автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Квинт Серторий и Гражданская война в Риме

Полный текст автореферата диссертации по теме "Квинт Серторий и Гражданская война в Риме"

На правах рукописи

ч

КОРОЛЕНКОВ

КВИНТ СЕРТОРИЙ И ГРАЖДАНСКИЕ ВОЙНЫ В РИМЕ

Специальность 07.00.03 - всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва - 1998

Работа выполнена на кафедре Истории мировых цивилизаций Московского городского педагогического университета.

Научный руководитель:

кандидат исторических наук

доцент

КРЫКИН

Сергей Михайлович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук доцент

ЗАЛЮБОВИНА Галина Тимофеевна

кандидат исторических наук ВИНОКУРОВ

Николай Игоревич

Ведущая организация: кафедра Всеобщей истории Московского государственного открытого педагогического университета

Защита состоится -ж-. 1998 г. в 10 час. на зас«Ча«^

диссертационного совета К 189.01.01 в Московском городском педагогическом университете по адресу,

129226, Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д.4, ауд. 128.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского городского педагогического университета по адресу: Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д.4.

Автореферат разослан '14 * О/ ' 1998 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук, профессор

КОРНИЛОВ В.А.

Диссертация посвящена анализу комплекса вопросов, связанных с политической деятельностью Квинта Сертория - одной из наиболее ярких фигур первого этапа гражданских войн I в. до н.э. в Риме - и той ролью, которую он сыграл в этих войнах. Актуальность данного исследования определяется постоянным интересом антиковедов к проблеме кризиса римского полиса и падения Республики, соотнесённости кризисных процессов и деятельности политиков той эпохи, а также недостаточной разработанностью этой тематики в отечественной историографии. Научная новизну работы состоит в том, что предлагается новая оценка ряда важнейших аспектов деятельности Сертория и её общая характеристика, иначе, чем в предшествующей историографии, решаются многие конкретные вопросы, связанные, в частности, с хронологией событий, позицией Сертория в годы гражданской войны 88-62 гг. до н.э., его отношениями с населением Испании в 82-73 гг. до н.э., особенностями созданного им на Пиренейском п-ове государства и др.

Целыо настоящего исследования является анализ политической и военной деятельности Квинта Сертория (105-73 гг. до н.э.), задача же её состоит в том, чтобы проследить её эволюцию, выявить присущие ей особенности, в т.ч. черты традиционализма и новаторства, а также определить то влияние, которое она оказала на судьбы римского государства.

Методологической основой исследования являются принципы историзма и объективности при анализе данных источников.

Практическая ценность диссертации состоит в том, что её материалы и выводы могут быть использованы при чтении лекций по истории Древнего Рима, проведении спецкурсов и семинаров, написании учебных пособий и монографий по истории Римской республики.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры истории мировых цивилизаций МГПУ, многие её положения излагались в докладах на конференциях Российской ассоциации антиковедов (19951997 гг.), на X Сергеевских чтениях в МГУ им. М.В.Ломоносова (1997 г.), на Международной научной конференции, посвящённой 60-летию журнала "Вестник древней истории" (1997 г.), а также в ряде публикаций.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, двух приложений, списка источников, литературы и сокращений.

Во введении обосновывается выбор темы, даётся обзор источников и историографии и формулируются задачи исследования.

Источники, Наши знания о Сертории базируются в основном на нарративных источниках. К сожалению, наиболее ранние труды по данной тематике, принадлежавшие перу Варрона, Гальбм, Посейдония не дошли до нашего времени, и нам приходится довольствоваться информацией в лучшем случае из вторых рук. Письменная традиция распадается на три группы - про-, антисерторианскую и нейтральную. К первой относятся

сочинения Саллюстия, Плутарха и Эксуперантия. Основателем её является, несомненно, Саллюстий, который, по-видимому, первым из античных авторов создал положительный образ Сертория. Не исключено, что он считал его идеалом политического деятеля и несостоявшимся спасителем Рима от ужасов разраставшейся смуты. Несколько по-иному расставил акценты Плутарх, во многом, кстати, опиравшийся на материалы Саллюстия. Для последнего добродетели Сертория были важны прежде всего постольку, поскольку они могли пойти на пользу Риму, для Плутарха же они имели самодостаточное значение. Образ, созданный греческим писателем, был выполнен настолько мастерски, что до 2-й четверти XX в. оказывал решающее влияние на суждения большинства исследователей о мятежном полководце. Но, несмотря на изрядную долю идеализации, биография Сертория, составленная Плутархом, является основным источником информации по данной проблематике.

Что же касается труда Эксуперантия, то он является позднейшей компиляцией, изобилующуей ошибками, но всё же содержащей информацию, не встречающуюся в других источниках.

Антисерторианская традиция представлена большим числом авторов. Диссертант указывает на то, что она весьма неоднородна, на что не обращалось внимания в предшествующей историографии, относившей всех враждебных Серторию писателей к "ливианской традиции". Между тем Ливии и Флор находили для него слова не только осуждения, но и восхищения, отмечая присущую ему virtus. Вопреки распространённому мнению, не всегда отрицательно был настроен по отношению к мятежному полководцу и Аппиан, признававший не только его жестокость и подозрительность, но и храбрость и популярность среди воинов. Безоговорочно же осуждали Сертория только Диодор, Веллей Патеркул и Орозий. Говорить в таких условиях об антисерторианской традиции как о чём-то едином и тем более называть её ливианской вряд ли обоснованно, поскольку сведения, которые, согласно распространенному мнению, восходят к Ливию, равным образом могли быть почерпнуты у Саллюстия, его эксцерпторов или из каких-либо иных источников.

