автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Корейская диаспора Сахалина и Курильских островов: проблемы интеграции в советское и российское общество

Полный текст автореферата диссертации по теме "Корейская диаспора Сахалина и Курильских островов: проблемы интеграции в советское и российское общество"

На правах рукописи

ДИН ЮЛИЯ ИВАНОВНА

КОРЕЙСКАЯ ДИАСПОРА САХАЛИНА И КУРИЛЬСКИХ ОСТРОВОВ: ПРОБЛЕМЫ ИНТЕГРАЦИИ В СОВЕТСКОЕ И РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО (1945-2010 гг.)

Специальность 07.00.02 — Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

2 ОКТ 2014

Южно-Сахалинск 2014

005553038

005553038

Работа выполнена на кафедре российской и всеобщей истории

Института истории, социологии и управления ФГБОУ ВПО «Сахалинского государственного университета»

Научный руководитель: Василевский Александр Александрович, доктор исторических наук, доцент ФГБОУ ВПО «Сахалинского государственного университета»

Официальные оппоненты: Доржеева Виктория Владимировна,

доктор исторических наук, доцент ФГБОУ ВПО «Северо-Восточный государственный университет»

Молчанова Елена Геннадьевна,

кандидат исторических наук, доцент ФГБОУ ВПО «Дальневосточный государственный гуманитарный университет» Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Амурский гуманитарно-

педагогический государственный университет»

Защита состоится 1 ноября 2014 года в // час, на заседании диссертационного совета Д 212.056.07 при ФГАОУ ВПО «Дальневосточной федеральный университет» по адресу: 690950, г. Владивосток, ул. Суханова, 8 С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ДВФУ по адресу: 690600, г. Владивосток, ул. Алеутская, 656

Объявление о защите и текст автореферата размещены на сайте ВАК и официальном сайте ДВФУ по адресу: http://uml.wl.dvgu.ru/catv.php Автореферат разослан 2014 года.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук, доцент

М.Б. Сердюк

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность темы. В последнее время возрастает значимость этнических проблем в таких многонациональных государствах как Россия. Стремление государства создать на своей территории единое социокультурное общество часто сталкивается с активным и пассивным сопротивлением национальных меньшинств, которые являются носителями разных культурных и политических ценностей и традиций. В условиях, когда в России население различных малочисленных национальностей в совокупности превышает 20% (а в советский период оно достигало 50% от общей численности населения СССР), изучение этнических меньшинств, малочисленных народов, диаспор приобретает особую актуальность. Изучение корейской диаспоры Сахалина как этнической общины, имеющей уникальную специфику происхождения и исторического развития, в этих условиях чрезвычайно актуально для современной исторической науки.

Степень изученности темы. Подробный историографический анализ проблемы дан в первой главе диссертации. Он показал, что тема истории корейцев России (включая Сахалин и Курильские острова) привлекала внимание ученых и исследователей, начиная со второй половины XIX — начала XX вв. (Н.М. Пржевальский, A.A. Алябьев, В.И. Вагин, И.П. Надаров, Ф.Ф. Буссе, A.A. Риттих, А.Н. Насекин, A.B. Кириллов, П.Ф. Унтербергер, В.Д. Песоцкий и др.), и активно продолжалась разрабатываться в советский (С.А. Цыпкин, Б.Д. Пак, И.И. Бабичев, М.Т. Ким, Ким Сын Хва) и современный (Б.Д. Пак, Н.Ф. Бугай, Г.Н. Ким, А.И. Петров, А.Т. Кузин, Бок Зи Коу, Пак Сын Ы, А.И. Костанов) периоды. Существенных успехов удалось достичь и зарубежной историографии -японской (Я. Оонума, С. Нагасава, Э. Хаяси, Т. Хара, В. Харуки), корейской1

1 Под корейской историографией автор будет рассматривать исключительно историографию Республики Корея, поскольку провести изучение историографии КНДР невозможно в силу закрытости этой страны. В российских библиотеках также нет северокорейских публикаций по истории общины Сахалина и Курильских островов, и па данный момент нет оснований считать, что северокорейские ученые вообще разрабатывали эту тему.

(Ло Ен Дон, Хён Кю Хван, Чан Мин Ку) и (частично) англоязычной (И. Бёрд, В. Коларз, Дж. Стефан, Г. Гинзбург) историографии. Тем не менее, несмотря на существенные достижения в научном исследовании данной темы, существуют и некоторые пробелы в освещении истории сахалинских корейцев.

До сих пор не проведено комплексное исследование материалов, хранящихся в центральных архивах России - Государственном архиве РФ (ГАРФ), Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) и Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ). Учитывая, что вопрос о сахалинских корейцах, будучи международной проблемой, неоднократно привлекал внимание на самом высоком политическом уровне, данное упущение в историографии является существенным пробелом в истории исследования сахалинской корейской диаспоры.

Обращает на себя внимание некая сосредоточенность отечественных и зарубежных ученых на разработках и материалах собственных стран. Практически нет работ, которые в исследовании данной темы опирались бы на обширный круг научной литературы и источников России, Японии и Южной Кореи.

Также историография корейского населения на территории бывшего СССР (включая Сахалин и Курильские острова) имеет существенные проблемы, которые связанны с историей миграции корейцев. Существование трех разных групп корейцев вносит в историографию некий хаос — не определившись с терминологическим аппаратом, ученые и исследователи пытаются включить в понятие «корейская диаспора» всех корейцев, проживающих на сегодняшний день в СНГ. Существующее не только в теории, но и на практике разделение между этими группами делает затруднительным выведение единой концепции истории корейского населения.

Даже в самых обширных исследованиях истории сахалинской корейской диаспоры, последняя не освещается как целостный социально-политический феномен, как единый социальный организм. Например, самое комплексное на сегодняшний день исследование А.Т. Кузина, отраженное в его работах,

рассматривает данную тему просто как историю «корейских масс» в разные исторические периоды населявшие Сахалин.

Объектом диссертационного исследования является корейская диаспора Сахалина и Курильских островов, а предметом - исторические процессы адаптации и интеграции диаспоры в советское и российское общество.

Цель исследования — проследить, как в сложнейших социальных, политических и экономических условиях проходил процесс эволюции корейской диаспоры Сахалина и Курильских островов — от общины трудовых мигрантов и принудительно-мобилизованных рабочих до значимого социального института, играющего важную роль в жизни региона. Для достижения этой цели поставлены следующие задачи:

— изучить понятие «этническая диаспора» в российской науке и определить возможность его применения к сахалинской корейской общине;

— проследить историю формирования корейской общины на территории японского губернаторства Карафуто (Южный Сахалин), определить основные источники ее формирования, демографическую динамику, специфические особенности переселения;

— проанализировать процессы адаптации и интеграции корейцев Сахалинской области в советское и российское общество после перехода территорий Южного Сахалина и Курильских островов под управление Советского Союза;

— рассмотреть исторические обстоятельства и условия нерешенной проблемы репатриации корейцев с территории Южного Сахалина и Курильских островов в рамках послевоенного урегулирования;

— проследить политику Японии, СССР, КНДР, России, Республики Корея в урегулировании проблемы гражданства и ее влияние на идентификацию сахалинских корейцев;

— проследить зарождение и развитие движения за репатриацию сахалинских корейцев на территории СССР, России, Южной Кореи и Японии;

- изучить современные процессы трансформации национального сознания в среде сахалинской корейской диаспоры в условиях частичной репатриации представителей первого поколения;

- изучить процессы формирования и функционирования различных социальных институтов в среде сахалинской корейской диаспоры и выявить их влияние на культурно-языковую идентификацию корейцев Сахалина и Курильских островов.

