритет», 2000. - 336 с.

312. Сахаров, В.И. Питомники московской духовности (О итературных кружках и салонах столицы) Текст. / В.И. Сахаров // Москва в русской и мировой литературе: Сб. статей. М.: Наследие, 2000. - С. 111-116.

313. Семенова, С.Ю. Порождение текста как выход из хаоса Текст. / С.Ю. Семенова // Логический анализ языка. Космос и хаос: Конуцептуальные поля порядка и беспорядка / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2003. - С. 590-602.

314. Сергеев, Ю.П. Секреты иконописного мастерства Текст. / Ю.П. Сергеев. М.: Юный художник, 2000. - 32 с.

315. Сидоренко, К.П. Скрытая цитата Текст. / К.П. Сидоренко // Русский язык в школе. 1995. - №2. - С. 98-102.

316. Синдаловский, H.A. Петербург в фольклоре Текст. / H.A. Синдаловский. -СПб.: Журнал «Нева», ИТД «Летний сад», 1999.-384 с.

317. Синдаловский, H.A. Пороки и соблазны Северной столицы. Светская и уличная жизнь в городском фольклоре Текст. / H.A. Синдаловский. М.: ЗАО Центр-полиграф, 2007. - 379 с.

318. Синдаловский, H.A. Словарь петербуржца Текст. / H.A. Синдаловский. -СПб.: «Норинт», 2003.-320 с.

319. Скорнякова, H.H. Москва в акварелях школы Алексеева Текст. / H.H. Скорня-кова // Наше наследие. 1991. - №6. - С. 65-66.

320. Скромненко, С. О пожарах московских до самозванцев Текст. // Долгова С.Р. Рассказы о Москве. Из архивных находок / С.Р. Долгова. М.: вече. 2009. - С. 1119.

321. Скрыльникова, А.Ю. Категориальная и лингвокультурологическая сущность чуждости в русском языке Текст.: автореф. дис. .канд. филол. наук / А.Ю. Скрыльникова. Елец: РИЦ ЛГПУ, 2008. - 22 с.

322. Славянская мифология. Энциклопедический словарь Текст. М.: Международные отношения, 2002. - 512 с.

323. Словарь русского языка: В 4-х т. Текст. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; Под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1985-1988.

324. Словарь современного русского литературного языка Текст. / АН СССР. В 17-ти т. M.-JL: Наука, 1954-1960.

325. Соловьев, С.М. Изобразительные средства в творчестве Ф.М. Достоевского Текст. / С.М. Соловьев. М.: Советский писатель, 1979. - 352 с.

326. Соловьев, С.М. Чтения и рассказы по истории России / Сост. С.С. Дмитриев. -М.: Правда, 1989. 768 с.

327. Степанов, А. Петербург Ахматовой Текст. / А. Степанов // Нева. 1991. - №2. -С. 180-184.

328. Степанов, Ю.С. Вступительная статья Текст. / Ю.С. Степанов // Бенвенист Э. Общая лингвистика / Под ред. Ю.С. Степанова. М.: Прогресс, 1974. - 447 с.

329. Степанов, Ю.С. Константы: Словарь русской культуры Текст. / Ю.С. Степанов. М.: Академический проект, 2004. - 922 с.

330. Степанов, Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики Текст. / Ю.С. Степанов. М.: Едиториал УРСС, 2003. - 312 с.

331. Степанов, Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики Текст. / Ю.С. Степанов. М.: Наука, 1975. - 311 с.

332. Стернин, И.А. Значение и концепт: сходства и различия Текст. / И.А. Стернин // Языковая личность: текст, словарь, образ мира. К 70-летию чл.-корр. РАН Ю.Н. Караулова: Сборник статей. М.: Изд-во РУДН, 2006. - С. 485-495.

333. Стилистический энциклопедический словарь русского языка Текст. / Под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта: Наука, 2003. - 696 с.

