автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Концептуальное своеобразие чувашской художественной прозы о Великой Отечественной войне

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концептуальное своеобразие чувашской художественной прозы о Великой Отечественной войне"

На правах рукописи

Грузин Владимир Владимирович

КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ЧУВАШСКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ О ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

Специальность 10 01 02 - Литература народов Российской Федерации (чувашская)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Чебоксары 2007

003066785

Работа выполнена на кафедре чувашского и сравнительного литературоведения Чувашского государственного университета им И Н Ульянова

Научный руководитель

Официальные оппоненты

доктор филологических наук, профессор Г И Федоров

доктор филологических наук, профессор П Н Метин

кандидат филологических наук, доцент Т Л Кузнецова

Ведущая организация

Чувашский государственный институт гуманитарных наук

Защита состоится «17» октября 2007 года в 13 00 часов на заседании Диссертационного совета Д 212 301 03 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при Чувашском государственном университете им И Н Ульянова по адресу 428034, г Чебоксары, ул Университетская, д 38, ауд 434

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Чувашского государственного университета им И Н Ульянова

Автореферат разослан «17 » сентября 2007 года

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор

А Р Губанов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Великая Отечественная война 1941-1945 годов принесла народам России много страданий и бед Но вместе с этим она стала огромной школой проверки крепости характера людей, большой школой воспитания человека в духе самоотверженного патриотизма, гуманности и героизма, выявляла светлую или темную сторону личности Наряду с этим война продиктовала необходимость коренных и крупных изменений в жанре прозы, создания новых сюжетных механизмов, новой эстетики Исследователи отмечают, что проза о войне заняла особое место в развитии послевоенной литературы Она стала не просто темой, а целым континентом, архипелагом, материком, где на специфическом жизненном материале находят свое решение едва ли не все идейные и эстетические проблемы современной советской литературы

Актуальность проблемы исследования заключается в том, что чувашская художественная проза о Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, как и проза других народов Урала и Поволжья, выработала особую парадигму образного освоения реальной действительности В связи с этим возникает потребность выработки новых путей изучения эстетических открытий литературы на этом поприще Современные достижения в области литературоведения настойчиво диктуют необходимость кропотливого анализа коренных изменений в жанре, сюжетном и композиционном строе прозаических произведений о войне В литературоведении и критике Урала и Поволжья давно стала необходимость выявления и анализа концепции социально активной личности, ее роли в качественном обновлении военной прозы Своего решения ждет проблема взаимосвязи конкретного человека, воина, солдата с историческим путем общества, особенно XX века, уяснения сущности исторической памяти поколений

В прозе о войне основной сюжетный груз ложится на человека с обостренным зрением очевидца страшных, кризисных ситуаций, на героя, которого война застала врасплох, поставила перед неожиданными поворотами судьбы Это уже не тот участник строительства колхозов, который жил

идеологическими установками, спущенными сверху, он обрел свободу от исторической привязанности к конкретной социальной эпохе задачам индустриализации страны, коллективизации сельского хозяйства Вследствие этого актуальным становится изучения того, как новый герой реальные возможности героизма и выдержки воплотил в жизнь

В связи с этим особую актуальность приобретает раскрытие характерных и показательных сторон не коллективного, не идеологического героя, а конкретного человека со всем комплексом его взаимоотношений с миром, историей, изучения жизненного мира военной прозы как духовного средоточия исторического бытия героя Вместе с тем отчетливо осознается насущная необходимость решения проблемы социально-философского, художественно-онтологического бытия человека, его предназначения и особой роли в действительности катаклического и кризисного XX века, национальных и общечеловеческих черт его характера

Цели и задачи диссертационного исследования. Определяющая цель работы заключается в уяснении природы художественных процессов в чувашской военной прозе, изучении различных ее жанровых модификаций, в выявлении концепции личности и действительности различных писателей, определения роли военной прозы в развитии всей чувашской литературы Исходя из этого ставятся следующие задачи*

- расширение и углубление принципов анализа прозы о войне,

- исследование динамики жанровых изменений, выявление факторов, влияющих на обновления жанров,

- анализ сюжетно-композиционных новаций в прозе, причин обновления различных повествовательных форм,

- уяснение роли военной прозы в обновлении эстетического содержания чувашской словесной культуры,

- изучение типологической природы героев в словесной культуре о войне,

- раскрытие особенностей хронотопа изучаемой прозы

Степень изученности проблемы. Самые разнообразные

грани художественной прозы о войне были предметом изучения

в книге Н С Дедушкина «Чувашская литература периода Великой Отечественной войны 1941-1945 годов» (1962)

В работе обращает на себя ее обзорная сущность, художественные процессы автор исследовал в недостаточном объеме Исследование носит критико-библиографический характер, оно наполнено свидетельствами писателей о том или ином событии, письмами прозаиков и поэтов с фронта и т. д В основном Дедушкин остановился только на военных очерках, зарисовках, очерках-рассказах, меньше уделяя внимание динамике жанров по оси от малых форм очерка к крупным жанрам повести и романа Однако он верно указал на то, что очерки Л Агакова, И Н Данилова-Чадцуна, К Турхана, С Щавлы отличались заострением внимания лишь на выражении патриотических чувств, на проблеме воспитания подрастающего поколения и отражали в основном поверхностный подход к военным реалиям

Более полными и плодотворными являются положения выработанные в трудах В Я Канюкова. Г Я Хлебникова, Ю М Артемьева, вместе с тем они и не занимались проблемами военной прозы По мнению В Я Канюкова, критика должна находить из того принципа, что человек отважен не потому, что он отважен, корни его отваги таятся в глубинах гражданской позиции Интересны рассуждения Г Хлебникова Возражая против тех, кто утверждал, что начальный период войны привел писателей разных республик к однотипным сюжетам и жанрам, он предлагает разобраться в сути схожих ситуаций, выявить глубинные основы изучаемых ситуаций Сравнивая одинаковые сюжеты А Артемьева и В Садая, А Артемьева и В Алендея, ученый отметил в этих ситуациях общие для многих литератур признаки и черты, свойственные для национального и индивидуального мировидения конкретных писателей

Автор диссертации исходит из методологически важной посылки исследовательницы прибалтийских, татарской, русской драматургии Е Н Горбуновой о том, что качественное обновление военной литературы во многом объясняется особой концепцией социально активной личности. Именно она и позволила возможность подвига превратить в реальную действительность гражданского мужества Это наталкивает на

мысль о том, человек, застигнутый войной врасплох и обнаруживший в себе неожиданные качества, - это готовый характер, что накладывает на такого героя «обязанности» по формированию разнообразных жанровых форм военной прозы

Объектом диссертационного труда являются рассказы, очерки, повести, романы, циклы произведений о войне чувашских прозаиков Л Агакова, А Артемьева, И Тукташа, В Садая, В Алендея, Л Таллерова, марийских автора А Юксерна, Н Лекайна, мастеров башкирской прозы М. Карима, А Хакимова, X Гиляжева и т д Произведения этих сочинителей отмечаются остротой постановки нравственных проблем, жанровой новизной и многообразным богатством средств и способов художественного воплощения эстетических идей Многие из этих мастеров стояли у истоков обновления литературы, придания ей живой плоти Они определяли особую динамику движения системы жанров от малых форм к крупным полотнам

Предметом изучения стали проблемы становления чувашской военной прозы, изучаемой в контексте литератур народов Российской Федерации, Урала и Поволжья, выявления особой роли героя в формирования жанров, своеобразие концепций личности и действительности, способов типизации героев прозы Важным предметом изучения поставленной проблемы нельзя не отметить взаимоувязанность индивидуального мировидения писателей с корнями человеческого бытия в культурном пространстве XX века Внимание диссертанта концентрируется на вопросах проблем типологии мышления писателей, системы поэтических средств миротворчества, об отношении искусства слова к проблеме человека, выделении фундаментальных сторон его жизни и деятельности

Научная новизна работы заключается в том, что она является первым опытом изучения прозы о Великой Отечественной войне 1941-1945 годов с точки зрения ее жанровой новизны, роли типологии героев, средств типизации персонажей с платформы концепции социально активной личности в формировании новой природы прозаических жанров Практически впервые в чувашском литературоведении целостно и системно изучается динамика изменений в литературе со

стороны перехода малых форм свидетельств очевидца «солдата, труженика тыла», малых очерковых форм к художественно цельным, крупным формам повести и романа В работе изучена роль социального человека, выявлены особенности воздействия тех или нравственных идеалов писателя и литературы на особенности жанров произведений

Теоретическая значимость работы и ее научное значение состоит в том, что в ней автор раскрыл особенности образной системы художественной прозы о военном лихолетье, показал, что основой мировосприятия, воплощенной реальности является отражение культурно-исторического опыта народа, его исторического сознания Положения, высказанные в диссертации, могут позволить

- пополнить историю литературы, ее изучение новыми теоретическими посылками,

- углубить представление об идейно-художественном потенциале чувашской словесности, связанные с изысканиями таких мастеров, как А Артемьев, Л Талеров, В Садай, В Алендей, Л. Агаков и другие,

- уточнить и углубить методы изучения прозаических поисков литературы

Методологической базой диссертации являются изыскания выдающихся ученых по теории и истории русской и советской литературы, фундаментальные труды М М Бахтина, А Г Бочарова, Г А Белой, В А Хализева, Е Н Горбуновой, А Г Дырдина, И.А Дедкова, Л Ф Ершова, И Н Крамова и других Работа опирается также на труды специалистов по истории литератур народов РФ, Поволжья, Приураггья М Я Сироткина, В Я Канюкова, Г Я Хлебникова, В Г Родионова, Ю М Артемьева, Г И Федорова, И И Иванова, 3 А Богомоловой, А А Васинкина, А И Брыжинского, М А Ломуновой, М В Минокина и т д

Методы исследования Автором исследования использованы методы сопоставительного и целостного изучения текста, приемы историко-типологического анализа литературных процессов, это позволило охватить разнородный материал со стороны его системности и типологического своеобразия

Практическое значение работы состоит в том, что она может быть использована при подготовке вузовских курсов по истории чувашской литературы, при составлении спецкурсов по литературам народов Урала и Поволжья, разработке учебников для общеобразовательных школ

Апробация Материалы диссертации были представлены в виде публикации в «Вестник Чувашского государственного университета» (Чебоксары, №5 2006. С 182-186), в виде статей в межвузовском сборнике научных трудов «Аспекты современных филологических исследований» (Чебоксары, 2007 С 67-70) и журнале «Родная Волга» (2007, №7 С 139-143, №10 С 138-140), в виде доклада на Всероссийской научно-практической конференции «Ашмаринские чтения» - 5 (Чебоксары, 2007)

Структура работы предопределяется целями и задачами исследования поставленной проблемы Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы

Основное содержание работы Во введении содержится обоснование актуальности темы, излагаются цели и задачи, определяются методологические и теоретические основы, раскрываются научная новизна и практическая значимость диссертации

В первой главе — «Основные пути изучения художественной прозы о Великой Отечественной войне 19411945 годов в критике и литературоведении» - автор рассматривает вехи движения литературоведческой мысли, связанной с изучением военной прозы и прозы о войне При этом он опирается на принципиально важное положение А Г Бочарова о том, что проза о войне стала фактически «целым континентом, архипелагом, материком, где на специфическом жизненном материале находят решение едва ли не все идейные и эстетические проблемы современной советской литературы»1 Целостность феномена этой отрасли прозы не случайна, потому

