автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Концепция историзма в филологическом наследии Ф.И.Буслаева

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концепция историзма в филологическом наследии Ф.И.Буслаева"

] 004613325

О ¡у

Злобина Надежда Федоровна

Концепция историзма в филологическом наследии Ф.И. Буслаева

10.01.08 - теория литературы, текстология

Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук

2 3 ДЕК

Москва-2010

004618325

Работа выполнена на кафедре теории литературы и литературной критики

ГОУ ВПО

«Литературный институт им. A.M. Горького»

Научный консультант:

доктор филологических наук, профессор Гусев Владимир Иванович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Коваленко Александр Георгиевич доктор филологических наук, профессор Воропаев Владимир Алексеевич доктор филологических наук, доцент Васильев Сергей Анатольевич

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Сургутский государственный педагогический университет»

Защита состоится « 22 » декабря 2010 года в часов на

заседании диссертационного совета Д 212.109.01 при Литературном институте им. А.М. Горького по адресу: 123104, Москва, Тверской бульвар 25.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Литературного института им. A.M. Горького.

Автореферат разослан «_» 2010 года.

Учёный секретарь диссертационного совета кандидат филологически

профессор

Стояновский М.Ю.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Современную

филологическую науку М.Л. Гаспаров называет «нарциссической филологией»1. В.П. Аникин отмечает догматизм, бесплодность и малопродуктивность заимствования понятий и метода «из лингвистики в ее структуралистском варианте»2. Ю.И. Минералов видит своеобразную «агрессию» в использовании «нефилологических методик в области литературоведения»3. ТА. Касаткина обращает внимание, что односторонность структуралистского подхода заключается в том, что делается «акцент на значении слова, актуализированном волей говорящего»4, в то время как онтологичность, бытийность, реальность слова упускается. В искусствоведении также утвердилось мнение, что историко-генетический, сравнительно-исторический, формально-стилистический методы являясь универсальными, не могут быть «не подменены и не заменены новейшими методами, такими как иконография, иконология, структурализм и другие»5.

Ведущие специалисты указывают тем самым, что многие исследователи XX столетия, обратившись к научному аппарату смежных наук, интенсивно используют терминологическую базу западноевропейского или американского происхождения, мало знают или вовсе пренебрегают научными филологическими и культурологическими открытиями отечественной науки. В то время как продуктивность и основательность русской

1Гаспаров МЛ. Критика как самоцель // Гаспаров М.Л. Записи и выписки.-М.: 2001. С.111.

2Аникин В.П. Об историческом изучении былин // Русская литература. -Л.: 1984.-№ 1.С. 115.

3Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. - М.: 1999. С. 238-239.

4Касаткина Т.А. О творящей природе слова. Онтологичность слова в творчестве Ф.М. Достоевского как основа «реализма в высшем смысле». - М.: 2004. С. 44.

5Ванслов В. В. Винкельман и вопросы методологии искусствознания // Эстетика Винкельмана и современность. - М.: 1994. С. 99.

филологической науки безоговорочно признавалась и признается тем же западом6, а несостоятельность использования методологии естественных наук в гуманитарной области знаний философски обосновывалась еще в начале XX века7.

«Болезненность», может быть, даже «кризисность» состояния современного научного филологического знания требуют вглядеться в отечественное историко-культурное, теоретико-методологическое наследие, чтобы, с одной стороны, определиться с подлинными причинами «болезненных состояний», а с другой, - опереться на то, что жизнестроительно.

Труды Ф.И. Буслаева «определили собой в основном направление последующей литературоведческой работы» и отличались постановкой «вопросов широкого обобщающего и общетеоретического характера»8. ГТ.Н. Сакулин подчеркивал: «Буслаев - целая методологическая школа. Дух его научного творчества нисколько не устарел»9. Важнейшей категорией исторической концепции Ф.И. Буслаева является понятие духовности, на необходимость «новой теоретической разработки» которой и установление «ее соотношения с основными искусствоведческими и литературоведческими категориями»10 настаивает В.И. Гусев. Ю.И. Минералов прямо указывает, что его книга «Теория художественной словесности» «в своем историко-литературном аспекте преломляет буслаевский и потебнианский подходы на современном уровне»11.

Ученые, цитируя Ф.И. Буслаева, тем самым указывают на необходимость всестороннего постижения его наследия, - с другой стороны, эти обращения к имени и научным позициям

6Налепин А.Л. Два века русского фольклора. - М.: 2009. С. 102-134.

I Карсавин Л.П. Философия истории. - СПб.: 1993. С. 81.

8Гудзий Н.К. Изучение русской литературы в Московском университете (дооктябрьский период). - М.: 1958. С. 49.

9Сакулин П.Н. В поисках научной методологии. Ф.И. Буслаев // Голос минувшего. -М.: 1919. -№ 1-4. С. 23.

10Гусев В.И. Художественное и нравственное. Письма о литературе. - М.: 1988. С. 7,14.

II Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. - М.: 1999. С. 5.

Ф.И. Буслаева, доказывают важность его открытий для мировой науки.

Широта научных интересов академика, утверждение им сравнительно-исторического метода, важность его методологии, величина личности Ф.И. Буслаева и научный вес его творчества были определены учеными разных направлений XIX века и подтверждены в XX столетии.

Высокое «руководящее значенне» и мировое значение самостоятельных разработок Ф.И. Буслаева для русской науки было того же порядка, что и «произведения Лессинга в Германии и Тэна во Франции»12. Справедливо мнение Л.П. Вельского о значительности творчества Ф.И. Буслаева для становления и развития отечественной и мировой науки настолько, что «для оценки его многочисленных трудов потребуются тома»!3.

Актуальность теоретико-методологических проблем научного творчества Ф.И. Буслаева и их практическую значимость для воспитания и образования во всякое время и в любом обществе подчеркивали многие исследователи. Э.Л. Афанасьев обращает внимание, что ответы Ф.И. Буслаева будут всегда интересовать науку, так как «самые вопросы выбраны из тех, которым дано еще долго, - а может быть и всегда - сопутствовать течению национальной жизни и развитию человеческой культуры»14.

При полном признании заслуг Ф.И. Буслаева наблюдается не просто широкое разнообразие точек зрения относительно наследия ученого, но острая дискуссионность, непримиримость подходов, контрастность и противоречивость оценок. Исследователи выясняли наличие или отсутствие эволюции во взглядах Ф.И. Буслаева, противоречивость или цельность его общей концепции, последовательность или

пАйналов Д.В. Значение Ф.И. Буслаева в науке истории искусств. -Казань: 1898. С. 14.

ьБельский Л.П. Ф.И. Буслаев (по поводу пятидесятилетнего его юбилея) // Газета А. Гатцука. - М.: 1889. - Т. XV, № 2 . С. 30.

14Афанасьев Э.Л. Уразумение русских начал // Буслаев Ф.И. Русский богатырский эпос. Русский народный эпос. - Воронеж: 1987. С. 242.

одновременность разных аспектов деятельности, зависимость или независимость общих и конкретных позиций ученого от школы Я. Гримма.

В итоге разногласия выливаются в прямо противоположные выводы: Ф.И. Буслаев только мифолог (А.Н. Пыпин) или вовсе не мифолог (А.И. Соболевский,

B.И. Чичеров, Е.И. Семенов); ученый, следующий за чужими открытиями (М.М. Плисецкий, C.B. Смирнов) или новатор, инициирующий развитие разных направлений науки (А.Н. Веселовский, А.И. Кирпичников, Е.И. Семенов, А.И. Баландин, С.Н. Азбелев, В.П. Аникин, Ф.М. Селиванов, AJL Топорков, Ю.И. Минералов).

Фольклористы (М.К. Азадовский, Ф.М. Селиванов,

C.B. Смирнов, и др.) весьма единодушно считают Ф.И. Буслаева принадлежащим к школе немецких романтиков. Искусствоведы (М.В. Алпатов и др.), историки (Б.Ф, Егоров) и литературоведы (Е.И. Семенов и др.) считают, что Ф.И. Буслаев никогда не принадлежал к школе романтиков ни немецких, ни русских.

Дискуссионность многих положений науки о наследии Ф.И. Буслаева заставляет подробно обратиться к его содержательной стороне и убеждает нас в необходимости целостного исследования феномена Ф.И. Буслаева, не по отдельным областям его интересов, но в целом их комплексе.

Причины, прежде тормозившие полноценное изучение наследия ученых-филологов XIX века, исчезли. Это создало возможность более пристального и конкретного анализа, внесения в сферу научного рассмотрения фактов, ранее остававшихся либо на периферии этой сферы либо вне нее из-за идеологических барьеров.

Осмыслению прежних концепций в контексте своего исторического времени, выяснению причин постановки проблем и особенностей приемов их решения была посвящена серьезная историографическая работа Л.А. Топоркова15. Однако, она исследовала только одну проблему: теорию мифа в русской

15Топорков А.Л. Теория мифа в русской филологической науке XIX века. -М.: 1997.

филологической науке XIX века и в частности только этот элемент в работах Ф.И. Буслаева.

Главенствующее же место в творчестве Ф.И. Буслаева занимает феномен и концепция историзма, более того, именно историзм в его научном мировоззрении является стержнем, осью, основанием. Именно в этой области как нигде обнаруживается насущная необходимость снять штампы предшествующего периода в освоении его концепции, выяснить актуальные, но не получившие развития идеи, подходы и методы, которые могут дать значительный творческий импульс современным исследованиям. С.Н. Азбелев считал взгляды Ф.И. Буслаева «пророческими, хотя до сих пор не вполне реализованными»16.

Историзм как важнейшая философская и теоретико-методологическая проблема постоянно волновала мировую науку. Глобальность проблемы историзма и ее непреходящая актуальность объясняется тем, что она связана с основными онтологическими и гносеологическими вопросами и в философских концепциях материализма и идеализма трактуется принципиально по-разному. Можно сказать, что под знаком разрешения этой проблемы развивалось и филологическое знание последних столетий. Об этом говорят дискуссии середины XIX века, 20-х - 30-х гг. и 60-х XX века. Дискуссии же 80-х годов XX столетия отечественной и зарубежной филологии на эту тему прямо указывают на незавершенность обсуждения проблемы историзма и апеллируют к истории науки.

Актуальность изучения проблемы историзма определяется также тем, что с ней связаны важнейшие теоретические установки и исследовательские приемы, выработанные при ее решении и используемые с известными уточнениями и изменениями современной фольклористикой и литературоведением, а также - вопросы национального самосознания.

Собственно проблеме историзма посвящен ряд работ, как фольклористических, так и литературоведческих и

1с'Азбелев С.Н. Ф.И. Буслаев и его ученики об историко-бытовых основах народного эпоса // Русская литература. - Л.: 1991. - № 4. С. 6.

искусствоведческих, где анализируются современные задачи и с различной степенью глубины и охвата материала представлено историографическое наследие, в том числе - Ф.И. Буслаева.

Науке первой половины XX столетия при освоении взглядов Ф.И. Буслаева относительно проблемы историзма пришлось придерживаться штампов, опиравшихся на мнение позитивистов XIX века. Вместе с тем шел поиск адекватного подхода к освоению научного наследия Ф.И. Буслаева. Во второй половине XX века В.И. Чичеровым, Ф.М. Селивановым, Е.И. Семеновым, В.П. Аникиным, С.Н. Азбелевым,

А.И. Баландиным, Ю.И. Минераловым, АЛ. Топорковым и др. внесены существенные коррективы в схемы прямолинейного движения дореволюционной науки, что подготовило изменение взгляда и на творчество Ф.И. Буслаева.

Односторонность трактовок, полемическая острота формулировок сменилась на указание не только различий, но и сходств взглядов Ф.И. Буслаева славянофилов, западников, революционеров-демократов (М.К. Азадовский, Л.И. Кызласова, А.И. Баландин). Мнение о порочности теоретических взглядов Ф.И. Буслаева было снято и признана их твердая научная основательность. Категоричное утверждение статичности и антиисторичности концепции Ф.И. Буслаева было подвергнуто принципиальной критике, в результате - обращено внимание на её динамизм (Ф.М. Селиванов, В.П. Аникин, А.И. Баландин, А.Л. Топорков, С.Н. Азбелев и др.).

В то же время историографический обзор трудов, посвященных анализу феномена Ф.И. Буслаева и его творческого наследия, дает основания для вывода о том, что они не создают полного целостного представления о сущности концепции историзма Ф.И. Буслаева, глобальности замысла ученого, его уникальной реализации в научном наследии исследователя. Единодушное признание мирового уровня наследия Ф.И. Буслаева, актуальности подходов и выводов, с одной стороны, с другой, - дискуссионность оценок относительно конкретных и общих положений взглядов Ф.И. Буслаева, говорит о насущной необходимости подробно и всесторонне рассмотреть его историческую концепцию в целом. Более того, осмысление этой проблемы во всей её полноте в литературоведении до сих

пор не предпринималось. Между тем её решение представляется актуальным по целому ряду обстоятельств:

1. Выявление сущностных качеств системы представлений академика Ф.И. Буслаева как организующей все многообразие накопленных к XIX векз гуманитарных знаний, формирующей все векторы исследований самого ученого, центральных направлений филологического знания его современности, а также последующих ведущих течений в литературоведении, искусствознании, фольклористике, лингвистике, позволяет уточнить и конкретизировать истоки и особенности русского научного филологического процесса середины XIX века.

2. Постижение открытий Ф.И. Буслаева в исследовании круга вопросов, связанных с проблемой историзма в их социально-нравственном и духовно-нравственном плане дает возможность указать на некоторые важные закономерности в развитии не только литературоведения, фольклористики, искусствознания, лингвистики, но и обратить внимание на тенденции в развитии методологии указанных наук, того широкого пласта сравнительно-исторических методик, который нуждается не только в самостоятельном, но и контекстном осмыслении.

3. Побудительной причиной «пойти вглубь», к самому началу отечественной филологической науки - стало понимание «схожести» проблем, к которым исследования XX и XXI вв. возвращены и не решать которые мы права не имеем. При этом научная методология Ф.И. Буслаева, нравственные основы которой забыты его современниками и последователями, дает не только филологически глубокие, но и философски доказательные и нравственно безупречные ответы на многочисленные вопросы, поставленные перед нами сегодня. Исследование концепции историзма Ф.И. Буслаева может быть значительно углублено благодаря изучению особенностей философского осмысления претворения им святоотеческого учения в его научной системе.

4. Задача целостного изучения феномена научного наследия Ф.И. Буслаева предполагает не столько учёт и характеристику всех его эмпирических проявлений, сколько выявление и анализ закономерностей его концепции историзма. Эту задачу плодотворнее осуществить, сосредоточив внимание на хотя и относительно локальном, но принципиально важном материале.

Именно поэтому в центре нашего внимания оказалось его филологическое творчество. Речь идёт о литературоведческом, фольклористическом и отчасти искусствоведческом аспектах деятельности ученого. При всем различии указанных специальностей ученый смог научно глубоко, методологически выверено, художественно выразительно представить и запечатлеть в своем наследии тенденции культурной эпохи в целом.

5. Принципиальное своеобразие концептуального взгляда исследователя обнаруживается при рассмотрении его наследия с точки зрения тех позиций, с которых изучал многообразные явления русской культуры сам Ф.И. Буслаев. Эта позиция связана с христианской духовностью, которая определила особенности концепции историзма ученого и повлияла на выбор и характер сравнительно-исторического метода в трех его аспектах, а также на комплексный междисциплинарный подход.

Объектом диссертационного исследования стали труды Ф.И. Буслаева, в частности его филологическое наследие: во-первых, опубликованные работы ученого как в отдельных монографиях, сборниках, так и журналах, газетах и отдельных оттисках. Во-вторых, неопубликованные материалы 45-ти фондов 8-ми российских архивов, а также эпистолярное наследие ученого. В-третьих, работы его современников и ученых ХХ-ХХ1 вв. разного профиля, развивающих или опровергающих выводы исследователя; философская и христианская аскетическая литература.

Предметом исследования является концепция историзма Ф.И. Буслаева в его филологическом наследии. Основное внимание в настоящей работе уделяется характеристике и анализу научных методов, идей, основополагающих принципов и содержания исторической концепции Ф.И. Буслаева.

