автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Крестьянство Центрально-Чернозёмной области в условиях подготовки и проведения коллективизации в 1928-1932 гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Крестьянство Центрально-Чернозёмной области в условиях подготовки и проведения коллективизации в 1928-1932 гг."

На правах рукописи

ГОНЧАРОВА ИРИНА ВАЛЕНТИНОВНА

КРЕСТЬЯНСТВО ЦЕНТРАЛЬНО-ЧЕРНОЗЁМНОЙ ОБЛАСТИ В УСЛОВИЯХ ПОДГОТОВКИ И ПРОВЕДЕНИЯ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ В 1928-1932 ГГ.

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

2 3 СЕН 2015

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

005562557

Москва-2015

005562557

Работа выполнена на кафедре истории российской государственности ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации»

Научные консультанты:

доктор исторических наук, профессор

доктор исторических наук, доцент

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института философии РАН

доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной и всеобщей истории МГОСГИ

доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной истории России ЛГПУ

Ведущая организация:

Рогалина Нина Львовна

Бабашкин Владимир Валентинович

Ковалёв Дмитрий Владимирович

Томилин Виктор Николаевич ИРИ РАН

Кознова Ирина Евгеньевна

Защита состоится «29» октября 2015 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 504.001.06 в ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации» по адресу: 119571, Москва, проспект Вернадского, 84, 6 учебный корпус, аудитория ас^С.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (1 учебный корпус) и на сайте http://www.ranepa.ru (по ссылке http://www.ranepa.ru/incoming/aspirantura/the-й)е515-Гог-с1еГепсе-2.1Пт1?!с1=178')

Автореферат разослан «

Учёный секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, доцент

-{5"» ааххД^У^-Я 2015 г.

/— _ Наталья Юрьевна

.ОО.и^иНА1 Болотина

I. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Крестьянство в процессе социально-экономической трансформации российской деревни конца 1920-х - начала 1930-х гг. — одна из самых дискуссионных тем советской истории. Её рассмотрение должно затрагивать не только и не столько экономические аспекты, сколько направленные социальные изменения, создание новой сельской сословности, конструирование иной деревенской реальности как важнейшее направление внутренней политики центральной власти.

«Социалистическое переустройство» деревни явилось главным инструментом индустриальной модернизации в СССР. По сути это была этатизация крестьянской деревни. Она резко усилила процесс раскрестьянивания — лейтмотив всей политической и социальной истории страны в XX веке.

Анализ макроэкономических процессов и глобальных трансформационных сдвигов долгое время заслонял исследование региональной специфики. Между тем, полномасштабную и целостную картину состояния крестьянства при переходе к коллективизации можно реконструировать только при изучении особенностей развития сельских территорий. Региональный подход позволяет раскрыть локальные явления в общем процессе и оценить взаимодействие центра и периферии. В изучаемый период Центрально-Чернозёмная область была одним из крупных сельскохозяйственных районов РСФСР. Социалистические преобразования, как и везде, ломали систему ценностей и жизненный уклад крестьянства. Но в силу своего хозяйственного и географического положения Центрально-Чернозёмная область являлась экспериментальной площадкой для государственных кампаний, что обусловливало драматизм событий и острую реакцию крестьянства на преобразования.

Современные исследовательские подходы связаны с активным приращением источниковой базы в результате «архивной революции», появлением новых исследовательских трендов: социальной истории, микроистории, исторической антропологии, истории повседневности и т.д. Особое значение приобретает институциональный подход. В этой связи необходимо отметить, что в изучении проблемы социально-экономического преобразования деревни данного региона имеются значительные лакуны.

Цель данной работы заключается в изучении радикальных социальных изменений в крестьянской среде Центрально-Чернозёмной области в 1928-1932 гг. как следствия действий центральной и региональных властей по реализации определённой линии аграрной политики.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

• выявить общее для страны в целом и особенное, региональное в социально-экономическом развитии крестьянства Центрального Черноземья во второй половине 1920-х гг.;

• проанализировать закономерности институциональной политики советской власти в отношении аграрного сектора в 1920-е гг.;

• рассмотреть и выяснить ход и направленность ежегодных хлебозаготовительных кампаний в конце 1920-х гг.;

• определить цели и методы осуществления властью направленных социальных изменений, переструктурирования сельского социума под лозунгом обострения классовой борьбы;

• изучить специфику раскулачивания и коллективизации в регионе в годы первой пятилетки;

• показать виды и формы реакции крестьянства на аграрную политику советской власти;

• исследовать особенности становления колхозной системы и конструирования новой деревенской реальности в начале 1930-х гг.;

• выяснить особенности хлебозаготовительной политики государства в процессе коллективизации.

Объектом исследования является политика государства в отношении крестьянства. Чернозёмная деревня в изучаемый период рассматривается в двух различных контекстах: как социум со сложившимися формальными и неформальными практиками, как объект институциональной политики.

Предмет исследования — это изучение социальных процессов в период подготовки и проведения коллективизации деревни Центрального Черноземья.

Территориальные рамки исследования охватывают ЦентральноЧернозёмную область, которая на рубеже 1920-х - 1930-х гт. объединяла бывшие пять губерний — Орловскую, Тамбовскую, Воронежскую, Курскую и частично Белгородскую.

Хронологические рамки исследования определяются 1928 - 1932 гг., то есть периодом, включающим в себя «борьбу за хлеб», начало раскулачивания и коллективизации, первый этап организационно-хозяйственного становления сталинских колхозов.

Степень научной разработанности проблемы рассматривается в первой главе диссертации.

Источниковую базу исследования поясняет подробный анализ использованных источников в первой главе диссертации.

Методологическая основа работы. В качестве базовых методов исследования в данной работе использовались историко-системный (структурно-функциональный), историко-сравнительный (компаративный), историко-типологический, историко-динамический, историко-генетический методы.

В основу работы были положены модернизационная концепция, концепции крестьяноведения как междисциплинарный подход в изучении крестьянства, институциональная теория и региональный подход. Региональный ракурс позволяет нам анализировать разные аспекты социальных взаимоотношений по «вертикали» (крестьянство-власть, окружное — областное - московское партийное руководство) и «горизонтали» (взаимодействие разных социальных групп).

Изучение проблем социально-экономического преобразования деревни носит междисциплинарный характер и сопряжено с привлечением материалов и методов социальной истории, истории повседневности, социологии, политологии, культурологии, экономики и правоведения.

Научная новизна заключается, во-первых, в приращении источниковой базы изучения крестьянства ЦЧО в условиях подготовки и проведения коллективизации. Во-вторых, она обусловлена задачами исследования: впервые анализируется ограничительное воздействие институциональных факторов новой экономической политики на социально-экономическое развитие чернозёмного крестьянства с акцентом на преемственности аграрной политики 1920-х и начала 1930-х гг.; комплексно изучается проблема направленных социальных изменений крестьянства региона; начальный опыт колхозного строительства рассматривается с точки зрения адаптации крестьянства к новым институциональным условиям.

На основании источников, вводимых в научный оборот впервые, анализируется ход трёх хлебозаготовительных кампаний в регионе: 1927/28 гг., 1928/29гт. и 1929/30 гг., а также их воздействие на социальную ситуацию в деревне.

Как составляющие единой политики переструктурирования сельского социума рассматриваются конструирование «кулака» и фаворитизация бедноты.

Детально изучается специфика раскулачивания, включая всесторонний анализ позиции местной партийной элиты по данному вопросу. На основании вновь введенных источников корректируются показатели раскулаченных в регионе.

Впервые рассматриваются социальные ожидания и представления о коллективизации, характерные для местной элиты, раскрывается непоследовательность и указываются элементы политической импровизации в процессе коллективизации. Акцентируется внимание на социокультурных аспектах социалистического наступления власти на деревню.

Систематизированы виды и формы сопротивления чернозёмного крестьянства этатизации аграрного сектора.

Изучены особенности функционирования ранних сталинских колхозов с точки зрения создания властью новой деревенской реальности в начале 1930-х гг.

Практическая значимость исследования состоит в том, что накопленный информационный пласт и результаты исследования могут быть использованы в разработке и чтении курсов по истории России XX вв., социально-экономической истории, а также специализированных курсов, затрагивающих изучение и реконструкцию социальной и региональной истории.

Методологические подходы и общая методика исследования, разработанная и освоенная в диссертации, могут быть использованы в дальнейшем при изучении проблематики, соприкасающейся с тематическими полями данной диссертации.

Положения, выносимые на защиту:

1. Определяющими и сдерживающими факторами развития сельского хозяйства на базе крестьянского хозяйства ЦЧО в 1920-е гг. являлись аграрное перенаселение, последствия общинной революции и институциональная политика власти1.

2. Накануне социалистического наступления власти на деревню экономика региона находилась в депрессивном состоянии, главной причиной которого было недовосстановленное сельское хозяйство.

