автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Культурно-исторический процесс в эпоху средней бронзы на территории Нижнего Поволжья

Полный текст автореферата диссертации по теме "Культурно-исторический процесс в эпоху средней бронзы на территории Нижнего Поволжья"

На нравах рукописи

КИЯШКО Алексей Владимирович

КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС

В ЭПОХУ СРЕДНЕЙ БРОНЗЫ НА ТЕРРИТОРИИ НИЖНЕГО ПОВОЛЖЬЯ (по материалам погребальных памятников)

07.00.06 — археология

/с

«ьЛе» '

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Санкт-Петербург — 2003

Работа выполнена в Волгоградском государственном педагогическом университете.

Официальные оппоненты: д-р ист. наук, проф. Синюк

Арсен Тигранович;

д-р ист. наук Цергачёв Валентин Анисимович;

д-р ист. наук Марченко Константин Константинович.

Ведущая организация — Волгоградский государственный

университет.

Защита состоится 12 ноября 2003 г. в 14 час. на заседании диссертационного совета Д 002.052.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Институте истории материальной культуры РАН по адресу: С.-Петербург, Дворцовая набережная, 18.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории материальной культуры РАН.

Автореферат разослан <2 октября 2003 г.

Ученый секретарь Л^ШУ]___

диссертационного совета { —^

канд. ист. наук П. Е. Нехорошее

15"! 2. 4 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. В настоящее время одной из основных задач исследования восточноевропейского бронзового века является переход от изучения отдельных археологических культур и создания региональных периодизаций к реконструкции общей картины культурно-исторических процессов. Такой опыт предпринят на материалах эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья. При этом был учтен характер культурных влияний в эту эпоху, центром которых являлся Северный Кавказ, а также специфика наших источников, которые почти исключительно представлены погребениями (Кияшко В. Я., Кияшко А. В., 1992). Немногочисленные поселения изучаемого периода в Нижнем Поволжье пока исследованы слабо (Гуренко Л. В., Кияшко А. В., Шенда-ков Г. Н., 2001; Кияшко А. В., 20026).

Восточными регионами распространения северокавказских импульсов стало Нижнее Поволжье вместе с прилегающими волго-донскими и волго-уральскими степями (Кияшко А. В., 2002а). Взаимодействие населения этих районов степи с Кавказом было более интенсивным, чем у западных племен Северного Причерноморья. Последние были в основном пассивной средой кавказского влияния. На востоке же наблюдаются творческая переработка и усвоение этих воздействий, например появление элитных курганов Оренбуржья и Самарской Луки, начало деятельности Каргалинского горно-металлургического центра (Н. Л. Моргунова, И. Б. Васильев, Е. Н. Черных). В результате синтеза кавказских и местных традиций здесь возникают культуры (полтавкинская, волго-донская), носители которых продвигаются в юго-западном направлении и уже сами влияют на племена Предкавказья.

Изучаемая территория может быть представлена как соединение двух регионов. Прежде всего, это меридионально-вытянутый бассейн Нижней Волги с прилегающими полупустынными и степными пространствами, которые на западе переходят в левобережное Подонье, а на востоке подступают к излучине р.Урал и к Самарскому Поволжью. Здесь Нижневолжский регион сменяет узкая полоса степного Волго-Уралья между левым притоком Волги р. Самарой на севере и средним течением р. Урал с притоком Илеком на юге.

В культурно-историческом отношении территория волго-дон-

ртеташшш^иьши

БИБЛИОТЕКА I

ies\

ских и волго-уральских степей, насы

СП

о»

водными артериями, была удобным коридором для скотоводческих племен бронзового века. Она соединяла две части степной зоны Евразии, население каждой из которых в эпоху палеометалла обладало собственной горнорудной базой и культурным своеобразием. Речь идет о причерноморско-каспийских степях с Карпатами и Кавказом и о южносибирско-казахстанских степях с Уралом и Алтаем. Кроме того, каждый из этих регионов представлял собой северную периферию пояса Великих цивилизаций. Для европейских степных племен таковыми являлись ранние государственные образования Малой Азии и Ближнего Востока, а для азиатских скотоводов — земледельческие общества Средней Азии.

Однако в эпоху ранней и средней бронзы до распространения колесниц и развитых форм кочевого скотоводства возможны были лишь косвенные контакты и только опосредованное взаимодействие между этими центрами и обитателями евразийских степей. Гораздо более значимым оказалось последовательное функционирование в эпоху бронзы очагов культурного развития, которые опирались на внутрирегиональные горно-металлургические ресурсы (прежде всего, месторождения Северного Кавказа и Южного Приуралья). Эти центры аккумулировали, воплощали в материальной культуре и ретранслировали, вплоть до периферийных районов, передовые технические и идейные стандарты.

В этом отношении волго-донские и волго-уральские степи представляли собой связующее звено, контактную зону двух вышеназванных культурных регионов. Древности изучаемой территории отразили динамику взаимодействия степного населения в эпоху средней бронзы. Этот процесс практически невозможно отобразить, используя привычный понятийный аппарат археологии, нацеленный на создание статичной картины археологических культур (Кияшко А. В., 1995; 2000а; 2001а; 2002а). От реализации новых концептуальных подходов и методов, по всей вероятности, зависит продвижение вперед в исследовании культурно-исторических процессов бронзового века. В то же время данная работа имеет прикладной характер и не может вместить специальный методологический анализ всего используемого понятийного аппарата.

Степень изученности темы. Памятники эпохи средней бронзы волго-донских и волго-уральских степей оказались в центре внимания отечественных и зарубежных археологов почти столетие тому назад, сразу после ключевых для понимания бронзово-

го века Восточной Европы работ В. А. Городцова (Tallgren A.M., Рыков П.С., Rau Р.). Начиная с середины XX в., в ходе новостро-ечных исследований, происходило быстрое, скачкообразное пополнение фонда источников, которые стали опорой фундаментальных исследований эпохи бронзы Нижнего Поволжья (Крив-цова-Гракова О. А., Качалова Н. К., Мерперт Н. Я., Häusler А., Шилов В. П., Jones-Bley К. и др.). В последние десятилетия появилось много работ по культурам и отдельным категориям находок эпохи бронзы степного Поволжья (Фисенко В. А., Васильев И. Б., Мельник В. И., Кузнецов П. Ф., Турецкий М. А., Моча-лов О. Д. и др.). Перспектива дальнейшего изучения этих памятников обеспечена определенными успехами в области теории культурного развития в целом и археологической культуры в частности (Мерперт Н. Я., Арутюнов С. А., Бочкарев В. С., Массой В. М. и др.).

В истории археологии степного Поволжья было, по крайней мере, три периода активизации раскопок, результаты которых стимулировали дискуссии по проблематике бронзового века. Имеются в виду работы П. С. Рыкова и его учеников в 20—30-е годы прошлого века, обширные раскопки курганных могильников Заволжья в 50-е годы (И. В. Синицын, К. Ф. Смирнов, В. П. Шилов), а также открытие в 70—80-х годах богатых ямно-полтавкинских комплексов Волго-Уралья (Васильев И. Б., Моргунова Н. Д., Кравцов А. Ю. и др.).

Одним из первых подвергся обсуждению вопрос о степени культурной общности местных памятников и об их взаимосвязи с уже известными материалами соседних территорий (Рыков П. С.). Ученый признал существование в Поволжье ямной культуры, а последующее развитие региона представил особой хвалыиской культурой (стадии А, В и С). Архаичный, сходный с ямным, обряд некоторых погребений стадии А, а также близость их инвентаря катакомбным памятникам Северского Донца позволили П. Pay обособить эти комплексы в так называемую полтавкин-скую ступень (Poltavker Stufe), переходную от ямных к собственно хвалынским (срубным) древностям.

В дальнейшем основные дискуссии по начальным периодам бронзового века Нижнего Поволжья разворачиваются вокруг пол-тавкинских материалов. Споры идут о таксономическом уровне этих памятников; об их периодизации и соотношении с ямной и ката-комбной культурами; о роли в сложении срубной культуры и т. д.

Большинство исследователей старшего поколения (Мер-пертН. Я., Шилов В. П.) считали полтавкинские памятники ступенью (группой), переходным звеном от ямной к срубной культуре или даже раннесрубными памятниками (Синицын И. В.). Однако в работах Н. К. Качаловой, начиная с 1967 г., появляется термин «полтавкинская культура», который в 70-е годы в исследованиях И. Б. Васильева трансформируется в «полтавкинскую культурно-историческую общность». Речь уже идет о четырех локальных вариантах в рамках полтавкинской общности (нижневолжский, средневолжский, приуральский и прикаспийский), каждый из которых проходил в своем развитии несколько этапов. Впоследствии эта концепция была развита в работах П. Ф. Кузнецова.

Но в те же годы ряд ученых высказали скепсис в отношении такой расширительной трактовки полтавкинских памятников. Сначала появилась идея о своего рода очистке полтавкинской культуры от комплексов катакомбной культуры, составлявших ее поздний пласт (Мельник В. И.). Затем последовала отрицательная реакция на включение в состав полтавкинской общности материалов Приуралья (Моргунова Н. Л., Шилов В. П.). Наконец, раннеполтавкинские памятники были интерпретированы кяк по-зднеямные, что вкупе с позицией В. И. Мельника лишало полтавкинскую культуру права на существование (Турецкий М. А.). В последнем случае подчеркивалось единообразие обряда ямных и полтавкинских погребений.

Естественно, что у сторонников «полтавкинской культурно-исторической общности» в ответ на критику нашлись контраргументы (Качалова Н. К., Васильев И. Б.). Особенно убедительны возражения Н. К. Качаловой о различии полтавкинской и ямной керамики. Исследовательница в одной из последних своих работ по-прежнему настаивает на широкой пространственно-временной оценке полтавкинских материалов.

Следует отметить, что в спорах оппонентов наблюдается чрезвычайный терминологический разнобой и неустойчивый, подвижный характер критериев. Обрядовые и керамические признаки рассматриваются как однопорядковые; зачастую речь идет о контактах полтавкинских племен с «катакомбными», хотя хорошо известен гораздо более сложный в локальном и хронологическом отношении состав катакомбной общности.

В 90-х годах XX в. сформировалось более адекватное представление о культурной принадлежности так называемых поздне-полтавкинских памятников. Они были осмыслены как местный, волго-донской, вариант катакомбной культуры (Филипченко В. В., Малов Н. М.; Кияшко А. В., 1996, 20006).

Гораздо менее дискуссионным было изучение памятников ямной культуры волго-донских и волго-уральских степей, хотя, по всей вероятности, научные баталии здесь еще предстоят в будущем. Работы Н. Я. Мерперта по данной проблематике имели большое влияние на развитие науки на рубеже 60—70 годов XX в. Они сформировали общее представление о последовательности развития ямной культуры Волго-Урэлья, а также о ее ведущей роли в системе древнеямных памятников Северного Причерноморья. В то же время степень культурного единства «трех хронологических этапов развития древнеямной культурно-исторической области» осталась до конца не выясненной. Особенно это касается, на наш взгляд, наиболее длительного «раннего обще-древнеямного горизонта» и последующих стадий.

По-видимому, сами «культурно-исторические области (общности)» трех городцовских культур вместе с полтавкинской, а также методика их выделения во многом стали фактами историографии. Прежде исследователи, при явном дефиците и лакунарности материалов, на основе преимущественного анализа памятников одного региона (будь то древности волго-уральские ям-ные или донецкие катакомбные, или нижневолжские срубные, либо яолтавкинские) совершали «широкий охват» южнорусских степей рамками той или иной общности, объясняя ее возникновение лишь «особенностями скотоводческого уклада хозяйства» (Кияшко А. В., 2002а).

Нынешняя достаточно равномерная степень изученности территорий, разработанность региональных периодизаций бронзового века делает актуальным поиск новых, более сложных и многофакторных моделей развития. Они могут сочетать разного уровня эволюционные и миграционные процессы, культурную трансформацию и даже регресс (Бочкарев В. С., Массон В. М., Кияшко А. В., 1999а). Приходится учитывать определенную иерархию археологической культуры и, оставляя за этим ключевым понятием керамическую составляющую, признавать надкуль-турный характер других категорий инвентаря и особую структурированность погребального обряда (Кияшко А. В., 2002а).

Цели и задачи исследования. Данная работа направлена на изучение курганных древностей бронзового века Предкавказья посредством анализа локально-хронологических и типологических изменений основных категорий погребального обряда и инвентаря.

Цель исследования — на протяжении эпохи средней бронзы проследить изменение культурных традиций населения степного Поволжья, обитавшего в контактной зоне влияний функционирующего кавказского и формирующегося волго-уральского очагов культурогенеза.

Для достижения данной цели предстоит решить ряд конкретных задач:

— разработать концепцию культурогенеза эпохи средней бронзы как процесса взаимообусловленных изменений основных признаков археологической культуры;

— создать на основе изучения эпохальных тенденций в сфере металлургии шкалу относительной хронологии древностей степного Предкавказья;

— выявить региональные традиции погребального обряда, взаимосвязь его формальных признаков и семантических значений, а также причины видоизменения обряда на протяжении эпохи средней бронзы;

— применить на материалах Поволжья генетическую классификацию керамики начала средней бронзы степного Предкавказья, дать обзор локальных керамических традиций конца этой эпохи;

— проследить динамику культурных изменений на изучаемой территории, в том числе дать характеристику местных и пришлых групп населения, а также памятников финала эпохи средней бронзы;

— рассмотреть вопросы абсолютной хронологии бронзового века и проблему взаимодействия населения изучаемого региона с племенами соседних территорий.

Методика и методология. Основой работы стало применение различных традиционных археологических методов (прежде всего для первичной организации материала): стратиграфического, типологического, картографического, статистического, сравнительно-исторического, а также использование результатов естественно-научных способов датировки находок. Более глубокий уровень интерпретации материала потребовал привлечения данных этнологии, мифологии, религиоведения.

При изучении таких категорий данных, как погребальный обряд и керамика, был использован структурно-семантический анализ, который предполагает поиск приоритетных признаков и взаимосвязей (структур) для дальнейшей разработки уже не просто формально-логических, но генетических и семантически значимых классификаций. Наконец, для реконструкции общей картины культурных процессов в изучаемом регионе были рассмотрены и применены существующие культурологические модели развития.

Источниковедческая база. Выполнение всех поставленных задач стало возможным благодаря обширным и разнообразным источникам. Были использованы материалы практически всех исследованных погребальных памятников раннего и среднего бронзового века в изучаемом регионе. Они происходят из 187 географических пунктов (183 курганных и 4 грунтовых могильника). Статистической обработке подверглись данные свыше 2000 погребений.

При подготовке работы сбор материала проводился в фондах краеведческих музеев, археологических учреждений и лабораторий вузов городов Поволжья: Астрахани, Волгограда, Камышина, Саратова, Самары, Оренбурга, а также Ростова-на-Дону. Кроме того, автор работал с коллекциями курганных древностей из фондов Эрмитажа и с отчетами в архиве Института археологии РАН. Значительная часть из них впервые вводится в научный оборот. Ряд ключевых для решения поставленных проблем погребальных комплексов волго-донских степей был получен в результате полевых исследований автора (см., например, Кияшко A.B., 2001д).

Новизна работы заключается в следующем:

1. Впервые обработан и применен в процессе исследования столь обширный фонд данных по эпохе средней бронзы волгодонских и волго-уральских степей. Значительная его часть прежде не была опубликована либо была представлена в научных изданиях не на должном уровне.

2. Обоснована гипотеза о существовании в эпоху средней бронзы кавказского центра культурного развития, который соответствовал одноименному очагу металлургии и оказывал влияние на обширную степную периферию.

3. Разработана типология основных видов металлических орудий, соответствующая стадиям кавказского культурогенеза и пе-

риодизации степных культур, в том числе уточнена характеристика успенского металла и выделен новый, андрюковский, этап металлообработки.

4. Впервые выявлена единая система погребального обряда, существовавшая в степях Юго-Восточной Европы от позднеям-ного до позднекатакомбного времени, предпринят ее структурно-семантический анализ.

5. Создана генетическая классификация керамики эпохи средней бронзы степного Предкавказья. В результате доказано культурное единство позднеямных-раннекатакомбных памятников; определены специфика и в то же время родство полтавкинской и волго-донской керамических традиций.

6. Сформулированы культурно-хронологические критерии выделения памятников раннекатакомбного времени Нижнего Поволжья, полтавкинской и волго-донской культур, местных древностей периода культуры многоваликовой керамики.

7. На основании детального изучения большой коллекции керамики (свыше 1000 экз.) и других предметов выявлена трехчленная структура орнамента и разработана схема ее эволюции на протяжении эпохи средней бронзы. Впервые рассмотрены вопросы архитектоники изделий, в частности взаимосвязь формы и декора, а также поставлена проблема типообразования керамики.

Практическое значение работы. Материалы диссертации, которые включают сотни погребений изучаемой эпохи и их инвентарь, могут быть использованы при создании сводов археологических источников, каталогов различных категорий предметов, баз данных по погребальному обряду и т. д. Полученные результаты будут испольчованы при написании многотомного исследования «Археология Нижнего Поволжья». Классификация металлических изделий, обряда, керамики, общая концепция культу-рогенеза могут стать основой для дальнейших дискуссий и изучения древностей соседних регионов. Ряд выводов работы уже использован при составлении учебных программ для студентов исторических факультетов, а также в музейной и краеведческой деятельности.

Апробация результатов исследования осуществлена в двух крупных, хорошо иллюстрированных монографиях, ряде статей и публикаций по теме (общим числом более 30), курсах лекций по археологии, читаемых в течение 20 лет на историческом факультете ВГПУ, а также, в рамках программы научных обменов

2000 г., в ряде германских университетов (города Кёльн, Гейдель-берг, Мюнстер). С тематикой диссертации связано руководство автором двумя исследовательскими проектами РГНФ: №00-01-00059а (2000—2001) и №02-01-00109а (2002—2004). Основные выводы работы были озвучены в докладах на международных, всероссийских и региональных конференциях и симпозиумах в Азо-ве (1988), Краснодаре (1989), Донецке (1989), Новороссийске (1991), Волгограде (1996), Ростове-на-Дону (1998), Эслингене (2001), Астрахани (2001), Оренбурге (2001), Самаре (2001), Санкт-Петербурге (2002, 2003), Москве (2003), Чебоксарах (2003).

Структура диссертации обусловлена задачами исследования и состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии и списка архивных источников, а также приложения, включающего обширный иллюстративный материал и таблицы характерных погребальных комплексов эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении сформулирована актуальная проблематика изучения восточноевропейского бронзового века в целом и эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья в частности. На основе обзора историографии определено основное направление работы, поставлены цель и ряд задач. Сделан вывод, что объем курганных материалов и многолетняя традиция исследований позволяют псрсити от изучения отдельных культур к реконструкции культурно-исторических процессов в эпоху средней бронзы на территории Нижнего Поволжья.

Глава 1

Процесс культурогенеза в эпоху бронзы Юго-Восточной Европы

1.1. Определение и терминология культурогенеза

В ходе исследования памятников эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья предполагается получить не только статичную картину археологических культур и составляющих их локальных вариантов (или культурно-историческую общность как совокупность родственных культур), но и реконструкцию динамики ис-

торико-культурного развития: его основных сфер и стимулов, центров и периферий, кульминаций и периодов регресса и т. д.

• Другими словами, речь идет об изучении культурогенеза, который «в широком смысле... можно рассматривать как процесс всех тех изменений, которые приводили к возникновению и становлению новых культурных образований» (Бочкарев В. С.). Однако для дальнейших исследований необходимо уточнить содержание категорий культурогенеза, его основных субъектов, а также формы протекания культурно-генетических процессов.

Обычно бронзовый век подразделяют на три этапа — ранний, средний и поздний — в соответствии с генетической классификацией источников, заимствованной археологами из обггясти естественных наук (биология, геология и т. д.) (Брей У., Трамп Д.). Такой подход долгое время удовлетворял исследователей, особенно при изолированном изучении материала отдельных территорий, в условиях почти полного отсутствия данных по смежным районам.

На ряде примеров в главе сделан вывод, что применение трехступенчатой периодизации в качестве универсальной не позволяет учесть всю сложность культурных взаимодействий в эпоху бронзы. По-видимому, сегодня наиболее приемлема схема, предложенная В. С. Бочкаревым. В соответствии с ней на территории Восточной Европы в бронзовом веке существовали три крупных очага культурогенеза — карпато-балканский, кавказский и вол-го-уральский. Важным их проявлением были металлургические провинции, базирующиеся на сырье соответствующих горнорудных месторождений.

В этих очагах зарождались традиции, распространение которых формировало блоки культур. В их материальном комплексе воплощалась и как бы разворачивалась во времени и пространстве та игти иная археологическая эпоха. Эти блоки культур имели довольно четкие территориальные границы, а также обширную сферу влияния, или периферию, как правило, очерчиваемую ареалом распространения изделий металлургии из данных очагов культурогенеза.

Блоки культур могли быть первичными, соответствующими начальному этапу и очагу культурогенеза, в них преобладали интеграционные тенденции развития. В дальнейшем возникали, как правило, более обширные вторичные блоки культур, для которых были закономерны процессы дивергенции.

Наконец, можно говорить о контактных зонах между различными блоками культур, т. к. их существование, функционирование различных центров культурогенеза могло быть отчасти синхронным (Дергачев В. А.). В такой системе координат хронологические понятия «ранний», «средний», «поздний» (бронзовый век) утрачивают свой всеобщий, даже в рамках Юго-Восточной Европы, характер, становятся относительными и генетически не связанными и, более того, приобретают несвойственное им территориально-пространственное значение. По-видимому, более приемлемым определением в данной ситуации может быть термин «эпоха». Он, будучи максимально емким, всегда требует территориального уточнения. Например, средняя и поздняя бронза Юго-Восточной Европы могут быть определены как эпохи кавказской и волго-уральской бронзы соответственно.

Таким образом, мы обозначили ряд терминов, необходимых для описания и анализа процессов культурного развития в их многообразии и динамике. Это определенный очаг культурогенеза и одноименная ему археологическая эпоха. Она «зарождается» в этом очаге и «разворачивается» в территориально соответствующем ему первичном блоке культур, который имеет периферию, претендующую впоследствии стать рамками более обширного вторичного блока культур. В то же время на границе сферы влияния того или иного очага культурогенеза может сформироваться контактная зона с возникающим или уже существующим другим центром культурного развития. Кроме того, для первичного блока культур характерны, как правило, процессы интеграции. Это период кульминации культурогенеза. Для вторичных культурных образований более типична стагнация, дивергенция и регресс.

1.2. Структура основных признаков археологической культуры

Определяя понятие культурогенеза, В. С. Бочкарев пишет, что его «важнейшими субъектами... являются археологическая культура (АК) и тесно с ней связанная группа других археологических явлений (вариант культуры, культурно-историческая общность и т. д.)». Воспринимая этот вывод в целом, мы должны уточнить, что является предметом культурно-генетических исследований.

В. С. Бочкарев напоминает, что, согласно Д. Кларку, «АК — это политетический набор специфических и всеобщих категорий

типов артефактов, которые не случайным образом встречаются вместе в комплексах в пределах ограниченного географического ареала». Как следует из определения, АК — это прежде всего выборка из живой, функционирующей культуры. Ее состав, хотя и не случаен, но весьма ограничен и неоднороден (Кияшко А. В., 2002а).