Хронологические рамки исследования обусловлены развитием изучаемого объекта в течение 65 лет, с 1945 г. по 2010 г. Нижняя граница устанавливается с переходом Южного Сахалина и Курильских островов во владение СССР, возникшей с того момента проблемой репатриации сахалинских корейцев на родину и влиянием ее на процессы становления и развития корейской диаспоры Сахалинской области. В отдельных случаях - при анализе процессов миграции корейцев — представляется необходимым несколько расширить хронологические рамки исследования и рассмотреть события, произошедшие до 1945 г. Верхняя граница определяется 2010 г., то есть моментом, когда репатриация первого поколения сахалинских корейцев была практически завершена, что дает возможность подвести итоги ее влияния на процессы интеграции и адаптации корейской диаспоры в российское общество.

Территориальные рамки исследования включают в себя Сахалинскую область Российской Федерации в современных географических и административных границах.

Методология и методика исследования. Методологическую основу исследования составили принципы объективности, историзма и системности. Принцип объективности предполагает рассмотрение исторических фактов, событий, процессов во взаимосвязи с конкретно-исторической обстановкой, преодоления односторонности в оценке исторических процессов, а принцип историзма - необходимость рассматривать любое историческое явление в становлении, развитии и движении. Принцип системности, согласно которо-

му все предметы и явления мира представляют собой системы той или иной степени целостности и сложности, позволяет рассмотреть корейскую диаспору как часть советского и российского общества Сахалина и Курильских островов во всем спектре разнообразных связей и взаимодействий.

В качестве основных теоретических методов диссертационного исследования использовались генетический, системный и сравнительный исторические методы. Суть историко-генетического метода состоит в последовательном раскрытии свойств, функций и изменений изучаемой реальности в процессе исторического движения, а с помощью историко-системного метода корейская диаспора Сахалинской области рассматривается не со стороны ее отдельных аспектов и свойств, а как целостная качественная определенность с комплексным учетом всех основных черт2. Особо стоит выделить метод ис-торико-сравнительный, как дающий возможность вскрывать сущность изучаемых явлений и по сходству, и по различию присущих ему свойств3.

Для восстановления более полного и объемного изображения истории корейской диаспоры Сахалина и Курильских островов автор использовал источники нарративного характера. Для проведения этого исследования был применен биографический метод, который охватывает способы измерения и оценки жизненно-исторических свидетельств, рассказанных или сообщенных сведений о жизни с точки зрения тех, кто эту жизнь прожил4. Полевой материал фиксировался с помощью диктофона и хранится в личном архиве автора на электронных носителях.

Источниковой базой исследования явились опубликованные и неопубликованные источники. В первую очередь это документы и материалы, выявленные в центральных и местных государственных архивах России и Южной Кореи: Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ, Москва), Российском государственном архиве социально-политической истории

2 Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М.: Наука, 2003. С. 184, 197.

3 Там же. С. 182-187.

4 Фукс-Хайнритц В. Биографический метод // Биографический метод в социологии: история, методология и практика. М: Институт Социологии РАН, 1994. С. 12.

(РГАСПИ, Москва), Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ, Москва), Государственном историческом архиве Сахалинской области (ГИАСО, Южно-Сахалинск), Национальном архиве Республики Корея (Тэджон).

В ГАРФе особый интерес представили документы, относящиеся к деятельности Гражданского управления на Южном Сахалине и Курильских островах, функционировавшего в 1945-49 гг., в. частности переписка сахалинских властей с центральными правительственными органами (с МИД, Советом Министров и т.д.), а также с военным командованием на Дальнем Востоке в первый послевоенный период.

В РГАСПИ документы, имеющие отношение к отдельным аспектам истории сахалинских корейцев, хранятся в фонде министра иностранных дел В.М. Молотова, а информация об обстановке в Японии и Корее до и после Второй мировой войны поступала в Советский Союз из местных коммунистических организаций Коминтерна и Коминформа, отложившись в соответствующих фондах.

В РГАНИ интерес представляет фонд рассекреченных документов, имеющих отношение к связям Советского Союза с Республикой Корея и Японией в период 1953-91 гг. Большое сожаление вызывает тот факт, что соответствующие документы, из которых можно подчерпнуть информацию о связях в данный период Советского Союза с КНДР (бывших не в пример шире и разнообразнее, чем связи с РК и Японией), по-прежнему недоступны для исследователей.

Огромный массив документов по истории сахалинских корейцев хранится в ГИАСО в г. Южно-Сахалинске. Это статистические материалы, не вошедшие в официальные опубликованные сборники статистики, а также материалы различных правительственных учреждений и органов в разные периоды действовавшие на Сахалине и Курильских островах - Гражданское управление, паспортный отдел УМВД Сахалинской области, отдел переселе-

ния и оргнабора рабочих, отдел образования Сахалинского облисполкома, обком КПСС и др.

Особая ситуация истории архивного дела в Республике Корея требует некоторого пояснения. В отличие от России, в Корее нет долгой традиции собирания и сохранения архивных документов. Документы частного порядка, отдельных компаний, правительственных учреждений (вплоть до правительства и парламента) до недавнего времени просто уничтожались за ненадобностью. Только в последнее десятилетие основанный в г. Тэджоне Государственный архив Республики Корея начал работу по сбору и сохранению документов. Работники архива собрали некоторое количество материалов, имеющих отношение к истории корейцев Сахалина, и сформировали из них особое дело. Это облегчает исследователям получение информации об истории сахалинских корейцев, но количество этой информации существенно ограниченно.

Архивными документами и материалами, несмотря на их первостепенную важность, работа над диссертационным исследованием не ограничилась. Привлекались источники опубликованные - сборники документов и архивных материалов, интервью, воспоминаний, а также источники нарративного характера, собранные автором на Сахалине и в Республике Корея.

По количеству и качеству содержащейся в источниках информации их можно разделить на несколько групп.

Первую группу составляют официально опубликованные нормативно-правовые источники, регулирующие различные сферы деятельности и жизни корейцев Сахалинской области - законы и нормативно-правовые акты СССР и Российской Федерации, договоры, декларации, соглашения с иностранными государствами.

Вторую группу источников составляют делопроизводственные документы местных и центральных органов власти - доклады, отчеты, рапорты, предписания, докладные записки, служебная переписка, информационные

сводки, протоколы собраний и совещаний, материалы общественных организаций и т.д.

Третья группа включает статистическую документацию, в которой отражена информация социально-экономического характера: численность и состав населения, состояние развития экономики Сахалинской области. В эту группу входят опубликованные и архивные материалы Первой российской переписи 1897 г., Всесоюзных (1959, 1970, 1979, 1989 гг.) и Всероссийских (2002, 2010 гг.) переписей населения, различные статистические справочники Сахалинской области и демографические ежегодники.

Четвертая группа - опубликованные источники. В эту группу вошли мемуары и воспоминания5, сборники результатов полевых исследований, отчеты о научных экспедициях, а также опубликованные сборники материалов и документов архивов (например, наибольший интерес представили документы Национального архива США по проблеме репатриации сахалинских корейцев, выявленные и опубликованные корейскими учеными6).

В пятую группу вошли неопубликованные источники личного происхождения - интервью, проведенные автором и зафиксированные на электронных носителях, беседы с информантами7, дневники полевых наблюдений — все это существенно дополняет картину изучаемого явления, реконструируемую автором по другим источникам.

