автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Лингвистическое описание памятника старокалмыцкой (ойратской) письменности: "Сказание о хождении в Тибетскую страну Малодербетовского Бааза-бакши"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвистическое описание памятника старокалмыцкой (ойратской) письменности: "Сказание о хождении в Тибетскую страну Малодербетовского Бааза-бакши""

ИНСТИТУТ ЯЗЫКОЗНАНИЯ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

На правах рукописи

БЕМБЕЕВ Евгений Владимирович

Лингвистическое описание памятника старокалмыцкой (ойратской) письменности: «Сказание о хождении в Тибетскую страну Малодербетовского Бааза-бакши».

Специальность: 10.02.02 - языки народов Российской Федерации (монгольские языки, калмыцкий язык)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2004

Работа выполнена в Отделе урало-алтайских языков Института языкознания РАН

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор Г.Ц. Пюрбеев

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

профессор Д.М. Насилов

кандидат филологических наук, доцент Б В. Бадмаев

Ведущая организация - Калмыцкий институт гуманитарных

исследований РАН

Защита состоится «/У » 2005 г в /3 часов

на заседании Диссертационного совета Д-002.006 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Институте языкознания РАН по адресу 125009, Москва, К-9, Большой Кисловский переулок 1/12

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН

Автореферат разослан__200

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук

/¿Ъе*^ А.А. Чеченов

%ооь-4 1994

Обшая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Как известно, история языка состоит из двух основных дисциплин исторической грамматики и истории литературного языка. Первая из них, имеющая условное название, включает в себя н историческую фонетику с морфологией и синтаксисом и историческую лексикологию с рядом специальных дисциплин (этимология, семасиология и тд.). Вторая рассматривает эволюцию письменно-литературного языка, начиная с первых попыток применения письменности, через этапы развития старописьменного (книжного) языка разных эпох, вплоть до сложения современного литературного языка в его обшенародно-разговорной и письменно-титературной формах существования Для исследования проблем исторической грамматики основными источниками являются письменно-литературные памятники разных эпох и периодов, разных жанров и стилей, а также источники народно-разговорного статуса и характера

В современной монголистике лингвистическое источниковедение представляется одним из самых перспективных направлений В связи с этим Г.Д. Санжеев отмечал' « последующая работа в области монгольского сравнительного и исторического языкознания должна идти в следующих направлениях- во-первых, следует продолжить исследование диалектов и говоров монгольских языков, во-вторых, необходимо значительно расширить углубленное изучение письменных памятников монгольских языков, не ограничиваясь здесь лишь публикацией источников» [Санжеев, 1963, с. 3-4].

Углубленное изучение калмыцкого языка в диахроническом аспекте предполагает, в недалеком будущем, создание фундаментальных работ по исторической грамматике и истории литературного калмыцкого языка Для этого хорошей предпосылкой являются исследования ученых, вышедшие за последнее десятилетие [Яхонтова, 1996; Бадмаев, 2001; Асирова, 2002; Сусеева, 2003]

Актуальность предпринятого исследования обусловлена исключительной важностью расширения аспектов изучения старокалмыцких (ойратских) письменных памятников и необходимостью их углубленного лингвистического анализа.

Цель и задачи исследования. Целью работы является монографическое исследование языка старокалмыцкого (ойратского) письменного памятника 19 века -«Сказание о хождении в Тибетскую страну малодербетовского Бааза-бакши», который до настоящего времени не был предметом специального изучения, и определение его места в письменной традиции монгольских народов.

Исходя из указанной цели, в дисс£цшцщ_£!авились следующие конкретные

РОСНАЦИОЬ/. г БИБЛИОТЕКА С.Пет*р6* О»

задачи:

-охарактеризовать особенности жанра путешествия в калмыцкой титературе и показать специфику исследуемого источника;

-изучить на основе анализа графем-гласных V согласных графо-фонетическ>ю структуру памятника,

-дать полное описание его грамматического строя;

-выделить соответствующие части речи (знаменательные и служебные) и проанализировать их в категориальном и функционально-семантическом отношении,

-сопоставить выявленные в языке изучаемого памятника грамматические формы и их значения с данными современного калмыцкого языка и частично с показаниями памятников ойратской письменности 17-18 веков,

-рассмотреть характер лексического состава памятника и установить основные тематические группы слов, в том числе и заимствования,

Материал исследования. Фактическим материалом для нашего исследования послужило фототипическое издание текста на старокалмыцкой письменности «Тодо бичиг», который в 1897 году опубликовал с переводом и комментариями профессор Санкт-Петербургского университета А М Позднеез под названием «Сказание о хождении в Тибетскую страну маподербетовского Бааза-бакши»

Научная новизна данной работы заключается в том, что впервые в монголоведении предпринята попытка специального лингвистического исследования памятника старокалмыцкой (ойратской) письменности, представляющего собой оригинальный жацр хождений в калмыцкой литературе В связи с чем в научный оборот вводятся новые материалы, касающиеся особенностей калмыцкого языка определенною исторического периода - конца XIX века Это дает возможность проследить фонетическое и грамматическое развитие старокалмыцкого (ойратского) письменного языка с момента его образования до современности, уточнить ранее бытовавшие в нем формы, установить линию их развития и преемственность, показать своеобразие лексико-семантических процессов и характер заимствований

Методы исследования. Основными методами исследования являются сравнительно-сопоставительный, историко-сравнительиый, описательно-аналитический, включая наблюдение, сопоставление, описание и обобщение

Исследование материала диссертации основано на подходе к анализу языковых явлений с позиций теоретических и методологических положений общей лингвистики

Теоретическая и практическая значимость проведенного диссертационного исследования состоит в том, что его научные результагы могут быть использованы при

дальнейшей разработке проблем исторической грамматики, истории литературного калмыцкого языка и калмыцкой филологии в целом.

Кроме того, выводы и наблюдения автора, а также фактические данные могут быть использованы при сравнительно-историческом изучении языков и письменностей монгольских народов, в решении некоторых теоретических проблем монголоведения и алтаистики, в частности при периодизации истории языков алтайской общности, их генетической и типологической классификации, установлении этнокультурных связей и лин! вистических контактов народов Евразии.

Материалы диссертации найдут применение в калмыцкой 1ексикографии (в частности при составлении новэго Калмыцко-русского словаря) и лексикологии, при разработке вузовских курсов лекций по данным дисциплинам, создание учебных пособий по старописьменному калмыцкому языку

Апробация работы. Основное содержание исследования отражено в материалах международных. всероссийских и региональных научных и научно-практических конференций Молодежной научно-практической конференции (Элиста, 2002), Международной конференции «Монголоведение в новом тысячелетии». (Элиста, 2003), Конференции молодых научных сотрудников и аспирантов Института языкознания РАН (Москва, 2003), Международной летней школы молодых монголоведов (Улан-Батор, 2004). Всероссийской научно? конференции «Проблемы этнокультурных связей монготьских и тюркских народов» (Улан-Удэ, 2004)

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы (140 названий) и двух приложений' индекса словоформ и латинской транслитерации фототипического издания текста памятника на «Тодо бичиг» (Яском письме) Обший объем диссертации составляет 243 страниц«.

Содержание работы

Во введении сформулированы цели и задачи работы, обоснована актуальность, научная новизна и практическая значимость исследования, определена методика исследования, дана характеристика используемого материала.

В первом параграфе «Особенности жанра путешествия в калмыцкой литературе» рассматриваются общие и специфические особенности, обусловившие своеобразие жанра путешествий в калмыцкой литературе.

Издавна особое место в литературном процессе занимали произведения,

являющиеся плодом наблюдений, размышлений и анализа увиденного в путешествиях по родной земле или за ее рубежами В средневековой литературе монгольских народов подобные произведения также имели место, широко и разнообразно рассказывающие об «увиденном и услышанном» в дороге' Примечательно, что такие описания практически не известны собственно монгольской письменной словесности, но составляют один из немногих жанров оригинальной письменной литературы ойрат-калмыков и бурят

Отличительной чертой «путешествий», «хождений» от произведений других жанров является многоплановость собранного автором материала, широта и богатство которого и служат ему опорой для обобщений, выводов, сравнений Для них характерны следующие основные общие черты а) автор-герой, с определенным складом мыслей, своим видением мира; б) многоплановость собранного автором материала, в) связь с современностью; г) маршрут путешествия

Но, при одинаково общем принципе построения произведений в жанре путевых записей, в каждом из них есть свое, авторское строение, определяющееся национально-конфессиональными особенностями, художественной выразительностью и индивидуальной манерой писателя.

Ярким образцом описания путешествия в калмыцкой литературе является «Хождение» Малодербетовского Бааза-багши Устовно, в произведении можно выделить три части вступительную, основную и заключительную

Во вступительной части говорится о причинах, побудивших Бааза-багши предпринять столь длительное путешествие и о целях которые он поставил перед собой К основной части, которая занимает большую часть произведения, мы относим, непосредственно, описание самого путешествия С точки зрения композиционного строения материала, необходимо подчеркнуть, что помимо сообщений о реальных географических пунктах, попадавшихся на пути, выделяются группы кратких сведений, непосредственно привязанных к этим местам, а также чирические отступления в виде развернутых рассказов, легенд, сказаний, почерпнутые из устных или письменных источников.

В заключительно части прослеживаются традиционные для ойрат-калмыцкой литературы признаки, обусловленные наличием колофона-бпагопожелания, указанием имени автора и времени создания сочинения.

Анализ произведения показывает, что своеобразие жанра хождений калмыцкой

' А В Бадмаев О жанр« хожд' ,.ий (описание путешествий) калмыцкой литературы - Ученые записки КНИИЯЛИ, 1973 Выпуск XI, и А Дугар-Нимаев О жанре вождений в бурятской литературе I1) зека - В кн Проблемы алтаистики и 'онголоведения Вып I Элиста. 1974 БЛауфер Очерк монгольской литературы Пер В А Казакевича под ред и с пред Б Я Владимирцова. Л , 1927, стр 51

читературы связанно с особенностями мастерства автора, с манерой повествования, со стичем изтожения, с той формой, которая избирается им для наиболее полного претворения замысла, а также с традициями композиционного строения, которые закладывались и оттачивались на протяжении всего литературного процесса.

Во втором параграфе «Биография и духовная деятельность Бааза-багши» даются краткие сведения о жизни и деятельности автора исследуемого произведения

В калмыковедной литературе его обычно представляют как путешественника, совершившего путешествие в центр ламаистов всего мира и составившего после этого краткое описание своего паломничества Несомненно, посещение Б Менкеджуевым Тибета сделало его известным и уважаемым человеком. В духовной карьере он достиг ранга старшего багши - «ах багши» Однако, в народной памяти он остался прежде всего как выдающийся представитель калмыцкого духовенства, ревностно проповедовавшего учение Будды, а также как известный для своего времени общественный деятель

Например, в «Отчете Р>сского географического общества за 1903 год» он называется членом - сотрудником. Бааза-багши активно принимал участие в выставке «Исторические и современные костюмы», которая проходила в 1902 году в Таврическом дворце Санкт-Петербурга. Туда им были отправлены личные вещи' шапка гебко, халат гебко кумачовый пояс «оркомджи», танку Бурхан-багши, молитвенник «Дорджи Джодва» (Алмазная сутра) После окончания выставки многие свои экспонаты он пожертвовал Русскому музею, за что был награжден серебряной медалью «За усердие»

Он встречался с видными учеными Так несколько раз в гостях у него был известный востоковед Г Рамстедт, посетивший Калмыкию с научной целью.

