автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Лексика канибадамского говора таджикского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лексика канибадамского говора таджикского языка"

на правах рукописи

САНГИНОВА РАКИБА ИНОМОВНА

ЛЕКСИКА КАНИБАДАМСКОГО ГОВОРА ТАДЖИКСКОГО ЯЗЫКА

10.02.22 - Языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии (таджикский язык)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

2 4 И ЮН 2012

ДУШАНБЕ - 2012

005046202

Работа выполнена на кафедре истории языка и типологии Таджикского национального университета

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Исмоилов Шамсулло

доктор филологических наук, профессор - Джураев Гаффар кандидат филологических наук, доцент - Алиев Одилжон

Ведущая организация: Таджикский государственный институт

языков им. С. Улугзаде

Защита состоится <г%£ » 2012 г. в часов на

заседании диссертационного совета Д 737.004.03 по защите докторских и кандидатских диссертаций по филологическим наукам при Таджикском национальном университете (734025, Душанбе, пр. Рудаки, 17).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Таджикского национального университета (734025, Республика Таджикистан, г. Душанбе, пр. Рудаки, 17)

Автореферат разослан «

.2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

доктор филологических наук, профессор ^¿Л^Ц Нагзибекова М.Б.

Актуальность темы. За последние десятилетия таджикская диалектология добилась больших успехов в монографическом исследовании и отдельных говоров, и групп сходных таджикских диалектов, как северной, так и южной областей Таджикистана, а также за его пределами. Все это послужило базой для написания обобщающей работы B.C. Расторгуевой «Опыт сравнительного изучения таджикских говоров» (5,1964) и пятитомной монографии сотрудников АН Таджикистана «Шеваи чанубии забони тоники» («Южные говоры таджикского языка») (1979,1980, 1982, 1984).

В этих работах таджикские говоры исследуются не только в сравнительном плане, поскольку авторам удалось убедительно указать на многие общие и отличительные их черты. Результаты этих исследований дали возможность разработать вопросы классификации внутренних групп говоров каждого диалекта в отдельности, позволили выявить, что лексика говоров ряда районов, заселённых таджиками, либо слабо изучена, либо вовсе осталась без внимания. По этой причине B.C. Расторгуева отмечает, что «Отсутствие диалектологических словарей лишает нас возможности провести более или менее углубленный анализ лексики таджикских говоров» (5, 149). Поскольку без всестороннего изучения свойств лексики каждого диалекта в отдельности, их общих и отличительных особенностей, трудно установить границы распространения говоров и подговоров, признаки того или иного диалектного явления, изоглоссы лексических диалектизмов.

Степень изученности темы. Диалект таджиков Канибадама изучался такими учёными, как JI. Бузургзода, Б. Ниёзмухаммадов, B.C. Расторгуева, но только на его фонетическом и грамматическом уровнях, а с точки зрения лексики не являлся предметом исследования до настоящего времени. С этой точки зрения системное изучение лексики Канибадамского говора, занимающего особое место среди других северных говоров таджикского языка, является весьма актуальным.

Цель и задачи диссертации. Основной целью реферируемой работы является синхронное описание лексической системы канибадамского говора и выявление отличительных черт этой системы в отношении к литературному языку и другим говорам таджикского языка. Поставленная цель реализуется решением следующих задач:

- собрать и проанализировать лексическое богатство изучаемого говора;

- показать соотношение двух основных пластов словарного состава говора-общенародных слов и собственно-диалектных единиц (лексических диалектизмов);

- охарактеризовать отличительные черты полных и неполных, противопоставленных и непротивопоставленных лексических диалектизмов;

- определить источники появления и увеличения лексических диалектизмов;

- указать состояние общенародных слов с точки зрения семантики и фонетического состава, в употреблении жителями Канибадамского района;

- выявить общность и расхождения лексики данного говора в сопоставлении с лексикой современного таджикского литературного языка;

- исследовать лексику говора по принципу тематико-семантических групп: предметные и непредметные слова;

- выявить и охарактеризовать лексические пласты словарного состава говора и определить в них место заимствованных (иноязычных) слов, пути их адаптации;

- местами рассмотреть типы системных и семантических связей слов в лексике говора (многозначность, синонимия, омонимия, антонимия), структуры слов и словообразовательных средств;

- путём сопоставления уточнить место канибадамского говора, как в отношении сходных говоров северной группы, так и по отношению к говорам других диалектных групп таджикского языка.

Источники исследования. При написании данной работы использовались материалы, собранные автором в течение 2001-2010 гг. во время неоднократных экспедиций в район распространения изучаемого говора. Основное внимание при сборе материала уделялось записи разговорной речи людей старшего поколения. Пунктами стационарной работы и сбора полевых материалов были г. Канибадам и селения Канибадамского района: Пулотон, Куйи Козиён, Махрам, Каракчикум, Хамирчу, Кучкак, Равот, Патар, Ниёзбек, Галчамулло, Хамрохбой, Зарбед, Лохути. Общий материал, собранный и исследованный автором, составляет свыше 7600 карточек и 12 магнитофонных кассет с записями.

Методы исследования. Для решения поставленных задач были использованы описательный и сравнительно-исторический методы в синхронно-диахроническом аспекте с применением, в необходимых случаях, элементов компонентного анализа.

Теоретической основой исследования послужили научные труды русских и таджикских диалектологов Ф.Б.Филина, A.B. Калинина, А.Б.Колесникова, B.C. Расторгуевой, А.З. Розенфельда, Б. Ниязмухамедова, Р. Гаффарова, Г. Джураева, Ш. Исмоилова, Т. Максудова и др.

Научная новизна заключается в том, что данная работа представляет собой специальное монографическое исследование неизученной ранее лексики говора Канибадама. Впервые проведено системное описание лексического состава говора. Выявлены лексико-семантические особенности лексики разговорного языка коренных жителей Канибадама. Данная диссертация, её обобщающие результаты могут служить фактологическим источником для решения ряда теоретических и практических задач таджикской диалектологии и других отраслей науки, к которым могут быть приложены результаты исследования.

Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что впервые в таджикской диалектологии вводится научный обиход —

фактологический материал одного из неизученных современных говоров таджикского языка. Диссертационное исследование и его результаты могут послужить научным обоснованием и материалом при сравнительном изучении и точной классификации таджикских говоров.

Практическое значение исследования заключается в возможности использования его результатов в издании вузовского пособия по курсам таджикской диалектологии, исторической лексикологии и исторической диалектологии. Собранный и проанализированный материал будет использован при составлении диалектологических, историко-этимологических словарей, а также при создании атласа говоров и диалектов таджикского языка и чтении курса диалектологии для студентов филологического профиля.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Лексика канибадамского говора подразделяется на две группы слов: общетаджикские слова и лексические диалектизмы. Эти две группы, с одной стороны, на основе генетических признаков объединяет данный говор и с литературным языком, и с другими говорами, а с другой стороны - отличают данный говор от литературного языка и других говоров.

