автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Культуролого-антропологические основания праздника: семантико-семиотические аспекты

Полный текст автореферата диссертации по теме "Культуролого-антропологические основания праздника: семантико-семиотические аспекты"

На правах рукописи

ВАНЧЕНКО ТАТЬЯНА ПЕТРОВНА

КУЛЬТУРОЛОГО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ

ОСНОВАНИЯ ПРАЗДНИКА: СЕМАНТИКО-СЕМИОТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

Специальность 24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

16

ТАМБОВ 2009

003466787

Работа выполнена на кафедре культурологии Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Ромах Ольга Викторовна -

доктор философских наук, профессор

Слепокуров Виталий Сергеевич -доктор философских наук, профессор;

Юдин Александр Ильич -доктор философских наук, профессор;

Пронина Людмила Алексеевна — доктор философских наук, профессор

Высшее театральное училище (институт) им. М. С. Щепкина

Защита состоится «20» апреля 2009 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д-212.261.06 при Тамбовском государственном университете им Г.Р. Державина по адресу: 392000, Тамбов, ТГУ, Советская 6, корпус 4, зал защиты диссертаций.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина. Автореферат разослан «18 марта» 2009 года

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук,

профессор ибииЯ^ в с Семина

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Изучение культуролого-антропологических особенностей праздника обуславливается тем, что в настоящее время сам его феномен претерпевает мощные изменения, в процессе которых традиционные праздники сужаются в своем объеме и значимости, их место замещается множественными узконаправленными

мероприятиями корпоративного и тусовочного свойства, каковые в процессе своего проведения теряют значительную часть семантико-семиотических аспектов. Вместе с тем, праздники представляют собой сложное явление с множеством взаимозависимостей и обусловленностей, многогранностью и чрезмерной вариативностью. Это выводит их в важную социокультурную составляющую, тем более, что во всех прежних традиционных культурах праздникам отводилось около трети годового времени.

Значительность протяженность и функциональная насыщенность привела к повышенному исследовательскому интересу данного феномена, который в России обозначился в начале 19 века и продолжается до настоящего времени. В этот период были созданы множественные концепции праздника: мифологические, трудовые, морфологические, игровые, праздник как: миропонимание, ранжирование социальной жизни, эмоциональной зарядки, релаксации, формирования картины мира, объединения в единую структуру этноса и др. Наиболее ярко представлена концепция М. М. Бахтина, в которой праздник есть итоговая форма дублирования труда, где он его результирует, подводит итоги производственного цикла, подготавливает участников праздника к его новой фазе. Праздник, в этом случае не просто художественное воспроизведение или отражение жизни, а сама жизнь, оформленная игровым способом и укорененная в человеческой культуре. Именно это объясняет сам смысл праздника как основания и формы бытия всякой культуры.

Архитектоника праздника чрезвычайно сложна и многообразна, представляет собой особое действо, в котором участвуют визуальные и звуковые средства, представляющие связную последовательность значимых фактов, имеющих место в самой жизни или совершенно фантазийных. В этом случае все

семиотически выстроено с использованием знаковых систем, нарративов, сюжетов, фабул, мифологем, образов-масок, оформления праздничного пространства и др., которые сразу задают настроение, тон и направленность. Знаковые системы в данном случае представляет собой стройный ансамбль, имеющий свою специфику.

Семиотические аспекты праздника, тесно увязанные с семантическими смыслами и проистекающими из них, позволяют рассматривать праздник как текст культуры (М.М. Бахтин). Подобное понимание выводит его в плоскость семиосферы, функционально спаивая его языки как элементы конкретного коммуникативного процесса, действенное средство расширения объема памяти рода Текст праздника - это вербальный и знаково зафиксированный продукт полифункциональной деятельности, обладающий содержательной завершенностью и информационной самодостаточностью. Его потенциальная инвариантность определяет доминантный креативный потенциал. Будучи произведением людей, он отражает особенности сознания и мышления носителя определенной культуры. Множественные языки праздника -создают текст особой сложности, где многосложность языков, тем не менее, раскрывает природное существо праздника, что проявляется в упрощении его смыслов и доведении их до символического массового понимания-единения. Упрощению смыслов и переведению их на уровень всеобщего понимания становится смех как особая специфическая черта, которая преобразуется здесь в семиотическую качественную категорию, создающую и включающую всех в атмосферу мощной гедонистичности. Это в совокупности переводит людей в состояние близкое к состоянию социопсихофизиологического удовольствия, замещения эмоциональных доминант.

Семантико-семиотическая природа праздника значительно влияет на культурно-антропологические позиции человека, что проявляется в изменении многих личностных параметров, в том числе - трансформации мышления, воображения, углубления интеркультурной компетености.

Это проистекает из того, что в отличие от других массовых мероприятий, общезначимые праздники сконцентрированы не столько на объекте, предмете и технологии, сколько на субъекте -человеке. Они создают мотивационные, социально-организационные, регулятивные, информационно-

коммуникативные и инновативно-творческие аспекты, а также интерпретативно-оценочные деятельностные критерии, что в целом аккумулируется в совокупном социальном опыте людей, составляющем основу их наличной культуры.

Культурология частично решала эти вопросы, обращая внимание на праздник как явление культуры, изучая отдельно его структуру, функции, средства выражения и др. Есть ряд работ, исследовавших традиционную их выстроенность, ритуальную и обрядовую наполненность как фактора устойчивости. Однако семантико-семиотические аспекты праздника с точки зрения исследования их культуролого-антрпологической составляющей учеными не поднимались. Это еще более актуализирует данное исследование, позволяя понять, что именно представляет собой праздник как своеобразная эмоционально-терапевтическая лаборатория, формируя соответственную себе личность, которая не только оберегает черты национальной самоидентификации, но и позволяет человеку почувствовать свою свободу, безграничный потенциал и прогностическую позитивность жизни.

Степень научной разработанности проблемы. Проблема праздника исследовалась по направлениям: праздник и культура (М. Бахтин, А. Гуревич, В. Иванов); праздник и игра (Й. Хейзин-га); праздник и смеховая культура (М. Бахтин, Д. Лихачев, Ю. Лотман, А. Панченко, В. Пропп, Б. Успенский). Праздник как социальное явление изучался по работам Я. Белоусова, К. Жигульского, А. Гринштейн, А. Руднева, Д. Угриновича, А. Мазаева, Д. Генкина, Л. Лаптевой, Е. Руденского, В. Шабалина,

A. Конечного, А. Левинсона, А. Некрыловой, О. Немиро.

Этнографические и стратовые аспекты праздников ярко отражены в исследованиях А. Байбурина, Т. Бернштама, М. Громыко, В. Чичерова, А. Абрамяна, В. Проппа, С. Токарева,

B. Топорова, В. Исаенко, Б. Егорова, Ю. Лотмана, В. Турчина, Н. Хренова.

Социокультурные феномены, в частности: антропологическая позиция, жизненный мир, конституирование картины мира, мира как мифа и ритуала, социоконструирование и др. изучались по трудам Л. Ионина, Б. Малиновского, К. Леви-Стросса, М. Вебера, У. Бека, Дж. Мида, А. Шюц, Э. Гуссерля, Ф. Тенбрука, Ю. Хабермаса, С. Хантингтона, которые указывают, что особенности культуры зависят в значительной степени от

ритуально-праздничных практик социума. Человек здесь является атомом культурных практик.

Гносеология, феноменология, аксиоматика и аксиология аспектов этой проблемы получили разработку в исследованиях Ф. Гегеля, Э. Гуссерля, Р. Декарта; И. Канта, Э. Кондильяка, Дж. Локка, К. Маркса, Л. Фейербаха, Ф. Энгельса, Д. Юма и др. С позиции сторонников традиционного общества проблема его модернизации рассматривалась в работах Р. Генона, Л. Дюмона,

B. Зомбарта, А. де Бенуа, Ф. Ницше, К. Шмитта, О. Шпенглера, Л. Штраусса, Ю. Эволы, М. Элиаде, П. Бергера, И. Гофмана, Ч. Кули, Т. Лукмана, Дж. Г. Мида, Р. Тернера, Т. Шибутани и др.

Проблема методологического анализа феномена праздника как семантико-семиотического конструкта изучалась представителями многих отраслей знания в исследованиях, предпринятых в разное время. Акцент был сделан на работах «школы Анналов». Кроме того, это отражено в работах Р. Бенедикт, М. Блока, Ф. Боаса, Ю. Бромлея, В. Вундта, Г. Гачева, К. Гирца, Г. Гриненко, А. Гуревича, Н. Данилевского, Д. Лихачева, В. Межуева, М. Мид, М. Мнацаканяна, Ш. Монтескье, П. Сорокина, Л. Февра, О. Шпенглера, Г. Шпета, Г. Штейнталя, И. Яковенко и других.

Вопросы культурного взаимодействия в условиях мультикультурализма были рассмотрены в работах К. Акопяна,

C. Бенхабиб, В. Егорова, К. Разлогова, В. Межуева, У. Макбрайда, Э. Орловой, О. Ромах, что позволило проанализировать культурные аспекты современных процессов интернационализации как основы межкультурной компетентности. Проблемы интеграции культур и способы и границы их интеграции исследовались по трудам С.Лурье, Э.Маркаряна, Дж. Мёрдока, М.Спиро, А. Флиера и др.

В контексте философско-гуманитарного дискурса последних десятилетий различные аспекты семантических аспектов праздника получили разработку в теоретических и эмпирических исследованиях М.Бахтина, Л. Выготского, Э. Гидденса, И.Кона, А.Леонтьева, Ю.М.Лотмана, М. Мамардашвили, В.Ремизова, Ю. Хабермаса, и других.

Методологической и теоретической основой исследования проблем понимания и трансформации мышления в празднике стали работы основоположников герменевтики В.Дильтея, М.Хайдеггера, Г.-Г.Гадамера, концепции литературной

герменевтики Э.Хирша, П.Шонди, Р.Палмера. П. Рикера, а также научные школы западных мыслителей начала XX века (М.Бубера, Ф.Эбнера, Г.Коэна, Ф.Гогартена, Ф.Розенцвейга). Герменевтические аспекты понимания разных культур нашли выражение в работах Д.Хоффмана, Г. де Джонга, Г.Тикенс, М.Оттена и др.

Проблемы смеха и смеховой культуры в различных аспектах затрагивались в работах Платона, Аристотеля. Цицерона, Марка Туллия, Демокрита, Канта И., Гегеля Ф., Ницше Ф., 3. Фрейда, А. Ахиезера, Ю. Бородая, П. Вайля, А.. Гениса, А. Гуревича, А. Синявского, С.Гусева, Г. Тульчинского. Классиками концепций смеховой культуры являются М.Бахтин, В.Пропп, О.Фрейденберг, А.Дмитриев, А.Лук, П.Симонов, И.Ершов, Ю.Борев. Значительное место в своих работах посвятили смеху, его анализу А.Вулис,

A.Лосев, Л.Столович, П.Берков, В.Демин, Л.Спиридонова, М.Чернявский, С.Аверинцев, Д.Лихачев, А. Панченко, Н.Понырко.

Различные грани понимания нашли отражение в таких направлениях исследований диалогической коммуникации как социолингвистическое (Л.Щерба, Л.Якубинский), герменевтическое (Г. Гадамер), феноменологическое (X. Гуссерль, М. Мамардашвили), экзистенциально-онтологическое (М. Хайдег-гер), культурологическое (М. Каган, Э. Соколов, В. Топоров,

B. Борев, О. Ромах), семиотическое (А. Аверинцев, М. Бахтин, Т. Дридзе, М. Лакшин, Ю. Лотман), психологическое (А. Брудный, А. Бодалев, Л. Доблаев, Б. Ломов, Б. Парыгин), социально-культурное (А. Соколов). Различные аспекты понимания в контексте межкультурного диалога изучались в рамках социальной антропологии и культурантропологии (К. Леви-Стросс, Г. Хершковиц).

Проблемы праздничного воображения исследовались по работам И.Канта, Д.Верена, Р. Гвардини, Э. Кассирера, П.Рикера и М.Хайдеггера как самостоятельная и свободная сила. Воображение рассматривалось в трудах И. Гете, Г.Фихте, Ф.Новалиса, Л.Тика, Ф. Шеллинга, Г.Зиммеля, Э. Гуссерля, Ф. Ницше, А. Вебера, И.Нарского, В.Асмуса, И.Блауберга, Я.Слинина, М.Ярошевского, А.Руткевича, М.Зыкова, Н.Бердяева, М.Бородая, Я.Голосовкера, П.Флоренского.

Исследованиям сущности и взаимодействия культур, создающих платформу для интеркультурной компетентности изучались по трудам С. Аверинцева, А. Аронова, А. Ахиезера,

Дж. Биллингтона, Н. Бердяева, С. Булгакова, И. Ильина,

B. Кантора, М. Кивенена, И. Кондакова, К. Леонтьева, Д.Лихачева, Н. Лосского, Д. Ранкур-Лаферьера, Б. Рыбакова, В.Соловьева, П.Сорокина, П.Струве, В.Тихоновой, А.Флиера, Г.Флоровского,

C.Франка, Дж.Хоскинга, М.Шибаевой, И.Яковенко и др.

Проблемы существования культур в условиях глобализации и

мультикультурализма рассматриваются в работах У.Бека, Д.Белла, З.Левина, Н.Моисеева, Э.Тоффлера, С.Хантингтона и др.

Опираясь на значительный пласт исследований предпринимается попытка изучения культуролого-антропо-логических оснований праздника в семантико-семиотическом ключе. Однако, не смотря на множественность трудов, следует отметить значительную междисциплинарную разобщенность в них относительно интересующего нас предмета исследования, что затрудняет анализ выделенных аспектов. Во многих работах анализ представлен далеко не достаточно, либо ограничивается описанием процессов, не поднимаясь до структурных обобщений, что позволяет утверждать, что выделенный предмет исследования до сих пор не поднимался в культурологии, несмотря на свою значительность в цивилизационном, теоретическом и практическом ключе.

Это приводит к пониманию, что в новом социокультурном пространстве при всем обилии развлекательных мероприятий, сущность праздника является полем глубоких изысканий, каковым и должна заниматься, в том числе культурология, как междисциплинарная отрасль знания.

Цель исследования заключается в изучении сущности культуролого-антропологических оснований праздника в семантико-семиотическом аспекте.

Задачи исследования предполагали решение квадранта проблем:

• функионально-динамических;

• архитектонико-символических;

• семантико-герменевтических;

• субстанционно-трансформационных, что выделилось в:

1. определении доминантных смысловых основ праздника в рамках предпринятого исследования, учитывающих их междисциплинарную и полиморфологическую насыщенность;

2. исследовании архитектоники праздников как сложного явления с множеством взаимозависимостей и обусловленностей, многогранностью и вариативностью смысловых социальных наполнений;

3.изучении функциональных позиций праздника с точки зрения: социальности, релаксации, идеализации-категориализации, бифуркации этических норм, созидания эмоционального единения и пр.;

4. характеристике семиотических позиций праздника, выделив в них базовые категории с акцентированием статичных и динамичных аспектов их бытования;

5. прослеживании семиотической специфики праздника как текста культуры (М.М. Бахтин) с аналитикой онтологической совокупности составляющих, взаимопереплетенных и зависимых друг от друга;

6. анализе качественных стержневых структур, где базовой является смех, рождающий целостное избыточное понимание праздника как текста культуры;

7. выявлении семиотических позиций удовольствия-гедонистичности праздника, создаваемого всеми элементами (визуально-вербального наклонения) эмоционального праздничного поля;

8. анализе динамики культуроформирования личности в праздничном пространстве как семантико-семиотической единицы измерения качества праздника;

9. раскрытии вектора трансформации праздничного мышления и методов, воздействующих на его целостность и избыточность;

10. выявлении аспектов разворачивания праздничного воображения и потенциала, скрываемого в этом процессе;

11. исследовании смысловых и знаковых позиций праздника, формирующего множественные свойства личности, сфокусированные в расширении их интеркультурной компетентности.

Объект исследования: праздники.

Предмет исследования заключается в изучении культуролого-антропологических оснований праздника в семантико-семиотическом ключах.

Теоретико-методологические основы исследования

Выделенный концепт предмета исследования потребовал обращения к комплексу междисциплинарных познавательных подходов и научных парадигм, в котором были учтены основные идеи классической и постклассической философии, символического интеракционизма, «школы Анналов», школы «культурличностных позиций», компаративного конструктивизма, «школы когнитивно-антропологического психоанализа», символического и семиотического исследования праздника как явления культуры.

В процессе исследования семантико-ссмиотических оснований праздников акценты были сделаны на онтологические, аксиологические и морфологические векторы теорий праздника, социума, культурогенеса, семиозиса в классических версиях отечественных и зарубежных ученых. Это позволило рассмотреть семантико-семиотические основания праздника в различных состояниях: культурогенности, семиозисе, «текстовости» праздника, выявлении его качественных характеристик, определении бифуркационных точек, переводящих идеализацию в категориальные позиции и др.

Базовые тенденции и закономерности праздника как социального явления в наиболее общих закономерностях развития учитывали положения классического эволюционизма, синергетическую концепцию «нелинейной эволюции». Неоценимые методологические принципы деятельностной концепции культуры, предусматривающей «удвоение себя в деятельности» (Д. Маркович), «изоморфизма культуры и ментальности» (А.Пелипенко, И.Яковенко), «культурной памяти языка, имеющего внутреннюю программу развития» (Ю. Лотман), «концепта культурогенеза» (А. Флиер), теории «праздника как текста культуры» (М.М. Бахтин). Подобное понимание выводит его в плоскость семиосферы, функционально спаивая его языки как элементы конкретного коммуникативного процесса, действенное средство расширения объема памяти рода, «антропологических оснований традиционного социума» (Проппа), «теории этнофора» (Б. Ерасов), теории «традиций как высшего уровня культуры» (Р.Генон, Шацкий), «смеховой культуры как целостного и избыточного понимания» (Лихачев, Панченко)»; интеркультурной

компетентности (Берк) и др. стали основой понимания сущности праздника как сферы преобразования личности.

Методы исследования представляют собой комплекс межлисциплинарных подходов, включающих в себя: историко-системную и междисциплинарную компаративистику; герменевтические методы исследования, методы синхронно-диахронного анализа, методы структурализации и традиционализма, архитектонико-функциональные, типологические, психологические, семиотические, синергетические методы «нелинейных систем».

Научная новизна исследования заключается в:

• результирующем аспекте, в качестве какового целесообразно отметить компаративный анализ праздника в направлении системы дуальностей и уточнению их характеристик: обыденность - праздник, вписанности последних в образ жизни и его элементы, которые образуют квадрант парадигм по: амбивалентности, тождественности, ситуативной сходности, вектору качественности ощущений, перетеканию характеристик из одного компонента образа жизни в другой и Др.

• семантике понятия "праздник", что объясняет его смысл как основания и формы бытия всякой культуры. Наиболее полно, праздник проявляет себя как философско-культурологическая категория, культурный универсум, выступающий в социальном, теоретическом, эмоциональном, технологическом уровнях;

• выявлении многопластовой структуры праздника, в котором участвуют визуальные и звуковые средства, представляющие связную последовательность знаков и кодов, имеющих место в самой жизни или совершенно фантазийных. Выстроенность тела праздника с использованием знаковых систем (нарративов, сюжетов, фабул, мифологем, образов-масок, соответствующего оформления пространства и др.) в совокупности формируют эмоционально-психологические векторы массового настроя;

• анализе функциональных особенностей праздника, составляющих смысловые полифункиональные блоки, выполняющие определенные действия и воздействия на окружающих. Позитивные функции в точках бифуркации, в

качестве каковых могут выступать поля максимального наслоения эмоциональных позиций, способны

трансформироваться в позиции снятия этических норм, в определенной степени переходя в традиции праздничной культуры;

• рассмотрении праздника как семиотического текста культуры, представляющего собой продукт полифункциональной деятельности, обладающего содержательной завершенностью и информационной самодостаточностью. Его семиозис сохраняет, акцентирует и творит сущностные характеристики в той мере, в которой он адекватно интерпретируется и понимается людьми.