В параграфе «Специфика исследуемого источника» рассматриваются палеографические особенности текста памятника. Оригинал рукописи, которую в октябре 1893 года составил Бааза Менкеджуев, возвратившись после паломничества в Тибет, до сих пор не обнаружен. Рукопись, как только она была закончена, была приобретена профессором A.M. Позднеевым, который опубликовал ее с переводом и комментариями буквально через год под названием «Сказание о хождении в Тибетскую страну малодербетовского Бааза-бакши» Факультет восточных языков Санкт-Петербургского университета счел необходимым даже посвятить это издание XI международному съезду ориенталистов в Париже Это издание состоит из 278 страниц. Предисловие состоит из 18 стэаниц Пагинация римскими цифрами, постраничная. Перевод занимает 130 страниц. Пагинация арабскими цифрами, общая, постраничная. Текст на «Тодо бичиг» занимает 120 страниц Пагинация арабскими цифрами, общая, постраничная 12 строк на странице, сверху вниз, слева направо. Материалом для

нашего исследования послужило именно это фототипическое издание текста на старокалмыцкой письменности «Тодо бичиг»

В Главе I «ФОНЕТИКА. Графо-фонегический анализ памятника» рассматривается графо-фонетическая система исследуемого памятника в сопоставлении с данными современного калмыцкого языка и частично с показаниями памятников ойратской письменности 17-18 веков

Система гласных звуков памятника письменности характеризуется теми же дифференциальными признаками, которые путем реконструкции были выделены в ойратском языке 17-го века профессором ПЦ Биткеевым [Элиста, 1988, с 3-8], впрочем, с некоторой оговоркой эти признаки свойственны и современному калмыцкому языку 1) степень длительности /деление гласных на краткие (нормальные) и долгие Причем к долгим относились и дифтонги/ Обращает на себя внимание явление перехода исторически долгих пасных в краткие и вызванное этим переходом количественное сокращение языка; 2)сингармоническая рядность / деление гласных по их участию в сингармонической рядности слова на твердорядные, мягкорядные и нейтральнорядные/; 3) огубленность-неогубленность; 4) степень подъема /при артику

транслитерации текста обозначены как -ий- и непоследовательно встречающиеся после аффрикат -<?-, -1-, а также после спиранта вариант -/и-) передается звук [и ] - долгий. лабиализованный гласный, верхнего подъема (узкий) В произведении встречается во всех позициях- ииШи «гористый», диидт «старый, давний», шииШ «направлять для встречи», ог£ш1а:Н «переводчик», даЬЯМаЫ «втиснув, прищемив», уа/1ии «бедность, беднота» В современном калмыцком языке фонема [и ] выступает в открытых непоследних слогах слов' уух «пить», суучк «ведро», босую (бо-суу-лхъ) «поднимать»

Материалы текста показывают, что к концу 19-го столетия полностью завершился процесс перехода сочетаний -ой-, а в некоторых случаях и -ш- в долгий гласный [и ] Последовательно встречающееся в памятниках 17 - начала 18 веков сочетание -ой-, в исследуемом памятнике не отмечается. А непоследовательный характер употребления варианта -ш-, по нашему мнению, это дань традиции и способ разделить на письме систему обозначения фонем [г] и [?.], [с] и [£], которая к концу 19-го века не отвечала требованиям живого произношения. Как отмечает профессор Д Павлов, «. существовавшая система передачи указанных фонем буквами -с-, -г- при сочетании с исчерпала себя...» [Павлов, 2000, с 115] Вследствие чего мы встречаем варианты написаний mongyolcuud и топ§р>1с1и<1 «монголы», ипаииШ и ит5ш1Ьм «заставлять

//

прочитать» Эти разночтения ни что иное, как показатель фонетических изменений происходивших в живом калмыцком языке на рубеже 19-20 веков

Сочетание -¡и- в словах ЬапиШ «давать, делать подношение», цапи «назад» передает мягкорядный долгий гласный [и ] Он образовался благодаря перелому пасного [1], повлекшего за собой гереход некоторых слов из исторически твердорядных в разряд мягкорядных По мнению Д.А. Павлова, перелому гласного [1] обязан и процесс образования в живой речи калмыков двух новых мягкорядных гласных фонем [а.], (восходящая к двоеслогу -ау1- и дифтонгу -а'С) и [э], (образованная влиянием гласного [¡] непервого слога на гласный [а] предшествующего слога), который начался с середины 18-го века и полностью завершился к концу 19-го века [Павлов, 2000, с 117-118, 212] На письме новые звуки не имели самостоятельных знаков, поэтому мы предполагаем, что сочетание -¡и-, как один вариантов, использовалось для обозначения предыдущей гласной фонемы [э] на письме

В фонетической системе калмыцкого языка к концу 19-го века произошли значительные изменения, в основе которых лежат редукция кратких (нормальных) [ласных непервых слогов слова, переход исторически долгих гласных в краткие (нормальные) в непервых слогах и в односложных словах, которые обусловили, в свою очередь количественное сокращение языка, а также развитие дифтонгов в монофтонги Эти процессы нашли свое отражение, в большей или меньшей степени, в тексте исследуемого памятника, созданного в духе своего времени Артикуляторной и акустической неопределенностью во многом объясняется разнобой в написании кратких гласных в непервых слогах слова атаки апкг, агЫ «молочная водка», си^/агаг/, с^1гаИ «собираться, съезжаться», Ьйьейе-.п, Ьй$ис1е:п «на своем ремне», £егШ, ¡¡еМе «в доме», Ие°еЬе, ИцеЬе «отправил, послал»

Кроме этого, в исследуемом памятнике особенно обращает на себя внимание явление перехода исторически долгих гласных в разряд кратких (нормальных) в непервых слогах и в односложных словах, а также развитие дифтонгов (встречающихся в конечной позиции слова) в монофтонги (в долгие и краткие (нормальные) гласные). Например, варианты написаний са-уа:п/сауап «белый», uda~.nlиЛап «долго», кйп/кййп «человек». ЬапШа: ЬаНШа «поединок, схватка», сиуапущИсиуа:Ну'щ1 «всех» дают возможность предположить, что к концу 19-го века живое произношение стремилось количественно сократить исторически долгие гласные, а, быть может, уже и не знало их Процесс перехода дифтонгов, особенно, занимавших конечную позицию слова в долгие (и даже уже в краткие (нормальные)) монофтонги, также зафиксирован на страницах исследуемого памятника. Например, в тексте нашего письменного памятника

конца 19-го века, встречаются следующие формьг yabula:, yabulai «ходил», odba, odbai «ушел»; casia:, castai «часов»; bayiqula, bayiqula: «ести будет», bile:, bilei «есть, было», bayirta, bayinai «есть, имеется». Здесь мы наблюдаем, что помимо письменных форм с долгими конечными гласным, развившихся и! соответствующих дифтонгов, встречаются краткие (нормальные) гласные Это указывает на то, что живое произношение конца 19-го века, последовательно сократив конечный долгий гласный, видимо, артикулирует его уже как краткий (нормальный).

ГЛАВА И. МОРФОЛОГИЯ. Общие замечания. Глава посвящена исследованию морфологического строя языка «Хождения» Сравнительному морфологическому анализу были подвергнуты все знаменательные части речи существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагот, наречие, а также послелоги и частицы

В разделе «Существительное» рассматривается категория числа и система склонения В «Хождении» средствами выражения категории множественности являются следующие показатели- -d, -s, -muud/-múüd/-muus, narZ-ner, -uud/-üiid, -cuud/-cuiid/-Ciud.

Вместе с тем в исследуемом тексте зарегистрировано несколько случаев употребления показателя множественности nuyuud(в ?овр калу -муд-муд), например ta nuyuud zamdu amur sayin irebiiü (79) «все ли вы благополучно дошли» Причем в памятнике также зафиксирован сингармонический вариант этого форманта - nógúúd который возник, как нам представляется, в старописьменном калмыцком языке 18-го века, так как в письменных памятниках ойратского языка 17-го века «он не имеет сингармонических вариантов» [Яхонтова. 1996. с 42], например kolgdn kümüsun ndeiiild beledegser bay ítala (113) «до тех пор пока всё готовили - и средства передвижения и провианты » Единичные случаи '/потребления данного показателя множественного числа, дают право указывать на то, то к концу 19-го столетия он уже вышел из широкого употребления, как в разговорном языке, так и в письменном, что привело к его субституции другими более активными аффиксами Хотя еще в памятниках письменности 17-го века этот показатель является «наиболее универсальным и частым» [Яхонтова, 1996, с 42, Бадмаев. 2001. с 87]

В тексте памятника наблюдается наращивание дополнительного показателя множественности, например' поуоп «нойон» - noyoduud "нойоны» Нам представляется верным предположение профр^ра Ц Б Цыдендамбаева, отметившего, что «ослабление значения множественности имен и в связи с этим необходимость усиления его п\тем удвоения показателей, по-видимому, обусловило появление составных показателей

множественности» [Цыдендамбаев, 1972, с 337]

В языке «Хождения», кроме направительного, представлены те же падежи, что и современном калмыцком- именительный, родительный, винительный, дательно-местный, орудный, совместный, соединительный и исходный

В исследуемом памятнике суффиксами родительного падежа являются следующие форманты -yin, -iyin/-ayin/-üyin, -giyin, -i, -ai/-ei,-e:/-a:/-a, a:n/an. В классическом монгольском языке при образовании родительного падежа имена с любым конечным гласным принимали показатель -yin, с конечным согласным я - -иЛй с любым другим конечным согласным -ил/- йп [Бобровников, 1849, с 88-90; Санжеев, 1964, с. 63]

Интересно отметить toi факт, что при обазовании родительного падежа в некоторых случаях употреблен показатель -а:п/-ап, свойственный торгутскому диалекту калмыцкого языка Причем в некоторых словоформах этот формант используется параллельно основному аффиксу генитива Сравнить uulavin bel (54) «подножье горы»; uula:n o:dó yara:d (41) «взобравшись на вершину горы», uulain üzüür (47) «пик горы»

Родительный падеж, будучи «семантически весьма разнообразным», выполняет «широкую грамматическую связь между именами самых различных значений» [Ортовская. 1984 с 29] В исследуемом памятнике генитив выполняет следующие функции- 1) принадлежности 2) отношение части и целого; 3) отношение предмета ко времени. 4) как средство грамматической связи значимого слова с послелогами. tdl6:/tóld «ради, для, за, чтобы» dergede/dergedki «около, рядом, перед, при, у», de:re «на. более» doro «под», отдпд/ дтопдкдп «перед, пред», dotoro/dotor «внутри, в, среди»

В «Хождении» ко всем именам при образовании аккузатива присоединяются следующие показатели -yigi, -iyigi, -gi. Основная функция имени в винительном падеже - это функция прямого дополнения и обозначение одушевленного или неодушевленного объекта при переходном глаголе При этом прямое дополнение может выступать как с показателями винительного падежа, так и без них

В языке (Хождения» датив-токатив образуется при помощи аффиксов' -du—dü/-tu—tü. Дательно-местный падеж осуществляет широкую грамматическую связь между именами выражение различных косвенных дополнений и обстоятельств времени, места В языке «Хождений» имеют место следуюшие показатели орудного падежа- 1) после основ на краткий гласный звук, и на согласные по закону сингармонизма -а:г, -e:r, -i:r, -о:г, -д:г, при этом неустойчивый -я основы слова выпадает- alta:r «золотом», móri:r «лошадью» baqana:r «столбом». 2) после основ с конечными долгими гласными

или дифтонгами, и к словам с конечным неустойчивым -п . но с предшествующим долгим гласным, а также с конечным -ng присоединяются аффиксы -ya:r, -gi:r, -ge:r, -gd:r: kdbo:gó:r «берегом», arsalangyatr «рублем» Орудный падеж имеет весьма широкий круг значений, но основной функцией этого падежа является выражение значения орудия или средства действия

Совместный падеж в исследуемом памятнике оформляется посредством суффикса - -laiZ-tei, а также зафиксированы единичные случаи употребления форманта -tuAtü. Существенных различий в употреблении этих двух показателей не отмечается, но в некоторых случаях они могут нести различную семантическую окраску. По мнению профессора Г Ц. Пюрбеева «суффикс -tai/-tei может подчеркивать предметный характер обозначаемого, a -tu/-tü его признаковость» [Пюрбеев, 1990, с. 37]. В большинстве случаев существительные совместного падежа встречаются в значении имеющий что-либо, обладающий чем-либо.