К нейтральной по отношению к Серторию традиции относятся преимущественно сборники exempla - Фронтин, Валерий Максим, Авл Геллий. В их сочинениях мятежный полководец представлен не как политический деятель, а как "интеллектуальный герой". Оценка его с этой позиции не требовала той мыслительной работы, которая была связана с его политической оценкой, тогда как факты, иллюстрирущие ум и смекалку Сертория, лежали на поверхности. Некоторые примеры такого рода (случай с белой ланью, эпизод с могучим и хилым конями) стали столь же хрестоматийыми, как и рассказы об Александре и Диогене, иберийской девушке из Нового Карфагена и Сципионе и т.п.

Если говорить об информативности письменных источников, то приходится признать, что они позволяют осветить деятельность Сертория

лишь пунктиром. Мы осведомлены лишь о некоторых её периодах (прежде всего о восстании в Испании в 80-71 гг. до н.э.), да и то подчас весьма фрагментарно. Археологические данные ограничиваются результатами раскопок лагерей времён Серторианской войны, что позволяет уточнить топографию боевых действий, но не более. Эпиграфические памятники свидетельствуют о даровании испанцам Серторием и Перперной прав гражданства, но предполагать, что повстанцев поддерживали те районы, |де найдены соответствующие надписи, как это иногда делается, в большинстве случаев нельзя, поскольку эти надписи относятся к периоду империи, а потому могут и не отражать ситуацию начала I в. до н. э. Нумизматические данные позволяют составить некоторое представление об экономических отношениях в державе Сертория, но выводы, делаемые на их основе, носят во многом гипотетический характер.

Таким образом, состояние источников по серторианской тематике оставляет желать лучшего, однако оно не таково, чтобы делать невозможным её дальнейшее изучение, поскольку даже та ограниченная сумма сведений, которая имеется в распоряжении историков, интерпретируется, на наш взгляд, не всегда правильно, а некоторые факты вообще ускользают от внимания исследователей, а потому возможны новые подходы и решения.

Историография. Серторианская проблема давно уже является предметом пристального внимания учёных. До конца 20-х гг. XX в. в научной литературе преобладали оценки Т.Моммзена, рассматривавшего Сертория как средоточие дарований, самого способного из марианских лидеров, который мог стать обновителем своего отечества, но вместо этого был обречён на борьбу против него [1]. Своей высшей точки идеализация Сертория достигла в монографии А.Шультена (1926). Автор объявлял его военным и политическим предшественником Цезаря, который хотел восстановить в Риме демократию, но при этом стать принцепсом наподобие первых императоров. Кроме того, Серторий, по мнению учёного, заложил в Испании фундамент романизации, пытаясь "приручить иберов римской культурой, словно диких животных" [2]. Все эти идеи уже высказывались в более краткой форме Т.Моммзеном, но А.Шультен довёл их до логического завершения.

В ответ на книгу А.Шультена Х.Берве опубликовал в 1929 г. статью, в которой, отчасти опираясь на высказанные в 1886 г. В.Ине критические замечания в адрес оценок Т.Моммзена [3], постарался полностью дискредитировать Сертория [4].

1. Моммзен "Г. История Рима. Т. II. СПб., 1994. С. 223, 241; т. III. СПб., 1995. С. 17-29, 370, 372.

2. Schulten А. Sertor kl s. Leipzig, 1926.

3. Ihne W. Römische Geschichte. Bd Vf. Leipzig, 1686. S. 14-42.

4. Berve H. Sertorius // Hermes. Bd 64. 1929. S. 199-227.

г

Признавая его способности, он при этом указывал, что последний был всё же лишь беспринципным авантюристом, который не мог стать обновителем Рима и стремился только к удовлетворению собственного честолюбия. Союзы с пиратами, лузитанами и Митридатом Понтийским дают основание считать его изменником, host is populi Romani, каковым он, по мнению учёного, и остаётся для истории.

Статья Х.5ерве вызвала оживлённую дискуссию, в результате которой крайние суждения о Сертории стали отходить в прошлое. Внимание историков с его личных качеств окончательно переключилось на изучение конкретных вопросов источниковедения, хронологии, отношений мятежною полководца с жителями Испании. Большим вкладом в исследование серторианской проблемы стала статья Э.Габбы (1954), который считал движение Сертория последним отголоском Союзнической войны, поскольку в нём, по его мнению, принимало участие множество италийских колонистов [5]. Хотя эта точка зрения не подтверждается источниками, само указание на то, что население Испании не было однородной массой, состоявшей из одних туземцев (а именно так изображал ситуацию А.Шультен), было очень важно и послужило в дальнейшем отправной точкой для рада интересных выводов.