3. Первые колхозы в 1920-е гг. отражали противоречивость социалистического эксперимента большевиков в условиях нэпа. Их создание было обусловлено стремлением наиболее предприимчивых крестьян преодолеть «земельный голод» в регионе в новых институциональных условиях.

4. Социалистическое наступление методом проб и ошибок проходило в два этапа. На первом этапе в 1928-1929 гг. в ходе «борьбы за хлеб» власть подготовила правовой и организационный механизм коллективизации; на втором этапе в 1930-1932 гг. были осуществлены взаимообусловленные кампании раскулачивания и коллективизации.

5. Социальная политика партийно-государственного руководства страны была направлена на раскол деревни, имела два главных вектора действия: фаворитизацию бедноты и конструирование «кулака».

6. Раскулачивание на изучаемой сельской территории преследовало три основные цели: привить крестьянству лояльность к политике власти, перераспределить средства производства из частного сектора в обобществленный, ликвидировать аграрное перенаселение и обеспечить дешевой рабочей силой городскую промышленность. Раскулачивание имело антикрестьянскую направленность, испортило социально-психологический климат в сельском социуме. Вместе с тем, количество раскулаченных чернозёмных крестьян, отражённое в исторической литературе, нуждается в корректировке.

7. Коллективизация являлась этатизацией аграрного сектора. В ЦЧО она была социально-политической импровизацией, осуществление которой во многом зависело от позиций местного руководства, с одной стороны, и от степени сопротивления крестьянства, с другой.

8. Для проведения коллективизации отсутствовали ресурсно-технологические и социентальные основы. Аграрная политика противоречила менталитету и социальным ожиданиям крестьян, разрушая механизм социального взаимодействия. Коллективизация спровоцировала институциональный конфликт между традициями крестьянского двора, общины и новыми бюрократическими организациями - колхозами.

9. Социалистические преобразования деревни имели комплексный характер, изменяли не только хозяйственный уклад, но и образ жизни

1 Понятие «общинная революция» было введено в научный оборот ВЛ1. Бухаревым и Д.И. Люкшнным в работе: Бухараев В.М., Люкшин Д.И. Российская смута начала XX века как общинная революция // Историческая наука в меняющемся мире. Вып. 2. Историография отечественной истории. Казань, 1994.

крестьянства, открывали новые лифты социальной мобильности. Инкорпорация в колхозную систему осуществлялась через ударничество, социалистическое соревнование, вступление в партию, образование.

10. В начале 1930-х гг. сталинские колхозы находились под сильным влиянием неформальных практик доколхозной деревни, испытывали трудности в сфере управления, взаимодействия с партийными и советскими структурами, организации и оплаты производственного процесса. «Деинкорпорирование» из колхозной системы осуществлялось посредством отходничества, выходом из колхозов, систематическим уклонением от работы и др.

Апробация исследования проводилась в ходе выступлений на международных и всероссийских конференциях. По теме диссертации были сделаны доклады на 16 международных конференциях, состоялись публикации в изданиях, рекомендованных ВАК, и журналах, входящих в РИНЦ.

Структура исследования соответствует поставленным научным задачам. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии и приложения.

П. Основное содержание диссертации

Во введении обосновывается актуальность темы, даётся оценка степени её изученности, сформулированы цель и задачи исследования, определены объект и предмет, заданы хронологические и территориальные рамки, характеризуются методология и источниковая база, определяется научная новизна, обозначены основные положения, выносимые на защиту, практическая значимость и апробация результатов исследования.

В первой главе «Историография и источники изучения коллективизации Центрально-Чернозёмной области» анализируется степень изученности темы в исторической литературе и даётся анализ используемых в диссертации исторических источников.

В первом параграфе аИсториография» рассматриваются основные этапы и концептуальные направления научного исследования крестьянства в процессе социально-экономического преобразования деревни в конце 1920-х - 1930-е гг. Выделяются 4 периода: 1) конец 1920-х — середина 1950-х гг.; 2) вторая половина 1950-х - конец 1980-х гг.; 3) конец 1980-х - начало 1990-х гг.; 4) начало 1990-х гт. до настоящего времени.

В 1920-е — 1930-е гг. идеологическая заданность определяла основную массу работ. На деревню проецировались марксистские теоретические классовые схемы2. В центре исследовательского внимания стояла роль партии и общественных организаций в движении к «светлому» колхозному будущему3. Особенностью работ этого периода является создание определённого образа

2 Хрящева А.И. Группы н классы в крестьянстве. М., 1926; Железмов Ф. Воронежская деревня. Воронеж, 1926; Шуваев K.M. От вымирания к возрождению. М , 1927; Гайстер А. Расслоение советской деревни. М., 1928; Крицман Л. Пролетарская революция и деревня. М-Л, 1929. Яковлев Я. Деревня как она есть. М., 1924.

3 Варейкис И.М. Политика партии в деревне и задачи крестьянской печати. М., 1925; Брусов Г. Работа партии среди деревенской бедноты. М.-Л., 1927; Андреев А.А. Что должен знать крестьянин о крестьянских обществах взаимопомощи. Л.. 1927. Большаков A.M. Деревня. 1917-1927. М., 1927 и др.

деревни в ходе «социалистического» её преобразования, что обусловливало их описательность, популизм и фрагментарность4.

В начале 1930-х гг. предпринимаются попытки встроить коллективизацию в историческую канву развития аграрного сектора5. Много брошюр начала 1930-х гг. было посвящено проблеме раскулачивания и сопротивления крестьянства проводимой политике6. Ряд работ по теме коллективизации, подписанные партийными руководителями регионов, носили популярный, агитационно-пропагандистский характер7. В дальнейшем теоретические рамки изучения истории коллективизации и колхозного строя были заданы «Кратким курсом» истории ВКП(б) (1938 г.).

В конце 1940-х - первой половине 1950-х гг. появляются обобщающие исследования, в основном придерживающиеся этих заданных рамок8.

Ситуация в советской историографии изменилась в связи с «оттепелью» в середине 1950-х гг. Историки-аграрники обратились к региональным аспектам социалистического переустройства сельского хозяйства9, стали писать об ошибках и перегибах в коллективизации10, доказывая при этом неизбежность и прогрессивность коллективизации11. Работа П.Н. Шаровой о коллективизации в Центрально-Чернозёмной области отразила все эти тенденции советской историографии12.

В конце 1960-х — начале 1970-х гг. критика сталинизма была свёрнута. Проблематику коллективизации в историографии официально предписывалось освещать в соответствии с положениями двухтомного труда академика С.П. Трапезникова «Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос»13. Тем не менее, исследование широкого круга фактов истории советского крестьянства, которые далеко не всегда вписывались в эти догматы, продолжалось14. Фундаментальным исследованием доколхозной деревни стали две монографии

4 Первое десятилетие социалистического строительства. Курск, 1927.

3 Варейкис И.М. ЦЧО в полосе социалистической реконструкции. Воронеж, 1930. Рябинин Е. ЦЧО за два года (Итоги и перспективы социалистического строительства). Воронеж, 1931; ЦЧО в системе производительных сил СССР / Под ред. И.Н Варгафтика. Воронеж, 1932.

6 Шевяков Ф. Классовая борьба в современной деревне. М, 1930; Елизаров Н.В. Ликвидация кулачества как класса. М.-Л., 1930.

7 Бирн И.Г. Организационно-массовая работа парторганизаций ЦЧО. Воронеж, 1930; Варейкис ИМ. О сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса. Воронеж, 1930; Огтря Л. Сельское хозяйство районов сплошной коллективизации и пути его социально-технической реконструкции // Хозяйство ЦЧО. 1930. № 1 и др.

! Анисимов Н. Советское крестьянство. М., 1947; Абрамов Б.А. Организаторская работа партии по осуществлению ленинского кооперативного плана. М., 1956; Геыкина Э.Б. СССР в период борьбы за коллективизацию сельского хозяйства. М., 1952.

' Очерки коллективизации в союзных республиках СССР. М., 1963.

10 Немаков Н.И. Коммунистическая партия - организатор массового колхозного движения (1928-1932 гг.). По материалам некоторых областей и краев РСФСР. М., 1966.

11 История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. М., 1963; Данилов В.П. Изучение истории советского крестьянства // Советская историческая наука от XX к XXII съезду КПСС. История СССР. Сб. статей. М, 1962.

12 Шарова ПН. Коллективизация сельского хозяйства в ЦЧО (1928-1932 гг.). М, 1963. Трапезников С.П. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос. В 2-х т. М., 1967.

Советское крестьянство. Краткий очерк истории (1917-1969) / Под ред. В.П. Данилова и др. М., 1970; Вылцан М.А., Данилов В.П., Кабанов В В., Моппсов Ю.А. Коллективизация сельского хозяйства в СССР, пути, формы, достижения. М, 1982 и др.

В.П. Данилова15. В середине 1980-х гг. увидела свет коллективная работа «История крестьянства СССР. История советского крестьянства»16, подытожившая все основные тенденции советской историографии.

