Концепция идеальной монархии в "Римской истории" Диона Кассия

Марков, Константин Владимирович

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Концепция идеальной монархии в "Римской истории" Диона Кассия

Год: 2007
Автор научной работы: Марков, Константин Владимирович
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Нижний Новгород
Код cпециальности ВАК: 07.00.03

Диссертация по истории на тему 'Концепция идеальной монархии в "Римской истории" Диона Кассия'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концепция идеальной монархии в "Римской истории" Диона Кассия"

5~о

На правах рукописи

ООЗиьиии^

Марков Константин Владимирович

КОНЦЕПЦИЯ ИДЕАЛЬНОЙ МОНАРХИИ В «РИМСКОЙ ИСТОРИИ» ДИОНА КАССИЯ

Специальность 07 00 03 - Всеобщая история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

2 4 МАЙ 2007

Нижний Новгород - 2007

003060088

Работа выполнена на кафедре истории древнего мира и средних веков исторического факультета Нижегородского государственного университета им Н И Лобачевского

Научный руководитель доктор исторических наук, доцент

Махлаюк Александр Валентинович

Официальные оппоненты доктор исторических наук, профессор

Сизов Сергей Кузьмич

кандидат исторических наук, доцент Смышляев Александр Леонидович

Ведущая организация Ярославский государственный университет им П Г Демидова

Защита состоится мая 2007 г в часов на заседании Диссертационного совета Д 212 166 10 при Нижегородском государственном университете им Н И Лобачевского по адресу 603005, г Нижний Новгород, ул Ульянова, д 2 , Исторический факультет ННГУ им Н И Лобачевского ауд 315

С диссертацией можно ознакомиться в Фундаментальной библиотеке ННГУ им Н И Лобачевского по адресу 603950, г Нижний Новгород, пр Гагарина, д 23, корп 1

Автореферат разослан «4У» 2007 г

Ученый секретарь

Диссертационного совета

доктор исторических наук, профессор

КорниловА А

I ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В последнее время исследователи проявляют возрастающий интерес к античной идеологии власти, которая оказала значительное влияние на политическую мысль стран Европы XVI-XVII вв , и имеет, таким образом, всемирно-историческое значение В рамках данного направления рассматриваются идеи, выдвинутые в свое время греческими классиками, а также оригинальные взгляды римских идеологов Римской политической теории посвящено немало специальных исследований Наиболее интенсивно изучается эволюция идеологии императорской власти в 1-Й вв н э Вместе с тем идеи мыслителей более позднего времени изучены в меньшей степени, хотя их труды и, в частности, «Римская история» Диона Кассия, традиционно включаются в перечень источников по реконструкции концепции монархической власти в древнем Риме

Тема исследования весьма актуальна для отечественного антиковедения, так как, несмотря на то, что «Римская история» Диона Кассия считается одним из важнейших источников по политической, государственно-правовой и военной истории Рима, особенно периода поздней республики и раннего принципата, большая часть труда Диона до сих пор не переведена на русский язык, а обширная и разнообразная проблематика, связанная с этим сочинением, в отечественной историографии не получила никакого освещения Совершенно иная ситуация наблюдается в современном зарубежном антикове-дении, где в последние десятилетия жизнь и творчество Диона Кассия исследуются весьма интенсивно Важно отметить, что «Римская история» все чаще рассматривается как памятник не только позднеантичной историографии, но и политической мысли и идеологии Это обусловлено общим возрастающим интересом современной мировой науки к изучению мировоззренческих, социокультурных и идеологических аспектов политических процессов и структур Римской империи Однако к настоящему времени среди исследователей не только не достигнуто единство мнений относительно трактовки политических идеалов Диона, но и сами эти идеалы еще не достаточно четко определены Все это обуславливает несомненную научную актуальность обращения к выбранной теме исследования

Хронологические рамки исследования определяются временем жизни Диона Кассия и охватывают период правления последних Антонинов и эпоху Северов (конец II - первая треть III в ) В сферу исследования попадают и более ранние времена, т к идеология, нашедшая выражение в труде Диона Кассия, опирается на обширную предшествующую традицию, восходящую ко временам греческой классики (Ксенофонт, Фукидид, Исократ) и включающую также собственно римскую политическую мысль I в до н э - I в.

н э Кроме того, для определения специфики развития идеологии императорской власти в III в политические идеи Диона сопоставляются с воззрениями некоторых старших современников историка, так и ряда авторов эпохи До-мината

Объектом исследования являются идеологические, ментальные и мировоззренческие процессы и структуры в римском обществе эпохи Принципата, в том числе эволюция общественной идеологии и политического сознания различных социальных и этнических групп

Предмет исследования - это развиваемая Дионом Кассием концепция императорской власти, характерная для исторической литературы и публицистики эпохи принципата и традиционно включавшая такие элементы как нормы поведения идеального правителя, основные принципы его внутренней и внешней политики, а также представления о путях достижения гармонии верховной власти, властных элит и общества На примере политических идей Диона Кассия и некоторых его современников рассматривается эволюция этой концепции в контексте социально-политического, идеологического и этнокультурного развития империи в конце II - первые десятилетия III в н э

Источниковая база исследования. Главным источником по теме исследования является «Римская история» Диона Кассия Привлекаются также вспомогательные источники, которые могут быть разделены на четыре основных блока нарративные (представлены оригинальными текстами на древнегреческом и латинском языках историческими сочинениями, политико-философскими трактатами, панегириками, они позволяют определить влияние античной политической мысли на воззрения Диона Кассия), юридические (сочинения современных Диону юрисконсультов Павла и Ульпиана, а также Дигесты, эти источники дают возможность рассматривать политические идеи историка в контексте государственно-правового развития Рима в эпоху Северов), эпиграфические (надписи на латинском и древнегреческом языках, которые важны для подтверждения и дополнения данных литературных источников), нумизматические (монеты, выпущенные римскими правителями, которые дают образцы репрезентации императорской власти)

Степень разработанности темы. Наряду с разработкой историко-филологической проблематики труда Диона Кассия, изучением его исторических воззрений, источников, техники историописания и т д уже в XIX в исследователи стали обращаться к выяснению политических взглядов и идей историка Этим вопросам в настоящее время посвящено большое количество работ Начиная с конца XIX в и вплоть до 60-х гг прошлого столетия они рассматривались лишь на материале знаменитой «речи Мецената» (LII 14— 40), которая, согласно Диону, была произнесена в присутствии императора Августа в 29 г до н э Еще в 1873 г было сделано предположение, что про-

ект государственного устройства, предложенный в этой речи, подходит скорее для реалий эпохи Северов, нежели для времени Августа Эта идея получила развитие в диссертации П Мейера, который полагал, что Дион вложил в уста Мецената собственный проект идеального государственного устройства (14-40 гл), предлагая установить в Риме абсолютную монархию Выводы П Мейера попытался опровергнуть М Хэммонд, который рассматривал речь Мецената не как «политический памфлет», а как обобщающую характеристику принципата, каким он представлялся историку начала III в н э В дальнейшем точка зрения М Хэммонда не нашла поддержки у исследователей, и большинство из них будут рассматривать речь Мецената как политическую программу Диона Кассия

Интерпретации содержания этой программы, так же как и версии о времени и обстоятельствах ее появления, окажутся самыми разными Так, в течение долгих десятилетий после публикации работы П Мейера, в литературе господствовало мнение о том, что Дион ратовал за сильную императорскую власть Такой точки зрения придерживались, в частности, Дж Крук и отечественная исследовательница Е М Штаерман Последняя полагала, что в речи Мецената представлена программа крупных земельных собственников восточных провинций, которые выступали за сильное, централизованное государство с неограниченной властью императора, необходимой для подавления широких эксплуатируемых масс

В 1962 г вышло в свет одно из наиболее обстоятельных исследований речи Мецената, принадлежащее И Бляйкену По его мнению, проект идеальной монархии был создан в 229 г и являлся сенаторской реакцией на ряд негативных тенденций эпохи Северов Целью Диона было сохранить за сенаторами роль основной опоры императора в государственных делах, но в то же время Дион выступал за централизацию власти и поэтому наделил правителя своей идеальной монархии неограниченными полномочиями

1960-е гг можно назвать временем «реабилитации» «Римской истории» Диона Кассия, когда уходит в прошлое стереотипное представление о том, что ценность «Римской истории» как исторического источника относительно невелика В 1964 г выходит в свет монография Ф Миллара, который предпринял комплексное исследование жизни и творчества Диона Кассия Этот труд способствовал пробуждению интереса исследователей к самым разным аспектам карьеры и литературной деятельности Диона, а также тем политическим идеям, которые он выразил в своей «Римской истории» Сам Ф Миллар попытался привлечь для изучения политических взглядов Диона не только выступление Мецената, но и ряд других речей, которыми изобилует «Римская история» Важнейшей их темой он считает поведение правителя Тем не менее, он называет рассуждения Диона на данную тему «банальными

и неоригинальными» Их появление на страницах его труда обусловлено требованиями литературного стиля Эти «общие места» характеризуют не столько политические взгляды автора, сколько его знакомство с античной политической философией Единственное место, где серьезно обсуждаются актуальные для эпохи Северов проблемы, - это спор Агриппы и Мецената Данный эпизод исследователь считает самостоятельным литературным произведением («пропагандистским памфлетом»), которое Дион мог прочесть в присутствии Каракаллы в 214 г

Вслед за Ф Милларом комплексное исследование речей Диона Кассия предпринял А В фон Штекеленбург По его мнению, Дион использует речи не для того, чтобы прояснить историческую ситуацию, но с тем, чтобы представить свои поучающие рассуждения А В фон Штекеленбург пытается опровергнуть восходящее к П Мейеру представление о том, что речь Мецената является «атакой» Диона на просенаторскую политику Александра Севера Главная цель предложений Мецената - обеспечить сенаторам более высокое положение по сравнению с всадническим сословием Несмотря на личные сложности во взаимоотношениях с императорами, Дион не теряет веры в принципат и считает его более предпочтительной формой правления по сравнению с римской республикой

Ч Летга охарактеризовал речь Мецената как размышления, относящиеся к сфере политической теории Стимулом этих размышлений стали не только тенденции развития императорской власти в эпоху Северов, но также политический курс Александра Севера Дион положил в основу своего проекта ряд начинаний юного императора, но расширил и дополнил их с учетом интересов сенаторского сословия

В 1980-е гг исследователи стали проявлять интерес к речи Агриппы, которая также входит в состав LII книги и предшествует речи Мецената Долгое время считалось, что рассуждения Агриппы - это лишь набор риторических клише, не имеющих ничего общего с политическими идеями самого Диона У Эспиноза-Руис пытается опровергнуть это устойчивое мнение Исследователь приходит к выводу, что речи Агриппы и Мецената не только не противоречат друг другу, но образуют единое целое, единую концепцию идеального государственного строя, суть которой состояла в совмещении «монархии» и «демократии», что сопоставимо с рассуждениями Тацита о том, что при Нерве в отличие от его предшественников стало возможным совмещение принципата (pnncipatus) и свободы (libertas) (Agr 3 1) По версии У Эспинозы-Руиса, этот единый проект идеальной монархии был разработан в период правления Элагабала, в его создании принимали участие сенаторы из числа оппозиции императору, и, возможно, именно борьба за осуществле-

ние этой политической программы, представленной в речах, способствовала изменению политического курса при Александре Севере

Д Фехнер, так же как и У Эспиноза-Руис, выступает против устоявшегося мнения о слабости аргументов Агриппы и интерпретации этих аргументов как традиционных для греков рассуждений о народовластии На самом деле, по мнению Д Фехнера, в речи Агриппы представлен образ римской республики, причем защита этой формы правления построена на разнообразных и вполне убедительных аргументах Д Фехнер выступает и с опровержением некоторых выводов У Эспинозы-Руиса Во-первых, образ «демократии-республики» в речи Агриппы никак не совпадает с той «демократичностью», которая, согласно Диону, была характерна для правления Марка Аврелия и Пертинакса Во-вторых, речи Агриппы и Мецената вовсе не образуют единой концепции В целом для Диона характерен пессимистичный взгляд на монархию, и его симпатии находятся скорее на стороне римской республики, нежели принципата

А Л Смышляев поставил цель проследить, к каким последствиям могла бы привести реализация практических предложений Мецената и приходит к выводу, что идеальная монархия Диона Кассия - «принципат Августа навыворот» Будучи формально лишь первым сенатором, Август фактически обладал всей полнотой власти, а в проекте Диона, наоборот, император формально становился неограниченным властителем, но на самом деле все свои полномочия он мог осуществлять только через сенатскую администрацию, и, таким образом, государственные дела оказывались в руках сенатской олигархии Император не смог бы уже найти надежную опору в лице муниципальной аристократии и всадников и, кроме того, утратил бы такие важные инструменты абсолютной власти, как императорский культ и обширные императорские земельные владения Дион специально создал иллюзию того, что целью его программы является установление абсолютной власти императора Вероятно, он рассчитывал, что так будет легче убедить Александра Севера реализовать проект

М Хозе присоединяется к мнению Ф Миллара о том, что речь Мецената была написана и представлена Каракалле в 214 г Главная идея Диона - компромисс между императором и сенаторской аристократией, основанный на сохранении высшим сословием личной безопасности и предоставлении монарху неограниченных полномочий

М В Эскрибано характеризует дискуссию Агриппы и Мецената как краткое обобщение тех политических идей, которые Дион развивает в своем труде Обе речи отражают политические взгляды Диона, но не находятся в отношении теория-практика как полагает У Эспиноза-Руис, а скорее соотносятся как протасис и аподосис Ключ к пониманию речей следует искать в

предисловии к LII книге, где история Рима представлена как последовательная смена форм правления царская власть (paoiXeLa), тирания (TupavvLs-), демократия (бтцаократ'ш), олигархия (SuvaaTe'ia) М В Эскрибано присоединяется к точке зрения Р Беринг-Сташевски о том, что для Диона характерно циклическое понимание истории Возвращение Рима к монархии означает конец одного цикла и начало другого Современность Дион рассматривает как переход от монархии к тирании Таким образом, в речи Агриппы отражены суровые реалии современной Диону эпохи, в то время как в речи Мецената представлен идеал Диона - смесь монархии и демократии

Таким образом, в ходе изучения современными исследователями речей Агриппы и Мецената появился целый комплекс дискуссионных вопросов, но какими бы разными ни были предложенные выше интерпретации, все они схожи в том, что а priori признается фиктивный характер речей Агриппы и Мецената В то же время некоторые исследователи пытаются на основании LII книги реконструировать политические взгляды не Диона Кассия, а самих Агриппы и Мецената С критикой подобного рода интерпретаций выступают Т Доранди и У Эспинозы-Руис

В 1980-1990-е гг в связи с нарастающим интересом исследователей к «греческому возрождению» политические идеи Диона начинают рассматриваться в контексте его принадлежности к греческой интеллектуальной элите Л де Блуа попытался ответить на вопрос о том, как представители греческой образованной элиты воспринимали кризис III в В одну группу вместе с сенатором Дионом Кассием он объединяет вольноотпущенника Геродиана, ритора Флавия Филострата, представителя афинской аристократии Дексиппа и Псевдо-Аристида на основании их греческого происхождения, образованности, причастности к литературному творчеству и Второй софистике Эти факторы, по мнению JI де Блуа, повлияли не только на форму, в которой перечисленные авторы преподносят читателям свои политические взгляды, но и на их содержание Все они уделяют повышенное внимание воспитанию и образованию императоров, а также выступают против разнузданности солдат и возвышения homines novi из числа простолюдинов, поскольку данные явления угрожали не только их имущественному и социальному положению, но и греческой культуре в целом Литературные клише, которыми изобилуют сочинения греческих авторов периода Второй софистики, рассматриваются исследователем как своеобразный язык, выявляющий взгляды самих авторов, поскольку они делают выбор между различными клише и по-своему расставляют акценты Таким образом, по мнению Л деБлуа, политические идеи Диона могут быть выявлены на основе как речи Мецената, так и других речей и суждений историка, разбросанных по разным книгам его труда В од-

ной из последних своих работ по данной проблематике JI де Блуа приходит к выводу о том, что идеалом Диона было "монархическое правление августова типа" (a monarchical government of Augustan type), основанное на благожелательном отношении со стороны всех подданных и поддержании традиционной общественной иерархии

Рассмотрение политических идей Диона в контексте изучения проблемы связей древнего историка с греческим миром предпринял и Г Аалдерс Исследователь приходит к выводу, что некоторые идеи (особенно предоставление всем подданным римского гражданства и проведение административной реформы) являются личными убеждениями Диона и вполне характерны для римского сенатора эпохи Северов, но вместе с тем труд наполнен рассуждениями общего характера, которые по большей части заимствованы из греческой политической философии и в целом политические убеждения Диона характерны для образованной элиты греческих городов

В Амелинг рассматривает политические идеи Диона Кассия через призму его принадлежности к греческим интеллектуалам, для которых вследствие влияния Второй софистики был характерен уход от повседневной действительности и скорее созерцание событий прошлого, нежели рефлексия над современной действительностью В Амелинг полемизирует с подходом JI де Блуа, утверждая, что риторика, захлестнувшая литературу этого времени, была оторвана от действительности Таким образом, Вторая софистика, по мнению В Амелинга, приводит к «неподвижности» политической мысли, что, в свою очередь, ускорило упадок Империи

Одна из последних работ, в которой рассматриваются политические идеи Диона, принадлежит Б Кун-Чен По ее мнению, Дион как подражатель Фукидиду считает человеческую личность ключевой движущей силой в истории Ход истории определяет ряд эгоистических качеств человеческой природы, которая испокон веков остается неизменной Несмотря на это, Дион вырабатывает собственный идеал поведения политического лидера, в соответствие с которым он оценивает правителей прошлого Из героев республиканского времени к идеалу Диона в «Римской истории» наиболее близок Катон Утический, а из императоров - Марк Аврелий Согласно Б Кун-Чен, наряду с «внутренними» Дион различает также «внешние» движущие силы, к которым он прежде всего относит государственное устройство Наилучшим типом государственного строя он считает единовластие, поскольку только оно способно привнести внутреннюю стабильность в жизнь общества В то же время Дион не приемлет абсолютную монрахию/тиранию и поэтому считает необходимым сохранить влияние сената, хотя бы как совещательного органа В наибольшей степени идеалу Диона соответствует принципат Августа, в котором он видит идеальное сочетание стабильности, присущей мо-

нархии, и республиканской свободы Идеал Диона - это единовластие, но с элементами демократии, привнесение которых становится возможным благодаря определенным доблестям правителя Этот идеал у Диона олицетворяют Август, Траян, Марк Аврелий, Пертинакс

Таким образом, среди исследователей не только не достигнуто единство мнений относительно трактовки представлений Диона об идеальной монархии, но и сами эти представления недостаточно четко определены Как правило, для изучения взглядов Диона на наилучшее политическое устройство привлекается ряд речей, вложенных автором в уста исторических персонажей «Августова века» Наибольшее внимание уделяют речи Мецената (Ы1 14-40) Но уже само количество дискуссионных вопросов, связанных с этой речью, свидетельствует о том, что она сама по себе является довольно зыбкой почвой для исследования политических идей Диона Другие речи, приписываемые Дионом героям «Римской истории», а также ряд высказываний самого автора, сделанных по ходу повествования, обычно остаются вне поля зрения исследователей вследствие сформировавшегося стереотипного представления о том, что в этих речах и высказываниях отражены не столько политические взгляды Диона, сколько литературные клише

Целью данного исследования является изучение комплекса представлений об идеальной монархии, нашедших отражение в «Римской истории» Диона Кассия

Задачи, Прежде всего, необходимо выяснить обстоятельства создания «Римской истории», дабы определить, на какую аудиторию рассчитано это сочинение, когда происходит его концептуальное оформление и какие факторы могли оказать влияние на формирование концепции идеальной монархии Диона Кассия Во-вторых, следует попытаться ответить на ряд дискуссионных вопросов, связанных с речами Мецената и Агриппы, чтобы выяснить значение этих речей для реконструкции политических идеалов Диона В-третьих, необходимо решить задачу общей трактовки абстрактных суждений об императорской власти, которые представлены как в речах, так и по ходу исторического повествования, выяснить, отражают ли они взгляды самого Диона, и насколько концепция идеальной монархии повлияла на структуру и содержание его труда Кроме того, будет произведена попытка определить, в какой степени в тексте «Римской истории» отразились традиционные для античных авторов представления о единоличной власти, каково влияние на идеал автора характерных для его времени тенденций в области экономики, социальных отношений, политики, идеологии, в чем специфика политических воззрений Диона и чем она обусловлена

Методологической основой диссертации являются принципы объективности и историзма как универсальные методы научного познания Данные

принципы раскрываются в совокупности общенаучных и специальных методов и приемов исследования, в частности применении методов источниковедческого и историко-филологического анализа, историко-критического метода, а также методов социально-политического и социокультурного анализа, применяемых для изучения политических идеалов античных авторов Реконструкция концепции идеальной монархии Диона основана на сравнительном анализе рассуждений Диона об императорской власти, оценок, относящиеся к деятельности римских императоров, а также авторских объяснений мотивов их поступков Параметры, по которым Дион оценивает их деятельность, сопоставляются с комплексом идей, представленным в речах исторических персонажей Сравнительно-исторический метод в сочетании с комплексным подходом к анализу источников позволяет выявить специфику концепции идеальной монархии Диона Кассия и проследить ее связь с развитием общественно-политической мысли в конце II - первые десятилетия III в н э

Научная новизна работы определяется первую очередь тем, что проблематика, связанная с «Римской историей» Диона Кассия, ранее практически не разрабатывалась в отечественной исторической науке Среди зарубежных исследователей, работающих в данном направлении, существуют разногласия как по отдельным частным вопросам, так и в плане общих принципиальных оценок идеологии императорской власти в труде Диона Кассия В работе представлена собственная позиция автора по ряду дискуссионных вопросов, касающихся обстоятельств создания и концептуального оформления «Римской истории» Диона Кассия, социокультурных и политических позиций автора, трактовки его концепции идеальной монархии, а также определения степени влияния этой концепции на структуру и содержание его труда Научная новизна исследования определяется также применением нового подхода к реконструкции политических идеалов историка, суть которого заключается в комплексном сопоставлении материалов речей исторических персонажей и суждений Диона об императорской власти с теми оценками, которые он дает деятельности римских императоров

Основные положения диссертации, выносимые на защиту: 1 Римский сенатор Дион Кассий разработал и представил в своей «Римской истории» собственную концепцию идеальной монархии, которая в значительной степени обусловила рассмотрение исторических событий эпохи Принципата под определенным ракурсом, в труде Диона данная концепция раскрывается преимущественно в многочисленных речах исторических персонажей, посвященных парадигмам поведения военных и политических лидеров

2 Наиболее важное значение для понимания этой историко-политической концепции имеют книги, относящиеся к переходу от Республики к Принципату

3 Окончательное концептуальное оформление «Римской истории» происходит в правление Александра Севера и отражает ряд конкретно-исторических особенностей данного периода

4 Обобщение тех идей, которые автор развивает в своем труде, представлено в речах Агриппы и Мецената (LII 1-40) Проект конкретных государственных преобразований в речи Мецената следует признать политической программой самого Диона Основная суть этой программы заключается сосредоточении реальных рычагов управления государством в руках сенаторов, наряду с централизацией власти с целью противодействия центробежным тенденциям, наметившимся в преддверии кризиса III в

