автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Культурные детерминанты социального управления

Полный текст автореферата диссертации по теме "Культурные детерминанты социального управления"

На правах рукописи

Морозова Ольга Федоровна

КУЛЬТУРНЫЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ СОЦИАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ

Специальность: 24.00.01 - теория и история культуры (культурология)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии

1 з ОКТ 2011

Москва, 2011

4856824

Работа выполнена в рамках кафедры теории и истории культуры Государственной академии славянской культуры

Научный консультант: доктор философских наук, профессор

Орлова Эльна Александровна

Официальные оппоненты: доктор культурологии, профессор

Каменец Александр Владимирович

доктор культурологии, профессор Сладкова Ольга Борисовна

доктор философских наук, профессор Гавров Сергей Назипович

Ведущая организация: Институт социологии РАН

Защита состоится 9 ноября 2011 года в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 212.044.01 при Государственной академии славянской культуры по адресу: 123480, Москва, ул. Героев Панфиловцев, д. 39, к. 2, аудитория 208

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственной академии славянской культуры

Автореферат разослан « »сгекйъфл011 г.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Работа над построением моделей управления, отвечающих современным требованиям, связана с поиском детерминант, выявление которых помогло бы ориентировать субъекта управленческой деятельности при выработке соответствующих решений. В ценностно-ориентационном аспекте исследования социальное управление предстает как явление культуры, которая, будучи формой бытия общественной системы, выполняет социально-порождающую и социально-преобразующую функции.

Осознание значимости культурной переменной при изучении процессов социальной трансформации позволило выделить ее наряду с признанными в теории управления природными, политическими, экономическими факторами. Такое дополнение теории и практики управления актуализируется в связи с рядом обстоятельств.

Сторонники глобализма постулируют переход от множественности культур к униформенному миру с глобальным управлением. При этом часто понятие глобализации как тенденции социокультурного развития подменяется космополитизмом как явлением культуры, что актуализирует исследование взаимного продуцирования социальных и культурных процессов.

При наличии определенных признаков планетарной интеграции и - одновременно - центростремительных социокультурных тенденций обнаруживается имеющая негативные последствия фрагментарность управления в масштабах, как человечества, так и отдельных обществ. Культура в современной культурологии признается как всеохватывающее измерение общественной жизни, но механизмы культурогенных трансформаций, которые могут составить смысловое ядро социальной системы, далеко не исследованы.

Дискуссионными остаются вопросы о возможных границах управления обществом как миром культуры и культурой как «второй природой» в её онтологической представленности. Возможности оптимизации культурной политики во многом не реализованы по гносеологическим причинам, в частности из-за терминологической многозначности понятий «культурная политика», «управление культурой», «управление средствами культуры».

В преобразовательной практике заметно приводящее к социальной напряженности и нестабильности противоречие между некоторыми социокультурными факторами в процессе мирового развития и преломлением их влияния в ценностно-нормативном регулировании развития конкретного общества. В России положение усугубляется системным кризисом, проявившимся в экономической, социальной, политической и духовной сферах, связанным с проводимыми коренными преобразованиями, а также заимствованием западных технологий управления, которые зачастую не дают ожидаемых эффективных результатов. Геоэкономика, опирающаяся на постулат о наступлении «эры денег», диссонирует с российской ментальностью, где веками склады-

валась отличная от Запада система ценностей. Вновь появляются признаки «социокультурного раскола»1.

Для современной России проблемы управления общественными процессами обостряются в силу того, что прежняя система управления была направлена на формирование общества иного типа, а трансформации сегодняшнего общества требуют её качественного обновления.

Актуальность исследований в данной области обусловлена также необходимостью оптимизации социальной и культурной политики, направления которых зачастую не координируются. Деятельность институтов, управляющих экономической, политической, социальной и культурной сферами, не согласовывается, осуществляется изолированно от социально-культурной практики. В этих условиях следует признать особую значимость института социального управления, ориентированного на ценностно-смысловое ядро трансформаций, происходящих в обществе.

В этой связи необходимо теоретико-методологическое осмысление возможностей целенаправленной организации пространственной и временной форм социокультурных процессов. Создание культуроцентристских исследовательских и преобразовательных программ проблематично из-за невнимания к культурным хронотопическим трансформациям, от которых зависит направленность социальной динамики и возможность ее регулирования. Пространство современного мира культуры приобретает принципиально новые черты. Во-первых, оно многократно увеличилось, образуется гигантская система «космос - социокультурная сфера - человек». Но непродуманное стратегически, подчиненное временным целям вторжение в природные процессы порождает необратимые негативные последствия. Глобальные экологические проблемы стали результатом стихийности освоения природного пространства. В то же время необходимость взаимосогласованности социальных и природных процессов сегодня совершенно очевидна. Не осознав себя как человечество, мы прокладываем себе особые пути развития через провоцируемые нами же потрясения, замыкаясь в рамках очерченного государственными границами пространства, не осознавая, что необходимым условием выживания является социокультурное регулирование темпов и ритмов научно-технического и общественного прогресса, активизация управленческого ресурса. Именно это в свое время настойчиво подчеркивали участники Римского клуба. Во-вторых, проблематичность эволюции человечества в условиях демографической нестабильности, невозможности предотвратить войны и террористические акты все чаще связывают с отсутствием соответствующей изменившимся обстоятельствам культуры социальных отношений. Сохраняется значительная доля стихийности в развитии внутреннего пространства социокультурных систем.

1 Ахиезер А. С. Между циклами мышления и циклами истории // Общественные науки и современность. 2002. № 3. С. 122-132.

Не регулируется «пространство мест» взаимодействий и коммуникаций людей, «пространство потоков» информации (в широком смысле слова), пространство медиакультуры. К неожиданному разрушающему эффекту приводит распространение в социокультурном пространстве сетевого маркетинга; неупорядоченные миграционные процессы не столько способствуют сближению культур, сколько усиливают социальную напряженность.

Обращение к рассмотрению культурного измерения, или принципа культуроцентризма, в изучении социокультурного развития актуализируется в связи с изменением его динамики. Аналитики констатируют реальное ускорение социального времени, что не только угрожает культурной памяти, но и приводит к наступлению негативных последствий несинхронности происходящих в обществе процессов. При этом проблема формирования культуры распределения времени далека от разрешения, что увеличивает социальную необходимость хронального регулирования социокультурной жизни.

В культурологии названные проблемы неразрывно связаны с состоянием знания о социальном управлении. Сложившуюся здесь ситуацию в области «практика - наука управления» нельзя оценить однозначно. Современный этап управленческой революции актуализирует формирование культуры управления, а исследование ее аксиологической составляющей хотя и не является «терра инкогнито», но далеко не закончено. Чиновники различных рангов, профессионально занимающиеся управлением общества, как правило, не имеют соответствующего базового образования. Они повышают квалификацию уже в ходе управленческой деятельности, часто напряженной, что делает образование фрагментарным. Более того, в учебных программах вузов, осуществляющих подготовку специалистов по управлению, культурологическая составляющая очень мала.

Степень научной разработанности проблемы. Истоки внимания к культуре как детерминанте социогенеза можно обнаружить в теоретических построениях мыслителей первых цивилизаций, которые стремились реализовать идеи целенаправленного формирования единства общественной системы путем воздействия культурных факторов на социальные процессы. Дальнейшая эволюция методологии культуроцентризма в теории управления связана с трансформацией духовно-ценностных ориентации в различных типах культуры. Так, в культуре эпохи Возрождения с ее идеалами свободного развития личности и общества, в протестантско-реформистском типе культуры с идеями правового государства закладываются основы науки о культуре управления, эволюционирующей в рационально-нормативном направлении. Н. Макиавелли, Т. Гоббс, Ф. Бэкон, Д. Локк исследуют социально-политические конструкты, во многом проецируя атомистические принципы на изучение общества. В демократически-технотронном типе культуры возникает менеджмент - наука управления, созданная Ф.Тейлором, формируется теория администрирования М. Вебера. Их идеи, в том числе в отношении межкультурного менеджмента, нашли развитие в трудах П. Друкера, Г. Хофстеде,

Ф. Тромпенаарса, где предложен набор культурных измерений общественных систем, критерии группировки систем ценностей, на которые опирается система управления.

Современная гносеологическая ситуация такова, что при исследовании процесса социального управления в различных общественных науках, включая культурологию, прослеживается поиск системообразующего начала, ориентирующего управляющего субъекта в познавательной и преобразовательной деятельности. И поскольку атрибутивным признаком социума признается культура, латентное оформление принципа культуроцентризма, характерного именно для культурологии, возникает в ряде работ по политологии, социологии, менеджменту, синергетике, социальной философии.

Представители синергетики и социосинергетики К. X. Делокаров, Ф. Д. Демидов, Е. Н. Князева, С. П. Курдюмов средствами своих дисциплин стремятся раскрыть новые грани культурогенеза. Теоретико-методологические проблемы управления социальными процессами, зависимость управления от социокультурных факторов рассматриваются А. В. Тихоновым. Теории и практике социокультурного менеджмента посвящается работа В. М. Чижико-ва и В. В. Чижикова. Изучается организационная культура. Активизируются исследования по философии управления. В неклассической науке Европы в рамках философии управления возник «парциальный подход»: механизмы управления поведением личности 3. Фрейд, К. Г. Юнг обнаруживают в бессознательных компонентах психики, Ф. Ницше основания социокультурных детерминаций связывает с аполлонийским и дионисийским началами. На философском уровне разрабатываются проблемы организационной культуры, организационной солидарности. В России появились монографии по философии управления И. А. Богачека, Ю. Л. Егорова. Новое видение философии управления в культурологическом ключе представлено в работах В. М. Розина.

Культурологические исследования проблем социального управления находятся в процессе становления. Достаточно значимым явлением стало открытие рубрики «Культура и управление» в журнале «Вопросы культурологии», где, в том числе, обсуждаются вопросы реализации социальной политики средствами культуры. На Дридзевских чтениях (Москва) социологами совместно с культурологами и философами обсуждалась программа комплексного исследования социокультурной обусловленности постсоветской модели управления. В ходе трех культурологических конгрессов были сделаны ценные выводы по проблемам социокультурных оснований управления социальными процессами в российском обществе.

В рамках западной культурологии О. Шпенглер, Э. Кассирер, А. Тойн-би, К. Ясперс осмысливали хрональные характеристики цивилизаций, стремясь постичь внутренние механизмы саморегуляции культуры. Ортега-и-Гассет писал о серьезном кризисе европейских народов и культур в связи с тем, что «массы» не способны управлять собой, а тем более обществом. Американ-

ский антрополог Клиффорд Гирц ставит цель: за внешней загадочностью направленности социального развития выявить и разъяснить значение культурных феноменов, в частности религии. Для понимания диалектики социального управления и самоуправления многое дает работа Б. Малиновского «Динамика культур», где культура предстает как целостная, согласованная система, подчиненная универсальным закономерностям. А. Моль конкретизирует задачи управления путем развития представлений о социокультурном цикле.

Отечественная теория социального управления развивается в ином культурном контексте, и это обусловило наличие в ней значительных элементов культурологической рефлексии. Здесь постоянно ведется поиск смыслообразующего ядра, которое выявляется в рамках социокультурного подхода, постулирующего необходимость выделения оснований для согласованности различных версий культуры, общества и человека.

Метафорическое отражение культуроцентризма присутствует в памятниках духовной русской культуры - «Слово о законе и благодати» Иллариона, «Поучение» Владимира Мономаха, «Моление» Даниила Заточника, Кормчая книга, Изборники 1073 и 1076 годов и т. д. Значительный вклад в осмысление проблемы внесли славянофилы и западники, по сути, открыв дискуссию о возможностях целенаправленного регулирования диалога культур. Народники воспринимали просвещение как социо- и культуросозидаю-щий фактор. Основы теории управления социокультурной динамикой заложили отечественные мыслители П. Сорокин и Н. Я. Данилевский. Последний фиксировал отличие русско-славянской цивилизации в ее трех- или даже че-тырехсоставной структуре, поэтому объектом управления становятся не только политические процессы, но и процессы, происходящие в духовной сфере. Представляя суперсистемы как синтез природного, социального и культурного начал, П. Сорокин тем самым имплицитно дает установку на формирование в процессе социокультурной деятельности органической их целостности. А. С. Ахиезер при исследовании социокультурного раскола в России рассматривает вопрос о том, как в процессе управления возможно разрешить противоречие между сложившимся традиционным культурным миром и новыми социальными отношениями.

Понятийный каркас современной культурологии включает термины «культурная политика», «социально-культурная деятельность», «социокультурная регуляция», «управленческая культура», содержание которых раскрывается в работах А. С. Ахиезера, М. А. Ариарского, Б. С. Ерасова, Л. Г. Ионина, М. С. Кагана, Ю. М. Лотмана, Э. С. Маркаряна, К. Э. Разлогова, Ю. М. Резника, А. Я. Флиера.

Актуальные проблемы культурной политики рассмотрены в работах А. В. Каменца, Б. Ю. Сорочкина и А. Я. Рубинштейна, выявляющих экономические ориентиры культурной политики, связав их с системой потребностей. Значительный шаг в развитии категориального аппарата совершен Е. И. Кузь-

миным, Е. Н. Соколовым, Э. А. Орловой, обосновавшими введение понятия «социокультурная политика», что позволило Э. А. Орловой создать модерни-зационную схему культурной политики.

Реализуя принцип культуроцентризма, Д. С. Лихачев доказал, что культурология может стать звеном, соединяющим дифференцированные дисциплины и осуществляющим междисциплинарный подход к исследованию культурных феноменов. Продолжая данную традицию, Л. Г. Ионин предлагает изучение культурных измерений социума. Наряду с общетеоретическими положениями автором рассмотрена трансформация российского общества как культурный процесс, определены пути оптимизации взаимосвязи социальных и культурных феноменов. Общество как субстрат и творение культуры исследует Т. С. Лапина. А. П. Назаретян видит стержневую тенденцию социальных изменений в переходе от более естественных к менее естественным состояниям общества, которые и обусловлены наличием целенаправленного воздействия - управления. С. А. Кравченко описывает нелинейность социокультурной динамики, тем самым подводя к выводу о сложности и значимости управления ею.

В выступлениях ученых на втором и третьем Российских культурологических конгрессах специально подчеркивалась значимость культурной переменной в изучении динамики социальных процессов. Так, Е. В. Листвина (Саратов) подчеркивала, что именно культура становится наиболее безопасным специфическим инструментом выявления и структурирования рисков, связанных с социокультурными трансформациями и исследованиями их функциональных основ. Ф. М. Мамедов (Баку) отметил зависимость устойчивого социально-культурного развития, создания условий для распространения и освоения национально-культурных ценностей от стратегического государственного планирования. Цели и приоритеты современной культурной политики получили освещение в докладе О. Н. Астафьевой. В. А. Есаков поднимает вопрос о том, как культурные факторы могут воздействовать на социальные процессы, на уровень социальной компетентности людей. В свете нашего исследования вызвали интерес идеи Л. А. Закса о «взаимосвязи культурного многообразия с социально-порождающей и социально-организующей ролью культуры - с социальной культурой (культурой социальности)», а также о сочетании цивилизационного универсализма и культурной индивидуальности. Плодотворными в методологическом плане представляются выступления на третьем Российском культурологическом конгрессе 2010 года Г. В. Драча («Креативность в пространстве традиции и инновации»), К. Э. Разлогова, Ю. М. Резника. При исследовании феномена российской модернизации, С.Н. Гавров убедительно доказал, что причинно-следственные связи в истории обнаруживаются именно в рамках теоретико-культурного (культурологического) подхода.

Авторы монографии «Знаниеведение и управление» (Е. В. Ушакова, Г. В. Кагиров, Б. Н. Кагиров, Ю. И. Калюжев, В. Н. Белоусов, П. В. Ушаков) сделали значительный шаг в направлении поисков социокультурных оснований управления общественными системами, рассмотрев место и роль управления в разных культурах и в структуре современного знания. Они выделили в культурологическом аспекте западноцентристский и общекультурный подходы, охарактеризовав их различия.

Однако при этом за пределами внимания остается целый ряд проблем, связанных с оптимизацией управленческой деятельности. Не закончено генетическое изучение типов и принципов управления, сформированных в истории культуры, дискуссионными остаются вопросы о статусе и границах применения принципа культуроцентризма при определении объекта управленческой деятельности, о персонификации и персонализации субъекта управления как носителя и созидателя культуры.

Недостаточное внимание уделяется пространственно-временным формам социокультурных систем, хотя в этом направлении уже имеются определенные теоретические разработки Э. В. Барковой, Э. А. Орловой, А. Ф. Филиппова. Исследуя проблемы управления пространственно-временными формами бытия социокультурной системы, мы опирались на произведения Н. Я. Данилевского, О. Шпенглера, П. Сорокина, А. Тойнби, предложивших циклические концепции развития культуры. В современной литературе идеи целера-циональной организации времени и пространства социокультурной системы содержатся в работах Г. А. Архангельского, М. Б. Абсалямова, Я. Ф. Аскина, Г. Е. Зборовского, В. С. Барулина, П. Бурдье, Ф. Е. Василюк, В. Г. Виноград-ского, Д. Г. Горина, А. Я. Гуревича, В. Д. Патрушева, Н. Н. Трубникова, М. Хайдеггера, В. Г. Черникова. Проблему исследования пространства культуры ставит В. Л. Кургузов. Модель социокультурного пространства предлагает Э. А. Орлова.

Для конкретизации управленческих задач важна ясность употребляемых категорий, поэтому мы отмечаем значимость диссертации Г. С. Пак, где обращается внимание на многомерность времени истории. Понятия «культурное пространство» и «пространство культуры» соотносит В. С. Цукерман. Пространство религиозной культуры описано И. А. Арзумановым; постмодернистскую «глокальность» и пространство сопоставляет Е. Н. Губанова; языковое сознание как источник представлений о времени рассматривает Д. В. Гарбузов. Т. Ф. Ляпкина, анализируя архитектонику культурного пространства Восточной Сибири, обращает внимание на теоретические модели развития культурного пространства России, подчеркивая, что Россия исторически формировалась как пространство различных национально-культурных традиций, поэтому важно принимать это обстоятельство во внимание при решении управленческих задач. Особый тип теоретических рассуждений об управлении отмечается в Японии и Китае. И. Нонака и X. Такеучи исследуют

зарождение и развитие инноваций в японских фирмах, где формируется особый род управленческого знания, базирующегося на достижениях как западной, так и восточной духовной культуры. Р. Льюис предлагает исследование по деловой культуре, Р. Салмон прогнозирует будущее менеджмента.

Поскольку ни одна из институциональных форм культуры, начиная от религии и заканчивая правом и наукой, не стала консолидирующей социум основой, управленческие потенции культуры как целостного феномена еще ждут своего исследователя. Всем ходом научных изысканий подготовлена почва для рефлексии в отношении управленческой культуры, деятельности субъекта управления как носителя и созидателя культуры, что даст возможность проследить эволюцию понятия «управление» как культурологической универсалии, осмысливаемой в горизонте истории и саморазвития культуры. Особенности культурологической рефлексии социального управления становятся более ясными в контексте дискуссии о разграничении предметных полей философии, философии культуры и их взаимосвязи с культурологией, теорией культуры, развернувшейся на страницах журналов «Вопросы философии» и «Вопросы культурологии».

Специальных работ, где культура как форма бытия представлена в качестве детерминанты социального управления, нами не обнаружено. Это и указанные выше обстоятельства предопределили актуальность темы настоящего диссертационного исследования, позволили сформулировать его объект и предмет, наметить цель и задачи для ее реализации.

Проблемная ситуация и проблема диссертации. Проблемная ситуация видится в противоречии между необходимостью преодоления кризисных симптомов в управленческой практике и отсутствием исследовательского подхода, позволяющего создать интегральную теоретическую модель социального управления, объединяющую социальное и культурное измерения. Таким образом, возникают две взаимосвязанные проблемы: первая, относимая к разряду предметных, заключается в концептуальном осмыслении управления, его субъект-объектных составляющих, социально-порождающей функции культуры и вторая - процедурная, требующая рефлексивно-методологического анализа управленческой деятельности, выделения ее основного принципа, конкретизируемого в культурных императивах, установках и правилах.

Гипотеза. При формировании современной интегральной культурологической модели управления основополагающим может стать принцип куль-туроцентризма, который позволяет осмыслить социально-порождающую и социально-преобразующую функции культуры и конкретизировать пути совершенствования управления в определенных социокультурных условиях. Социальная система как объект управления представляет собой целостность, качественным параметром которой является культура. Культура здесь понимается как форма социального бытия в пространстве и времени, поэтому не-

обходим новый подход к изучению управления, где исследуется системное воздействие культурных факторов на общество, культурного содержания, пространственно-временных форм культуры на социальную структуру.

Объект исследования: социальное управление как феномен культуры и процесс целенаправленной трансформации общества как субстрата кулмуры.

Предмет исследования: взаимосвязи культурных и социальных факторов в процессе целенаправленной реорганизации социальной системы.

Цель исследования: на основе анализа социального опыта и обобщения научного потенциала, относящегося к теме исследования, выявить основные направления культурной трансформации, культурно-историческую специфику (качество) управленческой деятельности в различных социокультурных системах и предложить культурологическую концепцию социокультурного синтеза как одного из возможных вариантов теоретической модели управления общественными системами.

Реализация сформулированной выше цели потребовала решения следующих задач:

1. Проследить становление принципа культуроцентризма в логико-смысловой эволюции понятийного аппарата теории управления.

2. Осмыслить феномен управления в аспектах истории саморазвивающейся культуры. Провести генетическое культурологическое исследование принципов управления с учетом типологии культур.

3. Используя методологический потенциал культуроцентризма и социокультурного синтеза, выявить направления культурной трансформации объекта управления.

4. Показать роль культуры в формировании структурно-функциональных отношений социокультурной системы.

5. Выявить эвристические возможности культуроцентризма при определении объективной и субъективной готовности социокультурной системы к необходимому ее реформированию.

6. Определить культурно-ценностные ориентации при формировании пространственно-временного континуума социокультурной системы.

7. Доказать значимость культурологического подхода при анализе решения практических задач, возникающих в процессе реформирования общества и выработать рекомендации по оптимизации социокультурной регуляции в Красноярском крае и городе Красноярске.

Научная новизна диссертационного исследования. В теорию управления предложено ввести вместе с принципами экономоцентризма, полити-коцентризма, натуроцентризма принцип культуроцентризма как базисный принцип культурологического подхода к исследованию социокультурного управления, проанализированы его эвристические возможности в определении предметных областей объекта социального управления, персонификации

субъекта управленческой деятельности, в построении межпредметных связей применительно к целям и задачам исследования.

Социальное управление представлено как элемент культуры и фактор социокультурного созидания. Конкретизирована система понятий, отражающих процесс целенаправленной культурной трансформации общества, что является определенным вкладом в развитие дефинитивной базы культурологии.

Исходное положение о социокультурной обусловленности социального управления позволяет показать значимость принципа культуроцентризма для спецификации управленческой деятельности в локальных цивилизациях. Выявлена связь между культурно-историческими типами и соответствующими им принципами управления.

Объект управленческого воздействия представлен системой, где культура является смыслообразующим ядром изменений во всех сферах общества, фактором устойчивости социальной системы и средством социальных преобразований. Отсюда проистекает необходимость многовекторности целенаправленного управления поддающимися ему социокультурными процессами. Структурно-функциональное исследование объекта социального управления позволило выявить роль культурных факторов как основания интеграции общественной системы. Проанализированы проблемы персонификации и персонализации субъекта управленческой деятельности как носителя и созидателя культуры.

Впервые применен принцип культуроцентризма для анализа хрональ-ной регуляции. В сравнительном анализе тайм-менеджмента как технологии управления временем и культуры распределения времени доказана необходимость целенаправленного системного воздействия на хрональную форму бытия социокультурной системы. Показана значимость и актуальность принципа культуроцентризма в преобразовании пространства социокультурных систем. Рассмотрен опыт топологических преобразований в социокультурной системе и намечены пути целенаправленного изменения современного культурного пространства, обобщен конкретный опыт управления городским пространством и сформулированы предложения по его совершенствованию.

Теоретическая и практическая значимость исследования:

• Положения и предложения диссертационного исследования о социокультурной обусловленности социального управления могут быть использованы как концептуальные основания современной культурной политики.

• Предложения по осуществлению культурологической рефлексии и междисциплинарных связей применительно к теме исследования позволяют усовершенствовать способы изучения социокультурных процессов.

• Определение теоретических связей между понятиями социума, культуры и человека дает возможность по-новому осмыслить процессы социализации и инкультурации, совершенствовать деятельность учреждений культуры.

• Выделение основных аспектов объекта управления может способствовать оптимизации социокультурной деятельности.

• Выводы о кулыуросозидающей роли управленческой деятельности позволяют внести коррективы в обучающие программы специалистов по культурологии, управлению в целом и управлению сферой культуры в частности.

• Обобщение практики хронотопических преобразований могут способствовать оптимизации целенаправленного воздействия на социокультурное пространство и культуру времени там, где это возможно.

Положения, выносимые на защиту:

1. Сложность и многомерность трансформирующейся под влиянием объективных и субъективных факторов социокультурной системы предопределили внимание к процессу управления со стороны представителей естественных и общественных наук. Однако предметно-проблемное поле соответствующих исследований пока ограничено дисциплинарными рамками. Естественно-научный, менеджеральный, политологический подходы, несмотря на междисциплинарный характер, в совокупности не дают целостной картины объекта управленческого воздействия. Введение принципа культуроцентриз-ма дает возможность, используя достижения натуроцентризма, политикоцен-тризма, экономоцентризма, преодолеть недостаточность естественно-научного, политологического, менеджерального подходов и сформировать новый - социокультурный подход к исследованию управления, для чего имеются необходимые теоретические предпосылки. Понятийный каркас культурологии может быть дополнен еще одной универсалией - «социальное управление», в целях объединения когнитивных усилий представителей различных общественных наук.

2. Общество как субстрат культуры имеет сложную структуру. Его структурно-функциональный анализ выявляет взаимозависимость уровней социальности и видов культуры, а также социально-организующую роль культуры в целенаправленной социальной интеграции. Консолидирующей социум основой являются как институциональные формы культуры, так и целенаправленное образование логико-смысловой целостности общественной системы.

3. Принцип культуроцентризма дает возможность проанализировать социально-порождающую и социально-преобразующую функции культурных факторов и обосновать значимость социокультурного пространства как области воспроизводства Homo culturalis, выделить стержневую тенденцию по целенаправленному формированию сочетания цивилизационного универсализма с культурным своеобразием социальных систем, объединить знания о человеке, обществе и культуре.

4. Такая теоретическая позиция предполагает, что социальное управление следует рассматривать, с одной стороны, как культуросозидающий фактор, с другой - как феномен, обусловленный логикой развития культуры. Де-

терминантами социальной динамики являются культурные традиции цивилизаций, воздействующие и непосредственно, и опосредованно на социально-психологические, ментальные элементы управленческой культуры. Каждый культурно-исторический тип порождает соответствующие типы управления и принципы управленческой деятельности.

5. Социокультурная целостность объекта управления формируется в процессах как целенаправленного воздействия, так и самоорганизации преимущественно через взаимовлияние социального содержания и пространственно-временных его форм. В этом направлении возможны принципиально новые методологические изыскания, связанные с выяснением роли символических форм, смысловых аспектов в обоих типах процессов. Связь их хроно-топических форм и социального содержания имеет генетический и функциональный характер.

6. Принцип культуроцентризма в теории социального управления позволяет рассматривать управление как элемент культуры и фактор культуро-созидания. Развиваемая на этой культурологической основе социокультурная трактовка управления позволяет исследовать в новом аспекте связь социального и культурного его измерений, представить его как воздействие на социокультурную систему с целью сохранения и развития ее интегративных культурных характеристик. Будучи имманентным обществу как творению культуры, управление само по себе является полноценным достижением опыта человечества, одной из ценностей, необходимых для его дальнейшего существования и развития.

7. Этот принцип конкретизируется в ряде ценностных ориентаций управленческой деятельности, которая направлена в конечном счете на приведение культуры социальности в соответствие с социальными императивами. Трансформации общественной системы имеют историческое измерение, начиная от регулирования космо-земных и природно-социальных связей, выраженных в экологической культуре, и заканчивая воздействиями, сообразуемыми с логикой развития социокультурной системы, включающими формирование межкультурных коммуникаций и социокультурного пространства-времени.

8. В праксеологическом плане пространственно-временное видение социокультурной системы задает новую систему координат управленческой деятельности. Здесь категории «время» и «пространство» выполняют интегральную роль и объясняют механизм «встраивания» человека в пространственно-временной континуум социального целого. Обращение к пространственным характеристикам жизнедеятельности человека представителей различных научных направлений и профессий убеждает в продуктивности введения принципа культуроцентризма в исследование пространства. В настоящее время средствами культурологии можно выделить необходимые теоретико-методологические основы для выработки практических рекомендаций

по оптимизации социокультурного пространства. В процессе социального управления необходимо учитывать наличие хронотопа власти, исторически изменчивого, обусловленного социально-экономическими и культурными условиями. Виртуализация власти с помощью мультимедиатехнологий требует специального исследования.

9. Управление социокультурной системой включает в себя целенаправленное изменение хрональной формы её бытия, что предполагает отношение к времени как к ценности. В ходе осмысления хрональных параметров преобразовательной деятельности произошел поворот от исследования времени культуры к пониманию значимости культуры времени. Целенаправленное осмысление культуры времени включает в себя определение ее метрических и топологических характеристик, критериев измерения интервалов длительности, отражения хрональных параметров в сознании человека и в культуре, возможностей координации и синхронизации процессов, происходящих на уровнях личности, социальных групп и общества, соотношение культурной памяти и забвения.

10. Принцип культуроцентризма может быть успешно применен в управленческой деятельности, как на глобальном, так и на локальном уровнях.

Теоретико-методологические основания исследования. Охватить высшие уровни абстрагирования в теории социального управления, выработать генеральную стратегию научного поиска, найти регулятивы построения исследовательской программы позволило применение диалектического метода с присущими ему принципами объективности, системности, историзма и диалектической противоречивости. Принцип объективности требует учитывать взаимосвязь управленческих теорий и социокультурного опыта: управленческие модели не могут быть применены без адаптации на практике. Из принципа системности вытекают требования рассмотрения процесса социально-культурной деятельности в его существенных измерениях, много-векторности управленческого воздействия. Во избежание чрезмерного абстрагирования от конкретных социокультурных условий требуется также выделить субстанциальные, определяющие, интегративные, системообразующие свойства общественной системы. Одновременно с этим выявляются необходимые детерминанты преобразовательной практики. С принципом системности неразрывно связан культурологический принцип природо- и куль-туросообразности.

Рассмотрение социокультурного опыта в качественной ретроспективе, выделение этапов управленческой эволюции есть реализация принципа историзма. Он позволяет также выявить основную тенденцию преобразования социокультурного содержания и пространственно-временных форм общественной системы. Кроме того, обращение к этому принципу предполагает исследование смысловой определенности понятий, отражающих процесс социального управления.

Реализация диалектического метода позволяет увидеть противоречивый характер отношений между управляющей и управляемой системами, межкультурных и внутрикультурных коммуникаций.

Интегральный характер исследования предполагает использование общенаучных методов. Абстрагирование, то есть мысленное отвлечение от ряда характеристик управляемой системы, несущественных для целей данного исследования, сочетается с определением, выявлением видовых ее отличий, проведением исторических аналогий, обобщением управленческого опыта. С помощью гипотетико-дедуктивного метода автором выдвинуты основные гипотезы исследования. С учетом гипотетико-дедуктивного и аксиоматико-формального характера оперирования изучаемыми абстракциями автор диссертации прибегал к методам теоретического исследования: идеализации, абстрагированию, формализации.

Многомерность социокультурного исследования социального управления предопределила междисциплинарный характер исследования.

Методологической доминантой становится культурологический синтез теоретических положений и методов философии, социологии, антропологии, политологии, психологии. Поэтому автор сочла возможным и необходимым применить принцип дополнительности при интеграции на культурологической основе теоретических и эмпирических данных, полученных в рамках ряда общественных дисциплин. Это позволило сочетать идеи многофакторности, социокультурного динамизма, конвергенции, созидательного альтруизма в изучении общества и культуры, применяемые в творчестве таких мыслителей, как Н. Данилевский и П. Сорокин. При этом любой дисциплинарный тип объяснений характера управленческой деятельности представляется как ограниченный. Следовательно, плюралистический характер социокультурного подхода к управлению состоит (мы разделяем позицию В. Леонтьева) не в объединении взаимоисключающих выводов, не в одновременном применении различных типов анализа, а в готовности переходить от одного типа интерпретации к другому. В результате становится реальным характерное для культурологии использование эвристического потенциала разных концепций. Конкретизация норм научности в социальном познании предполагает применение метода социально-гуманитарной экспертизы, который ориентирован на общечеловеческие ценности, определяющие цели и задачи управления.

Активно используемый в рамках культурологии типологический подход дал возможность исследовать структуру системы социального управления путем восхождения от абстрактного к конкретному и выявить типологическую близость и разнообразие управленческого процесса.

Междисциплинарная позиция позволила диссертанту конструктивно использовать общенаучные подходы. При субстратном подходе общество предстает как субстрат и творение культуры, управление как персонифика-

дня социальной организации. Структурно-функциональный подход выявляет единство субстратно-элементного состава общества и культуры. Эффективность структурного анализа повышается по мере того, как фиксируются достаточность выделяемых социокультурных отношений и различие субординационных (разноуровневых) и координационных связей в рамках социокультурной системы. Функциональный подход особо результативен при исследовании культурного пространства. Практика социокультурной адаптации, преодоления «культурного шока», обусловленная активизацией миграционных и глобализационных процессов, согласование самооценок, претензий субъектов, возникающих в процессе инкультурации, требуют выделения детерминирующих факторов социального взаимодействия, подлежащих исследованию, определения их функций в социокультурном взаимодействии.

Семантическим ядром модельного подхода становится концептуальная модель социокультурной системы, в которой отражены существенные стороны реформируемого объекта управления и задачи, решаемые субъектом.

Специфика объекта исследования предопределяет использование культурно-исторического принципа, принципа культурного плюрализма, принципа целостности. В результате в поле зрения оказываются социальные, экономические, этические, психологические аспекты определенного исторического времени. Принцип культурного плюрализма открывает мозаичную картину систем управления в различных цивилизациях и самодостаточность специфики проявлений управленческой культуры в конкретной системе. Принцип целостности воплощен в идее необходимости функциональной взаимосвязи элементов, составляющих социокультурное целое. Методологией теории культурно-исторических типов является органицизм, принципы которого (принцип целостности, полярности, динамизма) всегда играли роль методологической установки в отечественном теоретизировании.

Исследованию хронотопических оснований управления социокультурными системами помогают диахронический и синхронический культурологические методы, позволяющие как изучать социокультурный процесс в хронологической последовательности, так и проводить сравнительный анализ социокультурных систем различных типов на одном временном отрезке.

Диссертационное исследование проводилось в системе категорий: культура, социокультурная система, социальное управление, культурная политика, пространственно-временной континуум культуры, культура времени, пространство культуры.

Апробация работы. Основные идеи диссертации нашли отражение в ряде научных публикаций, в частности четырех монографиях. Автор также выступала с культурологических позиций на региональных, всероссийских и международных научно-практических конференциях, в их числе:

1. Всероссийская научно-практическая конференция «Экономика и управление в современных условиях». Красноярск, 2005.