Соединительный падеж в исследуемом письменном памятнике оформляется суффиксом -la:/-lai/-la:i/-le:/-lei//-luya. Этот падеж был распространен в старописьменном монгольском языке, но в современных монгольских языках, он отсутствует, сохранившись только в калмыцком. В двух случаях зафиксировано употребление архаической формы соединительного падежа -luya Причем оба раза она присоединяется к причастной форме слова Например: Manai oros qa:nai medeldú bayigíi qalimag ulus, teyimi ulusiyigi gelüng geíi nere:dedee-luya: adali (23) «подобно тому как называют таких людей 'Телюнгами" калмыки, находящиеся в подданстве нашего русского царя»;

Традиционно, показателем исходного падежа в ойратском языке является суффикс -е:се, не имеющий сингармонических вариантов. В исследуемом памятнике наряду с этим формантом широко используются показатети. характерные для разговорного языка: -o:su/-a:su/-e:sü/-e:se/-a:sa Исходный падеж имен в языке «Хождения» обозначает: 1) отправную точку любого действия или состояния в движении; 2) временные отношения; 3) сравнение

В тексте «Хождений» образование двойного склонения зафиксировано лишь с основой совместного падежа. Например baya saya уиитап qariudiyin edleber có:n mdneeóteviei 2 abdar yuuman tiyizele:d (40) «запечатали в двух сундуках кое-какие мелочи, необходимые на обратном пути, с небольшим количеством денег»,

В исследуемом памятнике отмечены случаи употребления грамматических показателей как личного, так и субъектного притяжаний. Личное притяжание показывает принадлежность предмета какому-нибудь лицу и выражается личными

местоимениями в форме одного из трех лиц единственного или множественного числа в родительном падеже Burqam (11) «мой Будда», Ьииуат (48) «мое ружье», Be:jing-inu (116) «их/его Пекин», nutuya:sam t4 (из моей страны).

Особо активно в памятнике употребляется безличное или субъектное притяжание, выраженное с помощью суффиксов -a:nl-e:nll-yen. Значение

определяется падежной основой, к которой присоединяются эти показатели. Если в письменном ойратском языке (притяжательные суффиксы присоединяются только к существительному в форме винительного и дательно-местного падежей» [Яхонтова, 1996, с. 58], то в старописьменном калмыцком языке падежными основами являются 1 винительный nöködem (13) «своего помощника»; qoto:n (86) «свою еду»; 2. дательный sedkilde:n (1) «в своей душе», baySing-da:n (94) «в своем здании»; 3. орудный teme:ge:re:n (24) «на своем верблюде», nóküde:re:n (15) «своими помощниками», 4 совместный ecegete:ge:n (34) «со своим отцом»; gelüngte:ge:n (67) «со своим гелюнгом»; 5 исходный nóküdüüde:se:n (90) «от своих помощников»;

В разделе «Имя прилагательное» дается краткое описание прилагательных, которые встречаются в тексте памятника. По своему лексическому значению, грамматическим признакам и синтаксической функции они совпадает с соответствующими разрядами в современном калмыцком языке

Качественные прилагательные имеют две степени сравнения' сравнительную и превосходную Следует заметить, что в монгольских языках эта категория имеет большое отзичие от других языков Она обладает совершенно специфическим набором средств своего выражения.

В исследуемом тексте сравнительная степень образуется с помощью исходного падежа, doro yazar mongyol ulusa:su mönggö:r qobur ЬоЩ medegdenei (III) «кажется (они) беднее деньгами, чем низовые монголы»;

Конструкции, выражающие степень интенсивности какого-либо признака или его превосходство, образуются следующими способами' 1) Употребление специальных усилительных частиц или слов yir, kecöü, уеке, deged, neng. Например- Erkesil deeed veke geküyigi sonoso:d, bayibai bi (22) «услышав, что власть его очень большая, я оставил это намерение»; 2) Полная редупликация качественных прилагательных Например-daquulzi oruuludag qa-Ayaci ulus, yarta:n urtu urtu mala:i barigsan veke veke beyeíei ulus daquulzi oruuhmai (78) «вводят и сопровождают привратники, люди огромного телосложения и держащие в руках очень длинные плети»,

В «Хождении» отмечены случаи употребления уменьшительно-ласкательных прилагательных образованные с помощью аффиксоь -SigZ-qai /-qan Например Us un i baya Sie bayiii bide sayina:r yarba biden (63) «так как воды было немного, то мы спокойно прошли»; sayiaan cengke:r kökö üzegdezi bayigsan (92) «увидели красивое светло-синее»

В языке «Хождений» имена числительные встречаются достаточно часто, но представлены не всеми разрядами Употребляются они для обозначения времени (число), указания возраста и количества действующих лиц

Количественные числительные, указывающие на точное количество предметов, являются самой многочисленной группой числительных в памятнике Данный разряд представлен и простыми, и сложными числительными- nigen (30) «один», qoyor (2) «два», arban dolo:n (56) «семнадцать».

Порядковые числительные указывают на порядок или расположение предметов В исследуемом тексте эти числительные образуются с помощью наращивания к основе формантов -duya:r, -dugci/-dügci. Важно отметить тот факт, что два последних показателя не зафиксированы в памятниках ойратского письменного языка более раннего периода [Бадмаев, 2001, с. 93, Сусеева, 2003, с. 320, Яхонтова, 1996, с 63]

Разделительные числительные образуются от количественных с помощью суффиксов -i:d/-e:d/-ge:d/-ya:d/-a:d. В памятнике имеют место числительные, образованные от основ nigen и qoyor.

Собирательные числительные образуются ст количественных с помощью суффиксов -uula(n)/-uura(n) В предложении выполняют функцию обстоятельства talmaS geiüngte:ge:n aovuulan oíi bara.lqaba biden (67) «мы представились вдвоем с гелюнгом-переводчиком».

Ограничительные числительные выражают ограничение в числе. Образуются от основы количественных числительных с помощью аффикса -qanAuurqan.

Кратные числительные образуются аналитическим способом, путем присоединения наречного послелога dakiíi и слова dabqur В предложении они употребляются как обстоятельство, например. Ene kitadiyin qa:ni qutala balgad be:iing-inu vurbun dabqur kerem (116) «столица этого китайского хана окружена тройной стеной»

Дробные числительные образуются путем сочетания двух количественных числительных. В памятнике несколько случаев употребления этих числительных, например iregsen vurbun mórinei niseni una:d (103) «из трех лошадей оседлал одну»

Местоимения в языке «Хождения» представлены следующими группами

Личные местоимения bi «я». bide(n)/bida(n) «мы», ta «вы» В памятнике не зафиксировано употребление личного местоимения 2-го лица единственного числа чи «ты» Что касается местоимений 1-го лица обоих чисел и 2-го лица мн числа, то они присутствуют в той же форме и в современных монготьских языках, в том числе и в калмыцком Следует отметить чтэ, в памятнике местоимение bide(n)/bida(n) «мы» встречается как в усеченной форме, так и с конечным -я К тому же в косвенных падежах местоимение 1-го лица мн числа параллельно имеют основы biden-/bidan- и man-, которые исторически восходит к древним местоимениям - инклюзивному bida и эксклюзивному Ьа.

Указательные местоимения ene «это», ede «эти», tere «тот», teda «те», eyimi/fyimi «такой как этот», teyimi/tiyimi «такой как тот» могут замещать название предмета (лица) или название ситуации

Возвратное местоимение в памятнике представлено следующими формами: традиционно-книжной óborón/ öbiir «свой» и разговорной ebere:n (в современном калмыцком языке имеет место форма эврз) и форма Ьеуе Довольно часто- они оформляются аффиксом субъектного притяжания' ebere:n, öböre:n, beyejn Кроме того, к местоимению Ьеуе могут наращиваться показатели тичного притяжания, например' beye-ni «сам он», Ьеует «сам я» Следует отметить, что форма возвратного местоимения Ьеуе отсутствует в письменных памятниках 17 века, но зафиксирована в письмах калмыцких ханов начала 18 века [Бадмаев, 2001, с 93, Сусеева, 2003, с. 320; Яхонтова, 1996. с 63] Более того, в исследуемом памятнике это местоимение имеет стройную парадигму склонения.

К разряду определительных местоимений относят слова, указывающие на совокупность лиц, предметов- busu «другой», biigüde, bügilde:r, qamug «все, весь», zarim «некоторый, некто», büri, tus biiri «каждый» Все они, как и указательные местоимения, способны употребляться субъективно и адъективно. При объектном употреблении они могут склоняться Bide cigi zarim-du yabuya:r yabuii bayinai (101) «Иногда мы двигаемся пешим ходом».

Вопросительные местоимения представлены следующими словами: уиип «что?», ken «кто1» ali «какой0», aliki «который'7», yambar «какой9», yantaran «какой?», keze: «когда7» Все они могут без изменения формы употребляться и как неопределенные местоимения.

Количественные местоимения <(edüi/edüü». «tedüi/tedüü» означают «столько» В предложении они находятся перед существительным или глаголом и служат для передачи величины, размера, коли<-еетва Например: Mandu tedüü düngge bayiqu bolii

кисе^йеЬе (28) «И нам показалось столько же»

В разделе «Глагол» рассматриваются грамматические формы глагола. В старо письменном калмыцком (ойратском) языке выделяется пять залогов действительный, страдательный, побудительный, совместный и взаимный

Страдательный залог в языке «Хождений» образуется от основ переходных глаголов с помощью суффиксов - -цйа/^йе после гласных, -<1а/-ёе/-(1о/-с1и после согласного -/, например: о1ца «искать» - оШоЬт «быть найденным», Ьапци «держать, ловить» - Ьа^(1а:с1 «бьггь пойманным».

Побудительный залог является наиболее высокочастотным в памятнике и образуется при помощи следующих формантов, выбор между которыми зависит от конечного звука основы: Ауа/Ацг - после основ, оканчивающихся на долгий гласный или дифтонг ЛайуаЬа «поручать, возлагать», Ьии!уаЬш «спускать»; -ии1/-ш1/-дй1/-ии1 -после основ, оканчивающихся на краткий главный, который при присоединении суффикса выпадает. В том случае, если основа оканчивается на -/, то он сливается с суффиксом- ЬагшШ «делать подношение, велеть брать», Лации1а:Л «вести за собой», тейбШЬе «сообщать, известить», кйг%йй1кй «сопроводить»; -уа!^е/- цо/-ца - после основ оканчивающихся на согласный- кй^екй «провожать, сопровождать». уагуаЦ «вытаскивать, извлекать», ЬощоИ «поднимать, устанавливать», -о:/-а: - посте некоторых основ оканчивающихся на краткий пасный- zogso:íi «остановить», §Ша:Ьт «зажечь»

Согласно В Л. Котвичу, многочисленность каузативных показателей обусловлена тем, что в алтайских языках «мало самостоятельных паголов со значением «приказать, просить, позволить» и тд. и употребляются оии только в специальных случаях» [Котвич, 1962, с 197].

