автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: "Лермонтовский человек" как философский и социокультурный феномен в русской литературе первой половины 1830-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме ""Лермонтовский человек" как философский и социокультурный феномен в русской литературе первой половины 1830-х годов"

На правах рукописи

Милованова Татьяна Сергеевна

«Лермонтовский человек» как философский и социокультурный феномен в русской литературе первой половины 1830-х годов

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

3 МАЙ Ж\1

Москва-2012

005019018

Работа выполнена на кафедре русской классической литературы факультета русской филологии Московского государственного областного университета

Защита состоится «24» мая 2012 года на заседании диссертационного совета Д 212.155.01 по литературоведению в Московском государственном областном университете по адресу. 105005, Москва, ул. Энгельса, д. 21-а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке МГОУ (ул. Радио, д. 10-а)

Автореферат разослан -/У- О У- ¿012.

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Вера Николаевна Аноппсина

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Геннадий Елизарович Горланов

Ведущая организация:

кандидат филологических наук, доцент Вера Николаевна Остапцева

Российский университет дружбы народов

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

Алпатова Татьяна Александровна

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В характерах как самого Лермонтова, так и его героев есть некая притягательная сила, есть тайна, которая заставляет читать и перечитывать произведения поэта, размышлять над ними. Хотя о Лермонтове написано огромное количество исследований, его загадка не разгадана и по сей день. Можно сказать, что каждая эпоха по-своему понимает феномен лермонтовского героя, открывает в творчестве поэта новые грани.

Этот феномен, или, другими словами, вопрос о соотношении автора, его героя и лермонтовского времени занимает важное место в истории изучения творчества М.Ю. Лермонтова. Критики XIX в. зачастую чуть ли не прямо отождествляли Лермонтова с Печориным и упрекали его в том, что ни герой, ни автор не являются подлинными выразителями мыслей и настроений своего времени. Также недоброжелатели поэта отказывали ему в своеобразии, называя его поэзию подражательной.

В защиту Лермонтова выступил В.Г. Белинский. В своих статьях 40-х гг. «Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова» и «Стихотворения М. Лермонтова» критик указал на оригинальность творчества поэта, в котором он видел «могущество вдохновения, глубину и силу чувства, роскошь фантазии, полноту жизни и резко-ощутительное присутствие мысли в художественной форме»1. Размышляя над тем, является ли герой Лермонтова его alter ego, критик приходит к выводу: «Изображаемый им характер, как мы уже слегка и намекнузга, так близок к нему, что он не в силах был отделиться от него и объектировать его. Мы убеждены, что никто не может видеть в словах наших желание выставить роман г. Лермонтова автобиографиею. Субъективное изображение лица не есть автобиография...»2.

В XX в. для обозначения такого лермонтовского героя, близкого самому Лермонтову и в то же время не являющегося его точной копией, был введен термин «лермонтовский человек». Он вошел в научный обиход после появления исследования Д.Е. Максимова «Поэзия Лермонтова» (1959). Автор выделяет основные черты «лермонтовского человека», показывает, как в зависимости от рода литературы, в котором изображается «лермонтовский человек», выявляются разные грани его личности, и создает классификацию «лермонтовских героев-мстителей» (фанатики, следующие обычаям кровной мести, демонические мстители, мстящие мирозданию за свои разочарования, и положительные герои, борющиеся с поработителями своей родины). Однако работа Д.Е. Максимова, при всем ее значении для лермонтоведения, не была свободна от некоторых недостатков того времени. Преувеличенное внимание уделялось демоническим героям, они несколько идеализировались и излишне сближались с Лермонтовым.

1 Белинский В.Г. Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова. Санкт-Петербург. 1840. Две части. //

Белинский В.Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах. Т. 3.-М.: «Худож. лиг», 1978.-С. 78-150. - С. 82. * Там же. С. 147.

В реферируемой диссертации используется термин «лермонтовский человек», наряду с другим термином - «эстетическая симпатия». Его употребляет Н.В. Касаткин по отношению к Достоевскому и его героям: «Не этическая, а именно эстетическая симпатия лежит в основе писательской деятельности Достоевского. <...> Они [персонажи] - не он сам, они и не подобны ему, но они и не чужды ему. Автор и персонажи его произведений носят в себе родственные элементы. Их объединяют "родственные" связи. Они разъединены друг с другом и в этом смысле отчуждены, и тем не менее -взаимно близки»3. Подобное можно найти и у Лермонтова по отношению к его героям.

Проблемы «лермонтовского человека» и самой творческой личности Лермонтова касаются работы А.М. Гуревича («Проблема нравственного идеала в лирике Лермонтова», 1964), Б.Т. Удодова («М.Ю. Лермонтов. Художественная индивидуальность и творческие процессы», 1973). Изучалось и взаимодействие Лермонтова с другими писателями его времени: В.Э. Вацуро в работе «Лермонтов и Марлинский» (1964) обращает внимание на различную природу конфликта у обоих авторов и на особенности композиции их произведений. Уже упоминавшийся выше Б.Т. Удодов посвящает главу своей книги «М.Ю. Лермонтов. Художественная индивидуальность и творческие процессы» сопоставлению образов «странных людей» в русской литературе. В исследовании А.И. Журавлевой «Лермонтов в русской литературе. Проблемы поэтики» (2002) сравнивается поэтика Лермонтова и Веневитинова, Лермонтова и Боратынского, Лермонтова и Хомякова. В отдельных главах монографии H.A. Резник «М.Ю. Лермонтов и его спутники: жизненные и творческие связи» (2004) рассматриваются жизненные и творческие связи поэта с А.Ф. Мерзляковым, С.Е. Раичем, В.А. Жуковским, Н.С. Мордвиновым,

A.И. Одоевским, славянофилами (в частности, A.C. Хомяковым),

B. А. Соллогубом.

Важной особенностью лермонтоведения на новом этапе является обращение к религиозно-философским основам творчества Лермонтова. Здесь можно назвать исследования иеромонаха И.П. Щеблыкина («Эстетико-философский смысл творческого феномена М.Ю. Лермонтова», 2004), Нестора (Кумыша) «Поэма М.Ю. Лермонтова "Демон" в контексте христианского миропонимания» (2007) и Тайна Лермонтова» (2011), Г.Е. Горланова («Творчество М.Ю. Лермонтова в контексте русского духовного самосознания», 2009), В.Н. Аношкиной («Сиротский мотив в поэме MJO. Лермонтова "Мцыри" (об итогах творчества поэта)», 2011), И.А. Киселевой («Творчество М.Ю. Лермонтова как религиозно-философская система», 2011).

Предметом исследования диссертационной работы является феномен «лермонтовского человека». Под феноменом в философии понимается

3 Касаткин Н.В., Касаткина ВН. Тайна человека. Своеобразие реализма Ф.М. Достоевского. - М: МПУ, 1994. С. 51.

«явление, данное нам в опыте, постигаемое при помощи чувств»4, а явление -это «конкретные события, свойства или процессы, выражающие внешние стороны действительности и представляющие форму выражения некоторой сущности»5. Но какая сущность выражается в этом явлении? Вопрос о феномене «лермонтовского человека» требует ответа. Рассмотрение этого образа как феномена предполагает, с одной стороны, анализ тех его качеств, в которых с наибольшей полнотой отразилась лермонтовская философия человека, лермонтовские размышления о личности. С другой стороны, при рассмотрении «лермонтовского человека» как феномена времени главное внимание должно быть направлено на его свойства и характерные черты, являющиеся выражением той сущности, которую Гегель называл «Zeitgeist» -дух времени.

Объектом исследования выступает раннее творчество поэта. Оно не менее значительно, чем творчество зрелого периода, а по своему объему, творческой интенсивности намного превышает то, что было создано Лермонтовым в последующие годы, и это вполне закономерно. Юный гений (в исследовании рассматриваются произведения, созданные им в возрасте 14—20 лет) живет напряженной внутренней жизнью, он стремится выразить в поэзии все свои мысли, чувства, переживания, даже малейшие оттенки чувств. Отсюда и необычайная плодовитость его в первые годы творчества. Лермонтов предельно откровенен в своих лирических произведениях, похожих больше на дневниковые записи. Все, что было им пережито и передумано в 1828-1834 гг., Лермонтов сохранил и после. Его герой, «лермонтовский человек», в общих чертах сформировался в творческом сознании Лермонтова уже в самом начале поэтической деятельности. Развитие «лермонтовского человека», добавление к этому образу новых штрихов - это развитие гения самого Лермонтова, его взросление и становление как классика русской литературы. В своем раннем творчестве Лермонтов не ученик, не подражатель, а юный гений, пробующий свои силы и ищущий наиболее адекватного выражения своим идеям, а также духовным стремлениям и требованиям времени.