Научная новизна исследования состоит в следующем: - впервые история корейской диаспоры Сахалина и Курильских островов рассмотрена как история уникального социального организма, этнической

5 Среди мемуарной литературы выделяются воспоминания одного из сахалинских корейцев (Пак Хен Чжу. Репортаж с Сахалина. Южио-Сахалинск: ЗАО «Файи Дизайн», 2004. 167 с.) и бывшего начальника гражданского управления Южно-Сахалинской области (Крюков Д.Н. Гражданское управление на Южном Сахалине и Курильских островах в 1945-1948 гг. // Краеведческий бюллетень. 1993. № 1. С. 3-44; № 2. С. 2-24; № 3. С. 3-40). Также важным источником является дневник одного из участников событий 1945 г., опубликованный на корейском языке в сборнике документов (Комын тэрюгыро ккылёкан чосониндыль (Корейцы, отправленные на темный материк): сборник материалов. Сеул: Кукму чжоннисиль сосок ильчже канчомхаканче тон-вон пхихе чинсан юомён вивонхви, 2006. 351 е.).

' Чан Сок Хын. Сахалин чиёг ханин квихван (Материалы о репатриации сахалинских корейцев) // Ханкук гыпхёнтэса ёнгу. 2007. Л"» 43. С. 210-275.

7 Все интервью хранятся в личном архиве автора, на электронных носителях (CD-ROM), пронумерованы, аудиозаписи в формате «*.wav». Ссылки на интервью даны в следующем виде: [Первая буква имени] (если имя неизвестно, то информант обозначается как [Н]), пол, год рождения, место проведения интервью, дата проведения интервью, номер электронного носителя (време!шая длительность интервью).

диаспоры, сформировавшейся на территории японского губернаторства Ка-рафуто и Сахалинской области и осуществившей интеграцию в советское и российское общество под влиянием различных сложнейших сопутствующих обстоятельств;

- охарактеризовано формирование и функционирование различных социальных институтов и их влияние на этническую идентификацию представителей сахалинской корейской диаспоры;

- рассмотрена проблема несостоявшейся послевоенной репатриации сахалинских корейцев в свете впервые введенных в научных оборот архивных источников, проанализирована политика и официальная позиция государств, связанных с этой проблемой, представлено влияние репатриации на процесс интеграции и адаптации сахалинской корейской диаспоры в советское и российское общество;

— проанализировано становление и развитие социального движения за репатриацию сахалинских корейцев на историческую родину и ее влияние на политику СССР, России, КНДР, Республики Корея и Японии;

— изучены процессы трансформации этнического сознания представителей сахалинской корейской диаспоры по отношению к исторической родине и репатриации.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Современный уровень исследований диаспор и разработка проблемы этнических процессов корейского населения Сахалинской области позволяют дать более четкое определение данной этнической общности как диаспоры, сформировавшейся на определенной территории и обладающей ярко выраженными особенностями культуры и быта, представлением о своей отличительности, которая тесно связана с новой территорией и страной исхода.

2. Развитие диаспоры представляет собой сложное явление, в котором, в зависимости от интенсивности тех или иных этнических процессов, можно выделить несколько этапов. На первом этапе сахалинская корейская диаспора испытывала на себе влияние факторов негативных с точки зрения адапта-

ции к новым природно-климатическим условиям и чуждому для переселенцев этническому окружению. На втором этапе усилились процессы внутри-этнической консолидации и начался процесс постепенной адаптации к условиям проживания на Сахалине и Курильских островах. Третий этап характеризовался усилением интеграционных процессов. Все эти этапы взаимосвязаны между собой.

3. В развитии диаспоры значительную роль играет социально-политический аспект: политика государства по отношению к корейскому населению, в частности, развитие системы национального образования, наличие или отсутствие территориальной и национально-культурной автономии, динамика социальной структуры общности. К этому можно добавить еще одну особенность - непосредственное влияние на жизнедеятельность корейской общины Сахалина оказывали и оказывают не одно, а четыре государства - Япония, СССР (Россия), КНДР и Республика Корея. Происходил и обратный процесс - стратегия взаимоотношений сахалинской корейской диаспоры с вышеназванными государствами оказывала значительное влияние на международные отношения.

4. В диаспоре существуют значительные особенности культурного воспроизводства. Новые условия обитания приводят к возникновению в культуре двух противоположных тенденций. Первая - это стремление сохранить и воспроизвести на новой территории культурные традиции, которые рассматриваются членами диаспоры как неотъемлемый признак «своей» культуры и служат залогом сохранения идентичности. Вторая тенденция - это приобретение новых качеств, нового культурного опыта, заимствованного у других народов и культурное обновление в результате процессов модернизации. Эта тенденция имела преобладающее влияние в корейской диаспоре Сахалина.

5. На процессы адаптации в принимающие общество влияют условия, сопутствующие миграции, либо события (часто трагические), сам ход которых может полностью поменять этническую идентичность. В среде сахалинской корейской диаспоры роль такого события сыграла одна из нерешенных про-

блем Второй мировой войны - репатриация гражданского населения на родину, которая была выполнена государствами-странами победившей коалиции только частично, в соответствии с интересами этих стран. В советский период проблема репатриации оказала консолидирующее влияние на формирование этнической диаспоры, а в постсоветский - позволила сахалинским корейцам стать связующим элементом между Сахалинской областью и Республикой Корея, а также определиться со своей этнической идентичностью.

Практическая значимость исследования заключается в углублении и приращении научного знания в области исследования этнических диаспор. Результаты диссертационного исследования могут представлять интерес для специалистов, ученых, общественных организаций, внимание которых приковано к кругу вопросов, касающихся этнической корейской диаспоры на территории Сахалинской области. Материалы исследования также могут найти применение в подготовке различных учебных материалов - учебников и методических пособий по истории Сахалинской области.

Апробация работы. Полученные в диссертации выводы были изложены в 12 научных статьях, в том числе 5 - в реферируемых изданиях по списку ВАК. Отдельные положения диссертации были представлены в докладах на научных конференциях: Международная научная конференция «Общество соотечественников за рубежом: Китай и Сахалин». Сеул: Университет Ведэ, 22 декабря 2011 г.; Международная конференция «BRIT-2012 Fukuoka / «Busan: Borderland Voices: Shaping a New World Order». Фукуока-Пусан: Университет Кюсю, 13-16 ноября 2012 г.; Международный симпозиум «Migrants and Returnees in Eurasia». Саппоро: Университет Хоккайдо, 11-12 февраля 2013 г.; Международный симпозиум «Репатриация и переселение на острове Сахалин после Второй мировой войны». Саппоро: Университет Хоккайдо, 12-13 октября 2013 г.; Всероссийская научная конференция «Россия на дальневосточных рубежах (к 200-летию со дня рождения Г.И. Невельского)». Южно-Сахалинск: Архивное агентство Сахалинской области, 21-22 ноября 2013 г.

Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования и включает в себя введение, три главы, заключение, список использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, степень ее научной разработанности, формулируется объект, предмет, цель и задачи исследования, определены хронологические и территориальные рамки, охарактеризована методология и источниковая база, раскрыта новизна и практическая значимость работы.

В первой главе «Сахалинская корейская диаспора как предмет теоретического изучения», состоящей из двух параграфов, даны теоретические обоснования диссертационного исследования.