1 Бочаров А Г Военная проза - Современная русская советская литература / А Г Бочаров -М, 1986 С 2

что произведения о войне стали причиной качественного обновления литературы Это стало возможным вследствие того, что события 1941-1945 годов способствовали выработке «концепции социально активной личности»1 ■ «То, что открывалось перед войной как реальная возможность, предстало как реальная действительность»2

Критики единодушно отмечают, что писатели, в силу того, что война началась для людей неожиданно, сравнивают мирную жизнь с военным лихолетьем Человек, оказавшийся в кризисной ситуации, стал очевидцем страшных событий, участником кровавых перипетий Слово очевидца, как отмечают башкирский ученый С Г Сафуанов, чувашский литературовед Г Я Хлебников, было оперативно, оно укладывалось в короткую зарисовку, в документальное свидетельство, в очерк Несмотря на интерес к подлинным фактам такие жанры были насыщены психологическими переживаниями героев, сравнение довоенного времени с военным побуждало прозаиков изучать крупные перемены в сознании и чувствах людей Человек в кризисных ситуациях обнаруживал в себе такие черты, о которых прежде и не подозревал

Война заметно усилила и углубила зрение прозы, герой теперь был не тем идеологическим человеком, который встречался в литературе 30-х годов Его трудно было оценивать только как кулака или бедного крестьянина, как то имело место в литературе о создании колхозов

В чувашской критике специально изучением литературы о войне занимался лишь Н С Дедушкин, но работа его в основном носит характер реферативного обзора, оценка произведений им дана с позиции идеологических установок, внимание его сосредоточено на письмах писателей, на внешних проявлениях патриотизма героев Полезную информацию можно черпнуть из работ В Я Канюкова, Г Я Хлебникова, Ю М Артемьева, но и они не стали фактом системного изучения прозы о войне в контексте литератур народов Урала и Поволжья Как

1 Горбунова Е Н Перед лицом новой действительности / Е Н Горбунова -М, 1974 С 178

2 Там же !

положительный опыт можно отметить работу М А Ломуновой о творчестве башкирского прозаика и поэта М Карима, статью А А Васинкина (марийского критика) «Постижения глубин человеческого характера личности в современной прозе о войне», кандидатскую диссертацию мордовского ученого А И Брыжинского «Мордовская художественная проза о Великой Отечественной войне» и т д Однако все эти работы написаны в 70-80-е годы, а между тем настало время вниматетьного пересмотра положений, высказанных этими специалистами

Методологически важным в связи с этим является тенденция обнаруживать в схожих, однотипных ситуациях и сюжетах возможности изучения человека с разных художественных позиций Анализируя рассказы А Артемьева «Не гнись, орешник» и В Алендея «Переживания солдата», Г Я Хлебников отмечает, что в ситуации первой встречи с врагом персонаж Алендея испытывает страх, герой же Артемьева гораздо спокойнее В этом факте исследователь видит процесс постепенного возмужания солдат1, концепцию социально активной личности Следовательно, герой возможность подвига превращает в реальную действительность в каждом отдельном критическом случае Это происходит, естественно, у каждого писателя по-разному, в соответствии с реальными историческими событиями

Кропотливый анализ похожих сюжетных механизмов помогает, таким образом, ощутить живую плоть литературы В этом отношении мнение Г Я Хлебников противостоит мнению С Г Сафуанова Башкирский критик в одинаковых сюжетах писателей склонен видеть больше недостатки, способствующие созданию одинаковых жанров Настаивая на своем мнении Сафуанов все же практически отмечает и многообразие межлитературных контактов и их ускоренное прохождение

В чем-то с Сафуановым можно согласиться, ряд очерков первых лет войны в чувашской литературе отмечены голым

1 Хлебников Г Я Современная чувашская литература. / Г Я Хлебников -Чебоксары, 1971 С 97-98

пафосом Как отмечает НС Дедушкин, очерки В. Алагера («Выстрел точным прицелом»), С Аслана («Гвардии капитан Кириллов»), В Долгова («Снайпер Григорьев») и других ограничиваются выражением патриотических чувств1

Однако как следует из трудов Е.Н. Горбуновой, Ю М Артемьева, Г И Федорова, малый жанр постепенно накапливает такие черты, которые потом свои художественные возможности проявят в среднем и крупном жанре, возникают определенные типы концепции личности, между тем процесс этот длится и до 70-80-х годов Как показывает анализ, война, разбудившая в обыкновенном человеке неожиданные черты характера, помогла расценивать его как готовый характер2 В связи с этим она воспринимается прозаиками условием жесткой проверки личной и общественной психологии человека Черты такого готового характера ученые видят в повестях «Синичка» Л Агакова (В Я Канюков), «Зеленое золото» А Артемьева (Г И Федоров), романе «Пчелка золотая» В Алендея (Г Я Хлебников), рассказе В Садая «Мария везде» (Ю М Артемьев) и т д В ходе такого анализа своей судьбы и своего характера герой преодолевает субъективный взгляд на мир, проблема воспоминаний частного человека органично взаимоувязывается с проблемой исторической памяти

Об этом свидетельствуют повести, как считают литературоведы, и «Судьба человека» М Шолохова (Е Н. Горбунова), и «Помилование» М Карима (М А Ломунова) В ходе изучения прозы о войне, по мнению В Я Канюкова, удается понять степень воздействия войны на морально-психологическое состояние общества, осмыслить роль войны и человека в истории страны3 Концепция личности в подобных полотнах напрямую связана с концепцией панорамной действительности истории и военных лет Как продуктивную объемность жанра профессор Ю М Артемьев оценивает роман В Садая «Седели вместе с отцами» Важными составляющими

1 Дедушкин Н С Чувашская литература в период Великой отечественной войны / Н С Дедушкин - Чебоксары 1962 - С 170

2 Горбунова Е Н Указ соч С 126

Канюков В Я Писатель асталахё /ВЯКанюков - Шупашкар 1986 С 163

объемности он мыслит эпическую широту, обусловленную поэтикой географических расстояний4 ,

В процессе анализа критической литературы о войне ученые выявили стилевое и жанровое многообразие военной прозы Очерки, рассказы, повести многоплановые романы были обращены к публицистике, к лирической и психологической исповедальности, соединению трагического с комическими средствами, к приключенческим и детективным поворотам сюжета и т. д

Вторая глава «Концепции личности и деятельности в чувашской прозе о Великой Отечественной войне»

посвящена анализу своеобразия концепций личности и действительности как в контексте всей национальной литературы, так и в аспекте творческой индивидуальности отдельных мастеров слова

В первом параграфе «Типология героев чувашской прозы о войне и принципы их типизации» автор диссертации останавливается на том факте, что авторы многих повестей, романов, рассказов и очерков принципиально важным считают сопоставление мирной жизни с трагической эпохой войны Писатели исходят из того, что это является выразительным средством показа психологических переживаний воина, солдата, труженика' тыла Такой путь воплощения различных образов позволяет писателям увидеть в системе героев произведения людей с различным нравственным багажом В качестве примера рассматривается повесть Э Казакевича «Звезда», которая представила целую галерею различных типов

Действительно, Травкин, недавно «опаленной войной» -человек спокойный, тихий Рядом с ним - силач Ашканов с твердым характером, жуликоватый, с показательной фамилией Мамочкин, рабочий-металлист Марченко, имеющий надежную трудовую биографию, и т д Довоенная бытность героев, таким образом, является типологически важным моментом в процессе раскрытия характеров персонажей, при изучении их гражданской или же их предательской натуры Вот почему прозаики часто обращаются к приему скрупулезного

4 Артемьев ЮМ Этем тивё<?ё / Ю М Артемьев - Щупашкар 1980 С 35

исследования биографий героя, в которой скрыты секреты нравственного хронотопа людей. Война неизбежно обнажает самые скрытые черты характера Именно в силу этого очень часто проза приходит к созданию жанров очерка-биографии, очерка-портрета То есть сопоставление двух эпох становится средством изучения жизненного пространства человека, его гуманистического или антигуманистического хронотопа

Необходимо отметить, что в системе жанровых, сюжетно-композиционных поисков, типолого-нравственных параметров зримо проявляет себя феномен развития многих национальных литератур Герой изображается через резкое столкновение двух состояний жизни, это побуждает человека обратиться к своему внутреннему миру, к психологическим переживаниям других лиц Персонаж неизбежно оказывается втянутым в общий процесс морального подъема или падения, порой помимо своей воли, в гущу самых горячих событий, поэтому столкновение двух времен - это столкновение двух хронотопов Это связано с тем, что рассказы, очерки, зарисовки первых лет создавались в непосредственной близости от описываемых, переживаемых событий и потрясений Это был хронотоп, который только что формировался, только приобретал черты будущего, основательного своего проявления

Конечно, время и пространство двух состояний жизни имеет и другие существенные черты Столкновение двух исторических фаз резко обостряет зрение прозы, диктует необходимость отхода от голой плакатности и пафосности изображаемых сцен Вот старуха Праски из романа В Алендея «Три сына, три невесты», потерявшая на войне трех сыновей. Ее художественное пространство вбирает в себя мирную биографию детей и их невест, свое мироощущение старого уже человека, действительность послевоенных лет, которая цинично отвергает ее право на заслуженное уважение В ходе повествования она предстает перед читателем как мужественная и стойкая женщина, перенесшая страшную боль от утраты детей Типизация происходит в тех же условиях, о которых говорилось выше роман написан как серия мирных и боевых историй трех братьев - Кирука, Павла, Коли, но скрепляет эти как бы отрывочные истории старуха-мать

Другой путь типизации избирает в повести «Зеленое золото» А Артемьев. В деревню приходит дурная весть о том, что якобы Актаев сдался немцам Между тем их семью знают на селе как исключительно порядочную Исходя из этого писатель ставит перед собой задачу преодоления ложной ситуации, опровержения клеветы Нетрудно догадаться, что и В Алендей и А Артемьев очень участливо относятся к своим героям, но это происходит у каждого писателя по-своему Это показывает, что столкновение двух исторических фаз имеет и следующую, третью сторону, поведение героев тесно взаимосвязано с нравственной памятью народа Вот почему и нравственная, и историческая память являются в прозе о войне основой культурно-исторического, философского отображения жизни Естественно, память эта наделена чертами и трагизма, и надежды, и стойкости

В этом отношении нельзя не вспомнить повесть башкирского автора М Карима «Помилование». Как и Алендей, Карим решил обратиться к приему воспоминаний лейтенант Байназаров обращается фактом своей исторической памяти к эпизоду расстрела Любомира-Зуха, молодого бойца за то, что тот самовольно поехал на бронетранспортере к своей возлюбленной Закрутилась машина карателей, особист Казарин решил предать парня суду и подвергнуть расстрелу Анализ незначительного вроде бы факта становится здесь исследованием страшных перепетий истории XX века, истории, не захотевшей понять душу человека, имеющего право и на жизнь, и на любовь Так, как и у Артемьева, у В Алендея, проявляется проблема взаимоотношений конкретного человека и власти, человека и истории Это уже хронотоп философский, социально-исторический И Байназаров, и повествователи Артемьева и Алендея выступают в их полотнах как зрелые аналитики, они исследуют военную эпоху с высоты другого времени