В языке «Хождений» выделяется изъявите 1ьное, повелительное, желательное и предостерегательное наклонение.

Система времен изъявительного наклонения, представлена формами настоящего, будущего и прошедшего времени. Значение настоящего времени формами глагола на -пеУ-пе, -паМ-па; и причастными формами на -йа^-Лец; -а:/т

Прошедшее время оформляется следующими глагольными формами: форма на -ЬаУ-Ьа, -ЬеУ-Ье, -ЬоУ-Ьо, форма на -1аУ-1а:, -1еУ-1е:, форма на -Ц/-£1 Помимо этих форм, в тексте активно используется причастная форма прошедшего времени на ^зеп/^апА gson/-gsбn, выражающее законченное действие

Будущее время изъявительного наклонения в языке «Хождения» выражено формой на -ди/-ка, которая восходит к причастию будущего времени Если данные письменных памятников 17 века «свидетельствуют» лишь «о тенденции к

вербализации» этой причастной формы, то уже данные памятника письменности исследуемого периода обнаруживают ее устойчивое употребление в качестве основного действия [Бадмаев, 2001, с. 120]

Императив представлен формами 2 лица ед. и мн. числа. Повелительная форма 2-го лица единственного числа не имеет специальных морфологических показателей, совпадая, таким образом, с основой глагола. Повелительная форма 2-го лица множественного числа образуется путем присоединения к глагольной основе аффикса -gtünAgtun.

В язьпсе «Хождений» при передаче данной формы зафиксировано несколько случаев использования разговорного форманта -tan, который, впоследствии, став более активным, вытеснил употребление показателя -gtünAgtun Например: ese kücegseni Qazan balgasuna:su abtun geil za:ii qayirala-.d qariba (3) «Уехал домой, дав указание: «Чего не хватает, купите в Казани».

Желательная форма на -su/sü 1-го лица выражает готовность говорящего совершить действие: Sülii uusu геЬе (59) «сказал- «Попью-ка я бульона».

С помощью аффиксов -уе/-уа образуется волюнтатив, выражающий экспрессивные оттенки желания, намерения 1-го лица совершить действие. В этом случае говорящий адресует выполнение действия самому себе. Такое же значение этой формы находим и в ранних памятниках ойратского письменного языка [Бадмаев, 2001, с. 115] Например- Mini mörin... ene ayil-du qariu bucali ireküdetn abuva ge:d üldebebi (24) «оставил свою лошадь в этом аиле, сказав, что заберу ее назад, когда буду возвращаться»;

Форма желательного наклонения на -tuyaiAtügei/-tegei выражает пожелание, разрешение совершить действие субъекту, выраженному 3-им лицом обоих чисел через 2-ое -шцо Например- noyan nutug oloni tdlö: möredl örsötüeei geii zöbSöl qayiralagsan (2) «Соизволив 'совершить поклонение/, сказал: «Вознесите поклонение за правителей, страну и народ!»

Дубитатив в языке «Хождений» образуется посредством аффикса -öüzei/-uuzai. Эта форма выражает предостережение или опасение, как бы не совершилось действие, которое является нежелательным Например: zuudu kttrgäl ägei qori:d baviyuuzai geii (68) «как бы не задержали и не пустили бы в Тибет»

В монгольских языках причастные формы играют исключительную роль. Они обладают не только глагольными, но и именными признаками. Система причастных форм весьма разнообразна, внутри нее имеются резко противопоставленные друг другу группы причастий В языке «Хождения» выделяют следующие формы причастий:

причастия будущего времени, образуется с помощью суффиксов -ци/-кй-, причастие прошедшего времени, образуется при помощи аффиксов

причастие настоящего времени, образуется при помощи аффикса -а.-; однократное причастие образуется при помощи аффикса причастие многократного действия образуется от глагольной основы посредством аффикса, ■dag/-deg/-dog /-dдg

Деепричастия в калмыцком языке (как и во всех монгольских языках) представляют собой одну из самых важнейших и обширнейших грамматических категорий, благодаря своей сложной морфологической и семантико-синтаксической природе. Способность деепричастия выражать «отношения действий между собой» дает возможность разделять их на сопутствующие и обстоятельственные [Бобровников, 1849, с 305-306] Сопутствующие являются наиболее распространенными и употребительными, хотя к ним относятся только три формы - соединительное, разделительное и слитное. Форм обстоятельственных намного больше, но они имеют сравнительно ограниченное распространение.

Соединительное деепричастие образуется от основ производных и непроизводных глаголов действительного залога посредством суффикса - -ПАИ Соединительное деепричастие, прежде всего, служит для выражения действия, происходящего одновременно с основным действием. Разделительное деепричастие образуется с помощью суффикса имеющего следующие сингармонические варианты' -1:(У-а:с1/-е:<1/-о-А/-дЛ. Разделительное деепричастие выражает в основном последовательность действий При этом одно действие может вытекать из другого, либо вообще не иметь логической связи друг с доугом Слитное деепричастие образуется от основ непроизводных и производных глаголов действительного залога с помощью суффикса -я Данная деепричастная форма выражает одновременное действие, оно вместе с основным глаголом образует единое, как бы неразрывно-слитное понятие При присоединении постпозитивной отрицательной частицы agei образуется отрицательная конструкция слитного деепричастия Между тем в монголистике существуют прямо противоположные мнения по поводу данного образования [Санжеев, 1963 с 239. Орловская, 1984, с 149; Бадмаев, 2001, с 142-143] Например- \fdnggon Ыс1цап тиица1 Ьо1ци!а: уо1о:й аЬи/ йее{ гоЬа:па (36) «Если деньги плоховаты, то, пренебрегая, не берут, вызывая беспокойство»,

Обстоятельственные деепричастия в исследуемом памятнике представлена следующими формами: условное, целевое, предельное, продолжительное, последовательное, уступительное

Условное деепричастие является наиболее распространенной формой, оно

выражает действие, при условии совершения которого, происходит главное действие Данное деепричастие образуется о- основ производных и непроизводных посредством форманта -qula:/-küle: (-qula/-kiile) В памятнике зафиксированы случаи употребления условного деепричастия с наращением притяжательных частиц -m/-mini/-tani/-ni Например Mdride:n ese dküle:tani, ene abugsan amis bolon maliyitani ogiiSi ügei biden gezi kele:d irebe (60) «Вернулись, сказав: «Если вы не отдадите наших лошадей, то мы не отдадим этих людей и скот»,

Целевое деепричастие обозначает такое действие, которое указывает непосредственно на цель действия, выраженного изъявительной формой глагола Оно образуется посредством присоединения аффикса -ke:r/-qa:r. В ойратском литературном ячыке 17-го века это деепричастие образуется с помощью аффиксов - -kei/-qai [Яхонтова, 1996. с 98] В исследуемом памятнике данное деепричастие малоупотребительно. Например 3 кий Kiyagtu-du ilseke:r ¡iyide:d (13) «решив отправить 3 человек в Кяхту»

Предельное деепричастие обозначает степень или предет, до которого осуществляется главное действие, или результат действия, подчеркивающий его силу или интенсивность Образуется с помощью форманта -tala/-tele. Например- uulayin zabsara:r yarudag yol o:dolozi sd boltala yaba:d (102) «до наступления ночи поднимались вверх по реке, протекающей между горами»

С помощью суффикса -gsa:r/-gser образуется продолжительное деепричастие Эта форма обозначает действие, в течение которого совершается основное действие, или действие, за которым сразу же происходит главное действие Например- Мдг boloesa:r ene yazartu biliqan usun bayiii (58) «На наше счастье, в этом месте было немного воды»

Последовательное деепричастие обозначает действие, по окончании которого немедленно наступает другое. Образуется присоединением к глагольной основе форманта -qula:ra:n/-kiile:re:n Напрмер- dege:d unda:sa:d vabuaula:ra:n Doríi bide qoyor nizi:d cógócó usu uugsan... (S'7) «Сильно запалившись, мы с Дорджи выпили по чашке воды ».

Уступительное деепричастие обозначает такое действие, вопреки которому совершается действие основного глагола Данное деепричастие образуется от формы нелавнопрошедшего времени изъявительного наклонения на -ba/-be/-bo с уступительной частицей cigi Причем в памятнике прослеживается параллельное использование как аналитической, так и синтетический конструкций форманта данной деепричастной формы Сравнить, в совр калмыцком языке аффикс -вчн(-вч) Например- Edenei qosuunai yazarni uuyeke yazartai bolbaéiei elesún yobiyeketei (22) «Земли их кошуна хоть и обширные зато по большей части лесчаные»

В исследуемом памятнике зафиксированы следующие группы наречий времени, места и образа действия. По структурному составу они делятся на корневые и производные.

Из непроизводных наречий времени можно выделить следующие слова uridu «раньше», erte «рано», dang «постоянно».

Интересно отметить, что в памятнике встречаются три формы слова «завтра», maryaSi / mangyadur / manayur (ср совр калм. маньдур; совр монг маргааш, манагаар), причем, первая форма, в частотном плане, наиболее употребительна Например Tege:d maryaSi 26 öriiiin nöüge:d ganggayin daba: daba:d, Sara tala gedegtü qonobai (15) «поэтому, откочевав завтра 26 утром, перешли перевал Данга и устроили ночлег в местечке Шара тала»; ula: kürtül ügei ónñdór mansyadur eeese:r bayitala (109) «подвод не доставало, поэтому говорили сегодня-завтра /прибудут подводы/»

Послелоги, выявленные в тексте памятника можно разделить на следующие группы пространственные de:re «на. более», doro «под», ömönö/ömönökön «перед, пред», dotoro/dotor «внутри, в, среди», dergede/dergedki «около, рядом, перед; при, у», zabsartu «между», kürtele «вплоть до, до», arudu «за, сзади, после», tala «к, по направлению», oyiro «около, вблизи»; временные turia:r «в течение», düngge/dängge-dä «около», zabsartu «в течение, между тем как», целевые tölö:/tölö:dü «за. ради», совместные qamtu «вместе», сравнения adati «подобный, похожий, словно, как», düngge «около», metä «подобно, словно», kebtei/kebe:r «словно, будто, также»,

По своему происхождению послелоги неоднородны, они соотносятся с отыменными, отглагольными и наречными словами Из вышеприведенных примеров видно, что в конце t9 веха процесс пополнения этих слов за счет различных частей речи столь же интенсивен, что и современном калмыцком языке

В языке памятника определены следующие группы частиц Лично-предикативные частицы bi, bide, ta; (в памятнике ни разу не встретилась частица 2 лица единственного числа Д); Вопросительные частицы -uu/-üü/-yü употребляются в предложениях вопросительной конструкции. Подтвердительные частицы и слова món/ ¡aban/ уиита/ уиитап подтверждают достоверность высказывания; Усилительно-выделительная частица iigi усиливает общее утвердительное значение слова; Модальные частицы и слова «придают всему высказыванию различные оттенки субъективного характера», например такие как совет, колебание, недоумение, иронию, удивление, недоверие и др В исследуемом памятнике встречаются следующие единицы данной группы- yir, biyiza, zi/ zige/ zigen/ ziyan, biltei, kebtei. Дефиниция данной группы не ограничивается вышеуказанными частицами и

cío вам и, так как в выражении всего бсгатства субъективно-модальных оттенков и экспрессивных значений участвуют и утвердительные, и вопросительные, и усилительно-выделительные частицы в сочетании с другими частицами или же самостоятельно В языке «Хождений» встретились следующие отрицательные частицы препозиционные ese, ülü, biíigei и постпозиционные ügei, btéi, -$, «не».

