автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Культовые места Баргузинской долины в контексте этнокультурной истории Байкальского региона

Полный текст автореферата диссертации по теме "Культовые места Баргузинской долины в контексте этнокультурной истории Байкальского региона"

Российская Академия наук Институт этнологии и антропологии РАН имени Н Н Миклухо-Маклая

На правахрукописи

Го мбоев Баир Цыремпилович

Культовые места Баргузинской долины в контексте этнокультурной истории Байкальского региона

Специальность 07.00.07 Этнография, этнология и антропология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 2004

Работа выполнена в Отделе азиатских и тихоокеанских исследований

Института этнологии и антропологии им. Миклухо-Маклая РАН

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Н.Л. Жуковская

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук В.И. Харитонова кандидат исторических наук А. А. Никишенков

Ведущая организация: Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачева Министерства культуры РФ и РАН

Защита состоится «20» апреля 2004 г. в 14 час. 30 мин. на заседании Диссертационного совета К.007.117.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при Институте этнологии и антропологии РАН по адресу: 117334, Москва. Ленинский проспект, 32-а, корпус «В».

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института этнологии и антропологии РАН

Автореферат разослан « {9 » 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук

Л.В. Остапенко

I. Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Культурно-исторический ареал Центральной Азии, составной частью которого является Байкальский регион, с древнейших времен до наших дней характеризуется взаимовлиянием и взаимопроникновением культур различных народов. В Центральной Азии сосуществуют все три мировые религии (буддизм, христианство, ислам) и традиционные религиозные верования (древние культы природы и шаманизм). Сходная картина наблюдается в Байкальском регионе и, в частности, в Баргузинской долине. Жители этой долины являются приверженцами не только мировых религий, но и традиционных верований. Особую роль в этих верованиях играет культ священных мест, являющийся существенной частью местной культурно-религиозной традиции. Она уходит своими корнями в глубокую древность и её изучение ценно не только само по себе, но ещё и потому, что позволяет внести некоторые коррективы в воссоздание картины этнокультурного развития этой части Байкальского региона.

Предмет исследования. Предмет исследования диссертационной работы -- культовые места Баргузинской долины. Вопрос о содержании понятия «культовое место» остается одним из важных вопросов. По мнению археолога В.А. Тиваненко, культовое место - это комплекс из недолговременных ритуальных объектов, связанных с жизнью одного или нескольких поколений людей. Ему же принадлежит и другое определение, согласно которому священное место - это конкретный географический объект (гора, роща, озеро, река, урочище, перевал и др.). В мировых религиях существует почти адекватное понятие «святое место». Кроме того, есть понятие «святилище» — долговременный комплекс, вобравший в себя объекты культового характера различных эпох и в силу своей древности получивший общеплеменное значение. К этому ряду также относятся петроглифы, имевшие в древности приоритетное значение в силу своей связи с культом «духов-хозяев» [Тиваненко, 1989]. В понятие «культовое место» вкладывается более широкое содержание. В первую очередь оно применимо к локальным объектам, например, родовым и семейно-родовым культам. В Баргузинской долине существует несколько терминов, связанных с культовыми местами: ургэдэг газар - «место, где брызгают ритуальные напитки»;мургэлтэй

«'ОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА С.Петербург Л,л • 08

(тахилтай) газар - «место, где проводят обряды жертвоприношения»; сээртэп газар - «запретное место»; хатуу газар - «опасное место». Эти термины и стоящие за ними понятия взаимодополняемы, а иногда и взаимозаменяемы. Главные святилища долины исполняют роль маркеров этнотерриториальной / субэтнической / локальной / родовой идентичности; благодаря им сохраняются архаические, традиционные черты религиозной и обрядовой практики, которые приобрели в течение нескольких столетий устойчивый характер.

Несмотря на то, что культовые места в данном районе - это важная составляющая часть духовного, культурно-исторического наследия, в котором нашли отражение мировоззрение и традиции проживающих в Баргузинской долине различных этнических групп, в частности, бурят, эвенков, русских, они до настоящего времени не были предметом специального исследования.

Цель и задачи исследования. Основная цель диссертационной работы - исследование культовых мест Баргузинской долины в соотношении с этническим и конфессиональным составом населения данной территории. Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

— выстроить типологию культовых мест коренного населения, включая шаманские и буддийские святилища, места поклонения отдельных родов и их подразделений, культовые объекты иных этнических групп, появившихся в долине позднее;

— описать характер и формы проявления традиционной обрядовой практики почитания культовых мест и объектов;

— дать подробное описание обрядов жертвоприношений и на этой основе провести сравнительно-исторический анализ религиозных представлений населения Байкальского региона; показать синкретический характер обрядности, исторически сложившейся в результате контактов разных этноконфессиональных групп населения;

— показать роль культовых мест и объектов в жизнедеятельности социума;

— выявить особенности обрядовых текстов и призываний, бытующих в Баргузинской долине, на основе сравнения с обрядовым фольклором населения других территорий Бурятии.

Хронологические рамки работы охватывают основные этапы формирования современного состава населения изучаемого региона.

Нами выделены три исторических периода, в течение которых шло становление обрядово-культовой системы;

1. С древности (неолитический период), прослеживаемой по археологическим источникам, до начала ХУН1 в. - времени появления в Баргузинской долине бурят;

2. С начала ХУТи в. до конца 80-х гг. XX вв. — период адаптации бурят на данной территории, привнесения ими на местную почву своих религиозных традиций, приспособления к изменяющимся социальным и историческим условиям.

3. Современный - с начала 90-х гг. XX в. до настоящего времени: период возрождения традиционных культов и появления новых культовых мест.

Основным методом, использованным в работе, является сравнительно-исторический. Он позволяет соотнести священные объекты с разными этапами развития религиозных верований в различные исторические периоды. Не менее значим для нас типологический метод, благодаря которому мы предприняли попытку сгруппировать святилища, места поклонения, объекты и явления культа по наиболее характерным признакам. В процессе исследования применялся также структурно-функциональный анализ, позволяющий раскрыть строение и действие систем исследуемых объектов.

Теоретической и методологической основой диссертации являются труды отечественных и зарубежных этнографов и религиоведов, изучавших проблемы происхождения и эволюции религиозных верований и культов: СП. Балдаева [1959; 1970], Д. Банзарова [1997], С.А. Токарева [1999], М.Н. Хангалова [1958], М. Элиаде [2000; 2002], а также современных исследователей: Л.Л. Абаевой [1992], КМ. Герасимовой [1969; 1983; 1999], Г.Р. Галдановой [1987; 1993], Д.С. Дугарова [1991], Н.Л. Жуковской [1977; 1988; 1991; 1997; 2000; 2002], Т.М. Михайлова [1980; 1987; 2002], Т.Д. Скрынниковой [1993; 2003], Р. Амайон [1990], К Хэмфри [1986; 1998], Дж. Стюарт (Сарангерел)[2000] и др.

В качестве основных источников при подготовке диссертации использованы:

— полевые материалы автора, собранные в 1992 - 2002 гг. в Баргузинской долине и в других районах Бурятии (Кижингинский, Хоринский р-ны - 1993 г., Тункинский, Окинский р-ны - 1995, 2000 гг.), в Агинском (1993 г.) и Усть-Ордынском Бурятском автономных

округах (1992, 1994 гг.); в Хакасии и Туве (2001 г.), в Монголии (2003 г.).

- архивные материалы Отдела письменных памятников (ОПП ИМБиТ СО РАН) г. Улан-Удэ; Архива востоковедов (ЛО ИВ РАН), г. Санкт-Петербург;

- исторические летописи бурят [«Краткое повествование о старинной истории Баргузина»; «Летописи хоринских бурят. Хроники Тугултура Тобоева и Вандана Юмсунова» др.] (на бурятском языке).

- фонды и экспозиции музеев в Курумканском и Баргузинском районах; г. Санкт-Петербурге (МАЭ Кунсткамера).

Полевые материалы, собранные автором 1992-2002 гг. в Бурятии, представляют собой описания культовых мест, записи бесед с информаторами, в которых содержатся данные о местонахождении почитаемых мест, их возникновении, формах и характере проведения обрядовых мероприятий в соответствии с традиционными верованиями; родословные сведения, исторические факты и их интерпретация местными жителями и т.д. В работе использован также визуальный материал: фотоснимки культовых мест, обрядовых моментов, музейных экспозиций.

Очень важны архивные источники. Они представляют собой собранные бурятскими учеными ценные сведения о культовых местах Бурятии, и о религиозных верованиях бурят в целом. Важность данных источников заключается в том, что в них подробно описаны пантеон и обрядовая практика бурят в Баргузинской долине, шаманские и буддийские верования; родовые культы и духовные воззрения местных жителей конца XIX - начала XX вв. Особенно интересны архивные материалы выдающегося этнографа и фольклориста СП. Балдаева, хранящиеся в его личном фонде в ОПП ИМБиТ СО РАН. Исследователь собрал данные по культовым местам долины, записал шаманские призывания, обрядовый фольклор, легенды и предания. В своих многочисленных поездках по территориям проживания бурят, в частности, по Баргузинской долине, ученый зафиксировал почти все виды устного народного творчества, но более всего его интересовали традиционные верования. Благодаря этому мы имели возможность, наряду со своими полевыми материалами, использовать тексты записанных им шаманских призываний. Вместе с тем, им собраны данные по этническому и родовому составу населения Баргузинской долины, которые обобщены

в его работах [Балдаев, 1959; 1970]. Богатые сведения содержат хранящиеся в архиве полевые записи другого бурятского этнографа Г.Р. Галдановой [ОПП ИМБиТ], это описания локальных культов баргузинского шаманизма и их состояния на середину 70-х гг. XX в., ритуальных особенностей и традиционных религиозных представлений в Баргузинской долине.

Одним из важных документов по региональной истории являются баргузинские летописи. Именно бурятские летописи дают сведения о времени заселения бурятами этих мест и о первоначальных формах почитания священных объектов в Баргузинской долине.

Историографический обзор. В последнее время весьма заметно усиление интереса к изучению культовых (священных, почитаемых) мест в разных частях России на всем постсоветском пространстве. Это обусловлено тенденциями возврата к традиционным формам религиозной практики, повышением интереса к истории религии в целом. Вместе с тем, для общества всё большую актуальность приобретают проблемы экологии, бережного отношения к природе, рационального использования природных ресурсов, которые напрямую взаимосвязаны с функционированием и сохранением культовых мест.

К числу наиболее интересных исследований в пределах постсоветского пространства можно отнести работу В.Л. Огудина [2003] "Природные места поклонения в религиозных представлениях современного населения Ферганы". В этой работе автор делит места поклонения на два типа одновременно существующих систем культовых объектов: природные (ландшафтные) и рукотворные (антропогенные). Другая работа В.Л. Огудина [2002], где представлены разновидности и описаны функции культовых объектов Ферганы, во многом способствовала уточнению нашей классификации типов культовых мест, в частности, в пространственных и географических характеристиках.

Не менее значимыми для нас являются работы ученых, занимающихся этнографическим изучением народов России. Свой вклад в изучение интересующих нас вопросов классификации культовых мест внесли исследователи ненецкого этноса Г.П. Харючи [2001] и религиозной обрядовой практики калмыков В.М. Викторин [2003].

Группа, бурятских ученых [Зайцева, Интигринова,

Протопопова, 1999] провела экологический мониторинг, в ходе которого изучались этноэкологические традиции у представителей народов севера Бурятии, в частности, жителей Баргузинской долины. В ходе исследования ученые также обратились к святым местам, выделив единую цепочку связи жизнедеятельности человека с окружающей средой обитания: человек - святое место - природа.

Результаты исследований религиозной обрядовой практики представлены рядом интересных монографий и научных статей таких авторов, как: В.В. Виноградов, Е.В. Платонов [2000], В.М Викторин [2003], И.Н. Гемуев, A.M. Сагалаев [1986], А.И. Мазин [1994], В.Л. Огудин [2002, 2003], В.Н. Седых [2000], В.И. Харитонова [2000], ГЛ. Харючи [2001, 2002]. Изучению истории духовной культуры Баргузинской долины посвятили свои работы О.В. Бураева [1998], КМ Герасимова [1969], Г.Р. Галданова [1987], Б.Б. Дашибалов [1998], Л.В. Лбова, ЕА. Хамзина [1999]; В.А. Тиваненко [1989, 1993, 1994], ЕА Хамзина [1982, 1983], А.С. Шубин [1973] и др.

Однако следует заметить, что культовые места различных этнических групп населения Баргузинской долины, а также типология этих мест и объектов в контексте этнокультурной истории Байкальского региона до сих пор не были предметом специального исследования.

Изучение истории культовых мест Баргузинской долины связано с исследованием истории всего Байкальского региона. Имеется достаточно много сведений археологического, исторического, религиоведческого характера о данной территории.

Изучение истории Баргузинской долины, в частности, традиционных верований, невозможно без её археологической характеристики. Работы исследователей-археологов описывают разные археологические памятники, оставленные разными этническими группами в изучаемой нами долине.

Подробное освещение истории археологического изучения Баргузинской долины дано в работе Б.Б. Дашибалова [1998]. Археологи исследовали памятники от неолита до средневековья, установили хронологию и периодизацию археологических памятников, изучили хозяйство, этнокультурные контакты и реликты др евнего мировоззр ения.

В "Сокровенном сказании монголов" [1240 г.] мы встречаем первое упоминание о Баргузинской долине. Этот источник называет

местность "Кол-баргуджин - Баргажан гол" (долина р. Баргузин) [Сокровенное сказание монголов, § 8]. По мнению некоторых ученых, "страна баргуджинская" тождественна известному в этнографической науке этнотопониму "Баргуджин-токум", который обозначает Предбайкалье и Забайкалье [Зоригтуев, 1998; Окладников, 1937; Скрынникова, 1993].

Первые сведения о Баргузинском крае русские получили в 1645 г. В Х\П в. в Баргузинской долине происходят важные исторические события, связанные с освоением Забайкалья Российским государством. Форпостом в долине, начиная с 1648 г., становится Баргузинский острог. В 1783 г. поселение получило статус уездного города Нерчинской области. В первой половине XIX в. г. Баргузин становится местом пребывания ссыльных декабристов и многих других поселенцев, которые, в свою очередь, сыграли большую просветительскую роль в жизни местного населения. С 40-х гг. ХГХ в. в Баргузинском крае появилось много еврейских семей, сосланных на поселение с западных границ России: они внесли существенный вклад в развитие экономики края. Вслед за увеличением количества русского населения, с XIX в., началась миссионерская деятельность русской православной церкви. Об этом и многих других страницах истории Баргузина повествуется в сборнике, посвященном его 350-летию [Баргузину 350 лет, 1998].

Путешественник и исследователь И. Георги, посетивший Баргузинскую долину в 70-х гг. XVШ в., в своем описании края сообщает, что в составе населения этого района насчитывалось 2050 душ мужского пола. Из них 1200 тунгусов, 382 монгола, 73 бурята, 322 русских крестьянина, 41 казак, 32 прочих [цит. по: Бураева, 2000]. К числу ранних сведений о Баргузине относится также отчет Императорскому Русскому географическому обществу горного инженера ИА Лопатина [1861], исследовавшего в 1861 г. Витимское плоскогорье. Он обследовал долину р. Баргузин в нескольких аспектах: в геологическом плане (изучение горных пород), этническом (сведения о баргутах, эвенках, бурятах, русских), археологическом (баргутские канавы, железные находки и т.д.). В 20-х гг. XX в. Баргузинскую долину неоднократно посещал П.П. Хороших [1962] -иркутский геолог и археолог. Он обследовал долину, зафиксировал новые археологические памятники, указал на бывшие в ходу в то время названия, имеющие отношение к баргутам.

Баргузинский край не был однороден в этническом отношении с самого начала освоения долины. Древними насельниками Баргузинского края считаются эвенкийские роды. Этническая история эвенков в Баргузинской долине нашла освещение в работах Г.М. Василевич [1936; 1969], А.С. Шубина [1973]. Эти авторы дают общее представление о локальных лингвистических и этнографических особенностях различных групп эвенков. Бурятский исследователь Б.Р. Зорипуев [1998] создает достаточно обстоятельную картину расселения бурятских племен Баргуджин-Токума в XIII в., но непосредственно в Баргузинскую долину значительные группы бурят стали переселяться лишь в середине XVIII в.

Русские казаки, как было уже сказано, появились в Баргузине в середине XVII в., в первой половине XIX в. здесь проживало около 3,5 тыс. русских, но основной поток русских крестьян начал прибывать с конца XIX - начала XX вв. Немалое число русских, евреев и поляков появились здесь в результате политической ссылки. По переписи 1897 г. евреи были на втором месте по численности после русских, составляя 33 % от всего населения г. Баргузин. Сегодня в Баргузинской долине проживают представители более 10 народов, а в Республике Бурятия, в целом - более 100.

Тематика изучения Баргузинской долины археологами, лингвистами, географами, историками, фольклористами весьма широка и вызывает у ученых огромный интерес [Бертагаев, 1958; Дашибалов, 1995; Зорипуев, 1993; Румянцев, 1956; Скрынникова, 1993;Тиваненко, 1993;Цьщендамбаев, 1972].

Интересные материалы другого бурятского ученого, М.Н. Хангалова, привлечены нами для сравнительного анализа материалов по шаманизму и обрядам годового цикла восточных, западных и южных бурят [1958].

Многие ученые занимались исследованием распространения буддизма в Бурятии. Одной из важных работ 60-х гг. XX в., объектом изучения которой стали культовые места обо, близкие к нашему предмету исследования, надо считать обстоятельную статью КМ. Герасимовой [1969]. В ней содержатся ценные сведения, они, в том числе и по Баргузинской долине, не потеряли своего значения до сих пор.

Не менее валены для нашей работы труды по бурятскому шаманизму известного этнографа Т.М. Михайлова. В его работах

упомянуты наиболее значительные объекты, почитаемые бурятами в Баргузинской долине. В одной из его монографий подробно исследуется история изучения шаманизма у бурят [1980], в другой [1987] представлена структура, социальные функции шаманизма, классифицированы объекты культа по особенностям ландшафта, социальным группам и т.д.

Краевед-этнограф Г.Э. Дамбаев [1970; 1975] подробно рассмотрел в своих работах этническую историю, материальную и духовную культуру баргузинских бурят, традиции и новации в условиях перехода к социалистическому быту в 60-70-х гг. XX в.

В бурятской этнографии достаточно хорошо исследованы региональные / локальные группы этноса. Наиболее известными являются работы Л. Л. Абаевой о селенгинских [1992], Г.Р. Галдановой о закаменских [1993], Г.Э. Дамбаева о баргузинских [1970], С.Г. Жамбаловой об ольхонских [2000], П.Е. Кулакова об ольхонских бурятах [1898], Л.Д Линховоина об агинских [1972], И.М Манжигеева о янгутском роде в составе западных бурят Иркутской области [1960], Б.П. Махатова о кударинских [1964], Л.Р. Павлинской об окинских [2002], Р.П. Сыденовой о нижнеудинских - бурятах [2000].