Делались попытки пересмотра характера отношений Сертория с испанцами. Дж. Гаджеро в статье "Сертории и иберы" (1977) высказал мнение, что реальные уступки мятежного проконсула местному населению были не так уж значительны, чаще он ограничивался обещаниями и декларациями, но и проведённые им мероприятия имели определённое значение - как материальное, так и психологическое [6].

В 1987 г. вышла в сает книга американского историка Ф.О.Спанна "Квинт Серторий и наследие Суллы", в которой при освещении биографии мятежного полководца были применены методы просопографического анализа. По мнению Ф.О.Спанна, Серторий был типичным homo novus, руководствовавшимся в своих действиях сугубо карьерными соображениями. Незнатное происхождение, отсутствие покровителей и столкновение с Суллой привели его в лагерь марианцев, но и здесь он мог рассчитывать на продвижение лишь при жизни Цннны, когда же последний погиб, его окончательно оттеснили на вторые роли. Война же с сулланцами в Испании была элементарной борьбой за выживание. В этой борьбе, резюмирует Ф.О.Спанн, Серторий впустую растратил свои таланты, в ней зря прошла его жизнь [7].

5. Gabba E. Le originí della guerra social e e la vita política romana dopo l'89 A.C. // Athe naeum. V. 32. 1954 P. 193-5t7, 526~334.

6. Gaggero G. Sertorio e gli Iberi // Contribuí! di storia antica ¡n onore di Albino GarzeU'i Genova, 1977. P. 125-156.

7. Spann Ph.Q. Guintus Sertro'ws and the Legacy of Sulla. Fayettev'dle, 198?.

Наряду с общей характеристикой деятельности мятежного полководца большое внимание уделяется западными исследователями таким аспектам проблемы, как хронология (У.беннет, Б.Скардильи) [8], просопография (Ф.О.Спанн, К.Ф.Конрад) [9], нумизматика (Дж. Гаджеро, А.Монтенегро) и ДР. [Ю].

Определённое место занимает серторианская тематика и в отечественной историографии. Помимо соответствующих разделов в общих курсах по истории Рима ей посвящен ряд диссертаций и статей. В диссертации З.М.Куниной "Серторианская война в Испании'' (1947), которая в частных вопросах следовала в основном за Шультеном, даётся очень нечёткая характеристика восстанию Сертория, которое именуется "гражданской войной римской провинции Испании... за свержение римского ига" [11]. В более поздней статье (1970) автор пишет просто об освободительно движении, но свою точку зрения не аргументирует [12].

В диссертации Г.Е.Кавтарии, посвященной борьбе испанцев против римлян (1971), отмечается, что Серторию были чужды интересы иберов, которые являлись лишь орудием в его руках и не обладали никакими привилегиями в созданном им государстве. Тем не менее именно он, по мнению автора, сделал первый шаг навстречу иберам и именно после его выступления "Испания вступила на службу римского государства, культуры и литературы" [13].

Интересную концепцию выдвинул И.Г.Гурин. Он выделил пять групп участников восстания (политические эмигранты, римско-итапийские колонисты, романизованные иберы, нероманизованная местная знать, основная масса нероманизованных иберов), чьи интересы часто не совпадали. Учёный прослеживает изменения в позиции этих групп под влиянием военно-политических событий и, в свою очередь влияние этих изменений на ход восстания, которое, по его мнению, в 80-75 гг. (здесь и далее все даты - до н.э.) носило антисулланский характер и было продолжением гражданской войны, а с конца 75 г. превратилось в освободительное движение испанцев против Рима [14].

8. Bennett W.H. The Death and the Coins // Historia. Bd 10. 1961. P. 459-472; Scardigli a ¡ertorio: Problem'* chronoiogici // Athenaeum. V. 49.1971. P. 229-270.

9. Spann Ph.O. C., L. or M.Cotta and the "Unspeacable" Fulidius; A Note on Sulla's Respublica iestituta // Q. V. 82. 1986/1987. P. 306-309; Konrad C.F. Cotta ot Mellaría and the Identities of iifidius // CPh. V. 84. 1989. P. 119-129.

10. Gaggero G. Aspetti monetari da'la rivdta sertoriana in Spagna // RIN. Ser. VI. V. 23. 976. P. 55-75; Montenegro Duque Á. La conquista de Hispan» por Roma (218-19 a. J.C.) // Histo-ía de España. T. 11,1. Madrid, 1982. P. 138-140.

11. Кунина З.М. Серторианская война в Испании. Канд. дисс. Днепропетровск, 1947.

12. Кунина З.М. Проблема Серторианской войны в античной историографии // Вопросы югочниковедения и историографии всеобщей истории. Днепропетровск, 1970. С 137.

13. Кавтария Г.Е. Иберийско (испанскс)-римские взаимоотношения (Ш-1 вв. до н. э.), лрторий. Автореф. качя- дисс. Тб., 1971. С 24-30.

14. Гурин ИХ. Серториа некое движение в Испании (82-71 гг. до а э.). Канд. дисс.

Куйбышев, 1SB6.

В статье "Движение Сертория" Ю.Б.Циркин, в отличив от И.Г.Гурнна (а также Э.Габбм), доказывает, что колонисты и находившиеся под их влиянием романизованные испанцы не поддерживали мятежного полководца, видя в его "иберофильских" мероприятиях угрозу своим привилегиям. Зыбкое же единство прочих групп участников восстания обеспечивалось лишь фигурой самого Сертория и распалось после его смерти [15].