• определении, что множественные языки праздника -вербальные и визуальные, создают текст особой сложности, который углубляется цветовыми и световыми кодами, где каждый имеет и информационный, и семиотический смысл. При этом на уровне индивидуального восприятия праздник предельно унифицирует и упрощает смыслы и доводит их до символического массового понимания, что демонстрирует его природу, которая и способствует объединению всех присутствующих;

• выявлении того, что в совокупности средств унифицированных смыслов, включается смех как особая специфическая черта, преобразуемая в семиотическую качественную категорию. Специфика «смехового понимания» связана с этническими традициями, оно всегда целостно и избыточно;

• обнаружении и исследовании сущности атмосферы праздника, каковое предстает как особое эмоциональное поле, что одновременно есть основание праздника, его сердцевина, средство воздействия, все аспекты которого формируют безусловное притяжение внутренних компонентов и людей, как носителей и трансляторов полученного и усвоенного настроя, и переводит общее состояние в состояние мощной гедонистичности, усиливаемой волновыми эффектами социального пространства праздника.

• установлении, что природа и атмосфера праздника способна значительно повлиять на изменение культуролого-антропологических параметров человека, в частности, трансформации мышления, которое меняется в избыточное целостное понимание, характеризуемое как радость познания. Выстроенность последнего по субстанциальным и процессуальным

параметрам, позволяет личности свободно входить в культуру, расширять степень творческой свободы.

• выявлении, что трансформации мышления, способствует праздничное воображение как особый тип творческой способности, реализуемый в процессах создания новой реальности, в котором совершается переход от духовного к материальному и обратно;

• установлении феноменологии воображения, каковое выступает во взаимосвязи с практикой творчества, реализуемой в момент дистанцирования от конкретной реальности. Личностные трансформации приводят к формированию мощной межкультурной компетентности, которая позиционирует себя как в межнациональной, так и в межстратовой палитрах;

• утверждении, что праздник и праздничная атмосфера, формируемая им, может трактоваться как специфическая лаборатория, преобразующая человека в целостную, позитивно ориентированную личность, способную многократно увеличивать и демонстрировать свои новые качества и способности.

Теоретико-практическая значимость исследования.

Культурно-антропологические основания праздника представлены в совокупности семантико-семиотических аспектов, выраженных разными формами в статике, гомогенности, и, одновременно, динамике взаимодействия их в условиях массового праздника.

Результаты исследования могут использоваться в качестве концептов дальнейшего развития антропогенного наклонения праздника как мощного этнофора культуроформирования и стать основой для их углубленного изучения. Использование данных исследования в процессах выстраивания и развития интеркультурной компетентности может способствовать разработке качественных социальных прогнозов развития социума и личности. Материалы исследования могут быть использованы при дисциплин в высших и средних учебных заведениях: «Философия культуры», «Культурология», «Культурная антропология», «Прикладная культурология».

Положения, выносимые на защиту.

1. Культуролого-антропологические основания праздника в семантико-семиотическом понимании вскрывают сложность и многоранность самого феномена праздника. Это создало множенные концепции его трактования: праздник как миропонимание, праздник «как текст культуры» (М.М. Бахтин), морфологическую, мифологическую, игровую, обрядово-зрелищную, «трудовую» концепции и др. В последней он выступает как результирующая форма труда, позиционирует народный идеал жизни, где сама жизнь эстетизирована, оформлена игровым способом, и является особой формой культуры с определенными признаками и категориями развития.

2. Примененные методы исследования позволили выявить чрезвычайную многопластовость праздника. В его действии совокупно участвуют визуальные и вербальные средства, представляющие связную последовательность кодов и символов, подчиняющихся нарративам, сюжетам, фабулам, мифологем и др., в которых знаковые системы содержат знаки-индексы, знаки-символы, иконические, масковые и др. формы кодирования содержания. Это есть необходимый атрибут праздника, позволяющий вести жизнь, независимую от конвенциальных категорий социума. Основа праздничного знака- пространственно-визуальный, где все (предметы, люди) принимают на себя роль знака искусства, приобретают в течение действа черты, свойства и особенности, которыми в реальной жизни не обладают. В результате пространство праздника становится символическим, где функциональные его особенности выстраиваются в смысловые блоки, обозначенные рядом конструктов, выполняющих определенные действия и воздействия на окружающих.

3. Понимание праздника как текста культуры выводит его в плоскость семиосферы, в котором знаковая форма обусловлена и социально-культурными факторами, и неоднозначностью трактовок и интерпретаций информации. Потенциальная инвариантность текста определяет его креативный потенциал. Будучи произведением людей, он отражает особенности сознания и мышления носителя определенной культуры. Множественные языки праздника (вербальные, визуальные, обонятельные, тактильные) создают приподнятое радостное настроение, которые в совокупности

настраивают присутствующих на соответствующий лад. Эстетическая (украшательская) компонента праздника обеспечивает укоренение аксиологии бытия на уровне образов, смыслов, норм, ценностей, целеполаганий, унифицируя и упрощая доминантные значения.

4. Механизмом унификации смыслов становится смех как семиотическая качественная категория, где смеховое понимание трактует их как неаддитивное единство, в котором смысл целого намного превышает совокупный смысл его составляющих. Соответственно, смех есть не просто понимание, а особое его качество радость целостного, избыточного понимания.

Видов и форм смеха чрезвычайно много, в праздничной атмосфере часто звучит «беспричинный смех» - это ликующий смех человеческого здоровья, переполненности жизненными силами, радости существования и др. Реакция отдельного человека может вызываться разными комическими причинами, но общий смех подразумевает новый, социальный уровень понимания -взаимопонимания, являющегося признаком сплочения присутствующих здесь людей, дружеского участия и неформального равенства.

5. Семантика общего веселья, смеха приводит (или является первопричиной) к его мощной гедонистичности. Это осуществляется на уровне визуального любования, эмоционального наслаждения, комплиментарной коммуникативности, позитивной энергийности и др., что в совокупности приводит людей в состояние близкое к состоянию социопсихофизиологического удовольствия. Оно может быть охарактеризовано как возможность замещения эмоциональных доминант.

В празднике создается особое эмоциональное поле, которое одновременно и есть эмоциональное основание праздника, так как сердцевина его находится в самой его природе, транслируется через сценарий, предпраздничные предвкушения, мотивации, ориентацию на праздник. В нее включаются и из нее проистекают:

1 - эмоциональная позитивная установка на факт праздника;

2 -визуальное любование его красотой; 3 - вербальные удовольствия; 4 - коммуникативные - комплиментарные -оценочные удовольствия, 5 - понимание смысловых особенностей праздника, юмор и смех; 6 - усиление всех компонентов полевыми

особенностями; 7 - эмоциональная пролонгированная эффективность и продуктивность праздничной атмосферы.

В силу этого, эмоциональное гедонистическое поле- это ситуация взаимодействия, порождающая новое

надындивидуальное (системное) качество. В результате не отдельные элементы, а совокупность последних предопределяет поведение человека, которое в свою очередь превращается в элемент поля, размывая границу между причиной и следствием, субъектом и средой.

6. Семантико-семиотическая природа праздника трансформирует культурно-антропологические параметры, в том числе - изменяет мышление. Текстовые его свойства вырабатывают особые критерии мышления как избыточного, радостного понимания, свойственного целостному. Все мыслительные действия выстраиваются как способы понимания смыслов, созидаемых общей атмосферой оживления, радости, ощущения могущества и свободы. Поэтому процесс мышления выступает не как доминанта, а как встроенная в общую атмосферу и совершенно гармоничная деталь, усиливающая целостный гедонистический фон. Процесс праздничного понимания характеризуется замещением смыслов в категориальные смыслы. Возникновение и закрепление последних, их укоренение в языке и сознании превращает их в метасмыслы, метапонятия, метаобразы, усиленные эффектами полевых структур. То есть, личность выносит из праздника новые убеждения относительно конкретных поступков, явлений, которые преобразуются в нормы индивидуально-субъективированной картины мира Процесс мышления, таким образом, подитоживает семантику праздника в единую канву, где в качестве техник понимания используются атрибуты праздничного поля, то есть распредмечивающего понимания, которое восстанавливает процесс мыследействия.

Трансформация мышления, происходящая в праздничной атмосфере, дает человеку ключ к технологии радостного мыследействия, которое он может плодотворно использовать в повседневной культуре.

7. Трансформация мышления основывается на праздничном воображении как особом типе творческой способности.

Воссоздающее воображение праздничной «предметности» получает своеобразие благодаря уникальной пространственно-

временной конфигурации «здесь» и «теперь». Когнитивность его настолько высока, что воображение трансформируется в творческое и предполагает самостоятельное создание новых образов, реализующихся в оригинальных и ценных продуктах деятельности.

Более того, развитие воображения в праздничной среде предполагает преодоление отчуждения человека от культуры. Моделирование условий для его развития на основе триединства принципов: игры, образно-эмоциональной и двигательно-ритмической доминант жизнедеятельности, порождает схему поэтапного развития воображения, что соединяет иррациональное и рациональное постижения мира, открывает возможность для созидания и конструирования духовной реальности, дает возможность для самоопределения личности как самотворящей.

8. Праздничная атмосфера через многообразие форм, средств, методов воздействия в совокупности переводит личность на выявление и позиционирование новых уровней способностей и приводит к формированию явной межкультурной компетентности - грамотного взаимодействия с представителями иных этнических культур, страт, субкультур. Обычно «попасть» в их тональность возможно лишь при достаточно длительном практическом изучении, но ситуация праздников сминает социальные перегородки. Общая их атмосфера, расковывая всех участников, способствует предугадыванию последующих событий и следованию в коридоре предполагаемых возможностей.

Это проистекает из того, что в отличие от других массовых мероприятий, общезначимые праздники сконцентрированы не столько на объекте, предмете и технологии, сколько на субъекте -человеке. Они создают мотивационные, социально-организационные, регулятивные, информационно-

коммуникативные и инновативно-творческие аспекты, а также интерпретативно-оценочные деятельностные критерии, что в целом аккумулируется в совокупном социальном опыте людей, составляющем основу их культуры.

Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты исследования нашли отражение в научных публикациях автора в изданиях, рекомендованных ВАК,

монографиях, сборниках научных трудов (общее количество более 40, объемом 58,2 пл.).

Материалы и результаты диссертационного исследования получили апробацию в форме докладов и сообщений на семинарах, «круглых столах» и конференциях различного уровня. В их числе:

международные научные конференции: «Духовные ценности и молодое поколение» - Москва 1998; «Человек в мире духовной культуры» Москва 1999, 2000; «XXI век: Современная культура: проблемы и поиски» Москва, 2000, 2001. «Культурология. Интеллектуальный потенциал культурологии» (Тамбов, ТГУ, 2003, 2005, 2007); Праздничные культуры Северной России (Мурманск, 2007); Культурные процессы и мировая глобализация (Казань, 2008), «Технологическая культура педагога». Всероссийская научно-практическая конференция. -Армавир: АГПУ,2008; «Истина и благо. Селивановские чтения». Всероссийская научная конференция Тюмень, 2008; «Наука, искусство, образование в культуре» III.IV Международный конгресс Волгоград, 2008; «Вторые Преображенские чтения: Традиции и инновации в этнокультурном пространстве современной России». Международная научная конференция. М.:МГУКИ,2008; «Человек в мире культуры. Всероссийская научно-практическая конференция. - Екатеринбург: УрГПУ,2008.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения и списка литературы.

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении излагается позиция автора относительно актуальности темы диссертационного исследования и обосновывается ее выбор, оценивается степень научной разработанности проблемы, поясняется цели и задачи, объект и предмет исследования, дается краткое описание методической и методологической основы, выделяется научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, перечисляются основные положения, выносимые на защиту и приводятся данные по апробации его результатов.

В первой главе: «Семантика праздника» рассматриваются основные смысловые аспекты предмета исследования, и дается их подробная характеристика. В § 1 «Смысловая основа массового праздника» анализируется культуролого-антропологические особенности праздника, которые представляют собой сложное явление с множеством взаимозависимостей и обусловленностей, многогранностью и чрезмерной вариативностью, что не позволяет трактовать его как простую механистическую сумму слагаемых.

В России исследовательский интерес к феномену праздника возникает в 30-е годы XIX века, которое положило начало нескольким концепциям. Праздник как миропонимание (Снегирев) - есть особая модель формирования картины мира, которое и ритуализирует сознание, и ранжирует социальную жизнь, и производит эмоциональную зарядку-разрядку, и объединяет людей. Мофологическое направление исследований утверждало, что своеобразие народных праздников и праздничной обрядности подчиняется делению года на летний и зимний циклы, причем весна предстает преддверием лета, а осень - зимы. Порядок праздников в продолжение года протекает в виде восходящей кривой, которые образуют двуцикловой праздничный календарь года, в котором доминантами выступают летний и зимний солнцевороты. Этим признавалась определенная миросозерцательная

самостоятельность праздника как явления духовной культуры, его относительную независимость от процесса труда.

Значительным вкладом в концептуальные праздничные направления внесла "трудовая" теория праздника, характерная для советской этнографической науки. В ее основе лежит общественно-трудовая деятельность человека, рассматриваемая как основной и единственный источник праздника, его календаря и обрядовых форм. Разновидностью "трудовой" теории является концепция В. Я. Проппа, согласно которой: 1) в основе народных праздников лежит мифология; 2) обрядово-зрелищным формам праздника свойственно магическое содержание; 3) праздничные обряды, развлечения и игры - это своего рода модель повседневного крестьянского труда, где праздник является своеобразным его продолжением, свободным

(творческим) повторением сложившихся в труде навыков, обычаев, отношений.

"Трудовая" теория праздника во многом адекватна рекреативной концепции, которая объясняет происхождение, календарь и содержание праздников. Это особое чередование ритмов труда и отдыха, ответ на потребность в отдыхе (Н. О. Мизов, С. Т. Токарев).

В параграфе указывается, что наиболее четко концептуально представлена концепция М. М. Бахтина, в которой праздник есть итоговая форма дублирования труда, он результирует труд, подводит итоги трудового цикла, подготавливает участников праздника к новой фазе трудовой жизни. При этом, в нем позиционируется народный идеал жизни, с которым он связан изначально. Праздник, в этом случае не просто художественное воспроизведение или отражение жизни, а сама жизнь, она оформлена игровым способом и, следовательно, связана с человеческой культурой.

Не отрицая связи праздника ни с трудовой деятельностью, ни с искусством, М.М. Бахтин концентрирует внимание на особую социально-художественную специфику этого феномена, находящегося на границе искусства и реальной действительности. Именно Бахтин М.М. заложил основу для рассмотрения праздника как культурологического явления, выделил наиболее устойчивые его признаки категории.

Игровая концепция праздника рассмотрена по работе И. Хейзинги "Человек играющий" (1938), в которой праздник рассматривается в связи с игрой, где исторический процесс эволюции культуры - это постепенное, но неуклонное вытеснение из нее игрового элемента, начавшееся с XIX в.

Результирующим аспектом, можно отметить компратиавный анализ праздника в векторе системы дуальностей и уточнению их характеристик: обыденность - праздник, вписанности последнего в образ жизни и его элементы, которые образуют квадрант парадигм по: амбивалентности, тождественности, ситуативной сходности, вектору качественности ощущений, перетеканию качественных характеристик из одного компонента образа жизни в другой и др.

Обозначение указанных соотношений объясняет сам смысл праздника как основания и формы бытия всякой

культуры. Наиболее полно, праздник проявляет себя как философско-культурологическая категория, культурный универсум, выступающий и в социальном, и в теоретическом, и в технологических уровнях.

В § 2 «Архитектоника массового праздника» показана сложность и многопластовость исследуемого феномена. Массовый праздник представляет собой особое действие (действо), в котором участвуют визуальные и звуковые средства, представляющие связную последовательность значимых фактов, имеющих место в самой жизни или совершенно фантазийных. В этом случае все выстроено с использованием знаковых систем, нарративов, сюжетов, фабул, образов-масок, оформления городского праздничного пространства, мифологем и др., которые сразу задают настроение, тон и направленность. Знаковые системы в данном случае представляет собой стройное построение, содержащее различные типы знаков: иконических, знаков-индексов, знаков-символов и др.

Знаковость праздника проистекает и выстраивается вокруг определенного стержня. Доминантой его выступает конкретный сюжет, выстраивающий все события. Включенность в праздничные действа ставят всех участников в состояние инобытия, принятие той или иной личины-маски, которая и позволяет ему достаточно свободно себя вести.

Маски - необходимый атрибут праздника, который позволяет всем участникам вести анонимную и более свободную, чем в жестком социуме жизнь, независимую от конвенциальных категорий. При этом само наличие маски выступает как семиотический акт, при помощи которого происходит передача информации того или иного содержания от отправителя-маски к получателю.

Знаки в празднике имеют свою специфику. Если основной единицей в сюжете является языковой знак, то в празднике-пространственный. Участники, предметы, вещи принимают на себя роль знака искусства, приобретают в течение действа черты, свойства и особенности, которыми в реальной жизни не обладают. Все, что находится здесь, есть знак. Освобождаясь от принадлежности к реальному миру, пространство действия превращается в место символического действа. В связи с этим образ-маска - есть пространственное знаковое образование,

которое позиционирует систему нарративов, куда включены и концепции знака и знаковости и представления о метарассказах, и визуализация городского праздничного облика и принятие участниками образов-масок, позволяющих наиболее свободно выражать свои взгляды на мир.

Праздничное действо-произведение является гораздо более сложным, чем литературный текст, что достигается семиотическим многоязычием, где множественные формы наложены друг на друга.

Коммуникативный процесс представления характеризуется многозначностью и разнонаправленностью, что резко отличает его от традиционной модели коммуникации, однолинейно направленной от отправителя информации к ее получателю. Исполнитель, создавая оболочку своего персонажа при помощи художественно-выразительных средств, руководствуется отбором характерных знаков, свойственных только данному сценическому существу.

Массовый праздник выстраивается и усиливается определнным праздничным пространством - культурным ансамбль. Следует отметить, что последний - культурный ансамблем, который возникает в тех случаях, когда совершается культурная деятельность - люди создают значимый продукт творческого труда или потребляют его. Композиционная организация такого рода творчества обусловлена множеством факторов культурного состояния социума во множестве его свобод и ограничений.

Праздничные системы в структуре городского ансамбля несут в себе человеческую значимость, поскольку являются материализацией и объективизацией социокультурных, художественно-эстетических замыслов, образов и на всех этапах производства отражают и усваивают возможности субъекта деятельности. Праздничная композиция упорядочивается лишь вокруг ценностного центра человека, одевает его самого и его мир, отражая индивидуальную и родовую меру человека.

В § 3 «Методология исследования функциональных оснований массового праздника» последние выстроены в смысловые блоки, обозначенные рядом полифункиональных конструктов, выполняющих определенные действия и воздействия на окружающих

Игровая функция выступает как одна из важнейших, в формулировании основных принципов которой важную роль сыграли исследования польского ученого К. Жигульского. Разработанная им теории отмечает, что каждая, постоянно существующая общность, в основу жизни которой положен упорядоченный счет времени, календарь, вносит определенный порядок в игровую сферу праздника. Этот порядок всегда основан на отведении ему определенных моментов времени — отрезков годового цикла. Ввиду того, что «ритм и праздник в качестве узловых моментов времени создают основу календаря», праздник способствует созданию и поддержанию ритмичности и цикличности в функционировании определенного общества. Кроме того, он участвует в конструировании пространства культуры, которое не дано изначально, а «созидается усилиями особого рода» Культуроформирующая функция праздника теснейшим образом связана с исследованием национального менталитета и укорена в национальных традициях. На ее основе создает национальное мировоззрение, идеология, определенный ракурс видения картины мира.

При этом массовый праздник является формой культуры, которая не только актуализирует взаимодействие, но и в значительной мере позволяет увидеть присущие разным народам различия в его проявлении. Именно с их помощью - помощью культурных социально-психологических механизмов

национального характера социум осуществляет управление жизнью коллективов, где праздник занимает одно из ведущих мест. В собственно художественном значении праздник выступает лишь тогда, когда он, будучи сосредоточием, исключительно свободной жизнедеятельности, ориентируется на усовершенствование самого человека и развитие культуры. Но одновременно с этим праздник выполняет и чисто техническую, служебную роль, продиктованную социальной системой.