5 Особенности происхождения и политической карьеры отличают Диона от многих других известных греческих интеллектуалов его времени Главный фактор, оказавший влияние на политические идеи Диона, - это его принадлежность к сенаторскому сословию Дион Кассий был хорошо знаком с греческой политической философией и довольно широко использовал ее постулаты и концепты, но при этом он не только трактует некоторые темы в соответствие с традициями римской общественно-политической мысли, но и затрагивает специфически римские сюжеты, связанные с проблемами взаимоотношений императоров с сенаторской аристократией в контексте ряда кризисных тенденций, которые наметились в социально-политической, экономической и идеологической жизни империи в эпоху Северов

Практическая значимость исследования состоит в том, что его материалы могут быть полезны при научной разработке различных проблем, связанных с идеологическим и социально-политическим развитием Рима в период принципата и особенно в эпоху Северов Результаты работы также могут быть использованы при подготовке и чтении общих и специальных курсов, семинаров по античной историографии и истории социально-политических отношений и политической мысли императорского Рима, для разработки учебных пособий (в том числе хрестоматий, включающих переводы) В ходе работы над диссертацией автором осуществлен перевод на русский язык отдельных частей «Римской истории» Диона Кассия, в частности опубликован перевод нескольких глав LXII книги, а также подготовлен и принят к печати перевод отрывков из труда Диона Кроме того, в рамках работы над исследованием был собран материал, необходимый для создания развернутого научного комментария к полному переводу «Римской исто-

рии», который в последнее время осуществляется коллективом кафедры истории древнего мира и средних веков исторического факультета ННГУ

Апробация работы. Диссертация обсуждалась по отдельным разделам и полностью на заседаниях кафедры истории древнего мира и средних веков исторического факультета ННГУ Результаты исследования были также представлены в ряде докладов на всероссийских и межвузовских конференциях, в т ч на Чтениях памяти профессора Н П Соколова (ННГУ, 2002, 2004, 2006 гг), Чтениях памяти чл -корр АН СССР С И Архангельского (НГПУ, 2003, 2005 гг), Сергеевских чтениях в МГУ (февраль 2005 г), на конференции «Историческое знание теоретические основания и коммуникативные практики» (Казанский государственный университет, октябрь 2006 г), Семеновских чтениях в МГПУ (ноябрь 2006 г) и других научных конференциях

Структура диссертации Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка сокращений, списка использованных источников и литературы В приложении дан выполненный соискателем перевод отдельных отрывков из «Римской истории» Диона Кассия

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются хронологические рамки работы, формулируется цель и задачи исследования, а также дается характеристика источников и приводится обзор истории изучения политических идей Диона в современном антиковедении

Первая глава «"Римская история" Диона Кассия как памятник политической мысли» посвящена исследованию обстоятельств создания и концептуального оформления «Римской истории» Диона Кассия, определению социокультурных и политических позиций автора Будучи греком по языку и образованию, Дион происходил из сенаторской семьи, был непосредственным участником политических событий конца II - начала III вв , входил в состав императорского совета при первых Северах, занимал высокие должности, в том числе командовал войсками в Верхней Паннонии, относящейся к кругу латинизированных провинций Эти особенности происхождения и политической карьеры отличают Диона от многих других известных греческих интеллектуалов его времени Кроме того, у Диона мы не встретим того пристального внимания к интересам греческих областей, которое было характерно для других авторов эпохи «греческого возрождения» Главный фактор, оказавший влияние на политические идеи Диона, - это его принадлежность к сенаторскому сословию Конечно, Дион Кассий был хорошо знаком с греческой политической философией и довольно широко использовал ее постула-

ты и коцепты, но при этом он не только трактует некоторые темы в соответствии с традициями римской общественно-политической мысли, но и затрагивает специфически римские сюжеты, связанные с проблемами взаимоотношений императоров с сенаторской аристократией

Вероятнее всего, Дион писал свой труд для сенаторской элиты Более точно определить круг предполагаемых читателей Диона и установить их этническую и социальную принадлежность не представляется возможным Невозможно также четко обозначить хронологические рамки работы Диона над «Римской историей» С определенной долей уверенности можно утверждать, что она началась после 201 г и полностью закончилась уже после 229 г , когда Дион окончательно удалился в родную провинцию Вифинию Достоверно известно, что именно здесь была написана ЬХХХ книга Кроме того, нередко встречающиеся на страницах «Римской истории» упоминания Диона о современных ему событиях, в том числе автобиографического характера, позволяют сделать вывод, что ряд книг, посвященных поздней Республике и раннему Принципату, могли быть закончены либо в 220-е гг, либо позднее, т е в правление Александра Севера Вероятно, при этом императоре происходит и окончательное концептуальное оформление «Римской истории» Следовательно, рассматривая концепцию идеальной монархии Диона Кассия, необходимо учитывать те тенденции, которые к этому времени наметились в социально-политической, экономической и идеологической жизни империи, а также особенности карьеры самого автора

На вторую половину 220-х гг приходится пик политической карьеры и влияния Диона Кассия В то же время над жизнью историка нависла угроза со стороны преторианцев, которых Дион изображает почти неподконтрольными императору Так консервативный сенатор на собственном опыте ощутил последствия превращения римской армии в отдельную социально-политическую силу, когда различные военные группировки начинают отстаивать свои собственные узко корпоративные интересы Таким образом, рассуждения о судьбах империи, о том, какой должна быть императорская власть, на каких принципах должна быть основана внешне- и внутриполитическая деятельность, были особенно актуальны для этого времени, и при этом Дион мог рассчитывать на то, что сможет донести свои идеи до самого высокопоставленного читателя

Глава вторая - «"Августов век" в концепции идеальной монархии Диона Кассия» Книги, относящиеся к переходу от Республики к Принципату, имеют наиболее важное значение для понимания историко-политической концепции Диона Вероятно, автор, будучи свидетелем гражданских войн, мог проводить определенные параллели с той эпохой, тем более что такие аналогии присутствуют в политической пропаганде Септимия Севера, кото-

рый стремился представить себя вторым Августом Диои уделяет значительное внимание личности Октавиана Часто высказывается точка зрения, что в «Римской истории» представлены два образа Октавиана - один, отрицательный, относится к продвижению юного Цезаря к власти, другой связан с деятельностью Октавиана Августа как полновластного правителя М Хозе даже предположил, что такая модель превращения лицемерного и неразборчивого в средствах Октавиана в идеального правителя могла быть специально адресована императору Каракалле Эта версия основывается на упрощенном представлении об образе Октавиана Августа в «Римской истории» Признавая честолюбие, дерзость и даже некоторую опрометчивости первых шагов наследника Цезаря на политическом поприще Дион в целом положительно оценивает его деятельность до битвы при Акции, отмечая, что избранный им политический курс соответствовал объективным интересам Рима В то же время, согласно Диону, Октавиан и после битвы при Акции не утратил всех своих отрицательных черт Например, для него были характерны вспышки гнева (LV 7 1), в ряде случаев он вел себя лицемерно Констатируя разницу между «словами» и «деяниями» Октавиана Августа, Дион следует методу политического анализа Фукидида и стремится вскрыть истинные причины поведения политика

Книги «Римской истории», посвященные событиям 44—31 гг до н э , по своей идейной направленности не являются обособленными от повествования об «Августовом веке» Ряд вопросов, поднятых в речи Мецената, затрагиваются Дионом уже в рассказе о раннем этапе политической деятельности Октавиана Одним из них является вопрос об отношении правителя к политической оппозиции Согласно Диону, еще во времена проскрипций Октавиан выработал для себя принципы политики dementia, которым он следовал, уже став полновластным монархом Суть этой политики в общих чертах совпадает с некоторыми предложениями Мецената проявление милосердия в отношении политических противников из числа гражданских лиц и жесткое преследование тех, кто оказывает вооруженное сопротивление Кроме того, Октавиан задолго до обретения всей полноты власти понимает важность благосклонного отношения к себе подданных Причем добивается он этого не только с помощью милосердия, но также посредством уважительного отношения к правам собственников

- практичной и удобной монархии переносится на модели поведения конкретных исторических персонажей Такое противопоставление затрагивает не только мотивы, ценности, в целом идеологию республиканцев и цезариан-цев, но также характер аргументов, звучащих в дискуссии Агриппы и Мецената

Можно согласиться с выводом М В Эскрибано о том, что речи Агриппы и Мецената - это обобщение тех идей, которые Дион развивает в своем труде Краткое описание речей республиканцев, произносимых накануне битвы при Филиппах (XLVII 42 3-4) совпадает со структурой и содержанием речи Агриппы, которая состоит из тех же самых элементов По-видимому, когда Дион писал XLVII книгу, у него уже было определенное представление о том, какой должна быть речь сторонника республики, и это представление было в полной мере реализовано в речи Агриппы Таким образом, об отношении древнего историка к представленному в речи Агриппы идеалу общественного устройства можно судить по аналогии с его отношением к республиканцам Последние в речах перед решающей битвой прославляют достоинства «исономии» В речи Агриппы подробно рассказывается о том, что такое исономия Это описание очень близко к аристотелевскому определению этого термина и вряд ли может рассматриваться как характеристика римского республиканского государственного строя Таким образом, каким бы привлекательным ни был этот идеал, он далек от римских реалий О невозможности на практике установить демократию неоднократно говорится и в речи Мецената, и в рассуждениях самого Диона о причинах перехода от республики к принципату

Тем не менее, речь Агриппы не сводится лишь к описанию несбыточных иллюзий Здесь поднимается ряд конкретных вопросов по управлению государством В речи Мецената представлен развернутый ответ на эти вопросы в виде детально разработанной программы государственных преобразований Появление этой программы, скорее всего, относится к периоду после 223 г и до отъезда Диона в Вифинию Возможно, к составлению проекта автора подтолкнуло его противостояние с преторианцами, а с другой стороны — прекрасные личные взаимоотношения с императором Основная суть программы заключается в сосредоточении реальных рычагов управления государством в руках сенаторов, а также в централизации власти и противодействии центробежным тенденциям, наметившимся в преддверии кризиса III в

Концепция идеальной монархии представлена не только в речах Агриппы и Мецената, но и в речах других героев «Августова века» самого Августа, Ливии, Тиберия В этих речах рассматривается единый комплекс вопросов, касающихся отношения императора к сенату, армии, внешней политике,

финансовой сфере, внутренней безопасности, судопроизводству и формулируются общие принципы идеального правления

Глава третья «Доблести императора и основные принципы его взаимоотношений с подданными в концепции идеальной монархии Диона Кассия» посвящена изучению взглядов Диона на характерную для римской концепции императорской власти проблематику, а именно мотивы и обстоятельства прихода правителя к власти, взаимоотношение с элитой общества, армией, вольноотпущенниками (что характерно для римской традиции), личные качества правителя и их влияние на состояние общественных нравов, судопроизводства, финансовой сферы и, в конечном итоге, общее отношение к нему подданных Для того, чтобы государство оказалось в руках достойного человека, необходим такой способ передачи императорской власти, как усыновление преемника Претендент на императорский трон, по мнению историка, должен обладать опытом руководства, быть сведущим в области судопроизводства и законодательства Такой взгляд совпадает с мнением Геродиана и Псевдо-Аристида, которые также отмечают важность законотворческой и судебной деятельности для императора Трактовка Дионом вопроса о престолонаследии имеет и определенную специфику Так, например, если выходец из среды вольноотпущенников Геродиан считает, что правителем должен быть человек выдающийся по своим заслугам и, кроме того, выросший среди простого народа, то для Диона обязательным требованием к претенденту на императорский трон является его принадлежность к сенаторскому сословию Вероятно, к рассуждениям на тему престолонаследия Диона подтолкнули имевшие место в его время случаи нарушения неписанного правила, согласно которому императором должен был быть именно сенатор

Для того чтобы не допустить превращение монархии в тиранию Диону представляется необходимым наличие императорского совета, состоящего из сенаторов Та же самая идея встречается и у Геродиана По-видимому, оба автора отразили настроения различных социальных групп, вызванные усилением политической роли армии, которая все более отчуждалась от общества и преследовала собственные интересы, диктуя свою волю императорам, которые зачастую оказывались ставленниками тех или иных армейских группировок В этих условиях именно опора императора на сенат, олицетворявший традиционные общественные устои, представлялась Диону и Геродиану и, видимо, многим их читателям наиболее действенным средством против произвола правителя Кроме того, учреждение именно сенаторского совета при императоре Дион мог противопоставлять реальному разношерстному императорскому совету (consilium pnncipis), в составе которого в начале III в возросло влияние всадников, особенно известных юрисконсультов

Не случайно, по мнению Диона, именно от отношения императора к данному органу государственной власти, да и вообще от того, кто будет входить в ближайшее окружение принцепса, зависит характер его правления Непрерывные войны, которые велись императорами в это время, с одной стороны, приводили к принятию ими решений по важным вопросам жизни государства вдали от Рима, уменьшению роли сената в управлении, подрыву его авторитета, а с другой - увеличивали значение армии для самого существования Римской империи и делали солдат объектом постоянной опеки со стороны императора Такая ситуация и определила мнение Диона о наилучшем отношении императора к армии С одной стороны, в тексте «Римской истории» находят отражение традиционные для римлян представления о личном примере полководца, воинской выучке и доблести, но, наряду с этим, заметны и «приметы времени» Автор пытается противостоять слишком тесным связям между правителем и армейскими кругами и подчеркивает, что именно сенаторы являются наиболее близкими Цезарю людьми Кроме того, Дион затрагивает вопрос о финансировании войск, который действительно волновал современных ему императоров в связи с возросшими военными расходами Историк предлагает правителю изыскивать средства за счет продажи императорского имущества, в первую очередь предметов роскоши Он также связывает решение финансовых проблем с наведением дисциплины в войсках Одной из причин опустошения казны Дион считает жадность солдат, которая только возрастает, если правитель будет ей потакать Также полагают и современники Диона

Под влиянием традиций античной политической мысли они указывают на взаимосвязь, которая существует между финансовыми неурядицами и личными качествами самого императора, например, его склонностью к роскоши и развлечениям В то же время, прославляется экономность правителя, его скромность в расходах на личные нужды Проблема императорского культа также оказывается одним из звеньев в цепочке рассуждений Диона о наилучшем отношении к деньгам Правителю не следует позволять возводить в свою честь золотые и серебряные статуи, не только по этическим соображениям, но и потому, что они дорого стоят Такой характер аргументации отличает Диона от других римских авторов

звучал актуально и во времена Диона Историк пишет также о необходимости пресекать деятельность колдунов и предсказателей, аргументируя это интересами государственной безопасности Такая постановка вопроса была характерна также для Юлия Павла, одного из видных юристов конца II - начала III в н э , и, вероятно, имеет определенное отношение к реалиям эпохи Северов

Идеальный правитель, в представлении Диона, должен быть «демократичным» (8тщот1к6?, civilis) Такой стиль поведения означал не только отказ от религиозных почестей и громких титулов, но и доступность императора, его способность прислушиваться к советам подданных Прославление Дио-ном данных качеств обусловлено как следованием литературной традиции, так и профессиональной деятельностью автора, в частности, участием в consilium principis при Септимии Севере и Каракалле, а также теми впечатлениями, которые он получил в ходе личного общения с данными императорами

Среди доблестей идеального правителя Дион упоминает и милосердие Рассуждения на эту тему связаны с происходившим в эпоху Северов расширением сферы действия закона об оскорблении величества (lex maiestatis), который предусматривал смертную казнь и пытки Дион выступает против ужесточения судебных процессов и наказаний в отношении сенаторов, в том числе представителей политической оппозиции Точка зрения Диона находит аналогии и в произведениях Геродиана и Псевдо-Аристида, которые прославляют милосердие императора по отношению к высшему сословию, включая недовольных и злоумышленников Но и для Геродиана и для Псевдо-Аристида также важно, чтобы правитель был милостив не только к сенаторам, но и к другим слоям населения

В условиях существования кризисных явлений в политическом строе Римской империи конца II - начала III в идеальный монарх представлялся Диону Кассию, так же как и его современнику Филострату, рассудительным организатором и реформатором Подобный образ правителя-прагматика встречается и у Ксенофонта Такое сходство указанных авторов объясняется не только подражанием представителей Второй софистики древнему классику, но и общей логикой трансформации полисной идеологии под воздействием разрушения хозяйственной и социально-политической системы гражданской общины, обусловившей переход от безусловного отрицания единоличной власти к осознанию ее практической значимости, которая становилась наиболее важным аспектом образа идеального правителя в период внешне и внутриполитических осложнений

Таким образом, представления об идеальной монархии у Диона Кассия, Геродиана и Псевдо-Аристида во многом похожи, что можно объяснить

влиянием литературной традиции изображения наилучшего монарха, а также стремлением высказать свою точку зрения по наиболее актуальным проблемам той эпохи, в которую они жили Но есть и специфика, которая особенно четко прослеживается при сравнении взглядов Диона и Геродиана Если у Геродиана идеальный правитель оказался более близким к основной массе населения Рима и Италии, то концепцию Диона можно назвать сенаторским ответом на актуальные проблемы эпохи Северов

В заключении суммируются выводы, сделанные в ходе исследования Римский сенатор Дион Кассий разработал и представил в своей «Римской истории» собственную концепцию идеальной монархии, которая оказала существенное влияние на содержание его труда, предопределив как присутствие в нем многочисленных речей, посвященных парадигмам поведения военных и политических лидеров, так и рассмотрение исторических событий под определенным углом в целях подтверждения идей автора историческими примерами Политические идеи Диона в значительной степени обусловлены его принадлежностью к сенаторскому сословию Основная суть его концепции заключается в сосредоточении реальной власти в Риме в руках сенаторов, а также в создании механизмов противодействия центробежным тенденциям, наметившимся в преддверии кризиса III в Историк был хорошо знаком с традициями греческой политической мысли, довольно широко использовал постулаты и концепты, восходящие к сочинениям греческих мыслителей IV в до н э, но при этом он затрагивает специфически римские сюжеты, связанные с проблемами взаимоотношений императоров с сенаторской аристократией в контексте ряда кризисных тенденций, которые наметились в социально-политической, экономической и идеологической жизни империи в эпоху Северов

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

1 Марков, К В Сравнительный анализ представлений Филострата и Диона Кассия об идеальном правителе / К В Марков // Материалы VIII чтений памяти профессора Николая Петровича Соколова - Н Новгород Изд-во ННГУ, 2002 - С 36-38 (0,16 пл)

2 Марков, К В К вопросу об идеологии императорской власти в политических взглядах Диона Кассия / К В Марков // Актуальные проблемы исторической науки и творческое наследие С И Архангельского XIII чтения памяти члена-корреспондента АН СССР С И Архангельского - Н Новгород Изд-во НГПУ, 2003 - С 40-41 (0,09 п л )

3 Марков, К В Consilium pnncipis в концепции идеальной монархии Диона Кассия / К В Марков // Studia histórica IV - М , 2004 - С 121-125 (0,23 п л)

4 Марков, К В Образ римского императора Пертинакса в исторических сочинениях его современников / К В Марков // Наш «Анабасис» Сборник статей магистрантов и аспирантов - Н Новгород Изд-во ННГУ, 2003 — С 37-44 (0,39 п л)

5 Марков, К В Проблема престолонаследия и концепция идеального правителя в «Римской истории» Диона Кассия / К В Марков // Наш «Анабасис» Сборник статей студентов, магистрантов и аспирантов - Н Новгород,

2004 - С 26-30 (0,29 п л )

6 Марков, К В Римские императоры как военные лидеры в оценке Диона Кассия / К В Марков // Россия в современном мире Материалы IV региональной научной конференции -Н Новгород НКИ, 2004 -С 229-231 (0,15 пл)

7 Марков, К В Императорский культ в концепции идеальной монархии Диона Кассия / К В Марков // IX нижегородская сессия молодых ученых Гуманитарные науки Тезисы докладов - Н Новгород, 2005 - С 5-7 (0,16 п л)

8 Марков, К В Отношение императорской власти к иноземным культам, магам, астрологам, философам в оценке Диона Кассия / К В Марков // Актуальные проблемы исторической науки и творческое наследие С И Архангельского XIV чтения памяти члена-корреспондента АН СССР С И Архангельского, 25-26 февраля 2005 г Часть 1 - Н Новгород Изд-во НГПУ,

2005 - С 63-66 (0,32 п л )

9 Марков, К В Фискальная политика римских императоров в оценке Диона Кассия / К В Марков // Социальное творчество и культурные коммуникации в прошлом и настоящем Творчество Н А Добролюбова и его современников / Под ред В М Строгецкого - Н Новгород Изд-во Фонда «Народный памятник», 2005 - С 73-76 (0,2 п л )

10 Марков, К В Дион Кассий о начале политической карьеры Октавиа-на Августа критерии оценки / К В Марков // Историческое знание теоретические основания и коммуникативные практики Материалы научной конференции -М ИВИ РАН, 2006 - С 382-384 (0,19пл)

11 Марков, К В К вопросу о влиянии фактора этнокультурной принадлежности на политические идеи Диона Кассия / К В Марков // Проблемы антиковедения и медиевистики Вып 2 К 30-летию кафедры истории Древнего мира и Средних веков Нижегородского государственного университета им Н И Лобачевского / Под ред А В Махлаюка - Н Новгород ННГУ, Нижегородский гуманитарный центр, 2006 - С 116-125 (0,41 п л )

12 Марков, К В Литературный стиль римского историка Диона Кассия / К В Марков // ТехШт Ь^Юпае исследования по теоретическим и конкретно-историческим проблемам всеобщей истории Межвузовский сборник научных трудов Вып 2 / Отв ред А В Хазина - Н Новгород Изд-во НГПУ, 2006 - С 29-34 (0,32 п л )

13 Марков, К В Политические взгляды и культурная идентичность Диона Кассия в контексте «греческого возрождения» / К В Марков // Вестник ННГУ Сер История Вып 1 (5) - Н Новгород Изд-во ННГУ, 2006 - С 13-22 (0,72 пл)

14 Марков, К В Начало политической карьеры Октавиана Августа в оценке Диона Кассия / К В Марков // Из истории античного общества Сборник научных трудов Выпуск 9-10 К 60-летию профессора Евгения Александровича Молева / Под ред А В Махлаюка - Н Новгород Изд-во ННГУ, 2007 - С 323-342 (0,96 п л )

Формат 60x84 1/16 Бумага офсетная Печать офсетная Уел печ л 1 Заказ 423 Тираж 100

Типография Нижегородского госуниверситета им Н И Лобачевского Лицензия № 18-0099 603000, Н Новгород, ул Б Покровская, 37

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Марков, Константин Владимирович

Введение

Глава 1. «Римская история» Диона Кассия как памятник политической мысли эпохи Северов

1.1. Политические взгляды и культурная идентичность Диона Кассия в контексте «греческого возрождения»

1.2. Читательская аудитория Диона Кассия: римские аристократы» или «греческие провинциалы»?