Не меньшее значение имеют работы современных ученых, которые основаны на изучении этнической культуры бурят. Прежде всего, это труды самих бурятских учёных: по описанию кузнечного ташгана (обряда жертвоприношения) у аларских бурят [Санжеев, 1980]; по обрядовому фольклору (на примере ёрдынских игрищ) и древних истоков этого праздничного действа у ольхонских бурят [Дутаров, 1991]; по эволюции верований и культов селенгинских бурят, классификации культовых мест [Абаева, 1992]; по взаимодействию и взаимообусловленности двух основополагающих сфер культуры бурят - сакральной и профанной [Жамбалова, 2000]; по описанию формы и содержания традиционного общественного праздника бурят «тайлган» [Дашиева, 2001]; по составлению реестра культовых мест, входящих в особо охраняемые зоны и имеющих историко-культурное значение в Республике Бурятия [Сыртыпова, 2003]; по определению места культуры и религии в дискурсе самоидентификации бурят [Скрынникова, 2003].

Особое положение в историографии проблем, затрагиваемых в данной диссертации, занимают работы российского этнографа Н.Л

Жуковской по традиционной монгольской культуре [1988, 2002], религиозной традиции и обрядовой практике бурят на фоне мероприятий возрожденческого характера 90-х гг. XX в. [1997; 2000]; монгольского исследователя М. Ганболда о традициях древних верований алтайских урянхайцев [2001]; английского антрополога К. Хэмфри по этнической истории и культурной жизни бурят на примере колхозного села Баргузинской долины советского периода, о традициях и инновациях в современной жизни, религиозной и обрядовой сферах [Humphrey, 1998].

Как показывает обзор имеющейся литературы, этническая и культурная история бурят изучены достаточно хорошо. Для данной диссертационной работы это особенно важно, т.к. они образуют фон, на котором рассматриваются объекты культа не только бурят и эвенков, издавна проживающих в Баргузинской долине, но и иных народов независимо от их религиозной принадлежности. Священные места долины, как полагает автор исследования, выступают в роли интегрирующего фактора в жизни населения. Однако литературы по этой проблеме очень мало, и она лишь косвенно относится к основной теме работы. Поэтому автору при её разработке пришлось опираться в основном на свои собственные полевые материалы, которые собирались более десяти лет. Автор сам родом из Баргузинской долины и это ему существенно помогло в его экспедиционных изысканиях. Они во многом предопределили тему исследования.

Научная новизна. На основе исследования священных объектов Баргузинской долины составлена типология культовых мест, описаны шаманские, буддийские, православные культы и прежде малоизвестные культовые места.

Исходя из материалов исследования, автор предлагает несколько принципов типологизации и соответственно выстраивает несколько типологий культовых мест Баргузинской долины. Вот их перечень:

1. памятники природы и памятники культуры.

2. объекты культа по религиозным признакам (шаманские, буддийские, христианские, иудаистские).

3. этнические (эвенкийские, бурятские, русские, еврейские) священныеместа.

4. ареальные (в горах, в степи, возле водных источников и др.) места почитания.

5. сезонные (весенние, летние, осенние) места поклонения.

Стоит отметить, что типы культовых мест выделяются на основе трёх базовых характеристик (1, 2, 3), а последующие носят характер выделения ареальных особенностей (4) и частоты проведения (5) обрядов жертвоприношений. Выделенные типы наиболее ярко отражают особенности локальной характеристики культовых мест Баргузинской долины. В рамках 5 предлагаемых классификаций может быть рассмотрено практически каждое культовое место.

Апробация работы. Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на заседании Отдела азиатских и тихоокеанских исследований Института этнологии и антропологии РАНЗ февраля 2004 г.

Основные положения исследования представлены в 9 публикациях, докладывались на Международном

интердисциплинарном научно-практическом симпозиуме «Экология и традиционные религиозно-магические знания» - г. Москва (2001 г.), на IV и V Конгрессах этнологов и антропологов России - г. Нальчик (2001 г.), г. Омск (2003 г.) и Международной научной конференции «Мир Центральной Азии» г. Улан-Удэ (2002 г.).

П. Структура и основное содержание диссертационной работы

Работа состоит из Введения, четырех глав, Заключения, Глоссария, Списков использованной литературы и информантов, Приложений (таблиц, фотографий и карты культовых мест).

Во Введении обоснована актуальность темы, определены цель и задачи исследования, хронологические и географические рамки, изложены методологические и методические принципы исследования, проведен обзор и анализ литературных источников, обоснована научная новизна исследования.

Первая глава «История формирования современного населения Баргузинской долины» - состоит из двух параграфов. В § 1 - «Историко-археологическое изучение древних и средневековых культур Баргузинской долины» рассматриваются результаты археологических изысканий ученых, а также характер этнических процессов, происходивших в Байкальском регионе. За последнее столетие были получены различные свидетельства существования древних и средневековых культур на территории Баргузинской долины, и материалы, позволяющие делать выводы об их носителях.

При изучении культовых мест Баргузинской долины важны все свидетельства о народах, когда-либо населявших долину реки Баргузин, и о тех, которые проживают в этом регионе в настоящее время. Комплексное археолого-этнографическое изучение истории преемственности культурных традиций на региональном уровне дает возможность уточнить протекавшие здесь процессы, выявить локальную и временную специфику. В результате проявляются черты, типичные для каждого периода времени, черты, характерные для данного региона, а также то своеобразие культуры, которое в науке принято интерпретировать как этническое.

В общей сложности в Баргузинской долине археологи выявили около 100 древних стоянок и погребений, в том числе наскальные рисунки и петроглифы: 28 в Курумканском р-не и 70 в Баргузинском р-не [Лбова, Хамзина, 1999]. Исходя из анализа результатов археологических исследований и наших полевых этнографических материалов, можно сказать, что культовые места, на которых проводятся ритуальные жертвоприношения и обряды почитания "духа-хозяина", есть не что иное, как объекты ландшафта, выступающие в качестве ритуальных, символических маркеров. Древние стоянки, сооружения, захоронения, писаницы и петроглифы, находки, которые почитаются по отдельности или в комплексе, в целом позволяют мысленно воссоздать образ божества - "духа-хозяина" местности, которому адресованы обращения и ритуальная пища обрядов жертвоприношения.

В § 2 - «Этнический состав населения Баргузинской долины и этапы его формирования» - речь идет о формировании этнического состава населения данной территории, времени и последовательности появления здесь разных этносов.

Эвенки. Становление и развитие тунгусской этнической общности происходило в основном в пределах горно-таежной зоны, простиравшейся от верховьев Амура на востоке до Прибайкалья на западе, т.е. преимущественно на той территории, которую занимают в настоящее время буряты. Согласно материалам Г.М. Василевич, впервые названия эвенкийских родов были зафиксированы в Баргузине в XVII в. В этом разделе рассмотрен родовой состав эвенков. По данным переписи населения 1989 г. в Курумканском р-не

проживало 304, в Баргузинском - 38 представителей эвенкийского этноса, а в целом по республике - 1679 чел.

Буряты. Согласно "Летописи баргузинских бурят", переведенной на русский язык Ц. Сахаровым в 1887 г., буряты переселились в Баргузин из Верхоленского округа Иркутской губернии в 1740 г. Прибывшие сюда первые 100 семей стали родоначальниками баргузинских бурят. Согласно источникам, представители бурятских родов ранее не раз бывали в Баргузинской долине [Румянцев, 1956], но до начала ХУШ в. переселения происходили небольшими группами. И лишь в 1740 г., через озеро Байкал в Баргузин произошло массовое переселение под предводительством Андрея Шебшеева. Одним из самых многочисленных родов бурят Баргузинской долины считается эхиритский род кэнгэлдэр. Этнограф Г.Э. Дамбаев, коренной баргузинец, первоначальный родовой и племенной состав баргузинских бурят представляет в следующем виде: 1. племя Эхирит —роды сэнгэлдур, шоно, баяндап, абзай, эмэхэнут, цэгэнут; 2. племя Булагат - род хурамша; 3. племя Хори - род галзут [Дамбаев, 1970].

Придя в Баргузин, вновь переселившиеся буряты застали здесь эвенков и русских. Вскоре произошли споры между бурятами и эвенками из-за земельных угодий. Селенгинский воевода бригадир Якобий 16 апреля 1745 г. указом велел наделять прибывших из Анги бурят землей по Баргузину [Румянцев, 1956]. Говорят, что с этого времени и произошло официальное название "баргузинские буряты" [Румянцев, 1956; Дамбаев, 1970]. Следует отметить, что в Баргузинскую долину буряты прибывали и из других мест. Например, в конце 1861 г. после провала и затопления Сагаанской степи (ныне Кабанский район) в Баргузин переселилось более 10 семей кударинских бурят шоноевского рода племени Эхирит. Современное бурятское население в долине насчитывает около 20 тыс. человек

Русские. Русские появились в Баргузине вслед за эвенками, но раньше, чем буряты. В 1648 г. был основан Баргузинский острог. В районе Баргузинского острога было несколько зимовий, насчитывающих, как правило, не более 5 дворов. Жили в этих деревнях чаще все те же служилые или казаки. Создание русскими селений в Курумканском районе началось в первые десятилетия XX в. Формирование постоянного русского населения в верхней части

Баргузинской долины, а также в нижнем течении р. Баргузин было связано с поисками мест, удобных для земледелия. Русские в основном проживают в поселке Баргузин, селах Курумкан, Усть-Баргузин, Уро, Читкан, Юбилейное, Макаринино, Зорино, Могойто, поселке Майский. Их численность - более 25 тыс. человек.

Евреи появились в Баргузине в ЗО-е годы XIX в. после подавления польского восстания 1830-1831 гг. По численности в городе Баргузине евреи стабильно занимали второе место после русских. По материалам Первой всеобщей переписи населения 1897 г., евреи составляли почти 33 % населения Баргузина [Кальмина, 1998]. По материалам переписи 1989 г. их численность составляла-73 чел.

Современная этническая ситуация. Курумканский и Баргузинский районы Республики Бурятия образуют единую культурно-религиозную провинцию не только по географическому признаку, но и по тому, как происходила история заселения данного края. Современная этническая карта Баргузинской долины представлена следующим образом. Эвенки компактно проживают в с. Алла, с. Улюнхан; буряты проживают в ее. Баянгол, Хилгана, Соёл, Борогол, Улюн, Улюкчикан, Ярикта, Элысун, Барагхан, Хонхино, Аргада, Арзгун, Алла; русские живут в п. Баргузин, с. Курумкан, п. Майский, с. Могойто, с. Сахули, с. Уро, с. Читкан, с. Юбилейное, с. Ина, с. Бодон; татары живут в с. Арзгун, с. Борогол.

Во второй главе «Типология культовых мест долины» рассматриваются основные понятия и методологические аспекты изучения культовых мест. В данной главе изложены результаты проведённой работы по типологизации культовых мест Баргузинской долины. Она состоит из шести параграфов.

В § 1 - «Методологические аспекты изучения культовых мест» рассматриваются основные подходы к их изучению. Понятие "культовое место", в первую очередь, применимо к локальным объектам, например, местам отправления родовых культов, культам семейно-родового характера. Сложнее обстоит дело, когда в качестве культового места, считающегося сакральной территорией, выделяется не только отдельно взятый пункт, а обширная территория, включающая много других культовых мест, связанных и в историко-культурном, и в природном отношениях объектов.

На основе рассмотрения нами культовых объектов и мест, относящихся к различным конфессиям Баргузинской долины, можно

предложить типологию культовых мест долины. Базовый принцип отнесения объекта к культовым - наделение его сакральностью жителями Баргузинской долины.

Всё многообразие культовых мест может быть сведено в достаточно простую и легко воспринимаемую схему, которая отражает основные различия и пространственную дифференциацию сакральных территорий и культовых мест всей Баргузинской долины. Опираясь на материалы наших исследований, культовые места Баргузинской долины мы подразделяем на: 1. памятники природы и памятники культуры; 2. объекты культапорелигиозным признакам; 3. этнические священные места; 4. ареальные места почитания; 5. сезонныеместа поклонения.

Во § 2 - «Памятники природы и памятники культуры» - дана характеристика памятников природы и памятников, созданных руками человека в Баргузинской долине. Характеризуя памятники природы в долине, мы должны отметить, что её ландшафт включал: горы (хада, ууланууд), скалы (хабсагайнууд), куйтунские степи (хттэпн тала -«приподнятые степные пространства, пастбища, пахотные земли»), камни (шулуунууд) различных форм. Особое место занимали водные ресурсы - озера и реки (yha мтрэи, нуурнууд). По мере освоения пространства и в процессе трудовой деятельности, местное население начинало осознавать тот факт, что окружающая среда и природа, при определенном почтительном к ним отношении могут оказывать покровительство их жизнедеятельности. Сеть культовых мест, относящихся к памятникам культуры, редкая, но довольно равномерная. Эти места можно подразделить на две категории: археологические (стоянки, могильники, захоронения, ирригационные сооружения - канавы, рвы) и этноконфессиональные (церкви, часовни, дацаны, бумханы). К последним примыкают шаманские захоронения, кузницы и т.д.

В § 3 - «Объекты культа по религиозным признакам (шаманские, буддийские, христианские, иудаистские)» - дается этноконфессиональная характеристика религиозных представлений, которая является одной из важных составляющих в изучении этнических групп, этногенеза и этнических процессов, этнокультурной истории того или иного региона. Баргузинская долина в этом плане представляет огромный научный интерес для более углубленного

изучения места и роли религиозных представлений в традиционном мировосприятии этнических групп в данной местности.

Шаманских мест, которым поклоняются местные жители, в долине очень много. Вокруг каждого села или местности существуют примерно от 10 до 15 культовых мест. Их условно можно подразделить на пять больших групп: горы и скалы; озёра и реки; шаманские захоронения; места родовых культов; лечебные источники.

Среди культовых мест Баргузинской долины особое место занимают те, что почитаются по буддийским канонам. К этому типу относятся: 1. буддийские храмы - дацаны и фундаменты когда-то существовавших, но разрушенных в советское время монастырей; 2. буддийские постройки на священных местах — бумханы, и бумханы, где хранятся буддийская утварь и книги; 3. культовые места без подобных построек, но почитаемые буддийскими служителями; 4. буддийские ступы - субурганы.

К почитаемым русскими жителями Баргузинской долины местам относятся: 1. православные церкви и часовни; 2. сельскохозяйственные и промысловые угодья. Особо нужно отметить святые места, где находятся культовые предметы (иконы, кресты, божницы и т.д.).

Православных церквей в Баргузинской долине насчитывалось четыре: самые ранние, построенные в 1-ой половине XIX в. — Спасо-Преображенский собор и Читканская Христорождественская церковь; две другие, построенные позже — Улюнская Успенская церковь и Курумканская миссионерская церковь были расположены вблизи бурятских поселений и обслуживали крещеных бурят. Православная духовная культура в этой далекой от центра провинции сохранила свои изначальные традиционные формы, пройдя через упадок, запреты советского времени, дожив до процесса возрождения в постсоветский период.

В следующем разделе рассматриваются иудаистские культовые места. Здесь особо надо упомянуть о существовавшей до 1939 г. в центре пос. Баргузин еврейской синагоге. Также очевидно, что для евреев культовым, сакральным местом являлись захоронения сородичей, их могилы, которые сохранились до сих пор и находятся в центре пос. Баргузин, в 200-х метрах от здания администрации Баргузинского района.

В § 4 - «Этнические (эвенкийские, бурятские, русские,

еврейские) священные места» — говорится о культовых местах Баргузинской долины с точки зрения их этнической принадлежности. Полевые материалы показывают, что объекты культа сконцентрированы в местах, соответствующих расселению этносов.

Согласно полевым- материалам, представители эвенкийских родов имели культовые места в двух ареалах долины р. Баргузин: в верховьях реки -Дэрээндэ (Алла, Улюнхан, Самахай) и нижней части - Хабаржаанда (Беловодье, Суво). Эти места посещают жители только указанных сел и роды эвенкийского происхождения.

По мере укоренения бурятских родовых структур по правому берегу р. Баргузин, в пределах местности Ярикто, по направлению на север до Барагхана (Саранхура) и на юг до пос. Баргузин, появляются основные почитаемые бурятами культовые места: Яриктинские сосны (Яриктын долоон нарНан), нухэн дабаан, Лугишхаап, Гулъмакта, бухсхээн, Бархан уула, Улюнский глазной источник. Многие из них имеют древнюю историю (например, Гульмакта) [Лбова, Хамзина, 1999].

В этих краях наиболее почитаемы бурятами следующие культовые места: Сувинские скалы, Буха-шулуун, Святой источник -Ьугшеел, р. Ина (бурятск. Онёо), местность Уржил, гора Туглоешэ (по левой стороне р. Ина), р. Бургали, Хээр Шошого.

Наряду с галзутами, в верховья реки из низовий р. Баргузин переселились представители других родов, что предопределило появление новых бурятских культовых мест. К их числу относятся: Беелэн Тумзр, святые источники — Сеюй, Умхей, Кучигер, Гарга, Алла; в местности Шаманка - священная гора Дээдэ баабап (Верховный отец), Убоехэй и культовое место возле р. Шаманка.

Районами концентрации основной части русских, исповедующих православную религию, уже в течение нескольких столетий являются п. Баргузин и с. Читкан. Спасо-Преображенский собор был открыт в конце мая 1834 г. В среднем течении р. Баргузин, на ее правом берегу в 1884 г. была основана миссионерская церковь, со временем при ней открыли школу [Румянцев, 1956]. Данное событие сыграло особую роль в религиозной жизни не только русского населения с. Курумкан и окрестных сел, но и некоторого числа коренных жителей (вероятно, из-за многочисленных льгот и привилегий для принимавших крещение).

Еврейское население, занимавшееся в долине предпринимательской деятельностью вынуждено было считаться с местными религиозными традициями и обычаями: сложившаяся практика не позволяла без «разрешения», полученного на сакральном уровне, приступать к выполнению тех или иных поисковых и горных работ. Имеющиеся данные позволяют говорить о наличии "священных" зон, важных для предпринимателей того времени (конец XIX - начало XX вв.), где требовалось провести обряды в честь "духов-хозяев" местностей. Сюда же надо включить все существующие в то время придорожные культы, отправляемые у мест, традиционно почитаемых бурятами и эвенками, мимо которых следовали путники (многочисленные перевалы, горные речки и т.д.). Надо полагать, что евреи учитывали существование этих культовых мест. По нашему мнению, таких основных "священных" зон могло быть две: места разработки горных пород выше Гаргинского курорта, куда впоследствии доставили из-за рубежа драгу, и местность Алга, где добывали соль. То, что представители еврейской общины (работодатели) проводили молебствия и заказывали обряды в честь "духов-хозяев" местностей, согласно существующим обрядовым правилам, подтверждается нашими полевыми материалами. Что касается непосредственного исполнения обрядовых действий и молебнов, этим занималось местное население, конкретно - знающие и имеющие на это право люди.