Общественный неуют, холод истории еще резче проявляются в романах чувашских авторов 3 Нестеровой («И мужчины плачут»), Л Таллерова («Шеремет») Повествование о своем многострадальном герое, Василие Митаеве 3. Нестерова начинает с изображения зимней пуржистой и неуютной погоды Персонажу еще мало лет - он

всего лишь ходит в третий класс. Но по приходе домой он застает дыхание катастрофы - начинается строительство колхозов, у зажиточных крестьян начинают отнимать имущество. С этой минуты общественный ход истории в романе не убывает, а нарастает Митаев со временем идет на войну, попадает к немцам, возвратившись домой, как и Актаев А Артемьева, проходит «чистку» в лагерях, впоследствии же сам, по своей воле, отправляется на Колыму

Жестокие сцены исторической действительности нарисованы Л Таллеровым в его «Шеремете» Род Шереметевых (дед, Илларион, сын, Еремей, Внук, Ардалион) оказался начисто выключенным из жизни и истории Дед, не согласный с красным террором, вынужден был спасаться бегством от красных комиссаров и «блюстителей порядка» Такая же судьба постигла сына, Еремея, он попал на войну, в руки карателей-особистов, в штрафной батальон и т д. Словом, и Нестерова, и Талеров осознали необходимость столкновения времен очень кризисных эпохи строительства колхозов и военной поры (Нестерова), гражданской и отечественной войн (Таллеров) Естественно, это стало фактом начала XXI века, именно в этот период проза о войне стала осмысливать исторический путь народа со стороны кризисности и трагизма XX века Соответственно эта литература уже не свидетельство очевидцев военных событий.

Типология героев, показываемых военной прозой, конечно, не исчерпывается фигурой очевидца (произведения первых лет войны), человеком, обретшим чувство великой ответственности перед перекошенной историей и молодыми людьми (Байназаров), людьми, которые ощутили на себя холод истории (Митаев, Актаев, Шереметевы) Замечательный русский писатель В Г Распутин, например, вскрывает корни морального разложения дезертира Андрея Гуськова («Живи и помни»), схожего с ним героя изобразили А Артемьев (предатель Аюхин, «Зеленое золото»), В Эктел (герой рассказа «Живая тень») Интересен опыт марийской писательницы 3 Катковой, которая в ряде своих произведений прослеживает путь духовного выпрямления людей, вставших на скользкую стезю Другими словами, война обнаруживает в человеке самые различные его

черты. Она вскрывает в уже сложившемся, готовом характере героя самые неожиданные качества

Особенности стиля и поэтики, разумеется, не ограничивались только историческим противопоставлением различных (с одной стороны, спокойных, мирных и критических, с другой - различных кризисных состояний эпохи) фаз истории Само это противопоставление требовало многообразия художественных средств Так, «Помилование» М Карима - это во многом автобиографическое произведение В нем факты личной биографии писателя связаны с его исповедально-аналитической интонацией, с критическим восприятием фигуры особиста, капитана Казарина «Шеремет» Л Таллерова создан, как и «Три сына, три невесты» В Алендея, как цикл отдельных историй о различных представителей рода Кроме того, здесь органичны воспоминания-рассказы отдельных героев, прием как бы найденного журнала и т д То есть это и в самом деле «разноречие» и «разногласие» (М Бахтин) романа По-другому написана повесть А Алги (чувашского поэта и прозаика) «На чужбине» - во главу угла автор ставит дневниковые записи Эвелины Мезенцевой, угнанной с тысячами других в Германию Иная художественная структура у романа Алги «Меч и серп» - произведение имеет некоторые черты семейного романа, истории взаимоотношений отдельных героев с историей Как приключенческо-детективное полотно созданы «Герои без вести не пропадают» Д Кибека, роман Л Агакова «Надежда»

Наполнены ярким романтическим восприятием мира, показательны стремлением изображать идеализированного героя повести А Артемьева «Зеленое золото», «Большая Медведица», роман башкирского прозаика А Бикчентаева «Я не сулю тебе рая» и т д Причем очень часто в романтических рассказах, романах и полотнах писатели прибегают к развернутой метафоре, пронизывающей весь текст В новелле «Не гнись, орешник» А Артемьева таким средством является чувашская народная песня «Не гнись, орешник», в рассказе татарского писателя М Амира «Курай» такая функция принадлежит Кураю, в новелле «А песня все звучала» Л Агакова сквозным образом являются песни девушки, обличающие немцев В его же романе

«Надежда» идея чувашской национальной культуры воплощена в образе журналиста Актая и т. п

Во втором параграфе «Роль героя чувашской военной прозы в обновлении жанрового содержания, сюжета и конфликта литературных произведений 1950-2005 годов» диссертант исследует особенности взаимоотношений между героями различных типов и природой прозаических жанров Здесь отмечается, что в военной прозе заметно повысился процент реалистической достоверности изображенных событий На главное место постепенно выходили не сами сцены сражений, а то, как переживают военные годы герои В этом отношении интересны романы Д Кибека «Герои без вести не пропадают», в котором все события объединяются полковником Турхановым и «Три сына, три невесты» В Алендея, рассказывающем истории трех сыновей старухи Таким образом, даже в многоплановом романе на первое место очень часто выходит тот или иной герой В этот же ряд можно поставить романы «Седели вместе с отцами» В Садая, «Ад» В Погильдякова, произведения К Пайраша, X Уяра, М Ильбека, С Аслана и других Военное лихолетье дало мощный толчок малым жанрам, и прежде всего рассказам Так, стали накапливаться еще в малых жанрах черты, необходимые крупным произведениям Это объясняется тем, что содержание рассказа, идя по пути к роману и повести, обращалось к проблеме исторической памяти, обретало эпическую полноту Это рассказы М Ильбека «В госпитале», «Маринка», X Уяра «Письмо», «Смерть на болоте», рассказы К Пайраша Причем у Уяра сюжетная полнота достигается за счет поведения диверсанта Шулыда, его авантюрных поступков, у Пайраша - за счет перехода внешних черт героя к внутренним переживаниям

Вместе с тем писатели очень часто приходят к ложному пафосу Особенно отчетливо это проявляется в прозе В Алендея — герои его в минуту опасности мгновенно перестраиваются потому, что они комсомольцы, начинают пафосно рассуждать по поводу того, что надели форму пограничника При всех достоинствах есть недостатки и в «Трех сыновьях, трех невестах» Здесь эпоху колхозного строительства и колхозной жизни писатель показывает слишком мирно и спокойно,

изображают как сплошной поток радостного бытия героев Несколько растянут роман «Пчелка золотая», действия главного героя тоже порой изображены «на правильном пути» потому, что Улати ощутил помощь партийного организатора колхоза Алексеева, и т. д

Подобным образом можно охарактеризовать целый ряд рассказов С Аслана, в которых писатель излишне увлекается легким анализом нравственности героев, надуманными поворотами сюжета Это - рассказы «Красавица», «Пожар» и другие Во всем этом, как порой и у Алендея, преобладает тяга к социальному заказу, «любовь» к методу социалистического реализма.

Однако рассказ постепенно связывается с изживанием мертворожденных традиций К 60-70 годам он начинает «передавать» свой малый опыт крупным формам Герой, предопределяющий жанровое содержание рассказа и очерка, переселяется в повести и романы

К ним можно отнести, в первую очередь, детские приключения (башкирская писательница 3 Биишева, «Мальчик партизан»), повесть-очерк Сайфи Кудаша «В степях Дона», Л Агакова «Партизан Мурат» и т д Но со временем они обретают полнокровную художественность Это «Большая Медведица» А Артемьева (1960), «Знак беды» В. Быкова, «Судьба человека» М Шолохова, очерковая повесть чувашского прозаика П Трофимова «Пламя Сталинграда» и другие Примечательно, что «Знак беды» опирается на художественные биографии Степаниды и Петрока, «Судьба человека» - это монолог Андрея Соколова, «Большая Медведица» - монолог Г Атнарова Все они представили не только интонацию искренности, но и широту охвата и анализа исторической деятельности, панорамного освещения жизни

Все названные повести проблему исторической памяти, нравственной ответственности человека связывают с феноменом сюжетообразующего воспоминания героя Причем герой этот различен А Соколов - это аналитик-реалист, глубокий философ, Атнаров - идеолизированный лирик-романтик, Петрок и Степанида - фигуры прошедшие через трагические события XX века Не случайно поэтому сплошь и рядом в повестях

встречаются автобиографические моменты Они налицо в прозе В Садая, М Карима, В. Алендея, Л. Агакова и других Но при этом Садай проявляет себя как мастер эпического романа, Кибек исследует авантюрный и патриотический мир героев, Агаков больше тянется в сторону героического приключения, Артемьева больше привлекает лирико-психологический анализ душ героев

Следует добавить, что личность, выписанная Артемьевым субъективна, он часто проявляет себя поэтому через прием рассказа в рассказе («Не гнись, орешник», повести в рассказе («Большая Медведица») Повести М Ильбека («Четыре дня») тяготеют к аналитическому отображению жизни, сконцентрированной во круг главного или главных героев Субъективность Эвелины Мезенцевой («На чужбине» А Алги) не лирического, как у Артемьева, а документально-публицистического порядка Естественно, жанр повестей в зависимости от этого тоже принимает характер, близкий к типу героев При этом бывают, конечно, и упущения В Алендей, например, в своих повестях («А сосны все шумели», «Лаох») относится к героям чрезмерно участливо, есть надуманное участливое отношение к героям в повести С. Аслана «Гроза» Следы этого наблюдаются в повести якута Н Якутского «В огне и буре», в которой налицо непродуманные сюжетные ходы, трафаретный язык

Есть определенные достижения и в романах о войне и послевоенном времени В «Пчелке золотой» В Алендея знакомит нас с бывшим фронтовиком Улатги, который, привыкнув к военным поворотам жизни, растерялся по возвращении с фронта перед трудностями мирного быта Все сюжетные повороты романа поэтому развиваются полностью связанно с этим героем Схожую ситуацию наблюдаем в романе башкирского прозаика X Гиляжева «Солдаты без пагон», в котором действует Яубасаров, во многом похожий на Улатги Это во многом обусловлено феноменом переключения писательского внимания на другие реальности, связанные с войной

В поведении такого героя решающее значение имеет правда документального, невымышленного факта Часто этот факт автобиографичен и незначителен Но он в произведении

разрастается до глубоких обобщений, начинает играть вместе с героем большую роль в формировании жанра повестей и романов Повесть М Карима «Помилование», например, навеяна писателю подлинным случаем — в подразделении, в котором служил будущий автор, был расстрелян молодой солдат, осмелившийся поехать на свидание с матерью на танке Повесть «На чужбине» А Алги появилась после того, как писатель якобы нашел в заброшенном доме в одной из областей Германии дневник Мезенцевой Роман «Надежда» Л Агакова был написан на фронтовых записях и на свидетельствах очевидцев фронтовых событий