Перестройка вызвала архивную революцию и документальный бум. Начался коренной пересмотр устоявшейся концепции коллективизации17. Историки стали писать о нереализованной альтернативе сталинской коллективизации, о потенциальной возможности сохранения нэповских подходов в аграрной политике, цене социалистических преобразований на селе, в том числе о голоде 1932-1933 гг.18

Архивная революция и развитие историографии способствовали более панорамному и объёмному освещению событий рубежа 20-х - 30-х гг.19 Исследователи всё чаще отмечали наличие не только субъективных, но и объективных детерминант коллективизации20. К последним стали относить, кроме прочего, и такие вещи, как особенности социальной психологии крестьянства, его мировосприятия21. Много занимался изучением проблемы предпосылок и факторов коллективизации такой известный историк чернозёмной крестьянской деревни, как С.А. Есиков. Его вывод сводится к тому, что политика коллективизации была значительно более жёстко предопределена историческими обстоятельствами, чем об этом пишут теперь многие коллеги-историки22.

Осмысление процессов реформирования аграрного сектора в России первой половины XX века вывело исследователей на проблему модернизации. Появились различные концепции модернизации: консервативная23,

13 Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. М., 1977; Он же. Со-

ветская доколхознал деревня: социальная структура, социальные отношения. М., 1979.

16 История крестьянства СССР. История советского крестьянства. Т. 2. Советское крестьянство в период социа-

листической реконструкций народного хозяйства. Конец 1927-1937. М., 1986.

17 Данилов В. Октябрь и аграрная политика партии // Коммунист. 1987. № 16; Рогалнна Н.Л. Коллективизация: уроки пройденного пути. М, 1989; Ивницкий Н. Даешь коллективизацию! Революционное переустройство векового уклада на селе. Приобретения и потери // Молодой коммунист. 1988. № 4; Кабытов П.С. и др. Русское (фестьянство: этапы духовного освобождения. М, 1988.

Ханин Г. Почему и когда погиб НЭП // «ЭКО», 1989; Гордон Л.А., Клопов Э.В. Что это было? Размышления о предпосылках и итогах того, что случилось с нами в 30-40-е годы. М., 1989; Зеленин И.Е. Осуществление политики «ликвидации кулачества как класса» (осень 1930-1932 гт.) // История СССР. 1990. № 6; Кондрашин В.В. Голод 1932-1933 годов в деревнях Поволжья // Вопросы истории. 1991. № 6 и др.

19 Как ломали нэп. Стенограмма пленумов ЦК ВКП(б). 1928-1929. В 5 т. М., 2000; Советская деревня глазами ВЧК-ОШУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы в 4 т. М., 2000. Т. 2, 3, 4; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939.Документы и материалы. В 5-ти т. / Т. 1. Май 1927 - ноябрь 1929 / Под ред. В.П. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М, 1999; то же. Т. 2. М., 2000; то же. Т. 3. М., 2001; «Совершенно секретно»: Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). Т. 6. М., 2002; РогалинаНЛ Задачи и уроки изучения российских аграрных реформ XX века//Российская история. 2011. № 4. С. 3-13.

20 Ильиных В.А. Коллективизация деревни: проекты и реальность // Крестъяноведение: Теория. История. Современность. Ученые записки. 2013. Вып. 8. М., 2013. С. 225.

21 Бабашкин ВВ. Россия в 1902-1935 гг. как аграрное общество: закономерности и особенности отечественной модернизации. М., 2007.

22 Есиков С.А. Российская деревня в годы нэпа: К вопросу об альтернативах сталинской коллективизации (по материалам Центрального Черноземья). М., 2010.

23 Вишневский А.Г. Серп и рубль. Консервативная модернизация в СССР. М., 1998.

фрагментарная24, социокультурная25. Актуальными подходами в современном научном дискурсе оказались институциональный и региональный26.

Современный историографический этап характеризуется новыми аспектами изучения темы и методологическими подходами27. К примеру, меняется оценка причин хлебозаготовительного кризиса 1927/1928 г.28, существенно уточняются критерии социального расслоения крестьянства. Расширение исследовательских позиций в отношении социальной стратификации выводит на проблему крестьянской идентичности29. Процессы коллективизации и раскулачивания начинают освещаться в глубокой взаимообсусловленности30. АЛ. Раков обращает внимание на методики исследования при изучении раскулачивания. На основе баз данных он предлагает многомерную типологию социального портрета раскулаченных крестьян31.

В зарубежной историографии также наблюдается разнообразие подходов при освещении процессов коллективизации. Резко негативная оценка политики в деревне как воплощения злой воли диктатора, осуществление которой происходило вопреки соображениям гуманизма и законам экономической целесообразности2, сменяется более взвешенными взглядами. Так, Ш. Фицпатрик (США) рассматривает коллективизацию как своеобразную политическую импровизацию, в которой отнюдь не всё сводилось к жестокой государственной эксплуатации деревни, но осуществлялась и модернизация

Бондарев В.А. Фрагментарная модернизация постостябрьской деревни: История преобразований в сельском хозяйстве и эволюция крестьянства в конце 20-х - начале 50-х годов XX века на примере зерновых районов Дона, Кубани и Ставрополья. Ростов-на-Дону, 2005. С. 570.

Астафьева О.Н., Флиер А.Я. Социокультурная модернизация: формирование новой культурной среды // Культурологический журнал 2013/1(11) httn://www.cr-io4inal.ni/nis.'iounials/182.html&i id=13

Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М, 1997; Миронов Б.Н. Страсти по революции. Нравы в российской историографии в век информации. М, 2013; Зубаревич Н.В. Управление развитием пространства Российской Федерации: коридор возможностей 11 Государство. Общество. Управление. М, 2013.

«Советское наследство». Отражение прошлого в социальных и экономических практиках современной России / под. Ред. Л.И. Бородкина, X. Кесслера, А.К. Соколова. М., 2010.

Ильиных В .А. Хроники хлебного фронта (заготовительные кампании конца 1920-х гг. в Сибири). М, 2010. С.14; Климин И.И. Российское крестьянство накануне «великого перелома». СПб., 2010. С. 17.

Фицпатрик Ш. Срывайте маски! Идентичность и самозванство в России XX века. М., 2011; Доброноженко Г.Ф. Кулак как объект социальной политики в 20-е - первой половине 30-х годов XX века. СПб., 2008; Глумная М.Н. К характеристике колхозного социума 1930-х годов (на материалах Европейского Севера России) // XX век и сельская Россия. Российские и японские исследователи в проекте «История российского крестьянства в XX веке». Токио, 2005.

30 Хлевнюк О.В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М 2010. С. 34; Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня. М, 2008; Ивницкий H.A. Коллективизация как проблема научного исследования // Россия в XX веке: реформы и революции: В 2 т. Т. 1. М., 2002.

31 Раков A.A. «Деревню опустошают»: сталинская коллективизация и «раскулачивание» на Урале в 1930-х годах. М„ 2013.

32 Tucker R. Stalin in Power. The Revolution from Above. 1928-1941. N.Y., L., 1990. P. 172-203; КуртуаС., BeprH., Панне Ж.-Л., Панковский А., Бартошек К, Марголен Ж.-Л. Чёрная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. М„ 1999. С. 145-187.

общества в целом33. Это — в русле той исследовательской традиции, которая была заложена американским историком СССР М. Левиным34.

Итальянский историк А. Грациози также стремится шире взглянуть на события коллективизации, находит их предпосылки в предшествующем историческом развитии России35. Это во многом созвучно тому, что писал американский учёный Э. Вульф о крестьянских войнах в XX в.36, а также концепции В.П. Данилова и его последователей, согласно которой крестьянская революция в России происходила в 1902-1922 гг.37 Л. Виола (Канада), следуя теориям американского историка-этнолога Дж. Скотта38, рассматривает проблему культурного противостояния и скрытого повседневного сопротивления крестьянской деревни коллективизации .

Исследователи в основном критично относятся к созданной в начале 1930-х гг. колхозной системе. В.А. Бондарев отмечает её изначальную противоречивость, снижающую до минимума эффективность её функционирования40. Н.А. Ивницкий итогом коллективизации считает упадок сельскохозяйственного производства как следствие отчуждения крестьянина-производителя от средств производства и результатов его труда41. По мнению И.Е. Зеленина, в результате коллективизации были разрушены основы существования крестьянства как такового42.

Первым исследователем социально-политической истории ЦЧО на рассекреченных архивных фондах стал П.В. Загорорский43. В 2005 г. вышла в свет монография С.А. Есикова, посвященная проблемам коллективизации Черноземья .

Во втором параграфе дается обзор использованных в диссертации источников. В работе были использованы следующие массовые архивные источники из фондов:

- Государственного архива Российской Федерации (Ф. 393), Российского государственного архива экономики (Ф. 396 , 7446), Российского государственного архива социально-политической истории (Ф. 17, 558),

33 Фицпатрнк Ш. Сталинские крестьяне...

34 Lewin М. Russian Peasants and the Soviet Power: A Study of Collectivization. N.Y., 1975; Левин M. Советский век: Пер. с англ. В. Новикова, Н. Копелянской. М., 2008. С. 119-132.