В первом параграфе «Понятие «диаспора» в современной российской науке и вопрос о применимости его к корейской общине» анализируются существующие в российской науке взгляды на понятие «диаспора». Разброс мнений об определении этого термина значителен, к общему консенсусу прийти тяжело. Автором были проанализированы определения термина «диаспора», которые применяются крупнейшими исследователями данной темы в России и сделан вывод о том, что сахалинская корейская община соответствует практически каждому из них.

Во втором параграфе «Основные направления и тенденции изучения истории сахалинских корейцев» сделан анализ отечественной и зарубежной историографии истории корейцев Сахалина и Курильских островов. Он показал, что существует целый ряд работ отечественных и зарубежных авторов, в которых исследуется история корейской общины Сахалина и Курильских островов, а также изучаются отдельные аспекты данной темы. Количество и качество этих исследований заметно выросло в последние два десятилетия, когда появилась возможность свободнее обмениваться научным опытом и

результатами работы, а также были ликвидированы политические запреты на проведение архивных и полевых изысканий на Сахалине, в Южной Корее и Японии.

Условно всю историографию, посвященную вопросу истории сахалинской диаспоры, можно разделить на четыре части в зависимости от страны происхождения: отечественная, японская, корейская и англоязычная историография.

Отечественная историография. Долгое время, на протяжении практически всего периода существования СССР, проблемы корейцев Сахалинской области не изучались и не рассматривались в отечественной науке. В означенный период только двое советских ученых8 упоминали в своих исследованиях тему истории сахалинских корейцев.

Наступивший в начале 1990-х гг. период снятия идеологических запретов на исследования этнических групп и диаспор, привели к появлению большого числа работ по истории сахалинской корейской диаспоры и ее отдельных аспектов. Но при всем обилии таких работ, можно выделить только трех российских исследователей, которые специально и глубоко разрабатывали эту тематику.

Первый из них — это исследователь Бок Зи Коу. Его авторству принадлежит монография «Корейцы на Сахалине»9, написанная в годы перестройки и вышедшая в 1993 г. К сильным сторонам его работы можно отнести непосредственное участие Бок Зи Коу в большинстве описанных в книге событий — впрочем, эта его вовлеченность внесла некоторый момент субъективизма в его научно-исследовательскую работу. Несмотря на некоторые недостатки, работа Бок Зи Коу — первая монография в российской исторической науке, которая полностью посвящена корейцам Сахалина.

В российской исторической науке самым видным и признанным уче-

8 Ли Бен Дю. Южный Сахалин и Курильские острова в годы японского господства: дис... канд. ист. наук. М., 1976. 177 е.; Колесников Н.И. В одном строю с рабочими и крестьянами. Южно-Сахалинск: Сахалинское отделение Дальневосточного книжного издательства, 1974. 120 с.

9 Бок Зи Коу. Корейцы на Сахалине. Южно-Сахалинск: Южно-Сахалинский государственный педагогический институт, Сахалинский центр документации новейшей истории, 1993. 222 с.

ным, занимающимся данной темой, является А.Т. Кузин. Его авторству принадлежит ряд работ, в которых впервые в научный оборот вводится широкий круг источников из сахалинских архивов10. А.Т. Кузин подходит к истории сахалинских корейцев как к истории народа, брошенного Японией на произвол судьбы и сумевшего найти свое место в советском и российском обществе.

Третьим из известных исследователей истории и этнографии сахалинских корейцев является Пак Сын Ы. Его работы посвящены истории, культуре, этнографии, проблемам репатриации и идентификации сахалинских корейцев", и вносят ценный вклад в освещение многих проблем истории корейской диаспоры Сахалина и Курильских островов.

Кроме трех вышеназванных исследователей, существует круг авторов, которые изучают отдельные аспекты истории сахалинских корейцев -функционирование корейских школ12, политику КНДР и РК по отношению к корейцам Сахалинской области13, и другим актуальным проблемам истории сахалинской корейской общины14.

Проведя анализ советской и российской историографии данной темы,

10 Кузин А.Т. Дальневосточные корейцы: жизнь и трагедия судьбы. Южно-Сахалинск: Дальневосточное книжное издательство, Сахалинское отделение, Литературно-издательское объединение «Лик», 1993. 368 е.; Кузин А.Т. Исторические судьбы сахалинских корейцев. В 3 кн. Кн. 1. Иммиграция и депортация (вторая половина XIX в. - 1937 г.). Южно-Сахалинск: Сахалинское книжное издательство, 2009. 262 е.; Кн. 2. Интеграция и ассимиляция (1945-1990 гг.). Южно-Сахалинск: Сахалинсхое книжное издательство, 2010. 336 е.; Кн. 3. Этническая консолидация на рубеже XX-XXI вв. Южно-Сахалинск: издательство «Лукоморье», 2010. 384 е.; Кузин А.Т. История корейского населения российского Сахалина (конец XIX - начало XXI вв.): дис. ... д-ра ист. наук. Владивосток, 2012.526 с. и др.

' ' Пак Сын Ы. Политические репрессии и депортация корейцев с Сахалина в 1930-X-70-X гг. // Известия ко-рееведения в Центральной Азии. 2010. № 9 (17). С. 55-67; Его же. Обряды жизненного цикла сахалинских корейцев: рождение ребенка, пэкиль, толь // Материалы XXXVII научно-практической конференции преподавателей, аспирантов и сотрудников СахГУ. Южно-Сахалинск: Издательство СахГУ. 2006. С. 41-43; Его же. Проблемы репатриации сахалинских корейцев на историческую родину // Сахалин и Курилы: история и современность. Южно-Сахалинск: Издательство Лукоморье, 2008. С. 277-287. н др.

Костанов А.И., Подлубная И.Ф. Корейские школы на Сахалине: исторический опыт и современность. Южно-Сахалинск: Архивный отдел администрации Сахалинской области, Сахалинский центр документации новейшей истории, 1994. 24 с.

" Забровская Л.В. Трудовая миграция из КНДР в Россию (середина 1940-х - 2003 гг.) // Проблемы Дальнего Востока. 2005. № 5. С. 62-72; Ее же. Забровская Л.В. Власти КНДР и РК в борьбе за симпатии сахалинских корейцев ( 1990-е гг.) // Китай и АТР на пороге XXI века. 4. 1. M., 1998. С. 185-188.

14 Цупенкова И.А. Забытый театр (Из истории Сахалинского корейского драматического театра. 1948-1959 гг.) // Вестник Сахалинского музея. 1997. № 4. С. 207-213; Высокое M.C. Перспективы решения проблемы репатриации сахалинских корейцев в свете опыта Израиля, Германии и других стран // Краеведческий бюллетень. 1999. № 2. С. 94-102; Чернолуцкая E.H. Трудовое и бытовое устройство корейцев на Сахалине в конце 1940-х - начале 1950-х годов // Вестник Центра корееведческих исследований ДВГУ. Спецвыпуск: материалы II международной научной конференции. Владивосток, 2004. № 1. С. 117-125.

можно сделать вывод, что в деле освещения истории сахалинских корейцев были достигнуты определенные успехи. Однако есть и пробелы. Российские исследователи практически не работали в центральных архивах России (ГАРФе, РГАСПИ, РГАНИ) по заявленной теме. Кроме того, довольно слабо в отечественной историографии используются достижения зарубежной науки - в первую очередь, японской и корейской. Нет на Сахалине и качественных переводов работ по истории сахалинской корейской диаспоры - ни одна работа японского или корейского автора не переведена на русский язык.

