автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Культура Бактрии (ахеменидский и эллинистический периоды)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Культура Бактрии (ахеменидский и эллинистический периоды)"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

На правах рукописи ПИЧИКЯН Игорь Рубенович

КУЛЬТУРА БАКТРИИ (АХЕМЕНИДСКИЙ И ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЙ ПЕРИОДЫ)

Специальность 07.00.09 -

историография, источниковедение и методы исторического исследования

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва - 1992

Работа выполнена в Отделе истории и культуры древнего Востока Института Востоковедения РАН

Официальные оппоненты: доктор исторических наук А. А. Бокщанин доктор исторических наук КХ. Г. Виноградов доктор исторических наук Г. А. Кошеленко .

Ведушдя организация - МГУ им. Ы. Е Ломоносова

Защита состоится " /ъ+ОМА 1992 г. в М часов

на заседании Специализированного совета Д. 003.01.01 по историческим наукам в Институте востоковедения РАН по адресу: 103777, Москва, ул. Рождественка, 12

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института востоковедения РАН

Автореферат разослан "/Г" ^А_ 1992 г:

Ученый секретарь Специализированного совета кандидат исторических наук

¡Зру^&ч--/Володин А.Г./

Институт востоковедения РАН, 1992 г.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность работы. Бактрия на протяжении периода, освещенного ахеменидскими и античными источниками, была доминирующим государством в Центральной Азии. Бактрия в древности занимала территорию; охватывающую современный'Северный' Афганистан и южные области Таджикистана и Узбекистана. Как сильное государство Восточного Ирана Бактрия играла решающую роль во взаимоотношениях Ахеменидского и Селевкидского царств с северным степным миром кочевников.

Открытия трех последних десятилетий в этом обширном регионе, включая раскопки Южнотаджикской экспедиции, проведенные археологическим отрядом, руководимым автором, дали значительное количество новых архитектурных памятников, десятки первоклассных произведений искусства, публикация которых позволила по- иному оценить богатое, наследие ахеменидской и эллинистической культур. Культура эллинистической Бактрии, представленная, благодаря последним раскопкам, более значительными й полными, взаимосвязанными в художественном и информативном отношении комплексами, помогла исследовать культуру этой области значительно конкретнее, чем прежде, что послужило основой нового этапа оценки эллинистической культуры в целом, представленного 'в опубликованной диссертантом монографии.

Богатство вновь открытого материала по культуре Бактрии VI-II вв. до н. э.- предопределило насущность и своевременность исследования избранной темы.

Научная разработка проблемы. Письменные источники и другие свидетельства, касающиеся культуры ахеменидской Бактрии, были отрывочны и порой несопоставимы. Воссоздание общей картины культуры Бактрии в краткой форме на основе существухщих разнохарактерных сведений блестяще осуществлено в исследованиях СИТН, 1963; Гафуров, 1972; Массон, Роиодин, 19643. Их авторы были вынуждены прибегать к разным способам реконструкций для создания взаимосвязанного текста и заполнять

лакуны восстановлениями из хронологически близких и регионально смежных памятников культуры.

Новые результаты раскопок последних десятилетий дали в настоящее время возможность рассмотреть культуру Бактрии эллинистического периода на основе обширных данных архитектуры, разнообразных видов греческой скульптуры и эпиграфических памятников', открытых археологами на берегах Окса-Аму-дарьи. Речь идет о храме Окса на Тахти Сангине в Таджикистане и древнем полисе Ай Ханум в Северном Афганистане. Эти открытия вывели искусство Бактрии из небытия в ряд наиболее исследованных культур эллинистических государств Востока.

Для доказательств существования монументального гре-ко-бактрийского искусства до находок в Ай Ханум, Тахти Сангине, Дильберджине и в иных местах материалов было немного. Это приводило к разным способам экстраполяции и объяснений. Примерно 250 лет тому назад началось изучение культуры Бактрии по портретам на монетах: Г. 3. Байер [ 1738], Е Е Григорьев [18673, ЕЕБартольд [1927], ЕТарн [1951], А.Нарайн [1957]; Ы.-Т. Алш-ле Паж [1956].

ЕТарн начал очень перспективную работу по выделению мастеров-медальеров и их школ [19511, неправомерно отрицая при этом вероятность существования монументального искусства в • Бактрии [1902]. Большая часть ученых считала искусство Бактрии миражем - термин А. Фуше (введенный сравнительно недавно, но ставший популярным) [РоисЬег, 1942]. Очень немногие отрицали "бактрийский мираж", не имея реальных доказательств существования произведений эллинистического искусства в самой Бактрии (Д.Шдшберже). Как теперь выяснилось, вполне правомерная твердая убежденность в существовании греко-бактрийского искусства была столь велика, что в ряде случаев приводила к неизбежным издержкам СТревер, 1940; ЫЪмпзки, Тигзипоу, 1974].

Были и попытки реконструировать греко-бактрийское искусство на' основании греко-индийских и сасанидских. изде--лий, найденных в Сибири, на Украине и на Кавказе, основная часть которых имеет очень сомнительное отношение к Бактрии [Тревер; 1940]! Один из пионеров изучения восточного элли-

- з -

низма, Д. Шлюмберже, на основании анализа "постгреческих" культур сначала доказывал обязательное существование эллинистического искусства в Бактрии [19611, а вскоре после этого начал исследование эллинистического го-рода Ай Ханум С1965], продолженное Французской археологической миссией в-Афганистане под руководством П. Бернарп.

Общие труди по истории и культуре ахеменидского Ирана М. А. Дандамаева С1963, 1985] и В. Г. Луконина [1977, 1987] и их совместная монография [Дандамаев, Луконин, 1980] стали основополагающими работами по культуре Бактрии, как части Ахеме-нидской державы. Ахеменидской культуре, в частности углубленному изучению шедевров Клада Окса, посвящены исследования 0. Дальтона [1905, 1926, 19641, Е.ЕЗеймаля [1972, 1978, 1979, 1980, 1983, 1987], Т. Митчелла [ 1989], Е.Е.Кузьминой [1976, 1977, 1978], В. М. Массона и ЕА.Ромодина [19641, Б. Я. Ставиского [1974, Í977, 1978].

Монография Г. А. Кошеленко (Греческий полис на эллинистическом Востоке. М. , 1979) служит основным ключевым исследованием по вопросам истории и культурного наследия эллинизма, в том числе и исследуемого нами Греко-Бактрийского царства.

Важную работу по идентификации древних городов Бактрии провели П. Бернар, А. -П. Яранкфор [ 1978], Л-К. Гарден, Е Болл [19821, Ф. Л. Коль, А. -Е Франкфор, Е-Л Гарден [1984], Г. А. Кошеленко [1979], Г. А. Кошеленко, 3. В. Сердитых [1987], И. Т. Крутикова [1974, 19861, ЕМ. Массой, В. А. Ромодин [19641, М..Е. Массой [19711, Э. ЕРтвеладзе [1974, 1976], Е И. Сарианиди [1977, 19841, Е И. Сарианиди, Г. А. Кошеленко [ 1985], Б. Я. Ста-виский [1977].

Исследованию эллинистической керамики посвящены обобщающие труды ЗН. -IL Гарде на [1967, 19731, Ш.Р. Пидаева [1974, 1978], Э. Е Ртвеладзе [19761, А. Е Седова [ 1984].

Большую работу по введению нумизматических памятников исследуемого периода в научный обиход завершили А. Р. Беллинд-кэр [1962], П. Бернар [19851, П. Гарднер [1879, 1881, 1886, 1906], Е. А. Давидович [1976, 1979], Е. Е Зеймаль [1972, 1978, 1979, 1980, 1983, 1987, 1990], А. М. Зограф [19511, Е Ы. Массой [1955], Э. Е Ртвеладзе ' [1981, 1987, 1990], IL М. Смирнова

11987].

Из перечисленного видно, что обобшдющих работ по культуре Бактрии ахеменидского или эллинистического периода не было. Насколько вырос объем материалов показывает сопоставление с краткими очерками ШН, 1963; Гафуров, 1972; Массой, Ромодин, 1964], которые, во-первых, были написаны до открытия Ай Ханум и Тахти Сангина, во-вторых, не ставили, своей целью специальное рассмотрение культуры, а были общими работами по тысячелетней истории Бактрии.

Научная новизна работы. Монография представляет собой первое в истории изучения обобщающее исследование ахеме-, нидской и эллинистической культуры Бактрии.

О культуре Бактрии ахеменидского периода (VI-IV вв. до н. э.) до самого последнего времени было известно немного. В основном преобладали легенды и априорные реконструкции. При этом поводом для самых фантастических идей наряду с "бакт-рийским миражем" служил знаменитый Амударьинский клад (Клад Окса), найденный местными крестьянами в 1877 г. в урочище Тахти Кубад.

Сто лет спустя после находки Клада Окса в этом же урочище У слияния Вахта и Пянджа на правом берегу Амударьи Тахти-кубадским. отрядом (начальник археологических работ - автор этих строк) Южнотаджикской экспедиции (руководитель академик АН Таджикистана Б. Ai Литвинский) в 1976-1991 гг. был открыт храм, посвященный богу реки Оксу-Еахшу, что засвидетельствовано греческой надписью.