В процессе реализации социализирующей функции праздник предстает как емкое текстовое образование, само по себе создающее мощное коммуникативное поле, наделенное множеством смыслов, носителями которых выступают другие элементы культуры. Внесенные в него, люди, как носители этих элементов, сценарии развития действия и др. Возможность социализации во время праздников выступает как культурный

универсум, позволяющий на фоне высокого эмоционального подъема усваиваться предельно ясно и стойко. Любой акт праздничного поведения индивида социален по своей природе, так как включен через каналы различного порядка в контекст социальной действительности, в функционирование общественной системы. Коммуникация - есть наиболее общая, универсальная категория общества, способствующая связи индивидов друг с другом, а также с окружающей социальной и природной средой. Поскольку праздник есть результат локализации общения как во времени, так и в пространстве (причем в особом праздничном пространстве-времени), то это предполагает и особое праздничное общение.

В самом становлении коммуникативной праздничной традиции правомерно выделять ряд этапов или стадий, а при осуществлении культурфилософского компаративного анализа праздников особое значение приобретает критерий эквивалентности сравниваемых объектов или, «стадиальный статус соотносимых систем». В процессе осуществления массового праздника происходит глубинная трансляция традиционных ценностей культуры, где внимание акцентируется на конфигурации, в которой своеобразие рассматривается не столько в ракурсе уникальности каких-либо черт, сколько в плане неповторимой композиции составляющих элементов и форм, как специфичных, так и достаточно распространенных. Это означает, что праздник имеет "язык" жестов, движений, звуков, действий (в совокупности составляющий обряд или ритуал), в котором накоплен социальный опыт. Именно с помощью праздника традиционный опыт воспроизводится вновь и вновь, и таким образом, передается во времени от поколения к поколению. Именно сам праздник, и, прежде всего особый обрядово-зрелищный язык его культуры, предполагает, как условие, известный автоматизм, простое повторение некогда сложившихся образцов или типов поведения. Общественная жизнь и культура в этой или иной мере подвержены известному автоматизму, что выражается в следовании традициям, с помощью которых социальная жизнь ищет дополнительные опоры своей стабильности, что значительно усиливается массовым характером празднеств.

Всякий праздник есть проявление эстетической составляющей культуры. Эстетические традиции - емкое и мощное социальное и культурное наследие, которое передается от поколения к поколению и воспроизводится в течение длительного времени. Сам праздник эстетически организует и переоформляет время человеческой жизни, внося в нее элементы полноты, удовлетворения и гармонии как бы соизмеряя ее с жизнью общества и с жизнью природы.

С позиций культурфилософского знания эстетические традиции и эстетическая природа праздника могут подразделяются на три типа. Первый тип (традиционный) ориентирован на преобладание воспроизводства уже добытых эстетических ценностей над инновациями, использование инноваций для защиты традиций. Второй (современный или модернистский) направлен на постоянное воспроизводство нового и подчинение традиционных эстетических структур новым содержаниям и формам. Третий (постсовременный или постмодернистский) характеризуется сближением противоположных полюсов эстетики традиционной и современной культур.

Адаптивно-компенсаторная направленность праздника связана с удовлетворением социально-психологических потребностей. Праздник возмещает запретные в будни удовольствия. Будучи особой моделью мира, он наделен иным временем и располагается в ином пространстве. Пребывая на стыке искусства и жизни, демонстрируя взаимодействие между двумя уровнями бытия-реально-эмпирическим и идеально-утопическим, праздник в противоположность однообразному и разобщенному семейному укладу был необходим психологически. В этом качестве праздник выступает как добавление к реальному, будничному миру, посредством которого осуществляется социально-психологический баланс.

Функция снятия этических регламентации рассматривается с точки зрения синергетического подхода, где можно говорить о празднике как о системе, смягчающей или снимающей этические нормативы, которые могут приводит как к позитивно выстроенному раскрепощению человека, так и выливаться в негативные и криминальные формы, что всегда отслеживает социум. Релаксирование во время праздлника обусловлено самой его природой - пребыванием в иллюзорной, выдуманной жизни

которая и выступает как способ снятия напряжения, перенесении неудовлетворенных эмоций с реального объекта на его замещающий, или иллюзорный выражается данной функцией.

Его функции переплетены и взаимосвязаны, поэтому выделение какой-либо одной из них разрывает целостность праздника как комплексного явления и дает не полное представление о сложной природе данного феномена. В празднике любого типа можно выделить некое ядро (обычно в виде наиболее институционализированных праздничных элементов), а также распределенные по группам и подгруппам сообщества более частные субкультурные композиции, специфичность которых определяется многими факторами. Кроме того, несводимый к каким-либо однозначным характеристикам полиморфизм его обусловлен различием мировоззренческих позиций социальных страт того общества, в котором функционирует праздник.

Во второй главе «Семиотика праздника» раскрываются семиотические аспекты изучаемого явления, выстроенные по текстовым, смеховым, гедонистическим позициям. В § 1 «Текст праздника как семиозис «объясняющего понимания» раскрываются семиотические составляющие, тесно увязанные с семантическими смыслами. Более того, они есть их производное, что позволяет рассматривать праздник как текст культуры (М.М. Бахтин). Подобное понимание праздника выводит его в плоскость семиосферы, в котором все имеет знаковую форму и обусловлено как социально-культурными факторами, так и неоднозначностью трактовок и интерпретаций информации, получаемой с помощью традиционных методов культурологического исследования.

В функциональном аспекте тексты и языки праздника есть элементы конкретного коммуникативного процесса, действенное средство расширения объема памяти рода. Тексты коммуникативно, и мнемонически важны, так как они сохраняют неизменную форму выражения мысли, визуального образа. Понимание их не лишается при этом известной вариабильности, но она все же не столь велика, как в том случае, если носителем текста и исполнителем его коммуникативной мнемонической функции является человек. Отсюда, текст праздника - это вербальный и знаково зафиксированный (в вербально-визуальной форме) продукт полифункциональной деятельности, обладающий содержательной завершенностью и информационной

самодостаточностью. Это проявлялось во всех аспектах семиотического ряда. Семиотический его аспект сохраняет, акцентирует и творит сущностные характеристики в той мере, в которой он адекватно интерпретируется и понимается людьми. Потенциальная инвариантность текста определяет его креативный потенциал. Всякий текст должен рассматриваться как условие мыслительной деятельности. Будучи произведением людей, он отражает особенности сознания и мышления носителя определенной культуры. Множественные языки праздника -вербальные и визуальные создают текст особой сложности, которая углубляется цветовыми кодами, каждый из которых имеет и информационный, и семиотический смысл. Обилие ярких цветов, блесток, фейерверков и др. на праздниках - создает приподнятое радостное настроение, усиленное обонятельными кодами - языками, которые в совокупности настраивают присутствующих на соответствующий лад.

Эстетическая (украшательская) компонента праздника как компонента текста, обеспечивает укоренение аксиологического состава бытия на уровне образов, смыслов, норм, ценностей, целеполаганий. Они потенцируют в себе совокупность сущностных предназначений, фундаментальных оснований и смыслов человеческой жизни, то есть, в совокупности выступают идеальной формой закрепления, хранения, накопления, трансляции и трансформации социального и духовного опыта, универсальным способом обеспечения исторической преемственности - как на уровне индивидуального человеческого бытия, так и на уровне исторического бытия социального организма Упрощение смыслов и доведение его до символического массового понимания - специфика праздника, который втягивает в свою орбиту всех присутствующих.

В § 2 «Смех как семиотическая компонента праздника» анализируется природа и характеристики праздничного смеха, каковой выступает как индикатор упрощения смыслов и переведения их на уровень всеобщего понимания становится, что идентифицирует его не только как особую специфическую черту, но и как семиотическую качественную категорию.

Праздничное состояние и восприятие праздника как текста культуры, специфика «смехового понимания» связаны с этническими традициями, оно всегда целостно. Если знание

пытается разложить и расчленить объект на множество составных частей, то смеховое понимание воспринимает его как неаддитивное единство, где смысл целого намного превышает совокупный смысл его составляющих. Одновременно с этим, смех можно рассматривать как понимание того, каким образом можно решить данную проблему и найти выход из ситуации, то есть, смех является специфическим выражением понимания. При этом, смех обладает спецификой, если страх существует на отрицательном эмоциональном фоне, смех - только на радостном, положительном. Соответственно смех есть не просто понимание, а особое его качество - радость понимания, понимания целостного, избыточного.

Видов и форм смеха чрезвычайно много, в праздничной атмосфере часто звучит «беспричинный смех» - это ликующий смех человеческого здоровья, переполненности жизненными силами, радости существования, характерный, прежде всего, для детского мировосприятия или юности, наполненной новыми, сильными чувствами. Именно он - беспричинный смех - смех праздника и радости транспонируется в совместный, коллективный смех, который является совершенно особым уровнем смеха. Реакция каждого отдельного члена группы может вызываться разными комическими причинами, но общий смех подразумевает новый, социальный уровень понимания -взаимопонимание, являющееся признаком сплочения коллектива, дружеского участия и неформального равенства.

В § 3 «Удовольствие как семиотичность праздника» исследуются совокупные его элементы, создающие эффект высокой гедонистичности. Понимание текста праздника в контексте его языков, нахождение к атмосфере общего веселья, смеха приводит (или является первопричиной) к его мощной гедонистичности. Почти всегда, за редким исключением (траурные церемонии), праздники воспринимаются как радость, удовольствия, наполненные мощными позитивными эмоциями, которые предвосхищают и, собственно, определяют само восприятие семантики праздника. Это осуществляется на уровне и визуального любования, и эмоционального наслаждения, и комплиментарной коммуникативности, и позитивной энергийности и др., что в совокупности приводит людей в состояние близкое к состоянию социофизиологического

удовольствия. Эти состояние с одной стороны, реализуют функцию релаксации, расслабления, с другой ее можно охарактеризовать как возможность замещения эмоциональных доминант.

В празднике создается особое эмоциональное поле, которое одновременно и есть эмоциональное основание праздника, так как сердцевина его находится в самой его природе, транслируется через сценарий, предпраздничные предвкушения, мотивации, ориентацию на праздник. В нее включаются и из нее проистекают:

1 - эмоциональная позитивная установка на факт праздника;

2 - визуальное любование красотой праздника; 3 - вербальные удовольствия; 4 - коммуникативные - комплиментарные -оценочные удовольствия, 5 - понимание смысловых особенностей праздника, юмор и смех; 6 - усиление полевыми его особенностями; 7 - эмоциональная эффективность праздничной атмосферы.

Таким образом, эмоциональное гедонистическое поле- это ситуация взаимодействия, порождающая новое

надындивидуальное (системное) качество. В результате не отдельные элементы, а совокупность последних предопределяет поведение человека, которое в свою очередь превращается в элемент поля, размывая границу между причиной и следствием, субъектом и средой.

Попав в праздничное поле-пространство, люди, разные по своему характеру, взглядам и манерам поведения, начинают вести себя сходным образом. Структура поля организуется сценариями и ритуалами, создающими целенаправленные программы праздничного поведения людей, которым все присутствующие подчиняются.

Визуальные аспекты удовольствия формируются особой эстетизацией, костюмами, праздничными нарядами, световой архитектурой, что в совокупности создает приподнятое настроение и доставляет эстетическое наслаждение.

Вербальные удовольствия праздничной атмосферы связаны со звуковым оформлением праздника, которые в первую очередь выстроены посредством музыки, на фоне которой чрезвычайно значимым становится особый тип праздничных межличностных коммуникаций, который уместно назвать комплиментарной формой коммуникации. То есть, процессы взаимодействий

праздника обусловлены характеристиками его как текста культуры, расшифровывая которые люди сами превращаются в объекты интерпретации, в соответствии с чем конструируют свои практики как тексты, обращенные к другим.

В праздничной коммуникации люди передают друг другу ту или иную информацию, смыслы, которые имеют доминирующий праздничный оттенок. Все праздничные коммуникативные акты осуществляются в соответствии с ритуалами - привычками, сформированными конкретной культурой.

В совокупности все атрибуты праздничного поля трансформируются в категорию гедонистичности, которая оформляет праздник, закрепляет содержащиеся в нем идеалы, насыщает людей радостью, надеждами, позитивно выстроенной проективностью жизни.

В главе 111 «Человек как семантико-семиотическая единица измерения качества праздника» изучаются антропологические составляющие социального существа человека, изменяемые в праздничном пространстве. В § 1 «Трансформация мышления в празднике» показано, как семантико-семиотическая природа праздника влияет на человека, что проявляется в изменении многих личностных параметров, в том числе -трансформации мышления. В любом случае, человек выходит из праздника иным, нежели вошел в него. Праздник, как текст культуры, вырабатывает особые критерии мышления как избыточного, что трансформирует его в радость понимания, свойственного целостному пониманию. Это происходит в особой праздничной атмосфере с совокупностью ее языков, которое придает мышлению целостность, выстроенную по субстанциальным и процессуальным параметрам. Понимая текст праздника, человек входит в культуру, где специфика понимания расширяет степень его творческой свободы. Все мыслительные действия выстраиваются как способы понимания смыслов, восстановления или создания их новых вариантов, созидаемых общей праздничной атмосферой оживления, радости, ощущения могущества и свободы. Поэтому процесс мышления выступает не как доминанта, а как встроенная в общую атмосферу и совершенно гармоничная деталь, которая лишь усиливает общий гедонистический фон происходящего. Здесь оно естественным образом проходит через этапы возникновения, развертывания,

обогащения, угасания, трансформации понятого в независимую целостность, «сотворенный мир», субстанциональную самодостаточную структуру.

Праздничный процесс трансформации мышления характеризуется замещением смыслов в категориальные смыслы. Возникновение и закрепление категорий (идеалов), их укоренение в языке и сознании трансформирует их в метасмыслы, метапонятия, метаобразы, объединенные полевыми структурами. В результате чего, из праздника личность выносит совершенно твердые убеждения относительно конкретных смыслов, поступков, явлений, которые становятся нормативной сферой ее собственной картины мира. Процесс мышления, таким образом, подитоживает семантику тектса праздника в единую канву, где в качестве техник когнитивного понимания (устанавливаются связи между всеми элементами ситуации), используется атрибуты праздничного поля = распредмечивающему пониманию, которое восстанавливает ситуацию мыследействования.

При этом рефлексия участников обращена не только на семантику праздника и отраженные в нем жизненные коллизии, но и на опыт его участников. Глобальная суть его - научение рефлексии, которое позволяет человеку понимать самому, а не повторять чье-то «готовое понимание». Трансформация мышления, происходящая в праздничной атмосфере, дает человеку ключ к технологии радостного понимания и мыследействия, которое он может плодотворно использовать в повседневной культуре.

В § 2 «Трансформация индивидуального воображения в празднике» раскрываются его механизмы. Праздничное воображение как особый типтворческой способности реализуется в процессах создания новой реальности, в которой материализуются образы воображения, совершается переход от духовного к материальному. Феномен воображения здесь представлен во взаимосвязи с практикой творчества, которая возможна в момент дистанцирования от конкретной реальности. Одновременно с этим, адаптация в праздничной атмосфере и создание себе его картины- процесс поиска новых способов ориентации человека в мире, может быть рассмотрен в двух аспектах: с позиции онтогенеза и культурно-исторического развития праздника как явления культуры (филогенеза), в котором

человечество решало множество функциональных вопросов. Суть и назначение этого - в самопреодолении, трансцендентировании себя как наличного и данного - за пределы мира и жизни своего естества. Процесс этот развивается в экзистенциальном развертывании сущности в существование, в освоении личностью природо-социо-культурного пространства, где становление способности воображения происходит в символическом универсуме праздничной культуры, где в действие вступают две системы опережения сознанием результатов этой деятельности: организованная система образов (представлений) и организованная система понятий.

Воображение, имеющее в своей основе создание образов, соответствующих описанию, называют воссоздающим. Праздничная «предметность» получает свое своеобразие благодаря уникальной пространственно-временной конфигурации: «здесь» и «теперь» - главное его поле, и это же является ключевой «причиной» развивающихся в нем событий. При этом, пространство праздника - это пространство реального, часто непредсказуемого действия, сконцентрированное вокруг непосредственных жизненных интересов, оно пронизано конкретными индивидуальными или социальными чувственно-эмоциональными значениями. Когнитивность его настолько высока, что «здесь» и «там» выступают как свойства объектов, которые могут быть разрушены перемещением вещи с естественного места на другое. То есть, воображение трансформируется в творческое, что предполагает самостоятельное создание новых образов, которые реализуются в оригинальных и ценных продуктах деятельности. Вызванное конкретной праздничной ситуаций творческое воображение остается неотъемлемой стороной технического, художественного и любого иного творчества, принимая форму активного и целеустремленного оперирования наглядными представлениями в поисках путей удовлетворения потребностей.

Развитие воображения в праздничной среде предполагает преодоление отчуждения человека от культуры. Оно помогает освоению культуры как естественной стихии деятельности, в которой реализуется потребность эстетического переживания. В празднике происходит выход, экстазис из вещного видимого мира в мир воображения- мир знаков, символов,

метафор, и через него - в мир культуры, что позволяет безболезненно решать задачу развития синестезийного мировосприятия до отчетливого ассоциативно-образного мышления. Моделирование условий для его развития на основе триединства принципов: игры, образно-эмоциональной и двигательно-ритмической доминант жизнедеятельности.

Это позволяет воссоздать механизм поэтапного развития воображения, что соединяет иррациональное и рациональное постижения мира, открывает возможность его для созидания и конструирования духовной реальности, что дает возможность самоопределения творящей личности.

В § 3 «Семантико-семиотичность праздника как условие расширения компетентностных качеств личности» рассматривается праздничная атмосфера, представленная многообразием форм, средств, методов воздействия, что формирует у человека особые свойства, в совокупности переводящие личность на выявление и позиционирование новых уровней способностей. Подобные позиции подкрепляются важной особенностью пребывания в празднике - формированию мощной интракультурной или межкультурной компетентности, которая рассматривается в качестве таковой только в традиционном ключе - как возможность грамотного взаимодействия с представителя иных этнических культур, но как точные (грамотные) взаимодействия: во -первых, с самим текстом праздника, который в большинстве случаев представляет собой для участников экзотическую ситуацию, так как лишь завсегдатаи праздников (таких насчитывается не более 6-7%) доподлинно знакомы с общими подходами к его формированию, времени проведения, формах и технологиях и пр. Остальные - попадают сюда достаточно редко, в силу чего текст праздника для них - «книга за семью печатями», исследуя которую не хотелось бы попасть впросак. Но общая атмосфера праздника, расковывая всех участников, способствует предугадыванию последующих событий и следованию в коридоре предполагаемых возможностей. Таким образом, по отношению к собственным национальным праздникам формируется компетентное отношение.

Во-вторых, межкультурная компетентность рассматривается как разностратовое взаимодействие, каковое все прочнее укореняется в Российской действительности. Каждая социальная

страта (социальный слой) не только обладает всей атрибутикой субкультуры, но и часто эпатажно позиционирует ее. «Попасть» в ее тональность возможно лишь при достаточно длительном практическом изучении, либо в ситуациях массовых праздников, когда сминаются все социальные перегородки.

Это проистекает из того, что в отличие от других мероприятий, массовые общезначимые праздники сконцентрированы не столько на объекте, предмете и технологии, сколько на субъекте - человеке. Они создают мотивационные, социально-организационные, регулятивные, информационно-коммуникативные и инновативно-творческие аспекты, интерпретативно-оценочные деятельностные критерии, что в целом аккумулируется в совокупном общественном опыте людей, составляющем основу их и в целом социальной культуры.

В Заключении излагаются основные выводы, результаты исследования, систематизируются положения, выносимые на защиту, концептуальные прогнозы развития константных субстанций национальных культур в условиях глобализации.