Часто поэтому даже и незначительные вымышленные события способны получить панорамное освещение Повесть А Артемьева «Большая Медведица» была написана якобы после встречи Г Атнарова с Тамарой на вокзале. Завязкой романа В Алендея «Пчелка золотая» послужили бахвальские присказки Улатти, связанные с его фронтовым прошлым Значительность незначительных фактов в таких случаях редко ограничивается, как в «Пчелке золотой», «малым плацдармом» - здесь действие происходит в одном селе Герои «Большой Медведицы» и «Трех сыновей, трех невест» прошли десятки тысяч километров, такой же путь проделал А Соколов М Шолохова Незначительные, казалось, детали помогают сталкивать разные исторические отрезки времени, различные географические расстояния

Осмысливает это, естественно, герой, который приходит к определенной границе, к определенному рубежу эпох Через этот рубеж «конкретного», личностного, связанного с общечеловеческим, историческим, сознание героя начинает вмещать в себе дыхание веков, нравственный опыт национальной культуры Именно поэтому на первый план в такой прозе и вышли образы веков (очерк «На Шипке» М. Ильбека, повесть «Курган» марийского писателя К Васина), облик трагического XX века (3 Нестерова, Л Таллеров, М Карим), опыт сопоставления гражданской войны с войной отечественной, с красным террором, с продотрядами (Л Таллеров) и т д Другими словами, военная проза научила литературу обостренному историческому зрению, способности мыслить философско-историческими категориями, размышлять

о бытии человека через панорамно-эпическое видение человека и его предназначения

В третьей главе «Художественное своеобразие жанра прозы о Великой Отечественной войне в чувашской литературе» рассматриваются концепции жанров военной прозы Диссертант приходит к убеждению, что в литературах Урала и Поволжья на ранних порах преобладали очерковые жанры — собственно очерк, очерк-памфлет, очерк-рассказ, очерк-зарисовка ит д. Во многих тюркских и угорских словесных культурах эта тенденция преобладала и в 60-70-е годы, особенно в марийской, мордовской, якутской литературах Велика роль очерка в формировании жанровой системы и в таких литературах, как чувашская, татарская, башкирская и т д Это документальные зарисовки якутских писателей Н Мординова, Э Яковлева-Эрилика, чувашей Л Агакова, И Тукташа, татар М Амира, X Такташа, башкира X Гиляжева и другие Однако к 70-м годам в этих литературах появилась тенденция к усвоению лирико-романтических, приключенческих, лирико-

публицистических площадей литературы Это «Вечный человек» татарского автора А Абсалямова, бытовые повести и романы А А Алги, приключенческо-героические произведения Л Агакова, одухотворенно-психологические полотна А Артемьева, башкирского писателя А. Бикчентаева и других Непосредственно в ходе войны в чувашской словесности активно работали Л. Агаков, С Аслан, В Алендей, М Ильбек Они активно писали не только зарисовки, но и оригинальные рассказы и повести

А Г Бочаров, обозревая военную прозу, делит ее на несколько периодогрупп 1) «подвиг и герой» (первые послевоенные годы), 2) «человек на войне» (более полное изображение военных событий), 3) «человек против войны» (широкое сопоставление войны и мирного быта) Под этим, конечно, есть некоторые основания, но «подвиг и герой» - это такая категория, которая в чувашской литературе встречается и в ходе самой войны Это рассказы и очерки упомянутых здесь М Ильбека, С Аслана, Л Агакова То же можно сказать и о других периодах, за исключением, конечно, периода третьего Проблема «человек против войны» вобрала себя очень много,

поэтому жанр военной прозы в эту пору стал многоплановым Появились многотомные романы чувашей А Алги («Серп имеч»), Д Кибека («Герои без вести не пропадают») Особенно это было, конечно, показательно для русской литературы, здесь зародился отдельный (наряду с деревенской прозы) феномен военной прозы (произведения А Чаковского, П Проскурина, И Стаднюка, К Симонова и другие). В чувашской литературе жанр романа-эпопеи о войне отсутствует Зависит это, наверное, от того, что писатели-чуваши были нацелены (при всей общности литературных процессов) на другие ориентиры Так, Л Агаков был заинтересован в создании рассказов-событий Это - детские рассказы («Медаль», «Кирьян Белкин», «Убодимя») и повести («Золотая цепочка», «В одном городе») писателя Будучи мастером героического приключения, Агаков даже роман «Надежда» написал по принципу «однажды случилось» Лишь в некоторых своих новеллах («Старик № 33») он начинает разрабатывать особенности рассказа-характера, рассказа-новеллы Тягу к рассказу-событию видим в творчестве марийских писателей Н Лекайна («Наступление», «Письмо»), С Вишневского («В разрушенном городе») и т д Но и рассказы и повести марийцев больше походили на очерки Тяга к преодолению очеркизма зримо проявилась у татарского автора К. Наджми («Волк в своем логове»), более приверженного к лирике, возвышенной риторике Пристрастием к легендам и преданиям известен марийский очеркист К Васин (рассказ «Курган»)

Иная технология жанра встречается в творчестве М Ильбека «В госпитале» - это рассказ-характер, по своим жанровым возможностям он отличен от сочинений Агакова, здесь дается проекция нескольких героев, ибо писателя не интересуют приключения, он отвлечен от конкретных событий. Многопланов рассказ «Маринка», вместивший в объем 6 страниц четыре года войны Очерк-рассказ «На Шипке» наделен философскими чертами, в нем перекликаются легендарно-далекое время и современность войны Во всех этих полотнах автор доверяет не приему внутреннего монолога героя, а объективному повествователю

На конкретном материале, на публицистичном анализе подлинных фактов выстроены повести В Садая «О крылатых

друзьях» и 3 Катковой «От себя не уйдешь» Это повести публицистико-аналитического плана, фактически приближающиеся к роману. Среди романов нужно назвать процитированный здесь «Серп и молот» Алги, представивший философско-психологический взгляд на жизнь, вобравший в себя элементы семейного романа, образы дальних дорог войны, развернутые картины природы, заключающие в себе философскую подоплеку, широкую панораму жизни, фронтовые будни и будни тыла и т д Аналитическое воссоздание конфликтов в таких романах показывает психологическую обусловленность, развитие характеров в сложных и противоречивых связях Время и пространство в таких произведениях имеют предельно широкие границы и создают действительно эпический роман

Завоевав большие достижения, выработав сильные традиции эпопейности и исторического аналитизма, романы о войне (особенно в литературах Урала и Поволжья) все же стали появляться значительно реже Часто встречаются примеры, когда романами называются растянутые повести Однако необходимо отметить, что опыт военной прозы немал В литературах исследуемого региона он, быть может, больше проявил себя в ходе разработки малых и средних жанров В литературу смело вошли воины, рассказчики-солдаты, они определили лирическое, публицистическое, объективно-аналитическое содержание военной словесности Писатели чаще стали задумываться о роли человека в истории и обществе, обратили внимание на трагизм XX века А это не могло не привести литературу к новым путям

70-8-е гг XX века склонили прозаиков к созданию крупных романных полотен, в которых показанная действительность обрела социально-философское, бытийное содержание

Сегодняшняя проза вплотную занимается изучением особенностей черной реальности, но, без сомнения, она сумеет найти и светлые тенденции, способные помочь читателю еще глубже разобраться во взаимоотношениях человека и истории, общественно-политических условий развития общества и интересов народа

Опыт военной прозы и прозы о войне в этом процессе может оказать огромную помощь Подтверждением этому может служить роман Л Таллерова «Шеремет», несмотря на то, что он больше критикует прошлое историческое бытие советского времени Но он (роман) послужил показателем жанрового обновления чувашской прозы

В заключении подведены итоги исследования, сформулированы основные выводы диссертационной работы и намечены некоторые перспективы дельнейшего исследования художественной прозы о войне

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих статьях:

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ

1 Грузин, В В , Федоров Г И Художественное новаторство прозы о войне (некоторые заметки) / В В Грузин, Г.И Федоров //Вестник Чуваш ун-та -2006 - № 5 - С 182-186

Публикации в других изданиях

2 Грузин, В В Асран тухми сулсен санарё (В Сатайан «Аттесемпе пёрлех кавакартамар» романе пирки шухаша укни) / В В Грузин // Таван Атал - 2007 - 7 № -С 139-143

3 Грузин, В В Роль героя чувашской военной прозы в обновлении жанрового содержания, сюжета и конфликта литературных произведений 1950-2005 гг / В В Грузин // Аспекты современных филологических исследований Межвуз сб науч трудов -Чебоксары Новое время, 2007 -С 188-194

4 Грузин, В В Некоторые жанровые особенности прозы о войне в литературах народов Урала и Поволжья / В В Грузин // Ашмаринские чтения материалы Межрегион науч конф / сост и науч ред А М Иванова - Чебоксары Изд-во Чуваш ун-та, 2007 -С 404-411

5 Грузин, В В Шереметех-ши9 (Л Таллерован «Шеремет» романе пирки шухаша укни) / В В Грузин // Тавал Атал - 2007 - 10 № - С 141-143

Грузин Владимир Владимирович

КОНЦЕПТУАЛЬНОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ЧУВАШСКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ О ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 12 09 2007 Формат 60x84/16 Бумага офсетная Компьютерный набор Отпечатано на ризографе Гарнитура Times New Roman Уел печ л 10 Уч-изд л1 1 Тираж 100 экз Заказ 274

Типография Чувашского государственного университета 428015 Чебоксары, Московский проспект, 15

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Грузин, Владимир Владимирович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ О ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1941-1945 гг. В КРИТИКЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ.

1.1. Критика и литературоведение Урала и Поволжья о роли малой прозы о войне в формировании поэтики и эстетики средних и крупных жанров.

1.2. Критика и литературоведение Урала и Поволжья о социально-исторической и философской памятливости средней и крупной прозы о войне.

ГЛАВА II. НОВЫЕ ЧЕРТЫ КОНЦЕПЦИИ ЛИЧНОСТИ В ЧУВАШСКОЙ ПРОЗЕ О ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ.

2.1. Типология героев чувашской прозы о войне и принципы их типизации

2.2. Роль героя чувашской военной прозы в обновлении жанрового содержания литературных произведений 1950-2005 годов.

2.3. Художественные функции героя чувашской военной прозы в создании нового сюжетного механизма литературных произведений.

ГЛАВА III. СВОЕОБРАЗИЕ ЖАНРОВ ПРОЗЫ О ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ В ЧУВАШСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Грузин, Владимир Владимирович

Чувашская художественная проза о Великой Отечественной войне 1941-1945 годов, как и проза других народов Урала и Поволжья, выработала особую парадигму образного освоения реальной действительности. В связи с этим возникает насущная потребность поиска новых путей изучения литературы на этом поприще. Современные достижения в области литературоведения настойчиво диктуют необходимость кропотливого анализа коренных изменений в жанре, сюжетном и композиционном строе прозаических произведений о войне.

В литературоведении и критике Урала и Поволжья давно возникла необходимость выявления и анализа концепции социально активной личности, ее роли в качественном обновлении военной прозы. Не осмыслены основные пути развития прозы о войне, не уяснена роль военной прозы в общем литературном процессе.

В прозе о войне основной сюжетный груз ложится обычно на очевидца страшных, кризисных ситуаций, на героя, которого война застала врасплох, поставила перед неожиданными поворотами судьбы. В связи с этим актуальной становится задача уяснения роли такого героя во всем процессе формирования качественно новых основ гуманизма и нравственности. Это уже не участник строительства колхозов, живущий идеологическими установками, он обрел свободу от исторической привязанности к задачам индустриализации и коллективизации страны. Этот новый герой возможности героизма и выдержки превратил в реальную действительность.

