автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.04
диссертация на тему: Кубинский рассказ XX века (проблематика и метод)

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бурон Пинарес, Висенте

стр.

ВВВДЕНИЕ 2

ГЛАВА 1. УТВЕРЖДЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПРОБЛЕМАТИКИ В

КУБИНСКОМ РАССКАЗЕ 10

ГЛАВА 2. НА ПУТИ ОВЛАДЕНИЯ РЕАЛИСТИЧЕСКИ;!

МЕТОДОМ 38

ГЛАВА 3. ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ И СОЦИАЛЬНОЕ В

ТВОРЧЕСТВЕ Д.АЛОНСО 83

ГЛАВА 4. ПРОБЛЕМА ТИПИЧНОГО В РАССКАЗАХ

О.Х.КАРДОСО 120

Введение диссертации1984 год, автореферат по филологии, Бурон Пинарес, Висенте

Актуальность темы. Тема данного доследования сформулирована в его названии. Автора интересует становление и развитие кубинского рассказа на примере творчества Луиса Фелипе Родригеса, Феликса Пита Родригеса, Онелио Хорхе Кардосо, Дорн Алонсо до и после социалистической революции на Кубе. Актуальность этой темы обусловлена тем, что сейчас в кубинском литературоведении начался интенсивный процесс изучения и осмысления литературного наследия как с точки зрения традиций *и новаторства, так и с точки зрения художественной ценности. Стали появляться в последние годы статьи, рецензии и даже монографии об отдельных писателях, об отдельных произведениях, где исследователи ставят и решают эстетические и научно-методологические проблемы.

Автора данной работы интересует - в силу невозможности в пределах одного исследования - только узкий аспект обозначенной теш: каков путь кубинского рассказа от форм простых к сложным, какова художественная перспектива освоения действительности. И даже эта локальная проблема слишком многогранна для одного исследования, поэтому автор ограничил себя изучением проблемы традиций и новаторства в творчестве Л.Ф.Родригеса, О.Х.Кардосо, Д.Алонсо, Ф.П. Родригеса. У этих писателей зримо заметна поступательность рассказа как эстетической и жанровой категории, видна связь как с фольклором, так и с публицистикой,новаторство с точки зрения содержания и формы, сугубо национальный колорит и устойчивый общеевропейский элемент.

Кубинская литература насчитывает почти полуторовековую историю. Но в данное время только и начинается ее интенсивное развитие: революция дала новые темы и открыла широкую перспективу творческого освоения мира.

Кубинский рассказ появился в 30-е годы ИХ века, до этого на Кубе господствовала стихия фольклорной импровизации. Кубинские и советские литературоведы начало появления рассказа связывают с именем поэта Хосе Мариа Эредиа: его прозаические миниатюры - тот отправной пункт, тот исток, откуда берет начало кубинский рассказ, хотя сами эти миниатюры ни в коей мере не могут быть названы рассказами в современном значении этого термина.

Хосе Викториано Бетанкур и Антонио Багильер - и - Моралес учились у писателей Западной Европы (особенно Франции и Испании) принципам художественного произведения, оттуда же они черпали и проблематику своих новелл. Это, конечно, не недостаток: любая менее развитая национальная литература учится у более развитой принципам построения характеров и тематической широте.

Уже в творчестве Рамона де Пальма (хотя это еще не рассказы, а только очерки и публицистическии миниатюры) начинает звучать кубинская проблематика: зарисовки быта, нравов, традиций, верований -все эти подступы к появлению национальной литературы (например, рассказ "Пасха").

На рубеже веков рассказ приобретает права гражданства. Он становится мобильным жанром, который моментально откликается на те или иные события. Можно с достаточным основанием утверждать, что рассказ этого времени (впрочем, как и стихи) является средством отражения политических, экономических и социальных сдвигов, фиксирует процесс создания кубинской нации, национального самосознания. Б конце столетия появляются рассказы Мануэля де ла Круса, Хулиана дель Касаля, Борреро Эчеверии.

Первая мировая война в Европе опосредованно воздействовала и на Кубу. Б стране произошло резкое экономическое расслоение: одни фантастически богатели на военных поставках, другие (большинствонации) были ввергнуты в нищету и нещадную эксплуатацию. Социальные противоречия стимулировали появление писателей т.н. "первого республиканского поколения". К ним относится Армандо Лейва и Альфон-со Ката, у которого в рассказах есть психологический анализ героя и занимательный сюжет.

Значительного успеха в становлении кубинского рассказа добился Луис Фелипе Родригес. Он рисует собирательный образ алчного предпринимателя, коррушшрованного чиновника, продающего свою родину янки, он восстает против разграбления национальных богатств империалистами США. В некоторых рассказах Родригеса звучит стихия народной речи, автор использует архаичные и диалектные конструкции, что придает образной структуре рассказа индивидуальный абрис.

Вслед за Родригесом идут Пабло де ла Торрьенте Браун, Рубен Мартинес Вильена, Феликс Пита Родригес, Энрике Серпа, Онелио Хорхе Кардосо, Дора Алонсо и многие другие.

Цель работы - изучение эволюции кубинского рассказа 40-60-х годов XX века. Период-,- который мы рассматриваем: - это переломный этап исторического развития нации от эпохи колониализма к эпохе социализма. Великим поворотным пунктом здесь явилась кубинская социалистическая революция, положившая конец старому миру и открывшая новые горизонты во всех областях жизни кубинского народа. Изменения в социальной, экономической, политической сфере повлияли на трансформацию духовного сознания нации, на ее творческую интеллигенцию. В свою очередь, изменение творческого сознания поэтов, писателей, художников выразилось в новом качественном наполнении тех эстетических реалий, которые стали неотъемлемой частью общей национальной культуры. Поэтому представляется весьма интересным проследить, как и каким образом шло накопление в кубинском рассказе новых идей, тем, сюжетов, новых художественных завоеваний, как происходило формирование того или другого творческого метода.

Новизна работы. Новизной данного исследования можно считать изучение творчества Л.Ф.Родригеса, О.Х.Кардосо, Д.Алонсо и Ф.Пита в типологическом аспекте. Вопросы традиций и новаторства еще не изучались в кубинском и советском литературоведении именно в таком контексте. Данная диссертация и призвана восполнить существукь щий пробел в литературоведении. А так как объектом исследования, в конечном итоге, является рассказ, то теоретическое осмысление этого жанра сопутствует всему процессу анализа. В мировой литературе рассказ занимает существенное место в той неизменной триаде (роман, повесть, рассказ), которая стала классической и хрестоматийной.

Однако теоретических работ о рассказе очень мало: статьи в литературных энциклопедиях, где, кстати, недостаточно четко проведена граница между новеллой и рассказом; отдельные главы в монографиях о творчестве писателей, вот, пожалуй, и все. Теоретического обоснования этой жанровой разновидности в кубинском литературоведении почти нет. Поэтому новизна работы заключается еще и в том, что автор попытался дать свое определение рассказа как жанра.

Есть настоятельная потребность сказать несколько слов о рассказе. В кубинской литературе долгое время рассказ отождествлялся с estampas campesinas т.е. с лирической или пейзажной зарисовкой. В советском литературоведении существует два термина, близких друг к другу по смыслу, но не тождественных по своей внутренней структуре: рассказ и новелла. Теперь в кубинском литературоведении малую эпическую форму принято обозначать "relato или"рас-сказ".

В истории развития словесного искусства рассказ постоянно видоизменялся., Первые жанровые проблески его можно наблюдать в античном искусстве, когда герой повествовал о каком-то событии. В поэмеГомера "Одиссея" IX, I, П и XII песня есть ничто иное, как рассказ. В "Истории" Геродота морализаторская вставка о Кандвале и Ги-гесе - тоже рассказ.

Постепенно рассказом стали называть короткое по объему повествование с конкретным идейным содержанием. (В романе, как правило, есть не одна, а комплекс идей, многомерность мира, широкий показ событий предопределяет и многогранность идейной основы). Во введении к "Антологии испаноамериканского рассказа" (Гавана, 1963 г.) говорится о том, что в рассказе должна быть строгая "классическая" композиция: динамичная завязка, центральная цасть, или кульминация, и развязка. Такая строгость композиции, по мнению составителей сборника, предопределит четкость сюжета и ограничит рамки повествования одним эпизодом. (Боккаччо, Мопассан, Киплинг). Думается, однако, что литературная практика богаче, и не всегда четкая композиция - непременный атрибут рассказа (Карпентьер "Право политического убежища", Драйзер "Эрнита", Г.Эгурен "Тени на белой стене" и т.д.). Но как в первом, так и во втором случае основным принципом композиции рассказа должно быть единство события. Охватить всю полноту жизни в рассказе нельзя, в противном случае границы жанра меаду романом и рассказом исчезнут. И цель рассказа как жанровой категории - именно показать конкретное единичное событие. Этот показ должен стать своего рода проекцией всей жизни. В малом должно просматриваться большое. Отсюда композиция должна организовать сюжет таким образом, чтобы в нем не было ничего лишнего, второстепенного. Впрочем, композиция и сюжет тесно слиты, и в этом слиянии воплощается принцип единства содержания и формы.

Практическое значение. Результаты исследования могут быть использованы в курсе кубинской литературы в пединститутах и университетах, при разработки спецкурса по истории кубинского рассказа,для углубленного научного исследования важнейших проблем современной кубинской литературы.

Методологическая и теоретическая основа диссертации. Методологической основой предлагаемого исследования являются труды классиков марксизма-ленинизма по вопросам литературы, высказывания Ф. Кастро о революционном пафосе кубинского искусства, а так же работы кубинских и советских литературоведов, изучающих латиноамериканскую литературу. Теоретической основой исследования послужили труды В.Кутейщиковой, И.Тертерян, Ю.Дашкевича, З.Дырченко, Е.Огневой, С.Маркова, В.Земскова, Н.Булгаковой, Т.Гончаровой, П.Мари-дес, С. Кит ера, Э.Диего, А.Эйснер, Б.Сальвадор, Х.А.Портуондо, Н. Соболевой, Д.Факторовича и др.

В Советском Союзе в последнее время очень интенсивно идет изучение испаноязычных литератур и особенно региона Латинской Америки. В поле зрения исследователей находятся литературы Перу, Мексики, Аргентины, Венесуэлы, Чили и т.д. Лятературоведы ставят и решают очень сложные вопросы методологического характера, проблемы типологии, метода, стиля, своеобразия. Попутно изучается история литературы той или другой страны, того или другого этнического региона.

В 1976 году Академией Наук СССР и Институтом мировой литературы А.М.Горького был издан сборник статей под общим названием "Художественное своеобразие литератур Латинской Америки". В этой книге на опыте литератур Перу, Бразилии, Аргентины, Мексики и Чили рассматривались сложные проблемы национального своеобразия и анализировалось творчество таких известных художников как Жоржи Амаду, М.Варгаса Льосы, М.Рохаса, Р.Гальегоса и др. В статьях В. Кутейщиковой, И.Тертерян, В.Земскова поставлен и решен вопрос о художественном своеобразии рассматриваемых литератур. Примечательна мысль В.Кутейщиковой, И.Тертерян, что "художественное своеобразие это не отнвдь не сумма формальных черт, а способ образного постижения и моделирования действительности".

Авторы этого труда видели свою задачу в том, чтобы, решая проблему национального своеобразия, рассмотреть ее в русле письменной и фольклорной традиции, а также с точки зрения "континентальной" и "региональной" общности. Правда, в силу ограниченного объема монографии, литература стран Карибского бассейна в книгу не попала. Но теоретические аспекты художественного своеобразия, решаемые в этой книге, вполне применимы для изучения кубинской литературы.

Как своеобразное дополнение первого исследования можно рассматривать монографию В.Кутейщиковой и Л.Осповат "Новый Латино-Американский роман". (50-е - 60-е годы). В книге изучается идейно-художественное своеобразие романа, а также его связь и взаимодействие с историческими, социальными и национальными процессами, которые происходят на Латиноамериканском континенте. В монографии анализируется творчество Мигеля Анхаля Астуриаса, Алехо Карпентьера (Куба), Карлоса Фуэнтеса, Хуана Рульфо, Аугусто Роа Бастоса, Хулио Кортасара, Марио Варгаса Льосы, Габриэля Гарсиа Маркеса.

Эволюция идей историко-культурной самобытности Латинской Америки рассматривается в монографии "Концепции историко-культурной самобытности Латинской Америки". В главах, написанных И.Тертерян и В.Кутейщиковой, выявляется историческая и социальная обусловленность развития литератур обозначенного региона с момента возникновения в начале ХЕХ века независимых государств. Достоинством этой работы является проблема типологического взаимодействия латиноамериканского и европейского искусства.

В учебнике С.П.Мамонтова "Испаноязычная литература стран Латинской Америки XX века" (1983) наряду с анализом творчества литератур Аргентины, Уругвая, Парагвая, Пуэрто-Рико и т.д. есть глава,посвященная литературе Кубы. В ней рассматривается творчество прозаиков Мигеля де Карриона, Карлоса Ловейра, Альфонсо Эрнандеса Ката, Хосе Антонио Рамоса, Луиса Фелипе Родригеса, Феликса Пита Род-ригеса, Онелио Хорхе Кардосо и др. Основной принцип этого учебника - региональный. Автор показывает черты сходства и различия, присущие литературе того или другого этнического региона.

Задача данного исследования заключается в том, чтобы проследить закономерность реалистических принципов изображения действительности в кубинском рассказе на примере творчества Луиса Фелипе Родригеса, Феликса Пита Родригеса, Онелио Хорхе Кардосо, Доры Алонсо, выявить типологические схождения как между этими писателями, так и между кубинской "малой" прозой и европейской литературой, определить степень традиции и новаторства в творческой палитре художников, понять национальное их своеобразие, установить эволюцию проблематики и метода.

ШВА 1УТЕЕРЗДШИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПРОБЛЕМАТИКИ В КУБИНСКОМ РАССКАЗЕЛуде Фелипе Родригес (1888-1947 гг.) стоит на том рубеже развития эстетической мысли кубинской литературы и искусства, который принято называть переходным. Писатель своим творчеством завершает художественную эволюцию представителей так называемого "первого республиканского" поколения и является предтечей "второго поколения 30-х годов XX века.

Всех писателей "первого республиканского"" поколения (Мигель де Каррьон, Армандо Лейва, Хесус Кастелъянос, Альфонсо Эрнандес Ката, Карлос Ловейра) объединяет формирующееся национальное сознание, направленное на выработку идеалов борьбы против испанской монархии, и, главным образом, чувство неудовлетворенности политическим и экономическим положением Кубы, в котором она оказалась после 1902 года.

Эти писатели в своих рассказах пытались критически осмыслить действительность, показать гноящиеся раны буржуазного общества, но им не хватало четкого осознания экономических законов, ясного взгляда на социальную природу описываемых событий. Поэтому их критика оставалась в границах субъективной оценки явлений. В этот период рассказ из бытовой зарисовки превращается в сюжетно законченное целое. Вырабатывается определенный кодекс "рассказного" повествования. Писатели стремятся воссоздать какой-то один законченный период в жизни героя или показать случай от начала до конца, а в пределах этого сюжета очертить характеры, мир субъективных переживаний. Иногда сюжет не выходил за рамки интимной тематики.

Например, один из лучших рассказов Мигеля де Каррьона "Невинность". Это рассказ о любви чистой, возвышенной, нежной. Рассказ начинается как воспоминание: "Каждый раз при воспоминании о той наивной любви, о том, теперь уже столь давнем эпизоде моей жизни, меня охватывает внезапная нежность, и я чувствую, как мгновенно обновляется мое существо. На душу словно веет струящееся откуда-то сверху освежающее дыхание счастья"^. Далее все просто. Герой полюбил девушку. Идиллия на фоне красочной природы. Прогулки, объятья, поцелуи, пикники, встречи, кратковременная разлука, мечты, грезы, и, наконец, немотивированное расставание. Эпизод из жизни молодого человека, но эпизод законченный, имеющий строго ограниченную временную границу. Сюжет композиционно обусловлен, и это свидетельствует уже об умении автора создавать художественно завершенную структуру.

Или рассказ Карлоса Ловейры "Приезд цирка". Городские мальчишки возбуждены приездом цирка. Каждому хочется попасть на представление, быть таким же ловким, как клоун, сильным, как борец. Один из них даже украл баночку с зубным порошком, наивно полагая, что тот, кто почистит зубы (как это делала артистка, за которой подглядывал шельмец), станет могучим и непобедимым. Но друзья, наиболее осведомленные, разочаровали его. Как видим, тема рассказа скорее забавная, нежели обличительная. Только в одном месте автор замечает: "Мигель возвращается на завод, лелея2)слабую надежду отвертеться от неизбежной порки. Больше ни слова. Но читатель уже почувствовал, что в этом, на первый взгляд, солнечном мире существует своя изнанка, детский труд на заводах, телесные наказания для провинившихся.