2. Лексические диалектизмы имеют различные виды, разные источники возникновения, свои специфические признаки, границы распространения и многочисленные семантико-тематические группы.

3. В лексике канибадамского говора очень много различных терминов, которые можно разделить на 15 семантико-тематических групп. К ним относятся термины таких областей, как сельское хозяйство (зерноводство, огородничество, хлопководство, садоводство, животноводство, птицеводство и др.), гончарное искусство и т.д.

4. Кроме слов с предметным значением (существительных), в данном говоре встречаются глаголы, прилагательные, наречия, числительные, местоимения и слова служебных частей речи с диалектными признаками.

Некоторые диалектизмы полностью вытеснили литературные эквиваленты, другие - используется параллельно с литературными аналогами, а третьи - встречаются только в речи отдельно взятых людей.

5. В лексику канибадамского говора входят слова арабского, тюркско-узбекского и русского происхождения.

6. В словарный состав канибадамского говора входит целый ряд диалектизмов, присущих всем северным говорам и имеющих синонимичные эквиваленты в говорах южных.

Географическое положение Канибадама способствовало проникновению в словарь его жителей слов с оттенком древности (архаизмов), которые С. Айни называл «классическим».

Апробация работы. По результатам исследования были подготовлены доклады на традиционные конференции (2003-20 Юг.) профессорско - преподавательского состава ТГУТ, ТГПУ им. С.Айни, ТГИЯ им. С. Улугзаде, и было опубликовано 7 статей по теме диссертации. Диссертационное исследование обсуждено и рекомендовано к защите на расширенном заседании кафедры «История языка и

типологии» Таджикского национального университета (протокол № 7 от 20. 12. 2011г.)

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованной литературы.

Основное содержание работы

Во введении даётся обоснование актуальности избранной темы; определяется степень её изученности, излагаются цель и задачи исследования, раскрываются научная новизна, теоретическое и практическое значение работы, описывается языковой материал и методика его анализа. Проводятся общие географические и бытовые сведения о районе исследования.

В первой главе «Лексический состав говора Канибадама» рассматривается словарный состав канибадамского говора, который может быть подразделен на две группы: 1) слова общенародные; 2) слова диалектные (лексические диалектизмы).

Круг распространения первой группы слов не ограничивается собственно канибадамским говором, и своими фонетическими и грамматическими генетическими особенностями эта группа тесно связана с литературным языком и другими говорами. Однако вторая группа слов, наоборот, употребляется только в канибидамском говоре, и не используется в литературном языке или в других говорах, а если и используется, то не выходит за рамки северных говоров.

Общенародная лексика составляет почти 70% словарного состава канибадамкого говора и охватывает все сферы деятельности населения района. В эту группу входит не только собственно таджикская лексика, но и, как отмечает B.C. Расторгуева, заимствованные слова, которые приобрели общетаджикский характер (арабские, тюркские и русские заимствования) (5,149). Указанная лексика рассматривается в исследовании с точки зрения фонетики, семантики, а также в соответствии с внутренними законами говора.

Лексические диалектизмы по количеству уступают общенародным элементам, однако, несмотря на это, они составляют значительный пласт канибадамского говора; объектом исследования стало выявление источников образования, отличительных признаков, семантико-тематических особенностей и их видов.

В определении термина «лексические диалектизмы» мы опирались на труды видных учёных Ф.Б.Филина, Ф.П.Сороколетова, А.В.Калинина, Н.М. Шанского, B.C. Расторгуевой, Д.Э.Розенталя, М.А.Теленковой, О.И. Блиновой, Р. Гаффарова, Г.Джураева,А.З. Розенфельда, Ш. Исмоилова, Т. Максудова и других.

Действительно, при определении лексических диалектизмов необходимо учитывать два критерия: а) связь исследуемого говора с литературным языком; б) связь исследуемого говора с другими диалектами. Во время исследования лексики канибадамского диалекта на основе этих двух критериев выяснилось, что лексические диалектизмы

можно разделить на две группы: 1) неполные лексические диалектизмы; 2) полные лексические диалектизмы.

Под термином «неполные лексические диалектизмы» понимаются такие слова, которые имея одинаковый с литературным языком звуковой состав, с точки зрения семантики, относятся к этому говору или к говорам одной группы. Круг обращения таких слов ограничен определённым географическим ареалом. Например, слово цоц (сухой) и конструкция х,алок шудан (гибнуть) имеют именно такую особенность Однако в говоре Канибадама эти словарные единицы имеют не общетаджикское значение, а означают «сухофрукт» и «устать».

Неполные лексические диалектизмы зачастую омонимичны с общетаджикскими эквивалентами, их достаточно много в канибадамском говоре. В эту группу можно включить слово цашанг (красота), потому что в канибадамском диалекте оно означает «упрямый, непокорный».

Круг обращения некоторых из них достаточно широк, и кроме Канибадамского говора, они входят и в некоторые другие северные диалекты. Для примера возьмём слова чок, бино и фацир, имеющие в литературном языке значения «разрыв, надрез», «здание», «бедняк, нищий», в Канибадамском же говоре они означают «шов», «доля, судьба», «ведро». Как отмечают B.C. Расторгуева и Т.Максудов, эти слова в таком значении используются также и в шахристанском, косонойском и исфаринском диалектах (Расторгуева 4, 197, 216; Максудов 3,46 -47).

В канибадамском говоре можно найти слова, которые имеют и литературное, и диалектное значение. Из их числа можно отметить слова соф (очищаться), мургобй (утка), дил (сердце). Их диалектное значение: соф шудан (освободиться), дил (желудок), мургобй (сорт риса). Необходимо отметить, что некоторые из этих слов чаще употребляются в диалектном значении, нежели в литературном. Это можно увидеть на примере таких слов, как соф, дил. А другая группа слов, наоборот, больше используется в литературном значении, чем в диалектном. К ним относятся такие слова, как, мургобй (сорт риса).

Диалектизмов указанной разновидности в канибадамском говоре достаточно много, такие случаи, на наш взгляд, связаны с процессом взаимодействия литературного языка и диалектов, мощного влияния на них литературного языка и постепенного выхода из употребления диалектного значения этих слов.

К полным лексическим диалектизмам относятся такие словарные единицы,которые будучи диалектизмами, с точки зрения фонетики и лексики, не имеют корней в литературном языке и других говорах, а если и имеют, то не выходят за рамки одной с ними диалектной группы. Например, слова ришкй (нитка), обчин (водоток), кулу-к,улу (индюк), сагат (скупой, скряга) имеют в канибадамском говоре это свойство. Такая разновидность диалектизмов используется в обозначении сельскохозяйственных инструментов, предметов быта, одежды, растений, птиц, домашних животных, садовых и степных деревьев. Большая часть полных лексических диалектизмов этого говора является этнографизмами, о чём подробно говорится в исследовании.