Как видно из проведённого обзора, серторианская проблематика подвергается тщательному и разностороннему изучению. Но, несмотря на обилие работ по данной теме, многие важные вопросы (о деятельности Сертория в годы гражданской войны 38-62 гг., наместничестве в Испании в 82- 81 гг., отношениях с местным населением во время восстания 80-71 гг., создании им эмигрантского сената и др.) не получили ещё удовлетворительного разрешения и потому требуют дальнейшего исследования.

В первой главе рассматривается начало военной и политической карьеры Сертория и его участие в гражданской войне 88-82 гг. Автор согласен с мнением Ф.О.Спанна и Ю.Б.Циркина о том, что в первые годы службы СерториЙ был связан с консервативными кругами через Сервилия Цепиона и Тита Дидия, однако после изгнания первого и гибели второго он лишился их предполагаемого покровительства. До 2-й пол. 88 г. его политическая позиция ещё не определилась; правда, В.Шур и В.Скардильи считали, что он принял участие в выступлении Сульпиция Руфа, но источниками это не подтверждается. В лагерь популяров его привело, очевидно, столкновение с Суллой на выборах в плебейские трибуны на 87 г. Он становится соратником Цинны, чьё покровительство было нужно ему для продолжения политической карьеры и который, как резонно полагает Ф.О. Спанн, нуждался в его военных и ораторских способностях. Во время осады Рима марианцами в 87 г. Серторий, который совсем недавно не мог добиться даже трибуната, стал одним из четырёх главных лидеров антисенатских сил наряду с Марием, Цинной и Карбоном. Именно ему была поручена борьба с таким опасным противником, как Помпей Страбон. Одновременно он интриговал против Мария, возражая против приглашения его в войско, хотя участие победителя кимвров в осаде Рима должно было ускорить (и ускорило) её успех. В историографии не обращалось внимания на любопытную политическую тактику Сертория: свои возражения против союза с Марием, высказывавшиеся им, судя по Плутарху, наедине с Цинной, он сделал (вероятно, уже впоследствии) достоянием гласности, чтобы, очевидно, отмежеваться от тех жестокостей, которыми сопровождалось участие Мария в осаде Рима.

15. Цирк им Ю.Б. Движение Сертория // Социальная борьба и политическая идеология античном мире. Л., 1989. С. 144-162.

Тот же метод Серторий применил и в ходе начавшегося после взятия Города террора: в "частных беседах" с Цинной он уговаривал последнего остановить убийства, а затем позаботился о том, чтобы содержание этих "частных бесед" стало известно в широких кругах (в противном случае информация не дошла бы до Саллюстия и Плутарха). Это нашло отражение в словах Саллюстия о том, что во время гражданской войны Серторий добивался репутации человека доброго и умеренного. Правда, по словам Плутарха, он просил Цинну не прекратить убийства вообще, а лишь действовать мягче, т.е. выступал только против крайних проявлений террора (в первую очередь, очевидно, бесчинств бардиеев, чьи отряды он вскоре истребил по приказу Цинны), а не против террора как такового. Но в тех условиях и это выгодно отличало его от сторонников репрессий.

С окончанием осады Рима влияние полководца не могло не ослабеть, так как исчезла о страд необходимость в его военных способностях и опыте. Правда, ему удалось добиться претуры, но на консулат ему рассчитывать, видимо, не приходилось - последний в 87-82 ст. находился в руках знатных лиц (исключение - Марий и его сын, но это случай особый), Серторий же родовитостью не отличался. После гибели в 84 г. его покровителя Цинны надежды на дальнейшее продвижение по cursus hono-rum должны были окончательно рухнуть. Неудивительно, что в 83 г., когда в Италию вторгся Сулла, он оказался в подчинении у консула Сципиона (видимо, в качестве легата). Серторий же, судя по косвенным указаниям источников, стремился к самостоятельной роли. Именно этим, а не какими-то принципиальными соображениями были вызваны его трения с марианскими лидерами, которые отчасти удовлетворили притязания Сертория, направив его проконсулом (а не пропретором!) Ближней Испании, где он получал свободу рук, хотя и в дали от основного театра боевых действий. Начался новый этап его карьеры.

Во второй главе освещается наместничество Сертория в Ближней Испании в 82-81 гг., его борьба с сулланцами в 81-80 гг. и подготовка к контрнаступлению на испанские провинции Рима. Автор возражает против распространённой точки зрения о том, что в провинции ему пришлось вести бои с сулланскими наместниками, поскольку, как показывает анализ источников, упоминания о столкновениях с ними явно относятся к 80, а не к 82 г. Диссертант предлагает иную по сравнению с предшествующей историографией трактовку мероприятий Сертория в Испании в 82-81 гг. Обычно говорится о его стремлении превратить свою провинцию в плацдарм против сулланцев. Однако следует иметь в виду, что обстановка в Hispania Citerior, согласно Эксуперантию, была крайне напряжённой, способной перерасти в восстание, и главной задачей наместника было предотвращение такого развития событий (для чего, собственно, он и был сюда прислан марианским правительством). Не имея, судя по всему, больших сил, Серторий вынужден был прибегнуть к либеральным методам (снижение налогов, отмена постоев в городах и др.) и тем успокоил