Целью диссертационной работы является изучение «лермонтовского человека» не только в качестве феномена авторского сознания, но и в качестве феномена, порожденного культурно-историческими условиями эпохи, определение соотношения лермонтовского мировоззрения с духовной жизнью 1830 - начала 1840-х годов. Цель определяет и задачи исследования:

1. Обобщить сведения о духовной жизни лермонтовского времени: философских предпочтениях, литературных вкусах, поэтике.

2. Выявить основные черты человека 1830 - начала 1840-х гг. на основании философских работ и литературных произведений (с широким привлечением журнальной литературы второго и третьего ряда), на этом

* Шаров А.Я. Феномен. И Философский словарь. / Под ред. KT. Фролова. - 8-е изд., дораб. и доп. - М.:

Республика; Современник, 2009. — С. 711.

5 Мелюхин С.Т. Сущность и явление. И Философский словарь. / Поя ред. ИТ. Фролова. - 8-е изд., дораб. и доп. - М: Республика; Современник, 2009. - С. 654.

основании создать классификацию литературных героев того времени, которая может быть применена и к «людям Лермонтова».

3. Определить отношение Лермонтова к «лермонтовскому человеку», используя понятие «эстетическая симпатия».

4. Проследить духовную эволюцию героя раннего творчества Лермонтова, определить роль психолого-биографического начала в творчестве Лермонтова.

5. Проследить, как «лермонтовский человек» вписывается в общеевропейский культурный контекст; определить творческие связи Лермонтова с наиболее ярким и значимым для русского поэта творчеством Дж. Байрона.

Методологию работы составляют культурно-исторический и психологический подходы. Первый необходим при рассмотрении связей Лермонтова с культурной (в частности — литературной) жизнью и социумом конца 1820 — первой половины 1830-х гг. Он предполагает изучение биографии Лермонтова, причем не только по известным биографическим трудам (таким, как работа П.А. Висноватова), но и по источникам, позволяющим установить дополнительные, порой малоизвестные и малоизученные факты: письмам, воспоминаниям. Также необходимо изучение творчества Лермонтова в связи с общественной жизнью той поры, установление связи поэта с выдающимися мыслителями, выявление его реакции на важнейшие общественные события и его отношения к различным философским системам. К исследованию привлекается широкий историко-культурный контекст: журналы, альманахи того времени как отражение культурной жизни и духовных исканий эпохи (причем рассматриваются как художественные произведения, опубликованные в журналах, так и литературная критика, публицистика, философские статьи). Сравнительно-исторический метод предполагает изучение взаимосвязи Лермонтова с важнейшими писателями его времени, как русскими, так и зарубежными. Этот метод приобретает особое значение в связи с тем, что Лермонтов, особенно в раннем творчестве, часто использует цитаты, реминисценции, переосмысливая их по-своему и органически включая их в свою художественную систему. Таким образом, сравнение Лермонтова с другими писателями позволяет; с одной стороны, выявить специфику лермонтовского мировоззрения, а с другой — вписать поэта в общеевропейский культурный контекст.

Важен для исследования и психологический метод. Он позволяет изучить особенности творческого мышления и воображения Лермонтова, душевного строя его личности, а также исследовать тип «лермонтовского человека» как культурно-психологический тип, воплощающий в себе характерные черты человека той поры.

Актуальность диссертационного исследования определяется, прежде всего, тем, что актуален сам Лермонтов как гениальный писатель, выразитель основ русского культурного социума не только 30-40-х годов XIX века, но и

дальнейшего времени. Усиливается внимание к философским, в особенности этическим и историософским воззрениям поэта. Насущное значение в современном литературоведении приобретает проблема творческой личности во всей ее сложности и противоречивости, а следовательно, и образам героев, созданных тем юга иным писателем. В монографии «Православные основы русской литературы XIX века» В.Н. Аношкина-Касагкина так формулирует эту задачу: «Следует обратиться к главному в художественном мире автора - к "его людям"»6.

Новизна работы заключается в обращении к раннему творчеству Лермонтова и более детальном его изучении. Дана новая оценка раннего творчества, которое обычно принижалось. Обновлена общая периодизация творчества Лермонтова; впервые дана периодизация раннего творчества поэта. Выявлена типология «лермонтовских людей» в современной поэту литературе. Феномен «лермонтовского человека» изучается в контексте литературы второго и третьего ряда, публикаций в журналах конца 20-х - первой половины 30-х гг. («Отечественные записки», «Европеец», «Московский телеграф», «Телескоп», «Северная Минерва»), вообще творчества писателей 30-х гг. По-новому рассматривается творческое отношение Лермонтова к Байрону. Использованы работы современного американского исследователя Джерома Макганна, автором диссертации переведены фрагменты го его труда «Byron and Romanticism» и введены в текст работы.

Научное и прикладное значение диссертационного исследования. Автор диссертации принимала участие в исследовании «Религиозно-этический и философский потенциал поэзии М.Ю. Лермонтова» (ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг., ГК №2406 от 18 ноября 2010 г.). Значение исследования определяется необходимостью изучения личности и творчества Лермонтова как феномена, порожденного духовно-культурной жизнью его времени. Рассмотрение проблемы личности и художественных феноменов, осуществление философского подхода к литературной классике имеет важное теоретическое значение при изучении русской литературы первых десятилетий XIX в. Выводы, полученные в результате исследования, проверены автором в ходе собственной педагогической деятельности (доцентская практика аспиранта); также они могут быть использованы при разработке курсов истории русской литературы в высших учебных заведениях и в школе (в классах с гуманитарным уклоном).

Апробация диссертации. Отдельные положения исследования были изложены в виде докладов на заседаниях семинара аспирантов кафедры русской классической литературы (2009-2012). По теме диссертационного исследования были сделаны доклады на IX и X Международных конференциях «Русское литературоведение на современном этапе», Лермонтовских чтениях на

' Аношкина-Касашша В.Н. Православные основы русской литературы XIX века. - М: Пашгов дом, 2011. С.

7.

Кавминводах - 2010, конференции «М.Ю. Лермонтов: судьба поэта в XXI веке» (Тарханы, 2011), VI Московских лермонтовских чтениях. По теме работы опубликовано 8 статей.

Положения, выносимые на защиту:

1. Феномен «лермонтовского человека» вырастает из социокультурной жизни 30-х гг., когда происходило формирование Лермонтова как творческой личности. Сопоставление «лермонтовского человека» с другими героями литературы того времени дает возможность для создания его типологии: «странный человек», «мятежная личность» («люди и страсти» — по определению Лермонтова), «древнерусский воин», «благородный дикарь», гений, наполеоновский тип и т. д.

2. «Лермонтовский человек» — это не только сам Лермонтов, но и люди, вызывающие его «эстетическую симпатию», что отнюдь не всегда означает и симпатию этическую. «Люди Лермонтова» интересны ему по своему духовно-душевному складу и судьбе, зачастую эти образы содержат автобиографическое начало, но они не отождествляются с Лермонтовым.

3. Благодаря микроанализу юношеских произведений Лермонтова впервые создана периодизация его раннего творчества. Лермонтов меняется на протяжении 1828-1834 гг., и периодизация позволяет выявить динамику внутреннего мира поэта Развитие творчества раннего Лермонтова свидетельствует о глубоком взаимодействии субъективного и объективного. Стремление к объективности усиливает интерес к «другому человеку», к религиозным душевным переживаниям, к народности.

4. Рассмотрение истории изучения байронизма в России, у Лермонтова в частности, позволяет увидеть динамику этой проблемы: влияние Байрона на Лермонтова то преувеличивалось, то почти полностью отрицалось, теперь же основное внимание сосредоточено на изучении поэтики и обнаружении сближений в этой области. Знакомство с работой современного зарубежного исследователя Дж. Макганна и собственный (автором диссертации) перевод фрагмента его книги позволяют уточнить и обновить понимание «байронизма» Лермонтова. Рассмотрение «байроновского героя» как человека в маске не подходит лермонтовскому лирическому самовыражению.

5. «Лермонтовский человек» — нравственно небезупречная личность, но глубокая, содержательная, волнующая других людей, заставляющая их разгадывать ее феномен.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка литературы (содержащего разделы «Произведения Лермонтова», «Эпоха Лермонтова», «Исследования», «Интернет-ресурсы») и

Приложений. Основная часть диссертации изложена на 267 стр. Список использованной литературы включает 262 названия.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении характеризуется степень изученности научной проблемы, определяется актуальность и новизна диссертационного исследования, объясняется выбор раннего творчества Лермонтова для изучения, обосновывается методология исследования, формулируются цели и задачи диссертационной работы.

Первая глава «Лермонтовское время: постановка проблемы личности» посвящена рассмотрению условий, которые повлияли как на становление феномена «лермонтовского человека», так и на последующее его восприятие современниками.