Цель работы: определение содержания, форм и научных способов проявления феномена историзма (система, процесс, переход) в концепции Ф.И. Буслаева. Цель работы может быть достигнута благодаря подробному анализу концепции историзма словесно-художественного творчества в научном наследии Ф.И. Буслаева и требует решения следующих задач:

- выявить черты самобытности феномена историзма и его мировоззренческих основ, проследить их конкретное отражение в содержательной ткани литературоведческой и фольклористической проблематике ученого;

- определить роль и место исторических взглядов Ф.И. Буслаева в системе воззрений культурно-научного сообщества XIX века, в том числе западников, славянофилов, революционеров-демократов, западноевропейской философии и в связи с этим подробно рассмотреть дискуссии, в которых участвовал Ф.И. Буслаев;

- указать конкретные элементы влияния святоотеческого взгляда в общей методологии Ф.И. Буслаева;

- уточнить систему ключевых дефиниций понятийного аппарата как отражающих основные элементы исторической концепции Ф.И. Буслаева;

- определить роль и значение сравнительно-исторического и историко-функционального методов, сравнительно-исторических методик в выяснении генезиса, типологии, заимствований, миграций, элементов национальной истории;

- рассмотреть комплексный подход Ф.И. Буслаева и определить характер взаимодействия его литературоведческих, искусствоведческих, фольклористических взглядов;

- раскрыть главенствующие компоненты концепции историзма в феномене литературного стиля и исторической поэтики Ф.И. Буслаева;

- определить значение и роль Ф.И. Буслаева в формировании исторической поэтики;

- указать на общие черты влияния концепции историзма и современного звучания методологии и теории в научном творчестве отдельных ученых без специального дополнительного анализа этих взаимодействий.

Методологические основания и теоретические источники диссертации. Исследование включает использование сравнительно-исторического, историко-культурного, историко-литературного, сравнительно-типологического, историко-функционального и биографического методов. Теоретическими и методологическими основами настоящего исследования стали разработки в области исторической поэтики, типологии культур,

комплексного подхода и сравнительно-исторического метода, теории словесности и стилей. Существенную методологическую значимость для настоящей работы имели труды А.Ф. Лосева, С.Н. Азбелева, М.В. Алпатова, В.П. Аникина, Э.Л. Афанасьева, В.И. Гусева, Л.И. Емельянова, В.М. Жирмунского, Т.В. Зуевой, A.M. Камчатнова, Л.М. Крупчанова, Ю.И. Минералова, Ф.М. Селиванова, Е.И. Семенова, В.Ю. Троицкого,

A.Н. Ужанкова, а также философские сочинения

B.В. Зеньковского, Л.П. Карсавина, Г.В. Флоровского, П.А. Флоренского, И.А. Ильина, святоотеческие труды.

Предыдущие исследования подходили к наследию Ф.И. Буслаева с мерками мифологического или исторического направления, не пытаясь осознать глубинную причину творческого процесса ученого. Концептуальной позицией автора стало изучение теоретико-исторической системы Ф.И. Буслаева имманентно, с тех позиций, с которых смотрел на историко-литературоведческие проблемы сам ученый. Это направило наш научный поиск, позволило учесть богословско-православную составляющую научных взглядов исследователя.

Положения, выносимые на защиту:

1. Мировоззрение ученого является фундаментом его научных филологических и культурологических идей. Глубокое и органическое использование святоотеческого учения о страстях и добродетелях, внедрение его основ в научную методологию отчетливо прослеживается в трудах академика как искусствоведческого, так и филологического направлений.

2. Самостоятельность и оригинальность исторической концепции Ф.И. Буслаева формировалось в диалоге с немецким романтизмом и его выразителями в русской науке. Историзм постигался Ф.И. Буслаевым и его современниками через призму ключевых проблем эпохи, чем определял его доминантные выходы в современность.

3. Идея историзма и феномен историзма связаны у Ф.И. Буслаева с основами теоретического и практического изучения художественной словесности.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые в литературоведении осмыслен феномен концепции Ф.И. Буслаева историзма в целом. В результате системного его

исследования в диссертационной работе выявлены новые грани философских и эстетических представлений Ф.И. Буслаева, что дает возможность дополнить совокупность знаний об общих чертах развития русской филологической науки XIX века.

Новизна работы обусловлена также выбором объекта и предмета исследования, новыми подходами в осмыслении научного творчества Ф.И. Буслаева, анализом ранее не привлекавших внимания литературоведов произведений, а также ракурсом, который систематически не апробировался на представленном в диссертации архивном материале:

- в научный оборот вводятся архивные материалы, прежде никогда не рассматривавшиеся в подобном объеме и с избранным научно-филологическим вектором;

- впервые анализ литературоведческо-фольклористических трудов Ф.И. Буслаева предпринят с привлечением православно-богословских позиций, адекватно мировоззренческим взглядам ученого;

- впервые сделана попытка выяснить связь богословского подхода ученого с решением им проблемы историзма в словесности;

- впервые проводится комплексное исследование творчества с точки зрения феномена историзма. Важность и серьезность внимания к этой проблематике обуславливается еще и тем, что речь идет не только о Ф.И. Буслаеве, но в его лице отечественном литературоведении, фольклористике, искусствознании в период их становления;

- впервые с опорой, как на искусствоведческие, так и литературоведческие взгляды ученого, т. е. в контексте целостной историко-литературоведческой концепции ученого воссоздана широкая картина исторической концепции Ф.И. Буслаева в ее подробных системных связях, процессе, переходных явлениях;

- впервые рассматривается проблема терминологии периода становления фольклористики на основе понятийного аппарата, выявленного в трудах Ф.И. Буслаева.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что её выводы о специфике содержания и формах реализации феномена историзма в творчестве Ф.И. Буслаева

вносят вклад в разработку теоретических и методологических проблем историко-литературного процесса, стиля в частности при осмыслении сущности эстетических и философских принципов историзма как художественно-мировоззренческой системы.

Практическая значимость работа состоит в том, что связанные с заявленной проблематикой материалы и результаты работы могут быть использованы в процессе дальнейшего изучения историографии, феномена Ф.И. Буслаева и его концепции историзма в теории и истории русской литературы, а также - при разработке учебников, учебных и учебно-методических пособий, энциклопедических статей, связанных с именем Ф.И. Буслаева, методологии и культуры языка для высшей и средней школы, в практике вузовского и школьного преподавания литературы и фольклора, при чтении курсов по теории и истории литературы и фольклора, спецкурсов по исторической поэтике, типологии культур и др.

Новый взгляд на наследие Ф.И. Буслаева является концептуальным и может быть использован при подготовке и издании полного собрания сочинений Ф.И. Буслаева, насущную необходимость которого для современной науки данное исследование ярко подтверждает.

Апробация работы. Результаты диссертации отражены в монографии «Концепция историзма в филологическом наследии Ф.И.Буслаева» (М., 2010), в отчетах по научному проекту "Творческое наследие Ф.И. Буслаева в истории филологии и искусствознании" (руководитель) по федеральной целевой программе "Научные и научно-педагогические кадры инновационной России" на 2009-2013 годы. По теме диссертации опубликовано 29 работ, 8 из которых опубликованы в журналах, рекомендованных ВАК РФ. Они также неоднократно излагались диссертантом в докладах на ежегодных всероссийских конференциях по проблемам гуманитарных наук и православной культуре «Пасхальные чтения» (Москва, МПГУ, 2005, 2006, 2007, 2008, 2010), в выступлениях на международных, всероссийских, региональных конференциях и научных форумах в вузах Москвы, научных семинарах, сессии филологического факультета МПГУ. Основные положения диссертации были

представлены в виде научных докладов на Международной научной конференции «Наука о фольклоре сегодня: междисциплинарные взаимодействия» (Москва МГУ им. М.В. Ломоносова, 1997), XIII Богословской конференции (Москва ПСТБИ, 2003), II Международной конференции «Феномен творческой личности в культуре» (Москва, МГУ им. М.В.Ломоносова, 2006, 2010), Международной научной конференции «Российская славистическая фольклористика: пути развития и исследовательские перспективы» (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2006); научно-практической конференции «Наследие Д.С. Лихачева в культуре и образовании России» (Москва, МГПИ, 2006), конференции «170 лет академику А.Н. Веселовскому» (Москва, МПГУ, 2008), VIII Всероссийском студенческом фестивале «Учитель русской словесности», посвященного 190-летию Ф.И. Буслаева (Москва, МПГУ, 2008), научно-практической конференции «Синтез в русской и мировой художественной культуре» (Москва, МПГУ, 2009) и других конференциях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав: «Проблема историзма в методологии филологического наследия Ф.И. Буслаева», «Проблемы художественного стиля и исторической поэтики», заключения. Дан библиографический указатель трудов Ф.И.Буслаева, включающий 231 издание и рецензии современников на работы Ф.И. Буслаева, указатель 987 единиц хранения эпистолярного наследия Ф.И. Буслаева 45-ти архивных фондов 8-ми архивов (РГБ ОР, ААН - М., ААН - СПб., РНБ, РГАЛИ, ГИМ ОПИ, ГЛМ, ЦИАМ). Список использованной литературы насчитывает 514 работ.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении характеризуется состояние разработанности проблемы, обосновывается актуальность темы диссертации, определяется теоретико-методологическая база исследования, его новизна, излагается теоретическая и практическая значимость результатов работы.

Первая глава «Теория и методология филологического наследия Ф.И. Буслаева» состоит из пяти параграфов. В первом

из них «Проблема историзма в дискуссиях отечественной филологической науки» рассматриваются общие принципы историзма в истории философии и эстетике, методологическая значимость решения этой проблемы, как в философии, так и в конкретных областях знаний естественных и гуманитарных наук. Присутствуя в концепциях идеализма и материализма, проблема историзма связана с разработкой понятий система, процесс, развитие, переходность, комплексность. Идею историзма выдвигала и романтическая эстетика, но «никто из романтиков не поднялся до понимания, хотя бы с идеалистических позиций, закономерности процесса исторического развития искусства, не показал необходимости смены одних форм другими»17.

При этом отмечается, что философские особенности возникновения и развития западноевропейского и русского романтизма не только не совпадали, но были глубоко чуждыми друг другу. А.Ф. Лосев характеризовал историзм романтиков как «мистериально-органический»1 . Он считал, что «чистый романтизм есть язычество»19 и «это явление существенно протестантского запада», где «романтики совмещали в себе романтизм с католичеством»20. При этом романтизм запада имел «открыто антибуржуазную направленность» и «был вершиной антипросветительского движения»21, в то время как Россия только шла «навстречу буржуазным преобразованиям»22. Кроме того, индивидуализм частной жизни запада противопоставлялся традиции общинной жизни в России. В романтизме запада продолжались традиции, идущие от эпохи Возрождения, в России же этих традиций фактически не было, поэтому проводниками романтизма в России считались «все те, кто так

ПВанслов В.В. Эстетика романтизма. - М.: 1966. С. 218.

пЛосев А.Ф. Конспект лекций по эстетике нового времени. Романтизм И Литературная учеба. - М.: 1990. Кн. 6. С. 143.

19Лосев А.Ф. Диалектика художественной формы // Форма - Стиль -Выражение. - М.: 1994. С. 250.

20Там же. С. 249.

пГуревич A.M. О типологических особенностях русского романтизма // К истории русского романтизма. - М.: 1974. С. 509.

22Тамже. С. 511.

или иначе противостоял эстетике и поэтике классицизма»23. В результате, как конкретное проявление романтизма, так и онтология, т.е. объяснение сущностной бытийной природы явлений, в русской и западной философской идеалистической мысли разная. Разница отмечалась в отношении к религии и вере. В западном мире идеалистическая философия вне веры привела к трансцендентализму, «в котором вся реальность уже растворена в диалектическом самодвижении разума»24. Русская идеалистическая философия не отказывается от святоотеческой традиции, и опасность отрыва от реальности таким образом преодолевалась. Русская идеалистическая философия и в рамках метафизики всеединства признавала не только внутреннюю связь, но и зависимость пространственно-материального мира от мира душевно-духовного. В начале XXI века полноценность принципа историзма признается «лишь при условии, что будут рассматриваться в единстве и взаимосвязях по крайней мере три стороны человеческого бытия: социально-историческая, культурно-национальная и религиозная»25. Многообразие подходов к осмыслению феномена историзма как в философии, так и конкретных науках сохраняется до сих пор. Мы же обратились к тем концепциям, которые способны объяснить теоретико-методологические позиции Ф.И. Буслаева, оставив без рассмотрения иные.

Отмечается, что дискуссия 80-х годов XX века явилась своеобразным понудительным мотивом для внимательного прочтения трудов Ф.И. Буслаева не только фольклористами, но и теоретиками методологами, историками литературы, выявила с одной стороны, недостаточность усвоения отечественного наследия, с другой, - колоссальный потенциал разработок ученых XIX столетия.

Далее рассмотрена характеристика Ф.И. Буслаевым подходов западников и славянофилов, европейских ученых

23Там же. С. 509.

24Зеиьковский В. В. История русской философии в 2-х томах. - Л.: 1991, Т. 1,4.2. С. 22.

25Трощкий В.Ю. Слово и культура. - М.: 2010. С. 25.

III. Низара, О. Каспари. Дан анализ точек зрения Ф.И. Буслаева,

A.Н. Пыпина и др. по вопросам византийского влияния, «исторического разбора памятников», «славянофильской односторонности», а также теоретического или «практического» изучения предмета, нравственности и безнравственности науки. Представлены мнения A.A. Котляревского, A.B. Дружинина, JI.3. Колмачевского, О.Ф. Миллера, С.П. Шевырева, а также оценки этой дискуссии в XX веке.

Определяя роль Ф.И. Буслаева в дискуссиях по проблемам историзма, ученые XX века чаще всего за точку отсчета принимали рассуждения революционеров-демократов, которые выдвинули тезис об антиисторизме общей концепции исследователя. E.H. Петрова, В.И. Чичеров, Н.К. Гудзий,

B.Е. Гусев, М.К. Азадовский, В.Г. Базанов, С.В. Смирнов повторяли упреки Ф.И. Буслаеву в противоречивости и статичности его построений, отсутствии историзма, в приверженности старине и её идеализации.

От полного отрицания историчности позиций ученого наука осторожно переходила к утверждению основательности оценок, сделанных Ф.И. Буслаевым. Практический подход западников и славянофилов, против которого выступал Ф.И. Буслаев, стал оцениваться согласно его взгляду как «утилитарный подход». Широкие перспективы в этом смысле наметили работы Ф.М. Селиванова, А.И. Баландина,

C.Н. Азбелева, Е.И. Семенова.

Мысль о том, что Ф.И. Буслаев не романтик, получила развитие в трудах В.П. Адриановой, Е.И. Семенова, Л.А. Топоркова. Ю.С. Степанов, С.Г. Проскурин указали существенную специфику исторических разысканий Ф.И. Буслаева, отличавшую его от западных романтиков и заключавшуюся в том, что «Ф.И.Буслаев поставил в центр внимания перелом в развитии духа, связанный с христианством»26. М.В. Алпатов в 1961 году высказывал мнение, что концепция Ф.И. Буслаева чужда гегельянству. «Буслаев не

^Степанов Ю. С., Проскурин С.Г. Константы мировой культуры. Алфавиты и Алфавитные тексты в периоды двоеверия. - М: 1993. С. 6.

тяготел к философским концепциям в духе гегелевского учения о символической, классической и романтической поэзии»27. Таким образом, современная наука подошла к утверждению важности теоретического подхода Ф.И. Буслаева, нащупала путь поиска его специфики.

Наше исследование обнаруживает, что предмет спора лежит в принципиально разных подходах, ориентированных на прямо противоположные философские и вообще мировоззренческие системы. Материализм - позитивизм А.Н. Пыпина, Н.Г. Чернышевского и объективный идеализм Ф.И. Буслаева, вобравший святоотеческие идеи, направляли мысль исследователей в прямо противоположные русла. Важно подчеркнуть онтологически разные идеалистические представления святоотеческой ориентации и немецкой идеалистической философии. Ф.И. Буслаев не принимал немецкую идеалистическую философию, как в лице Ф.В.Ё. Шеллинга и Г.В.Ф. Гегеля, так и в лице русских славянофилов и западников, многие идеи которых имеют корни в немецкой идеалистической философии. Ф.И. Буслаев чутко уловил их отличие от традиционного православного святоотеческого взгляда, в то время как современники это' не различали.

Ф.И. Буслаев опирался на весь ряд явлений изучаемого периода, убедительно доказывал, что культура рождается культом и является его плодом. Г.В.Ф. Гегель резко противопоставлял искусство религии и философии и отбрасывал, не рассматривал явления, которые не имели продолжения в следующих эпохах.