1.3. Хронология работы Диона Кассия над «Римской историей»

1.4. Социально-политическое развитие Рима в эпоху Северов и некоторые особенности государственной карьеры

Дион Кассия

Глава 2. «Августов век» в концепции идеальной монархии Диона Кассия

2.1. Начало политической карьеры Октавиана Августа в оценке Диона Кассия

2.2. Проблема «историчности» речей Агриппы и Мецената

2.3. Речь Мецената как политическая программа Диона Кассия

2.4. Содержание и значение речи Агриппы

2.5. Сравнительный анализ политических программ в речах Агриппы, Мецената, Августа, Ливии, Тиберия

Глава 3. Доблести императора и основные принципы его взаимоотношений с подданными в концепции идеальной монархии Диона Кассия

3.1. Престолонаследие и концепция идеальной монархии в «Римской истории» Диона Кассия

3.2. Император - «первый среди равных»: представления Диона

Кассия о социальной принадлежности ближайшего окружения идеального монарха

3.3. Отношение принцепса к армии и военному делу

3.4. Доблести (dpeTou/virtutes) идеального монарха

3.4.1. Милосердие (фьХаутрота/сктепйа)

3.4.2. Почтительное отношение к богам (еше|3е1а ттро? Qeovg/ pietas adversus deos) и отношение императорской власти к иноземным культам, магам, астрологам, философам

3.4.3. Бережливость и щедрость (афабьа/тишАсепйа, liberalitas)

3.4.4. Умеренность (стшфростию], |i6Tpi6rr|s7moderatio, modestia), близость к народу (то 8r||ioTiK:6v/civilitas) и отказ от чрезмерных почестей (recusatio)

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Марков, Константин Владимирович

Актуальность темы исследования. В последнее время возрос интерес исследователей к античной идеологии власти, которая оказала значительное влияние на политическую мысль стран Европы XVI-XVII вв, и имеет, таким образом, всемирно-историческое значение. В рамках данного направления исследуются идеи, выдвинутые в свое время греческими классиками, а также взгляды римских мыслителей. Римской политической теории посвящено немало специальных работ. Наиболее интенсивно изучается эволюция идеологии императорской власти в I—II вв. н. э.1 Вместе с тем идеи мыслителей более позднего времени изучены в меньшей степени, хотя их труды и, в частности, «Римская история» Диона Кассия, традиционно включаются в перечень источников по реконструкции концепции монархической власти в древнем Риме .

Тема исследования весьма актуальна для отечественного антиковедения, так как, несмотря на то что «Римская история» Диона Кассия считается одним из важнейших источников по политической, государственно-правовой и военной истории Рима, особенно периода поздней республики и раннего принципата , большая часть труда Диона до сих пор не переведена на русский язык, а обширная и разнообразная проблематика, связанная с этим сочинением, в отечественной историографии не получила никакого освещения4. Совершенно иная ситуация наблюдается в современном зарубежном

1 См., напр.: The Cambridge History of Greek and Roman political Thought / Ed. by Ch. Rowe and M. Schofield. Cambridge, 2000; Meyer E. Das politische Denken in Rom // MH. 45. 1988. S. 219-247.

2 Sven L. [Rev.] Klodt C. Bescheidene GrOsse: Die Herrschergestalt, der Kaiserpalast und die Stadt Rom: Literarische Reflexionen monarchischer Selbstdarstellung. Hypomnemata, 137. Gottingen, 2001 // Bryn Mawr Classical Review 2002.09.33 (http://ccat.sas.upenn.edu/bmrc/2002-09-33.html); Шалимов О. А. Образ идеального правителя в Древнем Риме в середине 1-го - начале II века н. э. М., 2000. С. 6; Егоров А. Б. Представления о персональном факторе в истории Римской империи // Политические деятели античности, средневековья и нового времени. Индивидуальные и социально-типические черты. Л., 1983. С. 39.

3 Reinhold М. From Republic to Principate. A historical commentary on Cassius Dio Roman history Books 49-52 (36-29 B.C.). Atlanta, 1988. P. 5-6.

4 Исключением являются статьи А. Л. Смышляева (Смышляев А. Л. "Речь Мецената" (Dio Cass. LII, 14 -40): проблемы интерпретации // ВДИ. 1990. №. 1. С. 54- 66) и С. Г. Сердюковой (Сердюкова С. Г. Правление императора Адриана в отражении Диона Кассия (к вопросу о наследовании власти) // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Выпуск 5 / Под ред. проф. Э.Д. Фролова. СПБ., 2006. С. 3239). антиковедении, где в последние десятилетия жизнь и творчество Диона Кассия исследуются весьма интенсивно: выходят подробные комментарии отдельных разделов его труда, получают углубленную разработку традиционные историко-филологические проблемы, ставятся новые дискуссионные вопросы и предлагаются оригинальные подходы к их изучению. Публикуются и объемные библиографические издания, посвященные Диону5. Важно отметить, что «Римская история» все чаще рассматривается как памятник не только позднеантичной историографии, но и политической мысли и идеологии. Это обусловлено общим возрастающим интересом современной мировой науки к изучению мировоззренческих, социокультурных и идеологических аспектов политических процессов и структур Римской империи. Однако к настоящему времени среди исследователей не только нет единого мнения относительно трактовки политических идеалов Диона, но и сами эти идеалы еще не достаточно четко определены. Все это определяет несомненную научную актуальность обращения к выбранной теме исследования.

Хронологические рамки исследования определяются временем жизни Диона Кассия6 и охватывают период правления последних Антонинов и эпоху Северов (конец II - первая треть III в.). В сферу исследования попадают и более ранние времена, т. к. идеология, нашедшая выражение в труде Диона Кассия, опирается на обширную предшествующую традицию, восходящую ко временам греческой классики (Ксенофонт, Фукидид, Исократ) и включающую также собственно римскую политическую мысль I в. до н. э. - I в. н. э. Кроме того, для определения специфики развития идеологии императорской власти в III в. политические идеи Диона сопоставляются с воззрениями некоторых старших современников историка, так и ряда авторов эпохи До-мината.

5 Martinelli G.L'ultimo seculo di studi su Cassio Dione. Genova, 1999.

6 Годы жизни Диона в точности не известны. Исследователи предполагают, что историк родился в 164 (либо в 165) г., т. к. в 193 г. он был назначен претором на 194 г. (LXXIJI. 12. 2), а по традиции в эту должность вступали по достижении тридцатилетнего возраста. В заключительной книге своего труда Дион пишет, что в 229 г. он был коллегой Александра Севера по консулату, а затем удалился в Вифинию, дабы провести там остаток жизни. Сколько Дион прожил после этого, не известно. См.: Swan P. М. The Augustan Succesion: An Historical Commentary on Cassius Dio's Roman History, Books 55-56 (9 A.D. - B.C. 14). Oxford, 2004. P. 1; Martinelli G. Op. cit. P. 16-20.

Предмет исследования - это развиваемая Дионом Кассием концепция монархической власти, характерная для исторической литературы и публицистики эпохи принципата и традиционно включавшая такие элементы как нормы поведения идеального правителя, основные принципы его внутренней и внешней политики, а также представления о путях достижения гармонии верховной власти, властных элит и общества. На примере политических идей Диона Кассия и некоторых его современников рассматривается эволюция этой концепции в контексте социально-политического, идеологического и этнокультурного развития империи в конце И - первые десятилетия III в. н. э.

Источники. Главным источником по теме исследования является «Рима екая история» Диона Кассия Диона Кассия . Автор родился в семье сенатора9, происходившего из восточной провинции Вифиния10. Вопрос о том, где Дион вырос и получил образование, в Никее или в Риме, является дискуссионным, так как историк не оставил никаких сведений о своем детстве11. Начиная со 180 г. он большую часть времени проводил в столице империи, занимая обычные для сенатора посты. После претуры в 194 (либо 195 г.) Дион

7 Шалимов О. А. Указ. соч. С. 6; Егоров А. Б. Указ. соч. С. 39.

8 Полное имя Диона в точности не утсановлено. По традиции, восходящей еще к византийскому автору Фотию (Biblioth. Codex. 71), историка именуют Кассием Дионом Коккейяном (или Дионом Кассием Коккей-яном). А. Гоуинг предложил иную версию, согласно которой полное имя историка - Клавдий Кассий Дион (Gowing А. М. Dio's Name // CPh. 1990. Vol. 85. No 1. P. 49-54). Praenomen Клавдий подтверждается данными эпиграфики, а именно найденной в Македонии надписью (АЕ. 1971, 430; где упоминается КЛ' Kdcjcio? Alojv). Что же касается agnomen Диона Cocceianus, то он, по-мнению исследователя, был ошибочно приписан историку в результате смешения его с известным оратором II в. н. э. Дионом Христостомом. Все же, как считают некоторые исследователи, одного этого предположения недостаточно для того, чтобы опровергнуть свидетельства сочинений византийских авторов и манускриптов, в которых автору «Римской истории» неизменно приписывается agnomen Коккейян (См.: Schmidt М. G. Die "zeitgeschichtlichen" BOchern im Werk des Cassius Dio von Commodus zu Severus Alexander // ANRW. 1997. Teil II. Bd. 34. Hb. 3. S. 2592). Предполагают также, что аббревиатура КЛ' в македонской надписи могла быть ошибочной передачей пре-номена Луций, который засвидетельствован рядом других эпиграфических источников (Ibid.).

9 Отец Диона - М. Кассий Апрониан (PIR2 С 485), римский сенатор, консул. См.: Swan P. М. Op. cit. Р. 1,

10 Своим родным городом (ттатр!.?) Дион называет Никею (LXXV. 15. 3; LXXX. 5.2).

11 Hose М. Erneuerung der Vergangenheit: Die Historiker in Imperium Romanum von Florus bis Cassius Dio. Stuttgart, 1994. S. 259-260. должен был управлять, по крайней мере, одной провинцией, вероятнее всего, восточной, и, возможно, именно ему был адресован один из рескриптов Сеп-• 12 тимия Севера (Dig. 50. 12. 7) . Первый консулат Диона приходится, скорее всего, на 205 (206) г.13 При Севере и Каракалле Дион входил в состав императорского совета. В конце правления Макрина он был назначен куратором Пергама и Смирны (218-219/221 гг.). В 20-е гг. Дион занимал должность проконсула Африки, был легатом в Далмации и Верхней Паннонии. По возвращении в столицу Дион был награжден вторым консулатом в 229 г., а затем удалился в Вифинию, где и умер14.

Дион Кассий - это не только сенатор, находящийся в самом центре римской политической жизни, но и просвещенный греческий автор эпохи Второй софистики, писавший на аттическом диалекте15. Оценивая Диона как историка исследователи в первую очередь обращают внимание на его концепцию развития исторического процесса и представление о движущих силах истории. Некоторые из них полагают, что Дион следует теории упадка нравов16, и даже приписывают ему телеологическое понимание истории17. Большинство же исследователей считает, что Дион следует иной, т. н. «антропологической»18 или «прагматической»19 концепции Фукидида. Согласно этой концепции история понималась только как событийная, в которой отражалась борьба индивидов за власть и влияние в государстве и борьба государств за преобладание и господство20. При этом политика государств определяется тремя факторами: страх (Зео?), честь (т1цх|) и польза (софеХаа). Примени

12 Rich J. W. Cassius Dio. The Augustan settlement (Roman history 53-55.9). Warminster, 1990. P. 2.

13 Barnes T. D. The composition of Cassius Dio's Roman History // Phoenix. 1984. Vol. 38. № 3. P. 243.

14 О биографии Диона Кассия см.: Swan P. М. Op. cit. P. 1-3; Martinelli G. Op. cit. P. 16-20; Hose M. Op. cit. S. 356 f.; Reinhold M. Op. cit. P. 1-4; Rich J. W. Op. cit. P. 1-4; Barnes T. D. Op. cit. P. 124 ff.; Millar F. A Study of Cassius Dio. Oxford, 1964. P. 7-27.

15 Ibid.; Swan P. M. How Casssius Dio composed his Augustan books // ANRW. 1997. Teil 11. Bd. 34. Hb. 3. S. 2525; Swan P. M. Cassius Dio on Augustus: A Poverty of Annalistic Sources? // Phoenix. 1987. Vol. 41. P. 272291.

16 Fechner D. Untersuchungen zu Cassius Dios Sicht der ROmischen Republik. Hildesheim, 1986. S. 248; Bering-Staschewski R. ROmische Zeitgeschichte bei Cassius Dio. Bochum, 1981. S. 114-125.

17 Swan P. M. The Augustan Succesion. P. 8-13; Bering-Staschewski R. Op. cit. S. 126-129.

18 Hose M. Op. cit. S. 433.

19 Барг M. А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М., 1987. С. 61; Немировский А. И. Рождение Клио: у истоков исторической мысли. Воронеж, 1986. С. 75-76.

20 Немировский А. И. Указ. соч. С. 75-76. тельно к государству данные качества следует понимать следующим образом: «страх» - забота о военной безопасности, «почет» - государственный престиж, «польза» - обеспечение материальных условий существования государства. Таким образом, суть данной концепции описания политических процессов состоит в том, что государства наделяются качествами, присущими человеку. Такой взгляд на историю появился у Фукидида под влиянием сократических сочинений и полисной идеологии, в которой человек считался мерилом всех вещей.

В представлении Диона Кассия основной движущей силой в истории

О1 также является человеческая природа (фистi?) как некая константа . Именно определенные человеческие качества, прежде всего «честолюбие» и «своекорыстие» (<j)i\oTi|!ia и ттXewe£ia)22 представляются ему основной движущей силой в истории и Дион демонстрирует закономерности их влияния на исто

23 рический процесс, объясняя таким образом ход истории .

В сочетании с антропологической константой сквозь труд Диона проходят указания на вмешательство сверхъестественных сил. Историк довольно тщательно перечисляет чудеса и знамения. Это делается для того, чтобы подчеркнуть и понять их силу. Так, Дион полагал, что смерть Каракаллы была в известной степени предвосхищаема (LXXVII. 8. 3-5). В то, что жизнь человека неизменно предопределена, Дион, по-видимому, не верил. Скорее, он полагал, что у людей есть возможность избежать приближающейся опасности, если они принимут во внимание предзнаменования24. Такой подход к определению движущих сил в истории стал для Диона основой для использования исторического сочинения в политико-дидактических целях.

21 Hose М. Op. cit. S. 405., Ameling W. Griechische Intellectuelle und das Imperium Romanum: das Beispel Cassius Dio//ANRW. 1997. Teil П. Bd. 34. Hb.3. S. 2482 - 2484; Kuhn-Chen B. Op. cit. S. 143 ff.

22 Hose M. Op. cit. S. 436.

23 Kuhn-Chen B. Geschichtskonzeptionen griechischer Historiker im 2 und 3. Jahrhundert n. Chr.: Untersuchungen zu den Werken von Appian, Cassius Dio und Herodian. Frankfurt am Main; Berlin; Bern; Bruxelles; New York; Oxford; Wien, 2002. S. 144.

24 Ibid.

Характерной чертой прагматической историографии является представление об историке как политическом наставнике25. Представители данного направления полагали, что побуждения человеческой природы неизменны, мотивы поступков повторяются и, следовательно, изучение прошлого вооружает ценным опытом. Так, Фукидид считал, что знание минувшего может пригодиться в будущем, когда подобная ситуация «по свойству человеческой природы повторится в том же самом или сходном виде» (I. 22. 4; Пер. Г. А. Стратановского). Полибий подчеркивает необходимость знания истории политическими деятелями и полководцами, то есть людьми, которые должны принимать решения, сообразуясь с историческими ситуациями (Pol. XII. 25 b 3; III. 118. 2; IX. 1. 4-5). Ту же самую мысль повторяет Лукиан в IX главе своего сочинения «Как следует писать историю»26. Дион также разделяет данный подход, как будет показано ниже, но прежде следует отметить, что как высокопоставленный сенатор, член императорского совета при Септимии Севере и Каракалле он изначально был причастен к миру большой политики, что, как мы увидим далее, не только оказало существенное влияние на его творчество, но также подтолкнуло его к литературной деятельности. Политическая концепция Диона Кассия наложила существенный отпечаток на структуру его труда. Большинство исследователей отмечают, что «Римская история» написана в анналистической манере27. Термин «анналист» имеет два значения, а именно тот, кто пользуется анналами и тот, кто излагает исло торию Рима от основания Города, следуя год за годом . В целом, «Римская история» соответствует обоим критерием. Хотя Дион следует анналистиче-скому методу, он часто нарушает хронологические границы, когда это служит определенной цели, в частности, проведению аналогий между событиями прошлого и его собственным временем. Он группирует вместе события

25 Немировский А. И. Указ. соч. С. 298-299; Строгецкий В. М. Возникновение и развитие исторической мысли в Древней Греции (на материале изучения «Исторической библиотеки» Диондора Сицилийского). Горький, 1985. С. 30.

26 Немировский А. И. Указ соч. С. 299.

27 Swan P. М. The Augustan Succesion. P. 17 f.; Swan P. M. How Casssius Dio composed his Augustan books // ANRW. 1997. Teil II. Bd. 34. Hb. 3. 2525; Swan P. M. How Casssius Dio composed his Augustan books // ANRW. 1997. Teil II. Bd. 34. Hb. 3. S. 2525; Reinhold M. Op. cit. P. 10; Millar F. Op. cit. P. 44.

28 Немировский А. И. Указ соч. С. 184. разных лет для того, чтобы заострить внимание читателей на каком-либо вопросе.

Даже излагая события в анналистической манере, Дион осуществлял целенаправленный отбор материала, что было связано с определенными мето

29 тт дологическими принципами автора . Дион, как правило, не следовал какому-то одному источнику, но производил сознательный отбор сведений, используя сочинения разных авторов30, насколько это было возможно31. По мнению современных исследователей, процесс работы над «Римской историей» протекал следующим образом. В течение десяти лет, потраченных на сбор материала, Дион не только читал тексты, но и делал записи. На втором этапе, он работал уже почти исключительно со своими записями, производил их сопоставление, отбирал то, что считал необходимым, и составлял связный текст. Благодаря такому методу Дион был более свободен в обращении с материалом, чем те историки, которые следовали какому-то одному источни

Чем же был мотивирован выбор Дион и какова специфика композиционного оформления «Римской истории»? М. Хозе обратил внимание на размышления Диона о том, что было бы в высшей степени поучительным использовать факты в качестве основы для рассуждений, исследовать сущность первых (то есть фактов) с помощью последних (т.е. рассуждений) и подтверждать размышления посредством соответствия с фактами (LXVI. 35. I)33. Ис

29 Reinhold М. Op. cit. Р. 9-10; Manuwald В. [Rez.:] Reinhold М. From Republic to Principate. A historical commentary on Cassius Dio Roman history Books 49-52 (36-29 B.C.). Atlanta, 1988 // AJPh. 1991. Vol. 112. №. 3. P. 415-416. О том, что Дион производил сознательный отбор, свидетельствуют следующие данные. Во вступлении он пишет, что не стал включать в свой труд весь материал, который он прочел, но отобрал только то, что счел пригодным (I. 2. 1). Кроме того, нередко по ходу повествования Дион отмечает, что его сочинение не должно быть перегружено тривиальными, скучными или недостойными, с его точки зрения, деталями. Один из наиболее ярких примеров - это законы Цезаря, которые, как пишет Дион, он не перечисляет, поскольку их великое множество и они ничего не дают его сочинению (XXXVIII. 7. 6-8). Есть и другие пассажи, где Дион пишет, что детали следует опустить или сократить. Например, он пишет, что не будет упоминать все имена участников заговора против Цезаря, дабы не утомить читателя (XLIV. 14.3).

30 К источникам Диона относятся: сочинения античных авторов, некоторые надписи, личные наблюдения, слухи (Millar F. Op. cit. Р.45; Harrington J. Op. cit. P. 123).

31 Kuhn-Chen B. Op. cit. S. 137.

32 Rich J. W. Op. cit. P. 6.

33 Этот пассаж завершает размышления Диона о том, что после смерти Цезаря осуществляемая сенатом политика лавирования между разными военными военными лидерами привела к трагическим последствиям для римлян и в первую очередь самих сенаторов. следователь приходит к выводу, что для Диона был характерен дедуктивный способ объяснения прошлого. Древний историк «прежде всего, формирует объяснительную модель для определенного исторического процесса (в данном случае падение Республики - это следствие неудачной политики сената) и затем описывает события в свете данной модели и с целью ее испытания»34. Важно отметить, что такой способ объяснения прошлого и подбора фактического материала имеет дидактическую направленность35. Как пишет Рай-нхольд, целью Диона «была не историческая правда, а политические и моральные инструкции»36. По мнению этого исследователя, Дионом движет нарастающее ощущение кризиса империи, и поэтому он обращается к прошлому, для того чтобы лучше понять современность . Яркий пример - это сравнительный анализ проскрипций Суллы и Второго триумвирата. Налицо проведение аналогий с политическими репрессиями, имевшими место при Сеп-тимии Севере и Каракалле (XILVII. 5-9).

Дион также выступает в роли биографа. Биографические вставки нередко появляются на страницах «Римской истории», когда автор сообщает о то смерти кого-либо из известных политических деятелей или полководцев . В книгах, посвященных периоду империи, в центре внимания автора находится император. Как заметил Ф. Миллар, характерной чертой его труда является подбор примеров, иллюстрирующих характер правителя . Характеристики личностей импрераторов, суммирование основных черт их царствований, как правило, производится в начале или в конце повествования о том или ином императоре40. При этом Дион стремится не столько передать факты, сколько создать определенный образ правителя41. С одной стороны, такой подход определяется традициями римской историографии, с другой - политико-дадактическими целями работы. Отталкиваясь от традиционного для антич

34 Hose М. Op. cit. S. 424.

35 Kuhn-Chen В. Op. cit. S.143, Hose M. Op. cit. S. 424f.

36 Reinhold M. Op. cit. P. 10.

37 Ibid. P. 14.

38 Millar F. Op. cit. P. 46-47. Ameling W. Op. cit. S. 2480.

39 Millar. F. Op. cit. S. 125.

40 Rich J. W. Op. cit. P. 8.

41 Harrington J. Cassius Dio: a reexamination. Lexington, 1970. P. 217. ной политической мысли противопоставления идеального правителя тирану, Дион изображает одних императоров образцами добродетели, а других средоточием всевозможных пороков, особенно в тех книгах, которые посвящены современной Диону эпохе, где политическая ангажированность автора проявляется с особой силой42.

Свои политические идеи Дион высказывает не только в комментариях и оценках, связанных с деятельностью того или иного императора, но и в речах исторических персонажей, которые занимают значительную часть «Римской истории». Многие из них смоделированы по Фукидиду43, в труде которого на долю речей приходится около 30% всего текста44. Привнесение в "Римскую историю" значительного риторического элемента объясняется также литературными веяниями времени Диона, в частности влиянием Второй софисти

Риторика должна была послужить красочному описанию событий, помогая историку своим развитым мастерством словесного выражения, способствуя совершенствованию формы и стиля повествования. Речи персонажей, как правило, вымышленные, «придавали изложению жизненность, а в иных случаях и драматическую напряженность»46. Однако функции речей, вплетенных в контекст исторического труда, отнюдь не исчерпывались его украшением. С их помощью автор имел возможность подчеркнуть значимость определенных исторических событий47, познакомить своих читателей со

48 тт взглядами их участников на те или иные вопросы политической жизни . Не

42 Как пишет Дж. Харрингтон, «Дион, возможно, не был блестящим биографом, но у него были четкие цели» (Harrington J. Op. cit. P. 217). См. также: Kuhn-Chen В. Op. cit. P. 35; Bering-Staschewski R. Op. cit. P. 114-125; Fechner D. Op. cit. S. 248.