В § 5 - «Ареальные (в горах, в степи, возле водных источников и др.) места почитания» - приводятся материалы, позволяющие вычленить основное местоположение сакральных территорий. Более того, данная типология предназначена для определения наиболее значимого места для отправления обрядов жертвоприношения. Культовые места, в соответствии с их расположением, рассматриваются в следующем порядке: 1. находящиеся в горах - на вершине гор (хад дээр), у подножия горы (хадайн убэртэ или ой соо), на опушке леса (рйн захада); 2. в степи — в пределах верхних (дээдэ хутэйдэ) и нижних куйтунов (доодо хунтэйдэ); 3. возле водных источников - у р. Баргузин (Баргажан голой эръедэ — до переправы или после переправы), у лечебных (святых) источников (аршаанай хажууда), в речных долинах и вблизи озер (голдо).

В § 6 - «Сезонные (зимние, летние, осенние) места поклонения» - обращено внимание на те объекты, около которых

проводились обрядовые действия, соответствующие определенному сезону: ранняя весна (февраль, март); поздняя весна (конец мая); начало лета (июнь); середина лета (июль); ранняя осень (середина и конец сентября); поздняя осень.

Кроме того, рассмотрены основные формы почитания культовых мест в данной местности и отразившиеся в обрядовой практике этнокультурные взаимовлияния эвенкийского, бурятского и русского населения.

На территории Баргузинской долины расположено большое количество культовых мест, которые почитает компактно или дисперсно проживающее в сельской местности коренное население: буряты и эвенки, а также представители других этносов - русские, татары и др. Традиционные культовые места эвенков и бурят стали почитаться русским населением. Данное явление вряд ли следует называть двоеверием, к нему более подходит иное определение -толерантное отношение русских к культам коренного населения. Русские были и остаются, прежде всего, православными христианами. Сообщения информаторов говорят о наличии православных икон и предметов религиозного почитания в каждом русском доме.

В третьей главе - «Шаманские культовые места» представлены материалы по мифологии, пантеону божеств и обрядовой практике баргузинского локального варианта бурятского шаманизма, определены формы почитания культовых мест в данной местности.

В § 1 говорится о том, что в основе культа бурятских и эвенкийских священных мест Баргузинской долины лежат мифы, относящиеся к ландшафту долины, её горным хребтам, скалам, рекам. В мифах сюжеты, относящиеся к озеру Байкал, острову Ольхон, Забайкалье и Тибету, взаимосвязаны, что позволяет говорить об едином историко-культурном пространстве, в рамках которого формировались единая общемонгольская мифология, составной частью которой является бурятская мифология. Незначительная вариативность мифологических сюжетов говорит об их адаптации к местным условиям, окружающей природе, этнической специфике населения.

Во § 2 рассмотрено почитание культовых мест Баргузинской долины, с точки зрения разнообразия и форм проведения обрядов

жертвоприношений, которые делятся в основном на три больших блока: общественные, родовые и индивидуальные. В свою очередь, общественные формы почитания культовых мест могут иметь характер умилостивления природы. Родовые обряды направлены на обеспечение благополучия рода, они включают угощение огня в очаге, обряды посвящения родового шамана, обряды жизненного цикла (родильные, свадебные, похоронно-поминальные). Все они по отношению к культовым местам долины, села, семьи, человека выстраиваются в единую цепочку последовательных акциональных действий, сопутствующих обрядово-сакральной стороне мероприятий: причина обращения - форма почитания - культовое место - результат.

В четвертой главе — «Буддийская религиозная традиция в Баргузинской долине» - рассматриваются история распространения буддизма в данной местности, особенности религиозно-обрядовой практики населения, синкретизм шаманских и буддийских представлений.

В § 1 изложена история распространения буддизма в Баргузинской долине, которая проходила в условиях противодействия, с одной стороны, шаманства, с другой - православия и государственной власти. Этот процесс условно можно подразделить на следующие составные части: 1. появление первых буддийских миссионеров (начало ХГХ в.); 2. строительство дацанов (1832, 1860, 1880, 1924 гг.); 3. становление культовой системы (нач. XIX - нач. XX вв.); 4. упадок и гонения (нач. XX - кон. XX вв.); 5. возрождение (кон. XX-нач. XXIвв.).

Во § 2 рассмотрены обряды жизненного цикла в буддийской религиозной практике этнических групп, прежде всего, бурят, проживающих в Баргузинской долине. Эти обряды в зависимости от. мест, где они проводятся, делятся на: 1. храмовые; 2. сельские (т.е. проводимые в селе, но за пределами храма); 3. обряды, совершаемые на разных участках ландшафта (на природе); 4. обряды семейного характера, проводимые дома.

Можно сказать, что в данной местности, как и в других районах Бурятии, наряду с шаманской религиозной практикой, участие буддийских священнослужителей в жизни коренного населения, а именно в обрядах жизненного цикла играет важную роль. В конечном счете, верующий только выигрывает, выбирая между

альтернативными вариантами поклонения культовым местам и посредниками, которые их исполняют, кем бы они ни были — шаманами или буддийскими священнослужителями.

В § 3 рассмотрен синкретизм шаманской и буддийской культовой практики в Баргузинской долине, который естественно и органично проявляет себя в мифологии, в концептуальных воззрениях, в храмовой и бытовой обрядности. Более того, нами выделены основные критерии по отдельным характеристикам: локализация; формы почитания; определение обрядового дня; предметный и акциональный коды; персонажный и агентивный ряды, что позволяет выявить локальные особенности религиозных представлений и обрядовых практик в данной местности.

Заключение. Проведенное исследование культовых мест Баргузинской долины позволяет сделать следующие выводы:

1. Наличие священных мест и возникновение обрядовой практики связано в основе своей с артефактами древних и средневековых культур, что в большей степени совпадает с картографией выделенных нами священных мест.

2. Изучение культовых мест Баргузинской долины, включающее исторический экскурс по определению временных и пространственных характеристик, анализ мифологии и описание обрядовой практики, этническая неоднородность в религиозной жизни населения данной местности, позволили нам впервые составить классификацию культовых мест не только как маркеров по этническим и религиозным признакам, но и выделить общее / особенное в поклонении священным местам, что проявилось в ареальных и сезонных характеристиках.

3. Данная типология культовых мест и их функционирования выявила несколько уровней идентичности: семейно-родственную (родовую) и территориально-административную; узколокальную и региональную.

4. Описание и сравнительный анализ обрядов жертвоприношений и религиозных представлений населения Байкальского региона способствовали более чёткой интерпретации записанных разными исследователями в XIX - XX вв. обрядовых текстов, имеющих локальные варианты.

5. Приводимый в диссертации полевой материал свидетельствующий о синкретическом характере обрядности, исторически сложившейся в результате контактов разных этноконфессиональных групп населения, подтверждает мнение исследователей [например, Скрынникова, 2003] о том, что шаманизм и буддизм в практической жизни участвуют в моделировании границ идентичности, поскольку в контексте дискурса национального возрождения им придается высокая способность конструирования социокультурной общности.

6. Проведенное исследование показало, что культовые места Баргузинской долины, рассмотренные в контексте этнокультурной истории Байкальского региона, могут выступать своего рода показателем того, как может протекать эволюция религиозной традиции в конкретном регионе и к каким результатам она может привести. Не менее важно и то, что опыт исследования такого рода может оказаться полезным в любом регионе России с любым этническим и конфессиональным составом населения. Священные (культовые, почитаемые) места любой территории - края, области, национального округа или республики это часть истории и культуры России. Важно, что они вкупе с другими элементами культуры влияют на психологию и этническое самосознание населения, а иногда содействуют возникновению и особой региональной формы самосознания, какой для жителей Баргузина стало слово баргажанайб, что означает «баргузинец».

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях:

1. Сновидения как путь обретения шаманского дара // Шаманский дар. К 80-летию доктора исторических наук Анны Васильевны Смоляк / ("Этнологические исследования по шаманству и иным традиционным верованиям и практикам". Том 6). М. 2000. С. 175-186.

2. Священные места Баргузинской долины с позиции психоэнергетики // Материалы Международного интердисциплинарного научно-практического симпозиума "Экология и традиционные религиозно-магические знания". Россия: Москва -Абакан - Кызыл. 9-21 июля 2001 г. М. 2001. (Этнологические

исследования по шаманству и иным традиционным верованиям и практикам. Т. 7. Ч. 2). М. 2001. С. 109-123.

3. Сакрально-магические аспекты в эпосе "Гэсэр" //Материалы Международного интердисциплинарного научно-практического симпозиума "Экология и традиционные религиозно-магические знания". Россия: Москва - Абакан - Кызыл. 9-21 июля 2001 г. М 2001. (Этнологические исследования по шаманству и иным традиционным верованиям и практикам. Т. 7. Ч. 2). М 2001. С. 238-244.

4. Возрождение родовых обрядов у бурят // Материалы IV Конгресса этнологов и антропологов России. Москва - Нальчик. 2001. С. 214.

5. Почитание духов гор у окинских бурят // Этнографическое обозрение. 2002. № 2. С. 69-77.

6. Народные методы лечения болезней у бурят (на примере лечения болезней на святых источниках Баргузинской долины)// Мир Центральной Азии. Т.1. Археология. Этнология: Материалы международной научной конференции. Улан-Удэ. 2002. С. 109-112.

7. Культовые места в северной части Баргузинской долины // Полевые исследования Института этнологии и антропологии РАН. М. 2002. С. 28-39.

8. Эпос «Гэсэр» в Баргузинской долине // V Конгресс этнографов и антропологов России. Омск. 9-12 июня 2003 г. Тезисы докладов. М. 2003. С. 74.

9. Практика шаманского экстаза в обряде в честь воинов-земляков (по материалам полевых исследований) // V Конгресс этнографов и антропологов России. Омск 9-12 июня 2003 г. Тезисы докладов. М. 2003. С. 310.

Формат 60-84 Тираж 100 экз. Объем 1 п.л. Заказ №0403-116 Отпечатано в ООО «Сервис-КОМ» 127474, Москва, Дмитровское ш., 62 к.2 оф.75 Тел. отдела оперативной полиграфии: +7 (095) 904-8360

í- 524 0

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Гомбоев, Баир Цыремпилович

ВВЕДЕНИЕ

§1. Постановка проблемы.1

§2. Историография вопроса.6

ГЛАВА I

История формирования населения Баргузинской долины

§ 1. Историко-археологическое изучение древних и средневековых культур.15

§2. Этнический состав населения и этапы его формирования.23

ГЛАВА II

Типология культовых мест долины

§1. Методологические аспекты изучения культовых мест.48

§2. Памятники природы и памятники культуры.61

§3. Объекты культа по религиозным признакам (шаманские, буддийские, православные, иудаистские).73

§4. Этнические (эвенкийские, бурятские, русские, еврейские) священные места.106

§5. Ареальные (в горах, в степи, возле водных источников и др.) места почитания.110

§6. Сезонные (зимние, летние, осенние) места поклонения.113

ГЛАВА III

Шаманские культовые места

§1. Шаманизм в Баргузинской долине: мифология, пантеон и обрядовая практика.118

§2. Формы почитания культовых мест.158

ГЛАВА IV

Буддийская религиозная традиция в Баргузинской долине

§1. Распространение буддизма.172

§2. Обряды жизненного цикла (в буддийской религиозной практике).182

§3. Синкретизм шаманских и буддийских представлений в практике почитания культовых мест.196

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Гомбоев, Баир Цыремпилович

§1. Постановка проблемы.

Исследование традиционных религиозных верований и представлений народов Сибири, нацеленное на выяснение их роли в процессе современного этнического развития, представляет задачу огромной важности. В настоящее время склонные к консервации сложившихся устоев традиционные представления о мире довольно быстро сменяются новыми. Динамичные процессы развития народов России, в том числе и бурят, обусловленные достижениями в области культуры, просвещения, здравоохранения, ведут к вытеснению традиционного уклада жизни и религии.

Вместе с тем следует сказать об отмечаемом многими "кризисе религии", а также о связанном с ним "кризисе секуляризации", возникающими на рубеже веков и тысячелетий. Интерес к традиционным верованиям и практикам и ко вновь возникающим религиям, сохранение религиозности как одной из базовых характеристик народного мировоззрения привели в постсоветский период к "религиозному подъему". Изучение религиозных систем, выявление архаических корней бытующих ныне традиционных верований показывают особенности форм общественного сознания на разных этапах исторического развития этих народов. Архаические религиозные представления, наделяющие определенные предметы, объекты природы, памятники истории и культуры особыми свойствами, продолжают бытовать и в наши дни, несмотря на то что в жизни многих народов огромное значение имеют буддизм, ислам и христианство, ассимилировавшие ранние верования.

Культурно-исторический ареал Центральной Азии, составной частью которого является и Байкальский регион, с древнейших времен и до наших дней характеризуется взаимовлиянием и взаимопроникновением культур различных народов. В Центральной Азии сосуществуют все три мировые религии, гармонично уживаясь при этом с архаическими религиозными верованиями и шаманизмом. Сходная картина наблюдается и в Байкальском регионе, - и в частности, в Баргузинской долине. Жители этой долины являются приверженцами не только мировых религий, но и традиционных верований. И особую роль в этих верованиях занимают культовые места.

Предметом исследования диссертационной работы являются культовые места Баргузинской долины. Главные святилища долины исполняют роль маркеров этнотерриториальной / субэтнической / локальной / родовой идентичности; благодаря им сохраняются традиционные черты религиозной и обрядовой практики, приобретшие в течение нескольких столетий устойчивый характер.

Несмотря на то что культовые места в данном районе представляют собой один из самых наиболее важных элементов культурно-исторического наследия, в котором нашли отражение традиции проживающих в Баргузинской долине различных этнических групп - в частности, бурят, эвенков, русских, - они до настоящего времени не были предметом специального исследования.

Основной целыо диссертационной работы является исследование культовых мест Баргузинской долины в соотношении с этническим и конфессиональным составом населения данной территории. Для реализации поставленной цели решается ряд следующих задач: выстроить типологию культовых мест коренного населения, включая шаманские и буддийские святилища, места поклонения отдельных родов и их подразделений, а также культовые объекты иных, появившихся в долине позднее этнических групп; описать характер и формы проявления традиционной обрядовой практики почитания культовых мест и объектов; дать подробное описание обрядов жертвоприношений и на этой основе провести сравнительно-исторический анализ религиозных представлений населения Байкальского региона; показать роль культовых мест и объектов в жизнедеятельности социума, а также проявления синкретичности мировосприятия в духовной культуре конфессиональных групп; выявить особенности обрядовых текстов и призываний, бытующих в Баргузинской долине, на основе сравнения с обрядовым фольклором населения других территорий Бурятии.

Хронологические рамки работы охватывают основные этапы формирования современного состава населения изучаемого региона. Нами выделяются три больших исторических периода, в течение которых шло становление обрядово-культовой системы:

1. С глубокой древности, прослеживаемой по археологическим источникам, до начала XVIII в. - времени появления бурят в Баргузинской долине.

2. С начала XVIII в. до конца 80-х гг. XX вв. - период адаптации бурят на данной территории, привнесения ими на местную почву своих религиозных традиций, приспособления к изменяющимся социальным и историческим условиям.

3. Современный период - с начала 90-х гг. XX в. до настоящего времени: период возрождения традиционных культов и появления новых культовых мест.

Выделение этих периодов обусловлено тем, что в каждом из них исторические события особым образом влияли на этнокультурную историю Баргузинской долины, что в конечном счете сформировало современный культовый комплекс.

Теоретической и методологической основой диссертации являются труды отечественных и зарубежных этнографов и религиеведов, изучавших проблемы религий и культов: С.П.Балдаева [1959; 1970], Д.Банзарова [1997], С.А.Токарева [1999], М.Н.Хангалова [1958], М.Элиаде [2000; 2002], а также современных исследователей: Л.Л.Абаевой [1992], К.М.Герасимовой [1969; 1983; 1999], Г.Р.Галдановой [1987; 1993], Д.С.Дугарова [1991], Н.Л.Жуковской [1977; 1988; 1991; 1997; 2000; 2002], Т.М.Михайлова [1980; 1987; 2002], Т.Д.Скрынниковой [1993; 2003], Р.Амайон [1990], К.Хэмфри [1986; 1998], Дж.Стюарт (Сарангерел)[2000] и др.

Основным использованным в работе методом является сравнительно-исторический метод. Он позволяет соотнести священные объекты с разными этапами развития религиозных верований в различных исторических периодах. Не менее значим для нас типологический метол, благодаря которому мы предприняли попытку сгруппировать святилища, места поклонения, объекты и явления культа по наиболее характерным признакам. В процессе исследования применялся также структурно-функциональный анализ, позволяющий раскрыть строение и действие систем исследуемых объектов.

В качестве основных источников при подготовке диссертации использованы:

- полевые материалы автора, собранные в 1992 - 2002 гг. в Баргузинской долине и в других районах Бурятии (Кижингинский, Хоринский р-ны - 1993 г., Туикинский, Окинский р-ны - 1995, 2000 гг.), в Агинском (1993 г.) и Усть-Ордынском Бурятском автономных округах (1992, 1994 гг.); в Хакасии и Туве (2001 г.), в Монголии (2003 г.).

- архивные материалы Отдела письменных памятников (ОПП ИМБиТ СО РАН) г. Улан-Удэ; Архива востоковедов (ЛО ИВ РАН), г. Санкт-Петербург;

- исторические летописи бурят [«Краткое повествование о старинной истории Баргузина»; «Летописи хоринских бурят. Хроники Тугултура Тобоева и Ваидапа Юмсуиова» др.] (на бурятском языке).

- фонды и экспозиции музеев в Курумканском и Баргузинском районах, г. Санкт-Петербурге (МАЭ Кунсткамера).

Изученность проблемы. В последнее время весьма заметно усиление интереса к изучению культовых мест как в разных частях России, так и на всем постсоветском пространстве. Это обусловлено тенденциями возврата к традиционным формам религиозной практики, повышением интереса к истории религии в целом. Вместе с тем для общества всё большую актуальность приобретают проблемы экологии, бережного отношения к природе, рационального использования природных ресурсов и т.д. Наличие культовых мест со всеми сопряженными с ними религиозными запретами все же позволяет сохранять природу в её первозданном виде, во всём многобразии растительного и животного миров. В последнее время в связи с расширением возможностей сохранения природного и культурного наследия наблюдается подъём в области экологического и религиозного туризма. Настоящее время сложно дать однозначную оценку этим процессам. Следует отметить только, что высокая антропогенная нагрузка не лучшим образом сказывается на культовых местах, поскольку в результате несанкционированных традицией посещений сакральное пространство становится профанным, - более того, снижается эффективность в плане лечебного воздействия.