2. Межвузовская научно-практическая конференция «Молодежь Сибири - науке России». Красноярск, 2006.

3. Международная научно-практическая конференция «Решетневские чтения». Красноярск, 2007.

4. Межрегиональная научно-практическая конференция «Достижение ученых Сибири - Всемирному философскому конгрессу». Бийск, 2008.

5. Международная научно-практическая конференция «Общество в эпоху перемен: формирование новых социально-экономических отношений». Саратов, 2008.

6. Межвузовская научно-практическая конференция «Актуальные проблемы социально-экономического развития России». Красноярск, 2008.

7. Всероссийская научно-практическая конференция «Актуальные проблемы философии социально-гуманитарных наук». Ростов-на-Дону, 2008.

8. Всероссийская социологическая конференция «Образование и общество», Москва, 2009.

9. IX Дридзевские чтения «Социальное обоснование стратегий городского, регионального, корпоративного развития: проблемы и методы исследования». Москва, 2009.

10. Международная научно-практическая конференция «Кризис экономической системы как фактор нестабильности современного общества». Саратов, 2011.

11. Международная научно-практическая конференция «Современные проблемы развития общества: экономика, право, философия и социология». Волгоград, 2011.

В процессе участия в работе городского Форума (секция «Социокультурное единство города и края») обобщены результаты его деятельности и сформулированы предложения по оптимизации формирования социокультурного пространства Красноярска и Красноярского края. Материалы диссертации легли в основу специализированных курсов для студентов и аспирантов, избирающих своей специальностью социальное управление, применялись в научно-исследовательской работе со студентами клуба «Молодой ученый». Диссертация обсуждалась на кафедре культурологии Сибирского федерального университета, кафедре социально-экономических дисциплин Красноярского филиала Московской академии труда и социальных отношений.

Структура диссертации определяется логикой исследования, отражает последовательность решаемых задач. Текст состоит из введения, четырех глав, разбитых на 10 параграфов, заключения и библиографического списка.

Содержание диссертации

Введение. Во введении показана актуальность культурологического направления исследования, его значимость для теории и практики управления, степень разработанности данной темы в науке, определены теоретико-методологические основания исследования. Выделены объект, предмет ис-

следования, сформулированы исследовательские цели и задачи, проблемная ситуация, предложена гипотеза, а также авторское видение новизны, теоретической и практической значимости диссертации, освещены характер и степень апробации результатов исследования.

Первая глава «Эволюция теоретико-методологических оснований теории социального управления в культурно-исторических типах» состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе «Принцип культуроцентризма в логико-смысловой эволюции понятийного аппарата теории управления» ставится задача доказать эвристическую значимость принципа культуроцентризма в исследовании логико-смысловой эволюции понятийного аппарата теории управления общественными системами, определить его гносеологический статус в системе методологических принципов.

Проблемная ситуация обостряется в связи с тем, что процесс управления в силу многомерности стал объектом различных наук. Это не позволяет создать целостную картину управления. Продолжает расширяться и без того объемный «рынок рекомендаций» практикам, но конкурирующие между собой «панацеи» по-прежнему наталкиваются на отсутствие идейно-смыслового ядра управленческой деятельности. Это ядро, по мнению автора, выявляется при переосмыслении с культурологических позиций объекта управления как субстрата культуры, отраженного в естественнонаучном, техническом и социально-научном знании в их взаимосвязи.

Принцип культуроцентризма явно или неявно присутствует при осмыслении задач управления в философии, общественных (политологии, социологии управления, психологии) и даже естественных науках (кибернетике, синергетике). В диссертации приводятся определения социального управления с позиции кибернетики, синергетики, менеджмента, политологии, философии. Но наряду с тем, что культуроцентризм уже сегодня обнаружил свойства самодостаточного принципа, основанного на продуктивных способностях личности, продолжают существовать его узкие трактовки. Это побудило автора проанализировать гносеологический и праксеологический статус культуроцентризма с культурологических позиций. Культуроцентризм в нашем понимании не означает утверждения культуры в качестве единственного средства преодоления всех социальных катаклизмов или постулата о «правильности» только собственной культуры. В широком смысле культуроцентризм - это методологический принцип, осознание статуса культуры как формы бытия общества, признание ее доминирующей роли в трансформации общественных систем. Из этого вытекает взаимная обусловленность социальности и культуры, необходимость изучения взаимного продуцирования общества и культуры и, соответственно, представление о том, что культура развивается «в лоне социальности», а общество есть «субстрат и творение культуры».

Принцип культуроцентризма конкретизируется через ряд теоретико-методологических утверждений о сущности и функциях культуры. Первое касается онтологической самостоятельности культуры как «второй природы». Обращение к определениям термина «культура» становится исходным пунктом дальнейших когнитивных процедур. Затруднения, связанные с превращением культуры в «квазиабсолют», разрешимы при различении уровней и систем теоретизирования. В определенном смысле культура не может быть представлена самодостаточной, онтологичной, «изначально ставшей», предельным основанием, и в этом смысле она «вторична», представляет собой символизацию и отчуждение. При решении управленческих задач открывается новая «ось напряжения, привносимого трансперсональностью», возникает потребность прорыва «сквозь символы к первореальности», и обнаруживаются три аспекта управления культурной трансформацией: субъективно-личностный, интерсубъективный и метакультурный1. При этом субъект, понимая глубинный смысл управления, «работает» не на абстрактную культуру, а формирует культурного человека, создающего культуру, представляющую собой сферу креативной активности личности, реализующей социо-творческую функцию. Управленец каждодневно имеет дело с проявлениями культуры как некоего всеобщего принципа надприродного существования, как субстанции, «модусами которой выступают все локальные культуры», и имманентно стремится в «не-дуальное состояние»2, чтобы обнаружить онтогенетические и филогенетические истоки, сакральный смысл бытия. Принцип культуроцентризма выполняет свои эвристические функции в теории и практике управления, но лишь тогда, когда преодолевается метафизический разрыв между онтологически ставшим и становящимся, временностью и вечностью, должным и сущим, духовным и материальным, сущностью и ее проявлениями. В противном случае связь времен исчезает, культура либо выпадает из эволюции, лишается экзистенциального смысла и становится явлением случайным, а культурный человек - «заброшенным», концентрирующимся на онтологически застывшем и сиюминутных заботах, тоскующим о невозвратимом «золотом веке», и тогда управление есть реализация произвола, либо управленец превращается в прекраснодушного мечтателя, планы которого уводят в бесконечность и поэтому сегодня не реализуемы.

Использование принципа культуроцентризма в социальном управлении имеет свои особенности, конкретизирующие представления о правомерности применения понятия «управление» к культуре как ценностному образованию.

Автор, обращаясь к полю деятельности Министерства культуры, различает понятия «управление и власть», «управление культурой», «социальное управление», «культурная политика», «управление средствами культу-

1 Резник Ю. М. За пределами культуры и социальности: проблема трансперсональносга // Личность. Культура. Общество. 2009. Вып. 1 (№ 46-47). С. 109-119.

2 ПелипенкоА. А. Культура как неизбежность (о субъектном статусе культуры) // Там же. С. 101.

ры» и убежден, что управление - это одна из главных сил социокультурной динамики, что момент организации является условием существования любой культуры. Таким образом, управление следует рассматривать как феномен культуры, как элемент культуры, как итог и - одновременно - предпосылка, условие существования и развития социокультурной системы.

Культуроцентризм при этом выявляет качественное отличие управления как феномена культуры от природной саморегуляции.

Сегодня актуально, что культурная политика как элемент социального управления должна ориентироваться не только на «работников культуры», но и на «потребителей» культурных благ. Если на производственных предприятиях уже появляется звено связей с общественностью, то в институтах культуры проблема связей с общественностью даже не ставится или ставится чисто прагматически, и тогда культура не ведет, а идёт «на поводу» у платящей публики. Соотношение культурной саморегуляции и управления, готовность объекта к трансформациям являются параметрами развития культуры.

Принцип культуроцентризма, применяемый в управлении, конкретизирует принцип системности, который обязывает в качестве объекта управления рассматривать систему, в политическом отношении выступающую как государственное образование, а в культурологическом - как социально-культурное пространство. Сочетание культуроцентризма и типологии открывает возможность одновременного расчленения объектов управления и их систематизации по наиболее характерным признакам, позволяет обнаружить взаимоисключение, сопряженность управленческих систем. Принципиальное значение осмысления управленческого опыта в конкретной культуре обусловлено необходимостью установить отношение генезиса управления к культурному контексту.

Осмысление социально-пребразующей функции культурной практики связано с вопросом о субъектном статусе культуры. При наличии целепола-гания и саморефлексии, способности к саморазвитию культура не управляет обществом как волеизъявляющий субъект. При наращивании вектора субъ-ектности обнаруживаются уровни субъектности соотносительно с уровнями культуры. Культура, во-первых, воздействует на содержание социальной жизни как форма, как геном, «орган самоконструирования человечества». В этом качестве она задает темпоральные, топологические параметры жизнедеятельности социальной системы: сохраняя наследие, превращается и в оппонента прогресса, и латентно конструирует будущее. Во-вторых, культура как атрибут социальности есть абстракция - индивидуальными и коллективными субъектами выступают носители культуры, её творцы, общности и человек как микрокосм (а не онтологически завершенная данность). Культура становится социально-порождающей силой через активную деятельность субъекта, преобразующего социальное содержание и пространственно-временные формы бытия общественной системы, запуская долговременный и кратковременный механизмы социокультурной трансформации.

Итак, диссертант делает вывод, что логико-смысловая эволюция понятийного аппарата теории социального управления привела к оформлению в лоне естественных и общественных наук принципа культуроцентризма как методологического ориентира исследователя путей трансформации общественных систем. При применении данного принципа необходимо учитывать его гносеологический статус, избегать как односторонней абсолютизации, так и недооценки. Адекватное осмысление принципа культуроцентризма в социальном управлении наиболее эффективно в рамках культурологической рефлексии, позволяющей избежать чрезмерной абстракции от конкретных условий. Перспектива культурологически-цивилизационного1 подхода видится в выявлении причинной связи между социальными сдвигами и культурными, цивилизационными обстоятельствами, духовными процессами, поэтому имеет смысл обратиться к выявлению принципов управления в различных культурно-исторических типах.

Не отвергая имеющихся типологий культур, автор полагает, что типологию культур можно осуществить и по иным основаниям, в зависимости от характера сформулированных исследовательских задач.

Второй параграф «Принципы социального управления в традиционных, этикоориентированных культурах» освещает генезис управленческих принципов, начиная от ранних форм управленческой культуры и кончая современной японской моделью управления обществом.

Спецификация управленческого опыта в различных типах культур важна, во-первых, потому, что выбор оптимальной формы управления обусловлен ментальным своеобразием этноса. Во-вторых, современное сближение народов и взаимодействие культур немыслимы без учета имманентно присутствующего в культуре чувства единства или деления на «свое» и «чужое», а отсюда проистекает возможность или невозможность интеграции различных форм управления.

Определяя управленческий опыт как динамичный процесс, имеющий сложное культурно-символическое наполнение, диссертант уделяет внимание поискам «наилучшего» общественного порядка, зафиксированным в управленческих архетипах. Это вытекает из убеждения, что культурологическая рефлексия предполагает исследование форм социальной самоорганизации в природно-символическом типе культуры, которые, собственно, и свидетельствуют об уровне культурной эволюции.

Из первой в культуре человечества картины мира вырастает уверенность в единстве Космоса и Социума. Самоорганизация природы воспринимается как образец социальной организации, а постижение сакральных законов организации мироздания становилось необходимым компонентом подготовки правителя.

1 Социальные знания и социальные изменения. М. : Российская академия наук, Институт философии, 2001.284 с.

Ограниченность и замкнутость социокультурного пространства предопределило то обстоятельство, что сфера регламентации охватывала все жизненно важные области, начиная от примитивного производства и кончая се-мейно-брачными отношениями и бытом. Управление социальной ячейкой становилось целостным и воспринималось как естественная, непреложная составляющая бытия. Механизмы регуляции начинали усложняться по причине разделения труда, деструктивные тенденции в жизнедеятельности общества больше не могли компенсироваться только религиозными нормами. Каста жрецов в силу своей грамотности, управленческого опыта и накопления богатств трансформировалась в сословие высших чиновников. Это создает почву для единства административно-организационного и духовно-организационного воздействия.

Управление институционализируется, наполняется новым содержанием, превращается в специализированную область деятельности, и уже возможно говорить о возникновении и развитии особого вида культуры - культуры управленческой. Наряду с формированием совокупности ценностных установок субъекта управления появляется латентное ощущение значимости культуры для социальной реорганизации. В диссертации приведен пример деятельности фараона-реформатора Аменхотепа, проводившего целенаправленное преобразование социокульурного пространства и поощрявшего культурные инновации в целях изменения социокультурных традиций, а также вавилонского правителя Хаммурапи, осознавшего роль системы права в организации жизнедеятельности общества.

Обусловленное зависимостью от природных условий общинное бытие, неразвитость производства и правовых отношений предопределили наличие в управленческой культуре значительных этических компонентов, позволяющих органично встраиваться в природное и социальное окружение. Внешние правовые и внутренние нравственные регуляторы поведения объединяются, дополняя друг друга.

Основой социальной жизни считается порядок, при котором правитель должен быть правителем, а подчиненный - подчиненным. Но при этом соблюдается требование своеобразной синергии субъекта и объекта управления. Особой ценностью становится солидарность. Представление о единстве личности и социальной группы детерминирует коллективизм; управляющий субъект, при наличии закрепленной иерархии, в этих социокультурных условиях не противопоставлен подчиненным, они должны действовать в согласии и гармонии. Признается правомерной четкая централизованная управленческая структура на основе подчинения отдельного человека нормам социальной среды. Процесс управления организован по принципу семьи, патерналистские традиции, имея многовековую историю, сохраняются даже в современных формах управления компаниями.

В качестве добродетели правителя утверждается чувство высокой ответственности за управленческие деяния перед Небом и Вселенной, ценится осмотрительность, любовь к подданным, знание того, когда можно привлекать народ к исполнению повинностей, в какой форме. Ценностью признается соединение осторожности и воли к победе, понимание возможностей противника и своих собственных, сочетание гуманности и долга. Принцип недеяния не подразумевает бездеятельность, пассивную созерцательность, а означает ориентацию на выбор пути в соответствии с оценкой развивающейся ситуации, в направлении наименьших ресурсозатрат при благоприятно складывающихся обстоятельствах.

Выполнение функций управления начинается с овладения собственными душевными силами, с самосовершенствования, как духовного, так и физического, с личностного самоуправления. К этому приучает ритуализированный этикет, обеспечивающий единение чувственного и рационального, на первый план выходит не наука, а искусство управления.

Данные традиции сохраняются и развиваются в современной японской культуре управления. Здесь придается большое значение не столько экономическим показателям, сколько «человеческому фактору», тому, чтобы управленческое воздействие принималось, а не отторгалось внутренними убеждениями управляемых. Считается, что совместная деятельность предприятия станет намного успешней, если «организационное знание» включает понимание ситуации в целом, духовные ценности, эмоции. Это создаст чувство личной преданности работников компании и ощущение тождественности их интересов с интересами компании.

Таким образом, по результатам исследования в данном разделе обнаружены сопутствующие изменения в трансформации типов культуры и принципов, ценностных ориентаций и механизмов социального управления.

Параграф третий «Эволюция принципов управления в рационально-нормативном, индивидуально-прагматическом, демократически-технотронном типах культуры» имеет цель - выявить специфику, ценностные ориентации и тенденцию развития систем управления в данных типах культуры.

В антропокосмогоническом типе культуры, предшествующем рассматриваемым в данном разделе типам, автором выделяются два управленческих стандарта, которые, модифицируясь в различных социокультурных условиях, просуществовали до настоящего времени. Диссертант проводит сравнительный анализ софистского и аристотелевского типов управленческой культуры на основе трудов Протагора, Фразимаха, Горгия, Платона и Аристотеля; показывает, что уже тогда осуществлялись попытки открыть законы и закономерности управления, исследовать его деятельностную сторону, получить ответы на вопросы, как следует подходить к объекту управления, какие существуют приемы, средства управленческого воздействия. Усилиями Ари-

стотеля было совершено движение от эмпирических фактов к теориям, усовершенствована категориальная сетка, произведено обобщение управленческой практики и даны практические рекомендации по ее оптимизации. Таким образом, в античной культуре созданы предпосылки для возникновения конкретно-научной и дисциплинарной методологии управления в последующих культурно-исторических типах.

Синкретизм управления социокультурной системой в эпоху античности сменяется фрагментарным целенаправленным воздействием на отдельные стороны общества и активизацией преобразований в отдельных областях культуры. Это характерно для христианско-религиозного, протестант-ско-реформистского типов с теоцентрическими ориентациями, универсально-гармонического, критико-просветительского, романтически-утопического культурно-исторических типов, ориентированных на нравственно-просветительские ценности.

В период зрелых буржуазных отношений, когда господствует индивидуально-прагматический тип культуры, объектами управления преимущественно становятся экономическая и политическая области, подчиненные правовым нормам и методам социально-психологической манипуляции. Усовершенствуется политико-правовая сфера, возникает менеджмент как составляющая экономической культуры и теория администрирования. Методология социального управления формируется в лоне новоевропейской классической картины мира с присущими ей представлениями об универсальной, лишенной смысла Вселенной. Основным средством социального мироустройства мыслится такой элемент духовной культуры, как наука, в постановке управленческих задач преобладает рационализм. Атомистические представления проецируются на общество, приводя к культу индивидуализма, стандартным социальным отношением объявляется «война всех против всех», приводящая к возникновению искусственного надсоциального и надкультур-ного института управления. Однако подобная переоценка возможностей политико-правового воздействия на членов общества делает неразрешимыми противоречия в часто возникающем противостоянии духовной и светской властей.

В построении моделей управления ценными объявляются принципы репрезентации, конвенционализма, конструирования социальных порядков в соответствии с субъективными целями.

Существенное влияние на управление социокультурными системами оказывает глобализация, в ходе которой произошла трансформация культурных границ. Появляется необходимость нового уровня социокультурной регуляции, но индивидуализм и атомистические представления, плюрализм и полилогизм направляют социокультурную систему либо к децентрализации, либо к жесткой централизации, предполагающей навязывание волеизъявления экономически и политически сильного агента. Возникновение культурологических школ становится ответом на вызов эпохи, породившей управлен-

ческие кризисы глобального и локальных масштабов, а готовность культурологов к объединению с представителями социологии управления и теоретиками менеджмента может стать фактором, обусловливающим новые направления в исследовании возникающих при социокультурной трансформации проблем. В этом автор видит основную тенденцию развития управленческой культуры.

Четвертый параграф «Принципы и ценностные ориентации управления в славянском культурно-историческом типе» посвящается анализу произведений отечественных мыслителей, высказывавших эвристически важные для современной теории управления идеи. Автор полагает, что прак-сеологическая значимость изучения такого рода теоретического наследия повышается в современной России, которая, имея богатые управленческие традиции, не вполне их использует в практике социокультурной трансформации.

История социального управления в России имеет своеобразную объективную логику, обусловленную географическим положением, спецификой истории, особенностями народонаселения России, ее многонациональным составом. Полиморфизм российского общества оказал двойственное влияние на управленческую модель: сказалась открытость и готовность перенимать образцы и стремление к постоянному сравнению, основанное на представлении о том, что «мы - особенные». При этом складывается особый менталитет, формируется чувство сопричастности к истории, социальная активность всех слоев. Произведения наших мыслителей никогда не были чисто умозрительными конструкциями, они всегда вплетались в живую ткань решения практических задач, поэтому проблематика социального управления в них проходит красной нитью. Значительно расширяет возможности осмысления управленческого процесса понятийный аппарат, не тяготеющий к формально-логической строгости, а предлагающий множество этических и эстетических категорий. Диссертант считает плодотворным выделение Н. Я. Данилевским «разрядов культурной деятельности», включающих отношение к судьбам человечества и Вселенной, отношение к внешнему миру, в том числе и техническое, а также его замечание о присутствии в отечественной культуре (в том числе и управленческой. - О.М.) помимо политико-экономических компонентов научных, религиозных и эстетических идей. В этом кроются и причины непонимания России западными теоретиками, и возможности нового синтеза всех сторон социокультурной деятельности, в то время как слепое заимствование прозападных моделей управления нарушает сложившиеся традиции управленческой деятельности и дестабилизирует единство управления и самоуправления.

Не только в территориальном, социально-пространственном, но и ценностно-смысловом, содержательном плане отечественная философия и идеология социального управления антропосоциокосмичны. Существующие здесь представления о власти, ее природе космологичны и одновременно связаны с этикой, нравственными теологическими смыслами, подчиняются законам со-

вершенства, которое, с точки зрения идеологов, наличествует в природе и распространяется на жизнь каждого человека. Гражданская позиция и искренняя озабоченность социально-политическими проблемами России, по их мнению, всегда сопряжены с особым интеллектуальным видением действительности, вытекающим из подвижнической ментальности.

Заметнее всего эта идеология в теории управления проявляется в XX веке. Диахроническое изучение идеологического аспекта управленческой культуры показывает, что он базируется на определенных принципах. Принцип природо- и культуросообразности требует воспринимать целенаправленно формируемый в социокультурной системе общественный порядок как отражение природной гармонии. Культурно-исторический принцип определяет трактовку социального управления как явления культуры в контексте определенного исторического времени, конкретных социальных условий. Принцип культурного плюрализма обусловлен тем, что многонациональность России и провозглашаемая коэволюция культур населяющих ее народов подводят к необходимости признания права этносов на некоторую специфику духовной жизни. Принцип дополнительности, вытекающий из антропосоцио-космизма традиционного российского мировоззрения, предопределил восприятие социальной системы как системы социокультурной, где именно человек считается источником продуцирования общества и культуры. В то же время в истории России постоянно наблюдаются политические катаклизмы, вызываемые расхождением между провозглашаемой идеологией и реальной практикой. Именно такое расхождение требует социальной и культурной активности каждого поколения, пытающегося преодолеть его.

В результате сделан вывод, что внимание к ценностным ориентациям и принципам управления в славянском культурно-историческом типе может способствовать оптимизации современной российской управленческой модели, предотвращению непродуманной имитации чужеродных управленческих форм.

Глава вторая «Культурные детерминанты социального управления на современном этапе» содержит два параграфа.

Параграф первый «Культуроцентризм в определении объекта социального управления» посвящен выделению основных задач управленческой деятельности, трансформирующей социокультурную систему.

Применение принципа культуроцентризма позволяет конкретизировать представления о задачах преобразования объекта управления. Отмечается неоднозначность определения общества и социальности, выделяются такие признаки общества, как наличие культуры, локализация в пространственно-временных параметрах, целостность, надиндивидуальность, самоорганизация и самодостаточность. Включаясь в дискуссию об определении объекта социального управления, автор придерживается позиции, что общественная система должна перестраиваться в целом, необходима сопряженность её подсис-

тем, и отсюда следует значимость интегрирующего и консолидирующего центра.

При кардинальной реорганизации общественных систем XXI века выделено несколько типичных для современных трансформаций «парадоксов»1. Использование принципа экономоцентризма не устранило диссонанс целей и средств, в результате чего социальная трансформация становится не культурным процессом в полном смысле этого слова, а экономической модернизацией. Сведение к минимуму негативных последствий парадокса, вызванного несинхронностью трансформаций и нарушением причинно-следственных связей в структуре общества, также связано с применением принципа куль-туроцентризма, при котором «социальное» и «культурное» не только тесно взаимодействуют, но и включены одно в другое, имея в содержании ценностные смыслы жизнедеятельности.

Объект социального управления - система. В то же время в любой социальной целостности можно зафиксировать системное и относительно бессистемные качества. Управление есть фактор, который устраняет партику-лярность и разнонаправленность функционирования социальных структур и институтов, «разрывы» в социокультурном целом. Автор учитывает, что, с одной стороны, система культуры, реализующая должное, обладает принудительной силой. Но, с другой - необходима «аккультурация» и адаптация к культуре всех звеньев социума.

Значимость исследования культуротворческой функции социального управления повышается, по мере того как в культуре периодически возникает «набор антисоциальных установок» и культуроносное конструирование осуществляется в присутствии декультурирующих явлений, ориентирующихся на иные или «мнимые» ценности2.

Как социально-культурная деятельность, управление способствует сохранению, трансляции, освоению и развитию ценностей и норм в различных сферах: от экологической, экономической до духовно-нравственной, создает условия для сосуществования различных социальных и культурных идентич-ностей.

Первый вектор культурогенного воздействия - природное окружение. Управление связывает в единое целое общество и географическую среду его обитания, способствуя возникновению экологической культуры, находит «золотую середину» социоприродного взаимодействия, при котором достигается требование соразмерности и коэволюции. В качестве примера приводится выделение практик в рамках КВ1С-инициативы (США).

1 Ионин Л. Г. Основания социокультурного анализа. М.: Российский гуманитарный университет, 1996. 151 с.

2 Второй Российский культурологический конгресс с международным участием «Культурное многообразие: от прошлого к будущему» : Программа. Тез. докл. и сообщений. СПб.: ЭЙДОС, АСТЕРИОН, 2008. 560 с.

Второй вектор обнаруживается во взаимодействии отдельной социокультурной системы и других подобных систем, находящихся на различных стадиях цивилизационного развития.

В этих условиях управление страной следует корректировать с объективными, во многом не зависящими от волеизъявления правительства страны межгосударственными отношениями. Россия, например, испытывает влияние стихии мирового рынка; включение в Болонское соглашение деформирует систему образования. В целом же, поскольку ценностная окраска систем различна, речь идет о культурном взаимодействии и преодолении культурных границ, что уже наблюдается в международной деловой культуре, где наряду с китайским и японским способами разрешения конфликтов и составления контрактов применяется «немецкий тип планирования». Умение найти баланс между предпринимательскими, технократическими и гуманистическими ценностями становится показателем уровня культуры управления. Процесс формирования ее идентичности всегда амбивалентен, соединяет полярности «единое и многое», «глобальное и локальное», «традиционное и современное».

Рассматривая культуру как противоположность хаосу, можно сказать, что показателем степени развитости культуры общественной системы является наличие в ней порядка, который синтезирует ее объективные и субъективные компоненты. Понятие «порядок» охватывает весь объект управления как социокультурное целое и относится к субординационным и координационным связям между его частями. Восприятие порядка также зависит от социокультурной традиции. Немецкий Ordnung не похож на итальянский или японский порядок. Для России, например, актуальна возможность сочетать автономию многочисленных культурных общностей при сохранении их причастности к национальной культуре государства.

Принцип культуроцентризма помогает увидеть механизм сохранения и изменения порядка. Всем социальным и культурным системам свойственно стремление как к порядку, стабильности, так и к деконструкции, неустойчивости. Понятие культуры сочетает в себе статику и динамику, содержит возможность трансформации и модификации. Жизненные формы и культурные стили, которые не доминировали, а находились в «зародышевом состоянии», могут играть на определенном этапе роль аттракторов изменения, катализаторов социокультурных трансформаций.

Онтологизация социокультурной реальности в современном общест-вознании связана с выявлением взаимодействий образующих общество компонентов и детерминаций этих взаимодействий. Наиболее распространенной ошибкой современных управляющих стало убеждение, что в качестве объектов управления предстают только элементы системы, в то время как основное искусство управления заключается в формировании отношений между элементами. Автор полагает, что целенаправленная трансформация социо-

культурной системы предполагает наряду с воздействием на субстратные компоненты общественной системы формирование причинно-следственных связей и функциональных зависимостей между основными сферами социальной реальности.

Принимая традиционное выделение четырех сфер общества: экономической, политической, социальной, духовной - и сфер управления: социально-экономической (народное хозяйство), социально-культурной (народное образование, культура, искусство), социально-политической (охрана общественного порядка, оборона страны), - автор обращает внимание на то, что при этом феномен культуры либо исключается из сферного единства, либо ставится в один ряд с отдельными элементами общественной системы. В стремлении преодолеть недостаточность такого определения сфер, в свете применения принципа культуроцентризма, диссертант обращается к античной сфе-ристике, отдельные положения которой развиваются в рамках русского космизма, в частности, в учении В. И. Вернадского о ноосфере. Ноосфера - это, во-первых, преобразованная культурными средствами биосфера, во-вторых, сфера разумного мироустройства, предполагающего воплощение мечты о гармонии сфер.

Степень социокультурной интеграции различна. Начальным этапом является «музейное соседство»1, но при сходстве в формах образования, религиозных обрядов, танцев может не быть (и это при активизации культурных диалогов наблюдается часто) разделяемого смысла артефактов. Метаэтниче-ские общности возникают при наличии сходства культурно-хозяйственных, языковых, бытовых, конфессиональных характеристик.

Устойчивая целостность социокультурных систем формируется лишь вследствие длительного, целенаправленного взаимного воздействия всех культурных факторов. Социокультурная система, в этом автор солидарен с П. Сорокиным, возникает в результате объединения многочисленных культурных подсистем: познавательных, правовых, религиозных, этических, эстетических. Социальное управление, таким образом, представляется как формирование связей между ними в их отношении к Homo culturalis.

В таком контексте следует отступить от принципа экономоцентризма, когда экономической сфере приписывается неоправданно высокий и неизменный статус в социокультурной жизни.

Таким образом, каждая из подсистем рассматривается не только как причина, но и как следствие соответствующих процессов, а в их сосуществовании выделяется интеграционное «первоначало», роль которого выполняет культура. Функционирующие подсистемы координируют социокод, транслирующий надбиологические программы социальной организации, и культура, транслирующая фундаментальные жизненные смыслы, отраженные в куль-

1 Ерасов Б. С. Социальная культурология : пособие для студентов высших учебных заведений.

Ч. 1. М.: АО «Аспект Пресс», 1994. 384 с.

турных универсалиях. Социальное управление создает систему, в политическом отношении представляющую собой государственное образование, а в культурологическом - социально-культурное пространство.

Выполняя аккумулятивную функцию, способствуя развитию традиций, культура становится необходимой предпосылкой воспроизводства общественной жизни, обнаруживая разделяемые представления людей о социальном мире, метасистемой, которая направляет деятельность социальных подсистем, активизируя культуротворческие силы. Культурный подтекст и смысл процессов обнаруживается во всех компонентах системы.

Определяющей, конституирующей в любой общественной системе становится область социальных отношений, где воспроизводится человек и формируется личность. Здесь роль культуры особенно велика, так как от степени развитости социальной сферы зависит появление и формирование Homo culturalis. Высокий хозяйственно-экономический потенциал развитых стран не конвертируется в оптимальные демографические показатели, проблема депопуляции продолжает обостряться и в европейской цивилизации, и в России. Чтобы вместо «демографического перехода» не наступил «демографический катаклизм», в управленческой практике необходимо уделять внимание культуре прокреационных отношений и закреплению в пространстве ментальности таких ценностей, как здоровье, семья, воспитание детей и связь поколений.

Герменевтико-коммуникативная функция культурных объектов становится средством социальной интеграции. Социокультурный разрыв обнаруживается в связи с противоречиями массовой и элитарной культуры. Массовый и элитарный уровни культуры сосуществуют в различных зонах социокультурного пространства, а также разбалансированы хронально. Коммуникации между их субъектами проблематичны. Более того, любой артефакт теряет часть смыслов, переходя с одного уровня культуры на другой.

Новый «разрыв» в социокультурной целостности связан с невниманием к континуальности культуры. Предметным полем управленца-практика является многообразие социальной жизни, которая развертывается в пространственно-временном континууме культуры. Очевидно, что жители городов и сел, мегаполисов и окраин существуют в разных культурных универсумах, поэтому динамика культуры и процессы инкультурации существенно различны. В пространстве культурной системы действуют имеющие хрональ-ный критерий программы трех уровней: реликтовые артефакты ушедших культур, функционирование явлений современной культуры и уровень культурных феноменов, конструирующих будущее.

Объектом управления становится взаимодействие определенных областей материальной и духовной культуры, которые представляют собой не столько антиподы, сколько противоположные полюса континуума проявлений социальной интеграции. Культура труда, быта, топоса, предметно-

вещного мира, даже образования оказывается вне ведомства Министерства культуры. Особое внимание автор обращает на такой элемент материальной культуры, как техника, в том числе техника информационных коммуникаций. Социальное начало в современную эпоху превращается в «техносоци-альное». Энергополитику, биополитику, гидрополитику можно представить как конструирование социальных отношений через проявления материальной культуры. История техники неразрывна с историей эволюции социальных общностей и групп, а деятельность современного инженера представляет собой науку и искусство руководить экономическими процессами, налаживать отношения людей по поводу вещей, решать культурные задачи. Современные инженеры могут играть роль субъектов управления, преодолевать «разрыв» между гуманитарной и естественно-научной культурой только при условии высокого уровня профессионализма и гражданственности.

На культуру социальных отношений оказывает влияние медиакульту-ра; вопросы медиаобразования и проблемы идентификации в медиакультуре, в виртуальном времени и пространстве не должны исключаться из поля управленческой деятельности. Восприятие информации всецело обусловлено культурным уровнем граждан. Современным людям необходимо ориентироваться на диалог, а не на безличный сбор информации1.

Объектом целенаправленного воздействия являются логико-смысловые методы упорядочения картины мира, объединяющей ментальность и реальность, рациональное и иррациональное. Не случайно гибель культуры и «закат Европы» Шпенглер связывает с потерей творчески-духовных целей и торжеством утилитарно-меркантильных задач.

Автор с сожалением отмечает возрастание неуправляемости таким элементом культуры, как язык и речь. Хотя язык остается скрепляющим социум «могуществом» (Э. Бенвенист), формирование «ментальных структур», «эпистем», «письма» отдается на откуп СМИ. Поэтому современная культурная ситуация встретилась с пока нерешенными проблемами - иноязычия и многоязычия.

Все сказанное позволяет сделать вывод, что вопрос о реорганизации системы управления ключевыми социальными процессами средствами культуры является своевременным и необходимым.

Во втором параграфе «Субъект управления - носитель и творец культуры: проблемы персонификации и персонализацин» рассматривается формирование статусной и ролевой позиции субъекта управления как носителя и созидателя культуры. Особое внимание уделяется вопросам персонификации и персонализацин, поскольку социальные трансформации зависимы от конструктивных способностей субъектов. Актуальность решения этих задач обусловлена расширением пространства возможностей деятельно-

1 Льюис Ричард Д. Деловые культуры в международном бизнесе. От столкновения к взаимопониманию : пер. с англ. М.: Дело, 1999. 440 с.

сти субъекта социокультурной трансформации на границе культурных сред и появлением новых требований к нему.

Автор выявляет среди социально-научных определений субъекта сущностный смысл субъектности, в качестве основного содержательного признака - наличие способности целенаправленно, сознательно, активно действовать, для чего необходим рефлексивный анализ себя и ситуации.

В свете исследовательских задач представлена авторская позиция в вопросе о субъектном статусе культуры. Теоретическое осмысление субъекта связывается с необходимостью выявления субстанциальных и субстратных характеристик «субъектности субъекта». Применительно к понятию культуры выделяется процесс, в ходе которого субъектом-субстратом приобретаются свойства субстанции: это - персонификация, приобретение личностного облика.

