Корейский протестантизм и особенности его миссионерских практик в азиатской части Российской Федерации в конце XX - начале XXI вв.

Ковальчук, Юлия Станиславовна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Корейский протестантизм и особенности его миссионерских практик в азиатской части Российской Федерации в конце XX - начале XXI вв.

Год: 2006
Автор научной работы: Ковальчук, Юлия Станиславовна
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Новосибирск
Код cпециальности ВАК: 07.00.07

Диссертация по истории на тему 'Корейский протестантизм и особенности его миссионерских практик в азиатской части Российской Федерации в конце XX - начале XXI вв.'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Корейский протестантизм и особенности его миссионерских практик в азиатской части Российской Федерации в конце XX - начале XXI вв."

На правах рукописи

КОВАЛЬЧУК Юлия Станиславовна

КОРЕЙСКИЙ ПРОТЕСТАНТИЗМ И ОСОБЕННОСТИ ЕГО МИССИОНЕРСКИХ ПРАКТИК В АЗИАТСКОЙ ЧАСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В КОНЦЕ XX-НАЧАЛЕ XXI ВВ. (по материалам этноконфессиональных исследований).

Специальность 07.00.07 — «Этнография, этнология, антропология»

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Новосибирск - 2006

Работа выполнена в отделе этнографии Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук

Научные руководители:

доктор исторических наук, г.н.с. Виталий Епифанович Ларичев доктор исторических наук, с.н.с. Ирина Вячеславовна Октябрьская

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Николай Аркадьевич Тамилов доктор исторических наук, профессор Любовь Ивановна Сосковец

Ведущая организация:

Амурский Государственный Университет, кафедра религиоведения

Защита состоится 26 декабря 2006 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 003.006.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук по адресу: 630090, г. Новосибирск, пр. акад. Лаврентьева, 17.

С диссертацией можно ознакомится в библиотеке

Института археологии и этнографии Сибирского отделения Российской академии наук

Автореферат разослан « / /? » ноября 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор исторических наук

С.В. Маркин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Последнее десятилетие XX в. в России было отмечено «религиозным ренессансом». Усиление роли религии в духовной и общественной жизни российского общества поставило вопрос о выработке новых государственно-церковных и межконфессиональных стратегий взаимодействия. Сегодня Россия предпринимает шаги к налаживанию межконфессионального диалога как в Российской Федерации (РФ), так и на международной арене. В администрации Президента в 1995 г. был создан Совет по взаимодействию с религиозными объединениями; где кроме традиционных конфессий России широко представлены протестантские объединения.

На открытии Всемирного саммита религиозных лидеров 3 июля 2006 г. президент РФ В.В. Путин подчеркнул важность предотвращения ксенофобии и религиозной розни. Он также отметил, что духовное и гуманитарное просвещение является совместной задачей государства и религиозных объединений; а отсутствие у населения'элементарных основ религиозной культуры делает человека уязвимым перед лицом экстремизма. Гармонизация сферы межконфессиональных и межэтнических отношений во многом определяет содержание просветительской, исследовательской и образовательной деятельности современной гуманитарной науки. На решение этого круга проблем направлена и данная работа.

Ориентированное на изучение современных этноконфессиональных процессов в России и шире в Евразии, диссертационное исследование посвящено характеристике протестантских миссионерских практик в этнических средах на территории РФ. Лишь в последние годы проблема христианского/ протестантского прозелитизма стала предметом активного изучения в отечественной этнологии, социологии религии, религиоведении; хотя известно, что религиозное возрождение в ряде субъектов Российской Федерации (РФ) проходило при активном участии зарубежных миссионерских организаций. В конце XX в. основной вектор протестантского прозелитизма был направлен в Россию из США, Германии, Скандинавских стран, Республики Корея. Республика Корея стала второй после США страной, посылающей миссии по всему миру. С 1991 г. корейские миссионеры начали активную деятельность на территории РФ.

До настоящего времени корейские миссии, их деятельность и особенности адаптация учения для этнических сообществ РФ оставались

не изученными; что затрудняло этноконфессиональную экспертизу регионов и не позволяло дать полную картину поликонфессионального пространства РФ. На восполнение указанного пробела направлена данная работа, этим определяется ее актуальность. Комплексный анализ этносоциальных, этнокультурных и религиоведческих аспектов распространения и адаптации корейского протестантизма в РФ в конце XX -начале XXI вв. задает новизну диссертации. В ней широко использован оригинальный полевой материал, собранный автором в ходе поездок по Алтаю, Хакасии, Туве и Дальнему Востоку.

Объект и предмет исследования. В качестве объекта исследования в диссертации выступает протестантизм, транслированный в Корею с середины XIX в. и утвердившийся там в качестве одной из доминирующих конфессий к концу XX в. Под протестантизмом понимается религиозная идеология и культовая деятельность целого ряда конфессий связанных происхождением с Реформацией, а также институты этой идеологии (церкви, миссионерские общества, образовательные учреждения и социальные службы на базе религиозных организаций). Предметом исследования являются стратегии и миссионерские практики корейского протестантизма в этнических сообществах азиатской части России.

Территориальные рамки диссертационного исследования задаются векторами миссионерской деятельности современного корейского протестантизма, реципиентами которого становятся этнические сообщества стран СНГ и РФ, в том числе коренное население азиатской части России. В работе использованы авторские и опубликованные материалы, характеризующие ситуацию в Республиках Хакасия, Тыва, Алтай, Бурятия, — субъектах РФ, со значимой долей титульного коренного населения от 11 до 77%; а также материалы административных структур Приморского и Хабаровского кр. и Сахалинской обл., где сегодня существуют корейские протестантские церкви и ведется активная миссионерская работа.

Хронологические рамки исследования, соединяющего историческую ретроспективу и анализ современной этноконфессиональной ситуации, определены в интервале с середины XIX в., когда протестантизм получил возможность свободного распространения в Восточной Азии, до начала XXI в., когда широкий размах приобрели миссионерские практики корейских протестантов. Особое внимание в работе уделяется периоду с 1991 г. до середины 2000-х гг., поскольку именно в этот период корейские миссионеры начали и продолжают активно работать в субъектах РФ.

Цель диссертации состоит в изучении особенностей корейского протестантизма в целом и его прозелитских тактик в частности, в том числе в азиатской части современной РФ с точки зрения сохранения эт-ноконфессиональной и этносоциальной стабильности в макрорегионе.

Гипотеза исследования заключается в том, что Республика Корея, являясь первоначально реципиентом протестантизма со стороны доноров — США и европейских государств, адаптировала религиозное учение к собственным этнокультурным и этносоциальным особенностям. И пройдя стадию модернизации, стала донором по отношению к другим азиатским сообществам, где корейские миссионерские практики оказались более эффективными, чем западные. Корейские протестантские организации имеют сформулированную программу миссионерских практик, распространение которых в отдельных регионах РФ приводит к трансформации традиционного этноконфессионального баланса.

Задачи исследования. В рамках достижения поставленной цели и проверки предлагаемой гипотезы в диссертации сформулирован ряд конкретных научно-практических задач:

- изложить историю западных христианских миссионерских практик в Восточной Азии, создавших фундамент для появления корейского протестантизма;

- показать основные вехи и механизмы формирования национальной версии корейского протестантизма и его особенностей;

- выявить причины ориентации корейского протестантизма на активный прозелитизм в мире и дать характеристику тактик прозелитизма;

- определить место протестантизма в религиозной жизни современной России и причины его (протестантизма) усиления в 1990-2000-х гг.;

- дать характеристику зарубежным миссионерским протестантским практикам, реализуемым в субъектах РФ в Сибири;

- дать характеристику миссионерским практикам корейского протестантизма в рамках корейской диаспоры на ДВ РФ и диаспорах СНГ;

- определить особенности миссионерской работы корейцев среди коренных народов Южной Сибири и дать оценку ее результатов.

Состояние научной разработки темы исследования. При исследовании обозначенной в работе проблемы автор опирался на обширный круг этнографических, исторических и религиоведческих исследований с привлечением материалов теологических центров Европы и Азии. Тема христианизации азиатских стран возникла еще в XIX в., и первоначально являлась предметом исследовательских интересов самих миссионеров, непосредственных участников этого процесса. Методы и резуль-

таты евангелйзации стран Восточной Азии, в том числе и Кореи, освещались в публицистике конца XIX в. - в частности, на страницах журнала «Korean Repository»; в 1892 г. журнал издавался силами методистской церкви, при участии известного миссионера Г. Апензеллера; он содержал сведения о миссиях, культуре и языке христианизируемых народов. Преемником этого журнала стал ежемесячник «Korea Review» (19011905 гг.), также издаваемый методистами. С 1904 по 1914 гг. генеральный совет евангелических миссий издавал ежемесячный журнал «Korea Mission Field», содержавший в основном сведения о ходе миссионерской работы.

Частью историографической традиции и одновременно важным источником по истории западного миссионерского движения в Корее стали дневники, мемуары миссионеров; среди них: Д. Кларк «Опасная жизнь в Корее. Западный опыт 1900-1950 гг.», 2003 г.; Лилиас Андервуд Хортон «Андервуды Кореи» (репринт книги 1918 г.), 1983 г. и др.

В России в XX в. тема миссионерства, в основном, также была предметом исследования самих миссионеров и теологов. Их методологические подходы, выработанные в рамках богословия, были учтены при изучении корейского протестантизма и особенностей его миссионерских практик. Из ранних работ российских авторов, освещавших деятельность западных миссионеров в Корее, необходимо назвать сочинение архимандрита Павла (Ивановского) «Современное положение христианских миссий в Корее» (1903 г.), содержащее описание ранней истории католических и протестантских общин в Корее на основе личных наблюдений. Российско-корейские религиозные связи освещал Архимандрит Августин/Никитин (1996 г.).

История корейского протестантизма в работе рассматривается в контексте процесса христианизации Азии. В связи с этим привлекается более широкий круг литературы. Вопросам исторического и культурного присутствия Русской Православной Церкви (РПЦ) в Корее было уделено большое внимание в статьях Курбанова С.О. (1997 г.), Симбирцевой Т.М. (2000 г.), Ким Г.Н. (2001 г.). Несомненный вклад в изучение христианства в Китае и истории миссий внесли работы Волоховой A.A. (1993 г.), Дубровской Д.В. (2000 г.), Дацышена В.Г. (2000 г.), Ломанова A.B. (2001 г.).

Огромную информационную ценность представляет изданный в 2004 г. 5-томник «Дневников» святителя Николая Японского. Среди современных авторов, рассматривавших исторические судьбы православия в Японии необходимо назвать, прежде всего, сотрудников Университета Йокогама: Мицуо Наганава и Саблину Э.Б. (2000 г.).

Если деятельность православных миссий в Азии достаточно подробно освещалась в отечественной литературе, то зарубежные миссионерские практики в Восточной Азии не получили должной оценки ни в богословской (миссиологической) литературе, ни в российском востоковедении. В геополитическом ключе эта тема рассматривалась в монографии Мурадяна A.A. «Американские миссионеры в странах дальнего Востока, Юго-Восточной Азии и Океании в XIX в.» (1971 г.). Комплексное исследование взаимодействия западных миссионеров - католиков и протестантов - и китайской культуры было предпринято в монографии Ло-манова A.B. «Христианство и китайская культура» (2001 г.); работе католических миссий посвящена монография Дубровской Д.В. «Миссия иезуитов в Китае» (2000 г.).

Анализ процессов адаптации христианства в данной работе опирается на исследования традиционных религиозных воззрений стран Восточной Азии. Большое значение в этой связи имеют работы известных отечественных востоковедов и этнографов: Ионовой Ю.В. (1982 г.), Мещерякова А.Н. (1991 г.), Торчинова Е.А. (1997 г.), Накорчевского A.A. (2000 г.), Васильева Л.С. (2001 г.).

Активно российскими учеными изучалась проблема религиозного синкретизма, возникшего в результате взаимодействия христианства и традиционных религий. Процессам синкретизации восточных учений в XX в. в российской гуманитарной науке были посвящены работы Ткачевой A.A. (1991 г.), Малявина В.В. (1997 г.), Тертицкого K.M. (2000 г.). В частности, Ткачева A.A. в работе «Новые религии Востока» раскрывает универсальные механизмы процесса трансформации религиозного сознания обществ модернизационного типа. Важное значение для разработки концепции авторского исследования имела диссертация Жукова A.B. (1995 г.) о Церкви Объединения, посвященная формированию новой религиозной традиции в южнокорейском обществе.

Поскольку ключевой для диссертации стала тема миссионерства среди различных этносов азиатской части России, в том числе среди корейской диаспоры в России, крайне полезными оказались работы: Пак Б.Д. «Корейцы в Российской империи» (1993 г.), Ким Г.Н. «История иммиграции корейцев» (1999 г.), монографии Петрова А.И. «Корейская диаспора на Дальнем Востоке России 60-90-е годы XIX в.» (2000 г.) и «Корейская диаспора в России 1897-1917 гг.» (2001 г.).

При этом следует отметить, что русскоязычная библиография, посвященная непосредственно истории формирования, адаптации и трансформации протестантизма в Корее — не велика. Попытка дать общую

картину истории религий в Корее была предпринята профессором Казахского гос. университета Ким Г.Н. в его работе «История религий в Корее» (2001 г.). Эта тема освещалась в публицистических работах Ланькова А.Н. - в частности, в статье «Христианство в Корее» (1999 г.).

Проблеме взаимодействия политики и религии была посвящена статья Мазурова В.М. в сборнике «Республика Корея: опыт модернизации» (1996 г.). Этот же аспект освещен в статьях дальневосточных исследователей-политологов Доровской Н.В. и Доценко O.A., опубликованных в сборнике «Роль религиозного фактора в жизни корейского общества» (2004 г.). В данных статьях показано, что политическая элита Республики Корея сделала ставку на геополитический союз с США и на протестантскую либерально-демократическую идеологию как духовную основу модернизации.

Пытаясь выявить общее и особенное в процессах христианизации этнических сообществ, автор обратился к зарубежным исследованиям, посвященным христианизации Кореи и других стран Азии. Проблема трансформации христианства в Корее в теологическом контексте активно разрабатывалась корейскими авторами с 1980-х гг. • Доктринальные особенности протестантских деноминаций Кореи осветил Ли Чжебом в диссертационном исследовании «Пятидесятни-ческие отличия корейской церкви и причины роста», защищенном в теологической семинарии Фуллер в 1986 г.; он доказал, что наиболее высокие темпы роста в 1970-80-х гг. имели протестантские церкви с большим набором пятидесятнических элементов.

При характеристике евангельского направления в целом в диссертации использовано фундаментальное исследование Ким Игчжина «История и теология Корейского пятидесятничества: Сунбогым» (2003 г.), где дается очерк развития и глубокий теологический анализ корейского протестантизма, в том числе пятидесятнического движения Сунбогым, к которому принадлежит церковь Иоидо Фул Госпел, ведущая миссионерскую работу в Туве и Бурятии.

дународный центр GloPent (Global Pentecostalism). Их материалы, содержащие исторические и статистические данные по деятельности протестантских, в том числе корейских миссионеров, широко привлекаются в данной работе.

Светское направление изучения религии в странах Восточной Азии представлено социологическими исследованиями ряда университетских (основанных религиозными организациями и миссионерскими союзами) центров - Университет Соган (г. Сеул). Университет София (г. Токио), Университет Нанзан (г. Нагоя). Этапным событием в развитии про-зелитистской проблематики стал проект «Перспективы христианства в Японии и Кореи» (Perspectives on Christianity in Korea and Japan: the Gospel and culture in East Asia), который выполнялся Университетом Мэйдзи Гакуин (г. Токио) и Международным Центром миссиологии (World Mission Unit) совместно с Пресвитерианской церковью США в 1990 г.; он был реализован на стыке социологии религии и миссиологии и обозначил место христианства в этноконфессиональном пространстве Азии.

Высоко оценивая методологическое значение работ отечественных и зарубежных специалистов, нельзя не заметить, что при глубоком и всестороннем освещении проблем христианства в Восточной Азии, они не рассматривали вопросы христианского прозелитизма за пределами этого макрорегиона. Вопрос о вторичной христианизации стран СНГ и России усилиями протестантских миссионеров из Европы, Америки и Кореи остается практически неизученным.

Протестантизм в работах большинства российских авторов традиционно рассматривается в историческом контексте. Изучению этнокультурных и социальных аспектов истории протестантских деноминаций Сибири посвящены монографии Смирновой Т.Б. (г. Омск - 2002 г.), Сосковец Л.И. (г. Томск- 2003 г.), Савина А.И. (г. Новосибирск- 2004 г.), статьи Конева Е.В. (2002 г.) и др. Современная жизнь протестантских церквей, их взаимоотношения с обществом и государством являются предметом исследований Лункина Р.Н. и Филатова С.Б.; в течение 19982001 гг. эти авторы проводили конфессиональный мониторинг в 78 субъектах РФ; его результаты были обобщены в коллективной монографии «Религия и общество: Очерки современной религиозной жизни России» (2002 г.). Тема получила развитие в рамках проекта российских ученых (Лункин Р.Н., Филатов С.Б. и др.) с Кестонским институтом (Великобритания), ориентированным на протестантскую теологическую традицию; итогом проекта стала подготовка трехтомника «Религиозная жизнь сов-

ременной России» (2003-2005 гг.), второй том которого был полностью посвящен протестантизму.

В последние годы в российской науке протестантизм становится объектом внимания широкого круга специалистов — религиоведов, этнологов, политологов. Начинает разрабатываться тема современного христианского, прежде всего протестантского, прозелитизма. Особенно в этой связи необходимо отметить монографию «Экспансия» и статьи сотрудника Академии Госслужбы при президенте РФ Трофимчука H.A. (1998 г.), которые посвящены взаимосвязи миссионерства и политики. В этом же направлении пишет главный специалист администрации Хабаровского края Свищев М.П. (1999 г.), который анализирует зарубежную миссионерскую деятельность в геополитическом контексте на современном материале Дальнего Востока РФ.

Попыткой дать оценку религиозным процессам в РФ (в Якутии, Татарстане и др.) стала монография Щипкова A.B. «Во что верит Россия. Религиозные процессы в пост-перестроечной России» (1998 г.). Анализируя конфессиональную ситуацию в отдельных регионах, автор особенно отмечает такие явления, как рост протестантских церквей в регионах РФ, с и нкр етиз ацию христианских и традиционных верований и др.

Проблема влияния протестантизма на этнические сообщества Сибири также обозначена российскими исследователями; историческим и этнокультурным аспектам этой темы посвящены статьи: по Республике Тыва - Мышлявцева Б.А. (2002 г.) и Хомушку О.М (2004 г., 2005 г.); по Дальнему Востоку - Забияко А.П. (2003-2004 гг.), Кобызова P.A. (2005 г.), Дударенок С.М. (2005 г.); по Алтаю - Бурнакова В. А. (2004 г., 2005 г.); по Бурятии - Бадмаева A.A. и Маншеева Д.М. (2005 г.) и т.д.

Исторические, этнографические и статистические материалы, впервые введенные этими исследователями, представляют огромный интерес. Однако следует заметить, что проблема протестантского прозелитизма рассматривается без анализа миссионерских практик, их истории и идеологии. Деятельность корейских протестантских церквей на территории азиатской части России до сих пор не являлась предметом специального изучения российской гуманитарной науки. Эта тема впервые рассматривается в рамках данного диссертационного сочинения.

