автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Лексико-семантическое поле "Понимание" в драматургическом тексте А.П. Чехова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лексико-семантическое поле "Понимание" в драматургическом тексте А.П. Чехова"

На правах рукописи

БУТ Анна Сергеевна

ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ «ПОНИМАНИЕ» В ДРАМАТУРГИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ АЛ. ЧЕХОВА

Специальность 10.02.01 - Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертацид на соискание ученой степени кандидата филологических наук

13 НОЯ 2014

005554919

Москва —2014

005554919

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Московский педагогический государственный университет» на кафедре русского языка

Научный руководитель: доктор филологических наук, ведущий

научный сотрудник, ФГБУН «Институт языкознания РАН» КОВШОВА Мария Львовна

Официальные оппоненты: ШЕСТАКОВА Лариса Леонидовна,

доктор филологических наук, доцент, ФГБУН «Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН», ведущий научный сотрудник Отдела корпусной лингвистики и лингвистической поэтики

ЕГОРОВА Анастасия Владиславовна,

кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка ФГБОУ ВПО «Московский архитектурный институт (государственная академия)»

Ведущая организация: Федеральное государственное бюджетное

учреждение науки Институт научной информации по общественным наукам Российской академии наук

Защита состоится «01» декабря 2014 года в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 850.007.07 на базе ГБОУ ВПО города Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу: 129226, Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д. 4, кор. 4, ауд. 3406.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГБОУ ВПО города Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу: 129226, Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д.4, кор. 4 и на сайте ГБОУ ВПО МГПУ: http://www.mgpu.ru/.

Автореферат разослан октября 2014 года.

Ученый секретарь Коханова

диссертационного совета > ~ Валентина Александровна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация посвящена исследованию лексико-семантического поля «Понимание» в драматургическом тексте А.П. Чехова.

В современной лингвистике, ориентированной на комплексное изучение слова в пространстве культуры, изучение литературного творчества и языковой картины мира автора позволяет не только «раскрыть психологию писателя, его "внутренний мир", его "душу"» [Винокур 2009: 44], но и выявить основные смыслы, обозначить ценности, которые воплощены в языке художественных произведений писателя.

Чеховский художественный текст и, в том числе, язык чеховских пьес в филологии исследован в структурно-семантическом и сюжетно-композиционном аспектах; глубоко изучена монологическая и диалогическая структура текста, описаны средства создания комического, проанализированы чеховские сюжетные ситуации и образы персонажей, жанровое своеобразие и т.д.; см., например, работы H.A. Николиной, И.В. Изотовой, H.A. Кожевниковой, А.Д. Степанова, Т.Г. Ивлевой, Е.Г. Эткинда и др., а также исследования по языку художественной литературы (В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, И.И. Ковтунова, В.П. Григорьев, JI.JI. Шестакова и др.). В начале XXI века исследовательский интерес к языку драматургии А.П. Чехова проявляется в углублённом анализе языка пьес в плане изучения связности в драматургическом тексте (H.A. Николина, С.Ю. Бочавер и др.), в аспекте проблем коммуникации (А.Д. Степанов, Н.В. Изотова и др.). Наименее разработанным и наиболее значимым представляется анализ драматургических текстов как упорядоченного семантического пространства, в котором содержится некоторый вербально выраженный смысл, представляющий собой ключ к экспликации основных идей чеховских пьес и чеховской драматургии в целом. Этим обосновывается актуальность работы.

Объектом диссертационного исследования является тема понимания в аспекте коммуникации в пьесах А.П. Чехова; предметом — лексико-

семантическое поле «Понимание» и способы выражения семантики понимания в чеховском драматургическом тексте.

Понимание «вытекает из природы слова, которое всегда хочет быть услышанным, всегда ищет ответного понимания и не останавливается на ближайшем понимании, а пробивается всё дальше и дальше <...>. Для слова (а следовательно, для человека) нет ничего страшнее безответности» [Бахтин 1979: 306].

Цель работы заключается в исследовании значения и функционирования лексических единиц с семантикой понимания в плане выявления их содержательной роли в драматургическом тексте А.П. Чехова.

В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:

1. обобщить результаты исследований в области драматургического текста в современной науке о языке;

2. охарактеризовать значимость драматургического текста в художественном пространстве А.П. Чехова;

3. описать «проблемное поле» чеховской коммуникации и то, как эта тема исследуется в лингвистике;

4. дать общую характеристику «семантики понимания» как объекта философских, психологических и лингвистических исследований;

5. проанализировать дефиниции лексических единиц со значением понимания в основных словарях русского языка; рассмотреть основные принципы семантического анализа ментальной лексики в лингвистических исследованиях;

6. задать общую структуру лексико-семантического поля «Понимание» в языке; провести семантический анализ основных лексем (понимать, осознавать, постигать, осмыслять и др.);

7. определить ключевую значимость лексемы понимать в чеховском художественном пространстве;

8. проанализировать семантику понимания в аспекте речевых жанров в драматургическом тексте Чехова.

Материалом исследования являются драматургические произведения А.П. Чехова, в том числе его основные произведения — шесть многоактных пьес1: <Безотцовщина> (1878), «Иванов» (драма, 1889), «Чайка» (1896), «Дядя Ваня» (1896), «Три сестры» (1900) и «Вишнёвый сад» (1903). Также в сравнительно-сопоставительных целях используются рассказы и повести писателя. Исследование проводится на фоне языковых свидетельств русской речи по Национальному корпусу русского языка.