Исследование Клада Окса с адекватным посвящением, Вахшу на арамейском и нового комплекса находок из золота и слоновой кости ахеменидского и эллинистического времени в храме Окса показало, что первоначально оба комплекса сокровищ принадлежали "раскопанному нами храму. Очевидной стала необходимость включить сделанное КЪкнотаджикской экспедицией археологическое открытие в максимально взаимосвязанный контекст. Этого требовали не только необходимость правильного осмысления культового комплекса, но и качественно новый уровень представлений о культуре Бактрии. Значение содержащейся в новом комплексе информации и правомерность предлагаемой ин-

терпретации зависят от оценки имеющихся источников в совокупности, т.е. на их фоне и в их среде. Рассмотрение археологического комплекса храма Океа в историко-культурном контексте было обусловлено тем, что открытый комплекс храма Окса не мог изучаться вне. связи с Кладом Окса, найденным • вблизи в прошлом столетии. В свою очередь. Клад Окса - одна из самых значительных и загадочных находок прошлого века -получил иное осмысление и иную интерпретацию в связи с открытием храма Окса. Ясно, что не все проблемы в настоящее время могут быть решены, однако избранный путь исследования представляется наиболее продуктивным.

Клад и храм Окса наряду с Ай Ханум - наиболее значительные памятники, характеризующие культуру Бактрии, представляющие ее искусство ахеменидского и эллинистического времени.

Большое внимание нами было уделено исследованию греческого города Ай Ханум, раскопанного в 1964-1978 гг. у места слияния Пянджа и Кокчи, притоков Амударьи, Французской археологической миссией п Афганистане. Этот комплекс наиболее целостно отражает культуру эллинистической Бактрии. Здесь были открыты замечательные архитектурные памятники, представленные дворцом -> царской или сатрапской резиденцией, громадными площадями, обрамленными колоннадами, гимнасием, театром, фонтаном, арсеналом, храмами и героонами - памятниками обожествляемым героям города, в которых были найдены замечательные произведения греческой скульптуры, многочисленные надписи и даже части папируса с философским и драматическим произведениями, т.е. все, что характеризует культуру и быт настоящего греческого полиса. Это открытие намного превосходит все, что было раскопано в Западном и Восточном Иране эллинистического периода.

французские археологи с 1978 г. целиком направили свои усилия на публикацию археологического материала. Группой археологов во главе с П. Бернаром начато монографическое издание по каждому открытому памятнику, которое по научным, полиграфическим критериям и во всех других отношениях может считаться образцовым. Изданы: дворец, героон Кинея, пропилеи, храм с уступчатыми 'нишами, оборонительные стены, мелкие

-фиетем-Лг-Робером С1973Ь дипинти и следы папирусов - П. Бер-наром и К Рапэном, монетные находки - П. Бернаром в специальной монографии [1985]. При всем этом самые информативные находки - памятники искусства Ай Ханум - за небольшим исключением (диск с изображением триумфального шествия Кибелы на колеснице) опубликованы кратко в многочисленных ежегодных отчетах и популярных изданиях.

Методика теоретического обобщения в силу разнообразия памятников была основана на комплексном принципе исследования, который был предварен классификацией всего собранного автором обширного материала, проверенной на памятниках архитектуры и искусства сопредельных регионов.

Предварительно внутренней классификации были подвергнуты композиции и строительные конструкции общественных зданий и храмов Переднего Востока, Ирана, Малой Азии и Центральной Азии от ранних этапов развития до конца эллинистической.эпохи СПичикян, 1978, 1979, 1983, 19841. Особое внимание уделено иранским храмам [Пичикян, 1987, 1989].

Памятники искусства Бактрии были рассмотрены нами, в контексте шедевров Ахеменидского Ирана, Греции, Малой Азии, Скифии и Восточной России.- •

■ Греческая эпиграфика публиковалась на фоне лапидарных памятников эллинистической эпохи Северного Причерноморья [Пичикян, 1976, 1962], городов Малой Азии СПичикян, 1984], Греции, Ирана [Пичикян, Шелов-Коведяев, 1989; Пичикян, 1991] и Афганистана [Пичикян, 1991].

Отдельное исследование памятников архитектуры от памятников искусства и эпиграфических документов привело автора к выводу, что проблемы культурного и культового синкретизма, решаемые 30 лет назад декларативно, требуют пересмотра.

Предложенное автором .рассмотрение греческого влияния на эллинистическую культуру дает совершенно разное соотношение греческого и восточного в каждом из видов искусства: архитектуре-, скульптуре, прикладном искусстве и монетном деле. В архитектуре отчетливо видны преобладающие автохтонные традиции иранской строительной практики, а в скульптуре и мелкой ■илаотщ'.'-г,—-и там более в живописи, где провооходотгш эллинов.

пластике, и тем более в живописи, где превосходство эллинов было очевидным, синтез восточного и греческого может быть выявлен только на семантическом уровне. Господствующими стали эллинский стиль и эллинская иконография божеств даже тогда, когда изображались местные восточные божества» Это же• касается и прикладного искусства, открытого в последние годы в греко-бактрийских городах. Сейчас правомочность именно такого методического подхода подтверждается все большим материалом.

Дели и задачи исследования. Цель работы - воссоздание общей картины культуры Бактрии на базе изучения наиболее информативных памятников, как уже известных, так и вновь открытых французской археологической миссией в Афганистане и Тахтикубадским археологическим отрядом ЮТАЭ в Кабодиенском районе на южной границе Таджикистана.

В связи с этим одна из основных задач заключается во введении в научный обиход новых памятников после максимально тщательного монографического изучения каждого в отдельности в историческом и культурологическом контексте. Вторая задача - на основе структурной классификации изученных памятников воссоздать общую картину истории развития культуры Бактрии VI-II вв. до н.э.

Практическое значение, внедрение и апробация работы. Результаты исследования архитектурных памятников могут быть использованы при реконструкциях храмов и общественных зданий Ирана, Афганистана и Средней Азии. Работа может служить научным и практическим пособием для историков, историков культуры, архитекторов, искусствоведов, археологов и преподавателей, работающих в области изучения древних памятников России, Северного Причерноморья, Закавказья, Ирана, Афганистана и Средней Азии.

Сотрудниками Тахтикубадского отряда ЮТАЭ при содействии местной администрации в г. Кабодиене был создан музей и открыта экспозиция Тахти Сангина на базе новых находок, которая ежегодно пополняется.

Шедевры ахеменидского и эллинистического искусства неоднократно экспонировались на выставках в Душанбе, в Госу-

' - 8 -

дарственном Эрмитаже (Ленинград), которые сопровождались выпусками научных каталогов СПичикян, 1983, 1985]. На базе этих выставок Центром выставок Президиума РАН, Институтом востоковедения РАН, Государственным Эрмитажем, Институтом истории,' археологии и этнографии АН Таджикистана совместно с Британским музеем Великобритании в 1989 г. была организована выставка в Цюрихе. (Швейцария), где одновременно экспонировались шедевры Клада Окса и храма Окса. Часть этой выставки была представлена на экспозиции в ФРГ: в Мюнхене (1990 г.) и Крефельде (1992 г.).

Многие памятники опубликованы в академических изданиях, отдельные статьи вошли в сборник "Искусство народов СССР" [М., 1984] и различные энциклопедии.

Положения диссертации, отраженные в.статьях и докладах, получили благоприятные отзывы в отечественных и зарубежных рецензиях. Основные положения монографии прошли апробацию на международных и всесоюзных конференциях. Монография обсуждалась, была в основном положительно оценена и рекомендована к защите Отделом истории и культуры древнего Востока Института востоковедения РАЕ

.Совместная долголетняя работа и обсуждение материалов со специалистами по античной археологии и культуре ГМИИ им. А. С. Пушкина, Эрмитажа, МГУ им. М. К Ломоносова, Института археологии и ЛОИА Академии наук оказали автору большую помощь в интерпретации античного материала.

Структура работы. Монография состоит из введения, двух частей, заключения, приложения, примечаний, списка существующих сокращений и библиографии. Часть I содержит четыре (1-4), часть II - шесть (5-10) глав-очерков, состоящих из нескольких разделов. Первая часть посвящена культуре Бактрии ^хеменидского периода, часть вторая - культуре Бактрии эллинистического периода. Каждая из двух частей завершается итоговыми выводами.

- 9 -

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении к монографии обосновываются актуальность выбранной темы, цели и задачи работы. Охарактеризованы основные этапы изучения культуры Бактрии в ее наиболее ярких • и информативных комплексах: Кладе Окса, храме Окса на Тахти Сангине и греческого города Ай Ханум. Дается характеристика источниковедческой базы и общей структуры работы.

Глава I посвящена общим вопросам истории Бактрии, отраженной в легендах и достоверной традиции. Дана характеристика сведений о Бактрии до вхождения ее в Ахеменидскую державу (Ктесий, Гермипп, Арнобий, Трог-Юстин). Анализ новелл Ктесия о богатстве златообильной Бактрии привел диссертанта к выводу, что серия псевдоисторических вымыслов была порождена желанием потомственного врача Ктесия затмить своих современников и предшественников познаниями и осведомленностью в древней истории Востока. В описании Бактрии якобы времен ассирийских царей Ктесий дает скорее всего существующее в его время положение этой могущественной страны с'"большим числом городов" и неприступным акрополем Бактр. Указанная им численность войска на пчрядок превышает соответствующие данные, представленные в античных письменных источниках, описывающих бактрийское войско эпохи расцвета.