В разделе 1 главы первой «Личность Лермонтова в осознании современников» рассмотрены различные, порой противоречащие друг другу оценки личности Лермонтова. Эта противоречивость суждений может объясняться несколькими причинами. Люди, оставившие воспоминания, могли ошибаться или испытывать предубеждения в отношении Лермонтова. Иногда политические убеждения авторов воспоминаний влияли на их восприятие личности Лермонтова. Для А.И. Герцена важно было подчеркнуть мрачность поэта, его разочарование в жизни и объяснить подобные настроения Лермонтова удушающей обстановкой николаевской России. Для славянофила И.С. Аксакова Лермонтов был «гораздо лучше»7, когда жил в Москве, а после переезда в Петербург поэта «испортил, опцеславил, исказил большой свет»8.

На восприятие Лермонтова современниками влияли и его уже опубликованные произведения. И.С. Тургенев воспринимает поэта через призму его романа «Герой нашего времени» и невольно ищет в Лермонтове черты сходства с Печориным.

Еще одной причиной, по которой современники так по-разному воспринимали Лермонтова, является скрытность поэта. Лермонтов не был склонен доверяться первому встречному, однако с людьми, которые заслужили его доверие, он был дружелюбен, весел, открыт. Именно таким он предстает в воспоминаниях В.Г. Белинского, Ю.Ф. Самарина, А.П. Шан-Гирея (родственника и близкого друга поэта).

В разделе 2 главы первой «Представления о человеке в 1830-е гг. "Лермонтовский человек" в жизни и в литературе» на основе философских работ, публицистики и художественной литературы воссоздается образ человека 1830-х гг.

7 Аксаков И. С. Письмо к родным от 8 декабря 1845 г. Н Аксаков И.С. Письма к родным. 1844-1849. И Соег. Т.Ф. Пирожкова. - М., Наука, 1988. - С. 232-234. - С. 233.

8 Там же.

Проблема человеческой личности так или иначе занимала последователей различных философских учений. Любомудры, опиравшиеся на философию Шеллинга, рассматривали человека как сложное соединение материального и духовного, земного и небесного, личного (частного) и всеобщего.

Последователи Гегеля стремились фиксировал, и подвергать осмыслению малейшее движение души, заложив тем самым философские основы рефлексии и создав предпосылки для появления рефлектирующего героя в русской литературе.

Но одного лишь рассудочного постижения человека было недостаточно, и философы зарождающегося славянофильства, чувствуя это, предложили новый взгляд на человека - во всей его полноте и целостности, в единстве разума и чувств.

Представления о человеке выражались не только в философских трудах, но и в литературном творчестве, и философия часто соприкасалась с литературой. «Литературный образ как бы представлял "живую жизнь" с ее внутренними противоречиями, неисчерпаемостью богатства духовного мира личности. Лирический способ философствования уводил и от абстрактной созерцательности, позволял в процессе художественной практики воздействовать на само бытие, а именно на личность читателя, внушать ему философскую истину»9.

1830-е гг. - время расцвета романтизма. Вокруг этого литературного направления шли бурные дискуссии (в диссертации приводятся мнения Н.И. Надеждина, A.C. Пушкина, A.A. Беслужева-Марлинского, И.И. Панаева, цитируются публикации в журналах того времени). Противники романтизма часто упрекали его в эстетизации ненормального, безобразного, и отчасти эти упреки справедливы. Так, роман Жюля Жанена «Мертвый осел и обезглавленная женщина» (на который была напечатана разгромная рецензия в «Телескопе») изобилует отвратительными картинами: убийство животных на скотобойне, опыты по гальванизации трупа, операции в больнице для бедных, тюрьмы, казни.

Однако в противоположность этому направлению писатели-романтики утверждали идеал - добра, истины и красоты, романтической дружбы. В элегиях В.А. Жуковского герой - «кроткий сердцем, чувствительный душою» юноша, умеющий видеть прекрасное в мире. В «Певце во стане русских воинов» прославляются героика подвига, единение воинов для общей великой цели, самоотверженность в бою и милосердие к поверженному врагу.

Изображая незаурядную, гениальную личность, писатели-романтики делают акцент на близости гения к небесам, на святости его призвания. Зачастую такой гений противостоит черствой, не понимающей его толпе («Жалобы Сальватора Розы» С.Е. Раича, учителя Лермонтова); он вынужден удалиться от мира и его соблазнов («Отшельник» Н.В. Станкевича).

' Касаткина B.R Романтическая муза Пушкина. -М: Изд-воМГУ, 2001. - С. 42-43.

Другой тип личности, который занимал писателей того времени, - это сильный, цельный характер «благородного дикаря» (т. е. современника, живущего вдали от цивилизации) либо человека другой исторической эпохи. В качестве «благородных дикарей» могли выступать индейцы, корсиканцы, кавказские горцы и т. п., а за примерами сильных, героических исторических личностей русские романтики обращались к истории Древней Руси (Вадим Новгородский, Марфа Посадница и др.).

В современном им обществе писатели-романтики не всегда находили подобных героев, поэтому в литературе сформировался еще один тип -«странный человек», личность незаурядная, но не способная вынести бремя своей незаурядности. Определение «странный человек» дает Лермонтов своему герою Владимиру Арбенину, но оно же встречается и в повести H.A. Полевого «Блаженство безумия». Характерно, что и Арбенин у Лермонтова, и Антиох, герой повести Полевого, будучи не в силах противостоять жизненным обстоятельствам, уходят в свой внутренний мир - сходят с ума.

Другой способ для «странного человека» избавиться от одиночества - это найти гармонию в природе, слиться с ней (поэтому в романтических стихотворениях так важен пейзаж). Любовь также рассматривается как средство преодоления одиночества, однако, влюбляясь в холодную, бездушную светскую кокетку, герой находит не гармонию, а новые разочарования.

Многое из того, что говорилось и писалось тогда о человеке, было близко и самому Лермонтову. Как и других писателей, его привлекали люди с сильным характером, деятельные, страстные. Его интересовал образ «странного человека», «лишнего человека», непонятого и отвергнутого окружающими. Поэта занимали «люди и страсти», борьба эгоизма и самоотверженности. Понимание любви как возвышенного чувства, примиряющего человека «с людьми и бурными страстями», и возлюбленной как идеального, небесного существа также нашло отражение в творчестве Лермонтова. «Лермонтовский человек» в чем-то соответствовал общему социокультурному представлению того времени о человеке, и это неудивительно, поскольку гений Лермонтова был порождением своей среды, общества, культуры. Черты, которые исследователи выделяют у «лермонтовского человека», встречались в литературе и до Лермонтова, но именно он дал им наиболее полное и запоминающееся художественное воплощение. У многих современников Лермонтова, публиковавших свои произведения в журналах, были лишь силуэты образов, отдельные наброски, характеризующие человека того времени, иногда более четко и колоритно обозначенные, иногда просто сводящиеся к штампам. Лишь в творчестве Лермонтова феномен человека 1830-х гг. получит полноценную художественную жизнь, психологическое наполнение, философскую глубину, нравственную заостренность и эстетическую привлекательность. Исследование процесса становления и развития «лермонтовского человека» позволяет проследить развитие личности самого Лермонтова и духовно-душевных состояний лирического «я» его поэзии.

В главе второй «Личность Лермонтова: проблемы духовно-нравственного становления» рассматривается эволюция образа «лермонтовского человека», отмечаются новые черты, которые привносил в этот образ каждый последующий год, а также устанавливаются постоянные характеристики «лермонтовского человека», сохраняющиеся на протяжении всего творчества,

В разделе 1 главы второй - «1828 год - первые поэтические опыты» -показано своеобразие творчества Лермонтова даже на таком раннем этапе. Уже в первых его произведениях, хотя и не вполне оригинальных по сюжету, встречается тип героя, которого можно назвать «лермонтовским человеком». Корсар, герой одноименной поэмы, наделен такими чертами характера, как вольнолюбие, мятежность, страстность, любовь к природе. В монологе Корсара часто повторяется глагол «желал». Желание чего-то необычного или недоступного можно назвать отличительной чертой «лермонтовских людей». Поэта привлекают люди неуспокоенные, ищущие.

Другой тип «лермонтовского человека» можно найти в поэме «Черкесы». Сильная, цельная, героическая личность черкесского князя, стремящегося освободить своего брата из русского плена, представляет собой «благородного дикаря».

Возможно, не без влияния своего учителя С.Е. Раича Лермонтов обращается к античной и итальянской тематике. В стихотворениях «Цевница» и «Заблуждение Купидона» присутствуют образы из древнегреческой мифологии (Эрот, музы, грации, зефиры). Итальянской тематике посвящено стихотворение Лермонтова «Поэт», в котором на примере «Рафаэля вдохновенного» раскрывается лермонтовское представление о гениальной личности: гений, творец предстает как существо возвышенное, общающееся с небесными силами, но в то же время ведущее себя и как рядовой, простой человек, поскольку даже гений не может долго оставаться в горнем мире.