Теоретической и методологической базой исследования являются работы учёных по проблемам изучения драматургического текста (В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, H.A. Николина, Т.Г. Винокур, О.Г. Ревзина и др.); коммуникации (Дж. Остин, Дж. Серль, P.O. Якобсон, Г.П. Грайс и др.); лингвистическим основам проблемы понимания (Н.Д. Арутюнова, В.З. Демьянков, М.А. Дмитровская, И.М. Богуславский, Б.Л. Иомдин и др.); проблемам лексической семантики (В.Г. Гак, Ю.Д. Апресян, Г.И. Кустова, Анна Вежбицкая, И.М. Кобозева и др.); теории речевых жанров (М.М. Бахтин, Т.В. Шмелёва, Анна Вежбицкая и др.); исследованию разных аспектов чеховского текста (Н.В. Изотова, А.Д. Степанов, M.JI. Ковшова, Е.Г. Эткинд, А. Енджейкевич и др.).

Методы исследования: анализ языка художественного текста, семантический анализ, компонентный анализ, метод построения лексико-семантического поля. В работе также применяется метод количественного анализа, проводимого как в режиме последовательного подсчитывания языковых единиц в текстах, так и с помощью сплошной выборки.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые сформулирована идея о значимости понимания в чеховском драматургическом тексте и её последовательном лексическом воплощении

1 Все пьесы располагаются в хронологическом порядке по времени завершения А.П. Чеховым работы над рукописью.

(репрезентации) в пьесах автора; предложено новое толкование семантики лексем со значением понимания в русском языке; впервые на материале чеховского драматургического текста тема понимания рассмотрена в речежанровом аспекте.

Гипотеза работы заключается в следующем: ключевая для А.П. Чехова тема понимания последовательно и в полной мере репрезентируется в пьесах автора, обнаруживая глубину и значимость идеи понимания в аспекте коммуникации в чеховских драматургических произведениях. Лексические единицы с семантикой понимания, или «слова понимания», активно «работают» во всех драматургических произведениях писателя, являются первыми по значимости лексическими единицами в семантическом пространстве чеховской драматургии в целом.

Теоретическая значимость работы заключается в разработке принципов анализа языка драматургических произведений, в выявлении ключевых слов драматургического текста А.П. Чехова и их систематизации в виде лексико-семантического поля. Также теоретически значимым является уточнение значения лексических единиц с семантикой понимания на основании их функционирования в пьесах А.П. Чехова и в русском языке в целом.

Практическая значимость проведённого исследования состоит в возможности использования полученных результатов в практике преподавания современного русского языка, филологического анализа художественного текста, в разработке спецкурсов по теории речевых жанров и истории театра и др., а также в постановочной практике театрального дискурса.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Чеховский драматургический текст является важной составляющей в художественном пространстве писателя; именно в нём особенно ярко проявляется значимость проблемы понимания и её взаимосвязь с темой коммуникации у А.П. Чехова.

2. Лексические единицы русского языка с семантикой понимания и основная лексема понимать последовательно реализуют в речи два основных значения — интеллектуальное и ментально-эмоциональное. Первое значение — познание объектов разумом, второе — познание не только разумом, но и чувствами.

3. Структура лексико-семантического поля «Понимание» имеет две основные области, в которых располагаются единицы с данной семантикой: область интеллектуального значения и область ментально-эмоционального значения.

4. В чеховских произведениях слова со значением 'понимание' и основная лексема понимать функционируют постоянно как в интеллектуальном, так и в ментально-эмоциональном значениях. В количественном отношении превалирует употребление лексических единиц данного поля в ментально-эмоциональном значении, что говорит о значимости глубинного, целостного понимания как основной идеи коммуникации в пьесах А.П. Чехова.

5. Отсутствие понимания между главными героями как основными экспликаторами идеи понимания у А.П. Чехова, их стремление быть понятыми не столько в интеллектуальном значении, сколько в значении ментально-эмоциональном составляют основную художественную идею в пьесах А.П. Чехова.

6. Идея понимания в действии пьес воплощена прежде всего в форме речевого жанра просьбы («просьба о понимании»).

7. Большое количество «слов понимания», частотность их употребления, разнообразие языковых способов выражения понимания в чеховских драматургических произведениях свидетельствует о значимости семантики понимания в драматургии А.П. Чехова.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях аспирантского объединения кафедры русского языка филологического факультета МИГУ и заседаниях сектора

теоретического и прикладного языкознания Института языкознания РАН. По теме диссертации были сделаны доклады на международных конференциях: Международная научная конференция аспирантов «Грани языка в научном освещении» (Тула, 10-11 мая 2012 г.), Международная междисциплинарная конференция «Понимание в коммуникации. Человек в информационном пространстве» (Ярославль, 22-24 ноября 2012 г.), Х1Л1 Международная филологическая конференция (Санкт-Петербург, 11-16 марта 2013 г.), XX Международная конференция студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов-2013» (Москва, 8-12 апреля 2013 г.), XXXIV Международная научно-практическая конференция «Чеховские чтения в Ялте» «Мир Чехова: семья, общество, государство» (Ялта, 22-26 апреля 2013 г.), I Международные Скафтымовские чтения: «Наследие А.П. Скафтымова и поэтика чеховской драматургии» (Саратов, 9-11 октября 2013 г.).

По теме диссертации опубликовано 7 работ, в том числе три публикации в журналах, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, трёх глав, Заключения и Библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются актуальность исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость; определяются объект и предмет исследования, раскрываются цель и задачи работы; охарактеризован материал исследования и методологическая основа для работы с ним; приводятся положения, выносимые на защиту; перечислены данные апробации исследования на конференциях и в научных публикациях.

В главе I «Драматургия А.П. Чехова как объект лингвистического исследования», состоящей из трёх параграфов, основное внимание уделяется истории вопроса, тому, как драматургический текст исследуется в филологии; освещаются отличительные характеристики драматургического текста;

рассматриваются работы, посвященные специфическим чертам чеховской драматургии; анализируются черты коммуникации, успешность коммуникативного акта или его нарушение; исследуются работы, посвященные коммуникации у А.П. Чехова.