К числу наиболее интересных исследований в пределах постсоветского пространства можно отнести работу B.JI. Огудина "Природные места поклонения в религиозных представлениях современного населения Ферганы". Автор делит природные места поклонения на две одновременно существующие системы культовых объектов. Первая из них представлена мечетями, вторая - связана с почитанием местных святых (зиерат). Наряду с этим, как отмечает B.JI. Огудин, " в земледельческих оазисах равнинной и предгорной частей ландшафтные объекты представлены микроформами (источник, камень, дерево), часто включенными в культовые комплексы рукотворных святынь. В центре долины, где оазисы примыкают к низким горным грядам, почитают мезоформы рельефа (отдельно стоящие горки, скальные останцы, пещеры и гроты). По мере удаления от окультуренных местностей преобладают макроформы (вершины гор, озера, перевалы). Настоящие и мнимые почитаемые могилы, некогда устроенные на территории природных святынь, видимо, служили целям переперсонификации домусульманских культовых объектов. Большая часть современных природных мест поклонения Ферганы вошла в сферу культа мусульманских святых, а меньшая (дорожные жертвенники) практически не имеет к нему отношения. Однако и эти объекты включены в круг представлений народного (бытового) ислама и продолжают играть важную роль в сакрализованном жизненном пространстве" [Огудин, 2003, с. 50]. Представленные в другой работе B.J1. Огудина [Огудин, 2002, с. 63-79] разновидности и функции культовых объектов Ферганы во многом способствовали уточнению нашей классификации и типологии, в частности, в пространственных и географических характеристиках, и т.д.

Выявленные многими археологами при анализе археологических материалов характерные признаки объектов также пригодны для типологизации культовых мест Баргузинской долины. Подобный подход имеет определенные преимущества при выявлении характерных признаков. Как справедливо отмечает В.Н. Седых, в качестве признаков объектов при их атрибуции называют различные, часто единичные, не сочетающиеся с другими, а то и прямо противоположные по сути признаки: расположение объекта на естественном/искусственном возвышении; близость к воде; удаленность: "относительная" (глухое, труднодоступное место, например, болотное "городище-святилище" или окраина поселения) или "абсолютная" (например, расположение объекта на острове); круглая/округлая в плане форма; наличие столбовых ям (в центре, по периметру); наличие вала или рва (иногда со следами костров); каменные выкладки; наличие "ритуальных" костров, очагов, ям с остатками "жертвоприношений" и т.д. [Седых, 2000, с. 17].

Не менее значимыми для нас являются работы ученых, занимающихся этнографическим изучением Северо-Запада России. Некоторые из исследователей отмечают, что "одним из материальных воплощений народного православия является почитаемое место. Поклонение тому или иному священному объекту - динамический процесс. И если, с одной стороны, при рассмотрении этого вопроса мы имеем дело со святым местом как сакральным объектом, то с другой — с духовным миром конкретных людей, носителей традиционной культуры" [Виноградов, Платонов, 2000, с. 50-52].

В своей недавно вышедшей книге исследователь ненецкого этноса Г.П. Харючи совершенно справедливо отмечает, что «священное место не имеет точно установленных границ, переходя в окружающий ландшафт. Обычно оно располагается па приметных местах, возле особой формы, на вершине сопки, на берегу озера. Само озеро тоже может быть священным. В нем нельзя ловить рыбу, либо положено часть улова жертвовать духу озера. Если же на этом месте имелся камень, то шаман мог «признать» в нем один из образов, принятый духом. Место признавалось священным по указанию шамана, который объявлял, что оно должно почитаться всеми или только родом, семьей» [Харючи, 2001, с. 82]. Основываясь на работах своих предшественников, дополнив впервые карту священных мест, исследовательница выводит свою классификацию, подробно перечисляя основные культовые места ненцев: 1. общенародные святилища в пределах определенной территории; 2. семейнородовые святилища; 3. святилища по обитаемому объекту; 4. священные места, возникшие в связи с определёнными событиями [Харючи, 2001, с. 81-101].

В одной из работ В.М. Викторина мы находим интересное описание ритуального праздника священного места у «мочажных» калмыков-тургутов, называющего праздником земли и воды («газр-усн оваа тяклгн»). Резюмируя, автор пишет, что «рассмотрено уникальное сохранившееся древнейшее (по корням и истокам) этнокультурное (конфессиональное) явление, модифицированное в новых местах жительства в дельте Волги и Прикаспии, сохранившее исходное (в кочевом шаманстве и более древнем культе природы и предков) содержание, но принявшее новые формы и название» [Викторин, 2003, с. 69].

Группой бурятских ученых Зайцева И.В, Интигринова Т.П, Протопопова И.В, 1999, с. 30-40]; был проведен экологический мониторинг, в ходе которого изучались этноэкологические традиции народов Севера в Сибири, в частности, жителей Баргузинской долины. В ходе исследования учёные также обратились к святым местам, выделив единую цепочку взаимосвязи жизнедеятельности человека с окружающей средой обитания: человек - святое место - природа.

Результаты исследований религиозной обрядовой практики представлены рядом интересных монографий и научных статей таких авторов, как: В.В. Виноградов, Е.В. Платонов [2000], В.М. Викторин [2003], И.Н. Гемуев, A.M. Сагалаев [1986], А.И. Мазин [1994], В.Л. Огудин [2002, 2003], В.Н. Седых [2000], В.И. Харитонова [2000], Г.П. Харючи [2001, 2002]. Изучению истории духовной культуры Баргузинской долины посвятили свои работы О.В. Бураева [1998], К.М. Герасимова [1969], Г.Р. Галданова [1987], Б.Б. Дашибалов [1998], Л.В. Лбова, Е.А. Хамзина [1999]; В.А. Тивапенко [1989, 1993, 1994], Е.А. Хамзина [1982, 1983], А.С. Шубин [1973] и др.

Следует заметить, что культовые места различных этнических групп населения Баргузинской долины, а также типология этих мест и объектов в контексте этнокультурной истории Байкальского региона до сих пор не были предметом специального исследования.

§2. Историографический обзор.

Изучение истории культовых мест Баргузинской долины связано с исследованием истории всего Байкальского региона. Имеется достаточно много сведений археологического, исторического и религиоведческого характера о данной территории.

В "Сокровенном сказании монголов", датируемом 1240 г., мы встречаем первое упоминание Баргузинской долины: этот источник называет местность "Кол-баргуджин

- Баргажан гол" (долина р. Баргузин). Ею владел Бархудай-Мэргэн, отец Баргучжин-гоа, считающейся прародительницей Чингисхана [Сокровенное сказание, 1990, с. 12]. По мнению некоторых ученых, "страна баргуджинская" тождественна известному в этнографической науке этнотопониму "Баргуджин-токум", который обозначает Предбайкалье и Забайкалье [Окладников, 1937, с. 310; Скрынникова, 1993, с. 41; Зоригтуев, 1998, с. 38]. Одними из важных документов для историографии региона являются баргузинские летописи [Востриков, Поппе, 1935, с. 19, 33-35; Румянцев, 1956, с. 16-17]. Именно в бурятских летописях содержатся сведения о первоначальных формах почитания священных объектов в Баргузинской долине. Так, в рукописи "Краткая история о том, как первоначально образовались баргузинские буряты", на которую ссылается Н.Г. Дамдинов, говорится, что ".Андрей Шебшеев привел соплеменников в урочище Ярикто. священные сосны высились на пригорке. буряты выбрали день, и с раннего утра до вечера молились у священных сосен местным духам, брызгали архи, были принесены в жертву бараны и пегий бык. верховодил этим обоо шаман Хугсу из баяндаевского рода". Примечателен также факт рождения сына у Шебшеевых на новом месте и связанное с этим выражение "значит, будем умножаться в этом крае" [Дамдинов, 1996, с. 6].

Первые сведения о Баргузинском крае русские получили в 1645 г., когда стрелецкий сотник Максим Перфильев сообщил, что они ". шли зимним путем на Баргузин реку Байкалом озером." [Дамбаев, 1970, с. 18]. Весной 1647 г. казачий десятник Костька Иванов Москвитин, служилый человек Ивашко Самойлов и "новоприбранный охотник" Ивашко Артемьев, посланные из Верхнеангарского зимовья атаманом Василием Колесниковым разведать дорогу к монгольскому князю Турухай-Табунану, через залив Баргузинский Култук попали в долину Баргузина, густо населенную тунгусами. ".A по Баргузинской степи конный ход ехати ис конца в конец четыре дни", - докладывал Костька Москвитин своему воеводе по возвращении из похода [Тиваненко, 1993, с. 17]. В XVII в. в Баргузинской долине происходят важные исторические события, связанные с освоением Забайкалья Российским государством. Ближе к середине XIX в. здесь стали открываться золотые прииски. Золото и серебро были одной из основных целей колонизации. Форпостом в долине начиная с 1648 г. становится Баргузинский острог. В 1783 г. поселение получило статус уездного города Нерчинской области. В первой половине XIX в. г. Баргузин становится местом пребывания ссыльных декабристов и многих других поселенцев, которые, в свою очередь, сыграли большую просветительскую роль в жизни местного населения. С 40-х гг. XIX века в Баргузинском крае появилось много еврейских семей, сосланных на поселение с западных границ России; они внесли существенный вклад в развитие экономики края. Вслед за увеличением количества русского населения, с XIX в., началась миссионерская деятельность русской православной церкви. Об этом и многих других страницах истории Баргузина повествуется в сборнике, посвященном его 350-летию [Бураева, 1998, с. 118-127].

Путешественник и исследователь И. Георги, посетивший Баргузинскую долину в 70-х гг. XVIII века, в своем описании края сообщает, что в составе населения этого района насчитывалось 2050 душ мужского пола. Из них 1200 тунгусов, 382 монгола, 73 бурята, 322 русских крестьянина, 41 казак, 32 прочих [Георги, 1799, с. 24-35]. К числу одних из первых сведений о Баргузине относится также отчет Императорскому Русскому географическому обществу горного инженера И.А. Лопатина, исследовавшего в 1861 г. Витимское плоскогорье. Он обследовал долину р. Баргузин в нескольких аспектах: в геологическом плане (изучение горных пород); этническом (сведения о баргутах, эвенках, бурятах, русских); археологическом (баргутские канавы, железные находки и т.д.) [Лопатин, 1861, с. 341]. И.А. Лопатин обнаружил древние погребения, чугунные сошники, удила и стремена. Все эти находки, по его мнению, подтверждали бытовавшие предания о древних насельниках этих мест. В 20-х гг. XX в. Баргузинскую долину неоднократно посещал иркутский геолог П.П. Хороших. Он обследовал долину, зафиксировал новые археологические памятники, указал на бывшие в ходу в то время названия, имеющие отношение к баргутам [Хороших, 1962].

Изучение истории Баргузинской долины, в частности, традиционных верований, невозможно без археологической характеристики района. Работы исследователей-археологов содержат различные доказательства существования той или иной археологической культуры и / или этнической группы в изучаемой нами долине.

Археологическое исследование Баргузинской долины началось в XIX веке. Со времени открытия первой археологической культуры в Баргузинской долине прошло более 150 лет. Подробное освещение истории археологического изучения Баргузинской долины дано в работе Б.Б. Дашибалова [Дашибалов, 1998, с. 15-17]. В работах археологов описывается история археологических исследований Баргузинской долины, рассматриваются памятники от неолита до средневековья, устанавливаются хронология и периодизация археологических памятников, исследуются хозяйство, этнокультурные контакты и реликты древнего мировоззрения. Эти фундаментальные работы позволяют нам привести краткий историко-археологический очерк древней истории края.

Баргузииский край не был однороден в этническом отношении с самого начала освоения долины. Одними из древних насельников Баргузинского края считаются эвенкийские роды. Этническая история эвенков в Баргузинской долине нашла освещение в работах Г.М. Василевич, А.С. Шубина. Эти авторы дают общее представление о локальных лингвистических и этнографических особенностях различных групп эвенков [Василевич, 1936; 1969; Шубин, 1973]. Бурятский исследователь Б.Р. Зоригтуев рисует следующую картину расселения бурятских племен Баргуджин-Токума в XIII в. В Забайкалье, в Баргузинской долине, жили баргуты. В низовьях Селенги и в долине Уды обитали племена хори и туласы. Хориицы и туласы, очевидно, находились в подчиненном положении у баргутов, в связи с чем, по названию ведущего племени, их часто именовали баргутами. Ведущими племенами Предбайкалья были булагат и эхирит, обобщенно названные булагачин и кэрэмучин. Обитатели Баргуджин-Токума, хотя и относились к числу лесных монгольских племен, по роду своей хозяйственной деятельности составляли две группы. В первую входила та часть населения, основу хозяйства которой составлял охотничий промысел. Ко второй группе относились племена, в жизни которых доминирующая роль принадлежала кочевому скотоводству, а в Предбайкалье -полукочевому скотоводству и земледелию [Зоригтуев, 1998, с. 38].

Русское население Баргузина, казаки, как было уже сказано, появилось здесь в середине XVII века. Основное заселение русскими крестьянами началось в конце XIX - начале XX вв. В первой половине XIX в. здесь проживало около 3,5 тысяч русских. Немалое число русских, евреев и поляков появилось здесь в результате политической ссылки. По переписи 1897 г. евреи были на втором месте по численности после русских, составляя 33 % от всего населения г. Баргузина. Сегодня в Баргузинской долине проживают представители более 10 народов, а в Республике Бурятия в целом -более 100.

Тематика изучения Баргузинской долины археологами, лингвистами, географами, историками и фольклористами весьма широка и потому вызывает у ученых огромный интерес. Много споров вызывают обычно этнические миграции в Баргузинской долине, их культурно-хозяйственные аспекты, временная и ареальная характеристика, тексты бурятских летописей. Особенно много вопросов возникает вокруг эпдо- и экзоэтпоиимов, гидронимов, топонимов. Споры идут по поводу названий "баргут", "баргуджин", "баргуджин-токум", "баргу", "буртэ-чино" и т.д. Такие ученые, как Г.Н. Румянцев, Т.А. Бертагаев, Ц.Б. Цыдендамбаев, П.Б. Коновалов, Б.Р. Зоригтуев, Т.Д. Скрынникова, Б.Б. Дашибалов, А.В. Тиваненко и др., рассматривая в своих работах этимологию этих названий и процессы, связанные с этническими группами региона, внесли существенный вклад в изучение этнической истории не только Баргузинской долины и "этнической" Бурятии, но и монгольского мира в целом [Румянцев, 1956; Бертагаев, 1958; Цыдендамбаев, 1972; Зоригтуев, 1993; Скрынникова, 1993; Тиваненко, 1993; Дашибалов, 1995].

Ценным источником для нашей работы стали труды выдающегося этнографа и фольклориста С.П. Балдаева, хранящиеся в архиве ОПП ИМБиТ СО РАН. Этот ученый собрал данные по этническому и родовому составу населения Баргузинской долины, обобщив их в своих работах, изданных в 1959 и 1970 гг. Исследователь собрал материалы по культовым местам долины, записал шаманские призывания, обрядовый фольклор, легенды и предания. В своих многочисленных поездках по территориям проживания бурят, в частности, по Баргузинской долине, ученый зафиксировал почти все виды устного народного творчества, но более всего его интересовали материалы по традиционным верованиям [Балдаев, 1959; 1970]. Благодаря этому мы имели возможность, наряду со своими полевыми материалами, использовать тексты записанных им шаманских призываний.

Сейчас уже редко встречаются полные тексты призываний, сходные с теми, что были зафиксированы в начале и в середине XX в. С.П. Балдаевым, Т.М. Михайловым, К.М. Герасимовой, Г.Р. Галдановой. В работе привлекаются сведения, собранные автором во многих селах Баргузинской долины и в других районах Бурятии.

Фундаментальные труды другого бурятского ученого, М.Н. Хангалова, привлечены нами для сравнительного анализа материалов по шаманизму и обрядам годового цикла восточных, западных и южных бурят [Хангалов, 1958, с. 496-542].

Многие исследователи занимались исследованием распространения буддизма в Бурятии. Одной из важных работ 60-х гг. XX в., наиболее близкой к предмету нашего исследования, является работа этнографа К.М. Герасимовой о культовых местах "обо" [Герасимова, 1969, с. 104-144]. Данное исследование содержит ценные сведения и не потеряло своего значения до сих пор. Сведения, содержащиеся в работе К.М. Герасимовой, многократно подтверждались информантами в наших полевых экспедициях по Баргузинской долине. Исследовательница проанализировала основные культовые места, обо баргузинских бурят, в этническом и религиозно-мифологическом контекстах.

Не менее важны для нашей работы труды по бурятскому шаманизму известного этнографа Т.М. Михайлова. В работах Т.М. Михайлова упомянуты наиболее значительные объекты почитания бурят в Баргузинской долине. В одной из его работ подробно исследуется история изучения шаманизма у бурят [Михайлов, 1980]. В другой своей работе Т.М. Михайлов представил структуру и социальные функции шаманизма и классифицировал объекты культа по особенностям ландшафта, социальным группам и т.д. [Михайлов, 1987].

Краевед-этнограф Г.Э. Дамбаев подробно рассматривал в своих работах этническую историю, материальную и духовную культуру баргузинских бурят, традиции и новации в условиях перехода к социалистическому быту в 60-70-х гг. XX в. [Дамбаев, 1970; 1975]. Он приводит, в частности, данные о численности бурят-буддистов, бурят-православных и т.д.

В бурятской этнографии достаточно хорошо исследованы региональные / локальные группы этноса. Наиболее известными являются работы П.Е. Кулакова об ольхонских, Б.П. Махатова о кударинских, Л.Л. Линховоина об агинских, Г.Р. Галдаповой о закаменских, Р.П. Сыденовой о нижнеудинских, Г.Э. Дамбаева о баргузинских бурятах и И.М. Манжигеева о янгутском роде.

В начале XX в. в журнале «Anthropos» была опубликована на немецком языке большая работа Г.Д. Санжеева, посвященная аларским бурятам. В ней он описывает мировоззрение, шаманизм этой группы бурят, подробно характеризует анимистические представления, шаманский пантеон и обряды, а также самих служителей культа -шаманов. В 1980 г. в сокращенном переводе эта работа была опубликована под названием "Тайлган бурятских кузнецов", и это единственное описание кузнечного тайлгана (обряд жертвоприношения) бурят [Санжеев, 1980].

В 1991 г. вышла монография бурятского этнографа и фольклориста Д.С. Дугарова об исторических корнях белого шаманства, в которой широко представлен бурятский обрядовый фольклор. На примере ердынских игрищ автор убедительно доказывает не только древность этого праздничного действа у ольхонских бурят (в празднестве принимали участие представители многих бурятских родов и племен со всего Байкальского региона), но и показывает культурно-исторические связи народов центральноазиатского региона, отраженные в обрядовых комплексах [Дугаров, 1991].