В разделе 2 главы второй - «1829 год - острое ощущение своего одиночества: "мир во зле лежит"» - рассматриваются виды взаимодействия человека с миром, что занимало Лермонтова в то время. Лермонтов мечтал о дружбе, но не мог найти верного и преданного друга, что и приводило его к размышлениям об одиночестве. Причем для этого лермонтовского самоощущения, которое в исследованиях традиционно называется одиночеством, более уместно название «сиротство». В характеристиках «лермонтовского человека» часто повторяются слова «сирота» и «странник». Т.И. Радомская характеризует художественный мир Лермонтова как «бездомный, страннический»10.

Отчужденность от общества порождает стихотворения, в которых «лермонтовский человек» высказывает резкое неприятие общественного устройства в целом («Жалобы турка», «Монолог», «Два сокола»), Лермонтов

10 Радомская ТИ. Дом и Отечество в русской классической литературе первой трети XIX в. Опыт духовного, семейного, государственного устроения. - М.: Совпадение, 2006. - С. 189.

приходит к глобальным обобщениям о трагизме мироустройства и к размышлениям о вселенском зле. В 1829 году он впервые обращается к образу демона. В раннем варианте стихотворения «Мой демон» демон порицается как безусловное зло: «Собранье зол его стихия»11, однако в дальнейшем этот образ будет усложняться: демон из стихотворения 1831 г. и сомневается, и отрицает, и в то же время еще хранит память о когда-то доступном ему «образе совершенства».

Демоническими чертами наделен в представлении Лермонтова и Наполеон, однако в дальнейшем этот образ также претерпит изменения.

Поэмы 1829 г. отличаются от лермонтовской лирики: образ «лермонтовского человека» в них раскрывается с несколько иной стороны. В поэме «Преступник» не просто изображается разочарованный и мятежный герой, но и показаны события, приведшие к формированию именно такого типа личности. Главным средством его характеристики является монолог-исповедь, однако для преступника исповедь не означает покаяние. Он откровенно рассказывает о своих преступлениях, однако не испытывает ни малейшего желания искупить их или как-то изменить свою жизнь. В то же время авторское отношение к нему недвусмысленно выражено в эпитетах «преступный», « безрассудный».

Раздел 3 главы второй - «1830-1831 гг. - поиск собственного "я" и новых творческих форм» посвящен одному из самых важных периодов в творческим становлении раннего Лермонтова. В это время поэт размышляет о себе и своем предназначении, о судьбе. Его стихотворения 1830-1831 гг. зачастую даже озаглавлены как дневниковые записи: «1830. Мая 16 числа», «10 июля (1830)», «1830 год. Июля 15-го», «1831-го января», «1831-го июня 11 дня», «Сентября 28» (1831) и т. п., что еще раз подчеркивает их глубоко личный характер, а также желание юного Лермонтова наиболее полно отразить хронологию своих переживаний.

Тогда же Лермонтов начинает изучать английский язык и читать Байрона в подлиннике. Интерес к английскому поэту был для него чем-то вроде самоанализа: узнав о какой-либо черте в байроновском характере, Лермонтов искал ее у себя.

Размышляя о собственной судьбе, Лермонтов рисовал себе трагические картины: час его рождения молва «перед полмиром проклянет» (I, 158) («Когда к тебе молвы рассказ...», 1830), его ждет казнь («Настанет день - и миром осужденный...», 1831). Однако мысль о собственной смерти страшит Лермонтова: он боится утратить себя, свою индивидуальность, забыть то, что ему было дорого при жизни, как это происходит с душой в стихотворении «Ночь I». В стихотворении «1830. Мая 16 числа» Лермонтов объясняет свое отношение к смерти:

" Лермонтов М Ю. Полное собрание сочинений: В 5 т. - М.; Л.: Academia, 1935-1937. Т. I, с. 49. В дальнейшем цитируется по этому изданию, сразу после цитаты римской цифрой обозначен том, арабской -страница.

Боюсь не смерти я. О, нет!

Боюсь исчезнуть совершенно. (1,121)

Поэт выражает желание оставить после себя вечное, непреходящее - «труд вдохновенный».

Порой Лермонтова посещали сомнения, смерть казалась ему благом, единственным способом избавиться от земных волнений и страстей («Смерть», 1830 или 1831). Однако это были временные, преходящие настроения. Подлинную гармонию Лермонтов искал не в смерти, а в жизни. В стихотворении «Ангел» (1831) гармоничное миросозерцание рождается из чувства веры (изображение небесного существа - ангела), из детских воспоминаний о песне матери и из чувства слияния с природой (месяц, звезды, страны «полуночи», над которыми пролетает ангел12). В стихотворении «Кавказ» (1830) горы Кавказа сопутствуют лермонтовскому воспоминанию о рано умершей матери. В стихотворении «Дереву» (1830) ребенок, играющий возле дерева, воспринимается как невинное, чистое душой существо. Однако жизнь разрушает то, что дорого сердцу «лермонтовского человека». Дерево, связанное с драгоценными для него воспоминаниями, погибает. На Кавказе начинается война, которая губит все, за что «лермонтовский человек» любит кавказские горы.

Гармонию, которой ему так не хватает, Лермонтов находит у простых людей. В стихотворении «Элегия» («Дробись, дробись, волна ночная...», 1830) «лермонтовский человек» симпатизирует «семье беспечной» «рыбарей», но с сожалением замечает, что «далек от счастья их душой» (I, 112), т.к. горькие воспоминания мешают ему радоваться этой простой жизни.

Еще одним способом обретения гармонии представляется любовь. Однако «лермонтовский человек» идеализирует свою возлюбленную, представляя ее как чистое, гармоничное, все понимающее и все прощающее существо - почти ангела. Когда он осознает, что его возлюбленная не ангел, что она не в состоянии понять его, он испытывает разочарование от крушения своих надежд и упований.

В 1830-1831 гг. по-новому раскрывается образ великого человека в творчестве Лермонтова. Наполеон в его изображении отчасти лишается демонических черт и приближается к образу страдающего и разочарованного «лермонтовского человека». Усложняется и образ демона. В стихотворении «Мой демон» (1831) демон наряду с отрицательными чертами имеет и положительные. Лермонтов отделяет «своего» демона от общечеловеческого: «мой демон» показывает поэту «образ совершенства». Без идеалов жизнь не удовлетворяет «лермонтовского человека».

В период 1830-1831 гг. Лермонтов обращается и к русской истории, пишет стихотворение «Воля», напоминающее по стилистике народные песни, поэму

" О том, что «небо полуночи» имеет и географический смысл, см. Киселева И. А. Творчество МЛО. Лермонтова как религиозно-философская система: Монография. - М: Московский государственный областной университет; 2011. С. 212-213.

«Последний сын вольности» и задумывает трагедию о Мстиславе Черном. Исторические герои в произведениях Лермонтова предстают как люди сильные, волевые, целеустремленные, готовые всем пожертвовать ради свободы своей страны.

В эти же годы Лермонтов впервые обращается к драматургии. Драма как род литературы давала больше возможностей для изображения сильных, страстных, мятежных характеров. Заметно стремление Лермонтова объективировать своего героя, отделить его от себя: даже в тех драмах, где герой наделен автобиографическими чертами («Menschen und Leidenschaften», «Странный человек»), Лермонтов как бы смотрит на него (и на себя) со стороны, просчитывая те варианты развития событий, до которых, к счастью, в реальной жизни не дошло - безумие и самоубийство.

1830-1831 гг. стали для Лермонтова важным периодом в становлении личности, это были годы напряженного самоанализа.

В разделе 4 главы второй - «1832 год - развитие концепции человека» показано, как развивается и углубляется то, что было начато Лермонтовым в 1830-1831 гг. Напряженный поиск собственного «я» завершается осознанием своей индивидуальности и принятием своего предназначения, которое Лермонтов видит в поэтическом служении. Определяется и его отношение к Байрону: не отрицая своего внутреннего родства с английским поэтом, Лермонтов понимает и своеобразие собственного творчества («с русскою душой»).

Получает дальнейшее развитие и русский характер. Если раньше герои Лермонтова - Мстислав Черный, Вадим Новгородский, лирический герой «Поля Бородина» - предпринимали отчаянную, почти безнадежную попытку бороться с превосходящими силами противника, то «старый русский великан» в стихотворении «Два великана» отличается спокойствием, величавым сознанием собственной силы.