В современной лингвистике язык драматургического произведения изучается во взаимосвязи с языком сценического действия, с понятием драматургической коммуникации (модели Д. Шпербера и Д. Уилсона, 3. Фенга и Дан Шена, С.Ю. Бочавер и др.). Исследователи пытаются соединить два объекта — пьесу как драматургический жанр художественной сферы и пьесу как драматургическое действие, осуществляемое в театральной сфере. Выделены и наиболее глубоко исследованы такие единицы драматургического текста, как реплика и ремарка (см. [Винокур 1959а; Винокур 19596; Изотова 2006; Пави 1991]), различные средства связи реплик в диалоге (см. [Падучева 1982]), проблема коммуникативного акта (см. [Ревзина, Ревзин 1971]). Также в центре внимания исследователей драматургического языка находятся единицы, расположенные в «зоне пересечения» текста пьесы и её постановки на сцене. Текст можно представить как срединное явление в той области, где пересекаются эти две сферы. Исследуется метатекст, в том числе ремарка. См. [Николина 2003; Зорин 2008; Жуйкова 2005; Голубовский 2004; Пеньковский, Шварцкопф 2006]. С метатекстом связана тема кинетического языка драматургии: паузы, улыбки, прыжки и т.п. изучаются во взаимосвязи с тем, как описана та или иная кинема в метатексте пьесы, и тем, как она осуществлена в виде действия на сцене, см. [Якубинский 1986; Крейдлин 2007; 2011; 2012].

Рубеж Х1Х-ХХ вв. — время появления новой драматургии. А.П. Чехов, наряду с Г. Ибсеном, М. Метерлинком, Ю. Стриндбергом, Г. Гауптманом, Б. Шоу, принадлежит к числу создателей европейской новой драмы, ознаменовавшей собой переворот в сценическом искусстве и рождение новой театральной системы. Именно Чехова называют «Шекспиром XX века», его новаторская драматургия упрочила его значимое место в мировой литературе

и театре. Феномен чеховского театра представляется загадочным и почти непостижимым: пьесы Чехова ставили много раз, но тексты пьес открывают всё новые возможности прочтения, что обосновывает интерес к его личности и драматургии. Понятие «театр Чехова» глубоко исследовано искусствоведами и театроведами. Отмечаются сдержанность сценического действия и глубина содержания, немногочисленность сюжетных действий и внешняя бесконфликтность при внутренней напряжённости происходящего, и т.п. См. работы [Зингерман 2001; Шах-Азизова 1966; Аникст 1972; Берковский 1969; Билинкис 1993; Кузичева 2007; Чепуров 2006; ОПтап 1995; ЗепеНск 1999; КауйеЫ 1999; и др.].

В современной науке о языке драматургический текст Чехова является важным объектом изучения особенно потому, что содержит в себе ключ для понимания особенности выражения ключевых идей русской культуры и русской ментальное™. Обращаясь к творчеству Чехова, исследователи находят воплощение в его текстах тех культурно значимых смыслов, которые несут в себе ценностное содержание, образующее особую семантическую глубину художественного текста, декодирование которого, в том числе с помощью анализа ключевых слов, позволяет раскрыть текст в тексте, эксплицировать неявные смыслы, организующие текст как художественное целое.

Ещё при жизни Чехова критики отмечали особую организацию его пьес и усложнённую структуру взаимодействия различных персонажей. В современных лингвистических исследованиях по чеховской драматургии учёные также обращают внимание на эти проблемы. Так, в работе А.Д. Степанова «Проблемы коммуникации у Чехова» (2005) автор отметил постоянное нарушение коммуникации, или «отсутствие контакта» (длительное молчание, речевые дефекты, прерывность любовных объяснений и др.). В исследовании М.Л. Ковшовой [2012] проанализированы частотность и особое расположение авторской ремарки пауза, а также графического знака «многоточие», указывающего на незавершённость высказывания. В

исследовании H.A. Кожевниковой указывается, что «ближние связи между репликами героев ослаблены, а дальние усилены. <...> Реплики, следующие в «Чайке» друг за другом, свидетельствуют о непонимании персонажей неоднократно» [Кожевникова 2011: 359]. Исследователи выделяют «внутренний диалог», вскрывающий чеховский психологизм [Изотова 2006; Эткинд 1998; Эпштейн 2006].

Предпринятое в настоящем исследовании обращение к теме коммуникации у Чехова во взаимосвязи с темой понимания позволяет увидеть проблему целостно и проанализировать её, вооружившись принципом семантического анализа основных лексем данной семантики. Действительно, отсутствие коммуникации — это особенность чеховского текста, и отсутствие коммуникации связано с темой понимания. Без понимания как особого состояния субъекта невозможны продолжение общения, координация действий и вообще любые осмысленные действия и воздействия. Вступая в общение, человек стремится к пониманию и надеется на него. Таким образом, мы отмечаем ценность понимания в коммуникативном акте и стремление его достичь.

В чеховском драматургическом тексте всеохватно представлено всё разнообразие общения между людьми. Если коммуникация осуществляется в соответствии с правилами и постулатами, а диалог поддерживается и развивается, то коммуникацию можно считать состоявшейся. В противном случае мы имеем дело с её частичным или полным нарушением.

Приведём примеры состоявшейся коммуникации в чеховских драматургических текстах. Например, в пьесе «Дядя Ваня»2 Елена Андреевна обращается к Соне с предложением помириться («Друг другу мы не сделали никакого зла. Зачем же нам быть врагами? Полноте...»). Соня готова к примирению и поддерживает предложение Елены Андреевны («Я сама хотела... (Обнимает её.) Довольно сердиться»). Герои поняли друг друга, и

2 См. «Дядя Ваня»: Елена Андреевна — Соня [С XIII, 86].