43 Swan P. M. The Augustan Succesion. P. 26.

44 Немировский А.И. Указ. соч. С. 81.

45 Swain S. Hellinism and empire: Language, classicism and power in the Greek world, AD 50 - 250. Oxford, 1998. P. 407; Baldwin B. Historiography in the second century precursors of Dio Cassius // Klio. 1986. Bd 68. H. 2. P. 479.

46 Кузнецова Т. И. Историография и риторика: Речи в «Истории от основания Рима» Тита Ливия // Взаимосвязь и взаимовлияние жанров в развитии античной литературы. М., 1989. С. 270. См. также: Fox М. Dionysius, Lucian, and the Prejudice against Rhetoric in history // JRS. 2001. Vol. 91. P. 76 f.; Немировский А. И. Указ. соч. С. 80.

47 Swan P. M. The Augustan Succesion. P. 28.

48 Немировский А. И. Указ. соч. С. 80-81; См. также: Строгецкий В. М. Влияние риторики на древнегреческую классическую и эллинистическую историографию // Mi/%ia. Сборник научных трудов, посвященный памяти профессора Владимра Даниловича Жигунина. Казань, 2002. С. 413-419. редко, но далеко не всегда, историк использовал речи исторических персонажей для изложения своих собственных взглядов. В этом случае риторика

49 1-г использовалась в политических или политико-дидактических целях . Для Диона Кассия таковыми являлись выявление закономерности концентрации власти в одних руках правителя и демонстрация принципов, на которых должны строиться отношения императора и сенаторского сословия в целях обеспечения внутренней стабильности в государстве50.

Навыки ораторского искусства Дион приобрел еще в школе. В декламациях, звучащих в аудитории, ученики, выступая в роли исторических деятелей определенной эпохи, старались представить контрастный взгляд на события. При этом им необходимо было учесть характер действующих лиц, предполагаемую обстановку и положение дела51.

Примером того, как Дион использовал полученные некогда знания, являются речи Агриппы и Мецената. Они составляют почти все содержание LII книги и принадлежат к тому жанру риторики, который древние критики называли «совещательным». Темами их были, как правило, внешнеполитические и внутриполитические проблемы52. Спор Агриппы и Мецената также развернулся вокруг наиболее важного, наиболее актуального политического вопроса. Как сообщается во вводной части к их речам, Октавиан в 29 г. до н. э. «вознамерился сложить свои полномочия и передать власть сенату и народу» (LII. 1. 1), но прежде чем осуществить задуманное, он решил посоветоваться со своими друзьями Агриппой и Меценатом (Ibid.). Первым берет слово Агриппа, выступая с критикой монархии (2-13). Меценат же, напротив, стремится убедить Цезаря принять единоличную власть (14-41). Большинство специалистов считает, что речь Мецената - это политическая программа,

49 Fox М. Op. cit. Р. 92; Idem. History and Rhetoric in Dionysius of Halicarnassus // JRS. 1993. Vol. 83. P. 42; Hose M. Op. cit. S. 44-45.

50 Ibid. S. 431-432; Kuhn-Chen B. S. 35.

51 Delia Corte F. Nave senza nocchiero in gran tempesta // Paideia. Vol. XLV. 1990. A. 45, № 1/6. P. 135.; Кузнецова Т. И. Указ. соч. С. 205, 207;.Смирин В. М. Римская школьная риторика Августова века как исторический источник (По "Контроверсиям" Сенеки Старшего)// ВДИ. 1977. № 1. С. 101.

32 Кузнецова Т. И. Указ. соч. С. 209. Подобного рода дискуссии неоднократно появляются на страницах «Римской истории», когда речь идет о координальных переменах в жизни государства (Dio Fr. 12 об изгнании царей; XL1II. 15. 2 - 18.5; XL1V. 2. 1-4). См.: Reinhold М. Op. cit. Р. 167. предназначенная для кого-то из династии Северов (скорее всего, для юного Александра Севера), в которой нашли воплощение интересы и устремления самого Диона. Исследователи давно уже обратили внимание на сюжетное и композиционное сходство спора Агриппы и Мецената, дискуссии трех философов (Philostrat. Vita Apollonii V. 33-36) и дебатов о наилучшей форме правления, изображенных Геродотом (III. 80-82). Оно позволяет говорить о том, что Дион опирается на устойчивую традицию изображения подобных сцен и преподносит читателю свой проект идеальной монархии в общепринятой литературной форме .

Выступления Агриппы и Мецената являются отправной точкой для данного исследования. Кроме них, будет использована также речь Октавиана, произнесенная в сенате в связи с его намерением сложить с себя властные полномочия (LIII. 3. 11), речь Тиберия на похоронах Августа (LVI. 3641), диалог Ливии и Августа (LV. 14-21) по поводу заговора Гнея Корнелия Цинны, речи, принадлежащие Фабию Рулу Старшему (Fr. 36. 15) и Гереннию Понтию (Fr. 36 11-14), так называемые «фрагменты о тирании» (Fr. 40. 14-16), речь Цезаря в сенате (XLIII. 5. 2 - 18.5), а также отдельные высказывания Диона, сделанные по ходу повествования.

Понимание концепции идеального правителя, нашедшей отражение в «Римской истории», невозможно без знания общих тенденций общественно-политической мысли империи первой половины III в. и, следовательно, без сопоставления взглядов Диона с воззрениями таких его современников как Флавий Филострат, Геродиан и Псевдо-Аристид.

53 Escribano М. V. Estrategias retoricas у pensamiento politico en la Historia Romana de Cassio Dion // AC. 1999. Vol. 68. P. 176; Reinhold M. Op. cit. P. 167; Stekelenburg A. V. van. De redevoeringen bij Cassius Dio. Delft, 1971. P. 108; Gabba E. Sulla "Storia romana" di Cassio Dione // RSI. 1955.Vol. 67. P. 312; Hammond M. The Significance of the Speech of Mecenas in Dio Cassius, Book LII // ТАРА. 1932. Vol. 63. P. 88-89.

Флавий Филострат родился около 170 г., умер между 244 и 249 гг.54 Он был уроженцем Лемноса, получил образование в Афинах и стал странствующим софистом. Обретя славу известного писателя, Филострат, благодаря рекомендации своего воспитателя Антипатра, оказался в окружении Юлии Домны и написал по ее заказу свой знаменитый труд «Жизнь Аполлония Ти-анского», посвященный странствующему философу-пифагорейцу второй половины I в. (труд, предположительно, написан после смерти Юлии Домны в 217 г.)55. Особенно важным представляется то обстоятельство, что Филострат помещает своего героя в самую гущу римских политических событий. В качестве примера можно назвать сюжет, связанный с приходом к власти Веспа-сиана (V. 27-36). Именно Аполлония он просит вручить ему державу и получает от философа наставления о том, как нужно править. Спутники знаменитого пифагорейца, вмешиваясь в его беседу с будущим императором, затевают спор о том, какая форма правления является более предпочтительной для Рима. Эта история, которую Г. С. Кнабе назвал самостоятельным философским сочинением56, в связи с ее композиционным и тематическим сходством с изображенной Дионом беседой Октавиана с Агриппой и Меценатом имеет наибольшее значение для темы данной работы. По мнению современных исследователей, политические идеи Филострата были тесно связаны с интересами провинциальной греческой элиты57.

Другой современник Диона, Геродиан, был выходцем из среды вольноотпущенников и находился на императорской и общественной службе58. Его работа над "Историей императорской власти после Марка" началась, по мнению исследователей, в 244 г., то есть при императоре Филиппе, и, возможно,

54 Биография Флавия Филострата подробно рассматривается в следующих работах: Грабарь-Пассек, М. Е. Философский роман. Филострат. "Жизнь Аполлония Тайского" // Античный роман. М., 1969. С. 230-256.; Рабинович Е. Г. "Жизнь Аполлония Тианского" Флавия Филострата // Флавий Филострат. Жизнь Аполлония Тианского. М., 1985. С. 217-276; Flinterman J. J. Politiek, paideia and pythagorisme: Griekse identiteit, voorstellingen rond de verhouding tussen filosofen en alleenheersers en polit. ideeen in de Vita Apollonii van Philostratus: Proefschr. Groningen, 1993. P. 16-30; Swain S. Defending Hellenism: Philostratus, In Honour of Apollonius //Apologetics in the Roman Empire: Pagans, Jews, and Christiansm. Oxford, 1999. P. 158 f.

55 Flinterman J. J. Op. cit. P. 308.

56 Кнабе Г. С, Жизнеописание Аполлония Тианского, paaiXeu? ХРЛ3™? и Корнелий Тацит // ВДИ. 1972. № 3. С. 38.

57 Swain S. Defending Hellenism. P. 159; Flinterman J. J. Op. cit. P. 320.

58 Kuhn-Chen B. Op. cit. P. 250 ff. продолжалась при Деции вплоть до 253 г.59 Для нашего исследования наиболее важны его описания правлений Марка Аврелия и Пертинакса60, которых он считал образцовыми императорами. Но при этом, по мнению Г. Альфёль-ди, Геродиан полагал невозможным возвращение того типа монархии, который существовал при Антонинах, и осознавал, что только жесткие солдатские императоры способны удержать империю от распада и защитить ее от варваров61.

Среди работ Элия Аристида до нас дошло сочинение "К царю" (Ец РасяХеа), однако еще в начале XX в. было высказано предположение, что этот панегирик был написан не Аристидом, а неким неизвестным автором и адресован императору Филиппу Арабу. В течение последующего столетия появился еще ряд версий относительно того, кому могла быть посвящена эта речь, но в работах последнего времени именно Филипп Араб признается наиболее вероятным адресатом речи и утверждается, что она не могла появиться ранее III в. н. э.62

Отдельно следует упомянуть об источниках, необходимых для выявления связей представлений Диона об идеальном правителе с традициями античной общественно-политической мысли. К ним относятся сочинения Геродота, Ксенофонта, Исократа, Платона, Аристотеля, Цицерона, Сенеки, Тацита, Плиния Младшего, Диона Хризостома, а также «История Августов» (Scriptores historiae Augustae). О последнем из перечисленных источников стоит сказать более подробно. «История Августов» представляет собой серию биографий римских императоров. Данное сочинение, принадлежащее перу неизвестного автора, было написано гораздо позднее, чем «Римская история» Диона Кассия, в эпоху домината, однако биограф, как считают некоторые исследователи, использовал сочинения современников Диона, напри

59 Alfoldy G. Herodians Person // Idem. Die Krise des Romischen Reiches: Geschichte, Geschichtsschreibung und Geschichtsbetrachtung. Ausgewahlte Beitrage. Stuttgart, 1989. S. 265.

60 Об образе Пертинакса в труде Геродиана см.: Roos A. G. Herodian's Method of Composition // JRS. 1915. №.5. P. 200-201.

61 Ibid. S. 248.

62 Махлаюк А. В. Большие споры о маленькой речи (о некоторых итогах и проблемах изучения речи Ец РааО&х Псевдо-Аристида) // Вестник ННГУ. Сер. История. Вып. 1 (4). 2004. С. 23-37. Кйгпег Ch. Die Rede Eiq {kxaiXia des Pseudo-Aelius Aristides // MH. 2002. Vol. 59. S. 211-228. мер, Луция Мария Максима - сенатора, известного полководца времен Сеп

63 тимия Севера . Е. М. Штаерман даже пыталась привлечь «Историю Августов» для реконструкции идеологии крупных собственников западных провинций империи III в.64 Однако для настоящего времени более характерна тенденция использовать данное сочинение для реконструкции идеологических процессов конца IV и даже начала V вв. н. э. или же для характеристики римской политической мысли в целом65.

Определенную ценность для данного исследования имеет материал юридического характера66, в частности, сочинения современников Диона Юлия Павла и Ульпиана67, которые дают возможность рассматривать политические идеи историка в контексте государственно-правового развития Рима в эпоху Северов.

Важным дополнением к сведениям античных авторов являются эпиграфические68 и нумизматические69 источники, которые содержат ценный материал по хронологии событий, а также социально-экономическому и идеологическому развитию Римской империи в период современной Диону эпохи Северов. Надписи важны для подтверждения и дополнения данных литературных источников, в то время как монеты, выпущенные римскими правителями, дают образцы репрезентации императорской власти и помогают выявить изменения в характере и идеологии власти императора.

63 Birley A. Septimius Severus. The African Emperor. London, 1971. P. 12-13.

64 Штаерман E.M. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях римской империи. М., 1957. С. 297-306.

65 Альбрехт М. фон. История римской литературы / Пер. А. И. Любжина. Т. 3. М., 2005. С. 1518-1519; Timonen A. Prejudices against provincials in the "Historia Augusta" // Arctos. 1991. Vol. 25. P. 184.; Burian J. Maximinus Thrax: Sein Bild bei Herodian und der Historia Augusta // Philologus. 1988. Bd. 132. H. 2. S. 230-244; Honore T. Scriptor Historiae Augustae //JRS. 1987. Vol. 77. P. 175-176.

66 Corpus Juris Civilis: Vol. I. Institutiones, Digestae / Ed. Th. Mommsen, P. Krtiger. Berlin, 1954.

67 Juris prudentiae anteiustiniani / Ed. E. Husve. Lipsiae, 1986; Юлий Павел. Пять книг сентенций к сыну. Фрагменты Домиция Ульпиана. Превод с латинского Е. М. Штаерман. Отв. ред. и сост. Л. Л. Кофанов. М., 1998; Домиций Ульпиан. Об обязанностях проконсула (Сохранившиеся фрагменты по Palingensia iuris civilis О. Линеля). Вступительная статья, перевод с латинского и примечания А. Л. Смышляева // ВДИ. 1985. № 4. С. 221-233.

68 Corpus inscriptionum latinarum. Consilio et auctoritate Academiae litterarum regiae. Borussicae editum. Berolini et lipsiae: de Gruyter, 1881-1957; L'annee epigraphique. Revue des publications epigraphiques relatives a I'antiquite romaine. Paris, 1990-.

69 Абрамзон М.Г. Монеты как средство пропаганды официальной политики Римской империи М., 1995; Mattingly Н, Coins of the Roman Empire in the British museum. Vol. 1-5. London, 1930- 1950.

Обзор историографии. Наряду с разработкой историко-филологической проблематики труда Диона Кассия, изучением его исторических воззрений, источников, техники историописания70 и т. д. уже в XIX в. исследователи стали обращаться к выяснению политических взглядов и идей историка. Этим вопросам в настоящее время посвящено большое количество работ. Начиная с конца XIX в. и вплоть до 60-х гг. прошлого столетия они рассматривались лишь на материале знаменитой «речи Мецената» (LII. 14-40), которая, согласно Диону, была произнесена в присутствии Августа в 29 г. до н. э. Еще в 1873 г. было сделано предположение, что проект государственного устройства, предложенный в этой речи, подходит скорее для реалий эпохи

Северов, нежели для времени Августа . Эта идея получила развитие в диссертации П. Мейера, который полагал, что Дион вложил в уста Мецената собственный проект идеальной монархии (14-40 гл.). По мнению исследователя, древний историк написал этот проект в 229 г. и вставил в уже написанный текст LII книги. В пику просенаторской политике Александра Севера Дион выступает за установление абсолютной монархии, и некоторые из его идей предвосхищают нововведения Диоклетиана72. Выводы П. Мейера попытался опровергнуть М. Хэммонд. Он отметил, что некоторые предложения Мецената, например, проведение lectiones, учреждение сенаторского императорского совета, поддержка традиционной римской религии совпадают с реальными действиями основателя принципата. В то же время М. Хэммонд признает, что ряд деталей программы Мецената (создание должности младшего цензора, введение жалования для всех, кто занимает государственные должности, запрещение местной чеканки монеты и т. д.) не имеют никакого отношения к Августову веку. Появление этих анахронизмов М. Хэммонд объясняет тем, что Дион описывал не только и не столько принципат Авгу

70 О напиравлениях исследования труда Диона см.: Martinelli G. Op. cit. P. 60 f.

71 Rothkegel F. Einige Betrachtungen iiber die Rede des MScenas bei Cassius Dio LII. 14-40 // Progr. des Gymn. zu Gross-Strehlitz. 1783. S. 17. К сожалению, и работа этого автора, и диссертация П. Мейера (Meyer P. De Maecenatis oratione a Dione ficta: Diss. Berlin, 1891.), оказались для меня недоступными, и их выводы знакомы мне по трудам более поздних исследователей: Espinosa Ruiz U. EI problema de la historicidad en le debate Agrippa-Mecenas de Dion Casio // Gerion. 1987. № 5. P. 307; Hammond M. Op. cit. P. 88; Schwartz Ed. Cassius Dio//RE. 1899. Bd.3.Hbd.6. S. 1719-1720.

72 К точке зрения П. Мейера присоединился Э. Шварц (Schwartz Ed. Op. cit. S. 1720). ста, сколько систему принципата в целом, отталкиваясь в первую очередь от реалий своего времени и, таким образом, учитывая те изменения, которые произошли за два столетия развития императорской власти. В то же время автор отвергает вывод П. Мейера о том, что в речи Мецената представлена политическая программа самого Диона Кассия. Речь Мецената - это не «политический памфлет, а обобщающая характеристика принципата, каким он представлялся историку начала III в. н. э.»73 Точку зрения М. Хэммонда поддержал Э. Габба, согласно которому Дион описывает развитие принципата в течение первых двух столетий его существования, но в речи говорится лишь о положительных сторонах системы, и, следовательно, Дион писал о том, какой он сам хотел видеть императорскую власть. К этим рассуждениям Диона подтолкнуло его беспокойство по поводу перехода от «золотой» монархии Марка Аврелия к «железной» монархии Коммода и первых Северов (LXXI. 36. 3—4). Отталкиваясь от достижений первых двух веков развития принципата, Дион предлагает конкретную модель примирения императорской власти и сенаторского сословия, прежде всего, выходцев из восточных областей, заинтересованных в участии в более широком участии в управлении. По мнению Э. Габбы, наиболее благоприятные условия для подобных рассуждений сложились при Александре Севере, т. к. именно на его правление приходится взлет карьеры Диона Кассия и, кроме того, именно в это время происходит «реабилитация» антисеверовской оппозиции74.

В дальнейшем большинство исследователей будут рассматривать речь

Мецената как политическую программу Диона Кассия . Правда, интерпретации содержания этой программы, так же как и версии о времени и обстоятельствах ее появления окажутся самыми разными. Так, в течение долгих десятилетий после публикации работы П. Мейера, в литературе господствовало мнение о том, что Дион выступал за сильную императорскую власть. Такой

73 Hammond М. Op. cit. Р. 88-101.

74 Gabba Е. Op. cit. Р. 311-325.

75 Тем не менее, точку зрения М. Хэммонда о том, что дискуссия Агриппы и Мецената отражает лишь проблемы, характерные для системы принципата в целом, разделяет Дж. Рич (Rich J. W. Op. cit. P. 14). точки зрения придерживались, в частности, Дж. Крук76, и отечественная исследовательница Е. М. Штаерман. Последняя полагала, что в речи Мецената представлена программа крупных земельных собственников восточных провинций, которые ратовали за сильное, централизованное государство с неограниченной властью императора, необходимой «для подавления широких эксплуатируемых масс». С этим тесно связаны требования Мецената подавить всякую свободу мысли, религий, философии. Таким образом, по мнению автора, у Диона мы не находим мечты о правителе-философе, столь характерной для предшествующего периода77.

В 1962 г. вышло в свет одно из наиболее обстоятельных исследований речи Мецената, принадлежащее И. Бляйкену. По его мнению, проект идеальной монархии был написан в 229 г. и являлся сенаторской реакцией на ряд негативных тенденций эпохи Северов: утрату сенатом монополии на высшие государственные посты, рост, политического влияния всадников и армии в целом, угрозу изменения состава сената в связи с проникновением в ряды высшего сословия представителей более низких социальных слоев и т.д. Целью Диона было сохранить за сенаторами роль основной опоры императора в государственных делах, а также обеспечить им почетное и привилегированное положение, как во времена Антонинов. В то же время Дион выступал за централизацию власти и поэтому наделил правителя своей идеальной монар

78 хии неограниченными полномочиями .

1960-е годы можно назвать временем «реабилитации» «Римской истории» Диона Кассия. Ранее исследователи давали Диону довольно низкие оценки как историку, полагая, что его сочинение по достоверности, информативности, стилистическому и концептуальному оформлению существенно уступает трудам Ливия и Тацита, и, следовательно, ценность этого труда как исторического источника невелика79. Уже Й. Бляйкен выступает против тако

16 Crook J. A. Consilium principis. Cambridge, 1955. P. 88.

77 Штаерман, E. M. Указ. соч. С. 292-297,^308.

78 Bleicken J. Der politische Standpunkt Dios gegenuber der Monarchic // Hermes. 1962. Bd. 90. H. 4. S. 467.

79 Schwartz E. Op. cit. P. 1689; Позднее Дж. Харрингтон даже поставит Диона в один ряд с такими античными историками как Фукидид, Ливий, Тацит (Harrington J. Op. cit. P. 244). го подхода, подчеркивая, что «Римская история» Диона Кассия является важнейшим источником по истории и раннего Принципата, и эпохи Севе-ров80.

Новый этап начинается с выходом в свет монографии Ф. Миллара, который предпринял комплексное исследование жизни и творчества Диона Кассия. Этот труд способствовал пробуждению интереса исследователей к самым разным аспектам карьеры и литературной деятельности Диона, а также и тем политическим идеям, которые он выразил в своей «Римской истории». Сам Ф. Миллар попытался привлечь для изучения политических взглядов Диона не только выступление Мецената, но и ряд других речей, которыми изобилует "Римская история". Важнейшей их темой он считает поведение правителя. Наиболее полное ее развитие дает диалог между Августом и Ливией по поводу заговора Гнея Корнелия Цинны. Представленная здесь трактовка данной проблемы могла быть заимствована у Сенеки. Такая реминисценция была нормальной практикой для историков античности. Полагая, что столь большое внимание, какое Дион уделяет персоне правителя, является отражением актуальных проблем политической жизни эпохи Северов, Ф. Миллар, тем не менее, называет рассуждения Диона на данную тему «банальными и неоригинальными». Их появление на страницах труда Диона обусловлено требованиями литературного стиля. Эти «общие места» характеризуют не столько политические взгляды автора, сколько его знакомство с античной политической философией. Единственное место, где серьезно обсуждаются актуальные для эпохи Северов проблемы, - это спор Агриппы и Мецената. Данный эпизод исследователь считает самостоятельным литературным произведением («пропагандистским памфлетом»), которое Дион мог прочесть в присутствии Каракаллы в 214 г., когда он был в Никомедии в качестве comes императора. Рекомендации императору, содержащиеся в этом сочинении, состоят из таких "общих мест", как необходимость быть экономным, отказываться от чрезмерных почестей, выступать в качестве образца

80 Bleicken Op. cit. P. 444. для подданных и т. д. Самое большее, на что могут надеяться те, кто живут при единоличной власти, - это сохранение личной безопасности и определенной доли достоинства. «Дион, единственный из авторов императорского времени, выразил такое желание не в виде ханжеских восхвалений добродетели и сдержанности, но в форме последовательного плана, посредством которого отношения между императором и правящим классом могли бы быть о 1 поставлены на безопасное и удовлетворительное основание» .