Источниковая база. Информационную базу диссертации составили полевые материалы автора, собранные в Республике Хакасия (г. Абакан, г. Черногорск), в Республике Алтай (г. Горно-Алтайск, с. Кебезень Туро-чакского р. — место проведения Эл-Ойын в 2004 г., с. Аскат Майминско-го р. - место сосредоточения религиозных центров), в Республике Тыва

(г. Кызыл), в Сахалинской обл. (г. Южно-Сахалинск). Долговременные исследования проводились в Горно-Алтайской Пресвитерианской Церкви в г. Горно-Алтайске и в Церкви Сунбогым в г. Кызыле; их основой стали включенные наблюдения церковных служб и миссионерских еван-гелизаторских кампаний. В ходе полевых сезонов 2002- 2006 гг. была записана серия тематических интервью с лидерами и прихожанами церквей, работниками региональных администраций, занимающимися религиозными проблемами, с корейскими и американскими миссионерами, участниками евангелизаторских кампаний.

Данные полевых исследований дополнялись и корректировались с опорой на официальные материалы, прежде всего на документы управлений регистрационных служб регионов и представительств Минюста, включая реестры по административным образованиям азиатской части России (Приморскому, Хабаровскому, Красноярскому краям, Республике Алтай, Магаданской области и т.д.) с 1990-го по 2005 гг.

Важным источником работы стали данные светской периодики и официальных Интернет-сайтов, а также данные газет и Интернет-сайтов религиозных организаций. На основе анализа печатных и онлайновых версий газет, посвященных религиозной тематике («НГ-религии», «Религия и СМИ», электронный журнал «Христианство», др.) была осуществлена качественная оценка современных этноконфессиональных процессов азиатской части России. Для изучения реакций региональных сообществ на миссионерские практики был проведен анализ газет «Абакан» и «Хакасия» в 2000-2005 гг., газеты «Центр Азии» 2002-2005 гг., газет «Постскриптум» и «Звезда Алтая» 1995-2005 гг. Дополнительными источниками стали форумы на тематических Интернет-сайтах, в том числе на Сайтах тувинского (www.tyvanet.org) и бурятского народа (www.buryatia.org), посвященные религиозной теме, где при условии анонимности авторов, открыто публиковалась информация по актуальным вопросам современности.

Помимо источников, содержащих внешнюю оценку, в работе были использованы аутентичные данные периодики и сайтов корейских религиозных организаций — пресвитерианской, методистской, баптистской церквей, Ёидо Фул Госпел и др., которые содержат информацию (в том числе в аудио- и видео-форматах) о структуре организаций, целях и задачах социальных и евангелизаторских кампаний, теологическую информацию о доктринах и практиках и т.д., а также Интернет-сайты Ассоциации корейских миссионеров за рубежом, Корейской Академии Истории Церкви и др.

Важным источником исследований религиозной ситуации в Республике Корея стала еженедельная христианская газета Кидок Синмун (The Kidok Shinmun) за 2005 г. Анализ религиозной прессы Саяно-Алтайско-го региона за 2005 гг. («Христианский Вестник Алтая», «Новая Жизнь, «Источник», «Христианские ведомости», «Зеркало молодой Хакасии») позволяет оценить технологии и степень адаптации протестантизма в локальных этнических сообществах Саяно-Алтайского региона. В целом диссертация опирается на комплекс источников, внешний и внутренний анализ которых обеспечивает репрезентативность выводов.

Методология и методы исследования. Данная диссертационная работа представляет собой попытку совмещения теоретического и прикладного подходов к исследованию и имеет комплексный характер. Методологию работы определяют теория этноса и этноконфессиональных общностей, сформированная в советской, российской этнологии.

Согласно теории, положенной в основу данной работы, конфессиональный фактор оказывает существенное влияние на течение этнических процессов и нередко играет этнообразующую роль. Особенно повышается значение религии при сохранении этнической идентичности в условиях иноэтничного окружения или межэтнической конкуренции. Известно, что религиозный фактор может играть основополагающую роль в консолидирующих и интеграционных процессах разного уровня.

Этот подход в оценке роли религии получил развитие в рамках циви-лизационных концепций. Именно цивилизационный подход стал определяющим в богословской и светской традициях Европы и России - религиозный фактор назывался в числе приоритетных при определении специфики национального развития отдельных стран и народов.

Выдающийся представитель цивилизационного подхода А. Дж. Той-нби в работах 1946 г., 1957 г. и др. был близок к признанию религии в качестве цившшзационной детерминанты. Известный философ С. Хантингтон в своей монографии «Столкновение цивилизаций» (1997 г.) классифицировал цивилизации по принципу принадлежности к той или

иной религиозной традиции и рассматривал их будущее взаимодействие с этой точки зрения.

В эпоху глобализации, на рубеже уже XX - XXI вв. дискуссии о значении религии в мировом сообществе приобрели особую актуальность. Череда конфликтов на конфессиональной почве утвердила исследователей в оценке религии как важнейшего цивилизационного и этнодиффе-ренцирующего фактора.

Анализу связи этнического и конфессионального посвящены работы Пучкова П.И., Ипатова А.Н., Шерстовой Л.И. и др.; в них обосновано понятие этноконфессиональной общности, под которой, по определению Ипатова А.Н., понимают особый тип социальной общности людей с религиозно-оформленным укладом, этническое самосознание которых выступает как религиозное, принимающее в конкретных социально-исторических условиях функции этнического определителя (Ипатов, 1978 г.). Это понятие является ключевым при изучении процессов христианизации Восточной Азии, а также при определении тенденций протестантского прозелитизма в азиатской части РФ в рамках данной работы.

На основе соотношения религиозного и этнического принято выделять несколько основных типов этноконфессиональных общностей (ЭКО): ЭКО первого порядка - это группа людей, религиозная и этническая принадлежность которых совпадает и выражается в конфессиональном самоназвании; ЭКО второго порядка создают этнотерритори-альные группы людей, где этническая идентификация заслоняет конфессиональную; ЭКО третьего порядка — это группа, выделяющаяся из основного этнического массива по религиозному признаку, но имеющая самоназвание, в котором религиозная особость не отразилась. Выделяется также обширная группа ЭКО, образовавшихся в результате распространения мировых религий среди народов, уже исповедующих другие мировые религии; для них осознание своей религиозной особости не заслоняет и не изменяет этнической принадлежности. Важным для данной работы является положение, разработанное Пучковым П.И. (1973 г.) о том, что понятия конфессиональной и этнической идентичности, хотя и могут совпадать при определенных условиях, тем не менее, остаются автономными.

он пришел к выводу, что инновация может структурно интегрироваться в культуру этноса; она может получить этноинтегрирующую и этнодиф-ференцирующую функцию и из культуры этноса проникнуть в этническую культуру, превращаясь в традицию. При характеристике этнокон-фессиональных общностей важно подчеркнуть, что в ходе освоения религии этнические явления постепенно становятся составными элементами культа, «конфессионализируются». Также элементы культового комплекса проникают в формы общественной жизни, сливаются с традиционными верованиями и этнизируются. Таким образом, происходит срастание религиозных элементов с рядом признаков этнической общности, таких как: форма хозяйства, быт, этническое самосознание и т.д.

По мнению автора диссертации, описанные механизмы внедрения инновации и образования ЭКО, по сути, отражают процессы появления национальных версий христианства в странах Азии. Механизм подобного процесса в религиозной сфере на примере японских синкретических христианских движений показал М. Мюллинс в фундаментальной монографии «Христианство: сделано в Японии» (1998 г.). Исследования М. Мюллинса по истории и идеологии миссионерских практик христианских церквей в странах Азии (Японии) использовались автором для типологических заключений.

При ориентации на изложенные методологические принципы, подходы и понятия, автор прибегает к сравнительно-историческому методу для анализа механизмов и результатов внедрения протестантских миссионерских практик в странах Восточной Азии и в азиатской части России. Данный метод позволил проанализировать исторические условия переноса христианства в культуру народов Восточной Азии в целом и протестантизма в культуру корейского этноса в частности. При этом эт-ноконфессиональные процессы рассматривались в работе в развитии с опорой на исторические ретроспекции и религиоведческий анализ. Цель данного исследования также заключалась в выявлении общих и специфических аспектов утверждения корейского протестантизма в ряде регионов Сибири и ДВ РФ в конце XX - начала XXI вв. При этом автор ориентировался на этно-культурный подход, пытаясь выявить специфические черты, которые инкорпорировал протестантизм, адаптируясь к этнической ситуации в различных регионах.

В ходе выполнения данной работы особое внимание уделялось сбору статистики, характеризующей деятельность протестантов, и анализу официальной текущей документации. При оценке ситуации в Саяно-Алтайском регионе были использованы качественные методы этносоцио-

логических исследований, в том числе включенное наблюдение, интервьюирование, анкетирование, качественный контент-анализ локальных и религиозных СМИ и тематических Интернет-сайтов.

Комплексный подход, опирающийся на использование ряда конкретных методик, позволил достичь итоговой цели работы - проследить историю становления корейского протестантизма и его миссионерских практик и дать оценку современного прозелитизма в азиатской части Российской Федерации.

Научная новизна данной диссертации заключается в том, что она впервые представляет комплексный анализ корейского протестантизма и его миссионерских практик в современной РФ.

Впервые дается типологическая характеристика корейского протестантизма в рамках существующей теории об этноконфессиональных общностях; также впервые на примере корейского протестантизма раскрываются механизмы адаптации вероучения и форм богослужений к местным этническим особенностям с точки зрения освоения инноваций в этнических средах.

Оригинальность данной работы состоит в определении места корейского протестантизма в структуре конфессионального пространства азиатской части РФ, а также в выделении основных стратегий миссионерской работы в этнических сообществах Южной Сибири. В научный оборот впервые вводятся оригинальные материалы по современной эт-ноконфессиональной ситуации начала 2000-х гг. в Саяно-Алтайском регионе, собранные автором в экспедициях.

Практическая значимость исследования.

Работа совмещает опыт типологии и научно-практических исследований. Ее основные выводы и положения могут быть использованы в различных регионах РФ для выработки рекомендаций по оптимизации взаимодействия государства и религиозных организаций с точки зрения сохранения этноконфессиональной и этносоциальной стабильности. Работа вносит свой вклад в формирование основ религиозной культуры у населения, что является необходимым условием для гармонизации конфессиональной ситуации.

Различные аспекты диссертации могут найти применение при подготовке учебных лекционных курсов по религиоведению, этнологии и социологии религии.

Апробация исследования Материалы диссертации представлены в 8 публикациях; апробированы в ходе участия в международных семинарах и конференциях, в том числе: на семинарах педагогического факуль-

тета Государственного Университета Йокогама (Япония) 2003-2004 гг., на Общероссийской научной конференции «Российские корейцы: история и современные проблемы» в октябре 2004 г., на международном симпозиуме Международного Общества Социологии Религии (ISSR) «Религия и общество: преодолевая границы» в июле 2005 г. в Загребе (Хорватия), в работе Международной методологической лаборатории по социологическим методам в Свободном Университете Амстердама, организованной Международной Ассоциацией Социологии (ISA) и ЮНЕСКО в декабре 2005 г.; на годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН в 2004-2005 гг., на II и III Межрегиональной научно-практической конференции «Сибирь на перекрестье мировых религий» в 2004 г., 2006 г. Материалы диссертации были использованы при разработке спецкурса «Христианизация Восточной Азии: опыт освоения православия, католичества и протестантизма в странах макрорегиона», включенного в лекционный план ГФ НГУ в 2006-2007 гг.

СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения; включает список сокращений, список использованных источников и литературы, а также приложение.

Во введении обоснована актуальность работы, поставлены цели и задачи, определены хронологические и территориальные рамки, рассмотрены используемые источники, охарактеризована методологическая база и методы исследования, обозначена степень разработанности темы. Введение завершает оценка научной новизны работы, ее практическая значимость.

Первая глава «Становление корейского протестантизма и его миссионерских практик: исторические и этносоциальные аспекты»

включает три раздела.

Первый раздел «Христианство в Восточной Азии: история западных миссионерских практик» анализирует причины и обстоятельства, при которых среди всех христианских миссионерских практик (реализуемых с XV по XIX вв.) в странах региона, в конечном итоге именно протестантизму удалось занять значительную нишу в религиозной жизни Кореи.

Начало христианизации в макрорегионе было связано с деятельностью католических миссий, возникших в XV в. в ходе процесса колонизации Азии европейскими государствами. Активная деятельность католического ордена иезуитов стала первым опытом адаптации христианства к локальным э'словиям; но была прервана в связи с роспуском ордена в 1773 г. Римская католическая церковь ввела запрет на ведение служб на местных языках; она отрицала правомерность отправления культа предков, не желала назначать священников из числа местных христиан и вводила другие ограничения, которые делали католицизм недоступным для большинства. Жесткая институциональная привязка к Ватикану и фактический запрет на формы адаптации к местным этнокультурным условиям привели к тому, что процесс индигенизации христианского учения католиками в этнических сообществах Восточной Азии шел медленно.

Присутствие православия в странах Восточной Азии на протяжении ХУ1-Х1Х вв. также было ограниченным. Установление контактов со странами Восточной Азии и основание там российских дипломатических представительств сопровождалось появлением в этих регионах православных миссий, в чьи задачи, однако, прозелитская деятельность не входила. Деятельность РПЦ в восточно-азиатском регионе была ориентирована на поддержку этноконфессиональной идентичности русских иммигрантов и их потомков. Практически полное отсутствие контактов аборигенных этнических сообществ с носителями русской культуры не создавало предпосылок для приобщения их к православию.

В целом, несмотря на внешние воздействия, в XV- середины XIX вв. религиозная ситуация в странах Восточной Азии оставалась глубоко традиционной: буддизм, конфуцианство, даосизм и пантеистические верования выполняли религиозные функции на всех социальных уровнях. Принятие христианства представителями местного населения в то время означало нарушение социального порядка.

К концу XIX в., когда западное присутствие в Восточной Азии усилилось, а с другой стороны, страны макрорегиона вошли в стадию модернизации, возможности для усиления влияния христианства на местное население расширились. Вследствие военно-политического давления США, Англии и Германии, в 1870-е гг. Япония и Корея были вынуждены открыть свои порты и города для иностранцев. С этого момента начался новый период миссионерской деятельности в регионе; инициатива перешла к протестантским деноминациям.

Немаловажным фактором в увеличении числа обращенных в христианство стала либерализация миссионерских социокультурных практик, предложенных в XX в. протестантскими деноминациями. В 1910 г. в г. Эдинбурге (Англия) состоялась Всемирная Миссионерская Конференция, где было принято решение об освобождении от жесткого контроля со стороны западных миссионерских организаций всех национальных церквей, что дало толчок к их росту.

В новейшее время очевидное отставание восточноазиатских стран от стран Европы и США поставило их образованные слои перед вопросом выбора. Для части просвещенных слоев Кореи, принятие христианства рассматривалось как фактор модернизации страны.

Решающим моментом в истории Кореи стала оккупация ее территорий Японией, начавшаяся в первое десятилетие XX в. Антиколониальные настроения актуализировали этническое самосознание и привели к всплеску национального освободительного движения. В результате участия христиан в политических освободительных акциях, христианство, как и некоторые другие религиозные учения (чхондогё, чхусан-ге) превратилось в фактор отстаивания национальной идентичности корейского народа. В отличие от многих азиатских стран, где распространение христианства ассоциировалось с колониальной политикой Запада, в Корее оно стало идеологией освобождения от японского агрессора.

Прояпонские настроения ряда американских церквей и миссионеров, их исход из Кореи во время Второй мировой войны - повлияли на то, что корейские церкви предприняли шаги к автономии - деноминации стали формировать свои национальные организации: Баптистская Церковь в Корее была сформирована в 1906 г., Церковь Холинесс - в 1910 г., Англиканская Церковь - в 1910 г., Методистская Церковь - в 1930 г.

Окончание Второй мировой войны открыло новые возможности для работы западных миссионеров в Корее. Однако, попытки миссионеров установить патронажную иерархию вызвали недовольство корейских религиозных лидеров. К середине XX в. корейцы занимали все уровни власти в корейских христианских церквях Республики Корея; с этого момента можно говорить о статусе христианства как об одной из лидирующих религий в стране. Если на юге число христиан росло, то развитие христианства на севере Корейского полуострова закончилось с приходом к власти коммунистического режима.

Во втором разделе «Этносоциальные особенности формирования и специфика национальной версии протестантизма в Республике Корея»

рассматривается адаптация протестантизма к этнокультурным реалиям корейского общества во второй половине XX в.

После Второй мировой войны в Республике Корея христианство официально получило равные права с другими религиозными традициями. После раздела Кореи в 1953 г. большое количество миссионеров из различных деноминаций приехали в Корею из США и Европы. США сделали большие финансовые вложения на социальные и экономические нужды южнокорейского государства. Распространение и поддержка христианских институтов в стране рассматривались как важнейшие факторы трансляции американских либерально-демократических ценностей в корейское общество. Президенты Ли Сынман (1948-1960 гг.), Чон Духван (1980-1988 гг.), Ро Дэу (1988-1993 гг.), Ким Ёнсам (19931998 гг.), Ким Дэджун (1998-2003 гг.) были верующими христианами. При участии западных миссионеров и под влиянием США была сделана ставка на обращение в протестантизм социально-активных граждан и студенчества Кореи через реализацию программ по евангелизации в армии и университетах; миссионерская работа велась на предприятиях социальной сферы. К 1960 г. в стране было 623 тыс. христиан, а в 1985 г. их стало 6,4 млн. человек.

Религиозная реформация была связана с быстрым экономическим ростом в стране и с изменениями социальной структуры общества. Определяющим фактором увеличения числа последователей христианства в Корее стала концентрация населения в городах и формирование рабочего класса. Вовлечение масс в религиозную жизнь во многом снимало проблему социального напряжения в связи с ограничением политических свобод и экономическими трудностями послевоенного времени.

На государственном уровне в русле христианизации были внесены изменения в соционормативную и образовательную сферу. В контексте общего курса на модернизацию некоторые традиционные обряды стали рассматриваться как признак «отсталости» - они искоренялись указами правительства; другие воспринимались христианами из правительственных кругов как языческие. Корейцы-христиане стали ориентироваться на западные стандарты в обрядах жизненного цикла, сохраняя при этом этнические элементы. В соционормативной сфере корейское правительство пыталось обеспечить межконфессиональный баланс: в годовом цикле государственных праздников Республики Корея сосуществовали христианское Рождество, День рождения Будды, День образования государства (2333 до н.э. - День основателя Тангуна). Такие праздники, как: День освобождения (от японского колониального режима),

День Конституции 1948 г., День памяти (павших в войнах), День движения за независимость (1 марта 1919 г.) подчеркивали вехи нациострои-тельства и актуализировали этническое самосознание корейцев.