35 Грациози А. Великая крестьянская война в СССР. Большевики и крестьяне. 1817-1933. М, 2001.

36 Wolf Е. Peasant Wars in the Twentieth Centuiy. N.Y., 1969.

37 Данилов В.П. Крестьянская революция в России. 1902-1922 гг. // Крестьяне и власть. М.-Тамбов, 1996. С. 4-23.

38 Скотт Дж. Благими намерениями государства. Почему и как провалились проекты улучшения условий человеческой жизни: Пер. с англ. Э.Н. Гусинского, Ю. И. Турчаниновой. М., 2005. С. 307-353.

39 Виола Л. Крестьянский бунт в эпоху Сталина: Коллективизация и культура крестьянского сопротивления. М., 2010.

40 Бондарев В.А. Крестьянство и коллективизация: Многоукладное™, социально-экономических отношений деревни в районах Дона, Кубани и Ставрополья в конце 20-х -30-х годах XX века. Ростов-на-Дону, 2006. С. 109.

41 Ивницкий Н А Голод 1932-1933 годов в СССР: Украина, Казахстан, Северный Кавказ, Поволжье, Центрально-Чернозёмная область, Западная Сибирь, Урал. М., 2009. С. 241.

42 Зеленин И.Е. Сталинская «революция сверху» после «великого перелома». 1930-1939: политика, осуществление, результаты. М, 2006. С. 124.

43 Загоровский П. В. Социально-политическая история Центрально-Чернозёмной области, 1928 - 1934 гг. Воронеж, 1995.

44 Есиков С.А. Коллективизация в Центральном Черноземье: предпосылки и осуществление (1929-1933). Тамбов, 2005.

Государственного архива Орловской области (Ф. П-1, П-48, Р-314), Государственного архива общественно-политической истории Воронежской области (Ф.2), Государственного архива Воронежской области (Ф.1439).

Использованные архивные документы можно разделить на следующие виды:

- формализованные источники, обладающие четко выраженной структурой информацией (протоколы и стенограммы, директивы центральных и местных партийных органов, сводки ОГПУ и др.);

частично формализованные источники (делопроизводственная документация, заявления, жалобы, письма, сообщения информаторов);

- неформализованные (нарративные) источники — периодическая печать, особенно, на наш взгляд, имеет потенциал изучение районная периодика, региональные издания.

Важнейшим историческим источником является местная печать45.

Отдельную группу источников составляют опубликованные документы. Среди них можно выделить несколько групп. К первой относятся документы органов государственной власти46. Нормативная база регионального уровня представлена решениями губернских, областных, окружных съездов Советов. Документы высших органов партийной власти, определяющих магистральную линию аграрной политики содержатся в многотомном издании советского периода «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК»47- Совместные постановления партии и правительства в период коллективизации содержатся в тематических сборниках48.

Подгруппу источников этого вида составляют работы партийных и государственных лидеров - В.И. Ленина, И.В. Сталина, Н.И. Бухарина49, а также региональных представителей партийной элиты — И.М. Варейкиса, И.Г. Бирна50 и др.

Ко второй группе опубликованных источников относятся региональные сборники архивных материалов51.

Третью группу источников составляют опубликованные в постсоветский период тематические подборки документов, отражающие изменение концепции изучения коллективизации. Первым из них стал сборник о начальном периоде коллективизации под редакцией В.П. Данилова и H.A. Ивницкого «Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе

45 См: Орловская правда, Курская правда. Воронежская коммуна. Воронежская коммуна, Весгаик Орловского

Губкома; Известия обкома ВКП(б) ЦЧО, Тамбовская правда; Хозяйство ЦЧО и др. 4*СЗ СССР. 1924-1937 гг.

47 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 4. М., 1980.

48 Коллективизация сельского хозяйства. Важнейшие постановления коммунистической партии и Советского правительства. 1927-1935. М., 1957; Аграрная политика Советской власти (1917 — 1918), документы и материалы. М., 1954.

49 Ленин В .И. Поли. собр. соч. Т. 32. Сталин И.В. Сочинения. Т. 11-13. М, 1949-1952. Бухарин НЛ Избранные произведения: Путь к социализму. Новосибирск, 1990.

50 Варейхис И.М. ЦЧО в полосе социалистической реконструкции. Воронеж, 1930; Бирн И.Г. Организационно-массовая работа парторганизаций ЦЧО. Воронеж, 1930.

51 Коллективизация сельского хозяйства в Центрально-Черноземной области (1927 - 1937 гг.). Воронеж, 1978.

коллективизации(1927-1932 гг.)»52. Проследить особенности закулисной борьбы и сложных партийных дискуссий в период сворачивания нэпа стало возможным благодаря публикации стенограмм пленумов ЦК ВКП(б) в 19281929 гт.53

Наибольшую значимость для нашего исследования имеют документы, опубликованные в начале 2000-х гг.: видовая публикация «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939», тематическая публикация документов «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939», фундаментальная публикация «Совершенно секретно»: Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.)» 54. Налоговая политика советской власти документально освещается в сборнике «Тянут с мужика последние жилы... »55.

Особую группу источников, необходимых для реконструкции социально-экономического развития деревни составляют статистические сборники о состоянии крестьянского хозяйства в 1920-е гг., показатели развития аграрного сектора в период социалистических преобразований и т.д.56

Вторая глава «Общее и особенное в социально-экономическом развитии крестьянства Центрального Черноземья в 1920-е гг.» посвящена анализу социально-экономического развития деревни региона в период новой экономической политики. В ней определяются производственные модели и экономический потенциал развития крестьянского хозяйства, выявляются направления и результаты институциональной политики в деревне, раскрывается замысел и содержание социалистического эксперимента й области колхозного строительства.

В первом параграфе «Состояние крестьянского хозяйства региона» рассматривается место и роль ЦЧО в системе аграрного производства страны, выделяются исторически сложившиеся особенности экономического, социального и демографического развития. Выясняются причины определения сельской территории как «оскудевающего центра». Развитие индивидуального крестьянского хозяйства, находящегося в основе экономики, дается в контексте исторически сложившихся факторов (аграрное перенаселение, распаханность почв и др.), а также последствий общинной революции и уравнительного перераспределения земли. На примере показателей обеспеченности хозяйств скотом, урожайности и товарности обосновывается резкое снижение их производственного потенциала в результате аграрной революции, усиление автаркии, натурализации и потребительской основы. По данным динамической переписи, бюджетных обследований и весенних опросов реконструируется

32 Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации (1927-1932 гг.). М., 1989.

33 Как ломали нэп...

54 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД... Трагедия советской деревни... Т. 1-3. «Совершенно секретно»...

33 «Тянут с мужика последние жилы...» Налоговая полигика в деревне 1928-1937. М., 2007.

56 Статистический сборник Орловской губернии. 1924-1926. Вып. 3. - Орёл, 1927; Крестьянские бюджеты Орловской губернии. 1925-1926. Орёл, 1927. Материалы по экономике Орловской деревни 1926-1927. К вопросу о расслоении крестьянского хозяйства Орёл, 1928; Рыночный оборот в крестьянских хозяйствах Орловской губернии за 1925-1926 гг. Вып. 4. Орёл, 1927; Центрально-Чернозёмная область. Справочная книга. Воронеж, 1931 г. С. 309-310. ЦЧО. Статистический справочник. 1930. Воронеж, 1930. Социалистическое строительство СССР. Стат. ежегодник. М., 1934 .

социальная структура деревни. Доказывается, что вектор социальной мобильности крестьянства приводил к условному «осереднячиванию» деревни, которое в сравнении с дореволюционными показателями было ближе к «обеднячиванию».

Во втором параграфе лИнституциональная политика в деревне» анализируется воздействие на деревню региона земельного, налогового, финансового и кооперативного институциональных факторов в 1920-е гг. В сфере внимания оказываются землеустроительная политика государства, институциональные ограничения роста зажиточных хозяйств, арендные отношения. Кроме того, важнейшим регулятором развития выступала фискальная политика. Акцент делается на выявление общих основ продразверстки и продналога в первой половине 1920-х гг. и на ужесточение налоговой политики для относительно зажиточных хозяйств во второй половине 1920-х гг. в рамках тенденции сворачивания нэпа в деревне. Оценка результатов ценового регулирования показывает, что к 1926/27 г. утвердилась социально-политическая линия, направленная на распределение, а не на производство. Это делало неминуемым кризис как хлебозаготовок, так и зернового производства в целом. Основные институциональные условия нэпа показывают, что как политика антикризисная, она вводилась с запозданием, фрагментарно и без чётких правовых основ, что изначально обусловило её временность. Несмотря на то, что нэп способствовал восстановлению в регионе посевной площади и объёмов валовой продукции хлеба, товарность и уровень потребления не достигли довоенных показателей.