Так, для погребений эпохи средней бронзы мы располагаем в основном данными погребального обряда, а также индустрии металлических, каменных, костяных и керамических изделий. Эти свидетельства весьма разнообразны по своему происхождению, а главное, по темпам и особенностям типологического развития и локально-хронологического распространения. Рассмотрим наиболее важные археологические признаки — керамику, обряд, металл.

Традиции изготовления керамики в эпоху бронзы были очень устойчивы, т. к. глиняную посуду лепили, очевидно, практически в каждом хозяйстве по рецептам, передававшимся из поколения в поколение. На основе изучения керамики установлено локальное членение крупных общностей эпохи бронзы, которое отражает многообразие местных традиций. Эти особенности керамического комплекса, его элементарные пространственно-временные «ячейки» более всего, на наш взгляд, соответствуют понятию «археологическая культура».

Погребальный обряд коренится в религиозной сфере, поэтому его возникновение трудно проследить по археологическим данным. Известно лишь, что территория его распространения была более обширной, охватывала несколько «керамических» культур, образовывала региональную общность этих культур.

Способы металлообработки в бронзовом веке для обширных регионов имели, как уже было отмечено, моноцентрическое происхождение, обусловленное функционированием трех значимых для Юго-Восточной Европы горно-металлургических центров (Кавказ, Урал. Карпато-Балканский регион). Распространение изделий из этих центров имело эпохальный характер и охватывало территории не только ряда «керамических культур», но и «погребальных» общностей.

Таким образом, археологическая культура представляет собой сложную структуру, основные элементы которой могли формироваться относительно независимо друг от друга. Такой вывод базируется на весьма немногочисленной выборке признаков,

но они, на наш взгляд, репрезентативны, т. к. относятся к основным категориям культуры: технологии (металл), идеологии (обряд), бытовой сфере (керамика). Это настолько специфические категории, что каждая из них выступает в качестве самостоятельного предмета исследования и отражает наиболее существенные закономерности конкретного процесса культурогенеза. Например, В. С. Бочкарев базирует свою концепцию эпохи волго-ураль-ской бронзы на изучении в основном металлопроизводства.

Предложенную выше иерархию основных археологических признаков можно привести в соответствие с известными в науке универсальными культурологическими моделями: культурная общность — культура — локальный вариант или эпохальный — региональный — локальный тип культуры (Массон В. М.). В результате проведенного в данном разделе анализа более приемлемой представляется вторая модель. Согласно ей, например, на каждом таксономическом уровне сохраняется понятие «культура», которое принципиально нерасчленимо.

Таким образом, в исследовании культурно-исторического процесса в эпоху средней бронзы на территории Нижнего Поволжья будет реализована трехуровневая структура признаков археологической культуры, соответствующая эпохальным, региональным и локальным тенденциям развития. В конкретном выражении речь пойдет о металлических изделиях, погребальном обряде и керамике.

1.3. Формы осуществления культурного развития

Механизм формирования культурных инноваций был намечен в этнографической науке (Арутюнов С. А.), а применительно к археологии развит в неоднократно цитируемых нами работах В. С. Бочкарева и В. М. Массона.

Для изучения культурных процессов в эпоху бронзы на данном этапе представляется достаточным учитывать три варианта изменений: эволюцию, трансформацию и смену культур в результате миграции (Бочкарев В. С.). При этом автор отмечает, что эволюционный вариант не приводит к возникновению новой культуры, возможен лишь очередной этап в ее развитии. В случае с культурной трансформацией новая культура возникает на местной основе под воздействием внутренних или внешних импульсов. В зависимости от этого различают спонтанную или стимулированную трансформацию.

Все перечисленные варианты, как показывает В. С. Бочкарев, могли осуществляться в рамках одной археологической эпохи, например в ходе волго-уральского культурогенеза. Процессы предшествующей эпохи кавказской бронзы также поддаются описанию в соответствии с предложенными формами развития. Мы уже определяли переход от позднеямной, так называемой город-цовской культуры, к раннекатакомбной как стимулированную трансформацию (Кияшко А. В., 1999а). Есть основания говорить о миграционных явлениях в период формирования донецкой, манычской и др. катакомбных культур, однако затем они демонстрируют эволюционное поэтапное развитие.

В. М. Массон также предлагает три пути культурного развития, но несколько иного содержания. В качестве отдельных типов он определяет спонтанную и стимулированную трансформацию, а также пишет о возможности прямого заимствования. Вероятно, особенности подхода В. М. Массона связаны с тем, что в своих культурологических разработках он опирался на истори-ко-археологический материал Средней Азии. В отличие от степной зоны Юго-Восточной Европы в этом издревле оседло-земледельческом регионе эволюция была естественным и постоянным ходом событий, одним из стволов древа развития культуры, а миграции никогда не приводили к полной смене населения. Автор, судя по всему, рассматривает эволюцию в рамках спонтанной трансформации (в качестве так называемой локальной мутации), а последствия миграций, смена культурных стереотипов видятся ему через механизм заимствования и стимулированной трансформации.

Крометого, В. М. Массон пополняет терминологию форм культурогенеза целым набором разноуровневых понятий. Он пишет о культурном синтезе, «объединяющем линии спонтанной и стимулированной трансформации». Приводит также близкий по значению предыдущему, но все же более емкий термин «культурная интеграция» как «ассимиляция различных компонентов в гомогенной культуре». Автор подробно анализирует механизм формирования инноваций как результат, с одной стороны, внутренних культурных мутаций, а с другой — как следствие культурной метисации через явления селекции и адаптации внешних стимулов.

Далее дана характеристика культурного прогресса как сложного, противоречивого явления. Его непрерывность, общий поступательный характер связаны с необратимостью развития тех-

нологии (Бочкарев В. С.). В то же время все остальные стороны культуры могут испытывать упадок. По В. М. Массону, диалектика культурного развития в том, что «прогресс системы в целом включает в себя одновременно регресс отдельных ее элементов, связей и функций. ...Регресс характеризуется как тип развития от высшего к низшему, как деградация, понижение уровня организации, возврат к пережившим себя формам и структурам».

Все это чрезвычайно важно для понимания процессов, происходивших в эпохи кавказской и волго-уральской бронзы, в особенности на периферии очагов культурогенеза, а также при переходе от его активных, кульминационных фаз к стагнации и распаду. Однако, на наш взгляд, механизм культурной преемственности, передачи традиций при таком неоднородном характере развития и специфике источников еще нуждается в детальной проработке.

1.4. О методике изучения культурно-генетических процессов

Для реконструкции процессов культурогенеза необходима организация археологических источников в пространственном и временном отношении. Важным этапом этого стала разработка в течение XX в. ряда региональных периодизаций эпохи бронзы (Го-родцов В. А., Рыков П. С., Кривцова-ГраковаО. А., Мерперт Н. Я., Сафронов В. А., Братченко С. Н., Трифонов В. А. и др.). В основу этих исследований был положен типологический метод во взаимосвязи со статистикой и стратиграфическими наблюдениями. Однако дальнейшие поиски в этом направлении натолкнулись на ряд сложностей, связанных прежде всего со спецификой имеющихся источников и с неизученностью способов их типообразования (Кияшко А. В., 2001а).

Для эпохи средней бронзы это, прежде всего, проблема лакунарности наших сведений, латентности целых звеньев эволюционного развития. Причиной этого являются преимущественно погребальный характер культуры, отсутствие на ключевой для данной эпохи территории Предкавказья бытовых памятников. Мы имеем дело с неполной, преднамеренной выборкой предметов, определяемой обрядовыми предписаниями.

Другой проблемой, усложняющей разработку типологии категорий материальной культуры, является ее структурная неоднородность. Известно, что на ранних этапах развития культура «представлена множеством слабо дифференцированных типов,

которые состоят из наибольшего числа артефактов» (Clark D., Бочкарев В. С.)- На последующих стадиях положение меняется: культура, как правило, образует структуру с немногочисленными, но репрезентативными признаками.

Такая теоретическая модель вполне соответствует изменениям на территории Предкавказья в эпоху средней бронзы. Ранние этапы этой эпохи — позднеямный и раннекатакомбный — с трудом поддаются локальному членению ввиду явного преобладания надкультурных признаков в таких традиционных сферах, как погребальный обряд и керамика (Кияшко А. В., 1989а; 19896). Налицо также многообразие и нестабильность стереотипов ритуала и инвентаря позднеямного — раннекатакомбного времени (Кияшко А. В., 1999а). Это период подражаний и механического соединения традиций, что позволяет относительно легко устанавливать их происхождение.

На развитом этапе средней бронзы наблюдаются регресс в культовой области, угасание приазовского центра катакомбного обряда (Кияшко А. В., 1991; 2002г). Исчезают классические характеристики этого обряда и еще более сужается ареал распространения катакомб. Происходит, с одной стороны, возрождение местных докатакомбных традиций в ритуале и инвентаре. С другой стороны, идет структурирование самого видоизмененного катакомбного обряда. Дополнительным фактором культурогенеза служат миграции лесостепных племен в направлении Кавказа. Все эти процессы в некоторой степени взаимосвязаны, они приводят к возникновению локальных катакомоных культур, каждая из которых характеризуется устойчивым набором типов ритуала и инвентаря (Кияшко А. В., 2002в; 20036; 2003в).

Итак, обзор ряда традиционных приемов изучения, а также некоторых своеобразных ловушек для исследователя, связанных со спецификой источников, убеждает в необходимости разработки новых аналитических методов. Одним из них может стать, например, структурно-семантический анализ различных категорий материала, который предполагает поиск приоритетных его признаков и взаимосвязей (структур) для дальнейшей разработки уже не просто формально-логических, но и семантически значимых классификаций.

В последующих главах эта методика будет апробирована на разных группах древностей (металл, керамика), но наиболее последовательно — при изучении погребального обряда.

Глава 2

Эпохальные тенденции в сфере технологии: металлопроизводство

2.1. О критериях эпохи средней бронзы и стадиях катакомбного культурогенеза

Изложение материала произведено с учетом существующего трехчленного деления эпохи бронзы на ранний, средний и поздний бронзовый век. При этом сделана попытка введения в эту формальную периодизацию элементов содержательного анализа.

Степи Юго-Восточной Европы на протяжении всего бронзового века были в сфере сначала кавказского, а затем волго-ураль-ского очагов культурогенеза. Влияние Кавказа охватывало ранний и средний бронзовый век по традиционной периодизации. Изучаемая нами эпоха средней бронзы, в отличие от пестрого в культурном отношении предшествующего периода, характеризуется процессами интеграции на обширных степных территориях. Возникает так называемая позднеямная (городцовская) культура, которая, с одной стороны, кардинально отличается от древ-неямных древностей эпохи ранней бронзы, а с другой — генетически связана с последующими среднебронзовыми катакомбны-ми памятниками. В области технологии позднеямное-раннеката-комбное время характеризуется типологически единым бронзовым инвентарем. Он представляет собой не майкопско-новосво-бодненский металл, а начало нового, постновосвободненского этапа металлургии. Поэтому и культурно-генетические, и технологические критерии свидетельствуют о принадлежности поздне-ямных памятников к эпохе средней бронзы. Они в полной мере показаны в нашем исследовании наряду с катакомбными материалами. Впрочем, такая оценка позднеямных погребений справедлива, прежде всего, при моноцентрическом, очаговом понимании процессов культурно-исторического развития в бронзовом веке, обоснованном нами в первой главе. В колонках местных периодизаций, особенно в регионах, удаленных от Кавказа (например, Самарское Поволжье и Южное Приуралье), памятники синхронные и культурно близкие доно-донецким «городцовским» ямным комплексам могут заполнять раннебронзовую нишу (Моргунова Н. Л., Кравцов А. Ю., Васильев И. Б.).

Своеобразным стержнем развития этой эпохи стал катакомб-ный культурогенез или процесс эволюции катакомбного обряда,

который сопровождался сложными явлениями образования, расцвета и распада общности катакомбных культур. Он разворачивался в определенных территориальных рамках: от приазовского центра через ближнюю (первичную) периферию Нижнего По-донья, Подонцовья и Предкавказья к дальней окраине (вторичная периферия) — Поволжью, лесостепному Среднему Подонью, правобережному Поднепровью и т. д. Катакомбный культуроге-нез имел ряд качественно-временных параметров или стадий: зарождение — формирование — кульминация — стагнация — рас-над.

2.2. Основы периодизации металлических изделий

Выявление эпохальных тенденций развития необходимо не только для изучения процесса культурогенеза в целом, но и для разработки относительной хронологии древностей. Создание схем развития эпохи средней бронзы волго-донских и волго-уральских степей всегда было осложнено преимущественно погребальным характером памятников, малочисленностью стратифицированных курганов, однообразием обряда, скудностью инвентаря могил и т. д.

По причине периферийного характера изучаемой территории периодизация ее материалов может быть построена с опорой на хронологические колонки соседних, более развитых регионов, например Нижнего Подонья (Кияшко А. В., 20016).

Основой такого сопоставления могут стать некоторые универсальные признаки керамики и обряда, но прежде всего каменные, костяные и бронзовые изделия из погребений эпохи средней бронзы.

Это прежде всего касается орудий из металла, потому что некоторые их группы (ножи, тесла, долота, отчасти топоры) достаточно широко распространены. При этом они образуют эволюционные ряды на протяжении всего периода средней бронзы: от позднеямного до позднекатакомбного этапа.

Особенно плодотворным для относительной датировки древностей оказалось изучение металла в контексте развития всех признаков археологической культуры. Так, можно говорить о пяти периодах общекультурного развития эпохи средней бронзы Предкавказья. Это генетически связанные и универсальные для всей изучаемой территории позднеямный и раннекатакомбный периоды, а также три дальнейших периода развития локальных

катакомбных культур: ранний, развитый и поздний. Им соответствуют пять стадий катакомбного культурогенеза: зарождение предпосылок нового обряда, возникновение его основных признаков, кульминация в период максимального симбиоза с культурами Кавказа, стагнация в период локальных культур, распад катакомбной общности.

При нынешнем состоянии источников и уровне их изученности можно предположить развитие кавказской металлургии эпохи средней бронзы на протяжении четырех этапов. Это андрю-ковский этап, синхронный позднеямному и раннекатакомбному периодам и первым двум стадиям культурогенеза; а также успенский, приволъненский и костромской этапы, соответствующие трем периодам развития локальных катакомбных культур и трем заключительным стадиям культурогенеза.

2.3. Социально-знаковая функция металла в погребальном обряде

Металлические изделия в инвентаре погребений являются критериями эпохальной принадлежности и технологического уровня соответствующей культуры, а также входят в состав знаковых систем, отражающих социальное устройство и религиозные представления эпохи бронзы Юго-Восточной Европы. Ряд категорий предметов — копья, топоры, долота, тесла, ножи, крюки, шилья — впервые появляются в памятниках майкопско-новосвободнен-скпгп времени и уже не исчезают до конца эпохи бронзы.

На протяжении всей эпохи бронзы наличие в погребениях наборов металлических орудий маркировало особый социальный статус умершего. Динамика его изменений весьма характерна.

Эпоха кавказской бронзы открывается феноменом гробниц Майкопа — Новосвободной, отражавших «иерархический характер» (А. Д. Резепкин, В. М. Массон) социальной структуры майкопского общества.

Распространение майкопско-новосвободненских традиций (в том числе металлообработки) в степном Предкавказье сопровождалось изменениями в социальной сфере. Их можно оценивать как регресс (деэволюцию, по В. С. Бочкареву) либо как переоформление на новом уровне развития. Судя по данным погребального обряда, общество структурируется на новой, ритуализированной половозрастной и профессионально-кастовой основе.

Однако хронологическая устойчивость традиции социально значимых погребений Волго-Уралья в сочетании с кавказскими корнями местной металлообработки позволяет рассматривать далекую северо-восточную периферию кавказского очага куль-турогенеза в качестве своеобразного изолята, где была законсервирована социальная структура общества, напоминающая Майкоп — Новосвободную. Не исключена эстафета этой структуры к ранним этапам периода поздней бронзы, представленного памятниками с явными признаками социальной стратификации и древним наследием кавказской металлообработки (комплексы типа Синташта—Потапово), однако этот хронологический пласт уже выходит за рамки нашего исследования.

Наконец, помимо утилитарных и социально-знаковых функций металлические изделия выполняли в рамках погребального обряда вторичную по отношению к их прямому назначению, культовую роль. Эта сфера их употребления наименее изучена. Можно лишь предположить, что, например, у колющих орудий (копья. ножа, шила) ритуально значимым признаком была их острота. Следовательно, они могли играть в рамках погребального обряда роль оберега.

2.4. Характеристика этапов кавказской металлургии

В результате комплексного анализа данных курганной стратиграфии, эволюции обряда и типологии инвентаря удалось хронологически подразделить металлические изделия эпохи средней бронзы на четыре этапа, а затем дать более или менее развернутую поэтапную характеристику их основных разновидностей. Затруднение вызвало то, что отдельные категории предметов, как правило, отличались друг от друга по темпу типологических изменений. Кроме того, эти изменения были медленные и крайне редко совпадали со скоростью поэтапного развития северокавказской металлургии в целом. Например, бронзовые тесла, сохранявшие в позднеямный период (начало андрюковского этапа) новосвободненские подквадратные очертания, приобретают в диапазоне раннекатакомбного — раннедонецкого — поздне-донецкого времени (т. е. от конца андрюковского до приволь-ненского этапа) удлиненно-прямоугольную форму, традиционно называемую привольненским типом. Только в финальный позднекатакомбный период распространяется качественно новый костромской тип тесел.

Пожалуй, лишь такая массовая, широко употребляемая категория орудий, как ножи (клинки), отличалась быстротой видоизменения. Каждому этапу металлургии соответствуют определенные группы типов этих изделий, намечаются, по меньшей мере, трехэтапные эволюционные ряды некоторых типов. Так, на анд-рюковском этапе крупные ножи (I тип) представляют собой, по всей вероятности, степной, несколько деградировавший вариант новосвободненских кинжалов. Другие, в основном листовидные и ромбовидные типы (II—IV), выполняют, очевидно, функцию обыкновенного ножа. В дальнейшем, на успенском этапе, вместо постновосвободненских плечистых кинжалов распространяются пятиугольные клинки александровского типа, которые эволюционируют затем в форму второго привольненского типа (по А. А. Иес-сену) с плавно расширяющимися к острию гранями, и далее — в пламявидные клинки с резко выделенным лезвием костромского времени. Общим признаком этой линии развития являются расковка и заточка верхней части лезвия (при расположении этого орудия острием вверх), что приводит к ее морфологическому выделению. На всех этапах эволюции клинков наряду с ними употреблялись листовидные ножи со сплошной заточкой лезвия.

Определенная параллель прослеживается в развитии долот и топоров: обе категории орудий демонстрируют архаичные ново-свободненские традиции вплоть до финала раннедонецкого периода, а в развитое и позднее катакомбное время приобретают новые качества, сохраняющиеся и в эпоху поздней бронзы. На андрюковском и успенском этапах долота сохраняют стержне-видный насад, а топоры — слабую, едва намеченную вислообуш-ность и отливку с брюшка. Затем на привольненском и костромском этапах первый вид орудий получает втульчатое крепление, а второй — более развитую вислообушную форму и отливку со спинки.

Еще одной особенностью этих категорий орудий является их своеобразие и прогрессивность в Волго-Уральском регионе. Здесь очень мало орудий со стержневидным насадом, зато встречены самые ранние в степях Предкавказья втульчатые долота и стамески. Топоры сначала представлены не общим постновосвобод-ненским успенским типом (по М. Б. Рысину), а более вислообуш-ной колтубанской разновидностью. Затем в Поволжье гораздо чаще колонтаевских топоров встречаются, очевидно, синхронные им и более развитые изделия царевокурганского типа.

Картография комплексов с металлическими орудиями с учетом их относительной хронологии позволяет проследить поэтапную динамику сокращения сферы влияния кавказской металлургии и соответствующего центра культурогенеза. В позднеямное-раннекатакомбное время (андрюковский этап) и в раннедонец-кий период (успенский этап) эта сфера была максимальной и достигала Южного Приуралья.

Период развитых катакомбных культур (привольненский этап) ознаменовался угасанием универсальных тенденций и локализацией культурного развития. На восточной периферии катакомб-ного мира начинается формирование местного, волго-уральско-го, центра культурогенеза. В северной части Нижнего Поволжья, на границе с лесостепью, бронзовые изделия привольненского этапа единичны, а костромские типы орудий отсутствуют. Лишь в степных районах Заволжья и Волго-Донского Междуречья кавказские традиции доминируют на этих двух заключительных этапах развития металлургии эпохи средней бронзы.

Глава 3

Региональные тенденции в сфере идеологии: погребальный обряд

3.1. Обзор некоторых направлений изучения

В настоящее время, по самым общим подсчетам, количество погребений эпохи средней бронзы в курганах бассейна рек Волги и Дона приближается к десяти тысячам. Они составляют солидную базу для изучения тенденций развития погребального обряда. Отношение к этой проблематике в науке противоречивое. Многие ученые справедливо отмечают системность, консервативность, сакральность обряда, но используют его признаки, как правило, тогько для культурного и хронологического разделения древностей. Потенциал погребального обряда как устойчивой структуры, происхождение и любые изменения которой коренятся в религиозной сфере, практически не используется.

3.2. Концептуальные основы исследования

По мнению некоторых немецких исследователей (Fischer U.. Häusler А.), основой такой структуры являются ориентировка и поза умершего. В соответствии с этнологическими интерпретациями (Геннеп А. ван, Пропп В. Я.) эги параметры маркируют

главные моменты погребального ритуала как перехода души в потусторонний мир: направление пути (ориентировка), молитвенное предстояние покойника перед божеством (поза).

Безусловно, другие признаки ритуала и инвентаря также вписывались в эту структуру, например необходимые для загробного путешествия сосуды с пищей и питьем, оружие, животное-проводник, престижные вещи как показатель прижизненного статуса умершего и т. д. (Кияшко А. В., Мыськов Е. П., 2000; Кияш-ко А. В., 1998а, 2001 в, 2001 г).

Однако ближе всего к выявленной немецкими учеными основе обряда стоит погребальное сооружение (Кияшко А. В., 2003а). В семантическом плане оно является местом обитания души покойного, а также связано со способом ее перехода (сравним: от повозок в новотитаровских и манычских захоронениях до погребальных ладей викингов). В структурном отношении конструкция могилы видоизменяет формальные показатели ориентировки, влияет, по всей вероятности, и на трансформацию позы погребенного. Поэтому еледует признать упрощением характеристику погребального сооружения как всего лишь «обертки», своего рода ритуальной упаковки умершего (Häusler А.).

3.3. Характеристика региональных традиций обряда

На территории степного Предкавказья в эпоху средней бронзы существовала стабильная обрядовая система, хотя ее формальные признаки закономерно и взаимосвязано изменялись на протяжении, по крайней мере, четырех периодов: позднеямниго, раннекатакомбного,раннедонецкогоипозднедонецкого (рис. 1, 2). Наиболее устойчивыми элементами этой системы были направленность умерших на восток или запад и обращенность их направо или налево.