наиболее лояльную часть населения провинции. Предпринятые им вооружения были явно направлены против наиболее непокорных племён -Плутарх пишет о страхе, который внушали врагам его приготовления, и маловероятно, чтобы этот страх испытывали сулланцы. Восстание испанцев было предотвращено, но в конце 82 г. стало ясно, что марианцы проиграли войну в Италии, и теперь, действительно, главной заботой Сертория стала подготовка к борьбе с ними. Однако после короткого сопротивления в 81 г. войска сулланского проконсула Анния Луска прорвались через Пиренейские проходы и выбили марианского наместника из Испании. Причиной столь быстрого поражения последнего стал, по мнению автора, не только предполагаемый перевес Анния в силах, ссылкой на который обычно ограничиваются историки. Дело было в общем превосходстве сулланцев, которые побеждали на всех фронтах, и сопротивление им могло лишь отсрочить поражение, но не предотвратить его. В таких условиях рассчитывать на поддержку провинциалов, на которых пала бы вся тяжесть войны и месть победителей, Серторию не приходилось. Его армия, судя по всему, разбежалась после прорыва сулланцев через Пиренеи, а ему самому пришлось отбыть из Испании с остатками войск.

Теперь речь уже шла не о продолжении политической карьеры, как раньше, а об элементарном выживании. Автор отмечает, что операции Сертория в западном Средиземноморье в 81-80 гг., вопреки мнению некоторых исследователей, носили вполне целенаправленный характер -экс-наместник с самого начала стремился высадиться в Испании, чтобы, очевидно, продолжить на её территории борьбу с сулланцами. Первая попытка провалилась из-за отпора со стороны последних, вторая же, имевшая место в устье бетиса, по всей вероятности, из-за отсутствия поддержки со стороны местного населения, значительную часть которого составляли римско-италийские колонисты и романизованные испанцы. Тогда Серторий решился на союз с лузитанами - давними врагами Рима. Автор отмечает, что формально подобные действия не были нарушением закона - не будучи отрешён от промагистратуры законным, с его точки зрения (а её неправомерность недоказуема) правительством, Серторий оставался проконсулом и для борьбы с узурпаторами - сулланцами вполне мог нанять на службу иностранцев. Использование чужеземных наёмников во внутренней распре имело место уже во время расправы со сторонниками Гая Гракха. Однако на сей раз речь шла не просто о привлечении на службу отряда "варваров" - фактически они превратились на короткое время в опору Сертория, который без их помощи не смог бы начать наступление против сулланцев. В этом и состояла нестандартность его шага, открывшего новый этап деятельности полководца.

В третьей главе рассматриваются события в Испании 80-71 гг., именуемые в историографии восстанием Сертория. Анализируя ход военных действий в 80-77 гг., автор считает, что мятежный проконсул,

разбив наместника Дальней Испании, овладел Бетикой, но по прибытии туда армии Метелла Пия отступил в Лузитанию. Измотав её длительными боями, он, возможно удержал за собой часть Турдетании. Ослабленное войско Метелла до 75 г. особой активности, судя по всему, не проявляло,

В ходе операций 80-77 гг. Серторий, по мнению автора, овладел землями илергетов, вас конов, лацетанов, индикетов, илеркаонов и других племён, добился поддержки ваккеев и большей части кельтиберов и лузитан. Под его контролем оказалась полоса средиземноморского побережья от Нового Карфагена до Гарракона (исключая оба эти города) с Сагунтом, Валентией и Гемероскопейоном. Кроме того, повстанцы поддерживали контакты с Митридатом Понтийским, пиратами и определёнными политическими кругами в Италии.

Во главе этой державы стоял сам Серторий, сохранявший за собой проконсульский империй, вручённый ему легитимным, по ero мнению, правительством. Наряду с ним действовал первый в истории Рима эмигрантский сенат, основная часть которого была назначена им самим (по собственной воле или по настоянию соратников - вопрос другой), поскольку к ordo senatorius принадлежала лишь очень небольшая часть его окружения. Согласно распространённому мнению, созданием сената Серторий хотел продемонстрировать, что именно здесь, в Испании, находится законное правительство. Однако более важно, по мнению диссертанта, другое - образование подобного органа было выгодно римскому окружению Сертория, вошедшему в его состав, прежде всего -Перперне и его людям, которые не только удовлетворяли подобным образом своё честолюбие, но и, видимо, стремились ограничить власть главнокомандующего. Это им, судя по поведению Сертория во время дебатов по поводу договора с царём Понта, в целом не удалось, недаром впоследствии Перперна жаловался, что эмигрантский сенат представляет собой посмешище. К тому же назначение на должности преторов и квесторов находилось в ведении Сертория. Помимо этих магистратов, в его государстве были также префекты и, вероятно, легаты. Они командовали отрядами, гарнизонами и целыми армиями, занимались вербовкой воинов, заготовкой провианта, выполняли, судя по косвенным данным, и функции гражданского управления. Любопытно отметить, что, хотя назначение преторов и квесторов было прерогативой комиций, ни один античный автор не порицает Сертория за её присвоение. Был создан и такой орган, как провинциальные собрания - conventos civitatium socia-rum, существовавшие в данный период, помимо Испании, лишь в Азии и на Сицилии. На них речь шла лишь о военных вопросах, причём Серторий, как указывает И.Г.Гурин, фактически отчитывался перед участниками собраний о своей деятельности. Это, по мнению диссертанта, могло быть вызвано тем, что мятежный полководец выступал на них не как наместник, а как военный вождь, в чьи функции входила оборона общин, а не вопросы управления - во всяком случае, по обычаям Кельтиберии, на

территории которой проходили описываемые собрания. Несомненно, они играли важную роль в руководстве восстанием.