В суждениях Ф.И. Буслаева присутствуют моменты, сближающие его с романтиками и противопоставляющие его им. Ученый жил и работал в диалоге с современностью, принимая то, что было близко его исторической концепции, и категорически отвергая то, что не могло стать органической частью его мировоззрения и, следовательно, теоретической базой его трудов.

21 Алпатов М. В. Ф. Буслаев и русская наука об искусстве // Искусство. -М.: 1961.8. С. 66.

Как и романтики, Ф.И. Буслаев включал фольклор в единый процесс развития национальной художественной культуры. Он также проводил мысль о единстве национального, конкретно-исторического и общечеловеческого в искусстве, требовал изучения «местного» колорита в искусстве, давал глубокие сравнительные характеристики различных эпох художественного развития и национальных культур, что позволило ему, в отличие от романтиков, прийти к рассмотрению типологических универсалий мирового культурного развития. В отличие от романтиков Ф.И. Буслаев признавал движущей силой развития не противоречие между идеальным и реальным, но противоречие между разными формами идеального и разными формами реального. Исследователь убедительно сумел показать духовные закономерности литературного процесса и необходимость смены одних форм другими.

Современное состояние словесности - это «совокупность разновременных иногда друг другу противоречащих и

противоборствующих результатов исторической жизни, как бы

28

слоями накопившихся в течение веков» , «есть явление историческое, есть прошедшее, внесенное в современность, как один из её элементов»29. Такое диалектическое понимание истории словесности легло в основу теоретических построений ученого и стало основой его истории и теории словесности как системы противоборствующих элементов, как процесса, в котором соединяются разновременные и потому противоречащие друг другу составляющие, таким образом развитие понимается как внутренняя борьба противоположностей.

Во втором параграфе «Основы методологии филологического наследия Ф.И. Буслаева» обращается внимание на мнения современников и учеников Ф.й. Буслаева: В.А. Лебедева, A.A. Андреевой, A.A. Котляревского, Л.П. Вельского, А.И. Соболевского, И.Н. Жданова,

28Буслаев Ф.И. О русских народных книгах и лубочных изданиях // Буслаев Ф.И. Исцеление языка. Опыт национального самосознания. Работы разных лет / Сост. A.A. Чех. - Спб.: 2005. С. 341.

29Там же. С. 367.

А.Н. Веселовского, Д.В. Айналова и др. о духовных основах его научных и жизненных взглядов. Историческая концепция Ф.И. Буслаева и отдельные ее вопросы поддаются анализу только с тех позиций, с которых смотрел на них сам ученый. Для Ф.И. Буслаева был характерен анализ словесности и искусства на уровне исходного онтологического содержания, поэтому в его терминологии наблюдаем литературоведческий инструментарий, близкий философским категориям святоотеческого учения. В связи с этим в главе уделено пристальное внимание выявлению и анализу общетеоретической терминологии исследователя, таких понятий как христианская любовь, благочестие, благоговение, смирение, благодать, своеволие, пристрастие, духовность, душевность и др. Историко-литературный, историко-искусствоведческий, историко-лингвистический процессы он рассматривал через призму богословских категорий, что в советской науке было расценено как «методологическая порочность».

Наследие Ф.И. Буслаева является весомым подспорьем в решении современных проблем истории и теории словесности. Развитие современной науки подтверждает актуальность проблематики работ Ф.И. Буслаева. Духовный подход к искусству характерен для современной «целостно-духовной школы»30. Современный исследователь поясняет, что духовное тесно связано и определяет целостность произведения искусства, духовное есть «исходное единство гносеологического, этического, эстетического является именно единством, неким целым»31. Высокая духовность является воплощением художественности. Художественность связана напрямую с очищающей нравственностью (катарсисом) и воспринимается как внутренняя правда (истина). В этом можно видеть своеобразный историзм художественного явления. «Высокая художественность и высокая нравственность, как и высокая правда (истина), есть в

ЛГусев В.И. Память и стиль. Современная советская литература и

классическая традиция. - М.: 1981. С. 8.

3,Гусев В.И. Рождение стиля. Статьи. - М.: 1984. С. 14.

конечном и глубинном итоге одно и то лее, только взятое с разных сторон»32.

Разрабатывая понятие стиля, ученый вынужден решать и проблему духовности, так как существует неразрывная связь духовности со стилем. В.И. Гусев пишет: «Как одна из актуальнейших вырисовывается проблема связи категории духовного с категорией стиля, как представляется, ныне одна из актуальнейших проблем в теории и самого художественного стиля»33.

Изучением духовной ипостаси словесности, достигается целостность освоения предмета. Такой подход к изучению словесности отстаивают современные специалисты, подтверждающие, что «смысл и пафос произведений литературы, ее идейно-художественное, эстетическое содержание должно изучать в связи с ее духовным содержанием. Тогда и будет достигнута целостность в ее освоении»34.

Многогранный труд Ф.И. Буслаева имеет непреходящее значение для развития современной науки, поэтому полное собрание его сочинений должно стать важным этапом в развитии и самоидентификации отечественной филологии и искусствоведения.

Данное исследование предлагает имманентный подход к осмыслению научного наследия и подсказывает принцип формирования полного собрания сочинений ученого по блокам: языку, словесности, искусству.

Внутри каждого блока материал следует расположить хронологически и по проблемам, дополнить вступительной научно-исследовательской статьей. Кроме этих томов по научным блокам необходим том приложений с указателем имен, предметным указателем, словарем используемых ученым терминов, том эпистолярного наследия Ф.И. Буслаева, том впервые издаваемых архивных материалов, том воспоминаний

32См. сноску 14. С. 18.

^Гусев В.И. Художественное и нравственное. Письма о литературе. -М.: 1988. С. 7.

^ Троицкий В.Ю. Слово и культура. - 2010. М.: С. 353.

современников. Необходима государственная поддержка, чтобы освоить этот объем работ, которые Ф.И. Буслаев подвижническим прудом созидал в течение пятидесяти лет.

В третьем параграфе «Понятийный аппарат исторической концепции Ф.И. Буслаева» дан анализ фольклористической терминологии ученого. Терминология Ф.И. Буслаева обусловлена его историко-литературоведческой концепцией. В качестве термина используются слова, имеющие «живую внутреннюю форму», т. е. мотивированные термины. Свою роль в образовании терминологии ученого сыграл национальный языковой фонд. Термины былина, причитание, сказка пришли из народной лексики. Термины легенда, предание, сказание отразили влияние книжной лексики. В результате анализа установлено, что термин былина содержит в себе несколько значений: указывает на факт мифологического или исторического характера, лежащий в основе былины, исторической песни, сказки; обозначает название жанра былины и жанра исторической песни. В современной науке термин «былина» связан только с жанром былины. В связи с этим обращается внимание на неточное понимание термина «былина» во взглядах Ф.И. Буслаева современными учеными (В.Я. Пропп, М.К. Азадовский).

Термин «песня» используется как название жанра былины, исторической песни, духовного стиха, обрядовой песни с разными определениями. Термин «причитание» обозначает у Ф.Р1. Буслаева заговор, детскую закличку, похоронное причитание, свадебное причитание, свадебный ритуальный диалог, тост. Термин «предание» обозначает жанр былины, предания, жанров народной демонологии, легенды христианской, апокрифической, народной и литературной, а также используется в значении народная традиция.

Особенностью терминологии Ф.И. Буслаева является привлечение эпитетов для «подновления» точного значения термина. Уточняющая синонимия терминов, совпадение значений термина и народного слова позволяло терминам в концепции Ф.И. Буслаева свободно вращаться в кругу нетерминологической лексики, обладая общими с ней возможностями. Это отчасти сформировало и всех поражающую

особенность научных трудов Ф.И. Буслаева: их доступность, образность и насыщенность мыслью. Широкий исследовательский аппарат Ф.И. Буслаева говорит о серьезной разработанности как концепции в целом, так и отдельных её частей. В терминологии Ф.И. Буслаева отсутствует калькирование терминов из других языков, что говорит о принципиальной самостоятельности его концепции. Анализ характера использования терминов Ф.И. Буслаевым позволяет говорить, что они в его концепции выполняют функцию фиксации знаний, открытия нового знания (эвристические термины), передачи знания. Систематизирующая функция терминологии ученого отражает учет ими нескольких концепций, как мифологической, так исторической и миграционной школ. Анализ его терминологии позволяет говорить, что в его концепции были заложены все потенциальные направления развития фольклористики не только XIX века, но XX и нашего столетий.

В четвертом параграфе «Комплексный подход к историко-литературному и историко-культурному материалу как методологическая база историзма в наследии Ф.И. Буслаева» на примере междисциплинарных связей словесности, лингвистики, искусства описана конкретная содержательная сторона комплексного подхода Ф.И. Буслаев.

Концепция подчиненности историко-литературного движения духовной составляющей выступала у Ф.И. Буслаева в качестве основы комплексной междисциплинарной науки об исторических формах народной духовности, отраженной в языке, фольклоре, литературе, иконописи, живописи, скульптуре, архитектуре. Задача, поставленная Ф.И. Буслаевым, «показать в явлениях идею» реализовалась в комплексном междисциплинарном подходе при изучении художественного образа через язык, иконографию, словесность. Ф.И. Буслаев считал, что словесность, архитектура, музыка, искусство тесно связаны с действительностью. Действительность есть воплощение определенной системы идей, духовности, и эти идеи, отражающиеся в разных видах творчества, закрепляются этими искусствами. Таким образом, при сопоставительном анализе разных искусств ученый уточнял идейную, духовную основу

направлений эпохи. Важность комплексного подхода заключается в том, что он способен «выявить не одну только литературную типологию, но и номотетнческие законы общественного развития, по которым развивается и литература»35. Эти общие законы в свою очередь подсказывают периодизацию историко-литературного процесса, что весьма существенно для решения проблемы историзма в целом.

Плодотворность комплексного подхода подтверждают М.В. Алпатов, П.Н. Сакулин, Ю.И. Минералов, А.Н. Ужанков и др. Комплексный подход присутствует практически во всех работах Ф.И. Буслаева.

Э.Л. Афанасьев, М.К. Азадовский, Н.К. Гудзий, В.Ю. Троицкий видят ценность комплексного подхода в том, что он придает взглядам ученого цельность и единство. Комплексный подход характерен для исследований ученого не только в решении общих проблем историко-литературного процесса, но и для решения проблем отдельного жанра. Так Ф.И. Буслаев отмечал отражение образов духовных стихов в русской иконописи и отголосков богатырского эпоса - в русском иконописном подлиннике. Из рукописных летописей Ф.И. Буслаев привлекал много легенд о строительстве храмов в Киеве, Новгороде, Пскове, Москве, Боголюбове и других городах. На примере легенды о Марии и Марфе, используя комплексный подход, Ф.И. Буслаев пояснял, как православная культура повлияла на художественную форму этой легенды. Ученый считал, что в ней отразился «символизм и строгая, но наивная симметрия иконописного стиля»36. Художественная симметрия отразилась в именах главных героинь (Мария и Марфа), в симметрии жизненных событий героинь: замужество, вдовство, одновременное путешествие, одинаковые сны, Божья благодать.

35Ужанков А.Н. Стадиальное развитие русской литературы XI - первой трети XVIII века. Теория литературных формаций. - М.: 2008. С.8-9.

36Буслаев Ф.И. История русской литературы. Лекции, читанные его императорскому высочеству наследнику цесаревичу Николаю Александровичу (1859—1860). - М.: 1906. - Вып. 2. С. 161.

В иконографии Благовещания исследователь видел соотношение общефольклорных индоевропейских мотивов и канонической христианской иконографии. Ученый рассмотрел три разных иконографических изображения Благовещания: па колодгр, с веретеном, и просто в храмине. Сопоставление «обыкновенных общих мест народных преданий», общеизвестных фольклорных мотивов: умыкаемой девицы у воды, девушки-пряхи и необъясненных иконографических элементов, позволило сделать вывод о фольклоризации этого иконографического сюжета.

Комплексное изучение сюжета об единороге в фольклоре, литературе, западной и древнерусской иконографии позволяет обнаружить всю полноту смыслов этого популярного образа: от древнейших (сюжет символической охоты на единорога обнаруживается в мифологии, индийской, греческой, славянской) до христианских.

В поэтических, иконографических сюжетах, связанных с образом Иоанна Крестителя, Ф.И. Буслаев обнаруживал мотивы разных эпох: языческой, иудейской, древнехристианской, а также национального периода.

Фольклористические и литературоведческие выводы ученый сверяет лингвистическими исследованиями. Изучая художественный образ Ф.И. Буслаев поднимал все значения слова в их историческом комплексе.

В пятом параграфе «Концептуальные положения сравнительно-исторического метода Ф.И. Буслаева» представлено широкое многообразие точек зрения относительно наследия ученого, отмечена острая дискуссионность, непримиримость подходов, контрастность и противоречивость оценок как критики XIX века, так и XX столетия.

Проведенный анализ привел к заключению о том, что научная деятельность Ф.И. Буслаева формировала методологический комплекс сравнительно-исторического, историко-функционального и историко-типологического методов. Ф.И. Буслаев использовал сравнительно-исторический метод для разных исследовательских целей: для изучения одинаковых историко-литературных процессов разных народов (русских, немцев, финнов, чехов, испанцев, французов и др.),

разных эпох и направлений в историко-литературном процессе одного народа. Это позволяло определять генезис, национальную специфику, мигрирующие, заимствованные элементы тех искусств, к которым он обращался, типологию художественного творчества. Ф.И. Буслаев выделял следующие приемы сравнения:

- сравнение элементов одной эпохи разных народов для выяснения полной картины древней мифологии природы и особенностей национального фонда мифологии природы,

- сравнение одних и тех же жанров (например, сказки) разных народов с целью выяснения международного и специфического фонда элементов,

- сравнение элементов разных жанров (например, сказки и былины),

сравнение исторических свидетельств (например, летопись одного события по разным хроникам) и эпического сюжета,

- сравнение места и времени в письменных и устных источниках,

- сравнение описаний деталей быта и воинского снаряжения в летописях и народном эпосе,

- сравнение функций предметов и персонажей с целью выяснения их происхождения.

Ф.И. Буслаев отличает сравнительный метод для изучения мифологических элементов в фольклоре разных народов и сравнительный метод для выяснения заимствований. Теория заимствования, по мнению Ф.И. Буслаева, включает изучение заимствованных элементов на уровне быта, юридических обычаев, литературных влияний; теорию эвгемеризма, согласно которой, с одной стороны, божества мифологических сказаний всех народов - это знаменитые исторические личности, обожествленные их потомками, с другой стороны, - всякая мифология - это искажение ветхозаветных сказаний; бенфеевский вариант теории миграций, по которой интерес к буддизму давал импульс к заимствованиям. Ученый считал, что заимствования и взаимовлияния можно изучать как на материале мифологическом, так и на материале христианской культуры.

Проблема взаимодействия восточной и западной культур рассматривалась Ф.И. Буслаевым как отражение духовных

интересов народа, которые и определяли причину различий. Для изучения типологии культур Ф.И. Буслаев использовал сравнительный метод, с помощью которого показал, что древнехристианский источник при развитии в разных культурах дал прямо противоположные результаты. Ф.И. Буслаев настаивал на изучении путей заимствования, а также анализировал методику формирования средневековой повести и рассказа.

Исследования Ф.И. Буслаева оказали существенное влияние на труды современников, в том числе О.Ф. Миллера,

A.A. Котляревского и др. Изучение сравнительно-исторического метода именно Ф.И. Буслаева позволило ученым XX века сформулировать положения об аспектах изучения эпоса, различиях методов и приемов. Теоретические разработки

B.М. Жирмунского и Ф.И. Селиванова по этой проблематике покоятся на взглядах Ф.И. Буслаева.

Вторая глава «Проблемы художествеппого стиля и исторической поэтики» состоит из пяти параграфов. В первом из них «Проблема переходности как становление и синтез стилей» рассматриваются законы перехода, обеспечивающие качественное изменение через разрешение внутренних противоречий

Чтобы раскрыть законы перехода от одной художественной системы к другой Ф.И. Буслаев использовал категорию двоеверия, которая в его интерпретации приняла на себя значение переходности. Это необходимое явление на протяжении всей творческой деятельности народа последовательно формировало художественно-поэтические системы разных эпох и периодов.