В последние годы появились монографические исследования, посвященные изучению религиозных представлений бурят на материалах определённых локальных этнических групп. Так, эволюции верований и культов селенгинских бурят посвящена книга бурятского этнографа Л.Л. Абаевой "Культ гор и буддизм в Бурятии". Предложенные автором классификация культовых мест и методика их исследования позволяют выявить объекты почитания и обрядовые нормы семьи, рода, сельских общин, жителей всей долины, и использовать эти методы для изучения культуры других бурятских этнических групп [Абаева, 1992].

Разделяя принципиальную точку зрения JI.JI. Абаевой, этнограф С.Г. Жамбалова пишет, что изучение локальных групп этноса имеет огромное значение не только для выявления факторов, способствующих формированию вариантов этнической культуры, места и роли их в общей системе, но и для решения проблем генезиса культуры этноса в целом [Жамбалова, 2000, с. 7].

В одной из недавно вышедших работ российского этнографа H.JI. Жуковской по традиционной монгольской культуре представлен анализ религиозной традиции и обрядовой практики бурят на фоне мероприятий возрожденческого характера 90-х гг. XX в. [Жуковская, 2001].

Взаимодействие и взаимообусловленность двух основополагающих сфер культуры бурят - сакральной и профанной, - пишет С.Г. Жамбалова, - определяют естественный ход этнической истории народа». Автор утверждает, что "главным фактором устойчивого развития этноса в полиэтничном государстве является специальная, заложенная в самой природе традиционной культуры дифференциация профанной и сакральной сфер жизни, несмотря на их единство и взаимопроницаемость, причем каждая из них выполняет свои функции". По мнению многих исследователей, к числу которых относится и С.Г. Жамбалова, остров Ольхон является не только географическим центром бурятской этнической территории, но и духовным центром бурят, проживающих в Предбайкалье и в Забайкалье [Жамбалова, 2000, с. 301-302, 198-210].

К числу представляющих интерес работ зарубежных исследователей, в которых используется материал, собранный в Баргузинской долине, следует отнести труд английского антрополога Кэролайн Хэмфри. В её книге «Карл остался, Маркс ушел» нашли отражение вопросы этнической истории и культурной жизни сел Баргузинской долины советского периода. Речь идет о двух колхозах, носивших имя Карла Маркса, которые расположены в Баргузинском и Селенгинском районах Бурятской АССР. Работа интересна тем, что содержит подробную информацию о традициях и инновациях в современной жизни бурят, о религиозной и обрядовой сферах их жизни. Наибольший интерес для нас представляет глава данной работы под названием «Ритуал и идентичность», в которой автор рассматривает изменение социального базиса ритуалов. Место семейно-родственный группы в данной сфере за годы советского периода истории бурят занял колхоз как устойчивая социальная общность [Humphrey, 1998].

В диссертационной работе также привлечены для сравнительных целей монгольские материалы, анализ которых содержится в работах российских и монгольских исследователей [Жуковская, 1988; 2002; Ганболд, 2001].

Как показывает обзор литературы, предпринятый автором во «Введении», этническая и культурная история бурят изучены достаточно хорошо. Дополняя сведениями, известными по сибиреведческой этнографии, собственные полевые материалы, мы предлагаем свою типологию культовых объектов этносов, живущих в Баргузинской долине. Новизна нашего подхода заключается в том, что в диссертационной работе рассмотрены объекты культа не только бурят и эвенков, издавна проживающих в данной местности, но и иных народов. Объекты культа, расположенные в Баргузинской долине, почитаются представителями всех этносов, независимо от их конфессиональной принадлежности. Священные места долины, по нашему мнению, выступают в роли интегрирующего фактора в жизни населения.

В данной работе рассматриваются священные места, почитаемые населением Баргузинской долины. Основной источниковой базой являются полевые исследования автора, которые он проводил в течение ряда лет в Баргузинской долине. Они во многом предопределили тему нашего исследования. Обращение к религиозным представлениям бурят, эвенков, русских и иных по этнической принадлежности жителей Баргузинской долины было обусловлено возрожденческими процессами в начале 90-х гг. Первые полевые записи были сделаны в 1992 г. от знаменитого кузнеца-шамана Очирова Ц.Я., жителя с. Барагхан. Последующие поездки (1994, 1997, 1998 гг.) по Курумканскому и Баргузинскому району позволили собрать много материалов по обрядовой практике и бурятскому фольклору в целом. Данная работа, таким образом, построена на собственных полевых наблюдениях обрядово-фольклорного характера и дополнена сведениями, полученными от информаторов.

Особого упоминания заслуживает многолетний проект по изучению священных мест Бурятии, возглавляемый этнографом С-Х. Сыртыповой. Данной группой составлен реестр культовых мест, входящих в особо охраняемые зоны и имеющих историко-культурное значение в Республике Бурятия, в частности Окинском, Тункинском, Курумканском и Баргузинском горных районах, а также, в других местностях этнической Бурятии. По типологическим характеристикам выделяют следующие категории памятников: 1. археологические; 2. памятники истории; 3. памятники архитектуры; 4. памятники монументального искусства. Учёные, принимающие участие в разработке проекта, выделяют несколько типов культовых мест: наличие ритуальных цветных ленточек-подношений на деревьях; наличие груды камней с шестом в центре или без него (обо); наличие сэргэ, священной коновязи для верхового животного божества; наличие специального очага или жертвенника для подношения огню; наличие тканых или кожаных мешочков с прахом шаманов на деревьях; наличие небольшого ящичка треугольной или прямоугольной формы, подвешенного к дереву, с открытой передней частью и с подношениями внутри него; наличие стола под навесом или беседки; возведение бумхана - небольшого домика с закрывающейся с фасада дверцей, с образами божеств и подношениями для них; возведение субургана или ступы как мемориала и реликвария; возведение молельни или храма; смешанный тип; отсутствие признаков ритуальности или культовости места. В ареал их исследования также входят северо-восточные районы Монголии [Герасимова, Сыртыпова, 2001, с. 65-81; Сыртыпова, 2002, с. 174-181; Сыртыпова, Самаев, Петунова, Данилов, 2001, с. 108-117]. Следует отметить, что группой учёных, задействованных в проекте, были описаны некоторые памятники и проведена типологизация культовых мест, однако полное их обследование не было целью коллектива.

В отличие от вышеупомянутых исследователей, автор данной работы родом из Баргузинской долины, что существенно помогало и содействовало сбору материалов. К тому же, как известно, долина р. Баргузин относится к одному из ареалов Байкальского региона, наиболее насыщенных культовыми и сакральными местами.

В качестве сравнительного материала, наряду с другими источниками приводятся сведения, собранные автором в других районах Республики Бурятия (Кижингинский, Хоринский районы - 1993 г., Тункинский, Окинский р-ны - 1995, 2000 гг.), в Агинском (1993 г.) и Усть-Ордынском Бурятских автономных округах (1992, 1994 гг.). Полевые материалы, собранные в экспедиционной поездке в Хакасию и Туву (2001 г.), в Монголию (2003 г.), способствовали расширению круга источников для сравнительного сопоставления религиозных представлений народов Центральной Азии и Сибири. Вышеуказанные материалы позволили написать вторую, третью и четвертую главы диссертационной работы. Первая же основана большей частью на данных, почерпнутых из сибиреведческой литературы, и дополненных, в меру необходимости, собственными полевыми материалами.

Разумеется, не все священные места Баргузинской долины удалось посетить и изучить в ходе исследования. Надеемся, что в последующем нам удастся восполнить этот пробел.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Культовые места Баргузинской долины в контексте этнокультурной истории Байкальского региона"

Заключение

Предпринятое в данной работе изучение культовых мест далеко не исчерпывает всех вопросов, связанных со спецификой этноконфессиональной ситуации на данной территории. Однако полученные в ходе исследования данные позволяют расширить познания о религиозных представлениях народов, населяющих Баргузинскую долину. В научный оборот введены новые этнографические данные, дополняющие уже имеющиеся сведения.

Историко-археологическое изучение древних и средневековых культур Баргузинской долины дает общую картину заселения Байкальского региона носителями этих культур, оставивших после себя стоянки и захоронения. Археологические изыскания отражают процессы передвижений древних племен, народов, сложения ран негосударственных образований, на базе которых со средневековья начинают формироваться современные коренные этносы региона: эвенки и буряты. Проведенные археологами раскопки и исследования, созданные на их базе картографические данные о местонахождении артефактов древних культур позволяют нам сопоставить с ними карту современных культовых объектов.

Картографические данные, в большей их части, говорят о местонахождении их в долины рек, в частности, Аргады, Гарги (Курумканский район); на всей протяженности куйтунских степей, включая всю левобережную часть р. Баргузин (Баргузинский район). Особой насыщенностью древними артефактами известна и береговая зона п-ова Святой Нос. Согласно нашим исследованиям, культовые места и их местонахождение подтверждают привязку ритуальной практики к сакральным зонам, восходящим к более ранним историческим периодам. Более того, шаманские и семейно-родовые культы существенно расширяют вышеуказанный ареал (относительно правого берега, истока и устья р. Баргузин, многочисленных источников, речек, озёр) распространения священных мест поклонения по территории всей Баргузинской долины.

Исходя из анализа итогов археологических исследований и наших полевых материалов, можно сделать вывод, что культовые места, на которых проводятся ритуальные жертвоприношения и обряды почитания «духа-хозяина», есть не что иное, как объекты ландшафта, состоящие из ритуальных, символических объектов поклонения. Древние стоянки, сооружения, захоронения, писаницы и петроглифы, находки, которые почитаются по отдельности или в комплексе, в целом служат созданию образа божества -«духа-хозяина» местности, которому адресованы обращения и ритуальная пища обрядов жертвоприношения.

Предпринятое нами на основании исторических исследований и собственных полевых материалов, выделение этапов формирования современного этнического состава населения Баргузинской долины, способствует лучшему пониманию хода и результатов длительных процессов межэтнической и межкультурной интеграции.

В ходе исследования нами условно составлена современная этническая карта компактного проживания народов, населяющих Баргузинскую долину: эвенки (сс. Алла, Улюнхан); буряты (представители 8-ми экзогамных родов - сс. Баянгол, Хилгапа, Соёл, Борогол, Улюн, Улюкчикан, Ярикта, Элысун, Барагхан, Хонхино, Аргада, Арзгун, Алла); русские (пос. Баргузин, с. Курумкан, пос. Майский, с. Могойто, с. Сахули, с. Уро, с. Читкан, с. Юбилейное, с. Ина, с. Бодон); татары (сс. Арзгун, Борогол). Наряду с этим, в пашей работе определены культовые места некоторых родовых образований и временная обусловленность проведения обрядов жертвоприношения «духам-хозяевам» местности.

В результате взаимовлияния духовной и материальной культур народов в Баргузинской долине к сегодняшнему дню сложилась своя модель мультикультурализма. Одной из основных ее характеристик является веротерпимость. Наиболее яркое сс проявление - отношение к культовым местам, объектам и практикам.

Анализируя религиозную ситуацию 60-70-х гг. прошлого века, бурятский этнограф Т.М. Михайлов отмечал: «различные обо тахилга, маани, сангарил, тайлган, хэрэг и другие ламаистские и шаманские обряды, ожившие в годы Великой Отечественной войны, во многих бурятских улусах снова ушли в прошлое. Если они и устраиваются еще в отдельных местах, то уже без прежнего энтузиазма и размаха. Очень часто они выдаются верующими людьми за национальные обряды и традиции. Формально лишь дацапские хуралы, устраиваемые в году шесть раз, сохранили свою регулярность и продолжают привлекать внимание определенной части верующих. Изменился характер сознания верующих. Как и у ламаистов и шаманистов, так и у православных и старообрядцев традиционное мировоззрение претерпело дальнейшую деформацию, произошло общее угасание в сознании верующих основных религиозных представлений. Характерными в жизни верующих стали отступление от предписаний религий, снижение религиозной мотивации в действиях и поступках, сужение сферы религиозного сознания и поведения» [Очерки истории и культуры Бурятии, 1974, с. 544].

Однако 30 лет спустя мы видим совершенно иную картину. Современная религиозная ситуация в Республике Бурятия такова, что её жители могут свободно исповедовать мировые религии (буддизм, христианство двух направлений - православие и старообрядчество и даже ислам) и проводить традиционные шаманские обряды и практики. Это позволяет нам утверждать, что именно сохранившиеся в народе некоторые, как тогда писали «пережитки», составили основу возрождения былых форм традиционных религиозных практик и верований этносов, проживающих на территории Бурятии.

Вместе с тем, в ритуальной части поклонения культовым местам и в текстах-призываниях чётко проявляются этногепстические (Кабанск, Ольхон, Верхоленский край) и арсальные (Забайкалье - Кижинга, Хоринск, Еравна, Ага) компоненты религиозной обрядовой практики баргузинских бурят (9 буурал баабаев, 13 северных хозяев-покровителей и т.д). Об этом в свое время писали в своих исследованиях бурятские учёные [Герасимова, 1969; Михайлов, 1987; Абаева, 1992].

Согласно полевым исследованиям, в обрядовой практике населения Баргузинской долины мы можем определить три формы призываний, обращенных к «духам-хозяевам» местности и культовых мест. Во-первых, обращение к «духам-хозяевам» местности включает в себя главных покровителей Баргузинской долины в контексте упоминания «духов-хозяев» соседних территорий; во-вторых, призывание «духов-хозяев» местности, включая главных покровителей всей долины; в третьих - поклонение конкретному культовому месту и почитание его «духа-хозяина».

Описание и сравнительный анализ обрядов жертвоприношений и религиозных представлений населения Байкальского региона способствовали более четкой интерпретации записанных разными исследователями в XIX - XX вв. обрядовых текстов.

Что касается уровня проводимых мероприятий, то он обусловлен ритуальным опытом и количеством посвящений руководителя обряда (чем выше посвящение шамана, тем шире ареал). Однако надо особо отметить, что поклонение культовым местам долины и проведение обрядов жертвоприношений приезжими шаманами, независимо от их ранга и количества посвящений, имеют неоднозначный характер. В сравнении с началом возрождения традиционной культуры в 90-х гг. XX в., в Баргузинской долине религиозная ситуация начала XXI в. вбирает в себя черты более устойчивого отношения и объективной оценки местными жителями всех форм почитания культовых мест.

В данной работе предпринята попытка описать и исследовать все (или почти все) существующие в Баргузинской долине почитаемые священные объекты, обозначенные их термином культовые места, и связанную с ними религиозно-обрядовую практику. Она синкретично вобрала в себя элементы мировоззрения, традиционных представлений и обрядов шаманизма, буддизма, православия. После распространения в Баргузинской долине буддизма обряды жертвоприношений, совершаемые на культовых местах, разделились на два типа: совершавшиеся по шаманской традиции назывались «хараар» доел, «по черному»), те, что соответствовали буддийской канонической практике, назывались «сагаагаар» («по белому»).

Сложившаяся со временем синкретическая культовая практика сочетала в себе то и другое, а вошедшие в неё как составная часть обряды жизненного цикла бурят (родильные, свадебные, похоронные) с активным участием в них буддийских священнослужителей получили наибольшую популярность. Сегодня большая часть населения Баргузинской долины, независимо от этнической и конфессиональной принадлежности, прибегает, в зависимости от надобности, к услугам и шаманов, и лам, и знахарей, и священников - ко всем поочерёдно. Вместе с тем, следует сказать о том, что этнические и конфессиональные традиции и обычаи эвенков, бурят, татар, евреев и других народов актуальны и востребованы ими по сей день.

Наличие культовых объектов и почитаемых мест в Баргузинской долине при достаточном их разнообразии подтверждает универсальность механизмов окультуривания пространства. С помощью культовых мест происходила сакрализация освоенного пространства, и, как справедливо отметила H.JI. Жуковская, народные, языческие, переросшие позднее в буддийские, ритуалы-гулянья были уже намного глубже по своим задачам, чем просто маркирование родового и этнического пространства. По её мнению, их цель состояла в том, чтобы заручиться поддержкой того сонма духов, которым была "подведомственна" данная территория [Жуковская, 2002, с. 30-31].

Исследовав священные объекты Баргузинской долины, описав шаманские, буддийские, православные культовые места, как известные ранее, так и малоизвестные, мы выстроили их типологию. Культовые места, сохранившиеся с былых времён и недавно возрождённые, с одной стороны, отражают, с другой - содействуют сохранению идентичности.

Начатые нами исследовательские работы в Курумканском районе Республики Бурятия в 2000 г. позволили рассмотреть на микроуровне (на территории колхоза им. Ленина) священные объекты и места поклонения вокруг сс. Элысун, Хонхино, Барагхан. Всего их около 16. Мы разделили их по основным ареальным характеристикам на три группы: 1. горно-таежные (у подножия Баргузинского хребта). 2. лесостепные (у подножия Икатского хребта). 3. находящиеся возле воды (в пойме р. Баргузин, а также других рек и озер). По конфессиональному признаку они делятся на шаманские, буддийские, а также родовые места поклонения жителей данной местности [ПМА, 2000].

Полевые исследования на предварительном этапе показали, что подобная классификация не отражает полностью культовые особенности. Были изучены другие культовые места в долине и частично описаны некоторые обрядовые действия и моменты в обрядовой практике, что и позволило вывести другую форму типологизации культовых мест в Баргузинской долине.

Всё многообразие культовых мест сведено нами в достаточно простую и легко воспринимаемую систему, которая отражает основные различия и пространственную дифференциацию сакральных территорий и культовых мест всей указанной территории. Согласно материалам нашего исследования, типология культовых мест Баргузинской долины выглядит следующим образом:

1. памятники природы и памятники культуры.

2. объекты культа по религиозным признакам (шаманские, буддийские, православные, иудаистские).

3. этнические (эвенкийские, бурятские, русские, еврейские) священные места.

4. ареачьные (в горах, в степи, возле водных источников и др.) места почитания.

5. сезонные (весенние, летние, осенние) места поклонения.

Изучение культовых мест Баргузинской долины, включающее исторический экскурс по определению пространственных и временных характеристик, анализ мифологии и описание обрядовой практики, этническую неоднородность в религиозной жизни населения данной местности, позволило нам впервые составить классификацию культовых мест не только как маркеров по этническим и религиозным признакам, но и выделить общее / особенное в поклонении священным местам, что проявилось в ареальных и сезонных характеристиках. Данная типология культовых мест и их функционирования выявила несколько уровней идентичности: семейно-родствепную (родовую), территориально-административную, узколокальную и региональную.

В целом, говоря о религиозном синкретизме, в мифологии, храмовой и бытовой обрядности, выявленном в отношении культовых мест Баргузинской долины, следует отмстить взаимосвязь истоков мифологических, семантических, обрядово-бытовых сторон шаманской и буддийской религиозной практик. Проведенное исследование показало, что культовые места Баргузинской долины, рассмотренные в контексте этнокультурной истории Байкальского региона, могут выступать своего рода показателем (вариантом) того, как может протекать эволюция религиозной традиции в конкретном регионе и к каким результатам она может привести. Не менее важно и то, что опыт исследования такого рода может оказаться полезен в любом регионе России с любым этническим и конфессиональным составом населения. Священные (культовые, почитаемые) места любой территории - края, области, национального округа или республики - это часть истории и культуры России. Важно, что они вкупе с другими элементами культуры влияют на психологию и этническое самосознание населения, а иногда содействуют возникновению и особой региональной формы самосознания, какой для жителей Баргузинской долины нашло отражение в слове баргажанайб, что означает «баргузинец».