В конце параграфа рассматриваются повседневная жизнь и социокультурный облик чернозёмной деревни в рассматриваемый период, а также прецедент всплеска общественно-политической активности населения, выразившейся в движении за создание крестьянского союза.

В третьем параграфе «Развитие колхозов в обстановке новой экономической политики» изучается первый опыт социалистического эксперимента с организацией колхозов в Центральном Черноземье. Доказывается, что они были мало связаны с кооперацией, создавались ради решения проблемы крестьянского малоземелья за счёт выделяемых государством бывших помещичьих земель, сохранения под прикрытием коллективного устава дворянских гнёзд, использования кредитов и льгот и др. Показывается, что накануне коллективизации большинство колхозов не выделялись из сельской округи, были нежизнеспособными образованиями с недостаточным уровнем обобществления средств производства, низкой производительностью труда и товарностью.

Третья глава « "Борьба за хлеб" и социальный раскол деревни» освещает реализацию и социальные последствия хлебозаготовительных кампаний в конце 1920-х гг.

В первом параграфе «Хлебозаготовительные кампании 1927-1929 гг.»

изучаются три последовательные хлебозаготовительные кампании — 1927/28 , 1928/29 и 1929/30 гг. в динамике воздействия власти на крестьянство. Внимание уделяется позиции местных управленцев в отношении давления на

крестьянство. При этом рядовые исполнители рассматриваются в контексте взаимодействия и с крестьянством, и с центром. Изучается использование правовой базы в качестве инструмента воздействия на крестьянство, эволюция форм и методов изъятия хлебных излишков у производителей. Показана взаимосвязь хлебозаготовительной и финансово-налоговой системы. Ставится проблема цены административного произвола на хлебном рынке. «Борьба за хлеб», в ходе которой создавалась полномасштабная система выкачивания ресурсов из деревни, позиционируется как преддверие раскулачивания и коллективизации.

Во втором параграфе «Реакция крестьянства на "хлебозаготовительный беспредел"» анализируются формы и масштабы протеста крестьянства региона против хлебозаготовок. Выделяются следующие виды пассивного противодействия: несдача хлеба, самораскулачивание, письма во власть, антисоветская агитация. Активное сопротивление было представлено т.н. крестьянским террором и массовыми выступлениями. Общественная обстановка в деревне сравнивается с периодом Гражданской войны. В параграфе обосновывается, что крестьянский протест зависел от масштабов репрессий в регионе, местных социально-экономических условий, от уровня организованности крестьянства. В нём участвовали все слои деревни, несмотря на стремление власти идентифицировать протестное движение как проявление кулацкой активности.

В третьем параграфе «Социальная политика в отношении крестьянства» рассматриваются различные аспекты социальной политики власти в период сворачивания рыночных отношений. В дальнейшем эта политика обеспечивала возможность проведения кардинальных экономических преобразований. В качестве главной задачи всей социальной политики обозначается раскол деревни, реализуемый по нескольким направлениям. Во-первых, политическое конструирование «кулака». В параграфе рассматривается эволюция критериев условного и политически опосредованного социального ранжирования деревни. Наступление на «кулака» в бедном регионе оценивается как многоцелевая кампания, предполагавшая завуалированное наступление на крестьянский социум, реорганизацию общинного управления и встряску местной власти. Во-вторых, работа с беднотой, непосредственно связанная с изоляцией кулаков. Фаворитизация бедноты представляется частью программы послереволюционного переструктурирования общества. Поиск «кулаков» и заигрывание с беднотой стали инструментами психологического давления на крестьянство и предпосылками репрессий. В-третьих, политизация молодёжи, явившейся активным проводником мероприятий на селе. Подчёркивается, что социалистическое преобразование деревни сопровождалось натиском на культурные традиции и институты деревни, изменением крестьянского мировоззрения. Это было одновременно условием и результатом изменения крестьянского образа жизни и системы ценностей. В ходе преобразований формировалась новая концепция жизнеустройства на селе.

В четвёртом параграфе «Коллективные хозяйства в конце 1920-х гг.» раскрываются динамика и особенности колхозного движения в 1927-1929 гг. Колхозы анализируются по следующим параметрам: материальная база; охват населения; степень обобществления; текучесть кадров; возраст, пол, трудоспособность, образовательный уровень и мотивация колхозников. Делается вывод о том, что в хозяйственном плане колхозы были «карликовыми» объединениями, созданными на государственной земле и оснащёнными государством. Колхозники практически не выделялись из основной массы крестьян, были неграмотны и использовали примитивные агрокультурные методы. Рост колхозов объясняется административным воздействием на деревню, усилившимся в ходе «борьбы за хлеб».

В четвёртой главе «Социалистическое наступление на деревню» раскрываются задачи, ход и последствия двух взаимосвязанных кампаний раскулачивания и коллективизации.

В первом параграфе «Раскулачивание» на основании архивных источников и введённых в научный оборот документальных данных реконструируется ход самой трагичной акции социалистического наступления на деревню. Особое внимание уделяется подготовке раскулачивания. На основе протоколов партийных собраний и конференций выясняется позиция местной партийной элиты в этом вопросе, объясняется её стремление найти как можно больше «кулаков» в уже опустошённом «борьбой за хлеб» регионе. Рассматриваются мотивы и модели поведения исполнителей и участников кампании, анализируются причины проявлений жестокости. Раскулачивание представляется как «узаконенное беззаконие», как обязательное условие стимулирования сплошной коллективизации, способ манипулирования не только единоличниками, но и колхозниками в период «Великого перелома». Акция затронула все слои деревни, поэтому на основании статистики социального состава раскулаченных делается вывод о её антикрестьянской направленности. Сопоставление данных историографии о количестве раскулаченных в регионе с информацией привлекаемых архивных материалов и недавно опубликованных документов оставляет открытым вопрос о количестве раскулаченных крестьян в ЦЧО.

Параграф заканчивается выводом о том, что в результате «голого раскулачивания» был нанесён мощнейший удар по крестьянскому социуму: производительные силы подорваны, испорчен социально-психологический климат на селе. Всё это имело глубокие и длительные социально-экономические, политические и демографические последствия. Крестьяне бежали из колхозной деревни, сами ликвидировали свои хозяйства. В результате потери сельского социума даже превосходили потери от прямых репрессий против крестьян и членов их семей.

Во втором параграфе «Коллективизация» акцент делается на изучение начального этапа коллективизации осени 1929-лета 1930 г. Лояльно настроенная местная власть не только следовала за решениями центра, но и предвосхищала их. Районное и окружное руководство форсировало темпы коллективизации в духе очередной политической кампании, не совсем понимая,

что должны собой представлять колхозы. Приписки и организация «бумажных колхозов» фиксировались с самого начала и были хорошо известны центру. Но до определённого момента никакой реакции не следовало, что ещё раз доказывает наличие политической импровизации в процессе коллективизации. В регионе в процессе её проведения массовая общественная работа подкреплялась властным произволом и организованным насилием, что во многом обусловливалось спецификой ударной коммунистической работы, образовательным и культурным уровнем проводников этой политики, маргинальным наследием Гражданской войны. Хлынувшая в деревню волна коллективизаторов встретила недружелюбный приём со стороны не только крестьянства, но и местного руководства. Стремившиеся отличиться перед центром региональные руководители, невзирая на реальное положение дел, отрапортовали об окончании коллективизации в том момент, когда наметилось временное отступление. Но рефлексия после статьи И.В. Сталина «Головокружения от успехов» была не так сильна, как готовность продолжать начатое, подкорректировав на короткое время методы борьбы с крестьянством. Коллективизация лета 1930 — весны 1931 г. характеризовалась развёртыванием широкой общественной работы, направленной, в том числе, и на использование ресурсов новоиспеченных колхозов.

В третьем параграфе «Крестьянские протестные акции» речь идёт о специфике и динамике крестьянского сопротивления в 1930-1932 гг. Обозначенные ранее формы пассивного и активного сопротивления показаны в развитии. Например, новые жанры писем во власть, «политическое хулиганство» против мероприятий советской власти, слухи про апокалипсис и т.д. Анализируются акции сопротивления, специфические для коллективизации: «разбазаривание», «бабьи бунты», «мартовская лихорадка». Особенное внимание уделяется острой фазе протеста в 1930 г. Отдельным сюжетом является описание самых масштабных крестьянских выступлений в ЦЧО, в подавлении которых были задействованы части Красной Армии. Из-за народных волнений регион стал самым проблемным в республике. В параграфе делается вывод о том, что в краткосрочной перспективе сопротивление сыграло ключевую роль в изменении политического курса центра в марте 1930 г., но в долгосрочной — крестьянские волнения способствовали усилению процесса централизации и перерастанию репрессивной практики в элемент повседневности.

В пятой главе «Начало функционирования колхозной системы» поднимаются проблемы становления сталинских колхозов, их взаимодействия с государством в ходе хлебозаготовительных кампаний в 1930-1932 гг.