В 1970-е гг. в Республике Корея предпринимались попытки социального прочтения христианства в рамках теологии кибок сииан и теологии минджуи. Теология кибок синаи с акцентом на блага реального мира возникла в Корее как результирующая двух параллельных процессов; с одной стороны, происходила адаптация христианства к корейской традиционной религиозности, а с другой стороны, теология являлась ответом на социально-экономические перемены в стране. Теология минджуи сформировалась как социально-политическое прочтение христианства; она провозглашала борьбу против угнетения, за права человека.

. В 1970-1980-е гг. корейские лидеры церквей классического протестантизма, частично изменили доктрины и адаптировали свою деятельность к корейской этнической культуре. Самый большой рост церквей наблюдался в евангельском лагере; церкви, включившие пятидесятничес-кие элементы в свои доктрины и практики, имели преимущество. Ярким примером стала самая большая пятидесятническая церковь в Корее и в мире — Иоидо Фул Госпел во главе с харизматическим лидером Чо Ёнги, спецификой доктрины церкви стала «теология процветания», рассматривающая здоровье и богатство как форму священного благословления.

Социальная, культурная, структурно-институциональная адаптация христианства в Республике Корея была практически завершена к концу XX в. К 2005 г. в стране к верующим себя отнесли 53.5% корейцев — из них 24.4% буддистов, 21.4% протестантов, 6.7% католиков, 0.9% др.

Протестантизм в Республике Корея перестал восприниматься как инновация и стал органической частью этноконфессиональной традиции. Он приобрел этническую окраску. Следует назвать такие специфические признаки корейского протестантизма, как: использование молитвенных гор, всенощные и утренние молитвы, активная работа локальных ячеек, частое проведение собраний возрождения и т.д. — связанные с социо-куль-турными и религиозными традициями корейского этноса. При обращении в христианство население Республики Корея осваивало западные либерально-демократические ценности, в результате формировался новый набор идентичностей. Этот процесс способствовал интеграции страны в мировое культурное и социально-экономическое пространство.

В третьем разделе «Прозелитизм корейского протестантизма в современном мире» анализируется становление миссионерских практик корейского протестантизма внутри страны и за рубежом.

Экономический рост Республики Корея на протяжении последних десятилетий XX в. придал корейскому этносу уверенности в себе и породил стремление занять соответствующее экономическому потенциалу политическое и культурное положение в Азии. Геополитические амбиции государства, кроме прочего, нашли выражение в религиозном прозелитизме. В рамках миссионерских концепций корейцы стали рассматривать себя как особый народ, которого «использует бог» для распространения христианства. Лидерами миссионерской деятельности стали корейские протестанты. В 2002 г. корейские миссии находились в 156 странах, а число миссионеров достигло 10 тыс. человек.

Корейские теологи предлагают следующую периодизацию корейского миссионерского движения. Первый период начинается с 1907 г. и заканчивается 1969 г., когда лишь единицы миссионеров могли проповедовать в связи со сложной внутриполитической ситуацией в стране.

Период с 1970 г. по 1990 г. ознаменовался миссионерским выходом за пределы страны - в связи со скачкообразным ростом церквей в Республике Корея появились средства для миссионерской деятельности за границей. К концу 1980-х гг. Республика Корея достигла высокого уровня промышленного, технологического и валютно-финансового развития; многие корейцы стремились получить образование за рубежом, сочетая учебу с миссионерской активностью. Южнокорейский капитал расширял своё присутствие в ряде азиатских стран — Индонезии, Малайзии, на Филиппинах. Расширение экономических связей сопровождалось также религиозным прозелитизмом. В этот период Республика Корея стала второй после США страной по численности посылаемых в разные страны миссий.

Если первоначально миссионерская активность корейских протестантов сосредотачивалась на корейской диаспоре, то с 1980-х гг. она начинает ориентироваться на евангелизацию «нехристианских» народов.

Следующий период миссионерского движения корейских протестантов начался с 1991 г. С этого момента Пресвитерианская церковь Кореи объявила начало «Эры политики развития миссий». Один из векторов активного корейского прозелитизма оказался сориентированным на страны Центральной Азии и Россию, что по времени совпало с открытием границ стран постсоветского пространства в 1991 г. При этом прозелитизм корейских протестантских церквей оказывается наиболее успешным в этнических сообществах, сохраняющих традиционные социальные и культурные стандарты.

В целом, анализ развития протестантизма в Корее позволяет заключить, что корейская версия протестантизма была сформирована в транзитивный период Х1Х-ХХ вв. и стала ответом на изменения в социальной структуре и ценностных ориентациях традиционного общества.

Будучи еще в начале XX в. инновацией в Корее, протестантизм, пройдя стадии модификации, структурно интегрировался в систему культуры корейского этноса. Следуя схеме Арутюнова С.А., описавшего процессы внедрения инноваций, можно заключить, что в течение XX в. в Корее протестантизм перестал осознаваться инновацией, превратился в органическую часть этнической культурной традиции, приобретя этническую специфику. Он стал выполнять этноинтегрирующую и этнодифференцирую-щую функции.

В связи с модернизационными процессами второй половины XX в. корейский этнос предпринял попытки осмыслить свое место в мировом сообществе. Национальная версия корейского протестантизма легитимировала традиционные ценности, с одной стороны, а с другой, позволила Республике Корея интегрироваться в современные общемировые процессы. При этом, идея «корейской мессии», несущей свет христианства другим народам, стала стержневым элементом мировой миссионерской кампании, и христианские круги озвучивали свое видение Кореи не иначе как «Второго Израиля». Мессианская идея нашла свое воплощение в миссионерской деятельности по всему миру. Активный прозелитизм во многом стал потребностью набирающего силу корейского государства выйти за рамки собственного национального изоляционизма в мировое экономическое и социокультурное пространство и заявить о себе, распространяя корейскую национальную идеологию и культуру в рамках миссионерства.

Вторая глава «Миссионерские практики корейского протестантизма в азиатской части РФ на рубеже XX — XXI вв.» включает три раздела.

В первом разделе «История протестантизма и современные тенденции его распространения в РФ» рассматривается место протестантизма в религиозной жизни страны, причины его усиления в 19902000-х гг.; также дается характеристика зарубежным миссионерским протестантским практикам, реализуемым в субъектах РФ в Сибири.

Хотя в ряде регионов РФ протестантизм лидирует по количеству официально зарегистрированных организаций, однако общая численность последователей протестантизма в России не превышает 1-1,5% населения страны.

Среди факторов, привлекающих россиян в протестантские образования, необходимо назвать: их общинный характер, восполняющий дефицит общения в современном обществе; протестантизм является христианской конфессией и не требует радикальной смены религиозных воззрений; социальная и гуманитарная помощь со стороны протестантских церквей и миссий играет важную роль в привлечении россиян в протестантское вероисповедание. Факторами отторжения являются: существующие в обществе предубеждения по поводу протестантских («сектантских» в представлении обывателей) деноминаций. Кроме того, на фоне низкого уровня жизни для последователей проблематичным является требование платить десятину ежемесячно, что приводит к их оттоку из церкви.

Протестантизм имеет четырехсотлетнюю историю существования в российском государстве. Однако долгое время протестантизм оставался вероисповеданием этнических анклавов и имел слабую миссионерскую направленность.

В XVIII-XIX вв. первыми протестантами в Сибири были иностранцы, работавшие в городах региона. Рост количества протестантского населения был связан с ссылкой и с добровольным переселением приверженцев протестантской веры из европейской части России в Сибирь. Первые лютеранские церкви были построены: в г. Омске в 1792 г., в г. Барнауле - в 1857 г., в г. Томске - в 1859 г.; общины меннонитов возникли в 1860-1865 гг. В начале XX в. на территории Сибири насчитывалось около 4 тыс. последователей протестантизма; к 1915 г. - уже 11 тыс. человек.

В результате ссылки, добровольного переселения и миссионерской активности к середине 1920-х гг. число протестантов в Сибири выросло до 150 тыс. последователей всех деноминаций, представленных в России. Организации баптистов, меннонитов, евангелистов были оформлены структурно, имели централизованные руководящие органы, издавали свои журналы. С начала 1930-х гг. в связи с началом политики коллективизации начался массовый погром религиозных протестантских общин в Сибири и уже к началу 1940-х гг. они в большинстве своем прекратили существование.

Массовое привлечение россиян в протестантские церкви стало актуальным только в 1990-е гг. Новая страница в истории российского протестантизма открылась после выхода закона о «Свободе совести и вероисповеданий» (1990 г.), легализовавшего деятельность всех протестантских организаций и миссионерских обществ.

Протестантские церкви, существовавшие в России в советский период, стали базой для деятельности миссионеров из-за рубежа. Вследствие активной миссионерской работы (прежде всего пятидесятнических, баптистских, харизматических церквей) в Сибири в протестантские церкви начали вступать не только представители европейских диаспор и русское население, но и представители коренных народов. Именно в церквях этих деноминаций, формы богослужения начали приобретать этнический характер, приоритетным стало отношение к национальному языку, что способствовало привлечению в церкви представителей коренных народов Сибири. В основанных для коренных народов церквях власть и полномочия переходили в руки национальных лидеров. В 1990-х гг. протестантизм стал занимать прочное положение в конфессиональной структуре Тувы, Якутии, Алтая, Чукотки, Камчатки, Тюменской области и Красноярского края.

Во втором разделе «Деятельность корейских протестантских миссий в диаспоральных средах РФ и стран СНГ» дается характеристика миссионерским практикам корейских протестантов в диаспорах, прежде всего в корейской диаспоре на ДВ РФ.

Сегодня на фоне универсализации и интеграции духовных практик в РФ обозначились зоны этноконфессиональных миссионерских приоритетов. Начиная с 1990-х гг. на конфессиональной карте России и шире стран СНГ появились и начали расширяться зоны влияния корейских протестантов.

Наиболее активными в прозелитской деятельности среди корейских церквей стали: пресвитерианская, методистская церковь, деноминация Холинесс («Святость»), и ряд харизматических церквей, таких как Иои-до Фул Госпел. На территории РФ работают следующие корейские миссионерские организации: UBF и отделившейся от нее CMI (Christ Mission International - Христианская Интернациональная Миссия), ССС (Campus Crusade for Christ) работающий в России под названием «Новая Жизнь», Навигатор (Navigator), ОМ (Operation Mobilization) и др.

Первоначально миссионерские корейские организации, работающие в РФ, ориентировались на задачу консолидации корейской диаспоры, значительная часть которой, по данным на 2002 г., проживает на Дальнем Востоке РФ (61429 корейцев). Консолидация российских корейцев реализовывалась в рамках концепции построения «Корейского глобального сообщества» (курс на создание которого был взят правительством Республики Корея), а также была вызвана непосредственно потребностью церковных институтов в прозелитизме.

ДВ был полигоном для корейских миссий еще в начале XX в.; их деятельность была запрещена в советское время. Однако с 1991 г. корейские миссионеры появились здесь вновь и основали первые церкви для российских корейцев. На 2005 г. в Приморском крае 30% всех протестантских церквей составляли корейские церкви, это 17% от всех зарегистрированных религиозных организаций края.

Эксперты отмечают, что миссионерская активность на ДВ РФ также связана с так называемым «транзитным» прозелитизмом. Рассматривая проблему христианизации пограничных районов Китая, исследователи полагают, что российский ДВ оказался стратегически важным регионом для усилий в евангелизации этнических корейцев, проживающих на севере КНР и КНДР (Кобызов P.A., 2005 г.); облегченные условия пересечения российско-китайской границы; этноконфессиональная терпимость российских властей — все это определило интересы корейских протестантских миссионеров к присутствию на ДВ РФ.

Корейские миссионеры ведут работу по евангелизации представителей диаспор народов РФ и стран СНГ (узбеков, таджиков, др.) с целью пролонгированной евангелизации регионов их исхода. Проведение миссионерской деятельности через диаспору, проживающую на территории государств, где она доступна для миссионеров, рассматривается как эффективный механизм евангелизации.

К началу третьего столетия миссионерская деятельность корейских протестантов вышла за узколокальные рамки корейской диаспоры и усилилась среди коренных народов и мигрантов азиатской части РФ.

В третьем разделе «Современная этноконфессиональная ситуация в Республиках Алтай, Бурятия, Тыва, Хакасия. Миссионерские практики корейских протестантов среди коренного населения Южной Сибири» определяются особенности миссионерской работы корейцев среди коренных народов Южной Сибири в контексте современной этноконфес-сиональной ситуации в каждом из рассматриваемых регионов.

К середине 1990-х гг. вектор миссионерской активности корейских церквей сместился с ДВ на Сибирь, и оказался направленным на Республики Алтай, Хакасию, Тыву и Бурятию - регионы со значительной долей титульного населения. При всех культурно-исторических различиях этих сибирских регионов, все они переживают процесс глубокой социально-экономической трансформации.

В Республиках Алтай, Хакасия, Тыва й Бурятия идет активный поиск новых постсоветских идентичностей, в рамках которого актуальными становятся дискуссии о конфессиональном факторе в формировании на-

циональной идеи у титульных народов. При том, что национальные элиты делают ставку на традиционные верования (шаманизм и буддизм) и ориентируются на диалог традиционных для РФ конфессий — православия, буддизма и ислама, общей тенденцией в развитии конфессиональной ситуации в этих республиках является усиление присутствия протестантских организаций. Большую роль в их деятельности играют зарубежные миссионеры, в том числе представители корейских протестантских церквей.

Корейским протестантам удалось организовать церкви в Республиках Алтай, Тыва и Бурятия; среди прихожан церквей от 80 до 100% составляют представители титульного населения. Позиции классического протестантизма в Хакасии были и остаются очень сильными; здесь попытки внедрения в социокультурную среду региона корейского протестантизма, по словам миссионеров, натолкнулись на незаинтересованность правительства Республики Хакасия и на непонимание полиэтнич-ного сообщества.

В Бурятии сегодня действует десять групп деноминации Сунбогым и четыре пресвитерианские церкви. В Туве большое влияние имеет церковь Сунбогым; в г. Кызыле она действует уже более десяти лет, имея отделения во многих районах (кожуунах) республики. Процесс протес-тантизации с участием корейских миссионеров также активно разворачивается в Республике Алтай, где действует пресвитерианская церковь в г. Горно-Алтайске, имеющая два отделения в селах Шеболино и Онгу-дае.

Протестанты адаптируют свое учение к социокультурным и мировоззренческим реалиям коренных народов Саяно-Алтайского региона. Представители интеллигенции — верующие протестанты пытаются обосновать органичность сосуществования протестантизма и этнических традиций, синтезировать библейское мировосприятие с ценностями автохтонной культуры.

Начиная с 2000-х гг. христианизация тувинского, бурятского населения проводится усилиями представителей коренного населения; пасторы буряты и тувинцы полностью заменили корейских проповедников в миссионерских церквях; литература и службы переведены на местные языки и адаптированы к социокультурным особенностям регионов.

Исследования показали, что миссионерские практики корейских протестантов среди коренного населения Южной Сибири оказываются конкурентно способными в силу следующих преимуществ: - миссионерская и материальная помощь стран-доноров; - соблюдение жесткой ие-

рархии статусов в корейской церкви; - «теология процветания», нацеленная на обретение богатства и здоровья (с особым акцентом на изгнание духов и исцеления); - общая азиатская идентичность, высокий статус корейской культуры с точки зрения некоторых представителей коренных народов и мнение об авторитете корейских церквей, действующих в регионах; - доступная образная проповедь с музыкальным служением и танцевальными движениями юлътон. По целому ряду показателей, корейские миссионеры имеют преимущества перед западными миссионерами в евангелизации азиатских обществ, проходящих модер-низационный этап. Факт общей азиатской идентичности играет большое значение в привлечении коренных народов именно в корейские церкви.

Заключение. В заключении диссертации подводятся итоги и делаются выводы исследования.

В целом, следует подчеркнуть, что в сложных экономических и социальных условиях рубежа XX — XXI вв. протестантское учение оказалось востребованным среди народонаселения ряда сибирских регионов, в том числе и среди коренных народов. Перспектива принятия рационального протестантского учения, со сформированной трудовой этикой, оптимистическим настроем, теологией «процветания», наделением статусом «избранничества», стала одним из факторов модернизации регионов. Но при низких показателях экономического развития, социальной основой для прозелитизма на юге Сибири стало преимущественно сельское население, переехавшее в города и неблагополучные слои населения (при незначительной доле национальной интеллигенции); их социальная и экономическая слабость ограничивает рост протестантских церквей в регионах. Неотрадиционалистская ориентация национальных элит республик не способствует функционированию нетрадиционных для регионов протестантских церквей. Дополнительной причиной, ограничивающей численность прихожан протестантских церквей, стал общий низкий уровень религиозности населения Саяно-Алтайского региона как следствие атеистической политики советского прошлого.

Протестантизм в этнических сообществах азиатской части России, функционально заменяет кризисные составляющие мировоззрения, но не нивелирует этническую идентичность. Протестантские общины коренных народов могут быть классифицированы как этноконфессиональ-ные общности, в которых при заимствовании мировой религии представителями этноса, исповедующего, как правило, другую мировую религию (буддизм, православие), происходит смена конфессиональной иден-

тичности, а этническая идентичность остается неизменной. Но в то же время протестантизм формирует надэтническую протестантскую идентичность, нивелирующую культурную самобытность коренных народов Сибири.

Используя схему внедрения инновации в культуру этноса С.А. Арутюнова, можно констатировать, что в Бурятии и Туве протестантизм прошел стадию селекции, воспроизведения и приспособления. Однако набор социально-экономических и культурных факторов на сегодняшний день не позволяет протестантизму достичь стадии структурной интеграции. В этих регионах не сформировано национальных протестантских церквей независимых от головных церквей, церкви не в состоянии финансировать себя и свою миссионерскую деятельность самостоятельно. Предпринятые в рамках диссертации комплексные исследования, позволяют предполагать, что процессы обращения в протестантизм коренных народов Сибири будут продолжаться в Туве и Бурятии — в регионах с большой долей коренного населения. И здесь лидирующая роль в обращении в протестантизм бурят и тувинцев вероятно останется за церквями, организованными корейскими миссионерами.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах автора:

Статьи в рецензируемых российских изданиях.

1. Ковальчук Ю.С. Протестантский прозелитизм и национальные христианские церкви в Японии и Корее XX в. // Религиоведение. — 2005. — №4.-С. 71-83.

Статьи в других научных изданиях.

2. Ковальчук Ю.С. Рост Евангельских деноминаций в Южной Корее в 70-80-ые гт. XX века // Сибирь на перекрестье мировых религий: Материалы II Межрегиональной научно-практической конференции. — Новосибирск: Изд-во НГУ, 2005. - С. 240-246.

3. Ковальчук Ю.С. Корейский протестантизм на рубеже XX- XXI вв.: стратегии прозелитизма. // Сибирь на перекрестье мировых религий: Материалы III Межрегиональной научно-практической конференции. — Новосибирск: Изд-во НГУ, 2006. - С. 301-304.

4. Ковальчук Ю.С. Современная конфессиональная ситуация в Республике Алтай по данным мониторинга 2004 г. // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы Годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2004 г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - Т. X. - С. 57-62.

5. Ковальчук Ю.С. Деятельность Церкви Сунбогым в Республике Тыва в связи с проблемой этноконфессиональной идентичности тувинцев // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий: Материалы Годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2005г. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. - С.91-95.