Приводимый в диссертации полевой материал, свидетельствующий о синкретическом характере обрядности, исторически сложившейся в результате контактов разных этноконфессиональных групп населения, подтверждает мнение исследователей [например, Скрынникова, 2003] о том, что шаманизм и буддизм в практической жизни участвуют в моделировании границ идентичности, поскольку в контексте дискурса национального возрождения им придается высокая способность конструирования социокультурной общности.

Список научной литературыГомбоев, Баир Цыремпилович, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Литература на русском языке:

2. Абай Гэсэр, 1995 Абай Гэсэр Могучий. Бурятский героический эпос. М., 1995.

3. Абаева, 1992 Абаева JI.II. Культ гор и буддизм в Бурятии (Эволюция верований и культов селенгинских бурят). М., 1992.

4. Ангабаев, 2000 Аигабаев С. Сказание о Земле соболиной: художественно-документальное повествование. Улан-Удэ. 2000.

5. Арутюнов, 1989 Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М., 1989.

6. Базаров, 1999 Базаров Б.Д. Тайна посвящения в шаманы (книга 1). Улан-Удэ. 1999.

7. Базаров, 2000 Базаров Б.Д. Таинства и практика шаманизма (книга 2). Улан-Удэ. 2000.

8. Балдаев, 1959 -Балдаев С.П. Избранное. Улан-Удэ. 1959.

9. Балдаев, 1970 Бачдаев С.П. Родословные предания и легенды бурят. Улан-Удэ. 1970.

10. Банзаров, 1997 Банзаров Д. Собрание сочинений. Издание 2-е, дополненное. Улан-Удэ. 1997.

11. Баргузину 350 лет, 1998 Баргузину 350 лет. Сборник статей. Улан-Удэ: Комитет по делам архивов Республики Бурятия. 1998.

12. Басаева, 1980 Басаева К Д. Семья и брак у бурят. Новосибирск. 1980.

13. Батуев, 1996 Батуев Б.Б. Буряты в XVII - XVIII вв. Улан-Удэ. 1996. 104 с.

14. Бертагаев, 1958 Бертагаев Т.А. Об этимологии слов баргуджин, баргут и тукум // Филология и история монгольских народов. М., 1958.

15. Болонев, 1998 Болонев Ф.Ф. Из опыта этнографического изучения русского населения Сибири // Русские Сибири: культура, обычаи, обряды. Сборник научных трудов. Новосибирск. 1998.

16. Большой академический монгольско-русский, 2001 Большой академический монгольско-русский словарь. Т. 1. А-Г. М., 2001.

17. Буддизм: словарь, 1992 Буддизм: Словарь. Под общей ред. Жуковской Н.Л. М., 1992.

18. Буддизм России, 1997 Намжтов А.Н. "Дацан Баргузинской долины: Гапдан Ше Дувлин // Буддизм России. № 6/27. 1997.

19. Будажапов, 2001 Будажапов З.Ц. Культурно-историческая преемственность традиций шаманизма в Агинском Бурятском автономном округе (1991-2001 гг.). Автореферат на соискание степени кандидата исторических наук. Улан-Удэ. 2001.

20. Бурятско-русский, 1973 Бурятско-русский словарь. М., 1973.

21. Бураева, 1998 Бураева С.В. Православие в Баргузинской долине: Хроника событий XIX в. (материалы к истории) // Баргузин: страницы истории (Материалы научно-практической конференции, посвященный 350-летию со дня основания города Баргузин). Улан-Удэ. 1998.

22. Бураева, 1998 Бураева О.В. Хозяйственные и этнокультурные связи русского и коренного населения Юго-восточной Сибири в XVII - середине XIX вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени канд. ист. наук. Улан-Удэ. 1998.

23. Бураева, 2000 Бураева О.В. Хозяйственные и этнокультурные связи русских, бурят и эвенков в XVII - середины XIX в. Улан-Удэ. 2000.

24. Бураев, 2002 Бураев А.И. Древнее население Центральной Азии (по материалам Прибайкалья и Забайкалья) // Мир Центральной Азии. Т. 1. Археология. Этнология: Материалы международной научной конференции. Улан-Удэ. 2002.

25. Буслов, 1993 Буслов С.П. Термальные и минеральные источники и их использование // Баргузинская котловина в прошлом, настоящем и будущем. Серия "Земля у Байкала". Вып. 2. Улан-Удэ. 1993.

26. Буянтуев, 1993 Буянтуев А.Б. Общая характеристика рельефа // Баргузинская котловина. Колл. монография. Улан-Удэ. 1993.

27. Василевич, 1936 Василевич Г.М. Сборник материалов по эвенкийскому (тунгусскому) фольклору. Сост., Василевич Г.М. JI., 1936.

28. Василевич, 1969 Василевич Г.М. Эвенки. Историко-этнографические очерки (XVII -начало XX в.). Л., 1969.

29. Виноградова, Толстая, 1995 Виноградова Л.Н., Толстая С.М. Ритуальные приглашения мифологических персонажей на рождественский ужин: формула и обряд // Малые формы фольклора. М., 1995.

30. Владимирцов, 2002 Владимирцов Б.Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов/ Б.Я Владимирцов; Редколл.: В.М. Алпатов и др.; Сост. Г.И. Слесарчук. М., 2002.

31. Востриков, Поппе, 1935 Востриков А.И., Поппе Н.Н. Летопись баргузинских бурят: тексты и исследования. Труды института востоковедения. VIII. М-Л., 1935.

32. Вяткина К.В. Очерки культуры и быта бурят. Ленинград. 1969.

33. Галданова, 1987 Галданова Г. Р. Доламаистские верования бурят. Новосибирск. 1987.

34. Галанова, Жуковская, Очирова, 1987 Галданова Г.Р., Жуковская H.JI., Очирова Г.Н. Культ Даян Дерхе в Монголии и Бурятии // Традиционные верования и быт народов Сибири XIX - начало XX в. Новосибирск. 1987.

35. Галданова, 1992 Галданова Г.Р. Закаменские буряты. Историко-этнографические очерки (II пол. XIX-1 пол. XX вв.). Новосибирск. 1992.

36. Галданова, 1993 Галданова Г.Р. Закаменские буряты. Историко-этнографические очерки (вторая половина XIX - первая половина XX вв.). Новосибирск. 1993.

37. Гамкрелидзе, Иванов, 1984 Гашрелидзе Т.В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы: реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. Часть II. Тбилиси. 1984.

38. Гарга, 1992 Гарга - мой отчий край. Улан-Удэ. 1992.

39. Гемуев, Сагалаев, 1986 Ге.муев И.Н., Сагалаев A.M. Религия народа манси. Культовые места (XIX - начало XX в.). Новосибирск. 1986.

40. Геннеп, 2000 Геннеп В. А. Обряды перехода. М., 2000.

41. Георги, 1777 Георги И. Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей. Ч. 3. Семоядские, манджурские и восточные народы. Перевод с немецкого. СПб., 1777.

42. Герасимова, 1969 Герасимова К.М. Культ обо как дополнительный материал для изучения этнических процессов в Бурятии // Этнографический сборник. Вып. 5. Улан-Удэ. 1969.

43. Герасимова, 1983 Герасимова KM. Ламаизм в Бурятии XVIII - нач. XX в. Новосибирск. 1983.

44. Герасимова, 1989 Герасимова К.М. Этносоциальная основа синкретизма культовой системы ламаизма. М., 1989.

45. Герасимова, 1992 Герасимова К.М. Похоронные обрядники тибетских и монгольских авторов XVI-XIX вв. // Традиционная обрядность монгольских народов. Новосибирск. 1992.

46. Герасимова, 1999 Герасимова КМ. Обряды защиты жизни в буддизме Центральной Азии. Улан-Удэ. 1999.

47. Герасимова, Сыртыпова, 2001 Герасимова КМ., Сыртыпова С-Х.Д. О проблеме исторического анализа семантики культового комплекса Алханы // Культура Центральной Азии: письменные источники. Вып. 5. Сб. ст. Улан-Удэ. 2001.

48. Гомбоев, 2002 (б) Го.мбоев Б.Ц. Культовые места в северной части Баргузинской долины // Полевые исследования Института этнологии и антропологии РАН. М., 2002.

49. Гомбоев, 2002 (в) Гомбоев Б.Ц. Почитание духов гор у окинских бурят // ЭО. 2002. № 2.

50. Гомбоев, 2003 Гомбоев Б.Ц Практика шаманского экстаза в обряде в честь воинов-земляков: (по материалам полевых исследований) // V Конгресс этнографов и антропологов России. Омск. 9-12 июня 2003 г. Тезисы докладов. М., 2003.

51. Громыко, 2002 Громыко М.М. Почитание Пресвятой Богородицы, святых и святынь. Паломничество // Русские: народная культура (история и современность). Том 5. Духовная культура. Народные знания. М., 2002.

52. Дамбаев, 1970 Дамбаев Г.Э. Из прошлого и настоящего баргузинских бурят. Улан-Удэ. 1970.

53. Дамбаев, 1975 Дамбаев Г.Э. Обновленный улус. Улан-Удэ. 1975.

54. Дамдинов, 1996 Дамдинов Н.Г. Баргуджин-Тукум. Улан-Удэ. 1996.

55. Дарханов, 2002 Дархапов В. И. Великие бурятские шаманы двадцатого века // Под вечно синим небом (традиции, люди, даты). Шаманский религиозный календарь. Улан-Удэ. 2002.

56. Даншбалов, 1995 -Дашибалов Б.Б. Археологические памятники курыкан и хори. Улан-Удэ. 1995.

57. Дашибалов, 1998 Дашибалов Б.Б. Археологические памятники Баргузинской долины (Баргузинский р-н) // Баргузин: страницы истории (Материалы научно-практической конференции, посвященный 350-летию со дня основания города Баргузин). Улан-Удэ. 1998.

58. Дашиева, 2001 Дашиева Н.Б. Бурятские тайлганы (опыт историко-этнографического исследования). Улан-Удэ. 2001.

59. Дмитриева, 2002 (а) -Дмитриева С.И. Дохристианские народные верования // Русские: народная культура (история и современность). Т. 5. Духовная культура. Народные знания. М., 2002.

60. Дмитриева, 2002 (б) Дмитриева С.И. Народная медицина и врачебная практика (мировоззренческий аспект) // Русские: народная культура (история и современность). Т. 5. Духовная культура. Народные знания. М., 2002.

61. Дугаров, 1991 Дугаров Д.С. Исторические корни белого шаманства на материале обрядового фольклора бурят. М., 1991.

62. Дэвлет, 1998 -Дэвлет М.А. Петроглифы на дне Саянского моря (гора Алды-Мозага). М.,: Памятники исторической мысли, 1998.

63. Евдокимова, 1998 Евдокимова С.В. История основания и развития Баргузина в XVII -первой половине XIX вв. // Баргузин: страницы истории. (Материалы научно-практической конференции, посвященной 350-летию со дня основания Баргузина). Улан-Удэ. 1998.

64. Ермакова, 1998 Ермакова Т.В. Буддийский мир глазами российских исследователей XIX- в первой четверти XX века - (Россия и сопредельные страны). Санкт-Петербург. 1998.

65. Жамбалова, 2000 Жамбалова С.Г. Сакральные и профанные миры у ольхонских бурят. Новосибирск. 2000.

66. Жамцарано, 2001 Жамцарапо Ц. Путевые дневники: 1903-1907 гг. / Отв. ред. Ц.П. Ванчикова. Улан-Удэ. 2001.

67. Жуковская, 1977 -Жуковская H.JI. Ламаизм и ранние формы религии. М., 1977.

68. Жуковская, 1988 Жуковская Н. Л. Категории и символика традиционной культуры монголов. М., 1988.

69. Жуковская, 1991 Жуковская Н.Л. Бурятская мифология // Мифы народов мира. Энциклопедия в двух томах. 2-е изд. Т. 1. М., 1991.

70. Жуковская, 1992 Жуковская Н.Л. Бурятия: жаркий июль 1991 г. // Буддизм. 1992. № 1.

71. Жуковская, 1997 (а) Жуковская И.Л. Возрождение буддизма Бурятии: проблемы и перспективы. Серия «Исследования по прикладной и неотложной этнологии», РАН. 1997. № 104.

72. Жуковская, 1997 (б) Жуковская Н.Л. Шаман в контексте сельской истории и мифологии (Республика Бурятия, Тункинский район, с. Торы) // Occasional Papers on Changes in the Slavic-Eurasian World. № 50. Slavic Research Center. Hokkaido University. 1997.

73. Жуковская, 2000 Жуковская H. Л. Мир традиционной монгольской культуры. Серия "Российские труды по востоковедению". Т. 11. The Edwin Mellen Press. Lewinston. New York. 2000.

74. Жуковская, 2002 Жуковская Н.Л. Кочевники Монголии: Культура. Традиции. Символика: Учебное пособие / Н.Л. Жуковская. М., 2002.

75. Зайцева, Интигринова, Протопопова, 1999 Зайцева И.В., Интигринова Т.П., Протопопова И.В. Этноэкологические традиции народов севера Баргузинской долины. Улан-Удэ. 1999.

76. Зоригтуев, 1993 — Зоригтуев Б.Р. К вопросу о местоположении Баргуджин-Токума // Этническая история народов Южной Сибири и Центральной Азии. Новосибирск. 1993.

77. Зоригтуев, 1998 Зоригтуев Б.Р. Баргузин в эпоху средневековья // Баргузин: страницы истории. (Материалы научно-практической конференции, посвященной 350-летию со дня основания Баргузина). Улан-Удэ. 1998.

78. История Бурят-Монгольской АССР, 1954 История Бурят-Монгольской АССР. Т. 1. Улан-Удэ. 1954.

79. Калмыцко-русский, 1977- Калмыцко-русский словарь. М., 1977.

80. Каландаров, 2002 Качандаров Т.С. Святилища Западного Памира // Полевые исследования института этнологии и антропологии РАН. Отв. ред. З.П. Соколова. М., 2002.

81. Касавин, 2003 Касавин И.Т. Именование и табу: в поисках бога // Религиоведение. 2003. № 1.

82. Косарев, 2001 Косарев М.В. Пространство и время в сибирско-языческом миропонимании // Мировоззрения древнего населения Евразии. Сборник статей. М., 2001.

83. Кочмар, 2002 Кочмар Н.Н. Древние святилища реки Амги // Народы и культуры Сибири. Взаимодействие как фактор формирования и модернизации. Иркутск. 2002. С. 42.

84. Лама Цыдеп Соодоев, 1996 Лама Цыден Соодоев: к 150-летию со дня рождения великого йогина. Улан-Удэ. 1996.

85. Лбова, Хамзина, 1999 Лбова Л.В., Хамзина Е.А. Древности Бурятии. Карта археологических памятников. Улан-Удэ. 1999.

86. Левин, Чебоксаров, 1955 Левин М.Г., Чебоксаров Н.Н. ХКТ и историко-этнографические области (к постановке вопроса) // СЭ. 1955. № 4.

87. Левкиевская, 2000 Левкиевская Е. Русская идея в контексте исторических мифологических моделей и механизмы их сакрализации // Мифы и мифология в современной России. М., 2000.

88. Линховоин, 1972 Линховоии Л.Л. Заметки о дореволюционном быте агинских бурят. Улан-Удэ. 1972.

89. Лич, 2001 Лич Эдмунд. Культура и коммуникация: Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии. Пер. с англ. М., 2001.

90. Лопатин, 1861 Лопатин И.А. Записки Витимской экспедиции. Записки ВСОРГО. Т. 23. Ч. 1. 1861.

91. Лубсан Данзан, 1973 -Лубсан Данзан. Алтан тобчи. М., 1973.

92. Ляпкина, 1998 Ляпкина Т.Ф. Музыка в культурной жизни Баргузина // Баргузин: страницы истории. (Материалы научно-практической конференции, посвященной 350-летию со дня основания Баргузина). Улан-Удэ. 1998.

93. Мазии, 1994 Мазин А.И. Древние святилища Приамурья. Новосибирск.

94. Манжигеев, 1960 Манжигеев И.М. Янгутский бурятский род (опыт историко-этнографического исследования). Улан-Удэ. 1960.

95. Манжигеев, 1978 Манжигеев И.А. Бурятские шаманистские и дошамапистские термины. М., 1978.

96. Мангатаева, 1995 Мангатаева Д.Д. Население Бурятии: тенденции формирования и развития. Улан-Удэ. 1995.

97. Махатов, 1964 Махатов Б.П. Страницы из жизни бурят Кударинской степи. Улан-Удэ. 1964.

98. Мельников, 2000 Мельников И.В. О культовых камнях на территории Карелии // Святилища: археология ритуала и вопросы семантики: Материалы тематической научной конференции. Санкт-Петербург, 14-17 ноября. 2000 г. Отв. ред. Савинов Д.Г. СПб., 2000.

99. Минерт, 1983 Минерт Л.К. Памятники архитектуры Бурятии. Новосибирск. 1983.

100. Мифы и мифология в современной России, 2000 Мифы и мифология в современной России / Под ред. К. Аймермахера, Ф. Бомсдорфа, Г. Бордюгова. М., 2000.

101. Михайлов, 1980 Михайлов Т.М. Из истории бурятского шаманизма (с древнейших времен по XVIII в.). Новосибирск. 1980.

102. Михайлов, 1987 Михайлов Т.М. Бурятский шаманизм: история, структура, социальные функции. Новосибирск. 1987.

103. Михайлов, 1994 Михайлов Т.М. Буряты // Народы России: энциклопедия. М., 1994.

104. Михайлов, 2002 Михайлов Т.М. Святые места и горы // Под вечно синим небом (традиции, люди, даты). Шаманский религиозный календарь. Улан-Удэ. 2002.

105. МНМ, Т. 1,1991 Мифы народов мира. Т. 1. М., 1991.

106. МНМ, Т.2,1991 Мифы народов мира. Т. 2. М., 1991.

107. Молдобаев, 2003 Молдобаев И. Дневник поездки в Тибет // В поисках прародины. М., 2003.

108. Мультикультурализм и трансформация, 2002 Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ. М., 2002.

109. Мурзаев, 1984 Мурзаев Э.М. Словарь народных географических терминов. М., 1984.

110. Народы России, 1994 Народы России. Энциклопедия. М., 1994.

111. Неклюдов, 1991 Неклюдов С.Ю. Мифология монгольских народов // Мифы народов мира. Энциклопедия в двух томах. 2-е изд. Т. 2. М., 1991.

112. Неклюдов, 2000 Неклюдов С.Ю. Структура и функция мифа // Мифы и мифология в современной России. М., 2000.