Вследствие этого особую актуальность приобретает раскрытие характерных и показательных сторон не коллективного, не идеологического героя, а конкретного человека со всем комплексом его взаимоотношений с миром, историей, изучения жизненного мира военной прозы как духовного средоточия исторического бытия героя.

Степень изученности проблемы. Предметом изучения в книге Н.С. Дедушкина «Чувашская литература периода Великой Отечественной войны 1941-1945 годов» (1962) являлись различные грани художественной прозы о войне. Но в работе обращает на себя ее обзорный характер; художественные процессы автор исследовал не в полном объеме. Исследование носит критико-библиографический характер, оно наполнено свидетельствами писателей о том или ином событии, письмами прозаиков и поэтов с фронта и т. д.

Дедушкин тщательно изучил военные очерки, зарисовки, очерки-рассказы и в меньшей степени обратил внимание на динамику жанров по оси от малых форм очерка к крупным жанрам повести и романа. Кроме того, Дедушкин ограничивался сроком от 1941 до 1945 года, поэтому полной картины его книга не дает. Однако он верно указал на то, что очерки Л. Агакова, И.Н. Данилова-Чалдуна, К. Турхана, С. Шавлы отличались заострением внимания на выражении патриотических чувств, на проблеме воспитания подрастающего поколения. Совсем не затрагивал Дедушкин произведения о войне, написанные в 60-80-е годы.

Более полными и плодотворными являются положения выработанные в трудах В.Я. Канюкова. Г.Я. Хлебникова, Ю.М. Артемьева, между тем они и не занимались проблемами военной прозы. По мнению В.Я. Канюкова, например, критика должна исходить из того принципа, что человек смел потому, что он отважен, корни его отваги таятся в глубинах его гражданской позиции.

Интересны рассуждения Г. Хлебникова. Возражая против тех, кто утверждал, что начальный период войны привел писателей разных республик к однотипным сюжетам и жанрам, он предлагает разобраться в сути схожих ситуаций глубже. Сравнивая одинаковые сюжеты А. Артемьева и В. Садая, А. Артемьева и В. Алендея, ученый выявил в этих ситуациях общие для многих литератур признаки и черты, свойственные для индивидуального мировидения конкретных писателей.

Автор диссертации исходит из методологически важной посылки исследовательницы прибалтийской, татарской, русской драматургии E.H. Горбуновой о том, что качественное обновление военной литературы во многом объясняется особой концепцией социально активной личности. Именно она и позволила возможность подвига превратить в реальную действительность гражданского мужества. Это свидетельствует о том, что человек, застигнутый войной врасплох, обнаруживает в себе неожиданные качества. Это фактически готовый характер, что и накладывает на него «обязанности» по формированию разнообразных жанровых форм военной прозы.

Объектом диссертационного труда являются рассказы, очерки, повести, романы, циклы произведений о войне чувашских прозаиков JI. Агакова, А. Артемьева, И. Тукташа, В. Садая, В. Алендея, JI. Таллерова, К. Турхана, С. Аслана, А. Алги, марийских авторов А. Юксерна, Н. Лекайна, мастеров башкирской прозы М. Карима, А. Хакимова, X. Гиляжева и т. д.

Произведения этих писателей отличаются остротой постановки нравственных проблем, жанровой новизной и многообразием, богатством средств и способов художественного воплощения эстетических идей. Многие из этих мастеров стояли у истоков обновления литературы. Они определяли особую динамику движения системы жанров от малых форм к крупным полотнам.

Предметом изучения стали проблемы становления чувашской военной прозы, изучаемой в контексте литератур народов Российской Федерации, Урала и Поволжья, выявления особой роли героя в формировании жанров, своеобразие концепций личности и действительности, способов типизации героев прозы. Важным предметом изучения поставленной проблемы является взаимоувязанность индивидуального мировидения писателей с корнями человеческого бытия в культурном пространстве XX века.

Научная новизна работы заключается в том, что она является первым опытом изучения прозы о Великой Отечественной войне 19411945 годов с точки зрения ее жанровой новизны, типологии героев, средств типизации персонажей с платформы концепции социально активной личности, формирования новой природы прозаических жанров.

Практически впервые в чувашском литературоведении целостно и последовательно изучается динамика изменений в литературе со стороны перехода малых форм, свидетельств очевидца (солдата, труженика тыла), малых очерковых форм к художественно цельным, крупным формам повести и романа. В работе по-новому изучена роль социального человека, выявлены особенности воздействия тех или иных нравственных идеалов писателя и литературы на особенности жанров произведений.

Теоретическая значимость работы и научное значение состоит в том, что в ней автор раскрыл особенности образной системы художественной прозы о военном лихолетье, показал, что основой мировосприятия, воплощенной реальности является отражение культурно-исторического опыта народа, его исторического сознания.

Цели и задачи диссертационного исследования. Определяющая цель работы заключается в уяснении природы художественных процессов в чувашской военной прозе, изучении различных ее жанровых модификаций, в выявлении концепции личности и действительности различных писателей, определения роли военной прозы в развитии всей чувашской литературы. Исходя из этого ставятся следующие задачи:

- расширение и углубление принципов анализа прозы о войне;

- исследование динамики жанровых изменений, выявление факторов, влияющих на обновление жанров;

- анализ сюжетно-композиционных новаций в прозе, причин обновления различных повествовательных форм;

- уяснение роли военной прозы в обновлении эстетического содержания чувашской словесной культуры;

- изучение типологической природы героев в словесной культуре о войне;

- раскрытие особенностей хронотопа изучаемой прозы. Методологической базы диссертации являются изыскания выдающихся ученых по теории и истории русской и советской литературы, фундаментальные труды М.М. Бахтина, А.Г. Бочарова, Г.А. Белой,

B.А. Хализева, E.H. Горбуновой, А.Г. Дырдина, И.А. Дедкова, Л.Ф. Ершова, И.Н. Крамова и других. Работа опирается также на труды специалистов по истории литератур народов РФ, Поволжья, Приуралья: M .Я. Сироткина, В.Я. Канюкова, Г.Я. Хлебникова, В.Г. Родионова, Ю.М. Артемьева, Г.И. Федорова, Ип. Иванова, З.А. Богомоловой, A.A. Васинкина, А.И. Брыжинского, М.А. Ломуновой и т.д.

Методы исследования. Автором исследования были использованы методы сопоставительного и целостного изучения текста, приемы историко-типологического анализа литературных процессов. Это позволило охватить разнородный материал со стороны его цельности и типологического своеобразия.

Практическое значение работы состоит в том, что она может быть использована при подготовке вузовских курсов по истории чувашской литературы, при составлении спецкурсов по литературам народов Урала и Поволжья при разработке учебников для общеобразовательных школ.

Апробация. Материалы диссертации были представлены в виде публикации в «Вестнике Чувашского университета» (Чебоксары, №5. 2006. С. 182 - 186), в виде доклада на Всероссийской научно-практической конференции «Ашмаринские чтения» - 5 (Чебоксары, 2007.

C. 404 - 411.), в виде публикации в «Межвузовском сборнике научных трудов» (Чебоксары: Новое время, 2007. - С. 188 - 194).

Структура работы предопределяется целями и задачами исследования поставленной проблемы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концептуальное своеобразие чувашской художественной прозы о Великой Отечественной войне"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Литературный процесс - сложнейшее явление словесной культуры, это постоянно обновляющаяся парадигма, живая плоть динамики образного освоения мира. Каждая историческая фаза вследствие крупных перемен, произошедших в общественной жизни страны, привносит в дело духовно-нравственного осмысления различных явлений иные, чем прежде, грани. В связи с этим современность диктует необходимость других подходов к эстетическому отображению тех или иных реалий, требует новых исследовательских критериев изучения действительности, воссозданной образными поэтическими средствами.

Особенно это обстоятельство касается прозы о Великой Отечественной войне 1941-1945 года, в которой на первый план взвихренная действительность и которая со временем (к середине, к концу войны и после нее) вызвала к жизни общенародные, общенациональные цели.

Война застала миллионы людей врасплох, заставила кардинальным образом пересмотреть особенности прежней, мирной жизни. В диссертации, основываясь на этом, автор ставил цель выявить концептуальное своеобразие прозы о войне. Оно, по мнению соискателя, заключается в том, что человек, неожиданно оказавшийся в кризисной ситуации, начинает возможную реальность превращает в реальность действительную.

Так, герой рассказа «Не гнись, орешник» А. Артемьева, будучи сначала несобранным парнем, в ходе войны стал отважным связистом, прекрасным бойцом. Он обнаружил в себе запас таких сил, о существовании которых и не догадывался. Таковы герои романов В. Садая «Седели мы вместе с отцами» и В. Алендея «Три сына, три невесты», персонажи башкирских прозаиков М. Карима («Помилование»),

X. Гиляжева («Солдаты без погон»), марийского писателя К. Васина (рассказ «Курган») и др. Это было фактом рождения концепции социально активной личности, образ обыкновенного человека герой превращался в образ героя.

Наряду с этим по причине того, что война обострила зрение прозы, писатели стали сознавать, что самые обыкновенные люди становились героями только потому, что они имели подспудные россыпи души. То есть такие герои - суть готовые характеры, становясь социально активной личностью, они реализуют потенции возможной реальности. Есть, конечно, и другая сторона. Так, герой рассказа В. Экителя «Тень» стал предателем и дезертиром именно потому, что предрасположенность к трусости и предательству у него была в крови. Таков и Мыкка (Микола) из романа В. Садая «Седели вместе с отцами», который сбегает из регулярной армии и бесчестно погибает. Писатель отмечает, что еще до начала войны с СССР этот персонаж был неравнодушен к немецкой силе.

В первые годы войны и после нее чаще встречались рассказы, очерки, повести, основанные на свидетельствах очевидца страшных событий. Однако со временем, особенно в 70-80-е годы проза о войне стала отходить от монологов очевидцев и обратилась к крупным жанрам. Объяснялось это тем, что писатели стали осмысливать взаимосвязь человека с историей. В художественных полотнах башкирских мастеров слова М. Карима («Помилование»), X. Гиляжева («Солдаты без погон»), татарского прозаика А. Абсалямова («Вечный человек»), чувашей В. Садая («Седели вместе с отцами»), Л. Таллерова («Шеремет»), В. Алендея («Три сына, три невесты») и других связь человека и истории начинает проникать в толщи исторической памяти.

Столкновение мирного, довоенного времени и военных лет создает в этих романах и повестях кризисную ситуацию, а это служит основанием творческого анализа движения истории, основанием создаваемого убыстренного хронотопа.

Такие стороны концептуального своеобразия прозы о войне помогают более полно представить роль героя в создании новой структуры жанров, нового сюжетного механизма. Положение героя в прозе «военщиков» исключительно важно. Именно он как социально активная личность и координирует положительные изменения повествовательных форм литературы. Этот персонаж соединяет в себе прошлое и настоящее, трагическое и комическое, ибо встреча со смертью предельно напрягает его судьбу.