Серторий возобновил политику смягчения режима провинциального управления, начатую им ещё в 82-81 гг. Диссертант возражает против распространённого в историографии мнения об отмене Серторием взимания трибута и покрытии расходов за счет чеканки местных монет - ни то, ни другое данными источников не подтверждается, и можно говорить лишь о понижении размеров трибута.

Рассматривая вопрос об отношении Сертория с различными группами участников движения, автор соглашается с точкой зрения Ю.Б.Циркина о том, что основная масса римско-италийских колонистов (Н^ратепеез) не поддержала восставших (вопреки мнению Э.Габбы и И.Г.Гурина), так как видела в "иберофильских" мероприятиях Сертория (см. ниже) угрозу своему привилегированному положению по сравнению с местными жителями. Романизованные же испанцы, судя по косвенным данным, принимали определённое участие в движении (вероятно, именно за их счёт пополнилась армия Гмртулея в 79 или 78 гг. перед наступлением на Ближнюю Испанию), поскольку, в отличие от Мзрат'епБеЕ, имели для этого стимул - стремление получить права римского или, по крайней мере, латинского гражданства, которые Серторий, как свидетельствуют надписи, неоднократно даровал туземцам. Однако неоспоримые данные об участии в восстании романизованных испанцев отсутствуют.

Зато поддержка Сертория широкими слоями нероманизованного населения сомнений не вызывает. Верхушка последнего, несомненно, желала усилить свои позиции в провинциальном обществе, в т.ч. получить римское гражданство. Мятежный полководец пошёл навстречу чаяниям местной знати, о чём говорят пожалования им гражданства, создание провинциальных собраний, на которые приглашались, несомненно, именно аристократы, наконец, создание знаменитой школы в Оске для детей испанских старейшин. При этом диссертант указывает на ошибочность мнения И.Г.Гурина о том, будто Серторий обещал включить местную знать в состав римской правящей элиты - данными источников это не подтверждается. Автор также возражает против распространённой точки зрения на школу в Оске как на важнейший шаг в деле романизации Испании - многие её ученики были впоследствии репрессированы Серторием, уцелевшие же вряд ли могли из-за своей малочисленности оказать серьёзное влияние на процесс романизации. Тем ке менее нельзя отрицать, что создание школы в Оске было нестандартным шагом, не имевшим аналогов в предшествующей истории Рима и представлявшим собой жест доброй воли со стороны Сертория по отношению к испанской знати. Нужно, однако, помнить, что он дорожил своим детищем ровно настолько, насколько оно служило его интересам: как только туземная аристократия стала переходить на сторону сената и надежда на её

поддержку исчезла, мятежный полководец беспощадно расправился с теми, чьи отцы изменили ему.

Диссертант возражает против точки зрения Дж. Гаджеро о том, что уступки Серторня испанской знати были, по существу, незначительны, чаще он ограничивался обещаниями, тогда как высшие должности находились в руках римлян. Но мы, строго говоря, не знаем, чего конкретно ожидала местная верхушка от вождя восстания, а потому вполне возможно, что соответствующие его мероприятия она сочла достаточными. Последующий же ее отход от движения был связан, по мнению диссертанта, не столько с незначительностью сделанных ей Серторием уступок, сколько с общим изменением военно-политической ситуации, когда стало ясно, что повстанцы не имеют серьёзных шансов на победу.

Что касается отношений Сертория с простыми испанцами, то последние, несомненно, были довольны снижением налогов, отменой постоев в городах и т. п., а также видели в нём человека, общающегося с богами, что повышало в их глазах его авторитет. Многие становились его клиентами, а тысячи туземцев вошли в состав его дружины наподобие галльских сольдуриев. Диссертант возражает против точки зрения И.Г. Турина, по мнению которого нероманизованная знать добивалась участия в управлении провинцией или даже включения её в состав правящей элиты Рима, тогда как простые испанцы выступали против римского владычества как такового. Водораздел между сторонниками реформ провинциального управления и непримиримыми врагами римского господства следовало бы, по мнению диссертаната, проводить не по социальному, а территориальному и этническому признакам. У нас нет сведений о том, что в каких-то случаях знать отходила от восстания вопреки воле большинства соплеменников. Зато известно, что многие испанские города сопротивлялись войскам сената и после гибели мятежного полководца, а стало быть, они боролись против римлян как таковых, а не за те блага, которые мог им обещать покойный уже Серторий. Причём в основном речь идёт о городах ареваков (Клуния, Уксама, Терманция), которые наиболее упорно из всех кельтиберских племён сражались с римлянами в ходе прежних войн. Следует иметь в виду и лузитан, ещё не менее 10 лет после Серторианской войны сопротивлявшихся римлянам. Так что речь должна идти о конкретных племенах, а не о социальных группах. Во главе этих племён Серторий, судя по косвенным данным, стоял не как римский проконсул, а как военный вождь. По всей видимости, они не платили регулярных налогов, помогая ему деньгами или продовольствием лишь в специально оговаривавшихся случаях. Их независимость, по сути, не ущемлялась, от них требовалась только военная помощь с войсками сената, что совпадало с их собственными устремлениями.