Альфонсо Эрнандес Ката интересен как рассказчик тем, что мастерски передает колорит детали, ситуации, предмета, поступка. Показателен рассказ "Жемчужина". Два незнакомых человека, случайно оказавшиеся за ресторанным столиком вместе, разговорились, и один сообщил другому о том, как он убил человека из-за жемчужины. Идея рассказа - разоблачение капиталистической морали, которая деформирует психику человека. Ради богатства человек способен на все. С оттенком некоторой натуралистичности автор излагает кульминационное событие. В отрывке, который мы процитируем, показателен подбор эпитетов, сравнений, определенная, динамичная архитектоника фразы - все это создает зримый рисунок конкретного факта:Но где же жемчужина? Хочу еще раз поглядеть на нее. -Я уже проглотил ее, - ответил факир, - меня напутал шум. Мы долго стояли. Наконец тронулись в путь. Факир по-прежнему шел впереди, но когда он сделал первый шаг, его судьба была решена. Клинок по самую рукоятку вонзился в спину. Я ощутил запах и вкус крови. Тщетно пытался я овладеть собой: липкая, горячая влага вспоротых внутренностей мутила мне разум. Отбросив кинжал, я в зверином остервенении раздирал руками живот факира, добираясь до желудка. Пролитая кровь, ужас и алчность бушевали во мне. Кровь горячила меня, ужас отнял способность рассуждать, алчность придавала пальцам отвратительную быстроту и уверенность. Бы не представляете, как крепка грудная клетка.человека!. Внутренности моей жертвы, увы, не были озарены, там царил непроглядный мрак. Мои руки нащупали жемчужину, схватили ее."^.

Воспроизведению подсознательного ощущения посвящен рассказ Армандо Лейвы "Странный флирт". Писатель передает чувства человека, которые возникают в герое благодаря фантазии и мечте. Молодой богатый повеса, катаясь в фиа1фе по улицам, вообразил, что на одном из балконов стоит красивая девушка, вся в черном и с букетом гвоздик. Воображение рисует такую яркую картину флирта, что герой воспринимает это как явь. И только спустя неделю, при стремлении перейти "от пантомимы к шагам более практическим" он узнает, что кроме черной кошки на балконе никого и никогда не было.

Очевидно, что, как в творчестве Лейвы, так и в творческойпрактике Мигеля де Каррьона и Ловеиры Ката рассказ - это, прежде всего, жанр занимательный, интригующий, развлекательный. Стилевое многообразие языковых средств, если можно так выразиться, языковая фактура богата и рельефна. Много эпитетов, умение передать оттенки мысли и чувства, создать занимательный, динамичный сюжет или очерк в импрессионистской манере - все это, как форма, безупречно. Но рассказам писателей "первого республиканского поколения" не достает простой естественности, жизненной правды, социальной проблематики, своего, индивидуального отношения к проблеме добра и зла, дифференцированной оценки характеров. Это особо ваяно подчеркнуть, потому что образы действующих лиц, а еще кошдэетнее - характеры героев, как художественное целое, призванные отражать природу общественных отношений, отсутствуют. Образы не индивидуализированы в силу их социальной аморфности. Кто такой герой рассказа "Невинность?". Молодой повеса, человек, вероятно, состоятельный, смакующий жизненные впечатления, как гурман. А кем является герой рассказа Дейвы "Странный флирт"? Тоже богатым человеком без определенных занятий. Но если герой из первого рассказа хотя бы любит реальную девушку и переживает реальные жизненные аллюзии, то персонаж рассказа "Странный флирт" смакует воображаемое переживание, погружается в пучину воображаемых восторгов. И даже герой рассказа "Жемчужина" относится к тому же типу эпикурействующих особей. Только у него страсть не к реальной женщине, не к воображаемой возлюбленной, а к предмету. Всех трех можно отнести к разряду "смакователей" жизни. И показательна такая деталь: во всех трех рассказах использован прием ретроспекции. Этот прием в кубинском рассказе начала века весьма распространен. Ретроспективный взгляд на мир, прием повествования через воспоминания помогает писателям несколько отдалить рисунок, набросить на него этакий романтический флер, представить жизнь в несколько элегических тонах. Сам по себе прием ретроспекции как инструмент художественного решения, нейтрален. Все зависит от творческой задачи автора. Писатель может посредством его увести читателя подальше ог гноящих язв действительности и, наоборот, заставить отчетливее увидеть то, что типично в повседневной действительности. В данном случае этот прием, как нам кажется выполняет именно первую функцию.

Совершенно на других эстетических позициях стоит Л.Ф.Родригес. Все его творчество - это гневный протест против бесправия и угнетения обездоленных. Писатели "первого республиканского поколения" иногда в своих рассказах, эссе, публицистических статьях выходили за рамки интимной, развлекательной тематики. Бывало так, что в их произведениях начинала звучать, если не как тема, то отголосок темы, нота протеста против власти имущих. Но беда этих писателей была в том, что они не понимали, в чем же причина обнищания трудящихся, где же находятся истоки социального неравенства. Л.Ф.Родригес, как художник и мыслитель, уже видит одну из причин размежевания общества на богатых и бедных в империалистической эксплуатации природных богатств Кубы американским капиталом.

Кубинское литературоведение дореволюционной поры, как правило, пеняло Л.Ф.Родригесу на то, что в его рассказах оголена социальная проблематика, что эта проблематика подавляет и даже превалирует над художественной формой.

Совершенно другую оценку получило творческое наследие Л.Ф. Родригеса в прогрессивном литературоведении Кубы. Критики, указывая на отдельные художественные просчеты писателя, все-таки смогли верно оценить его прогрессивный вклад в сокровищницу кубинской литературы. Так, например, Рауль Маэстри Арредонто, анализируя книгу писателя " La Pascua de la Tierra Hatal " ("Пасха родной земли"), выразился так: "Рассказы этого сборника не имеют в кубинской литературе предшественников. С этих рассказов начинается новое направление в исследовании жизненных процессов".^ Литературовед Виктор Эстрада Оро был еще более категоричен. Он писал: "Луис Фелипе, как никто другой до него, почувствовал глубокую трагедию нашего крестьянства. Б его рассказах виден отблеск социального пожара, отблеск народного гнева'.

Положительная оценка творчества писателя присутствует в статьях Хереса Виярсала.- Хуана Муйнос Рене Лазо Раймун-до Рафаэля Маркина Переса Эммы Гонсалеса Хименеса Омара 11Как мы уже отметили ранее, рассказы Л.Ф.Родригеса наполнены а антиимпериалистическим протестом. Автор в книге "Ла Гуардарая" ("Тропа") обличает атмосферу насилия, деспотизма, рабства, царящих в социально-экономических отношениях меду кубинскими латифундистами и крестьянами. Рассказы этого сборника насыщены критическим пафосом против царящих на Кубе и во всей Латинской Америке бесчеловечных условий труда на сахарных плантациях.

Из рассказа в рассказ переходит повествователь. Его имя Ан-тилья. Это имя имеет аллегорический оттенок: оно родственно слову из словосочетания Антильские острова. Значит, имя героя символизирует мировоззрение, жизневосприятие большинства населения этого латиноамериканского региона. Герой - носитель народных представлений о добре и зле. Он повествует о событиях, он дает им эмоциональную оценку. "Я, Маркое Антилья, пасынок своей родины, обладающий всеми достоинствами и недостатками чистокровного креола, намерен рассказать тебе историйку про кубинские сахарные плантации. Ты хочешь знать, что это за штука? Сейчас я тебе объясню. Что бы ни говорили ученые, а в моем представлении сахарные плантации неразрывно связаны с колонизацией, с торговлей рабами, с дешевым трудом, со знойным солнцем, с иностранным капиталом." Так начинается один из рассказов цикла "Роадественская ночь". Не труднозаметить, что образ повествователя - это "alter ego 11 художника, и писатель даже не скрывает этого. Безграмотный одеол, забитый непосильным трудом крестьянин в силу определенных социальных условий не может оперировать такими понятиями, как "колонизация", "рабство", "дешевый труд11, "иностранный капитал". За всем этим виден автор. У Л.Ф.Родригеса творческая манера такова, что его рассказы, в силу отчетливой авторской позиции, близки публицистике. Писатель без обиняков декларирует свое гражданское кредо. Мы бы даже отметили, что писатель преднамеренно обнажает социальную проблему и классовую суть героя: это дает ему возможность усилить критический пафос своих рассказов, заразить читателя чувством сострадания к угнетенным и чувством ненависти к эксплуататорам.

В рассказе "Роздес.твенская ночь" излагается небольшой эпизод из жизни мачетерос. Рубщики тростника решили после работы отметить Рождество Христово. Целую ночь они пели песни, разговаривали, лакомились жареной козлятиной, а утром двое из них были арестованы по требованию американской фирмы за то, что был нарушен обычный трудовой ритм. В этом рассказе отчетливо звучит гневный авторский голос протеста против беззакония и угнетения. Публицистичность, как прием, проявляется и в отсутствии в рассказе художественно выписанных характеров, и в обнаженности авторской позиции, и в политической терминологии, и в обобщающих сведениях об эксплуатации во всей Латинской Америке.

Фигура самого повествователя - это образ обобщенный, образ типичного представителя угнетенного класса. О себе герой заявляет: "Я побывал в Мексике: меня поразила всеобщая трагедия этой страны. Я понял, что нефть, которую там добывают, - это кандалы для мексиканцев и индейцев и средство наживы для Америки. Я добывал каучук в Колумбии и Бразилии, был строителем в Ла Ворагине, шахтером в Перу, добывал селитру на рудниках Чили, грузил бананы на Малых Антильских островах и Центральной Америке, рубил тростник в Санто-Доминго - и всюду я видел, как проливает пот американский раб, добывая для других свой национальный продукт".

Горькая ирония и неприятие колониальной политики, звучит в репликах и рассувдениях героя о положении своих согражден. В рассказ вкраплены даже россказни буржуазной прессы о "созидательной" политике американских монополий на кубинской земле. Один из прихвостней внушает кубинским крестьянам: "Мистер Нортон всегда стоит на страже закона. Он друг Кубы, друг честных и мирных тружеников,он призван поддерживать порядок и блюсти интересы той компании,« 14)представителем которой он является". 'Л.Ф.Родригес пытается пробудить у читателя чувство национального достоинства и чувство ненависти к поработителям. Чтобы достичь поставленной цели, писатель вводит в рассказ речь представитель американской компании, при этом персонаж изъясняется на плохом испанском языке - и этот корявый стиль, это отсутствие согласования падежных форм и окончаний, эта макароническая тарабарщина пробуадают у читателя антипатию к янки. "Это не ваша земля, это земля Кубана Шута Компани; компания хотеть, чтобы люди думать только рубке тростника. Маркое Антилия и ты, испанский анархист! На этой земле мы вам предоставлять только одно право: как можно скорей убираться отсюда, а куда - это вам сказать полиция". 'Наряду с элементами публицистики в рассказе использована метафоричность как элемент языковой и образной структуры. Этот сплав газетной публицистики и метафоричности и языка создает удивительно эмоциональную стилевую структуру: такой симбиоз ярче проявляет критическую позицию автора. Чтобы рельефнее оттенить мысль о тяжелых условиях жизни, автор использует идиому " látigos de ого у de sol ", или в другом месте развернутую метафору: "eramos veinticinoo filas de mocha a lo largo de la guardarraya,veinicinco cuchillas infatigables, buenas piezas de barracón y hamaca de saco de harina, entre los cuales la mitad eran carbones apagados del horno ardiente de la campiña haitiana".

Автор часто вкрапляет фразеологизмы, бытующие в народной речи, и даже грамматические формы отдельных слов передает в транскрипции безграмотных крестьян. Все это помогает писателю художественно воссоздать (или приблизиться к воссозданию) народного характера, пока еще не расчлененного на отдельные индивидуумы, но уже заявленного, как объект эстетического изучения и отображения. В рассказе "Рождественская ночь" то тут, то там встречаются фразеологизмы, пословицы и поговорки:- "chivo que rompe tambor con su pellejo paga"Л^- ". siendo dotor (лит.doctor), ya es maiz de otra mazorca".18^- "me doy cuenta de que todo eso que has dicho no tiene ni piesni cabeza".19^- "más vale un pájaro en mano que dos volando".- "Que dos patas para un buen pollo".

Л.Ф.Родригес любит свой народ, свою родину. Эта любовь сквозит и в гуманистической тональности произведения, и в ясной недвусмысленности авторской позиции, и в эпитетах и сравнениях, соответствующим образом подобранных и употребленных в контексте при создании какого-нибудь поэтического образа. Вот как автор описывает сахарную плантацию: ". сахарная плантация - полуоткрытое веко кубинских земель, засаженных тростником, откуда зеленый зрачок растения впитывает зелень антильских вод".^ Как отличается этот живописный образ от верной но публицистически оголенной фразы, которую мы уже приводили ранее: ". в моем представлении сахарные плантации неразрывно связаны с колонизацией, с торговлей рабами, с дешевым трудом, со знойным солнцем и с иностранным капиталом".^. Первый поэтический образ дает читателю толчок для работы воображения: видна картина яркая, романтическая, красочная. И по контрасту - тема бесправия и рабства. Такой прием возбуждает у читателя определенное чувство, и, значит, цель, поставленная автором, достигнута. Публицистическая же прямолинейность, верная по существу, ничего не прибавляет к художественному образу.

Во времена всеобщего господства католической религии автор в рассказе "Рождественская ночь" даже библейский миф о роздении Иисуса Христа слегка переиначивает, и получается не сказочка о терпении и покорности, а проповедь в защиту гордого человеческого духа. "Друзья и братья! Во имя любви и человеческой справедливости на земле, этой ночью родился в окружении дьяволов сын человеческий. Люди его окрестили, потому что он желал, чтобы все приблизилось к идее равенства. Он страдал, и во времена Понтия Пилата испытывал эгоизм окружающих и нищету. Но мы еще не до конца пали. Мы отмечаем его ровдество, потому что мы страдаем, еще страдаем от самих людей, страдаем духовно и физически, потому что мы - современные парии сахарной плантации, которая кормит нас нашим же потом и кровью. Но я верю, что всевышний придет к нам не для того, чтобы поведать о своей власти, а чтоб принести нам обещанную своЛ.Ф.Родригес осовременивает этот миф, приспосабливает его к реальной ситуации. Герой рассказа, излагающий историю ровдения Христа, заменяет одно понятие, канонизированное в Библии, другим, им ^ямим придуманным. И эта замена приводит к усилению антисоциё ного протеста. Так, "сын божий" стал "сын человеческий", люди страдают от "самих лкщей", страдания у человека не только "духовные", но и "физические", и, наконец, конкретизация внимания слушателей на том, что им хорошо известно и понятно: "мы современные парии сахарной плантации".

В рассказе звучит авторский протест против иностранных монободу".24)полий, которые для достижения своих империалистических целей пытаются превратить рабочих в безликую, бессловесную массу, в автоматы, работающие бездумно и методично. Тех же, кто отваживается на протест, пусть пассивный и даже неосознанный, необходимо изгнать и осудить судом "Гуардия Рурал", репрессивным органом правительства, национальной буржуазии и иностранного капитала.

Писатель часто использует для названия своих рассказов слова, которые отчетливо выражают тему произведения. Например, рассказ "Грабеж". По сути дела, зная критическую направленность творчества художника, уже в названии можно увидеть протест против насилия и беззакония, царивших на Кубе и до 1902 года, когда страна была колонией Испании, и после гражданской войны, когда юридически была провозглашена республика, а фактически национальное угнетение было усилено угнетением социальным.

Рассказ "Грабеж" только слегка беллетризирует типичную ситуацию, которая была знакома кубинскому крестьянству вплоть до 1958 года. Крестьянин Рамон Изнага, бывший солдат республиканской армии, воевавший за независимость Кубы, как участник войны получил клочок земли. Ему было обещано правительством, что он всегда будет хозяином своего поля, своего дома. Рамон трудится на этом клочке с восхода солнца до заката. Старый крестьянин верит словам своего правительства, что обрабатывать землю, собирать урожай и отдавать его государству - это священный, патриотический долг. Но в один прекрасный день ему через полицейского было заявлено, чтобы он убирался вон. В конце рассказа старик Рамон умирает от бессилия и боли, умирает, потому что у него отняли смысл и цель его существования. Рассказ заканчивается грустной, печальной нотой: крестьянин падает мертвым во дворе своего дома, а его верный пес жалобно скулит и воет.

Мы передали, как можно ближе к содержанию фабулу этого рассказа. В этом изложении отчетливо виден критический пафос, заложенный автором в свое произведение. Но мы должны отметить, что автор публицистически заостряя творческую мысль, абсолютно верно воссоздал типичную ситуацию, - и с этой точки зрения рассказ правдив и убедителен, - игнорирует в нем использование художественных деталей, тщательную отделку портрета, характера, места действия, бытового антуража, т.е. всего того, что придает скелету произведения художественную плоть. Поэтому и получается, что с проблемной точки зрения рассказ Л.Ф.Родригеса явно относится к литературе критического реализма, но недостаточная художественная выразительность отрицательно сказывается на его форме.