В новеллистической прозе А. Артемьева, Д. Кибека, Л. Агакова,

B. Садая, Башкиров А. Хакимова, X. Гиляжева, марийцев В. Юксерна, Н. Лекайна, К. Васина появляется живой человек с его искренним, исповедальным монологом. Таким образом, литература решительно порывает с практикой создания идеологических конфликтов, показа внешних сторон жизни, что наблюдалось в 20-30-е годы. Если в те же годы действовали по воле автора, то 40-е годы повернули искусство слова в сторону живого, обыкновенного человека, который потребовал изучения его внутреннего мира, раскрытия его психологии.

В первые годы войны образ противостояния мирной и военной жизни был продуктивен для создания очерков, плакатных памфлетов, воспитательно-информативных зарисовок, очерков-рассказов, говорящих о ненависти к врагу, о потрясении от встречи со зверством фашистов. Мирная жизнь представлялась спокойной, безмятежной, обыденной, военно-кризисной, критической. Главная проблема этого времени - «герой и подвиг». Это очерки и рассказы И. Тукташа, В. Долгова, К. Турхана, Л. Агакова, М. Ильбека, В. Садая, С. Аслана и многих других.

Второй период (50-70-е годы) - это категория «человек на войне», суть которой раскрывалась в повестях А. Артемьева, В. Алендея,

C. Аслана, В. Садая, марийских писателей В. Юксерна, Н. Лекайна, К. Васина, татарского очеркиста М. Амира и т. д. Рассказы этой поры были разными: рассказы-события созревал Л. Агаков, рассказы-характеры выходили из-под пера М. Ильбека, аналитические очерки создавали И. Тукташ и В. Садай. Мирная жизнь порой уходила в тень («Не гнись, орешник» А. Артемьева, «В госпитале» М. Ильбека и т. д.), иногда она присутствовала как воспоминание о прекрасном детстве («Большая Медведица» А. Артемьева), о счастливой колхозной жизни («Три сына, три невесты» В. Алендея) и т. д. Пафос счастья в колхозной действительности, конечно, был в чем-то и ложным.

В 70-80-е, 2000-е годы наступил другой период - это категория «человек и война». В романе 3. Нестеровой «И мужчины плачут» колхозная жизнь предстает как разгул диких страстей общества. Та же тема звучит в «Знаке беды» В. Быкова. И.З. Нестерова, и В. Быков колхозную явь никак не считают радостной порой. Поэтому в их произведениях сталкиваются трагизм мирной жизни (колхозы) и трагизм военных лет. Иное понимание встречи двух времен у Л. Таллерова в его романе «Шеремет» - тут трагизм военных лет противостоит трагизму гражданской войны. Человек оказывается бездомным, взаимоотношения человека и истории, навеянные войной, по отношению к конкретной личности обладают безжалостными чертами.

Из всего этого складываются черты типизации героев войны - в соотношении спокойной мирной жизни, столкновении двух катастрофических эпох и т. д. Сами катастрофы, конечно, различны - в рассказе В. Эктеля «Живая тень» перед нами предстает катастрофа предателя и труса; в «Шеремете» Таллерова катастрофа «обветривает» честных представителей рода Шереметевых; в «Трех сыновьях, трех невестах» Алендея кризисное время застает почти что подростков, трех сыновей старухи Праски.

Такие средства типизации героев и их литературные типы кардинальным образом влияют на художественную структуру жанра. В центре многих романов, повестей, очерков стоит, как правило, один герой - Актаев в «Зеленом золоте» Артемьева, Турханов в романе «Герои без вести не пропадают» Д. Кибека, «Шеремет» Таллерова и «Три сына, три невесты», казалось бы, написаны о трех главных лицах. Но романы эти построены как циклы - истории мирной жизни и на фронте трех братьев (Алендей), истории трех представителей рода Шереметевых (деда, сына, внука). То есть и здесь фактически центром жанрового строения выступают отдельные персонажи.

Проза о войне в чувашской литературе, таким образом, стала заметным феноменом. Благодаря ей в литературу пришел человек, во многом отошедший от идеологических установок, «коллективный человек» уступил место герою конкретному, тому, кто вплотную задумался о взаимоотношениях личности и власти, личности и истории, стал размышлять о формах исторической памяти.

Следовательно, опыт философского осмысления жизни личности во взаимосвязи с образом истории, с памятью истории не останется бесполезной и в дальнейшие годы.

Список научной литературыГрузин, Владимир Владимирович, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Абрамов, 2002. - Абрамов В.А. Становление и развитие чувашской повести: автореф. дис. . канд. филол. наук/ В.А. Абрамов - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2002. - 19 с.

2. Абрамов, 2006. Абрамов В. А. Этих дней не смолкнет слава / В.А. Абрамов // Лик. - 2006. - №2. - С. 27-34.

3. Агаков, 1975. Агаков Л.Я. Салтаксем: повефсемпе калавсем / Л.Я. Агаков. - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1975. - 384 с. - Пер. загл.: Солдаты: повести и рассказы.

4. Агаков, 1958. Агаков Л.Я. Пёр хулара. Ылтан вачара. Калавсем / Л.Я. Агаков. - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1958. - 384 с. - Пер. загл.: В одном городе. Золотая цепочка. Рассказы.

5. Агаков, 1971. Агаков Л.Я. Пёрре 9уркунне. Повесть. Шанчак. Роман / Л.Я. Агаков. - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1971. - 416 с. - Пер. загл.: Однажды весной. Повесть. Надежда. Роман.

6. Агаков, 1954. Агаков Л.Я. Этем телейё. Пове9семпе калавсем / Л.Я. Агаков. -Ш.: Чав. кён изд-ви, 1954.- 472 с. - Пер. загл.: Счастье человека. Повести и рассказы.

7. Агаков, 1970. Агаков Л.Я. О своей жизни и деятельности / Л.Я. Агаков // Шанчак. - Ш., 1970. - С. 408 - 415.

8. Агивер, 1982. Агивер X. Цвет черемуховый: повести и рассказы / X. Агивер. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1982,- 240 с.

9. Акаткин, 1981. Акаткин В.М. В поисках идеала / В.М. Акаткин // Жанрово-стилевые поиски советской литературы 70-х годов.-Л., 1981.-С. 35-48.

10. Ю.Александров, 1975. Александров A.M. Ким Васин. Очерктворчества / А.М. Александров. Йошкар-Ола: Изд-во МарНИИ, 1975. -108 с.

11. АЛЛ, 1976. Анализ литературного произведения: сб. ст. / под ред. Л.И. Емельянова, А.Н. Иезуитова.-Л.: Наука, 1976.-236с.

12. Аннинский, 1989. Аннинский Л.А. Локти и крылья: лит. 80-х: надежды, реальность, парадоксы / Л.А. Аннинский. - М: Совет, писатель, 1989.-315 с.

13. Артемьев, 1976. Артемьев Ю.М. 1975 9улхи проза пирки шухашлани // Чувашский язык и литература / Ю.М. Артемьев-Чебоксары: НИИ при СМ ЧАССР, 1976. - 156 с.

14. Артемьев А., 1980. Артемьев A.C. Пурнй? чанлйхёпе писатель асталахё / А. С. Артемьев. - LLL: Чав. кён. изд-ви, 1980. - 112 с.

15. Артемьев Ю., 1988. Артемьев Ю.М. Ытарайми пурнй? тёсёсем: статьясемпе тёрленчёксем / Ю.М. Артемьев. - Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 1988.- 126 с.

16. Артемьев Ю., 1991. Артемьев Ю.М. Ирёк шухйшсем: критика статйисем / Ю.М. Артемьев.- LLL: 4äB. кён. изд-ви, 1991 - 207 с.

17. Артемьев Ю., 2003. Артемьев Ю.М. Страсть к полемике: статьи, рецензии / Ю.М. Артемьев. - Чебоксары: Изд-во Чуваш ун-та, 2003.- 191 с.

18. Артемьев, 1981. Артемьев A.C. Юлашки iopä: поведем, калавсем / А.С.Артемьев. - Ш.: 4äB. кён. изд-ви, 1981. - 176 с. - Пер. загл.: Последняя песня.

19. Артемьев, 1981. Артемьев A.C. Салампи: noBeçceMne калавсем/ A.C. Артемьев. Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 1983. - 424 с. - Пер. загл.: Саламби. Повести и рассказы.

20. Артемьев, 1986. Т.1. Артемьев A.C. Суйласа илнисем: в 2т. Поведем / A.C. Артемьев Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 1986. - Т.1. - 304 с. -Пер. загл.: Избранное.

21. Артемьев, 1986. Т. 2. Артемьев A.C. Суйласа илнисем: noBëçceM: в 2 т./ A.C. Артемьев. - Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 1986 - Т.2.- 384 с.23 .Аслан, 1987 Аслан С.С. Хават: роман / С.С. Аслан - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1987. - 320 с. - Пер.загл.: Мощь.

22. Аслан, 1951. Аслан С.С. Сул çhhhh çyTâceM: калавсем. / С.С. Аслан. - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1951 - 88 е.- Пер. загл.: Огни в пути.

23. Аслан, 1961. Аслан С.С. Хйват: роман. Кён.З / С.С. Аслан. -Ш.: 4âB.KëH. изд-ви, 1961.-336 с. - Пер. загл.: Мощь.

24. Аслан, 1970. Григорьев Аким. Çëлeн санни: Контрразведчик çbipca пынисем / А.Г. Григорьев; пичете С. Аслан хатёрл - Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 1970. - 215 с. - Пер. загл.: Кобра - ядовитая змея.

25. Аслан, 1971. Аслан С.С. Çëp киеренет: повесть / С.С. Аслан, А.Г. Григорьев - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1972- 160с - Пер. загл.: Земля горит.

26. Аслан, 1974. Аслан С.С. Варман каййкёсем: повесть / С.С. Аслан, А.Г. Григорьев - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1974. - 80 с. - Пер. загл.: Птицы лесные.

27. Баканидзе, 1986. Баканидзе О.Н. Советская многонациональная литература: очерк развития: учеб. пособие / О.Н. Баканидзе и др.. - М.: Высш. шк., 1986. - 197 с.

28. Бахтин, 1975. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет / М.М. Бахтин. - М.: Художеств, лит, 1975. -502 с.

29. Белая, 1983. Белая Г.А. Художественный мир современной прозы / Г.А. Белая. - М.: Наука, 1983. - 191 с.

30. Бузник, 1979. Бузник В.В. След на земле: («О нравственной философии» романа Ю. Бондарева «Берег») / В.В. Бузник // Современный советский роман: философ, аспекты. - JL, 1979. -С. 145-168.

31. Богомолова, 1981. Богомолова З.А. Песня над Чепцой и Камой / З.А. Богомолова. - М.: Современник, 1981. - 352 с.

32. Боескоров, 1960. Боескоров Г.К. Якутская художественная литература в годы Великой Отечественной войны / Г.К. Боескоров. -Якутск: Якутское кн. изд-во, 1960. - 188 с.

33. Варм, 1979. Варм Гюнтер. «Исторический роман» о Великой Отечественной войне / Гюнтер Варм // Современный советский роман: философ, аспекты. - JL, 1979. - С. 104 - 122.

34. Бочаров, 1985. Бочаров С.Г. О художественных мирах / С.Г. Бочаров. - М.: Совет. Россия, 1985. - 296 с.