Японская историография. Тема истории сахалинских корейцев очень популярна в Японии. Большое влияние оказало то обстоятельство, что Япония — одна из стран, сыгравших значительную роль в истории сахалинской корейской диаспоры, а история сахалинских корейцев имеет прямое отношение к истории бывших колоний Японской империи. В научных кругах большое внимание привлекают такие темы, как труд корейцев на угольных шахтах Карафуто15, убийства корейцев японцами в августе 1945 г.16, избирательные права корейцев в Японской империи17, миграция корейцев на Южный Сахалин18.

При несомненной популярности этой темы в Японии, ощущается недостаточность работ, использующих советские и российские источники, в частности, материалы российских архивов. Также обращает на себя внима-

15 Нагасава С. Тёсэндзин кёсэй рэнкёкёсэй рёдёно кироку Хоккайдо. Тисима, Карафуто-хэн (Документальные свидетельства насильственной депортации и принудительного труда корейцев: Хоккайдо, Курилы, Карафуто). Токио: Гэндайси сиппанкай, 1974. 485 е.; Его же. Сэндзика нанкарафутоно хикё сэйунго тёсэндзин танкофу ни цуитэ (Исследование о корейских шахтерах, насильно переселенных на Южный Сахалин в период войны) II Исследования истории корейцев в Японии. 1986. № 16. 150 с. С. 1-37; Его же. Сэндзика тёсэндзин ругокидзин рэнгогун фугё кёсэйсурусидзайсу: сэкитантосэйкай гокухи бунсо (Сборник документов по принудительной мобилизации китайцев, корейцев и военнопленных в годы Второй мировой войны). Токио: Собо Рёкуин, 1996. В 4 т. Т. I. 391 е.; Т. II. 371 е.; Т. III. 419 е.; Т. IV. 293 с.

16 Хаяси Э. Согэн-Карафуто (Сахарин) тёсэндзин гякисатсудзикэн (Свидетельство об убийствах корейцев на Карафуто. Токио: Фубайса, 1992. 302 с.

17 Мацуда Т. Сэндзэнки-но дзайнити тёсэндзин-то сансэйкэн. Токио: Мэйсэки сотэн (Избирательное право для корейцев, проживающих в Японии до второй мировой войны). Токио: Акаси сотэн, 1995. 135 е.; Мачжу-да Т. Илъчесиги чжамчонгвон мунчже-ва чосонин (Корейцы и избирательное право во время японского правления). Сеул: Кукхак чарёвон, 2004. 195 е.; Араи С. Сахарин-но канкокудзин ханадзэ кир-энакаттанока (Почему не смогли вернуться на родину сахалинские корейцы?) Токио: Сосиа Кабусики гайса, 1998. 271 с.

18 Мики М. Сэнканги Карафуто ниокэру те сэндзин сякайно кэйсэй (Формирование корейского общества на Карафуто в период войны) // Сякай кэйдзай сигаку. 2003. № 68-5 (январь). С. 25-45; Мики M. Канизакай-но сокуминти - Карафуто (Пограничная колонизация — Карафуто). Ханава: Собо, 2006. 173 е.; Кудо Н. Вага-найнару Карафуто гайтидэари найтидэатга (сокумин) вомэгупэ (Сделать нашей землей — внешние земли в период колониального правления - Сахалин). Токио: Секифуса, 2008. 310с.

ние факт некоторой «зацикленности» японских ученых и исследователей на вопросах истории периода существования губернаторства Карафуто (1905-45 гг.). Представляется, что научное освещение истории сахалинской общины в советский и постсоветский период является актуальной проблемой японской историографии.

Корейская историография. Тема Сахалина вызывает в Корее особые чувства. История сахалинских корейцев имеет отношение к тому периоду истории Кореи, который до сих пор считается временем национальной трагедии, - периоду потери государственной независимости. Японское колониальное правление, начавшееся Актом об аннексии Кореи 22 августа 1910 г., продолжалось вплоть до окончания Второй мировой войны в 1945 г. История сахалинских корейцев, насильно отправленных японскими властями для работы на шахтах Карафуто и ставших заложниками нерешенных проблем послевоенного периода, вызывает большой интерес в южнокорейском обществе, в том числе и у научного сообщества.

Особенностью истории изучения проблем сахалинских корейцев в Южной Корее является слабость контактов с Советским Союзом. Отсутствие контактов порождало сложности с доступом к документам и материалам, которые могли бы послужить источником для научных исследований. В этом отношении южнокорейская наука долгое время была в тени японской науки -до 1990-х гг. только двое корейских исследователей в этот период времени занимались вопросами истории сахалинских корейцев. Хён Кю Хван19 и Чан Мин Ку20 используют в своих работах в основном японскую литературу, а также источники частного происхождения - интервью и письма. В частности, Чан Мин Ку собрал и обобщил огромное количество писем сахалинских корейцев и их родственников в Южной Корее и Японии, положив их в основу

19 Хён Юо Хван. Чэсоханини сапоккочжаль (Историческое исследование советских корейцев). Сеул: Хэви-кёпхо мунчэёнгу соган, 1972.

20 Чан Мин Ку. Сахалинэ Ханкукиндыль (Сахалинские корейцы) // Букхан, 1976. № 25. С. 243-253; Его же. Сахалинэсо он пенни (Письма, пришедшие с Сахалина). Сеул: Ханкук бансонконса, 1976. 284 е.; Его же. Сахалин (Хватхэ) оннютонпхосильтхэе гванхан ёнгу (Исследование о корейцах-задержашнлх на Сахалине): магистерская диссертация университета Тонкук. Сеул, 1977. 53 с.

своего научного исследования.

Новый этап южнокорейской историографии начался после открытия дипломатических отношений с СССР в 1990 г., что открыло возможности для привлечения советских и российских документальных материалов, а начавшаяся с 2000 г. репатриация сахалинских корейцев первого поколения на историческую родину позволила собрать и проанализировать большое количество этнографического и социологического материала (с помощью интервьюирования и опросов репатриированных корейцев).

Темы, которые привлекают внимание южнокорейских исследователей, - это история формирования корейской диаспоры21, проблемы принудительной мобилизации и несостоявшейся репатриации22, убийства корейцев японцами23, вопросы этнической и культурной идентификации24, особенности политики СССР, России, Японии, КНДР и Республики Корея по отношению к корейцам Сахалина и Курильских островов25, благосостояние и удовлетворенность жизненными условиями сахалинских стариков на исторической ро-

21 Росиа Сахалин, ёнхечу ханинтомпои сэнвальмунхва (Повседневная жизнь зарубежных соотечественников на российском Сахалине и Приморье). Сеул: Кукнип минсок панмульгван, 2001.419 с.

22 Но Ён Тон. Сахалин ханинэ квихванмунчэе кванхаё (О проблеме репатриации сахалинских корейцев) // Индобоб нончжон. 1991. №10-11. С. 219-236; Ким Мён Хван. Сахалин канчэтонвон чосониндыри сильтхэ мит квихван (Обстоятельства насильственной мобилизации корейцев на Сахалин и репатриация). Сеул: Тэиль хванчэ гиганчэ тонвон пхихе чоса мит куквиган чэтонвон хвисэнча тончи вонвивонхви, 2011. 92 е.; Чхве Киль Сон. Сахалин: юхёнгва кимини тган (Сахалин: земля каторги и брошенных людей). Сеул: Мин-согвон, 2003. 302 с.