просьба о примирении оказывается выполненной («Давайте выпьем брудершафт», «Елена Андреевна. Ну, значит - ты? Соня. Ты»).

В чеховской драматургии есть диалоги, в которых герои понимают друг друга без слов, с помощью их звуковых замен или иных невербальных действий (интонация, ритм, смех). Приведём пример из пьесы «Три сестры»3:

Вершинин. <...> Сегодня у меня какое-то особенное настроение. Хочется жить чертовски... (Поёт.) Любви все возрасты покорны, её порывы благотворны... (Смеётся.)

Маша. Трам-там-там...

Вершинин. Трам-там...

Маша. Тра-ра-ра?

Вершинин. Тра-та-та. (Смеётся.).

Важно отметить, что когда речь идёт о состоявшейся коммуникации, текст (вербальный и невербальный) и метатекст (ремарки автора) совпадают, они согласуются и не входят между собой в конфликт. Так, в основном тексте и в метатексте выражена основная идея того, что герои приходят к какой-то договорённости. Успешную коммуникацию эксплицируют наравне с основным текстом ремарки, осуществляемые в сценическом действии как невербальные элементы пьесы, — и текст, и метатекст раскрывают взаимное положительное эмоциональное состояние персонажей, их расположение друг к другу, их понимание (поют, смеются, обнимаются и др.).

Наряду с этими примерами могут быть представлены примеры нарушенной коммуникации, когда процесс общения не приводит к обмену мыслями, чувствами с позитивным результатом для участников коммуникации или когда этот обмен вообще не осуществляется. Своеобразие чеховского драматургического текста обусловлено тем, что в нём, в основном, не соблюдаются параметры успешной, по Г.П. Грайсу, коммуникации.

3 См. «Три сестры»: Вершинин — Маша [С ХШ, 163 - 164].

Приведём пример нарушенной коммуникации из пьесы «Три сестры». Начало диалога Чебутыкина и Солёного в пьесе4 внешне соответствует признакам успешной коммуникации: на слова Чебутыкина Солёный даёт ответную реплику, соответствующую теме беседы. Однако перед нами коммуникация, которая вскоре нарушается. Солёный путает слова, что может свидетельствовать, что он не слышит собеседника: «Чебутыкин. И угощение было тоже настоящее кавказское: суп с луком, а на жаркое — чехартма, мясное. Солёный. Черемша вовсе не мясо, а растение вроде нашего лука». После возражения Солёного размеренная беседа переходит в спор. И Чебутыкин, и Солёный пытаются отстоять свою правоту. Чебутыкин некоторое время старается поговорить с Солёным, но, осознав, что тот его не слушает и диалог стал бессмысленным, прекращает своё участие в споре: «Что же я буду с вами спорить!». Солёный не обращает на это внимания и продолжает спорить: «От черемши такой же запах, как от чеснока», — это пример «диалога глухих», доведённый до полного абсурда.

Нарушения параметров коммуникации в драматургии А.П. Чехова настолько многочисленны, что могут быть признаны доминантой, отличительной чертой коммуникации в пьесах; данная доминанта находит своё выражение на разных уровнях текста: от графики и пунктуации до прагматического рассогласования реплик. В одной сцене достаточно одной ремарки или перепутанного слова, чтобы показать, что герои не слышат друг друга, а для каких-то сцен используется целый комплекс средств. Такое постоянное нарушение коммуникации, неспособность героев чеховских пьес к взаимопониманию, их отчуждённость ставят вопрос о значимости темы понимания и актуальности исследования того, как она представлена у Чехова.

В выводах по I главе обобщаются признаки драматургического текста; утверждается роль чеховской драматургии в мировой культуре и темы понимания в пьесах А.П. Чехова; определяется специфика чеховской коммуникации в драматургических текстах.

4 См. «Три сестры»: Чебутыкин — Солёный [С XIII, 151].

В главе II «Лексико-семантическое поле как метод лингвистического исследования семантики понимания», состоящей из двух параграфов, исследуется тема понимания в философии, психологии и лингвистике; рассматриваются лингвистические исследования, посвящённые ментальным глаголам с данньм значением в русском языке, основное внимание уделяется семантике глагола понимать; выделяются два значения у лексемы понимать; в соответствии с выделенными основными значениями проводится структурирование лексико-семантического поля «Понимание».

Освещение темы понимания в ракурсе философских, логических и психологических исследований представляется своеобразной точкой отсчета для анализа понимания у Чехова. Особенно значимым является положение о двойственном характере понимания, которое рассмотрено в работах по гуманитарным дисциплинам, в частности, в философии и психологии, как рациональное и эмоциональное действие, процесс, состояние (К. Ясперс, Э. Шпрангер, В. Штерн и др.).

В филологии тема понимания представлена в лексикографических и семантических исследованиях, см. в том числе работы в области логического анализа языка по изучению ментальных действий (процессов, состояний) и того, как эти процессы описаны в языке (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина, И.М. Богуславский, М.А. Дмитровская, Б.Л. Иомдин и др.). Исследователями выделено несколько значений основной лексемы понимать; отдельными исследователями отмечено особое значение — 'эмоциональное состояние' (И.М. Богуславский, М.А. Дмитровская, Б.Л. Иомдин).