35. Бочаров А., 1986. Бочаров А.Г. Чем жива литература?.: Современность и лит. процесс / А.Г. Бочаров. - М.: Совет, писатель, 1986.-397 с.

36. Бочаров, 1987. Бочаров А.Г. «Военная проза» / А.Г. Бочаров // Современная русская советская литература. - M., 1987. - Ч. 2. - С. 6 - 51.

37. Брыжинский, 1978. Брыжинский А.И. Мордовская художественная проза о Великой Отечественной войне: автореф. дис. . канд. филол. наук. - Саранск, 1978. - 23 с.

38. Брыжинский, 1989. Брыжинский А.И. Интернациональная тема в мордовской прозе о Великой Отечественной войне / А.И. Брыжинский // Аспект исследования по мордовской литературе. -Саранск, 1989.

39. Барышников, 1972. Барышников Е.М. Тип / Е.М. Барышников // Краткая лит. энцикл. - М., 1972. - Т.7. -Стб. 507 - 508.

40. Бахтин, 1983. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. - М.: Искусство, 1983. - 444 с.

41. Владимиров, 1970. Владимиров Е.В. Межнациональные связи чувашской литературы / Е.В. Владимиров. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1970. - 200 с.

42. Васин, 1984. — Васин К.К. Художественное многообразие: (размышления о современном марийском романе) / К.К. Васин // Марийская литература и искусство развитого социализма. Йошкар-Ола, 1984.-С. 22-55.

43. Васинкин, 1984. Васинкин A.A. Постижение глубин человеческого характера: (концепция личности в современной прозе о войне) / A.A. Васинкин // Марийская литература и искусство развитого социализма. - Йошкар-Ола, 1984. - С. 70 - 86.

44. Воронов, 1984. Воронов B.JI. Художественная концепция: из опыта сов. прозы 60-80-х гг. / B.JI. Воронов. - М.: Совет, писатель, 1984.-384 с.

45. Вахитов, 1978. Вахитов А.К. Башкирский советский роман / А.К. Вахитов. -М.: Наука, 1978. - 160 с.

46. Введение, 1997. Введение в литературоведение: хрестоматия: учеб. пособие / сост.: П.А. Николаев и др.; под ред. П.А. Николаева. - 3-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. шк., 1997. - 350 с.

47. Владимиров, 1979. Владимиров Е.В. В русле времени / Е.В. Владимиров. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1979.-232 с.

48. Владимиров, 1982. Владимиров Е.В. Обретение традиций / Е.В. Владимиров. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1982.-272 с.

49. Воронин, 1984. Воронин С.О жанре рассказа и ответственности критики / С. Воронин // Критика и время. - JL, 1984. -С. 121-131.

50. Гачев, 1988. Гачев Г.Д. Национальные образы мира / Г.Д. Гачев. - М.: Совет, писатель, 1988. - 488 с.

51. Горбунова, 1974. Горбунова E.H. Перед лицом новой действительности: заметки о лит. взаимодействии / E.H. Горбунов. - М.: Совет, писатель, 1974. - 400 с.

52. Гей, 1975. Гей Н.К. Художественность литературы: поэтика, стиль / Н.К. Гей. - М.: Наука, 1975.-471 с.

53. Гареева, 1990. Гареева Г.Н. Психологизм в современной башкирской прозе: автореф. дис. . канд. филол. наук/ - Уфа: Изд-во Башкир, гос. ун-та, 1990. - 17 с.

54. Герасименко, 1989. Герасименко А.П. Русский советский роман 60-80-х годов (некоторые аспекты концепции человека) / А.П. Герасименко. - М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1989. - 206 с.

55. Дедушкин, 1962. Дедушкин Н.С. Чувашская литература в период Великой Отечественной войны. / Н.С. Дедушкин. - Чебоксары, 1962.- 170.

56. Дырдин, 1979. Дырдин A.A. Диалектика памяти: (человек и время в повести В. Распутина «Живи и помни») / A.A. Дырдин // Современный советский роман. - JL, 1979. - С. 178 - 194.

57. Дедков, 1971. Дедков И.А. Публицистика / И.А. Дедков // Краткая лит. энцикл. - М., 1971. - Т.6. - Стб. 72 - 75.

58. Дедков, 1990. Дедков И.А. Василь Быков: повесть о человеке, который выстоял / И.А. Дедков. - М.: Совет, писатель, 1990. - 312 с.

59. Долгов, 1966. Долгов В.А. Мусса Джалиль и чувашская литература. С. 39 - 50 / В.А. Долгов // Вопросы чувашской литературы иязыка. Ученые записки. Вып. XXXII. / В.А. Долгов. Чебоксары: ЧНИИЯШЭ, 1966.-236 с.

60. Долгов, 1963. Долгов В.А. Образы и идеи чувашской литературы/ В.А. Долгов. - Чебоксары: Чуваш, кн.изд-во, 1963. - 408 с.

61. Долгополов, 1985. Долгополов JI.K. На рубеже веков: о рус. лит. конца XIX - нач. XX века / JI.K. Долгополов. - Л.: Совет, писатель, 1985.-352 с.

62. Домокош, 1993. Домокош Петер. История удмуртской литературы/Петер Домокош. - Ижевск: Удмурт, кн. изд-во. 1993.-468 с.

63. Ефимова, 2001. Ефимова A.A. Степан Аслан прозинчи пултарулах шыравёсем / A.A. Ефимова. - Ш.: Чав. патш. ун-чён изд-ви, 2001.- 198 с.

64. Ершов, 1981. Ершов Л.Ф. Основные тенденции развития современной русской прозы / Л.Ф. Ершов // Жанрово-стилевые поиски советской литературы 70-х годов. - Л., 1981. - С. 3 - 22.

65. Ершов, 1977. Ершов Л.Ф. Сатирические жанры русской советской литературы / Ершов Л.Ф. - Л.: Наука, 1977. - 284 с.

66. Есин, 1988. Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы: кн. для учителя / А.Б. Есин. - М.: Просвещение, 1976. - 174 с.

67. Иванова, 1993. Иванова Л.В. Эстетика справедливости: (роман о войне) / Л.В. Иванова // Способность к диалогу. - М., 1993. -Ч. 1.-С. 180-201.

68. Иванов И., 1980. Иванов И.И. Кашни кёнекен хайён шйпи / И.И. Иванов. -Ш.: Чав. патш. ун-чён изд-ви, 1980.- 152 с.

69. Иванов, 1987. Иванов И.И. Хы<?сймах / И.И. Иванов // Аслан С.С. Хйват: роман / С.С. Аслан.-Ш., 1987. - С. 316 - 319.

70. Иванова, 1988. Иванова Н.Б. Точка зрения: о прозе последних лет / Н.Б. Иванова. - М.: Совет, писатель, 1988. - 427 с.

71. ИМЛ, 1989 История марийской литературы. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1989.-432 с.

72. ИБСЛ, 1977. История башкирской советской литературы. -М.: Наука, 1977.-568 с.

73. ИРСЛ, 1971. История русской советской литературы: в 4 т. 1954 - 1965.-М.: Наука, 1971.-Т4. - 768 с.

74. ИУСЛ, 2, 1988. История удмуртской советской литературы: в 2 т. - Ижевск: Удмуртия, 1988. - Т 2. - 332 с.

75. Илпек, 1985. Илпек Микулайё. Bäp?ä калавёсем: Калавсем, очерксем, поведем / М. Илпек - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1985. - 296 с.

76. Карим, 1989. Карим Мустай. Помилование. Повести / Мустай Карим. - М.: Известия, 1989. - 298 с.

77. Кожинов, 1990. Кожинов В.В. Статьи о современной литературе / В.В. Кожинов. - М.: Современник, 1990. - 336 с.

78. Кибек, 1971. Кибек Д.А. Герои без вести не пропадают / Д.А. Кибек.-М.: Совет, писатель, 1971.-456 с.

79. Крамов, 1986. Крамов И.Н. В зеркале рассказа / И.Н. Крамов. - М.: Совет, писатель, 1986. - 272 с.

80. Кузьмин, 1984. Кузьмин А.И. Повесть как жанр литературы / А.И. Кузьмин. - М.: Знание, 1984. - 112 с.

81. Кузьмичев, 1962. Кузьмичев И.К. Жанры русской литературы военных лет: 1941 - 1945 / И.К. Кузьмичев. - Горький, 1962. - 426 с.

82. Кульбаева, 1991. Кульбаева Н.И. Вениамин Иванов. Очерк жизни и творчества / Н.И. Кульбаева. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1991.-128 с.

83. Курляндская, 1988. Курляндская Г.Б. Нравственный идеал героев JI.H. Толстого и Ф.М. Достоевского / Г.Б. Курляндская. - М: Просвещение, 1988. - 260 с.

84. Кузьменко, 1985. Кузьменко Ю.Б. Современная литература: Закономерности становления и развития: кн. для учителей / Ю.Б. Кузьменко. - М.: Просвещение, 1986. - 239 с.

85. Краснов, 2003. Краснов Г.В. Типология чувашского художественного очерка 20-30-х годов XX века: автореф. дис . канд. филол. наук / - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2003. - 26 с.

86. Лихачев, 1979. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С. Лихачев. - 3-е изд. - М.: Наука, 1979. - 358 с.

87. Лазарев, 1974. Лазарев А. Военная проза Константина Симонова / А. Лазарев. - М.: Худож. лит., 1974. - 239 с.

88. Лебедев, 1991. Лебедев A.A. Вчерашние уроки на завтра. Литературная полемика / A.A. Лебедев. - М.: Совет, писатель, 1991.-368 с.

89. Лихачев, 1968. Лихачев. Д.С. Внутренний мир художественного произведения / Д.С. Лихачев // Вопросы литературы. -1968.-№ 8.-С. 74-79.

90. Ломунова, 1988. Ломунова М.А. Мустай Карим. Очерк творчества / М.А. Ломунова. М.: Художеств, лит., 1988. - 208 с.

91. Минокин, 1982. Минокин М.В. Современная советская проза о подвиге народа / М.В. Минокин. - М: Просвещение, 1982. - 176 с.

92. Михайлов Э., 2004. Михайлов Э.Л. Развитие русскоязычной прозы в контексте чувашских национальных художественно-литературных традиций 50-90-х годов XX века: автореф. дис. . канд. филол. наук / - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2004. - 26 с.

93. Мышкина, 2005. Мышкина А.Ф. Чувашская художественно-философская и художественно-публицистическая проза второй половины XX века/ А.Ф. Мышкина. - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2005. - 275 с.

94. МПЛ, 2003. Методика преподавания литературы: хрестоматия-практикум / авт.-сост. Б.А. Ларин. - М.: Академия, 2003. - 384 с.

95. Нестерова, 2003. Нестерова З.А. Ар9ынсем те макара99ё: роман / З.А. Нестерова. - Ш.: Чйв. кён. изд-ви, 2003. - 288 с. - Пер. загл.: И мужчины плачут.

96. ЮО.Николаева, 2001. Николаева Ю.Ф. Юратакан чёре: пове9семпе калавсем / Ю.Ф. Николаева. - Ш.: Куке9. тип., 2001. - 254 с.- Пер. загл.: Любящее сердце.

97. Никитин, 1990. Никитин В.П. Чувашский рассказ (19211941) / В.П. Никитин. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1990. -175 с.