По теме диссертации опубликованы следующие работы: Монографии

1. Ванченко Т.П. Культуролого-антропологические основания праздника: семантико-семиотические аспекты.- М.,Макс-Пресс,2008. 12 п.л. (монография)

2. Ванченко Т.П. Семантико-семиотические основания праздника. - М., Макс-Пресс, 2006. 9,2 п.л. (монография)

3. Ванченко Т.П. Моделирование шоу-программ на телевидении. М.:МГУКИ,2001. 5 п. л. (монография)

Статьи, опубликованные в изданиях списка ВАК РФ

4. Ванченко Т.П. Текст праздника как объект понимания.. М.: Вестник МГУКИ.- 2008. №3 . 0, 5 пл.

5. Ванченко Т.П. Смех как семиотический компонент праздника. М.: Вопросы культорологии.-2008. №10.0, 5 п.л.

6. Ванченко Т.П. Трансформация мышления в празднике. М.: Вестник МГУКИ.- 2008. № 5. 0,6 п.л.

7. Ванченко Т.П. Функциональные основания массового праздника М.: Вестник МГУКИ,- 2008. №4. 0,5 п.л.

8. Ванченко Т.П. Семантика массового праздника. - Тамбов: Вестник ТГУ. 2008. № 3. 0,5 п.л.

9. Ванченко Т.П. Трансформация индивидуального воображения в празднике. - Тамбов: Вестник ТГУ. 2008. № 4. 0,6 п.л.

10. Ванченко Т.П. Праздник как культуроформирование компетентностных качеств личности. - Тамбов: Вестник ТГУ. 2008. № 6. 0,5 п.л.

11. Ванченко Т.В. Шоу-программа как форма праздника. Вестник МГУКИ, 2006, № 5. 0,6 п.л.

Материалы международных, Российской, региональных конференций

12. Ванченко Т.П. Шоу-программы на российском телевидении: типология жанра. // Духовные ценности и молодое поколение. Международная научно-практическая конференция молодых ученых .- М.: МГУК, 1998 0,3 п.л.

13. Ванченко Т.П. К вопросу о культурологическом анализе понятия «шоу» // Современная культура: проблемы и поиски. Международная научно-практическая конференция, посвященная 35-летию кафедры теории культуры этик, эстетики. - М.: МГУК, 1999. 0,3 п.л.

14. Ванченко Т.П. Социокультурное моделирование массовых праздников // Человек в мире. Международная научно-практическая конференция. -М.:МГУКИ, 1999. 0,3 пл.

15. Ванченко Т.П. К проблеме зрелищное™ шоу-программ //Человек в мире духовной культуры. Международная научно-практическая конференция. - М.: МГУКИ,2001. 0,3 п.л,

16. Ванченко Т.П. Об использовании метода моделирования в создании КДП. // XXI век: Духовно-нравственное и социальное здоровье человека. Международная научно-практическая конференция,- М.: МГУКИ,2001. 0,3 п.л.

17. Ванченко Т.П. Методологические аспекты анализа телевизионных шоу- программ в пространстве массового праздника // XXI век: Духовно-нравственное и социальное здоровье человека. Международная научно-практическая конференция.- М.: МГУКИ,2000. 0,3 пл.

18. Ванченко Т.П. Массовые праздники как социальное явление. //Культурология. Интеллектуальный потенциал культурологии. Материалы 1 Международной научно-практической конференции.- Тамбов: ТГУ, 2003.0,8 п.л.

19. Ванченко Т.П. Массовые праздники как текст культуры: базовые характеристики. //Культурология. Интеллектуальный потенциал культурологии. Материалы 1 Международной научно-практической конференции.- Тамбов: ТГУ, 2003. 0,8 п.л.

20. Ванченко Т.П. Сущность и структура массовых праздников. //Культурология. Интеллектуальный потенциал культурологии. Материалы 11 Международной научно-практической конференции.- Тамбов: ТГУ, 2005. 0,7 п.л.

21. Ванченко Т.П. Личностные трансформации в пространстве массового праздника. //Культурология. Интеллектуальный потенциал культурологии. Материалы 11 Международной научно-практической конференции Тамбов: ТГУ, 2005.0,8 п.л.

22. Ванченко Т.П. Человек в пространстве массового праздника. // Культурология. Интеллектуальный потенциал культурологии. Материалы 111 Международной научно-практической конференции. - Тамбов: ТГУ, 2007. 0,6 п.л.

23. Ванченко Т.П. Смысловые особенности праздничного мышления.//Технологическая культура педагога. Всероссийская научно-практическая конференция. - Армавир: АГПУ.2008.0,4 П.л.

24. Ванченко Т.П. Текстовые особенности праздника как феномена культуры.// Истина и благо. Селивановские чтения. Всероссийская научная конференция Тюмень: ТГАКИ, 2008 0,3 п.л.

25. Ванченко Т.П. Смеховая составляющая праздника.// Наука, искусство, образование в культуре III.IV Международный конгресс Волгоград: ВГИИК,2008.0,4 п.л.

26. Ванченко Т.П. Смех как качественная категория праздника.// Вторые Преображенские чтения: Традиции и инновации в этнокультурном пространстве современной России. Международная научная конференция.-М.:МГУКИ,2008 0,5 П.л.

27. Ванченко Т.П. Доминантные функции праздника.// Человек в мире культуры. Всероссийская научно-практическая конференция. - Екатеринбург: УрГПУ,2008. 0,6 п.л.

Статьи в электронных изданиях, зарегистрированных в информрегистре РФ

28. Ванченко Т.П. Человек как семантико-семиотическая единица измерения праздника.// Тамбов, ТГУ, ЭНИ «Аналитика культурологии», 2007, № 3. 1 п.л. номер государственной регистрации 0420700022/0116, ISSN 1990-4045. 1 п.л. Режим доступа: http://analiculturolog.ru, свободный.

29. Ванченко Т.П. Удовольствие как семиотичность праздника // Тамбов, ТГУ, ЭНИ «Аналитика культурологии», 2007, № 3. 1 п.л. номер государственной регистрации 0420700022/0117, ISSN 1990-4045. 1 п.л. Режим доступа: http://analiculturolog.ru, свободный.

30. Ванченко Т.П. Смысловая основа праздника // Тамбов, ТГУ, ЭНИ «Аналитика культурологии», 2007, № 3. номер государственной регистрации 0420700022/0126, ISSN 19904045. 1 п.л. Режим доступа: http://analiculturolog.ru, свободный.

31. Ванченко Т.П. Архитектоника массового праздника // Тамбов, ТГУ, ЭНИ «Аналитика культурологии», 2008, № 1 . 1 п.л. номер государственной регистрации 0420800022/0023, ISSN 1990-4045 Режим доступа: http://analiculturolog.ru, свободный.

32. Ванченко Т.П. Семиотика праздника //Тамбов, ТГУ, ЭНИ «Аналитика культурологии», 2008, №1.1 п.л. номер государственной регистрации 0420800022/0026, ISSN 19904045 Режим доступа: http://analiculturolog.ru, свободный.

33. Ванченко Т.П. Праздник в системе культуры//Тамбов, ТГУ, ЭНИ «Аналитика культурологии», 2009, № 1 . 0,8 п.л. номер государственной регистрации 0420900022/0018, ISSN 19904045 Режим доступа: http://analiculturolog.ru, свободный.

34. Ванченко Т.П. Методология исследования праздника//Тамбов, ТГУ, ЭНИ «Аналитика культурологии», 2008, № 1 . 0,6 п.л. номер государственной регистрации 0420900022/0019, ISSN 1990-4045 Режим доступа: http://analiculturolog.ru, свободный.

35. Ванченко Т.П. Сущность и природа праздника //Тамбов, ТГУ, ЭНИ «Аналитика культурологии», 2009, № 1 . 0,7 п.л. номер государственной регистрации 0420900022/0020, ISSN 1990-4045 Режим доступа: http://analiculturolog.ru, свободный.

Другие работы

36. Ванченко Т.П. Анализ структурных компонентов в постановке шоу-программ. //Инновационные технологии обучения КДД: Сб. науч. трудов М.: МГУКИ, 2000. 1 п. л.

37. Ванченко Т.П. Функциональность праздника: К вопросу о построении модели.// Академический журнал западной Сибири, 2008 №2. 0,6 п.л.

38. Ванченко Т.П. Критериальность праздничного мышления. // Ученые записки МГУКИ. - М.: МГУКИ, 2008. 0,6 п.л.

39. Ванченко Т.П. Функциональная дуальность праздника. Академический журнал западной Сибири, 2008 № 9. 0,5 п.л.

Отпечатано ИП Першиным Р.В. Тамбов, Советская, 21, а/я №7.

Подписано в печать 12.03.2009. Заказ № 120309-02. Печать электрографическая. Бумага офсетная. Гарнитура Times. Формат 60x90/16. Объем 2,5 усл.печ.л., 2 уч.изд.л. Тираж 100 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Ванченко, Татьяна Петровна

ВВЕДЕНИЕ

Глава I. СЕМАНТИКА ПРАЗДНИКА

1.1. Смысловая основа массового праздника

1.2. Архитектоника массового праздника.

1.3. Методология исследования функциональных оснований 79~ массового праздника

1.4. Выводы по I главе

Введение диссертации2009 год, автореферат по культурологии, Ванченко, Татьяна Петровна

Актуальность исследования. Изучение культуролого-антропологических особенностей праздника обусловлено необходимостью разрешения глубокого противоречия, образовавшегося на современном этапе развития российского общества. С одной стороны, праздник является непременным условием позитивной жизнедеятельности каждой отдельно взятой личности и социума в целом, выполняя такое количество общественно-полезных функций, что его совокупную роль в жизни социума невозможно переоценить; праздник содействует стабилизационным процессам в жизни цивилизаций, являясь показателем социального, экономического, политического уровней развития стран и народов; противостоя повседневности и будничности, праздник восполняет эмоции и ощущения, которых так недостает в обыденной жизни, привлекая для данной цели всю свою мощную гедонистичность; наконец, самое главное, в идеале праздник — это архетипизированная (поэтому доступная массовому пониманию) иллюзорная действительность, на короткий промежуток времени становящаяся реальностью, в которой ярко выражены эстетически оформленные смыслы, в том числе, сакральные. С другой стороны, ни для кого не секрет, что в настоящее время сам феномен праздника претерпевает мощные изменения (отнюдь не прогрессивного свойства), которые «сужают» объем и значимость традиционных праздников; их место занимают множественные узконаправленные мероприятия корпоративного и представительского свойства, в которых теряются не только «остатки» изначальных смыслообразующих основ праздников, но и значительная часть их семантико-семиотических аспектов. Надо отметить, что формообразующие начала современных отечественных праздников также далеки до совершенства; они представляют собой причудливый симбиоз, состоящий из «наслоений» различных праздничных типов и жанров, слабо поддающихся логике целостности семиотических праздничных систем. Праздничная стихия пытается сочетать мало сочетаемые элементы: «цитаты» из христианских праздников и дохристианских языческих обрядов, идеи античных празднеств и средневековых европейских мистерий, заимствованные обычаи разных стран и праздничные фрагменты социалистического этапа культурного строительства в нашей стране и т.д., и т.п.

Обращение к праздничной реальности свидетельствует, что бытие в современном празднике, во-первых, сводится к декоративно-развлекательным, культурно-бесплодным формам; во-вторых, характеризуется постепенным «расшатыванием» связей со смыслообразующими ценностями и деструкцией экзистенциальной сущности праздника; в-третьих, осуществляет подмену истинно праздничного события на увеселительное зрелище суррогатного свойства. К сожалению, приходится констатировать тот факт, что современный человека утрачивает «способность подлинно праздновать». Однако, как уже сказано выше, непреходящая потребность человека в празднике как условии полноценного бытия не может быть отменена даже современной тенденцией к «свертыванию» пространства чисто человеческих взаимоотношений. Таким образом, рассмотрев то же самое проблемное противоречие несколько с иной стороны, мы вновь приходим к выводу о продиктованной жизнью логике поиска новых праздничных форм, выражающих способ существования человека в горизонте времени.

Актуальность изучения культуролого-антропологических оснований массового праздника и его семантико-семиотических аспектов обусловлена также общей направленностью развития гуманитарной науки в целом, которая с середины прошлого века отходит от социально-исторического вектора и поворачивается в сторону культурной истории; переходит от изучения однолинейности эволюционного процесса к рассмотрению цивилизационных взаимодействий различных культурно-исторических систем. Данный аспект требует сформулировать новый взгляд на сущность культуролого-антропологических оснований праздника, поскольку обозначение места и роли самого праздника в цивилизационных процессах пока еще далеко от завершения.

Более того, чрезвычайная сложность, культурных процессов, происходящих на современном этапе во всем мировом: пространстве, акцентуализирует всестороннее изучение сферы культуры, значит, и феномена праздничной культуры.

В культурологии; частично уже решались вопросы семантики и семиотики праздника, однако, еще никто из ученых^ не рассматривал семантико-семиотические аспекты через призму культуролого-антропологических праздничных оснований, и данный факт еще более усиливает актуальность предлагаемого исследования-. Семантико-.семиотическая природа праздника значительно влияет на культурно-антропологические характеристики: человека, что проявляется в изменении многих личностных, параметров, в том числе, трансформации мышления? и воображения, росте интракультурной компетентности личности. Праздник представляет собой своеобразную эмоционально-терапевтическую лабораторию, принимающую* активное участие в формировании личности и позволяющую ей почувствовать творческую свободу, безграничный потенциал и прогностическую позитивность жизни.

Степень научной разработанности проблемы. Проблема праздника исследовалась по направлениям: праздник и культура (Бахтин М., Гуревич А., о

Иванов В.); праздник и игра (Хейзинга И.); праздник и смеховая культура (Бахтин М;, Лихачев: Д., Лотман Ю., Панченко А., Пропп В;, Успенский Б.). Праздник.как социальное явление изучался по работам Белоусова Я., Генкина Д., Гринштейна А., Жигульского К., Карповой Е., Конечного А., Лаптевой Л., Левинсона А., Мазаева А., Некрыловой А., Немиро О., Руденского Е., Руднева В., Угриновича Д.

Этнографические и стратовые аспекты праздников ярко отражены в исследованиях Абрамяна Л., Байбурина А., Бернштама Т., Громыко М.,

Егорова Б., Исаенко В., Лотмана Ю., Проппа В., Токарева С., Топорова В., ТурчинаВ., ЧичероваВ., Хренова Н.

Социокультурные феномены, в частности, антропологическая позиция, конституирование картины мира, мифологизация и ритуализация праздников, социоконструирование и др. изучались по трудам Бека У., Вебера М., Гуссерля Э., Ионина Л., Леви-Стросса К., Малиновского Б., Мида Дж., Тенбрука Ф., Хабермаса Ю., Хантингтона С., Шюца А. В данных работах отмечается, что особенности тех или иных культурных проявлений в значительной степени зависят от ритуально-праздничных практик социума, в которых человек является атомом культурных практик. Гносеология, феноменология, аксиоматика и аксиология аспектов этой проблемы получили разработку в исследованиях Гегеля Г., Гуссерля Э., Декарта Р., Канта И., Кондильяка Э., Локка Дж., Маркса К., Фейербаха Л., Энгельса Ф., Юма* Д. и др. С позиции сторонников традиционного общества проблема его модернизации рассматривалась в работах Бенуа А., Бергера П., Генона Р., Гофмана И., Дюмона Л., Зомбарта В., Кули Ч., Лукмана Т., Мида Дж., Ницше Ф., Тернера Р. , Шибутани Т., Шмита К., Шпенглера О., Штрауса Л., Эволы Ю., Элиаде М., и др.

Проблема методологического анализа феномена праздника как семантико-семиотического конструкта изучалась представителями многих отраслей знания в исследованиях, предпринятых в разное время. Акцент был сделан на работах «школы Анналов». Кроме того, это отражено в работах Бенедикт Р., Блока М., Боаса Ф., Бромлея Ю., Вундта В., Гачева Г., Гирца К., Гриненко Г., Гуревича А., Данилевского Н., Лихачева Д., Межуева В., Мид М., Мнацаканяна М., Монтескье Ш., Сорокина П., Февра Л., Шпенглера О., Шпета Г., Штейнталя Г., Яковенко И. и других.

Вопросы культурного взаимодействия в условиях мультикультурализма были рассмотрены в работах Акопяна К., Бенхабиб С., Егорова В., Разлогова К., Межуева В., Макбрайда У., Орловой Э., Ромах О., что позволило проанализировать культурные аспекты современных процессов интернационализации как основы межкультурной компетентности. Проблемы интеграции культур исследовались по трудам Лурье С., Маркаряна Э., Мёрдока Дж., Спиро М., Флиера А. и других ученых.

В последние десятилетия различные семантические аспекты праздника в контексте философского-гуманитарного дискурса получили разработку в теоретических и эмпирических исследованиях Алексеевой Е., Воловиковой М., Герасимова С., Гужовой И., Захарова А., Зелова Д., Орлова О., Прониной И., Рыбниковой И., Савчук В., Слюсаренко М., Спиридоновой С., Тихомировой С., Юдина Н. и др.

Методологической и теоретической основой исследования проблем понимания и трансформации мышления- в празднике стали работы основоположников герменевтики Гадамера Г., Дильтея В., Хайдеггера М.; концепции литературной герменевтики Палмера Р., Рикёра П., Хирша Э., Шонди П.; научные школы западных мыслителей начала XX века Бубера М., Гогартена Ф., Коэна Г., Розенцвейга Ф., Эбнера Ф. Герменевтические аспекты понимания разных культур нашли выражение в работах Джонга Г., Оттена М., Тикенс Г., Хоффмана Д. и др.

Проблемы смеха и смеховой культуры в различных аспектах затрагивались в работах Аристотеля, Ахиезера А., Бородая Ю., Вайля П.,

Гегеля Г., Гениса А., Гуревича А., Гусева С., Демокрита, Канта И., Ницше Ф., Платона, Синявского А., Тульчинского Г., Фрейда 3., Цицерона. Классиками концепций смеховой культуры являются Бахтин М., Борев Ю., Дмитриев А., Ершов П., Лук А., Пропп В., Симонов П., Фрейденберг О. Значительное место в своих работах посвятили смеху, его анализу Аверинцев С., Берков П., Вулис А., Демин В., Лихачев Д., Лосев А., Панченко А., Понырко Н., Спиридонова Л., Столович Л., Чернявский М.

Различные грани понимания нашли отражение в таких направлениях исследований диалогической коммуникации, как социолингвистическое (Щерба Л., Якубинский Л.); герменевтическое (Гадамер Г.); феноменологическое (Гуссерль X., Мамардашвили М.); экзистенциальноонтологическое ( Хайдеггер М.); культурологическое (Борев В., Каган М., Ромах О., Соколов Э., Топоров В.); семиотическое (Аверинцев С., Бахтин М., Дридзе Т., Лакшин М.5 Лотман Ю.); психологическое (Брудный А., Бодалев

А., Доблаев А., Ломов Б., Парыгин Б.); социально-культурное (Соколов А.).

Различные аспекты понимания в контексте межкультурного диалога изучались в рамках социальной антропологии и культурантропологии (Леви-Стросс К., Хершковиц Г.).

Проблема праздничного воображения исследовалась по работам Верена Д., Гвардини Р., Канта И., Кассирера Э., Рикёра П. и Хайдеггера М. как самостоятельная и свободная сила. Воображение рассматривалось в трудах Асмуса В., Бердяева Н., Блауберга И., Бородая М., Вебера М., Гёте И., Голосовкера Я., Гуссерля Э., Зиммеля Г., Зыкова М., Нарского И., Новалиса Ф., Ницше Ф., Руткевича А., Слинина Я., Тика Л., Флоренского П., Фихте И., Шеллинга Ф., Ярошевского М.

Исследованиям сущности и взаимодействия культур, создающих платформу для интеркультурной компетентности, посвящены труды Аверинцева С., Аронова А., Ахиезера А., Биллингтона Дж., Бердяева Н., Булгакова С., Ильина И., Кантора В., Кивенена М., Кондакова И., Леонтьева К., Лихачева Д., Лосского Н.', Ранкур-Лаферьера Д., Рыбакова Б., Соловьева В., Сорокина П., Струве П., Тихоновой В., Флиера А., Флоровского Г., Франка С., Хоскинга Дж., Шибаевой М., Яковенко И. и др.