Культура «управляет», «организует», «трансформирует» социальную реальность не как субъект, наделенный волей, сознанием и обладающий активностью. Как производное от антропного, социального и трансцендентного начал она раскрывает связь личностного, интерсубъективного и метакуль-турного1. Социокультурный порядок возможен только при наличии реального субъекта и его символической представленности.

В соответствии с законом необходимого разнообразия круг реальных субъектов и их символических репрезентаций постоянно расширяется, между ними возникают отношения субординации и координации, прямые и обратные связи. Несогласованность деятельности субъектов на различных уровнях общественного бытия является причиной «культивирования бескультурья»; среди субъектов имеются и такие, которые в условиях рыночной стихии под видом инноваций разрушают устоявшийся в мире культуры порядок.

Основной формой организации и регулирования социокультурных процессов был и остается институт управления (в том числе государство, церковь, образовательные и воспитательные учреждения), руководствующийся нормативными документами. В современном обществе действует разветвленная институциональная система, составными элементами которой становятся институциональные акторы и институциональная инфраструктура.

Федеральным органом исполнительной власти, который осуществляет функции по выработке государственной политики в сфере культуры, является Министерство культуры Российской Федерации; в территориальных единицах функционируют структуры, осуществляющие на основе Положения о Министерстве нормативное правовое регулирование в областях сохранения, использования, популяризации и государственной охраны объектов культурного наследия, памятников истории и культуры. В качестве примера рассматривается деятельность Министерства культуры Красноярского края.

1 Резник Ю. М. Указ. соч. С. 110.

При осмыслении круга полномочий Министерства автор различает культурную политику и социальную политику средствами культуры.

Названные понятия иногда смешиваются, что порождает не только «терминологический разнобой», но и проблематичность определения задач субъектов управления.

Социальная политика средствами культуры осуществляется множеством субъектов. Не случайно в отечественной литературе введено понятие «социокультурный институт». В социокультурной регуляции принимает участие не только государство, но и творческие союзы, негосударственные образовательные и культурно-досуговые учреждения (дома культуры, клубы, выставочные залы, парки культуры и отдыха), национально-культурные общества, музеи, библиотеки. В число социокультурных институтов следует также включить комитеты и фонды, контролирующие осуществление прав детей и их родителей, инвалидов, ветеранов и т. д.

Автор не сводит социокультурный институт только к наличию учреждений, а рассматривает организационные совокупности, участвующие в ритуалах, праздниках, реализующие межкультурные связи, к примеру, меценатство.

Во всех областях социокультурной жизни выделяются лидеры, которые становятся аттрактором, центром, мобилизующим деятельностные устремления коллектива. Поэтому наряду с термином «персонификация» употребляется термин «персонализация» как «процесс эмансипации человеческой личности от рода, массы, толпы, от государства-левиафана в направлении осознания себя как особой и уникальной ценности»1. Внимание к персонилизации позволяет конкретизировать представления о человеке не просто как о субъекте жизнедеятельности, но о субъекте - творце, носителе и созидателе культуры.

Свои функциональные обязанности человек - субъект управления социокультурными трансформациями в многосторонних субъект-субъектных отношениях способен выполнить при наличии определенных характеристик, приобретенных в процессе социализации и инкультурации. Субъектность как главное смысловое содержание личности не дается ей в «готовом виде».

Стандарты оформления субъектности культурно обусловлены. В западной культуре - это индивидуализм, атомарность, свобода как абсолютная независимость и возможность волеизъявления. Для отечественной науки рассмотрение субъекта многопланово, многоаспектно, сущность субъекта раскрывается в пространстве социокультурного бытия, где воплощается «онтогенетическое, филогенетическое и культурно-историческое развитие»2.

Возникнув в процессе эволюции природы, субъект подчиняется социо-кодам, социальным алгоритмам, но приобретает способность дальнейшего совершенствования, повышения уровня развития, усложнения.

1 Тихонов А. В. Персонификация социального и управление // Управление как персонификация социального: материалы междисциплинарного научного семинара. СПб.: Книжный дом, 2003. С. 10.

2 Сайко Э. В. Субъект: созидатель и носитель социального. М.: МПСИ, 2006. 424 с.

Его субъектность означает инородность и к природному, и к социальному началам. Вековые духовные устремления человека стать хозяином и творцом будущего актуализируются в связи с превращением человечества в геологическую силу (В. И. Вернадский). Особенность этой силы - не в природном могуществе, а в реальной возможности целенаправленного созидания себя и мира. Для этого субъект работает над совершенствованием психофизических способностей, статусно-ролевых потенций, духовно-нравственных качеств.

Субъект управления характеризуется двойственностью, связанной с требованиями реализации предписанной ему культурой роли и стремлением их преодоления в инновационных методах и стилях управления. Конфликт между субъектом и миром культуры сопровождает драматические моменты всей истории и создает для субъекта управления амбивалентные задачи. Как носитель культуры и представитель системы субъект управления ориентируется на формальные цели и результаты своей деятельности, но как творец культуры он должен не только преодолевать культурную статику в отношении себя, но и создавать условия преодоления старого, регрессивного в культуре. В ситуации смены социокультурных моделей развития появляются новые профессии, например «интерлокеры», активизируется деятельность субъектов в сфере консалтинга, которая некоторыми современными исследователями воспринимается как продюссирование. Иными словами, по мере возрастания динамики управленческой культуры нормативные требования все более варьируются.

Субъект управления как носитель и творец культуры персонифицирует и трансформирует её пространство-время. Можно говорить о хронотопе власти, реализующей задачи социального управления. Особенностью современного хронотопа является репрезентация и виртуализация власти при помощи мультимедийных технологий. Если ранее субъект и объект управления находились в одном «культурном пространстве», то в XXI веке осуществляющие социокультурную регуляцию властные структуры заметно отчуждаются, механизмы саморегуляции отодвигаются и разворачиваются технологии манипуляции общественным мнением, а реклама не столько информирует слушателей и зрителей, сколько целенаправленно формирует желаемый для субъекта управления образ будущего. Учитывая возрастающий динамизм социокультурного развития, субъект управления как творец культуры находится не столько «на вершине», сколько «у истоков» культуры, и поэтому его заботой становится созидание культурного пространства будущего.

Этот вектор управленческой деятельности, связанный с умением прогнозировать и осуществлять стратегическое планирование культурного пространства, к сожалению, не получает должного развития в практике субъектов культурной политики.

Время жизнедеятельности субъекта управления хотя и векторно, но не однонаправленно. Старея в физическом плане, субъект становится могущественнее в силу приобретения собственного опыта и обобщения опыта социо-

культурного. Для него весьма актуально и значимо «раздвижение границ» индивидуального времени. Если субъект умеет учиться на ошибках и достижениях прошлого, его организаторские способности увеличиваются многократно. Многие проблемы возникают из-за того, что в одном возрастном интервале наблюдается многообразное, часто непохожее сочетание уровней полового, физического, гражданского развития субъекта. Имеющая место дисгармония стадий созревания, критическое запаздывание какой-то стадии являются не только причиной нарушения целостности личности, но и «антикультурного» поведения.

Неоправданным в данном свете представляется сокращение курсов культурологии в вузах. Понимание смысла артефактов, включение запечатленного в них культурной информации - важное условие и предпосылка успешной управленческой деятельности.

Итак, в современной модели управления отмечается значительное изменение статусной и ролевой позиции субъекта управления как носителя и созидателя культуры. В силу того, что реализация управленческих задач зависит от его конструктивных способностей, процесс персонификации и пер-сонализации субъекта управления должен также стать объектом управленческого воздействия.

Глава третья «Время - конституциональный фактор культуры» содержит три параграфа.

Параграф первый назван «Концептуализация времени как формы бытия культуры». Любая картина мира, на которой базируется управленческая модель, содержит представления о времени как критерии упорядочивания, осмысления социокультурного опыта. В последние десятилетия в этом проблемном поле возникают новые методологические изыскания, базирующиеся на богатом материале истории и теории культуры и связанные с выяснением роли смысловых аспектов времени. В этой связи задачей параграфа становится выделение направлений концептуализации времени как формы бытия культуры.

Каждая культура не просто «видит мир» по-своему, временная модель -и в этом ее праксеологическое значение - выступает как ориентир, компас динамики культуры. Идея о значимости хрональных параметров бытия сохраняет свою актуальность на протяжении веков. В ранних типах мировоззрения, религии и мифе мыслители пытались увидеть во времени как могущественной силе, управляющей жизнью людей и богов, особую организацию смысла, развернутого в природе и культуре. Идея о непостижимости сущности времени сочетается со стремлением если не разгадать его тайну, выявив за чувственными образами особую реальность, то измерить его и научиться пользоваться временными интервалами. Реляционная и субстанциональная концепции времени базируются на эмпирических данных науки Нового времени. В XX веке в рамках социальных наук осмыслено подобие и качественная специфика времени человека и социокультурных систем. Выяснено, что

реально существующее время социокультурной системы в процессе эволюции «снимает» характеристики космического и биотического времени.

После приобретения термином «культура» самостоятельного значения в трудах С. Пурендорфа начинаются размышления о времени культуры. Этнографические исследования доказывают, что каждая культура отличается осознанием временной формы бытия, способами переживания времени индивидами, социальными группами и обществами. В соответствии с применением диахронического метода классификация культур и событий в культуре производится по временным периодам.

В XX веке новый уровень философской и социально-научной рефлексии позволил обратить внимание на «полифонию времен», рассогласованность временных ритмов, диссонансы временного восприятия. В соответствии с субъективным восприятием времени проводится типология культур. Так, линейность или цикличность восприятия времени позволяет Р. Д. Льюису выделить моноактивные, полиактивные, реактивные культуры. На процесс концептуализации времени культуры оказал влияние тайм-менеджмент, обнаруживший ряд достоинств в практике реорганизации промышленности.

Автор анализирует достоинства тайм-менеджмента и выявляет его несамодостаточность. Просуществовав уже столетие, тайм-менеджмент не может «поместиться» в сложившуюся систему научных и учебных дисциплин, а в России, из-за особенностей менталитета, остается мало востребованным. Будучи технологией управления временем, эта практика в конечном счете «идет наощупь», а ее сторонники предлагают свои рекомендации «здесь и сейчас». Не в их компетенции вскрывать конечные причинно-следственные связи и отношения, продвигаться от сущности одного порядка к сущности другого порядка, прогнозировать результаты деятельности, разрабатывать общую методологию управления временем.

Автор показывает, что циклическая и линейные модели времени модифицируются в зависимости от культурного контекста и гносеологических возможностей эпохи. Динамика культур проясняется через анализ теории культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского. Из общих теоретико-методологических положений теории выводятся практические рекомендации по управлению определенными культурными трансформациями.

Обращение к концепции О. Шпенглера, который пытается вскрыть причины «заката Европы» и прогнозировать будущее цивилизации, позволяет продемонстрировать отличия хрональных представлений отечественной и западной культуры. Хотя темпоральная картина А. Тойнби не совпадает с выводами О. Шпенглера, автор заостряет внимание не на их непохожести, а на взаимном дополнении общетеоретических рассуждений. Осевое время в интерпретации К. Ясперса отражает особенности европейского восприятия культурного прогресса, а также формирует основы для нового осмысления временной цепочки «прошлое-настоящее-будущее», а размышления О. Шпенг-

лера о внерациональной душе культуры диссонируют с идеями отечественных космистов.

Логика концептуализации подвела к понятию «возраст культуры», осмыслению диалектики внешнего и внутреннего возраста, а также современных представлений о континуальности времени и пространства, помогающих воспринимать периоды культурного развития (прошлое-настоящее-будущее) через призму объективации и субъективации (Дж. Г. Мид, А. Н. Уайтхейд, М. Хайдеггер, К. Янагида).

На концептуализацию времени культуры оказывают влияние другие ее элементы, например, религия (в формах православия и протестантизма), наука. Понимание новой темпоральности связано с медиакультурой. Постоянно ощущается стремление переосмыслить время (особенно перспективу и ретроспективу культуры) в связи с политическими задачами. Автор обращается к особенностям темпоральной картины российской цивилизации, в которой противоборствуют память и забвение, желание отречения от старого мира, в том числе и мира культуры, и мемориальный «бум», решающий многие идеологические задачи. Так, концептуализация представлений о прошлом имеет практическое значение в силу связи «чувства прошлого» и процесса образования нации, стремящейся к социально-политической и культурной интеграции.

Время культуры не существует без носителей культуры, поэтому в культурологических концепциях наблюдается переход от осмысления времени культуры к исследованию культуры времени. Так возникает еще одно направление концептуализации времени культуры - культура творит своё время. Новые эвристические возможности возникают при исследовании пространственно-временного континуума культуры, как в глобальном, так и в локальном измерении.

Итак, процесс концептуализации времени как формы бытия социокультурных систем имеет продолжительную историю, протекает в контексте эволюции культуры и её элементов. Время представлялось как сверхъестественная, самодостаточная сила, как критерий типологии культур, возраста культур, возникало стремление сформировать культуру времяиспользования, циклическая и линейная модели времени становились основаниями периодизации культурного развития человечества. Логика осмысления времени приводит к актуализации изучения в рамках культурологии культуры времени как фактора социальной реорганизации.

Параграф второй «Культура времени как фактор социальной реорганизации: опыт и современные задачи» посвящен исследованию генезиса культуры времени, выполняющей социально-преобразующую функцию, и формулированию рекомендаций по совершенствованию хрональной регуляции.

На каждом этапе развития цивилизации формируется особенное отношение ко времени, свои представления о времени и своя культура времени. Под культурой времени предлагается понимать совокупность таких навыков,

традиций и научно обоснованных теоретических разработок временной организации человеческой деятельности, которые направлены на оптимизацию, с точки зрения социального прогресса, использования общественных фондов времени. Соответственно в содержание понятия «культура времени» включено осознание времени как ценности, а также деятельность по оптимизации его использования и организации временной формы бытия.

Первые темпоральные модели были обусловлены необходимостью коллективов приспосабливаться к природным ритмам, регулировать практики собирательства, бортничества, скотоводства и земледелия. Для ранних этапов цивилизации характерна идея подчинения ритмам природы. За ненарушением временных ритмов следят жрецы. В результате их деятельности появляются первые формы летоисчисления. Цифровое выражение циклов в первых цивилизациях - Вавилоне, Китае, Индии - достаточно разнообразно. Фалес одним из первых в античной философии и науке не только вычислил продолжительность года, зафиксировал неравенство количественных показателей времен года, но стал, по большому счету, пионером научного исследования метрических свойств времени. Осмысление времени не может обойти Аристотель, разрабатывая модели управления полисами. Целенаправленные шаги по упорядочению временной организации постоянно предпринимались в Древней Руси. Поскольку язычество многие века было социально организующей силой в связи с потребностями внутреннего объединения, культ Перуна и религиозная обрядность стандартизируют социально важные ритмы. Православие привнесло линейную модель времени.

Крупным шагом в установлении контроля над использованием временных интервалов становится составление календарей, в которых фиксировались значимые для человека и общества сроки, и в периодизацию вносится субъективное начало, добавляется целеполагание.

Папа Григорий XIII в 1582 году повелевает ввести более точный календарь, имеющий в качестве ориентира Солнце. Введение христианского календаря значительно изменило хрональную картину мира, и долгие века церковь держит время общества и человека под своим контролем, регулируя темп жизнедеятельности и её ритмы.

Задачи координации времени актуализируются в периоды активных социальных трансформаций. Особые усилия были предприняты в России Петром I, началось ранее невиданное для России «сжатие» времени. Нововведением стало разделение времени религиозного и светского. Повышенное внимание к задаче контроля над временем наблюдается в период развития капиталистического производства, характеризуемого несравненно большими, в сопоставлении с прошлым, упорядоченностью деятельности, регулированием длительности и последовательности социокультурных процессов. Образование наций как новой исторической формы общности потребовало синхронизации деятельности социального целого и как результат - породило стремление подчинить ритмы общества единому астрономически выверен-

ному, математически рассчитанному абстрактному времени. Для проведения измерений целенаправленно создаются образцовые меры - эталоны и специальные приборы. В качестве управленческих задач предполагается учет и контроль над часовым временем и формирование времени графического, конструируемого на основе проведенных ранее измерений с помощью часов для соотнесения одних событий и процессов с другими.

Активизируются конкретные экономические и социологические исследования в области использования времени. Понятия о бюджете времени связываются с показателями образа жизни, развития социальной системы, личности. Создаются предпосылки для целерационального использования временных интервалов, обусловленные практическими задачами, теоретически обоснованные реляционной концепцией, связывающей время с жизнедеятельностью разных социальных групп. Образование мирового рынка, нуждающегося в разделении труда и едином временном измерении, предопределило выработку гринвичского времени, что стало своеобразной «материализацией гегемонии Британской империи»1.

Прогнозирование социокультурных изменений, которое включает поиск ориентиров, способствующих активизации личностного потенциала, обязывает обратиться к исследованию времени как ценности, и социальным заказом науке становится «переоткрытие времени» (И. Пригожин), которое становится возможным благодаря научно-техническому прогрессу. Ценностный аспект времени представлен в работах социологов французской школы. Э. Дюркгейм, М. Мосс, А. Убер обратили пристальное внимание на время как сумму коллективных представлений и высказали предположение, что у всех членов общества должно формироваться «временное сознание», определяющее социальные интеракции.

Темпоральные характеристики бытия человека становятся многоплановыми. Соотнесение рабочего и свободного времени представлено как показатель уровня развития общества и личности.

Наличие свободного времени и его рациональное использование мыслится как условие прогресса. Время - ценность, обладание которой открывает богатые возможности. Требование усовершенствовать характеристики экономического развития вызвало к жизни тайм-менеджмент на предприятиях Ф.Тейлора. Сходные практические проблемы возникают и в Советской России. Параллельно с развитием тайм-менеджмента в Америке проводятся изыскания Центральным институтом труда (ЦИТ), организована Лига «Время», которая ставит актуальную для нашей страны задачу - организовать по-новому жизнедеятельность молодой республики. Если для Тейлора время связывается только с производительностью труда, а не с биологическими и социальными процессами, то П. Керженцев (Лига «Время») и А. К. Гастев

1 Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура М.: ГУВШЭ, 2000.607 с.

заботятся о влиянии производственных ритмов на здоровье трудящихся, стремятся преобразовать ритмы всего общества в его же интересах.

Впоследствии попытки реформирования времени приобретают механистический характер. Однако практика показала, что волюнтаристское отношение ко времени, когда рабочие графики различных предприятий не совпадали, и - что резко бросалось в глаза - несинхронность в деятельности промышленных рабочих и колхозного крестьянства, вызвали опасность культурного раскола. Глубина «временного основания социальной жизни» не была, к сожалению, учтена и в период реализации лозунгов «ускорения и перестройки», и в современных манипуляциях с переводом стрелок часов. Автор отмечает тенденцию к формированию культуры времени в России конца XX века. Однако, хотя приобретение навыков использования времени и признается важным, особенно деловыми людьми, субъекты управления не задаются вопросом о культурной трансформации времени общества и индивидов. Доступные же читателю исследования по тайм-менеджменту носят прикладной, рекомендательный, поучающий, а не научно обоснованный характер.

Распространение компьютерных технологий способствует возникновению новых элементов культуры времени. Некоторые исследователи склонны называть господствующую темпоральность виртуальным или вневременным временем, в котором происходит систематическая пертурбация «в порядке следования явлений», происходящих в контексте глобализации и информатизации.

Формирование культуры времени в условиях социального полихро-низма предполагает синхронизацию социокультурного процесса. Она возникает не всегда стихийно, а может искусственно создаваться в интересах определенных субъектов. Количество рабочего или свободного времени, качество их использования в определенных астрономических интервалах: незанятость или перегруженность, возможность-невозможность полноценно отдохнуть - являются характеристикой социального статуса, основой социального самочувствия, удовлетворения или, напротив, недовольства.

Несинхронность в развитии стран и народов в условиях глобализации порождает проблемы в отношениях между странами-гегемонами и «отстающими» (по различным критериям) государствами, обусловливает не всегда выполнимую задачу «догнать», «ускорить». Внутри социокультурной системы наблюдается разноритмичность деятельности предприятий, особенно в сетях. Педагогов и психологов беспокоит замедление в развитии личности. Расхождения в социальной динамике проявляются в ритмах событий в центре и на периферии. В управленческой практике не учитывается сформулированный К. Иоффе парадокс одновременности, согласно которому изменения в разных подсистемах общества не могут происходить одновременно.

Таким образом, вместо культуры времени наличествует его слабая освоенность, «некультура». Экстраполируя это представление на хрональную

1 Там же.

форму бытия, мы стремимся подчеркнуть стихийность использования времени на уровнях общества и отдельных индивидов, несогласованность или даже конфликтность «биологических часов», культурного и социального времени. Прямым следствием технологической и культурной диффузии является новая форма уничтожения времени - времени биологического. Разбаланси-рованность хронотопа не способствует решению демографических проблем; «догоняющее», неэкономичное по затратам управление прокреационной деятельностью сочетается с волюнтаристской регуляцией периодов вступления в трудовую деятельность и выхода из неё, совершенно без учета того, что сегодня появляются новые возрастные статусы, что существуют тендерные причины модификации рабочего и свободного времени. Автором проведено самостоятельное исследование с группой инициативных студентов в пяти вузах города Красноярска, которое показало, что на процесс инкультурации губительно влияет развлекательная культура, охватывая значительную часть нерабочего времени, а отсутствие адекватного отражения временной формы бытия и отсутствие навыков использования времени негативно сказываются на становлении индивида как личности.

В результате автор приходит к выводу, что культурные трансформации содержания общественной системы невозможны без формирования культуры времени как формы бытия этой системы, что, в свою очередь, предполагает системное изменение пространственно-временного континуума общества и личности.

Глава четвертая «Трансформация пространства социальной системы как культурный процесс» включает два параграфа.

В параграфе первом «Предметное поле управления культурными трансформациями пространства социальной системы» выделяются основные направления возможного управления культурными трансформациями социального пространства и функциональная взаимосвязь культурного пространства и модификаций, происходящих в обществе.

Автор доказывает, что современная когнитивная ситуация характеризуется возрастающей актуальностью исследований в области целенаправленной культурной трансформации социального пространства, что предопределено значимостью пространственных параметров культуры (пространство культуры и определяется жизнедеятельностью человека, и определяет её) и необходимостью оптимизации практики хронотопического моделирования цивилизационной динамики. Отмечается недостаточная изученность механизмов пространственной организации культуры и её конструктивно-управленческих потенций.

На основе определения пространства культуры как мира предметов и процессов «второй природы», как историко-культурных областей и локусов обитания человека анализируются различные аспекты культурных преобразований в географическом, физическом пространстве. Представляются различия в понимании роли географического пространства при самоконструиро-

вании культуры между концептуальными построениями ученых разных стран. Отечественные мыслители (П. Н. Савицкий, Л. Н. Гумилев, Л. И. Мечников) подчеркивали взаимосвязь пространственной организации, характера территориальности, типов расселения, стандартов, норм «пространственного поведения», системы ценностей представителей различных этносов. Н. Бердяев даже говорил о «власти пространств». Некоторые философы Серебряного века полагали, что географическое пространство детерминирует возникновение таких качеств российского менталитета, как соборность, общинность. Восприятие географического пространства считается своего рода рефлексией бытия, оно возникает как форма пространственного конструирования мира человека, для которого имеет большое значение место обитания, удаленность-близость, масштаб и т. д.

Всякая объективно существующая система, в том числе и социокультурная, обладает свойствами протяженности, дискретности, координирован-ности. Но в социокультурной системе эти свойства заданы не только природой; они также культурогенны. Поэтому пространство социокультурной системы - это не физическое пространство, оно социально сконструировано и культурно обозначено.

Как объект управленческого воздействия, ойкумена постоянно изменяется в количественном и качественном отношениях. Целенаправленная перепланировка пространственных отношений начинается на ранних этапах развития культуры и получает новые импульсы в период глобализации. Общую тенденцию можно выразить таким образом: если на заре человечества пространственной реорганизации были подвластны «отдельные очаги социальной материи», то затем границы сосуществующих культур значительно меняются и возникают новые формы пространственной политики. Реорганизация локусов особо актуальна для России, история которой связана с постоянным изменением государственного пространства. В этом отношении политика в России постоянно становилась средством достижения многих целей: обороны страны, рассеивания нежелательных социальных образований, преобразования экономики. Перед государственными деятелями периодически возникают взаимосвязанные задачи: расширение географического пространства во всех направлениях и - отсюда - поиск новых форм отношений между центром и периферией. Устойчивая иерархия ценностей и смыслов распространяющейся «по горизонтали» культуры при этом деформировалась и ослабевали системообразующие начала, выявлялась несформированность ценностной вертикали (Д. Г. Горин). Сегодня, во-первых, изменились условия вхождения страны в мировое социокультурное пространство и, во-вторых, значительно изменилось ее внутреннее культурное пространство.

Диалектика глобальности-локальности, а также «глокальности» (Е. Н. Губанова) связана с появлением метакультуры и модификацией культурных границ. Отсутствие четких границ, подобных государственным, между куль-

турами не означает их малой значимости. В процессе эволюции культура обозначает внешние и внутренние границы, создаются «фильтрующие мембраны» (Ю. Лотман), полосы общения и стены разобщенности (Д. Лихачев)1. Приведенные образы позволяют автору обозначить следующий вектор возможного управляющего воздействия на культурное пространство: контактные зоны, зоны заимствований-влияний, захватов-уступок, иногда именуемые «виртуальным пространством» как производным от свойств социокультурных систем. С этой точки зрения особую значимость приобретает такая форма пространственной организации современного общества, как социальные сети. В процессе формирования сети происходит своеобразная интеграция локальных миров, основанная на «бинарной логике» различения себя и других. Принципы их формирования и функционирования отличаются большей подвижностью и адаптивностью в сравнении с централизованными иерархическими связями и отношениями.

Особое внимание автор уделяет пространству медиакультуры и его влиянию на социализацию и самоидентификацию личности. Ее трансформации осуществляются на пересечении целенаправленных и стихийных процессов, и становление информационной сети формирует новый стандарт пространственной коммуникации, где ведущую роль играет информационная культура. Не отрицая необходимости создания упорядоченных зон информационного поля в социальной системе и применения современных технологий формирования пространства социальной системы, автор особо выделяет требование экологичности и синергии как тектологических оснований применения медиатехнологий.

Точками, фокусирующими проблемы культурной трансформации пространства, стали города. Актуальность исследований в этой области вызвана небезосновательными утверждениями, что практика градообразования сегодня не отвечает требованиям культуры, а поэтому не удовлетворяет ни потребителя, ни профессионалов-проектировщиков.

Диссертантом формулируются актуальные задачи формирования культуры городского пространства и выделяются два направления: первое касается связи города и среды его существования и развития, второе - внутреннего пространства города, его строения и функционирования. В целом, несмотря на возрастающие возможности хронотопического моделирования цивилиза-ционной динамики, конструктивно-управленческие потенции в отношении пространства культуры используются недостаточно.

Итак, основными направлениями в изучении возможностей управления культурной трансформацией пространственной формы бытия общества следует считать: границы культуры в географическом пространстве, границы

1 См.: Горин Д. Г. Пространство и время в динамике российской цивилизации. М.: Едиториал УРСС, 2003. 280 е.; Губанова Е. Н. Постмодернистская глокальность и пространство // Вопросы культурологии. 2009. № 2. С. 4-6; Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПБ, 2000. 704 с.

взаимодействий историко-культурных локусов, структуру пространства социокультурной системы в границах конкретного времени, пространство ме-диакультуры.

Второй параграф «Теория и практика социокультурной регуляции в Сибири (на примере Красноярского края)» конкретизирует теоретические положения, изложенные в предыдущих разделах.

Красноярский край - центр Сибирского региона, поэтому в нем концентрируются многие социокультурные тенденции и противоречия. Сибирский регион периодически становился ареной драматической борьбы различных проектов интеграции. История показывает, что присоединение Сибири к Российскому государству было далеко непростым и не безболезненным для населяющих ее народов, но рубеж ХХ-ХХ1 веков поставил задачу осмысления путей оптимизации включения Сибири как в российское, так и в мировое социокультурное пространство. Немаловажно, что Сибирь осваивали активные пассионарии, поэтому здесь сложился особый менталитет, в котором свободолюбие и неуправляемость занимали не последнее место.

Глобальная унифицированная субкультура, которая транслирует представления о качестве жизни, уровне комфорта, эстетические формы, наталкивается на веками сложившиеся и трудно поддающиеся трансформации традиции.

В Сибири особенно заметна свойственная российскому хронотопу «пульсация» пространства и времени. Пульсация пространства связана с функциональным раздвижением его до государственного, межгосударственного и планетарного масштаба (деятельность международных экономических корпораций и движение финансовых потоков) и сужением до локальных границ. Культурные локусы Сибири развиваются несинхронно друг с другом и российской культурой в целом. Диахронность связана с «развитием через равноразличия» и не может быть оценена только негативно. Приобщение к культуре выглядит противоречиво: иногда это происходит как возврат к национальным истокам, а стремящаяся в центр европейской цивилизации молодежь «окультуривается» через усвоение глобалистских культурных норм, воспринимая традицию как возвращение к старому. Очень остро процесс консервации коснулся, например, таких народов, как ханты и манси, живущих на севере края. Имущественное расслоение и деформация системы образования на севере Красноярского края привели к тому, что не все молодые люди могут адаптироваться в городской среде и вынуждены заниматься традиционными промыслами, которые, впрочем, деградируют из-за миграции, старения и частичной алкоголизации населения.

Модернизационное переустройство Сибири имеет два центра ориентации: как на Запад, так и на Восток. В результате сибирский субэтнос стал синтезом славянских, монгольских, тунгусских этнических характеристик. В каждом регионе Сибири присутствует свое внутреннее «чувство Востока», которое осмысливается как традиционное, а западные веяния воспринимают-

ся как осовременивание. Последствия распада СССР значительно коснулись Сибири в том плане, что сложившиеся этнические общности расслаиваются вследствие дробной диаспоризации. Ряд этнических культур ориентирован на Запад (немецкая диаспора), а иные - на буддийско-синтоистский мир (Бурятия, Алтай, некоторые народы Севера). Поэтому социокультурное пространство-время дифференцируется.

Безусловно, социально-организационное объединение должно иметь некую духовную основу. Социокультурная динамика постоянно сопровождается интенсивными поисками смысложизненных ориентиров, которые традиционно давала религия. Начиная с первых шагов освоения Сибири заметную роль начинает играть православие как государственная религия России, оно и определило направленность социокультурной динамики. Это не привело к ликвидации поликонфессиональности в пространстве Сибири или монополизации духовного пространства. Напротив, православие проявило свою способность к сосуществованию с вероисповеданиями народов, населяющих Сибирь.

Проблемная ситуация вызвана тем, что обостряются противоречия между сакральными и «мирскими» порядками. Современные призывы к достижению материального благополучия, обогащению, к жизни «здесь и теперь» сегодня расходятся с традиционными духовными ценностями, предлагаемыми религией. Ни одна из распространенных в Сибири религий не может предложить рациональное обоснование мирского аскетизма, и это создает определенную социокультурную напряженность между слоями, которые глубоко исповедуют религию, с одной стороны, и стремящимися к мирскому комфорту - с другой.

Сибирские народы, генетически тяготеющие к буддистско-синтоистской культуре, сохранили ориентацию на синтез иррационального и рационального. Однако здесь существует латентная опасность возрождения архаичных племенных традиций, в том числе и дохристианских суеверий. Распространение в духовном пространстве Сибири православия не преодолело гетерогенности верований, а породило своего рода религиозный симбиоз.

Задачи социокультурной регуляции решаются в условиях, когда в Сибирь, хотя и с некоторым опозданием и меньшим размахом, но приходят молодежные субкультуры: байкеров, готтов, диггеров, металлистов, панков, хиппи, фанатов и др. Для них характерно уже не стремление к социокультурной интеграции, а, напротив, эскапистское поведение, стремление обособиться, игнорировать общепринятые образцы поведения, уйти от реальности в вымышленные «параллельные миры», в искусственно созданное культурное пространство. Это не только становится серьезным деструктивным фактором в развитии культуры, но и приводит к психологической нестабильности, неуравновешенности.

Социокультурная регуляция в Сибири затруднена неоднородностью профессиональной занятости. Здесь есть земледельческие, преимущественно

скотоводческие, рыболовецкие или промысловые регионы. Это накладывает отпечаток на образ жизни и стиль поведения. Так, города не только становятся ареной взаимодействия культурных локусов, но и синтезируют городской и сельский образ жизни.

Камень преткновения многих амбициозных проектов культурной трансляции из европейского центра заключается в непонимании факта, что последовательное осуществление культурного синтеза локальных объединений невозможно без активизации механизма саморегуляции. Опираясь на теоретические положения современной социологии и культурологии, администрация краевого центра Красноярского края - города Красноярска - в течение ряда лет проводит городской форум, к участию в котором приглашаются ученые и специалисты различных областей, в том числе и автор диссертации. Проект «Красноярский городской форум» - это современное мероприятие, уходящее корнями в многовековые традиции, направленное на содействие укреплению городского сообщества на основе совместного участия красноярцев различных возрастов, профессий, социальных групп в осмыслении актуальных вопросов развития столицы объединенного Красноярского края. Целью форума объявлено создание условий для взаимодействия власти, бизнеса и общественно-активного населения, главным результатом которого станет формирование и развитие принципов согласия и толерантности городского сообщества, совместная разработка форм, методов, механизмов и основных направлений эффективного развития города Красноярска.

Проанализировав итоги работы городских Форумов 2005-2010 годов, автор диссертации сформулировала свои предложения, принятые к обсуждению участниками Форума 2010 года.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования.

Сделан вывод, что разрешение проблемной ситуации, вызванной потребностью в создании современной модели социального управления возможно при применении в теории и практике социального управления принципа культуроцентризма (не исключая другие принципы), позволяющего объединить социальное и культурное измерения общественной системы. Таким образом, подтвердилась гипотеза о том, что, поскольку общество есть субстрат культуры, ключевым звеном социальных трансформаций могут стать культурные факторы. Обоснована необходимость их системного воздействия на общество, что предполагает социокультурный синтез. Именно культурологическое представление о культуре как форме бытия общества, функционирующего в пространстве и времени, позволяет изучать содержание социокультурных процессов.

Основные идеи диссертации отражены в следующих публикациях:

Монографии:

1. Проблемы рефлексии и методологии социального управления : мо-ногр. -М.: ИД «АТиСО», 2008. - 254 с.

2. Социальное управление (континуальный аспект) : моногр. - М. : ИД «АТиСО», 2009. - 270 с.

3. Социокультурный подход к управлению обществом : моногр. -Красноярск : ИПК СФУ, 2009. - 112 с.

4. Культура - смысловая детерминанта социального управления : моногр. - М.: ИД «АТиСО», 2011. - 220 с.

Статьи в научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Гносеологический статус знаний о социальном управлении // Вестник Сибирского государственного аэрокосмического университета. Вып. 3(10). - Красноярск, 2006. - С. 121-126.

2. Молодежная наука в условиях Болонской конвенции // Философия образования. -2006. - 1(15). - С. 247-253.

3. Управление образовательным пространством // Философия образования. - 2007. - 4(21). - С. 53-58.

4. Менеджмент и социальное управление: рефлексивно-методологическое исследование // Труд и социальные отношения. Наука. Практика. Образование. - 2008. - 4(46). - С. 35-42.