6. Ковальчук Ю.С. Миграции идей. Деятельность корейских протестантов в Сибири и на Дальнем Востоке // Миграции и опыт взаимодействия регионов по усилению этносоциальной стабильности в Евразии. - Новосибирск, 2004. - С. 183-194.

7. Ковальчук Ю.С. Современные тенденции распространения протестантизма в России и миссионерские практики в среде коренных народов Сибири // Гуманитарные науки в Сибири. — Новосибирск, 2006. — №4. — С. 94-99

8. Ковальчук Ю.С. Корейские протестантские миссии в современной России // Корейцы в Тюменской области: Материалы научно-практической конференции. — Тюмень, 2005. — С. 22-29.

Подписано в печать 09.11.06. Бумага офсетная Формат 60 х 84 /16. Гарнитура Times New Roman. Усл. печ. л. 1,7. Уч.-изд. л. 1,75. Тираж 100. Заказ № 136.

Издательство Института археологии и этнографии СО РАН. Лицензия ИД № 04785 от 18 мая 2001 г. 630090 Новосибирск, пр. Академика Лаврентьева, 17.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Ковальчук, Юлия Станиславовна

Введение

Глава 1. Становление корейского протестантизма и его миссионерских практик: исторические и этносоциальные аспекты.

1.1. Христианство в Восточной Азии: история западных миссионерских практик.

1.2. Этносоциальные особенности формирования и специфика национальной версии протестантизма в Республике Корея.

1.3. Прозелитизм корейского протестантизма в современном мире.

Глава 2. Миссионерские практики корейского протестантизма в азиатской части РФ на рубеже XX - XXI вв.

2.1. История протестантизма и современные тенденции его распространения в РФ.

2.2. Деятельность корейских протестантских миссий в диаспоральных средах РФ и стран СНГ.

2.3. Современная этноконфессиональная ситуация в Республиках Алтай, Бурятия, Тыва, Хакасия. Миссионерские практики корейских протестантов среди коренного населения Южной Сибири.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Ковальчук, Юлия Станиславовна

Актуальность исследования. Одной из самых актуальных тем современных исследований в сфере гуманитарных и общественных наук является феномен глобализации, в том числе - проблема поляризации и сегментации этнополитической карты мира.

В контексте процесса глобализации реакцией этнических сообществ на культурную унификацию становится актуализация идентичности. При этом конфессиональный фактор играет все более заметную роль в самоопределении народов и отдельных стран, порой переходя в крайние формы религиозного фундаментализма. Процесс глобализации, с другой стороны, сопровождается формированием устойчивых транснациональных союзов, ориентированных на религиозный прозелитизм, ведущий к формированию единого идеологического пространства.

Одной из основных тенденций в развитии современного мирового конфессионального пространства является тенденция распространения христианства. По данным международных статистических служб [World Christian Encyclopedia, 2001] последователи христианства составляют 33.0 % от общего населения Земли, мусульмане - 19.6 %, индуизм исповедуют 13.4 %, буддизм - 5.9 %.

Рост христианского сектора происходит в основном благодаря миссионерской деятельности протестантов в различных уголках земного шара, в том числе в странах третьего мира -- в Африке, Южной Америке и в Азии, где сегодня христианство, по оценкам аналитиков, выходит в некоторых странах на уровень национальной религии и становится фактором актуализации этнического самосознания аборигенных народов.

Рост христианского прозелитизма характерен и для современной России (РФ). Последнее десятилетие XX в. стало для РФ знаменательным в плане развития этноконфессиональных отношений. В этот период в различных субъектах РФ развернулись процессы поиска национальной идеи, которые выявили новую потребность в идеологических обоснованиях этнополитической мобилизации. Конфессиональный фактор в этой связи приобрел особое значение.

Религиозный ренессанс» в России 1990-х гг. породил активный общественный дискурс; он остаётся актуальным для российского общества и сегодня. В политике, публицистике, в науке обсуждаются такие вопросы, как: баланс «светского» и «религиозного» в общественной сфере и образовании, структура традиционных конфессий, выработка деноминациями социальных доктрин, легальность действий ряда религиозных групп и т.д. В последнее десятилетие в РФ в рамках «религиозного ренессанса» набирают политическую и социальную силу протестантские деноминации, которые представляют различные направления от традиционного протестантизма до харизматических церквей.

Частью религиозных процессов в субъектах РФ являются миссионерские практики. Либеральное российское законодательство в области религиозной политики 1990 г. привело к росту числа религиозных групп; миссионерский поток из-за рубежа захлестнул все постсоветское пространство.

Прозелитизм зарубежных религиозных организаций вызвал реакцию Русской православной церкви (РПЦ), в рамках которой в 1995 г. был создан Миссионерский отдел. Совместная деятельность РПЦ, общественных и академических кругов привела к изданию новой редакции закона «О свободе совести и вероисповедания» 1997 г., который ввел ряд существенных ограничений. Если закон РФ 1990 г. фактически полностью отстранил государство от контроля над религиозными процессами в стране, то закон 1997 г. стал, по сути, социокультурным протекционным фильтром.

Однако проблема прозелитизма сохранила свою остроту. Сегодня некоторые эксперты оценивают усиление протестантизма в РФ как целенаправленное социокультурное влияние западной цивилизации. В результате миссионерской деятельности в различных регионах страны меняется этноконфессиональная структура и формируются этнополитические установки, ориентированные на лояльность по отношению к странам религиозным донорам. В этой связи миссионерская деятельность рассматривается в рамках проблемы национальной безопасности.

Указом Президента РФ от 10 января 2000 г. за №24. была утверждена новая редакция Концепции национальной безопасности Российской Федерации (http://www.rg.ru/oficiaI/doc/ykazi/conc.htm (24.06.2005)). В ней подчеркивается, что "обеспечение национальной безопасности Российской Федерации включает в себя также противодействие негативному влиянию иностранных религиозных организаций и миссионеров". Под негативным влиянием понимаются крайние формы религиозного экстремизма и культурно-религиозная экспансия сопредельных стран на российскую территорию. В связи с задачей обеспечения государственной безопасности становится особенно актуальной проблема оценки миссионерской деятельности зарубежных религиозных организаций на территории России.

В конце XX в. основной вектор протестантского прозелитизма был направлен в РФ из США, Германии, Скандинавских стран, Республики Корея. Республика Корея, являясь второй в мире после США страной, посылающей миссионеров, с 1991 г. активно начала миссионерскую деятельность на территории РФ. Если первоначально корейские миссионеры ориентировались на российскую корейскую диаспору, то к концу XX в. они начали миссионерскую деятельность в других этнических сообществах РФ.

Современный корейский протестантизм, обладая сложившимися миссионерскими институтами и ориентируясь на активный прозелитизм, представляет собой явление, которое уже невозможно игнорировать. Однако, российская наука до настоящего момента не уделяла достаточного внимания вопросам корейских миссионерских практик в РФ. Эта тема лишь изредка освещалась в публицистике, причем зачастую с опорой на недостоверную информацию. Отсутствие экспертизы не позволяет оценить место корейского протестантизма в поликонфессиональном пространстве России. Академических исследований на эту тему не проводилось. Это и определило новизну и актуальность данной работы, ориентированной на комплексный анализ социально-политических, этнических и религиоведческих факторов распространения и адаптации корейского протестантизма в РФ в конце XX -начале XXI вв.

Объект и предмет исследования. Данное диссертационное исследование посвящено рассмотрению процессов адаптации христианства в этнополитических сообществах Восточной и Северной Азии. В качестве объекта исследования выступает протестантизм, транслированный в Корею в конце XIX в., и утвердившийся в качестве одной из доминирующих конфессий в Республике Корея к концу XX в.

Предметом исследования являются стратегии прозелитизма и миссионерские практики корейского протестантизма в этнических сообществах азиатской части России.

Выбор предмета исследования определяется несколькими факторами: вопросами национальной безопасности в связи с изменением религиозной и социокультурной ситуации в субъектах федерации; проблемой трансформации этноконфессиоиалыюй идентичности россиян, в том числе титульных народов в субъектах РФ под влиянием миссионерских практик протестантизма.

Территориальные рамки прикладных исследований по теме диссертации задаются векторами миссионерской деятельности современного корейского протестантизма, объектами которого становятся этнические сообщества ; прежде всего население Дальнего Востока и Южной Сибири (Республики Алтай, Тыва, Бурятия, Хакасия - субъекты РФ, со значимой долей титульного коренного населения от 11 до 77%). Авторские полевые исследования проводились в Саяио-Алтайском регионе (Республика Хакасия, Республика Тыва, Республика Алтай); где сегодня существуют протестантские церкви (в РТ и РА - церкви, основанные корейскими миссионерами) и ведется активная миссионерская работа.

Хронологические рамки исследования, соединяющего историческую ретроспективу и прикладной этносоциологический религиоведческий анализ, определены в интервале с середины XIX в. (тогда протестантизм получил возможность свободного прозелитизма в Восточной Азии) до начала XXI в.

Вторая глава работы, посвященная ситуации в Сибири и на Дальнем Востоке определяется хронологическими рамками с 1991 г. до настоящего времени, поскольку именно в этот период корейские миссионеры-протестанты начали и продолжают активно работать в субъектах РФ.

В определении протестантизма, при существующих разночтениях, автор данного диссертационного исследования придерживается сложившейся в России академической традиции. Согласно трактовке отечественной религиоведческой науки, протестантизм определяется как совокупность многочисленных и самостоятельных конфессий, связанных своим происхождением с Реформацией, и подразделяется по хронологическому принципу - на первоначальные формы (лютеранство, цвинглианство и кальвинизм, унитарианство и социанианство, анабаптизм и меннонитство, англиканство) и «поздний протестантизм» (баптизм, методизм, адвентизм, иеговизм, пятидесятничество, Армия спасения, мормоны, и др.) [Христианство, 1994].

Типология религиозных организаций в данной работе определяется в соответствии с теорией «церкви-секты». Эта теория сложилась к началу XX в. Обозначенное М. Вебером и Э. Трёльчем в 1912 г. структурное деление религиозных объединений на церкви и секты было дополпено Р. Нибуром в 1929 г. понятием «деноминация» и X. Бекером понятием «культ». Все четыре понятия были определены в их отношениях с внешним обществом и самопозиционированием в нем [Основы религиоведения, 1998, с. 71; Sociology of Religion, 2002, p. 99-100].

В современном религиоведении и в социологии религии церковь определяется как религиозная структура, принимающая первоначальную основополагающую доктрину определенного вероисповедания, а также набор вторичных догм.

Под деноминацией понимается религиозная структура в рамках определенной конфессиональной традиции, принимающая все основные ее доктрины и имеющая отличия во вторичных догмах; при этом деноминация рассматривается как часть данной религиозной традиции. Деноминация существует в рамках плюралистического общества, не входит в конфликт с окружающим обществом и проявляет толерантность по отношению к другим конфессиям.

Секта - это религиозная структура, принимающая основную доктрину религиозного комплекса из которого она вышла, но кардинально отличающаяся в наборе вторичных догм путем их добавления или отрицания. Секта возникает как оппозиционное течение по отношению к тем или иным религиозным направлениям с претензией на исключительность. Институт священства в сектах отсутствует, лидерство считается харизматическим.

Под культом понимается группа, отрицающая одну или несколько основополагающих доктрин религиозной традиции из которой вышла, а также вторичные догмы. Социальная характеристика культа включает авторитарный контроль над верой и жизнью верующих, изоляционизм, проявления интолерантности.

Под прозелитизмом (англ. proselytize - ((обращать в свою веру, привлекать на свою сторону») в христианских кругах подразумевается обращение в определенную христианскую конфессию верующих из другой христианской конфессии, а также обращение язычников и верующих из других вероисповеданий.

Нередко прозелитизм осуждается христианскими Церквями, в частности РПЦ, как противоречащий принципу свободы выбора. При этом именно прозелитизм определяет содержание миссионерской деятельности. В светской науке под прозелитизмом понимают стратегии расширения влияния религиозных организаций путем миссионерства.

Миссионерство (фр. missionnaire - ((посылка, поручение») рассматривается как деятельность религиозной организации по распространению своего вероучения через специальных посланников, направленная на обращение в веру населения, имеющего иное мировоззрение (идеологию, религию) [Христианство, 1994, с. 280-281].

Цель диссертации состоит в изучении особенностей корейского протестантизма и оценки его прозелитских стратегий в азиатской части современной РФ с точки зрения сохранения этноконфесионалыюй и этносоциальной стабильности в макрорегионе.

Гипотеза исследования состоит в том, что Республика Корея, являясь первоначально реципиентом протестантизма со стороны доноров - США и европейских государств, адаптировала религиозное учение к собственным этнокультурным и социально-политическим особенностям. И пройдя стадию модернизации, стала донором по отношению к другим азиатским сообществам, где корейские миссионерские практики являются более успешными, чем западные. Корейские протестантские организации имеют отчетливо сформулированную программу миссионерских практик, распространение которых в странах СНГ и в отдельных регионах РФ приводит к трансформации традиционной этноконфессиональной ситуации.

В рамках достижения поставленной цели и проверки предлагаемой гипотезы в диссертации сформулирован ряд научно-практических задач:

• изложить историю западных христианских миссионерских практик в Восточной Азии, создавших фундамент для появления корейского протестантизма;

• показать основные вехи и механизмы формирования национальной версии корейского протестантизма и его особенности;

• выявить причины ориентации корейского протестантизма на активный прозелитизм в мире и дать характеристику его стратегий и тактик;

• определить место протестантизма в религиозной жизни современной России и причины его (протестантизма) усиления в 1990-2000-х гг.;

• дать характеристику зарубежным миссионерским протестантским практикам, реализуемым в субъектах РФ в Сибири;

• дать характеристику миссионерским практикам корейского протестантизма в рамках корейской диаспоры на Дальнем Востоке;

• определить особенности миссионерской работы корейцев среди коренных народов Южной Сибири и дать оценку ее реализации.

Состояние научной разработки темы исследования

В России этноконфессиональная проблематика традиционно входила в число исследовательских приоритетов дисциплин гуманитарного цикла. Интерес к этой теме возрос в 1990-х гг. в связи с процессами «религиозного ренессанса» в субъектах РФ. Ряд региональных научных и образовательных центров Сибири был сориентирован на эту проблематику, в том числе Институт археологии и этнографии СО РАН, Томский гос. университет, Томский политехнический университет, Омский гос. университет, Амурский гос. университет и т.д. В частности, на кафедре этнографии и музееведения в ОмГУ многие годы ведутся исследования этноконфессиональных процессов в Западной Сибири; в 1998 г. на базе университета была проведена конференция "Протестантизм в Сибири".

К 2000-м гг. опыт проведения академических религиоведческих конференций был освоен ведущими исследовательскими центрами Сибири; постоянными стали конференции: "Христианство на Дальнем Востоке" (Владивосток, с 2000 г.), «Сибирь на перекрестье мировых религий» (Новосибирск, с 2002 г.) и др., где рассматривался широкий круг вопросов по истории религий и предлагались оценки современных конфессиональных процессов. В 2001 г. появилось специализированное издание, инициированное АмГУ (г. Благовещенск) совместно с философскими факультетами МГУ и СПбГУ - журнал «Религиоведение» под редакцией дров философ, наук Забияко А.П. и Красникова А.Н.

В научных и общественных дискуссиях 1990-2000-х гг. этноконфессиональная проблематика заняла одно из приоритетных мест. Около 14% всех публикаций журнала «Этнографическое обозрение» 2000-х гг. были посвящены конфессиональной теме. В программах Пятого и Шестого Конгрессов этнографов и антропологов России (2003 г., 2005 г.) были выделены темы: «Антропология религиозности», «Межкоифессиональное взаимодействие и формирование механизмов религиозной толерантности», «Ислам в России и современном мире» и т.д.

Показателем актуальности конфессиональной темы в академическом дискурсе РФ последних лет является серия научно-исследовательских программ. При поддержке РГНФ в 2002 - 2005 гг. были реализованы 32 проекта по религиозной тематике, в том числе и по протестантизму в РФ; так например: «Соседство православия и протестантизма в российской глубинке и приграничье (сравнительный анализ на примере Западной Сибири и Республики Карелия)», «Протестантизм и народы Южной Сибири: история и современность» (ИАЭТ СО РАН) и другие.

В последнее время в РФ появились исследования, претендующие на экспертизу региональных этноконфессиональпых процессов (Тюгашев Е.А., Выдрина Г.А., Попков Ю.В. «Этноконфессиональные процессы в современной Югре», 2005 г.; Собольников В.В. «Межэтноконфессиональные отношения в Сибирском суперрегионе: социально-психологический анализ», 2003 г.). В центре внимания авторов этих и ряда других работ находятся вопросы, связанные с изучением религиозной истории регионов, с оценкой специфики этноконфессионального самоопределения населения, с изучением соотношения этноконфессиональпых ценностей и секулярной культуры. Однако в них игнорируются миссионерские, в том числе протестантские, практики, хотя протестантский прозелитизм приобретает все больший размах в различных регионах России.

При исследовании обозначенной в работе проблемы автор опирался на обширный круг этнографических, исторических и религиоведческих исследований с привлечением материалов теологических центров Европы и Азии.

Авторская оценка миссионерских практик корейских протестантов в контексте современной конфессиональной ситуации в ряде регионов РФ опиралась на исследования, посвященные истории христианизации Азии; в которых раскрываются механизмы и специфика адаптации христианского вероучения в различных этнических сообществах макрорегиона.

Тема христианизации азиатских стран возникла еще в XIX в. и первоначально являлась предметом исследовательских интересов самих миссионеров, непосредственных участников этого процесса.

Миссиология имеет давние традиции в мировой религиозной науке. Основателем протестантской миссиологии считается немецкий лютеранин Г. Варнек (1832-1910 гг.), который впервые стал подходить к миссионерской деятельности как к науке. Ему принадлежат такие работы как «Евангельская миссиология» (1892 г.), «История протестантских миссий от реформации до настоящего времени» (1902 г.) и др.

Методы и результаты евангелизации стран Восточной Азии, в том числе и Кореи, освещались в публицистике конца XIX в. - в частности, на страницах журнала «Korean Repository»; в 1892 г. журнал издавался силами методистской церкви, при участии известного миссионера Г. Апензеллера. Это был самый читаемый в г. Сеуле журнал, он содержал сведения о миссиях, культуре и языке христианизируемых народов. Преемником этого журнала стал ежемесячник «Korea Review» (1901-1905 гг.), также издаваемый методистами. С 1904 по 1914 гг. генеральный совет евангелических миссий издавал ежемесячный журнал «Korea Mission Field», содержавший в основном сведения о ходе миссионерской работы.

Всемирная Эдинбургская конференция по миссиологии 1910 г. стала отправной точкой для развития миссиологии как практического руководства. Тогда в христианском мире сложилось отношение к миссионерству как к основной цели существования Церкви и ее первостепенной задаче.

Частью историографической традиции и одновременно важным источником по истории западного миссионерского движения в Корее стали дневники, мемуары миссионеров. В 2003 г. была издана работа Д. Кларка, написанная на основе семейных архивов семьи Кларков, работавших в миссии с 1902 г. - «Опасная жизнь в Корее. Западный опыт 1900-1950 гг.»; в 1983 г. было переиздано сочинение миссионерки Лилиас Андервуд Хортон, посвященное миссионерской семье Андервудов, более ста лет преподающих в Университете Ёнсэй - «Андервуды Кореи» (репринт книги 1918 г.).