Ф.И. Буслаев исходил из общих предпосылок о непрерывности и внутреннем единстве историко-литературного процесса, его диалектичности и закономерности. Ученый не приемлет метод гегелевской триады: тезис, антитезис и сентезис, когда последующие фазы являются только отрицанием предыдущих. Концепция Ф.И. Буслаева скорее основана на диаде, на противопоставлении нового со старым их борьбе, взаимопроникновении в переходный период и законе традиции, который является имманентным в разные эпохи при разных конкретных условиях бытия. Рассматривая переходность как самостоятельное явление Ф.И. Буслаев показал, что новое

является этапом того же самого процесса, оно возникает самостоятельно в силу существующих внешних и внутренних противоречий, но составляет звено в общем литературном процессе, который мыслится как единое целое. Сегодняшний реальный опыт народа и его идеалы проникают в изображение прошлого; полуфантастические представления о прошлом, унаследованные от предшествующих поколений, преломляются сквозь современность, современные проблемы зовут на помощь вымысел, прошлое, традицию.

Например, происхождение мотива мифических родственников у героя или богатыря, мотив передачи тяги земной от Святогора Микуле Селяниновичу Ф.й. Буслаев связывал с переходным периодом от кочевой эпохи к земледельческой. Мотив эпического сватовства к пряхе как переходный ученый видит в легенде о муромских святых Петре и Февронье и в финской Калевале. Примеры «двоеверной примеси древнейшего происхождения» Ф.И. Буслаев указывал в апокрифах о крестном древе, чаше Санграль, Страшном Суде, Соломоне и Китоврасе, сборниках Зерцала Великого, Звезды Пресветлой и других.

Ф.И. Буслаев подчеркивал многоаспектность явления двоеверия. Двоеверные системы разных народов и разных периодов взаимодействовали. Двоеверие древнейшего периода вливалось в «эллинскую» культуру, таким образом обнаруживало «не только греко-римское, но и восточное или египетское» содержание^7. Важным в системе взглядов Ф.И. Буслаева относительно двоеверия стало указание на существенную роль античной традиции в древнехристианском искусстве.

Древние античные формы наблюдаются в орнаментной системе христианских катакомб, в стенной живописи, в рельефах древнехристианских саркофагов. Здесь содержание прежней художественной системы разрушается, остается только ее форма. Формы одинаковых мировоззренческих систем разных народов притягивают или даже в некоторой степени восстанавливают прежнее содержание. Так античные формы периода

лБуслаев Ф.И. Сравнительное изучение народного быта и поэзии У/ Русский вестник. - М.: 1873. Т. 104. С. 625.

антропоморфизма в древнехристианском искусстве притягивают национальные мифологические элементы. В постижении вопросов переходности и существа двоеверия в разных культурах Ф.И. Буслаев использовал диалектический подход. Накопительный принцип является одним из существенных принципов, характеризующих его историческую концепцию.

В концепции Ф.И. Буслаева понятие двоеверие имеет несколько значений: историческое, социальное, душевно-психологическое, художественно-поэтическое. Двоеверие - это периоды перехода между разными мифологическими эпохами. Двоеверие - это период между языческой и христианской эпохой. Двоеверие - это смутное состояние умов в разные отрезки времени, будь то мифологическая или христианская эпохи. Двоеверие - это сосуществование в произведении художественных форм разных периодов, разных эпох. Двоеверие - это внутренний закон перехода от одной художественной системы к другой.

Перипетии взаимодействий новой системы со старой Ф.И. Буслаев пытался проследить в историко-литературном и историко-искусствоведческом процессах, выясняя, кроме того, моменты пересечения и взаимовлияния искусства слова и изображения. Исследователь предлагал сравнительное изучение этих процессов в России и западной Европе. Он доказывал, что взаимопроникновение происходило благодаря общности внутренних феноменов. Таким образом, понятие двоеверия в концепции Ф.И. Буслаева становилось ключевым в осознании всемирного исторического процесса культур, в решении проблемы становления, развития и дальнейшего синтеза стилей.

Такая постановка проблемы двоеверия является актуальной. Современная наука видит решение этого вопроса на путях близких Ф.И. Буслаеву.

§ 2 называется «Исторический комплекс как основа формирования эпического стиля». Важными для понимания смысла термина «исторический комплекс» являются взгляды А.Ф. Лосева. Исторический комплекс А.Ф. Лосев понимал как отражение в образе художественно переплавленных составляющих, отразивших разные исторические эпохи. Ф.И. Буслаев ставил своей задачей изучить исторический

комплекс национальной мифологии, выявить в этом комплексе составляющие разных эпох и периодов. Конкретный национальный историзм мифологии прежде всего интересовал Ф.И. Буслаева.

А.Ф. Лосев позже также развивал тезис о важности изучения местных областных, национальных вариантов мифологии, и в связи с этим говорит о географическом исследовании сюжетов.

Ф.И. Буслаев рассматривал исторические комплексы, связанные с природными явлениями: гора, река, змий, волк и др., с женскими образами и образами старших и младших богатырей. В исторических комплексах женских образов Ф.И. Буслаев видит сохранение связи с мифологией природы, с водной стихией, переходной эпохой от матриархата к патриархату, например, мотив забывания жены, жестокого обращения с женщиной, связь с эпохой христианства, мотивы похвальбы матерью.

Образ женщины в фольклоре эволюционирует: сначала это «исполинские женщины» с «суровым величием», с «вещей сверхъестественной силой разума и предвиденья», поздние образы отличаются «грацией и спокойной красотой», «житейской мудростью, сопровождаемой здравым смыслом»38. Ф.И. Буслаев выявлял и систематизировал всю полноту смысла образа.

Старший богатырь воплощает сначала первобытное божество, которому веруют и поклоняются, в следующий период - чудовище, с которым борются. Тип старшего богатыря в русском эпосе отразил «переход от божества стихийного к чудовищу»39. Образ Соловья-разбойника следующий в мифологическом развитии и является переходным от кочевой эпохи к земледельческой. Земледельческая эпоха связывается ученым с антропоморфизмом древних божеств. Появляются новые мотивы и образы: гнезда, чудесного плуга, неподъемной сохи, чудесного вещего пахаря, родоначальника народа, мотивы

38Буслаев Ф.И. Народная поэзия. Исторические очерки. - СПб.: 1887. С. 199.

39Буслаев Ф.И. Народная поэзия. Исторические очерки. - СПб.: 1887. С. 21.

огораживания, тяги земной. Они перемежаются с древними образами кузнеца, мотивами выковывания золотых волос, обрезания волос, как покорения и т.д.

Следующим поколением оседлого быта становятся селяниновичи. Исследователь описывал эволюцию образа Ильи Муромца и отмечал «противоречащие анахронизмы»: черты «мифологической личности Перуна» периода национальной мифологии и «героической личности». Ф.И. Буслаев придавал огромное значение образу Ильи Муромца в развитии национального эпоса, установлении княжеской власти христианской государственности. Древние мотивы, связанные с образом Ильи Муромца: мотив приобретения сверхъестественной силы, вещей уверенности в своей судьбе перемежаются с более поздними: обида на пиру, дружба с голью кабацкой, победа над Соловьем-Разбойником, бой с великаном Жидовином. Следующий этап в развитии образа - бездомный донской казак, завершение идеала святости. Кончила Ильи вариативна: он пропадает без вести, каменеет, ложится в гроб живой, иногда смешивается древний мотив окаменения с христианским мотивом монашеской смерти в киевских пещерах.

Исторические комплексы сказок также содержат в себе образы и мотивы как древнейших мифологических, так и позднейших эпох. К древнейшим мотивам он относил мотив зачарованного сна, окаменение от укола веретеном, мотив нарушения запрета, непослушания и как следствие беда героя. Главным мифологическим мотивом ученый считал мотив связи с потусторонним миром в разных его вариантах: пребывание у ведьмы, возрастание силы от воды (напитка), мотив женитьбы на реке, дочери реки, мотив вещей головы, добывания коня, мотив одноглазия, связи женщины с чудовищем, заключения матери и героя в бочку или разрывании тела, несмеяние в разлуке, мотив жертвы предкам, зачатия от цветка, от питья воды из-под цветка, от связи с растением, животным. Мотив живой и мертвой воды Ф.И. Буслаев связывал с сакральным источником и мировым древом при нем и хранительницах этого источника, прорицательницах прошедшей и будущей жизни.

К мотивам переходных эпох относил мотивы освобождение женщины от оков на огненной горе, мотив невинно гонимой

женщины, невинно оклеветанной женщины (трансформация заслуженно гонимого мифологического персонажа в лице женщины). Мотив переселения душ, являющийся древним мотивом, эволюционирует и переходит в мотив оборотничества; мотив состязания в загадках трансформируется в использование загадочных выражений, мотив пения дудки, срезанной на могиле, заменяется на пение выкопанных костей, мотив поджаривания героя трансформируется в мотив жарки колдуньи или её детей.

Ф.И. Буслаев показывал, как эволюционирует образ героя: герой - мифологический персонаж, герой - сын мифологического персонажа имеет мать и родственников мифологическими персонажами. Эволюция персонажа может отражаться в изменении статуса героя. В мифологический период герои, имевшие статус высших божеств, в эпоху христианства приобретают демонологические характеристики. Это касается западноевропейских эльфов, валькирий, литовских лаум, славянских вил и русалок.

Древность образов определялась Ф.И. Буслаевым по их принадлежности к стихиям природы, мифологическим существам, к демонологическим существам, прямой или опосредованной связью с предками, отрицательным отношением этих персонажей к христианству. Ф.И. Буслаев ставил перед собой задачу изучения эволюции эпического стиля.

Элементы эпического стиля, рожденные разными эпохами, подчинены художественным задачам, эстетически переосмыслены и переплавлены, созданы заново в соответствии с логикой эпического повествования.

В § 3 «Проблемы исторической поэтики в филологическом наследии Ф.И. Буслаева» на основе анализа взглядов ученого относительно художественных тропов исследуются методологические особенности его творчества, выявляется природа сложной взаимосвязи их с исторической действительностью. Ученые XX века высоко оценивают значение и роль Ф.И. Буслаева в исследовании теории фольклора и его поэтической системы, в то время как современники не видели этих заслуг ученого. Так, еще в середине XIX века А.Н. Пыпин заявил что, так как Ф.И. Буслаев предпочитает анализ поэтической стороны словесности, а не анализ связи литературы

с практикой, то в его концепции отсутствует принцип историзма. То, что современники неверно интерпретировали как искусство для искусства, для ученых последующих поколений стало основой нового раздела филологических знаний - исторической поэтики. Во времена Ф.И. Буслаева никто не думал о такой специализации, но исторический аспект изучения Ф.И. Буслаев последовательно проводил и при анализе художественных средств. Актуальность проблематики работ Ф.И. Буслаева, в том числе и по вопросам исторической поэтики, выясняется по мере развития науки.

Историческая поэтика фольклора Ф.И. Буслаева была связана с признанием трех единств: языка, устного предания, миросозерцания исполнителя и слушателя. Последовательно проводя принцип историзма, Ф.И. Буслаев считал, что мифология явилась основой поэтических представлений и художественных тропов, система которых изменялась и дополнялась следующими эпохами. Таким образом, художественные тропы выступают важнейшим средством познания действительности и появляются исторически. С помощью образов овладевали действительностью. Эти образы помогали ее познавать. Позже они становились формальными фигурами речи. Ф.И. Буслаев рассматривал генезис поэтических форм не как формальный момент художественной системы, а как необходимое звено в сложном процессе духовно-художественного освоения действительности па протяжении разных эпох.

Ученого интересовал не только аспект становления художественного тропа, но и общие, повторяющиеся закономерности в этом направлении. В концепции Ф.И. Буслаева историзм выражается в изучении происхождения и развития таких категорий как образ - понятие; поэзия - проза; певец - поэт - исполнитель; эпитет, метафора, сравнение (положительное и отрицательное), палилогия, синоним, тавтология, эллипсис, метонимия, синекдоха, олицетворение, символ, аллегория, параллелизм; а также мотивов, персонажей, образов. Изобразительность характерна для тропов мифологического происхождения, формализм - для художественных средств последующих эпох.

В концепции Ф.И. Буслаева еще нет термина «синкретизм», но понятие о нераздельности существования всех сфер деятельности в древности ученый проводил четко. Ф.И. Буслаев аргументированно доказывал насущную необходимость стихотворной формы, которая в ранние эпохи объединяла все сферы деятельности. Тесная связь стиха с языком и мифологическими представлениями формировала такие функции стиха как способность закреплять информацию в памяти, эстетическую составляющую и нравственную убежденность. Форма стиха напрямую связывается в теории Ф.И. Буслаева с духовным миром.

Постоянный эпитет закреплял смысл слова (уже не осознаваемый) более ранних эпох. Это позволяло ученому использовать его как инструмент исторического метода, так как эпитет таким образом соотносил образ, персонаж, мотив, сюжет с реалиями той или иной эпохи и помогал определить их происхождение. Мотивирующей основой для появления эпитета является специфически национальные, не только языковые факты, но исторические, отражающие специфику времени формирования этого эпитета. Две функции эпитета различал ученый: функцию поддержки древнего смысла слова и функцию номинативную, превращения определения в существительное.

В трудах исследователя разбросаны наблюдения и глубокие характеристики определений, которые выступают в качестве постоянных эпитетов. Ученый объяснял историческую приуроченность и характеризовал информационные и эстетические элементы следующих словосочетаний, включающих постоянные эпитеты: белая лебедь, красная девушка, дивье жилище, крылатый дух, человек говорящий, Русь святая (горная - благочинная), великан гордый, ретивое сердце богатыря, удача-добрый молодец, старый казак Илья Муромец, он же громовник так же, как Перун и Илья Пророк, волосы кудрявые, седые, черные, борода красивая, честная, цветущая, окладистая, море синее, меч драгоценный, палица семипудовая и

др.

Олицетворение отразило двойной процесс: уподобление природного явления, предмета человеку и, наоборот, уподобление человека природе. Олицетворения отражали

древнейшие представления о превращениях, например, человека в гору, утес, реку и т. д., которые были характерны для периодов кризиса мифологий. Как олицетворение Ф.И. Буслаев рассматривал образы Дуная, Дона, Днепра, Волха Всеславича, Смородины и другие.

Ф.И. Буслаева интересовал механизм действия метафоры, которая ведет к установлению смысла слова, ее место в развитии техники смыслообразования. Ф.И. Буслаев считал, что метафора тесно связана с системой мифологических представлений. Метафора наиболее полно воплощала идею ученого о гармонии формы и содержания. Мифическое сознание проходит две основные стадии: для первой характерны полное тождество духовного и природного, для второй - разрушение этого тождества, связанного с выделением человеческого из природного окружения. Единство природы выражается на начальной ступени мифического мышления в отсутствии четкой дифференциации между живым и неживым. Очевидно, именно эта полная ассоциация названных представлений и определяет собой основополагающий для мифологического сознания принцип анимизма. В метафоре как раз это тождество присутствует в нерасчлененном виде. На примере образных представлений о душе Ф.И. Буслаев показывал связь формы с духовным содержанием, разницу представлений о душе в мифологический и христианский период.

Метафора схватывает внутреннюю сущность предмета. Метафора в ряду других тропов находится в непосредственных системных отношениях со сравнением и метонимией. Формальные и семантические различия между образным сравнением и метафорой в большой мере связаны с различием двух видов логических отношений, которые сменяют друг друга. Метафора проходит две ступени своего развития: на первом - не осознавалась и не выделялась собственное и переносное значения слова, на втором - внутреннее уподобление, лежащее в основе метафоры, чувствовалось и стало основой появления нового художественного тропа - сравнения. Метонимия, синекдоха, символика, параллелизм, аллегория, анагогия также рассмотрены ученым.

В развитии стихотворной формы ученый выделил три этапа: синкретическое, религиозно-поэтическое, лично-поэтическое. В первый период все выражалось стихами, во втором - стихотворная форма была связана с возвышенными сферами религии и поэзии, в третьем - только с поэтическим содержанием. Проза появляется в период первых демифологизаций и разрушает первоначальную гармонию формы и содержания, так как нравственная, духовная идея может быть отделена от содержания в целом. На первом этапе своего развития проза подчиняется законам стиха.