Вслед за Ф. Милларом комплексное исследование речей Диона Кассия предпринял А. В. фон Штекеленбург. По его мнению, Дион использует речи не для того, чтобы прояснить историческую ситуацию, но с тем, чтобы представить свои поучающие рассуждения. А. В. фон Штекеленбург пытается опровергнуть восходящее к П. Мейеру представление о том, что речь Мецената является «атакой» Диона на просенаторскую политику Александра Севера. По мнению исследователя, речь можно назвать «антисенаторской» только в том смысле, что она является антиреспубликанской. Главная же цель предложений Мецената - обеспечить сенату более высокое положение по сравнению с всадническим сословием. Несмотря на личные сложности во взаимоотношениях с императорами, Дион не теряет веры в принципат и считает его более предпочтительной формой правления по сравнению с республикой82.

Речи «Августова века» рассматривает также Б. Манувальд, который полагает, что концепция идеальной монархии находит отражение не только в речи Мецената, но и в диалоге Ливии и Августа .

Дж. Харрингтон обратил внимание на сходство между образами Окта-виана Августа и Септимия Севера в «Римской истории». По его мнению, Дион хотел представить Септимия Севера вторым Августом для того, чтобы повилять либо на самого основателя новой династии, либо на Александра Севе

81 Millar F. A. Op. cit. Р. 78,83, 84, 111.

82 Stekelenburg А. V. van. Op. cit. P. 110-120, 152-153.

83 Manuwald B. Cassius Dio und Augustus: philologische Untersuhungen zu den BUchern 45-56 des dionischen Geschichtswerkes. Wiesbaden, 1979. S. 124. pa. Историк надеялся, что император будет следовать примеру Августа и со

84 хранит за сенаторами их традиционные привилегии .

Ч. Летта охарактеризовал речь Мецената как размышления, относящиеся к сфере политической теории. Стимулом этих размышлений стали не только тенденции развития императорской власти в эпоху Северов, но также политический курс Александра Севера. Дион положил в основу своего проекта ряд начинаний юного императора, но расширил и дополнил их с учетом интересов сенаторского сословия85.

В 1980-е гг. исследователи стали проявлять интерес к речи Агриппы, которая также входит в состав LII книги и предшествует речи Мецената. Долгое время считалось, что рассуждения Агриппы - это лишь набор риторических клише, не имеющих ничего общего с политическими идеями самого Диона86. У. Эспиноза Руис пытается опровергнуть это устойчивое мнение. Исследователь приходит к выводу, что речи Агриппы и Мецената не только не противоречат друг другу, но образуют единое целое, единую концепцию идеального государственного строя, суть которой состояла в совмещении «монархии» и «демократии». Под «монархией» Дион понимает принципат, т. е. императорское правление, но в согласии с сенаторами. Термин бтрокрста в «Римской истории» имеет два значения. Им обозначается с одной стороны юридическое понятие res publica (государство, общественное благо), а с другой - морально-этическая категория libertas (свобода). Вот почему демократия совместима с монархией (принципатом) и несовместима с бшастте'ш87 и тират?. Принцепс гарантирует поддержание res publica и

84 Harrington J. Op. cit. P. 216-217.

85 Letta C. La composizione dell'opera di Cassio Dione: cronologia e sfondo storico-politico // Troiani L., Noe E., Letta C. Ricerche di storiografia greca di eta romana. Pisa, 1979. P. 168-169.

86 Наиболее показательна в этом отношении статья П. МакКечни: McKechnie, P. Cassius Dio's speech of Agrippa: a realistic alternative to imperial government? // G&R. 1981. Vol. 38. № 2. P. 150-155. Исключением является краткая работа Дж. Берригана, который пришел к выводу, что речь Агриппы более убедительна, чем речь Мецената, а идеалом самого Диона была демократия. Berrigan J. R. Dio Cassius' Defense of Democracy // CB. 1968. Vol. 44. P. 42-45.

87 Термин SwaaTeia, имеющий различные оттенки («влиятельность», «могущество», «самовластие», «олигархия»), у Диона подчеркивает экстраординарный характер власти как ряда позднереспубликанских лидеров (например, Помпея (XXXIX. 55. 2), Юлия Цезаря (XLI. 17. 3), Октавиана и Антония (XLV. 11.2), так и некоторых современников Диона (например, префекта претория Плавциана (LXXV. 15. 4). См.: Kuhn-Chen В. Op. cit. S. 191 f.; EspinosaRuiz U. Debate Agrippa-Mecenas. P. 59-60. обеспечение libertas (именно так поступают Марк Аврелий и Пертинакс), а при бшасттаа и тират? res publica превращаются в privata, a libertas - в servitudo (как, например, при Коммоде и Каракалле). Концепция Диона имеет римские корни и сопоставима с рассуждениями Тацита о том, что при Нерве в отличие от его предшественников стало возможным совмещение principalis и libertas (Agr. 3. 1). Концепция идеальной монархии Диона Кассия состоит из двух частей: представленное в речи Агриппы теоретическое обоснование права сенаторов на политическое господство и содержащаяся в речи Мецената программа конкретных государственных преобразований, которые бы закрепили это господство. Это единый проект, который был разработан в период правления Элагабала группой сенаторов, находящихся в оппозиции императору. Оппозиционеры не ставили под сомнение власть императора. Гораздо больше их волновал другой вопрос - кому будут делегированы полномочия. В этом отношении речи носят явный антивсаднический характер, поскольку в эпоху Северов именно всадники становятся «главными соперниками сенаторов». Таким образом, проект отражает борьбу сенаторов за сохранение своего статуса правящего сословия. По версии У. Эспинозы Руиса, речи Агриппы и Мецената были написаны не позднее 222 г., а точнее до утверждения на престоле Александра Севера. Возможно, именно борьба за осуществление политической программы, представленной в речах, способствовала

88 изменению политического курса при новом императоре .

Д. Фехнер, так же как и У. Эспиноза Руис, полемизирует с теми исследователями, которые рассматривают речь Агриппы не как полноценную часть дискуссии, а как краткое вступление для придания контраста с речью Мецената, где изложена официальная идеология труда. Исследователю представляется неоправданным устоявшееся мнение о слабости аргументов Агриппы и интерпретация этих аргументов как традиционных рассуждений о

88 Espinosa Ruiz U. El problema de la historicidad en le debate Agrippa-Mecenas de Dion Casio // Gerion. 1987. № 5. P. 308-314; Idem. Debate Agrippa-Mecenas en Dion Casio. Respuesta senatorial a la crisis del imperio romano en epoca severiana. Madrid, 1982. P. 471-490. народовластии89. На самом деле, по мнению Д. Фехнера, в речи Агриппы представлен образ римской республики, причем защита этой формы правления построена на разнообразных и вполне убедительных аргументах. Что же касается Мецената, то он предлагает установить не монархию, но некий аристократический порядок, которого в Риме на самом деле никогда не существовало. Критика Мецената направлена против радикальной демократии, т. е. демократии не в римском, а скорее в греческом ее понимании. Кроме того, он искажает исторические факты. Например, причиной гибели Цезаря Меценат называет отказ от высшей власти (17. 3), в то время как, согласно Диону, Цезарь и Помпей погибли из-за стремления к высшей власти (XXXIX. 26. 3; XLII. 8. 2). Таким образом, аргументация Агриппы должна была представляться читателям более сильной. Д. Фехнер выступает и с опровержением некоторых выводов У. Эспинозы Руиса. Во-первых, образ «демократии-республики» в речи Агриппы никак не совпадает с той «демократичностью», которая, согласно Диону, была характерна для правления Марка Аврелия и Пертинакса. Во-вторых, речи Агриппы и Мецената вовсе не образуют единой концепции. В целом, для Диона характерен пессимистичный взгляд на монархию, и его симпатии находятся скорее на стороне римской республики, нежели принципата90.

Согласно М. Райнхольду, Дион чувствовал, что в государстве происходят изменения, сопоставимые с переходом от Республики к Принципату. Его беспокойство было связано с подъемом новых политических сил в лице всадников и выходцев из более низких сословий, сделавших военную карьеру. Дион опасался, что возвышение этих людей подорвет не только силы его сословия, но и основы государственного строя. Поэтому основными целями Диона были поддержание экономической мощи и сохранение политического влияния сенаторского сословия91.

89 Gabba Е. Op. cit. Р. 316.

90 Fechner D. Op. cit. S. 73-88.

91 Reinhold M. From Republic to Principate. A historical commentary on Cassius Dio Roman history Books 49-52 (36-29 B.C.). Atlanta, 1988. P. 182.

A. JI. Смышляев ставит цель проследить, к каким последствиям могла бы привести реализация практических предложений Мецената и приходит к выводу, что идеальная монархия Диона Кассия - «принципат Августа навыворот». Будучи формально лишь первым сенатором, Август фактически обладал всей полнотой власти, а в проекте Диона, наоборот, император формально становился неограниченным властителем, но на самом деле все свои полномочия он мог осуществлять только через сенатскую администрацию, и таким образом государственные дела оказывались в руках сенатской олигархии. Император не смог бы уже найти надежную опору в лице муниципальной аристократии и всадников и, кроме того, утратил бы такие важные инструменты абсолютной власти, как императорский культ и обширные императорские земельные владения. Дион специально создал иллюзию того, что целью его программы является установление абсолютной власти императора. Вероятно, он рассчитывал убедить Александра Севера реализовать проект .

М. Хозе присоединяется к мнению Ф. Миллара о том, что речь Мецената была написана и представлена Каракалле в 214 г. Главная идея Диона - компромисс между императором и сенаторской аристократией, основанный на сохранении высшим сословием личной безопасности и предоставлении монарху неограниченных полномочий. При этом, сопоставив некоторые размышления Диона о монархии со взглядами Аристотеля, Цицерона и Поли-бия, М. Хозе пришел к следующим выводам. Модель единоличной власти, представленная в речи Мецената, включает в себя традиционные для концепции «хорошего» правителя элементы (императорский совет, забота о государстве). В то же время существуют обстоятельства (монарх как источник права, отсутствие сопротивления со стороны подданных), которые сближают изображенную Дионом политическую систему с тиранией. Исследуя историческую часть труда, М. Хозе делает вывод о том, что пример Августа, прошедшего кровавый путь к власти и явившего затем достойное правление, был также предназначен специально для Каракаллы, расправившегося со своим

92 Смышляев А. Л. "Речь Мецената" (Dio Cass. LII, 14-40): проблемы интерпретации // ВДИ. 1990. №. 1. С. 54-66. братом Гетой и его сторонниками. Образ основателя принципата несколько выделяется своими масштабами на фоне изображенной Дионом галереи "плохих" и "хороших" императоров, основным критерием различия между которыми является отношение к сенаторам. В первую очередь речь идет о гарантиях личной безопасности. На большее в эпоху Северов уже было сложно рассчитывать93.

М. В. Эскрибано характеризует дискуссию Агриппы и Мецената как краткое обобщение тех политических идей, которые Дион развивает в своем труде. Обе речи отражают политические взгляды Диона, но не находятся в отношении теория-практика как полагает У. Эспиноза-Руис, а скорее соотносятся как протасис и аподосис. Ключ к пониманию речей следует искать в предисловии к LII книге, где история Рима представлена как последовательная смена форм правления: власть царей ((3aaiXeia), тирания (тиратд), демократия (8гц1ократ1а), олигархия (бшасттаа). М. В. Эскрибано присоединяется к точке зрения Р. Беринг-Сташевски о том, что для Диона характерно циклическое понимание истории94. Возвращение Рима к монархии означает конец одного цикла и начало другого. Современность Дион рассматривает как переход от монархии к тирании. Таким образом, в речи Агриппы отражены суровые реалии современной Диону эпохи, в то время как в речи Меценатт 95 та представлен идеал Диона - смесь монархии и демократии .

Таким образом, в ходе изучения современными исследователями речей Агриппы и Мецената появился целый комплекс дискуссионных вопросов, но какими бы разными ни были предложенные выше интерпретации, все они схожи в том, что а priori признается фиктивный характер речей Агриппы и Мецената. Вместе с тем, некоторые исследователи пытаются на основании LII книги реконструировать политические взгляды не Диона Кассия, а самих Агриппы и Мецената. Так, например, Р. Аваллон и Ж. Андре рассматриваю речь Мецената как памятник эпикурейской политической мысли, поскольку

93 Hose М. Op. cit. S. 392-393,430-231.

94 Bering-Staschevsky R. Op. cit. S. 126-129; См. также: Fechner D. Op. cit. S. 175-197.

95 Escribano M. V. Op. cit. P. 171-190. сам Меценат был эпикурейцем96. Есть предположения, что ряд идей о власти монарха мог восходить к Филодему, который, являясь современником Мецената, был близок к его кружку. В частности, предпринимаются попытки сопоставить речь Мецената с произведением Филодема о гомеровском идеале правителя97. Речь Агриппы рассматривается в подобном ключе в ряде работ Ж. М. Родда, из которых следует, что Агриппа действительно отстаивал перед Октавианом Августом интересы римского народа. По версии исследователя, Дион ознакомился с документами «Августова века», в которых была отражена дискуссия 29 г. до н.э., возможно, что у него на руках была «Автобиография» Агриппы, откуда историк мог позаимствовать его рассуждения о судьбах державы98.

С критикой подобного рода интерпретаций выступает Т. Доранди, по мнению которого, во-первых, невозможно доказать, что в основе речи Мецената лежит какой-то более ранний источник, а во-вторых, в этой речи сложно выявить «эпикуреизмы». Можно лишь говорить о знакомстве Диона с определенным кругом идей, характерных для античной политической мысли, а именно с греческим философским обоснованием императорской власти99. В 1987 г. была опубликована статья У. Эспинозы Руиса, специально посвященная проблеме «историчности» речей Агриппы и Мецената. Автор, во-первых, указывает на существенные анахронизмы в речи Мецената, во-вторых, демонстрирует несоответствие между тем, что известно об Агриппе и теми идеалами, которые отстаиваются в его речи100.

В 1980-90-е гг. в связи с нарастающим интересом исследователей к «греческому возрождению» политические идеи Диона начинают рассматриваться в контексте его принадлежности к греческой интеллектуальной элите.

96 Avallone R. Mecenate. Neapel, 1962. P. 18; Апс1гё J. M. Мёсёпе essai de biographie spirituelle. Paris, 1967. P. 78-82.

97Andre J. M. Op. cit. P. 82.

98 Roddaz J.-M. Un theme de la «propagande» augusteenne, l'image populaire d'Agrippa // MEFRA. 1980. 92. P. 947-956; Roddaz J.-M. De Cesar a Auguste: l'image de la monarchie chez un historien du siecle des Severes.Reflexions sur l'oeuvre de Dion Cassius, к propos d'ouvrages recents // REA. 1983. 85. 1-2. P. 67-87. espec. 75-84, P. 81; Roddaz J.-M. Marcus Agrippa. Roma, 1984. P. 215.

99 Dorandi T. Der "gute K6nig" bei Philodem und die Rede des Mecenas vor Octavian (Cassius Dio L1I, 14-40) /' Klio. 1985. Bd. 65. l.S. 56-60.

100 Espinosa Ruiz U. El problema. P. 294-304.

Уже Ф. Миллар отмечал, что за Дионом-и его «Римской историей» стоит такой важный феномен, как возрождение греческих городов и греческой культуры в целом, которое началось еще во второй половине I в. н. э, продолжалось в Ш-м и вновь возобновилось в IV-м. В данном контексте Ф. Миллар рассматривает и некоторые рассуждения Диона на политические темы, многие из которых, особенно относящиеся к поведению правителя, исследователь называет «абстрактной теорией», заимствованной из греческой политической философии101.

Тема влияния литературной традиции на Диона получила развитие в статье JI. де Блуа, который попытался ответить на вопрос о том, как представители греческой образованной элиты воспринимали кризис III в. В одну группу вместе с сенатором Дионом Кассием он объединяет вольноотпущенника Геродиана, ритора Флавия Филострата, представителя афинской аристократии Дексиппа и Псевдо-Аристида на основании их греческого происхождения, образованности, причастности к литературному творчеству и Второй софистике. Эти факторы, по мнению JI. де Блуа, повлияли не только на форму, в которой перечисленные авторы преподносят читателям свои политические взгляды, но и на их содержание. Все они уделяют повышенное внимание воспитанию и образованию императоров, а также выступают против разнузданности солдат и возвышения homines novi из числа простолюдинов, поскольку данные явления угрожали не только их имущественному и социальному положению, но и греческой культуре в целом. В поисках ответа на существующие вопросы они придают преувеличенное значение личности императора, обращаясь к разработанной еще в позднеклассической литературе концепции идеального монарха, который выступает образцом для подданных и вводит в надлежащие рамки представителей всех социальных групп102. Этот топос, а также многие другие литературные клише, которыми изобилуют сочинения греческих авторов периода Второй софистики, рассматривают

101 Millar F. Op. cit. P. 118,177.

102 Blois L de. The Third Century Crisis and the Greek Elite in the Roman Empire // Historia. 1984. Bd. 33. H. 3. P. 358,361,364-370. ся исследователем как своеобразный язык, выявляющий взгляды самих авторов, поскольку они делают выбор между различными loci communes и по-своему расставляют акценты103. Таким образом, по мнению Л. де Блуа, политические и философско-политические идеи Диона могут быть выявлены на основе как речи Мецената, так и других речей и суждений историка, разбросанных по разным книгам его труда104. Главная идея речи Мецената - это сохранение за сенаторами роли правящего сословия и поддержание традиционных социальных и административных структур, формирование которых происходило во времена Августа. Кроме того, Дион выступает за укрепление центральной власти. Римская империя должна стать своего рода «мировым полисом», где Рим - это аати, а провинции - х^ра105. Политико-философские воззрения Диона не примыкают к какому-то одному философскому течению, но основываются на том идейном «койнэ», который благодаря риторическому образованию было знакомо практически всем греческим интеллектуалам106. В одной из последних своих работ по данной проблематике Л. де Блуа приходит к выводу о том, что идеалом Диона было "монархическое правление августова типа" (a monarchical government of Augustan type), основанное на благожелательном отношении со стороны всех подданных и поддержании традиционной общественной иерархии, которое должно было послужить противовесом разнузданности солдат и военной тирании. Решающую роль в деле осуществления данного идеала Дион отводит императору, который должен действовать не как тиран, но как ответственный гражданин. Примеры таких правителей - Октавиан Август и Марк Аврелий107.

Пожалуй, наиболее подробный разбор политических идей Диона в контексте изучения проблемы связей древнего историка с греческим миром

103 Данный подход получит развитие в более поздней статье Л. де Блуа: Blois L. de. The Percepcion of Emperor and Empire in Cassius Dio's Roman History // Ancient Society. 1998-1999. № 29. P. 268.

104 Idem.Volk und Soldaten by Cassius Dio// ANRW. Teil II. Bd. 34. Hb. 3.1997. S. 2653.

105 Ibid. 2651; Idem. Traditional Virtues and New Spiritual Qualities in the Third Century Views of Empire, Emperorship and Practical Politics // Mnemosyne. 1994. Vol. 47. Fasc. 2. P. 166-167.

106 Ibid. P. 169.

107 Blois, L. de. The percepcion . P. 268-272, 278; Blois L. de. Traditional Virtues. P. 166-175. Краткое обобщение изложенных выше выводов Л. де Блуа о политических идеях Диона Кассия смотрите в следующей работе: Blois L. de. Dio's vocabulary // CRev. 1999. Vol. 49. № 1. P. 36. предпринял Г. Аалдерс. Исследователь -попытался проследить влияние на Диона греческой политической мысли. Прежде всего, он обратил внимание на концепцию идеального правителя, особенно на прославление милосердия императора, а также на мысль о том, что подданные являются подобием их правителя. Кроме того, по мнению Г. Аалдерса, те оценки, которые Дион дает правлению Марка Аврелия, имеют много общего с греческой концепцией царя-философа. К другим греческим идеям относится концепция «геометрического равенства». В итоге исследователь приходит к выводу, что некоторые идеи (особенно идея устранения различий между подданными и между городами) являются личными убеждениями Диона и вполне характерны для римского сенатора эпохи Северов, но вместе с тем труд наполнен рассуждениями общего характера, которые по большей части заимствованы из греческой политической мысли и в целом политические убеждения Диона характерны для образованной элиты греческих городов108.

В. Амелинг рассматривает политические идеи Диона Кассия через призму его принадлежности к греческим интеллектуалам, к которым В. Амелинг причисляет всех тех, кто были связаны с литературным творчеством или сферой образования, т.е. историков, философов, риторов, грамматиков и т.д. Профессиональные различия между этими людьми, по мнению В. Амелинга, не имели принципиального различия, поскольку все они отличались высоким уровнем образования и находились под влиянием господствующего литературного течения - Второй софистики. Для данного направления был характерен уход от повседневной действительности и скорее созерцание событий прошлого, нежели рефлексия над современной действительностью. Рассуждения на исторические и политические темы представляли собой набор риторических клише и идеологических штампов. Если Л. Де Блуа считает, что за литературными топосами могло скрываться мнение самого автора об актуальных проблемах современности, то В. Амелинг полемизирует с таким подходом, утверждая, что риторика, захлестнувшая литературу этого времени,

108 Aalders G. D. J. Cassius Dio and the Greek World // Mnemosyne. 1986. Vol.39. Fasc. 3 -4. P. 295-302. была оторвана от действительности. Один из примеров - это отношение Диона к военной политике. Идеалом автора «Римской истории» является оборонительная политика и ведение небольших превентивных войн. Завоевательные кампании представлялись Диону невыгодными с финансовой точки зрения (LVI. 2. 5). В то же время в дискуссии об окончательном разрушении Карфагена звучат рассуждения об упадке нравов после прекращения завоевательной политики. Аналогичные размышления появляются и в речи Цезаря при Везонтии. Эти речи отражают концепцию самого Диона. Следовательно, превентивные войны были необходимы именно для поддержания моральных устоев в обществе. Применение этой схемы к реалиям эпохи Северов невозможно, т. к. армия и общество были обособлены друг от друга. Таким образом, мнение Диона об основных принципах и задачах внешней политики основывается не на реальной-действительности, а на школьных риторических упражнениях, тем более что рассуждения об упадке нравов представлены в речах исторических персонажей. Влияние Второй софистики сказалось и на основной идеологической составляющей труда, а именно - на определении роли сенаторского сословия в управлении империей. Сенаторы более не представлялся Диону правящим сословием, о чем косвенно свидетельствует приверженность автора биографической технике повествования и демонстрация тесной взаимосвязи между личными качествами правителя и состоянием государства. Но констатация уменьшения роли сената в политических делах приводит Диона лишь к выводу о необходимости возврата к прежнему состоянию. Дион, как и софисты, устремляет свой взгляд в прошлое, не пытаясь предложить нечто новое. Таким образом, Вторая софистика, по мнению В. Амелинга, приводит к «неподвижности» политической мысли, что, в свою очередь, ускорило упадок Империи109.

Как один из образованных греческих авторов периода Второй софистики Дион представлен также в работе С. Свэйна. Исследователь признает, что автор воспринял ряд римских традиций, знал латинский язык и был знаком с

109 Ameling W. Op. cit. P. 2472-2496. римской литературой, но быть римлянином для Диона означало лишь обладать значительным политическим статусом. По культуре и мировоззрению он оставался греком. Затрагивая его политические идеи, С. Свэйн вслед за JI. де Блуа отмечает, что для Диона одним из критериев различия между образцовым правителем и тираном было наличие образования, причем предпочтительно греческого. Кроме того, по мнению автора, выступление Диона против прижизненного обожествления императора имеет сходство с рассуждениями таких греческих авторов, как Плутарх и Павсаний110.