В первом параграфе «Управление и организационное устройство колхозов» исследуется процесс организационного укрепления созданных наспех колхозов. Он включал в себя наращивание присутствия коммунистов в деревне, формирование управленческого корпуса, включение новых институтов в сложившуюся бюрократическую структуру государства. Выделяются черты формирующейся колхозной системы управления: формализм, авторитаризм, низкий уровень компетентности, ориентация на социальные низы в деревне,

присутствие выходцев из городской среды, продвижение по административной лестнице женщин. В силу того, что коллективизация была социально-экономической и политической импровизацией, она породила ряд проблем организационно-хозяйственного устройства: передел земельного фонда, степень хозяйственной самостоятельности коллектива, плановость и учёт деятельности, эффективное использование трудовых и финансовых ресурсов, оплата труда и др. В контексте поиска организационных форм сталинских колхозов изучается влияние существовавших ранее хозяйственных практик, в т.ч. крестьянского двора и общины. Приводятся примеры экономической неэффективности новых экономических институтов.

Во втором параграфе «Колхозники и единоличники» поднимается проблема формирования социальной идентичности колхозников, их взаимодействия с единоличниками и общественной атмосферы в колхозах.

На конструирование новой социальной идентичности колхозников влияли: историческая память о крепостном прошлом, разрушение общинных традиций, конфликтная обстановка в сельском социуме, разрушение горизонтальных и формирование вертикальных общественных связей, появление лифтов социальной мобильности (образование, вступление в партию, советская работа). Деревня условно разделилась на колхозную и единоличную. Однако и колхозники и единоличники оказались заложниками дефицитной экономики, игнорирующей непосредственные нужды населения ради государства. Полуголодное существование обостряло межличностные противоречия на селе. Панорамное освещение сложных общественных взаимоотношений показывает, что вследствие раскулачивания и коллективизации в деревне стали набирать силу саморазрушительные тенденции. Причём это касалось и колхозников, и единоличников, в отношении которых дискриминационная политика государства под держивалась колхозниками. Параграф заканчивается выводом о том, что конфликт государства с крестьянским миром не был решён в пользу государства, перейдя в повседневную действительность коллективизированного села.

В третьем параграфе «Хлебозаготовительные кампании в 1930-1932 гг.» анализируются поставки хлеба государству колхозами в 1930-1932 гт. накануне катастрофического голода и подводятся итоги коллективизации в регионе. Хлебозаготовительные кампании освещаются в контексте диалога центральной и областной власти на фоне приближающегося голода, прецеденты которого появляются с началом коллективизации. Показывается, что большинство проблем хлебозаготовок периода «борьбы ха хлеб» не исчезли с созданием колхозной системы, а перешли на новый уровень. И если в конце 1920-х гг. крестьяне сопротивлялись индивидуально, то в начале 1930-х гт. в ряде колхозов формировалось корпоративное сопротивление государственной хлебосдаче. Отдельное внимание уделяется хлебозаготовительной кампании 1932 г. в ЦЧО. Для анализа замысла и итогов «социалистического наступления» на деревню сравниваются плановые показатели первой пятилетки для области и результаты их выполнения по следующим параметрам: движение земельного фонда, динамика коллективизации, структура посевов, урожайность,

показатели животноводства, уровень потребления, объём хлебозаготовок, валовая и товарная продукция. Из всех показателей очевиден только рост товарной части продукции в структуре валовой, что свидетельствует о «принудительной» товарности новой колхозной системы. Это было одной из причин голода.

В заключении сформулированы основные выводы диссертационного исследования.

К началу «социалистического наступления» на деревню экономика Центрально-Чернозёмной области находилась в депрессивном состоянии. Причиной этого было недовосстановленное сельское хозяйство в регионе, за которым уже давно закрепилось определение «оскудевающий». Огромное влияние на развитие региона оказывала непоследовательная и противоречивая институциональная политика советской власти. Земельные, налоговые, финансовые и т.д. мероприятия государства тормозили рост производительных сил деревни, в итоге «осередняченная» советская деревня оказалась беднее дореволюционной. Идея коллективизации родилась одновременно с приходом большевиков к власти. Однако их первоначальные проекции - коммуны как высшие формы коллективного быта - оказались дисфункциональны, они противоречили сложившемуся укладу жизни в российской деревне и были обречены на перерождение, особенно в противоречивых институциональных условиях нэповского периода.

В конце 1920-х гг. усилилось политическое давление партии на деревню. Власти искали новые ускоренные способы добывания «хлебных излишков» для индустриализации, не считаясь с издержками. В 1927/28 г., столкнувшись с массовой задержкой продажи хлеба крестьянами, руководство принимает решение ликвидировать кризис посредством внеэкономических методов изъятия зерна. Начинается интенсивный поиск, апробация и законодательное оформление методов и форм изъятия хлеба у производителей. Политика власти по отношению к крестьянству в 1927-1929 гг. была прежде всего «борьбой за хлеб», в ходе которой совершенствовалась политико-правовая, социально-экономическая и кадровая база коллективизации. Одновременно создавалась новая социально-психологическая атмосфера на селе.

Рассматривая индивидуальное крестьянское хозяйство как бесперспективное, власть взяла курс на «социалистическое переустройство» села. Оно стало важнейшим этапом раскрестьянивания.

Социальная политика власти была направлена на раскол деревни: с одной стороны, конструировался образ «кулака», с другой, фаворитизировалась беднота. Социалистическое преобразование деревни сопровождалось натиском на традиции и институты деревни, попытками изменить крестьянское мировоззрение в «марксистскую сторону».

История коллективизации Центрального Черноземья показывает, что, как и везде по стране, коллективизация родилась в ходе многочисленных экономических и политических импровизаций. Как любая институциоанальная реформа она имела трансформационные издержки. В первую очередь, они были обусловлены интенсификацией перераспределительной деятельности,

выражавшейся в хлебозаготовительных кампаниях, обобществлении средств производства и т.д. В начале 1930-х гг. коллективизация, по сути, имела не производительный, а редистрибутивный характер, выступала как одна из форм уравнительного перераспределения со стороны государства. Государство направляло ресурсы из мелкотоварного аграрного производства на создание новых институтов - коллективных хозяйств, основанных фактически на уравнительном и принудительном труде. При этом трансформационные издержки были не только экономического, но и социального характера. Слишком часто эти болезненные издержки измерялись человеческими жизнями.

Коллективизация сопровождалась огромными издержками дезорганизации. Во -первых, форсировалось разрушение старой системы хозяйствования, власть сознательно разрушала преемственность хозяйственного опыта еще до того, как заработали колхозы. Во-вторых, коллективизация проводилась стихийно без чёткого предварительного плана, что само по себе обусловило несогласованность реформаторов. Огромную роль играли местные руководители, которые подчас присваивали себе властные полномочия в ходе проведения политических кампаний. Выработка соответствующих решений проходила в своеобразном диалоге центральной и местной власти. Формально главный импульс антикрестьянской политики исходил из Москвы, но огромную роль в её реализации играла позиция местного руководства.

На примере ЦЧО видно, как партийная элита региона, не связанная с ним корнями, была готова форсировать процесс. Местные руководители модифицировали команды сверху, усиливая натиск на крестьянство. К весне 1930 г. область лидировала по темпам коллективизации в РСФСР. Закономерно, что ЦЧО попала в сводки ОГПУ как самая проблемная в республике из-за размаха крестьянских волнений. Протест населения был стихийным, разрозненным, степень его интенсивности зависела от давления на местах. В конечном итоге, деревня не смогла эффективно сопротивляться государственному произволу, потому что она была разобщена и раздавлена уже в конце 1920-х гг.

Созданные в начале 1930-х гг. колхозы были мало похожи на коллективные объединения периода нэпа, поскольку одной из главных задач коллективизации была унификация аграрного производства. Неформальные отношения в деревне в соответствии с традиционными нормами внесли существенные коррективы в первоначальные планы коллективизации, обозначился институциональный конфликт. Сталинские колхозы имели двойственную природу, сочетая в себе плохо совместимые сельскохозяйственные государственные и кооперативного объединения.

Коллективизация как реформа изначально была обречена на провал. Для её проведения не было ни фундаментальных ресурсно-технологических, ни социентальных основ. Аграрная политика власти противоречила менталитету и социальным ожиданиям крестьян, разрушала сложившиеся механизмы социального взаимодействия. Поэтому ей противостояла мощная культурная инерция, спровоцировавшая институциональный конфликт между

традиционными институтами крестьянского двора, общины и внедряемыми колхозами с их бюрократической надстройкой.

Несмотря на «звонкие» лозунги интенсификации сельского хозяйства, коллективизация проводилась административными методами на базе исчерпавшего себя экстенсивного механизма развития сельского хозяйства. Она возродила институты крепостного права и гражданской войны. Вместе с тем эта политика поместила крестьян в иное социально-экономическое пространство, где открылись новые лифты социальной мобильности. Но ими могла воспользоваться только небольшая часть относительно молодого сельского населения. Это являлось одним из решающих обстоятельств в построении сталинского социализма.