В 1832 г. в творчестве Лермонтова появляется несвойственная ему ранее ирония («Что толку жить!.. Без приключений...»). Появляется и новый женский образ - «прелестница», женщина легкого поведения, содержанка. Ей, в отличие от светских кокеток, Лермонтов скорее склонен сочувствовать, поэт даже признается, что ценит в ней такое качество, как способность стать выше светских условностей.

Интересен Лермонтову и образ гордой, свободолюбивой литвинки Клары (поэма «Литвинка»), которая наравне с мужчинами участвует в русско-литовской войне. Не менее интересен в поэме и образ Арсения, пожертвовавшего всем ради сжигавшей его страсти. Автор осуждает его, говоря, что зло в душе героя «превозмогло» добро, однако не может не видеть таких его достоинств, как мужество, сила духа.

По-новому раскрывается образ естественного человека в поэме «Измаил-Бей». Если раньше кавказский горец выступал у Лермонтова символом единения человека и природы, то в образе Измаила поэта занимает трагическое

противоречие между петербургским воспитанием, которое получил пленный кавказский мальчик, и «естественным» кавказским миром, с которым стремится слиться уже выросший Измаил. В этом образе по-новому раскрывается лермонтовский мотив сиротства: оторванный от родной почвы человек становится сиротой, т. к. даже родные перестают понимать его.

Завершает главу раздел 5 - «1833-1834 годы - переоценка героя. Решение этических вопросов». В 1833 г. в судьбе Лермонтова происходит резкий перелом: он вынужден оставить университет, уехать в Петербург и поступить в Школу гвардейских подпрапорщиков. Лермонтов думал, что этим он ставит крест на своей литературной деятельности. И действительно, многие планы и наброски, сделанные им ранее, теперь оставлены. Он почти не пишет стихов.

Однако именно к этому периоду относится первый прозаический опыт Лермонтова - неоконченный роман «Вадим». Возможно, Лермонтов отказался от своего замысла и бросил роман недописанным из-за того, что главный герой изначально был выбран не совсем удачно: Вадим, с его демоническими страстями, бурными монологами в стиле Бестужева-Марлинского, странными поступками явно проигрывает в живости и правдоподобии второстепенным героям романа, которые к тому же превосходят Вадима и по своим моральным качествам.

За время пребывания в Школе Лермонтов написал и две поэмы, обе посвященные кавказской тематике. В «Ауле Бастунджи» показано, как страсть к Заре приводит Селима к преступлению и гибели. Эта поэма отличается от более ранних произведений глубиной психологического анализа и стремлением дать подробные мотивировки поступкам героев, а также четкостью этической позиции автора, который понимает причины поведения своего героя, но не оправдывает его.

В поэме «Хаджи Абрек» осуждение вызывает бессмысленная жестокость главного героя, убивающего ни в чем не повинную молодую, красивую, радующуюся жизни Лейлу, чтобы больнее ранить своего обидчика, Бей-Булата. Эта поэма — первое из опубликованных произведений Лермонтова. По свидетельству современников, читающая публика встретила ее благожелательно. Возможно, первый успех помог Лермонтову поверить в свои силы, понять, что мысли и настроения, выраженные в его произведениях, могут найти отклик у читателей.

Ранний период творчества Лермонтова на этом завершается. Поэта ждут новые творческие поиски и обретения.

Третья глава - «"Лермонтовский человек" и "байронический герой": переосмысление на русской почве» — посвящена сопоставлению «лермонтовского человека» с другим героем, который претендует на то, чтобы быть выразителем мыслей и чувствований своего времени.

В разделе 1 третьей главы - «Лермонтов и Байрон: история изучения проблемы» - подводятся итоги полуторавекового изучения проблемы «Лермонтов и Байрон». Рассматриваются основные методы, использованные

исследователями: биографический, культурно-исторический, психологический, формальный.

Сторонники биографического метода (начиная с П.А. Висковагого) искали причины интереса к Байрону в биографии Лермонтова. И в настоящее время исследователи продолжают использовать биографический метод. Так, Г.Е. Горланов доказал, что Лермонтов и Байрон приходились друг другу родственниками, правда, родство это было очень отдаленным.

Культурно-исторический метод позволяет изучить историю знакомства с Байроном в России и возникновения устойчивого интереса к нему. Сторонники этого метода (Л.Я. Гинзбург, В.А. Архипов, A.M. Зверев) убедительно доказывают, что интерес к Байрону был свойственен не одному Лермонтову, что он был вызван объективными причинами, продиктован самим временем.

Психологический метод ведет к изучению душевной жизни обоих поэтов и позволяет установить черты сходства между их личностями, которые и определили сходство их поэтических систем и образов людей в их творчестве. Так, В.В. Афанасьев в созданной им биографии Лермонтова, вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей», пишет о том, как Лермонтов-подросток воспринимал юношескую лирику Байрона и какие переживания английского поэта были близки и понятны ему.

Формальный метод дает возможность собрать точные данные о том, какие именно стихотворения Байрона больше других привлекли внимание Лермонтова. Опираясь на полученные сторонниками этого метода сведения, лермонговеды могут подкреплять свои утверждения фактами из области поэтики, что делает исследования более доказательными. Особенно интересна в этом отношении не так давно вышедшая монография В.П. Воробьева «Лермонтов и Байрон» (2009). Исследователь рассматривает межтекстовые связи на нескольких уровнях - лексика, синтаксис и стихотворный размер. Например, выражение «болезнь души» из стихотворения Лермонтова «Сон» полностью соответствует байроновскому «the sickness of the soul» из стихотворения «The Dream» («Сон»), причем и «Сон» Лермонтова, и «Сон» Байрона написаны пятистопным ямбом. Путем подсчета таких интертекстуальных связей выявляются произведения Байрона, больше всего повлиявшие на творчество Лермонтова, - «Сон» «Гяур» (да и «восточные поэмы» в целом), «Послание к Августе».

В разделе 2 третьей главы - «Личность Байрона: черты сходства и различия с личностью Лермонтова» - рассматривается в общих чертах характер английского поэта, поскольку если «лермонтовский человек» является отражением душевной жизни Лермонтова, то и «байронический герой» есть отражение своего создателя, и понять его нельзя без знания биографии и без понимания психологии Байрона.

Отмечено, что обстоятельства жизни Байрона далеко не во всем похожи на обстоятельства жизни Лермонтова. Первый воспитывался капризной, истеричной матерью, второй - заботливой бабушкой, которая старалась

ограждать внука от любых огорчений и потрясений. Религиозное воспитание маленького Байрона оставляло желать лучшего, и этим объясняется его сложное и противоречивое отношение к религии (хотя атеистом он себя не считал).

Вместе с тем в характерах обоих поэтов были и черты сходства. Скованность, застенчивость в обществе заставляла и Байрона, и Лермонтова напускать на себя мрачный вид, ни с кем не общаться. Однако и тот и другой вели себя иначе в кругу близких друзей.

Другая черта, роднящая Байрона и Лермонтова, - это неуемная жажда деятельности, но, движимые одним и тем же импульсом, они нашли ему разное применение: Байрон пробовал свои силы в политике, принимал участие в освободительной борьбе итальянцев и греков, тогда как Лермонтова, как это видно из его письма к другу Святославу Раевскому, привлекают путешествия, многочисленные переезды, особенно верхом, но также и открытие новых красот кавказской природы, которые он с большим удовольствием зарисовывает с натуры, и изучение местного колорита, языка, обычаев. Также есть немало свидетельств, что Лермонтов был мужественным воином, участником сражений.

Разнятся и переживания одиночества у обоих поэтов. У Лермонтова это скорее ощущение сиротства, разлуки с родными и близкими, тогда как Байрон чувствовал себя одиноким и непонятым даже в собственной семье.

Раздел 3 главы третьей - «Поэтика Байрона и Лермонтова: интертекстуальные связи» - начинается с рассмотрения термина «байронический герой». Термин этот употребляется как русскими, так и зарубежными литературоведами, и все они сходятся в том, что между Байроном и его героями существует тесная связь. Джером Макганн, современный автор нескольких книг о Байроне и редактор полного собрания его сочинений, вводит также термин «байроновская маска»: «Байрон выступал en masque с самого первого своего появления в печати. В трех его ранних сборниках стихов, теперь известных под общим названием "Часы досуга", для установления контакта с читателями создается вымышленное "я". Когда эта роль подверглась нападкам и насмешкам со стороны Генри Броугхема, Байрон в "Английских бардах и шотландских обозревателях" вывел другого героя. Чайльд-Гарольд, развившийся из этих ранних вымышленных "я", меняется быстро и часто: Гяур, Корсар, Лара, Манфред - все это маски Байрона, происходящие от образа Чайльд-Гарольда»13 (перевод мой - Т.М.).