23 Сахалин Камисисыка чосонин хаксальсагон чинсанчоса (Исследование убийств сахалинских корейцев в Камисиска). Сеул: Ильчэ канчомха ганчэ тонвон пхихе чянсан помен вивонхви. 2007. 88 е.; Сахалин Мичыхо чосоин хагсальсагон чисанчоса (Исследование убийств сахалинских корейцев в Мидзухо). Сеул: Ильчэ канчомха канчэ тонвон пхихе чинсан иомен вивонхви, 2008. 107 е.; Ли Вон Ён. Сахалин Камисисыка ханинхагсальсагон (Инцидент убийств сахалинских корейцев в Камисиска). Сеул: Боккхориа, 2009.426 с.

24 Чхве Киль Сон. Сахалин томпхои минчоккан кёрхонгва чончжэсон (Национальная свадьба и идентичность корейцев Сахалина) // Бикё минсокхак. 2000. № 19. С. 103-123; Его же. Ханинэ Сахалин ичува мунхвапёнён (Миграция корейцев на Сахалин и культурная аккультурация) // Букамунхваёнгу. 2001. № 1. С. 243-271; Чон Кын Сик. Тиаспхора, квихван, чжульхёнчок чончжэсон (Диаспора, репатриация, сконструированная идентичность). Сеул: Чевихашгахагхви, 2000.44 е.; Тен О. Росиа Сахалин ханини минчогчончжесон - Учыбекхисытхан корёингваи бигёрыль чунсимыро (Национальная идентичность сахалинских корейцев в сравнение с корейцами Узбекистана): магистерская диссертация университета Ёнсэ. Сеул, 2011. 64 е.; Пак Сын Ы. Сахалин ханинтонпхо че 2 се: уринын нукуинка (Сахалинские корейцы второго поколения: кто мы?) // Чиёк сахви. 2004. № 47. С. И 5-129.

25 Ким Сон Чон. Сахалинтомпо квихванэ чончэги чэхва квачон ёнгу (Исследование процесса политического курса по репатриации сахалинских корейцев) // Ханкуктонбуканончжон. 2009. № 50. С. 309-329; Хан Хе Ин. Сахалин ханин квихваныль толлоссан бэчева пхосопи чончжи: хэбанху — 1970 нёнтэккачие Сахалин ханин квихван умчигимыль чунсимыро (Обстановка, окружающая репатриацию сахалинских корейцев, и политика вовлеченных стран: движение за репатриацию сахалинских корейцев в период освобождения — 1970-е гг.) // Сахак ёнгу. 2011.№ 102. С. 157-198.

дине после проведения репатриации 2000-2010 гг.26, предъявление компенса-

27

ционных требований со стороны корейцев к Японии .

В общем и целом представляется, что южнокорейские ученые внесли большой вклад в научное освещение истории сахалинских корейцев. Некоторой проблемой корейской историографии остается «политизированность» данной темы, зависимость ее от официозных (зачастую консервативных) оценок, но это и неудивительно, поскольку, история сахалинских корейцев имеет отношение к периоду колониальной истории Кореи.

Англоязычная историография. При том, что проблемы диаспор широко обсуждаются в научном мире, проблемы современной сахалинской корейской диаспоры не привлекли широкого внимания за пределами России, Японии и Южной Кореи. Небольшие упоминания в монографиях по смежным темам (работы Дж. Стефана28 и Дж. Гинзбурга29), а также одна магистерская диссертация30 - вот и все исследования на английском языке, что нам удалось обнаружить по проблемам сахалинской корейской диаспоры. Представляется, что такая ограниченность была вызвана долгим периодом закрытости Советского Союза и его архивов, а также географической удаленностью Сахалина и Курильских островов от мировых научных центров.

Во второй главе «История корейской диаспоры Сахалина и Курильских островов», состоящей из трех параграфов, раскрывается история формирования, становления и развития сахалинской корейской диаспоры от периода ее зарождения на территории японского губернаторства Карафуто до 2010 г.

26 Ли Суй Хён. Сахалинквихванча (Сахалинские репатрианты). Сеул: Соуль тэхаккё чхульпханбу, 2004. 180 е.; Ким Сон Чон. Сахалин ханинтонпхо квихвангва чончжаги чончжэкквачэ (Репатриация сахалинских корейцев и политика закрепления) // Ханкуктонбуганончжон. 2006. № 40. С. 195-218.

Но Ён Тон. Сахалин ханин упхёнчогым тын босанчжонгусосон (Судебные иски сахалинских корейцев о компенсации почтовых вкладов) // Ханминчок контончжэ. 2008. № 16. С. 60-76; Его же. Сахалин ханинэ кванхан бобчок чэмунчэ (Юридические проблемы сахалинских корейцев) // Кугчэбобхакхвинончжон. 1992. № 37-2. С. 123-144: Его же. Сахалин ханинэ тэхан ильбонэ бобчок чжегим (Юридическая ответственность Японии по отношению к сахалинским корейцам) // Кёпхо чончжек чарё. 1990. № 35. С. 35-41.

28 Stephan J.J. Sakhalin: a History. Oxford: Clarendon Press, 1971.240 p. / Переведена на русский язык: Стефан Дж. Сахалин. История // Краеведческий бюллетень. 1992. № 1. С. 46-88; № 2. С. 25-67; № 3. С. 65-126; N° 4. С. 63-116.

29 Ginsburgs G. The citizenship law of the USSR. Netherlands: Martinus Nijhoff Publishers, 1983. 391 p.

30 Lee D. Sakhalin Korean Identity & Engagement in the 21" Century Korean Diaspora: senior Thesis of Pomona College, Claremout, California. 2011.157 p.

В первой параграфе «Миграция корейского населения в пределы японского губернаторства Карафуто» исследуются процессы миграции корейского этнического населения на Сахалин и Курильские острова. При этом стоит выделить две группы корейцев, которые в период до 1945 г. приезжали на острова.

Первая группа - это корейцы Российской империи и СССР, которые, спасаясь от голода и нужды на родине, переходили государственную границу и оседали на обширных территориях российского и советского Дальнего Востока. Периодически корейцы прибывали и на российский Северный Сахалин (первое упоминание о корейцах сделал А.П. Чехов в книге «Остров Сахалин»), однако эти приезды носили в основном эпизодический, временный характер, корейцы не укоренялись на острове, не создавали долговременно проживающих, устойчивых групп, и полностью покинули остров в 1937 г. Поскольку объектом исследования является современная корейская диаспора Сахалина и Курильских островов, данная группа корейцев в исследование не включена.

Вторая группа корейцев, прибывших на Сахалин и непосредственно сформировавшая диаспору, - это корейцы прибывавшие на Южный Сахалин (Карафуто) преимущественно с юга Корейского полуострова в территориальных рамках одного колониального государства - Японской империи (и Карафуто и Корея были в то время официально японскими колониями). Корейцы прибывали на остров двумя путями - добровольно для работы в промышленности острова и в рамках трудовой мобилизации населения объявленной японскими властями по законам военного времени. Если сначала миграция шла медленными темпами, то после 1930-х гг. стала набирать обороты - к 1944 г. корейцев на Карафуто насчитывалось около 26 тыс. человек. В августе 1944 г. японское правительство провело так называемую «повторную вербовку», когда были закрыты 14 шахт Карафуто и работавшие там корейцы (около 3 тыс. человек) были перемещены на шахты о. Кюсю и г. Дзёбан. В 1945 г. количество корейцев также уменьшилось в результате эвакуации

населения и военных действий, и к сентябрю на Южном Сахалине проживало 23 тыс. корейцев.