На основании проведённого семантического анализа, заключающегося в описании значения и изучении функционирования в речи основной лексемы понимать, в работе предлагается новое толкование «слов понимания» на примере основной, ядерной, лексемы поля — понимать. Это значение разработано нами в развитие темы понимания в философии, логике, психологии и лингвистике, и заключается в делении семантики на два основных значения: понимать — '1. интеллектуальное (осмысливать

разумом) и 2. ментально-эмоциональное (осмысливать разумом и проникаться полностью)'.

Дальнейшая разработка слов данной семантики была проведена методом структурирования лексико-семантического поля «Понимание». Первым шагом в такой разработке является этимологический анализ основной лексемы — понимать, обнаруживающий связь глаголов понимать, взять и иметь, которые объединяет семантический компонент 'вбирать что-л. в себя', 'пропускать через себя'. В XVII веке глагол понимать приобретает обусловленное внутренней формой значение 'схватывание и удержание мысли'. Тем самым, идея об удержании чего-л. оказывается присущей данному глаголу изначально.

Лексема понимать является основной, ядерной лексемой лексико-семантического поля «Понимание», и выделенные значения в семантике понимания особенно ярко проявляются при употреблении данной лексемы. Анализ данных, собранных по материалам существующих словарей русского языка, позволяет сделать вывод о том, что синонимы самой активной, глагольной, словоформы лексемы понимать образуют два синонимических ряда, в основе деления которых лежит семантическое фокусирование данного ментального действия (процесса, состояния) и его расхождения по двум сферам — интеллектуальной и ментально-эмоциональной.

В интеллектуальной сфере доминантой синонимического ряда является глагол понимать; данный ряд состоит из ментальных глаголов: познавать, сознавать, осознавать, постигать, уразумевать, смекать, соображать, вникать, смыслить, осмысливать, уяснять и др. Эти синонимы и их доминанта — глагол понимать — описывают интеллектуальную область деятельности человека, его ума, разума, рассудка.

В ментально-эмоциональной сфере синонимический ряд состоит из глагола понимать и глаголов, главным образом, описывающих чувства и эмоции: ощущать, сочувствовать, чувствовать, ценить, принимать и др. Для данного синонимического ряда глагольная словоформа понимать не

является доминантой. Эти синонимы, и в том числе глагол понимать, описывают эмоциональную или, точнее, ментально-эмоциональную область деятельности человека; они указывают на глубокое проникновение, познание человеком кого-/чего-либо.

Тем самым, наличие двух синонимических рядов у глагола понимать обосновывает существование двух больших семантических сфер — интеллектуальной и ментально-эмоциональной, которые мы условно называем интеллектуальным и ментально-эмоциональным значением.

Свойственность человеку такого интеллектуального и ментально-эмоционального состояния, как понимание, согласно философским и психологическим исследованиям, является важнейшим отличительньм признаком разумного существа. Тем самым, общей чертой для лексемы понимать в интеллектуальном и ментально-эмоциональном значении является то, что субъектом действия является, главным образом, одушевлённое лицо (человек или персонифицированные сущности, такие как животные, природа, социум). Ср.: человек понимает, собака понимает, мир понимает, правительство понимает, страна понимает и т.п. «Я хочу быть понят моей страной, а не буду понят — что ж...» (В. Маяковский).

Важным наблюдением над основной, глагольной, словоформой лексемы понимать стало то, что большое количество употреблений данной словоформы и, в целом, лексемы понимать представлены в контексте просьбы, который можно было бы назвать речевым жанром «просьба о понимании». Разнообразный языковой материал из разных сфер речевой коммуникации — от деловой, публицистической и научной до литературно-художественной и обиходно-бытовой — подтверждает активное функционирование просьбы о понимании как в интеллектуальном, так и в ментально-эмоциональном плане в русской речевой коммуникации.

Таким образом, во II главе обобщены и систематизированы основные положения, касающиеся специфики ментального глагола понимать, и структурировано лексико-семантическое поле «Понимание».

В главе III «Языковые способы представления темы понимания в чеховских пьесах», включающей три параграфа, исследуется частотность лексемы понимать в произведениях Чехова с учётом двух её основных значений; в драматургических текстах исследуется грамматическая экспликация идеи понимания (выраженная, прежде всего, самой частотной глагольной словоформой лексемы понимать); выявляются особенности употребления «слов понимания» в речи действующих лиц; анализируется речевой жанр просьбы («просьба о понимании») в драматургических текстах Чехова.

Идея понимания в чеховском творчестве является одной из основных, а лексема понимать — ключевое слово у Чехова, одно из наиболее частотных по употреблению и значимых по смысловой нагрузке, по роли в описании характеров, действий, событий в пьесах, по самой способности данного слова объединять всё происходящее в той или иной пьесе, а также объединять все драматургические произведения Чехова в единый драматургический текст. По данным «Частотного словаря рассказов Чехова» А.О. Гребенникова5, частотность употребления лексемы понимать в чеховских рассказах выше в форме несовершенного вида, нежели совершенного. Такая закономерность обусловлена аспектуальной семантикой перфектной видовой пары понимать — понять. В данной паре глагол несовершенного вида является показателем состояния, а глагол совершенного вида — показателем перехода в новое состояние и самого нового состояния. Так, большая частота употребления именно формы несовершенного вида глагола в чеховских текстах свидетельствует о значимости неактуального состояния (по Анне А. Зализняк и А.Д. Шмелёву), которое означает устойчивое во временном плане состояние понимания.

' Гребенников, А. О. Частотный словарь рассказов А. П. Чехова / Автор-сост. А. О. Гребенников; Под ред. Г.Я. Мартыненко. - СПб: Изд-во С-Петерб. ун-та, 1999. — 172 с.

В ходе филологического анализа текста были выделены критерии для обоснования семантики «слов понимания» — их употребления в первом, интеллектуальном, или втором, ментально-эмоциональном, значении.