С проблемами стиха и прозы, стиха и музыки Ф.И. Буслаев увязывал проблему коллективного и личного творчества, проблему поэта и певца в фольклоре. Ведущую роль коллективного начала и его нравственность Ф.И. Буслаев видел в «смиренном сознании эпического поэта» своего «невольного вдохновения». Древний поэт понимал это соавторство и чувствовал себя лишь певцом. Таким образом, ученый соединял богословскую категорию смирения и понятие благодати Божией с самим актом сочинительства и исполнения эпических произведений. К сожалению, позицию Ф.И. Буслаева современная наука понимает односторонне как утверждение личностного элемента в фольклоре и его профессионализме.

Сам коллектив в этом творчестве принимал только то, что отвечало духовным потребностям всех членов коллектива. Понятие коллективности Ф.И. Буслаев связывал с отсутствием личного пристрастия. Этим он объясняет духовную высоту эпической поэзии времен мифологических верований. Нравственную чистоту эпической поэзии ученый сравнивал с чистотой духовной, в которой отсутствует своеволие. В этом смысле эпическая поэзия мифологического периода, в которой нет личного произвола, высоконравственна и богооткровенна. Именно эта сторона эпической поэзии привлекала Ф.И. Буслаева к её исследованию, а не её мифология, элементы язычества.

Работы Ф.И. Буслаева - это опыты культурологического истолкования эволюции художественных форм, где обсуждаются вопросы генезиса словесно-художественного творчества, которое зависит от изменения в общественных (политических, религиозных) взглядах, жизненном укладе и быте. Всем своим

трудом Ф.И. Буслаев доказывал, что основой поэтики должно служить учение о процессе литературно-художественного творчества.

Ф.И. Буслаев преодолел многое из культурологической умозрительности более ранних искусствоведческих и литературоведческих взглядов, при этом он гибко воспользовался методологическими принципами предшествовавшего ему искусствоведения, где искусства рассматривались как единство литературного процесса во всемирном масштабе. Ученый пытался проникнуть в национальную и региональную специфику художественных культур. Наш анализ приводит к выводу, что особенностью взгляда Ф.И. Буслаева на проблемы исторической поэтики является историзм духовности, духовный историзм, который лежит в основе рассмотрения им всей совокупности проблем, связанных со всеобщим историко-литературным процессом.

Разработка поэтики и теории фольклора стала серьезной предпосылкой для исторического изучения жанров былины, сказки, духовных стихов, легенды, календарной и семейной обрядности. Идея гармонии формы и содержания лежит в основе происхождения и развития художественных тропов. Несмотря на недальновидную критику современников, исследователь постоянно работал в историческом русле и рассматривал тропы как отражение определенного уровня развития мышления и определенного исторического среза действительности и духовного факта. «Тропы - выражение понятий о жизни духовной»40. Эволюция духовных ценностей приводит к накоплению художественных средств, к изменениям в художественных образах, сюжетах, мотивах, тропах. Форма рассматривалась Ф.И. Буслаевым как слепок духовного содержания определенного исторического времени.

§ 4 называется «История стилей всеобщей литературы». В главе рассматриваются преемственность, своеобразие и принципиальное различие концепции истории литературы

40Буслаев Ф.И. О преподавании отечественного языка - Л.: 1941. С. 187.

Ф.И. Буслаева в сравнении со взглядами его учителя С.П. Шевырева и его ученика A.A. Котляревского.

Как в изучении русской, так и зарубежной литератур, а также лицевых рукописей Ф.И. Буслаев в выборе материала, темы и проблематики работы следовал за своим учителем'. В понимании высокой роли православия в истории словесности и отечественной науке Ф.И. Буслаев также шел вслед за С.П. Шевыревым. При этом он практически все разделы переосмыслил, используя новые материалы, развивая и гибко применяя сравнительно-исторический метод. Если С.П. Шевырев опирался на творчество выдающихся художников слова, то Ф.И. Буслаев ставил задачею рассматривать их в кругу всех произведений эпохи. Если С.П. Шевырев часто совмещал разные гуманитарные науки, то Ф.И. Буслаев разграничивал предмет истории литературы, теории литературы, истории церкви, истории государства, истории культуры. Если С.П. Шевырев выделял два крупных периода в истории словесности и эпоху Петра I как границу между ними, то Ф.И. Буслаев определил шесть периодов и эпоху Петра I не считал самостоятельным этапом, но результатом предыдущих тенденций развития. Выход к историческому методу С.П. Шевырева и Ф.И. Буслаева был различным: первый шел от эстетики, второй - от лингвистики. Все это в результате привело к половинчатости исторического метода С.Г1. Шевырева и обусловило полноту исторического подхода Ф.И. Буслаева. Принципиальное отличие взгляда Ф.И. Буслаева заключалось в том, что рассматривая связь культурного содержания литературного произведения с действительностью, ученый устанавливал, как эта действительность поэтически, художественно переработана в соответствии с идеальными представлениями эпох. В его трудах уже преодолен барьер половинчатости, и последовательно реализован исторический, историко-функциональный и сравнительно-исторический принципы в истории русской словесности.

Ф.И. Буслаев пытался придать материалу стройную архитектонику. Одной из составляющих ее стала общая историческая периодизация, покоящаяся на обобщениях типологического характера. Вникая во внутренний ход

исторического развития словесности, принимая за его основу нравственный закон, Ф.И. Буслаев устанавливал закономерное членение истории словесности на периоды, выявлял внутреннее единство литературного процесса. Выделяя три типа сознания: коллективное, коллективно-личное и индивидуальное, Ф.И. Буслаев вписывал в них периоды и направления развития словесности: устная и древняя письменная словесность; средневековье, возрождение, классицизм; романтизм, реализм. Он определял отличные и постоянные черты этого процесса, преемственную передачу способов и средств, выделял их сущностные изменения.

Ф.И. Буслаев написал свою историю словесности, где выделял шесть периодов. В основу периодизации ученый положил рассмотрение «духовных интересов народа под влиянием христианского просвещения и сближения с образованными народами Европы»41.

Плодотворная научная теория Ф.И. Буслаева отражает в себе всю живую динамику и сложную диалектику явлений историко-литературного процесса. Ф.И. Буслаев показывал зависимость эпического стиля, а также стилей классицизма, романтизма, реализма от известного духовного состояния социальной среды.

Определяющую роль в этом развитии ученый отдает благочестию и благоговению. Какой бы эпохой оно не было рождено, его присутствие обеспечивает высокий художественный эффект. Благоговение также рассматривается Ф.И. Буслаевым как связующее звено в гармонии формы и содержания. Наличие благоговения рождает простоту и емкость стиля, его отсутствие допускает насмешку, критику, сатиру, манерность, формализм. Богословские термины, используемые Ф.И. Буслаевым, помогали ученому установить прямую связь исторического процесса и духовных законов.

'п Буслаев Ф.И. Программа лекций Буслаева Федора Ивановича по истории русской словесности // Российский государственный архив литературы и искусства. Фонд 69. Опись 1, ед. хр. 10, л. 1.

Историческое изучение словесности от фольклора к древнерусской словесности, русской литературе XVII - XVIII веков, современной словесности XIX века до сих пор является признанным. Ученый считал принципиально необходимым методологическое сближение и согласование устной, древнерусской и новой литературы. Не отрывая народную словесность от древнерусской и эти две от новой литературы и литературы западной, Ф.И. Буслаев естественно подчеркивал непрерывность мирового историко-литературного процесса. В его программе отражен также сравнительный подход к изучению русской и западноевропейской литератур и фольклора, поднята проблема литературных влияний как непосредственно связанная с идеей исторической преемственности и пониманием истории словесности, как процесса. В характеристике каждого из периодов отражен не только горизонтальный срез эпохи, но и его вертикальная составляющая, т. е. как в одном периоде соединяются и народная словесность, сформированная еще первым периодом, и словесность западная и русская литература современная этому периоду и предшествующая ему. Между этими параллельными пластами также происходит постоянное взаимодействие.

Деление на периоды не простые хронологические срезы, но выражают взгляд ученого на отношение частей к целому, т. е. его научно-теоретическое понимание самой сущности исторического процесса. Ф.И. Буслаев строго относился к вопросу о делении на периоды, потому что видел в этом теоретическую и практическую важность. Идея постоянного изменения и единства выделяемых частей пронизывала принципы периодизации ученого. Периодизацию Ф.И. Буслаев выстраивал на основе факторов художественной словесности, шел не только от ее содержания, идей, но от целостного ее восприятия. Ученого интересовала история художественных форм, стилей и направлений, вобравших историческое содержание. Рассматривая историко-литературный процесс в русле развития общественно-политической мысли, ученый ставил его в зависимость от духовного состояния социума.

В глазах современников Ф.И. Буслаев был генератором идей, ученым, имеющим свою особенную точку зрения по

множеству филологических проблем. Его разработки легли в основу исследований ученых нового поколения. Стремясь к возможной полноте материала, ученый давал импульс многим новым достижениям.

Ф.И. Буслаевым научно обоснован тезис о единстве реально-исторического (мифологических периодов и времен национальной истории), нравственного и художественно-эстетического начал в истории словесности. Художественная логика эпоса, авторского словесного творчества является результатом преломления своеобразных связей словесности с действительностью. Ф.И. Буслаев выяснял эти связи через анализ художественной логики, в которой они запечатлены в обобщенном виде, указывал на широкие, но конкретные эпохи, которые являются основой возникновения стилей словесности и причиной их изменений. Таким образом, ученый проникал в сущность художественной логики истории словесности. Ф.И. Буслаев опирался на нравственные и социальные приоритеты эпох. Элементы действительности втянуты в произведение и проходят отбор через ведущие нравственные оценки родивших их эпох, переосмысляются и переплавляются следующими эпохами, создаются заново традицией художественной логики.

Историко-литературный процесс на Руси, хотя испытывал влияние западноевропейского литературного движения и имел близкие этапы и тенденции в своем развитии, но отличался временными рамками, а также формой и содержанием. Для понимания внутренних процессов древнерусской художественной системы Ф.И. Буслаев вводил понятия духовности и душевности.

В древнерусской литературе ученый, с одной стороны, видел отражение становления Святой Руси, с другой, указывал на отрицательные духовные основы морализаторства Стоглава, сентиментализм благочестия Иоанна Грозного, обличительного направления современной литературы. Ученый изучал содержание и темы современного романа и пришел к выводу, что его истоками являются греческие романы, автобиографии, путешествия, легенды, домострой, хроники, мемуары, народные книги, плутовской роман. Важной художественной особенностью

современного романа, отличающей его от средневековой традиции и приближающей его к народной эпической традиции, является воплощение морали, нравственности в самих образах, ситуациях. Несоблюдение этого принципа в романах Вольтера, Ж-Ж. Руссо, Э. Золя, Н.Г. Чернышевского вызвала критику их со стороны Ф.И. Буслаева.

Ф.И. Буслаев считал, что словесность, искусство служит воспитанию нравственности, высокой духовности и поэтому в своем анализе литературного явления прежде всего обращал внимание на то, присутствует или отсутствует этот высокий идеал и почему.

На этом пути ученый намечал исследование литературно-фольклорных связей, типологию культурного и историко-литературного развития востока и запада. В отличие от современных концепций Ф.И. Буслаев главные типологические универсалии ученый видел в Законе Божьем. Основами его историко-сравнительных типологических разысканий в истории всеобщей литературы являются принципы нравственного богословия. Различие этих универсалий в культурах народов зависит от их нравственного выбора. Ф.И. Буслаев, пытаясь проследить духовные основы историко-литературного, историко-лингвистического и историко-искусствоведческого процессов, рассматривал это понятие как ключевое при смене художественных систем. Ф.И. Буслаев инициировал обсуждение проблем истории литературы. Его научные работы и критические статьи основательно способствовали утверждению исторического подхода и внедрению этого принципа в педагогическую практику. Идеями своего учителя пользовались все его ученики: каждый выбирал соответственно своим интересам.

В § 5 «История теории всеобщей литературы»

рассматривается одна из ключевых проблем теории литературы. Во время становления исторической науки о словесности ученые стремились четко определить предмет своих исследований и отделить его не только от других гуманитарных дисциплин, как то истории государства, истории церкви, но и теории литературы, с тем, чтобы разграничить и методику исследования. Ф.И. Буслаев инициировал научный разговор на эту тему. В

наследии Ф.И. Буслаева подробно рассмотрен предмет теории словесности и его история от «Поэтики» Аристотеля до современности. В его рассуждениях получили развитие и пояснение вопросы о характере современной теории литературы, её недостатках, о важности внедрения исторического подхода в её изучение. Эта часть наследия мало интересовала исследователей, но ее анализ позволяет представить как широту интересов ученого, так и его научный поиск.

Знание Ф.И. Буслаевым теории литературы было широким: от «Поэтики» Аристотеля к поэтикам и эстетикам Дюрана, Горация, Буало, Лессинга, Шеллинга, Шиллера, Гете и др. до современной теории литературы. Взгляды Ф.И. Буслаева по проблемам теории литературы складываются в самостоятельную теории литературы и ее историю. Ученый опирался на понятия идеализм, реализм, натурализм, материализм, типическое, правда жизни, видел их своеобразное воплощение на разных этапах художественного освоения действительности, разрабатывал понятия профессионализма и свободы гения, указывал на различие функций описания природы в фольклоре и литературе и Др.

В эволюции идеализма ученый выделял этапы мифологического и романтического идеализма. Как своеобразное воплощение идеального рассматривались им реалистические, натуралистические и материалистические тенденции в искусстве. Правда жизни для Ф.И. Буслаева - это современное воплощение благочестия. Поскольку в современном искусстве отсутствует религиозное благочестие, как критерий всякой истинности, то этим критерием становится правдивость в изображении действительности. Такое тонкое и глубокое понимание историзма содержания и формы художественного произведения отличает взгляды Ф.И. Буслаева. Очень современно звучат слова Ф.И. Буслаева о важности образования, правдивости и искренности. Весь процесс историко-литературного развития, на какие бы моменты он не распадался, ученый мыслит как единое, органическое целое, как систему.

В заключении подводятся итоги исследования, отмечается, что Ф.И. Буслаев стремился постичь историю словесности как диалектический процесс и охватить проявление

категории историзма во всей ее философско-эстетической и филологической сложности. Воспитанный в православной традиции, Ф.И. Буслаев развивал свою историческую концепцию с позиций объективного идеализма, но не немецкой философии, а святоотеческого учения. В исторической концепции Ф.И. Буслаева связь познавательных процессов со всей духовной сферой человека, т. е. цельностью духа, сохраняет близость к бытию в познании. Духовными причинами Ф.И. Буслаев объяснял органическое объединение внешне противоречивых фактов. Картина этого процесса создается им путем обобщений эмпирических, типологических и номологических, но сам процесс рассматривается им как ряд конкретных явлений.

Историзм Ф.И.Буслаев понимал как художественную достоверность и нравственную истину. Содержание понятия историзма обогащается сближением с элементами историко-функционального и системного подходов.

Историю словесности Ф.И. Буслаев понимал как детерминированную историю стилей. Он использовал это понятие в широком и узком значении: как культуры в целом, так и стиле отдельного периода в развитии историко-литературного процесса. Ученый сформулировал особенности мифологической, средневековой и современной художественных систем. Он выяснял духовные основы переворотов художественных систем и смены литературных направлений, систем жанров, стилей.

Комплексный подход был для него обязательным условием научного метода. В нерасторжимой связке друг с другом находятся лингвистические, фольклористические,

искусствоведческие, литературоведческие взгляды и каждый на своем месте поддерживают и дополняют историческую концепцию Ф.И. Буслаева в целом.

Формальный подход к вопросу соотношения разных дисциплин в кругу научных интересов исследователя во времени отмечает последовательность перехода от лингвистики к фольклору и литературе. Анализ содержательной стороны работ ученого дает прямо противоположный вывод: а именно - с первого до последнего своего труда Ф.И. Буслаев работал над одними и теми же проблемами, привлекая для аргументации и доказательств выводы и материал разных наук.

Ф.И. Буслаев, используя понятие двоеверия, характеризовал категорию переходности как явление необходимое и закономерное в развитии, становлении художественных стилей и их дальнейшего синтеза.

Исследователь рассматривал тропы как отражение определенного уровня развития мышления, исторического среза действительности и духовного факта. Художественно-поэтические средства, каждое из которых формируется в определенную эпоху и отражает категории этих эпох, становятся в филологической научной концепции Ф.И. Буслаева маркером эпохи создания самих образов, мотивов, сюжетов. В исторической концепции Ф.И. Буслаева показано, как художественные категории «работают» на историзм.