5. Управление социальной сферой: вопросы философской методологии // Труд и социальные отношения. Наука. Практика. Образование. - 2008. -9 (51).-С. 130-138.

6. Подготовка специалистов по управлению: актуальные образовательные задачи // Современное профессиональное образование. Философский анализ теории и практики. Т. XXVIII. - Новосибирск, 2008. - С. 116-124 (в соавт.).

7. Тайм-менеджмент в системе социального управления // Вестник ТГУ. Общенаучный журнал. - 2010. - № 334 (май). - С. 35-40.

8. Культуроцентризм как методология антикризисного управления экономической системой // Кризис экономической системы как фактор нестабильности современного общества : материалы междунар. науч.-практ. конф., 26 января 2011 г. - Саратов, 2011. - С. 119-122.

9. Менталитет и управление социокультурными трансформациями современного общества // Современные проблемы развития общества: экономика, право, философия и социология : сб. науч. статей по итогам междунар. науч.-практ. конференции, г. Волгоград, 15-16 февраля 2011 г. - Волгоград, 2011.-С. 50-52.

Научные статьи и материалы конференций:

1. Роль профессиональной ориентации в процессе социализации личности // Социально-экономические проблемы профориентации учащейся молодежи. - Красноярск : КГПИ, 1983. С. 49-56.

2. Планомерность и стихийность в процессе социализации индивида // Вопросы прогнозирования и планирования развития личности. - Красноярск : КГПИ, 1985.-С. 51-63.

3. Социализация как способ становления индивидуального бытия в единстве его пространственно-временных форм // Актуальные проблемы общественных наук : тез. докл. краевой науч.-практ. конф. - Красноярск : КИСИ, 1989.-С. 97-99.

4. Социально-пространственное положение в трудовом коллективе как фактор развития индивида // Социально-экономические факторы повышения эффективности и качества трудовых коллективов в условиях перестройки и обновления социализма : тез. докл. регион, науч.-практ. конф., 14 ноября 1990 г. -Красноярск : Красноярский краевой совет НТО,1990. - С. 93-94.

5. Социально-пространственные факторы формирования политической культуры студентов // Соотношение общей и политической культуры: теоретические и прикладные аспекты. - Комсомольск-на Амуре, 1991. - С. 224—226.

6. Гуманизация знания как ключевое звено обновления образования // Проблемы гуманизации и гуманитаризации в системе непрерывного образования : тез. докл. - Красноярск : Управление образования администрации города Красноярска, 1996. - С. 3-5.

7. К вопросу о методике научной работы (Из опыта руководства НИРС) // Проблемы фундаментального и прикладного науковедения : материалы меж-дунар. конф. по науковедению, 28-30 апреля 1998 г. - Красноярск : КВКУРЭ ПВО, ККО МАН, 1998. - С. 34-37.

8. Формирование научной картины мира (Из опыта СИБУП) // Проблемы фундаментального и прикладного науковедения : материалы междунар. конф. по науковедению, 28-30 апреля 1998 г. - Красноярск : КВКУРЭ ПВО, ККО МАН, 1998. - С. 58-60 (в соавт.).

9. Теоретические и практические вопросы подготовки молодых ученых // Молодежь Сибири - науке России / Науч.-практ. конф. студентов, аспирантов и соискателей учебных заведений Красноярского края, 28 апреля 1999 г. -Красноярск : СИБУП, МАН, 1999. - С. 1-3 (в соавт.).

10. Сибирский институт науковедения // Науковедение: теоретические и организационные проблемы развития : материалы междунар. симпозиума. Красноярск, 22-24 сентября 1999 г. - Красноярск : Краснояр. отд-ние МАН, CAA, 1999. - С. 23-32 (в соавт.).

11. Науковедение и подготовка молодых ученых // Науковедение: теоретические и организационные проблемы развития : материалы междунар. симпозиума. Красноярск, 22-24 сентября 1999 г. - Красноярск : Краснояр. отд-ние МАН, CAA, 1999. - С. Ъ2-42 (в соавт.).

12. Научная картина мира и идеал научности // Молодежь Сибири -науке России / Науч.-практ. конф. студентов, аспирантов и соискателей учебных заведений Красноярского края, 15 апреля 2000 г. - Красноярск : СИБУП, МАН, 2000. - С. 1-7 (в соавт.).

13. Профессиональная культура субъекта управления. (Теория и практика СИБУП) // Экономика и управление в современных условиях : Всерос. науч.-практ. конф. - Красноярск : СИБУП, 2002. - С. 3-5.

14. Типология социального управления и методология // Теория и история. - Красноярск, 2003. - С. 87-93.

15. Чему учат управленческие революции? // Экономика и управление в современных условиях / Всерос. науч.-практ. конф., 22-23 декабря 2004 г. -Красноярск : СИБУП, 2004. - С. 109-114 (в соавт.).

16. Российская модель социального управления // Экономика и управление в современных условиях / Всерос. науч.-практ. конф., 8 декабря 2005 г.

- Красноярск : СИБУП, 2005. - С. 61-69.

17. Целевые программы как форма социального проектирования // Экономика и управление в современных условиях / Всерос. науч.-практ. конф., 8 декабря 2005 г. - Красноярск : СИБУП, 2005. - С. 69-75 (в соавт.).

18. Специфика управления негосударственным вузом как условие конкурентоспособности его выпускников // Экономика и управление в современных условиях / Всерос. науч.-практ. конф., 8 декабря 2005 г. - Красноярск : СИБУП, 2005. - С. 75-80(в соавт.).

19. Терроризм как глобальная проблема современности // Молодежь Сибири- науке России : сб. материалов межвуз. науч.-практ. конф., 13 апреля 2006 г. Ч. II. - Красноярск : Администрация города Красноярска, СИБУП, 2006.-С. 11-15 (в соавт.).

20. Теории социального управления и их методологические основания // Решетневские чтения : материалы XI Междунар. науч.-практ. конф., 6-10 ноября 2007 г. - Красноярск: СибГАУ, 2007. - С. 410-411 (в соавт.).

21. Философия и объект социального управления // Достижения ученых Сибири - Всемирному философскому конгрессу : материалы межрегиональной науч.-практ. конф. - Бийск, 3-7 июля 2008 г. - Бийск : БГГТУ, 2008. -С. 133-139.

22. Философия управления // Актуальные проблемы социально-экономического развития России : материалы III Межвуз. науч. конф. студентов, аспирантов и преподавателей, 14 мая 2008 г. - Красноярск : Красно-яр. филиал AT и СО, 1008. - С. 205-211 (в соавт.).

23. Наука о социальном управлении //Актуальные проблемы социально-экономического развития России : материалы III Межвуз. науч. конф. студентов, аспирантов и преподавателей, 14 мая 2008 г. - Красноярск : Красно-яр. филиал AT и СО, 2008. - С. 222-227 (в соавт.).

24. Теория и практика социального управления: история и логика // Актуальные проблемы социально-экономического развития России : материалы III Межвуз. науч. конф. студентов, аспирантов и преподавателей, 14 мая 2008 г.

- Красноярск: Краснояр. филиал AT и СО, 2008. - С. 227-236 (в соавт.).

25.Культура управления // Актуальные проблемы социально-экономического развития России : материалы III Межвуз. науч. конф. студентов, аспи-

рантов и преподавателей, 14 мая 2008 г. - Красноярск : Краснояр. филиал АТ и СО, 2008. - С. 236-242 (в соавт.).

26. Философия управления: генезис и тенденции развития (к постановке проблемы) // Актуальные проблемы философии социально-гуманитарных наук : Всерос. науч.-практ. конф., 20-28 марта 2008 г. - Ростов н/Д : Южный федеральный университет, Северо-Кавказский научный центр высшей школы, 2008. - С. 113-118 (в соавт.).

27. Континуальный подход к социальному управлению // Общество в эпоху перемен: формирование новых социально-экономических отношений : материалы междунар. науч.-практ. конф., 17 декабря 2008 г. Ч. 2. - Саратов : Изд-во «Научная книга», 2009. - С. 48-51 (в соавт.).

28. Философские основания тайм-менеджмента // Актуальные проблемы социально-экономического развития России : сб. ст. студентов, аспирантов и преподавателей IV Межвуз. науч.-практ. конф., посвященной 90-летию АТ и СО, 13 мая 2009 г. - Красноярск : Краснояр. филиал АТ и СО, 2009. -С. 208-212 (в соавт.).

29. Тенденции формирования глобального пространства // Актуальные проблемы социально-экономического развития России : сб. статей студентов, аспирантов и преподавателей IV Межвуз. науч.-практ. конф., посвященной 90-летию АТ и СО, 13 мая 2009 г. - Красноярск : Краснояр. филиал АТ и СО, 2009. - С. 219-222 (в соавт.).

30. Система образования в социокультурном пространстве // Всероссийская социологическая конференция «Образование и общество» [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://www.ssa-rss.ru/abstract_bank/1250233464.pdf. Заглавие с экрана http://www.ssa-rss.ru/abstract_bank/1250233464.pdf.

31. Содержание понятия «Социокультурная обусловленность управления» (к постановке проблемы) // IX Дридзевские чтения : тез. докл. [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://www.isras.ru/abstract_bank_dr/1256817741.pdf. Заглавие с экрана http://www.isras.ru/abstract_bank_dr/1256817741.pdf.

Подписано в печать . Формат 60x84/16

Бумага офсетная. Печать плоская. Усл. печ. л. 3,0 Тираж 100 экз. Заказ

Отпечатано полиграфическим центром Библиотечно-издательского комплекса Сибирского федерального университета 660041 Красноярск, пр. Свободный, 82а Тел/факс(391)249-74-81,249-73-55 E-mail: print_sfu@mai!.r\i; http:/Aib.sfu-kras.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора культурологии Морозова, Ольга Федоровна

Введение.

Гл. I. Эволюция теоретико-методологических оснований теории социального управления в культурно-исторических типах

1.1. Принцип культуроцентризма в логико-смысловой эволюции понятийного аппарата теории управления.

1.2. Принципы социального управления в традиционных, этикоориентированных культурах.

1.3. Эволюция принципов управления в рационально-нормативном, индивидуально-прагматическом, демократически-технотронном типах культуры.

1.4. Принципы и ценностные ориентации управления в славянском культурноисторическом типе.

Гл. II. Культурные детерминанты социального управления на современном этапе.

2.1 Принцип культуроцентризма в определении объекта социального управления.

2.2. Субъект управления - носитель и творец культуры: проблемы персонификации и персонализации.

Гл. III. Время — конституциональный фактор культуры.

3.1. Концептуализация времени как формы бытия культуры.

3.2. Культура времени как фактор социальной реорганизации: опыт и современные задачи.

Гл. IV. Трансформация пространства социальной системы как культурный процесс.

4.1. Предметное поле управления культурными трансформациями пространства социальной системы.

4.2. Теория и практика управления социокультурными трансформациями в

Сибири (на примере Красноярского края).

Введение диссертации2011 год, автореферат по культурологии, Морозова, Ольга Федоровна

Актуальность исследования. Работа над построением моделей управления, отвечающих современным требованиям, связана с поиском детерминант, выявление которых помогло бы ориентировать субъекта управленческой деятельности при выработке соответствующих решений. В ценностно-ориентационном аспекте исследования социальное управление предстает как явление культуры, которая будучи формой бытия общественной, системы, выполняет социально-порождающую и социально-преобразующую функции.

Осознание значимости культурной переменной при изучении процессов социальной трансформации позволило выделить ее наряду с признанными в теории управления природными, политическими, экономическими факторами. Такое дополнение теории и практики управления актуализируется в связи с рядом обстоятельств.

Сторонники глобализма постулируют переход от множественности культур к униформенному миру с глобальным управлением. При этом часто понятие глобализации как тенденции социокультурного развития подменяется космополитизмом* как явлением культуры, что актуализирует исследование взаимного продуцирования социальных и культурных процессов.

При наличии определенных признаков планетарной интеграции и -одновременно - центростремительных социокультурных тенденций обнаруживается имеющая негативные последствия фрагментарность управления в масштабах, как человечества, так и отдельных обществ. Культура в современной культурологии признается как всеохватывающее измерение общественной жизни, но механизмы культурогенных трансформаций, которые могут составить смысловое ядро социальной системы, далеко не исследованы.

Дискуссионными остаются вопросы о возможных границах управления обществом как миром культуры и культурой как «второй природой» в её онтологической представленности. Возможности оптимизации культурной политики во многом не реализованы по гносеологическим причинам, в частности, из-за терминологической многозначности понятий «культурная политика», «управление культурой», «управление средствами культуры».

В преобразовательной практике заметно приводящее к социальной напряженности и нестабильности противоречие между некоторыми, социокультурными факторами в процессе мирового развития и преломлением их влияния в ценностно-нормативном регулировании развития конкретного общества. В России положение усугубляется системным кризисом, проявившимся в экономической, социальной, политической и духовной сферах, связанным с проводимыми коренными' преобразованиями, а также заимствованием западных технологий управления, которые зачастую не дают ожидаемых эффективных результатов. Геоэкономика, опирающаяся на постулат о наступлении «эры денег», диссонирует с российской ментальностью, где веками складывалась отличная от Запада система ценностей. Вновь появляются признаки «социокультурного раскола» (А.С.Ахиезер).

Для современной России проблемы управления общественными процессами обостряются в силу того, что прежняя система управления была направлена на формирование общества иного типа, а трансформации сегодняшнего общества требуют её качественного обновления.

Актуальность исследований в данной области обусловлена также необходимостью оптимизации социальной и культурной политики, направления которых, зачастую не координируются. Деятельность институтов, управляющих экономической, политической, социальной и культурной сферами не согласовывается, осуществляется изолированно- от социально-культурной практики. В этих условиях следует признать особую значимость института социального управления, ориентированного на ценностно-смысловое ядро трансформаций, происходящих в обществе.

В этой связи необходимо теоретико-методологическое осмысление возможностей целенаправленной организации пространственной и временной форм социокультурных процессов. Создание культуроцентристских исследовательских и преобразовательных программ проблематично из-за невнимания к культурным хронотопическим трансформациям, от которых зависит направленность социальной динамики и возможность ее регулирования. Пространство современного мира культуры приобретает принципиально новые черты. Во-первых, оно многократно увеличилось, образуется; гигантская система «космос-социокультурная сфера-человек». Но непродуманное стратегически, подчиненное временным целям вторжение в природные процессы порождает необратимые негативные последствия. Глобальные экологические проблемы стали результатом стихийности освоения природного пространства. В то же время необходимость взаимосогласованности социальных и природных процессов сегодня совершенно очевидна. Не осознав себя как человечество, мы пролагаем себе особые: пути, развития, через провоцируемые нами же потрясения^ замыкаясь в рамках очерченного государственными границами пространства, не осознавая, что необходимым условием выживания является социокультурное регулирование темпов и ритмов научно-технического и общественного прогресса, активизация управленческого ресурса. Именно это в свое время настойчиво подчеркивали участники5 Римского клуба. Во-вторых, проблематичность эволюции человечества в условиях демографической нестабильности- невозможности предотвратить войны и террористические акты все чаще связывают с отсутствием соответствующей изменившимся обстоятельствам культуры социальных отношений. Сохраняется значительная доля стихийности в развитии внутреннего пространства социокультурных систем:

Не регулируется «пространство мест» взаимодействий и коммуникаций людей, «пространство потоков» информации (в широком смысле слова), пространство медиакультуры. К неожиданному разрушающему эффекту приводит распространение в социокультурном пространстве сетевого маркетинга; неупорядоченные миграционные процессы не столько способствуют сближению культур, сколько усиливают социальную напряженность.

Обращение к рассмотрению культурного измерения, или принципа культуроцентризма в изучении социокультурного развития актуализируется в связи с изменением его динамики. Аналитики констатируют реальное ускорение социального времени, что не только угрожает культурной памяти, но приводит к наступлению негативных последствий' несинхронности происходящих в обществе процессов. При этом проблема формирования культуры распределения времени далека от разрешения, что увеличивает социальную необходимость хронального регулирования социокультурной жизни.

В культурологии названные проблемы неразрывно связаны с состоянием знания о социальном управлении. Сложившуюся- здесь ситуацию в области «практика-наука управления» нельзя оценить однозначно. Современный этап управленческой революции актуализирует формирование культуры управления, а исследование ее аксиологической* составляющей, хотя и не является «терра инкогнито», но далеко не закончено. Чиновники различных рангов, профессионально занимающиеся управлением общества, как правило^ не имеют соответствующего базового образования. Они повышают квалификацию уже в ходе управленческой деятельности, часто напряженной, что делает образование фрагментарным. Более того, в программах ВУЗов по подготовке специалистов по управлению культурологическая составляющая очень мала.

Степень научной разработанности проблемы. Истоки внимания к культуре, как детерминанте социогенеза, можно обнаружить в теоретических построениях мыслителей первых цивилизаций, которые стремились реализовать идеи целенаправленного формирования единства общественной системы путем воздействия культурных факторов на социальные процессы. Дальнейшая эволюция методологии культуроцентризма в теории управления связана с трансформацией духовно-ценностных ориентаций в различных типах культуры. Так в культуре эпохи Возрождения с ее идеалами свободного развития личности и общества, в протестантско-реформистском типе культуры с идеями правового государства закладываются основы науки о культуре управления, эволюционирующей в рационально-нормативном направлении. Н.Макиавелли, Т.Гоббс, Ф.Бэкон, Д.Локк исследуют социально-политические конструкты, во многом проецируя атомистические принципы на изучение общества. В демократически-технотронном типе культуры возникает менеджмент — наука управления, созданная Ф.Тейлором, формируется теория администрирования М.Вебера. Их идеи, в том числе в отношении межкультурного менеджмента, нашли развитие в трудах П.Друкера, Г.Хофстеде, Ф.Тромпенаарса, где предложен набор культурных измерений общественных систем, критерии группировки систем ценностей, на которые опирается система управления.

Современная гносеологическая ситуация такова, что при исследовании процесса социального управления в различных общественных науках, включая культурологию, прослеживается задача отыскать системообразующее начало, ориентирующее управляющего субъекта в познавательной и преобразовательной деятельности. И поскольку атрибутивным признаком социума признается культура, латентное оформление принципа культуроцентризма, характерного именно для культурологии, возникает в ряде работ по политологии, социологии, менеджменту, синергетике, социальной философии.

Представители синергетики и социосинергетики К.Х.Делокаров, Ф.Д.Демидов, Е.Н.Князева, С.П.Курдюмов средствами своих дисциплин стремятся раскрыть новые грани культурогенеза. Теоретико-методологические проблемы управления социальными процессами, зависимость управления от социокультурных факторов рассматриваются А.В.Тихоновым. Теории и практике социокультурного менеджмента посвящается работа В.М.Чижикова и

В.В.Чижикова. Изучается организационная культура. Активизируются исследования по философии управления. В неклассической науке Европы в рамках философии управления возник «парциальный подход»: механизмы управления поведением личности З.Фрейд, К.Г.Юнг обнаруживают в бессознательных компонентах психики, Ф.Ницше основания социокультурных детерминаций связывает с аполлонийским и дионисийским началами. На философском уровне разрабатываются' проблемы организационной культуры, организационной солидарности. В России появились монографии* по философии управления И.А.Богачека, Ю.Л.Егорова. Новое видение философии, управления.в культурологическом ключе представлено в работах В.М.Розина.

Культурологические исследования проблем социального управления находятся в процессе становления. Достаточно значимым явлением стало открытие рубрики «Культура и управление» в журнале «Вопросы культурологии», где, в том числе, обсуждаются вопросы реализации социальной политики средствами культуры. На. Дридзевских чтениях (Москва) социологами совместно с культурологами и философами обсуждалась программа комплексного исследования социокультурной' обусловленности постсоветской модели управления. В ходе трех культурологических конгрессов были сделаны ценные выводы по проблемам социокультурных оснований управления социальными процессами в российском обществе.

В-рамках западной культурологии О.Шпенглер, Э.Кассирер, А.Тойнби, К.Ясперс осмысливали хрональные характеристики цивилизаций, стремясь постичь внутренние механизмы саморегуляции культуры. Ортега-и-Гассет писал о серьезном кризисе европейских народов и культур в связи с тем, что «массы» не способны управлять собой, а тем более обществом. Американский антрополог Клиффорд Гирц ставит цель: за внешней загадочностью направленности социального развития выявить и разъяснить значение культурных феноменов, в частности религии. Для понимания диалектики социального управления и самоуправления многое дает работа Б.Малиновского

Динамика культур», где культура предстает как целостная, согласованная система, подчиненная универсальным закономерностям. А.Моль конкретизирует задачи управления путем развития представлений о социокультурном цикле.

Отечественная теория социального управления развивается в ином культурном контексте и это обусловило наличие в ней значительных элементов культурологической рефлексии. Здесь постоянно ведется поиск смыслообразующего ядра, которое выявляется в рамках социокультурного подхода, постулирующего необходимость выделения оснований для согласованности различных версий культуры, общества и человека.

Метафорическое отражение культуроцентризма присутствует в памятниках духовной русской культуры - «Слово о законе и благодати» Иллариона, «Поучение» Владимира Мономаха, «Моление» Даниила Заточника, Кормчая книга, Изборники 1073 и 1076 годов и т.д. Значительный вклад в осмысление проблемы внесли славянофилы и западники, по сути, открыв дискуссию о возможностях целенаправленного регулирования диалога культур. Народники воспринимали просвещение как социо- и культуросозидающий фактор. Основы теории управления социокультурной динамикой заложили отечественные мыслители П.Сорокин и Н.Я.Данилевский.

Н.Я.Данилевский фиксировал отличие русско-славянской цивилизации в ее трех-, или даже четырехсоставной структуре, поэтому объектом управления становятся не только политические процессы, но и процессы, происходящие в духовной сфере. Представляя суперсистемы как синтез природного, социального и культурного начал, П.Сорокин тем самым имплицитно дает установку на формирование в процессе социокультурной деятельности органической их целостности. А.С.Ахиезер при исследовании социокультурного раскола в России рассматривает вопрос о том, как в процессе управления возможно разрешить противоречие между сложившимся традиционным культурным миром и новыми социальными отношениями.

Понятийный каркас современной культурологии включает термины «культурная политика», «социально-культурная деятельность», «социокультурная регуляция» «управленческая культура», содержание которых раскрывается в работах А.С.Ахиезера, М.А.Ариарского, Б.С.Ерасова, Л.Г.Ионина, М.С.Кагана, Ю.М.Лотмана, Э.С.Маркаряна, К.Э.Разлогова, Ю.М.Резника, А.Я.Флиера.

Актуальные проблемы культурной политики рассмотрены в работах А.В.Каменца; Б.Ю.Сорочкина и А.Я.Рубенштейна, выявляющих экономические ориентиры культурной политики, связав их с системой потребностей. Значительный • шаг в развитии категориального аппарата совершен Е.И.Кузьминым, Е.Н.Соколовым, Э.А.Орловой, обосновавшими введение понятия «социокультурная политика», что позволило Э.А. Орловой создать модернизационную схему культурной политики.

Реализуя принцип культуроцентризма, Д1С.Лихачев доказал, что культурология может стать звеном, соединяющим дифференцированные дисциплины и осуществляющим междисциплинарный подход к исследованию культурных феноменов. Продолжая данную традицию, Л.Г.Ионин предлагает изучение культурных измерений социума. Наряду с общетеоретическими положениями, автором рассмотрена трансформация российского общества как культурный процесс, определены пути оптимизации взаимосвязи социальных и культурных феноменов. Общество как субстрат и творение культуры исследует Т.С.Лапина. А.П.Назаретян видит стержневую тенденцию социальных изменений в переходе от более естественных к менее естественным состояниям общества, которые и обусловлены наличием целенаправленного воздействия — управления. С.А.Кравченко описывает нелинейность социокультурной динамики, тем самым подводя к выводу о сложности и значимости управления ею.

В выступлениях ученых на втором и третьем Российских культурологических конгрессах специально подчеркивалась значимость культурной переменной в изучении динамики социальных процессов. Так, А.Л.Маршак (Москва) утверждал, что среди проблем, приобретающих важное стратегическое значение в развитии современной России все большее место занимают вопросы культурной политики; Е.В.Листвина (Саратов) подчеркивала, что именно культура становится сегодня наиболее безопасным специфическим инструментом выявления и структурирования рисков, связанных с социокультурными трансформациями и исследования их функциональных основ. Ф.М.Мамедов (Баку) отметил зависимость устойчивого социально-культурного развития, создания условий для распространения и освоения национально-культурных ценностей от стратегического государственного планирования. Цели и приоритеты современной культурной политики получили освещение в докладе О.Н.Астафьевой. В.А.Есаков поднимает вопрос о том, как культурные факторы могут воздействовать на социальные процессы, на уровень социальной компетентности людей. В свете нашего исследования вызвали интерес идеи Л.А.Закса о «взаимосвязи культурного многообразия с социально-порождающей и социально-организующей ролью культуры - с социальной культурой (культурой социальности)», а так же идеи о сочетании цивилизационного универсализма и культурной индивидуальности. Плодотворными в методологическом плане представляются выступления на третьем Российском культурологическом конгрессе 2010 года Г.В.Драча («Креативность в пространстве традиции и инновации»), К.Э.Разлогова, Ю.М.Резника.

Авторы монографии «Знаниеведение и управление» Е.В.Ушакова, Г.В.Кагиров, Б.Н.Кагиров, Ю.И.Калюжев, В.Н.Белоусов, П.В.Ушаков совершили значительный шаг в направлении поисков социокультурных оснований управления общественными системами, рассмотрев место и роль управления в разных культурах и в структуре современного знания. Они выделили в культурологическом аспекте западноцентристский и общекультурный подходы, охарактеризовав их различия.

Однако при этом за пределами внимания остается целый ряд проблем, связанных с оптимизацией управленческой деятельности. Не закончено генетическое изучение типов и принципов управления, сформированных в истории культуры, дискуссионными остаются вопросы о статусе и границах применения принципа культуроцентризма при определении объекта управленческой деятельности, о персонификации и персонализации субъекта управления как носителя и созидателя культуры.

Недостаточное внимание уделяется пространственно-временным формам социокультурных систем, хотя в этом направлении уже имеются определенные теоретические разработки Э.В.Барковой, Э.А.Орловой, А.Ф.Филиппова. Исследуя проблемы управления пространственно-временными формами бытия социокультурной системы, мы опирались на произведения Н.Я.Данилевского, О.Шпенглера, П.Сорокина, А.Тойнби, предложивших циклические концепции развития культуры. В» современной, литературе идеи целерациональной организации времени и пространства социокультурной системы содержатся в работах Г.А.Архангельского, М.Б.Абсалямова, Я.Ф.Аскина, Г.Е Зборовского, В.С.Барулина, П.Бурдье, Ф.Е.Василюк, В.Г.Виноградского, Д.Г.Горина,

A.Я.Гуревича, В.Д.Патрушева, Н.Н.Трубникова, М.Хайдеггера, В.Г.Черникова. Проблему исследования пространства культуры ставит В.Л.Кургузов. Модель социокультурного пространства предлагает Э.А.Орлова.

Для конкретизации управленческих задач важна ясность употребляемых категорий, поэтому мы отмечаем значимость диссертации Г.С.Пак, где обращается внимание на многомерность времени истории. Понятия «культурное пространство» и «пространство культуры» соотносит

B.С.Цукерман. Пространство религиозной культуры описано И.А.Арзумановым; постмодернистскую «глокальность» и пространство сопоставляет Е.Н.Губанова; языковое сознание как источник представлений о времени рассматривает Д.В.Гарбузов. Т.Ф.Ляпкина, анализируя архитектонику культурного пространства Восточной Сибири, обращает внимание на теоретические модели развития культурного пространства России, подчеркивая, что Россия исторически формировалась как пространство различных национально-культурных традиций, поэтому важно принимать это обстоятельство во внимание при решении управленческих задач. Особый тип теоретических рассуждений об управлении формируется в Японии и Китае. И.Нонака и Х.Такеучи исследуют зарождение и развитие инноваций в японских фирмах, где формируется особый род управленческого знания, базирующегося на достижениях как западной, так и восточной духовной культуры. Р.Льюис предлагает исследование по деловой культуре, Р.Салмон прогнозирует будущее менеджмента.

Поскольку ни одна' из институциональных форм культуры, начиная от религии и заканчивая правом и наукой, не стала консолидирующей социум основой, управленческие потенции культуры как целостного феномена еще ждут своего исследователя. Всем ходом научных изысканий подготовлена почва для рефлексии в отношении управленческой культуры, деятельности субъекта управления как носителя и созидателя культуры, что даст возможность проследить эволюцию понятия, «управление» как культурологической универсалии, осмысливаемой в горизонте истории и саморазвития культуры. Особенности культурологической рефлексии социального управления становятся более ясными в контексте дискуссии о разграничении предметных полей философии, философии культуры, и их взаимосвязи с культурологией, теорией культуры, развернувшейся на страницах журналов «Вопросы философии» и «Вопросы культурологии».

Специальных работ, где культура как форма бытия представлена в качестве детерминанты социального-управления, нами не обнаружено. Это и указанные выше обстоятельства предопределяют актуальность темы настоящего диссертационного исследования, позволяют сформулировать его объект и предмет, наметить цель и задачи для ее реализации.

Проблемная ситуация и проблема диссертации. Проблемная ситуация видится в противоречии между необходимостью преодоления кризисных симптомов в управленческой практике и отсутствием исследовательского подхода, позволяющего создать интегральную теоретическую модель социального управления, объединяющую социальное и культурное измерения. Таким образом, возникают две взаимосвязанные проблемы: первая, относимая к разряду предметных, заключается в концептуальном осмыслении управления, его субъект-объектных составляющих, социально-порождающей функции культуры и вторая — процедурная, требующая рефлексивно-методологического-анализа управленческой деятельности, выделения ее основного принципа, конкретизируемого в культурных императивах, установках и правилах.

Гипотеза. При формировании современной интегральной культурологической модели управления основополагающим может стать принцип культуроцентризма, который позволяет осмыслить социально-порождающую и социально-преобразующую- функцию культуры и конкретизировать пути совершенствования управления в определенных социокультурных условиях. Социальная система как объект управления представляет собой целостность, качественным параметром которой является культура. Культура здесь понимается как форма социального бытия в пространстве и времени, поэтому необходим новый подход к изучению управления, где исследуется системное воздействие культурных факторов на общество, культурного содержания, пространственно-временных форм культуры на социальную структуру.

Объект исследования: социальное управление как феномен культуры и процесс целенаправленной трансформации общества* как субстрата культуры.

Предмет исследования: взаимосвязи культурных и социальных факторов в процессе целенаправленной реорганизации социальной системы.

Цель исследования: на основе анализа социального опыта и обобщения научного потенциала, относящегося к теме исследования, выявить основные направления культурной трансформации, культурно-историческую специфику (качество) управленческой деятельности в различных социокультурных системах. Предложить культурологическую концепцию социокультурного синтеза как одного из возможных вариантов теоретической модели управления общественными системами.

Реализация сформулированных выше целей потребовала решения следующих исследовательских задач:

1. Проследить, становление принципа культуроцентризма в логикосмысловой эволюции понятийного аппарата теории управления. 2 Осмыслить феномен управления в аспектах истории саморазвивающейся культуры. Провести генетическое культурологическое исследование принципов управления с учетом типологии культур.

3. Используя методологический потенциал культуроцентризма и социокультурного синтеза, выявить направления культурной трансформации объекта управления.

4. Показать роль культуры в формировании структурно-функциональных отношений социокультурной системы.

5. Проиллюстрировать эвристические возможности культуроцентризма при определении объективной и субъективной готовности социокультурной системы к необходимому ее реформированию.

6. Определить культурно-ценностные ориентации при формировании пространственно-временного континуума социокультурной системы.

7. Доказать значимость культурологического подхода при анализе решения практических задач, возникающих в процессе реформирования общества и выработать рекомендации по оптимизации социокультурной регуляции в Красноярском крае и городе Красноярске.

Научная новизна диссертационного исследования: В теорию управления предложено ввести вместе с принципами экономоцентризма, политикоцентризма, натуроцентризма принцип культуроцентризма, как базисного принципа культурологического подхода к исследованию социокультурного управления, проанализированы его эвристические возможности в определении предметных областей объекта социального управления, персонификации субъекта управленческой деятельности, в построении межпредметных связей применительно к целям и задачам исследования.

Социальное управление представлено как элемент культуры и фактор социокультурного созидания. Конкретизирована система понятий, отражающих процесс целенаправленной культурной трансформации общества, что является, определенным вкладом в развитие дефинитивной базы культурологии.

Исходное положение о социокультурной обусловленности социального управления позволяет показать значимость принципа; культуроцентризма для спецификации управленческой деятельности в локальных цивилизациях. Выявлена связь между культурно-историческими типами- и? соответствующими ■ им принципами управления:

Объект управленческого воздействия представлен системой, где культура является смыслообразующим .ядром изменений во всех сферах, общества, фактором устойчивости социальной системы и средством социальных преобразований. Отсюда проистекает необходимость многовекторности целенаправленного управления поддающимися ему социокультурными процессами. Структурно-функциональное исследование, объекта социального управления позволило выявить роль культурных факторов как основания интеграции общественной системы. Проанализированы проблемы персонификации и персонализации субъекта управленческой деятельности как носителя и созидателя-культуры.

Впервые применен принцип культуроцентризма для анализа хрональной регуляции. В сравнительном анализе тайм-менеджмента как технологии управления временем и культуры распределения времени доказана необходимость целенаправленного системного воздействия на хрональную форму бытия социокультурной системы. Показана значимость и актуальность принципа культуроцентризма в преобразовании пространства социокультурных систем. Рассмотрен опыт топологических преобразований в социокультурной системе и намечены пути целенаправленного изменения современного культурного пространства, обобщен конкретный опыт управления городским пространством и сформулированы авторские предложения по его совершенствованию.

Теоретическая и практическая значимость исследования:

• Положения и предложения диссертационного исследования о социокультурной обусловленности социального управления могут быть использованы как концептуальные основания современной культурной политики.

• Предложения по осуществлению культурологической рефлексии и междисциплинарных связей применительно к теме исследования позволяют усовершенствовать способы изучении социокультурных процессов.

• Определение теоретических связей между понятиями социума, культуры и человека дает возможность по-новому осмыслить процессы социализации и инкультурации, совершенствовать деятельность учреждений культуры. г • Выделение основных аспектов объекта управления может способствовать I оптимизации социокультурной деятельности. 1

• Выводы о культуросозидающей роли управленческой деятельности позволяют внести коррективы в обучающие программы специалистов по культурологии, управлению в целом и управлению сферой культуры, в частности.

• Обобщение практики хронотопических преобразований могут способствовать оптимизации целенаправленного воздействия на социокультурное пространство и культуру времени там, где это возможно.

Теоретико-методологические основания исследования. Охватить высшие уровни абстрагирования в теории социального управления, выработать генеральную стратегию научного поиска, найти регулятивы построения исследовательской программы позволило применение диалектического метода с присущими ему принципами объективности, системности, историзма и диалектической противоречивости. Принцип объективности требует учитывать взаимосвязь управленческих теорий и социокультурного опыта: управленческие модели не могут быть применены без адаптации на практике. Из принципа системности вытекают требования рассмотрения процесса социально-культурной деятельности в его существенных измерениях, многовекторности управленческого воздействия. Во избежание чрезмерного абстрагирования от конкретных социокультурных условий требуется- также выделить субстанциальные, определяющие, интегративные, системообразующие свойства общественной системы. Одновременно с этим выявляются необходимые детерминанты преобразовательной практики. С принципом системности неразрывно связан культурологический принцип природо- и культуросообразности.