Проблемы существования культур в условиях глобализации и мультикультурализма рассматриваются в работах Бека У., Белла Д., Левина 3., Моисеева Н., Тоффлера Э., Хантингтона С. и др.

Опираясь на значительный пласт исследований, предпринимается попытка изучения культуролого-антропологических оснований праздника в семантико-семиотическом ключе. Однако, несмотря на множественность трудов, следует отметить значительную междисциплинарную разобщенность относительно интересующего нас предмета исследования, что затрудняет анализ выделенных аспектов. Во многих работах анализ представлен далеко не достаточно, либо ограничивается описанием процессов, не поднимаясь до структурных обобщений, что позволяет утверждать, что выделенный предмет исследования до сих пор не поднимался в культурологии, несмотря на свою значительность, в цивилизационном, теоретическом и практическом ключе.

Это приводит к пониманию, что в новом социокультурном пространстве (при всем обилии развлекательных мероприятий) сущность праздника является полем глубоких изысканий, которым и должна заниматься культурология как междисциплинарная отрасль знания.

Цель исследования заключается в изучении сущности культуролого-антропологических оснований праздника в семантико-семиотическом аспекте.

Задачи исследования предполагали решение квадранта проблем:

• функионально-динамических;

• архитектонико-символических;

• семантико-герменевтических;

• субстанционно-трансформационных, что выделилось в:

1. определении доминантных смысловых основ праздника в рамках предпринятого исследования, учитывающих их междисциплинарную и полиморфологическую насыщенность;

2. исследовании архитектоники праздников как сложного явления с множеством взаимозависимостей и обусловленностей, многогранностью и вариативностью смысловых социальных наполнений;

3. изучении функциональных позиций праздника с точки зрения: социальности, релаксации, идеализации-категориализации, бифуркации этических норм, созидания эмоционального единения и пр.;

4. характеристике семиотических позиций праздника, выделив в них базовые категории с акцентированием статичных и динамичных аспектов их бытования;

5. прослеживании семиотической специфики праздника как текста культуры (М.М. Бахтин) с аналитикой онтологической совокупности составляющих, взаимопереплетенных и зависимых друг от друга;

6. анализе качественных стержневых структур, где базовой является смех, рождающий целостное избыточное понимание праздника как текста культуры;

7. выявлении семиотических позиций удовольствия-гедонистичности праздника, создаваемого всеми элементами (визуально-вербального наклонения) эмоционального праздничного поля;

8. анализе динамики культуроформирования личности в праздничном пространстве как семантико-семиотической единицы измерения качества праздника;

9. раскрытии вектора трансформации праздничного мышления и методов, воздействующих на его целостность и избыточность;

10. выявлении аспектов разворачивания праздничного воображения и потенциала, скрываемого в этом процессе;

11. исследовании смысловых и знаковых позиций праздника, формирующего множественные свойства личности, сфокусированные в расширении их интеркультурной компетентности.

Объект исследования: праздники.

Предмет исследования заключается в изучении культуролого-антропологических оснований праздника в семантико-семиотических ключах.

Теоретико-методологические основы исследования.

Выделенный концепт предмета исследования потребовал обращения к комплексу междисциплинарных познавательных подходов и научных парадигм, в котором были учтены основные идеи классической и постклассической философии, символического интеракционизма, «школы Анналов», школы «культурличностных позиций», компаративного конструктивизма, «школы когнитивно-антропологического психоанализа», символического и семиотического исследования праздника как явления культуры.

В процессе исследования семантико-семиотических оснований праздников акценты были сделаны на онтологические, аксиологические и морфологические векторы теорий праздника, социума, культурогенеза, семиозиса в классических версиях отечественных и зарубежных ученых. Это позволило рассмотреть семантико-семиотические основания праздника в различных состояниях: культурогенности, семиозисе, «текстовости» праздника, выявлении его качественных характеристик, определении бифуркационных точек, переводящих идеализацию в категориальные позиции и др.

Базовые тенденции и закономерности праздника как социального явления в наиболее общих закономерностях развития учитывали положения классического эволюционизма, синергетическую концепцию «нелинейной эволюции». Неоценимые методологические принципы деятельностной концепции культуры, предусматривающей «удвоение себя в деятельности» (Д. Маркович), «изоморфизма культуры и ментальности» (А.Пелипенко, И.Яковенко), «культурной памяти языка, имеющего внутреннюю программу развития» (Ю. Лотман), «концепта культурогенеза» (А. Флиер), теории «праздника как текста культуры» (М. Бахтин) выводят исследуемое понятие в плоскость семиосферы, функционально спаивая его языки как элементы конкретного коммуникативного процесса, действенное средство расширения объема памяти рода. Теории «антропологических оснований традиционного социума» (В. Пропп), «этнофора» (Б. Ерасов), «традиций как высшего уровня культуры» (Р. Генон, Е. Шацкий), «смеховой культуры как целостного и избыточного понимания» (Д. Лихачев, А. Панченко); «интеркультурной компетентности» (Э. Берк) и др. стали основой понимания сущности праздника как сферы преобразования личности.

Методы исследования представляют собой комплекс межлисциплинарных подходов, включающих в себя: историко-системную и междисциплинарную компаративистику; герменевтические методы исследования, методы синхронно-диахронного анализа, методы структурализации и традиционализма, архитектонико-функциональные, типологические, психологические, семиотические, синергетические методы «нелинейных систем». Научная новизна исследования заключается в:

• результирующем аспекте, в качестве какового целесообразно отметить компаративный анализ праздника в направлении системы дуальностей и уточнению их характеристик: обыденность - праздник, вписанности последних в образ жизни и его элементы, которые образуют квадрант парадигм по: амбивалентности, тождественности, ситуативной сходности, вектору качественности ощущений, перетеканию характеристик из одного компонента образа жизни в другой и др.;

• семантике понятия "праздник", что объясняет его смысл как основания и формы бытия всякой культуры. Наиболее полно, праздник проявляет себя как философско-культурологическая категория, культурный универсум, выступающий в социальном, теоретическом, эмоциональном, технологическом уровнях; выявлении многопластовой структуры праздника, ,в котором участвуют визуальные и звуковые средства, представляющие связную последовательность знаков и кодов, имеющих место в самой жизни или совершенно фантазийных. Выстроенность тела праздника с использованием знаковых систем (нарративов, сюжетов, фабул, мифологем, образов-масок, соответствующего оформления пространства и др.) в, совокупности формируют эмоционально-психологические векторы массового настроя; анализе функциональных особенностей праздника, составляющих смысловые полифункиональные блоки, выполняющие определенные действия и воздействия на окружающих. Позитивные функции в точках бифуркации, в качестве каковых могут выступать поля максимального наслоения эмоциональных позиций, способны трансформироваться в позиции снятия этических норм, в определенной степени переходя в традиции праздничной культуры; рассмотрении праздника как семиотического текста культуры, представляющего собой продукт полифункциональной деятельности, обладающего содержательной завершенностью и информационной самодостаточностью. Его семиозис сохраняет, акцентирует и творит сущностные характеристики в той мере, в которой он адекватно интерпретируется и понимается людьми; определении, что множественные языки- праздника — вербальные и визуальные, создают текст особой сложности, который углубляется цветовыми и световыми кодами, где каждый имеет и информационный, и семиотический смысл. При этом на уровне индивидуального восприятия праздник предельно унифицирует и упрощает смыслы и доводит их до символического массового понимания, что демонстрирует его природу, которая и способствует объединению всех присутствующих; выявлении того, что в совокупности средств унифицированных смыслов, включается смех как особая специфическая черта, преобразуемая в семиотическую качественную категорию. Специфика «смехового понимания» связана с этническими традициями, оно всегда целостно и избыточно; обнаружении и исследовании сущности атмосферы праздника, каковое предстает как особое эмоциональное поле, что одновременно есть основание праздника, его сердцевина, средство воздействия, все аспекты которого формируют безусловное притяжение внутренних компонентов и людей, как носителей и трансляторов полученного и усвоенного настроя, переводит общее состояние в состояние мощной гедонистичности, усиливаемое волновыми эффектами социального пространства праздника; установлении, что природа и атмосфера праздника способна значительно повлиять на изменение культуролого-антропологических параметров человека, в частности, трансформации мышления, которое меняется в избыточное целостное понимание, характеризуемое как радость познания. Выстроенность последнего по субстанциальным и процессуальным параметрам, позволяет личности свободно входить в культуру, расширять степень творческой свободы; выявлении, что трансформации мышления, способствует праздничное воображение как особый тип творческой способности, реализуемый в процессах создания новой реальности, в котором совершается переход от духовного к материальному-и обратно;

• установлении феноменологии воображения, каковое выступает во взаимосвязи с практикой творчества, реализуемой в момент дистанцирования от конкретной реальности. Личностные трансформации приводят к формированию мощной межкультурной компетентности, которая позиционирует себя как в межнациональной, так и в межстратовой палитрах;

• утверждении, что праздник и праздничная атмосфера, формируемая им, может трактоваться как специфическая лаборатория^ преобразующая человека в целостную, позитивно ориентированную личность, способную многократно увеличивать и демонстрировать свои новые качества и способности.

Теоретико-практическая значимость исследования.

Культурно-антропологические основания праздника представлены в совокупности семантико-семиотических аспектов, выраженных разными формами в статике, гомогенности; и, одновременно, динамике взаимодействия их в условиях массового праздника.

Результаты исследования могут использоваться в качестве концептов дальнейшего развития антропогенного наклонения праздника как мощного этнофора культуроформирования и стать основой для их углубленного изучения. Использование данных исследования в процессах выстраивания и развития интеркультурной компетентности может способствовать разработке качественных социальных прогнозов развития социума и личности. Материалы исследования могут быть использованы при. изучении следующих дисциплин в высших и средних учебных заведениях: «Философия культуры», «Культурология», «Культурная антропология», «Прикладная культурология» и др.

Положения, выносимые на защиту:

1. Культуролого-антропологические основания праздника в семантико-семиотическом понимании вскрывают сложность и многоранность самого феномена праздника. Это создает множественные концепции его трактования: праздник как миропонимание; праздник «как текст культуры» (М.М. Бахтин); морфологическую, мифологическую, игровую, обрядово-зрелищную, трудовую концепции и др. В «трудовой концепции» праздник выступает как результирующая форма труда; позиционирует народный идеал жизни, где сама жизнь эстетизирована, оформлена игровым способом и является особой формой культуры с определенными признаками и категориями развития.

2. Примененные методы исследования позволили выявить чрезвычайную многопластовость праздника. В его действии совокупно участвуют визуальные и вербальные средства, представляющие связную последовательность кодов и символов, подчиняющихся нарративам, сюжетам, фабулам, мифологемам и др., в которых знаковые системы содержат знаки-индексы, знаки-символы, иконические, масковые и другие формы кодирования содержания. Это есть необходимый атрибут праздника, позволяющий вести жизнь, независимую от конвенциальных категорий социума. Основа праздничного знака - пространственно-визуальный, где все (предметы, люди) принимают на себя роль знака искусства, приобретают в течение действа черты, свойства и особенности, которыми в реальной жизни не обладают. В результате пространство праздника становится символическим, где функциональные его особенности выстраиваются в смысловые блоки, обозначенные рядом конструктов, выполняющих определенные действия и воздействия на окружающих.

3. Понимание праздника как текста культуры выводит его в плоскость семиосферы, в котором знаковая форма обусловлена и социально-культурными факторами, и неоднозначностью трактовок и интерпретаций информации. Потенциальная инвариантность текста определяет его креативный потенциал. Будучи произведением людей, он отражает особенности сознания и мышления носителя определенной культуры. Множественные языки праздника (вербальные, визуальные, обонятельные, тактильные) создают приподнятое радостное настроение, которые в совокупности настраивают присутствующих на соответствующий лад. Эстетическая (украшательская) компонента праздника обеспечивает укоренение аксиологии бытия на уровне образов, смыслов, норм, ценностей, целеполаганий, унифицируя и упрощая доминантные значения.

4. Механизмом унификации смыслов становится смех как семиотическая качественная категория, где смеховое понимание трактует их как неадцитивное единство, в котором смысл целого намного превышает совокупный смысл его составляющих. Соответственно, смех есть не просто понимание, а особое его качество - радость целостного, избыточного понимания. Видов и форм смеха чрезвычайно много, в праздничной атмосфере часто звучит «беспричинный смех» - это ликующий смех человеческого здоровья, переполненности жизненными силами, радости существования и др. Реакция отдельного человека может вызываться разными комическими причинами, но общий смех подразумевает новый, социальный уровень понимания -взаимопонимания, являющегося признаком сплочения присутствующих здесь людей, дружеского участия и неформального равенства.

5. Семантика общего веселья, смеха приводит (или является первопричиной) к его мощной гедонистичности. Это осуществляется на уровне визуального любования, эмоционального наслаждения, комплиментарной коммуникативности, позитивной энергийности и др., что в совокупности приводит людей в состояние близкое к состоянию социопсихофизиологического удовольствия. Оно может быть охарактеризовано как возможность замещения эмоциональных доминант.

В празднике создается особое эмоциональное поле, которое одновременно и есть эмоциональное основание праздника, так как сердцевина его находится в самой его природе, транслируется через сценарий, предпраздничные предвкушения, мотивации, ориентацию на праздник. В нее включаются и из нее проистекают: 1 — эмоциональная позитивная установка на факт праздника; 2 — визуальное любование его красотой; 3 - вербальные удовольствия; 4 - коммуникативные — комплиментарные — оценочные удовольствия, 5 - понимание смысловых особенностей праздника, юмор и смех; 6 - усиление всех компонентов полевыми особенностями; 7 - эмоциональная пролонгированная эффективность и продуктивность праздничной атмосферы.

В силу этого, эмоциональное гедонистическое поле - это ситуация взаимодействия, порождающая новое надындивидуальное (системное) качество. В результате не отдельные элементы, а совокупность последних предопределяет поведение человека, которое в свою очередь превращается в элемент поля, размывая границу между причиной и следствием, субъектом и средой.

6. Семантико-семиотическая природа праздника трансформирует культурно-антропологические параметры, в том числе — изменяет мышление. Текстовые его свойства вырабатывают особые критерии мышления как избыточного, радостного понимания, свойственного целостному. Все мыслительные действия выстраиваются как способы понимания смыслов, созидаемых общей атмосферой оживления, радости, ощущения могущества и свободы. Поэтому процесс мышления выступает не как доминанта, а как встроенная в общую атмосферу и совершенно гармоничная деталь, усиливающая целостный гедонистический фон. Процесс праздничного понимания характеризуется замещением смыслов в категориальные смыслы. Возникновение и закрепление последних, их укоренение в языке и сознании превращает их в метасмыслы, метапонятия, метаобразы, усиленные эффектами полевых структур. То есть, личность выносит из праздника новые убеждения относительно конкретных поступков, явлений, которые преобразуются в нормы индивидуально-субъективированной картины мира. Процесс мышления, таким образом, подитоживает семантику праздника в единую канву, где в качестве техник понимания используются атрибуты праздничного поля, то есть распредмечивающего понимания, которое восстанавливает процесс мыследействия.

Трансформация мышления, происходящая в праздничной атмосфере, дает человеку ключ к технологии радостного мыследействия, которое он может плодотворно использовать в повседневной культуре.

7. Трансформация мышления основывается на праздничном воображении как особом типе творческой способности.

Воссоздающее воображение праздничной «предметности» получает своеобразие благодаря уникальной пространственно-временной конфигурации «здесь» и «теперь». Когнитивность его настолько высока, что воображение трансформируется в творческое и предполагает самостоятельное создание новых образов, реализующихся в оригинальных и ценных продуктах деятельности.

Более того, развитие воображения в праздничной среде предполагает преодоление отчуждения человека от культуры! Моделирование условий для его развития на основе триединства принципов: игры, образно-эмоциональной и двигательно-ритмической доминант жизнедеятельности, порождает схему поэтапного развития воображения, что соединяет иррациональное и рациональное постижения мира, открывает возможность для созидания и конструирования духовной реальности, дает возможность для самоопределения личности как самотворящей.

8. Праздничная атмосфера через многообразие форм, средств, методов воздействия в совокупности переводит личность на выявление и позиционирование новых уровней способностей и приводит к формированию явной межкультурной компетентности - грамотного взаимодействия с представителями иных этнических культур, страт, субкультур. Обычно «попасть» в их тональность возможно лишь при достаточно длительном практическом изучении, но ситуация праздников сминает социальные перегородки. Общая их атмосфера, расковывая всех участников, способствует предугадыванию последующих событий и следованию в коридоре предполагаемых возможностей.

Это проистекает из того, что в отличие от других массовых мероприятий, общезначимые праздники сконцентрированы не столько на объекте, предмете и технологии, сколько на субъекте - человеке. Они создают мотивационные, социально-организационные, регулятивные, информационно-коммуникативные и инновативно-творческие аспекты, а также интерпретативно-оценочные деятельностные критерии, что в целом аккумулируется в совокупном социальном опыте людей, составляющем основу их культуры.

Апробация результатов исследования.

Основные положения и результаты исследования нашли отражение в научных публикациях автора в изданиях, рекомендованных ВАК, монографиях, сборниках научных трудов (общее количество более 40, объемом 58,2 п.л.).

Материалы и результаты диссертационного исследования получили апробацию в форме докладов и сообщений на семинарах, «круглых столах» и конференциях различного уровня. В их числе: международные научные конференции:

Духовные ценности и молодое поколение» - Москва 1998;

Человек в мире духовной культуры» - Москва 1999, 2000;

XXI век. Современная культура: проблемы и поиски» - Москва, 2000, 2001;

Культурология. Интеллектуальный потенциал культурологии» - Тамбов

2003, 2005, 2007;

Праздничная культура Северной России» - Мурманск, 2007; «Культурные процессы и мировая глобализация» - Казань, 2008; «Технологическая культура педагога» - Армавир,2008; «Истина и благо. Селивановские чтения» - Тюмень, 2008; «Наука, искусство, образование в культуре III тысячелетия » - Волгоград, 2008;

Вторые Преображенские чтения: Традиции и инновации в этнокультурном пространстве современной России» - Москва, 2008; «Человек в мире культуры» - Екатеринбург, 2008.

Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Культуролого-антропологические основания праздника: семантико-семиотические аспекты"

Выводы по I главе

Культуролого-антропологические особенности праздника представляют собой сложное явление со множеством взаимозависимостей и обусловленностей, многогранностью и чрезмерной вариативностью, что не позволяет трактовать праздник как простую механистическую сумму слагаемых. Обосновать теоретическую сущность массовых праздников, объяснить их роль в культуре и общественной жизни, руководствуясь каким-то одним принципом, невозможно. Вбирая в себя опыт всех культур и национальной культуры, в частности, праздник представляет собой сложный синтез.

Этимологическая сущность праздника в значительной степени раскрывает его смыслы. Даже краткий анализ этимологии слова «праздник» выявляет в нём важные для исследования аспекты. Праздник семантически связан с такими понятиями, как свободное время (время праздности, отдыха), торжество, радость, веселье, обряд, определённый ритуал, танец, приём, развлечение, игра, пиршество, потребление и т.д.

В отечественной науке исследовательский интерес к феномену праздника возник в 30-е годы XIX в. За этот период времени учеными были не только даны емкие понятия праздника, рассмотрены его антропологические основания, но и созданы следующие концептуальные праздничные направления: цикличная концепция праздника (И.М. Снегирев); концепция «праздник - не перверсия будней» (В.В. Савчук); праздник как «первичная форма культуры» (определение М.М. Бахтина); праздничная культура в эмпирическом ключе (А.П. Сахаров и A.B. Терещенко); создание первой общей теории праздника на базе «солярной» концепции (сторонники мифологического направления А.Н.Афанасьев, Ф.И. Буслаев, A.A. Потебня); праздник как международное, межнациональное явление, в котором есть множество наднациональных аспектов (представители «Школы заимствования» Е.В. Аничков, А.Н. Веселовский и В.Ф. Миллер); мифологическая мотивация праздника (В.Н. Топоров); праздники архаичной культуры: реализация антиповедения в первом акте творения (H.A. Хренов); актуализация архаической праздничной модели в традиционной культуре средних веков (А. Пиотровский); трудовая теория праздника (В.И. Чичеров); специфическая разновидность трудовой теории (концепция В.Я. Проппа); рекреативная концепция (Н.О. Мизов и С.Т. Токарев); праздник как культурологическое явление в теоретической концепции феномена праздника (М.М. Бахтин); ключевые этапы праздничного формогенеза (А.Я. Флиер); культурные архетипы (по К.Г. Юнгу); игровая концепция праздника (Й. Хейзинга); коммуникация по поводу свободы (А.И. Мазаев); культурная форма освоения обществом свободного времени (К.О. Жигульский); особый тип социального действия людей (Д.М. Генкин).