Другим сборником рассказов Л.Ф.Родригеса является "Ла паскуа де ла тиерра натал"("Пасха родной земли"). Этот сборник интересен тем, что писатель в предисловии к нему изложил свои эстетические воззрения, которые проливают свет на творческую лабораторию художника и на его позицию по поводу литературы и искусства. Он пишет: "Я думаю, что уже наступило время, когда искусство, и прежде всего, литература, должна быть более значимым и адекватным нашему сознанию. Наше сознание постепенно развивается, и оно должно стать той духовной силой, которая выразила бы то, что еще не сказано о Новом Свете (имеется в виду Латинская Америка - В.Б,) Показательные слова и нужные мысли. Кубинская литература 30-х годов XX века уже поднялась до решения и отражения актуальных проблем современности, но в своей совокупности (драматургия, поэзия, проза) еще находилась в стадии формирования. Жизнь предъявляла свои требования искусству, которое видилось передовым деятелям той эпохи и национальным, и проблемным, и высокохудожественным, и общечеловеческим. А в то же время писатели и поэты часто ограничивали свое творчество миром интимных переживаний, далеких от громовых раскатов эпохи, рабски эпигонствовали, без творческого осознания перенося на латиноамериканскую почву практику европейского искусства.

Далее писатель замечает: "Сегодня в Америке все чаще раздаются голоса, которые осознали необходимость отражения в литературе жизни народа. Шекспир был английским гуманистом. Сервантес остро чувствовал пульс жизни своего народа, и в тоже время,был его сознанием. Будем человечны, будем гуманны! Будем многогранными, будем всесторонне развитыми! Полюбим свою страну, которая дала наглязык и культуру, останемся детьми Латинской Америки".^Примечательна мысль автора о Шекспире и Сервантесе. По существу, Л.Ф.Родригес призывает деятелей литературы и искусства создать национальную культуру, потому что любой великий поэт велик, прежде всего тем, что он в первую очередь был трубным гласом своего народа, а уже потом певцом общечеловеческим.

В первом рассказе этого сборника "Рождественская ночь в поле" ярко выражен самобытный характер кубинской крестьянской семьи, жизнь и нравы жителей деревни. Сюжета в этом рассказе, в общем-то нет. Это скорее этнографическая зарисовка. Крестьянская семья Па-ласека готовится отметить праздник рождества Христова. Почему рассказ называется "Рождественская ночь в поле"? Потому, что хуторная система как бы привязывала жителей к полю. И в их сознании не было большой разницы между хижиной, где они ночевали, и участком земли, на котором работали. Автор пытается как можно точнее передать подготовку к этому празднику в крестьянском доме. Подробно излагается процесс приготовления мясных и овощных блюд, различных напитков и т.д. Все возбуждены, деятельно участвуют в сервировке праздничного стола. Только изредка повествование прерывается уточнениями автора^ в которых звучит отголосок социальных проблем. Эта такие замечания: "Ла Гранде" - типичная крестьянская ферма, которая, к чести последнего из Паласека, не попала в руки американцев. Она представляла возможность истинному крестьянину праздновать Рождество на собственной земле". Или: "Несколько лет назад, когда еще не появилось то, что потом было названо "вальс миллионов".^ Паласек проздновал рождение сына божьего с радостью и надеждой".28^Но в этом рассказе интересно другое. Автор, используя типично кубинские (а не испанские) слова и выражения, фразеологизмы и поговорки, идиомы и пословицы, названия предметов утвари, одежды, посуды и т.д. создает, а точнее, передает национальный колорит, - один из элементов национальной самобытной литературы. Вот эти реалии: "criollo reyoyo (Куб.) de los pies a la cabeza." "pues bien, ya está, como quien dice. La noche buena al cantio de un gallo". (Куб.фраз.)"Está más buena y dispuesta que jutia en el palo", (куб.назв.жив. "La mesa está que tiembla el merequetengue ". (куб.разг. )Историческая заслуга Л.Ф.Родригеса - и это признают все современные кубинские литературоведы - выражается в том, что писатель впервые в литературе открыл крестьянскую тему, показал мечты и чаяния издольщиков, отразил американский диктат по отношению к кубинскому народу.

В рассказе "Эл наранхал" ("Апельсиновая плантация") автор повествует о том, как обманом и хитростью североамериканцы захватывают земли на Кубе. Герой рассказа - кубинец Транкилино Либорио. Автор вводит в повествование фамилию (традиция в мировой литературе устойчивая: Мольер, Фонвизин, Грибоедов, Гоголь, Корнель, Грим-мельегаузен). В 30-е годы на Кубе в газетах часто появлялись карикатуры, изображающие простоватого крестьянина: имя персонажа этих карикатур было Liborio (простак), соответственно Tranquilino -спокойный. Писатель создавая характер человека, не показывает его индивидуальных качеств, вероятно, в силу того, что герой не изображен в процессе трудовой деятельности, в кругу семьи, в мире внутренних переживаний. Отсутствие всего этого снижает художественнуюяркость повествования. Поэтому говорящее имя персонажа - это его главная визитная карточка, его примета как литературного типа, как характера. Спокойный простак - обобщенный, индивидуализированный, образ кубинского крестьянина. Так, к Либорио, имеющему клочок земли, на которой ничего не растет, приходит негоциант (как он сам себя называет) Хуан Смит - имя тоже крайне распространенное и часто встречающееся. Писатель сначала не указывает на национальность, но вводит в рассказ одну маленькую художественную деталь: волосы у Хуана были цвета "ветчины". (Вспомним, что на срезе ветчина имеет зеленовато-рыжеватый оттенок). Людей, с таким цветом волос на Кубе нет. Но зато рыжеватость сплошь и рядом встречается у жителей Северной Америки, выходцев из Шотландии.

Этот Смит стал лицемерно сочувствовать Либорио, что бесплодная земля ничего никогда не родит и тут же предложил продать ему эту землю, т.к. делать добро ближнему - его страсть. Автор пишет: "Человек с волосами цвета ветчины появился неизвестно откуда. Голубыми глазами измерил поле, на котором он находился, и как будто,не желая этого, сказал черноволосому человеку: "Понятно, друг, что33}вы тут ничего не вырастите". 'Когда состоялся торг и земля перешла в собственность Смита, то янки при помощи машин и удобрений так возделал участок, что на нем выросла апельсиновая роща. Только теперь Либорио понял, что его надули с гениальной простотой.

Автор с горькой иронией передает ситуацию, когда кубинец считает себя умным, а на самом деле оказывается простофилей, он показывает (а точнее рассказывает), как этот крестьянин принимает за чистую монету лесть и обман. "Я Хуан Смит. Я североамериканец. Я знаю хорошо: испанский, чтобы понимать ученых кубинцев. Я хожу по земле ради спортивного интереса: я богатый и могу себе это позволить. Мое хобби - делать добрые дела людям этой страны, добрые ихорошие дела, но, к черту, я такой. Никогда я не перестану делать добрые услути людям этой страны".^Писатель в рассказе прямо заявляет, что американец смог обмануть крестьянина потому, что тот был безграмотным. Конечно, в художественном произведении всегда ценится показ, а не оголенная констатация. И в данном случае мы можем лишь посетовать, что у Л. Ф.Родригеса идейность преобладает над художественностью. Писатель сам хорошо понимает в чем кроется причина обнищания кубинского крестьянства и делает все, чтобы его понял читатель. Автор совершенно справедливо разоблачает ханжескую мораль американского империализма и его откровенную прагматическую философию. Когда янки посягнул на последнее, что осталось у Либорио, на его дом, он разразился тирадой: "Мне нужен простор для моего бизнеса. Хочу, чтобы вы продали мне землю, где стоит ваш дом. В моей стране на улице Уол Стрит принято говорить, что, когда человек препятствует экспансии, он противоречит делу цивилизации. Я не хочу вас пугать, потому что моя эдавственность и моя религия не позволяют этого делать, но, бога ради, уйдите с дороги, цивилизация требует этого".

В рассказе автор определил народы Латинской Америки, как "безоружные". Он выражает, мнение, что этому состоянию придет конец, если все начнут испытывать то, что испытывал его герой Либорио. Можно только догадываться, что чувствует Либорио. В рассказе художественно не воплощена эта идея, а если бы она получила свое овеществление, можно было бы говорить о первых проблесках литературы социалистического реализма.

Интерес писателя к родной земле, к своему народу, к обездоленной жизни батрака и крестьянина - результат той жизненной школы, которую прошел сам Л.Ф.Родригес: детство в бедной семье издольщика, работа на плантациях сахарного тростника в качестве мачете-роса, скитания в поисках заработка - все это дало художнику массувпечатлений, которые затем вылились в рассказы, романы, зарисовки и публицистические статьи.

Кубинская критика уже определила, что эстетическая манера Л. Ф.Родригеса в жанре рассказа такова, что он творит скорее не произведение со значительным сюжетом, где есть ярко выраженная фабула с перипетией, зачином, кульминацией и развязкой, создает не классическую форму рассказа, а свободную от жанровых канонов зарисовку, иногда незначительную по содержанию, но всегда тематически определенную: жизнь "настоящего" креола на своей земле - вот сфера творческого интереса автора.^От себя заметим, что, действительно, в жанровом отношении рассказы Л.Ф.Родригеса — это не "©цепко" а "пагга^опеа" • Писатель как бы переносит на страницы своих произведений то, что он видит в жизни, не задумываясь над строгим композиционным оформлением излагаемой ситуации, не придавая ей вид законченного целого.

В сборнике "Пасха родной земли" есть темы как социальные, так и нейтральные: зарисовки быта, нравов, обычаев, каких-то трагикомических ситуаций и т.д. Другими словами, автор из своих рассказов создает большую мозаику, где представлена обширная панорама крестьянской жизни. Эта трагедия, творчески осмысленная и художественно воплощенная Л.Ф.Родригесом, станет примером для подражания и дальнейшего развития в художественной практике другого выдающегося мастера короткой прозы Ф.П.Родригеса. Б кубинском рассказе традиция и новаторство устойчивы и неразделимы. Феликс Пита в своих книгах рассказов "Монтекаядо" и "Тобиас" использует тот же творческий принцип показа широкой панорамы жизни кубинского крестьянства через множественность мелких эпизодов, который был впервые эстетически осмыслен Л.Ф.Родригесом.37^Символически звучит название еще одного рассказа из этого сборника "Эль Пантано" (Болото"). Герой даже не назван по имени. Бееего величают "лечеро" - продавец молока. Собственно, здесь повествуется о том, что этот продавец молока, живя в болотистой низине, заболевает лихорадкой и умирает. Так сказать, сюжета, как системы событий, в рассказе нет. Но зато весьма отчетливо проступает символ - через сравнения, сопоставления, некоторую метафоричность языка автор подымается до большого обобщения. Главный герой, если можно так определить, в этом рассказе не человек, а зловонное болото. Болото напоминает собою зеленого аллигатора. (Очертания Кубы на географических картах тоже похожи на большого крокодила). Куба у Л.Ф.Родригеса уподобляется огромному болоту. Это болото, как аллигатор, хватает свои жертвы: тех, кто живет и работает на этой: звмле."0но (болото) проснулось с первыми лучами солнца, его огромная масса, средоточие дьявольских сил, дрожало и пыхтело. Это болото, подобно громадному аллигатору, открывало свою зловонную пасть, словно зевая, и запах его чрева распространялся вокруг -зловещий запах язвы, от которой земля, дающая плоды и жизнь, никогда не излечится".^ В противовес этой безысходности появляется образ красивой бабочки - порождение и одновременно отторжение этого болота - другой символ, символ того прекрасного, что есть на Кубе.

Тема земли в 20-30-е годы была характерна не только для Л.Ф. Родригеса, но и для Ромуло Гальегос (Венесуэла), Хосе Эустасио Ривера (Колумбия) и других латиноамериканских писателей. Но у этих писателей взгляд на человека' и землю несколько иной, чем у Л.Ф.Родригеса. У Гальегоса, например, в романе "Донья Барбара" люди жестоки, такими их сделали нечеловеческие условия труда, земля для них - мачеха. Ривера в романе "Ла Ворахине" ("Пучина") стоит на той точке зрения, что земля враждебна людям и формирует у них "закон джунглей". Л.Ф.Родригес видит и положительные начала в человеке, его трудолюбие, его любовь к отчему краю, его тягу к тому, что дает ему смысл существования.

С тем большим негодованием обрушивается писатель на нуворишей, помещиков, латифундистов, негоциантов, которые всеми правдами и неправдами сколачивают себе состояние. Тема обогащения звучит в рассказе "Эль галон де Агуардиенте" ('Талон рома"). Л.Ф.Род-ригес в этом небольшом по объему рассказе излагает историю одной семьи. Из поколения в поколение передается как девиз, как эстафета, как неукоснительный жизненный принцип - обогащению любой ценой. Первый из семьи Барриньена - нищий бродяга и авантюрист. Б эпоху колонизации Кубы он приплыл на галеоне испанских колонистов без гроша в кармане и начал делать свое дело - торговать, а затем производить сахарную водку. Его сын продолжил начинание, присовокупив к нему торголлю рабами, а внук стал уже крупным предпринимателем. Но в основе благосостояния семьи все же лежит производство горячительных напитков. Тема формирования национальной буржуазии, истоков обогащения - одна из центральных тем мировой литературы.

Эта тема заявила о себе особенно громко на рубеже Х1Х-ХХ веков. И причина в том, что в это время происходит бурный процессIполяризации классовых сил и общественного самосознания. Писатели откликаются на требование дня изучением, анализом причин и следствий устоев буржуазии как класса. Поэтому и появляются широкие эпические полотна, где представлены во всей многогранной сложности истории отдельных семей: "Фома Гордеев" и "Дело Артамоновых" Горького, "Будценброки" Т.Манна, "Сага о Форсайтах" Голсуорси, "Финансист", "Титан", "Стоик" Драйзера, "Деревушка", "Город", "Особняк" Фолкнера" "Семья Тибо"Роже Мартена дю Тара.

В кубинской литературе нет романов, где бы исследовались с эпической широтой традиции семейных отношений буржуазной семьи. Эта тема только заявлена рассказом Л.Ф.Родригеса, и если можно говорить о сопоставлении, то только, как о совпадении темы рассказа "Галон рома" и вышеобозначенных эпопей.

Имена действующих лиц лишь названы, характеры не показаны во всей сложности и противоречивости, портреты, манера поведения, индивидуальное и особенное в рассказе отсутствуют. Краткость повеетвования не усложняет, а наоборот, упрощает показ событий. И этот показ превращается только в передачу мыслей: голое изложение фактов, так что с точки зрения художественной полноты и завершенности нельзя сказать, что рассказ - рельефное художественное повествование. Но тема излагается автором последовательно и с большой долей критического пафоса.

Само название рассказа - это уже символ. Это символ семьи, любым путем стремящейся к обогащению. Наличие или отсутствие состояния члены этой семьи сами определяют как полный или пустой талон. В тех немногих замечаниях, которые встречаются то здесь то там, можно увидеть если не характер во всей его сложности, то отдельные его черты. Первый из Барриньонов после удачной сделки: "Бочки были проданы, и Барриньон с грустью стал думать о себе. Он посматривал на других высокомерно и презрительно - на всех этих мерзких и ничтожных людей, которые не умеют делать деньги".^Так и видишь, что это ничтожество надувается от гордости и спеси. В художественной литературе ценны такие детали, которые дают толчок для воображения читателя. И вот уже перед нами начинает проступать живой индивидуум, тип, характер.

Автор с горечью видит неискоренимость буржуазного засилия, частнособственнических инстинктов, и в этой горечи есть элемент пессимизма. Он замечает: "Пятый из Барриньонов был на войне и вернулся полковником. Его сын по наследству получил дворянское звание. Пятый растратил все свое состояние во время войны и перед смертью сказал своему наследнику: "Сын мой, я пустая бочка, я не оставлю тебе денег, но даю тебе в наследство зов моей крови. Помни всегда, что ты Барриньон - галон с водкой. Водка - это великаявещь. С нею ты завоюешь весь мир".^В рассказе "Сын солнца" Л.Ф.Родригес протестует против несправедливого закона буржуазного общество, по которому наследникбогатых родителей получает все жизненные блага без труда, благодаря своему социальному приоритету. Ты удачлив, талантлив, счастлив не в силу природных задатков, а в силу того, что случайно ты родился в дворянской семье - вот идея рассказа. Рафаэлья все называют "Сыном солнца". Он как бог, которому все доступно и все по плечу. Он воспитывается в достатке, избирает по душе будущую про-фесию, едет учиться в Испанию, занимает привилегированное положение в обществе - и все это в силу того, что он сын наследственных латифундистов.

