автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Лексико-синтаксическое своеобразие православной проповеди XVIII века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лексико-синтаксическое своеобразие православной проповеди XVIII века"

На правах рукописи

МОЛЛАЕВА Асиль Анваровна

ЛЕКСИКО-СИНТАКСИЧЕСКОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ПРАВОСЛАВНОЙ ПРОПОВЕДИ XVIII ВЕКА

10.02.01. - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Махачкала - 2004

Диссертация выполнена на кафедре теории и истории русского языка Дагестанского государственного педагогического университета

Научный руководитель -доктор филологических наук, профессор Шоцкая Людмила Ивановна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Загаров Велибек Мирзабекоеич; доктор филологических наук, профессор Самедов Джалил Самедович

Ведущая организация -Волгоградский государственный педагогический университет

Защита состоится ю . февраля 2004г., в час., на за-

седании диссертационного совета Д 212.051.03 в Дагестанском государственном педагогическом университете по адресу: 367003, Республика Дагестан, г.Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд.140 (4 этаж).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Дагестанского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан __января 2004г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Э.Н.Гаджиев

АЧЬкЭ

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

XVIII век А.Н.Радищев, выдающийся деятель этого столетия, назвал «безумным и мудрым», известный историк АЛЗ.Флоровский- «пышным, меч-тательньш, смутным». Такие выразительные определения не случайны. XVIII век привлекал внимание историков, философов, литературоведов, лингвистов. Это столетие ознаменовалось существенными общественно-политическими и нравственно-культурными преобразованиями, связанными прежде всего с деятельностью Петра I. Обращаясь к Петровской эпохе, М.П.Погодин задает риторический вопрос: «Не точно ли такая же революция происходила в языке?» Характеризуя состояние русского литературного языка в результате «петровской революции» как «хаотичное», продолжает: «Не из этой хаотической массы возникло и расцвело наше славное слово?»1.

XVIII век занимает важное место в истории русского литературного языка: решались основные противоречия его структуры и судьбы составляющих элементов, определялись пути формирования русского национального литературного языка. Языковая жизнь была неотделима от общественных, религиозных, светских проблем, борьбы представителей разных тенденций и направлений по актуальным вопросам развития русского литературного языка этого периода: А.Д.Кантемир и В.К.Тредиаковский р их стремлением к просторечию и отталкиванию церкославянского языка; М.В.Ломоносов с первой попыткой слияния разных по природе и источникам языковых элементов при условии их жанрово-стилистического разграничения; языковая полемика между Н.М.Карамзиным и А.С.Шишковым; новые стилистические направления в литературной речи, культивирующие принцип свободного сочетания в тексте славянизмов с русскими народно-разговорными элементами (Г.Р.Державин, А.Н.Радшцев и др.). В результате складывались новые литературные и языковые тенденции, художественные системы, формирование которых тесно переплеталось с борьбой этических и государственных концепций.

Различные аспекты истории русского литературного языка XVIII века нашли отражение в большой лингвистической литературе, во многом спорной и противоречивой. Не изучены до конца вопросы соотношения нормированных и ненормированных элементов языковой системы русского языка, проблема просторечной лексики в связи с формированием русского национального литературного языка этого периода, роли народно-разговорной речи в развитии словарного состава, отношения между церковнославянским и русским языками. Общим положением, с которым солидарны многие исследователи, является положение о том, что смешение народно-разговорных, просторечных слов с церковнославянскими составляет характерную особенность русского

1 М.П.Погодин. Историко-критические очерки. Кн.1. -М., 1846. -С«34Я.

литературного языка XVIII века. При этом внимание сосредоточивается на расширении прав разговорной речи, роли писателей XVIII века в целенаправленном отборе языковых средств с учетом возможностей их объединения в пределах микроконтекстов и макроконтекстов, их влиянии на становление языковых норм.

Как отмечают В.М.Живов, Ю.С.Сорокин, Е.Т.Черкасова и другие, обширное литературное наследие XVIII века лингвистически исследовано недостаточно. «Написанное о языке этого века - только начало его изучения. Подавляющее большинство письменных произведений и документов XVIII века в языковом отношении остается еще не обследованным. Естественно поэтому, что обстоятельная и всесторонняя история русского языка XVIII века - задача будущих поколений», - пишет Ф.П.Филйи . Зга мысли конкретизирует Ю.С.Сорокин: «Почти не освещены еще с лингвистической точки зрения такие важные для этого времени жанры, как проповеди и вообще памятники конфессиональной литературы... Они должны дать по возможности обширный и разнообразный материал, необходимый для характеристики исторического движения и состояния словарного состава русского языка в XVIII веке»3. Ученый настойчив и последователен в своем суждении. Актуальной задачей в области исторической лексикологии русского языка XVIII в. является, по мнению Ю.С.Сорокина, расширение круга привлекаемых источников, что определяет дальнейшие успехи исследования. «Вовсе не изучены материалы обильного и стойкого жанра проповеди, сочетающего дидактизм и экспрессивно-риторические приемы воздействия на читателя, столкновение и взаимодействие тематики канонически-конфессиональной и актуально-мирской, от Феофана Прокоповича до митрополита Платона»4. Суждение Ю.С.Сорокина не осталось без реакции историков языка. Лексико-синтаксические особенности слов и речей Ф.Прокоповича привлекают внимание Л.Л.Кутиной, В.М.Живова и др. Различные аспекты языка проповедей отражены в трудах С.А.Кибальника, Л.П.Крысина, Л.Л.Кутиной, Д.С.Лихачева, Н.Н.Розановой, Г.Ш.Шкляревского и др. Язык проповедей XVIII в. не подвергался всеобъемлющему и глубокому изучению, какого он заслуживает своей значимостью в истории русского литературного языка. Их обширный и разнообразный языковой материал пока не только обстоятельно не исследован, но еще и не собран. Отдельные ценные наблюдения о языке

2 Ф.П.Филин. Истоки и судьбы русского литературного языка. - М., 1981. - С.119-120.

3 Ю.С.Сорокин. О словаре русского языка XVIII в. // Материалы и исследования по лексике русского языка XVIII в. - М.-Л., 1965. - С. 11.

4 Ю.С.Сорокин. О задачах изучения лексики русского литературного языка XVIII в. (Вместо введения) // Процессы формирования лексики русского литературного языка (от Кантемира до Карамзина). - М.-Л., 1966. - С. 13.

проповедей XVIII в. рассеяны в работах литературоведческого, исторического, религиозного характера.

Высокая степень идеологизированности науки до недавнего прошлого не позволяла исследователям адекватно относиться к одному из существенных пластов славянской культуры - культуре церковной. Ее произведения изучались, как правило, в отрыве от сферы их возникновения и существования, оценивались часто преимущественно с точки зрения эстетической. Проповедь рассматривалась в одном ряду с риторическими произведениями и изучалась в аспекте ее «поэтических особенностей», в сфере теории красноречия, тогда как проповедь является совершенно особым родом словесности, имеющим свои жанровые признаки и законы, свой особый «канон», отличный от канона, предписываемого теорией красноречия. Это слово священнослужителя, обращение к прихожанам, пастве в ходе богослужения.

Сказанное о значимости языковых процессов в XVIII веке для истории русского литературного языка и роли в этом проповедей, недостаточная изученность языкового типа проповедей, лингвистической организации их текстов, возрастающий интерес к духовной культуре нации, стремление возродить творческое наследие лучших представителей русской словесности определяют актуальность темы диссертации. Изучение языка проповедей помогает глубже проникнуть в мир литературы, объяснить многие культурно-исторические явления России, понять основные процессы становления русской нации, ее языка, что во многом определяется возросшим интересом людей к историческому прошлому.

Не без удовольствия приводим эмоциональное высказывание А.С.Шишкова, которое звучит актуально спустя почти два века и вдохновляет автора диссертации: «Но неужели могу я исчислить все красоты в Священных Писаниях, в нравоучительных духовных творениях, в житиях Святых отец, в сочинениях Димитрия Ростовского, в проповедях Феофановых, Платоновых и проч.? Не достанет моих на то ни сил, ни разума, ни жизни! Итак, оставим сие великое море тому, чей ум для обогащения своего хочет в нем плавать, странствовать, собирать...»5.

Объектом исследования являются лексика, синтаксис, характеризующие языковой тип проповедей XVIII в.; предметом исследования - процессы, связанные с эволюцией языка проповедей, тенденциями развития русского литературного языка этого периода, формированием русского национального литературного языка. Объект исследования находится в русле одного из главных направлений русистики: изучение языка в его временных качественных

5 А.С.Шишков. Рассуждение о красноречии Священного Писания и о том, в чем состоит богатство, обилие, красота и сила российского языка и какими средствами оный еще более распространить, обогатить и усовершенствовать можно. - СПб., 1825. - С. 18.

состояниях (синхроническом и диахроническом) и в конкретных исторических условиях функционирования средств речевой коммуникации, с учетом сложившихся норм текстообразования и ориентацией на читателя, слушателя (по отношению к проповеди - церковную аудиторию - в ходе богослужения).

Цели и задачи исследования соответствуют содержанию проблем, которые сформировало время перед общественными науками, в том числе и перед филологией. Русистике, в частности, предстоит пристальнее обратить свой взор в сторону истории духовной культуры русского народа и на основе объективной оценки нынешнего состояния ее определить новые (или обновленные) критерии изучения функционирования языка в средах и сферах, которые социально окрашивают многие средства языка и по-своему формируют специфические типы речи, разновидности форм речевой коммуникации при соответствующей частотности использования лексических, грамматических и иных средств. Основную цель исследования составило определение лексико-синтаксических особенностей языкового типа православных проповедей XVIII в., их роли в формировании русского национального литературного языка.

Достижению поставленной цели призвано способствовать решение следующих задач:

• определение основных типологических характеристик проповеди как речевого жанра ораторского искусства, роли проповеди в социально-культурных процессах XVIII в.;

• выявление типовых условий коммуникации в сфере духовного красноречия, влияющих на лингвистическую организацию текстов проповедей;

« исследование причин и путей эволюции языкового типа проповедей, особенностей объединения церковнославянской и русской языковых традиций;

в анализ приемов актуализации, диалогизации монологического изложения в проповеди;

о рассмотрение роли личности авторов проповедей, с одной стороны, в сохранении языковых традиций духовной литературы и, с другой стороны, в обновлении, перестройке языка проповедей в связи с тенденциями развития русского литературного языка XVIII в.

Вопрос об индивидуальных языковых особенностях проповедей разных авторов - особый и не освещается специально в рамках настоящей работы, выходит за пределы данного исследования, являясь объектом изучения индивидуальной стилистики.

Источниками исследования послужили проповеди Анастасия Романенко-Братановского, Гавриила Бужинского, Гавриила Петрова, Гедеона Криновского, Георгия Конисского, Кирилла Флоринского, Платона Левшина, Стефана Яворского, Тихона Задонского, Феофана Прокоповича и др. (30 ав-

торов, 160 проповедей). Это были блестящие проповедники, люди большой образованности, богословы, философы, историки, знатоки классических языков и классической древности, писатели и переводчики, полемисты и ораторы, блиставшие на академических и церковных кафедрах.

Материал исследования составляет картотека фрагментов текстов объемом около четырех тысяч с различными лексическими, морфологическими, синтаксическими, стилистическими явлениями из названных источников. В основе исследования лежит строго фиксированный материал, что позволяет обеспечить обстоятельность анализа и достоверность выводов. Источники исследования при всем разнообразии их тематики, индивидуальной манеры авторов сводятся к общим характеристикам (единство целей, задач, композиционное сходство, стилистическая близость и др.), что позволяет рассматривать их как единое целое - проповедническая литература XVIII в.. Учитываются также социально-культурная значимость, функциональные особенности, историческая преемственность проповеди - самостоятельного жанра церковного красноречия.

В цитируемых текстах го анализируемых проповедей сохраняются орфография и пунктуация источников.

Методы и приемы исследования. Для достижения цели диссертации и решения поставленных задач использовалась комплексная методика, основанная на контекстуальном и функциональном анализах. Основным избран описательно-аналитический метод, предполагающий наблюдение над языковым материалом, сопоставление, классификацию, обобщение результатов исследования. Использовались метод компонентного анализа с опорой на словарные дефиниции, прием количественных подсчетов как показатель частотности словоупотребления, активности языковых единиц. Приемы семанти-ко-стилистического анализа применялись для исследования соотношения языковых единиц их функциональному значению в текстах проповедей, различных по тематике и стилистической тональности.

Исходной методологической базой исследования послужило общелингвистическое, восходящее к Фердинанду де Соссюру разграничение (дихотомия) языка и речи, понимание языка как системы, а также реализация других постулатов лингвистики: тождество - различие, синтагматика - парадигматика, синхрония-диахрония. Работа опирается на историко-культурный и сравнительно-исторический принципы, наиболее соответствующие целям и задачам исследования. В диссертации реализуется плодотворная идея о наличии тесной связи между стилистикой, семантикой и синтаксисом, которая осуществляется в рамках целостных законченных произведений - текстов, относящихся к определенному речевому жанру.

Теоретическую основу диссертации составляют труды в области истории русского языка: В.ВЛЗиноградова, Г.О.Винокура, А.И.Горшкова,

В.М.Живова, В.В.Замковой, Г.П.Коготковой, Л.Л.Кутиной, Б.А.Ларина, Ю.С.Сорокина, А.И.Соболевского и др., истории христианства: Ф.Гумилевского, А.М.Панченко, А.И.Чистовича, Г.В.Флоровского и др., духовного красноречия: Я.Амфитеатрова, А.Блера, В.Ф.Певницкого, А.И.Разумихина, В.АЛкимова, Г .Якубовича и др.; коллективные монографии «История лексики литературного языка конца XVII в. - начала XIX века», «Лексика русского литературного языка XIX - начала XX века», «Процессы формирования лексики русского литературного языка (от Кантемира до Карамзина)», «Русская литературная речь в XVIII в.», разрабатывающие проблемы формирования русского национального литературного языка в XVIII в.

Научная новизна исследования состоит в том, что жанр проповеди рассматривается в соотнесении с гомилетикой, проповедь выделяется в особый ввд ораторского искусства, отличающийся от других его жанров, отмечается неправомерность исследования проповеди только методами литературоведческого анализа; установлены причины, направления и своеобразие эволюции языкового типа проповеди в аспекте социально-культурных, религиозно-нравственных процессов XVIII в.; лексико-стилистические изменения, характерные проповедям, рассматриваются с учетом тенденций развития русского литературного языка этого периода; определена роль взаимодействия разных генетических пластов, приводящего к их лексико-семантическому взаимопроникновению, стилистической ассимиляции. На основании анализа языка проповедей в их динамике (диахронический аспект) выявляются изменение и накопление нового качества на протяжении XVIII в.: от книжно-славянского типа к славянизированному русскому языку; впервые анализируются вопросы синтаксической организации проповедей; обращено внимание читателей - нелингвистов к обширному и малоизвестному широким кругам материалу XVIII в., который поможет понять обострившийся интерес к религии и объективно оценить назначение проповедей в различных средах русского общества в прошлом и настоящем; и, наконец, впервые включается в научный оборот язык значительного количества недостаточно известных и полузабытых проповедей.

Теоретическая значимость диссертации заключается в разработке проблем развития словарного состава, стилистической и синтаксической систем русского литературного языка XVIII в.: места и роли славянизмов и народно-разговорной лексики в книжно-славянском тексте, каким является типичный жанр церковной литературы - проповедь, использования книжно-славянского языка в разговорной функции, двусторонней зависимости контактов книжно-славянского языка и народно-разговорной речи в сфере духовного красноречия. Теоретически значимы выводы о контаминированном, двойственном характере речевой организации текстов этого жанра, представленном на лексическом и синтаксическом уровнях. Исследование особенно-

стей языкового типа проповедей ХУШ в. с его положениями и выводами вливается в общее русло работ, анализирующих процессы формирования русского национального литературного языка в этот период. Диссертация может представить интерес для литературоведов, занимающихся проблемами русской литературы XVIII в. Приложение 1 даст полезный материал в исследованиях сложных слов как в историко-лингвистическом направлении, так и при изучении процессов словообразования в проповеднической литературе; приложение 2 может способствовать анализу авторских афористических конструкций в произведениях разных жанров и стилей.

Практическая ценность диссертации определяется возможностью использования ее материала в дальнейших лингвистических исследованиях проповеднической литературы, написании обобщающих трудов по истории русского языка. Результаты исследования могут найти применение в вузовских курсах истории русского языка, современного русского литературного языка, стилистики, риторики, спецкурсах и спецсеминарах по проблемам исторической лексикологии, синтаксиса, в организации научно-исследовательской работы студентов. Диссертация содержит материал для учебных курсов по теории красноречия, гомилетике.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Проповедь - речевой жанр ораторского искусства, выделяемый на основе общности структуры, пределов вариативности, использования в однотипных коммуникативных условиях, с учетом функции воздействия на адресата, специфических черт, проявляемых в системе экстралингвистических факторов (определенный предмет речи, адресат - адресант, двойственность фигуры проповедника, его авторитет, форма общения и др.).