В XX в. миссиологическое направление продолжало активно развиваться. Особое влияние на развитие миссионерского движения оказали работы протестантских миссиологов Д. Мак-Гаврана «Закономерности роста церкви» (1970 г.) и П. Вагнера «Ваша Церковь может вырасти» (1976 г.), которые описали механизмы роста церквей и обеспечили миссиологию практическим инструментарием для успешной миссионерской работы, в том числе в Корее.

В России в XX в. тема миссионерства, в основном, также была предметом исследования среди самих миссионеров и теологов. Миссиологическая теория в России развивалась в рамках РПЦ.

Из ранних работ российских авторов, освещавших деятельность западных миссионеров в Корее, необходимо назвать работу архимандрита Павла (Ивановского) «Современное положение христианских миссий в Корее» (1903 г.), содержащую описание ранней истории католических и протестантских общин в Корее на основе личных наблюдений автора.

Аналитические исследования христианизации стран Востока развивались в российской науке XX в. в рамках изучения истории православных миссий в странах Восточной Азии. При подготовке данной работы они имели большое значение, т.к. позволяли оценить общее и особенное в методах и идеологии прозелитизма христианских церквей. Российско-корейские религиозные связи освещал Архимандрит Августин (Никитин). Вопросам исторического и культурного присутствия РПЦ в Корее было уделено большое внимание в статьях Курбанова С.О. (1997 г.), Симбирцевой Т.М. (2000 г.), Ким Г.Н. (2001 г.).

Среди авторов, рассматривавших исторические судьбы православия в Японии необходимо назвать, прежде всего, сотрудников Университета Йокогама: Мицуо Наганава и Саблину Э.Б. (2000 г.). Огромную информационную ценность представляет изданный в 2004 г. 5-томник «Дневников» святителя Николая Японского.

Несомненный вклад в изучение христианства в Китае и истории миссий внесли работы Волоховой А.А. (1993 г.), Дубровской Д.В. (2000 г.), Дацышена В.Г. (2000 г.), Ломанова А.В. (2002 г.).

В геополитическом ключе эта тема рассматривалась Мурадяном А.А. в его монографии «Американские миссионеры в странах дальнего Востока, Юго-Восточной Азии и Океании в XIX в.» (1971 г.). Комплексное исследование взаимодействия западных миссионеров (католиков и протестантов) и китайской культуры было предпринято в работе Ломанова А.В. «Христианство и китайская культура» (2002 г.), работе католических миссий посвящена монография Дубровской Д.В. «Миссия иезуитов в Китае» (2000 г.).

Анализ процессов адаптации христианства в азиатских сообществах вообще, и в корейском обществе в частности, в данной работе опирался на исследования традиционного пласта религиозного сознания стран Восточной Азии. Большое значение для подготовки этих разделов имели работы известных отечественных востоковедов и этнографов: Ионовой Ю.В. (1982 г.), Мещерякова А.Н. (1991 г.), Торчинова Е.А. (1997 г.), Накорчевского А.А. (2000 г.), Васильева Л.С. (2001 г.).

Поскольку ключевой для диссертации стала тема миссионерства в различных этнических средах азиатской части России, в том числе среди корейской диаспоры, крайне полезными оказались монографии: Пак Б.Д. «Корейцы в Российской империи» (1993 г.), Ким Г.Н. «История иммиграции корейцев» (1999 г.), Петрова А.И. «Корейская диаспора па Дальнем Востоке России 60-90-е годы XIX века» (2000 г.) и «Корейская диаспора в России 1897-1917 гг.» (2001 г.).

Чрезвычайно активно в российской науке изучалась проблема религиозного синкретизма, возникшего в результате взаимодействия христианства и традиционных религий. Процессам сиикретизации восточных учений в XX в. в российской гуманитарной науке были посвящены работы Ткачевой А.А. (1991 г.), Малявина В.В. (1997 г.), Тертицкого К.М. (2000 г.). В частности, Ткачева А.А. в работе «Новые религии Востока» дала подробный анализ развития религиозной ситуации в восточных обществах

Индии и Японии), раскрыв универсальные механизмы процесса трансформации религиозного сознания обществ модернизационного типа. Эта работа также определила исследовательскую платформу данной диссертации. Важное значение для разработки концепции авторского исследования имела диссертация Жукова А.В (1995 г.), посвященная южнокорейской Церкви Объединения, которая также касалась вопросов влияния христианства на формирование новой религиозной традиции в южнокорейском обществе.

При этом следует отметить, что русскоязычная библиография, посвященная непосредственно истории формирования, адаптации и трансформации протестантизма в Корее - не велика. Попытка дать общую картину истории религий в Корее была предпринята профессором Казахского гос. университета Ким Г.Н. в его работе «История религий в Корее» (2001 г.). В этом обзорном сочинении были обозначены основные вехи истории протестантизма в Корее, однако его современное состояние и особенности миссионерских практик не получили оценки.

При разработке темы христианизации Кореи были учтены публицистические статьи Лаиькова А.Н.; в частности его обзорная статья «Христианство в Корее» (1999 г.).

Проблеме взаимодействия политики и религии посвящена статья Мазурова В.М. в сборнике «Республика Корея: опыт модернизации» (1996 г.). Социально-политической проблематике посвящены и статьи дальневосточных исследователей-политологов Доровской Н.В. и Доценко О.А., опубликованные в сборнике «Роль религиозного фактора в жизни корейского общества» (2004 г.). В данном сборнике приведены материалы, позволяющие оценить соотношение конфессионального и политического факторов в истории становления протестантизма в Республике Корея; рассмотрен вклад корейских христианских политиков, членов правительств в формирование идейно-политических приоритетов нации.

Пытаясь выявить общее и особенное в процессах христианизации этнических сообществ Азии, автор обратился к зарубежным исследованиям, посвященным христианизации Кореи и других стран макрорегиона.

Доктрипальные особенности протестантских деноминаций Кореи в полной степени осветил Ли Чжебом в своем диссертационном исследовании «Пятидесятнические отличия корейской церкви и причины роста», защищенной в теологической семинарии Фуллера еще в 1986 г. В данной работе Ли Чжебом аргументировано доказал, что среди протестантских центров церкви с большим набором пятидесятнических элементов имели очень высокие темпы роста. Оценка этой тенденции была учтена автором при анализе ситуации в регионах азиатской части России.

Проблема трансформации христианства в Корее в теологическом контексте активно разрабатывалась корейскими авторами начиная с 1980-х гг. Исследователи религии стран Азии работали и работают в парадигме западной социологии и богословия и публикуются в англоязычном формате. Пытаясь дать общую характеристику феномена корейского протестантизма, автор опирался на исследования Д. Кларка «Христианство в современной Корее» (1986, 2003 г.), Ким Игчжина «История и теология Корейского пятидесятничества: Сунбогым» (2003 г.); в них рассматривается история развития и проводится глубокий теологический анализ корейского протестантизма, в том числе пятидесятнического движения Сунбогым, к которому принадлежит церковь Йоидо Фул Госпел, ведущая миссионерскую работу в Туве и Бурятии.

В целом, миссионерская тематика за рубежом является предметом широкомасштабных исследований, которые проводятся в основном силами теологических институтов. Основными центрами, ориентированными на изучение протестантизма в азиатских сообществах, являются: Теологическая Семинария Фуллер (Fuller Theological Seminary, School of World Mission); Центр миссиологических исследований (Uitgeverij Boekencenrtum, Zoetermeer) - Нидерланды; Корейский Исследовательский Институт Миссиологии (Korean Research Institute of Mission). Их материалы, содержащие исторические и статистические данные по деятельности протестантских, в том числе корейских миссионеров, широко привлекаются в данной работе. Среди европейских центров, которые занимаются изучением феномена не-западных, в том числе корейских, миссионеров в Европе, необходимо назвать Европейскую исследовательскую группу по изучению пятидесятничества - European Research Network on Global Pentecostalism.

Светское направление изучения религии в странах Восточной Азии представлено социологическими исследованиями ряда университетских (основанных религиозными организациями и миссионерскими союзами) центров. Это, прежде всего известные католические иезуитские университеты - Университет Соган (г. Сеул, Республика Корея), Университет София (г. Токио, Япония), Университет Нанзан (г. Нагоя, Япония).

При университете Нанзан ведет активную исследовательскую деятельность Институт Религии и Культуры, основанный в 1974 г. и издающий журнал Japanese Journal of Religious Studies (Японский журнал исследования религий). В рамках этого и других изданий публикуются материалы по истории и социологии христианства в Азии ведущих специалистов. В частности, исследования некоторых из них по Японии - Д. Рейда, Р. Фокс Янга, М. Мюллинса - были использованные при подготовке диссертации, т.к. они имеют большое значение для понимания механизмов христианизации восточных этнических сообществ.

Крайне полезными оказались материалы проекта, который выполнялся Университетом Мэйдзи Гакуин (г. Токио, Япония) и Международным Центром миссиологии (World Mission Unit) совместно с Пресвитерианской церковью США. По его результатам в 1995 г. был опубликован сборник научных статей «Перспективы христианства в Японии и Кореи» (Perspectives on Christianity in Korea and Japan: the Gospel and culture in East Asia), данные которой активно привлекались автором.

Перечисленные издания ввели в оборот обширный фактический материал. Выводы авторов, рассмотревших тенденции и механизмы адаптации христианства к этнокультурным особенностям Востока, имеют методологическое значение, т.к. позволяют выйти па типологический уровень обобщений, показав закономерности формирования и трансляции корейского протестантизма в контексте этнополитической истории Азии.

Высоко оценивая методологическое значение работ отечественных и зарубежных специалистов, нельзя не заметить, что глубоко и всесторонне освещая проблемы христианства в Восточной Азии, они не рассматривали вопросы христианского прозелитизма за пределами макрорегиона, в частности в РФ.

Вопрос о вторичной христианизации стран СНГ и России усилиями протестантских миссионеров из Европы, Америки и Кореи остается мало изученым. Обращение автора к этой теме определяет новизну данного диссертационного сочинения.

Большинство российских авторов изучавших протестантизм, традиционно ограничивались историко-культурной проблематикой. Именно эти аспекты были обозначены на конференции 1998 г. "Протестантизм в Сибири" (ОмГУ). Изучению истории протестантских деноминаций в советской Сибири посвящены монографии Смирновой Т.Б. (г. Омск - 2002 г.), Сосковец Л.И. (г. Томск- 2003 г.), Савина А.И. (г. Новосибирск- 2004 г.), статьи Конева Е.В. (2002 г.).

Особенностью современного изучения религиозной ситуации является то, что в научный процесс активно включаются религиозные центры, выступая организаторами исследовательских программ. Деятельность современных протестантских церквей, их отношения с обществом и государством являются темами статей Лункина Р.Н. и Филатова С.В., вошедших в коллективную монографию «Религия и общество: Очерки современной религиозной жизни России» (под редакцией Филатова С.1>., 2002 г.); она была подготовлена на основе полевых исследований, проведённых авторами в течение 1998-2001 гг. в 78 субъектах РФ. Чрезвычайно информативными являются материалы трехтомника «Религиозная жизнь современной России» (2003-2005 гг.); его второй том полностью посвящен протестантизму в России. Данное издание стало результатом совместного проекта российских ученых (Лункина Р.Н., Филатова С.Б. и др.) с Кестонским институтом (Великобритания), ориентированным на протестантскую теологическую традицию.

Именно религиозной науке принадлежит первенство в изучении миссионерских практик; но при безусловной ценности работ данного направления, они имеют про-религиозную ориентацию и могут быть использованы с известными оговорками.

Светских исследований на тему современного миссионерства не так много. Тема современного христианского, прежде всего протестантского, прозелитизма лишь начинает разрабатываться в российской науке. Особенно в этой связи необходимо отметить статьи и монографию «Экспансия» сотрудника Академии Госслужбы при президенте РФ Трофимчука Н.А. (1998 г.), которые посвящены взаимосвязи миссионерства и политики. В этом же направлении написаны статьи главного специалиста администрации Хабаровского края Свищева М.П. (1999 г.), который анализирует зарубежную миссионерскую деятельность в геополитическом контексте на современном материале Дальнего Востока РФ.

Попыткой дать оценку религиозным процессам в РФ (в Якутии, Татарстане и др.) стала монография Щипкова А.В. «Во что верит Россия. Религиозные процессы в пост-перестроечной России» (1998 г.). Анализируя конфессиональную ситуацию в регионах, автор особенно отметил такие явления, как рост протестантских церквей в регионах РФ, синкретизацию христианских верований с шаманизмом на примере Якутии и др.

Проблема влияния протестантизма на этнические сообщества Сибири уже обозначена российскими исследователями; историческим и этнокультурным аспектам этой темы посвящены работы: Мышлявцева Б.А. (2002 г.) и Хомушку О.М (1998 г., 2005 г.) по Республике Тыва (РТ); по Дальнему Востоку - Забияко А.П. (2001 г.), Кобызова Р.А. (2003 г, 2005 г.) Дударенок С.М. (2005 г.); по Алтаю - Бурнакова В.А. (2004 г., 2005 г.);

Бадмаева А.А. и Маншеева Д.М. о протестантских общинах г. Улан-Уде (2005 г.) и т.д.

Общая характеристика религиозной ситуации в РТ представлена в статьях Хомушку О.М. (1998-2006 гг.); в них приведены данные опросов общественного мнения относительно присутствии в республике нетрадиционных религий, иностранных миссионеров, гуманитарных религиозных фондов и др., оказавшихся крайне полезными для данной диссертации.

Безусловный вклад в исследование этноконфессиональных процессов в Туве внес Мышлявцев Б.А., рассмотрев современные религиозные процессы в регионе; на полевых материалах ученый показал причины негативного восприятия протестантизма местным населением и сделал выводы о возможных причинах распространения протестантских организаций.

Полевые материалы исследователя Бурнаков В.А. о деятельности протестантских церквей на Алтае и в Хакасии представляют интерес, его авторская позиция настаивает на том, что протестантизм нивелирует этническую самобытность коренных народов Южной Сибири.

Работы Забияко А.П. и Кобызова Р.А. описывают особенности современной этноконфессиональной ситуации в Амурской области и в целом на ДВ РФ; в них раскрываются причины увеличения количества протестантских организаций. Дударенок С.М. в своих статьях освещает конфессиональную ситуацию в Приморье; в том числе дает характеристику общественного мнения относительно деятельности в крае корейских миссионеров.

Исторические, этнографические и статистические материалы, впервые введенные этими исследователями, представляют огромный интерес. Однако следует заметить, что проблема протестантского прозелитизма рассматривается без анализа миссионерских практик, их истории и идеологии. Деятельность корейских протестантских церквей на территории азиатской части современной России до сих пор не являлась предметом изучения российской гуманитарной науки. Это определяет оригинальность и научную значимость данной работы.

Методология и методы исследования.

Данная диссертационная работа представляет собой попытку совмещения теоретического и прикладного подходов к исследованию и имеет комплексный характер. Методологию работы определяют положения о роли конфессионального фактора в этнических процессах, о механизмах трансляции религии и ее адаптации в иноэтничной/ииоконфессиопальной среде, а также положения о формировании национальных форм мировых религий и о месте религиозного фактора в конструировании новых национальных идентичностей.

Вопрос о месте религии в обществе одним из первых поставил М. Вебер в серии работ: «Протестантская этика и дух капитализма» (1905 г.); «Социология Религии» (1916 г.); «Хозяйственная этика мировых религий» (1919 г.). Впервые он рассмотрел религию в тесной взаимосвязи с процессами социального и экономического развития. На примере протестантизма М. Вебер показал вклад религии в развитие общества современного индустриального типа. Его оценка религии как инструмента и признака дифференциации этносоциальных сообществ приближалась к цивилизациониой концепции; при этом под цивилизацией в начале XX в. понимались пространственные общности людей, объединенные определенными чертами культуры; и одним из системообразующих факторов в их становлении выступала религия.

Цивилизационный подход оставался одним из доминирующих течений в европейской гуманитарной науке на протяжении всего XX в. Его выдающийся представитель А. Дж. Тойнби в работах 1946 г., 1957 г. и др. хотя и использовал многофакторный подход, был близок к приданию религии главной роли в цивилизациониой детерминации. Известный философ истории С. Хантингтон в своей монографии «Столкновение цивилизаций» (1997 г.) классифицировал цивилизации по принципу принадлежности к той или иной религиозной традиции и рассматривал их

21 будущее взаимодействие с этой точки зрения. Именно цивилизационный подход стал определяющим в богословской и светской традициях Европы и России при оценке роли религии и миссионерского движения.

Религиозный фактор назывался в числе приоритетных при определении специфики национального развития России в XIX в. На рубеже XX - XXI вв. дискуссии о значении религии в России вновь приобрели актуальность. В отечественной публицистической и в академической традиции религия по-прежнему рассматривается как важнейший цивилизационный и этнодифференцирующий фактор.

При определении ключевого для российской этнологии понятия «этнос» также подчеркивается роль религии. По определению Бромлея Ю.В., под этносом следует понимать исторически сложившуюся на определенной территории устойчивую совокупность людей, обладающих относительно стабильными особенностями языка и культуры (включая религию), сознанием своего единства и отличия от других подобных образований (самосознанием), фиксированным в самоназвании (этнониме) [Бромлей, 1983, 1987].

Согласно теории, положенной в основу данной работы, этносы представляют собой динамичные системы; конфессиональный фактор оказывает существенное влияние на течение этнических процессов и нередко играет этнообразующую роль. Особенно повышается значение религии при сохранении этнической идентичности в условиях иноэтничного окружения или межэтнической конкуренции [Токарев, 1986; Пучков, 1973].

Известно, что религиозный фактор может играть основополагающую роль в консолидирующих и интеграционных процессах разного уровня. Со времени формирования государств Древнего мира происходил процесс унификации религии родственных этносов: появлялся общий пантеон и религия начинала играть объединяющую и дифференцирующую роль [Токарев, 1986].

В эпоху средневековья европейские этносы были преимущественно одпоконфессиональными из-за строгой регламентации духовной жизни.

Тогда, по мнению Пучкова П.И., превалирование конфессионального сознания над самосознанием этническим являлось специфичной чертой. Образование поликонфессиональных сообществ относится к позднему средневековью [Пучков, 1973].

В эпоху реформации взаимодействие религиозных и этнических факторов развивалось по двум путям: с одной стороны, национальные интересы формирующихся государств определяли религиозное движение; с другой - преобладание религиозного самосознания приводило к разделению поликонфессиопальных этносов. Конфессиональная принадлежность в эпоху реформации проявилась как этнообразующий фактор [Пучков, 1973].

Непосредственное рассмотрение связи этнического и конфессионального на реальных примерах привели исследователей (Пучкова П.И., Ипатова А.Н., Шерстовой Л.И. и др.) к разработке понятия этноконфессионалыюй общности, под которой понимают особый тип социальной общности людей с религиозно-оформленным укладом, этническое самосознание которых выступает как религиозное, принимающее в конкретных социально-исторических условиях функции этнического определителя [Ипатов, 1978].