Ф.И. Буслаев использовал сравнительно-исторический метод для разных исследовательских целей: для изучения одинаковых историко-литературных процессов разных народов, разных эпох и направлений в историко-литературном процессе одного народа, что позволяло определять генезис, национальную специфику, мигрирующие, заимствованные элементы тех искусств, к которым он обращался, типологию художественного творчества.

Проблема взаимодействия восточной и западной культур рассматривалась Ф.И. Буслаевым как отражение духовных интересов народа, которые и определяли причину различий. Ученый считал, что заимствования и взаимовлияния можно изучать как на материале мифологическом, так и на материале христианской культуры. Для изучения типологии культур Ф.И. Буслаев использовал сравнительный метод, с помощью которого показал, что древнехристианский источник при развитии в разных культурах дал прямо противоположные результаты.

Итак, все составляющие понятия историзм, т. е. рассмотрение объекта в системе его внутренних связей, выяснение самого процесса качественных изменений структуры во времени, раскрытие законов перехода, обеспечивающих качественное изменение через разрешение внутренних противоречий, использованы ученым в полной мере.

Личность Ф.И. Буслаева, человека многогранных

культурных интересов, «неистового ученого» позволила ему задать тон всей последующей филологической науке и говорить о нем как об ученом не только и не столько прошлого, сколько настоящего и будущего.

Основное содержание диссертации отражено в следующих работах автора:

Монографии

1. Злобина, Н. Ф. A.A. Котляревский как исследователь русского фольклора: монография / Н. Ф. Злобина. - М., 2006. - 10 п.л.

2. Злобина, Н. Ф. Концепция историзма в филологическом наследии Ф.И. Буслаева: монография / Н. Ф. Злобина. - М., 2010.-23 п.л.

Статьи в рецензируемых научных изданиях, включенных в реестр ВАК МОиН РФ:

3. Злобина, Н.Ф. Из истории фольклористических споров (К.А. Аксаков, JI.H. Майков, A.A. Котляревский) / Н.Ф. Злобина // Вестник Московского университета. - Сер. 9. - Филология. -М., 2001.-№2.-С. С. 76-84.-0,8 п.л.

4. Злобина, Н.Ф. Из фольклористической терминологии Ф.И. Буслаева / Н.Ф. Злобина // Русская речь. - М., 2008. - № 6.-С. 96-100.-0,4 п.л.

5. Злобина, Н.Ф. Проблема историзма в фольклористическом наследии Ф.И. Буслаева / Н.Ф. Злобина // Традиционная культура.-М., 2008,-№2.-С. 107-119.-1,2 п.л.

6. Злобина, Н.Ф. Понятие двоеверие в концепции Ф.И. Буслаева / Н.Ф. Злобина // Филологические науки. - М., 2008. - № 4. С. 22-29. - 0, 5 п.л.

7. Злобина, Н.Ф. Буслаев - учитель Веселовского / Н.Ф. Злобина // Преподаватель XXI век. - М„ 2008. - № 1. - С.69 - 73,- 0,5 п.л.

8. Злобина, Н.Ф. Образ и понятие, стих и проза как категории исторической поэтики в наследии Ф.И. Буслаева (по

материалам РГАЛИ) / Н.Ф. Злобииа // Вестник Московского университета. -М., 2008. -№ 3. - С. 138-145. - 0,7 пл.

9. Злобина, Н.Ф. Проблема историзма в литературоведческой концепции Ф.И. Буслаева по материалам РГАЛИ / Н.Ф. Злобина // Преподаватель XXI век. - М., 2009. - № 3. - С. 322-328. - 0,5 пл.

10. Злобина, Н.Ф. Святоотеческое учение - духовная основа научной методологии Ф.И.Буслаева / Н.Ф. Злобина // Религиоведение,-2010.-№ 1.-С. 193-199.-0,7 пл.

Статьи, материалы

11. Злобина, Н.Ф. Дискуссии по проблемам историзма фольклора в русской науке XIX века / Н.Ф. Злобина // Наука о фольклоре сегодня: Междисциплинарные взаимодействия. - М., 1998. -С. 212-217.-0,6 пл.

12. Злобина, Н.Ф. Типологические исследования русских мифологов / Н.Ф. Злобина // Литературоведение на пороге XXI века. - М„ 1998. - С. 250 - 255,- 0,6 пл.

13. Злобина, Н.Ф. Методология изучения эпоса в трудах A.A. Котляревского / Н.Ф.Злобина // Русский фольклор. Материалы исследования. - СПб., 1999. - Вып. XXX. - С. 261-277.-1,5 пл.

14. Злобина, Н.Ф. Фольклористические термины в науке XIX и XX веков / Н.Ф. Злобина // Русский язык: Исторические судьбы и современность. Международный конгресс русистов-исследователей. - М., 2001. - С. 136. - 0,1 пл.

15. Злобина, Н.Ф. Особенности русской мифологической школы XIX века / Н.Ф. Злобина // Ежегодная Богословская конференция Православного Свято-Тихоновского Богословского института. - М., 2003. - С. 417-420. - 0,4 пл.

16. Злобина, Н.Ф. Комплексный подход в изучении фольклора учеными-мифологами XIX века: A.A. Котляревский / Н.Ф. Злобина // Древняя Русь. Вопросы медеевистики. - М., 2003. - № 4 (14). - С. 29-30. - 0,1 пл.

17. Злобина, Н.Ф. Православные аспекты традиционного фольклора / Н.Ф. Злобина // II Пасхальные чтения.

Гуманитарные науки и православная культура. - М.: 2004. - С. 75-79.-0,4 п.л.

18. Злобина, Н.Ф. Теоретические искания русских мифологов в области поэтики фольклора / Н.Ф. Злобина // Поэтика фольклора. Сборник статей. - М., 2005. - С. 239-250,- 0,8 п.л.

19. Злобина, Н.Ф. Фольклор и православная культура в работах русских ученых-мифологов XIX века / Н.Ф. Злобина // III Пасхальные чтения. Гуманитарные науки и православная культура. - М., 2005. - С. 78-84. - 0,5 пл.

20. Злобина, Н.Ф. Феномен творческой личности Ф.И. Буслаева в культуре / Н.Ф. Злобина // Феномен творческой личности в культуре.-М., 2006.-С. 71-83.-0,8 п.л.

21. Злобина, Н.Ф. Ф.И. Буслаев: философия педагогики / Н.Ф. Злобина // Наследие Д.С. Лихачева. Сборник материалов научно-практической конференции. Т. 1. - М., 2007. - С. 256260. - 0,4 пл.

22. Злобина, Н.Ф. Любовь как созидающая сила науки (к 190-летию со дня рождения академика Ф.И. Буслаева) / Н.Ф. Злобина // Альманах Православная гимназия. -Православная Обитель-Братство Милосердия Свято-Алексиевская Пустынь, 2007. - Вып. № 1. - С. 14-21. - 0,7 пл.

23. Злобина, Н.Ф. Типология христианских культур и проблемы заимствования и взаимовлияний в наследии Ф.И. Буслаева / Н.Ф. Злобина // Лучшая вузовская лекция. IV Всероссийский студенческий фестиваль «Учитель русской словесности» МПГУ, 2007. - М, 2007. - С. 25-35. - 0,7 пл.

24. Злобина, Н.Ф. Христианская тема в научном наследии Ф.И. Буслаева / Н.Ф. Злобина // IV Пасхальные чтения. Гуманитарные науки и православная культура. - М., 2007. -С. 38-41.-0,3 пл.

25. Злобина, Н.Ф. Проблемы преемственности в науке (С.П. Шевырев, Ф.И. Буслаев, А.А. Котляревский) / Н.Ф. Злобина // Российская славистическая фольклористика. Пути развития и исследовательские перспективы. - М., 2007. - С. 96-100. - 0,4 пл.

26. Злобина, Н.Ф. Проблема происхождения и истории тропов в наследии Ф.И. Буслаева / Н.Ф. Злобина // Научные труды

Московского педагогического государственного университета. Филологические науки. - М., 2007. - С. 37-48. - 0,8 п.л.

27. Злобина, Н.Ф. «Поэзии нездешние черты» / Н. Ф. Злобина // Реализация современных подходов к преподаванию русского языка с учетом традиций отечественной методики. К 190-летию со дня рождения Ф.И. Буслаева. - М.-Ярославль, 2008. -С. 34-35.-0,1 п.л.

28. Злобина, Н.Ф. Проблемы освоения и публикации отечественного филологического наследия XIX века (на примере трудов Ф.И. Буслаева) / Н. Ф. Злобина // VI Пасхальные чтения. Гуманитарные науки и православная культура. - М., 2009. - С. 211-215. - 0,3 пл.

29. Злобина, Н.Ф. Ф.И. Буслаев и его концепция литературы в системе искусствознания / Н. Ф. Злобина // X научно-практическая конференция. Синтез в русской и мировой художественной культуре. - М., 2010. - С. 9-15. - 0,4 п.л.

Подписано в печать 29.10.2010 Издательство Литературного института им. A.M. Горького Москва, Тверской бульвар, 25 Тираж 100 экз. Заказ N2 60

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Злобина, Надежда Федоровна

Введение 3

ГЛАВА I.

Теория и методология филологического наследия

Ф.И.Буслаева 19

1.1. Проблема историзма в дискуссиях отечественной 19-80 филологической науки.

1.2. Основы методологии филологического учения 80-103 Ф.И. Буслаева.

1.3. Понятийный аппарат исторической концепции 103-130 Ф.И. Буслаева.

1.4. Комплексный подход к историко-литературному и 130-150 историко-культурному материалу как методологическая база историзма в наследии Ф.И. Буслаева.

1.5. Концептуальные положения сравнительно-исторического 150-203 метода Ф.И. Буслаева.

ГЛАВА II

Проблемы художественного стиля и исторической поэтики 204

2.1. Проблема переходности как вопрос становления и синтеза 204 - 236 стилей.

2.2. Исторический комплекс как основа формирования 236 - 270 эпического стиля.

2.3. Проблемы исторической поэтики в филологическом 270 - 320 наследии Ф.И. Буслаева.

2.4. История стилей всеобщей литературы. 320

2.5. История теории всеобщей литературы. 372

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Злобина, Надежда Федоровна

Небывалый по интенсивности и глобальный по широте и объемности интерес к истокам отечественной науки XIX в. на рубеже XX-XXI столетий делает все более очевидной необходимость подлинного обновления в гуманитарном знании вообще, и в филологии в частности, через глубокое и всестороннее осмысление отечественного научного наследия. К трудам Ф.И. Буслаева современное филологическое сообщество также обнаруживает все возрастающий интерес. Причин тому множество. Ученый энциклопедических знаний и воззрений, он оказал мощное влияние на развитие и филологии, и искусствознания в России и за рубежом. Многое, сделанное им почти сто пятьдесят лет назад, демонстрирует и жизненность, и методологическую актуальность, и историко-культурную, и историко-литературную продуктивность. Личность Ф.И. Буслаева, человека многогранных культурных интересов, «неистового ученого» позволила ему задать тон всей последующей филологической науке, поэтому и говорить о нем сегодня следует как об ученом не только и не столько прошлого, сколько настоящего и будущего.

Актуальность исследования. Современную филологическую науку M.JI. Гаспаров называет «нарциссической филологией» [Гаспаров 2001, с. 111]. В.П. Аникин отмечает догматизм, бесплодность и малопродуктивность заимствования понятий и метода «из лингвистики в ее структуралистском варианте» [Аникин 1984, с. 115]. Ю.И. Минералов считает введение «нефилологических методик в область литературоведения» своеобразной «агрессией» [Минералов 1999, с. 238-239]. Т.А. Касаткина обращает внимание на односторонность структуралистского подхода заключающуюся в том, что делается «акцент на значении слова, актуализированном волей говорящего» [Касаткина 2004, с. 44], в то время как онтологичность, бытийность, реальность слова упускается. В искусствоведении также утвердилось мнение, что исто-рико-генетический, сравнительно-исторический, формально-стилистический методы являясь универсальными, не могут быть «не подменены и не заменены новейшими методами, такими как иконография, иконология, структурализм и другие» [Ванслов 1994, с. 99]. Ведущие специалисты указывают тем самым, что многие исследователи XX столетия, обратившись к научному аппарату смежных наук, интенсивно используют терминологическую базу западноевропейского или американского происхождения, мало знают или вовсе пренебрегают научными филологическими и культурологическими открытиями отечественной науки. В то время как продуктивность и основательность русской филологической науки безоговорочно признавалась и признается тем же западом [Налепин 2009, с. 102-134], а несостоятельность использования методологии естественных наук в гуманитарной области знаний философски обосновывалась еще в начале XX в. [Карсавин 1993, с. 81]. «Болезненность», может быть, даже «кризисность» состояния современного научного филологического знания требуют вглядеться в отечественное историко-культурное, теоретико-методологическое наследие, чтобы, с одной стороны,, определиться с подлинными причинами «болезненных состояний», а с другой, - опереться на то, что жизнестроительно.

Л.И. Емельянов подчеркивал, что «вопросы методологии, а также средства их разрешения находятся сегодня, - как, пожалуй, никогда, - в весьма тесной зависимости от вопросов историографии» [Емельянов 1979, с. 123]. При серьезном оживлении интереса к начальному периоду филологической науки «возрождения критической разработки и продолжения научных традиций дореволюционной поры не произошло» [Аникин 1995, с. 7]. Оно было подменено структуралистскими работами. В то время как именно труды Ф.И. Буслаева «определили собой в основном направление последующей литературоведческой работы» и отличались постановкой «вопросов широкого обобщающего и общетеоретического характера» [Гудзий 1958, с. 49]. П.Н. Сакулин писал: «Буслаев - целая методологическая школа. Дух его научного творчества нисколько не устарел» [Сакулин 1919, 23]. Значимость этих выводов подтверждается и в конце XX в. Ю.И. Минералов прямо указывает, что его книга «Теория художественной словесности» «в своем историко-литературном аспекте преломляет буслаевский и потебнианский подходы на современном уровне» [Минералов 1999, с. 5]. Современные ученые, цитируя Ф.И. Буслаева, с одной стороны, тем самым указывают на необходимость всестороннего постижения его наследия, с другой, - эти обращения к имени и научным позициям Ф.И. Буслаева, доказывают важность его открытий для мировой науки.

Величина личности Ф.И. Буслаева и научный вес его творчества определены уже наукой XIX в. и подтверждены в XX в. Прежде всего, была отмечена широта научных интересов академика. Как оппоненты, так ученики и последователи, а также ученые разных направлений и взглядов безоговорочно признавали этот факт.

Мировое значение самостоятельных разработок Ф.И. Буслаева, высокое «руководящее значение» для русской науки трудов Ф.И. Буслаева было того же порядка, как «произведения Лессинга в Германии и Тэна во Франции» [Айналов 1898, с. 14]. Справедливо мнение Л.П. Вельского, что творчество Ф.И. Буслаева так значительно для становления и развития отечественной и мировой науки, что «для оценки его многочисленных трудов потребуются тома» [Вельский 1889, с. 30].

На важность исторической методологии Ф.И. Буслаева и утверждение именно им сравнительно-исторического метода указывали как современники (Д.В. Айналов, Д.С. Архангельский, Л.П. Вельский, А.Н. Веселовский, А.И. Кирпичников, В.Ф. Миллер, О.Ф. Миллер, М.Н. Сперанский, A.A. Шахматов и др.), так и ученые XX века (М.К. Азадовский, С.Н. Азбелев, М.В. Алпатов, В.П. Аникин, А.И. Баландин, В.В.Виноградов, Н.К. Гудзий, Л.И. Емельянов, Б.Ф. Егоров, В.И. Еремина, Л.М. Крупчанов, Л.П. Кызласо-ва, В .Я. Пропп, Б.Н. Путилов, Е.И. Семенов, Ф.М. Селиванов, С.А. Токарев, А.Л. Топорков и др.)

Во всех областях научных интересов Ф.И. Буслаева присутствовал «первоочередной интерес» именно к теоретико-методологическим проблемам. Э.Л. Афанасьев обращает внимание, что ответы Ф.И. Буслаева будут всегда интересовать науку, так как «самые вопросы выбраны из тех, которым дано еще долго, - а может быть и всегда - сопутствовать течению национальной жизни и развитию человеческой культуры» [Афанасьев 1987, с. 242]. В связи с этим каждое время будет обращаться к наследию Ф.И. Буслаева и вносить свои уточнения и поправки.