ГЛАВА III ЛЕКСИКА тосвящена анализу лексических средств языка памятника

Лексико-семантическое своеобразие языка «Хождений» заключается в следующем Во-первых, являясь произведением «географической» титературы, в нем в огромном количестве изобилуют топонимы, гидронимы, ойконимы, оронимы и т д , во-вторых, в зависимости от сословной принадлежности автора к буддийской церкви и оттого, что путешествие было осуществлено к буддийским святым местам, произведение богато буддийско религиозными терминами Исходя из этого, лексический состав исследуемого произведения можно условно разделить на три большие группы' общеупотребительная лексика, »географическая» лексика и религиозно-буддийская лексика

Общеупотребительная лексика представлена следующими пластами: Термины родства и названия иодей по возрасту и полу aqa (64) «старший брат», kógsin (9) 'старый», mede:tei küün (36) «пожилой человек» и т д., Названия частей тела: úsun (18) «волосы», toloyai (57) «голова», kál (85) «нога», kdliyin tabag (35) «стопа ноги», пиг/ип (119) (спина» и тд., Названия сти<ийяых явлений и неживой природы, времен года и частей суток suuryan (64) «мететь, вьюга», mónddr (64) «град», balcig (50) «грязь» и т д , Названия обозначающие род деятельности человека. bagSi (9) «наставник, учитель», emci (41) «врач, лекарь», luucin, zuulíin (56) «пилигрим, странник» и тд, Названия животных, насекомых atan teme:n (49) «холощеный вербтюа», qayidag ingge (49) «доящаяся верблюдица, бросившая верблюжонка», bars (43) «тигр» и тд. Слова, относящиеся к материальной культуре монгольских народов (названия одежды, материалов, изделий из кожи, утвари, пищи, напитков, злаков и т д ) labSig (34) «халат», malayui (34) «шапка», qubcan (3) «одежда, вещи», salbuur (15) «штаны, брюки», isigei (18) «войлок», no:sun (39) «шерсть», kubúng(69) «хлопок, хлопчатый» н т д.,

Содержание произведений жанра путевых записок заключается в показе многообразной, детализированной танорамы социальной действительности, какой ее v видел, понял, оценил и охарактеризовал автор, что предполагает употребление в бо1ыпом объеме «географической» лексики (топонимов, гидронимов, ойконимов, оронимов, этнонимов и т д.)'

Названия населенных пунктов, местности- Amdo: (35) «Амдо, название местности», Alafan (10) «Алашань, название честности», AqaS balyasun (2) «г Царицын», Sartuu ко: г od (2) «г. Саратов» я т д , Названия водных объектов Dayitung mären (26) «р Дайтунг», Bayikal dala (6i «оз Байкал», Sösöni yol (55) «р Сесен», Qabtayai ula:n mären (57) «р. Хабтагай Улан» и тд., Названия народностей, родов (около двадцати)- agilcan (65) «аангличане», bura:d (19) «буряты», halb и (76) «непальцы», yolog (65) «голоки», qalimag (51) «калмыки» и тд, Названия различных учреждений и объектов: banglfa (6) «банк», tamozin (117) «таможня», tarangsaportayin frangtortu (И?) «транспортная контора», уатип (15) «ям, ямынь, официальное учреждение», Zarya уатип (105) «судебное учреждение» и тд, Названия административно-территориальных единиц, ayii (21) «поселение», ayirnag (39) «аймак», oron yazar (82) «страна», qoíuun (19) «хошун» и т д ,

Сословные названия и титулы (светские) qa:n (1) «хан», Orosiyin qa:n (117) «Русский царь, император», Bogdo qa:n (21) «Богдыхан, npaeumeib Китая», qatun (22) «ханша», tayizinar (47) «тайджи. дворяне», aíbatu (1) «податные» и тд, Названия средств передвижения, снаряжения, экипировки, провизии и тд aci:n (!4) «груз, поклажа», yal кегет (3) «пароход», mórin positu (4) «почтовые лошади», kólgótn (7) «средство передвижения, транспорт» и т д, Меры длины, расстояния, веса, денежных единиц: söm (46) <пядь». aida (34) «сажень», arsm (64), arslm (3) <аршин». duun ¡ 18) «верста», cayan mönggön (21) «серебро», pud (13) «пуд (равен 16 кг)>< и д ,

Религиозным характером произведения объясняется тот факт, что текст изобилует буддийскими терминами;

Терминь, обозначающие общие буддийские понятия adis (107) «благословение. от санскр Adhwhthana бчагословение '», abural (10) «спасение, избавление, прибежище» и тд., Термины, относящиеся к духовенству ubuSi (63) «мирянин. принявший духовный обет», manzi (2) «манжи, низшая степень посвящения», geeúl (1) «гецул, вторая степень монашеского посвящения (36 обетов)» и т д.. Термины, относящиеся к буддийскому ритуалу barica ( 1 ) «приношение», diyan (47) «созерцание» Сат (32) «религиозное представление», Canid (95) «Цанит, учение» и тд., Термины, относящиеся к культовым предметам и названием учений mangdal (8) «священное блюдце», zula (5) «лампадка», Ayuufcayin cebang (10) «Аюкайин Цебанг. название религиозного учения», aría:n (64) «святой напиток» и т д, Термины, относящиеся к названиям буддийских храмов, монастырей и кумирен Zarong kasuur subur/an (9) «субурган Жаронг Кашур», Daíi-Lqonbo (112) «Даши Лхунбо. название монастыри». dacang (74) «дацан», kiyid (97) «монастырь, скит» и т д ,

В исследуемом памятнике старокалмыцкой письменности 19-го века «Хождение в Тибетскую страну малодербетского Бааза-бакши» встречается большое количество заимствованной лексики из русского языка.

Так как калмыцкий и русский языки имеют существенные различия между собой, поэтому освоение и адаптация заимствованных слов происходило не сразу, а в течение некоторого промежутка времени. Русскоязычные термины, нашедшие отражение на страницах исследуемого памятника письменности, подверглись серьезным изменениям в соответствии со звуковой системой заимствующего калмыцкого языка: 1) ударные гласные первых слогов заимствованных слов осваивались как долгие, непервых слогов как полудолгие и ясные га:Иут «род. п от зал», 0:Ь «р. Обь», ¡со:го<1 «город»; 2) появление протетического гласного в местах скопления согласных, вызванное необходимостью облегчения произношения: кйерШ «кирпич», Шапсап «род. п. от станция», Шга&а «тракт», изШи! <стул» 3) графическое оформление новых звуков посредством графем-галиков или с помощью знаков, обозначающие близкие по звучанию фонемы заимствующего языка Например, графема-галик «пяф» У) передает смычный звук Гр]. Например рагадЫ «пароход», раНггу'т «род п. от раНг (квартира)».

В Заключении подводятся итоги и формулируются основные выводы.

Лингвистическое источниковедение представляется одним из самых перспективных направлений в современной монголистике. В связи с этим в работе предпринята попытка специального исследования литературного памятника старокалмыцкой (ойратской) письменности оригинального жанра хождений с точки зрения лингвистики и введения в научный оборот новых материалов, вскрывающих особенности языка определенного исторического периода. Это позволило проследить развитие старокалмыцкого (ойратского) письменного языка в грамматическом аспекте, уточнить ранее бытовавшие в языке формы, проследить их развитие и преемственность.

Графо-фонетический анализ текста памятника позволяет сделать предположение о том, что уже к концу 19 столетия живая речь калмыков знала два новых гласных звука - [э ], восходящий к двоеслогу -ау1- и дифтонгу -а/) и [э], образованный влиянием гласного [|] непервого слога на гласный [а] предшествующего слога. Процесс их образования обязан перелому гласного [¡], который начался с середины 18-го века и полностью завершился к концу 19-го века. Однако, на письме эти фонемы не имели буквенного оформления

Можно считать, что к концу 19-го века живое произношение калмыцкого языка уже строго дифференцировало фонемы [г] и [г], [с] и [б], вне их звукового сочетания с пасной [1], и требовало такого же отражения на письме И если для обозначения [£} уже

последовательно применяются собственные графемы, то для передачи звука [£] в тексте памятника специальной графемы не наблюдаем.

Система имен языка «Хождения» в общем совпадает с системой современного калмыцкого языка. Вместе с тем в исследуемом тексте зарегистрированы некоторые специфические особенности Например, употребление показателя множественности nuyuud, который в современном калмыцком обнаруживает себя, как застывшая форма, лишь в нескольких словосочетаниях. Причем в памятнике также зафиксирован сингармонический вариант этого форманта - ndgiiüd. который возник, как нам представляется, в старописьменном калмыцком языке 18-го века, так как в письменных памятниках ойратского языка 17-го века «сн не имеет сингармонических вариантов»

Сравнительный анализ языка памятника, содержащий разнобой в употреблении показателей падежа принадлежности- - -yin, -iyin/-ayin/-üyin, -giyin, -i, -ai/-ei,-e:/-a:/-a, a:n/an, и современного калмыцкого я:ыка, в котором выделяются следующие показатели генитива - -а,-э/ -ин,-ын,-гин/-н, указывает на то, что письменный язык на рубеже 19-20 веков претерпевает сильное влияние живой речи, где уже произошли существенные изменения Поэтому автор нгряду с традиционным архаичным оформлением родительного падежа, в большей степени отдает предпочтение живым, устным формам

В исследуемом тексте порядковые числительные образуются с помощью наращивания к основе формантов -duya:r, -dugíi/'-dügíL Важно отметить тот факт что два последних показателя не зафиксированы в памятниках ойратского письменного языка более раннего периода. Мы предполагаем, что аффикс -dugciZ-dugci были присущ живому произношению ранее второй половины 18 века Вероятно, далее, под влиянием разговорной речи он, выступая в роли универсального показателя, постепенно вытесняет из употребления общемонгольский ~duya:r Что. в свою очередь, объясняет довольно частое применение в тексте «Хождения» аффикса - -dug(i/-dügii

Следует отметить, что форма возвратного местоимения Ьеуе отсутствует в письменных памятниках 17 века, но частично зафиксирована в письмах калмыцких ханов начала 18 зека. Более того, в исследуемом памятнике это местоимение имеет уже стройную парадигму склонения.

Большой интерес представляет такая особенность старописьменного калмыцкого языка, отразившаяся на его современном состоянии, - как редукция гласных

непервых слогов. В результате этого процесса фочетическое различие стало стираться, что привело к появлению так называемых каузативных дублетов, например белдулх-белдкх «подготавливать, готовить», хоршах-хоршу та «копить, накапливать»

Будущее время изъявительного наклонения в языке «Хождения» выражено формой на - -qu/-kü, которая восходит к причастию будущего времени. И если данные письменных памятников 17 века «свидетельствуют» лишь «о тенденции к вербализации» этой причастной формы, то уже данные памятника письменности исследуемого периода обнаруживают ее устойчивое употребление в качестве основного действия.

Группа обстоятельственных деепричастий в исследуемом памятнике представлена следующими формами- условное, целевое, предельное, продолжительное, последовательное, уступительное.

Анализ письменного памятника показывает, что наречие на рубеже 19-20 веков образуется и пополняется за счет тех же ресурсов, что и в современном калмыцком языке.

В языке «Хождения» послелог dergede использован автором, в различных словоформах, около десяти раз. Этот послелог встречается и в ойратском литературном языке 17 века [Яхонтова, 1996, с 101] Следует отметить что, по сравнению с современным монгольским языком, в современном калмыцком языке данный послелог не употребляется.

В памятнике наиболее употребительна модальная частица 1У iige/ zigen/ íijan Вполне вероятно, это связано с тем, что данная частица восходит .< древней книжной форме aji (<ajuyu), выступавшей в качестве глагола-связки при именах и причастиях. В современном калмыцком языке ей соответствует частица - щ.