Сочетания этих элементов составляли четыре локально обусловленные ритуальные традиции. Для Доно-Донецкого региона были типичны восточная направленность и правая обращенность погребенных; для Доно-Волжского — соответственно восточная и левая; для Волго-Уральского — западная и правая; для Волго-Манычского — западная и левая. Реализация всех возможных сочетаний позы и ориентировки, их упорядоченное пространственное расположение свидетельствуют как о преднамеренном характере такого разделения, так и о внутреннем единстве обнаруженной системы погребального обряда.

Основные локально-хронологические традиции погребального обряда:

1 — доно-донецкая; III — волго-уральская; 11 — доно-волжская; IV — волго-манычская

Этапы развития: — позднеямный; 3 — раннедонецкий;

2 — раннекат акомбный; 4 — донецкий развитый

(прсддонецкий)

(поздний)

ц

t ■ 1 р

0с>1

Рис. 1. Схема видоизменения основных региональных разновидностей погребального обряда эпохи средней бронзы

V и

Рис. 2. Общие для каждого региона закономерности изменения формальных значений ориентировки

Перечисленные региональные традиции имели общие правила маркирования в ритуале. На позднеямном этапе направленность умерших выражалась ориентировкой костяков «по ногам» (а не «по черепу», как принято считать), а обращенность обозначалась разворотом скорченного на спине погребенного на соответствующую сторону и размещением здесь же предметов инвентаря.

Внедрение катакомбного обряда приводит к изменению признаков ритуала при сохранении их структурных, локально обусловленных значений. Появление меридиональных ориентировок и позы «на боку», вероятно, связано со стремлением участников ритуала согласовать нормативное расположение умершего в камере катакомбы (лицом к выходу) с традиционной направленностью и обращенностью костяка (рис. 1). •

Важно подчеркнуть, что катакомбные ориентировки и позы умерших практиковались также в периферийных Доно-Волжском и Волго-Уральском регионах, где господствовал ямный обряд и катакомб практически не было. В то же время на развитых этапах средней бронзы сохраняется архаичное пространственное размещение погребенных, порождая характерное сочетание широтной и меридиональной ориентировки в каждой региональной структуре ритуала (рис. 2).

3.4. Пути этиологической интерпретации

Система погребального обряда эпохи средней бронзы стала, по вссй вероятности, следствием экзогамной, дуальной организации древнего общества степного Предкавказья, в основе которой были также некоторые особенности материальной культуры. Вместе с тем это разделение носило структурный характер и свидетельствовало о взаимосвязи и единстве погребального обряда в целом. Примеры подобного структурирования родственного сообщества хорошо известны в этнологии (Золотарев А. М., Иванов В. В.).

В случае успешной апробации полученных результатов мы сможем устанавливать происхождение того или иного погребенного (либо принадлежность его к определенной культовой традиции), более детально представлять картину миграций и межплеменного взаимодействия в эпоху средней бронзы.

Глава 4

Локальные тенденции в сфере бытовой культуры: керамика

4.1. Проблематика и историографические данные

Керамика представляет собой сложную, комплексную категорию материальной культуры (Кияшко А. В., 2001е). Традиции ее производства в эпоху средней бронзы имели в основном локальный характер, что стало базой для выделения ряда катаком-бных культур. Однако изготовители керамики помимо местных стереотипов руководствовались определенными региональными и даже эпохальными стандартами, к числу первых можно отне-

* сти стиль орнаментации, его соотношение с формой сосудов (например, зубчатый или шнуровой штамп, ребристость или округ-лобокость форм). Ко вторым следует причислить универсальные

" технологические и эстетико-идеологические тенденции, например

распространение плоскодонной посуды или вертикально-зональной композиции декора. Сложное переплетение всех этих факторов дополняется преимущественно погребальным характером исследуемой керамики. Ее, в отличие от бытовой посуды, изготавливали. по всей вероятности, в соответствии с более строгими канонами.

Такое многообразие признаков керамики, их структурная неоднородность и взаимозависимость осознавались исследователями на протяжении XX в., но редко учитывались при научном анализе. Чаще всего авторы работ ограничивались созданием

* формальных типологий этой категории находок. В данной работе сделана попытка отразить в классификации керамики генетические процессы, а также выявить некоторые структурно-семан-

* тические взаимосвязи в ее технологии, морфологии и орнаментике.

4.2. Принципы классификации и хронологии

В качестве основы типологии керамики волго-донских и вол-го-уральских степей была использована уже существующая классификация для трех периодов эпохи средней бронзы Нижнего Подонья (позднеямный, раннекатакомбный, раннедонецкий). Такой подход обусловлен ключевым значением этой территории в начале изучаемой эпохи: здесь осуществлялся ранний и после-

довательный переход к катакомбному обряду, формировалась донецкая культура — самая древняя и классическая в катакомб-ной общности.

Кроме того, в обозначенном хронологическом диапазоне преобладали интеграционные надкультурные тенденции, в том числе и в сфере керамического производства, которые связывали Нижнее Подонье и восточные регионы катакомбного мира. Они выразились в технолого-морфологических признаках керамики, например, в переходе от круглодонных к плоскодонным формам, от органических примесей в тесте сосудов к минеральным (замена толченой раковины на песок и шамот), а также в единстве типологических критериев керамики — по форме верхней части тулова и т. д.

В орнаментике посуды, несмотря на региональные различия в технике нанесения узора, наблюдаются общий переход от горизонтальной к вертикальной композиции и дальнейшая эволюция последней. Многоэтапность и универсализм этого процесса, взаимосвязь с изменением орнамента на иных, некерамических предметах позволили хронологически организовать разнообразные материалы эпохи средней бронзы Предкавказья (Кияшко А. В., 19896). Полученные результаты хорошо согласуются с последовательностью развития обряда и металлических изделий, а также со стратиграфическими наблюдениями. В заключительные периоды средней бронзы (позднедонецкий и первых этап культуры мно-говаликовой керамики) на изучаемой территории прослеживается несколько керамических традиций: автохтонная волго-донская (постполтавкинская), а также среднедонская и манычекая.

4.3. Хронологический обзор керамики

Обзор керамики, происходящей из восточных регионов катакомбного мира, подтвердил уже полученный в предшествующих главах вывод о сложном характере процессов культурного развития в эпоху средней бронзы на территории степного Предкавказья. Сначала здесь существует автохтонная гончарная традиция позднеямного и раннекатакомбного периодов, которая постепенно трансформируется под влиянием с запада и с юга, первоисточником которого является более развитое в технологическом и морфологическом отношении керамическое производство населения Северного Кавказа.

Трансформация степной керамики по своему ритму и содержанию хотя и близка видоизменениям металлических изделий и погребального обряда, но проявляет ряд особенностей, которые дополняют картину культурогенеза средней бронзы. Это, прежде всего, локальный и консервативный характер керамической традиции. Такие свойства вовсе не характерны для металлургии и лишь отчасти, по критерию консервативности, присущи обряду.

На протяжении ряда периодов керамический инвентарь степных погребений пополняется импортными кавказскими сосудами. В позднеямное время это было механическое сочетание двух традиций (например, сосуды из комплекса Маяк II, 3/4): чуждые формы редки и еще не успели оказать влияние на автохтонную керамику. В период ранних катакомб количество кавказских сосудов в степи возрастает, а местная посуда приобретает новые, связанные с распространением импортов, признаки (например, плоское дно).

Пик этого процесса приходится на раннедонецкое время, когда, наряду с максимумом кавказских форм, в степи появляются подражания им, изготовленные по местной технологии. Наконец, на стадии стагнации и распада катакомбного мира, в условиях локализации культурного развития, происходит ассимиляция кавказского керамического комплекса в одних регионах (например, на Северском Донце и Нижнем Дону) и, наоборот, его полное преобладание в других (Прикубанье, Восточный Маныч).

Керамика племен средней бронзы волго-донских и волго-ураль-ских степей обнаруживает сравнительно слабые и запоздалые признаки кавказского влияния. Здесь практически не известна импортная посуда и, соответственно, отсутствуют ее местные реплики. Круглодонные сосуды доминируют в погребениях не только позднеямного, но и раннекатакомбного периода, которые на этой дальней периферии катакомбного культурогенеза сохраняют архаичный ямиый ритуал. При исключительной редкости иных датирующих предметов едва ли не единственным свидетельством раннекатакомбной принадлежности этих захоронений выступает вертикально-зональная композиция орнамента на керамике.

Раннедонецкий период на изучаемой территории отмечен переходом к плоскодонной посуде и, главное, формированием оригинального полтавкинского керамического комплекса. Последний сочетает восточный, чуждый для Предкавказья, облик (вытянутые формы сосудов, зубчатый способ орнаментации и т. д.)

и некоторые общекатакомбные, раннедонецкого возраста, признаки (уступчатая профилировка, элементы вертикально-зональное композиции декора и т. д.)- Раннее формирование и активное взаимодействие донецкой и полтавкинской керамических традиций приводит к бытованию в последующий период, наряду с позднедонецкой и ранними комплексами манычской и среднедон-ской посуды, характерной волго-донской керамики с так называемой елочно-гребенчатой орнаментацией. В финальный период средней бронзы, вслед за сменой на эпонимной территории позднедонецких катакомбных древностей памятниками раннего этапа культуры многоваликовой керамики, происходит распространение в северных и южных районах Волго-Донского междуречья соответственно среднедонских и манычских племен. Они ассимилируют носителей волго-донской культурной традиции и, очевидно, вытесняют часть из них в степное Заволжье, где возникает своего рода резервация автохтонного населения. Все эти процессы находят подтверждение, прежде всего, при картографировании таких контрастных керамических материалов позднеката-комбного времени, каковыми являются сосуды финальных этапов среднедонской, манычской (западный и восточный варианты) и волго-донской культур.

4.4. Возможности структурно-семантического анализа

В итоге поверхностного в рамках данной работы структурно-семантического анализа керамики эпохи средней бронзы можно отметить ряд ее особенностей.

Развитие керамического комплекса шло по линии нарастания его роли в погребальном ритуале: от практически бескерамич-ных позднеямных погребений до расширенных «сервизов» в по-зднекатакомбных погребениях.

В позднеямнос-раннекатакомбное время происходил процесс технологической трансформации посуды, изменения ее морфологии и орнаментики, отражавших сложное культурное взаимодействие между кавказским и степным населением, а также формирование универсальных для всего катакомбного мира мифологем.

На развитых этапах средней бронзы Предкавказья появляются такие специализированные и локально обусловленные формы керамики, как курильницы, модели кибиток, миниатюрные культовые сосудики, а также донецкие кубки, манычские реповидные

и цилиндрошейные сосуды, восточноманычские чугунки, ингуль-ские чаши, батуринские амфоры, среднедонские раструбошейиые и нижневолжские ребристые горшки и т. д. Спонтанное появление большинства из этих форм, серийный характер находок в погребениях, своеобразие архитектоники свидетельствуют об их преимущественно культовой функции (Кияшко А. В.,1997). Изучение семантики орнамента керамики бронзового века во взаимосвязи с декором культовых амулетов позволяет предположить существование у населения изучаемого региона основного мифологического сюжета — Мирового Древа в сочетании со Змеем-Драконом, а также установить особенности его воплощения на этих категориях предметов (Кияшко А. В., 200!е).

Глава 5

Нижнее Поволжье в эпоху средней бронзы

5.1. Позднеямные древности и проблема вычленения раннекатакомбных материалов

Анализ памятников первых двух периодов средней бронзы затруднен, прежде всего, по причине их слабой дифференциации. Это в большинстве своем подкурганные ямные погребения, которые содержат немногочисленный аморфный инвентарь или вообще лишены сопровождающих предметов. Стратиграфические наблюдения единичны и не могут быть надежной основой расчленения этих древностей. Однако разработанные в главах 2— 4 универсальные хронологические критерии позволяют справиться с этой задачей.

Они выявлены в отдельных категориях предметов (типология бронзовых орудий, костяных молоточковидных булавок; состав и облик иного металлического, костяного, каменного инвентаря; система орнамента и отдельные морфологические признаки керамики) и среди элементов обряда (степень скорченности и закономерности видоизменения ориентировки).

Все эти признаки коррелируют между собой, образуя группировки, свойственные только для позднеямного или только для раннекатакомбного периодов (Кияшко А. В., 1998в). В то же время хотя бы один из них так или иначе присутствует в любом неограбленном погребальном комплексе. В ходе исследования, во избежание ошибок, нами учитывались погребения, сочетающие как минимум два таких маркирующих параметра.

Позднеямные погребения Нижнего Поволжья, которые относятся к докатакомбному времени, можно определить, в первую очередь, по находкам костяных булавок с крупным молоточко-видным навершием и прямым стержнем раннего типа. С определенной долей вероятности к этому времени можно также отнести основные захоронения в ямах с широтной ориентировкой, содержащих костяки в позе «на спине скорченно» и керамику, исключительно остродонную и круглодонную с горизонтально-зональной системой орнаментации, хотя все эти признаки сохраняются на изучаемой территории и в раннекатакомбное время. По этой причине список достоверно предкатакомбных комплексов относительно Невелик. Он включает около 50 погребении. Это Сонет-ское, 2/8; Кривая Лука XXV, 5/1; Кривая Лука XXXV, 1/19; Ска-товка, 5/3; Политотдельское, 2/4, 2/5, 19/7; Иловатка, 2/2; Ровное, 4/24; Новая Квасниковка, 5/2,5/5, 5/6; Челюскинец, 2/2; Цаца, 6/3, 6/4; Вертячий, 7/28; Петропавловка, 2/12 и др.

Критериями раннекатакомбного времени являются камерные, подбойные конструкции могил, а также крупные заплечиковые ямы; меридиональные, чаще северные, ориентировки костяков; керамика плоскодонная, или с уплощенным дном, и вертикально-зональной системой орнаментации; костяные булавки с могго-точковидным навершием или веретенообразной формой стержня; наборы костяных бус, гладких и рубчатых пронизей, диско-видных медальонов; простейшие шнуровидные с шариком на конце, бронзовые подвески; каменные топоры кабардино-пяти-горского типа и т. д.

Погребальных комплексов, сочетавших не менее двух из перечисленных признаков, в бассейне Нижней Волги встречено не так уж много. Наиболее яркие из них в Заволжье — это Советское, 2/8; Бородаевка, F 6/9; Мирный, 1/1: Волжский, 2/19; Успенский, 3/4; а на правобережье Волги — Барановка I, 22/3 и 4; Усть-Погожье I, 1/8; Мариновка, 2/3; Химкомбинат, группа А, 3/5; Ильевка, 10/9; Громославка II, 2/7; Цаца, 3/2; Кривая Лука XI, 7/9. Керамика большинства из этих комплексов обнаруживает пол-тавкинские признаки: вытянутые пропорции и яйцевидную форму с выделенным венчиком, имеющим, как правило, скошенную внутрь площадку. Другим не менее значимым полтавкинским элементом является сплошная орнаментация тулова преимущественно зубчатым штампом в стиле «шагающая гребенка».

При этом симптоматично наличие у этих же сосудов уступчатой профилировки плечика, уплощенного или плоского днища, вертикальной композиции орнамента. Эти новации относятся по преимуществу к универсальным для обширного региона Предкавказья видоизменениям ранне'катакомбного периода.

5.2. Полтавкинские и волго-донские памятники: географические рамки, этапы, степень культурной общности

Появление полтавкинских памятников стало результатом сложных процессов на начальных стадиях культурогенеза эпохи средней бронзы. В раннекатакомбный период, после универсализма культуры позднеямного времени (возможно, связанного с обширным миграционным процессом, сформировавшим эту культуру), намечается определенная локализация развития (Кияшко А. В., 1988). По-видимому, она была связана с моноцентрическим происхождением катакомбного ритуала и его распространением посредством трансформации погребальных традиций степных племен, без значительного переселения носителей этой обрядности (Кияшко А. В., 1992). В приазовском регионе господствуют Т-вид-ные катакомбы, на востоке Нижнего Подонья — Н-видные и асимметричные катакомбы и подбои, в Волго-Донском междуречье — подбои и ямы, в Заволжье и Волго-Уралье — ямы.

В раннедонецкий период внедрение со стороны Кавказа идей (обряд) и технологий (металлообработка, приемы гончарства), а также возможное продвижение в уже не столь чуждый степной мир отдельных групп северокавказского населения сопровождается встречными, центростремительными по направлению к Северному Кавказу миграциями периферийных стспных и лесостепных групп. Доно-донецкий регион попал в сферу воздействия распространяющихся на юго-восток представителей культур шнуровой керамики, на востоке Нижнего Подонья ощутимо сред-недонское пострепинское влияние, а Волго-Донское междуречье и Нижнее Поволжье оказались на пути к югу энеолитических групп восточноевропейской лесостепи. Последнее переселение, по всей вероятности, стало причиной формирования в Нижнем Поволжье полтавкинской культуры, традиции которой определяют специфику местного развития в эпоху средней бронзы.

Но в настоящее время вопрос об исходных рубежах этой миграции еще не решен. Истоки иолтавкинской традиции могут быть обнаружены в энеолитических памятникаХр^ГЩщдд^ййр

I библиотека 33 спетчйн.

5 оэ зоо Д* \

Среднего Поволжья и Приуралья (Матюшин Г. Н., Васильев И. Б., Кузнецов П. Ф., Турецкий М. А.). Менее вероятен восточный импульс с территории Казахстана и Южной Сибири, где со времени афанасьевской культуры можно проследить ряд параллелей с культурным развитием в Предкавказье, а сходство с пол-тавкинской керамикой наблюдается в материалах окуневской культуры (Грязнов М. П., Вадецкая Э. Б., Леонтьев Н. В., Макси-менков Г. А.).

Пока очевидно следующее: во-первых, полтавкинская культура формируется в степном Поволжье в контексте древностей III периода ямной культуры, по Н. Я. Мерперту (раннекатакомб-ный, преддонецкий период Нижнего Подонья); во-вторых, ее специфика определяется керамикой, а погребальный обряд близок нижневолжскому ритуалу ямно-катакомбного времени (видимо, мигранты в целом заимствовали развитый курганный обряд местного населения); в-третьих, новая для Поволжья культурная традиция прошла в своем развитии две стадии, представленные особыми культурами, между которыми можно проследить черты преемственности.

Сначала, на протяжении преддонецкого и раннедонецкого периодов по шкале хронологии степного Предкавказья, преимущественно в степной, а также в полупустынной зоне Нижнего Поволжья возникает и существует собственно полтавкинская культура. Ее памятники на севере распространены вплоть до Самарской Луки, но отсутствуют в Южном Приуралье (Кияшко А. В., Малов Н. М., Дьяченко А. Н., 2002). На юге они заполняют Волго-Донское междуречье и Восточное Подонье, в единичных случаях появляясь в центральной части этого региона. Погребения северной части очерченной территории представлены, как правило, ямами, причем зачастую усложненной, заплечиковой формы. В южной части, и прежде всего в волго-лонских степях, распространены особые полтавкинские погребения в подбоях (более 60 случаев), подробная характеристика которых впервые приведена в данном разделе (см. также: Кияшко А. В., 19986).

В последующем в развитое катакомбное время, очевидно, под влиянием донецких традиций полтавкинская культура трансформируется в более обширную по своему ареалу волго-донскую культуру. Ее материалы встречаются от Донетчины и центрального региона Нижнего Подонья до Южного Приуралья вплоть до финала катакомбного времени (Филипченко В. В.. Малов Н. М.,

СмирновА. М.,Халяпин М. В., Ткачев В. В.; Кияшко А. В., 1996, 19996, 20006). В нижневолжских степях погребения этой культуры устроены в ямах и подбоях, но наиболее характерные комплексы встречены в крупных заплечиковых ямах. Нами выделено и охарактеризовано около 30 таких захоронений.

В итоге констатируется генетическая связь чуждых материалам степного Предкавказья полтавкинских памятников и более адаптированных к этому культурному миру волго-донских древностей. Она проявляется, прежде всего, в традициях орнаментации керамики гребенчатым штампом, в некоторых признаках погребального обряда. Вместе с тем волго-донские памятники нельзя считать поздним этапом полтавкинской культуры (Качалова Н. К.), они представляют собой особую археологическую культуру со своим ареалом и набором характерных признаков.

5.3. Донецкие, манычские и среднедонские материалы в курганах Волго-Донского междуречья. Проблема финальных памятников эпохи средней бронзы

Помимо рано оформившейся местной линии развития, Нижнее Поволжье попало в сферу распространения чужеродных традиций, связанных с развитыми культурами катакомбного времени и памятниками финала эпохи средней бронзы, близкими культуре многоваликовой керамики.

Западная часть изучаемой территории — степи Волго-Донского междуречья — были контактной зоной трех культурных регионов: донского, волжского и предкавказского (Кияшко А. В., Мыськов Е. П., 1988; Кияшко А. В., 2001 д). На протяжении первых четырех периодов средней бронзы взаимодействие древнего населения осуществлялось в широтном направлении. Пока не ясен вектор (с запада на восток или наоборот) распространения по-зднеямной культуры. Более очевидным является продвижение с северо-востока по направлению к Северному Кавказу полтавкинских племен, которое привело к появлению целого ряда синкретических культур (западноманычская, волго-донская), явившихся итогом сложного взаимодействия разнородных традиций (см. разд. 3.3; 5.2). В конце катакомбного времени Волго-Донское междуречье становится меридиональным коридором, по которому осуществляют встречное движение северные среднедонские и южные манычские племена. Кроме того, здесь распространяются своеобразные памятники финала средней бронзы, механизм

формирования и культурная принадлежность которых еще не вполне ясны.

Донецкая культура проявилась по западной кромке изучаемого региона памятниками своего раннего этапа, синхронными местной полтавкинской культуре. Этот контакт привел к переоформлению последней в волго-донскую культуру, катакомбные характеристики которой были определены донецким ферментом.

Сравнительно лучше представлены в курганах Волго-Донского междуречья среднедонские и манычские материалы, однако узкий хронологический диапазон погребений, их нечеткий обряд и относительная бедность инвентаря не позволяют считать междуречье зоной освоения племенами этих культур. Лишь в отдельных комплексах встречаются разнообразные и оригинальные предметы (Кияшко А. В., Мамонтов В. И., 1982). Косвенным свидетельством слабости этой экспансии является отсутствие сред-недонских и манычских материалов в Заволжье, которое, как уже отмечено выше, стало своего рода резервацией волго-донских племен в финале катакомбного времени.

Кроме охарактеризованных культурных групп завершающий этап средней бронзы в Нижнем Поволжье маркируют погребения, которые в предварительном плане можно подразделить на две разновидности (подгруппы). Одна из них малочисленна и тяготеет к донскому бассейну. По обряду и инвентарю она сближается с памятниками раннего этапа КМК, некоторые комплексы этой подгруппы включены в подборку этого этапа (Литвиненко Р. А.).