При анализе новелл Ктесия становится очевидным, что его компилятор Диодор пользовался и другими, более поздними, нежели Ктесий, источниками. Несмотря на одиннадцать упоминаний Ктесия (своего первоисточника), в переложения. Диодора включены бродячие сюжеты.

Известия Ктесия и других авторов в целом отражают полную неосведомленность античной историографии о ранней Бактрии, наивно восполненную недостоверными собственными легендами об этой далекой стране. Скудость и недостоверность сведений, характерные для ранних периодов истории всех государств, свойственны и истории Бактрии.

Первым достоверным источником по истории Ахеменидского государства по праву считается труд Геродота, который, хотя и не бывал в столицах Ахеменидской державы и не знай: основ-

них документов, но был близок к их содержанию в изложении наиболее важных фактов истории. Более того, труд Геродота служит не только источником понимания событий, изложенных в Бехистунской надписи или Вавилонской хронике, но и дополняет их многочисленными подробностями, находящими подтверждение в 'других административных постановлениях Ахеменидов.

У Геродота есть несколько сообщений о покорении Бактрии. Несомненным фактом, отмечаемым Геродотом неоднократно, было то, что к моменту формирования Киром II Ахеменидской державы Бактрия уже совершенно определенно по военной мощи не уступала крупнейшим государствам Востока, ртоящим на пути Кира к созданию мировой империи.

К достоверным сведениям о завоеваниях Киром Бактрии принято относить сообщения Гекатея СI, фр. 175] о царской крепости на земле индийского народа Опиев (совр. Чарикар). Киром, как сообщает Плиний (VI,23), была разрушена Каписа, один из крупнейших центров Парапамисад (совр. Баграм). Сведения о завоевании Бактрии Киром подтверждаются индийским походом Дария. По свидетельствам Ксенофонта (I, 1, 4;.VI, 2, 1-11) и Арриана (Ind. I, 3), Кир завоевал область индийцев между Кабулом и Индом. Упоминания о благодетелях эвергетах Кира в глубинах Азии показывают, что Кир благополучно прошел пороги в низовье Амударьи и длительное время пребывал в Средней Азии. Наличие Кирополя как крайнего пункта Ахеменидской державы и пограничных крепостей на Сырдарье подтверждается ситуацией, которую застал Александр Македонский около.328 г. н.э. Примечательно, что Александр, как .и Кир, остановился на этом рубеже, подобно Киру едва избежав бесславной гибели. Поэтому гипотеза о гибели Кира на Сырдарье в той же ситуации, в которой оказался Александр, особенно для' нас- привлекательна, хотя существуют и другие, очень обоснованные мнения СПьянков, 1964].

Несмотря на смерть. Кира, его победные войны, приведшие к завоеванию Верхних сатрапий, закрепили-Бактрию сначала за Таниоксарком, затем за другими "младшими принцами" царского дома Ахеменидов.

Геродот в.перечне податных округов, учрежденных Дарием

I, Бактрию относит к XII сатрапии, платившей 300 талантов подати (III, 92). Из просмотра многочисленных перечней покоренных стран, составленных во времена Дарил I, нельзя прийти к выводу, насколько геродотова нумерация сатрапий соответствует истине.

Изобразительные источники тага® мало дают для уяснения этого вопроса. Так, на лестнице ападаны Персеполя бактрийцы образуют 15-ю по порядку процессию.

Анализ источников привел диссертанта к выводу, что Бакт-рия была в привилегированном положении и отдавалась во власть второму лицу в государстве - чаще всего младшему принцу ахеменидской крови, брату Великого царя. Эту.традицию узаконил Кир, назначавший перед смертью первым властителем Бактрии вместе с прилегающими к ней областями . Восточного Ирана своего сына Бардию-Таниоксарка, родного брата наследника -ахеменидского трона - Камбиза. Таниоксарк правил Бакт-рией по крайней мере с августа 530 до 525 г. до н. э. Это сообщение' Ктесия подтверидают другие авторы, в частности Геродот (I, 153), у которого сказано о присоединении Багагрии, Согдианы, Паретакены и Маргианы к державе Ахеменидов. Об этом же говорит и Афиней (XIII, 36), излагая рассказ перса о том, что некогда страна эта выше Каспийский ворот до Танаиса была в одних руках.

Последующая традиция, соблюдаемая потом:сами Дарил, подкрепляет эту версию:, младший брат царя lié только владел Бакт-рией, Маргианой и по крайней мере Согдианой, но и, как правило, претендовал на верховную власть в империи. Согласно Плутарху, соперником Ксеркса при вступлении на престол в 486 г. был его брат Ариамен, сатрап Бактрии.' Затем, по Геродоту, Бактрией по очереди стали править другие сыновья Дария: Масиста и Гистасп, братья Ксеркса (IX, 113; VII, 66-67,95). После смерти Ксеркса в 464 г. с го сыновья, Артаксеркс и его брат Артабан, правитель Бактрии,. решали вопрос о праве ■ на престол путем длительной кровопролитной войны.

Повторяющаяся история а царском доме Ахеменидов имела в лице Бесса свое' трагическое завершение. В 330 г. родственник Дария III - Бесс, сатрап Бактрии, убил Дария III и принял

. - 12 -

тронное имя Артаксеркс. Вскоре, однако, Бесс был схвачен Александром и казнен как узурпатор царской власти.

Бактрия, контролирующая четвертую часть государства, была, по-видимому, не только богатым экономическим источником. Эта сатрапия, поставляющая наиболее боеспособные отряды в царское войско., требовала самого надежного правителя, так как была удалена -и неспокойна.

В главе 2 исследуются основные особенности ахеменидской культуры в восьми разделах. Выделяется тоталитарный характер и прокламатизм ахеменидской культуры, приверженность к канону, обсуждается проблема эклектизма искусства и архитектуры, подчеркивается органичный симбиоз разнородных традиций, уясняются причины сложности в определении точных датировок.

Начиная с ранних памятников времен Дария ахеменидское . искусство представляется цельным, законченным, сформировавшимся,- со своим жестким, строго регламентированным каноном.

Крупнейшие советские востоковеды В. Г. Луконин и М. А. Дан-дамаев высказали "наиболее точные суждения об эклектизме культуры Ахеменидов. Нельзя нэ согласиться с тем, что. ахеменидское искусство "не производит впечатления чужеземного как целого, ибо-в целом оно результат специфических исторических условий, определенной идеологии и социальной жизни, давших заимствованным формам новые функции и значения.. Поэтому заимствования и влияния только формальны и поверхностны, они потеряли свои типичные и первоначальные качества в новом содержании" [Дандамаев, Луконин, 1980].

Диссертант выделяет три основные причины, затрудняющие точную датировку ахеыенидских памятников. Первая заключается в отсутствии точно датированных комплексов, что исключает возможность применения типологического анализа. Вторая сложность хронологической атрибуции заключена р том, что выполненные из золота и слоновой кости, богато украшенные художественные изделия и оружие, функционировали длительное время и не изымались из обращения. Третья трудность хронологической атрибуции вытекает из строгой тотальной канонизации династийного искусства: стилистически оно почти неотличимо на прот ¡жении двух столетий.

- 13 -

В главе 3 рассмотрены основные проблемы Клада Окса, история его находки и атрибуции. Автор подчеркивает, что с самого начала исследователи шли по верному пути в изучении вещевой и монетной частей клада. Английские и- независимые от них русские версии о месте находки Клада Окса приводят к ■ мысу у слияния Вахша и Пянджа, на правый берег верховья Аму-дарьи, т. е. к Тахти Сангину, хотя о последнем они вовсе не упоминают.

Проблема точной локализации ' находки Клада Окса взаимосвязана с его атрибуцией как культового сокровища. Если предметы клада были выбраны из сокровищницы храма Окса, то они и были найдены вблизи него,

Берег реки весной приближается к подножию цитадели, храм находится в этом случае в 50 м от воды, осенью, . когда уровень реки понижается (из-за современных потребностей мелиорации) на 5 м, русло реки отдаляется от храма более чем на 500 м. Нам представляется это не столь существенным - в 50 м или в 5000 м от храма сокрыл сокровища храма Окса их последней греко-бактрийский владелец, прежде чем они были найдены в прошлом веке и обрели вторую жизнь под названием Клада Окса. Важно, что сведения о находке клада вблизи слияния Вахша и Пянджа подтвердились 'благодаря раскопкам в храме Окса на Тахти Сангине.

После открытия в храме Окса греческой надписи с посвящением Оксу стало очевидно, что заложенная в Кладе Окса информация не была правильно интерпретирована как посвящение Вахту, несмотря на наличие аналогичной по смыслу арамейской надписи на перстне М 105.