При характеристике этноконфессиональных общностей важно подчеркнуть, что в ходе освоения религии этнические явления постепенно становятся составными элементами культа, «конфессионализируются». Также элементы культового комплекса, ритуалы, этика и т.д. проникают в формы общественной жизни, сливаются с традиционными верованиями и этнизируются. Таким образом, происходит срастание религиозных элементов с рядом признаков этнической общности, таких как: форма хозяйства, быт, этническое самосознание и т.д. [Ипатов, 1978].

На основе соотношения религиозного и этнического принято выделять несколько основных типов этноконфессиональных общностей (ЭКО): ЭКО первого порядка - это группа людей, религиозная и этническая принадлежность которых совпадает и выражается в конфессиональном самоназвании; ЭКО второго порядка создают этнотерриториальные группы людей, где этническая идентификация заслоняет конфессиональную; ЭКО третьего порядка - это группа, выделившаяся из основного этнического массива по религиозному признаку, но имеющая самоназвание, в котором религиозная особость не отразилась. Выделяется также обширная группа ЭКО, образовавшихся в результате распространения мировых религий среди народов, уже исповедующих другие мировые религии; для них осознание своей религиозной особости не заслоняет и не изменяет этнической принадлежности [Ипатов, 1980]. Таким образом, важным для данной работы стало положение, что понятия конфессиональной и этнической идентичности, хотя и могут совпадать при определенных условиях у населения, тем не менее они могут и не находится в непосредственной связи меджду собой.,

Проблемы формирования ЭКО, связанные с переносом и адаптацией религиозных традиций, могут быть рассмотрены с учетом обобщений в области теории культуры этноса и культурных инноваций. Механизмы освоения культурных новаций и перевода их в традицию в отечественной этнологии были определены Арутюновым С.А. На основе анализа этапов заимствований (селекция, ротация, интеграция и т.д.) исследователь пришел к выводу, что инновация может структурно интегрироваться в систему культуры этноса; она может получить этноиптегрирующую и этиодифферепцирующую функцию и из культуры этноса проникнуть в этническую культуру, став частью традиции [Арутюнов, 1989].

Соотношение этнологических и религиоведческих подходов в рамках данной диссертации определило особенности терминологического аппарата диссертации.

Процесс, посредством которого привнесенные религиозные традиции начинают вливаться в местную культуру, описывается в литературе (светской и богословской/миссиологической) такими терминами как: ипдигенизация, инкультурация, контекстуализация, синкретизм.

Индигенизацией (от англ. indigenous - аборигенный) считается процесс, в ходе которого при контакте с местной культурой привнесенные религии претерпевают изменения. Характер индигенизации, в конечном счете, зависит от творческих усилий носителей местной культуры и заключается в создании национальных христианских движений/церквей. При этом легитимная ипдигенизация часто обозначается как инкультурация (вход в культуру), или контекстуализация (включение в местный культурный контекст). Богословами термин «контекстуализация» большей частью используется для описания процессов интерпретации Библии в свете местной культуры и мировоззренческих реалий.

Синонимом термина «контекстуализация» в работах зарубежных и российских авторов часто выступает термин «синкретизм». Но для теологов понятие «синкретизм», широко применяемое светскими учеными и, прежде всего, этнографами, имеет уничижительный оттенок и используется для характеристики нелигитимных форм религиозного взаимодействия.

Следуя сложившейся в российской академической науке традиции, автор использует термин «синкретизм», понимая под ним взаимопроникновение различных форм религиозных доктрин и практик в ходе истории. В данной работе также используются термины - «адаптация», «ипдигенизация» и «инкультурация» для характеристики процессов внедрения христианства в принимающие сообщества.

При ориентации на изложенные методологические принципы, подходы и понятия, автор прибегает к сравнительно-историческому методу для анализа механизмов и результатов внедрения протестантских миссионерских практик в странах Восточной Азии и в азиатской части России. Данный метод позволил проанализировать исторические условия переноса христианства в культуру пародов Восточной Азии в целом и протестантизма в культуру корейского этноса в частности. При этом этноконфессиональные процессы рассматривались в работе в развитии с опорой на исторические ретроспекции и религиоведческий анализ. Цель данного метода также заключалась в выявлении общих и специфических аспектов утверждения корейского протестантизма в ряде регионов Сибири и ДВ РФ в конце XX - начала XXI вв. При этом автор ориентировался на этно-культурный подход, пытаясь выявить этнические специфические черты, которые инкорпорировал протестантизм, адаптируясь к этнической специфике в различных регионах.

В ходе исследования особое внимание уделялось сбору статистики, характеризующей деятельность протестантов, и анализу официальной текущей документации. При оценке ситуации в Саяно-Алтайском регионе были использованы качественные методы этносоциологических исследований, в том числе включенное наблюдение, интервьюирование, анкетирование, качественный контент-анализ локальных и религиозных СМИ и тематических сайтов системы Интернет.

Комплексный подход к исследованию, опирающийся на использование ряда конкретных методик, позволил достичь итоговой цели работы -проследить историю становления корейского протестантизма и его миссионерских практик и дать оценку современного прозелитизма в азиатской части Российской Федерации.

Источниковая база

Источниковую базу работы определил комплекс материалов различного типа. Информационную базу диссертации составили полевые материалы автора. Полевые исследования проводились: в Республике Хакасия (г. Абакан, г. Черногорск), в Республике Алтай (г. Горно-Алтайск, с. Кебезепь Турочакского р. - место проведения Эл-Ойын в 2004 г., с. Аскат Майминского р. - место сосредоточения религиозных центров), в Республике Тыва (г. Кызыл), в Сахалинской области (г. Южно-Сахалинск).

Церкви, основанные корейскими протестантами, сегодня действуют в Р.Алтай и Р.Тыва: это Горпо-алтайская пресвитерианская Церковь в г. Горно

Алтайске, и Церковь Сунбогым в г. Кызыле - именно на их изучении были сосредоточены основные усилия.

Автору удалось присутствовать на службах в протестантских церквях, проводить наблюдение во время проведения евангелизаторских кампаний: частью исследовательской практики стало проживание в тувинской церкви Сунбогым с корейскими миссионерами в августе 2005 г.

Были проведены включенные наблюдения церковных служб, миссионерских евангелизаторских кампаний в г. Южно-Сахалинске, в Туве, на Алтае и в Хакасии, проведены серии тематических интервью с лидерами и прихожанами церквей, работниками региональных администраций, занимающихся религиозными проблемами, корейскими и американскими миссионерами, участниками евангелизаторских кампаний.

Для оценки степени влияния корейских протестантских практик в г. Кызыле, г. Горно-Алтайске, г. Новосибирске были проведены интервью со студенческой молодежью - представителями алтайской и тувинской общин, среди которых были адепты христианства и те, кто не причислял себя к христианскому вероисповеданию.

Интервью были оформлены в соответствии с требованиями методик этносоциологических исследований. По существующим правилам во время проведения социологического исследования по проблемам, затрагивающим конфликтные темы, идентификация участников проводится по сокращенной схеме. Попытка точной фиксации (фамилии, социального статуса и т.д.) может привести к сокрытию или искажению информации со стороны участников, поэтому подобная процедура осуществляется только с согласия респондента [Сикевич, 2005, с. 122]. Это определило характер атрибуции ряда тематических интервью автора.

Данные полевых этно-социологических исследований (многочисленные интервью и т.д.) дополнялись и корректировались с опорой на официальные материалы. Документация, использованная в работе, имела текущий характер; т.к. в соответствии с существующей административной процедурой, материалы по религиозным организациям с 1991 г. находятся непосредственно в управлениях регистрационных служб регионов и представительствах Минюста.

Важным источником в рамках данной работы стали статистические материалы, дающие представление о количестве и составе зарегистрированных религиозных объединений в регионах РФ. Статистические данные были получены из официальных источников -реестры по административным образованиям азиатской части России (Приморскому, Хабаровскому, Красноярскому краям, Республике Алтай, Магаданской обл. и т.д.) с 1990-го по 2005 гг. были любезно предоставлены администрациями регионов.

Значительный объем информации содержался в периодике и на сайтах государственных учреждений и региональных администраций, а также на сайтах самих религиозных организаций и статистических служб; в том числе общероссийские данные о зарегистрированных религиозных объединениях в РФ на 2001 и 2004 гг.

Помимо количественной, в работе предпринималась качественная оценка этноконфессиональных процессов, происходящих в азиатской части России; для этого широко использовалась светская публицистика, формирующая общественный дискурс относительно религиозной ситуации на местах. Это, прежде всего, печатные и онлайновые версии газет, посвященных религиозной тематике («НГ-религии», «Религия и СМИ», электронный журнал «Христианство», др.).

Для оценки реакций региональных сообществ на миссионерские практики был проведен анализ материалов таких изданий, как газеты «Абакан» и «Хакасия» в РХ 2000-2005 гг., газета «Центр Азии» 2002-2005 гг. в РТ, газеты «Постскриптум» и «Звезда Алтая» РА 1995-2005 гг.

Дополнительными важными источниками стали общественные дискуссионные форумы на тематических Интернет-сайтах; в частности, форум на Сайте тувинского народа (www.tyvanet.org), и на Сайте бурятского народа (www.buryatia.org), посвященные религиозной тематике. Привлекательность данного источника заключается в том, что он охватывает дискуссией самый широкий спектр религиозных, культурных, национальных проблем, и при этом участники форумов, оставаясь инкогнито, открыто высказывают свои мнения по актуальным вопросам современности.

Помимо внешней оценки в работе были использованы аутентичные материалы - информативным источником стала конфессиональная пресса Саяно-Алтайского региона: «Христианский Вестник Алтая» - газета Алтайского краевого объединения РЦ ХВЕ - 2005 г., «Новая Жизнь» - газета Христианской церкви Новая Жизнь г. Горно-Алтайска, «Источник» - газета Пресвитерианской церкви г. Горно-Алтайска 2005 г., «Христианские ведомости» - газета христиан евангельской церкви Сибирь 2004 - 2005 гг., «Зеркало молодой Хакасии» - газета Лютеранской церкви (СибЕЛЦ) 2004 -2005 гг. В работе широко привлекались материалы сайтов религиозных объединений и церквей (портал «Протестант», «Мирт» и др.).

Теологические аспекты и миссионерские методы корейских протестантов анализировались с опорой на онлайновые журналы (Asia Journal of Pentecostal Studies, Cyberjournal for Pentecostal-Charismatic Research, Journal of Asian Missions и др.) и тематические сайты миссиологических институтов Азии и миссионерских союзов (Исследовательский институт городских и национальных миссий, Институт Исследования Корейских Миссий и др.).

Источники на корейском языке - это прежде всего сайты корейских религиозных организаций - пресвитерианской, методистской, баптистской церквей, Йоидо Фул Госпел и др., которые содержат информацию (в том числе в аудио- и видео-форматах) о структуре организаций, целях и задачах социальных и евангелизаторских кампаний, теологическую информацию о доктринах и практиках и т.д.; а также Интернет сайты миссионерских структур - Ассоциации корейских миссионеров за рубежом, Корейской Академии Истории Церкви и др.

Важным источником исследований религиозной ситуации в Республике Корея стала еженедельная христианская газета Кидок Синмун (The Kidok Shinmun).

В целом диссертация опирается на комплекс источников, внешний и внутренний анализ которых обеспечивает репрезентативность выводов работы.

Научная новизна и практическая значимость исследования заключается в том, что диссертация представляет собой первую попытку комплексного анализа прозелитизма корейского протестантизма и его миссионерских практик в азиатской части РФ в связи с проблемой сохранения этноконфессионалыюй и этносоциальной стабильности в макрорегионе.

Представленные в диссертационной работе теоретические материалы могут быть использованы для дальнейшего изучения как в целом этнических и религиозных процессов в обществе, так и конкретно - корейского протестантизма в Азии. Большой объем материалов по истории и современному состоянию христианской религиозной традиции в странах Восточной Азии, впервые представленный на русском языке, может оказаться полезным для исследований, ориентированных на этническую и религиозную историю стран Востока. Различные аспекты диссертации могут найти применение при подготовке учебных лекционных курсов по религиоведению, этнологии и социологии религии, по истории стран Восточной и Северной Азии.

Результаты авторских полевых сборов в Саяно-Алтайском регионе и в целом выводы по проблеме корейского прозелитизма в ряде регионов РФ могут быть использованы администрациями регионов и советами по взаимодействию с общественными и религиозными организациями при разработке программ этноконфессионалыюго мониторинга территорий и выработке рекомендаций по оптимизации взаимодействия государства и религиозных организаций на местах.

Структура исследования

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы, списка сокращений; а также семи приложений со статистическими материалами и иллюстрациями.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Корейский протестантизм и особенности его миссионерских практик в азиатской части Российской Федерации в конце XX - начале XXI вв."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Диссертационное исследование стало результатом анализа конфессиональной ситуации, сложившейся в России в конце XX - начале XXI вв. В постсоветский период российское общество впервые столкнулось с таким явлением как корейский протестантизм; активность корейских миссионеров в регионах РФ вызвала бурную реакцию общественности, РПЦ и органов власти. Возникло и до сих пор остается множество вопросов о методах и целях деятельности корейских миссионеров в России и о том, что же собой представляет корейский протестантизм в целом. Широкий спектр проблем, связанных с присутствием корейских протестантов в азиатской части России, определил содержание данной работы.

Анализ механизмов проникновения протестантизма в этнические сообщества в работе опирается на обзор западных христианских миссионерских практик, реализованных в Восточной Азии в исторической ретроспективе. Христианские миссионеры (католики, православные, затем протестанты) присутствовали в странах макрорегиона с XV в. Однако, лишь в начале XX в. были выработаны миссионерские либеральные практики христианизации, которые открыли возможности адаптации христианства к локальным социо-культурным особенностям Восточной Азии. Особая роль в это принадлежала протестантам.

Либерализация миссионерских подходов в начале XX в. совпало с периодом, когда в странах Восточноазиатского макрорегиона начались процессы модернизации и реструктуризации традиционных обществ, сопровождавшиеся поиском религиозных альтернатив.

Христианское учение, привнесенное западными миссионерами, оказалось в разной степени востребованным в странах Восточной Азии. Именно в Республике Корея в силу исторических обстоятельств в первой половине XX в. протестантизм стал идеологией движения национального освобождения; получила распространение христианская национально-мессианская модель возрождения нации.

После Второй мировой войны в Республике Корея христианство официально получило равные права с другими религиозными традициями. Однако непосредственное влияние США во многом определило политический и социокультурный курс национальной элиты. Президенты Ли Сынман (1948-1960 гг.), Чон Духван (1980-1988 гг.), Ро Дэу (1988-1993 гг.), Ким Ёнсам (1993-1998 гг.), Ким Дэджун (1998-2003 гг.) были верующими христианами. При участии западных миссионеров и под влиянием США была сделана ставка на внедрение христианских институтов - проводников либеральной демократии. Для этого были внесены изменения в соционормативную и образовательную сферу; реализовывались программы по евангелизации в армии и университетах; миссионерская работа велась на предприятиях социальной сферы. К 1960 г. в стране было 623 тыс. христиан, а в 1985 г. их стало 6,4 млн. человек. К 2005 г. в стране к верующим себя отнесли 53.5% корейцев - 24.4% буддистов, 21.4% протестантов, 6.7% католиков, 0.9% других [Кидок Синмун, 08.06.2005]. При этом в 2002 г. 39.6%) протестантов и 25.3% католиков занимали места в южнокорейском парламенте.

К концу XX в. протестантизм в Республике Корея перестал восприниматься как инновация и превратился в органическую часть этнической культурной традиции; он приобрел этническую специфику; следует назвать такие специфические черты, как: использование молитвенных гор, всенощные и утренние молитвы, активная работа локальных ячеек, проведение собраний возрождения и т.д.).

Во второй половине XX в. по мере выхода из экономического кризиса корейский этнос предпринял попытки осмыслить свое место в мировом сообществе. Сформировалась и стала поддерживаться идея «корейской мессии», которая воплотилась в активной миссионерской деятельности корейцев по всему миру. В этом выражалась потребность набирающего силу корейского государства выйти за рамки собственного национального изоляционизма. В 2002 г. корейские миссии находились в 156 странах, а число миссионеров достигло 10 тыс. человек. Анализ социальпополитических и этноконфесиопальных процессов в Корее, предпринятый в работе, позволил впервые обозначить основные тенденции в становлении корейского протестантского прозелитизма за пределами страны.

Активный корейский прозелитизм совпал по времени с открытием границ стран постсоветского пространства в 1991 г. В этот период в послереформенной России на фоне «религиозного ренессанса» протестантизм усилил свои позиции. В 2005 г. лидеры протестантизма оценивали численность прихожан в России в 2 млн. человек. Важно, что распространению протестантизма способствовала миссионерская деятельность европейских, американских и корейских церквей, ориентированная на широкие этносоциальные слои, в том числе сообщества коренных народов Сибири и Дальнего Востока РФ.

В рамках миссионерского движения в РФ с начала 1990-х гг. видное место занял корейский протестантизм. Первые церкви были основаны в 1991 г. при помощи этнических российских корейцев. К началу 2000-х гг. в Приморском крае корейские церкви составили 30% от общего числа протестантских церквей края, что составляет 17% от всех зарегистрированных в крае религиозных организаций. Если первоначально корейские миссионеры основывали церкви в городах для российских корейцев, то с середины 1990-х гг. корейские миссионеры вышли за узколокальные рамки диаспоры и стали организовывать церкви для других этнических групп в субъектах РФ на территории Сибири.

В целом, анализ корейского прозелитизма на территории РФ, впервые предпринятый в данной работе, позволяет выделить следующие его составляющие:

• религиозная деятельность в корейской диаспоре, направленная на формирование общей этноконфессиональиой идентичности для укрепления связей корейских диаспор с этнической родиной -Республикой Корея;

• «транзитный прозелитизм», направленный на корейскую диаспору КНР, КНДР и ряда республик СНГ с территории РФ;

• работа по евангелизации трудовых мигрантов, представителей диаспор (казахов, таджиков, узбеков и др.) РФ с целью пролонгированной евангелизации стран их исхода;

• религиозная деятельность в этнических средах, в основном среди тюркско-монгольских народов Сибири.

Деятельность корейских протестантов разворачивается на фоне сложных этноконфессиональных процессов в регионах Сибири, в том числе в республиках Тыва, Бурятия, Хакасия, Алтай. Национальные элиты этих субъектов РФ, вписывая жизнь своих народов в общий социально-политический контекст России, на протяжении 1990-2000-х гг. вели активный поиск национальных идеологий с ориентацией на архаизацию и неотрадиционализм. Но данные авторских опросов и наблюдений показывают, что в сложных экономических и социальных условиях для части населения этих регионов улучшение экономической ситуации и качества жизни, а также перспективы дальнейшего развития, перестали быть связанными с ориентацией на авторитет традиции, а вышли на уровень рационального выбора личных экономических, образовательных и социальных стратегий.

В силу адаптивных способностей протестантских церквей к локальной этнической специфике, корейские протестантские миссии в Туве, Бурятии и на Алтае учитывают локальные культурные формы. У прихожан формируется новая конфессиональная идентичность, однако это не означает нивелировку их этнической идентичности.