Полные лексические диалектизмы неоднородны в территориальном использовании. Некоторые из них имеют хождение только в канибадамском говоре, другие имеют место и в соседних диалектах. Исходя из этого, мы, опираясь на исследования Ш. Исмоилова, который выделил эту разновидность слов в группу «противопоставленных» и «непротивопоставленных» лексических диалектизмов (2,7), разделили её на две подгруппы:

- в первую группу входят слова, которые, кроме канибадамского говора, используются и в других северных диалектах. В их числе слова ащон (иногда), мул (много), пичй (немного) и схожих с ними, которые наблюдаются и в исфаринском говоре (Максудов 3,1977);

- вторая группа слов включает в себя лексику, которая не употребляется вне канибадамского говора: гацур (упрямый, своенравный), думцайчй (ласточка), чутал (чаевые, мзда).

Лексические диалектизмы в канибадамском говоре имеют разные источники происхождения:

1. Слова языка классической литературы, ставшие сегодня диалектными и не выходящими за пределы канибадамского и других соседних говоров: калпатра (спутанный, вьющийся), манда (кувшин), дат (слухи, слава, молва);

2. Заимствованные слова, которые приобрели диалектное значение: а) арабские слова: бино (участь, судьба), мавот (преувеличение); б) тюркские слова: узук (кольцо, перстень), уттоц (подруга); в) русские: майская (сорт абрикосов), noca чил (автобус).

3. Элементы общетаджикской лексики, которые под воздействием внутренних законов говора приобрели диалектную форму и значение или стали диалектным при помощи средств словообразования:

а) сократились под фонетическим влиянием: этмедй (эътимод— уверенность), од (орд - мука).

б) приобрели диалектное значение: зардоб (опечаленный, обиженный), давра (поднос).

в) образованы с помощью диалектных словообразовательных суффиксов -алак и -цома: печалак (расторопный, ловкий), намакцома (солонка).

4. Этнографические слова: лулакчигон (обряд укладывания ребёнка в колыбель), ноншикапон (начало девичника).

Вторая глава «Тематико-семантические особенности лексики канибадамского говора» посвящена как лексике данного говора, так и лексике других диалектов таджикского языка, которая очень богата словами и терминами, обозначающими явления природы, деятельность народа, связанную с сельскохозяйственной областью, искусством, отражающая образ жизни. Также словарный запас диалекктов канибадамского говора богат пословицами и поговорками.

В исследовании основное внимание уделяется локальному распространению тематических групп, сопоставление и противопоставление их с современным таджикским литературным языком и в этой связи делается попытка показать их общность и различие от

общетаджикской лексики. В связи с тем, что в этой главе исследуются слова и словарные конструкции, имеющие отношение к общественной жизни, обычаям, обрядам и традициям носителей говора, рассматриваемые проблемы носят этнолингвистический характер.

Структуру словаря канибадамского говора можно разделить на две большие группы: а) слова, имеющие предметное значение; б) слова непредметным значением.

В первую группу входят слова, обозначающие предметы быта, растения, названия болезней и лекарственных средств, события реального мира, родственные отношения, лексику сферы рукодемия и кулинарии, животноводства и садоводства, птицеводства и земледелия и др.

1. Термины, связанные с домом и двором: хона, даргох; (дом), синч, аращдор, вассачуфт (разновидности построек), урган чдевол, кулухдевол (разновидности стен, заборов), илгак (дверная цепочка) луккидон, лакалук (деревянный замок и ключ), кайвон, попушмон (части террасы), пилтадор, часпакин, мургак (разновидности дверей).

Необходимо отметить, что слово хона (дом) имеет в канибадамском говоре два значения: во-первых, используется в широком смысле: а) х,уцра (комната); б) иморат, бино (здание); в) помещение для домашних и диких животных и птиц - хонаи хирс (логово медведя), хонаи бедона (перепелиное гнездо). Во-вторых, приобрело значение синонима к слову х,авлй, имеющему значение «двор, в котором проживает одна семья или расположено большое хозяйство» (Хона-ва дароит, таги ангур-анда мешинем-Входите в дом, сядем под виноградником) (К.).

В диссертационном исследовании даётся обширное толкование слов и словарных конструкций, связанных с обозначением входа во двор, в дом, названиями внутренних и внешних частей дома и двора, разновидностей потолка, дверей и окон и их частей, крыш и стен дома и двора, действий мастеров, обрядом новоселья, строительных и плотницких инструментов, домашнего и сельскохозяйственного имущества. А также рассматривается лексика, получившая в этой связи другое значение, или приняла омонимичную, синонимичную и антонимичную позиции.

Лексика и лексические конструкции, относящиеся к дому и двору в данном диалекте весьма обширны. Причина этого кроется в том, что в этой области используются и общетаджикские термины, и лексические диалектизмы. Общетаджикские термины используются для обозначения предметов и известны носителям всех диалектов. Однако, если речь идёт об обозначении отдельных предметов и их разновидностей или трудовых операций, связанных со строительством жилых построек, выясняется, что в таких случаях используются лексические диалектизмы.Для примера возьмём слово обчин (водоток), которое используется только в канибадамском диалекте, в аштском диалекте оно имеет синоним обзуба, а в раштском-овму^ри. Эта разновидность слов и лексических конструкций рассматривается в исследовании именно в таком аспекте.

2. Термины области кулинарии. В Канибадаме существуют три основные области кулинарии: а) хлебопечение; б) приготовление пищи; в)

изготовление халвы. Термины области кулинарии делятся в свою очередь на три подгруппы:

2.1. Названия компонентов для приготовления пищи: од (мука), бехй (морковь), гурунн (рис), харшакар (сахарная голова), ранги х,алвогарй (пищевая краска для халвы);

2.2. Кулинарные принадлежности: кура (приспособление для изготовления шашлыка), тоба (сковорода - для жарки рыбы), чилчуб (веник для уборки тандыра), чангча (крюк для извлечения лепёшек из тандыра);

2.3. Слова, обозначающие процесс изготовления пищи: ошурдан (замес теста), гийехтан (просеивание муки), дилагирй (формовка теста).

2.4. Наименования разновидностей хлеба: йаккафа (хлеб размером с ладонь), пулодй, бощрхонй, цосимхонй;

2.5. Общее наименование пищи: авцот, хурок, ош. Из них слово ош имеет и значение «плов». Слова палов (плов), ош (варёная пища) и хурок (еда) исконно таджикские, таом (кушанье) и авцот (пища) заимствованы из арабского языка. То, что слово палов (плов) относится к таджикскому языку зафиксировано в «Англо-русском словаре», и в английском языке оно приобрело форму рИаА (1971, 568). То же можно наблюдать и на примере французского языка, где палов трансформировался в рПа1/ри1ам (Французско-русский словарь 1962, 602).