С точки зрения лексико-семаьтического своеобразия языка «Хождений», можно выделить три основные тематические группы, нейтральная лексика, «географическая 1ексика» и буддийско-религиозная лексика. На рубеже 19-20 веков из русского и через русский в калмыцкий язык интенсивно поступает, большое количество заимствованной лексики, причем как устным, так и письменным путем.

Язык «Хождения» Бааза Менкеджуева отражает качественно новый этап развития калмыцкого языка конца XIX - нач,1ла XX веков, характеризующийся закономерным сближением фонетических, грамматических, лексических норм литера гурного языка с живой народной речью

Приложения содержат индекс словоформ памятника, а также латинскую транслитерацию текста памятника.

Основные положения диссертации отражены в следующих научных публикациях:

1. К вопросу о частицах (по архивным источникам 18 века) 7 Калмыки и их соседи в составе Российского государства Материалы международной научно-практической конференции. Элиста, 2002 - 0,2 п.л

2. Своеобразие жанра путешествий (хождений) к святым местам (на примере русских татарских и калмыцких источников). Элиста, 2003 - 0,6 п л.

3. «Исторический контекст «Сказания о хождении в Тибетскую страну малодербетовского Бааза-багши» создателе памятника» .'/ Проблемы и методы современной лингвистики. М., 2003. -0,15 п.л

4. «Своеобразие жанра путешествия в калмыцкой литературе» // «Монголоведение в новом тысячелетии» (к 170-.те~ию организации первой кафедры монгольского языка в России) Материалы международной научной конференции Элиста. 2003 - 0,3 п.л.

5 Графо-фонетическое освоение русских заимствований в памятнике старокалмыцкой письменности «Хождение в Тибетскую страну малодербетского Бааза-бамии // Проблемы этнокультурных связей монгольских и тюркских народов. Материалы Всероссийской научной конференции Улан-Удэ. 2004 - 0.2 п.л.

Подписано в печать В V. /«?. 2004 года. Заказ N5 . Формат 60х90/16. Усл. печ. л. ^ & . Тираж /00 экз. Отпечатано на ризографе в отделе оперативной печати и информации Химического факультета МГУ

РНБ Русский фонд

2006-4 1994

Р — 6 7 2

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бембеев, Евгений Владимирович

1.1 Гласные фонемы твердого ряда.23

1.2 Гласные фонемы мягкого ряда.26

1.3 Гласные фонемы нейтрального ряда.

1.4 К вопросу о неясных гласных и об исторических изменениях долгих гласных.28

§2. Графемы-согласные.32

Выводы.37

ГЛАВА И. МОРФОЛОГИЯ. Общие замечания.

ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ.

§1. Категория числа.40

§2. Простое склонение.43

§3. Двойное склонение.60

§4. Притяжательное склонение.61

ИМЯ ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ.63

ИМЯ ЧИСЛИТЕЛЬНОЕ.66

МЕСТОИМЕНИЕ.71

ГЛАГОЛ.

§ 1. Категория залога.77

§ 2. Категория наклонения.

А. Изъявительное наклонение.83

Б. Повелительное наклонение.89

В. Желательное наклонение.90

Г. Предостерегательное наклонение.

§ 3. Причастные формы.

Л. Причастия будущего времени.93

Б. Причастие прошедшего времени.94

В. Причастие настоящего времени.

Г. Причастие однократное.95

Д. Причастие многократное.96

§ 4. Деепричастные формы.

А. Сопутствующие деепричастия.97

Б. Обстоятельственные деепричастия.100

НАРЕЧИЕ.104

ПОСЛЕЛОГИ.107

ЧАСТИЦЫ.111

ВЫВОДЫ.114

ГЛАВА III. ЛЕКСИКА.117

§1. Общеупотребительная лексика.118

§2. «Географическая» лексика .120

§3. Религиозно-буддийская лексика.123

§4. Русские заимствования в тексте памятника.125

ВЫВОДЫ.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Бембеев, Евгений Владимирович

Актуальность темы исследования. Как известно, история языка состоит из двух основных дисциплин: исторической грамматики и истории литературного языка. Первая из них, имеющая условное название, включает в себя и историческую фонетику с морфологией и синтаксисом и историческую лексикологию с рядом специальных дисциплин (этимология, семасиология и т.д.). Вторая рассматривает эволюцию письменно-литературного языка, начиная с первых попыток применения письменности, через этапы развития старописьменного (книжного) языка разных эпох, вплоть до сложения современного литературного языка в его общенародно-разговорной и письменно-литературной формах существования. Для исследования проблем исторической грамматики основными источниками являются письменно-литературные памятники разных эпох и периодов, разных жанров и стилей, а также источники народно-разговорного статуса и характера.

В современной монголистике лингвистическое источниковедение представляется одним из самых перспективных направлений. В связи с этим Г.Д. Санжеев отмечал: «.последующая работа в области монгольского сравнительного и исторического языкознания должна идти в следующих направлениях: во-первых, следует продолжить исследование диалектов и говоров монгольских языков, во-вторых, необходимо значительно расширить углубленное изучение письменных памятников монгольских языков, не ограничиваясь здесь лишь публикацией источников» [Санжеев, 1963, с. 3-4].

Углубленное изучение калмыцкого языка в диахроническом аспекте предполагает, в недалеком будущем, создание фундаментальных работ по исторической грамматике и истории литературного калмыцкого языка. Для этого хорошей предпосылкой являются исследования ученых, вышедшие за последнее десятилетие [Яхонтова, 1996; Бадмаев, 2001; Асирова, 2002; Сусеева, 2003].

Актуальность предпринятого исследования обусловлена исключительной важностью расширения аспектов изучения старокалмыцких (ойратских) письменных памятников и необходимостью их углубленного лингвистического анализа.

Цель и задачи исследования. Целью работы является монографическое исследование языка старокалмыцкого (ойратского) письменного памятника 19 века - «Сказание о хождении в Тибетскую страну малодербетовского Бааза-бакши», который до настоящего времени не был предметом специального изучения, и определения его места в письменной традиции монгольских народов.

Исходя из указанной цели, в диссертации ставились конкретные задачи:

-охарактеризовать особенности жанра путешествия в калмыцкой литературе и показать специфику исследуемого источника;

-изучить на основе анализа графем-гласных и согласных графо-фонетическую структуру памятника;

-дать полное описание его грамматического строя;

-выделить соответствующие части речи (знаменательные и служебные) и проанализировать их в категориальном и функционально-семантическом отношении;

-сопоставить выявленные в языке изучаемого памятника грамматические формы и их значения с данными современного калмыцкого языка и частично с показаниями памятников ойратской письменности 17-18 веков;

-рассмотреть характер лексического состава памятника и установить основные тематические группы слов, в том числе и заимствования;

Материал исследования. Фактическим материалом для нашего исследования послужило фототипическое издание текста на старокалмыцкой письменности «Тодо бичиг», который в 1897 году опубликовал с переводом и комментариями профессор Санкт-Петербургского университета A.M.

Позднеев под названием «Сказание о хождении в Тибетскую страну малодербетовского Бааза-бакши».

Научная новизна данной работы заключается в том, что впервые в монголоведении предпринята попытка специального лингвистического исследования памятника старокалмыцкой (ойратской) письменности, представляющего собой оригинальный жанр хождений в калмыцкой литературе. В связи с чем в научный оборот вводятся новые материалы, касающиеся особенностей калмыцкого языка определенного исторического периода - конца XIX века. Это дает возможность проследить фонетическое и грамматическое развитие старокалмыцкого (ойратского) письменного языка с момента его образования до современности, уточнить ранее бытовавшие в нем формы, установить линию их развития и преемственность, показать своеобразие лексико-семантических процессов и характер заимствований.

Методы исследования. Основными методами исследования являются сравнительно-сопоставительный, историко-сравнительный, описательно-аналитический, включая наблюдение, сопоставление, описание и обобщение.

Исследование материала диссертации основано на подходе к анализу языковых явлений с позиций теоретических и методологических положений общей лингвистики.

Теоретическая и практическая значимость проведенного диссертационного исследования состоит в том, что его научные результаты могут быть использованы при дальнейшей разработке проблем исторической грамматики, истории литературного калмыцкого языка и калмыцкой филологии в целом.

Кроме того, выводы и наблюдения автора, а также фактические данные могут быть использованы при сравнительно-историческом изучении языков и письменностей монгольских народов, в решении некоторых теоретических проблем монголоведения и алтаистики, в частности при периодизации истории языков алтайской общности, их генетической и типологической классификации, установлении этнокультурных связей и лингвистических контактов народов Евразии.

Материалы диссертации найдут применение в калмыцкой лексикографии (в частности при составлении нового Калмыцко-русского словаря) и лексикологии, при разработке вузовских курсов лекций по данным дисциплинам, создание учебных пособий по старописьменному калмыцкому языку.

Апробация работы. Основное содержание исследования отражено в материалах международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференций: Молодежной научно-практической конференции (Элиста, 2002), Международной конференции «Монголоведение в новом тысячелетии», (Элиста, 2003), Конференции молодых научных сотрудников и аспирантов Института языкознания РАН (Москва, 2003), Международной летней школы молодых монголоведов (Улан-Батор, 2004), Всероссийской научной конференции «Проблемы этнокультурных связей монгольских и тюркских народов» (Улан-Удэ, 2004).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы (140 названий) и двух приложений: индекса словоформ и латинской транслитерации фототипического издания текста памятника на «Тодо бичиг» (Ясном письме). Общий объем диссертации составляет 243 страницы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лингвистическое описание памятника старокалмыцкой (ойратской) письменности: "Сказание о хождении в Тибетскую страну Малодербетовского Бааза-бакши""

Выводы

Язык «Хождения» представляет собой целостную и относительно замкнутую структуру, где слова, тесно взаимодействуя друг с другом, приобретают различные дополнительные смысловые и экспрессивно-стилистические оттенки. С точки зрения лексико-семантическое своеобразия языка «Хождений», можно выделить три основные терминологические группы: нейтральная лексика, «географическая лексика» и буддийско-религиозная лексика.

Также следует отметить, что автор для обозначения некоторых понятий использует как калмыцкие слова, так и русские заимствования, например: Caricin - Aqas «г. Царицын»; qoto - balyasun - ко:rod «город»; pirboz - yal tergen «паровоз». Это справедливо отмечает, в предисловии к тексту, профессор А. Позднеев «Бааза-гелюнг совершенно одинаково употребляет калмыцкие и русские» слова. [Позднеев, 1897, с. XVII].

Анализ лексического материала исследуемого памятника позволяет заключить, что на рубеже 19-20 веков в калмыцкий язык уже интенсивно поступает из русского и через русский язык, большое количество заимствованной лексики как устным, так и письменным путем.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Лингвистическое источниковедение представляется одним из самых перспективных направлений в современной монголистике.

В данной работе предпринята попытка подробного исследования литературного памятника старокалмыцкой (ойратской) письменности оригинального жанра хождений с точки зрения лингвистики и введение в научный оборот новых материалов, которые вскрывают особенности языка определенного исторического периода и конкретной принадлежности. Это позволило проследить развитие старокалмыцкого (ойратского) письменного языка в грамматическом аспекте, уточнить ранее бытовавшие в языке формы, проследить их развитие и преемственность.

Графо-фонетический анализ текста памятника позволяет предположить, что уже к концу 19 столетия живая речь калмыков знала два новых гласных звука - [э:], (восходящая к двоеслогу -ayi- и дифтонгу -ai) и [э], (образованная влиянием гласного [i] непервого слога на гласный [а] предшествующего слога), процесс образования которых обязан перелому гласного [i], начавшийся с середины 18-го века и полностью завершившийся к концу 19-го века. Однако, на письме эти фонемы не имели буквенного оформления.