При полном признании заслуг Ф.И. Буслаева мы наблюдаем не просто широкое разнообразие точек зрения относительно наследия ученого, но острую дискуссионность, непримиримость подходов, контрастность оценок. V

Одни исследователи утверждали наличие эволюции во взглядах Ф.И. Буслаева, другие - ее отсутствие; противоречивость или цельность его общей концепции; последовательность или одновременность разных аспектов деятельности ученого; зависимость от школы Я. Гримма или независимость общих и конкретных позиций исследователя. Фольклористы (М.К. Азадовский, Ф.М. Селиванов, C.B. Смирнов, и др.) весьма единодушно считают Ф.И. Буслаева принадлежащим к школе немецких романтиков. Искусствоведы (М.В. Алпатов и др.) и литературоведы (Е.И. Семенов) придерживаются прямо противоположного мнения. Они считают, что Ф.И. Буслаев никогда не принадлежал к школе романтиков ни немецких, ни русских.

В итоге разногласия выливаются в прямо противоположные заключения: Ф.И. Буслаев мифолог или вовсе не мифолог; ученый, следующий за чужими открытиями (М.М. Плисецкий, C.B. Смирнов), или новатор, инициирующий развитие разных направлений науки (А.Н. Веселовский,

A.И. Кирпичников, Е.И. Семенов, А.И. Баландин, С.Н. Азбелев,

B.П. Аникин, Ф.М. Селиванов, A.JI. Топорков, Ю.И. Минералов). При этом многими подчеркивается органичное сочетание разных точек зрения в наследии исследователя (В.Е. Гусев, Н.К. Гудзий, М.К. Азадовский, А.И. Баландин, Э.Л. Афанасьев), существенное своеобразие его мифологических взглядов (И.Н. Жданов, A.M. Астахова, С.А. Токарев, В.Я. Пропп, С.Н. Азбелев, А.Л. Топорков).

Важными во всей этой массе разнообразных оценок стали суждения ученых о несовпадение «этикетки» и ее содержания применительно к наследию Ф.И. Буслаева [Семенов 1982, с. 57], о необходимости критического освоения как воспоминаний самого исследователя, так и воспоминаний о нем, так как «обширная мемуарная литература о Буслаеве, к сожалению, не дает правильного представления о нем как об ученом и человеке» [Баландин 1988, с. 17]. Наука констатировала также тот факт, что «Ф.И. Буслаеву приписываются взгляды, которых он на самом деле никогда не придерживался» [Топорков 1997, с. 16].

Клишированные определения и штампы в отношении наследия Ф.И. Буслаева, существующие в исследованиях ученых разных направлений, имеют объяснения в истории науки. Причины, прежде тормозившие полноценное изучение трудов ученых-филологов XIX в., исчезли. Это создало возможность более пристального и конкретного их анализа, внесения в сферу научного рассмотрения фактов, ранее остававшихся либо на периферии этой сферы либо вне нее из-за идеологических барьеров. Осмыслению прежних концепций в контексте своего исторического времени, выяснению причин постановки проблем и особенностей приемов их решения была посвящена серьезная историографическая работа Л.А.Топоркова [Топорков 1997]. Однако в ней широкомасштабно исследовалась только теория мифа в русской филологической науке XIX в. и, в частности лишь этот элемент в работах Ф.И. Буслаева.

Главенствующее же место в творчестве Ф.И. Буслаева занимает феномен и концепция историзма, что уже делает его теоретические взгляды актуальными для современности. Более того, именно историзм в его научном мировоззрении является стержнем, осью, основанием. А.И. Баландин считал, что буслаевский принцип историзма в исследовании фольклора оказал «заметное влияние на формирование и утверждение современных методов изучения народного поэтического творчества» [Баландин, 1988, с. 5]. С.Н. Азбелев подтверждал: «Пророческими, хотя до сих пор не вполне реализованными оказались напутствия Буслаева» относительно историзма эпоса [Азбелев 1991, с. 6]. К сожалению, истоки, глубинная сущность, масштаб концепции историзма Ф.И. Буслаева, создававшейся в течение 50-летней подвижнической деятельности, должным образом и с исчерпывающей характеристикой в литературоведении не рассмотрены. В то время как именно в этой области как нигде обнаруживается насущная необходимость снять штампы предшествующего периода освоения его теории, исторической методологии, выяснить актуальные, но нереализованные идеи, подходы и методы, которые могут дать значительный творческий импульс современным исследованиям.

Историзм как важнейшая философская и теоретико-методологическая проблема постоянно волновала мировую науку. Она активно обсуждалась в конкретных науках как в XIX, так и в XX вв. Можно сказать, что под знаком разрешения этой проблемы развивалось и филологическое знание последних столетий. Об этом говорят дискуссии середины XIX в., 20-х - 30-х гг. и 60-х XX в. Дискуссии же 80-х годов XX в. в отечественной и зарубежной филологии на эту тему прямо указывают на незавершенность обсуждения этой проблемы и апеллируют к истории науки.

Глобальность этой проблемы и непреходящая ее актуальность объясняется тем, что она связана с основными онтологическими и гносеологическими вопросами и в философских концепциях материализма и идеализма трактуется принципиально по-разному. Воспитанный в православной традиции, Ф.И. Буслаев развивал свою историческую концепцию с позиций объективного идеализма, но не немецкой философии, а святоотеческого учения. Все составляющие понятия историзм, т. е. рассмотрение объекта в системе его внутренних связей, выяснение самого процесса качественных изменений структуры во времени, раскрытие законов перехода, обеспечивающих качественное изменение через разрешение внутренних противоречий, реализованы ученым в полной мере в его концепции. Православное мировоззрение исследователя сказалось в целостности подхода, умении связать явления разных сфер (иконографии, живописи, словесности, языка, архитектуры и др.) в единый комплекс, в этой целостности увидеть духовную основу фактов художественной деятельности.

Актуальность проблемы историзма определяется также тем, что с ней связаны важнейшие теоретические установки и исследовательские приемы, выработанные при ее решении и используемые с известными уточнениями и изменениями современной фольклористикой и литературоведением. Сама по себе содержательная и многозначная проблема историзма в той или иной степени давала о себе знать, отражаясь в частных, но точных и справедливых оценках исследователей, в общих суждениях о литературном процессе, в аналитических работах об истории русской литературы, фольклористики, искусствознания. Собственно проблеме историзма посвящен ряд работ, как фольклористических, так и литературоведческих и искусствоведческих, где анализируются современные задачи и с различной степенью глубины и охвата материала представлено историографическое наследие, в том числе -Ф.И. Буслаева. Это статьи и книги С.Н. Азбелева, В.П. Аникина, J1.A. Астафьевой, A.M. Астаховой, В.М. Гацака, Л.И. Емельянова, В.И. Ереминой, А.И. Баландина, В.Я. Проппа, Б.Н. Путилова, Ф.М. Селиванова, Ю.И. Смирнова, и др., историков и искусствоведов: Б.А. Рыбакова, С.И. Дмитриевой, И.Я. Фроянова, Ю.И. Юдина, М.В. Алпатова, В.В. Ванслова, Б.Ф. Егорова, Л.И. Кызласовой, а также литературоведов М.Л. Андреева, Э.Л. Афанасьева, В.М. Жирмунского, В.И. Гусева, О.В. Евдокимовой, Л.М. Крупчанова, Ю.И. Минералова,

Д.П. Николаева, Е.И. Семенова, В.Ю. Троицкого, А.Н. Ужанкова, Т.В. Федосеевой и др.

Науке первой половины XX столетия при освоении взглядов Ф.И. Буслаева относительно проблемы историзма пришлось придерживаться штампов советского периода, опиравшихся на мнение позитивистов XIX в., которое долго оставалось генеральным. С другой стороны, шел поиск адекватного подхода к освоению научного наследия Ф.И. Буслаева. В результате, во второй половине XX столетия внесены существенные коррективы относительно общих либеральных схем А.Н. Пыпина о прямолинейном движении дореволюционной науки, что подготовило изменение взгляда и на творчество Ф.И. Буслаева. На односторонность трактовок революционеров-демократов обратил внимание В.Е. Гусев, на полемическую заостренность их формулировок, искажающих факты, - Е.И. Семенов. Наука отметила сходства и различия взглядов Ф.И. Буслаева со взглядами славянофилов, западников, революционеров-демократов (М.К. Азадовский, Л.И. Кызласова, А.И. Баландин), указала на взаимодействие теоретических положений Ф.И. Буслаева и Н.Г. Чернышевского (С.Д. Архангельский, Л.И. Кызласова, А.И. Баландин, Е.И. Семенов), дошла.до отрицания романтических тенденций в концепции Ф.И. Буслаева (В.П. Адрианова, Е.И. Семенов и др.). Категоричное утверждение статичности и антиисторичности концепции Ф.И. Буслаева сменилось указанием на её динамизм (Ф.М. Селиванов, С.Н. Азбелев, В.П. Аникин, А.И. Баландин, А.Л. Топорков, и др.)

При этом историографический обзор трудов, посвященных анализу феномена Ф.И. Буслаева и его творческого наследия, дает основания для вывода о том-, что они не создают полного целостного представления о сущности концепции историзма Ф.И. Буслаева, глобальности замысла ученого, его уникальной реализации в научном наследии исследователя. Единодушное признание мирового уровня наследия Ф.И. Буслаева, актуальности подходов и выводов, с одной стороны, с другой, - дискуссионность оценок относительно конкретных и общих положений взглядов Ф.И. Буслаева, говорит о насущной необходимости подробно и всесторонне рассмотреть его историческую концепцию в целом. Более того, осмысление этой проблемы во всей её полноте в литературоведении* до сих пор не предпринималось. Между тем её решение представляется актуальным по целому ряду обстоятельств:

1. Выявление сущностных качеств системы представлений академика Ф.И. Буслаева, формирующей все векторы исследований самого ученого, центральных направлений филологического знания его современности, последующих ведущих течений в литературоведении, искусствознании, фольклористике, лингвистике, позволяет уточнить и конкретизировать истоки и особенности русского научного филологического процесса середины XIX века.

2. Постижение открытий Ф.И. Буслаева в исследовании круга вопросов, связанных с проблемой историзма в их социально-нравственном и духовно-нравственном плане дает возможность указать на некоторые важные закономерности в развитии не только литературоведения, фольклористики, искусствознания, лингвистики, но и обратить внимание на тенденции в развитии методологии указанных наук, на широкий пласт сравнительно-исторических методик, который нуждается не только в самостоятельном, но и контекстном осмыслении.

3. Побудительной причиной «пойти вглубь», к самому началу отечественной филологической науки - стало понимание «схожести» проблем, к которым исследования XX в. возвращены и не решать которые мы права не имеем. При этом научная методология Ф.И. Буслаева, нравственные основы которой забыты его современниками и последователями, дает не только филологически глубокие, но и философски доказательные и нравственно безупречные ответы на многочисленные вопросы, поставленные перед нами сегодня.

4. Задача целостного изучения феномена научного наследия Ф.И. Буслаева предполагает учёт и характеристику всех его эмпирических проявлений, и как результат - выявление и анализ закономерностей его концепции историзма. Эту задачу плодотворнее осуществить, сосредоточив внимание на хотя и относительно локальном, но принципиально важном материале. Именно поэтому в центре нашего внимания оказалось его филологическое творчество. Речь идёт о литературоведческом, фольклористическом и отчасти искусствоведческом аспектах деятельности ученого. При всем различии указанных специальностей ученый смог научно глубоко, методологически выверено, выразительно представить в своем наследии и запечатлеть тенденции культурной эпохи в целом.

5. Принципиальное своеобразие концептуального взгляда Ф.И. Буслаева обнаруживается при рассмотрении его наследия с точки зрения тех позиций, с которых изучал многообразные явления русской культуры сам Ф.И. Буслаев. Исследование концепции историзма Ф.И. Буслаева значительно углублено благодаря изучению особенностей философского осмысления претворения им святоотеческого учения в его научной системе, определившего особенности концепции историзма Ф.И. Буслаева, характер сравнительно-исторического метода, а также комплексный междисциплинарный подход.

Объектом диссертационного исследования стало филологическое наследие Ф.И. Буслаева, в частности, неопубликованные материалы 45-ти фондов 8-ми российских архивов; опубликованные работы ученого как в отдельных монографиях, сборниках, так и журналах, газетах и отдельных оттисках общим числом 231 наименований; работы современников и ученых ХХ-ХХ1 вв. разного профиля, философская и христианская аскетическая литература.

Предметом исследования стали методы, идеи, основополагающие принципы и содержание концепции историзма Ф.И. Буслаева в его филологическом наследии как отражение целостности его мировоззренческих позиций, представленной на теоретико-методологическом уровне.

Цель работы: определение содержания, форм и научных способов проявления феномена историзма (система, процесс, переход) в концепции Ф.И. Буслаева. Цель работы достигается благодаря подробному анализу концепции историзма словесно-художественного творчества в научном наследии Ф.И. Буслаева с помошью решения следующих задач:

- выявления самобытности мировоззренческих основ феномена историзма, их конкретного отражения в содержательной ткани литературоведческой и фольклористической проблематике ученого, в том числе конкретных элементов святоотеческого взгляда в общей методологии Ф.И. Буслаева;

- определения роли и места исторических взглядов Ф.И. Буслаева в системе воззрений культурно-научного сообщества XIX века, в том числе западников, славянофилов, революционеров-демократов, западноевропейской философии, в связи с этим подробного рассмотрения дискуссий, в которых участвовал Ф.И. Буслаев;

- выяснения и анализа системы ключевых терминов понятийного аппарата как отражающих основные элементы исторической концепции Ф.И. Буслаева;

- определения роли и значения сравнительно-исторического метода и сравнительно-исторических методик в выяснении генезиса, типологии, заимствований, миграций, элементов национальной истории;

- выявления специфики комплексного подхода ученого, характеристики взаимодействия литературоведческих, искусствоведческих, фольклористических взглядов ученого; ,

- раскрытия главенствующих компонентов концепции историзма в феномене литературного стиля и исторической поэтики Ф.И. Буслаева, определение роли ученого в формировании исторической поэтики.

Методологические основания и теоретические источники диссертации. Исследование базируется на подходе, включающем использование сравнительно-исторического, историко-культурного, историколитературного, сравнительно-типологического, историко-функционального и биографического методов. Теоретическими и методологическими основами настоящего исследования стали разработки в области исторической поэтики, типологии культур, комплексного подхода и сравнительно-исторического метода, теории словесности и стилей. Существенную методологическую значимость для настоящей работы имели труды А.Ф. Лосева, П.Н. Сакулина,

B.М. Жирмунского, М.В. Алпатова, В.П. Аникина, Ф.М. Селиванова,

C.Н. Азбелева, Е.И. Семенова, Л.И. Емельянова, В.И. Ереминой, Э.Л. Афанасьева, С.С. Аверенцева, М.Л. Андреева, М.Л. Гаспарова, П.А. Гринцера, В.И. Гусева, О.В. Евдокимовой, Л.М. Крупчанова, Ю.И. Минералова, A.B. Михайлова, В.Ю. Троицкого, А.Н. Ужанкова, Т.В. Федосеевой, а также философские сочинения В.В. Зеньковского, Л.П. Карсавина, Г.В. Флоровского, П.А. Флоренского, И.А. Ильина, святоотеческие труды святителя Игнатия Брянчанинова, святителя Феофана Затворника, преподобного Никодима Святогорца, преподобного Аввы Доро-фея, преподобного Исаака Сирина и др.

Предыдущие исследования подходили к наследию Ф.И. Буслаева с мерками мифологического или исторического направления. Концептуальной позицией автора стало изучение теоретических взглядов Ф.И. Буслаева имманентно, с тех позиций, с которых выстраивал свою систему сам ученый. Это направило научный поиск, который позволил выявить особенности концепции историзма Ф.И. Буслаева, специфику и полноту понимания им всех аспектов изучения словесности (генетический, исторический, сравнительный), учесть богословско-православную направленность взглядов исследователя на историко-литературный процесс.

Положения, выносимые на защиту:

1. Мировоззрение ученого является фундаментом его научных филологических и культурологических идей. Глубокое и органическое использование святоотеческого учения о страстях и добродетелях, внедрение его основ в научную методологию отчетливо прослеживается в трудах как искусствоведческого, так и филологического направлений.