Пища имеет многочисленные разновидности. Лексика, связанная с обозначением пищи, выделена в исследовании в отдельную группу, подробно описываются источники появления, синонимические разновидности, случаи многозначности, языковые связи и грамматическая структура данных слов.

3. Термины области гончарного промысла:

3.1. Гончарные инструменты: лесак, харош, цапча, хамиртахта и др.:

3.2. Сосуды: обдаста, йом, таркаш, шокоса, тагоракоса;

3.3. Гончарное сырьё: сафет, сурх, зарт, регдор (сорта глины), каумутак, мол, магл (разновидности краски).

3.4. Специальные места для гончарного промысла: устохона (здание, в котором находится гончарный круг), лойхона (постройка, в которой готовят глину), хумдон (печь);

3.5. Роспись керамики: баргак, лелак, шона, пилла;

3.6. Разновидности, относящиеся к процессу крашения: тагсир, русир, ангоб;

3.7. Наименования процесса работы мастеров: йуша додан, хум додан, гиребон бастан;

4. Термины области кузнечного промысла.

4.1. Названия кузнецов: мехгар, наългар, сузангар, цулфчй/цулфсоз;

4.2. Место работы мастеров: дукон, таццачихона, пирхона;

4.3. Части мастерской: ура, пачол, оштон, цурахона;

4.4. Сорта изделий: зугурта, таглш, пан члахта, доскала;

4.5. Инструменты: дам/кулвор, боскон, булбул, мехчагардон;

4.6. Виды игл: лоскашак, чокдузй, тупидузй;

4.7. Виды ножей: ростак, бодомча, кацак, байзй, цаламтарош;

4.8. Названия видов работы мастера: дам каран, чарх додан, гулбант рехтан;

Как мы видим, термины в области кузнечного и гончарного ремесла в основном исконно таджикские. Это может быть связано с тем, что этими ремёслами в Средней Азии занимались именно таджики, и лучшими мастерами в этой сфере были тоже представители этого народа.

5. Термины швейного ремесла:

5.1. Названия профессий: мошиначй-куттадуз, мошиначй-чапопдуз, мошиначй-цалпокдуз, халифа (помощница мастерицы);

В литературном классическом языке в этом значении известны слова дарзй и хайёт. Термин дарзй, являясь таджикским, образован от корня дарз с помощью суффикса -й, однако слово хайёт арабское, и писатели образовали от них термины дарзий и хайётй (Фарханги забони тоники 7, 331,445), которые обозначают человека;

5.2. Разновидности швейного ремесла: либосдузй, гупидузй, сузаниЪузй;

5.2.1. Термины швейного ремесла по специальностям: бурранда (закройщица), андозабур (швея, которая шьет одежду по выкройкам).

5.2.2. Названия готовой одежды: йакабанд (поясной платок), йактак (халат без подкладки), гуппича (халатик без рукавов), нимчагй (женский костюм без рукавов);

5.2.3. Термины области пошива тюбетеек: арахчин (летняя тюбетейка без подкладки), чоргула (разновидность тюбетейки), товуснусца (особым образом вышитая тюбетейка). Слово нусца (нусха) в данном говоре имеет значение «роспись, рисунок, вышивка и узоры на тюбетейке»;

5.2.4. Термины области изготовления сюзане: кашида, сузанй, зардееолй (ткань, украшенная вышивкой и висящая на стене), к/алпоц (колпак для чайника), тагак (подставка для чайника).

В этой части встречается ряд терминов, связанных с процессом изготовления сюзане: кашидадузй, зардеволдузй, чщакдузй.

В диссертации подробно рассматриваются термины, связанные с шитьём постельных принадлежностей, названиями отдельных частей одежды, материалов, швейных инструментов и их частей, а также местом работы швей, процессом шитья одежды.

6. Термины, обозначающие названия детских игр:

6.1. Разновидности игр: гуппа, цамбул, харбачмйак, сабабозй. Некоторые из этих слов имеют синонимы. Например, игру ботирак (воздушный змей) называют и лайлакпаронй, ошуцбозй, бучулбозй, %аппак, ламка;

6.2. Термины, обозначающие игры, имеют простую, производную и сложную форму: пук, хар, асп (простые), чапача, сармин (производные), лилибозй, пупшиакбозй (сложные);

7. Названия обрядов. Наиболее распространёнными народными обрядами в Канибадаме являются следующие:

7.1. Обряд укладывания младенца в колыбель: чиллагурезон, лулакбинон, лулакчигон;

7.2. Термины, связанные со свадебными обрядами: чокбурон, рукушойон, цезпушон (стадия подготовки к свадьбе), чиг (украшение, которая крепится на лбу невесты), нози гардан (ожерелье), чилбоф, дула, чим-чимбоф (разновидности плетения волос), банно (приданое невесты);

7.3. Термины обряда похорон: чар кашидан, давра каран.

В этой главе и исследованы часто классифицированы в данном говоре термины родственных отношений, названия деревьев и кустарников, растений и трав, болезней и способов их лечения, а также в области сельскохозяйственных терминов.

Слова, имеющие непредметное значение, не так многочисленны и выражены прилагательными (качество, свойство, форма, вид и цвет), обозначают действие и движение, количество,образ действия, время и место.

Некоторым словам-прилагательным в канибадамском говоре присущ диалектный характер. Например, литературное прилагательное ноумед (отчаявшийся) в этом говоре всегда заменяется диалектизмом шем. Таким же образом диалектизмы кашул и лакииш (неспособный, неумелый) заменяют в речи литературные слова ноу^дабаро, танбал.

Такие случаи встречаются и среди глаголов и наречий. Например, глаголы зоидан, таваллуд каран (рожать) заменяются синонимичными диалектными словами лулак каран, мимон дидан.

Наречия мул (много), чудо (очень много), алацачан (давно), пичи (немного) используются вместо литературных синонимов - бисер, нщоят, кнм-кай, кам.

1. Адъективные слова. Диалектизмы качества по степени употребления можно разделить на две группы:

1.1. Диалектизмы, которые полностью заменяют свой литературный эквивалент. Например, слова бетутуруц (невежливый) и курс (смелый) используются вместо своих литературных синонимов-беадаб и часу р.

1.2. Диалектизмы, которые используются наравне со своими литературными эквивалентами: лапашанг/ноу^дабаро (неумелый, беспомощный), курцок/пшрсончак (трусливый), тищлинц/серодам (многолюдный), что происходит в тех случаях, когда собеседник является носителем другого говора.

Адъективные слова, в зависимости от семантических оттенков, делятся на несколько групп:

1.3. Качественные, специфические, обозначающие внешний вид и внутреннее состояние человека: даба (ленивый), хунпар, калгуна (жадный), шепшак (торопливый), чишмпано (косой).

1.4. Объясняют качества животных: газандор, думкалта (качества собак), алопакй, тозй (качества лошадей).

1.5. Включают в себя качества одежды и обуви: чурук (тонкий), патила, баста (тёмно-зелёный).