I. Интеллектуальное значение:

— объект понимания, имеющий материальное воплощение, например, в виде богатства, здоровья, конкретных вещей (соус и др.): Не понимаю... Вы здоровы, отец у вас хотя и небогатый, но с достатком. Мне живётся гораздо тяжелее, чем вали <...> («Чайка»); Которые мужики, наши земляки — и за них тоже по два с полтиной. Ничего не ели. Нешто мужик понимает соус! («В овраге»);

— в контексте с лексемами понимания находятся ментальные синонимы и близкие по семантике слова {знать, забыть, соображать и др.): Ничего они не знают, не понимают, ничем не интересуются. Спросите-ка их, например, что такое рак? Что? Отчего он происходит? («Три года»); Забыли поставить самовар, уже не соображали ни о чём. Только одна Липа никак не могла понять, в чём дело, и продолжала носиться с ребёнком. («В овраге»);

— с помощью метода подстановки толкование не противоречит содержанию контекста, и замена лексемы формулировкой её первого, интеллектуального, значения ('осмысливать разумом') легко осуществима: Читал вот книгу и ничего ['не смог осмыслить разумом']. Читал и заснул. («Вишнёвый сад»); Старик слушает, и хотя ровно ничего ['не может осмыслить разумом'] в замысловатой поездной номерации, но одобрительно кивает головой и сам касается двумя пальцами нежной ворсы шаршавого пальто. («Холодная кровь»),

II. Ментально-эмоциональное значение:

— объектом понимания является, прежде всего, человек, его чувства, желания, внутренний мир, или идеальные сущности — печаль, тоска, настроение и т.п.: Я понимаю ваше отвращение, вашу ненависть, но вы могли бы пощадить меня при посторонних, могли бы скрыть своё чувство.

(«Три года»); Пожимая ей руку и провожая её до двери, я видел по её лицу, что она понимает меня и рада, что я тоже понимаю её. («Страх»); И оба, муж и жена, старались, чтобы я побольше ел и пил; по некоторым мелочам, по тому, например, как оба они вместе варили кофе, и по тому, как они понимали друг друга с полуслов, я мог заключить, что живут они мирно, благополучно и что они рады гостю. («О любви»);

— в контексте с лексемами понимания находятся эмоциональные междометия (о, ничего не понимаю) и «слова чувств» {любить, ненавидеть, чувствовать и др.), а также лексические кинемы эмоционального характера, по Е.Г. Крейдлину (зарыдала, опустилась на колени и др.): <...> За что, за что я полюбил вас, когда полюбил — о, ничего не понимаю. <...> («Три сестры»); Я любил эту зелень, тихие солнечные утра, звон наших колоколов; но люди, с которыми я жил в этом городе, были мне скучны, чужды и порой даже гадки. Я не любил и не понимал их. («Моя жизнь»); И только когда все разошлись, Липа поняла, как следует, что Никифора уже нет и не будет, поняла и зарыдала. И она не знала, в какую комнату идти ей, чтобы рыдать, так как чувствовала, что в этом доме после смерти мальчика ей уже нет места, что она тут ни при чём, лишняя; и другие это тоже чувствовали. («В овраге»); Она горько зарыдала, и он понял, как ей больно, и, не зная, что сказать, он опустился перед ней на ковёр. («Три года»);

— с помощью метода подстановки возможна замена лексемы формулировкой её второго, ментально-эмоционального, значения ('осмысливать разумом и проникаться полностью'): <...> Если со стороны поглядеть на меня, то это, вероятно, ужасно; сам же я ['не могу осмыслить разумом и проникнуться полностью'], что делается с моею душой... («Иванов»); <...> Она ['осмысливает разумом и проникается полностью'] всё: и любовь, и ненависть, и человеческую душу... Недаром театр дрожит от аплодисментов. («Он и она»).

В художественных произведениях А.П. Чехова лексема понимать представлена очень широко и в первом, интеллектуальном, и во втором,

ментально-эмоциональном, значении. Но особенно значимым является ментально-эмоциональное значение, которое по количеству употреблений в рассказах, повестях и пьесах превышает контексты с интеллектуальным значением лексемы понимать. Чеховский драматургический текст в большей степени имеет нацеленность на эмоциональное, оно более значимо. Приведём, например, некоторые данные из таблицы частотности употребления глагола понимать в том или ином значении.

Интеллектуальное значение Ментально-эмоциональное значение Всего

«Драма на охоте» (1884-1885) 26 41 67

«Враги» (1887) 3 12 15

«Иванов» (1889) 30 55 85

«Страх» (1892) 8 11 19

«Чайка» (1896) 9 21 30

Нацеленность чеховского драматургического текста (как, впрочем, любого драматургического текста, по определению) на инсценировку объясняет использование тех форм глагола, которые в большей степени эксплицируют отнесённость действия к моменту речи. Грамматическая экспликация идеи понимания, выраженной ядерной лексемой понимать, происходит за счёт формы несовершенного вида глагола в индикативе настоящего времени 1-го лица единственного числа. Так, лексема понимать в чеховских драматургических текстах описывает состояние, присущее, как правило, одному субъекту действия, при этом оно длительное и реально осуществляемое.

Лексема понимать употребляется в репликах практически всех персонажей чеховских пьес, особенно часто — основных персонажей, как в интеллектуальном, так и особенно в ментально-эмоциональном планах.

Например, лексема понимать представлена, в основном, в репликах Платонова (<Безотцовщина>), Львова («Иванов»), Тригорина («Чайка»), Ирины («Три сестры»), Лопахина («Вишнёвый сад»), Войницкого («Дядя Ваня») и др.