2. Социально-культурные, религиозно-нравственные, языковые процессы в Петровскую эпоху определили историческую основу эволюции книжно-славянского типа языка проповедей. В них отражается нарушение характерной для начала XVIII в. противопоставленности различных по происхождению языковых элементов, усиление к середине столетия тенденции к функционально-стилистическим перемещениям в русском литературном языке. Проповеди находились в русле основных изменений в русском литературном языке XVIII в., с одной стороны, отражали их, с другой, - способствовали закреплению их и формированию русского литературного национального языка.

3. Определенное смешение генетически различных русских и церковнославянских элементов, употребление ряда маркированных церковнославянизмов как признаков книжности в новом словесном окружении лишали их текстообразующей роли, вели с 20-30-х годов XVIII в. к реформированию традиционного книжно-славянского типа языка проповедей в рамках складывающего национального русского литературного языка, хотя и славянизиро-

ванного в разной степени у различных проповедников, способствующих обновлению языкового типа проповедей на пути их русификации. Две речевые стихии, лежащие в основе языка проповедей, сосуществуют в одном контексте, проникают друг в друга, образуя синтез двух языков - церковнославянского и русского.

4. Стремление к понятности, простоте выводило проповедников из книжно-славянской языковой сферы в необычную для проповедей сферу -русский народно-литературный язык и живую разговорную речь с их народно-разговорными лексикой, формами слов, синтаксисом. Именно это определяло специфику лингвистической организации текстов проповедей, ориентированных на новые тенденции в развитии языка гомилетической литературы.

5. Двойственность целевой установки проповеди, стремящейся обеспечить одновременно информативность и воздействующую силу сказанного, ведет к взаимодействию двух начал речевой деятельности: информативного и экспрессивного, мотивирует и функционально обусловливает отбор и организацию языковых средств, их контаминированный характер.

6. Анализ языка проповедей XVIII в. дает новый материал для изучения истории русского литературного языка в различных аспектах: лексическом, синтаксическом, стилистическом и др., духовной культуры народа, творческого наследия лучших представителей русской словесности, какими являлись проповедники XVIII века.

Апробация работы осуществлена в докладах на Всероссийской научной конференции «Этнос. Культура. Перевод» (Пятигорск, декабрь 1997); Международном симпозиуме «Лингвистические парадигмы: традиции и новаторство» (Волгоград, май 2000); Всероссийской научно-практической конференции «Русский язык и активные процессы в современной речи» (Ставрополь, ноябрь 2003); ежегодных научных конференциях преподавателей Дагестанского госпедуяиверситета (1996-2003); заседаниях кафедры теории и истории русского языка, аспирантского семинара Даггоспедуниверситета.

Основные положения диссертации отражены в 13 статьях, вузовской учебной программе по истории русского языка и учебном пособии по истории русского литературного языка для студентов. Общий объем публикаций, принадлежащих автору диссертации (без учета соавторов), около 5 п.л.

Реализация цели, задач исследования определили структуру и объем работы, которые отражают логику анализа материала, последовательность его изложения, подчинены общим принципам построения диссертации и ее содержанию. Диссертация состоит из введения, четырех глав, списков использованной литературы (271 наименование) и словарей (25 наименований), двух приложений (сложные слова, отмеченные в проповедях, - 534 единицы, авторские аксиоматические конструкции-217 единиц).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются выбор темы и актуальность исследования, определяются объект и предмет анализа, формулируются цель и задачи исследования, положения, выносимые на защиту, характеризуется научное состояние рассматриваемых проблем, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, дается справка о ее апробации.

Первая глава «Факторы социально-культурного характера и некоторые тенденции развития русского литературного языка в ХУШ в.» содержит краткий очерк исторических судеб русского богословия и церковнославянского языка, социально-исторический анализ православного проповедничества, ролевых функций религиозной проповеди, определение её типологических особенностей как особого жанра ораторского искусства. В главе рассматривается содержание проповедей, характеризуются личности проповедников - авторов текстов, привлеченных к исследованию, отражаются основные языковые процессы изучаемого периода. Предмет исследования и соображения практической целесообразности определили необходимость обращения к некоторым вопросам истории русского богословия и церковнославянского языка, представляющимся особо значимыми в контексте настоящей работы.

Реформаторская деятельность Петра I коснулась и церкви, которая была встревожена его преобразованиями: церковь стала зависима от светской власти и перестала существенно влиять на государственные дела. В новом секуляризованном государстве церкви было отведено место пропагандиста правительственных мероприятий, официального публициста, действующего на подданных не средствами внешнего принуждения, единственно доступными правительству, а внутреннего убеждения. Сливаясь с государственной машиной и превращаясь часто в исполнителя ее задач, церковь в значительной степени теряла свою культурно-общественную функцию - функцию носителя общественной нравственности. Наряду с проповедями, акцентирующими внимание паствы на греховной природе человека, призывах к соблюдению христианской веры, активизируются проповеди, основанные на представлениях о человеке как частице иерархически упорядоченного государства, обожествлении светской власти.

В специальных исследованиях неоднократно отмечается и такая особенность русского богословия ХУШ в., как подчинение веры знанию. Не углубляясь в рассмотрение этого вопроса, подчеркнем его важный аспект с точки зрения поставленных в диссертации проблем: связь церковности с цивилизацией. Известно, что профессиональная интеллигенция в Петровский период состояла в основном из духовенства, часто это была и церковная оппозиция. Однако мудрая политика царя способствовала превращению оппозиционного

слоя в правящий. Петр I стремился таким образом повысить интеллектуальный потенциал русской церкви. Отмечается активная общественная деятельность видных проповедников: Феофан Прокопович-вице-президент Синода, архиепископ Новгородский; Гавриил Бужинский - иеромонах флота, протектор Синода по делам школ и типографий; Стефан Яворский - местоблюститель патриаршего престола, затем и президент Синода. Многие из них связаны с русским просвещением: Феофан Прокопович - с духовными семинариями С.-Петербурга и Новгорода; Дмитрий Ростовский организовал епархиальную школу в Ростове.

Судьбы церковнославянского языка определялись в ходе политической, религиозной и культурной борьбы, расширения и сужения сфер его функционирования, тенденциями развития русского литературного языка как языка новой, светской образованности, а также в процессе формирования его лекси-ко-стилистической системы и новых функций церковнославянских элементов. Оценочные характеристики роли церковнославянского (традиционного книжного) языка в формировании русского литературного языка разных исторических периодов отражают лингвистические вкусы писателей, общественных деятелей и др., а также языковую ситуацию, связанную «с радикальным переделом культурного пространства» (В.М.Живов). Отсюда неизбежен широкий диапазон мнений, суждений, часто диаметрально противоположных (лингвистические позиции и программы В.К.Тредиаковского, М.В.Ломоносова, Н.С.Шишкова и др.). Характеризуя Петровскую эпоху как «последний период славяно-русского двуязычия в Россию), Л.Л.Кутина считает парадоксальным расширение литературных функций книжно-славянского (церковнославянского) языка к середине XVIII в, (актуализация его не только в конфессиональной деятельности писателей, духовных лиц, в жанрах духовного красноречия, но и в жанрах технической, художественной литературы: исторические, нравоучительные повести и др.), объясняет этот процесс взаимосвязью культурно-исторических и лингвистических параметров, определяющих роль церковнославянского языка, переоценку его текстообразующей значимости.

Во многих историко-лингвистических исследованиях (Е.Ф.Будде, А.И.Горшков, В.М.Живов, Б.А.Ларин, В.Д.Левин, А.И.Соболевский, Ф.П.Фшшн, Г.Хютль-Ворт и др.) отмечается во второй половине XVIII в. постепенное, но неуклонное расшатывание церковнославянского языка как цельной законченной системы и не только в сфере светской литературы, но и в таких канонических церковных жанрах, как житие, проповедь.

Использование церковнославянского языка ограничивается конфессиональной сферой (как язык богослужения и религиозно-культовой литературы), что вело к значительному сужению роли церковнославянизмов в литературном языке. Отношение к церковнославянскому языку как к языку специфически церковному при Петре I определялось идеологией сторонников его преобразований, соотносивших церковнославянский язык со старой культу-

рой, старым государственным порядком. Стремление исключить его из сферы новой культуры было связано с религиозно-культурной политикой Петра I. Новое отношение к церковнославянскому языку проецировалось на новое культурное и государственное устройство и отражало ориентацию развития русского литературного языка на национальной основе.

М.ВЛомоносов определял проповедь как одно из «публичных слов, которые в нынешнее время больше употребительны», «проповедь есть слово священное, от духовной персоны народу предлагаемое» . Являясь самостоятельным речевым жанром, проповедь в филологической литературе относится к апеллятивным, сакральным, аргументирующим текстам. Установка на преднамеренное воздействие речи, двойственность фигуры проповедника (посредника между богом и паствой, оратор и слушатель одновременно) отличают проповедь от других жанров публичной речи. К середине ХУШ в. жанр проповеди получил расцвет и сыграл определенную роль в истории русского литературного языка.

В процессе эволюции христианства отмечаются трансформация содержания религиозной проповеди, возрастание ее роли в социальной, культурной, нравственной сферах, проповеди получают скорее идеологическую, культурно-воспитательную направленность, чем теологическую. По мере включения церкви в решение политических, светских проблем, в сферу духовных исканий верующих проповедь апеллирует к объектам, далеким от религиозной сферы. Наряду с проповедями исключительно религиозной проблематики все чаще звучали проповеди просветительского характера, словом - проповедью отмечались важные события в государственной жизни, характеризовались дела и личностные качества выдающихся людей. Проповедь теряла свое доминирующее значение в формировании религиозных догматов, принципов и норм, становилась одним из каналов проецирования религиозных постулатов на уровень обыденного сознания слушателей. Не было ни одного важного события в XVIII веке, на которое не откликнулись бы умным, ярким, сочувственным словом проповедники. Жанр проповеди с Петровской эпохи, актуализируя темы нравственного, воспитательного характера, придавал при этом звучащему слову особую социальную значимость. Не могло оставить равнодушным прихожан такое обращение митрополита Харьковского и Ахтырского Амвросия:

«А развЪ не великая идея, не высокая для насъ цЬпъ содй йствоватъ

возстановленит въ народЬ русскомъ той цельности, того единства воз-

зрШй и стремленгй отъ высшаго слоя до низшаго, какимъ онъ отличался въ старину, съ тою только великою разницей, что это единеше будетъ основа-

6 М.В.Ломоносов. Полное собрание сочинений. - М.-Л., 1952. Т.7. Труды по филологии.-С.69.

но не на преданы только и обычаЬ, какь было преэхде, а на истинномъ просвещены и сознательномъ убЬясденш, какь требуется и какь возможно нынЬ? О, здЪсъ есть ч'Ьмъ вдохновиться, есть за что не только удобствами оюизни пожертвовать, но и жизнь положить! Но кромЬ этихъ предлежа-щихъ великихъ задачъ, сколько другихь свЪтпыхъ сторонъ въ нашемъ служены. Потрясать сердца человЬческт силою слова, овладеть искреннгшъ довЬргемъ и любовью дЬтей, вливать упишете въ скорбныя души, высвобождать духовныхъ тЪпниковъ изъ рабства страстей, изрекать виновному и унывающему прощете и миръ отъ имени Божгя, - развЬ это не истинныя

утЪшенгя, не высокш наслаждены?»

Тематика проповедей во многом определяла отбор и употребление языковых средств, принципы лингвистической организации текста и, в конечном итоге, языковой тип. Расширение тематики проповедей неизбежно вело к обогащению их языка, в первую очередь - различными средствами народно-разговорной речи, к эволюции языкового типа.

В XVIII веке четко обозначились основные тенденции развития русского литературного языка, обусловленные различными причинами и прежде всего социолингвистическими: борьба с церковно-книжной культурой во имя живой русской речи; попытки создания новых форм национально-русского выражения, отражающих влияние европейской культуры; активизировалась полемика о роли славянизмов в развитии лексического состава русского литературного языка, об оценке слов иноязычного происхождения с точки зрения их необходимости и соответствия нормам литературного словоупотребления, отношении к народно-разговорной лексике как источнику обогащения литературной лексики. Это был период особенно интенсивных процессов в формировании русского национального литературного языка: происходят сближение письменной и разговорной речи, вхождение церковнославянских элементов в общую систему русского языка, смешение разноязычных и разностильных элементов - результат отсутствия устойчивых норм в области лексики и словоупотребления, интенсивно развивается динамика соотношений нормированных и ненормированных элементов языковой системы русского литературного языка, начинают складываться нормативная разговорная форма литературного языка, многообразие функционально-речевых стилей. В нормализаторской и творческой деятельности ученых, писателей XVIII века определялись пути формирования единых норм литературного языка с акцентом на тенденцию его демократизации. Развивающиеся тенденции, с одной стороны, формировались, с другой, - утверждались в произведениях различных жанров и стилей XVIII в., в том числе и в проповеднической литературе. Языковые проблемы XVIII в. были связаны с семиотическими параметрами всего комплекса политических и культурных

проблем Петровского времени, а также с деятельностью МБ Ломоносова Процесс разрушения двуязычия становится особенно очевидным в ПелроЕскую эпоху. Изменения соотношений и взаимодействия разных генетико-стилистических пластов — славянизмов и народно-разговорных элементов ведут к изменениям в русском языке, основным содержанием которых стало формирование единой литературной нормы на общенациональной основе.

Вторая глава «Проблема языкового типа проповедей ХУШ века» ставит целью выявление признаков, определяющих языковой тип, а также причин и путей его эволюции. Анализ особенностей языкового типа проповедей ХУП1в. позволил обнаружить в них, с одной стороны, связь с книжными традициями предшествующего этапа, с другой, - далеко идущую эволюцию книжно-славянского языка в произведениях такого высокого духовного настроя, какими были проповеди.

Являясь жанром высокого слога, проповеди наряду с нейтрально книжной лексикой и общенациональной грамматической системой широко отражают стилистически маркированные языковые единицы с экспрессивно-стилистическим значением, выступающие показателем языкового регистра их книжно-славянского типа. Славянизмы, даже обветшалые и нетерпимые с позиций учения М.В.Ломоносова о чистоте «высокого пггаля», представлены на протяжении всего XVIII в., во многих позднейших проповедях Амвросия Юшкевича, Дмитрия Сеченова, Кирилла Флоринского и др., которые их современники считали образцами высокого слога. Многие славянизмы сохранялись в проповедях в связи с вольным изложением евангельских тем, библейских сюжетов. Наиболее ярко дифференцировали тип языка проповедей их строевые характеристики: лексические, морфонологические и др. Так, например, значителен круг слов, связанных с «концептосферой» (Д.С.Лихачев) христианства (храм, ангел, благость, иконоборческий и др.), старославянских по происхождению (длань, дщерь, владыка и др.), отмечаются неполногласные слова (вран, глас, град, мраз, глад, врата и др.), которые выступают как нейтральный элемент книжного текста; велик удельный вес отглагольных имен с отвлеченным значением (озарение, преграждение, восплескание и др.), слов с приставками воз-(вос-), низ-(нис-), из-(ис-), пре-(возрыдать, низринуть, премудрый, преправедный и др.); отмечаются двуприставочные образования (воспоследовать, предуготовить и др.). Широко представлены старая система глагола (формы 2-го лица единственного числа настоящего времени на -ши; старые формы аориста), архаические формы причастий, склонения существительных, устаревшие звательные формы, обращенные не только к лицу, но и к предмету, олицетворение которого происходит в тексте, подчинительные союзы яко, егда, аще и др. Значительное количество сложных слов (СС) в проповедях позволяет говорил, об их текстообразующей роли, книжно-славянской особенности. К церковнославянским источникам восходят СС с компонентами благо-, веле-, добро-, само-, долго-, досто-, высоко-, ново-,

-росный, -творный, -видный и др., многие СС представляют собой кальки с греческого языка (благовонный, долготерпеливый, любомудрый и др.). СС, обладая большой семантической емкостью, позволяют выразить новое сложное понятие. В них объединяются различные значения компонентов, иногда синонимичных, антонимичных, они заменяют многословные описания. Насыщенность СС проповедей достаточно велика. Так, в «Слове на освящеше храма» Платона Левшина на четырех с половиной страницах текста употребляется 35 СС, на восьми страницах проповеди Георгия Конисского «Слово в день рождешя Ея императорского величества, государыни императрицы и самодержицы всероссШской Екатерины II» - 40; на трех страницах «Слова надгробного брату Кесарю, говоренного при жизни родителей» Григория Богослова 16 СС. Наибольшее количество их в проповедях Георгия Конисского - 57, Стефана Яворского - 45, Дмитрия Ростовского - 32, а также Кирилла Флоринского, Григория Богослова, Платона Левшина, где СС являются маркированным признаком книжности и показателем языкового типа текстов. Они единичны в проповедях Родиона Путятина, Дмитрия Херсонского, Амвросия Харьковского, отражающих эволюцию книжно-славянского типа в связи с процессом русификации языка церковной проповеди с середины XVIII века. Результатом этого является использование сложных слов в нейтральных текстах.