Рассмотренные работы и представленные концепции праздника позволяют судить о широте проводимых исследований праздничной культуры, однако, и эти, и другие наблюдения, многократно зафиксированные в. научной литературе, не исчерпывают сущности культуролого-антропологических оснований праздника и его семантико-семиотических основ.

На наш взгляд, можно предложить рассмотрение культуролого-антропологических оснований массового праздника через призму компаративных противоположностей «праздник-будни», поскольку праздник - это звено действительности; источники его возникновения - это сама действительность и общественные коллизии, которые в ней складываются. В свою очередь, амбивалентность и дуальность компаративной пары «праздник-будни», характерной для всех традиционных культур, позволяют выделить среди множества смыслов праздника в контексте культуры следующие теоретические парадигмы: «Будни - не праздник, праздник — не будни»; «Будни как праздник, праздник как будни»; «Будни в празднике, праздник в буднях»; «Будни есть праздник, праздник есть будни».

Действительно, праздник, оказываясь сферой «идеальной жизни», реализует идеальные представления человечества и претендует на преодоление противоречий действительности, выступая как особая форма преображения мира. Временное отрицание в празднике различных ограничений и норм, характеризующих реальность повседневной жизни; изобилие и щедрость праздничных застолий, противостоящие скудности будней; позитивные праздничные эмоции и чувства (радость, наслаждение, удовольствие и др.), которых так не хватает в обычной жизни; универсальность принципа контраста между повседневностью и праздничной жизнью для всех традиционных культур - все эти противопоставления подчеркивают смысловую устойчивость парадигмы «Будни - не праздник, праздник — не будни». Но несмотря на принципиальное противопоставление праздничной и обыденной жизни, обе изучаемые сферы постоянно находятся в контакте, взаимодействии, взаимосвязи, поэтому их отношения соответствуют и теоретической парадигме «Будни как праздник, праздник как будни». Признанная традиционной культурой оппозиция «праздник -будни» с течением времени претерпела качественные изменения: произошло смещение границ между праздничной и бытовой сферами; праздничная сфера, значительно расширившись, вторглась в жизнь и стала проявлением быта, досуга; повседневность приобрела праздничное измерение, превратившись в грандиозный спектакль, зрелище, театрализацию самой жизни. В то же время справедливой оказывается и такая парадигма в теоретической концепции праздника, как «Будни в празднике, праздник в буднях». Праздничное поведение (в отличие от художественного) заходит значительно дальше в осуществлении синтеза непредсказуемых, импровизационных начал массового праздника, так как праздник существует параллельно сразу в двух сферах: реально-практической и идеально-условной. Действенность данной парадигмы выражается в понятии «праздничной свободы»: моделируя случайность в настоящей конкретности, «праздничная свобода» все равно остается детерминированной жизненными процессами и явлениями, характеризующими обыденное поведение человека. Абсолютизация смыслов указанной парадигмы рождает, в свою очередь, новую самодостаточную парадигму «Будни есть праздник, праздник есть будни». ^—

Выступая как стремление к абсолютной идеальности, выраженной в символизме и условности, праздник всегда связан с буднями, так как произрастает из них и творится в соответствии с ними, их реалиями. Будни и праздники, вписанные в общую структуру жизни, проявляются в данном случае как тождественные друг другу величины.'

Глобально смысл праздника — это основание и форма бытия всякой культуры. Наиболее полно праздник проявляет себя как философско-культурологическая категория; как уникальная,' многоликая по своим формам сфера'деятельности и на универсальном, и на предметном (технологическом) уровнях. Рассматривая массовый праздник на универсальном уровне, определяем его, во-первых, с философской точки зрения как амбивалентную представленность дихотомии «природа-культура»; как способ социально-художественного преломления и переоформления времени и пространства реальной-человеческой жизни, стремящийся к миру идеального; во-вторых, с культурологической — как универсалию общественной жизни всех времен и народов; как уникальный феномен всемирной' культуры; как полифункциональное явление, семантически выраженное и семиотически представленное. На предметном уровне массовый праздник — это особым образом организованное действо, где занято огромное количество участников и зрителей; основой действа является связная последовательность значимых фактов, либо имеющих место в самой жизни, либо совершенно фантазийных; выразительная специфика действа есть все возможное многообразие визуальных и звуковых средств.

Формальная экстраполяция этимологического значения термина «архитектоника» в область массового праздника являет собой художественное выражение закономерностей его строения, что коррелирует с понятием композиции в режиссуре современного массового праздника. Однако, семантические границы, такого сложного в своей синкретичности явления,'как архитектоника массового праздника, несомненно, гораздо шире традиционного понимания композиции праздника с точки зрения сценарной драматургии. Архитектоника массового праздника, на наш взгляд, включает в себя не только композиционное построение сценария как литературной первоосновы праздничного содержания, но и коммуникативный процесс с точки зрения природы праздничного контакта; и такую категорию, как праздничная проектная морфология, представленная совокупностью композиционного построения непосредственно праздничного пространства и композиционной организации городской праздничной среды. '

В праздничной проектной морфологии композиционная (организационно-структурная) деятельность, являющаяся выражением творческого процесса, направленного на создание культурного городского ансамбля, играет определяющую роль; выступает существенной стороной качественного обновления морфологической конкретности ансамблей, заложенных в комплексном проектном решении. Праздничная' проектная морфология призвана, определять так- называемые «визуальные ключи» праздничного пространства городской среды. «Визуальные ключи», выступающие как особенность менталитета, — это своеобразная, доминанта, которая, как правило, становится знаковой для организации всего праздничного городского- ансамбля. Примерами наиболее ярко визуально оформленных «ключей» являются- следующие символы (конкретные персонажи): школьников бантах с цветами; Дед Мороз и Снегурочка; обилие тюльпанов и др. В данных случаях сама организация оформления городского * ансамбля, выступает как специфическим способом закодированное сообщение (послание), содержащее особую информацию, которую получат, раскодируют и интерпретируют жители: Закономерности композиции городского культурного ансамбля определяются диалектическими законами строениями движения материи'от механических форм к социальным. Отсюда, проистекает важный, вывод о том, что природные системы культурно нейтральны и приобретают культурно-эстетическую значимость только в составе творческой деятельности, а также по отношению к ее продуктам. Искусственные праздничные системы в структуре городского ансамбля уже несут в себе человеческую-значимость, поскольку являются материализацией-и объективизацией' социокультурных, художественно-эстетических' замыслов; образов; на всех этапах своего создания* они отражают и усваивают возможности субъекта деятельности. Праздничная композиция* упорядочивается-, лишь вокруг ценностного4 центра человека, «одевает» его самого и его внутренний мир;

Одним; из .-важнейших проявлений архитектоники массового праздника является коммуникативный процесс в композиционном построении праздничного пространства и проектной морфологии, ческой композиции праздничного пространства: В, массовом празднике и принципы коммуникации, и пространственная; организация значительно отличаются-от театральных. Пространство массового праздника, будучи преобразованным в некоторое количество геометрически выстроенных зон, сохраняет лишь некий прообраз сцены, являющийся главным центром внимания в определенные временные отрезки. Участники массового праздника - это не просто зрители, так как они постоянно переходят в разряд активно-действующих субъектов; что меняет конвенциально обозначенные соотношения ролей в связке «актер — зритель». Практически, все зрители массового праздника находятся« в ситуации готовности перейти в разряд участников действа, включиться в происходящее и заполнить собой созданное пространство, заставляющее зрителя, стать, скорей, даже неучастником, а соучастником (действующим лицом или актером, несущим определенный образ-маску), принять «условия игры» и начать самовыявление. Коммуникативный процесс массового праздника характеризуется многозначностью и разнонаправленностью, что резко отличает его от традиционной модели коммуникации, однолинейно направленной от отправителя информации к ее получателю. «Колесо» массового праздника может закрутиться только' В' том случае, если четко определены-коммуникации, связывающие между собой все части праздника.

Композиционное построение сценарной драматургии как составляющей архитектоники массового праздника мы комплексно исследуем; как синтез концепции нарратива и традиционного понимания композиции сценарной драматургии. Экстраполируя концепцию нарратива из области литературоведения-в область массовых праздников, мьь отмечаем, что массовый праздник может рассматриваться, как художественный текст культуры, в котором все действо выстраивается; с использованием знаков, знаковых систем, кодов, символов, мифологем, сюжетов, образов-масок, нарративов и т.д., задающих настроение; тон, направленность и атмосферу праздника. Праздничное действо с точки зренияшарратологии представляет собой сложное построение, содержащее совокупную множественность различных типов знаков и знаковых систем. Структурно' и содержательно художественный текст массового* праздника позиционирует лозунг: «Весь мир — текст». Итак, массовый праздник, будучи художественным текстом культуры, подчиняется всем законам, морфологического построения,- как и любой'другой текст, но имеет'свою специфику; иными словами, массовое действо в семиотической традиции- понимается как сценический^ текст со свойственными- ему знаковостью и личностными мотивациями поведения участников.

Известный американский, философ, один из* основателей семиотики Ч. Пирс предложил различать, три основных типа отношений между знаком и обозначаемым объектом: иконические знаки; знаки-индексы; знаки-символы. Применяя- эту классификацию по отношению к тем или иным фрагментам праздничного действа, можно констатировать, что при создании образов, например, используются»все типы знаков: и иконические, и индексальные, и символические.

Анализ художественного текста праздничного действа выявляет характерное для него семиотическое многоязычие, поскольку праздничное действо - произведение гораздо более сложное, чем любой единичный текст (литературный, пластический, текст роли и т.д.). Тот текст, который воспринимает зритель-участник, состоит из нескольких выразительных языков (или знаковых систем), наложенных друг на друга.

Образ-маска как особая категория, создаваемая в праздничном пространстве, является одним из главных художественных выразителей, содержания. Образ-маска - необходимый атрибут праздника, который позволяет всем участникам в некотором смысле анонимное, поэтому более свободное, чем в жестком социуме поведение, независимое от конвенциальных категорий. Само наличие маски выступает как семиотический акт, при помощи которого происходит передача информации того или иного содержания от отправителя маски к получателю. В данном случае все происходящее на массовом празднике, что представлено публике, неизменно превращается в знак, «стремящийся» передать означаемое.

Необходимо остановиться на таких основополагающих принципах праздничной архитектоники, как программность и сюжетность, ибо именно они детерминируют видовую представленность массовых праздников. Являясь принципами организации художественной картины мира, они восходят к различным типам мышления и фиксируют различные темпоральные представления. Возникший в недрах архаической культуры принцип программности отвечает закономерностям «комплексного», «диффузного», «пралогического» мышления и передает циклическое восприятие времени, согласно которому время, в конечном счете, статично. Сюжетность является порождением более поздней исторической эпохи, когда в культуре утвердилось зрелое понятийное мышление, которое «протягивает» и удлиняет время и пространство, создавая предпосылку к появлению такого понятия, как «событие».

Таким образом, современные массовые праздники, унаследовав архетипические принципы организации художественной картины мира, могут условно подразделяться на программные (не имеют никакого сюжета; в основе — дивертисмент, построенный на чередовании разножанровых номеров); сюжетные (все виды театрализованных представлений) и «смешанного» вида (где отчетливо прослеживаются оба принципа, например, обрядовые праздники). Структурно сценарная композиция такого сюжетного вида массового праздника, как театрализованное представление выглядит следующим образом: пролог; несколько блоков, сформированных из эпизодов; эпилог.

Элементы драмы мы рассматриваем через призму постмодернистской концепции нарратива. Знаковость праздника выстраивается вокруг определенного стержня, доминантой которого является конкретный сюжет, состоящий из событий. Сюжет есть развернутое изложение конкретной истории с художественным, соответствующим фантазии автора показом событий, где допустимы перемещения во времени и пространстве. «Сжатый» смысл разыгрываемой истории, ее краткое причинно-следственное описание представляет собой фабулу. Как бы ни строился сюжет, в нем всегда существует одна или несколько «тем-проблем», заданных фабулой и детерминирующих саму конструкцию сюжета. Есть «железная логика» сюжетного построения, поэтапно ведущая присутствующих от завязки истории к ее кульминации, а от кульминации — к развязке.

Основные проблемы, на базе которых выстраиваются сюжеты, были исследованы рядом авторов: первоначально — В.Я. Проппом на материале сказок, затем — французскими исследователями-структуралистами К. Бремоном и А.Ж. Греймасом. Они стремились найти универсальную модель событийных рядов, характерных для сюжетных произведений [53]. 1. Должное — вероятное - неосуществимое; 2. Надлежащее - позволенное -запретное; 3. Значимое - индифферентное — обесцененное; 4. Незнание — догадка — знание.

Очень важным аспектом сценарной драматургии массового праздника является знаковое выражение личностных мотиваций поведения персонажей.

Структурно нарративы могут подразделяться* на «комедию», «трагедию», «романс», «иронию» (согласно классификации К. Мэррея [66] ).

Нарративные модели- претендуют не столько на то, чтобы, воспроизводить действительное состояние дел, сколько на то, чтобы структурировать социум в соответствии, с принятыми моральными отношениями между обществом и человеком, прошедшим* и будущим, теорией и практикой. Под воздействием нарративных моделей формируется-сама социальная единица, усваивающая моральные и этические стереотипы ролевого поведения

Архитектоника массовых праздников характеризуется- не только сюжетными формами; но и программными, обладающими свободой и лишенными конкретного сюжета: К программным формам относятся перформанс и хэппенинг. Как известно, перформанс представляет собой «калейдоскопический многотемный дискурс», где его участники ведут себя, как вздумается. Никакой сюжетной целости в данной ситуации не подразумевается, и с этим аспектом тесно увязывается массовое праздничное действо, являющее собой серию сходных по настроению историй, не сложенных в единую цепь событий. Точно так же в хэппенингах нет заранее составленной программы; не планируется показ событий; не разыгрывается замысленное ранее представление. Несмотря на то, что в хэппенингах заняты профессионалы, именно' случайность, риск, непредвиденность, нечаянные, сплетения действий участников составляют сердцевину хепенинга.

В критериях праздника- концентрируются абсолютные уровни^ человеческой жизни; в самом общем виде, постигается- сущность бытия; времени, пространства, коллективности и т. п. как некой целостности. Праздник, будучи внутренне антиномичным явлением,-может быть-осознан по-настоящему только посредством, анализа- его как специфической действенности формы, вписанной- в общее тело культуры. Как известно, анализ любого реального явления невозможен без его осмысления как определенной семантико-семиотической формы. Коль скоро- праздник, исторически формируется в результате коллективных действий и норм поведения, принятых в определенном обществе, то исследование праздничной культуры с точки зрения культурфилософского анализа* связано с обозначением тех границ, в. которых тот или иной праздник сохраняет «естественность», иначе говоря,, соответствует отдельно- взятому историческому моменту конкретного социума.

В нашей работе подробно исследованы следующие' функции праздника: игровая функция; культур сформирующая функция (в рамках культурфилософского анализа; на основе анализа концепции диффузионизма,. культурфилософской- концепции П.А. Сорокина, цивилизационной концепции локальных «культурно-исторических типов» Н.Я. Данилевского, концепции «столкновения^ цивилизаций» С. Хангтингтона; с определением типологизации праздников; с выявлением различных кул ьтуро формирующих задач и статической способности праздника); функция, социализации; коммуникативная функция; функция трансляции традиционной культуры; художественно-эстетическая функция; адаптивно-компенсаторная функция; функция снятия этических регламентаций; функция релаксации.

Все функции массового праздника глубоко взаимосвязаны, поэтому выделение какой-либо одной из них разрывает целостное представление о празднике как комплексном явлении и о сложной природе данного феномена. Функционирование массового праздника осуществляется в процессе постоянного и непрерывного взаимодействия самого феномена праздника с внешней средой в исторически конкретных пространстве и времени, поэтому содержание и место функций в структуре праздника не являются постоянными величинами. Функции массового праздника могут либо генетически возникнуть в праздничной культуре определенного типа, либо являться искусственно привнесенными в ту или иную культуру.

Не существует единственно верной типологии (или классификации) какого-либо явления, поскольку любая типология (или классификация), взятая в отдельности, будет во многом условна по отношению к такому сложному и многоплановому явлению культуры, как массовый праздник.

Список научной литературыВанченко, Татьяна Петровна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Dictionnaire Encyclopédique Quillet.— Paris, 1986.

2. Dort В. La representation emancipee. Paris, 1992.

3. Ernout A. Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latine. Histoire des mots, 4-e ed., rev., corret augm. d'un index. T.l. Paris, Klincksieck, 1959.

4. Herlitz G., Kirschner В. Judisches Lexicon Bd. 11, Berlin, 1928.

5. Mnouchkine A. En plein soleil. // Fruits. P. 1984. - № 2/3.

6. Thines G., Lempereur A. Dictionnaire General des Sciences Humaines. Paris, 1975.

7. Аверинцев C.C. Архетипы // Мифы народов мира: Энциклопедия. В 2-х т. Т.1.-М., 1980.

8. Агитационно-массовое искусство первых лет Октября. М., 1971.

9. Аничков Е.В. Весенняя обрядовая песня на Западе и у славян: в 2 ч. -СПб., 1903 1905.

10. Ю.Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3-х т. М., 1994.

11. П.Байбурова P.M. Русский усадебный дом середины XVIII в. как элемент развлекательной культуры барокко // У истоков развлекательной культуры России Нового времени XVIII-XIX века. М., 1996.

12. Баранцев Р.Г. Имманентные проблемы синергетики // Вопросы философии. М., 2002. №9.

13. Батай Ж. Литература и зло. М., 1994.

14. И.Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.

15. Белик A.A. Культурология. Антропологические теории культур. М., 1998.

16. Белкин A.A. Русские скоморохи. М., 1975.

17. Белоусов Я.П. Праздники старые и новые. Философский аспект проблемы празднования. — Алма-Ата, 1974.

18. Бенифанд A.B. Праздник. Сущность, история, современность. — Красноярск, 1986.

19. Бремон К. Логика повествовательных возможностей. // Семиотика и искусствометрия. — М., 1972.

20. Буслаев Ф. Исторические очерки русской словесности и искусства. T. I. — СПб, 1861.

21. Вадейша М.Г. Деревенский праздник: распределение социальных ролей. // http ://www.ruthenia.ru/folklore/vadeisha 1 .htm

22. Веблен Т. Теория праздного класса. — M., 1984.

23. Веселовский А.Н. Сравнительная мифология и ее метод // Вестник Европы. 1873. № 10

24. Выготский Л. История развития высших психических функций // Выготский Л. Собр.соч.: в 6 т. — М., 1983. Т.З.

25. Генкин Д.М. Массовые праздники. М., 1975.

26. Греймас А.Ж. Структурная семантика. — М., 2004.

27. Григорьева Т.П. Японская художественная традиция. — М., 1979.

28. Гриневич Г.С. Праславянская письменность. Результаты дешифровки. -М., 1993.-Т.1.

29. Гринштейн А.Л., Гринштейн A.C. Пир, трапеза, голод: пиршественные образы в карнавальной и маскарадной культуре // Информационная среда региона как условие формирования информационной культуры личности: Тез. докл. Междунар. науч. конф. Самара, 1999.

30. Громов М. Н. Вечные ценности русской культуры: к интерпретации отечественной философии//Вопросы философии. 1994. № 1.

31. Громыко М.М. Мир русской деревни. -М., 1991.