Во втором параграфе «Корейская диаспора Сахалинской области в советский период» анализируются процессы адаптации сахалинских корейцев к жизни в советском обществе после перехода Южного Сахалина и Курильских островов Советскому Союзу по результатам Второй мировой войны. В 1946-49 гг. в общину влилась дополнительная группа корейцев -набранные по трудовой вербовке северокорейские рабочие (около 12 тыс. человек), количество которых к 1962 г. уменьшилось до 3 тыс. (имеются свидетельства, что и они в основном вернулись на родину). Прибывали (в очень небольшом количестве) и этнические корейцы Средней Азии (депортированные с Дальнего Востока в 1937 г.) для того, чтобы «помогать» советской администрации общаться с корейским населением Сахалина и Курильских островов. Обе эти группы в силу своей небольшой численности растворились среди уже живших на Сахалине корейцев.

На первом этапе интеграция корейской общины в советское общество шла с трудом - играли роль нерешенная проблема репатриации, практически полное незнание в общине русского языка, отсутствие советского гражданства и котируемого образования, желание сохранить себя в качестве народа со своими национальными интересами и особенностями. Однако исторические обстоятельства объективно способствовали к принятию традиций, норм и законов русской культуры в корейской диаспоре Сахалинской области.

В третьем параграфе «Корейская диаспора в постсоветский период» анализируется жизнедеятельность этнических корейцев после распада Советского Союза. Смена политической и экономической системы оказала существенное влияние на корейскую диаспору Сахалинской области. Процесс национально-культурного возрождения народов России, вызванный демократическим преобразованием общества, дал толчок к активизации культурных процессов. Сахалинские корейцы довольно успешно интегрировались в региональную экономику, политику, управление, в укрепление меж-

дународных связей Сахалинской области. Несмотря на то, что корейцы уже полностью адаптировались к жизни в российском обществе, в общине не забывают о корейской национальной культуре, этническом самосознании и связях с исторической родиной. Корейская диаспора стала своеобразным мостом между Сахалином и Южной Кореей, позволяя устанавливать и укреплять экономические и культурные связи.

В третьей главе «Проблема репатриации как сдерживающий фактор интеграции корейцев в советское и российское общество» анализируется возникновение проблемы репатриации и ее влияние на процесс жизнедеятельности корейской диаспоры, процесс ее адаптации к новым условиям жизни на Сахалине и Курильских островах .

В первом параграфе «Репатриация корейцев Южного Сахалина как нерешенная проблема послевоенного урегулирования в Северо-Восточной Азии (1945-50 гг.)» прослеживается возникновение проблемы репатриации. Только две страны в 1945-50 гг. имели возможность провести репатриацию корейцев с Сахалина - это СССР и США. Советский Союз первоначально планировал провести репатриацию в Северную Корею, однако репатриация не состоялась в связи с возникшими проблемами - в Сахалинской области остро ощущалась нехватка рабочих рук в промышленности региона и, чтобы не сорвать выполнение экономических планов, сахалинская администрация обратилась с просьбой отстрочить сроки репатриации корейцев. Соединенные Штаты, интересы которых в Северо-Восточной Азии представлял Штаб Верховного главнокомандующего, несмотря на неоднократные запросы со стороны общественных организаций и южнокорейского правительства отказались взвалить на себя расходы по перевозке и размещению нескольких тысяч этнических корейцев с Сахалина и Курильских островов. Корейская война 1950-53 гг. не только сделала репатриацию невозможной, но усилила накал начавшейся холодной войны — отношения между СССР и США достигли такого уровня конфронтации, что возвращение сахалинских корейцев на родину стало практически невозможным.

Во втором параграфе «Проблема гражданства и движение за возвращение на родину сахалинских корейцев (1950-1991 гг.)» анализируются две важнейшие проблемы истории сахалинских корейцев, оказавших влияние на жизнедеятельность диаспоры в данный период.

Первая проблема - это проблема гражданства корейцев Сахалинской области. После развала Японской колониальной империи и заключения ею Сан-Франциского мирного договора корейцы потеряли гражданство Японии, однако никакого другого они не приобрели - гражданство СССР и КНДР они должны были получать как обычные иностранные граждане, а оформить гражданские отношения с Республикой Корея не могли в силу геополитических проблем. Вопрос о гражданстве частично разрешился только с вступлением в силу в 1979 г. нового Закона о гражданстве СССР, согласно которому этнические корейцы Сахалинской области смогли получить право на гражданство в соответствии со статьей 15 Всеобщей декларации прав человека.

Вторая проблема - это движение за репатриацию корейцев на родину, развернувшееся не только на территории Сахалинской области СССР, но и в Японии и Южной Корее. Несмотря на то, что движение напрямую подавлялось Советским Союзом (трагические события 1977 г. привели к принудительном выдворению нескольких семей корейцев в КНДР), а правительства Японии и Южной Кореи не предпринимали никаких практических шагов для разрешения этой проблемы на международном уровне, активистам движения удалось добиться пристального внимания общественности к проблемам корейцев на Сахалине и Курильских островах.

В третьем параграфе «Постсоветское урегулирование проблемы репатриации корейского населения Сахалинской области» исследуются значительные успехи урегулирования проблемы репатриации. Трехсторонние межгосударственные контакты России, Японии и Южной Кореи и деятельность региональных и международных общественных организаций позволили приступить к практическому осуществлению разрешения проблем репатриации. Была проведена репатриация первого поколения сахалинских ко-

рейцев (рожденные до 15 августа 1945 г.) в Республику Корея. Однако второе и третье поколение сахалинских корейцев прочно интегрировалось в российское общество, и переселение всей корейской диаспоры в Южную Корею на данном этапе представляется невозможным.

В четвертом параграфе «Социальные институты в составе корейской общины и смена культурно-языковой идентичности» исследуется становление и развитие социальных институтов — в основном системы школьного образования и средств массовой информации - в среде корейской диаспоры Сахалина и Курильских островов, а также влияние данных институтов на смену культурно-языковой идентичности сахалинских корейцев. На первом этапе — под японским управлением — количество социальных структур было незначительным и они находились под строгим контролем властей. Во второй период - советского правления - социальные институты были учреждены и функционировали в большом количестве, но также находились под строгим государственным контролем. И наконец, с начала 1990-х гт. начинается период возрождения корейской культуры на Сахалине, возникновение новых, а также расширение и изменение существовавших социальных институтов. Возникновение и развитие социальных институтов сыграли огромную роль в процессе интеграции сахалинской корейской диаспоры в советское и российское общество.

В заключении подводятся итоги исследования, в которых сделаны обобщающие выводы в соответствие с поставленными научными задачами.

Научная разработка этнической истории и тем этнических групп в российской науке позволила проанализировать значения термина «диаспора» и провести параллели с сахалинской корейской общиной. Анализ работ ведущих российских исследователей позволил выявить основные признаки диаспоры как особого этносоциального организма с комплексом присущих ему черт - наличие неблагоприятных обстоятельств миграции, коллективная этническая идентичность, связь со своей родиной, этнокультурная специфика, выделение себя в качестве особой группы в отношениях с этническим боль-

шинством, способность влиять на международные отношения, существование социальных институтов и способность к достижению национальных интересов. По итогам анализа было выявлено совпадение вышеперечисленных признаков с признаками сахалинской корейской общины и сделан вывод о необходимости применения к ней понятия «диаспора».