В предисловии к «Собранию разных поучений на все воскресные и праздничные дни» 1775г., утвержденному Синодом и являющемуся его официальным мнением, выдающиеся проповедники своего времени Гавриил Попов и Платон Левшин мотивируют актуальность закрепленных в этом издании требований к языку проповедей потребностью «сделать нравоучение действенным, ясным и доступным». Причиной сложности для понимания прихожан являлся их церковнославянский язык, который характеризуется как «не удобь понятный» (Гедеон Криновский). Стремление к понятности изложения, простоте языка выводило проповедников из книжно-славянской языковой сферы в новую для проповедей сферу - русский народно-литературный язык, живую разговорную речь с их народно-разговорными лексикой, фразеологией, формами слов, синтаксисом. Используя термины «народно-разговорная лексика», «разговорное слово», «просторечное слово», отдаем себе отчет в известной условности, несовершенстве этой терминологии. Опираясь на исследования В.В.Виноградова, Г.О.Винокура, И.С.Ильинской, ГЛ.Князьковой и др., считаем возможным отнести к народно-разговорной лексику, источником которой выступает повседневная народно-разговорная речь - форма проявления национального языка. Просторечие и разговорная лексика, имея общую основу - народно-разговорную речь, разграничиваются, хотя и не всегда точно, с учетом функционально-стилистического и нормативного принципов, что соответствует их употреблению к середине - второй половине XVIII века.

Нарушая нормы высокого стиля и несмотря на устойчивость языка церковных проповедей, их авторы, чувствуя новые тенденции развития русского литературного языка своей эпохи, «проницающую способность» (Т.П. Князькова) просторечия середины - второй половины XVIII века, широко использовали стилистически контрастирующие с книжной народно-разговорную лексику и фразеологию. В связи с невозможностью дать фрагменты текстов из проповедей по причине ограниченности объема автореферата приведем отдельные слова, фразеологизмы, народно- разговорные обороты: пьянство, блевотина, полушка, понаслышке, ежели, винцо, удумать, затворять глаза, как мушку задавить, печали нет, как помешанные и т.д. Живая разговорная речь звучит в разъяснениях церковных догматов, комментариях библейских сюжетов, изречений, в «прикладах» - коротких рассказах, бытовых жизненных эпизодах, включаемых проповедниками в свои речи. Широко представлена полногласная лексика в стилистически нейтральных контекстах; маркированные славянизмы часто стилистически нейтрализуются в разговорном окружении. Например: «Прежде при столахъ и комптпяхъ то и разговоры были православный догматы ругать, а теперь и языкь закусили, видать, что глава здрава» (Дмитрий Сеченов).

В многочисленных проповедях на смену пафосу приходит размеренная разговорная речь, имеющая целью не возбудить, а убедить слушателя. Живое слово, проникнутое мирскими заботами и интересами, выходило за рамки высокого жанра проповеди. Приведем лишь один пример:

«Если живешь нечестиво, то жизнь твоя проходить, она уже потеряна; станешь искать ея и не найдешь. Если вода вылита на землю, тебЪ невозможно ея пить; но если она налита въ сосудъ, то сбережется тебЪ для

питья. Не проводи жизнь твою въ гнЪвЬ и ненависти, не трать ея на хищения, обиды, иначе не найдешь ея. Непотребствомъ и татьбою не уподобляй жизнь свою гнилой водь, иначе поглотить ея земля и глазъ не увидишь ея больше. Не въ зависти и коварству не въ гнЫЬ и вражд¿, словомъ - не въ

порокЬ какомъ проводи жизнь свою, иначе она потеряна, и ты - дЬйстви-тельно мертвецъ, потому чтоутратилъ жизнь свою (Платон Левшин).

Известно, что к началу XVIII века проявляли себя два письменных языка - книжно-славянский (поздняя редакция церковнославянского языка) и народно-литературный, отражающий живую разговорную речь, особенности устного народно - поэтического творчества, деловой язык, язык демократической литературы XVII века. Результатом сосуществования и взаимодействия двух письменных языков были разрушение системы двуязычия, ослабление прежних позиций книжно-славянского языка и активизация тенденции демократизации русского литературного языка под воздействием народно-разговорной речи. К середине XVIII века книжно-славянский язык как систе-

ма не функционирует в связи с формированием единых литературных норм национального русского языка.

Анализ языка проповедей в синхронно-диахроническом аспекте позволяет отметить определенную эволюцию, обновление языкового типа проповедей ХУШ века: это различное соотношение книжно-славянских и народно-разговорных элементов - от полного отсутствия русизмов, от выдержанности в строгих нормах книжно-славянского языка, с обилием его ярких примет, до такого же полного отсутствия славянизмов, русскоязычных в своей основе, в которых разговорная, часто и ярко выраженная просторечная лексика рассыпаны по всему тексту. Таким образом, проповеди отражают взаимодействие книжно-славянского языка с народно-разговорным на протяжении всего столетия. Привлеченный к исследованию материал свидетельствует о том, что в начале XVIII в. народно-разговорные элементы в языке проповедей либо вовсе отсутствовали, либо их использование было ограниченным и стилистически обусловленным (проповеди Дмитрия Ростовского, Кирилла Флоринского, Стефана Яворского, Дмитрия Сеченова, Феофана Прокоповича и др. с обилием старославянизмов, приемами старинного церковного «речеточца», разнообразными символико-аллегорическими фигурами).

Тенденция к функционально-стилистическим перемещениям в русском литературном языке усиливается, и характерная для начала XVIII века противопоставленность двух генетически различных стилистических стихий нарушается с возрастающей интенсивностью к середине века. Этот процесс нашел отражение в проповедях. Образуется сложный речевой сплав, в котором книжные и разговорные особенности объединяются, создавая однородный контекст. Две речевые стихии сосуществуют в одном тексте, проникают друг в друга, образуя своеобразный синтез церковнославянского и русского языков. В.М.Живов, исследуя эволюцию языка духовной литературы, отмечает гибридный характер языка проповедей, определяя его как славянороссийский, ВЛ.Вомперский несколько раньше - обмирщенный славянороссийский, подчеркивая церковнославянскую основу проповедей XVIII века. Вряд ли можно определенно говорить о единой языковой основе проповедей XVIII века, особенно к середине столетия и позже. Конечно, отдельные проповеди отражают стандартный, «чистый» книжно-славянский язык, что объясняется прежде всего их тематикой (вопросы церкви, религиозного раскола и т.п.). Однако проповедники все чаще обращаются к нравственным темам, призывы к выполнению слушателями их христианского долга оттесняются призывами к выполненшо гражданского долга. Язык таких проповедей сочен и выразителен при всей лексической пестроте и разностильности. Живость изложения, образность, смешение разностильных элементов нарушали их книжно-славянскую основу.

Процесс русификации языка проповедей заключался в сокращении книжно-славянских языковых средств, а затем, со второй половины XVIII

века, отказе от них как маркированных признаков определенного языкового типа. Наш лингвистический анализ проповедей показывает, что их авторы, с одной стороны, сознательных отступлений от традиционного употребления церковнославянского языка не делают, с другой стороны, исключаются факты бессистемного, неоправданного обращения к народно-разговорному. Как бы ни было сложно иллюстрировать эволюцию языка проповедей на малой площади автореферата, приведем два фрагмента.

«Понеже въ союз £ общества потребно, чтобы всЪ члены сего т'Ьпа почитали себя одолженными другъ другу помогать; надобно, чтобъ одни къ другимъ были искренни, надобно, чтобъ ложь не слуэюила покрываломъ къ

закрытт вредныхъ намЪрент, чтобъ хранимы были правила совершенной

справедливости; надобно, чтобъ въ случае выбора общественной пользы и собственной, общественная собственной предпочитаема была, и общему

благу всякъ преданъ былъ съ искренностио» (Платон Левшин). «Добродетель, съ которой стороны ни воззримъ на лице ея, везде чиста, прекрасна, божественна... Она величественна въ порфире-, она и въ рубищахъ любезна. Пре-

славна подъ шлемомъ и щитомъ; знаменита и на ниве при рале...» (Анастасий Братановский).

Испытывая влияние тенденций развития русского литературного языка в XVIII веке, книжно-славянский язык проповедей таких талантливых авторов, какими были Ф.Прокопович, Платон Левшин, Гедеон Криновский, Гавриил Петров и другие, претерпевал существование изменения в направлении русской языковой системы. И какими бы определениями ни характеризовали обновленный язык проповедей, безусловно главное, подтверждаемое нашим материалом: происходит нормализация их языка, русификация с ориентацией на язык светской литературы. Основываясь на приведенном в главе анализе вопросов эволюции языка проповедей, считаем возможным квалифицировать обновленный языковой тип этого жанра духовной словесности вслед за В.В.Веселитским, Е.С.Копорской как славянороссийский язык, становление которого происходило в одном русле с формированием языка светской литературы XVIII века. Этот аспект проблемы находится за пределами данного исследования.

Задачами третьей главы «Приемы актуализации в проповеди XVIII века» являются определение особенностей синтаксической организации языка текста проповедей, установление наиболее частотных синтаксических структур, реализующих двойственность целеустановки речей проповедника (информативная функция и функция воздействия на слушателей), отражающих основную тенденцию эволюции языкового типа проповедей: объединение синтаксических структур книжно-славянского языка и живой разговорной

речи. Решение этих задач достигается исследованием влияния разговорной стихии на синтаксическую организацию текстов проповедей, слабых элементов разговорной речи, их преобразования в экспрессивные синтаксические конструкции. Разделы главы посвящены вопросам синтаксической расчлененности в проповедях, приемам экспрессивного синтаксиса (сегментированные конструкции, лексико-синтаксические повторы, минимальные синтаксические структуры, вопросно-ответные комплексы и др.). Иллюстративный материал главы представляет собой значительные по объему тексты, которые невозможно включить в автореферат. Поэтому приходится ограничиться редкими примерами.

Синтаксическое своеобразие православной проповеди XVIII века характеризуется взаимодействием и взаимопроникновением двух различных принципов структурной организации текста: синтагматическим и актуализирующим. Первый отражает иерархичность системы организации предложения, где элементы сообщения находятся в определенной взаимозависимости и это выражено средствами языка. Речь идет о непрерывности синтаксической конструкции, яркой выраженности подчинительных отношений, обилии цепочек последовательного подчинения, эксплицированности отношений дик-тума и модуса. Принцип актуализации демонстрирует иные, во многом противоположные синтаксические тенденции. Речь идет о различных формах синтаксического «переразложения» (парцелляция, сегментация, присоединение и др.), которые ведут к нарушению синтагматической цепочки в некоторых ее звеньях, в результате чего отдельные части высказывания приобретают самостоятельность и особую значимость. Принцип актуализации в языковой организации проповеди неразрывно связан с влиянием разговорной «стихии» на речь проповедника, что является причиной структурной контаминирован-ности текстов данного речевого жанра. В результате анализа установлено, что разностилевые элементы присутствуют в жанре проповеди мотивированно. Разговорные элементы включаются в проповедь в преобразованном виде. Из слабых, позиционно зависимых, обусловленных формой речи, они становятся сильными элементами в речи проповедника, отличаясь от слабых тем, что позиционно независимы, так как стилистически отмечены (О.А.Лаптева). Разговорные элементы активно «разрыхляют» текст, меняют его структуру, это ведет к нарушению синтаксической целостности и связей в предложении. Синтагматическая цепочка нередко дробится на части, из которых могут образоваться отдельные высказывания, что способствует созданию эффекта коммуникативной равнозначности звеньев синтагматической цепочки (Н.Д.Арупонова).

В анализируемых проповедях представлены в основном экспрессивные конструкции, которые проповедники используют с целью намеренного воздействия на слушателей. Рассмотренные в диссертации сегментированные структуры, придя из разговорного языка, отражают стремление говорящего

акцентировать главное, направить внимание слушателей в нужное русло, облегчить им восприятие речи. При этом возрастают ее экспрессивность, эмоциональное воздействие на паству.

«Л страсти, а соблазны, а искушения, они борются, непрестанно борются, всю жизнь борются, до самой смерти борются съ нами!» (Гедеон Криновский).

Лексико-синтаксический повтор (ЛСП) позволяет выделить в речи главное и одновременно дополнительно охарактеризовать его; логическое и эмоциональное воздействие ЛСП усиливается при его сочетании с синтаксическим параллелизмом, комбинацией с приемом парцелляции. ЛСП позволяет соединить в рамках одного предложения сложные конструкции и одновременно расчленить его на отдельные части, что повышает информативную и экспрессивную насыщенность текста. Следует отметить универсальность ЛСП, проявляющуюся в органическом сочетании функции сообщения и функции воздействия на слушателей.

«Наша чувственность требовательна. Она именно становится госпо-

диномъ, она отнимаешь у него время. Она удлиняетъ сонь, оЫванье, убира-

нье, завтраки, обеды» (Амвросий Харьковский^. «Но быть ппЪнптомъ чувствъ и страстей: ее ли свобода? Быть жертвою суеты, распутства: ее ли свобода? Быть играпишемъ пороковъ и разврата: ее ли свобода? Быть

слЪпымъ и вмЪстЬ постыднымъ подражателемь нечестивыхъ примЪровъ: ее ли свобода» (Анастасий Братановский/

Характерной чертой исследованных проповедей является использование минимальных синтаксических конструкций на фоне распространенных предложений, а также чередование простых и сложных, коротких и длинных. Сложные предложения служат для аргументации, а выводы облекаются в форму простых предложений (часто в виде афоризмов). Кроме того, чередование простых и сложных предложений является стилистическим приемом воздействия на прихожан. Регулярность такого чередования свидетельствует также о специфической черте разговорного синтаксиса - наличие коротких предложений с четкой синтаксической структурой, а также сложных конструкций, предельно простых по структуре.

«Что слышимъ мы? Чтобъ поддерлсать свое мЪсто, чтобъ содЬлатъ значительнымъ свой чинъ, чтобъ гремЬть своимъ именемъ, чтобъ быть чи-ноначальникомъ по сердцу св'Ьта, надлежитъ имЪтъ, говорятъ, пышный

столь, избранными яствами уставленный, надлежитъ имЪтъ великолепную колесниц, надлежитъ быть украшену отлич1ями, привлекающими взоры народные, надлежитъ окруоюать себя ласкателями рабол£пными, кои бы непрестанно воскуряли кадило самоугодшю, надлежитъ обиловать сребромъ и

златомь, надлео:ситъ богатеть, роскошествовать, веселиться. А добродетель? О! вооруэхенному мечемъ власти не нуженъ утлый посохъ добродетели. А попечете о благе сущихъ подъ рукою нашею? О! когда ими заниматься тамъ, где все призываешь кь удовольствт, кь забавамъ, кь разсЪян-ности! Довольно исполнить и обязанности света, быть во всЬхъ собратьяхъ; предстать за вс£ми столами, не опускать ни одной игры, сделать всЪмъ

знаемымъ посещете! А дЪпа служения общественного? О! ихъ можно утверждать именемъ власти, и —не читавии! А творить суд и милость? Можно, когда ае входить въ разсчесть власти, выгодъ жизни или уважены

света! Но обиженные вотютъ правосудт? Пусть вотютъ они; вопли можно заглушить силою власти! Но совесть, яко стражь недремлющт, на страже своее будетъ угрызать душу твою? О! совесть есть страшилище

простодушныхъ, а не приставникъ деламъ нашимъ!».

«Слово», из которого извлечено высказывание, знакомит с наставлениями, которые дает Амвросий, архиепископ Тверский по случаю принятия присяги судьями. Этот факт используется для создания сатирической картины, обличающей язвы властей предержащих, стремящихся отличиться перед другими, думающих о своей пользе и забывших о своем долге - правосудии. Глубокая ирония окрашивает проповедь, и это находит отражение прежде всего в чередовании коротких и длинных предложений. Первая часть абзаца начинается вопросительным предложением, наталкивающим на тщательную аргументацию тех обвинений, которые представляет слушателям архиепископ. Эта часть абзаца динамична благодаря повторам союза «чтдбъ», глагола «надпежить», ряду однородных членов предложения (выраженных существительными, глаголами). Чтобы усилить ироническую струю, проповедник перебивает себя значащим вопросом: «А доброарбиГгель?» И далее следуют афоризмы, представленные короткими предложениями:

«О! вооруженному мечемъ власти не нуженъ утлый посохъ добродетели»;

«Дела служены общественного можно утверждать именемъ власти - не читавши!».