334. Страда, В. Москва-Петербург-Москва Текст. / В. Страда // Лотмановский сборник №1. М.: Изд-во «ИЦ-Гарат», 1995. - С. 503-515.

335. Стража на Неве Текст. // Москва-Петербург: Pro et contra: Диалог культур в истории национального самосознания / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. С. 375-377.

336. Тименчик, Р.Д., Топоров, В.Н., Цивьян, Т.В. Сны Блока и Петербургский текст начала XX века Электронный ресурс.: http//www.bank.referama.ru

337. Тимирязев, К.А. Петербург и Москва (Привет старожила новой жизни) Текст. / К.А. Тимирязев // Москва-Петербург: Pro et contra: Диалог культур в истории национального самосознания / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 407-411.

338. Топоров, В.Н. О динамическом контексте трехмерных произведений изобразительного искусства (семиотический взгляд). Фальконетовский памятник Петру 1 Текст. / В.Н. Топоров // Лотмановский сборник №1. М.: Изд-во «ИЦ-Гарат», 1995.-С. 420-463.

339. Топоров, В.Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы» Текст. / В.Н. Топоров // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Издат. группа «Прогресс» - «Культура», 1995.-624 с.

340. Топоров, В.Н. Петербургский Текст русской литературы: Избранные труды Текст. / В.Н. Топоров. СПб.: «Искусство-СПб», 2003. - 616 с.

341. Тюпа, В.И. Фрагменты Петербургского интертекста Текст. / В.И. Тюпа // Анализ художественного текста. М.: Издательский центр «Академия», 2006. - С. 264-272.

342. Тюпа, В.И. Эстетическое и художественное Текст. / В.И. Тюпа // Введение в литературоведение: Учебное пособие / Л.В. Чернец, В.Е. Хализев, А .Я. Эсалнек и др.; Под ред. Л.В. Чернец. М.: Высшая школа, 2006. - 680 с.

343. Уваров, М.С. «Реквием» A.A. Ахматовой в пространстве Петербурга Электронный ресурс.: http//www.anthropology.ru

344. Устрялов, Н.В. Судьба Петербурга Текст. / Н.В. Устрялов // Москва-Петербург: pro et contra. Сост. К.Г. Исупов СПб.: РХГИ, 2000. - С. 396-400.

345. Федотов, Г.П. Три столицы Текст. / Г.П. Федотов // Москва-Петербург: pro et contra. Сост. К.Г. Исупов СПб.: РХГИ, 2000. - С. 479-494.

346. Филюшкин, А. О самом петербургском Текст. / А. Филюшкин // Родина. -2003. №2. - с.63.

347. Фоли, Дж. Энциклопедия знаков и символов Текст. / Пер. с англ. М.: Вече, 1996.-432 с.

348. Харченко, В.К. Словарь цвета: реальное, потенциальное, авторское Текст. / В.К. Харченко. М.: Изд-во Литературного института им. A.M. Горького, 2009. -532 с.

349. Ходасевич, В.Ф. Некрополь Текст. / В.Ф. Ходасевич. СПб.: Азбука-Классика, 2001.-320 с.

350. Хомякова, Е.Г. Эгоцентризм речевой деятельности Текст. / Е.Г. Хомякова. -СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 2002. 220 с.

351. Храпченко, М.Б. Текст и его свойства Текст. / М.Б. Храпченко // Вопросы языкознания. 1985. - №9. - С. 3-9.

352. Чалмаев, В.А. «Твой брат, Петрополь, умирает.». Вступительная статья Текст. / В.А. Чалмаев // Под созвездием топора: Петроград 1917 года знакомый и незнакомый / Сост., вступ. ст. и лит.-ист. коммент. В.А. Чалмаева. - М.: Сов. Россия, 1991.-С. 3-30.

353. Чернейко, Л.О. Гештальтная структура абстрактного имени Текст. / Л.О. Чер-нейко // Филологические науки. 1995. - №4. - С. 73-83.