Состав клада уте сам по себе достаточно красноречиво свидетельствует о его назначении. Из предметов 180 наименований (некоторые из них представлены двумя или более экспонатами) более 50 составляют плас лты из золота с гравированными изображениями. Большинство их украшено профильным! фигурами жрецов или дедикантов, несущих барсом (прутья) в руках. Сами прутья, точнее, их модели из тонкого медного прута с насечками, покрытые.листовым золотом (N 166-170), и аналогичные телезнкэ прутья, • планкированные золотом (N 171-174),

также входят в состав Амударьинского клада. Бесспорно, что эти копии - муляжи ритуального барсома - сами по себе не менее, чем их изображения на пластинах, свидетельствуют о принадлежности клада к храмовому сокровищу. Находка этих прутьев барсома в Кладе Окса вообще уникальна, и место их открытия рядом с храмом Окса уже не требует дополнительных доказательств 'для отнесения их к сокровищнице храма.

Большинство ученых и раньше считали золотые пластины приношениями, посвященными верующими в храм [ЮаНоп, 1964; Зеймаль, 1979]. Нзряду с пластинами к разряду вотивов относятся и изображения животных, а также миниатюрные модели колесниц из золота (И 7, 7а, 8, 11, 13, 15, 44-46).

В Кладе Окса нет ни одной вещи, которая бы опровергла его интерпретацию как "выборки" из храмовой сокровищницы. С другой стороны - ни одна иная гипотеза (например, что клад -это содержимое могилы, или часть родовых сокровищ, или ценности, собранные частным лицом) не*выдерживает критики, так как не дает удовлетворительного объяснения наличию в кладе вотивных предметов, в том числе - муляжей барсома и золотых пластин с изображениями жрецов. Из этого ясно, что Клад Окса мог .принадлежать только храму.

В главе 4 диссертант рассмотрел Ахемэнидские вотивы храма Окса, открытые КШотадмнсской экспедицией на Тахти Сангине. Интерпретация этого второго комплекса, состоящего из идентичных по назначению предметов, была облегчена тем, что вещи из храма Окса находили наибольшее соответствие в Кладе Окса,-и наоборот. Предметы обоих комплексов сокровищ по своему содержанию, репрезентативности и назначению представляют собой две' единственно сопоставимые коллекции не только в Средней или Центральной Азии, но и во всем Ахемэнидском государстве. Идентичность обоих комплексов выглядит убедительно благодаря их функциональной взаимозаменяемости. Предметы Клада Окса, если допустить, что они были открыты в храме Окса, еще более наглядно, чем вотивы, найденные действительно в храме, демонстрируют свое посвятительное назначение, так как клад в большинстве своем состоит из храмового инвентаря и золотых вотивных пластин с изображением жрецов,

держащих барсом в руках, и дедикантов, приносящих свои дары.

В настоящее время мнение о Кладе Окса как о собрании предметов из золота и серебра, т. е. из наиболее дорогостоящих металлов, специально выбранных из храмовой сокровищницы, представляется единственно приемлемым. Это утверждение основывается на анализе вотивов из храма Окса, изучение которых следует начать с золотых пластин. В силу их сходства с пластинами Клада Окса они служат одним на важных аргументов в пользу отнесения и других предметов этого клада к вотивам, изъятым именно из сокровищницы храма Окса. Независимо от стиля и качества изображений золотые пластины оказались во многих отношениях информативным! для атрибуции обоих комплексов - клада и храма Окса. Выгравированные и прочеканенные на этих пластинах в разной технике изображения жрецов, воинов, донаторов, приносящих барсом, оружие и цветы, а такие самих посвятительных животных однозначно свидетельствуют о назначении пластин. Это не что иное, как наиболее распространенные характерные вотивы, а это указывает на их принадлежность к храму, ближайшему от места находки Клада Окса.

Первая золотая пластина из храма, имеющая многочисленные аналоги из Клада Окса, , была гладкой, без изображения. По размерам она соответствуют средним по величине (45 х 20 мм) пластинам клада (Н 69, 75, 89, 93). Несмотря на то, что она лишь полуфабрикат, она была ело,тела втрое, по примеру (втрое или пополам) всех .пластин Клада Окса. На то, что вотивные пластины этого клада были сложены, по-видимо!,(у, перед посвящением божеству, исследователи уже обращали внимание. Две другие пластины подквадратной формы со сторонами, близкими к 2 см, были найдены в храме Окса н 1983 г. На одной изображение просматривается плохо из-за деформнровапностн и множества складок: на лицевой стороне едва можно различить крылатое существо. Другая,, с изображением муячины, ведущего верблюда, представляет чрезвычайный интерес для истории искусства Бактрии ахеменидского периода. Судя по композиционному решению, автором был профессиональный художник. Высокая худо-гаственность исполнения, присущая этой пластине, свойственна лишь нескольким пластинам Клада Окса (П 37,50, 89, 90 и осо-

бенно N'48). Обращает на себя внимание успешно осуществленная исокефалия: глаза мужчины и верблюда изображены почти на одном уровне. Этот принцип, равнозначный стойхедону, характерен ■ для художников поздней архаики и ранней классики и, наряду с другими особенностями, служит важным отправным моментом для датировки пластины концом VI - началом V в. до н. э. •

Сопоставление с рельефами Персеполя показало, что только бактрийцы на персепольских рельефах могут претендовать на сходство с погонщиком на тахтисангинской пластине. Хотя одногорбый верблюд на этой же пластине похож на арабского дро-, мадера, отсутствие оголовья очевидно указывает на централь-ноазиатский способ крепления узды путем продевания ее через ноздри.

К разряду первоклассных памятников ахеменидского искусства VI в. до н. э. относится изображение двух проти-восидяших пантер на бронзовой пластине с позолотой. На пластине в неглубоком рельефе изнутри зеркально прочеканены два хищника, отвернувшиеся друг от друга и оскалившие.пасти. Семантика подобных изображений очевидна: это обереги от злых сил,, нападения справа и слева, нападения сзади, апотропей от дурного глаза, злого духа. Этот смысл проявляется особенно четко, когда между охраняющими хищниками помещен священный 1 огонь, алтарь или символ крылатого верховного божества -Ахураыазды.

Часть посоха или жезла со сценой приношения сосудов относится к самым ранним предметам, найденным в храме , Окса. Втулка из рога по периметру украшена гравированными изображениями. Верхняя и нижняя поверхности цилиндра профилированы горизонтальными скоциями, некоторые из них украшены косыми засечками,' треугольниками и елочным орнаментом, центральная часть цилиндра по окружности украшена изображением сцены приношений высокогорлых сосудов и коня у древа жизни. Стержневыми линиями сложной композиции служат три мужские фигуры, стоящие на" равном расстоянии друг от друга вокруг большого дерева со схематически переданной густой листвой. Постановка фигур долает .э-то дерево центром композиции. Главная' по

расположению и репрезентативности изображения фигура стоит спиной к дереву, которое означает, по-видимому, древо жизни, так как его охраняет змей, кольцами свешивающийся с его вер-, шины. Заполнение свободного пространства, весьма архаичный стиль изображения, а также форма высокогорлых колбообразных • сосудов II - начала I тысячелетия, говорят о раннем времени исполнения этой сцены на посохе. До специального исследования посох можно датировать не позже начала VI в. до н.э.

И в кладе и в храме Окса были найдены ножны акинака, которые по многим параметрам, но главное по репрезентативности очень близки друг другу. Золотая обкладка ножен из Клада Окса (N22) и ножны из слоновой кости из храма Окса относятся к шедеврам иранского искусства, которые могли принадлежать лицам царского достоинства. Ножны из храма Окса, датированные первой половиной V в. до н^э., неоднократно публиковались (Литвинский, Пичикян, 1981; Litvinskij, Pichikijan, 1981; 1983).

Многочисленные аналогии в ритуальной и дворцовой утвари Ахеменидов находит обнаруженная в храме Окса часть ритона, относящаяся, несомненно, к раннему периоду иранской пластики. Подобные ритоны, выполненные из золота и серебра, в различных модификациях объемно изображающие лежащего или сидящего льва, украшали многочисленные ритоны ахеменидской торевтики. Ритоны были излюбленными сосудами и в более поздний - парфянский период. Общеизвестна прекрасная коллекция рито-ков из слоновых бивней, найденная в парфянской Нис'е СМассон, Пугаченкова, 1959]. Анализ и сопоставление позволили автору датировать найденный фрагмент тахтисангинсгаго ритона V -началом IV в. Семантика изображения лежащего льва в восточном искусстве всегда определялась его .охранными функциями. Эта символика восходит еще к анатолийско-хетташм образцам, ко львам-оберегам дверных портатов и баз колони хеттских храмов с III по начало I тысячелетия. Именно в этом значении львы используются как апотропеи в архитегаурном • обрамлении капителей Пасаргад, Персеполя и Суз.

По стилистичесгаш.особенностям к несколько более позднему времени относится- рукоять ахеменидского кавалерийского

меча из слоновой кости, в верхней части украшенная скульптурной головой грифона. Это также подлинный шедевр ахеме-нидского искусства. Скульптурная часть рукояти в мелких дег талях проработана резьбой и гравировкой. Время изготовления рукояти следует отнести к 450-331 гг. до н. э., с учетом же сообщения Курция Руфа (III, 3, 6) вероятна и более точная дата г 336-331 гг,

Непосредственно к произведениям ахеменидского искусства примыкают предметы вооружения из храма Окса, хотя и лишенные изображений, но того же времени. Две группы этого периода строго дифференцируются по месту их производства, и соответственно, по их этнической принадлежности. Это - ахеме-нидское и чисто греческое вооружение. Первая группа представлена рукоятями ахеменидских акинаков и бронзовыми наконечниками стрел несомненно восточного производства. Вторая - разнообразными предметами вооружения греков и муляжами зтого вооружения, изготовленными, судя по их миниатюрным или укрупненным размерам, специально для .посвящения в храм СПи-чикян, 1980, 1986].