Таким образом, можно выделить три основных группы участников восстания - 1) римско-италийских эмигрантов и испанцев: 2) сторонников смягчениия провинциального режима и 3) противников римского

господства как такового. Созданное Серторием государство сохраняло римские черты (существование сената, магистратур, формирование армии по римскому образцу и т.д.), однако роль местных элементов была в нём, несомненно, выше, чем при обычном провинциальном режиме.

Рассматривая вопрос об армии Сертория, автор указывает на отсутствие в источниках данных, которые подтверждали бы точку зрения И.Г.Гурина о численном преобладании в войсках повстанцев римлян и италиков, в т.ч. и МврашепБев. Количественное соотношение последних с испанцами и ливийцами для 80-75 гг. неизвестно (о 75-71 гг. см. ниже). Диссертант указывает, 'что серторианская армия, представлявшая собой весьма неоднородное формирование, была непобедима в условиях партизанской войны, но уступала по боеспособности легионам сената во фронтальных сражениях. Между тем именно эти сражения решали судьбу войны, ибо только быстрые победы могли удержать на стороне Сертория местное население, поскольку затягивание боевых действий вело к росту военных тягот.

В 77 г. после подавления мятежа Лепида сенат направил в Испанию армию под командованием Помпея, что, очевидно, явилось реакцией на высадку в Иберии войска Перперны. Это коренным образом изменило военно-политическую обстановку. С учётом результатов исследований И.Г.Гурина, Б.Мауренбрехера, Ф.О.Спанна и «.Ф.Конрада ход боевых действий 76-75 гг. представляется диссертанту следующим. В 76 г. Помпей вторгся в Испанию, но был разбит под Лавроном и отступил за Ибер, а Серторий занялся покорением Контребии и других городов Кельтиберии, а весной 75 г. выступил против враждебных ему племён беронов и автриконов. Помпей же между тем вновь переправился через Ибер и разгромил армию Перперны и Геренния под Валентией, поставив под угрозу господство повстанцев над подвластными им районами побережья. Подоспевший Серторий разбил его при Сукроне, но в это время Метелл уничтожил войско Гиртулея под Италикой (битвы при Сеговии, упоминаемой Флором, как доказал К.Ф.Конрад, не было) и перешёл в наступление, что не позволило Серторию довершить победу над Помпеем. Повстанцы отступили в Кельтиберию, а после сражения при Сегонтии заняли оборону в Клунии. Не сумев взять её, Помпей и Метелл вскоре ушли на зимние квартиры. В результате кампании 75 г. Серторий был почти полностью вытеснен с побережья и ряда внутренних районов, сохранив за собой лишь области ареваков, васконов, северных ваккеев, илерпетов, а также лузитан. Все эти племена (кроме илергетов) вели борьбу против римского владычества как такового и признавали Сертория, про всей видимости, не как римского наместника, а как своего вождя. Это, конечно, сокращало объём его власти, но утверждение И.Г.Гурина о переходе политического руководства восстанием к названным племенам вряд ли верно - в политические мероприятия Сертория, не задевавшие их независимости, они не вмешивались. Однако мысль учёного о том, что с

конца 75 г. восстание из антисулланского превратилось в антиримское, несомненно, справедлива.

Между тем ухудшилось не только военное, но и финансовое положение Сертория, которому нечем было платить жалованье армии. Это побудило его пойти на союз с Митридатом Понтийским. По мнению диссертанта, договор с ним не остался на бумаге (вопреки мнению ряда исследователей), царь Понта прислал мятежному проконсулу обещанные деньги, что помогло ему продолжать сопротивление правительственным войскам ещё не менее года. В ходе операций 74 г. ни одна из сторон крупных успехов, по-видимому, не добилась. В 73 г. полководцы сената захватили ряд подвластных Серторию городов, причём часть их добровольно перешла на их сторону. Тем не менее о разгроме восстания ещё говорить не приходилось. Его поражение было ускорено внутренней борьбой среди самих инсургентов, результатом которой стало убийство в 73 г. Сертория соратниками-римлянами во главе с Перперной. Диссертант отвергает догадку некоторых историков о том, что целью заговорщиков был компромисс с военачальниками сената, поскольку никаких действий в этом направлении они впоследствии не предприняли. Причиной трагедии стало, по-видимому, возмущение Перперны и его сообщников преобладанием в повстанческом лагере антиримских элементов, которые не воспринимали римлян как своих господ. Правда, в 73 г. ситуацию изменить было уже невозможно, но заговорщики, судя по их дальнейшим действиям, этого не понимали и считали Сертория виновным в попустительстве противникам римского владычества. Следует также учитывать и тиранические замашки, всё чаще проявлявшиеся в поведении главнокомандующего, стремление Перперны, человека куда более знатного, чем Серторий, к захвату власти.