113. Нимаев, 1988 Нимаев Д.Д. Проблемы этногенеза бурят. Улан-Удэ. 1988.

114. Нимаев, 1990 Нимаев Д.Д. Роль тунгусских племен в процессе сложения бурят // История Бурятии в вопросах и ответах. Вып. I. Улан-Удэ. 1990.

115. Новик, 1984 Новик Е.С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме: опыт сопоставления структур. М., 1984.

116. Новик, 1995 Новик Е.С. Вербальный компонент промысловых обрядов (на материалах сибирских традиций) // Малые формы фольклора. Сборник статей памяти Г.Л. Пермякова. М., 1995.

117. Обряды в традиционной культуре, 2002 Обряды в традиционной культуре бурят. (Д.Б. Батоева, Г.Р. Галданова, Д.А. Николаева, Т.Д. Скрынникова). М., 2002.

118. Огудин, 2002 Огудин B.JI. Места поклонения Ферганы как объект научного исследования // ЭО. 2002. №1.

119. Огудип, 2003 Огудин B.JJ. Природные места поклонения в религиозных представлениях современного населения Ферганы. Автореферат па соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 2003.

120. Окладников, 1937 Окладников А.П. Очерки истории западных бурят-монголов. JI., 1937.

121. Орус-оол, 2003 Орус-оол С. По дорогам Тибета // В поисках прародины. М., 2003.

122. Очерки истории и культуры Бурятии, 1974 Очерки истории и культуры Бурятии. Т. 2 (советский период). Улан-Удэ. 1974.

123. Ошурков, 2002 Ошурков М.Н. К вопросу о шаманском мировоззрении и о возрождении практики шаманов у эвенков Бурятии (по материалам экспедиции 2001 г.) // Полевые исследования института этнологии и антропологии РАН. М., 2002.

124. Павлов, 2001 Павлов H.JI. Алтарь. Ступа. Храм. Архаическое мироздание в архитектуре индоевропейцев. М., 2001.

125. Павлинская, 1996 Павлинская JI.P. Еще раз об этнической истории Байкальского региона // Сибирь: древние этносы и их культуры. Санкт-Петербург. 1996.

126. Павлинская, 2002 Павлинская JJ.P. Кочевники голубых гор. Судьба традиционной культуры народов Восточных Саян в контексте взаимодействия с современностью. Санкт-Петербург. 2002.

127. Пименова, 2001 Пиченова А. Лечебные молитвы и заговоры. СПб., 2001.

128. Позднеев, 1993 Позднеев A.M. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношениями сего последнего к народу. (Серия "Наше наследие"). Элиста. 1993.

129. Потапов, 2001 Потапов Л.П. Охотничий промысел алтайцев (отражение древнетюркской культуры в традиционном охотничьем промысле). Санкт-Петербург. 2001.

130. Православие и культура, 2000 "Православие и культура этноса". Тезисы докладов международного научного симпозиума 9-13 октября 2000 г. М., 2000.

131. Раднаев, 1958 Раднаев Э.Р. Баргузинский говор бурят-монгольского языка. Автореферат на соискание кандидата филологических наук. Улан-Удэ. 1958.

132. Ральдин, Иметхенов, Тиваненко, 1993 Рачьдин Б.Б., Иметхенов А.Б., Тиваненко А.В. Особо охраняемые природные территории и объекты // Баргузинская котловина в прошлом, настоящем и будущем. Серия "Земля у Байкала". Вып. 2. Улан-Удэ. 1993.

133. Рашид-ад-дин, 1952 Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Кн. 1. М., JI., 1952.

134. Ревуненкова, 1994 Ревуненкова Е.В. (рецензия): Hamayon R. La chasse a lame. Esquisse dune theorie du chamanisme sibirien (Охота за душой. Опыт теории сибирского шаманизма). Nanterre. 1990//Этнографическое обозрение. 1994. № 1. 171-173.

135. Романова, 1997 Романова Е.Н. «Игра» с судьбой в годовом ритуале ысыах («прочтение» якутских гаданий) // Календарно-праздничная культура народов Зарубежной Азии: традиции и инновации. М., 1997.

136. Румянцев, 1956 Румянцев Г.Н. Баргузинские летописи. Улан-Удэ. 1956.

137. Салмин, 1994 Сашин А. К. Народная обрядность чувашей. Чебоксары. 1994.

138. Санжеев, 1980 Санжеев Г.Д. Тайлган бурятских кузнецов // Быт бурят в настоящем и прошлом. Сб. ст. Улан-Удэ. 1980.

139. Седых, 2000 Седых В.Н. Святилища, кумиры, храмы // Святилища: археология ритуала и вопросы семантики: Материалы тематической научной конференции. Санкт-Петербург, 14-17 ноября. 2000. Отв. ред. Д.Г. Савинов. СПб., 2000.

140. Селиванов, 2000 Селиванов А.О. Природа, история, культура. Экологические аспекты культуры народов мира. М., 2000.

141. Сирина, 2002 Сирина А.А. Катангские эвенки в XX веке: расселение, организация среды жизнедеятельности. 2-ое изд., испр. и доп. Москва - Иркутск. 2002.

142. Скрыпникова, 1993 Скрынникова Т.Д. Этнотопоним Баргуджин-Токум // История и культура народов Центральной Азии. Улан-Удэ. 1993.

143. Скрыпникова, 2003 Скрынникова Т.Д. Традиционная культура в самоидентификации бурят // Религия и идентичность в России / Сост. и отв. ред. М.Т. Степанянц. М., 2003.

144. Сокровенное сказание, 1990 Сокровенное сказание монголов. Улан-Удэ. 1990.

145. Соколова, 2002 Соколова З.П. Культ медведя и медвежий праздник в мировоззрении и культуре народов Сибири // ЭО. 2002. № 1. С. 41.

146. Строганова, 2001 Строганова Е.А. Бурятское национально-культурное возрождение (Конец 80-х - середина 90-х годов XX века, Республика Бурятия). М.,- Иркутск. 2001.

147. Сыденова, 2000 Сыденова Р.П. Нижнеудинские буряты как этнотерриториальная группа// Этнологические исследования. Вып. 1. Сб. ст. Улан-Удэ. 2000.

148. Коропчевского/. Смоленск. 2000. Тибетская книга мёртвых, 1999 Тибетская книга мёртвых / Пер. с англ. О.Т. Тумановой. М., 1999.

149. Тиваненко, 1989 Тиваненко А.В. Древние святилища Восточной Сибири в эпохукамня и бронзы. Новосибирск. Наука. 1989. Тиваненко, 1993 Тиваненко А.В. На стыке времен народов// Баргузинская котловина.

150. Сборник статей. Улан-Удэ. 1993. Тиваненко, 1994 Тиваненко А.В. Древние святилища Восточной Сибири в эпохусредневековья. Новосибирск. 1994. Тишков, 2002 Тишков В.А. Теория и практика многокультурности //

151. Тулохонов, Тиваненко, 1993 Тулохонов А.К., Тиваненко А.В. Страницы истории земледелия и хлебопашества // Баргузинская котловина. Сборник статей. Улан-Удэ. 1993.

152. Урбанаева, 1997 Урбанаева И.С. Эзотерические смыслы учения о тэнгэри и боо-мургэл // Современность и духовно-философское наследие Центральной Азии. Сборник статей. Улан-Удэ. 1997.

153. Филиппова, 1998 Филиппова Т.С. Возвращая забытые имена // Баргузин: страницы истории. (Материалы научно-практической конференции, посвященной 350-летию со дня основания Баргузина). Улан-Удэ. 1998.

154. Функ, 1997 Функ Д.А. Телеутское шаманство: традиционное этнографические интерпретации и новые исследовательские возможности / Отв. ред. Л.П. Потапов. М., 1997. с. (Этнологические исследования по шаманству и иным ранним верованиям и практикам).

155. Хамзина, 1982 Хамзина Е.А. Археологические памятники Бурятии. Новосибирск. 1982.

156. Хамзина, 1983 Хамзина Е.А. Плиточный могильник в Баргузинской долине // По следам древних культур Забайкалья. Новосибирск. 1983.

157. Хангалов, 1958 -Хангачов М.Н. Собрание сочинений. Т. 1. Улан-Удэ. 1958.

158. Ханхараев, 2000 -Ханхараев B.C. Буряты в XVII-XVIII вв.: демографическая история и этнические процессы. Улан-Удэ. 2000.

159. Харитонов, 2001 Харитонов М.А. Социокультурные аспекты зооморфной символики народов Центральной Азии. Улан-Удэ. 2001.

160. Харитонова, 1994 Харитонова В.И. Портреты народных целителей России: Вып. 1. М., 1994.

161. Харитонова, 2000 Харитонова В.И. "Священные места" в свете проблем экологии: точка зрения современного шамана// Итоги полевых исследований. М., 2000.

162. Харитонова, 2001 Харитонова В.И. Тувинский шаманизм, год 2000-й: проблемы функционирования практики и глобализации шаманского знания // Полевые исследования. Отв. ред . З.П. Соколова. М., 2001. С. 76-105.

163. Харючи, 2000 Харючи Г.П. Ненецкие святилища и их классификация // Научный вестник Ямало-ненецкого автономного округа. Вып.З. Археология и этнология. Салехард. 2000.

164. Харючи, 2001Харючи Г.П. Традиции и инновации в культуре ненецкого этноса. /Под ред. Н.В. Лукиной /. Томск. Изд-во Том. Ун-та., 2001.

165. Харючи, 2002 Харючи Г.П. Культовые места ненцев - священные ландшафты // Северный археологический конгресс. Тезисы докладов. 9-14 сентября 2002 г. Ханты-Мансийск. Екатеринбург. 2002.

166. Хороших, 1962 Хороших П.П. 1000-летние памятники долины р. Баргузин: Труды БКНИИ. Материалы по истории и филологии Центральной Азии. Вып. 8. Улан-Удэ. 1962.

167. Христофорова, 1998 Христофорова О.Б. Логика толкований: фольклор и моделирование поведения в архаических культурах. М., 1998. (Чтения по истории и теории культуры. Вып. 25).

168. Цивилёв, 1993 Цивилев Н.И. Историческое прошлое северобайкальских рыбных промыслов (1880- 1916 гг.) (Библиотека краеведа). Улан-Удэ. 1993.

169. Цыбиков, 1981 (а) Цыбиков Г.Ц. Избранные труды в двух томах. Т. 1. Буддист-паломник у святынь Тибета. Новосибирск. 1981.

170. Цыбиков, 1981 (б) Цыбиков Г.Ц. Избранные труды в двух томах. Т. 2. О Центральном Тибете, Монголии и Бурятии. Новосибирск. 1981.

171. Цыдендамбаев, 1972 Цыдендамбаев Ц.Б. Бурятские исторические хроники и родословные. Улан-Удэ. 1972.

172. Цыдендамбаев, 2001 Цыдендамбаев ЦБ. Бурятские исторические хроники и родословные. Улан-Удэ. 2001.

173. Цыренов, 1999 Цыренов В.Д. Годы, спрессованные созидательным трудом // Бархан. Сборник статей. Составитель Баторов В.Ц. Улан-Удэ. 1999.

174. Шмелева, 1994 Шмелева М.Н. Русские // Народы России: энциклопедия. М., 1994.

175. Шубин, 1973 Шубин А.С. Краткий очерк этнической истории эвенков Забайкалья /XVII-XX вв./. Улан-Удэ. 1973.

176. Шубин, 2001 Шубин А.С. Эвенки Прибайкалья. Улан-Удэ. 2001.

177. Эвенкийско-русский словарь, 1958 Эвенкийско-русский словарь. М., 1958.

178. Элиасов, I960 Элиасов Л.Е. Русский фольклор Восточной Сибири. Ч. II. Народные предания. Улан-Удэ. I960.

179. Элиаде, 2000 Элиаде Мирна. Шаманизм: архаические техники и экстаза. Пер. с англ. К.: «София». М., 2000.

180. Элиаде, 2002 Элиаде Мирна. История веры и религиозных идей. Т. 3. (От Магомета до реформации). М., 2002.

181. Этнография бурятского народа, 2002 Этнография бурятского народа. Библиографический указатель литературы (до 1917 г.). Улан-Удэ. 2002.1.. Литература на европейских языках:

182. Hamayon, 1990 Hamayon R. La chasse a lame. Esquisse dune theorie du chamanisme sibirien (Охота за душой. Опыт теории сибирского шаманизма). Nanterre. 1990.

183. Humphrey, Onon, 1998 Humphrey С., Orion U. Shamans and Elders. Experiens, Knowledge, and Power among the Daur Mongols (Шаманы и старцы. Опыт, знания и сила в среде монгольских дахуров). Clarendon Press-Oxford. 1996.

184. Sarangerel (J. Stewart), 2000 Sarangerel (J. Stewart). Riding Windhorses. A journey into the Heart of Mongolian Shamanism (Скачущая верхом на ветре-коне. Путешествие в сердце монгольского шаманизма). Rohester, Vermont. 2000.

185. I. Литература на языках народов Востока:

186. Буряадай туухэ бэшэгууд, 1992 Буряадай туухэ бэшэгууд (Бурятские исторические летописи). (Сост. Ш.Б. Чимитдоржиев). Улаан-Удэ. 1992.

187. Гапболд, 2001 Гапболд М. Алтайн урианхайн уламжлалт шутлэг (Традиции древних верований алтайских урянхайцев). Улаанбаатар. 2001.

188. Галданова, архив- ОППВ ИМБиТ СО РАН. Архив Г.Р. Галдановой. № 3406. Туденов, архив ОППВ ИМБиТ СО РАН. Курумканская экспедиция (рук. Тудеиов

189. Г.О.). 1958 г. Папка I-III. Инв. № 1830, № 2840. Матхеев, архив ОППВ ИМБиТ СО РАН. Материалы Курумканской экспедиции (рук. Матхеев). 1958. Инв. № 1835 (7).

190. V. Полевые материалы: ПМА, 1992-2002 Полевые материалы автора. Курумканский и Баргузинский районы. Республика Бурятия.

191. ПМА, 1993, Кижинга Полевые материалы автора. С. Эдэрмэг. Кижингинский район. Республика Бурятия.

192. ПМА, 1994 Полевые материалы автора. С. Барагхан. Курумканский район. Республика Бурятия.

193. Г1МА, 1994 Полевые материалы автора. Баргузинский район. Республика Бурятия.

194. ПМА, 1994, с. Алла Полевые материалы автора. С. Алла, Курумканский район. Республика Бурятия.

195. ПМА, 1994, с. Арзгун Полевые материалы автора. С. Арзгун. Курумканский район.

196. Республика Бурятия. ПМА, 1995 Полевые материалы автора. С. Арзгун. Курумканский р-н, Бурятия. ПМА, 1997 - Полевые материалы автора. С. Элысун. Курумканский район. Республика Бурятия.

197. ПМА, 1997 Полевые материалы автора. Г. Улан-Удэ. Бурятия.

198. ПМА, 1998 Полевые материалы автора. С. Баянгол. Баргузинский район. Республика Бурятия.

199. ПМА, 2000 Полевые материалы автора. С. Барагхан. Курумканский район.

200. Республика Бурятия. ПМА, 2000 Полевые материалы автора. Окинский район. Республика Бурятия. ПМА, 2000, г. Улан-Удэ - Полевые материалы автора. Г. Улан-Удэ. Республика Бурятия.

201. ПМА, 2000, 2001 Полевые материалы автора. С. Барагхан. Курумканский район.

202. Республика Бурятия. 2000; Пос. Баргузин. Баргузинский район. Бурятия. 2001. ПМА, 2001, с. Алла Полевые материалы автора. С. Алла. Курумканский район. Республика Бурятия.

203. ПМА, 2001, с. Арзгун Полевые материалы автора. С. Арзгун. Курумканский район. Республика Бурятия.

204. Агнуури, ажабайдал промыслово-хозяйственная деятельность.

205. Адуумалаа омпихо кастрация животных (время проведения: март-апрель).

206. Аллайн Хунтэй ровная местность на северо-западе села Алла, Курумканского района.

207. Арюун сзбэр ритуальная чистота.

208. Арюун газар ритуально чистое место.

209. Аршаан I. общее название горячих и холодных минеральных источников и родников; 2. у шаманистов - вода целебных источников. По шаманским представлениям, каждый отдельный аршаан имеет духа-хозяина, которого необходимо задабривать при посещении источника.

210. Баргуты монгольское племя, проживавшее в долине р. Баргузин в XIV - XV вв.

211. Бариса места для подношения духам, где устанавливаются деревянные или каменные столбы.

212. Бархан-уула горная вершина Барагхан, в долине р. Баргузин, почитаемая местными шаманистами и буддистами.

213. Буртэ-нино мифологический общемонгольский предок.

214. Бумхан строение для хранения буддийских божеств и статуэток.

215. Бууса семейно-родовые места, кочевья.

216. Буусаа х ундэлхэ почитать родовую территорию и её духа-хозяина.

217. Буусаа абаха проведение обряда жертвоприношения духам-хозяевам местности перед началом заготовки кормов (например, перед сенокосом).

218. Буумал божество, природный предмет, имеющий небесное происхождение; к их числу относятся находимые в земле металлические предметы /отдельные кузнечные инструменты, наконечники стрел/; аэролиты или метеориты буудал шулуун.

219. Бурхаа дэлгээхэ готовить ритуальные блюда, привести в порядок божницу перед праздниками, в частности, перед наступлением праздника Белого месяца (Сагаалган).

220. Бвври ввдэ подъём на куйтунскую возвышенность.

221. Газар hyypu урочище (и местность, где оно находится).

222. Г'.иьгуульИан газар места шаманских захоронений (букв, место сожжения).

223. Гурбан нарИан (культовое место Узкое) - сосна с тремя сросшимися стволами недалеко от с. Шаманка.

224. Гупгарбаа алтарный ящик с изображением святых.

225. Гороо трехразовый обход культового места.

226. Голдо речная долина, летние места кочевий в районе озер и рек.

227. Газаагаанаа сэржом Ургэхэ обряд жертвоприношения духам-хозяевам, который совершают, не выходя за пределы двора, дома.

228. Дабааи перевал или место для остановки на возвышенности для отправления ритуальных действий.

229. Дархаяа тахиха байшан кузница.

230. Дацан буддийский храм, монастырь.

231. Доодо гол местность, находящаяся в нижнем течении р. Баргузин.

232. Дугап буддийские кочевые, войлочные храмы и иные малые сооружения для молитв прихожан.

233. Дунда гол местность, находящаяся в среднем течении р. Баргузин.

234. Долог бурхан изображения буддийских божеств на тканевой основе.

235. Дээдэ гол местность, находящаяся в верховьях р. Баргузин.

236. Дээдэ баабай (доел, «верхний отец») - у баргузинских бурят одно из нарицательных имен почитаемых предков (то же самое, что у хоринских бурят Буурал баабай).