Непосредственно к группам вотивных предметов ахеменидского искусства и вооружения примыкают многочисленные (их более 50) изделия и поделки из золота самой разнообразной формы, найденные в нижних слоях храма Окса. Нет твердых отправных данных для датировки ахеменидским периодом листового золота и таких предметов "длительного функционирования", как бляхи, пуговицы,, конические завершения шнуров и гвоздики, тогда.как их наличие говорит о большом количестве золотых изделий в кладовых сокровищницы храма Окса на раннем этапе его функционирования.

В выводах к части I диссертант подчеркивает, что художественный- уровень шедевров Клада Окса отражает особенности культуры ахеменидского Ирана, в них можно найти все черты, характерные для искусства Ахеменидов в целом! Внимательный анализ Клада- Окса показывает, что в нем представлены не только изготовленные на месте, но и привезенные из Западного Ирана предметы столичного искусства и храмовый инвентарь. Иными словами, . прямое отнесение всех предметов Клада Окса к

бактрийскому производству - это всего лишь шаткая реконструкция, к тому же противоречащая вещевой и монетной частям клада. Особенно четко зыбкость подобной реконструкции прослеживается на монетах, происходящих совершенно определенно в основном из удаленных от Бактрии малоазийских центров, с которыми Бактрия до прихода Александра вряд ли имела непосредственные контакты [Зеймаль, 19791. Автор отмечает, что исследование Клада Окса с самого начала велось в правильном направлении, но до раскрытия храма Окса не было исходных данных для выбора одного или нескольких альтернативных решений. Это проявлялось во многих вопросах, но особенно ярко - в проблеме отнесения к кладу монетной части находок, а также в оценке общей хронологии сокровищ.

Если не быть в плену ложной датировки (VI-IV вв.) предметов Клада Окса, а датировать их с самого начала VI до середины II в. до н.э. (по выделенным еще Р. Барнетом отдельным экземплярам с заведомо поздней датировкой III-II вв.) и не отбрасывать из состава клада принадлежащее ему монеты Панта-леона, Антимаха Теоса и Агафокла, то мы получим достаточно надежные хронологические рамки для всего Клада Окса. Это дает не только полное совпадение хронологии монет и вотивов клада, но и совпадение с данными, полученными при раскопках позднего, греко-бактрийского пола в храме Окса, где золотые пластины были найдены вместе со всеми чеканами греко-бакт-рийских царей, последним из которых был тот же Агафокл.

. Раскопанный Южнотаджикской экспедицией комплекс находок, открытых в храме Окса конца IV - начала III в., позволяет лишь: 1) установить место находки Клада Окса; 2) идентифицировать вещи и монеты из Клада Окса (по аналогии с найденными в храме) 1<ак посвятительные приношения, впоследствии изъятые из храма по ценности драгметалла и спрятанные вблизи него; 3) еще раз пересмотреть информацию, содержащуюся в самом. Кладе Окса, и выделить посвятительный характер всех входящих в него предметов; подчеркнуть достоверность чтения вотивной надписи Вахшу на перстне на основе греческого эквивалента в самом храме-Окса; 4) отнести более ранние по сравнению с постройкой храма Окса произведения искусства и оружие к пе-

репосвященным предметам, принесенным победоносными войсками Александра Македонского из другого храма и царских столичных сокровищниц Западного Ирана.

Амударьинский клад, отражая культуру Бактрии, вне всяких оговорок служит неотъемлемой частью истории искусства Таджикистана, поскольку он (согласно всем без исключения документированным свидетельствам) найден на его территории. При этом некоторые иа изделий наиболее.высокого художественного уровня действительно принадлежат к сокровищнице мирового искусства.

Часть II посвящена обзорам культуры эллинизма в Западном и Восточном Иране.

В главе 5 рассмотрены эллинистические памятники Западного Ирана. В 1962 г. Р. Гирюман, характеризуя восточно-эллинистическую культуру, подчеркивал, что иранский архитектор и скульптор довольствовались внешним сходством, не понимая и не пытаясь понять функционального назначения архитектурного объекта, который они копировали. Р. Гиршман недооценивал сформировавшееся в эллинистический период архитектурное койне; кроме того,• нет полной уверенности в том, что следует относить всех архитекторов и тем более скульпторов к иранцам. Приведенные им скульптуры в основном греческой работы, а храмы имеют все признаки иранской архитектуры. Методически неверный подход совместного рассмотрения вполне греческой скульптуры и архитеютуры типично восточных храмов огня позволил Р. Гиршману отнести их к греко-восточной архитектуре, хотя они, безусловно, должны рассматриваться в группе исконно иранских памятников.

Раздельное рассмотрение греческого влияния на эллинистическую культуру по всем видам искусства и архитектуры - такой подход свойственен отчасти и Д. Шлюмберже - дает совершенно разное соотношение греческого и восточного в каждом из видов искусства: архитектуре, скульптуре, прикладном искусстве, монетах. В архитектуре отчетливо видны автохтонные традиции иранской строительной практики. Длительное преобладание восточных черт в архитектуре связано с устойчивостью и жесткостью автохтонных религиозных и строительных

традиций, а также с несомненным участием местных мастеров в возведении греко-македонских сооружений. Определяющими факторами были и иные по сравнению со Средиземноморьем местные климатические условия, и ресурсы,, и строительный материал. Из-за слабых дождей применялись в основном местные традиционные перекрытия - плоские кровли.

В результате на большой территории Западного и Восточного Ирана возникло архитектурно-строительное койне с применением восточно-эллинистичекого ордера, в котором капитель -эллинская (ионического или коринфского ордера), база восточная (торовидная или колоколовидная), ствол колонн (не-каннелированный) - общий для еосточной и греческой периферийной архитектуры. Общий облик зданий, возведенных из сырцовых конструкций, с плоским перекрытием и новой колоннадой восточно-эллинистического ордера в целом был совершенно восточным.

В отличие от архитектуры в искусстве эллинизма крайне редки восточные влияния, синтез восточного и греческого не прослеживается. Искусство на западе и востоке Ирана почти исключительно греческое. '

Приведенные диссертантом многочисленные документы показали, что религиозный синкретизм свойствен не эллинистической., а эллинизированной культуре,'т. е. культуре, датируемой временем позже второй половины II в.. до н.э. А все приводимые здесь примеры действительно культового синкретизма выходят за хронологические рамки рассматриваемой нами эллинистической эпохи, но (что не менее существенно) они и территориально далеки от пределов собственно Ирана, особенно Восточного Ирана.

По не зависящим от археологов обстоятельствам поступление нового материала в Западном Иране почти полностью прекратилось. Благодаря археологическим открытиям большие карди-. нальные изменения произошли в Бактрии. Пци этом накопление материала по культуре эллинистической Бактрии, представленной до недавнего времени только нонетам!," было неожиданно быстрым. Там, где совсем недавно господствовали бесплотные схемы и реконструкции, сейчас мы видим вполне реальные про-

изведения подлинно эллинского искусства. В Бактрии было открыто два крупных центра эллинской культуры. Примечательно, что такими центрами оказались два первых города, которые удалось исследовать археологам на берегу Амударьи и ее притоков: Ай Ханум и Тахти Сангин.

Воссоздавая ретроспекцию эллинистического искусства Бактрии, мы стремились показать наиболее яркие памятники того времени в хронологичеЬкой последовательности.

В главе 6 дана краткая характеристика истории открытия Тахти Сангина - Каменного городишэ, известного по описаниям этих мест еще в прошлом веке. О находках в этих местах золотых изделий и намывании золота на правом берегу Амударьи много писали: Н. А. Мае в С1879], Н.И.ГЬкотило [1889], Д. Н. Ло-' гофет [19093, М. М. Дьяконов [1950, 1953]. Пробные растопочные иуфры экспедиции Б. П. Денике [1928] и А. М. Мандельштама [1956] не дали ощутимых результатов.

В 1976 г. небольшой отряд под руководством автора на цитадели Тахти Сангина сделал первые многообеидюшие находки посвятительного инвентаря в коридоре - сокровищнице храма Оке а. Исследование архитектурного комплекса храма Окса в целом [1976-1991 гг.] и включение его в- архитектурно-планировочный комплекс ахеменндских и селевкидских храмов огня дали новые, совершенно исключительные возможности для последующей работы над эволюцией .типологии плана и хронологической атрибуции иранских храмов огня. Полученная завершенная композиция храма Окса (51 х 50 м), ставшая эталонной, позволила подтвердить атрибуцию и надежность реконструкции известных в настоящее время около 10 иранских храмов огня, рас!сопаниых в конце прошлого и первой половине этого столетия, создать методику атрибуции на основе двух выявленных атешгах- "хранилищах печного огня", обязательно примы!савших к фасаду небольших помещений, что присуще всем храмам этого типа, дать новую реконструкцию храма огня в Персеполе, пересмотреть и прояснить назначение каждого из- помещений во внутренней структуре храмов, реконструировать процесс происходящих в них общественно-религиозных церемоний.