Можно считать, что к концу 19-го века живое произношение калмыцкого языка уже строго дифференцировало фонемы [z] и [z], [с] и [с], вне их звукового сочетания с гласной [i], и требовало такого же отражения на письме. И если для обозначения [z] уже последовательно применяются собственные графемы, то для передачи звука [с] в тексте памятника специальной графемы не наблюдаем.

В общем, система имен языка «Хождений» совпадает с системой современного калмыцкого языка.

Вместе с тем в исследуемом тексте зарегистрированы некоторые особенности. Например, употребление показателя множественности nuyuud, который в современном калмыцком обнаруживает себя, как застывшая форма, лишь в нескольких словосочетаниях. Причем в памятнике также зафиксирован сингармонический вариант этого форманта - nogtiud, который возник, как нам представляется, в старописьменном калмыцком языке 18-го века, так как в письменных памятниках ойратского языка 17-го века «он не имеет сингармонических вариантов».

Сравнительный анализ языка памятника, содержащий разнобой в употреблении показателей падежа принадлежности: — -уin, -iyinZ-ayinZ-iiyin, -giyin, -i, -aiZ-ei,-e:/-a:/-a, a:nZan, и современного калмыцкого языка, в котором выделяются следующие показатели генитива - -а,-э/ -ин,-ын,-гин/ -н, указывает на то, что письменный язык на рубеже 19-20 веков претерпевает сильное влияние живой речи, где уже произошли существенные изменения. Поэтому автор наряду с традиционным архаичным оформлением родительного падежа, в большей степени отдает предпочтение живым, устным формам.

В исследуемом тексте порядковые числительные образуются с помощью наращивания к основе формантов -duya:r, -dugciZ-diigci. Важно отметить тот факт, что два последних показателя не зафиксированы в памятниках ойратского письменного языка более раннего периода. Мы предполагаем, что аффикс -dugciZ-diigci были присущ живому произношению ранее второй половины 18 века. Вероятно, далее, под влиянием разговорной речи он, выступая в роли универсального показателя, постепенно вытесняет из употребления общемонгольский -duya:r. Что, в свою очередь, объясняет довольно частое применение в тексте «Хождения» аффикса - -dugciZ-diigci. Сравнительный анализ показателей порядковых числительных современных монгольских языков подтверждает наше предположение: совр. калм. —дгч, (-deapZ-deap), ойратов Синьцзяня КНР - -дагч^-дегчи, -dyhaapZ-дугеер, совр. монг. - -дугаар/-дугээр, совр. бур. - -daxuZ-doxuZ-dsxu.

Следует отметить, что форма возвратного местоимения Ьеуе отсутствует в письменных памятниках 17 века, но частично зафиксирована в письмах калмыцких ханов начала 18 века. Более того, в исследуемом памятнике это местоимение имеет уже стройную парадигму склонения.

Большой интерес представляет особенность старописьменного калмыцкого языка, которая отразилась на его современном состоянии, — это редукция гласных непервых слогов. В результате этого процесса фонетическое различие стало стираться, что привело к появлению так называемых каузативных дублетов, например: белдулх-белдкх «подготавливать, готовить», хоршах-хоршулх «копить, накапливать».

Будущее время изъявительного наклонения в языке «Хождения» выражено формой на —quZ-kii, которая восходит к причастию будущего времени. И если данные письменных памятников 17 века «свидетельствуют» лишь «о тенденции к вербализации» этой причастной формы, то уже данные памятника письменности исследуемого периода обнаруживают ее устойчивое употребление в качестве основного действия.

Рассмотрение устойчивых типов употребления временных форм в языке «Хождения» позволяют сделать вывод о том, что в конце 19 столетия в калмыцком языке уже существовали три основные формы, обладающие категориальным временным значением своего ряда по отношению к моменту речи, такими как одновременность, предшествование и следование. Более того, в определенных условиях контекста выделяются и второстепенные значения внутри этих форм, с дополнительными модальными оттенками.

Группа обстоятельственных деепричастий в исследуемом памятнике представлена следующими формами: условное, целевое, предельное, продолжительное, последовательное, уступительное.

Анализ письменного памятника показывает, что наречие на рубеже 1920 веков образуется и пополняется за счет тех же ресурсов, что и в современном калмыцком языке.

В языке «Хождения» послелог dergede использован автором, в различных словоформах, около десяти раз. Этот послелог встречается и в ойратском литературном языке 17 века [Яхонтова, 1996, с. 101]. Следует отметить тот факт, что, в отличие от современного монгольского языка, в современном калмыцком языке данный послелог не употребляется.

В памятнике наиболее употребительна модальная частица иУ zigeУ zigen/ziyan. Вполне вероятно, это связано с тем, что данная частица восходит к древней книжной форме aji (<ajuyu), выступавшей в качестве глагола-связки при именах и причастиях. В современном калмыцком языке ей соответствует частица - щ.

Заметим, что в тексте памятника один раз употреблена отрицательная частица tilti. В современном калмыцком языке данная частица отрицания не имеет места. Однако она в формах ул и эл часто встречается в тексте эпоса «Джангар».

С точки зрения лексико-семантического своеобразия языка «Хождений», можно выделить три основные терминологические группы: нейтральная лексика, «географическая лексика» и буддийско-религиозная лексика. На рубеже 19-20 веков в калмыцкий язык уже интенсивно поступает, из русского и через русский язык, большое количество заимствованной лексики как устным, так и письменным путем.

Язык «Хождения» Бааза Менкеджуева отражает качественно новый этап развития калмыцкого языка конца XIX — начала XX веков, характеризующийся закономерным сближением фонетических, грамматических, лексических норм литературного языка с живой народной речью.

Список научной литературыБембеев, Евгений Владимирович, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Аванесов Р.И. Палеографический и лингвистический анализ новгородских берестяных грамот. - М., 1975.

2. Алеева А.Х. Путешествие Исмагил ага в Индию: (Исследование языка татарских путевых записок 18 в. «Исмагил ага сэяхетнамэсе»). Казань, 1993.

3. Асирова Н.Д. Исследование частей речи в калмыцком языке XVIII века (на материале деловых писем). Канд. дисс. М., 2002.

4. Бадмаев А.В. Зая-Пандита /Списки калмыцкой рукописи «Биография Зая-Пандиты»/. Элиста, 1968.

5. Бадмаев А.В. Практический самоучитель старокалмыцкой письменности. Элиста, 1971.

6. Бадмаев А.В. О жанре хождений (описание путешествий) калмыцкой литературы. Ученые записки КНИИЯЛИ, Вып. XI, - Элиста, 1973.

7. Бадмаев А.В. Калмыцкая дореволюционная литература. Изд. 2-е, испр., дополн. Элиста, 1984.

8. Бадмаев А.В. Лунный свет. Памятники калмыцкой литературы. XIII -начало XX века. Составление, перевод, предисловия к текстам, словарь А.В. Бадмаева. Элиста, 1991.

9. Бадмаев А.В. Лунный свет. Элиста, 2004.

10. Бадмаев Б.Б Грамматика калмыцкого языка. Морфология. Элиста, 1966.

11. Бадмаев Б.В. Транскрипционные знаки (галики) в памятнике ойратской письменности XVII века «Лунный свет» (Биография Зая-пандиты) // Владимирцовские чтения. II Всесоюзная конференция монголоведов. Тезисы докл. и сообщ. М., 1989.

12. Бадмаев Б.В. «Сарын герел» памятник ойратской письменности XVII в. (текстолого-лингвистичекий анализ). Канд. дисс. - М., 2001.

13. Бардаев Э.Ч. Заимствованная лексика в калмыцком языке // Монголоведные исследования. Элиста, 1983.

14. Бардаев Э.Ч. Современный калмыцкий язык. Лексикология. — Элиста. 1985.

15. Бертагаев Т.А. К генезису падежей в монгольских языках // Краткие сообщения Института народов Азии. М., 1964. № 83.

16. Бертагаев Т.А. Бурятский язык. Языки народов СССР. T.V. - Л.,1968.

17. Бертагаев Т.А. Морфологическая структура слова в монгольских языках. М., 1969.

18. Бертагаев Т.А. Лексика современных монгольских литературных языков (на материале монгольского и бурятского языков). М., 1974.

19. Биткеев П.Ц. Калмыцкий и ойратский вокализм. АДД. М., 1981.

20. Биткеев П.Ц. Принципы фонологической реконструкции и система ■f фонем ойратского языка XVII в. // Проблемы монгольской филологии.1. Элиста, 1988.

21. Благова Г.Ф. Комбинация аффиксов множественности — исконно алтайская константа или типологический параллелизм? // Проблема общности алтайских языков. — Л., 1971.

22. Благова Г.Ф. «Бабур-наме»: Язык, прагматика текста, стиль. К истории чагатайского литературного языка. М., 1994.

23. Бобровников А. А. Грамматика монгольско-калмыцкого языка. -^ Казань, 1849.

24. Большой академический монгольско-русский словарь. В 4-х томах. Отв. ред. Г.Ц. Пюрбеев, М., 2001.

25. Будаев Ц. Б. Из истории русских заимствований в бурятском языке // К изучению бурятского языка. Улан-Удэ, 1969.

26. Виноградов В.В. Русский язык М., 1972.

27. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). 3-е изд., испр. М., 1986.

28. Владимирцов Б .Я. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халхаского наречия. Введение и фонетика. 2-е изд. — М., 1989.

29. Владимирцов Б. Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. M.-JL, 1934.

30. Гедеева Д.Б. Правовая лексика в ойратском письменном языке XVII-XVIII вв. Автореф. канд. дисс. -М., 1999.

31. Голстунский К.Ф. Монголо-ойратские законы 1640 г. СПб., 1880.

32. Грамматика калмыцкого языка. Фонетика и морфология. — Элиста, 1983.

33. Грамматика бурятского языка. Фонетика и морфология. М., 1962.

34. Дарбеева А.А. Историко-сопоставительные исследования по грамматике монгольских языков. Фонетика. М., 1996.

35. Доржиев Д-Н. Старобурятский язык. Автореф. докт. дисс. Улан-Удэ, 1994.

36. Дораева Р.П. О формах желательного наклонения калмыцкого глагола и их семантике // Вестник института, № 12. Серия филологии. — Элиста, 1975.

37. Дораева Р.П. Прошедшее результативное время в современном калмыцком языке // Актуальные проблемы калмыцкой филологии. Элиста, 1979.

38. Дугар-Нимаев. Ц.А. О жанре хождений в бурятской литературе 19 века. В кн.: Проблемы алтаистики и монголоведения. Вып. 1. - Элиста, 1974.

39. Жамьян Г. Ясное письмо в сравнительном освещении. Автореф. канд. дисс. Улан-Батор, 1988.

40. Жуковская Л.П. Текстология и язык древнейших славянских памятников. — М., 1976.41. 3 индер Л. Р. Общая фонетика. М., 1979.

41. Златкин И.Я. Зая-Пандита как политический деятель. 320 летстарокалмыцкой письменности. Материалы научной сессии. Элиста, 1970.

42. Каляев A.JI. Качественные наречия и прилагательные. // Проблемы алтаистики и монголоведения. Вып. 2. Серия лингвистики (Материалы Всесоюзной конференции Элиста, 17-19 мая 1972 г.). -М., 1975.

43. Каляев A.JI. Адъективные имена в монгольских языках // Вопросы грамматики и лексикологии современного калмыцкого языка. -М., 1976.

44. Каляев A.JI. Стилистика калмыцкого языка. Учебное пособие. — Элиста, 1997.