Одна из последних работ, в которой рассматриваются политические идеи Диона, принадлежит Б. Кун-Чен. По ее мнению, Дион как последователь Фукидида считает человеческую личность ключевой движущей силой в истории. Ход истории определяет ряд эгоистических качеств человеческой природы, которая испокон веков остается неизменной. Несмотря на это, Дион вырабатывает собственный идеал поведения политического лидера, в соответствие с которым он оценивает правителей прошлого. Тем самым он предлагает современным ему императорам определенный кодекс поведения, хотя об этом прямо он нигде не пишет. Этот кодекс включает в себя такие доблести, как «милосердие, рассудительность (главным образом в применении знаний), мужество, нравственное совершенство, забота о всеобщем благе, а также дружелюбие и справедливость». Из героев республиканского времени к идеалу Диона в «Римской истории» наиболее близок Катон Утиче-ский, а из императоров - Марк Аврелий. Согласно Б. Кун-Чен, наряду с «внутренними» Дион различает также «внешние» движущие силы, к которым он прежде всего относит государственное устройство. Наилучшим типом государственного строя он считает единовластие, поскольку только оно способно привнести внутреннюю стабильность в жизнь общества. В то же время Дион не приемлет абсолютную монрахию/тиранию и поэтому считает необходимым сохранить влияние сената, хотя бы как совещательного органа. В наибольшей степени идеалу Диона соответствует принципат Августа, в ко

110 Swain S. Hellinism and empire. P. 403-407. тором он видит идеальное сочетание стабильности, присущей монархии, и республиканской свободы. Идеал Диона - это единовластие, но с элементами демократии, привнесение которых становится возможным благодаря определенным доблестям правителя. Этот идеал у Диона олицетворяют Август, Траян, Марк Аврелий, Пертинакс111.

Таким образом, среди исследователей не только нет единства мнений относительно политических идеалов Диона, но и сами эти идеалы недостаточно четко определены. Как правило, для изучения взглядов Диона на наилучшее политическое устройство привлекается ряд речей, вложенных автором в уста исторических персонажей Августова века. Наибольшее внимание уделяют речи Мецената (LII. 14-40). Но уже само количество дискуссионных вопросов, связанных с этой речью, свидетельствует о том, что она сама по себе является довольно зыбкой почвой для исследования политических идей Диона. Другие речи, приписываемые Дионом героям "Римской истории", а также ряд высказываний самого автора, сделанных по ходу повествования, часто остаются вне поля зрения исследователей вследствие сформировавшегося стереотипного представления о том, что в этих речах и высказываниях отражены не столько политические взгляды Диона, сколько литературные клише. Кроме того, неизученным остается большинство тех оценок, которые Дион дает деятельности римских императоров. Такая ситуация приводит к появлению разных, порой даже противоположных, интерпретаций различных аспектов концепции идеальной монархии, нашедшей отражение в труде Диона, будь то степень полномочий императора, его взаимоотношения с сенаторским сословием или же отношение к философии.

Целью данного исследования является изучение комплекса представлений об идеальной монархии, нашедших отражение в "Римской истории" Диона Кассия в контексте социально-политического, экономического и идеологического развития Римской империи в конце II - первые десятилетия III в. н. э.

111 Kuhn-Chen В. Op. cit. S. 199-201,243-247.

Задачи. Во-первых, необходимо выяснить обстоятельства создания «Римской истории», дабы определить, на какую аудиторию рассчитано это сочинение, когда происходит его концептуальное оформление и какие факторы могли оказать влияние на формирование концепции идеальной монархии Диона Кассия.

Во-вторых, следует попытаться ответить на ряд дискуссионных вопросов, связанных с речами Мецената и Агриппы. Чем является речь Мецената -памятником эпикурейской политической мысли, отражающим взгляды ближайшего соратника Августа, политической программой Диона Кассия или же описанием развития системы принципата за первые два столетия? Какова общая направленность предложений Мецената - установить абсолютную монархию, но при этом гарантировать сенаторам почетное и привилегированное положение или же, наоборот, неограниченные полномочия императора - это лишь фикция, а реализация проекта привела бы к сосредоточению всей власти в руках сенаторской олигархии? Когда могла быть написана речь Мецената, при Александре Севере или при Каракалле или же при Элагабале? Правдоподобен ли тезис об «историчности» речи Агриппы? Если нет, то каково ее значение - дань литературной традиции или же неотъемлемая часть концепции идеальной монархии Диона Кассия? Или, может быть, идеалом Диона была даже не монархия, а республика, как полагают некоторые исследователи?

В-третьих, необходимо попытаться решить задачу общей трактовки абстрактных суждений об императорской власти, которые представлены как в речах, так и по ходу исторического повествования, выяснить, в какой степени они отражают взгляды самого Диона и насколько концепция идеальной монархии повлияла на структуру и содержание его труда.

Кроме того, будет произведена попытка систематизировать представления Диона об идеальной монархии и определить, в какой степени в тексте "Римской истории" отразились традиционные для античных авторов представления о единоличной власти, каково влияние на идеал автора характерных для его времени тенденций в области экономики, социальных отношений, политики, идеологии, в чем специфика представлений Диона и чем она обусловлена.

Методологической основой диссертации являются принципы объективности и историзма как универсальные методы научного познания. Данные принципы раскрываются в совокупности общенаучных и специальных методов и приемов исследования, в частности применении методов источниковедческого и историко-филологического анализа, историко-критического метода, а также методов социально-политического анализа, применяемых для изучения политических идеалов тех или иных античных авторов112. Реконструкция концепции идеальной монархии Диона основана на сравнительном анализе рассуждений Диона об императорской власти, оценок, относящиеся к деятельности римских императоров, а также авторских объяснений мотивов их поступков. Параметры, по которым Дион оценивает их деятельность, сопоставляются с комплексом идей, представленным в речах исторических персонажей. Сравнительно-исторический метод в сочетании с комплексным подходом к анализу источников позволяет выявить специфику концепции идеальной монархии Диона Кассия и проследить ее связь с развитием общественно-политической мысли в конце II - первые десятилетия III в. н. э.

В работе также применяются некоторые методы, характерные для социокультурного подхода к изучению феномена власти и направленные на определение своеобразия восприятия отдельными индивидами или группами тех или иных властных институтов, выявление оценки этих институтов в сознании отдельных субъектов и групп (включая «политические мифы», присущие массовому сознанию) и определение связи этой оценки с господ

111 ствующими в обществе культурными топосами . В рамках данного подхода для определения специфики представлений автора о тех или иных институ

112 См., напр.: Bird H. W. The Roman Emperors: Eutropius' Perspective // AHB. 1987. № 1.6. P. 139-151.

113 Бессмертный Ю. Л. Некоторые соображения об изучении феномена власти и о концепциях постмодернизма и микроистории // Одиссей. Человек в истории. М., 1995. С. 16. тах власти проводится анализ как эксплицитных высказываний историка, так и формы и манеры этих высказываний114. В этом отношении особого внимания заслуживает изучение общих мест и идеологических штампов, в изобилии представленных в «Римской истории». Стремление античных авторов к подражанию и цитированию, определяющее облик греческой и римской литературы, воспитывалось всей античной культурой. Такой подход был необходим в целях упорядочивания, квалификации явлений в сравнении с уже известными образцами115. Поэтому в исследованиях последнего времени утвердилось отношение к общим местам, присутствующим как у Диона, так и у других авторов эпохи Второй софистики, как своеобразному языку, позволяющему автору наиболее адекватно отразить собственные взгляды116. В связи с этим в целях выявления специфики представлений Диона необходимо выяснить, на каких именно идеологических клише он делает акцент, попытаться ответить на вопрос, чем был обусловлен такой выбор.

С учетом существования в античности определенного набора критериев

117 для оценки правителя , представленные в "Римской истории" образы идеального монарха и его антипода будут рассмотрены по таким параметрам, как мотивы и обстоятельства прихода к власти, взаимоотношение с элитой общества, армией, вольноотпущенниками (что характерно для римской традиции), личные качества правителя и их влияние на состояние общественных нравов, судопроизводства, финансовой сферы и, в конечном итоге, общее отношение к нему подданных.

Научная новизна работы определяется в первую очередь в тем, что проблематика, связанная с «Римской историей» Диона Кассия, ранее практически не разрабатывалась в отечественной исторической науке. Среди зарубежных исследователей, работающих в данном направлении, существуют

114 Указ. соч.

115 Аверинцев С. С. Риторика как подход к обобщению действительности // Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981. С. 16.

116 Fox М. Imaging the Emperor // CRev. 1996. Vol. 46. № 2. P. 255-256; De Blois L. The percepcion. P. 267. См. также: Рубцова M. В. Рубцова М. В. Репрезентация политической организации Римской империи IV в. в «Res gestae» Аммиана Марцеллина. Автореф. дисс.канд. ист. наук: 07.00.03. Екатеринбург, 2005. С. 24.

1,7 Fox М. Imaging the Emperor. P. 256. разногласия как по отдельным частным вопросам, так и в плане общих принципиальных оценок идеологии императорской власти в труде Диона Кассия. В работе представлена собственная позиция автора по ряду дискуссионных вопросов, касающихся обстоятельств создания и концептуального оформления «Римской истории» Диона Кассия, социокультурных и политических позиций автора, трактовки его концепции идеальной монархии, а также определения степени влияния этой концепции на структуру и содержание его труда. Научная новизна исследования связана также с применением нового подхода к реконструкции политических идеалов историка, суть которого заключается в комплексном сопоставлении материалов речей исторических персонажей и суждений Диона об императорской власти с теми оценками, которые он дает деятельности римских императоров.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концепция идеальной монархии в "Римской истории" Диона Кассия"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Будучи греком по языку и образованию, Дион происходил из сенаторской семьи, был непосредственным участником политических событий конца II - начала III вв., входил в состав императорского совета при первых Севе-рах, занимал высокие должности, в том числе командовал войсками в Верхней Паннонии, относящейся к кругу латинизированных провинций. Эти особенности происхождения и политической карьеры отличают Диона от многих других известных греческих интеллектуалов его времени. Кроме того, у Диона мы не встретим того пристального внимания к интересам греческих областей, которое было характерно для других авторов эпохи «греческого возрождения». Главный фактор, оказавший влияние на политические идеи Диона, - это его принадлежность к сенаторскому сословию. Конечно, Дион Кассий был хорошо знаком с греческой политической философией и довольно широко использовал ее постулаты и концепты, но при этом он не только трактует некоторые темы в соответствие с традициями римской общественно-политической мысли, но и затрагивает специфически римские сюжеты, связанные с проблемами взаимоотношений императоров с сенаторской аристократией.

Вероятнее всего, Дион писал свой труд для сенаторской элиты. Более точно определить круг предполагаемых читателей Диона и установить их этническую принадлежность не представляется возможным. Невозможно также четко обозначить хронологические рамки работы Диона над «Римской историей». С определенной долей уверенности можно утверждать, что она началась после 201 г. и полностью закончилась уже после 229 г., когда Дион окончательно удалился в родную провинцию Вифинию. Достоверно известно, что именно здесь была написана LXXX книга. Кроме того, нередко встречающиеся на страницах «Римской истории» упоминания Диона о современных ему событиях, в том числе автобиографического характера, позволяют сделать вывод, что ряд книг, посвященных поздней Республике и раннему Принципату, могли быть закончены либо в 20-е гг., либо позднее, т. е. в правление Александра Севера. Вероятно, при этом императоре происходит и окончательное концептуальное оформление «Римской истории». Следовательно, рассматривая концепцию идеальной монархии Диона Кассия, необходимо учитывать те тенденции, которые к этому времени наметились в социально-политической, экономической и идеологической жизни империи, а также особенности карьеры самого автора.

На вторую половину 20-х гг. приходится пик политической карьеры и влияния Диона Кассия. В то же время над жизнью историка нависла угроза со стороны преторианцев, которых Дион изображает почти неподконтрольными императору. Так консервативный сенатор на собственном опыте ощутил последствия превращения римской армии в отдельную социально-политическую силу, когдачразличные военные группировки начинают отстаивать свои собственные узко корпоративные интересы. Таким образом, рассуждения о судьбах империи, о том, какой должна быть императорская власть, на каких принципах должна быть основана внешне и внутриполитическая деятельность, были особенно актуальны для этого времени, и при этом Дион мог рассчитывать на то, что сможет донести свои идеи до самого высокопоставленного читателя.

Следуя принципам «прагматической историографии», согласно которым, историк выступает в роли политического наставника, Дион разработал и представил в своем труде собственную концепцию идеальной монархии, которая обусловила как рассмотрение исторических событий под определенным ракурсом, так и присутствие в «Римской истории» многочисленных речей, посвященных парадигмам поведения военных и политических лидеров. Наиболее важное значение для понимания этой историко-политической концепции Диона имеют книги, относящиеся к переходу от Республики к Принципату. Вероятно, автор, будучи свидетелем гражданских войн, мог проводить определенные параллели с той эпохой, тем более что такие аналогии присутствуют в политической пропаганде Септимия Севера, который стремилея представить себя вторым Августрм. Дион уделяет значительное внимание личности Октавиана. Часто высказывается точка зрения, что в «Римской истории» представлены два образа Октавиана - один, отрицательный, относится к продвижению юного Цезаря к власти, другой связан с деятельностью Октавиана Августа как полновластного правителя. М. Хозе даже предположил, что такая модель превращения лицемерного и неразборчивого в средствах Октавиана в идеального правителя могла быть специально адресована императору Каракалле. Эта версия основывается на упрощенном представлении об образе Октавиана Августа в «Римской истории». Признавая честолюбие, дерзость и даже некоторую опрометчивости первых шагов наследника Цезаря на политическом поприще Дион в целом положительно оценивает его деятельность до битвы при Акции, отмечая, что избранный им политический курс соответствовал объективным интересам Рима. В то же время, согласно Диону, Октавиан и после битвы при Акции не утратил всех своих отрицательных черт. Например, для него были характерны вспышки гнева, в ряде случаев он вел себя лицемерно. Констатируя разницу между «словами» и «деяниями» Октавиана Августа, Дион следует методу политического анализа Фукидида и стремится вскрыть истинные причины поведения политика.

Книги «Римской истории», посвященные событиям 44-31 гг. до н. э., по своей идейной направленности не являются обособленными от повествования об «Августовом веке». Ряд вопросов, поднятых в речи Мецената, затрагиваются Дионом уже в рассказе о раннем этапе политической деятельности Октавиана. Одним из них является вопрос об отношении правителя к политической оппозиции. Согласно Диону, еще во времена проскрипций Октавиан выработал для себя принципы политики dementia, которым он следовал, уже став полновластным монархом. Суть этой политики в общих чертах совпадает с некоторыми предложениями Мецената: проявление милосердия в отношении политических противников из числа гражданских лиц и жесткое преследование тех, кто оказывает вооруженное сопротивление. Кроме того,

Октавиан задолго до обретения всей полноты власти понимает важность благосклонного отношения к себе подданных. Причем добивается он этого не только с помощью милосердия, но также посредством уважительного отношения к правам собственников.

В книгах, посвященных переходу от республики к монархии, неоднократно звучат рассуждения о том, что именно монархия является наиболее предпочтительной для Рима формой правления. В условиях постоянных междоусобиц сохранение республики закончилось бы для римлян самоуничтожением. Противопоставление, с одной стороны, красивой, но несбыточной в данных конкретных исторических условиях мечты о демократии, а с другой - практичной и удобной монархии переносится на модели поведения конкретных исторических персонажей. Такое противопоставление затрагивает не только мотивы, ценности, в целом идеологию республиканцев и цезариан-цев, но также характер аргументов, звучащих в дискуссии Агриппы и Мецената.

Можно согласиться с выводом М. В. Эскрибано о том, что речи Агриппы и Мецената - это обобщение тех идей, которые Дион развивает в своем труде. Краткое описание речей республиканцев, произносимых накануне битвы при Филиппах (XLVII. 42. 3-4) совпадает со структурой и содержанием речи Агриппы, которая состоит из тех же самых элементов. По-видимому, когда Дион писал XLVII книгу, у него уже было определенное представление о том, какой должна быть речь сторонника республики, и это представление было в полной мере реализовано в речи Агриппы. Таким образом, об отношении древнего историка к представленному в речи Агриппы идеалу общественного устройства можно судить по аналогии с его отношением к республиканцам. Последние в речах перед решающей битвой прославляют достоинства «исономии». В речи Агриппы подробно рассказывается о том, что такое исономия. Это описание очень близко к аристотелевскому определению этого термина и вряд ли может рассматриваться как характеристика римского республиканского государственного строя. Таким образом, каким бы привленательным ни был этот идеал, он далек от римских реалий. О невозможности на практике установить демократию неоднократно говорится и в речи Мецената, и в рассуждениях самого Диона о причинах перехода от республики к принципату.

Тем не менее, речь Агриппы не сводится лишь к описанию несбыточных иллюзий. Здесь поднимается ряд конкретных вопросов по управлению государством. В речи Мецената представлен развернутый ответ на эти вопросы в виде детально разработанной программы государственных преобразований. Появление этой программы, скорее всего, относится к периоду после 223 г. и до отъезда Диона в Вифинию. Возможно, к составлению проекта автора подтолкнуло его противостояние с преторианцами, а с другой стороны - прекрасные личные взаимоотношения с императором. Основная суть программы заключается в сосредоточении реальных рычагов управления государством в руках сенаторов, а также в централизации власти и противодействии центробежным тенденциям, наметившимся в преддверии кризиса III в.

Концепция идеальной монархии представлена не только в речах Агриппы и Мецената, но и в речах других героев «Августова века»: самого Августа, Ливии, Тиберия. В этих речах рассматривается единый комплекс вопросов, касающихся отношения императора к сенату, армии, внешней политике, финансовой сфере, внутренней безопасности, судопроизводству и формулируются общие принципы идеального правления.

Изученный материал позволяет сделать выводы о том, что представленный в этих речах широкий спектр идей имеет многочисленные соответствия рассуждениям других исторических персонажей «Римской истории» и высказываниям самого Диона. Анализ кратких биографических очерков свидетельствует о выделении автором «хорошего» и «плохого» стилей правления, которые по присущей им совокупности характеристик совпадают с образами тирана и наилучшего монарха, реконструируемыми по материалам речей и высказываний Диона. Именно по представленным в речах параметрам историк оценивал римских императоров. Следовательно, абстрактные суждения, присутствующие в речах, и в исторической части труда могут быть использованы для изучения представлений автора об идеальной монархии.

Данный аспект его политических взглядов оказал влияние на композицию "Римской истории". Сформировав в речах исторических персонажей и "фрагментах о тирании" модель поведения "хорошего" и "плохого" монарха, Дион, переходя к повествованию о римских императорах, приводит варианты реализации двух стилей правления, вероятнее всего, в политико-дидактических целях.

Идеальный правитель представляется Диону спасителем государства. Такое представление обусловлено не только традициями римской политической мысли, но и ощущением кризисных тенденций в области политики, экономики и социальных отношений. Это ощущение было характерно не только для Диона, но и для Геродиана и Псевдо-Аристида. Справиться с внешне и внутриполитическими трудностями, по Диону, способен не каждый. Для того чтобы государство оказалось в руках достойного человека, необходим такой способ передачи императорской власти как усыновление преемника. Претендент на императорский трон, по мнению историка, должен обладать опытом руководства, быть сведущим в области судопроизводства и законодательства. Такой взгляд совпадает с мнением Геродиана и Псевдо-Аристида, которые также отмечают важность законотворческой и судебной деятельности для императора. Трактовка Дионом вопроса о престолонаследии имеет и определенную специфику. Так, например, если выходец из среды вольноотпущенников Геродиан считает, что правителем должен быть человек выдающийся по своим заслугам и, кроме того, выросший среди простого народа, то для Диона обязательным требованием к претенденту на императорский трон является его принадлежность к сенаторскому сословию. Вероятно, к рассуждениям на тему престолонаследия Диона подтолкнули имевшие место в его время случаи нарушения неписанного правила, согласно которому императором должен был быть именно сенатор.

Для того чтобы не допустить превращение монархии в тиранию Диону представляется необходимым наличие императорского совета, состоящего из сенаторов. Та же самая идея встречается и у Геродиана. По-видимому, оба автора отразили настроения различных социальных групп, вызванные усилением политической роли армии, которая все более отчуждалась от общества и преследовала собственные интересы, диктуя свою волю императорам, которые зачастую оказывались ставленниками тех или иных армейских группировок. В этих условиях именно опора императора на сенат, олицетворявший традиционные общественные устои, представлялась Диону и Геродиану и, видимо, многим их читателям наиболее действенным средством против произвола правителя. Кроме того, учреждение именно сенаторского совета при императоре Дион мог противопоставлять реальному разношерстному императорскому совету (consilium principis), в составе которого в начале III в. возросло влияние всадников, особенно известных юрисконсультов.

Не случайно, по мнению Диона, именно от отношения императора к данному органу государственной власти, да и вообще от того, кто будет входить в ближайшее окружение принцепса, зависит характер его правления. Непрерывные войны, которые велись императорами в это время, с одной стороны, приводили к принятию ими решений по важным вопросам жизни государства вдали от Рима, уменьшению роли сената в управлении, подрыву его авторитета, а с другой - увеличивали значение армии для самого существования Римской империи и делали солдат объектом постоянной опеки со стороны императора. Такая ситуация и определила мнение Диона о наилучшем отношении императора к армии. С одной стороны, в тексте «Римской истории» находят отражение традиционные для римлян представления о личном примере полководца, воинской выучке и доблести, но, наряду с этим, заметны и «приметы времени». Автор пытается противостоять слишком тесным связям между правителем и армейскими кругами и подчеркивает, что именно сенаторы являются наиболее близкими Цезарю людьми. Кроме того, Дион затрагивает вопрос о финансировании войск, который действительно волновал современных ему императоров в связи с возросшими военными расходами. Историк предлагает правителю изыскивать средства за счет продажи императорского имущества, в первую очередь предметов роскоши. Он также связывает решение финансовых проблем с наведением дисциплины в войсках. Одной из причин опустошения казны Дион считает жадность солдат, которая только возрастает, если правитель будет ей потакать. Также полагают и современники Диона.

Под влиянием традиций античной политической мысли они указывают на взаимосвязь, которая существует между финансовыми неурядицами и личными качествами самого императора, например, его склонностью к роскоши и развлечениям. В то же время, прославляется экономность правителя, его скромность в расходах на личные нужды. Проблема императорского культа также оказывается одним из звеньев в цепочке рассуждений Диона о наилучшем отношении к деньгам. Правителю не следует позволять возводить в свою честь золотые и серебряные статуи, не только по этическим соображениям, но и потому, что они дорого стоят. Такой характер аргументации отличает Диона от других римских авторов.