Художник клеймит и социальное неравенство, разделяющее людей на богатых и бедных, и философию буржуазии (в то время модную на Кубе) оправдание ею существующего порядка вещей. Он замечает: "Его мать звали Саломе Кунба - звучная и вибрирующая фамилия, как граммпластинка, возвращающая нашим ушам звучание волны из прошлого нашего социального конгломерата, на которой звучит псевдонаучная пустота обезьяны Заратустры".^Кончается рассказ грустной тирадой, обращенной к читателю: "Он решил свои проблемы, а вы, дорогой платоник, еще не решили своих жизненных вопросов? Оставляйте-ка свой зонтик в шкафу, потому что этот предмет пока бесполезен в нашем тропическом клима-те«.43)Проблеме коррупции посвящен рассказ "Квартеронец". Писатель в очерковой манере излагает ситуацию, типичную для Кубы 30-х годов. Молодой агроном ищет работу. Получая образование в Испании, Адольфо Ривера мечтал о том, как он будет трудиться на благо отечества, какие нововведения предложит для обработки земли. Но, вернувшись на родину, герой с горечью осознает, что его образование никому не нужно: лучшие земли захватили североамериканцы, а худшие находятся в руках доморощенных латифундистов, которые группируются в союзы, чтобы интригами, подкупами, политическим шельмоваидем противников получить место в правительстве и добиться благодаря этому определенных привилегий для своей партии и для себя лично. Автор говорит (но не изображает), что в республике предпринимателей и нуворишей нет места честному человеку.Чтобы заполучить работу, молодой агроном примыкает к одной из конкурирующих групп "местной демократии", но его убивают. Как? за что? почему? - остается неясным. Ясно одно - на Кубе царят произвол и разнузданные политические страсти. Мы уже упоминали, что это произведение близко к очерку. Автор обнажает проблему и не заботится о художественной фактуре. Его речь прямолинейна, обиличительна, характеры, как объективизированная категория социальной структуры общества, отсутствуют. Главным образом, в рассказе преобладает пафосность отрицания т.н. "кубинской демократии" и политических группировок. Вот один из образцов авторской речи: Он (Адольфо Ривера) ощущал боль и страх перед привилегиями "метисной демократии", которая опирается на иерархичность и хочет получить все блага сразу, блага, которые оставили ей североамериканские конкистадоры".^Эта обнаженность мысли - свойственна скорее очерку, репортажу, а не художественному произведению. В рассказе важно не сказать, что кто-то "ощущал боль и страх", а показать именно это состояние, т.е., фигурально выражаясь, художественность - это не пестик, а цветок. Л.Ф.Родригес, говоря о существенных проблемах жизни, не до конца воплощает их в художественную форму. Вообще говоря, любой литературный метод имеет градационную шкалу, есть, например, реалистические произведения с большей или меньшей степенью реализма, с большей или меньшей степенью художественности, с большей или меньшей проблемностью, с большей или меньшей общественной психологией, с большей или меньшей степенью "типичности характеров в типичных обстоятельствах". Во многом "качественность" реализма зависит и от таланта писателя. (Реализм Драйзера, Толстого, Достоевского это не то, что реализм Стейнбека, Андреева, Х.Ли, реализм А.Кар-пентьера отличается от реализма Карлоса Ловейры и т.д.). Другими словами, мы хотим подчеркнуть ту мысль, что реалистическое искусство Л.Ф.Родригеса, реалистическое в своей основе, имеет определенную, только ему присущую степень правды изображения характеров, общественных взаимоотношений, социальной панорамы. Заслуга писателя - в четкой гуманистической позиции, в ясном осознании классовой сущности современного ему мира, в постоянном, неослабевающем интересе к темам социально значимым, актуальным. В его рассказах проблематика порождена не абстрактным ужютвованием, а самой кричащей от противоречий, действительностью. Но эта проблематика иногда, (в силу ли скорописи или по каким-то другим причинам) не получает должного оформления и выражения в адекватной ей художественной форме. Писателю не хватает еще умения создать живой литературный характер.

Художественность основной принцип литературы и вообще искусства, проявляется не только в создании литературного характера, как типа, но и в других компонентах художественной формы. Сюжет, фабула, логика событий, драматизм ситуаций, композиционной обусловленность произведения, - вот составляющие элементы поэтической структуры.

Один из лучших рассказов Л.Ф.Родригеса - "Подчиненные". Весь рассказ - это воспроизводство человеческих характеров. Но эти характеры статичны, никак не проявляют свою индивидуальность в действии.

На заводе, производящем сахар, работают кубинцы в качестве рабочих и администрация, стоящая на страже интересов американской компании. Глава предприятия - мистер %ртон. Автор фиксирует внимание читателя на внешних портретных данных этого герой, и через эти внешние черты видна внутренняя суть героя. Он быстр, элегантен, всегда тщательно выбрит, молчалив, единственное, до чего нисходит Нортон - это бросить краткое; "Да, нет" подчиненным; взгляд пронзителен, во рту курительная трубка, цвет волос напоминает цвет кукурузной метелки.

Его заместитель - мистер Грей. У него боксерская челюсть. Рубашки, курительную трубку, табак, подтяжки покупает только в Америке. То, как он смотрит на производственный процесс, изобличает в нем равнодушие и презрение. С кубинцами только здоровается. Считает их хитрыми и ленивыми.

Теди - другого склада человек. Он высок, ладно скроен, большой оптимист. Любит танцевать румбу, но так, чтобы об этом не узнал мистер Нортон. Уважает кубинцев, но порицает их индивидуализм.. Писатель характеризует и еще одного представителя администрации. Это креол Фелшге Пенья. По мысли автора, в этом характере уже начинают проявляться ростки самосознания и протеста, правда, протеста своеобразного. Он развышляет о кубинцах и находит их беззаботными, потому что они не протестуют против янки. "Феликс Пенья, пишет автор, - чувствовал унижение и болезненно воспринимал свою зависимость от компании. Он решил покинуть контору и уехать невесть куда. Но до отъезда Феликс решил проделать один эксперимент".4^В рассказе выведер и еще один колоритный тип, этакий тип национального ренегата. Это кубинец по национальности, секретарь-администратор Рохелио Карденас. Единственный из креолов, который принят в американский клуб. Он говорит по-английски, как истый сакс. Заказывает одезду только в Чикаго. В кармане его пиджака всегда находится газета "Нью Йорк Тайме". Он играет в теннис только с американскими дамами и совершает прогулки только с мистером Нортоном. Пренебрежителен к своим соплеменникам. "Рохелио Карденас уверен, что быть кубинцем - огромное несчастье".4^Вот четыре характера, четыре типа, выведенные в рассказе "Подчиненные®. Они убедительны, индивидуальны и жизненны. Казалось бы, этим образам надо придать сюжетную обусловленность, поставить их в такую ситуацию, когда они должны были бы действовать. Но в том то и дело, что сюжета в рассказе и нет. Есть характеристика этих персонажей и только в конце произведения - буквально в нескольких абзацах - говорится о том, что Фелще Пенья, перед тем, как покинуть контору, создает из работающих кубинцев бейсбольную команду, которая с переменным успехом играет с американцами. Идейный замысел богат: показать зарождающийся протест, консолидацию национальных сил, борьбу против засилия иностранцев. Но реализация этой идеи художественно не выразительна, примитивна.

Вспоминается, что на Кубе демонстрировался советский фильм "Последний тайм" о том, как в оккупированном фашистами Киеве футбольная ксманда русских, несмотря на угрозу смерти, переиграла немецких спортсменов. Эта жизненная ситуация, конечно же, экстремальна, но, -пожалуй, между рассказом Л.Ф.Родригеса и этой картиной, есть некоторое типологическое сходство. Покажи кубинский писатель трудности, с которыми сталкивается Пенья, создавая команду, изобрази драматизм борьбы, передай накал страсти, - и тема засверкала бы как радута. Л.Ф.Росригес, наоборот, снижает пафос антиимпериализма. Писатель отмечает: "Его (Ф.Пенья) дело было незначительным, но оно дало ему сознание, что Латинская Америка проложит себе путь к цивилизации совместным трудом (обратите внимание, трудом, а не борьбой - В.Б.) к цивилизации. Но для этого не нужно подражать янки".47)Кубинское литературоведение циклу рассказов "Пасха родной земли" дало такую оценку: "Эта книга - безнадежный отчаянный крик, кубинского крестьянства. Автор возлагает свои надежды на таких, как Фелипе Пенья".48^Мы бы не стали утверждать, что вся палитра художника - это"безнадежный отчаянный крик". Наоборот, автор трезво анализирует жизнь, ввдит ее теневые стороны, но его голос (хотя бы тем, что он объектом своего творчества избирает крестьянскую тему) подымается в защиту угнетенного"человека. Социальная проблематика его рассказов выгодно выделяет Л.Ф.Родригеса из конгломерата писателей его поколения. Автор открыл для кубинской литературы национальную тему - и в этом его огромная заслуга перед кубинским искусством. Мечта писателя - независимость Латинской Америки от "покровительства" США. Но Л.Ф.Родригесу еще не хватало ясного понимания, что борьба за независимость лежит не в плоскости просветительской деятельности.,.("Автор возлагает свои надежды на таких, как Фелипе Пенья), а в сфере изменения социального строя.

Писатель своим творчеством подготовил почву для возникновения литераторов "второго республиканского поколения" тем, что он узаконил реалистический метод в искусстве, как идеологическую и эстетическую категорию.

Б своем анализе творчества Л.Ф.Родригеса мы часто употребляли выражение типа "критический пафос", "эдитическая направленность творчества", "реалистическая тональность произведения", "реалистические принципы отражения действительности" и т.д. Другими словами, мы так или иначе говорили или имели в виду то, чтопринято в теории литературы обозначать понятием "метод". Мы не бу\дем вдаваться в разнообразные суждения о творческом методе, о его специфических разновидностях, о его исторической обусловленности, о спорах и дискуссиях по поводу термина и его наполняемости. Существует огромное количество исследований советских литературоведов, которые дают довольно ясное представление об интересующей нас проблеме. Мы же только отметим, что метод в нашем понимании -принцип отношения писателя к изображаемой действительности. При этом, как нам кажется, одной из существенных граней метода является первичность или вторичность объективного или субъективного видения мира при воспроизведении его в художественном контексте. От того, что преобладает в авторском подходе при изображении явлении действительности - объективный или субъективный фактор, - зависит и творческий облик произведения. В первом случае и сознание писателя и его творческая манера будет тяготеть к реалистическому, конкретному, исторически детерминированному способу воспроизведения жизненных явлений. Во втором случае можно говорить о нереалистических формах эстетического сознания и творчества. Конечно, литературная действительность намного богаче, сложнее, но мы вычленили это понятие "объективного" и "субъективного", руководствуясь известным положением Ф.Энгельса, высказанного игл в письме к М.Гарк-несс: "реализм подразумевает, помимо правдивости деталей, правдивость воспроизведения типичных характеров в типичных обстоятельствах".^ Здесь Ф.Энгельс призывает видеть в окружающей действительности не толюко отдельные "правдивые детали", а именно всю совокупность объективного реального мира.

Поэтому нагл представляется правомерным определить творческую манеру Л.Ф.Родригеса, как реалистическую, хотя в художественном отношении его творчество еще не адекватно самым высоким требованиям этого метода. У писателя налицо тема забитой крестьянской массы, налицо критическое осмысление действительности, налицо изображение бессознательной попытки освобождения угнетенного человека от социального рабства ("Рождественская ночь в поле", "Подчиненные").

Традиции Л.Ф.Родригеса получат свое дальнейшее развитие в творчестве Ф.П.Родригеса, О.Х.Кардосо, Д.Алонсо. Писатели "второго республиканского поколения" позаимствуют у Л.Ф.Родригеса интерес к социальным темам, пристальный взгляд на жизнь кубинского крестьянина и рабочего, чувство национального самосознания.

ГЛАВА 2НА ПУТИ ОВЛАДЕНИЯ РЕАЛИСТИЧЕСКИМ МЕТОДОМВ период с 1927 по 1935 год в печати стали появляться очерки, рассказы, миниатюры, зарисовки еще никому не известного писателя Феликса Пита Родригеса^, которые спустя десятилетия вышли отдельной книгой под общим названием "Рассеянные рассказы" (1978).

Надо сразу отметить, что в целом творчество Ф.П.Родригеса более проблемно и социально, нежели практика писателей начала века (исключая Л.Ф.Родригеса), а художественное решение тех или иных проблем превосходит своих предшественников завершенностью, целостностью поэтической логикой, более высокой степенью авторской индивидуальностью. Творческий диапазон писатель весьма широк и разнообразен. С проблемной точки зрения его рассказы - это зеркало, в котором отражается человек и социальный строй, а с художественной - эксперимент от импрессионистских опытов до реалистических приемов изображения действительности. Не сразу Ф.П.родригес овладел реализмом, как методом. Первые его рассказы ("Расписание", "Курительная трубка", "Еврипид-вегетарианец") - это поиски своего голоса, попытка найти наиболее яркую впечатляющую форму для мысли. Для наглядности задержим свое внимание только на рассказе "Еврипид-вегетарианец".

Художественное осмысление действительности не всегда у писателей идет по восходящей лании. Иногда многообразные стили и приемы, органически присущие другим творческим индивидуальностям, противоестественны определенной конкретной натуре. Но опыт состоялся, и о нем надо сказать.

В рассказе "Еврипид-вегетарианец" писатель исследует характер, подверженный определенной всепоглощающей страсти. Герой, эпикуреец, любитель всевозможных салатов, физически перерождается в растение. При этом стилевая форма рассказа напоминает импрессионистскую манеру письма, но только не в живописи.

Автор красочно описывает буйство тонов и полутонов моркови, свеклы, капусты и других овощей, нарезанных ломтиками и соломкой, перемешанных в живописные горки,, политых приправами, маслом, посыпанных специями и другими, возбуждающими аппетит ингридиентами. И все это с жадностью, чавкая и сопя, пожирает наш герой.

Писатель выражает свое презрение к этой необузданной страсти -и вообще к разнообразным привычкам человека - то в саркастическом замечании, то в сравнении, то в необычном употреблении слова. Так, например, Ф.П.Родригес постоянно употребляет по отношению к герою глагол "pacer что в дословном переводе обозначает "пастись". Слово " pacer " в испанском языке употребляется только по отношению к животному, и не к каждому, а только к жвачному: корове, овце и т.д. Через посредство одного единственного слова перед нами возникает исполинский образ обжоры, страсть которого стирает грань между человеком и парнокопытным.

Особенность характера человека передается через мелкую, но выразительную художественную деталь. Повествователь отмечает, что, когда герой рассказывал ему о встрече на улице с женщиной, то все внимание Еврипида Лопееа было приковано не к прелестному лицу, фигуре, глазам и т.д., а к шляпке женщины, на которой торчали в качестве украшений "зеленые, как цвет морской воды, листочки". И Еври-пид взахлеб рассказывает о чувстве, охватившем его. Сразу захотелось съесть эти дары флоры. В другом месте герой передает свои ощущения от воздействия на него очень больших листьев салата. Он их нежно поглаживает и ему кажется, что он ласкает шею женщины, и это возбуждает в нем сексуально-гастрономическое чувство.

Герой под влиянием своей страсти медленно перерождается, теряявсе человеческое. Даже тогда, когда Лопес рассказывает о своих эмоциях во время поглаживания изящно изогнутых листьев салата, напоминающих ему стан женщины, он употребляет не слово " espaláa " (спина женщины), a "grupa" (круп лошади).

Наконец, герой замечает, что он до половины превратился в морковь, сам забирается в кадушку и просит по утрам поливать его сидром. Автор иронизирует, что, когда он отыскал, наконец, своего знакомого, то из кадушки выглядывала красная, большая морковка.

Писатель зло и едко характеризуя натуры, подверженные каким-то чувственным перекосам, в авторских ремарках передает свое миропонимание и свое представление о крайностях человеческого поведения. Он замечает, что отвратительны ему в людях как необузданное пристрастие к морфию, так и к искренности. Заявление, на первый взгляд, парадоксальное. Но в нем есть и рациональное зерно.

Б больших дозах морфий губителен, и морфинист - это, конечно же, явление паталогическое. Но в малых дозах - это лекарство. Так же и с искренностью. Полностью искренний врач, например, может лишить больного надежды. В этих, вскользь брошенных афоризмах, следует видеть истоки той художественной диалектики, которая станет одним из факторов творческой индивидуальности писателя.

В рассказе "Идеальная женщина" автор обращается к воображаемому собеседнику с целью рассказать и показать ему ученого-мудреца, который творит в эмпиреях, не сообразуясь с реальной жизнью. Автор в начале рассказа заявляет: "Я расскажу вам, доктор, что такое ученый. Ученый-мудрец - это вид безобидного животного, которыйстремится все знать. То, что он делает, абсолютно никому не нужно.

2)И, в конце концов, он понимает, что ничего не знает".

Эта авторская декларация, конечно, должна насторожить читателя. Мы пока не будем характеризовать эту мысль. Обратимся с сюжету. Герой Херонимо уязвлен тем, что от него ушла любимая девушка. Какученый, он задался целью создать идеальную женщину, которая не бранилась бы, не предавала бы его, не была бы кокеткой, фригидной и т.д. Короче, это существо должно было олицетворять все мыслимые и немыслимые достоинства и быть лишено всех пороков и недостатков. 15 лет кропотливого труда принесли свои плоды. Чертежи, схемы, планы, материалы, сплавленные трудом архитекторов и инженеров, превратились в идеальную женщину. И она поселилась в его доме. Для полной гармонии Херонимо создает таким же способом идеального слугу. Но однажды убездается, что идеальная женщина и идеальный сдута полюбили друг друга. Разъяренный, Херонимо того и другого уничтожает.