Рассмотрение социокультурного опыта в качественной ретроспективе, выделение этапов управленческой эволюции есть реализация принципа историзма. Он позволяет также выявить основную тенденцию преобразования социокультурного содержания и пространственно-временных форм общественной системы. Кроме того, обращение к этому принципу предполагает исследование смысловой определенности понятий, отражающих процесс социального управления.

Реализация диалектического метода позволяет увидеть противоречивый характер отношений между управляющей и управляемой системами, межкультурных и внутрикультурных коммуникаций.

Интегральный характер исследования предполагает использование общенаучных методов. Абстрагирование, то есть мысленное отвлечение от ряда характеристик управляемой системы, несущественных для целей данного исследования, сочетается с определением, выявлением видовых ее отличий, проведением исторических аналогий, обобщением управленческого опыта. С помощью гипотетико-дедуктивного метода автором выдвинуты основные гипотезы исследования. С учетом гипотетико-дедуктивного и аксиоматико-формального характера оперирования изучаемыми абстракциями, автор диссертации прибегал к методам теоретического исследования: идеализация, абстрагирование, формализация.

Многомерность социокультурного исследования социального управления предопределила междисциплинарный характер исследования.

Методологической доминантой становится культурологический синтез теоретических положений и методов философии, социологии, антропологии, политологии, психологии. Поэтому автор счел возможным и необходимым применение принципа дополнительности при интеграции на культурологической основе теоретических и эмпирических данных, полученных в рамках ряда общественных дисциплин. Это позволило сочетать идеи многофакторности, социокультурного динамизма, конвергенции, созидательного альтруизма в изучении общества и культуры, применяемые в творчестве таких мыслителей как Н.Данилевский и П.Сорокин. При этом любой дисциплинарный тип объяснений характера управленческой деятельности представляется как ограниченный. Следовательно, плюралистический характер социокультурного подхода к управлению состоит (мы разделяем позицию В.Леонтьева) не в объединении взаимоисключающих выводов, не в одновременном применении различных типов анализа, а в готовности переходить от одного типа интерпретации к другому. В результате становится реальным характерное для культурологии использование эвристического потенциала разных концепций. Конкретизация норм научности в социальном познании предполагает применение метода социально-гуманитарной экспертизы, который ориентирован на общечеловеческие ценности, определяющие цели и задачи управления.

Активно используемый в рамках культурологии типологический подход дал возможность исследовать структуру системы социального управления путем восхождения от абстрактного к конкретному и выявить типологическую близость и разнообразие управленческого процесса.

Междисциплинарная позиция позволила диссертанту конструктивно использовать общенаучные подходы. При субстратном подходе общество предстает как субстрат и творение культуры, управление как персонификация социальной организации. Структурно-функциональный подход выявляет единство субстратно-элементного состава общества и культуры. Эффективность структурного анализа повышается по мере того, как фиксируются достаточность выделяемых социокультурных отношений и различие субординационных (разноуровневых)- и координационных связей в рамках социокультурной системы. Функциональный подход особо результативен при исследовании культурного пространства. Практика социокультурной адаптации, преодоления «культурного шока», обусловленная активизацией миграционных и глобализационных процессов, согласование самооценок, претензий субъектов, возникающих в процессе инкультурации, требуют выделения детерминирующих факторов социального взаимодействия, подлежащих исследованию, определения их функций в социокультурном взаимодействии.

Семантическим ядром модельного подхода становится концептуальная модель социокультурной-системы, в которой отражены существенные стороны реформируемого объекта управления и задачи, решаемые субъектом.

Специфика объекта исследования предопределяет использование культурно-исторического принципа, принципа культурного плюрализма, принципа целостности. В результате в поле зрения оказываются социальные; экономические, этические, психологические аспекты определенного исторического времени. Принцип культурного плюрализма открывает мозаичную картину систем управления в различных цивилизациях и самодостаточность специфики проявлений управленческой культуры в конкретной системе. Принцип целостности воплощен в идее необходимости функциональной взаимосвязи элементов, составляющих социокультурное целое. Методологией теории культурно-исторических типов является органицизм, принципы которого (принцип целостности, полярности, динамизма) всегда играли роль методологической установки в отечественном теоретизировании.

Исследованию хронотопических оснований управления социокультурными системами помогают диахронический и синхронический культурологические методы, позволяющие как изучать социокультурный процесс в хронологической последовательности, так и проводить сравнительный анализ социокультурных систем различных типов на одном временном отрезке.

Диссертационное исследование проводилось в системе категорий: культура, социокультурная система, социальное управление, культурная политика, пространственно-временной континуум культуры, культура времени, пространство культуры.

Структура диссертации определяется логикой исследования, отражает последовательность решаемых задач. Текст состоит из введения, четырех глав, разбитых на 10 параграфов, заключения и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Культурные детерминанты социального управления"

Выводы:

Поскольку организация жизнедеятельности социокультурной системы находится в зависимости от пространственных параметров, пространство культуры как мир ойкумены, предметов и процессов «второй природы», отдельных пунктов обитания людей должно целенаправленно трансформироваться.

Не смотря на возрастающие возможности хронотопического моделирования цивилизационной динамики, конструктивно-управленческие потенции пространства культуры используются недостаточно.

Основными направлениями управления культурной трансформацией пространственной формы бытия общества выступают: границы культуры в географическом пространстве, границы взаимодействий историко-культурных локусов, пространство медиакультуры, структура внутреннего пространства социокультурной системы в границах конкретного времени.

4.2. Теория и практика управления социокультурными трансформациями в Сибири (на примере Красноярского края)

Цель параграфа: с учетом выявленных особенностей социокультурных и хронотопических условий сибирского региона выработать практические рекомендации по совершенствованию управления в Красноярском крае и Красноярске.

Постановка задач социального управления всегда детерминирована локальными условиями существования социокультурной системы. С позиции культурологии особый интерес представляет исследование факторов, определяющих своеобразие развития культурного пространства региона. Социокультурное пространство региона, как отдельная^ целостность, функционирует не изолированно, а, напротив, включаясь в контекст культуры области и страны, оказывает на них обратное, а, возможно и значительное влияние. Диалектика общего-отдельного не могла остаться незамеченной: В культурологии разработана концепция культурных кругов (Ратцель), существующих в определенном географическом пространстве, исследуются факторы динамики, культурных традиций- и инноваций. В отечественной литературе данное направление актуализируется в последние десятилетия в связи с новыми формами социокультурной интеграции внутри России и глобализационными процессами. Например, в докторской диссертации Т.Ф.Ляпкиной отмечена значимость изучения архитектоники культурного пространства в Восточной Сибири, подчеркивается, что культурное пространство целостно и основано на взаимосвязи российских геополитических, природно-географических, этносоциальных и иных культурных традиций [218]. Через концепцию пространственно-временного континуума локусов правомерно рассматривать духовные и историко-культурные характеристики региона, сохраняющие «неприкосновенный запас» материальных и духовных ценностей'прошлых культур, мы не сомневаемся, что частью современных культурологических исследований должны стать культуроформирующие процессы и формы взаимной адаптации социальных групп, в процессе которой системой социокультурной регуляции создается «внешняя» среда в культурном пространстве ойкумены.

Красноярский край — центр Сибирского региона, все население составляет 2893926 человек, в том числе городское - 2195523. В районах Крайнего Севера и местностям, приравненным к ним, проживает 489112 человек, а в Арктических районах - 239694. При этом, по данным переписи 2002 года, насчитывается 137 национальностей, из которых 26 отнесены к коренным малочисленным народам Севера. Достаточно активны миграционные процессы. При общем1 числе прибывших 62238 человек миграционный прирост составил 3626. Поэтому не будет преувеличением-сказать, что в Крае фокусируются многие социокультурные тенденции и противоречия.

Сибирский регион периодически становился ареной драматической, борьбы различных проектов интеграции. История показывает, что присоединение Сибири к российскому государству было далеко непростым и не безболезненным для населяющих ее народов; но рубеж ХХ-ХХ1 веков поставил задачу осмысления путей оптимизации включения Сибири как в Российское, так и в мировое социокультурное пространство.

Сложность изучения- социокультурной регуляции в Сибири предопределена несколькими обстоятельствами:

Сибирь, хотя и не является юридически самостоятельным территориальным субъектом, тем- не менее, традиционно рассматривается как отдельная социокультурная единица. На обыденном уровне говорится о сибирском характере, сибирском здоровье, сибирских просторах, и т.д. Сибирь в целом и Красноярский» край, в частности, играют особую роль в диалоге Восток-Запад. Будучи значительной в территориальном плане, Сибирь сама интегрирует множество социокультурных локусов. Масштабы Сибирского региона несопоставимы с масштабами даже отдельных государств Европы, Африки, Азии, Америки, поэтому здесь сложился особый хронотоп, специфика которого не становилась еще предметом внимания. По сравнению с многими европейскими государствами здесь - относительная малочисленность населения, что специфицирует социокультурное взаимодействие. Из населения 2893926 человек в сельской местности проживает 698403. Немаловажно, что Сибирь осваивали активные пассионарии, люди с твердым характером, свободолюбивые и готовые к открытому социокультурному диалогу. В 2009 году миграционный прирост (международная миграция) составил 6717 человек, из стран Балтии и СНГ - 6692.

Соглашаясь с утверждением, что сущностью современного глобального хронотопа- является« «ускорение» времени и «сжатие» пространства, его ' «детерриторизация» [80], мы не можем не отметить, что и ускорение» и детерриторизация» в Сибири протекают особо сложно и противоречиво. Например, сетевые структуры, о которых шла речь выше, оставаясь средством и воплощением глобализации, в Сибирском регионе приобретают двойственный вид. Поскольку Сибирь является богатейшим краем, в котором, сосредоточены природные и человеческие ресурсы, здесь разворачивается деятельность международного финансового рынка, глобальных экономических сетей. Одновременно с этим возникли сети менее масштабного характера - сети, центры которых находятся в Москве, Санкт-Петербурге. Именно они непосредственно оказывают влияние на социокультурные процессы. Речь идет о-деятельности фирм горнодобывающей, нефтедобывающей и перерабатывающей промышленности, разветвленными становятся сети в сфере образования.

Глобальная унифицированная субкультура, которая транслирует представления о качестве жизни, уровне комфорта, эстетические формы, наталкивается на веками сложившиеся и трудно поддающиеся трансформации традиции. Поэтому новая мода в Сибирь приходит не просто с опозданием, она становится удивительно преобразованной культурным синтезом.

Наиболее ярко это проявляется в языке. Сибирь населена многими народами, национальный язык которых отмирает, сохраняясь лишь в названиях островов, рек, озер, некоторых населенных пунктов, да фольклоре, который становится чуть ли не экзотическим. В 2002 году из 16596 представителей коренных малочисленных народов самыми многочисленными были долганы, эвенки, ненцы (соответственно: 5805, 4632,3188 человек), а телеутов, саами, негидальцев, кереков, алеутов, удыгейцев, нивхи, ульчи, эскимосов, ительменов, чукчей всего несколько человек. Развитие сибирского локального мира протекает в контексте существующих традиций, сибирское культурное пространство объединяет множество потоков, где культурные символы сосуществуют без привязки их к определенному месту и соответствующему культурному опыту. В этих условиях меняется смысловое значение культуры, сама «культура виртуализируется, вбирая в себя все смыслы, рождая какофонию признак эпохи постмодерна» [80,127]. В культуру Сибири настойчиво проникают элементы массовой культуры с присущими ей универсальными симулякрами, а так же модификации различных субкультур, фрагментируя социально-культурную практику.

В1 Сибири особенно заметна «пульсация» пространства и времени. Пульсация пространства связана с функциональным раздвижением его до государственного, межгосударственного и планетарного масштаба (деятельность международных экономических корпораций и движение финансовых потоков) и сужением до узколокальных границ. Пульсация времени, например, подчиняется механизмам диахронизации, явно проявляется цикличность жизненных процессов. Культурные локусы Сибири не всегда могут развиваться синхронно как друг с другом, так и с Российской культурой, и это является фактором, препятствующим достижению социокультурной целостности.

Огромные географические пространства и слабо развитая сеть транспортных коммуникаций способствуют относительной изоляции некоторых народов. Поэтому в их менталитете сохранен образ Дома, в котором наличествуют патерналистские правила и порядки. Экспортируемая из центра культура выглядит как чужеродная, разрушающая сложившийся уклад и в интерсубъективном сознании появляется отождествление культуры и местной традиции. Приобщение к культуре выглядит противоречиво: иногда это происходит как «возвращение к национальным истокам», а стремящаяся в «центр цивилизации» молодежь «окультуривается» через усвоение глобалистских культурных норм, воспринимая традицию как «возвращение назад».

Если в целом по России противоречия между альтернативными культурными механизмами цивилизационной интеграции* и регуляции принимает «форму раскола между центром, как очагом модернизационного переустройства и транслятором импульсов глобальной культуры, и периферийными локальными элементами» [80,128], то в Сибири модернизационное переустройство имеет два центра ориентации — как на Запад, так на Восток. В различных артефактах культуры прослеживается синтез, «чувства Востока» и наличие вестернизанских веяний, при этом отождествляемых с современными цивилизационными достижениями. Сибирский субэтнос возникает как «смешение славянского, монгольского и тунгусского этносов» [218, 15].

А.С.Ахиезер справедливо пишет о цепочке «хромающих решений» в управленческой сфере. Управленческие решения реализуются на различных уровнях общественной системы и непосредственно, и опосредованно затрагивают все сферы, прежде всего это относится к исторически сложившейся системе ценностей, образу жизнедеятельности. Встраиваясь во временной ряд, каждое последующее решение отрицает предыдущее или даже его отменяет. Дело в том, что управление, как правило, ломает утвердившийся общественный порядок с определенными целями и центр принятия ключевых решений переносится на более общий уровень, будь то уровень межгосударственный или государственный. Сибирский уклад становится своего рода оппозицией и возникает проблема преодоления консервативности локальных управленческих механизмов и возможности инверсионных действий. Действительно, необходимым условием самобытной модернизации является уровень локального развития, где формируются солидарные нормы поведения. Именно в социокультурном локусе появляется стремление к формированию собственного стиля жизненных процессов и ритма жизнедеятельности. Сибирь сочетает в себе множество таких локусов. Принятие, общих управленческих решений на социальном макроуровне } резонирует на уровне локальных сообществ, причем именно^ специфика последних приобретают особую-значимость. И если1 для локального уровня управленческое решение представляется нежелательным, то практически, бессмысленно его силовое проведение в жизнь. На Севере Красноярского'края устойчивость регионального признака управляемого культурного пространства, обусловлена взаимовлиянием кочевой и оседлой культур.

Серьезным-, трансформациям подверглась, экономическая культура Сибири. Плохие коммуникации- и слабая степень экономического^ информационного развития в ряде районов-губительно сказались на экономике края. Ликвидация крупных коллективных хозяйств породило ренатурализацию сельскохозяйственной деятельности. Неоптимальное сочетание государственной, муниципальной и негосударственных форм собственности привело к резкой дифференциации доходов населения. В 2009 году численность работников с доходом свыше 50 ООО'» тысяч на предприятиях с негосударственной формой собственности превышало в пять раз численность трудящихся с государственной и муниципальной формами собственности. Неравенство в распределении общего объема денежных доходов между группами населения' явствует из данных Краевого управления* статистики: 80% населения, имеют немногим более 40% общего объема денежных доходов. Вынужденная универсализация функций удаленных локальных сообществ содействует замкнутости, консервации архаичных форм бытия, так как эти сообщества чувствуют свою самодостаточность и — возможно — латентное превосходство над другими. Очень остро процесс консервации коснулся, I например таких народов как ханты и манси. В процентном отношении их численность значительно упала. Имущественное расслоение и деформация системы образования на севере Красноярского края привели к тому, что не все молодые люди могут адаптироваться в городской среде и вынуждены заниматься традиционными промыслами, которые, впрочем, деградируют из-за миграции, старения''населения и частичной алкоголизации.

На примере такого элемента социальной сферы как здравоохранение заметны тенденции к концентрации и централизации услуг. Высокая разрешающая, способность экспертных систем, коммуникаций on-line, видеопередач, открывает возможность получения медицинских услуг не только по месту нахождения» медицинского учреждения, но и на больших расстояниях. Новые технологии позволяют пациентам регулярно проверять состояние здоровья через компьютерное общение с врачом^ и даже более того, высококвалифицированные специалисты наблюдают с помощью видеосредств за операциями, выполняемыми в местных медицинских учреждениях. Но.более популярным стало подобное взаимодействие в другой области - сфере образования. Речь идет о дистанционном обучении, которое должно унифицировать образовательный рынок. Но вместе с тем оказывается значимой ментальная традиция - для сибиряков «живое общение» незаменимо.

В народонаселении Сибири переплелись две ветви - потомки переселенцев нескольких потоков из центральных областей России и коренное население, которое имеет восточные культурные корни и генетически тяготеет на Восток. А.Я.Флиер, например, пишет о восприятии через монголо-татар образцов китайской политико-административной системы. Это объясняет тот факт, что Сибирь порой перенимает более охотно многие культурные достижения Японии, Китая, Индии, начиная от религиозных воззрений и до видов единоборства. Мы уже фиксировали элементы обращения управленческой модели к опыту Японии, теперь постараемся выделить еще некоторые черты японской культуры, импонирующие сибирякам.

Япония признается многими исследователями как удачный пример самобытной модернизации. Для образа жизни сибиряков и японцев общим является приверженность к коллективному характеру общежития, коллективной трудовой деятельности и обычай скученности поселений. По поводу последнего отметим, что детерминанты различны: если в Японии I территории не отличаются масштабностью и это вызывает необходимость близости друг к другу, то в Сибири.огромные пространства и суровый'климат предопределили особо бережные соседские отношения. Таким» образом, наблюдается постоянное воспроизводство социальной солидарности и общинного со-бытия. Однако вестернизанские веяния в сегодняшней Сибири поставили под вопрос возможность синтеза традиционной мотивации труда и новых экономических технологий. В Японии применение новейших технологий в экономике и политике не отменяли традиционной общинной структуры, а. модернизировали ее. Так в менеджменте, в отношениях между персоналом и. руководством сохраняются патерналистские отношения, фирма рассматривается как большая семья, где каждый заинтересован в общем успехе. Организационная культура японских фирм предполагает гармоничные внутрикорпоративные отношения, а моральные регуляторы (долг, совесть, честь) стали факторами мотивации поведения. Это предопределило социальную стабильность и бесконфликтность социального обновления. Но в Сибири с ее географическими масштабами и возможностью социальной мобильности, активной урбанизацией и ломкой деревенских традиций не удается отрегулировать отношения между различными социальными группами и внедрить идеи партнерства ни в экономике, ни в политике, ни в духовной жизни. Современными управленцами пока не решена задача создания в ходе модернизации культурного синтеза без разрушения духовных и материальных ценностей, существующих в локальных мирах. Не ясно, как можно активизировать механизмы социокультурной саморегуляции, задействовав для этого семейно-родственные и соседские отношения, найти пути повышения корпоративной, гражданской, конфессиональной солидарности.

Последствия распада СССР значительно коснулись Сибири в том плане, что сложившиеся этнические общности расслаиваются вследствие дробной диапоризации. Ряд этнических культур ориентированы на Запад (немцы, белорусы, эстонцы, литовцы, финны, сербы, чехи), а иные - на буддийско-синтоистский мир (Бурятия, Алтай, некоторые народы Севера). Поэтому социокультурное пространство-время дифференцируется.

Безусловно, социально-организационное объединение должно иметь некую духовную основу. Духовные ценности всегда занимали особое место в культуре России и Сибири, в частности. Социокультурная динамика постоянно сопровождается интенсивными поисками смысложизненных ориентиров, которые традиционно' давала религия. А.Тойнби не случайно использовал, например, даже понятие «православная, цивилизация»,, подчеркивая тесную связь цивилизации и религии [346]. Мы. так же считаем, что сакральные порядки играют в процессе социокультурной регуляции особую роль. Небезызвестным является факт стремления! различных политических сил использовать авторитет церкви в своей деятельности. Наряду с возрождением, вытесненных другими духовными формами в период строительства социализма религиозных традиций, оживлению религии способствуют средства массовой информации. Радио и телестанции предоставляют эфир представителям религиозных конфессий совершенно стихийно, не задумываясь о возможных последствиях. Но в то же время тиражирование «мыльных опер», привлекающих значительную часть населения, создает образ беззаботной и «красивой» жизни без особого труда. Проблемная ситуация- вызвана тем, что обостряются противоречия между сакральными и «мирскими» порядками. Призывы к достижению материального благополучия, обогащению, к жизни «здесь и теперь», несовместимы с духовными ценностями, предлагаемыми религией. Ни одна из распространяемых в Сибири религий не может предложить рациональное обоснование мирского аскетизма и это создает определенную социокультурную напряженность между слоями, которые глубоко исповедуют религию и стремящихся к мирскому комфорту. Исследования интегративного потенциала сакральных порядков позволяют сделать вывод, что в задачи социокультурной регуляции должно входить институциональное снижение напряженности между сакральными и светскими- факторами, которое будет опираться на изучение возможностей синтеза «потусторонних» и «посюсторонних» очагов спасения*. ■

Начиная с первых шагов освоения Сибири-, заметную роль начинает играть православие как государственная религия России. Именно православие во многом определило направленность социокультурной», динамики. Это не означало ликвидации поликонфессиональности в религиозном пространстве Сибири, или монополизации духовного* пространства. Напротив, правосла1вие-проявило свою способность к сосуществованию с вероисповеданиями народов, населяющих Сибирь. Православная традиция в Сибири? проявилась несколько иначе, чем в Европе. Там, начиная с периода патристики, происходит противопоставление веры и разума, несколько приостановленное в томизме. Сибирские народы, генетически тяготеющие к Востоку, сохранили ориентацию на синтез иррационального и рационального. Однако здесь существует латентная опасность возрождения архаичных племенных традиций, в том числе и дохристианских суеверий. Распространение в духовном пространстве Сибири православия не преодолело гетерогенности верований, а породило своего рода религиозный симбиоз. Например, в общине Виссариона, провозгласившего себя новым христианским мессией, в» культовой обрядности и идеологии множество элементов языческих верований, идей восточных религий. Опасность этнизации мировых религий (и с этим следует согласиться) «обостряется в ситуации социокультурного перехода и в контексте тенденций автономизации локально-антропоморфных хронотопов. Смешение локально-антропоморфных хронотопов с сакральными, использование религиозных представлений для обоснования локальных интересов чревато утратой интегративного потенциала сакральных хронотопов и возвращением мира в «доосевое время» [80, 245].

Помимо этнизации мировых религий в Сибири существует еще одна ярко выраженная черта. Духовные искания всегда были характерны для интеллигенции. Но постмодернисткий идеологический плюрализм, соединенный с культурным полилогом сибирского региона не способствует формированию четкой мировоззренческой позиции. К сожалению, далеко не во всех даже высших учебных заведениях студентов' знакомят с основами религиоведения, а курс культурологии столь мал, что не позволяет ознакомиться с многочисленными местными культурами. Отсюда некомпетентность в вопросах, касающихся содержания идей мировых религий, а так же смешивание основополагающих догматов! с верой в астрологию, хиромантию, экстрасенсорику и возрождение мистики в различных формах. Какофония религиозных представлений объясняется и активным проникновением в Сибирь католицизма, протестантизма, конфессий евангельских христиан-бабтистов, пятидесятников, Свидетелей Иеговы, адвентистов седьмого дня и др. Сегодня в Сибири появился ряд новых религиозных организаций: церковь Муна, сайентологии, бахай, община Виссариона, Белое братство и т.д. Находят приверженцев общество сознания Кришны, академия трансцендентальной медитации. И — как результат — исчезновение доминирующей картины мира.

В условиях полилога культурных локусов Сибири, действительно, трудно определить сакрально-духовное ядро. Есть мнение, что для цивилизационной интеграции именно потенциал мировых религий открывает дополнительные возможности. А.Тойнби, предполагая, что церковь может играть роль «куколки», которая способна будет сохранить в себе культурные основы предшествующей цивилизации, писал, что православная культура через христианство осуществляет связь с античным наследием эллинов. Но религиозные организации Сибири в условиях пограничности между Востоком и Западом, интегрируют не только эллинскую культуру, но и восточные духовные ценности. Вполне возможно, духовным идейно-смысловым ядром могут стать ноосферные идеи космистов, которые находят резонансные элементы в традиционной сакральной размерности практически всех населяющих Сибирь народов. Космизм стремится к интеграции науки, рацио- и иррационального постижения мира, найти общий корень всех религий. Поэтому общество последователей Рерихов снискало< себе достаточно высокую популярность среди интеллигенции. Космизм не отрицает и предпринимательскую этику при сохранении в ее содержании общечеловеческих ценностей. В.Соловьев, например, факт экономических бедствий сопоставлял с тем, что экономические отношения не связаны «с началом добра и не организованы нравственно» [327,407]. Невозможно игнорировать и приверженность некоторых слоев к этике протестантизма, стремящейся соединить религиозный аскетизм и мирскую идеологию-хозяйствования. Не случайно. М.Вебер писал в свое время, о значимости этического отношения к жизни, которое поощряется в зависимости от характера и обусловленности средств к спасению [56; 290].

Камнем преткновения» ряда амбициозных проектов культурной трансляции из европейского центра становится непонимание «факта, что последовательное осуществление культурного синтеза локальных объединений невозможно без пробуждения механизма саморегуляции» [80, 194]. Местное самоуправление в Сибири издавна базировалось на принципах соборности, но в ' последнее время, в результате проникновениям наш регион влияния западных и даже криминальных управленческих образцов вполне реальной стала угроза формирования местных авторитарных образований, тиражирующих стериотипы тоталитарных порядков на локальном уровне.

Мы согласны, что в процессе структурирования и интеграции локальных миров должны преобладать элементы неформализованное™: и самопроизвольности. Но это не означает абсолютной минимизации государственной и региональной культурной политики. Властные институты всемерно способствуют развитию социально-организационных основ локальности и тем самым регулируются как иерархично-этатичные отношения, так и горизонтальные взаимодействия. Одновременно с этим субъекты социокультурной политики устанавливают контроль за деятельностью разрушающих социокультурную систему элементов. К ним могут быть отнесены узкоклановые структуры, проникающие в культурный бизнес криминальные дельцы.

Следующее обстоятельство - удаленность от обоих центров - порождает специфическое отношение в локусе «центр-периферия». Продолжительное время европейский центр стремится контролировать социокультурную ситуацию в осваиваемой Сибири. В свете тематики нашего исследования необходимо заметить, что практика социального управления в Сибири должна преодолеть возникшее в условиях тоталитарного режима противоречие между жесткой реализацией социокультурной политики, реализуемой государственными институтами и социокультурным разнообразием. Государство в определенных целях «не только унифицировало и синхронизировало гетерогенные локальные хронотопы, но и создавало новые линии социокультурной дифференциации, которые лежат в основе нового воспроизведения не только разнообразия, но и дискретности» - отмечает Д.Г.Горин [80,134-135]. Минимизация преобразовательных возможностей периферии осуществлялось путем ослабления «горизонтальных» связей между гетерогенными хронотопами.

Ситуация, при которой субъекты управления действуют на двух, по меньшей мере, уровнях - уровне макросоциальном и региональном породила ряд проблем. Сам по себе региональный уровень (если считать Сибирь отдельным регионом) достаточно многослоен. И здесь наиболее выпукло проявляется описанная, в частности, Ш.Эйзенштадтом нарастающая разобщенность «во-первых, между пребывающей у власти политической элитой и различными институциональными элитами, а так же идеологами моделей культурного порядка и, во-вторых, между политическими элитами центра и выразителями солидарности важнейших аскриптивных общностей» [406, 280]. Высшая политическая элита с центром в Москве контролирует доступ к центру и отношения- элит «второго уровня» друг к другу. «Как можно предполагать, - пишет далее Ш.Эйзенштадт, - здесь сформировались лишь очень слабые связи между относительно сплоченными, но закрытыми широкими слоями за пределами тех каналов, что были установлены самим центром» [406,281].

Оптимальное сочетание регулируемости и стихийности! в этих условиях становится позитивным фактором социокультурного развития. Не только регуляция, но И' стихийная инициатива периферии ведет к необходимой > трансформации социокультурных локальных миров через- слом сложившейся легитимности устаревших центральных порядков. Если» проследить историю российской культуры, окажется; что в искусстве, например, на авансцене появляются* периферийные элементы, воплощающие «в себе неупорядоченность и случайность, поскольку каждый из них представляет собой либо трагическое, либо чудесное отклонение от существовавшего ранее порядка» [80, 154-155]. Не случаен поиск талантов именно в сибирской глубинке, так как такие «маргинальные типы личности (авантюрист, бунтарь, изгой и т.п.) приобретают особую харизму, поскольку означивают собой выход за пределы нормативности и открытие альтернативных вариантов развития. Маргинальное, периферийное оказывается тем ресурсом, который питает смысловое пространство в условиях хаоса» [80, 155].

Задачи социокультурной регуляции решаются в условиях, когда в Сибирь, хотя и с некоторым опозданием, приходят проявления молодежных субкультур: байкеров, готтов, диггеров, металлистов, панков, хиппи, фанатов и др. Для них характерно уже не стремление к социокультурному единству, а, напротив, эскапистское поведение, стремление обособиться, игнорировать общепринятые образцы поведения, уйти от реальности в вымышленные параллельные миры. Это становится не только серьезным деструктивным фактором в развитии культуры, но и приводит к психологической нестабильности, неуравновешенности.

В социокультурном пространстве Красноярского края - особая дуальность. Ориентация на два центра предопределила то обстоятельство, что адаптационные возможности социокультурной системы стали неизмеримо выше.

Локализация и глобализация в Сибири являются противовекторными процессами. И достаточно часто, как свидетельствует история, локализация проявляется в гипертрофированной автономизации территориальных сообществ. Этому способствовала децентрализация и регионализация управления в престроечный период. Тенденции сепаратизма отрицательно сказались на существовании социокультурной целостности государства и Сибирского региона. Вестернизация в современном варианте сопровождается столкновением различных культурных принципов, связанных с социальной стратификацией. Элитарная культура ориентируется на Запад, в массовой культуре, генетически встроенной в евразийское пространство, преобладает синтез Востока и Запада, а у ряда народов - Восточная ориентация. Поэтому на обыденном уровне становится бессмысленным понятие центра, вернее будет сказать, что центром считается родной локус, и от этого «центра» окружающий мир воспринимается «далеко» или «близко». Отмечаемый и раскол между централизацией механизма культурной регуляции и< культурным многообразием, которое формирует интерсубъективное понимание культурного прогресса «снизу» в Сибири так же проявляется специфично. Значительная удаленность от европейского центра и приближенность к «восточному центру» гасит конфликтность ситуации. Культурные инновации, 1 5 инициируемые «центрами», встречаясь, не вызывают открыто противодействия в повседневной жизни гетерогенного локального уровня.

В культурологическом хрональном анализе своеобразную роль играют понятия перспективы и ретроспективы. С этим связано понимание инноваций в экономике, политической жизни, духовном развитии.

Гетерогенность социокультурного устройства Сибири предопределила сложное сочетание элементов различных хронотопических моделей. В результате образовалась своего рода культурная многослойность, в которой прослеживается как дуальная оппозиция» так и дуальное единство. Остается справедливым замечание А.С.Ахиезера, что вся культура представляет собой совокупность реальных и потенциальных дуальных оппозиций, как то: доброди зло, правда и кривда, мы и они, в управлении - либеральное и авторитарное [22]. Но социокультурная динамика Сибири оказывается ^ гораздо многообразнее. Наряду с антиномичностью модусов хронотопической модели цивилизационной динамики российской культуры [80] можно зафиксировать единство и взаимопереход противоположностей. Исторически сложилось, что в основе всякого социокультурного процесса лежит как многообразие, так и порожденное потребностями практики онтологическое единство. Географическая удаленность жизнеобитания некоторых сибирских этносов способствует перцептуальному восприятию своего локуса как изолированного от внешнего и непохожего мира, своего острова в безбрежном море. Представитель иного этноса - «чужой человек». Но суровость климата породила иной термин - не «чужой», а «другой», множественную идентичность и чувство общности-. И этого другого встречают не враждебно, а, скорее, с любопытством, граничащим с готовностью перенять у него нечто полезное. Нет этнической замкнутости, которая способная превратиться в снобизм, национализм, расизм. При реализации культурной политики позитивным моментом является открытость внешнему влиянию, то есть способность культуры к восприятию и творческой переработке инокультурных элементов. Сибирская культура полиструктурна и это минимизирует негативные последствия «замкнутых» культур. Представители синергетики доказывали, что структурно устойчивая система губит внутри себя инновационные единицы как чужеродные. Инокультурные элементы, активизируясь в точках бифуркации, способны разрушить систему и создать хаос в ее развитии. В Сибири хаотичные элементы не вызывают тотальной' дестабилизации, а при этом запускается- механизм конструктивной" социокультурной регуляции. Не следует, забывать, что русскоязычное население Сибири формировалось из людей, которые сознательно искали свободу, были даже авантюристичны, инициативны и полны решимости осваивать новое. Это были особого1 рода пассионарии, деятельность которых становится более понятной' с позиций синергетики. Культура Сибири стала, благодаря им чувствительной к бифуркационным переходам, когда взрываются^ существующие в культуре механизмы детерминации и вызывает к жизни смуту, «которая разрушает укорененность и нарушает законы преемственности, обеспечивая логику нелинейного перехода к новому .порядку» [80, 143]. Поэтому в Сибири периодически разрушались жесткие детерминирующие связи и на их месте возникали многовекторные ■ мультиальтернативные сценарии развития культуры.

В постсоветский период обозначилась еще не осмысленная тенденция возрождения этнического самосознания. Трудность исследования заключается в том, что этничность очень трудно уловима функционально и этнодифференцируемые признаки достаточно подвижны. Единственный неоспариваемый фактор. - географическая локализация. Как правило, этническая группа имеет представление о «своей земле», на которой жили их предки: Возрождение этнической культуры имеет два вектора: с одной стороны, возвращение к ценностным представлениям этнической общности и исконным культурным традициям может оцениваться позитивно и культурная политика региона должна всецело способствовать этому процессу. Но с другой в смысловом пространстве культуры образуются своего рода перегородки, мешающие культурной интеграции и способствующие негативным проявлениям этноцентризма. Воскрешение представлений об исконном пространстве влечет желание передела территорий, новые всплески конфликтов связаны и с временной направленностью обособляющего этноса: здесь вполне возможна архаизация социокультурных практик, что углубляет социальный раскол.

Культурное пространство Сибири подвергалось значительным трансформациям особенно в периоды активных социальных движений, когда социальное время ускорялось. Политическое реформирование порождало колебания во всех локальных культурных объединениях. Если в «спокойные» периоды локальный уровень . удерживает и интегрирует общество, то во время бурных преобразований социокультурная система теряет свою целостность и в обществе «сталкиваются «обломки» различных социальных структур, некоторые из- которых в определенные моменты способны бурно реставрировать собственные представления о целостности, запуская процессы археизации, а другие, изменяясь, до неузнаваемости, встраиваются в новые структуры» [80, 148-149]. Интересно, что в восприятии единства и многообразия выделяются уровни социальной иерархии и что нельзя на одном уровне, на другом - приветствуется. Жесткая политика макросоциального центра вполне соседствует с высокой долей смешанных браков, сложившимися межэтническими контактами, много общего оказывается в повседневной жизни и быту. В Сибири привыкли жить в многоэтнической среде, трудовая деятельность в многоэтнических коллективах протекает достаточно согласованно.