После публикации «Паломничества Чайльд-Гарольда» читатели начали отождествлять Байрона и его героя, и поэт охотно им подыгрывал. С похожей ситуацией столкнулся и Лермонтов после выхода «Героя нашего времени», когда окружающие искали в нем сходства с Печориным. В обоих случаях такая стратегия поведения отвечала характеру поэтов, которые не любили обнаруживать свои мысли и чувства перед посторонними людьми. Разумеется, Лермонтов не мог позаимствовать у Байрона такую модель поведения, он

13 McGaim, Jerome J. Byron and Romanticism. — Cambridge, 2002.—P.p. 141-142.

просто выбрал ту, которая была близка ему самому. То же можно сказать и о влиянии Байрона на его творчество: он не «заимствовал» намеренно какие-то слова и фразы у Байрона, но порой, когда он искал адекватного выражения собственным мыслям и чувствам, понравившиеся ему отрывки сами собой приходили ему на ум. К тому же (и это очень существенно) сказывалась и разница в возрасте между обоими поэтами. Байрону — автору восточных поэм, так поразивших воображение Лермонтова, — было на момент их написания двадцать шггь лет. Его трагические стихотворения «Сон» и «Тьма» были написаны еще позже — в двадцать восемь лет. Шестнадцатилетний Лермонтов, увлекшийся Байроном, просто не успел пережить все то, что пережил тот. Юный поэт пока что не умеет воспринимать действительность через призму иронии и поэтому не замечает иронии и в чужом тексте. Его собственные восточные поэмы предельно серьезны — чего нельзя сказать о поэмах Байрона. В частности, поэма «Гяур» сопровождается ироническими комментариями, которые не снижают ее пафос и не подвергают сомнению возвышенные чувства главного героя, а напоминают читателю о том, что помимо мира героических свершений и необузданных страстей существует и реальный, негероический современный мир. Байрон, по-видимому, был более рационалистичен, чем Лермонтов, он испытывал желание подвергнуть анализу, рефлексии написанное им. Лермонтов же не делал примечаний ни к своим поэмам, ни к роману «Герой нашего времени».

В поэме «Гяур» его интересовали, во-первых, картины природы (о чем свидетельствует тот факт, что он сделал прозаический перевод двух отрывков из поэмы, содержащих пейзажные зарисовки), а во-вторых, возвышенные, героические образы. Красавица Лейла воспринимается Гяуром как единственное существо, которое может придать его жизни смысл. Такое отношение к любви характерно и для «лермонтовского человека». Интересен Лермонтову и суровый фанатик Гассан, но особенно - главный герой поэмы, Гяур - личность странная, таинственная, непохожая на других, наделенная сильным характером и пережившая трагическое потрясение.

С другой восточной поэмой Байрона - «Абидосская невеста» - Лермонтов познакомился через перевод И.И. Козлова, сделанный в 1826 г., и в его раннем творчестве можно проследить влияние не столько оригинальной байроновской поэмы, сколько ее русского перевода. Из «Абидосской невесты» юному поэту понравились некоторые строки, которые он затем использовал в собственных произведениях, однако переосмыслил их по-своему, придав им больший драматизм.

Из стихотворений Байрона, которые больше всего повлияли на юного Лермонтова, подробно рассматривается «Послание к Августе», представляющее собой лирическую исповедь Байрона. Исследователями давно было отмечено, что по образцу этого стихотворения написано лермонтовское «1831-го июня 11 дня». Однако есть и различие между мыслями и чувствами, выраженными в этих стихотворениях. Для Байрона «Послание к Августе» стало началом нового

этапа и в жизни, и в творчестве, поскольку было написано после разлуки с женой и отъезда из Англии, в тот период, когда «подвергается критическому пересмотру ряд самых заветных байроновских идей и иллюзий»14.

Стихотворение Байрона обращено к прошлому, к драгоценным для автора воспоминаниям. В каждой его строчке чувствуется горечь поэта, много пережившего и перечувствовавшего. Лермонтов же весь устремлен в будущее, он пишет о «жажде бытия», которой у Байрона, отправляющегося в изгнание, уже нет.

Такая разница в мироощущении объясняется жизненным опытом обоих поэтов. Примечательно, что в 1840 г. Лермонтов, к тому времени уже многое испытавший, напишет стихотворение «Валерик», поводом для которого послужило уже не чтение поэтической исповеди Байрона, а реальное сражение при речке Валерик, в котором Лермонтов принял участие. И тем не менее восприятие обоими поэтами собственной жизни очень схоже. Как и Байрон в «Послании к Августе», Лермонтов в «Валерике» анализирует свои прошлые мысли, чувства и поступки и разоблачает прежние иллюзии. Однако лермонтовское стихотворение содержит и размышления, которых нет у Байрона, в частности, об антигуманности войны.

Совершенно независимо от Байрона Лермонтов приходит к сходным взглядам на жизнь. Это объясняется их внутренним родством, сходством их душевного склада и, конечно, влиянием обстоятельств, которые, хотя и были разными у обоих поэтов, одинаково заставляли их страдать и размышлять над смыслом своей жизни. Лермонтов не заимствовал у Байрона - по крайней мере, не заимствовал ничего, что в его собственной художественной системе смотрелось бы чужеродным элементом.

Но в то же время нельзя забывать и о различиях между Лермонтовым и Байроном. Эти различия особенно ярко выражаются в отношении к простым людям. У Байрона существует только его титанический герой - трагический и страдающий, остальные персонажи - фон, их характеры лишь намечены. Лермонтов же рано начинает интересоваться Другим, его душевной жизнью. В своих произведениях он выводит людей из народа, пытается проникнуть в их душевную жизнь, изобразить их характеры, передать их мысли и чувства, обстоятельства жизни, и в дальнейшем эта тенденция будет усиливаться в его творчестве.

Сам Лермонтов обозначил свое отличие от Байрона одной фразой: «Но только с русскою душой», и это говорит о многом. «Русская душа» Лермонтова - это обстоятельства его рождения и воспитания, картины народной жизни, которые он наблюдал с детства, природа, которая его окружала, культура, в которой он вырос, народная речь, язык, фольклор. Читая Байрона и переосмысливая его в своем творчестве, Лермонтов отвечал на вызов своего времени и выполнял те задачи, которые она ставила перед ним.

" МсСЗгшп 1еготе }. Ор. ей. Р. 37.

В заключении подводятся итоги исследования: сформулированы главные философские концепции человека (среди которых особенно выделена концепция славянофилов), перечислены типы личности, которые были выдвинуты литературой того времени, обозначена их роль в создании образа «лермонтовского человека», выделены основные этапы формирования этого образа, отмечены как изменения, которые он претерпевал на каждом этапе, так и устойчивые признаки, которые сохраняются на протяжении всего творчества Лермонтова.

«Лермонтовский человек» - образ, нарисованный с психологической глубиной и достоверностью, образ выстраданный, пропущенный поэтом через себя, убедительный с художественной точки зрения, этически бескомпромиссный, полный поэтического очарования, образ, в кагором отразились и время, и творческая биография его автора: формирование эстетических и этических идеалов Лермонтова и поиск литературной формы, в которой он мог бы наиболее полно выразить себя.

Неповторимая творческая индивидуальность гениального писателя - вот то, что заставило звучать по-новому уже знакомые читателям 30—40-х гг. XIX в. образы, темы и проблемы, что привлекло к Лермонтову внимание всей образованной, читающей публики и служит причиной неослабевающего интереса к поэту и увлечения им вплоть до наших дней.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Миловаиова Т.С. Проблема «лермонтовского человека» в свете публикаций в журнале «Отечественные записки» 1839-1841 гг. Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - №5. - 2010. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 89-96. - 0,5 п.л.

2. Милованова Т.С. Творческая личность М.Ю. Лермонтова в оценке философов русского космизма B.C. Соловьева и Н.Ф. Федорова. -Вестник МГОУ Серия «Философские науки». - №3. - 2011. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 172-178. - 0,45 п.л.

В других научных изданиях:

3. Милованова Т.С. Мотивы лирики Лермонтова в романе «Герой нашего времени». // Актуальные вопросы филологии. Выпуск II. Сборник научных трудов. - М.: МГОУ, 2006. - С. 52-57. - 0,45 п.л.

4. Милованова Т.С. Образ «лермонтовской женщины». - Московский лермонтовский сборник. Выпуск 2. - М.: Издательство «Известия», 2010.-С. 41-45.-0,3 п.л.

5. Милованова Т.С. Образ человека в исторических произведениях М.Ю. Лермонтова. — Утренняя заря: Молодежный литературоведческий альманах: Выпуск 2 / Под ред. к.ф.н., доц. A.B. Шмелевой, к.ф.н., доц. Т.А. Алпатовой. - М.: Издательство «Спутник +», 2010. - С. 53-57. - 0,25 п.л.