45. Кара Д. Книги монгольских кочевников. М., 1972.

46. Касьяненко З.К. Об именительном падеже в современном монгольском языке // Вопросы грамматики языков стран Азии. Л., 1964.

47. Касьяненко З.К. Современный монгольский язык. Л., 1968.

48. Кичиков А. Ш. Об оренбургском говоре калмыцкого языка // Записки КНИИЯЛИ. Вып. 2. Элиста, 1962.

49. Кичиков А.Ш. Дербетский говор. Фонетико-морфологическое исследование. Элиста, 1963.

50. Кичиков А. Ш. О говоре донских (бузава) калмыков // Ученые зап. КНИИЯЛИ. Вып. 5. Серия филологи. Элиста, 1967.

51. Ковалевский О. Монгольско-русско-французский словарь. Т. I-III. — Казань, 1844-1849.

52. Козин С.А. К вопросу о показателях множественности в монгольских языках // Ученые записки ЛГУ, № 69. Серия филологических наук. Вып. 10.-Л., 1946.

53. Козлов П.К. Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото. М-Л., 1923.

54. Козлов П.К. Монголия и Кам. СПб., 1905. Изд. 2-е. М., 1947.

55. Козлов П.К. В азиатских просторах. М., 1947.

56. Котвич В.Л. Опыт грамматики калмыцкого разговорного языка. Изд. 2-е. -Прага, 1929.

57. Котвич В.Л. Исследование по алтайским языкам. М., 1962.

58. Кюнер Н.В. Географическое описание Тибета. Вып. 1 и 2. Имя, границы, обзор путешествий. Владивосток, 1907.

59. Лауфер. Б. Очерк монгольской литературы. Пер. В.А. Казакевича под. ред. и с пред. Б.Я. Владимирцова, JI., 1927

60. Лингвистический энциклопедический словарь. Главный редактор В.Н. Ярцева. -М, 1990.

61. Лихачев Д.С. Текстология. Изд. 2-е, переработанное и дополненное. Л., 1983.

62. Лувсанбалдан X., Бадмаев А.В. Калмыцкое ксилографическое издание сутры «Алтан герел» // 320 лет старокалмыцкой письменности. Материалы научной сессии. Элиста, 1970.

63. Маслова Н.М. Путевой очерк: проблемы жанра. М., 1980.

64. Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Том 1 {Введение', Часть первая: Слово).-М., 1997

65. Y 66. Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Том 2 (Часть вторая:

66. Морфологические значения). М., 1998.

67. Михайлов Г.И., Яцковская К.Н. Монгольская литература. Краткий очерк. -М., 1969.

68. Михайлов Г.И. Основные этапы развития калмыцкой литературы дооктябрьского периода // Ученые записки КНИИЯЛИ, Вып. XI, Элиста, 1973.

69. Монраев М.У. Наречие // Грамматика калмыцкого языка. Фонетика и морфология. Элиста, 1983.

70. Монраев М.У. Наречие в современном калмыцком языке. Элиста, 1985.

71. Монгольско-русский словарь. Под. ред. А. Лувсандэндэва. М., 1957.

72. Намжавин Содмон «Ясное письмо» ойратов Синьцзяна КНР. Автореф. канд. дисс. Элиста, 2004.

73. Номинханов Ц.-Д. Тибетские и санскритские лексические элементы в калмыцком языке. // Ученые записки КНИИЯЛИ, Вып. V. Серияфилологическая. Элиста, 1967.

74. Номинханов Ц.-Д. Очерк истории калмыцкой письменности. М., 1976.

75. Орловская М.Н. Имена существительные и прилагательные в современном монгольском языке. М., 1961.

76. Орловская М.Н. Язык «Алтан тобчи». М., 1984.

77. Орловская М.Н. О грамматикализации некоторых лексических единиц в 4у монгольских языках // Проблемы монгольской филологии. Элиста, 1988.

78. Орловская М.Н. Язык памятников монгольской письменности (XIII-XIV и XVII вв.). Диссертация в форме научного доклада, представленная к защите на соискание ученой степени доктора филологических наук.-М., 1994.

79. Отчет императорского Русского географического общества за 1903 год.-СПб., 1904.

80. Павлов Д.А. К вопросу о создании «Тодо бичиг» // Ученые записки Т КНИИЯЛИ. Вып. 2. Элиста, 1962.

81. Павлов Д.А. Некоторые вопросы развития фонетики калмыцкого языка по «Тодо бичиг» // Ученые записки КНИИЯЛИ. Вып. 7. Серия филологическая. Элиста, 1969.

82. Павлов Д.А. Зая-Пандита создатель старокалмыцкой письменности и калмыцкого литературного языка // 320 лет старокалмыцкой письменности. Материалы научной сессии. - Элиста, 1970.

83. Павлов Д.А. Развитие дифтонгов в монофтонги в калмыцком языке // Исследования по восточной филологии. М., 1974.

84. Павла Дорж Тодо бичиг. Элст, 1979.

85. Павлов Д.А. Вопросы истории и строя калмыцкого литературного языка. // Сборник научных статей. 2-е изд. Элиста, 2000.

86. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1934.

87. Плунгян В.А. Общая морфология. Введение в проблематику. М., 2000.

88. Поездка в пределы Западной Монголии, совершенная в 1899 г. зайсангом Малодербетовского улуса JT. Арлуевым и его двумя спутниками. — СПб., 1901.

89. Позднеев А. М. Калмыцкая хрестоматия для чтения в старших классах калмыцких народных школ. СПб., 1892.

90. Позднеев А. М. Лекции по истории монгольской литературы. Т. III. -Владивосток, 1908.

91. Позднеев А. М. Калмыцко-русский словарь. СПб., 1911.

92. Позднеев А. М. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношениями сего последнего к народу. -Изд. репринтное Элиста, 1993.

93. Попов А. В. Грамматика калмыцкого языка. Казань, 1847.

94. Поппе Н.Н. Грамматика письменно-монгольского языка. — М.-Л., 1937.

95. Потанин Г.Н. Тангуто-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия. -М., 1950.

96. Пюрбеев Г.Ц. Формы двойного отрицания в монгольских языках // Проблемы алтаистики и монголоведения. Вып. 2. Серия лингвистики (Материалы Всесоюзной конференции Элиста, 17-19 мая 1972 г.) Элиста, 1975.

97. Пюрбеев Г.Ц. Согласование в числе как грамматический прием в истории монгольских языков // V Международный конгресс монголоведов. Доклады советской делегации II. Филология. М., 1987.

98. Пюрбеев Г.Ц. Инфинитные конструкции как объект типологического изучения (На материале монгольского языка) // Вопросы языкознания № 4. -М., 1988.

99. Пюрбеев Г.Ц. Историко-типологический анализ субстантивных словосочетаний с местоименным определением в монгольских языках // Исследования по синтаксису монгольских языков. Улан-Удэ, 1990.

100. Пюрбеев Г.Ц. Эпос «Джангар»: Культура и язык. Этнолингвистические этюды. Элиста, 1993.

101. Пюрбеев Г.Ц. Историко-сопоставительные исследования по грамматике монгольских языков. Синтаксис словосочетания. М., 1993.

102. Рамстедт Г.И. Введение в алтайское языкознание. М., 1957.

103. Рассадин В.И. Очерки по исторической фонетике бурятского языка.-М., 1982.

104. Рерих Ю.Н. Тибетско-русско-английский словарь с санскритскими параллелями. Вып. 1-10. Под общ. ред. Ю. Парфионовича и В. Дылыковой. -М., 1983-1987.

105. Рудов J1.H. Проблемы киданьской письменности //Сов. Этнография. Y 1963. №1.

106. Санжеев Г.Д. Грамматика калмыцкого языка. M-JL, 1940.

107. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. Т. I. — М., 1953.

108. Санжеев Г.Д. Современный монгольский язык. М., 1959.

109. Санжеев Г.Д. К вопросу об отрицании в монгольских языках // АОгН. XV, 1-3, 1962.

110. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. Глагол. -М., 1963.

111. Санжеев Г. Д. Старописьменный монгольский язык. М., 1964.

112. ИЗ. Санжеев Г. Д. Лингвистическое введение в изучение истории письменности монгольских народов. Улан-Удэ, 1977.

113. Сказание о хождении в Тибетскую страну Мало-Дербетского Бааза-бакши., Калмыцкий текст с переводом и примечаниями, составленными A.M. Позднеевым. СПб., 1897.

114. Сусеева Д. А. Об эпистолярном стиле старокалмыцкого письменногоязыка// Филологические вести. Вып. 1. Элиста, 1968.

115. Сусеева Д. А. Словообразовательный словарь калмыцкого языка. 2-ое издание, переработанное и дополненное. Элиста, 1997.

116. Сусеева Д. А. Письма хана Аюки и его современников (1714-1724 гг.) Опыт лингвистического исследования. Элиста, 2003.

117. Тенишев Э.Р. О методах и источниках сравнительно-исторических ^ исследований тюркских языков // Советская тюркология, №5. Баку, 1973.

118. Тенишев Э.Р. Язык древне- и среднетюркских памятников в функциональном аспекте // ВЯ, №2., 1979.

119. Тодаева Б.Х. Значение и функции падежей в калмыцком языке. Записки КНИИЯЛИ. Вып. 1.-Элиста, 1960.

120. Тодаева Б.Х. Монгольские языки и диалекты и Китая. М., 1960.

121. Тодаева Б.Х. Послелоги в калмыцком языке. Записки КНИИЯЛИ, Вып. 2 — Элиста, 1962.f 123. Тодаева Б.Х. Язык монголов Внутренней Монголии. Очерк диалектов. 1. М., 1985.

122. Тодаева Б.Х. Словарь языка ойратов Синьцзяна. Элиста, 2001.

123. Убушаев Н.Н. Деловые бумаги на старокалмыцкой письменности как источник изучения истории калмыцкого языка // 320 лет старокалмыцкой письменности. Материалы научной сессии. — Элиста, 1970.

124. Убушаев Н.Н. Фонетика торгутского говора калмыцкого языка. Элиста, 1979.

125. Харчевникова Р.П. Система глагольных наклонений в современном калмыцком языке. Элиста, 1994.

126. Харчевникова Р.П. Система глагола в современном литературном калмыцком языке. Автореферат докторской диссертации. М., 1996.

127. Цыдендамбаев Ц.Б. Бурятские исторические хроники и родословные. -Улан-Удэ, 1972.

128. Цыдендамбаев Ц.Б. Грамматические категории бурятского языка в историко-сравнительном освещении. М., 1979.

129. Шевернина З.В. Функционально-семантическое значение модальных частиц в монгольском языке // Вопросы грамматической системы монгольских языков. Элиста, 1980.

130. Шмидт Я.И. Монгольская грамматика. СПб, 1832.

131. Яхонтова Н.С. Ойратский литературный язык XVII в. М., 1996.

132. Гантогтох Г. Монгол хэлний нутгийн аялгу. Улаанбаатар, 2002.

133. Лувсанбалдан X. Тод усэг, тууний дурсгалууд. Улаанбаатар, 1975.

134. Темертогоо Д. Монгол хэл шинжилэлийн онол, туухийн асуудалууд. Улаанбаатар, 2002.

135. Ринчен И. Суффикс у, у и его значение // Олон улсын монгол эрдэмтний III их хурал II боть. - Улаанбаатар, 1977.

136. Bese L. Remark on Middle Mongolian Conjugation. Budapest, 1970.

137. Ramstedt G. J. Kalmuckisches Worterbuch. Helsinki. 1935.

138. Zwick H.A. Grammatik der West-Mongolischen, das ist Oirad oder Kalmuckischen Sprache. 1851.