С другой стороны, размышления Диона о том, что императору необходимо отказываться от чрезмерных почестей, держать в узде вольноотпущенников и с почтением относиться к религии предков, отражают обеспокоенность консервативного сенатора несоответствием традиционным нормам поведения некоторых современных ему правителей. Особенно серьезным такое противоречие оказалось в религиозной сфере в период правления Элагабала. Поэтому призыв Мецената изгнать из Рима представителей иных религий звучал актуально и во времена Диона. Историк пишет также о необходимости пресекать деятельность колдунов и предсказателей, аргументируя это интересами государственной безопасности. Такая постановка вопроса была характерна также для Юлия Павла, одного из видных юристов конца II - начала III в. н. э., и, вероятно, имеет определенное отношение к реалиям эпохи Северов.

Идеальный правитель, в представлении Диона, должен быть «демократичным» (бтцюпкб?, civilis). Такой стиль поведения означал не только отказ от религиозных почестей и громких титулов, но и доступность императора, его способность прислушиваться к советам подданных. Прославление Дионом данных качеств обусловлено как следованием литературной традиции, так и профессиональной деятельностью автора, в частности, участием в consilium principis при Септимии Севере и Каракалле, а также теми впечатлениями, которые он получил в ходе личного общения с данными императорами.

Среди доблестей идеального правителя Дион упоминает и милосердие. Рассуждения на эту тему связаны с происходившим в эпоху Северов расширением сферы действия закона об оскорблении величества (lex maiestatis), который предусматривал смертную казнь и пытки. Дион выступает против ужесточения судебных процессов и наказаний в отношении сенаторов, в том числе представителей политической оппозиции. Точка зрения Диона находит аналогии и в произведениях Геродиана и Псевдо-Аристида, которые прославляют милосердие императора по отношению к высшему сословию, включая недовольных и злоумышленников. Но и для Геродиана и для Псевдо-Аристида также важно, чтобы правитель был милостив не только к сенаторам, но и к другим слоям населения.

В условиях существования кризисных явлений в политическом строе Римской империи конца II - начала III в. идеальный монарх представлялся Диону Кассию, так же как и его современнику Филострату, рассудительным организатором и реформатором. Подобный образ правителя-прагматика встречается и у Ксенофонта. Такое сходство указанных авторов объясняется не только подражанием представителей Второй софистики древнему классику, но и общей логикой трансформации полисной идеологии под воздействием разрушения хозяйственной и социально-политической системы гражданской общины, обусловившей переход от безусловного отрицания единоличной власти к осознанию ее практической значимости, которая становилась наиболее важным аспектом образа идеального правителя в период внешне и внутриполитических осложнений.

Таким образом, представления об идеальной монархии у Диона Кассия, Геродиана и Псевдо-Аристида во многом похожи, что можно объяснить влиянием литературной традиции изображения наилучшего монарха, а также стремлением высказать свою точку зрения по наиболее актуальным проблемам той эпохи, в которую они жили. Но есть и специфика, которая особенно четко прослеживается при сравнении взглядов Диона и Геродиана. Если у Геродиана идеальный правитель оказался более близким к основной массе населения Рима и Италии, то концепцию Диона можно назвать сенаторским ответом на актуальные проблемы эпохи Северов.

Список научной литературыМарков, Константин Владимирович, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. ИСТОЧНИКИ 1. Публикации надписей и монет

2. Corpus inscriptionum latinarum. Consilio et auctoritate Academiae litterarum regiae. Borussicae editum. Berolini et Lipsiae: de Gruyter, 1881-1957.

3. L'annee epigraphique. Revue des publications epigraphiques relatives a l'antiquite romaine. Paris, 1990-.

4. Mattingly, H. Coins of the Roman Empire in the British Museum / H. Mattingly. Vol. 1-5. - London: British Museum Publications Ltd, 1930-1950.

5. Литературные и юридические источники

6. Aelii Aristidis Smyrnaei quae supersunt omnia / Ed. B. Keil. Vol. 1-2. -Berolini: Weidmannos, 1898.

7. Appianus. Appiani Historia Romana / Ed. P. Viereck et A.G. Roos. Editio stereotypa correctior addenda et corrigenda adiecit E. Gabba. - Vol. 1-2. -Lipsiae: Teubner, 1962.

8. Cicero, M. Tullius. M. Tullii Ciceronis De legibus libri tres / Rec. C.F.W. Mueller. Editio stereotypa. - Lipsiae: Teubner, 1897. - VII, 220 p.

9. Cicero, M. Tullius. M. Tullii Ciceronis De officiis libri tres / Rec. C.F.W. Mueller. Lipsiae: Teubner, 1889.

10. Cicero, M. Tullius. M. Tullii Ciceronis Librorum de Re publica sex quae supersunt / Rec. C. F. W. Mueller. Lipsiae: Teubner, 1881. - 196 p.

11. Corpus Juris Civilis: Vol. I. Institutiones, Digestae / Ed. Th. Mommsen, P. Kriiger. Berlin, 1954. - 885 p.

12. Corpus Juris Civilis: Vol. II. Codex Justinianus / Ed. P. Kriiger. Berlin, 1954.

13. Dio Chrysostom. In 5 volumes / With an English translation by J.W. Cohoon. L.: W. Heinemann, 1961-1977.

14. Dio's Roman History in nine Volumes / with Eng. transl. by E. Cary. -London-Cambridge (Mass.), 1914-1927.

15. Flavii Philostrati opera / Ed. C. L. Kaiser. Vol. I - Lipsiae: Teubner, 1870. -372 s.

16. Herodotus. Herodoti Historiarum libri IX / Ed. H.R. Dietsch. Editio altera.- Curavit H. Kallenber^. Vol. I—II. - Lipsiae: Teubner, 1885-1887.

17. Horatius, Q. Flaccus. Q. Horatii Flacci Carmina / Iterum recognovit L. Mueller. Lipsiae: Teubner, 1881.- LXXVIII, 295 p.

18. Herodianus. Herodiani Ab excessu divi Marci libri octo / Ed. K. Stavenhagen. Lipsiae: Teubner, 1922.

19. Herodotus. Herodoti Historiarum libri IX / Ed. H.R. Dietsch.— Editio altera.- Curavit H. Kallenberg. Vol. I—II. - Lipsiae: Teubner, 1885-1887.

20. Iuris prudentiae anteiustiniani / Ed. E. Husve. Lipsiae; Teubner, 1986.

21. Livius Titus. History: In 13 volumes / With an English translation by B.O. Fister. Cambridge (Mass.): Harvard Univ. Press, 1926-1943.

22. Menander Rhetor. Пер!' Етбаклчшу // Rhetores Graeci / Ed. L. Spengel. -Vol. III. Lipsiae: Teubner, 1898. P. 368-446.

23. P. Cornelii Taciti libri supersunt / Ed. Koestermann. T. 1-2. - Lipsiae: Tuebner, 1952.

24. Photii bibliothecae cod. LXXI // Dionis Cassii Cocceiani Historia Romana / Cum annotationibus Ludovici Dindorfii. Vol. V. - Lipsiae: Tuebner, 1865.- P. XLIX-L.

25. Scriptores Historiae Augustae / Ed. E. Hohl. Vol. I—II. - Lipsiae: Teubner, 1955-1965.

26. Seneca, L. Annaeus. Ad Lucilium epistulae morales: In 3 volumes / With an English translation by R.M. Gummere. L.; N. Y.: W. Heinemann; G.P. Putnam's sons, 1917-1922.

27. Seneca, L. A. Opera quae supersunt / Rec. F. Haase. Vol. I-II. -Lipsiae :Tuebner, 1871-1872.

28. Suetonius. C. Suetonii Tranquilli Caesares / Ed. M. Ihm. Lipsiae: Teubner, 1908.-XIV, 362 p.

29. Tacitus, P. Cornelius. P. Corneli Taciti Libri qui supersunt / Ed. E. Koestermann. Vol. I-II. - Lipsiae: Teubner, 1957-1969.

30. Thucydidis Historiae / Rec. C. Hude. Vol. I-II. - Lipsiae: Teubner, 1901.

31. Vellei Paterculi Historiarum ad M. Vinicium consulem / Rec. W.S. Watt. -Lipsiae: Teubner, 1988. XLI, 236 p.

32. Xenophontis Institutio Cyri / Rec. A. Hug. Editio minor stereotypa. -Lipsiae: Teubner, 1900. -XII, 344 p.

33. Xenophontis Scripta minora. Fasciculus posterior opuscula politica equestria venatica continens / Post L. Dindorf edidit Fr. Ruehl. Lipsiae: Teubner, 1912.-XXIV, 200 p.

34. Zonaras, Iohannes. Epitomae historiarum libri XVIII / Cum Caroli Lucangii suisque annotationibus edidit L. Dindorf. Vol. I-II. - Lipsiae: Teubner, 1869.

35. Zosime. Histoire nouvelle / Texte etabli et traduit par Paschond F. P. Partes. 1-3. - P.: Les Belles Lettres, 1971-1989.

36. Переводы источников на русский язык

37. Аристотель. Сочинения: В 4-х т. Т. 4 / Пер с древнегеч.; Общ. ред. А. И. Доватура. М.: Мысль, 1984. - 832 с.

38. Геродиан. История императорской власти после Марка / Пер. А. И. До-ватура. М.: Росспэн, 1996. - 268 с.

39. Геродот. История: В 9 кн. / Пер. и примеч. Г. А. Стратановского. М.: Науч.- изд. центр "Ладомир", 1993. - 599 с.

40. Дигесты Юстиниана. Т. I. Книги I-IV / Пер. с лат.; Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.: «Статут», 2002. - 584 с.

41. Домиций Ульпиан. Об обязанностях проконсула (Сохранившиеся фрагменты по Palingensia iuris civilis О. Линеля). Вступительная статья, перевод с латинского и примечания А. Л. Смышляева // ВДИ. 1985. -№4.-С. 221-233.$

42. Еврипид. Трагедии. Т. 2 / Пер. с древнегреч. И. Анненского и С. Шер-винского; Коммент. Н. Подземской. М.: Искусство, 1980. - 654 с.

43. Исократ. Речи / Пер. с девнегреч.; Общ. ред. К. М. Колобовой // ВДИ. -1966.-№ 1-4; 1967.- №1.

44. Ксенофонт. Киропедия / Изд. подгот. В.Г. Борухович и Э.Д. Фролов. -М.: Наука, 1977. 334 с.

45. Письма Плиния Младшего: Кн. I X / Изд. подгот. М. Е. Сергеенко, А. И. Доватур. - 2-е изд. - М.: Наука, 1984. - 407 с.

46. Платон. Законы // Платон. Собрание сочинений в 4-х т. Т. 4 / Пер. с древнегреч.; Общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи; примеч. А. А. Тахо-Годи. М.: Мысль, 1994. - С. 71-437.

47. Сенека, Л. Анней. Нравственные письма к Луцилию / Изд. подгот. С. А. Ошеров. М.: Алетейя, 2000. - 688 с.

48. Тацит, Корнелий. Сочинения: В 2-х т./ Изд. подгот. А. С. Бобович, Я. М. Боровский, М. Е. Сергеенко и др.; Отв. ред. С. Л. Утченко. СПб: Наука, 1993.-734 с.

49. Флавий Филострат. Жизнь Аполлония Тианского / Изд. подгот. Е. Г. Рабинович. М.: Наука, 1985. - 328 с.

50. Цицерон, М. Туллий. О государстве. О законах. О старости. О дружбе. Об обязанностях. Речи. Письма. М.: Мысль, 1999. - 782 с.

51. Юлий Павел. Пять книг сентенций к сыну. Фрагменты Домиция Уль-пиана. Превод с латинского Е. М. Штаерман. Отв. ред. и сост. Л. Л. Кофанов. -М.: Зерцало, 1998.-278 с.1.. ИССЛЕДОВАНИЯ

52. Абрамзон, М. Г. Монеты как средство пропаганды официальной политики Римской империи / М. Г.Абрамзон. М., 1995. - 635 с.

53. Аверинцев, С. С. Риторика как подход к обобщению действительности / С. С. Аверинцев // Поэтика древнегреческой литературы. М.: Наука, 1981.-С. 15-46.

54. Альбрехт, М. фон. История римской литературы / М. фон Альбрехт / Пер. А. И. Любжина. Т. 2-3. - М.: «Греко-латинский кабинет» Ю. А. Шичалина, 2005.

55. Барг, М. А. Эпохи и идеи. Становление историзма / М. А. Барг. М.: Мысль, 1987.-348 с.

56. Бартошек, М. Римское право: (Понятия, термины, определения): Пер. с чешек. / М. Бартошек. М.: Юрид. лит., 1989. - 448 с.

57. Берве, Г. Тираны Греции. Серия "Исторические силуэты" / Г. Берве. -Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.-463 с.

58. Бессмертный, Ю. Л. Некоторые соображения об изучении феномена власти и о концепциях постмодернизма и микроистории / Ю. Л. Бессмертный // Одиссей. Человек в истории. М., 1995. - С. 519.

59. Гаспаров, М. Л. Античная риторика как система / М. Л. Гаспаров // Античная поэтика. М., 1991. С. 556^589.

60. Грабарь-Пассек, М. Е. Философский роман. Филострат. "Жизнь Аполлония Тианского" / М. Е. Грабарь-Пассек // Античный роман. М.: Наука, 1969.-С. 230-256.

61. Гримм, Э. Д. Исследования по истории развития римской императорской власти / Э. Д. Гримм. СПб.: Тип. М. Стасюлевича, 1900-1901.

62. Доватур, А. И. Историк Геродиан / А. И. Доватур // ВДИ. -1972. № 1. -С. 235-252.

63. Дьяков, В. Н. Начало политического кризиса римской империи (180 — 235) / В. Н. Дьяков // Уч. зап. МГПИ им. В. И. Ленина. Т. 104. - Вып. 5.-М., 1957.-С. 4-31.

64. Егоров, А. Б. Представления о персональном факторе в истории Римской империи / А. Б. Егоров // Политические деятели античности, средневековья и нового времени. Индивидуальные и социально-типические черты. Л., 1983. - С. 37-44.

65. Егоров, А. Б. Флавии и трансформация Римской империи в 60 90-е гг. I в. / А. Б. Егоров // Город и государство в античном мире. Проблемы исторического развития. - Л., 1987.-С. 137-150.

66. Кнабе, Г. С. Древний Рим история и повседневность / Г. С. Кнабе. -М.: Искусство, 1986.-206 с.

67. Кнабе, Г. С. Жизнеописание Аполлония Тианского, paciXeix; хрт^ото*; и Корнелий Тацит / Г. С. Кнабе // ВДИ. 1972. - № 3. - С. 30-63.

68. Кнабе, Г. С. Корнелий Тацит: Время. Жизнь. Книги / Г. С. Кнабе. М.: Наука, 1981.

69. Коллингвуд, Р. Дж. Идея истории. Автобиография / Р. Дж. Коллингвуд. -М: Наука, 1980.-485 с.

70. Корнилова, Е. Н. Риторика искусство убеждать. Своеобразие публицистической античной эпохи: Учебное пособие. - М.: Изд-во УРАО, 1998.-208 с.

71. Коптев, А. В. PRINCEPS ET DOMINUS: к вопросу об эволюции принципата в начале позднеантичной эпохи / А. В, Коптев // Древнее право. 1996. -№ 1.-С. 182-190.

72. Кудрявцев, О. Ф. Ренессансный гуманизм и "Утопия" / О. Ф. Кудрявцев. М.: Наука, 1991.-287 с.

73. Кузнецова, Т. И. Историография и риторика: Речи в "Истории от основания Рима" Тита Ливия / Т. И. Кузнецова // Взаимосвязь и взаимовлияние жанров в развитии античной литературы. М.: Наука, 1989. -С.105-123.

74. Кузнецова, Т. И. Техника повествования в ораторском искусстве / Т. И. Кузнецова // Пэтика древнеримской литературы: жанры и стиль. М.: Наука, 1989.-С. 103-128.

75. Марков, К. В. Сравнительный анализ представлений Филострата и Диона Кассия об идеальном правителе / К. В. Марков // Материалы VIII чтений памяти профессора Николая Петровича Соколова: Тезисы докладов. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2002. - С. 36-38.

76. Марков, К. В. Consilium principis в концепции идеальной монархии Диона Кассия / К. В. Марков // Studia historica. IV. М., 2004. - С. 121125.

77. Марков, К. В. Образ римского императора Пертинакса в исторических сочинениях его современников / К. В. Марков // Наш "Анабасис". Сборник статей магистрантов и аспирантов. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2003.-С. 37-44.

78. Марков, К. В. Проблема престолонаследия и концепция идеального правителя в «Римской истории» Диона Кассия / К. В. Марков // Наш "Анабасис". Сборник статей студентов, магистрантов и аспирантов. -Н. Новгород, 2004. С. 26-30.

79. Марков, К. В. Римские императоры как военные лидеры в оценке Диона Кассия / К. В. Марков // Россия в современном мире: Материалы IV региональной научной конференции. Н. Новгород: НКИ, 2004. - С. 229-231.

80. Марков, К. В. Императорский культ в концепции идеальной монархии Диона Кассия / К. В. Марков // IX нижегородская сессия молодых ученых. Гуманитарные науки: Тезисы докладов. Н. Новгород, 2005. - С. 5-7.

81. Марков, К. В. Дион Кассий о начале политической карьеры Октавиана Августа: критерии оценки / К. В. Марков // Историческое знание: теоретические основания и коммуникативные практики. Материалы научной конференции. М.: ИВИ РАН, 2006. - С. 382-384.

82. Марков, К. В. Политические взгляды и культурная идентичность Диона Кассия в контексте «греческого возрождения» / К. В. Марков // Вестник ННГУ. Сер. История. Вып. 1 (5). Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2006.-С. 13-22.

83. Махлаюк, А. В. Политические последствия военных реформ Септимия Севера / А. В. Махлаюк // Из истории античного общества. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 1991. - С. 62-74.

84. Махлаюк, А. В. Армия Римской империи. Очерки традиций и менталь-ности: Монография / А. В. Махлаюк. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2000. - 235 с.

85. Махлаюк, А. В. Процесс варваризации римской армии в оценке античных авторов / А. В. Махлаюк // Античный мир и археология. Межвуз сб. науч. тр. Саратов, 2002. Вып. 11. - С. 123-127.

86. Махлаюк, А. В. Военные упражнения, воинская выучка и virtus полководца / А. В. Махлаюк // Из истории античного общества: Межвузовский сборник / Под редакцией Е. А. Молева. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 2003.-С. 64-74.

87. Махлаюк, А. В. Большие споры о маленькой речи (о некоторых итогах и проблемах изучения речи Ец РаслАш Псевдо-Аристида) / А. В. Махлаюк // Вестник ННГУ. Сер. История. Вып. 1 (4). - 2004. - С. 23-37.

88. Межерицкий, Я. Ю. INERS OTIUM / Я. Ю. Межерицкий // Быт и история в античности. М., 1988. - С. 41-68.

89. Межерицкий, Я. Ю. "Республиканская монархия": метаморфозы идеа-логии и политики императора Августа / Я. Ю. Межерицкий. М,- Калуга: Изд-во КГПУ, 1994. - 442 с.

90. Немировский, А. И. Рождение Клио: у истоков исторической мысли / А. И. Немировский. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1986. - 349 с.

91. Нетушил, Н. В. Очерк римских государственных древностей. Т. 2. Государственное устройство Рима в период принципата / Н. В. Нетушил. Вып. 1-2. - Харьков: Типография и литография М. Зильберберг, 1906-1908.

92. Никитюк, Е. В. К развитию представлений об идеальном человеке в греческой ли-тературе V-IV вв. до н.э.: понятие и образ каХо? KcryaQos" у Ксенофонта / Е. В. Никитюк // Вестник СПбГУ. -1994.-Вып. 1.-С. 111-116.

93. Рабинович, Е. Г. "Жизнь Аполлония Тианского" Флавия Филострата / Е. Г. Рабинович // Флавий Филострат. Жизнь Аполлония Тианского. -М.: Наука, 1985. С. 217-276.

94. Ростовцев, М. И. Общество и хозяйство в Римской империи: В 2-х т. Т. 2 / М. И. Ростовцев; Пер. с нем. И. С. Алексеевой и Г. В. Снежинской. -СПб.: Наука, 2001.-411 с.

95. Рубцова, М. В. Репрезентация политической организации Римской империи IV в. в «Res gestae» Аммиана Марцеллина. Автореф. дисс.канд. ист. наук: 07. 00. 03 / М. В. Рубцова. Екатеринбург, 2005.25 с.

96. Рябов, А. Ю. Антисенатские тенденции в политике Септимия Севера / А. Ю. Рябов // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира / Под ред. Э. Д. Фролова. СПб., 2002. - С. 201-207.

97. Сергеев, И. П. Римская империя в III веке нашей эры. Проблемы социально-политической истории / И. П. Сергеев. Харьков: Майдан, 1999. - 224 с.

98. Сергеев, I. П. Сощально-полггичний развиток римсько'1 имперп в III столгги н. э: Автореф. дис.д-ра icT. наук: 07.00.02 / 1. П. Сергеев. -Харыав, 2004. 36 с.

99. Сердкжова С. Г. Правление императора Адриана в отражении Диона Кассия (к вопросу о наследовании власти) / С. Г. Сердкжова // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Выпуск 5 / Под ред. проф. Э.Д. Фролова. СПБ., 2006. - С. 32-39.

100. Смирин, В. М. Римская школьная риторика Августова века как исторический источник (По "Контроверсиям" Сенеки Старшего) / В. М. Смирин // ВДИ. 1977. - № 1. - С. 95-114.

101. Смышляев, A. JI. Всадники во главе ведомств императорской канцелярии во втором начале III в. н. э. / A. JI. Смышляев // ВДИ. - 1981. - № 2.-С. 91-108.

102. Смышляев, A. JI. Домиций Ульпиан и его трактат «Об обязанностях проконсула» ./ А. Л. Смышляев // ВДИ. 1985. - № 4. - С. 221-226.

103. Смышляев, А. Л. "Речь Мецената" (Dio Cass. LII, 14-40): проблемы интерпретации / А. Л. Смышляев // ВДИ. 1990. - № 1. - С. 54 - 66.

104. Строгецкий, В. М. Влияние риторики на древнегреческую классическую и эллинистическую историографию / В. М. Строгецкий // Mvf)ia. Сборник научных трудов, посвященный памяти профессора Владимра Даниловича Жигунина. Казань, 2002. - С. 413-419.

105. Строгецкий, В. М. Возникновение и развитие исторической мысли в Древней Греции (на материале изучения «Исторической библиотеки»t

106. Диондора Сицилийского) / В. М. Строгецкий. Горький: Изд-во ГГУ, 1985.-65 с.

107. Тумане, X. Две потестарные модели в древней Греции / X. Тумане // Античное общество IV: власть и общество в античности. СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 2001. - С. 17-24.

108. Утченко, С. J1. Две шкалы римской системы ценностей / С. JL Утченко // ВДИ. 1972. - № 4. - С. 19-33.

109. Утченко, С. J1. Еще раз о римской системе ценностей / С. JI. Утченко // ВДИ. 1973. - № 4. - С. 3(М7.

110. Федченков, Д. А. От Антонинов к Северам. Система принципата на рубеже II-III вв. н. э.: Автореф. дис.канд. ист. наук: 07. 00. 03 / А. Д. Федченков. Великий Новгород, 2006. - 18 с.

111. Фонтен, Ф. Марк Аврелий / Пер. с фр. Н. Н. Зубкова; Вступ. ст. Т. А. Богровниковой / Ф. Фонтен. М.: Молодая гвардия, 2005. - 319 с.