6. Милованова Т.С. М.Ю. Лермонтов и И.С. Аксаков. - Лермонтовские чтения на Кавминводах - 2010: материалы международной научной конференции. - Пятигорск: ПГЛУ, 2010. - С. 132-140. - 0,56 п.л.

7. Милованова Т.С. Исповеди в лермонтовских поэмах 1829-1831 гг. -Тарханский вестник. Выпуск 25. - Тарханы, 2012. - 0,5 п.л.

8. Милованова Т.С. 1829 год в творческом становлении М.Ю. Лермонтова. - Московский лермонтовский сборник. Выпуск 3. - М., 2012. - 0,63 п.л.

Подписано в печать 16.04.12 Формат 64-84 1/16

Гарнитура Times New Roman. Бумага писчая белая. Объём 1,25 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 155

Отпечатано в ООО «Петроруш» г. Москва, ул. Палиха 2а.

Текст диссертации на тему ""Лермонтовский человек" как философский и социокультурный феномен в русской литературе первой половины 1830-х годов"

61 12-10/827

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО

ОБРАЗОВАНИЯ «Московский государственный областной университет»

На правах рукописи

Милованова Татьяна Сергеевна

«Лермонтовский человек» как философский и социокультурный феномен в русской литературе первой половины 1830-х гг.

Специальность 10.01.01 — русская литература

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель — доктор филологических наук, профессор В.Н. Аношкина

Москва, 2012

Оглавление

Введение.......................................................................................................................3

Глава I. Лермонтовское время: постановка проблемы личности..........................37

1. Личность Лермонтова в осознании современников.......................................37

2. Представления о человеке в 1830-е гг. «Лермонтовский человек» в жизни и в литературе...........................................................................................................52

2.1. Философские представления о человеке..................................................52

2.2. Философичность литературы....................................................................64

2.3. Типология «лермонтовского человека» в журнальной и альманашной литературе конца 20-х — начала 30-х гг..........................................................77

Глава II. Личность Лермонтова: проблемы духовно-нравственного становления ...................................................................................................................................106

1. 1828 год — первые поэтические опыты........................................................108

2. 1829 год — острое ощущение своего одиночества: «мир во зле лежит»... 119

3. 1830-1831 гг. — поиск собственного «я» и новых творческих форм.........139

3.1. Самоанализ: «Я молод; но кипят на сердце звуки...»............................139

3.2. Поиск гармонии. Стихотворение «Ангел».............................................145

3.3. Гении и злодеи в творчестве Лермонтова 1830-1831 гг........................153

3.4. Исповеди «лермонтовского человека» в поэмах...................................158

3.5. Славянский характер в творчестве Лермонтова....................................160

3.6. Первые драматические опыты: «люди и страсти»................................166

3.7. Стихотворение «1831-го июня 11 дня» — своеобразный итог всех размышлений и переживаний Лермонтова в 1830-1831 гг.........................174

4. 1832 год — развитие концепции человека....................................................181

5. 1833-1834 годы — переоценка героя. Решение этических вопросов........191

Глава III. «Лермонтовский человек» и «байронический герой»: переосмысление на русской почве......................................................................................................202

1. Лермонтов и Байрон: история изучения проблемы......................................203

2. Личность Байрона: черты сходства и различия с личностью Лермонтова 224

3. Поэтика Байрона и Лермонтова: интертекстуальные связи........................228

Заключение...............................................................................................................252

Библиография...........................................................................................................268

Приложение 1...........................................................................................................285

Приложение 2...........................................................................................................292

Введение

В истории изучения творчества Лермонтова важное место занимает вопрос о соотношении автора, его героя и времени. Для начала нужно определить, что понимается под временем Лермонтова. Это не только те годы, когда поэт получил известность и публиковался в журналах, т. е. нельзя назвать лермонтовским временем лишь конец 1830-х - начало 1840-х гг. Формирование творческой личности Лермонтова началось гораздо раньше, а его влияние на русскую литературу не закончилось после его смерти в 1841 г., так что вполне справедливо назвать лермонтовским временем не несколько лет (например, с 1837 по 1841 годы), а весь период 1830 - начала 1840 гг. Надо отметить, что 1830-е годы — «золотой век» русской литературы, время Пушкина, Жуковского, Баратынского, время расцвета русского романтизма и активного развития реализма.

Насколько близок Лермонтову его герой и насколько этот герой отражает свое время — вот проблема, которая была поднята еще в XIX веке. Зачастую Лермонтова чуть ли не прямо отождествляли с его героем — Печориным. Показательна в этом отношении статья С.А. Бурачека о романе «Герой нашего времени» — «Разговор в гостиной» (1841). Ее автор, хоть и не пишет прямо, что Лермонтов изобразил себя в Печорине, однако постоянно замечает вскользь, как бы между прочим, что автор и герой — одно лицо: «Всего этого слишком достаточно, чтобы угодить вкусу "героев нашего времени", но в то же время для человека здравомыслящего, т. е. для профана в современном героизме, слишком неотрадно: от души жалеешь, зачем Печорин, настоящий автор книги (курсив мой — Т.М.), так во зло употребил прекрасные свои дарования, единственно из-за грошовой подачки — похвалы людей, зевающих от пустоты головной, душевной и сердечной»1. Или: «Штабс-капитан, говорит автор, т. е. сам же

1 Бурачек С.А. Герой нашего времени. М. Лермантов. Две части. (Разговор в гостиной). // Маяк современного просвещения и образованности. Труды ученых и литераторов русских и иностранных. Редакторы П. Корсаков и С. Бурачек. — СПб.: В типографии Императорской Академии Наук, 1840. — Часть IV. — С.

герой Печорин, (курсив мой — Т.М.) не понял этих тонкостей...»2. С.А. Бурачек идет и дальше, утверждая, что все героя романа, кроме Максима Максимыча, являются alter ego самого Лермонтова: «При оптическом разнообразии, все отлиты в одну форму, — самого автора Печорина, генерал-героя, и замаскированы кто в мундир, кто в юбку, в шинель, а присмотритесь: все на одно лице и все — казарменные прапорщики, не перебесившиеся. Добрый пучок розог — и все рукой бы сняло!»3

По мнению С.А. Бурачека, такие герои не могут служить отражением мыслей и чувств своей эпохи, поскольку они для русской действительности являются чужими, неестественными, их страдания надуманны: «Это все вымышленное самим Печориным для "вящего эффекта": в натуре этакие бесчувственные, бессовестные люди невозможны»4, «решительно все несносны, потому что поддельны, утрированы»5. Лермонтов, с точки зрения С.А. Бурачека, заимствовал героев и ситуации не из реальной жизни, а из литературы, причем не самой лучшей: «Все это практически почерпнуто в современных образцах легкого чтения»6.

Нечего и говорить, что такая оценка Лермонтова была несправедлива. Почти сразу же Ф.В. Булгарин напечатал свою статью, где опровергал утверждения С.А. Бурачека и говорил о полезности, нужности такого романа, разоблачающего (а вовсе не возвеличивающего, как утверждалось в «Разговоре в гостиной») пороки «героев времени».

Однако при всей несправедливости утверждений С.А. Бурачека, в них есть и рациональное зерно7. Герои Лермонтова действительно близки ему самому, и он передавал им волновавшие его мысли и чувства, а порой наделял

210-219, — С. 211.

2 Бурачек С.А. Цит. соч. С. 212.

3 Там же. С. 217.

4 Там же.

5 Там же. С. 216.

6 Там же. С. 217.

7 Подробнее о месте журнала «Маяк» в литературной жизни 1840-х гг. см.: Мехтиев Б.Г. Журнал «Маяк»: духовная оппозиция эстетическим идеям журналистики 1840-х гг. и романтизму М. Ю. Лермонтова. — Хабаровск: Изд-во Хабаровск, гос. пед. ун-та, 2004.

их и чертами своего характера (или же теми чертами, которыми сам не обладал, но которые ему интересно было бы видеть в людях). Словом, герои Лермонтова — это отражение его представлений о человеке, и если бы Лермонтов по своему умственному и нравственному развитию был не выше «казарменного прапорщика, не перебесившегося», то и его герои не представляли бы из себя ничего хорошего. Но Лермонтов — вопреки мнению С.А. Бурачека — был глубоким и оригинальным поэтом, мыслящим и чувствующим.

Его литературные вкусы формировались не только (и не столько!) под влиянием литературы для «легкого чтения». Уже тот факт, что Лермонтов печатался в «Отечественных записках», где сотрудничали лучшие авторы того времени, где публиковались статьи по наиболее актуальным философским вопросам, свидетельствует, что поэт не был в стороне от культурных событий, разделял идеалы, сомнения, чаяния современников, жил духовной жизнью своего времени — и дал собственный, оригинальный ответ на его требования.