1.6. Обозначают качества деревьев и фруктов: наракй (пустоцвет), карок (полый), кирмин (червивый).

Диалектизмы качества в канибадамском говоре имеют разные источники происхождения. Если большая часть из них является собственно прилагательными, то другие были образованы от разных частей речи, приобрели переносное значение или также перешли в разряд прилагательных при помощи словообразовательных морфем. Например, слова авлиё, думбул (непонятливый,тугодум), лулй (драчливый), фисмуц (равнодушный) перешли в разряд прилагательных, приобретя переносное значение. Качественные прилагательные чишмак (вид абрикоса), чупопй (пастушечья собака), пиракй (пожилой) при помощи суффиксов -ак, -й и-акй образовались от существительных или субстантированных прилагательных. Диалектизмы ноеб (лентяй), носоц (больной) образовались при помощи префикса но-. Слова палапатиш (беспорядочный), калладор (понятливый, сообразительный), урепчашм (кривой) получили значение качества путём сложения основ.

2. Глаголы. Глагольная лексика является одной из самых богатых пластов канибадамского говора. В диссертации эта категория слов разделена на две группы - простые глагольные формы и глагольные сочетания:

2.1. Простые глагольные формы. Эта форма образования глаголов в таджикском языке является исторической (Расторгуева, Керимова 1964,49). В канибадамском говоре простые глаголы имеют две формы времени: форму прошедшего и настоящего-будущего времени: цулид-цул (растрепаться, хлопотать), паттофт-патто (бросать). Глаголы прошедшего времени образовываются от глаголов настоящего времени с помощью суффикса -ид: шипон-шипонид-шипонидан (разбрасывать), пукон -пуконид - пуконидан (бить), гуроп-гуронид-гуронидан (бросать).

2.2. Составные именные глагольные сочетания же в этом говоре имеют ряд других особенностей:

2.2.1. В количественном отношении они намного превосходят простые и составные глагольные сочетания.

2.2.2. Составные именные глагольные сочетания образуются особым словообразовательным способом из глагольных и неглагольных компонентов.

2.2.3. В составных именных глагольных сочетаниях используются общетаджикские вспомогательные глаголы, однако именные компоненты таких сочетаний являются в основном диалектной лексикой. Таким образом, вспомогательные глаголы в некоторых случаях приобретают другой, специфический оттенок значения и не употребляются за рамками данного говора.

При образовании таких глаголов в основном используются вспомогательные глаголы каран (делать), шудан (становиться), кашидан (украшать), задан (бить): шепшакй каран (торопиться), апараста каран (оперировать). «Отдельные именные компоненты этой группы образуются с помощью суффикса- мши» (Расторгуева 4, 113): ишомиш каран (доверять), озмиш каран (худеть).

3. Наречные слова. Наречные слова по выражаемым ими значениями в диссертации разбиты на отдельные группы:

3.1. Наречия, обозначающие образ действия: сек-секин (медленно), тугринда (откровенно). Некоторые из этих наречий образуются с помощью послелога бойин (подобно), и служат для обозначения усиления действия или явления: тир бойин, шамоли дудама бойин (быстрота, интенсивность какого-либо действия или явления);

3.2. Наречия, обозначающие меру и степень: мул (много), пичй, цитй (мало, немного), ганда (крайне), чудо, анча (очень);

3.3. Наречия, обозначающие время: сопи, сонитар (потом, позже), навапгй (сейчас), кайангй (когда), акун (после этого), алацачан (давно).

3.4. Наречия, обозначающие место: есин, ища, илав (здесь, тут), усун, унца, улав (там, в той стороне), естар (ближе). Часть таких наречий, образованных от именных частей речи, сохраняют их свойства. Это проявляется в том, что при них могут находиться предлоги или послелоги: а есин, а илаб (отсюда), а усун, а улаб (оттуда), ак-ку цо (откуда).

В третьей главе «Заимствованные слова в лексике канибадамского говора» даётся подробная информация об исторических, географических, научных и культурных условиях заимствования слов других языков лексикой канибадамского говора, а также о соответствии заимствованных слов внутренним законам таджикских говоров, обуславливающим процессы фонетического, лексического и грамматического их освоения. Поскольку в лексике описываемого говора, как и словарном составе таджикского языка в целом, заметное место занимают слова, заимствованные из арабского, тюркского и русского языков, в данной главе выделяется соответственно три раздела.

3.1. Арабские слова. Установить пути проникновения арабских слов в канибадамском говоре-вопрос довольно сложный. Однако, то, что это связано с периодом формирования языка классической персидско-таджикской литературы, позволяет предположить, что арабские слова в канибадамский говор проникли следующими путями:

а) Религия ислама и исполнение на арабском языке её основных элементов жителями Канибадама;

б) Совместное проживание арабов и таджиков в Канибадаме;

в) Влияние литературного таджикского языка, имеющего в своём составе много арабских заимствований, на канибадамский говор;

г) Обучение местных учащихся в исламских школах и медресе в досоветский период;

д) Древние рукописи, написанные на арабском языке.

Арабская лексика в канибадамском говоре постоянно используется в общении наравне с таджикскими заимствованиями из арабского языка. Это связано с тем, что в данном говоре арабские заимствования успешно адаптировались и сейчас воспринимаются как собственно таджикские: айб, шараф, бадан, дафтар, китоб, асал.

Адаптация арабских заимствований дошла до такого уровня, что некоторые из них в этом говоре с помощью вспомогательных глаголов

образовали особые конструкции: сур каран (выгонять), чар шудан (скатиться).

В процессе адаптации арабские слова стали соответствовать внутренним законам говора. Такие случаи в соответствии с фонетическими, грамматическими и лексическими принципами могут образовываться в канибадамском говоре:

1. При фонетическом сращении: ал (ахл), нал (наъл);

2. При грамматических изменениях. Иначе говоря, слова, имеющие в арабском языке форму множественного числа, в говоре приобретают значение единственного. К ним, например, дважды присоединяется таджикский суффикса -о (-х;о): аслийа-аслийао (оружия);

3. При семантических изменениях. Например, слово мараз в «Фар^анги забони точикй» (7, 639) (Словарь таджикского языка) толкуется как «болезнь, недомогание», в канибадамском говоре же оно приобрело значение «бесстыдник, назойливый, наглец». Слово алъамон в том же словаре имеет толкование «крик о помощи», в этом говоре -«разгар празднества в честь обрезания ребёнка».

Самым распространённым случаем в канибадамском говоре является появление синонимичных лексических единиц у арабских заимствований с арабскими, арабско-таджикскими, арабских с тюркско-узбекскими и русскими:

а) арабских с арабскими: сарф, харч (расход), вафот каран, щзо каран (умереть);

б) арабских с таджикскими: гарип, бекас (одинокий, нищий), ваши, йовойй (дикий);

в) арабских с тюркско-узбекскими: ацойип, цизиц (интересный), ид, мойрам (праздник);

г) арабских с русскими: атир, адикалоп (одеколон), хароцот, расхуд (расход).