112. Фролов, Э. Д. Ксенофонт и поздняя тирания / Э. Д. Фролов // ВДИ. -1969.-№4.-С. 116-125.

113. Штраус, JI. О тирании / JI. Штраус / Пер. с англ. А. А. Россиуса, пер. с франц. А. М. Руткевича. Спб.: Изд-во С.-Перб. ун-та, 2006. - 328 с.

114. Фролов, Э. Д. Факел Прометея (очерки античной общественной мысли) / Э. Д. Фролов. Изд. 2-е, испр. и доп. - JL: Изд-во ЛГУ, 1991. - 436 с.

115. Шалимов, О. А. Образ идеального правителя в Древнем Риме в середине 1-го начале II века н. э. / О. А. Шалимов. - М.: ИВИ РАН, 2000. -185 с.

116. Шестаков, С. П. Красноречие у древних греков и его влияние на их историографическую литературу / С. П. Шестаков. Казань, 1901. 117 с.

117. Шишко, Е. П. Образ идеального правителя в политической литературе позднеклассической Греции (К становлению монархической идеи): Автореф. дис.канд. ист. наук: 07. 00. 03 / Е. П. Шишко. СПб., 2003. -23 с.

118. Штаерман, Е. М. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях римской империи / Е. М. Штаерман. М.: Изд-во АН СССР, 1957. -512с.

119. Штаерман, Е. М. Эволюция идеи свободы в Древнем Риме / Е. М. Штаерман // ВДИ. 1972. - № 2. - С. 41 - 60.

120. Штаерман, Е. М. Юлий Павел. Пять книг сентенций к сыну / Е. М. Штаерман // Юлий Павел. Пять книг сентенций к сыну. Фрагменты Домиция Ульпиана. Превод с латинского Е. М. Штаерман. Отв. ред. и сост. JI. JI. Кофанов. М.: Зерцало, 1998. - С. 7.

121. Aalders, С. D. J. Cassius Dio and the Greek World / C. D. J. Aalders // Mnemosyne. 1986. - Vol.39. - Fasc. 3 - 4. - P. 282-304.

122. Alfoldy, G. Das Heer Ц der Sozialstruktur des Romischen Kaiserreiches / G. Alfoldy // Kaiser, Heer und Geselschaft in der Romischen Kaiserzeit / Hg. Alfoldy G., Dobson В., Eck W. Gedenkschrift fiir A. Birley. Stuttgart: Steiner, 2000. - S. 33-57.

123. Alfoldy, G. Herodians Person / G. Alfoldy // Alfoldy, G. Die Krise des Romischen Reiches: Geschichte, Geschichtsschreibung und Geschichtsbetrachtung. Ausgewahlte Beitrage. Stuttgart: Steiner-Verlag. Wiesbaden, 1989. - S. 240-272.

124. Alfoldy, G. Die Generalitat des romisches Heeres / G. Alfoldy // Bonner Jahrbuher. 1969. - Bd. 169. - S. 233-246.

125. Alfoldy, G. Septimius Severus und der Senat // Bonner Jahrbuher. 1968. -Bd. - 168.-S. 122-165.

126. Ameling, W. Cassius Dio und Bithynien / W. Ameling // EA. 1984. - № 4. -P. 126-128.

127. Ameling, W. Griechische Intellectuelle und das Imperium Romanum: das Beispel Cassius Dio / W. Ameling // ANRW. 1997. - Teil II. - Bd. 34. -Hb.3.-P. 2472-2496.

128. Andersen, H. A. Cassius Dio und die Begrundung des Principates / H. A. Andersen. Berlin: Junker und Dunnhaupt, 1938. - 66 s.

129. Ando, C. Imperial ideology and provecial loyality in the Roman Empire / C. Ando. Berkeley: Uniersity of California press, 2000. - 494 c.

130. Andre, J. M. Mecene essai de biographie spirituelle / J. M. Andre. Paris: Les Belles lettres, 1967. - 167 p.

131. Avallone, R. Mecenate / R. Avallone. Neapel: Libreria scientifica editrice, 1962.-333 p.

132. Baldwin, B. Historiography in the second century precursors of Dio Cassius / B. Baldwin // Klio. 1986. - Bd. 68. - H. 2. - P. 479^86.

133. Barnes, T. D. The composition of Cassius Dio's Roman History / T. D. Barnes // Phoenix. 1984. Vol. 38. - № 3. - P. 240-255.

134. Bering-Staschewski, R. Romische Zeitgeschichte bei Cassius Dio / R. Bering- Staschewski. Bochum: Studienverl. Brockmeyer, 1981. - 186 s.

135. Berrigan, J. R. Dio Cassius' Defense of Democracy / J. R. Berrigan // CB. -1968.-Vol. 44.-P. 42-45.

136. Bird, H. W. The Roman Emperors: Eutropius' Perspective / H. W. Bird // The AHB. 1987. - № 1 - P. 139-151.

137. Birley, A. Septimius Severus. The African Emperor / A. Birley. London: Eyre and Spottiswoode, 1971. - 324 p.

138. Birley A. R. The Oath Not to put Senators to Death // CRev. 1962. - Vol. 12.-№3.-P. 197-199.

139. Birley, E. Promotions and transfers in the Roman Army II: The centurionate / E. Birley // Idem. The Roman Army. Papers 1929-1986. Amsterdam, 1987.-P. 206-220.

140. Bleicken, J. Der politische Standpunkt Dios gegenuber der Monarchie / J. Bleicken // Hermes. 1962. - Bd. 90. - H. 4. - S. 445-467.

141. Blois, L de. The Third Century Crisis and the Greek Elite in the Roman Empire / L de. Blois // Historia. 1984. - Bd. 33. - H. 3. - P. 358-370.

142. Blois, L. de. Traditional Virtues and New Spiritual Qualities in the Third Century Views of Empire, Emperorship and Practical Politics / L de. Blois // Mnemosyne. 1994. - Vol. 47. - Fasc. 2. - P. 166-175.

143. Blois, L. de. Volk und Soldaten by Cassius Dio / L de. Blois // ANRW. -1997. Teil II. - Bd. 34. - Hb. 3. - S. 2650-2676.

144. Blois, L. de. The percepcion of emperor and empire in Cassius Dio's Roman History / L. de Blois // AncSoc. 1998-1999. - № 29. - P. 267- 281.

145. Blois, L. de. Dio's vocabulary / L. de Blois // CRev. 1999. Vol. 49. - № 1. -P. 36-37.

146. Bowie, E. L. Greeks and Their Past in the Second Sophistic / E. L. Bowie // Past and Present. -1970. № 46. - P. 35-36.

147. Brunt, P. A. Princeps and equites / P. A. Brunt // JRS. 1983. - 73. - P. 7283.

148. Burian, J. Maximinus Thrax: Sein Bild bei Herodian und der Historia Augusta / J. Burian // Philologus. 1988. - Bd. 132. - H. 2. - S. 230-244.

149. Chastagnol, A. Le Sdnat romain a l'dpoque Impdriale: Recherches sur la composition de l'Assemblee et le statut de ses membres / A. Chastagnol. -Paris: Belles lettres, 1992. 484 p.

150. Cleve, R. L. Cassius Dio and Ulpian / P. M. Swan // AHB. 1988. - № 2. -P.l 18 —124.

151. Cleve, R. L. Some male relatives of the Severan women / R. L. Cleve // Historia. Wiesbaden, 1988. - Bd 37. - H. 2. - P. 196-206.

152. Cramer, F. H. Astrology in Roman Law and politics / F. H. Cramer. -Philadelphia: Independence Square, 1954.-287 p.

153. Crawford, M. Finance, Coinage and Money from the Severans to Constantine / M. Crawford // ANRW. 1975. - Teil II. - Bd. 2. - P. 568587.

154. Delia Corte, F. Nave senza nocchiero in gran tempesta / F. Delia Corte // Paideia. 1990. - A. 45. - № 1/6. - P. 135-138.

155. Dorandi, T. Der "gute Konig" bei Philodem und die Rede des Mecenas vor Octavian (Cassius Dio LII, 14-40) / T. Dorandi // Klio. 1985. - Bd. 65. H. l.-S. 56-60.

156. Eisman, M. M. Dio and Josephus: Parallel Analyses / M. M. Eisman // Latomus. 1977. - Vol. 36. - P. 657-673.

157. Escribano, M. V. Estrategias retoricas у pensamiento politico en la Historia Romana de Cassio Dion / M. V. Escribano // AC. 1999. - Vol. 68. - P. 171-190.

158. Espinosa Ruiz, U. Debate Agrippa-Mecenas en Dion Casio. Respuesta senatorial a la crisis del imperio romano en epoca severiana / U. Espinoza Ruiz. Madrid: Departamento de Historia Antigua, Universidad Complutense, 1982. - 574 p.

159. Espinosa Ruiz, U. El problema de la historicidad en le debate Agrippa-Mecenas de Dion Casio / U. Espinoza Ruiz // Gerion. 1987. - № 5. - P. 289-316.

160. Excerpta ex Reimari de vita et scriptis Dionis commentario // Dionis Cassii Cocceiani Historia Romana / Cum annotationibus Ludovici Dindorfii. Vol. V. - Lipsiae: Tuebner, 1865. - P. LI-LXXVIII.

161. Fechner, D. Untersuchungen zu Cassius Dios Sicht der Romischen Republik / D. Fechner. Hildesheim: Olms, 1986. - 265 p.

162. Fox, M. Imaging the Emperor / M. Fox // CRev. 1996. - Vol. 46. - № 2. -P. 255-256.

163. Fox, M. Dionysius, Lucian, and the Prejudice against Rhetoric in history / M. Fox // JRS. 2001. - Vol. 91. - P. 76-93.

164. Fox M. History and Rhetoric in Dionysius of Halicarnassus / M. Fox // JRS. 1993. Vol. 83. P. 31-47.

165. Gabba, E. Sulla "Storia romana" di Cassio Dione / E. Gabba // RSI. 1955. -Vol. 67.-P. 289-333.

166. Goldhill, S. Being Greek under Rome. Cultural Identity, the Second Sophistic and the Development of Empire / S. Goldhill. Cambridge: Cambridge: University Press, 2001. - 395 p.

167. Gorrie, Ch. Julia Domi^a's Building Patronage, Imperial Family Roles and the Severan Revival of Moral Legislation / Ch. Gorrie // Historia. 2004. -Bd. 53.-Hbd. l.-P. 61-72.

168. Gowing, A. M. Cassius Dio on the Reign of Nero / A. M. Gowing // ANRW. 1997. Teil II. - Bd. 34. - Hb. 3. - P. 2558-2590.

169. Gowing, A. M. Dio's Name / A. M. Gowing // CPh. 1990. - Vol. 85. -№ 1. P. 49-54.

170. Grenade, P. Essai sur les origines du principat: investitura et renouvellement des pouvoirs imperiaux / P. Grenade. Paris: De Boccard, 1961. - 494 p.

171. Halfmann, H. Die Senatoren aus dem ostlichen Teil des Imperium Romanum bis zum Ende des 2. Jh. n. Chr / H. Halfmann. Gottingen: Vandenhoeck und Ruprecht, 1977. - 234 s.

172. Hammond, M. The Significance of the Speech of Mecenas in Dio Cassius, Book LII / M. Hammond // ТАРА. 1932. - Vol. 63. - P. 88-102.

173. Harrington, J. Cassius Dio: a reexamination / J. Harrington. Lexington: University of Kentucky, 1970. 166 p.

174. Harrington, D. Cassius Dio as a malitary historian / J. Harrington // AClass. 1977.-Vol. 20.-P. 159-165.

175. Hirschfeld, 0. Die Kaiserlichen Verwaltungsbeamten bis auf Diokletian / 0. Hirschfeld. Berlin: Weidmann, 1905. - 514 s.

176. Honore, T. Scriptor Historiae Augustae / T. Honore // JRS. 1987. - Vol. 77.-P. 156-176.

177. Hose, M. Erneuerung der Vergangenheit: Die Historiker in Imperium Romanum von Florus bis Cassius Dio / M. Hose. Stuttgart: Tuebner, 1994. -498 s.

178. Howgego, C. The supply and use of money in the Roman World 200 ВС to AD 300 / C. Howgego // JRS. Vol. LXXXII. - 1992. - P. 1-31.

179. Janssen, L. F. «Superstitio» and Persecution of the Christians / L. F. Janssen. // Studies in early Christianity. 1993. - Vol. 7. - P. 131 - 159.

180. Jarde, A. Etudes critiques sur la vie et le regne de Severe Alexandre / A. Jarde. Paris.: De Boccard, 1925. - 141 p.

181. Keyes, C. W. The rise of the Equites in the third Century of the Roman Empire / C. W. Keyes. Princeton, 1915.

182. Korner, Ch. Die Rede Ец ftoonXia des Pseudo-Aelius Aristides / Ch. Korner // MH. 2002. - Vol. 59. - S. 211-228.

183. Kuhlmann, P. Religion und Erinnerung: Die religionspolitik Kaiser Hadrians und ihre Reception in der antiken literatur / P. Kuhlmann. Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2002. - 296 p.

184. Kuhn-Chen, B. Geschichtskonzeptionen griechischer Historiker im 2 und 3. Jahrhundert n. Chr.: Untersuchungen zu den Werken von Appian, Cassius

185. Dio und Herodian / B. Kuhn-Chen. Frankfurt am Main; Berlin; Bern; Bruxelles; New York; Oxford; Wien: Lang, 2002.-402 s.

186. Letta, C. La composizione dell'opera di Cassio Dione: cronologia e sfondo storico-politico // Troiani L., Noe E., Letta C. Ricerche di storiografia greca di eta romana / C. Letta. Pisa, 1979. - P. 118-189.

187. Liddel, G. D. A Greek-English Lexicon / G. D. Liddel, R. Scott. Oxford: Clarendon press, 1996. - 2042 p.

188. Lusnia, S. Julia Domna's coinage and Severan dynastic propaganda / S. Lusnia / S. Lusnia // Latomus. Bruxelles, 1995. - T. 54. - Fasc. 1. - P. 119-140.

189. Madden, J. A. The Crimen Maiestatis under Calligula: The Evidence of Dio Cassius / J. A. Madden // CQ. 1998. - Vol. 48. - №. 1. - P. 316-322.

190. Manning, С. E. Liberalitas the Decline and the Rehabilitation of a Virtue / С. E. Manning // G&R. - 1985. - Vol. 36. - № 1. - P. 73-82.

191. Manuwald, B. Cassius Dio und Augustus: philologische Untersuhungen zu den Btichern 45-56 des dionischen Geschichtswerkes / B. Manuwald. -Wiesbaden: Steiner, 1979.-317 s.

192. Manuwald, B. Rez.:. Reinhold M. From Republic to Principate. A historical commentary on Cassius Dio Roman history Books 49-52 (36-29 B.C.). Atlanta, 1988 / B. Manuwald // AJPh. 1991. - Vol. 112. - №. 3. - P. 413417.

193. Martinelli, G. L'ultimo secolo di studi su Cassio Dione / G. Martinelli. -Genova: Accademia ligure di scienze e lettere, 1999. 290 p.

194. McKechnie, P. Cassius Dio's speech of Agrippa: a realistic alternative to imperial government? / P. McKechnie // G&R. 1981. - Vol. 28. - № 2. -P. 150-155.

195. Meyer E. Das politische Denken in Rom / E. Meyer // MH. 45. 1988. S. 219-247.

196. Millar, F. A Study of Cassius Dio / F. Millar. Oxford: Clarendon Press, 1964.-227 p.

197. Millar, F. Emperors at Work / F. Millar // JRS. 1967. - Vol. 57. - № 1/2. -P. 9-19.

198. Millar, F. The Emperor in the Roman World (31 ВС AD 337) / F. Millar. -Ithaca, N.Y.: Cornell Univ., 1992. - 673 p.

199. Moscovich, M. J. Cassius Dio's Palace Sources for the Reign of Septimius Severus / M. J. Moscovich / M. J. Moscovich // Historia. 2004. - Bd. 53. -H.3.-P. 356-368.

200. Mrozek, S. Kryzys systemu wartosci w trzecim wieku cesarstwa rzymskiego / S. Mrozek // Kryzysy panstwa rzymskiego: republika i cesarstwo / Red. T. Cotula. Wroclaw: Uniw., 1995. - S. 79-89.

201. Norena, C. F. The communication of the Emperor's Virtues / C. F. Norena // JRS.-2001.-Vol. 91.-P. 146-168.

202. Oliver, J. H. The piety of Commodus and Caracalla and the Ец paciXm / J. H. Oliver // GRBS. Vol. 19. - 1978. - P. 375-388.

203. Piatkowsky, A. Cassius Dio uber den Kaiserkult / A. Piatkowsky //Klio. -1984. Bd. 66. - Hb. 2. - S. 599-604.

204. Price, S. R. F. Between Man and God: Sacrifice in the Roman Emperial Cult S. R. F. Price // JRS. 1980. - Vol. 70. - P. 28-43.

205. Reidinger, W. Die Statthalter des ugeteilten Pannoniens und Oberpannoniens von Augustus bis Diokletian / W. Reidinger. Bonn, 1956. - 217 p.

206. Reinhold, M. From Republic to Principate. A historical commentary on Cassius Dio Roman history Books 49-52 (36-29 B.C.) / M. Reinhold. -Atlanta: Scholars Press, 1988.-261 p.

207. Reinhold, M. Marcus Agrippa: a Biography / M. Reinhold. Roma: L'Erma di Bretschneider, 1965. - 203 p.

208. Rich, J. W. Cassius Dio. The Augustan settlement (Roman history 53-55.9) / J. W. Rich. Warminster: Aris & Phillips, 1990. - 260 p.

209. Rives, J. B. Magic in Roman Law. The Reconstruction of a Crime / J. B. Rives // CA. 2003. V. 22. - P. 221-239.

210. Roddaz, J.- M. De Cesar a Auguste: l'image de la monarchic chez un historien du siecle des Severes.Reflexions sur l'oeuvre de Dion Cassius, a propos d'ouvrages recenjs / J.-M. Roddaz // RE A. 1983. - Vol. 85. - № 12. - P. 67-87.f

211. Roddaz, J.-M. Marcus Agrippa / J.-M. Roddaz. Roma: Ecole fran5aise de Rome, 1984.-734 p.

212. Roddaz, J.-M. Un theme de la «propagande» augusteenne, l'image populaire d'Agrippa // MEFRA. 1980. - Vol. 92. - P. 947-956.

213. Roos, A. G. Herodian's Method of Composition / A. G. Roos // JRS. 1915. -№.5.-P. 191-202.

214. Rubin, Z. Civil war-propaganda and historiography. / Z. Rubin. Bruxelles: Lathomus, 1980.-246 p.

215. Scheithauer, A. Die Regirungszeit des Keisers Elagabal in der Darstellung von Cassius Dio und Herodian / A. Scheithauer // Hermes. 1990. - Bd. 118.-P. 335-356.

216. Schettino, M.T. Cassio Dione e le guerre civili di eta severiana / M. T. Schettino // Gerion. Madrid, 2001. - № 19. - P. 533-558.

217. Schettino, M. T. L'opposizione politica all'ascesa di Settimio Severo / M. T. Schettino // L'opposizione nel mondo antico. Milano, 2000. - P. 261-280.

218. Schmidt, M. G. Die "zeitgeschichtlichen" Buchern im Werk des Cassius Dio von Commodus zu Severus Alexander / M. G. Schmidt // ANRW. 1997. -Teil II. - Bd. 34. - Hb. 3. - S. 2591-2649.

219. Schwartz, Ed. Cassius Dio / Ed. Schwartz // RE. 1899. - Bd. 3. - Hbd. 6. -S. 1684-1722.

220. Sivonen, P. Being a Roman Magistrate: Office-holding and Roman Identity in Late Antiquity Gaul / P. Sivonen. Helsinki: Suomalaisen Kiijallisuuden Seural, 2006.- 178 p.

221. Stanton, G. R. Marcus Aurelius, Lucius Verus, and Commodus / G. R. Stanton // ANRW. 1975. - Bd. II. - Hb. 2. - P. 1147-1158.

222. Stekelenburg, A. V. van. De redevoeringen bij Cassius Dio / A. V. van. Stekelenburg. Delft: Delftsche Uitgevers Maatschappij N.V., 1971. - 166 P

223. Stevenson, T. R. The Ideal Benefactor and the Father Analogy in Greek and Roman Thought / T. R. Stevonen // СQ. 1992. - Vol. 42. - No 2. - P. 421436.

224. Swain, S. Hellinism and empire: Language, classicism and power in the Greek world, AD 50 250 / S. Swain. - Oxford: Clarendon press, 1998. -499 p.

225. Swain, S. Defending Hellenism: Philostratus, In Honour of Apollonius / S. Swain // Apologetics in the Roman Empire: Pagans, Jews, and Christiansm. Oxford: Oxford University Press, 1999. - P. 157-196.

226. Swan, P. M. Cassius Dio on Augustus: A Poverty of Annalistic Sources? / P. M. Swan // Phoenix. -41.-1987. P. 272-291.

227. Swan, P. M. How Casssius Dio composed his Augustan books // ANRW. -1997. Teil II. - Bd. 34. - Hb. 3. - 2524-2557.

228. Swan, P. M. The Augustan Succesion: An Historical Commentary on Cassius Dio's Roman Histoiy, Books 55-56 (9 A.D. B.C. 14) / P. M. Swan. - Oxford: Oxford University Press, 2004. - 428 p.

229. Syme, R. Antonine Government and Governing Class / R. Syme // Scienze dell'antichitaa. Rom, 1988.-P. 525-541.

230. Syme, R. Emperors and Biography: Studies in the Historia Augusta / R. Syme. Oxford: Oxford University Press, 1971. - 306 p.

231. Talbert, R. J. A. The Senate of Imperial Rome / R. J. A. Talbert. Princeton: Princeton University Press, 1984. - 565 p.

232. Timonen, A. Prejudices^ against provincials in the "Historia Augusta" / A. Timonen // Arctos. 1991. - Vol. 25. - P. 183-196.

233. Wallace-Hadrill, A. Civilis princeps: Between Citizen and King / A. Wallace-Hadrill // Historia. 1981. - Bd. 30. - H.3. - S. 32-48.

234. Wallace-Hadrill, A. The Emperor and his Virtues / A. Wallace-Hadrill // JRS. 1982. - Vol. 67. - P. 298-323.

235. Wickert L. Princeps (civitatis) / L. Wickert // RE. 1954. - Bd. 21. - S. 2027-2560.

236. Wiedemann, Т. E. J. Rev.:. Manuwald B. Cassius Dio und Augustus: philologische Untersuhungen zu den Biichern 45-56 des dionischen Geschichtswerkes. Wiesbaden, 1979 / Т. E. J. Wiedemann // JRS. 1981. -Vol.-71.-P. 201-203.

237. Williams, W. Antoninus Pius and the Control of Provincial Embassies / W. Williams // Historia. 1967. - Bd. 16. - P. 470-490.

238. Walton, C. S. Oriental Senators in the Service of Rome: A Study of Imperial Policy down to the Death of Marcus Aurelius / C. S. Walton // JRS. 1929. -Vol. 19.-P. 66-76.

239. Whitmarsh, Т. Greek Literature and the Roman Empire: The Politics of Imitation / T. Whitmarsh. Oxford: Oxford University Press, 2001. - 377 p.