354. Шаховский, В.И. Эмоциональные культурные концепты: параллели и контрасты // Электронный ресурс.: http//www.russcomm.ru

355. Шаховский, В.И. Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации Текст. / В.И. Шаховский // Филологические науки. 1998. - №2. - с. 5962.

356. Шварц, Е.Л. Живу беспокойно.: Из дневников Текст. / Е.Л. Шварц. Л.: Современный писатель, 1990. - 752 с.

357. Шварцбанд, С. О Москве и Петербурге у Пушкина (семиотика и затекстовая реальность) Текст. / С.О. Шварцбанд // Лотмановский сборник №2. М.: Изд-во РГГУ, 1997.-С. 591-598.

358. Шведова, Н.Ю. К определению концепта как предмета языкознания Текст. / Н.Ю. Шведова // Языковая личность: текст, словарь, образ мира. К 70-летию чл.-корр. РАН Ю.Н. Караулова: Сборник статей. М.: Изд-во РУДН, 2006.- С. 506512.

359. Швидковский, Д. Петербурга женское лицо Текст. / Д. Швидковский // Наше наследие. 2005. - №75-76. - С. 27-31.

360. Шипилов, A.B. Смысл города и город-смысл Текст. / A.B. Шипилов // Человек. -2006. -№1.-с. 5-18.

361. Шкловский, В.Б. Zoo, или Письма не о любви Текст. / В.Б. Шкловский. -СПб.: Азбука-Классика, 2009.-288 с.

362. Шкловский, В.Б. Сентиментальное путешествие Текст. / В.Б. Шкловский. -СПб.: Азбука-Классика, 2008. 320 с.

363. Шмелев, А.Д. Русский язык и внеязыковая действительность Текст. / А.Д. Шмелев. М.: Языки славянской культуры, 2002. - 496 с.

364. Шулова, А.Я. «Мир растительный» в «Москве» А. Белого / Текст. / А.Я. Шу-лова // Русская речь. 2008. - №5. - С. 29-32.

365. Шульгин, В.В. Три столицы Текст. / В.В. Шульгин. М.: Современник, 1991. -496 с.

366. Щерба, JI.B. Из лингвистического наследия Текст. / JI.B. Щерба // Вопросы языкознания. 1962. - №2. - С. 96-101.

367. Щеулин, В.В, Краткое изложение истории и теории языкознания. Кн. 2 Текст. / В.В. Щеулин. -Липецк: ЛГПУ, 2000. 176 с.

368. Щеулин, В.В. Избранные труды по языкознанию. Т. IV. Проблемы общего языкознания Текст. / В.В. Щеулин. Липецк: ЛГПУ, 2004. - 230 с.

369. Щеулин, В.В. Краткое изложение истории и теории языкознания. Кн. 3 Текст. /В.В. Щеулин. -Липецк: ЛГПУ, 2001.- 184 с.

370. Щеулин, В.В. Несколько замечаний о языкознании на пороге XXI века // Исследования по русскому и общему языкознанию Текст. /В.В. Щеулин. Липецк: ЛГПУ, 2000. - С. 3-24.

371. Щеулин, В.В., Попова, Е.А. Антропоцентризм на современном этапе лингвистики Текст. / В.В. Щеулин, Е.А. Попова // Антропоцентризм современной лингвистической ситуации. Липецк: ЛГПУ, 2002. - С. 3-27.

372. Эйхенбаум, Б.М. Душа Москвы Текст. / Б.М. Эйхенбаум // Москва-Петербург: pro et contra / Сост. К.Г. Исупов. СПб.: РХГИ, 2000. - С. 365-374.

373. Язык и личность Текст. / Отв. ред. Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1989. - 216 с.

374. Язык старой Москвы: Лингвоэнциклопедический словарь Текст. / B.C. Елист-ратов. М.: ООО «Изд-во ACT»: ООО «Изд-во Астрель»: ООО «Изд-во «Русские словари»: ООО «Транзиткнига», 2004. - 795 с.