Сахалинские корейцы - это уникальная этническая группа населения, которая на всем протяжении своей истории ощущала на себе влияние мощного фактора одной из нерешенных проблем Второй мировой войны — репатриации гражданского населения с территорий, которые в результате этой войны поменяли своего владельца.

В 1945 г. территория Южного Сахалина и Курильских островов перешли под власть Советского Союза, а население этих территорий - под его юрисдикцию. Японское гражданское население и военнопленные в большинстве своем были репатриированы с территории СССР в Японию согласно советско-американскому соглашению. Несмотря на то, что корейцы Южного Сахалина в это соглашение не попали, а также что никаких официальных договоренностей по поводу репатриации не было заключено, репатриация в Корею ожидалась и в среде корейской общины, и в самой Корее как закономерное и справедливое действие со стороны держав-победительниц во Второй мировой войне.

Однако в силу комплекса геополитических и экономических проблем репатриация проведена не была. «Железный занавес» между капиталистическим и социалистическим лагерем перечеркнул надежды сахалинских корейцев вернуться на родину в обозримом будущем. Эта проблема, как никакая другая, оказала большое влияние на процессы жизнедеятельности корейского населения Сахалинской области.

В советский период истории на корейскую диаспору Сахалина и Курильских островов оказывали влияние еще три немаловажных фактора.

Первый фактор — это советская национальная политика, проводившаяся в СССР по отношению к нетитульным национальностям, в том числе и к

сахалинским корейцам. Эта политика предполагала поддержку этнической культуры до достижения ею «культурного максимума», после чего она естественным путем должна была превратиться в культуру наднациональную, а население страны стать единой общностью под названием «советский народ».

В рамках этой политики советская администрация в послевоенный период развернула широкую программу поддержки этнической корейской культуры - были открыты корейские школы, заработали корейская газета и передвижной драматический театр, корейское отделение при ЮжноСахалинском педагогическом училище, действовали корейские библиотеки, кружки по ликвидации неграмотности, корейское население просвещалось идеологически и политически в духе советского строя. После 1963 г., посчитав свою миссию по поддержки культуры выполненной, советская администрация свернула многие программы поддержки корейской этнической культуры, оставив только «самые необходимые».

Второй фактор - движение за репатриацию в среде сахалинской корейской общины, которое довольно жестко подавлялось со стороны советских властей. Слухи про якобы существовавшую «корейскую компартию», принудительная высылка нескольких корейских семей в КНДР в 1977 г. - эти события отражали и постоянно высказываемое желание сахалинских корейцев вернуться на родину, и ответ на него со стороны советского государства.

Третий фактор - международное внимание, которое привлекли к себе проблемы сахалинских корейцев. Несмотря на то, что политика КНДР и общественное движение на территории Южной Кореи и Японии не играло существенной роли в позиции Советского Союза, этот фактор оказал заметное влияние на жизнедеятельность корейцев Сахалинской области.

Несмотря на сложные обстоятельства, сопутствующие переселению и жизнедеятельности сахалинской корейской диаспоры, процессы интеграции в советское общество стоит признать естественным процессом, через который проходило большинство диаспор. При этом утрата родного языка и трансформация этнической культуры являются закономерными процессами,

которым отчасти способствовала советская национальная политика, а отчасти тормозила их проблема репатриации и движение за возращение на родину. Но эти факторы при всей их значимости и влияния на жизнедеятельность диаспоры, не изменили наличие на сегодняшний день полной интеграции сахалинской корейской диаспоры в российское общество, которая - и это тоже стоит признать вполне определенно — стала свершившимся фактом.

ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Научные журналы, рекомендованные ВАК РФ

1. Дин, Ю.И. Проблема репатриации корейцев Южного Сахалина (194550 гг.) / Ю.И. Дин // Вопросы истории. - 2013. - № 8. - С. 72-81.

2. Дин, Ю.И. Корейская диаспора Сахалинской области: конфликты групп и столкновения идентичностей / Ю.И. Дин // Россия и АТР. 2013. № 4 (82). С. 5-14.

3. Дин, Ю.И. Миграция корейского этнического населения на Южный Сахалин в период японского правления (1905-1945 гг.) / Ю.И. Дин // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. - 2013. - № 4(24). - С. 34-42.

4. Дин, Ю.И. Общественное движение за репатриацию сахалинских корейцев на территории Японии и Южной Кореи (1945-1991 гг.) / Ю.И. Дин // Теория и практика общественного развития. - 2013. - № 9. - С. 209-212.

5. Дин, Ю.И. Корейцы Сахалина в поисках идентичности (1945-1989 гг.) // Вестник РГГУ. Серия «Востоковедение. Африканистика». - 2014. -№ 6(128). - С. 237-249.

Статьи в сборниках научных трудов, материалах конференций и других изданиях:

6. Дин, Ю.И. Зарубежная историография истории корейцев Сахалина / Ю.И. Дин // Российская история Х1Х-ХХ веков: Государство и общество. События и люди: сборник статей. - СПб: Лики России, 2013. — 358 с.-С. 232-247.

7. Дин, Ю.И. В условиях послевоенного периода: проблема взаимоотношений в сахалинской корейской общине/ Ю.И. Дин // Общество соотечественников за рубежом: Китай и Сахалин: сборник материалов международной конференции. — Сеул: Университете Ведэ, 2011. - 184 с. - С. 104-117. - Текст рус., кор.

8. Дин, Ю.И. Этническая идентификация корейцев Сахалина / Ю.И. Дин // Вестник Центра корейского языка и культуры. - 2014. - № 15. - С. 361-378.

9. Дин, Ю.И. Термин «диаспора» в российской науке и корейская община Сахалина / Ю.И. Дин // Ученые записки Сахалинского государственного университета. - 2013. — Выпуск X. — С. 161-170.

10. Дин, Ю.И. Нерешенная проблема послевоенного урегулирования: репатриация корейского населения Южного Сахалина (1945-50 гг.) / Ю.И. Дин // История Хоккайдо и северо-востока Японии. - 2013. - № 9. - С. 46-57. - На япон. яз.

11-Дин, Ю.И. Сахалинские корейцы после Второй мировой войны (19451989 гг.) / Ю.И. Дин // Корейская диаспора в Северо-Восточной Азии: сборник статей. - Саппоро: Университет Хоккайдо, 2012. - 310 с. - С. 148-165. - На япон. яз.

12,Din, Yu.I., Paichadze, S.S. A comparison of general and specific features of Russian schools in Sapporo and Seoul / Yu.I. Din, S.S. Paichadze // The Journal of International Media, Communication, and Tourism Studies. -2014. -№ 18. P. 91-114.-Наангл. яз.

Дин Юлия Ивановна

КОРЕЙСКАЯ ДИАСПОРА САХАЛИНА И КУРИЛЬСКИХ ОСТРОВОВ: ПРОБЛЕМЫ ИНТЕГРАЦИИ В СОВЕТСКОЕ И РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО (1945-2010 гг.)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук по специальности 07.00.02 - Отечественная история

Подписано в печать 25.08.2014 г. Формат 60х84'Лб. Гарнитура «Times New Roman PS МТ». Объем 1,875 п. л. Тираж 100. Заказ № 113-14.

Издательство Сахалинского государственного университета 693008, г. Южно-Сахалинск, ул. Ленина, 290 E-mail: izdateIstvo@sakhgu.ru

Отпечатано в типографии ФГБОУ ВПО «СахГУ» 693008, г. Южно-Сахалинск, ул. Ленина, 290 E-mail: polygraph@sakhgu.ru