Именно эту особенность подметил в творчестве Лермонтова В.Г. Белинский, когда написал о его знаменитом романе: «"Герой нашего времени" — это грустная дума о нашем времени, как и та, которою так благородно, так энергически возобновил поэт свое поэтическое поприще»8 (имеется в виду стихотворение «Дума»), Творчество Лермонтова здесь напрямую связывается с тридцать! м и-сороковы м и годами XIX века («грустная дума о нашем времени»). Но в этом отрывке содержится и другая важная для изучения творчества Лермонтова мысль — утверждение единства его прозы и лирической поэзии, сходства героев эпических и лирических произведений. И в «Думе», и в романе «Герой нашего времени» выражены одни и те же мысли, волновавшие поэта.

Рассматривая творчество Лермонтова, критик видит в нем «могущество вдохновения, глубину и силу чувства, роскошь фантазии, полноту жизни и

8 Белинский В.Г. Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова. Санкт-Петербург. 1840. Две части. // Белинский В.Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах. Т. 3. - М.: «Худож. лит.», 1978. - С. 78-150. - С. 147.

резко-ощутительное присутствие мысли в художественной форме»9. В.Г. Белинский, незнакомый с драматургией Лермонтова (из всех своих драматических произведений поэт хотел представить на суд публики только драму «Маскарад», но и она увидела свет лишь после его смерти, в 1842 г.), верно угадал, что разносторонность творческого дарования непременно заставит поэта выступить не только в качестве прозаика, но и в качестве драматурга: «Лермонтов и в прозе является равным себе, как и в стихах, и мы уверены, что, с большим развитием его художнической деятельности, он непременно дойдет до драмы»10. Критик ошибся только в одном: драматургия на момент написания романа «Герой нашего времени» была для Лермонтова уже пройденным этапом.

Особенно важны соображения, высказанные В.Г. Белинским по поводу взаимосвязи поэта с его временем. С одной стороны, нельзя отрицать влияния конкретных исторических обстоятельств на гениального творца. «У искусства всякого народа есть свое историческое развитие, вследствие которого определяется характер и род деятельности поэта»11, — говорится в статье о романе «Герой нашего времени». В статье «Стихотворения М. Лермонтова» об этом сказано даже более подробно, поясняется, какие именно характерные черты творчества Лермонтова обусловлены его временем: «...они [лирические произведения Лермонтова] поражают душу читателя безотрадностию, безверием в жизнь и чувства человеческие, при жажде жизни и избытке чувства... Нигде нет пушкинского разгула на пиру жизни; но везде вопросы, которые мрачат душу, леденят сердце... Да, очевидно, что Лермонтов поэт совсем другой эпохи, и что его поэзия — совсем новое звено в цепи исторического развития нашего общества»12.

9 Белинский В.Г. Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова. С. 82.

10 Там же. С. 83.

11 Там же.

12 Белинский В.Г. Стихотворения М. Лермонтова. Санкт-Петербург. 1840. Две части. // Белинский В.Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах. Т. 3. - М.: «Худож. лит.», 1978. - С. 216-277. - С. 237-238.

Но, с другой стороны, гениальный поэт не может быть просто отражением своего времени, он шире и глубже. Поэт в чем-то и поднимается над временем, опережает его. То, что в поэте определяется не внешними, а внутренними причинами, и составляет его оригинальность, самобытность. Оригинальность Лермонтова, отсутствие в нем всякой подражательности Белинский неоднократно подчеркивает в статье о романе «Герой нашего времени». Повесть «Бэла», пишет критик, «вышла не из желания заинтересовать публику исключительно-любимым ею родом литературы, не из слепого подражания делать то, что все делают, но из того же источника, из которого вышли и его стихотворения, — из глубокой творческой натуры, чуждой всяких побуждений, кроме вдохновения»13. В другом месте В.Г. Белинский замечает, что сюжет «Бэлы» может показаться не слишком оригинальным, однако то же можно сказать и о сюжетах большинства великих произведений. Поэтому главное для подлинного писателя — это оригинальность творческой концепции и свежесть, яркость, непосредственность ее художественного воплощения: «...содержание не во внешней форме, не в сцеплении случайностей, а в замысле художника, в тех образах, в тех тенях и переливах красот, которые представлялись ему еще прежде, нежели он взялся за перо, словом — в творческой концепции»14. Именно этой оригинальностью, позволившей ему создать подлинно великие произведения, Лермонтов обладал в полной мере.

Размышляет В.Г. Белинский и над тем, является ли герой Лермонтова его alter ego, и приходит к выводу, что взаимоотношения между автором и созданным им образом человека гораздо сложнее: «Изображаемый им характер, как мы уже слегка и намекнули, так близок к нему, что он не в силах был отделиться от него и объектировать его. Мы убеждены, что никто не может видеть в словах наших желание выставить роман г. Лермонтова

13 Белинский В.Г. Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова. С. 82.

14 Там же. С. 102.

автобиографиею. Субъективное изображение лица не есть автобиография: Шиллер не был разбойником, хотя в Карле Мооре и выразил свой идеал человека. Прекрасно выразился Фарнгаген, сказав, что на Онегина и Ленского можно бы смотреть, как на братьев Вульта и Вальта у Жан-Поля Рихтера, то есть как на разложение самой природы поэта, и что он, может быть, воплотил двойство своего внутреннего существа в этих двух живых созданиях. Мысль верная, а между тем было бы очень нелепо искать сходных черт в жизни этих лиц с жизнию самого поэта»15.

Своеобразную оценку личности Лермонтова, каждый со своих философских позиций, дали русские мыслители рубежа XIX-XX веков — B.C. Соловьев, Д.С. Мережковский, а также (этот факт мало известен) Н.Ф. Федоров. Всех их занимали проблемы сверхчеловека, богоборчества и богосыновства. Но для B.C. Соловьева Лермонтов — «прямой родоначальник того духовного настроения и того направления чувств и мыслей, а отчасти и действий, которые для краткости можно назвать "ницшеанством"»16, его «сверхчеловечество» — проявление гордыни, путь к богоотступничеству. Признавая его гениальность Лермонтова, философ считал, что поэт не исполнил своего предназначения: «С ранних лет ощутив в себе силу гения, Лермонтов принял ее только как право, а не как обязанность, как привилегию, а не как службу. Он думал, что его гениальность уполномочила его требовать от людей и от Бога всего, что ему хочется, не обязывая его относительно их ни к чему»17. Д.С. Мережковский, во многом полемизируя с B.C. Соловьевым, в статье «Лермонтов. Поэт сверхчеловечества» утверждал, что «сверхчеловеческая» природа Лермонтова вовсе не привела к развитию в нем сатанинской гордыни. Лермонтов — «сверхчеловек», «не совсем человек»18 в

15 Белинский В.Г. Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова. С. 147.

16 Соловьев B.C. Лермонтов. // Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика / Вступ. статья Р. Гальцевой и И. Роднянской. — М.: Искусство, 1991. — С. 379-398. — С. 379.

17 Там же. С. 390.

18 Мережковский Д.С. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества // Мережковский Д. С. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества. — Гоголь. Творчество, жгонь и религия. — СПб.: Книгоиздательское товарищество «Просвещение», 1911. — С. 3-58. — С. 31.

том смысле, что он наделен какой-то особой памятью о том, что было до его рождения, он уже с юных лет размышляет о вечности. Его бунт порожден страстной жаждой добра, стремлением к идеалу, поэтому Лермонтов движется не к демоническому богоотступничеству, а к богосыновству. Для Н.Ф. Федорова же «сверхчеловек» — это тот, кто хочет бессмертия только для себя; «сверхчеловечество есть отрицание отечества и братства»19, и в этом смысле Лермонтов, конечно же, «сверхчеловеком» не был. Все эти умозаключения кажутся слишком отвлеченными. Однако русские мыслители со своей, философской точки зрения решали те же вопросы, что и литературоведы. Они давали оценку личности Лермонтова и его героев (Н.Ф. Федоров, в частности, утверждает, что поэт уподоблялся Печорину, хотя и оправдывает этот недостаток тем, что Лермонтову не был известен «долг воскрешения»20). Также они включали Лермонтова в общекультурный контекст (путем сближения его с различными философскими учениями или сопоставления его с другими корифеями русской литературы).

В 1914 г. вышла книга Д.Н. Освянико-Куликовского «М.Ю. Лермонтов. К столетию со дня рождения великого поэта». Анализируя психологию Лермонтова и его героев, ученый приходит к выводу: «Лермонтов, по основному укладу психики, принадлежал к числу так называемых эгоцентрических натур»21. При этом эгоцентризм отнюдь не означает эгоизм; эгоцентричный человек — тот, кто «слишком часто и слишком явственно

м it 99

ощущает свое я , причем нередко испытывает и всю тяготу этого ощущения» . Выход из этого тягостного состояния Лермонтов искал в поэтическом творчестве. Его