Многочисленные народы, населяющие Сибирь, далеко не все были юридически автономными. И если в целом по России этническое разнообразие институализировалось через предпочтительный статус коренных наций в республике, то для некоторых народов достаточно трудно было сохранить оптимальное сочетание предпочтительного статуса коренных наций, систему соответствующих квот и преференций в этнических локусах и интересы социокультурного развития. Нельзя, пожалуй, однозначно оценить и факт наличия значительных преимуществ в развитии локальной культуры у титульных этносов. С одной стороны, генетические связи способствуют сохранению и трансляции культурных традиций, но с другой - это остается фактором неравенства. Поэтому во избежание потери социальной устойчивости, необходимо не столько' сохранять в новых условиях, существовавшие веками основания дифференциации, сколько обновлять объединяющие социальную систему принципы в соответствии с современными обстоятельствами.

Важным фактором социального развития Сибирского региона становится продуманная пространственная политика. Для Сибири привычно* переселенческое движение. Освоение огромных просторов происходило достаточно стихийно; и это дает возможность Г.Фроловскому сделать замечание относительно постоянно возникающих разрывов в истории русской культуры. «Всего меньше в ней,- пишет автор,- непосредственной цельности. Русская историческая ткань так странно спутана и вся точно перемята и оборвана» [382, 500].

Впервые осознание негативных последствий нарушения социокультурного пространства возникло после реформы 1861 года, когда резко возросла миграция из центральных районов в Сибирь и на Дальний Восток. Жизнеустройство локальной жизни местных народов было нарушено, а это обернулось диссонансом разноуровневых механизмов социорегуляции. Так, по свидетельству Г.Успенского, приобретение личной свободы, ликвидация крепостной зависимости и строгих регулятивов, изменение общинных ориентиров способствовало превращению части крестьян в пьяниц, мошенников, лентяев, преступников [360,215], так как исчезали контролирующие механизмы со стороны родственников, соседей и т.д.

Нельзя сказать, что вовсе не уделялось внимания переселенческой политике. Встревоженное неупорядоченным движением крестьян из черноземельных губерний в Сибирь, русское правительство пыталось даже запретить переселения (1992 г.). Но кривая миграции неизменно росла. При этом отметим, что переселенцами становились люди наиболее свободолюбивые, инициативные, готовые к культурной ассимиляции в новых условиях, но при этом, порывая связь с прежним культурным локусом, ностальгически переживавшие свое часто вынужденное положение. Миграция в современной Сибири меняет старый вектор и создает новые. В 2009 году при общем количестве мигрантов 62238 человек миграция в пределах России оставила 54848 человек, внешняя для региона миграция — 24280, внутрирегиональная миграция — 37958, межрегиональная — 16890 мигрантов, международная - 7390.

В современных условиях можно отметить три фактора, влияющие на изменение структуры культурного пространства: это активное промышленное развитие, урбанизация и миграция. Люди вынуждены переходить из одной социальной группы в другую, а эти процессы сопровождаются нарушением сложившегося психологического настроя, душевным дискомфортом, связанным с ослаблением корней, маргинализацией. Миграционные потоки из одних областей в другие, а так же из ближнего и дальнего зарубежья, то есть расставание с родной локальной системой и сегодня сопровождается падением нравов людей, вынужденных зарабатывать «как придется», возникновением асоциальных поступков, преступности, ростом жестокости, зависти по отношению друг к другу и как следствие - духовной опустошенности.

В Сибири с ее внушительными географическими характеристиками становится актуальной проблема дальнейшего существования малых городов. Само понятие «малый город» недостаточно определено, социологи относят сюда населенные пункты, в которых проживает до 80 тысяч жителей. В Красноярском крае таких городов большинство, из них самыми крупными являются Дивногорск (31318), Лесосибирск ( 64023), Минусинск (66432), Шарыпово (38345), Сосновоборск (30628), Дудинка ( 23923). В малом городе Сибири концентрируется множество проблем, в которых неразрывно связаны социальные и культурные параметры. Например, демографическая нестабильность, вызванная низкой рождаемостью, высокой смертностью, а так же неупорядоченными миграционными потоками, экономический кризис, при котором* закрываются предприятия лесной, деревообрабатывающей, ряда добывающих отраслей ведут к дефициту производства и поэтому процессы социализации и инкультурации значительно деформируются. Так, получение образования в сибирской «глубинке» затруднено из-за нехватки образовательных учреждений, слабой их оснащенности мультимедиатехнологиями, обеспеченности педагогическими кадрами. Чрезмерная унификация трудовой' жизнедеятельности препятствует профессиональной самореализации. Остро стоит вопрос о культуре досуга. Возникает социально-психологический диссонанс, порожденный явным несоответствием между рекламируемым центральными» СМИ образом жизни и ограниченными возможностями населения. Все это детерминирует отток молодежи и старение населения малых городов.

Преобразования сельского хозяйства и урбанизация ломают доминирующие типы локальной культуры. Сельское хозяйство было одним из основных видов деятельности в Сибири. Большинством сельского населения оказалось неготовым к распаду коллективных хозяйств и образованию фермерского типа хозяйствования. Торжество своеобразных рыночных отношений детерминировало расширение возможности заниматься частной предпринимательской4 деятельностью. Кроме этого, в Сибири значительную прослойку составляли сезонные рабочие, многие из них трудились так называемым «вахтовым методом». В результате образуется довольно большой социальный слой, осуществляющий жизнедеятельность вне устойчивых локальных сообществ. Принципы обще-жития данного слоя значительно отличаются от традиционных. Временное нахождение в социокультурной среде не порождает ни обязанностей, ни устойчивых связей и зависимостей. Этническое и социальное многообразие порождает множественные, нестыкующиеся между собой картины мира. В полифонии ценностей и смыложизненных позиций очень трудно отыскать цементирующее ядро. Резкая активизация социальной мобильности затрудняет сохранение социокультурного единства, которое возможно лишь на основе общих духовных ценностей» я смыслов. Социальные отношения, отдельного индивида-неизмеримо умножаются и становятся довольно*- разнообразными. Поэтому субъект деятельности ощущает себя как бы вне привычных локальных миров и становится участником* многочисленных локальных культурных и социальных сообществ, что приводит к упрощению и кратковременному механическому взаимодействию.

Социокультурная дезорганизация не только способствуют психологическому дискомфорту на личностном уровне, обостряют противостояние «отцов и детей»;, повергая поколение, привыкшее жить в условиях социальной« солидарности в «культурный- шок», но и порождает стремление в этом хаосе найти устойчивые образования* которые способствовали бы сохранению, стабилизации социокультурного существования. Так образуются национальные общины, диаспоры, объединения казаков, где предпринимается попытка возродить даже некие архаичные культурные формы, «воззвать к старому местному богу» во избежание « всемирного дьявола прогресса» (Г.Померанц).

Социокультурная, регуляция в Сибири затруднена неоднородностью профессиональной занятости. Здесь есть земледельческие,, преимущественно, скотоводческие, рыболовецкие или промысловые регионы. Это накладывает отпечаток на образ жизни и стиль поведения.

Следует обратить и на еще одну сторону: разнообразие хронального мировосприятия. Мы уже отмечали, что присоединяемся к исследователям, которые выделяют циклическую и линейную модель времени бытия культуры. В Сибири господствует циклический хронотоп. Отсюда весьма затруднительным становится адаптация к ситуациям политических перемен, экономических реформ, культурных преобразований. Наиболее благоприятный отклик в сознании находят идеи сохранения традиции. В мифологии народов Сибири и языческой религии нет необратимого вектора времени. Прошлое не уходит «далеко- назад», оно здесь, в настоящем и даже, как идеал, впереди. Новые события, по* замечанию* Д.С.Лихачева, как- свидетельствуют литературные источники, не отдаляются от первого праобраза, а обновляют, продолжают его. Сохранению подобного восприятия времени способствует религия. Языческая5 стихия не до конца вытеснена христианской традицией. А в-последней - преобладание православной ветви вызывает к жизни эсхатологические переживания и, сакрализацию времени.

Суровый климат и напряженный труд сибиряков^ способствовали минимизации бытового обустройства, стремление к комфорту здесь выражено гораздо слабее, нежели в центральной части России. Желание слиться с природой приводило к отказу от излишнего «вещизма», если в Европе протестантская традиция в какой-то мере снимала эсхатологическое отречение, то у населяющих Сибирь народов отход от мирских порядков как бесперспективных, ведущих в никуда достаточно распространен. В восточных религиях, которые удивительно синтезируются с православием, акцент делается на духовном самосовершенствовании. Из сакрализации природы вытекает сакрализация времени. Природа не противоположна культуре, а ее начало и конец; поэтому экологические проблемы переживаются гораздо острее, гибель природы означает и гибель человека, и гибель культуры. На вопрос «как жить правильно?» ответ прост - культура должна быть в согласии с природой.

Вместе с тем нельзя однозначно утверждать, что цикличность мировосприятия исключает линейность. Евразийская традиция, под влиянием Запада не отрицает возможностей преобразовательной деятельности. И здесь в г русле социокультурной регуляции появляется новая тенденция. Наращивание промышленного и технического потенциала в период освоения Сибири русским населением действительно оценивалось как враждебное человеку и природе, но со временем соотношение между коренным и «пришлым» населением изменилось, а промышленная интеллигенция, поддерживаемая государственными институтами, развернула вектор времени. В этом смысле западной культуре «удалось разомкнуть временной цикл и войти в линейное время, выстроив символические и институциональные порядки таким образом, что они позволяют переводить различные аспекты человеческие деятельности в русло наращивания технологического, промышленного и социального потенциала» [80, 138]. В социодинамике культуры Сибири положение иное. Начиная с периода ее колонизации, не было продолжительных периодов относительно устойчивого развития. Постоянно изменялись пространственно-временные характеристики и на всех слоях социокультурной регуляции кардинальным образом менялись представления о необходимом порядке. Единственно устойчивая тенденция, которая сохраняется по сей день — это стремление к расширению и освоению новых видов пространства. Волнообразный характер освоения пространства сочетает в себе хрональные периоды стабилизации и затишья с периодами «взрывными», когда освоение новых земель становится более интенсивным.

В Сибири своеобразен тип урбанизации. Город становится пространством взаимодействия разных культур, сохраняя городской и деревенский характер образа жизни. «Образ жизни в городах Восточной Сибири,- пишет Т.Ф.Ляпкина,- имеет смешанный характер (городского и деревенского), что является особенностью региона» [218,15]. Не случайно, для некоторых населенных пунктов характерно, что численность постоянного населения включает городское население и население подчиненных городу населенных пунктов. Население города состоит из коренных жителей, которые стремятся сохранить культуру локуса и переселенцев, несущих инновационные стремления.

Вопрос, некогда заданный Ильиным: «Способен ли народ учредить новый государственный строй, если он не верит в необходимость всенародного единения, если он не чувствует общего всенародного интереса, если он не верит в правовые путиЪу - актуален не только для Сибири. Учитывая; что игнорирование выборов и распространение черных пиар-технологий демонстрирует не только отсутствие единства политического пространства, но и его нестабильность, конфликтность, уязвимость и открытость для внешнего нежелательного вмешательства, в Красноярске ежегодно проводится Форум: «Красноярск - город инноваций». В свете диссертационного исследования мы обращаем внимание на организационно-управленческие инновации, под которыми понимаются «новые организационные структуры; формы организации труда, выработки решений, контроля за их выполнением», а так же «социально-управленческие, целенаправленные изменения внутрипоколенных отношений (выборность руководителей, новые формы гласности, воспитательной работы создание новых общественных органов)» [380, 192]. Задачей социального управления^ в данных условиях является формирование нового культурного пространства, которое детерминировало бы гармоничное развитие экономики, социальных отношений, и отдельной личности. Отечественные ученые уже предлагали создание блоков «общественное мнение-нормирование-проектирование-реализация» [316]. Поскольку никакая модернизация «невозможна без задействования человеческого фактора, инициативы, отдельных работников и групп специалистов, создания общественных фондов и проектов, общественных движений, программ социального и культурного развития» [333, 13], администрация краевого центра Красноярского края в течение ряда лет проводит городской форум, к участию в котором приглашаются ученые и специалисты различных областей, в том числе и автор диссертации. Мы рассматриваем проведение данного форума как очередной этап совершенствования управленческой культуры, где, как мы отмечали ранее, отражается стремление к гармоничному единству управления и самоуправления. Проект «Красноярский городской форум» - это современное мероприятие, уходящее корнями в многовековые традиции, призванное содействовать укреплению городского сообщества на основе совместного участия красноярцев различных возрастов, профессий, социальных групп в осмыслении актуальных вопросов развития столицы объединенного Красноярского края. Целью форума объявлено создание условий для взаимодействия власти, бизнеса и общественно-активного» населения, главным результатом которого станет формирование и развитие' принципов духовного согласия и толерантности городского сообщества, совместная разработка форм, методов, механизмов и основных направлений эффективного развития города Красноярска. Это, как и предполагалось, повлекло совместную реализацию1 данных предложений непосредственно участниками обсуждения. Открытое обсуждение позволяет выявить общие интересы представителей бизнеса, власти, заинтересованной общественности города Красноярска. Ученые, привлеченные к обсуждению, получили возможность экспертировать заявленные стратегии и программные положения социально-экономического развития Красноярска. В качестве ключевых тем обозначились: повышение качества социальных услуг населению, для чего- реализуются национальные проекты «Здоровье», «Образование», «Доступное жилье», «Развитие АПК». Опыт в данных направлениях был признан передовым по сравнению с некоторыми другими городами и это, как отмечалось, заслуживает особого внимания в контексте позиционирования г. Красноярска как города, правильно выбирающего стратегию развития, города социального благополучия.

Проанализировав итоги работы Форумов 2005-2009 годов, автор диссертации сформулировала свои предложения, которые заключаются в следующем:

Город правомерно рассматривать как относительно автономное образование, отдельную систему, поэтому целесообразно обсудить пути формирования социокультурного единства этой системы. Для этого необходимо объединить усилия представителей различных сфер, начиная от экономики, градостроительства и кончая организаторами досуга, отдыха, специалистов по тайм-менеджменту. Такой синтез правомерен, ибо город, как социальная система, имеет объективные и целенаправленно формируемые топологические характеристики. Как-показывают специальные исследования и-обзор периодической печати, хотя- наш город стремительно хорошеет, современная градообразовательная практика не вполне удовлетворяет жителей. Неудовлетворенность вызывает ряд факторов: механическое членение города без учета качественных характеристик, унификация расположения социальных объектов, не во всем продуманная колонизация окраин, узкопрагматические1 застройки. Известно, что задавая пространственные координаты города, тем-самым мы формируем социальную структуру.

Красноярск, как формирующийся мегаполис, находится в стадии становления. Сегодня необходимо продумать отношения центр-периферия, во избежание копирования стихийно сформированных и уже получивших негативную оценку западных мегаполисов, где налицо конфликт между фешенебельными центрами и окраинными трущобами, «национальными-кварталами мигрантов», где' благоприятна почва для асоциальных явлений. Современный мегаполис есть система, состоящая из ряда подсистем. К сожалению, в принимаемых администрацией городов программных документах не просматриваются взаимоотношения районов.

Город Красноярск, включен в пространство Красноярского края и Российской федерации. Каким образом может быть ■ сформировано' функциональное единство нашего города как подсистемы в и других социальных подсистем в единой системе края и России? Связи «центр-периферия» достаточно многоплановы и, как показывает опыт западной социологии и социального менеджмента не являются только внешнеми, они могут стать основанием для внутреннего развития. Есть города-спутники (Сосновоборск, Дивногорск). В материалах Красноярского Форума выделен важный аспект, который может быть назван первым шагом для упорядочивания социальных отношений в Крае - привлечение рабочей силы из сельской местности в строительные компании. Но он остается аспектом. Вероятно, настала необходимость создания системы связей и взаимных воздействий в области экономики и культуры.

Город - это социокультурное пространство, где важную роль играет связь времен. Речь идет не только о сохранении и развитии традиций, освоении культурного наследия. Временная- форма бытия социальной системы, каковой является город, многовекторна. Выделен важный вектор, - устремленность в будущее. Поскольку демографические показатели города достаточно сложны; тема семьи и- детства в. условиях городской среды признавалась одной из ведущих. Город Красноярск занимает одно из ведущих мест по числу высших и средних специальных учебных заведений. Будущее города и края, подчеркивалось на Форуме, должно создаваться руками молодых. Для> этого важным фактором становится* пропаганда жизнеустроения молодых «на ниве деятельного созидания». Именно молодежь должна внести значительный вклад в развитие года, продемонстрировав готовность к активной созидательной деятельности.

Культура — это всегда связь поколений. Эта тема - одна из актуальнейших. Молодежные организации в социальной культуре города всегда- играли заметную роль. В 2008 году отмечалось -90-летие ВЛКСМ, одной из массовых молодежных организаций. Различия- в политических воззрениях не должны быть препятствием в восприятии позитивных черт и программ организации молодежи. Молодежные центры в городе несколько разрознены их не охватывает многообразия социокультурных отношений города.

Позитивным моментом является то, что уделяется внимание социализации молодежи и инкультурации, развитию содержательного семейного досуга, важной является концепция «Город для всех», предусматривающая интеграцию детей-инвалидов в общество. Но временная цепочка включает детство, юность, зрелый возраст и старость. Проблема одиночества в большом городе остается. Из поля зрения выпадает значительная социальная группа -пенсионеры (многие из них достаточно активны) и неработающие дееспособного возраста (особенно в период кризиса): В наше динамичное время они практически изолированы.

Важным элементом городской социокультурной среды является образовательное пространство. Признавая, что культура является огромным ресурсом общественного и социально-экономического развития города, а использование духовного, образовательного, культурного наследия требует современного подхода, была озвучена идея о традиционном для отечественного обществознания единстве социального и культурного развития. Серьезным шагом в процессе формирования городской творческой индустрии стал семинар «Творческие индустрии: стратегии развития», организованный Институтом культурной политики (Москва) при поддержке администрации города Красноярска. Семинар состоялся в Красноярском культурно-историческом музейном комплексе и его участники разработали стратегию развития творческих индустрий, направленную на мобилизацию творческих ресурсов Красноярска. Естественно, проект «Креативный Красноярск» становится фактором, консолидирующим творческое сообщество города, Края и бизнеса, заинтересованного в развитии экономической культуры. Реализация лозунгов единства и согласия включила Меморандум, подготовленный инициативной группой, в котором содержались предложения объединить усилия с целью формирования в нем комфортной креативной среды, создающей атмосферу доверия и уважения между людьми. Но остается ряд нерешенных вопросов: Как образовательное пространство «вписано» во временной ряд социальной системы? Нет ли разрывов между временем обучения и началом трудовой деятельности? Есть серьезная проблема трудоустройства выпускников, с одной стороны, и вакансии для некоторых специальностей, с другой. Стихийная, хотя и дорогая, подготовка «модных» специалистов (юристов, связь с общественностью, менеджер), приводит к диспропорции в социальной структуре города.

Должным образом не исследована область времяпровождения, хотя время остается одной их форм нашего бытия, влияющей на личностные качества. Кто озабочен формированием культуры времени? Культура времени предполагает оптимальное сочетание времени труда, досуга, быта. Мы помним, что свободное время есть условие личностного развития. Бесспорно, излишняя заорганизованность, неоднократно высмеянная в художественной литературе, не должна быть. Дают положительные результаты улучшение" бытовых условий, успешно регулируется транспортная сеть, что позволяет высвободить время для полезных занятий. Но встает вопрос о возможности качественного провождения свободного времени. Культурно-развлекательные центры предоставляют однотипные услуги для «убивания» времени. Никто не интересовался тем, сколько часов проводит человек в очередях в медицинских и других учреждениях, просто сидя «с баночкой пива» и семечками на лавочке, благо город стал достаточно благоустроенным.

Многие из названных проблем могут быть решены при организации местного самоуправления. Своевременно поставлена задача отхода от позиций приспособленчества, иждивенческого отношения, формирования гражданской компетентности и ответственности. Сквозной концептуальной линией Форума явилось выстраивание диалога на принципах активного включения населения в жизнедеятельность города (отход от позиции горожан и ожидания готовых результатов от органов власти). Мы полагаем, что культура взаимодействия власти и населения, будучи составным элементом социальной культуры, еще недостаточно изучена и эмпирические шаги в этом направлении должны быть теоретически обобщены. Составными элементами названного вида культуры является формирование гражданской компетентности, правовое сознание, понимание принципов гражданского сотрудничества Главная задача ложится, конечно, на Красноярский центр развития местного самоуправления. Формирование активной гражданской позиции - процесс длительный и требующий систематического освещения в СМИ.

Фактором социального сплочения является освоение культурного наследия. В частности, широкое празднование 160-летнего юбилея знаменитого художника В.И.Сурикова, которого считают выдающимся живописцем не только в России, но и во всем мире, включало проведение фестиваля изобразительного искусства, выставок детского художественного творчества и т.п.

Своеобразие культурной жизни города определяется его многонациональностью и многоконфессиональностью. Демографическая структура отражает пестроту этнического состава, многообразие культур и религий. Национально-культурные автономии, религиозные объединения традиционных для России вероисповеданий играют важную роль в общественной и культурной жизни города. Объединяя на Форуме свои усилия, представители различных конфессий и национальностей совместными действиями демонстрируют взаимопонимание и взаимопомощь, предлагают совместные решения актуальных вопросов. Одним их таких вопросов выступает формирование общественного мнения по толерантному отношению к представителям разных национальностей и конфессий, традиций взаимоуважения и дружеского общения, отношения мира и согласия.

Таким- образом, целенаправленное воздействие на культуру пространства и времени сибирского культурного локуса, должно создать условием оптимизации социокультурной трансформации в данном регионе.

Заключение

Дисертационное исследование позволяет сформулировать ряд выводов, раскрывающих смысл и логику направлений перспективного развития данной работы.

В практике управления общественными системами возникла проблемная ситуация, связанная с изменением протекания экономических, социальных, политических процессов, как на международной арене, так и внутри государств. Налицо противоречие между необходимостью преодоления кризисных симптомов в управленческой практике- № отсутствием? исследовательского- подхода, позволяющего создать, интегральную теоретическую модель социального1 управления; соответствующую современным требованиям. Особую значимость исследование изменения содержания и методов управленческой деятельности приобретают в современной России, где возникает качественно новый тип. общества, а создание новой модели управления далеко, от завершения.

В гносеологическом аспекте обнаружены два сопряженных предметно-проблемных исследовательских поля. Первое связано с концептуальным переосмыслением управления как феномена культуры, культуросозидающего фактора, потенциальных возможностей культуры в процессе целенаправленной трансформации современного общества. Второе - с проведением рефлексивно-методологического анализа, выделения основного принципа; предельно общего положения, содержащего требование к управляющему субъекту, которое конкретизируется в управленческих императивах, установках и правилах.

В целом, в ходе диссертационного исследования подтвердились следующие гипотетические идеи:

Создание современной» теоретической- модели социального управления возможно при использовании, в системе уже существующих принципов управления (экономоцентризм, политикоцентризм, натуроцентризм) принципа культуроцентризма, который способен интегрировать все направления трансформации общественного организма, поскольку культура являет собой всепроникающий компонент социального субстрата. Принцип культуроцентризма обнаруживает самодостаточность при восприятии культуры как формы социального бытия и общества как мира культуры. Отсюда — необходимость социокультурного синтеза, реализуемого в междисциплинарных диалогах социологии, культурологии и философии.

Обострившийся в XX веке интерес к изучению феномена управления подводит к идее о необходимости социокультурного подхода к исследованию социального управления, который не только восполняет недостаточность естественно-научного, менеджерального, политологического . ракурсов рассмотрения, но и становится эвристически значимым и плодотворным в плане возможностей всесторонне проанализировать процесс управления обществом, а также определить пути оптимизации культурной политики. Анализ фактологического материала, содержащегося в исследованиях по, менеджменту, социологии, истории убедил в том, что постоянно имело место целенаправленное, но мозаичное формирование общественных систем; социально-культурная деятельность «дробилась» (и это положение во многом сохраняется) на отдельные, не взаимосвязанные между собой управленческие действия.

Социокультурный подход возникает как результат интеграции социологического и культурологического знания на базе философских принципов. Социология управления предлагает универсальные образцы управленческих действий, но не проясняет механизм их мультипликации к обществам с различными культурами. Фиксация сходства и уникальности социального управления в конкретной цивилизации остается» прерогативой культурологии. Возникновение интереса к культурологической рефлексии управления не является случайным, а представляется ответом на вызов эпохи. Выявляя специфику социокультурного подхода, правомерно отметить, что нормы управленческих действий социология управления формирует по образцу науки, обращающей внимание в первую очередь на разделении субъекта и объекта и генерализацию управленческой парадигмы, объясняя закономерные тенденции и управленческие традиции. Культурология выявляет не только типичные, но и характерные для данной культуры методы и механизмы управления. Социология и культурология, поэтому взаимно дополняют друг друга, синтезируя общее и особенное, описывая и объясняя историю культуры социальности. Социологический дискурс связан с выяснением структуры, институционального оформления управленческого процесса. Для культурологии социокультурные институты предстают" в- ином свете, институтогенез и культурогенез неразрывны. Инструментом формирования культур-центристской- исследовательской модели становится понимание, в частности такой метод как герменевтика. Понятийный каркас культуроведения, по .мнению автора, может быть дополнен еще одной универсалией. -«социальное управление», поскольку управление- имманентно* присущее обществу как миру культуры и становится равноценным достижением опыта человечества, одной из* ценностей; необходимых для его дальнейшего существования и развития.

В силу витальной значимости управление всегда было предметом внимания представителей различных общественных и естественных дисциплин. Принцип культуроцентризма имплицитно присутствует в науках, анализирующих процесс управления на уровне дисциплинарной методологии. При этом значительно обогащается понятийный аппарат теории управления и ряда общественных и гуманитарных дисциплин. Мы убеждены, что для продуктивного междисциплинарного полилога необходимо устранение терминологических разночтений и поэтому следует обратиться к трактовкам управления в кибернетике, синергетике, политологии; социологии, философии. Каждая из названных областей знания вносит свой вклад в создание целостной картины управления социокультурной системой, повышает дефинитивную культуру.

В аспекте истории саморазвивающейся культуры обнаруживается потребность в исследовании сущностной ретроспективы, в возвратном анализе и предпосылочном рассмотрении процесса управления. Проведение генетического исследования типов и принципов управления, имеющих место в, различных типах культуры, открывает перспективу обнаружения основных тенденций развития, системы управления- и прогнозирования её будущего в культурных локусах. Принципы управленческой культуры в восточной, западной и отечественной цивилизациях отличаются- рядом признаков* и их сравнительный анализ может стать предметом серьезных дальнейших научных изысканий. В российской духовной культуре осмыслен тот факт, что вестернизация, слепое'заимствование западных образцов социорегуляции (или, как ее достаточно метко называют, инокультурной интервенцией) способствует не столько культурному прогрессу в России, сколько разрушают те элементы; культуры, которые могли стать основой равноправного сближения России и Европы. Искусственно' привнесение западного индивидуализма подрывая основы общинное™, «взрывают» локальный уровень культурной саморегуляции, атомизируя общество и нивелируя принципы цивилизационной динамики. Культура является не только смыслообразующим ядром социальной системы, состоящей из различных сфер, но и базисом для сферной гармонии. Социальная целостность, а не «музейное соседство», не конгломерат возможны лишь при условии, что социальная сфера станет областью бытия Ното сикигаНБ. Здесь необходимы слаженные действия всех институтов - отделов образования, органов правопорядка, здравоохранения, социальной защиты. В этом случае произойдет объединение двух координирующих процесс воспроизводства программ - культуры и социокода. Как и любая система, социальная сфера должна обладать потенциальными возможностями для самоорганизации, самовоспроизводства и развития. Под потенциалом социальной сферы мы понимаем способность сферы к функционированию и развитию, характеризуемую институциональными и человеческими ресурсами.

Потенциал культуры социальной сферы имеет как количественные, так и качественные показатели.

Методологический потенциал социокультурного синтеза способствует конкретизации направлений трансформации объекта управления. Объект управления исторически изменчив и обладает достаточно сложной структурой. Обращение к культуре как социально-преобразующей силе выявляет культурные детерминации, которые прослеживаются1 в трансформациях субстрата социальной системы, пространственно-временных форм её бытия. Результативность преобразований снижается из-за мозаично сти и фрагментарности целенаправленного воздействия на социальный организм и неадекватного понимания объекта управленческого воздействия. Принцип культуроцентризма позволяет реализовать требование системности, в том числе разграничения и единства внутренних и внешних сторон социокультурной системы; вероятностного- и детерминированного в ней. Открывается возможность применения законов, сформулированных в рамках универсальной теории управления и самоуправления (Д.М.Мехонцева). Воспринимая социокультурную систему как целостность, поддерживающую посредством управления свое упорядоченно-устойчивое состояние, а так же адаптационные механизмы по отношению к вышестоящей системе, мы обнаруживаем потребность в формировании экологической культуры и культуры социальных взаимодействий. Неисследованным вектором управленческой деятельности является взаимосвязь культурных трансформаций биосферы, превращающих ее в ноосферу и преобразований культуры материальной и духовной, включая технику, технологию и ноосферное мышление. Смыслосодержание артефактов материальной культуры становится фактором, закрепляющим и преобразующим социальную структуру. Особое значение данный аспект приобретает в информационную эпоху, когда мультимедиатехнологии создают новое коммуникативное пространство, деформирующее статусное положение групп и личностей, накладывающее отпечаток на процесс инкультурации.

Изучение биосферы как объекта управления (Н.Н.Моисеев) так же далеко не окончено, притом, что стремление стать властелином природы, культивирующееся в техногенной западной цивилизации игнорирует связи субординации природной и социальной систем. Социум есть часть природы (а не наоборот, как подчеркивает Д.М.Мехонцева), законы его культурной трансформации не должны диссонировать с законами природной самоорганизации. Социальный порядок как показатель уровня культуры социальной системы должен строиться с учетом соотношения главной и функциональной цели этой системы.

Неоднородность социальной структуры общества дополняется разнообразием культурных ориентаций. Значительным становится формирование системы ценностей, объединяющей общество и позволяющее воплощать стратегические и тактические планы в жизнь. Управленческая функция культуры двойственна: социальное созидание сосуществует с сопротивлением инновациям, сохранением традиций, консервацией опыта, инкультурация включает неустанную борьбу с биологической природой человека, нивелирование его индивидуальности.

Наше общество стремительно преобразует социокультурное пространство, начиная от космических объектов и кончая пространством жизнедеятельности отдельного человека, а так же хрональные параметры культуры. Но специальных работ, выявляющих единство мира культуры и его пространственно-временного континуума, пока явно недостаточно. Культурно-ценностные ориентации практически не учитываются при» преобразовании пространственно-временного континуума общества. Поскольку культура есть способ бытия, развертывающегося в пространстве и времени, управленческое воздействие направлено как на субстрат общества, так и на его пространственно-временные формы. Связь общества и его пространственно-временных форм является как генетической, так и функциональной.

Пространство и время, будучи формами социокультурных феноменов, не только небезразличны к социальной структуре, но и становятся важнейшими факторами существования и развития общества. В праксеологическом плане пространственно-временное видение социокультурной системы задает новую систему координат социально-культурной деятельности. Здесь.категории время и пространство выполняют свою интегральную роль, позволяя представить исторический процесс в единстве всех проявлений.

Всякая социокультурная система имеет свойство самопроектироваться, в том числе «встраиваться» в пространственно-временной континуум более обширной системы. Включение Российской цивилизации в глобальное мировое сообщество и присущими ему ритмами пространственной организацией является важнейшей задачей управления.

В свете нашего исследования немаловажен факт того, что имеется и хронотоп власти, осуществляющей культурную политику.

Управленческая культура формируется через противоречивое единство управления и самоуправления. Но параметры объективной и субъективной готовности к необходимому реформирования не стали предметом эмпирических и теоретических исследований.

Расширение рамок управленческого воздействия немыслимо без формирования общего уровня управленческой культуры, неотъемлемым компонентом которой является наука управления. Научная картина управления обусловлена культурными особенностями конкретной страны. Рационализм западной модели управления в отечественной культуре сочетается с этикоцентризмом, поэтому российская наука управления отлична от западной стремлением к синтезу науки и искусства управления. Система когнитивных и гносеологических ценностей ученого, исследующего процесс управления, позволяет создать многоплановую систему знаний. На данный момент наблюдается две тенденции: дифференциация управленческого знания и его интеграция.

Список научной литературыМорозова, Ольга Федоровна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абдеев, Р.Ф. Философия информационной цивилизации Текст. / Р.Ф.

2. Абдеев. М. : ВЛАДОС, 1994. - 336 с. 2 Аверьянов, А.Н. Системное познание мира: методологические проблемы Текст. / А.Н. Аверьянов. - М. : Политиздат, 1985. - 263 с.

3. Алексеев, В.П. Становление человечества Текст. / В.П. Алексеев. — М. : Политиздат, 1984. 462 с.

4. Американские буржуазные теории управления. Критический анализ Текст. / Под ред. Б.З. Мильнера, Е.А. Чижова. М. : Мысль, 1978. - 364 с.

5. Американская социологическая мысль Текст. / Под ред. В.И. Добренькова. М. : Издательство МГУ, 1996. — 556 с.

6. Андренов, Н.Б. Социальное управление как объект философско-социологического анализа Текст. / Н.Б. Андренов. — Томск : Издательство* Томского Университета, 2000.-212 с.

7. Анисимова, E.H. К вопросу об актуальной британской социологии / Е.Н.Анисимова Текст. // Социологические исследования. — 2006. — № 4. — С. 45-56.

8. Антология исследований культуры Текст. Том 1. Интерпретации культуры / Под ред. Е. Н. Балашовой. СПб. : Университетская книга, 1997.-728 с.

9. Антология мировой политической мысли Текст. Том 2. Зарубежная политическая мысль XX в. / Под ред. Т.А. Алексеевой. М. : Мысль, 1997. - 830 с.

10. Аристотель. Сочинения Текст. В 4 т. Т. 3 / Аристотель ; под ред. И.Д. Рожанского. М. : Мысль, 1981. - 613 с.

11. Аристотель. Сочинения Текст. В 4 т. Т. 4 / Аристотель ; под ред. А.И. Доватура. М. : Мысль, 1984. - 830 с.

12. Архангельский, Г.А. Организация времени Текст. Второе издание / Г.А. Архангельский. СПб. : Питер, 2006. - 448 с.

13. Атрашенко, А.Н. Теоретико-методологический анализ уровневого строения управления общественными системами Текст. / А.Н. Атрашенко // Известия Томского политехнического университета. — 2004. -№6. Том 307.-С. 144-148.

14. Афанасьев, В.Г. Системность и общество Текст. / В.Г. Афанасьев. — М. : Издательство политической литературы. 1980. - 368 с.