Авторские исследования показали, что на распространение протестантизма в среде коренных пародов влияет ряд социальных факторов: - социально-экономические депрессивные показатели регионов, миграция в города и поселки, формирование социально-незащищенной прослойки населения - мигрантов; - слом статусных идентичностей принятых в традиционном обществе и формирование новой идентичности, обретение «более высокого статуса» в рамках церковного сообщества; - возможности включения в более широкий социокультурный контекст за счет обучения в библейских школах за пределами республик и за счет развития межнациональных контактов и т.д.

Дополнительно на личном уровне проявились такие психологические факторы как: - обретение нового целеполагания, нового набора ценностных ориентаций, связанных с жизнью в новых городских условиях; -альтернативный способ обретения психологической устойчивости и веры в себя, избавление от алкогольной, наркотической зависимости; удовлетворение утилитарных смыслов, предполагающих излечение и обретение благосостояния и пр.; - обретение сообщества единомышленников с четко определенной иерархией.

Данные авторских опросов и наблюдений, включенные в структуру диссертации, свидетельствуют о том, что корейские миссионеры имеют ряд особенностей в работе с сообществами, проходящими модернизационный этап. Сам корейский протестантизм, как было доказано в диссертации, является продуктом религиозной модернизации традиционного общества, ценности которого он рационализировал и легитимировал, предложив стратегии адаптации к изменению социально-экономических условий.

Интервьюирование адептов корейского протестантизма выявило, что в распространении влияния корейского протестантизма в Сибири большую роль сыграло психологическое и мировоззренческое соответствие корейской и локальных тюркских и бурятской культур. Для неофитов оказались актуальными следующие аспекты: - соблюдение жесткой иерархии статусов в корейской церкви; - доступная проповедь с музыкальным служением и танцевальными движениями юлыпоп', - «теология процветания», нацеленная на обретение богатства и здоровья (с особым акцентом на изгнание духов, исцеления); - общая азиатская идентичность; - высокий статус корейской культуры с точки зрения некоторых представителей коренных народов и принадлежность к транснациональной церковной структуре как выход за узколокальные рамки.

На основании проведенных исследований, можно также обозначить ряд факторов, которые противодействуют росту корейского протестантизма в

Сибири; это, прежде всего, экономическая и социо-культурная специфика развития регионов. Вследствие особенностей модернизации с низкими показателями экономического развития Алтая, Тувы и т.д., социальная база возможных неофитов немногочисленна. По сути, как следует из анализа этноконфессиональной ситуации, социальной основой для прозелитизма на юге Сибири является сегодня прослойка мигрантов из сельской местности; ее социальная и экономическая слабость ограничивает рост протестантских церквей в регионах и фиксирует масштаб их роста на определенном уровне.

Неотрадиционалистская ориентация национальных элит республик не способствует функционированию нетрадиционных для регионов протестантских церквей и сужает каналы прозелитизма. Дополнительной причиной, ограничивающей рост численности прихожан протестантских церквей, стал общий низкий уровень религиозности населения Саяно-Алтайского региона как следствие атеистической политики советского прошлого.

Особенность ситуации состоит в том, что протестантизм в этнических сообществах азиатской части России, с одной стороны, функционально заменяет кризисные составляющие мировоззрения, с другой - актуализирует этническую идентичность. Протестантские общины среди коренных народов представляют собой этноконфессиональные общности четвертого порядка. При заимствовании мировой религии представителями народа, который исповедует другую мировую религию, происходит смена конфессиональной идентичности, а этническая идентичность остается базовой. В то же время протестантизм формирует надэтническую протестантскую идентичность, нивелирующую культурную самобытность коренных народов Сибири.

Предпринятые в рамках диссертации комплексные исследования, позволяют предполагать, что процессы обращения в протестантизм коренных народов будут продолжаться в Туве и Бурятии - в регионах с большой долей коренного населения. Используя схему внедрения инновации в культуру этноса С.А. Арутюнова, можно констатировать, что в этих регионах протестантизм пройдя стадию селекции, воспроизведения и приспособления не достиг четвертой стадии - структурной интеграции. В этих регионах не сформировано национальных протестантских церквей независимых от головных церквей, они не в состоянии финансировать себя и свою миссионерскую деятельность самостоятельно. Тем не менее, нет оснований считать, что в Туве и Бурятии корейский протестантизм в ближайшие годы снизит свое влияние.

На примере ряда стран Запада и Востока можно видеть, что протестантское единство, при определенных обстоятельствах, становится силой, влияющей па различные социальные и политические процессы; что, безусловно, требует дальнейшего изучения этих процессов.

Исследования, предпринятые в диссертации, помимо научно-методического значения имеют прикладной аспект. Материалы диссертации, могут быть полезны для административных структур регионов при проведении этноконфессионалыюй экспертизы и осуществлении мониторинговых программ, для выработки рекомендаций взаимодействия государства и религиозных организаций в регионах.

Список научной литературыКовальчук, Юлия Станиславовна, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Ведомственный реестр религиозных организаций, зарегистрированных на территории Республики Алтай,

2. Ведомственный реестр религиозных организаций, зарегистрированных на территории Приморского края,

3. Ведомственный реестр религиозных организаций, зарегистрированных на территории Хабаровского края,

4. Ведомственный реестр религиозных организаций, зарегистрированных на территории Магаданской области.

5. Ведомственный реестр религиозных организаций, зарегистрированных на территории Красноярского края.

6. Абаев Н.В. Буддизм и христианство в России-Евразии. Электронный ресурс. // Сибирский Евразийский Портал. 2005. - Режим доступа: http://mirhosting.com/~evraziak/?q=node/86 (13.04.2005)

7. Аджи Мурад. Кипчаки. Древняя история тюрков и Великой Степи. Москва: Новости, 1999. 175 с.

8. Анайбан З.В., Губогло М.Н., Козлов М.С. Формирование этнополитической ситуации. Т.1: Очерки истории постсоветской Тувы. М., 1999.-420 с.

9. Арх. Августин (Никитин). Россия и Корея: обзор церковных связей Электронный ресурс. /7 Миссионерское обозрение. 2004. - Режим доступа: http://seminaria.bel.ru/pages/mo/2004/mol st 2.htm (3.01.2005)

10. Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М.: Наука, 1989.-247 с.

11. Арутюнов С.А. Процессы и закономерности вхождения инноваций в культуру этноса //Сов. этнография.- 1982. № 1. - С. 8-21.

12. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоколов А.А. Этносоциология. М.: Аспект Пресс, 1999.-271 с.

13. Бадмаев А.А. Маншеев Д.М. О протестантских общинах г. Улан-Уде // Проблемы Археологии, Этнографии, Антропологии Сибири и Сопредельных территорий. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2005. - Часть 2. - С. 9-13.

14. Бедюров Б.Я. Слово об Алтае. Часть 2. Республика Алтай: Юч-Сумер-Белуха, 2003.-511 с.

15. Бакланова М.А. Север и Юг. Идея национального единства Кореи: История и перспективы // Материалы XLIV международной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс». Археология и Этнография. Изд. НГУ, 2005. С. 100-102.

16. Белик А.А. Этнос, религия, личность (к постановке вопроса) // Этнос и Религия. М.: ИЭА РАН, 1998. - С.48-57.

17. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983.-412 с.

18. Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория, история, современность. М.: Наука, 1987.-333 с.

19. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М.: Наука, 1973. - 283 с.

20. Бугай Н.Ф. Социальная натурализация и этническая мобилизация: Опыт корейцев России (под ред. М.Н. Губогло). М., 1998. - 352 с.

21. Бурнаков В.А. К проблеме протестантизма в Хакасии (о харизматической церкви Прославления) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и Сопредельных территорий. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004.-Часть2.-С. 21-25.

22. Бурнаков В.А. Проблема протестантизма в Республике Алтай // Проблемы межэтнического взаимодействия в Сибири. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004. - С. 34-40.

23. Бюне В. Игра с огнем: История возникновения и развития пятидесятнического и харизматического движений. Пер. с нем. Изд.2 -Бельфельд, 1992.- 230 с.

24. Бястик О. Протестантские Церкви В России // Лютеране в Сибири: Сборник научных статей. Омск: Изд-во Омского государственного технического университета, 2000. - С. 298-302.

25. Васильев Л.С. История Религий Востока. М., 2001. - 425 с.

26. Васильев Л.В. Культы, религии, традиции в Китае. М.: Наука, 1989. -309 с.

27. Васильева Е.Б. Христианство в Японии эпохи Мэйдзи и проблемы культурной идентификации японцев // Христианство на Дальнем Востоке. -Владивосток: ДВГУ, 2000. Часть 1: Материалы международной конференции. - С. 103-107

28. Вебер М. Избранное. М.: Юрист, 1994. - 702 с.

29. Волкова О.Н. Первые английские миссионеры в Забайкалье. Электронный ресурс. 07.02.2004. Режим доступа: http://christ4you.ru/modules/news/print.php?storyid=875 (23.12.2005)

30. Волохова А.А. Российская Духовная Миссия в Китае в XVIII в.: оценка американского историка // Православие на Дальнем Востоке: 275-летие Российской духовной миссии в Китае. СПб., 1993. С. 27-30.

31. Гараджа В.И. Социология религии. М.: Инфра, 2005. - 344 с.

32. Гладышевский А.Н. К истории христианства в Хакасии. Абакан: ООО Фирма Март, 2004. - 136 с.

33. Григорьева Л.И. Религии «Нового Века» и современное государство (социально-философский очерк). Красноярск, 2002. - 398 с.

34. Гришанова Я.Н. Социально-экономические условия и демографические особенности развития Республики Корея. М.: РАН Ин-т Социально-политических исследований, 2004. - 30 с.

35. Гришанова Я.Н. Социально-экономический фактор развития Республики Корея (распределение населения по территории, урбанизация, миграция, трудовые ресурсы). М.: РАН Ин-т Социально-политических исследований, 2003.-27 с.

36. Губогло М.Н. Идентификация идентичности. Этносоциологические очерки. М.: Изд., 2003. - 764 с.

37. Гуревич П.С. Религиоведение. М.: МПСИ, 2005. - 696 с.

38. Дацышен В.Г. Епископ Иннокентий (Фигуровский). Начало нового этапа в истории Российской Духовной Миссии в Пекине // Китайский благовестник, 2000. №1. - С. 27-39.

39. Даргын Оол Ч.К. Роль культурного фактора в модернизационпом развитии российских регионов // Философские науки, 2002. - №2. - С. 28-44.

40. Даргын Оол Ч.К. Изменения ценностных ориентаций молодежи Тувы и постсоветский период //Этносоциальные процессы в Сибири. Выпуск 6. Новосибирск.:ИФиПр СО РАН, 2004. - С. 199-202.

41. Доровская Н.В. Католицизм на корейском полуострове: прошлое и настоящее // Роль религиозного фактора в жизни корейского общества. Владивосток: Изд. ДВГУ, 2004. С. 237-321.

42. Доценко О.А. Роль религии в политической жизни Южной Кореи (1945 -начало 90-х гг.) // Роль религиозного фактора в жизни корейского общества. Владивосток: Изд. ДВГУ, 2004. С. 322-410.

43. Дробижева JI.M. Национализм, этническое самосознание и конфликты в трансформирующемся обществе: основные подходы к изучению // Национальное самосознание и национализм в Российской Федерации начала 90-х годов. М., 1994. - С. 37-45.

44. Дубровская Д.В. Миссия иезуитов в Китае. Крафт + ИВ РАН, 2000. -251 с.

45. Дударенок С.М. Конфликт как одна из составляющих религиозной жизни российского Дальнего Востока конца XX— начала XXI вв. 2005. Электронный ресурс. // Сайт РОИР - Режим доступа: http://www.rusoir.ru/print/01/30/index.html (4. 03.2006)

46. Жуков А.В. Церковь объединения: вероучение, идеология и практика. Автореферат канд. диссертации. СПб, 1995.

47. Забияко А.П. Религиозная ситуация на Дальнем Востоке и в провинции Хэйлунцзян: традиции и новации // Традиционная культура Востока Азии. Вып. 3. Благовещенск: АмГУ, 2001. С. 284-294.

48. Зайченко А. Сила и слабость современного российского протестантизма, 2005. Режим доступа: http://www.religare.ru/articlel4379.htm

49. Ипатов А.Н. Меннониты: вопросы формирования и эволюции этноконфессиональной общности. М.:Мысль, 1978. 218 с.

50. Ипатов А.Н. Этноконфессиональные общности как социальное явление. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук. М., 1980.

51. История Востока IV, Восток и новое время (конец XVIII начало XX в.). - М.: Восточная литература, 2005. - Книга 2. - 574 с.

52. История народов Восточной и Центральной Азии. М.: Наука, 1986. - 583 с.

53. Ионова Ю.В. Обряды и обычаи и их социальные функции в Корее (сер. XIX начала XX вв.). - М., 1982. - 232 с.

54. Ким Г.Н. История религий в Корее. Алматы: Изд-во КазГУ, 2001. - 229 с.

55. Ким Г.Н. История иммиграции корейцев. Кн. 1 (Вторая половина XIX в -1945 г.). Электронный ресурс. // Сервер «Заграница» 1999. - Режим доступа: http://world.lib.rU/k/kimoi/ (15.02.2006)

56. Ким Бен Кук. Президент Республики Корея Ким Дэ Чжун. Правозащитник. Политик. Ученый. Москав: Изд. Республика, 1998.-206 с.

57. Клешев В.А. Современная религиозная ситуация в Республике Алтай // Сибирь на перекрестье мировых религий. Материалы третьей межрегиональной научно-практической конференции им. М.И. Рижского. -Новосибирск: Издателльство НГУ, 2007.-С. 181-183.

58. Киселева В. Значение культурной адаптации для католического миссионера в Китае // Проблемы Дальнего Востока. М., 1997. - №1. - С. 8295.

59. Кобызов Р.А. Китайцы как объект миссионерской деятельности христианских конфессий // Россия и Китай: на дальневосточных рубежах. -Благовещенск: АмГУ, 2003. №3. - С. 570-575.

60. Кобызов Р.А. Этнорелигиозное взаимодействие русских и китайцев (на материалах социологических исследований приграничных районов Дальнего Востока): Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Благовещенск: АмГУ, 2005. - 184 с.

61. Ковальчук Ю.С. Рост Евангельских деноминаций в Южной Корее в 7080-ые гг. XX века // Сибирь на перекрестье мировых религий: Материалы П Межрегиональной научно-практической конференции. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2004. - С. 240-246.

62. Ковальчук Ю.С. Миграции идей. Деятельность корейских протестантов в Сибири и на Дальнем Востоке // Миграции и опыт взаимодействия регионов по усилению этносоциальной стабильности в Евразии. Новосибирск, 2004. -С. 183-194.

63. Ковальчук Ю.С. Протестантский прозелитизм и национальные христианские церкви в Японии и Корее XX в. // Религиоведение, 2005. №4. -С. 71-83.

64. Конев Е.В. Баптисты и меннониты г. Томска во второй половине XX в. // Личность. Общество. История. Сб. науч. ст. Томск: Изд-во ТГУ, 2002. С. 139-149.

65. Концевич Л.Р. Корееведение, М.: Муравей-Гайд, 2001. - 639 с.

66. Кравчук Л.А. Синкретические религиозные учения: история и современность// Религиоведение, 2002. №4. - С. 141-145.

67. Кузин Е.В. Корейский протестантизм: сущность, этапы и механизмы формирования // КЛИО Сборник студенческих научных работ. -Издательство НГУ, 2005. - С. 111-117.

68. Курбанов С.О. Русская Православная Церковь и Корея. СПб.: Кунсткамера, 1997. - Этнографические тетради. - Вып.11

69. Кучер О.Н. Христианство: История и Современность. Ростов на Дону, 2004.-316 с.

70. Ланьков А.Н. Современная свадьба в южнокорейском городе // Этнографическое Обозрение, 1997. №6, - С. 55-63.

71. Ланьков А.Н. Христианство в Корее. Проблемы Дальнего Востока, 1999. №2.-С. 123-132.

72. Ли Ги Бэк. История Кореи: Новая трактовка. М.: «Первое марта», 2000. -463 с.

73. Логачев К.И. Российская духовная миссия в Японии и ее взаимоотношения с другими христианскими миссионерами // Православие на Дальнем Востоке. Вып. 2. Памяти Святителя Николая, апостола Японии (1836-1912).-СПб, 1996. -С. 40-49.

74. Ломанов А.В. Христианство и китайская культура. М, 2002. - 445 с.

75. Лункин Р.Н. Пятидесятники в России. По пути «нового» христианства // Истина и Жизнь, 2001. № 7. - С. 10-16.

76. Лункин Р.Н. Пятидесятники в России: опасности и достижения «нового» христианства // Религия и общество: Очерки современной религиозной жизни России. Отв. ред. и сост. С. Б. Филатов. Кестонский Институт -Москва, СПб.: Летний Сад, 2002. - С. 336-360.

77. Лункин Р.Н. Нехристианские народы России перед лицом христианства // Религия и общество: Очерки современной религиозной жизни России. Отв. ред. и сост. С. Б. Филатов. Кестонский Институт - Москва, СПб.:Летний Сад, 2002.-С. 361-382.

78. Лурье С.В. Историческая Этнология. М.: Аспект Пресс, 1997. - 448 с.

79. Мак-Гавран Д. Закономерности роста церкви. СПб.: Логос, 1995. - 461 с.

80. Мазуров В.М. Политическое лидерство в многоконфессиональном южпокорейском обществе // Республика Корея: опыт модернизации. М.: «Восточная Литература», 1996. С. 176-204.

81. Малявин В.В. Феномен синкретических религий в Китае // Проблемы дальнего Востока, 1997. №2. - С. 130-142.

82. Манзанов Г.Е. Современное состояние религиозности в Республике Бурятия // Религиоведение, 2005. № 2. - С. 79-87.

83. Мареева Е.В. Культурология. М.: Изд-во «Экзамен» - Московская академия экономики и прав, 2001. - 192 с.

84. Медведко С.В. Элбакян Е.С. О религиозной ситуации в современной России// Религиоведение, 2002.-№ 2. С. 104-111.

85. Мещеряков А.Н. Древняя Япония: культура и текст. М.:ГРВЛ, 1991. 224 с.

86. Митрохин Н. Русская православная Церковь: современное состояние и актуальные проблемы. М, 2004. - 648 с.

87. Мурадян А.А. Американские миссионеры в странах Дальнего Востока, Юго-Восточной Азии и Океании в XIX в. М.: Наука, 1971. - 85 с.

88. Мурза В.М. Пятидесятники в России// Протестантизм в Сибири: Материалы Международной научной конференции. Омск, 1998. - С. 89-91.

89. Мышлявцев Б.А., Юша Ж.М. Протестантизм и его влияние на этнические процессы в современной Туве // Проблемы межэтнического взаимодействия народов Сибири. Новосибирск: Изд. ИАЭТ СО РАН, 2002. - С. 96-105.

90. Мышлявцев Б.А. Современная Тува: нормативная культура конца XIX в.- начала XXI в. Рукопись кандидатской диссертации. Новосибирск: Изд. ИАЭТ СО РАН, 2002.-207 с.

91. Накорчевский А.А. Синто. СПб.: ПВ, 2000. - 464 с.

92. Намсараева С. «Полезно ли родиться в России» в газете НГ- религии 18 (171)2005.