Метафоры и сравнения («утлый посохъ добродетели», «воскурять кадило самоугодию», «мечъ власти», «совесть - стражь недремлящий») способствуют яркому воплощению основной мысли проповеди. Второй небольшой по размеру абзац не что иное, как вывод из сказанного, который также состоит из предложений четкой синтаксической структуры и предельно простых по

составу сложных конструкций. Просторечный характер выражения «Совести есть страшилище простодушныхъ» служит средством создания иронии (если к тому же вспомнить, что предложением выше «совесть» уподоблялась «не-

дремлющему стражу», где используются языковые единицы высокого стиля -старославянизмы).

Проповедник стремится завоевать и удержать интерес слушателей. Это объясняет широкое использование одного или серии вопросов, обращенных одновременно к говорящему и к аудитории риторических вопросов. Проповедь XVIII века изобилует приемами диалогизации монологического изложения и представляет собой нечто близкое по форме к античной диатрибе (диалогу в монологе). Ведущим приемом диалогизации является вопросно-ответный комплекс, цель которого заключается в том, чтобы оживить повествование, заинтересованность слушателей и вовлечь их в размышления. Вопросно-ответный комплекс - это трансформация слабых элементов разговорной речи в экспрессивные синтаксические конструкции, способствующие синтаксической расчлененности, помогающей воспринимать на слух сложные синтаксические фигуры и создающей эффект непосредственного развития речи «на глазах» у слушателей. Благодаря вопросно-ответному построению текста создается ощущение, что проповедник расширяет состав своей аудитории и предвосхищает возможные возражения большого количества людей. Его ответ в таком случае относится не только к слушающей его в данный момент аудитории, но также и ко всем потенциальным оппонентам.

«Каждый спроси самого себя: какъ и въ чемъ проводилъ время про-шедшаго года и всей прошедшей жизни? Посвящалъ ли оное полезнымъ упражнениями, или большая часть его утрачена ни на что? какъ употреблялъ

духовные и тЁлесные дары, которые во все прошедшее время ниспослала тебе щедрая рука Божия ~ для с'пасент души или для угожденш плоти? Какъ исполнят обязанности, возлагаемыя на насъ св. церковЬо и обществомь

гражданскимъ? Употреблялъ ли ихь въ орудие кь чести и славЬ Божией, ко благу ближнимъ и собственному спасению, или въ орудхе къ удовлетворен^ страстей своихъ? Мужественно ли стоялъ въ исполнены своего долга про-

тиву всЬхъ угрозъ неправды, или преклонялся предъ обольщениями лести и коварства? Такое самоиспыташе можетъ служить самымъ лучшимъ при-готовлениемъ ко вступлетю въ Новый годъ» (Дмитрий, архиепископ Херсонский).

Каскад из шести вопросительных конструкций представляет собой риторическое обращение к каждому из прихожан, которые оказываются вовлеченными в размышления. Вопросы проповедника - это их вопросы, его сомнения - их сомнения, его «самоиспыташе» (слово взято из реплики - ответа) - его самоиспытание. При помощи данного приема говорящий вовлекает слушателей в размышления на тему проповеди, заставляет задуматься, подключиться к его рассуждениям. Краткий ответ на все шесть вопросов: «Такое самоиспыташе можетъ служить самымъ лучшимъ приготовлешемъ ко вступлетю в Новый годъ» - емкий и ясный итог рассуждений проповедника,

способствующий возрастанию интереса слушателей к его речи, что во многом обеспечивает ее эффективность.

Принцип актуализации в языковой организации проповеди неразрывно связан с влиянием разговорной стихии на речь проповедника. Расчлененные конструкции имеют разговорный субстрат в форме того или иного слабого элемента разговорной речи. Она входит в проповедь преобразованной в виде экспрессивных синтаксических конструкций, которые становятся неотъемлемой частью синтаксической организации речи проповедника. Использование экспрессивных синтаксических конструкций ведет к синтаксической расчлененности в текстах проповедей. Помимо экспрессивной функции, расчлененные конструкций обладают функцией логико-семантического адаптирования. Расчленение высказывания облегчает слушающему понимание и одновременно позволяет говорящему подчеркнуть важность выделяемого отрезка высказывания.

Четвертая глава «Авторизованные аксиоматические конструкции» ставит целью выявление дифференцированных признаков, структурно-семантических разновидностей, лексико-стилистического своеобразия и функций авторизованных аксиоматических конструкций, созданных блестящими проповедниками XVIII века и во многом определяющих языковой тип анализируемых текстов.

Авторские аксиоматические конструкции (ААК) - мудрые мысли мудрых людей, какими были русские проповедники XVIII века (представленные в приложении 2 217 ААК позволяют судить об их роли в творческой

манере проповедников). Нацеленность на убеждение, эмоциональное воздействие предопределяет наличие в проповедях этих конструкций, являющихся составной частью системы доказательств, выводов. Многие из ААК прошли испытание временем, сохранили свою актуальность, что свидетельствует о глубине их содержания и яркой форме. «Есть слова, принадлежащие веку, и есть слова, принадлежащие векам» (Н. Карамзин). ААК, как и вообще афоризмам, характерны особая выразительность, краткость фраз, отражающих вневременные мысли, общие истины, философское осмысление фактов, явлений.

«Если цЬла душа и совЪстъ, то человЬкь - цЫъ. Если погублены

совать и душа, то мы все потеряли» (Иннокентий Херсонский). «Ни одно

излишество не остается безъ слЫствш пагубныхъ» (Амвросий Тверской). «Просвещете лучше золота и серебра, лучше камней всякихъ драгоценных*» (Родион Путятин).

Отмечается своеобразная цикличность афористически звучащих конструкций. Ср. один из фрагментов «Слова объ удовольствшхъ» архиепископа Харьковского и Ахтырского Амвросия, произнесенного в университетской церкви:

«Спеши же, другь мой, пока есть силы и здоровье, - спеши убираться съ дЬпами своими: спеши потрудиться на спасете души своей. Придетъ твоя осень - болезненная старость, опустишь лето свежее, не воротишь ясныхь дней и опоздаешь ты съ своими делами. И радъ бы ты быль посетить тогда обитель святую, да болезни остановятъ тебя; и радъ бы ты сходить тогда въ церковь Божио постоять на молитве, да ноги не послу-жатъ тебе; и хотЬлъ бы ты пособить брату твоему, да не останется у

тебя силъ разогнуть рукь своихъ. Спеши творить добрыя дела, пока силы есть. Не откладывай до старости. Чего въ юности не собралъ, то найдешь

ли въ старости? Не отложилъ же ты до осени летнихъ работъ, не провелъ

ты лета въ праздности, а то насиделся бы голодомъ. Не откладывай же до

старости и того добра, которое ты можешь и долженъ делать, а то го-лодъ и жажда застигнуть душу твою. Не откладывай служить Господу, не откладывай помогать ближнему. Убирайся, пока силы есть. Готовься, чтобы спокойно встретить зиму свою...».

Часть ААК опирается на высказывания, цитаты из религиозных и богослужебных книг, создается по аналогии с ними, представляет их комментарий в афористической форме. При этом характерными чертами большинства ААК являются их народно-разговорный лексический состав и разговорные синтаксические конструкции. Такое употребление ААК можно считать одним из путей реализации тенденции демократизации языка проповедей. Яркость, убедительность ААК достигаются не только учетом структуры общего логического суждения, а также использованием разнообразных лексико-стилистических, синтаксических средств, свойственных в основном народно-разговорной речи (эмоционально окрашенная лексика, объединение в одной фразе разностильной лексики, что отражает тенденцию русификации языка проповедей, фразы, построенные по моделям негативных структур, своеобразной корреляции, развернутых сравнений и сопоставлений, побудительная интонация, повторы, параллелизм и др.). Широкое употребление ААК не только в проповедях светского содержания, но и в религиозных моралистических сентенциях свидетельствует о значительности их текстообразующей функции (в них часто сконцентрированы основные мысли, темы проповедей, выступают как итог рассуждений, тезис для последующего развертывания), происходит в русле изменений языкового типа проповедей XVIII ь. .

В заключении подводятся итоги исследования, формулируются выводы по диссертации в целом. К важнейшим из них можно отнести следующие:

1. Исследование языка проповедей - распространенного жанра в ХУШ в. позволило получить новый материал, характеризующий особенности функционирования книжно-славянского языка, использования народно-разговорных элементов в текстах религиозной направленности, проследить эволюцию традиционного книжно-славянского языкового типа этого жанра, малоизученного в лингвистическом аспекте. Проповедническая литература XVIII века при всем разнообразии стилистической направленности текстов, индивидуальных лингвистических вкусов, манеры речи разных авторов представляет собой единое целое в плане речевой организации языкового типа, отражения народно-разговорных элементов, переплетения их с традиционными для этого жанра книжно-славянскими элементами. Феофан Прокопович, Платон Левшин, Георгий Конисский и другие высокообразованные проповедники, увлеченные ревнители учености и просвещения, чутко и остро реагировали на языковые процессы XVIII века, отражая их в текстах проповедей, тем самым содействуя закреплению изменений, происходящих в процессе формирования русского национального литературного языка.

2. Язык проповедей, хотя и различный по степени использования традиционных церковнославянских средств, в которых «аккумулирована идея высокого» (Л.А.Булаховский), отражал новые процессы функционирования церкойнославянского языка в XVIII веке: он воспринимается как язык духовный, клерикальный, противопоставленный русскому литературному языку: сокращается употребление церковнославянизмов даже в рамках церковного текста; наблюдаются отрыв от религиозно-культовых контекстов, включение в новые сочетания; «порча языка» (В.Д.Левин) отражается в таком каноническом церковном жанре, как проповедь.

3. Во многие проповеди к середине XVIII века включается русская разговорная речь, что расшатывало каноны их книжно-славянского языкового типа, вело к его эволюции в направлении русификации. Этот процесс наиболее ярко проявляется в лексике и синтаксисе. Лексика разных генетико-стилистических пластов объединяется в пределах лексико-семантических групп, в одном контексте, что формировало общие для них сферы функционирования и, в конечном итоге, способствовало слиянию книжно-славянской и живой русской речи. Проповеди отражают изменения в соотношении церковнославянского и русского языков: если в текстах начала - 30-х годов XVIII века народно-разговорные элементы представлены небольшим количеством и явно контрастировали в книжном словесном окружении, то позже они свободно включались в текст, образуя органическое объединение, количество книжно-славянской лексики значительно уменьшается. При этом наблюдается тенденция отказа от условных ограничений в использовании народно-разговорной речи в высоком слоге, представленном проповедями, а также проявление новых стилистических принципов построения литературного текста, в данном случае - в жанре проповеди. Таким образом, на отмеченные

языковые процессы можно проецировать один из постулатов стилистической теории М.В. Ломоносова: «через упорядоченное разделение к объединению».

4. Синтаксическое построение проповедей, особенно начала XVIII века, сложно, в чем обнаруживается влияние церковнославянского языка, отягощенного сложными синтаксическими конструкциями, риторическими периодами. Перестройка языкового типа проповедей под влиянием живой разговорной речи к середине XVIII века была связана и с синтаксическими изменениями: проповедь приобретает черты устно-разговорного народного синтаксиса, преобладающим становится эмоционально воздействующий синтаксис. К этому времени в проповедях представлены в основном экспрессивные конструкции, используемые проповедниками с целью намеренного воздействия на слушателей. Синтаксис анализируемых проповедей оказал определенное влияние на синтаксическую систему литературного языка XVIII века, способствуя закреплению конструкций, характерных для разговорного языка.

5. Великие проповедники - ораторы первой половины XVIII века (Феофан Прокопович, Тихон Задонский, Дмитрий Ростовский, Гедеон Кри-новский, Стефан Яворский и др.) реформировали сознательно и целеустремленно под воздействием живых языковых средств книжно-славянский язык, сближая с языком своей аудитории. Но разговорные формы в их проповедях -это еще не совсем простая разговорная народная речь, а скорее простой славянский язык. Во второй половине XVIII века проповеди Михаила, митрополита Новгородского и Петербургского, Платона Левшина, Гавриила Попова и др. отражают активное сближение русского литературного языка с живой разговорной речью, обнаруживая новые черты, свойственные русскому национальному литературному языку.

6. Условия коммуникации, специфика целевой направленности, совмещение функций сообщения и воздействия определяют переплетение двух аспектов анализа языка проповедей: прагматического и экспрессивного (наличие у языковых средств различных характеристик: эмоциональности, оце-ночности, выразительности, нацеленности на контекст, способствующих реализации функции воздействия на слушателей). Проповедников, чьи публичные выступления анализируются в диссертации, нельзя было не слушать, им нельзя было не верить: они обращали свои речи не только к уму, но и к сердцу слушателей, используя возможности лексики, синтаксиса, стилистики, создавая богатый арсенал авторизованных аксиоматических конструкций. В связи с этим актуальны слова Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексея II, призывающего «зажечь епископат и священников на духовное служение... Они порой теплохладны» («Московский комсомолец» 25 февраля 2003 г.).

7. Проповеди способствовали решению трех взаимосвязанных задач: во-первых, определению места и роли народно-разговорной речи в литературном языке; во-вторых, установлению сфер и границ использования тради-

ционных книжно-славянских элементов; в-третьих, выработке принципов стилистического разграничения средств литературного языка, упорядочению их использования. Это вело к нормализации языка на демократической основе, перестройке языкового типа проповедей, приближению их языка к потребностям формирующейся русской нации. Проповедники стремились сблизить богословие с жизнью. И в духе времени старались сделать это, пронизывая богословие нравоучением, эмоционально-моралистическим гуманизмом.

8. Перспективными являются следующие, частично намеченные в диссертации проблемы: принципы отбора заимствованной лексики и ее функционирование в проповедях; соотношение языка проповедей с языком светской литературы; синтаксис проповедей в диахроническом плане (на протяжении всего столетия); «простота» языка проповедей и способы ее реализации; синтез культурно-языковых традиций в духовной литературе; специфика синтаксической спаянности текстов проповедей с их синтаксической расчлененностью; языковые средства реализации принципа интимности речи проповедников; православная сакрально-богослужебная лексика в проповедях XVIII века в ее проекции на современную церковно-богословскую речь (се-мангико-стилистический аспект); традиции церковного красноречия XVIII века в современной религиозной проповеди.

Всестороннее, комплексное изучение языка различных жанров духовной литературы XVIII века поможет дальнейшей разработке вопросов развития словарного состава русского литературного языка этого периода, судьбы церковнославянизмов, роли народно-разговорной речи в литературном языке, формирования новых стилистических отношений, объединения разобщенных к середине XVIII века языковых средств в сложную систему русского национального литературного языка. Внимание к исследованию языка проповедей позволит сделать историческую картину развития русского литературного языка более полной.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора:

1. Речевая организация литературного текста проповеди в первой половине XVIII века // Интеграция науки и образования в высшем учебном заведении. - Махачкала, 1996. - С. 48-49. (В соавторстве).

2. Книжно-славянская речь в развитии русского литературного языка первой половины XVШ века // Этнос. Культура. Перевод - 2: Тезисы докладов участников Всероссийской научной конференции (декабрь 1997). - Пятигорск, 1997. - С. 70-71.

3. Жанрово-стилистические особенности лексики русского языка начала XVIII века // Актуальные проблемы истории и теории русского языка: Сб. статей преподавателей и аспирантов Даггоспедуниверситета. Вып.П. - Махачкала, 1997. - С. 21-24.

4. История русского языка. Программа курса. Филологический факультет (бакалавриат). - Махачкала: Даггоспедуниверситет, 1998. - 24 с. (В соавторстве).

5. Проповеди как источник изучения русского литературного языка XVIII века // Вузовская наука на пороге XXI века: Сб. тезисов и докладов преподавателей и сотрудников Даггоспедуниверситета. - Махачкала, 1999. -С. 85-87.

6. Лексико-синтаксические особенности проповедей XVIII века // Образование и наука - основы социально-экологического и духовного развития России (гуманитарные науки): Тезисы докладов научной конференции преподавателей и сотрудников Даггоспедуниверситета. Вып. V, ч.1. - Махачкала, 2000.-С. 130-133.

7. История русского языка в системе подготовки учителя-словесника // Актуальные проблемы языка и литературы: Сб. статей преподавателей и сотрудников Даггоспедуниверситета. Вып. V. - Махачкала, 2000. - С. 39-44.

8. Роль текстов в вузовском преподавании истории русского языка // Актуальные проблемы языка и литературы: Сб. статей преподавателей и сотрудников Даггоспедуниверситета. Вып. V. - Махачкала, 2000. - С. 17-18. (В соавторстве).