15. Ахиезер, A.C. Между циклами мышления и циклами истории Текст. / A.C. Ахиезер // Общественные науки и современность. — 2002. № 3. - С. 122-132.

16. Ахиезер, A.C. Россия: критика исторического опыта Текст. / A.C. Ахиезер. Новосибирск : Сибирский хронограф, 1997. — 804 с.

17. Ахиезер, А. С. Социокультурные механизмы циклов культуры Текст. / A.C. Ахиезер // Искусство в ситуации смены циклов: Междисциплинарные аспекты исследования художественной культуры в переходных процессах. — М. : Наука, 2002.-С. 116-135.

18. Байкова, Е. Формирование новой парадигмы моделирования в архитектуре XXI века Текст. / Е. Байкова // Вопросы культурологии. -2009.-№5.-С. 82-86.

19. Баранов, A.B. Общение по месту жительства и соседство Текст. / A.B. Баранов // Социологические исследование города. Информационный бюллетень. 1969. - № 16. - С. 19-38.

20. Баркова, Э.В. Пространственно-временной континуум культуры: Филосфско-культурологический анализ. Автореферат Диссертации доктора философских наук Текст. / Э.В. Баркова. Волгоград, 2003. - 46 с.

21. Барулин, B.C. Диалектика сфер общественной жизни Текст. / B.C. Барулин. -М. : Издательство Московского университета, 1982. — 230 с.

22. Барулин, B.C. Социальная философия Текст. Учебник / B.C. Барулин. -М. : ФАИР-Пресс, 2000. 560 с.

23. Барулин, B.C. Социальная философия Текст. Часть 1. Учебник / B.C. Барулин. -М. : МГУ, 1993. 336 с.

24. Белых, A.K. Управление и самоуправление. Социалистическое управление: сущность и перспективы развития Текст. / А.К. Белых. — М. : Наука, 1979.-208 с.

25. Бенвенист, Э. Общая лингвистика Текст. / Э. Бенвенист. М. : Издательство «Прогресс», 1974. - 447 с.

26. Бергер, П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания Текст. / П. Бергер, Т. Лукман. М. : Медиум, 1995. -310 с.

27. Бердяев, H.A. Природа и свобода. Космическое прельщение и рабство человека у природы Текст. / H.A. Бердяев // Русский космизм. М. : «Педагогика-Пресс», 1993.-С. 179-185'.

28. Библер, B.C. От наукоучения к логике культуры: два философских введения в XXI век Текст. / B.C. Библер. М. : Политиздат, 1990. — 413 с.

29. Богачек, И.А. Философия управления. Очерки профессионального управленца Текст. / И.А. Богачек. СПб. : Наука, 1999. - 232 с.

30. Богданов, A.A. Тектология: всеобщая организационная наука Текст. В двух книгах. Книга 1 / A.A. Богданов. М. : Экономика, 1989. - 304 с.

31. Боголепов, В.П. О состоянии и задачах общей теории организации Текст. / В.П. Боголепов // Организация и управление (вопросы теории и практики). М. : Наука, 1963. - 220 с.

32. Бондырева, С.Н. Миграция (Сущность и явление) Текст. / С.Н. Бондырева, Д.В. Колесов. Москва-Воронеж : Издательство МПСИ, 2004. -296 с.

33. Бор,, З.М. Некоторые вопросы теории управления общественными процессами на современном этапе Текст. / З.М. Бор. // Управление производством и организация труда. -М. : Мысль, 1967. 257 с.

34. Бороноев, А.О. Смирнов П.И. О понятиях «общество» и «социальное» Текст. / А.О. Бороноев, П.И. Смирнов // Социологические исследования. -2003.-№8. -С. 3-11.

35. Бочаров, М.К. Учителям географии об управлении Текст. / М.К. Бочаров. М. : Просвещение, 1978. - 27 с.

36. Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты Текст. / Боэций. -М. : Наука, 1990.-414 с.

37. Булгаков, С.Н. Основные проблемы теории прогресса Электронный ресурс. / С.Н. Булгаков. Электронные данные. - Режим доступа: http://orel.Rsl.ru/nettekstrussianbulgakovs/progressa.htm. - Заглавие с экрана.

38. Булкин, А.П. Социокультурная динамика образования. Исторический опыт работы Текст. / А.П. Булкин. М. : Феникс, 2001. - 208 с.

39. Бурдье, П. Социология политики Текст. / П. Бурдье. M. : Socio-Logos, 1993.-334 с.

40. Бурдье, П. Социальное пространство и генезис «классов» Текст. / П. Бурдье // Вопросы социологии. 1992. - № 1. - С. 17-33.

41. Бэкон, Ф. Сочинения в двух томах Текст. В 2 т. Т. 1 / Ф. Бэкон. М. : Мысль, 1977.-567 с.

42. Бэкон, Ф. Сочинения в двух томах Текст. В 2 т. Т. 2 / Ф. Бэкон. М. : Мысль, 1978.-575 с.

43. Вальденфельс, Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности Текст. / Б. Вальденфельс V/ СОЦИО-ЛОГОС. Выпуск 1. Общество и сферы смысла. -М. : Прогресс, 1991. С. 17-23.

44. Васильев, Г.Е. Личностная философия власти и управление Текст. / Г.Е. Васильев // Вопросы культурологии. 2009. - № 12. - С. 62-67.

45. Василькова, В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем: Синергетика и теория социальной организации Текст. /В.В. Василькова. -СПб. :Лань, 1999.-480 с.

46. Василюк, Ф.Е. Психология переживания: Анализ преодоления критических ситуаций Текст. / Ф.Е. Василюк. — М. : Издательство МГУ, 1984.-200 с.

47. Вебер, М. Избранные произведения Текст. / М. Вебер. М. : Прогресс, 1990.-808 с.

48. Велик, Л.Л. Социокультурная антропология (историко-теоретическое введение) Текст. Учебное пособие / Л.Л. Велик, Ю.М. Резник. — М. : Издательство МГСУ «Союз», 1998. 320 с.

49. Великовский, С.И. Культура как полагание смысла Текст. / С.И. Великовский // Одиссей. Человек в истории. М. : Наука, 1989. - С. 17—20.

50. Вернадский, В.И. Живое вещество и биосфера Текст. / В.И. Вернадский. -М. : Наука, 1994.-671 с.

51. Вернадский, В.И. Научная мысль как планетарное явление Текст. / В.И. Вернадский. М. : Наука, 1991. - 270 с.

52. Винер, Н. Человек управляющий Текст. / Н. Винер. СПб. : Питер, 2001.- 288 с.

53. Виноградский, В.Г. Социальная организация пространства Текст. / В.Г. Виноградский. М. : Наука, 1988. — 192 с.

54. Винограй, Э.Г. Общая теория организации и системно-организационный подход Текст. / Э.Г. Винограй. Томск : Издательство Томского университета, 1989.-336с.

55. Витгенштейн, Л. Философские работы Текст. Часть 1 / Л. Витгенштейн.- М. : Гнозис, 1994. 612 с.

56. Вифлеемский, А. Модернизация образования: новое — это хорошо забытое старое Текст. / А. Вифлеемский // Народное образование. -2007. № 5 — С. 30-38.

57. Виханский, О.С. Менеджмент: Учебник. Третье издание Текст. / О.С. Виханский, А.И. Наумов. — М. : Гардарики, 2001. 524 с.

58. Власов, Р.Г. Аналитическая философия управления (методология) Текст. / Р.Г. Власов. Омск : СИБИТ, ИПЭК, 2006. - 271 с.

59. Время и преемственность в развитии культуры Текст. — Саратов : Издательство Саратовского университета, 1991.- 173 с.

60. Гарбузов, Д.В. Языковое сознание человека как источник представлений о времени Текст. / Д.В. Гарбузов // Вопросы культурологии. 2009. - № 6. -С. 17-21.

61. Гвишиани, Д.М. Организация и управление Текст. / Д.М. Гвишиани. М. : Издательство МГТУ им. Н.Э.Баумана, 1998. - 332 с.

62. Гегель, Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук Текст. Том 2. Философия природы / Г.В.Ф. Гегель. — М. : Мысль, 1975. 452 с.

63. Гелих, О. Я. К вопросу анализа управления в советской и российской научной мысли Текст. / О. Я. Гелих // Управление как персонификация социального : Материалы междисциплинарного научного семинара. — СПб. : Книжный дом. 2002. - С. 120-128.

64. Гердер, И.Г. Идеи к философии человечества Текст. / И.Г. Гердер. М. : Наука, 1977.-704 с.

65. Гирц, К. Интерпретация культур Текст. / К. Гирц М. : РОССПЭН, 2004. -560 с.

66. Глазычев, В.Л. Культурный потенциал города Текст. / В.Л. Глазычев // Земство. 1994. -№ 1. - С. 6-22.

67. Глосикова, О. Онтологическая сущность коэволюции социокультурной реальности и природы Текст. / О. Глосикова. — М. : Технопринт, 2005. -194 с.

68. Гоббс, Т. Сочинения Текст. Том 1 / Т. Гоббс. М. : Мысль, 1991.-622 с.

69. Гоббс, Т. Сочинения Текст. Том 2 / Т. Гоббс. М. : Мысль, 1991. - 731 с.

70. Гольц, Г.А. Культура и экономика: поиски взаимосвязей Текст. / Г.А. Гольц // Общественные науки и современность. — 2000. — № 1. С. 23—35.

71. Горин, Д.Г. Пространство и время в динамике Российской цивилизации Текст. / Д.Г. Горин. М. : Едиториал УРСС, 2003. - 280 с.

72. Горин, Н. Феномен города: Социально-экономический анализ Текст. / Н. Горин, А. Нещадин. М. : Изографус, 2001. — 240 с.

73. Григорьева, Т.П. От гармонии к хаосу Текст. / Т.П. Григорьева // Синергетическая парадигма. -М. : Прогресс-традиция, 2000. — С. 240—253.

74. Грицанов, A.A. От культуры к метакультуре: из тени в свет Текст. / A.A. Грицанов // Личность. Культура. Общество. 2010 . - том XII Выпуск №№ 59-60.- С. 117-122.

75. Гриценко, Г.Д. Мигранты в социокультурном пространстве региона. Социологические очерки Текст. / Г.Д. Гриценко, A.B. Дмитриев. — М. : Альфа-М, 2009. 176 с.

76. Губанова, E.H. Постмодернистская глокальность и пространство Текст. / E.H. Губанова // Вопросы культурологии. 2009. -№ 2. — С. 4-6.

77. Губман, В.Л. Западная философия культуры XX века Текст. / В.Л. Губман. Тверь : ЛЕАН, 1997. - 286 с.

78. Гумилев, Л.Н. Этносфера: История людей и история природы Текст. 7 Л.Н. Гумилев. -М. : Прогресс, 1993. 543 с.

79. Гуревич, А .Я. Категории средневековой культуры Текст. / А.Я. Гуревич. М. : Искусство, 1972. - 318 с.

80. Гуревич, А.Я. Об исторической закономерности Текст. / А.Я. Гуревич // Философские проблемы исторической науки. -М. : Наука, 1969. — 319 с.

81. Гуревич, П.С. Философия культуры. Пособие для студентов гуманитарных Вузов Текст. / П.С. Гуревич. М. : АО «Аспект Пресс», 1994.-317 с.

82. Гусейнов, A.A. Философия как утопия для культуры Текст. / A.A. Гусейнов // Вопросы философии. 2009. - № 1. - С. 11-17.

83. Гуткина, И.М. Категория «культурное пространство» и бытие культуры Текст. / И.М. Гуткина, Г.Н. Петрова // Категории и ценности культуры. -Саратов : Саратовский Государственный университет. — 1994. — С. 67—75.

84. Данилевский, Н.Я. Россия и Европа Текст. / Н.Я. Данилевский. М. : Эксмо, 2003. - 640 с.

85. Девятов, А. Китайский прорыв и уроки для России. Текст. / А. Девятов, М. Маркиросян. М. : Вече, 2002. - 404 с.

86. Дегтярев, С.И. О содержании и эвристической значимости понятия «состояние знания» Текст. / С.И. Дегтярев // Науковедение. Фундаментальные и прикладные проблемы. — Красноярск, 2002. — С. 47-48.

87. Декарт, Р. Избранные произведения Текст. / Р. Декарт. — М. : Политиздат, 1950.-711 с.

88. Декарт, Р. Сочинения Текст. Том 1 / Р. Декарт. М. : Мысль, 1989. - 654 с.

89. Делез, Ж. Логика смысла. Фуко М. Theatrum philosophicum Текст. / Ж. Делез. — М. : «Раритет», Екатеринбург : Деловая книга, 1998. — 480 с.юо. Делокаров, К.Х. В поисках новой парадигмы Текст. / К.Х. Делокаров, Ф.Д. Демидов. М. : РАГС, 1999. - 105 с.

90. Делокаров, К.Х. Синергетика и познание социальных трансформаций Текст. / К.Х. Делокаров // Синергетическая парадигма. М. : Прогресс-традиция, 2003. —С. 18-35.

91. Деррида, Ж. Грамматология Текст. / Ж. Деррида. М. : Университетская библиотека, 2000. - 511 с.

92. ЮЗ. Джерелиевская, И.К. Человек в социокультурной реальности. Монография Текст. / И.К. Джерелиевская. М.: Московский психолого-социальный институт, 2005. - 320 с.

93. Диев, B.C. Философия управления Текст. / B.C. Диев // Личность. Культура. Общество. 2005. - Том VII. Выпуск 1(25). - С. 295-316.

94. Диев, B.C. Философия управления Текст. / B.C. Диев // Личность. Культура. Общество. 2004. - том VII выпуск 3 С. 162-183.

95. Динамика культуры: теоретико-методологический аспект Текст. — М. : АН СССР. Институт философии. Философское общество СССР, 1989. — 118 с.

96. Достоевский, Ф.М. Полное собрание сочинений. Текст. Том 18 / Ф.М. Достоевский. СПб. : Наука, 1964. — 371 с.

97. Друкер, П.Ф. Задачи менеджмента в XXI веке Текст. / Г1.Ф. Друкер. — М. : Вильяме, 2003. 270 с.

98. Думлер, С.А. Управление производством и кибернетика Текст. / С.А. Думлер. -М. : Машиностроение, 1969. — 250 с.но. Духанина, Л. Участие общественной палаты в экспертизе законопроектов

99. Текст. / Л. Духанина // Народное образование. 2006. - № 5. - С. 59-61. ш. Дюркгейм, Э. Социология. Её предмет, метод, предназначение Текст] / Э.

100. Дюркгейм. М. : Канон, 1995. - 352 с. 112 Егоров, В.К. Философия культуры России: контуры и проблемы Текст. /

101. В.К. Егоров. М. : Издательство РАГС, 2002. - 656 с. из. Егоров, Ю.Л. Философия управления Текст. / Ю.Л. Егоров. - М. : МИЭТ, 2002.-300 с.

102. Ерасов, Б.С. Социальная культурология: Пособие для студентов высших учебных заведений Текст. Часть 1 / Б.С. Ерасов. — М. : АО «Аспект Пресс», 1994. -384 с.

103. Ерасов, Б.С. Унификация мира Электронный ресурс. / Б.С. Ерасов // Электронный журнал Сценарии Интернет. 2001. — № 06 (62). - Режим доступа http://scenario.ng.ru/expertize/2001-03- 14/lunifícation.html. — Заглавие экрана «Сценарии Интернет».

104. Есаков, В.А. Культурное управление в сфере социального контроля. Текст. / В.А. Есаков // Вопросы культурологии. 2010. - № 2. - С. 65-73.

105. Жидков, B.C. Культурная политика в России: теория и история Текст. / B.C. Жидков, К.Б. Соколов. -М. : Академический проект, 2001. 590 с.

106. Жукова, Б.В. Социокультурные проблемы в муниципальном управлении Текст. / Б.В. Жукова, Л.Ф. Сазонов. М. : ЛКИ, 2008. - 192 с.

107. Завадская, Е.В. Культура Востока в современном западном мире Текст. / Е.В. Завадская. — М. : Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1977.- 168 с.

108. Заветный, С.А. Социальное управление и личностное самоуправление: истоки и взаимодействие Текст. / С.А. Заветный. Харьков : Фолио, 1999. -383 с.

109. Закс, Л. А. Еще раз о соотношении культуры и цивилизации: онтологическая версия Текст. / Л.А. Закс // Культура и цивилизация : Материалы Всероссийской научно-практической конференции. 2001. — 4.1.-С. 14-18.

110. Зборовский, Г.Е. Пространство и время как формы социального бытия Текст. / Г.Е. Зборовский. — Свердловск : Свердловский юридический институт, 1974.— 222 с.

111. Зеленов, Л.А. Законы управленческой сферы общества Текст. / Л.А. Зеленов // Материалы VII международной нижегородской ярмарки идей. 32 академический симпозиум.—Нижний Новгород. — 2004. — С. 12—15.

112. Знаниеведение и управление. Монография. Книга 1. Знаниеведение и социальное управление в системе культуры Текст. / Б.Н. Кагиров, Ю.И. Калюжов, Е.В. Ушакова, Г.В. Кагирова, П.В. Ушаков. Барнаул : Издательство Алтайского университета, 2006. — 203 с.

113. Знаниеведение и управление. Монография. Книга 3. Управление с позиций знаниеведения Текст. / Б.Н. Кагиров, Ю.И. Колюжов, Е.В. Ушакова, В.Н. Белоусов, Г.В. Кагирова, П.В. Ушаков. Барнаул : Издательство Алтайского университета, 2006. - 194 с.

114. Зиммель, Г. Проблема исторического времени Текст. Избранное: в двух томах. Том 1 / Г. Зиммель. М. : Юрист, 1996. - С. 517-529.

115. Зинченко, Г.П. Социология управления. Серия «Высшее образование». Текст. / Г.П. Зинченко. — Ростов-на-Дону : Феникс, 2004. 384 с.

116. Зотов, В.В. Тендерные особенности профессиональной культуры в условиях информатизации коммуникативного пространства специалиста Текст. / В.В. Зотов, С.И. Бобовникова, Ю.И. Шумакова // Вопросы культурологии. 2009. - № 5. - С. 40^13.

117. Иванов, В.Н. Управленческая парадигма XXI века. Энциклопедия управленческих знаний. Учебное пособие для ВУЗов Текст. / В.Н. Иванов, А.В. Иванов, А.О. Доронин. М. : МГУ, 2002. - 180 с.

118. Иконникова, Л.К. Еще раз об искусственности, латентно сти и социальности культуры Текст. / Л.К. Иконникова // Личность. Культура. Общество. 2009. - том XI №№ 46-47. - С. 120-127.

119. Ильин, И'.А. О русской идее Текст. / И.А. Ильин. М. : Арис-Пресс, 1992.-512 с.

120. Ильин, И.А. О русском национализме. Что сулит миру расчленение России текст. / И.А. Ильин. Новосибирск : Русский архив, 1991. — 132 с.

121. Ильин, В.Н. Статика и динамика чистой формы, или очерк общей морфологии Текст. / В.Н. Ильин // Вопросы философии. — 1996. № 11. — С. 91-136.136: Ильин, И.А. pro et contra Текст. / И.А. Ильин. СПб. : РХГИ, 2004. - 896 с.

122. Интернет в общественной жизни Текст. / М. : Идея-Пресс, 2006. — 160 с.

123. Ионин, Л.Г. Основания социокультурного анализа: учебное пособие. Текст. / Л.Г. Ионин. М. : Российский гуманитарный университет, 1996. — 151 с.

124. Ионин, Л.Г. Социология культуры. 4-е издание. Учебное пособие для ВУЗов Текст. / Л.Г. Ионин. М. : Издательский дом ГУ ВШЭ, 2004. - 427 с.

125. История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 1: философия' древности и средневековья Текст. / Под ред. Н.В. Мотрошиловой. М. : «Греко-латинский кабинет» Ю.А Шичалина, 1995. — 480 с.

126. Казаринов, М.Ю. Детерминизм в сложных системах управления и самоорганизация Текст. / М.Ю. Казаринов. — СПб. : ЛГУ, 1990. — 168 с.

127. Калашников, В.Д. Управление и Советы России в XVII столетии Текст. / В.Д. Калашников // Теория и истории. 2005. - № 1. - С. 17-28.

128. Калинин, С.И. Тайм-менеджмент: Практикум по управлению временем Текст. / С.И. Калинин. СПб. : Речь, 2006. - 371 с.

129. Калугина, З.И. Сибирский вектор социальной политики Текст. / З.И. Калугина, C.B. Соболева, B.C. Тапилина, О.Э. Бессонова, Г.П. Гвоздева // Региональная экономика и социология. 2005. - № 2. - С. 43-61.

130. Канке, В.А. Формы времени. Издание второе, дополненное Текст. / В.А. Канке. М. : Едиториал УРСС, 2002. - 260 с.

131. Кант, И. Трансцендентальное учение о началах. Сочинения Текст. В 6 т. Т. 3 / И. Кант. М. : Мысль, 1964. - С. 125-192.

132. Капра, Ф. Дао физики. Исследование параллелей между современной физикой и мистицизмом Востока Текст. / Ф. Капра. СПб. : Орис, Янта-Принт, 1994.-304 с.

133. Капра, Ф. Скрытые связи Текст. / Ф. Капра. М. : Издательский дом «София», 2004.-335 с.

134. Каптерев, А.И. Информатизация социокультурного пространства издательство Текст. / А.И. Каптерев. М. : ФАИР-ПРЕСС, 2005. - 512 с.

135. Каптерев, А.И. Мультимедиа как социокультурный феномен Текст. / А.И. Каптерев. -М. : ИПО "Профиздат", 2001. 224 с.

136. Карсавин, Л.П. О личности Текст. / Л.П. Карсавин. М. : ACT, 2003. -557 с.

137. Кассирер, Э. Избранное: Опыт о человеке Текст. / Э. Кассирер. М. : Гардарика, 1998.-784 с.

138. Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура Текст. / М. Кастельс. М. : ГУВШЭ, 2000. - 607 с.

139. Каширин, В.П. Методология науки Текст. / В.П. Каширин. Красноярск : Красноярский Государственный аграрный университет, 2007. - 147 с.

140. Каширин, В.П. Науковедение. Актуальные проблемы научного знания Текст. / В.П. Каширин. Новосибирск : СО РАН, 1998. - 96 с.

141. Керимов, Т.Х. Поэтика времени Текст. / Т.Х. Керимов. — М. : Академический Проект, 2005. 192 с.

142. Керимова, ТВ. Социальный прогресс и управление Текст. / Т.В. Керимова. М. : Политиздат, 1980. - 174 с.

143. Ключевский, В.О. Литературные портреты Текст. / В.О. Ключевский. -М. : Современник, 1991.-464 с.

144. Князева, E.H. Антропный принцип в синергетике Текст. / E.H. Князева, С.П. Курдюмов- // Вопросы философии. 1997. - № 3. - С. 62-80.

145. Князева, E.H. Балансирование на краю хаоса как способ творческого обновления Текст. / E.H. Князева // Синергетическая парадигма. М. : Прогресс-Традиция, 2003. - С. 123-140.

146. Князева, E.H. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем Текст. / E.H. Князева, С.П. Курдюмов. М. : Наука, 1994. - 230 с.

147. Князева, E.H. Топология когнитивной деятельности: синергетческий подход Текст. / E.H. Князева // Эволюция, язык, познание. М. : Языки русской культуры, 2000. - С. 221-245.

148. Ковалев, В.Н. Социология управления социальной сферой: Учебное пособие для вузов Текст. / В.Н. Ковалев. М. : Академический проект, 2003.-240 с.

149. Козловски, П. Культура постмодерна: общественно-культурные последствия Текст. / П. Козловски. — М. : Республика, 1997. — 240 с.

150. Козырев, H.A. Время как физическое явление Электронный ресурс. / H.A. Козырев. Электронные данные. — Режим доступа: http://prometheus.al.ru/phisik/kozyrev/kozyrev.htm. — Заглавие с экрана.

151. Комаров, В.Д. Социальный интеллект и его управленческий потенциал Текст. / В.Д. Комаров // Теория и история. 2006. - № 1. - С. 28-38.

152. Конев, В.А. Онтология культуры Текст. / В.А. Конев. Самара : Издательство «Самарский университет», 1998. - 195 с.

153. Костюченко, Л. Г. Введение в теорию личности: социокультурный подход. Учебное пособие для вузов Текст. / Л. Г. Костюченко, Ю.М. Резник. М. : Независимый институт гражданского общества, 2003. - 272 с.

154. Котельников, Г.А. Современное российское общество Текст. / Г.А Котельников, Н.В. Поддубный // Синергетическая парадигма. Человек и общество в условиях нестабильности. — М. : Прогресс-Традиция;, 2003. — С. 167-181.

155. Кравец, A.C. Типы интеграционных процессов в науке Текст. / A.C. Кравец // Диалектика в науках о природе и человеке. Единство и многообразие мира, дифференциация и интеграция научного знания. — М. : Наука. 1983. - Книга 3. - С. 304-309.

156. Кравченко, А.И. История менеджмента: учебное пособие для студентов ВУЗов Текст. / А.И. Кравченко. М. : Академический проект, 2000. — 352 с.

157. Красовский, Ю.Д. Социокультурные основы управления бизнес-организацией Текст. / Ю.Д. Красовский. М. : Юнити, 2006. - 392 с.

158. Красухин, К.Г. Три модели индоевропейского времени на материале лексики и грамматики Текст. / К.Г. Красухин // Логический анализ языка. Язык и время. М. : Индрик, 1997. - С. 62 - 77.

159. Креативность в пространстве традиции и инновации. Третий Российский культурологический конгресс с международным участием. Тезисы докладов и сообщений Текст. СПб. : Эйдос, 2010. - 556 с.

160. Круглова, JI.K. Философия культуры, теория культуры, культурология: место и роль в системе культуроведения, соотношение с философией и специальными науками. Текст. / JI.K. Круглова // Вопросы культурологии. -2009. — №1. С. 4-9.

161. Крушанов, A.A. К природе социального управления Текст. / A.A. Крушанов // Информация и управление: философско-методологические аспекты. М. : Наука, 1985. - 285 с.

162. Кузеванова, A.JI. Бизнес и культура: проблемы научного анализа Текст. / А.Л.Кузеванова // Вопросы культурологии. 2009. - №11.- С. 49- 52

163. Кузьминов, Я. Общество и образование: нужна согласованность целей и действий Текст. / Я. Кузьминов // Народное образование. — 2007. — № 4.-С. 16-22.

164. Куликов, В. Социальная политика как приоритет и приоритеты социальной политики Текст. / В. Куликов, В. Роик // Российский экономический журнал. 2005. - № 1. - С. 3-18.

165. Культура мощный фактор развития. Материалы Южно-Российской научно-практической конференции Текст. — Ростов на Дону: Издательство Северо-Кавказского Научного центра высшей школы, 1997. — 371 с.

166. Культурология. Энциклопедия Текст. Том 2 / Под ред. С.Я. Левит. М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2007. — 1484 с.

167. Культурное многообразие: от прошлого к будущему. Второй Российский культурологический конгресс с международным участием. Программа. Тезисы докладов и сообщений Текст. СПб. : ЭЙДОС, АСТЕРИОН, 2008,- 560 с.

168. Культурные трансформации в современной России, (социально-философский анализ) Текст. / Отв. ред С.А. Никольский. М. : ИФРАН, 2009.- 159 с.

169. Кургузов, В.Л. Восток-Россия-Запад: Теория и практика межкультурной коммуникации Текст. / В.Л. Кургузов. Улан-Удэ : Издательско-полиграфический комплекс ВСГАКИ, 2003. — 351 с.

170. Кхол, Й. Эффективность управленческих решений. Текст. / Й. Кхол. М. : Прогресс, 1975.-195 с.

171. Лактионова, Н.Я. Единство народов как условие сохранения русской цивилизации Текст. / Н.Я.Лактионова // Вопросы культурологии. 2009. -№ 1. - С. 59-64.

172. Ш Лапина, Т.С. Общество как субстрат и творение культуры Текст. / Т.С. Лапина // Вопросы культурологии. 2009. - № 1. - С. 10-13.

173. Лаптев, Ю.К. Общество и культура: Диалектика взаимного продуцирования. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук Текст. / Ю.К. Лаптев. — М, 2008. — 28.с.

174. Ларионов, И.К. • Стратегия социального управления. Учебник Текст. / И.К. Ларионов. — М. : Издательско-торговая корпорация «Данилов и К», 2007.-265 с.

175. Лебедев, П.Н. Социальное управление Текст. / П.Н. Лебедев. — СПб. : ЛГУ, 1982.-254 с.

176. Леви-Стросс, К. Структурная антропология Текст. / К. Леви-Стросс. — М. : Наука, 1983.-396 с.

177. Левицкий, С.А. Очерки по истории русской философии Текст. / С.А. Левицкий. -М. : Канон, 1996. 296 с.

178. Лекторский, В.А. Субъект, объект, познание Текст. / В.А. Лекторский. -М. : Наука, 1980.-359 с.

179. Лекторский, В.А. Эпистемология классическая и неклассическая Текст. / В.А. Лекторский. М. : Эдиториал УРСС, 2001.- 256 с.

180. Ленин, В.И. Материализм и эмпириокритицизм. Полное собрание сочинений Текст. Том 18. Издание пятое / В.И. Ленин. — М. : Политиздат, 1973.-525 с.

181. Лешков, В.Н. Древняя русская наука о народном богатстве и благосостоянии Текст. / В.Н. Лешков // Учено-литературные статьи профессоров и преподавателей Императорского Московского университета, 1885.-7 с.

182. Лиотар, Ж.Ф. Состояние постмодерна Текст. / Ж.Ф. Лиотар. — СПб. : Алетейя, 1998.- 160 с.

183. Листвина, Е.В. Современная социокультурная ситуация: сущность и тенденции развития Текст. / Е.В. Листвина. Саратов : Издательство Саратовского университета, 2001.- 168 с.

184. Логинов, A.M. Менеджмент и организационная культура Российских промышленных предприятий в 1960-2005 годах (Кросскультурный анализ) Текст. / A.M. Логинов. Красноярск : Поликом, 2006. - 600 с.

185. Лой, А.Н. Социально-историческое содержание категорий «время» и «пространство» Текст. / А.Н. Лой. — Киев : Наукова думка, 1978. — 135 с.

186. Лосев, А.Ф. Философия. Мифология. Культура Текст. / А.Ф. Лосев. М. : Политиздат, 1991. - 525 с.

187. Лосский, Н.О. Условия абсолютного добра: основы этики Текст. / Н.О. Лосский. М. : Политиздат, 1995. — 368 с.

188. Лосский, Н.О. Ценность и бытие Текст. / Н.О. Лосский. — Харьков : ФОЛИО, 2000.-861 с.

189. Лотман, Ю.М. Культура и взрыв Текст. / Ю.М. Лотман. М. : Издательская группа «Прогресс», 1992. — 272 с.

190. Лотман, Ю.М. Семиосфера Текст. / Ю.М. Лотман. СПб. : Искусство-СПБ, 2000.-704 с.

191. Лукина, Н.П. Философский анализ социокультурного подхода в науке Текст. / Н.П. Лукина. Томск : малое государственное редакционно-издательское предприятие «РАСКО», 2000. - 172 с.

192. Луначарский, A.B. Воспитание нового человека Текст. / A.B. Луначарский. Л. : Прибой, 1928. — 48 с.

193. Любинская, Л.Н. Философские проблемы времени. В контексте междисциплинарных исследований Текст. / Л.Н. Любинская, C.B. Лепилин. М. : Прогресс-Традиция, 2002. - 304 с.

194. Ляпкина, Т.Ф. Архитектоника культурного пространства Восточной Сибири. Конец XVII начало XVIII вв. Текст. / Т.Ф. Ляпкина. - СПб. : Инфо-да, 2006.-24 с.

195. Льюис Ричард Д. Деловые культуры в международном бизнесе. От столкновения к взаимопониманию Текст. / Ричард Д. Льюис — М. : Дело, 1999. 440 с.

196. Макиавелли, Н. Избранные сочинения Текст. / Н. Макиавелли. — М. : Художественная литература, 1982.- 503 с.

197. Малиновский, Б. Избранное: Динамика культуры Текст. / Б. Малиновский — М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. 959 с.

198. Мамчур, Е.А. Отечественная философия науки: предварительные итоги Текст. / Е.А. Мамчур, Н.Ф. Овчинников, А.П. Огурцов. М. : РОССПЭН, 1997.- 360 с.

199. Манхейм, К. Избранное: социология культуры Текст. / К. Манхейм. — СПб. : Университетская книга, 2000. — 501 с.

200. Маркарян, Э.С. Императивы экологического выживания и наука: поиски новой стратегии Текст. / Э.С. Маркарян. Пущино: Научный центр биологических исследований АН СССР, 1989. - 42 с.

201. Маркарян, Э.С. Культура жизнеобеспечения и этнос. Опыт этнокульурного исследования Текст. / Э.С. Маркарян. Ереван : Издательство Арм. ССР, 1983. - 319 с.

202. Марков, М. Теория социального управления Текст. / М. Марков. М. : Прогресс, 1978. - 446 с.

203. Маркс, К. Из ранних произведений Текст. / К. Маркс, Ф. Энгельс. М. : Госполитиздат, 1956. - 689 с.

204. Маркс, К. Сочинения Текст. Издание 2. Том 25. Часть 1 / К. Маркс, Ф. Энгельс. — М. : Государственное издательство политической литературы, 1961.-540 с.

205. Маркс, К. Сочинения Текст. Издание 2. Том 46. Часть 1 / К. Маркс, Ф. Энгельс. — М. : Государственное издательство политической литературы, 1968.-304 с.

206. Маркузе, Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: исследование идеологии развитого индустриального общества Текст. / Г. Маркузе. — М. : ООО «Издательство ACT», 2002. 526 с.

207. Маршев, В.И. История управленческой мысли. Учебник Текст. / В.И. Маршев. М. : ИНФРА-М, 2005. - 731 с.

208. Матвиенко, В.В. Модели государственной культурной политики в современном мире Текст. / В.В. Матвиенко // Вопросы культурологии. -2009.- № 11.-С. 52-55.

209. Матурано, У.Р. Древо познания. Биологические корни человеческого понимания Текст. / У.Р. Матурано, Ф.Х. Варела. М. : Прогресс-Традиция, 2001.-223 с.

210. Махотаева, М. Целевое управление социально-экономическими системами Текст. / М. Махотаева // Проблемы теории и практики управления. 2006. - № 12. - С. 8-18.

211. Медведев, В.А. Гордиев узел социальной политики Текст. / В.А. Медведев, Ю.А. Красин // Социологические исследования. — 2007. — № ц С. 23-29.

212. Межуев, В.М. О национальной идее Текст. / В.М. Межуев // Вопросы философии. № 3. - С. 62-80.

213. Межуев, В.М. Российский путь цивилизационного развития. Текст. / В.М. Межуев // Преодоление временив М. : Издательство МГУ ТЕИС, 1998.-560 с.

214. Мечников, Л.И. Цивилизация и другие исторические реки. Текст. / Л.И Мечников. М. : Прогресс, Пангейя, 1995. — 464 с .

215. Михайлова, Л.И. Социодинамика народной художественной культуры. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук Текст. / Л.И. Михайлова. — М, 2000. — 44 с.

216. Мовчан, П.И. Социальное пространство и время как характеристики человеческого труда. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата философских наук Текст. / П.И. Мовчан. Киев, 1980. -18 с.