93. Неживых Н.А. Отношение Советской власти к протестантским организациям в 1919-1925 гг. // Протестантизм в Сибири. История и современность: Материалы международной научной конференции. Омск, 1998.-С. 91-95.

94. Нечипореико О.В., Вольский А.Н. Социальная ситуация в сельских районах Республики Алтай. Новосибирск: Изд. «Сибирский хронограф», 2000.- 109 с.

95. Октябрьская И.В., Шаповалов А.В. Современный шаманизм Тувы // Археология, этнография и антропология Евразии, №2, 2003. - С. 148-157.

96. Основы религиоведения (под ред. Яблокова И.Н.) М.: «Высшая школа», 2002.-500 с.

97. Охотников АЛО., Октябрьская И.В., Шаповалов А.В. Дети зоны конфликта. Опыт этнопсихологической диагностики школьников Республики Тыва // Вестник НГУ. Т.2, - Вып.З. - С. 92-99.

98. Пак Б.Д. Корейцы в Российской империи. М., 1993. - 102 с.

99. Панорама культурной жизни регионов России в сети Интернет. Якутия.- 2002. Электронный ресурс. / Открытая Русская Электронная Биб-ка. -Режим доступа: http://orel.rsl.ru/projects/4.html (25.05.2006)

100. Петров А.И. Корейская диаспора в России 1897-1917 гг. Владивосток: Ин-т Истории, археологии и этнографии народов ДВ, 2001. - 399 с.

101. Петров А.И. Корейская диаспора на Дальнем Востоке России 60-90-е годы XIX века. Владивосток: Ин-т Истории, археологии и этнофафии народов ДВ, 2000. - 303 с.

102. Пикунова Е.В. Синкретизм языческих и христианских элементов в религиозном сознании средневековой Европы и его роль в формировании обыденных представлений о демонах // Религиоведение, 2001. №1. - С. 1016.

103. Попков Ю.В., Костюк В.Г., Тугужекова В.Н. Этносы Сибири в условиях современных реформ (Социологическая экспертиза). Новосибирск: Нонпарель, 2003.-С. 128.

104. Попов А.В. Из истории русской православной церкви на Дальнем Востоке (Китае, Корее, Японии) // Христианство на Дальнем Востоке: Материалы международной научной конференции. Владивосток, 2000. - С. 149-154.

105. Поршнев Б.Ф. Противопоставление как компонент этнического самосознания. М.: Наука, 1973. - 212 с.

106. Поздняев Д. Православие в Китае (1900 -1997). М., 1998. - 277 с.

107. Пучков П.И. О соотношении конфессиональной и этнической общностей // Советская этнография, 1973. -№6. С. 62.

108. Пучков П.И. К вопросу о классификации религий // Этнос и Религия. -М.: ИЭАРАН, 1998.-С. 7-24.

109. Религиозные верования. Свод этнографических понятий и терминов. -М., 1993.

110. Религия и глобализация на просторах Евразии / Под редакцией А. Малашенко и С. Филатова. Моск. Центр Карнеги. М.: Неостром, 2005. -343 с.

111. ИЗ. Религия и общество: Очерки современной религиозной жизни России / Отв. ред. и сост. С. Б. Филатов. Кестонский Институт —. Москва— СПб.: Летний Сад, 2002. с. 488.

112. Ресурсы мобилизованной этничности/ отв. ред. М.Н. Губогло. М.: Уфа, 1997.- 380 с.

113. Робин Р.В. Деятельность иностранных миссионеров на территории Республики Тыва: уроки прошлого и рекомендации на будущее // Этносоциальные процессы в Сибири. Выпуск 3. Новосибирск: ИфиПр СО РАН, 2000.-С. 183-187.

114. Саблина Э.Б. Православная Церковь в Японии в конце XIX XX вв. и ее основатель Святитель Николай: Кандидатская диссертация (на правах рукописи). - М.: МГУ, Институт стран Азии и Африки, 2000.

115. Савин А.И. Советское государство и евангельские церкви Сибири в 1920-1941 гг. Документы и материалы. Новосибирск, 2004.-427 с.

116. Сагалаев A.M. О закономерностях восприятия мировых религий тюрками Саяно-Алтая // Генезис и эволюция этнических культур Сибири. -Новосибирск, 1986. С. 155-180.

117. Самушкина Е.В. Религиозный аспект национального возрождения хакасов постсоветской эпохи // Сибирь на перекрестье мировых религий. Материалы межрегиональной конференции, 2005. С. 145-148.

118. Свищев М.П. Миссионерская деятельность в контексте геополитики. -М.: РАГС, 1999.- 143 с.

119. Свищев М.П., Трофимчук Н.А. Экспансия. Москва, 2000. - С. 199.

120. Сивацкий Ф.Л. Протестантские организации в Сибири в 1940-1980 годы: происхождение и социально-демографическая характеристика (на материалах Красноярского края) // Протестантизм в Сибири. Омск, 1998. -С. 126-130.

121. Сикевич З.В., Крокинская O.K., Поссель Ю.А. Социальное бессознательное. СПб.: «Питер», 2005. - 267 с.

122. Симбирцева Т.М. Патриарх православной Церкви в Корее Архимандрит Хрисанф (1869-1906): его дела и время // Христианство на Дальнем Востоке: Материалы международной научной конференции. Владивосток, 2000. - С. 160-164.

123. Симбирцева Т.М. Из истории христианства в Корее (к столетию православия) // Российское Корееведение, 2001. -№2. С. 261-300.

124. Собольников В.В. Конфессиональная система Сибири как фактор стабильности общества // Науч. зап. СибАГС. Сер., Гос. Упр, 2003. № 1. - С. 69-75.

125. Собольников В.В. Межэтноконфессиональные отношения в Сибирском суперрегионе: социально-психологический анализ. Новосибирск, 2003. -279 с.

126. Современная религиозная жизнь России. Т.2. М.: «Логос», 2003. 478 с.

127. Солдатова Г.У. Межэтническое общение: когнитивная структура этнического самосознания//Познание и общение. М., 1988.-С. 111-125.

128. Солдатова Г.У. Психология Межэтнической напряженности. Москва: «Смысл», 1998.-387 с.

129. Сосковец Л.И. Религиозные конфессии Западной Сибири в 40-60 гг. XX в. Томск: Изд. ТГУ, 2003. - 346 с.

130. Старые церкви, новые веры. Религия в массовом сознании постсоветской России. СПб.: М. Летний сад, 2000. - 248 с.

131. Степанянц М.Т. Религии Востока и современность. Философия и религия на Дальнем Востоке XX в., 1985. 51 с.

132. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. Екатеринбург: АспектПресс, 2003. -320 с.

133. Сторчак В.М. «Дух Ямато» и японский мессианизм // Религиоведение, 2002.-№4.-С. 20-39.

134. Табышалиева А. Центральная Азия и Кавказ Электронный ресурс. // Централыюазиатский Толстый Журнал. 1997. - № И. - Режим доступа: http://ctaj.elcat.kg/tolstyi/a/a092.shtml (8.01.2006)

135. Тертицкий К.М. Китайские синкретические религии в XX веке. М.: Восточная литература, 2000. - 392 с.

136. Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М.: Наука, 1986. -498 с.

137. Толстокулаков И.А. Республика Корея: истоки демократической трансформации // Российское корееведение, 2001. -№2. С. 338-351.

138. Толстокулаков И.А. Развитие демократического процесса в Южной Корее в период VI республики. Владивосток: изд. ДВГУ, 2003. 442 с.

139. Торчинов Е.А. Религии мира. Опыт запредельного. Спб.: «Петербуржское востоковедение», 1997. 382 с.

140. Трофимчук Н.А. Свищев М.П. Миссионерская деятельность в системе политических отношений // Социология власти: Информационно-аналитический бюллетень, 1998. -№ 2-3. С. 93-165.

141. Троцевич А.Ф. Миф и сюжетная проза Кореи. — СПб.: Петерб. Востоковедение, 1996. 208 с.

142. Тишков В.А. Этнология и политика. М.: Наука, 2001. - 240 с.

143. Тишков В.А. Реквием по этносу. Исследование по социально-культурной антропологии. М.: Наука, 2003. - 544 с.

144. Ткачева А.А. Новые религии Востока. М.: Наука, 1991. -214 с.

145. Тюгашев Е.А., Выдрина Г.А., Попков Ю.В. Этноконфессиональные процессы в современной Югре. Новосибирск: Изд-во «Нонпарель», 2004. -224 с.

146. Фетисов А.С. Религиозная ситуация в Горном Алтае в 1991 2005 гг. // Алтай - Россия: Через века в будущее. Всероссийская научно-практическая конференция. Т.1. - Горно-Алтайск: РИО Г-АГУ, 2006. С.255-256.

147. Филатов С., Струкова А. От протестантизма в России к русскому протестантизму Электронный ресурс. // Сайт «Дебаты о политике и культуре». Режим доступа: www.nz-online.ru (20.11.2005)

148. Хан B.C. Корейское международное сообщество: утопия или перспектива? Электронный ресурс. // International Journal of Central Asian Studies. Seoul: IACD, 2001. - Vol. 6. - P. 90-105. - Режим доступа: http://world.lib.ru/k7kim о i/kk8.shtml (24.05.2005)

149. Хвалип А. Корейский Транзит Электронный ресурс. // Епархиальные ведомости Владивостокской Епархии. Режим доступа: http://vladivostok.eparhia.ru/society/religii/tranzit/ (3.04.2006)

150. Хепкин Е.М. Об участии протестантских благотворительных организаций в оказании помощи голодающему населению России в 19211923 гг. // Протестантизм в Сибири: Материалы международной научной конференции.-Омск, 1998.-С. 163-165.

151. Хомушку О.М. Протестантские религиозные организации в Туве: современное состояние // Протестантизм в Сибири: Материалы Международной научной конференции. Омск, 1998. - С. 165-169.

152. Хомушку О.М. Межконфессиональные отношения в Республике Тыва: проблемы и перспективы, 2006. Режим доступа: www.tuvaonline.ru

153. Хотинец В.Ю. Этническое самосознание. СПб.: Алетейя, 2000. - 204 с.

154. Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири. М.: Наука, 1979. -225 с.

155. Христианство. Словарь. М., 1994. - 557 с.

156. Чой Чжинсун История деятельности корейских миссионеров в Приморском крае, 2003. Электронный ресурс. // Христианство Приморья. Издание евангельских церквей. Режим доступа: http://kolodez.narod.ru/hist.htm (30.10.2005)

157. Шапарь В.Б. Психология религиозных сект. Mil: Харвест, 2004. - 384 с.

158. Шаталов О.А. Начальный этап деятельности Российской Духовной миссии в Японии: 1870-1875 гг. Институт — «Логос». М., 2003. - Т. II. - С. 241-387.

159. Шерстова Л.И. Этноконфессиопальная общность к проблеме эволюции субэтносов // Расы и Народы, 1991. -№21. С. 35-40.

160. Щипков А.В. Во что верит Россия: Курс лекций. СПб.: Изд-во РХГИ, 1998.168. 163. Ядов В.А. Социальные и социально-психологические механизмы формирования социальной идентичности личности // Мир России. 1995. -№3-4.-С. 158-181.

161. Литература на иностранных языках:

162. Adams Daniel J. Church Growth in Korea: A Paradigm shift from Ecclesiology to Nationalism // Perspectives of Christianity in Korea and Japan. 1998. - P. 1327.

163. Adams Daniel J. Ancestors, Folk Religion, and Korean Christianity // Perspectives of Christianity in Korea and Japan. 1996. - P. 95-113.

164. Anderson Allan. The contextual Pentecostal theology of David Young-gi Cho // AJPS. -2004. 7/1. - P. 101-123.

165. Anderson Allan. Introduction to Pentecostalism. Cambridge: Cambridge Un. Press, 2004.-302 p.

166. Chung Chulhee. The New Class and Democratic Social Relations in South Korea // International Sociology 2005. - Vol. 20. - Num/2.

167. Chong Kelly H. What it means to be Christian: the role of religion in the construction of ethnic identity and boundary among second-generation Korean Americans // Sociology of Religion. Fall, 1998. (www.highbeam.com/library/doc)

168. Chou Fang-Lan Bible Women and the Development of Education in the Korean Church // Perspectives on Christianity in Korea and Japan. The Gospel and Culture in East Asia. Edwin Mellen Press, 1995. - 230 p.

169. Clark Donald N. Christianity in Modern Korea: Asian Agenda Report 5. -University press of America, 1986. 56 p.

170. Clark Donald N. Living Dangerously in Korea. The western experience, 19001950. (The Missionary Enterprise in Asia). Norwalk: Eastbridge, 2003. - 455 p.

171. Clark Allen D. A History of the Church in Korea. Seoul: Christian Literature Society, - 1971.-278 p.

172. Kim Chongho. Korean Shamanism: The cultural Paradox. Ashgate Published Lim, 2003.-248 p.

173. Kim Andrew E. History of Christianity in Korea: From its troubled beginning to its contemporary success // Korean Overseas Information Center (http://www.kimsoft.com/1997/xhist.htm)

174. Kim Andrew E. Korean Religious Culture and its Affinity to Christianity: the Rise of Protestant Christianity in South Korea // Sociology of Religion. Summer, 2000 (http://wwvv.highbeam.com/library/)

175. Ким Гевои. О неевангельских народах и стратегии миссионерской деятельности в их среде. 2005 . (на корейском языке) (http://blog.naver.com/love4youkr?Redirect=Log&logNo=60015997710)

176. Kim Ig-Jin History and theology of Korean Pentecostalism: Sunbogeum (pure gospel) Pentecostalism. #35 volume of Mission series. - Uitgeverij Boekencentrum, Zoetermeer (the Netherlands), 2003. - 337 p.

177. Kitagawa Joseph M. Understanding Japanese Religion. Princeton Un. Press., 1987.-339 p.

178. Lee Young I loon. Korean Pentecost. The Great Revival of 1907 // AJPS. 41/2001 - P. 73-83.

179. Lee Jae Bum. Pentecostal type distinctives and Korean Protestant church growth: PhD. Fuller Theological Seminary, School of world Mission. 1986. -318 p.

180. Lee Jung-Young. Christian Indigenization in Korea //Asian Pacific Quarterly of Cultural and Social Affairs. 1986. - № 1. - P. 17.

181. Menzies William W. David Younggi Cho Theology of the Fullness of the Spirit: a Pentecostal perspective // AJPS. 2004. -7/1. - P. 21-34.

182. Moon Steve S. C. The Acts of Koreans: A Research Report on Korean Missionary Movement, (www.krim.com)

183. Moon Steve S. C. The Status of Missions in Asia: An Overview. Operation World, 2001.

184. Mullins M. Christianity made in Japan. A study of indigenous movements. -Hawaii Un. Press, 1998. 277 p.

185. Norimitsu Onishi. Korean Missionaries Carrying Word to Hard-to-Sway Places. The New York Times, 2004. -1/1 1.

186. R.H.P. Mason and J.G. Caiger, A History of Japan. Tokyo: Charles E.Tuttie Company, 1997.-407 p.

187. Palmer S.J. Korea and Christianity: The Problem of Identification with Tradition. Seoul, 1967. - 174 p.

188. Park Timothy Kiho. A Survey on Korean Missionary Movement // Journal of Asian Mission. 2002. - 4/1. - P. 111-119.

189. Park Hyung-Kyu. The search for self-identity, Haebang 40-yon ui chaeinsik. Seoul: Tol pegae, 1985. V. 1. - P. 37-47.

190. Park Myung Soo. Korean Pentecostal Spirituality as manifested in testimonies of believes of Yoido Full Gospel Church // AJPS. 2004. - 7/1. - P. 35-56.

191. Reid David. The cultural Shaping of Japanese Christianity. -New Wine Asian Humanity Press, 1991,- 199 p.

192. Reynalds Jeremy. Shamanistic Influences in Korean Pentecostal Chrisianity. -2000. (http://www.rickross.com/reference/yoidoyonggi/yoido2.html)

193. Ro Bong-Rin, Nelson Marlin, editors. Korean Church Growth Explosion. -Seoul: World of Life Press, 1983.

194. Roberts Keith A. Religion in Sociological Perspective / Fourth Ed. -Wadsworth Press, 2003. 424 p.

195. Sherrill Michael J. The Protestant Church and Japanese Society: 1950-2000. -Tokyo (www.kirisutokyo.com)

196. Suh David Kwang-Sun. Minjung Theology. The Politics and Spirituality of Korean Christianity // Perspecitves on Christianity in Korea and Japan. 1998. - P. 143-161.

197. Suh David Kwang-Sun. Toward a Political Economy of Mission. P. 189-197.

198. Sin Tae-ung. The Study about Korean Gost // The study about Korean Demons.- Seoul: Int.Mission Institution, 1990. P. 21-55.

199. Shin Kuk-Won. Korean Missionary Presence All over the world // Wereld en Zending. 2002. - #3. - P. 54-62.

200. Sociology of Religion: Contemporary Developments. AltaMira Press, 2002. -365 p.

201. Song Kon-Ho. Haebang 40-yon ui chaeinsik. Soeul: Tol pegae, 1985. - P. 1920.

202. Suzuki Norihisa. Christianity//Religion in Japanese Culture: where a living tradition meet a changing world / Tamaru/Reid. 1996. - P. 63-79.

203. Han Gil Soo. Social Sources of Church Growth: Korean Churches in the Homeland and Overseas. N.Y.: Lanham, 1994. - 60 p.

204. Hong Young-gi. Modernity, Tradition and Korean Protestantism: Church Grouth and Pastoral leadership // Journal of Asian Mission. 2001. - 3/2. - P. 185211.

205. Iglehart Charles. Cross and Crisis in Japan. New York Friendship Press, 1957.- 166 p.

206. Young Richard Fox Early Responses to Christianity in Japan and Korea (1549- 1876). Perspectives on Christianity in Korea and Japan- The Gospel and Culture in East Asia. Edwin Mellen Press, 1995. - 230 p.

207. The Charisma of Cho Young-gi and its routinization in the Youido Gospel Church of Korea // Journal of Asian Mission. 2000. - 2/1. - P. 65-90.

208. Hong Yuong-gi .The backgrounds and characteristics of the charismatic Mega-churches in Korea // AJPS. 2000. - 3/1. - P. 99-118.

209. Wagner Peter. Your Church can grow. Resource Publications, 2001. 208 p.

210. Warneck Gustav. Outline of a history of Protestant missions from the reformation to the present time. Fleming Revell publishing. 1901. - 364 p.

211. Uwe Siemon-Netto United Press International. Korea a Christian success story.-2002.-7/11.

212. Underwood Lilias H. Underwood of Korea: Being an intimate record of the life and work of the Rev.H.G. Underwood. Yonsei University Press. 1983. - 350 p.

213. Warneck Gustav. Outline of the history of Protestant missions: From the reformation to the present time, James Gemmell Publisher. 1884. - 220 p.

214. World Christian Encyclopedia. The 2nd edition. A comparative survey of churches and religions in the modern world. Oxford University Press, 2001.1. Список Приложения

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Ковальчук, Юлия Станиславовна

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Ковальчук, Юлия Станиславовна

Список научной литературыКовальчук, Юлия Станиславовна, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

Похожие темы диссертаций