9. Духовное красноречие в XVIII веке как фактор инновационной деятельности в системе НИРС и УИРС // Проблемы подготовки студентов к инновационной деятельности. - Махачкала, 2000.- С. 63-66.

10. Проповедническая литература в развитии русского языка XVIII века // Лингвистические парадигмы: традиции и новации. - Материалы Международного симпозиума молодых ученых. - (Волгоград 23-25 мая 2000): Перемена, 2000. - С. 355-359. (В соавторстве).

11. Речевые средства экспрессивности духовного красноречия XVIII века // Проблемы методической подготовки студентов в условиях многоуровневого образования: Сб. статей преподавателей Даггоспедуниверситета. -Махачкала, 2001. -С. 41-43.

12. Старославянизмы в стилистической системе русского языка XVIII века // Вузовская наука и проблемы гуманитарного и естественно - научного образования в высшей школе: Тезисы докладов научной сессии преподавателей и сотрудников Даггоспедуниверситета. Вып. III. - Махачкала, 2001. -С. 81-82.

13. История русского литературного языка в магистратуре. - Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2001.-127 с. (В соавторстве).

14. Русская проповедь XVIII века в аспекте культуры публичной речи (авторские аксиоматические конструкции) // Русский язык и активные процессы в современной речи: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Ставрополь 26-28 ноября 2003). - Москва - Ставрополь, 2003. -С. 100-102. (В соавторстве).

15. Сложные слова в проповедях XVIII века // Функционирование языковых единиц разных уровней в тексте: Труды кафедры теории и истории русского языка Дагтоспедуниверситета. - Махачкала, 2003 (в печати).

Подписано в печать 24.12.2003. Формат б0/90/'/16. Гарнитура «Тайме». Бумага № 1.

Объем 1_,0 п.л. Т^раж 100_экз._

3670003, г.Махачкала, ул.М.Ярагского, 57. Тел. 670914.

РНБ Русский фонд

2 7 т т

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Моллаева, Асиль Анваровна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Факторы социально-культурного характера и некоторые тенденции развития русского литературного языка в

XVIII веке.

1.1. Исторические судьбы русского богословия и церковнославянского языка.

1.2. Некоторые особенности языковой ситуации эпохи.

1.3. Проповедь как жанр ораторского искусства.

1.4. Проповедники, тематика их проповедей.

Выводы.

ГЛАВА 2. Проблема языкового типа проповедей XVIII века.

2.1. Признаки книжного языка.

2.1.1. Лексико-морфонологические черты.

2.1.2. Сложные слова.

2.1.3. Роль и функции цитат.

2.2. Признаки народно-разговорного языка.

2.3. Однокоренные слова.

2.4. Эволюция языкового типа проповедей.

Выводы.

ГЛАВА 3. Приемы актуализации в проповеди XVIII века.

3.1. Влияние разговорной стихии на синтаксическую организацию текстов.

3.2. Слабые элементы разговорной речи, их преобразование в экспрессивные синтаксические конструкции. Пути трансформации.

3.3. Проявление синтаксической расчлененности в проповеди. Приемы экспрессивного синтаксиса.

3.3.1. Сегментированные конструкции.

3.3.2. Лексико-синтаксический повтор (ЛСП).

3.3.3. Роль минимальных синтаксических структур. i> 3.3.4. Вопросно-ответный комплекс (ВОК).

Выводы.

ГЛАВА 4. Авторизованные аксиоматические конструкции

ААК).

4.1. Дифференциальные признаки.

4.2. Структурные разновидности.

4.3. Семантические типы.

4.4. Лексико-стилистическая характеристика.

4.5. Функциональная характеристика.

Выводы.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Моллаева, Асиль Анваровна

XVIII век А.Н.Радищев, выдающийся деятель этого столетия, назвал «безумным и мудрым», известный историк А.В.Флоровский - «пышным, мечтательным, смутным» (1996, с. 388). Такие выразительные определения не случайны. XVIII век привлекал внимание историков, философов, литературоведов, лингвистов. Столетие ознаменовалось значительными социально-политическими и экономическими сдвигами, которые обусловили формирование русского национального литературного языка, отразились на развитии русской культуры, литературы. Этот переломный период в истории России, период создания феодально-абсолютистского государства, связан с деятельностью Петра I, наложившей отпечаток на дальнейшее развитие многих сторон русской жизни. Реформы были необходимы для укрепления внешнего и внутреннего положения государства. В создании военно-бюрократической монархии Петр видел условие преодоления отсталости страны. Культура носила светский характер и соответствовала национальным государственным интересам. Старые традиции еще не были утрачены окончательно, православная церковь, религиозная идеология остались, но ликвидация патриаршества, создание Синода навсегда пресекли стремление церкви стать над государственной властью.

XVIII век занимает важное место и в истории русского литературного языка, который в этот период испытывает глубокое взаимодействие экстралингвистических и внутриязыковых факторов. Развитие русского языка, прежде всего лексики, связано с расцветом русского просветительства, развитием русской науки, культуры, художественной литературы. Изучение и упорядочение русского языка было одной из основных задач созданной в 1783 году Российской Академии наук; формированию и закреплению норм русского литературного языка призван был содействовать шеститомный Словарь Академии Российской (1789-1794 гг.).

Активизировалась полемика о роли славянизмов в развитии лексического состава русского литературного языка, об оценке слов иноязычного происхождения с точки зрения их необходимости и соответствия нормам литературного словоупотребления, об отношении к просторечию как источнику обогащения литературной лексики. Это был период особенно интенсивных процессов в формировании русского национального литературного языка; происходят сближение письменной и разговорной речи, вхождение церковнославянских элементов в общую систему русского языка, смешение разноязычных и разностильных элементов - результат отсутствия устойчивых норм в области лексики и словоупотребления, интенсивно развивается динамика соотношений нормированных и ненормированных элементов языковой системы русского литературного языка, начинают складываться нормативная разговорная форма литературного языка, многообразие функционально-речевых стилей. В нормализаторской и творческой деятельности ученых, писателей XVIII века определялись пути формирования новых норм с акцентом на тенденцию демократизации литературного языка. Сложность языковой ситуации XVIII века отразилась в неопределенности стилистических помет Словаря Академии Российской: просторечное, простонародное, славенское.

Русский язык XVIII в. издавна был предметом не только научных описаний, но и научных дискуссий, публицистической полемики. Поэтому характеристика отдельных сторон языка данного столетия в трудах его исследователей отличается противоречиями, спорными положениями. Вопросы развития русского литературного языка XVIII в. активно обсуждались в русистике на протяжении всего прошлого столетия. Особое внимание уделяется лексике. Назовем коллективную монографию «История лексики русского литературного языка конца XVII в. - начала XIX в.» (1981), сборник статей «Процессы формирования лексики русского литературного языка (от Кантемира до Карамзина)», 1966, в которых прослеживаются изменения основных лексических пластов в связи с общими историческими процессами в литературном языке, устанавливаются тенденции и закономерности, определившие развитие лексики в XVIII в. Появилось много исследований языка текстов XVIII в., преимущественно художественной литературы. Е.Г. Ковалевская исследует судьбы лексики высокого стиля в духовных грамотах, интермедиях, трагедиях, комедиях (1984); В.М. Фонштейн - лексику низкого стиля в частной переписке и мемуарах (1969). Имена прилагательные в произведениях XVIII в. анализируются З.М.Петровой (1966), Т.В. Собанской (1954), обобщающим трудом по проблемам неологии XVIII в. явилась книга И.М.Мальцевой, А.И.Молоткова, З.М.Петровой «Лексические новообразования в русском языке XVIII в. (1975). Синтаксис русского языка этого периода представлен в работах Л.Н.Шердаковой (1960), И.И.Ковтуновой (1969) и некоторых других. При таком разнообразии и обилии работ по отдельным вопросам русского языка в XVIII в. редки попытки дать общую характеристику процессов, тенденций, определяющих специфику развития языка данного периода. В этом аспекте научный интерес представляют труды В.В.Виноградова (1938, 1978 и др.), Г.О.Винокура (1959), Л.А. Булаховского (1958), Ю.С.Сорокина (1949, 1976 и др.).

Расширение источников лингвистического исследования за счет включения произведений разных жанров и стилей (публицистики, эпистолярного наследия, журналистики, ораторской прозы, произведений низкого стиля, научных сочинений и др.), а также научный интерес к художественным произведениям (М.В.Ломоносова, не только его теории «трех штилей», А.Д. Кантемира, В.К.Тредиаковского, Д.И.Фонвизина, Н.М.Карамзина и др.) способствовали решению многих вопросов истории русского литературного языка. «В индивидуальном творчестве нередко раскрываются полнее и острее общие свойства и процессы языкового развития» (Виноградов: 1946, с. 129). Новый материал стимулировал появление новых идей, которые не могли быть решены в полном объеме по причине неполноты источников исследования, а именно проповедей XVIII в. Остаются не изученными до конца вопросы соотношения нормированных и ненормированных элементов языковой системы русского языка XVIII в., проблема просторечной лексики в связи с формированием русского национального литературного языка этого периода, роли народно-разговорной речи в развитии словарного состава, отношения между церковнославянским и русским языками. Общим положением, с которым солидарны многие исследователи, является положение о том, что объединение разговорных, просторечных слов и церковнославянских составляет характерную особенность русского литературного языка XVIII в. При этом внимание сосредоточивается на расширении прав разговорной речи, роли писателей XVIII в. в целенаправленном отборе языковых средств с учетом возможностей их объединения в пределах микроконтекстов и макроконтекстов, их влиянии на становление языковых норм.

Как отмечают исследователи, обширное литературное наследие XVIII в. лингвистически изучено недостаточно (Сорокин: 1965; Живов: 1996; Черкасова: 1951 и др.). «Написанное о языке этого века - только начало его изучения. Подавляющее большинство письменных произведений и документов XVIII в. в языковом отношении остается еще не обследованным. Естественно поэтому, что обстоятельная и всесторонняя история русского языка XVIII в. - задача будущих поколений», - пишет Ф.П.Филин (1981: с. 119-120). Эти мысли конкретизирует Ю.С.Сорокин: «Почти не освещены еще с лингвистической точки зрения такие важные для этого времени жанры, как проповеди и вообще памятники конфессиональной литературы. Они должны дать по возможности обширный и разнообразный материал, необходимый для характеристики исторического движения и состояния словарного состава русского языка в XVIII в.» (Сорокин: 1965, с. 11). Ученый настойчив и последователен в своем суждении. Самым актуальным требованием в области исторической лексикологии русского языка XVIII в., является, по мнению Ю.С.Сорокина, всемерное расширение круга привлекаемых источников, что определяет дальнейшие успехи исследования (Сорокин: 1966, с.9). И далее более конкретно: «Вовсе не изучены материалы обильного и стойкого жанра проповеди, сочетающей дидактизм и экспрессивно-риторические приемы воздействия на читателя, столкновение и взаимодействие тематики каноническиконфессиональной и актуально-мирской, от Феофана Прокоповича до митрополита Платона» (Сорокин: 1966, с. 13). Это суждение Ю.С.Сорокина не осталось без реакции историков языка. Лексико-синтаксические особенности слов и речей Ф.Прокоповича привлекают внимание Л.Л.Кутиной (1981),

B.М.Живова (1985). Л.Л.Кутина исследует вопросы взаимоотношения церковнославянского языка и просторечия в проповеднической литературе XVIII в. (1984), различные аспекты языка проповедей отражены в трудах

C.А.Кибальника (1983), Г.Ш. Шкляревского (1968) и др. Язык проповедей

XVIII в. еще не подвергался всеобъемлющему и глубокому изучению, какого он заслуживает своей значимостью в истории русского литературного языка. Обширный и разнообразный их языковой материал пока не только обстоятельно не исследован, но еще и не собран. Отдельные ценные наблюдения о языке проповедей рассеяны в работах литературоведческого, исторического, религиозного характера.

Б.А.Успенский в своем очерке истории русского литературного языка (1994) называет Феофана Прокоповича в связи с его букварем «Духовным регламентом» и предисловием к «Библиотеке» Аполлодора, включая в список литературы труд Ф.Прокоповича «Первое учение отроком.». Имена других проповедников - Гавриила Бужинского, Стефана Яворского он называет в общих суждениях о развитии языка (с. 23, 95, 96, 125). В коллективной монографии «История лексики русского литературного языка конца XVII - начала

XIX века» (370 с.) приведен лишь один пример со словом «глупство», употребленный Ф.Прокоповичем (с. 52), а в обширном списке источников (с. 319 -359), имеющемся в исследовании «Лексика русского литературного языка XIX - начала XX века», общим для обеих книг, указаны лишь проповеди Г.Бужинского. Не влючены проповеди и в монографию К.П.Смолиной (1977), посвященную синонимическим отношениям в русском литературном языке второй половины XVIII в. Единичны примеры из проповедей Стефана Яворского, Амвросия Флоринского в монографии В.В.Замковой «Славянизм как стилистическая категория в русском литературном языке XVIII в.» (1975).

Е.С.Копорская, исследуя историю славянизмов, приводит один текст из «Слова в похвалу С.-Петербургу» Г.Бужинского (1988); Г.П.Князькова в монографии, посвященной просторечию второй половины XVIII в., не обращается к языку проповедей этого периода (1974). Литературная деятельность Феофана Прокоповича исследовалась Л.Е.Татариновой (1975), его теоретическая программа, отраженная в «Поэтике», «Риторике», - В.П.Вомперским (1988), литературный аспект проповеднической деятельности явился предметом исследований Н.Д.Кочетковой (1974), П.Морозова (1880), О.М.Буранок (1991).

Высокая степень идеологизированности науки до недавнего прошлого не позволяла исследователям адекватно относиться к одному из существенных пластов славянской культуры - культуре церковной. Ее произведения изучались, как правило, в отрыве от сферы их возникновения и существования, оценивались часто преимущественно в эстетическом аспекте. Проповедь рассматривалась в одном ряду с риторическими произведениями, изучалась преимущественно с точки зрения ее «поэтических особенностей», то есть в сфере теории красноречия. Проповедь является совершенно особым родом словесности, имеющим свои жанровые признаки и законы, свой особый статус.

Сказанное о значимости языковых процессов в XVIII веке для истории русского литературного языка, формирования национального литературного языка и роли в этом проповедей, недостаточная изученность лингвистической организации текста проповеди, все возрастающий интерес к духовной культуре нации, стремление возродить лучших представителей русской словесности определяют актуальность диссертации. Изучение языка проповедей помогает глубже проникнуть в мир литературы, объяснить многие культурно-исторические явления России, понять основные процессы становления русского национального литературного языка, что во многом определяется возросшим интересом людей к историческому прошлому.

Не без удовольствия приводим эмоциональное высказывание А.С.Шишкова, которое звучит актуально спустя почти два века и вдохновляет автора диссертации. «Но неужели могу я исчислить все красоты в Священных Писаниях, в нравоучительных духовных творениях , в житиях Святых отец, в сочинениях Димитрия Ростовского, в проповедях Феофановых, Платоновых и проч.? Не достанет моих на то ни сил, ни разума, ни жизни! Итак, оставим сие великое море тому, чей ум, для обогащения своего, хочет в нем плавать, странствовать, собирать.» (Шишков: 1825, с. 18).

Цели и задачи исследования соответствуют содержанию проблем, которые сформировало время перед общественными науками, в том числе и перед филологией. Русистике, в частности, предстоит пристальнее обратить свой взор в сторону истории духовной культуры русского народа и на основе объективной оценки нынешнего состояния ее определить новые (или обновленные) критерии изучения функционирования языка в средах и сферах, которые социально окрашивают многие средства языка и по-своему формируют специфические типы речи, разновидности форм речевой коммуникации при соответствующей частотности использования лексических, грамматических и иных средств. Основную цель исследования составило определение лексико-синтаксических особенностей языкового типа церковных проповедей XVIII в. и их роли в формировании русского национального литературного языка.

Достижению поставленной цели призвано способствовать решение следующих задач:

- определение основных типологических характеристик проповеди как речевого жанра ораторского искусства, роли проповеди в социально-культурных процессах XVIII в.;

- выявление типовых условий коммуникации в сфере духовного красноречия, влияющих на лингвистическую организацию текстов проповедей;

- исследование причин и путей эволюции языкового типа проповедей, особенностей объединения церковнославянской и русской языковых традиций;

- анализ приемов актуализации, диалогизации монологического изложения в проповеди;

- рассмотрение роли личности авторов проповедей, с одной стороны, в сохранении языковых традиций духовной литературы и , с другой стороны, в обновлении, перестройке языка проповедей в связи с тенденциями развития русского литературного языка XVIII в.

Вопрос об индивидуальных языковых особенностях проповедей разных авторов особый и не освещается специально в рамках настоящей работы, выходит за пределы данного исследования, - объект изучения индивидуальной стилистики.