Вторая подгруппа более специфична, впервые на нее обратили внимание Э. С. Шарафутдинова, Е. П. Мыськов, А. Т. Синюк и трактовали ее как финальнокатакомбное явление. Для нее характерны основные подкурганные погребения в овальных ямах. Умершие скорчены на левом боку и ориентированы головой на восток или на север, кисти рук протянуть! по направлению к бедрам. Типичны находки перед грудью погребенного костей мелкого рогатого скота. Инвентарь редок и ограничен костяными пряжками раннего типа, иногда в сочетании с керамикой, украшенной рядами валиков (Жареный бугор, 3/1; Большая Дмитриевка II, 1/6; I Власовский могильник, 7/1; Линево, 6/8). Облик обряда и инвентаря этих погребений все же сближает эту подгруппу не с позднекатакомбными, а с финальными среднебронзовы-ми памятниками, родственными культуре многоваликовой керамики.

5.4. Вопросы абсолютной хронологии. Культурно-

хронологическое соотношение и взаимосвязь изучаемых памятников с древностями соседних территорий

В настоящее время существуют две не противоречащие друг другу системы абсолютного датирования. Одна из них основана на традиционных некалиброванных радиоуглеродных определениях дат, другая — на их калиброванных значениях. Согласно первой, позднеямное-раннекатакомбное датируется для степного Предкавказья от середины III тыс. до н. э. до, ориентировочно, XVI в. до н.э. Этот диапазон был установлен еще до появления серий дат по катакомбной культуре (Телегин Д. Я., Shishlina N. I., Alexandrovsmky A. L., Chichagova О. A., van der Plicht J.) путем согласования колонки относительной хронологии начала эпохи средней бронзы (Кияшко А. В., 1999а) с абсолютными датами предшествующих майкопско-новосвободненских древностей и памятников раннего этапа культуры многоваликовой керамики, синхронных финалу средней бронзы (Шарафутдинова Э. С., Ре-зепкин А. Д.).

Несмотря на косвенные основы такой хронологической реконструкции, последующая публикация значительного количества датировок, а также применение методики калибровки их значений подтвердили правильность установленных ранее соотношений лишь с удревнением всей шкалы на 500—600 лет (Черных Е. Н., Авилова JI. И., Орловская JI. Б.). Позднеямное-катакомбное время оказалось в новом диапазоне от конца IV до конца III тыс. до н. э.

f Более важным, на наш взгляд, стал вывод, полученный на ос-

нове большого количества определений (Кузнецов П. Ф., Черных Е. Н., Авилова JI. И., Орловская JI. Б., Шишлина Н. И., Александровский A. JT., Чичагова О, А,, ван дер Плихт И., Kaiser F. и др.), о синхронности позднеямных памятников Поднепровья, Калмыкии и Волго-Уралья раннекатакомбным (преддонецким) и даже раннедонецким погребениям доно-донецкого региона (комплексы из могильников Ростов, Сватово, Астахово, по Черных Е. Н., Авиловой JI. И., Орловской JI. Б. (2000). Наряду с типологическими характеристиками инвентаря и обряда (Кияшко А. В., 1998а; Кияшко А. В., 1999а) это служит дополнительным аргументом среднебронзовой принадлежности позднеямной (городцовской) культуры.

i 37

L

\

Наряду с вопросами хронологии памятников эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья и степного Предкавказья существенна проблема их синхронизации с материалами смежных территорий. Ввиду перехода эстафеты культурного развития на рубеже средней и поздней бронзы от степных к лесостепным территориям особенно актуален контакт культур катакомбного круга с северными племенами фатьяновско-балановского мира, а затем с абашевской культурой. Свидетельства такого взаимодействия весьма малочисленны из-за принадлежности носителей этих традиций к разным по своим истокам и природно-географической локализации сообществам.

Тем не менее установлено, что первоначачкно северные лесостепные и даже лесные районы Верхнего Подонья и Среднего Поволжья оказываются в сфере южных надкультурных влияний (в основном приемы металлообработки и, вероятно, элементы идеологии — стилистика орнамента, типичные амулеты и т. д.). Так было в позднеямное — раннекатакомбное — раннедонецкое время, синхронное, по всей вероятности, фатьяновской культуре. С появлением абашевской культуры и ее проникновением в лесостепное Волго-Уралье контакт со степным позднекатакомб-ным миром становится более тесным (общая морфология керамики, сходство отдельных мотивов и элементов орнамента), северное направление культурных влияний сменяется южным. Среди древностей катакомбного круга распространяются бронзовые изделия, свойственные волго-уральскому очагу металлообработки: ктульчатые копья, рыболовные крючки, браслеты и т. д.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В работе была предпринята попытка хронологически организовать материалы среднебронзового века волго-донских и вол-го-уральских степей, дать характеристику особенностей культурно-исторического процесса в эту эпоху.

Вместо статичной картины последовательного существования в изучаемом регионе трех культур (культурно-исторических общностей) — ямной, катакомбной, срубной, — совпадающих с ранним, средним и поздним бронзовым веком, предложена гипотеза более сложного и динамичного процесса культурного развития (культурогенеза). Ему были присущи определенные временные и

территориальные рамки (ранняя и средняя бронза — кавказский культурогенез; поздняя — волго-уральский), а также соответствующие им качественные параметры — стадии зарождения, формирования, кульминации, стагнации и распада; различия между центром и периферией (первичной и вторичной).

Культурогенез нашел отражение в относительно независимых, нередко асинхронных тенденциях развития материальной культуры (эволюция изделий из металла, керамики и т. д.) и духовной сферы (появление новых идей, предметов культа, деталей ритуала и т. д.). Выяснилось, что стадии культурных изменений получили наиболее четкое и универсальное (эпохальное) выражение в поэтапной динямтсе развития некоторых категорий металлических предметов. Лишь в отдельные переходные эпохи скорость общекультурной трансформации опережала металлообработку. Так, позднеямный и раннекатакомбный периоды — стадии зарождения и формирования признаков средней бронзы — характеризуются слабо дифференцированным андрюковским металлом.

Погребальный обряд и керамика связаны с более консервативными сферами культуры, они имеют региональную и даже локальную специфику. На протяжении эпохи средней бронзы в этих материалах соотношение традиций и новаций было в пользу первых.

Выяснилось, что погребальный обряд изначально (позднеямный период) представлял собой систему региональных традиций, взаимодополнявших друг друга по принципу бинарных оппозиций. Структурные варианты этой системы представляли собой все возможные сочетания широтной направленности умерших на восток или запад и их обращенности направо или налево.

При внедрении катакомбного обряда формальные признаки ритуала изменились (появление меридиональных ориентировок «по черепу», усиление скорченности на боку), но в каждом регионе они выражали прежние семантические константы: восток — запад; правый—левый. Эти наблюдения дают возможность идентифицировать погребенных эпохи средней бронзы с одним из четырех культовых регионов катакомбного мира.

Изучение керамики позволяет реконструировать более подробную картину локально-хронологического развития, процесс взаимодействия автохтонных и инокультурных традиций. В условиях активизации северокавказского очага культурогенеза стимулом этого процесса стало различие в уровне керамического

1

39

производства на Кавказе и в степи. Оно привело не только к распространению импортов или заимствованию некоторых технологических приемов (плоскодонности, лощения, рельефно-про-черченной орнаментации), но и к полной смене керамического комплекса у племен Восточного Маныча и Калмыкии.

В то же время продвижение ряда энеолитических племен лесостепной зоны Волго-Уралья и, возможно, Западной Сибири в сторону Кавказа оставило след в распространении керамики вытянутых пропорций и яйцевидных очертаний, пышно орнаментированной гребенчатым штампом (полтавкинская традиция).

Таким образом, три рассмотренные выше категории культуры дают возможность хронологически упорядочить материал на изучаемой территории (металлические изделия кавказских типов), выявить сквозные для эпохи средней бронзы региональные культовые традиции (погребальный обряд: сочетания поз и ориентировок), изучить пространственно-временную динамику культурных изменений (керамика: ее локальные особенности и видоизменение).

Результатом такого анализа стала схема развития древностей эпохи средней бронзы на протяжении пяти периодов в семи ключевых районах распространения влияния кавказского очага куль-турогенеза (см. схему на рис. 3).

Названия этих периодов могут быть определены по классическим для этой эпохи памятникам Нижнего Дона и Донетчины: от позднеямных до раннего звена культуры многоваликовой керамики (КМК). Основой такого выбора послужило не только наиболее раннее и яркое проявление здесь ведущих признаков средней бронзы (например, катакомбного погребального обряда), но и генетическая связь материалов первых четырех периодов.

Подобная преемственность выразилась, прежде всего, в устойчивости доно-донецкой обрядовой традиции и в плавной эволюции местного керамического комплекса. Лишь пятый период данного региона (I этап КМК) знаменует утверждение здесь культуры, слабо связанной с местным субстратом (поэтому на схеме он отделен от предшествующего позднедонецкого периода тройной линией).

Изучение развития культуры средней бронзы по установленным пяти периодам позволяет сделать ряд наблюдений (см. рис. 3). Позднеямные племена, распространенные в первый период на всей изучаемой территории, подверглись на Нижнем Дону, До-

-р*

п

Е Р И О Нижнее Подонье и Донетчина Степное Предкавказье Среднее Подонье ВолгоДонское междуречье Степное Заволжье Самарское Поволжье Южное Приуральс

Д

V Ранний этап культуры многоваликовой Поздняя манычская Поздняя сркднедонская Поздние среднедонская, манычская, волго-донская Поздняя волго-донская Потаповская 7 Синташти некая •>

керамики

IV Поздняя Ранняя Ранняя Ранняя вопго-донская

донецкая манычская среднедонская

Ранняя /

III донецкая / Полтавкинская

II Ранняя

катакомбная

Поздняя

I ямная

Рис. 3. Схема локально-хронологического и генетического развития культур эпохи средней бронзы

Юго-Восточной Европы

нетчине и в степном Предкавказье быстрой культурной трансформации. Эти районы были в сфере усиленного влияния со стороны Кавказа. Здесь раньше, чем где-либо, появились катакомбы и началось формирование признаков донецкой катакомбной культуры (соответственно второй и третий периоды).

Культурное развитие в удаленных от Кавказа степях ВолгоДонского междуречья и Поволжья пошло по иному пути. На этих территориях переход от ямных традиций к катакомбным был замедленным и слабо выраженным. Гораздо более ярким явлением здесь стало сложение во втором периоде своеобразной полтав-кинской культуры, стимулированное, как было отмечено выше, продвижением периферийных лесостепных племен по направлению к Кавказу. В отдаленных районах Среднего Дона позднеям-ная культура без особых изменений сохраняется до конца третьего периода, сочетаясь с редкими раннедонецкими комплексами. Ямные погребения Южного Приуралья довольно уверенно датируются позднеямным и раннекатакомбным, первым и вторым, периодами, а единичные могилы раннедонецкого времени не могут заполнить хиатус вплоть до начала поздней бронзы. Отсюда явно произошел отток населения на юго-запад, в Предкавказье.

Четвертый и пятый периоды ознаменовались стагнацией и локализацией культурного развития, а затем распадом традиций средней бронзы и началом культурного переоформления. На соответствующих территориях наблюдаются финал донецкой культуры и возникновение на ее мссте культуры многоваликовои керамики, а также эволюционные (ранние и поздние) звенья маныч-ских, среднедонских и волго-донских древностей. Последние представляют собой результат трансформации полтавкинских традиций под влиянием по преимуществу донецкой катакомбной культуры.

Пеструю картину в конце эпохи средней бронзы представляют собой памятники Волго-Донского междуречья, где однородная волго-донская культура четвертого периода была в основном ассимилирована и вытеснена в Заволжье пришлыми средне-донскими и манычскими племенами, а также группами населения раннего этапа культуры многоваликовой керамики. Волгодонские погребения четвертого периода известны также в Самарском Поволжье и даже в Южном Приуралье, однако их количество убывает с запада на восток и не заполняет отмеченный выше

хиатус. В заключительный, пятый, период в этих районах уже отсутствуют памятники катакомбного круга. Здесь, по-видимому, распространяются позднеабашевские племена (что пока гипотетично) или потаповско-синташтинские древности (по ряду признаков керамики близкие поздней волго-донской культуре). Впрочем, ряд исследователей, например В. С. Бочкарёв, считает, что последние все-таки моложе, а сходство керамики имеет субстратный характер.

Анализ калиброванных радиоуглеродных определений материалов из погребений волго-донских и волго-уральских степей, а также из синхронных им комплексов соседних регионов убеждает в устойчивости уже существующей системы хронологии, основанной на некалиброванных датах. Произошел лишь общий сдвиг датировок примерно на полтысячелетия вглубь. Позднеямное — катакомбный период, т. е. хронологический диапазон эпохи средней бронзы, ранее соответствовал промежутку XXV—XVII вв. до н. э. (Кияшко А. В., 1999а), а теперь занял временной отрезок от конца IV до последних веков III тыс. до н.э.

Более существенным оказался вывод о соответствии большинства датировок периферийных позднеямных групп Восточного Маныча, Поволжья и Приуралья датам ранних и даже раннедо-нецких катакомб Приазовья. Это наблюдение подтверждается типологическим анализом инвентаря этих погребений и свидетельствует о принадлежности позднеямной, городцовской культуры к эпохе средней бронзы степного Предкавказья.

СПИСОК ОПУБЛИКОВАННЫХ РАБОТ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Монографии

1. Происхождение катакомбной культуры Нижнего Подонья. Волгоград, 1999а. 15 п. л.

2. Культурогенез на востоке катакомбного мира. Волгоград, 2002а. 30 п. л.

Статьи

3. Погребение катакомбной культуры Березовского курганного могильника//Сов. археология. 1982. № 4. 0,4 п. л. (в соавт. с В. И. Мамонтовым).

4. Исследование курганов на левобережье Нижнего Дона II Археологические открытия 1986 г. М., 1988. 0,1 п. л. (в соавт. с Е. П. Мыськовым).

5. О культурной принадлежности погребений раннеката-комбного хронологического горизонта на Нижнем Дону и в Поволжье // Итоги исследований Азово-Донецкой экспедиции в ¡987 году: Тез. докл. науч. семинара. Азов, 1988. 0,1 п. л.

6. К вопросу о трансформации погребального обряда в эпоху ранней и средней бронзы на территории Предкавказья // Первая кубанская археологическая конференция: Тез. докл. науч. конф. Краснодар, 1989а. 0,1 п. л.

7. Параллели в орнаментации керамики и других предметов эпохи средней бронзы Предкавказья II Проблемы охраны и исследования памятников археологии в Донбассе: Тез. докл. науч. конф. Донецк, 19896. 0,1 п. л.

8. К вопросу о взаимодействии степных и кавказских культурных традиций в эпоху бронзы // Майкопский феномен в древней истории Кавказа и Восточной Европы: Тез. докл. междунар. симпозиума. Л., 1991. 0,1 п. л.

9. К вопросу о связях племен Подонья — Приазовья и Кавказа в бронзовом веке // Историческая география Дона и Северного Кавказа: Сб. науч. тр. Ростов н/Д., 1992. 0,4 п. л. (в соавт. с В. Я. Кияшко).

10. Исторические проблемы происхождения катакомбной культуры: Учеб.-метод, пособие для студ. I курса ист. фак-та. Волгоград, 1992. 1 п. л.

11. Древности Волго-Донского междуречья в системе восточноевропейского бронзового века II История России: проблемы экономического и социально-политического развития. Волгоград, 1995. 0,7 п. л.

¡2. К вопросу о культурной преемственности в эпоху средней бронзы на территории Волго-Донского междуречья // Древности Волго-Донского междуречья в системе восточноевропейского бронзового века: Материалы междунар. науч. конф. Волгоград, 1996. 0,3 п. л.

13. Донецкие кубки: характеристика, происхождение и назначение II Чтения в Волгогр. обл. обществе краеведов. Год 8. Волгоград, 1997. 0,1 п. л.

14. Опыт изучения катакомбного погребального обряда (по материалам древностей бассейна р. Сал) // Вопросы краеведения.

Материалы VI и VII краевед, чтений. Вып. 4—5. Волгоград, 1998а. 0,4 п. л.

15. Полтавкинские подбойные погребения низовий Волги и Дона // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 1. Волгоград, 19986. 1 п. л.

16. О культурном единстве позднеямных и раннекатакомбных памятников эпохи средней бронзы // Проблемы археологии юго-восточной Европы: Тез. науч. конф. Ростов н/Д., 1998в. 0,2 п. л.

17. Волго-донские погребения эпохи средней бронзы в ямах с заплечиками II Нижневолжский археологический вестник. Вып. 2. Волгоград, 19996. 1,2 п. л.

18. Динамика культурных изменений на территории восточноевропейских степей в эпоху бронзы // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 3. Волгоград, 2000а. 0,7 п. л.

19. Культурная атрибуция волго-донских памятников эпохи средней бронзы // Вопросы краеведения: Материалы краеведческих чтений, посвящ. 75-летию обл. о-ва краеведов. Волгоград, 20006. 0,2 п. л.

20. Ритуал элитного сарматского погребения нар.Есауловский Аксай (предварительное исследование) // Сарматы на Дону и их соседи: Сб. ст. Ростов н/Д., 2000 (в соавт. с Е. П. Мыськовым).

21. Некоторые вопросы применения типологического метода в археологии И Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация. Самара, 2001а. 0,7 п. л.

22. О критериях относительной хронологии памятников эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья // XV Уральское археологическое совещание: Тез. докл. междунар. науч. конф. Оренбург, 20016.0,2 н. л.

23. Локально-хронологический анализ погребального обряда эпохи средней бронзы волго-донских степей // Археология Нижнего Поволжья на рубеже тысячелетий: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. Астрахань, 2001в. 0,3 п. л.

24. Основные структуры погребального обряда эпохи средней бронзы степного Предкавказья // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 1999—2000 гг. Вып. 17. Азов, 2001 г. 1,4 п. л.

25. О восточных пределах распространения раннекатакомб-ного обряда на территории Волго-Донского междуречья // Материалы по археологии волго-донских степей. Вып. 1. Волгоград, 2001 д. 1,5 п. л.

26. Морфология и орнаментика керамики эпохи средней бронзы волго-донских степей // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 4. Волгоград, 200le. 1,6 п. л.

27. К вопросу о культурной принадлежности Терновского городища // Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация. Самара, 2001. 0,7 п. л. (в со-авт. с Л. В. Гуренко и Г. Н. Шендаковым).

28. Бытовые памятники эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья и некоторые направления их исследования II Вопросы краеведения. Вып. 7: Материалы XI и XII краевед, чтений. Волгоград, 20026. 0,2 п.л.

29. О восточных культурных элементах в катакомбное время на Нижнем Дону // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 2001 г. Вып. 18. Азов, 2002в. 1,1 п. л.

30. К вопросу об истоках и этапах катакомбного культуроге-неза // Степи Евразии в древности и Средневековье. СПб., 2002г. 0,3 п. л.

31. Новые данные по эпохе средней бронзы степного Заволжья // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 5. Волгоград, 2002. 1 п. л. (в соавт. с Н. М. Маловым и А. Н. Дьяченко).

32. Некоторые вопросы генезиса и семантики катакомбного обряда эпохи средней бронзы Восточной Европы // Чтения, по-свящ. 100-летию деятельности В. А. Городцова в Государственном историческом музее: Тез. докл. конф. Ч. I. М., 2003а. 0,3 п. л.

33. О происхождении западноманычекой катакомбной культуры по данным похребальпого обряда II Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 2002 г. Вып. 19. Азов, 20036. 0,7 п. л.

34. К вопросу о катакомбно-абашевском взаимодействии // Абашево: истоки, развитие, наследие: Материалы междунар. науч. конф. Чебоксары, 2003в. 0,9 п. л.

Научное издание

КИЯШКО Алексей Владимирович

k КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС

В ЭПОХУ СРЕДНЕЙ БРОНЗЫ НА ТЕРРИТОРИИ НИЖНЕГО ПОВОЛЖЬЯ (по материалам погребальных памятников)

Автореферат

Подписано к печати 26 09 2003 г. Формат 60x84/16. Печать офс. Бум офс. Гарнитура Times. Усл. печ. л 1.8 Уч -изд. л 2,0. Тираж 150 экз. Заказ <///.

ВГПУ Издательство «Перемена» Типография издательства «Перемена» 400131, Волгоград, пр. им В И. Ленина. 27

I

115124

I ^ 1

I

I j¡

! 'i

i

J

I

\

II h

i

I

I i|

Seo?-А

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Кияшко, Алексей Владимирович

4 ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Процесс культурогенеза в эпоху бронзы Юго-Восточной Европы.

1.1. Определение и терминология культурогенеза.

1.2. Структура основных признаков археологической культуры.

1.3. Формы осуществления культурного развития.

1.4. О методике изучения культурно-генетических процессов.

ГЛАВА 2. Эпохальные тенденции в сфере технологии: металлопроизводство.;.

2.1. О критериях эпохи средней бронзы и стадиях катакомбного культурогенеза.

2.2. Основы периодизации металлических изделий.

2.3. Социально-знаковая функция металла в погребальном обряде.

2.4. Характеристика этапов кавказской металлургии.

2.5. Выводы.

ГЛАВА 3. Региональные тенденции в сфере идеологии: погребальный обряд.:.

3.1. Обзор некоторых направлений изучения.

3.2. Концептуальные основы исследования.

3.3. Характеристика региональных традиций обряда. ф 3.4. Пути этнологической интерпретации.

3.5. Выводы.

ГЛАВА 4. Локальные тенденции в сфере бытовой культуры: керамика.

4.1. Проблематика и историографические данные.

4.2. Принципы классификации и хронологии.

4.3. Хронологический обзор керамики.

4.4. Возможности структурно-семантического анализа.

4.5. Выводы.

ГЛАВА 5. Нижнее Поволжье в эпоху средней бронзы.

5.1. Позднеямные древности и проблема вычленения раннекатакомбных материалов.

5.2. Полтавкинские и волго-донские памятники: географические рамки, этапы, степень культурной общности.

5.3. Донецкие, манычские и среднедонские материалы в степях Волго-Донского междуречья. Проблема финальных памятников эпохи средней бронзы.

5.4. Вопросы абсолютной хронологии. Культурно-хронологическое соотношение и взаимосвязь изучаемых памятников с древностями соседних территорий.

5.5. Выводы.

Введение диссертации2003 год, автореферат по истории, Кияшко, Алексей Владимирович

В настоящее время актуальной задачей исследования восточноевропейского бронзового века является переход от изучения отдельных археологических культур и создания региональных периодизаций к реконструкции общей картины культурно-исторических процессов. Такой опыт предпринят на материалах эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья.

Достижение определенного результата стало возможным благодаря ряду условий и предварительных процедур. Во-первых, была накоплена репрезентативная база источников, прошедших первичную обработку и классификацию. Во-вторых, разработана многоэтапная периодизация материалов. В-третьих, решить поставленную задачу оказалось возможным лишь на концептуальной основе.

В предлагаемом исследовании сделана попытка хронологической организации материалов средней бронзы степного Предкавказья, с целью проследить генезис их основных категорий: металлических изделий, погребального обряда, керамики. При этом был учтен характер культурных влияний в эту эпоху, центром которых для степных регионов является Северный Кавказ, а также специфика наших источников, которые почти исключительно представлены погребальными памятниками (Кияшко В.Я., Кияшко A.B., 1992а).