98. Ю2.Нуйкин, 1991. Нуйкин A.A. На том стою. Нравственные ориентиры в сегодняшней литературе / A.A. Нуйкин. - М.: Совет, писатель, 1991. -352 с.

99. ЮЗ.Николина, 2003. Николина H.A. Филологический анализ текста / H.A. Николина. - М.: Академия, 2003. - 256 с.

100. Ю4.Нестеренко, 1998. Нестеренко A.A. Русская литература в контексте мировой / A.A. Нестеренко, Г.М. Тройская, В.В. Тройский.- Минск: Армита, 1998. 152 с.

101. Ю5.0зеров, 1967. Озеров В.М. Полвека советской литературы: критико-лит. ст. / В.М. Озеров. - М.: Совет, писатель, 1967. - 495 с.

102. Юб.Овчаренко, 1989. Овчаренко А.И. Большая литература: Основные тенденции развития художественной прозы 1945-1985 годов. Семидесятые годы / А.И. Овчаренко. -М.: Современник, 1989. - 615 с.

103. Огнев, 1978. Огнев A.B. Русский советский рассказ 50-70-х годов / A.B. Огнев. - М.: Просвещение, 1978. - 208 с.

104. Ю8.0динцов, 1973. Одинцов В.В. О языке художественной литературы / В.В. Одинцов. - М.: Наука, 1973. - 104 с.195

105. Ю9.0ИСЛК. Очерк истории советской литературы Карелии. -Петрозаводск: Карел, кн. изд-во, 1969.-376 с.

106. Поспелов, 1978. Поспелов Г.Н. Теория литературы / Г.Н. Поспелов. - М.: Просвещение, 1978.-351 с.

107. Пархоменко, 1978. Пархоменко М.Н. Многонациональное единство советской литературы / М.Н. Пархоменко. - М.: Просвещение, 1978. - 288 с.

108. М.Пархоменко, 1987. Пархоменко М.Н. Роман семидесятых / М.Н. Пархоменко. - М.: Художеств, лит., 1987. - 336 с.

109. Родионов, 1989. Родионов В.Г. Чувашская дореволюционная литература / В.Г. Родионов, A.B. Васильев. -Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1989.-302 с.

110. Родионов, 1991. Родионов В.Г. Этапы формирования чувашской литературы / В.Г. Родионов // Литературное наследие: 1991 / НИИЯМЭ при СМ ЧАССР. - Чебоксары, 1991. - С. 24 - 30.

111. Родионов, 2000.— Родионов В.Г. О типах чувашского национального мышления / В.Г. Родионов // Известия НАНИ 4P. 2000. -№ 1.-С. 18-25.

112. Родионов, 1999. Родионов В.Г. Чувашская литература (XVIII - первая половина XIX в.) / В.Г. Родионов. - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 1991. - 169 с.

113. Родионов, 2002. Родионов В.Г. Чувашская литература (вторая половина XIX в.) / В.Г. Родионов. - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2002.-247 с.

114. Савирова, 2005. Савирова М.П. Художественное своеобразие чувашской приключенческой прозы: автореф. дис. . канд. филол. наук/ -Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2005. - 20 с.

115. Сафуанов, 1979. Сафуанов С.Г. Межнациональные связи башкирской литературы / С.Г. Сафуанов. - М.: Наука, 1979. - 280 с.

116. Соболенко, 1986. Соболенко В.Н. Жанр романа-эпопеи: Опыт сравнительного анализа «Войны и мира» JI. Толстого и «Тихого Дона» М. Шолохова / В.Н. Соболенко. - М.: Худож. лит., 1986. - 208 с.

117. Семенова, 1987. Семенова С.Г. Валентин Распутин / С.Г. Семенова. - М.: Совет. Россия, 1987. - 176 с.

118. Суровцева, 1985. Суровцева Ю. И. В 70-е и сегодня. Очерки теории и практики современного литературного процесса / Ю.И. Суровцева. - М.: Совет, писатель, 1985. - 576 с.

119. Сидорова, 1976. Сидорова Е.С. Мусса Джалиль в чувашской литературе С. 82-20 / Е.С. Сидорова // Чувашский язык и литература. Чебоксары: НИИ при СМ ЧАССР. 1976.- 156 с.

120. Синенко, 1981. Синенко B.C. Возможности художественного синтеза / B.C. Синенко // Жанрово-стилевые поиски советской литературы 70-х годов.-Л., 1981.-С. 48-61.

121. Сироткин, 1950. Сироткин М.Я. Чувашская художественная литература / М.Я. Сироткин // В братской семье народов СССР. -Чебоксары, 1950.-С. 188-200.

122. Скворцов, 1993. Скворцов Ю.И. Уках хуранё: пове9семпе калавсем / Ю.И. Скворцов. - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1993. - 512 с. - Пер. загл.: Береза Угаха.

123. СРСЛ, I. Современная русская советская литература: кн. для учителя: в 2 ч. Литературный процесс 50-80-х годов / под ред. А.Г. Бочарова. - М.: Просвещение, 1987. - Ч. 1. - 253 с.

124. СРСЛ П. Современная русская советская литература: кн. для учителя. В 2 ч. Темы. Проблемы. Стиль / под ред. А.Г. Бочарова. - М.: Просвещение, 1987. - Ч. 2. - 254 с.

125. Ш.Ставский, 1993. Ставский М.А. Эстетика тата чаваш илемлё литератури / М.А. Ставский // Григорьев Н.Г. Самах вайне туйса / Н.Г. Григорьев. -Ш., 1993.-С. 163-171.

126. Ш.Суровцев, 1982. Суровцев Ю.И. Необходимость диалектики: к методологии изучения интернационального единства советской литературы / Ю.И. Суровцев. - М.: Худож. лит., 1982. - 539 с.

127. Таллеров, 2003. Таллеров Л.В. Шеремет: роман / Л.В. Таллеров. - Чав. кён. изд-ви, 2003. - 400 с.

128. Тимофеева, 1979. Тимофеева В.В. Человек и история / В.В. Тимофеев // Современный советский роман: философ, аспекты. -Л., 1979.-С. 7-26.

129. Тимофеев, 1976. Тимофеев Л.И. Основа теории литературы: учеб. пособие для студентов пед. ун-тов / Л. И. Тимофеев. - 3-е изд., испр. и доп. - М.: Просвещение, 1976. - 548 с.

130. Тевекелян, 1982. Тевекелян Д.В. День забот. Размышления о городской прозе 60-70-х годов / Д.В. Тевекелян. - М.: Совет, писатель, 1982.-304 с.

131. Трофимов, 1976. Трофимов П.Т. Сталинград ?уламё. Кён. 2 / П. Т. Трофимов. - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1976. - 184 с. - Пер. загл.: Пламя Сталинграда.

132. Ульяшов П.С. Этот не умирающий жанр: современный советский рассказ / П.С. Ульяшов. М.: Знание, 1987. - 112 с.

133. Утехин. 1982. Утехин Н.П. Жанры эпической прозы / Н.П. Утехин-М.: Наука, 1982. - 184 с.

134. НО.Урукова, 2003. Урукова Л.А. Художественное пространство и время в произведениях П.А. Егорова, В.Н. Захарова: автореф. дис. . канд. филол. наук/- Чебоксары, 2003.-23 с.198

135. УПСФУ, 1995. Узловые проблемы современного финноугроведения. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1995. - 512 с.

136. Федоров, 1993. Федоров Г.И. Чаваш прозин пысак асти / Г.И. Федоров // Уках хуранё: пове9семпе калавсем / Ю.И. Скворцов. - Ш., 1993.-С.5-21.

137. Федоров, 2005. Федоров Г.И. О теоретический истории национальной литературы: (некоторые заметки на материале чувашской литературы) / Г.И. Федоров // Ашмаринские чтения: материалы межрегион, науч. конф. - Чебоксары, 2005. - С. 168 - 172.

138. Федоров, 1991 Федоров Г.И. Художественный мир Федора Уяра: проблемы типологии, поэтики и художественной семантики / Г.И. Федоров. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1991. - 176 с.

139. Федоров, 2004. Федоров Г.И. Чаваш литератури (1945 - 1985 9улсем) / Г.И.Федоров. - Ш.: Чав. патш. ун-чё изд-ви, 2004. - 516 с.

140. Федоров, 2005. Федоров Г.И. Стихии на пространстве кануна: надежда или отчаяние? (Заметки о чуваш, прозе последних 1015 лет)/Г.И.Федоров//Лик Чувашии.-2005.-№ 1. - С. 102 - 114.

141. Хлебников, 1984. Хлебников Г.Я. Меслетпе асталах: ст. пуххи/ Г.Я. Хлебников. - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1984. - 254 с.

142. Хлебников, 1964. Хлебников Г.Я. 1963 9улхи чйваш литератури (кёске обзор) // Ученые записки. Вып. XXVII. Г.Я. Хлебников. -Чебоксары: НИИ при СМ ЧАССР, 1964. - 336 с.

143. Хлебников, 1964. Хлебников Г.Я. Чувашский роман / Г.Я. Хлебников. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 1964. - 211 с.

144. Хлебников, 2001. Хлебников Г.Я. Чувашская литературная классика и ее наследники / Г.Я. Хлебников. - Чебоксары: Изд-во Чуваш, унта, 2001.-304 с.

145. Хлебников, 1971. Хлебников Г.Я. Современная чувашская литература / Г.Я. Хлебников. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во,1971.- 182 с.

146. Хлебников, 1981. Хлебников Г.Я. Пултарулах тёшши / Г.Я. Хлебников. - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1981. - 146 с.

147. Хализев, 1999. Хализев В.Е. Текст/ В.Е. Хазиев // Введение в литературоведение/ В.Е. Хализев. - М.: Академа, 1999. - 558 с.

148. Хализев, 2002. Хализев В.Е. Теория литературы: учебник / В.Е. Хализев. - 3-е изд., испр. и доп. - М: Высш. шк., 2002. - 437 с.155.4CJI, 1972. Чаваш совет литератури. - Ш.: Чав. кён. изд-ви,1972.-512 с.

149. Чернец, 1999. Чернец JI.B. Введение в литературоведение: лит. произведение: основные понятия и термины / Л.В. Чернец. - М.: Академа, 1999.-458 с.

150. Черпакин, 1969. Черпакин Н.И. В братском содружестве / Н.И. Черпакин - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1969. - 384 с.

151. Шубин, 1974. Шубин Э.А. Современный русский рассказ / Э.А. Шубин.-Л.: Наука, 1974. - 234 с.

152. Эзенкин, 1976. Эзенкин B.C. Путь к роману: особенности становления жанра романа в чуваш, сов. лит. / B.C. Эзенкин. - Чебоксары, Чуваш, кн. изд-во, 1976. - 96 с.

153. Эзенкин, 1992. Эзенкин B.C. Теоретические основы чувашской литературной критики: 1917-1970 гг. / B.C. Эзенкин. -Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 1992. - 200 с.

154. Юхма, 1982. Юхма М.Н. Сенкер тутар: пове?сем, калавсем, прозалла савасем, тёрленчёксем, эссесем / М.Н. Юхма. - Ш.: Чав. кён. изд-ви, 1982. - 288 с. - Пер. загл.: Голубая шаль.