Объектом исследования являются лексика, синтаксис, характеризующие языковой тип проповедей XVIII в.; предметом исследования - процессы, связанные с эволюцией языка проповедей, тенденциями развития русского литературного языка этого периода, формированием русского национального литературного языка. Объект исследования находится в русле одного из главных направлений русистики: изучение языка в его временных качественных состояниях (синхроническом и диахроническом) и в конкретных исторических условиях функционирования средств речевой коммуникации, с учетом сложившихся норм текстообразования и ориентацией на читателя, слушателя (в диссертации - церковную аудиторию, паству).

Материал исследования извлечен из 160 проповедей (тексты) 30 авторов, списки которых представлены в конце диссертации. В результате выборки фрагментов из проповедей составлена картотека объемом около 4 тысяч контекстов с различными лексико-синтаксическими и другими явлениями. Таким образом, в основе исследования лежит строго фиксированный материал, позволяющий обеспечить обстоятельность анализа и достоверность выводов. Источники исследуемого материала при всем разнообразии их тематики, индивидуальной манеры авторов сводятся к общим характеристикам (единство целей, задач, композиционное сходство, стилистическая близость), что позволяет рассматривать их как единое целое - проповедническая литература XVIII в. Учитываются также социально-культурная значимость, функциональные особенности, историческая преемственность проповеди -самостоятельного жанра церковного красноречия.

Незначительная часть проповедей была опубликована в Петровское время. Проповеди Стефана Яворского, многие проповеди Дмитрия Ростовского, Гавриила Бужинского увидели свет лишь в XIX в., Феофана Прокопо-вича - в 60-е годы XVIII в. Отбор проповедей для публикации был связан, главным образом, с их тематикой: предпочтение отдавалось проповедям, соответствующим атмосфере первой половины XVIII в., когда Россия была вознесена «от тьмы невежества на феатр славы». Избранные проповеди, письма Платона Левшина опубликованы в 1996 г. издательством «Русский дом» в сборнике «Из глубины воззвах к тебе, господи.», составитель которого пишет с сожалением: «К сегодняшнему дню забыт их уникальный опыт, .наши издательства намерены восстановить его в серии «Богословское творчество русских святителей». Эта книга - первое напоминание о философических «аристократах» России и их подлинном величии» (с. 8). Можно надеяться, что заслуженное внимание, хотя и позднее, к проповеднической литературе будет содействовать всестороннему изучению ее роли в истории русского литературного языка.

В цитируемых текстах из анализируемых проповедей сохраняются орфография и пунктуация источников, список которых дан в конце диссертации.

Исходной методологической базой исследования послужило общелингвистическое, восходящее к Фердинанду де Соссюру разграничение (дихотомия) языка и речи, понимание языка как системы, а также реализация других постулатов лингвистики: тождество - различие, синтагматика - парадигматика, синхрония - диахрония, время - пространство (Степанов: 1975, с. 301-304). Работа опирается на историко-культурный и сравнительно-исторический принципы, наиболее соответствующие целям и задачам исследования. В диссертации реализуется плодотворная идея о наличии тесной связи между стилистикой, семантикой и синтаксисом, которая осуществляется в рамках целостных законченных произведений - текстов, относящихся к определенному речевому жанру.

Теоретическую основу диссертации составляют труды в области истории русского языка В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, А.И. Горшкова, В.М. Живова, В.В. Замковой, Г.П. Князьковой, С.И. Коткова, Л.Л. Кутиной, Б.А. Ларина, Ю.С. Сорокина, А.И. Соболевского и др., истории христианства Ф. Гумилевского, A.M. Панченко, А.И. Чистовича, А.В. Флоровского и др., духовного красноречия Я. Амфитеатрова, А. Блера, В.Ф. Певницкого, А.И. Разу-михина, В.А. Якимова, Г. Якубовича и др., а также коллективные монографии «История лексики русского литературного языка конца XVII - начала XIX века», «Лексика русского литературного языка XIX - начала XX века», «Процессы формирования лексики русского литературного языка (от Кантемира до Карамзина)», «Русская литературная речь в XVIII в.», разрабатывающие проблемы формирования русского национального литературного языка XVIII в.

Методы и приемы исследования. Для достижения цели диссертации и решения поставленных задач использовалась комплексная методика, основанная на контекстуальном и функциональном анализах. Основным избран описательно-аналитический метод, предполагающий наблюдение над языковым материалом, сопоставление, классификацию, обобщение результатов исследования. Использовались также метод компонентного анализа с опорой на словарные дифиниции, прием количественных подсчетов как показатель частотности словоупотребления, активности языковых единиц. Приемы семан-тико-стилистического анализа применялись для исследования соотношения языковых единиц их функциональному значению в текстах проповедей, различных по тематике и стилистической тональности.

Научная новизна исследования состоит в том, что жанр проповеди рассматривается в соотнесении с гомилетикой, проповедь выделяется в особый вид ораторского искусства, отличающийся от других его жанров, отмечается неправомерность исследования проповеди только методами литературоведческого анализа; установлены причины, направления и своеобразие эволюции языкового типа проповеди в аспекте социально-культурных, религиозно-нравственных процессов XVIII в.; лексико-стилистические изменения, характерные проповедям, рассматриваются с учетом тенденций развития русского литературного языка этого периода; определена роль взаимовлияния разных генетических пластов, приводящего к их лексико-семантическому взаимопроникновению, стилистической и семантической ассимиляции; на основании анализа языка проповедей в их динамике (диахронический аспект) выявляются изменения и накопление нового качества на протяжении XVIII в. (от книжно-славянского типа к славянизированному русскому языку); впервые анализируются вопросы синтаксической организации проповедей; обращено внимание читателей - нелингвистов к обширному и малоизвестному широким кругам материалу XVIII в., который поможет нашим современникам объективно оценить обострившийся интерес к религии и назначение проповедей в различных средах русского общества в прошлом и настоящем; и, наконец, впервые включается в научный оборот язык значительного количества проповедей, недостаточно известных и полузабытых текстов. Проведение многоаспектного исследования их языка определяет в конечном итоге научный статус диссертации.

Теоретическая значимость диссертации заключается в разработке проблем развития словарного состава русского и стилистической системы литературного языка XVIII в.: места и роли славянизмов и народно-разговорной лексики в книжно-славянском тексте, каким является типичный жанр церковной литературы - проповедь, использования книжно-славянского языка в разговорной функции, двусторонней значимости контактов книжно-славянского языка и народно-разговорной речи в сфере духовного красноречия. Теоретически значимы выводы о контаминированном, двойственном характере речевой организации текстов этого жанра, представленном на лексическом и синтаксическом уровнях. Теоретическая ценность диссертации состоит в получении данных от поставленной пред нею задач. Исследование особенностей языкового типа проповедей XVIII в. с его положениями и выводами вливается в общее русло работ, анализирующих процессы формирования русского национального литературного языка в этот период. Диссертация может представить интерес и для литературоведов, занимающихся проблемами русской литературы XVIII в.

Практическая ценность диссертации определяется возможностью использования ее фактического и исследовательского материала в дальнейших лингвистических исследованиях проповеднической литературы, при подготовке изданий проповеднического наследия России XVIII в., написании обобщающих трудов по истории русского языка. Результаты выполненного исследования могут найти применение в вузовских курсах истории русского языка, синтаксиса, спецкурсах и спецсеминарах по проблемам исторической лексикологии, синтаксической стилистики, в организации научно-исследовательской работы студентов. Диссертация дает материал для составления учебных курсов по теории красноречия, гомилетике.

Апробация работы осуществлена в докладах на Международном симпозиуме «Лингвистические парадигмы: традиции и новаторство» (Волгоград, 2325 мая 2000 г.); Всероссийской научно-практической конференции «Русский язык и активные процессы в современной речи» (Ставрополь, 26-28 ноября 2003 г.); ежегодных научных конференциях преподавателей Дагестанского госпедуниверситета (1996-2003 гг.); заседаниях кафедры теории и истории русского языка, аспирантском семинаре Даггоспедуниверситета. Материалы диссертации используются при подготовке к занятиям по речевой культуре и коммуникации, проводимым в Дагестанском государственном педагогическом университете. Результаты исследования изложены в 15 публикациях.

Структура диссертации отражает логику анализа исследуемого материала. В работе, помимо введения, четыре главы, заключение, списки источников исследуемого материала, словарей, использованной литературы, два приложения (сложные слова, отмеченные в проповедях; авторские аксиоматические конструкции).

Во введении обосновываются выбор темы и актуальность исследования, определяются его объект и предмет, формулируются цель и задачи исследования, характеризуется научное состояние рассматриваемых проблем, конкретизируются основные посылки работы, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, дается справка о ее апробации. Первая глава «Факторы социально-культурного характера и некоторые тенденции развития русского литературного языка в XVIII в.» содержит краткий очерк исторических судеб русского богословия, некоторых особенностей языковой ситуации в XVIII веке, анализирует проповедь как жанр ораторского искусства, ее типологические характеристики, тематику, содержит материал о проповедниках-авторах текстов, привлеченных к исследованию. Вторая глава «Проблема языкового типа проповедей XVIII в.» посвящена выявлению признаков, определяющих языковой тип, а также причин и путей его эволюции. В третьей главе «Приемы актуализации в проповеди XVIII в.» анализируются особенности синтаксической организации языка текста проповедей, выявляются наиболее частотные синтаксические структуры, реализующие двойственность целеустановки речей проповедника (информативная функция и функция воздействия на слушателей) и отражающие основную тенденцию эволюции языкового типа проповедей: объединение синтаксических структур книжно-славянского языка и живой разговорной речи. Четвертая глава «Авторизованные аксиоматические конструкции» ставит целью выявление дифференциальных признаков, структурно-семантических разновидностей, лексико-стилистического своеобразия и функций авторизованных аксиоматических конструкций, созданных блестящими проповедниками XVIII в. и во многом определяющих языковой тип анализируемых текстов. В заключении подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшего изучения проблематики.

17

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лексико-синтаксическое своеобразие православной проповеди XVIII века"

Выводы

1. Авторские аксиоматические конструкции - мудрые мысли мудрых людей, какими были русские проповедники XVIII века. Нацеленность на убеждение, эмоциональное воздействие предопределяет наличие в проповедях этих конструкций, являющихся составной частью системы доказательств, выводов. Многие из ААК прошли испытание временем, сохранили свою актуальность, что свидетельствует о глубине их содержания и яркой форме. «Есть слова, принадлежащие веку, и есть слова, принадлежащие векам» (Н.Карамзин).

2. ААК, как и вообще афоризмам, характерны особая выразительность, ясность, краткость фраз или фразы, отражающие вневременные мысли, общие истины, философское осмысление фактов, явлений. Авторы исследуемых проповедей проявили большое афористическое мастерство, что позволяло им совмещать функцию сообщения и функцию воздействия на слушателей.

3. Часть ААК опирается на высказывания, цитаты из евангелия, библии и других религиозных и богослужебных книг, создается по аналогии с ними, представляет их комментарий в афористической форме. При этом характерными чертами большинства ААК являются их народно-разговорный лексический состав и разговорные синтаксические конструкции. Такое употребление ААК можно считать одним из путей реализации тенденции русификации языка проповедей.

4. Яркость, убедительность ААК достигается не только учетом структуры общего логического суждения, а также использованием разнообразных лексико-стилистических, синтаксических средств, свойственных народно-разговорной речи (эмоционально окрашенная лексика, объединение в одной фразе разностильной лексики, фразы, построенные по моделям негативных структур, своеобразной корреляции, развернутых сравнений и сопоставлений, побудительная интонация, повторы, параллелизм и др.).

5. Широкое употребление ААК не только в проповедях светского содержания, но и в религиозных моралистических сентенциях свидетельствует о значительности их текстообразующей функции (в них часто сконцентрированы основные мысли, темы проповедей, выступают как итог рассуждений, тезис для последующего развертывания), происходит в русле изменений языкового типа проповедей XVIII века.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Наличие выводов по главам диссертации позволяет сосредоточить внимание на общих итогах исследования, наметить перспективы дальнейшего изучения проблематики.

1. Учитывая существенные общественно-политические, нравственно-культурные преобразования в России XVIII в. и обращаясь к Петровской эпохе, М.П.Погодин задает риторический вопрос: «Не точно ли такая же революция происходила в языке?» Характеризуя состояние русского литературного языка в результате «петровской революции» как «хаотическое», продолжает: «Не из этой ли хаотической массы возникло и расцвело наше славное слово?» (Погодин: I, 1846, с. 349). XVIII век считается переломным в истории русского литературного языка, когда были решены основные противоречия литературного языка того времени, о чем имеется большая лингвистическая литература, во многом спорная и противоречивая. Языковая жизнь была неотделима от общественных, религиозных светских проблем, борьбы разных тенденций и направлений по актуальным вопросам развития русского литературного языка этого периода: А.Д.Кантемир и В.К.Тредиаковский с их стремлением к просторечию и отталкиванию церковнославянского языка; М.В.Ломоносов с первой попыткой слияния разных по природе и источникам языковых элементов при условии их жанрово-стилистического разграничения; языковая полемика между Н.М.Карамзиным и А.С.Шишковым; новые стилистические направления в литературной речи, культивирующие принцип свободного сочетания в тексте славянизмов с русскими народно-разговорными элементами (Г.Р.Державин, А.Н.Радищев и др.). В результате складывались новые литературные и языковые традиции, художественные системы, формирование которых тесно переплеталось с борьбой этических и государственных концепций. Определенная система в употреблении речевых средств, их стилистическая упорядоченность с учетом жанра и содержания текста отмечаются к середине XVIII в.

2. Привлечение к исследованию языка проповедей - распространенного жанра в XVIII в. позволило получить новый материал, характеризующий особенности функционирования книжно-славянского языка, использования народно-разговорных элементов в текстах религиозной направленности, проследить эволюцию традиционного книжно-славянского типа языка этого жанра, малоизученного в лингвистическом аспекте.

Проповедническая литература XVIII в. при всем разнообразии стилистической направленности текстов, индивидуальных лингвистических вкусов, манеры речи разных авторов представляет собой единое целое в плане речевой организации языкового типа, отражения народно-разговорных элементов, переплетения их с традиционными для этого жанра книжно-славянскими элементами.

Феофан Прокопович, Платон Левшин, Георгий Конисский и другие высокообразованные проповедники, ревнители учености и просвещения, прошедшие школы духовной риторики, чутко и остро реагировали на языковые процессы XVIII в., отражая их в текстах проповедей, тем самым содействуя закреплению изменений, происходящих в процессе формирования национального литературного языка. Проповедники выступали не только как православные христиане, борющиеся за чистоту веры, но и как политические деятели, оценивающие события с точки зрения государственных интересов. Жанр проповеди с Петровской эпохи, расширяя тематику, актуализируя темы нравственного, воспитательного характера, придавал при этом звучащему слову особую социальную значимость. Не может оставить равнодушными прихожан обращение Амвросия, архиепископа Харьковского и Ахтырского:

А развЬ не великая идея, не высокая для насъ цЬлъ содействовать воз-становлешю въ народtрусскомъ той цЬльности, того единства воззрЬнш и стремленш отъ высшаго слоя до низшаго, какимъ онъ отличался въ старину, съ тою только великою разницей, что это единете будетъ основано не на предаши только и обычай какъ было преэ/сде, а на истинномъ просеtujeHiu и сознательномъ убЬждеши, какъ требуется и какъ возможно нын t? О, здЬсь есть ч1мъ вдохновиться, есть за что не только удобствами жизни пожертвовать, но и жизнь положить! Но кромЬ этихъ предлежащихъ вели-кихъ задачъ, сколько другихъ свЬтлыхъ сторонъ въ нашемъ служенш. Потрясать сердца человЬческш силою слова, овладеть искреннимъ довЁргемъ и любовью дЪтей, вливать утЬшете въ скорбныя души, высвобождать духовныхъ плЬнниковъ изъ рабства страстей, изрекать виновному и унывающему про-щете и миръ отъ имени Божгя, - разе t это не истинныя ут Ьшетя, не высокгя наслаждетя?» (6, с. 580).

Тематика проповедей во многом определяла отбор и употребление языковых средств, принципы лингвистической организации текста и, в конечном итоге, языковой тип.

3. Язык проповедей, хотя и различный по степени использования традиционных церковнославянских средств, в которых «аккумулирована идея высокого» (Л.А.Булаховский), отражал новые процессы в функционировании церковнославянского языка в XVIII в.: он воспринимается как язык духовный, клерикальный, противопоставленный русскому литературному языку; сокращается употребление церковнославянизмов даже в рамках церковного слова; наблюдаются отрыв от религиозно-культовых контекстов, включение в новые сочетания; «порча языка» (В.Д.Левин) отражается в таком каноническом церковном жанре, как проповедь.