237. Ио соблюдение этикета, превратившееся в традицию, принимаемую за национальную, нередко имеющую религиозное происхождение.ро 1. по воззрению бурятских шаманистов, дурное предзнаменование или предчувствие; 2. несчастье, уже случившееся с человеком.

238. Зурхай восточный гороскоп, гадание по восточному гороскопу.

239. Зээг запрет доступа к новорожденным детям - это понятие, веревка, знак обозначающее,что в доме новорожденный.

240. Зоэг соохи обряд, посвященный «духам-хозяевам местности» для благополучного исходародов.

241. Модон сэргэ деревянная коновязь (ритуальная, свадебная, при построении нового дома).

242. Мори тахалха газар место, где подковывают лошадей.

243. Мунсэ (барг. мунса Б.Г.) - плата шаману за совершённый обряд.

244. Мургэл общее название всех видов поклонения шаманистов духам, в том числе земной поклон, обряд жертвоприношения.

245. Мургэлтэй газар почитаемое место.

246. Мургэлтэй шулуунууд почитаемые камни.

247. Мургэлтэй зураг наскальные рисунки.

248. Нажаржаан места летних кочевий.

249. Ноён дух-предок из числа предводителей рода или племени, который выполнял функции верховного жреца и судьи.

250. Нухэн хада пещеры или скальные отверстия.

251. Нютагтаа шоураа харуулха посетить родные места (комплекс мероприятий, включающий посещение родственников и излюбленных мест, поклонение родовым и территориальным духам-хозяевам, получение благословения от них).

252. Обоо (доел, «куча, груда; насыпь») место, где совершается религиозный обряд, адресованный хозяину местности.1. Одигон шаманка.

253. Одигон, ортоп изии шаманка эвенкийского происхождения.

254. Ойн эжэн (барг. «ойн ЛээЬэй» Б.Г.) - один из образов дошаманской мифологии древних бурят, дух заблудившегося в лесу человека.

255. Ородуудай шшэдэг, мУргэдэг байшан православные храмы и церкви.

256. Ородой зурагта бурханай байшан часовня.1. Ороолон оборотень, упырь.

257. Сабдаг дух-хозяин (села, местности, гор); (буддийское название духа-хозяина местности, ранее почитавшейся шаманистами.

258. Сагаагаар тахиха (доел, «приносить жертву молочной пищей» обряд жертвоприношения божествам плодородия только молоком и молочными продуктами.

259. Сагаан мУргэлтэй газарнууд буддийские культовые места и места поклонения только белой молочной пищей.

260. Сагаан дархашуул «белые кузнецы», работающие в ювелирном деле.

261. Субарган буддийская ступа.

262. Сэржэм умилостивительный обряд, жертвоприношение, чествование, угощение высших сил, способных повлиять на успех жизнедеятельности человека.

263. Сэржэм ургэгуй гараа проехать мимо, не покропив ритуального напитка.

264. Сээр гнев божественных духов, которые наказывают того или иного человека за малейшую провинность и вероотступничество в прямой пропорции содеянного.

265. Сээртэй газар место, связанное с родовым или племенным табу.

266. Сэргэ коновязь (ритуальная, свадебная, по случаю строительства нового дома).

267. Субэ почитаемая местными шаманистами скала в Баргузинской долине; культ скалы связан с олицетворением одного из байкальских ветров, называемое баргузин, в образе шамана Тумурши и шаманки Тудукши, будто бы управляющих ветром с вершины С Убэ.

268. Тайлган жертвоприношение духам-хозяевам местных гор, рек, озер и ключей, устраивавшееся родом или союзом родов в теплые времена года: весной, летом и осенью.

269. Тэнгэриин ергоон буудалтан 6 духов-хозяев, имеющих небесное происхождение.

270. Тахшган обряд жертвоприношения духам-хозяевам местности.

271. Тоонто место (местность), в котором родился.

272. Тоонто тайха обряд по захоронению последа новорожденного.

273. Урайнай газарнууд древние стоянки и стойбища.

274. Урайнай ханаабанууд древние оросительные канавы.

275. Урда хадын з Угтэ на южной стороне, у отрогов Икатского хребта.

276. Ута хУрэй длинная изгородь (граница земель для пастбищ во времена ранних эвенкийско-бурятских отношений, земельных споров).

277. Узэлдэ орохо получение информации (выявление причины) при гадании.

278. Ургэл хэхэ (доел, «делать подношение») обряд шаманского жертвоприношения.

279. Хойшон гаргаха (похорон.) выводить гроб с телом через задние дворы, на северную сторону.

280. Хабар намарынъ (доел, «весной и осенью»), время проведения обрядовых мероприятий.

281. Хадайн эжэд ( доел, «хозяева гор») групповое название почитаемых шаманистами умерших шаманов, захороненных на вершинах различных гор.1. Хадаг ритуальный шарф.

282. Хара дархашуул «черные кузнецы», работающие с грубым металлом; в ритуальной практике означает людей имеющих особую силу.

283. Хатуу газар — опасное место.

284. Хий морин ритуальные флажки, с изображением воздушного коня.

285. Хойто хадыи зУгто на северной стороне, у отрогов Баргузинского хребта.

286. Хун шубууп лебедь, согласно древнебурятской мифологии, прародительница бурятского племени хоринцев и рода хангинцев.

287. Хпиоэ-шулууи (хушвв шулуун) надмогильная плита; на территории Бурятии они встречаются на могилах небурятского происхождения. Упоминание о надмогильной плите в Западной Бурятии встречается только в призывании духа Хуртуйн-Убгэн.

288. Хунтой (куйтуны) 1. обширные, плоские, приподнятые степные пространства вдали от леса, представляющие хорошие просторные пастбища и пахотные земли с плодородными почвами; 2. сильный, холодный ветер, от бурят., слова «хуйтэп».

289. Хурдо буддийский молитвенный цилиндр, наполненный напечатанными на бумаге молитвами.

290. Хэбдэг хара-монгол духи хара-монголов, мифических предков бурят.

291. Хорог-общее название всех разновидностей шаманских обрядов жертвоприношения.h yiiohon душа, духовный двойник человека.

292. ИунэИэ хурылха (доел, «призывать душу») магический обряд возвращения души больного ребёнка, которая заблудилась от испуга и может быть похищена духами.

293. Шабар бурхан буддийские глиняные статуэтки.

294. Шоно удха (доел, «волчье происхождение»). Верхоленские буряты своим родоначальником считали серого волка боро шоно, поэтому было принято говорить, что они имеют волчье происхождение.

295. Шэроо огонь, разводившийся на усадьбе шаманиста на накрест сложенного хвороста или поленьев для сжигания костей и кусочков мяса жертвенного животного; алтарь, престол, трон; в бытовом значении - стол.

296. Эмшололгэ врачебная практика.

297. Эжэн дух, хозяин; один из непременных эпитетов почти всех категорий почитаемых бурятскими шаманистами духов: хатов, онгонов, заянов, ноёнов, заринов.

298. Эхирод (эхирит) мифический предок племени эхиритов, считавшийся сыном пестрого налима, обитавшего в береговой щели озера Байкал («энги дораан олдоЬон загууни xy6yyh Эхирэд» - Б.Г.).

299. Яриктьш долоон нарЬан священное место, состоящее из семи сосен у с. Ярикто (Баргузинский район).1. Список информантов

300. Атакин Борис Николаевич, эвенк, из рода асибагат, 1925 г. р., с. Улюнхан (с. Ягдык), Курумканский р-н, Бурятия.

301. Аюшеев Иван Николаевич, бурят, 1961 г.р., с. Барагхан, Курумканский район. Бурятия.

302. Алхунов Александр, бурят, из рода шоно, 1971 г.р., г. Улан-Удэ, Республика Бурятия.

303. Бадмаев Мунхэ Буянтуевич, бурят, 1926 г.р., из рода номол Ьэнгэлдэр, с. Элысун, Курумканский р-н, Бурятия.

304. Батуева Эржима, бурятка, 1932 г.р., из рода /гэнгэлдэр, с. Элысун, Курумканский район, Бурятия.

305. Берельтуев Орочон Степанович, эвенк, из рода тыпкагир, 1935 г.р., с. Джирга, Курумканский р-н, Бурятия.

306. Берельтуева Мария Иннокентьевна, эвенка, 1938 г.р., из рода гальдегир, с. Улюнхан, Курумканский р-н, Бурятия.

307. Баргаякова Раиса Евдокимовна, хакаска, 1940 г.р., из рода хас-хыргыз, г. Абакан, Республика Хакасия.

308. Базаров Борис Дугарович, бурят, 1946 г.р,, из рода Иэнгэлдэр, г. Улан-Удэ, Бурятия.

309. Богатых Нина Ивановна, русская, 1954 г.р., с. Курумкан, Курумканский р-н, Бурятия.

310. Будаева Светлана Нимаевиа, бурятка, 1955 г.р., с. Арзгун, Курумканский р-н, Бурятия.

311. Бубеев Элбэк Юрьевич, бурят, 1977 г.р., из рода шубтхэй шоно. Г. Кяхта, Бурятия.

312. Гагарина Клавдия Ивановна, русская, 1920 г.р., с. Шаманка, Курумканский р-н, Республика Бурятия.

313. Гулгенов Гонгор Цыренович, бурят, 1928 г.р. из рода ооли сагаан Ьэнгэлдэр, с. Арзгун, Курумканский р-н, Бурятия

314. Гулгенов Бадмажаб Гопгорович, бурят, 1955 г.р. из рода ооли сагаан Иэнгэлдэр, с. Арзгун, Курумканский р-н, Бурятия.

315. Гармаев Батор Раднаевич, бурят, 1966 г.р., из рода номол Ьэнгэлдэр, с. Элысун, Курумканский р-н, Бурятия.

316. Гармаев Батор Базарович, бурят, 1972 г.р., из рода баяндай, с. Барагхан, Курумканский р-н. Бурятия.

317. Дармаева Санжидма Упаловна, 1928 г.р., из рода шубтхэй шоно, с. Барагхан, Курумканский р-н, Бурятия.

318. Дармаев Дамба Малакшинович, бурят, 1930 г.р. из рода баяндай, с. Барагхан. Курумканский р-н. Бурятия.

319. Дельбонова Анна Николаевна, эвенка, 1940 г.р., из рода тыжагир, с. Алла, Курумканский р-н, Бурятия.

320. Данчинова Маргарита Гончиковна, бурятка, 1950 г.р., из рода шанаа хальбин, с. Курумкан, Курумканский р-н, Бурятия.

321. Дармаева Раиса Упаловна, бурятка, I960 г.р., из рода шубтхой шоно, с. Барагхан, Курумканский р-н, Бурятия.

322. Евреев Александр Будаевич, бурят, 1938 г.р., из рода галзууд, с. Шаманка

323. Евреева Светлана Даржаевна, бурятка, 1951 г.р., с. Шаманка

324. Ешонов Радна Викторович, бурят, 1974 г.р., из рода шоно, с. Барагхан, Курумканский р-н, Бурятия.

325. Иванова Ольга Игнатьевна, русская, 1924 г.р., с. Сахули, Курумканский р-н, Республика Бурятия.

326. Козулип Павел Ильич, русский, 1941 г.р., с. Сахули, Курумканский р-н, Республика Бурятия.

327. Ламатханов Вячеслав, бурят, 1947 г.р., из рода шоно, с. Барагхан, Курумканский р-н, Бурятия.

328. Мапгаев Ламожап Шарлаевич, бурят, 1913 г.р., сойот, Окинский р-п, Бурятия.

329. Мангутов Очир Малгатаевич, бурят, 1915 г.р., из рода шубтхой шоно, с. Хилгана, Баргузинского района, Бурятия.

330. Мандракшиева Дунсема Сагалаевна, бурятка, 1916 г.р., из рода борсой шоно, с. Арзгун, Курумканского р-на, Бурятия.

331. Миронова Софья Гавриловна, эвенка, из рода гальдегир, 1917 г.р., с. Шаманка, Курумканский район, Бурятия.

332. Мандагаев Нима Хайдапович, бурят, 1927 г.р., из рода шонорог, с. Орлик, Окинский район, Бурятия.

333. Машапов Александр Николаевич, русский, 1929 г.р., пое. Майский. Курумканский р-п, Бурятия.

334. Машанова Анастасия Георгиевна, русская, 1929 г.р., пос. Майский. Курумканский р-н, Бурятия.

335. Мутуев Чингис Чимитцыренович, бурят, 1938 г.р., из рода борсой шоно, с. Аргада, Курумканский р-н, Республика Бурятия.

336. Мухаданов Владимир Раднаевич, бурят, 1939 г.р., из рода буура Ьэнгэлдэр, с. Арзгун, Курумканский р-н, Бурятия.

337. Маадыр Биче-оол Хертекович, тувинец, 1942 г.р., генин башкызы Еше Топтен. г. Кызыл. Республика Тыва.

338. Маланов Эдуард Даржаевич, бурят, 1968 г.р., из шоно, с. Барагхан, Курумканский р-н, Бурятия.

339. Маланова Наталия Владимировна, бурятка, 1973 г.р., ашабагат, с. Кяхта, Кяхтинский р-н, Бурятия.

340. Намжилов Артур Найданович, бурят, 1965 г.р., с. Курумкан, Курумканский р-н, Бурятия.

341. Намжилов Олег Найданович, бурят, 1972 г.р., с. Курумкан, Курумканский р-н, Бурятия.

342. Очиров Цыбикжаб Ямпилович, бурят, 1932 г.р., из рода булгад, с. Барагхан, Курумканскийр-н, Бурятия.

343. Ондум Ким Николаевич, тувинец, 1932 г.р., из рода пайгора, с. Аюзуй, Би-Хсмский кожуун, Республика Тыва.

344. Ооржак Дугар-Сюрюн Очур-оолович, тувинец, г. Кызыл, Республика Тыва

345. Распопов Алексей Афанасьевич, русский, 1918 г.р., с. Шаманка,

346. Раднаев Дамба Эрдынеевич, бурят, 1925 г.р., из рода хонхой баяндай, с. Алла, Курумканский р-н, Бурятия.

347. Раднаева Хубулей Гомбоевна, бурятка, 1927 г.р., с. Баянгол, Баргузинского р-на, Бурятия.

348. Раднаева Зинаида Хамаровна, бурятка, 1938 г.р., из рода басай шоно, с. Алла, Курумканский р-н, Бурятия.

349. Раднаев Хубито, бурят, 1947 г.р., из рода Ионгэлдэр, с. Арзгун, Курумканский р-н, Бурятия.

350. Раднаев Даба Нимаевич, бурят, 1950 г.р., из рода ехэ Иэнгэлдэр, с. Барагхан, Курумканский р-н, Бурятия.

351. Раднаев Баир Эрдынеевич, бурят, 1970 г.р., с. Баянгол, Баргузинский р-н, Бурятия.

352. Степанова Ирина Пантелеймоновна, эвенка, 1937 г.р., из рода гачьдёгыр, с. Алла, Курумканский р-н, Бурятия.

353. Султреков Алексей Михайлович, хакас, 1947 г.р., из рода ак-пыльтыр, г. Абакан, Хакасия.

354. Тудупов Будажаб Эрдынеевич, бурят, 1926 г.р., из рода шубтхэй шоно, с. Майск.

355. Тагласова Вера Петровна, бурятка, 1959 г.р., из родадсогой, с. Бильчир, Осинский район, Усть-Ордынский Бурятский автономный округ.

356. Толстихин Алексей, русский, 1966 г.р., с. Могойто, Курумканский р-н, Бурятия.

357. Таров Александр, бурят, 1970 г.р., из рода шоно, г. Улан-Удэ. Республика Бурятия.

358. Чойропов Владимир Будаевич, бурят, 1946 г.р., из рода Иэнгэлдэр, с. Улюн, Баргузинский р-н, Бурятия.

359. Чирипов Шагжи Цыбикдоржиевич, бурят, 1947 г.р., из рода онгор гачзууд, с. Аргада, Курумканский р-н, Бурятия.

360. Чимитцыренов Цыренжап Ширеторович, бурят, 1948 г.р., из рода буура Иэнгэлдэр, с. Барагхан, Курумканский р-н, Бурятия.

361. Цыренова Отхоной Хубраковна, бурятка, 1912 г.р., из рода шубтхэй шоно, с. Арзгун, Курумканский р-н, Бурятия.

362. Цындескин Доржо Токуренович, бурят, 1925 г.р., из рода барьбанша Иэнгэлдэр, с. Хилгана, Баргузинский р-н, Бурятия.

363. Цыренов Радна Масланович, бурят, 1928 г.р., из рода баяпдай, с. Барагхан, Курумканский р-н, Бурятия.

364. Цындескин Баир Доржиевич, бурят, 1952 г.р., из рода барьбанша Иэнгэлдэр, с. Хилгана, Баргузинский р-н, Бурятия.

365. Цыренов Аюша Арсаланович, бурят, 1928 г.р., из рода борсой шоно, с. Шаманка,

366. Шойбонова Ошорма Сандановна, бурятка, 1913 г.р., из рода баяндай, с. Арзгун, Курумканский р-н, Бурятия.

367. Шарланова Самоцырен Сагановна, бурятка, 1929 г.р. из рода сагаан Иэнгэлдэр с. Ap3iyn, Курумканский р-н, Бурятия.

368. Шарланов Даба Цыренович, бурят, 1929 г.р., из рода шубтхэй шоно, с. Арзгун, Курумканский р-н, Бурятия.

369. Шарланов Бадма Эрдынеевич, бурят, 1930 г.р., из рода шубтхэй шоно, пос. Майский, Курумканский р-н, Бурятия.

370. Шелковникова Альбина Васильевна, 1946 г.р., с. Сахули.

371. Хобраков Бадма, бурят, 1919 г.р., из родадгээбэи галзууд, с. Барагхан, Курумканский р-н, Бурятия.

372. Хабтагаев Владимир Эмхеевич, бурят, 1947 г.р., из рода хээбэн галзууд, с. Барагхан, Курумканский р-н, Бурятия.

373. Хобраков Борис Балданович, бурят, 1957 г.р., из рода ухин галзууд, с. Баянгол, Баргузинский р-н, Бурятия.

374. Хагдаев Валентин, бурят, 1961 г.р., г. Улан-Удэ, Бурятия.

375. Убашеев Михаил Лопсонович, бурят, 1937 г. р., из рода шонорог, Окинский р-н, Бурятия.

376. Ухинов Баир, бурят, 1977 г.р., с. Алла, Курумканский р-н, Бурятия.

377. Эрдынеева Гунсэн Упанаевна, бурятка, 1921 г.р., из рода оторшо шоно, с. Элысун, Курумканский р-н, Бурятия.

378. Элбэков Эрхито, бурят, 1939 г.р., из рода шоно, с. Элысун, Курумканский р-н, Бурятия.

379. Эрхитуев Тумэн Наган-Занаевич, бурят, 1969 г.р., из рода шоно, с. Элысун, Курумканский р-н, Бурятия.