Исходя из семантического значения заимствованных арабизмов, были выделены следующие тематические группы лексических единиц:

1. Слова, относящиеся к религиозным лицам, санам и обычаям: мусурмон (мусульманин), у,о чй (хаджи), шайх (шейх), фотийа (сватовство);

2. Слова сферы образования: мактап (школа), малим (учитель), китоп (книга);

3. Наименования должностей и специальностей: фар(р)ош (уборщик);

4. Наименования предметов, произведённых ремесленниками: нал (подкова), марра (бисер), %алца (серьги);

5. Наименования биологических органов: цасат (тело), меда (желудок), соц (голень);

6. Приметы, характер и черты характера: ал (спокойный), у;алол (чистый), у,аром (халтурщик);

7. Абстрактные понятия: тап'арук (благословенность), рамат (благодарность), ланат (проклятие).

В диссертации в тесной связи с изоглоссами всесторонне исследуются слова, обозначающие имена людей, названия предметов обихода, дом и двор, родственные связи, названия продуктов и пищи и подобные им.

3.2. Тюркско-узбекские слова. При исследовании фонетических и грамматических особенностей ленинабадско-канибадамской группы диалектов B.C. Расторгуева отмечала: «Одной из основных отличительных особенностей лексического состава данных говоров является изобилие в нем заимствований из узбекского языка. Эти заимствования относятся к самым различным разделам лексики» (Расторгуева 4, 112).

Причинами проникновения тюркско-узбекских заимствований в данный говор являются следующие:

а) совместное проживание канибадамских таджиков с узбеками в отдельных селениях района;

б) постоянные связи таджиков Канибадама с узбеками Узбекистана, которые проживают неподалёку;

в) семейные и родственные отношения и взаимное посещение различных праздничных и других мероприятий таджиками и узбеками, в частности, в Канибадаме;

г) совместная трудовая деятельность таджиков, узбеков и представителей других тюркских национальностей на заводах и фабриках, в колхозах и совхозах Канибадама.

Тюркско-узбекские слова включают в себя много семантических групп, основными из которых являются:

1. Термины родства: цайно (тёща), цайнато (тесть), цайнй (брат невестки);

2. Наименования профессий и черт характера человека: чайцовчй (продавец), кцзицчй (шутник), терговчй (любопытный);

3. Биологические органы и части тела: ошцазон (желудок), билак (рука от локтя до плеча), ичак (кишечник);

4. Названия блюд: ypa.ua, хонума (разновидности манту), ти/^ма (колбаса);

5. Названия предметов быта: егов (напильник), чощу (вид серпа), цумгон (кумган);

6. Названия болезней: иситма (лихорадка), тумоц (грипп);

7. Названия женских украшений: узук (кольцо), биларзук (браслет);

8. Прилагательные: йиглоц (плаксивый), узбошимча (упрямый), вайсимиш (говорливый);

9. Глаголы: щсондан (сидеть тихо), гипчондан (сдерживать себя).

10. Наречия: учцун (немножко), сал (чуть), ахсинча (наоборот).

11. Модальные слова: йашанг. Наша, буйинча.

В диссертации произведён сравнительный анализ слов данного и других говоров, обозначающих игры, названия деревьев и кустарников, средств перевозки, термины животноводства, зерноводсгва и полеводства, названия животных, насекомых и птиц, имена людей и др.

Из сопоставленных материалов следует, что тюркско-узбекских слов в канибадамском говоре в сравнении с другими семантическими группами

больше наблюдается в области животноводства. Это говорит о том, что в процессе заимствования в канибадамский диалект перешли те лексические единицы, в которых имелась наибольшая потребность.

Одна группа тюркско-узбекских слов имеет в канибадамском говоре таджикские синонимы. Однако, употребление синонимов канибадамцами неравномерно. В некоторых случаях более употребительным является узбекский вариант, в других-таджикский. Например, если из синонимов йигит- чавонмард (смелый), бигиз-даравш (шило), кекса-солхурда (пожилой) в речи жителей Канибадама чаще используются узбекские заимствования -(йигит, бигиз, кекса), то из синонимичного ряда айщ-хирс (медведь), йуловчй-роугузар (прохожий)-таджикский вариант (хирс, рохгузар). Это может проистекать из-за того, что тюркские лексические единицы в процессе заимствования при взаимодействии с таджикскими не одержали верх. Данный случай относится и к процессу адаптации узбекских вариантов к говору: те тюркские слова, которые наиболее употребительны, давно прошли этот процесс и заняли прочное место в диалекте. Однако, те, что используются наравне с таджикскими вариантами, этот процесс прошли не полностью. Процесс адаптации тюркских слов, образованных от узбекских глаголов с помощью суффикса -мши и образующих со вспомогательным таджикским глаголом кардан единую конструкцию, тому наглядный пример: ухшалтш каран (уподоблять), озмиш каран (худеть).

Часть тюркско-узбекских заимствований канибадамского говора имеет общетаджикский характер. В их числе цош (бровь), цавоц (веко), цабурга (ребро), цудо (сват), цурут (курут) и др. Это говорит о том, что процесс проникновения часть тюркско-узбекских заимствований в данный говор происходил через литературный таджикский язык. В связи с этим, при рассмотрении процесса заимствования тюркско-узбекских в этот диалект, необходимо учитывать два следующих фактора:

а) Непосредственное влияние тюркско-узбекского языка на канибадамский говор;

б) Влияние литературного таджикского языка на данный говор.

Эти факторы позволяют нам выделить тюркско-узбекские заимствования этого говора в отдельные группы:

1. Слова, имеющие общетаджикский характер: цаймоц (каймак), цайроц (булыжник), кудуц (колодец);

2. Слова, входящие в канибадамский, ходжентский и исфаринский говоры: цалпок, (колпак), йуловчй (прохожий).

3. Слова, относящиеся только к канибадамскому говору: чимилик (муравей), уттоц (подруга), ортуцча (шестой палец).

Тюркско-узбекские заимствования претерпели в основном фонетические изменения. Этот случай связан с внутренними фонетическими законами говора. Это мы можем наблюдать при выпадении звуков, их сращении или перестановке: туркуз (турткуз-очкарик), охсацол (оксаккол-седобородый), тагма (тамга-клеймо). В такого рода заимствованиях наблюдаются и семантические изменения.

Однако, процесс изменения значения в таких словах не так широко встречается. Семантические изменения тюркско-узбекских слов делятся на две группы:

а) расширение значения слова. Например, слово оцсацол (седобородый) в общетаджикском языке и в «Фарханги забони тоники» (Словарь таджикского языка) (7, 947) имеет значение «старик, пожилой, предводитель, староста». Однако, оно в канибадамском говоре кроме этого основного значения, используется и как «богач», а в качестве уважительного обращения ещё и как «уважаемый, почтенный, благородный»;

б) сужение значения слова. К этой группе можно отнести слово сайок^ которое в «Узбекско-русском словаре» (1959, 350) переводится как «безнравственный, аморальный», а в канибадамском говоре имеет значения «бродячая собака».