Поэтому мы изучаем фактически культовую общность различных групп населения Предкавказья, одним из признаков формирования которой стало распространение катакомбного обряда, хорошо выраженное в курганных древностях. Этот процесс был моноцентрический, что ясно видно при поэтапном сравнении материалов между Днепром и Уралом. Его темп задавало опережающее развитие катакомбного обряда в нижнедонском Приазовье, откуда культурные новации с угасающей амплитудой воздействия проникали в периферийные степные регионы (Братченко С.Н., 1989; Кияшко A.B., 20026). Следует отметить, что это лишь самая общая схема, которая передает смысл, но не содержание событий.

Исследование памятников Нижнего Поволжья интересно как раз с точки зрения реконструкции конкретных процессов культурного развития по линии центр - периферия. Это продолжение работы, в начале которой были изучены классические раннекатакомбные материалы Нижнего Подонья, установлены ранние звенья универсальной шкалы относительной хронологии средней бронзы, предложена классификация погребального обряда и керамики (Кияшко A.B., 1999а). Затем эти разработки получили развитие на более обширных и в территориальном и в хронологическом отношении материалах (Кияшко A.B., 2002а).

Восточными регионами распространения северокавказских и приазовских влияний стало Нижнее и южная часть Среднего Поволжья вместе с прилегающими волго-донскими и волго-уральскими степями (рис.1). Взаимодействие населения этих районов степи с Кавказом, было более интенсивным, чем у западных племен Северного Причерноморья. Последние были, в основном, пассивной средой кавказского влияния, о чем свидетельствуют имеющиеся данные (Братченко С.Н., Шапошникова О.Г., 1985). На востоке же наблюдается творческое развитие тенденций средней бронзы, например, появление элитных курганов Оренбуржья и Самарской Луки, начало деятельности Каргалинского горно-металлургического центра (Моргунова Н.Л., 1995; Черных E.H., 1997; Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000). В результате синтеза кавказских и местных традиций здесь возникли культуры (полтавкинская, волго-донская), носители которых продвинулись на Дон и в Предкавказье и уже сами повлияли на обитавшие там племена (Кияшко A.B., 20026; 2003в).

Изучаемая территория может быть представлена как соединение двух регионов. Прежде всего, это меридионально вытянутый бассейн Нижней Волги с прилегающими полупустынными и степными пространствами, которые на западе переходят в левобережное Подонье, а на востоке подступают к излучине р.Урал и к Самарскому Поволжью. Здесь нижневолжский регион сменяет узкая полоса степного Волго-Уралья между левым притоком Волги рекой Самарой на севере и средним течением реки Урал с притоком Илеком на юге.

В культурно-историческом отношении территория волго-донских и вол-го-уральских степей, насыщенная многочисленными водными артериями, была удобным коридором для скотоводческих племен бронзового века. Она соединяла две части степной зоны Евразии, население каждой из которых в эпоху палеометалла обладало собственной горнорудной базой и культурным своеобразием. Речь идет о причерноморско-каспийских степях с Карпатами и Кавказом, и о южносибирско-казахстанских степях с Уралом и Алтаем. Кроме того, каждый из этих регионов представлял собой северную периферию пояса Великих цивилизаций. Для европейских степных племен таковыми являлись ранние государственные образования Малой Азии и Ближнего Востока, а для азиатских скотоводов - земледельческие общества Средней Азии.

Однако в эпоху ранней и средней бронзы, до распространения колесниц и развитых форм кочевого скотоводства, возможны были лишь косвенные контакты и только опосредованное взаимодействие между этими центрами и обитателями евразийских степей. Гораздо более значимым оказалось рассматриваемое ниже последовательное функционирование в эпоху бронзы очагов культурного развития, которые опирались на внутрирегиональные горнометаллургические ресурсы (прежде всего, месторождения Северного Кавказа и Южного Приуралья). Эти центры аккумулировали, воплощали в материальной культуре и ретранслировали, вплоть до отсталых лесных районов, передовые технические и идейные стандарты.

В этом отношении волго-донские и волго-уральские степи представляли собой связующее звено, контактную зону двух вышеназванных культурных регионов. Древности изучаемой территории отразили динамику взаимодействия степного населения в эпоху средней бронзы. Этот процесс практически невозможно отобразить, используя привычный понятийный аппарат археологии, нацеленный на создание статичной картины археологических культур (Кияшко

A.B., 1995; 2000а; 2001а; 2002а). От реализации новых концептуальных подходов и методов, по всей вероятности, зависит продвижение вперёд в исследовании культурно-исторических процессов бронзового века. В то же время, данная работа имеет прикладной характер и не может вместить специальный методологический анализ всего используемого понятийного аппарата.

Памятники эпохи бронзы волго-донских и волго-уральских степей оказались в центре внимания отечественных и зарубежных археологов почти столетие тому назад, сразу после ключевых для понимания бронзового века Восточной Европы работ В.А.Городцова (Городцов В.А., 1905, 1915; Tallgren A.M., 1926; Рыков П.С., 1927, 1929; Rau P., 1928, 1929). Начиная с середины XX века, в ходе новостроечных исследований, происходило быстрое, скачкообразч ное пополнение фонда источников, которые стали опорой фундаментальных исследований эпохи бронзы Нижнего Поволжья (Кривцова-Гракова O.A., 1955; Качалова Н.К., 1964, 2001; Мерперт Н.Я., 1968, 1974; Häusler А., 1974, 1975; Шилов В.П., 1975; Jones-Bley К., 1999 и др.). В последние десятилетия появилось много работ по культурам и отдельным категориям находок эпохи бронзы степного Поволжья (Фисенко В.А., 1966а, 1968, 1970; Васильев И.Б., 1979; Мельник В.И., 1985; Кузнецов П.Ф., 1991; Турецкий М.А., 19926; Мочалов О.Д., 1997 и т.д.). Перспектива дальнейшего изучения этих памятников обеспечена определенными успехами в области теории культурного развития в целом, и археологической культуры в частности (Мерперт Н.Я., 1968; Арутюнов С.А., 1979, 1985; Дергачев В.А., 1986; Бочкарев B.C., 1995а, 19956; Массон

B.М., 1996, 2000 и др.).

Многолетнее изучение памятников бронзового века Поволжья, начатое еще П.С.Рыковым и В.В.Гольмстен, заслуживает специального историографического анализа, положительный опыт которого уже существует (Турецкий, М.А., 1992; Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000; Моргунова H.JL, 2001). Здесь же мы проведем общий обзор проблематики для того, чтобы более четко сформулировать цель и задачи данного исследования.

В истории археологии степного Поволжья было, по крайней мере, три периода активизации раскопок, результаты которых стимулировали дискуссии по проблематике начальных периодов бронзового века. Это были работы П.С.Рыкова и его учеников в 20-30 годы прошлого века, обширные раскопки курганных могильников Заволжья в 50-е годы (И.В.Синицын, К.Ф.Смирнов, В.П.Шилов), а также открытие в 70-80 годах богатых ямно-полтавкинских и ямных комплексов Самарского Поволжья и Приуралья (И.Б.Васильев, Н.Л.Моргунова, А.Ю.Кравцов и др.).

Одним из первых подвергся обсуждению вопрос о степени культурной общности местных памятников и об их взаимосвязи с уже известными материалами соседних территорий (Рыков П.С., 1927). Было признано существование в Поволжье ямной культуры, но последующее развитие представлено стадиями (А, В и С) особой хвалынской культуры. Архаичный, сходный с ямным, обряд некоторых погребений стадии А, а также близость их инвентаря ката-комбным памятникам Северского Донца (Городцов В.А., 1905), позволили обособить эти комплексы в т.н. полтавкинскую ступень (Poltavker Stufe), переходную от ямных к собственно хвалынским (срубным) древностям (Rau Р., 1928).

В дальнейшем основные дискуссии по начальным периодам бронзового века Нижнего Поволжья разворачивались вокруг полтавкинских материалов. Споры идут о таксономическом уровне этих памятников; об их периодизации и соотношении с ямной и катакомбной культурами; о роли в сложении срубной культуры и т.д.

Большинство исследователей старшего поколения (Мерперт Н.Я., 1974; Шилов В.П., 1975) считали полтавкинские памятники ступенью (группой), переходным звеном от ямной к срубной культуре, или даже раннесрубными памятниками (Синицын И.В., 1959, 1960). Однако, в работах Н.К.Качаловой, начиная с 1967 года, появляется термин «полтавкинская культура», который в 70-е годы трансформируется в «полтавкинскую культурно-историческую общность» (Васильев И.Б., 1979; Качалова Н.К., 1967, 1983). По всей вероятности, толчком к этому послужили работы Н.Я.Мерперта по изучению «ямной культурно-исторической общности». Речь уже идет о четырех локальных вариантах в рамках полтавкинской общности (нижневолжский, средневолжский, приуральский и прикаспийский), каждый из которых проходил в своем развитии несколько этапов. Впоследствии, эта концепция была развита в работах П.Ф.Кузнецова (1989; 1991).

Но в те же годы ряд ученых высказал скепсис в отношении такой расширительной трактовки полтавкинских памятников. Сначала появилась идея о своего рода очистке полтавкинской культуры от комплексов катакомбной культуры, составлявших ее поздний пласт (Мельник В.И., 1979, 1983). Затем последовала отрицательная реакция на включение в состав полтавкинской общности материалов Приуралья (Моргунова Н.Л., 1991; Шилов В.П., 1991). Наконец, раннеполтавкинские памятники были интерпретированы как поздне-ямные, что вкупе с позицией В.И.Мельника лишало полтавкинскую культуру права на существование (Турецкий М.А., 19926). В последнем случае подчеркивалось единообразие обряда ямных и полтавкинских погребений.

Естественно, что у сторонников «полтавкинской культурно-исторической общности» в ответ на критику нашлись контраргументы (Качалова Н.К., Васильев И.Б., 1989; Качалова Н.К., 2000, 2001). Особенно убедительны возражения Н.К.Качаловой о различии полтавкинской и ямной керамики. Исследовательница в одной из последних своих работ по-прежнему настаивает на широкой пространственно-временной оценке полтавкинских материалов (Качалова Н.К., 2002).

Следует отметить, что в спорах оппонентов наблюдается чрезвычайный терминологический разнобой и неустойчивый, подвижный характер критериев. Обрядовые и керамические признаки рассматриваются как однопорядковые; зачастую речь идет о контактах полтавкинских племен с «катакомбными», хотя хорошо известен гораздо более сложный в локальном и хронологическом отношении состав катакомбной общности.

В 90-х годах XX века сформировалось более адекватное представление о культурной принадлежности так называемых позднеполтавкинских памятников. Они были осмыслены как местный, волго-донской вариант катакомбной культуры. Это, с одной стороны, стало результатом в целом справедливого вывода о неоднородности полтавкинской культуры (Мельник В.И., 1979), а с другой стороны, специфическая елочная керамика «позднеполтавкинских» комплексов была воспринята исследователями катакомбной культуры как чуждое, восточное явление (Смирнов A.M., 1985, 1996). Идея о существовании особой волго-донской культуры эпохи средней бронзы оказалась тем компромиссом, который, по всей вероятности, примирил исследователей Поволжья и Предкавказья (Филипченко В.В., Малов Н.М., 1995; Кияшко A.B., 1996).

Гораздо менее дискуссионным было изучение памятников ямной культуры волго-донских и волго-уральских степей, хотя, по всей вероятности, научные баталии здесь еще предстоят в будущем. Работы Н.Я.Мерперта по данной проблематике имели большое влияние на развитие науки на рубеже 60-70 годов XX века. Они сформировали общее представление о последовательности развития ямной культуры Волго-Уралья, а также о ее ведущей роли в системе древнеямных памятников Северного Причерноморья (Мерперт Н.Я., 1968, 1974). В то же время, степень культурного единства «трех хронологических этапов развития древнеямной культурно-исторической области» осталась до конца не выясненной. Особенно это касается, на наш взгляд, наиболее длительного «раннего общедревнеямного горизонта» и последующих стадий (Мерперт Н.Я., 1974, с.77-78).

По-видимому, сами «культурно-исторические области (общности)» трех городцовских культур вместе с полтавкинской, а также методика их выделения во многом стали фактами историографии. Прежде исследователи, при явном дефиците и лакунарности материалов, на основе преимущественного анализа памятников одного региона (будь то древности волго-уральские ямные, или донецкие катакомбные, или нижневолжские срубные, либо полтавкинские), совершали «широкий охват» южнорусских степей рамками той или иной общности, объясняя ее возникновение лишь «особенностями скотоводческого уклада хозяйства».

Нынешняя достаточно равномерная степень изученности территорий, разработанность региональных периодизаций бронзового века, делает актуальным поиск новых, более сложных и многофакторных, моделей развития. Они могут сочетать разного уровня эволюционные и миграционные процессы, культурную трансформацию и даже регресс (Бочкарев B.C., 1995а; Массон В.М., 1996). Приходится учитывать особую иерархию археологической культуры, и, оставляя за этим ключевым понятием керамическую составляющую, признавать надкультурный характер других категорий инвентаря и особую структурированность погребального обряда (Кияшко A.B., 2002а, с. 10-11).

В заключение историографического обзора следует остановиться на одной из последних работ по ямной и полтавкинской культурам Поволжья (Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000). Соавторы, взгляды которых на предмет исследования не являются одинаковыми, сумели найти общую основу. Они избрали историографический способ изложения своих взглядов, и перешли от жестких таксономических определений специфики памятников (тип, культура и т.д.) к более компромиссным понятиям: «период», «население», «обрядовая группа» и т.д. Как никогда ранее, большое внимание уделено влиянию кавказских культур, в особенности Майкопа, на развитие степных, в том числе и средневолжских племен эпохи бронзы.

Однако, последняя оценка не лишена определенных противоречий. Авторы пишут, что «сравнение хронологических' позиций ямной культуры Поволжья с датировками майкопско-новосвободненской общности весьма надежно свидетельствуют о более древнем возрасте последней.» А также: «.полученные радиоуглеродные датировки свидетельствуют о существенном хронологическом разрыве позднеэнеолитических и ямных памятников» (Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000, с.7-8). Оба эти утверждения доказывают, что радиоуглеродные определения были сделаны для относительно поздних, «городцовских» ямных погребений, которые мы склонны считать среднебронзовыми (Кияшко A.B., 2002а, с. 16-17). Иначе невозможно объяснить, ни указанный временной хиатус, ни наличие в степи раннеямных погребений с репинской керамикой, майкопско-новосвободненским металлическим инвентарем и соответствующими радиоуглеродными датировками (типа Павловск 31/4 и 5 - Синюк А.Т., 1996, с.57-58, рис.4,5).

Можно согласиться, что: «. расцвет Майкопа и был тем катализатором, который определил начало ранней бронзы в степях Восточной Европы. комплексы ямной историко-культурной области в степной и лесостепных зонах являются первыми в череде культур бронзового века Восточной Европы» (Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000, с.7, 8). Но только с оговоркой о том, что прежде возникли раннеямные погребения переходной эпохи энеолита-ранней бронзы, синхронные Майкопу, с керамикой репинского, кон-стантиновского и постхвалынского облика. А затем появились постмайкопские, позднеямные («городцовские») погребения, которые открывают эпоху средней бронзы. В Приазовье позднеямные племена практически сразу начали хоронить своих умерших в катакомбах, в то время как на отдаленной степной и лесостепной периферии (например, в Поволжье и Волго-Уралье) ямный обряд сохранился на всем протяжении эпохи средней бронзы.

Таким образом, предлагаемая работа направлена на изучение культурно-исторического процесса в эпоху средней бронзы в обширном регионе степного Предкавказья посредством анализа локально-хронологических и типологических изменений основных категорий погребального обряда и инвентаря.

Цель исследования - на протяжении эпохи средней бронзы проследить изменение культурных традиций населения степного Поволжья, обитавшего в контактной зоне влияний функционирующего северокавказского и формирующегося волго-уральского очагов культурогенеза.

Для достижения данной цели предстоит решить ряд конкретных задач:

- разработать концепцию культурогенеза эпохи средней бронзы как процесса взаимообусловленных изменений основных признаков археологической культуры;

- создать на основе изучения эпохальных тенденций в сфере металлургии шкалу относительной хронологии древностей степного Предкавказья;

- выявить региональные традиции погребального обряда, взаимосвязь его формальных признаков и семантических значений, а также причины видоизменения обряда на протяжении эпохи средней бронзы;

- применить на материалах Поволжья генетическую классификацию керамики начала средней бронзы степного Предкавказья, дать обзор локальных керамических традиций конца этой эпохи;

- проследить динамику культурных изменений на изучаемой территории, в том числе, дать характеристику местных и пришлых групп населения, а также памятников финала эпохи средней бронзы;

- рассмотреть вопросы абсолютной хронологии бронзового века и проблему взаимодействия населения изучаемого региона с племенами соседних территорий.

Методологической основой работы стало применение различных традиционных археологических методов (прежде всего для первичной организации материала): стратиграфического, типологического, картографического, статистического, сравнительно-исторического, а также использование результатов естественно-научных способов датировки находок. Более глубокий уровень интерпретации материала потребовал привлечения данных этнологии, мифологии, религиоведения.

При изучении таких категорий данных, как погребальный обряд и керамика был использован структурно-семантический анализ, который предполагает поиск приоритетных признаков и взаимосвязей (структур) для дальнейшей разработки уже не просто формально-логических, но генетических и семантически значимых классификаций. Наконец, для реконструкции общей картины культурных процессов в изучаемом регионе были рассмотрены и применены существующие культурологические модели развития.

Выполнение всех поставленных задач стало возможным благодаря обширным и разнообразным источникам. Были использованы материалы практически всех исследованных погребальных памятников раннего и среднего бронзового века в изучаемом регионе. Они происходят из 187 географических пунктов (183 курганных и 4 грунтовых могильника). Статистической обработке подверглись данные свыше 2000 погребений.

При подготовке данной работы сбор материала проводился в фондах краеведческих музеев, археологических учреждений и лабораторий ВУЗов городов Поволжья: Астрахани, Волгограда, Камышина, Саратова, Самары, Оренбурга, а также Ростова-на-Дону. Кроме того, автор работал с коллекциями курганных древностей из фондов Эрмитажа и с отчетами в архиве Института археологии РАН. Многие наблюдения, открытие значимых деталей и особенностей предметов, прежде всего керамики, состоялись благодаря прорисовке обширных неопубликованных коллекций, либо известных ученым по мелким, нечетким фотографиям (например, из Бережновских могильников Заволжья).

Ряд ключевых для решения поставленных проблем погребальных комплексов волго-донских степей был получен в результате полевых исследований автора.

Эпоха средней бронзы волго-донских и волго-уральских степей представлена практически всеми основными видами археологических памятников, свойственными культурам этого региона. Это стоянки, поселения, городища, курганные и грунтовые погребения, клады и случайные находки.

На протяжении эпохи средней бронзы характер памятников, их размещение и взаимосвязь менялись, очевидно, в зависимости от изменения природно-климатических, экологических факторов и культурно-хозяйственных типов развития. Признанная многими учеными аридизация климата (Демкин В.А., Демкина Т.С., Борисов A.B., 1998, с.84), начавшаяся в позднеямное-раннекатакомбное время привела к формированию кочевой модели скотоводства. Стоянки с раннеполтавкинской керамикой сконцентрированы в прикаспийской части Нижнего Поволжья, где располагались, по всей вероятности, зимовья кочевников (Васильев И.Б., Колев Ю.И., Кузнецов П.Ф., 1986). В течении теплого сезона они продвигались на север вдоль левого берега Волги вплоть до Самарской Луки и Южного Приуралья. Об этом свидетельствует обилие здесь полтавкинских погребений с летними, северо-восточными отклонениями ориентировок, при практически полном отсутствии зимних, юго-восточных.

В конце эпохи средней бронзы намечается определенное увлажнение климата, которое продолжалась до I тыс. до н.э. В результате бытовые памятники этого периода распространяются в степной зоне Поволжья (Гуренко Л.В.,

Кияшко A.B., Шендаков Г.Н., 2001; Кияшко A.B., 2002в). Они представлены редкими поселениями (Кумыска - Юдин А.И., 1997) и городищами (Тернов-ское, Даниловское и др. - Баллод Ф.В., 1923). В это время Волга становится важным природным рубежом, отделяющим позднекатакомбные манычские и среднедонские племена, заселившие Волго-Донское междуречье, от основного массива местного волго-донского (позднеполтавкинского по Н.К.Качаловой) населения, сконцентрированного в степном Заволжье.

Изучение бытовых памятников эпохи средней бронзы не входит в круг задач нашего исследования, ввиду отсутствия сколько-нибудь масштабных раскопок этих объектов. В работе мы используем по-преимуществу материалы погребальных памятников, а также предметы из кладов и отдельные находки, в том числе обнаруженные на поверхности городищ эпохи средней бронзы.

Подавляющее большинство данных происходит из курганных могильников, располагающихся в бассейнах крупных рек региона: Дона, Волги, Урала и их притоков. Насыпи располагались чаще всего на речных надпойменных террасах, и, как правило, составляли группы от двух-трех до десяти курганов. В редких случаях эти группы находились на ровных плато, значительно возвышающихся над уровнем реки, например, Сидоры на р. Медведице или Барышников на р. Киндели.

Спецификой полупустынной зоны Нижнего Поволжья служит привязка курганов к старицам, лиманам, горько-соленым озерам (Кривая Лука, Эльтон и др.). Вместе с тем, полоса правобережной Приволжской возвышенности в пределах изучаемого региона представляет собой зону практически не содержащую курганов ранней и средней бронзы. Насыпи начинают встречаться на некотором отдалении от реки, вдоль крупных балок (Ерзовка, Пичуга, Усть-Курдюм), кроме того, значительное количество курганов концентрируется на донских притоках, протекающих параллельно Волге на относительно небольшом расстоянии (р. Иловля, верхнее течение р. Медведицы).

Некоторые могильники состояли из большего количества насыпей, сооруженных на ранних этапах бронзового века. Это, например, Лопатинский I могильник на территории Самарского Поволжья, Бережновские могильники на Левобережье Нижней Волги, Первомайские - на Левобережье Дона, Кривая Лука - вдоль старого русла Волги.

По степени насыщенности курганов погребениями древности Волгодонских степей и Левобережья Нижней Волги несколько опережают памятники Волго-Уралья. Здесь под одной насыпью может быть до 6-7 погребений эпохи средней бронзы. Известны случаи перекрытия одной насыпью трех-четырех единовременных позднеямных погребений. В бассейне р.Урал и в Самарском Поволжье преобладают курганы с одиночными захоронениями. В случае наличия под насыпью двух или нескольких могил местные исследователи склонны считать их единовременными комплексами (Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000, с.9), даже при очевидном хронологическом несоответствии материалов (например, Потаповский могильник). Особенностью региона является слабая контрастность почв, что затрудняет стратиграфические наблюдения.

На изучаемой территории изредка удается обнаружить грунтовые могильники, содержащие погребения эпохи средней бронзы. Они встречаются на возвышенных, приустьевых участках берега рек - левых притоков Дона и Волги. Например, могильник Шелыган на р. Донской Царице, Калач - на р. Малый Иргиз. Также известны Белогорские (I и II) могильники на высоком правом берегу Волги между Саратовом и Камышином. Эти памятники содержат от 2-3 до нескольких десятков интересующих нас погребений и относятся к разным периодам изучаемой эпохи

Структура работы состоит из введения, пяти глав и заключения. Текстовая часть сопровождается тремя таблицами. В приложение включены иллюстрации в составе 169 рисунков, а также таблицы характерных погребальных комплексов эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья.