В главе 7 проанализирован тематический репертуар находок

эллинистического искусства, открытого в храме Окса. Большое место в сюжетной иконографии открытых скульптур занимают изображения богов, связанных с водной стихией. Рассмотренные изображения Марсия-Окса, Силена-Ахелоя и нимфы Гиппокампессы конкретизируют наши представления о религии и степени эллинизации Бактрии, о существовавшем в Бактрии, одном из несомненно крупных святилищ - храма Окса, богатом пантеоне божеств, с разнохарактерной, но почти исключительно эллинской иконографией.

На основе рассмотрения произведений крупной и мелкой пластики, скульптур и рельефов, открытых на Тахти Сангине,-от гигантской статуи из бронзы до 5 метров в высоту (сохранились лишь бронзовые ступни ног) до миниатюрного (в 3 см) бюста Александра Македонского, сделана попытка выявления особенностей бактрийской скульптуры конца IV - II в. Значительная группа статуарных портретов царей, правителей, сакральной и другой скульптуры, изваянной из местной необожженной глины и алебастра с последующей полихромной раскраской и золочением, свидетельствуют о творчестве скульпторов непосредственно на месте, что особенно ценно для истории культуры.

Исследования шедевров монументального и прикладного искусства, найденных в храме Окса, показало, что эллинистическое время, в период вхождения Бактрии в государство Се-левкидов, а затем в период самостоятельного Греко-Бакт-рийского государства контакты с греческт<й средиземноморскими городами были регулярны. Посредническая торговля, в результате которой золото с Алтая и слоновая кость из Индии попадали в Иран и Средиземноморье, способствовала расцвету ювелирного и косторезного ремесла. Иэдеврами малой пластики и монетного дела служат не только штемпели греко-бактрийско-го чекана, но и массовое производство малых форм в самой Бактрии. Торговля с северными номадами произведениями ювелирного искусства, в свою очередь, играла роль культурных контактов, где эллинские изделия находили широкий спрос.

Опубликованный диссертантом материал по истории культуры Бактрии со всей очевидностью показывает, что культуру этой

самой дальней страны греческой ойкумены ни в коем случае, нельзя назвать провинциальной уничижительном смысле. Экономическое богатство Бактрии, достижения ее культуры, открытые в короткое время археологами, не уступают центральным областям Ирана, намного превосходя достижения ряда других стран, менее удаленных от "столичных" эталонных средиземноморских центров.

В главе 8 автором рассмотрены архитектурные памятники Ай Ханум. Греко-бактрийский город Ай Ханум - крупнейшее открытие за всю короткую историю исследования эллинизма на Востоке. Французским археологам посчастливилось выявить градостроительные принципы и планировочные решения разнообразных типов общественных, культурных, оборонительных и жилых сооружений, произведения искусства, памятники письменной культуры и греческий быт античного города, т. е. в основных чертах все, что доступно при археологических и исторических исследованиях. Действительно, открытия на самой отдаленной восточной окраине греческой диаспоры оказались наиболее показательны: никто не мог рассчитывать найти столь богатый греческий город, во многих отношениях образцовый для эллинистического мира в целом и по своей информативности не уступающий полисам Греции, которые изучаются уже целое столетие. Рассмотрено большое направление традиционной и, в то же время, совершенно обновленной культуры во всем многообразии античных памятников, скульптуры, выполненной в разных материалах, лапидарных и письменных источников эпохи эллинизма.

Центральная улица длиной около 1700 м, идушдя с юга Ай Ханум на северо-восток параллельно Пянджу, отделяет нижний город от верхнего и среднего. Центральную часть нижней первой надпойменной террасы занимает административный квартал -дворец, героон, гимнасий и другие общественные сооружения. На нижней террасе сохранились береговые сооружения, окаймленные подпорной стеной. Это бассейн и гимнасий и примыкающий к ним с севера береговой фонтан с зооморфными головами -сливами водостоков, открытыми на берегу реки, прямо у воды. К северу от дворца расположены, священный участок героона Ки-

нея-ктиста,. основателя города, и мавзолей. Разделяющая мавзолеи поперечная улица, перпендикулярная главной, завершается пропилеями, обращенными на восток, к главной улице.

В юго-восточном углу квартала героона раскопано святилище со своим небольшим теменосом и примыкающими к ограде по периметру служебными помещениями. Южная часть города была занята жилой застройкой.

В главе 9 диссертантом дан обзор памятников искусства Ай Ханум. Искусство Ай Ханум представлено в основном скульптурой во всем многообразии ее жанров и стилей эллинистической эпохи. Особую приверженность скульпторы Ай Ханум испытывали все же к глиняной и каменной скульптуре, а также к смешанной акролитной технике с применением привозного мрамора, отсутствующего в Бактрии, а из бронзы изготовлялись небольшие статуэтки.

Памятники, опубликованные П. Бернаром, представлены почти исключительно античной школой ваяния, что также показательно. Как неоднократно подчеркивает сам исследователь, скульптуры сделаны, несомненно, греками . При этом очевидно, что делались они на месте, непосредственно на городище, которое сейчас носит название Ай Ханум. К этому следует добавить, что в скульптуре Ай Ханум отчетливо прослеживаются ма-лоаэийские традиции.

Выводы П. Бернара и А. П. Франкфора о несомненности и непрерывности культурных связей Бактрии Селевкидского периода с Малой Азией (шире - со всем Восточным Средиземноморьем), Се-левкидской Сирией и Пголемеевским Египтом абсолютно совпадают с нашим мнением, которое неоднократно высказывалось в публикуемых статьях по искусству Тахти Сангина. Наши выводы еще конкретнее подтверждаются найденными п Ай Ханум разнообразными письменными источниками, наиболее достоверными и информативными памятниками культурного наследия античности.

Глава 10 посвящена эпиграфике Ай Ханум, богатой по своей информативности и разнообразию. Она представлена лапидарными надписями, выбитыми на камне, дкшгати - надписями, сделанными' чернилами на черепках, и отпечатками папирусов на глине. По своему характеру - это посвящения богам Герпесу и Гергис-

лу, пять дельфийских максимов и посвящение Клеарха священному участку Кинея, а также хозяйственные и финансовые документы поступлений в сокровищницу города, философский диалог школы Платона или Аристотеля и драматическое стихотворное произведение.

Лапидарные памятники Ай Ханум были опубликованы Л Ровером, дипинти - П. Бернаром и К. Рапэном с комментариями Ф. Грене, а отпечатки папирусов - К Рапэном с привлечением видных французских специалистов по папирологии, эпиграфике и античной философии.

Предложенная Л. Робером на основании эллинистических аналогий датировка надписи-посвящения Гераклу и Гермесу серединой 111 в. до н. э. сомнений ни у кого не вызывает. Две другие надписи, выбитые, на лицевой стороне одного блога, были совершенно самостоятельными по содержанию памятникам-.!. Текст слева, выбитый курсивным письмом, представлял собой эпиграмму - посвящение Клеарха теменосу Кинея. . Второй текст, представляющий собой пять дельфийских максимов, выбитых на правой части камня монументально-курсивным письмом, является экзертацией для каждого периода жизни человека, которой должен следовать эллин.

Уникальные дипинти ' были найдены среди множества ваз, разбитых при. пожаре сокровищницы. Помимо сведений о статусе и функциях чиновников, они принесли ва-чзшэ ономастические данные. ' Некоторые имена, представленные в Ай Ханум, характерны .для македонцев и жителей Северной Греции: Лисаний, Трибалл, Мэлосс. Другие, наоборот, явно иранского происхождения: Оксебоак, Оксюбадз, Айтат, Арванд, Ксатран, Оман и др. Бросается в глаза, что среди иранских имен есть и тео-форные, производные от имени водного божества Оке.

Самой высокой оценки заслуживает открытие и прочтение отпечатка папируса, в археологической практике осуществленное впервые. С чисто археологической "точки зрения оно представляется самым замечательным техническим достижением из всего того, что сделано археологами в Бактрии. Заслуживает самой высокой оценки работа К. Рапэна, П. Адо и других исследователей, участвовавших . в виртуозкой реконструкции

текста папируса.

Общие выводы, сделанные в комментарии П. Адо, не должны вызывать сомнения даже по отдельно восстановленным словам -перед нами явно текст философского диалога, тем более, что в атрибуции самого автора этого текста П. Адо очень осторожен.

Выводы к части II содержат итоговые результаты анализа архитектуры и произведений греко-бактрийског'о искусства на Тахти Сангине и Ай Ханум: . •

1. Создатели греко-бактрийской культуры в своем творчестве опирались на широкий круг ввезенных и трофейных произведений греческого и ахеменидского искусства, т. е. произведения предшествующей эпохи прямо или опосредованно влияли на формирование греко-бактрийского стиля.

2. Стимулятором эллинизации искусства и культуры Бактрии после 329 г. до н. э. были: насильственное установление политической власти македонян, основание новых эллинских городов и крепостей, в архитектуре которых преобладали местные и восточные влияния.

3. В эллинистическое время, в период вхождения Бактрии в государство Селевкидов, и затем, во время самостоятельного Греко-Бактрийского государства, контакты с греческими городами Средиземноморья были регулярными. Они обеспечивались последующими волнами притока греческих контингентов в Среднюю Азию после греко-македонского завоевания, о чем свидетельствуют художественные школы, оформившиеся под непосредственным влиянием современных им образцов селевкидско- • го и малоазийского искусства.