Другим средством адаптации тюркско-узбекских слов в канибадамском говоре является их подчинение нормам словообразования таджикского языка и смешивание с таджикскими элементами в сложных лексических единицах: ошцазон. (желудок), дуцулоца (с двумя ушками), цушсинч (разновидность постройки). В связи с тем, что данные слова используются внутри канибадамского, частично исфаринского (Максудов 3, 60) и ходжентского говоров (Расторгуева 4,112-115); они также являются лексическими диалектизмами. Однако, они противопоставляют указанные говоры с другими диалектами таджикского языка.

3.3. Русские слова. Канибадамский говор в плане употребления русских элементов, с одной стороны, имеет много общего с таджикским литературным языком, а с другой - существует и ряд отличий. Общность употребления данных слов заключается в одинаковой частотности употребления большей части слов, а различие - в том, что некоторые из них используются или только в литературном языке, или только на определённой территории данного говора. Это позволяет сделать вывод о том, что русские слова вошли в канибадамский говор двумя путями: а) опосредованно; б) непосредственно.

Первый путь, это когда русские заимствования вошли сначала в таджикский литературный язык, а через него появились в канибадамском говоре. Эта группа слов достаточно многочисленна: трактор, завод, колхоз, совхоз, самолёт и др. Однако, необходимо отметить, что эти слова претерпели в соответствии с внутренними нормами говора фонетические изменения. Например, слова клей, кран, почта в речи жителей Канибадама приобрели диалектную форму киле, киран, пушта. Такие явления широко > известны, так как «в процессе вхождения слов одного языка в словарный состав другого языка, они видоизменяются под воздействием норм и правил того языка, в который они входят» (Шарофов 8,49).

Второй путь, это когда русские слова входят в лексический состав данного говора при непосредственном общении местного населения с русскоязычными жителями. К этой группе слов можно отнести сафсим (совсем), обшим (вообще), челтуха (желтуха), чу чур (дежурний).

Необходимо отметить, что слова, вошедшие в говор вторым путём, употребляются в речи людей разного возраста и разных профессий по-разному. Например, старшее поколение и крестьяне не так часто их используют, однако в речи молодёжи и тех, кто имеет отношение к технике, таких слов достаточно много. В общении горожан русских заимствований больше, в речи сельских жителей их меньше.

Лексика данного раздела включает в себя термины, отражающие деятельность населения района во всех областях. Исходя из этого, их можно разделить на следующие тематические группы.

1. Слова сферы политики: апком (обком), райкум (райком), министир (министр);

2. Названия продуктов: макрон (макароны), кифир (кефир), кансер (консервы);

3. Названия предметов обихода: ишкаф (шкаф), талинка (тарелка), каравот (кровать);

4. Названия строительных материалов: паиир (фанера), билил (белила), алиф (олифа);

5. Названия одежды, обуви и головных уборов: цемпир (джемпер), шалапа (шляпа), тапушка (тапочка);

6. Термины сферы образования: анистут (институт), чурнал (журнал), рушка (ручка);

7. Термины медицинской сферы: вирач (врач), афтик (аптека), туферкулоз (туберкулёз);

8. Термины сферы искусства: тийатр (театр), кено (кино), кансет (концерт);

9. Термины сферы сельского хозяйства: камбой (комбайн), фурма (ферма), шеалка (сеялка);

10. Наименования должностей, профессий и специальностей: ваинкамат (военкомат), милиса (милиционер), инчинир (инженер), зотихпик (зоотехник).

Тематическая группа русских слов в канибадамском говоре слишком обширна, о чем подробно говорится в диссертации.

Часть русизмов данного говора имеет форму аббревиатуры, их можно в зависимости от входящих в них компонентов разделить на две разновидности:

а) полностью русские компоненты: дорадил (дорожный отдел).

б) имеющие один таджикский компонент: ицрокум (исполнителный комитет), фермамудир (завфермой), савегщукумат (советская власть). Данная категория слов в этом говоре образовались при полной адаптации русских элементов.

Употребление русских заимствований в канибадамском говоре имеет ряд особенностей:

1. Русские заимствования используются наравне с собственно таджикскими синонимами: закун-цонун (закон), тулка-фацат (только). В некоторых группах таких слов часто употребляются таджикские синонимы, а в других - больше русских. Например, в синонимах п.\ак-

извис, безори-хулиган больше употребляются таджикские элементы, в других случаях преобладают русские;

2. Русские слова связываются с таджикскими посредством изофета и составляют изофетные словосочетания. Такие случаи наблюдаются, когда акцентируется внимание на значении и признаке предмета. В это время подчиняющий компонент (русское слово) определяет признак и особенности подчиняемого компонента (таджикского): нони булка (булочка), нони хилеф (хлеб), оби вада (вода из водопровода), одди мука (мука комбинатская);

3. Русские слова используются вместо употребительных таджикских. Это явление носит избирательный характер и наблюдается в основном в речи молодёжи: заданы (задание), йурунда (ерунда), адбурнй (отборный) и

др.;

4. Русские лексические единицы вместе с таджикскими вспомогательными глаголами образуют одну целую конструкцию: пшнса каран (танцевать), печат каран (печатать);

5. Русские словарные элементы в говоре калькируются. Кальки канибадамского говора в основном неполные. Они образуются в рамках сложноподчинённых конструкций, имеющих один русский и один таджикский компонент. На наш взгляд, в том, что в них подчинённый компонент стоит после подчиняющего, имеет место влияние узбекского языка: калхосдецон (колхозное крестьянство), пансолапилон (пятилетний план), дароматналуг (подоходный налог).

Русские слова в этом говоре используются по-разному. Некоторые из них используются без каких-либо изменений, но лексики, претерпевшей фонетические или семантические изменения, достаточно много. Встречаются и слова, которые приобрели диалектную форму и значение, некоторые из них получили новое значение при помощи таджикских суффиксов:

1. Слова, которые используются без изменений: парта, доска, буфет;

2. Слова, претерпевшие фонетические изменения. В эту группу входят русско-общетаджикские и диалектные заимствования: бушка (бочка), калуш (галоши), улдур (ордер), о вис (обыск);

3. Слова, которые при помощи таджикского суффикса-чй приобрели новое таджикское значение: кеночй (киномеханик), радийочй (радиотехник), поезчй (машинист);

4. Слова, которые имеют диалектную форму и значение. Например, слово желудок в канибадамском говоре звучит как «жулутка» и используется не своём прямом значении, а означает «язва». (Ман-анда жулутка-м хай-У меня язва). Слова ачут (отчёт), зиндамбур (землемер) также имеют эту особенность.