В первой главе предлагаемого исследования намечаются общие подходы к изучению процесса культурогенеза в эпоху средней бронзы: определение, структура, основные сферы и формы осуществления, а также возможные методы его изучения. В последующих главах эти подходы апробируются на материале.

Во второй главе выявлен эпохальный характер видоизменения металлических изделий, что позволило создать схему относительной хронологии, значимую для всего исследуемого региона. Определена социально-знаковая функция металла в погребальном обряде и дана характеристика этапов кавказской металлургии.

В третьей главе установлены и охарактеризованы региональные традиции погребального обряда, намечены пути его структурно-семантической и этнологической интерпретации.

В четвертой главе на основе генетической классификации и картографирования керамики проведен хронологический обзор этой категории материала, получены новые данные о локальных катакомбных группах, в частности о волго-донской культуре. Рассмотрены возможности семантики орнамента.

В пятой главе предпринята попытка восстановить картину культурно-исторического развития в волго-донских и волго-уральских степях на каждом из этапов средней бронзы. Также рассмотрены вопросы абсолютной хронологии и взаимодействие населения Нижнего Поволжья с племенами соседних территорий.

19

Заключение научной работыдиссертация на тему "Культурно-исторический процесс в эпоху средней бронзы на территории Нижнего Поволжья"

5.5. Выводы.

1. Анализ памятников первых двух периодов средней бронзы затруднен, прежде всего, по причине их слабой дифференциации. Это, в большинстве своем, подкурганные ямные погребения, которые содержат немногочисленный аморфный инвентарь или вообще лишены сопровождающих предметов. Стратиграфические наблюдения единичны и не могут быть надежной основой расчленения этих древностей. Однако, разработанные в главах №№2 - 4 универсальные хронологические критерии, позволяют справиться с этой задачей.

Они выявлены в отдельных категориях предметов (типология бронзовых орудий, костяных молоточковидных булавок; состав и облик иного металлического, костяного, каменного инвентаря; система орнамента и отдельные морфологические признаки керамики) и среди элементов обряда (степень скорчен-ности и закономерности видоизменения ориентировки).

Все эти признаки коррелируют между собой, образуя группировки, свойственные только для позднеямного или только для раннекатакомбного периодов. В то же время, хотя бы один из них, так или иначе, присутствует в любом не ограбленном погребальном комплексе. В ходе исследования, во избежание ошибок, нами учитывались погребения, сочетающие как минимум два таких маркирующих параметра.

Позднеямные погребения Нижнего Поволжья, которые относятся к дока-такомбному времени, можно определить в первую очередь по находкам костяных булавок с крупным молоточковидным навершием и прямым стержнем раннего типа. С определенной долей вероятности к этому времени можно также отнести основные захоронения в ямах с широтной ориентировкой, содержащих костяки в позе «на спине скорченно» и керамику, исключительно остродонную и круглодонную с горизонтально-зональной системой орнаментации. Хотя все эти признаки сохраняются на изучаемой территории и в раннека-такомбное время. По этой причине, список достоверно предкатакомбных комплексов относительно невелик. Он включает около 50 погребений. Это Советское, 2/8; Кривая Лука XXV, 5/1; Кривая Лука XXXV, 1/19; Скатовка, 5/3; Политотдельское, 2/4, 2/5, 19/7; Иловатка, 2/2; Ровное, 4/24; Новая Квасниковка,

5/2, 5/5, 5/6; Челюскинец, 2/2; Цаца, 6/3, ,6/4; Вертячий, 7/28; Петропавловка, 2/12 и др.

Критериями раннекатакомбного времени являются: камерные, подбойные конструкции могил, а также крупные заплечиковые ямы; меридиональные, чаще северные, ориентировки костяков; керамика плоскодонная, или с уплощенным дном, и вертикально-зональной системой орнаментации; костяные булавки с молоточковидным навершием или веретенообразной формой стержня; наборы костяных бус, гладких и рубчатых пронизей, дисковидных медальонов; простейшие шнуровидные с шариком на конце, бронзовые подвески; каменные топоры кабардино-пятигорского типа и т.д.

Погребальных комплексов, сочетавших не менее двух из перечисленных признаков, в бассейне Нижней Волги встречено не так уж много. Наиболее яркие из них в Заволжье это Советское, 2/8; Бородаевка, F 6/9; Мирный, 1/1; Волжский, 2/19; Успенский, 3/4; а на Правобережье Волги - Барановка I, 22/3 и 4; Усть-Погожье I, 1/8; Мариновка, 2/3; Химкомбинат, группа А, 3/5; Ильевка, 10/9; Громославка II, 2/7; Цаца, 3/2; Кривая Лука XI, 7/9. Керамика большинства из этих комплексов обнаруживает полтавкинские признаки: вытянутые пропорции и яйцевидную форму, с выделенным венчиком, имеющим, как правило, скошенную внутрь площадку. Другим, не менее значимым полтавкинским элементом является сплошная орнаментация тулова, преимущественно, зубчатым штампом в стиле «шагающая гребенка».

При этом симптоматично наличие у этих же сосудов уступчатой профилировки плечика, уплощенного или плоского днища, вертикальной композиции орнамента. Эти новации относятся, по преимуществу, к универсальным для обширного региона Предкавказья видоизменениям раннекатакомбного периода.

2. Появление полтавкинских памятников стало результатом сложных процессов на начальных стадиях культурогенеза эпохи средней бронзы. В раннекатакомбный период, после универсализма культуры позднеямного времени (возможно, связанного с обширным миграционным процессом сформировавшим эту культуру), намечается определенная локализация развития. По-видимому, она была связана с моноцентрическим происхождением катакомб-ного ритуала и его распространением посредством трансформации погребальных традиций степных племен, без значительного переселения носителей этой обрядности. В приазовском регионе господствуют Т-видные катакомбы, на востоке Нижнего Подонья: Н-видные и асимметричные катакомбы и подбои, в Волго-Донском междуречье - подбои и ямы, в Заволжье и Волго-Уралье — ямы.

В раннедонецкий период внедрение со стороны Кавказа идей (обряд) и технологий (металлообработка, приемы гончарства), а также возможное продвижение в уже не столь чуждый степной мир отдельных групп северокавказского населения, сопровождается встречными, центростремительными по направлению к Северному Кавказу, миграциями периферийных степных и лесостепных групп. Доно-донецкий регион попал в сферу воздействия распространяющихся на юго-восток представителей культур шнуровой керамики, на востоке Нижнего Подонья ощутимо среднедонское позднерепинское влияние, а Волго-Донское междуречье и Нижнее Поволжье оказались на пути к югу энео-литических групп восточноевропейской лесостепи. Последнее переселение, по всей вероятности, стало причиной формирования в Нижнем Поволжье полтав-кинской культуры, традиции которой определяют специфику местного развития в эпоху средней бронзы.

Но в настоящее время, вопрос об исходных рубежах этой миграции еще не решен. Истоки полтавкинской традиции могут быть обнаружены в энеоли-тических памятниках широкого региона Среднего Поволжья и Приуралья (Матюшин Г.Н., 1982; Васильев И.Б., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000). Менее вероятен восточный импульс с территории Казахстана и Южной Сибири, где со времени афанасьевской культуры можно проследить ряд параллелей с культурным развитием в Предкавказье, а сходство с полтавкинской керамикой наблюдается в материалах окуневской культуры (Грязнов М.П., 2000; Вадецкая Э.Б., Леонтьев Н.В., Максименков Г.А., 1980).

Пока очевидно следующее: во-первых, полтавкинская культура формируется в степном Поволжье в контексте древностей III периода ямной культуры по Н.Я.Мерперту (раннекатакомбный, преддонецкий период Нижнего По-донья); во-вторых, ее специфика определяется керамикой, а погребальный обряд близок нижневолжскому ритуалу ямно-катакомбного времени (видимо, мигранты в целом заимствовали развитый курганный обряд местного населения); в-третьих, новая для Поволжья культурная традиция прошла в своем развитии две стадии, представленные особыми культурами, между которыми можно проследить черты преемственности.

Сначала, на протяжении предцонецкого и раннедонецкого периодов по шкале хронологии степного Предкавказья, преимущественно в степной, а также в полупустынной зоне Нижнего Поволжья, возникает и существует собственно полтавкинская культура. Ее памятники на севере распространены вплоть до Самарской Луки, но отсутствуют в Южном Приуралье. На юге они заполняют Волго-Донское междуречье и Восточное Подонье, в единичных случаях появляясь в центральной части этого региона. Погребения северной части очерченной территории представлены, как правило, ямами, причем зачастую усложненной, заплечиковой формы. В южной части, и, прежде всего, в Волгодонских степях, распространены особые полтавкинские погребения в подбоях (более 60 случаев), подробная характеристика которых впервые приведена в данном разделе.

В последующем, в развитое катакомбное время, очевидно, под влиянием донецких традиций полтавкинская культура трансформируется в более обширную по своему ареалу волго-донскую культуру. Ее материалы встречаются от Донетчины и центрального региона Нижнего Подонья до Южного Приуралья вплоть до финала катакомбного; времени (Филипченко В.В., Н.М.Малов, 1994; Смирнов A.M., 1996; Кияшко A.B., 1999, 2002; Халяпин М.В., 1998; Ткачев В.В., 2000). В нижневолжских степях погребения этой культуры устроены в ямах и подбоях, но наиболее характерные комплексы встречены в крупных заплечиковых ямах. Нами выделено и охарактеризовано около 30 таких захоронений.

В итоге констатируется генетическая связь чуждых материалам степного Предкавказья полтавкинских памятников и более адаптированных к этому культурному миру волго-донских древностей. Она проявляется, прежде всего, в традициях орнаментации керамики гребенчатым штампом, в некоторых признаках погребального обряда. Вместе с тем, волго-донские памятники нельзя считать поздним этапом полтавкинской культуры (Качалова Н.К., 2001), они представляют собой особую археологическую культуру со своим ареалом и набором характерных признаков.

3. Помимо рано оформившейся местной линии развития Нижнее Поволжье попало в сферу распространения чужеродных традиций, связанных с развитыми культурами катакомбного времени и памятниками финала эпохи средней бронзы, близкими культуре многоваликовой керамики.

Западная часть изучаемой территории - степи Волго-Донского междуречья были контактной зоной трёх культурных регионов: донского, волжского и пред кавказского. На протяжении первых четырех периодов средней бронзы взаимодействие древнего населения осуществлялось в широтном направлении. Пока не ясен вектор (с запада на восток или наоборот) распространения позд-неямной культуры. Более очевидным является продвижение с северо-востока по направлению к Северному Кавказу полтавкинских племён, которое привело к появлению целого ряда синкретических культур (западноманычская, Волгодонская), явившихся итогом сложного взаимодействия разнородных традиций (см. разделы 3.3.; 5.2). В конце катакомбного времени Волго-Донское междуречье становится меридиональным коридором, по которому осуществляют встречное движение северные среднедонские и южные манычские племена. Кроме того, здесь распространяются своеобразные памятники финала средней бронзы, механизм формирования и культурная принадлежность которых ещё не вполне ясны.

Донецкая культура проявилась по западной кромке изучаемого региона памятниками своего раннего этапа, синхронными местной полтавкинской культуре. Этот контакт привел к переоформлению последней в волго-донскую культуру, катакомбные характеристики которой были определены донецким ферментом.

Сравнительно лучше представлены в курганах Волго-Донского междуречья среднедонские и манычские материалы, однако, узкий хронологический диапазон погребений, их нечеткий обряд и относительная бедность инвентаря, не позволяет считать междуречье зоной освоения племенами этих культур. Косвенным свидетельством слабости этой экспансии является отсутствие среднедонских и манычских материалов в Заволжье, которое, как уже отмечено выше, стало своего рода резервацией волго-донских племен в финале ката-комбного времени.

Кроме охарактеризованных культурных групп завершающий этап средней бронзы в Нижнем Поволжье маркируют погребения, которые в предварительном плане можно подразделить на две разновидности (подгруппы). Одна из них малочисленна и тяготеет к донскому бассейну. По обряду и инвентарю она сближается с памятниками раннего этапа КМК, некоторые комплесы этой подгруппы включены в подборку этого этапа (Литвиненко P.A., 2001).

Вторая подгруппа более специфична, впервые на неё обратили внимание Э.С.Шарафутдинова, Е.П.Мыськов, А.Т.Синюк и трактовали ее как финально-катакомбное явление. Для нее характерны основные подкурганные погребения в овальных ямах. Умершие скорчены на левом боку и ориентированы головой на восток или на север, кисти рук протянуты по направлению к бедрам. Типичны находки перед грудью погребенного костей мелкого рогатого скота. Инвентарь редок и ограничен костяными пряжками раннего типа, иногда в сочетании с керамикой, украшенной рядами валиков (Жаренный бугор, 3/1; Большая Дмитриевка II, 1/6; I Власовский могияьник, 7/1; Линево, 6/8). Облик обряда и инвентаря этих погребений все же сближает эту подгруппу не с позднеката-комбными, а с финальными среднебронзовыми памятниками, родственными культуре многоваликовой керамики.

4. В настоящее время существуют две не противоречащие друг другу системы абсолютного датирования. Одна из них основана на традиционных некалиброванных радиоуглеродных определениях дат, другая - на их калиброванных значениях. Согласно первой, позднеямное-раннекатакомбное датируется для степного Предкавказья от середины III тыс. до н.э. до, ориентировочно, XVI в. до н.э. Этот диапазон был установлен ещё до появления серий дат по катакомбной культуре (Телегин Д.Я., 1992; Shishlina N.I., Alexandrovsmky A.L., Chichagova O.A., van der Plicht J., 2000), путём согласования колонки относительной хронологии начала эпохи средней бронзы (Кияшко A.B., 1990) с абсолютными датами предшествующих майкопско-новосвободненских древностей и памятников раннего этапа культуры многоваликовой керамики, синхронных финалу средней бронзы (Шарафутдинова Э.С., 1987; Резепкин А.Д., 1989).

Несмотря на косвенные основы такой хронологической реконструкции, последующая публикация значительного количества датировок, а также применение методики калибровки их значений, подтвердили правильность установленных ранее соотношений, лишь с удревнением всей шкалы на 500 - 600 лет (Черных E.H., Авилова Л.И., Орловская Л.Б., 2000). Позднеямное — ката-комбное время оказалось в новом диапазоне от конца IV до конца III тыс. до н.э.

Более важным, на наш взгляд, стал вывод, полученный на основе большого количества определений (Кузнецов П.Ф., 1996; Черных E.H., Авилова Л.И., Орловская Л.Б., 2000; Шишлина Н.И., Александровский А.Л., Чичагова O.A., ван дер Плихт Й., 2001; Kaiser Е., 2001; и др.), о синхронности позднеям-ных памятников Поднепровья, Калмыкии и Волго-Уралья раннекатакомбным (преддонецким) и даже раннедонецким погребениям доно-донецкого региона (комплексы из могильников Ростов, Сватово, Астахово; см. Черных E.H., Авилова Л.И., Орловская Л.Б., 2000). Наряду с типологическими характеристиками инвентаря и обряда (Кияшко A.B., 1998а; Кияшко A.B., 1999а), это служит дополнительным аргументом среднебронзовой принадлежности позднеямной (городцовской) культуры.

Наряду с вопросами хронологии памятников эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья и степного Предкавказья существенна проблема их синхронизации с материалами смежных территорий. Ввиду перехода эстафеты культурного развития на рубеже средней и поздней бронзы от степных к лесостепным территориям, особенно актуален контакт культур катакомбного круга с северными племенами фатьяновско-балановского мира, а затем с абашевской культурой. Свидетельства такого взаимодействия весьма малочисленны из-за принадлежности носителей этих традиций к разным, по своим истокам и при-родно-географической локализации, сообществам.

Тем не менее, установлено, что первоначально северные лесостепные и даже лесные районы Верхнего Подонья и Среднего Поволжья оказываются в сфере южных надкультурных влияний (в основном приемы металлообработки и, вероятно, элементы идеологии - стилистика орнамента, типичные амулеты и т.д.). Так было в позднеямное - раннекатакомбное — раннедонецкое время, синхронное, по всей вероятности, фатьяновской культуре. С появлением абашевской культуры и ее проникновением в лесостепное Волго-Уралье контакт со степным позднекатакомбным миром становится более тесным (общая морфология керамики, сходство отдельных мотивов и элементов орнамента), северное направление культурных влияний сменяется южным. Среди древностей катакомбного круга распространяются бронзовые изделия, свойственные волго-уральскому очагу металлообработки: втульчатые копья, рыболовные крючки, браслеты и т.д.

Список научной литературыКияшко, Алексей Владимирович, диссертация по теме "Археология"

1. Авилова Л.И., Черных E.H., ,1989. Малая Азия в системе металлургических провинций // Естественно-научные методы в археологии. М.

2. Авилова Л.И., Орловская Л.Б., 2003. Радиоуглеродный метод и проблемы датирования бронзового века// КСИА. №214.

3. Алекшин В.А., 1986. Социальная структура и погребальный обряд древнеземледельческих обществ. Л.

4. Андреева М.В., 1989. Курганы у Чограйского водохранилища (материалы раскопок экспедиции 1979 года) // Древности Ставрополья. М.

5. Андреева М.В., Петренко В.Г., 1998. Комплексы эпохи бронзы из кургана у хутора «Красное знамя» // Материалы. по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. Вып. I. Ставрополь.

6. Артамонов М.И., 1934. Совместные погребения в курганах с окрашенными костяками // ПИДО. № 7, 8.

7. Артамонов М.И., 1949. Раскопки курганов на р. Маныч в 1937 г. // CA.4.

8. Артамонов М.И., 1950. К вопросу о происхождении скифов // ВДИ. 1950.2.

9. Арутюнов С.А., 1979. Этнографическая наука и изучение культурной динамики // Исследования по общей этнографии. М.

10. Арутюнов С.А., 1985. Инновации в культуре этноса и их социально-экономическая обусловленность // Этнографические исследования развития культуры. М.

11. Бадер О.Н., Халиков А.Х., 1987. Балановская культура // Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М.

12. Баллод Ф.В., 1923. Приволжские Помпеи. М.; П.

13. Баринов Д.Г., 1996. Новые погребения эпохи средней бронзы в Саратовском Заволжье // Охрана и исследование памятников археологии Саратовской области в 1995 году. Саратов.

14. Безуглов С.И., Захаров A.B., 1988. Могильник Журавка и финал позднесарматской эпохи в Правобережном Подонье // Известия Ростовского областного музея краеведения. Вып. 5. Ростов н/Д.

15. Березуцкая Т.Ю., 1999а. Погребение среднедонской катакомбной культуры с сосудом фатьяновско-балановского облика // Археология Центрального Черноземья и сопредельных территорий: Тез. докл. Липецк.

16. Березуцкая Т.Ю., 19996. Погребения эпохи бронзы из Новочигольского кургана // Проблемы археологии бассейна Дона. Воронеж.

17. Березуцкая Т.Ю., 2002. Среднедонская катакомбная культура и ее локальные варианты (по материалам погребальных памятников): Автореф. дис. .канд. ист. наук. Воронеж.

18. Берестнев С.И., 2001. Восточноукраинская лесостепь в эпоху средней и поздней бронзы (II тыс. до н.э.). Луганск.

19. Беспалый Е.И., Озеров A.A., 1987. Погребение эпохи ранней бронзы близ г. Сальска (Ростовская обл.) // CA. № 3.

20. Богданов C.B., 1999а. Древнейшие курганные культуры степного Приуралья. Проблемы культурогенеза: Автореф. дис.канд. ист. наук. Уфа.

21. Богданов C.B., 19996. Курганы начала бронзового века в окрестностях с. Курманаевка // Археологические памятники Оренбуржья. Вып. III. Оренбург.

22. Богданов C.B., Кравцов А.Ю., Моргунова Н.Л., 1992. Курганы древнеямной культуры в левобережье р. Урал // Древняя история населения волго-уральских степей: Межвуз. сб. науч. ст. Оренбург.

23. Бойс М., 1988. Зороастрийцы: верования и обычаи. М.

24. Бочкарев B.C., 1990. Факторы развития металлообрабатывающего производства южной половины Восточной Европы в эпоху поздней бронзы //

25. Проблемы древней истории северного Причерноморья и Средней Азии: Тез. докл. конф. Л.

26. Бочкарев B.C., 1991. Волго-Уральский очаг культурогенеза эпохи поздней бронзы // Социогенез и культурогенез в историческом аспекте: Материалы методол. семинара ИИМК АН СССР. СПб.

27. Бочкарев B.C., 1995а. Культурогенез и развитие металлопроизводства в эпоху поздней бронзы (по материалам южной половины Восточной Европы) // Древние индоиранские культуры Волго-Уралья (II тыс. до н. э.): Межвуз. сб. науч. тр. Самара.

28. Бочкарев B.C., 19956. Карпато-дунайский и волго-уральский очаги культурогенеза эпохи бронзы // Конвергенция и дивергенция в развитии культур эпохи энеолита — бронзы Средней и Восточной Европы: Материалы конф. Саратов; СПб.

29. Бочкарев B.C., Шарафутдинова Э.С., Резепкин А.Д., Трифонов В.А., Бестужев Г. А., 1983. Работы Кубанской экспедиции 1978—1980 гг. // Древние культуры евразийских степей. JI.

30. Братченко С.Н., 1969. Периодизация памятников средней бронзы бассейна Нижнего Дона: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Киев.

31. Братченко С.Н., 1976. Нижнее Подонье в эпоху средней бронзы. Киев. Братченко С.Н., 1996. До проблеми раннь:обронзово1 шдустри Сх1дно1 Европи // Древние культуры Восточной Украины. Луганск.

32. Братченко С.Н., 2001. Донецька катакомбна культура раннього етапу. Ч. I, II. Луганськ.

33. Братченко С.Н., Шапошникова О.Г., 1985. Катакомбная культурно-историческая общность // Археология Украинской ССР. T.I. Первобытная археология. Киев.

34. Братченко С.Н., Санжаров С.М., 2001. PiflKÎCHi бронзов1 знарядця з катакомб С1верськодонеччини та Донщини (III тис. до н. е.). Луганськ.

35. Брей У., Трамп Д., 1990. Археологический словарь. М.

36. Вадецкая Э.Б., Леонтьев Н.В., Максименков Г.А., 1980. Памятники окуневской культуры. М.

37. Васильев И.Б., 1979. Среднее Поволжье в эпоху ранней и средней бронзы (Ямные и полтавкинские племена) // Древняя история Поволжья. Научные труды. Т.230. Куйбышев.

38. Васильев И.Б., 2001. Хвалынская энеолитаческая культура и сложение классической курганной «городцовской» культуры в Волго-Уральской степи и лесостепи // Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация.

39. Васильев КБ., Колее Ю.К., Кузнецов П.Ф., 1986. Новые материалы бронзового века с территории Северного Прикаспия // Древние культуры Северного Прикаспия. Куйбышев.

40. Васильев КБ., Кузнецов П.Ф., 1989. Исследование курганов на реке Чагре в Заволжье // Проблемы археологического изучения доно-волжской лесостепи: Межвуз. сб. науч. тр. Воронеж.