Характер героя сложен и противоречив, и это постоянно фиксирует автор. С одной стороны, Херонимо женоненавистник. Но с другой, он мечтает об женщине. С одной стороны ему присуща обостренная чувственность, с другой - он боится женских ласк.

Мы отметили, что характер действующего лица сложен и противоречив. Но эта сложность и противоречивость еще не стала в этом рассказе художественной рельефностью. Не в действиях и поступках видим мы ее, не в скрупулезном описании отдельных черт, которые обусловлены логикой развития характера, а только в авторских замечаниях, довольно безапелляционных и кратких. (Герой-эклектик, женоненавистник, сенсуалист). Автор не дешифрует эти определения, и тем более художественно не преобразует их в единую образную систему.

Пафос рассказа направлен против ученых, которые далеки от реальной жизни: они создают свои концепции и идеи, и эти идеи при столкновении с действительностью оказываются ложными. "Мысль, заложенная в этом рассказе, напоминает позицию Гете в вопросе истинного и ложного знания:•"Что значит знать? Бот, друг мой, в чем вопрос.

На этот счет у нас не все в порядке. Немногих, проникавших в суть вещей, И раскрывавших всем души сжигали скрижали на кострах и распинали".("Фауст", пер. Пастернака) Фантастический элемент рассказа, преломляясь через бытовой элемент, требует своего завершения. Но художественно-логической концовки рассказа как раз и нет. Он кончается таким предположением автора: "Вы спрашиваете, доктор, какой был конец Херонима? Не знаю, но вы можете предположить, если хотите оказаться недалеко от истины, что он женился на своей стряпухе. Она готовила ему вкусные обеды и нарожала ему здоровых детей. Постепенно он понял, что это и есть идеальная женщина, толстая, рыхлая, которую он должен был научить чистить зубы".

Если это предположение рассказчика правдоподобно, - а автор без нажима намекает на это правдоподобие, - то идея рассказа углубляется еще одной посылкой: мечтатель примиряется с реальной действительностью и даже находит в этом примирении внутреннее удовлетворение. Это напоминает историю жизни студента Ансельма -романтика и идеалиста - из сказки Гофмана "Золотой горшок" и поэта Балтазара из "Крошки Цахес". Конец и того и другого - мещанское благополучие, основанное на собственном домике и чудо-печке, возле которой трудятся добропорядочные жены. Но если у Гофмана романтический мир - это все-таки мир возвышенных стремлений, то у Ф.П.Родри-геса - беспочвенных заблуждений.

От рассказа к рассказу у автора усиливается интерес изучить и осмыслить какую-то одну грань характера человека, которая доминирует или становится доминантой в его естестве, становится его сущностью, его главной натурой. Рассказ "Эклиптика дона Мингуанте" посвящен тому, как человек, принимающий ложь за истину, постепеннотеряет себя, как личность. Название рассказа символично: "Затмение уменьшающегося".

Герой страдает комплексом неполноценности. Ему претит быть простым, незаметным,рядовым. Он старался обратить на себя внимание чем-нибудь таким, что возвеличило бы его, как в собственных глазах, так и в глазах окружающих. Он старается одеваться изысканно и броско. Но его никто не замечает. (Сам по себе он был зауряден. Автор замечает, что говорил герой плоскими, невыразительными фразами). Менгуанте стал изображать из себя сумасшедшего. Но и это осталось незамеченным. Выходя на прогулку, он привязывал к ленточке рака, и так шествовал с ним, словно с домашней собачкой. Однако все оставалось напрасным. Он возненавидел этот мир, особенно тогда, когда друг рассказал ему, что с некоторых пор стал не любить смотреть с горы в долину, потому что увидел там маленьких людей. Менгуанте понял, что и он такой же крохотный и незаметный, какими кажутся лвди, если на них смотреть с большой высоты. Последняя попытка обратить на себя внимание - это написанная на листе бумаги выдуманная биография: там были упомянуты несуществующие добродетели, таланты, способности. С этим листком бумаги он нечаянно упал в пропасть, и река за много десятков километров выносит его труп на песчаную отмель. Бумага размокла, и никто не прочел о достоинствах этого человека. Всемирной известности не получилось.

В этом рассказе видна двойственность художественного сознания писателя, двойственность, порожденная, как нам кажется, тем, что на него оказало известное влияние искусство Франции'30-х годов. С одной стороны, художник саркастически препарирует тип человека, который хочет казаться не тем, чем он есть. И пафос рассказа не оставляет в этом сомнения. Автор констатирует: "Дон Менгуанте утонул, не подумав, что муравью не нушш слоновьи бивни и хобот, и что слон не смог бы ходить на маленьких муравьиных ножках".^Каждый должен быть самим собой. Но, с другой стороны, через стилевой орнамент рассказа прослеживается и идея экзистенциализма, когда в этом мире никому ни до кого нет дела, а жизнь абсурдна и бессмысленная. Герой погибает, и полицейские равнодушно волокут его на кладбище, абсолютно не интересуясь тем, кого они хоронят. В этом равнодушии всех ко всему, в этом мире, где "по долине передвигаются маленькие люди", есть что-то обреченное.

Некоторые рассказы первой книги Ф.П.Родригеса ("Пьяный призрак", "Рассказ о моем деде, которого повесили", "Сандвичи Санд Ви-ча", "Муза", "Рассказ о скелетах") не несут в себе общественной или моральной проблематики. В них или детективное, или готическое содержание, призванное позабавить читателя, напугать или развлечь его.

Вот, например, краткое содержание рассказа "Пьяный призрак". Один буржуа по имени Ангел заметил, что в его винном погребе стали исчезать бутылки с вином. Он попросил своего племянника, чтобы тот ночью подкараулил вора. И однажды утром племянник рассказал ему, что выпивает вино сам хозяин. Он в сомнабулическом состоянии опорожняет бутылки, а когда просыпается, то ничего не помнит. Эта ситуация если не позаимствована, то напоминает сходную с ней из романа Коллинза "Лунный камень".

В рассказе "Рассказ о скелетах" все атрибуты готической литературы. Там скелеты пляшут на могильных плитах, влюбляются, устраивают шабаши, пристают к живым, пугают их, в общем, проделывают все, что в таких случаях проделывает нечистая сила и что не единожды уже было предметом изображения в литературе. В этом ряду и роман Гофмана "Элексир дьявола" и баллада Гете "Пляска мертвецов" и поэма Бернса "Тэн О'Шентер" и многие новеллы Э.По.

Но увлечение детективной и кладбищенской тематикой было мимолетным. Основной пафос произаических произведений Ф.П.Родригеса(он еще на Кубе известен и как блестящий, оригинальный поэт), в основном, был насыщен общегражданскими, общечеловеческими, социальными или морально-этическими проблемами.

И уже следующий рассказ "Один наивный рассказ, который поведала мне няня" подтверждает ту мысль, что Ф.П.Р.одригеса все-таки проблемы реальной жизни интересуют больше, чем иррационализм и мистика.

Уже в этом рассказе усиливается критический элемент. Этот критический пафос,направлен против буржуазного общества, против его верхов, против тех, кто, благодаря своему богатству, совершает антиморальные поступки, не видя в этом ничего плохого. Автор своим произведением словно полемизирует с представлением о морали, которое укоренилось в обществе, разделенном на бедных и богатых.

Ситуация, рассказанная автором не нова в литературе. Богатая женщина, родив от любовника ребенка, отдает его в приют. Через 20 лет случайная встреча молодого красивого юноши и пылкой светской дамы высекает искру любви между двумя сердцами. На следующее утро, молодой человек обратил внимание на медальан с именем Хуан и с годом его рождения, который лежал на ночном столике. Его возлюбленная объяснила, что этот медальоя остался от одного из ее поклонников. Но такой же точно медальон висел и у юноши на шее. Он понял, что была его мать и, придя домой, застрелился. Через девять месяцев в приют для сирот был подброшен еще один ребенок.

Мы изложили фабулу рассказа, но его содержание глубже и выразительнее, т.к. композиция и позиция автора, изложенная в отступлениях и уточнениях, придают этой теме социальный подтекст. Социальная интерпретация жизни выражается уже в том, что писатель постоянно сопоставляет (не в форме ярко выписанной ситуации, а в форме авторского уточнения) героиню, с ее богатой квартирой, личной ложей в театре и героем, по профессии механиком, которого выбросили в сиротский приют, как "мешок с мусором. Социальный детерминизм - это уже шаг вперед в художественном видении жизни.

Но композиция рассказа (в нем четыре небольших главы) создает в повествовании особый эмоциональный колорит,который напоминает отдаленную зарницу экспрессионистской литературы. У нас нет основания говорить об эжпресс ионистской эстетике как полновесной художественной категории применительно к раннему творчеству Ф.П.Родри-геса. Только отдельные элементы тех или иных литературных течений обнаруживаются и в рассказах "Расписание", и "Курительная трубка", и "Бврипид-вегетарианец" и некоторых других.

Мы уже упоминали о том, что в первых рассказах есть элементы авангардистской эстетики. Теперь необходимо сделать пояснение. Эти элементы выражаются в том, что автор не испытывает симпатии к своим героям буржуазного мира, и свою антипатию он в декларативно-грубоватой манере передает через авторскую характеристику.

Ненависть к буржуазному мещанству и его ограниченному самодовольству зафиксирована и в рассказе "Один наивный рассказ, который поведала мне няня", Но художник может передавать свои чувства двояко: в форме реалистических приемов, когда объективная логика подкрепляется или, лучше сказать, выражается через посредство художественной фактуры, и в форме субъективных представлений автора, когда авторское "я" представляет художественный факт и изображение заменяется выражением. Если наблюдается крен ко второму, то перед нами экспрессионистская манера письма.

Первая глава рассказа - это беседа автора с доктором. Звание доктора на Кубе до революции - это прерогатива состоятельных людей, людей буржуазной элиты. Этот персонаж художественно невыразителен (ни имени, ни портрета, ни характера), лучше сказать, абстрактен. Но в этой абстрактности есть одно качество - доктор, по замыслу писателя, должен олицетворять мещанско-буржуазное довольство. И вот с ним-тоначинает говорить рассказчик. Подбор эпитетов и сравнений таков, что он передает и экспрессию автора и его отношение к тому миру, эталоном которого является слушатель: "Сегодня, когда вы, доктор, примирились с грязью жизни, я расскажу вам историю. Я хочу окрасить в черный цвет немного того счастья, которым вы незаслуженно обладаете, как свинья в болоте".И кончается рассказ следующим замечанием: "Хорошо было бы какой-нибудь неприятностью испортить ваше пищеварение, источник вашего лучезарного счастья"^Первая глава рассказа - это, по существу, публицистическаяпроповедь автора против буржуазных норм жизни. Даже имя героя, каконо понимается богатыми, обыгрывается Ф.П.Родригесом. Имя "Хуан"восцршшалось в пору господства буржуазии, как имя просторечное,как эквивалент низов. И вот эмоциональный монолог автора, даже сдолей некоторой иронии: "Один мужчина Хуан-просто Хуан, потому,что его имя для-меня звучит, как пощечина. Откуда он приехал, я незнаю. Но мы начнем с самого начала, потому что в мире есть многодураков, которые в рассказах обожают логику, и когда пять кретинов.6)уважают одно и то же, получается человеческий закон1 'Вся эта словесная эмоциальность в соединении с позицией неприятия буржуазной среды порождает тот элемент экспрессионистично-го стиля, о котором было заявлено выше. За этом стилем отчетливо проступает критический пафос художника. Откровенные замечания автора о безнравственной жизни буржуазной элиты проникнуты неподдельным возмущением и горечью. Писательская позиция прослеживается и в реплике, и в краткой характеристике героя и в сентенции обобщающе-рода. Вот оценка героя: "Хуану было 20 лет, и у него на шее был медальон. Классический медальон, который повязывают на шею. Хуан был из "Мусорного пакета". Все эти. Но нет, такие слова нельзя произносить, потому что буржуа.говорят, что это грубые слова. Тогда вы сами их представьте, доктор".^ Многоточие красноречиво. И дело дажене в цензурных соображениях, а в той эпатации буржуазного общества, к которой стремится автор.

Или такое замечание: "Из партера, где сидел Хуан, до ложи роскошной дамы был переброшен незримый мост из сладострастных вгля-дов. Почему, доктор, сладострастье среди культурных людей называется любовью с первого взгляда?"8^И как итог: "Представьте, доктор, что эта дама продолжала жить, игнорируя всех и вся. Через девять месяцев она подбросила в сиротский дом своего сына-внука, второй "мусорный пакет", с мб-дальоном на шее?^ Здесь показательно слово "дама", которое употреблялось только к представительницам социальных верхов.

В этом рассказе налицо критический пафос, субъективная эмоциональная окрашенность повествования, и даже авторская позиция весьма определенна. Но этот рассказ пока еще нельзя причислять к литературе критического реализма. Ему не достает рельефной выпукг-лости характеров, многогранности образной структуры. Лапидарность стиля, в данном случае, обнаруживает лишь индивидуальность автора. Герои остаются пока, как плоский, однолинейный рисунок. Перед нами тот случай, когда произведение находится в пограничной области между экспрессионизмом, когда-произведение находится в пограничной области медцу. экспрессионизмом и реализмом, между очерком и рассказом, мевду субъективным и объективным.

Первый сборник заканчивается рассказом "История швейцарцев", иронически-фантастическим разоблачением захватнической политики мирового империализма. Краткое содержание рассказа такое. Японский император решил поработить Швейцарию. Эскадра военных кораблей пристала к берегам Франции. Французское правительство пропустило десант через свою территорию, удовлетворившись объяснением, что это не воинская экспедиция, а туристско-альпинистская. Тартарен из Тарас-кона заверил швейцарцев, что он всем сердцем на стороне Альпийскойреспублика, и обещал всяческую поддержку в ее справедливой борьбе. Папа призвал швейцарцев молиться и пообещал отпустить им все грехи. Когда враг оккупировал страну, все жители ушли в Милан и Турин, захватив с собой горы, леса, озера, молочных коров, хронометры и замки. Все это они сдали на сохранение в североамериканские банки. А те присвоили эти ценности, руководствуясь "гуманным" соображением, что новый игрушечный штат будет в большей безопасности на американском континенте, нежели в Европе.

Здесь сарказм убийственен. Он тем более обоснован, что Ф.П. Родригес передал через посредство фантастической аллегории облик империализма, с его беспардонной наглостью, лицемерием, бесчеловечностью. Мы бы даже отметили, что рассказ приобретает памфлетность, сродни той, которую можно наблюдать у Свифта и Чапека.

В сороковые-шестпдесятые годы Ф.П.Родригес публикует и издает серию рассказов, которые составили впоследствии две книги: "Сан Абул де Монтекаядо" и "Тобиас" (1940-1963). Личный опыт автора, его жизненные наблюдения, стремление показать мир правдиво - отличительная черта этих двух сборников. Расширяется тематический аспект: здесь мы найдем героя из народа, описание нищеты, горя, страдания, радости, жизнелюбия крестьян, их заботы, тревоги, веру и надежду. Другими словами, прошел период ученичества, и живая жизнь сама дала автору материал для создания полномерной картины мира. В предисловии к книге "Сан Абул де Монтекаядо" писатель разъясняет название сборника. Монтекаядо - это вымышленная страна, как у Фолкнера - Иокнапатэфа. Она находится везде и нигде. В ней прослеживаются реалии Испании, Франции, Марокко, но больше всего - Латинской Америки. Эта страна - обобщающий образ того, что типично, постоянно, что встречается ежедневно и здесь и там. Жизнь героев, их судьбы, привычки, портреты, отдельные черты - все это создано не с каких-то одиночных реалий, а собрано по кусочкам в единую картину.

Первый рассказ этого цикла - "Стелла". Он начинается подроб:-нш. описанием страны Монтекаядо. Картина реальная и по-южному красочная. Горы и долины, "зеленые и блестящие под солнцем, как золото", нежный аромат цветущих деревьев, "с горы открывается вид на симметрично расположенные деревни, окруженные огородами (huertas испан., автор употребляет иквнно это слово, хотя на Кубе чаще употребляется синонимы sembrados, cultivos ), блестят каналы ( acequias исп., canales de regadio- куб.). Сквозь листву просматривается церковь. Короче - экспозиция весьма типичная. Эта идиллия должна настроить читателя на элегический лад. Но автор предупреждает, что за этим мирным, красивым фасадом могут скрываться людские трагедии. И первый дом, куда ведет автор читателя, подтверждает эту догадку. Ситуация, рассказанная автором, может уместиться в несколько строк: молодая женщина - крестьянка Стелла - родила внебрачную девочку. Боясь суда деревенской общественности, она утопила дочь и сама отравилась.