В исследовании местных диалектов необходимо особое внимание уделить степени распространения заимствованных слов. В диссертации результаты этого исследования отражены на примере русских слов, которые встречаются в данном говоре.

На основании проведенного исследования можно сделать следующие выводы:

1. Словарный состав канибадамского говора очень богат. Он охватывает две группы слов - общетаджикские и слова собственно диалектные (лексические диалектизмы).

Слова первой группы определяют генетическую общность канибадамского говора с таджикским литературным языком и другими таджикскими говорами. Слова второй группы наряду с фонетическими и грамматическими факторами, позволяют выделить его как отдельный говор в системе таджикских диалектов.

Лексические диалектизмы делятся на две группы: а) противопоставленные; б) непротивопоставленные. В первую группу входят такие элементы, изоглоссы которых выходит за пределы изучаемого говора и доходят до других северных говоров: бино (судьба), мул (обильный), фацир (ведро). Во вторую группу входят такие слова, которые не выходят за пределы описываемого говора: думцайчй (ласточка), цулуцулу (индюк), калгуна (завистливый);

2. Лексика канибадамского говора сохранила ряд лексических единиц, которые являются общими для всех или большинства северных говоров и которым в некоторых южных говорах соответствуют другие лексемы. Например, в канибадамском говоре: баччал (сердитый), оштон (очаг), бехй (морковь), а в южных говорах соответственна: гизала, чсщлак, зардак. Исследование подобных фактов диалектологического характера послужит основой для дальнейшего сравнительного изучения северных и южных говоров таджикского языка;

3. Отношение канибадамского говора к современному таджикскому литературному языку имеет сепаратный характер: в нем содержится ряд лексических фактов, имеющихся в литературном языке, но отсутствующих в других говорах. Так, в канибадамском говоре, как и литературном языке, широко употребляются слова %амеша (всегда, постоянно), миёна (середина), бемор (больной), фарёд кардан (кричать, звать) и др., тогда как в части южных говоров им соответствуют в основном слова алалмъдом, минакол, ло%аз, цогидан;

4. Словарный состав канибадамского говора, как и любого таджикского говора, в историческом плане состоит из двух основных пластов: а) из слов исконно-иранского (таджикского) происхождения; б) из слов, заимствованных из других языков. Среди заимствованных слов выделяются три основные группы: арабские, тюркско-узбекские и русские. Если исконная лексика является основным источником внутренних законов развития говора, то заимствованные слова являются показателями внешних факторов в становлении лексического состава этого говора. В настоящее время активизируется процесс замены заимствованных слов на исконно - таджикские;

5. Географическое расположение и природные условия Канибадама способствовали сохранению в его говоре множества слов, которые С. Айни назвал «классическими». К примеру, слова мазбут (крепкий, прочный, устойчивый), данг (молва, слава), йахча (град) присущие, судя

по собранному нами материалу, данным говорам, в других говорах либо отсутствуют, либо ограничены в употреблении;

6. Отраслевые пласты в составе лексики канибадамского говора представлены очень широко. Они охватывают всю многогранную трудовую и жизненную деятельность носителей говора в историческом разрезе. Поэтому у нас есть возможность проследить бытовую и культурную историю своих предков.

7. История формирования и развития канибадамского говора охватывает два периода: дореволюционный и послереволюционный. Второй период является периодом сближения и смешения его с другими говорами и с таджикским литературным языком. В этот период лексика говора претерпела существенные изменения, важнейшими из которых являются следующие:

а) исчезновение или ограниченное употребление ряда лексических единиц: мирохур.туцсабо, миршаб;

б) переход в пассивный фонд некоторых слов: сон в значении «счёт», аёл в значении «жена»;

в) изменение семантики некоторых слов: мургобй (сорт риса, неочищенный рис), алъамон (разгар свадьбы по случаю обрезания);

г) проникновение в говор большого количества русских слов;

д) увеличение количества синонимов, параллельных слов, омонимов, многозначных слов и др.;

8. Сравнение лексики канибадамского говора с лексикой других говоров подтверждает, что он действительно представляет собой особую ветвь северного диалекта таджикского языка.

Список цитируемой литературы:

1. Джураев Г. Лексика. В кн.: Южные говоры таджикского языка. Т. 1. Душанбе, 1980, с. 87-328;

2. Исмоилов Ш. Лексика каратегинского говора. АКД. Душанбе, 1982, 24 е.;

3. Максудов Т. Лексика и фразеология исфаринских говоров таджикского языка. Душанбе, 1977,160 е.;

4. Расторгуева B.C. Очерки по таджикской диалектологии, вып.З. Ленинабадско - Канибадамская группа северных таджикских говоров М; 1956,190 е.;

5. Расторгуева B.C. Опыт сравнительного изучения таджикских говоров. М., 1964,188 с.;

6. Расторгуева B.C., Керимова A.A. Система таджикского глагола. М., 1964,190 е.;

7. Словарь таджикского языка, т. 1. М; 1969,950 е.;

8. Шарофов Н. - Некоторые особенности советских интернациональных слов. Некоторые вопросы таджикского языкознания. Душанбе, 1964, с. 47-52;

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикацииях:

1. Лексика кулинарного искусства в канибадамском говоре таджикского языка// Вестник Таджикского государственного национального университета (научный журнал), № 8 (40). Душанбе: «Сино», 2008 с. 90-101 (на тадж. языке);

2. Название животных и птиц в канибадамском говоре таджикского языка // Вестник Таджикского национального университета (научный журнал), № 4 (52). Душанбе: «Сино», 2009, с. 73-78 (на тадж. языке);

3. Арабские слова в лексике Канибадамского говора таджикского языка//Вестник Таджикского национального университета (научный журнал), 7(63), 4.2. Душанбе, 2010, с.103-107 (на тадж. языке);

4. Термины родства в канибадамском говоре таджикского языка // Вестник института предпринимательства и сервиса (научный журнал), №9. Душанбе: «Сохибкор», 2003, с. 154-157 (на тадж. языке);

5. Садоводческие термины в канибадамском говоре таджикского языка//Научный сборник кафедры таджикского языка ТГПУ им. Садриддина Айни. Душанбе, 2005, с. 98 -106 (на тадж. языке);

6. Об одном типе лексического диалектизма в лексике Канибадамского говора таджикского языка// Научный сборник кафедры таджикского языка ТГПУ им. Садриддина Айни. Душанбе, 2007 с. 42-51;

7. Название дикорастующих растений в лексике Канибадамского говора таджикского языка// Научный сборник преподавателей Таджикского государственного коммерческого университета. Душанбе: «Ирфон», 2007, с. 387-393.

Дар матбааи ЧСШК «Матбуот» - и Вазорати фарханги Чумхурии Точикистон ба чоп расидааст. 734025, ш.Душанбе, хиёбони Рудакй, 37