Однако убийство мятежного проконсула лишь осложнило ситуацию, поскольку вместе с ним исчезало единственное связующее звено между римским и испанским блоками повстанческого лагеря. Ряд туземных общин отпал от инсургентов, а оставшиеся признали Перперну лишь военным предводителем. Надежды заговорщиков усилить контроль над испанскими племенами рухнули.

Вскоре войско Перперны было разбито Помпеем, а сам он взят в плен и казнён. Уцелевшие инсургенты из числа римлян и италиков бежали из Испании или сдались Помпею. Что же касается участвовавших в восстании местных племён, то ареваки и васконы после упорной борьбы были покорены римлянами, но северные ваккеи, лузитаны и галлаики сумели на тот момент отстоять свою независимость.

Рассматривая вопрос о влиянии деятельности Сертория на романизацию Пиренейского п-ова, автор указывает на то, что впервые испанцы приняли активное участие во внутриримских делах, что, несомненно, повышало уровень их самосознания. Немало местных жителей сражались в редах как повстанческих, так н правительственных армий, а

военная служба, как известно, была одним из важнейших рычагов романизации. Диссертант полагает, что воздействие войны 80-71 гг. на этот процесс стало во многом результатом мероприятий не столько самого Сертория, сколько полководцев сената (основание Помпеем и Метеллом новых городов, усиленное внедрение римской монетной системы и др.), но несомненно, что последние были стимулированы восстанием 80-71 гг. В целом Серторианская война отнюдь не стала началом романизации, как считал А.Шультен, а явилась лишь одним из этапов этого процесса, начавшегося ещё в III в.

В заключении обобщаются результаты проведённого исследования. Отмечается, что в начале своей карьеры Серторий ничем принципиально не отлиичался от других homines novi, стремившихся найти своё "место под под солнцем". Обстоятельства привели его в ряды марианцев, он временно стал одним из их лидеров, но позднее в силу своей незнатности и отсутствия сильного покровителя (после гибели Цинны) был оттеснён на вторые роли и вынужден был удовольстоваться наместничеством в Ближней Испании. С 81 г. речь уже шла не о продвижении по cursus hono-rum, а о выживании. Серторий, изгнанный из своей провинции, сделал ставку на превращение Иберии в очаг борьбы с сулланцами и предпринял ряд попыток вновь закрепиться на её территории. Первые две попытки показали, что на поддержку романизованного населения рассчитывать не приходится, и тогда он обратился к лузитанам - давним врагам Рима. Но, добившись успеха с их помощью и создав на территории Испании своё государство, Серторий постарался построить его по римскому образцу, оттеснив туземцев от высших постов в нём. Но de facto роль местной знати оказалась весьма велика, в чём, несомненно, сказалось новаторство мятежного проконсула, решившегося на такие уступки. Конечно, этого требовала ситуация, но отсюда не вытекает, что любой другой пошёл бы на его месте на такие шаги. Держава Сертория была внутренне непрочной и распалась под ударами войск сената, но это не значит, как часто считается, что её создатель был лишь неудачливым авантюристом. Начав войну в Испании, он использовал наилучший из имевшихся у него шансов на выживание и продержался целых 8 лет.

Роль Сертория в римской истории весьма своеобразна. Его деятельность оказала определённое воздействие на кризис Республики, усилив влияние Помпея, причём не только в Риме, но и в Испании, что превратило последнюю в один из важнейших театров гражданской войны 49-45 гг. Но она же показала и силу постсулланского режима, который, несмотря на первоначальные неудачи, не пошёл на соглашение с Серторием и сумел подавить возглавляемое им восстание. Вместе с войсками Перперны с одной стороны и Помпея - с другой в Иберию ушло немало безземельных крестьян, что в какой-то степени ослабило остроту аграрного вопроса. Значение деятельности Сертория в другом. Ряд его мероприятий - создание провинциального сената, увеличение роли местной

знати, активное использование воинов-провинциалов в гражданской войне и др. - получили своё развитие в эпоху империи, но представлялись немыслимыми при Республики. Некоторые шаги Сертория (союз с врагами Рима, прямое назначение магистратов и др.) вообще практически не имели аналогов в истории Рима, но сам он на них решился. Таким образом, по мнению диссертанта, деятельность Сертория важна не только (а возможно и не столько) непосредственными, "осязаемыми" результатами, но и тем, что она стала ярчайшим проявлением кризиса традиционного полисного мышления, который, в свою очередь, явился одним из важнейших факторов крушения Римской республики и перехода к империи.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Заговор против Сертория // Зеркало истории. Вып. 2: Личность в 1Сторни. М., 1995. С. 9-15.

2. Герой и антигерой: образ Квинта Сертория в трудах трёх немецких (сториков // Античный мир и его судьбы в последующие века. Докл. конф. 4., 1996. С. 102-110.

3. Образ Сертория у Саллюстия // Проблемы истории, филологии, сультуры. Вып. 4. 4.1. М.; Магнитогорск, 1997. С. 197-203.

4. Серторианская война и кризис Римской республики // Власть, иеловек, общество в античном мире. Докл. конф. М., 1997. С. 244-251.