Этот сюжет напоминает нам философскую трагедию Гете "Фауст" и изложенную в ней историю Маргариты. Ведь там ситуация аналогична. Во многих рассказах Ф.П.Родригеса этого цикла встречаются если не сюжетные заимствования, то обязательно имена из античного олимпийского пантеона,из библейских сказаний. Почему это так? Объяснение, нам кажется, должно быть следующим. В свое время Гете искал сюжет, который бы помог ему наиболее всесторонне выразить философскую идею о смысле жизни. И поэт остановился на истории чернокнижника, придав ей свою интерпретацию. Так же поступали писатели и поэ.ты, интересующиеся логикой взаимоотношения мужчины и женщины, когда обращались к расхожему сюжету о Дон Жуане: Тирсо де Молина, Мольер, Пушкин, Зория, Байрон и многие другие. Иными словами, иногда сюжет не является для писателя чем-то самостоятельным. Он как фундамент, на котором художник возводит свою социально-философскую конструкцию.

Сюжет становится подспорьем, трамплином для взлета к философским обобщениям и размышлениями над сложными вопросами бытия. Как правило, использование известного сюжета происходит тогда, когда писатели размышляют, что называется, над вечными вопросами.

Ф.П.Родригес в рассказе "Стелла", описывая судьбу героини, выходит на широкую дорогу размышлений об условностях в обществе, которые в конце концов направлены против человека. Автор замечает, что никто никогда не видел Стеллу улыбающейся, потому что и она была внебрачным ребенком. И эта постоянная настороженная вразда соседей к ней и ее личной жизни - результат многовековых традиций, вбитых церковью, мрачными мерзостями жизни и безысходной нуждой в головы жителей деревни. Что не согласуется с моим представлением -то "от лукавого". Стелла посягнула на право личного счастья - и погибла, Катерина из драмы Островского "Гроза" захотела человеческой теплоты и была уничтожена, Маргарита бросила вызов филистерству и была отринута обществом, Анна Каренина нарушила внешние приличия и стала парией.

Уже в чреве матери Стелла "слышала глухой шум враждебного мира. Нет, она не родилась калекой, у нее не было культи вместо руки10)или ноги. Но я никогда не видел, чтобы она улыбалась". 'Автор беспощадно срывает маску с "благопристойной" народной морали. Он, отталкиваясь от конкретней сюжетной истории, начинает размышлять о том, что такое истина. Почему в одном случае определенные правила и привычки выдаются за истину, а в другом - за ложь? Истина ли мораль, лишающая человека его природного предназначения? И в рассказ автор включает ситуацию с Понтием Пилатом и Иисусом Христом. На вопрос легата, что такое истина, сын божий сомкнул уста. И, как вывод, заключение автора-рассказчика: "Люди изобретают странные законы, потому что они боятся жизни, они держатся за закон, чтобы не ощущать себя потерянными. Кто изобрел законы, которыеразделили детей, которые еще не родились? Кто сказал, что одни дети хороши, а другие - чумные?"11^Как мы уже отмечали, художественная мысль писателя тяготеет к диалектическому освоению мира. Рассмотреть предмет с разных сторон, изучить его с разных точек зрения - в этом Ф.П.Еодригес видит приближение к объективной реальности, приближение к познанию истины. Чтобы какая-то ситуация предстала более рельефной, автор вводит, как в этот, так и в другие рассказы, героя-повествователя. Этот герой (в конкретном случае - Баррабас, сельский кузнец) повествует о конкретном случае. Он,конечно, видит эту ситуацию своими глазами и делает выводы, которые подсказаны его опытом, его виденьем мира. Сам же автор корректирует героя, вступает с ним в спор, провоцирует его на откровенность,размышляет со своим собеседником о тех или других нравственных проблемах. Короче,функция рассказчика весьма многогранны.Главным образом - это носитель гуманного народного начала. Ведь если бы не было этого персонажа, то получилось бы так, что автор полностью отрицает косное крестьянское мировоззрение. А рассказчик уровновешивает критическое нетерпение автора гуманным пониманием ошибок и заблуждений деревенской общественности. Да, законы и традиции, придуманные людьми, жестоки, но и этих людей тоже нужно попытаться понять и увидеть то, что сделало их такими. Во-вторых, изучение предмета и рассказчиком и автором напоминает эстетический "принцип телеги", в свое время проповедуемый Фолкнером: задача художника показать предмет глазами всех, кто его видит. И, в третьих, фигура рассказчика - это фигура проводника по стране Монтекаядо: как Вергилий в "Божественной комедии" Данте.

Автор генерализирует свою мысль о том, что надо научиться проникать в суть вещей, а не скользить по поверхности. Особенно он предостерегает читателя от бездушной веры словам. Он пишет: "Самаядешевая пшеница в мире - это слова. Они не стоят ничего. Любой может бросить их целую пригорошню людям, запрятав внутрь свой смысл. И мы не знаем, что в них верно, а что лживо".^В этом отрывке сфокусировано, как нам кажется, и эстетическое кредо автора: понимать явление внутренним чувством, сердцем стремиться проникнуть за пределы осязаемой формы в глубины сюжетного содержания. Вот почему, когда мы говорим о диалектичности художественной мысли писателя, мы имеем в виду, что он не только сам изучает жизнь, но и ведет за собой читателя в сложный лабиринт человеческих отношений, их судеб и внутренней полифонии.

Рассказ "Флорелла" с точки зрения композиции двупланов. В нем как бы объединились два повествования - философское размышление о неизменном и возвышенном и история реальной жизни Флореллы.

Первый план рассказа - это повествование о самом рассказчике Баррабасе. Его земля хоть и граничит с территорией Монтекаядо, но это не одна и та же земля. Участок Баррабаса - это символ духовной свободы, а страна Монтекаядо, как пишет автор - "рабство". Удивленные жители спрашивают аборигена, почему он не возделывает поле, не сеет пшеницу, чтобы, продавая ее, обогатиться. И Барра-бас отвечает, что, кроме низменного обогащения, есть и возвышенное. "Земля нужна еще и для того, чтобы лечь на нее спиной, на ковер диких маргариток, и с удовольствием посмотреть в небо"."^Это стремление приобщиться к духовной сфере бытия, раздвинуть свой горизонт, оторваться от повседневной затягивающей тины забот, отупляющего труда, меркантильного интереса, что превращает человека в ограниченное, тупое создание, - главное, по мысли автора, качество, позволяющее понимать людям друг друга, сострадать чужому горю, видеть в этом мире не только себя, а целый мир во всей своей полноте и цельности.

И как расшифровка этой этической мысли - история молодойженщины, у которой погиб муж и умер ребенок. Флорелла так любила их, что навсегда замкнулась в себе, горе избороздило морщинами ее лицо, соседи, - не способные глубоко чувствовать и сострадать, потому что то, с чем они столкнулись, выходило за крут их представления, стали ее чураться, видя в ней не человека, а пороздение нечистой силы. Им было чуждо, дико и непонятно, как можно так долго носить в себе печаль и всепроникающую скорбь. А раз это непонятно, значит это все "козни дьявола". Уверились они в своей "правоте", когда нечаянно увидели, как эта женщина, вырезав из дерева фигуры мужа и сына, беседует с ними.Остракизм недоверия и подозрительности непроницаемой стеной оградил дом молодой вдовы. В конце концов она умерла, не в силах противостоять внутреннему пламени тоски.

В этом рассказе автор своеобразно показывает характер героини. Для того, чтобы передать горе человека, он не описывает подробно, как мучается героиня, что она думает, как ощущает то или другое состояние. О Флореляе мы узнаем из реплик жителей деревни, которые фиксируют только внешнее проявление горя женщины, но так как внешнее проявление - это отблеск внутреннего переживания, то читатель начинает все это видеть. Постоянно фиксируется одна деталь - глубокая морщина вдоль лба. И глаза. Один видит небольшую морщину, другой такую, которая захватывает переносицу, один отмечает "живые" глаза, другой - глаза, в которых стоит, как бы "мертвая вода".

Глаза - весь герой. Повествователь Баррабас понимает Флорел-лу и сочувствует ей, жители деревни - нет, потому что первый - духовно раскрепощенный человек, а другие - примитивны и ограниченны. Автор хочет, чтобы люди научились, хотя бы сострадать друг другу, понимать чужую боль и несчастье, - это первая ступень для объединения человечества.

Судьба Стеллы и Флореллы похожа. И одна и другая - гибнут, в сущности, от одиночества, вражды окружающего мира, презрения. Критический пафос автора направлен не просто против абстрактных людей, а именно людей, задавленных нищетой, бесправием, церковью. Социальные условия сделали людей такими. Чтобы люди стали другими, необходимо изменить основы общества. Такой вывод напрашивается сам собой. А критический анализ - это уже мировоззрение, стыкующее писателя с литературой критического реализма.

Два следующих рассказа, которые мы сейчас будем анализировать, относятся к той категории произведений, которые, если и не предстают как регрессивные явления, все же повторяют в своей художественной структуре уже то, что было сделано писателем ранее. Хотя сразу же нужно оговориться: в этих рассказах сформулирована мысль -человек - венец природы, он творец, созидатель и в то же время ее составная, нераздельная часть. Но эта идея воплощается не в реалистическом контексте, а в символическом.

Рассказ "Нина" - дочка воды" создан по принципу персонификации. Молодая девушка олицетворяет сочность и многообразие природы. Жители Монтекаядо все как один утверждают, что руки Нины - это продолжение ветвей деревьев, по ним можно было узнать, как растет листок, созревает плод, какие тайны хранит в себе экзотический цветок. Глаза у героини - отражение бездонного неба Монтекаядо. Ее ноги - продолжение реки и ручьев. После бурного наводнения в деревне созрело убеждение, что Нина повелевает силами природы, т.к. река, вышедшая из берегов, остановила "свой клокочущий порыв именно в том месте, где стояла девушка. После ее смерти вода в источниках стала горькой и грязной.

В этом рассказе нет характера, сюжета, реального контекста, бытовых деталей, антуража. Все повествование - как легкий флер,воздушная кисея, дымка, которая, колеблясь, размывает четкие очертания предмета. Девушка и природа едины настолько, что сливаются друг с другом, внешняя форма человека переливается в дерево, ручей, источник, небо и, возвращаясь обратно, принимает какие-то фантастические ирреальные очертания. Величайшее горе для всего сущего - гибель человека. Природа страдает и мучается, утрачивая свой блеск и красоту, гармония ее нарушается. "В день ее смертиисточники и фонтаны стали грязными и горькими. Их воду нельзя бы

Заключение научной работыдиссертация на тему "Кубинский рассказ XX века (проблематика и метод)"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Определяя во введении цель и задачу исследования, автор этой работы хотел ответить на вопрос, в чем конкретно проявляется закономерность реалистических принципов изображения действительности в кубинском рассказе 40-60-х годов XX века, каковы тематические идейные и художественные особенности малой прозы этого периода, что есть общего и отличного (индивидуального) в творческой палитре зачинателя метода критического реализма Л.Ф.Родригеса, его продолжателя и антагониста Ф.П.Родригеса, О.Х.Кардосо и Д.Алонсо, каким образом шло в литературе этого периода нормирование национального самосознания, и как это самосознание овеществлялось в словесном творчестве. Другими словами, в диссертации речь идет о методе, как категории художественного мировоззрения, проблематики кубинского рассказа, типологии и национальном своеобразии.

Обозначенный хронологический период выбран не случайно. В это время произошла кубинская социалистическая революция, которая явилась поворотным моментом не только в историческом развитии Кубы, -но, можно сказать, всей истории Латино-американского региона. Кубинская революция и пример и способ для подражания всем испаноязыч-ным народам.

Естественно, что революционные преобразования должны были как-то сказаться на мышлении творческой интеллигенции и реализоваться в творческой практике. Поэтому автор данной работы о обозначил изучаемый период годами, предшествовавшими революции и наступившими после нее, чтобы показать, что было интересного и своеобразного в дореволюционном и послереволюционном кубинском рассказе.

Авторы, о которых идет речь в диссертации, тоже определены вполне сознательно. Во-первых, потому что это самые талантливые представители малой художественной прозы, во-вторых, некоторые из

них продолжают активно творить и по сегодняшний день (О.Х.Кардосо, Д.Алонсо), и в-третьих, интересно г5ыло проследить как быстро или как художественно воплощается в их творчестве новая социалистическая действительность. Кубинский рассказ как национальный жанр с ярко выраженной социальной тематикой заявил о себе в творчестве Л. Ф.Родригеса. Этот писатель впервые в кубинской литературе в области малых прозаических форм сделал социальную тему доминантой своего творчества, тем самым заложив основы нового литературного метода. Л.Ф.Родригес доказал своим творчеством, что объектом исследования литературы может и должна быть кубинская действительность со своими кричащими противоречиями. И хоть этот писатель предшествует периоду нами обозначенному, мы не могли обойти его имя молчанием и не показать истоки литературы критЕческого реализма, опыт которой был творчести обновлен, развит и усовершенствован последователями Луиса Фелипе, Феликсом Пита Родригесом, О.Х.Кардосо, Д.Алонсо.

Луис Фелипе Родрнгес в своих рассказах отказался от романтического пафоса, т.к. в центре всех произведений писателя стоит человек из народа, труженик, испытывающий нещадную эксплуатацию власт! имущих. До романтических ли было красот, если герой рассказов испытывал на себе утонченное, беспрерывное угнетение, если он был по своему происхождению, крестьянин^ которого терзали и мучили и свои и чужеземные поработители. Социальная тема в творчестве Л.Ф.Родри-геса конкретизируется в критике империалистической экспансии, всех форм угнетения. Писатель вошел в историю литературы как художник,. который впервые заговорил о кубинском крестьянине (сб. "Ла Гуарда-рия"), о проблеме коррупции ("Квартеронец"), о хищнической сути национальной буржуазии ("Галон рома").

Автор отказывается от классической формы рассказа, где главенствует строгая сюжетная линия, ярко выраженная фабула со своим зачином, кульминацией и развязкой. Он предпочитает создавать свобод-

ные от литературных канонов зарисовки. И это ему позволяет выразить свое личностное отношение к теме, герою, жизни. Отсюда яркая публицистичность его рассказов с несомненным критическим пафосом ("Грабеж"). Но эта же публицистичность приводит к тому, что герои Л.Ф.Родригеса, как художественные образы и характеры "прямолинейны", недостаточно фактурны, психологически нейтральны. Б портрете героя нет художественных деталей, и при верном публицистическом изложении типичной ситуации отсутствует типичный характер, как эстетическая категория.

Но зато в произведениях Л.Ф.Родригеса появляется национальный колорит: описание кубинскых обычаев, бытовой антураж кубинской деревни, использование кубинских (а не испанских) диалектных слов и выражений, фразеологизмов, поговорок, идиом, пословиц.

В творчестве второго представителя кубинского рассказа Ф.П. Родригеса социальная тематика сначала отсутствует ("Расписание", "Курительная трубка", "Еврипид-вегетарианец", "Идеальная женщина"), а вместо нее присутствует поиск художником формальных приемов исследования действительности, экспериментаторская проба пера. Отсюда в этих и других рассказах ("Пьяный призрак", "Муза", "Рассказ о скелетах") есть элементы философии экзистенциализма, импрессионистская поэтика, детективные и готические мотивы. Но уже начиная с рассказа "Один наивный рассказ, который поведала мне няня" и "История швейцарцев" в его творчестве усиливается интерес к социальным проблемам, и, как следствие этого, появляется критический и сатирический пафос.

Далее Ф.П.Родригес предстает как писатель широкого социального диапазона. Если у Луиса Фелипе центральной была тема обездоленного крестьянства, то у Феликса Пита появляется как бы конкретизация этой темы: судьба женщины в эксплуататорском обществе ("Стелла", "Флорела"), тема искусства ("Аларико-ремесленник", "Обездолен-

ный"), тема растлевающего воздействия собственности ("Косг$ иД;а-миан"), тема вражды мира капитализма ("Друг"), тема смысла человеческой жизни ("Матрос с "Басоры"), тема войны (*Шел похожий на ночь"), тема критики капиталистической действительности ("Вознаграждение"), тема пробуждаощег,ося самосознания и веры в светлое будущее ("Роман и Томас", "Косточка").

Эта широта проблематики художественно реализовалась в интересной, сложной, подчас необычной стилевой манере. Писателю свойственна диалектическая точка зрения на человека и мир: он рассматривает предмет не только с разных сторон, но и позиции антагонистического противоречия. В творчестве Ф.П.Родригеса реализм приобретает свою весомую художественную фактуру: герои и их характеры даны как характеры "спиралевидные", в них начинает отчетливо просматриваться категория всеобщего и единичного, сами рассказы содержат элементы "потока сознания" ("Трудная задача научиться умирать"); ассоциаций, аллегорий, реалистической конкретности, психологического анализа.

В некоторых рассказах Ф.П.Родригеса уже начинается появление нового героя - героя социалистического и коммунистического сознания ("Роман и Томас", "Косточка"). Но говорить о том, что в творчестве этого писателя утверждается принцип социалистического реализма было бы неправомерно. Социалистический реализм - это целостная мировоззренческая художественная система, а не ее отдельные составляющие части: тема, образ, стиль, приемы. Но симптоматично то, что Ф.П.Родригес, как представитель литературы критического реализма, в новых исторических условиях, уже подошел вплотную к овладению методом социалистического реализма.