41. Васильев К.Б., Кузнецов П.Ф., Семенова А.П., 1994. Потаповский курганный могильник индоиранских племен на Волге. Самара.

42. Васильев КБ., Кузнецов П.Ф., 2000. Памятники вольско-лбищенского типа // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Бронзовый век. Самара

43. Васильев КБ., Кузнецов П.Ф., Турецкий М.А., 2000. Ямная и полтавкинская культуры // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Бронзовый век. Самара.

44. Власкин М.В., Кльюков Л.С., 1990. Раннесредневековые курганы с ровиками в Междуречье Сала и Маныча // СА. № 1.

45. Гаджиев М.Г., 1991. Раннеземледельческая культура Северо-Восточного Кавказа. М.

46. Гарден Ж.К., 1983. Теоретическая археология. М.

47. Гак Е.И., 2002. Металлические ножи восточных регионов катакомбной культурно-исторической области (к вопросу о локальных особенностях производства) // Степи Евразии в древности и Средневековье. СПб.

48. Гак Е.И., 2002. Металлические ножи катакомбной культуры СевероЗападного Прикаспия // Могильник Островной. Итоги комплексного исследования памятников археологии ;Северо-Западного Прикаспия. М.; Элиста.

49. Гей А.Н., 1986. Погребение литейщика новотиторовской культуры из Нижнего Прикубанья // Археологические открытия на новостройках. Вып. 1: Древности Северного Кавказа. М.

50. Гей А.Н., 1991. Майкопско-новосвободненский феномен в структурном и динамических аспектах // Майкопский феномен в древней истории Кавказа и Восточной Европы. Тез. докл. междунар. симпозиума. Л.

51. Гей А.Н., 1999. О некоторых символических моментах погребальной обрядности степных скотоводов Предкавказья в эпоху бронзы // Погребальный обряд. Реконструкция и интерпретация древних идеологических представлений. М.

52. ГейА.Н., 2000. Новотиторовская культура. М.

53. Геннеп А. ван, 1999. Обряды перехода. М.

54. Городцов В.А., 1905. Результаты археологических исследований в Изюмском уезде Харьковской губернии 1901 года // Труды XII АС. Т. 1. М.

55. Городцов В.А., 1907. Результаты археологических исследований в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии 1903 года // Труды XIII АС. Т. 1.М.

56. Городцов В.А., 1915. Культуры бронзовой эпохи в Средней России: Отчет Исторического музея за 1914 г. М.

57. Городцов В.А., 1927. Бронзовый век на территории СССР // БСЭ. Изд.1. Т.VII. М.

58. Голъмстен В.В., 1924. Доисторическое прошлое Самарского края // В сб.: Краеведение. 4.1. Самара.

59. Демкин В.А., Демкина Т.С., Борисов A.B., 1978. Палеопочвенные исследования археологических памятников Волго-Донского междуречья // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 1. Волгоград.

60. Демченко А.И., 1968. Исследование курганов бронзового века в Ростове-на-Дону // Археологические открытия 1967 года. М.

61. Дергачев В.А., 1986. Молдавия и соседние территории в эпоху бронзы. Кишинев.

62. Дворниченко В.В., Малиновская Н.В., Федоров-Давыдов Г.А., 1977. Раскопки курганов в урочище Кривая Лука в 1973 году // Древности Астраханского края. М.

63. Древние индоиранские культуры Волго-Уралья (II тыс. до н. э.). 1995. Межвуз. сб. науч. тр. Самара.

64. Дремов И.И., 1996. Грунтовые могильники эпохи средней бронзы Белогорское I, II // Охрана и исследование памятников археологии Саратовской области в 1995 году. Саратов.

65. Дьяченко А.К, 1992. Раннекатакомбные памятники правобережья Медведицы // Древности волго-донских степей. Вып. 2. Волгоград.

66. Дьяченко А.Н., 1997. Памятники катакомбной культуры на Медведице // Историко-археологические исследования в Нижнем Поволжье: Сб. науч. ст. Вып. 2. Волгоград.

67. Дьяченко А.Н., Железчиков Б.Ф., 1995. Раскопки могильной группы у села Соленое Займище // Донские древности. Вып. 4. Азов.

68. Дьяченко А.Н., Мэйб Э., Скрипкин A.C., Клепиков В.М., 1999. Археологические исследования в Волго-Донском междуречье // Нижневолжский археологический вестник. Волгоград.

69. Завьялов В.А., 2002. Некоторые перспективы дальнейших исследований материалов из могильников сумбарской долины // Эпоха бронзы Юго-Западного Туркменистана. СПб. //Археологические изыскания. Вып. 23. СПб.

70. Захарова Е.Ю., 2000. Сосуды со знаками срубной общности эпохи поздней бронзы. Воронеж.

71. Золотарев A.M., 1964. Родовой строй и первобытная мифология. М. Иванов В.В., 1968. Дуальная организация первобытных народов и происхождение дуалистических космогоний // CA. № 4.

72. Иессен A.A., 1935. К вопросу о древнейшей металлургии меди на Кавказе //ИГАИМК. Вып. 120.

73. Иессен A.A., 1950. К хронологии «больших кубанских курганов» // CA.1. XII.

74. Иессен A.A., 1954. Раскопки курганов на Дону в 1951 г. // КСИИМК. Вып.53.

75. Каменецкий И.С., 1983. Код для описания погребального обряда // Древности Дона: Материалы работ Донской экспедиции. М.

76. Каменецкий И.С., 1986. Код для описания погребального обряда. 4.2 // Археологические открытия на новостройках. Древности Северного Кавказа. Вып. 1.М.

77. Качалова Н.К., 1962. К вопросу о памятниках полтавкинского типа // АСГЭ. Вып. 5. Л.

78. Качалова Н.К., 1964. Племена Нижнего Поволжья в эпоху средней бронзы: Автореф. дис.канд. ист. наук. Л.

79. Качалова H.K, 1967. О выделении полтавкинской культуры // КСИА. Вып. 112.

80. Качалова Н.К, 1968. О связях полтавкинских племен с катакомбными // АСГЭ. Вып. 10. Л.

81. Качалова Н.К, 1983. О локальных различиях в полтавкинской культурно-исторической общности // АСГЭ. Вып.24. Л.

82. Качалова Н.К, 1985. Периодизация срубных памятников Нижнего Поволжья // Срубная культурно-историческая общность. Самара.

83. Качалова Н.К, 2000. Полтавкинская проблема и «катакомбная эйфория» // Судьба ученого: К 100-летию со дня рождения Б.А.Латынина. СПб.

84. Качалова Н.К., 2001. Относительная хронология полтавкинских памятников // АСГЭ. №35. СПб.

85. Качалова Н.К, 2002. О соотношении ямной и полтавкинской культур // Проблемы археологии Евразии. М.

86. Качалова Н.К, Васильев И.Б., 1989. О некоторых проблемах эпохи бронзы Поволжья // CA. №2.

87. Кияшко A.B., Мамонтов В.И., 1982. Погребение катакомбной культуры Березовского курганного могильника // CA 1982. №4.

88. Кияшко A.B., Мысъков Е.П., 1988а. Исследование курганов на левобережье Нижнего Дона // АО 1986 г.

89. Кияшко A.B., 19886. О культурной принадлежности погребений раннекатакомбного хронологического горизонта на Нижнем Дону и в Поволжье // Итоги исследований Азово-Донецкой экспедиции в 1987 году: Тезисы докл. научн. семинара. Азов.

90. Кияшко A.B., 1989а. К вопросу о трансформации погребального обряда в эпоху ранней и средней бронзы на территории Предкавказья // Первая кубанская археологическая конференция: Тезисы. Краснодар.

91. Кияшко A.B., 19896. Параллели в орнаментации керамики и других предметов эпохи средней бронзы Предкавказья // Проблемы охраны и исследования памятников археологии в Донбассе. Донецк.

92. Кияшко A.B., 1990. Ранний этап катакомбной культуры на Нижнем Дону. Автореф. дис. . канд. ист. наук. JI.

93. Кияшко A.B., 1991. К вопросу о взаимодействии степных и кавказских культурных традиций в эпоху бронзы // Майкопский феномен в древней истории Кавказа и Восточной Европы: Тез. докл. междунар. симпоз. JI.

94. Кияшко В.Я., Кияшко A.B., 1992а. К вопросу о связях племен Подонья — Приазовья и Кавказа в бронзовом веке // Историческая география Дона и Северного Кавказа: Сб. научн. трудов. Ростов-на-Дону.

95. Кияшко A.B. 19926. Исторические проблемы происхождения катакомбной культуры. Учебно-методич. пособие для студентов I курса исторического факультета. Волгоград.

96. Кияшко A.B., 1995. Древности Волго-Донского междуречья в системе восточноевропейского бронзового века // История России: проблемы экономического и социально-политического развития. Волгоград.

97. Кияшко A.B., 1996. К вопросу о культурной преемственности в эпоху средней бронзы на территории Волго-Донского междуречья // Древности Волго-Донского междуречья в системе восточноевропейского бронзового века: Материалы междунар. науч. конф. Волгоград.

98. Кияшко A.B., 1997. Донецкие кубки: характеристика, происхождение и назначение // Чтения в Волгогр. обл. обществе краеведов. Год 8. Волгоград.

99. Кияшко A.B., 1998а. Опыт изучения катакомбного погребального обряда (по материалам древностей бассейна р. Сал) // Вопросы краеведения: Материалы VI и VII краеведческих чтений. Вып. 4—5. Волгоград.

100. Кияшко A.B., 19986. Полтавкинские подбойные погребения низовий Волги и Дона // Нижневолжский археологический вестник Вып. 1. Волгоград.

101. Кияшко A.B., 1998в. О культурном единстве позднеямных и раннекатакомбных памятьников эпохи средней бронзы // Проблемы археологии Юго-Восточной Европы. Тез. докл. научн. конференции. Ростов-на-Дону.

102. Кияшко A.B., 1999а. Происхождение катакомбной культуры Нижнего Подонья. Волгоград.

103. Кияшко A.B., 19996. Волго-донские погребения эпохи средней бронзы в ямах с заплечиками // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 2. Волгоград.

104. Кияшко A.B., 2000а. Динамика культурных изменений на территории восточноевропейских степей в эпоху бронзы // Нижневолжский археологический вестник. Вып. №.3. Волгоград.

105. Кияшко A.B., 20006. Культурная атрибуция волго-донских памятников эпохи средней бронзы // Вопросы краеведения: Материалы краеведческих чтений, посвященных 75-летию областного общества краеведов. Волгоград.

106. Кияшко A.B., 2001а. Некоторые вопросы применения типологического' метода в археологии // Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация. Самара.

107. Кияшко A.B., 20016. О критериях относительной хронологии памятников эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья // XV Уральское археологическое совещание: Тез. докл. междунар. науч. конф. Оренбург.

108. Кияшко A.B., 2001в. Локально-хронологический анализ погребального обряда эпохи средней бронзы волго-донских степей // Археология нижнего Поволжья на рубеже тысячелетий: материалы Всерос. науч.-практ. конф. Астрахань.

109. Кияшко A.B., 2001г. Основные структуры погребального обряда эпохи средней бронзы степного Предкавказья // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 1999—2000 гг. Вып. 17. Азов.

110. Кияшко A.B., 2001д. О восточных пределах распространения раннекатакомбного обряда на территории Волго-Донского междуречья // Материалы по археологии волго-донских степей. Вып. 1. Волгоград.

111. Кияшко A.B., 2001е. Морфология и орнаментика керамики эпохи средней бронзы волго-донских степей // Нижневолжский археологический вестник. Вып.4. Волгоград.

112. Кияшко A.B., 2002а. Культурогенез на востоке катакомбного мира. Волгоград.

113. Кияшко A.B., 20026. Бытовые памятники эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья и некоторые направления их исследования // Вопросы краеведения. Вып. 7. Материалы XI и XII краеведческих чтений. Волгоград. 2002. 0,2 п.л.

114. Кияшко A.B., 2002в. О восточных культурных элементах в катакомбное время на Нижнем Дону // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 2001 г. Вып. 18. Азов. :

115. Кияшко A.B., 2002г. К вопросу об истоках и этапах катакомбного культурогенеза // Степи Евразии в древности и Средневековье. СПб.

116. Кияшко A.B., 2003а. Некоторые вопросы генезиса и семантики катакомбного обряда эпохи средней бронзы Восточной Европы // Чтения, посвященные 100-летию деятельности В.А.Городцова в ГИМ. Тез. конф. 4.1. М.

117. Кияшко A.B., 20036. О происхождении западноманычской катакомбной культуры по данным погребального обряда // Историко-археологические исследования в г.Азове и на Нижнем Дону в 2002 г. Вып. 19. Азов.

118. Кияшко A.B., 2003в. К вопросу о катакомбно-абашевском взаимодействии //Абашево: истоки, развитие, наследие. Материалы междунар. научн. конфер. Чебоксары.

119. Кияшко A.B., Мысъков Е.П., 2000. Ритуал элитного сарматского погребения на реке Есауловский Аксай (предварительное исследование) // Сарматы на Дону и их соседи: Сб. ст. Ростов н/Д.

120. Кияшко A.B., Малое Н.М., Дьяченко А.Н., 2002. Новые данные по эпохе средней бронзы степного Заволжья // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 5. Волгоград.

121. Кияшко В.Я., 1974. Эпоха энеолита и ранней бронзы на Нижнем Дону: Автореф. дис. канд. ист. наук. М.

122. Кияшко В.Я., 1979. Параллели развития погребальных обрядов эпохи ранней бронзы в Приазовье и на Западном Кавказе // Проблемы эпохи бронзы юга Восточной Европы: Тез. докл. конф. Донецк.

123. Кияшко В.Я., 1984. Семантика молоточковидных «булавок» // Крупновские чтения. Вып. 13. Майкоп.

124. Кияшко В.Я., 1990. Молоточковидные «булавки» и Мировое Древо // Проблемы древней истории Северного Причерноморья и Средней Азии. J1.

125. Кияшко В.Я., 1992. К вопросу о молоточковидных «булавках» // Донские древности. Вып. 1. Азов.m

126. Клейн Л.С., 1961. О так называемых ямных погребениях катакомбного типа // CA. №2.

127. Клейн Л.С., 1962. Краткое обоснование миграционной гипотезы о происхождении катакомбной культуры // Вест. Ленингр. Ун-та. Сер.2. Вып.1.

128. Клейн Л.С., 1968. Происхождение донецкой катакомбной культуры: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Л.

129. Клейн Л.С., 1970. Катакомбная культура или катакомбные культуры? // Статистико-комбинаторные методы в археологии. М.

130. Клейн Л.С., 1991. Археологическая типология. Л.

131. Клейн Л.С., 2000. Археология в седле (Косинна с расстояния в 70 лет) // Stratum. №4. СПб.

132. Клименко В.Ф., 1997. Курганные древности Северского Донца. Енакиево.

133. Кореневский С.Н., 1976. О металлических топорах Северного Причерноморья, Среднего и Нижнего Поволжья эпохи средней бронзы // CA. №4.

134. Кореневский С.Н., 1978. О металлических ножах ямной, полтавкинской и катакомбной культур // CA. № 2.

135. Кореневский С.Н., 1983. Наследство катакомбного периода в металлообработке эпохи поздней бронзы Уральской горнометаллургической области // Культуры бронзового века Восточной Европы. Куйбышев.

136. Кравцов А.Ю., 1992. Древнеямные погребения в ямах с заплечиками в Приуралье // Древняя история населения вол го-уральских степей: Межвуз. сб. науч. ст. Оренбург.

137. Крайнов Д.А., 1987. Фатьяновская культура // Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М.

138. Кривцова-Гракова O.A., 1938. Генетическая связь я мной и катакомбной культуры // Тр. ГИМ. Вып. 8. М.

139. Кривцова-Гракова O.A., 1955. Степное Поволжье и Причерноморье в эпоху поздней бронзы // МИА. № 46.

140. Круглое А.П., Подгаецкий Г.В., 1935. Родовое общество степей Восточной Европы // ИГАИМК. Вып. 119. М.; JI

141. Кузнецов П.Ф., 1989. Полтавкинская культурно-историческая общность. Свердловск; Куйбышев.

142. Кузнецов П.Ф., 1991. Эпоха средней бронзы Волго-Уральского междуречья: Автореф. дне.канд. ист. наук. СПб.

143. Кузнецов П.Ф., 1996. Новые радиоуглеродные даты для хронологии культур энеолита бронзового века юга лесостепного Поволжья // Археология и радиоуглерод. СПб.

144. Кузнецов П.Ф. Мочалов О., 2001. Особый тип керамики как отражение миграций в среднем бронзовом веке // XV Уральское археологическое совещание: Тез. докл. междунар. науч. конф. Оренбург.

145. Кузнецов П.Ф., Энтони Д., Браун Д. и др., 2001. Комплексные исследования бронзового века у села Красносамарское на юге лесостепного Заволжья // АО. М.

146. Кузнецов П.Ф., Семенова А.П., 2000. Памятники потаповского типа // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Бронзовый век. Самара.

147. Кузьмина О.В., 1992. Абашевская культура в лесостепном Волго-Уралье. Самара.

148. Кузьмина О.В., 1999. Керамика абашевской культуры // Вопросы археологии Поволжья. Вып. 1. Самара.

149. Кузьмина О.В., 2000а. Металлические изделия и вопросы относительной хронологии абашевской культуры // Древние общества юга Восточной Европы в эпоху палеометалла (ранние комплексные общества и вопросы культурной трансформации). СПб.

150. Кузьмина О.В., 20006. Абашевская- культура в Самарском Поволжье // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Бронзовый век. Самара.

151. Кузьмина О.В., 2001. Абашевская культура в системе культур бронзового века Восточной Европы // Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация. Самара.

152. Кульбака В., Качур В., 1998. Соматичш культи бронзового вжу швдня CxiflHoi Европи. Мар1уполь.

153. Кушаев Г.А., 1993. Этюды древней истории степного Приуралья. Уральск.

154. Кушнарева К.Х., Рысин М.Б., 2000. Бедено-апазанская группа памятников Кавказа (к пересмотру хронологии, периодизации и культурно-экономических связей) // Взаимодействие культур и цивилизаций. СПб.

155. Кушнарева К.Х., Рысин М.Б., 2001. К проблеме уточнения хронологии и периодизации ранней курганной культуры Южного Кавказа // Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация. Самара.

156. Ларенок П.А., 2000. Охранные раскопки кургана на территории базы производственного объединения «Красный металлист». Ростов-на-Дону.

157. Латынин Б. А., 1929. Курганные погребения так называемого катакомбного типа: Тез. дис. защищенной в Ленингр. гос. ун-те.

158. Латынин Б.А., 1933. Мировое дерево — древо жизни в орнаменте и фольклоре Восточной Европы // ИГАИМК. Вып. 69. Л.

159. Латынин Б.А., 1935. Материалы по истории родового общества степей и лесостепей Восточной Европы: Корректорский оттиск из ПИДО. №3 — 4; статья не вышла в свет.

160. Лебедев Г.С., 1977. Погребальный обряд как источник социологической реконструкции (по материалам Скандинавии эпохи викингов) // КСИА. № 148.

161. Леонова Н.Б., Смирнов Ю.А., 1977. Погребение как объект формального анализа // КСИА. № 148.

162. Лесков A.M., 1967. О северопричерноморском очаге металлообработки в эпоху поздней бронзы // Памятники эпохи бронзы юга европейской части СССР. Киев.

163. Лимберис Н.Ю., Бочковой В.В., Марченко И.И., 2001. Раскопки курганов у ст. Нововеличковской в 1999 г. // Археологические исследования на новостройках Краснодарского края. Вып. 1. Краснодар.

164. Литвиненко P.A., 2001а. О рубеже катакомбной культуры и КМК (Бабино) в бассейне Северского Донца // Донецкий археологический сборник. Вып. 9. Донецк.

165. Литвиненко P.A., 20016. Культура Бабино (многоваликовой керамики) и ее место в системе бронзового века юга Восточной Европы // Бронзовый век Восточной Европы: характеристика Культур, хронология и периодизация. Самара.

166. Лопатин А.П., 1993. Успенский клад эпохи средней бронзы //1 Чтение по археологии Средней Кубани. Армавир.

167. Лопатин В.А., Якубовский Г.Л., 1993. Усть-Курдюмский курганный могильник // Археологические вести. Вып. 1. Саратов.

168. Ляхов C.B., 1996. Уникальное погребение средней бронзы из кургана у пос. Сторожевка // Охрана и исследование памятников археологии Саратовской области в 1995 году. Саратов.

169. Ляхов C.B., Матюхин А., 1992. Новые памятники эпох ранней и средней бронзы из курганов у сел Новая Квасниковка и Большая Дмитриевка // Древняя история населения волго-уральских степей: Межвуз. сб. науч. ст. Оренбург.

170. Магомедов Р.Г., 2000. Материалы к изучению культур эпохи бронзы в Приморском Дагестане. Махачкала.

171. Мамонтов В.И., 1994. Курганный могильник Антонов I // Древности волго-донских степей. Вып. 4. Волгоград.

172. Мамонтов В.И., 1997а. Погребение катакомбной культуры Первомайского курганного могильника // Археологическое наследие Саратовского края. Охрана и исследования в 1996 году. Вып. 2. Саратов.

173. Мамонтов В.И., 19976. Курганный могильник Громославка II // Историко-археологические исследования в Нижнем Поволжье: Сб. науч. ст. Вып. 2. Волгоград.

174. Мамонтов В.И., 1999. Материалы из раскопок курганов у с. Ивановка // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 2. Волгоград.

175. Мамонтов В.И., 2000а. Материалы курганного могильника Химкомбинат, группа Б // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 3. Волгоград.

176. Мамонтов В.И., 20006. Древнее население Левобережья Дона (по материалам курганного могильника Первомайский VII). Волгоград.

177. Мамонтов В.И., 2001. Курганный могильник Первомайский VIII // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 4. Волгоград.

178. Марина З.П., 1982. О погребениях так называемого ямно-катакомбного типа // Древности Степного Поднепровья (III -1 тыс. до н.э.). Днепропетровск.

179. Марковин В.И., 1978. Дольмены Западного Кавказа. М.

180. Марковин В.И., 1994. Дольмены Западного Кавказа // Археология. Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии. М.

181. Марковин В.И., 1997. Дольменные памятники Прикубанья и Причерноморья. М.

182. Массой В.М., 1996. Исторические реконструкции в археологии. Самара.

183. Массой В.М., 1997. Майкопские лидеры ранних комплексных обществ на Северном Кавказе // Древние общества Кавказа в эпоху палеометалла (ранние комплексные общества и вопросы культурной трансформации). СПб.

184. Массой В.М., 2000. Ранние комплексные общества Восточной Европы // Древние общества юга Восточной Европы в эпоху палеометалла (ранние комплексные общества и вопросы культурной трансформации). СПб.

185. Матвеев Ю.П., 1998. Катакомбно-абашевское взаимодействие и формирование срубной общности // Археология восточноевропейской лесостепи. Вып.11. Воронеж.

186. Матюшин Г.Н., 1982. Энеолит Южного Урала.