4. Во многих проповедях к середине XVIII в. представлена русская разговорная речь, что расшатывало каноны книжно-славянского языкового типа, вело к его эволюции в направлении русификации. Этот процесс наиболее ярко проявляется в лексике и синтаксисе. Лексика разных генетико-стилистических пластов объединяется в пределах лексико-семантических групп, в одном контексте, что формировало общие для них сферы функционирования и, в конечном итоге, способствовало слиянию книжно-славянской и живой русской речи. Язык проповеди отражает изменения в русском литературном языке периода культурно-языкового синтеза середины - второй половины XVIII в., которые вели к формированию единого литературного языка, сочетающего церковнославянские и русские языковые традиции. Проповеди фиксируют изменения в соотношении церковнославянского и русского языков: если в текстах начала - 30-х годов XVIII в. народно-разговорные элементы представлены небольшим количеством, контрастировали в книжном словесном окружении, то позже они свободно включались в текст, образуя органическое объединение, причем количество книжно-славянской лексики значительно уменьшается. При этом наблюдается тенденция отказа от условных ограничений в использовании народно-разговорной речи в высоком слоге, представленном проповедями, а также проявление новых стилистических принципов построения литературного текста, в данном случае - в жанре проповеди. Таким образом, на отмеченные языковые процессы можно проецировать один из постулатов стилистической теории М.В.Ломоносова «через упорядоченное разделение к объединению».

5. Синтаксическое построение проповедей, особенно начала XVIII в., сложно, в чем обнаруживается влияние церковнославянского языка, отягощенного сложными синтаксическими конструкциями, риторическими периодами. Последние расчленяются на ряд сложных предложений, обособленных оборотов. Перестройка языкового типа проповедей под влиянием живой разговорной речи к середине XVIII в. была связана и с синтаксическими изменениями: проповедь приобретает черты выразительного устно-разговорного синтаксиса, преобладающим становится эмоционально воздействующий синтаксис. К этому времени в проповедях представлены в основном экспрессивные синтаксические конструкции, которые проповедники используют с целью намеренного воздействия на слушателей. Рассмотренные выше сегментированные конструкции, придя из разговорного языка, в различных синтаксических позициях демонстрируют основные этапы развития экспрессивных синтаксических конструкций: использование разговорного субстрата в литературном языке в качестве стилистического заимствования, появление особых литературных экспрессивных построений с некоторыми конструктивными изменениями. На формирующуюся систему русского литературного языка исследуемого периода синтаксическая система в таких ее образцах, как синтаксис названных проповедников, оказала глубокое воздействие, закрепив народно-разговорные конструкции, характерные для разговорного языка.

6. Великие проповедники-ораторы (Феофан Прокопович, Тихон Задонский, Дмитрий Ростовский, Гедеон Криновский, Стефан Яворский и др.) первой половины XVIII века (эпоха раннего Просвещения) реформировали сознательно и целеустремленно под воздействием живых языковых форм свой, книжно-славянский язык, упрощая его и сближая с языком своей аудитории. Но разговорные формы в их проповедях - это еще не совсем простая разговорная речь народа, а скорее простой славянский язык. Однако во второй половине XVIII в. проповеди Михаила, митрополита Новгородского и Петербургского, Платона Левшина, митрополита Московского, Гавриила Попова, митрополита С.-Петербургского и др. демонстрируют активное сближение русского литературного языка с живой разговорной речью, обнаруживая в своих публичных выступлениях новые черты, свойственные национальному литературному языку.

7. Условия коммуникации, специфика целевой направленности, совмещение функций сообщения и воздействия, актуализация принципа интимности (Евстафьева: 1995, с. 39) в общении с прихожанами определяют переплетение двух аспектов анализа языка проповедей: прагматического и экспрессивного (наличие у языковых средств различных характеристик: эмоциональности, оценочности, выразительности, нацеленности на контекст, способствующих реализации функции воздействия на слушателей). Проповедников, чьи публичные выступления анализируются в диссертации, нельзя было не слушать, им нельзя было не верить: они обращали свои речи не только к уму, но и к сердцу паствы, используя возможности лексики, синтаксиса, создавая богатый арсенал авторизованных аксиоматических конструкций. В связи с этим нельзя не процитировать слова Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, призывающего «зажечь епископат и священников на духовное служение. Они порой теплохладны» («Московский комсомолец» 25 февраля 2003 г.).

8. Вопросы исторического изучения русского литературного языка на разных этапах его развития всегда актуальны, так как позволяют понять многие процессы современного состояния языка. Изучаемый период является важным этапом в формировании русского национального литературного языка. Регулирующим началом выступала книжно-славянская традиция, представленная в проповедях, которые были включены в орбиту многоаспектных процессов становления нормированного литературного языка, приведения в единую систему литературно-языковых средств, функционально-стилистической дифференциации литературного языка. Проповеди способствовали решению трех взаимосвязанных задач: во-первых, определению места и роли народно-разговорной речи в литературном языке; во-вторых, установлению сфер и границ использования традиционных книжно-славянских элементов; в-третьих, выработке принципов стилистического разграничения средств литературного языка, упорядочению их использования. Это вело к нормализации языка на демократической основе, перестройке языкового типа проповедей. Проповедники стремились сблизить богословие с жизнью. И в духе времени старались сделать это, пронизывая богословие нравоучением, эмоционально-моралистическим гуманизмом.

9. Языковедческие проблемы, независимо от того, носят ли они частный или общий характер, обладают различным статусом гносеологической ис-черпываемости. Есть проблемы, которые на определенном этапе исследования оказываются окончательно решенными, в то же время есть круг проблем, решение которых никогда не может считаться окончательным, исчерпывающим. Это прежде всего проблемы исторической лексикологии, исторической стилистики, индивидуальной стилистики, «открытость» которых определяется новыми источниками исследуемого материала. Расширение задач изучения истории русского языка, привлечение к анализу различных новых произведений определяют перспективы исследования темы. Назовем некоторые наиболее актуальные:

- принципы отбора заимствованной лексики и ее функционирование в проповедях;

- проблема соотношения языка проповедей с языком светской литературы;

- синтаксис проповедей в диахроническом плане (на протяжении всего столетия);

- «простота» языка проповедей и способы ее реализации;

- синтез культурно-языковых традиций в духовной литературе;

- специфика синтагматической спаянности текстов проповедей с их синтаксической расчлененностью;

- языковые средства реализации принципа интимности речи проповедников;

- привлечение к языковому анализу других произведений духовной литературы;

- православная сакрально-богослужебная лексика в проповедях XVIII в. в ее проекции на современную церковно-богословскую речь (семантико-стилистический аспект);

- традиции церковного красноречия XVIII века в современной религиозной проповеди.

Всестороннее, комплексное изучение языка различных жанров духовной литературы XVIII в. поможет представить более полную картину развития словарного состава русского литературного языка этого периода, определить дальнейшую судьбу церковнославянизмов, роль народно-разговорной речи в литературном языке, исследовать вопросы формирования новых стилистических отношений, объединения разобщенных к середине XVIII века языковых средств в сложную систему русского национального литературного языка. Внимание к исследованию языка проповеднической литературы позволит сделать историческую картину развития русского литературного языка более полной.

Список научной литературыМоллаева, Асиль Анваровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Обр. проп. Образцы святоотеческой и русской проповеди. Составилъ преподаватель Харьковской Духовной Семинарш С.В.Булгаковъ. - Харьковъ, 1887.-988 с.

2. Сб. проп. Сборникъ проповедническихъ образцовъ. Въ двухъ частяхъ. Составилъ преподаватель Донской Духовной Семинарш Платонъ Дударовъ. Второе издаше. С.-Петербург, 1912. - 667 с.

3. Из глуб. «Из глубины воззвах к тебе, господи». Автобиография, избранные проповеди, письма Платона, митрополита Московского. Изд. «Русский дом». - М., 1996. - 343 с.

4. Проп. Гавр. Буж. Проповеди Гавршла Бужинскаго (1717-1727). -Юрьевъ, 1901.-596 с.

5. Дух. царской семьи Духовник царской семьи. Святитель Феофан Полтавский, Новый Затворник (1873-1940). - М., 1996.-411 с.

6. Проп. Еп. Амвр. Московская церковная кафедра. Проповедь епископа Амвросия И. - М., 1879. - 15 с.

7. Амвр. Тв. Амвросий, архиепископ Тверской.

8. Слово въ день Успешя Пресвятыя Богородицы. Обр. проп., 722.

9. Слово въ день иконы Владим1рсюя Пресвятыя Богородицы. Обр. проп., 730.

10. Слово на случай присяги избранныхъ по Тульской губернш судей. -Сб. проп., 314.

11. Амвр. Харьк. Амвросий, архиепископ Харьковский и Ахтырский.

12. Слово въ день Священнаго Короновашя Благочестивейшаго Государя Императора Александра Николаевича. Обр. проп., 954.

13. Слово в день рождешя Благочестивейшей Государыни Императрицы Марш Александровны. Обр. проп., 961.

14. Слово в день храмоваго праздника и годичнаго акта в Харьковскомъ Университете. Обр. проп., 969.

15. Слово в день СрЪтешя Господня. Обр. проп., 977.

16. Изъ слова о началахъ хржгпанскаго воспиташя. Сб. проп., 589.

17. Слово объ удовольств1яхъ. Сб. проп., 580.

18. Амвр. Юш. Амвросий Юшкевич, архиепископ Новгородский и С.-Петербургский.

19. Изъ слова въ день рождешя императрицы Елисаветы (1741г.). Ист. хр., 446.

20. Ан. Брат. Анастасий Братановский, архиепископ Астраханский.

21. Слово на погребете И. И. Бецкаго. Ист. хр., 585.

22. Слово на погребете И. И. Шувалова. Ист. хр., 590.

23. Слово въ великш Пятокъ. Ист. хр., 595. Вас. Норд. - Протоиерей о. Василий Нордовъ.

24. Поучеше о девятомъ члене. Обр. проп., 885.

25. Слово въ праздникъ Введешя Пресвятыя Богородицы во храмъ. -Обр. проп., 898.

26. Поучеше о томъ, что Святители Воронежсюе обличители раскола. -Обр. проп., 900.

27. Поучеше о христ1анском подвижничестве. Сб. проп., 477.

28. Слово о трудолюбш. Сб. проп., 481.

29. Поучеше о почитанш родителей. Сб. проп., 483.

30. Беседа о начале и Божественномъ установлены Литургш. — Сб. проп., 498.

31. Поучеше о двухъ входахъ на литурпи. Сб. проп., 500. Гавр. С.-П. - Гавриилъ, митрополит С.-Петербургский.

32. Слово въ день восшеств1я самодержавнейцпя велик!я государыни Екатерины Алексеевны. Ист. хр., 541.

33. Слово в неделю 13 по пятидесятнице. Ист. хр., 547. Гед. Кр. - Гедеон Криновский.

34. Слово въ неделю блуднаго сына. Обр. проп., 569.

35. Слово въ неделю первую великаго поста. Обр. проп., 575.

36. Слово о случившемся в 1755 году в ЕвропЪ и Африк^ ужасном тря-сенш. Обр. проп., 581.

37. Георг. Кон. Георгий Конисский, архиепископ Белорусский.

38. Слово в день святаго пророка Илш. Ист. хр., 522.

39. Слово в день рождешя Ея императорского величества, государыни императрицы и самодержицы всероссшской, Екатерины II. Ист. хр., 528.

40. РЪчь императрице ЕкатеринЪ П-й на прибьте Ея въ Мстиславль. -Ист. хр., 535.

41. РЪчь Ея Императорскому Величеству ГосударынЪ ИмператрицЪ Ека-теринЬ П-й. Обр. проп., 593.

42. Слово въ недЪлю мясопустную. Обр. проп., 585.

43. Слово въ день сошеств1я Св. Духа. Сб. проп., 287.

44. Гр. Бог. Св. Григорш Богословъ.

45. Слово противъ евном!анъ и о богословш первое или предварительное. Сб. проп., 87.

46. Слово на Богоявлеше или на Рождество Спасителя. Сб. проп., 94.

47. Слово в святую Пятидесятницу. Сб. проп., 103.

48. Слово о мир"Ь, говоренное въ присутствш отца. Сб. проп., 120.

49. Слово прощальное, произнесенное во время прибьтя въ Константинополь стапятидесяти епископовъ. Сб. проп., 126.

50. Слово надгробное брату Кесарю, говоренное при жизни родителей. -Сб. проп., 130.

51. Дм. Рост. Св. Дмитрий, митрополит Ростовский.

52. Слово въ неделю святыхъ женъ Мироносицъ. Обр. проп., 506.

53. Слово о молитвЪ. В четвертокъ I недЪли по святомъ ДусЪ. Обр. проп., 516.

54. Слово о молитв"!». Въ неделю четвертую по святомъ ДусЪ. Обр. проп., 522.

55. РЪчь преосвященнаго Димитр1я митрополита Ростовскаго въ PocTOBt на престолъ свой пришедшаго. Обр. проп., 528.

56. Поучеше на БлаговЪщеше Пресвятыя Богородицы и понедЪльникъ Воскресешя Христова светлый. — Ист. хр., 308.

57. Р"Ьчь при вступлении на паству (в г. Ростов). Сб. проп., 240.

58. BocniecTBie Богоматери на небо. Сб. проп., 246.

59. Дм. Сеч. Дмитрий Сеченов, архиепископ Новгородский.

60. Слово въ день БлаговЪщешя Пресвятыя Богородицы. Ист. хр., 460.

61. Слово въ день явлешя иконы пресв. Богородицы в град"Ь Казани. — Ист. Хр., 468.

62. Дм. Хере. Дмитрий, архиепископ Херсонский.

63. Слово въ недЪлю о самарянынЪ. Обр. проп., 906.

64. БесЪда въ 27-ю недЪлю по Пятидесятниц^. Сб. проп., 491.

65. БесЪда въ недЪлю о блудномъ сынЪ. Сб. проп., 498.

66. Слово въ день новаго года. Сб. проп., 503.

67. Изъ слова въ среду св. Пасхи. Сб. проп., 507.

68. Слово въ день св. великомученицы Варвары. Сб. проп., 509.

69. Слово надгробное. Сб. проп., 514.

70. Евг. Булг. Евгений Булгаръ, архиепископ Славянский и Херсонский. 1. Рассуждеше противъ ужасов смерти. - Из глуб., 298. Е. Сир. - Св. Ефимъ Сиринъ.

71. Слово на второе пришеств1е Господа нашего 1исуса Христа. Сб. проп., 198.

72. Слово на слова.-Сб. проп., 201.

73. Злат. Св. Иоаннъ, архиепископъ Константинопольский, Златоусть.

74. Слово на Святую Пасху. Сб. проп., 137.

75. Прощальная бесЪда. Сб. проп., 196.

76. Инн. Хере. Иннокентий, архиепископ Херсонский.

77. Слово на день святыя Троицы. Обр. проп., 798.

78. Слово на Преображеше Господне. Обр. проп., 800.

79. Слово во вторникъ 1-й недЪли великаго поста. — Обр. проп., 802.

80. Слово въ день Рождества Христова. Сб. проп., 366.

81. Слово на Новый годъ. Сб. проп., 370.

82. Слово на день Ср"Ьтешя Господня. Сб. проп., 373.

83. Слово въ день Благов"Ьщешя Пресвятой Богородицы. Сб. проп., 380.

84. Слово на день Казанской иконы Пресвятыя Богородицы. Сб. проп., 375.

85. Слово на утрени въ пятокъ первой недели великаго поста. Сб. проп., 398

86. Слово въ неделю православ1я. Сб. проп., 400.

87. Слово въ Великш Пятокъ. Сб. проп., 410.

88. Слово объ ангеле-хранителе.- Сб. проп., 411.

89. Слово о весне первое. Сб. проп., 415.

90. Кир. Фл. Кириллъ Флоринский, архимандрит Сергиевой Лавры.

91. Слово въ день рождешя Императрицы Елисаветы. Ист. хр., 449.

92. Мих. Новг. Михаилъ, митрополит Новгородский и С.-Петербургский.

93. Беседа о томъ, что есть воскресеше мертвыхъ. Сб. проп., 307.

94. Беседа о вечернемъ, утреннемъ и обеденномъ Богослуженш. — Сб. проп., 312.

95. Плат. — Платон Левшин, митрополит Московский.

96. Слово о пользе благочест1я. Ист. хр., 566.

97. Слово въ день рождешя Ея Императорскаго Величества, Благочес-тивейипя Государыни, Екатерины Алексеевны, Самодержицы Всероссшсюя. Обр. проп., 653.

98. Речь императору Александру I на короноваше его. Ист. хр., 579.

99. Слово на освящеше храма. Обр. проп., 659.

100. Слово о воспитанш. Обр. проп., 664.