217. Мокроносов, Г.В. Методологические проблемы исследования общественных отношений и личности Текст. / Г.В. Мокроносов, А.Т. Москаленко. Новосибирск : Наука, 1981. — 293 с.

218. Молотков, Ю.И. Системное управление социально-экономичсекими объектами Текст. / Ю.И. Молотков. Новосибирск : Наука, 2004. — 509 с.

219. Моль, А. Социодинамика культуры Текст. / А. Моль. М. : Прогресс, 1973.- 406 с.

220. Морган, JI. Древнее общество, или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации Текст. / JI. Морган. -СПб. : ЛГУ, 1934.-350 с.

221. Морено, Дж. Социометрия Текст. / Дж. Морено. М. : Издательство иностранной литературы, 1958. - 289 с.

222. Музалевская, И. Мировой кризис и стратегии учреждений культуры • Текст. / И. Музалевская // Вопросы культурологии. 2009. - № 5. - С. 56 — 61.

223. Мысин, Н.В. Теория и история социального управления: опыт России и зарубежных стран Текст. / Н.В. Мысин. СПб. : СЗАГС, издательство «Образование-Культура», 2000. - 496 с.

224. Назаретян, А.П. Цивилизационные кризисы в контексте универсальной истории: синергетика, психология и футурология Текст. / А.П. Назаретян. -М. :ПЕРСЭ, 2001.-239 с.

225. Нестеров, A.B. О рефлексии социального управления Текст. / A.B. Нестеров // Управление как персонификация социального : Материалы междисциплинарного научного семинара. СПб. : Книжный дом, 2003. -С. 82-104.

226. Никандров, Н.Д. Перспективы развития образования России («камо грядеши», образование?) Текст. / Н.Д. Никандров. // Философия образования. 2006. -№ 1(15). - С. 4-13.

227. Никаноров, С.П. Задачи создания теоретической социологии для управления общественным развитием через высшую школу Текст. / С.П. Никаноров // Системное управление: проблемы и решения : Сборник статей. М. : Концепт, 1995. - Выпуск 4. - 62 с.

228. Новые идеи в социальной философии Текст. М. : РАН Институт философии, 2006. - 324 с.

229. Нонака, И. Компания — создатель знания. Зарождение и развитие инноваций в японских фирмах Текст. / И. Нонака, X. Такеучи. — М. : ЗАО «Олимп-Бизнес», 2003. 384 с.

230. О свободе: антология мировой либеральной мысли (первая половина XX века) Текст. — М. : Прогресс-Традиция, 2000. — 320 с.

231. Оганов, A.A. Теория культуры: учебное пособие для Вузов Текст. / A.A. Оганов, И.Г. Хангельдиева. М. : ФАИР-ПРЕСС, 2001. - 384 с.

232. Ожегов, Ю.П. Экологический импульс: Проблемы формирования экологической культуры молодежи Текст. / Ю.П. Ожегов, Е.В: Никанорова. М. : Молодая гвардия, 1990. — 159 с.

233. Окусов, А.П. Организационный бюрократизм Текст. / А.П. Окусов. -Ростов на Дону : Издательство Ростовского университета, 1991. — 143^ с.

234. Олейников, Ю.В. Ноосферный проект социоприродной эволюции Текст. / Ю.В. Олейников, A.A. Оносов. М. : ИФРАН, 1999. - 210 с.

235. Ольхова, JI.H. Концепция совершенствования социокультурного образования Текст. /Л.Н. Ольхова,-М. : МГИМО, 2006. 192 с.

236. Омаров, A.M. Социальное управление. Некоторые вопросы теории и практики Текст. / A.M. Омаров. М. : Мысль, 1980. - 180 с.

237. Орлова, Э.А. Культурная политика в контексте модернизационных процессов Текст. / Э.А. Орлова // Теоретические основания культурной политики (сборник научных трудов РИК. 1993. - С. 47-75.

238. Ортега-и-Гассет. Восстание масс Текст. / Ортега-И-Гассет. М. : Весь мир, 1997.-704 с.

239. Осадчая, Г.И. Социальное управление и управление социально^ ^ сф6р0й Текст. / Г.И. Осадчая // Социальная сфера: состояние и Тс==ченденции развития. М. : Московский социальный институт. - 1999. - Е^Зыпуск V часть 1. — С. 5-15.

240. Осипов, Г.В. Перспективы социокультурной динамики и na$jöTHepcTBa цивилизаций Текст. / Г.В. Осипов, Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковес^- jyj . Институт экономических стратегий, 2007. 285 с.

241. Основы социального управления Текст. / А.Г.Гладышев, B.Jj^j pjBaHOB В.И.Патрушев. М. : Высшая школа, 2001. - 271 с.

242. Пак, Г.С. Многомерное время истории как человеческой деях>^льности Автореферат диссертации на, соискание ученой степени: доктора философских наук Текст. / Г.С. Пак. Екатеринбург, 2000. - 44

243. Панарин, A.C. Пределы фаустовской культуры и, пути Российской цивилизации Текст. / A.C. Панарин // Цивилизации и культур*^ ^ Институт Востоковедения, 1996. Выпуск 3. Россия и Восток: гечогголитика и цивилизационные отношения. — 415 с.

244. Панарин, A.C. Реванш истории: российская стратегическая ин^циахива в XXI веке Текст. / A.C. Панарин. М. : Логос, 1998. - 392 с.

245. Панищев, А. Концепция массовой развлекательной культуры ка^- средстворастления нации Текст. / А. Панищев // Вопросы культурологии2010 3.- С. 67-73.

246. ПарСОНС, Т. Общетеоретические проблемы СОЦИОЛОГИИ Тс^ст| I -р Парсонс // Социология сегодня. Проблемы и перспективы : c6optjilK стате^ М. : Прогресс, 1965. - 684 с.

247. Патрушев, В.Д. Время как экономическая категория. Теке^ / В Д Патрушев. -М. : Мысль, 1966. 237 с.

248. Патрушев, В.И. Основы социального управления. Учебное пособие Текст. / В.И. Патрушев, А.Г. Гладышев, В.Н. Иванов. М. : Высщая школа -2001.-271 с.

249. Петров, Г.П. Основы советского социального управления Текст. / F.I~I. Петров. СПб. : ЛГУ, 1974. - 300 с.

250. Петров, Ю.В. Философия культуры: труды томского государственногоуниверситета Текст. Т. 272. Серия культурологическая / Ю.В.Петров.

251. Томск : издательство Томского университета, 2010. — 252 с.

252. Петросян, Д. Основы теории управления социально-экономическиiviij институтами Текст. / Д. Петросян // Проблемы теории и практики управления. 2006. - № 5. - С. 22-30.

253. Петушков, G.A. Взаимосвязь процессов модернизации и глобализации Текст. / С.А. Петушков // Россия в глобальном мире. Социальнотеоретический альманах : Приложение к журналу для ученых «Клио».

254. СПб. : Нестор. 2006. - № 10. - С. 25-33.

255. Пелипенко, A.A. Культура как система Текст. / А. А. Пилипенко, И. Г. Яковенко. М. : Языки русской культуры, 1998.— 376 с.

256. Пелипенко, A.A. Культура как неизбежность (о субъектном, статусе культуры) Текст. / А. А. Пилипенко // Личность. Культура. Общество. — 2009. Том XI, выпуск 1, №№ 46^7. - С. 99-109.

257. Пигров, К.С. Персонализация: опыт социальной аналитики Текст. / К.С. Пигров // Управление как персонификация социального. СПб. : Книжный дом.-2003.- С. 21-37.

258. Пискорская, С.Ю. Стиль научного познания и его стандарты: монография Текст. / С.Ю. Пискорская. Красноярск : СибГАУ, 2007. - 244 с.

259. Пищулин, Н.П. Социальное управление: теория и практика Текст. Том 1 / Н.П. Пищулин, С.Н. Пищулин, A.A. Бетуганов. М. : ИКЦ «Академкнига», 2003.- 546 с.

260. Плетников, Ю.К. О природе социальной формы движения Текст. / Ю.К. Плетников. М. : МГУ, 1971. - 247 с.

261. Ж Плунгян, В.А. Время и времена: к вопросу о категории числа Текст. / В.А. Плунгян // Логический анализ языка: язык и время. М. : Индрик. -1997.- С. 158-169.

262. Подвойский, Д.Г. Антиномия «Россия — Запад» и проблема социокультурной самобытности Текст. / Д.Г. Подвойский. — М. : Издательство РУДН, 2005. 299 с.

263. Поколение в социокультурной динамике XX века- Текст. / Под ред. А. С. Мигунова и М. Н. Афасижева. М. : Наука, 2005. — 631* с.

264. Поликарпов, B.C. Время и культура Текст. / В:С. Поликарпов. — Харьков : Издательство при. Харьковском. Государственном университете издательского объединения «Вища школа», 1987. — 159 с.

265. Поликарпов, B.C. Время и общество. Деп. рукопись Текст. / B.C. Поликарпов. Харьков : Харьковский сельхозинститут им. В.В. Докучаева, 1979.-203 с.

266. Полищук, В.И. Мировая и отечественная культура Текст. Часть 1 / В.И; Полищук. Екатеринбург, 1999.— 253 с.

267. Положение о Министерстве культуры' Российской Федерации Электронный ресурс. — Электронные данные. Режим доступа: http://mkrf.ru/ministry. — Заглавие с экрана.

268. Положение о Министерстве культуры Красноярского края Электронный ресурс.: Электронные данные. - Режим доступа: http://www.krskstate.ru/culture/min. - Заглавие с экрана.

269. Постижение культуры. Концепции, дискуссии, диалоги: ежегодник Российского института культурологии Текст. — 1995. — Выпуск 3-4. — 292 с.

270. Постиндустриальный мир и Россия: Сборник статей Текст. / Под ред. В.Г. Хороса, В.А. Красилыцикова. М. : Российская академия наук, Институт мировой экономики и международных отношений, Эдиториал УРСС, 2001.-614 с.

271. Пригожин, А.И. Переоткрытие времени Текст. / А.И. Пригожин // Вопросы философии. 1989. -№ 8. - С. 3-20.

272. Пригожин, А.И. Социология организаций Текст. / А.И. Пригожин. — М. : Наука, 1980.-257 с.

273. Приходько, В. О смене управленческих парадигм Текст. / В. Приходько, Т. Иванова // Проблемы теории и практики управления. — 2004. — № 6. С. 96-100.

274. Прорешная, О.В. Встреча двух онтологий культуры: Н.Я. Данилевский и О. Шпенглер Текст. / О.В. Прорешная // Вопросы культурологии. — 2009. -№ 1. С. 14-17.

275. Прохоров, Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. Издание 5 Текст. / Ю.Е. Прохоров. М. : Издательство ЛКИ, 2008. - 224 с.

276. Пфаненштиль, И.А. Глобализация: проблемы и перспективы: монография Текст. / И.А. Пфаненштиль. Красноярск : ИПЦ КГТУ, 2006. - 484 с.

277. Радищев, А.Н. Избранные сочинения Текст. / А.Н. Радищев. — М. : Гослитиздат, 1949. — 856 с.

278. Разум и экзистенция: Анализ научных и вненаучных форм мышления Текст. / Под ред. И.Т. Карсавина, В.Н. Поруса . СПб. : РХГИ, 1999. - 404 с.

279. Резник, С.Д. Персональный мененджмент. Учебник. Третье издание, переработанное и дополненное Текст. / С.Д. Резник. М. : ИНФРА-М, 2008.-558 с.

280. Резник, Ю.М. За пределами культуры и социальности: проблема трансперсональности Текст. / Ю.М. Резник // Личность. Культура. Общество. 2009. - том XI, вып 1, №№ 46-47. - С. 109-119.

281. Резник, Ю.М. Человек между культурой и творчеством (материалы доклада на III Культурологическом конгрессе в Санкт-Петербурге, 27октября 2010 г.) Текст. / Ю.М. Резник // Личность. Культура. Общество. -2010. том XII Вып. №№ 59-60. - С. 385-395.

282. Рокмор, Т. Знание и философский диалог Текст. / Т. Рокмор // Вопросы философии. 2009. - № 1. - С. 25-31.

283. Романовская, Т.Б. К анализу понятия «национальная наука»: постановка проблемы Текст. / Т.Б. Романовская // Естествознание в гуманитарном контексте. М. : Наука. - 1999. - С. 71-82.

284. Рузавин, ЕИ. Самоорганизация и организация в развитии общества Текст. / Г.И. Рузавин // Вопросы философии. — 1995. № 8. - С. 63—73.

285. Русская- идея: Сборник произведений русских мыслителей Текст. / Под ред. Е.А. Васильева, A.B. Гулыги. -М. : Айрос-пресс, 2002. 512 с.

286. Русский космизм Текст. / Сост. С.Г. Семеновой, А.Г. Гачевой. — М. : Педагогика-Пресс, 1993. — 368 с.

287. Русяева, Е.Ю. Компаративный анализ управления социальными и организационными системами Китая, Запада и России Текст. / Е.Ю. Русяева // Вопросы культурологи. 2009. - № 2. - С. 53-57.

288. Сайко, Э.В. Субъект: созидатель и носитель социального Текст. / Э.В. Сайко. М. : Издательство московского психолого-социального института, Воронеж : Издательство НПО «МОДЭК», 2006. - 424 с.

289. Салмон, Р. Будущее менеджмента Текст. / Р. Салмон СПб. : Питер, 2004.-304 с.

290. Сартр, Ж.-П. Бытие и ничто Текст. / Ж.-П. Сартр. — М. : Республика, 2000. 639 с.

291. Сатаров, Г.А. Как возможны социальные изменения. Обсуждение одной гипотезы Текст. / Г.А. Сатаров // Общественные науки и современность. -2006. № 3. - С. 23-39.

292. Сафаров, Т.Ш. Некоторые философские аспекты и концепции теории организации Текст. / Т.Ш. Сафаров // Вопросы философии. — 2004. — № 4. -С. 92-102.

293. Семашко, JI.M. Сферный подход Текст. / Л.М. Семашко. — СПб. : Нотабене, 1992.-368 с.

294. Сен-Марк. Социализация природы Текст. / Сен-Марк. М. : Прогресс, 1977,- 435 с.

295. Сепир, Э. Положение лингвистики как науки Текст. / Э. Сепир // Хрестоматия по истории языкознания Х1Х-ХХ веков. — М. 1965. — Ч. 2. — С. 231-237.

296. Серов, А.П. Социокультурная роль России в глобальном мире Текст. / А.П. Серов // Россия в глобальном мире. Социально-теоретический альманах. Приложение к журналу для ученых «Клио». СПб. : Нестор, 2006. -№ 10.-С. 33-37.

297. Серов, Н.К. Время и мы Текст. / Н.К.Серов. Л. : Лениздат, 1980. - 125 с.

298. Сидоров, И.Т. Жизненное пространство индивидуума как одна из базовых категорий социальной антропологии Текст. / И.Т.Сидоров // Теория и история. 2004. - № 1.-С. 161-164.

299. Синергетическая парадигма Текст. / Сост. О.Н. Астафьева. М. : Прогресс-традиция, 2003. — 583 с.

300. Ситников, A.B. Православие и демократия. Социокультурный и религиозный факторы демократизации Российского общества Текст. / A.B. Ситников. М. : МГИМО, 2006. - 235 с.

301. Слонов, Н. Базовые парадигмы менеджмента Текст. / Н. Слонов // Проблемы теории и практики в управлении. — 2005. № 2. — С. 113-118.

302. Смирнов, Э.А. Новая философия управления Текст. / Э.А. Смирнов // Аудитор. 1996. - № 5. - С. 9-15.

303. Соловьев, B.C. Оправдание добра. Нравственная философия Текст. / B.C. Соловьев. М. : Директмедиа Паблишинг, 2002. - 313 с.

304. Солодкая, М.С. К единству социального и технического. Проблемы и тенденции развития научных подходов к управлению Текст. / М.С. Солодкая. Оренбург : Печатный дом «ДИМУР», 1997. - 208 с.

305. Сорокин, П. Социальное время: опыт социологического и функционального анализа Текст.- / П. Сорокин, Р. Мертон // Социологические исследования. 2004. - № 6. - С. 112-119.

306. Сорокин, П. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений Текст. / П. Сорокин. СПб. : РХГИ, 2000. — 1056 с.

307. Сорокин, П. Человек. Цивилизация. Общество Текст. / П. Сорокин. — М. : Политиздат, 1992.-341 с.33Z Социальные знания и социальные изменения. Текст. / Отв. редактор Г.В. Федотова М. : Российская Академия наук, Институт философии, 2001. — 284 с.

308. Социальное проектирование в эпоху культурных трансформаций Текст. / Отв. ред. В.М. Розин. М. : ИФРАН, 2008. - 267 с.

309. Социокультурное пространство: структуры и процессы Текст. М. : Издательство РАГС, 1996. - 161 с.

310. Социология управления. Стратегия, процедуры и результаты исследований Текст. / Под ред. A.A. Тихонова. - М. : Канон + РООИ «Реабилирация», 2010. - 607 с.

311. Спенсер, Г. Основания социологии Текст. / Г. Спенсер // Западноевропейская социология XIX начала XX в. М. : Мысль, 1996. - С. 279321.

312. Староверов, В.И. Город или деревня Текст. / В.И. Староверов. — М. : Политиздат, 1972.— 87 с.

313. Степин, B.C. Конструктивные и прогностические функции философии Текст. / B.C. Степин // Вопросы философии. 2009. - № 1. - С. 5-10.

314. Степин, B.C. Культура. Новая философская энциклопедия Текст. В 4 т. Т. 2 / Под ред. B.C. Степина, A.A. Гусейнова, Г.Ю. Семигина, А.П. Огурцова.- М. : Мысль, 2001. 63 6 с.

315. Степин, B.C. Личность в технотронную эпоху Текст. / B.C. Степин // Наука в России. 1993. - № 2. - С. 35-43.

316. Суворов, Л.Н. Социальное управление: Опыт философского анализа Текст. / Л.Н. Суворов, А.Н. Аверин. М. : Мысль, 1984. - 232 с.

317. Тихомиров, Ю.А. Власть и управление в социалистическом обществе Текст. / Ю.А. Тихомиров. М. : Юридическая литература, 1968. — 322 с.

318. Тихонов, A.B. Персонификация социального и управление Текст. / A.B. Тихонов // Управление как персонификация социального : Материалы междисциплинарного научного семинара. — СПб. : Книжный дом, 2003. -С. 5-21.

319. Тихонов, A.B. Социология управления как научно-исследовательская программа Текст. / A.B. Тихонов // Личность. Культура. Общество. 2009. -том XI №№ 48-49. - С. 186-192.

320. Тойнби, А. Постижение истории Текст. / А. Тойнби. М. : Айрис-пресс, 2008. - 640 с.

321. Тойнби, А.Дж. Цивилизация перед судом истории Текст./ А.Дж. Тойнби.- М. : Айрис-Пресс, 2003. 592 с.

322. Токарев, В. Гипотеза о новой парадигме управления Текст. / В. Токарев // Проблемы теории и практики управления. 2001. — № 3. - С. 46-50.

323. Токвиль, А. Демократия в Америке Текст. / А. Токвиль. — М. : Прогресс-Литера, 1994. 560 с.

324. Тоффлер, О. Шок будущего Текст. / О. Тоффлер. М. : Академкнига,2001.-560 с.

325. Тромпенаарс, Ф. Национально культурные различия в контексте глобального бизнеса Текст. / Ф. Тромпенаарс, Ч. Хампден-Тернер. — Минск : Попурри, 2004. - 528 с.

326. Трубицын, Д.В. Культурный детерминизм в концепции модернизации: философско-методологический анализ Текст. / Д.В. Трубицын // Вопросы философии. 2009. - № 8. - С. 39-56.

327. Трубников, H.H. Время человеческого бытия Текст. / H.H. Трубников. -М. : Наука, 1987.-265 с.

328. Трубников, H.H. Проблемы времени в свете философского мировоззрения Текст. / H.H. Трубников // Вопросы Философии. 1978. - №2. - С. 111122.

329. Уайтхед, А.Н. Избранные работы по философии Текст. / А.Н. Уайтхед. — М. : Прогресс, 1990. 717 с.

330. Уледов, А.К. Духовная жизнь общества Текст. / А.К. Уледов. — М. : Мысль, 1980.-274 с.

331. Уледов, А.К. Социологические законы Текст. / А.К. Уледов. М. : Мысль, 1975.-296 с.

332. Успенский, Г.И. Собрание сочинений Текст. В 9 т. Т 5 / Г.И. Успенский.- М. : Государственное издательство художественной литературы, 1956. — 496 с.

333. Ушаков, Е.В. Введение в. философию и методологию науки: учебник Текст. / Е.В. Ушаков. М. : Экзамен, 2005. - 528 с.

334. Ушакова, Е.В. Общая теория материи (Основы построения) Текст. Часть 1 / Е.В: Ушакова. Барнаул : Алтайское отделение философского общества, Алтайский Государственный,аграрный университет, 1992.-228 с.

335. Ушакова, Е.В. Системная философия и системно-философская научная1 картина мира на рубеже третьего тысячелетия. Монография Текст. Часть1 / Е.В. Ушакова. Барнаул : Издательство Алтайского университета, 1988; -250 с.

336. Ушакова, Е.В. Системная, философия и системно-философская научная • картина мира на рубеже третьего тысячелетия. Монография Текст. Часть2 / Е.В. Ушакова. Барнаул : Издательство Алтайского университета,. 1988.- 222 с.

337. Фалмер Роберт, М. Энциклопедия современного управления, Текст. Том 1 / М. Фалмер Роберт. М. : ВИПК Энерго, 1992. - 561 с.

338. Фахрутдинова, А.З. Рациональность в социальном познании и управлении Текст. / А.З. Фахрутдинова. Новосибирск : НГУ, 2002. - 292 с.

339. Федотова, Г.В. Глобальный мир и модернизация Текст. / Г.В. Федотова // Философские науки. 2000. -№ 1. - С. 5-36.

340. Феньвеш, Т.А. Принципы космической и социоприродной организованности в ноосферной концепции В.И. Вернадского Текст.,/ Т.А. Феньвеш // Теория и история. 2003. - № 2. - С. 145-152.

341. Философия управления: проблемы и стратегии Текст. / Отв. ред. В.М. Розин. М. : ИФРАН, 2010. - 347 с.

342. Философский энциклопедический словарь Текст. М. : Советская энциклопедия, 1983. - 840 с.

343. Фишбейн, Д. Основная функция руководителя школы: управление изменениями Текст. / Д. Фишбейн // Народное образование. 2007. - № 1.-С. 100-108.

344. Флиер, А.Я. Культура как смысл истории или обоснование исторической культурологи Текст. / А.Я. Флиер // Философские науки. 2000. - № 1. -С. 62-73.

345. Флиер, А.Я. Культурология для культурологов Текст. / А.Я. Флиер. М. : Академический проект, 2000. - 496 с.

346. Флиер, А.Я. Неизбежна ли культура? (о границах социальной полезности культуры) Текст. / А.Я. Флиер // Личность. Культура. Общество. 2009. -том XI №№ 46-47. - С .90-99.

347. Флоренский, П. Иконостас: Избранные труды по искусству Текст. / П. Флоренский. СПб. : Мирфил, 1993. - С. 317-350.

348. Фомичев, П.Н. Современные социологические теории социального времени: научно-аналитический обзор Текст. / П.Н. Фомичев. — М. : ИНИОН, 1993.-46 с.

349. Франк, С.Л. Духовные основы общества Текст. / С.Л. Франк. М. : Республика, 1992. - 511 с.

350. Франчук, В.И. основы современной теории обществ Текст. / В.И. Франчук. М. : Международная Академия Организации Наук. Институт организационных систем, 2001. - 175 с.

351. Франчук, В.И. Политика и менеджмент как составляющие социального управления Текст. / В.И. Франчук // Социально-гуманитарные знания. — 2006.- №4.-С. 159-171.

352. Франчук, В.И. Современная организмическая социология: основные положения и словарь-справочник Текст. / В.И. Франчук. — М. : Спутник, 2008.-292 с.

353. Франчук, В.И. Современные основы социального управления Текст. / В.И. Франчук. М. : Институт организационных систем, 1997. - 96 с.

354. Фроловский, Г. Пути русского богословия Текст. / Г. Фроловский. М. : Харвест, 2006. - 608 с.

355. Хайдеггер, М. Бытие и время: статьи и выступления Текст. / М. Хайдеггер. М. : Республика, 1993.-447 с.

356. Хакен, Г. Информация и самоорганизация: макроскопический подход к сложным системам Текст. / Г. Хакен. — М. : Мир, 1991. 240 с.

357. Хакен, Г. Синергетика как мост между социальными и естественными науками Текст. / Г. Хакен // Синергетическая парадигма. Человек и общество в условиях нестабильности. М. : Прогресс-Традиция, 2003. — С. 106-122.

358. Хакен, Г. Тайны природы. Синергетика: учение о взаимодействии Текст. ■ / Г. Хакен. Москва-Ижевск : Институт компьютерных исследований, 2003. — 319 с.

359. Хейзинга, Й. Homo lundes. В тени завтрашнего дня .Текст. / Й. Хейзинга. -М. : ACT, 2004.-544 с.

360. Хоруженко, K.M. Культурология. Энциклопедический словарь Текст. / K.M. Хоруженко. Ростов-на-Дону : Феникс, 1997. - 640 с.

361. Цивьян, Г. Лингвистические основы балканской модели мира Текст. / Г. Цивьян. М. : Наука, 1990. - 207 с.

362. Человек в экономике и других социальных средах Текст. / Отв. ред. В.Г. Федотова. -М. : ИФРАН, 2008. 195 с.

363. Человек. Среда. Пространство Текст. / Под ред. П. Кенкманн. — Тарту : Издатательство тартустского университета, 1979.- 162 с.

364. Черников, В.Г. Общественное пространство Текст. / В.Г. Черников. -Воронеж : Издательство Воронежского университета, 1984. — 165 с.

365. Черникова, Д.В. Коммуникации и управление в аспекте социосинергетики Текст. / Д.В. Черникова. Томск : ТПУ, 2005. - 154 с.

366. Чешков, М.А. К интегральному видению глобализации Текст. / М.А. Чешков // Постиндустриальный мир и Россия. М. : Эдиториал УРСС, 2001.- 118 с.

367. Чижиков, В.М. Теория и практика социокультурного менеджмента: учебник Текст. / В.М. Чижиков, В.В. Чижиков. М. : МГУКИ, 2008. - 608 С.

368. Чумаков, А.Н. Глобализация и космополитизм в контексте современности Текст. / А.Н. Чумаков // Вопросы философии. 2009. — № 1.- С. 32-39.

369. Чуринов, Н.М. Русская модель мира лад Текст. / Н.М. Чуринов // Теория и история. 2008. - № 1.-С. 19-32.

370. Чуринов, Н.М. Совершенство и свобода. Философские очерки Текст. / Н.М. Чуринов. Новосибирск : СО РАН, 2006. - 712 с.

371. Чучин-Русов, А.Е. Новый культурный ландшафт: постмодернизм или неоархаика? Текст. / А.Е. Чучин-Русов // Вопросы философии. — 1999. № 4.-С. 24^1.

372. Шелегина, O.A. Адаптация русского населения в условиях освоения территории Сибири (социокультурные аспекты XXVII- начала XX в.): учебное пособие для вузов Текст. Выпуск 2 / O.A. Шелегина. М. : Издательско-книготорговый дом "Логос", 2002. — 160 с.

373. Шинкаренко, В.Д. Смысловая структура социокультурного пространства: миф и сказка Текст. / В.Д. Шинкаренко. М. : КомКнига, 2005. - 208 с.

374. Шпенглер, О. Закат Европы: очерки морфологии мировой истории. Образ и действительность Текст. Том I/O. Шпенглер. Мн. : ООО «Попурри», 1998.-688 с.

375. Шпенглер, О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Всемирно-исторические перспективы Текст. Том 2 / О. Шпенглер. — Мн. : ООО «Попурри», 1999. 720 С.

376. Штайнер, Й. Харизма руководителя и управленческие архетипы Текст. / Й. Штайнер // Проблемы теории и практики управления. 2001. — № 1. — С. 102-106.

377. Шуб, М.А. Интерпретация времени как культурологическая проблема (на анализе культуры первобытного общества) Текст. / М.А. Шуб // Вопросы культурологии. 2009. — №2. — С. 16-19.

378. Эйзенштадт, Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций Текст. /Ш. Эйзенштадт. -М. : Аспект-Пресс, 1999. -416 с.

379. Юдин, Б.Г. О человеке, его природе и будущем Текст. / Б.Г. Юдин // Вопросы философии. 2004. — № 2. — С. 16-29.

380. Юркевич, A.B. Психологические особенности Российской науки Текст. / A.B. Юркевич // Вопросы философии . 1999 . - № 4 . - С. 11-23.

381. Янагида, К. Философия истории Текст. / К. Янагида. М. : Прогресс, 1969.-237 с.

382. Ярошенко, H.H. История и методология теории социально-культурной деятельности: учебник Текст. / H.H. Ярошенко. — М. : МГУКИ, 2007. -306 с.

383. Ясперс, К. Смысл и назначение истории Текст. / К. Ясперс. М. : Политиздат. - 1991. - 527 с.

384. Ячин, С.Е. Метакультура место творчества личности на границе культурных сред Текст. / С.Е. Ячин // Личность. Культура. Общество. -2010. - том XII Выпуск 2 №№ 59-60. - С. 109-116.

385. Abdelal, Rawi. National Purpose in the World Economy: Post Sowiet States in Comparative: научное издание Text. / R. Abdelal. Ithaca; London : Cornell University Press, 2005. - 221 p.

386. Adorno Th. W. Negative Dialektik Text. / Th. W. Adorno. Frankfurt a.m, 1966.-406 s.

387. Altmayer, Claus. Kultur als Hypertext: Zu Theorie und Praxis der Kulturwissenschaft im Fach Deutsch als Fremdsprache Text. / C. Altmayer. — München : Iudicium, 2004. 511 s.

388. Anderson Bridget. Migration, Accommodation and Language at the intersection of Regional and Ethnic identity Text. / B. L. Anderson. — Basingstoke New Vork (Palgrave Macmilan Studiens in Language Variation). — Bibliography. P. 184-192.

389. Antony, Robert N. Management control sustems Text. 7 Robert N. Antony, Le.t N.Dearden, Norton M. Bedford. 6 th ed - Homewood, II : IRWIN, 1989: -925 p.

390. Assimetria social e inversao Min. do planeamento e administracao do territorio Text. / Coord. Jose Carlos Gomes da Silva. — Lisboa. — 1993. — 273 p.

391. Beck, U. What is Globalisation? Text. / U. Beck. Cambringe; Maiden : Polity Press, 2005.- 180 p.

392. Beck, U. Rick Society Towards a New Modernity Text. / B. Beck. — London : Sage. 1992.- 180 p.

393. Beyond the limits: The concept of space in Russian history and culture Text. Helsinki : SHS. - 1999. - 276 p.

394. Blattel-Mink, Birgit. Wissenschaft und Umweltschutz Grenzen der Integration von Ökonomie und Ökologie Text. / B. Blattel-Mink. Frankfurt am Mein; Nev Vork : Campus Vlg., 2001. - 343 s.

395. Brand Culture Text. / edit Jn. Schroeder, M. Salzer Morling. - London; New Vork : Routlege, 2008. -218 p.

396. Bruijn, Hans de. Process Management: Why project management fais in complex decision marking process: научное издание Text. / H. Bruijn, E. Heuvelhof, R. Veld. Boston : Kluwer Academic Publihers, 2002. - 171 p.

397. Byars Llojd L. Human resource management Text. / Llojd L. Byars, Leslie W.Rue. Homewood, II; Boston, MA : IRWIN, 1991. - 545 p.

398. Burdillion, H.T. Decentralization of cultural promotion at the decisionmaking level Text. / H.T. Burdillion // Strasbourg Council for cultural co-operation: Council of Europe. 1974. - 28 p.

399. Capra, F. The Web of Life Text. / F. Capra. London. - 1996. - 205 p.

400. Clegg, Stewart. Managing and Organizations. An Introduction to Theorie and Practice Text. / S. Clegg, M. Komberger, T. Pitsis. London; Thousand Caks; New Delhi: Sage Publications, 2005. - 562 p.

401. Chryssochoou, Xenia. Cultural Diversity: Its Social psychology Text. / X. Chryssochoou. Maiden; Oxford; Carlton : Blackwell Publishing, 2007. - 217 P

402. Conflict in the archaelogy of living traditions Text. / Ed. by R. Layton // One world archaelogy. 1989. - Vol. 8.- 243 p.

403. Davis Howard. The Culture of Building Text. / H. Davis. New Vork; Oxford : Oxford Uniwersity Press, 2006. - 385 p.

404. Fräser, M. The Genesis and the Evolution of Time Text. / M. Fraser. -Brighton. 1982. - 238 p.

405. Grecke Urne. Soziale Ordnung in der modernen Gesellschaft: Ökonomik -Systemtheorie Ethik Text. / U. Grecke. - Tubingen : Mohr Sienbeck, 1998. — 409 s.

406. Global Crises, Global Solutions Text. / edit. В. Lomborg : Cambrige University Press, 2004. 648 p.

407. Habermas, J. Limitation Crisis Text. / J. Habermas. Boston : Seamen-Press. - 1975.- 16 p.

408. Hofstede, G. Culture's consequences: Comparing values, behaviors, institutions and organizations across nations. 2nd ed. Text. / G. Hofstede. -Sage Publications. 2003. - 616 p.

409. Hofstede, G. Culture's consequences: Intern Differences in work-related values Text. / G. Hofstede. California. - 2001. - 502 p.

410. Interkulturelle Mediation in der Grenzregion: Sprach- und kulturwissenschaftliche Analisen tradischer interactions Formen im interkulturellen Kontakt Text. / Herausgeb. D. Buch. Frankfurt am Mein : Peter Lang, 2006. - 408 s.

411. Jirard, A. Cultural development: experiences and policies Text. / A. Jirard, G. Gentil. UNESCO. - 1983. - 23 p.

412. Kimmerle, Heinz. Interkulturelle Philosophie zur Einführung Text. / H. Kimmerle. Hamburg : Iynis Vlg. GmbH, 2002. - 166 s.

413. Kraus Wolfgang. Rettung Kultur: Markierungen zu einem neuen Humanismus Text. / W. Kraus, Köln. Weimar : Döhlau Verlag, 1999. - 174 s.

414. Kroeber, A.L. Culture. A critical Review of Concept and Definitions Text. / A.L. Kroeber, C. Kluckhohn. — Harvard : Harvard University, 1952. — 18 p.

415. Masuda, Y. Managing in the information Society: Releasing Synergy Japanese Style Text. / Y. Masuda. Oxford. - 1990. - 437 p.

416. Stomka, P. Conceptual Frameworks in Comparative Inquiry Text. / P. Stompka // Globalization, Knowledge and Society. -L. — 1990.

417. Tiryakian, E. The New Worlds and Sociology: An Overview Text. / E. Tiryakian // International Sociology. 1994. - Vol. 9 № 2. - P. 131-148.

418. Veränderungen in Europa Anforderungen an interkulturelle Kommunikation mit osturopaischen Partnern Text. / Hrsg. O. Rosch, I. Aufl. - Berlin : Verlag News & Media, 2003. - 247 s.