32. Гротовский Е. От бедного театра к искусству проводнику. - М., 2003.

33. Гужова И.В. Праздник как феномен культуры в контексте целостного подхода. Автореф. дисс. канд. философ, н.: Томск, 2006.

34. Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анналов» М., 1993.'

35. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х тт. М., 1995.

36. Данилевский Н.Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. — СПб., 1995.

37. Даркевич В.П. Светская праздничная жизнь Средневековья IX-XVI вв. — М., 2006.

38. Делез Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип . Капитализм и шизофрения. М., 1990.

39. Жигульский К.О. Праздник и культура: Праздники старые и новые. Размышления социолога. -М., 1985.

40. Забелин И.Е. История русской жизни с древнейших времен. Ч. 1-2. — М., 1876-1879.

41. Ивлева JI.M. Мир персонажей в русской традиции ряженья (к вопросу о ряженье как типе игрового перевоплощения) // Русский фольклор. Этнографические истоки фольклорных явлений. Д., 1987.

42. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. — М.,1998.

43. Ильин И.П. Анна Юберсфельд и французская школа театральной семиологии // Теория театра. Академические тетради. Седьмой выпуск. — М., 2000.

44. Ильин И.П. Постмодернизм. Словарь терминов. М., 2001.

45. Иоффе И." Культура и стиль. Д., 1927.

46. Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1998.

47. Кагаров Е.Г. Религия древних славян. -М., 1918.

48. Кайуа Р. Праздник // Колледж социологии 1937-1939. СПб., 2004. ,

49. Калитина H.H. О празднествах эпохи Великой французской революции //От старого порядка к революции: сб. Д., 1988.

50. Кирпичников А.И. Опыт сравнительного изучения западного и русского эпоса.-М., 1873-.I

51. Ключевский В.О. Воспоминание о Н.И. Новикове и его времени.// Ключевский В.О. Сочинения в восьми томах. T.VTII. Исследования,рецензии, речи. М., 1959.-489с.http://az.lib.ru/kykljuchewskijwo/text0250.shtml

52. Ключевский В.О. Исторические портреты. Деятели исторической мысли. -М., 1990.

53. Культура: теории и проблемы. М., 1995.

54. Культурология XX век: Словарь. СПб., 1997.

55. Культурология. XX век: Энциклопедия. В 2-х т. — СПб., 1998.

56. Лаптева Л.С. Социально-эстетическая природа и функции массовых праздников. Автореф.дисс.канд.филос.н. -М., 1975.

57. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994.

58. Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм. (Очерки исторической поэтики): Монография. Екатеринбург, 1997.

59. Лихачев Д.С. Древнерусский смех // Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск, 1973.

60. Лихачев ДС., Панченко A.M. Смеховой мир Древней Руси. Л., 1976.

61. Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения // Ю.М. Лотман. Избранные статьи: В 3 т. Т. 1. Таллин, 1992.

62. Лотман Ю.М. Статьи по семиотике культуры и искусства. М., 2002.

63. Мазаев А.И. Праздник как социально художественное явление. Опыт историко-теоретического исследования. - М., 1978.

64. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука: Логико-методологический анализ. — М., 1983.

65. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 2000.

66. Мизов Н. Массовый праздник как общественное явление. София, 1966.

67. Миллер В.Ф. Экскурсы в область русского народного эпоса. М., 1892.

68. Новая философская энциклопедия: В 4 т. Т. 2. М., 2001.69.0жегов С.И., Шведова Н.Ю. Словарь русского языка. — М., 1986.

69. ПавиП. Словарь театра М., 1991.

70. Пиотровский А. Театр. Кино. Жизнь. Л., 1969.

71. Пирс Ч. Избранные философские произведения. М., 2000.

72. Потебня A.A. Символ и миф в народной культуре. М., 2000.

73. Почепцов Г.Г. Семиотика. М., 2002.

74. Праздники, обряды, традиции. -М., 1979.

75. Прокофьев В. Западное искусство Новейшего времени и наследие мировой художественной культуры // Советское искусствознание. — М., 1989 вып. 20.

76. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. М., 2002.

77. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. — М., 2000.

78. Реутин М. Ю. Народная культура Германии: Позднее средневековье и Возрождение.-М., 1996.

79. Руднев В.П. Морфология реальности: Исследования по философии текста. -М., 1996.81 .Русско-французский словарь. — М., 2005.

80. Савчук. В.В. Пульс праздника., //http://anthropology.ru/ru/texts/savchuk/feast.html83 .Сахаров И.П: Сказания Русского народа. СПб., 1885.

81. Снегирев И.М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. В 4-х тт. Т. 1.- М., 1837.

82. Соболев А.Н. Мифология славян. СПб., 2000.

83. Соколов Э.В. Понятие, сущность и основные функции культуры. Л.,. 1989:

84. Соколов Б.М. Русский фольклор, вып.1, изд. 2,-Ml, 1931.

85. Сорокин Г1.Л. Социальная и культурная динамика. — СПб., 2000.

86. Сорокин Г1.Л. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

87. Степанов Н.П. Народные праздники на святой Руси. М., 1992.

88. Сычев A.A. Природа смеха или философия комического. — Саранск, 2003.

89. Терещенко A.B. Быт русского народа. — М., 2001.

90. Токарев С.А. История русской этнографии.—М., 1966.

91. Толковыи словарь русского языка, под ред. проф. Д.Н. Ушакова. Т. 1-4 .М., 1935-1940.

92. Топоров В.Н; Праздник // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. — М.,1982.-Т.2.96;Тюпа В: Очерк современной нарратологии. // Критика и семиотика. -.Новосибирск, 2002.

93. Угринович Д.М. Обряды: за и против. -М., 1975.

94. Фрейденберг О. Миф и литература древности.-М., 1998.

95. Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь: Исследования магии и религии. М.,1983.

96. Фуко М. Археология знания М., 2004.

97. Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук СПб., 1994.

98. Хализев В.Е. Теория литературы. — М., 1999:

99. Хангтингтон С. Столкновение цивилизаций. // Полис. — М., 1994.

100. ХейзингаИ. Homo ludens. В тени завтрашнего дня.-М., 1992.

101. Хренов Н. Динамический аспект художественной картины мира в контексте культуры//Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения.- Л., 1986.

102. Хренов Н. Психология города и взаимодействие зрелищ и публики в конце XIX начале XX века. // Художник и публика. - Л., 1981.

103. Хренов H.A. Зрелище в эпоху восстания масс. М., 2006.

104. Хренов H.A. Мифология досуга. М., 1998.

105. Чечетин А.И. Искусство театрализованных представлений. М., 1988.

106. Чичеров В.И. Зимний период русского народного земледельческого календаря XVI-XIX вв. // Труды института этнографии. Новая серия. Т. XL-М., 1957.

107. Чудинов В.А. Загадки славянской письменности. М., 2002.

108. Шангина И.И. Русские традиционные праздники: Путеводитель по залам Рос. этногр. музея СПб., 1997.

109. Шаумян С.С. Генезис зрелищной формы культуры от истоков до зрелости (XVIII в.) Западная Европа и Россия. Дисс. канд. ист. наук. М., 2001.

110. Шкловский В.Б. Тетива. // Шкловский В.Б. Собрание сочинений в 3-х т. Т.З.-М., 1974.

111. Шмид В. Нарротология. М., 2003.

112. Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т. 1 Образ и действительность. Минск, 1998.

113. Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. М., 1993.

114. Юнг К.Г. Архетип и символ. СПб., 1991.

115. Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. М., 1997.

116. Глава И. СЕМИОТИКА ПРАЗДНИКА 2.1. Текст праздника как семиозис «объясняющего понимания»

117. Оранжевый цвет — позиционирование стойкой радости, наполненности жизни. Это цвет прекрасного сексуального здоровья и чувственности, открытости человека и его стремления наполнить окружающее своим радостным состоянием.

118. Черный цвет — это абсолютный предел, за которым жизнь прекращается. Он передает идею небытия, исчезновения.

119. Необходимо обратить внимание устроителей и организаторов современных массовых праздников на то, что по-настоящему культурное событие предполагает, в том числе, и создание ароматического ощущения, стойко ассоциирующегося с данным событием.

120. Понимающая деятельность» может происходить в рамках герменевтики, которая объединяет целый ряд философских концепций, обращенных непосредственно к проблеме понимания, объяснения (понимающая социология, философская герменевтика, структурализм и др.).

121. Смех как семиотическая компонента праздника

122. Чрезвычайно значительным аспектом рассмотрения праздника как текста культуры является смех как особая специфическая черта, которая преобразуется здесь в семиотическую качественную категорию.

123. Разделение смешного и комического в немецкой классической эстетике ХУ1П-Х1Хвв. было детерминировано вкусовыми пристрастиями исследователей и элементарной неспособностью существовавшей на тот момент науки понять и описать природу «низменного смеха».

124. XVII в. стал для индивидуального древнерусского смеха переломной эпохой 118.: к этому времени церковь практически уничтожила основные формы неподцензурной культуры, и устоявшийся смеховой мир Древней Руси ушел в прошлое, образно говоря, канул в лету.

125. Удовольствие как семиотичность праздника

126. Схематически это можно изобразить следующим образом (см. приложение)

127. Схема подразделяется на два вектора, первый из которых символизирует строение общей атмосферы праздника, а второй — составляющие атмосферу праздника структуры.

128. Сине-голубая внутренняя звезда — это семантика праздника; его смысловая, сценарная, ритуальная основа (она дублируется синими кругами), объединяющая все праздничные действа в общее поле.

129. Винчи называл зрение «.благороднейшим из ощущений», а визуальное восприятие — «.величайшим из даров Бога человеку» 63.

130. В формате социальной коммуникации текст праздника есть адресованное сообщение, предполагающее активную позицию реципиента по отношению к получаемому сообщению: он должен его расшифровать, выбрав подходящий смысловой код или выработав новый.

131. Осмысление праздника формируется в процессе распредмечивающего понимания. Распредмечивание смысла означает его перевод в иную знаковую систему; создание особого метаязыка, не воспроизводящего текста, но описывающего его понимание и интерпретацию.

132. Базовым средством эмоциональной наполненности праздничных ритуалов выступает игра. Ее сущность заключается в удовлетворении влечений символическими средствами.

133. В абсолютном понимании эстетичность есть сама природа праздника, где доминирует красота в разных проявлениях, интерпретациях, способах транслирования и др. Эстетичность особенно свойственна праздничному ритуалу.

134. На этом фоне чрезвычайно значимым становится особый тип праздничных межличностных коммуникаций, который уместно назвать комплиментарной формой коммуникации. Праздничное комплиментарное общение воспринимается адресатом как социальное «поглаживание».

135. Список цитируемой литературе по II главе.

136. Graebner, Fritz, Das Weitbild der Primitiven. Eine Untersuchung der Urformen weltanschaulichen Denkens bei Naturvoelkern. Muenchen, 1924.

137. Hirsch E. D. Validity in Interpretation. Jr. New Haven, 1967.

138. Koestler A. The act of creation. New York, 1964.

139. Lee J. I. Why Go Astray // Language. Meaning and Maturity: Selection from ETC. 1943-1953.

140. Thomas W. Primitive behavior. New York, 1937.

141. Адрианова-Перетц В.П. У истоков русской сатиры // Русская демократическая сатира XVII века. М. - Л., 1954.

142. Альберти Л.-Б. Десять книг о зодчестве: В 2-х т. М. — 1935-1937.

143. Аристотель. Об искусстве поэзии. М., 1957.

144. Аристотель. Поэтика // Аристотель. Соч.: В 4 т. Т.4. М., 1983.

145. Ю.Аристофан. Комедии. Фрагменты. -М., 2000.

146. П.Артемьев Э. От технологий конкретной музыки к музыке компьютерной.// http://www.e-music.ru/content/view/3 5/12

147. Ахиезер A.C. Россия: критика исторического опыта: В Зт. -М., 1991.

148. Базыма Б.А. Цвет и психика. — Харьков, 2001.

149. Бакланова Е.В. О клубной жизни молодежи.// http://www.russned.ru/kultura/o-klubnoi-zhizni-molodezhi

150. Баткин Л.М. Леонардо да Винчи. М., 1990.

151. Бахтин М.М. К методологии гуманитарных наук // эстетика словесного творчества. М.,1979.

152. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. — М., 1990.

153. Белкин A.A. Русские скоморохи. М., 1975.

154. Бердяев H.A. Самопознание: Опыт философской автобиографии. М.,Д990.

155. Беренс Б. Вселенная Духа. История и философия эзотеризма в лицах. М., 2001.

156. Боас Ф. Ум первобытного человека. М-Л., 1926.

157. Богин Г.И. Схемы действий читателя при понимании текста. — Калинин, 1989.

158. Брудный A.A. Психологическая герменевтика. М., 1998.

159. Брызгалова E.H. Русская ,сатира и юмористика начала XX века. Тверь, 2002.

160. Вадейша М.Г. Деревенский праздник: распределение социальных ролей. // http://www.ruthenia.ru/folklore/vadeishal.htm

161. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

162. Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление. — М., 1991.

163. Витгенштейн Л. О достоверности // Витгенштейн Л. Философские работы 4.1.-М., 1994.

164. Выготский Л.С. Психология искусства. — Ростов-на-Дону, 1998.

165. Галеева H.JI. Понимание и интерпретация художественного текста как составная часть подготовки филолога // Понимание и интерпретация текста Тверь, 1994.

166. Гегель Г.В. Эстетика. В 4 т. М., 1971.

167. Гейзенберг В. Что такое «понимание» в теоретической физике? // Природа. 1971. №4.

168. Герцен А.И. Письма издалека. М., 1981.

169. Головашев Е. Цвет логотипов // http:// www.artpix.ru/about/articles/logo-color

170. Громыко Ю.В. Выготскианство за рамками концепции Выготского. // Вопросы методологии. М., 1996. № 3-4.

171. Гуревич П. Норма и патология в эстетическом опыте измененных форм сознания. // http://www.ipisu.ru/literaturies/articles/articles3l.html

172. Гусев С.С., Тульчинский Г.Л. Проблема понимания в философии. — М., 1985.

173. Давыдов В.В О понятии развивающего обучения: Сбор.ст. Выпуск 13. -Томск, 1995.

174. Давыдов В.В. Проблемы развивающего обучения. — М., 1986.

175. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х тт. — М., 2005.

176. Добролюбов H.A. Избранные статьи. -М., 1960.

177. Дьюи Д. Реконструкция в философии. Проблемы человека. М., 2003.

178. Жигульский К. Праздник и культура: Праздники старые и новые. Размышления социолога. М., 1985.44.3апесоцкий A.C. Гуманитарная культура как фактор индивидуализации и социальной интеграции молодежи. Автореф. дисс. докт. культур, наук. — СПб., 1996.

179. Иванова Т.В. Остроумие и креативность // Вопросы психологии. 2002, №1.

180. Ильин В.В. Социальная философия. Философская антропология. Аксиология. Философия истории. // Философия: В 2 т. Т.2. Ростов-на-Дону:, 2006.

181. Ильин В.И. Потребление в социальном поле // Поведение потребителей. -СПб., 2000.

182. Капица Ф.С. Славянские традиционные верования, праздники и ритуалы. — М., 2006.

183. Карнап Р. Значение и необходимость: исследование по семантике и модальной логике М, 1959

184. Карпова Г.Г. Праздник в контексте социальных изменений. Дисс. канд. социолог, наук. — Саратов, 2001.

185. Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М., 1996.

186. Кнабе Г.С. Феномен рока и контркультура // Вопросы Философии 1990. №1. В;

187. Красных В.В. Новый тип текста: миф или реальность? (Размышления на досуге) // Язык, сознание, коммуникация. Вып. 11. — М., 2000.

188. Крымский С.Б. Характеристики понимания // Логический анализ естественного языка. Вильнюс, 1982.

189. Кузанский Н. О видении Бога. Соч. Т. 2. М., 1980.

190. Кундера М. Книга смеха и забвения. СПб., 2003.

191. Курганов Е.Я. Анекдот как жанр. М., 1997.

192. Левин К. Теория поля в социальных науках. СПб., 2000.

193. Леви-Стросс К. Мифологики: Сырое и приготовленное. — М., 2006.

194. Левкиевская Е. Мифы русского народа. — М., 2005.

195. Леонардо да Винчи. Избранные произведения. В 2-х т. — М., 1999.

196. Леонардо да Винчи. Суждения о науке и искусстве. СПб., 2006.

197. Лихачев Д.С., Панченко A.M., Понырко Н.В. Смех в Древней Руси. Л., 1984.

198. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Софисты, Сократ, Платон. — М., 1969.

199. Лосев А.Ф. Эстетика возрождения. М.,1978. // http://www.somepost.rU/content/philosophy/a/6881.111 .html

200. Лотман Ю.М. Культура как коллективный интеллект и проблемы искусственного разума // Ю.М. Лотман. Семиосфера. СПб., 2000.

201. Лук А.Н. Юмор, остроумие, творчество. М., 1977.

202. Лурия А.Р. Высшие корковые функции человека и их нарушения при локальных поражениях мозга. М., 1969.

203. Мазаев А.И. Праздник как социально — художественное явление. Опыт историко-теоретического исследования. — М., 1978.

204. Малиновский Б. Магия, наука и религия.М., 1998.

205. Мальцев Ю. Биомузыка киберпространства. // Виртуальные Миры, 1995, №1(2).

206. Маркович Д.Ж. Социальная экология. -М., 1997.

207. Маслоу А. По направлению к психологии бытия. М., 2002.

208. Медушевский В. Музыкальное произведение и его культурно-генетическая основа // Музыкальное произведение: сущность, аспекты анализа. Киев, 1988.

209. Медушевский В. Музыкальный стиль как семиотический объект // Советская музыка. — 1979. №3.

210. Медушевский В. Музыковедение: проблемы духовности//Советская музыка. 1988. №5.

211. Мертон Р.К. Явные и латентные функции // Американская социологическая мысль: Тексты. — М., 1994.

212. Минаев Е.А Музыкально-информационное поле в эволюционных процессах искусства. -М., 2000.

213. Митина С.И. Смысл как единица текстовой реальности // Интеграция образования. Научно-методич. журнал. Саранск. - № 1 (42). - 2006.

214. Митина С.И. Язык философии в единстве с культурой (герменевтический аспект) // Феникс 2006: ежегодник каф. культурологии. - Саранск, 2006.

215. Монро Р. Путешествия вне тела. М., 2004.

216. Мосолова И.Ю. Комплиментарные высказывания с позиции теории речевых актов. Автореф.дисс.канд.филол.н. — М., 2005.

217. Музыка. Большой энциклопедический словарь. М., 1998.

218. Музыкальный энциклопедический словарь. — М., 2000.

219. Народная культура в современных условиях. М., 2000.

220. Новая философская энциклопедия. В 4-х т. М., 2000-2001.

221. Орлов O.JI. Российский праздник как историко-культурный феномен. Автореф.дисс. док.культурол. СПб., 2004.

222. Панофский Э. Ренессанс и «ренессансы» в искусстве Запада. СПб., 2006.

223. Панченко A.M. Русская культура в канун петровских реформ. JI., 1984. // http://www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?PageContentID=178&tabid=2349

224. Парыгин Б.Д. Анализ феномена и природы. социального настроения // Социологические исследования. 1998. № 5.

225. Подражание // Б.С.Э. М., 1969 - 1978.

226. Поппер К. Мир предрасположенностей. Две новые точки зрения на причинность // Философия и человек: Материалы философского конгресса в Брайтоне. В 5 ч. М., 1993. - 4.2.

227. Прыгин Б.Д. Анализ феномена и природы социального настроения // Социологические исследования. 1998. № 5.

228. Риккерт Г. Введение в трансцендентальную философию. Предмет познания. Киев, 1904.

229. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998.

230. Рэдклифф-Браун. А.Р. Метод в социальной антропологии. М., 2001.

231. Светлов М.И. Рок-музыка. // Троицкий благовестник. 1995. N35

232. Серов Н.В. Цвет культуры: психология, культурология, физиология. -СПб, 2004.

233. Симонов П.В., Ершов П.М. Темперамент, характер, личность. — М., 1984.