Коллективизация нанесла сильнейший удар по сельскохозяйственному производству. Увеличение производительности и рационализация аграрного сектора оказались мифом сталинской пропаганды. По итогам первой пятилетки в регионе произошло лишь хозяйственно неоправданное расширение посевной площади. Коллективизация усугубила традиционный экстенсивный и нерациональный характер сельскохозяйственного производства региона. Однако главная цель коллективизации — изъятие хлеба из деревни — была достигнута, невзирая на голод 1932-1933 гг. Увеличение принудительной товарности сельского хозяйства заложило саморазрушительные тенденции в аграрном секторе.

Коллективизация как результат институционального кризиса нэпа означала этатизацию сельского хозяйства, вызванную насильственным отделением основных производителей - крестьян — от средств производства. Колхозная система легла в основу государственного социализма в СССР.

Список опубликованных работ по теме исследования

L Монографии:

1. Гончарова И.В. Деревня центрального Черноземья накануне «великого перелома». Орёл, 2013. - 11,36 п.л.

2. Гончарова И.В. Деревня Центрально-Чернозёмной области: начало колхозного пути. Орёл, 2014. - 14,48 п.л.

П. Статьи в периодических изданиях Перечня ВАК:

1. Гончарова И.В. Под прикрытием колхозного устава: дворянские усадьбы Центрального Черноземья в 20-е гг. XX в. // Вестник Орловского государственного университета. 2009. № 1. С. 175-180. - 0,5 п.л.

2. Гончарова И.В. Конец 20-х гг.: хлебозаготовки и свертывание нэпа в Центральном Черноземье // Учёные записки Орловского государственного университета. 2009. № 1. С. 13-20. - 0,68 п.л.

3. Гончарова И.В. Проблема определения «социального лица» крестьянского хозяйства в орловской деревне в конце 20-х гг. XX в. // Вестник Орловского государственного университета. 2009. № 3. С. 162-170.-0,81 п.л.

4. Гончарова И.В. Влияние идеи создания крестьянского союза в общественно-политической жизни деревни 1920-е гг. (на материалах Центрального Черноземья // Ученые записки Орловского государственного университета. 2009. № 3. С. 18-24. - 0,59 п.л.

5. Гончарова И.В. Критерии выведения понятия «кулак» местной властью в конце 1920-х гг. (по материалам Центрального Черноземья) // Научные ведомости Белгородского государственного университета. № 9/2009. С. 192-197. - 0,56 пл.

6. Гончарова И.В. Крестьянская повседневность Центрального Черноземья в 1920-х гг. // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. Вып. 30. М., 2010. С. 362-371. - 0,55 п.л.

7. Гончарова И.В. «Борьба за хлеб» как главное содержание политики партии в отношении крестьянства в 1927-1929 гг. (на материале Центрального Черноземья)// Учёные записки Орловского государственного университета. 2010. № 1. С. 31-38. - 0,84 п.л.

8. Гончарова И.В. Вовлечённость молодёжи в социалистическое преобразование деревни в конце 1920-х гг. (на материале Центрального Черноземья) // Вестник Орловского государственного университета. 2009. № 4. С. 228-234. - 0,71 пл.

9. Гончарова И.В. Состояние провинциальной партийной среды в 1920-е гг. (по материалам Орловской губернии) // Вестник Орловского государственного университета. 2010. № 2. С. 80-88. - 0,78 пл.

10. Гончарова И.В. «Противопоставление крестьянства власти... чувствуется довольно сильно»: региональные аспекты налоговой политики в деревне в 1920-е гг. на материале Орловской губернии // Вестник РУДН, серия История России. 2010, № 2. С. 65-78. - 0,97 п.л.

11 .Гончарова И.В. Особенности социально-экономического развития орловского крестьянства в период новой экономической политики (19211927 гг.) // Вестник Орловского государственного университета. 2010. № 3. С. 72-77. - 0,66 пл.

12.Гончарова И.В. Беднота в объективе социальной политики власти в конце 1920-х гг. (на примере Орловской губернии) // Учёные записки Орловского государственного университета. 2010. № 3. С. 20-24. - 0,53 п.л.

13. Гончарова И.В. Особенности статистических исследований социальной структуры крестьянства Центрального Черноземья в конце 1920-х гг. // Вестник Орловского государственного университета. 2010. № 5. С. 37-42. - 0,52 пл.

Гончарова И.В., Чувардт Г.С. Аграрная модернизация XX века: ретроспективный взгляд и современные оценки // Власть. 2011. №2. С. 174-175.-0,2 пл.

\5.Гончарова И.В. Крестьянство в поисках самоопределения: движение за создание крестьянского союза в 1920-х гг. в Центральном Черноземье // Вектор науки Тольяттинского государственного университета № 4(14). 2010. С. 123-125. - 0,4 пл.

\6.Гончарова И.В. Ликвидация рыночных отношений в деревне и хлебозаготовительная кампания 1927/1928 г. (по материалам Орловской губернии) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2011. № 3(9). Тамбов. С. 30-34. - 0,5 п.л.

П.Гончарова И.В. Предыстория коллективизации: опыт создания новых форм хозяйствования в Центральном Черноземье в 1918-1928 гг. // Известия Смоленского государственного университета. 2011. № 3. С. 214-222. 0,62 п.л.

18.Гончарова И.В., Чувардин Г.С. Орловский край: страницы летописи // Родина № 8/2012. С. 54-56. - 0,45 п.л.

\9.Гончарова И.В. Партийная организация ЦЧО в 1928-1929 гг. // Учёные записки Орловского государственного университета. №4/2013. С. 57-60. - 0,53 п.л.

20 .Гончарова И.В. Современные концептуальные подходы в историографии коллективизации// Учёные записки Орловского государственного университета. №1/ 2015. С. 21-28. - 0,77 п.л.

Ш. Основные публикации в периодических сборниках и научных изданиях:

1. Гончарова И.В. Образ повседневности в свете мировоззренческой модернизации деревни Центрального Черноземья в 20-е гг. XX в. // Гуманитарные науки и юридическое мировоззрение. Вып. 9. Орёл, 2006. С. 57-62. - 0,46 п.л.

2. Гончарова И.В. Общественное движение за создание Крестьянского союза в Центральном Черноземье в 20-е гг. XX в. // «Булгаковские чтения». II Международная научная конференция. Орёл, 2008. С. 307-313.-0,4 п.л.

3. Гончарова И.В. Крестьянское сопротивление политике коллективизации в Центральном Черноземье в 1929-1939 гг. // Экстремизм как социально-философское явление. Сборник научных статей. Орёл, 2007. С. 154-162. - 0,49 п.л.

4. Гончарова И.В. «Железная метла коллективизации» (Хлебозаготовки 1929 г. в Центральном Черноземье). // Вестник Орловского государственного университета. 2008. № 1. С. 191-198. - 0,64 п.л.

5. Гончарова И.В. Экстремальные меры хлебозаготовительной кампании 1929 г. в Центральном Черноземье // Экстремизм как социально-философское явление. Сборник научных статей. Орёл, 2008. С. 38-42. - 0.33 п.л.

6. Гончарова И.В. Накануне коллективизации: политическая кампания 1927 года в Орловской губернии. // Вестник Орловского государственного университета. 2008. № 4. С. 286-292. - 0,69 п.л.

7. Гончарова И.В. В преддверии коллективизации: опыт колхозного строительства Центрального Черноземья в 20-е гг. // Учёные записки Орловского государственного университета. 2008. № 1. С. 7-15. - 0,94 п.л.

8. Гончарова И.В. Крестьянство и власть в Центральном Черноземье в 1927-1929 гг. // Юг России в прошлом и настоящем: история, экономика, культура. Сб. трудов V Международной научной конференции г. Белгород, 2009. С. 351-356. - 0,5 п.л.

9. Гончарова ИВ. «Кулак» в определениях орловских представителей власти в конце 20-х гг. XX в. // «Булгаковские чтения». III Международная научная конференция. Орёл, 2009. С. 147-153. - 0,42 п.л.

Ю.Гончарова И.В. Чернозёмное крестьянство и органы внутренних дел в начале коллективизации (1929-1930 гг.) // Органы внутренних дел и общество в России: проблемы взаимодействия в прошлом и настоящем. Материалы межрегиональной научно-практической конференции г. Рязань, 15 мая 2007 г. Рязань, 2008. С. 183-191. - 0,37 п.л.

11 .Гончарова И.В. Образ провинциального города в 20-е гг.: особенности культурной жизни и восприятия действительности горожан (на примере Орла) // Гуманитарные науки в России XXI века: тенденции и перспективы. Материалы Международной научной конференции. Архангельск, 2008. С. 357-363. - 0,36 пл.

12.Гончарова И.В. Коллективные хозяйства Орловской губернии накануне коллективизации // Вопросы археологии, истории, культуры и природы Верхнего Поочья. Материалы XII Всероссийской научной конференции. Калуга, 2008. С. 230-233. - 0,28 п.л.