В пьесах Чехова реплики с ментально-эмоциональным пониманием усилены восклицательными конструкциями, многоточиями, контекстным окружением и ремарками, которые дополняют тот эмоционально-экспрессивный фон, на котором употребляется лексема понимать: Где же люди? Не понимают... Не понимают! Кто же поймёт? Глупы, жестоки, бессердечны... (<Безотцовщина>); Так страшно. как никогда не было! (Оглядывается.) Мне кажется, что я его не понимаю и никогда не пойму. («Иванов»); Я в отчаянии, я в отчаянии! И как я жива, как не убила себя до сих пор, не понимаю... («Три сестры»).

Подавляющее число реплик с лексемой понимать употреблено в отрицательной форме, что позволяет говорить об экспликации идеи именно непонимания, которая проявляется в действии пьесы как непонимание человеком другого человека, самого себя и происходящего в окружающем мире и свидетельствует о нарушении коммуникации в пьесах Чехова в целом. Непонимание, отчуждённость, одиночество основных персонажей — всё это приносит страдание чеховским героям, они постоянно говорят о понимании, просят о понимании как о жизненно необходимой, важнейшей ценности.

Рассмотренная в системе речевых жанров в драматургических текстах Чехова лексема понимать оказывается наиболее частотной по употреблению в речевом жанре просьбы. Обобщив сведения о речевом жанре просьбы, мы отмечаем, что это императивный жанр, реализующийся в прескриптивном диалоге: проситель, заинтересованный в совершении желаемого действия, побуждает слушающего к его реализации, однако реакция может быть как положительной (согласие), так и отрицательной (отказ). Само содержание просьбы ничем не ограничено, поэтому жанр отличается большим разнообразием при его реализации в речи.

На основании проведённого анализа чеховских пьес, предлагается ввести в тематическую классификацию жанра просьбы особый её вид: просьба о понимании. Для чеховской просьбы о понимании характерно её общеязыковое выражение с помощью императивной конструкции с глаголом понимать в форме повелительного наклонения (который часто интенсифицируется усилительной частицей же). Помимо такой эксплицированной формы, возможна и имплицитная просьба, которая извлекается из сказанного. (В данной работе просьба о понимании не является особым предметом рассмотрения). Анализ ответных реплик показал, что просьба о понимании у Чехова, как правило, остаётся невыполненной (в ответных репликах на просьбу зафиксированы отказ, уклонение от ответа и др.). Приведём несколько примеров из таблицы, в которой показано обращение героя с просьбой и ответная реакция на неё.

Инициатор просьбы Адресат просьбы

1. Пойми: в тебе говорит не любовь, а упрямство честной натуры. Ты задалась целью во что бы то ни стало воскресить во мне человека, спасти, тебе льстило, что ты совершаешь подвиг... Теперь ты готова отступить назад, но тебе мешает ложное чувство. Пойми! («Иванов»). Какая у тебя странная, дикая логика! («Иванов»).

2. И если бы вы знали, как я страдаю от мысли, что рядом со мною в этом же доме гибнет другая жизнь - ваша! Чего вы ждёте? Какая проклятая философия мешает вам? Поймите же, поймите... («Дядя Ваня»). Иван Петрович, вы пьяны! («Дядя Ваня»),

3. Я вас каждый день учу. Каждый день я говорю всё одно и то же. И вишнёвый сад, и землю необходимо отдать в аренду под дачи, сделать это теперь же, поскорее - аукцион на носу! Поймите! Раз окончательно решите, чтоб были дачи, так денег вам дадут сколько угодно, и вы тогда спасены. («Вишнёвый сад»). Дачи и дачники - это так пошло, простите. («Вишнёвый сад»).

Тот или иной персонаж (обычно это главные персонажи) обращается с призывом понять его, но все попытки не приносят результата: на просьбу (призыв) получают отказ в понимании. В итоге чеховские герои остаются непонятыми.

В выводах по III главе обобщаются результаты анализа употребления лексемы понимать в первом, интеллектуальном, и втором, ментально-эмоциональном, значениях на всём языковом пространстве художественных текстов Чехова; утверждается значимость второго, ментально-эмоционального, понимания в чеховских произведениях; определено, что выразителями идеи понимания в чеховской драматургии являются главные персонажи; выявлено преобладание контекстов с отрицательной формой лексемы понимать, которое позволяет говорить о непонимании как идейно-эстетической концепции А.П. Чехова; выявлен и описан речевой жанр просьбы («просьба о понимании») в драматургических текстах А.П. Чехова.

В Заключении подводятся итоги диссертационного исследования, резюмируются и комментируются его результаты.

Исследование материала показало, что идея понимания в языке чеховских драматургических произведений является одной из важнейших для описания коммуникации у Чехова и, возможно, ключевая для проникновения в глубокий смысл его произведений, для декодирования неявного, хоть и выраженного вербально главного содержания чеховских пьес.

Проведённый лингвистический анализ драматургических текстов выявил, что в них происходит регулярное нарушение коммуникации; многочисленные проблемы в коммуникации чеховских персонажей препятствуют достижению понимания, налаживанию контакта (несоответствие реплик героев теме разговора, нарушение когерентности в осуществлении коммуникации и т.п.).

Выявленные черты коммуникации в чеховских произведениях — рассказах, повестях и др. и в пьесах, в особенности, позволяют сделать общий вывод о регулярном нарушении коммуникации как принципе отображения взаимоотношений между людьми у Чехова, о доминирующей в его творчестве теме непонимания в русской коммуникации.