101. Слово при случае совершаемыхъ молитвъ надъ гробомъ Петра Великаго, по причине одержанныя флотомъ Россиюкимъ надъ Оттоманскимъ флотомъ во Архипелаге славныя победы, 1770 года, 1 июня 24 дня. Обр. проп., 668.

102. Слово во Святый и Великий Пяток (1767). Из глуб., 115.

103. Слово во Святый и Великий Пяток (1764). Из глуб., 121.

104. Слово во Святый и Великий Пяток (1765). Из глуб., 126.

105. Слово в неделю 3-ю Великого Поста. Из глуб., 137.

106. Слово в день Успения. Из глуб., 142.

107. Слово в неделю 23-ю. Из глуб., 153.

108. Слово в неделю Разслабленного. Из глуб., 158.

109. Слово в день рождения Цесаревича Павла (1764). Из глуб., 163.

110. Слово в неделю 28-ю по сошествии Святого Духа. Из глуб., 168.

111. Слово на Вознесение Господне. Из глуб., 173.

112. Слово в неделю по Рождестве Христове. Из глуб., 177.

113. Слово в день Апостолов Петра и Павла (1772). Из глуб., 188.

114. Слово в неделю о Закхеи. Из глуб., 195.

115. Слово в день рождения Цесаревича Павла (1763). Из глуб., 200.

116. Слово в день Апостолов Петра и Павла (1766). Из глуб., 206.

117. Слово на день Святыя Троицы. Из глуб., 213.

118. Слово в неделю Пятидесятницы. Из глуб., 218.

119. Слово на день Рождества Христова. Из глуб., 221.

120. Слово на память Преподобного Сергия. Из глуб., 225.

121. Слово в неделю 9-ю. Из глуб., 231.

122. Слово в день Апостолов Петра и Павла (1774). Из глуб., 236.

123. Слово в день Апостолов Петра и Павла (1775). Из глуб., 242.

124. Слово, говоренное при первом случае прихода своего в Лавру. — Из глуб., 250.

125. Слово при освящении знаков нового военного ордена Георгия Победоносца. Из глуб., 255.31 .Слово в неделю 2-ю Великого Поста. Из глуб., 261.

126. Слово в день тезоименитства Цесаревича Павла. Из глуб., 266.

127. Слово в день Апостолов Петра и Павла (1773). Из глуб., 278.

128. Слово на основание Исаакиевского собора. Из глуб., 285. Род. Пут. - Прото1ерей Родионъ Путятинъ.

129. Поучеше о таинстве воплощешя Сына Бож1я. Обр. проп., 854.

130. Поучеше о священномъ преданш. Обр. проп., 856.

131. Поученie на торжество крещешя Великой Княжны Александры Александровны. Обр. проп., 874.

132. Поучеше при погребенш раба Бож1я Иоанна. Обр. проп., 877.

133. Поучеше при погребенш отроковицы Софш. Обр. проп., 878.

134. Поучеше при выборахъ общественныя должности. Обр. проп., 882.

135. Поучеше при открыли женскаго училища въ Рыбинске. Обр. проп., 884.

136. Поучеше 30-е въ день Пасхи. Сб. проп., 436.

137. Поучеше въ праздникъ трехъ святителей. Сб. проп., 437.

138. Поучеше на слова. Сб. проп., 438.

139. Поучеше предъ причаст1емъ. Сб. проп., 440.

140. Поучеше въ день Покрова Пресвятыя Богородицы. Сб. проп., 441.

141. Поучеше в неделю мытаря и фарисея. Сб. проп., 442.

142. Поучеше в неделю двенадцатую по Пятидесятнице. Сб. проп., 444.

143. Поучеше о скорбяхъ. Сб. проп., 446.

144. Поучеше при выборахъ въ церковные старосты. Обр. проп., 881. Серг. - Серий, митрополитъ Московский.

145. Слово въ день Введешя во храмъ Пресв. Богородицы. Сб. проп., 565.

146. Слово въ неделю Ваш. Сб. проп., 568. Сок. - Священникъ Т. Соколовъ.

147. Поучеше при начатш полевыхъ работъ. Сб. проп., 576. Сим. Пол. - Симеонъ Полоцкий.

148. Слово въ день преподобнаго отца нашего Саввы Звениградскаго. -Обр. проп., 495.

149. Слово въ день Успешя Пресвятыя Богородицы. Обр. проп., 502.

150. Слово о писанш Божественномъ. Сб. проп., 236. Сим. Кох. - Симонъ Кохановский.

151. Изъ слова на Благовещеше Пресвятыя Богородицы. — Ист. хр., 439. Ст. Яв. Стефанъ Яворский, митрополит Рязанский. 1. Слово въ неделю двадесять вторую по Святомъ Дусе. - Обр. проп., 531.

152. Слово о победе надъ королемъ Шведскимъ подъ Полтавою 1709 года. Ист. хр., 350.

153. Слово, приветствующее победы около Пскова и Ливонш по пора-жешяхъ подъ Нарвою полученныхъ, и похвальное знамешя царскаго гербо-ваго, 1702 г. въ Москве проповеданное. - Ист. хр., 354.

154. Изъ слова о хранеши Заповедей Господнихъ (1712 г. 17 марта). Ист. хр., 364.

155. Слово въ неделю вторую по Святомъ Дусе. Ист. хр., 344.

156. Слово благодарственное о победе воспр1ятой надъ шведами въ 1708 году, сентября месяца. Обр. проп., 538.

157. Тих. Задон. Св. Тихон Задонский.

158. Слово о сырной седмице. Сб. проп., 270.

159. Слово о хищенш. Сб. проп., 275.

160. Слово объ испытанш себе самаго. Сб. проп., 280.

161. Статьи изъ сочинешя «Сокровище духовное, отъ Mipa собираемое». -Сб. проп., 282.

162. Ф. Прокоп. Феофан Прокопович.

163. Слово в неделю осьмуюнадесять. Ист. хр., 377.

164. Слово похвальное о преславной надъ войсками Свейскими победе: пресветлейшему Государю царю и великому князю Петру Алексеевичу, всея велиюя и малыя и белыя Россш Самодержцу, въ лето Господне 1709 месяца 1юня 27 Богомъ дарованной. Ист. хр., 411.

165. Изъ похвальнаго слова о флоте Россшскомъ (1720). Ист. хр., 427.

166. Слово на новое 1725 лето. Обр. проп., 560.

167. Изъ слова въ день святых Апостолов Петра и Павла. Ист. хр., 430.

168. Слово на погребете Петра Великаго (1725). Обр. проп., 560.

169. Слово въ день св. благовернаго князя Александра Невскаго. — Обр. проп., 541.

170. Слово похвальное въ день рождетя Благороднейшаго Государя Царевича и Великаго Князя Петра Петровича. Обр. проп., 550.

171. Слово въ неделю о Лазаре и богаче. Сб. проп., 252.

172. Слово въ неделю цветную о власти и чести царской. Ист. хр., 392. Ф. Тамб. - Феофан, епископ Тамбовский.

173. Слово въ четырнадцатую недЬлю по Пятидесятниц^ Обр. проп., 939.

174. Слово на Рождество Христово. Сб. проп., 519.

175. Изъ слова на Успеше Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы. Сб. проп., 522.

176. Слово въ недЪлю всЪхъ святыхъ. Сб. проп., 524. Фил. Моск. - Филарет, митрополит Московский.

177. Слово въ недЪлю трет!ю по ПятидесятницЪ. Обр. проп., 751.

178. Слово в день короновашя Благочестив"Ьйшаго Государя Императора Николая Павловича, говоренное Августа 22 дня, 1836 года. Обр. проп., 773.

179. Слово о rnact вошющаго в пустыни и на воспоминаше происшествш 1812 года, говоренное въ 1814 году. Обр. проп., 778.

180. РЪчь БлагочестивЪйшему Государю Императору Николаю Павловичу, предъ вступлешемъ Его Величества въ Успенскш соборъ для священнаго короновашя и миропомазашя, говоренная Августа 22 дня, 1826 года. Обр. проп., 796.

181. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

182. Аверинцев С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. -М.,1996.

183. Адамов Е.А. Выдающиеся русские ораторы. -М.: Знание, 1963.

184. Адмони В.Г. Система форм речевого высказывания. СПб., 1994.

185. Акимова Г.Н. Очерки по синтаксису языка М.В. Ломоносова: Автореф.дис. докт. филол. наук. Л., 1973.

186. Акимова Г.Н Стилистические и синтаксические особенности ораторскойпрозы XVIII в. (На материале похвальных слов Ломоносова и Сумарокова) // Язык русских писателей XVIII века. Л., 1981.

187. Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М., 1990.

188. Акишина Т.С. Явления устно-разговорной разновидности литературногоязыка в тексте лекции: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1982.

189. Аксаков К.С. Ломоносов в истории русской литературы и русского языка.-Собр. соч., т. II, ч. 1.-М., 1875.

190. Александрова Н.А. Разновидности научных лекций и их лингвостилистические особенности // Разновидности и жанры научной прозы: Лингвос-тилистические особенности. М., 1989.

191. Александрова О.В. Проблемы экспрессивного синтаксиса. -М., 1984.

192. Алексеев А.А. Старое и новое в языке Радищева // XVIII век. Вып. 12.1. Л., 1977.

193. Амфитеатров Я. Чтения о церковной словесности или гомилетика. Ч. 1-II.-Киев, 1846.

194. Андросенко В.П. Цитата как элемент сообщения и как фактор эстетического воздействия: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1988.

195. Анисимова Е.Е. Коммуникативно-прагматические нормы немецких апеллятивных текстов: Автореф. дис. докт. филол. наук. М., 1994.

196. Аннушкин В.И. Риторика: Учебное пособие. Пермь, 1994.

197. Апресян Г.З. Ораторское искусство. М., 1972.

198. Арутюнова Н.Д. О синтаксических типах художественной прозы // Общееи романское языкознание. М., 1972.

199. Архипов А.Ф. Синтаксические особенности речевого жанра радиоинтервью: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1974.

200. Бабаева Е.Э. История русской лингвистической мысли начала XVIII в. и языковая практика Петровской эпохи (лингвистическая и редакторская деятельность Ф. Поликарпова): Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1989.

201. Бабенко Н.С. О лингвистическом смысле разграничения текстов на жанры // Лексика и стиль. Тверь, 1993.

202. Балли Щ. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.

203. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества М., 1979.

204. Безменова Н.А. Речевое воздействие как риторическая проблема // Проблема эффективности речевой коммуникации. М., 1989.

205. Безменова Н.А. Проблема эффективности речи в перспективе неориторики // Оптимизация речевого воздействия. М., 1990.

206. Безменова Н.А. Очерки по теории и истории риторики. М., 1991.

207. Бельчиков Ю.А. Взаимодействие функциональных разновидностей языкаконтаминированные тексты) // Культура русской речи и эффективность общения. М., 1996.

208. Березина Е.М. Проповедь как религиозный феномен: философско-религиоведческие аспекты: Автореф. дис. канд. филос. наук. Пермь, 1995.

209. Берков П.Н. Ломоносов и проблема русского литературного языка в1740-х годах. Л., 1934.

210. Берков П.Н. Ломоносов и литературная полемика его времени. 1750-1765.-М.-Л., 1936.

211. Биржакова Е.Э., Войнова Л.А., Кутина Л.Л. Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII века. Языковые контакты и заимствования. -Л.: Наука, 1972.

212. Благой Д.Д. История русской литературы XVIII в. М., 1951.

213. Блеръ А. Опытъ о краснорЪчш проповЪдниковъ. СПб., 1800.

214. Бобрик М.А. Книжная справа первой половины XVIII века и проблемынормализации русского литературного языка: Автореф. дис. канд. фи-лол. наук. -М, 1988.

215. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. JL:1. Изд. ЛГУ, 1977.

216. Будагов Р.А. Литературные языки и языковые стили. М., 1967.

217. Будагов Р.А. Филология и культура. -М., 1980.

218. Будде Е. Очерк истории современного литературного русского языка (XVII-XIX в.). СПб., 1908. - Энциклопедия славянской филологии, вып. 12.

219. Булаховский Л.А. Исторический комментарий к русскому литературномуязыку.-Киев, 1958.

220. Буранок О.М. Фольклорные традиции в творчестве Феофана Прокоповича. Филол. науки. - 1991. - № 2.

221. Ванников Ю.В. Синтаксические особенности русской речи (явления парцелляции). М., 1969.

222. Василевская И.А. Лексические новшества в русской литературной речи XVIII века (иноязычно-русские однословы) // Русская литературная речь в XVIII веке.-М., 1968.

223. Вежбицка А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистика текста. Вып. 8. - М., 1979.

224. Веселитский В.В. Из истории русской литературно-книжной лексики ' 20^40-х годов XVIII в. // Этимологические исследования по русскому языку. М., 1966.

225. Веселитский В.В. Отвлеченная лексика в русском литературном языке XVIII начала XIX вв. - М., 1972.

226. Виноградов В.В. Язык Пушкина. -М.-Л.: Academia, 1935.

227. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX вв. Изд. 2-е. -М.: Учпедгиз, 1938.

228. Виноградов В.В. О задачах истории русского литературного языка, преимущественно XVII-XIX вв. Изв. АН СССР, отд. лит. и яз. - 1946. - № 3.

229. Виноградов В.В. Вопросы образования русского национального литературного языка // Вопросы языкознания. 1956. - № 1.

230. Виноградов В.В. Основные проблемы изучения, образования и развитиядревнерусского литературного языка. М., 1958.

231. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М., 1959.

232. Виноградов В.В. Различия между закономерностями развития славянских литературных языков в донациональную и национальную эпоху. М., 1963.

233. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.

234. Виноградов В.В. Избранные труды. История русского литературного языка. М.: Наука, 1978.

235. Винокур Г. О. Русский литературный язык второй половины XVIII в. // Избранные работы по русскому языку. М., 1959.

236. Винокур Г.О. Язык литературы и литературный язык. Контекст. 1982.1. М., 1983.

237. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковыхединиц. -М., 1980.

238. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий: варианты речевого поведения.1. М., 1993.

239. Винтер Е. Феофан Прокопович и начало русского просвещения // XVIIIвек. Сб. VII.-Л., 1966.

240. Волков А.А. Основы русской риторики, М., 1996.

241. Вомперский В.П. Стилистическое учение М.В.Ломоносова и теория трёхстилей. М., 1970.

242. Вомперский В.П. Риторики в России XVII-XVIII вв. -М., 1988.

243. Гак В.Г. К типологии функциональных подходов к изучению языка // Проблемы функциональной грамматики. М.: Наука, 1985.

244. Галенко И.Г. Наблюдения над смысловой стороной сложных слов русского языка второй половины XVIII века // Доповда та повщомлешя Льв1вського ушверситету, вып. 6, ч. 1, 1955.

245. Галенко И.Г. Сложные слова в русском языке второй половины XVIII в.:

246. Автореф. дис. канд. филолог, наук. Киев, 1953.

247. Галенко И.Г. Сложные причастные прилагательные в русском языке второйполовины XVIII в. // Вопросы русского языкознания, кн. 4. Львов, 1960.

248. Гальперин И.Р. Информативность единиц языка. М., 1974.

249. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. -М., 1981.

250. Гамидов И.Г. Семантика и структура предложения. Баку, 1992.

251. Гамидов И.Г. Универсально-аналитические конструкции в общей типологии предложения русского языка: Автореф. дис. докт. филол. наук. -Баку, 1992 а.

252. Гамидов И.Г., Новрузов P.M. Аксиоматические выражения. Баку, 1997.

253. Гаспаров М.Л. Античная риторика как система // Античная поэтика. М., 1991.

254. Гирфанова З.А. Формирование норм русского литературного языка середины XVIII в. Казань, 1986.

255. Голятовский Иоанникий. Руководство для сельских пастырей. М., 1869.

256. Горшков А.И. Язык предпушкинской прозы. М., 1982.

257. Горшков А.И. Теоретические основы истории русского литературного языка. М.: Наука, 1983.

258. Горшков А.И. Теория и история русского литературного языка. М.: Высшая школа, 1984.

259. Граудина Л.К, Миськевич Г.И. Теория и практика русского красноречия.-М., 1989.

260. Граудина Л.К. О современной концепции отечественной риторики и культуре речи // Культура русской речи и эффективность общения. М., 1996.

261. Граудина Л.К. Стилистические славянизмы // Русская речь. № 2. -1997.

262. Гуковский Г.А. Русская поэзия XVIII века. Л., 1927.

263. Даирова К.Н. Цитация как форма создания диалога в научно-лингвистическом тексте // Лингвистические аспекты образности // Сб. научных трудов / МГПИИЯ им. М.Тореза. Вып. 174. М., 1993.

264. Девкин В.Д. Псевдоэкспрессия // Общие и частные проблемы функциональных стилей. -М., 1986.

265. Деметрий. О стиле // Античные риторики. М., 1978.84.