В традициях своих предшественников творит и О.Х.Кардосо. Его тематическая палитра так же многогранна, как и палитра Ф.П.Родриге-са, но в отличие от последнего, художник создает свои рассказы су-

губо на кубинском материале. У него преобладает нравственная проблематика, осложненная проблематикой социальной ("Сердце кубинца", "Вторая смерть" "Кота"), "В болотах Сьенаги", "На реке"). Тема социального антагонизма звучит в рассказах "Нино", "Старое железо", "Уголыцдки", тема социального бесправия - в рассказах "Судьба женщины", "Моя сестра Висия"), "Леонела", "Эстела", тема искусства -в произведениях "Рассказчик", "Коралловый конь", "Песня цикады";.

О.Х.Кардосо мастер короткого рассказа, где через посредство всеобщего, особенного и единичного может проявиться и типичный характер или типичные обстоятельства. Но и в том и в другом случае автор стоит на позиции критического реализма. Новая социалистическая проблематика пока еще не заявила себя во весь голос в творчестве этого писателя.

На позициях критического реализма стоит и Дора Алонсо. Преб-лематика ее творчества обширна и многообразна. Ей, как художнику, импонирует в основном тема маленького человека. Эта тема конкретизируется в каждом отдельном случае по-разному. То она приобретает формы философской символики в рассказах "Смерть Каина" и "Лассо", то в строгой реалистической манере начинает звучать в рассказе "Рис", через подробный психологический анализ реализуется в мотивах долга и чести ("Груз в трюме"), мотивах "психологии страха" ("Черный", "Страх") или проявляется в описании любви ("Один рассказ Сагуа",'"Макао"), иногда в истории женщины ("Одна", "Северина"), порой, как далекий отголосок, в повествовании об эксплуатируемых и эксплуататорах ("Крыса"), а в последнее время драпируется в аллегорическою одежду в рассказах о животных( "Одиннадцать лошадей"). Мастер психологической прозы,"Дора Алонсо всегда интересуется судьбой простого человека, видя в этом свой долг и обязанность, И в этом интересе она сродни и Л.Ф.Родригесу, и Ф.П.Родригесу, и

О.Х.Кардосо.

Кубанский рассказ XX века стал поистине широкой панорамой нашей действительности. Его эволюция шла вширь - от темы забитого крестьянства к теме нравственности, так и вглубь - от форм простых, публицистических, к формам слошшм, реалистическим и психологическим. Нам бы хотелось показать новую проблематику и новые художественные формы литературы социалистического реализма, если бы таковые были в творчестве названных нами писателей. Но, к сожалению, их нет. Мы уже говорили, во вступлении, что изменение социально-экономических отношений не ведет автоматически к изменению эстетического сознания, и метод критического реализма не может быть сразу преобразован в метод социалистического реализма. Долго нам пришлось размышлять, почему в творчестве тех писателей, которые уже более 20 лет живут в условиях социалистической действительности, не появляется новый герой, носитель совсем иных идейных принципов и убеждений. Ответ, вероятно, следует искать в том, что художник, как правило, отражает действительность. И если в этой действительности нет носителя нового сознания, то и его появление в качестве героя на страницах романов и рассказов весьма проблематично. На Кубе до революции не было промышленного пролетариата со своими прогрессивными убеждениями. А коль не было пролетариата, то не было в литературе и героя-революционера. Следовательно, не могло возникнуть, в силу исторических условий, новое литературное направление. И только в наши дни стали появляться произведения искусства, где новый человек и новые социальные отношения стали проблемой главной и определяющей. Но разговор об этом - тема другого исследования.

Список научной литературыБурон Пинарес, Висенте, диссертация по теме "Литература зарубежных социалистических стран"

1. Энгельс Ф. Диалектика природы. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.20, с. 343-626.

2. Энгельс Ф. Письмо Маргарите Гаркнесс, начало апреля 1888 года. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.37, с. 35-37.

3. Энгельс Ф. Письмо Фердинанду Лассалю, 18 мая 1859 года. -Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.29, с. 490-496.

4. Ленин В.И.Философские тетради. Полн. собр. соч., т.29, с. 3-332.

5. Ленин В.И. Письмо Инессе Арманд, 24 января 1915 года. -Полн. собр. соч., т.49, с. 54-57.

6. Антонов С.П. Письма о рассказе. М.: Сов. писатель, 1964. - 300 с.

7. Аристотель. Поэтика. М.: Госполитиздат, 1957. -183 с.

8. Бабель И.Э. Статьи и материалы. М.-Л.: , 1928. - 104 с.

9. Берковский Н.Я. Литература и театр. М.: Искусство, 1969. - 637 с.

10. Берковский Н.Я. Статьи о литературе. М.-Л.: Гослитиздат, 1962. - 452 с.

11. Бялый Г.А. Тургенев и русский реализм. М.-Л.: Сов.пис., 1962. - 247 с.

12. Виноградов И.А. Борьба за стиль. Л., Гослитиздат, 1937. - 523 с.

13. Горький М. Мать. Мн.: Беларусь, 1975. - 272 с.

14. Горький М. Советская литература. Доклад на Первом Всесоюзном съезде советских писателей 17 августа 1934 года. Собр. соч.в 30-ти т. М.: Гослитиздат, 1953, т.27, с. 298-333.

15. Дашкевич Ю. Из окопов, где защищают культуру. Иностран. лет., 1961, $7, с. 251-256.

16. Зощенко М.М. Статьи и материалы. Л.: Асайепйа , 1928.95 с.

17. Зюкова Н.С. Алехо Карпентьер. Л.: Худож. лит., 1932. -167 с.

18. Кардосо О.Х. Сердце кубинца. М.: Худож. лит., 1974.-224 с

19. Кубинская публицистика: Сборник. М.: Прогресс, 1981. -464 с.

20. Кубинский рассказ XX века: Сборник/сост. В.С.Виноградов. -М.: Мол. гвардия, 1981. 335 с.

21. Концепции историко-культурной самобытности Латинской Америки /ред В.Н.Кутейщикова. М.: Наука, 1978. - 189 с.

22. Культура Кубы /отв. ред. В.А.Кузьмищев. М.: Наука, 1979. - 335 с.

23. Кутейщикова В.Н. Два сборника кубинских рассказов. -Иностр. лит., 1964, 1, с. 267-268.

24. Кутейщикова В.Н. Роман Латинской Америки в XX веке. М.: Наука, 1964. - 334 с.

25. Кутейщикова В.Н., Осповат Л.С. Новый Латино-Американский роман / 50-е 70-е годы/. - М.: Сов. пис., 1983. - 422 с.

26. Кутейщикова В.Н., Тертерян И.А. Формирование национальных литератур Латинской Америки и романтизм. В кн.: Формирование национальных литератур Латинской Америки. М.: Наука, 1970. - 263 с.

27. Латинская Америка: Энциклопед. справочник: В 2-х т. М.: Сов энциклопедия, 1982.

28. Левидов А.М. Автор образ - читатель. - Л.: ЛГУ,1977.-360с

29. Лессинг Г.Э. Избранные произведения. -М.: Гослитиздат, 1953. 639 с.

30. Мамонтов С.Н. Испаноязычная литература стран Латинской Америки XX века. М.: Высш. школа, 1983. - 327 с.

31. Map Ы. Куба верят в будущее! Лит.газета, 1961, 9 февр.

32. Марков Д.Ф. Генезис социалистического реализма. М.: Наука, 1975. - 307 с.

33. Нагибин Ю.М. Размышление о рассказе. М.; Сов.Рос., 1964. - 109 с.

34. Нинов A.M. Современный рассказ.-Л.:Худож.лит.,1969.- 288с.

35. Очерки истории Кубы. М.: Наука, 1978. - 603 с.

36. Портуондо Х.А. Исторический очерк кубинской литературы. -М.: Иностран. лит., 1961. 155 с.

37. Республика Куба: Справочник. -М.:Политиздат, 1981. -127с.

38. Русский советский рассказ: Очерки истории жанра/Под ред. В.А.Ковалева. Л.: Наука, 1970. - 736 с.

39. Толстой А.Н. Что такое маленький рассказ. Собр. соч.: В 10-ти т. М.: Гослитиздат, 1961, т.10, с. 415-417.

40. Толстой Л.Н.Война и мир: В 2-х кн.-М. :Худож.лит. ,1978.

41. Толстой Л.Н. 0 литературе.-М.: Гослитиздат, 1955. -764 с.

42. Франс А. Ги де Мопассан и французские рассказчики. -Собр. соч.: В 8-ми т. М.: Гослитиздат, 1960, т.8, с.13-20.

43. Храпченко М.Б. Горизонты художественного образа. -М.: Худ. лит., 1982. 334 с.

44. Художественное своеобразие литератур Латинской Америки / Отв. ред.И.А.Тертерян. М.: Наука, 1976. - 372 с.

45. Шкловский В.Б. Художественная проза. Размышления и разборы. М.: Сов. пис., 1959. - 628 с.

46. Шубин Э. Жанр рассказа в литературном процессе. Рус. лит., Л.: Наука, 1965, Ш 3, с. 27-52.

47. Шубин Э. Принципы раскрытия характера в современном русском рассказе. Рус. лит., Л.: Наука, 1966, № 2, с. 29-43.

48. Эйхенбаум Б.М. 0 прозе. Л.: Сов. пис., 1969. - 503 с.

49. Abesgaus, Blaia. "El ouento cubano ea el siglo XX" en Literatura Soviétioa. Moscú, (10): 180, 1966.

50. Abren, Gómez, Ermilo. "Cuentos de Cuba, ea Union, La Habana. 3(4):152-158. Octubre-dioiembre ae 1964.51. ¿costa, Agustín. "La ilusión de la vida", en £1 Figaro. La Habana 29 (29): 350, jal.20,1913.

51. Agostini, Yiotor. "Como se hace un ouento", en La Gaceta de Cuba. La Habana. 2(18): 7, mayo 18,1963.

52. Agostini, Victor. "Félix Pita Rodríguez escritor y trotamundos" en el Bancario. La Habana, 4 (11):28-29, set.,1947.

53. Aloma, Orlendo. "El soplo de los cinouenta", en Cultura 64 Santiago de Cuba, 1(10): 14, oct., 1964.

54. A(lonso), A(lejandro) G(umersindo) "Una larga vida util" /sobre el hilo y la cuerda/ en Juventud Bebelde. La Habana,: 4 dul.16,1974.56. ilvarez Bravo, Armando. Poemas y Cuentos en Union. La Habana 4 (4): 169-171. oct.alo.,1965.

55. Alvarez Conesa, Sigfredo Cuentos de Camino Gaceta de Cuba (123): 3-4, mayo 1974.58. ilvarez García, Imeldo* Raíz y vuelo en las letras deDora Alonso. La Habana. Editorial Letras Cubanas, 1980 p (5)-48.

56. Alvarez Garcia, Imeldo. La prehistoria del cuento en Cuba (103): 13-15 mayo-junio,1972.

57. Alvarez García, lineldo. Fue vos narradores cubanos. Caimán Barbudo.(91): 61 Juniç,1975.

58. Alzóla, Concepción, Teresa. Cuestística de Dora Alonso", en Union La Habana. l(2):89-106, jul.-ago,1962.

59. Aparioio, Baúl. "Onelio Jorge Cardoso: El oaballo de coral. Edioiones del Municipio de Santa Clara, 1961.

60. Arango Arias, Arturo. Letras de Dora Alonso resumen de una narrativa. Tumuri (Matanzas) (18): 7, mayo 1981.

61. Arenas, Reinaldo. "Con los ojos abiertos". La G^oeta de Cuba. La Habana, 81: 10-11, febr.-mar.,1970.

62. Arias, Salvador "Análisis de un ouento de Onelio Jorge Cardoao", en Casa de las Ame'ricas. La Habana, 12 (71); 53-68, mar-abr., 1972.

63. Arias, Salvador. Sobre Onelio Jorge Cardoso: En su sesenta aniversario. Anuario L.L. (5): (158) -160, 1974.

64. Arias, Salvador. Análisis de un cuento de Onelio Jorge C Cardoso. Casa de las Américas 71: 55-68, marzo-abril, 1972.

65. Armas, Mirta de. Esa forma de recordar. Revolución y cultura (55): 4-11, marzo 1977.

66. Arturo Alfonso. Trayectoria del ouento y la narrativa corta en Cuba", en ciolón. La Habana, 1(2): 55-58 marzo de 1955.

67. A(ugier), A(ngel) «Gente de pueblo por Onelio Jorge Cardoso (• • • ), en Universidad de la Habana. La Habana. 27(163): 205, sep.-oct., 1963.

68. Augier, Angel I. "Ciénaga novela cubana", en Mediodia. La Habana. (48): 9, dio.,27,1937.

69. Azucena, Isabel: "El hilo y la cuerda" en Bohemia* La Habana, 66(30): 37, jul.26, 1974 (10).73« Baeza Francisco "Elogio de un elogio apasionado", en Unión. La Habana, 14(1): 149-152 mar.,1975.

70. Benitaz Rojo, Antonio "Abrir y Cerrar los ojos, en Casa de las Américas. La Habana. 11(61): 171-173. jul.ago 1970.75» Benitez Rojo, Antonio« Los precursores del cuento en Cuba Revista Unión. Número 1, ATI o XI marzo de 1972.

71. Bianchi Ross, Ciro. "Elogio de Marco Polo", en Cuba Internaoional. La Habana, 6 (61): 68, set.1974.

72. Bosquejo Histórioo de las Letras Cubanas. La Habana. Ministerio de Relaciones Exteriores. Departamento de Asuntos Culturales. División de Publicaciones 1960, 79 p.

73. Bueno, Salvador "Introducción al ouento oubano contemporáneo", en Revista de Indias, Bogotá, 26(113): 217-228,1950.79* Bueno, Salvador "Estos ouentos de Onelio" en "El Mundo? La Habana, 65(21) (31): 4 jul.13, 1966.

74. Bueno, Salvador. Onelio Jorge Cardoso, un ouentista oa-si desconocido. Bohemia. La Habana, 66 (48): 10-11, nov.29,1974.

75. Bueno, Salvador. Historia de la literatura oubana 3-a ed. La Habana, Editora del Ministerio de Eduoaoión, 1963,p.450.

76. Bueno, Salvador. En su Antologia del Caento en Cuba (1902-1952). La Habana. Ministerio de Eduoaoión. Dlreooión de Cultura, 1953.

77. Cabrera, Infante, Guillermo "Antología del ouento en Cuba" en Ciclón. La Habana 1(2): 55-58, marzo de 1955.

78. Callejas, Bernardo "Onelio Jorge Cardoso y la fibra popular" en Granma. La Habana. 2(118): 7, abril 29,1966.

79. Carbenell, José Manuel. "Un ironista cubano" en Labor Hueva. La Habana. 1(29) 4-5, sept.10, 1916: Luis Felipe.

80. Castellanos Franoisco, José. Una opinión sobre Damián Paredes en su ensayo y diálogos. La Habana. Comisión Racional Cubana de la Unesoo, 1961.

81. Cintio, Vitier. "Félix Pita Rodríguez en sus oincuenta aHos de poesia (1902-1952). La Habana. Ministerio de Eduoaoión. Direooión de Cultura 1952.

82. Consejo Provinoial de Cultura de La Habana. El cuento panorama general. La Habana, Imprenta C.T.C.-R. 1964.89« Cossio Woodward, Miguel. Onelio. Granma Resumen semanal Habana 17 (27): 6 julio: 4, 1982.

83. Critica Onelio Jorge Cardoso en el hilo y la cuerda. Gaceta de Cuba (125): 29 de abril, 1974.

84. Cuentos Cubanos de lo fantástico y lo extraordinario, prólogo por Rogelio Llopis. La Habana Bolsilibres Unión, 1968, 329 p.

85. Chapla, Sengio. "El torno a un cuento de Onelio Jorge" en Anuario L.L. La Habana. 1: 196-207, 1970.

86. Cherioian, David. El cuentero, sus hombres y sus prójimos» Gaceta de Cuba. Habana (151) 16, diciembre 1976.

87. Chio, Evangelina. Ese joven de sesenta años. Revolución y Cultura. La Habana, (27): 29-30, enero de 1979.

88. Dávila, Iris. Perlas del pensamiento. Mujeres. 17(12): 34, dic.1977.

89. Delgado Monte jo, Alberto. "Marcos Antillas retorna al canino en su ésta herida tierra". La Habana. Imp. U.García,1941.