4. Образование архитектурного и художественного восточно-эллинистического койне на гигантской ■ территории способствовало развитию изобразительного искусства и расцвету местных школ.

5.. Скульптуры Тахти Сангина и Ай Ханум, изваянные из. местной глины и алебастра, т. е. из материала весьма хрупкого и непригодного для транспортировки, указывают на местное происхождение высокохудожественных памятников искусства.

6. Посредническая греко-бактрийская торговля с Алтаем, Индией, Ираном, Парфией и городами малоазийского побережья

не только способствовала расцвету ювелирного и костереэного ремесла, о чем свидетельствуют находки на Тахти Сангине, но и играла роль культурных контактов, при которых эллинские изделия повсеместно находили широкий спрос.

7. Уникальные находки замечательных произведений искусства на Тахти Сангине и Ай Ханум обогатили наше знание о древней культуре Таджикистана, Средней Азии и Афганистана. Но значение их намного шире: перед нами яркие и недвусмысленные свидетельства тесных взаимосвязей Средней Азии и стран зарубежного Востока и Средиземноморья.

8. Открытие в Ай Ханум и на Тахти Сангине целого ряда выдающихся памятников мирового искусства зримо дополняет известия античных авторов о целом культурно-историческом этапе в жизни народов Средней Азии и Афганистана.

9. На правобережье Окса - Амударьи, так же как и на левом берегу реки, не только писали по-гречески, но и (теперь это ясно) умели говорить на греческом языке и почитали греческих богов. Сила античной традиции была в кушанский период настолько велика, что гипотеза о том, что элементы этой культуры могли существовать и после падения кушанского государства, ныне представляется очень правдоподобной.

Таким образом, нейосредственные постоянные контакты бактрийцев с эллинским миром возникли в период вторжения войск Александра Македонского в Бактрию, где были оставлены значительные контингенты колонистов (более 20 тыс.).. Эллинская культура сохраняла в целом свои традиции на всем протяжении двухсотлетнего политического господства македонцев на Востоке. Преобладание эллинских традиций в культуре и искусстве было обусловлено сложившейся в эллинистический период социальной и политической структурой, "когда вертикальная социальная мобильность в качестве непременного условия требовала восприятия эллинской культуры" [Кошеленко, 1979]. Историко-культурологический парадокс состоял в том, что широкие массы восприняли по-настоящему эллинскую культуру не тогда, когда требование ее восприятия было обязательным, насильственным, и подкреплялось правительственной властью греко-македонцев, а уже после ее падения.

С падением греческого господства начался мощный процесс возрождения местных культур, ' возвращение к древнему автохтонному искусству, берущему начало из более близких по духу ахеменидских (восточных) традиций. Поэтому невозможно согласиться с мнением Д. Шлюмберже, который к грекам относит всех тех, кто говорил и писал по-гречески и вел греческий образ жизни, будь то парфянин или бактриец. Эпитет эллинофил очень точно отражал только образованность, например, парфянских династов, возводящих свое происхождение к Ахемени-дам, а вовсе не их этнические притязания.

Этот своеобразный "постгреческий" ренессанс - возвращение и возрождение старых восточных традиций - достаточно хорошо изучен. Д. Шлюмберже проанализировал громадный материал "постгреческих" культур по обеим сторонам Евфрата. Характеризуя "постгреческие" и "постэллинистические" культуры по регионам, Д. Шлюмберже ввел обобщающий термин - эллинизированная культура. Этот термин представляется вполне приемле- ' мым, если учитывать то главное, выделяемое Д. Шлюмберже особо, обстоятельство, что на смену греко-македонскому правлению повсеместно пришли к господству иранские династии, и с их приходом непосредственно и связана новая "эллинизированная" культура [Шлюмберже, 1985].

Заключение резюмирует основные наблюдения по истории и культуре Бактрии ахеменидского и эллинистического периодов. Автор приходит к выводу, что при всем различии этих двух эпох в их политической и культурной жизни существовала не- . расторжимая связь, преемственность и даже намеренное копирование несокрушимых ахеменидских традиций в наиболее важных направлениях - политической организации государства и в самом монументальном из искусств - архитектуре.

Политическая организация Бактрии была уменьшенной копией политической организации империи Ахеменидов. Это объясняется, непосредственной связью царского дома с qarpanaMH Бактрии: ею правили Таниоксарк, сын Кира Великого, братья Дария, Ксеркса, Артаксеркса I, вплоть до родственника Дария III Бесса (Артаксеркса IV), казненного Александром.

Предметы материальной'культуры, найденные в Бактрии в

составе Клада Окса, являют собой примеры высоких шедевров ахеменидского искусства. Но именно высокое художественное достоинство бактрийских находок препятствовало правильному пониманию сокровища и истолкованию éro как принадлежащего к культуре Бактрии. При всей эклектичности набора и стиля предметов, составляющих Клад Окса, назначение их проясняют количественно превалирующие прямоугольные золотые пластины с гравированными изображениями жрецов, и донаторов. Они позволяют атрибутировать Клад Окса как изъятое из святилища храмовое сокровище. Для более точной идентификации назначения Клада Окса исходной информацией послужили произведения искусства, найденные в храме Окса на Тахти Сангине, сделанные с 1976 по 1991 г. Южнотаджикской экспедицией.

Локализация Клада Окса, синхронное соответствие его составляющих предметов ахеменидскиы и греко-бактрийским находкам в храме Окса, но главное - совокупное рассмотрение сокровищ как вотивов храма, имеющих культовое назначение, позволило с уверенностью выбрать одну из альтернативных версий, которые высказывались учеными ранее: Клад Окса первоначально был храмовым сокровищем. Следовательно, он назван, хотя и случайно, но верно.

В связи с открытием в храме Окса посвящения на древнегреческом языке " По обету Атросок посвятил Оксу" для атрибуции Клада Окса особое значение приобретает адекватное посвя-шрние Оксу-Вахшу, выгравированное на перстне из Клада Окса (N 105): • " Вахту", прочтение которого стало общепризнанным СИ. Маркварт, В. А. Лившиц, Е. ЕЗеймаль, Ф. Грене и др. ].

Произведения искусства Тахти Сангина и Ай Ханум в полной мере дают представление о монументальном ' искусстве эллинистической Бактрии, о котором до недавнего времени- можно было судить лишь по прекрасным изображениям на греко-бакт-рийских монетах. Теперь, не строя никаких умозрительных реконструкций, а опираясь на многочисленные и разнообразные памятники монументального и прикладного искусства, открытые раскопками, "греко-бактрийский мираж" можно считать рассеянным.

В Приложении из многочисленных фрагментов реконструиро-

ван возможно взаимосвязанный текст истории жреческого рода Бранхидов на основе анализа античной традиции, правдиво утверждавшей о существовании на границах Бактрии, недалеко от реки Оке, города Бранхидов. Поводом для исследования послужили дипинти, найденные И. Т. Круг липовой в Дильберджине (Северный Афганистан), с читаемым именем - Бранхиды.

По теме диссертации опубликованы следующие работы: Книги и брошюры:

1. Культура Бактрии (ахеменидский и эллинистический периоды) . Очерки. - М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1991. - 343 е., 55 ил., 17 рис. (20 п. л.).

2.' Oxos-Schatz und -Tempel., . Achaemenidische Kunst in Mittelasien // Bd. 1 der Reihe "Antike in der Moderne". 1991. Berlin: Akademie Verlag GmbH. 1991. - 250 S. , 35 Abb. (15 п. л.).

3. Малая Азия - Северное Причерноморье. Античные традиции и влияния. - М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1984. - 294 с., 100 рис. (18,5 п. л.).

4. Традиции Востока в древнеармянской архитектуре //. II Международный симпозиум по армянскому искусству. - Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1978. - 12 с. (0,75 п. Л.).

Статьи: •,.-...

5. Торовидные базы (происхождение, хронология) // Искусство и культура Средней Азии и Кавказа. - М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1979. - С. '57-61 (0,5 п. л.).

6. Элементы восточного ордера в Колхиде 'и Иберии (к постановке вопроса о культурной общности Северного Закавказья с древними-цивилизациями зарубежного Востока) // VIII Всесоюзная конференция по древнему Востоку, посвященная памяти академика В. В. Струве. Тез. докл. - М. „ 1979. - С. 69-71 (0,2 п, л.).

7. Кушанские Эроты // ВДИ. - 1979. - N 2. - С. 89-109 (1,5 п. л.). , - Совместно с Литвинским Б. А.

8. Ножны ксифосов и махайр в Северной Бактрии // Со-

ветская археология. - 1980. - N 4. - С. 202-212 (1 п. л.).'

9. Археологические открытия на юге Таджикистана //.Вестник АН СССР. - 1980. - N 7. - С. 124-133 (0,75 п. л.). - Совместно с Литвинским Б. А.

10. Второе открытие Бактрии // Азия и Африка сегодня. -1980. - N 9. - С. 60-62 (0,5 п.л.). - Совместно с ЛИтвинским Б. А.