13.Гончарова И.В. Штрихи к социальному портрету орловских коммунистов 20-х гг. // Рюрик. Исторические статьи и публикации. № 10. Орёл, 2009. С. 79-84. - 0,36 пл.

14.Гончарова И.В. Конфликт «отцов и детей»: новое прочтение (Участие молодёжи Центрального Черноземья в политических кампаниях 1928-1930 гг. в деревне) // Современная наука: актуальные проблемы теории и практики. № 2 2011. С. 3-7. - 0,55 пл.

15 .Гончарова И.В. Коллективные хозяйства Центрального Черноземья // Экономическая история. Ежегодник. 2008. М., 2009. С. 221237. - 0,95 пл.

1 (¡.Гончарова И.В. Взаимоотношения государственной власти и крестьянства Центрального Черноземья в конце 20-х гг. XX в. // Государственная власть и крестьянство в конце XIX - начале XXI в. Коломна, 2009. С. 324-330. - 0,33 п.л.

17.Гончарова И.В. Социально-экономическое расслоение деревни в восприятии орловских коммунистов во второй половине 1920-х гг. (в соавт. с Чувардиным Г.С.) // Теоретические и практические аспекты научно-исследовательской деятельности ученых ОГУ: Сборник статей преподавателей орловского государственного университета. Орёл, 2009 С. 21-28.-0,45 пл.

18.Гончарова И.В. Хлебозаготовительный кризис 1927/28 г. в Орловской губернии // Актуальные проблемы аграрной истории Восточной Европы: историография, методы исследования и методология, опыт и перспективы. Материалы XXXI сессии симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Кн. 2. Вологда, 2009. С. 137-143. - 0,33 п.л.

19.Гончарова И.В. Работа с беднотой как приоритетное направление социальной политики партии в деревне во второй половине 1920-х гг. (на материалах Орловской губернии) // «Булгаковские чтения». IV Международная научная конференция. Орёл, 2010. С. 275-281. - 0,5 п.л.

20.Гончарова И.В. В поисках «образа кулака»: проблема изучения социальной структуры крестьянства в конце 1920-х гг. в Центральном Черноземье. // Экономическая история. Ежегодник. Москва, 2009. -1,49 пл.

21 .Гончарова И.В. Социальная направленность налоговой политики в деревне в 1920-е гг. на примере Орловской губернии // Трансформация политической культуры: состояние и перспективы. Орёл, 2010. С. 57-67. -0,69 п.л.

22.Гончарова И.В. Дворянские гнёзда Орловской губернии в процессе послереволюционного передела собственности // Пятые Яхонтовские чтения. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Рязань, 14-17 октября 2008 г. Рязань, 2010. С. 305-312. -0,57 п.л.

23 .Гончарова И.В. Социально-экономические и социально-психологические аспекты раскулачивания крестьянства в 1930 г. (по материалам Орловского округа ЦЧО) // «Булгаковские чтения». V Международная научная конференция. Орёл, 2011. С. 357-363. - 0,48 п.л.

2А.Гончароеа И.В. Репрессивная практика власти во время хлебозаготовок в Центральном Черноземье в 1927-1930 гг. // История сталинизма: репрессированная российская провинция. М, 2011. С. 158-166.-0,56 пл.

25.Гончарова И.В. Международный круглый стол «Крестьянство и власть в истории России XX века». 2-я часть // Власть. 2011. № 9. С. 174175,- 0,1 пл.

26.Гончарова И.В. Разрушение социального мира деревни в процессе кампании по раскулачиванию крестьянства (по материалам Орловского округа ЦЧО) // Государственная власть и крестьянство в XIX - начале XXI века. Международная научно-практическая конференция. Коломна, 2011. С. 318-323.-0,29 пл.

П.Гончарова И.В. Продналог 1921 г. в Орловской губернии: введение, восприятие. Результаты // 1921 год в судьбах России и мира: от Гражданской войны к послевоенному миру и новым международным отношениям. Сборник материалов международной научной конференции. Мурманск, 2011. С. 135-138. - 0,34 пл.

28.Гончарова И.В., Чувардин Г.С. Кризис хлебозаготовок 1927-1928 гг. в Центральном Черноземье: финал нэпа и пролог коллективизации. На крутых поворотах истории. Материалы конференции «Актуальные

проблемы методологии отечественной истории», посвященной памяти Валерии Михайловны Селунской. М., 2011. С. 213-223. - 1,36 п.л.

29.Гончарова И.В. Взаимоотношения власти и крестьянской бедноты накануне коллективизации в Орловском округе // Глобальный экономический кризис и будущее России: Сборник научных статей. Орёл, 2010. С. 26-33. - 0,5 п.л.

30.Гончарова И.В. Власть и крестьянство в конце 1920-х гг. (по материалам Центрального Черноземья) // Крестьянство и власть в истории России XX века. Сборник научных статей участников Международного круглого стола журнала «Власть» и Института социологии РАН (12 ноября 2010 г.). М., 2011. С. 158-164. - 0,49 п.л.

31.Гончарова И.В. Социальный раскол деревни в конце 1920-х гг.: замысел и результаты // Реформы и реформаторы в истории России: к 150 -летию Великих реформ. Материалы XVI Всероссийской научно-теоретической конференции. М., РУДН, 17-18 мая 2012 г. М., 2012. С. 134-141.-0,5 пл.

Ъ2.Гончарова И.В. «Год великого перелома» в масштабах одной области (сплошная коллективизация в Центрально-Чернозёмной области зимой 1929 - весной 1930 г.) // Великие реформы 1860-1870-х гг. и аграрная Россия. Оренбург, 2011. С. 196-201. - 0,5 п.л.

33.Гончарова И.В. Социальные процессы в чернозёмной деревне в условиях коррекции политического курса весной 1930 г. // Булгаковские чтения. Сборник научных статей по материалам VI Всероссийской научной конференции с международным участием. Орёл, 2012. С. 256264. - 0,49 пл.

34. Гончарова И.В. Взаимодействие государства и колхозов в 19301932 гг. (по материалам Центрального Черноземья) //Сотрудничество институтов публичной власти и негосударственного сектора как условие укрепление демократии. Орел, 2012. С. 205-216. - 0,72 пл.

35.Гончарова ИВ. Сельскохозяйственная статистика и проблема расслоения крестьянства накануне коллективизации (на материале Центрального Черноземья) // Актуальные проблемы аграрной истории Восточной Европы X-XXI вв. XXXII сессия симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Материалы XXXII сессии симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Рязань, 2012 г. С. 313-320. - 0,5 пл.

36. Гончарова И.В., Рогалина H.JI. Процесс раскулачивания российского крестьянства в свете современных архивных материалов и документальных публикаций // Актуальные проблемы методологии отечественной истории М., 2012. С. 142-163. - 1,48 п.л.

37. Гончарова И.В. Социокультурные аспекты коллективизации деревни (по материалам Центрального Черноземья) // Труды института крестьяноведения Южного Урала. Вып. 4. Оренбург, 2013. С. 103-111. -0,5 пл.

38. Гончарова И.В., Чувардин Г.С. Особенности восприятия социалистических преобразований деревни крестьянством Центрального

Черноземья в конце 1920 - начале 1930 гг. // На крутых поворотах истории. Материалы конференции «Актуальные проблемы методологии отечественной истории». М., 2013. С. 137-153. - 1,02 п.л.

39. Гончарова КВ., Рогалина H.JI. Крестьянское хозяйство Центральной России в 1920-е гг.: общее и особенное // Государственная власть и крестьянство в XIX - начале XXI века. Коломна, 2013. С. 328332. - 0,3 п.л.

40. Гончарова И.В. Институциональная политика советской власти в двадцатые годы XX века (на примере Центрального Черноземья) // Булгаковские чтения Сборник научных статей по материалам VII Всероссийской научной конференции с международным участием. Орёл, 2013. С. 213-220. - 0,53 п.л.

41. Гончарова И.В. К вопросу о социальной идентичности колхозников в начале 1930-х годов .(на материале Центрального Черноземья) // Российская история в начале XXI века: опыт, проблемы, перспективы. Международная научно-практическая конференция. Оренбург, 13-14 мая 2014 г. Оренбург, 2014. С. 81-85. - 0,49 п.л.

42. Гончарова И.В. Социальная мобильность крестьянства Орловской губернии в 1920-е гг. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 2012 год: Типология и особенности регионального агарного развития России и Восточной Европы X-XXI вв. / Научный совет по проблемам аграрной истории Восточной Европы при ОИФН РАН; Брянский государственный университет им. академика И.Г. Петровского. М.; Брянск, 2012.- 0,5 п.л.

Подписано в печать 20.07.2015 г. Формат 60x84 1/16 Печатается на ризографе. Бумага офсетная Гарнитура Times. Объем 1,85 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 58 Отпечатано с готового оригинал-макета полиграфической базе редакционно-издательского отдела ФГБОУ ВПО «ОГУ» 302026 г. Орел, ул. Комсомольская, 95 Тел. (486 2) 74-09-30