187. Мелентьев А.Н., 1966. Раскопки курганов эпохи бронзы под Новочеркасском в 1962 году // КСИА. Вып. 106.

188. Мельник В.И., 1978. Об основании гипотезы о генетической связи полтавкинской и срубной культур (критико-историографический анализ) // Древние культуры Поволжья и Приуралья. Куйбышев.

189. Мельник В.К, 1979. К вопросу о культурно-типологическом соотношении катакомбных и полтавкинских комплексов // Проблемы эпохи бронзы юга Восточной Европы: Тез. докл. конф. Донецк.

190. Мельник В.И., 1982. К вопросу о происхождении срубной культуры // КСИА. Вып. 169.

191. Мельник В.К, 1983. Погребения Доно-Волжского междуречья с сочетанием ямных и катакомбных черт и их соотношение с полтавкинскими памятниками // Проблемы хронологии археологических памятников степной зоны Северного Кавказа. Ростов-на-Дону.

192. Мельник В.К, 1984. Памятники эпохи средней бронзы Степного Поволжья и проблемы их связи с восточными культурами // Бронзовый век Урало-Иртышского междуречья. Челябинск.

193. Мельник В.К, 1985. Степное Поволжье в эпоху средней бронзы: Автореф. дис.канд. ист. наук. М.

194. Мельник В.И., 1991. Особые виды погребений катакомбной общности. М.

195. Мельник В.И., 2001. Обряд в погребальном процессе — проблема структуры // Мировоззрение древнего населения Евразии. М.

196. Мерперт Н.Я., 1967. Раскопки в Нижнем Поволжье // Памятники эпохи бронзы юга европейской части СССР. Киев.

197. Мерперт Н.Я., 1968. Древнейшая история населения степной полосы Восточной Европы (III — начало II тыс. до н. э.): Автореф. дис. . д-ра ист. наук. М.

198. Мерперт Н.Я., 1974. Древнейшие скотоводы Волго-Уральского междуречья. М.

199. Мировоззрение древнего населения Евразии, 2001. М.

200. Монахов С.Ю., 1984. Погребение культуры многоваликовой керамики близ Саратова // CA. №1.

201. Моргунова Н.Л., 1991. К вопросу о полтавкинской культуре Приуралья // CA. №4.

202. Моргунова Н.Л., 1992. К вопросу об общественном устройстве древнеямной культуры Приуралья // Древняя история населения волго-уральских степей. Межвуз. сб. науч. ст. Оренбург.

203. Моргунова Н.Л., 1995. Элитные курганы ранней и средней бронзы в степном Оренбуржье // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Челябинск.

204. Моргунова Н.Л., 2000. Большой Болдыревский курган // Археологические памятники Оренбуржья. ВыпЛУ. Оренбург.

205. Моргунова НЛ., 2001. История и библиография археологических исследований в Оренбургском крае // Археологические памятники Оренбуржья. Вып.У. Оренбург.

206. Моргунова НЛ., 2002. Проблемы изучения ямной культуры Южного Приуралья // Проблемы археологии Евразии. М.

207. Моргунова НЛ., Кравцов А.Ю., 1994. Памятники древнеямной культуры на Илеке. Екатеринбург.

208. Моргунова H.JI., Турецкий М.А., 1998. Курганная группа у хут. Барышникова // Археологические памятники Оренбуржья. Вып. II.

209. Мочалов О.Д., 1996. Юго-Западные связи Волго-Уралья и Зауралья в эпоху средней бронзы по данным изучения керамики // Абашевская культурно-историческая общность в системе древностей эпохи бронзы степи и лесостепи Евразии. Тамбов.

210. Мочалов О.Д., 1997. Керамика эпохи средней бронзы Волго-Уральской лесостепи и проблема формирования срубной культуры: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Воронеж.

211. Мошкова М.Г., Федорова-Давыдова Э.А., 1974. Работы Цимлянской экспедиции 1970 года // Археологические памятники Нижнего Подонья. Вып. 1.М.

212. Мунчаев P.M., 1975. Кавказ на заре бронзового века. М.

213. Мунчаев P.M., 1994. Майкопская культура // Археология. Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии. М.

214. Мыськов Е.П., 1987. Новые полтавкинские памятники Нижнего Поволжья // СА. № 4.

215. Мыськов Е.П., 1991. К проблеме периодизации памятников срубной культуры Нижнего Поволжья и Волго-Донского междуречья // СА. №4.

216. Нечитайло А.Л., 1978. Верхнее Прикубанье в бронзовом веке. Киев.

217. Нечитайло АЛ., 2000. Трансрегиональные связи в культурогенезе восточноевропейских степей в эпоху палеометалла // Древние общества юга Восточной Европы в эпоху палеометалла (ранние комплексные общества и вопросы культурной трансформации). СПб.

218. Никитина Г.Ф., 1985. Систематика погребального обряда племен Черняховской культуры. М.

219. Ольховский B.C., 1991. Погребально-поминальная обрядность населения степной Скифии (VII—III вв. до н. э.). М.

220. Ольховский B.C., 1993. Погребальная обрядность (содержание и структура) // РА. № 1.

221. Парусимов КН., 1997. Археологические раскопки в Ремонтненском районе // Труды Новочеркасской археологической экспедиции. Вып. 1. Новочеркасск.

222. Парусимов КН., 1999. Археологические исследования у х.Озерки в 198889 гг. // Труды Новочеркасской археологической экспедиции. Вып. 4. Азов.

223. Петрухин В.Я., 1991. Загробный мир // Мифы народов мира: Энциклопедия. М.

224. Погребальный обряд. Реконструкция и интерпретация древних идеологических представлений, 1999. М.

225. Попова Т.Е., 1955. Племена катакомбной культуры Северного Причерноморья во втором тысячелетии до н. э. // Тр. ГИМ. Вып. 24. М.

226. Порохова O.K., 1992. II Герасимовский курганный могильник в Оренбургской области // Древняя история населения волго-уральских степей: Межвуз. сб. науч. ст. Оренбург.

227. Пропп В.Я., 1986. Исторические корни волшебной сказки. JI.

228. Пруссак М., Б. г. Древо жизни (к истории культа фаллюса). М.

229. Пряхин А.Д., Беседин В.К., Захарова Е.Ю., Саврасов A.C., Сафонов И.Е., Свистова Е.Б., 2001. Доно-волжская абашевская культура. Воронеж.

230. Пустовалов С.Ж., 1990. О формах политонгенеза в катакомбном обществе Северного Причерноморья // Проблемы изучения катакомбной культурно-исторической общности. Запорожье.

231. Пустовалов С.Ж., Черных Л.А., 1983. Опыт применения статистических методов для половозрастного анализа погребений катакомбной культуры // Методологические и методические проблемы в археологии. Киев.

232. Пятых Г.Г., 1983. К проблеме сложения срубной культуры в Поволжье // Культуры бронзового века Восточной Европы. Куйбышев.

233. Пятых Г.Г., 1985. Некоторые вопросы историографии проблемы происхождения срубной культуры // С А. №3.

234. Резепкин А.Д., 1983. Северо-западный Кавказ в эпоху ранней бронзы (по материалам погребальных памятников новосвободненского типа): Автореф. дис. канд. ист. наук. JL

235. Резепкин А.Д., 1991. Курган 31 могильника Клады. Проблемы генезиса и хронологии майкопской культуры // Древние культуры Прикубанья. JI.

236. Рыков П.С., 1923. Археологические исследования в Саратовском крае 1922. // Новый Восток. №3. М.

237. Рыков П.С., 1924. Археологические работы в Саратовском крае 1924. // Новый Восток. №6. М.

238. Рыков П.С., 1927. К вопросу о культурах бронзовой эпохи в Нижнем Поволжье // Изв. КИИЮВО. Т. И. Саратов.

239. Рыков П.С., 1929. Нижнее Поволжье по археологическим данным 1926— 1927 гг. М., Саратов.

240. Рыков П.С., 1932. Археологические работы в Среднем и Нижнем Поволжье в 1917 1932 гг. (к 15-ти летию Октябрьской революции) // Изв. Сарат. НВИК. Т.5. Саратов.

241. Рысин М.Б., 1992. Закубанье в эпоху средней бронзы (по материалам поселений предгорной зоны). Автореф. дисс. . канд. ист. наук. СПб.

242. Рысин М.Б., 1996. К проблеме синхронизации памятников среднего бронзового века Северного и Южного Кавказа // Между Азией и Европой: Кавказ в IV—I тыс. до н. э. СПб.

243. Рысин М.Б., 1997. Культурная трансформация и культура строителей дольменов на Кавказе // Древние общества Кавказа в эпоху палеометалла (ранние комплексные общества и вопросы культурной трансформации). СПб.

244. Рысин М.Б., 2001. Кавказско-степные связи и проблема культурогенеза начала средней бронзы // Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация. Самара.

245. Санжаров С.Н., 1991. Катакомбная культура на территории северовосточного Приазовья: Автореф. дис. канд. ист. наук. Киев.

246. Санжаров С.Н., 2001. Катакомбные культуры Северо-Восточного Приазовья. Луганск.

247. Сафронов В.А., 1979. Хронологическая система энеолита и бронзового века юга Восточной Европы // Проблемы эпохи бронзы юга Восточной Европы. Донецк.

248. Сергацков И.В., 1989. Погребения эпохи бронзы могильника Барановка I в Нижнем Поволжье // Материалы п© эпохе бронзы и раннего железа Южного Приуралья и Нижнего Поволжья. Уфа.

249. Сергацков И.В., 1992. Погребения эпохи бронзы I Барановского могильника // Древности волго-донских степей. Вып. 2. Волгоград.

250. Сергацков И.В., 1999. Памятники эпохи средней бронзы на р. Иловле (раскопки 1989-92 гг.) // Историко-археологические исследования в Нижнем Поволжье: Сб. науч. ст. Вып. 3. Волгоград.

251. Синицын И.В., 1959. Археологические исследования Заволжского отряда (1951-1953 гг.) // Древности Нижнего Поволжья. Т. I. МИА. № 60.

252. Синицын И.В., 1960. Древние памятники в низовьях Еруслана (по раскопкам 1954-1956 гг.) // Древности Нижнего Поволжья. Т. II. МИА. № 78.

253. Синюк А.Т., 1981. Репинская культура энеолита — бронзы в бассейне Дона // СА. № 4.

254. Синюк А.Т., 1983. Курганы эпохи бронзы Среднего Дона. Воронеж. Синюк А.Т., 1989. Погребения ямной и катакомбной культур Первого Власовского могильника // Проблемы археологического изучения доно-волжской лесостепи: Межвуз. сб. науч. тр. Воронеж.

255. Синюк А. Т., 1996. Бронзовый век бассейна Дона. Воронеж. Смирнов A.M., 1985. Катакомбные культуры в бассейне Северского Донца: Автореф. .дис. канд. ист. наук. JI.

256. Смирнов A.M., 1996. Курганы и катакомбы эпохи бронзы на Северском Донце. М.

257. Смирнов К.Ф., 1959. Курганы у сел Иловатка и Политотдельское // МИА.60.

258. Смирнов К.Ф., 1960. Быковские курганы // Древности Нижнего Поволжья. Т. II. МИА. № 78.

259. Смирнов Ю.А., 1997. Лабиринт: Морфология преднамеренного погребения. М.

260. Соловьев С.М., 1988. История России с древнейших времен. Т. 1. М. Спицын А.А., 1899. Курганы с окрашенными костяками // ЗРАО. Т. XI. Вып. I—II.

261. Стеганцева В.Я., 1999. Относительная хронология погребений катакомбной культуры в междуречье Маныча и Сала // Археологические вести. № 6. СПб.

262. Столяр А.Д., 1958. Раскопки курганов у хут. Попов в 1950—1951 гг. // Труды Волго-Донской археологической экспедиции. Т. I. МИА. № 62.

263. Тарабанов В.А., 1990. Раскопки курганов эпохи бронзы у пос. Черноморский Северского района // Древние памятники Кубани. Краснодар.

264. Телегин Д.Я., 1976. Об основных позициях в положении погребенных первобытной эпохи европейской части СССР // Энеолит и бронзовый век Украины. Киев.

265. Телегин Д.Я., Братченко С.Н., 1977а. Материалы раннего энеолита, погребения ямной и катакомбной культур // Вильнянские курганы в Днепровском Надпорожье. Киев.

266. Телегин Д.Я., 19776. Об абсолютном возрасте ямной культуры и некоторых вопросах хронологии энеолита Украины // СА. №2.

267. Телегин Д.Я., 1992. Об абсолютном возрасте катакомбной культуры по радиоуглеродным определениям // Новые открытия и методологические основы археологической хронологии. СПб.

268. Тихонов В.В., 1996. Грунтовый могильник Калач в Саратовском Заволжье // Охрана и исследование памятников Саратовской области в 1995 году. Саратов.

269. Ткачев В.В., 2000. О юго-западных связях населения Южного Урала в эпоху ранней и средней бронзы // Проблемы изучения энеолита и бронзового века Южного Урала. Орск.

270. Ткачев В.В., Гуцалов С.Ю., 2000. Новые погребения энеолита — средней бронзы из Восточного Оренбуржья и Северного Казахстана // Археологические памятники Оренбуржья. Вып. IV. Оренбург.

271. Токарев С.А., 1964. Ранние формы религии и их развитие. М.

272. Топоров В.Н., 1991. Древо Мировое // Мифы народов мира: Энциклопедия. М.

273. Трифонов В.А., 1983. Степное Прикубанье в эпоху ранней и средней бронзы (периодизация и культурно-историческая характеристика): Автореф. дис. канд. ист. наук. Л.

274. Трифонов В.А., 1991. Степное Прикубанье в эпоху энеолита — средней бронзы (периодизация) // Древние культуры Прикубанья. Л.

275. Турецкий М.А., 1988. Керамика погребений ямной культуры Волжско-Уральского междуречья // Проблемы изучения археологической керамики. Куйбышев.

276. Турецкий М.А., 1992а. Из истории изучения памятников раннего и среднего бронзового века Заволжья // Древняя история населения Волго-Уральских степей. Оренбург.

277. Турецкий М.А., 19926. Ямная культура Волго-Уральского региона (проблемы исследования погребального обряда): Автореф. дис. . канд. ист. наук. М.

278. Турецкий М.А., 1997. Проблема сложения средневолжско-приуральского варианта ямной культуры // Эпохи бронзы и ранний железный век в истории древних племен южнорусских степей. Материалы междунар. научн. конф. Саратов. Энгельс.

279. Турецкий М.А., 1999. Средневолжско-приуральский вариант ямной культуры // Археологические памятники Оренбуржья. Вып.Ш. Оренбург.

280. Турецкий М.А., 2001а. Раннеямные памятники Среднего Поволжья // XV Уральское археологическое совещание: Тез. докл. междунар. научн. конф. Оренбург.

281. Турецкий М.А., 20016. О периодизации и хронологии ямных памятников Самарского Поволжья // Бронзовый век Восточной Европы: Характеристика культур, хронология и периодизация. Самара.

282. Федоров-Давыдов Г.А., 1987. Статистические методы в археологии. М.

283. Федоров-Давыдов Г.А., 1966. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М.

284. Филипченко В.В., Малое Н.М., 1995. Памятники катакомбной культуры Нижнего Поволжья // Археологические вести. СПб.

285. Фисенко В.А., 1964. Памятники катакомбной культуры у ст. Петров Вал // СА. №4

286. Фисенко В.А., 1966а. Погребальный обряд племен катакомбной культуры Юго-Востока // Археологический сборник. Саратов.

287. Фисенко В.А., 19666. О происхождении и хронологии катакомбной культуры. Учебное пособие. Саратов.

288. Фисенко В.А., 1968. Племена катакомбной культуры Северо-западного прикаспия: Автореф. дис. . канд. ист. наук. JI.

289. Фисенко В.А., 1970. Погребения ямно-катакомбного типа в Калмыкии и их место среди памятников бронзовой эпохи северо-западного Прикаспия // СА. № 1.

290. Франкфорт Г., Франкфорт Г.А., УилсонДж., Якобсен Т., 1984. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека. М.

291. Халяпин М.В., 1998. Памятники эпохи средней бронзы Южного Приуралья (по материалам Оренбуржья) // Проблемы археологии Юго-Восточной Европы. Тез. докл. научн. конференции. Ростов-на-Дону.

292. Хлобыстина М.Д., 1979. Древнейшие могильники Нижнего Поднепровья как памятники социальной истории // СА. №3.

293. Хлобыстина М.Д., 1986. Тройные погребения Евразийской степи в бронзовом веке // КСИА. Вып. 185.

294. Хлобыстина М.Д., 1993. Древнейшие могильники Восточной Европы.1. СПб.

295. Хлобыстина М.Д., 1995. Погребальные ритуалы первобытных эпох. Археология, этнография, фольклор // Археологические изыскания. Вып.23. СПб.

296. Хлопин И.Н., 1988. Памятники эпохи поздней бронзы юго-западной Туркмении. J1.

297. Хлопин И.Н., 1997. Энеолит Юго-Западного Туркменистана. СПб.

298. Хлопин И.Н., 2002. Эпоха бронзы Юго-Западного Туркменистана. СПб.

299. Хрипунов Е.В., 1994. Естественно-научные изыскания Сарептян в Нижнем Поволжье // Древности волго-донских степей. Вып. 4. Волгоград.

300. Чередниченко Н.И., Пустовалов С.Ж., 1991. Боевые колесницы и колесничие в обществе катакомбной культуры: По материалам раскопок в Нижнем Поднепровье // Проблемы охраны и исследования памятников археологии в Донбассе: Тез. докл. семинара. Донецк.

301. Чернов Ф.Н., 1908. Раскопки кургана в городе Царицыне // Труды СУАК. Вып. 24. Саратов.

302. Черных E.H., 1970. Древнейшая металлургия Урала и Поволжья. М.

303. Черных E.H., 1997. Каргалы — крупнейший горно-металлургический комплекс Северной Евразии в древности (структура центра, история открытий и изучения) // РА. № 1.

304. Черных E.H., Кореневский С.Н., 1976. О металлических предметах с Царева кургана близ г. Куйбышева // Восточная Европа в эпоху камня и бронзы. М.

305. Черных E.H., Авилова Л.И., Орловская Л.Б., 2000. Металлургические провинции и радиоуглеродная хронология. М.

306. Черных E.H., Кузьминых C.B., Лебедева Е.Ю., Луньков В.Ю., 2000. Исследование курганного могильника у с. Першин // Археологические памятники Оренбуржья. Вып. IV. Оренбург.

307. Шапошникова О.Г., Бочкарев B.C., Корпусова В.Н., 1980. Курганная группа у с. Привольное // Археологические памятники Поингулья. Киев.

308. Шапошникова О.Г., Бочкарев B.C., Шарафутдинова И.Н., 1977. О памятниках эпохи меди — ранней бронзы в бассейне р. Ингула // Древности Поингулья. Киев.

309. Шапошникова О.Г., Фоменко В.Н., Балушкин A.M., 1977. Курганная группа близ с. Старогорожена // Древности Поингулья. Киев.

310. Шарафутдинова Э.С., 1987. Погребения культуры многоваликовой керамики на Нижнем Дону (вопросы генезиса и периодизации) // Памятники бронзового раннего железного века Поднепровья. Днепропетровск.

311. Шилов В.П., 1975. Очерки по истории древних племен Нижнего Поволжья. JI.

312. Шилов В.П., 1959а. Калиновский курганный могильник // Древности Нижнего Поволжья. T. I. МИА. № 60.

313. Шилов В.П., 19596. О древней металлургии и металлообработке в Нижнем Поволжье // Древности Нижнего Поволжья. T. I. МИА. № 60.

314. Шилов В.П., 1966. Погребение литейщика катакомбной культуры в Нижнем Поволжье // КСИА. Вып. 106.

315. Шилов В.П., 1985. Курганный могильник у села Цаца // Древности Калмыкии. Элиста.

316. Шилов В.П., 1987. К хронологии нижнего горизонта донецкой катакомбной культуры // Археологические исследования Калмыкии. Элиста.

317. Шилов В.П., 1991. О «полтавкинских» погребениях Южного Приуралья // СА. №4.

318. Шишлина Н.И., 1992. Ранний этап средней бронзы Калмыкии: Автореф. дис. канд. ист. наук. М.

319. Шишлина Н.И., 2002. К вопросу о начале бронзового века в северозападном Прикаспии // Проблемы археологии Евразии. М.

320. Шиьилина Н.И., Александровский A.JI., 1999. К хронологии предкавказской катакомбной культуры // Археолопя. №3. Кшв.

321. Шишлина Н.И., Александровский А.Л., Чичагова O.A., ван дер Плихт И., 2001. Хронологическая позиция ямной культуры северо-западного Прикаспия // Бронзовый век Восточной Европы: Характеристика культур, хронология и периодизация. Самара.

322. Шнайдштейн Е.В., 1986. Погребение эпохи бронзы Успенского курганного могильника в Астраханской области // Древние культуры Северного Прикаспия. Куйбышев.

323. Юдин А.И., 1997. Поселения средней бронзы степного Заволжья // Эпоха бронзы и ранний железный век в истории древних племен южнорусских степей. Материалы междунар. научн. конф. Саратов. Энгельс.

324. Юдин А.И., Лопатин В.А., 1989. Погребение мастера эпохи бронзы в степном Заволжье // CA. № 3.

325. Fischer U., 1956. Die Gräber der Steinzeit im Saalegebiet. Berlin.

326. Häusler A., 1974. Die Gräber der älteren Ockergrabkultur zwischen Ural und Dnepr. Berlin.

327. Häusler A., 1975. Der Ursprung der "Katakomben-kultur" zwischen Wolga und Dnepr auf Grund der Grab und Bestattungsitten // Acta archaeologica Carpathica. Т. 15. Krakow.

328. Jones-Bley K., 1999. Early and Middle Bronze Age Pottery from the Volga-Don Steppe // BAR International Series 796.

329. Kaiser E., 2001. Neue Radiokarbondatierungen für Gräber der Gruben- und Katakombengrabkultur im Steppengebiet der Ukraine // Die absolute Chronologie in Mitteleuropa 3000 2000 v.Chr. Poznan/Bamberg/Rahden.

330. Makkey J., 2000. The early Mycenaean rulers and the contemporary Early Iranians of the Northeast // Tractata Minuscula (TM) 22. Budapest.

331. Montandon G., 1934. L'ologenese culturelle. P.

332. Oldenberg H., 1903. La religion du Veda.

333. Pustovalov S.Z., 1994. Economic and social organisation Northern-Pont-forest steppe pastoral population 2750—2000 B. C. (catacomb culture) // Nomadism and pastoralism in the circle of Baltic-Pontic early agrarian culture 5000—1650 B.C. Poznan.

334. Rau P., 1928. Hockergräber der Wolgasteppe. Pokrovsk.

335. Rau P., 1929. Neue Funde aus Hockergräbern des Wolgadeutschen Gebietes // ESA. IV. Helsinki.

336. Shishlina N.I., Alexandrovsmky A.L., Chichagova O.A., van der Plicht J., 2000. Radiokarbon chronology of the Kalmykia Catacomb culture of the west Eurasian steppe // Antiquity. Vol. 74.

337. Tallgren A.M. 1926. La Pontide prescythique // ESA. II. Helsinki.288