2. Самостоятельность и оригинальность исторической концепции Ф.И. Буслаева формировалось в диалоге с немецким романтизмом и его выразителями в русской науке. Историзм постигался Ф.И. Буслаевым и его современниками через призму ключевых проблем эпохи, чем определял его доминантные выходы в современность.

3. Историческая проблематика выясняется из обширного комплекса проблем, решаемых ученым в истории словесности и культуры. Идея историзма и феномен историзма связан у Ф.И. Буслаева с основами тео- -ретического и практического изучения художественной словесности. Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые в литературоведении и фольклористике осмыслен феномен Ф.И. Буслаева и его концепция историзма в целом. В результате системного исследования феномена историзма в диссертационной работе выявлены новые грани философских и эстетических представлений Ф.И. Буслаева, что дает возможность дополнить совокупность знаний об общих чертах развития русской филологической науки XIX века.

Новизна работы обусловлена также выбором объекта и предмета исследования, новыми подходами в осмыслении научного творчества Ф.И. Буслаева, анализом ранее не привлекавших внимания литературоведов произведений, а также ракурсом, который систематически не апробировался на представленном в диссертации архивном материале:

- в научный оборот вводятся архивные материалы, прежде никогда не рассматривавшиеся в подобном объеме и с избранным научно-филологическим вектором;

- анализ литературоведческо-фольклористических трудов Ф.И. Буслаева предпринят с привлечением православно-богословских позиций, адекватно мировоззренческим взглядам ученого;

- сделана попытка выяснить связь богословского подхода ученого с решением им проблемы историзма в словесности;

- проводится комплексное исследование творчества с точки зрения феномена историзма. Важность и серьезность внимания к этой проблематике обуславливается еще и тем, что речь идет не только о Ф.И. Буслаеве, но в его лице отечественном литературоведении, фольклористике, искусствознании в период их становления; в контексте целостной историко-литературоведческой концепции ученого представлена широкая картина исторической концепции Ф.И. Буслаева в ее подробных системных связях, процессе, переходных явлениях;

- рассматривается понятийный аппарат концепции историзма ученого и терминология Ф.И. Буслаева.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что её выводы о специфике содержания и формах реализации феномена историзма в творчестве Ф.И. Буслаева вносят вклад в разработку теоретических и методологических проблем историко-литературного процесса, в частности при осмыслении сущности эстетических и философских принципов историзма как художественно-мировоззренческой системы.

Практическая значимость работы состоит в том, что результаты исследования могут быть использованы при создании учебников, учебных и учебно-методических пособий по истории и теории литературы и фольклора, при чтении общих курсов этой тематики, а также лекций по литературной критике, спецкурсов по исторической поэтике, типологии культур, при разработке энциклопедических статей, связанных с именем Ф.И. Буслаева.

Новый взгляд на наследие Ф.И. Буслаева является концептуальным и может быть использован при подготовке к изданию Полного собрания сочинений Ф.И. Буслаева, насущную необходимость которого для современной науки данное исследование ярко подтверждает.

Апробация работы. Результаты диссертации отражены в монографии «Концепция историзма в филологическом наследии Ф.И. Буслаева» (М., 2010), в отчетах по научному проекту в рамках Государственного контракта № П 732 "Творческое наследие Ф.И. Буслаева в истории филологии и искусствознании" (шифр "НК-158П") от 12 августа 2009 г. федеральной целевой программы "Научные и научно-педагогические кадры инновационной России" на 2009-2013 годы. По теме диссертации опубликовано 29 работ, 8 из которых опубликованы в журналах, рекомендованных ВАК РФ. Основные положения также неоднократно излагались диссертантом в докладах на ежегодных всероссийских конференциях по проблемам гуманитарных наук и православной культуре «Пасхальные чтения» (Москва, МШ'У, 2005, 2006, 2007, 2008, 2010), в выступлениях на международных, всероссийских, региональных конференциях и научных форумах в вузах Москвы, (более 30 раз), научных семинарах кафедры русской литературы, сессии филологического факультета Mill У, кафедры теории литературы и литературной критики Литературного института имени A.M. Горького. Основные положения диссертации были представлены в виде научных докладов на Международной научной конференции «Наука о фольклоре сегодня: междисциплинарные взаимодействия» (Москва МГУ им. М.В. Ломоносова, 1997), XIII Богословской конференции (Москва ПСТБИ, 2003), II Международной конференции «Феномен творческой личности в культуре» (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2006), Международной научной конференции «Российская славистическая фольклористика: пути развития и исследовательские перспективы» (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2006); научно-практической конференции «Наследие Д.С. Лихачева в культуре и образовании России» (Москва, МГПИ, 2006), конференции «170 лет академику А.Н. Веселовскому» (Москва, МПГУ, 2008), VIII Всероссийском студенческом фестивале «Учитель русской словесности», посвященного 190-летию Ф.И. Буслаева (Москва, МПГУ, 2008) научно-практической конференции «Синтез в русской и мировой художественной культуре» (Москва, МПГУ, 2009) и других конференциях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав: «Проблема историзма в методологии филологического наследия Ф.И. Буслаева», «Проблемы художественного стиля и исторической поэтики», заключения, указателя трудов (231 наименование, включая современные переиздания, и 172 рецензии современников) и указателя эпистолярного наследия (987 номеров) Ф.И.Буслаева, литературы, насчитывающей 514 единиц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концепция историзма в филологическом наследии Ф.И.Буслаева"

Заключение

Свою концепцию историзма Ф.И. Буслаев вырабатывал в диалоге с культурно-научным сообществом XIX века, в том числе западниками, славянофилами, позитивистами, западноевропейской философией. С точки зрения общефилософской, ученый стоит на позиции объективного идеализма, но не западноевропейской, а святоотеческой традиции. Онтология, т.е. объяснение сущностной бытийной природы явлений, в русской и западной философской идеалистической мысли разная. Для Ф.И. Буслаева был принципиально неприемлем и «мистериально-оргаистический» историзм романтиков, в то время как включение фольклора в историю словесности, стремление исследовать «местные» варианты, сравнительно изучать мировую словесность нашли свое подтверждение и свое развитие в концепции ученого.

Трансцендентализм западного идеализма и внутренняя раздвоенность, т. е. совмещение онтологизма и трансцендентализма в гносеологии славяно> филов Ф.И. Буслаеву были чужды, чем и объясняется его неприятие позиций славянофилов. Не совместимы с мировоззрением Ф.И: Буслаева были и близкие атеизму взгляды революционеров-демократов и позитивистов, которые рассматривали историзм как выход в практику революционного движения.

В исторической концепции Ф.И. Буслаева связь познавательных процессов со всей духовной сферой человека, т., е. цельностью духа, сохраняет близость к бытию в познании. Для Ф.И. Буслаева был характерен анализ словесности и искусства на уровне исходного онтологического содержания, поэтому в его терминологии наблюдаем литературоведческий инструментарий, близкий философским категориям святоотеческого учения. Этим объяснятся опора на такие общие категории как духовность, и привлечение'понятий из области нравственного богословия, таких как христианская любовь, благочестие, благоговение, смирение, благодать, своеволие, пристрастие, душевность, др. и противоположные им духовные категории, в том числе мода, поспешность, опрометчивость, легкомысленность, сентиментальность, чувственность, мечтательность, насмешка, сатира и др. Система терминов Ф.И. Буслаева была достаточно стройной, однако на его терминологию наложил отпечаток начальный этап науки, для которого характерна незаконченность формирования метаязыка; особенности мировоззрения ученого, которые выразились в освещении фактов с точки зрения православной духовности; широта научных воззрений, не укладывавшихся в одну теорию. Следствием вышеизложенного явился подбор ключевых терминов из близкой ученому области нравственного богословия, многозначность термина, отсутствие терминологической спецификации обыденного слова, используемого в качестве термина, наличие описательных названий - терминов-фраз.

Наше прочтение трудов Ф.И. Буслаева обнаружило, что в его концепции термин «былина» используется в трех значениях: былина - факт, былина - обозначение жанра былины, былина - обозначение жанра исторической песни. Объединение в один термин трех значений тесно связано с концептуальным представлением об историзме фольклора, как той части, которая идет от мифологических времен, так и части, отражающей период истории христианской. В системе Ф.И. Буслаева отсутствуют условные, немотивирован- -ные термины. В качестве термина используются слова, имеющие «живую внутреннюю форму», т. е. мотивированные термины.

Ф.И. Буслаев не довольствовался разрозненными наблюдениями, но стремился свести отдельные явления в систему и выяснить существование внутренних законов, управляющих жизнью этих самостоятельных феноменов. Ф.И. Буслаев убедительно доказывал, что культура рождается культом и является его плодом, в выводах опирался на весь ряд явлений эпохи или периода. Ученый противопоставлял системность простой хронологии, пытался охватить литературный процесс на протяжении всей его истории и выяснить особенности поэтических систем разных эпох: мифологического периода древней классической литературы, средневековья (зарубежной, древнерусской литератур, эпох Возрождения и Просвещения), современной ему литературы. Он выяснял духовные законы переворотов художественных систем и смены литературных направлений, систем жанров, стилей. Историю словесности Ф.И. Буслаев понимал как детерминированную историю стилей. Он использовал это понятие в широком и узком значении: культуры в целом и как стиль отдельного периода историко-литературного процесса. От поэтики фольклора до современного романа — таков размах научного внимания ученого.

Ученый сверял однотипные явления разных художественных систем: словесности, искусствоведения, лингвистики. Комплексный подход к историко-литературному и историко-культурному материалу как методологическая база историзма был для него обязательным условием научного метода. Если формально подходить к вопросу соотношения разных дисциплин в кругу научных интересов исследователя, то последовательность перехода от лингвистики к фольклору и литературе отмечает смену названий трудов ученого. Если рассматривать содержательную сторону всех работ исследователя, то вывод напрашивается прямо противоположный: а именно - с первого до последнего своего труда Ф.И. Буслаев работал над одними и теми же проблемами, привлекая для аргументации и доказательств выводы и материал разных наук. При сопоставительном анализе разных искусств ученый уточнял идейную, духовную основу направлений эпохи. В нерасторжимой связке друг с другом находятся лингвистические, фольклористические, искусствоведческие, литературоведческие взгляды и каждый на своем месте поддерживал и дополнял историческую концепцию Ф.И. Буслаева в целом. Так, фольклористические изыскания Ф.И. Буслаева является органической частью литературоведческой теории в целом. Объединяющими все направления научной деятельности являются мировоззрение и методология.

Рассматривая историко-художественный процесс как результат внутреннего развития, Ф.И. Буслаев формулировал законы движения этого процесса, которые он связывал с духовно-нравственными законами в святоотеческой трактовке. Ф.И. Буслаев видел духовные причины, которые позволяли органически объединять внешне противоречивые факты. Картина этого процесса создается им путем обобщений эмпирических, типологических и номо-логических, но сам процесс рассматривается как ряд конкретных явлений.

Большое внимание он уделял переходным состояниям художественных систем разных исторических эпох. Ф.И. Буслаев, используя понятие двоеверия, характеризовал категорию переходности как закономерное явление в становлении, развитии художественных стилей и их дальнейшего синтеза. На этом пути ученый намечал исследование литературно-фольклорных связей, типологию культурного и историко-литературного развития Востока и Запада. Для изучения типологии культур Ф.И. Буслаев использовал сравнительный метод, с помощью которого показал, что древнехристианский источник при развитии в разных культурах дал прямо противоположные результаты.

В своей концепции Ф.И. Буслаев доказывал преемственность художественных форм разных эпох и очень подробно рассматривал все исторические срезы, формирующие двоеверие как переходное состояние от одной художественной системы к другой. Причем двоеверие в теории Ф.И. Буслаева носило скорее не идеологический характер, но связывалось им с понятием художественного стиля переходных эпох. В это понятие исследователь включал разные варианты сочетания художественных элементов, сформировавшихся в мифологическую и историческую эпохи. В концепции ученого понятие двоеверия имеет ключевое значение при решении проблемы историзма, эволюции поэтических систем и развитии всего историко-литературного процесса.

Концепция переходности Ф.И. Буслаева зиждется на святоотеческом понятии благоговения. Это благочестивое состояние духа заставляет сохранять предыдущую традицию, как при смене мифологических систем, так и при переходе к христианскому миропониманию. Взгляды Ф.И. Буслаева не только вливаются свежей струей в современное осмысление понятия двоеверия, но и дают импульс освоению многих вопросов фольклористики и смежных с нею наук.

Ф.И. Буслаев подчеркивал три уровня историзма эпоса: в эпосе изображаемое исторично в том смысле, что оно отражает обобщенные типы-идеалы», «типических представителей быта» народной жизни [198, с. 219], во вторых, - историческое сознание народа, комплекс исторически меняющихся представлений, в-третьих, - местные, локальные явления при описании природы страны, этнографического быта, исторических личностей конкретного народа.

Ф.И. Буслаев расширял понятие историзма, вводил в его содержание духовно-нравственные элементы. Эволюция духовных ценностей вела к эволюции художественных средств, к изменениям в художественных образах, сюжетах, мотивах, тропах. В исторической последовательности возникновения тропов отражается история становления поэтического фонда художественной системы словесности. Художественно-поэтические средства, каждое из которых формируется в определенную эпоху и отражает категории этих эпох, становятся в филологической научной концепции Ф.И. Буслаева маркером эпохи создания самих образов, мотивов, сюжетов, ученый показывает, как каждая из названных категорий «работает» на историзм. Форма рассматривалась Ф.И. Буслаевым как слепок духовного содержания определенного исторического времени. Важными приемами определения древности-новизны образа или сюжета было наличие постоянного эпитета, наличие связи с мифологическими родственниками, связей с природными явлениями. Функции персонажей помогали установить происхождение как образов, так и -сюжетов.

В своих теоретических рассуждениях о художественных системах ученый опирался на понятия реализм и идеализм. Он считал, что как реализм, так и идеализм условны и субъективны: реализм может присутствовать как в произведениях идеалиста, так и материалиста. Не последовательная смена идеалистического и материалистического элементов раскрывается Ф.И. Буслаевым в историко-литературном процессе, но параллельное существование этих подходов к изображению действительности. Эти два больших типа мыслятся им как обобщение черт, принадлежащим конкретным стилям. Правда жизни для Ф.И. Буслаева - это современное воплощение благочестия. Поскольку в современном искусстве отсутствует религиозное благочестие, как критерий всякой истинности, то этим критерием становится правдивость в изображении действительности.

Ф.И. Буслаев использовал сравнительно-исторический метод для разных исследовательских целей: для изучения одинаковых историко-литературных процессов разных народов, разных эпох и направлений в историко-литературном процессе одного народа, что позволяло определять генезис, национальную специфику, мигрирующие, заимствованные элементы тех искусств, к которым он обращался, типологию художественного творчества. Историзм - это отражение в художественных формах прежде конкретной исторической действительности эпохи, позже ставшей художественным обобщением, закрепившейся в исторических типах персонажей, сюжетов, художественных тропах. Ф.И. Буслаев утверждал включенность в современную «нравственную физиономию» народа всех этапов исторического развития народа и взглядов всех поколений и сословий. Историзм Ф.И. Буслаев понимал как художественную достоверность и нравственную истину. Содержание проблемы историзма обогащается сближением с элементами структурно-функционального и системного подходов. Ф.И. Буслаев преодолел многое из культурологической умозрительности более ранних искусствоведческих и литературоведческих взглядов, при этом он гибко воспользовался методологическими принципами предшествовавшего ему искусствоведения, где искусства рассматривались как единство литературного процесса во всемирном масштабе. Несмотря на недальновидную критику современников, исследователь постоянно работал в историческом русле и рассматривал тропы как отражение определенного уровня развития мышления и определенного исторического среза действительности и духовного факта.

Итак, все понятия (система, закон развития, закон переходности, комплексность и др.), важные для раскрытия принципа историзма, были задействованы в исторической концепции Ф.И. Буслаева, особенностью которой является опора на святоотеческое учение о духовных основах любого развития. Ф.И. Буслаев стремился постичь словесность как диалектический процесс и охватить проявление категории историзма во всей ее философско-эстетической и филологической сложности. Многие идеи Ф.И. Буслаева вошли в плоть и кровь современной науки, выводы его актуальны, подходы перспективны, концепция непротиворечива и открывает широкие возможности исследования новых фактов. Личность Ф.И. Буслаева, человека многогранных культурных интересов, позволила ему задать тон всей последующей филологической науке и говорить о нем как об ученом не только и не столько прошлого, сколько настоящего и будущего.