11. Шедевры искусства храма Окса как источник информации о внешних культурных контактах Бактрии // Тез. конф. ГМИНЙ Культурные взаимосвязи народов Средней Азии с окружающим миром в древности и средневековье. - М., 1981. - С. 124-126 (0,1 п. л.).

12. Бактрия: новые находки археологов // Азия и Африка сегодня. - 1981. 1 N.12. - С. 57-58 ( 0,5 п. л.). - Совместно с Литвинским Б. А.

13. Ножны акинака из Бактрии // ВДИ. - 1981. - N 3. - С. 87-110 (2 п.л.). - Совместно с Литвинским Б.А.

14. Тахти Сангин - Каменное городище (Раскопки 1976-1978 гг. ) // Культура и искусство древнего Хорезма - М. : Наука, Главная редакция•восточной литературы, 1981. - С. 195-212 (1 п. л. ). - Совместно с Литвинским Б. А.

15. Découvertes dans un sanctuaire du dieu Oxus de la Bactriane septentrionale // Revue archéologique. - 1981. - N 2. - P. 195-216. (2 П.Л.). - Совместно с Литвинским Б. A.

16. 'The Temple of the Oxus // Journal of the . Royal Asiatic Society of Great Britain, - 1981. - N 2. P. 133-167 ( 3 п. л.). - Совместно с Литвинским Б. A.

17. Возобновление' работ на Каменном городище // Археологические работы в Таджикистане. Вып. XVI (1976). - Душанбе, 1982. - С. 73-83 (0,6 п. л. ).

18. Первые открытия памятников искусства^ античной Бактрии // Панорама искусств. - М. : Советский художник, 1982. -N5. - С. 221-232 (1,5 п. Л.).

19. An Akinak Scabbard frdm Bactria // Soviet Anthropology and Archeology. Recent Soviet Work on the Scythians and Kelated Ancient Civilizations. A Journal of Translations. Vol. XXI, N 1-2, Summer-Fall. - 1982. - P.

139-182 (3 п. л.)- - Совместно с Литвинским Б. А.

20. Датировка ионийской капители из храма Окса // Бакт-рия - Тохаристан на древнем и средневековом Востоке. Тез. докл. конф. , ' посвященной десятилетию Южнотаджикской археологической экспедиции. - М. , 1983. -• С. 63-65 (0,1 п. л.).

21. Monuments of Art from the Sanctuary of the Oxus (Northern Bactria) //, Acta Antiqua Academi'ae Scientiarum Hungaricae. Т. XXVIII, fasc. 1-4. - Budapest, 1983. - P. 25-83 (6 п. л.). - Совместно с Литвинским Б. A.

22. Александр - Геракл (Греко-бактрийский портрет великого полководца) // Советская археология. - 1983. - N 1. -С. 80-89 (1 п. л.).

23. Городище Тахти-Сангин // Шедевры древнего искусства и культуры Таджикистана. Материалы Южнотаджикской археологической экспедиции. Каталог выставки. М., 1983. - С. 21-30 (0,5 п. л.).

24. Раскопки Каменного городища в 1977 г. // Археологические работы в Таджикистане. Вып. XVII (1977). - Душанбе,

1983. - С. 95-109 (0,6 п. л.).

25. ■ Городище Тахти Сангин // Живопись и скульптура Таджикистана. Древность и средние века. Каталог выставки. - Л.,

1984. - С. 8-11 (0,3 п. л.).

26.. Искусство первобытного общества и древнейших государств на территории СССР. Приложение // Искусство народов СССР 1960-1977 гг. - М.: Изобразительное искусство, 1984. -Т. 9. - Кн. 2. - С. 355-357 ( 0,3 п. л.).

27. Культовая античная архитектура Европейского и Азиатского Боспора // Античная культура Северного Причерноморья. -Киев: АН УкрССР, 1984. - С. 88-104 (1 п. л.). -

28. Раскопки на Каменном городище в 1978 г. // Археоло-гичесие работы в Таджикистане. Вып. XVIII (1978). - Душанбе, 1984. - С. 102-115 (0,6 п. л.).

29. Эллинистическая- глиняная скульптура храма Окса // Второй Всесоюзный симпозиум по проблемам эллинистической культуры на Востоке. Тез. докл. - Ереван, 1984. - С. 51-53 (0,2 п. л.).

30. Бактрийский город Тахти Сангин. Древние взаимосвязи

и культурный синтез // Курьер ЮНЕСКО. - 1985. -. N 8. - С: 22-25 (0,8 п. л.). - Совместно-с Литвинский Б. А. (на 31 языках Организации'Объединенных Наций).

31. Городище Тахти-Сангин. Южный Таджикистан в последних веках до н.э. - начале н. э/ // Древности Таджикистана. Каталог выставки Гос. Эрмитаяа. - Душанбе: Дониш, 1985. - С. 69-99 (2 п.л.).

'32. Произведения .ахеменидского- времени в храме Окса // Творческое наследие народов Средней Азии в памятниках искусства, архитектуры и археологии. Тез. докл. - Ташкент, 1985. - С. 99-100 (0,1 п. Л.).

33. Открытие шедевров Бактрийского искусства // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1983. - M. -JL : Наука, 1985. - С. 508-520 (1,5 п. л.). - Совместно с Литвинским Б. А.

34. Бозьевти хизонаи Ому (Открытие сокровищ Окса) // Са-дои шарк. - Душанбе: Комбината полиграфии, 1985. - N 3. - С. 78-85 (1 п. л.). - (на тадж. яз.) -

35. Les composantes de la culture gréco-bactrienne (D'après les mate'riaux du Temple de l'Oxus a Takhti-Sangin) // Actes du Colloque franeo-sovietique. L'archéologie de la Bactriane ancienne. Dilshanbe (U.R.S.S.), 27 octobre - 3 novembre 1982. - Paris: Éditions du CNRS, 1985. - P. 281-283 (0,5 п. л. ).•

36. ' Парадные ножны греко-бактрийских мечей // Проблемы античной'культуры. - М.: Наука, .1986. - С. 264-272 (0,8 п. л. ).

37. Эллинское в храме Окса (Северная Бактрия) // Городская среда и культура Бакгрии-Тохаристана и Согда. Тез. докл. советско-французского коллоквиума. Самарканд, 24-30 августа 1986 г. - Ташкент, 1986. - С. 81-83 (0,1 п. л.).

38. Пешррная культовая архитектура Восточного Туркестана // Восточный Туркестан и Средняя Азия в системе культур древнего и средневекового Востока. - М. : Наука, Главная редакция восточной литературы, 1986. - С. 81-125 (4 п.л.). -Совместно с Литвинским Б. А.

39. Греко-бактрийские алтари храма Окса (Северная Бакт-

рия) // Информ. бюл. / Международная ассоциация по изучению культур Центральной Азии. - М.: Наука, 1987. - Вып. 12. - С. 65-75 (1 п. л.).

40. Композиция храма Окса в контексте архитектурных сопоставлений // Информ. бюл. / Международная ассоциация по изучению культур Центральной Азии. - М.: Наука, 1987. - Вып. 12. - С. 49-64 (1 п. л.).

41. Клад Окса и храм Окса // Советское востоковедение. Проблемы и перспективы. - М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1988. - С. 35-43 (1 п.л.).

42. Храм Окса на Тахти Сангине (Раскопки 1981 г. в Коба-диенском районе) // Археологические работы в Таджикистане. Вып. XXI (1981). - Душанбе, 1988. - С. 264-276 (0,8 п. л.).

43. Рец. на кн.: Шшомберже Д.' Эллинизированный Восток. Греческое Искусство и его наследники в несредиземноморской Азии. - М.: Советский художник, 1988. - Вып. 24. - С. 430-437 ( 0,8 п. Л.).

. 44. Открытие теменоса храма Окса (Северная Бактрия) // ВДИ. - 1989. - N 4. - С. 113-116 (0,6 п. Л.)."

45.. Храм огня в Персеполе. Композиция, дата, атрибуция // Информ. бюл. / Международная ассоциация по изучению культур Центральной Азии. - М.: Наука, 1988. - Вып. 16. - С. 45-58 (1 п.л.).

46. Алтарно-башенное сооружение храма Окса // Ученые записки Комиссии по изучению памятников цивилизаций древнего и средневекового Востока Всесоюзной ассоциации востоковедов. Археологические источники. - М., 1989. - С. 177-194 (1,5 п. л.). - Совместно с Керзумом А. П.

47. Греческие божества в эллинистической эпиграфике и. изобразительном искусстве Западного и Восточного Ирана // Историко-филологический журнал. Вып. 125. - Ереван, 1989. -N 3. .- С. 48-55 (1 п.л.). - Совместно с Шэловым-Коведяевым. Ф. В.

48. Рец. на кн.: Holt F. L. Alexander the Great and Bactria / Kfoemosyne. Bibliotheca Classica Batava Leiden, 1988. 114 р. // ВДИ. - 1990. - N 4. - C. 165-172 (0,8 п. Л.).

49. Sud-Tadschikistan um die Zeitenwende // Kunst

t

Mittelasiens. In der Zeit Alexander d. Gr. bis zum Islam.' Staatliches Museum für Volkerkunde. - München: Zürichsee Druckerei Stäfa, 1990. - S. 32-50 (In. л.).

50. Город Бранхидов // БДИ. - 1991. - N 2. - С. 168-181 (1 П.Л.).