В работе проблема понимания (непонимания) получает филологическое и лингвистическое освещение. Основная лексема поля — понимать — имеет

несколько значений; важно отметить, что в отдельных исследованиях содержатся указания на существование особого значения, сближающего лексемы понимать и сочувствовать и позволяющего говорить о функционировании лексемы понимать на рубеже смежных денотативных областей — ментальной и эмоциональной. В диссертационном исследовании проведено условное выделение двух семантических областей — интеллектуальной и ментально-эмоциональной. Соответственно содержание лексемы понимать представлено в следующих формулировках: 1. интеллектуальное ('осмысливать разумом') и 2. ментально-эмоциональное ('осмысливать разумом и проникаться полностью'). Проведённый лингвистический анализ ментальной лексики понимания в русском языке позволил структурировать лексико-семантическое поле «Понимание» по двум основным областям, «наполнив» их соответствующими лексемами — постигать, осмысливать, уразумевать и др. в первой области и сочувствовать, сопереживать, сострадать и др. — во второй.

В чеховском драматургическом тексте семантика понимания является особенно значимой для раскрытия не только сложности коммуникации, но и осмысления ценностных смыслов русской картины мира, русской культуры: в зеркале чеховских драматургических текстов тема понимания обнаруживает её глубину как феномена, присущего русскому общению.

Установлено, что во всём художественном творчестве А.П. Чехова лексема понимать широко употребляется и является очень значимой по смысловой нагрузке. Анализ чеховских текстов позволил выделить критерии определения значения «слов понимания». Так, лексема употребляется в интеллектуальном значении, если в одном контексте находятся: объект понимания, имеющий материальное воплощение, например, в виде богатства, здоровья, конкретных вещей (соус и др.); ментальные синонимы и близкие по семантике слова {знать, забыть, соображать и др.); с помощью метода подстановки толкование не противоречит содержанию контекста, и замена

лексемы формулировкой её первого, интеллектуального, значения ('осмысливать разумом') легко осуществима.

Лексема употребляется в ментально-эмоциональном значении, если в одном контексте со «словами понимания» в качестве объекта понимания выступает человек, его чувства, желания, внутренний мир, или идеальные сущности — печаль, тоска, настроение и т.п.; если используются эмоциональные междометия (о, ничего не понимаю), «слова чувств» (любить, ненавидеть, чувствовать и др.), а также лексические кинемы эмоционального характера, по Е.Г. Крейдлину (зарыдала, опустилась на колени и др.); с помощью метода подстановки в контекст толкования возможна замена лексемы формулировкой её второго, ментально-эмоционального, значения ('осмысливать разумом и проникаться полностью').

В большинстве примеров из чеховских пьес основная лексема поля — понимать — (и её семантические аналоги, прежде всего — второго, ментально-эмоционального, значения) даны в негативной форме (не понимать), что позволяет говорить об экспликации идеи непонимания как глобальной у Чехова. Состояние непонимания соединяется с чувствами одиночества и отчуждённости, это подвигает чеховских персонажей постоянно просить о понимании, призывать к пониманию. Анализ ответных реплик показал, что просьба о понимании у Чехова не воспринимается адресатом.

Новый подход к исследованию чеховского драматургического текста, состоящий в объединении исследования проблемы коммуникации и анализа языка чеховских произведений, позволяет сделать шаг в актуальном для современной лингвистики направлении — описать язык художественных произведений во взаимосвязи с глубинной семантикой текста и основной идеей в художественном пространстве автора, особенного такого великого писателя, каким является А.П. Чехов.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Бут, A.C. Лексема понимать в рамках речевого жанра просьбы (на материале драм А.П. Чехова) / A.C. Бут // Вопросы психолингвистики. - 2013. - № 1 (17). - С. 168-173. (0,5 п.л.).

2. Бут, A.C. Семантика глагола понимать в драматургическом тексте А.П. Чехова / A.C. Бут // Русская словесность. — 2013. — № 5. — С. 66-69. (0,25 п.л.).

3. Бут, A.C. Понимание в коммуникативном пространстве драматургических текстов А.П. Чехова: к проблеме исследования творческого метода писателя / A.C. Бут // Когнитивные исследования языка. Вып. XVI: Языковое сознание и когнитивное моделирование: сборник научных трудов. — М.: Ин-т языкознания РАН; Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2014. С. 359-365. (0,3 п.л.).

4. Бут, A.C. Анализ лексемы понимать в драматическом тексте А. П. Чехова: к проблеме экспликации непонимания / A.C. Бут // Понимание в коммуникации: Человек в информационном пространстве: сборник научных трудов. - В 3 тт. - Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2012. - Т. 1. - С. 88-92. (0,3 п.л.).

5. Бут, A.C. Лексема понимать в пьесе «Три сестры»: к вопросу о семантике непонимания / A.C. Бут // Грани языка в научном освещении и педагогической практике. Материалы научной конференции (Тула, 10—11 мая 2012 года). - Тула: ООО «С-Принт», 2012. - С. 36-39. (0,2 п.л.).

6. Бут, A.C. Лингвистический анализ проблемы понимания в драматургическом тексте А.П. Чехова / A.C. Бут // Наследие А.П. Скафтымова и поэтика чеховской драматургии: Материалы Первых международных Скафтымовских чтений (Саратов, 16-18 октября 2013 г.): Коллективная монография. - М.: ГЦТМ им. A.A. Бахрушина, 2014. - С. 139— 141. (0,2 п.л.).

7. Бут, A.C. Понимание в пьесах А.П. Чехова как главная драматургическая идея автора / A.C. Бут // Чеховские чтения в Ялте. Мир

Чехова: семья, общество, государство: сб. науч. тр. - Вып. 19. -Симферополь: Максима, 2014. - С. 228-231. (0,2 п.л.).

Подписано в печать: 01.10.2014 Объем: 1,0 усл. п. л. Тираж: 100 шт. Заказ № 044 Отпечатано в типографии «Реглет» 125009, г. Москва, Страстной бульвар, д. +7(495)978-43-34; www.reglet.ru