90. Díaz Martínez, Manuel. Análisis de un cuento? en la Gaceta de Cuba. La Habana, (73): 23-24, mayo 1969.

91. Díaz, Jesús. "Onelio, el cuentero1*, en el Caimán Barbudo. La Habana (3): 23, 1966.

92. Diego, Eliseo. "Tres cuentos para niños de Onelio Jorge Cardoso»«, en Unión, La Habana 6(3): 144-150, set. ,1968.

93. Diego, Eliseo. Félix. Pita Rodríguez. Versión de versiones. Unión (Habana). 10(3): (144) -146, Sept.1971.

94. Discusión del tema III la literatura al servicio de los programas escolares. Biblioteoa escolares. (Habana) 3(2-3): 265303, marzo-abril 1973. •

95. Euguren, Gustavo. Prólogo a cuentos por Dora Alonso.v i

96. Habana. Bolsilibros Unión. 1976.

97. Elizagaray, Alga Marina. "Un caballito blanco para los niños cubanos". En Bohemia. La Habana, 67(14): 26, abril 4,1975.

98. Elizagaray, Alga Marina. Al vuelo de un palomar. Bohemia (Habana) 72(4): 24-25, enero 25, 1980.

99. Elizagaray, Alga Marina. Dora Alonso, por el reino de la fantasía. Bohemia (Habana) 68(37): 10-13, Septiembre 10,1976.

100. Elizagaray, Alga Marina. Prólogo a creoimiento (por)iOnelio Jorge Cardoso. La Habana. Editorial de libros para la Edu-cacióá, 1980.

101. Esoobar Linares, Rafael "Un narrador sntológico. Félix Pita Rodríguez en Cuba. La Habana. 2(17): 36-39, 1963.

102. Espinosa, Teodoro. Félix Pita ^odriguez elogia a Marcos Polo. Gaceta de Cuba (Habana) (149): 22, octubre 1976.

103. Espinosa Carlos. Dora Alonso, resulta más fácil'escribir para los niños que ofrecer una fórmula para conseguirlo. Entrevista.

104. Estrada Oro, Víctor. "El Luis Felipe que yo;, conocí". En Orto Manzanillo. Oriente, 36(12): 5-6, dic.1948.

105. Fernández Cabrera, Carlos. "La novela y el cuento en Cuba", en Album del Cincuentenario de la Asociación de Repórtes de la Habana. 1902-1952. La Habana. Edit.Lex.,1953,pp.217-222.

106. Garda Ronda, Denia. "Loa sesenta años del cuentero", en la Gaceta de Cuba. La Habana, (123): 2.3, mayo 1974.

107. García, Esther."Con Onelio". En Taller Literario. Santiago de Cuba, (14): 1-2, 24,junio,1967.

108. Garzón Céspedes, Francisco. "Lo que va más allá de todos los sueños." Entrevista a Félix Pita Rodríguez. En Islas. La Habana. (38): 47-45, ene.-abr.1971.

109. Gay Galbó, Enrique. Luis Felipe Rodríguez. "La Conjura de la Ciénaga, en Cuba Contemporánea. La Habana. 13.37(145): 70-72, ene.1925.

110. González Jimenez, Ornar. "Una manera de mirar el mundo" Entrevista. En el Caimán Barbudo. La Habana, 2-a época: 16-18, dio.1974.

111. González Freiré, Natividad. "Félix Pita Rodríguez (1909)" en su treatro cubano contemporáneo. (1928-1957). La Rabana. Talleres Tipográficos Sociedad Colombista Panamericana. 1958.

112. González Bolanos, Aiifteé. Los cuentos de Montecallado en Isla. La Habna. (58): 107-152, ene.-abril,1975.

113. González, Ornar. La Alegria lo primero. El Caimán Barbudo. La Habana, 131: 20, 21, 29, 21 nov.1978.

114. González, Waldo "Aventuras de Guille", en Bohemia. La Habana 67(43): oct. 24, 1975.

115. González Jimenez, Ornar. Algunos antecedentes y relaciones en la obra de Onelio Jorge Cardoso. Caimán Barbudo. (Habana) (104): 4-5, 28-29, julio,1976.

116. González López, Waldo. Palomar. Revolución y Cultura. La Habana, (93): 65-66, mayo 1980.

117. González López, Waldo. Hablando con nuestra primera narradora. Trabajadores. La Habana, 7(148): 5, dic.21,1978.

118. González, Reinaldo. nEl hombre siempre tiene dos hambres". En La Gaceta de Cuba. La Habana, 2 (26):2-3, sep.18,1963.

119. González Freire, Natividad, Luis Felipe Rodríguez (2888-1947) en su Teatro cubano (1927-1961). La Habana. Ministerio de Relaciones Exteriores, 1961.

120. González y Contrera, G. "La sátira y el humorismo en Luis Felipe Rodríguez", en Revista Cubana. La Habana, 6(19-18): 255-261, abril-jun.,1936.

121. González López, Waldo. Un escritor cubano en Yugoslavia. Mujeres. 17(4): 25, abril,1977.

122. González, Eliseo. El hilo y la ouerda. Caimán Barbudo (82): 29-30, septiembre, 1974.

123. González Jiménez, Ornar. Con el cochero azul. Bohemia. (Habana) 68(33): 28-29. 13 agosto 1976.

124. González López, Waldo. Dora -Alonso millonaria a los 70. Bohemia. (Habana) 73(4): 30-31, enero 23,3981.

125. González Bolaños, Aimeé. La literatura fantástica de Félix Pita Rodríguez en la Revolución: los textos. Islas (Sta. Clara) (65): 141-155, enero abril 1980.

126. Gorrin, José. Esbozo biográfico y artístico de la obra de Félix Pita Rodríguez, en Islas. La Habana, (45): 3-56, mayo-agosto, 1973.

127. Guirao, Ramón. Gente de hoy. Pita Rodríguez en Diario de la Marina. La Habana, 96(231): 2. 3-a secoión,ago.l9,1928.136. "Habla Onelio Jorge Cardoso,"escritor cubano" en Cultura 64. Santiago de Cuba, 1(7): 10, ;)ul.lO, 1964.

128. Hernández Novo, Corina. Camino de las lomas. Taller (Oriente (25): 29-31, enero, 1973.

129. Huete, Angel. "Un solitario: Onelio Jorge Cardoso" en Nueva Revista Cubana. La Habana, 1 (1): 147-151,abril-áun.1959.r

130. Ibarzabal Federico de "Félix Pita Rodríguez, 1900" en sus cuentos contemporáneos. La Habana. Editorial Trópico,1937.

131. Iznaga, Alcides. "Importante ensayo", en Islas. la Habana. 4(2): 337-338, ene-jun.,1962.

132. Jorge, Elena. Cultura antes. Onelio Cardoso habla sobre su paso por la radio. Gaceta de Cuba. (123): 4-5, mayo 1974.

133. Kuteischikova, Vera. Huevas traducciones al ruso de autores latinoamericanos. Relatos de O.J.Cardoso. Literatura Soviética. Moscú. (4): 175-176, 193.

134. Latchan, Bicardo. A "Dos novelas cubanas: Ciénaga, por Luis Felipe Rodríguez (.) en Atenea. Santiago de Chile. 16, 57 (171) 506-514, sep. 1939.

135. Lázaro, Angel. "La muerte de Luis Felipe Rodríguez", en Revista Cabana. La Habana, 22: 240-242. ene-dio.,1947.

136. Lazo,Raimundo. Luis Felipe Rodriguez, Ciénaga, en Ly-oeum. La Habana, 2(8): 58-59, dio.1937.

137. Lazo, Raimundo, La literatura cubana. Esquema histórico (desde sus orígenes hasta 1966). La Habana, Editorial Universitaria, 1967, p.226-227.

138. López-Nussa (Leonel) "Onelio Jorge Cardoso. Un señor cuentero", en Cuba. La Habana, 2(18): 56-59, 1963.

139. López, Cesar. "Trinchera de poemas", en Lunes de Revolución. Suplemento del periódico Revoluoión. La Habana. (102): 20-21, abril,10,1961.

140. López Hussa (Leonel) "Onelio Jorge Cardoso, un selor cuentero". En Cuba. La Habana, 2(18): 56-59, 1963.

141. Lorenzo Fuentes, José "Pita Rodríguez, poeta y narrador", en El Mundo del domingo, Suplemento del periódico. El Mundo. La Habana, 3, oct.30,1966.

142. Lorenzo Puentes, José. "Los Cuentos de Onelio Jorge CardosoP En el Mundo del Domingo. Suplemento del periódico El Mundo. La Habana, 12, jul., 3 1966.

143. Lizaso, Félix. Luis Felipe Bodriguez, en su Ensayistas contemporáneos. 1900-1920. La Habana. Editorial Trópico, 1938.

144. Mañach, Jorge. "El vacio de la copa" y El análisis y la ironía", en El Pais. La Habana. 4(175 y 176): (3) y (3) jun 24, 25,1926.

145. Mar quina, Bafael. Los caminos de la novela cubana11 (fragmentos de la conferencia) en Lyceum. La Habana, 3(9-10): 48-50. mar-jun.,1938.

146. Marinelio,Juan. Americanismos y cubanismo literario. La Habana. Editorial Hermes. 1932: "Comentarios chaplinianos de Luis Felipe Bodriguez, en Magazine Dominical Suplemento del periódico Ahora. La Habana, 2(317):4, ago.26,1934.

147. Marinello Juan. "Opiniones sobre Onelio Jorge Cardoso en Cuba. La Habana. 3(22): 43, mayo,1971.

148. Martí, Ageñor. Onelio se toma o se deja. Cuba Internacional (Habana) 3(22): 38-43, mayo 1971.

149. Martín Borrego, Víctor. El cuentero. Conversación con Onelio Jorge Cardoso. Caimán Barbudo. (Habana) (98): 16-18, enero 1976.

150. Martínez Herrera, Alberto. Las crónicas. Poesía bajo consigna" en Lunes de Revolución. Suplemento del periódico Bevo-lución". La Habana, (113): 18-19, dial.3,1961.

151. Martínez Mayra A. La experiencia comunicada. Caimán Ba-budo (110): 16, enero, 1977.

152. Martínez Mayra, A. (La mujer cubana en la creación literaria). Bohemia 69(11): 27. 18 de marzo, 1977.

153. Meléndez, Concha. "El cuento en Cuba y Puerto Rico. Estudio sobre dos antologías", en Revista Hispánica Moderna, New York, 24(2): 201-212. abril, junio 1958.

154. Millán, Verna Carleton. "Tres escritores oubanos y la critica norteña. La escesa literaria en Cuba". La Habana, 3(16): 2, dic.2, 1938.

155. Morejón, Nancy, Tarot de la poesía. Bohemia (Habana) 68 (36)r (25) septiembre 3, 1976.

156. MulHos, Bené. "Notas para una sociología del cuento de Luis Felipe Rodríguez". En Santiago de Cuba. Revista Santiago. (17): 203-212, mar.,1975.

157. Navarro Desiderio. "Quiere decir olvido", en "La Gaceta de 6uba". La Habana, (94): 31, julio, 1971.

158. Neira Vilas, José. El cuentero Onelio Jorge Cardoso. Revista Química (8): 40-41, agosto 1977.

159. Nora María Luz de, seud de Loló de La Torrlente. "Los Contemporáneos, Luis Felipe Rodríguez en Bohemia. La Habana. 55(27): 77, 79 jul.5 1963.

160. Orozco Sierra, Guillermo. "Apuntes para un estudio de la caracterización en la ouentlstica de Onelio Jorge Cardoso". En Taller Literario. Santiago. Santiago de Cuba, (18): 5-7, nov. 1968.

161. Papastamatiu, Basilia Ahora que Dora Alonso cumple 70 años nos habla de su juventud. Juventud Rebelde. La Habana: 3, dio.15, 1980.

162. Papastamatiu, Basilia. Veinte AHos después; otro premio Casa para Dora Alonso. Juventud Rebelde. La Habana: 1 febr. 12 1980.Ю

163. Papastamatiu, Basilia* Cuando la literatura se Identi-: fica con la vida. Juventud Rebelde. La Habana: 4 julio 1963.173* Pereira, Manuel. Onelio: de canto a canto. Cuba Internacional 9(44): 20-23, junio 1977.

164. Pereira, Manuel. "Un primer paso" Entrevista en Cuba Internacional. La Habana, 7(65): 42-43. Enero,1975.

165. Pérez, Emma. "Luis Felipe Rodríguez en Cuba. La Habana. 3 (3): 12-13, agosto 17, 1947.

166. Pi, Agustín "Conversación con Onelio Jorge Cardoso",en Granma. La Habana, 9 (75): 2, mar.29, 1973.

167. Pogolotti, Graziela. Para una cultura revolucionaria: nuevo y viejos valores. Casa de las Américas. La Habana, 18(104): 108-113, sept-oct., 1977.

168. Pogolotti, Marcelo. "La vida rural y "Las andanzas de Maroos Antillas", en su La República de Cuba al través de sus escritores. La Habana. Editorial Lex,1958, p.62-66 y 117-120,resp.

169. Pola, J.A. Yo vi besar las metralletas. Entrevista. Bohemia. La Habana 72 (51): 8-13, dic.19, 1980.

170. Portuondo. José Antonio. El contenido social de la Literatura Cubana. México. 1944, 93 p.

171. Portuondo, José Antonio. "Onelio Jorge Cardoso (1914)", en sus cuentos cubanos contemporáneos. Sección, prol.y notas de (.) México. Editorial Leyenda, 1946, p.231-232.

172. Pozo, Orlando del. "Tres cuentistas jóvenes" en Union. La Habana, 4(2): 169-173, abril-junio, 1965.

173. Quintana, Jorge, "Contra la guerra imperialista", en Ahora. La Habana, 2(275): 4 julio 15,1934.

174. Radaelli, Ana María. Бога Alonso, esorltora, distinción por la Cultura Nacional. Granma (resumen semanal)(Habana)16 (48): 6, noviembre 29, 1981.

175. Ramas, Sidroc. "Dora Alonso T ierra Inerme", en Casa de las Américas. La Habana, 2 (9): 167-168, nov., dio.,1961.

176. Regó Oscar 7. Compromiso unánime del pueblo. Bohemia (Habana) (9): 84-89 febrero, 1981.

177. Rapilado Ricardo. "Cuentos de dos primaveras" en Taller literario. Santiago de Cuba, 7(20): 30-33. oct.,1959.

178. Rivero, Angel. Las tres lámparas de Bora Alonso. Revolución y Cultura. La Habana, 72: 67-71. ago.1978.

179. Rivero Garcia, José. Los 68 cuentos de Onelio. Verde Olivo, La Habana, 23(22): 61 jun.3,1982.

180. Rodríguez Cala, Rafael. Paisajes de nuestra historia. Verde Olivo. (Habana) 22(23): 60-61, juhio 7,1981.

181. Rodríguez Sosa, Fernando. Como para saldar viejos cuentas. Grattma resumen semanal (Habana) 16 (47): 6, noviembre 22, 1981.

182. Rodríguez Peo, José. "Onelio Jorge Cardoso. El Cuentero", en la Gaoeta de Cuba. La Habana 1 (2): 10, may 1, 1962.

183. Rosell, Joel Pranz. Un palomar para los niños. Caimán Barbudo. (Habana) (150): 30-31, junio, 1980.

184. Sánchez Quesada, Epifanio. Luis Felipe Rodríguez, e, Orto, Manzanillo, 36(8), ago, 1947.

185. Sánchez, Magaly. Dora Alonso: la vida por delante. Romances 39 (469): (40-41) diciembre, 1975.

186. Santos Romay, Mercedes. Viet Ham en Félix, El Caimán Barbudo. La Habana. (153): 22, 23 sept., 1980.

187. Santos Moray, Mercedes. Elogio de Marcos Polo. Caimán Barbudo (82): 28 septiembre, 1974.

188. Santos, Alfonso. El año 61 de Dora Alonso. Trabajadores (Habana) 5, mayo, 1981.

189. Sarusky, Jaime. Onelio Jorge Cardoso. Bohemia (Habana) 68 (47): 64-65, nov.19, 1976.

190. Sarusky, Jaime. La voz incomparable de Onelio Jorge Cardoso" en Granma. La Habana, 15, oot., 14, 1969.

191. Sexto, Luis. Dora Alonso y "Agua pasada". En Periódico Trabajadores. (Habana), 27: 5, abril 1982.

192. Suardiaz, Luis Onelio Jorge y su obra como totalidad nuestra. Granma. La Habana, 12 (165): 5 ául.13, 1976.203. ®ourbal, Eduardo. Análisis del cuento "Once Caballos". Santiago. Santiago de Cuba. (12): 195-208, octubre 1973.

193. Ulloa, Rebeca. "La realidad nacional en tres novelistas de la República mediatizada (.), en Taller. Santiago de Cuba, (28), 26-29, ago.1974.

194. Un poeta de espalda a la evasión. Vida Universitaria (Habana) 21 (219): 52-53, mayo-junio 1970.

195. Valle, Gerardo del "Pita Rodríguez y yo", en Revista Oriente. Santiago de Cuba, 3 (26): 7, 9, 1931.

196. Vázquez, Juan de Jesús. "Crespón de Luto Luis Felipe Rodríguez" en Orto, Manzanillo, 36 (12): 1-4, dic.1948.

197. Viotori, Maria de Carmen elogio elusivo para Félix Pita. Revolución y Cultura (52-54, 68-69, diciembre 76 febrero 77.