234. Скородинская Е. Бесконечный праздник. // Здоровье. — М., 2008

235. Сноу Ч. Две культуры. М., 1973.

236. Соловьянова И.П., Шабунин С.Н. Теория волновых процессов: Акустические волны. — Екатеринбург, 2004.

237. Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.

238. Стевенсон Д., Хаберман Д. Десять теорий о природе человека. М., 2004.

239. Суханцева В.К. Категория времени в музыкальной культуре. — Киев, 1990.

240. Сычев A.A. Природа смеха или философия комического. Саранск, 2003.

241. Такала И.Р. Веселие Руси. История алкогольной проблемы в России. -СПб., 2002.

242. Талбот М. Голографическая вселенная. Киев, 2004.

243. Тойнби, А.Д. Постижение истории. М., 2006.

244. Торсуева И.Г. Интонация и смысл высказывания. М., 1979.

245. Трёльч Э. Историзм и его проблемы. Логическая проблема философии истории. -М., 1994.

246. Филиппова Г.Г. Зоопсихология и сравнительная психология. — М., 2006.

247. Философская энциклопедия: В 5 т. -М., Т.1. -1960; Т.4.-1967.

248. Формановская Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. -М., 1998.

249. Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук СПб., 1994.

250. Хренов H.A. Культура в эпоху социального хаоса. — М., 2002.

251. Цицерон М. О природе богов. СПб., 2002.

252. Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т. 1. — Образ и действительность. Минск, 1998.

253. Щедровицкий Г.П. «Естественное» и «искусственное» в развитии речи-языка // Материалы Всесоюзной конференции по общему языкознанию: Основные проблемы эволюции языка. — Самарканд, 1966. — 4.1.

254. Щедровицкий Г.П.Смысл и значение // Проблемы семантики. — М.1974.

255. Глава III. Человек как семантико-семиотическая единица измерения качества праздника

256. Трансформация мышления в празднике

257. Прежде, чем приступить к изучению трансформации мышления непосредственно в празднике, нам необходимо рассмотреть процесс мышления как целостность, проходящую определенные стадии, имеющую соответствующие ресурсы, обладающую логикой развития и т.д.

258. Само исследование смыслов имеет древние корни, восходящие к античной эпохе. В данном случае следует отметить четыре вида «безумия» у Платона (в древнегреческой этике все, что связано с атараксией как категорией душевного покоя).

259. Во-первых, канон — явление в развитии культуры обязательное.

260. Во-вторых, создание канона является высшим культурно-творческим актом; оно свидетельствует о творческой зрелости культуры.

261. В-третьих, канон нельзя понимать как нечто неизменное, сложившеесяраз и навсегда.

262. В-четвертых, канон представляет собой явление сугубо национальное, органично развивающееся в рамках конкретной национальной культуры.

263. Воображение может быть четырех основных видов.

264. Видовую структуру воображения можно представить следующим образом (рис.1):

265. Рнг.1 Основные гнды воображения

266. Продуктивное воображение отличается тем, что в нем действительность сознательно конструируется человеком, а не просто механически копируется или воссоздается; в образе данная действительность творчески преобразуется.

267. Репродуктивное воображение ставит своей задачей воспроизвести реальность в том виде, в каком она есть; несмотря на присутствие элемента фантазии, такое воображение больше напоминает восприятие (или память), чем творчество.

268. Если пассивное воображение действует на личность деградирующее, то активное воображение может быть творческим и воссоздающим.

269. Функциональное назначение персонифицирующего воображения чрезвычайно велико.

270. Первая функция воображения связана с мышлением, точнее, с органической включенностью в него; она «отвечает» за представление действительности в образах.

271. Четвертая функция воображения формирование внутреннего плана действий, т.е. способность выполнять действия в уме, манипулируя образами.

272. Пятой функцией воображения являются планирование и программирование деятельности человека; составление различных программ; их оценка в процессе реализации.

273. Ркс.2 Спсинфнчегкж функции шобр&жгкпя

274. Семантико-семиотичность праздника как условие расширения компетентностных качеств личности

275. Схематично это представляется следующим образом:я Независимость, самостоятельностья Точность, дисциплинирован« ость

276. Профессионализм, карьеризм1. Эмансипация

277. Гражданская сознательность

278. Мягкость, доброжелательность 95%

279. Лень, недисциплинированность 74%1. Гостеприимство 80%

280. Любовь к праздникам, застольям Самокритичность31% 25%

281. Массовые праздники, значимые для всего социума, снимают «перегородки» и формируют столь высокую степень общего социального единения, что вышеуказанные позиции теряют свою актуальность, выводя на передний план общегуманитарные ценности.

282. Важнейшей структурой; мышления-понимания- становится; единый; тезаурус, который^ характерен для праздничной; атмосферы, заинтересованной в усреднении смыслов и переведении их на другие языки понимания.

283. Если пассивное воображение действует на личность деградирующее, то активное воображение может быть творческим и воссоздающим. Воображение, имеющее в своей основе создание образов, соответствующих описанию, называют воссоздающим.

284. Своеобразие праздника как культурного феномена определяется его уникальной пространственно-временной конфигурацией: понятия «здесь» и «теперь» являются главным полем праздника и ключевым «стержнем» развивающихся в нем событий.

285. Список цитируемой литературы по III главе:

286. Clark Н., Clark Е. Psychology and language: An introduction to psycholinguistics. NewYork, 1998

287. Gamham A Mental models as representations of discourse and text—New York, 1987.

288. Gamham A. Minimalism versus constructionism: A false dichotomy in theories of inference during reading // Psycology. 1992 №3.

289. Gernsbacher M. Language comprehension as structure building. Hillsdale, 1990

290. Hayes P. Commentary on J. Fetzer The Frame Problem: Artificial Intelligence Meets David Hume // Reasoning Agents in A Dynamic World: The Frame Problem. Greenwich, 1991.

291. Jenks C. Culture. London-New York, 1993.

292. Wilson D., Sperber D. Inference and implicative in utterance interpretation //Reasoning in Discourse Processes. — New York., 1986.

293. Адорно T.B. Негативная диалектика. — M., 2003.

294. Башляр Г. Воды и грезы. Опыт о воображении материи. -М.,1998.

295. Башляр Г. Земля и грезы воли. — М.,2000.

296. Башляр, Г. Грезы о воздухе. Опыт о воображении движения. -М.,1999.

297. Бердяев НА Философия свободы. Смысл творчества М, 1989.

298. Бёрк Э. Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного. — М., 1979.

299. Богданов ВВ. Текст и текстовое общение. СПб., 1993.

300. Богин Г Л К онтологии понимания текста // Вопросы методологии. 1991,№2.

301. Богин Г.И. Обретение способности понимать: Введение в филологическую герменевтику. — М., 2001.

302. Богин Г.И. Схемы действий читателя при понимании текста.—Калинин, 1989.

303. Бодрийяр Ж Эстетика иллюзий, эстетика утраты иллюзий //Элементы, №9. -1998.

304. Большая Советская Энциклопедия. Т. 6.-М, 1971.

305. Брушлинский А.В. субъективное мышление, учение, воображение. -Воронеж., 1996.

306. Булгаков Г. Теория православно-христианской пастырской проповеди. Курск, 1916.

307. Бысгрицкий EJC. Понимание окно в новый мир? // Загадка человеческого понимания.-М., 1991.

308. Васильев Л.Г. Три парадигмы понимания: Анализ литературы вопроса. //http://www.konf-csu.narod.ru/ze/lib/vasilyev.html

309. Васильев С А Уровни понимания текста//Понимание как логико-гносеологическая проблема.-Киев, 1982.

310. Вербицкий А.А., Ларионова О.Г. Гуманизация и компетентность: контексты интеграции. М., 2006.

311. Виноград Т. Программа, понимающая естественный язык. -М, 1976.

312. Воскобойников А.Э. Монолог о Диалоге и Понимании // Знание. Понимание. Умение, 2006,№ 1.

313. Гавел В. Власть безвластных. // Даугава, 1990, №7.

314. Гасанов З.Т. Педагогика межнационального общения. -М., 1999.

315. Гиппенрейтер Ю.Б. Введение в общую психологию: курс лекций. М., 1996.

316. Гончаренко ВВ., Шингарёва ЕА Фреймы для распознавания смысла текста. — Кишинёв, 1984.

317. Граник ГГ., Бондаренко С.М., Концевая Л А Когда книга учит.—М, 1991.

318. Гусейнов A.A. Возможно ли глобальное общество без глобального этоса? // Гуманитарная культура как фактор преобразования России. — СПб., 1998.

319. Гуссерль Э. Философия как строгая наука. -Новочеркасск, 1994.

320. Джонсон Р. Сновидения и фантазии анализ и использование. // http://www.gumer.info/bibliotekBuks/Psihol/Jolmson/index.php

321. Дильтей В. Собрание сочинений: В 6 т: Т. 1: Введение в науки о духе: Опыт полагания основ для изучения общества и истории—М, 2000.

322. Дильтей В. Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах //Культурология. XX век: Антология. -М, 1995.

323. Доддс Э.Р. Греки и иррациональное. СПб., 2000.

324. Дружинкина Н. Г. Воображение и творчество. // http://viperson.rU/data/200705/.voobragenieitvorcestvo.doc

325. Дупенко А.Н. Организационно-педагогические основы использования ритуалов в современной празднично-обрядовой культуре: Дис.канд.пед.наук. М., 1999.

326. Емельяненко Т.В. Методы межкультурных исследований ценностей. // Социология: 4. -М, 1997, №9

327. Жигульский К Праздник и культура: Праздники старые и новые. Размышления социолога.-М, 1985.

328. Жинкин НИ. Речь как проводник информации.—M, 1982.44.3авершинский К. Ф. Культура и культурология в жизни общества. -Великий Новгород, 2000.

329. Залевская АА Понимание текста: психолингвисгический подход. Калинин:, 1988.

330. Захарова O.A. Информационно-коммуникативная компетентность личности в современных условиях // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. — 2006.

331. Зотов C.B. Каноны как константная субстанция национальных культур.// Аналитика культурологии № 1(5), 2006.

332. Иванов В.И. Родное и вселенское. -М: Республика, 1994.

333. Иржанова Л. Победи стресс! Тренинг на позитивное мышление. М., 2005.

334. Каган М. С. Вопросы методологии междисциплинарных исследований СПб., 2000,

335. Каменская О Л. Текст и коммуникация. -М, 1990.

336. Канарский A.C. Диалектика эстетического процесса. Генезис чувственной культуры. Киев, 1982

337. Кант И Пролегомены ко всякой будущей метафизики, могущей возникнуть в смысле науки—М, 2008

338. Кант И Сочинения в 6 т. М, 1963-1966.

339. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. -М, 1998.

340. Качанов Ю.Л. Пространство-время социального мира в поструктуралистской перспективе.

341. Комарова В.П. Приоритетные направления воспитания культуры педагогики межнационального общения молодежи. // Вестник ОГУ» №3, 1999.

342. Коршунова JI.C. Воображение и рациональность. Опыт методологического анализа познавательных функций воображения. — М., 1989.

343. Куликова JI.B. Тип культуры и национальный стиль. // Вестник ВГУ. Серия: Филология. Журналистика, 2004, №2.

344. Кульневич СВ. Менеджмент профессионального самоопределения. — Воронеж, 1998.

345. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живём.—М, 2004.

346. Лангер С. Философия в новом ключе. — М., 2000.

347. Лебедева Н.М. Русский национальный характер. // Трибуна русской мысли.-М., 2002.

348. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. — М., 1994.

349. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. — М., 2006.

350. Локк Д. Опыт о человеческом разуме. // Избранные философские произведения. В 2 т. -М., 1960

351. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века). - СПБ, 1994

352. Лотман ЮМ Культура как коллективный интеллект и проблемы искусственного разума//ЮМ Лшман. СПб., 2000

353. Лурия АР. Об историческом развитии познавательных процессов. Экспериментально-психологическое исследование. -М, 1974.

354. Лурия АР. Язык и сознание. -М, 1998.

355. Мамардашвили МК Как я понимаю философию. М, 1992.

356. Мамардашвили МК. Мой опыт нетипичен. СПб., 2000.

357. Манекин Р.В. Еще раз о понимании: герменевтика и «панпсихизм»// Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. -М., 1993.

358. Мардахаев Л.В. Социальная педагогика. — М., 2003.

359. Мариничева A.B. Межкультурная коммуникативно-профессиональная компетентность как фактор подготовки квалифицированных специалистов: дисс.канд.социол.н. Нижний Новгород, 2003.

360. Немов P.C. Психология. М., 2006,

361. Никифоров АЛ. Семантическая концепция понимания // Загадка человеческого понимания.-М, 1991.

362. Никифорова О.И. Исследование по психологии художественного творчества. — М., 1972.

363. Новая философская энциклопедия: В 4 т. Т. 2. -М, 2001.80.0льденбург С.Ф. Культура Индии. М., 1991.

364. Орлов О.С. Педагогическая компетентность в жизнь человека (размышления и раздумья «неклассического» педагога). Великий Новгород, 2004.

365. Ортега-и-Гассет X. Эссе на эстетические темы в форме предисловия // Эстетика. Философия культуры. -М., 1991.

366. Оруджев З.М. Способ мышления эпохи. Философия прошлого. М., 2004.

367. Петренко В.Ф. Психосемантика сознания. — М., 1988.

368. Практикум по психодиагностике. Прикладная психодиагностика / И.Ю.Беляева и др. М., 1992.

369. Розет И.М. Психология фантазии. Эксперементально-теорет. исслед. Закоомерн.продуктив.умствен.деятел. — М., 1991.

370. Смирнов АА Проблемы психологии памяти. М, 1966.

371. Социальная и профессиональная компетентность руководителей образовательных учреждений. Сборник материалов научно-практической конференции «Социальная и профессиональная компетентность руководителей образовательных учреждений» — М., 2006

372. Старец Силуан. Жизнь и Поучения. М., 1991.

373. Стоуньер Т. Информационное богатство: профиль постиндустриальной экономике // новая технократическая волна на Западе. Под ред. ПС. Гуревича. М., 1986.

374. Терехов П.П. Специалист социокультурной сферы: педагогическая компетентность. Казань, 2002.

375. ТомсонМ. Философия религии. М, 2001.

376. Федорова С. Н. Этнокультурная компетентность педагога. Йошкар-Ола, 2002.

377. Флиер А .Я. Культурная компетентность личности: между проблемами образования и национальной политики. // Общественные науки и современность. М., 2000.

378. Флиер А.Я. Культурология для культурологов. М., 2000.

379. Фоллесдаль Д Понимание и рациональность // Новое в зарубежной лингвистике. вып.18.-М., 1986.

380. ФукоМ. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук СПб., 1994.

381. Хренов НА Зрелище в эпоху восстания масс. М, 2006.

382. Хренов НА Мифология досуга.-М, 1998.

383. Шацкий Е. Утопия и традиция.-М, 1990.

384. Шелер М Положение человека в космосе //Макс Шелер. Избранные произведения. -М, 1994.

385. ШенкР. Обработка концептуальной информации. -М., 1980.

386. Щедровицкий ГЛ «Естественное» и «искусственное» в развитии речи-языка // Материалы Всесоюзной конференции по общему языкознанию: Основные проблемы эволюции языка. 4.1.—Самарканд, 1966.

387. Щедровицкий ГЛ Избранные труды. -М, 1995.

388. Щедровицкий Г.П. Смысл и значение // Проблемы семантики. М., 1974

389. Юрьевский А.И. Гомилетика, или Наука о пастырском проповедании слова божия. Киев, 1903.1. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

390. Анализируя праздники современного общества на основе принципа нелинейного протекания, обозначенного в синергетике, мы обращаемся к такой концептуальной метафоре постмодернизма, как ризома.

391. В формате социальной коммуникации текст праздника есть адресованное сообщение, предполагающее активную позицию реципиента по отношению к получаемому сообщению: он должен его расшифровать, выбрав подходящий смысловой код или выработав новый.

392. Осмысление праздника формируется в процессе распредмечивающего понимания. Распредмечивание смысла означает его перевод в иную знаковую систему; создание особого метаязыка, не воспроизводящего текста, но описывающего его понимание и интерпретацию.

393. Смех есть реакция на проблему, легко разрешимую и не представляющую непреодолимой опасности.

394. Базовым средством эмоциональной наполненности праздничных ритуалов выступает игра. Ее сущность заключается в удовлетворении влечений символическими средствами.

395. В абсолютном понимании эстетичность есть сама природа праздника, где доминирует красота в разных проявлениях, интерпретациях, способах транслирования и др. Эстетичность особенно свойственна праздничному ритуалу.

396. На этом фоне чрезвычайно значимым становится особый тип праздничных межличностных коммуникаций, который уместно назвать комплиментарной формой коммуникации. Праздничное комплиментарное общение воспринимается адресатом как социальное «поглаживание».

397. Важнейшей структурой мышления-понимания становится единый тезаурус, который характерен для праздничной атмосферы, заинтересованной в усреднении смыслов и переведении их на другие языки понимания.

398. Если пассивное воображение действует на личность деградирующее, то активное воображение может быть творческим и воссоздающим. Воображение, имеющее в своей основе создание образов, соответствующих описанию, называют воссоздающим.

399. Своеобразие праздника как культурного феномена определяется его уникальной пространственно-временной конфигурацией: понятия «здесь» и «теперь» являются главным полем праздника и ключевым «стержнем» развивающихся в нем событий.

400. Список используемой литературы

401. Dictionnaire Encyclopédique Quillet. Paris: Quillet, 1986. - 5405 p.

402. Dort В. La representation emancipee. Paris, Actes Sud, 1992. 192 p.

403. Ernout A. Meillet A. Dictionnaire étymologique de la langue latine. Histoire des mots, 4-e ed, rev., comet augm. d'un index. T. 1. Paris, Klincksieck, 1959.-400p.

404. Graebner, Fritz, Das Weitbild der Primitiven. Eine Untersuchung der Urformen weltanschaulichen Denkens bei Naturvoelkern. Muenchen: E. Reinhardt, 1924. -292p.

405. Herlitz G., Kirschner B. Jubidisches Lexicon Bd. 11, Berlin, 1928.

406. Hirsch E.D. Validity in Interpretation Jr. NewHaven: Yale University Press, 1967.-287p.

407. Koestler A. The act of creation.- New York: TheMacmfflan Company, 1964-751 p.

408. Lee J. I. Why Go Astray // Language. Meaning and Maturity: Selection from ETC. 1943-1953, ed. by Hayakawa N.Y., 1954.

409. Mnouchkine A. En plein soleil. // Fruits. P. 1984/ - №2/3. - 14-37 p.

410. Thines G., Lempereur A. Dictionnaire General des Sciences Humaines. Paris: Ed.univ., 1975.- 1034p.

411. Thomas W. Primitive behavior. New York: McGraw-Hill Book Company, 1937.-14p.

412. Авангард и театр 1910-1920-х годов.- M.: Наука, 2008.-704 с.

413. Августин А. Исповедь.- М.: Сретенский монастырь, 2007.-448 с.

414. Аверинцев С.С. Архетипы // Мифы народов мира: Энциклопедия. В 2-х т. Т.1. М.: Советская энциклопедия, 1980. — 672 с.

415. Агитационно-массовое искусство первых лет Октября. —М:Ис-во, 1971—223 с.

416. Адрианова-Перетц В.П. У истоков русской сатиры // Русская демократическая сатира XVII века. М. - Л.: АН СССР, 1954. - 292 с.

417. Адо Пю Плотин или простота взгляда. М.: Греко-латинский кабинет Шичалина Ю., 1991.- 144с.

418. Александрова Р.И., Сычев A.A. Ирония, Метаирония, диалог, нравственность //Философия в системе духовной культуры на рубеже XXI века. Курск, 1997.

419. Алешковский Ю. Кенгуру. Мичиган: Ann Arbor, Arbris. - 1981. - 168 с.

420. Альберти Л.Б. Десять книг о зодчестве: В 2-х т. М.: Издательство Всесоюзной Академии архитектуры. - 1935. Т.1.- 392 е.; 1937 - Т. 2.-792 с.21